Дж. Н. Дарби
Синопсис книг Библии
Оглавление
Предисловие.
Ветхий Завет
Бытие.
Исход.
Левит.
Числа.
Второзаконие.
Книга Иисуса Навина.
Книга Судей Израилевых.
Книга Руфь.
Первая Книга Царств.
Вторая Книга Царств.
Третья Книга Царств.
Четвертая Книга Царств.
Первая Книга Паралипоменон.
Вторая Книга Паралипоменон.
Книга Ездры.
Книга Неемии.
Книга Есфирь.
Книга Иова.
Псалтирь.
Книга Притчей.
Книга Екклесиаста.
Песнь Песней.
Введение в пророческие книги.
Книга пророка Исаии.
Книга пророка Иеремия.
Плач Иеремии.
Книга пророка Иезекииля.
Книга пророка Даниила.
Книга пророка Осии.
Книга пророка Иоиля.
Книга пророка Амоса.
Книга пророка Авдия.
Книга пророка Ионы.
Книга пророка Михея.
Книга пророка Наума.
Книга пророка Аввакума.
Книга пророка Софонии.
Книга пророка Аггея.
Книга пророка Захарии.
Книга пророка Малахии.
Новый Завет
Введение в Новый Завет.
Евангелие от Матфея.
Евангелие от Марка.
Евангелия от Луки.
Евангелие от Иоанна.
Деяния апостолов.
Послание Иакова.
Первое послание Петра.
Второе послание Петра.
Первое послание Иоанна.
Второе послание Иоанна.
Третье послание Иоанна.
Послание Иуды.
Послание Римлянам.
Первое послание Коринфянам.
Второе послание Коринфянам.
Послание Галатам.
Послание Ефесянам.
Послание Филиппийцам.
Послание Колоссянам.
Первое послание Фессалоникийцам.
Второе послание Фессалоникийцам.
Первое послание Тимофею.
Второе послание Тимофею.
Послание Титу.
Послание Филимону.
Послание Евреям.
Откровение Иоанна.
Оглавление: Предисловие. Предисловие ко второму французскому изданию "Размышлений над Пятикнижием". Дорогой читатель!. Дорогой брат!
Данный Синопсис был написан и опубликован на французском языке по желанию франкоязычных христиан и прежде всего для их пользования. Затем он был переведен на английский язык и публиковался в издании "Книга за книгой", выходящем время от времени и освещающем вопросы религии. Были пожелания напечатать его полностью.
Обзор книги Бытие, показавшийся слишком уж кратким, был в значительной мере дополнен и переработан, однако без каких-либо существенных изменений.
В начальном варианте публикации данного обзора та часть Левита, в которой говорится о жертвоприношениях, символизирующих жертву Христа, была опущена, поскольку обзор ее уже помещался в "Заметках о жертвоприношениях", а еще более подробно о них говорилось в публикации на французском "Les Types du Levitique", которая тоже уже переведена на английский. Чтобы завершить данный обзор, в него был включен и этот последний трактат, как его составная часть, но с некоторыми изменениями.
Представляя читателям настоящее издание, следует сказать о нем всего лишь несколько слов.
С одной стороны, читатель не должен рассчитывать на подстрочный комментарий, а с другой полагать что получит пособие, которое можно изучать без постоянного обращения к самому Слову. Целью данного обзора является помочь христианину, стремящемуся научиться читать Слово Божие с пользой для себя, постигая смысл Библии и связь сказанного в ней с жизнью. Впрочем, читателю, несомненно, будут полезны комментарии многих отрывков обзора, где Бог наделяет комментатора способностью понять суть намерения Духа Божия или представить ту филологическую и другую информацию, которая помогли бы другим увидеть это намерение. Однако, если бы эти комментарии претендовали на раскрытие содержания Писания, то они ввели бы читателя в заблуждение и обеднили его душу. Комментарий, даже если он верный, в лучшем случае может дать лишь то, что сам комментатор усвоил в истолковываемом им отрывке. Даже достигший высшего совершенства и поистине мудрый толкователь не в состоянии передать живую полноту божественного слова. Обзор, представленный вашему вниманию, и не претендует на это. Будучи глубоко убежденным в богодухновенности Писаний, данных нам Богом, и находя подтверждение этой уверенности в растущих день ото дня открытиях их полноты, глубины и совершенства, еще больше постигая посредством благодати удивительное совершенство отдельных отрывков Писания и чудесное соединение их в единое целое, автор лишь надеется помочь читателю в их изучении.
Писания имеют живой источник, а их составные части исполнены живой силы, поэтому они не перестают приносить плоды и невозможно выделить какую-то одну их часть, ибо все они неразрывно связаны друг с другом, представляя собой единое целое, потому что один Бог является тем живым источником, от Которого все проистекает, один Христос - живое средоточие, вокруг которого вращаются все истины, с которыми Он связан, хотя и в разнообразии славы. Божественная живительная сила, несущая свою энергию от источника в Боге к мельчайшим ответвлениям все объединяющей истины, свидетельствует о славе, благодати и правде Того, Которого Бог выдвигает как цель, средоточие и главу всего, что связано с Ним Самим, Который к тому же является и Богом над всеми, благословенным навеки.
Представить это как целое и во всей полноте способен только Сам Дающий. Даже изучая это, мы знаем далеко не все, а только часть, и мы пророчествуем лишь отчасти. Чем больше мы стараемся вникнуть в суть этого откровения разума Божия (начиная от самых его листьев и ветвей, которые достигают нас даже при такой отдаленности от Него, от края до центра, а оттуда снова проходя по всему многообразию и по всей широте его), тем больше мы осознаем его необъятность и собственное бессилие охватить его целиком. Мы познаем (да будет благословен Бог!), что любовь, являющаяся источником этого откровения, обнаруживается в своей неисчерпаемой полноте и неизменном совершенстве, достигая нас даже в этом гибельном состоянии, в каком мы находимся. Тот же самый совершенный Бог любви открывается во всем этом. Однако откровения божественной мудрости в тех замыслах, в которых Бог открылся нам, всегда остаются для нас предметом исследования, в процессе которого каждое новое открытие, совершенствуя наше духовное разумение, все яснее и яснее позволяет нам увидеть безграничность целого и то, насколько оно превосходит наше мышление. Но существуют великие направляющие принципы и истины, выявление которых в различных книгах, составляющих Писания, могут помочь нам понять различные отрывки Библии, что и пытается сделать автор этого обзора. Что же касается именно этого обзора, то это лишь попытка помочь читателю в самостоятельном изучении Библии. Все, что отвлекло бы читателя от этого, принесло бы ему вред, тогда как все, способствующее этому, будет полезно для него. Следующие страницы не будут ему полезны без попутного изучения текста самого Писания.
Из всего вышесказанного легко сделать вывод, что автор этого обзора готов признать написанное им далеко не таким уж совершенным. Часто он охотнее бы порассуждал бы о понравившихся ему отрывках, подробно останавливаясь на отдельных событиях, стараясь донести их суть до сердца и сознания читателей, однако это отвлекло бы его от стоящей перед ним цели. Но автор уверен, что изучению Писания придано правильное направление, и только благодать сможет сделать это изучение плодотворным.
Автор не может завершить это краткое вступление, не отметив того воздействия, какое это открытие совершенства и божественной связи между отрывками Писания произвело на его собственное мышление в плане понимания того, что называется рационализмом. Рационализм, как учение, полностью отрицает всякий божественный разум, он свидетельствует об узости мышления с претензией на интеллект и основан на отсутствии духовности в суждениях, на умении замечать только то, что лежит на поверхности, и совершенно не обращать внимания на божественную, неисчерпаемую полноту, составляющую сущность всего. Это заслуживает презрения из-за своих ложных претензий и одновременно вызывает жалость к тем, кто представляет эти претензии. И только Бог может избавить от гордыни, порожденной человеческими претензиями. Ибо высокомерие, игнорирующее Бога из-за неспособности обнаружить Его и к тому же разглагольствующее о Его деле и сующее свой нос в Его средства (насколько ему удается это), не способно доказать ничего, кроме своего собственного недомыслия. Невежество вообще самонадеянно из-за своей невежественности, и ему подобен ум человеческий, когда человек берется рассуждать о божественном. Автора этого обзора можно простить за то, что он так ясно высказывается по этому поводу в такое время: он делает это по той причине, что эти претензии, вызванные неверием, проявляются даже среди христиан.
Здесь уместно добавить, что автор обзора вовсе не ставит своей целью показать те благословенные плоды, какие Слово Божие взращивает в умах и на путях всех принимающих это Слово. Он также не говорит о тех чувствах, какие Слово Божие посеяло в его душе, а просто пытается помочь своему читателю открыть для себя то, что порождает такие чувства. Так пусть же Господь сделает так, чтобы Его Слово стало таким же божественно ценным для читателя, каким оно является для автора этого обзора, и пусть тот и другой ценят его еще больше!
Дж. Н. Д.
Первое издание первой части "Размышлений над Пятикнижием" было закончено, и я воспользовался временем публикации второго издания для быстрого просмотра того, что я прежде написал по пяти книгам Моисея; ничего в основе своей ни изменилось. Я еще раз убеждаюсь в том, что исследования, опубликованные мной ранее, не содержат искажений истинного смысла, смысла Божия, в отношении тех отрывков, которые там рассматриваются. До меня дошли нарекания на чрезмерную краткость объяснений Бытия, на то, что в них не чувствовалось развития главной идеи. Поэтому я существенно дополнил эту часть. Она теперь выросла ни много ни мало наполовину. Я счел уместным издать эти дополнительные замечания отдельно в интересах тех, кто уже успел приобрести книги первого издания. Однако обстоятельства, бороться с которыми свыше моих сил, воспрепятствовали немедленному осуществлению моей затеи. Впрочем, я надеюсь издать эти дополнения в самое ближайшее время. В конце концов ведь это дополнительные соображения в развитие основной идеи, познакомиться с которой имеют возможность те, у кого на руках есть первое издание.
Я обращаюсь к вам с мыслью представить на страницах этой книги начало той работы, которая, надеюсь, сможет вам помочь в изучении бесценной Книги Божией. Я также желаю, чтобы мысли, которые вы здесь найдете, дали вам представление о части богатств, хранящихся в Слове, и подтолкнули вас к более усердному его изучению. Рассчитываю на вашу доброжелательность (наверное, слишком большую) по отношению к серьезным и многочисленным несовершенствам, имеющимся в данной работе. Действительно, стоит только открыть для себя Слово таким, каким оно может открыться нам, стоит только ощутить его божественную суть, как всякий человеческий труд, имеющий к нему какое-то отношение, покажется в глазах верующего и бледным, и скудным. Я осознаю это, а поэтому намерен пояснить вам в нескольких словах цель, которую я преследую, решаясь на публикацию этих размышлений, и показать вам, чего следует ожидать от знакомства с ними.
Несколько лет назад один брат побудил меня взяться за этот труд. Я же до того момента всегда отступал перед лицом подобной задачи; пожалуй, больше по ощущению своей слабости для такого предприятия, чем по причине занятости в деле Господнем, хотя и это в чем-то обусловило имевшую место задержку. Ощущение присутствия Господа скорее побуждало меня целиком отдаться Его делу, чем взяться за подобную кабинетную работу. Заботами братьев, которые также трудятся на ниве Господней, и чаще всего с большей, чем у меня, пользой, я все-таки был подвигнут на этот труд. Мне остается уповать на то, что я, как и прежде, остаюсь пребывать в смирении, столь утешительном и бесцветном по сравнению с любой работой. И все же и на другой чаше невидимых весов, где решалась судьба этой работы, было достаточно аргументов против ее начинания.
Прежде всего это огромная ответственность, ложащаяся тяжелым бременем всегда, когда речь идет о Слове Божием, на того, кто решается изложить направление мысли христианина и, какой бы ни была при этом скромность, представлять ему идеи как бы являющимися побуждением Духа Божия. Какой опасной ошибкой стало бы устремление возлюбленных чад Божиих по пути своих умствований и своей воли и заявление о бесценности своих разглагольствований, каковыми они на самом деле могут и не быть!
Меня останавливало еще одно, а именно: опасение того, что кто-то пожелает найти в этой работе истинное содержание Слова. Много и серьезно грешат все комментарии в том, что дают повод для подобных мыслей, таким образом приводя к лености сердца и недостатку духовности, когда вполне довольствуются простыми объяснениями, пусть даже хорошими по своей сути, но являющимися всего лишь идеями, отвлекающими от Слова и бесконечно далекими от того, чтобы передать его суть, ограничивая возможность его проявления во всей силе и богатстве. Нет ничего более разрушительного, чем эта леность, предпочитающая остановиться на нескольких своих мыслях, чем изучать божественное Слово непосредственно. Ведь Слово ускользает от души, не ищущей у Господа в старании, духовности, самоотречении, осознании того, что Он один может одарить истиной. Итак, читатель не обнаружит здесь ни малейшей попытки передать истинное содержание Слова. Найдет же он, - по крайней мере это наибольшее мое желание и цель всей работы, несколько вешек, указателей, которые помогут ему при изучении Библии, но которые сами по себе, без изучения Слова Божия, совершенно бесполезны. Я сослужил бы читателю недобрую службу, если бы стал помогать ему лишь накапливать мысли, отвращая его таким образом от Слова живого и истинного, позволяющего нам общаться с Самим Богом, представляющего наши сердца Его взору и нашу совесть Его оку, которое видит и судит все, но видит лишь для того, чтобы исцелить нас и освятить нас.
Меня смущала еще одна мысль более личного характера: дело в том, что задача действительно оказалась не малой. Воздействие этой мысли было усилено надеждой оказаться полезным братьям и перед глубоким и утешительным наслаждением, которое обещала мне эта работа и которого я, в самом деле, не преминул испытать. И если мой читатель не извлечет из всего этого для себя большой пользы, то меня по крайней мере успокаивает уже то, что это для меня самого оказалось весьма полезным. Как бы там ни было, у меня нет ни единого сожаления в том, что я взялся за такое дело. Очень прошу читателя не читать эту книгу без параллельного изучения Слова, обращаясь к первой лишь для помощи в его постижении. Цель моя - побудить к его изучению, и я даже надеюсь, что моя книга не сможет послужить чему-то иному, кроме как изучению Слова.
Наконец, я не собирался передавать впечатления, произведенного на меня истиной, ни выражать благоговение, наполняющее мое сердце при чтении Слова подобающим образом. Я хотел лишь помочь своему читателю постигнуть то, что должно порождать эти чувства. Я скорее предпочитаю дать им свободно прорастать при посредстве благодати в его сердце, чем спешить передать ему многое из того, что происходит в моем. Таким образом, я просто выражаю пожелание: пусть это вызовет не одну только радость познания, но и истинное общение с Богом.
И теперь мне остается добавить к этому лишь несколько слов. Я решился на публикацию обзора всех книг Библии, указывая при этом, в той мере, в какой мне это было бы дано, на намерения и помыслы Святого Духа в каждой из книг. В силу объемности труда я счел весьма уместным публиковать эту работу по частям. Пятикнижие, естественно, открылось как единое целое, которое однако может быть представлено частями. Именно это предстоит увидеть здесь читателю. Моя работа над другими книгами уже настолько продвинулась, что я надеюсь, если того позволит всеблагой Бог, в самом скором времени предпринять издание очередного труда. Я был бы тронут, узнав, что мои братья помогают мне своими молитвами о том, чтобы я был руководим в этой работе Богом и направляем Его Духом и чтобы Он благоволил ко всем нам.
Не могу закончить предисловия, не предупредив читателя относительно того, что если он обнаружит на страницах, которые я отдаю на его суд, нечто назидающее, то это в большой мере благодаря заботами бескорыстной дружбе нашего брата М. Г. Парлье, много помогавшего мне при их редакции.
И пусть с вами пребудет мудрость Святого Духа, дорогой читатель; пусть в эти последние дни Слово станет вам все ближе и дороже и пусть дух покорности, смешанный с любовью по отношению ко всему, что касается Христа, ведет вас! Это пожелание вашего преданного в Нем брата.
Д. Н. Д.
Перед вами краткое изложение моих мыслей по основному содержанию книг Библии. Предлагая их вашему вниманию, я надеюсь, что это послужит хоть какой-то опорой братьям в изучении драгоценной книги, которой Бог одарил нас. Я никоим образом не ставлю своей задачей представить вам глубину содержания каждой из книг, но лишь (в той мере осознания, какую Бог мне дал) своего рода указатель основных идей, их распределение по книгам и, в силу своих способностей, цель, преследуемую Духом Божиим в каждой из них. Библия есть единое целое, представляющее нам Бога исходящим из Своей внутренней полноты для того, чтобы явить Себя миру, чтобы призвать войти с Ним в блаженство этой полноты тех, кто, будучи подвигнутыми стать соучастниками Его природы, овладели способностью понимать и любить Его заповеди и Его Самого.
Но прежде, чем план Бога откроется полностью, человек появляется на сцене как существо, несущее ответственность, а его история, как таковая, раскрывается нам по этапам, которые он прошел вплоть до момента, когда его враждебность Богу была явлена на кресте. Вот тогда был заложен фундамент полного откровения плана Божия и основа исполнения Его благословения в человеке через подвиг, явивший и прославивший божественный характер в целостности, в любви и в праведности, характер Бога, оправданного во всяком смысле и приводящего человека к Его славе.
Творение послужило средой для такого проявления Бога. Но только как проявление оно было бы, конечно, несовершенным, пусть даже оно и возвестило до некоторой степени о Его славе.
Кроме того, пришедший в мир грех так исказил картину творения, что он, примешавшись к истинным проявлениям промысла, руководившего порядком и содержанием этого творения, стал в тех условиях, где пребывал человек, толкать его к ложному пониманию Бога. Ибо очевидно, что человек, осознавая роль Бога в этом творении и этом управлении, видел в этом силу, принадлежащую лишь Творцу, но в то же время присутствие зла опрокидывало в его сознании все представления относительно Его всемогущей доброты. В то время как ум человека изощрялся в напрасных попытках объяснить сложившийся порядок вещей, страсти и философствование довели до предела его безумие. С одной стороны, страсти и суеверия искажали и без того ложные представления о Боге, своевольно измышленные человеком; с другой - философия привела его к отрицанию того Бога, в котором он насущно нуждался, что стало возможным из-за неуверенности, к которой человека приводили усилия, производимые его же природным умом ради растворения в царстве страстей и суеверий.
На самом же деле эти страсти и суеверия происходили только от сатаны, подменившего идею о Боге в сердце человека, чтобы исковеркать ее, а взамен под этим именем начинять сердце пищей для вожделений, устремляющих его к богам, которые в действительности были демонами. Иными словами, философия оказалась лишь бесплодными усилиями человеческого духа, возжелавшего подняться до идеи Бога, на высоту, недостижимую для него и от которой, как следствие, он отрекся, прославляя себя. Что касается закона Бога, то он утверждал Его авторитет, провозглашая ответственность человека перед Ним, но открывал Бога лишь в умозрении; закон требовал от человека того, чем он должен был быть, не открывая при этом того, чем был Сам Бог; кроме того, закон никоим образом не являл Его творящим в благости, окруженной забвением и ничтожеством, которые пришли в человечество с грехопадением; по правде говоря, закон этого не мог делать, поскольку имел задачей требовать от человека определенной линии поведения, Направитель которой был судьей в конце жизненного пути того, кто нес за это ответственность; но Сын Божий -это и есть явление Самого Бога посреди забвения и ничтожества; Он есть верный Свидетель всего того, чем является Бог в отношениях к этой среде. Одним словом, именно в Сыне явлен Сам Бог, и Он, Сын, становится по необходимости средоточием всех Его заповедей и проявлением Его славы, а также конечной целью Его промысла.
Итак, в Библии встречаются три основные мысли: творение (испытывающее теперь последствия грехопадения) {Здесь я прежде всего имею в виду низшее творение, в гущу которого ввергнут человек. Существуют падшие ангелы, и небеса сотворенные оказались оскверненными грехом; однако эти ангелы были творениями особого рода; они были там ради прославления в радости творения, таким, каким оно предстает нашим глазам, и как это показано в Быт. 1, то есть сцены, на которых действует человек. В то же время будучи тварями, но тварями, наделенными ответственностью, они были способны пасть, если того попустил бы Бог, что с ними и случилось. Но это особое творение, поэтому о них и не говорится в истории творения, показанной в Бытии.}; закон, который давал правило человеку, пребывающему в этом творении, позволяя ему увидеть, может ли он жить на земле согласно Богу и быть одаренным благодатью; Сын Божий.
Творение и закон тесно связаны с принципом ответственности твари, и мы открываем для себя все, что по отношению к ним оказывается грешным и извращенным. Сын же, наоборот, есть проявление благодати и любви Отца, выражение любви Бога к миру, когда он уже был виновен в беззаконном грехе и прегрешении, отпечаток существа Бога; мы увидим страдание в любви посреди этого падшего творения и противоречий мятежного народа, и Он полностью прославил Бога, исполнив по благословению через силу и власть Его все обетования Бога, объединяя всех и вся на земле и на небесах, даже тех, кто Его презрел, будучи побуждаемым признать в Нем Господа, пребывающего во славе Бога Отца, в конце концов Он подчинит Себе весь мир, передав, как Сын Человеческий, царство Своей славы Богу Отцу, дабы Бог стал всем во всех.
Кроме всего этого в обетованиях Бога прежде других следует выделить тех людей, которыми Бог, познанный нами в Иисусе, окружает Себя и которые будут созданы по подобию Того, с которым они связаны своего рода нитями, - с Ним, первородным среди многочисленных братьев, вечно наслаждающихся Его, Отца, расположением и благословением; затем перед нами земной народ, в котором Бог являет принципы Своего правления на земле и Своей неизменной верности. И закон, как следствие, дается именно через этот народ. Наконец, целью Бога еще до сотворения мира (но сокрытой до подходящего времени, когда по совершении Своего искупления Святой Дух смог, пребывая на ней, совершив дело искупления и прославления Христа, явить ей всю силу и весь объем Его благословения), является Церковь, избранная во Христе, своем Женихе, призванная разделить с Ним славу и счастье, которые Он должен был унаследовать как Сын Бога и верный свидетель Его славы.
Крест, во всех отношениях, выступает центром всего этого. Именно на кресте заканчивается история человека ответственного, чада Адамова, и именно на кресте она начинается в благодати, царствующей через праведность. На нем полностью проявляются добро и зло, ненависть в человеке и любовь Бога, грех и (по совершении крестного подвига) праведность Бога, по отношению к нему. На кресте Бог был нравственно и безоговорочно прославлен; человек - осужден за свою греховность и искуплен праведностью; господство зла - разрушено, а человек возвышен над ним, как это было угодно Богу; смерть и тот, кто имел власть над ней, устранены, и все это исполнилось в акте любви, поставившем Сына Божия в облике человека во главе всего в праведности. После того, как все это было утверждено через крест, прочно и непоколебимо, на основании искупительного подвига, - каким же будет конец тех, которые его отвергнут?
Впоследствии мы увидим во всем собрании откровения, данного нам свыше, не только творение, закон и Сына Божия, но и пути, с помощью которых Бог приготовил и осуществил явление последнего; развитие всех принципов, на основании которых Он вошел в отношения с людьми, последствия нарушения закона, и, наконец, в должном месте, явление Церкви на земле вместо домостроения закона, направления, данные Им Церкви и, в то же время, ход событий, имеющих отношение к ее существованию и неверности на земле, а также неверность народа Божия на земле, как и самого человека, ответственного по отношению к Богу, определившего ему по своей власти быть на земле. Все заканчивается прославлением Иисуса, Сына Человеческого, хранящего благословение и единение всего мира под властью Бога, и, наконец, Бог есть все во всем. История Иисуса, роль, отведенная Церкви в славе замыслам Бога (тайна, сокрытая в веках), ее участие в страданиях Иисуса, союз с Ним и, прежде всего, свидетельство Святого Духа, данное свыше, - все эти истины полностью открылись в Новом Завете. Другие же события, упомянутые нами ранее, произойдут в последующие времена: Церковь вне этого.
Естественно поэтому разделить Библию на две части: 1) повествующую о первых двух темах: сотворение человека в его отношении к Богу вне закона и Его народа под законом; 2) повествующую о Сыне, сошедшем на землю, и обо всем, что касается Церкви и ее славы. Таковы, в основном, Ветхий и Новый Заветы. В то же время мы увидим, что в Ветхом Завете обетования и пророчества всегда увязывались с Сыном, упоминавшемся в заветах Бога, в то время как в Новом содержится пророчество о будущих путях Бога по отношению к земле, что связывает его с Ветхим заветом; затем мы увидим, что отвержение Сына вызвало присутствие Святого Духа на земле, - факт, полностью изменивший положение народа Божия и обусловивший особые события, зависящие от этого присутствия. Они действительно имеют место в исторической части Нового Завета, ведь Сын первоначально был представлен народу и миру в условиях закона, чтобы подвергнуть их новому испытанию; ведь Он пришел прежде всего не ради исполнения заветов Бога, но ради принесения человеку, еще пребывающему при старом порядке вещей, верное свидетельство о том, чем является Бог, с упованием на то, что у человека хватит способности принять это свидетельство, и ради явления Того, Кто пребывает в благодати среди падшего творения, и Он сделал это в образе и с природой человека, в котором однажды совершилось падение, сделал это для того, чтобы представить иудеям, если бы они этого захотели, Господа славы, того, о ком говорилось во всех пророчествах и обетованиях, и, наконец, поскольку мир Его не познал, а свои не приняли, Он пришел ради принесения жертвы, положившей основу нового мира пред Богом и выведшей искупленных в радость присутствия Его Отцу, наследников всего того, что было явлено в Иисусе, втором Адаме, ради превращения Церкви в Его тело и Его невесту.
Из всего, что мы только что сказали, явствует, что Ветхий Завет заключает в себе две существенно отличающиеся по своей природе части, пусть даже местами объединенные в одной книге, а то и в одном предложении, а именно: историю человека, каким он был, и Божии пути с ним, или историческую часть до закона или под законом, и откровение помыслов и планов Бога о будущем, помыслов и планов, всегда связанных со Христом. Это откровение несколько приоткрывает характер исполнившегося пророчества, а также обрисовывает в общих чертах то, что Бог позднее совершит. В качестве примера последнего способа выражения мыслей Бога я напомню о принесении в жертву Исаака. Очевидно, в трогательной покорности Авраама содержится историческое указание неоспоримой важности. Но, кроме того, всякий в этом без труда узнает образ жертвоприношения, в котором Бог приготовил Себе Агнца. Иными словами, Исаак, так любимый своим отцом, был лишь слабым подобием, а его избавление не только предвещает будущую Жертву, но и является источником жизни и надежды для каждого верующего.
Но я, видимо, чересчур предвосхищаю детали; давайте все-таки обратимся от них к основной идее книг Священного Писания.
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6, 7, 8; гл. 9; гл. 10, 11; гл. 12; гл. 13, 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20, 21; гл. 22, 23, 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28; гл. 29-35; гл. 36; гл. 37-41; гл. 42-47; гл. 48, 49, 50
Книга Бытия является совершенно особой в ряду других. Она представляет нам в начале повествования Библии все великие основополагающие принципы, раскрывающиеся в истории отношений Бога с человеком, о чем рассказывают последующие книги. Все эти принципы просматриваются в Бытии в виде ростков, разве что за исключением закона, но в любом случае своего рода закон был дан Адаму во времена его безгрешности, а Агарь, как мы знаем, символизирует собой по меньшей мере Синай. Из всего того, что исполнилось впоследствии, нет почти ничего такого, что не было бы предзнаменовано в этой книге в той или иной форме. Также, продолжая рассказывать печальную историю падения человека, эта книга, описывает отношения Бога с человеком, и делает это с такой свежестью чувств, которой в человеке, привыкшем к злоупотреблениям и жизни в обществе, наслаждающемся самим собой, уже не остается. О чем бы ни рассказывалось, – о творении, о человеке и его падении, о грехе, о силе сатаны, о призыве Бога, о Его суде над миром, об искуплении, о заветах, об отделении народа от Бога, о Его неприятии на земле, о воскресении, об утверждении Израиля в Ханаане, о благословении народов, о добром посеве в обетовании, о восшествии на престол мира Господа, миром отвергнутого, – все это фактически или образно отображено в этой книге, – да, образно, когда мы имеем ключи к прочтению в лице самой Церкви.
Давайте же задержим свое внимание на этой книге и исследуем ее по порядку. Прежде всего нашему взору предстает творение, центром и главой которого был поставлен человек. Нам показан труд Бога, затем результаты труда, покой Бога, отдых от труда, участники которого никоим образом не выявляются. Сам Бог отдыхал от трудов Своих; человеку же предписано занять свое благословенное место главы.
Откровение Божие, касательно отношений человека с Богом содержит историю не всего, что сделал Бог, но лишь того, что Бог дал человеку для его пользы, истину о том, с чем ему предстоит иметь дело: Он особо позаботился о том, чтобы сообщить человеку то, что касается его, человека, отношений с Богом. В связи со вторым Адамом однажды человек познает, как он познан, но уже посредством подвига Христова; он обладает помазанием со стороны Святого, через которое ему ведомы все вещи, но исторически откровение предстает по частям; оно не сообщает того, что занимает ум и чувства человека. И так на протяжении всего библейского повествования.
Отсюда видно, что о творении сказано лишь то, что объясняет положение человека, предписанное ему Богом Творцом в самом творении, или то, что ему явлено в сфере его существования как творения Божия. Итак, здесь не говорится ни о небесных тварях, ни о их творении: они обнаруживаются лишь тогда, когда начинают вступать в отношения с человеком, хотя потом будет ясно показано, что они сотворены Богом.
Таким образом, что касается земли, то об этом ничего не говорится, за исключением описаний ее настоящей формы. Утверждается тот факт, что Бог сотворил все, – все, что видит человек, всю материальную вселенную. "В начале сотворил Бог небо и землю". То, что могло случиться между этим моментом и между моментом, когда земля (ведь речь идет только о ней) была безвидна и пуста, остается совершенно не раскрытым: тьма покрывала лик бездны, но имеется в виду лишь тьма, покоящаяся на бездне.
Бог вывел землю из состояния хаоса и тьмы, в котором она пребывала, посылая туда свет прежде всего через Свое слово. Затем он образует моря и сушу и покрывает землю растениями и животными тварями. По сотворении и приготовлении земли подобным образом человек вводится сюда как повелитель всего того, что здесь есть; одарив человека плодами трудов Своих, Бог почил от всех дел Своих, указав таким образом на благодать дня, видевшего завершение Его трудов. Человек скорее наслаждается плодами трудов Божиих, нежели участвует в отдохновении, поскольку он никак не принимал участие в работе.
Порядок творения представляется следующим образом:
В первые четыре дня Бог выводит свет и порядок из-под сени тьмы и беспорядка. В первый день – свет; явление сил небесных над землей во вторых день; Он отделил то, что имело форму и упорядоченность, – с одной стороны, от массы, обладающей силой, но бесформенной; с другой – от вод; затем он одарил красотой и плодородием обитаемую, приведенную в порядок землю – в третий день. Символы управляющей власти были поставлены на свое место видимым образом – на четвертый день.
Итак, сцена для развития и господства человека была сформирована; там не было только самого человека. Но прежде, чем сотворить его, Бог сотворил живые существа всякого рода в морях, на земле и в воздухе, – им надлежало распространяться и умножаться, свидетельствуя о животворящей силе Бога, через которое Он мог сообщать материи живительную энергию. Итак, не только была создана сцена, на которой смогли развернуться обетования Бога по отношению к человеку, но появились также существа, управлять которыми должен был человек таким образом, чтобы проявить свои способности и свои права, согласно воле Бога и в качестве Его наместника, представителя на земле. Человек отделен, отличен от всего, являясь средоточием всего, повелителем всех существ, с которыми он связан уже потому, что они ему принадлежат, он живет в своей собственной среде блаженства согласно своей природе, управляя, что касается остальных тварей, всеми вещами в любви, ибо все они причастны ему. Одним словом, человек поставлен в центр таким образом приготовленного творения.
Но это еще не все: он не должен был выйти из материи по простому проявлению воли Божией подобно животным, сотворенным той властью, что называет вещи несуществующие, как если бы они существовали, и они возникают. И создал Господь Бог человека из праха, и вдунул в лицо его дыхание жизни; и человек стал душою живою, пребывающей в непосредственной связи с Богом. Как говорит апостол в одном месте: "Мы Его род". По этому поводу не сказано: "Пусть земля да произойдет!" – но: "Сотворим человека!", и Он сотворил человека по образу Своему; Он сотворил его для размножения, как и других тварей, но наделив правом повелевать ими, сделав из него таким образом средоточие и главу творения Бога на земле. Посевы этой плодородной земли были ему даны на пропитание; зеленая трава, проводимая землей, служила таким же кормом животным. Разрушение и смерть еще не существовали. {Ничто так не подчеркивается как обособленность положения человека, существа, в котором также должны были сбыться обетования Бога, проявившего все Свое расположение в сынах человеческих, показавшего в людях Свою добрую волю (а не просто Свою доброту по отношению к ним) через тот факт, что Его Сын пришел на землю в облике человека. Здесь, вероятно, мы имеем дело с человеком, несущим ответственность, но разница, существующая между ним и другими животными, и подчеркнуто возможна. Дни творения завершаются обычной формулой: "И увидел Бог, что это хорошо" (1,25), – еще до того, как упоминается человек. И вот тогда-то появляется обетование, дающее человеку право на особое положение: Бог желает сотворить его по Своему образу и подобию. Мы дважды встречаем одни и те же слова: "И сотворил Бог человека по образу Своему". Считать человека простым животным – чудовищно; это опрокидывает торжественное провозглашение Самого Бога и не учитывает смысл данного отрывка. В плане творения человеку, видимо, уделена роль исполнителя промысла Божия, хотя последний находит свое полное воплощение только во Христе, как это показано в псалме 8 (ср. Рим.5,14 и Евр.2)}
Во второй главе мы увидим другой принцип огромной важности, который связан с появлением человека, когда вопрос его отношений с Богом уже выдвинут на первый план. Здесь речь идет о сотворении человека как об отличном от всякого другого; он представлен как плод трудов или творение Бога, глава и средоточие всего остального мира, повелитель всем тварным существам. Но мы можем отметить, что, хотя человек несет на себе печать образа и подобия Божия, здесь не стоит вопроса ни о праведности, ни о святости; последние были привнесены в мир подвигом искупления и через причастность божественной природе. Было не столько отсутствие зла, сколько незнание его, и того, что есть Бог. Здесь мы имеем дело скорее всего с местом человека, но не с его природой, хотя отсутствие зла и источник снисходительности как стержень всего существа должны были сразу быть в человеке, – эти последние скорее относятся к подобию, а место – скорее к образу. Человек имел главную власть над всем, и все принадлежало ему как главе. Ему была передана вся власть и все чувства как центру и главе, и в нем не было греха, или зла, неподчинения и эгоизма. Он должен был бы наслаждаться неискаженным духовным порядком.
Первые три стиха из второй главы продолжают первую главу. Это покой Бога: Он отдыхает от Своих трудов; все очень хорошо.
Во второй главе перед нами отношения Бога и человека, а также и собственное место человека в этих отношениях. Вот почему Творец впервые называется Вечным Богом {Иегова-Элохим есть имя собственное, равно как и Божество в общем смысле. Для Израиля было очень важно знать, что его Бог является творцом всего. Впрочем, это имя употребляется лишь тогда, когда имеется в виду особый промысел Бога и Его отношения с человеком. Разделение источников на Иеговист и Элохист – это сущее ребячество, происходящее от совершенного незнания промысла и мыслей Бога. Всегда есть объяснение для употребления того или другого имени: Элохим значит просто Бог; Иегова – это Тот, Кто действует во времени, Самосущий, всегда имеющий отношение к другим, Кто есть, был и грядет}, Иеговой, Элохим, не просто Богом как творцом, но Богом, находящимся в отношениях с теми, кого Он сотворил. Это еще одна причина, по которой мы имеем особый образ творения человека.
Скажем несколько слов по поводу сада: это было место наслаждений. Едем значит "удовольствие". Он исчез полностью и был предназначен к исчезновению, но по описанию двух его рек мы видим, что он реально существовал на этой земле. Иегова-Элохим сотворил человека; Иегова-Элохим насадил этот сад. Река Бога, которая должна была орошать землю, проистекала оттуда. Живительные источники Бога находились в саду Его наслаждений, а человек был помещен туда, чтобы взращивать и охранять сад. Теперь же человек и земля в разрушении.
Во второй главе повествуется об особых отношениях человека с Богом, его отношениях с женщиной (прообраз отношений Христа и Церкви), его связи с творением и двумя великими принципами, из которых проистекает все во все времена, установленными в саду, куда человек был помещен по благословению, – его обязанностью было смиряться, – это основной источник жизни: древо познания добра и зла и древо жизни. Именно с примирением этих двух вещей связана участь каждого человека {В Едеме было воплощено два принципа – послушание и жизнь; человек согрешил, вызвав смерть, и был отделен от жизни. Закон не рассматривал человека как потерянного, хотя он и доказывал это, но утверждал эти два принципа и ставил жизнь в зависимость от послушания. Христос принимает на Себя последствия падения за нас на кресте и является источником божественной жизни для нас; это происходит в новом состоянии воскресения}. Она невозможна вне Христа. Это вопрос, поднятый в законе, и ответ на него дан через благодать во Христе. Закон представлял жизнь как прямое следствие совершенного смирения того, кто познал добро и зло, то есть делал ее зависимой от нашей сознательности; тогда как Христос, потерпевший от следствия греха и от гордыни человека, обладая силой жизни, победил смерть (плод гордыни). И стал источником жизни вечной, недостижимой для зла. Он стал источником жизни божественной после того, как был совершен подвиг праведности, смывший всякую вину с того, кто был к ней причастен, праведности, в которой мы стоим перед Богом согласно Его собственному замыслу, Его природе и Его святой воле. Жертвоприношение Христа {Разница между жертвенностью Христа и заступнической деятельностью Ходатая будет рассмотрена в свое время, в Посланиях Иоанна и Павла.Я, пожалуй, отметил бы здесь лишь то, что жертвенность вызвана желанием вызволить из рабства греха и дать доступ к Богу, – это выступление Ходатая в оправдание и восстановление общности} накладывается на отдельные моменты развития этой жизни среди зла, как и на божественно совершенное положение, в котором мы оказываемся через Его подвиг; жертва примиряет наши настоящие слабости с нашим божественно благопристойным положением пред Богом. В саду для нашего праотца еще не существовало знания добра и зла: испытание составляло послушание и воздержание от всякого поступка, который и грехом-то не был бы, если бы не был запрещен. Это не было ни запретом греха, ни наложением обязательства творить добро, как на Синае, когда добро и зло уже были познаны.
Что отличает человека от всякой другой твари на земле, так это то, что вместо появления из земли или воды по одному лишь слову Божию. Бог творит и образует его из праха, и ставит его, как душу живую, в непосредственную связь с Собой, вдохнув в лицо его дух жизни.
Все твари, имеющие жизнь, названы душами и упоминаются как имеющие духа жизни, но Бог не вдыхал никогда в лицо ни одной из них, имея целью сделать из них душу живую: человек же, по своему существу, был всегда в непосредственной связи с Богом, ибо он получил свою жизнь непосредственно от Него. Вот почему в Деян. 17 он назван "родом Его", и он же зовется в Евангелии от Луки "сыном Адама, сыном Бога".
Важно рассматривать данную главу как такую, которая устанавливает особым образом все принципы отношений человека как с Богом, так и с его женой и с тварями низшего порядка. Здесь все вещи, согласно своему происхождению от Бога и в порядке, свойственном им, находятся в тесной связи с землей; не человеческий труд растил и оплодотворял их, и не дождь с неба обеспечивал их плодородие. Но от земли исходил пар, орошавший ее поверхность, поднимаемый силой, действующей на земле по благословению, однако он не исходил сверху. В то же время человек пребывал в совершенно особом положении по отношению к Богу. Человек не обитал на небесах, Бог не обитал на земле; факт Его существования среди нас или нашего существования с Ним -это плод благодати искупления, которые также образуют храм для Бога. Но Бог сотворил место благословения и наслаждения человека специально для жизни там человека: именно там Он посещал его. Из этого сада, где, будучи помещенным туда перстом Божиим, человек являлся господином, истекали реки, орошавшие внешний мир, придавая очертания его берегам. На Адаме лежала обязанность смирения. Человек – образ Бога на земле, с природой, чуждой зла, средоточие обширной системы, связанной с Ним, должен был обрести свое собственное счастье в непосредственном общении с Богом.
Как только Бог избавил народ, Он стал пребывать среди него (Исх.29,46). Здесь Он творил, и благословлял, и посещал его. Адам, образовав разумное средоточие всего, что его окружало, имел свое благословение и защиту в его зависимости от Бога и в его связи с Богом. Именно это, как мы потом увидим, он потерял, став неутомимым источником своих собственных желаний и гордыни, которую он никогда не сможет удовлетворить.
Но и это не все: земная природа в своем совершенстве, имеющая центром человека, способного лицезреть Бога через творение и через дыхание жизни, вошедшее в него; чистые радости, источник неугасимой жизни и средство для испытания его ответственности; источники полного возрождения для внешнего мира, и, поскольку человек пребывал в первозданном состоянии, благословенное общение с Богом в этом состоянии, – таким было положение первого Адама в непорочности. Дабы не оставаться одному, но иметь помощницу, спутницу, утеху его чувствам, Бог сотворил – но не мужчину, ведь тогда человек не был бы уже единым центром, – Бог сотворил из самого человека его жену, желая их союзу чистоты и совершенства, а Адаму – сохранения главенствующего положения не менее, чем самого факта его создания. Кроме того, Адам получил ее из руки Бога. Такова была природа, окружавшая человека; навеки признанная Богом, против которой человек никогда не мог согрешить безнаказанно. И хотя грех осквернил и запятнал все это, именно таким представляется картина того времени, когда Христос, Церковь и вселенная пребудут в единстве, когда все восстановится по воле свыше через смиренного человека. А до грехопадения все оставалось в чистоте, в неведении зла.
И вот в третьей главе мы читаем, увы, о том, что всегда происходило с человеком, когда Бог хоть что-то доверял ему, непокорность и падение. Тотчас в ход пошли ухищрения врага, скрытого от наших духовных очей. Первый их результат – это недоверие, внушенное человеку по отношению к Богу; затем последуют притязания на познание и нарушение обета – безоговорочное оскорбление истины и божественной любви; человек охвачен естественными чувствами – сознание наготы и бессилия, попытки скрыть от себя самого {Он взял фиговые листья, чтобы прикрыть ими свою наготу, стыд человеческий, но когда Бог пришел, он был наг, как и прежде. "Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся". Фиговые листья были прикрытием человека. Бог одел людей в кожи животных, которые предоставила им смерть} эту наготу; страх перед Богом, побуждающий укрываться от Него, и невозможность сделать это; желание оправдаться, – но за счет других, и даже за счет Бога, – за свои прегрешения; а потом – нет, не благословение или восстановление человека, не обещания, но осуждение змея, и в этом осуждении обетование второго Адама, человека-победителя, который по благодати должен будет родиться из чрева слабой и падшей плоти. Именно из семени жены произойдет Тот, кто сокрушит голову змея.
Обратите внимание на то, насколько полно изображены падение человека и его отпадение от Бога. Бог щедро благословил его; сатана же внушил ему мысль о том, что Бог сокрыл от него несравненно большее счастье, и отпадение произошло по духу зависти и страха. Человек исполнился доверия сатане из-за его мнимой доброты больше, чем Богу, которого он осуждает по наущению врага. Он верит в истинность слов сатаны, а не Бога, когда сатана говорит ему, что он, человек, никогда не умрет, в то время как Бог предрекал ему смерть, и ради удовлетворения своих похотей он отвергает Бога, благословившего его. Утратив доверие к Богу, человек начинает следовать своей собственной воле как более надежному средству обретения счастья: именно это человек продолжает делать и сегодня.
В Послании к Филиппийцам 2 мы увидим, с какой беззаветной преданностью в точно таких же обстоятельствах Господь Иисус прославил Бога и повел себя совершенно другим образом, нежели Адам. Стоит еще заметить, что Адам ведет себя так, чтобы восхвалять себя самого, чтобы стать богом через присвоение себе этого имени; совсем не так у Христа, который, пребывая во славе Божией, ничего общего не имел с узурпацией права быть равным Богу, но наоборот – унизил Себя до положения человека, смирился и не роптал до самой смерти на кресте. Становится очевидным, насколько напрасными оказываются все усилия, направляемые на укрытие от себя своих же грехов, как только предстаешь перед лицом Бога. Адам, прикрывший свою наготу, говорит о себе самом в присутствии Бога так, как если бы он ничего не сделал, чтобы ее укрыть. То же самое можно сказать и обо всех наших усилиях, направленных на оправдание того, что должно, по-нашему мнению, оправдать нашу греховность и доказать нашу праведность. Кроме того, человек убегает от лица Бога еще прежде, чем Бог, по своей любви, Сам прогонит его от Себя и лишит Своего благословения. Нужны подвиг и праведность Бога, чтобы покрыть это. Отметьте далее важный факт. Как представитель рода Адам не несет в себе обетования; их нет для первого Адама; все они в Адаме втором, который из семени жены.
Все, что последовало за этим, является настоящим результатом падения, посягательства на власть Бога, приговором, произнесенным над Адамом и над его женой, обрекающим их на жизнь во времени до такой степени, что смерть, под власть которой они попали, завладела ими. Впрочем, им был дан знак несравненно большей милости: Бог одел их в одежды, чтобы покрыть их наготу, в одежды, происходившие от смерти, сумевшей войти в мир, но теперь уже от другой, как бы пришедшей на замену той смерти, которая впоследствии скрывала проявления греха, приведшего ее в мир. Человек больше не был наг ни в своих собственных глазах, ни в глазах тех, кто на него смотрел: Сам Бог одел его. Адам осознает, что жизнь не прекратилась и что Ева – это мать всех живущих (объяснение, видимо, недостаточно ясное, не очевидное для веры, как мне кажется). И все-таки он безоговорочно изгоняется из рая и от Бога, лишенный с тех пор причастности древа жизни, дабы не увековечивать там образа жизни ничтожной и исполненной страданий. Путь к древу жизни с тех пор оказывается недоступным для человека {Мне кажется, что херувимы по-прежнему представляют власть и силу суда} по его природе как твари Божией. И нет для человека возможности возврата в рай и в состояние невинности. Адам, пребывая отныне в состоянии греха и удаленности от Бога, превращается в отца рода, наследующего это его состояние. {Каким бы особенным ни было состояние Евы, оно было выражением мысли об исполнении обетования по естеству, что невозможно. Грех и смерть уже имели место и было уже произнесено слово, осуждающее надежду на обетование, связанное с естеством. "Я приняла человека от Господа" – это было упование на обетование, но и ожидание исполнения его в естестве. Вот почему Каин должен был уйти от лица Божия}.
После падения происходит разделение между родом Бога и родом врага, между людьми мира сего и людьми веры. Мы видим у Авеля греховность и неспособность достичь Бога; он полагает смерть другого существа между собой и Богом. Он признает осуждение греха и верит в искупление. Каин же, честно работая там, куда его поставил трудиться Бог, внешне поклоняясь истинному Богу, не осознает греха: он приносит те самые плоды, что являются знаком проклятия, – признак полного ослепления сердца и огрубления совести виновного рода, изгнанного от Бога. Он предполагает, что все будет хорошо; почему бы Богу этого и не принять? В нем нет ни малейшего чувства греха и падения. И это переходит уже в грех не только против Бога, который Адам совершил в полной мере, но и против своего ближнего, что в последствии повторится в отношении Иисуса. Каин есть поразительный образ состояния иудеев.
Данные две главы изображают нам в поведении Адама и Каина грех во всех его формах, грех, в его собственном, первоначальном проявлении, против Бога, потом, несколько иначе, против Христа, через образ поведения Каина, с последствиями, проявляющимися в том, что происходит на земле. Ибо в случае хоть Адама, хоть Каина, мы можем видеть как власть Бога на земле проявляется в отношении результатов греха. Именно там происходит отпадение от Бога существа, способного на общение с Ним и изначально сотворенного для этого общения, но это отпадение как бы зависит от нравственного выбора души. Осуждение, открытое миру, есть осуждение последствий греха на земле. Сказано определенно: "И выслал его Господь Бог". "Бог выслал человека", с которым прежде Он поддерживал отношения, и Каин тоже говорит: "Вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь", но то, о чем идет здесь речь, – лишь земное состояние. Адам исторгнут из рая, где пребывал умиротворенным и не работая, в мир, чтобы обрабатывать землю, добывая таким образом хлеб в поте лица своего. Каин, {Он, Каин, впервые предстает здесь в своем истинном обличии. "Нод" означает "скиталец". Бог сделал его "нод". Он поселился в городе, назвав его своим именем, по крайней мере, "именем сына своего", как наследника; он украшает свой город искусством и музыкой. Эта картина достойна нашего внимания} оказавшись в такой же ситуации, проклят от земли, где он отныне изгнанник и скиталец. Но он хочет быть на ней как можно более счастливым, стереть, если сможет, проклятие Бога и обосноваться по своему вкусу, как "у себя", на земле.
Обратите внимание также на два знаменательных вопроса Бога: "Где ты?" – что подчеркивает состояние удаленности человека от Бога и отсутствие всякой связи с Богом. "Что ты сделал?" – указывает на грех, содеянный в этом состоянии, полное осуществление и проявление которого обнаружатся при отвержении и распятии Господа.
В истории Ламеха нам показана, со стороны человека, своеволие и похоти: у него было две жены, и месть при самообороне, но в этом суждении Бога мне видится указание на то, что если Каин был пусть наказанным, но сохраненным иудеем, то его потомство в конце, прежде чем был восставлен наследник и люди стали призывать имя Иеговы на земле, в семь раз больше испытают заботу со стороны Бога. Ламех признает, что убил человека, но и то, что за него отмстится, если кто-то из людей покусится на него в свою очередь.
Итак, во второй главе мы видим человека в соответствии с порядком тварного благословения и того состояния, в котором он пребывал; в третьей главе – падение человека, по причине которого он утрачивает связь с Богом на этой основе; в четвертой главе его греховность в совокупности с благодатью выступает как результат падения; затем перед нами картина мира, когда грешный человек изгнан от лица Того, кто принимал его по благодати посредством жертвы, и устраивается по своим прихотям, стремясь к удовольствиям и удобству без Бога, который, однако, по-прежнему его поддерживает; наконец, для полноты картины, – наследник по заветам взываемого Бога, и люди, призывающие имя Бога, в Его отношениях с ними, то есть имя Иеговы.
Изгнанный от лица Бога, Каин, в семье, в искусствах и радостях земной жизни ищет временного утешения и пытается превратить мир, куда Бог отправил его скитаться, в приятное место, насколько это возможно вдали от Бога. Здесь грех проявляется в забвении всего того, что произошло в истории человека: в ненависти к благодати, в ненависти по отношению к тому, кто есть сосуд этой благодати; в гордости и безразличии, и, наконец, в отчаянии с попытками найти утешение в мирском. Здесь мы также находим человека благодати, отверженного на земле и оставленного без наследия; другого человека, его врага, осужденного и оставленного на себя самого; и третьего человека (Сиф), того, на кого указывают обетования Бога, того, кто с Его стороны становится наследником мира. В любом случае не следует забывать, что это всего лишь образы, прототип человека изгнанного, унаследовавшего все, и в то же время человека, посланного на смерть.
Глава 5 представляет нам сынов Божиих на земле, подверженных смерти, но хранящих заповеди и свидетельство Бога. Здесь обращает на себя внимание Енох, имеющий свой удел на небесах и приносящий в мир свидетельство о Иисусе Христе, грядущем для суда, но вознесенный на небеса до Его пришествия, и, с другой стороны, Ной, который, упрежденный, проповедует праведность и суд Бога и проходит через этот суд, чтобы начать новый мир: это образы Церкви и иудейства в совокупности с пришествием Христа.
И, наконец, в исполинах нам предстают сила и могущество на земле, как следствие отрешения сынов Бога от их первоначального состояния, иначе говоря, отступничество, и Бог несколько позже исполняет Свой приговор после увещеваний людей посредством свидетельства Духа Святого в благодати, имеющей, однако, ограниченный срок действия. Затем дается пример смирения в вере и спасения, упрежденного ради сохранения рода; но принцип извращения продолжает действовать несмотря на свидетельство, и он действует во исполнение свидетельства, которое этот принцип отвергает. Человек все больше грешит, тварь Божия окончательно развращена и исполнена духа злобы: это два характерных признака воли, действующей в удалении от Бога. Что касается человека теперь, когда он представлен самому себе, то перед потопом, не считая единственного проявления благодати, он был предоставлен самому себе настолько, что был зол во всякое время. Но Бог не только творит, но и уничтожает. Он призывает и никогда в этом не раскаивается. Творение было до основания развращено, и Бог пожелал истребить все, что в творении имело дыхание жизни. Свидетельство об этих событиях было распространено повсеместно среди язычников. Мы же имеем их точное изложение, хоть и краткое, но вполне достаточное, чтобы показать, каким был человек, какой он есть и каков промысел Божий по отношению к нему.
Посреди истребления и проклятия Бог указывает единственное средство спастись; пройти через этот суд. Остаток, наученный Богом, воспользуется им; потоп обрушивается на неверных. Приговор Бога исполняется, но Он не забыл о Своем милосердии. До сего момента, несмотря на то, что было обетовано семя от жены, установлено жертвоприношение и дано свидетельство, не было явных отношений между Богом и человеком. Человек ходил перед Богом, во зле; не было ни призыва, ни закона, ни суда. И тогда мир и человек (за исключением Ноя и его семьи) были обречены, а их дела покрыты всемирным потопом. Суд Бога совершился, но Он помнит о Своей милости.
В девятой главе начинается история новой земли. Бог еще больше, чем прежде, благоволит земле, и приятное благоухание жертвоприношений придает миру уверенность, что всемирный потоп впредь никогда не повторится. Бог в знак этого заключает с творением завет {Завет в связи с Господом всегда выражает, как мне кажется, некоторый порядок, установленный со стороны Бога и возвещаемый человеку, согласно условиям которого Бог вступает в отношения с человеком, либо согласно которому человек должен приблизиться к Богу}; власть передана в руки людей, и смерть начинает обеспечивать их пищей. Из всего видно, что до этого момента люди не умели ни управлять, ни поклоняться идолам. Но был грех против Бога, беспредельная жестокость по отношению к ближнему и развращение: два неизменных признака греха у людей и у сатаны {Есть три вида греха – насилие, ложь и развращение. Первые два непосредственно приписываются сатане. Увы, человек следует ему в этом; третий свойствен более человеку. Все три вида отмечены в Кол.3,5-9. Фактически мы имеем эти три вида в конце – лжепророк, зверь и Вавилон}, но в крайнем их проявлении. Бог, исполненный любовью, принял на Себя заботы о творении, но вот с Ноем приходят новые законы. Жертва Христа (ее образ) становится основой промысла Божия на земле, а не только принятия человека, как в случае с Авелем, и на этой основе заключается завет; Бог связывает Себя в благости таким образом, что вера обретает прочный фундамент, на который всегда может опереться.
Второй принцип, введенный тогда же, не менее важен, а именно: введение человека в правление. Завет был прочным, ибо Бог верен, когда Он принимает на Себя обязательства. Власть была доверена человеку. Увы! Это испытание имело те же результаты, что и предыдущие. Власть, доверенная Ною, тотчас теряет свою чистоту. Земля, под благодатью, облегченная, как то провозвестил Лемех, благодаря заботам земледельца, готовит из своих плодов западню для Ноя, который пьянеет; его собственный сын насмехается над ним, навлекая этим проклятие на свой род. Это событие показано нам для противопоставления этого рода Израилю, центру земной власти Бога, и отношений Бога с этой семьей.
Итак, в этих главах нам представлены старый, доживающий свой век мир и новый, начинающийся на новых принципах, который просуществует до наказания огнем. Падение человека в этом состоянии очевидно, и затем свыше от Бога приходит наказание, как это было с Адамом и Каином. Начинают вырисовываться особый суд и особая благодать, теперь уже в связи с Израилем, ибо мы еще на земле, но здесь ход истории семьи Ноя тесно связан со следующими двумя моментами: благословением Сима и проклятием Хама. Бог, таким образом, в двух словах излагает нам полную историю нового мира. Насколько же могущественно Слово во всем! Знающий Писание в полном объеме может изложить все коротко и ясно. Десятая глава, содержащая описание родословий и историю сынов Ноя, приводит нас к новой теме.
Перед нами утверждение новой земли и ее пророческая история в целом; это земля в первом повествовании о Ное, и отношения Бога с Ноем; Сим признается на ней корнем семьи Бога, имя Которого связано теперь с именем Иеговы; затем показан особый приговор Ханаану, место которого, как мы знаем, впоследствии займет Израиль.
Главы десятая и одиннадцатая представляют нам мир таким, каким он был заселен и установлен после потопа, а кроме того пути человека в этом новом мире; величественная сцена полного развития человеческого рода, населившего этот мир после потопа, а также основные законы и обетования, на которых он был основан. Глава 10 содержит факты; глава 11 – рассказывает нам, как это попадает под осуждение Божие; затем описано признание этого семейства Господом, предначертание этому роду дать миру сосуд исполнения обетований, и Божий порядок в мире. Потомство Ноя дано в родах и народах (для земли это новое явление), из недр которых, в роде Хама, возникает первая земная власть, удерживающаяся на своей собственной силе и основывающая империю, ибо то, что от плоти, появляется в первую очередь. Параллельно с этим мы видим единодушное объединение людей, имеющих целью восстать против Бога и сотворить себе имя независимо от Него {Мысль о том, что люди хотели сотворить высокую башню, дабы спастись от второго потопа, никоим образом не относится к данному повествованию: их попытка была усилием гордыни людей, объединившихся для того, чтобы создать себе место и имя без помощи Бога. Появление государственной власти и имперского правления, где воля и энергия индивида одерживают верх, появляются вслед за этим. Это два этапа человеческих усилий в безбожии} – усилия, отмеченные Им печатью Вавилона (смешение), когда Он смешал все их планы, приведшие только к наказанию и рассеянию человеческого рода, представители которого с тех пор становятся зависимыми и враждебными друг к другу {Пятидесятница – прекрасное свидетельство этому. Бог поднимается над всем этим смятением и судом над ним и находит даже в результатах его средство приблизиться к сердцу человека. Так что благодать отменяет суд даже тогда, когда она не осуществляется в силе, которая возродила бы мир}; затем перед нами родословная семьи, призывавшей Бога по Его имени – Бог; ибо о Симе было сказано: "Благословен Господь Бог Симов" {В главе 9 Он по-прежнему зовется просто "Элохим", Бог, вплоть до стиха 26, где Он назван Иеговой, Богом Симовым}.
Нескольких слов будет достаточно, чтобы дать почувствовать важность этих глав: предыдущие излагали (после сотворения) основные принципы развращения человека, приведшие к наказанию, положившему конец старому миру. Здесь же мы видим историю нашего настоящего мира, причем, как всегда в Бытии (которое приоткрывает корни всего, что должно было быть, для откровения помыслов Бога и распространения Его власти), в его основополагающих принципах и его первоисточниках, характер которых отпечатывается на результатах вплоть до того, что другое наказание со стороны Бога стирает все, за исключением ответственности человека, и дает место другому, более совершенному миру.
Результатом этой истории стало разделение мира на семьи народов. Обычаи этого мира стерли память о данном факте и понимание его, но действие его сохраняется. Он имеет свои корни в определениях Бога, и по мере того, как форма, принятая этим миром, стирается, этот факт проявляется все с большей отчетливостью, как он теперь действует в реальности. Отцов этих семейств три, и названы они впервые в таком порядке: Сим, Хам и Иафет; первый – тот, который даст начало народу, в котором должен быть установлен завет на земле и с которым Бог соблаговолит вступить в отношения; затем тот, который станет враждебным народу Божию, и, наконец, хотя он был старшим и более надменным, Иафет, Язычник.
В пояснении Иафет назван первым. Острова язычников – это знакомые нам страны; большая часть Северной Азии населена потомками Иафета. Но самые глубокие вопросы совести и сила добра и зла продолжали иметь место, и тогда зло возобладало над добром, ибо это был день человеков.
Восток, как мы его знаем, оказался в руках Хама. Именно там власть впервые была установлена по воле человека, Нимрода, бывшего великим охотником: он употребил силу и ловкость, чтобы привести под свое господство непокоренных людей и животных. Стали подниматься города, но Вавилон стал началом его царства. Другие были посланы, чтобы строить или захватывать. Тогда появились хорошо известные Египтяне, Мицраим. На другую ветвь этого рода указывается как на состоящую из племен, хранивших наследие, предназначенное Богом Своему народу.
Сим появляется последним; он станет отцом евреев; он брат того, кто, обладая правом старшинства, долго его презирал. Таков главный результат заселения мира под водительством Бога.
И вот как это происходило: человек пытался сделать себя центром в этом мире; Адам, живя на земле, смог бы стать его центром и быть связующим звеном с Богом, как Христос будет им впоследствии, что всегда было намерением Божиим, ибо Адам был образом того, кто должен был прийти. Но своеволие видит только самое себя. Ной, пример которого был добрым, не появляется в истории, начиная с его жертвоприношения, за исключением того события, когда он утратил свое главенствующее положение, принадлежавшее ему, впав в грех и потеряв контроль над самим собой {Это поразительный факт в связи с характером истории человека после потопа. Мы имеем здесь полное и ясное изложение того, чем он стал}. С тех пор своеволие оставляет свою печать на всем, но что пользы от множества воль, ни одна из которых не может стать центром? Были попытки найти общий центр и общий интерес, независимо от Бога и исключая Бога. Люди должны были наполнить землю, но они не могли согласиться с тем, чтобы распространяться в мире и стать, таким образом, ничего не значащими. Они хотели сделать себе имя, чтобы стать центром, и Бог через наказание рассеивает и разделяет на народы тех, кто не хотел наполнять землю в мире. Языки и народы должны были добавиться к родам для различения людей на земле. Проклятым становится место проявления воли человеческой, – отступнической власти; Вавилон стал началом царства. Языки стали поводьями для людей, железными путами вокруг их.
Симом начинается история Бога. Он Иегова, Бог Сима. Нам известны даты и эпохи, ибо как бы сильна ни была воля человека, Бог правит, а мир должен подчиняться; человек принадлежит Богу. Здесь мы опять видим, начиная с какого времени срок жизни людей стал сокращаться, а земля делиться, потому что, в конце концов, всем этим располагает Бог. Жизнь человека потеряла половину той длительности, она была сокращена, и это уже после того, как произошло подобное сокращение сразу после потопа. Народ Бога всегда был в центре известной истории. Она восходит к Аврааму. Кроме того, новая стихия зла приобретает всеобщий характер, по крайней мере в практической жизни; здесь мы хотим сказать об идолопоклонстве (см. И.Нав.24,2), пусть даже пока о нем ничего не было сказано. Перед нами человек в миру, а с Симом связаны тайные и провиденциальные планы Бога. И все же в конце возобладает зло, даже в семье Сима.
Мы видели злобу и жестокость человека, его восстание против Бога и ухищрения сатаны, чтобы привести его к такому итогу, но здесь сделан великий по своему значению шаг; ужасная форма зла выступает на сцену. Сатана силой завладевает умом человека, подменяя в нем идею Бога, ставя себя между Богом и человеком, да так, что последний начинает поклоняться демонам, как Богу. Писание не говорит нам, когда началось идолопоклонство, но стих, указанный выше, показывает, что оно запятнало даже род Сима и ветви этой семьи, родословную которой Писание представляет нам как родословную Бога на земле, – в эпоху, до которой мы дошли. Там можно увидеть людей благочестивых, но связь, которая соединяла Бога с миром, была прервана. Люди оказались подвержены культу и власти сатаны, даже в роде Сима, который происходил от Бога по своей природе. Какая картина человеческой природы! Какая картина терпимости Бога!
И здесь нам предстоит целиком и полностью поменять систему и образ мыслей. Речь идет об одном основополагающем принципе, который, без сомнения, играл свою роль с самого начала, но который до сих пор совершенно не проявлялся как основа порядка вещей на земле. Теперь он провозглашен и проявился в истории земли. Авраам призван, избран и становится индивидуальным хранителем обетований. Но заметьте, для того, чтобы великий принцип призыва и выбора оставался в своей чистоте как деяние Бога, сам повод, который предваряет все это, либо факт, на который мы только указали, здесь не упоминается. Мы видим его в И.Нав.24. После наказания Бог простирает в Своей высшей благодати руку, чтобы указать на род, принадлежащий Ему по призыву благодати: это и есть принцип наибольшей значимости.
Одновременно не помешало бы отметить, что это, действительно, была чрезвычайно важная эпоха в истории путей Божиих с миром, где начинается собственно история веры. Но как Адам был главой падшего рода, так Авраам был отцом верных, главой рода Божия на земле как по плоти, так и по Духу. Мы знаем Христа, полноту всякого благословения, в Ком мы имеем намного более высокие благословения, чем открылись в Аврааме. И все же в путях Божиих на земле Авраам был главой принятого рода. Идолопоклонство же, как мы видим, в это время укоренилось в семействе самого Сима. "За рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам" (И.Нав.24,2). И ведь эти боги были демонами (1Кор.10,20; и подобная ситуация во Втор.22,17). Это позволяет нам увидеть, что, начиная с эпохи, когда Бог вмешался Своим судом и Своей силой, демоны овладевают умом человека, представляясь в его глазах источниками власти (всего, что вызывало поклонение) и благословения, еще не истощившегося, а также виновниками свалившихся на людей проклятий. Итак, перед нами демоны, стремящиеся к развращению и без того извращенного сердца человека, и человек, приписывающий им право отвечать на его желания или предотвращать вещи, которых он боялся, дошел до того, что стал отдавать им почести в своем поклонении, в признании и преклонении из праха. Это был уже не просто человек, совращенный и восставший против Бога, это была уже целая религия, которая его развращала, это был человек, сотворивший сам себе, по своей развращенности, религию. Демоны заняли место в его уме и душе, и, используя превосходство, которого они достигли в его совести, они стали огрублять человека и извращать таким образом, что он стал носителем порочной религии, а ниже этого пасть некуда. Какое несчастье! Какое безумие! И доколе, Господи!
Но если род человеческий подобным образом опускается во тьму, принимая демонов за своих богов, если в неспособности поддержать себя этот род подменяет враждебность Богу на содействие тому, кто в этой враждебности зашел гораздо дальше, отдаваясь злу в роковую зависимость, то Бог восстает и возносит нас над этим злом: Своим призывом Он вводит нас в Его собственные замыслы, гораздо более великие, чем восстановление того, что пало. Он избирает Себе народ и дарует ему упование на славу и любовь Того, Кто его призвал; Он помещает его в непосредственной близости от Себя, куда благословение мира, управляемого Им, никогда бы его не поместило; Он стал его Богом; Он общается с ним способом, связанным с тайной, и вот мы впервые слышим, как произносится слово о вере (15,6), основанной на этом общении и прямых свидетельствах о Боге, хотя на самом деле она могла бы существовать уже с самого начала.
Новый порядок событий, касающихся Божьих призывов, заветов, советов и обещания Его народа, как особого народа на земле.
Итак, начиная с двенадцатой главы, разворачивается совершенно новая череда событий, имеющих отношение к призыву Бога, к Его завету, Его обетованиям, обетам, к явлению Его народа, как народа совершенно особого на земле. До потопа это был человек, такой, каков он есть в своем падшем состоянии перед Богом, и, несмотря на то, что от начала было свидетельство, Бог вмешивался в Свои собственные промыслы, но человек, с таким свидетельством о божественных установлениях {Жертвоприношение можно, вероятно, назвать установлением Божиим, но оно было индивидуальным. Еще не было народа, который принадлежал бы Богу на земле}, предоставленный самому себе, предался такой жестокости и такой извращенности, что Бог в наказание послал на землю потоп. После потопа, после того, как Бог вмешался Своим судом, мы видим Его правление миром и то, что за этим следует, но за образованием народов, которые предались власти демонов, следует призыв Бога, хранилище обетования в том, кто был избран Богом, избранные Его (семя хранилища обетования), и затем нашему взору предстает Его народ.
Вот почему мы видим этих избранников призванными отделиться от всего, что их привязывало к их природному положению на земле, но в то же время и подчиниться Богу на основе обетов и веры в слово, произнесенное Богом: "Пойди из земли твоей, от родства твоего, в землю, которую Я укажу тебе". Это было знаменательнейшее событие; в принципе это было осуждение мира, хотя и произнесенное в благости по отношению к тем, кто был призван выйти.
Для того, чтобы хорошо понять эту мысль, придется вспомнить, что мир имел устроение согласно суду Бога, проявившемуся при постройке Вавилонской башни. Народы и страны были образованы такими, какими они остаются и по сей день. Мир уже был тогда. Сатана беспредельно господствовал в нем, и вот этот-то мир, сотворенный по божественному провидению, Аврам был призван покинуть. Богу было угодно иметь вне мира род, народ, который был бы не от мира, хотя и выведенный из него. Другой факт дополняет важность личности Аврама: до него были святые, известные и неизвестные, но, начиная с Адама, не было вождей народов. Падший Адам был отцом падшего народа. Аврам был призван, чтобы стать корнем древа обетования, корнем народа Божия, плотским и духовным, – отцом обрезания и отцом всех, кто верит.
Вначале, однако, Аврам тяготел к своему роду, по крайней мере он с ним не порвал, и, несмотря на то, что он покидает свою родину по призыву Бога, он, как и прежде, остается вдалеке от земли обетованной, ибо, будучи призванным подобным образом, человек должен пребывать пред Богом на совершенно новом основании. И вот, наконец, он выходит, как сказал ему Бог.
Итак, перед нами Аврам, призванный явлением славы Божией (ср. Д.ап.7), для путешествия по вере. Он получает обетование как о многочисленном потомстве, так и о благословении всех родов земли в нем {Это последнее обетование в истории Авраама повторяется только в главе 22, но там уже только относительно его семени; обетование земли и многочисленного потомства часто адресованы ему и его семени. Именно на это обетование, которое произнесено для Авраама в главе 12 и подтверждение относительно семени в главе 22, имеет в виду апостол в Послании к Галатам. Наоборот, земное потомство должно было стать многочисленным. Гал.3,16 следует перевести: "Обетования были даны Аврааму и семени его". А в следующем стихе: не во Христе, но о Христе. Он был семенем обетования}. Он покидает одну землю и приходит в другую, причем не обладая достаточным опытом; впрочем, было познание Бога на долгом пути, имя которому вера, благодаря которой власть Бога простирается над человеком, и он идет с Богом. В истории Иакова, наоборот, заметен немалый опыт. Придя в Ханаан, Авраам ничего там не имеет, ведь его жизнь должна оставаться жизнью веры, и, сравнивая эту главу с Евр.11, мы увидим, что из этого следует для верующих, – как нужно вести себя, будучи оставленным на земле странником и скитальцем без обладания тем, что было обещано. С верой и смирением Авраам вступает в землю обетованную: он не имеет места, куда приткнуться, но именно поэтому (ибо Бог, хотя и мог подвергнуть веру испытанию, не может оставить ее без ответа) патриарх оказывается перед городом, имеющим основания, и в лучшей стране. Когда у него еще ничего нет, энергия веры, по благодати, приводит его к тому положению, которое само по себе ставит его в связь с лучшими и более возвышенными вещами, потому что Бог призвал его лично для благословения. Так и мы, в нашей жизни, приобщившись к Церкви и небесным вещам, находимся на пути веры, но не обладания, и перед нами небесный источник всего. В Уре Авраам не мог видеть своей небесной родины: для него, чужого в земле обетованной, эта родина является естественной целью души, согласно благодати. Так и мы; только Авраам поднимается выше своего призвания, а мы посредством Духа Святого постигаем то, к чему призваны.
Но Господь являет Себя второй раз в стране, в месте, к которому Авраам был призван. В первый раз Бог славы явился ему, чтобы побудить его выйти из страны, где он жил, и пойти по пути обетования. Во второй раз Господь является ему, чтобы допустить к общению, беседует с ним, раскрывает картину того, как будет исполнено обетование, и тогда Авраам поклоняется Ему. Авраам, верный странник и скиталец, не имеет на земле ничего, кроме шатра и жертвенника. Перед ним вторая родина живущего в вере. Откровение Бога, когда мы пребываем в удалении от Него, заставляет нас ступить на путь веры и направляет наши стопы к небесам; когда мы радуемся нашему небесному уделу, Бог открывается нам для общения, поклонения и полного откровения Его промысла. Ханаанитянин в земле, наследник обетования не имеет ничего из того, что ему было обещано. Мы имеем дело с духовным злом, распространившимся на небесах, но Бог является и указывает на наследника и наследие, для той эпохи, когда Ханаанитянин будет далеко: таким образом, Авраам, поклоняется в вере, как прежде он шел в вере. Такова полная и двоякая роль веры.
Оставшаяся часть главы повествует об отсутствии у него веры. Теснимый обстоятельствами, Аврам не обращается за советом к Богу; он оказывается лицом к лицу с миром, где ищет убежища и спасения, отрицая истинные отношения со своей женой, точно так же, как это имело место в отношении Церкви; он любим миром, который Бог в конце концов осудит и откуда Он его отсылает. Начиная с момента, когда Аврам отправляется в Египет, до его возвращения к месту, откуда он уходил, не существовало жертвенника, воздвигнутого для Господа. Когда он покидает Египет и снова оказывается в Ханаане, у него, как и прежде, свой жертвенник, но сначала необходимо, чтобы он вернулся к месту, где построил свой первый жертвенник, и что бы он обрел его вновь там. Какое предупреждение для христиан относительно отношений Церкви и Христа! {Могут быть определенные символические ссылки на Израиль во время его пребывания в мире и вдали от Бога. Но это происходит с ним в качестве примера (tуpоi) и записано для нашего наставления – на нем сходятся цели мира. Авраам в Вефиле был удален от своего жертвенника} Хотя мир и может порой приходить на помощь Церкви, такие отношения со Христом не могут больше поддерживаться, начиная с того момента, когда мы специально ищем этой помощи.
Вспомним здесь о замечании, сделанном по другому поводу, что женщина представленная в образном смысле, занимает то положение, в котором находятся те, кто нам здесь представлен, а мужчина – верное или неверное поведение тех, кто находится в этом положении.
После того (глава 13) мы находим в поведении Аврама бескорыстность и самоотречение в истинной вере. Это составляет контраст с поведением того, кто, хотя и будучи верующим, лишь следовал в своем пути вере другого. Лот теперь подвергается испытаниям в обстоятельствах, которые всплывают внезапно, и это, заметьте, в тот момент, когда они только что совместно разорвали неверные отношения с миром, у которого искали внешнего прибежища. Лот поступил так же, как Аврам, но в глубине души и по своей воле он любил удовольствия этого мира. Аврам же сознательно и чистосердечно, быть может, обладая большим опытом, вернулся к своему уделу странника в Ханаане. Но преимущества, которые у него были в этой стране, приводят к трудностям, ибо сокровище на земле – это не небеса, даже если обладатель этого сокровища стремится к небесному, и это очень важный урок! В то же время поведение Аврама прекрасно. Лот выбирает мир, показавшийся ему очень привлекательным; он не выбирает его как Египет, как таковой, но для собственного удовольствия и как то, что ему кажется Ханааном: мир, который очень скоро станет сценой и предметом того, чего еще не было видно – неизбежного суда Бога. Отрешение Аврама от настоящего удела здесь на земле позволяет ему более ясно понять масштабы наследия, в котором благословение, присовокупленное Богом к обетованию, обретает свою полноту, а также придает ему еще большую уверенность в незыблемости самого обетования. И когда он уступает Лоту все то, что тот пожелал выбрать, только тогда Бог говорит Авраму, чтобы он посмотрел оттуда, где находился, – "к северу, и к югу, и к востоку, и к западу", добавив, что Он отдаст ему "и потомству его навеки" всю страну, которую он видел. Одним словом, перед нами верующий, поступающий согласно духу небесного призвания, – истинно верующий, и, с другой стороны, верующий, стремящийся к миру.
Аврам хранит теперь принадлежащий ему новый удел; он живет в Ханаане, пересекая его в длину и в ширину, подобно страннику, поднимает там свой шатер и воздвигает жертвенник, – это путь человека небес. Лот же возвел свой взор, побуждаемый своим желанием и похотью, и ему открылась долина Иорданская, обильно орошенная. Почему бы ему и не насладиться ее плодами? Бог заставляет поднять взор Авраама и показывает ему все величие обетования, и опять-таки через обетование Он ему велит пройти страну вдоль и поперек, чтобы на опыте обрести знание величия обетования, которое ему дано.
И тотчас сцена меняется: то, что относится к миру, должно претерпеть превратности перемен (гл.14). Человек, верующий, пусть и непоследовательный, не может быть доволен злом. Лот страдает (2Петр.2,7-8) от нечестия, которым он окружен, и испытывает развращающее влияние со стороны сил мира, победитель которого – Аврам и от которого он ничего не хочет иметь ради обогащения; таковы одновременно уроки праведности и верный промысел Бога. Но это еще не все.
Это то, что впоследствии дает место царственному Священнику, Царю правды и Царю мира (образ Христа, Царя тысячелетнего царствия), благословляющего Аврама, победителя, и со стороны Аврама благоволящего Бога Небесного, отдавшего в его руки врагов его.
Эта картина представляет нам окончательное торжество Господа и рода веры над царем мира сего, достигнутое в Духе Церковью (и в конечном итоге в славе), в ее уповании на небеса и в ее союзе со Христом, что будет буквально воплощено на земле иудеями, для которых Иисус будет священником по чину Мелхиседека в Своем полностью достигнутом положении. Священник на Своем престоле, Посредник в этом качестве, благословляющий их и благословляющий Бога за них; следовательно, Сам Бог в полной мере принимает характер обладателя небес и земли. Всевышний Бог – вот Его надлежащее имя в тысячелетии. Обсуждение того, где обнаруживается имя Всевышний в связи с обетованиями Аврааму и Мессии, прекрасно раскрывается в Псалме 90, а Иегова, Бог Иудеев, признается как Сущий, это род диалога.
Эти имена связаны с землей, мы находимся в отношениях с Богом через наше положение и божественное имя, каковые вне этого и принадлежат небесам. Сын явил Отца, и теперь Дух Божий, дающий нам осознание сыновства и показывающий человека, небесного Христа одесную Отца во славе, когда Он совершил Собою очищение наших грехов.
Но контраст между теми, кто устремляется к небесному, не утверждается на земле и одерживает окончательную победу над миром, и теми, кто, утверждаясь на земле, испытывают влияние сил мира, затем царство Христа как Царя, Священника и Бога, державшего все в Своей руке посредством Его – все это ясно и прекрасно показано{Это завершает общую историю великих явлений промысла Божия: небесное – вне поля зрения, разве что мы за ту сферу, где разворачивается история веры Аврама. В то же время путь веры, искушения мира, нравственная победа бескорыстной веры, иногда в качестве своего удела Бога и Его обетования и ее подлинная и окончательная победа, Бог как повелитель небес и земли, – все это мы найдем здесь в полном и развернутом виде, завершающем эту сцену до конца}.
Когда Бог явил Себя подобным образом, согласно благословению, установленному Им, всемогущим, для земли, посредством царя-священника Мелхиседека, естественно, что там находит место благословение избранного народа, а мы возвращаемся к земной сцене, и вот в 15 главе мы читаем наставление Бога Вечного Аврама в том, что касается его земного потомства и страны, которую Он ему дает, при этом все подкреплено заветом, где Бог, свет направляющий и горнило испытующее, соблаговолил подтвердить исполнение того, что Он пообещал. Смерть делает это реальным; Господь, подтверждает в благости то, что Его связывало – завет.
Таким образом, Аврам наследник обетований, ощущает ужас и видит тень этого. Нельзя еще сказать, что мы перед сценой искупления, когда нам показан огненный факел и пекло между кусками жертв, но это другое проявление жертвы, а именно: подтверждение обетований, через единственное, что может осуществить это в пользу человека грешного {Провозглашение Бога в начале главы 15 находится в связи с отказом Аврама принять что-либо от мира, как описывается в конце главы 14}.
Очевидно, что, хотя завет и сотворен в пользу земного народа, развития промысла Божия и установление этого завета охватывают другие принципы большой важности, касающейся всех. Сам Бог был щитом и наградой Авраму, преимущественно, более которого человеку не может быть дано. Но Аврам еще не избавился от чувств, связывающих его с землей как обиталищем плоти, и в самом деле целью Бога было благословить его таким образом, при том, что благословение это, по своей природе, является иудейским; перед нами и далее будет разворачиваться удел иудейства. У меня нет наследника, говорит Аврам, и нет никого, кто мог бы продолжить мой род и принять в наследство мои владения на земле согласно обетованию, ибо на земле, где люди умирают, должна существовать преемственность; именно так и должно было случиться. Но, что касается земли, это могло произойти только при зависимости от Господа через обетование и через веру. Хотя, будучи связанным с землей, это благословение не должно было быть исполнено по естеству; на этой почве для Аврама все было закрыто из-за слишком преклонного возраста: у него не было наследников. Вот почему было явлено семя веры и обетования; не единственное семя, но семя евреев, детей обетования. Здесь выражен данный принцип и вера вменилась в праведность, ибо Аврам верил в Бога. Итак, для этого мира Израиль стал семенем обетованным, наследником: затем придет время для завета, касающегося земли, заключенного согласно обетованию при призвании Авраама. Господь Сам приходит к Авраму в силу высокой неизбежной необходимости принесения жертвы, как мы это уже видели (ибо фактически завет подтвержден смертью Христа, без которой иудеи ничего не могли бы иметь); что касается исполнения рассматриваемого обетования, то оно связано со страданиями народа в Египте и последующим избавлением, когда угнетатели народа и захватившие наследство окажутся одинаково осужденными.
Мы уже обозначили характер этого действия, через которое осуществился завет. Что касается формы этого действия, то здесь читатель может прибегнуть к сравнению с Иер.34,18.19. Кроме того, обетование, которое призвало Аврама покинуть по своей вере страну, находится вовсе не здесь. В этом месте речь идет о наследстве, утвержденном для его потомков через завет и без всяких условий. Это обетование Израилю, дарование семени обетованного, наследие, связанное с землей и с плотью. Отметьте здесь, кроме всего прочего, что угнетение народа Божьего, длительные страдания этого народа, задержка обетованного наследия, неразрывно связаны с долготерпением Бога по отношению к тем, кто должен быть осужден (ср. 2Петр.3,9). И еще отметьте, что угнетатели Израиля осуждены из-за Израиля, как и захватившие его наследство.
На этом заканчивается повествование о планах и обетах Бога. Судьбы человека и промысел Бога начинают развиваться начиная с 16-ой главы {Глава 15 стоит особняком, между общими принципами, уже рассмотренными, и последующим историческим повествованием, которое, однако, хотя и историческое, содержит великие основополагающие принципы, каковые, за исключением Исаака, относятся к Израилю и земле. Это безусловное обетование относительно Израиля, земли и завета. В последующих главах, однако, мы видим обетованное имя}, а также путь и препятствия, встречающиеся на нем со стороны тех, с кем Его народу приходится вступать в контакт: в некотором смысле это и необходимо. Эта мысль продолжает свое развитие до главы 23, где Авраам перестает быть представителем рода обетования; Сарра, сосуд семени обетованного, умирает, а рожденный по промыслу наследник предстает перед нами как тот, кого Бог ставит на первый план. Те, кто рожден по желанию плоти (Измаил), предшествует лишь во времени тем, кто рожден по обетованию.
Нельзя не отметить, как подробно представлены в Бытии основополагающие принципы Божия промысла и жизни человека, которые придают этой книге, особенно в той части, что мы уже разобрали, поразительный характер и удивительную свежесть. Это как бы суммарный итог состояния человека и промысла Божия по отношению к нему, а не искупления или прославления, пусть даже мы и найдем здесь жертвоприношение и прощение грехов. Об искуплении речь пойдет в Исходе. Предмет рассмотрения в Бытии – это состояние человека, промысел Божий и Его основополагающие обеты.
В главе 16 Аврам по подстрекательству Сарры, пытающейся предвосхитить волю Бога и момент, назначенный для исполнения обетования, заключает, как мы видим, союз с Агарью, источником несчастий и тревоги. Бог незамедлительно берет на Себя заботы относительно наследия по плоти. Образное толкование этого события мы видим в Послании к Галатам 4. Гордость человека под законом выражена в рассуждении Агари, и тем не менее ее сын не может стать наследником. Нетерпение человека, не желающего дождаться исполнения Божией воли в отношении путей
исполнения обетования (то же самое случилось с Иаковом и его благословением), есть прямое нравственное предостережение нам. Это всегда было и есть источник смятения и горя. Агарь была к тому же Египтянкой, – это еще одно напоминание о недостатке веры в Аврааме. Закон, и плоть, и фактически грех всегда сопутствуют друг другу (см. Иоан.8,34-36); если говорить о неверии по природе, то это Египет.
Главы 12, 13, 14 образуют единый сюжет, посвященный двум явлениям Бога Аврааму: сначала – чтобы призвать, потом – в Ханаане. В развернутом виде предстают в этих главах власть, падение и возвращение, затем небесная вера, которая более крепка в отличие от мирской, и, наконец, становление власти земной, связанной с этой верой, заканчивающейся победой; затем Бог, властелин неба и земли, и Мелхиседек.
Хотя глава 15 в целом отлична от других, с ней в некоторой степени связана глава 16 в том, что со стороны Сарры это была плотская попытка – иметь семя, обеспеченное словом Господа Авраму в начале главы 15. Здесь во всем падение, но цели Божии исполнятся согласно обетованию, а не по плоти и воле человека.
В 17 главе мы видим новое явление Господа Авраму, и мы, я полагаю, поднимаемся на более высокий и святой уровень. Здесь не говорится о признании, или о поклонении, или о мире и победе над ним в Лоте (12-14) {В главе 12 описан путь веры, хотя и с падениями, состоящими в том, что не признаются отношения отделения народа Божьего (Церкви) для наследника мира. Затем следуют главы 13, 14; верующий занимает положение в мире как свой удел, показана победа отделенных, вера, которая не приняла бы застежек от обуви. Глава 15 содержит откровение о многочисленном семени и положении Израиля. Глава 16 показывает попытку заполучить семя обетования по плоти – Агарь; смотрите Послание к Галатам}, или же об откровении через слово, указывающими, каким образом Бог исполнил бы Свои обетования и через что Его народу нужно было бы пройти. Речь идет не о том, что Бог для Аврама, но о том, что есть Бог Сам. Это не: "Я твой щит, и твоя великая награда", но "Я Бог всевышний". Это не все, чем был Бог, но то, что Он был. Это было Его Имя собственное, и Аврам призван ходить таким образом, чтобы соответствовать этому имени. Вот почему он не поклоняется и не просит, какой бы возвышенной ни была эта привилегия, но Сам Элохим говорит с ним. Различные части этих обетов, касающихся Авраама, развиваются таким образом, что Авраам должен предстать перед Тем, в Кого он уверовал. В основе своей завет Бога был заключен с ним, Бог решил из благости, по своей собственной воле, сделать Авраама отцом великого множества народов. Этот завет состоит из трех частей: Бог становится Богом Авраама и его потомства; страна, в которой он живет странником, отдается ему, а после него – его потомству; народы и цари выходят из его семени.
Все эти обетования даны как нечто само собой разумеющееся, а принципы представлены более детально: они, с одной стороны, обязывают Авраама и выражают характер тех, кто пользуется привилегиями от Бога, а, с другой стороны, образуют прочный фундамент его веры. Эти принципы суть обрезание и свободное и высшее обетование. Обрезание выступает в контрасте с законом (см. Иоан.7,22), но выражает смерть плоти (ср. Рим.4,10-12) {Я читаю стих 12 таким образом: "и отцом обрезания" (что значит истинное самоотречение для Бога, такое, какое признается Богом) – не только для обрезанных, но и для тех, кто идет по пути веры следом за Авраамом, той его веры, когда он еще не был обрезан. Бог, иначе говоря, признает их (тех, которые были верующими ради язычников) как истинно обрезанных"}, и, кроме того, дано обетование потомства; Авраам награжден близким общением с Господом, Который открывает ему Свои заветы, как Своему другу. Заступничество есть плод этого откровения (ср. Исаия 6). Наказание обрушивается на мир, и в то время как Авраам с высоты горы общается с Богом на предмет этого наказания, которое должно излить с высоты равнину, где его, Авраама, нет, Лот, который еще там находился, спасен, как бы пройдя сквозь огонь.
Обетование скорого появления семени дано, но только тогда, когда тело Авраама омертвело: и поскольку характер обрезания был бесповоротным, то же самое имело место и в отношении обетования: оно было сделано для сына обетования, ибо плоть не может иметь общение с Богом в свете. Хоть Бог и мог внешне благословить семя по плоти, завет был заключен исключительно с наследником по обетованию. Необходима смерть плоти (поскольку мы далеки от Бога) и чистая высшая благодать. И матерью великого множества народов должна была стать бесплодная женщина. Авраам утешается в обетовании и подчиняется указам Бога.
Здесь имеется и другой элемент, общий в этом плане для всего Писания: Бог дает имена также Авраму и Саре. Это означает право непосредственной власти и вступление в отношения на этой основе. Так было с Адамом, с фараоном, с Навуходоносором. Здесь Бог, открывший Свое собственное имя, дает Авраму имя связанное с ним самим. Поэтому Он Бог Авраама, давший откровение о месте Авраама и знак завета в отделении для Себя; Авраам – отец многих народов; даже Измаил сохранен и благословлен, но семя обетованное стоит особняком и тоже имеет свое имя (смех): дитя обетования той, кому Бог также дал имя, указывая – хотя и не открывая его – на воскресение (ср. Рим.4,19-22). Для этого мира Израиль в отношении обетования занимает положение Сарры, нареченной таким образом, но лишь когда он был мертв по плоти.
Глава 18 – это еще одно новое откровение промысла Божия в отношении наследника обетования, который является здесь главным предметом рассмотрения, непосредственным и настоящим предметом упований. Эта часть книги, в том, что касается права наследия обетования, продолжается до главы 21. Но там уже Наследник, {То есть Семя, но Который в то же время Иегова, Первый и Последний} я думаю, рассматривается как наследник мира и судья, в то время, как личные отношения Авраама с Богом поддерживаются по благодати Его, через обетование, когда еще не идет речи о наследнике, и, как отношение, основывается на вере, представляя собой, образно говоря, положение христианина. Вот почему, когда Сам Бог уже известен, – и не только по Своим дарам, – Авраам поднимается выше, чем в главе 15, и вместо того, чтобы просить благосклонности для себя, он выступает просителем за других. После главы 22 мы увидим, что появляются истинные образы Церкви, ибо наследник уже здесь, в то же время, отделенный от этого: перед нами здесь важнейшие принципы жизни отдельного человека.
Авраам привык к присутствию Божию; он быстро научается его различать, и хотя он не говорит ничего, что имеет отношение к славе Бога до тех пор, пока Господь Сам соблаговолит известить о Себе, он в то же время с самого первого момента действует с инстинктивной почтительностью, которая полностью признается Тем, кто его посещает. В этом смысле данная глава очень привлекательная своим святым осознанием присутствия Бога и смиренным ожиданием благоволения.
Праведность верного Богу человека, ходящего вместе с миром, ставит его в познание судьи, к тому же она бесполезна и нетерпима. Авраам избегает наказания и взирает на него сверху; Лот спасен от наказания, обрушившегося на мир, в котором он жил. Он боится горы, где Авраам был вознагражден Богом; для него это место бесплодия и страха, однако в конце концов он находит там свое прибежище, потому что он боится находиться в другом месте.
В общем и целом характер Авраама проявляется здесь в общении с Богом, которое дается верой без видения, но, естественно, без принятия в себя Святого Духа, соответствующего привилегии Церкви (это было сокрыто до времени более полного благословения, когда будет прославлен Вождь Церкви), но это касается лишь общего характера благословения. Об обетованном семени возвещено как о таком, которое должно прийти, но оно еще не введено в мир (то есть в открытой славе); в то же время Авраам о нем знает и верит в него, благодаря чему, как мы уже видели, Бог проявляет к нему Свое дружелюбие и возвещает ему – не то, что касается его лично, – но то, что относится к миру. С другом я говорю обо всем, что лежит у меня на сердце, а не только о моих делах, касающихся его персоны. Потом, когда Авраам получит известие от Бога, он выступит перед Ним как скиталец в месте обетованном, но в высшем общении с Ним. Это подчеркивает одновременно терпение и совершенство суда, которые в Боге.
В следующей главе (19), благодаря связи с человеком не от мира сего, хранителем заповедей и мудрости Бога, а также заступника, Лот, будучи внизу, на равнине мира сего, который он выбрал, как это сделали и иудеи, был спасен по силе провидения, но ему предстоит пройти через скорбь и испытать чувство утраты всего того, ради чего он отказался от мира небесного в поисках земного, как бы в неведении о суде и небесных богатствах. Но очень скоро, охваченный нерешительностью и неверием перед лицом очевидного суда, он станет искать прибежища в том месте, где Авраам получил благословение, куда он сам сначала боялся бежать и которое он прежде покинул ради хорошо орошенной долины, но там, окруженный ужасающей тьмой, он становится отцом народов, которые должны будут стать вечным жалом для народа Божия. Последняя часть представлена исторически с единственной целью, чтобы Израиль узнал происхождение Моава и Аммона и чтобы показать основной принцип, применимый ко всем временам.
Итак, вера заняла свое место, а мир был наказан. То же самое произойдет во дни Сына Человеческого, но здесь пришествие Наследника пока не показано.
Здесь мы видим символ наследия и путь веры, но под другим углом зрения. Авраам отрицает отношения со своей женой; он во власти мира, который лучше, чем он знает, чем она должна быть. Но в любом случае Бог с верностью хранит Свои обетования и осуждает тех, которые осмелились прикоснуться к супруге того, кому принадлежат обетования. И вот родился наследник по обетованию и наследник плотский, или по плоти; сын рабыни, или закона, полностью отвержен. Теперь Аврам вновь приступает к сильным мира сего, перед которым он отрицал отношения со своей женой.
Однако эти две главы требуют более полного объяснения. Как и во время посещения Авраамом Египта, мы видим здесь у него неверие, проявляющееся по отношению к особому воздействию веры, к которой он был призван по благодати и которая должна была дать о себе знать, как это было всегда, хотя в тех близких отношениях, в которые поставил его Бог, – тех отношений, выражением которых была женщина. Здесь Сарра является матерью наследника мира, женой Авраама по обетованию, и, что касается Авраама, его женой по упованию Церкви, как мы это уже видели (хотя Израиль по плоти и был сосудом того и другого). Именно такое положение отрицает Авраам. Сарра снова стала его сестрой; это было еще хуже, чем раньше, ибо она, в вере, есть мать наследника мира. Авимелех был не прав и поступал ради утоления своей плоти, пусть даже и не осознавая того, что он делал, но Авраам, перед Богом, находился в еще более ложном положении. Бог предупреждает Авимелеха и предохраняет Своей силой Сару, которую недостаток в Аврааме веры заставил вступить в отношения с миром; Авимелех отсылает ее обратно с резким упреком в адрес Церкви, как здесь символически показано, что она должна была бы по крайней мере познать свой союз со Христом. В то же время, учитывая все, Авраам находился в положении веры и благословения и, как один из пророков Бога, которому никто не мог навредить, он выступает за виноватого Авимелеха, ибо все здесь есть благодать.
Здесь следует отметить и другой момент : это было решением неверия, когда он впервые отправился из дома своего отца (глава 20,13), – так скоро проклюнулся росток неверия в призванном к обетованию. Но Бог поддерживает божественное право Церкви во все времена. Но теперь родился наследник, наследник обетования.
Теперь наследник рожден, наследник по обетованию.
Это имеет следствием то, что верой познано не только различие, но и то, что наследник рабыни изгнан и полностью отлучен от наследия. Фактически его судьба остается в рамках обетования Божия, символом Израиля, живущего под законом, но в том, что, касается хоть малейшей части наследия, он окончательно отвержен.
Кроме того, отныне Авраам не испытывает страх в присутствии князя мира сего, ведь он снова считает, что наследник пришел; он так же хорошо чувствует себя в миру, как в общении с небесами, и мир признает, что Бог с ним во всем. А источник клятвы, где сын рабыни нашел воду освобождения, выступает свидетелем прав Авраама в мире, и Авимелех признает, что Бог – с Авраамом. Там, согласно клятве и согласно его правам, признанным миром, он сажает рощу, вступает в обладание землей, поклоняется Богу, призывая имя Бога Вечного. Он предвосхищает полное откровение Того, Кто, дав обетование Израилю, никогда не оставит Своего собственного обещания в пользу этого народа, и только что в символическом смысле исполнил на земле то, что изрекли Его уста. Правда и то, что это не есть благословенная привилегия, как связь с неземным миром и обладание верой, но это испытание непоколебимой верности со стороны Бога, который дал обетования. Авраам, по-прежнему исполняя в символическом плане эти же самые заповеди Бога, обитает именно там, где была власть мира. Это буквально будет принадлежать Израилю, но мы, в ком сходятся цели мира, имеем это в высшем и лучшем смысле. Это был залог того, что должно быть и будет; наше упование переносится на небеса, куда восшел Христос. Но мы правим там лучшим образом.
Но с посвящением в наследники он неизбежно становится предметом главной заботы Духа Святого, и глава 22 начинается со слов: "И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама". И действительно перед нами открывается совершенно новая сцена: наследник по обетованию символически принесен в жертву и воскрес, и обетование, данное Аврааму обновлено для семени его {Это ясное подтверждение семени (а не в нем) упоминается апостолом в отношении к единственному семени, то есть Христу. Общие обетования в отношении Израиля были о семени, многочисленном, как звезды на небесах. Это подтверждение одному семени обетования, воскресшему, что изложено в главе 12}. Прежняя хранительница, или прежний образ обетованного, сама мать наследника (Сарра), отходит на задний план (глава 24). Авраам посылает Елиезера, управителя его дома, найти жену в той стране, куда Исаак не должен возвращаться – образ мира, каким он предстает сегодня; это прекрасный образец дома Святого Духа, Который, действуя после смерти и воскресения Господа в избранных Бога, которые должны приготовить невесту Агнцу, согласно заветам Отца, ведет ее через пустыню к небесному Жениху, уже украшенную дарами своего Жениха, но ожидая момента, когда она увидит Его наследующего все, что принадлежит Его Отцу. Действие Духа в человеке описано весьма поучительно, что касается деталей этой истории и поведения Елиезера: сердечное смирение перед тем, чем для него была слава Бога, даже тогда, когда, казалось бы, все у него шло хорошо (ст.21-23); его первое чувство, признательность по отношению к Богу (ст.26); его верность в служении (ст.23) и другие подобные вещи.
Далее мы видим, как Бог делает Свой выбор, выделяя из всех Свой земной народ. Бросается в глаза то, как мало говорится здесь об Исааке, если не считать, что он пребывает в небесной сфере в то время, как ему подыскивают жену на земле. Мы же на земле, но небесное полностью открыто нам, и мы имеем залог всего. Обещанное в Аврааме и ярко показанное в Иакове, полностью раскрывается на протяжении всего повествования. Иаков ценил обетования Бога, но если Лот дал себя увлечь к хорошо орошенной равнине Иорданской, Иаков проявляет свое неверие в том, что выбирает для исполнения обетования плотские средства вместо того, чтобы подождать помощи от Бога. Поэтому дни его были коротки и тяжелы, а он сам постоянно становился жертвой происков, подобных его собственным. В то время как в Исааке мы видим Христа воскресшего, Жениха Церкви, когда Святой Дух спустился на землю ради Господа, Который наверху, в Иакове нам показан Израиль; изгнанный из земли обетованной, но сохраненный Богом для того, чтобы он мог насладиться ею позднее. Впрочем, я полагаю, что в этих сочетаниях нам представлен Господь, Который, любя Израиль (Рахиль), прежде всего принял народы, Церковь, а затем иудеев.
Эти сюжеты сопровождают нас до конца главы 25: жертва и воскресение, призыв Церкви и избрание Израиля, самого первого, ради того, чтобы именно он насладился обетованием и благословением, сошедшими на землю. Что касается точки отсчета, то есть Исаака, символа жертвы и воскресения Христа, то в нем живом был залог обетований. То же самое было и во Христе. Но имея наследство и живя на земле, Авраам должен был во всем целиком и полностью уповать на Бога. Он вместе с Исааком отдал все в руки Божии. То же самое сделал Христос: все в Нем было связано с обетованием Израилю; на Кресте Он оставил все, чтобы все получить через воскресение из рук Своего Отца. Заметьте, что нет ни одной жертвы, которая совершалась бы без того, чтобы нам открылась еще более великолепная основа для нашего сближения с Богом в благодати, чем та, которой мы обладали прежде, ибо Бог дарует то, что поддерживает нас в жертве и что не было необходимо для наслаждения тем, что принесено в жертву. Бог даровал обетования в Исааке, но следовало довериться Богу при принесении Исаака в жертву, чтобы увидеть воскресение. Необходимо было, познать воскресение, и, действительно, Авраам верил, что Бог настолько могуществен, что может воскресить его из мертвых. Обетование благословения родов на земле, сделанное Аврааму, заключающегося в семени, Исааке.
В послании к Галатам рассматривается именно такое значение этой части Писания. Я ограничусь здесь лишь замечанием, что обетование, данное Аврааму в главе 12, подтверждается здесь идеей единородства Исаака, принесенного в жертву и воскрешенного. Были и другие обетования, относительно потомства, многочисленного, как звезды на небе (что тоже было обетованием), но обетование благословения народов земли было дано сначала одному Аврааму (гл.12), и подтверждено здесь в едином семени (гл.22). Так и апостол Павел говорит о едином. Это обетование Аврааму не упоминается больше в других главах; оно подтверждено в воскрешенном семени. В конце главы, помимо общего корня различных наций, показано происхождение Ревекки.
В главе 23, как мы уже видели, сосуд обетования, Сарра, исчезает, чтобы уступить место Ревекки, жене сына, но вместе с тем, по-прежнему не обладая ничем в стране, где он должен купить место погребения, Авраам имеет твердые заверения в том, что он получит ее впоследствии. Он погребет там ее тело.
Теперь речь идет о поисках жены для наследника. Заметьте прежде, что она получает знаки благодати, а затем, как обрученная, дары; она выказывает ум, приготовленный благодатью к следованию – призыву обращенному к ней, и Елиезер ведет ее через пустыню, одну, оставившую дом своего отца ради обретения всего с Исааком, которому его отец отдал все. Здесь перед нами всестороннее изображение Церкви в символическом плане. Исаак (воскрешенный человек, стоящий между Авраамом, человеком обетования, и Иаковом, с которого начинается история Израиля, никоим образом не должен возвращаться в страну, откуда берет начало его род, из которой была вызвана его жена. Исаак – человек исключительно небесный. Ревекка должна идти к нему. И для нее, думающей об Исааке, путешествие становится благословенным. Если бы она сумела забыть своего мужа, она оказалась бы всего-навсего чужестранкой, оставившей все ради того, чтобы, в конце концов остаться без родины и наследства. Такова и Церковь. Вернуться в Месопотамию означало бы остаться без Исаака.
Отметьте затем, благодаря действию Святого Духа, в Елиезере, полное доверие Богу; он просит и услышан, но просьба должна целиком соответствовать Слову (здесь словам Авраама): приходится ли она ему родственницей? Потом, когда благословение познано, то благодарение проявляется прежде радости; наконец, Елиезер выказывает исключительную преданность делу, которое он должен исполнить: он не хочет есть до тех пор, пока не заставит выслушать свое послание, и никаких колебаний, – у него есть поручение, и этим все сказано. О, если бы так же поступали все те, кто со Христом! Раб ведет Ревекку к Исааку, вышедшему ей навстречу, а потом Исаак ведет ее к шатру, где в утешение своему мужу она заменяет Сарру, сосуд обетования, занимая место жены воскрешенного наследника, еще лучшее, чем у Сарры.
Обетования уступили место Церкви, призванной по благодати, но все, что происходит от Авраама, имеет место в Слове Божием. Несмотря ни на что Исаак остается наследником всего, хотя Измаил и стал великим и имел уже сыновей, происшедших от него {Хотя эти темы в общем следуют одна за другой, глава 25 не выпадает из исторической последовательности. Слово "затем" не имеет реального значения. Это общее собрание различных семейств, происходящих от Авраама. Исаак был наследником его владений, он дал дары сыновьям его наложниц и отослал их. Затем мы видим его смерть и двух его известных сыновей, но Исмаил, сын по плоти, упоминается первым, однако Исаак и затем Иаков продолжают божественную историю}.
В главе 25,19 в некотором смысле начинает разворачиваться новая сцена. От бесплодной женщины, ведь все должно быть по благодати и божественной силе, рождаются два ребенка, в чем проявляется избрание не только по благодати, которая призывает, но и в высшей власти и в противопоставление делам. Здесь, как мы видим, цель Божия открывается Ревекке, но история излагается лишь настолько, чтобы показать нам характер и мотивы поведения Исава и Иакова. В Иакове нет ничего притягательного по природе, но Исав презрел дар Божий. Он судит обо всем исходя из себя самого; он оказался человеком от мира сего, хотя Бог по Своим тайным замыслам предназначил благословение Иакову. Исаак не видел ничего сверх земных выгод этого дара; он не заботился ни о Дарующем, ни об отношениях с Ним. Во всем этом нам показана лишь история двух сыновей в сравнении их характеров; промысел Бога по отношению к ним будет открыт позже. Лишь теперь начинается история Исаака. Здесь он – предназначенный наследник мира, но как таковой он должен получить надлежащий удел Израиля, в то время, как глава 24 символически показывает нам тайную историю Церкви в связи с воскрешенным наследником.
Исаак замещает здесь Авраама как наследующего землю. Исаак, пребывающий в чужой стране, получает новое откровение, подобное тому, что было дано Аврааму вначале, за исключением, пожалуй, лишь того, что Исаак находился в положении, обусловленном призывом Бога, но не наслаждением обетования. В стране, где Исаак не мог больше оставаться, начался голод, и он отправился к тем, кто, вероятно, имел в своем распоряжении часть этой страны, но кто в будущем станет врагами и угнетателями его народа. Но там ему явился Бог и повелел ему не возвращаться в мир, а остаться в стране, о которой Он ему сказал. Это был новый призыв, причем в обстоятельствах, отличающихся от Авраамовых, когда Господь явился ему снова и предписал ему не отправляться в путешествие в страну, а жить там, где Он ему покажет, и не искать помощи в Египте. Страна указана и обетования обновлены как в отношении Израиля, так и в отношении народов и земли. Необходимо было, чтобы Исаак задержался в стране, где он находился, то есть там, где обитали Филистимляне. Таким образом, ему были отданы страны Филистимлян и все остальное, а сам он стал жить в Гераре.
Здесь положение Исаака подобно тому, что мы уже встречали в начале главы 12 у Авраама. Начиная со стиха 7 его личный путь, что касается веры, показан нам в напоминание о пути Авраама в последней части главы 12, а также для подтверждения того, что должно было стать уделом его потомства, согласно вере, которую он имел. Нравственно он падает, как Авраам, и даже еще более серьезным образом. Он отказывается от своей жены и оставляет в руках врага колодцы, которые выкопал Авраам. Перед Авимелехом становится очевидным недостаток его веры в Бога, и хотя Бог говорит ему: "Живи в этой стране", он вынужден уйти отсюда, подчиняясь воле Авимелеха; затем его гонят от одного колодца к другому, и он смог найти себе место лишь там, где было место филистимлян. Он встречает Бога у Беэр-Шевы, где он поставил свой шатер и где Авраам установил свои границы с Авимелехом после рождения Исаака, но Авраам не получил наставлений относительно своей жизни в стране и снова принял Авимелеха, слуги которого завладели колодцем, возвращенным ранее Авимелехом. Авраам выкопал все эти колодцы по необходимости, которую он испытывал как чужеземец, и их у него не отняли. Единственный колодец, из-за которого шла тяжба, был Беэр-Шева, и Авимелех уступает его. Тем временем Беэр-Шева, по провидению Божию, стала границей страны, согласно вере Израиля. Филистимляне прожили там лишь до того времени, когда пришел Давид, символизирующий Христа, иначе наследники земли не обладали бы ею полностью. Здесь появился Господь и благословил Исаака. Здесь Исаак остановился и поклонился Ему. Это глава содержит историю Исаака; она соответствует главам 12-20, повествующим об истории Авраама.
Поведение Исава было таким же беззаботным и его мысли относительно права первородства были мирскими. Он женился на женщинах той страны.
Теперь начинается история Иакова {В общем и целом Авраам есть корень всякого обетования и пример жизни по вере; Исаак – человека неземного, обретающего Церковь; Иаков – Израиля, наследника обетований по плоти}. Будучи наследником обетований и ценя их, он употребляет порочные средства. Бог отвечает на его веру, но и наказывает за его грех и его неверность. Бог мог бы продолжить благословения через Свой промысел (либо Он мог бы побудить Исаака скрестить руки, как Он это сделал с Иаковом); Иаков же предпочел свои помыслы и не прислушался к Богу. Все свыше направляется таким образом, чтобы дать ответ вере и наказать зло в верующем человеке. Исав с умыслом, обладая выбором, отказался от своих прав. Он вовсе не имел в мыслях Бога, вследствие этого он не мог получить благословение. Нужно действовать только по побуждению веры, если мы хотим быть благословлены.
Иаков предстает здесь в качестве изгнанного и скитающегося Израиля, как наследник обетований, которого Бог хранит, но изгоняет. Странствия Авраама проходили в земле обетований, а Иакова вне ее; это далеко не одно и то же. Без сомнения, Бог оставался с Иаковом и никогда его не покидал. Но Авраам ходил с Богом, являвшимся ему; он воздвигал свой жертвенник в разных местах, где останавливался во время странствий; у Иакова же совсем не было жертвенника во время его пути, вдали от земли обетования, ибо подобный путь отдаляет нас от общения с Богом, от того, чтобы Бог, в Своей глубокой преданности, шел с нами, ведь Он преследует единственную цель – чтобы мы были с Ним. Но как только Иаков склоняется под наказанием, бедный, одинокий, имея только посох и камень под голову, Бог открывается ему и подтверждает все обетования. Бог является ему не в полном откровении общения, но во сне, и здесь повторяются все обетования, но с примечательным отличием, от предыдущих: обетование благословения народов дается Иакову и его семени, ибо этот символ вводит нас в связь с народом Израиля и благословением земли; итак, это не просто единое семя, Христос, подразумевающийся здесь, но семя Израиля, владеющего страной, владеющего землей во время тысячелетнего царства.
И еще одно обетование, ценное и важное, дано Иакову, уверяя его в том, что, хотя он изгнан и скитается, Бог будет хранить его повсюду, куда бы он ни пошел, Он вернет его в страну и не оставит его, не исполнив всего того, что сказал ему ранее; Бог пребывал наверху небесной лестницы; Иаков был предметом обетования и благословения земли, но вся земля управлялась провидением с небес, и Ангелы заботились об Иакове, поднимаясь и спускаясь, чтобы исполнить волю Бога {Христос рассматривается в Иоан.1; лестница служит лишь для связи двух частей сцены}. Проснувшись ото сна, Иаков предается Иегове как своему Богу, ибо Иегова, находясь на верху лестницы, стал по пророчеству Богом восстановленного Израиля, в котором, пусть и в удалении от неба, было обиталище Бога на земле, в связи с небом. Это было желание по закону, праведное и со всех точек зрения соответствующее пророчествам. Иаков теперь становится странником и во многом представляет собой Христа, страдающего в страданиях Своего народа.
Как уже говорилось, я убежден, что в двух женщинах нам представлены народы и Израиль: Рахиль, первая, любимая на земле, но не обладаемая, и Лия, плодовитая мать многих детей. У Рахиль впоследствии тоже будут дети на земле. Рахиль, символизирующая страдающего Христа, прославленного среди народов, но все еще отверженного Израилем, и Христа царствующего, сына страданий Своей матери, но и Сына, сидящего одесную Отца!
История Иакова – это печальная история о его заблуждениях и обманах. Но Бог, как и обещал, хранит его непрестанно. Как отличается это от истории Елиезера и Авраама, где видны сила и характер Святого Духа. Здесь вступает в действие Провидение, но это уже история Иакова. Во время возвращения Иакова, воинства Бога выходят ему навстречу. Он получает новое и чудесное доказательство того, что Господь милосерден и заботится о нем, что должно было бы напомнить ему о Вефили, но это не уменьшает его страх. И он снова прибегает к средствам неверия, посылая впереди своих детей, своих жен и все, что имел, но все это не имело силы; Бог, чтобы не отдать его в руки Исава, принимает его в Свои руки. Он борется с Иаковом и, укрепив его веру в борьбе, дает ему в слабости (после того, как Он дал ему ее почувствовать на всю жизнь) место и роль победителя. Он будет царствовать с Богом и почитаться таковым у Бога и у людей, – это победа в борьбе с Богом, выступившего против него, но не откровение о Нем и не общение с Ним.
Это удивительная сцена: промысел Божий по отношению к душе, которая не ходит с Ним! В любом случае это уже не тихая беседа Авраама с Господом, когда Авраам вступается за других вместо того, чтобы бороться за себя самого. Бог также не открывает Своего имени Иакову, как Он это сделал Аврааму. Потом Иаков всегда будет пользоваться обходными путями, потому что он не пошел в Сеир, как повелел ему Бог, но он спасется Исава, как это было раньше с Лаваном, и, наконец, он останавливается в Сихеме, покупая себе земли там, где он должен был бы оставаться чужеземцем. Бог выводит его из этого положения. Он еще не вернулся туда, где Бог сделал ему обетования и подтвердил благословения, то есть в Вефиль. В любом случае он смог построить здесь жертвенник, служа Его имени, что возвышало и его собственное положение (33,20). В этом видна его гордость за благословение, данное ему: безусловно, это следствие веры, но останавливающейся лишь на самом благословении, не возвышаясь до Того, Кто его даровал. Но это уже то, чего он еще не мог сделать. Бог действовал на его стороне, и он в некотором смысле думал о Боге, но это не было непосредственным общением. Разве не то же самое происходит и с нами?
В любом случае Бог ведет его вперед и повелевает ему взойти на то место, откуда он ушел, построить свой жертвенник в том же месте, где он заключил завет с Богом, с верным Богом, сопровождавшим его во все время пути, по которому он прошел. И вот – какое открытие! Теперь он должен встретить Бога и не просто быть предметом Его забот, не зная Его имени, не имея полного откровения Его Самого, – ведь это совсем не то, что быть просто ведомым Им.
И тогда он вспоминает, что в его роду были лжебоги; он знал об этом и раньше, но придал этому особое значение лишь тогда, когда шел навстречу Богу. Встреча с Самим Богом, и уже не в скрытой и загадочной борьбе, но лицом к лицу срывает маску со всякого зла. Иаков очищается и идет в Вефиль. Там Бог по Своей благости является ему открыто, объявляя Свое имя, как Он это уже однажды сделал Аврааму, и дает ему имя Израиль, как будто он раньше его не имел. Рахиль рождает того, кто, принеся матери своей боль, становится сыном по закону для своего отца, -очевидный прообраз Иисуса, Господа. Теперь наступило время осуществления обетования: именно таким представлен нам образ и личность Вениамина во власти, подобной Христовой. Прежнее положение Израиля, переданное через образ Рахили, исчезает, но память о ней сохранена в стране.
Отступнический мир утверждается во власти в то время, как наследники обетования остаются бедными странниками на земле.
Последний факт является предметом особого откровения.
Затем, начиная с главы 37, следует история Иосифа. Эта история настолько захватывает, что даже дети всегда обращают на нее внимание, хотя они пока и не могут увидеть всех красот, сокрытых в ней для верующего, который сразу разглядит здесь образ Иисуса; насколько же истинно то, что особая красота (для сердца, которое еще не огрубело) присуща только откровению от Господа.
Иосиф в замыслах Бога выступает наследником славы и вождем всего своего рода, как это было открыто ему во снах (но понять это могла только одна вера). Это вызывает ревность его братьев, тем более что он особо любим их отцом. Они продают его в рабство и распространяют весть о его мнимой смерти вместо того, чтобы действительно погубить его, как поступили иудеи с истинным Иосифом. После этого Иуда впадает во всякого рода беззакония и бесчестие, что, правда, не лишает его привилегии оставаться корнем царской власти. Иосиф унижен в рабстве после ложных обвинений. Он заточен в темницу, его ноги привязаны к виноградным лозам, оружие проникает в его душу до того времени, пока его праведность не становится очевидной. Слово Господа подвергает его испытаниям.
Восстав от унижения, он садится одесную престола; ему доверено осуществление всякой власти над народом фараона, в то время как все это остается неизвестным братьям его. Пребывая в униженном состоянии он становится толкователем помыслов и замыслом Бога. При своем восхождении он продолжает осуществлять власть и с такой же мудростью, которые он продемонстрировал, когда находился под гнетом, и он приводит все в непосредственное подчинение тому, кто восседает на престоле.
Открывается новая сцена: его братья, влекомые голодом, приведены путем раскаяния и унижения к признанию, в конце концов, славы того, кого они раньше отвергали, когда он был тесно связан с ними. Вениамин, символ власти среди иудеев, соединен с тем, кто в то время, когда он был им не известен, имеет царскую власть среди народов. Христос объемлет в Себе оба эти качества, и это приводит к единению с ним всех братьев Иосифа.
В конце концов Иаков и его семьи поселены, как особый народ, в наиболее благоприятные земли из тех, что были под властью великого фараона. Что может быть трогательнее, чем поведение Иосифа по отношению к своим братьям? Но я предоставляю поразмышлять об этом сердцам моих читателей, помогая им открыться, насколько это в моих силах, бесценному влиянию Духа Божия. Сжатый обзор, только что сделанный мною, более ясно представляет эти образы, чем обилие деталей, – именно это наиболее интересно здесь..
Отметьте, что здесь раскаяние детей Иакова непосредственно связано с их поведением при отвержении Иосифа, и именно это камнем лежало на совести его братьев. Тоже самое будет в конце со всем Израилем. Здесь речь идет не об их грехе относительно закона (с этим нам предстоит столкнуться после их прибытия на Синай), но, символически, об их грехе по отношению к Мессии. Совесть каждого из них побеждена окончательно, и они возвращаются к обстоятельствам отвержения их брата; Иосиф же открывается им постепенно и только после различных испытаний души, осуществляемых им в его отношениях с братьями. В конце особенно выделяется Иуда в связи с Вениамином; это происходит, когда Иуда принимает близко к сердцу печаль Израиля в связи с Вениамином и потерей Иосифа, и сам он настолько охвачен горем, что Иосиф в своей славе открывается им как их брат. Какая трогательная сцена! Совершенная доброта Иосифа в конце – это великолепное изображение откровения, которое Христос сделает о Себе Самом (45,4.8 и далее).
С радостью мы отмечаем, что, когда Иаков был представлен фараону, пусть он и признает, что его жизнь была печальной по сравнению с жизнью его отцов, он чувствует себя в состоянии – он, презренный пастух, – благословить монарха целой страны. Ведь, поистине, наименьший благословляется больше. Самый малый и самый колеблющийся из детей Божиих имеет осознание своего превосходства в присутствии даже самых знатных людей мира сего.
Посещение Египта произошло согласно Богу: таким образом, Израиль рассматривается здесь как пребывающий там в течение времени, указанного Богом, даже когда он подвергается гонениям, а не как изгнанник и скиталец вследствие своего неподчинения {Это предмет рассмотрения в Рим.11,28-33, в стихе 31 мы читаем: "Так и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы". Они предали обетования и приняли их теперь не на более высоком основании, чем язычников, то есть не из чистой милости}, хотя эти два определения были бы истинными для времени, когда наступит его последняя скорбь, и уже поэтому являются таковыми. Заметим, что Бог является Иакову как Бог Исаака, его отца, а не как Бог Авраама. Его благословение было вверено Христу воскресшему. То, что зависит от обетования, было потеряно Израилем при отвержении Христа, но Бог желает явиться ему из чистой милости, напоминая о воскресшем Спасителе, и исполнить это согласно Своей верности, – именно это мы видим в символах. Поэтому Израиль получает благословение несмотря ни на что, пусть даже он и был угнетен и странствовал. Сцена меняется с того момента, когда Иаков оказывается рядом с Иосифом. Это в его случае связано в мире с прославленным Христом, открывшимся ему. У него лучшая земля, приведенная к единому подчинению и порядку как принадлежащая фараону, которого представлял Иосиф, и он же осуществлял его властные полномочия. Беэр-Шива, граница Израиля (преодолев ее однажды, Иаков оставался чужестранцем вне земли обетованной), – это то место, где имеет место откровение Бога. Нельзя не заметить в истории Иосифа один из самых ярких образов Господа Иисуса. Этот характерный образ соотносится и со многим из промысла Божия по отношению к иудеям и язычниками.
Наконец, в главе 48 наряду с пророчески важным характером в истории Израиля мы видим Иосифа-наследника: двойной удел принадлежащий иудеям, переданный старшему сыну, наследнику отца (см. 3Цар.5,1-2), и он не просто наследник, но наследник в Ханаане, наследник Иакова, там, где умерла Рахиль, то есть там, где согрешил и сошел со сцены Израиль, возлюбленный Богом народ. По-прежнему все определяется не по естеству, но по слову и замыслу Бога: Иосиф, в своих детях, обладает, как наследник, уделом, вырванным силой из рук врага, ибо, начиная с его отвержения, Иосиф постоянно символизирует прославленного Христа, и, как таковой, он наследник мира.
Затем мы видим удел детей Иакова и еще с двумя фактами: погребение Иакова и завещание относительно останков Иосифа, рассматриваемых как подтверждение того, что земля обетованная увидит возвращение Израиля, ныне отпущенного в Египте, согласно тому, что было обетовано Аврааму, и, как видно, забытое, между тем как терпение Божие еще выносило надругательства амореев. Да, Бог не поражает до тех пор, пока есть возможности и средства возродить грешника (гл.49 и 50). Взгляните, как прекрасна милость Иосифа (гл.45,7.8 и 1,17.19.20).
Мне кажется, что разница между пророчествами Иакова и Моисея, относящихся к двенадцати коленам, заключается именно в этом. Первое говорит прежде всего об ответственности вождей этих колен, а именно: Рувима, Симеона и Левия, и, во-вторых, о заветах Бога, которые выдвигают Иуду, символ Господа в высшей власти, и Иосифа, символ Христа Назаретянина, отделенного от Своих братьев, но позднее возвеличенного. Другие дети Иакова, если исключить то, что касается Вениамина, обладают общим характером положения и поведения колен Израиля. Дан символизирует его злобность и даже его предательский характер. Пророчество Моисея в конце Второзакония, произнесенное в момент, когда Израиль покидает пустыню, скорее дает обзор его истории с точки зрения его входа в землю Ханаанскую. Священство и народ представлены здесь наиболее ярко, хотя в этом последнем пророчестве власть и особое благословение относятся к Иуде.
Но я все-таки дополню это пророческое благословение несколькими деталями. В коленах мы можем отметить вину и падение Израиля как первородного по естеству. Рувим представляет собой Израиль, рассматриваемый именно в этом плане. Симеон и Левий, появляющиеся позже и желающие сохранить свое право плотской силой, не лучше. Затем мы видим цель Бога относительно царя и всего царского рода, сила которого сохранится до пришествия Христа, Который сыграет роль объединителя народов. Иосиф и Вениамин появляются в самом конце: Иосиф представляет Христа прославленного; Вениамин – Христа, грядущего для суда над землей. Иосиф – личность Христа, отрешенного от Его братьев, Который прославлен и благословен как наследник всех внутренних источников Бога. А перед этим Дан, хотя и он признан как колено, осуществляющее суд, а через него Израиль, демонстрирует нам отступничество и власть сатаны в Израиле, побуждая остаток обратить взор от удела народа, неверного во всех отношениях, к Тому, кто есть спасение. "О, Господи, мы ждем Твоего спасения!"
Я склонен думать, что в других коленах представлен особый контраст между состоянием угнетенного Израиля и состоянием, когда Христос, целиком принимая образ Иосифа, в славе ответит на веру остатка, выраженную в стихе 18 и далее. Таким образом, через характеры колен нам открывается история Израиля. Иуда и Иосиф уже были особо отмечены в истории: Иуда как защитник Вениамина и связанный с ним, а Иосиф – во всей своей истории. Таким образом, после Иуды в Завулоне и Иссахаре мы видим Израиль, смешанный с миром, озабоченный поисками выгод в его сферах и превратившийся в раба этих выгод ради покоя и отдыха, но все это заканчивается Даном и отступничеством таким образом, что в духе пророчеств оставшиеся ожидают спасения, которое должно прийти к ним через истинного Иосифа. Все благодатно, когда ожидают этого спасения. Прежде побежденный, он в конце концов оказывается победителем. Его хлеба тучны, и он привносит царские наслаждения в свою собственную страну, причем он их не ищет, смешиваясь с миром и подчиняясь ему. Неффалим – в свободе Божией; он произносит исполненные благодатью слова. В Иосифе и в Вениамине мы видим подтверждение всех благословений, или, что то же самое, Христа – небесного наследника всего в мире; власть и силу на земле, подчиняющие все.
Итак, вот к чему ведут все эти события – Рувим, Симеон и Левий представляют собой духовное состояние и падение виновного Израиля. Как всегда, здесь можно видеть развращение и насилие. Таков человек. Затем цель Бога в Иуде. Сила его сохранится до тех пор, пока не придет Примиритель, которому предстоит объединить народ, но когда он пришел в Иудею, то был отвергнут и не произошло никакого объединения: "красота и узы" были разорваны. (Зах.11).
Далее состояние Израиля представляется следующим образом: отношения с народами (которые, если не подчинены власти Бога, являются развращением), подчинение их игу, ради покоя и отступничества. Однако он по-прежнему признается народом; тогда остаток обращает взоры к единственному источнику освобождения и ожидает не добра в Израиле, но спасения со стороны Господа Бога. Далее нам представляется то, что мы уже однажды видели как бы в двойном образе Христа: Иосиф, отделенный от своих братьев {Это характеризует Иосифа также и во Второзаконии}, а затем прославленный, символизирует Его как человека небесного, прославленного, которому принадлежит все, а Вениамин – Господа, побеждающего все на земле.
В итоге эта глава знакомит нас с полной историей Израиля следующим образом: во-первых, его падение, развращение и жестокость Рувима, Симеона и Левия, как мы это уже отмечали; затем Иуда, или цель Бога в Своем народе, связанного с царским корнем Примирителя. Этого достаточно: Ему надлежит воссоединить народы. Затем показано, что Завулон и Иссахар смешиваются с язычниками и подчиняются им ради наживы и процветания. Дан выражает коварство сатанинской власти, тогда как вера ожидает спасения от Господа. Гад, Асир, Неффалим, затем Иосиф и Вениамин – плод и сила этого спасения, когда Пастырь, Камень Израиля, тоже будет здесь, когда процветание Израиля достигнет полноты, когда ему будет принадлежать сила победителя.
В личном плане страх перед Богом был в Иосифе с начала и до конца; это один из принципов непреходящего значения и истинная основа силы. Какой бы ни была его слава, он не забудет Ханаана и обетования земли. Он хотел, чтобы его останки были перенесены туда. То же самое и со Христом. Когда Израиль почил, Иосиф прощает своим братьям их прегрешения и питает их от своих щедрот. И вновь это прообраз истории Христа. Он был выше зла и страха перед теми, кто отвергал Его. Он благословит Израиль из Своих собственных источников небесной славы. Так пусть же Господь в Свое время исполнит это!
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5-13; гл. 14; гл. 15; гл. 16, 17; гл. 18; гл. 19-23; гл. 24, 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28; гл. 29; гл. 30, 31; гл. 32; гл. 33, 34; гл. 35-40.
Основная, характерная тема Исхода - это освобождение народа Божия или его искупление, осуществленное Господом, и утверждение его как народа, принадлежащего Ему по праву собственности: перед нами Израиль под законом, либо под правлением Бога, действующего в долготерпении, Бога, Который, приведя их в Себе, позаботился о Своем неверном народе - не то, чтобы здесь говорилось о представлении его пред лицо Его, но о приближении к Нему на определенном расстоянии, хотя они и согрешили. Завеса не была разорвана: Бог не выходил к ним, и они не могли войти к Нему. И это чрезвычайно важно и является характерным отличием христианства. Бог выступил против грешного человека в любви во Христе, и человек пришел к Богу в праведности, и вместе с тем завеса разодралась сверху донизу. Закон требовал от человека того, чтобы человек был как дитя Адама; жизнь ставилась в зависимость от соблюдения закона, и на человека обрушивалось проклятие, если он не соблюдал его. Отношения народа с Богом прежде всего основывались на благодати, но эти отношения были только временными. Израильтяне никогда не вступали в них сознательно; они не постигли этой благодати как грешники, нуждающиеся в ней. Давайте проследим последствия этих разных наставлений.
В первую очередь нам представлены обстоятельства, связанные с пленением Израиля и с преследованиями, которым этот народ подвергся, причем провидением Божиим, отвечающим на веру родителей Моисея и исполняющим замыслы Его благодати; в результате была не только сохранена жизнь этого ребенка, но он был поставлен в особо возвышенное положение при дворе фараона. Бедствия, пришедшие на землю, исходят от Самого Бога. Он приготовляет все заранее, когда на взгляд человека еще ничего нет.
Но, хотя провидение отвечает вере и действует во исполнение замыслов Бога и для соблюдения правильного пути Его детей, не оно ведет веру, хотя, пожалуй, иногда оно является таковым для верующих, которые не имеют ясного представления о воле Божией. Вера Моисея проявляется в том, что он отрицает те преимущества, которые давало ему положение, куда он был поставлен Его провидением. Провидение может даровать и фактически часто дарует то, что делает служителей Бога способными на их подвиг, сосудами избранными, но это не смогло бы дать силу для подвигов. Нельзя путать эти две вещи. Провидение дает то, оставление чего свидетельствует о реальности веры и силы Бога, действующего в душе. Таким образом, это предназначено для того, чтобы от него отказаться. Это составляет часть подготовки работника. Вера Моисея, действуя через чувства, которыми он был привязан к Богу, а, следовательно, и к народу Божию, пребывающему в бедствии, не проявляется в помощи или облегчении участи народа, к чему, казалось бы, обязывало его положение; она делает больше - она побуждает его слиться с народом, и слиться потому, что это народ Божий. Вера неотделима от Бога и от уз между Ним и Его народом, и она желает иметь в этом свою часть. Итак, она не помышляет о покровительстве свыше, как если бы мир имел какой-то авторитет над народом Бога, либо как если бы он был способен быть ему в благословение; нет, она признает всю силу уз, единящих его с Богом. Она чувствует, и это именно то, что принадлежит ей по праву, что Бог любит Свой народ; через чувства она желает разделить участь этого народа, бесценного для Бога на земле, и она ставит себя в такие же условия, в каких находится он. Это то, что сделал Христос. Законом для верных является следование Ему по пути милосердия, каким бы ни было расстояние между ними и Христом.
Казалось бы, сколько оснований было у Моисея для того, чтобы остаться там, где его поставило провидение; более того, сколько поводов для того, чтобы служить детям Израиля с большей пользой, но это значило бы опереться на власть фараона вместо того, чтобы признать связь, единящую Бога со Своим народом. Результатом этого стало бы для последнего облегчение, происходящее от мира, но не освобождение, исполненное любви и власти Бога. Моисей мог бы избежать бед, но потерять свою истинную славу; фараон был бы удовлетворен, а его власть над народом Бога была бы признана, Израиль остался бы в рабстве, опираясь на фараона вместо того, чтобы признать Бога, укрепив таким образом славные узы, связующие Его с усыновленным народом. Кроме того и Сам Бог не был бы тогда прославлен. Вот что случилось бы, если бы Моисей остался в том положении, где он оказался по воле провидения. Человеческий рассудок и наблюдения, почерпнутые из путей провидения, - все это вместе побудило к такому решению. Вера заставила его покинуть это положение. Все действительно потерпело бы крах, если бы он в нем остался.
Итак, Моисей отождествляется с народом Божиим. Первые поступки, в которых он приближается к своему народу, возможно, несут своего рода печать естественной активности и осознания силы, которая не была исключительно свыше; в любом случае, это первое проявление самопожертвования, которое рассматривается Святым Духом {Евреям 11,24-26. Так часто происходит с детьми Божиими: верные в своих принципах и желаниях, они не преодолели своего эгоизма и его влияния; так бывает всегда, пока эгоизм не будет полностью осужден, познан и, так сказать, замещен Христом, пока не будет искреннего исполнения воли Божией. Но мир всегда сильнее, чем сила христианина в плоти} как прекрасный и достойный плод веры. (Евр. 11,24-26). Но это было необходимо для того, чтобы деятельность Моисея еще более полно была подчинена Богу и чтобы у нее не было какой-то иной точки отсчета, кроме как Самого Бога и подчинения Его ясно выраженной воле. В случае с Моисеем мы имеем пример того, как часто поступает Господь. Ревностное усердие верности налицо, но Бог моментально откладывает Свое орудие в сторону, чтобы научить нас делать наше служение зависимым непосредственно и только от Него. История представляет нам нечто подобное, особенно в том, что касается времени "бедствия", охватывающего период с первого появления Его в храме и до Его открытого служения, не считая того, что у Него не было ни просчетов, ни ошибок и, как следствие, никакого внешнего наставления через провидение, целью которого было бы избавить Его от них. Совершенство внутреннего движения, вдохновлявшее Его, давало Ему постоянное сознание того, Чьим Сыном Он был, и подчиняло Его одновременно воле Его Отца в обстоятельствах, куда Он духовно был помещен. Но Господь вел Себя, как Сын, когда Он встретился с учителями в храме, и в то же время, Он был тогда еще на попечении у Иосифа и Марии до времени, установленного Богом, - впрочем, Он одинаково совершенен в обоих этих Своих проявлениях. Моисей, пока еще робкий в своей верности, ужасаясь, с одной стороны силы, которая, возможно он не осознавал этого, предоставляла ему некоторые энергетические способности, ведь человек всегда боится того, откуда черпает свои силы, а с другой стороны, отталкиваемый неверием тех, к кому вела его любовь и верность (ведь "они его не принимали"), удаляется в пустыню, что есть прообраз (в смысле внешнего поступка) Господа Иисуса, отверженного народом, который Он любил.
Этот образ отличается от образа Иосифа. Иосиф, выходя из заточения, куда он был как бы помещен пожизненно, изображает Иисуса, восшедшего одесную высшего престола среди народов, а в конце он обретает своих братьев, от которых был отделен. Его братья служат ему свидетельством благоволения, обращенного к нему, во время этого отделения. Он называет их Манассией, потому что, говорит он: "Бог дал мне забыть все несчастия мои и весь дом отца моего", и Ефремом, "потому что... Бог сделал меня плодовитым в земле страдания моего". Но Моисей представляет Христа, отделенного от Его братьев {В симвлическом плане он пришел к своим, и они отвергли Его: смотрите ниже. Стефан отмечает это в уховном смысле (Деяния 7), так и Христос отделен от Своих братьев в мире, пока Он не вернется в силе} И хотя Сепфора может рассматриваться как символ Церкви (так же как и жена Иосифа), как невеста отверженного Избавителя во время отлучения его от Израиля, и все же, что касается сердца и чувств Моисея, которые выражаются через имена, данные им его детям, они полностью подчинены мысли о том, что он разлучен с Израилем. Его братские чувства, его мысли, его утеха, его родина - все это связано с его народом; он чужеземец вне его, где бы то ни было. Моисей - это образ Иисуса, рассматриваемого избавителем Израиля, н он называет своего сына Гирсамом, то есть "чужой там", и поэтому он говорил: "Я стал пришельцем в земле чужой". Иофор является образом народов, среди которых укрылся Христос со Своей славой, когда иудеи Его отвергли.
Но, наконец, Бог обращает Свой взор и на Израиль, и Ему угодно, чтобы в Моисее была не только вера, соединяющая его с его народом, но и сила, которая его освободит. Этот Моисей, который был отвергнут как наследник и судья, должен появиться среди Израиля и мира как наследник и освободитель.
Стефан приводит эти два примера в синедрионе, отвергшем Христа, чтобы уличить совесть Его судей в подобном грехе, еще большем, чем тот, что был совершен по отношению к Иосифу и Моисею.
Бог, Который внешне оставляет Моисея на произвол его врагов, не признавая веры, теперь являет ему Себя как избранному, чтобы послать его на освобождение Израиля и суд мира.
История Моисея, если рассматривать ее с практической точки зрения, показывает нам Бога, разрушающего надежды плоти и посрамляющего ее силу, делая из приемного сына царского дома пастыря, поставленного под защиту чужеземца, и все это в течение сорока лет ради того, чтобы дело, которое должно было быть ему доверено, стало делом смирения, и чтобы сила была силой Божией. Надежда Моисея и чувства его сердца были вольны в ожидании в течение всего этого времени. Человеческого начала здесь не проглядывалось.
Но Бог является теперь Моисею под именем Господа, Иеговы. Он вступил в отношения с праотцами под именем Бога Всемогущего. Это было именно то имя, которое им было необходимо: Бог находил славу для Себя в том, чтобы они подчинялись Его руководству во время их странствий. Имя, принятое Им теперь, подразумевает, что Его народ призван поддерживать непрерывные отношения с Тем, Который всегда тот же, ныне, присно и вовеки веков, Который верно исполняет дело, начатое Им по Его благости, все время показывая Своим правлением среди Своего народа совершенство Его справедливости и долготерпения. Для нас Он называет Себя Отцом, и Он действует по отношению к нам, согласно характеру этого благословенного имени, ради наших душ {Сравните Матф. 5 и Иоан. 17. Его имя в тысячелетии - Всевышний. Смотрите интересное употребление этих трех имен в Псалме 90. Имя Отца не обнаруживается в псалмах: Сын являет его. Три других имени связаны с землей и управлением мира, "Отец" ставит нас в положение сыновей Бога, в те же самые отношения с Богом, в каких находится Сам Христос, и, когда придет время, мы уподобимся Ему и будем наследниками Бога} (Ср. Матф. 5 и Иоан. 17).
Но имя Господа - не первое из тех, что Он дает Себе, вступая в общение со Своим народом посредством Моисея; в начале Он проявляет Свой интерес к ним ради любви к их отцам, Богом которых Он был; Он говорит, что увидел их страдания и снизошел, чтобы освободить их, - какое трогательное выражение благости Божией! Оттуда Он посылает Моисея к фараону, чтобы вывести их из Египта.
Но, увы, из-за греха человек стал таковым, что принцип смирения для него - это очень слабый мотив, пока он связан с энергией плоти: Моисей, преисполненный рвения убить египтянина сорок лет назад, потерял эту энергию и испытывает теперь трудности. Бог дает ему знак, что Он пойдет с ним, и это знамение того, что Он будет с ним, но оно осуществится лишь при послушании Моисея, и оно должно было укреплять и утешать его, когда он повиновался.
Моисей тем временем по-прежнему испытывает трудности, на что Бог в Своей доброте отвечает до тех пор, пока они не прекращают быть его слабостями, ведущими в неверие, ведь снисхождение к самому себе заканчивается неверием. В деле, которое Бог доверил Моисею, Он провозглашает Свое имя: "Я есмь!",- но, продолжая называть Себя таковым, Он навеки берет для Себя в качестве имени на земле имя Бога Авраама, Исаака и Иакова, - это очень важный принцип в отношении промысла Божия. "Я есмь" - это Его основное имя, когда Он Себя открывает, но что касается Его правления землей и Его отношений с ней, то Его вечно хранимым во все века и поколения именем остается следующее: Бог Авраама, Исаака и Иакова. Это предоставило Израилю, освященному теперь присутствием Бога и принятого под покров Его имени, совершенно особое место.
Авраам был первым, кого призвал Бог, первый, кому были даны обетования. Он первым был открыто выделен из этого мира; ему Бог открылся как его Бог. Бог никогда не называл Себя Богом Авеля или Ноя, хотя в общем смысле Он, конечно же, является Богом всех святых. Сама вера выделена здесь прежде всего как путь праведности. В Едемском саду, осудив змея, Бог провозгласил конечную победу обетованного Семени. На примере Авеля Он показал, какая жертва нужна Ему от грешника, - не плоды труда его, как осужденного, но кровь, дарована ему благодатью Божией, в которой он нуждался. И это утверждало истину, которой держался приходящий к Богу через жертвоприношение и о которой он сам свидетельствовал и которая измерялась его даром, то есть Самим Христом {В Евр. 11 отмечено, что это не божественный дар Христа для нас, а приход с верою через Него к Богу}. На примере Еноха ясно видна абсолютная победа над смертью, ибо сказано, что Енох был взят от земли Богом. На примере Ноя было показано избавление от наказания Божия, когда остальные в мире были осуждены и наказаны. После потопа началась новая жизнь, и Господь, обоняв приятное благоухание жертвоприношения Ноева, обещал больше не проклинать землю и не поражать ее в будущем водами потопа, поставив Свой завет с тварью. Однако в лице Авраама (после суда над Вавилоном) представлен человек, призванный отделиться от мира (поклоняющегося теперь уже другим богам) и вступить в особые отношения с Богом, посему ему были даны обетования, и он стал тем объектом и лицом, которому вверены были обетования Божии. Это поставило Авраама в особое, отличное от других положение. Бог стал Богом Авраама. Авраам был поставлен в отличное от всего мира положение как наследник обетований. Он прародитель всех наследников этих обетований. Сам Христос пришел как Семя Авраама, который является также и отцом всех верующих на земле. Израильтяне, как народ обетований, названы семенем Авраамовым. Как избранный народ, они возлюблены во имя отца их Авраама. Во имя его, в вечную память о нем, Бог и теперь избавляет их. И в то же время Бог предсказывает, что фараон Египетский не разрешит Израильтянам так просто уйти, но признает их, только ясно осознав Его влияние и Его право на Свой народ и Его настоятельное требование. За свой отказ отпустить Израильтян фараон будет осужден и наказан властью Божией.
Моисей все еще ссылается на трудности, и Бог снова дает ему знамения, замечательные знамения. Первые два кажутся мне символичными. Первое из них олицетворяет собой грех и избавление от него, а второе - силу, которая стала сатанинской, но была побеждена и превращена в жезл Божий, что символизирует нечто обновляющее, исходящее от Бога, как суд и смерть. Однако нам следует отметить здесь разницу между тем, что было дано Моисею, и тем, что происходило в Египте. Здесь, среди этих двух, затрагивающих личность знамений налицо прежде всего восстановление или исцеление (излечение проказы), а уж потом власть, от которой Моисей бежал и которая становится жезлом Божиим в руках его. Вода, превратившаяся в кровь, - это всего лишь наказание. В Египте первое знамение никто не мог повторить, ибо Моисей действовал от лица Бога, но гораздо большие последствия имели два последних знамения. Здесь нет индивидуального исцеления, то есть снятия греха. В нем не было ничего от той силы, которая полностью сводит к нулю все проявления сатанинской власти и разрушает почитаемые источники богатства, и мир подвергается смерти и осуждению. Однако Моисей все еще отказывается, и гнев Божий возгорелся на него, и все же Он являет милосердие, но несколько унижая Моисея приставлением к нему Аарона, брата его, который уже был подготовлен к этому и вышел из Египта навстречу Моисею, ибо недомыслие Его сыновей, будучи позорным и вредным для них, дает возможность Богу исполнить Свои намерения.
Какой бы силой и властью ни обладал Тот, который избавляет, необходимо, чтобы обрезан был всякий, в ком Бог заинтересован и кого Он использует как орудие избавления, ибо Бог-Спаситель есть Бог праведности и святости. Освящая и осуждая грех, Он избавляет. И, действуя в праведности, Он не потерпит, чтобы грешили те, кто сотрудничает с Ним и с кем Он состоит в постоянном общении, ибо Он выходит из обители Своей для суда. Что касается нас, то наше обрезание состоит в том, что мы мертвы для греха, - это истинное обрезание. А наш Моисей объявлен женихом крови для той, что была с ним. Бог не может использовать плоть в борьбе против сатаны. Он не может потерпеть ее Сам, ибо Он судия ее, и сатана домогается власти над плотью и прав на нее. Поэтому Бог Сам умерщвляет плоть, но Он умертвил ее ради нас крестной смертью, когда сделал грехом ради нас Того, Кто не знал греха (сравните Рим. 8,3). И Он желает, чтобы и мы умерли для греха. Это касается всех, кто составляет Церковь, и Они могут считать себя мертвыми для греха {В Кол. 3 мы сталкиваемся с осуждением Богом всех, в ком Христос (сравните Рим.8,10); в Рим.6 верою признано то же; в 2 Кор. 4 об этом говорится, как о практически осуществленном. И Бог испытывает веру, но чтобы укрепить ее в душе. См. 2 Кор. 1 и 4}. Это осуществится более очевидным путем, когда в последние дни свершится суд, когда Господь будет ходатайствовать за всякую плоть и отождествит Себя с теми, которые не приняли духовного участия в страданиях Христа, в положении хрисиан. Бог очистит Иерусалим духом огня.
Услышав о милости Божией, народ поклонился Ему. Однако борьба против силы зла - совсем другое дело. Сатана не желает разрешить народу выйти из Египта, а Бог допускает это сопротивление сатаны, но чтобы дать проявиться вере израильтян и дисциплинировать Свой народ, а также ярко проявить Свою власть там, где царствует сатана. Мы должны узнать (и, вероятно, не без боли), что, будучи во плоти, мы подвластны сатане и что не имеем силы самостоятельно избавиться от этой власти, даже с помощью Бога. Освобождает не что иное, как только искупление Божие ценою смерти и воскресения Христа, осознанное силою Духа, дарованного по завершении Им этого искупления, когда Он воссел одесную Величия на небесах, ибо прощение и возможность избежать суда не есть еще освобождение. Одни ссылаются на грехи и на то, что Бог праведно преступает, другие - на грех и власть его.
До наступления избавления, когда в народе Израиля проснулась надежда, угнетение их египтянами усилилось, стало еще невыносимее, и израильтяне предпочли бы, чтобы их оставили в покое, пусть даже в рабстве. Однако речь идет о правах и воле Божией. Израильтяне должны были полностью отделиться от этих язычников, которые под влиянием Бога с этой целью стали причиной их мук. Моисей дал знамения. И волхвы египетские повторили их силою сатаны, чтобы ожесточить сердце фараона. Но когда дело коснулось создания жизни, волхвы вынуждены были признать руку Божию.
Наконец, Бог производит Свой суд, забирая всех первенцев как представителей всего народа. Таким образом, мы видим два этапа в избавлении народа Израиля. На первом этапе Бог появляется как Судья, однако удовлетворяется кровью, которую видит перед Собой. На втором этапе Он являет Себя Освободителем. Вплоть до этого этапа народ Израиля все еще пребывает в Египте. На первом этапе искупительная кровь избавления преграждает Ему путь, как Судии, и надежно защищает народ Израиля. Однако Бог не заходит внутрь домов, и значение этой крови состоит в том, чтобы защитить от наказания Божия {Обратите внимание на выражение: "И увижу кровь, и пройду мимо вас". Ведь не сказано: "Когда увидите ее",- но когда: "Я увижу ее". Душа пробудившегося человека часто полагается не на свою собственную праведность, но на то, как она понимает эту кровь. И вот, какой бы драгоценной эта кровь ни была и какое бы глубокое впечатление она ни производила, она не является основой покоя. Покой основан на том, что Бог увидел эту кровь. Он не может не оценить ее в полной мере как нечто совершенное и снимающее грех. Именно Он питает отвращение ко греху и оскорблен им. Он ценит кровь как покрывающую грех. Могут сказать: но разве я не должен верить в ценность ее? Это и есть вера в ее ценность, когда я вижу, что Бог считает ее снимающей грех с человека. Вы оцениваете ее как нечто свидетельствующее о степени ваших чувств. Верующий смотрит на помыслы Божии}.
Израильтяне с перепоясанными чреслами поспешно ели пасху с горькими травами раскаяния, готовые тронуться в путь. Однако они ели ее в Египте, и все же Бог мог быть и был с ними. Здесь следовало бы провести различие между этими двумя судами, имея в виду умерщвление первенцев египтян и при переходе через Чермное море. Что касается наказаний, то одно являлось первыми плодами другого и было нацелено на удерживание фараона от его стремительного преследования Израильтян.
Однако кровь, спасшая израильтян от наказания Божия, имела куда более глубокое и серьезное значение, чем даже случившееся у Чермного моря, хотя и там свершился суд {В качестве символа или образа это можно рассматривать как заключительный суд, определяющий грех, уничтоженный смертью и воскресением Господа Иисуса, ибо народ Израиля был приведен к Богу, а злые враги его приняли смерть и осуждение, каковые, как свершившиеся во Христе, спасают нас. Но как тайна отношений с Богом, на опыте познанная нашими душами, это имеет и другой смысл: этим начинается странствие Израильтян по пустыне, хотя оно по-настоящему начинается только с Синая. Путь по пустыне не входит в намерения Божии, являясь лишь частью путей Божиих, и не может рассматриваться как искупление. Однако Иордан и Чермное море как бы срастаются. Чермное море символизирует смерть Христа и Его воскресение для нас. Иордан - нашу смерть и воскресение вместе с Ним, однако здесь мы имеем дело с тем, что основано на опыте}. Случившееся на Чермном море, поистине, является проявлением великой славы Бога, который поразил дыханием уст Своих врага, восставшего против Него. Это, несомненно, символизирует заключительный и разрушительный суд, который завершится освобождением Его народа Его же силою. Однако кровь означала нравственный суд Божий и полное удовлетворение всего Его существа. Бог, такой, каким Он был, - справедливый, святой и праведный не мог тронуть тех, кто находился под защитой этой крови {Существует разница между пасхой и великим днем искупления. Здесь кровь Агнца была увидена Богом, проходящим по земле Египетской с целью наказания. В великий день искупления эта кровь очистила Его жилище от осквернения людьми и, можно сказать, открыла путь престолу Божиему и присутствию Его, даровала нам дерзновение войти в святая святых новым и живым путем. К пасхе, поскольку она уже носила характер первого освобождения и прощения, были добавлены горькие травы осуждения в нас греха, и закланного Агнца ели с перепоясанными чреслами и обувью на ногах, чтобы покинуть место греха и осуждения, от которого, как следствия греха, мы были полностью избавлены}. Был ли там грех? Его любовь к Своему народу отыскала средства удовлетворить требования Его справедливости. И при виде той крови, которая отвечала всему Его совершенству, Он прошел мимо согласно Своей справедливости и праведности. Тем не менее Бог, даже проходя мимо, представлен как Судия. Поэтому, пока душа ос-тается на этой основе, мир и покой ее находятся под вопросом, хотя основа ее и несомненна. Путь ее проходит еще через Египет, хотя она истинно обращена к Богу, Который все еще представляется ей в образе Судии, однако и власть врагаеще тяготеет над ней.
У Чермного моря Бог являет Свою силу согласно намерениям и целям Своей любви. В результате этого враг, преследующий народ Его по пятам, разбит и полностью уничтожен. Именно это и произойдет в последний день (но уже реально) с народом, укрытым кровью пред очами Божиими.
Как духовный символ Чермное море, несомненно, олицетворяет собой смерть и воскресение Иисуса, поскольку реальное исполнение этого дела действенно, как искупление и избавление Его народа, представленного в Нем. Бог действует здесь; Он проводит народ через смерть, выводя его из состояния греха и плоти, полностью освобождая от греховного и плотского смертного, в которую вошел Христос, а следовательно освобождая и от всякой власти врага {Иордан добавляет к смерти Христа и нашу смерть. Что же касается именно нашего состояния воскресения с Ним, то оно аналогично сорока дням, проведенным Им на земле. Это объясняет учение Послания к Колоссянам. Отсюда упование на небеса. В Рим. 3,20 - 5,11 говорится о смерти Христа за грехи и о воскресении ради нашего оправдания, а далее и до конца главы 8 - о том, что мы мертвы для греха. Грех плоти не находит прощения, но осужден (Рим. 8,3), и мы, умерев для греха, теперь живем не как плотские, ибо мы живы для Бога во Христе Иисусе. Это уводит нас не далее, чем в пустыню, хотя мы проходим через нее как оживленные для Бога во Христе. В Послании к Римлянам о нас говорится не как о воскресших вместе с Христом. Это предполагает союз, как следствие отождествления нас с Ним, Сущим на небесах, через запечатление Святым Духом. В Послании к Колоссянам о нас говорится как о воскресших с Ним, но не находящихся на небесах. Там говорится о жизни с надеждой на уготовленное на небесах, а вовсе не о Святом Духе. Во 2-й главе Послания к Ефесянам мы представлены как воскресшие с Ним и посаженные на небеса во Христе Иисусе, после чего говорится о начале столкновения на небесах с духами злобы поднебесными, и свидетельствуется о том, что является небесным, к небесному поэтому относят Иордан и землю Ханаанскую. Здесь же подробно говорится о запечатлении Святым Духом и о даре Святого Духа, а также о нашей связи с Отцом и Христом, как сыновей, тела и невесты. Только в Послании к Ефесянам с самого начала говорится о том, что мы мертвы по грехам и являемся поэтому новым творением, а это не смерть для греха. Пролитие крови, однако, больше говорит о славе. Бог прославился через это, хотя переход через Иордан на опыте поставил нас в более высокое положение. И это тоже - плод пролития крови; через него не только были понесены грехи, за которые мы в ответе, но и прославился Бог, так что и мы смогли войти в славу Божию вместе с Христом, а это превыше всякой ответственности}. Что касается нашего состояния и принятия, то мы приняты Богом. И наше настоящее положение в мире поэтому превращается в скитания по пустыне, которые приведут нас к славе. Мы становимся сопричастниками ее через веру. Укрытые от суда Божия кровию Агнца, мы освобождены силою Его (которая действует на благо нам) от власти сатаны, князя мира сего. Кровь, оберегающая нас от суда и наказания Божия, была началом. Сила, сделавшая нас живыми во Христе, сошедшем ради нас в смерть, освобождает нас от всякой власти сатаны, преследующего нас. Что же касается совести, она спасает от всех его нападок и обвинений. Мы покончили с нашим плотским положением и с властью сатаны над нами и приведены к Богу, и мы с Ним в этом мире. Мирского человека, который последует тем же путем {Это строгое предостережение людям, поглощенным земными интересами, которые тем не менее называют себя христианами. Они говорят о грядущем суде и необходимости быть праведниками, но сами не соответствуют Богу. Христиане идут через этот мир, пребывая во Христе, признавая себя без Него потерянными и потерявшими надежду. Мирские, надеясь на собственные силы и поэтому поглощенные миром, израильтяне видели Чермное море во всем его величии и думали, что через него не перейти, отсюда разбуженная совесть, смерть и суд. Но Христос умер и понес наказание за нас, а мы сохранены и избавлены тем, чего мы страшились. Мирской человек, видя это, истолковывает все по-своему, будто бы не было никакой опасности, и теряется в своей ложной уверенности}, мир поглотит.
Если считать Чермное море историческим символом путей Божиих, ведущих в Израиль, то им завершаются последовательные события. То же самое происходит и с нами. Мы приведены к Богу. Поэтому прощенный разбойник может следовать прямо в рай. Как духовный символ, это олицетворяет собой начало пути христианина в узком смысле этого слова, то есть завершение искупления {Само по себе это не является смертью и воскресением Христа. Но это не только отвечает святости Божией природы, которая есть пролитие крови, но и способствует осознанию всей силы зла, выступающей против нас, и сводит ее на нет. Поэтому, хотя бы это и не было осознанием нами смерти и воскресения на небесах, мы признаны умершими в Нем, а Он - нашей жизнью, так что мы полностью утратили наше прежнее положение. В Послании к Колоссянам о нас говорится как о воскресших с Ним, в Послании к Ефесянам - еще и как посаженных в Нем на небесах. В Послании к Колоссянам говорится о человеке воскресшем, но еще пребывающем на земле, находящимся в состоянии подчинения. Он отнесен к небесам, но еще не там, как Сам Христос в течение сорока дней. Израильтяне перешли Иордан, однако не вступили во владение землей Ханаанской}, благодаря которому душа начинает свой путь во Христе, но представленный как бы в этом мире, а этот мир становится пустыней ее страствий, мы же не пребываем во плоти.
Вслед за этим мы вступаем в пустыню. Израильтяне поют торжественную песнь (глава 15). Бог ведет их Своей силой, сопровождает в жилище Своей святыни. Он приведет их на место, которое Он сделал Себе жилищем, которое создали руки Его. Их враги не в состоянии будут помешать им в этом. То же самое происходит и с нами. Есть и третье, о чем поется в этой прекрасной песне, - желание построить скинию для Господа. Это одна из великих привилегий, являющихся результатом искупления. Бог не обитал рядом с Адамом невинным, как и не пребывал с Авраамом, сосудом обетования и корнем наслаждения Им. Однако, когда свершилось искупление, то Бог, с одной стороны, полностью открылся людям, а с другой стороны, человек был полностью искуплен. Бог же, естественно, явится, чтобы пребывать среди людей (Исх. 29,46).
Здесь освобождение - чисто внешнее, для нас - вечное. Однако сам принцип, важный и благословенный, высказан ясно. И, заметьте, речь идет не о нашем желании пребывать с Ним, а о Его обитании среди нас, хотя эти мысли связаны одна с другой. И наше сердечное желание таково, чтобы Он явился на землю. Это в действительности никогда не достигнет цели таким образом, прежде чем исполнится стих 17. Однако это желание благое, как и желание Давида, и из нас теперь созидается жилище Божие через Дух. Существуют три момента: мы приведены к жилищу святыни Божией, и мы желаем построить Ему жилище, и то что есть жилище, которое Он создал. Скиния принадлежит пустыне. Израильтяне поют об избавлении, уже свершенном силою Божию, а также о надежде войти во святилище, которое создали Его руки {И, действительно, важно заметить, что пустыня, о которой идет речь, не является целью Божией. Она - самая важная часть путей Его. Израильтяне были приведены к Богу через искупление (Христову смерть и воскресение), но не в земле Ханаанской. Раскаявшийся разбойник попал прямо в рай вместе с Христом. Он делает так, чтобы мы встречались и становились участниками в наследии святых во свете. См. Исход 3,6 и 15, где речь идет еще не о пустыне; с другой стороны, см. Второзаконие 8, где вновь говорится о скитаниях в пустыне. Чтобы понять, чем отличается наш внутренний суд над собой от осуждения нас Богом, см. Второзаконие 9 и Числа 23,21}.
Освобождение народа сопровождается искренней радостью его, которая, позволяя осознать это полное избавление силою Божией, способствует и пониманию всех Его намерений в отношении нас, а также знает, как использовать эту самую силу для уничтожения всякой силы врага {Странствия по пустыне не являются составной частью воли Божией, как мы уже видели, и в песне не упоминается о них, о бедах и радостях, пережитых в пустыне, не говорится также о приготовлениях к этим странствиям. Эта тема, насколько становится здесь ясным, рассматривается в книге Числа}. Израильтяне воспевают избавление Богом, и, заметьте, прежде, чем начать странствия по пустыне. Душа их, еще привязанная к Египту (то есть к плоти, унаследованной от Адама), но связанная уже ответственностью перед Богом и своим положением близости к Нему, обязанная поступать согласно этой ответственности, все еще пребывает в нерешительности и страхе. Это странствие по пустыне возможно и не будет таким уж горьким и изнурительным. Однако мы свободны и находимся там с Богом (и Он ведет нас в Свое святилище). Мы идем туда искупленные и избавленные Богом. Однако искупленный человек все еще рассматривается как идущий по пути к славе, но не как вступивший во владение обетованного жилища Божия. Мы идем к жилищу Бога, к Самому Богу, но уготовленное нам место еще в будущем. Едом и Моав встанут на пути преградой, но народ Божий должен преодолеть их. Однако искупленную душу следует смотреть с двух точек зрения; во-первых, как на пребывающую во Христе, где, если речь идет о принятии, то все уже решено - "потому что поступаем в мире сем, как Он", имея дерзновение в день суда (1 Иоан. 4,17); во-вторых, как на пребывающую в пустыне, где вера подвергается испытанию. Для странствующего по пустыне мир таков же, как и для нового человека.
Заметьте здесь также и некоторые другие важные моменты в положении народа Божия. Во-первых, это народ. До сих пор такого никогда еще не было. Были лишь люди, называемые по благодати верующими. Теперь же, хотя они и оставались во плоти, они стали народом Божиим на земле. В основе этого лежит искупление, совершенное Богом. Далее заметим, что Бог, как мы уже видели, обитает среди Своего народа на земле с тех пор, как свершил искупление. Это и есть отличительный результат искупления {См. первую часть данной главы рассуждений}. Он не обитал вместе с невинным Адамом, не обитал рядом с призванным Им же Авраамом, однако обитал с избавленным искупленным Израилем {Исход 29,46}. И, в-третьих, это обитание Бога, Его присутствие влечет за собой определенное требование соблюдения святости. Святилище навсегда становится Его обиталищем. Мы не обнаруживаем упоминания святости в книге Бытие, за исключением упоминания об освящении дня субботнего. Как только совершилось искупление, Он прославился в святости и появляется святилище. Все это всьма важные принципы.
Но теперь возникают трудности пути. Три дня израильтяне в пути без воды. Как может показаться, это печальные последствия такого избавления. И вот отыскивают воду, но она горька. Если смерть стала для израильтян избавлением от власти врага, то следует узнать и о ее воздействии на них самих. Она, правда, горька для души, но через благодать обновляет и дает жизнь, ибо во всем этом есть жизнь духа. Эта смерть и применение креста к плоти фактически совершается после избавления, но дерево - это, несомненно, Христова участь на кресте, и оно делает воду сладкой, принося облегчение. После этого мы узнаем о двенадцати источниках и семидесяти финиковых деревьях. Эти числа, как мне кажется, символизируют те живые источники и то убежище, которые были приготовлены с помощью средств, избранных Богом, для утешения Его народа {Господь использовал эти числа, когда посылал Своих учеников с миссией к Израильтянам}.
Здесь перед нами принцип человеческой ответственности и покорности, выдвинутый как условие благосостояния и процветания под властью Божией. Однако благодать все еще продолжает действовать на отрезке пути от Чермного моря и до Синая. Суббота, день покоя народа Израиля, утверждена в связи с Христом, истинным хлебом жизни, Который его дает. Далее следует Дух - живые воды, выходящие из скалы, однако с появлением Святого Духа наступает и борьба, а не покой. И все же Христос, прообразом которого здесь является Иисус Навин и о котором впервые упоминается теперь, становится духовным вождем народа Божия. Истинный покой дает Христос, этот хлеб, пришедший с небес, и это предшествует борьбе, хотя человек не может по-настоящему насладиться Им только с помощью этого хлеба, то есть воплощения Христа, без предстоящих смерти и воскресения. До тех пор, пока мы едим плоть и пьем кровь, мы не имеем жизни, позволяющей вкусить хлеба и насладиться им. Но до сих пор народ Божий характеризует искупление, и испытание его, и благословение во власти благодати. Что касается прямого доступа к Богу, то об этом не говорится. Скала, действительно, разбита, поскольку ее следовало разбить, чтобы вообще получить живую воду, но это символ исторического события, олицетворяющего смерть Христа, а не представляющего доступ к Богу за завесу. Все это земная часть путей Божиих, даже в благодати.
Как бы ни были Израильтяне уверены в том, что одержат победу, сражаясь в битвах Господних, народ полностью и ежеминутно зависел от божественного благословения, которое символизирует то, что если Моисей (который, держа жезл Божий, олицетворяет Его власть на небесах) не удержит свои руки в поднятом положении, то народ будет побит врагами. Тем не менее, Аарон священник и Ор (чистота?) поддерживают благословение, и Израильтяне побеждают врага. Причина этого скрыта. Искренность, героические усилия, тот факт, что это была брань Божия, - все это, хотя и подчеркивало праведность, в счет не шло, ибо не зависело только от благословения Божия с небес. Можно подумать, однако, что если Бог ведет войну под своим знаменем, то она скоро кончится победой. Нет, из поколения в поколение Он вел брань против Амалика, ибо, если это была война Бога, то она велась среди Его народа.
До сих пор на все влияла благодать, хотя и имели место зависимость и столкновения. Ропот народа Израиля служил лишь излиянию щедростей благодати Бога, который являл Свою высшую власть, давая Израильтянам все, что бы они ни пожелали, но еще более поразительным кажется то, что после этого те же самые желания в условиях закона приводили к очень серьезным наказаниям. И вот, наконец, вслед за царствием благодати наступает тот порядок божественного управления, какой будет осуществлен в тысячелетнем царстве (глава 18), где царь в Иерусалиме судит по справедливости, утверждая порядок в управлении. Язычники едят и приносят жертвы вместе с израильтянами, признав, что Бог Евреев выше всех богов ("Господь велик паче всех богов"). Все это было проявлением Божией благодати и силы.
Во время освобождения и исхода Израиля жена Моисея была отослана из стана израильтян подобно Церкви во дни скорби. И как Церковь появится для того, чтобы разделить радость избавления Израиля, так и Сепфора теперь вновь появляется на сцене событий. Теперь мы видим с ней не только Гирсама, "пришельца в земле чужой", но и второго сына, Емизера, названного так потому, что Моисей говорил: "Бог отца моего был мне помощником и избавил меня от меча Фараонова". Отношение этого к грядущему избавлению Израиля слишком очевидно и не требует подрбного объяснения.
Благодать, таким образом, завершив свой круг, приводит к полной смене декораций. Израильтяне не празднуют праздник на горе, куда Бог, как и обещал, привел их, но Он "носил их, как бы на орлиных крыльях, и принес их к Себе". Бог ставит Израильтянам условие: если они будут слушаться гласа Его, то будут Его народом. Израильтяне, не зная хорошо самих себя, вместо того, чтобы сказать, что они хоть и согласны слушаться, не осмеливаются брать на себя такое обязательство, рискуя своим благословением, ибо почти уверены, что лишатся его, поспешили пообещать, что исполнят все, о чем говорил Господь. И теперь благословение было поставлено в зависимость (как в случае с Адамом) от верности человека Богу. Еще дальше стало оно от осуществления (как и наше); основанное на совершенном искуплении, оно не было даже основано на неограниченном условиями обетовании, какое было дано Аврааму {Для нас важно видеть, что наше положение перед Богом основывается не на обетовании, но на совершенном искуплении. Все, что касается его и основы нашей твердой веры, является совершенным обетованием. На славу мы уповаем}. Однако народу было запрещено приближаться к Богу, Который скрывался во мраке. Фактически они обязались подчиниться Богу на большом расстоянии от него, в положении, находясь в котором, они не могли приблизиться к Нему в таком величии, чтобы поклоняться должным образом. Тем не менее Бог со всей торжественностью огласил Свой закон и счел нужным, чтобы народ трепетал перед Ним. Но что может сделать страх, влияя на расстояния от Него? Возможно, он вызовет должные чувства, однако в таком положении это не приведет к надлежащему подчинению. Ужас и состояние покорности, когда люди находятся далеко от Бога, - такова суть закона, правила или постановления в самом широком смысле, адресованного человеку, не смеющему приблизиться к Богу, когда между Богом и человеком воздвигнут барьер, а вопрос о праведности, как образе жизни, поставлен перед человеком, когда этот человек - грешник.
Моисей, когда Бог говорил народу, а народ не осмеливался слушать Его, вступил во мрак и выслушал наставления Бога к народу, заповеди общего и духовного характера, касающиеся владения ими землей Ханаанской (в соответствии с заветом о законе) в том случае, если они войдут в нее. Два особых момента отмечено относительно поклонения: человеку запрещалось делать руками божества или торжественники и устанавливать свои обряды, дабы не открылась в этом явно нагота его.
В 21-й главе мы видим (как можем заметить мимоходом) прекрасный образ преданности Христа Церкви и Своему Отцу, а также Его любви к нам. Явив Себя преданным слугой еще в бытность человеком, когда Он жил на земле, Христос остается им даже тогда, когда умирает ради Своего Отца, Церкви и Своего народа. Он сделался слугою навечно (сравните Иоан. 13 относительно настоящего времени и Лук. 12 относительно славы).
Этот завет, заключенный при условии, что израильтяне будут во всем покорны Богу, был освящен кровью (глава 24) {Смерть была карательной мерой, в то же время, как таковая, она была избавляющей силой благодати}. С пролитием крови смерть выступила как наказание от Бога. Старейшины Израилевы восходят на гору, чтобы вступить в связь с Богом. Они видят славу Его, после чего продолжали жить земной, обычной человеческой жизнью, ели и пили.
Но Моисей призван подняться ближе к Богу, чтобы увидеть образцы предметов более замечательных, небесных, предусмотренных для народа Божия, чтобы предостеречь его от совершения грехов и преступлений. Эти предметы должны были открыть израильтянам все совершенство и славу Бога, к Которому они приблизились как народ, избранный Им. Однако израильтяне все еще несут на себе отпечаток этого домостроения, к которому принадлежат. Это справедливо можно отнести и ко всему прочему, что не основано на Христе прославленном, не характеризуется Им и не связано с Ним, Который есть плод вечного искупления, вечное выражение воли Божией. Однако то, что эти образцы отличаются от их прототипов, какими мы знаем их, заключается не в самих этих предметах, а в той свободе доступа к ним и в открывшихся нам путях, и мы допущены к этим предметам, которые вдобавок еще связаны с гораздо более высокими привилегиями {Поэтому в Послании к Евреям мы ничего не найдем об Отце и нашей связи с Ним, как и о связи с Христом, но то, что мы обнаруживаем там, является скорее контрастом, нежели сравнением}. Форма осознания зависела от истинного состояния вещей. Священство было там представлено, но многими священниками, поскольку они были смертными; мы же - одним, потому что Он бессмертен. Завеса, за которой находился Бог и которая преграждала путь к Богу, для нас разорвана, и путь в святая святых для нас открыт, так что святилище и святая святых для нас соединились в духе. Тем не менее общий образ остается, и нельзя полагать, что завеса останется разодранной также в тысячелетнем царстве, хотя всякое благословение зависит от смерти Христа. Мы занимаем особое положение, ибо связаны с Христом, как сыновья с Отцом и как члены тела Его. Мы также являемся небесными по своему упованию и призванию, принадлежа к новому творению.
Принадлежности скинии олицетворяют собой славу во всех путях Христа Посредника, но не именно единство Его народа, представленного как тело Его, всеми всевозможными способами олицетворяя пути и совершенства Бога, явленные через Него либо в полном масштабе в творении, либо в Его народе, либо в Его Личности. Сцена явления славы Божией, Его дом, Его сфера, в которой Он являет Свое существование (насколько это можно видеть), пути Его благодати и Его славы и Его связи через Христа с нами, жалкими и слабыми созданиями, которые тем не менее приблизились к Нему, - все это открывается нам в принадлежностях скинии, но при этом завеса еще скрывает Его присутствие и Бог еще не представлен Отцом. Речь идет об отношениях человека с Богом, о том, может ли он приблизиться к Нему, а не о любви, выходящей искать и не о принятии Отцом {Мы видим славу, открывшуюся в лике Иисуса Христа, и приближаемся дерзновенно, потому что слава в Его лике является доказательством искупления и совершенным удалением наших грехов, ибо Он, который понес их, не имеет грехов, пребывая в славе}. Бог представлен восседающим на престоле и справедливо требующим соблюдения праведности и святости, соответствующих Его природе, а не являющим высшую любовь, стремящуюся к людям, находящимся в состоянии, противном Его природе. Это и отношение сыновства меняют всю основу отношений с Богом. В этих символах возможно и присутствует нравственная основа таких отношений, но с уже упомянутыми противопоставлениями.
Таким образом, скиния представлена здесь в двух аспектах: как слава, принадлежащая только Богу, и как средство связи Бога с Его народом. Это можно справедливо отнести и к Господу Иисусу. Я могу рассматривать Его крест в его абсолютном совершенстве, соответственно замыслам и стремлению Бога. Я могу обнаружить в скинии также то, что указывает на мои неудачи, провалы и недостатки.
Меня бы слишком далеко увело, если бы я попытался подробно рассказать о конструкции скинии и ее принадлежностях, однако я сделаю несколько замечаний общего характера. Наблюдается кажущийся беспорядок в описании скинии. Описание ее прерывается описанием священнических одежд и порядка посвящения сынов Аарона и самого Аарона в священники. Таким образом, жертвенник всесожжения описывается прежде, чем священнические одежды и обряд посвящения в священники, а умывальник - после них. Но это происходит по причине того, о чем я только что говорил. Одни принадлежности скинии символизируют Бога, место встречи с Ним и все относящееся к этому, другие олицетворяют приход человека к Богу, его служение в местах обитания Его. Эти принадлежности связаны друг с другом, ибо есть и такие предметы, указывающие на Бога, которые подсказывают человеку способы общения с Ним, как и крест, ибо действительно встречаются человек, в высшей степени грешник, и Бог, проявляющий бесконечную любовь и утверждающий основу праведности, праведности для нас. Это главный момент всей духовной истории, в которой всякий вопрос добра и зла был решен навеки. И хотя речь идет о приближении человека к Богу, в этом есть нечто большее, чем только приближение, или даже служение Богу {Мы склонны рассматривать крест только в плане наших грехов. Если говорить о приближении к Богу, то это единственно верный и возможный путь. Но когда, находясь в мире с Богом, мы обдумываем смысл этого, то, возможно, находим в этом решение многих вопросов нравственного характера: человек - воплощение абсолютного зла, поскольку он отверг Бога, являющего милосердие, с презрением и ненавистью; сатана постоянно воздействует на человека, имея полную власть над ним; человек совершенен во Христе, когда являет полную покорность и абсолютную любовь к Отцу; Бог в праведности самым совершенным образом выступает против греха (это свойственно Ему) и проявляет безграничную любовь к грешнику; все это выявляется на распятии во Христе, и все ради нашего благословения, чтобы мы разделили славу с Ним и уподобились Ему, как плод труда Его души. Это наш благословенный удел}.
В описании скинии нам представлены, во-первых, принадлежности, через которые Бог проявляет Себя, но как предмет духовного познания человеческим разумом (разумеется, в вере), а во-вторых, предметы священников и те, которые человек изготавливает и использует, пытаясь приблизиться к Богу, таким образом, открывающего Себя.
Речь прежде всего идет о принадлежностях, которые можно видеть в святая святых и во святилище. Это ковчег завета Господня, стол для хлебов предложения и светильник с семью лампадами. Именно это Бог утвердил, чтобы являть Себя в доме, где обитала слава Его и где все входящие пред лицо Его могли общаться с Ним. В результате никто не мог входить в святая святых, кроме первосвященника, который входил туда, чтобы возложить кровь на крышку ковчега, но не для общения с Богом, при этом священник входил туда в облаке благовоний, чтобы не умереть (см. Евр. 9) {Это было результатом неудачного священства Надава и Авиуда, которое, как и все прочее, поставленное под ответственность человека (и все, кроме, конечно, действительного искупления, имело тот же результат) пало. То же самое мы наблюдаем и в случае с Адамом, Ноем, законом Моисея, здесь в священстве, на примере Соломона, сына Давидова, Навуходоносора и так далее, и даже, как свидетельствует Павел, на примере Церкви}. Но само по себе это было местом приближения к Богу. Далее речь идет об установлении скинии и ее конструкции, в которую входят все эти принадлежности и которая была разделена на две части, затем вплоть до стиха 19 главы 27 следует описание жертвенника всесожжений и двора скинии, где он стоял. Мы рассмотрим эти принадлежности в первую очередь. Именно этим описанием и заканчивается первая часть.
За этим следуют принадлежности, относящиеся к служению человека, - принадлежности священников. И Бог повелевает, чтобы для этого использовались определенные принадлежности. Именно они поэтому и представляют нам священство; только священники могли ими пользоваться и фактически пользуются. Поэтому в описание священнослужения вклинивается описание разнообразной оснастки скинии и использования ее.
Ковчег завета являлся престолом, где Бог являл Себя тому, кто мог войти к Нему в праведности {Не думаю, что он отделен от святости, ибо ковчег находился в святая святых, а иначе и не могло быть, если Бог обитал там, как в жилище Своем, и это не было лишь просто мерой того, что было принято. Но поскольку к Самому Богу мог приблизиться только святой, то ковчег был престолом, и престолом судейским, а поэтому праведным по сути своей. Святость присуща природе, наслаждающейся чистотой и непорочностью, которая питает отвращение ко злу. Правда судит ее, имея на это власть. Речь идет не просто о человеческой ответственности, но о сущности Бога}. Это также было седалищем Его высшей власти над каждым живым человеком, седалищем Бога всей земли. Но это был также и престол, который связывал Бога с Его народом. Туда должны были положить закон Моисеев, исполнения которого Бог требовал от своего народа. Над ковчегом завета была крышка, которая покрывала его и которая завершала престол, или, лучше сказать, основание его, в то время как херувимы (выполненные из того же материала, что и крышка), служащие опорой крышке, образовывали боковые части престола. Сам по себе, как мне кажется, ковчег выражает удивительную связь человеческой и божественной праведности, заключающейся в Господе Иисусе. Именно в нем был сокрыт закон, и в божественной власти человека на земле это создавало идеальный образец управления и было мерилом ответственности человека, как сына Адамова, мерилом в абсолютном смысле, которое Господь представляет Собой, являя идеальные отношения между тварью и Богом, и мы прекрасно понимаем, что закон был в сердце Христа. Христос продемонстрировал безупречную человеческую покорность и идеальную любовь к Своему Отцу. Он жил с полной ответственностью человека пред Богом в Своем внутреннем человеке {Он сочетал в Себе суть совершенства творения и положение Сына, - это во-первых. А во-вторых Он нес подлинную ответственность человека, какая определена Ему в связи с отведенным Ему местом}. Но Христос и прославил Бога, продемонстрировав Его любовь, божественную справедливость, истину, величие. Сын Человеческий прославил все, что присуще Богу. И не только Сын Человеческий по справедливости вступает в славу Божию, но и Сам Бог полностью открывает нам доступ в образе Христа: праведность подтверждена тем, что Он восходит к Отцу Своему. Здесь и дерево ситтим и столы для хлебов предложения, но все это обложено золотом, символизирующим правду Божию. Правда Божия заключена в этом общении {Однако теперь, как уже было отмечено, мы состоим в иных отношениях с Отцом. Это уже родство, а не естество, хотя, конечно, это естество неизбежно присутствует в нем. Вот почему только после Своего воскресения Христос говорит: "Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему". Это та связь с Богом, которая соответствует упомянутому здесь образу, но это и та свобода и связь с Отцом, в которой состоит Христос и в которой нам, усыновленным Богом, разрешено находиться. Эта разница между естеством и родством ясно показана в Посланиях Иоанна - имеется в виду благодать и то, что божественная природа делает необходимым. См. Иоан. 4, где говорится о поклонниках, и Иоан. 1. Отца никто не может явить, кроме как Сын. Но распятие Христа способствовало и разрыву завесы, и мы оказались перед Богом в Его божественной праведности, и Он открылся нам таким, какой Он есть. Мы пребываем в Нем в полном соответствии с этим. В другом месте я касался разницы между понятиями "сыновьи отношения с Богом" и "познание Отца, как открывшегося в Сыне". На первое понятие опирается апостол Павел, который редко выходит за рамки этого, на последнее - апостол Иоанн. В Послании к Евреям говорится о прямом доступе к Богу в святое святых, но не как к Отцу}, однако она пока скрыта за завесой. Судейский престол был еще только символом. В то время человек (кроме Моисея, признанного в благодати) не имел доступа к Богу, и Бог не являлся ему. Теперь Бог выступил в благодати, облекая Себя смирением, чтобы в совершенной благодати быть вместе с нами, а человек вошел в славу согласно тому праву, которое дало ему совершенное искупление.
Повсюду, где в Ветхом Завете мы встречаем херувимов, они олицетворяют судебную власть Бога или являются исполнителями воли этой власти. В Апокалипсисе они, главным образом, связаны с провиденциальными судами и находятся рядом с престолом Божиим, но их неземной характер определяет их сущность, так что престол Божий судит не просто настоящим и высшим судом, но, в конце концов, судом, соответствующим природе Бога.
Здесь Бог являет Себя как Верховный Бог в Своей духовной сущности, вооруженный властью, способной заставить уважать Его законы и дать ответ за все содеянное. Этот образ Бога, как такового, и это отвечает на то, почему кровь (как свидетельство всего, что было сделано для тех, кто, таким образом, ответственен перед Его законом, как свидетельство, удовлетворяющее духовной природе Сидящего там, каждый год возлагали на крышку ковчега в знак того, что совершаемое дело еще не совершилось до конца {Ибо завеса еще не была разодрана}.
Находясь за завесой, Бог еще не пребывал в непосредственной связи со Своим народом, однако оттуда Он общался с ними: "Там я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, - говорил Бог Моисею, - посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедовать чрез тебя сынам Израилевым". Моисей, которому Бог открывал Свои замыслы относительно народа Израиля, стоял за завесой и таким образом разговаривал с Господом.
В этом непосредственно и проявлялся Бог и все то в Нем, что лучше всего передавало Его пока еще скрытую от людей природу. Но ведь это было проявлением Его Самого через суд и управление {Это правда, однако правда в ее символическом (или, может, лучше сказать, в духовном) выражении не по форме, но по сути; в этом был и другой важный момент истины. Ковчег был местом, где приближались к Богу, но местом, где Он имел дело с возлагаемой на человека ответственностью как человека, ибо это символизировал медный жертвенник, - место, где приносили жертву, куда человек приходил как грешник, когда речь шла о том, каким должен был быть человек, каким он должен был быть для Самого Бога и еще каким должен был быть человек, чтобы соответствовать званию человека. В вопросах о приближении к крышке ковчега во святая святых речь идет о сущности Бога. Человек должен соответствовать Самому Богу, находясь в святая святых. И, по правде говоря, остальное было только испытанием для человека. Человек не был невинным в раю и, будучи грешником, не мог приблизиться к Богу, ибо соответственно тому, что есть Бог, человек - грешник. И только благодаря разодранной завесе в небесном раю человек сможет говорить с Ним, хотя на основании совершенного Христом дела Бог будет иметь и земной народ, в чьем сердце будет записан закон}, ибо он еще не явил Себя ни в человеке, ни как человек, но находясь за завесой. Во Христе мы познаем Его, открывшегося в совершенной благодати и божественной справедливости в образе человека, и познаем только тогда, когда была разорвана завеса, а до тех пор Христос оставался в одиночестве, ибо благодать была отвергнута точно так же, как был нарушен закон.
Снаружи завесы находился стол, на который возлагали двенадцать хлебов и золотой светильник. Число двенадцать символизирует совершенное служение человека, семь - духовную полноту (добра и зла). То и другое присутствует снаружи завесы, с внутренней стороны которой находилось непосредственно то место, где Бог являл Себя, Всевышний, Который скрывал Себя во тьме. Снаружи завесы было светло и была пища: Бог в силе открылся в человеке, сила власти обнаружилась среди людей, и в историческом плане это было связано с двенадцатью коленами. Однако верующий видит то и другое во Христе; свет Духа Святого побуждает нас познать это. Священники входили во святилище прежде, чем Он открылся в силе, а до этого все пребывало во тьме; Бог же дает свет Духа Святого {Поэтому, если смотреть с другой точки зрения, мы видим здесь двенадцать апостолов, примкнувших к Господу в Его бытность человеком во плоти, и семь Церквей для Того, Который имеет семь Духов Божиих}.
Эти двенадцать колен в свое время соответствовали внешне этому проявлению. Это же мы находим и в новом Иерусалиме. Главная идея заключалась в том, что Бог являл Себя в святилище в челоеке и через Дух.
Далее речь идет о самой скинии, которая едина, хотя и разделена на две части. Скиния и ее конструкция заключили в себе два значения (как учит нас Слово). В основном она была тем местом, где Бог обитал и являл Себя, следовательно, это символ небес, Божией обители, а также олицетворение личности Христа, жилища Божия.
Самое небесное должно было очищаться лучшими жертвами (Евр. 9,23). Поэтому Христос прошел небеса, как Аарон прошел к крышке ковчега (Евр 4,14). Это используется в том же значении, что и образ созданной вселенной (Евр. 3,3-4), где он также используется в целом как образ святых, как дом, в котором Христос - Сын {Мы можем добавить: христиане, "чей дом мы". В Послании Евреям не говорится ни о теле, ни об Отце: мы странники здесь, которые ходят верою}. Завеса была, как нам известно из того же божественного источника, плотью Христовой, на которой лежала печать Бога, свидетельствующая о святости Его суда, о совершенстве Его высшей справедливости, но открывающая Бога в безупречной благодати тем, кому открылось само Его присутствие.
Сама скиния была выполнена из тех же материалов, что и завеса, на мой взгляд, несомненно, олицетворяющая, присущую Христу, как Человеку, непорочность и чистоту, и на ней были те же украшения, олицетворяющие божественную благодать и милосердие {Если мы подробнее исследуем эти предметы, то обнаружим, что на шатре скинии и на завесе не было золота, но имелись херувимы; на ефоде было золото, однако отсутвовали херувимы; на занавесях перед входом во святилище не было ни золота, ни херувимов. Внутри скинии в святилище и в святая святых все было покрыто золотом. Поэтому Христос как Человек (а завеса, как известно, символизировала Его плоть) был наделен властью судить и будет судить, как Человек, не только обычным земным судом, но и божественным. Он был человеком и действовал как человек, но вместе с тем Он был божественной личностью. Священство в образе Аарона не могло иметь херувимов, то есть права вершить суд на небесах, однако Его присутствие там отождествляется с божественной праведностью. Когда Он явился на землю, все было проявлением абсолютной благодати, однако внешне это никак не проявлялось}. К этому были также добавлены херувимы, олицетворяющие, как мы уже видели, судебную власть {Если описать это более подробно, то херувимы олицетворяют собой силы, которыми наделена тварь и Божии атрибуты, изображенные на престоле в виде четырех голов зеленых тварей: человека, скота, дикого зверя и птицы, символизирующих ум, устойчивость, силу и быстроту исполнения приговора. Человек делал себе идолов и истуканов из них; эти твари были изображены на престоле Божием}, которая, как известно, была дана Христу как человеку: Бог "будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа...", и опять: "ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну... И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий".
Мне кажется, что и внешние покровы скинии указывают на Него. Так, покрывала из козьей шерсти указывали на Его чистоту и непорочность или, скорее, на Его суровое отношение к тому злу, которое окружало Его, что характеризует Его как пророка. Речь идет не о строгости и суровости по отношению к несчастным грешникам, но неприятие грехов Им Самим, ибо Он отделил Себя от грешников, удалившись от грехов, и это придавало Ему Его духовную власть; это покрывало из козьей шерсти указывало на пророка, а красные бараньи кожи - на Его беззаветную преданность Богу {Это следует из тех случаев, в каких барана обычно приносили в жертву}, на Его посвящение Себя Богу (дай Бог нам уподобиться Ему в этом!). Синие (бараньи) кожи указывают на бдительность в отношении сохранения святости как в плане поступков, так и в плане внешних связей, что хранило Его от всего окружающего зла. "По слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя". "Но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему". Кроме этого, все, присущее Его личности, соответствует новому творению в нас, указывая на нового человека и на Него, рожденного Святым Духом при Его воплощении, на Его рождение во плоти, в котором Он явил совершенное выражение Духа. Однако я говорю об этом как о практически осуществленном или о том, что Дух и Слово совешили в нас.
Во дворе скинии Бог встречается с миром (я не говорю о самом мире, по которому мы идем {Это, вероятно, выражает благодать христианства, поиски и спасение потерянного. Внешний вид скинии указывает нам на наш приход к Богу, а не на Его явление к нам. То же самое надлежит отнести и к христианству. В Послании к Евреям рассматриваются те же изображения скинии, о которых мы говорим, однако даже они несколько изменены под влиянием христианства}, ведь речь идет о пустыне), именно туда люди приходили из мира, чтобы приблизиться к Богу, но не как священники или святые, но как грешники.
Уйдя из этого мира, человек попадает в пространство, отгороженное для Бога, Которого знают лишь те, кто вошел туда. Там в первую очередь в глаза бросается жертвенник всесожжения; Бог справедливо осуждает грех, но являет милосердие грешнику в Своих отношениях с людьми, обитая среди них, как таковых. Да, Бог осуждает грех, ибо, не осудив его, Он не сможет поддерживать отношения с людьми. Однако скиния символизирует и Христа, исполненного совершенства от Духа Божия, Христа, принесшего Себя в жертву за грех во имя торжества справедливости, чтобы установить связь грешников с Богом. Христос был вознесен от земли. Относительно земли вопрос заключался в следующем: возможны ли взаимоотношения людей с Богом, святым и живым? Этого не могло быть. На кресте Он был вознесен от земли, отвергнут этим миром, тем не менее Он не вступает в места небесные. На кресте Христос был удален от этого мира - Он покинул его, однако все еще сохраняет Свое присутствие в нем, как предмет веры, как полное удовлетворение, полученное праведностью Божией, как доказательство Его любви, и к тому же любви Того, Который Своим поступком прославил все, что присуще Богу. Хотя Его больше нет рядом с людьми на земле, они устремляют к Нему свой взор, и по благодати многие идут Его путем, отделяя себя от этого мира, в то время как Бог в правосудии Своем (ибо где оно еще было прославлено, как не на кресте Иисусом?) может принять приношение соответственно Своей славе от любого грешника и быть прославленным даже самым жалким грешником. Что касается приближения к Богу грешника, то последний делал это ради прощения ему вины и явных грехов. Само по себе жертвоприношение значит гораздо больше, чем приятное Богу благоухание, прославляющее Его.
Именно здесь мы находим описание жертвенника всесожжения, сделанного из меди, который символизирует справедливое осуждение греха Богом (который, однако, встретил грешника с любовью благодаря жертве Христа). Бог явил здесь Себя не как духовный и высший объект поклонения святых, но с точки зрения Своего отношения к грешникам соответственно Его праведности, определяемой {Здесь мы должны заметить, что хотя окончательный приговор имеет отношение к нашей ответственности перед Богом и определяется ею, прощение неотделимо от нашего вхождения в присутствие Божие (хотя на опыте в этом плане может быть продвижение), потому что именно благодаря делу, совершенному Христом, была разорвана завеса в храме и Бог полностью открылся. Это показал великий день искупления, ибо кровь была отдана Богу, и отданы во искупление грехов (но грехов, оскверняющих присутствие Бога), чтобы все грехи были уничтожены. Но медный жертвенник объединял в себе преданную любовь и ценность жертвоприношения, то есть он олицетворял божественную благосклонность и божественную удовлетворенность: "Потому любит Меня Отец". В данном случае были принесены жертва за грех и жертва всесожжения, но та и другая - для благоугодности в отрицательном и положительном смысле, а не просто святости Бога, как кровь в день искупления. Мы искуплены Его кровью, нам прощены наши грехи, но только благодаря Его щедрой благодати} тем, как Он оценивал их грехи. Но кроме этого грешники были представлены Ему через искупительное дело Христа, Который, действуя под мощным влиянием Святого Духа, принес Себя непорочного Богу и тем самым удовлетворил всем требованиям Его правосудия, и, более того, прославил Бога во всем существе Его, став благоуханием, приятным Господу {Интересно узнать, что слово "сжигать" вовсе не используется в еврейском по отношению к жертве за грех и жертве всесожжения; в случае жертвы всесожжения это слово используется в смысле "курить благовонным курением"}, в котором, покинув этот мир, мы приближаемся к Богу, и приближаемся к Нему подобно тем, которые являются грешниками по своей сути и признают это. Приближаясь к Нему, они обнаруживают, что их грехи устранены на кресте Христовом, встретившемся на их пути, и, кроме этого, они вошли в это благоухание жертвы Христа, который сделался жертвой всесожжения. Это не было жертвой за грех, сжигаемой за пределами стана, ибо там никто не приближался к Богу. Христос был сделан Богом жертвой за грех, и все произошло между Богом и Христом, однако здесь мы приближаемся к Богу.
Я добавлю здесь несколько слов о жертвоприношениях. В жертве за грех, которую сжигали вне стана, Бог представлен выходящим из Своего жилища, чтобы наказывать, мстить за грех. Христос встал на наше место, понес на Себе наши грехи и умер, чтобы снять с нас грех, принеся Себя в жертву. В этой жертве за грех Его кровь пролилась и смыла наши грехи. Однако эту бесценную кровь первосвященник уносит в святое святых и возлагает там на крышку ковчега, и таким образом устанавливается надежная основа всех наших отношений с Богом, поэтому если смотреть на каждого входящего к Богу теперь, то он безгрешен пред очами Бога. Однако это означает не только то, что Бог полностью осудил грех через смерть Христа, но и то, что дело Христа было угодно Богу во всех отношениях. "Я прославил Тебя на земле". Бог прославился во Христе, и Бог признал Его в Себе Самом. Сама сущность Бога, заключающаяся в Его справедливости и любви, была в полную меру прославлена открыто перед всей вселенной, хотя только глаз верующего способен увидеть это, и поэтому именно этой праведностью Христос был возведен в положение, достойное совершенного Им дела. Любовь Отца к Нему, и именно она не преминула сделать это.
Таким образом, дело не только в том, что та святость, которая наказывает грех, уже показала этот грех через смерть Иисуса и ей больше ничего нельзя было сделать для искоренения его, но и в том (для того, кто знает, что в его природе Адама нет спасения, а тем более нет его в законе), что благодатью, верою Христа, праведностью Самого Бога, оправдывающей справедливостью был не только уничтожен грех, но и должным образом оценено все совершенное Христом во славу Бога. Бог принимает нас в Возлюбленном Его. Учитывая все то, что совершил Христос, Бог должен был возвысить Его и поместить одесную Себя. И мы очищены от своих грехов соответственно совершенству Бога, Который вместе с Христом совершил это дело искупления. И Христос вошел к Нему, как Человек, благодаря этому делу, после того как Он принес Ему Свою Кровь. И мы, являясь объектами этого искупительного дела, благодаря ему приняты Богом подобно Христу. Поэтому грешник, верящий в Бога, приближается к медному жертвеннику, где приносят жертву (ибо путь к Нему открывается кровью жертвы), и приближается к Богу, явленному в святости, но приближается к Богу, как приятное благоухание жертвы Христовой, - это выражение не соответствует жертве за грех, сжигаемой вне стана (там Он был сделан жертвой за грех). Мы приближаемся к Богу подобно всякому приятному благоуханию, которое исходит от преданности и покорности Христа, распятого на кресте, то есть принимающего смерть.
Заметьте, кроме того, что священники приближаются к Богу, входя в святилище, как и подобает священникам. Но об этом немного позднее.
Таким образом проанализировав все проявления Бога, мы подошли к вопросу священнослужения. Служение Богу происходило во дворах скинии и в местах, где Бог давал о Себе знать (гл. 27,20). Священники должны были заботиться о том, чтобы во всякое время горел светильник вне завесы, за которой было скрыто свидетельство, чтобы он горел и ночью. Светильник символизирует свет благодати и силы Божией - через Духа, являющего Бога духовно. Здесь представлен не Он Сам, сидящий на престоле, где Его высшее существо хранило сокровище Его правды, и этим сокровищем был Сам Христос в Своей Личности и по Своей природе, и только напоминающий Самого Бога; это не указывает и на справедливость в Его отношениях с грешным человеком вне святилища, мерилом которого являлся долг человека, и для чего закон Божий давал определенные правила. Это указывало на свет, посредством которого Он проявлял Себя в силе Своей благодати, но который указывал на Его связь с человеком, представленным святым или отделенным на служение Ему, и все же это указывает на проявление Бога. По сути речь идет о Святом Духе. Это мы видим и в Апокалипсисе, однако, возможно, в основе этого Христос, как человек, и это ничем не ограничено {Для полного раскрытия этого в Его личных и свободных проявлениях здесь на земле необходимо было, чтобы человек (Христос) прославился согласно божественной справедливости, однако подобные рассуждения могли бы отвлечь нас от нашей настоящей темы. Мне следует снова напомнить, что мы имеем здесь лишь тень, а не сам образ вещей. То, что содержится в тексте, относится к земному человеку, которым Бог управляет как сосудом Духа. Здесь священство предполагает людей слабых, а Христос - это иная Личность, обитающая для нас на небесах}. Или этот свет, возможно, исходит от Него и через Его благодать светит в других, либо как Дух пророчества (это относится исключительно ко времени, предшествующему Его появлению на земле), либо каким-то иным образом он сияет все ярче и ярче, как он светил после Его воскресения, когда Святой Дух спустился на землю. Но как бы он ни проявлялся в людях, дело в том, что он сам был там пред очами Бога, чтобы явить Его в силе Самого Духа, однако для нас здесь важно священнослужение, чтобы сохранить эту связь между силой Святого Духа и служением людей, в которых Бог явил Себя во имя того, чтобы этот свет светил всегда (глава 27,20-21). Вот почему в следующей главе речь сразу идет о назначении на служние священников.
Одежды священнослужителя заключали в себе все, что связано с Личностью Христа, как Священника, они представлены следующими предметами: наперсником, ефодом, верхней ризой, хитоном, поясом и стяжным кидаром. Ефод был главным священническим одеянием; он был выполнен из тех же материалов, что и завеса скинии, только на завесе не было золота, но были изображены херувимы {Если мы подробнее исследуем эти предметы, то обнаружим, что на шатре скинии и на завесе не было золота, но имелись херувимы; на ефоде было золото, однако отсутвовали херувимы; на занавесях перед входом во святилище не было ни золота, ни херувимов. Внутри скинии в святилище и в святая святых все было покрыто золотом. Поэтому Христос как Человек (а завеса, как известно, символизировала Его плоть) был наделен властью судить и будет судить, как Человек, не только обычным земным судом, но и божественным. Он был человеком и действовал как человек, но вместе с тем Он был божественной личностью. Священство в образе Аарона не могло иметь херувимов, то есть права вершить суд на небесах, однако Его присутствие там отождествляется с божественной праведностью. Когда Он явился на землю, все было проявлением абсолютной благодати, однако внешне это никак не проявлялось} (однако за завесой все было из золота, поскольку во Христе, как Сыне Человеческом, были представлены владычество Божие и суд). На ефоде было золото, но на нем не были изображены херувимы, поскольку в священнике должна пребывать божественная праведность, однако он не находился на положении правителя или властелина (сравните Числ.4). Ефод также символизировал непорочность и совершенства, присущие Христу. Пояс был символом служения и был выполнен из тех же материалов, что и ефод, поверх которого он надевался. Одетый в эти одежды славы и благолепия, священник носил имена народа Божия перед Богом, в полном их порядке. На раменах своих священник носил груз их власти, и на наперснике судном у сердца своего, а наперсник этот был неотделим от ефода, то есть от его священнослужения и предстояния пред лицом Бога. Он также носил суд сынов Израилевых пред лицом Господним в соответствии с совершенствами лика Божия. Всеми этими предметами одежды священник утверждал их суд пред лицом Бога. Поэтому они искали ответы через урим и туммим, которые были возложены на наперсник судный, ибо мудрость нашего поведения определяется этим положением пред лицом Бога. По подолу ризы ефода {Верхняя риза к ефоду была вся голубая. Я думаю, что это было все, что присуще небесам, а не указание на чистоту и совершенства в человеке} были выложены желанные плоды и предметы, свидетельствующие о святом Духе (позвонки), которые издавали звук во время священнослужения. Я полагаю, что Христос при восхождении на небеса давал о Себе знать через Святого Духа, обитающего в Его народе - на краях одежды Его (сравните Пс. 132). И Он даст о Себе знать через Свои дары, когда явится с небес. А до тех пор Он несет в душе также и беззакония, находясь со святыней пред лицом вечного Бога. (Эта святыня у Него на челе). Эта божественная святыня в Нем представляет не только Его народ, но и его несовершенное служение.
Сыны Аарона тоже были одеты в одежды священников. Их естественная нагота не должна была проступать через них, но все должны были видеть славу и почет, в которые облек их Бог. Пояс служения также отличал их.
Об одежде первосвященника следует сказать еще несколько слов. То, что характеризовало первосвященника как служителя Бога, был ефод, к которому плотно прикреплялся наперсник, на котором были установлены урим и туммим. Именно в нем священник должен был предстоять перед Богом. Ефод был выполнен из тех же материалов, что и завеса скинии, но в него было добавлено золото, ибо завеса символизировала плоть Христа, действия которой нельзя отделить от божественного, однако в священнослужении Он являлся пред лицом Бога за завесой, то есть, образно выражаясь, на небесах. А там все, что соответствовало природе божественной правды и являлось ее неотъемлемым качеством (вместе с небесной благодатью и чистотой), имело свое место и свои части, подобно тому, как мы находим в Нем, как написано при рассмотрении Его в несколько ином аспекте, хотя и схожем с этим {В Послании Евреям представлена иная цель священнослужения: оно совершается не для того, чтобы избавиться от грехов (за исключением 2-ой главы Послания), чтобы искупить их, поскольку все они уже искуплены, и мы не имеем более сознания их. Цель его теперь, чтобы благодать помогла нам больше не грешить}. "Ходатай пред Отцом, Иисус Христос, Праведник". Ос-новой священнослужения была абсолютная личная непорочность человека в высшем смысле этого слова, как природа или сущность от разума Божия, прославленная в священнослужении {Сравните 1 Иоан. 2,29; 3,1-3, где отмечено то, как Дух переходит от Божества к человеку и человек к Божеству в одном лице через ту связь, о которой уже говорилось. Это чрезвычайно прекрасно и заставляет нас понять сущность новой природы в нас, которая передается нам от Святого Духа и присуща Ему, которая позволяет оценить Его. Освятивший и освященные - одно целое. Выразимся подробнее: мы, которые с непокрытым лицом взираем на славу Господа, сами преображаемся в тот же образ (2 Кор. 3), и мы действительно уподобимся Ему, ибо мы увидим Его, каков Он есть, и всякий, имеющий надежду на Него, очищает себя, так как Он чист}, с которой тесно переплетаются благодать и божественная правда. Это было служением, и священник готовился к нему, как к служению пред лицом Бога. Он препоясывал чресла, иначе одежды могли бы спасть к ногам. Это особо касалось ризы, полностью голубой.
Однако рассмотрим сам ефод. Первосвященник представлял весь народ перед Богом, и делал это двумя путями. Во-первых, он носил сынов Израиля на раменах - нес всю тяжесть и груз их на себе. Их имена были вырезаны на двух камнях оникса, которые соединяли части ефода; священник не мог носить ефод и служить в нем, не нося имена колен сынов Израиля на своих раменах. Так и Христос всегда носит народ Свой.
Во-вторых, наперсник нельзя было отделить от ефода; он всегда надевался вместе с ним. И на наперснике священник носил имена сынов Израиля пред Господом и, будучи так облачен в одежды первосвященника, не мог предстоять Господу без этих имен. Как сказано, он носил их у сердца своего перед Господом постоянно. Они будут у сердца Аарона, когда он будет входить во святилище пред лицо Господа. Так и Христос всегда носит нас перед Богом. Он представляет нас Богу, как то, что Он носит у Своего сердца. Он не может предстать перед Ним без этого. И какое бы желание и стремление Христова сердца ни находило отклика у Бога, ни достигало бы благосклонности и покровительства Его; оно действует так, чтобы эта благосклонность Божия распространялась и на нас. Свет и благоухание святилища - места обитания Бога - не может осенять только Его, не распространяя свой свет и на нас, и такова цель его, установленная Им Самим.
И это еще не все. Урим и туммим были возложены на наперсник - свет и совершенство. Первосвященник носил суд сынов Израиля на их настоящих путях, а что касается их существующих отношений {Великий день искупления снял вину}, то он носил суд их у сердца своего пред лицом Господним и делал это в соответствии со светом и совершенством Божиим. Это нам необходимо, чтобы добиться благословения. Если бы мы предстояли Господу такими, какие мы есть, то неизбежно навлекли бы на себя суд или лишились бы воздействия этого света и совершенства Божия, оставшись за пределами его. Однако Христос, понеся наш суд на Себе подобно священнику, способствовал тому, чтобы мы предстояли пред Богом согласно совершенству Самого Бога, и наш суд понесен, но наше положение, водительство, свет и духовный разум соответствуют тому же божественному свету и совершенству. Так и этот священник вопрошал Бога и получал ответы от Него в соответствии с уримом и туммимом. Это благословенная привилегия {Мы должны помнить, что все, о чем здесь говорится, касается не сынов и Отца, а человека, приближающегося к Богу; только в этом приближении мы выделяем для себя Христа. Мы рассматриваемся на земле (не на небесах), и Он предстоит Богу за нас, обеспечивая нам место, наше положение, соответствующее Богу (только для нас завеса порвана; это большая разница). И все же мы здесь на земле, но призваны на небеса. Сравните это с Посланием Евреям. Заметим, что священство теперь, носящее небесный характер, предназначено не для уничтожения совершенных грехов, но для того, чтобы благодать помогла нам во время нужды не допустить грех. Грехи понесены, с ними покончено раз и навсегда, и в этом основание священства. См. главы 9,10 и 8,1, и 1,3. Заступничество перед Отцом потребуется, когда нам нужно будет восстановить общение с Ним. Сравните Иоан. 13 и Числа 19}.
Представленные пред лицом Бога соответственно божественной праведности и совершенству Христа, наш духовный свет, привилегии и действия должны отвечать этому совершенству. Это представление в божественной праведности дает нам свет, отвечающий Его совершенству, пред лицом Которого мы предстоим. Поэтому о нас сказано (1 Иоан. 1), что мы должны ходить во свете, как Он во свете. Это серьезная мысль, затрагивающая совесть, однако и радостная для сердца, поскольку подсказывает нам, о чем надо возвещать в святости {Согласно домостроению все было тьмою. Бог не открылся, завеса не была порвана, однако я говорю здесь о том, что олицетворяет собой одежды первосвященника}. Христос, понеся наш суд, лишает грех его осудительного характера и обращает свет, который осудил бы грех и нас за него, в нечто очищающее соответственно тому самому совершенству, которое взирает на нас. Упомянутый здесь наперсник крепился сверху к камням оникса, установленным на нарамниках ефода, и снизу к ефоду под поясом его. Это как бы символизирует постоянное положение народа Божия, неотделимого от первосвященника, входящего во святилище пред лицо Господне. Креплениями служили божественные и небесные предметы - золотые цепочки сверху и золотые кольца со шнурами из голубой шерсти над поясом ефода снизу. Священство, проявляемое среди людей и связанное с народом, зиждется на непреложной, божественной и небесной основе. Таким было служение первосвященника, представляющего народ пред Богом. Под этой верхней ризой он носил еще одну - всю голубую.
И этот образ Христа передает Его совершенно небесную сущность. Святилище было местом ее проявления. Поэтому небесный Священник должен Сам быть небесным человеком. Именно к этому образу Христа, как и к упомянутому первосвященнику, присоединяются плоды и свидетельство Духа - позвонки и яблоки. Они проистекают именно от Христа в Его небесном образе. Эти позвонки и яблоки крепятся по подолу Его ризы здесь на земле. Звук позвонков был слышен, когда Он входил и когда Он выходил; так было и так будет. Когда Христос вошел, дары Духа были явлены в звуке свидетельства, и они будут, когда Он вновь придет. Плоды Духа, как нам известно, также были и у святых {Цвета были голубые, пурпуровые и червленные; они олицетворяли небесную, царскую и земную славу. Принадлежа лично Христу, они были скрыты, когда Он вошел, но будут явлены, когда Он выйдет. Мы должны рассматривать их как характеризующие Христа, как связанные с Христом, отвергнутым на земле, и прошедшим через распятие, чтобы прийти к Своему венцу}.
Однако помимо плодов и даров было и другое. Поклонение и служение (приношения Богу) были частью пути народа Божия. Увы, они и здесь потерпели неудачу! Поэтому священнику пришлось понести на себе недостатки их приношений и даров Богу.
Таким образом, поклонение народа Божия было принято, несмотря на недостатки его приношений, и святыня всегда была пред лицом Господа в приношениях Дому Его - она была на челе первосвященника, когда Его народ, с одной стороны, предстоял перед Ним, а с другой - Он направлял Его согласно своим совершенствам и через первосвященника {Наша связь с Богом не нуждается в таком посредничестве, ибо завеса порвана. Однако наш первосвященник содействует на небесах, сидя одесную Бога. Имя Отца не подходит здесь}.
Этот хитон из виссона являлся тем, что больше подходило самой личности Христа, олицетворяя внутреннее, - личную чистоту, но украшенную всеми другими совершенствами. Таков был и есть Христос.
Отношение этого к Христу очевидно. Только мы должны помнить замечание апостола Павла, то есть Духа Божия, о том, что эти вещи всего лишь тень будущих благ, а не самый образ вещей. Наш Первосвященник, хотя Он всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас, воссел одесную престола величия на небесах. В духе все это принадлежит и нам. Он представляет нас, принимает благодать и указание для нас через Духа и несет недостатки приношений, посвящаемых от нас. Всякое наше служение благоприятно Ему, как и наши личности во Христе. В сущности священник никогда не ходил в одеждах славы и благолепия по ту сторону завесы. Он должен был надевать их, когда шел на служение в святилище {Назначение этих одежд - входить в них во святилище пред лицо Господа; лишь полированную дощечку из золота священник должен был носить на кидаре непрестанно (глава 28,29; 30,35), о золотой дощечке сказано в стихе 38. Затем ношение этих одежд во святилище было запрещено. См. Левит, глава 16}. Но после смерти Авидда и Надава, сынов Аароновых, ношение их во святилище запрещалось, за исключением великого дня искупления, и тогда священник, идя в святилище, надевал другие одежды, льняные. Поэтому смерть и вхождение в нее были необходимы нам в символическом плане, олицетворяя исполнение Христом искупления. И, как считают Иудеи, Он ушел в этот последний путь, и все это время с тех пор отсутствует в святилище, а они должны ждать, пока Он явится, чтобы узнать о том, что Его дело принято и снискало благоволение {Мы всегда должны помнить, что имеем лишь тень будущих благ. Здесь изображены великие принципы небесного, но не та перемена, связанная с разрывом завесы (через которую мы смело можем войти в святое святых), в результате которой Христос воссел в славе одесную Бога, и это произошло благодаря вечному искуплению. Как было уже отмечено, если бы не явился Сын, не было бы открыто имя Отца и не установилась бы связь с Ним}. Мы знаем это через Святого Духа, посланного с небес. Он спустился, когда Господь восшел, так, чтобы мы почувствовали в духе ту славу, в которой Он пребывает. В этом в сущности и заключается положение христианина. Если бы Он оставался в славных одеждах священника, то это означало бы общение с приобретшими благоволение пред Господом через первосвященника. Поэтому мы имеем его в душе, хотя это еще не вся правда о нашем полоении.
Чтобы посвятить Аарона и сынов его во священники Богу, их омыли водой. Аарон и сыны его в совокупности всегда олицетворяют Церковь не как одно тело (об этом не упоминается в Ветхом Завете), но как испытанные в разных положениях поодиночке перед Богом.
Для всех есть только одно освящение - божественная жизнь. Христос - источник и выражение ее. Мы сделаны сопричастниками ее, но это - одно. Освящающий и освящаемые едины.
Однако Аарон был помазан первым, отдельно от сыновей своих без жертвоприношения, без пролития крови {Аарон в подобных образах всегда един со своими сыновьями, ибо Христа нельзя отделить от Его собственных, иначе они будут ничем. Но Он лично был помазан без крови, что было доказано историей жизни Христа. Он был помазан еще будучи на земле, а Его ученики были помазаны после Его смерти. Он получил Духа для Церкви новым путем (Деян. 2,33), когда воскрес из мертвых в силе крови вечного завета, ибо действенностью этой крови Он был вознесен как Глава Своего народа в интересах и от имени его. При помазании Христа на земле Святой Дух свидетельствовал о праведности Его и о том, что Он - Сын Божий. При нашем помазании Он является свидетелем того, что мы чисты кровью Его, праведностью Бога в Нем и что мы сыны Божии через усыновление}. Сыновья же его были приведены после помазания Аарона. Кровь овна вручения была возложена на край правого уха Аарона и сыновей его, на большой палец правой ноги их и на большой палец правой руки их. Покорность, действия, поступки измеряются и оправдываются как ценностью, так и совершенством крови Христа. И после этого Аарон и сыновья его были окроплены кровию с жертвенника и елеем помазания, то есть, иными словами, они были отделены для Господа кровию жертвы и помазанием Святого Духа. Омовение символизирует воздействие Духа в Его освящающей силе Мира, а помазание - Его личное присутствие и силу разума и власти - действие Бога в нас.
Важно также отметить здесь, что запечатление Святым Духом следует за окроплением кровью, а не за омовением водой. Это было необходимо. Мы должны были родиться заново, однако это не то очищение, которое само по себе ставит нас в такое положение, в котором Бог может нас запечатлеть, - только кровь Христова очищает так. Ею мы полностью очищаемся, становясь убеленными, как снег, а дух сходит, чтобы свидетельствовать о высокой оценке Богом этой пролитой крови. Поэтому одежды Аарона и его сыновей были окроплены кровию. Кровь Христова и Святой Дух поставили нас в такую близость с Христом, в какой Он соответствует благоволению Господню к той совершенной жертве (то есть овну вручения) и присутствию, свободе и силе Святого Духа {Аарона сначала помазали просто возливая ему на голову елей помазания (Исх. 29,7). Затем привели сыновей Аарона и овна вручения, и кровью этого овна помазали край уха Аарона, а затем край уха каждого из его сыновей, их большие пальцы на правой руке и ноге. Может прийти в голову мысль, что только ухо Аарона было окроплено кровью овна, но при сравнении с тем, что написано в Лев. 8,23, можно предположить, что здесь в стихе 20 говорится об окроплении кровью Аарона и сынов его. Великой истиной является наша связь с благословенным Господом, но Он был послушным и покорно принял смерть, и нет никакой необходимости в Его очищении. Этот великий принцип для нас заключается в том, что ни одна мысль не должна приходить в голову, ни один поступок не должен совершаться нами, которые бы шли в разрез с совершенством посвящения через жертву Христа. Ценность этой жертвы распространяется и на нас, однако здесь речь идет о посвящении, ибо то и другое в крови Его}.
Были совершены следующие жертвоприношения: за грех, во всесожжение в приятное благоухание, хлебное приношение, сопровождающее заклание овна посвящение (оно носило характер мирной жертвы). Об этих жертвоприношениях уже говорилось раньше; я лишь напомню об их значении. Христос сделался жертвою за грех за нас, понеся грехи наши на теле Своем, пригвожденном к дереву; это жертва за грех - первая потребность души. Христос покорно принял смерть, посвятив Себя прославлению Отца Своего и нам, как принадлежащим Отцу, и это, в соответствии с природой и сутью Божией и существованием греха в нас, есть жертва всесожжения. Общение с Богом, со Спасителем, с поклонниками и со всей Церковью - это жертва мирная. А Христос, заклятый как святыня при жизни Своей на земле, но испытанный даже смертью, символизирует приношение хлебное.
Следует отметить, что когда Аарон и его сыновья были окроплены кровию и помазаны елеем, то сыновья, а также их одежды, были помазаны с ним, а не Аарон с сыновьями. Все связано с Главой. Аарон и его сыновья ели святыню, которой было совершено искупление. Такова и наша часть во Христе, пища Бога, посредством которой мы пребываем во Христе, а Христос - в нас.
Далее, в связи со священством, говорится о постоянном всесожжении в благоухание приятное, в котором народ Божий предстоял Господу; благоухание приятное, о котором говорится там, будто бы оно совершилось среди народа Израиля, способствовало тому, чтобы Израильтяне пребывали пред очами Его постоянно. Там Бог обитал среди народа. Посреднику Он открывался над ковчегом вне завесы и давал ему наставления относительно народа, которые соответствовали Его совершенству. Здесь Он ставит Себя на один уровень с народом, хотя говорит с ним через ходатая. Жилище Бога среди сынов народа Божия освящено Его славой. Им освящены скиния собрания, жертвенник, священники, и Он обитает среди сынов Израилевых, окружающих его {Он пребывает в каждом из нас и во всех нас вместе посредством Святого Духа, потому что Христос был вознесен на небо, как человек. И теперь тело запечатленного святого являет собой храм, и мы все вместе устрояем жилище для Бога через Духа. Последний распространяет Свое влияние теперь на все христианство}. С этой целью Он вывел их из Египта (стих 46) - благословенный образ того, как Бог пребывает среди нас еще более славным и прекрасным образом.
Бог никогда не пребывал прежде среди людей, более того, можем мы заметить, пока не свершилось искупление. Он не обитал вместе с невинным Адамом или другими, но как только свершилось искупление, Он заявляет: "И узнают, что Я Господь, Бог их, который вывел их из земли Египетской, чтобы Мне обитть среди них" (глава 29,46).
Таким образом, учреждение священнослужителя и установление отношений израильтян с Богом, Который обитал среди них, символизировало ходатайство Христа в благодати (все, что заключал Он в Себе, поднималось к Господу, как приятное благоухание (глава 30,1-10) и Его служение, открывающее нам Бога в Духе, светило своим блеском (стих 7). Народ отождествляется с этим служением через искупление (ст. 11-16). народ не мог ни присутствовать во время служения, ни служить {Могли видеть сами места служения, однако не могли войти в них, поскольку завеса еще не разодрана и скрывает их}, но все израильтяне были представлены как искупленные. Мы также видим умывальник между медным жертвенником и скинией собрания, что символизирует очищение {Чтобы считаться рожденным свыше Словом, необходимо было омовение водой от Слова, очищение поклоняющегося. Но здесь речь идет не об умывальнике. Чтобы стать таковыми, священники должны были сначала омыть свои тела, однако не сказано, что они делали это из умывальника, ибо из него они мыли руки и ноги, когда приступали к священнодействию, к жертвеннику для служения и для жертвоприношения, но уже перед этим омыв тела свои. Иными словами, они уже были священниками, когда омывали свои руки и ноги в умывальнике. Их тело уже было омыто, и жертвы их посвящения в священнослужители уже были принесены, а что касается действия, то имело место омовение Словом согласно чистоте божественной жизни в Духе, и особенно на случай их падения (сравните Иоан. 13). Для приобщения требовалось быть не только благоугодным, но и чистым. Без этого предстояние Богу воздействовало бы на совесть, и не давая общения, но указывая на Него. Христос, даже в обличии человека, оставался чист по Своей природе, Он хранил Себя словами уст Божиих. Что касается нас, то мы унаследовали эту чистоту от Него, и мы тоже должны прибегать к Слову, чтобы очистить себя от скверны. Мысль о чистоте и мерило ее одинаковы для Христа и для нас: "Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен ходить так, как ходил Он", - очистить себя, чтобы быть чистым, потому что Он чист. При обычных отношениях израильтян с Богом, когда они являлись поклонниками Его, оскверненные очищались пеплом рыжей телицы, символизирующем очищение от скверны, который добавляли в очистительную воду. Это символизировало влияние посредством Слова Святого Духа на душу и совесть человека, а также страдания Христа за грех во имя очищения человека, страдания, исполненные духовной и очистительной силы, поскольку этот очистительный пепел указывал на уничтожение греха посредством жертвы Самого Христа за грех, как и на наказание огнем суда Божия. Кровью рыжей телицы кропили семь раз перед входом в скинию собрания - перед тем местом, где, как мы уже видели, Бог открывался сынам Израилевым. Однако, чтобы поклоняться Богу и служить Ему, человек должен был обладать чистотой, отвечающей образу Христа, по крайней мере ощущать себя таковым, чтобы не чувствовать угрызений совести. Такое предстояние Ему и осуждение греха также является средством развития личности. Заметьте, что постановления относительно рыжей телицы показывают, что, как бы то ни было (ибо это случаи неизбежные, если рассматривать их с человеческой точки зрения, но они показывают, что так или иначе осквернение возможно), Бог же не потерпит скверны пред лицом Своим}, необходимое перед общением с Богом и перед священнодействием Ему в скинии, то есть омовение рук и ног священников (для нас только ног, поскольку речь идет только о нашем хождении) каждый раз, когда они принимают участие в священнодействии.
Наконец, мы подошли к помазанию и курению. Для первого использовали благовонное миро, которым помазывали только тела священников, а природа человека плотского или, иными словами, состояние человека во плоти не позволяло ему пользоваться этим составом. Курение олицетворяет драгоценный аромат благодати Христовой, проявление божественных милостей и приятное благоухание людей в мире. Только от Него исходит это благоухание, хотя и мы можем обонять его от Него и ходить в этом благоухании.
Постановление об обязательном соблюдении субботы было связано со скинией собрания; оно было таким же знамением, как и любая другая форма общения Бога с Его народом, ибо именно участие народа Израиля в покое Божием отличало его от других народов, как народа Божия.
В завершении всего Бог дал Моисею две скрижали откровения, на которых перстом Божиим был аписан закон.
В то время, как Бог, таким образом, готовит нечто очень ценное для Своего народа {Скиния носит двоякий характер. Она служила прообразом небесного и способствовала сближению греховного народа с Богом, возвращению его к Нему. Интересно рассмотреть скинию и в другом аспекте, ибо, как образец небесных вещей, она представляет собой наибольший интерес. Во-первых, она символизирует сами небеса, так как Христос восходит не в скинию, а непосредственно на небеса. В некотором смысле даже вселенная является домом Божиим, однако, более того, Церковь, как небесный дом, представлена скинией. Мы являемся домом Божиим, скинией Божией в Духе. О тесной связи этих двух значений говорится в начале главы 3 Послания Евреям: Христос, Бог, создал все, а мы - Его дом. Он наполняет все и всех, однако обитает в Церкви. Получаются концентрические окружности, хотя и совершенно отличные по своей природе. Сравните молитву в Еф. 1, в которой эти две вещи также связаны более ясно с положением Христа, как направляющего все; об этом еще говорится в Ефес. 3. В Ефес. 1 Христос представлен Главою над всеми, но не обитающим среди всех, хотя связь остается прежней. Сравните Ефес. 4,4-6, хотя там эта связь представлена через Духа, Господа и Бога, то есть говорится не просто об обитании. Еще более полно отвечает этому молитва в Ефес. 3, где, заметьте, слово "высота" и т.д. имеет отношение не к любви, а ко всей картине Божией. Мы находимся как бы в центре этого и смотрим оттуда, вникая во все, потому что Христос, находящийся в центре, обитает в нас. С другой точки зрения, Личность и полнота Самого Христа пребывает там, ибо Бог был в Нем, а поэтому разрыв завесы апостол Павел относит к плоти Христа или, если угодно, к самой завесе: "...чрез завесу, то есть плоть Свою". Очевидно, что место обитания Бога - главная идея этого, подобно тому, как человек живет в доме своем, принадлежащим ему, и т.д.}, чтобы укрепить Свои отношения с ним, израильтяне полностью отвращаются от Господа, избрав себе рукотворный объект для поклонения, считая его средством своего избавления. Как быстро это случилось - печально, но этого следовало ожидать от поспешного подчинения закону, чтобы насладиться обетованиями. И Аарон впадает в грех вместе со всеми.
В таком вот состоянии находился народ Божий, и Бог повелевает Моисею спуститься. Теперь все начинает устанавливаться на другой основе. Бог в Своих намерениях благодати не только увидел Свой народ в бедствии, но и обнаружил их истинные пути. Они оказались жестоковыйным народом. Поэтому Бог пожелал, чтобы Моисей оставил Его; Он хотел истребить израильтян и произвести многочисленный народ от Моисея. Моисей же становится на их защиту и являет свою истинную любовь к израильтянам, как народу Божию, самоотверженно утверждает славу Божию в них, думая и заботясь только об этой славе, совершенно забыв о себе, ходатайствуя с такой замечательной силой и призывая к тому, что неизбежно влечет за собой эта слава, и к неограниченным условиями обетованиям, данным отцам {Это универсальный принцип, касающийся полного восстановления Израиля. Соломон, Неемия и Даниил лишь возвращаются на позиции Моисея. Это важное замечание относительно исполнения путей Божиих в отношении Израиля}. И Господь отменил то, о чем сказал. Характер Моисея блистает здесь во всей своей красоте и замечательным образом проявляется среди тех, кого Святой Дух соизволил изобразить по бесценной благодати Божией, ибо Ему угодно описывать подвиги народа Божия и принесенные ими плоды, хотя Он Сам является их поддержкой.
Однако все было покончено с заветом о законе. Основной и первый закон, связующее звено всего завета, запрещающий поклонение иным Богам, был нарушен самим же народом. Скрижали со словами завета так никогда и не попали в стан на обычной законной основе. Израильтяне полностью отстранились от Бога. Моисей, который так и не вопросил Бога, что следовало делать с этим законом, спустился вниз. Его опытное ухо, способное быстро улавливать истинное положение дел среди народа, услышало их легкомысленное и кощунственное ликование. Как только Моисей увидел золотого тельца, который был сделал прежде самой скинии Божией в стане, то сразу же разбил скрижали под горой. Ревнуя о народе перед Богом на вершине горы по причине славы Божией, Моисей, спустившись вниз на землю, возревновал о Боге перед народом по причине все той же славы. Ибо вера делает больше, когда видит, что Бог велик, и каждый мыслящий готов признать это, ибо это связывает славу Божию с Его народом, а следовательно побуждает рассчитывать в любом положении на благословение Божие, а также заботиться о Его славе, и призывает к соблюдению святости любой ценой в соответствии с этой славой, чтобы не допустить богохульства со стороны тех, кто отождествлен с ней.
Левий откликнулся на призыв Моисея. Он заявил своим братьям, детям их матери, что не знает их и посвятил себя Господу. Теперь Моисей, исполненный ревности, хотя и не по ведению своему (но по разрешению Бога в назидание нам), заявляет своему народу, что он должен взойти к Господу, чтобы загладить свой грех. Моисей умоляет Бога простить народу Израиля их грех, а если это невозможно, тогда изгладить и его из книги Божией. Бог отказывает Моисею. И хотя Он пощадил народ по ходатайству Моисея, Он все же поставил израильтян под власть Своего долготерпения, но на каждого отдельно возложил ответственность перед Собой, то есть заставил подчиняться закону, объявив, что всякую душу, согрешившую, Он изгладит из Своей книги.
Таким образом, заступничество Моисея способствовало прощению, имея в виду управление, ибо, благодаря этому заступничеству, израильтяне были поставлены в условия подчинения, с принципами которого мы скоро познакомимся. Однако это заступничество было бесполезно в плане искупления вины, которое защитило бы их от конечных последствий их греха, могущего сказаться на их вечных отношениях с Богом, и спасло от осуждения законом {Поэтому это откровение Божие, хотя о нем и сказано как о преисполненном милости, названо апостолом Павлом (в 2 Кор.) "Служением смертоносным буквам и осуждения". Ибо если бы народ все еще находился под властью закона, то чем милосерднее был бы Бог, тем больше вины было бы на народе}. Бог щадит израильтян и повелевает Моисею вести народ туда, куда Он указал ему, и ангел Его должен был идти перед Моисеем.
Как же все это отличается от дела нашего драгоценного Спасителя! Он спустился с небес, со Своего места обитания, где пребывал в славе Отца Своего, чтобы исполнить Его волю, и исполнил ее совершенным образом, и (вместо того, чтобы разбить скрижали, символы завета, требования которого человек не в состоянии исполнить), Он Сам понес наказание за нарушение закона, понеся на Себе и проклятие, и, совершив искупление, прежде чем вернуться на небеса, вместо того, чтобы подняться с мрачным "может быть" на устах, которое святость Божия тотчас сочла бы недействительным. Нет, Он восходит на небеса со знамением совершенного искупления и с подтверждением Нового Завета Своей драгоценной кровью, ценность которой была несомненна для Бога, пред лицо Которого Он представил ее. Увы, Церковь поступила точно так же, как и израильтяне за время отсутствия истинного Моисея, и приписывала провидению то, что сама создала своими собственными руками, потому она пожеала увидеть в этом что-то!
Теперь мы должны немного рассмотреть то, что имело место среди народа Израиля, а также остановиться на роли Моисея, верного и ревностного свидетеля, слуги Божиего в доме Его, ибо в этом случае мы увидим новое посредничество, продолжающееся в мирных условиях, если можно так выразиться, посредничество святое, определяющее верою эти отношения с Богом, в которых милосердие и справедливость Божия соединяются с Его властью. Речь идет не о негодовании в святом гневе, которое действительно имеет место при виде зла, когда не знаешь, что с этим делать, ибо как примирить закон Божий с золотым тельцом? Господь говорит, что пошлет Ангела Своего, видя, что это народ жестоковыйный, чтобы Ему не погубить их на пути. Однако я коротко остановлюсь на фактах, связанных с этим новым посредничеством, представляющим для нас большой интерес.
Сначала Бог заявил, что Он хотел бы пойти и истребить народ Израиля в одну минуту. Этот суд Божий над народом Моисей отвратил своим ходатайством, и Господь теперь повелевает сынам Израиля снять с себя свои украшения, чтобы посмотреть Ему, что делать с ними. Святая благодать Бога, Который, если Он видит оскорбительную дерзость грешника пред лицом Своим, то должен наказать его, однако Он желает, чтобы народ избавился от этой дерзости, по крайней мере, чтобы у Него было время (говоря человеческим языком) рассудить о том, как Ему наказать грех народа, теперь уже униженного и раскаявшегося в том, что они покинули Его.
Но Бог не покидает Свой народ. Праведным путем и справедливым суждением совести Моисей постигает суть намерения Божиего через Духа. И прежде, чем была воздвигнута настоящая скиния собрания, он уходит из стана и ставит себе шатер, чтобы он служил местом для Бога вне стана, далеко от того стана, где народ воздвиг себе идола на месте Божием и променял славу свою на подобие быка, жующего траву. Моисей называет шатер скинией собрания, где Бог встречается с каждым ищущим Господа. Это название важно само по себе, потому что теперь речь идет уже не просто о Боге, обитающем среди признанного общества, которое представляло собой один из образов, уже знакомых нам в связи со скинией {Он верою предвидит, ревнуя о славе Божией, ту скинию, которую должны были построить по замыслам и повелению Бога, которую он видел, когда общался с Господом. Это действительно было главным. Однако скиния была поставлена вне стана, что выглядело в какой-то мере ненормальным в глазах людей, к тому же она была без украшений и имела не те размеры, которые Бог повелел соблюсти в скинии, да и Сам Бог пока еще ни словом не обмолвился о начале ее строительства. Тем не менее Бог присутствовал там, и основа для веры была заложена; иначе говоря в этом шатре видели Бога, Его могли искать там, и вера народа при этой скинии проявлялась даже сильнее, чем когда была построена настоящая скиния. И столп облачный спускался ко входу скинии, как благословенное видетельство веры Моисеевой}. Моисей находился вне стана; Бог же заявил, что Он не пойдет среди израильтян, чтобы не погубить их на пути, как Он угрожал им. Моисей опять начинает ходатайствовать за народ, но теперь заняв особое положение, доказывающее преданность Богу. Однако его связь с народом стала еще прочнее за счет его близости к Богу, еще большего отделения для Него. Это и есть результат отделения верою, когда человек отделяется ради славы Божией и тем приближается к Богу.
Здесь следует заметить, что Бог поймал народ Израиля на слове. Они сказали, действуя согласно своей вере, или, скорее, от недостатка веры в них: "...с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской..." Бог говорит, обращаясь к Моисею: "...развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской..." Поэтому Бог говорит Моисею "ты", обращаясь к нему как к посреднику. Моисей говорит Богу "Твой народ". Эта сила убежденного и искреннего верующего, хотя и отделяет Моисея от остального народа, не может освободить Бога от этого благословенного права (глава 32,1.7.12-34). После этого, однако, сыны Израилевы сняли с себя свои украшения, а Бог, обращаясь к Моисею как к посреднику говорит (глава 33,1): "...Иди сюда ты и народ, который ты вывел из земли Египетской...". {И Моисей действительно олицетворяет собой Христа, но не Христа вне стана}. Теперь все зависит от посредника.
Когда Моисей поселяется в шатре вне стана, Бог открывается ему, как прежде никогда никому не открывался. Народ Израиля видел Бога, стоящим у входа в скинию, которую поставил Моисей, и поклонялся каждый у входа в шатер свой. Господь говорил с Моисеем лицом к лицу, "как бы говорил кто с другом своим". Мы убеждаемся, что именно на такое общение намекает Бог, когда Он говорит о славе Моисея (Числ. 12,8), а не на общение на горе Синайской. Моисей, будучи посредником между народом и Богом, как свидетель заходит в стан, а Иисус Навин, являясь духовным вождем народа Израиля (Христом в Духе), не выходит из скинии собрания {Именно в этом месте мы пребываем в духе, однако, иногда трудно связать то и другое}. Теперь Моисей осознает то, что Бог приказывает ему делать, что он должен привести народ свой, ибо он является тем посредником, от которого зависит все. Но Моисей не осмеливается и думать о том, что ему одному придется вести народ, не зная, кто будет с ним. Бог хорошо знал Моисея и благоволил к нему, и Моисею очень хотелось узнать, кто пойдет перед ним. Поэтому Моисей умоляет Бога, зная, что приобрел благоволие в очах Его (ибо Бог Сам сказал ему об этом), открыть ему путь Его, чтобы он познал Бога, познал путь Бога, и не только для того, чтобы ему добраться до земли Ханаанской, но чтобы, зная путь Бога, таким образом, познать Бога и приобрести благоволение в очах Его на пути Его. Бог отвечает, что Он Сам пойдет и введет Моисея в покой; именно это и нужно было Моисею, как странствующему по пустыне. Моисей тогда указывает на народ и говорит: "Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда...,- и добавляет,- ...ибо почему узнать, что я и народ Твой обрели благоволение в очах Твоих?" Господь дает на это согласие. Теперь Моисей сам желает увидеть славу Господню, однако того лица, за которым должны будут следовать и сыны Израиля, Бог не может показать Моисею. Он спрячет Свое лицо, проходя мимо Моисея, и Моисей увидит лишь Его сзади. Мы не можем встретить Бога на пути Его, оставаясь независимым от Него. Когда Он проходит мимо, человек может увидеть все благолепие путей Его. Кто еще мог бы заранее предположить такую вещь, как распятие? После того, как Сам Бог совершил искупление на кресте, все совершенство Божие в преизбытке заполнило душу.
Бог же выдвигает два основных принципа: во-первых, Свое полновластие, которое позволит Ему являть милость грешникам, ибо Он возвращается к тому, чтобы каждый мог спастись, ведь по справедливости Он мог бы уничтожить весь такой народ; во-вторых, условия Его правления, в которые Он ставил Свой народ, Его образ, проявляющийся в Его отношениях к ним. Когда Бог, скрытый в облаке, прошел мимо Моисея, последний, заслышав глас Божий, провозгласивший имя Его и открывший Себя как Иегову, тотчас пал на землю и поклонился Богу. Эти слова указывают на принципы, заключающиеся в самом образе Бога и связанные с еврейским народом. Эти принципы и образуют основы Его правления. Речь идет вовсе не об имени, указывающем на Его отношения с грешником ради оправдания его, но об имени, связанном с Израилем и с управлением Божиим народом его. Его отношения с сынами Израиля характеризуют милость, святость, долготерпение. Однако Бог наказывает за вину. Моисей, который всегда носит народ Божий у сердца своего, умоляет Господа как приобретший благоволие в очах Его и как посредник между Ним и народом, чтобы Сам Господь, открывшийся как Иегова, пошел среди народа Своего, и все потому, что этот народ жестоковыен. Разве мог Моисей один спокойно вести такой народ по пустыне без Его помощи?
Связь между Моисеем лично и Богом была полностью установлена, поэтому Моисей мог представлять народ Израиля, каким он был на самом деле; это позволяло Моисею его положение ходатая или посредника, а также то, что самому народу Израиля трудно было предстоять перед лицом Господа в том образе, в каком Он открылся ему по причине греха народа. Так и должен был поступать посредник. Но тем более замечательно видеть проявление благодати таким образом, - являющейся причиной Его присутствия {Мы знаем это по себе: моя греховность сама по себе является причиной того, что Бог отказывается от меня. Однако теперь я обрел благоволение, и по этой причине я могу молить Господа, да будет благословенно имя Его, чтобы Он шел со мной, ибо без Него я никогда не смогу преодолеть трудноти пути и благополучно пройти через пустыню. Несомненно, плоть со мной, но также и удивительная благодать. Ничто так ясно не показывает разницу между оправдывающим прощением и направляющей милостью, чем период истории Израиля. Бог прощает, однако не снимает вины, ведь искупление пока еще не совершилось: вне сомнения, даже при возможности управления все основывалось на этом}, хотя и указывающей на мотивы того, почему Бог хотел истребить этот народ или, по крайней мере, покинуть его, что, несомненно, предполагало и прощение.
О прощении и просил Моисей, и вдобавок, осознавая благословенное имя и сущность Бога, он умолял: "Сделай нас наследием Твоим". В ответ на эту мольбу Бог заключает новый завет с народом Израиля. В основе его лежит полное отделение израильского народа от народов, которых Бог собирался изгнать от лица израильтян. Этот завет предполагал вступление израильтян в землю Ханаанскую через посредничество Моисея и благодаря присутствию Бога среди них именно вследствие этого посредничества. Бог повелевает израильтянам через Моисея хранить и поддерживать отношения с Ним путем торжественного соблюдения праздников, гарантирующих благословение и защиту Божию.
Полезно проследить здесь порядок событий с точки зрения положения Моисея. Итак, Моисей разбивает скрижали, левиты по его призыву убивают своих друзей и братьев, затем Моисей ставит скинию собрания вдали от стана, столп облачный спускается ко входу в скинию (глава 33,9). Этим закладывается основа всему, и, прежде всего, основа совершенной высшей благодати, а затем и личных отношений Моисея с Богом. Это происходило у входа в скинию вне стана. В 34-й главе Моисей опять восходит на гору, там он общается с Богом, и Бог заключает новый завет управления, основанный на образе Божием, заключает его через посредника, и этот закон кладется в ковчег. Израильтяне снова возвращаются к закону и становятся зависимыми от него. Настоящее искупление не могло быть совершено Моисеем (глава 34,10-17). Однако и израильтяне никогда не находились непосредственно под властью закона и должным образом не исполняли завет закона, а только через посредника (как сказано в главе 34,5-10, хотя им и были даны заповеди, чтобы они их исполняли). Однако этот новый завет, о котором говорится в главе 34, рассматривает их как подзаконных, а поэтому они, как подзаконные, явили отступничество и были покинуты Богом, прежде чем получили закон, а Моисей и Бог, явившийся в облаке, обитали вне стана. Израильтяне искали Бога и приходили к скинии. Новый завет, о котором говорится в главе 34, требует полного отделения от идолопоклонников, не допускает никакого общения с ними; он основан на посвящении себя Богу. В главе 23 сказано, что израильтянам было велено разрушать жертвенники язычников и служить только Господу, который поразит все языческие народы, поклоняющиеся идолам. Однако не это характеризует новый завет. Важно видеть, что Бог возвращается к присущей Ему высшей благодати, чтобы пощадить израильтян. Но это имело место у входа в скинию собрания и известно было только Моисею; на этом и основывался завет милосердного управления. Он был заключен на горе Синай. Народ же оставался у подножия. Не существовало истинного основания для установления отношений Бога с израильтянами, ибо закон, который способствовал этому, был нарушен, а искупление грехов еще не совершилось и не могло свершиться. Моисею открылась особая благодать. Однако это, по-видимому, носило личный характер и нигде записано не было.
Я довольно много распространялся о беседах Моисея с израильтянами о завете, и все потому (и это очень важно отметить), что израильтяне никогда не входили в землю обетованную, будучи подвластными Синайскому завету, то есть исполняя простой закон (ибо все это происходило под горой Синай). Закон был тут же нарушен. Только через посредничество Моисея израильтяне получили возможность вновь заключить завет с Господом. Однако теперь закон, под властью которого снова оказались, сопровождался долготерпением и милостью. В отрывке из книги Второзаконие 10,1 мы видим, что речь больше не идет о том, чтобы провозглашать закон принародно в стане, где Бога так обесславили и оскорбили. Его следовало положить в ковчег согласно предопределенным намерениям Бога {Христос, таким образом, был как бы прибережен на будущее, хотя Его появление было предопределено заранее, от вечности. Только Он мог принести истинное умиротворение, когда закон еще существовал, но человек не оправдал себя под властью его. Теперь его существование обусловленно лишь широким признанием принципов праведности, следовать которым обязан человек (а в высшем смысле, можно добавить, и тварь), однако он сокрыт и погребен в Том, Который придает Свой характер престолу Божиему. Однако было необходимо разбить или спрятать эти скрижали (ужасные для человека), на которых был начертан совершенный, но непреклонный закон Божий. В последний день Бог напишет их на сердце всегда непокорных Израильтян}, чтобы дать возможность израильтянам, пусть даже таким ничтожным, какими они были, приблизиться к Нему, хотя бы лишь вне святилища, приближаясь к медному жертвеннику. Моисей пребывает на горе Синай в общении с Господом. У Моисея было достаточно времени для созерцания Бога; Бог же открылся Моисею, чтобы завладеть его помыслами. Теперь Моисею не нужно было думать о наставлениях {Все то немногое, что было сказано Моисею относительно нового завета, запрещало всякие отношения с народами, чуждыми Господу, и требовало установления связей с Ним, посвящения Ему всего, как искупленного, соблюдения праздника опресноков, а также, я думаю, было запрещено все то, что представляло собой дьявольское противостояние естеству. Все природное, что от Бога, не подлежало истреблению. Имело место искупление, и это ключ ко всему, что было связано с осуждением зла, но также требовалось приносить и посвящать Богу первые плоды мли обетованной и не нарушать связи с природой} Бога по поводу конструкции скинии собрания, ибо мысли его были заняты тем образом Бога, в котором Он открылся ему. Находясь в общении с Богом, Моисей не пил и не ел, но пребывал как бы в бестелесном состоянии, в каком плоть не может оказывать влияние; в некотором роде Моисей был отделен от человеческой природы {В данном случае показано превосходство над всеми Господа Иисуса, Который во всем должен иметь преимущество. Моисей, который далеко не Иисус, отделен от своего плотского состояния, чтобы быть ближе к Богу. Христос по Своей природе близок к Богу; Он отделяется от естества, чтобы противостоять врагу в интересах человека}. Господь заново пишет Свой закон на приготовленных Моисеем скрижалях. Однако результат этого общения с Богом был налицо. Кожа лица Моисея сияла лучами, когда он спускался с горы. Здесь слава проявляется внешне и согласно закону, но не так, как эта слава проявляется в Самом Господе, в Личности Иисуса. Поэтому израильтяне не могли созерцать ее. Мы находимся в совершенно ином положении: для нас больше не существует завесы, и мы с непокрытым лицом созерцаем славу Господню. Ибо эта слава теперь используется не для подтверждения закона и доведения сущности его до сознания людей, - для этого предназначалась слава, сиявшая на лице Моисея; именно поэтому сыны Израилевы не могли выдержать ее {Она предъявляла свои права на них, данные вместе с законом свыше, и поэтому они не могли видеть прообраз Христа в ней (см. 2 Кор. 3). Само это положение очень важно. На основе закона, то есть человеческой ответственности, все потерпело крах. Бог снова занял положение верховной власти (Моисей умолял Бога ради Израиля дать им обетования, неограниченные условиями). Израильтяне же были поставлены под власть Управляющего ими имени и в такие отношения с Богом, в каких они находятся и до сего дня, только с тех пор они имеют Христа отвергнутого, обетование и благодать}, как не были они в состоянии понять образы благодати. Закон (как образец человеческой справедливости) был нарушен и отнесен как основа отношений с Богом и был спрятан в ковчег, израильтяне превратили образы благодати в закон, как обычно делают люди. Та слава, которую мы видим, является доказательством истребления грехов и наличия божественной справедливости, ибо она видна в Том, Который понес наши грехи и является для нас этой праведностью. Что касается нас, то мы скорее всего находимся в положении Моисея, когда он входит во святое святых.
Кроме отделения сынов Израиля от остальных народов, населявших землю Ханаанскую, между которыми им пришлось жить, о чем говорится также в главе 34, в главе 35 представлены и другие распоряжения Моисея, которые он дал сынам Израиля, когда спустился с горы. Теперь уже речь идет не об уверенности в том, что они войдут в землю Ханаанскую, и не о том, как подобает вести себя снискавшим благоволение Божие, чтобы воздержаться от греха и от всего того, что помешало бы наслаждаться привилегиями благодати.
Моисей говорит с израильтянами об участии их в том, что утверждает он, как посредник, имеющий общение с Богом и проводник благодати. Он постановляет о соблюдении Субботы {О субботе всегда говорится там, где речь идет об установлении отношений между народом Израиля и Богом. Это результат, вытекающий из всех отношений между Богом и Его народом: израильтяне должны войти в Его покой; следует заметить, что в то время, как народ Израиля был явно поставлен под власть закона, принципиальное отличие закона, начертанного на вторых скрижалях, состояло в том, что он был дан вслед за прощением и милостью. Именно на такой основе христиане хотели бы находиться теперь, вводя закон, основанный на благодати и милости. Но именно его исполнение апостол Павел называет служением смертоносным буквам и служением осуждения. Ибо, когда в первый раз Моисей взошел на гору, его лицо не светилось. Именно на это апостол ссылается во 2 Кор. 3}, и более того, Его народу предлагается (это и есть проявление благодати) по собственной воле, свободно выбрать форму служения Господу. Поэтому мы обнаруживаем проявление духа премудрости и дара служения. Бог поименно назвал тех, кого Он намеревался поставить для той или иной работы. Все исполнялось добровольно. Израильтяне принесли даров более, чем достаточно, для работ. И работали все мудрые сердцем; каждый исполнял ту работу, к которой был способен. И Моисей благословил их.
И вот скиния собрания была поставлена, и все принадлежности ее были расставлены по местам, как повелевал Бог. После этого (мы могли бы отметить это и прежде) все в скинии было помазано елеем помазания. Таким образом, Христос был освящен, помазан Святым Духом и властью, и, более того, Христос установил мир Своею кровью, примирив все (будучи Тем, Кто сначала спустился, а после восшел), чтобы наполнить все Собою, соответственно силе искупления, совершенного в правде и божественной любви; помазание Святым Духом повсюду должно являть действенность этой силы искупления. Поэтому скинию собрания окропили кровию. Она символизирует силу присутствия Святого Духа, о которой уже говорилось, но не рождение заново. Бог наполняет скинию Своей славой, и облако Его присутствия и Его защиты становится путеводителем народа Израиля (теперь уже прощенного). Народ Израиля счастлив, находясь под водительством и защитой Бога, одновременно являясь местом обитания Бога и наследием Его. Однако все еще зависело от человеческой покорности, от покорности Его народа, ибо фактически искупление еще не было совершено, хотя оно и открылось в символе.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4-7; гл. 8, 9; гл. 10; гл. 11, 12; гл. 13, 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19, 20; гл. 21, 22; гл. 23; гл. 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27.
Книга Левит учит нас, как, пребывая в святилище, приближаться к Богу, и в плане средств, при помощи которых можно приближаться, и в плане того состояния, в котором мы должны пребывать, чтобы делать это. Эта книга, следовательно, рассматривает жертвоприношения и вместе с тем, в особенности, священство, то есть средства, определенные Богом, чтобы те, что находятся вне святилища, могли приближаться к Нему, а также определяет то, что не подобает тем, кто связан с Богом при помощи этих средств. Обязанность распознавать при необходимости скверну входила в функции священства. В Левите речь идет также о различных созывах народа на праздники Господни, представлявшие собой особые обстоятельства, при которых собравшийся Израиль приближался к Нему, и, наконец, о роковых последствиях нарушения принципов, установленных Богом в качестве условия Его отношений со Своим народом.
Сношения Бога со Своим народом, о которых упоминается в этой книге, представлены нам в связи с Его присутствием в Его скинии, основой всех отношений, о которых мы только что говорили. Это больше не законодательство, которое дается свыше, как на горе Синай, это основные правила, определяющие состояние дел: Бог теперь пребывает посреди Своего народа {Присутствие Бога посреди Своего народа является здесь отличительной чертой установленных отношений. Следовательно, большинство наставлений, данных в Левите, предполагает, что те, для кого они предназначены, уже находятся с Богом в отношениях как народ, который Он признал Своим народом. Но, с другой стороны, так как народ сам не был в действительности допущен пред лицо Божие и поскольку скиния представляла собой место, в котором Бог пребывал, чтобы там приближались к Нему, то из этого последовало, что многие из наставлений, содержащихся в этой книге, дают тем, кто находится снаружи, средства приближения к Богу хотя до этого у них не было никакой связи с Ним. Это важно отметить, ибо на этом основаны рассуждения апостола в Послании к Римлянам 3 относительно допущения язычников и даже какого-либо грешника. Тем не менее истинно то, что большинство указаний применимы к тем, кто даже связан с престолом. Впрочем, вопреки им самим, все люди должны иметь дело с Ним, даже те, которые не приближаются к Нему, и в особенности теперь, когда, как свидетельство благодати, кровь на искупительной жертве и когда откровение и свидетельство славы без завесы (следствие благодати и искупления) засияли снова. Бог, Который желает пребывать в связи со Своими творениями, представляет в этой книге условия, при помощи которых те могут входить в сношения с престолом, который Он поставил. Это делает необходимым одробное описание отношений, которые Он поддерживает со Своим народом} и объявляет, на каких условиях Он позволит наслаждаться отношениями с Ним.
Важно заметить, в отношении допущения пред лицо Божие, то, что, позиция христианина совсем другая, чем у еврея. Для еврея (Евр. 9) дорога к святилищу не была открытой; никто (даже священники) не могли входить пред лицо Божие за завесу, и жертвы были напоминанием о грехах (Евр. 10,3). Теперь, когда дело Христово исполнилось, завеса разодрана. Христиане не образуют народ, который до некоторой степени связан с Богом, все же всегда остается вне Его присутствия, народ лишь приближается к жертвеннику или самое большее к жертвеннику для благоволений. Теперь имеет место полная благодать, представленная миру; затем, в силу совершенного искупления всякий верующий, праведный перед Богом, имеет полную свободу войти в святилище. Таким образом, рассматриваемая нами тема, - это не то, как приближаются, а образы вещей, в силу которых можно приближаться, чтобы иметь общение с Богом.
Но какими бы ни были близость и привилегии священнического звания, всегда только жертва Христа определяет его возможность и образует его основу.
Эта книга, следовательно, начинается с жертвоприношений, которые выражали эту единственную и совершенную жертву. Символизируя дело Христово с его различными особенностями и с его разнообразными применениями для нас, эти жертвоприношения представляют собой интерес, который ничто не может превзойти. Поэтому мы изучим их несколько подробно.
Символы, которые представляет нам Писание, имеют различные особенности: то это олицетворение какого-то значительного принципа путей Божиих, как Сарра и Агарь, образы своих заветов; то они показывают нам Самого Господа Иисуса под разным углом зрения - как жертву, священника и т.д.; иногда они предвосхищают некоторые деяния Бога на Его путях к человеку или же великие деяния Его правления в грядущем.
Хотя нельзя дать никаких строгих правил, в общем мы можем сказать, что Бытие дает нам основные примеры первого рода, Левит - второго рода (хотя и Исход содержит несколько замечательных примеров), Числа - третьего: образы последней группы более разнородны.
Употребление образов в Слове Божием - черта, которой не следует пренебрегать в этом драгоценном откровении. Оно несет нам особенную благодать. Самое возвышенное в наших отношениях с Богом почти превосходит в своей действительности степень наших способностей и масштабы нашего видения, хотя мы учимся познавать в этом Бога и наслаждаться этим через Святого Духа. Иначе и быть не могло, потому что это, если я смею так выразиться, приспосабливается к способностям Бога, в отношении Которого действительность имеет свое существование и пред лицом Которого она должна быть истинной, чтобы быть полезной для нас. Все глубокие и бесконечные предметы нашей веры, - бесконечные по своей ценности перед Богом или в демонстрации тех принципов, по которым Он действует в отношении нас, - становятся близки и осязаемы для нас при помощи этих образов. Подробности всех милостей и совершенства, которые существуют в реальности или в прообразах, раскрываются совершенно понятно для нас при помощи образов с точностью Того, Кто судит о них, как они представлены Ему, но средствами, приспособленными к нашему зрению, к нашим способностям, чтобы возвысить наши мысли до уровня того, что занимает Бога. Христос, видимый во всей Своей славе, по мысли Божией, представлен нам подобным образом, но, таким образом, мы имеем все Его черты и особенности, и все это от имени Того, Кто составлял Его великую реальность. Да будет благословенно Его имя!
Мы переходим к применению этих понятий к жертвам начала Левита. Основание скинии содержит два совершенно отличных момента: сначала раскрытие планов Божиих в благодати {Мое впечатление таково, что скиния - выражение состояния дел во время тысячелетнего царства, за исключением того, что касается царской власти, с которой связан храм. Престол Божий в святая святых. Я не вижу, что завеса будет разодрана для жителей земли, хотя все основано на жертве Христовой, но первосвященник сможет в любое время входить в святая святых, облеченный в свои одежды красоты и славы. Хлебы предложения и светильник с семью ветвями, таким образом, представляют собой Израиль в связи с Христом, как бы показывая правление и свет в мире, но на месте священства пред лицом Бога. Для нас завеса разодрана, и мы совершенно свободно входим в святая святых} и место доступа к Нему; затем средства удовлетворения нужд, порождаемых грехом, - тех нужд, которые давали повод для настоящего действия этой благодати. Вся конструкция скинии находилась в соответствии с образцом, данным Моисею на горе. Это был образец небесного, включая связи между небом и землей; этот образец показывал порядок вещей, который находит свое исполнение в лучшей, нерукотворной скинии. Домостроение скинии, однако, началось только после прегрешения через золотого тельца, когда гнев Божий против греха уже разразился и когда Его благодать сходила с престола святилища, учреждая жертвоприношения, соответствующие данному прегрешению, и давали удовлетворение Ему в то время, когда последствия прегрешения в любое время мешали входу священников в святилище, но когда благодать давала все, что отвечало нуждам греховного народа.
Вот почему, в частности, скиния упоминается в первый раз по случаю прегрешения через золотого тельца; тогда гнев Моисея воспламенился против безбожия и безумия, с которым отвергли Бога даже прежде, чем народ получил подробное описание и постановления закона, данного на горе. Именно тогда Моисей взял “шатер” и, поставив его вне стана, назвал его “скинией собрания”, хотя в действительности она еще не существовала, и все те, кто искал Господа, выходили к скинии собрания, которая была вне стана. Это было место, где Бог встречался с теми из народа, кто искал Его. В законе не говорилось о том, чтобы искать Бога. Закон был сообщением воли Бога уже собравшемуся народу, посреди которого Бог являлся в соответствии с некоторыми требованиями Его святости. Но когда зло вошло внутрь, и народ, как целое, стал отступником и нарушил завет, было определено место собрания, куда следовало идти искать Бога, и это произошло прежде, чем была поставлена настоящая скиния, образец которой был показан Моисею на горе, но она самым поразительным образом утвердила принцип, на котором она была основана.
Порядок скинии, как он был установлен вначале, никогда не был осуществлен, как и законы в своем первоначальном виде. Надав и Авиуд в первый же день принесли огонь, чуждый и вход в святая святых был запрещен Аарону, за исключением великого дня искупления другим образом. Сама скиния была поставлена по данному Богом образцу, но вход во внутреннее святилище был закрыт. То, что имело место относительно состояния греховности народа, было временным, но это было заботой о том, что требовал грех, а дело, которым мы обладаем теперь, еще не исполнилось.
Эта встреча Господа с народом или с Посредником носила двоякий характер - апостольский и священнический. С одной стороны, Бог находился там, чтобы сообщать Свою волю; с другой строны, Он был там, чтобы принимать народ в его служении Ему, во всех его прегрешениях и нуждах. Христос также есть апостол и первосвященник нашего вероисповедания, - эти выражения относятся к теме, которую мы сейчас рассматриваем. Присутствие Господа в скинии для того, чтобы сообщать Свою волю, (с которой мы имеем здесь дело только как с примером {Ибо пророчество - это особая тема} того, что занимает нас), упоминается в главах 25 и 29 Исхода. В главе 25 после описания устройства ковчега и его принадлежностей в святая святых сказано: “И положи крышку на ковчег сверху; в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе. Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедовать чрез тебя сынам Израилевым”. Это было адресовано посреднику, единственному посвященному в тайну Господа. В главе 29 мы читаем: “Это - всесожжение постоянное в роды ваши пред дверьми скинии собрания пред Господом, где буду открываться вам, чтобы говорить с тобою. Там буду открываться сынам Израилевым”.
С этого и начинается Левит.
Бог говорит не с высоты Синая, а из скинии, чтобы искали Его там, где согласно образцу славы и в соответствии с нуждами тех, кто желает Его присутствия, Он пребывает в отношениях с народом через посредничество и жертву. На Синае, в грозной славе, Он требовал и предлагал условия послушания, по исполнении которых Он обещал Свою милость. Здесь Он доступен грешнику и святому, но с помощью посредничества и священства, поставленного Им. Центром и основанием нашего доступа к Богу является, следовательно, послушание Христа и Его жертва. Вот почему это представлено нам в первую очередь, когда Бог говорит “из скинии собрания”, как мы читаем в главе 1,1.
Отметим сначала порядок этих жертв. Порядок их принесения во всех случаях противоположен порядку их учреждения. Есть четыре больших категории жертвоприношений: 1) всесожжение; 2) хлебное приношение; 3) жертва мирная и 4) жертва за грех. Я называю их в порядке их учреждения, ибо при их осуществлении, когда они приносятся вместе, жертвы за грех упоминаются всегда первыми, потому что речь идет о возвращении к Богу {Что касается Его принятия, то христианин совсем не осознает грехи, но израильтянин не был научен этому, - вот почему, как мы видим, его способ приближения к Богу при помощи жертв служит тому, чтобы символически представить нам то, как грешник приближается к Богу вначале. Важность жертвы Христовой уже неоднократно описывалось. Человек должен приходить как грешник, готовый признать и признающий свой грех. Он и в самом деле не может прийти иным образом, но когда он предстал в мире пред лицом Божиим, как бы немощен он ни был, он смотрит на это со стороны Бога и с каждым днем все больше познает вечность и значение этого великого факта, который особняком стоит в истории. Здесь доведены до своего разрешения все вопросы добра и зла во всей их глубине: абсолютная вражда человеческого сердца Богу, явившемуся в благодати, полная власть сатаны над челвеком, Человек (Христос), совершенный в послушании и любви к Своему Отцу на самом необходимом месте, когда Он был сделан жертвою за грех; Бог, совершенный в справедливости против греха (это подобало Ему) и совершенный в любви к грешнику. И поскольку это осуществилось, то по праву было заложено совершенное основание в том, что уже исполнилось и неизменно, в том, где проявилась любовь Божия и замыслы Божии, в том, что духовно не может измениться}, и, приближаясь к Богу через жертву, необходимо, чтобы человек приближался в соответствии с действенностью того, что отменяет его грехи, того, что претерпел их другой. Но когда Сам Господь Иисус представлен как великая жертва, то, что Он сделался жертвою за грех, есть следствие совершенного приношения Им Самого Себя Богу, когда Он пришел, чтобы исполнить волю Божию; Он отдал Себя Сам, и Он, не познавший греха, сделался за нас жертвою за грех и претерпел смерть.
Далее, наши грехи устранены и, таким образом, источник общения состоит в личном совершенстве Христа и в том, что Он Сам, незапятнанный, приносит Себя в жертву Богу, прославляя Бога через смерть, когда грех и смерть из-за греха были там перед Ним, и в том, что Он полностью отдает Себя для прославления Бога относительно этого состояния {Следует заметить, что мы не обнаруживаем явных жертв за грех до закона. Одежды, которые Бог сделал Адаму, позволяют предположить их существование и Бытие 4,7 можно рассматривать в том же самом смысле; но эти жертвы не приносятся открыто. Всесожжения же, напротив, совершались часто. Эти последние предполагают грех и смерть, а доступ к Богу и примирение с Ним - только через жертву и смерть. Жертва при этом рассматривается как олицетворение добровольного и совершенного приношения Христа с целью полного прославления Бога во всем, что Он есть: праведность, любовь, величие, истина, провидение, так что Он может действовать свободно в Своей благодати. Во всесожжении грех предполагается, но мы не обнаруживаем при этом совершенства добровольного приношения Самого Христа Богу там, где есть грех; это скорее прославленный Бог, чем совершенные грехи отдельных людей. На этом основано богослужение сообразно благоуханию жертвы. Будучи человеком, удаленным от Бога, я могу приблизиться к Нему только на этой основе, которая останется приемлемой навеки, и, кроме того, посредством этого новые небеса и новая земля основаны и учреждены как жилище праведности. Отменить мои грехи - другое дело. Во всесожжении всякое отношение человека, даже связь всего с Богом подлежит осуждению; в жертве за грех на первом плане мои личные грехи. Всякая угодная жертва принадлежит, следовательно, к первой категории: жертвы за грех имеют отношение к общению народа, когда оно было уже установлено с Богом и когда каждый поступок был связан с го присутствием}. Затем мы предстаем соразмерно значению этой жертвы пред Богом, хотя абсолютно необходимо, чтобы наши грехи действительно были понесены, чтобы мы вошли в это общение. Таким образом, поскольку они выражают Христа и наш доступ к Христу, когда наши грехи устранены, всесожжение, хлебное приношение и жертвы мирные (которые есть образ нашего общения с Богом) упоминаются первыми; жертвы за грех следуют за ними и рассматриваются отдельно, ибо они необходимы, и поистине являются первой необходимостью для нас. Они, однако, являются выражением не личного совершенства Христа, но того факта, что Он понес грех, хотя для этого было необходимо совершенство.
Из того, что я сказал, очевидно, что мы должны рассматривать Христа как основу в тех жертвах, которые должны теперь занять наше внимание, все разнообразие их значения и действия, которые связаны с Его единственной и совершенной жертвой. Здесь, действительно, представлен христианин, но в подчиненном виде, ибо он должен представлять свое тело как живую жертву и через плоды любви приносить благоуханные жертвы, приемлемые для нашего Бога посредством Иисуса Христа. И во всех этих жертвах мы предполагаем рассмотреть Христа.
Я уже сказал, что есть четыре большие категории жертв: всесожжения, хлебные приношения, жертвы мирные и жертвы за грех. Мы находим такую их классификацию в Послании Евреям, глава 10. Но есть основное различие, которое делит их на два отличных класса: с одной стороны жертвы за грех, с другой - три других жертвы. Жертвы за грех, как таковые, не характеризовались как приношения, производимые при помощи огня с благоуханием, приятным Богу, хотя в большинстве этих жертвоприношений тук сжигался на жертвеннике. В этом отношении благоухание тоже было, как сказано однажды в главе 4,31, так как там было совершенство Христа, хотя Он при этом понес наши грехи, но все другие жертвы характеризовались как благоуханные приношения, производимые огнем. Именно грех был на первом плане в жертвах за грех; они были отягощены грехом. Человек, который прикасался к этим жертвам, имевших этот характер, осквернялся от них; они делались грехом.
В еврейском оригинале употреблено одно и то же слово для “греха” и для “жертвы за грех”. Эти жертвы сжигались, но не на жертвеннике; тук, за исключением одного случая (глава 4), о котором мы поговорим позже, также сжигался. Другие приношения свершались при помощи огня с благоуханием, приятным Господу: они представляют собой совершенное и добровольное приношение Самого Христа Богу, но не возложение греха на Него, как на Заступника, Святым, Судией.
Эти два момента жертвы Христовой отличны друг от друга и чрезвычайно ценны. Того, Который не познал греха, Бог сделал за нас жертвою за грех; но так же верно, что при помощи вечного Духа Он, незапятнанный, принес Себя в жертву Богу. Рассмотрим сначала этот последний момент, который в Левите представлен нам (и это совершенно естественно) в первую очередь.
Первым видом жертвы, самой полной и самой характерной из категории жертв с благоуханием, приносимых с помощью огня, было всесожжение. Тот, кто приносил эту жертву, чтобы обрести благоволение перед Богом, должен был приводить ее к дверям скинии собрания и закалывать ее перед Господом.
Поговорим сначала о месте, где проходили обряды скинии собрания в целом. Она состояла из трех частей, первая из которых была святая святых, самая внутренняя часть пространства замкнутого брусьями и покрытого покровом, отделенного от остального завесой, за которой находился ковчег завета и херувимы, осеняющие очистилище, и ничего другого. Это был престол Божий - образ также и Христа, в Котором открывается Бог и Который есть истинный ковчег завета с крышкой сверху.
Как говорит нам апостол, завеса обозначала, что путь в святая святых не был открыт, пока существовало прежнее устроение {Этот замечательный пример указывает на то, что порядок, установленный в пустыне, был не образом, но лишь тенью грядущего блага, ибо завеса еще не разодрана, вход воспрещен; разодранная же завеса дает нам через крест полное дерзновение войти. Так что в отношении Бога здесь противопоставление}. Непосредственно за завесой находился золотой жертвенник для благовоний, его действие распространялось за завесу. С его помощью в особых случаях производилось курение, которое клали в кадильницу и которое возносили внутри. В этой самой внешней комнате скинии, называемой “святое”, чтобы отличать ее от “святая святых”, были, с одной стороны, хлебы предложения, с другой, золотой светильник: первые - символы воплощенного Христа, истинного хлеба жизни, в союзе с двенадцатью коленами и их главой, второй - символ совершенства {Число семь - число совершенства, также и число двенадцать, как можно видеть это во многих отрывках Писания: первое - абсолютное выражение полного совершенства во зле или в благе; второе - выражение совершенства в управлении людьми} Духа, дающего свет, в связи также (я не сомневаюсь в этом) с Израилем последних дней. Церковь признает Христа таким образом, и Дух Святой пребывает в ней, но то, что характеризует ее, как таковую, это познание небесного и прославленного Христа и присутствие в ней через божественные каналы Духа Святого как связи единства. Все это, с одной стороны, представляет нам Христа в Его земных отношениях и Духа Святого в различных проявлениях Его силы, когда установлен земной порядок Божий (см. Захария 4). Все священники, а не только первосвященник, - но лишь священники, - постоянно входили в святилище. Мы знаем, кто они, которые одни могут входить теперь таким образом к Богу, а именно: те, которые были поставлены священниками и царями, подлинными святыми Божиими, но мы можем добавить, что завеса, которая тогда скрывала святая святых и закрывала вход, теперь разодрана сверху донизу, чтобы никогда не быть снова повешенной между нами и Богом: мы получили полную свободу входить в “святая святых”. Завеса была разодрана в плоти Христа. Христос не только небесный хлеб, то есть воплощенный, но также преданный смерти, характеризуемый плотью и кровью. Соединившись с Ним, мы входим и восседаем в Духе там, где Он. Наши общие права и привилегии в святилище, символе сотворенных небес, как святая святых, символизируют “небеса небес”, как они иногда называются. В некотором смысле, что касается духовного доступа и духовных связей, нет разрыва между этими двумя местами, когда завеса разодрана, хотя в свете, к которому ни один человек не может приблизиться, Бог пребывает в недоступности. Теперь мы как священники на небесах, но только в Духе.
Приходя таким образом к Богу, сначала входили в притвор или внешний двор, двор скинии собрания {Двери скинии - это не просто завеса святилища, но также притвор, двор, куда входили извне. Жертвенник всесожжения находился перед дверьми скинии}, и первое, что там видели, был жертвенник для всесожжения, затем между ними и скинией - умывальник, где священники умывались {По-видимому, умывание священников для их посвящения совершалось не из умывальника, но, как бы там ни было, вода всегда символизирует слово}, когда входили в скинию или были заняты перед жертвенником, неся свою службу. Очевидно, что мы приближаемся только через жертву Христа, и необходимо, чтобы мы умывались водой, то есть Словом, прежде чем мы сможем служить в святилище. Мы так же, как священники, нуждаемся в том, чтобы наши ноги были по меньшей мере омыты для небесного служения, омыты Ходатаем, Которого мы имеем там наверху (см.Иоан. 13).
Христос тоже приблизился таким образом, но это было совершенным приношением Самого Себя, а не приношением другого. Нет ничего более трогательного или более достойного нашего пристального внимания, чем то, как Сам Иисус приходит добровольно для того, чтобы Бог целиком и полностью прославился через Него. В страданиях Он не открыл уст; Его молчание было следствием глубокой и совершенной решимости добровольно отдаться в послушании ради этой славы Божией, следствием служения (да благословенно имя Его!), полностью осуществившегося, так что Бог почивает в Своей любви к нам.
Эта преданность славе Отца могла проявиться и действительно проявилась двояким образом: во-первых, в служении, то есть в абсолютном посвящении Богу всех способностей человека, живущего здесь на земле, - преданность, испытанная огнем, вплоть до смерти; во-вторых, в пожертвовании Своей жизнью: Христос отдается Сам, предавая Свою жизнь смерти во славу Божию из-за греха. Всесожжение представляет нам эту вторую сторону; хлебное приношение первую сторону; в то же самое время обе эти стороны, в принципе, тождественны, выражая полное посвящение человеческого существования Богу: во-первых, преданность живого и действующего человека; во-вторых, преданность жизни вплоть до смерти.
Следовательно, при всесожжении тот, кто приносил жертву, приносил ее целиком Богу у дверей скинии собрания. Таким образом, Христос Сам пришел для исполнения замыслов и славы Божией туда, где был грех. В прообразе жертва и тот, кто приносил ее, были по необходимости отличны друг от друга, но Христос был тем и другим, и руки того, кто приносил, возлагались на голову жертвы в знак этой тождественности.
Приведем некоторые из отрывков, представляющие нам Христа в этом свете. В первую очередь, вообще говоря, Он является, чтобы прославить Бога и в Своей жизни и в Своей смерти, но как о занявшем место этих жертв Дух говорит о Нем таким образом (Евр.10), цитируя псалом 39: “Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже”. “Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце”. Следовательно, Христос, отдаваясь целиком воле Божией, заменяет Собой эти жертвы: Он воплощение теней грядущих благ. Но о Его жизни, как таковой, Господь говорит так (Иоан. 10,18): “Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего”. Это было послушание, но послушание в самопожертвовании, и потому, говоря о Своей смерти, Он говорит: “Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца, и как заповедал Мне Отец, так и творю” (Иоан. 14,30-31). Мы также читаем у Луки 9,51: “Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим”. - ”Духом Святым принес Себя непорочного Богу” (Евр. 9,14).
Как совершенен и полон благодати этот путь Господа! Он был верен и предан, приближаясь, когда Бог должен был быть прославлен, и покоряясь последствиям Своей преданности (последствиям, которые были навязаны Ему обстоятельствами, в которые мы поставлены), в то время как человек был поспешен, удаляясь от Бога, в поисках своих собственных удовольствий. Христос уничижается Сам вплоть до смерти, чтобы величие и любовь Бога, Его правда и Его справедливость достигли своего совершенства посредством проявления Его преданной любви. Таким образом, в Его лице и через Его подвиг человек был примирен с Богом, приведен к истинным и праведным отношениям с Богом, Который был полностью прославлен во Христе, что касается греха (и это чудесно), и даже там, где Он сделался “грехом”. Там, в этом качестве греха, как Бог был оскорблен, так Он должен был быть прославлен, и именно там все, что есть Бог, проявилось совершенным образом, как нигде в другом месте, - в любви, в свете, в праведности, в истине, в величии, в деле бесконечной ценности.
Жертва должна была быть беспорочной. Применение этого к Христу слишком очевидно, чтобы нуждаться в комментарии: Он, Агнец, был “непорочный и чистый”. Тот, кто приносил жертву {То есть, это еще не было обязанностью священника. В стихе 5 можно перевести: “заколют”. Заколоть жертву значило дополнить приношение, не возливая ее кровь, как делают священники}, должен был закалывать тельца перед Господом. Это дополняло сходство со Христом, ибо, хотя очевидно, что Христос не мог заколоть Себя Сам, Он отдал Свою жизнь: никто не лишил Его ее. Он сделал это перед Господом. В постановлении о жертвоприношении это было участием того, кто приносил жертву, обязанностью индивидуума и, таким образом, Христа, как человека. Человек видел в смерти Христа суд над человеком: власть Каиафы или власть мира, но, как “принесенный”, Христос принес Самого Себя пред лицо Господа.
Затем говорится о том, что является частью Господа и частью священника. Необходимо было, чтобы приношение было предано огню жертвенника Божиего. Жертву рассекали на части, мыли, затем она подвергалась соответственно очищению святилища и испытанию судом Божиим. Огонь, как символ, всегда означает испытание судом Божиим. Что касается умывания водой, то оно в символическом плане делало жертву тем, чем был Христос по Своей сущности, то есть чистым, но мытье имеет то значение, что освящение жертвы и наше освящение происходят по одному и тому же принципу и по тем же меркам. Мы освящаемся за послушание, Христос пришел, чтобы исполнить волю Своего Отца, и, таким образом, совершенный с самого начала, Он познал послушание через то, что выстрадал, совершенно покорный всегда, но его послушание подвергалось все более и более сильному испытанию, так что оно непрерывно становилось все более глубоким и полным. Он научился послушанию, Он научился тому, что значит повиноваться {С этим связаны гораздо более глубокие наставления, но их раскрытие относится к Новому Завету. Смотрите Рим. 12 и 6 и 1 Пет.}. Он был Божеством, и послушание было для Него чем-то новым, и Он научился ему во всей его полноте; для нас оно тоже ново, потому что по природе мы мятежны по отношению к Богу.
Кроме того, это умывание водой имеет место для нас словом, и Христос, говоря о Себе Самом, утверждает, что человек будет жить всяким словом, которое выходит из уст Бога. Но есть - это очевидно и неизбежно - та разница, что в то время как Христос имел жизнь в Самом Себе и Сам был жизнью (Иоан. 1,5), мы получаем жизнь от Него, и, кроме того, в то время как Он всегда был послушен записанному слову и слова, которые выходили из Его уст, были выражением Его жизни, они являются руководством для нашей жизни.
Продолжим еще немного наше рассмотрение значения этой очистительной воды. Она также выражает власть Духа, осуществляемую словом и волей Божией {Таким образом, вода используется как символ, обозначая Слово в настоящей власти Святого Духа}; так обстоит дело даже в том, что касается начала жизни в нас: “Восхотев, родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий” (Иак. 1,18) и: “По сей-то воле освящены мы” (Евр. 10,10). Но эта воля находит нас мертвыми в наших прегрешениях и в наших грехах. Следовательно, необходимо, чтобы она оживляла нас посредством смерти и воскресения Христа. Поэтому по смерти Христа из пронзенного бока Спасителя вышли вода и кровь, то есть сила очистительная и сила искупительная. Смерть, следовательно, есть одновременно единственное очищение и единственное искупление от греха. “Умерший освободился от греха” {Буквально “оправдан”. Нельзя обвинить в грехе умершего человека. Заметьте также, что речь в этом отрывке идет не “о грехах”, а “о грехе”}. Потому вода становится символом смерти, ибо очищает только эта последняя. Эта истина о настоящем, действительном освящении, была неизбежно скрыта под законом, кроме как в символах, ибо закон применялся к живому человеку и требовал его послушания. Смерть Христа раскрыла ее. В нас, то есть в нашей плоти благо не живет. Поэтому, когда речь идет о символическом значении воды при крещении, сказано, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, крестились в смерть Его (Рим. 6). Однако очевидно, что мы не можем остановиться на этом, остаться в самой смерти. В нас она провозгласила бы наше осуждение и была бы его свидетельством, но, обладая жизнью во Христе, смерть в Нем для нас есть смерть нашей греховной и виновной жизни. Сообщение жизни Христовой дает нам возможность рассматривать ветхого человека как нас самих, умерших в наших прегрешениях и наших грехах. “А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но Дух жив для праведности”. Таким образом, мы узнаем истину о том, что касается нашего естественного состояния; это не то, что вера считает ветхим человеком, если Христос в нас: “И вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним” (Кол. 2,13). “И нас мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом” (Ефес. 2,5) и, говоря о крещении в смерть, Писание добавляет: “Дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни” (Рим. 6,4). Только во власти новой жизни мы можем считать себя мертвыми для греха, и только, зная об искуплении мы действительно можем говорить таким образом. Когда мы постигнем власть смерти Христовой и Его воскресения и будем знать, что мы в Нем через Духа Святого, мы можем сказать: “Я распят вместе со Христом... я не во плоти”. Мы, следовательно, видим, что это очищение, которое в иудаизме было простым духовным действием, для нас является сообщением нам жизни Христа, того, чем мы освящаемся, во власти Его смерти и Его воскресения и согласно осужденному греху, как закону, который действует в наших членах. Первый Адам, как живая душа, развратился сам; второй Адам, Дух животворящий сообщил нам новую жизнь.
Итак, если это сообщение жизни Христовой есть основа нашего очищения в силу искупления, то очевидно, что во Христе эта жизнь в основе своей была чистой, в то время как в нас плоть выступает против Духа. Даже по плоти Христос родился от Бога. Он должен был пройти не только через крещение водой для осуществления всяческой справедливости, как живой человек (хотя Он был совершенно чистым), но также через испытание всем, что было в Нем, через крещение огнем. “Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится” (Лук. 12,50).
Здесь, следовательно, Христос, принесенный целиком Богу для полного явления славы Божией, проходит через полное испытание суда. Огонь испробовал, что Он есть. Он осолен огнем. Совершенная святость Бога во власти суда Божиего основательно испытывает все, что есть в Нем. Кровавый пот, страстная мольба в Гефсимании, Его глубокая скорбь на кресте с трогательным сознанием Своей праведности: “Для чего Ты Меня оставил?”, - вопль, оставшийся без ответа, что касается облегчения испытания, - все это говорит о полном испытании Сына Божиего. Бездна отвечала бездне, - все волны и все потоки Господа прошли над Ним. Но так как Он принес Себя Сам в Своем совершенстве для полного испытания, этот пожирающий огонь и этот суд над Его самыми потаенными помыслами не произвел и не мог произвести ничего, кроме благоухания, приятного Богу. Примечательно, что древнееврейское слово, переведенное “сжигать”, в случае всесожжения отличается от слова, которое употребляется, когда речь идет о жертве за грех, но совпадает с тем, которое означает сжигать благовоние.
Следовательно, во всесожжении мы видим совершенное и добровольное принесение Христа Себя в жертву, затем испытание самых потаенных глубин Его существа огнем суда Божиего. Всесожжение Его жизни было благоуханной жертвой, бесконечно приятной Богу. Не было ни одного помысла, ни малейшего побуждения воли, которое не прошло бы через испытание, истребившее Его жизнь и без видимого ответа со стороны Бога для Его поддержки; у Него все было принесено Богу, все было благоуханием. И еще: большая часть из того, что мы только что сказали, могла бы быть применена также к хлебному приношению, но всесожжение совершилось для искупления, - выражение, которое не употребляется в главе 2. Личное совершенство, присущее Христу, было здесь подвергнуто испытанию, и способ его воплощения - чем Он был, как человек, здесь на земле, - в данном случае проявился открыто; но смерть была первым элементом всесожжения и смерть совершилась из-за греха. Христос должен был прославить Бога там, где находился человек (иначе для Него не могло и быть), там, где была власть сатаны в смерти, там, где был неминуемый суд Божий. Слава Божия не могла быть явлена иначе: любовь, справедливость, величие явились там, где были грех и смерть. Христос, Который не совершил греха, сделался жертвою за грех за нас в совершенном послушании и в любви к Своему Отцу уничижившись до смерти, и так Бог прославился, и сила сатаны в смерти была уничтожена. Бог полностью прославился в человеке согласно всему тому, что Он есть в послушании и в любви, там, куда вошел грех. Христос сделался жертвой за грех, - Он, Который не познал греха, и Бог прославился в Нем, на Его кресте, как никогда не смогло бы сделать этого ни одно создание, каким бы безвинным оно ни было: все было там благоуханием, отвечающим всему тому, чем был Бог в справедливости и в любви.
Когда Ной принес свою жертву всесожжения, “обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его” (Быт. 8,21). Господь раскаялся, что создал человека, и Его сердце опечалилось от этого, но теперь после благоухания жертвы, Он говорит: “Не буду больше проклинать”. Такова совершенная и бесконечная ценность добровольного приношения Христа Богу. Не в жертве всесожжения, которую мы здесь рассматриваем, совершилось возложение на Него грехов (это было жертвоприношением за грех), но в том, что с совершенством, чистотою и самоотверженностью жертвы Он был сделан жертвою за грех и восшел приятным благоуханием к Богу. Соответственно ее ценности и в благоухании этой жертвы мы предстаем пред Богом и обретаем Его благоволение: Он принимает нас в соответствии с наслаждением, которое Он обнаруживает в благоухании этой жертвы. Благословенная мысль! Если в этой жертве Бог совершенно прославился во всем, что есть Христос, Он прославился также принимая нас. Если Он находит наслаждение во всем, что есть Христос, в этом деянии, в Его самом совершенном деянии, Он находит наслаждение также в нас. Если жертва Его Сына всегда пребывает пред Богом, оставаясь вечной памятью наслаждений Отца, мы тоже предстаем перед Ним в действительности этой же самой жертвы. Искупительное деяние не только отменило грехи, но мы обрели также совершенное принятие Того, Кто исполнил это, благоухание Его безгрешной жертвы - это наше благоухание пред Богом. Мы разделили принятие приношения Христа. Мы одно целое с Ним.
Следует заметить, что хотя смерть была чем-то отличным от акта возложения наших грехов на Христа, смерть между тем подразумевала грех, и жертва Христа, как всесожжение, характеризовалась смертью - следствие того, что грех подлежал рассмотрению перед Богом. Это делало испытание и страдание еще более ужасными. Послушание Христа было подвергнуто испытанию перед Богом, в самом средоточии греха, и Христос был послушным до смерти: не в смысле несения грехов и избавления от них, хотя это имело место в том же самом деянии, но в совершенстве Его приношения Самого Себя Богу и Его послушания, подвергнутого испытанию Богом, - подвергнутого испытанию в том, что Он стал рассматриваться как “сделавшийся грехом”, и только в этом смысле Он был благоуханием. Поэтому это деяние искупительно; оно очистило грехи и сделало это в более глубоком смысле, чем простое понесение грехов, то есть как испытание послушания и прославление через это Бога. Если мы обрели мир в прощении, мы не можем слишком долго изучать Жертву всесожжения. Это единственное деяние в истории вечности, в котором заложено основание всего, в чем Бог духовно прославил Себя, что явило Его таким, каков Он есть, и всего того, в чем наше счастье (и его сфера), ибо, благословение Богу, это навеки связано между собой, и связано таким образом, что Христос мог сказать, что потому Отец Мой любит Меня, даже в полном самопожертвовании, когда Он был сделан жертвой за грех пред Богом (какая чудесная мысль!) за нас. Это подобало Ему. Где была познана праведность Божия против греха? в чем Его святость? в чем Его бесконечная любовь? в чем Его духовное величие? что подобало Ему? в чем Его истина? в чем грех человека? в чем Его совершенство? И, наконец, в чем сила сатаны, но и его ничтожность? Все это на кресте и, по существу, во всесожжении. Не только в несении грехов, но в абсолютном пожертвовании Богу и в искуплении - в пролитии крови ради греха.
В этой жертве следует обратить внимание еще на одну сторону. Она была целиком для Бога и Богу: несомненно и для нас, но тем не менее целиком для Бога. Люди в той или иной форме разделяли другие жертвы (не эти первые две, за грех, но об этом позже), но только не эту: она была целиком для Бога и на жертвеннике. Таким образом, это была великая по своей сущности Жертва, связанная с нами по своему воздействию, как и кропление кровью (Евр. 9,26 и Иоан. 1,29, Агнец Божий). Сравните Еф. 5,2, поэтому, хотя на окроплении кровью и умилостивлении была печать греха, это было совершенно приятным благоуханием для Бога и было всецело для Него.
Перейдем теперь к хлебному приношению. Представляя нам человечность Христа, Его милость и Его совершенство как живого человека, это приношение показывает нам Его, как принесенного в жертву Богу и подвергнутого всестороннему испытанию. Хлеб был из пшеничной муки, пресный, с елеем и ливаном. Елей применялся двояким образом: он смешивался с мукой и им мазали хлеб. Личное приношение Христа Богу вплоть до смерти (Он принес Себя в жертву Богу) и Его принятие смерти и пролитие крови {Это было по двум причинам: Он пришел ради нас, и мы были во грехе, и основанием всего этого должно быть пролитие крови, в силу чего Бог утверждается, и Его повиновение обретает свой совершенный характер вплоть до смерти. Поэтому эту жертву не ели. Здесь был понесен грех согласно тому, что есть Бог, и полностью для Бога. Грех был перед Ним, и Он прославился в этом} должны стоять на первом месте, ибо без совершенной преданности Его воле вплоть до смерти ничто не могло быть принято Богом. Но так как с самого начала Он пришел, чтобы исполнить волю Своего Отца, вся Его жизнь и Его естество, как человека {Таким образом, всесожжение дает то, в чем нуждается греховное состояние человека согласно славе Божией: хлебное жертвоприношение - безгрешный совершенный человек в силе Духа Божия в послушании, ибо Его жизнь была послушанием в любви}, были совершенны, являясь также приятным благоуханием в испытании для Бога. Авель был принят посредством крови; Каин, который хотел приблизиться к Богу посредством природы, предложив плоды своего труда, был отвергнут. Все, что наши плотяные сердца могут предложить - это “жертвоприношение глупцов” (Еккл. 4,17) и исходит из полностью развращенного источника - из греха, из черствости сердца, которое не признает наше состояние, наш грех, наше отчуждение от Бога. Есть ли более очевидное доказательство этой сердечной черствости, чем принесение (под влиянием и вследствие греха после изгнания из Едема) жертвы, плода труда, который был следствием проклятия, порожденного грехом, как если бы абсолютно ничего не случилось. Это было полное очерствение ослепленного сердца.
С другой стороны, если первым действием Адама, благословленного в Едеме, было следование его собственной воле (и поскольку из-за этого непослушания он стал вместе с подобным ему потомством в этом мире нищеты чуждым Богу, разлученным с Ним в своем состоянии и в своей воле), то Христос пожертвовал Собой в любви, чтобы исполнить волю Своего Отца. Он отрекся от Себя. Он пришел сюда на землю, явив преданность Своему Отцу, чтобы ценой самопожертвования прославить Бога. В мире Он был послушным человеком, высшим желанием Которого было исполнять волю Своего Отца, - первое великое деяние и источник всяческого человеческого послушания и прославления этим Бога. Его желание повиноваться и Его преданность славе Его Отца распространяли благоухание на все, что Он делал: все Его поступки носили печать этого благоухания.
Невозможно читать благовествование по Иоанну {В Евангелии по Иоанну божественный элемент, раскрытый в человеке, проявляется особенным образом. Поэтому его Евангелие притягивает сердце и задевает неверие} (но также и любое другое из благовествований), в котором то, чем был Иисус, его Личность сияет таким особенным светом, и не обнаруживать в нем вновь и вновь драгоценное благоухание послушания, любви и самоотречения. Не историю, а Его Самого невозможно не видеть в нем, как и порочность человека, который насильственным путем проложил себе дорогу через завесу и святое убежище, в которое, так сказать, любовь поместила Его, таким образом восставив Его на вид, облекая Его в уничижение. Тот, Кто был наделен смирением, в кротости шел по миру, который отвергал Его. Насилие человека, таким образом, лишь доказывало все значение и цену добровольного уничижения Того, Кто никогда не колебался, даже тогда, когда Он был принужден признать Свое божественное происхождение. “Я есмь” было сказано тогда, но в человеческом уничижении и одиночестве самого совершенного добровольного послушания. В Его самоуничижении не было никакого тайного желания занять Свое место; прославить Своего Отца смирением - вот, что было единственным желанием Его сердца. Это совершенство открывается во всем. Это было действительно “Я есмь”, но в совершенстве человеческого послушания. “Написано”, - отвечает Он дьяволу, - “не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих”. “Написано” - таков был Его постоянный ответ. “Оставь теперь, - сказал Он Иоанну Крестителю, - ибо так надлежит нам исполнить всякую правду”. “Отдай им, - сказал Он Петру, хотя дети свободны, - за Меня и за себя”. Мы видим здесь то, что касается истории, но в Евангелии по Иоанну, в котором, как мы сказали, Его личность освещена больше, Он выражается более непосредственно: “Он дал мне заповедь, - и, - Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная... И как заповедовал Мне Отец, так и творю... Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего... Я соблюдал, - говорил Он,- заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви... Кто ходит днем, тот не спотыкается”.
Многие из этих слов были произнесены нашим Господом в тех случаях, когда внимательный глаз видит, как сквозь Его смирение пробивается божественная природа: Бог Сын, тем более прекрасный и славный, что Он открыт, как солнце, на которое человеческий глаз не может смотреть, показывает мощь своих лучей, заставляя их пробивать облака, которые закрывают и приглушают их блеск. Хотя Бог уничижается, Он всегда остается Богом; Он всегда делает это: “Он не мог утаиться”. Это абсолютное послушание придавало совершенное очарование и блеск всему, что Он делал. Он всегда представал как посланец. Он искал славы Отца, Который послал Его. Он спасал всякого, кто приходил к Нему, потому что Он пришел, чтобы исполнить не Свою волю, но волю Того, Кто послал Его, и так как они не могли прийти к Нему, если Отец не направлял их, то их приход был поводом для Него спасти их, ибо Он пришел, чтобы скрыто исполнить волю Отца. Какой дух послушания видим мы здесь! Кого спасает Он? Тех, кого Отец дает Ему, какими бы они ни были. Он служитель Отца. Здесь не говорится об обещании славы, о предписании садиться справа или слева от Него. “Не от Меня зависит, - сказал Он, - но кому уготовано Отцем Моим”. Он вознаградит их согласно воле Отца. Он здесь лишь для того, чтобы исполнить то, что угодно Отцу. Но кто мог сделать это, если не Тот, Который смог и Который в то же самое время пожелал в этом послушании совершить все, что бы Отец ни велел? Бесконечность дела и способность исполнить его отождествляются с совершенством послушания, в котором не было своей воли, кроме воли другого. В то же самое время Он был человеком, простым, смиренным, скромным, но и Сыном Божиим, в ком было благоволение Отца.
Рассмотрим теперь, как Его человечность в благодати соответствовала тому делу, которое Он пришел исполнить. Хлебное приношение Богу, частичка плода земли, приготавливалось из самой мелкой муки. Все, что было чисто, свято и приятно в человеческой природе, проявлялось в Иисусе во всех Его страданиях, во всей Его высшей степени совершенства, но в совершенстве даже посреди Его страданий. В Нем не было никакой неровности, никакого преобладающего качества, которое придавало бы Ему какой-то особенный характер. Отвергнутый и презираемый людьми, Он воплощал совершенство человеческой природы. Восприимчивость, твердость, решительность (качества, которые были связаны также с принципом послушания), благородство и спокойная крепость, которые принадлежали человеческой натуре, находили в Нем свое совершенное воплощение. У апостола Павла мы видим рвение и энергию; у Петра страстную любовь; у Иоанна нежность чувства и отвлеченность мысли, соединенные с почти беспредельным желанием утвердить права Того, Кого он любит. Но качество, которое мы наблюдаем у Петра, господствует над другими и выделяет его; Павел, каким бы ценным служителем он ни был, “не желает”, хотя и пожелал было (2 Кор. 7,8); его дух не знает покоя, когда он не находит своего брата Тита; он отправляется в Македонию, хотя дверь была открыта в Троаду; он не признает первосвященника; он вынужден прославлять себя сам. У Петра, в котором Бог открыл Свои замыслы в отношении обрезания, мы видим человеческий страх, обнаружившийся несмотря на его преданность и рвение. Иоанн, который в своем усердии хотел отстоять права Иисуса, не знал, каким духом Он был движим и хотел запретить проявление славы Божией, потому что тот человек не ходил с ними (Лук. 9). Такими были Павел, Петр и Иоанн.
В Иисусе же, даже как человеке, нет ни одной из этих неровностей; в Его характере нет ничего выступающего, потому что в Его человечности все находилось в совершенном подчинении Богу, все занимало свое место, исполняло свою функцию и затем отступало на задний план. Когда подобала кротость, Иисус был кротким; когда было необходимо негодование, то кто мог противостоять бичеванию Его порицания? Нежный к величайшему грешнику во время благодати, нечувствительный к бессердечному превосходству равнодушного фарисея, который любопытствовал о том, кем Он был; когда пришло время суда, то слезы тех, кто плакал о Нем, заставили Его произнести лишь слова: “Плачьте о себе и о детях ваших”, - слова, полные глубокого сострадания, но также глубокой покорности справедливому суду Божиему! Сухое дерево было приготовлено для огня. На кресте, нежный к Своей матери, когда Его служение завершилось, Он доверяет ее человеческим заботам того, кто, так сказать, был Его другом и опирался на Его грудь, но когда Он был поглощен служению Богу, Он не прислушивался ни к его словам, ни к его требованиям. Он был совершенен, когда хотел показать, что прежде Своего общественного служения, Он всегда был Сыном Отца и, будучи таковым, Он был покорен в человеческом совершенстве матери, которая выносила Его, и Иосифу, Своему отцу с точки зрения закона. Его спокойствие выводило из себя Его противников, и в духовной силе, которая иногда приводила их в ужас, он выказывал кротость, которая привлекала все сердца, которые не ожесточило сознательное сопротивление. И какое это было острое лезвие, когда речь шла о том, чтобы отделить добро от зла!
Правда, что сила Духа действовала позже в том же направлении, призывая и объединяя людей для открытого исповедания; но личность и характер Иисуса осуществляли это в духовном плане. Существовало великое дело (я не говорю здесь об искуплении), исполненное Тем, Кто (что касается внешнего результата) трудился напрасно. Повсюду, где были уши, чтобы слышать, глас Божий говорил сердцу и сознанию Его овец посредством того, что Иисус был человеком. Он вошел через дверь; привратник открыл Ему, и овцы услышали Его голос. Совершенная человечность Иисуса, выраженная во всех Его путях, пронизывающая все по воле Божией, судила все, что в человеке и в каждом сердце. Но эта тема увлекает нас в сторону от того, что занимает нас непосредственно.
Одним словом, человечность Христа была совершенна, вся целиком подчинена Богу, отвечая Его воле и, таким образом, неизбежно воплощая в себе полную гармонию. Рука, которая касалась струн, находила их в полной гармонии: все отвечало сердцу Того, помыслы Которого о благодати, святости, милости, а также о суде над злом, о полноте благословения, тихими звуками звучали в ушах уставших душ, находя в Христе их единственное и совершенное выражение. Каждое качество, каждый элемент Его человечности отвечали на толчок, который давала Ему воля Божия, затем вновь обретали спокойствие, в котором собственное “Я” не имело места. Таким был Христос по Своей человеческой природе. Хотя Он был тверд, когда это требовалось, однако в основном Его отличала кротость. Его голос не возвышался на улицах, потому что Он пребывал пред лицом Бога, Своего Бога, и все это посреди зла. Но радость сможет зазвучать громко, когда все будет повторять: “Восхвалите имя Его, восхвалите славу Его”.
Однако чистота человеческой природы нашего Господа происходила из более глубоких и более важных источников, которые представлены в этом образе в отрицательном и положительном смысле. Если каждая из Его способностей повиновалась божественному толчку, очевидно, что воля Христа должна была быть справедливой и благой; дух и принцип послушания должны были быть ее движущей силой, ибо следствие независимой воли - грех. Христос, как божественная личность, имел право на независимую волю: “Сын оживляет, кого хочет”,- но Он пришел, чтобы исполнить волю Своего Отца. Его волей было послушание, следовательно, она была безгрешна и совершенна. Закваска в Писании - символ развращенности: “Закваска порока и лукавства”. Поэтому в хлеб, который приносили в благоухании в жертву Богу, закваска не входила: то, что содержало закваску, не могло быть принесено в жертву Богу в благоухании. Эта истина подчеркивается путем контраста: были хлебы, замешанные с закваской, и было запрещено приносить их в жертву в благоухании, приятно Господу. Так обстояло дело в двух случаях, в одном из которых, самом важном и самом значительном, достаточном для того, чтобы определить принцип, сообщается в рассматриваемой нами главе.
Когда приносили приношение хлебное из первых плодов, к нему добавляли два хлеба, замешанных на закваске, но эти хлебы не были жертвой с благоуханием. Хлебы приносили во всесожжение и в жертву, в благоухание приятное Богу, но не начатки. (См. стих 12 и Лев. 23). Что же значили эти начатки? Собрание, освященное Духом Святым, ибо этот праздник с приношением первых плодов был признанным прообразом Пятидесятницы, - фактически это Пятидесятница. “Нам быть, - сказал апостол Иаков, - некоторым начатком Его созданий”. Мы увидим (Лев.23), что в день воскресения Христа был принесен сноп из первых плодов с цельными нерастолченными колосьями. Ясно, что закваски не было там. Христос, действительно, воскрес, не увидев тления. Эти колосья не приносили в жертву за грех, в то время как хлебами с закваской (которые представляли собой собрание, освященное для Бога Духом Святым, но живущее еще в разрешенном человеческом естестве) приносили жертву за грех, ибо жертва Христова за нас соответствовала закваске, которая сохраняется в нашем развращенном естестве, побежденная, но еще существующая, и удалила ее действием Святого Духа. Это естество, развращенное само по себе, не могло, проходя через испытание судом Божиим, быть благоуханием, жертвой сожженной на огне; но посредством жертвы Христовой, которая соответствовала тому, что требовало присутствие зла и удовлетворяла эти требования, она могла быть приносимой Богу. Поэтому сказано, что Христос не только ответил за наши грехи, но что “как закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти”. Бог осудил грех во плоти, но Он осудил его в искуплении, исполненном Христом, когда Он понес суд, вызванный грехом, когда Он сделался грехом за нас и умер, совершив это, так что в Нем мы считаемся умершими.
Для встревоженной, но отзывчивой и верной совести важно помнить, что Христос умер не только за наши грехи {Суд в последний день совершится согласно делам, но по своему греховному состоянию мы совершенно отчуждены от Бога и потеряны}, но и за грех, который в нас, ибо, несомненно, “грех” тревожит верную совесть намного больше, чем множество прошлых грехов.
Так как хлебы, которые представляют собой Церковь, были замешаны с закваской и не могли приноситься в благоухании, то хлеб, представлявший Христа, был без закваски, он был благоуханием, приношением, сжигаемым на огне для Иеговы. Испытание судом Божиим обнаружило в Нем совершенную волю и отсутствие всякого зла, всякого духа независимости. “Да будет воля Твоя”, - вот что характеризовало человеческое естество Господа, наполненное и оживляемое полнотой божественности, но в то же самое время Человек Иисус есть приношение Богу.
Есть другой пример обратного, который я позволю себе привести мимоходом: это жертвы мирные. Христос имел Свою долю в этих жертвах, человек - тоже. Потому при этом были и хлеба, замешанные с закваской, и хлеба без закваски. Жертва мирная, выражая общение собрания в связи с жертвой Христовой, неизбежно представляла собой человека, так что закваска присутствовала там, как символ той закваски, которая всегда существует в нас. Собрание призывается к святости; жизнь Христа в нас есть святость Господу, но всегда остается истиной, что в нас, то есть в нашей плоти, нет ничего хорошего.
Это приводит нас к другому важному принципу, который представлен в данном образе. Хлеб должен был быть с елеем. “Рожденное от плоти есть плоть”, и сами по себе, как просто рожденные от плоти, мы, естественно, не что другое, как развращенная и падшая плоть, будучи рождены “от хотения плоти”. Хотя, как христиане, мы родились от Духа Божиего, этот факт не уничтожает старое естество. Активная сила этого естества может быть чрезвычайно ослаблена этим, а ее действия {У нас никогда нет извинений за грех действием или в мыслях, потому что благодати Христа достаточно для нас, и Бог верен и не может допустить, чтобы мы подвергались искушению свыше наших сил, так, чтобы мы могли выдержать их. Может случиться так, что в данный момент у нас недостает сил, и тогда мы проявляем небрежение} могут оказаться под контролем, но естество не изменяется. Естество Павла было склонно возгордиться и после того как он был вознесен до третьего неба, а так же, когда он нес письмо первосвященника, чтобы уничтожить имя Христа, если бы это было возможно. Я не говорю, что склонность ко злу имела у него ту же самую силу, но эта склонность сама по себе была весьма скверной, потому что она проявлялась пред лицом большего блага.
Что касается Христа, то хотение плоти не приняло никакого участия в Его рождении. Его человеческое естество проистекало лишь из воли Божией, как и присутствие естества Божиего на земле. Мария, покоряясь с простотой веры и с очаровательным послушанием, проявляет с трогательной красотой свою покорность и смирение сердца и ума перед откровением Бога: “Се, раба Господня; да будет мне по слову твоему”. Христос не познал греха. Само Его человеческое естество было замышлено Духом Святым. Святое существо, рожденное от девы, должно было наречься “Сыном Божиим”. Он был действительно и полностью человеком, рожденным от Марии, но Он был человеком, рожденным от Бога. Мы видим это звание Сына Божиего, примененное к трем различным состояниям Христа: Сын Божий, Создатель в Посланиях к Колоссянам, к Евреям и в других отрывках, которые указывают на это; Сын Божий, рожденный в мире (Лука. 1, Псалом 2), и, наконец, Сын Божий во власти, воскресший из мертвых (Рим.1).
Хлеб {Он представлен в нескольких видах, которые подтверждают оба принципа, о которых я здесь говорю. Во-первых, важная универсальная истина состоит в том, что хлеб делался из пшеничной муки с елеем, вливаемым в нее, и ливаном; затем хлеб, печенный в печи, смешанный с елеем, или же пирожки, помазанные елеем, само собой разумеется, пресные. Если хлеб пекся на сковороде, он был из муки, смешанной с елеем. Таким образом, во всех видах, в которых Христос может рассматриваться как человек, в Нем отсутствовал грех; Его человеческое естество формировалось во власти и характере Духа Святого, которым оно было помазано. Мы, действительно, можем рассматривать Его человеческое естество, как таковое, само по себе: елей вливается в него. Я вижу, как оно подвергается испытанию до крайней степени; оно всегда оказывается самой чистотой с благодатью и выражением Духа Святого в нем до самых сокровенных его частей. Я могу видеть его проявление перед людьми: оно во власти Духа Святого. Мы можем видеть то и другое в своем подлинном, существенном и внутреннем характере - в общественном хождении, в каждой части (как она представляется Богу) этого естества, которое совершенно и созидается силой Духа Святого; в Нем отсутствует всякое зло; сила Духа Святого проявились в Нем. Таким образом, когда хлеб разламывался на куски, каждый из них был помазан елеем, чтобы показать, что если жизнь Христа была, так сказать, разломлена на куски; каждая из ее составных частей и частностей была совершенной и характеризовалась Духом Святым} был смешан с елеем точно так же, как человеческое естество Христа получало свой характер, свое естество, свои черты от Духа Святого, известным и постоянным символом которого является елей. Но чистота не есть сила. Сообщение духовной силы, действующей через человеческое естество Христа, выражается в другой форме.
Требовалось, чтобы хлебы были помазаны елеем: так, написано, что Бог помазал Духом Святым и силою Иисуса из Назарета, Который ходил из места в место, благотворя и исцеляя тех, кого дьявол поработил своей силой (Деян. 10,38). Это не означает, что в Иисусе чего-то недоставало. Прежде всего, как Бог, Он смог бы сделать все, но Он уничижился, придя, чтобы повиноваться. Поэтому Он начинает Свое общественное служение лишь тогда, когда был призван и помазан, хотя Его встреча с фарисеями и книжниками в храме показала Его связь с Отцом с самого начала Его жизненного пути.
Здесь обнаруживается некоторая аналогия с нами. Быть рожденным Богом и быть запечатленным и помазанным Духом Святым - это две разные вещи. Пятидесятница, Корнилий, верующие Самарии, на которых апостолы возложили руки, а также несколько отрывков, которые имеют отношение к этой теме, тому доказательство. “А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего” (Гал. 4,6). “Уверовавшие в Него, запечатлены обетованным Святым Духом, Который есть залог наследия нашего для искупления удела Его” (Ефес. 1,13-14). “Сие сказал Он, - говорит Иоанн, - о Духе, Которого имели принять верующие в Него” (Иоан. 7,39). Святой Дух может породить в новом естестве святые желания и любовь Иисуса, но без осознания спасения и силы - радости Его присутствия в познании дела, исполненного Христом. Что касается Господа Иисуса, мы знаем, что это второе деяние, деяние миропомазания, исполнялось в связи с совершенством Его личности (и это было возможно, потому что Он Сам по Себе был праведным), когда после Своего крещения Иоанном, Он, Который был безгрешен, был помазан Духом Святым, сошедшим на Него в телесном виде, как голубь, чтобы затем быть уведенным Духом для нас на сражение, из которого Он вышел победителем благодаря Духу, и чтобы отправиться во власти Того же Самого Духа в Галилею. Я сказал - победитель властью Духа, ибо если бы Иисус просто дал отпор сатане Своей властью Божией, как таковой, то, очевидно, не было бы сражения и, следовательно, не было бы ни примера, ни ободрения для нас. Напротив, Господь дал отпор сатане в силу того принципа, который для нас является каждодневным долгом, а именно: разумное послушание, которое пользуется Словом Божиим и дает отпор сатане с возмущением, как только он появляется открыто, как таковой {Два первых искушения (Матф. 4) были кознями врага; в последних он открыто проявляется как сатана}. Если Христос вошел в Свою жизнь со свидетельством и радостью Сына, то эта жизнь оказалась жизнью борьбы и послушания (если Он мог связать сильного человека, Он должен был сделать это).
То же самое верно и для нас: радость, спасение, любовь, полный мир, чувство усыновления, уверенность в нашем принятии перед Отцом - таково вхождение в христианскую жизнь, но эта жизнь есть путь борьбы и послушания; без последнего мы потерпим поражение в первом. Козни сатаны против Иисуса ставили целью разъединить в Нем эти два качества. Если Ты Сын Божий, воспользуйся Твоей властью; сделай так, чтобы эти камни стали хлебом, действуй по Своей собственной воле. Ответ Иисуса означает - Я в положении послушания, зависимости; я не получил приказа. Написано: “Жить будет человек всяким словом, исходящим из уст Божиих. Я остаюсь в этом состоянии зависимости”.
В этом была сила, но сила, соединенная с состоянием и исполнением послушания. Единственный поступок непослушания, который Адам мог совершить, он совершил его, но Тот, Который, что касается могущества, мог все, использовал это только для того, чтобы исполнить Свое служение еще лучше, являя более совершенное подчинение. Чудесная картина пути Господа, Его поведения посреди скорбей человека, терпящего последствия непослушания человека, - Человека, природу которого Он принял во всем, кроме греха: “Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все, приводящего многих сынов в славу, Вождя спасения их совершил чрез страдания” (Евр. 2,10).
Таким образом, Иисус вел сражение силою Духа; Он был в послушании силою Духа; силою Духа Он изгонял бесов и терпел все наши слабости. Также силою Духа Он, беспорочный, принес Себя Богу, но это имеет отношение скорее к всесожжению. Во всем, что Он делал, как и во всем, что Он не делал, Он действовал силой Духа Божиего. Поэтому Он пример для нас; мы следуем ему, правда, по разным побудительным причинам и с разной энергией, но по существу с той силой, которой мы можем, если на то Его воля, совершить большее, чем Он; не быть более совершенными, но совершить большее, и в нравственном плане, как говорит сам апостол: “Все могу” (Фил. 4,13). Иисус на земле был абсолютно совершенен в послушании, но как раз по этой причине Он не сделал, и в нравственном смысле Он не смог сделать многого, что Он может сделать и явить теперь посредством Своих апостолов и служителей, ибо, прославленный и восседающий одесную Бога, Он должен теперь явить, даже как человек, власть, а не послушание. “Верующий в Меня дела и больше сих сотворит; потому что Я к Отцу Моему иду” (Иоан. 14,12).
Это ставит нас в положение послушания, ибо властью Духа мы служители Христа. “И служения различны - а Господь один и тот же”. Апостолы, следовательно, сотворили дела большие, чем Он, но они в их личном хождении были соединены со всяческими несовершенствами. Разве Господь обнаруживал когда-либо страх человеческий? Разве Он раскаялся когда-либо хоть в одном из Своих деяний, даже когда позже не было причины для раскаяния? Нет! Как Иисус обещал это, то было еще большее осуществление власти в апостольском служении; но эта власть раскрывалась в существах, слабость которых показывала, что вся слава принадлежала другому, послушание которого исполнялось вопреки противоположной воле, которая коренилась в них. В этом состояла большая разница между ними и Господом. Иисус никогда не нуждался в жале в плоть, чтобы не возвыситься сверх меры. Драгоценный Учитель! Ты говорил о том, что знал, и Ты свидетельствовал о том, что видел, но чтобы сделать это, Ты Сам уничижился; Ты смирил Себя, приняв вид раба, чтобы через Твое уничижение возвысились мы. Высота, или скорее сознание высоты, с которой Он сошел, совершенство Его желания повиноваться там, где Он был, означало, что для Него не было никакой необходимости возвышаться. Однако Он созерцал предстоящую ему радость и презирал стыд, ибо Он уничижился до такой степени, что мог радоваться вознаграждению. Поэтому Бог возвысил Его высоко. “От благовония мастей твоих имя твое, как разлитое миро” (Песня песней 1,2). Действительно, в хлебном приношении был ливан, благоухание всех благодатей Христа.
Как часто наши добродетели принимаются человеком и, следовательно, плоть часто принимается за благодать или, смешанная с ней, она оценивается судом человеческим. В Иисусе все различные добродетели были представлены Богу. Несомненно, человек может или должен распознавать их, как приятный запах ливана, распространившийся там, где все сжигалось для Бога, но фактически все сжигалось в благоухание, приятное Богу.
Как мало верующих предъявляют свое милосердие Богу, являя Бога в своем милосердии, осуществляя его для Него и ради Него, хотя это и на благо человека, и упорствуя в нем, даже если они чем больше любили, тем меньше были любимы (2 Кор. 12,15). Но они делают это для Бога, и в этой мере их служение действительно благоухание для Него, но это трудно и требует того, чтобы мы чаще представали пред Богом. Так было с Христом, и во всем совершенстве: чем большую верность Он проявлял, тем больше Его презирали и отвергали; чем милосерднее Он был, тем меньше Его почитали, но то, как Его встречали, не производило в Нем никакого изменения, потому что Он делал все единственно для Бога. Ливан Его служения, Его сердца и Его привязанностей был для Бога, он постоянно восходил к Богу и возносился к Нему, и, конечно, ливан был обильным, а его аромат был восхитительным в жизни Иисуса. “И обонял Господь приятное благоухание”; вместо проклятия на нас истекало благословение. Ливан добавлялся к хлебному приношению, ибо он был действительным результатом, произведенным в жизни Христа Духом, и он непрерывно восходил к Богу. То же самое верно о заступничестве Христа, так как оно выражает Его полную благодати любовь. Его мольбы, святое выражение Его зависимости, были бесконечно драгоценны Богу, перед Которым они восходили как благоухающий ливан. “И дом наполнился благоуханием от мира” (Иоан. 12,3). И подобно тому, как грех замещает Бога, так Бог вытесняет эгоизм, и это совершенство. Кроме того, это сила, поскольку обстоятельства не имеют власти над нашим существом. И это совершенство в отношениях с миром. Иисус всегда оставался Собой во всех обстоятельствах; по той самой причине мы чувствуем, что все это соответствует Богу, а не нам. Мы также можем добавить, что, как сатана приводит к первому и, таким образом, порабощает себе, так и второе происходит в силе и под руководством Святого Духа.
Кроме закваски Бог запретил мед, а именно: самое сладкое по своему природному вкусу - как дружеские связи, привязанности к тем, кого мы любим по плоти, и тому подобное. Это не от того, что они скверны сами по себе. “Ты нашел мед,- говорит благоразумный человек,- съешь его столько, сколько тебе требуется, чтобы не пресытиться и не изрыгнуть его”. Когда Ионафан съел немного из того, что он нашел в лесу в день своего служения и силы его веры на благо Израиля, его глаза просветлели от этого. Но мед не может входить в жертву. Тот, Который мог сказать Своей матери: “Жено! Се, сын твой” {В первом случае, в котором это происходит, сказав это, Он сразу уходит со Своими учениками, матерью (Иоан. 2,12) и братьями. Естественно, Он мог находиться среди всех влияний человека, но все же был отделенным от них, потому что Он был внутренне совершенен. Все Евангелия и прежде всего Иоан. 19,26 показывают эти естественные отношения, образованные Богом и полностью признанные}, - а ученику: “Се, матерь твоя!”,- даже в ужасную минуту на кресте, когда Его служение было закончено, мог также сказать: “Что Мне и тебе, жено?”- в минуту, когда Он был занят самым простым исполнением Своего служения. Он был чужим для сыновей своей собственной матери, как Левий, человек милости Божией, в благословении Моисея, - тот Левий, что был представлен как приношение Богу от лица народа (Числ. 8,11), который сказал о своем отце и о своей матери: “Я на них не смотрю”,- и братьев своих не признает, и сыновей своих не знает: ибо они, левиты, слова Твои хранят и завет Твой соблюдают.
Нам остается отметить еще одну вещь. Во всесожжении все сжигалось для Бога, так как Христос принес Себя целиком Богу, но человеческое естество Христа есть пища священников Божиих. Аарон и его сыновья должны были есть из приношения хлебного то, что не сжигалось на огне. Христос был истинным хлебом, спустившимся с неба, чтобы дать жизнь миру, чтобы мы, священники и цари, ели этот хлеб и не умирали. Этот хлеб был святым, ибо только Аарон и его сыновья должны были есть его. Действительно, кто же когда-либо питался от Христа, если не те, которые, освященные Святым Духом, живут жизнью веры и питаются плодом веры? И не является ли Христос, освященный для Бога, пищей наших душ, Который всегда освящает нас для Бога? Разве наши души не обнаруживают того, что снабжает, питает и освещает нас в Том, Кто кроток и смирен сердцем, в Том, Кто сияет, как свет Божий посреди грешных людей? Разве не могут наши души ощутить то, что значит быть принесенным в жертву Богу, прослеживая посредством любви Духа Иисусова в нас жизнь Иисуса для Бога и перед людьми здесь на земле? Иисус дает нам пример человека, живущего для Бога, и увлекает нас за Собой притяжением того, чем Он был, будучи сам той силой, которая выводит нас на путь, по которому Он шел, и мы обретаем на нем нашу отраду и нашу радость. Разве наши привязанности не уподобляются Его привязанностям и не поглощены ими, когда мы с наслаждением размышляем над тем, что Спаситель был здесь на земле? Мы восхищаемся Им, мы смиряемся и по благодати становимся подобны Ему. Он глава и источник этой жизни в нас, и явление совершенства в Нем творит и развивает в нас силу и смирение. Действительно, кто смог бы быть надменным в общении со смиренным Иисусом? Как было сказано, Он, смиренный, побудил бы нас занять последнее место, если бы Он не занял его Сам в силу Его совершенной благодати. Драгоценный Учитель, можем ли мы по меньшей мере держаться возле Тебя, укрываться в Тебе?
Это верно, но здесь следует провести различие. При мирной жертве ели плоть жертвы помимо того, что имел священник. Ели ее Израильтяне, чистые, и они ели ее вместе, как на общем пире. Это было совместное наслаждение, общение, основанное на приношении крови и тука Бога, то есть приношении Христа Богу в смерти за нас - жертва за грех уподобляется этому последнему (Лев. 4,10.26.31.35), и с этим заботливо увязывалось участие тех, кто принимал участие в этом пире. Это была общая и праведная радость, благодарение за благословения или же добровольное наслаждение благовествование Господним; это был “Шалом”, приобщение к Нему, плод искупления и благодати. Хлебное жертвоприношение совершалось тем, кто посвящал себя Богу, обретая совершенство Самого Христа и вкушая от Него, как принесшего Себя в жертву Богу. Только священники ели от нее.
Как огромна эта благодать, которая вводит нас в такую близость общения с Ним, - эта благодать, которая сделала нас священниками соразмерно власти оживляющей благодати, чтобы иметь долю в том, что составляет наслаждение для Бога, нашего Отца, в том, что принесено Ему в жертву, как благоухание в жертву, сожженную на огне Господу, в богатствах стола Божиего! Все это запечатлено в завете, чтобы быть нашей вечной, неизменной долей. Поэтому сказано: “Не оставляй жертвы твоей без соли завета Бога твоего: при всяком приношении твоем приноси соль”. Без нее не обходилось ни при хлебном приношении, ни при всякой другой жертве. Неизменность, долговечность, предохраняющая сила того, что божественно (что, быть может, не всегда приятно и сладко на вкус), были представлены в ней солью, этой печатью Божией на том, что действие и благоухание жертвы не мгновенны, не преходящи, а вечны. Все, что от человека, проходит, - все, что от Бога, пребывает вечно: жизнь, любовь, божественность и благодать. Эта освящающая сила, которая держит нас в отдалении от развращенности - от Бога: она происходит от неизменности Его естества и связывает нас с Богом не тем, что мы есть по своей воле, но уверенностью, которую божественная благодать нам дает. Эта сила активна, чиста и освящает нас, но она имеет свой источник в благодати и в энергии божественной жизни. Обещание Божие, которое является нашим долгом, связывает нас с Ним, но через Его собственную энергию и Его собственную верность, а не через наши. Эта энергия связана с жертвой Христа и основана на ней. Итак, Бог запечатлел и непреложно обеспечил Свой завет в этой жертве, иначе Христос не был бы прославлен. Это завет Божий. Закваска и мед - наш грех и наши естественные привязанности - не могут найти место в жертве Божией, но энергия Его благодати, которая не щадит зло, но обеспечивает добро, обнаруживается при этом, чтобы обеспечить нам непреложное наслаждение ее результатами и ее плодами. Соль не образовывала приношение, но она всегда должна была присутствовать при этом; ее не могло не быть в том, что было от Бога; у нее было свое место во всяком жертвоприношении.
Нужно помнить, что характерная черта хлебного приношения, как и всесожжения, черта, действительно общая для всех жертвоприношений, состояла в том, что их приносили Богу. Этого нельзя сказать о первом человеке, Адаме: в своей невиновности он пользовался благосклонностью Бога; он выражал или же должен был выражать благодарность Ему за это, но это были только наслаждение и признательность. Сам Адам не был приношением Богу, но это как раз и было сущностью жизни Христа: она была приношением Богу, и тем самым она была отделена, существенно отделена от всего того, что окружало ее {Именно это в точности обозначает соль. Так, всякая жертва приправляется солью. Пусть наши слова всегда будут пронизаны милостью и приправлены солью. Именно это придает всему божественный вкус, свидетельство Божие}. Христос, следовательно, был святым, а не только безвинным, ибо безвинность есть отсутствие, незнание зла, а не отделение от зла. Бог, Который знает добро и зло, но бесконечно возвышается над злом и отделен от зла, которое противоположно ему, есть Бог святой. Христос был святым, а не только безвинным; Он был по своей собственной воле посвящен Богу, отделен от зла и жил во власти Духа Божиего. Поэтому в качестве приношения, Его сущность была мелкой пшеничной мукой, елеем и ливаном, что аллегорически выражает человеческое естество, Святой Дух и благоухание благодати. С отрицательной точки зрения приношение не должно было содержать ни закваски, ни меда, а что касается способа представления его, то его смешивали с елеем и смазывали елеем. Затем, как для всякой жертвы, наступала очередь соли завета Божия, упомянутой здесь, потому что в том, что касалось благодати его человеческого естества, одним словом, человека (ибо человек приносит себя Богу не в своей смерти, а в своей жизни, хотя и подвергается испытанию вплоть до смерти) можно было предположить, что соль отсутствовала. Но то, что жертва приносилась на жертвеннике, сжигалась, как благоухание и состояла из трех положительных компонентов, названных выше, составляло сущность и значение хлебного приношения.
Теперь, в главе 3, наступает очередь жертвы мирной. Это прообраз общения святых сообразно с добродетелью жертвы, с Богом, со священником, который принес ее за нас и со всем телом собрания. Жертва мирная упоминается после жертв, которые представляют нам Самого Господа Иисуса с Его преданностью, которая побуждает Его предать Самого Себя на смерть, и с преданностью и благодатью, которые характеризуют Его жизнь вплоть до смерти и испытания огнем, чтобы мы поняли, что всякое общение основано на принятии и благоухании жертвы Христовой не только потому, что эта жертва была необходимой, но и потому, что Бог нашел в них всю Свою отраду.
Я уже обращал внимание на то, что когда грешник приближался к жертвеннику, то жертва за грех шла первой, ибо грех должен быть понесен и отменен, чтобы грешник мог приблизиться к Богу и имел право делать это. Но уже очищенный и чистый, он приближался согласно благоуханию приношения, то есть согласно совершенному принятию Христа. Тот, не познав греха, посвятил Себя Богу в мире греха, чтобы совершенно прославить Бога; кроме того, Он посвятил Богу Свою жизнь, чтобы все то, в чем Бог осуждался, было прославлено, прославлено человеком в лице Христа и чтобы таким образом бесконечная милость могла распространиться на тех, кто был принят и пришел через Него. “Потому что любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее” (Иоанн. 10,17). Господь не говорит здесь, потому что Я оставил Мою жизнь за овец, что было бы скорее жертвой за грех; Он говорит о совершенном превосходстве и положительном значении своего деяния в глазах Отца, ибо в этом человеке было всякое совершенство. Все величие и истина Божия, Его праведность в отношении греха и Его любовь были бесконечно прославлены в человеке, в Том, Кто сделался жертвой за грех за нас тогда, когда мы впали в грех. “Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем”. “Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых”. Зло, которое сатана породил, было полностью исцелено там, где он произвел разрушение; оно было исправлено тем же самым средством, при помощи которого это разрушение было произведено. Если Бог был оскорблен в человеке и человеком, то Бог в некотором смысле (если я смею выразиться так) был должником человека в Иисусе за проявление Своей наилучшей и превосходнейшей славы, хотя все это - чистый дар с Его стороны, все, одновременно, - плод трудов Христа, Который с этой целью сделался человеком. Все, чем Христос был, и все, что Он сделал, было бесконечно приятно Богу, и именно в этом состоит наше общение, а не в приношении за грех {Хотя совершенное жертвоприношение за грех является основой всего, мы не должны без него вступать в общение, и эта точка зрения тщательно соблюдается в образе мирной жертвы - ее нельзя было есть благоприятно, кроме как в связи с тем, что приносится Богу. Смотрите главу 7. Только это общение “общего спасения”, а не собственно священническое наслаждение в том, чем Христос является для Бога}. Поэтому жертвы мирные упоминаются здесь сразу после этого, хотя, как я уже заметил это, жертва за грех идет первой там, где ее применение стало необходимым.
В жертве мирной первым действием было приведение и закалывание жертвы перед дверьми скинии собрания, а также кропление кровью, которое составляло основу всяческого жертвоприношения жертвы; тот, кто приносил жертву, отождествлялся с ней возложением рук на ее голову (стихи 1,2) {Исключения из этого правила - жертвы за грех в великий день искупления и рыжая телица: они подтверждают этот великий принцип или служат для подчеркивания одной из его частей. Кропление кровью всегда было обязанностью священника}.
Затем весь тук, особенно на внутренних частях, сжигался на жертвеннике всесожжений для Господа. Как и тук, было запрещено есть также кровь. Кровь, представляя собой жизнь, принадлежала непреложно, в высшей степени Богу: жизнь особым образом исходила от Него, но тук также должны были не съедать, а сжигать, приносить Богу. Употребление тука в качестве символа хорошо известно в Писании. “Ожирело сердце их, как тук”. “И утучнел Израиль, и стал упрям”. “Они заключились в туке своем; надменно говорят устами своими” (Пс. 118,70; Втор. 32,15; Пс. 16,10). Как символ, тук - энергия внутренней воли, интимная часть сердца человека. Отсюда следует, что для того, чтобы выразить Свое полное умерщвление плоти, Христос заявил, что Он мог бы “перечесть все кости свои” (Пс. 21,18); а в псалме 101 Он говорит: “От голоса стенания моего кости мои прильнули к плоти моей”.
Но в Иисусе все, что в Его естестве было энергией и силой, все Его внутреннее существо целиком было всесожжением, посвященным и принесенным безраздельно Богу в благоухании. Это была доля Божия в приношении, “хлебное приношение сожженное в жертву Богу”. Господь находил в этом Свою отраду; Его душа отдыхала при этом, ибо, несомненно, это было очень хорошо, хорошо посреди зла, хорошо в силе этого приношения Ему, хорошо в совершенном послушании.
Если око Божие, как голубь Ноя, смотрело во все стороны на этой земле, опустошенной потопом греха, оно никогда - до того как Иисус спустился на нее - не могло охотно отдохнуть на чем-либо. Око Божие могло упокоиться только на Нем. Небо, что касается выражения Его удовлетворения, осталось закрытым, какими бы ни были замыслы Бога, до той поры, пока Иисус (второй Человек, совершенный человек, Святой, Тот, Который принес Себя Богу, чтобы исполнить Его волю) не пришел на землю. Как только Он явился, чтобы начать свое общественное служение, небо открылось; Святой Дух спустился, чтобы пребывать на Нем, единственном месте Его пребывания здесь на земле, и глас Отца, Которого ничто не могло больше остановить, объявил с неба: “Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение”. Это слишком значительный, слишком величественный предмет, чтобы небо и любовь Отца сохранили молчание об этом, - так неужели он мог потерять что-то от своего превосходства и своей красоты посреди мира греха? Отнюдь. Именно в этом должно было проявиться Его превосходство.
Если Иисус научился послушанию в том, что Он выстрадал, то каждое движение Его сердца было посвящено Богу. Он ходил в общении с Ним, почитая Своего Отца во всем как в Своей жизни, так и в Своей смерти. Господь всегда находил в Нем Свою отраду, и прежде всего в Своей смерти; это было “хлебное приношение”. Таким был великий принцип, но приобщение наших душ ко всему этому представлено нам впоследствии. Поскольку тук сжигается, как приношение, на огне, то посвящение Богу продолжается до своего высшего момента принятия и благодати.
Если мы рассмотрим закон о приношениях, то обнаружим, что остаток жертвы должны были съедать. Грудь предназначалась для Аарона и его сыновей - прообраз всей Церкви; правое плечо было для священника, который совершал кропление кровью (7,31), более специфический прообраз Христа как священника, совершающего приношение; остальная часть животного съедалась тем, кто приносил его и его приглашенными. Таким образом, происходило отождествление со славой и приобщение к ней и благоволению - с наслаждением - Того, Кому приносилась жертва, со священством и жертвенником, орудиями и средствами приношения, со всеми священниками Бога и среди них теми, кто имел в этом непосредственную долю.
Такая практика существовала среди язычников: отсюда рассуждение апостола относительно того, что приносилось идолам. Так, в 1 Послании к Коринфянам 10,18, говоря о тайной вечере Господа, значение которой тесно связано с этим прообразом, он говорит: “Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?” Правда, что в пустыне, когда это было возможно (аналогичный порядок, необходимый для поддержания принципа, был установлен в стране), никто не мог есть мясо никакого животного, прежде чем оно не было приведено, как приношение, перед скинией собрания {Жизнь принадлежала Богу. Только Он мог дать ее. Поэтому, когда во времена Ноя было позволено взять ее, запрет на кровь сохранялся. Разумеется, не ели в связи со смертью перед падением (если бы об этом не было предупреждения) и, очевидно, до Ноя. Потому, как жизнь принадлежала Богу, так и смерть вошла через грех, и уже не могли есть того, что заключало в себе смерть, уже не питались ею, когда жизнь (кровь) приносилась Богу. Когда это совершилось, человек мог уже питаться от нее. Это поистине его спасение через веру}. Мы, христиане, должны принимать нашу пищу во имя Господа Иисуса, принося жертвы наших благодарений, плод наших уст и освящая таким образом все, к чему мы имеем отношение, пребывая в общении с Дарителем и с Тем, Кто обеспечивает Его здесь для нас, но в данном случае речь идет о собственно жертве.
Приношение Христа, как приношение, сделанное при помощи огня, - это, следовательно, отрада для Бога; Его душа находит в нем Свою отраду; оно - благоухание для Него. Перед Богом, занимая, так сказать, место за Его столом, поклонники приближаются также посредством этой совершенной жертвы, питаются ею, имея совершенное общение с Богом, что касается Его собственного наслаждения жертвой Христа, от личности самого Христа, приносимого и приносящего Себя Самого {Приношение имеет двоякий характер, различаемый в греческом тексте словами prosphero и anaphero, а в еврейском - Hikrib и Hiktir. Христос принес Себя, беспорочного, в жертву Богу посредством Вечного Духа, но, совершив это, Бог возложил на Него беззаконие, сделав Его за нас жертвою за грех, и Он был принесен на кресте в истинную жертву}; у Них с Богом один тот же повод совершенной радости от превосходства дела искупления, совершенного Христом. Как родители наслаждаются вместе со своими детьми (при этом их радость подчеркивается их общением), так же поклонники, исполненные Духа и сами искупленные Христом, имеют с Отцом общие помыслы в отношении Его превосходства. И разве священник, который управляет всем этим, мог бы один быть исключен из радости, которую все это обеспечивает? Нет, он также имеет в этом свою долю. Тот, Кто принес жертву, участвует в радости искупления. Также и вся Церковь должна иметь в этом свою долю.
Таким образом, Иисус, как священник, находит Свою отраду в радости и в общении между Богом и народом, поклонниками, которые являются плодом Его труда и для которых Он является целью. Какой же еще может быть радость Искупителя, если не радость, общение и счастье Его искупленных? Таково, следовательно, всякое истинное поклонение святых. Оно состоит в совместной радости в Боге в силу искупления и приношения Иисуса, в одинаковых помыслах с Богом, в обретении Его наслаждения вместе с Ним от превосходства той чистой жертвы и ее добровольного самопожертвования, которое искупило нас, примирило, ввело в общение, о котором мы говорим с уверенностью, что та радость, которой мы наслаждаемся, есть радость Самого Иисуса, Того, Кто является ее Творцом и дает ее нам. На небе Он препояшется, посадит Своих чад за стол, и, подойдя, будет служить им {Это выражение в определенной мере обозначает мирное приношение}.
Эта радость поклонения также непреложно принадлежит всему телу искупленных, видимому на небесах. Аарон и его сыновья должны были также иметь свою долю: они всегда символизируют собой Церковь, рассматриваемую как тело в совокупности своих членов, имеющих право входить на небеса и приносить в жертву ливан, - это священническая деятельность для Бога. Это было образцом небесного, и те, которые составляют Церковь, являются телом небесных священников Богу. Поэтому преклонение перед Богом, истинное поклонение может осуществляться только всем телом истинных верующих. Я действительно не могу приблизиться к скинии Бога со своей жертвой и не найти там священников скинии. Без первосвященника все напрасно. Что бы мы имели без Иисуса? Я не могу Его найти, не встретив в то же время все собрание явленного Им народа. У Бога тоже есть Свои священники, и я не могу приблизиться к Нему иначе, как путем, который Он установил, присоединившись к тем, которых Он разместил вокруг Своего дома, признавая их как великое собрание тех, которые освящены во Христе. Тот, кто не ходит в этом духе, противоречит установлению Бога и не имеет истинной жертвы мирной по учреждению Бога.
Обратим внимание еще на несколько деталей. В первую очередь лишь те, которые были чистыми, могли принять участие в пире. Мы знаем, что теперь духовное очищение заменяет церемониальное очищение: “Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедовал вам” (Иоан. 15,3). “И не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их” (Деян. 15,9). В те дни в жертвах мирных принимали участие израильтяне, и если израильтянин был осквернен чем-то нечистым, по закону Божиему он не мог есть от жертвы, пока продолжалось его осквернение.
Следовательно, только христиане, те, чьи сердца очищены верой, получив Слово с радостью, действительно могут поклоняться Богу, принимая участие в общении святых, и если сердце осквернено, то общение прерывается. Никто, явно оскверненный, не имеет права участвовать в поклонении и в общении Церкви Божией. Не быть израильтянином и не быть чистым - две разные вещи. Тот, кто не был израильтянином, никогда не принимал никакого участия в жертвах мирных; он не мог приближаться к скинии. Если какой-либо человек был осквернен, это не доказывало, что он не был израильтянином (напротив, назидание, о котором мы говорим, осуществлялось только по отношению к израильтянам), но осквернение лишало его способности принимать участие вместе с теми, которые были чистыми, в привилегии общения, потому что жертвы мирные, хотя поклонники принимали в них участие, принадлежали Господу (глава 7,20-21). Тот, кто был осквернен, не имел на то никакого права. Настоящие поклонники должны поклоняться Отцу в Духе и в истине, так как Отец ищет среди них таких, которые поклоняются Ему. Если поклонение и общение совершаются Духом, то становится очевидно, что только те, в которых пребывает Дух Христов и которые, кроме того, не огорчают Духа (тем самым делая невозможным из-за осквернения грехом общение, которое творится Духом), могут участвовать в нем.
Другая часть постановления, имеющего отношение к этому прообразу, казалось бы противоречит тому, что мы только что отметили, но в действительности она вносит большую ясность в этот вопрос. Предписывалось приносить в приношение квасные хлебы вместе с приношениями, которые сопровождали эту жертву (7,13), ибо если даже то, что нечисто, то есть то, что может быть признано таковым, должно быть исключено, - это всегда примесь зла даже в нашем поклонении. При этом присутствует закваска (человек не может быть свободен от нее): ее количество может быть относительно небольшим, как в случае, когда Дух не огорчен, но она повсюду, где есть человек. В то же самое время также приносили хлеба без закваски, ибо Христос в них; Дух Христов пребывает в нас, имеющих в себе закваску, так как таков человек.
В поклонении {Следует заметить, что мирная жертва предполагает общение в поклонении, хотя многие принципы применимы идивидуально}, которое мы сейчас рассматриваем, содержится другое важное предписание: когда жертва приносилась по обету, она могла быть съедена день спустя, после того, как был принесен в жертву тук, то есть сожжен огнем для Господа. Но когда его представляли в качестве благодарения, то плоть жертвы должна была съедаться в тот же день. Чистота служения поклонников отождествлялась, таким образом, с приношением тука Богу. Невозможно разделить истинное духовное поклонение и истинное общение с совершенным приношением Христа Богу. Как только наше поклонение отделяется от сознания бесконечной угодности жертвы Иисуса Богу - это не устранение грехов, без которого мы вообще не могли бы приблизиться, но ее внутреннее превосходство как жертвы всесожжения, целиком сжигаемой для Бога в приятное благоухание {Мы можем добавить: Иисуса с Отцом - в связи с принесением Им в жертву Своей жизни, но это не является здесь непосредственно нашей темой (смотрите Иоан. 1,17). Но здесь, заметьте, это делается не для грешников, но для Бога}, - оно становится плотским, формальным и служит лишь для удовлетворения плоти. Если жертва мирная съедалась раздельно от приношения тука, то это, скажем мы, был чисто плотский пир, форма поклонения, которая, не имея никакой связи с наслаждением и благоволением Бога, была совершенно недопустима, была сущим беззаконием.
Когда Дух Святой дает нам насладиться настоящим духовным поклонением, Он вводит нас в общение с Богом, в Его присутствие; тогда бесконечная ценность, которую жертва Его Сына имеет для Него, неизбежно представляется нашему духу. Мы приобщаемся к ней; она образует необходимую составную часть нашего общения и нашего поклонения; мы не можем пребывать в присутствии и в общении Бога, не обнаруживая ее при этом. Она есть основание нашего принятия, а также основание нашего общения.
Отделенное от жертвы, наше поклонение становится чувственным; тогда наши молитвы становятся чем-то весьма жалким, тем, что иногда называют даром молитвы (красноречивое повторение известных истин и принципов) вместо того, чтобы они служили общению и выражали наши нужды и наши желания в миропомазании Духа; наши гимны не более, чем очарование слуха, музыкальный вкус, удовольствие, которое дают поэтические выражения, - все становится лишь чувственной формой вместо общения в Духе. Это зло; Дух Божий не признает такого поклонения, которое не в Духе и не в истине; это настоящее беззаконие.
Разные виды этой мирной жертвы различались по своей ценности. Принесенная по обету, она могла, как мы сказали это, быть съедена на второй день; если же речь шла о жертве благодарения, то ее можно было есть только в первый день. Это символизирует две различные степени духовной энергии. Когда наше поклонение есть спонтанный плод простой и искренней преданности, оно может поддерживаться дольше тем, что будучи исполненными Духа, мы находимся в реальности истинного общения, и наше поклонение может быть принято. Радость от этой жертвы поддерживается, таким образом, пред Богом, который принимает участие в радости Своего народа. Сила Духа поддерживает в общении радость за Господа в Его детях, радость, приятную Богу, которую Он может принять. Но когда наше поклонение - естественное следствие уже полученных благословений, то оно безусловно приятно и приемлемо пред лицом Бога, потому что это принадлежит Ему, но оно не является плодом той же самой энергии общения. Жертва благодарения, несомненно, приносится Богу в общении с Ним, но это общение прекращается после того, как должное действительно воздается.
Заметим также, что мы можем начать поклонение с Духа, а закончить его плотью. Если я, например, продолжаю петь, а реальное действие Духа не начинается, что происходит слишком часто, то моя песня, которая в начале была подлинным пением сердца в честь Господа, закончится лишь удовольствием, которое дает музыка, одним словом, плотью. Христианин по духу, разумный обожатель, почувствует это изменение в тот же момент, когда оно произойдет. Душа всегда ослабляется от этого, но быстро привыкает к формальному поклонению и духовной слабости, и, таким образом, зло очень быстро проникает в среду поклонников властью дьявола. Пусть Господь хранит нас возле себя, чтобы мы судили обо всем в Его присутствии: вдали от Него мы не способны судить ни о чем.
Следует твердо помнить это выражение: “Мясо мирной жертвы Господней” (глава 7,21). Поклонение совершается Господу, ибо то, что при поклонении происходит в нашем сердце, нам не принадлежит. Господь вложил его в наши сердца для нашей радости, чтобы мы участвовали в жертве Христовой для Его собственной радости во Христе. Как только мы присваиваем себе поклонение, мы опошляем его. Поэтому то, что оставалось от плоти жертвы, должно было сжигаться на огне, а то, что было нечистым, не должно было иметь ничего общего с поклонением (ст.19-21); отсюда необходимость присоединять к поклонению тук, который сжигался на жертвеннике для Господа для того, чтобы в нас действительно был Христос и, таким образом, имело место подлинное общение с Богом через приношение Христа Богу, которым питаются наши души.
Будем помнить, что всякое наше поклонение принадлежит Богу, что оно есть выражение превосходства Христа в нас и, таким образом, наша радость, посредством одного-единственного Духа вместе с Богом: Он в Отце, мы в Нем, а Он в нас - такова чудесная цепь, которая соединяет нас как в благодати, так и в славе. Наше поклонение есть выражение того, что наполняет и радует наши сердца благодаря Христу, как Он Сам, занимая место среди нас, говорит: “Буду возвышать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя” (Пс. 21,23; Евр. 2,12). Несомненно, Он обрел радость, - Тот, Кто знает, что искупление исполнилось. Давайте же уподобимся нашему небесному Вождю! Он сможет направлять наши похвалы способом, приятным для Отца, ухо Которого будет внимательным, когда Он услышит, что этот голос направляет нас. Какое совершенное и значительное ощущение того, что приятно пред Богом, обретает Тот, Который в деле искупления представил все по мысли Бога! Его собственный замысел - выражение всего того, что приятно Отцу. Итак, Он направляет нас и Сам наставляет на этом пути, на котором, хотя, слабые и несовершенные, мы приняты, как и Он. “Мы имеем разум Христов”.
“Жертвы уст наших” (Евр. 13,15, Ос. 14,3) - выражение того же Самого Духа, Которым мы приносили наши тела в живую жертву, святую, приятную Богу, распознающую, какова Его благая, приятная, совершенная воля: таковы наше поклонение и наше служение, ибо наше служение в некотором смысле должно быть нашим поклонением.
Жертва мирная дополняется запрещением есть тук или кровь (7,22-27). Это предписание в данном случае весьма уместно, с учетом того, что жертвы мирные были приношениями, при которых поклонники съедали большую часть, и из того, что мы сказали выше, значение этого запрета совершенно ясно: жизнь и внутренняя энергия сердца принадлежит целиком Богу. Жизнь принадлежит Ему и должна быть посвящена Ему; она Его, Его одного и может принадлежать только Ему. Жизнь, потраченная или взятая другим, была актом вероломства по отношению к правам Бога. То же самое относительно тука: он не характеризует ни одну из обычных функций тела (такие, как движения конечностей или тому подобное), но является выражением энергии самого естества и, следовательно, принадлежит исключительно Богу. Только Христос отдал его Богу, потому что только Он один принес в жертву Богу то, что причиталось Ему; также акт сжигания тука в этом приношении и в других представляет собой приношение, которое Христос сделал из Самого Себя в благоухании Богу. Но из-за этого не становится менее верным то, что все принадлежало и принадлежит Богу: человек не мог использовать тук для себя. Он мог пользоваться им, когда он был от мертвого или убитого животного, но как только человек по своей собственной воле лишал жизни животное, было необходимо, чтобы он признал право Бога, чтобы он подчинил свою волю и признал волю Бога как единственно законную.
Мы подходим теперь к жертвам, которые не имеют благоухания - к жертвам за грех и жертве за повинность. Они похожи друг на друга, что касается общего принципа, но различаются по своему характеру и деталям, как мы будем иметь случай показать это. Но сначала отметим очень важный принцип. Жертвы, о которых мы говорили до сих пор, жертвы благоухания имели одну характерную черту, а именно: отождествление того, кто приносил их, с жертвой. Это отождествление выражалось возложением рук поклонника на голову жертвы. В этих жертвоприношениях поклонник представал как приносящий приношение; был ли то Христос или человек, ведомый Духом Христа и, таким образом, отождествляемый с Ним при явлении Богу; он приходил по своей собственной воле и отождествлялся как поклонник с угодностью и принятием приношения.
Тот же самый принцип отождествления с жертвой возложением рук вновь обнаруживается в жертве за грех, но здесь тот, кто приносил жертву, представал не как поклонник, а как грешник; не как очищенный, чтобы иметь общение с Господом, а как виновный; и вместо того, чтобы отождествиться с угодностью жертвы (хотя позднее это стало реальностью), она отождествлялась с грехом и угодностью того, кто приносил ее; она делалась грехом за него и рассматривалась соответственным образом. Таким был случай, когда жертва была просто-напросто жертвой за грех. Я сказал: “хотя позже это стало реальностью", потому что во многих жертвах за грех некоторая часть жертв отождествляла их с принятием Христа, который никогда не мог потеряться из виду в Том, Который объединял в Своем лице ценность всех жертв. Различие между отождествлением жертвы с грехом виновного и отождествлением поклонника с принятием жертвы ясно обозначает ту разницу, которая существует между этими жертвами и двумя аспектами дела Христа.
Перехожу теперь к частностям: было четыре обычных категории жертв за грех и жертв повинности, затем две особых очень важных жертвы, о которых мы поговорим позднее. Прежде всего были грехи, которые нарушали природную совесть, то, что становилось злом согласно постановлению Господа (таких, как осквернение, например, которое делало поклонника неугодным), затем еще другое, что носило смешанный характер греха и повинности и обозначалось этими двумя названиями; в-третьих, случалось, что наносили ущерб Господу в Его святых делах; и, наконец, нанесение ущерба ближнему нарушением данного слова и т.д. О первой категории речь идет в главе 4; о второй, которая зависит от первой, до стиха 13 главы 5, о третьей - от стиха 14 до стиха 19; о четвертой - в семи последних стихах той же главы 5.
Двумя другими замечательными примерами жертвы за грех были день искупления в главе 16 и рыжая телица в главе 19 Чисел; они требуют отдельного рассмотрения. Обстоятельства принесения жертвы за грех были просты: очевидно, что если первосвященник и народ согрешили, то всякое общение с Господом прерывалось. Теперь вопрос стоял не только о восстановлении индивидуального общения, но о восстановлении общения всего народа с Богом; речь шла не об образовании связи с Богом (день искупления осуществлял это), но о восстановлении прерванного общения. Поэтому кропили кровью семь раз перед завесой для совершенного восстановления этого общения и также возлагали кровь на роги жертвенника благовонных курений.
Когда речь шла об индивидуальном грехе, общение народа, вообще говоря, не прерывалось, но тот, кто согрешил, терял наслаждение благовествованием; кропили, следовательно, не на жертвенник благовонных курений - место, к которому приближался священник, - а на жертвенник всесожжений, куда приходил простой израильтянин. Действенность приношения Христа за грех была необходима, но приношение было принесено и исполнено один раз за все прегрешения, за всякую вину. Общение Церкви как объединения поклонников, хотя неполное и затрудненное, не прерывается, но когда грех известен, то становится необходимым восстановление общения и требуется жертва {Только следует всегда помнить, что во Христе дело было исполнено раз и навсегда. Здесь мы имеем дело лишь с тенью грядущего и в некоторых вопросах, подобных этому, с контрастом, полностью выраженным в главе 10 Послания к Евреям. В этом послании представлено, однако, не возрождение после падения, но очищение совести навеки, которое заменяет повторение жертв. Восстановление общения после падения упоминается в 1 Послании Иоанна 2,1-2, - оно основано на присутствии Праведника пред лицом Бога для нас и на совершающемся заступничестве}. Мы знаем, что Господь иногда наказывает все собрание, когда грех остается скрытым, как мы видим это в случае Ахана. “Израиль согрешил”, говорит Господь, но только Ахан страдает, когда грех раскрыт и осужден, затем возвращается благословение, хотя и с намного большими затруднениями, чем прежде. Истина в том, что Тот, Кто знает, как объединить общее правление с отдельным судом, даже когда существует общая верность, выделяет индивидуальный грех или не допускает его (случай еще более возвышенный и драгоценный) и с другой стороны, может воспользоваться грехом отдельного человека как средством наказания всего народа.
Мне кажется совершенно ясным, что если в случае, о котором мы только что говорили, поводом для наказания был, очевидно, грех Ахана, то Израиль выразил веру в человеческую силу, которая должна была быть наказана и ни к чему не привела в своих результатах, в то время как сила Божия показала себя совершенно достаточной в Иерихоне. Как бы там ни было, подробности жертвы за грех ясно доказывают, что Бог ничего не упускает из Своего поля зрения; Он может все простить и все очистить, но Он не может ничего пропустить. Грех, скрытый от глаз того, кто совершает его, не скрыт от Бога; и почему он скрыт от человека, если не из-за того, что его небрежность, плод греха, затмила его духовное понимание и его бдительность?
У тех, кто приближается к Нему, Бог судит о грехе не по тому, что подходит человеку, а по тому, что подходит Ему. Он пребывал посреди Израиля; следовательно, Израиль должен был быть судим по тому, что подобало Его присутствию: наши привилегии - мера нашей ответственности. Человек допускает в свое общество только людей, которые подходят ему, и не впускает скверных и развращенных людей, которым следовало бы отвечать тем же. Разве Бог осквернил бы Свое присутствие, действуя другим образом? Неужели все зло, в которое развращенность человека вовлекает его, могло бы найти свое одобрение пред Богом? Нет; необходимо, чтобы Бог (чтобы сделать нас счастливыми Своим присутствием) судил зло, все зло в соответствии с этим присутствием, чтобы абсолютно исключить из него зло. Если духовная безрассудность, которая есть следствие греха, сделала нас несведущими о его существовании в нас, нужно ли, чтобы Бог стал слепым, потому что грех ослепил нас? Разве необходимо, чтобы Бог отрекался от Себя, делал других людей несчастными, а всякую святую радость повсеместно невозможной, даже в Его присутствии, чтобы позволить злу проникать безнаказанно? Нет, это невозможно. Бог судит все, и суд происходит в верующем согласно тому положению, в которое поставила его благодать.
Бог ведает обо всем, и зло, хорошо скрытое, как кажется для нас, всегда зло для Него. “Все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет”. Он может сострадать, освещать Своим Духом, готовя способ, чтобы приблизиться к Нему с тем, чтобы самый большой грешник мог прийти к Нему, но все это ни в чем не меняет Его суда над злом: “Загладит священник проступок его, в чем он преступил по неведению, и прощено будет ему. Это жертва повинности, которою он провинился пред Господом” (Лев. 5,18-19).
Теперь мы должны отметить в жертвах за грех некоторые различия, подробное рассмотрение которых представляет большой интерес для нас.
Тела жертв, которые были связаны со всем народом или первосвященником (что означало то же самое, ибо как в одном, так и в другом случае, общение всего народа было прервано) сжигались вне стана; ставшие грехом, они, как таковые, выносились из стана, но не так было с жертвами, сжигаемыми огнем в благоухании, как мы можем видеть это. Жертва за грех была беспорочной, и ее тук сжигался на жертвеннике, но когда виновный признавал свои грехи на голове жертвы, та рассматривалась как несущая эти грехи и, сделавшись грехом посредством Бога, выносилась за пределы стана. “Так и Иисус, дабы освятить людей кровию Своею, пострадал вне врат” (Евр. 13,12). Так было всегда, когда кровь приносилась за грех в святилище.
Одна из жертв, которую мы рассмотрим позднее, жертва рыжей телицы в Числах 19, рассматривалась отвлеченно и символически как грех: жертва закалывалась и сжигалась вместе с туком, кровью и всем остальным вне стана, после того как только часть крови кропилась перед дверьми скинии.
При всех трех других жертвах, которые касались всего народа, тела жертв, правда, сжигались вне стана, но их связь с совершенным принятием Христа, приносящего Самого Себя в жертву, поддерживалась актом сжигания тука на жертвеннике всесожжений. Таким образом, эти жертвы показывают нам в своем совершенном значении, что Он действительно сделался жертвою за грех, продолжая оставаться Тем, Кто не познал греха и приношение Которого, в самых сокровенных помыслах Его существа и в самом Его естестве, было найдено, подвергнутое испытанию судом Божиим, совершенно приятным. Но хотя тук сжигался на жертвеннике для выражения общего характера и единства жертвы Христовой, показывая цель разнообразия, эта жертва обычно не называется {Она называется так только в одном случае} “благоуханием приятным Господу”.
Однако была разница между одной из последних жертв, о которой я говорил, жертвой великого дня искупления и двумя другими жертвами, упомянутыми в начале Левита 9. При жертве великого дня искупления кровь вносилась за завесу, так как эта жертва была основанием всех других жертв, - всяческого отношения между Богом и Израилем, - и делала возможным пребывание Бога посреди народа с тем, чтобы он мог получать другие жертвы. Его действие сохранялось весь год, - для нас “навеки”, как говорит апостол в Послании к Евреям. На этой жертве были основаны все отношения Бога с народом. Поэтому ее кровь кропилась на крышку, которой покрывался ковчег завета, чтобы она всегда была перед глазами Того, ковчег Которого становился престолом как благодати, так и праведности. В силу жертвы Бог, таким образом, пребывал посреди народа, каким бы легкомысленным и мятежным он ни был.
Такова, следовательно, действенность крови Иисуса. Она навсегда на крышке ковчега завета, навеки действенна, как основание наших отношений с Богом. Другие жертвы за грех были предназначены для поддержания или восстановления общения людей, которые находились в этих отношениях. Поэтому в Левите 4,1-21 кровью кропили жертвенник для благовонных курений, символ действия этого общения, в то время как остальная часть крови возлагалась, как обычно при жертвах, на рога и у подножия жертвенника всесожжения, благоприятного места жертвы; тело, как мы сказали об этом выше, сжигалось. Жертва за грех и жертва повинности отдельного человека, не были непосредственно связаны с общением народа, и оно не прерывалось, но этот человек был лишен наслаждения этим общением. Поэтому жертвенник благовонных курений не осквернялся и не становился, так сказать, нечистым, при его использовании, напротив, им пользовались постоянно. Кровь этих жертв возлагалась, следовательно, на рога жертвенника всесожжений, который всегда был местом личного доступа к Богу. Так через Христа и действенность Его жертвы, принесенной однажды, всякая душа может индивидуально приблизиться к Богу, и, будучи угодной, таким образом она пользуется всем благословением и всеми привилегиями, которыми постоянно обладает Церковь вообще. Но для нас завеса разодрана, и, что касается осознания греховности перед Богом, то мы становимся совершенными навеки. Если мы пачкаем наши ноги при ходьбе, то умывание водой, Словом, восстанавливает общение наших душ и общение с Отцом и Сыном.
Вопрос о кроплении кровью, следовательно, нарушает истинное положение христианина и отбрасывает его назад в его несовершенное состояние в отношении принятия и праведности. Может вновь и вновь повторяться какое-либо действие, но тот, кто стоит на этой основе, опускает вопрос о святости и делает сомнительной постоянную святость во Христе. “Благословен человек, которому Господь не вменяет беззакония”, - это известно в подобных случаях, как и тогда, когда поклонник, однажды очистившись, не имеет больше сознания греха. Если бы это было так, говорит апостол, то Христос должен был бы страдать неоднократно. Без пролития крови нет прощения.
Другой особенностью личных грехов было то, что священник, который приносил в жертву кровь, ел жертву. Таким образом, существовало самое совершенное отождествление между священником и жертвой, представляющей собой грех того, кто приносил ее. Христос есть одновременно и священник и жертва, и действие священника, съедающего жертву за грех, показывает нам, как Христос сделал его Своим собственным. Только то, что представлено нам в этом образе, осуществилось сначала в Христе, как в жертве; Его священство наступает потом. Этот акт поедания жертвы показывает нам сердце Христа, принявшего нашу сторону, когда мы согрешаем, но грех переносится на Него не только как на Заступника, хотя как раз тогда Его сердце принимает нашу сторону. Но Он беспокоится о Своих овцах.
Священник не совершил греха; напротив, он искупил его кроплением крови, но он полностью отождествил Себя с грехом. Таким образом, чтобы дать нам самое полное утешение, беспорочный и искупленный Христос отождествился со всеми нашими прегрешениями и всеми нашими грехами, как поклонник в жертве мирной отождествлялся с принятием приношения. Только теперь это единственная жертва, которая была принесена один раз и навсегда. Он как “Ходатай” у Отца, Которого Он побудил позаботиться об этом. Жертва и кропление кровью - свершившиеся факты, которые никогда не повторятся, и это основание Его служения.
Тук сжигался на жертвеннике, где священник отождествлялся с грехом, который угнетал того, кто приносил жертву, но переносился на нее. Грех, так сказать, утрачивался и снимался при жертвоприношении. Тот, кто приходил к Богу, приближался с исповедью и смирением, но по отношению к вине и суду священник брал грех на себя. Когда получали искупление, грех не доходил до суда Божиего, не затрагивал отношения между Богом и тем, кто согрешил. Однако в данном случае, то есть при законе, существовало беспрерывное повторение жертвоприношения. Общение восстанавливалось принятием этого последнего. Грех, который мешал общению, полностью отменялся или служил только обновлению (ибо сердце повергалось в прах и сокрушалось пред милостью Божией) общения, основанного на благодати, становящейся бесконечно более драгоценной и основывающейся теперь на обновленном чувстве богатств и безопасности при этом посредничестве, символически представленном здесь. Это посредничество Христос осуществил для нас раз и навсегда, навеки, как жертва. Он совершил его во благо нам относительно тех благословений, которые постоянно проистекают от Него на небе, не для того, чтобы изменить помыслы Бога в отношении нас, но чтобы обеспечить, вопреки нашим горестям и нашим прегрешениям, наше действительное общение и наслаждение в присутствии, славе и любви Того, Кто не меняется {В Новом Завете есть несколько мест, на которые в данном случае следует обратить внимание. Послание к Евреям показывает нам христианина, ходящего здесь по земле в слабости и испытаниях, но сделавшегося навсегда совершенным благодаря делу Христову и совсем не сознающего грехов; тогда священство осуществляется не для того, чтобы восстановить общение, а для того, чтобы помочь нам обрести благодать и помощь. Первое Послание от Иоанна говорит об общении с Отцом и Сыном: всякий грех прерывает это общение; Христос - наш Ходатай у Отца, чтобы восстанавливать его. Послание Евреям поднимает вопрос о доступе к Богу за завесу, куда мы входим с дерзновением, с совершенным сознанием, поэтому здесь не говорится ни о падении, ни о возрождении, ни об Отце. Поскольку тема Послания Иоанна - общение, в нем речь идет о настоящем состоянии души. Также верно, что Послание к Евреям показывает нам наше положение и что возрождение представлено в нем как невозможное после падения. Пока скиния стояла, за завесу не могли войти. Подобное положение не было еще открыто; священство и общение, насколько могли пользоваться ими тогда, были как бы смешаны вместе; Отец не был известен}.
Остается рассмотреть еще несколько интересных обстоятельств. Замечательно, что более всего святостью, полным и реальным разделением для Бога, была отмечена жертва за грех.
В других жертвах мы находим полное принятие, благоухание, и иногда к ним также присоединяются наши хлебы с закваской; однако все имело место, так сказать, в наслаждении, которое Бог испытывает в том, что совершенно и бесконечно превосходно, если даже при этом присутствуют грех и суд, но в данном случае налагались самые строгие и замечательные санкции святости (Лев. 6,19-21). Ничто во всем деле Иисуса не указывало так на свое полное и совершенное отделение для Бога, на свою абсолютную святость, чем несение греха. Лишь Тот, Кто не познал греха, один мог сделаться грехом, и акт принятия всего на Себя (факт, который превосходит наше понимание и в котором Бог прославился совершенным образом) был сам по себе самым абсолютным отделением для Бога, какое мы только можем вообразить себе. Это было полное посвящение Себя, чего бы оно ни стоило, славе Бога, которая, в сущности, не могла принять ничего другого. Жертва должна была быть такой же совершенной, как и само добровольное приношение жертвы.
Как жертва за грех, Христос прежде всего святой; как Священник пред лицом Бога и как Ходатай, Он также “святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес”. Но акт несения греха был столь реальным, что тот, кто приводил козла отпущения (Лев.16), перед тем как отпустить его, и тот, кто собирал пепел рыжей телицы и окроплял очистительной водой (Числ. 19), были осквернены до вечера и должны были омыться, чтобы вернуться в стан. Таким образом, эти две великие истины в жертве Христа за грех отчетливо представлены нам в образе левитских жертв. Можем ли мы помыслить большее отделение для Бога во Христе, чем приношение Им Самого Себя в качестве жертвы за грех? С другой стороны, если бы Христос действительно не нес все беззаконие наших грехов, Он не смог бы в действительности отменить их судом Божиим.
Благословенно вовеки имя Того, Кто сделал это, и если бы только мы могли лучше познать то совершенство, в котором Он принес Себя в жертву, исполняя это!
Следовательно, в главе 1 мы видим Христа в Его преданности до самой смерти; в главе 2 - Христа в совершенстве Его жизни, посвященной Богу; в главе 3 - Христа, как основу общения народа с Богом, который ест за одним столом с Ним; и, наконец, в главе 4 - Христа, сделавшегося грехом за тех, которые были виновны, и несущим их грехи в Своем собственном теле на кресте. Можно обнаружить, что в предписании о жертвах речь, главным образом, идет об определении того, какие части этих жертв должны были быть съедены, а также кем и в каких условиях.
Всякое всесожжение и всякий хлеб священника (6,16) должны были сжигаться полностью; это был Христос, целиком приносимый в жертву Богу. Особенным обстоятельством при всесожжении было то, что огонь на жертвеннике горел всю ночь и поглощал жертву, благоухание которой восходило таким образом до Бога, даже во тьме, в которой находился человек, погруженный в сон вдали от Него. Я не сомневаюсь, что так действительно и было в Израиле. Бог имеет при Себе благоухание жертвы Христа, в то время как народ не вспоминает о Нем. Что бы там ни было, суд святого величия Божия, огонь Господа теперь, когда Христос принес Себя в жертву по Своей собственной воле, имеет единственным своим результатом восхождение к Богу благоухания этой драгоценной жертвы.
Из других жертв священники ели жертву за грех и хлебное приношение. Это последнее, как общий образ, представляет нам то, как христиане питаются от совершенства Христа, Человека. В жертве за грех Христос и даже Его святые, как священники, через общение сердца и сострадание отождествляются с чужим грехом или, скорее, с делом Христовым в отношении этого греха. Это благодатное дело, которое они берут на себя, неся грех на своем сердце согласно действенности жертвы Христа. Таким образом, они наслаждаются благодатью Христовой в этой жертве. Христос непосредственно берет на Себя это благодатное для нас дело; мы в благодати принимаем то, что Он сотворил. Однако для нас это весьма серьезно. Мы можем делать это только так, как делают священники, и с чувством серьезности греха осознавать то, что это означает. Народ ел жертвы мирные, которые, хотя были святыми, не требовали от тех, кто принимал в этом участие, той же самой близости к Богу. Это была радость общения верующих, основанная на искуплении и на принятии Христа Богом. Поэтому предписания, предметом которых являются эти жертвы, идут после тех предписаний, которые касаются других жертв, хотя в порядке этих жертв они предшествуют жертве за грех. Действительно, при других жертвах необходимо было быть священником, чтобы есть мясо жертв. Есть вещи, которые мы делаем как священники, но есть и другие, которые мы делаем как простые верующие.
Как только были определены жертвы и даны правила, касающиеся участия в этих жертвах, священники были посвящены на священство по уставу Господа (глава 8). Аарон и его сыновья омываются водой. Аарон облачается в одежды первосвященника: скиния и все, что в ней, помазано елеем. Аарон тоже был помазан.
Как мне кажется, мы имеем здесь блестящее краткое изложение того, как вселенная наполняется славой. Когда один Аарон был помазан без крови, скиния тоже была помазана. Полнота власти Божией, духовных богатств благодати и славы в Нем, наполняет славой Божией всю картину сотворения; иначе говоря, энергия Духа Святого наполняет ее правами и свидетельствами превосходства Христа. Когда же в этом появилось творение, то, очевидно, что как и в великий день искупления, следовало все очистить и примирить кровью. Это никоим образом не отменяет личные права Иисуса в благодати и в божественном превосходстве. На этом основании Ему также принадлежит все. Это принадлежит Ему как Создателю всего. Это может заключать в Себе нечистоту. Искупление же является основой возрождения всего, и творение избавляется от рабства тления. Но, как Его творение все это принадлежит Богу. В своем упорядоченном виде, как это было создано, все это посвящено Богу (смотрите также Кол. 1,16 и 21). Когда приводятся сыны Аароновы, жертвенник очищается кровью, потому что речь идет уже не только о превосходстве и личных правах Христа. Затем, когда сыны Аарона одеваются в свои священнические одежды, приносятся жертвы, начиная с тельца для жертвы за грех; затем Моисей возлагает кровь жертвы на край правого уха, на большой палец правой руки и на большой палец правой ноги Аарона и его сыновей. Наконец, он берет елей помазания и кровь, которая на жертвеннике и кропит ею Аарона и его одежды, его сыновей и одежды его сыновей, согласно указаниям, данным в Исходе. Кровь Христа и Святой Дух - основа, на которой, присоединившись к Нему, мы занимаем наше место возле Бога.
На восьмой день (глава 9) Господь должен был появиться и показать, что Он принимал жертвы, принесенные в тот день, и одновременно являл Свое присутствие в славе посреди народа. Это и имело место. Аарон сначала благословляет народ, держась возле жертвы; затем Моисей и Аарон входят в скинию и, выходя из нее, благословляют народ. Смысл этих двух благословений следующий: во-первых, Христос, священник, благословляет в силу принесенной жертвы; это основа благословения Израиля во всякое время и то, что поддерживает его существование, как народа, пока он не будет благословен открыто; затем Христос, войдя и оставаясь невидимым какое-то время в скинии, выходит из нее и благословляет народ в двойном качестве царя и священника. Это второе благословение состоится по возвращении Христа; тогда принятие Его жертвы обнаружится открыто. Слава Христа явится народу, который вследствие этого станет народом истинных поклонников.
Эта картина представляет собой наибольший интерес, но по этому поводу следует сделать одно замечание. Церковь совсем не присутствует при этом (хотя здесь встречаются общие принципы, которые применимы ко всем случаям отношений Бога с людьми), если только она не представлена при этом личностями Моисея и Аарона. Благословение нисходит и обнаруживается; принятие жертвы подчеркивается, когда Моисей и Аарон предстают перед народом при выходе из скинии. Так будет для Израиля. Когда Господь Иисус явится и будет признан теми, кто пригвоздил Его, действенность этой жертвы обнаружится на благо этого народа. Для нас же знание действенности этой жертвы дается во время пребывания Христа за завесой или, точнее, на небе, ибо теперь завеса разодрана. Израиль познает принятие жертвы лишь тогда, когда Господь явится как царь. Для нас Дух Святой пришел в то время, когда Христос был еще за завесой; мы, следовательно, заранее уверены в том, что Он был принят и что мы едины с Ним там, где Он. Именно это придает христианам их истинный характер.
В данном случае это происходит во дворе, где приносилась жертва, и после того, как Моисей и Аарон отправились в то место, где Бог беседовал с народом, а не в том месте, где Он общался только с Посредником, то есть перед ковчегом свидетельства, где покров снимался с лица того, кто разговаривал с Богом. Это особая деталь, связанная со служением этого дня. В этом случае не было жертвы, кровь которой приносили бы в святилище и тело сжигалось бы вне стана {Точно не сказано, сжигался ли козел для народа все стана; телец же для Аарона сжигался (стих 11), хотя его кровь не вносилась за завесу (стихи 16-18). О козле сказано просто: “И принес его в жертву за грех, как и прежнего тельца”. Жертва Аарона, по-видимому, доказывает, что характер священства Христа не ставит Израиль в общение с тем, что находится за завесой. Кровь возлагалась на жертвенник во дворе. Сыновья Аарона должны были бы есть жертву за народ в смысле прегрешения, которое он, возможно, совершил, будучи уже в отношениях с Богом, в отношениях, наслаждение которыми он потерял таким образом. Читатель заметит, что касается остатка Израиля (в количестве ста сорока четырех тысяч, которые пребывают на горе Сион вместе с Агнцем, отныне царем, прежде страждущим человеком в Израиле), что он на земле, но он учит песнь, которую поют на небе, где их еще нет, чтобы петь ее}. Приносилась жертва за грех, но как те жертвы, мясо которых должно было бы быть съедено священником (см. 10,17-18). Отношения, которые были установлены при этом, были сравнительно внешними. Грех и скверна выносились полностью за стан и отменялись; не было никакого доступа за завесу, никакого пути, чтобы приблизиться к Богу.
Наконец (глава 10), мы видим, то что, увы, всегда случается с человеком. В тот же самый день, когда было учреждено священство, он совершает ошибку в том, что касается славы Божией. Надав и Авиуд приносят огонь чуждый; они поступают, как плотские люди в своих отношениях с Богом вместо того, чтобы основывать свое служение на жертвеннике для принесения жертв, и они умирают.
Что бы ни случилось, священники никогда не должны были отступать от своего освящения (стихи 6,7). Они должны быть назореями, отделенными от всего, что возбуждает плоть, быть в стороне от всего для Бога и чуждыми ко всему, что побудило бы их выйти из состояния сосредоточения и ощущения Его власти в Его присутствии, где плоти нет места. Важно, чтобы присутствие Бога ощущалось во всей своей силе и чтобы плоть умолкала перед Ним. Только при этом условии можно отличить то, что нечисто, от того, что чисто; а то, что кощунственно, от того, что свято. Есть допустимые вещи, подлинные радости, которые, однако, не могут быть связаны со священством; есть радости, проистекающие от благословений Бога, но не оказывающие сопротивления плоти, как это делает Его присутствие, ибо присутствие Бога всегда порождает некоторую сдержанность в сердце, в естестве и его деятельности. Но священство несет свое служение перед Ним.
После учреждения священства проявляется различие святого и кощунственного, осуждение скверны (главы 11-15) и того, что следовало делать для очищения от оскверненных. Мы можем обладать даром распознавания только рядом с Ним и когда мы отделены для Него. Таковы постоянный долг и служение священников.
Что касается пищи, мы находим сначала то, что позволено есть. Общий принцип, по-видимому, состоит в том, что разрешается есть все, что чисто, то есть находится в полной гармонии со своей стихией, согласно божественному порядку (представленному здесь, несомненно, в символах), как, например, рыбы, у которых есть чешуя. Во-вторых, то, что объединяет полное переваривание с отсутствием этой энергии воли, которая дерзко проникает во все. Необходимо было объединение этих двух условий. Жадность, которая поспешно глотает все в том виде, в каком что-либо попадается ей, или отсутствие спокойной основательности, делали животное нечистым. Чистое животное должно было жевать жвачку и одновременно иметь раздвоенные копыта. Из птиц плотоядные, ночные птицы и те, которые не поддаются приручению, были запрещены. То же самое было для пресмыкающихся. Эти запрещения призывали израильтянина различать, принимая пищу, то, что было нечистым, чтобы питаться только тем, что было чистым, так как Господь был его Богом. “Будьте святы, потому что Я свят”.
Глава 12 показывает нам суд Божий, обрушивающийся на то, что для несогрешившего человека могло бы быть радостью и благословением. Рождение мальчика, связанное отныне с грехом, делает мать нечистой, рождение девочки делает ее еще более нечистой, ибо женщина после ее соблазнения оставалась нарушительницей {Слабость падшего естества была связана с тем, что делало нечистым. (Ср. Быт. 1,28). Все, что происходило от самой слабости естества, следствия греха, делало в условиях закона нечистым. Это верно также в духовном плане. Последствия слабости естества - это те же проявления жизни в плоти. Так было с прокаженными: живая плоть делала нечистым, так же как любой другой признак, посредством которого жизнь проявлялась внешне, жизнь, которая стала оскверненной и над которой был вынесен смертный приговор, даже если только слабость была причиной осквернения}.
Проказа требует немного более подробного рассмотрения: она поражала людей, одежду и дома. Проказа - это грех, действующий в плоти. Духовный человек, священник, определяет ее. Если обнаруживается живое мясо, человек нечист, действует сила плоти. Если человек весь белый, это только следствие полностью признанного греха, который, однако, перестал действовать: человек чист. Если зло еще в плоти, проказа распространяется дальше. Прежде всего важно исповедаться и совершить эту исповедь с полной духовной рассудительностью и при суде Божием, который обнажает то, что действовало в человеческом естестве. Человек покоряется, как осужденный и разоблаченный. Он не участвует в собрании Божием, хотя в некотором смысле он входит в него; он выводится из стана.
Проказа (грех) проявляется в наших обстоятельствах в том, что связано с нашим положением, а также с нашим личным поведением. Если на одежде израильтянина было пятно, которое, как предполагали, от проказы, то человека изолировали на семь дней, а одежду стирали; на седьмой день, если пятно распространялось, зараженную одежду сжигали. Если после стирки пятно исчезало, то из одежды вырывали полинявший кусок; если оно не исчезало или же пятно распространялось по одежде, ее полностью сжигали.
Если мы осквернились в наших обстоятельствах и если осквернение коренится не в самом нашем общем состоянии, то нам нужно лишь помыться и оставаться там, где мы есть; если же какая-то часть нашей жизни совершенно порочна, так что при этом обнаруживается принцип осквернения, который оставляет свой отпечаток после применения Слова Духом, то чтобы очиститься от него, будучи оставленным в своем действии на жизнь в целом, следует расстаться со всей этой частью внешней жизни; если, несмотря на наши духовные усилия, дурные следствия нашего положения еще имеют место или даже еще больше завладевают нашей жизнью, так что мы не можем ходить по ней с Богом, необходимо во что бы то ни стало полностью оставить это положение; если же омывание оказалось эффективным и зло перестало распространяться, так как общее состояние не осквернено, тогда следует расстаться с той частью, которая осквернена.
Что касается очищения, прокаженный рассматривается сначала вне стана, не входя в него. Если же действие его зла остановилось внутри него, он исцеляется, но еще не очищается. Это, следовательно, предполагает, что плоть, вместо того, чтобы действовать и характеризовать состояние человека, осуждается и останавливается в своей деятельности. Должно проявиться наслаждение признанным отношением с Богом {Это различие очень важно: оно проводится между тем действием в нас, которое осуждает в нас грех, осуждается нами, и делом Христа, которое предполагает это, делая нас пригодными к общению с Богом}.
Первая часть очищения относится, следовательно, к введению очищенного в наслаждение признанным общением с Богом. Она связана с положением вне стана и включает двух птиц, которые представляют собой умершего и воскресшего Христа. Поскольку Христос умер и воскрес, человек, окропленный Его кровью, в состоянии, что касается его отношений с Богом и прав Его, войти в стан Своего народа; тогда он приобщается к действенным средствам, которыми можно воспользоваться в стане, в том, что находится внутри стана, чтобы оказаться принятым перед скинией Бога. Требовалось взять двух птиц; необходимо было, чтобы одна из них была убита кем-либо по приказу священника, ибо, хотя первосвященник представлял собой Израиль в великий день искупления {Это совершал первосвященник, но это не было чисто священническим делом. Иными словами, это происходило между отдельными людьми или даже между народом и Богом, но представляло их, как таковых, в его собственной личности, как Христос представлял Его народ на кресте}, собственная служба священника всегда начиналась только в те минуты, когда требовалось принести в жертву кровь или кропить ею. Однако обе птицы отождествляются одна с другой, так что больше не говорится о той, которая была убита, хотя в деле очищения действенность крови представляет все. Вторая птица окуналась в кровь первой.
Таким образом, умерший Христос больше не обнаруживается, но есть только воскресший; Он кропит Своей кровью, как священник, на нечистого грешника. Глиняная чаша, полная живой воды, представляет нам действие Святого Духа, по всемогущей действенности которого дело смерти Иисуса исполнилось в Христе, человеке. “Духом Святым принес Себя непорочного Богу”. “Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого кровию завета вечного”. Грешник находился под влиянием дела Христа.
Теперь, прежде чем он сам мог принести жертву, необходимо было исполнить дело для себя: осуществление очищения по отношению к самому себе. Тот, кто должен был быть чистым, мылся; это очищение водой, которое встречается всегда, и очищение кровью, которое осуществляется в силу смерти Христа, рассматриваемой как Его дело для нас, ибо вода исходит из Его пронзенного бока. Кроме того, прокаженный стирал свои одежды и сбривал все свои волосы, то есть избавлялся от всего, к чему могла бы пристать нечистота или что могло быть запятнанным. Сделав это, он входил в стан. Тогда начиналось дело, целью которого было ввести его в общение с Богом, в его сознании {Когда речь шла об освящении тех, которые были признаны, что касается их личностей (священники), они сначала омывались водой; жертва Христа, представленная во всех своих аспектах, была мерой их связи с Богом во всех отношениях, которые эта связь предполагает; в то время как результатом ее внутреннего воздействия на душу эта самая жертва образовывала основу их общения. Но в данном случае, поскольку грешник рассматривался в своем грехе вне стана, следовало начинать с того, чтобы сделать возможными отношения грешника с Богом, закладывая для этого основу. Однако эта основа находится в смерти и в воскресении Иисуса, представленная в этом образе двумя птицами. Затем, как только грешник омывался, (действенное проявление Духа через Слово) Он мог вновь вступить в отношения с Богом}.
После этого речь идет о том, чтобы совесть постигла всю действенность дела Христа. Действительно, недостаточно, чтобы личность грешника была принята; кроме того, нужно, чтобы совесть очистилась и чтобы она обрела знание о Боге, основанное на нравственной оценке дела Христа, рассматриваемого во всех аспектах, а также на превосходном деле во власти Святого Духа. Такова суть второй части очищения прокаженного и того, что совершалось, когда он возвращался в стан.
Важно постичь эти два аспекта дела Христова, а именно: с одной стороны, его внутреннюю действенность для принятия личности грешника; с другой стороны, очищение совести, необходимое для того, чтобы иметь общение с Богом согласно ценности и совершенству дела Христова, открывшегося совести как средство, чтобы приблизиться к Богу, и как нравственное условие этой близости с Ним.
Рассмотрим теперь действия, в силу которых восстанавливались отношения прокаженного с Богом. Первое из этих действий - приношение жертвы повинности. Сначала необходимо, чтобы совесть очистилась кровью Христа от всего того, что отягощает ее и чтобы человек был посвящен Богу согласно пониманию всей ценности этой крови, которую он прилагает ко всем своим поступкам, ко всему своему хождению, а также ко всем своим помыслам и на основе принципа послушания. Это нравственное очищение всего человека по принципу разумного послушания; это оправдание, воздействующее на совесть, а не только внешнее правило для освобожденного от греха человека; это сила, это свет, которые проникают в сердце; это нравственное деяние, божественное в том, что касается своего источника, и в то же самое время, как следствие, состояние души, влияние которого человек, в ком это дело исполняется, ощущает в познании добра и зла, совершенной мерой которого является кровь Христа перед лицом Бога. Если бы речь шла только о принятии правила, человек охотно согласился бы на это, но так как он грешник, так как он совершил проступок, необходимо, чтобы вмешалась совесть, смиренно признав грех, и чтобы для очищения драгоценной силой крови Христа, она прошла через боль, которую дает ощущение всего того, что противоположно совершенству этой крови, и того, что потребовало ее пролитие.
Таким образом, человек посвящается; сердце очищается прежде всего в совести. То, чему оно поддалось, в некотором роде предстает перед этим внутренним судом, и оно с болью узнает об этом соразмерно ценности драгоценной крови Агнца Божиего, Который, беспорочный и совершенный в послушании, должен был вытерпеть муки, причиненные грехом, от которого мы, несчастные, должны быть очищены.
Позже сердце развивается во власти Его общения через познание самых драгоценных предметов для веры. Однако даже тогда время от времени случается, что это снова проявляется в совести. Это имеет место, когда в нашем естестве остается что-то еще не покоренное, что не было подчинено в послушании Христу.
Кровь возлагали на правое ухо того, кто только что очистился от проказы, а также на его правую руку и на его правую ногу, чтобы показать, что его мысли, а также его поведение и его хождение, очистились на основе принципа послушания, и все это согласно ценности и святости крови Христа, абсолютной смерти во грехе, абсолютной преданности Богу. Ничто из того, что судилось кровью, не должно было отныне проникать в мысли или встречаться в жизни и в характере того, кто очищался. Сверх того кропили елеем (знак освящающего влияния Святого Духа), не для того, чтобы умыть (это символизировалось водой - применением Слова посредством Святого Духа), но чтобы посвятить человека Богу, в знании и силе побуждения и привязанности сердца. Таким образом, весь человек посвящался Богу согласно разумению и преданности, которые сообщает Святой Дух. После этого елей возлагался на голову очищаемого, таким образом вся его личность посвящалась Господу. Таким образом, совершалось это дело для того, кто должен был очиститься {Заметьте, как отчетливо выражено здесь основание введения в новое христианское положение во всей его полноте. Виновность полностью устранена, вина удалена, очищенная кровью, все совершенные грехи смыты и дан Святой Дух, предоставляя возможность последовать всему остальному. Человек лично встает - если применить тот же образ - на христианскую основу. Далее следуют жертва за грех и жертва всесожжения, поэтому только жертва за прегрешение используется в случае с прокаженным и при помазании его}. После этого приносили жертву за грех, которая имела здесь целью показать не только то, что кровь Христа очищает совесть в практическом смысле от настоящих прегрешений, но также то, что грех должен быть осужден во всем своем масштабе перед Богом, ибо Христос не только понес наши грехи, но сделался грехом за нас. Тем фактом, что Он понес наши грехи, Он воздействует на нашу совесть в отношении этих грехов, но Своей жертвой Он также показывает нам грех таким, каков он сам по себе.
Наконец, совершаются всесожжение и хлебное приношение. Очищенный грешник осознавал во всесожжении совершенство смерти Христа, рассматриваемое как преданность его самого Богу до смерти, чтобы удовлетворить всем правам Его величия и как дело бесконечно совершенное само по себе, ибо Иисус мог сказать: “Потому что любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее”. Во всесожжении Христос представлен не как несущий грехи, но с точки зрения Своей преданности и Своей славы в положении, в которое нас поставил грех и, следовательно, Его Самого, в благодати для нас, если Бог должен быть полностью прославлен в Нем.
В хлебном приношении, кроме того, обнаруживается все совершенство благодати Христа в Его жизни, - чистая человечность, несомненно, но человечность, замешанная на елее, содержащая в себе, в своей природе всю силу, прелесть и благоухание Святого Духа, так как человечность представлена нам здесь в этом виде, а не помазанной елеем, то есть властью Святого Духа, но замешанной на елее {Факт помазания человека приводится после жертвы за прегрешение. Но это обстоятельство очень важно, поскольку оно показывает, что помазание существенным образом было связано с Самим Христом, но это не проявление славы, ибо “если я Духом Божиим изгоняю бесов, то царство Божие, поистине, среди вас”, - но то, чем Он был во всей Своей благословенной жизни в ее совершенстве для Бога и в любви. Это то, чем мы питаемся. Заметьте здесь, что сказанное в стихе 18 не означает, как я считаю, что елей сам по себе совершал искупление, но оно совершалось жертвой за прегрешение, ибо кровь осуществляет искупление для души. Но не менее верно и то, что человека не было в этом, пока он не был помазан елеем; человек не предстает пред Богом со своим сердцем и совестью, пока не обретет Святого Духа, хотя основанием и мерой всего должна быть кровь, которой кропил священник. То же самое в стихе 29. Смотрите далее} в его субстанции. После этого оскверненный человек был чист.
Но как важна реальность примирения души с Богом, если это примирение связано со всеми аспектами дела Христова и их применения к этой душе таким образом! Итак, несомненно, что без этого нет никакого примирения. Увы! Наши легкомысленные сердца часто пренебрегают этим! С другой стороны, рука Божия творит чудесное со спокойной легкостью, которую дают совершенные власть и благодать. Однако иногда видно, как в душах (по мудрости Божией) муки и страдания сопровождают это дело примирения, когда совесть узнает по реальному состоянию вещей пред Богом и от Христа о состоянии сердца, греховного по природе и далекого от Бога.
Таково возрождение души со стороны Бога. При этом все есть действие власти Божией не только в том, что касается дела и воскресения Христа, но также в том, что касается самой души, так как в данном случае предполагается, что человек уже очистился. Священник считал его уже чистым, но сам прокаженный еще не был возрожден в своей совести, чтобы находиться в общении с Богом {Это различие важно. Оно показывает, как может быть оставновлено действие греха, как желания и воля и в некотором смысле привязанности могут быть поставлены под контроль, даже если совесть еще не упорядочена, поскольку общение еще не восстановлено, а вместе с ним благословенная уверенность и привязанности, основанные на этом общении}. Тогда Дух Божий вызывает в памяти дело Христа, чтобы установить это общение, и применяет это дело к самой душе и ее связи с делом и присутствием Духа, как для очищения грешника, так и для посвящения человека Богу. Пусть наш Бог сделает нас столь же внимательными к этому! Как же мы счастливы, что это дело - Его дело, хотя оно творится в нас и для нас!
Остается рассмотреть еще проказу в доме. В случае с прокаженным все предписания для его очищения были связаны со скинией. Израильтяне все еще находились в пустыне; следовательно, речь шла о хождении верующего в мире. Но в данном случае предполагается, что они находятся в земле обетованной. Этот образ подсказывает мысль об очищении не одного лица, а всего собрания. Если скверна покажется в доме, из него вырывают камни и обмазку; внешнее свидетельство совершенно меняется, и те, кто развратили это свидетельство, удаляются и отправляются к нечистым. Если после этого зло не обнаруживается, все излечивается и дом продолжает существовать; в противном случае дом полностью разрушается, ибо зло в самом собрании, и оно очевидно, как в случае прокаженного человека. Но если оно не распространяется после того, как вырван камень, становится очевидным, что его источник действительно заключался в этом камне, и тогда для того, чтобы очистить дом, достаточно убрать этот камень и обмазать дом новой обмазкой, исправляя все внешнее хождение. Очищение состояло в том, что собрание изгоняло порочных людей, которые развращали его внешнее свидетельство, что проявлялось во внешнем. В этом случае речь шла не о возрождении совести: очищение собрания основано на первоначальной действенности дела Христа, которая делает его приятным Богу.
Апостол Павел в своих Посланиях, обращенных к церквам, говорит: “Благодать и мир!" Когда он пишет отдельным лицам, он добавляет: “милосердие”. Послание к Филимону, по-видимому, составляет исключение, но дело в том, что здесь Павел обращается не только к нему, но и к церкви.
Когда одежда в пятнах от проказы, встает вопрос не о том, чтобы очистить человека, а о том, чтобы освободить его от тех обстоятельств, которые оскверняют его. Оскверненный проказой дом представляет собой особый случай, имеющий отношение к пребыванию в земле обетованной, а не к хождению по пустыне. На практике, я не сомневаюсь в этом, снова повторяется то же самое различие. Собрание в земле обетованной; отдельная же личность идет по пустыне, и могут оказаться камни, которые развращают дом.
Затем упоминаются другие случаи, которые связаны со слабостью естества, и они показывают, что, каким бы ни было оправдание этой слабостью или какой бы неизбежной она ни была, все, что от плоти, от естества, оскверняет человека в глазах Бога в силу того, что грех вошел. Каким бы неизбежным ни было это последствие, оно есть проявление постыдного состояния, потому что это греховное и падшее естество.
Однако видно, что, как это ни постыдно, этот случай считается менее серьезным в нравственном отношении, чем проказа. В проказе было проявление практического развращения, существовавшего прежде в естестве и допущенного в сердце, так что был необходим способ, требующий определенного времени, чтобы очистить совесть. В случае, о котором здесь идет речь, напротив, требовалось лишь омыться один раз и принести простую жертву за грех; когда это совершалось, то человек, принеся всесожжение, мог войти в общение с Богом через благоухание Христа.
Позаботившись о том, что было необходимо, чтобы устранить скверну из среды народа и произвести, когда это было возможно, очищения, о которых мы говорили, мы находим описание тех средств, которыми Бог хотел воспользоваться, чтобы очистить Свое святилище, окруженное народом, который осквернял его, и чтобы совершить искупление грехов самого народа.
Предписания, имеющие отношение к этой теме, в своей совокупности излагают две значительные идеи: первая, что искупление имело целью поддержать отношения народа с Богом, несмотря на грехи, которые делали его виновным; вторая, заключавшаяся в трудностях, которые окружали вхождение Аарона в святая святых и, определенно выраженная в Послании Евреям, свидетельствовала, что при тогдашней организации путь в величайшую святыню еще не был открыт.
Важно рассмотреть главу 16 с этих двух точек зрения, так как она одна касается этой темы и содержит упоминание о том, что делалось в торжественный день искупления. Жертва Христа, рассматриваемая как основа искупления, поскольку она удовлетворяла справедливость Божию по отношению к греху, символизированную пасхой. Но здесь речь идет о приближении к Богу, Который открылся на Своем престоле, об очищении от скверны, снятии грехов и об очищении совести тех, кто действительно хотел приблизиться к Нему. Итак, хотя этот образ представляет средства приближения к Богу, его детали в достаточной степени показывают, что цель не была тогда действительно достигнута. Такова общая мысль о действенности этой жертвы. Первосвященник приближался лично, наполняя святое святых благовонным курением. Так и Христос входит лично с благовонием, так как оно для Бога. Место присутствия Божиего наполняется им.
Выражение “дабы ему не умереть” означает абсолютно неизбежную природу того, что исполнилось в Христе. Он лично предстает перед Богом, как разлитое благовоние, связанное с огнем жертвенника, то есть с судом и смертью, которые творят только совершенное благоухание для Бога. Это не кровь для других, а огонь для испытания Его совершенства, не для очищения, а для вознесения пред лицом Бога благовония этого курения. Затем первосвященник брал кровь, которой он кропил крышку спереди и перед крышкой. Искупление совершалось по требованию величия престола Самого Бога; полное удовлетворение, оказываемое Его величию, делало благосклонным престол справедливости, превращало его в место принятия; благодать начинала действовать, и поклонник, когда он приближался, находил на престоле кровь в качестве свидетельства перед престолом. Затем, во-вторых, первосвященник очищал скинию, жертвенник курений и все, что там было. Но это было только внутри.
Затем первосвященник очищал скинию, жертвенник и все сопутствующие им предметы. Таким образом, в силу кропления Своей кровью Христос примирит все, установив мир кровью Своего креста. Не могло быть греховности ни в скинии, ни на жертвеннике, ибо Бог очищал с них скверну, чтобы не иметь ее перед глазами.
В-третьих, первосвященник исповедовал грехи народа на козле отпущения; отсылаемый в необитаемую землю, он уносил все грехи подальше от Бога, чтобы они больше не возвратились. В этом последнем действии идея замены представлена самым ясным образом. Этот образ излагает в целом три истины, а именно: кровь на крышке ковчега, примирение всего и грехи, признанные и унесенные другим. Такой же порядок обнаруживается в Послании Колоссянам 1: установленный мир, примирение всего Христом и в отношении верующих. “Ныне примирил в теле плоти Его смертью Его”.
Очевидно, что хотя козел отпущения отсылался живым, он отождествлялся в том, что касается действительности дела, с другим козлом. Только здесь идея о навеки изглаженных из памяти грехах добавлялась к мысли о смерти. С одной стороны, смертью жертвы устанавливалась слава Божия и утверждались Его права; с другой стороны, совершилась замена на козла отпущения, на Господа Иисуса в Его драгоценной благодати по отношению к грешникам, дело которых Он взял в Свои руки; поскольку замена уносила их грехи, то их спасение было полным и окончательным.
Первый козел был уделом Господа; речь шла о Его характере и о Его величии; второй был уделом народа - он решительным образом представлял собой народ с его грехами.
Важно отчетливо различать эти два аспекта смерти Спасителя в искупительной жертве, совершенной Им. Он прославил Бога, и Бог поступает согласно ценности этой крови по отношению ко всем {Смотрите Иоан. 13,31-32 и 17,1.4, и это дает человеку право на славу, а не просто оправдывает его}; Он понес грехи Своего народа, и спасение Его народа совершилось. В некотором смысле первый из этих двух аспектов - самый важный. Когда появился грех, праведность Бога могла бы покончить с грешником, но тогда где были бы Его любовь и Его благодатные замыслы, где были бы прощение и даже утверждение Его славы согласно Его истинной природе, которая есть любовь, ибо Он праведен и свят?
Я говорю здесь не о спасении людей, а о собственной славе Бога. Совершенная смерть Иисуса, Его кровь, возложенная на престол Божий, подтвердила и высветила - как ни одно создание не смогло бы сделать это - все, что есть Бог, всю Его славу (ибо Он принял смертный приговор), Его правду, Его величие (ибо Его Сын покорился всему). Его праведность по отношению к греху, Его бесконечную любовь. Бог в этой смерти нашел средство исполнить Свои благодатные замыслы, полностью утвердив величие Своей справедливости и Своего божественного достоинства, ибо что еще могло бы прославить их, как это сделала смерть Иисуса?
Потому эта преданность Иисуса, Сына Божиего, славе Своего Отца, Его полное подчинение вплоть до смерти, чтобы Бог утвердился во всех Своих правах, дала выход любви Божией и свободу для ее проявления. Поэтому Иисус говорит: “Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!” Его сердце, переполненное любовью, со всеми его чувствованиями, оттолкнул грех человека, который не желал Его, но искуплением Он мог без помех излить Свои чувства по отношению к грешнику при исполнении благодати Божией и Его замыслов. Сам Иисус, так сказать, имел права на эту любовь, - это положение, в которое мы поставлены благодатью и которому нет ничего равного. “Потому что любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее”.
О таких вещах говорят с почтением, но о них полезно говорить, так как в них определяется и выражается слава нашего Бога и слава Иисуса Христа, Которого Он послал. Нет ни одного качества, ни одной черты характера Бога, которая бы не проявилась и не прославила во всем Его совершенстве то, что имело место между Самим Богом и Иисусом. То, что этой самой жертвой мы были спасены, искуплены и что наши грехи были прощены по замыслам благодати Божией, это, если я могу так выразиться, - каким бы драгоценным и важным это ни было для нас - лишь подчиненная часть этого дела, если что-либо может называться подчиненным там, где все совершенно. Дело совершенно само по себе, с какой бы стороны ни смотрели на него, но его целью являемся мы, грешники, однако оно подчиненного порядка в плане выражения характера и славы Самого Бога.
Теперь, когда мы немного изучили основные принципы, мы можем рассмотреть частности.
Вероятно, вы заметили, что было два жертвоприношения: одно для Аарона и его семейства, а другое - для народа. Аарон и его сыновья всегда представляют собой Церковь - не в смысле тела, но как общность священников.
Таким образом, в самый день искупления мы обнаруживаем различие между теми, кто образует Церковь, и земным народом, который составляет стан Божий на земле. Для верующих место вне стана, где пострадал их Вождь, как жертва за грех. Как следствие, их место теперь пред лицом Бога на небесах, куда вошел их Вождь. Быть вне стана {Для тех, кто понимает значение жертвы Христа за грех, есть только эти два положения: быть вне стана или быть на небе. Тела животных, кровь которых вносили в святилище за грех, сжигалась вне стана. “Выйдем”, - говорит апостол. - Нам нужно быть здесь на земле вне стана, без каких-либо представлений о народе, обосновавшемся на земле или для земли, или быть на небе, куда наш Первосвященник “со Своею кровию однажды восшел”. Это относится к личности первосвященника. Во всяком случае, как основание спасения, кровь должна была возлагаться на крышку ковчега, но доля христианина вместе с первосвященником; он входит за завесу на небе, где находится Христос или отождествляется с Ним, как отвергнутая на земле искупительная жертва} здесь на земле соответствует небесному уделу там на небесах. Это два благословенных положения Христа.
Если исповедующая Церковь занимает положение стана здесь на земле, то место верующего всегда снаружи. Впрочем, Церковь так и делала; она похваляется этим, подражая иудеям. Потребуется, чтобы Израиль в конце концов признал себя находящимся снаружи, чтобы спастись и возвратиться по благодати, потому что Спаситель, Которого он презрел в день своего ослепления, принял на Себя в благодати все его грехи, как народа, и умер за этот народ.
Мы, христиане, предвосхищаем это положение в то время, когда Христос пребывает на небесах. Но прежде чем остаток Израиля так восстановится в благодати, привязанности его сердца обратятся к Господу. Он осознает силу жертвы, лишь когда воззрит на Христа, Которого он пронзит и о Котором будет скорбеть. Следовательно, этот день был учрежден как день, в который каждый должен печалиться о своей душе под страхом быть отверженным.
Кроме того, этот день искупления предполагал, что состояние дел в пустыне, делало народ неспособным находиться в отношениях с полностью открывшимся Богом. Бог искупил его, разговаривал с ним, но сердце Израиля, то есть человека, которому было проявлено благоволение, не было способно в своем естественном состоянии поддерживать себя в таком положении. Израиль сделал золотого тельца, а Моисей положил на лицо Свое покрывало; Надав и Авиуд принесли огонь чуждый на жертвенник Божий, огонь, который не был взят на жертвеннике всесожжения. Путь к святилищу был закрыт; Аарону было запрещено входить в него во всякое время. Он никогда не входил туда в своих одеждах славы и красоты, и когда он входил, то не для общения с Богом, а для исполнения очищения от скверны народа, посреди которого Бог устроил Свое жилище. День искупления был установлен с запрещением входить в святилище во всякое время, и Дух обращает наше внимание на то, что так было постановлено после смерти сыновей Аарона. Аарон появляется там только с облаком курения, чтобы не умереть. Благодать заботилась таким образом о том, чтобы народ не погиб из-за его скверны, но Дух Божий указывал этим, что путь в святое святых еще не был открыт.
Чем же наше настоящее положение отличается от того положения? Завеса разодрана, и мы входим в святое святых, как священники, в полной свободе, по новому и живому пути, через завесу, то есть через плоть Христову. Мы входим туда, не сознавая греха, потому что удар на который разодрал завесу, чтобы в своей полноте явить славу и величие престола, а так же святость Того, Кто восседает там и Кто отменил грехи, которые бы сделали нас не способными входить туда или смотреть вовнутрь. Более того мы восседаем там во Христе, нашем Вожде, Главе Своего тела, Церкви.
А пока Израиль снаружи, Церковь рассматривается в личности Христа. Первосвященник и все это домоустроение есть день искупления, в течение которого Первосвященник Израиля скрывается за завесой. Завеса, которая скрывала значение всех этих символов, теперь снята во Христе, так что посредством Духа Господнего мы имеем полную свободу, но завеса осталась на сердце Израиля. Верно, что Христос защищает их дело за завесой кровью, которую Он предъявляет там, но они еще не получили свидетельства из вне и их совесть не освободилась в познании того, что их грехи были навсегда унесены в необитаемую землю, где они никогда не будут найдены вновь.
Собственно говоря, наше место - за завесой, мы представлены Аароном, поскольку кровь на крышке ковчега. Мы не только оправданы посредством козла отпущения, как находящиеся вовне: это было сделано раз и навсегда, ибо завеса на сердце Израиля, но ее больше нет между нами и Богом. Но мы вошли за завесу с Первосвященником, поскольку мы едины с ним: мы не ждем, чтобы наслаждаться действенностью этого дела, чтобы Он вышел из скинии и вернулся; только по возвращении истинного Аарона Израиль получит преимущество прощения, хотя это прощение, предметом которого Он является, то же самое, что и то, которое обретено нами. Поэтому жертвоприношение Аарона и его сыновей характеризовались кровью, возлагаемой на крышку ковчега, и вхождением Аарона лично за завесу.
Но Церковь состоит из людей, живущих здесь на земле и совершающих грехи. Таким образом, пребывающие в мире, эти люди возвращаются, что касается их совести, в ряды людей извне, как сам Аарон рассматривался, но не в качестве символа, и их совесть очищается уверенностью в том, что Христос понес все их грехи в Своем теле, когда Он был распят на кресте. Но в действительности наше место - за завесой согласно ценности крови Христа и совершенного принятия Его личности.
То же самое, что касается упования на Христа. Если я считаю себя ответственным человеком на земле, я уповаю на Иисуса, чтобы все обрело свое избавление и чтобы был положен конец всякому страданию и всякой власти зла: я лично, как служитель, ожидаю получить, когда Он явится, свидетельство Его одобрения, как Учителя, перед лицом всех. Но если я рассматриваю свои привилегии, как члена Его тела, я думаю о моем единении с Ним на небе, и я знаю, что я буду сопровождать Его, когда Он возвратится в Своей славе.
Следует указать на это различие, так как без этого была бы путаница в наших мыслях и толкованиях многих отрывков. То же самое верно и в том, что касается повседневной личной религиозности. Я могу рассматривать себя в единстве с Христом, восседающим в Нем на небесах, пользующимся всеми привилегиями, которыми Он Сам наслаждается перед Богом, Своим Отцом и единым с Ним, как я один с Главой тела. Равным образом я могу признать, что я слабое, жалкое создание, ходящее по земле, имеющее нужды, соблазны, которые нужно преодолевать, совершающее прегрешения и созерцающее Христа наверху, в то время как я внизу, Христа, который единственный предстоит пред престолом ради меня. Я счастлив, что возле Бога есть Тот, Который, совершенный, пострадал за меня, который не находится больше в тех обстоятельствах, в которых нахожусь я, но пребывает возле Бога ради меня, преодолевающего их. Таково учение Послания к Евреям {Разница между Посланием Евреям и 1 Иоанна 2 состоит в следующем: в Послании Иоанна речь идет об общении, и Христос наш Ходатай у Отца. Грех прерывает это общение, но заступничество Христа, как Ходатая, основано на справедливости и искуплении. В Послании Евреям речь идет о доступе к Богу, мы делаемся совершенными навеки и обретаем дерзновение, чтобы входить в святое святых. Следовательно, вопрос состоит не в грехе, а в милосердии и милости, чтобы получить помощь в надлежащий момент}, в то время как союз церкви с Христом изложен более подробно в Послании Ефесянам; в Посланиях же Иоанна мы узнаем, что верующий пребывает в Нем.
После этого частного наблюдения относительно дня искупления мы находим указания, которые имеют целью не осуществление очищения от уже полученной скверны, а предохранение как народа, так и священников, от скверны, которой они подвергаются. Глава 17 ставит своей целью показать Израиль как святой народ, посвященный Богу, и предохранить его от всего, чтобы осквернило бы в его отношениях с Ним и с другими. Жизнь принадлежит Богу, и когда она отбирается, необходимо, чтобы она была принесена в жертву - в жертву Богу, разумеется. Кровью должны были кропить, тук сжигали на жертвеннике, воздвигались препятствия для тайного влечения сердца к нечистым силам; права Бога на жизнь и истина жертвы - эти принципы жизненной важности были утверждены. Таким образом, Бог и отношения человека с Богом признавались и почитались.
Цель главы 18 - предостеречь израильтян, чтобы они не оскверняли себя в том, что принадлежит самой природе, и сохранили себя такими, какими они должны были бы быть при этом порядке отношений. Человек не должен осквернить себя сам, но, не почитая Бога, он обрекал себя на осквернение своего собственного тела (ср. Рим. 1). Народ Божий, будучи приверженным к Нему, получает соответствующее наставление. Он был отделен от зла мира, из которого он был призван, из отчаянного распутства, в которое сатана вовлек человека, ставшего его игрушкой. Постановления и законы Господа должны были направлять его: человек, ходящий в них и соблюдающий их, будет жив.
Главы 19 и 20 ведут нас немного дальше. Народ должен был быть свят, так как Господь был свят. Глава 19 рассматривает все скорее со стороны, хотя она предостерегает против всего того, что было скверной или что осквернило святое: она наставляет народ в том, что хорошо, благоприятно и прилично в отношении различных частностей его поведения - как в личных отношениях его членов друг с другом, так и относительно некоторых опасностей, которым подвергало его хождение среди повседневных обстоятельств, ибо он имел дело с Богом, и Господь был его Богом. Народ Божий должен был во всех своих отношениях иметь поведение, достойное тех отношений, которые он поддерживал с Ним, и понимать, согласно Богу, то, что подобало человеку во всех положениях, в которые он мог быть поставлен. Таким образом, хотя в данном случае не стоит вопрос о священстве, мы видим, что практически поддерживается отношение народа с Тем, Кто пребывал среди него и к Которому он приближался, остерегаясь скверны, постыдной для тех, кто находился в этих отношениях. Именно здесь мы находим предписание любить ближнего своего как самого себя.
Глава 20 еще больше предостерегает нас против зла и развращения, которые существовали среди народов. В этих двух главах Израиль призывается быть святым: в главе 19 скорее в соответствии с характером Бога, в главе 20, - чтобы остерегаться идолов и зла, потому что Господь освятил народ для Самого Себя; эта глава 20 настаивает на чистоте, чтобы она соблюдалась во всех отношениях.
Глава 21 особо показывает то, что подобает священникам, как отделенным для Бога. Так как эти отношения были более тесными, они предполагали поведение, которое находилось бы в гармонии с Ним. Все в состоянии народа должно было быть чистым для присутствия Бога. То же самое верно и для нас.
Глава 22. Если из-за слабости или по небрежности было что-либо несовместимое с близостью, которую положение священников давало им возле Бога, они должны были воздерживаться от наслаждения тем, что принадлежало этому положению. В этой главе речь идет также о том, что священники и члены их семей в священническом отделении могли есть. Это равным образом верно и для нас: есть часть духовной пищи, познание Христа, принесенного в жертву Богу, которой можно питаться только властью Духа, когда сердце действительно отдается Ему. Сами приношения должны были быть чистыми и достойными Бога, Которому они предназначались; они должны были быть соединены с истинным ощущением как Его величия, так и наших отношений с Ним. Все это в сущности обнаруживается в Христе. Никакая черствость плотского сердца не допускается - требуется святость. В том, что связано с нашей собственной радостью перед Богом, святость должна поддерживаться приношениями.
В главе 20, в которой грубые и суеверные занятия идолопоклонством, в которые сатана поверг человека, запрещены народу наряду с повелением остерегаться нечистоты, которая неизбежно была с ним связана и для которой влияние сатаны давало полную свободу действий, мы имеем это прекрасное и простое изложение принципа, который должен был направлять народ в этом отношении: “Освящайте себя и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш, свят. Соблюдайте постановления Мои, исполняйте их, ибо Я Господь, освящающий вас”. Израильтяне обязаны были дорожить святостью и освящать себя в практическом смысле, потому что они в доме, а хозяин дома свят. Освящение предполагало, что они были в признанных отношениях с Богом. Бог требует, чтобы Его домочадцы были чистыми, как чист Он. Его Слово должно было быть их правилом. Они должны были слушаться Его в Его указаниях, ибо Он отделял их для Себя. Таково назидательное поучение, которое дает нам основу для всех наших суждений по этому поводу. Если кто-то в моем доме, я хочу, чтобы он соблюдал чистоту и только по той причине, что он у меня. О тех, кто вне дома, я не должен беспокоиться {Я не говорю здесь об ответственности или милосердии}. Их отделял Господь для той цели, о которой мы говорим.
Кроме того, есть интересные наставления по поводу того, что священники должны были есть; но мы вновь встретимся с ними в следующей книге и рассмотрим их там.
Теперь мы добрались до праздников (глава 23): истек год {Добавлю, чтобы пояснить это выражение, что еврейское слово, переведенное как праздник, обозначает намеченное время, которое следовательно, повторялось, когда год заканчивался. Череда праздников охватывала весь год, поскольку они регулярно следовали друг за другом во время его протекания. Это также говорит об отличии субботы, покоя Божиего - только здесь от сотворения, и, я могу добавить, отличие новомесячия - образ, я не сомневаюсь в этом, возрождения Израиля. Праздник новомесячия был в седьмой месяц} замыслов Божиих по отношению к Своему народу, и покой был целью этих замыслов.
Следовательно, было семь праздников, - совершенное число, хорошо известное в Слове: суббота, пасха и праздник опресноков, первый сноп жатвы, пятидесятница, праздник труб седьмого месяца, день искупления, праздник кущей. Когда хотят отделить субботу и не включать ее в это перечисление, тогда различают пасху и праздник опресноков, что дополняет число семь. Я говорю это не для того, чтобы сохранить это число, но потому, что в самой главе говорится об этом: причислив субботу к другим праздникам, она повторяет это и дает им, без субботы, название великих праздников. Действительно, в одном смысле суббота была праздником, но в другом она была отдыхом, предвосхищающим время, когда все будет закончено {На этих праздниках Бог собирал народ вокруг Себя на священное собрание. Праздники, следовательно, были объединением народа Божиего вокруг Него, и, в частности, представляли собой Его пути для этого объединения. Отсюда различия, сделанные в этой главе. Суббота, покой Бога, очевидно, станет великим объединением Его народа вокруг Него, как центра мира и благословения, так что она поистине торжественный праздник, священное собрание; но также очевидно, что она отличается от средств и действий, предназначенных для объединения народа; по этой причине мы находим ее в начале, где она причислена к торжественным праздникам, но затем в стихе 4, Дух Божий начинает снова и представляет торжественные праздники, как охватывающие совокупность путей Божиих для объединения своего народа, опуская субботу. В перечислении праздников можно рассматривать пасху и праздник опресноков как один, так как они отмечались в одно время. Или рассматривать их как два отличных праздника, исключая в этом случае субботу. Эти два подхода обнаруживаются в Слове}. Праздники, следовательно, показывают в общем совокупность основ, на которых Бог установил Свои отношения со Своим народом, принципы, по которым Он объединил их вокруг Себя, исполняя на земле Свои планы в отношении него. В других отношениях их значение было глубже; но в данном случае они рассматриваются с этой точки зрения. Обстоятельства и факты, которые они представляли, рассматриваются с точки зрения их исполнения на земле.
Можно разделить их еще другим образом, взяв слова: “И сказал Господь Моисею” {Будет правильно мимоходом обратить внимание на то, что эта формула во всем Пятикнижии дает настоящее деление сюжетов. Иногда указания, адресованные Аарону, что предполагает внутренние отношения, основанные на священстве, иногда они адресованы Моисею и Аарону совместно и в этом случае они ставят целью не установление отношений, а урегулирование отправления уже установленных обязанностей. Так, в Левите 10 мы в первый раз, как я считаю, видим следующее выражение: “И сказал Господь Аарону”, а в главе 11: “И сказал Господь Моисею и Аарону”, потому что хотя эта последняя глава содержит заветы и постановления, данные в первый раз, в ней ставится вопрос о здравом суждении, с которым должно было трудиться священство благодаря уже существующим отношениям между Богом и народом. Эти общие принципы помогут понять продолжение общения между Богом и Его народом (см. главу 13). Глава 14 до стиха 32 содержит просто постановления, которые регулируют то, что священство должно делать; в стихе 33 мы снова находим призыв к здравому священническому суждению} - за заголовок каждой части сюжета:
1) Суббота, пасха и праздник опресноков (стих 1-8); 2) Первые плоды и Пятидесятница (стихи 9-22); 3) Праздник труб (стихи 23-25); 4) День искупления (стихи 26-32); 5) Праздник кущей (со стиха 33 до конца). Это последнее деление предлагает нам духовное различие праздников, а именно путей Божиих, так как они выражены в них. Но рассмотрим их немного более подробно.
Суббота представлена прежде всего потому, что она цель и результат, которым заканчиваются все пути Божии. Нам обещается войти в Его покой. Суббота действительно праздник Господа, но те праздники, которые выражают пути Господа, которые ставят свей целью снова привести нас к покою, начинаются в стихе 4. (Ср.стихи 37-38). Указав на это различие, мы можем продолжить эту тему, рассматривая субботу {Я добавляю здесь несколько слов по поводу субботы, соответственно суждениям моих братьев. Следует подчиниться Слову. Во-первых, суббота заключает в себе мысль об участии в покое Бога. Это участие - привилегия Его народа. Этой привилегией сердце Бога дорожит в высшей степени, какое бы знамение ни связывал с ней Бог (Евр. 4). Бог установил ее с самого начала; нет и намека на то, что человек принял в этом какое-то участие; человек не трудился для сотворения мира, он не был помещен в сад Едемский, чтобы обрабатывать его в поте лица; он должен был только бесконечно наслаждаться там. Но все же день покоя был освящен с самого начала. Позднее суббота давалась в память об избавлении из Египта (Втор. 5,15), а пророки настаивают особенно на том, что суббота была дана как знак завета Божия (Иез. 20; Исх. 30,13). Это совершенно ясно: суббота была только залогом того, что было сказано в словах: “Сам Я приду, и введу тебя в покой” (Исх. 33,14.31.13; Лев. 19,3). Она была знаком, которым Бог давал знать, что Он освятил Себе этот народ (Иез. 20,12.13-16,20; Неемии 9,14. Ср.Исаии 56,2-6; 58,13; Иеремии 17,22; Плач Иеремии 1,7; Иезекииля 22,8; 23,38; 44,24). Кроме того, мы видим, что каждый раз, когда Бог дает новый принцип или новую форму отношений, добавляется суббота. Это дается в милости к Израилю (Исход 16,23) и как закон (Исход 20,10). Посмотрите также, кроме рассматриваемого нами стиха, Исход 30,1; 13,14; 34,21, когда народ снова восстановлен долготерпением Бога в силу посредничества; посмотрите еще 30,2 и новый завет, упомянутый во Второзаконии, как мы уже об этом сказали.
Эти замечания показывают нам, какое основополагающее и глубокое значение имела суббота, как мысль Бога и знак отношений, которые Он установил со Своим народом, хотя по своей собственной природе, будучи только знаком, праздником, она не несла в себе нравственного обязательства, то есть обязательства, которое зависит от уже существующих отношений и которое, следовательно, имеет свои права, хотя и нет формального завета для их утверждения.
Но если рассмотрение связи субботы с заветом, законом которого она является, очень важно, то возможно, даже еще более важно вспомнить, что завет между Богом и еврейским народом не касается нас и знак этого завета не принадлежит нам. Это не препятствует тому, что покой Божий мы ценим не так, как евреи, и, возможно, даже больше. Но наш покой не принадлежит этому творению, как их покой, символизируемый его седьмым днем. Кроме того (и это еще более важно) следует вспомнить, что Господь Иисус - Господь субботы; это соображение очень большой значимости, что касается Его личности, но оно потеряло бы свое значение, если бы было верно то, что Он ничего не изменил относительно того дня. Наконец, заметим, что Он ничего не упомянул о нем; никакого упоминания в Нагорной проповеди, где Он дал такое ценное краткое изложение основополагающих принципов, соответствующих царству, принципов, к которым Он добавил другие, данные небесным светом; присутствие страдающего Мессии и откровение о награде, которая будет получена на небе. Между тем Иисус представил в этой проповеди совокупность принципов Своего царства. Мы находим также, что Он постоянно затрагивал суждения евреев по поводу субботы, - обстоятельство, которое было старательно донесено до нас евангелистами, то есть Святым Духом. Суббота - тот день, в который Иисус был в смерти, ужасный знак для евреев, что касается их завета, но для нас это знак рождения лучшего.
Пытаются доказать, прилагая большие усилия, что седьмой день был фактически первым. Одно-единственное замечание разрушает все эти построения: то, что Слово Божие называет этот последний день первым в противоположность седьмому. Какой же день первый? Для нас это день воскресения Иисуса, которым мы возродились для живой надежды, источника всей нашей радости, нашего спасения и который придает свой характер всей нашей жизни. Поэтому мы обретем покой Бога в воскресении. С духовной точки зрения в этом мире мы начинаем нашу духовную жизнь с покоя вместо того, чтобы насладиться им лишь в конце наших трудов. Наш покой в новом творении. Мы, после Христа, начало этой новой недели.
Следовательно, ясно, что покой Бога не может для нас ассоциироваться со знаком покоя настоящего мироздания: он связан исключительно с воскресением Христа, отправной точкой для того положения, которое Он занял как глава нового творения. Есть ли для нас какой-либо авторитет в Новом Завете, чтобы отличать первый день недели от других? Что касается меня, я не сомневаюсь в этом. Определенно, что у нас по этому вопросу нет постановлений, подобных постановлениям старого закона; они были бы совершенно противоположны духу благодатного Евангелия. Но Дух Божий различными способами обозначил первый день недели, хотя Он не принудил нас принять этот день способом, противным духу данного устроения. В этот день Господь, воскреснув по Своему обету, явился посреди своих учеников, собравшихся по Его слову. То же самое повторяется в подобный день на следующей неделе. В Деяниях этот самый день упоминается как день, в который собирались, чтобы преломить хлеб.
В первом Послании к Коринфянам, в главе 16, христиане увещеваются в каждый первый день недели отлагать от себя и сберегать, сколько позволяет им состояние. В Откровении этот день решительно называется днем Господа, то есть Святой Дух обозначает его непосредственно, давая ему отличительное название. Я прекрасно знаю, что нас хотели убедить, будто в этом отрывке речь идет о том, что Иоанн говорит здесь в духе тысячелетия. Но есть два категорических возражения против этого толкования. Во-первых, греческий текст не говорит ни о чем подобном; он выражает совсем другое; эпитет, который здесь употребляется, тот же самый, что и для Вечери, и он может быть переведен как Господень или воскресный: воскресная Вечеря, воскресный день. Кто может сомневаться в смысле такого выражения и откажется признать, что первый день недели отличался от других (так же как Вечеря отличалась от других трапез), чтобы быть не предписанной субботой, а привилегированным днем? Во-вторых, рассуждение, направленное против этого мнения, основано на совершенно ложной идее, так как лишь малая часть Откровения говорит о тысячелетнем царстве. Почти вся книга рассматривает то, что предшествует этому времени. В частности о нем вовсе не говорится в том отрывке, который содержит данное выражение и который имеет отношение к существующим церквам, каким бы ни был, впрочем, их пророческий характер. Таким образом, отсюда следует, что если мы остановим свой выбор на Слове Божием, мы обязаны будем признать, что первый день недели отличается от тех, которые следуют за ним, так как это день Господа. Поэтому мы обязаны сказать, если мы подчиняемся власти Сына Человеческого, что Он выше субботы, Он Господь субботы. Так что, признавая значение еврейской субботы, как таковой, мы покушаемся на власть, достоинство и права Самого Господа Иисуса.
Чем больше мы понимаем истинное значение субботы, как седьмого дня, тем больше мы чувствуем, насколько важно то соображение, что уже не седьмой, а первый день имеет особые преимущества для нас. С другой стороны, не следует недооценивать мысли о покое Божием, а не только человека, - мысли, господствующей во всем Откровении отношений Бога с человеком, потому что мы находимся уже не под законом, а под благодатью. Покой для нас - покой от духовных трудов посреди зла; это значит не только “отдыхать от греха”. Мы наслаждаемся им вместе с Тем, сотрудниками Которого мы являемся и Который сказал: “Отец Мой доныне делает, и Я делаю”}, пасху и праздник опресноков как составляющие одно целое (стихи 1-8). Из этих двух лишь праздник опресноков называется собственно праздником; пасха была жертвой, на которой был основан праздник, как говорит апостол: “Пасха наша- Христос заклан за нас. Почему станем праздновать не со старою закваскою”.
Действительно, то, что нужно для субботы, для покоя Бога, так это жертва Христа, а также чистота (отсутствие закваски), совершенная в Нем и исполненная в нас, поскольку мы обладаем Христом, как нашей жизнью, и признаем себя, хотя мы все еще во плоти, умершими и воскресшими с Ним {Есть три момента, на которые мы можем обратить здесь внимание в связи с этим. Сначала, в Кол. 3, Бог считает нас мертвыми со Христом (в Кол. также воскресшими); в Рим. 6 мы считаем себя мертвыми к греху и живыми не в Адаме, но через Иисуса; в 2 Кор. 4 это осуществляется практически; мы всегда несем в себе мертвость Господа Иисуса, чтобы жизнь Иисуса проявилась в нашей плоти. Послание к Ефесянам основано на другом: мы не те, кто умер к греху, но те, кто умер в грехах, и потому мы совершенно новое творение. Высшая благодать поместила нас во Христе той же силой, какой она вознесла Христа из гроба к престолу Божию}. Так, в главе 16 Исхода мы видим манну, поставленную в связь с субботой; полное отсутствие закваски представляло собой совершенство личности Христа, живущего на земле, и одновременно выражает хождение по земле Того, Кто разделяет Его жизнь. Когда наступит истинная и последняя суббота, мы, само собой разумеется, очистимся от всякой закваски. Жертва Христа и чистота Христа дают нам возможность разделить покой Бога.
После этого идет власть, первые плоды: это воскресение Христа на следующий день после субботы, первого дня недели. Это начало уборки хлеба, собираемого силой Божией вне зависимости от природной жизни мира. По еврейскому закону до жатвы ни к чему нельзя было прикасаться. Христос был началом, первенцем среди мертвых. Вместе с этими первыми плодами приносились жертвы благоухания, но ни одной за грех. Ясно, что в них не было необходимости, Первые плоды - это Христос, принесенный в жертву Богу, совершенно чистый, обмолоченный в Его присутствии, находящийся полностью пред Его очами для нас, воскресший из мертвых, начало нового урожая пред Богом - человек в таком состоянии, в каком не находился даже невинный Адам, Человек замыслов Божиих, второй Адам; не то, чтобы все зависело от послушания, которое можно было нарушить и нарушали, но, согласно Богу, это было полностью прославлено в средоточии греха; позади смерть, позади грех (ибо Он умер для греха), позади власть сатаны, позади суд, и, следовательно, все это сошло со сцены, где находился ответственный человек, на совершенно новой основе с Богом после завершения Его дела, и Бог полностью прославлен; подобное деяние дало Ему право сказать: “Потому Отец Мой любит Меня, что Я полагаю Мою жизнь, чтобы Я мог вновь принять ее”, и Бог в Своей праведности посадил Его одесную Себя во славе.
В связи с первыми плодами совершается хлебное приношение, а по окончании семи недель - Пятидесятница. В данном случае это уже не Христос, это Его дети, первые плоды его созданий, но они рассматриваются как находящиеся на земле, и в них присутствует закваска. Поэтому, хотя они приносились в жертву Богу, они не сжигались на жертвеннике в благоухании (Лев. 2,12). Но вместе с хлебами приносилась жертва за грех, которая своей действенностью отвечала закваске, которую они содержали. Это святые, объединение которых началось в Пятидесятницу.
За этим праздником следовал длинный промежуток времени, который не прерывался никаким новым проявлением путей Божиих. Только когда жали жатву, было запрещено дожинать до края поля. Из этого следовало, что часть хорошего зерна оставлялась в поле после того, как урожай был убран в амбары, но это делалось не для того, чтобы зерно погибло: оно оставлялось для тех, кто не пользовался богатствами народа Божиего, но по исключительной милости призывался к участию в пользовании запасами, которые Бог сделал для этого народа, в изобилии, которое Он даровал ему. Это и произойдет в конце века сего.
Когда заканчивается дело Пятидесятницы, начинается другая череда событий (стих 23) со слов: “И сказал Господь Моисею”. Труба трубит при новой луне (ср. Пс. 81 и Числ. 10,3-10). Это обновление благословения и великолепия народа; Израиль собирается на собрание пред Господом. Это еще не восстановление радости, но, по меньшей мере, отблеск света и славы Бога, которые исчезли, предлагается глазам Израиля: Бог созывает собрание, чтобы восстановить на нем славу.
Но Израиль должен чувствовать свою вину, и на празднике, который следует за этим, скорбь народа соединяется с жертвой для искупления. Израиль взирает на Того, Кого он пригвоздил, и скорбит (стихи 26-32). Народ (или по меньшей мере пощаженный остаток, становящийся народом) участвует в благодати жертвы Христа на земле в состоянии покаяния, признанном Богом, с тем, чтобы пришли времена обновления. Следовательно, этот праздник десятого дня седьмого месяца показывает нам покаяние народа, но в связи с жертвой очищения. Действенность жертвы, признание израильтянами этой действенности связано с печалью их душ (ср. Зах. 12). Израиль в своей скорби воздерживался от всякой внешней деятельности; это была суббота: народ сосредоточивался и смирялся в присутствии Бога. Он примет Того, Который был пронзен за него, с чувством греха, который он совершил, отвергая его.
Наконец, наступает праздник кущей. Во время этого праздника израильтяне в течение семи дней приносили Господу жертвы, сжигаемые огнем; в восьмой день, как и в первый, было священное собрание; этот праздник превышал срок полного периода и затрагивал другую неделю; я не сомневаюсь, что он заключал в себе воскресение, то есть участие воскресших в радости этого дня.
Это было торжественное собрание. Этот восьмой день был великим днем праздника, на котором Господь (заявив, что в то время Его час еще не пришел, чтобы явиться миру, так как Его братья, евреи, также не верили в Него) провозгласил, что, ожидая настоящего праздника кущей во время Его явления миру, для поверившего в Него будут реки живой воды, которые потекут из Его живота - Святой Дух, живая сила, действующая в сердце, в выражении Его самых задушевных привязанностей и проистекающая от Него. Израиль пил живую воду из скалы в пустыне; теперь, когда он вышел из нее, он был счастлив отметить это пребывание, помня о том, чем оно закончилось, что усиливало радость покоя, в который он был введен. Но верующие призваны не только пить (ибо блаженны те, которые не видели, но творили); река должна течь из самого их сердца; они обретут от Христа Святой Дух во власти, прежде чем Господь явится миру и они займут свое место в небесном Ханаане.
Таким образом, праздник кущей показывает нам тысячелетнюю радость, которой насладится Израиль, когда он выйдет из пустыни, куда он попал из-за своего греха, - радость, к которой добавится этот первый день недели, радость воскресения, радость тех, кто воскрес вместе с Господом Иисусом, а пока его положение соответствует присутствию Святого Духа.
Поэтому праздник кущей проходил после сбора плодов земли, и, как мы видим это в другом месте, не только после жатвы, но также после сбора винограда, то есть после разделения судом и после окончательного исполнения суда на земле, когда соберутся все небесные и земные святые. Поэтому Израиль радовался семь дней перед Господом.
Пасха имела свой прообраз, Пятидесятница - свой, но праздник кущей, этот день радости, еще ждет своего исполнения, когда Тот, Кто должен быть его центром и источником, Господь Иисус возрадуется посреди великого собрания, которое начнет с восхваления Господа (Пс. 21). Он сделал это уже на собрании своих братьев, но тогда весь род Иакова будет призван славить Его и все концы земли будут помнить об этом.
Выражение “торжественное собрание”, как мне представляется, в этом смысле не применяется ни к одному из праздников, кроме этого, за исключением седьмого дня Пасхи (Втор. 16). Праздник кущей не мог праздноваться в пустыне. Для этого, очевидно, было необходимо, чтобы народ владел землей. Следует заметить также то, что он никогда не праздновался в соответствии с предписаниями закона со дней Иисуса Навина до Неемии (Неем. 8,17). Израиль забыл, что он был чужим в пустыне. Радость, когда память отсутствует, меркнет. В духовном состоянии, когда не принимают во внимание ни пустыню, ни благодать, которая одна дала нам удел вне пустыни, само наслаждение благословением ведет к падению.
Следует заметить, что, собственно говоря, все эти праздники - символ того, что происходит на земле, и они связаны с Израилем, если мы исключим из всего этого восьмой день праздника кущей. Период Церкви, как таковой, - это промежуток времени, который протекает между Пятидесятницей и праздником кущей. Правда, мы можем воспользоваться двумя первыми праздниками, и мы делаем это, но исторически этот образ относится к Израилю.
Остальная часть книги, как мне кажется, имеет особое значение. Дух Божий изложил в главе 23 историю путей Божиих по отношению к Своему народу на земле от начала до конца, от Христа до тысячелетнего покоя.
Глава 24 содержит, во-первых, внутреннее, так сказать, дело, которое принадлежит одному священству, и, во-вторых, явный грех отступника, который проклинает Господа, - грех, который является следствием союза с египтянином. Заботами священства (какими бы ни были открытые пути Бога и состояние народа), свет благодати Духа должен был поддерживаться, особенно с вечера до утра, то есть в то время, когда тьма окутывала Израиль.
Кроме того, благовонное курение, совершаемое в воспоминание о хлебах, символизирующее двенадцать колен, сжигалось в благоухании Господу, и, наконец, священники отождествлялись с коленами, съедая этот хлеб. Процесс еды, когда о нем говорится в подобных обстоятельствах, всегда выражает это отождествление.
Таким образом, священство поддерживало свет в отношении Израиля, когда все в нем было тьма; память об Израиле не переставала сохраняться в благоухании перед Богом, и священство Израиля было отождествлено с народом. Если даже тот казался погибшим в глазах человека, он продолжал существовать благодаря священству Иисуса как напоминание перед Богом. Язычники, как и верующие, разделяют преимущества этого положения в том смысле, что принцип путей и обетований Божиих, которыми они наслаждались на земле, есть продолжение того, что было источником благословения Израиля. Язычники являются теперь сосудом этих обетований; об этом гласит учение в Послании Римлянам 11. В Ис. 54 мы видим, что верующие причисляются к Иерусалиму в благодати, даже если он был вдовой.
Внешне суд искоренения и беспощадной смерти осуществляется против того, кто хулил имя Господа. Так и случилось с Израилем в открытом управлении Божием.
В главе 25 не только народ, но и саму землю Господь считает Своими: она должна наслаждаться покоем Божиим; кроме того, тот, кто потерял свое наследство на этой земле, должен был вновь обрести его в определенное время по замыслам Божиим. В момент, когда труба вострубит пятидесятый год, Бог возвратит каждого во владение свое, согласно Своим правам, потому что земля принадлежит Ему. Тогда люди также будут свободны, потому что дети Израиля - служители Бога. Так не должно было быть с теми, кто не входил в народ Божий, но, хотя Израиль продался пришельцу, тот, кто оказывался его ближайшим родственником, выкупал его. И даже если Израиль не воспользуется этим до пятидесятилетнего юбилея, этот день освободит его, какова бы ни была сила тех, кто держит его в кабале.
Глава 26 предлагает нам трогательную картину путей Божиих в терпении и наказании. Так, если Израиль, отойдя от заветов Божиих, признает свою вину, то Бог вспоминает о безусловном завете с отцами, Авраамом, Исааком и Иаковом, и о земле, которую Он хотел отдать народу во владение. Он вспоминает также о завете, заключенном с его предками под Его именем Иеговы во время их выхода из Египта {Я рассматриваю это как завет, содержащийся в Исходе 6, а не как завет закона. Это непосредственно связано с заветом, заключенным с Авраамом, Исааком и Иаковом, с добавлением имени Иеговы и принятием народа под этим именем}. Действительно, когда Он осуществит возрождение Израиля, Бог примет эти два имени, а именно: имя Всемогущего, имя Его связи с отцами, и имя Господа, которое Он взял в Своих отношениях с народом, потому что Он отделил его, чтобы он принадлежал Ему на правах собственности, когда Он вывел его из Египта.
Последняя глава (глава 27) затрагивает вопрос о правах и постановлениях Бога относительно всего, что имеет отношение к тому, что посвящено Ему через посредство священства. Это относится к теме священства, но тем не менее заключает в себе (я ничуть не сомневаюсь в этом) более широкий смысл. Речь идет о том, кто посвятил себя Богу, и о земле, которая принадлежит Богу, о правах Израиля, чьей собственностью эта земля не была, и о том, что он продал ее другим.
Что касается Христа, то Он, беспорочный, принес себя в жертву Богу; Его мало ценили. Израиль же по праву принадлежал Господу. Он пользовался землей, считавшейся землей Эммануила (Ис. 8), не будучи настоящим владельцем ее, и мог отдать ее в залог только до юбилейного года. Тогда благородная земля вернется к тому, кому она принадлежит по праву, как земля Эммануила. Если рассматривать Израиль, как владельца, который получил ее в дар от имени Бога и не выкупил ее, продав ее пришельцу, то земля будет безраздельно принадлежать Господу, когда наступит юбилейный год: она станет владением священника. В Зах. 11 почтение, которое Израиль выказал к Иисусу, выражено следующими словами: “Брось их в церковное хранилище, - высокая цена, в какую они оценили меня!”
Я ограничусь лишь указанием принципа, содержащегося в этой главе, не углубляясь в его истолкование, которое самоочевидно. Этот принцип необходим для того, чтобы понять цель Бога в случае, когда какой-либо человек дал обет, и в случае возвращения земли ее первоначальному владельцу в юбилейный день, в тот день, когда Бог, наконец, утвердит Свои права на землю Израиля и поселит там тех, кому Он даровал права на нее.
Таким образом, правление Бога, которое установится вследствие Его возврата в благодати к Его безусловному обетованию и земной цели, описывается в главе 26, а абсолютное право Господа - в главе 27. Глава 26 является фактически отступлением, показывающим пути Божии и возврат к Его обетованию в благодати; в главе 25 - искупление человека, если он в состоянии совершить его, или его родственника; в главе 27 - абсолютное право Бога.
Следует также заметить, что суд выносится священником. Но хотя суд приписывается ему, оценка его признается за Моисеем (6,8) и царем Израиля (Втор. 33,4-5). Это ясно показывает, кем и каким образом должна делаться эта оценка. Она основана на здравом суждении, благодати и священнических правах, то есть она высказывается Христом-священником, но все это упорядочит Христос, царь Израильский.
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8, 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13, 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17, 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22-25; гл. 26-29; гл. 30; гл. 31; гл. 32, 33; гл. 34-36.
Левит содержит откровение Бога, восседающего на престоле, где Он находится, чтобы народ приближался к Нему; откровение о священстве, допущенном к престолу в той мере, в какой люди могли иметь к нему доступ, и, наконец, обнародование постановлений относительно этих двух важных событий, что касается большинства народа.
В Числах мы находим служение и хождение народа, которые символизируют служение и хождение святых в этом мире, и, следовательно, то, что относится к левитам и к странствованию по пустыне. Как Левит заканчивается постановлениями и предупреждениями относительно владения Ханааном в связи с правами Бога и, следовательно, с правами Его народа, так и книга Числа повествует нам о том, как народ вошел в землю в конце странствования по пустыне и о благодати, следствием которой было оправдание народа несмотря на все его вероломства.
Важно помнить, что касательно действенности искупления народ был приведен к Богу на Синае (Исх. 15,13 и 19,4). Все в этом отношении было совершенным (сравните разбойника на кресте и Кол. 1,12). Странствие по пустыне - это особая вещь; это не часть намерений Божиих, но часть Его путей с нами. Именно здесь появляется “если” и время испытаний. Иордан сливается с Чермным морем, с выходом и входом (только завет был в Иордане); здесь не стоит вопроса о суде и врагах. Это было осуществление на опыте нашей смерти и воскресения с Христом. Но, что касается путешествия, мы должны достигнуть цели, чтобы войти в землю.
Первое, на что следует обратить внимание, - это то, что Бог производит точное исчисление Своего народа и, признав его таким образом, расставляет его в порядке вокруг Своей скинии; прекрасная мысль - быть так признанным и размещенным вокруг Самого Бога! Но это не имеет отношения к призванию верой, но к семействам, домам и коленам. Этот порядок тщательно соблюдался, когда они располагались станом на отдых, но это был порядок народа и его колен. Бог обитал там, но единства Тела или единства Духа - единения в любом смысле там не было.
Три колена, расставленные с четырех сторон двора, охраняли скинию Господа. Только Левий составлял исключение, посвященный служению Божию, поэтому левиты ставили свой стан по родам непосредственно вокруг двора скинии. Против входа, через который приближались к Богу, размещались Моисей, Аарон и священники. Внимания заслуживают даже мельчайшие подробности Слова. Начало Псалма 79 объясняется целиком положением колен. Дух автора Псалмов просит в последние дни скорби Израиля, чтобы Бог повел его, и чтобы Он явил Свою силу, как Он явил ее во время странствия по пустыне. Он молит о силе Его присутствия на ковчеге свидетельства, как Он заставил блистать ее, и в те времена, когда Израиль отправлялся в путь, говорили: “Восстань, Господи, и рассыплются враги Твои”. Ефраим, Вениамин и Манассий были тремя коленами стана Израиля, наиболее близкими к ковчегу (10,21-24); поэтому в третьем стихе Псалма говорится: “Пред Ефремом и Вениамином и Манассиею воздвигни силу Твою”.
Во время перехода было предписано, чтобы скиния, окруженная левитами, была в середине колена, как это было, когда стояли станом (глава 2,17). Именно посреди них войско выставляло свою охрану и там собирались для поклонения и приближения к Богу, когда становились на отдых. Они исполняли поручение Господа.
В главе 10 обнаруживается, что фактически имело место другое расположение: мы поговорим об этом позже.
В главе 3 сообщается, что левиты по замыслам Божиим были отделены для служения. Это образ Церкви или, скорее, членов Церкви в их служении, так же как священники - образ христиан, приближающихся к престолу Божиему, хотя то и другое - тень, а не совершенный образ.
Левиты были первыми плодами, принесенными в жертву Богу, так как они были вместо первенцев, в лице которых Бог взял Себе Израиль, когда Он поразил первенцев египтян.
Так и Церковь {Я говорю здесь о Церкви, состоящей из отдельных членов, всегда указывая на класс людей}, как начатки созданий Божиих, свята для Господа. Число первенцев было больше, чем число левитов, излишек был искуплен, как знак того, что они принадлежали Богу, и левиты стали владением Божиим для служения Ему (стихи 12,13). То же самое верно в отношении Церкви. Она целиком принадлежит Богу, чтобы служить Ему здесь на земле.
Но, кроме того, левиты были полностью отданы Аарону, первосвященнику, так как служение Церкви или ее членов полностью зависит от Христа пред лицом Бога и имеет целью только то, что касается Его, и то, что относится к служению, которое Он Сам несет перед Богом в истинной скинии.
Осуществляя здесь в служении те цели, ради которых Он находился там в святая святых, но непосредственно связанного со святилищем, то есть для нас. Это небеса, ибо мы принадлежим небесам, и к ним относится наше хождение и все наше служение, характеризуясь нашей связью с ними. Наше общение (живая связь) на небесах; мы очищаемся, как Он чист, и призваны ходить достойно Бога, который призвал к Своему царству и славе - достойно Господа и угодно Ему. Только когда завеса была разодрана, мы стали более полно связаны с этим, чем левиты даже символически. Служение святых не имеет ценности (и, напротив, является грехом), если только оно не связано со священством (то есть с Христом на небесах пред лицом Бога ради нас, с Кем мы, поистине, тесно связаны, мы, священники благодатью), и поэтому все совершается в прямой связи с Ним в этом небесном характере.
Поэтому наше служение не значит абсолютно ничего, если оно не связано во всех его деталях с нашим общением с Господом и со священством Христовым. Христос - ”Сын в Его доме”. “Есть разные служения, но один Господь”. Дух Святой дает способность и дар для служения, но в осуществлении этой способности и этого дара мы - служители Христовы.
Таким образом, что касается нашего служения, мы имеем следующие три принципа: 1) мы искуплены, спасены от судов, под угрозой которых находятся враги Бога, поскольку мы взяты из среды этих врагов; 2) вследствие этого последнего факта мы принадлежим исключительно Богу; купленные дорогой ценой мы принадлежим более не себе, а Богу, чтобы славить Его в наших телах, которые принадлежат Ему; 3) мы целиком отданы Христу, Главе дома Божиего, священника для службы в Его скинии. Благословенное рабство, счастливое самоотречение, истинное избавление от мира греха! Служение происходит в подчинении у Христа и в общении с Господом; оно связано со священством, проистекает от Него и связано с Ним, а также с местом, где Он пребывает и с которым Он связал наши надежды, наши жизни и привязанности наших сердец. Мы служим исходя из этого и в виду того, чтобы каждого сделать совершенным во Христе Иисусе.
Служение представляется здесь как ограниченное скинией, то есть служба отправляется посреди народа Божиего и в связи с ним, когда он приближается к Богу. Проповедование Евангелия находящимся вне стана не входило в систему иудаизма, которая была тенью, а не совершенным образом того порядка вещей, в котором мы находимся. Евангелие - выражение благодати, посещающей грешников ради их спасения и любви, которая щедро изливается. Левитское установление показано здесь в принципе: позже мы увидим их очищение и их посвящение Богу.
Поэтому мы можем заметить, что по отношению к самому возвышенному, что есть в призвании Церкви, все ее члены составляют единое целое. Священники, за исключением первосвященника, все равным образом, или вместе, несли службу приношения жертв Богу. То же самое верно в отношении Церкви: все ее члены равным образом приближаются к Богу и находятся в одинаковых отношениях с Ним. (Священник, совершавший священнодействия для другого израильтянина, который приносил приношение, согрешив, представлял собой скорее Самого Христа). С другой стороны, порядок служения левитов регулировался верховной властью Бога, который ставил каждого на свое место. Таким образом, в служении Церкви обнаруживаются большие различия и каждое имеет свое, определенное ему место.
Как я думаю, это подобным же образом осуществится в славе (сравните Еф. 4 и 1 Кор. 12). Все уподобятся образу Сына, но каждый исполнится Святого Духа для служения, то есть по замыслам Бога; те, кому будет дано это Отцом, будут восседать один справа, другой слева, обосновавшись в десяти или пяти городах. Но все равным образом входят в радость своего Господа. Мы все - братья и у нас один Глава. А Глава распределяет Свои милости так, как кажется Ему правильным, по замыслам Бога Отца. Тот, кто отрицает братское единство, отрицает единую власть Главы. Тот, кто отрицает разнообразие служения, тот отрицает власть Главы, который располагает Своими служителями, как Ему угодно, и избирает их согласно Своей мудрости и Своим божественным правам.
Затем (глава 4) даются распоряжения относительно ношения принадлежностей, которые содержала скиния, а также относительно их покровов, когда стан передвигался по пустыне. Я скажу о том, что имеет символическое значение в этих предписаниях. Эта тема представляет большой интерес и имеет практическое значение.
После инструкций, предназначенных для того, чтобы показать, как нам следует приближаться к Богу, самое основное для нас - это связь между явлениями Бога в Христе и нашим хождением здесь на земле. Итак, именно это последнее рассматривается как символ в предписаниях относительно ношения основных принадлежностей, предназначенных для службы Богу. Когда эти принадлежности были на своем месте, в то время как стан отдыхал, они были открыты. Те, которые были сокрыты в скинии, относились к небу; жертвенник и умывальник были снаружи перед входом.
В пустыне эти вещи обретали некоторые новые свойства, одно - в особенности, но в некоторых случаях также и другие. Я, следовательно, рассматриваю их как проявление некоторых связей, существующих между хождением христианина и различными явлениями Бога во Христе {Я говорю: хождение христианина в приложении к нашей совести, но это выражение несовершенно, ибо, как мне кажется, данная тема охватывает жизнь Самого Христа на земле, и даже в некоторых отношениях Его жизнь в грядущее время, но всегда на земле. Эти образы показывают связь между проявлением жизни здесь на земле (те формы и качества, которые она обретает), и источниками жизни в явлении Бога во Христе - тема, представляющая наибольший интерес. Покровы из кож синего цвета и обстоятельства, которые рассматриваются в этой книге, всегда предполагают переход через пустыню. Лишь тогда, когда мы абстрагируемся от этих обстоятельств, мы видим проявление грядущего. Таким образом, вера, - например, вера разбойника на кресте, - видела в страдающем Христе Царя, хотя вся царская слава была сокрыта. Я же без боязни указываю на это. Я лишь излагаю идею, содержащуюся в образе, не раскрывая всех ее последствий}.
Ковчег завета представлял собой престол Бога на небе, святость и праведность, которые проявляются в Боге. Во-первых, он покрывался покровом человечности Христа, каковым Он был по Своей личности здесь на земле; иными словами, святость и праведность Божия облекались в человечность. Сверху был покров из кож синего цвета.
Мы видим в этих кожах практическую святость и бодрствование на земле, которые предохраняют нас от зла, которому мы подвержены, пересекая пустыню. Однако, если существуют непосредственная связь с тем, что Бог пребывает на самих небесах (а именно так Он явился во Христе), то совершенно небесный характер, который следует из этого, проявляется снаружи.
Поэтому даже поверх кож синего цвета было накинуто покрывало, все голубое: это то, что видели в пустыне. Так было и для Христа: ковчег в пути по пустыне имеет своим прообразом только Его, рассматриваемого в Его личном хождении по земле. Однако хождение христианина, если только оно достигает этой высоты, также имеет свое выражение в этом символе.
После ковчега следует стол хлебов предложения: это также образ Христа в божественном совершенстве праведности и святости согласно власти вечного Духа в связи с совершенством человеческого правления, которое открывается в числе двенадцать и в хлебах, выражением которых были двенадцать колен и двенадцать апостолов. Полотно из голубой шерсти, небесный покров, накрывало золотой стол. Собственно божественная часть носила небесный характер. На этом покрове размещались сосуды и хлеба, которые покрывал второй покров багряного цвета, то есть, как мне кажется, человеческие слава и великолепие {Эта мысль пришла мне в голову при рассмотрении всех отрывков Слова, где упоминается багряный цвет. Саул наряжал девушек Израиля в багряные и другие великолепные одежды. Вавилон облекается в багряное. Зверь - багряного цвета. Багряное бросалось в огонь во время очищения прокаженного и того, кто был осквернен трупом. Багряный - яркий цвет}. Эта слава и это великолепие были от Бога, но они были человеческими. Сверху были кожи синего цвета, чтобы все было ограждено от зла. Эта внешняя защита всегда необходима для всех, кроме личности Христа. Христос, конечно, был в безопасности от зла, но это имело внутренний и более глубокий характер. Небесное выступало в Нем с первого взгляда: “Второй человек - Господь с неба”.
Что касается нас, то внутри нас есть небесное, но нам нужно тщательно оберегать его, с глубочайшей бдительностью, пропорциональной злу, которое мы преодолеваем и от которого мы должны защищать себя. Поэтому Христос в соответствии с правлением мира в Израиле в грядущем веке облачится в то, что представлено здесь кожами синего цвета, которые в случае ковчега были внутри. В Нем будет божественный характер, затем небесное, затем совершенство человеческого правления, покрытого блеском славы. Когда Он пересекал пустыню, все охранялось силой, которая по мудрости Божией исключала всякое зло. Когда царство утвердится, зло будет исключено высшим деянием власти. Но в данном случае мы ведем разговор о переходе через пустыню. Принцип в том и в другом случае один и тот же: исключение зла, всяческого ущерба святому, которое Бог доверяет для сохранения; только в первом случае речь идет о нравственной и духовной силе, а во втором - о судебной власти (см. псалом 100).
После стола хлебов предложения следует светильник, который покрывался одеждой из голубой шерсти и кожами синего цвета. Это было духовное совершенство света Духа: то, что окутывало Его, было чисто небесным с покровом из кож синего цвета, предохранявшего от того ущерба, каковой благодать, носителем которой Он был, могла понести в пустыне. Все принадлежности для светильника носили тот же самый характер.
Жертвенник благословенных курений (духовное заступничество) был покрыт таким же образом. Я, следовательно, оставляю для духовных размышлений читателя смысл того, что было раскрыто прежде в своих принципах. То же самое было во всех вещах, хранившихся в святилище, ибо оно представляло собой небеса.
Что касается медного жертвенника, то здесь было иное. Его покров был пурпуровым, что является царским цветом. “Если терпим, то с Ним и царствовать будем”. Крест и венец связаны между собой на земле и на небе. Так было и с Христом, Царем Иудейским, как было сказано в надписи на кресте, и сам престол Божий был ответом на Его страдания, поскольку Он был всесожжением, приносимым по власти вечного Духа, действующего в человеке согласно требованию величия Божия {Сравнение Псалмов 18,19,20,21 в этом отношении представляет собой определенный интерес. Псалом 18 содержит свидетельства о творении и законе; Псалом 19 показывает страдающего Мессию, но внешне так, что это может заинтересовать человека; Псалом 20 - возвышенного Мессию и, следовательно, месть, поражающую Его врагов, которые отвергли Его; Псалом 21 - Его страдания из-за забвения Самого Бога; только Христос может выразить это, в то время как в Псалмах 19 и 20 еврейский остаток говорит о своих внешних страданиях. В связи со страданием, которое проистекало от того, что Он был покинут Богом, в этом нет совсем мести, ибо это было искупление, но только благословение, возвещанное устами Спасителя, на которое Он Сам отвечает хвалой посреди собрания. Это благословение распространится до концов земли во время тысячелетнего царства}. Но что венчалось таким образом, так это само совершенство; то, что исполнялось в человеке в силе вечного Духа, было также божественным, так что Господь мог сказать: “Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее”.
Однако то, что было божественным в этом деянии, было божественным в смысле вечного Духа, действующего в человеке, в то время как Сам Бог был Его источником и на этом основании можно было притязать на славу Божию. Обстоятельства смерти Христа зависели от Его человечности - это истина, бесконечно драгоценная для нас. Он был распят в слабости; Он был предан в руки язычников; Его горло пересохло, Он уповал на Своего Бога. Если бы кто-то смог заглянуть вовнутрь, то увидел бы там Того, Кто через вечного Духа принес Себя, беспорочного, в жертву Богу.
Таким образом, все, что касалось службы, размещалось на одежде пурпурового цвета, жертвенник был под этим покровом. Кожи синего цвета, как всегда, были накинуты сверху {Умывальник не упоминается среди вещей, к которым относятся эти предписания. Причина этого упущения очевидна из этого толкования, которое мы только что дали этим образам, и подтверждает это объяснение. Умывальник не выражал явления Бога, действенность Которого сказывается в христианской жизни или в славе Христа; это лишь средство для очищения человека. Эти наставления, рассмотренные здесь в общих чертах, как мне кажется, представляют собой наибольший интерес и имеют глубокое значение}.
Продолжим рассмотрение книги. Глава 5 раскрывает три вещи в связи с чистотой стана, рассматриваемого как жилище Бога и в связи с нашим странствованием по пустыне, - это главная тема книги Чисел. Во время этого странствования, когда все было подвергнуто испытанию, присутствие среди нас Бога, неоскорбленного, - наша единственная безопасность, наша сила и наше руководство.
Всякая скверна должна быть устранена. Бог узнавал о несправедливости, которую творили в пути против брата. Это верно всегда, но еще более верно, когда речь идет о неправоте по отношению к тому, кто не посчитал за стыд называть нас Своими братьями. Возмещение, когда оно не могло было быть сделано человеку, понесшему ущерб, или его близкому родственнику, должно было быть сделано Господу в лице священника, помимо приношения за грех. В стане Божием не могли совершать проступки, не исправляя их.
Затем встает вопрос о ревности. Если верность Израиля, Церкви или отдельной личности, Богу или Христу, ставится под вопрос; ее следовало подвергнуть испытанию. Земля на полу скинии (стих 17), как мне кажется, олицетворяла власть смерти пред лицом Божиим, роковой для естественного человека, но бесценной, как смерть греха, для того, кто имеет жизнь. Вода представляет собой власть Духа Святого, воздействующего Словом на совесть.
Власть Духа Святого, судящего таким образом (согласно приговору смерти против плоти) состояние неверности, которое считали скрытым от истинного мужа народа, обнаруживает грех и навлекает наказание и проклятие на неверного, и это, очевидно, происходит по справедливому суду Божиему. Пить смерть, согласно власти Духа - это жизнь для души. Для этого живут, сказал Езекия, и во всем этом жизнь моей души, даже тогда, когда это следствие кары, что не всегда неизбежно. Но если есть скрытое запрещенное, если есть неверность по отношению к Иисусу, возможна незамеченная человеком и которое Бог подвергает испытанию, если мы позволили завлечь себя тому, у кого власть смерти, и святая сила Божия выступает против смерти и противодействует этой силе дьявола; скрытое зло обнаруживается, плоть затронута, ее тление и ее бессилие обнаруживаются, какой бы прекрасной она ни выглядела внешне. Но если она свободна от неверности, то результат испытания всегда отрицателен; она показывает, что Дух святости не находит ничего для суда, когда Он прибегает к смерти согласно святости Божией.
В приношении без елея и курения жена предстает перед Богом в соответствии с судом, который Бог вынес за грех в Своей святости и в Своем величии, когда Христос сделался за нас жертвою за грех. Исповеданный грех никогда не имеет таких последствий, потому что совесть очищается от него Христом. Неверность, о которой здесь говорится, - это неверность сердца Израиля или Церкви по отношению к Христу. Все это применительно не к принятию верующего или Церкви с точки зрения оправдания (об этом говорится, когда речь идет о приближении к Богу), а к суду над нашим хождением во время пересечения пустыни, поскольку Бог посреди нас.
Церковь поступила бы правильно, если бы оценила, до какой степени она отдала себя другому. Конечно, среди ее членов есть такие, которые не сделали этого в своем сердце. Если бы Христос не обнаруживал беззакония и не побуждал осудить его, то Он, так сказать, отождествился бы с беззаконием Своей невесты и, таким образом, был бы осквернен ею (стих 31). Поэтому, несомненно, Он поступит соответствующим образом. То, что говорится о Церкви, может быть в равной степени сказано о каждом из ее членов, но мы повторяем, что в данном случае речь идет о хождении здесь на земле, а не о спасении, так как переход через пустыню - тема всей этой книги {Умывальник не упоминается среди вещей, к которым относятся эти предписания. Причина этого упущения очевидна из этого толкования, которое мы только что дали этим образам, и подтверждает это объяснение. Умывальник не выражал явления Бога, действенность Которого сказывается в христианской жизни или в славе Христа; это лишь средство для очищения человека. Эти наставления, рассмотренные здесь в общих чертах, как мне кажется, представляют собой наибольший интерес и имеют глубокое значение}. Заметим также, что отдельная душа или Церковь может в других отношениях выказать необычайные рвение и преданность, которые никоим образом не имеют недостатка в искренности, и в то же время впадать в прегрешение тем, что она до некоторой степени скрывается от самой себя, но ничто неспособно исправить неверность своему мужу.
Назорей (глава 6) олицетворяет другое качество, которое связано с хождением Духом здесь на земле: особую преданность Богу. Назореи отделялись, чтобы принадлежать Богу. Христос - совершенный пример этого. Церковь должна была бы последовать за Ним. Случаи особого призыва посвятить себя Господу также входят в эту категорию.
Три вещи характеризуют это отделение для Бога. Назорей не должен был пить вина; он должен был отращивать свои волосы; он не должен был осквернять себя прикосновением к мертвому телу. Вино обозначало радость, связанную с удовольствиями общества и веселящую сердце, которое предается им. “Вино, которое веселит Бога и людей”. С того момента, как Христос начал Свое открытое служение, Он отошел от всего того, что по праву принадлежало естеству. Приглашенный вместе со Своими учениками на свадьбу в Кане, Он говорит Своей матери: “Что Мне и тебе, жено?” Но фактически даже Его ученики знали Его “по плоти” {Поразителен тот факт, что Его ученики ни разу не поняли того, что Он говорил, выражая то, что было у Него на сердце. Это крайнее одиночество}. Его отношения с ними, когда речь шла об их способности пребывать при этом в общении с Ним, имели в основе представление о царстве, установленного по плоти.
Однако, даже в том, что касается этих отношений по плоти, Он должен был проявить Свой характер назорейства, и какой бы истинной ни была Его любовь к Его ученикам, даже в этой человеческой сфере Он должен был также отойти от этой радости. Он, видевший реальность сквозь их недостатки, находил все Свое наслаждение в “дивных земли”, в этих агнцах стада, которые ожидали Его. Это отделение выражалось следующим образом: “Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего”. Он, действительно, отделялся от этого общения, которое, какими бы жалкими они ни были, Его любовь пожелала иметь с ними. Он сказал: “Очень желал Я, есть с вами сию пасху”. Он отказался от естественных привязанностей, потому что освящение Бога было на Его голове. “Что Мне и тебе, жено?”, - сказал Он Своей матери. Это не потому, что Он не питал к ней самой нежной привязанности, но теперь Он был отделен от всего, чтобы принадлежать Богу {Разница между этими двумя качествами характера назорея, выраженная Христом в Его жизни и в Его смерти, не так велика, как могло бы это показаться. Он всегда был отделен как от человеческих радостей, так и от всяческого зла: это скорбящий человек, который знает, что такое изнеможение; который идет, преисполненный святой любви, по миру грешников; это любовь, загнанная внутрь, и Он, стесненный и сдерживающий Себя таким образом; искупление же открыло шлюзы! Теперь Он, действительно, отделен во внешнем от грешников. Отказ с Его стороны в начале главы 2 Евангелия от Иоанна признать права Своей матери, находит свое естественное место в этом Евангелии, потому что Иоанн с самого начала показывает нам Его отделенным в Своей собственной личности, а евреев - как отвергнутый народ}. Во-вторых, назорей отращивал свои волосы: это выражало самоотречение, когда полагаются на волю Божию, отказываясь от своего достоинства и своих прав как человека, ибо длинные волосы у человека означали, с одной стороны, пренебрежение своей собственной личностью, а с другой покорность, знак власти над головой {1Кор.11,10}. Это было посвящение Богу, отказ от радости, от достоинства и естественных прав человека (поскольку человек рассматривается как средоточие свойственных ему привязанностей), чтобы целиком принадлежать Богу.
Человек занимает положение представителя и славы Бога, и в этом положении он окружен массой привязанностей, радостей и прав, которые сосредоточены в нем. Он может оставить это положение для особого служения Божиего, принимая во внимание то, что грех вошел во все это, что вовсе неплохо само по себе, и даже, напротив, хорошо на своем месте. Это и сделал Христос, став Назореем. Он не занял Своего положения, как человек, и не принял Своих прав как Сын Человеческий, но ради славы Божией Он полностью покорился, подчинившись всему тому, что требовала слава. Он отождествился с набожным остатком греховного народа, который Он полюбил, и Он стал чужим детям Своей матери. Он не делал ничего, что не было предписано Ему; Он жил каждым словом, которое выходило из уст Бога; Он освободился от всех связей человеческой жизни, чтобы посвятить себя славе, служению Богу в послушании Ему. Если в любви Своих чад Он и находил некоторое утешение, которое могло быть лишь незначительным и жалким, то Он должен был отказаться также от него, и в этом отношении, как и во всяком другом, Он стал в Своей смерти Назореем в высшей степени, совсем одинокий в Своем отделении для Бога. Церковь должна была бы последовать за Ним, но увы, она пила крепкие напитки; она ела и пила вместе с пьяницами; она принялась бить слуг дома!
Верующий может быть призван к самоотречению ради драгоценного служения своему Спасителю и отказу от того, что неплохо само по себе. Но это действие совершается внутри: “Князья ее были в ней чище снега”, - говорит Иеремия. Преданность - это внутреннее качество. Рассмотрим в данном случае то, чему подвергаются, когда выступают против этого разрыва отношений.
Если мы посвятили себя Господу угодным для Него образом, то наслаждение сопровождает эту преданность в той мере, в какой она засвидетельствована Ему. Бог вместе со Своим служителем, которого Он призвал, но это тайна между Его служителем и Им, хотя другие видят в этом лишь внешние эффекты. Если мы нарушили это обособление, то все следует начинать заново. Влияние Божие и Его власть в нашем деле потеряны. Можно ничего не потерять в других отношениях; мы поднимемся, как Самсон, чтобы стряхнуть свои путы; но свою силу потеряем, не ведая об этом. Бог больше не с нами. Случай с Самсоном исключителен, но очень важен, ибо может случиться, что наша сила поставит нас пред лицом зла и тогда, если Бог с нами, явится Его чудесная слава, но если Его нет, дьявол получит печальную возможность прославить себя за счет того, кто долго был известен как поборник Бога, а следовательно за счет Самого Бога. В этой второй альтернативе заключается глубокая тайна: истинная сила отделения для Бога, потеряна.
Давайте же остерегаться в обычных делах первого шага, который разлучил бы нас с внутренней святостью. Если благодать призвала нас к отделению для какого-либо чрезвычайного служения, то давайте предохранять себя от всякого уклонения от послушания слову на кресте, которым мы распяты в мире, в грехе и в законе {Это три вещи; с которыми связан крест в Послании к Галатам}.
Обычно неверный назорей через жертву Христову восстанавливал свое отделение и снова посвящался Богу {Его совесть была вновь очищена от вины не здесь. Это никогда не имело места. Здесь говорится вовсе не об искуплении, но о хождении исповедующего народа, который должен обращаться к Богу}. Но все, что приводит нас в соприкосновение с грехом, оказывает свое влияние на наше назорейство. Мы теряем силу, связанную с общением с Богом и с особым присутствием Духа с нами, какой бы ни была мера, в которой эта сила была дарована нам. Увы! Предшествующее время потеряно; нам нужно начинать снова. Это еще большая милость, что мы вообще не лишены привилегии служить Богу, но иногда бывают последствия нашей неверности, которые продолжают иметь место даже тогда, когда сила возвращена нам. Слепой Самсон должен был убить себя, убивая своих врагов. Во всех случаях нам следует немедленно признать нашу скверну, пойти к Христу, не претендуя на внешнее назорейство, когда мы не обладаем им в глазах Бога. Нет ничего более опасного, чем служение Богу, когда совесть нечиста. Однако давайте всегда будем помнить, что мы под благодатью.
Это обособление и это самоотречение не навсегда. Даже Христос не всегда будет Назореем. Он насладится полнотой радости с Богом и Своими чадами. Он скажет: “Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные”. Только силой Святого Духа мы отделяемся от того, что плохо, и даже часто от того, что естественно, чтобы стать сосудом служения и наслаждения, свидетельством Богу среди зла. Придет время, когда зло будет устранено и мы сможем удовлетворить наше естество, - время, когда власть Святого Духа будет порождать только радость и когда все окружавшие нас будут в общении с нами. Тогда Христос займет место, которое Он не мог занять прежде, хотя Он был человеком, в высшей степени общительным, совершенно доступным грешникам, потому что Он был совершенно отделен от них, внутренне обособлен для Бога, потому что Он отрекся от Самого Себя {Само собой разумеется, не потому, что в Нем был какой-то порок, который Он должен бы преодолеть как в случае с нами, ибо в Его воле и в Его естестве совершенно не было зла; так, Он сказал: “Что Мне и тебе, жено?” На кресте, когда все было кончено, Он в особенности признал Свою мать. Мед и закваска не могли входить в жертву}, чтобы жить только словами Божиими.
Такова жизнь Бога здесь на земле. То, что Он создал, не может быть плохим. Не дай Бог нам подумать об этом! Подобное утверждение, наверняка, является признаком последних времен. Христос мог думать о Своей матери с нежностью, когда дело Его души на кресте было завершено. Но Святой Дух вмешивается, как сила чуждая этой жизни, и влечет человека, чтобы провести его по ней согласно этой силе таким образом, что, чем более человек чужд ей, тем лучше он может выразить и действительно выражает симпатию к тем, кто проходит по ней согласно Богу. Все другое - лишь монашеский принцип. Если мы действительно свободны внутри, мы можем симпатизировать тому, что вовне; если мы несвободны, мы становимся монахами в напрасной надежде получить эту свободу.
Наконец, когда исполнился обет назорейства, все жертвы были принесены и волосы с головы назорея были сожжены в огне в жертву мирную - образ совершенного общения, как следствие жертвы Христовой. Когда в назначенное Богом время жертва Христова в своих последствиях достигнет полноты своего значения, сила, порождающая энергию отделения, будет поглощена в общении, которое станет счастливым следствием этой жертвы. Мы счастливы знать, что сила Святого Духа, употребляемая в настоящее время большей частью для того, чтобы обуздать вожделения плоти, будет тогда целиком силой радости в Боге и общения со всем окружающим нас.
Поговорим теперь о путях Божиих, когда назорейство завершено. Тогда нам открывается итог дела Христа; многообразная действенность Его жертвы признана; Его народ входит в общение радости; вино пьют в ликовании. Сам Иисус ждет этого момента. Я думаю, что это особенно применимо к Его народу на этой земле, к еврейскому остатку последних дней. Его участие в Святом Духе будет радостью и отрадой. Нас ожидает нечто подобное, но еще в лучшем виде. Мы лишь до некоторой степени предвосхищаем эту радость, ибо Святой Дух порождает обе эти вещи: радость общения и одинокое отделение для служения Богу. Это приблизительно то, что апостол хочет сказать в следующих словах коринфянам: “Смерть действует в нас, а жизнь в вас”. Однако можно всегда сказать обо всех христианах: “О если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать”.
Разместив народ вокруг Себя, сосчитав его поименно, приведя в порядок служение, очистив стан (что отличается от очищения отдельных оскверненных людей, поскольку это рассматривается в Левите) и, наконец, показав истинную позицию преданного служителя (позицию, которую мог бы занять Израиль и которую занял Христос, истинный слуга, отделенный для Бога), Бог в завершение благословляет Свой народ. Благословение ставит его под опеку, под благодать в мире Божием, и, действительно, Бог сначала благословлял их всех, затем с сияющим ликом, глядя на них, Он дал им насладиться Своей благодатью, и, наконец, подняв Свое лицо на них, Он обеспечил им мир.
Здесь заканчивается данная часть книги. Стан, приведенный в порядок согласно Богу, становится под Его благословение {Заметьте, что главы 5,6 показывают очищение стана всевозможными способами от беззакония и зла, посвящение назореев Богу и благословение. Затем следует добровольное приношение. Чистота стана и личное отделение Богу - святость в ее двояком характере, очищение в отрицательном смысле и положительное посвящение Богу. Затем следует добровольное приношение. Наречение именем следует за очищением и посвящением}. После этого (глава 7) начальники народа приносят добровольное приношение Господу для освящения жертвенника по числу колен. Это делалось с единодушным пониманием; каждый приносил то же самое и у каждого были те же повозки. Это было не совместное служение в святилище, но единодушная преданность и добровольные приношения народа для служения и посвящения на жертвенник, когда народ приходил к Богу. Это делалось в коленах; это были дары Израиля в ограниченно совершенном единстве двенадцати - никто не испытывал недостатка в надлежащем единстве, и, как целое, это полнота была пред Богом в тот день. Затем указывается форма общения Господа с Моисеем для наставления Его в пути. Мы видим, что это происходит в скинии между херувимами. Теперь народу дается не Синайский закон и не завет, но распоряжения относительно народа, связанного с Богом.
Глава 8 говорит о светильнике {Введение этого образа в данном месте показывает, насколько порядок образом и его употребление в том или ином месте связано с символизируемыми вещами и их духовным порядком}. Свет лампад должен был сиять из него, показывая его красоту и одновременно распространяя свой свет вокруг него и перед ним. Именно так и бывает, когда сосуд Святого Духа сияет светом Божиим, будь то Израиль или Церковь. Он направляет свет перед Собой. “Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного”, - потому, что исповедание христианина ясно и недвусмысленно и люди, видя его добрые дела, знают, кому они обязаны ими. Светильник был из чистого золота, кованный; он был божественен в полной мере и в этом смысле был светом Божиим в святилище. Двенадцать хлебов, связанные с тем, что является божественным, выражали правление Божие в человеке; стол был деревянным, хотя и был обложен золотом; само число, как мы видели, выражало божественное правление в человеке, что особенно верно в отношении Израиля, но свидетельство Божие во свете является чисто божественным.
Затем показано очищение левитов и их посвящение на службу Господу. Оно предвосхищает посвящение Церкви Богу для служения Ему. Левиты окроплялись {Прокаженный омывался, а не просто окроплялся. Он был вне стана, совершенно нечистый пред Богом. Это было очищение, а не посвящение: перед омовением он был проведен через окропление кровью - полное и неизменное воздействие дела Христова, как такового. Затем он был омыт водой, очищен лично в силе Духа и Слова соответственно той воде, которая вышла из бока Христа. Его одежда, или внешнее поведение, также была очищена и все, что могло бы удержать в себе осквернение, было уничтожено. Здесь это посвящение тех, кто в общепринятом смысле чист и пребывает внутри. Окропление было знаком для них, призывающим к воспоминанию о посвящении согласно смерти Христовой, что было пригодно для святилища, приводя таковых к явному отделению для служения Божия, и потому их одежда, их внешнее поведение, было омыто. Все это имело ту же природу - воду, - но в случае прокаженного уничтожалось само воплощение греха, совершалось очищение от него с тем, чтобы не служить ему. Здесь это тоже было посвящением}, затем обривали бритвой все свое тело, как прокаженные. После этого весь народ возлагал на них свои руки, а они возлагали руки на головы жертв. В приношениях, которые сопровождали их посвящение, не было мирной жертвы, потому что речь шла о служении, а не об общении; приносились жертвы, которые представляли собой действенность искупления и преданность до самой смерти Господа Иисуса, и характеризовали основу и природу их служения. Это выражает двоякий характер смерти Христа. Хлебное приношение совершалось здесь вместе со всесожжением; все, что свойственно Христу как приношению для Бога, прославляющему Бога в смерти в отношении греха, Христу, понесшему греху и в живом совершенстве и преданности полностью испытанному огнем, обнаруживается здесь. В этом смысле на первом месте здесь стоит приношение за грех.
Сыновья Левия принадлежали Господу, как Его искупленные, будучи спасены, когда Он судил грех, и сами были принесены в жертву приношением Господу. Возложение рук отождествляло того, кто возлагал их, с жертвой: если это было приношение за грех, то приношение отождествлялось с грешником в его грехе; если это было всесожжение, тот, кто приносил его, отождествлялся с посвящением жертвы Богу. Послание Римлянам 15,16 имеет в виду это посвящение левитов и рассматривает Церковь как принесенную таким образом в жертву Богу среди язычников. Поскольку израильтяне также возлагали свои руки на левитов, весь народ, так сказать, отождествлялся с ними в этом посвящении, так что левиты представляли его перед лицом Бога.
Мы вновь обнаруживаем здесь то, что мы уже видели в главе 3: то, что левиты были отданы Аарону и его сыновьям, как Церковь была отдана Христу, истинному Священнику и Сыну над домом Божиим, чтобы быть употребленной на службе в этом доме. Они сначала были принесены Израилем Господу для Его служения Аароном, священником (стих 11); это была жертва потрясания (tenuphа); иными словами, они были представлены пред Господом как посвященные Ему. Затем (стих 13) они были поставлены пред Аароном и его сыновьями и под их рукой преданы Господу, полностью отданные ему вместо первенцев (стихи 16-19). Как торжественно и совершенно это приношение Ему слуги Господа согласно очищению святилища, всей бесценности и истинному характеру принесения Христом Себя в жертву Богу и божественному суду над грехом {Они служили в возрасте от 25 до 59 лет; первые пять лет что-то вроде новичка, а после 50 лет они уже служили, но не отвечали за служение}. Пасха (глава 9), память об искуплении и, следовательно, символ единства {В Израиле это единство было просто единством искупленного народа, как такового, для пользования общим уделом; он отнюдь не образовывал тела, как Церковь} народа Божиего, как собрания, искупленного Им, была обязательна во время странствования по пустыне {Однако те, которые имели лишь характер пустыни, не находились в надлежащем состоянии, чтобы участвовать в нем. Никто из тех, кто родился в пустыне, не был обрезан до перехода через Иордан в Галгал}. Бог, однако, в благодарности и терпении позаботился о нуждах тех, кто не был в состоянии праздновать Пасху согласно Его воле, относительно ее.
Но эти средства, представленные терпением и благодатью Божиими, постоянно напоминали об искупленном народе, поставленном непосредственно под отеческое правление Божие. Кроме того, мы имеем здесь драгоценное утверждение о том, что Бог Сам вел Свой народ Своим присутствием. По Его повелению он становился станом: по Его повелению он отправлялся в путь. Он хранил то, что Господь дал ему на хранение согласно заповеди Господа. Пусть Бог сподобит нас, в ком пребывает Его Дух, быть также ведомыми во всем, останавливаясь или трогаясь в путь всецело под Его непосредственным руководством! Если мы близки к Нему в общении, Его око ведет нас, в противном случае нас будет вести Его внешнее провидение, как коня или мула с удилами и уздой, чтобы мы не споткнулись.
В главе 10 говорится о серебряных трубах, которые служили для созывания народа, а также для снятия стана, но которые находили себе и другое применение. Они были свидетельством Божиим, возвещаемым гласно, с двумя основными целями: собрать народ и отправить его в путь. Также и на практике: свидетельство Божие собирает Свой народ вокруг Себя и заставляет его идти вперед. Свидетельство Божие - знак Его вмешательства; в то же время он, как следствие, был обусловлен эти вмешательством. Священники, которые должны были в общении со своим Главой пребывать в тесной связи с помыслами Бога, трубили трубами, когда это было нужно.
Все делалось соответственно общению с Богом в Его святилище. После вступления народа в землю, если случалась война, священники трубили громко; они без страха возвещали о свидетельстве Божием, и тогда Бог вспоминал о Своем народе, чтобы вмешаться. То же самое верно и в отношении нас: мы никогда не должны страшиться нападения сатаны, но вместо того, чтобы пугаться, мы должны свидетельствовать о своей верности, в ответ на которую Бог обещал вмешаться в силе. Не будем же бояться наших противников.
Трубами пользовались также во время торжественных праздников, ибо свидетельство и память Божии составляют радость Его собранного народа. Таким образом, весь народ в своем национальном единстве и порядке был собран как стан, где пребывал Бог, и должны были идти в подобном же порядке. Все было завершено в отношении упорядочения народа и служения Господа.
Наконец, народ был призван сделать свой первый переход. Порядок, которому следовали во время передвижения, отличается от того, который был предписан в том, что скинию вместе с ее пологами несли за тремя первыми коленами, чтобы она могла быть поставлена для помещения туда ковчега; он же следовал за тремя другими коленами, но, кроме того, Бог являет Себя замечательным образом в благодати, вне всякого предписанного Им порядка (2,17), ибо фактически ковчег сам идет впереди стана (стих 33). Моисей попросил сына пустыни “быть глазом” народу, но когда человек не заботится о том, чтобы сделать это, Бог Сам берет на Себя эту заботу. Бог оставляет место, которое Он занял посреди колен, чтобы они заботились о Нем и соблюдали Его честь. Если можно так выразиться, Он становится в некотором роде их служителем, подыскивая место, где они могли бы отдохнуть на этом пути, который был им не знаком.
Это был не покой в Ханаане, но место в пустыне, когда Господь совершил трехдневный путь, чтобы усмотреть место отдыха для Израиля. Прекрасная картина нежной и драгоценной благодати Господа, который, если Он побуждает нас пересечь пустыню для нашего блага, оказывается вместе с нами, и Который, ведя Своих овец, заботится о том, чтобы идти перед ними и помогать им Своей любовью. Могущественный проводник Своих чад во время пути, их слава и их радость, когда наступит время покоя Его среди них!
Это завершает божественно установленный порядок стана и благодати, которая вела их через пустыню. Сравните псалом 131,8, где Бог в конце истории Израиля (предвосхищая Давида) восходит к Своему покою. Псалом 68 показывает вмешательство Бога для достижения покоя.
Теперь (глава 11) мы призваны обратить наши взоры на другое, чтобы рассмотреть поведение народа в пустыне, и чем же оно оказывается, как не историей неверности и мятежа? Тем не менее добавим, что это история терпения и благодати Божией. Это бесконечно унизительная и поучительная картина. Мы вкратце рассмотрим разные случаи вероломства, которые представлены нам здесь.
Первое, с чем мы встречаемся после нежного проявления любви Божией, - это ропот сынов Израиля. Они жалуются на усталость, когда Бог подыскивает им место для отдыха. Бог карает их. Смирившись, они взывают к Моисею, и по его заступничеству кара отменяется. Но их сердце остается чуждым Господу; соблазненные сопровождавшими их пришельцами, для которых Ханаан не был землей обетованной, они чувствуют отвращение к манне. Сколько раз Христос, хлеб жизни, кажется недостаточным для души, далекой от общения с Богом! Сердце ищет себе пищу в другом месте; оно испытывает потребность в чем-то еще, оно вспоминает о том, чем плоть обычно наслаждалась в мире, вместе с тем забывая о рабстве, в котором оно удерживалось. Оно не знает более силы этих слов: “Приходящий ко Мне не будет алкать”.
Бог дарует им предмет их желания, и они, вместо того, чтобы устыдиться, видя, что Бог равным образом способен удовлетворить их желания в пустыне, они поспешно собирают перепелов, и гнев Божий воспламеняется против этого порочного народа.
Моисей, уставший от них, как от непосильного груза, в свою очередь сетует на свое положение. Бог облегчает тяжесть его бремени, но не без упрека, и выделяет ему семьдесят мужей, чтобы помочь ему нести это бремя. Дух Божий воздействовал на двух из них и почил на них, хотя они не выходили, чтобы обрести его, к скинии, где стоял Моисей; они пророчествуют в стане. Иисус Навин, ревнивый к славе своего господина, просит его запретить делать это. Но если Моисей, который был не в состоянии {Заметьте здесь различие в вере благочестивого апостола при сравнении главы 11,12 с Посланиями к Галатам 4,19 и 2 Коринфянам 11,28. Возможно, что это прегрешение Моисея, жалующегося, что он изнемогает от бремени народа, и давшего повод к пророчеству в стане, также повлекло за собой мятеж Мариамь и Аарона против него. Как бы там ни было, Бог поддерживает власть своего служителя, который сохраняет свою кротость, оставляя Богу заботу обо всем, что касалось лично его} нести бремя своей славы, должен был разделить ее с другими и до некоторой степени потерять часть ее, он, по меньшей мере, позволяет увидеть в этих обстоятельствах глубину благодати, пребывающей в нем. Он не завидует тем, кто пророчествует в стане. “О, если бы все в народе Господнем были пророками”, - сказал он. Это нечто чрезвычайное - Дух, которым был движим этот служитель Бога. В конечном счете, какими бы ни были его помыслы, Бог властен решать, на кого должен сходить Его Дух.
После этого, “ибо какой только предлог не найдут для себя мятежники”, Мариамь и Аарон осыпают упреками Моисея (глава 12). Пророчица и священник (которые обладают Словом Божиим и доступом к Нему, двояким характером народа Божиего) восстают против того, кто был царем Израиля и с которым Бог разговаривал, как с близким другом. В этом смысле Моисей во всех отношениях был прообразом Христа, который лично стоит вне прав, которыми благодать наделила народ. Верный во всем доме Божием, он наслаждается близким общением с Ним. Мариамь и Аарон должны были бы испытывать страх. Мятежники оправдывались тем, что Моисей взял в жены эфиоплянку, - драгоценный знак для нас верховной власти благодати, которая ввела в благословление Христово тех, кто не имел на него никакого права. Народ Божий, какими ни были его привилегии, должен был бы признать эту верховную власть. Израиль не пожелал этого. Однако народ испытывает это наказание в лице свидетеля или пророка.
Аарон снова занимает свое место заступника и смиренно обращается к Моисею (это, как я думаю, образ смирения Израиля, основанного на ценности заступничества Христа, отождествляющего себя с положением народа). Бог отвечает, что Мариамь должна смириться и понести кару, и на некоторое время она должна быть лишена связи с Ним, после чего Он вернет ей Свою милость. Народ ждет ее возвращения. Будем помнить, что Господь напоминает здесь, что самое славное положение для Моисея принадлежало к тому времени, когда он находился в отделении от народа, то есть тогда, когда он поставил шатер вне стана и назвал его “скинией собрания”. Народ совсем забыл об этом. Со своей стороны, члены Церкви, считая себя духовными, используют свои преимущества славы и положения как пророков и священников (качества, которые действительно принадлежат им), не признавая прав Христа, царя Иудейского, имеющего власть над домом Божиим, должны подумать, не повинны ли и они в мятеже, о котором мы говорим здесь. Что касается меня, то я убежден в этом.
Затем возникает пренебрежение к желанной земле (глава 13). Я обращу здесь внимание читателя на несколько моментов, затронутых по этому поводу в других местах Библии {См. Втор.1,20-23}.
Господь привел народ к границе Ханаана; Моисей велел ему идти туда. Народ предлагает послать соглядатаев; Моисей дает на это свое согласие. По-видимому, Бог одобрил это; они пошли туда по слову Господа. Но народ обратился с такой просьбой из-за слабости и недостатка веры. Есть множество вещей, которые Бог повелевает и которые мы обязаны выполнять с того момента, как Он дал указание относительно их, ибо Его пути проявляются в их результатах, а между тем наше неверие служит для этого поводом. Следствием этого является то, что результаты с избытком подтверждают веру верующих, остатка, но неверие пожинает то, что оно посеяло. Именно это и произошло в данном случае. Сначала донесение соглядатаев Моисею было добронамеренным, но тотчас же обнаруживаются трудности, и неверие измеряет их согласно человеку, а не согласно Богу. Затем свидетели черпают свои слова из чувства народа, и они выражают суждение, основанное на их неверии.
Таким образом, полностью отвернувшись от Господа, захваченные из-за своего собственного неверия потоком неверия народа, они отрекаются от убеждений, которые они обрели, когда милость Божия открылась их глазам. Они дошли до того, что заявили, что сама земля плохая, и кончили тем, что начали оправдывать себя, ропща на Бога. Ибо теперь не Моисей привел их сюда, а Сам Бог, и они обвиняют Его в этом. Кроме того, они ожесточенно нападают на тех, чье верное свидетельство осуждает их неверие.
Как часто случается такое! Трудности, которые выявляют неверие сердца, побуждают хулить то положение, к которому Бог призвал нас и благословением которого мы когда-то насладились! Забвение того, что есть Бог, - вот причина всего этого. Неужели Он, действительно, был подобен саранче, в сравнении с сынами Енаковыми? Что была для Него высота стен, если они рушились при звуке трубы? После этого Бог вмешивается Сам. Им будет сделано по их вере; по их желанию они погибнут в пустыне; только верные свидетели и их дети войдут в землю, но этого не произойдет во время их переходов вследствие неверности массы народа. Однако их уделом будут другие надежды и другие утешения.
Заступничество Моисея привело к тому, что Бог щадит народ, но вот о чем Он возвещает: Он прославится судом над мятежным народом, который презрел Его обетования, и, таким образом, земля исполнится славы Господней (стих 21). Моисей призван здесь к откровению имени Господа, посредством которого он правит народом, а не обещаний, данных отцам, и полученный им ответ связан с этим именем. Халев предвосхищает верный остаток. Иисус Навин здесь не упоминается (стих 24), ибо он представляет собой Христа, вводящего народ в обетованную землю.
После сорока лет, проведенных в пустыне, Халев поочередно победит те самые народы, которые вселили ужас в души соглядатаев. Когда, в противоположность неверию других, мы призваны насладиться результатами общения, это не позволяет нам избежать трудностей. Наконец, когда, как Израиль, мы осудили безумие неверия и видим последствия его, то бесполезно предпринимать дело, пытаясь избежать их. Бог не с нами, и если мы будем упорствовать, то столкнемся с врагом, каким наше неверие обрисовало его нам.
Чудесно видеть в главе 15, что после всего этого неверия народа и несмотря на заявление Бога о том, что земля наполнится Его славой путем искоренения мятежного общества, когда можно было предположить, что земля для него будет навсегда потеряна, Господь возвращается к совершенному спокойствию Его замыслов, составленных раньше, и Своего незыблемого Существа, дав указания о времени, когда народ войдет в землю, которую Он дал ему. Он говорит о праведных жертвах, которые Израиль призван добровольно принести Ему, и о вине радости, которым эти приношения будут сопровождаться, и, так как речь здесь идет о благодати, то любовь Божия распространяется за пределы Израиля, сближая пришельца с Его народом. Он дает тому и другому один и тот же закон и одни и те же права. Ему принадлежат начатки. Грехи по неведению прощаются посредством жертвы, требуемой совершенством путей Божиих. Только грех, совершенный по гордыне, приводит к истреблению. Бог повелевает, что-бы по краям одежды были кисти, в которые вставляли бы нити из голубой шерсти, чтобы вспоминали о Его заповедях и остерегались того, что осквернило бы их. Небесное начало должно проникать в мельчайшие детали нашей жизни, даже в те, которые ближе всего к земле, если мы хотим избежать серьезных прегрешений, которые навлекают на нас суд Божий. Появление пришельца в этой главе представляет собой большой интерес, как свидетельство благодати. Но до сих пор мы не видели окончательного отступничества, которое навлекает на себя суд в тот самый момент, когда оно совершается.
Глава 16 описывает открытое восстание Дафана и в частности притязание левитов Израиля на священство, как таковое. Некоторые из начальников народа (и даже в какой-то момент весь народ), действительно приняли участие в этом восстании, но они были увлечены честолюбием человека, который исполнял обязанности служителя при скинии. Новый Завет называет это “упорством Корея”, и прежде всего Моисей обращается к нему. Суть греха, на чем настаивал Моисей, заключалась в том, что сыны Левины заняли место, которое не принадлежало им. Лестью Корей увлек за собой других, чтобы они стали его сообщниками, с целью присвоить себе официальные права священства. Случай с Дафаном и Авироном был второстепенным вопросом, имеющим отношение к авторитету Моисея, авторитету слова Божия, провозглашенному через него, и их наказание было частным вопросом. Но это притязание служителей при скинии на права священства рассматривается как открытое восстание против Бога и авторитета слова, передаваемого через Моисея. Это, однако, не развращение служителей скинии при распространении самого заблуждения, как мы видим это в различии, которое провел апостол Иуда.
Мы видим естественную злобу у Каина и религиозную развращенность у Валаама, который проповедовал заблуждение за вознаграждение у Корея, которое имеет своим следствием истребление. Будем помнить, что апостол Иуда ставит вопрос о последствиях и о конце, уготовленном растлению и растлителям христианства. Упорство Корея - восстание против авторитета Христа и против отличительного характера {Это церковное зло, но, что касается восстания, зло зашло здесь еще дальше. Таково было притязание служителей при скинии на священство. В этом состоит зло, на которое указал Моисей, хотя Корей вовлек в него также и других, кроме себя (ст.8-10)} Его священства: восстание по подстрекательству человека, который, занимая положение служителя, претендует на звание священника и, поступая так, уничтожает единственно истинное небесное священство Христа.
Рувим был старшим сыном Израиля, а Корей был из самой именитой семьи среди левитов. Колено Рувима и семья Корея были соседями в стане, но ничто из этого, по-видимому, не является причиной, толкнувшей их на этот поступок.
Это было, одним словом, открытое восстание и дерзость пред лицом Самого Бога. Бог вскоре покончил с их претензиями, ибо “кто восставал против Него и оставался в покое?” (Иов 9,4). Моисей взывает к Господу. Дафан и Авирон используют последствия неверия собрания, которое могло бы уже быть в Ханаане, чтобы возложить вину за это на Моисея. Что касается Корея, Моисей возвещает, что Бог даст знать, кто свят и кого Он избрал. Корей и двести пятьдесят начальников собрания поглощены землей; Дафана, Авирона и всю их компанию пожрал огонь. Но дух восстания овладел всем обществом. Наутро они возроптали против Моисея и Аарона, говоря: “Вы погубили народ Господень”, - подходящее название, чтобы возвеличить себя. Теперь становятся очевидными священство и заступничество Аарона. Аарон с кадильницей встал между мертвыми и живыми, и поражение прекратилось.
Мы увидим важность этого последнего замечания в том, что последует дальше, и поймем единственный принцип, согласно которому, принимая во внимание существование грехов и плоти, Бог может заставить Свой народ пересечь пустыню. В пустыне это священство, презираемое Кореем, было необходимо, и только при помощи священства человек может добраться до конца при пересечении пустыни с Богом {Вопрос стоит здесь не о союзе с Христом (это было еще тайной) и даже не о сыновстве, но речь здесь идет о странниках, пересекающих пустыню. В этом качестве странников мы рассматриваемся как отстраненные и отличные от Христа, как в Послании Евреям. Добавлю здесь, что есть разница между священством и заступничеством Ходатая (Послание Евреям и 1 Послание Иоанна). В Послании Евреям это священство ради милосердия благодати, чтобы мы получали помощь во время нужды, в то время как заступничество Ходатая предназначено для восстановления общения, когда мы согрешили}. Моисей, отвечая Корею, заявляет, что Бог покажет, кого Он избрал для этой цели. Так Он и поступит. Раздраженный презрением и несправедливостью Дафана и Авирона, Моисей призывает их к справедливости и суду Божиему. Бог вмешивается и карает полным истреблением. Но здесь, когда речь идет о знании того, кто должен приближаться к Нему, вопрос стоит о славе и о доме Божием, следовательно, одного авторитета недостаточно, чтобы вести таких людей, как мы, через пустыню: плоть мятежа и последняя опора авторитета - истребление, но это не приводит народ к доброму концу во славу Бога, хотя Он прославляется в справедливости в этом деянии.
Моисей же, обладая авторитетом и поражая по справедливости, бессилен привести народ в Ханаан. Бог отдает власть над Своим мятежным народом священству, которое мятежники так презирали. Это Христос, священник, в Своей благодати и милости ведет нас через пустыню. Таково заключение, к которому мы приходим в конце повествования о странствовании народа Божиего.
С главы 17 по главу 20 эта тема излагается со всеми относящимися к ней обстоятельствами. Во-первых, авторитет Аарона утверждается знамениями, порожденными властью Бога, его жезлом, положенным вместе с другими в скинии собрания перед Богом, источником всяческой власти. Сила жизни и благословения обнаруживается с быстротой, которая свидетельствует о присутствии Бога. Почки, цвет и миндаль появляются на сухом дереве: народ должно вести священство, живое и одерживающее победы над смертью силой Божией {Это благодать. Праведный суд мог истребить, но не провести через пустыню, - только благодать способна на это}, власть Бога передана в его руки.
Люди во плоти, которые всегда сбиваются с пути, когда-то осмелевшие перед величием Божиим, теперь пугаются Его присутствия, когда проявляется Его благодать, и говорят, что они не могут приближаться к Нему. Это дает повод для более углубленного рассмотрения положения священства вообще.
В главе 18 ясно определено как положение священства, так и положение левитов. Только священники приближаются к святилищу, только они способны на эту близость с Богом. Но вследствие их положения, в результате этой близости, бывают грехи, беззакония, которые они призваны нести на себе и которые, возможно, незаметны у тех, кто вне. То, что не подобает присутствию и святилищу Бога, не подобает и Его священникам. Они носят на себе беззаконие святилища. Если народ не подчинялся закону, он, несомненно, наказывался, но то, что оскверняло святилище, падало на Аарона и его сыновей. Какова же мера святости, даруемая чадам Божиим, которые одни являются истинными священниками? Служение левитов и сами левиты давались священникам в дар. Священство также было безвозмездным даром Аарону и его сыновьям. Благодаря миропомазанию святое давалось им в пищу, что было особой привилегией священников. То же самое верно и для нас.
Все драгоценное в приношении Христа, - в Его жизни и Его смерти, в этом хлебе, сошедшем с неба, созерцаемом в Его преданной и добродетельной жизни здесь на земле, и в Его смерти для нас, - все это есть пища наших душ, в этом общении с Богом, при котором мы сами оберегаем себя в нашем священстве. Только священники ели святое, и они ели его в святом месте. Только при ощущении присутствия Бога и при действенности елея, который никогда не возлагается на плоть, мы действительно можем понять, что драгоценно в деле Христа.
Стих 10 показывает нам нечто очень замечательное, ибо здесь сказано, что они должны были есть от приношений на святейшем месте в святая святых. Эти термины не вызывают затруднений. Когда-то я думал, что это, возможно, означает нечто из самого святого, но если это не так, тогда это означает святая святых и относится лишь к прототипу. Иными словами, это имеет место лишь в присутствии и перед престолом Самого Бога в Его высшей власти, где мы действительно можем насладиться этой драгоценной пищей. Исторически священников не было там, но в данном случае предполагается, что они были там, в святилище Бога.
Было то, что принадлежало священнической семье, но что не ели как святыню из стиха 10; это относилось к возношениям сынов Израиля, и дочери ели их, как и сыны; все чистые в священническом доме могли участвовать в этом. Таким образом, среди радостей детей Божиих есть такие, которые принадлежат им как образующим одну семью. Мы наслаждаемся благословениями, которые даруются нам, и всем, что приносится человеком Богу. Это радость для души. Все, что Дух Христов делает во славу Бога даже в Его членах, а еще более то, что Он делает в Самом Христе, есть пища для души домочадцев дома Божия, укрепляющая их. Разве наши души не наслаждаются этими начатками, лучшим из винограда и хлеба, первыми плодами этого прекрасного урожая Божиего, плода Его семени на земле Его избрания? Да, думая о них, мы наслаждаемся ими. Но жертвы за грех, жертвы повинности, хлебные приношения, - все то, чем мы участвуем в глубочайшем деянии Христа, можно есть только в качестве и в духе священника.
Нам необходимо постичь - согласно действенности этого дела Христа - тот дух, в котором Он являет Себя после принесения Своей жертвы, движимый Своей совершенной любовью пред лицом Всевышнего; мы должны разделить чувства любви и преданности, сознавая святость Бога - одним словом, мы должны постичь чувства, с которыми Христос, как священник, предстает перед Богом, чтобы связать любовью и действенностью Своего приношения святость Бога с благословением того, кто согрешил, чтобы понять то, что так драгоценно у Христа в этом деле, и чтобы принять участие в этом (ибо это так) в благодати. Действительно, это имеет место только в святая святых, пред лицом Бога, когда Христос предстает перед нами.
Наконец и семейные радости дома Божия и это святое участие духом в деле Христа - все то, о чем мы только что говорили, принадлежит священству. Сами левиты должны были признать во всем том, что Бог давал им, как пришельцам на обетованную землю, права и авторитет священников.
Итак, если мы проведем различие между тем и другим, то все христиане - священники: служителями в их качестве служителей были только левиты. Их служба состоит в служении священной радости и в служении святых с Богом (здесь не ставится вопроса о служении по отношению к миру, потому что данное домостроение не поддерживало этого и потому это не рассматривается здесь). Наше же служение будет вознаграждено на небесах: наше место, как священников, будет подле Бога, исполненное радостью в Нем.
Очевидно, что участвовать духом (потому что нельзя участвовать в этом в реальности) в жертве Христа за грех, поедая ее, как священник, - это нечто чрезвычайно святое, это привилегия, которой пользуются в святая святых: все здесь особая святость.
Но если, с одной стороны, священство должно было вести народ через пустыню и если жезл власти Моисея не мог этого, ибо он мог только поражать, то, с другой стороны, в связи со священством необходимы средства для удаления скверны, которая появится во время перехода через пустыню, чтобы общение народа с Богом не прерывалось; поэтому жертва рыжей телицы упоминается здесь отдельно от всех других, потому что она предназначалась в случае осквернений в пустыне.
Но если созерцание Христа (даже если это Христос, принесенный в жертву за грех и участие в Его священническом деле, связанном с этой жертвой) было весьма святым делом, осуществляемым в общении в святая святых, то соприкосновение с грехом, даже в своем брате и даже с целью его очищения, оскверняло даже тех, кто не был виновен в нем.
Таковы темы главы 19. За этим следует предписание, данное по этому поводу: прикосновение к телу умершего, действительно, было осквернением, грехом, ибо грех рассматривается здесь с точки зрения осквернения, которое препятствовало входу во двор скинии. Христос представлен рыжей телицей, как незапятнанной грехом и никогда не носивший ярма, но она выводилась из стана, будучи целиком и полностью жертвой за грех. Священник, который уводил телицу, не убивал ее, но она закалывалась в его присутствии. Он был там, чтобы знать, как это совершалось.
Смерть Христа - не дело священства. Телица полностью сжигалась вне стана, даже ее кровь, за исключением той, которой кропили у передней стороны скинии собрания, то есть там, где народ должен был встречаться с Богом. Там кропили кровью семь раз (потому что там Бог встречался со Своим народом), - совершенное свидетельство в глазах Бога об искуплении, совершенном за грех. Следовательно, приходя к дверям скинии, всегда находили чистоту от этой крови, которой совершалось кропление.
Священник бросал в огонь кедрового дерева, иссопа и нить из червленой шерсти, то есть все то, что было от человека и принадлежало его человеческой славе в мире. “От кедрового дерева до иссопа” - это выражение естества от его самого высокого возвышения до самого глубокого уничтожения. Червленый цвет - внешняя слава (мир, если хотите). Все это сжигалось в огне, который поглощал Христа, жертву за грех.
Затем, если кто-то осквернялся, пусть даже по неосторожности, то Бог считал это осквернением, независимо от того, каким образом оно совершалось. И это важный и значительный факт: Бог предусматривает средства для очищения, но Он ни в коем случае не может потерпеть в Своем присутствии того, что не соответствует ему. Это может показаться трудным в неизбежном случае, как, например, внезапная смерть в шатре, но все это для того, чтобы показать, что ради Своего присутствия Бог судит о том, что подобает Его присутствию. Человек был осквернен и не мог войти в скинию Божию.
Чтобы очистить того, кто осквернился, брали родниковой воды, клали в нее пепел телицы, и человек окроплялся в третий и седьмой день, и тогда он был чист. Это означает, что Дух Божий, не применяя вновь кровь к душе, принимает страдания Христа (доказывая, что грех и все то, что от естественного человека и от мира, истреблялось в Его искупительной смерти) и относит их к ней.
Это доказательство, глубокое убеждение в том, что ничто не вменяется и не может быть вменено в вину. В этом отношении грех полностью устранялся жертвой, пепел которой (свидетельствующий теперь, что жертва истреблялась) применяется теперь. Но это дает сердцу чрезвычайно печальное доказательство осквернения, несмотря на искупление, теми грехами, за которые Христос пострадал, совершая это искупление. Наше желание нашло свое удовлетворение, хотя и на короткое время, в том, что было причиной Его страданий, и, увы, в забвении Его страданий даже за этот грех, влиянию которого мы теперь так легко поддаемся. Это чувство намного сильнее в нравственном плане, чем чувство вменения в вину наших грехов, ибо, в действительности, это новый человек со своими лучшими чувствами, который судит Святым Духом соответственно Богу и который осознает страдания Христа и грех, как он виден в Нем на кресте.
Первое чувство - огорчение, хотя и без мысли о вменении вины; огорчение именно потому, что нет вменения в вину, потому что мы согрешили как против любви, так и против святости, и потому, что мы должны покориться этому убеждению. Но в конце (и это, как мне кажется, было второе окропление) - осознание этой любви и благодати Иисуса, а также радость быть совершенно чистыми благодаря делу этой любви. Первая часть выражена ужасом от того, что согрешили против благодати; вторая - дух, полностью избавленный от греха благодатью, изобилующий там, где был в избытке грех.
Мы можем заметить, что, поскольку вопрос стоит только об очищении, необходимом для хождения, здесь ничего другого не добавляется, - никаких жертв, как в случае с прокаженным. Этот последний случай показывает нам человека, приближающегося к Богу соразмерно ценности дела Христа после очищения от греха. В данном случае мы имеем практическое и глубокое возрождение души. Нет кропления кровью; очищение совершается водой, поскольку смерть Христа обрела все свое значение через Святого Духа. Подробности показывают строгость Бога в отношении этих осквернений, хотя Он очищает нас от них. Они показывают также, что всякий, кто занимается чужим грехом, даже по долгу, чтобы очистить от него, оскверняются, правда, не как виновный; но нельзя иметь дело с грехом, не оскверняясь при этом. Значение благодати и священства также становится здесь очевидным.
Пророчица Мариамь умирает; эта сторона пророчества завершается; Израиль, так сказать, стареет в пустыне, и голос, который пел торжественные песни, когда народ шел от Чермного моря, нем в могиле. Кроме того, недоставало воды. Переход продолжался, запасы иссякали; все, что было радостью и свидетельством, было готово исчезнуть. Народ ропщет на Моисея и Аарона. Бог указывает Моисею на средство, которое Он определил, чтобы воспрепятствовать этому ропоту. Если до этого перед нами была картина Его святости, то теперь мы видим Его средства и Его благословение.
“Возьми жезл, говорит Бог (теперь Он не знает другого жезла), - и собери общество и скажите в глазах их скале, и она даст из себя воду”. Не остается ничего, как дать знамение благодати (священства, вмешивающегося от имени Бога по благодати, которой Он облек его власть) и сказать слово, и все, в чем народ нуждается, будет немедленно получено. Но вовсе не благодать сопровождала народ от Чермного моря до Синая, и не власть наказывала грех, но милость, имеющая священническое знание о грехе и о нуждах, чтобы восстановить народ от скверны одного и получить то, что отвечало желаниям других.
Но Моисей, взяв расцветший по повелению Божиему жезл, будучи ожесточен мятежом народа, думает о своей власти и о его восстании; он не понимает замыслов благодати и говорит опрометчиво: “Разве нам из этой скалы известь для вас воду?” Прежде он сказал: “А мы что такое, что ропщете на нас?” (Исход 16,7). Восстание народа и пренебрежение к его собственной власти воздействуют на ум Моисея сильнее, чем разумение благодати Божией. “И ударил (Моисей) в скалу жезлом своим”. Вот что он должен был сделать сразу. Христос, скала, должен был быть ударен, чтобы вода вышла из нее для Его народа, но не могло быть повторения этого действия.
Теперь, при священстве, нам следует говорить только согласно живой власти этого священства, учрежденного Богом, и в благодати дается ответ на все наши нужды. Плоды и цветы этого жезла Аарона были бы, так сказать, испорчены, если бы ударили им; здесь изложена совсем другая мысль. Моисей не освятил имя Божие; он не придал значения тому характеру, которым обладал Бог. Он не почтил Бога в том положении, которое Он соблаговолил занять, но Бог освящает Себя, тем более что здесь Он поступает в благодати и утоляет жажду народа вопреки всему. Моисей прославил себя сам, но перед Богом он был уничтожен. Он не смог отказаться от положения, в которое он был поставлен, чтобы постичь помыслы изобильной, высшей и милостивой благодати своего Бога, превосходящей в сострадании справедливость и власть, которой он подчинил свой народ. Однако Бог не оставляет Своего бедного служителя. Как же мы незначительны по сравнению с Его благодатью! Только милость священства может довести до конца перехода через пустыню такой народ, каким являемся мы {Таков характер Послания Евреям: совершенство совести через приношение Христова, но при переходе через пустыню и в постоянной зависимости от Него, и при непогрешимой верности Того, на Кого мы уповаем. Это посреднический характер священства после того, как наши грехи устранены}.
Но переход через пустыню подходит к своему концу. Теперь речь идет о врагах, которые сопротивляются тому, чтобы он окончился и чтобы народ вошел в желанную землю, в эту обетованную землю, к которой он так долго стремился. Едом, полный ревности, не позволяет ему сократить путь. Израиль обходит его стороной. Есть люди, которые противодействуют нам и которых следует обходить стороной по причине каких-то внешних отношений, существующих между ними и нами; хотя они находятся во власти лютой ненависти, нужно уметь отличать их. Бог вынесет им суд, когда придет Его время; наша рука не должна быть на них. Что касается врагов Бога, необходимо, чтобы они были и нашими врагами; там, где сила врага очевидна, это война Бога. Но мы встречаем на пути и тех, кто происходит из того же рода обетования, хотя они по плоти и характеризуются плотью. Мы предоставляем их Богу: не нам, а Ему подобает судить о них. Повод для вступления в войну не столь явен, и он не был бы законен для народа. Но вот умирает и Аарон. Служение приобретает в конце другой характер {С его смертью эпоха пустыни завершается. Предусматриваются меры против осквернения на пути. Моисей придерживается закона и не прибегает к жезлу Аарона (священническая милость), и на этой основе он не может ввести народ в землю. Мы видим этот порядок в этот переходный период: меры против осквернения на пути (глава 19); священство оставлено, и потому нет доступа в землю; затем непрекращающаяся ненависть старшего брата, потомка - внешне и по плоти - воскресшего человека в беспрестанном противодействии призванному народу. Аарон умирает, и благодать в пустыне прекращается; власть сатаны преодолена и через утомление (по их вине из-за недостатка веры) входит мертвящий грех; дается великое средство против него; сопротивление власти Аарона сломлено. Но с главы 21,4 описывается состояние души; сердце стремится обратно в Египет; Христос (манна) презирается. Сила врага, пока они были верны, ничего не значила. Неверность, ропот против Бога приводят их на жало смерти. Если они презирали хлеб жизни, то они получили роковое жало смерти в суде. Исцеление же совершалось при взоре веры на Христа, вознесенного для нас. Это не священство для странствия, но абсолютное средство против смерти через грех. Это в общих чертах то, чем является Бог для народа вне заботы в пустыне. Далее, ободрение Духом и Словом - выкапывание колодца. Затем мы видим великие победы над всеми их врагами, хотя только за Иорданом и необрезанными. Таков Бог для Своего народа вопреки его несовершенствам. Все это завершается полным их оправданием и благословением по разуму Божиему}.
Речь здесь идет не о том, чтобы терпеливо вести народ через пустыню, где плоть проявляет себя, но здесь встречаются враги и трудности, ибо есть трудности, не связанные с поведением и терпением в жизни. Израильтяне вступают на юге в сражение с хананеями, хотя они еще не вошли в землю. Но царь хананеев был предупрежден соглядатаями об их приходе. Это еще одно следствие недостатка дерзновения веры, который побудил послать их. Как мало выигрываем мы осторожностью неверия! Она укрепляет врага и дает ему повод для нападений.
Однако, хотя эти враги имеют некоторые преимущества в начале, когда Израиль позволяет нападать на себя, в то время как народ готов истребить их, Бог предает их в руки Израиля. Примем это к сведению. Но изнуренный усталостью народ опять ропщет, ибо, действительно, путь был долгим. Они сражались с хананеями, не владея еще землей, так как еще не стоял вопрос о сокрушении их могущества, когда они не владели еще ничем. Это имело место лишь ради Бога и Его славы. Народ выступает против Бога; тогда Бог вмешивается и дает ему почувствовать всю силу врага, древнего змея. Христос, сделавшийся грехом за нас, - единственное совершенно действенное средство. Даже созерцание этого чуда обеспечивает исцеление, ибо действенность его - пред лицом Бога.
Здесь речь идет не о том, чтобы вести народ, а о том, чтобы ответить на суд Божий - либо окончательный, либо в наказание - и на силу врага против нас пред лицом этого суда и даже как следствие этого суда. В подобном случае это вопрос между нашими душами и Богом; речь идет о смерти, или, точнее, о смерти Иисуса. Нам следует покориться смерти, как если бы мы находились в безнадежном положении и, подчиняясь справедливости Божией, принять Его предписание, то есть Христа, возвышенного ради нас.
Израиль продвигается дальше, но он еще не в земле. Бог приходит ему на помощь и поддерживает его по Своей щедрой милости, и он не ропщет. Израиль снова воспевает, совсем рядом с землей, колодцы, которые оказываются в пустыне. Они теперь сами могут сказать: “Наполняйся колодезь",- не нужно больше ударять по скале, они больше не ропщут, находясь рядом с землей! Уже не ставится вопроса о том, будут ли они живы в конце их путешествия, ибо речь идет о спасении от смертельной раны змея. Они исцеляются, они ходят, они пьют с радостью и хвалебными песнями. Они копают, ибо их активность развертывается, когда они оказываются пред лицом благодати Божией, - и вода наполняет колодцы в пустыне.
Мы встречаем (стих 21) людей, с которыми мы не желаем конфликтовать, но они не хотят оставить нас в мире. Наша война идет с теми, кто владеет нашим наследством по ту сторону Иордана. Если на нас нападают, мы должны защищаться, но мы не агрессоры. Израиль желает мирно пройти через землю аморреев, но те не хотят дать им на это согласие и испытывают на себе последствия войны, которую они пожелали иметь с народом Божиим. Израиль захватывает их города и уже по эту сторону Иордана, как бы досрочно, вступает во владение обетованием.
Моав также напрасно противодействует им (глава 22). Израиль теперь становится станом на равнинах Моава, и между ним и землей его покоя только Иордан. Но как же его право войти туда? Если враг не может воспротивиться ему силой, он попытается сделать это другим способом, - проклятием народа, который вполне заслужил это.
Валак посылает послов к Валааму. Главный вопрос в этой столь трогательной сцене таков: неужели сатана может иметь успех в своих намерениях, проклиная народ Божий, чтобы помешать ему войти в обетованную землю {Весьма интересно рассмотреть особый характер этого пророчества. Бог по Своей собственной воле вмешивается против врага, чтобы встать на сторону Своего народа даже без его ведома или без его просьбы об этом. Это пророчество, в отличие почти от всех остальных, есть призыв к совести народа, сопровождаемый обещаниями, рассчитанными на поддержание веры остатка посреди его противников. Народ ничего не знает об этом; возможно, он все еще ропщет в своих шатрах (таких прекрасных в глазах пророка, который имеет видение Всевышнего) по поводу путей Божиих в отношении к нему. Это Бог, заявляющий о Своих собственных помыслах и препятствующий лукавству сатаны, врага, с которым Он имеет дело. Потому это пророчество такое полное: оно показывает нам в духе весь наш удел (буквально удел Израиля, как это видно в четвертом пророчестве): отделение, оправдание, красота в глазах Бога (все, что отвечает присутствию Духа Божиего) и венец славы в восхождении звезды Иакова, Самого Христа в Его славе}. Речь идет не просто об искуплении в начале путешествия Израиля и о радости, которая является его следствием, а о конце путешествия, когда проявилась вся неверность народа, его неверность даже после того, как Господь привел его к Себе. Неужели сатана сможет достичь успеха? Нет.
Когда Моисей на этих самых равнинах Моава вынужден был сказать, упоминая об их поведении по отношению к Богу: “О род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?” (и на самом деле они были чрезмерно несговорчивыми, эти ущелия, - разве мы не знаем об этом?). Бог говорит устами Валаама, невольного свидетеля истины: “Не видно бедствия в Иакове, и не заметно несчастия в Израиле”. Какое свидетельство! Какая чудесная благодать! Какое совершенство в путях Божиих! Бог видит все ясно; Он не ошибается; Он изрекает истину согласно совершенству Его бесконечного разумения, и потому, что оно бесконечно, Он не может видеть беззакония в искупленном народе. Как мог бы Он увидеть его в тех, кто мылся в крови Агнца? Бог не желает видеть его.
В Своих путях по отношению к Своему народу, Он видит все, зная обо всем, но когда речь идет об обвинителе, это вопрос праведности. Бог видит только это, - дело в том, что по замыслам Своей благодати Он дал выкуп и грехи Его народа были искуплены. Он не мог видеть эти грехи по Своей справедливости. Уста обвинителя, следовательно, вынуждены признать, что их нет и что сатана бессилен против Иакова. И это основание ясно раскрывается: в это время о Иакове и Израиле будет сказано: ”Что совершил Бог?" Сказано не о Боге, но о Израиле; не о том, что совершил Израиль, но о том, что совершил Бог. Израиль занимал свое место, но дело было делом Бога. И это прекрасно.
Во всем этом особенно отрадно и утешительно видеть, что Бог действует и судит по Своим собственным помыслам. От начала до конца Он имел замыслы относительно нас. Он сделал то, что было необходимым, чтобы примирить все Свои пути при их исполнении с требованиями вечной справедливости, и Он имеет эти помыслы в отношении нас, поступая с нами соответствующим образом. Вера постигает эти помыслы Божии, принимает их и опирается на них. Отсюда исходят радость и мир, в то время как присутствие Бога (посреди народа, к которому Он благоволит, и которому Он дал новое естество), обеспечивает практически святость, от которой Он не может отречься, или же судит во славу Своего имени все, что отклоняется в сторону от нее. Но в данном случае это Бог, поступающий, судящий, вопреки всему, по Своим собственным помыслам.
Валаам - жалкий персонаж. Он был принужден увидеть благословение Божие на Его народе, но когда он рядом и руководствуется своим плотским сердцем и своей собственной волей, он видит лишь путь заблуждения, на который он хочет увлечь его, чтобы лишить его этого благословения, если бы это было возможно, и он основывается на том предположении, что праведный Бог не может благословить грешный народ. Невозможно вообразить себе большее беззаконие.
Скажем несколько слов о том, что символизирует его характер. Давайте проследим эту историю дальше. Валак посылает за Валаамом. Тот изъявляет желание спросить Господа - то ли из-за инстинктивного страха, то ли для того, чтобы связать в глазах других значимость имени Господа с тем, что Он делает. Бог действенно вмешивается в это дело и даже предвосхищает его; именно Он приходит к Валааму, беря дело в Свои руки и воздействуя на беззаконный дух Валаама вопреки ему, ибо Валаам не имеет никакого понимания помыслов Божиих. Бог сказал: “Не ходи с ними, ибо этот народ благословен”. Каков же его ответ?” Не хочет Господь позволить мне идти”. Он хотел бы пойти - его сердце желало награды Валака, но он испытывает страх пред лицом Бога. Благословение народа не входит в его помыслы; он полностью чужд щедрости благодати, безразличен к мысли, что Бог благословил Свой народ, и лишен радости видеть Его народ благословенным.
Поэтому, когда соблазн возобновляется, он говорит, что не может нарушить повеление Господа Бога своего, он притворяется набожным, и в самом деле он не был полностью лишен искренности, ибо Бог держал его рядом, позволяя ему это. Но в то же самое время он уговаривает послов Валака остаться, чтобы увидеть, что еще Господь скажет ему. Чего же еще ему недоставало для того, чтобы узнать побольше об увещевании проклясть этот народ, о котором Бог сказал ему, что он благословен? Он никоим образом не постигает сердечных помыслов Бога; у него нет сочувствия к Нему; им руководит лишь страх последствий. Иначе он был бы так счастлив благословением народа, что испытывал бы ужас при мысли о проклятии того, что Бог благословил народ. Бог, однако, желает воспользоваться им, чтобы ярким образом свидетельствовать для Своего народа, одновременно осуждая порочные пути пророка, ибо они действительно были порочными. Он показывает ему его порочность и его безрассудство, которые делают его более глупым, чем ослица, на которой он ехал, но в то же самое время Он заставляет его продолжить свой путь.
Встреча с ангелом на пути заставляет его из страха произнести в точности то, что Бог вложил в его уста. Валаам едет навстречу, но не говорит с чем (глава 23,15). Очевидно (глава 24,1), что он смешивал восхваление с исповеданием имени Господа, и, таким образом, он был орудием дьявола под прикрытием имени Господа, - это весьма примечательный случай. Таким образом, он ехал, чтобы встретиться с таинственной силой, но к нему навстречу идет Бог. Бог удерживает его и не препятствует ради Своего народа дьявольской силе, заставляя Валаама сказать, чего Он хочет. Валаам взирает на Израиль с высот и произносит свое пророчество.
Четыре аспекта пророчества Валаама: во-первых, отделение народа для Бога.
Это пророчество делится на четыре части. Предмет пророчества - Израиль, но в принципе оно применимо также к Церкви.
Первое пророчество возвещает об отделении народа от мира: “Вот народ живет отдельно”; он будет отделен для Бога и не будет числиться среди народов.
Второе пророчество объявляет, что Бог не раскаивается. Бог благословил Израиль, и разве Он не утвердит то, что Он сказал? Народ оправдан и безгрешен в глазах Бога. Из Египта вывел их Бог. Этот народ имел “быстроту единорога”, и враг, которого Валаам хотел отыскать в своих волхвованиях, был ничто против него.
Валаам, увидев наконец, что Бог хотел благословить, покоряется власти Божией. Он больше не идет на встречу волхвователей, и Дух Божий нисходит на него. Поскольку оправдание народа теперь провозглашено, Дух Божий может свидетельствовать ему, вместо того, чтобы ограничить Свое свидетельство помыслами и намерениями Бога. Валаам видит Израиль с высот; имея видение Всевышнего, он созерцает народ с высот согласно помыслам Духа Божиего, как он предстает в помыслах Самого Бога. Глаза пророка раскрылись. Заметьте, что это не предвосхищение Ханаана и не Израиль в своих постоянных жилищах; Валаам обращается лицом к пустыне и видит Израиль, стоящий станом в своих шатрах. Там Дух взирает на них и заявляет о красоте и порядке народа в глазах Бога. Освежительная вода Божия также была при нем. Он был как сады при реке; Господь насадил его, как алойные дерева, поэтому разве он не будет великим среди народов, источником силы и радости? Он пьет из источников Бога и разливает их воды в изобилии вокруг себя для других. Бог вывел его из Египта, он был творением рук Бога, и сила Божия пойдет вместе с ним против его врагов.
Следовательно, в-третьих, мы обнаруживаем здесь красоту и свежесть, которые не иссякают в источниках, а также силу (то, что Дух делает для Церкви).
В-четвертых, Дух показывает нам приход Христа, Звезду Иакова, которая венчает славу народа. Однако, поскольку она восходит посреди Израиля, это происходит по суду. Что касается нас, то мы будем восхищены с этой земли, чтобы мы могли разделить радость Его присутствия на браке Агнца.
Одним словом, мы видим отделение народа от мира, его оправдание, его порядок, его красоту, как бы насаженные Богом при вечных источниках реки Божией, затем пришествие Христа. Это пророчество чрезвычайно прекрасно. Заметьте также, что эти пророчества, отвечая на каждую новую попытку проклясть, отнюдь не являются повторением. Каждая из этих попыток выявляет что-то новое из того, что Бог готовил в Своем сердце с целью благословить Свой народ. Небезынтересно видеть, как Валак пользуется всеми средствами человека и суеверия, чтобы навлечь проклятие на Израиль. Он не имел никакого понятия о Боге, а ведь он имел дело с Богом.
Для нас очень важно иногда взглянуть на Церковь свыше, в пустыне, но также в красоте помыслов Божиих, как на бесценную жемчужину. Сколько ропота, сколько жалоб, сколько безразличия, сколько плотских побуждений можно было бы увидеть и услышать внизу, посреди стана, в пустыне! Но на небесах для того, кто созерцает видение Божие, у кого глаза открыты, все прекрасно. “Я в недоумении о вас”, - говорит апостол и сразу же вслед за этим: “Я уверен о вас в Господе”. Нам необходимо взойти к Нему, чтобы постичь Его благодатные помыслы, - к Нему, Который видит красоту Своего народа, Своей Церкви через что бы то ни было, потому что она превосходна. Без этого мы либо полностью упали бы духом, либо довольствовались бы злом. Это видение Божие освобождает нас от того и другого одновременно.
Мы видим окончательный суд над кораблями из Киттима (то есть с запада, северного берега Средиземного моря) и суд над их вождем, когда он смирит Ассура и Евера. Это будет ужасным судом Божиим в конце этого века.
Еще несколько слов о положении Валаама. В конце устроения, основанного на каком-либо познании Бога, когда вера потеряна, в то время как сохраняется ее исповедание, это последнее дает славу, которой люди похваляются, как теперь званием христианина. Сатана пользуется этим; к нему прибегают за силой, вступают в соприкосновение с волшебством, потому что, продолжая похваляться полученным в откровении именем Божиим, стараются удовлетворить свои собственные вожделения и значение имени Божия увязывают с делом дьявола. Однако до некоторой степени Бог все же признается. Его боятся, и Он может вмешаться, но сама система - дьявольская, хотя и под именем Господа, с частичным страхом Божиим и боязнью, которая признает Его, как объект страха. Народ Божий предохраняется посреди этого зла, но это весьма серьезная мысль и в сущности история христианской системы.
Наконец, несчастный Валаам, сердце которого находилось в тисках беззакония, увидев, что он не может проклясть властью сатаны, пытается сделать благословение Бога невозможным, вовлекая народ в грех и идолопоклонство. В отношении народа ему это легко удается. Бог посылает кару, и в то время, как народ смиряется, чрезмерность зла вызывает возмущение Финесса, который, действуя с энергией, подобающей обстоятельствам, останавливает поражение и получает постоянное священство в своем семействе.
Поскольку переход через пустыню был теперь завершен, Бог снова исчисляет Свой народ и пересчитывает его поименно, как своего наследника, готового войти в Его наследство. Он охранял его во всех превратностях до самых пределов Ханаана: даже его одежды не износились. Он решает частные вопросы наследства и ставит вождя на место Моисея, чтобы ввести народ в обетованную землю. Глава 26 повествует об этом исчислении.
В начале главы 27 мы находим подробности относительно порядка, по которому израильтяне должны были наследовать землю. Моисею даруется милость увидеть обетованную землю, но чтобы войти туда, народ был поставлен под руководство Иисуса Навина. Моисей и Аарон вели его через пустыню, но здесь начинается новая эпоха, и Иисус Навин (для Церкви - Христос во власти Своего Духа) назначается для завоевания земли. Однако продвижение в этом зависит от священства, как и присутствие и действия Святого Духа фактически зависят от присутствия Христа в святилище.
Главы 28 и 29 показывают нам поклонение народа, жертвы, которые есть пища для Бога. Остановимся немного на этих двух главах. Это не пути Божии и не объединение народа вокруг Него, как в главе 33 Левита; здесь речь идет о самих приношениях (и, в частности, о жертвах в приятное благоухание), а также о некоторых второстепенных вещах {Об этом виде жертвоприношения смотрите “Символы Левита”}.
Во-первых, ежедневно приносятся агнцы - один утром, а другой вечером; в субботнюю службу приносятся два агнца; в особые праздники - также тельцы и овны. Агнец имеет самое очевидное значение: это постоянное выражение ценности Христа и верующих в Нем, истинного Агнца Божиего, восходящего постоянно, днем и ночью, в приятном благоухании Его жертвы. Во время истинной субботы его действенность, что касается ее понимания и применения, чрезвычайно возрастает. Можно сказать также и в отношении Самого Бога, когда полностью проявятся плоды трудов души Спасителя.
Тельцы, как мне кажется, представляют собой энергию преданности людей в их оценке этой жертвы. Это самое большое, что они могли бы выразить собой; здесь это также относится к жертве Христа в том значении, которое ей придают.
Овен всегда был жертвой посвящения или служил для исправления, когда нарушались требования посвящения.
Что касается числа жертв этих двух последних видов, то было, вообще говоря, два тельца; овен и семь агнцев; затем дополнительно один телец и один овен в первый день седьмого месяца (гл. 29,2); телец, овен, семь агнцев в десятый день этого же месяца и убывающее число тельцов в дни праздника кущей.
Как мне кажется, все это дает нам свидетельство о поклонении, совершаемом Богу на земле.
Таким образом, когда это свидетельство возобновляется, когда Бог обновляет свет, порождающий его, во время первого праздника, названного здесь, то ответ со стороны человека прост и совершенен: два тельца (как было два агнца в субботу) - это полное и совершенное свидетельство преданности человека, ибо два человека делают свидетельство действительным. Овен посвящения - это полная оценка жертвы Христа. Поскольку человек еще на земле и всегда стоит вопрос о грехе, то добавлялся козел в жертву за грех. Если поклонение народа связывалось с воскресением Христа (гл. 28,17.22), то так же было в вследствие действия Духа Святого в собрании (стих 26). Это было проявлением силы со стороны Бога, что давало повод для поклонения; ответ со стороны народа был тем же самым.
Первый день седьмого месяца (глава 29) относился к обновлению Израиля, которое было его особенностью, а не общим и полным свидетельством: это было обновление соразмерно ценности дела Христа, отношений Бога с землей и прежде всего с Израилем. Вот почему, кроме повторяющегося признания благодати в первый день месяца, дополнительно приносили в жертву тельца, овна и семь агнцев. Давалось общее свидетельство или ответ на дело Христа, но, кроме того, было особое или частичное свидетельство для земного возрождения Израиля. Так будет в день искупления, когда Израиль, увидев Господа, будет полностью восстановлен в благодати. Тогда это будет полным и общим свидетельством, когда воскресение Христа и сила Духа Святого (которые откроют доступ также язычникам, и распространятся, таким образом, до совершенного свидетельства отношений между Богом и человеком) вызовут ответ на земле, полностью признающий сотворенное Богом благо и отношения, установленные на основе Его дела. Тогда Его дети будут принадлежать Ему, согласно приятному благоуханию Христа, будь то при посвящении или при осознанной оценке Его приношения. Помазание Духом и радость сопровождали это приношение; оно совершалось все семь дней праздника во свидетельство Его совершенства.
Следовательно, в первом случае, а именно во время праздника первого дня седьмого месяца, был только один телец (29,1-6), вместо двух, которые приносились в день первых плодов (гл. 28,26-37). Этот телец приносился как свидетельство особого и исключительного дела (но вместе с тем частичного), но поддерживалось и общее свидетельство ценности жертвы Христа, от которой оно зависело.
Очевидно, что тот же самый принцип применяется в десятый день седьмого месяца. Это приложение искупительного дела Христа к Израилю на земле. И был только один телец, но это было истинным признанием достоинства жертвы Христовой, ее истинной ценности пред Богом. Принцип же посвящения и действительной ценности оставались те же самые.
Праздник кущей вводил новый круг представлений, по меньшей мере развивая их: это грядущее устроение. Еще нет совершенства в том, что приносится с радостью и добровольно в жертву Богу, но это совершенство приблизительно уже осуществилось: приносятся в жертву тринадцать тельцов. Тысячелетнее царство принесет на землю радость в поклонении и благодарения, которые будут, по меньшей мере внешне, почти совершенны, поскольку сатана будет в основах, и благословение царства Христова распространится повсюду.
Два овна представляют собой свидетельство изобильного посвящения и, возможно внешне, введение евреев и язычников, но не их посвящение в одном теле, а свидетельство, которое они по-разному воздадут на земле, в этом посвящении Богу.
Затем, когда свидетельство совершенства дела Христа будет полным на земле, будь то для Израиля или в благословении язычников, вся его действенность проявится на земле, ибо в данном случае речь всегда идет об этом проявлении на земле (хотя и постигаемом верой). Здесь было четырнадцать агнцев.
Есть, однако, спад в этой преданности радости и свидетельства по отношению к Богу; правда, она не перестает быть полной, но ее изобилие постепенно уменьшается по сравнению с тем, что было в начале. Но дело, поскольку оно совершено Богом, сохраняет свое совершенство. Это обнаруживается в седьмой день, который дополняет чисто земную часть.
На восьмой день был только один телец, овен и семь агнцев. Это воспроизведение того, что характеризует день искупления и первый день седьмого месяца, ибо если этот последний означал только Израиль, приведенный к Богу, то восьмой день со своей стороны означает то, что вне земного совершенства, и отделенный небесный народ. Такова, как мне кажется, общая идея того, что излагает нам Дух Божий в этом отрывке.
Глава 30 повествует об обетах, даваемых женщинами. Она относится также к судьбе Израиля, ответственного за данные им обеты, о которых Бог слышал, но не отменил их во время Своего правления здесь на земле.
Действительно, Израиль остался ответственным за обет, которым он связал себя и бремя которого наш драгоценный Спаситель должен был взять на Себя.
Война начинается в пустыне (хотя она не характеризует ее) всякий раз, когда мы попадаем в сети, которые сатана расставляет нам. На небесах всегда идет сражение с целью достичь наслаждения тем, что обещано нам там, но в пустыне должно проявляться терпение.
Однако, если происходит падение, если мы совершаем блуд в мире, попадая в его сети и, каким бы образом это ни осуществлялось, если мы сближаемся с ним в пустыне, то обрекаем себя на войны, не имея даже преимущества захватить таким образом какую-либо духовную территорию. Бог вынужден заставить нас испытать полную перемену в наших отношениях с миром. Если бы мы не состояли с ним в связи, у нас не было бы этих трудностей, но, выдавая себя за наших друзей, мир обманывает нас, и мы должны стать врагами. Надлежащее нам, мирное положение - не иметь никаких отношений с миром.
Как часто приходится нам становиться врагами по отношению к миру, потому что мы пожелали иметь с ним дело, как с другом, а он оказался ловушкой для наших душ! Однако Бог дарует нам полную победу, как только мы начинаем обращаться с миром, как с врагом; необходимо лишь полное истребление того, что совратило нас - никаких уступок, ничто не должно щадиться.
Господь предписывает также радость относительно счастливых исходов войн Его народа с его врагами. Он выбирает кого пожелает для ведения войны и отмечает их почестями, но Он чтит тех, кого Он по Своей высшей воле оставил позади, тех, которые оставались верны делу, возможно, менее трудному, но которое было доверено им и которое они выполнили по Его воле. Сам Бог также признан в левитах и священниках.
С этим связано и другое: если по нашей вине и идут войны за пределами Ханаана, то лишь через необходимые войны народа Божиего, которые ведутся с теми, кто противодействует его продвижению по пустыне, народ обрел себе добрую землю и до некоторой степени покой по эту сторону Иордана, реки смерти, которая служит границей истинной земли.
Имея владения здесь на земле, к которым привязывается сердце, оно привязывается также к благословениям, которые по эту сторону Иордана, к частичному покою, который народ Божий обрел вне Ханаана. “Не переводи нас через Иордан”, - говорят они. Моисей ощущал значение этого желания. Хотя, согласно постановлению Божиему, он не мог войти туда, его сердце, однако, было там. Он напоминает им о пренебрежении к желанной земле в Кадес-Варни и сурово порицает Рувима и Гада.
Однако, поскольку эти колена обязались идти впереди сынов Израиля до завоевания земли, он идет навстречу их требованию и поселяет их в Галааде вместе с полуколеном Манассии. Между тем повествование святой книги показывает нам, что эти колена первыми пострадали и попали в руки язычников. “Знаете ли, говорит Ахав Рамоф Галаадский наш? А мы так долго молчим, и не берем его из руки царя Сирийского”. Счастливы те, кто терпеливо ждет благословений Бога, пока они не перейдут Иордан, и которые в ожидании предпочитают иметь терпение в отношении своего удела, предпочитая им благословения, которые по эту сторону. Хотя их дает провидение Божие, они менее надежны, и даже духовные благословения, хотя и весьма реальные, обманывают надежды святых, если Церковь рассматривает мир как место своего пребывания. Нет границ, подобных Иордану, которые Бог в Своих благостных замыслах установил бы, как таковые.
Когда Бог исчисляет Свой народ поименно, Он показывает одновременно и Свое правление и Свою верность, ибо, хотя Он оберегал их, из них после первого исчисления не оставалось ни одного, за исключением Халева и Иисуса Навина. Он вспоминает также (глава 33) обо всем их долгом путешествии по пустыне: каждая их стоянка перед Его глазами и в Его памяти, и теперь Он ставит принципиальный вопрос о завладении землей народом и о полном истреблении ее жителей, которые должны были быть полностью изгнаны и не оставаться среди Израиля, иначе оставшиеся стали бы бичом для народа, и Бог поступил бы с Израилем так же, как Он поступил с этими народами.
Милосердие, которое щадит врагов Божиих, или, скорее, щадит себя из-за неверия в своих сражениях с ними, - опасное милосердие, навлекающее на них суд, который заслуживали эти враги и который мы сами также заслужили.
Наконец (главы 34-35), Бог проявляет заботу о Своем народе во всех отношениях; Он устанавливает пределы земли, которой они должны будут пользоваться; Он определяет вступление во владение и долю Своих служителей левитов, которые не должны были иметь наследства.
Шесть из их городов должны были быть городами-убежищами для убийц, совершивших неумышленные убийства, - драгоценный образ путей Божиих по отношению к Израилю, который в своем невежестве предал смерти Христа. В этом смысле Бог считает его безвинным. Они повинны в крови и не могли нести это бремя, но они виновны по своему невежеству, как сам Саул, родившийся раньше времени (ektrоmа, 1 Кор. 15,8), - поразительный образ в таком же положении. Однако такой убийца оставался вне своего владения, пока был жив великий священник тех дней. Это и произойдет с Израилем. Пока Христос сохраняет Свое настоящее священство на небесах, Израиль остается вне своего владения, но под опекой Бога. Служители Божии, которые не имеют наследства на земле, служат ему по меньшей мере убежищем; они понимают его положение и признают его, как находящегося под Его опекой. Когда небесное священство Христа, такое, каким оно теперь является, завершится, Израиль войдет в свое владение. Если бы он сделал это раньше, это означало бы недооценку крови Христовой, как если бы она была пролита и земля была бы осквернена ею. Итак, настоящее положение Христа - это всегда свидетельство того, что Он был отвергнут, и свидетельство Его смерти - посреди народа.
Однако Бог сохраняет наследство таким, каким Он определил его (глава 36).
Последняя часть этой книги, следовательно, показывает не сам переход через пустыню, а связь между этим положением и обладанием обетованиями и покоем, которые приходят вслед за этим. На равнинах Моава Моисей воздал свидетельство - истинное свидетельство порочности народа, но Бог оправдал там Свой народ, явив Свои благостные замыслы и встав на его сторону против врага, даже без его ведома, и продолжил все намерения Своей благодати и Свои решения относительно полного утверждения Израиля в земле, которую Он обещал ему. Да будет благословенно Его имя! Счастливы мы, поскольку нам позволено постичь Его пути!
Оглавление: Введение; гл. 1-4; гл. 5, 6, 7; гл. 8-11; гл. 12, 13; гл. 14, 15; гл. 16, 17; гл. 18; гл. 19-21; гл. 22-25; гл. 26; гл. 27; гл. 28, 29; гл. 30; гл. 31; гл. 32; гл. 33; гл. 34.
Итак, мы подошли к рассмотрению книги Второзаконие, книги весьма интересной в плане нравственных предостережений относительно свидетельства, однако представляющей меньше предметов для объяснения и истолкования, чем те книги, которые мы до сих пор изучали.
В этой книге мы застаем израильтян уже на границе с землей Ханаанской, где Моисей настойчиво требует от них преданно хранить их отношения с Богом и покорно исполнять Его заповеди, ибо только таким образом израильтяне смогут войти в землю обетованную и остаться там; Моисей также предостерегает их насчет возможных плачевных последствий в том случае, если они проявят непокорность. В этой главе, главным образом, представлена основа исторического положения израильтян, а не символы, передающие намерения Божия, как в тех книгах, что мы только рассмотрели с вами {После книги Бытие и первых глав книги Исход, мало что было сказано об историческом положении израильтян в книгах Моисея, предшествующих Второзаконию. И даже в Бытии и самом начале Исхода принципы и символы являются наиболее важным аспектом того, о чем идет там речь. Что же касается истории израильтян, то апостол Павел ясно говорит об этом в 1 Кор. 10,11. И такая оценка характера этих книг очень помогает нам понять их. Нет доказательств того, что приносилась хоть одна жертва, возможно и были установленные жертвы, однако Амос, которого цитировал Стефан, утверждал обратное. Рожденные в пустыне израильтяне не были обрезаны и не умели должным образом совершать Пасху}. В основной части книги после воспоминаний о жизни в пустыне, говорится о тех установлениях, которые должны соблюдать израильтяне, живя на земле Божией и не имея другого начальника над собой, кроме Бога. На народ Израиля была возложена ответственность ходить в покорности Богу, единственному их Царю и правителю. Тут же сказано, что народ Израиля будет владеть землей обетованной при условии покорности Богу, однако, что касается праздников и других подобных установлений, то они ожидают времен тысячелетия. В конце книги ясно показано отличие между владением землей в условиях подчинения закону и действием благодати, сопровождающей эту цель несмотря на непостоянство израильтян.
Данную книгу можно разделить на три части. В первых одиннадцати главах звучит настоятельное требование покорности, представлены различные мотивы, чтобы привести народ к этому. Далее, вплоть до конца 29-й главы, идут разные заповеди и наставления, сопровождающиеся описанием тех благ, которые ждут народ в случае покорности, и тех проклятий, которые обрушатся на него с случае непокорности Богу. Начиная с 30-й главы и до конца речь идет о грядущем, о благословении народа и о смерти Моисея.
И все-таки этот раздел требует большего изложения, чтобы мы лучше поняли содержание книги. Первая часть подробно повествует обо всех происшедших с израильтянами событиях, настаивая на согласии с невидимым Богом, на обязательном исполнении ими долга перед Господом, призвавшим их через искупление быть с Ним. Эта часть заканчивается главой 4, в которой говорится о выделении трех городов для двух с половиной колен. Моисей не может войти в землю обетованную. Господь, Бог их - Бог ревнитель. Израильтяне поставлены под Синайский завет, однако Он - Бог милосердный, и в своей скорби израильтяне могут обращаться к Богу своих отцов. В главе 5 Моисей призывает всех израильтян выслушать слова о том, в каком положении они находятся, и опереться на основание завета, поставленного на Синае, то есть соблюдать его на земле, в которую они входили, чтобы владеть ею. Эту землю Бог обещал им, но они владели ею, находясь под властью завета, исполняя требования закона, однако в основе этого лежало избавление из Египта, свершенное Господом. Ему, исключительно Ему они должны были служить. Израильтяне не должны были вступать в тесный контакт ни с одним народом, встретившимся им на этой земле. Далее мы узнаем об условиях милосердного правления, о той правде, которая была утверждена во время второго восхождения Моисея на гору Синай. Таким образом, мы узнаем о правлении Божием, о принятых во внимание путях Божиих, а следовательно о характере их путей и их цели (глава 8). В случае непослушания они погибнут. Поэтому, чтобы усмирить их, Моисей напоминает об их прегрешениях в пустыне. Моисей ссылается на второй поставленный между израильтянами и Богом завет и указывает на любовь Господа, ибо ею народ Израиля был избран на основе благодати, несмотря на все их неудачи, и был так щедро благословлен. Израильтяне должны были обрезать свои сердца, чтобы служить Богу и только Ему одному, единственному, исключительному Богу, Богу-Властелину. Обо всем этом говорится в назидании главы 11. Израильтянам предстояло перейти через Иордан, и за Иорданом они должны были исполнять все, что им было заповедано. Здесь упоминается о горе Гевал и горе Гаризим. До конца главы 4 израильтяне находятся за Иорданом. В главе 5 о них говорится как о вступивших в землю обетованную. В первой части речь идет о невидимом Господе на Хориве, ревнителе, но милосердном, хотя пути Его в основном проходят там, где обитает народ Его. Во второй части представлен завет, поставленный между Ним и израильтянами, включающий десять заповедей, а также говорится о Его правлении, основанном на полном подчинении Ему сынов Израиля.
Из первых одиннадцати глав первые четыре, таким образом, составляют особую часть. Поразительнее всего в первых главах то, что Господь прилагает все усилия, чтобы побудить несчастных израильтян подчиниться Ему и тем самым получить Его благословение. Эти старания Господа, которые, казалось бы, по крайней мере должны были тронуть их души, на поверку, увы, доказали лишь жестокосердие израильтян и показали, что если Бог пожелает благословить человека, то Ему придется дать человеку новое сердце, как написано в главе, завершающей вторую часть Его увещеваний и призывов к покорности: “Но до сего дня не дал вам Господь сердца, чтобы разуметь, очей, чтобы видеть, и ушей, чтобы слышать"(глава 29,4).
Итак, из всех книг Моисеевых Второзаконие - более всего полна заимствований имеются в виду первые два ее раздела, на которые я указал.
Глава 29, являющаяся заключительной главой второго раздела, заканчивается следующими словами: “Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего”.
Последующие главы проливают на это еще больше света, открывая то неизвестное, что должно было случиться после окончательного падения народа, не сумевшего исполнить закон, о чем сказано в 30-й главе, где речь идет о праведности по вере, ибо обсуждением праведности от закона заканчивается 29-я глава, а в главе 30 высказано предположение о том, что народ Израиля в том положении, каком он находился, был неспособен хранить праведность по закону, и речь могла бы идти только о духе и прекращении закона по замыслам Божиим.
Христос положил ему конец, о чем говорит апостол Павел в отрывке из десятой главы Послания Римлянам. Интересно будет заметить также, что Господь всегда цитировал Второзаконие, когда отвечал сатане. Он ставил Себя на то основание, на котором стояли израильтяне, чтобы овладеть землей обетованной и удержать ее, поскольку Он был не только праведником, но и Иудеем, истинным Сыном, призванным из Египта, испытанным на верность и преданность Богу в тех же условиях, в которые народ Израиля был поставлен во Второзаконии.
Давайте более подробно исследуем те главы, в которых показаны все попытки Духа открыть глаза израильтянам на все те причины, которые могли бы побудить их идти верно по предстоящему им пути.
Моисей начинает с повествования о том, что случилось с тех пор, как сыны Израилевы поселились на Синае; он напоминает Им о повелении оставить это место и пойти на город аморрев {Интересно сопоставить второй и третий стихи, ибо путь, который можно было пройти за одиннадцать дней, израильтяне шли сорок лет. Увы, как часто по вине нашего неверия, с нами происходит то же самое}, чтобы взять в наследие землю обетованную. Они дошли до туда, однако соглядатаи отсоветовали им пытаться завладеть землей, и поэтому они не вошли в эту землю; Бог перестал содействовать им, и они, пытаясь завладеть этой землей без Его помощи, потерпели поражение от своих врагов. Пройдя пределы сынов Исавовых и сынов Моава, израильтяне получили от Бога во владение земли Сигона и Ога.
Из всего этого мы узнаем, что, хотя Бог отдавал землю во владение израильтянам, они по своему неверию послали туда соглядатаев, чтобы сначала исследовать эту землю, и получили урок. Бог может позволить людям проявлять человеческую мудрость и даже поддержать ее на путях Своих - в Своем управлении, но она все-таки приносит плод неверия, которое лежит в основе ее.
Одним словом, Моисей в общих чертах напоминает израильтянам, что именно благодаря терпению Божию и милости Его, они, несмотря на все имевшее место в их скитаниях по пустыне, все-таки вошли в землю обетованную, которую должны получить в наследие.
Напомнив израильтянам о Хориве, Моисей еще раз указывает им на ту привилегию, которой они пользуются, находясь так близко к Богу, Который Сам говорил к ним из среды огня, - при этом они не видели никакого образа, - на власть и величие Его Слова, исключая таким образом все мысли об идолопоклонстве. Моисей напоминает им, что все достигшие полноты лет в пустыне, погибли в результате своего неверия; он говорит, что и сам не войдет в ту прекрасную землю, что их Бог есть Бог ревнитель, огонь поядающий, что если они осмелятся сделать себе изваяние, изображающее что-либо, то скоро будут полностью истреблены с лица той земли, в которую собираются войти, и рассеяны по всем народам, и станут служить богам рукотворным, которых они возлюбили. Тем не менее, если они будут искать Бога всем сердцем и всей душой, то найдут Его, ибо Он есть Господь, Бог милосердный, Который не оставит их. Моисей говорит, что если Синай был сиянием Его величия, то такой Бог, исполненный величия, никогда не соблаговолит слишком приблизиться к народу, избранному Им ради отцов их. Такова основа управления Его этим народом.
Моисей отделяет три города-убежища в знак вступления во владение землей Божией по эту сторону Иордана. Главы 1-4 являются вступительными.
В пятой главе Моисей напоминает израильтянам те десять заповедей завета, которые Господь дал им на горе Хорив. Здесь следует заметить, что не покой Бога после сотворения мира, а избавление израильтян из Египта является причиной постановления о субботе: она стала знамением завета, поставленного Богом с израильтянами (сравните Иез. 20). Эти заповеди были положены в основу постоянного завета. И Бог, как мы видим здесь, управляет народом на земле обетованной, как Бог ревнитель, требуя от них исполнения их долга. О милосердии, превышающем закон, речь идет только в 30-й главе. Милосердие было явлено (глава 10) в возвращении израильтянам закона, а также в проявлении по отношению к ним пощады и милости. В этих главах нашему вниманию представлены великие принципы Божиего управления землей обетованной. В главах 12-29 изложены условия этого управления.
Моисей напоминает сынам Израиля о том, что они должны бояться Господа, внушая им в главе 6, что они обязаны любить Его всем сердцем и душой; он призывает их всегда помнить Его слова в любом их деле и исполнять Его заповеди, когда они войдут в землю обетованную, и не следовать иным богам.
Когда израильтяне прогонят своих врагов, как говорил Господь, и когда их сыновья спросят о значении уставов, постановлений и законов, данных Богом, они должны будут рассказать им об избавлении из Египта и обо всех знамениях и чудесах, явленных в Египте Господом.
Израильтянам было велено уничтожить все следы идолопоклонства на земле обетованной, ибо они - народ святой у Господа. Не потому, что они народ многочисленный, возлюбил их Господь, а потому, что Он избрал и принял их. Моисей уверяет израильтян, что их преданность Богу является источником их благословения, ибо Бог воздаст им по путям их. И они не должны бояться своих врагов после всех увиденных ими чудес и знамений. Таким образом, они были народом, отделенным для Господа. Что касается Бога, Он всегда остается верным и являет высшую благодать. Что касается израильтян, то они оставались под властью правления Божия, следовательно, все в данном случае зависело от соблюдения ими заповедей и постановлений Господних и от их полной покорности Ему.
В 8-й главе в самых назидательных и трогательных выражениях, напоминая израильтянам о том, как Бог заботился о них и в то же время держал их в зависимости, и о цели, которую Он преследовал при этом. Моисей пытается раскрыть и объяснить им их отношения с Богом, чтобы побудить их к послушанию {Смотри стихи 2-4; 15, 16}. Моисей напоминает израильтянам, как Бог смирял и испытывал их в пути, ведя в добрую землю, чтобы благословить их там, чтобы они не превозносились, ибо Он дал им нужные силы; в противном случае, если они забудут Бога, Он истребит их, как истребил другие народы. С другой стороны (глава 9), Он напоминает им об их постоянном упорстве, чтобы показать им, что не за праведность их, но за нечестие народов Господь изгоняет последних от лица израильтян {Это весьма важно помнить. Израиль был жезлом в руке Божией для удаления невыносимого зла, поэтому Бог призывает их не щадить эти народы}.
С этими словами Моисей обращается к израильтянам (глава 10), напоминая им о том, что Бог заново начертал на скрижалях слова закона, и призывая их обрезать крайнюю плоть сердца своего и проявлять заботу о пришельце, напоминая им также, что и Бог сделал их многочисленным народом с тех пор, как они пришли в Египет и поселились там.
Далее, в главе 11, Моисей напоминает израильтянам о том, что сделал Господь с войском египетским и как Он наказал Дафана и Авирона: Моисей заявляет израильтянам, что земля, в которую они собираются войти, прекрасна и замечательна, как никакая другая, и что взор Господа, Бога их, непрестанно пребывает на ней {Слова, которыми выражена эта мысль, представляют собой глубокий и замечательный контраст между попытками человека снискать благословение и благодатью, данной свыше}. Наконец, он ставит их перед выбором между благословением и проклятием, которые ожидают их в зависимости от их поведения, наказывая им строго соблюдать заповеди Господни и научать им сыновей своих. Вдобавок Моисей говорит, что, соблюдая заповеди Божии, они смогут, согласно полноте обетования, овладеть землей.
Однако здесь все зависит от покорности и смирения израильтян, от их подчинения этому обусловленному завету, согласно которому они отделены для Господа, и только Ему одному они обязаны служить. О восстановлении высшей благодати говорится только в 30-й главе.
Второй раздел книги начинается главой 12; в нем изложены те законы и постановления, которые израильтяне должны были исполнять. Это не является простым повторением старых постановлений, но особым образом подчеркивает то, как израильтяне должны были вести себя на земле обетованной, чтобы удерживать ее, живя в благословении на ней. Это завет или условия их отношений с Богом, - условия, выполняя которые израильтяне насладятся обетованиями Божиими; это добавление к уже сказанному (смотрите главу 29,1).
Вышеупомянутые постановления в основном сводятся к тому, что израильтяне были народом, принадлежащим Господу, а потому они были обязаны избегать всяких других отношений, чтобы принадлежать Ему и воздерживаться от всего, что могло бы соблазнить их вступить в отношения с другими богами или осквернить каким-то образом их отношения с Господом. И в то же время даны подробные указания относительно того, как укрепить их связь с Богом. Особое внимание уделяется следующему: Господь изберет место, чтобы пребывать имени Его там: именно на этом месте израильтяне должны будут поклоняться Ему.
Однако во всем этом, как и во всей книге, данный вопрос рассматривается как вопрос прямых отношений самого народа с Богом. О священниках в основном упоминается больше как о предмете заботы народа, ибо на земле обетованной народ по закону обязан был заботиться о священниках. Народ обязан был вести себя таким-то и таким-то образом по отношению к ним. Однако эти отношения устанавливались непосредственно между народом и Богом.
Первым принципом, положенным в основу этих отношений и во имя их утверждения, было избрание места для выражения этих отношений. Именно к этому месту израильтяне должны были приходить для принесения своих всесожжений. Впрочем, мясо они могли есть повсюду, только без крови, однако все посвященное израильтяне могли есть только на месте, избранном Богом. Не должны были они забывать и левитов. Кроме того, израильтяне не должны были даже спрашивать о путях тех, кто был изгнан из земли обетованной.
Если какой-нибудь пророк представлял знамение или чудо, которое сбывалось, а затем пытался уговорить израильтян служить чужим богам, или же родственник или возлюбленный их душ пытался это сделать, таковых следовало предать смерти. Если в каком-то городе появлялись нечестивые люди и соблазнили жителей этого города, то весь город следовало сжечь огнем и превратить его в груду развалин. Не дозволялись никакие другие отношения с богами, кроме отношений с Богом истинным, и никакой терпимости не должно было быть к тем, кто уговаривал израильтян ходить вслед других богов.
В 14-й главе говорится о том, что народу Израиля, как сынам Бога живого, запрещалось перенимать нечестивые обычаи, указывающие на увлечение идолопоклонников всякой мерзостью, которой последние поклонялись. Бог избрал израильтян для Себя, поэтому им не пристало оскверняться, употребляя в пищу всякую мерзость. Они были святым народом и должны были приносить Богу свои десятины, начатки плодов и первородное от скота своего.
Посвятив первородное Господу, каждый израильтянин мог есть это на том месте, где Бог положил имя Свое. Такая же заповедь была дана в отношении места, где израильтяне должны были есть десятины и первородное от скота (смотри главу 12), с той разницей, что там говорится еще и о том, что вся семья, слуги, служанки и левит могли вкушать от посвященного, а также от обетов, добровольных приношений и возношения рук. Эти постановления весьма замечательны {Обычно полагают, что была двойная десятина, то есть, что это не имело отношения к обычной десятине, выплачиваемой левитам, как сказано в других пунктах закона, и что десятины левитов оставались прежними согласно предыдущим предписаниям закона. Кроме того, следует заметить, что их обязаны были выплачивать левитам на месте, а не там, где Господь положил Свое имя. В течение двух лет израильтяне приносили разные дары Господу на месте, избранном Богом, и ели и веселились пред Господом, но на третий год приглашали левита и нищих домой. Товит 1,7 дает историческое описание всех этих десятин и жертвоприношений. Однако, как оказалось, десять колен Израиля явили не покорность и отступничество, и только благочестивые из народа Израиля приносили десятины в Иерусалим. В Ам. 4,4 показано, что и в Вефиле существовал обычай приносить десятины каждые три года. По крайней мере, во Второзаконии подчеркивается, что израильтяне, наслаждаясь милостью Божией, давая возможность вместе с ними наслаждаться ею также беднякам, левитам и пришельцам, однако о священниках хотя и упоминается, но не говорится об их участии в этом (смотрите главы 12,6-7.11-12.17-18; 14,22-28). О части священников говорится лишь в главе 18,3-4. Однако в главе 12 говорится о других начатках плодов и первенцах от скота, как и в главе 14,23. Но во Второзаконии прежде всего говорится о единении с Богом и веселье пред лицом Его, а не о служении священников и не о службе перед жертвенником}.
Можно добавить здесь еще кое-что к тому, о чем говорится в 14-й главе. Десятину третьего года следовало складывать в жилище, чтобы левит, сирота, пришелец могли прийти и насытиться от нее, а откладывающий ее для них мог получить благословение от Господа во всяком деле рук его.
Здесь все было посвящено как бы в дар Господу. С одной стороны, таким образом, признавалось, что израильтяне - Его собственный народ, что все имеющееся у них - от Него, но возвращая Ему из того, что Он дал им, израильтяне наслаждались своим общением с Ним и со своим семейством, тем, что объединяло их с Богом как народ, и пред лицом Его они радовались общению друг с другом. Сам Бог вкушал от них, ибо все приносилось Ему.
Здесь речь идет не о священниках, открывающих народу путь приближения к Богу. Богу поклоняются через приношения. Бог радуется благочестию народа Своего, и народ делает эти приношения с радостью. Израильтяне пользуются этой привилегией сидеть пред лицом Бога в радости общения с Ним, как бы за одной трапезой с Ним.
Что касается десятины третьего года, то она, скорее, свидетельствует не о семейной радости народа Израиля перед Господом, а о благодати, доставляющей радость пришельцам или нуждающимся, или слугам Божиим, не имеющим наследия. Эту десятину клали в своих жилищах. Имущие израильтяне обладали привилегией участвовать в благодати Господней, и передавая бедным Его то, что Он дал им. Они не шли в дом Господень, а приглашали в свой дом вдову, сироту и левита насладиться плодами, и Господь благословлял их за это. Эта непосредственная связь народа Израиля с Богом через заботу о бедных в своей семье и через милосердие весьма замечательна. Здесь речь идет не о священниках, а о левитах, к которым обращена щедрость народа, поскольку они не имели участия в наследии (сравните 12,19).
Глава 15 научает каждого из народа Израиля щедрости и милосердию по отношению к своим бедным братьям (это внимание и эту заботу они могли проявить в год прощения, освобождая от долгов и рабства своих слуг-евреев). Тот, кто таким образом почитал Господа в нищих Его, должен был питать доверие к Богу, Который благословит его за то, что он поступал по заповедям Его, ибо эти бедные были Его бедняками.
Глава 16 связывает народ Израиля с местом пребывания имени Его посредством торжеств, в которых Он окружает Себя Своим народом, благословенным, счастливым в избавлении, которое Он даровал ему в Своем правлении.
В этой главе говорится о трех торжественных праздниках: Пасхе, Пятидесятнице и празднике Кущей. Выразим суть каждого из них в нескольких словах. Пасха напоминает об избавлении от египетского рабства {Египет является олицетворением всего плотского, располагающего ко греху и подчинению сатане}. Для нас Пасха символизирует освобождение от греха и власти сатаны. Пресный хлеб, олицетворяющий истину в глубине души, представлен здесь хлебом скорби. Познание Христа, или воздействие Христа на сердце, хотя и в сочетании с избавлением и спасением, когда оно принимает форму покаяния (и это в том случае, когда речь идет о воспоминании чьего-либо избавления), всегда имеет в себе нечто горькое. Здесь нет намека на радость. Человек выходит с поспешностью, направляемый могучей рукой Божией, и если он счастлив, то только потому, что ему удается спастись, но он чувствует во всем этом силу Божию и осознает свое положение. Пасху ели ночью, а утром каждый возвращался в свой шатер. Израильтяне возвращались домой, ощущая милость Божию, с чувством, что они избавлены от того зла, под властью которого они оказались по своей вине и к собственной погибели.
Святость представлена в покаянии и избавлении от силы зла в форме осознания и осуждения греха; она обязательна. Никто не осмеливается больше пребывать во зле. Если в доме израильтянина находили в это время квасное, то истреблялась его душа из среды народа его. Однако сама по себе эта святость была радостью искупленных. Они обязаны были отмечать Пасху только на том месте, которое избирал Господь, чтобы пребывало там имя Его. Бог собирал Свой народ вокруг места Своего обитания и связывал израильтян со Своим именем и Самим Собой {Это, как мы видим, и являлось частью поклонения по Второзаконию}. Их национальное единство и все их воспоминания были связаны с поклонением Господу. Это было еще одной мерой предосторожности против идолопоклонства (стихи 5-7).
По прошествии семи седьмин народ Израиля опять собирался вокруг Господа. Отсчитывая семь недель со времени появления серпа на жатве, со дня начала пожинания плодов земли обетованной, израильтяне ожидали подходящего времени для исполнения дела Божиего.
Это праздник прежде всего характеризуется тем, что это было добровольное приношение, отвечающее тому благословению, каким Господь Бог благословил Свой народ. Это олицетворяет собой Святого Духа и благословение от Него. Это выражает не только искупление, но и то, что является результатом этого искупления, хотя и не в полной мере. Это были всего лишь начатки плодов, принесенные Богу. Принесение этих первых плодов Богу является результатом влияния Святого Духа; это символизирует остаток Израиля, а в историческом плане указывает на начало христианства, на принцип искупления и источник нового завета, однако сами христиане фактически стали первыми плодами творения Божия. Однако именно результат влияния Святого Духа, воздействие Его присутствия характеризует этот праздник.
Когда речь идет о Пасхе, нет упоминания о добровольных приношениях. израильтяне торопились съесть пасху и возвращались домой. Но Святой Дух вдохнул добровольный порыв в обновленном сердце, и, радуясь плодам обетования соответственно мере благословения Святым Духом, человек готов принести Богу начатки своей души и всего того, что Он дал нам. Поэтому (а именно это всегда сопутствует добровольному желанию - плод Святого Духа) израильтяне должны были радоваться пред лицом Господа, их Бога.
Плоды благодати и Духа проявляются в радости и в милосердии {И это является характерной особенностью поклонения по Второзаконию}. Благословение выражается в духе благословения, в радости и доброй воле благодати. Благословенные и бесценные плоды! Радость, стремление возрадовать других всегда исходит от благодати, познаваемой под влиянием Духа Божия.
Поэтому сам поклоняющийся Господу, сын его, и дочь его, и раб его, и левит, живущий в доме, и пришелец, и сирота, и вдова - все должны были веселиться на месте, избранном Господом, где пребывало имя Его. Бог окружал Себя радостью, являющейся плодом благодати и благословения Его.
В своем сердце израильтяне должны были нести память о том, что они сами когда-то были рабами, и это должно было оказывать влияние на их поведение. Постигая сознанием ту благодать, которая избавила их от рабского положения, израильтяне и сами должны были являть милосердие к своим рабам. И в то же время они были призваны соблюдать все постановления Господа, ибо присутствие Святого Духа, доставляя радость, напоминает о бодрствовании и смирении. Мы наслаждаемся первыми плодами и залогом пред лицом Бога, однако должны помнить, что находимся на земле, где необходимо бодрствование и воздержание.
После сбора урожая зерна и винограда (то есть после собрания Богом Его святых и помещения их в житницу Его, после того, как будут истоптаны в точиле все Его враги) наступит праздник Кущей, праздник, подобного которому мы ничего пока не видели.
Хотя все последствия Пасхи и Пятидесятницы еще не проявились до конца, тем не менее они налицо, если иметь в виду само событие, отмеченное ими. Однако праздник Кущей еще не совершался. Он будет иметь место, когда израильтяне, возвратившись на свою землю по окончании века сего, полностью насладятся плодом обетования Божия. Потому радость здесь выдвигается на передний план, в то время как там, где символизируется присутствие Святого Духа на земле, прежде всего следует добровольное приношение.
Этот праздник следовало совершать в течение семи дней подряд. Это радость, полная и совершенная, измеряемая не мерою благословения Божия, как в Пятидесятницу. Она порождается тем, что Бог благословил Свой народ во всяком деле рук их, поэтому они не могут не радоваться. Дух того дня характерен и для нас, хотя время его совершения для нас еще не настало {Однако здесь следует заметить, что все сказанное в этой главе по поводу праздника Кущей не имеет отношения к восьмому дню, как в других отрывках. Все, вероятно, имеет отношение только к поселению израильтян на земле при условии соблюдения ими их долга, но с обещанием еще больших благословений, обусловленных новым заветом. Для нас это связано с восьмым днем, с великим праздником. Смотри Иоан. 7, где мы узнаем, что сейчас для нас этот праздник связан со славою отвергнутого, но возвеличенного Христа, - излияние полноты Святого Духа}.
В нас проявляется радость в связи с воздействием на нас присутствия Святого Духа, радость, которая требует бодрствования и хождения узким путем и в которой воспоминание о нашем прежнем положении укрепляет в нас дух милости по отношению к другим; особым образом здесь отмечено и присутствие Господа.
Существует радость, познанная сердцем, хотя то, что порождает ее, еще не достигло своего завершения. Эта радость связана с покоем, который наступит, когда завершится труд и когда больше не будет необходимости в бодрствовании и воспоминании о нашем бедственном положении, что побуждало бы нас делиться своими благословениями с другими. Сам этот праздник будет доставлять радость всем. “И веселись праздник твой ты...” Господь напоминает о главном принципе, положенном в основу всех трех праздников, а именно о том, что следует появляться перед Господом три раза в году, принося приношения Ему.
Начиная со стиха 18 речь уже идет о другом. Прилагаются все усилия и используются все средства, чтобы сохранить благословение Божие и совершить суды, необходимые для этого. Цель остается той же, то есть удержать народ в связи с одним только Богом. Израильтяне были призваны поставить себе судей и надзирателей во всех своих жилищах. Все приводящее к идолопоклонству строго запрещалось; всякий, склоняющий народ к этому, должен был побит камнями до смерти (глава 17). Если было слишком трудно рассудить какое-либо дело, то следовало обращаться к священникам и судьям, чтобы они рассудили. Народ должен был поступать по их слову.
В предвосхищении того, что народ пожелает избрать себе царя, Бог велит ему избирать его из своей среды, но только чтобы этот царь не содействовал возобновлению отношений с египтянами, но способствовал обращению народа к идолам. Этот царь должен был списать для себя список закона Божиего с книги своей собственной рукой и читать его во все дни своей жизни, чтобы, подчиняясь закону, не презирать братьев своих.
Священники и все колено Левиино имеют свою часть, предназначенную им. Израильтянам запрещалось делать те мерзости, за какие народы, населяющие до них землю Ханаанскую и слушающие гадателей и прорицателей, были изгнаны пред лицом израильтян. Господь обещает израильтянам воздвигнуть пророка, подобного Моисею, которого они обязаны будут слушать. Эти постановления предполагают недостаток веры у израильтян, веры, необходимой для того, чтобы ходить лишь с Господом. Христос - единственный, Кто обладает истинной верой. Израильтяне не должны были бояться пророка, чьи слова и знамения не сбывались, ибо не Господь говорил его устами.
Несколько слов о части священников. Прежде всего отметим, что в нормальных условиях народом управляли священники, а при необходимости, в чрезвычайных случаях, ставились судьи, чтобы народ жил на земле обетованной, хранимый Богом и имеющий Его благословение. Точнее выражаясь, народом правила теократия. Законы Божии направляли действия народа Израиля. Израильтяне жили в благословении Божием. Священники решали любые возникающие вопросы, а судьи назначались лишь в исключительных случаях.
Священники представлены здесь в связи с необходимостью удержать землю обетованную, а не как средство приближения народа к Богу. Поэтому они присутствовали там, чтобы исполнять свое служение пред лицом Господа, и им принадлежала определенная часть наследия.
Поставление израильтянам царя предусматривалось только в том случае, если они сами попросят об этом, желая уподобиться другим народам. Но даже в таком случае царь должен был оставаться (насколько это было возможно) скромным среди израильтян, чтобы закон Божий сохранил всю свою силу. Всегда считается, что народ сам должен был отвечать за свои поступки перед Богом и владеть землей обетованной, неся эту ответственность, хотя по этой самой причине израильтяне были обязаны подчиняться решению священников. Сыны Израиля получили эту землю от Бога. Положение, о котором здесь говорится, является не сближением с Богом, но признанием того, что Он освободил израильтян и оказал им милость, как и в тех праздниках, о которых мы говорили.
Поэтому израильтянин, приходящий на место, избранное Господом, вместе со своей семьей, иногда даже с левитом и пришельцем и т. д., ел свои десятины {Смотрите сноски в главах, относящихся к этой теме. Речь идет о вторых десятинах, а не о десятинах левитов. Народ никогда не платил десятины священникам; он платил их левитам дома, а левиты - священникам. Десятины третьего года (не левитские) ели дома. Во Второзаконии ничего не говорится о десятинах левитов} каждый год (в третий год отдавая часть из них левитам и нищим), первородное от крупного и мелкого скота, приношения от обетов, добровольных приношений и от возношений, - все это он ел пред лицом Господа.
Делающий эти приношения Господу, сам ел их и вкушал радость (смотри главы 14,23.28-29; 12,7.11 - 12.17). В 18-й главе говорится о том, что и священнику полагалась определенная часть от приносимых жертв, а также начатки от хлеба, вина, елея, начатки от шерсти овец, которые приносили Господу.
Первая часть всех этих постановлений тем более замечательна, что в книге Числа (глава 18) сказано, что первородное {Первородное из скота мужского пола. Смотри замечание к главам 12, 14}, жертвы возношения, всевозможные приношения за грех, хлебное приношение отдавали священникам, а десятины - левитам. Но это повторяется, а не устанавливается вновь, чтобы сохранилась суть поклонения, предписанного Второзаконием, наслаждение дарами Господа и радость перед Ним, а не приближение к Нему в святая святых.
Мы можем отметить здесь разницу между тем, что полагалось от приносящих в жертву священникам, тем, что, согласно Второзаконию, сам народ должен был есть перед Господом, и тем, что было положено священникам соответственно другим книгам Писания.
В трех предшествующих книгах подчеркивается мысль о приближении к Богу, когда только священники способны приблизиться к Нему, и, таким образом, находящиеся в родстве со священниками на святом месте ели все, что приносилось в жертву Богу. Они одни были вблизи от Бога, и все приносимое Ему в жертву (согласно значению этого слова {Это слово переводится как “дар” (“корбан”, то есть дар Богу) и происходит от слова, значение которого “приближаться”, а в форме Нiphiе - ”приближать”} то, что было принесено близ Бога) принадлежало им, поскольку они предстояли Ему. Все они были едины в стане, и все это в сущности носило символический характер.
Таким образом, все принадлежности скинии были сделаны для народа, странствующего по пустыне и являющегося там пришельцем. Следует заметить, что апостол Павел в своем Послании Евреям никогда не упоминает о храме, а только о скинии. Отношения, о которых он говорит, это отношения странников с Богом.
Во Второзаконии об этом уже не говорится. Здесь речь идет о поселении народа Израиля на земле обетованной, следовательно, рассматривается народ, но не в плане необходимости для него постичь пути приближения к Богу {Именно эта важная разница характеризует эту книгу. Речь идет не о том, насколько близко мы можем подойти к святая святых, к Самому Богу, а об участии в наслаждении всеми плодами Его обетования пред лицом Его в духе благодати. Здесь представлена не связь странствующих по пустыне с Богом, но еще более глубокий принцип вязи Ним}, а в плане наслаждения от Бога плодами Его обетования пред лицом Его и пред очами Его, поскольку израильтяне непосредственно связаны жертвоприношениями. Израильтяне наслаждаются обетованиями пред лицом Бога, и сами осознают в своем приобщении к Господу все те источники, благодаря которым им дано это наслаждение, и они вкушают все вместе от всего, что посвящено Богу в знак того искупления, благодаря которому им доставлено это наслаждение.
Речь идет о плодах земли обетованной, которые она приносит. Вкушая эти плоды милости Божией, народ возвращает Ему их начатки во свидетельство того, что все это пришло от Него и что все принадлежало Ему, а благодатью Его было дано им (смотрите главу 26). Вот почему эти начатки плодов не предназначались для еды народу; израильтяне приносили их Богу, а вкушали от всего остального. Это служило признанием Бога при разделении Его благословений. Начатки же плодов приносили Богу, и они попадали в руки священников как их часть.
Глава 19 открывается постановлениями, предусматривающими владение и пользование израильтянами земли обетованной. Они обязаны были соблюдать эти постановления, чтобы не осквернялась эта земля и чтобы сам народ Израиля не утрачивал силы Господней.
Указаны три города-убежища. Кто убьет ближнего своего без намерения, без всякой ненависти к нему, тот не имеет ничего общего с настоящим убийцей. Это важный принцип, влияющий на судьбу еврейского народа, проводящий различие между принимающими добровольное участие в убиении Господа, искренне одобряющими эту смерть, и теми, кто участвовал в этом по своему неведению. В этой же самой главе говорится о справедливых мерах в отношении лжесвидетелей.
В главе 20 изложены основные постановления, касающиеся военной службы.
В 21-й главе рассматриваются три интересных случая, в основе которых лежат принципы, относящиеся к путям Божиим с Израилем. Это случай обнаружения убитого на поле; случай, связанный с ребенком нелюбимой жены и случай, когда у родителей сын непокорен и не повинуется им. Земля Господня должна оставаться чистой и неоскверненной. Израильтяне вынуждены будут в конце века признать свою вину и очиститься от крови Мессии.
Если случай с двумя женами относится к израильтянам, живущим на земле, то еще больше он связан с Христом (Главою язычников) и Церковью, вместе с которой Он наследует все, хотя на земле Израиль останется возлюбленной женой Господа.
Однако Израиль, как сын мятежный и непокорный при старом завете, осужден и отвергнут. Что касается искупленных, то они не подлежат проклятию закона. Читавшие Библию хорошо знакомы с толкованием конца данной главы, и мне нет надобности подробно останавливаться на ней. Здесь рассматривается вопрос, касающийся осквернения земли обетованной, которую Господь дал в наследие Своему народу. Жестокосердие священников в исполнении этого предписания при данных обстоятельствах ужасно, однако вполне естественно.
Теперь кратко подытожим то, что мы рассмотрели, начиная с главы 16,18. Мы говорили о тех средствах, к которым прибегал Бог, чтобы укрепить народ на Своих путях, чтобы дать ему познать волю Божию, чтобы они владели землей обетованной в мире. Израильтяне должны были назначить себе судей и надзирателей, которые бы судили народ по справедливости. В случае необходимости священник или судья, поставленные судить дела о чрезвычайных происшествиях, обязаны были сообщать народу решение и волю Божию, а израильтяне обязаны были подчиняться им. На тот случай, если народ пожелает поставить себе царя, были даны указания относительно его поведения.
Указания даны и тем левитам, которые собирались посвятить себя служению Господу на месте, избранном Им в качестве Своего жилища. Израильтяне, стремящиеся узнать волю Божию, не должны были обращаться за советом к прорицателям. Господь воздвигнет им пророка. Затем предусматривается мера по сохранению земли от осквернения кровью; старейшинам города следовало выяснить, намеренно или не намеренно было совершено убийство.
Эти города-убежища являются прекрасным символом, олицетворяющим состояние Израиля, совершившего грех, убив Господа Иисуса по неведению (как благодать Божия рассматривает это в связи с теми, кто покаялся) или умышленно (доказательством тому служит упорное неприятие Его). Именно на основе этого Бог будет судить израильтян. Поэтому, согласно последней точке зрения, народ подвергается строгому испытанию по закону.
В 20-й главе предусмотрена мера по улаживанию конфликта, который мог возникнуть в связи с использованием земли и благ Божиих, либо между отдельными людьми, либо в случае захвата земли. Даны указания относительно того, как сохранить присутствие силы Божией и как следует поступать с противниками согласно цели Божией. Было запрещено проявлять милосердие по отношению к народам земли Ханаанской, ибо последние могли научить израильтян всякой мерзости, в которой сами были повинны.
В 21-й главе описана еще одна мера, позволяющая предотвратить осквернение земли обетованной кровью; при этом объявлено (и не только в этой главе), что жизнь принадлежит Богу, и когда кто-то посягнет на права Божии, Он не закроет на это глаза. Мы не можем не увидеть здесь, что израильтяне в первую очередь повинны в пролитии крови Христа (глава 21, смотрите Псалом 50) и что кровь Иисуса - единственное искупление за грех пролития ее. Старейшины города оправдывали себя, заявляя о том, что ничего не знают о свершившемся убийстве. То же самое возымеет место в случае с Израилем. О том же молит и апостол Павел. Однако ничто, кроме крови телицы, “на которой не работали и которая не носила ярма”, не может смыть этот грех. Только ею с народа будет снята вина в пролитии невинной крови.
Следующие постановления являются практическим руководством для израильтян, но, как мне кажется, также заключают в себе некоторые принципы, на которых основаны отношения Бога с Его народом. Таким образом, Израиль на земле и церковь на небесах - оба являются истинными первенцами, которых Бог не лишит наследства. А что касается непокорного родителям сына, то этот образ также символизирует Израиль, до конца непокорный Богу.
В 22-й главе содержатся постановления о том, как уберечь народ от недостатка милосердия и щедрости, от того, что оскорбляет чувства природы, а также от недостатка нежности или чистоты. Также запрещалось смешивать виды семян при посеве или пахать разными животными вместе. Такие же запреты мы находим и по отношению к женщинам: они предохранялись от бесчестия и грубого насилия над ними неумеренного мужа, однако и блуд карался смертью.
Поэтому в главе 23 народу внушаются подобающие чувства, чувства, которые, согласно Богу, они должны испытывать к народам (учитывая при этом дела и поступки этих народов) в случае войны. Израильтяне также наставляются в том, как они должны соблюдать чистоту в стане в случае войны, зная о присутствии Бога там. Наставления даны и на любой другой случай, например, на тот случай, если какой-то раб перебежит от своего господина к кому-нибудь из них; здесь упоминается и о духовной нечистоте, как, например, о проникновении тайком в виноградник своего соседа и о более серьезных вещах (глава 24), как, например, о разводе и обо всем, что связано с ним; также проявляется забота о нищих, предусматривается плата за наемный труд, и то, чтобы имущие давали бедным возможность собирать остатки плодов.
Дух этих постановлений весьма поучителен, как дух доброты и нежности Бога, Который соблаговоляет вникать во все это и научает Свой народ мягкости, учтивости, приличиям, вниманию по отношению к другим, чуткости и всем тем чувствам, которые, избавляя от грубости и смягчая жестокое сердце человека, определяют поступки человека соответственно той любви, какую Дух Божий проявляет, действуя в душе человека. Здесь, правда, все это еще несовершенно. Здесь за основу берется то, что образует сущность этих постановлений, отдельные из которых Дух Христов, действуя в Своем совершенстве, не приемлет, например, развод и другие допустимые вещи, которые существуют по причине жестокосердия человека. Однако ограничения и условия, предписанные законом Божиим, сдерживают зло того своеволия, которое само по себе жестоко и притесняет других.
В главе 25 приводятся постановления, являющиеся как бы продолжением тех, о которых мы уже читали. В них проявляется забота о том, чтобы ни один из братьев не был опозорен на глазах остальных, и чтобы ни одна семья не исчезла бесследно из народа (но в то же время принимались меры по сохранению чистоты и праведности).
Что же касается закоренелых врагов Божиих и врагов народа Его, то израильтяне никогда не должны были искать мира с ними. Человеческое дружелюбие часто противно Богу. Это постановление тем более замечательно, что оно следует за многими другими, предусматривающими доброту даже по отношению к птице.
Господь позаботился о том, чтобы египтянин мог войти в общество Господне, но эти добрые чувства по отношению к египтянам были полезны самим израильтянам. Они не должны были ожесточать сердца своего против тех, на чьей земле они были пришельцами. Однако пощадить амаликитян (которые встретили израильтян на пути, чтобы преградить им путь и побили слабых из них) значило бы предать забвению все, чем они были обязаны Богу, Который вывел их, и, что касается народа, такое поведение оказало бы безразличие их души ко злу, а не излияние естественных чувств; не было это и уступкой тем воспоминаниям, в котором милосердие могло бы отыскать добро, забывая о причиненных ранее обидах {Египтяне были просто теми, у кого израильтяне содержались в рабстве. Амаликитяне же были решительными и активными врагами уже искупленного народа Божия. В первом случае это был человек, хотя и падший, человек без Бога - я почитаю всех людей; во втором случае, была решительная и непосредственная сила врага}. Там, где присутствует благородство чувств, люди, знающие друг друга (хотя они и оскорблены), все же признают друг друга, когда прекращается злоба.
Однако существует дух, внушающий одно только омерзение, поэтому терпеть его значит лишь избавлять себя от всяческих затруднений и тем самым допускать, чтобы этот дух проник в наше сердце, чтобы завладеть им. Речь идет не об осуждении, но о состоянии чьей-то души. Удаленность египтян от Бога была признана, однако если они будут стремиться приблизиться к Нему на протяжении трех поколений, то зачем удерживать их на расстоянии от Него? Почему египтяне должны оставаться пришельцами? Амаликитяне же не боялись Бога и не почитали Его. Можно ли было признать такой народ? Мы обязаны вводить Бога в наши дела - в наши отношения. Тогда мы будем судить милосердно, уверенно и справедливо и преуспеем во всех наших делах.
Этот последовательный ряд постановлений завершается (в главе 26) прекрасной сценой поклонения Богу, вызванной той радостью, какой радовались сыны Израиля, вступив во владение землей обетованной. Эта сцена весьма поучительна и для нас.
Прежде всего мы видим здесь главную тему данной книги (которая раскрывается таким образом не только в этой главе): израильтяне вступают во владение землей, которую Бог отдал им в наследие.
Однако, что касается поклонения, то о нем здесь говорится не в свете приближения к Богу во святилище через жертвоприношения, указывающие на грех и открывающие народу путь, по которому он может прийти к Господу. Этим характеризуется вся книга. Ведь вопрос заключался в том, смогут ли израильтяне (и насколько близко) или их священники приблизиться к Господу во святилище Его святости.
Второзаконие же, признавая прежнее состояние израильтян, подчеркивает их праздничное состояние вследствие исполнения всех обетований, и сами израильтяне отождествляются с Господом (то же самое в главах 12 и 14) {Эти два образа поклонения, - образ приближения к Господу поклоняющегося Ему в пустыне и образ ликования по поводу овладения землей обетованной - неотделимы от христиан, олицетворенными в этих книгах, поскольку мы вошли и находимся в святая святых небесной обители, и то, чем мы владеем, принадлежит небесам.Все это взаимосвязано, хотя мы будем царствовать над покоренным наследием, но наше неоскверненное наследие там, куда мы войдем. Эта благословенная истина. Мы радуемся “с", а не “от". Мы имеем “от", но мы радуемся “в" Боге}. Израильтяне наслаждаются обетованием и поклоняются Господу, благодаря за возможность наслаждаться теми благословениями, которые Господь дал им. С начатками всех плодов земли обетованной израильтяне должны были пойти на то место, которое избрал Господь, чтобы пребывало там имя Его. Каков же дух этого поклонения?
Прежде всего оно было основано на признании израильтянами того, что они полностью наслаждаются плодами обетований Божиих. “Сегодня исповедую пред Господом, что я вошел в ту землю, которую Господь клялся отцам нашим дать нам”. Это первая особенность такого поклонения - полное признание того, что овладение землей есть результат исполнения обетования Божия. Это было и признанием верности Божией в данном приобщении к Его милости. Вслед за этим описано само приношение.
Затем поклоняющийся признавал перед Господом тот факт, что его народ был искуплен и избавлен от страданий Господом. Отец поклоняющегося был странствующим арамеянином. И угнетаемые и дети его притесняемые египтянами, возопили к Господу. И Господь, услышав, вывел их из Египта мышцею простертою и, явив Свою власть и силу, ввел их в землю, которой они теперь наслаждаются.
После этого сказано: “И веселись о всех благах, которые Господь, Бог твой, дал тебе и дому твоему, ты и левит и пришелец, который будет у тебя”. Они должны были веселиться о них вместе с Богом. В связи с этим заметьте здесь, что во всем этом проявляется дух благодати: “...ты и левит и пришелец, который будет у тебя”. Невозможно искренне веселиться о благословении Божием пред Ним, не являя духа благодати, не отвечая благословением за проклятия, зная, что мы призваны наследовать Его благословение. Та же самая истина обнаруживается и в десятинах за третий год, отдаваемых нищим, левитам, пришельцам и т. д., ибо и это отвечает тому духу, о котором мы только что говорили.
Другой особенностью состояния сердца истинного поклонника была святость, соблюдаемая при посвящении даров Господу, чистота сердца, отвечающая Ему, действующему по благодати. Его нельзя было обкрадывать ни в чем ради собственного обогащения, ничто не должно было осквернять присвоением себе, дурным или своекорыстным использованием.
Второй характерной особенностью является признание израильтянами своего бедственного положения в прошлом, своего бессилия и того, что один только Господь искупил их и только Ему они обязаны за все те блага, которыми они наслаждаются. Вслед за этим поклоняющийся обращается непосредственно к Господу, принося Ему начатки этих благ. Это было признание Бога в Его дарах (неизменный результат влияния Бога на душу) и единственное средство истинного наслаждения ими, ибо благословения Божии отвращают душу от Него, если первым побуждением наслаждающихся ими не будет желание возвратить их Ему. Это имело место в истории израильтян и, увы, множество раз в тех жизненных ситуациях, которые переживали наши сердца! Сердце благочестивого человека признает в благословениях, дарованных ему, Самого Бога, прежде чем насладится ими. Прекрасным примером тому служит поведение Елиезера, раба Авраамова, посланного привезти жену для Исаака.
Словом, при посвящении Господу того, в чем поклоняющийся Ему признавал Его истинным и единственным Творцом всех благословений, совесть поклонника Господня должна была оставаться чистой. И если Господь был Творцом их, то общение с Ним и признание Его сопровождалось веселием в духе святости, в духе посвящения Ему и в духе милости и благодати, какие Он являл по отношению к Своим бедным и покинутым. Характер Божий раскрывается здесь снова и снова, и Его имя обнаруживается во всем, что признается в общении Его народа. Если не обратить на это внимание, то народ можно обвинить в том, что он осквернял себя хулением семени Господа. Это посвящение святыни Богу и это выражение Его милости особенно прекрасны. Далее следует мольба о благословении Бога, который позаботился обо всем Его народе, не только для себя, но и для всего Израиля, для земли, явившейся доказательством верности Божией и всех щедрот Его благоволия.
Это очень важная глава, передающая дух всего Второзакония, последняя глава, повествующая об основных событиях. В ней говорится не об обещаниях, данных Богом Аврааму, Исааку и Иакову; она связана с историей Израиля со времен пришествия Иакова, странствующего арамеянина, в Египет. Угнетаемые и притесняемые египтянами, сыны его возопили к Господу, Богу отцов их, в историческом плане известном под этим именем (а не как Бог обетований). Они были выведены из Египта с удивительными знамениями, и Господь ввел их в добрую землю, где они находятся теперь и приносят начатки земли обетованной Господу. Это стало признанием того, что они владеют благами этой земли, которые Своей милостью Господь даровал им. В этом заключалось их поклонение, и они, и левиты, и пришельцы вместе веселились там обо всех тех благах, которые Господь дал им. И они поступали так, когда отдавали в третий год все десятины произведений своей земли левиту, пришельцу, сироте и вдове, чтобы они ели это в своих жилищах и насыщались. Тем самым они свидетельствовали о своей чистоте и праведности, ибо не должно было быть никакого богохульства, а только полное исполнение всех заповедей, и отсюда обращение к Богу, чтобы Он благословил народ Израиля и его землю. Израильтяне владели землей и начатки плодов ее приносили Господу; затем наступает веселие обо всех благах, которые дал Господь, далее израильтяне каждый третий год, творя милосердие, делятся своими плодами со всеми нуждающимися, и делают это от чистого сердца, соблюдая святость и исполняя заповеди Божии, а потому прося благословения. Это картина истинного состояния положения народа, пребывающего с Господом на земле обетованной, поступающего праведно, внимательного к нуждам бедняков, чтобы оставаться в благословении Божием, и на этой самой основе они теперь заключают завет с Господом, чтобы владеть землей и радоваться ее плодами, покорно исполняя заповеди Господни, оставаясь благословенным и святым народом.
Таким образом, это поклонение связывало народ Израиля с Богом в общении с тем, чем Он был. То есть в поклонении было как бы обязательство признавать Бога и свидетельствовать об этом. Таким образом, согласно заповедям Господа, представленным в качестве условия таких отношений Господа с народом Израиля, Бог должен был признать народ Израиля Своим народом, а израильтяне должны были признать Господа Своим Богом. Этим завершается наставление данной книги.
И вот следует утверждение закона, иначе говоря, то, что придает силу Его закону и следствием чего может быть благословение или проклятие в зависимости от исполнения или неисполнения этого закона. Об этом говорится в главе 27 и в двух последующих главах.
Глава 27 сама по себе представляет достаточно большие возможности для понимания слова Божия. Если благочестие отдельных израильтян выражалось в той форме, в какой оно было показано в предшествующей главе, то отношения всего народа Израиля с Богом были основаны на запрещениях закона. Когда народ перейдет через Иордан, чтобы вступить во владение землей обетованной (постоянно присутствующая здесь мысль), он должен будет поставить большие камни, обмазать их известью и написать на них все слова закона. В этом законе будут изложены те условия, выполняя которые израильтяне не перестанут владеть землей обетованной.
Народ Израиля должен был разделиться на два лагеря по коленам; часть колен должна была стать на горе Гаризим, чтобы благословлять народ, а другая часть должна была стать на горе Гевал, чтобы произносить проклятия. На последней должны были воздвигнуть жертвенник Господу, но не для принесения жертвы за грехи, а для вознесения на нем всесожжений Господу и принесения мирных жертв. Такое поклонение предполагало праведный народ в общении с Господом, который, однако, если нарушит закон, то будет предан проклятию. За этим следует произнесение проклятий, последнее из которых гласит, что будет проклят всякий, кто не исполнит все записанное в книге закона и требующее исполнения. Однако благословения, произносимые на горе Гаризим, совершенно опущены здесь.
Излишне говорить о важности этого пропуска. Апостол Павел понимает это как всеобщее пребывание под властью закона, ибо он говорит: “А все, утверждающиеся на делах закона {Данное выражение рассматривает не наше поведение, а тот закон, на котором основано наше предстояние Богу. Те, кто исполнен веры, связаны с верным Авраамом, а те, кто утверждается на делах закона, находятся под клятвою, ибо закон гласит “проклят...” и т. д.}, находятся под клятвою. Ибо написано “проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона”.
Нет возможности уклониться от этого. Никто, кроме Господа Иисуса, не исполнил этого. И Он, если можно так сказать, не воздвиг жертвенник для вознесения всесожжений Господу, жертвенник для поклонения праведника, исполнившего закон, то есть для Себя Самого, но Он принес в жертву Себя Самого ради нас на той горе проклятий, как жертву за грех, и тем самым навсегда заставил умолкнуть все эти угрозы и проклятия. И благословений горы Гаризим тоже недостаточно. Небеса, и, более того, престол Отца для Него является единственно достойным ответом и наградой за то, что Он совершил, пострадав за наши грехи. Однако в этом и заключается правда Божия, переданная Христу, а через Него и нам, что Он был так возвеличен, прославив Бога, а мы получили то, чего Он добился для нас.
Связь между принципами главы 26 и главы 27 глубоко интересна: исполнение обетования относительно обладания землей, основа для благодарений и поклонения, источником которого является искупление. Вслед за этим жертвенник, служение Богу, служение, связанное с утверждением Его закона, нарушение которого хотя бы в одном влекло за собой проклятие, обрушивающееся на того, кто нарушил закон. Таково было условие владения израильтянами земли обетованной.
Именно с этой точки зрения, единственно проникающей в корень этого вопроса, апостол Павел и рассматривает все это. Именно на основании этого завета Второзакония народ Израиля по вхождении в землю обетованную становится народом Господним (сравните стихи 2,10 и глав. 29,19.
В главе 28 изложены принципы Божиего управления народом Израиля и непосредственные последствия покорности или непокорности народа Богу - последствия, столь печально осуществившиеся в судьбе этого несчастного народа, все еще возлюбленного Богом ради их отцов. Последствия нарушения закона, как принципа, лежащего в основе отношений Израиля с Богом и критерия праведности, являющейся основанием благоволия Божия, не следует путать с последствиями временного непослушания Богу и неисполнения Его постановлений. Именно о последнем идет речь в 28-й главе. Мы и сами можем заметить глубокий назидательный тон стихов 47, 48. Что касается Израиля, то из мирной истории нам известно, чем завершились эти угрозы, о которых говорится в данной главе.
В 29-й главе Бог обращается к совести народа, ко всему народу и к каждому израильтянину отдельно, напоминая им обо всем, что с ними было прежде, чтобы не было среди израильтян корня, производящего грех (сравните Евр. 12,15, где подобное обращение и увещевание к ученикам и где чувствуется трогательная забота о святых христианах).
Здесь следует обратить внимание на 29-ю главу. В ней мы находим противопоставление между открывшимися последствиями покорности и непокорности и целями Божиими в отношении народа Израиля вопреки их непокорности, целями, которые не могли быть образом их поведения. Этот образец был обнаружен в постановлении закона. Значение данного стиха было настолько искажено, что нам стоит в этом случае остановиться на его сути. Под сокрытым следует понимать намерения Божии относительно народа Израиля, хотя этот народ и оказался непокорным и был изгнан из земли обетованной, но, хотя эти намерения не являются образцом поведения, тем не менее они были открыты и представляют собой глубокий интерес. В последующих стихах Бог уже начинает раскрывать нам Свои намерения, и нам, несомненно, следует обратить на это внимание.
В данных главах речь идет об отношениях благочестивых евреев с Богом, в основу которых положено исполнение обещаний, данных Богом их отцам; в них говорится о владении землей обетованной. Связь же народа Израиля с Богом оговаривается условием исполнять закон, данный Богом; в случае нарушения его израильтяне будут прокляты. Бог будет с народом Израиля, если они подчинятся Его законам; подчинение или неподчинение закону повлечет за собой определенные последствия, о которых тоже говорится здесь. И, наконец, сказано о том, что, вкусив плоды своей непокорности, народ обратится к Богу, и Он поступит согласно Своей цели, которую ничто не может изменить.
Теперь мы должны немного остановиться на этом последнем моменте. Глава 30 знакомит нас с важным принципом. Он предполагает, что народ Израиля уже испытал на себе все последствия своей непокорности, изгнан из земли обетованной и рассеян по земле среди других народов. В этом случае закон Божий нельзя было исполнить. И, действительно, нарушение закона Божия принесло свои плоды.
Но теперь появляется совершенно новый принцип: обращение народа Израиля всем сердцем к Господу и, добавим, подчинение Ему в духе. Посему Господь вновь введет израильтян в землю их отцов и благословит их на ней. А Свое проклятие Он обратит на их врагов. Израильтяне будут тогда соблюдать на этой земле заповеди и постановления Господа, и Господь вновь будет благодетельствовать им, ибо заповедь Господня была не на небе и не за морем, но в устах их и в сердцах их. Речь идет не о новом завете, но о вере, сохраняющей дух закона и обращающей сердце к Господу, когда закон внешне бесполезен.
Утверждение нового завета на основе такого обращения сердца во времена, обозначенные Богом, являют собой нечто совершенно определенное. Здесь перед нами основание возвращения израильтян, находящихся под проклятием закона, который они нарушили. Поэтому апостол Павел цитирует этот отрывок, чтобы показать основание этого принципа, как свидетельства тому, что есть праведность веры, связывая с Самим Христом возвращение сердца к цели и замыслу закона, когда израильтяне находились под проклятием за нарушение закона и нельзя было надеяться на исполнение правды, ибо Христос - цель закона в оправдание всякого верующего. В этом и заключается основа возвращения. Апостол представляет Христа как истинное исполнение закона. В конце этой главы Моисей заявляет, что сейчас он предлагает израильтянам выбирать между добром и злом и что они испытают на себе последствия своего выбора.
В главе 31 Иисус Навин представлен как тот, кто поведет народ Израиля на захват земли обетованной. Моисей завещал, чтобы закон, записанный им, по прошествии каждых семи лет читали вслух пред всем Израилем, чтобы каждый учитывал его в тот важный момент, когда, вновь радуясь благословению Божию, обеспеченному им, они подчинились закону, свидетельству того, что земля обетованная, как и все прочее, принадлежит Господу. После утверждения Иисуса Навина в его новом положении Моисею велено воспеть вслух всего народа песню, внушенную Богом, которая, обличая народ в нечестии, возвещает пути Господни в отношении его. Левитам же велено было в то же время положить книгу закона одесную ковчега завета Господа, как свидетельство против народа Израиля.
И вот мы читаем пророческую песнь, основанную на известном наперед падении народа Израиля. Прежде всего в ней говорится, что Бог непогрешим при всех обстоятельствах, а израильтяне развратились и повинны в этом сами (сравните Псалом 21,4. Христос может спросить “Почему?”). В то же время (стих 8) мы находим очень важное сообщение, а именно то, что Бог, управляя миром, сделал Израиль центром и расселил народы земли, давая им уделы среди пределов сынов Израилевых, принимая во внимание границы Израиля, ибо израильтяне были главной целью путей Его. Его земной народ - часть Господа, наследственный удел Бога на земле. Однако Израиль утучнел и стал строптивым, презрев твердыню своего спасения. Поэтому Бог возбудил в нем ревность тем, что они не народ. Это упоминание о язычниках согласно Рим. 10,19.
Суд Божий тем не менее обрушился на Израиль, так что Бог пожелал истребить их, но этому воспрепятствовала слава имени Его, ибо язычники оказались совершенно нечестивыми. Когда же израильтяне изнурятся, обессилят и потеряют всякую надежду, Бог вспомнит о них и в конце концов отомстит их врагам, этим поклоняющимся истуканам язычникам. Но хотя Бог и отомстит Своим врагам, однако после того, как Он восстановит Свой народ Израиля, Он и язычников заставит возвеселиться о Нем.
Этот принцип уже проверен, однако свидетельство, которое дается о нем, полностью исполнится, когда Израиль вновь восстановится на земле обетованной, когда Бог явит милость по отношению к Своей земле и Своему народу. Таким образом, полностью раскроются Его отношения с народом, который станет средоточием путей Его на земле. Указав на все это, Моисей еще раз призывает израильтян покорно исполнять слова закона (великое завершение этой книги: Израиль поставлен в условия, требующие от него покорности, с тем, чтобы всегда владеть землей обетованной) и напоминает им, что именно таким образом они продлят дни свои на земле, которой собираются овладеть.
Наконец, бедный Моисей должен был взойти на гору Нево, чтобы увидеть землю, в которую он не сможет войти, поскольку он не отвечал требованию славы Божией в пустыне и не освятил имя Его верою. Это неизбежное следствие справедливого суда Божия в отношении слуги. Я имею в виду условия закона. Моисей не вступит во владение землей обетованной. Он лишен этого из-за единственной своей оплошности.
Перед нами благословение, которым этот человек Божий благословил народ Израиля перед смертью (глава 33). Благословения Иакова в историческом плане больше относились к будущему. Здесь же они скорее всего указывают на отношения с Богом в условиях Его управления. Число колен Израилевых по-прежнему равно двенадцати (о Симеоне не упоминается, но вместо него представлены два колена из потомства Иосифа, которые унаследовали право первородства вместо Рувима). Здесь все отвечает благословению Божию, а не естественным правам. Согласно этому последнему принципу Израиль, представленный Рувимом, будет унижен, однако не умрет.
Господь предстает здесь во всем Своем величии, с внушающим страх законом, который одесную Его, но Он любит Свой народ, иначе говоря, Его святые окружают Его, чтобы внимать Его словам. Народ Израиля получает закон от Него через посредника Его, Моисея, и этот закон - наследие обществу Иакова.
Именно такие отношения израильтян с Богом положены в основу благословений Моисеевых.
Эти благословения представлены здесь не в историческом плане, как благословения детям от отцов, и не в связи с Силомом, твердыней Израиля, и не как полный обзор путей Божиих в Израиле, как это было представлено в книге Бытие. Здесь речь идет об отношениях Господа с народом Израиля, вступившим во владение землей обетованной (как и во всем Второзаконии) и поставленным в прямую зависимость от Бога. Да, Господь благословляет, но благословляет соответственно величию Синая, Сам открываясь из куста. Моисей же, как царь Израиля, стал каналом этих благословений, обращенных к народу через него, -благословений, в основе которых лежат эти отношения с Богом.
Таким образом, левит благословен за то, что остался верным Господу. Иосиф обретает благословение и благоволие к себе Того, Кто явился из среды тернового куста, потому что он боялся Бога и был отделен от своих братьев, как сосуд намерений Божиих. Это соответствовало положению двух колен на земле обетованной, поскольку Симеон, о котором здесь не упоминается, так сказать, затерялся в земле обетованной: его удел был там, где жили филистимляне.
Следует также заметить, что основные благословения относятся к тем, кто во имя Бога не смотрел ни на отца своего, ни на мать свою; это относится к сынам Левия; благословен и Иосиф, который во имя славы Божией отделился от своих родных. И тот и другой принадлежали Господу. Левий же находился в самом лучшем положении: он действительно был отделен от других за то, что всегда оставался верным Господу. Иосиф, возможно, имел более ощутимую радость: он оставался верным Богу, невольно отделившись от Него. То и другое полностью осуществилось во Христе.
Если благословением Божиим сохраняется жизнь колену Рувимову, хотя и не всем сынам его, то о колене Иудине сказано, что Господь услышит глас Иуды, и Бог всегда будет помощником ему против его врагов. Выражение “Приведи его к народу его” заслуживает особого внимания, так как оно указывает на те отношения, которые существовали между тем народом и Богом, на положение Иуды в истории Израиля в условиях управления Божия и на его последующее рассеяние между народами, а также на то, что должно все-таки возыметь место, когда весь народ Израиля будет возвращен на свое место.
Левий занимает третье место, а о Симеоне ничего не сказано. Пророчествующий царь просит, чтобы Господь дал Левию право всегда оставаться священником народа Божия (на земле, конечно). Выражение “святой муж Его” указывает на почтительность к Богу - благодать в сердце. Моисей просит Бога, чтобы свет и совершенство (урим и туммим) в понимании тех отношений, которые действительно существуют и существовали во все времена между народом и Богом, и Богом и народом, могли пребывать с человеком, исполненном благодати и благочестия и представляющим колено священнослужителей.
Однако замечательно то, что лежит в основе этой просьбы и имеет отношение к управлению Божию. Бог искушал народ Израиля в Массе и препирался с ними при водах Меривы. Именно это история приписывает Израилю. израильтяне испытывали (или искушали) Бога в Массе и препирались с Ним при водах Меривы. Но именно там, где в Израильтянах проявляется плотское, Бог испытывает Своего священника; именно при водах Меривы, где Моисей не сумел явить святости Его, Бог вступил в спор с Моисеем {Несомненно, падение этого человека Божия стало результатом его предшествующего состояния, ибо он был человеком. Испытание, когда у нас не все благополучно, оборачивается наказанием, но наказанием полезным, которое приводит нас к благословению и в то же время является благословением, поэтому сказано: “И не введи нас в искушение”}. Печальные обстоятельства (лишение явных и ощутимых благословений в среде народа Божия, - это состояние может повлечь за собой проявление плотской непокорности, вызвать ропот против Бога в пустыне, когда искушают Бога и заявляют: “Есть ли Бог среди нас?”) -это испытания, которым Бог подвергает Своих священников. И Церковь, находясь в положении священника, и особенно, те ее представители, которые имеют в сердце ее дары, тоже подвергаются испытанию, чтобы убедиться, знают ли они, как уповать на благословение Божие несмотря на любые обстоятельства.
Хотя Левий и был подвергнут испытанию на предмет своего священнослужения, но лишь с той целью, чтобы получить священство. Левий ни минуты не сомневался в выборе между человеком и Богом, даже если этот человек приходился ему кровным родственником. Это единственное основание всякого священства. Человек может предстоять пред Богом от имени другого лишь в той мере, в какой он предстоит перед людьми от имени Бога. Ибо зачем Богу нужен посредник? Со святым Богом не может находиться тот, кто имеет права на все наше существо. В отношении грешников может быть лишь сострадание, соединяющее нас с грехами.
Нужно снискать признание пред лицом Бога в соответствии с Его святостью, чтобы иметь возможность ходатайствовать за слабого человека. Это в полной мере присуще Иисусу и нам всем в некотором положительном смысле этого слова. Но чтобы добиться этого, нужно выдержать испытания, когда потребуется, а это, может поскольку мы находимся среди людей, стоить нам немалого. Нужно посвятить себя Богу, не щадя себя, отступившись от отца и матери. Это весьма важное наставление. Надо также уметь отличать между испытанием нашего священства и испытанием нас самих перед тем, как подвергнуться этому испытанию. Здесь речь идет об испытании на священство, когда мы уже испытали себя, ибо мы являемся священниками благодатью Божией, но должны быть готовы к полному испытанию сердца, отделяющему нас для Бога.
По-видимому, место Вениамина по отношению к Господу было местом снискавшего Его благосклонность, ибо Бог покровительствовал ему, держа его возле Себя; именно в пределах колена Вениаминова находился Иерусалим.
Иосиф снискал свое земное благословение по праву первородного сына. Что касается его наследия, то его земля благословенна и ему был назначен двойной удел.
У меня нет замечаний относительно других благословений, скажу только, что благословения Завулона и Иссахара, по-видимому, относятся к будущему, а благословение Гада дано ему, чтобы укрепить уже существующие отношения.
Но, кроме того, если пути Бога в отношении Его народа были связаны с верностью израильтян и явлением Его, если Бог направлял Свои пути соответственно их поведению, чтобы явить им Свою власть и Себя, то Он и возвышал Себя над всеми, чтобы благословить и сохранить их. Он вновь обращается к правам Своей славы, чтобы быть для них надежным источником благословения и безопасности. Он явит перед всеми Свою славу ради израильтян. Он принесся по небесам на помощь Своему народу. Там, где была Его слава, там была и поддержка израильтянам. Он и впредь будет поддерживать и защищать их и прогонит врагов от лица их, и тогда Израиль будет жить безопасно. Народ Израиля будет жить на земле плодородной, на которую с небес будут истекать благословения подобно росе. Счастливый народ, избавленный Господом, Который был для них щитом и мечом! Их враги будут раболепствовать, попираемые ими.
Следовательно, какими бы ни были отдельные моменты отношений израильтян с Богом, Его управления ими, Бог в конечном итоге благословит их, как народ, соответственно Своей высшей славе и величию.
Теперь мы должны немного обсудить то, почему Моисею было запрещено входить в землю обетованную. Моисей, человек Божий, мог произнести благословения израильтянам, как бы уже вошедшим в эту землю, однако сам Моисей, как раб Божий, принадлежал пустыне. На то есть несколько причин. Что касается положения Моисея, то оно зависело от управления народа, поставленного в зависимость от законов, принятых на Синае, то есть, находясь под властью Божией, народ Божий должен был подчиняться этой власти, будучи народом по плоти (сравните Рим. 9,5, где этот вопрос обсуждается подробно).
Итак, человек во плоти, находящийся под властью закона Божия, не может вступить во владение обетованным. Это верно даже в отношении христиан. Христианин, воскресший вместе со Христом, помещен на небеса и наслаждается обетованным пред лицом Бога, или, по меньшей мере, его привязанности, его любовь обращены к небесам и его жизнь сокрыта со Христом {Первое взято из учения Послания Ефесянам, второе - из учения Послания Колоссянам. Согласно первому учению, мертвый во грехе, он воскрес и утвержден во Христе на небесах. Это новая тварь. Согласно второму учению он умер для греха и воскрес со Христом и вся его любовь должна быть обращена к небесному. В этом последнем Послании христианин также рассматривается, как умерший во грехах и оживленный вместе со Христом, но не восседающий на небесах}, но, как земной человек, он находится под властью Бога, Который обращается с ним в зависи-мости от того, какой духовной жизнью живет он здесь на земле. А Христос находится между ним и Богом, являясь Священником и Защитником, что не ут-верждает правды (она уже утверждена однажды и для всех), но сохраняет отношения слабых людей с Богом в свете (к этому единению они призваны во Христе, Который пребывает в свете), являя им милость и благодать, помогая им в нужный момент не упасть или, если они упали, поднять их, защищая их действием Святого Духа на земле. Переход через Иордан сим-волизирует смерть и воскресение Христа. Иисус Навин всегда символизирует Христа, как Главу Своего народа, пребывающего в силе Духа. Этот же мир олицетворяет собой пустыню, и Моисей ведет народ по пустыне, управляя им там согласно повелению Бога. Поэтому он не может войти в землю Ханаанскую.
Разница между Чермным морем и Иорданом (мы остановимся на ней более подробно, когда будем изучать Книгу Иисуса Навина) состоит в том, что Чермное море означало действенную силу искупления через смерть и воскресение Самого Христа, и к тому же мы рассматриваемся в Нем. Иордан был все тем же, но применительно к душе, которая умерла вместе с Ним, чтобы насладиться обетованиями. За переходом через Чермное море следуют песни ликования, за переходом через Иордан -столкновение и осуществление обетований.
Что касается лично Моисея, то хорошо известна его вина, в наказание за которую ему было запрещено войти в землю обетованную. Раздраженный возмущением израильтян и уставший от забот о своем народе, Моисей, вместо того, чтобы возвеличить Бога в глазах израильтян, возвеличил самого себя. С этой целью Моисей использовал дар Божий; он не явил святости Господа пред лицом народа Израиля, он не отвел Ему положенного места. Бог не устает творить милость, и Он же наказывает Свой народ для его же пользы, потому что Он велик. Он всегда может вернуться на пути прямого благословения, которое основано на Его неисчерпаемой благодати. Человек, устав от зла, которое раздражает его, стремится как-то возвыситься над ним и огородить себя от него, потому что на самом деле он не превосходит его. Человек больше не прославляет Бога, он возвеличивает себя, но оказывается униженным.
Если бы Моисей не поступал как плотский человек, если бы он помнил о том, что речь идет не о нем и не о его славе (и как часто он сам говорил это!), а о Боге, то он бы почувствовал, что народ не должен затрагивать славу Божию, и эта неизменная слава поддержала бы его, если бы он искал ту славу, которая всегда защитит себя. Итак, если только мы будем стремиться утвердить эту славу, то всегда сможем на нее положиться.
Однако Моисею не хватило веры, и ему было запрещено войти туда, куда только совершенство славы может открыть вход человеку. И, действительно, что могло безопасно провести израильтян через пустыню и ввести их в землю Ханаанскую? Лишь одна благодать, чистая благодать. Моисей был не в состоянии понять величие всепобеждающей благодати. Как мы видим, именно эту действенную благодать Бог явил у Меривы.
Итак, закон не мог ввести в жизнь, а поэтому все плотское, мирское и закон, всегда соответствующий путям Божиим, имеют место в пути через пустыню, и сам Моисей остается там, хотя ему, как человеку Божиему и пророку, было позволено говорить о благодати и заверять израильтян, что им будет дано благословение Божие (глава 33,26-29). Верный во всем своем доме, как слуга, он остается по эту сторону Иордана. В этих трогательных обстоятельствах это является доказательством того, что для получения обетований Божиих необходимо совершенно новое творение согласно той благодати, которая одна способна в конечном итоге в целости и сохранности провести странствующего через пустыню, - неисчерпаемой благодати нашего Бога.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12-24.
Моисей умер и был погребен Господом. Это не служит объектом плотского почитания для народа, который во всякие времена был готов впасть в такой грех, когда имя Моисея воздавало бы им славу, желанную для плоти, поскольку они постоянно противодействовали ему, когда его присутствие по воле Божией мешало исполнению их плотских замыслов. Моисей был человеком, прославленным Богом, которому едва ли можно было найти равных (за исключением, конечно, Того, с Кем никто не может сравниться), однако Моисей тем не менее был всего лишь человеком и не был лишен тщеславия.
Милостью Божией мы до конца рассмотрели все пять книг Моисеевых. С одной стороны, они представили нам те великие принципы, на которых основаны в их великих основах такие отношения человека с Богом и Бога с человеком, как искупление, жертвоприношения и тому подобные, а с другой - освобождение избранного Им для Себя народа, а также те различные условия, в которые были поставлены Израильтяне либо благодатью в форме обетования во времена подчинения закону, либо управлением Божиим, осуществляющимся через особого посредника Моисея.
Благодаря этому мы имели возможность проследить жизнь израильтян в пустыне, познакомиться с образцами принадлежностей скинии, которые впоследствии должны были открыться всем, узнать о жертвоприношениях и священнодействии, о средствах общения с Богом, предоставленных грешникам, в которых действительно недостает символа нашего совершенно свободного приближения к Богу (ибо тогда завеса еще не была разодрана), того символа, в котором нам открываются наиболее интересные подробности небесного.
И, наконец, мы увидели, что Бог, решительно оправдав в конце странствий по пустыне Свой народ и благословив оставшихся в живых, несмотря на попытки их врагов воспрепятствовать этому, объявляет, при каких условиях израильтяне всегда будут владеть землей обетованной и насладятся Его благословением в ней, свободой и благодатью щедрого дара Божия, но при этом предостерегает и от последствий в случае непокорности, одновременно открывая Свои цели в отношении израильтян, те намерения, которые Он исполнит ради Своей славы {Эти символические откровения в данных книгах Моисея, хотя и вплетены в ткань истории Израиля и касаются непосредственно избранного им народа, тем не менее бесценны и для нас; однако в них не говорится об особых привилегиях христиан и Церкви Божией, данных высшей благодатью}. Все это подводит нас к событиям, связанным с овладением израильтянами землей обетованной под предводительством Иисуса Навина.
В то время, как в книге Числа показаны духовные скитания по пустыне с целью испытания плоти, эта книга весьма интересна как наставление (поскольку она в символах показывает нам борьбу наследников небесного с духами злобы поднебесных), в то время как мы вошли в них с полным правом, однако должны завладеть ими силой, которая преодолеет врагов, не желающих впускать нас, но это другая сторона христианской жизни. Христиане благословлены всеми духовными благословениями в небесах подобно тому, как израильтяне имели временное благословение на земле. Нетрудно понять, что если бы мы правильно использовали (в чем я не сомневаюсь) наименование Ханаан в качестве метафоры, которая в переносном смысле означает покой народа Божия, тогда было бы ясно, что то, о чем идет здесь речь, вовсе не покой, а духовная борьба, которая обеспечивает истинным верующим наслаждение обетованиями Божиими. В конце Послания Ефесянам говорится о том, что явно указывает на положение Израиля, представленного в данной книге. Святые в церкви, которые ожили и воскресли вместе с Иисусом, вели брань на небесах, поскольку для населяющих эти небесные места, церковь является свидетельством многосторонней мудрости Божией.
Следует заметить, что если Иордан символизирует смерть, а Ханаан - покой и славу, то как недостаточно распространенные в христианстве взгляды отражают надлежащее положение христианина, ибо переход через Иордан и последствия его символизируют войну. Ангел Господень выступает с обнаженным мечом, как военачальник воинства Господня. Это позволяет нам увидеть, что христианин обязан осознать, что он умер и воскрес на земле и имеет место на небесах во Христе, что именно в этом положении ему приходится вести свою истинную брань.
Давайте приступим к изучению данной книги.
Из первой главы мы узнаем о том, что Господь делает Иисуса Навина Своим служителем и повелевает ему перейти через Иордан в землю, которую Он дал сынам Израилевым.
Давайте остановимся на этом и немного обсудим это поручение, исходящее от Господа. Моисей здесь занимает положение не живого посредника, а написанного Слова. Все то, что Иисус приказывал, исходило от Бога и явно было словом Божиим для Израиля. Иисус Навин был той силой, которая привела израильтян к завладению обетованным.
Прежде всего перед нами принцип, на основании которого происходит овладение землей. Речь идет не просто о проявлении божественной силы, той, какая возымеет место в конце, но о силе Духа в связи с ответственностью, возлагаемой на человека. Указаны границы земли обетованной; однако было недостаточно знания одних только границ, обозначенных Богом: Бог определил их очень точно, однако помимо этого было поставлено условие, при котором сыны Израилевы могли владеть землей. “Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам...” Израильтяне должны были пойти туда, преодолев препятствия с помощью и силою Божиею, и вступить во владение землей, и фактически именно так и случилось. Им так и не удалось завладеть всей землей обетованной. Однако нет сомнений в том, что верные завладеют ей. “Никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей”. Сила Духа Божия, сила Христа от Его Духа (истинная сила верующего) вседостаточна. Ибо это фактически сила Самого Христа, Который всемогущ. И в то же время во всей своей силе остается обещание, что Израиль не будет ни забыт, ни покинут (Втор. 31,6.8). Именно на это можно полагаться в служении Господа - на такую силу Его присутствия, что никто не сможет устоять пред Его рабом, на силу, которая никогда не покинет его раба. До конца ободряемый этим, всякий человек, водимый Духом, призван быть сильным и мужественным.
После этого следует призыв Господа в стихе 7. “Только будь тверд и очень мужествен, и тщательно храни и исполняй весь закон, который завещал тебе Моисей, раб Мой...” (этим именем всегда величается Моисей). Духовная сила и энергия, мужество веры необходимы для того, чтобы сердце было достаточно смелым в покорности Богу, чтобы оно было свободным от всяких влияний, страхов и тех побуждений, которые действуют на плотского человека, стремясь заставить верующих свернуть в сторону с пути покорности Богу, для того, чтобы человек мог прислушаться к Слову Божьему.
Нет ничего более безрассудного для мира сего, чем это хождение, представленное нам в Слове, и ничто так не выявляет ненависть князя его. Ведь если бы Бога не было с нами, то не было бы ничего более безрассудного, более неумного. Если же Он с нами, нет ничего более мудрого. Если бы Он не укреплял нас Своим присутствием, мы не осмелились бы прислушаться к Его Слову, и в таком случае мы должны были бы остерегаться вступления в войну. Однако, имея то мужество, какое всемогущая сила Божия внушает через Его обетование, мы можем держаться доброго и драгоценного Слова нашего Бога: Его самые суровые предписания учат мудрости, умению распознать плотское и наставляют тому, как умертвить плоть, чтобы не позволить ей ослепить нас или помешать нам.
Самый тяжелый путь - тот, который ведет к самой острой борьбе. Однако это и путь к победе и покою, заставляющий нас лучше познать Бога. Именно этим путем мы сообщаемся с Богом, с Тем, Который является источником всякой радости. Это залог и предвкушение вечного и безграничного блаженства.
Если только это слово от Бога, то Господь услышан - ”...не уклоняйся от него ни направо, ни налево, дабы поступить благоразумно во всех предприятиях твоих”. Какая радость для того, кто благодатью Божией откликается, чтобы исполнить дело Божие!
Затем Господь призывает Иисуса Навина тщательно изучить книгу закона: “...Тогда ты будешь успешен в путях твоих и будешь поступать благоразумно...” Именно в этом заложены два великих принципа духовной жизни и деятельности: во-первых, уверенность в присутствии всемогущей силы Божией, так что ничто не может помешать Его рабу; во-вторых, принятие Его Слова, подчинение Его Слову, тщательное изучение Его Слова, восприятие его как единственного путеводителя. Мужество поступать так зиждется на обетовании и призыве Божием.
Короче говоря, Дух и Слово Божии во всех отношениях способствуют духовной жизни. Имея такую силу, верующий идет прямо, укрепленный ободряющим Словом нашего Бога. Бог имеет путь в этом мире, по которому, если мы будем идти, сатана не сможет коснуться нас. Именно по этому пути и следовал Иисус Христос. Сатану называют князем мира сего, но через этот мир пролегает божественный путь, и нет другого, и там сила Божия. Слово является ключом к нему. По нему Бог направляет сильного человека. Он действовал силою Духа и использовал Слово. Дух и Слово нельзя разъединить, не скатываясь к фанатизму с одной стороны или не впадая в рационализм с другой, не выходя из положения зависимости от Бога и не лишаясь Его руководства. Одни могли оказаться в плену у рассудка, другие - у воображения.
Более того, ничто так не склонно к фантазированию, как лишенный управления рассудок. И в результате этого враг души овладевает и рассудком и воображением человека. И тогда человеком управляет уже не Бог, а сатана. Печальная замена, поскольку человек неверующий успокаивается и тешит себя надеждой, что нет ничего выше достигнутого им предела, а все из-за того, что он сводит все к пределам своего собственного разума! На мой взгляд, нет ничего более жалкого, чем такое неверие, позволяющее себе думать, что в духовной и умственной сферах нет ничего, что могло бы превзойти мыслительные способности человека, и что отрицает способность человека принять свет от более возвышенного разума, от того единственного источника, который возвышает человека над ним самим и в то же время совершенствует его в нравственном плане, приводя к покорности через ощущение превосходства иного.
Благословим Бога за то, что существуют такие, кто благодатью Божьею, сообщившей человеку о Его совершенной мудрости, извлек для себя пользу! Даже будучи несовершенным сосудом, который, приняв эту мудрость, несколько ослабил ее сущность и совершенство, они тем не менее извлекли из нее пользу, осознав и заняв свое истинное место. Счастливое место пред лицом Того, познать Которого - бесконечная и вечная радость!
“Вот Я повелеваю тебе!” (Иис. Н. 1,9). В этих словах необходимо увидеть важный и полезный принцип. Если мы не сознаем, что исполняем волю Божию, если прежде, чем начать действовать, мы еще не убедились в этом пред лицом Его, то мы не посмеем совершить это действие. Может, и на самом деле мы делаем это по воле Божией, однако, не осознав это, мы действуем неуверенно, колеблясь, без радости; мы отказываемся от этого при малейшем противодействии нам. Напротив, когда мы уверены, что исполняем волю Его, и в том, что Он сказал нам: “Вот Я повелеваю тебе!”, ничто уже не способно потревожить нас, помешать нам, ибо благодать помогает нам.
Тем не менее я добавлю еще кое-что, или скорее обращу внимание читателя на то, что говорит Бог, ибо, хотя заповедь Божия и вселяет в нас мужество, которого у нас без нее не было бы, однако никакое откровение само по себе не придает сил для действия. Но Бог добавляет: “...будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда не пойдешь”.
В Новом Завете мы имеем яркую иллюстрацию этого принципа. Павел был восхищен до третьего неба, где он слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Было ли это его силой в борьбе? Несомненно, в духовном плане это расширило его кругозор и повлияло на всю его деятельность. Однако это не было в нем физической силой для совершения действия. Напротив, это способствовало бы развитию плотской самоуверенности; по крайней мере, плотский человек использовал бы это для самовозвеличивания.
Подобные откровения способствовали выработке необходимого смирения и передали от Бога, если не новые блага (хотя все было благом), то нечто такое, что смирило апостола Павла и сделало плоть его слабой и презренной в его глазах {Пустое любопытство задается вопросом о том, что такое “жало во плоти”. Мы же не проявляем такого любопытства. Возможно, в каждом отдельном случае Бог посылает особое жало. Оно всегда подбирается с целью усмирить того, кто нуждается в этом. Для нас в плане духовного наставления достаточно знать с помощью Слова, что в случае с апостолом Павлом речь идет о немощах, которые делали лично его презренным, не давая ему превозноситься в благовествовании (смотрите Гал. 4,14; 2 Кор. 10,10). Цель Божия, преследуемая Им в подобном испытании, очевидна для каждого духовно мыслящего человека, поэтому нет смысла подробно останавливаться на этом}. Ведь, будучи слабым, он иным способом обретает силу; она заключается не в использовании или осознании откровений, которые бы сделали его слабым, способствуя возвышению плоти, а в благодати и силе Христа, которая совершается в этой немощи. В этом заключается его единственная сила, и Павел благодушествовал в немощах, в которых сила Христова совершалась в нем. Она предоставляла случай явить эту силу и, доказывая, что Павел был немощен, показывала, что Сам Христос действовал вместе с Павлом. Мы всегда нуждаемся в силе, исходящей непосредственно от Христа, если действуем на Его стороне. И эта сила совершается в немощи, чтобы исполнить дело Его, ибо без Него мы ничего не можем сделать. Давайте будем помнить эту истину.
Но добавлю еще кое-что в конце данной главы. Именно христиане (не могу сказать оправданные Богом) занимают место на этой стороне Иордана, иначе говоря, на стороне власти смерти и воскресения, примененными к душе Духом Божиим. Место их поселения не Египет; оно за пределами Чермного моря; оно за пределами владений израильтян - за пределами Египта и этого берега Евфрата, реки Вавилонской. Но это и не земля Ханаана. Речь идет о земле, которую они избрали для пастбищ и владений своих; они поселили на ней своих детей и жен. Не Иисус Навин покорил эту землю; она не является местом, свидетельствующим о власти Духа Божия - той земли Ханаанской, что за Иорданом.
Однако, хотя детям и семьям воинов было разрешено поселиться там, тем не менее сами воины обязаны были, желали они того или нет, принять участие в битвах сынов Божиих, которые не обретут покоя до тех пор, пока не войдут туда, где власть Божия, то есть в землю Ханаана, в места небесные, откуда будут изгнаны все враги. И, действительно, когда грех израильтян, результатом которого явилась их слабость, способствовал успеху в борьбе их врагов, врагов Божиих, эта земля первой попала в руки противников. “Знаете ли, что Рамоф Галаадский наш?” Этот вопрос не связан с благословением народа, страдающего по причине потери этой земли. Некоторое время все было нормально, то есть до тех пор, пока колено Рувимово, Гадово и половина колена Манассииного оставались под властью Иисуса Навина, а через него Бог управлял Своим народом. Они сказали Иисусу Навину те же слова, что и Бог говорил ему: “Только будь тверд и мужествен!”
Как часто у сынов Божиих просматривается какой-то принцип или какая-то линия поведения, по сути своей много уступающие этому замечательному делу, которое продолжается согласно намерению Божию, но которая, однако, до тех пор, пока сила Божия действует согласно этому намерению, не отменяется, так сказать, этим делом, но выступает еще более отчетливо, принося беспокойство и горе! Однако, когда этот божественный поток мелеет в результате человеческого неверия, появляются горькие плоды, духовные отклонения, слабость, недовольство, разделения и прямая уступка силам зла, что происходит из-за невозможности примирения духовного с плотским и осуществления духовного свидетельства при одновременном одобрении мирских путей.
Но это свидетельство относится к другой стороне Иордана. Эти два с половиною колена могут следовать этим путем, если пожелают, но мы не можем выйти из земли Ханаана чтобы соединиться с ними. Увы! Эти прекрасные луга, такие удобные для пастбищ, были разделены по жребию на многочисленные уделы, в которых (на свою беду) поселились сыны колен Израилевых. Такие мели, когда они встречаются на пути странствия христиан, возможно, легче преодолеть при полноводье, но при малых водах потребуется искусное маневрирование, чтобы избежать мелей и всегда плыть в струе благодати Божией, по каналу, который она проторила для себя. Но есть надежный и непоколебимый лоцман, и мы в безопасности, если решимся следовать за ним. Бог дал нам все необходимое для этого. Возможно, мы удовлетворимся лишь небольшой лодкой - верный кормчий окажется в ней.
Поначалу Моисею не понравилось предложение двух с половиной колен. Это, конечно, было возможным. Однако, вообще говоря, первые мысли верующих - лучшие, ибо только они связаны с обетованиями, предусматривая все результаты этих обетований и помыслы Божии. Последующие мысли уже не связаны с этим.
Во второй главе содержится интересная история о блуднице Раав.
Как прекрасно видеть, что благодать Божия с самого начала пути воздвигает свои собственные указатели, чтобы глаз верующего смог увидеть, где можно отдохнуть, в то время как Бог был вынужден ограничить Свое общение с человеком до времени, когда драгоценная кровь Христа даст этой благодати полную свободу действий! Семя женщины, семя Авраама, семя Давида - оно сужалось все более и более. Обетования, даже относительно правления Божия, уступили место закону до того времени, когда незначительный остаток израильтян, гордый соразмерно своей скудности, станет тем сосудом, в котором будет заключен еще меньший остаток верных, ожидающих искупления израильтян.
И какие же ничтожные мысли, хотя и верные (если сравнивать их с упованиями Авраама и торжественными заявлениями Еноха), обнаружились в сердцах этих почтенных святых! Всегда совершенный, всегда драгоценный Господь мог сказать (это можно понять, хотя глубины Его души недосягаемы для нас): “Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!” Но эти указатели для верующих существовали всегда. Если Бог действует, Он всегда выходит за рамки существующего домостроения и переходит границы установленных Им отношений с человеком.
Именно таким образом проявляются божественная сущность Иисуса и божественные права Его Личности. Он единственный был послан к потерянным овцам дома Израилева. Этим и ограничивалась Его внешняя связь с людьми. Но если верующий уповает на милость Божию, то может ли эта милость отрицать себя или ограничиваться только теми, которые временно являлись единственными объектами Его домостроительства?
Нет, Христос не мог сказать, что Бог не добр, что Он не добр до предполагаемой вами степени. Как может Бог отрицать Себя Самого? Сирофиникиянка получила то, что просила у Господа. Это драгоценная привилегия веры, которая знает и признает Бога во всех случаях, которая почитает Его таким, каков Он есть и всегда находит Его таким, каков Он есть.
В чем же проявилась вера Раавы, которую апостол Павел приводит в пример? Она явилась замечательным доказательством того, что Бог действует в милости, которая превыше всякого закона; такая благодать, переходя границу, предписанную человеку законом, хотя даже в этом случае сохраняет его влияние - влияние, которое способно проявиться лишь в осуждении! Какою тогда была вера Раавы? Это была вера, признающая, что Бог остается со Своим народом, пусть даже слабым и немногочисленным, каким он, возможно, был, когда не владел еще землей своего наследия, а скитался по пустыне, не имея родины, но оставаясь возлюбленным народом Божиим.
Если Авраам верил в Бога, когда еще не было народа Божия, то Раав отождествляла себя с этим народом, когда израильтяне не имели ничего, кроме Бога. Она хорошо осознавала, что земля наследия принадлежит им и что, как бы сильны ни были их враги со всеми своими укрепленными городами и железными колесницами, их сердце растает от страха. Так всегда бывает с врагами Божиими, какими бы сильными они ни казались внешне, когда народом Божиим руководит Дух Божий, направляя его по пути смирения, отмеченному для них Богом.
Поэтому живущая среди язычников простая, бедная женщина, окруженная худой молвой и презираемая представительница проклятого народа, обреченного на гибель, спаслась, а ее имя стало свидетельством славы Божией. Ее дом, который можно было узнать по надежной отметке - червленной веревке - становится убежищем и безопасным местом для всех, укрывшихся в нем и доверившихся данному обещанию.
А теперь народ Божий должен был войти в землю обетованную, но как сделать это? Ибо разлившийся широким потоком Иордан стал серьезным препятствием на пути народа Божьего, защищая землю тех, кто препятствовал осуществлению их надежд. Теперь Иордан олицетворяет смерть, но смерть скорее с точки зрения прекращения человеческой жизни и как знак силы врага, чем как плод и свидетельство справедливого наказания Божия. Переход через Чермное море также олицетворял собой участие народа Израиля в смерти и воскресении Иисуса Христа, осуществляющего их искупление и навсегда освобождающего их из Египта, из дома рабства, то есть из положения находящихся во плоти, а следовательно, от всякой власти над ними сатаны {Важно сначала постичь Иисуса лишь в жизни и смерти: там мы видим само это явление в его совершенстве. Ведь одинаково важно знать, что Бог видит наше пребывание там, что это выражает наше положение, что Бог видит нас в Нем и что это наше место пред лицом Бога. Однако это также указывает на то, что мы занимаем это положение через Духа в вере и фактически. Сначала было Чермное море; оно символизировало смерть Христа. Иордан символизирует принятие нами смерти вместе с Ним. Чермное море олицетворяет избавление от египетского рабства, Иордан символизирует субъективное вхождение в землю Ханаанскую, то есть состояние, соответствующее этому в духе (не овладение этим), подобно Христу, воскресшему для нас, словно через веру и мы воскресли вместе с Ним. Пребывание на небесах совершенно иное и имеет свою основу; это дело касается исключительно Бога. Чермное море символизирует осуждение греха во плоти в смерти Христа за грех людей и поэтому избавление от греха, осознанное через веру. Но это же и олицетворяет и Иордан, только Иордан выражает большее, ибо он представляет нас как воскресших вместе с Ним и в состоянии, которое позволит нам стать участниками в наследии святых во свете. Народ последовал за ковчегом завета через Иордан. Ковчег завета оставался среди Иордана как сила, препятствующая смерти, до тех пор, пока весь народ не перешел через Иордан} подобно тому, как кровь агнца на дверных косяках избавила их от наказания Божия. Это было полным искуплением, смертью и воскресением Христа во всей его внутренней ценности. Однако, если смотреть с этой точки зрения, то речь идет о полностью завершенном деле (а не об истории о том, через что нам придется, возможно, пройти, чтобы достигнуть данного результата), которое приводит нас к Богу (смотри Исх. 15,13.17; 19,4). Следовательно, был приведен в исполнение приговор. Закону стали подчиняться на Синае, но не прежде, если рассматривать этот вопрос с точки зрения истории. Именно тогда народ начал свои скитания по пустыне {Это предполагает поистине новое рождение (смотри Рим. 8,29-30). Под скитаниями по пустыне после Синая подразумевается положение христиан, в котором каждый из них подвергается испытанию. К этому можно отнести все “если”, встречающиеся в Новом Завете, а именно: к христианам, идущим по пути, ведущему в землю обетованную, которым обещано, что они утвердятся до конца, если сохранят веру (1 Кор. 1, 8.9; Иоан. 10, 28). Это есть независимость, но основанная на преданности Богу. Что касается искупления, то здесь нет “если”, как нет его и там, где речь идет о нашем настоящем пребывании во Христе, которым мы однажды были отмечены}.
Искупление, окончательное спасение, за которое было заплачено драгоценной кровью Иисуса, ставит христианина в это положение скитальца. Только вместе с Богом он проходит через этот мир, как через иссохшую и жаждущую землю, где нет воды, и это скитание есть нечто иное, как только жизнь здесь на земле, хотя эта жизнь и является жизнью искупленных.
Но, как мы видим, существует и небесная жизнь, борьба на небесах, которая продолжается одновременно со скитаниями по пустыне. Когда я говорю одновременно, то имею в виду не в тот же самый момент, но в тот же самый период нашей естественной жизни на земле. Одно дело - проходить по этому миру с верою или без веры, попадая ежедневно в какие-то обстоятельства, действуя под влиянием лучшего упования, другое дело - вести духовную борьбу во имя исполнения обетований и за небесные привилегии, сражаться на стороне Бога и побеждать силы сатаны, будучи людьми, умершими и воскресшими, совершенно не от мира сего. То и другое присуще жизни христиан. Теперь, как умершие и воскресшие вновь во Христе, мы находимся в духовной борьбе, но, чтобы вести войну на земле Ханаана, мы должны перейти через Иордан {На это содержится ответ в Послании Ефесянам, однако в этом Послании нет ничего относящегося к нашей смерти грешников. Если коснуться этого вопроса, то все сводится к действиям Бога, Который взял нас мертвых во грехе и поместил нас во Христе на небесах. В Послании Колоссянам речь идет отчасти о том и другом, о жизни в воскресении, но там не говорится о восхищении нас на небеса, но только о нашем стремлении к ним. Под жизнью на небесах я подразумеваю жизнь в духе на небесах. Действительно, Христос пребывает там как Божество, мы же пребываем там, как единые с Ним через Святого Духа}.
Иордан, как смерть и воскресение с Христом, рассматривается в духовном плане, а не в плане их реальности ради оправдания грешника; рассматривается как изменение положения и состояния тех, кто принимает участие в них с целью осознания жизни, связанной с небесами, на которые восшел Христос {Речь идет не просто о сообщении жизни как бы Сыном Божиим, но о переходе из одного духовного состояния в другое, как бы о переходе из Египта в землю Ханаана; в этом плане пустыня словно выпадает, она относится к другой области. А Чермное море и Иордан в этом смысле объединяются в единое целое}. Сравнение Посланий Филиппийцам 3 и Колоссянам 2, 3 показывает, что смерть и воскресение тесно связаны с истинной сутью обрезания Христова. В 3-й главе Послания Филиппийцам возвращение Христа представлено как завершение дела через воскресение плоти. Мы представлены сейчас не как воскресшие вместе с Ним, но как бегущие на ристалище, помышляющие о Христе и воскресении; именно это положение и представлено в данном Послании. Речь идет не о том, какое положение занимает верующий, но о настоящем стремлении к этому положению. Поэтому реально то, что я еще не во Христе и даже не с Ним, но я могу заслужить то, чтобы пребывать в Нем и воскреснуть из мертвых. Апостол отдал все ради преимущества познания Христа, стремясь к силе Его воскресения, и даже оправдание видится лишь в конце его пути.
В обоих Посланиях (к Филиппийцам и Колоссянам) говорится о жизни небесной как о чем-то в настоящем, но существует большая разница между скитаниями и этой небесной жизнью даже здесь на земле, хотя последняя оказывает сильное влияние на нашу скитальческую жизнь.
Это очень важная тема, на которой я не могу здесь подробно останавливаться. Речь идет о связи между жизнью в ее проявлении и теми целями, которые она преследует. Те, кто следует Духу, помышляют о вещах духовных. Новая жизнь проистекает из божественного и духовного; она от Христа, и об этом особенно говорится в учении Иоанна. Следовательно, она принадлежит к состоянию воскресения со славою, полностью развивается и утверждается на этой основе. Наша politeuma заключается в том, что делает нас странниками; второй человек является eх ouranoi. однако, когда эта жизнь достигнет своего полного развития, кончатся и странствия. Тогда мы будем в доме нашего Отца, как и Христос. Но в данном случае она развивается в странствии, имея этот характер, будучи небесной. Она находится в постоянном развитии, непрерывно впитывая все небесное (смотрите 2 Кор. 3,3.17-18; Еф. 4,15; 1 Иоан. 3,2-3 и многие другие отрывки). Поскольку такова наша цель на небесах, то это неизбежно делает нас странниками и скитальцами здесь на земле, и по мере нашей искренности мы стараемся провозгласить, что ищем страну, ту страну, которой принадлежит наша жизнь, но тем самым эта жизнь преобразуется, и в ней проявляется Христос; она подготавливает нас к тем событиям, с которыми мы сталкиваемся, исполняя свои обязанности, проявляя смирение, осуществляя служение. Точка отправления известна: мы умерли и воскресли вместе со Христом. Это с одной стороны, а с другой - мы восседаем с Ним на небесах. Но не о последнем здесь идет речь, ибо это относится к учению в Послании Ефесянам; здесь больше общего с учением Послания Колоссянам. Сам Христос, хотя и является той жизнью и ее проявлением здесь на земле в скитаниях, все же, как Человек на земле, имел здесь цели, и ради той радости, что была предназначена Ему, Он претерпел распятие, презрел позор и был отвергнут. И, что весьма интересно, Его жизнь, жизнь Самого Бога (последнее больше относится к учению Иоанна) должна была быть выражена, и выражена сообразно той сцене, по которой Он проходил. Но, как истинный Человек,
Он шел, имея перед Собой цели, которые определяли направление Его пути. Тот факт, что Он был этой жизнью и что ради Его жизни она не должна была исчезнуть в Его смерти, подобно тому, как в нас должна умереть греховная природа, очень затрудняет понимание Его пути. Однако смирение и покорность (о, Он познал их!), страдания, терпение - все это можно отнести к Его положению здесь на земле; сострадание, милосердие к Своим ученикам и все детали Его жизни, божественной в такой степени, что Он мог сказать о Себе: “Сын Человеческий сущий на небесах”, - все это и было развитием небесной и божественной жизни на земле.
Влияние ее было совершенно и полно в Нем. Однако Его жизнь, связанная с людьми, хотя и является вечно совершенным отражением результата Его жизни на небесах с Богом и Его божественной природы, тем не менее явно отличается от нее. Радость небесной жизни полностью отвергла все побуждения жизни мирской, и, ведя к страданиям Его земной жизни по вине человека, создала жизнь, исполненную долготерпения пред лицом Бога. В Христе не было и тени греха, но Его радость была во всем, за исключением тех случаев, когда Его благодать действовала среди горя и греха, представляя собой божественную радость. То же самое происходит и с христианами. Нет ничего общего между этими двумя сферами жизни. Кроме того, природа не имеет ничего общего с небесным. На земле есть вещи, принадлежащие природе и миру (но не в отрицательном смысле слова “мир”, а в смысле творения). Ничто из этого не входит в жизнь земли Ханаанской.
Христу одному удалось пройти через смерть, истощить ее силу и, находясь в ней, пролить кровь вечного завета. Ему одному удалось воскреснуть из мертвых, обретя реальную жизненную силу, которая была в Нем, ибо “в Нем - жизнь”. Но это сотворила истинно божественная сила. Бог воскресил Христа из мертвых, свидетельствуя о том, что Он одобрил и принял дело Христа. Христос, будучи Богом, мог сказать: “Разрушь этот храм, и в три дня Я построю его”. Невозможно, чтобы смерть одолела Его. Однако он воскресил Себя не какой-либо силой духовной жизни, подобно человеку, хотя мы знаем, что как Он отдал Свою жизнь, так и вернул ее опять, и сделал это по велению Отца. Поэтому в данном случае мы не можем отделить Божественное от человеческого (я говорю о действии, а не о Его Личности). Он имел власть возвращать жизнь, но это все еще проявление покорности; мы на каждом шагу чувствуем, что никто не знает Сына, кроме Отца. Он открыл этот путь, Он обратил смерть в силу, разрушающую плоть, сковывавшую нас, освобождая нас от того, что дает преимущество дьяволу, с которым мы должны бороться с тех пор, как введены в землю Ханаанскую. Поэтому апостол Павел говорит: “Или жизнь, или смерть - все ваше”. Итак, каждый истинный христианин умер и воскрес во Христе. Знание и понимание этого - другой вопрос. Но слово Божие открывает нам привилегию христиан соответственно ее истинной силе во Христе.
Ковчег завета Господа несли перед народом на расстоянии до двух тысяч локтей (такую дистанцию от него велено было соблюдать народу), “чтобы знать им путь, по которому идти, ибо они не ходили сим путем...” Кто же на самом деле прошел через смерть и воскрес, победив ее до пришествия Христа, истинного ковчега завета Господня, открывшего этот путь? Человек, невинный или грешный, не способен на это. Этот путь одинаково неведом ни тому, ни другому, как неведома и небесная жизнь, в которую он ведет. Эта жизнь в своей собственной сфере и проявлениях, о которых здесь говорится, находится далеко за пределами Иордана. Эти картины духовной борьбы не относятся к человеку в его земной жизни, хотя, как мы уже видели, осознание небесного, под влиянием которого мы действуем соответственно характеру нашей веры здесь на земле, и наши страдания и испытания на земле Божией благодатью способствуют углублению нашего понимания той славы, на которую уповаем. Посмотрите 2 Кор. 5,2-5 и обратите внимание на то, как надежда, о которой говорится в стихе 2, вновь упоминается в стихе 5. Никакие испытания в пустыне, хоть самые глубокие, не имеют прямого отношения к небесной жизни, хотя виноград, произрастающий на земле Ханаана, может принести радость странникам в пути. Но Христос разрушил всякую власть смерти над Его народом, поскольку это власть диавола и знак Его владычества. Теперь это служит доказательством силы Иисуса. Это, действительно, смерть, но, как мы сказали, это смерть того, что сковывает нас.
Добавлю несколько коротких замечаний. “Господь всей земли” - это имя повторяет Иисус Навин, величая им Бога. Он свидетельствует о той великой истине, что Бог поселил израильтян на земле Ханаана. Вслед за этим Он утвердит в силе (согласно Своей воле) то, что было дано в руки израильтянам, чтобы они могли сохранить это согласно возложенной на них ответственности. Этот последний принцип является ключом к пониманию всей истории Библии, рассказывающей о человеке, Израиле, законе и обо всем остальном, связанном с этим. Все сначала было вверено человеку, который никогда не оправдывал доверия, и затем Бог завершит все благословением и властью {А это гораздо большая слава, согласно воле Божией от начала мира, и это исполнится во Втором Человеке}.
Итак, в данной главе довольно ясно указано на обещания Божии, которые Он исполнит в последние дни, когда действительно явится как Господь всей земли и возвратит израильтян на землю обетованную в благодати Своей мощной властью. И мы должны внимательно отнестись к этому свидетельству о намерении Божием утвердить Израильтян на их земле. Наступит время жатвы, и мощь врага переполнит края. Однако мы, как христиане, будем уже на другой стороне. Эта сила врага перешла все границы в смерти Иисуса, и мы теперь говорим не “Господь всей земли”, а “всякая власть дана Ему на небе и на земле”.
Давайте также обратим внимание на то, как Бог воодушевляет Свой народ. Израильтяне должны сразиться. Стопы их ног должны коснуться каждой части земли обетованной, чтобы они завладели ею. Они должны завладеть ею в борьбе, чтобы почувствовать силу врага и свою полную зависимость от Бога. Но в то время как мы смело сражаемся во имя Его, Он дает нам знать, что победа несомненна. Соглядатаи говорили Иисусу Навину: “Господь предал всю землю сию в руки наши, и все жители земли в страхе от нас”. Именно это мы знаем и об этом свидетельствует Святой Дух, и это так отличается от свидетельства плоти, которое принесли те десять соглядатаев, вернувшихся с Халевом и Иисусом Навиным.
Однако если мы введены в жизнь (которая по другую сторону от смерти) силою Духа Божия, как умершие и воскресшие во Христе, то должно быть напоминание об этой смерти, которой мы избавлены от всего, что по эту сторону от нее, от гибели человека, в каковой он пребывает теперь, и от того падшего во грехе творения, к которому он принадлежит. Двенадцати человекам, по одному из каждого колена, было велено взять по одному камню из середины Иордана, где твердо стояли ноги священников и ковчег, пока все израильтяне переходили по суше. Святой Дух приносит с Собой, так сказать, трогательное воспоминание о смерти Иисуса, посредством мощного воздействия которой Он обратил всякое влияние силы врага в жизнь и в избавление от того, с чем нельзя войти в небеса, а также положил основание для того, чтобы и мы имели часть на небесах. Смерть идет с нами от гроба Иисуса, но теперь уже не как смерть; она становится жизнью в нас и вселяет веру, отсутствие которой не позволяет нам иметь часть в небесном. Этот памятник должны были установить в Галгале. Значение этого события будет рассмотрено в следующей главе. Здесь же мы остановимся на самом повиновении. Эти двенадцать камней от двенадцати колен символизировали колена Божии как единое целое. Это число символизирует совершенство человеческой деятельности. Здесь, как и в других отрывках Писания, оно связано с Христом (как и в случае с хлебами предложения).
И здесь Дух ставит нас, христиан, в более продвинутое положение. У израильтян было двенадцать хлебов предложения, а мы творим только один в нашей жизни единения через Святого Духа с Христом, нашим Главой, Который и есть та жизнь, о которой мы говорим здесь. Сейчас речь идет о Его смерти, о которой напоминает нам то, что оставлено нам по милости и любви нашего Господа, Который снисходит до признания нашего воспоминания о Его любви.
Я говорю здесь об этом поминовении лишь как о символе того, что всегда должно быть реальностью. Мы едим Его плоть, мы пьем Его жизнь, отданную за нас {Слово “прервана” неправильно вставлено в общепринятом тексте. Именно после того, как Он вручил дух Свой Отцу, пролилась Его кровь, когда солдат проткнул Его бок копьем. Он Сам отдал жизнь Свою}. Теперь мы едины силой нашего союза с воскресшим и прославленным Христом (ибо здесь я говорю о нашем положении в целом, как умерших для мира и греха). Именно со дна реки, в которую Он вошел, чтобы сделать ее дорогой жизни, небесной жизни, для нас, мы возвращаем драгоценную память о Его любви и о Его положении, в котором Он завершил Свое дело. Мы едим тело Того, чья жизнь завершилась кровью, и пьем пролитую кровь. В этом кроется причина того, почему израильтянам, как людям по плоти, запрещалось есть с кровью, ибо как они могут пить смерть тех, кто сам смертен? Но мы пьем ее, потому что живы с Ним; смертью Христа мы живы именно потому, что осознали смерть всего, что смертно; мы живы с Ним. Воспоминание об Иордане, о смерти, когда Христос пребывал в ней, является воспоминанием о той силе, которая обеспечила нам спасение в последнем оплоте того, кто имел власть над смертью. Это воспоминание о той любви, которая сошла в смерть ради того, чтобы смерть потеряла всю свою силу над нами, за исключением той, что творит нам благо и свидетельствует нам о бесконечной и неизменной любви.
Эта сила воскресения к жизни отбирает у сатаны все силы: “Рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему”. В нашей земной жизни, облеченные в плоть, мы подвержены влиянию диавола, хотя Христовой благодати достаточно для нас; Его сила совершается в слабости. Однако тварь бессильна перед сатаной, даже если она и не совершила настоящий грех. Но если смерть становится нашим убежищем, способствуя умерщвлению в нас всего, что давало сатане возможность властвовать над нами, что тогда ему делать? Удастся ли ему соблазнить мертвых или победить того, кто, умерев, снова воскрес? Но если сказанное верно, то необходимо также осознать это на практике. “Вы умерли..., поэтому мертвы” (Кол. 3). Именно это и означает Галгал. Более того, мы всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы жизнь Иисусова открылась в нашем теле (2 Кор. 4, 10) {В Кол.3 Бог заявляет о нашем положении; Рим. 6 - призыв принять это на веру; 2 Кор. 4 - осуществление этого в человеке (Кол. 3, 5-17)}.
Взять города еще не значило совершить дело до конца, осуществить величественные обетования Божии. Прежде всего требовалось умертвить свое “я”. Прежде чем победить мадианитян, Гедеону пришлось разрушить жертвенник, находившийся в его собственном доме.
Далее заметьте себе, что пустыня не является тем местом, где осуществляется обрезание, даже если мы сохраняем свою верность. Пустыня олицетворяет собой то место, где мы находимся уже будучи искупленными, но где все плотское отсеивается в нас. Но смерть и наше вступление в небесную обитель осуждает то плотское, что присуще нам в этом мире. Но затем, вслед за нашей смертью и воскрешением вместе с Христом, оно фактически осуществляется; обрезание - это применение силы Духа для умерщвления плотского в том, кто сопричастен к смерти и воскресению Иисуса (сравните 2 Кор. 4, 10-12). Поэтому апостол Павел и говорит: “Обрезание - мы”. Что касается духовной жизни, то Павел еще прежде был обрезан. Не дополнил ли он истинным благочестием свою формальную религиозность, не прибавил ли истинный страх перед Богом к своим благим делам? Он пошел гораздо дальше этого. Все прежнее в нем вытеснил Христос, и прежде всего это касается праведности, которая является основой всего. Далее апостол говорит: “Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участвовать в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых”. Именно поэтому, “стремясь к цели”, Павел ожидает пришествия Иисуса, Который завершит преобразование тела его.
В Послании Колоссянам, в главе 2, апостол Павел говорит нам об обрезании Христовом. Разве не это только полагает конец греху (ведь это дело Божие действительно дает определенный результат)? Нет, не только. Ибо описывая это деяние, апостол добавляет: “Бывши погребены с Ним в крещении, в Нем вы и воскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых”. О значении этой небесной жизни говорится в главе 3, стих 1, который непосредственно связан с только что процитированным отрывком. Здесь это дело также завершается явлением святых с Иисусом, когда Он вернется. Речь здесь не о восхищении живыми на небо; небесная часть опускается в Послании Колоссянам, за исключением того, что наша жизнь скрыта там и что небеса - предмет упования. Мы сделаны пригодными для этого, и именно это имеет здесь место.
О нашем Галгале говорится в стихе 5: “Итак умертвите”. Это нечто совсем иное, чем “умрите для греха”. Умерщвление означает активную силу. Это опирается на силу того, что уже исполнено истинной веры. “Вы мертвы, итак умертвите”. Все уже установлено, осознано. В Рим. 6, где говорится о том же самом, апостол Павел изрекает: “Почитайте себя мертвыми для греха” {Мы проходим три этапа в данном процессе: приговор Божий: “Вы мертвы”; признание этого через веру: “почитайте себя мертвыми” и осуществление этого на практике: “всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса”}. Таково реальное значение символа, изображающего камни, вынесенные из середины Иордана. Они символизируют наше положение, в котором мы оказались в результате смерти с Христом, Который был мертвым {В Послании Римлянам показано, что в пустыне верующий оценивает то положение, в которое мы поставлены смертию Христа, как умершие для греха и живущие для Бога в этом мире, как спасенные Его смертью, в которую мы крестились, но наше воскресение, которое выводит нас из пустыни и приводит через Иордан, показано в Послании Колоссянам}.
Но мы также воскресли вместе с Ним {Так сказано в Послании Колоссянам} и умерли с Ним. Но есть и другая сторона истины относительно того, что мы умерли в грехах. Он в благодати спустился с небес к нам и умер, так сказать, во искупление наших грехов. Бог оживил нас вместе с Ним, простив нам все наши грехи {Однако в Послании Колоссянам мы представлены не как умершие во грехах, но как жившие в них, и ныне умершие и воскресшие}. Все, что Он сделал, было сделано ради нас. И теперь, связанный с Ним в жизни, объединенный с Ним Духом, я тоже восседаю в Нем (не с Ним) на небесах {Согласно учению послания Ефесянам, именно всемогущей властью Божией мы, умершие во грехах, помещены во Христа}. Я отношу к себе, или, лучше сказать, Бог приписывает мне все совершенное Им, словно это произошло со мной. Он умер для греха, а в Нем и я мертв для греха. Поэтому и я могу умерщвлять, чего бы я не мог, если бы оставался живым во плоти. Где была природа, жизнь, чтобы совершить это? Я воскрес вместе с Ним. И я же, пребывая в Нем, восседаю на небесах. Но здесь мы говорим не об учении Послания Ефесянам, которое знакомит нас с целью и волей Божией и учит, что Христос, будучи возвеличен и посажен одесную Бога, указывает на простое действие божественной силы, которая берет нас мертвых и помещает в Нем; иными словами, это процесс, которому мы подвергаемся, как живые (не мертвые) во грехах; Он проводит нас через смерть во Христе и вводит в жизнь лучшую. Другое также верно, и я уже говорил об этом. Но теперь мы говорим, о перемене, существенной, но субъективной, о которой говорится в Послании Колоссянам, там, где речь идет о смерти и воскресении вместе с Ним, и это является нашей текущей темой при рассмотрении книги Иисуса Навина.
Итак, обрезание является осуществлением на практике того, о чем мы говорили, символизируя смерть Христа для греха, для всего, что противопоставлено нашему состоянию воскресших, “телу плотскому”. Мы, вспоминая смерть Христа и через благодать, сознавая благодать, умерщвляем наши члены. Иначе это было бы всего лишь усилиями души, подвластной закону, и в этом случае совесть была бы нечиста и в нас отсутствовала бы сила. Именно это и пытались сделать искренние монахи, однако их попытки не сопровождались силою благодати и силою Христа. Если в их действиях и была искренность, то одновременно была и глубочайшая духовная скудость. Для умерщвления необходима жизнь, и если мы имеем жизнь, то мы уже умерли в Том, Кто умер за нас.
Камни, установленные в Галгале, были взяты из середины Иордана, а израильтяне, прежде чем их подвергли обрезанию, уже перешли через Иордан. Памятник благодати и смерти, свидетельствующий нам о любви, совершившей наше спасение путем снятия с нас грехов в благодати и сделавшей нас однажды мертвыми для греха, стоял на том месте, где должна была совершиться смерть для греха. Он умер, умер однажды для греха, и потому мы тоже считаем себя умершими для греха. Смерть Христа за грехи людские, являющая совершенную любовь и неиссякаемую силу, и Его смерть для греха дают нам мир через Его кровь, и также позволяют нам считать себя умершими для греха и умерщвлять наши земные члены.
В любых обстоятельствах мы должны помнить, что мертвы, и говорить себе: “Коли благодатью я мертв, то что мне делать с грехом, который считает меня живым?” Христос пребывает в этой смерти, исполненный красоты и силы Своей благодати. Сама по себе эта смерть есть избавление; она ставит нас в духовном плане в такое положение, находясь в котором, мы становимся сопричастниками наследия святых в свете. Что же касается славы, то, как пробегающий поприще на земле, апостол Павел говорит: “...но стремлюсь, не достигну ли и я, как достиг меня Христос Иисус”. Но это уже другая тема.
Итак, только через смерть, и ни через что другое, могло быть снято поругание Египта. Каждая отметка мира сего является поруганием для того, кто принадлежит небесам. Только небесный человек, умерший вместе со Христом, освобождается от всего, что принадлежит Египту. Жизнь плоти всегда остается верной Египту, но принцип мирского не осуществляется в том, кто мертв, кто воскрес со Христом и живет жизнью небесной. Человек мирской, живой и живущий в этом мире (живой для стихий мира сего - Кол. 2,20) неизбежно связан с миром, каким его видит Бог, то есть с миром разврата и греха; человек же, умерший для стихий мира, не имеет подобной связи. Человек воскресший не живет мирской жизнью, не связан с ней. Обладающий такой жизнью, возможно, проходя через этот мир, делает многое из того, что делают и мирские. Он ест, работает, страдает, но, что касается его личной жизни и его целей, они делают его человеком не от мира сего, подобно тому, как и Христос был не от мира сего. Христос, воскресший и восшедший на небеса, и есть его жизнь. Он подчиняет свою плоть, умерщвляет ее, ибо, хотя фактически такой человек и находится на земле, он не живет на ней. Его станом всегда остается Галгал. Народ Божий - воинство Господнее - возвращается туда после своих завоеваний и побед. Если мы не будем делать то же самое, то ослабнем, ибо плоть предаст нас. Тогда мы падем перед врагом в час брани, даже если честно выступим на стороне Бога, служа Ему. Именно в Галгале был поставлен памятник, сооруженный из камней, взятых со дна Иордана. Ибо если осознание мертвости с Иисусом необходимо нам для того, чтобы мы научились умерщвлять свою плоть, то именно умерщвляя ее, мы на деле познаем, что значит быть мертвым.
Мы не осознаем внутреннего общения (я не говорю сейчас об оправдании), сладостного и божественного наслаждения тем, что Иисус умер за нас, если плоть наша останется неумерщвленной. Это невозможно. Но если мы возвратимся в Галгал, к этому благословенному умерщвлению нашей собственной плоти, то мы обнаружим там всю сладость (а она бесконечна), всю великую силу и действенность этого общения со смертью Иисуса, с той любовью, которая явлена в ней. “Всегда носим в теле, - говорит апостол Павел, - мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем”. Поэтому мы не остаемся в Иордане, но в душе сохраняется осознание этого славного дела, того дела, которое желали постигнуть и ангелы, которое исполнено ради нас и которое Христос, являя Свою любовь, предназначает нам. Мы находим Его у Себя в Галгале (в месте, предназначенном не для внешней похвалы победами, не для привлечения внимания людей). Это место, где Он, являющийся источником всех побед, пребывает в силе и где, общаясь с Ним, мы способны преодолеть все.
Но были и еще двенадцать камней, поставленные посреди Иордана. И действительно, если мы отнесем силу смерти Христа к умерщвлению плоти, то душа, испытавшая небесное и насладившаяся им, пожелала бы снова возвратиться к Иордану, к тому месту, куда Иисус покорно вступил в силе жизни, и воззреть на ковчег завета, стоявший там и удерживающий стремительные воды Иордана, позволяя всему народу перейти через него. Хотелось бы теперь видеть Его там, воскресшего (одновременно созерцая смерть во всей ее силе), Иисуса, Который вступил в нее и разрушил ее власть ради нас. Среди огромной массы народов Христос будет защитой и спасением израильтян, но Он же является и нашей защитой и нашим спасением от гораздо более ужасных врагов. Душа любит стоять на берегах реки, уже перейденной, и осознавать, познавая Иисуса, какое дело Он совершил, и удивительную любовь Его, Который вступил в эту реку один и находился в ней до завершения всего. Однако в каком-то смысле и мы там были. Те двенадцать камней показывают, что народ имел отношение к тому делу, хотя ковчег находился там один, когда воды Иордана необходимо было сдерживать.
Особенно псалмах, мы можем созерцать Господа теперь, когда мы в покое и находимся по другую сторону реки. О, если бы каждый христианин знал, как оставаться там, и поразмышлял бы об Иисусе, о том, как Он один вошел в смерть, а смерть, выйдя из берегов своих, несла с собой свое жало и силу божественного суда! В своем учении Псалмы также указывают на связь между смертью Иисуса и остатком израильтян, переходящих через воды скорби в последние дни.
Обратите внимание на то, что израильтяне, согласно вере в обетование Божие, должны были из Египта перейти в землю Ханаана. Однако до сих пор они не овладели землей Ханаанской и не одержали ни одной победы. Это является олицетворением того, о чем сказано в Послании Колоссянам о нас: мы сделались сопричастниками наследия, однако на наследие святых в свете еще приходится уповать {Положение Христа (только то, что Он действительно воскрес) между Его воскресением и восхождением на небеса помогает понять это. Он явно принадлежал небесам, не миру сему, хотя еще не был на небесах}. Посрамление египетское снимется с израильтян только тогда, когда они будут не только искуплены из Египта, но и войдут в землю Ханаана, и народ Божий займет свое место в Галгале, символизирующем истинное обрезание в сердце, о котором мы уже говорили.
До одержанных израильтянами побед указывается на характер их общения с Богом. Израильтяне совершают Пасху на равнинах Иерихона. Господь приготовил для них стол пред лицом их врагов.
Больше не окроплялись кровью агнца дверные косяки и перекладины во спасение от Ангела смерти, чтобы израильтяне смогли уберечься от последней казни, которая угрожала всем жителям домов, в которых косяки дверей не были смазаны кровию.
Нам необходимо знать данный аспект крови Христовой, поскольку наказание угрожает всей земле, где присутствуют грех и сатана, хотя мы и призваны Богом выйти из нее. Справедливость Божия и наша совесть требуют того. Но здесь Пасха носит уже другой характер; она напоминает о совершении спасения. Она не является и соучастием через благодать в силе смерти и воскресение Христа. Она есть приобщение души. Она есть сладостное воспоминание души о деле, совершенном только Им, о Его смерти, подобной смерти Агнца без порока. Мы питаемся этим, как искупленный Им народ, наслаждаясь этим положением на земле Бога, на земле обетованной, которая стала нашей в результате этого искупления и нашего воскресения вместе с Христом. Смерть Иисуса можно разделить, таким образом, лишь находясь на другой стороне Иордана, как бы воскреснув вместе с Ним. Ведь пребывая в согласии, в общении с Ним, будучи исполненными чувством невыразимой благодарности, мы обращаемся к смерти Агнца, размышляем над ней; она питает нас. Наше небесное блаженство и осмысление всего этого только увеличивают ощущение того, как она драгоценна.
На следующий день после Пасхи Израильтяне стали есть из произведений земли Ханаана. Это как бы символизирует нас, воскресших, когда мы по своим правам и природе будем соответствовать земле обетованной и займем свое место на небесах, приготовленные к ним и уповая на них. Именно Христос, познанный как небесный, питает наши души, сохраняя их в силе и радости {Заметим также, что христианская простота и искренность на деле выражаю святость христианской жизни, являясь как бы опресноком, который ели на второй день Пасхи; это и есть нечто небесное. Ничего из того, что встречается по другую сторону Иордана, не может быть таковым. Это из произведений той земли, а потому связано с Христом и ведет к миру через Его смерть, как нечто предшествующее}. С тех пор манны небесной больше не было. Это тем более замечательно, что Христос, как нам известно, является истинной манной, но Христос, пришедший на землю, Христос во плоти, Он удовлетворял желания людей и их подробности в пустыне, и таким Его никогда не забудут. Я с восхищением думаю об Иисусе (Боге, явленном во плоти). Моя душа заряжается от притягательной силы Его благодати, явленной в смирении, радуется благословленному свидетельству Его любви, любви Того, Кто понес на Себе наши беды, страдания, болезни; она учится смирению и служению, взирая на Того, Который так был уничижен. Именно этим Он вызывает тайную привязанность души, когда мы проходим через этот мир, и все же в этом положении Он еще остается одиноким. Зерно пшеничное должно упасть в землю и умереть, иначе оно останется одиноким.
Но, зная, Кем Он был, мы познаем Его как Христа, сущего на небесах, Который приходил на землю с небес, умер и вновь воскрес и восшел туда, где был прежде, каким я знаю Его теперь. Его смерть, о поминовении которой мы говорим, несомненно, является основой всего. Нет ничего более драгоценного, однако Тот, с Которым мы сообщаемся сейчас, как с живым, есть Христос небесный. В остальном мы помним Его, как уничиженного и умершего, но это Он дает нам как символ. Даже во время вечери Господней, аналогичной Пасхе, отмечаемой здесь, было сказано: “Сие творите в Мое воспоминание”. И так во всей Его жизни; это было в пустыне, и подходит нам, странствующим по пустыне; это в какой-то малой мере сохраняется в наших душах и делах (имеется в виду участие Его в страданиях).
Стремясь подражать, мы размышляем над тем драгоценным эталоном, который Он дал нам как образец небесного человека на земле. Но, созерцая с непокрытым лицом славу Господа, мы изменяемся от славы к славе, уподобляясь тому же образу под влиянием Духа Господня. Ради нас Он освятился, чтобы мы могли освятиться через истину. Мы с восхищением созерцаем всю Его благодать здесь на земле. Наша любовь и наша привязанность к Нему вызваны страданиями Спасителя. Нет ничего более прекрасного, чем Сын Божий, завоевывающий Своею любовью доверие человеческого сердца к Богу, находясь далеко от Него и среди людей. Однако в настоящем мы сообщаемся с Христом небесным. И Христос, Которого мы знаем как земного, теперь Христос небесный, а не земной, каким Он скоро будет для Иудеев. Несомненно, Он был хлебом на земле, но хлебом, сошедшим с небес, а это очень важно иметь в виду. В пути через пустыню (а мы идем через нее) Христос, как манна, бесконечно дорог нам. Его смирение, Его благодать утешают, они облегчают наш путь и поддерживают нас. Мы чувствуем, что и Он проходил через те же испытания, и мысль о том, что этот самый Христос, Который так нужен нам в пустыне, есть хлеб, сошедший с небес. Но поскольку мы небесные люди, то и речь здесь идет о Христе небесном и о небесах, а мы связаны с Ним, как с произведениями земли, ибо мы едины с Христом, восшедшим на небеса; именно там Он есть наша жизнь. Другими словами, мы питаемся пищей небесной: нас питает Христос на небесах, Христос смиренный и умерший, как сладостное воспоминание, но и Христос живущий, как настоящая сила жизни и благодати. Мы питаемся воспоминанием о Христе распятом; это Пасха. Но мы совершаем этот праздник с Христом, Который является центром всего небесного, и мы питаемся от всего небесного (Кол. 3,1-2). Это и есть произведения той земли, в которую мы вошли. Ибо Он принадлежит небесам.
Поэтому перед бранью, перед самыми стенами Иерихона (олицетворяющими власть диавола) Бог дает нам насладиться плодами этой небесной земли, как будто она вся принадлежит нам. Мы помним смерть Иисуса, как искупление задолго до его совершения, и мы питаемся от плодов земли на небесах, как от нашей настоящей части. Ибо, воскрешенные с Христом Его благодатью, мы обрели все это.
Вслед за этой прекрасной картиной, изображающей положение и привилегии народа Божия, который, согласно справедливому требованию Бога, имел возможность насладиться всем, прежде чем вступить в борьбу, мы узнаем, что за всем этим должна последовать война. Но есть одна вещь, необходимая для развязывания войны и обретения благословения для победы. Господь представлен Вождем воинства; именно Он поведет нас на брань. Он изображен с обнаженным мечом в руке. Вера не признает никакого нейтралитета в делах небесных {Я говорю в делах небесных, потому что душа чувствительна к добрым качествам в творении. Господь возлюбил богатого юношу, когда услышал его ответы. Но когда настает время следовать за отвергнутым и восшедшим на небеса Господом, воля всегда выступает либо “за”, либо “против”. Вера знает это, она также знает и справедливые требования Божие и соблюдает их}. “Иисус... сказал ему: наш ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; Я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда”.
Заметьте здесь, что присутствие Господа как Вождя воинств, столько же пребывало святости и благоговения, сколько когда Он сошел, чтобы искупить Свой народ (Исх. 3) в этой божественной святости и величии, какие были явлены, согласно справедливым требованиям, в смерти Иисуса, Который отдал Себя, чтобы Бог мог навсегда прославить и утвердить израильтян. Каким Он был, говоря о Себе “Я есмь”, когда Он таким образом спустился на землю, справедливый и величественный, таким же Он представлен и когда стоял среди народа Своего, чтобы благословить их и повести на брань.
Всемогущая сила Божия поддерживает Церковь в ее борьбе. Но Его безграничная святость не позволит Ему поддерживать израильтян Своей Силой в их борьбе, если те оскорбят Его святость, осквернившись, проявив небрежность необдуманным легкомыслием, или не смогут сохранить те чувства и привязанности, которые следует проявлять в присутствии Бога, ибо не кто иной, как Сам Бог присутствует среди них.
В шестой главе мы находим принципы, на которых основаны завоевания израильтян. Ими они полностью обязаны Богу. Возможно, Он и изнуряет Свой народ в войнах, но именно Он ведет их. “И народ пошел... каждый со своей стороны”. Здесь налицо покорность Богу в плане применения средств, готовности следовать путем, который в глазах мирских людей явно выглядит нелепым и бесцельным, но который громко возвещает о присутствии Господа в среде Своего народа. Здесь полная зависимость от Бога, совершенная уверенность в Нем, открыто провозглашающие, что не остается ничего иного, как только покориться Ему.
Это обещание надежно; израильтяне действуют в повиновении. Это и есть их принцип. Иисус Навин - символ силы и разума Духа, пребывающего в том, кто радуется обещанию и единству с Господом, а поэтому уверен в успехе. И с такой уверенностью, порожденной верой, он действует без колебаний. В результате все укрепления врага рушатся и падают на землю без применения какого-либо оружия, на которое можно было бы рассчитывать в подобном случае.
Другой принцип заключается в следующем: нельзя общаться с теми или прикасаться к тому, что заключает в себе силу врага Божия, что является мирским и в чем мирская сила. Все это заклято. То же самое и с нами в этом мире. Если бы Авраам обогащался за счет Содома, то был бы зависим от него, был бы обязан ему чем-то, он не был бы свободен от него, чтобы целиком принадлежать Богу. “Но вы берегитесь заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятому...” Бог может использовать эти вещи, посвятив их Себе, если пожелает. Но если человек, если христианин свяжет себя с ними, то Господь будет вынужден наказать его за это. Города, окруженные стенами до небес, самые большие препятствия - ничто для Бога. Однако святость, полное отделение от мира сего, покорность Богу - вот условие обретения силы. Иерихон, олицетворяющий власть и силу дьявола и средства защиты (поскольку это первый город, вставший на пути народа Божия как препятствие, мешающее его продвижению), навсегда предан заклятию, и суд обрушится на каждого, кто посмеет восстановить его (смотрите 1 Цар. 16,34). [Нумерация книг в данном синопсисе соотвествует обозначениям в Библии переведенной Д.Н.Дарби; в русских вариантах Библии другая нумерация; сравни оглавление синопсиса с оглавлением Библии на русском языке - замечания переводчика.] Эти абстрактные принципы, касающиеся власти Божией и силы диавола, представлены образами Иерихона и падения его и всем, что свидетельствует о них и противопоставлено им. Однако, если Бог присутствует там и этот мир явно предан заклятию, то благодатью Божиею народ вызволен из этого мира, спасенный верою от мерзостей его, и Раав, жалкая блудница и грешница, спасена от суда и наказания и получает свое место и свою часть вместе с народом Божиим {Заметим то, что Раав, подобно Руфи чужестранке, также упомянута в родословии Господа Иисуса}.
Глава 7 открывает нам Божие принципы управления, или Его пути в среде Его народа, который борется с врагами. Победа приводит к небрежности. Дело кажется им легким. После того, как Бог явил Свою силу, у израильтян появляется уверенность, которая на самом деле есть лишь самоуверенность, ибо она привела к пренебрежению ими Божией воли. Доказательством тому является тот факт, что израильтяне не пожелали вопросить Бога. Гай был небольшим городком. Двух или трех тысяч человек вполне было достаточно, чтобы взять его. Израильтяне послали высмотреть землю Гайскую, однако забыли о Боге, и это повлекло за собой определенные последствия. Если бы они спросили совета у Господа, Он либо не дал бы им ответа по причине того, что они взяли из заклятого, или дал бы им знать о случившемся. Однако они не искали Его совета, а вышли самовольно и потерпели поражение. Народ Божий, попавший в окружение врагов, утратил свою силу и бежал от самого маленького города на земле Ханаана. Что им было делать? Они не знали всего. Втянутым в войну и неспособным победить, что им оставалось делать, если одна лишь победа гарантировала им безопасность? “Сердце народа растаяло и стало, как вода”. Иисус Навин возопил к Господу, ибо в таком случае даже он, имеющий Духа, был удивлен и озадачен, действуя вопреки Духу. Он вынужден был пасть на лицо свое пред Господом, потому что состояние сынов Израиля не соответствовало Духу, единственному водителю и наставнику мудрости народа Божия. Иисус Навин, однако, напоминает Ему о той силе, с помощью которой Бог перевел народ Израиля через Иордан, и противопоставляет ее их настоящему положению, так явно не соответствующему этому. “Для чего Ты перевел народ сей через Иордан, дабы предать нас в руки Аморреев и погубить нас? О, если бы мы остались и жили за Иорданом! О, Господи! что сказать мне?”
То было состояние смятения разума, явившееся результатом соединения неверия и воспоминаний о чудесах, сотворенных силою Божией. Иисус Навин любил народ Божий и поэтому указал Богу на величие имени Его, но с робким желанием, чтобы они лучше остались на другой стороне Иордана (а что делать там? ведь неверие всегда мыслит неверно), подальше от той борьбы, которая приводит к подобным бедствиям. Это желание и выдало неверие, которое тревожило его сердце.
В таком вот состоянии находится душа неверующего в борьбе, к которой Святой Дух подводит его, когда это состояние его души внутренне противоречит присутствию Святого Духа, Который и является нашей единственной силой, необходимой для этой борьбы. Выхода нет. То положение, в каком оказываются святые, требует силы, однако сама природа Божия не спешит предоставить ее. Мы рыдаем, признаем Его силу, боимся врага. Мы говорим о славе Божией, а думаем лишь о наших собственных страхах и о том положении, в которых оказались. Тем не менее все очень просто. “Израиль согрешил”. Человек, даже если он духовный, смотрит лишь на результаты (поскольку он тесно связан с ними), даже признавая силу Божию и связь Его со своим народом. Бог же взирает на причины, а также учитывает то, чем является Он Сам. Правда то, что Он есть любовь, но Он не может жертвовать самими принципами Своего существа, как не может и отречься от Себя в тех отношениях, которые зиждутся на самой Его сущности. Слава Его действительно связана с благодатью, с благополучием Его народа, но Он в конце концов утвердит Свою славу и даже благословит Свой народ, не нарушая этих принципов. Вера должна полагаться на несомненный результат Его верности, но при этом всей душой соответствовать этим принципам, покорившись путям Божиим.
Бог не смог бы сохранить Своей славы в среде Своего народа, если бы Он терпел среди них что-либо противоречащее Своей сущности и использовал бы Свою силу для сохранения их в этом состоянии, которое бы отрицало Его природу. В этом случае такая связь нарушилась бы и Сам Бог подверг бы опасности Свою славу, что совершенно невозможно. Израильтяне согрешили, и сила Божия отступила от них, ибо Бог не может отождествлять Себя с грехом.
Давайте вспомним, что был и другой грех, заключающийся в пренебрежении волей Божией, в том, что израильтяне не посоветовались с Богом. Вопль Иисуса Навина не сразу принес освобождение, но прежде всего он помог обнаружить грех, в отношении к которому Бог был очень строг и точен. Когда поведение Его народа вызывает сомнения (в плане управления Его народом), Бог доискивается до всего, не упуская из виду даже самые мельчайшие подробности (смотрите стих 1).
Далее Бог говорит не только “за что сыны Израилевы не могли устоять”, но и обращаясь к Израилю: “Ты не можешь устоять”. Их бессилие не прекратилось бы. Печальная перемена! Прежде было сказано: “Никто не устоит пред тобою”. Теперь израильтяне не смогли бы устоять сами. Когда народ Его забывает о святости, Бог позволяет другим увидеть слабость Своего народа, ибо только в Нем сила, и Он лишает Своей поддержки того, в ком не хватает святости, и таким образом не позволяет, чтобы грешили дальше. Заметим здесь только, что Бог не всегда сразу отбирает Свое благословение у тех, кто являет неверие. Он часто наказывает таких одной рукой и благословляет другой. Он поступает терпеливо, Он наставляет таковых, являя Свою благодать. Он не благословляет их, когда они грешат и творят зло, но Он поступает с удивительной нежностью и совершенным знанием дела, так сказать, избавляет от беспокойства, исследуя душу подробно, согласно ее состоянию и во благо ей, ибо Он исполнен милосердия. Как часто при этом Он ожидает от Своего народа покаяния! Но, увы, как часто Он ждет его от них напрасно. Но здесь нам открывается великий принцип, по которому Он действует (как и в случае с Иерихоном, когда Его сила выступала на стороне Его народа), доказывая, что все от Бога.
Здесь перед нами еще один важный принцип. Народ Божий рассматривается как единое целое в плане влияния на них греха. Бог обитает в их среде. Там совершается грех. Он там. Но поскольку существует только один Бог и один народ, и если Он разгневается и не будет на их стороне, то весь народ пострадает от этого, ибо у них нет другой силы, кроме Бога. Единственный выход из этого положения - это удалить от себя заклятое.
То же самое мы находим и у коринфян, только в несколько видоизмененной форме соответственно принципам благодати. Злых нужно удалять от себя. Если этого не делать, то можно уподобиться грешникам. Только отстранив от себя такого, можно остаться чистым. Поступив так, коринфяне приняли сторону Бога и выступили против греха, и связь между Богом и телом вновь приняла надлежащее состояние. Тем не менее все это не может не произвести определенного болезненного воздействия. И если заклятая вещь найдена, хотя Бог и прославился, явив совершенство путей Своих, Свою ревность о грехе и совершенное знание всего, что происходит (ибо исповедание и признание Ахана оправдывает Бога, и народу нечего было ответить), все же, хотя этот грех открылся, должно было последовать наказание. Это признание Ахана (чей грех проявился через покорность народа или Иисуса Навина указам Господа) подтвердило перед всеми справедливое обвинение Божие.
Хорошо бы напомнить здесь, что наказание христиан всегда преследовало исцеление души. Даже если преступника следовало предать во власть сатаны, это делалось для умерщвления плоти, чтобы душа спаслась в день Господень. Это самая веская причина для осуществления такого наказания по мере нашей духовной силы, ибо мы не можем выйти за рамки этого. По крайней мере, мы могли бы всегда оставаться смиренными пред Богом для того, чтобы снять с себя грех. Оставаться безразличным к проявлению зла в Церкви - это самая большая вина перед Богом, это означает пользоваться Его любовью и одновременно пренебрегать Его святостью, оскверняя, презирая и бесславя Его перед всеми. Бог действует в Церкви с любовью, но Он соблюдает святость и старается сохранить и укрепить ее, а иначе это не было бы действительной любовью Божией: она не стремилась бы тогда к благосостоянию душ.
Интересно заметить, что эта долина Ахор, служащая свидетельством и напоминанием о первом грехе, совершенном израильтянами после вступления в землю Ханаанскую, представлена как “преддверие надежды” (Ос. 2,15). Там действовала высшая благодать Божия. И так она действует всегда. Бойтесь греха, но не бойтесь горечи его обнаружения и наказания за него, ибо с момента его наказания возвращается и благословение. Да будет благословенно имя Его за это! Увы! Сеннаар (Вавилон) и деньги скоро начали оказывать влияние на действия народа Божия. Израильтяне открыли для себя эти вещи, общаясь со своими врагами, и плотское сердце возжелало их. Заметьте также и то, что если бы израильтяне продолжали являть веру и покорность Богу, Бог никогда не переставал бы благословлять Свой народ и убирать с его пути все, что мешает благословению. Так проследим же за тем, как народ Божий возвратил себе Божие расположение.
В восьмой главе говорится о том, как Бог вернул израильтянам силу.
Если грех Ахана навлек позор на весь народ Божий, то было необходимо, чтобы израильтяне вновь почувствовали уверенность в том, что их положение упрочилось и что соответственно этому они должны пройти через все, что необходимо для их восстановления. Они должны были многое испытать. Многих испытаний такого рода можно было бы избежать, действуя с искренней и чистой верой. У Иакова ее было больше, чем у Авраама, поэтому Аврааму пришлось пройти через большие испытания (то есть через такие испытания, которые действительно позволяют душе проявиться). Но Бог прибегает к этому, чтобы мы постигли себя и то, что есть Бог. Есть две вещи, которые (если мы не знаем их) делают испытание необходимым.
Успех теперь несомненен, но весь народ должен выйти против этого маленького городка, который, по мнению людей, мог быть взят силами всего лишь двух или трех тысяч человек. Гордыня и ложная уверенность находят строгое осуждение в данном случае. Сколько беспокойства это может принести теперь Иисусу Навину! Устраивать засаду, инсценировать бегство! И все это придется делать, чтобы взять крохотный городок, и не такая уж большая слава ждет их в конце концов. Дорого обходится возвращение на путь благословения Божия; гораздо легче было бы избежать греха. Однако искреннюю веру и ее естественную энергию можно возвратить только таким путем.
Пока сила Божия была с народом, ему во всем сопутствовал успех, хотя эта сила и проявилась теперь несколько иначе, чем при взятии Иерихона. Наконец, по наставлению Бога Иисус Навин простер копье, которое было в его руке, к городу. Нельзя думать, что люди, сидевшие в засаде, могли видеть его или что это был сигнал, о котором договорились заранее {Скорее всего, можно предположить, что это не было сигналом по уговору, но что это действие имело особое символическое значение, потому что Иисус не опустил руку, пока весь город не был разрушен и все жители его не были уничтожены, а это не согласуется с мыслью о простом сигнале}. Однако, как только Иисус простер свою руку, сидевшие в засаде тотчас встали, вошли в город и зажгли его огнем. Поэтому можно предположить, что Господь Духом Своим в должный момент возбудил активность в тех людях, которые, возможно, и не подозревали об этом. В нужный момент они приходят в движение и начинают действовать, думая, что делают это из собственных побуждений, в то время как именно Господь направлял их действия, как всегда в соответствии с происходящим, и таким образом Он обеспечивает успех всего мероприятия.
Очень интересно заметить, что Господь действует, как скрытая пружина во всем, давая Его чадам толчок, который они не в состоянии глубоко осознать и понять, что ими движет, хотя в общем им было известно намерение Бога, даже когда израильтяне исполняли распоряжения Иисуса Навина. Когда Христос прострет копье, все придет в движение, чтобы исполнить Его мудрую волю и привести к заранее предопределенным результатам Его могущественной благодати. Так пусть же у нас хватит веры, чтобы поверить в это!
В данной главе имеются еще два важных вопроса, которые требуется обсудить. Взятием Иерихона Господь показал, что только Его силами и могуществом была одержана победа, или, лучше сказать, все было предано в руки израильтян, и князь мира сего не имел сил препятствовать Ему; золото и серебро принадлежало Господу, а народ не должен был желать сокровищ завоеванного мира и не имел права обогащаться добычей его. Однако, когда израильтяне истребили своих врагов, они, говоря вообще, завладели всем как землей обетованной.
Теперь, когда были утверждены эти два великих принципа (а именно то, что сила Божия остается с Его народом и что Его святость и освящение будут блюсти в стане), Иисус Навин формально вступает во владение всей землей Ханаанской как принадлежащей Господу.
Речь идет не о праздновании в память об их спасении кровью Агнца. И не о питании народа Божия произведениями земли небесной там, где он обретет покой, где благодать и совершенство Христа и совершенное Им искупление вспоминают в мире и покое. Народ Божий считает саму эту землю по праву принадлежащей Господу, согласно силе той духовной мощи, которая активно действует, чтобы утвердить Его права, и которой они признаны, хотя завоевание земли обетованной еще только началось. Прежде Иерихона (символического) народ Божий, не нанося удара, имел часть в кресте и в делах небесных.
Здесь изложены условия ведения войны, и всему народу заблаговременно объявлено, что земля эта - Господня.
Хотя сатана все еще владеет землей, за которую идет борьба, она по праву принадлежит Господу. Иисус Навин подтвердил это двумя действиями. Он приказал, чтобы труп царя Гайского сняли с дерева по захождении солнца. Это же постановление можно найти во Втор. 21,22-23, где сказано: “...тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день (ибо повешенный проклят пред Богом), и не оскверняй земли твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел”. Победа Израиля была полной. Проклятие нависло над его врагами, которые одновременно были и врагами Божиими. Они сделались проклятием, и об этом было объявлено. Теперь же, верою Иисуса Навина, эта земля полностью передавалась израильтянам как дар Божий, но с условием, чтобы они не оскверняли ее, потому Иисус Навин и приказал снять мертвое тело с дерева, чтобы не было осквернения.
Вслед за этим Иисус Навин устраивает жертвенник на горе Гевал. Завладев землей Ханаана как посвященной землей, израильтяне признали Господа Богом Израилевым и стали поклоняться Ему на этой земле. Этот жертвенник стал как бы свидетелем и связующим звеном между народом Израиля и Господом, Который дал этому народу эту землю. Об этом жертвеннике уже упоминалось при обсуждении книги Второзакония, и я не буду возвращаться к этому. Я предоставлю право самому читателю судить о том, лучше было бы или нет, если бы Иисус воздвиг этот жертвенник сразу же, как только израильтяне перешли через Иордан, Как бы то ни было, мы не всегда тотчас же обращаемся к Богу, наслаждаясь тем, что сделано для нас Его властью. То, что мы не поступаем в случае радости так же, как в случае спасения, лишь доказывает наше недомыслие. Именно Господь пожелал свидетельствовать нам о божественной силе и человеческой слабости перед тем, как израильтяне вступили в право владения землей во имя Его. Фактически израильтяне осознают свое положение по другую сторону Иордана и пребывание в Галгале через контраст. Израильтяне вступают во владение землей обетованной, будучи связаны ответственностью и находясь под властью закона.
И вот Иисус Навин читает перед всем народом не только о проклятиях, связанных с нарушением закона, но и обо всем, что было известно о путях Божиих и Его управлении народом.
Однако, если в подобном положении провозглашают права Бога и проявляется вера народа Божия, то оно скоро приводит к столкновению. Враг не уступит и не замедлит вторгнуться в эти владения по всей территории, которой раньше незаконно владел. Но хитрость врага куда более опасна, чем его сила. И, действительно, только этого и следует остерегаться, ибо на силу его есть сила Господня, а своими уловками враг обманывает или пытается обмануть сынов человеческих. Если мы сопротивляемся диаволу, он бежит от нас, но чтобы противостоять его уловкам и хитрости, нам необходимо все оружие Божие. Христос противостоял диаволу с помощью цитат из Писания, не сходя с пути истинной покорности Богу. Когда же дьявол открылся Ему, Господь сказал ему: “Отойти от меня, сатана”.
Жители Гаваона притворились пришедшими издалека. Начальники израильтян понадеялись на свою мудрость вместо того, чтобы вопросить Господа. На этот раз налицо излишняя уверенность не в собственных силах, а в мудрости человеческой. Начальники общества, привыкшие принимать решение и руководить, сами попались в ловушку. В то время как им недоставало веры, народ Израиля, желающий добиться результатов, чаще бывает ближе к разуму Бога, для Которого эти результаты несомненны. Эти начальники предчувствовали что-то неладное, поэтому им нет извинения. По-видимому, им было выгодно обрести союзников в том месте, где их окружало так много врагов. И жителям Гаваона льстило положение слуг Господних. Все было направлено на то, чтобы обрести покой.
Сатана тоже может говорить на религиозные темы, как любой другой, однако он обманывает, когда мы пытаемся решить дело сами вместо того, чтобы обратиться за советом к Богу. Было необходимо вопросить Бога, чтобы понять, что Гаваонитяне были жителями той земли, врагами, осмелившимися скрыть то, что они враги, что они хотели заключить мир с израильтянами с той целью, чтобы помешать их победе и не дать им исполнить суд Божий и прославить Бога, не дать им одним завладеть благословенной землей. Союзники могли только отвлечь израильтян от прямой их зависимости от Бога и лишить их той чистоты духовного общения, какая существовала между Богом и Его народом, когда только сила Божия и поддерживала израильтян. Ибо союзники не были израильтянами. Израильтяне пощадили врага, и имя Господа, Которым они клялись, обязывало Его народ сохранять эту западню в своей среде.
Спустя четыреста лет, во времена Саула, это дало горькие плоды. Для духовного разума присутствие Гаваонитян всегда было бы злом. Кроме того, что общего было у израильтян с этими союзниками? Разве им не было достаточно Господа? Пусть же Он всегда дает нам возможность уповать на Него, просить Его совета, признавать только Его, быть покорным и подчиняться только Ему! Это обеспечит нашу победу над любым врагом, и вся обетованная земля будет принадлежать нам.
Более того, этот мир с жителями Гаваона только способствовал новым нападкам на Израиль. Но теперь все стало ясно. Господь говорит Иисусу Навину: “Не бойся их, ибо Я предал их в руки твои”. Вот что означает борьба для тех, кто ходит в Духе пред Богом. Борьба неминуема, но она ведет только к победе. Именно Господь предает врага в наши руки, и никому не устоять перед нами.
Все наше. Солнце останавливается, и луна прекращает свое движение, свидетельствуя о силе Божией и о том интересе, который Он проявляет к благословению Своего народа. Мы можем быть уверены в том, что куда Дух пойдет, туда пойдут и колеса (Иез. 1,20). Иисус Навин поразил всех своих братьев, потому что Господь, Бог Израилев, сразился за Израиль. На этот раз израильтяне остались верными Богу и не заключили мир с врагами. Что было делать Хананеям на земле Господа? Разве сатана имеет хоть какое-нибудь право на землю обетованную? Именно в таком свете Иисус Навин всегда смотрел на землю Ханаанскую (Иис. Н. 10,27). Но после победы израильтяне возвращаются в стан, в Галгал. Мы уже объясняли, что означает Галгал. Однако возвращение туда одержавших победу над ханаанскими князьями дает нам поучительный урок, позволяющий понять, что, какими бы ни были наши завоевания и победы, мы всегда должны возвращаться на то место, которое ставит нас пред Богом в положение самоуничижения, когда мы применяем знание, полученное от Бога (воскресение Христа поставило нас в положение небесных) для осуждения и умерщвления плоти, для духовного обрезания, которое есть умерщвление плоти силою воскресения. Это время действовать и время упокоиться в ожидании Бога, чтобы быть готовым к действию. Деятельность, сила, которая сопровождает нас, успех, - все, что уводит нас от Бога, или, по крайней мере, отвлекает от Него внимание наших непостоянных душ.
Однако этот стан является начальной точкой на пути к победе, и торжество истинной силы всегда ведет в Галгал. Именно там враг не посмеет напасть на нас, если мы остаемся верными. Нападение врагов благополучно завершится для нас, к каким бы уловкам ни прибегали противники.
Заметим также, что несмотря на прегрешения народа и самого Иисуса Навина, все в конечном итоге складывается хорошо. Совершались проступки, и за эти проступки виновные понесли наказание, как в случае с жителями Гаваона и Гая. Но в основном народ оставался верным в своих действиях, и Бог направлял все действия во благо Своему народу. Таким образом, мир с жителями Гаваона привел к победе над царями, напавшими на израильтян. Имелись причины для уничижения и для наказания израильтян в отдельных случаях, но в целом рука Божия явно помогала им.
Редко бывает, чтобы на каждом шагу своего жизненного пути мы оставались покорными Богу и действовали с верою. Ввиду этого нам следует проявлять смирение. Но когда наша цель является целью Господа, Он выступает прежде нас и использует все для победы Своего народа в этой священной войне, которую ведет Он Сам. При этом наши прегрешения могут приносить свои плоды в течение долгого времени.
Победы, одержанные израильтянами, вновь ввергли их в войну. Однако объединение всех врагов израильтян послужило лишь тому, что все они были преданы в руки израильтян. Если Бог отказывается от мира, то лишь потому, что желает победы. Нам открывается новый принцип. Бог ни в коем случае не допустит, чтобы мирской оплот силы стал оплотом Его народа, ибо Его народ целиком зависит от Него. Взятие Асора, естественно, привело бы к тому, что его сделали бы резиденцией правителей и средоточием влияния на управление Божие, так что этот город мог стать служителем Богу, как прежде служил мирскому, “ибо Асор прежде был главою всех царств сих”. Но случилось совершенно противоположное. Асор был полностью уничтожен. Бог не пожелал оставить следов прежней власти. Он хочет все новое. Центр и источник силы должен быть только в Нем - полностью и исключительно. Это важный урок для Его сынов, если они сохраняют свою духовную целостность.
В каком-то смысле завоевание земли обетованной казалось завершенным, иными словами, уже не оставалось внешних сил, способных противостоять Израилю или образовать царство. Однако у израильтян было еще много врагов на этой земле, которые не прекращали досаждать им, пока израильтяне оставались верными Богу своему, но которые научили народ Божий многому, что впоследствии способствовало их грехопадению. Израильтяне поделили завоеванную землю и успокоились от войны. Только когда все будет закончено, мы сможем подсчитать свои победы, но не прежде, а до тех пор нам следует лучше задуматься над тем, как завоевать больше.
Мы можем заметить здесь, что действия Бога привели к тому, что грех, совершенный израильтянами до их нападения на Гай, по-видимому, был изглажен и даже способствовал достижению Его целей. И в то же время он задержал их и был наказан. Однако Бог осуществлял духовное возрождение израильтян, возвращая им ту уверенность, какая свойственна верующим. И основная цель Его отношений с ними не встретила никаких препятствий. Речь идет не о прощении, но о сладостном и глубоком утешении, которое тем более приводит нас к поклонению. Прегрешение, совершенное израильтянами в случае с Гаваонитянами, кажется мне куда более серьезным. Оно не задержало их побед, но, вызванное действиями Иисуса Навина и начальников общества, оно навсегда поставило израильтян в ложное положение относительно тех, кого они пощадили.
Главой 11 завершается первый раздел данной книги, то есть история побед Иисуса Навина (символизирующих силу Господа, действующую с помощью Духа, которая помогает народу Божию завладеть землей обетованной).
Глава 12 является лишь обзором их завоеваний. Святой Дух не только обеспечивает нам победу над нашими врагами, но также побуждает нас понять и узнать протяженность всей земли, точно определяя удел каждого, подробно описывая нам все, что в ней находится. Он также тщательно подготавливает к овладению всей земли обетованной, распределяя уделы ее между сынами Израиля, так, чтобы создать полный и совершенный порядок во всех ее частях согласно мудрости Божией. Однако здесь мы должны понять ту разницу между дарами Божиими и овладением этими дарами, о какой говорится в Новом Завете. “Вы имеете помазание от Святого и знаете все”. “Он посадил нас на небесах” той же силой, какой поместил туда Иисуса, когда Он воскресил Его из мертвых и посадил Его превыше всякого призываемого имени. Увы, как много земного и непокорного Богу еще остается среди христиан! Но Святой Дух обращает внимание на такое состояние в связи с тем и в виду того, что по праву принадлежит им. Именно это и позволяет нам понять вторую часть данной книги.
Хотя земли, которой следовало овладеть, оставалось еще много, Иисус Навин делит всю землю между коленами израилевыми согласно повелению Господа, Который обещает, что Он Сам изгонит жителей земли той пред лицом израильтян. Народ же Его слабо отозвался на это обетование. Израильтяне действительно взяли города Филистимлян, однако не истребили их жителей, пощадив их, и те вскоре вновь обрели силу. Здесь мы можем заметить, что там, где ослабевает вера, наступает самоуспокоение. В результате действий Иисуса Навина “земля успокоилась от войны”; то же можно сказать и о земле Халева (Иис. Н. 14,15). Когда левитам были выделены города для жительства, мы сталкиваемся с тем же самым (Иис. Н. 21,43-44). Не будем останавливаться на этом подробно. Вся земля Ханаана была передана израильтянам, и каждое колено получило свой удел. Поэтому часть земли, выпавшая по жребию сынам каждого колена, считалась данной им во владение Самим Господом.
Были отмечены границы этих уделов, ибо Дух Божий замечает все при распределении духовного наследия и наделяет каждого согласно воле Божией. Нет ничего неопределенного в приготовлениях Божиих. Однако мы обнаруживаем, что ни одно колено не изгнало окончательно всех врагов Божиих с земли Его наследия, ни одно из них не осознало всего, что Бог дал Ему во владение.
Иуда и Иосиф вступили во владение своими уделами. Мы знаем, что они всегда оставались главными среди колен Израилевых, исполняя таким образом волю Божию относительно царской власти Иуды и права рождения, которое благодатью выпало на долю Иосифа (главы Иис. Н. 15-17, смотрите 1 Пар. 5,2). И скиния Божия была установлена с наступлением мира и покоя (гл. 18). Однако, пребывая в покое, колена Израилевы слишком медленно вступали во владение своими уделами, - как это часто повторяется в истории народа Божия. Достигнув мира и покоя, они пренебрегли Его обетованиями. Тем не менее, как мы видим, Дух Божий подробно раскрыл народу Израиля все принадлежащее им.
Указаны города-убежища (гл. 20), то есть земля, которую Господь предусмотрел, чтобы она не осквернялась и для возвращения каждого человека в землю своего наследия после временного отсутствия по причине бегства из-за того, что он неумышленно убил человека. Мы уже видели значение этого. Заметим здесь, однако, что мы видим здесь не только божественные права на все пред взятием Иерихона - права Господа, утвержденные в случае с царем Гая и горой Гевал, как основу для настоящего владения, - меры, предусмотренные для возвращения наследия, временно потерянного, которое символически представляет собой право народа в последние дни.
Два с половиной колена Израилева поселились на другой стороне Иордана, что повлекло за собой определенные затруднения и вызвало подозрения. Тем не менее народ этих колен остался преданным Богу всей душой. Положение их причинило им немало вреда, их своекорыстие некоторым образом повредило силе их веры, но все же они остались верны Господу Богу своему.
Наконец, Иисус ставит народ путем назиданий перед выбором благословения проклятия или соответственно их покорности или непокорности, а затем напоминает им их историю, сообщая, что их отцы были идолопоклонниками, а народ, живущий по соседству с ними, успокоился.
Но народ Израиля, еще не утративший ощущения власти Бога, благословившего их, заявил, что будет служить одному Господу. Таким образом, израильтяне возложили на себя ответственность и приняли обязательство подчиняться Богу. Это и было условием их владения землей и наслаждения плодами Божьего обетования. Да, они остались там и жили спокойно, владея всем, обещав подчиняться Богу уже после того, как разрешили полностью разоренным ими народам остаться на земле обетованной, но с самого начала они совсем не осознавали того, что дал им Бог. Как это напоминает христианскую церковь в послеапостольские времена!
Остается сделать еще одно замечание. Когда Христос возвратится со славой, мы унаследуем все, сатана же будет связан. Уже теперь церковь должна осознать через Святого Духа значение этой славы. Но существуют вещи, в узком смысле слова называемые небесными, которые принадлежат нам, являясь нашей обителью, составляя наше положение, наше призвание; есть и другие, подчиненные нам, представляющие собой ту среду, где нам следует проявить силу, которой мы обладаем. Таким образом и границы местопребывания израильтян были менее широкими, чем границы той территории, на которую они имели право. Иордан был границей их местожительства, Евфрат - границей их владений. Небесное принадлежит нам, однако проявление власти Христа над тварью и освобождение этой твари представлено нам. Она будет спасена, когда Сам Христос явит Свою силу и власть.
Следовательно, “силы будущего века” {Не сомневаюсь, что они названы так только потому, что они явились образцами той силы, которая полностью подчинит врага, когда явится Христос} - это освобождение от уз диавола. Они не только для нас; тем не менее они наши.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3-5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9-12; гл. 13; гл. 14, 15; гл. 16; гл. 17-21.
Книга Судей представляет собой историю падения Израиля. Иисус Навин олицетворяет для нас силу Божию, действующую среди народа, несмотря на его падение. В книге Судей мы видим бедствия народа, который стал теперь неверным, и в то же время вмешательство Бога в милости в те обстоятельства, к которым их неверность привела их. Эти вмешательства соответствуют тому, что называется “возрождением” в истории Церкви Божией.
В этой книге мы уже не увидим благословенности и величия, отмечавших утверждение народа Божия. Не содержит она и исполнения промысла Божия после того, как народ показал свою неспособность сохранить благословение, полученное им, и то, которое еще предстоит получить им и Церкви, нет здесь также и тех форм правления, которые, несмотря на закоренелую внутреннюю неверность народа, могли бы поддержать их внешнее единство, пока Бог не покарал их в вождях их. Бог все еще был единственным признанным пастырем Израиля, так что народ сам всегда нес наказание за свои грехи.
Бедственное положение, в которое ввергла народ его собственная неверность, привело к тому, что вызвало сострадание Божие, причем Его могущественная благодать воздвигла Духом Его избавителей из самой гущи падшего и развращенного народа. “И не потерпела душа Его страдания Израилева”. “И воздвигал им Господь судей, которые спасали их от рук грабителей их и когда Господь воздвигал им судей, то Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их от угнетавших и притеснявших их”. Но Израиль не изменился. “Но и судей они не слушали”. “Но как скоро умирал судья, они опять делали хуже отцов своих, уклоняясь к другим богам, служа им и поклоняясь им. Не отставали от дел своих и от строптивого пути своего”. Это горестная история народа Божия, но это также история милосердия Божия и сострадания Его к Своему народу.
Таким образом, в начале книги мы видим злые дела и раздор, а также случаи простого и благословенного избавления. Но, увы, картина становится все более мрачной. Даже в поведении судей встречаются неприятные черты, и состояние Израиля все более ухудшается, пока, устав от последствий собственной неверности, несмотря на присутствие пророка и ясного завета Божия, они не отвергнут главенства Всевышнего, чтобы подчиниться человеческой власти и стать самим по образу мира сего, между тем как их царем был Бог!
Эта неверность, разумеется, предвиденная Богом, стала той причиной, по которой Бог внедрил некоторые народы сверху народа Своего для их исправления. Присутствие этих народов само по себе было доказательством недостатка энергии Израиля и веры в могущество Бога, Который тем не менее предохранил бы их от их последующих несчастий. Но в мудрости Своего провидения, Бог, знавший Свой народ, внедрил эти народы в среду их как средство их исправления. Израиль будет полностью благословен лишь при Мессии, Который Своим могуществом принесет им их благословение и Своим могуществом сохранит его для них.
Увы, эта история Израиля в земле Ханаана соответствует также и о Церкви! Установленная небесным благословением на земле, она оказалась несостоятельной при осуществлении того, что было дано ей, и зло укоренилось в ней, как только были отняты первые могущественные орудия благословения, которые были ей дарованы. Дела шли все хуже и хуже. Время от времени происходило возрождение, но тот же принцип безверия все еще оставался, и упадок при каждом возрождении отмечал усугубляющееся закостенение во зле и безверии по отношению к той мере добра, которое, таким образом, было позабыто. Возрождение никогда не достигает той степени постижения того, что есть Бог, что Он открыл о Себе, как было тогда, впервые для Его народа, что было первичной силой откровения и действия Духа. Когда свершалось отпадение, божественное все больше утрачивалось. Той частью Его благословения, дарованной вновь, теперь пренебрегают и забывают о ней, в результате чего возрастает забвение Бога, а естество и мир вновь занимают свое место, но теперь не просто без Бога, но исключив Его и возвеличив человека и естество, удалившись от первоначального источника благословения и силы {Поразительным фактом человеческой истории является то, что первое, что человек всегда делал, когда Бог воздвигал что-либо для Себя, состояло в том, что человек это портил. Сам человек вкусил запретный плод; Ной напился; сыновья Аарона принесли чуждый огонь; Израиль сотворил себе золотого тельца; Соломон впал в идолопоклонство; Навуходоносор поставил своего истукана и преследовал непоклонившихся ему. Терпение же Бога, несмотря на все это, всегда воздействовало на душу}.
Тем не менее у Бога всегда был народ Его, и Его верность никогда не подводила их, тайно или явно проявляясь в Его доброте и милости по отношению к Церкви Его, выраженной в открытой власти - той власти, которой он всегда должен был пользоваться. Это прискорбное чередование падений закончится с появлением Иисуса, Который завершит Его замысел, вознеся Церковь в ее небесной славе, замысел, о котором она должна была бы верно свидетельствовать здесь, на земле.
Сила и участие Бога не оставляли Израиль во времена кончины Иисуса Навина. Это обнаруживается всегда, где бы ни проявлялась вера, чтобы воспользоваться этим. Это первая истина, которая представлена в данной книге. Именно это Павел сказал филиппийцам: “Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны, не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетом совершайте свое спасение!”
Присутствие среди них Бога, благословившего уверовавших, иногда обнаруживается через победу над весьма могущественными врагами (глава 1,1-7), в другой раз путем получения особого благословения, “источников воды” (ст. 13-15) и в подробном исполнении их обетования. Прогнали даже филистимлян (ст. 18). И в то же время вера Иуды и Симеона, Ефрема и Манассии и всех колен пришла в упадок, и, собственно говоря, сократилась их сила и ощущение ценности присутствия Бога, а также их собственное посвящение Ему наряду с их ощущением зла, существующего среди их противников, - ощущение, которое сделало их пребывание среди них беспомощным.
Что бесславит Бога и противно Ему, так это терпеть и щадить такой народ! Их безразличие к Богу было проявлением истинного неверия и явно порождало грех и разврат в израильтянах! Однако сами они этого не осознавали. Им не хватало духовной проницательности и веры, а источники зла и страданий находились рядом с этим народом, можно сказать, на земле обетованной, принадлежащей Богу и израильтянам.
Увы! Если такое положение дел имело место среди израильтян и устраивало их, то наказание, подобное тому, которому они подверглись при Гае, неминуемо грозило им. И вот Ангел Господень (действующая сила Божия в среде народа Израиля) приходит из Галгала (символизирующего обрезание сердца, которое предшествовало победе и снова и снова закаляло душу, давая ей возможность преодолеть в столкновении врага) в Бохим, чтобы объявить израильтянам, что Господь больше не изгонит от них врагов, которых они пощадили, и тогда израильтяне подняли громкий вопль.
Ведь Бог пребывал в Галгале! Какое блаженство среди всех этих проявлений и внутренних борений сердца, подвергнувшегося истинному практическому обрезанию, которое ощущает источник и влияние греха, чтобы осудить его пред Богом. И если плоть осуждена, мы даже в борьбе (а также в общении) можем радоваться силе Божией, чего Бог не может даровать плоти и греху.
Это внутреннее умерщвление плоти является делом не внешней славы; оно не бросается в глаза, оно слишком маловажно и ничтожно в глазах людей, оно как бы унижает нас, но возвеличивает Бога и Его благодать, оно связывает сердце с Ним, позволяя нашей душе ощутить Его присутствие. Однако это не дает нам чувствовать себя сильным, напротив, мы чувствуем себя в полной зависимости (сравните 2 Кор. 12), но в зависимости от божественной силы, которая на самом деле вершит все, хотя Бог может осуществлять все это через определенные орудия, если Он видит в них пользу, а затем ставит перед человеком определенные обязательства. У Иерихона Бог делал все, чтобы показать (действуя непосредственно, без человека), кто истинный исполнитель всего; при Гае Он указал человеку на его ответственность перед Ним. В Галгале не была явлена сила. Силою Бог воздействовал на Аморреев, обитающих в горах, на жителей Гаваона, однако в Галгале накапливали силы. Исторически сила Божия, по-видимому, не была явлена в Галгале. Если бы Бог явил ее там, то это подорвало бы надлежащее дело в Галгале, то есть осуждение и смирение пред лицом Божиим всего, в чем проявляет себя плоть. Но когда израильтяне покинули Галгал, то обнаружили, что Ангел Господень был там. Это вызвало их слезы. Но то были слезы по утраченным благам. Возможно, в Бохиме Бога еще чтили, поэтому Его отношения с жителями Бохима остались прежними, и Он относится благосклонно к их слезам. Но какая разница! Там нет силы и света лица Господня. Но на Него всегда может рассчитывать верующий, как и тогда, когда море расступилось пред лицом Его и Иордан отступил. Чувствуется печальное положение всего этого, однако успокаивает сознание того, что Его благодать не может отступить и не отступит (смотрите Суд. 6,13-14). Эта перемена от Галгала до Бохима является ключом к этой книге. Увы, такое положение чад Божиих слишком часто повторяется!
Святой Дух, изложив эти общие основы, продолжает повествовать об историческом развитии положения израильтян. Во все дни Иисуса и во все дни старейшин, жизнь которых длилась и после Иисуса Навина, израильтяне служили Господу. То же самое повторилось и с Церковью. Пока апостолы Иисуса были живы, она действовала должным образом. Однако и апостол Павел (Деян. 20,29), и апостол Петр (2 Пет. 2) одинаково предостерегали святых, что неверие и непокорность, к несчастью, последуют по их отшествии. Эти начала греха уже тогда имели место. Связь и общение с неверными (дело рук дьявола) и стали теми предпосылками, благодаря которым грех распространился среди израильтян и опутал их.
Господь говорил об этом (Матф. 13), но относил это не к церкви, а к доброму семени, которое Он посеял. Иуда далее развивает эту мысль, ясно и точно указывая на возможные последствия.
Когда же восстал в Израиле другой род, не знавший Господа и не видевший всех великих дел Его, и стал служить идолам тех народов, которых израильтяне пощадили, Бог перестал защищать их. Не сохранив в душе своей веру, израильтяне попадают в сети внешнего врага. Но, как мы уже видели, Бог жалел страдающий народ Свой и воздвигал им судей, которые, признавая имя Его, вновь позволяли силе Его проявиться среди народа Израиля.
Бог, зная, что представлял из себя народ Израиля и каковым было его состояние, оставил филистимлян, сидонян и другие народы на земле Ханаана, чтобы искушать израильтян, чтобы сыны Израиля могли учиться войне и набираться опыта, познавая пути Господни и Его управление.
Поэтому премудростью и предвидением Бога, Который знает сущность человека, неверие израильтян было обращено в благословение. Внешнее благополучие, без испытаний, не избавило бы их от неверия, поскольку без них Израиль был бы лишен тех навыков и сражений, с помощью которых они могли бы познать Бога, Его пути и Его отношение к ним, а также свои собственные души.
И мы проходим через те же испытания по тем же самым причинам.
Теперь я остановлюсь на главных вопросах, представленных событиями этой книги. Гофониил, Аод и Самегар были поочередно первыми орудиями, которые Бог использовал для освобождения Своего народа.
Прежде всего следует указать на падение народа Израиля, ибо как только израильтяне начинали служить чужим богам, они сразу же попадали в рабство. Очутившись в тяжком положении, они с воплем взывали к Господу. Именно таким путем всегда приходит освобождение (главы 3,9.15; 4,3). В последнем случае Господь отступает от Своих обычных путей. Народ Израиля становится бессильным и бездеятельным, неспособным решать даже свои внутренние проблемы. Таков результат их постоянных падений. Было утрачено ощущение Божией силы.
В то время, о котором мы говорим, судьей Израиля была женщина. Это знамение всемогущества Божия, ибо Девора была пророчицей. Однако это противоречило обычным постановлениям Божиим и являлось позором для мужчин. Девора призывает Варака (ибо там, где действует Дух Божий, Он различает и направляет). Девора сообщает Вараку то, что повелевает ему Господь. Он соглашается, однако у Варака недостает веры, чтобы действовать как человек, получивший указания непосредственно от Бога и поэтому не нуждающийся в других. Только тот, кто непосредственно общается с Богом, осознает присутствие Бога и то, что Он вмешивается в ход событий, чтобы помочь Своему народу. Варак не желает идти один, без Деворы. Однако этот недостаток веры не делает ему чести. Люди сохранят положение, которое отвечает мере их веры, и Бог вновь прославляется через поступок женщины. У Варака достает веры, чтобы подчиниться в том случае, если окажется рядом тот, кто сможет положиться непосредственно на Бога, однако ее недостает, чтобы он сам был в состоянии сделать то же самое. Такое бывает слишком часто. Бог не отвергает Варака, но и не прославляет его. Фактически это ни в коем случае не доказывает истинную веру в Бога. Именно через веру в Него Бог прославляется.
В данном случае налицо не прямое истребление врага, а дисциплинирование народа в войне с целью выведения его из состояния духовной слабости, до которой они дошли. Они начали с малого. Женщина стала орудием, ибо страх не прославляет Бога, и Бог не может позволить, чтобы Его слава опиралась на людей в подобном состоянии. Однако постепенно “рука сынов Израилевых усиливалась более и более над Иавином, царем Ханаанским, доколе не истребили они Иавина...”
Обычно в результате такого действия Святого Духа (как в данном случае) проявляется добровольное принесение народа себя в жертву (глава 5,2). Но тем не менее Дух Божий показывает нам, что неверие среди народа побуждает многих оставаться в стороне. И таким образом люди теряют способность проявлять и познавать силу Божию. Суд Бога переходит в проклятие там, где наблюдается полное нежелание быть рядом с народом и поддерживать его в период слабости.
Но сыны Израиля опять стали делать злое пред очами Господа, и Он предал их в руки мадианитян. И сыны Израиля опять возопили к Господу. Бог доводит до сознания народа причину их страданий. Это действительно было ответом, но на время Бог предоставляет их самим себе. Он не действует среди них так, чтобы они тотчас получили избавление, но Он помогает им, действуя через того, которого Он избрал, чтобы освободить их. Бог прославился в Гедеоне, однако поручение этого дела одному человеку доказывает, что состояние израильтян было еще хуже, чем прежде. Тем не менее даже в таком унизительном их состоянии Бог находит средства во всем явить Свою славу. Там, где Он действует, проявляется сила, да и вера, действующая согласно этой силе в ее собственном проявлении.
Рассмотрим немного историю Гедеона, и в особенности ту работу, которую проделал Дух в этом освобождении, а также веру поставленного Богом судии. Совершенно очевидно, что многие мысли приходили в голову Гедеона; он много времени провел в серьезных размышлениях, прежде чем Ангел Господень заговорил с ним. Но именно посещение Ангела заставило Гедеона придать форму и выражение тем мыслям, которые переполняли его сердце. Гедеон страдал вместе с остальными от гнета врагов Божиих, однако это побудило его думать о Боге вместо того, чтобы принять решение терпеть рабство как неизбежное зло. Ангел Господень говорит Гедеону: “Господь с тобою, муж сильный!”
Теперь становится очевидным то, чем прежде были заняты мысли Гедеона. Речь идет не о его собственном положении, а об отношениях между Господом и Израилем {Речь идет не о возвеличивании обетований, данных Аврааму, а о проявлении искупительной силы в Господе на благо Израилю. Нечто похожее было и с Моисеем, обращаясь к которому, Господь говорил “твой народ”, и который всегда отвечал: “Твой народ”. Так и Гедеон не мог отделять себя от всего Израиля - народа Божия. “Господь с тобою”, - говорит Ангел. “Если Господь с нами, - отвечает Гедеон, - то отчего постигло нас все это?” Но это весьма важный принцип веры и ее проявления. Заметьте также, что все, происходящее в сердце верующего, являлось тем снованием, которое Господь использовал в свидетельстве (стих 8), только здесь добавлено обвинение в непокорности}. “Если Господь, - сказал Гедеон, - с нами, то отчего постигло нас все это? И где все чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: “Из Египта вывел нас Господь?" Ныне оставил нас Господь, и предал нас в руки Мадианитян...”
И, действительно, вера была источником всех этих рассуждений и проявлений ума. Господь сотворил все эти чудеса. Он вывел народ Израиля из Египта. Но если Господь был с израильтянами, если Он находился в таких отношениях со Своим народом, почему же израильтяне оказались в таком плачевном положении? (О, как подошли бы эти рассуждения к Церкви!)
Гедеон признает также, что именно Господь отдал их в руки мадианитян. Как же мысли о Боге возвышают душу человека над переносимыми им страданиями! Размышляя о Нем, человек признает в этих самых страданиях руку и весь образ Того, Кто ниспослал их. Именно это возвышает бедного израильтянина, томящегося под гнетом рабства. “Господь, воззрев на него, сказал: иди с этою силою твоею, и спаси Израиля от руки Мадианитян...” Это посещение и повеление Господа придают свою форму и свою силу тому, что прежде было всего лишь испытанием сердца.
Тем не менее именно это испытание сердца дало Гедеону силу, ибо в этом заключалась внутренняя связь веры со всем тем, чем Господь являлся для Своего угнетенного народа, осознавшего существующую между Ним и ими связь.
Теперь мы посмотрим на процесс укрепления этой веры и увидим, что она крепнет ради освобождения народа Божия. Сначала Гедеон осознает свою собственную незначительность, какой бы ни была связь между Господом и Его народом (глава 6,15). Господь, отвечая, показывает ему одно простое средство: “Я буду с тобою...” Драгоценное снисхождение! Прекрасное и глубокое ободрение души! Вера Гедеона была слабой. Настоящее состояние народа Израиля, в котором он так долго пребывал, стерло из памяти все те чудеса, которые Господь сотворил, когда они выходили из Египта, и теперь израильтяне едва ли осознавали Его присутствие. Ангелу Господню было угодно медлить в отношении Гедеона, чтобы укрепить его веру.
Гедеон, который обращался к пришельцу с тайной уверенностью, что это был Господь, теперь на самом деле знает, что видел Ангела Господня лицом к лицу. Это было подлинное откровение, достаточное для того, чтобы сокрушить его эгоизм, что действительно имело место, однако оно могло также надежно укрепить в его хождении среди других, которые не познали Господа, как он. Хотя видения могут быть разными, тем не менее так происходит всегда, когда Бог воздвигает особое орудие для освобождения Своего народа.
Господь дал Сам ему знать о Себе, и теперь Он уверяет Гедеона: “Мир тебе, не бойся, не умрешь”.
Человек, который смирился в присутствии Бога, получает от Него силу, поскольку Он благословляет этого человека. Гедеон чувствует это и убеждается в этом, ибо Господь желает Гедеону мира и благословляет его. Само слово Шалом переводится “Мир вам”. То же самое слово было использовано в названии устроенного Гедеоном жертвенника.
Когда Бог оказывает сильное влияние на сердце человека, то первый результат этого влияния всегда проявляется в отношениях с Самим Богом. Все мысли Гедеона были связаны с Господом, он много думал о Нем, прежде чем все это произошло. Но, будучи поглощен мыслями о Господе, он выражает свои чувства {Подобное чувство мы наблюдаем и у Елиезера (Быт. 24,27). Очень интересно будет отметить разные обстоятельства, при которых были устроены жертвенники Господу. Назову несколько отрывков: Быт. 8,20; 12,7: сравните 13,4; смотрите 21,33; 22,9; 26,25; 33,20; 35,7. Также можно отметить Исх. 24,4; Иис. Н. 8,30 и здесь Суд. 6. Оказывается, Гедеон устраивал даже два жертвенника: один, чтобы поклоняться самому, а другой по велению Господа о свидетельство (1 Сам. 7,17; 14,35; 1 Цар. 18,32. К этому можно также добавить 2 Сам. 24,25; Езд. 3,2)} через поклонение Ему, когда получает от Господа ответ на все свои размышления {Поучительно обратить здесь внимание на разницу между движениями сердца, как следствием и результатом веры, и ответом Бога на желания и затруднения, вызванные этими движениями. В стихе 13 мы видим выражение этих движений сердца Гедеона, вызванных тяжестью угнетения, которое он испытывает так же, как и его собратья, однако он переживает это иначе благодаря своей истинной вере в Господа. Затем мы находим ответ, который порождает мир, а с миром и поклонение. Подобное происходит, когда, испытав смерть, воскресший Иисус открывается Своим ученикам, произнеся те же самые слова, которые произносит здесь Бог, и закладывает основание Церкви, собравшейся для поклонения. В 7-й главе Евангелия по Луке мы встречаемся с теми же переживаниями в душе грешницы. Она верила в личность Иисуса. Благодатью Божией Он становится для нее всем, однако она еще не знала, что подобные ей могут получить прощение и избавление и идти с миром. Иисус заверил ее в этом и тем самым дал ответ ее вере. Именно такой ответ Евангелие дает каждому верующему. Святой Дух свидетельствует об Иисусе, что приводит к осуждению греха. Познание Бога во Христе, познание самих себя освобождает от рабства греха (ибо есть грех, и мы в рабстве, проданные греху), однако это познание приводит к конфликту, возможно, даже к душевным страданиям. Часто душа борется с грехом и не может одержать верх над ним; она не может подняться выше определенной точки (большая часть проповедей, от которых она ожидает просветления, перестают действовать), однако Евангелие заявляет о Божиих источниках, способных вывести душу из такого состояния. “Иди с миром”, - говорит Христос бедной грешнице. Именно этого она еще не знала (сравните Деян. 2,37-38)}. Гедеон устраивает жертвенник Богу мира. И, таким образом, между Богом и Его слугою устанавливаются мирные отношения, и все это имеет место между Гедеоном и Господом.
Теперь следует открытое служение Гедеона, которое включает и восстановление отношений Бога с Его народом, и это прежде всего проявляется в недрах семейства Гедеона, в его собственном городе. Израильтяне должны избавиться от Ваала, прежде чем Бог сможет изгнать от них мадианитян. Иначе как Ему сделать это, если они все еще поклоняются Ваалу?
Поэтому Гедеону было велено явить такое поразительное свидетельство, которое привлекло бы внимание всего народа к необходимости свержения Ваала для того, чтобы дать возможность вмешаться Самому Богу.
Вера предшествует внешней силе: с грехом должно быть покончено в Израиле, прежде чем станет возможным изгнать врага. Сначала покорность Богу, а затем сила - так повелевает Бог.
Когда суеверие, силой навязываемое сатаной (каким бы путем оно ни проявлялось внешне), подвергают презрению, то оно уничтожается. Это происходит, возможно, потому, что Бог поддерживает презирающего это суеверие, а сам этот человек следует по пути послушания.
Гедеон разрушает жертвенник Ваала и этим приводит в ужас народ, возбуждая его гнев, причиной которого было суеверие. Но что мог сделать этот бог, этот идол? Он даже не мог защитить себя, как сказал сам владелец этого жертвенника. Бог оказывал воздействие на разум тех, в ком была вера. Однако враг не прекращает нападки по этому поводу и продолжает сопротивляться. Нет ничего более презренного, чем отвергнутый идол. Однако, если сатане не удается стать богом среди людей, это не значит, что он исчерпал все свои возможности, ибо тогда он будет подстрекать людей к открытой вражде против тех, кто разрушает его жертвенники. Однако если мы на стороне Бога, то это приводит лишь к тому, что сатана оказывается во власти Бога, и нам обеспечена победа, освобождение и мир.
Мадианитяне выступают против израильтян. Все готово для вмешательства Господа. Дух Господень объял Гедеона. Это новый этап в ходе событий: вслед за верой появляется и сила. Гедеон трубит трубою, и те, кто незадолго до этого был готов убить его, теперь следуют за ним. Гедеон посылает послов ко всему колену Манассиину. Поднимаются также и колена Асирово, Завулоново и Неффалимово. Сила Духа, которая управляет мыслями людей, поддерживает веру тех, кто признает Бога, кто признает Его в Его отношениях со Своим народом и преданно отвращается от зла, которое несовместимо с этими отношениями.
Бог дает еще одно доказательство Его великого снисхождения, соглашаясь сделать знамение, чтобы укрепить еще слабую, но истинную и искреннюю веру Гедеона, который чувствует, что Бог может наказать его за недостаток в нем веры, однако еще раз просит Его сотворить знамение. Несмотря на это, Господь исполняет просьбу Гедеона.
Двадцать две тысячи человек последовали за Гедеоном. Однако Господу не нужно было столько народу. Он один должен был прославиться в освобождении израильтян. Вера народа все еще была слабой, даже при том, что Дух Божий оказывал на них действие, поэтому двадцать две тысячи человек согласились возвратиться, когда Гедеон предложил им это. Возбуждение, вызванное верою другого, в корне отличается от личной веры.
Однако и десять тысяч человек все еще было избыточным количеством. Рука Господа должна была быть видна в том, что происходило. И только те могли остаться с Гедеоном, кто не останавливался утолить свою жажду, принимая удобное для себя положение, а спешил напиться воды при первой возможности, больше думая о битве, чем о том, чтобы создать себе удобства в пути. Для израильтян необходимо было, чтобы Господь занял Свое место в их сердцах, чтобы вера обитала в их душах. И по справедливому решению Божию Ему было угодно, чтобы израильтяне, занимая такое положение в деле, оставались непричастными к славе.
Гедеон теперь полностью полагается на Бога. Прежде по слабости своей веры он больше рассчитывал на себя самого вместо того, чтобы просто положиться на Бога. Гедеон глубоко ощущал то состояние, в каком пребывали израильтяне, а потому не колебался из-за того, что народ был не с ним, ибо что можно было сделать с таким народом? Чувство недоверия, которое возникло из-за склонности надеяться и рассчитывать большей частью на себя самого, теперь сменяется недостатком уверенности в том, что Господь с ним. Однако теперь, обретя уверенность в том, что Господь избавит израильтян собственными средствами, Гедеон полностью полагается на Него.
Господь вселяет ужас во врагов израильтян, вызвав тревогу в их рядах, и дает знать об этом Гедеону. Как трогательна забота, которую Бог проявляет, чтобы вдохнуть уверенность в Своего слугу соответственно той потребности, которая создается самим положением вещей. Теперь само имя Гедеона с ужасом воспринимается бесчисленным войском мадианитян. Затем, охваченные ужасом, они начинают поражать друг друга. Самоуверенность мадианитян, основанная лишь на бессилии израильтян, испарилась пред лицом силы веры, ибо орудия врага всегда отличались порочной совестью. Именно Господь одерживает победу. Трубы и светильники (и больше ничего) объявили о присутствии Его и о присутствии слуги Его - Гедеона. Множество израильтян преследовали врага, пользуясь тем, что совершила вера, хотя сами они были лишены веры, что обычно и бывает результатом подобного возбуждения.
Тем не менее не все помогали Гедеону, когда он преследовал мадианитян. Но в данный момент Гедеон презирает трусость, которая не желает признавать его из-за оставшегося страха перед силой угнетателей. Возвратившись назад, он накажет в праведном негодовании веры тех, кто в такой момент показал себя пособником врага, в то время как слуги Божии были “утомлены, преследуя врагов” (глава 8).
Пока еще предстояло все это, Гедеон и бывшие с ним были заняты этим делом и продолжали погоню, ибо впереди еще было время по завершении всего совершить месть. Гедеон поступил осмотрительно, отступив на задний план, чтобы ослабить зависть тех, которые чувствовали себя уязвленными тем, что Гедеон имел больше веры, чем они сами. Ефремляне не выпячивали свою значимость и не требовали, чтобы их призвали, когда мадианитяне держали в своей власти землю Израильскую. Было бы неразумно связываться с подобными людьми. Если мы удовлетворены тем, что исполнили дело Божие, то они будут удовлетворены той добычей, которую заполучили преследуя врага. Они воспользуются этой победой для себя. Это можно было им позволить, ибо на самом деле и они сделали кое-что для дела Божия, хотя и с опозданием, но поддержали Гедеона. Они пришли, когда их призвали, и, как оказалось, охотно; они последовали за Гедеоном, принеся ему головы двух князей мадиамских. Тайна же веры и Господа оставалась с Гедеоном. Было бесполезно говорить об этом ефремлянам. Народ Израиля ничего не знал о своей слабости. Гедеон должен был быть сильным, находясь на стороне Бога во избавление Израиля, поскольку израильтяне не могли быть таковыми, поддерживая его. Но именно по этой причине ефремляне не могли понять, почему их не позвали раньше. Этого им вообще не следовало объяснять, ибо причиной всего было их плачевное состояние. Однако опасность миновала и трудности отступили, поскольку Гедеон поступил мудро, не тревожа их умы, не подчеркивая и не выпячивая свою значительность, которая вырастала из той веры, какую они были не в состоянии сами почувствовать, и трудностей, которых им было не дано оценить, поскольку сами они не имели такой веры. Мы должны быть ближе к Богу, чтобы почувствовать, чего не хватает Его народу для того, чтобы соответствовать Ему. Ибо именно в Нем мы обнаруживаем то, что позволяет нам постичь и Его силу и необходимость наших отношений с Ним.
Во все дни жизни Гедеона израильтяне пребывали в мире.
Хотя подробности этого освобождения вызывают особый интерес, мне кажется, что нам следует остановиться на том пагубном состоянии, в котором народ Израиля находился до этого. Ведь выглядит вполне естественным то, что тот или иной слуга Господень, доверившийся Ему, должен освободить народ Израиля от бремени, угнетающего их. Или же народ, пробужденный словами пророчицы, осознав свое положение с помощью Божией, одержал победу над своими врагами. Однако в этом случае вновь должно появиться и ощущение связи Господа с Его народом. Именно этого и добивается Бог в случае с Гедеоном, как мы уже видели, и Он сопровождает это трогательным снисхождением и нежной заботой. Но это было необходимо. Поэтому Бог один совершает освобождение Своего народа. Народ не следовало привлекать к этому, чтобы они не приписывали победу себе, поскольку, чем дальше мы от Бога, тем с большей готовностью мы приписываем себе все Его заслуги.
После смерти Гедеона, как мы видим, в результате последовавшего отдаления израильтян от Бога, между сынами Израиля начались внутренние распри. Они оказались неблагодарны дому Гедеонову, и среди них была развязана война по вине нового вождя, которого они поставили над собой и который вместо того, чтобы бороться с врагами Божиими, стремился лишь властвовать над народом, который теперь жил в мире (глава 9).
После свержения Авимелеха и его сихемских сторонников наступил временный покой, после которого народ Израиля опять стал делать злое, предаваясь идолопоклонству, за что Господь предает израильтян в руки тех народов, чьим богам они служили. Жестоко притесняемые своими врагами, сыны Израиля возопили к Господу, Который упрекает их за их поведение в прошлом и отсылает назад к богам, которым они поклонялись. Тогда израильтяне отвергли от себя чужих богов. И Господь сжалился над ними (глава 10).
Израильтяне, оставшись без вождя, обратились к вождю “пустых людей” и обещали подчиняться ему, если он соблаговолит стать над ними начальником. Иеффай дает согласие. И хотя в этом было спасение, тем не менее мы видим во всем этом, как низко пал Израиль. И сам Иеффай жестоко поплатился за свою необдуманную и поспешную клятву. Более того, когда гордые Ефремляне пришли к Иеффаю с жалобой на то, что с ними обошлись неуважительно и унизили их, последний не проявил мудрости и должного хладнокровия, присущего человеку, знающего Господа, как знал Его Гедеон. Какая огромная разница между временами Иеффая и временами Иисуса Навина! Бог делает все больше и больше во имя спасения народа Израиля, однако это никак не отражается на неверии израильтян, и состояние их продолжает ухудшаться (главы 11, 12).
После смерти Иеффая израильтяне некоторое время наслаждались миром, повинуясь нескольким судьям, которых Бог воздвиг им. Однако скоро они опять обратились на прежний путь греха, и Господь предает их в руки филистимлян. История Самсона повествует нам о самом начале отношений израильтян с этими жестокими врагами, которые прекратили свои нападки только тогда, когда Давид покорил их. В то время, о котором идет здесь речь, филистимляне находились на высоте своего могущества. Однако самым важным здесь является история Самсона (главы 13-16).
Самсон, как образ, представляет нам принцип назорейства, полное отделение от мира для Бога, источник силы в столкновении с нашими врагами, представленными как враги, которые стремятся к тому, чтобы одержать верх над народом Божиим в данной им мере и в их собственных сердцах.
Филистимляне не были карой или наказанием, ниспосланными извне. Они жили на той же земле, что и израильтяне, то есть на земле обетованной. Перед этим, несомненно, другие народы, оставленные в пределах земли Ханаана израильтянами по неверию их, стали ловушкой сынам Израиля, так как они склоняли их к браку с идолопоклонниками, а также к поклонению идолам. И Господь предавал израильтян в руки их врагов. Однако теперь те, которым было дозволено остаться на завоеванной израильтянами земле, взяли власть над Израилем.
Здесь же то, что может обеспечить победу и дать мир наследникам обетования, является той силой, которая сообщается путем отделения от всего, что принадлежит плотскому человеку, и путем полного посвящения себя Богу, насколько это осознается человеком. Такое назорейство является духовной силой или, скорее, тем, что характеризует ее, когда враг находится на земле обетованной. Ведь Самсон судил израильтян во время господства филистимлян (глава 15,20). После него Самуил, Саул и прежде всего Давид полностью изменили положение вещей.
В положении, когда вражья сила господствует на земле обетованной, только назорейство способно дать силу тому, кто верит. Эта тайна остается неизвестной людям мира сего. Христос является идеальным примером этому. Зло царило среди народа Израиля. Действия же Христа были отделены от зла. Он был одним из народа, но подобным Левию (Втор. 33,9), Он не был из них. Он был Назореем. Но мы должны видеть различия в этом отношении.
В нравственном плане Христос был отделен от грешников даже находясь на земле, так же, как и теперь. Однако внешне Он находился в среде грешников. Да и как свидетель благодати и олицетворение ее, Он духовно пребывал среди грешников. С момента Своего воскресения Христос полностью отделяется от грешников. Этот мир уже не видит Его и увидит Его не раньше, чем Он явится судить.
Именно в этом последнем состоянии, будучи в сущности совершенно отделенными от этого мира, Церковь и христиане находятся в связи с Господом. Такой Первосвященник и подобает нам. Церковь и христиане только тогда сохраняют свою силу, когда пребывают в этом состоянии полного отделения от мира. Это состояние непонятно миру, и он не в состоянии принять в этом участие. В этом нет места человеческому веселью и человеческой общительности, но присутствуют божественная радость и сила Святого Духа. Жизнь нашего обожаемого Спасителя была тяжелой и опасной, исполненной страданий и большого напряжения (и причина этого заключалась не в Нем Самом, ибо Его сердце источало любовь, а в том зле, которое давило на Него со всех сторон). Я говорю о Его жизни и о Его собственной душе. Что касается других, то Его смерть открыла шлюзы, чтобы весь поток Его любви хлынул на несчастных грешников.
И все же, как бы ни был Господь отделен от мира, Он мог сказать в отношении Своих учеников: “Сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную”. Лучшим из пожеланий было, чтобы божественная радость заменила человеческую. И наступит день, когда эти две радости сольются в одну, когда Он опять будет пить вино, хотя и в ином окружении, то есть с Его народом. Однако этому еще не время, пока зло царит в этом мире. Оно царило в Израиле, где должна была быть правда. Она царит в христианстве, где святость и благодать должны были бы проявляться во всем своем благолепии.
Отделение для Бога, о котором мы говорим, в этих обстоятельствах является единственным способом насладиться крепостью Божией. Именно в этом сущность положения церкви. Если она не устояла в этом положении, то, значит, перестала являть характер своего Главы, связь с Ним, Который “отделен от грешников и превознесен выше небес”. Лжесвидетельством является утверждение филистимлян о том, что Дагон якобы сильнее Бога; об этом заявляет ослепленный узник.
И все же замечательно то, что когда бы мирские ни отнимали путем уловок и обольщения то, что Бог отделял для Себя, это всегда заканчивалось наказанием Божиим или гибелью их. Вспомним Сарру в доме фараона или в данном случае Самсона, ослепленного и содержащегося в плену у филистимлян, и опять-таки Сарру в доме Авимелеха, хотя Бог не погубил последнего по причине искренности сердца его, но только наказал его.
Назорей олицетворяет собой Христа - того Христа, каким Он был здесь на земле по настоятельной потребности, а также того Христа, какой теперь навсегда и с полным правом воссел одесную Бога на небесах, Христа, скрытого в Боге, где вместе с Ним сокрыта и наша жизнь. Назорей символизирует и церковь и отдельного христианина, поскольку и то и другое отделено от мирского, посвящено Богу и хранят тайну этого отделения.
Таково положение церкви, единственно признанное Богом. Эта церковь, будучи объединенной с Христом, отделенным от грешников и превознесенным выше небес, не может принадлежать Ему, находясь в каком-то другом положении. Она может и не оставаться верной этому положению, однако только в этом положении она останется со Христом. Она не будет признана ни в каком другом.
Самсон олицетворяет склонность церкви и христиан изменять этому положению, склонность, которая хотя и не всегда приносит плоды зла, но способствует внутреннему и фактическому пренебрежению назорейством и вскоре может привести к полнейшей утрате силы, в результате чего церковь идет на уступки миру. Бог все еще может использовать ее, прославляя Себя через тот беспорядок, который она производит на земле врага, которая должна принадлежать ей. Бог в состоянии даже удержать ее от того греха, к которому может привести ее скользкий путь. Однако то состояние разума, к которому она устремляется, способствует еще большему ее падению.
Бог использует женитьбу Самсона на филистимлянке для наказания этого народа. Самсон полон свежих сил, его сердце принадлежит Господу, им движет Святой Дух, поэтому он действует силою в окружении врагов, которых он настроил против себя. И, фактически, он никогда не женится на этой филистимлянке.
Я уже говорил, что Бог использовал это обстоятельство. Именно таким образом Он мог использовать духовную силу церкви, пока она все еще тяготела к Нему, хотя своими поступками она не могла снискать Его одобрение, ибо поступала не совсем праведно. Ясно и то, что женитьба Самсона на дочери Фимнафянина была большим грехом, вопиющим нарушением постановлений Господних, грехом, который ни в коей мере не оправдывает благословение, дарованное Самсону Господом, когда филистимляне причинили ему зло. Ведь не своей женитьбой он снискал себе благословение, а совсем наоборот.
Поэтому израильтяне не поддерживают Самсона в его стычках с филистимлянами, вызванными этой женитьбой. Дух Божий не воздействует здесь на народ Израиля, как в случае с Гедеоном, Иеффаем или Вараком.
Более того, когда речь идет о назорействе, то следует ожидать противодействия со стороны народа Божия. Назорей был выделен из среды израильтян, потому что они сами больше не были отделенными для Бога. А поэтому они лишились силы и позволили, чтобы мирское господствовало над ними, при условии, что их оставят в покое. Израильтяне не желали, чтобы кто-то действовал верою, потому что это вызывало беспокойство мира и настраивало его против них. “Разве ты не знаешь, - говорили они Самсону, - что Филистимляне господствуют над нами?” Даже признавая Самсона своим, израильтяне тем не менее пожелали предать его в руки филистимлян, чтобы сохранить свой покой.
Но что касается жизни Самсона, которую мы сейчас рассматриваем, то в ней кое-какие подробности требуют большего внимания.
Женитьба Самсона была грехом. Однако отделение народа Божия больше не было той мерой, которую определил Бог для практического применения. Сам этот факт был непростительным еще и потому, что Самсон, не спрося совета у Бога, поступил самовольно. Но обстоятельства складывались так, что Самсон в то время не сознавал все то зло, которое совершал, и Бог позволил ему искать мира и дружеских отношений с хананейским миром (то есть, иначе говоря, с миром вне круга народа Божия) вместо того, чтобы воевать против них. Поэтому Самсон имел все основания позже начать вражду с филистимлянами.
До своей женитьбы Самсон убил льва и обнаружил в львином трупе мед. Он имел силу от Бога, пока действовал искренно. Загадка его - тайна народа Божия. Лев бессилен против того, кто принадлежит Христу. Христос уничтожил силу того, кто имел власть смерти. Могуществом Духа Христова наша брань завершается победой, и мед течет из нее. Однако это тайна общения с Господом. Давид лучше сохранял это положение благодаря честному исполнению своего долга.
Самсон не оберегал себя от таких связей с миром, к которым легко могло привести тогдашнее состояние народа Израиля. То же самое всегда грозит и христианам. Однако в каком бы неведении ни находились израильтяне, если уж чада Божии вступают в союз с этим миром и таким образом придерживаются линии поведения, противоречащей их истинной сути, то они, несомненно, потом разочаруются. Они не сохраняют себя от мира сего для Бога, они не хранят тайны своей и Божией, тайны, которая познается только в общении с Ним. Они утрачивают свою мудрость; этот мир завлекает их обманом, их отношения с этим миром становятся хуже прежних, и мир начинает открыто презирать их, продолжая идти своим собственным путем, не обращая внимания на то, что народ Божий негодует на такое отношение к себе со стороны мира.
Что было делать там Самсону? Его своеволие (глава 15) активно действует, и он по своему усмотрению использует ту силу, которую дал ему Бог (подобно Моисею, когда он убил египтянина). И мы сами несем на себе отпечаток того мира, в котором вращаемся, хотя и являемся чадами Божиими. Но Бог использует и это, чтобы Своей властью полностью отделить нас от мира, делая союз наш с ним невозможным, приводя нас к прямому столкновению с этим миром, пусть даже с помощью тех же самых вещей, которые способствовали нашей связи с ним. Нам лучше оставаться в стороне от мира. Однако необходимо, чтобы Бог поступил с нами так, когда союз с этим миром стал привычным и допустимым в Церкви {В этом союзе, когда он имеет место между этим миром и истинными христианами или теми, кто, по крайней мере, исповедует истину, мир всегда занимает господствующее положение. Когда же, напротив, мир связан с иерархией, то в этом союзе господствует суеверная иерархия, ибо это необходимо для того, чтобы сдержать и обуздать своеволие человека религиозными узами, приспособленными к плоти}. Самые возмутительные обстоятельства проходят незамеченными. Подумать только: назорей женится на филистимлянке! Бог должен был разрушить подобный союз, породив неприязнь и вражду, так как здесь нет понимания духовной связи с Богом, которая отделяет от мира и дает душевный покой, с помощью которого мы, черпая силу от Бога, можем преодолеть и изгнать врага, когда Бог ведет нас к столкновению через простое откровение Своей воли.
Однако, если мы связаны с этим миром, он всегда будет господствовать над нами. Мы не имеем права сопротивляться требованиям любых отношений, в которые сами вступили. Мы можем приблизиться к этому миру, потому что в нас плоть. Мир же не может приблизиться к чадам Божиим, потому что по своей природе он падший и грешный. Приближение всегда может быть только односторонним и всегда в плане зла, каким бы ни было внешнее впечатление. Свидетельствовать в мире - это совсем другое дело.
Поэтому мы не можем умолять о тайне Господней, чтобы узнать о близких отношениях народа Божия с Ним и о чувствах, порожденных ими, ибо тайна и сила Господа принадлежат исключительно искупленному Богом народу. Как же можно было открыть эту тайну филистимской жене Самсона? Как бы повлияли исключительные привилегии народа Божия на ту, что не из их числа? Как мы можем говорить об этих привилегиях, когда сами отрекаемся от них через ту связь, в которой состоим? Мы отказываемся от этих привилегий, выдавая эту тайну, ибо тогда мы перестаем быть отделенными от мира для Бога и посвященными Ему, а также не можем больше быть сокрыты в Нем, как и ни в ком другом. Этот опыт должен был уберечь Самсона от подобного шага в будущем. Однако во многих отношениях наш опыт бесполезен в делах Божиих, потому что в определенный момент нам необходима вера, ибо мы нуждаемся в Самом Боге.
Тем не менее Самсон сохраняет здесь свою силу. Высшая воля Бога исполнена в этом вопросе, несмотря на серьезнейшие проступки, вызванные общим состоянием дел, которое разделял и Самсон. Однажды на поле битвы он явил силу Господа, который был с ним, и в ответ на его возглас Господь дал ему воды для утоления жажды (глава 19).
Именно этим заканчивается основная история. Мы видим, что народ Божий, братья Самсона, были настроены против него, как и бывает обычно в подобных случаях. Это история силы Духа Христова, явленной в назорействе, в отделении от мира для Бога, но в условиях, полностью противоречащих этому отделению, когда тот, кто возвышен силою этого Духа, вновь оказывается в своей привычной сфере, что всегда грозит утратой веры, тем более (если он не пребывает очень близко к Богу в покое послушания) из-за осознания в себе силы.
Христос продемонстрировал совершенство небесного хождения в подобных обстоятельствах. Мы видим, что никому не удалось понять источника Его силы или Его влияния. Он должен был отказаться от всяких надежд удовлетворить людей в отношении тех принципов, которыми Он руководствовался. Чтобы постичь сущность Его, нужно стать подобным Ему, и тогда не было бы необходимости убеждаться в этом. Ходить пред лицом Бога, предоставляя Ему оправдание Его, - это все, что может быть сделано. Он заставил замолчать Своих врагов с помощью хорошо известных принципов Божиих и прежде всего посредством чистой совести. Но Он не мог открыть тайну, существующую между Ним и Отцом, первопричину Его жизни и источник всех Его поступков. Если эта истина и выявилась, когда сатана настолько усугубил положение, что уже нечего было сказать, то Его враги относились к Нему как богохульнику, и он открыто объявил их сынами сатаны. Мы обнаруживаем это в Евангелии по Иоанну (смотри главу 8). Но к тому времени Иисус не состоял больше в подобных отношениях с народом Израиля. И, действительно, с самого начала Евангелия по Иоанну Израильтяне представлены отвергнутыми и на передний план выдвигается Личность Сына Божия.
С самого начала Своего служения Христос занимает положение покорного Слуги, Который приступает к открытому служению лишь тогда, когда Бог призывает Его, после того, как Он смиренно принял крещение от Иоанна. Решающим моментом является Его искушение в пустыне. Искуситель стремился заставить Христа выйти из положения покорного Богу человека, потому что Он был Сыном Божиим. Однако сильный человек был убежден: остаться покорным Богу - единственный способ помешать врагу. Христос всегда действовал, как полностью отделенный для Бога внутренний человек, пребывая в отношении со Своим Отцом и в полной зависимости от Него, покоряясь Ему без тени самоволия. Именно поэтому Он был самым милосердным и доступным из людей, и мы в Его поступках наблюдаем такую нежность и доброту, какую никогда не увидишь в людях, вместе с тем мы всегда чувствуем, что Он был странником. И не потому, что Он проявлял Себя как странник в Своих отношениях с людьми; это лежит глубоко в Его душе - это, что составляет саму Его природу и, следовательно, определяет Его действия, основанные на общении Его с Отцом: все это в корне отличается от того, чем определяются поступки человека.
Он пребывает в духовном одиночестве. Поразительно то, что Его ученикам было непонятно многое из сказанного Им. Единственная, кто хоть немного чувствовал душу Его, была Мария из Вифании, и об этом должен был узнать весь мир. Он сочувствовал каждому в беде, а Ему - никто.
Этим духом самоотвержения, полного отрицания Своей собственной воли, духом покорности и зависимости от Своего Отца и отмечена вся жизнь Иисуса. После принятия крещения от Иоанна Иисус молился, когда обрел Духа Святого. Прежде чем призвать на служение апостолов, Он провел всю ночь в молитве. Совершив чудо насыщения пяти тысяч человек пятью хлебами, Он восходит на гору и уединяется, чтобы помолиться. Когда у Него попросили разрешения сидеть в Царстве Его по левую и правую руку от Него, то Он заявил, что не Он решает это, а Отец Его. Переживая ужасные душевные муки в Гефсиманском саду в ожидании крестной смерти, Он изливает душу Свою Отцу Своему, но разве Он не осушит чаши, уготовленной Ему Отцом? Излив душу Отцу, Он остается спокойным пред людьми. Он истинный Назорей, отделенный от людей Своим постоянным общением со Своим Отцом и покорностью Сына, воля Которого состоит лишь в том, чтобы исполнить благоволие Отца Своего. Его приношением было исполнение воли Пославшего Его и совершение дела Его.
Но именно тогда, когда человек не пожелал принять Его и прекратились всякие отношения между человеком и Богом, Иисус полностью принял образ Назорея, отделившись от грешников, будучи вознесенным выше небес. Именно Христос, пребывающий на небесах, является истинным Назореем, Христос, получивший от Отца обетование Святого Духа, посылает Духа на Своих учеников, чтобы, подкрепленные силою Святого Духа, они могли сохранить то же положение на земле через общение с Ним и Его Отцом, действуя через отделение этим общением и поэтому имея возможность использовать силу Его и божественное разумение, которое освещает и поддерживает ту покорность, ради которой они отделены для славы Христовой и служения Его. “Если пребудете во Мне, - говорит Иисус Своим ученикам, - и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам”. Они были не от мира сего, как и Он был не от мира сего. Церковь, образованная из Его учеников, должна была действовать, как отделенная от этого мира и отделенная для Него в небесной жизни.
История Христа аналогична истории Самсона, если рассматривать это как принцип. Однако подробности истории Самсона доказывают, что источник божественной силы был доверен тому, кто, увы, был неспособен сохранить общение с Богом и остаться покорным Ему, и, таким образом, утратил возможность наслаждаться им!
Самсон вновь грешит через свое общение с дочерью чужеземного бога; он опять вступает в связь с женщинами из племени филистимлян, среди которых жил его отец и обитало племя Даново. Однако он все еще сохраняет свою силу до тех пор, пока влияние на него этих связей не возрастает до такой степени, что он уже не может держать в тайне силу, данную ему от Бога. Сердце Самсона, отдалившееся от Бога, доверяет Филистимлянке то, что должно было оставаться известным только ему и Богу (глава 16).
Обладать тайной и хранить ее - это свидетельство близости с другом. Но знать тайну Божию, обладать Его доверием - это высшая из всех привилегий. Выдать эту тайну чужестранцу, каким бы он ни был, значит пренебречь тем драгоценным положением, в какое мы поставлены Его благодатью, значит потерять его. Что врагам Божиим делать с тайной Божией? Выдав эту тайну врагам, Самсон сам отдает себя во власть их. Все попытки схватить Самсона, пока он хранил тайну своего назорейства, оставались безуспешными. Потеряв это назорейство, Самсон по-прежнему казался внешне сильным и крепким, однако Господь больше не был с ним. “Пойду, как и прежде, и освобожусь. А не знал, что Господь отступил от него”.
Едва ли можно вообразить себе большую глупость, чем доверение Самсоном своей тайны Далиде, и это после стольких случаев предания его в руки филистимлян после пробуждения его! То же самое происходит и с церковью: когда она идет на уступки миру, она теряет всю свою мудрость, даже ту, что присуща человеку. Несчастный Самсон, пусть его сила и вернется к нему, но свое зрение он потерял навсегда!
Но кто из совершавших преступление против Бога когда-либо процветал?
Филистимляне приписывали свой успех своим идолам. Бог не забывает о Своей славе и помнит бедного раба Своего, уничиженного в наказание за совершенный им грех. Филистимляне собираются, чтобы отметить одержанную победу и повеселиться, а также прославить своих богов. Однако Господь наблюдал за всем этим. Испытывая унижения и муки, Самсон в мыслях обращается к Господу, и мысль о Господе все больше захватывает его душу. Назорейство Самсона вновь обретает силу. Самсон трогательно взывает к Богу. Но кому страшен слепой и страдающий узник? Кому в мире известна тайна Господня? Став рабом и навсегда потеряв зрение, Самсон оказывается в условиях, дающих ему такую возможность, какой он не имел даже пребывая в силе, которой лишила его собственная неверность. Однако он слеп и порабощен, и он должен умереть сам, совершая суд над своими нечестивыми врагами. Он отождествил себя с миром, поскольку прислушивался к нему, и должен разделить то наказание, которое обрушится на этот мир {Нечто похожее, хотя и совсем в иной форме и проявляющееся иным образом, мы наблюдаем в случае с Ионафаном. Его вера не была совершенной. Он одной рукой держался за мир, а другую протягивал Давиду, хотя в данном случае его поведение оправдывается родственными связями}.
Если неверность церкви благоприятствует господству над ней мира, то, с другой стороны, мир тогда посягает на права Бога, развращая церковь, тем самым навлекая на себя наказание Божие в момент своего величайшего триумфа, - наказание, которое, если оно положит конец существованию, а вместе с ним и позору назорейства, то одновременно приведет к крушению всей мирской славы.
В пророчестве это относится и к завершению истории еврейского народа {Что касается исповедующей Церкви, то с ней произойдет нечто другое, поскольку святые ее будут вознесены к славе, а оставшиеся отступники осуждены, однако сам факт суда и наказания мира тождествен этому}. Только благочестивый остаток Иудеев сохранится и утвердится на качественно новой основе во исполнение намерений Божиих.
Последующие главы (17-21) повествуют о событиях, расположенных не в хронологическом порядке. В них как бы приподнимается завеса и выявляются некоторые происшествия во внутренней жизни народа, который Бог так долго терпел, которому Он так долго сострадал в бедах и несчастьях, происходящих по причине грехопадения этого народа. Если бы израильтяне были послушны, когда Господь царствовал над ними, то им было бы обеспечено процветание. Своеволие этого народа, отсутствие сдержанности во времена, когда у Израиля не было царя, привело ко вседозволенности. Последнее событие, описанное в этой книге, показывает, до какой степени беспорядка дошли израильтяне и как быстро они отвращались от Бога. Однако это дает нам очень важный урок. Если состояние всего народа Божия способствует проявлению зла и беззакония, заслуживающих наказания, то весь этот народ подвергается незамедлительному наказанию, последствия которого заставляют их как следует задуматься над своим состоянием. Это состояние прежде не позволяло им сдерживать беззаконие или тут же наказывать совершившееся злодеяние. Однако народ Израиля поставлен пред лицо Божие, а Бог судит и наказывает зло, и весь народ должен отвечать перед Богом за содеянное зло.
Сначала израильтяне даже не обращались к Господу за советом, чтобы узнать, как наказать зло. Они действовали, возбуждаемые человеческим негодованием, которое тем не менее было оправданным. Господь дозволял все это, чтобы народ мог осознать свое положение. Это зло, заслуживающее наказания, так притупило их духовное чутье, что они уже не могли и помыслить о том, что им следует делать. Направление их действий определялось прежде, чем они обращались к Нему, ибо они были очень далеки от Него. Они просто спрашивали, кому выступать первым. Господь указывал на Иуду, однако Иуда потерпел поражение. Дважды потерпев поражение там, где ожидали легкой победы, израильтяне, посрамленные и униженные, в слезах вновь обращаются к Господу и вопрошают Его, выходить ли им на сражение с сынами Вениамина. И только теперь Господь обеспечивает израильтянам победу. Гива Вениаминова заслуживает этого наказания, но чтобы привести его в исполнение, израильтяне сами должны были понести наказание, и поэтому Бог допускает, чтобы все израильтяне приняли участие в сражении и испытали на себе его тяжести.
Однако в каком положении оказались израильтяне, когда все сыны Вениаминовы собрались из городов и присоединились к жителям Гивы, совершившим такое гнусное преступление! И заметьте, что Финеес в то время все еще был первосвященником, хотя он достиг зрелого возраста, еще когда израильтяне странствовали по пустыне. Как же долготерпелив был Бог с этим народом, избавляя израильтян, которые так быстро опускались до греха, да еще до такого ужасного! Чего Бог не видит в этом мире и даже в Его народе? Важно отметить выявление Им того внутреннего состояния, которое остается невидимым в исторических событиях. Это проливает гораздо больше света на пути Божии. Однако следует заметить, что это является бедствием и позором внутри и проявляется изнутри под рукою Божией, но это не суд внешних врагов через удаление от Самого Бога.
Книга Руфь повествует также о днях Судей, когда в Израиле не было царя, но она показывает нам светлую сторону тех дней в проявлении милости Бога, Который (благословенно Его имя!) никогда не прекращал действовать среди зла, а также в непрерывном ходе событий к исполнению Его обетований в Мессии, каким бы ни было в то же время развитие всеобщего зла.
Руфь, чужестранка, искавшая убежища в вере под крылами Бога Израилева, принята в милости, и от нее повелась родословная Давида, царя над Израилем, согласно благодати. Это родословие Самого Господа Иисуса по плоти.
Эта книга, как мне кажется, представляет нам символически принятие в милости остатка Израиля в последние дни, их Искупителем (родича, имеющего право на выкуп), Который вступился за них.
Когда Елимелех (символизирующий Бога Царя) умер, Ноеминь (моя отрада, мое удовольствие) стала вдовой и фактически потеряла своих детей. Она символизирует собой еврейский народ, который, утратив своего Бога, подобен вдове и не имеет наследника. И все же будет остаток, лишенный всех прав на обетования (и поэтому в историческом плане изображенный странником), который будет принят в милости (подобно язычникам и церкви) {Сравни Мих.5,3, последняя часть}. который верно и искренне отождествит себя с покинутым Израилем, ибо Руфь тянется к нему и его Богу (смотрите главы 1,16). Бог признает этот остаток, жалкий и страдающий, но в сердце послушный заповедям, данным народу.
Ноеминь, лишенная всего, является символом народа и признает свое положение: она называет себя Мара (горькая).
Тот, кто был ближайшим родственником, кто охотно выкупил бы наследство, отказывается сделать это, если в придачу к нему нужно было бы взять Руфь. Закон (как и церковь) никогда не мог вернуть Израилю его наследство, ни восстановить в милости имя умершего.
Вооз (в нем сила), на которого остаток не имел непосредственного права (и который символизирует Христа воскресшего, в Ком несомненные милости Давида), пытается восстановить имя умершего и вернуть наследие Израиля. Действуя в милости и доброте и поощряя терпеливую, смиренную веру остатка, кроткого на земле, он проявляет свою верность во исполнение намерений и воли Бога относительно этого бедного, всего лишенного семейства. Нет ничего более трогательного и прекрасного, чем данные здесь подробности. Характер Руфи, этой бедной язычницы, обладает такой красотой.
“И взяла Ноеминь дитя сие, и носила его в объятьях своих”, и соседки говорили: “У Ноемини родился сын”. Фактически наследник обетований родится всему Израилю как нации, хотя исполнение обетования коснется только остатка, который, полностью отождествляя себя с интересами народа Божия, не искал ни богатых, ни бедных, но в вере и послушании хранил свидетельство Божие среди народа на пути, определенном Им.
Таким образом, если, с одной стороны, книга Судей показывает нам отпадение народа Израиля и нарушение им своего долга, даже когда Бог был их помощником, а с другой стороны, эта трогательная и бесценная книга представляет нам как зарю лучшего благодать, действующую среди трудностей, обеспечивающую исполнение обетований и украшающую эту сцену страдания и греха прекрасными и светлыми примерами веры, драгоценными плодами благодати, будь то в слабости и преданности или в силе и благости, и всегда в соответствии с совершенной волей Бога, и эта трогательная история символически представляет нам полное восстановление Израиля в благословении согласно обетованию. Это ободряющая и прекрасная картина посреди жестокосердия и скорбей Израиля.
В последующих книгах мы увидим пророчество и историю деяний Бога, развитие событий, ведущих к исполнению Его замыслов, основные принципы, начала, которые закладываются в том, что изображено нам в этом. Ибо Руфь представляет собой род связующего звена между падением Израиля под непосредственным правлением Бога и будущее исполнение Его целей.
Пророчество, которое раскрывает эти цели и дает духовные доказательства этого падения, начинается с Самуилом; мы узнаем об этом от апостола Петра, как и то, что Христос является предметом пророчества (смотри Деян. 3,24).
Илий, последний судья и священник, умирает: его семье суждено стать отвергнутой, ковчег завета захвачен филистимлянами, и Самуил, посвященный Богу новым и необычным образом, выступает с особым свидетельством о Господе.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 7; гл. 8, 9, 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18, 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28; гл. 29, 30; гл. 31.
Мы видели, что книга Руфь занимает промежуточное место между концом эпохи, когда Израиль был поставлен под непосредственное правление Бога, Который время от времени вмешивался посредством судий, и водворением царя на царство, которого Он избрал для него. Этот конец периода, увы, был вызван падением народа и его неспособностью через веру воспользоваться своими привилегиями.
1 и 2 Книги Царств описывают: 1) прекращение первоначальных отношений Израиля с Богом, основанных на послушании народа в соответствии со старым заветом и особыми предписаниями Второзакония; 2) верховное вмешательство Бога через пророчество и 3) водворение царя, которого Бог Сам подготовил, и обстоятельства, которые предшествовали этому водворению. И Израиль не только совершал прегрешения в правление Божие; он отверг это правление.
Подчиненный священству, народ приближался к Богу, наслаждаясь привилегиями, которые были дарованы ему, как народу, признанному Господом. Мы увидим, как ковчег (первая, самая непосредственная и самая драгоценная связь между верховным Богом и народом) попадает в руки врага. Что мог священник, когда то, что придавало его священническому сану все его значение, находилось в руках врага и когда не было больше места, где бы он приближался к Господу, не было престола Божиего посреди Израиля - искупительного места, в котором в благодати, через кропление кровью поддерживалась бы связь Израиля с Богом?
Это было не просто отступничество Израиля в тех обстоятельствах, в которые поставил его Бог. Эти самые обстоятельства полностью изменились вследствие суда Божиего. Внешние отношения Бога с народом были порваны: ковчег завета, центр и основа этих отношений, был отдан разгневанным Богом в руки Его врагов. Священство было естественным и нормальным средством поддержания отношений между Богом и народом. Как использовать теперь это в данных целях?
Однако Бог, действуя самодержавно, мог войти в общение со Своим народом в силу Своей благодати и Своей незыблемой верности, согласно которым Его связь с Его народом продолжала существовать с Его стороны даже тогда, когда всякое признанное отношение между Ним и народом было прервано из-за отступничества этого последнего. Это Он и сделал, восставив пророка. При его помощи Бог тогда непосредственно общался со Своим народом даже тогда, когда народ не поддерживал своих отношений с Ним в своем нормальном состоянии. Обязанности священника были обусловленны целостностью этих отношений; в своих слабостях народ нуждался в нем. Все же при священстве народ сам приближался к Богу через посредничество священника в соответствии с теми отношениями, которые Бог установил и которые Он признавал. Но пророк действовал от имени Бога вне этих отношений или, скорее, над ними, когда народ не был более верным.
Водворение царя имело очень большое значение. Это был новый порядок отношений, который заключал в себе принципы исключительной важности; Бог не был более в непосредственной связи с народом. Над Израилем устанавливалась власть. Бог ждал верности со стороны царя. Судьба народа зависела от поведения того, кто был ответственен перед Господом за соблюдение этой верности.
У Бога было намерение установить этот принцип во славу Христа. Я говорю о Его царской власти над евреями и над народами, над всем миром. Эта царская власть была предвосхищена в Давиде и в Соломоне. Требовать водворения царя, отвергая непосредственное правление Самого Бога, было безумием и мятежом со стороны народа. Но сколько раз наши безумства и наши прегрешения становились поводом для проявления благодати и мудрости Божией и исполнения Его замыслов, до того скрытых от мира! Лишь наши грехи и наши прегрешения привели к славному исполнению этих замыслов во Христе.
Вот важные темы, которые рассматриваются в первой и второй книгах Царств, по меньшей мере до установления царской власти. О славном состоянии этой царской власти и ее гибели рассказывается в книгах Царств.
Первым отношениям Израиля с Богом кладет конец его падение. Ковчег захвачен; священник умирает. Пророчество вводит царя, царя презираемого и отвергаемого, поскольку люди поставили себе другого царя, но царя, которого Бог ставит силою Своего могущества, - вот главные принципы, изложенные в первой и второй книгах Царств.
История показывает нам здесь, как и повсюду, что только Один сохранил верность - это унизительный результат для нас в испытании, которому Бог подверг нас, но вполне достаточный для того, чтобы держать нас в смирении.
Если мы говорили о гибели священства, то из этого не следует делать вывод, что священники перестали существовать. Они всегда были необходимы для народа, исполненного слабостей (так же, как для нас на земле); они участвовали в божественном для поддержания личных отношений с Ним, но они перестали быть основой отношений всего народа с Богом. Народ не был более способен наслаждаться этими отношениями при помощи этого единственного средства, и священники сами оказались не на высоте своего положения, чтобы справиться с этим. Нам не мешало бы остановиться на этом вопросе, который является стержнем тех истин, которые занимают нас в данный момент.
В первоначальном состоянии Израиля, установившимся на земле, которая была дана ему, и вообще по своему составу священство было основой их отношений с Богом, что характеризовало и поддерживало их (смотри Евр. 7,11). Первосвященник был перед лицом Бога их главой и представителем народа, поклоняющегося Ему, и в этой связи (я говорю здесь не об избавлении из Египта, не о завоеваниях, а о народе пред лицом Бога и в связи с Ним), в великий день искупления он исповедывал его грехи на козле отпущения. Это было не только заступничество; он находился там, как вождь и представитель народа, который был, так сказать, обобщен в нем пред лицом Бога. Народ был признан, хотя и был виновен. Он был представлен в лице первосвященника, чтобы пребывать в отношениях с Богом, Который, в конечном счете, скрывался от его глаз за завесой. Народ ничего не скрывал от священника; первосвященник стоял перед Богом: эта связь не предполагала невиновности. Безвинный человек сам должен был бы предстать перед Богом. "Адам, где ты?" Этот вопрос обнаруживает его падение.
Но народ также не был изгнан, хотя между ним и Богом была завеса, и первосвященник, который сочувствовал немощам народа, как его составная часть, поддерживал связь с Богом. Это действительно был очень несовершенный народ, но он таким путем вступал в связь с Господом. Однако Израиль не смог удержаться в этом положении; был не просто грех (пер-восвященник смог бы тут помочь), но народ грешил против Господа, отворачивался от Него, причем даже в лице самих его вождей. Священники, которые должны были поддерживать эту связь, сами способствовали ее разрушению, оскорбляя Бога и отталкивая от поклонения Ему народ, который они должны были привлекать к Богу.
Я опускаю предварительные обстоятельства, чтобы рассмотреть их подробно, когда для этого представится повод. Итак, Бог ставит царя, которому поручено поддерживать порядок и обеспечивать связь Бога с этим народом посредством его верности Богу и Его управления народом. Это исполнит Христос в грядущем веке. Он - помазанник Божий. Когда царь был поставлен, священник стал ходить перед ним. Это новое учреждение, единственное способное поддержать отношения народа с Богом. В данном случае священство больше не является непосредственной связью. Оно, действительно, заботится о нуждах народа, исполняя свои собственные обязанности. Царь присматривает за этим и обеспечивает порядок и благословение.
Однако церковь находится совсем в ином положении. Святые теперь приближаются к Богу непосредственно. Вместе со священством, которое трудится для святых на земле, чтобы поддержать их в течение их служения и в наслаждении своими привилегиями, она едина с Помазанником: завесы больше нет. Мы восседаем на небесах в Христе, сделавшись угодными в Возлюбленном. Милость Божия на нас, членах тела Христова, как и на Самом Христе. То, что сняло завесу со святости Божией, открыло всю греховность человека и отменило ее {Разумеется, в отношении Его верующего народа}.
Таким образом, как члены Его тела, мы совершенны пред Богом и полностью угодны Ему. Священник не стремится ни поставить нас в такое положение, ни поддерживать с Богом связь тех, кто не находится в этом положении. Нас поставило в него дело Христово. Как можно заступаться за совершенство? Разве заступничество делает человека и дело Христово более совершенными в глазах Бога? Конечно, нет. Но ведь мы в Нем. Каким же образом это священство трудится для нас? Оно делает это, поддерживая слабых и очень часто осквернившихся в осуществлении их отношений с Богом {Есть незначительное различие между священством Христовым и Его служением в качестве Ходатая (1Иоан.2). Священство заключается в присутствии Христа пред лицом Бога для нас, но это присутствие есть совершенство в том, что касается нашего положения пред Богом. Священство в своем повседневном служении связано, следовательно, не с грехом, а с милосердием и благодатью, чтобы нам своевременно была оказана помощь. Мы обретаем в полную свободу в пресвятом месте. Служение Ходатая совершается в отношении нас, когда мы согрешим, потому что в первом послании от Иоанна речь идет об общении и о том, что оно прерывается грехом}. Христианин вступает фактически в более полную связь с Богом; он в свете, как и Бог в свете. Мы восседаем на небесах, сделавшись угодными в Возлюбленном, любимыми, как Он любим, поскольку праведность Божия в Нем. Он наша жизнь, Он дал нам славу, которая была дана Ему. Итак, Дух Святой, который сошел с небес после прославления Господа Иисуса, соединил нас с Ним пред лицом Бога без завесы. Однако, хотя нам нет извинения, мы отнюдь не исполняем свой долг и оскверняемся здесь на земле. Служение Ходатая, Того, Кто пребывает пред лицом Бога для нас, омывает нам ноги Духом и Словом и делает нас способными поддерживать общение в этом свете, которому чужды потемки. Позднее, в присутствии Иисуса Царя, священство, несомненно, будет поддерживать отношения народа с Ним, в то время как Он будет нести бремя правления и благословения народа во всех отношениях.
Итак, в начале книги мы обнаруживаем священство, которое находится перед Богом в положении, о котором мы говорили. Илий, сам набожный и живущий в страхе перед Богом, не поддерживал порядка в священнической семье. Священство, вместо того, чтобы связывать народ с Богом, в духовном плане разрывало эту связь. Офни и Финеес, сыновья Илия, были в Силоме, и результатом их поведения стало то, что "они отвращали от жертвоприношений Господу". Таково было состояние дел в Израиле. В то же самое время в семье Елканы Анна, избранная Богом для благословения, подвергалась испытанию; пожелания ее чистого сердца не были удовлетворены, и враг мучал ее через ту, которая процветала. Однако Тот, Чья сила исполняется в слабости, доказав (как всегда в подобном случае) немощность плоти, благословляет ее по Своей воле против всякого ее ожидания, чтобы то, что исходило от Него, явно исполнилось Его властью. По ее мольбе Анна получает сына, сына, посвященного Господу. Ее семейство было из колена Левия (1 Лет. 6).
Анна в прекрасной песне в главе 2 признает этот великий принцип верховной благодати и всемогущества Божия, заключающийся в том, что Он низводит в преисподнюю гордого и того, кто доверяется плоти, и возвышает слабого и немощного. "Ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную"; это было то, что следовало знать Израилю, презренному, падшему и слабому остатку, который ожидал Господа; иными словами, все зависело от Бога, и только от Бога, который не искал силы в человеке, но утверждал ее в Своих путях, уничтожая всех Своих противников, и который, наконец, "даст крепость царю Своему, и вознесет рог Помазанника Своего". Это история вмешательства Бога ради презренного и падшего Израиля, и это происходит через проявление Его власти, дающей крепость Его Царю, Его Христу. Это пророчество о путях Божиих, о великих принципах Его правления, которые были связаны с положением Израиля, начиная с того момента, когда оно было провозглашено, и до утверждения тысячелетней царской власти в лице Господа Иисуса.
Сразу после того, как Бог дал это свидетельство, которому вера могла довериться, мы находим откровение внутреннего состояния народа и беззакония священства, которое должно было бы послужить для очищения народа от беззакония и которое, напротив, навлекло на себя суд: "Вы развращаете, - говорит Илий, - народ Господень. Если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем?" Вот как обстояли дела согласно самому Илию. "Но они не слушали голоса отца своего; ибо Господь решил уже предать их смерти. Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благословение у Господа и у людей", счастливый разделить, как бы ни слаба была копия, свидетельство данное Самому Иисусу.
Что касается сыновей Илия, то они являются примером того, что случается слишком часто. Сколько раз, увы, мы видели, что в момент, когда вот-вот разразится суд Божий, этого не замечают! Так бывает потому, что зло, которое порождает его, заслоняет духовное зрение, так что этот суд не признают! Очи Божии направлены на другое;также и с духовным разумением, которое Он дает Своим агнцам, как это имело место с Самуилом. Однако Бог предупреждает Илию через человека Божиего. Его суд над священническим семейством и над священством произнесен прежде, чем Господь откроется Самуилу.
Этот суд возвещает об изменении в порядке божественного правления, которое должно было осуществиться через водворение на престол Царя, Помазанника (Христа) и через то положение, которое последует из этого для священства, как мы уже заметили это (стих 35). "И поставлю Себе священника верного; он будет поступать по сердцу Моему и по душе Моей; и дом его сделаю твердым, и он будет ходить пред помазанником {Иисус Навин, напротив, входил и выходил под руководством Елиазара, вопрошавшего о Боге} Моим во все дни".
В главе 3 Бог открывается Самуилу, и он признан пророком Господним от Дана до Вирсавии.
Илий, наказанный за то, что он любил своих сыновей более Господа, тем не менее утешает наши сердца своей покорностью. Если ему и недостает энергии в верности, зато в нем есть сердце, открытое перед Господом, и его личная набожность тем более обнаруживается в его преданности славе Божией, которую он являет в этих обстоятельствах, найдя свою смерть в "Ихавод" своего народа.
Это печальная и трогательная история последствий праведного суда Божиего над душой, стремившейся к Его славе в Его народе, но у которой не было твердости, необходимой для того, чтобы воспрепятствовать, чтобы этот народ и даже собственные сыновья Илия не оскорбляли Самого Господа при священническом служении!
Здесь говорится о средстве, к которому Бог прибегает в Своей верховной власти, ,чтобы поддержать связь со Своим народом, когда обычные связи, которые он установил, нарушены.
Самуил начинает воздействовать через свое свидетельство на сознание народа и очищать его от того, что ослабляло его, когда он бесчестил Бога. Он говорит ему, что если он хочет повернуться всем сердцем к Господу, то следует отменить лжебогов и служить одному Господу. Смешанный культ был нетерпим. И тогда Господь избавит его. Самуил пророк является теперь точкой соприкосновения между народом и Богом. Бог признает теперь только его.
Ковчег вновь оказывается на своем месте лишь тогда, когда царь, избранник Бога, воцаряется на престоле; ковчег будет поставлен в полном соответствии с порядком, определенным Богом, только тогда, когда сын Давида будет властвовать в мире и в силе в Иерусалиме {Сравните Псалмы 77, 59, 60 и 121. Ковчег связан с Сионом, средоточием царской милости. Только Соломон смог построить дом, как мирный человек}. Однажды обращаются к нему за советом, но безрезультатно (1Сам.14,18-19). Он существует, но в отношении тех, в ком, больше не было веры и искренности, таким образом, ничего не могло последовать из этого. Так было скорее всего для того, чтобы показать, что Бог пребывал в другом месте или, по меньшей мере, Он действовал в другом месте.
Но последуем за историей. Израиль отказывается от ложных богов по призыву Самуила. Народ собирается вокруг него, чтобы он заступился за него. Народ не приносит жертв; он черпает воду и проливает ее на землю в знак раскаяния (смотрите 2 Цар. 14,14); он постится и исповедуется в том, что согрешил. Самуил судит его там.
Однако, даже если Израиль собирается для того, чтобы покориться, враг приходит в движение, чтобы оказать ему сопротивление; он не терпит никакого действия, которое поставило бы народ Божий в положение, в котором он признавал бы Бога как такового.
Израиль в страхе прибегает к заступничеству Самуила. Самуил приносит жертвы {То есть всесожжения. Это замечательно. Это были не жертвы за грех, а жертвы, которые признавали связь, существующую между народом и Богом. Только Христос - мы это видели в другом месте - есть истинное всесожжение} в знак полной преданности Господу и общения народа с Ним, но это происходит не перед ковчегом. Он умоляет Господа, Который слышит его, и филистимляне спасаются бегством от Израиля. И это не был исключительный случай, хотя они ничего не утратили от своего грозного характера и от своей ненависти к Израилю. Через Самуила благословение Божие нисходит на народ, и рука Господня противостоит его врагам в течение всей жизни пророка.
Города Израиля были возвращены. Израиль находился в мире с Аморреями. Самуил судит народ и строит жертвенник у себя дома. Все это - исключительное и необычайное положение для Израиля; в нем он целиком зависел от Самуила, который состарился и который становится, как если бы не было скинии, через свои собственные отношения с Богом, через свою веру опорой и поддержкой народа, у которого действительно не было никакой другой опоры.
Но вера не передается по наследству. Самуил не мог сделать пророков из своих сыновей. Как судьи они не были лучше, чем сыновья Илия как священники, а народ сам не имел никакой веры, чтобы опереться непосредственно на Бога. Он просит уподобить его прочим народам.
"Дай нам царя",- говорит народ Самуилу. Где был Господь? Для Израиля нигде. Самуил чувствует беззаконность просьбы, и он обращается к Господу. Признавая, что народ, как обычно, отверг Его; Бог повелевает Самуилу послушать его голос. Самуил предостерегает народ в соответствии со свидетельством Божиим и показывает ему все неудобства и все последствия такого решения, но народ не хочет слушать его.
Бог чудесным образом посылает к пророку того, кого он избрал, чтобы исполнить плотские пожелания народа. Во всем этом он судит народ и его царя ("Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял в негодовании Моем"). Но Он помнит о Своем народе; Он не покидает его. Он действует через Саула в пользу народа, позволяя ему увидеть его неверность, и позже он избавляется от непослушного царя. Красота, крепкое телосложение отличали сына Киса. Но в знамениях, о которых Самуил говорил ему, когда помазал его на царство, заключался смысл, который должен был направить его помыслы на нечто другое, чем на самого себя.
Как часто бывает, что смысл и язык совершенно понятны для того, у кого есть уши, чтобы слышать, и который ускользает от нас, потому что наше отучневшее и очерствевшее сердце не обладает духовным разумением и суждением! Тем не менее все наше будущее зависит от того, что было сказано тогда. Бог показал нашу неспособность к благословению, которое зависело от того, что было сказано. Однако средства для этого были.
Хотя значение этого обстоятельства было менее очевидным, чем значение других знамений, гроб Рахили должен был напомнить Саулу, сыну и наследнику по плоти того, кто родился там, что дитя несчастья матери было сыном правой руки отца (Быт. 35,18).
Итак, Бог не покинул Израиля, вера еще была в нем, люди приходили к Богу. В Израиле были такие, которые помнили о Боге из Вефиля, Который явился Иакову, когда он спасался бегством {Тот самый Бог, Который сказал ему в день его несчастья, когда он был изгнан от лица того, кто ненавидел его, что Он не покинет его} и Который вернул его в мире за его верность, и Бог позволяет Саулу обрести расположение в их глазах. Слуги Бога из Вефиля признают его и укрепляют его. Но холм Божий находился в руках отряда филистимлян: это другое обстоятельство, имевшее тот смысл, который должен был тронуть сердце верного израильтянина, желавшего славы Божией и блага для своего народа, но знамение, которое сопровождало его, давало ему намного большую силу, ибо Дух Господень сошел там на Саула, и он стал другим человеком, следовательно, призванным совершать то, что представится ему, ибо Бог был с ним (10,7) {Следовательно, это был Дух пророчества, Дух, Который действовал в благословении, указывая на то, что Бог присутствует там и к чему Саул должен был прибегать даже тогда, когда гора Божия, место пребывания Его власти в Израиле, попала в руки врага истинного народа Божиего. Эта сцена представляет собой общее состояние народа}.
Часто вера ясно указывает, что следует делать, в то время как вероломное и отучневшее сердце совсем не видит этого.
И что же означают эти знамения? В Израиле некоторые помнят о Боге Вефиля и ищут Его, - эти открытые и подготовленные сердца, которые знают Его как источник их веры. Но холм Божий, гора Его крепости в руках Его врагов. И все-таки, даже если это так, Дух Божий нисходит на того, кто осознает это, и Дух нисходит на него именно на этом холме. Имя Божие здесь так же многозначительно. Это Бог в абстрактном плане, Бог - творец: речь идет о Самом Боге. Дух Господень на Сауле, потому что Бог возобновляет таким образом Свои отношения с Израилем.
Но Самуил по-прежнему единственный, кого Бог признает как связующее звено между Ним и народом. Когда Саул имеет дело с Самуилом, он становится другим человеком. Требуется, чтобы он дождался Самуила для того, чтобы узнать, что ему следует делать, чтобы благословение осенило его. Таким образом, он должен признать, что благословение связано с пророком, и не действовать без него; он должен ждать его с огромным терпением (семь дней), с терпением, которое, покоряясь свидетельству Божиему, не будет искать благословения вне путей Его.
Здесь мы также видим в филистимлянах врагов, которые подвергали веру испытанию. У нас часто бывают враги, над которыми мы легко одерживаем победу, враги, посредством которых мы обретаем репутацию духовности, но которые не из тех, кто подвергает веру испытанию от имени Бога, и, можно также сказать, от имени сатаны. Здесь необходимо, чтобы терпение имело свое совершенное дело. И филистимляне занимали такое место в отношении Саула. Было очень хорошо, что народ был избавлен от других врагов, но те, другие, были не из тех, кто расставлял сети и свидетельствовал о силе врага внутри самого Израиля и посреди его обетований.
Властвуют ли духовные силы над нами в церкви, где должны исполниться обетования Божии? И какую силу мы видим, чтобы ниспровергнуть духовную силу зла в рамках действующей церкви?
Именно от филистимлян Саул должен был избавить народ Божий (смотрите главу 9,16). Холм Божий у них в руках (смотрите также 14,52). Если бы Саул подождал Самуила, тот возвестил бы ему все, что он должен бы сделать. Итак, мы увидим, что два года спустя Саул будет подвергнут испытанию в этом отношении пред лицом филистимлян, и каким бы ни был срок, ничего не изменилось; промежуточный успех должен был лишь увеличить его веру и укрепить его в послушании.
Самуил созывает народ в Массифе и открывает ему его безумие, заключающееся в том, что он отвергает Бога, Который спасает его от бед. Он приступает к избранию царя по заповеди Божией. Бог действует в соответствии с желанием народа. Если плоть смогла прославить Бога, то не было недостатка ни в чем, чтобы побудить ее к вере в Бога. Бог приспосабливается к ней внешне, и, как нам известно, если бы народ последовал за Господом, Господь не оставил бы его (12,20-25).
И теперь, когда Бог поставил этого царя на царство, развращенные люди не признают его. Народ, тем не менее, не видит во всем этом Бога и признает Его только в вещах, которые знакомы плоти, таких, как красота царя и сила его оружия, то есть там, где Бог приспосабливается к плоти и где Он дарует Свое благословение, чтобы признавали Его и уповали на Него. Этому радуются, но на этом и останавливаются. Вера не от плоти.
Дела у Саула все еще идут хорошо; он не мстит тем, кто противится ему. До испытания его веры его плотский характер завоевывает ему благосклонность людей. И теперь, в делах, давших повод этому плотскому желанию, которое побуждало народ требовать царя, все, как кажется, удается по его желанию. Аммонитяне настолько разбиты, что из них не остается и двоих вместе. Здесь также Саул действует осторожно и великодушно. Он не позволяет, чтобы осуществлялись желания мести. Он признает Господа в благословении, которое было даровано народу. Действительно, Бог был там, даруя плоти все средства и необходимую поддержку, чтобы ходить вместе с Ним, если это было возможно. Самуил отправляется туда от имени Бога и поддерживает своей властью царя, которого поставил Бог. Народ по приглашению Самуила собирается на Галгале (памятное место, что касается благословения народа, вошедшего в страну), чтобы подтвердить там поставление царя на царство и как бы снова признать престол, авторитет которого укрепился благодаря успеху, который венчал его усилия по избавлению народа Божиего. Мирные жертвы и великое веселье дополняют блеск этой церемонии.
Самуил получает свидетельство его верности. Он показывает народу пути Божии в отношении к нему, его неблагодарность и его безрассудство, когда он попросил царя и отверг Бога. Однако, дав знамение от имени Бога, подкрепившее его слова всеми свидетельствами Самого Бога, он объявляет народу, что, если бы он отныне слушался Господа, царь и сам народ пошли бы за Господом, иначе Господь будет против него. Ибо, несмотря на его грех, Господь не покинет его, и Самуил сам, несомненно, не перестанет молиться за народ, наставляя его на добрый путь. Иными словами, он ставит народ в том, что касается его общественного состояния, в то положение, которое он избрал, и наделяют его своей собственной ответственностью перед Господом, но в то же самое время он полон любви к нему, как народу Божиему, и его отвержение со стороны народа ни на минуту не наводит его на мысль отказаться от заступничества и свидетельства на благо этого народа. Прекрасная картина сердца, близкого к Богу, которое до самозабвения любит народ Божий, как свой народ. Действовать против этого было бы грехом против Господа (сравните 2 Кор. 12,15).
Итак, Саул утвержден на своем месте, и его власть подтверждена благословением Божиим. Самуил удаляется. ограничиваясь своей пророческой обязанностью, и Саул призван теперь показать себя верным и послушным в том положении, в котором он оказался, со всеми преимуществами, которые могут дать ему благословение Божие и торжественное деяние Его пророка.
Подведем теперь итог истории, которую мы только что изучили.
Израиль, неверный, не сохраняет больше своих отношений с Богом через священство. Ковчег захвачен, священник умирает, Ихавод начертано на состоянии народа. Бог воздвигает пророка, который осуществляет связь между Ним и народом, но народ, которому угрожают амаликитяне, в конце концов требует царя. Бог дает его ему, выказывая ему Свое неудовольствие, потому что Он был его царем. Между тем дух пророчества по-прежнему остается каналом связи Бога с народом. Знамения, которые показывают состояние народа, даются Саулу, избранному и помазанному на царство царю: сначала несколько верующих, которые признают Бога Вефиля, то есть Того, Кто пообещал Саулу не покидать его, пока Он не сделает того, что Он пообещал ему, верный Бог Иакова; затем холм Божий, местопребывание власти посреди народа, находящегося в подчинении у филистимлян, силы врага на земле обетованной.
Дух пророчества нисходит на Саула, показывая ему, как Бог относится к этим обстоятельствам, и Самуил говорит ему, чтобы он ждал его на Галгале. И, как мы видели это, он укрепляется благословением Божиим в своих делах.
Саул царствует два года; затем он выбирает из израильтян три тысячи: две тысячи находятся с ним и одна тысяча с Ионафаном. Ионафан, верующий человек, энергично действует против врагов народа Божиего. Он нападает на филистимлян, но энергия веры (как она делает это всегда), действуя там, где враг укрепляет свою мощь, естественно, вызывает его враждебность. Филистимляне слышат об этом; Саул побуждается к активности и объединяет не Израиль, а евреев.
Заметим здесь, что в Ионафане есть вера. Плоть, поставленная в положение вождя народа Божия, следует, правда, за толчком, который дала вера, но она не обладает ею, и это слово "еврей", имя, которое, какой-то филистимлянин, вероятно, дал народу, указывает на то, что Саул рассчитывает на объединение нации, как сложившегося единства, и признает связь избранного народа с Богом не более, чем какой-то филистимлянин. Эта позиция представлена нам в истории Саула. Это не умышленное противодействие Богу, но плоть, поставленная в положение свидетельства и использованная для исполнения дела Божия. Здесь мы видим человека, связанного с интересами истинного народа Божиего, осуществляющего дело Божие согласно тому, что потребности этого народа требуют по Его мысли, мысли истинной, что касается его настоящих нужд, но которая ищет поддержку себе в энергии человека, энергии, которой Бог не отказывает в Своей помощи, когда следуют Его воле, ибо Он любит Свой народ, но которая сама по себе никогда не превосходит по своему принципу, по внутренней, духовной побудительной причине плоть, которая является ее источником. Среди всего этого вера может действовать, и действовать искренне, и это как раз имеет место в случае Ионафана. Бог благословит ее, и Он делает это всегда, потому что она признает Его, а в этом случае (и это Его дар) потому, что она искренне стремится к благу народа Божиего.
Все это нечто вроде начальной картины исповедующей церкви, которая предвосхищает с этой точки зрения истинное царствование Христа и в этом положении нарушает свою верность Самому Богу. Истинная вера среди подобной системы никогда не поднимается до высоты славы Того, Кто грядет, но она любит Его и привязана к Нему. Если церковь только исповедует Христа, она преследует Его, но те, кто действует в ней по вере, любят и признают Его, даже тогда, когда за Ним охотятся, как за куропаткой в горах.
Теперь, следовательно, вера Ионафана побудила его напасть на филистимлян. Саул, который упрямо руководит народом пред лицом Бога, подвергается испытанию. Справится ли он с ним в этом случае? Вспомнит ли он об истинной основе, на которой покоится благословение народа? Поступит ли он, как царь-священник, и признает ли он в пророке истинную, верную связь между народом и Богом, - связь, важность и необходимость которой он должен был бы признать, ибо именно пророку он был обязан своим настоящим положением и властью, и тот дал ему доказательства своей миссии и своей пророческой власти, устанавливая его власть? Когда наступил критический момент, он совершает ошибку.
Следует напомнить здесь свидетельства неверия плоти.
Филистимляне разбиты. Этот активный и энергичный народ слышит об этом; нет ничего более естественного. Саул не имеет средств, отличающихся от средств филистимлян; он не взывает к Богу, не молит Господа, Бога Израиля; Самуил не упоминается в его молитве, хотя он и помнит о том, что Самуил сказал ему. Если филистимляне слышали, необходимо было, чтобы евреи тоже услышали. Израиль в страхе; Бог не отвечает на неверие, когда Его цель - подвергнуть веру испытанию. Саул призывает весь народ последовать за ним в Галгал, но народ скоро разбегается при слухах об объединении филистимлян. Саул в Галгале; там к нему вновь возвращается мысль о Самуиле. Больше не было так, как при обновлении царской власти. Сами обстоятельства способствовали тому, чтобы подсказать Саулу средства Самуила. Саул ждет его семь дней согласно его словам. Он ждет его достаточно долго, чтобы удовлетворить своею совесть. Естество может довольно долго поступать по этому принципу, но оно не ощущает своей слабости; оно не чувствует, что все зависит от Бога; оно не уповает на Него как на единственного, кто может действовать, как на свое единственное средство. Затем, так как Израиль принес ковчег в стан, Саул возносит всесожжение. Но если бы была вера в Бога, он понял бы, что, как бы там ни было, он должен был уповать на Него, что было бесполезно делать что-либо без Него и что, уповая на Него, он не рисковал ничем. Он думал о Самуиле, который сказал ему, чтобы он ждал, так что у него не было извинений; он помнил, что руководство и благословение Божие были с пророком. Но он считается с обстоятельствами; народ разбегается, и Саул пытается побудить Бога вмешаться Своим проявлением набожности без веры. Это был решительный момент; Бог упрочил бы его царствование над Израилем, основал бы его династию. Но теперь Он избрал другого царя.
Заметьте здесь, что не поражение от филистимлян лишило Саула царства. Прегрешение имело место только между ним и Богом. Филистимляне не атакуют его. Достаточно сатане преуспеть в запугивании нас, чтобы заставить нас покинуть чистый яснуй путь веры. Самуил уходит, возвестив Саулу о помыслах Божиих. Филистимляне грабят страну, которая оказалась беззащитной, так как у народа не было "ни меча, ни копья".
Какая картина состояния народа Божия! Как часто мы обнаруживаем, что те, кто похваляется своей принадлежностью к чадам Божиим, словно они стоят за истину и являются наследниками обетований, безоружны против врагов, которые обирают их!
Но вера в Бога по-прежнему благословенна, и если Бог показал последствие неверия, Он показывает также его безумство, тогда как там, где есть вера, проявляется вся ее сила, и тогда враги безоружны. Ионафан в соответствии с энергией, которую дает ему вера в Бога, намеревается напасть на филистимлян, и если мы видим явное неверие в Сауле, то его сын показывает нам красоту веры.
Трудности не уменьшились; филистимляне в стане, и их стан находится в труднодоступном месте, пробраться куда можно только по узкой дороге, идя по которой, необходимо было преодолеть крутые скалы. Филистимляне были там в большом числе и хорошо вооружены. Но вера не мирятся с угнетением народа Божиего его врагами и тем самым оскорбление, нанесенное Самому Богу. Ионафан не выносит этого. Где ищет он свою силу? Его мысль проста. Филистимляне необрезаны; у них не будет помощи от Бога Израиля. "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих", и в этом выражена мысль о вере Ионафана, этого прекрасного цветка, который распускается от руки Божией в этот печальный момент в пустыне Израиля. Он не думает о себе. Господь говорит, что Он предал их в руки Израиля. Он рассчитывает на Бога и на Его несомненную верность к Своему народу. Его сердце раскрывается здесь {Взгляните на те же доказательства веры в случае Давида перед Голиафом}, и ему ни на мгновение не приходит мысль, что Бог не со Своим народом, каким бы ни было его состояние: вот что характеризует веру. Она не только признает, что Бог велик, но она, кроме того, признает нерушимую связь (потому что она от Бога) между Богом и Его народом. Следствием этого является то, что вера забывает об обстоятельствах или, скорее, она преодолевает их. Бог со Своим народом. Он не со Своими врагами. Все остальное лишь повод для того, чтобы подвергнуть испытанию истинную зависимость веры. Таким образом, в Ионафане нет бахвальства. Он уповает на Бога, он выходит и встречается с филистимлянами. Это свидетель Бога. Если храбрость врагов побудит их спуститься, он будет ждать их, не создавая себе трудностей, но он не отступит перед теми трудностями, что окажутся на его пути. Небрежная и в то же самое время глупая и неосторожная доверчивость врага для Ионафана лишь знак спасения Божьего. Спустившись, они потеряли бы свое преимущество; велев ему подняться, они устраняли непреодолимую преграду на пути к стану. Счастливый от того, что у него был верный товарищ в его деле веры, Ионафан не ищет другой помощи. Он говорит не о евреях, но он говорит: "Господь предал их в руки Израиля". Он карабкается по скале со своим оруженосцем. И, действительно, Господь был с ним: филистимляне падают перед Ионафаном, "оруженосец добивал их за ним". Но, отдавая дань руке, которую укрепила вера, Бог здесь все же являет Себя. Филистимлянами овладевает ужас перед Богом, приводя всех в трепет перед человеком, которого вера, драгоценный дар Божий, заставила вмешаться.
Вера действует сама по себе. Саулу необходимо пересчитать народ, чтобы узнать, кто отсутствует. Увы! Мы приступаем к печальной истории неверия. Саул обращается за советом к священнику при ковчеге, в то время как в другом месте Бог одерживает верх над его врагами без Израиля. Смятение от их поражения растет, и неверие, которое никогда не знает что делать, заставляет священника сложить руки. Царь и священник не служили связающим звеном между Богом и Израилем. Это не была ни вера народа в Бога без царя, ни царь, которого Бог дал Сам.
Здесь вновь вместо Израиля (которого знал один Ионафан) мы находим тех, кого Дух Божий Сам называет евреями {Это тем более замечательно, что Дух называет тех, кто был с Саулом и Ионафаном, израильтянами. Это придает особую силу слову "еврей" повсюду, где оно встречается. Бог не отказывает в имени "израильтяне" даже самым боязливым среди народа (13,6), но Он отказывает в нем тем, кто присоединяется к филистимлянам. Сама мысль о связи между народом и Богом была утрачена. Это был такой же народ, как и другие}, которые, будучи "оком Иакова" (Втор.33,28), живут среди филистимлян и довольны тем, что они с удобствами могут жить среди врагов Бога. Теперь, когда победа одержана, все рады разделить триумф и преследуют филистимлян.
А бедный Саул, что делает он? Неверие, какими бы благими ни были его намерения, смешиваясь с делом веры, всегда лишь портит его. Саул говорит о мести своим врагам. Господа нет в его мыслях; он думает о себе и мешает преследованию из-за своего плотского и эгоистического усердия. Пусть Бог обережет нас от руководства и помощи неверия, когда трудится вера! Бог Сам может прийти к нам на помощь всеми средствами, но когда человек вмешивается в какое-либо дело, он лишь портит его даже тогда, когда он стремится приложить к нему свои силы.
Саул в момент такого благословения ревностно поддерживает идею почитания предписаний Господа, как он пытался делать это, обращаясь к Нему за советом у ковчега, и выставляет в надлежащем свете свое имя, как если бы победой были обязаны ему и не было скрытого греха, который помешал Богу ответить ему. Он чуть было не погубил Ионафана, через которого действовал Бог. Он хочет выявить грех, привлекая для этого Бога, Который действует только для того, чтобы показать безрассудство несчастного царя.
Заметьте, что исполненная энергии вера может с признательностью пользоваться той помощью, которую предоставляет ей Бог на трудном пути, в то время как плотское усердие в том, что есть лишь подражание веры, приводит лишь к потерям: оно никогда не действует совместно с Богом. Как только дело попадает в руки Саула, он лишь мешает пожать все плоды триумфа. Его вмешательство лишь испортило дело другого; у него нет веры, чтобы совершить его самому.
Однако Бог сжаливается над Израилем и разбивает его врагов при помощи Саула, ибо, продолжая оставаться неверующим, он еще не обратил своей ненависти против избранника Божиего. Он еще не был покинут Господом.
Но этот тягостный и торжественный момент скоро наступит. В ожидании его Саул укрепляется. Война с филистимлянами велась непрерывно, но Саул, как бы он ни был закален в войнах, был неспособен разгромить их, как Давид или даже как Самуил. Он ищет среди подобных ему плотские средства для достижения своей цели.
Заметьте здесь, с какой ужасающей быстротой, можно сказать, тотчас, враг берет верх, когда мы не ходим путями Божиими (сравните 7,12-14 и 13,16-23).
Заметь также, что Саул прибегает ко всем формам иудейского благочестия и религии: священник Господа в Силоме, носивший ефод (14,3) и ковчег (стих 18). Саул обращается за советом к священнику. Он запрещает народу есть с кровью. Он строит жертвенник. Священник советуется с Богом, и, так как Бог не отвечает, Саул хочет убить Ионафана как виновного, потому что он ел несмотря на заклятие.
Но учтите, что это первый жертвенник, построенный Саулом; его священник - из рода, осужденного Богом. Он строит свой жертвенник, когда был отвергнут, и после внешнего благословения, которое даровал ему Бог и которое он присваивает себе, хотя он лишь испортил его. С другой стороны, вера Ионафана действует, не советуясь ни с кровью, ни с плотью; он действует, как говорит народ, с Богом (14,45). Народ не знал, что он там отсутствовал. Счастливый Ионафан! Вера увела его достаточно далеко вперед, чтобы он не услышал безрассудного проклятия, которое его отец призывал на того, кто вкусит пищи. Безумство чужого неверия не настигло его. Он был волен воспользоваться по пути милостью своего Бога с радостью и благодарением, и он продолжал свой путь ободренный и набравшийся сил - отрадное хождение в искренности, которая действует вместе с Богом!
Изучение этих двух глав очень поучительно, так как представляет нам разницу между хождением веры и хождением плоти с указанием того места, которое они занимают в деле Божием на основании их исповедания. Саул в первый раз оказался перед врагами, из-за которых Бог поставил его.
Тем не менее Саул подвергнут окончательному испытанию. Господь устами Самуила посылает его истребить Амалика. Это были безжалостные и ярые враги народа Божиего (Втор. 25,17-19). Они были первыми из народов; их слава и их гордыня (Чис. 24,7.20) были известны повсюду, но это был народ, осужденный Господом на гибель.
Теперь Бог доверяет Саулу исполнение записанного во Втор. 25,19. На этот раз весь Израиль сопровождает его безбоязненно. Это больше не были его враги изнутри, которые обычно подтачивали его силы и ослабляли его мужество: победа была полной. Следует лишь быть верным Богу и предпочитать славу Божию своим собственным интересам. Но Саул боится народа. Дух Божий говорит: "Саул и народ". Саул говорит: "Народ",- и чтобы пощадили их для Бога. Но наши оправдания - это лишь наше осуждение даже тогда, когда они обоснованны. Саул, не имея веры, не смотря в сторону Бога, боится народа больше, чем Бога. Каким же рабом является неверующий! Если он не раб врагов, он раб народа, которым, как ему кажется, он правит. Саул, вероломный по отношению к Богу среди народа и пред лицом благословений, которыми одаривает его Господь, наконец лишается царства.
Ни смирения, ни сокрушения сердца! Он исповедует свой грех, надеясь избежать наказания, но не в состоянии избежать его; он желает, чтобы Самуил почтил его все же перед старейшинами и перед Израилем. Самуил делает это и затем покидает его. Все изменяется, и на сцене появляется Давид.
Следует отметить, что последовательная история о царствовании Саула завершается с окончанием главы 14.
Глава 15 - это история, изложенная отдельно из-за важности того, что содержится в ней: окончательное отторжение Саула, отторжение, которое вводит Давида.
Самуил послан, чтобы помазать этого избранника Господня. Все, прославляющее плоть, и ее права оставлены, а младший сын, презираемый и забытый всеми, который ухаживает за овцами, выбран Богом, "ибо Господь смотрит не так, как смотрит человек". Самуил, уведомленный Господом, не колеблется в своем решении и не может принять ни одного из семерых сыновей, которые находятся дома: "Все ли дети здесь?" Наконец, он помазывает Давида, позванного с полей.
Но Бог не ставит Давида на вершину власти сразу, как он сделал это в случае с Саулом. Необходимо было, чтобы благодатью и верой он проложил себе дорогу через всякого рода трудности и чтобы, хотя на нем почивал Дух Святой, он действовал пред лицом власти, от которой отступил Дух, но которую Бог еще не отменил. Необходимо было, чтобы он стал покорным и смиренным, чтобы он почувствовал свою полную зависимость от Бога, то, что Бога достаточно во всех обстоятельствах; необходимо было, чтобы его вера упрочилась через испытание, в котором начинают ощущать, что Бог - все. Прекрасный прообраз Того, Кто прошел без греха по намного более мучительному пути! И не только прообраз, но в то же самое время этот сосуд, приготовленный Богом для Духа Святого, и этот последний сумел наполнить ее чувствами, которые, так трогательно описывая скорби Самого Христа и Его привязанность к Своему народу, указывают на помощь Бога тем, кто должен был в слабости пройти по такому же жизненному пути, что и Он. Ибо нельзя сомневаться в том, что не испытания Давида дали повод для большинства этих прекрасных Псалмов, которые, описывая обстоятельства, испытания и жалобы остатка Израиля в последние дни, как и Самого Христа (Который в духе отождествился с ними и взял на Себя их дело), таким образом предоставив стольким отягченным душам выражение их горестей и облегчение от них, и если даже их толкование этих Псалмов не было абсолютно точным, тем не менее сердце не ошибалось в них {Это неразумное толкование Псалмов между тем имело своим результатом низведение набожных душ ниже христианских привилегий. В Псалмах никогда не находили отношений сына с Отцом, ни духовных чувств, вызванных сознанием этих отношений. Само это слово может употребляется при этом в качестве сравнения, но данные отношения никогда не признавались в них и не могут быть быть признаны}.
Вернемся к нашей истории
Дух святой нисходит на Давида и покидает Саула, которого в то же самое время беспокоит злой дух. Провидение Божие приводит к нему Давида при помощи одного из слуг Саула, который знал его, и представляет его Саулу. Он понравился Саулу, и Саул хочет, чтобы он служил при нем; Давид становится его оруженосцем и играет на гуслях, когда злой дух беспокоит Саула. В глазах Бога Давид - помазанный царь, но он должен пострадать до своего воцарения, какой бы ни была его сила.
Филистимляне, это олицетворение мощи врага, снова появляются на сцене со своим единоборцем во главе, которого никто не смеет вызвать на бой. Давид же возвратился к себе и жил своей обычной простой жизнью.
Хотя то, что предшествует этому, дает общую идею о положении, в которое он был поставлен, по-видимому, он оставался возле царя недолго (17,15). Его отец посылает его к братьям, которые находятся в войске Саула. Там он видит филистимлянина, бросающего вызов войску Израиля. Ионафан не появляется здесь; есть лишь один, кто может сокрушить того, кто объединяет в своем лице всю силу зла. Вера Давида не знает в этом никакой трудности, потому что он видит здесь Бога, а в противнике - бессильного врага Божиего. Он был лишь "необрезанным", остальное имеет мало значения. При исполнении своих обычных обязанностей Давид уже встречался с трудностями, которые были не по плечу даже для сложившегося мужчины, но он преодолевал их еще ребенком по совсем простой причине: "Господь избавлял его". Он не похвалялся этим; он лишь исполнял долг, но при этом он познавал силу и верность Господа. И теперь он снова убеждается в этом; броня воина отброшена, вера не знает ее: Бог хочет исполнить это дело самыми простыми способами.
Давид объявляет, в чем его сила: "Я иду против тебя во имя Господа Саваофа". Затем он отождествляет себя с народом Божиим. "Узнает вся земля, что есть Бог в Израиле". Камень, который вонзается в лоб Голиафа, лишает его одновременно и силы и жизни. Давид отсекает голову Голиафа его собственным мечом, подобно Тому, Кто через смерть сделал немощным того, кто обладал властью смерти.
Все войско Израиля пользуется победой, одержанной Давидом. Саул, который забыл о нем, хочет, чтобы он остался с ним. Увы! Плоть, и даже мятежная плоть может любить избранника Господа из-за которого он приносит, но она не знает его. Давид неведом Саулу также тогда, когда он исполняет дело Божие, как если бы они никогда не встречались.
Но когда появляется Христос, остаток (ибо именно это представлял собой Ионафан) любит его, как свою душу, и этот Возлюбленный становится предметом всей его любви. Это, однако, в своем осуществлении не выходит за рамки личного царствования Христа. Ионафан представляет нам остаток, который любил его во время его унижения. Что касается этого мира, то так бывает всегда: есть остаток, который любит Христа и который желает Его царствования, хотя это кладет конец тому домостроению, в котором он пребывает. Здесь нет ничего от собственно церкви. Это остаток, который желает пришествия Христа. Саул, который кичился своим домом и хотел поддержать плотскими средствами, желает смерти того, кто должен прийти, чтобы установить царство. Так же поступали и евреи в отношении Христа.
Вера Давида, победителя филистимлян, имела несколько отличный характер от веры Ионафана. Ионафан не отступает перед трудностями; он видит Бога Израиля и делает дело Божие, которое Саул не делает. Это истинная и сильная вера народа Божиего. Но Давид, царь, хотя и скрывающийся, но избранный и помазанный, встречает лицом к лицу грозного врага своего народа во всей его силе, один вид которого наводит страх на спасающийся бегством народ.
Что самым трогательным образом характеризует веру Ионафана, так это его привязанность к тому, кто затмил бы его славу, если бы он смотрел на вещи, как люди, как поступал Саул. Но Ионафан поглощен своей любовью к тому, кого избрал Бог. Он видит в нем настоящего вождя Израиля, который достоин быть им, который, как бы презираем он ни был в настоящее время, должен процветать и царствовать от имени Бога. Также и достоинства Давида привлекают к нему Ионафана. Это была личная привязанность. Он был способен оценить, чем был Давид, и он забывает о своих собственных интересах, думая о нем. Голос и слова Давида проникают в его душу и привязывают его к царю, которого избрал Бог, когда он оставался еще в неизвестности и несмотря ни на что. Саул, вождь исповедующего народа и ревнующий ко всякому, кто мог бы занять его место и место его потомков, полон вражды к Давиду и покинут Богом; он становится орудием врага против Помазанника Господа. В конце концов он низвергнут, пораженный непосредственной и явной силой врага народа Божиего. Печальный конец для того, кто был сосудом благословения и орудием дела Божия, хотя это совершалось плотским образом.
Бог заставляет сиять истинную славу Давида ярче сановного блеска Саула. Победы первого воспеваются, разжигая ревность царя.
Теперь мы обрисуем вкратце черты веры Давида в этих новых обстоятельствах. Его рука никогда не поднимается против Саула; он послушно служит ему; он исполняет свой долг и терпеливо выносит преследующие его ревность и коварство.
Бедный Саул, возмущаемый злым духом! Давид играет на гуслях, чтобы успокоить его, а Саул хочет убить его. Давид спасается бегством. Саул боится его, так как Бог, Который покинул его, с Давидом. Он удаляет его от себя, но от этого Давид еще больше на виду у народа. Бог по-прежнему действует, чтобы осуществить Свои замыслы несмотря на все плотские предосторожности человека. Давид осторожен; в нем мудрость Божия; Бог с ним во всех его путях. Энергичный и нетребовательный, всегда благословленный, он любим всем Израилем и всей Иудеей, перед которыми он действует с силой и превосходством веры.
Саул желает обратить все это себе на пользу; он делает вид, будто почитает Давида, но лишь для того, чтобы столкнуть его с врагом, чтобы избавиться от него. Давид говорит о своей незначительности, и Мерова отдана другому. Мелхола дает Саулу возможность, кажущуюся ему более благоприятной. Давид, поскольку речь идет только о том, чтобы истребить силу врагов народа Божиего, соглашается на то, что предлагает Саул, и преуспевает. Саул все больше видит, что Господь с Давидом, и все сильнее страшится его - плачевное развитие плачевного состояния души! Между тем характер Саула не был лишен прекрасных естественных черт в те моменты, когда проявлялись его лучшие чувства. Но Бога в нем не было.
Заступничество Ионафана оказывает влияние на его отца, и какое-то время все идет хорошо. Но Саул, покинутый Богом, не выносит, что Бог с Давидом. Начинается война, и Давид, истинное орудие Бога в том, что Он делает для Своего народа, наносит им поражение и обращает их в бегство.
Здесь следует обратить внимание на то, что речь идет о филистимлянах; именно через них сила веры подвергается испытанию; именно здесь происходит сражение Бога и веры; именно здесь Давид всегда преуспевает, а Саул терпит поражение.
Злой дух снова нападает на Саула, и Давид, который пытается помочь ему, едва не был убит. Он убегает и приходит к Самуилу. Заметим здесь, как отчаяние, вызванное эгоизмом и самолюбием, дает повод для воздействия злого духа на душу. Здесь вновь проявляется власть, которая, хотя и была скрыта, еще управляла судьбой Израиля. Давид признает ее, и когда он уже не мог больше оставаться у Саула, он никоим образом не склонен прославлять себя, восставая против внешней формы, которую Бог осудил в основе, но еще не уничтожил. Вместо того, чтобы воспротивиться ей, он ограничивается признанием этого проявления власти Божией, которая дала Саулу царское достоинство и от которой он сам получил свидетельство и сообщение о силе и воле Бога; он укрывается у Самуила. Туда за ним следуют Саул и его слуги, которые, так же, как их господин, испытывают на себе действие силы, которая не действует на их сердца и не направляет их; это сила, благословение которой Саул потерял. Какая картина бесполезного и испорченного сосуда! Иногда он подчиняется власти сатаны, иногда пророчествует о власти Бога, от Которого его сердце далеко и Которым он покинут: его поведение не безнравственно внешне; он творит зло лишь тогда, когда Помазанник Господа возбуждает в нем ревность и ненависть.
Давид теперь изгнан от лица Саула и становится скитальцем на земле. Он больше не подчинялся Саулу, но в то же время являлся сосудом верности Бога. Изгнанный Саулом, он возвращен к источнику свидетельства Божиего, а у Саула есть еще смелость посягать на его жизнь, даже когда он рядом с Самуилом. Он полностью отбрасывает последнее принуждение и забывает все, что должно было напоминать ему о Боге и останавливать его руку. Он прославляет себя и похваляется достигнутым им положением, и присутствие Самуила не оказывает на него никакого воздействия. Это даже не "почти меня пред старейшинами народа моего": он ничуть не считается с пророком, против своей воли подчиняясь влиянию, которое он презирал. Таким образом, Давид защищен от его злых умыслов; он не может теперь возвратиться к нему. Это означало бы присоединиться к презирающим свидетельства Божии. Ибо что делать, когда человек пророчествует и тем не менее выступает против силы, которую он не может отрицать? Давид убегает. Но состояние Саула подвергается испытанию также и в этом отношении. Ионафан не может поверить в злую волю своего отца. Но прежде чем он обнаружил это, его преданность Давиду проявляется самым решительным образом. Его вера и его сердце полностью признают то, что ослепленный Саул не хочет принять (20,13. 17).
Даже тогда, когда Давид был изгнан, вера Ионафана не поколебалась; его сердце не отказалось от того, кто был возлюбленным его души, когда Давид, сияющий от молодости и от победы над Голиафом, отвечал Саулу со скромностью, которая еще более подчеркивала ее блеск. Его сердце любит и тогда, когда он лишь оскорбленный скиталец. Он признает его как избранника Бога и связывает надежду своего дома со славой того, кого он любит {Смотрите 23,16-17. Но то, что Ионафан предлагал тогда, не могло состояться. Речь шла о соединении старой системы по плоти с благодатью и замыслами Божиими. Ионафан, хотя он и любил Давида, принадлежал старой системе, которую Бог собирался осудить}.
Ионафан не следует за Давидом и погибнет вместе с Саулом. Что бы мы ни думали о символическом значении этой части его истории, мы видим здесь, что все, что связано с этой плотской системой, внешне имеющей отношение к интересам народа и имени Бога, рушится, что касается этого мира, вместе с системой, которая полностью погибнет.
Давид, осведомленный Ионафаном о намерениях Саула, уходит, а Ионафан возвращается в город.
Избранный царь теперь отвергнут. Он отправляется к священнику; тот дает ему священный хлеб по высшей благодати Божией, которая возвышается над предписаниями, связанными с благословением, когда это благословение было отвергнуто в Его Помазаннике и в Его свидетельстве. Когда дело обстоит таким образом, высшая благодать Божия ставит веру над всякими предписаниями. Поскольку Сам Бог и Его свидетельство не признавались, то хлебы предложения считались за обычные. Бог, действительно, делал все заново.
Именно так было в случае с Господом Иисусом. Личность отвергнутого Христа выше всех плотских предписаний, которые там, где Он, теряют все свое значение. Правда, Он подчинялся всем предписаниям и властям, но отвержение свидетельства Божия в Нем мало-помалу побуждало осознать, что действительно был Некто более великий, чем предписания, что Он отменял их, чтобы заменить их проявлением действенной и вечной благодати Божией. Было более важно накормить Давида, чем хранить то, что уже было несвежим. Бог дорожил им больше, чем хлебом скинии.
Давид берет меч Голиафа. Властью смерти Господь уничтожил всю силу того, кому принадлежало ее царство. Смерть - лучшее оружие в арсенале Бога, когда им владеет сила жизни.
Давид, озабоченный враждой Саула, ищет убежища у филистимлян. Что за дело было у него там? На этот раз Бог прогоняет его от них без наказания, но достаточно показывает ему, что его место было не там. Мы часто избегаем мудрости, которая ведет нас посреди врагов Божиих, стыдясь того недомыслиея, которое заставляет нас вновь удалиться.
Теперь Давид занимает свое место вместе с самыми достойными людьми земли (Евр. 11,38). К нему присоединяется пророк; его непосредственным образом приводит к нему ясное свидетельство Божие, и вскоре к нему также примыкает священник, так что, хотя он был отверженным, все, что принадлежало свидетельству и путям Божиим, сосредотачивается вокруг него. Он был царь, при нем был пророк, священник также находился при нем; все же внешние формы были в другом месте. Саул же, напротив, - как он пренебрег самим Самуилом, безжалостно преследуя Давида без страха Божиего и без угрызений совести, - так же избавляется он от священников при помощи иноплеменника, идумеянина, немилосердного врага народа, между тем как совесть этого последнего удержала бы его руку. И тогда Бог приводит священника к Давиду; подобным же образом мы видим там пророка после того, как Саул проявил к нему презрение.
Какая печальная история постепенного, но непрерывного падения того, кто, имея видимость блага, не обладает верой в Бога и кого Бог покинул! Как надежны пути Господни, каким бы ни было внешнее состояние дел!
Давид, хотя он был презираем, является царем и спасителем народа; он изгоняет филистимлян и истребляет их великое множество. Он находит в Израиле только предательство. Саул пользуется этим с целью схватить его. Но с Давидом - мудрость пророка, и он получает - ответ Бога через ефод священника, который находится с ним.
Заметим мимоходом, что Саул внешне сильно возвеличился. С ним теперь не шестьсот человек, которые следовали за ним, трепеща от страха; он может назначать своих начальников тысяч и сотен; он может раздавать виноградники и поля; у него есть свой Доик, начальник пастухов. Перед Богом, внутренне, он ужасно прогрессирует во зле; он не только покинут Богом, но преодолевает все преграды, которые ставит ему его совесть и которые воздвигали перед ним свидетельства и предписания Божии, ибо Самуил, пророк, и священники должны были бы стать тормозом для того, кто публично заявлял, что защищает интересы народа Божиего.
Внешнее процветание, соединенное с углублением внутреннего зла, - это весьма серьезно. Это не только ловушка для плоти, это также испытание для веры. Давид, напротив, внешне - изгнан из среды народа. У него нет ни дома, ни приюта. Но свидетельство Божие в лице Гада, пророка, и общение его с Богом посредством ефода священника такова его доля во время его изгнания. Гонимый человеком, он там, где Бог оказывает Свою помощь согласно нуждам Его народа.
Заметьте также, что Давид сам действует в качестве священника, чтобы обрести выражение помыслов Божиих. Он берет ефод, чтобы посоветоваться с Богом; он вкушает хлебы предложения, и этот замечательный прообраз Христа учит нас, что когда все рушится, то благословения переходят к тем, кто ходит по вере, в послушании и с пониманием долга верующего, который осознает, каково в духовном плане место веры, то, чем вера обязана Богу, и как она может рассчитывать на Него.
Заметьте также, что отличает здесь Давида: это не блестящие дела, не плод энергии веры, а внутренние побуждения и понимание того, что подобает его положению, духовное понимание того, что угодно Богу, и поведение, которым должен обладать Его служитель, как сосуд Его духовной энергии, в то время как подобающая ему власть принадлежит другому. Это хождение того, кто постиг, что подобает в этом трудном положении во всех обстоятельствах, в которые она ставит его, который почитает то, что почитает Бог, и делает дело Божие без страха, когда Бог призывает его, - это замечательный прообраз Христа во всем и пример для нас.
Кроме этого духовного разумения, этой духовной пригодности, большая часть этой истории показывает нам способ, при помощи которого Бог заставляет все способствовать исполнению Его замыслов (несмотря на все побуждения и намерения людей), чтобы поставить Давида через терпение и энергию веры в то положение, которое Он приготовил ему.
Однако Давид нуждается во вмешательстве и защите Божией. Покинув Кеиль (23) по предостережению Божиему, он идет в пустыню. Там его окружают войска Саула. Но в тот момент, когда Саул собирается захватить его, филистимляне нападают на землю, и Саул вынужден возвратиться.
Давид отправляется в безопасные места Эн-Гадди. Возвратившись от филистимлян, Саул преследует его там, более озабоченный своей ревностью против избранного царя Божиего, чем врагами своего народа. Но эта экспедиция не делает ему чести. Давиду предоставляется случай убить своего преследователя, но страх Божий управляет им, и сердце самого Саула тронуто на какое-то время его спасением, доказывающим, что Давид почитал его совсем иначе, чем он представлял это себе. Он ясно видит, что последует за этим, и просит дать обещание, что Давид позаботится о его потомстве; но Давид не возвращается к Саулу. Связь была прервана.
Наконец, Самуил умирает. Это имеет решающее значение, потому что того, кто осуществлял истинную связь народа с Богом, больше не было. Когда он умер, Израиль признает того, кого он презирал при его жизни.
Теперь изменяется также положение Давида и появляется Авигея. Ионафан никогда не расставался с той системой, с которой он был связан, никогда не присоединялся к Давиду, продолжая любить его, и никогда не разделял его страданий. Авигея же соединяется с ним; существующие отношения не мешают ей признавать помазанника Господня, и после смерти своего мужа она соединяется с Давидом. Ионафан предвосхищает остаток верных в характере остатка Израиля, который признает будущего царя и неотступно следует за ним, но не идет дальше. Что касается прежнего народа Израиля, то признание царя ему ни к чему. Этот народ будет благословлен в царстве при владычестве Христа, но не соединится с Ним на Его престоле. Ионафан не страдает вместе с Давидом и не царствует вместе с ним. Он остается с Саулом, и в связи с этим положением его жизненный путь заканчивается вместе с Саулом. Авигея и даже те недовольные, которые объединяются с Давидом, разделяют его страдания. Авигея полностью отказывается от образа мыслей своего мужа, и именно благодаря ее вере и ее мудрости Давид щадит жизнь Навалу. Бог судит этого последнего, и затем Авигея становится женой Давида.
Исторически Давид чуть было не пошатнулся на высоте своего положения. Фактически Израиль был пощажен только благодаря верному остатку, Авигее безрассудного Израиля, и связь Господа с церковью имеет характер не мести (как позже Он поступит с Израилем), а чистой благодати. А пока это Давид, который во время своего отвержения окружает себя теми, кто позже станет его соратниками и спутниками его славы в царстве, но он также берет себе жену.
Авигея называет Саула человеком. Господь, говорит она, устроит Давиду дом твердый; таково разумение веры {Фактически, когда священство было осуждено, среди верующих не оставалось никого, кто понимал бы замыслы Божии, кроме Самуила, пророка, и данного Богом царя, Давида; Авигея осознает это. Церковь должна мыслить соответственно той же мысли Божией, вопреки тому, что имеет место. Она не считается с Саулом. Самуил умер; теперь Давид - все в ее глазах. Закон и пророки были и до Иоанна. С тех пор царство небесное возвещено и каждый пытается войти в него. Где же были первосвященники и все их общество? Однако Господь покорился им как установлению Божию, как и Давид Саулу}. Такова истина о замыслах Божиих (2 Цар. 7,11) во всей их полноте. Сама по себе, не зная об этом, она создавала положение церкви в будущем, которое она готовила себе {Она намного более смиренна, чем Ионафан, и признает Давида намного полнее даже в этот момент. Это не друг, подобно Ионафану; это покорная душа, которая в духе отводит Давиду его место согласно Богу, и сама занимает свое место перед ним. Вот, что отличает дух церкви и истинного христианина}.
Ионафан представляет собой остаток в его иудейском характере. Но Авигея проникает в дух замыслов Божиих в отношении отверженного Давида, и Давид, который, покоряясь всему, может действовать по вере, признающей его, слышит ее голос и принимает ее.
Отметим черты веры Авигеи. Все зависит от способа, каким она оценивает Давида (это то, что определяет суждение христианина: во всех отношениях он ценит Христа), его право признано Богом; он обладает личным совершенством и тем, что принадлежало ему по замыслам Божиим. Она думает о нем в соответствии со всем хорошим, что Бог сказал о нем, она видит его, участвующего в битвах Господа, там, где другие видели только человека, восставшего против Саула, и все это идет от ее сердца. Она осуждает Навала и рассматривает его как уже осужденного Богом из-за этого, ибо о каждом явлении она судит в соответствии с тем отношением, которое существует между этим явлением и Давидом (стих 26); это суд, который Бог исполнит десять дней спустя, хотя Навал преуспевал у себя дома, а Давид был в изгнании и спасался бегством. Однако связь Авигеи с Навалом признается до тех пор, пока Бог не совершит суд. Она судит Саула. Он только человек, потому что с точки зрения ее веры Давид - царь. Единственное ее желание - чтобы Давид помнил о ней. Когда Ионафан отправляется к Давиду, он будет, говорит он, вторым после него, и Давид остается в лесу, в то время как Ионафан возвращается к себе домой. При том порядке вещей, который Бог осудил (суд, который вера признавала), он остается в своей семье и увлекается вместе с ней к гибели. Это важно для христианина; он с почтением относится, например, к официальному христианству, которое, насколько оно основано на власти Бога, есть религия Бога в мире, пока Бог выносит его и не восстает против него. Но для веры и личного хождения это христианство совсем ничто, подобно тому, как Саул был всего лишь человеком для веры Авигеи.
Увы! Саул не изменился: подстрекаемый зифеями, он снова ищет Давида, но только лишь для того, чтобы попасть в руки Давида и при более многочисленных свидетелях. Заметьте, что Давид более непосредственно взывает к Господу, чтобы Он рассудил между ним и Саулом. Разрыв здесь более полный. Саул был неисправим. Этот призыв к Богу был весьма уместен. Не подобает мириться со злом, так как это не соответствует хождению Духа. "Отче праведный, - говорит наконец Господь, - и мир Тебя не познал, а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня".
Давида во всем характеризовало, то, что он целиком полагался на Господа; таков Дух Христа в Псалмах.
Но Давид в конечном счете только человек, и тотчас после свидетельства о том, что рука Божия была с ним, свидетельства, которое признал даже Саул, его вера изменяет ему, и он отправляется к врагам народа Божиего. Бог, несомненно, пользуется этим средством, чтобы удержать Давида подальше от опасности. Но в то же самое время Давид подвергается испытанию; он был наказан и встал перед ужасной необходимостью изъявить свою готовность сражаться против Израиля. Есть только Один, Которого Его совершенство и Его мудрость уберегли от всех соблазнов.
Можно заметить, что Давиду изменяет вера сразу же после явного вмешательства Бога (26,12). То же самое и с Илием (1 Цар.19). Можно сказать, что в наших сердцах вера иссякает при чрезвычайных усилиях. При помощи веры кризис был преодолен, но сердце, которое было ее сосудом, устрашено им, в то время как в Иисусе обнаруживается совершенно божественная неизменность совершенства.
Давид уходит подальше от города царя. В земле филистимской царь оказывает ему почести, но не из-за веры, а из-за осторожности, которая не дорожит истиной. Это жалкое положение, однако Бог не покидает его. Он карает его, и сильно, но также щадит и оберегает его. Мы видели подобные действия Господа и в жизни скитающегося Иакова.
Анхус, который знает Давида, хочет использовать его на своей службе, и Давид не может отказаться, ибо когда тот, кто обладает силой, которую дает Дух Божий через веру, оказывается в ложном положении из-за неверности, то у него нет сил против того, чьей власти он покорился и если он не употребит для своего покровителя все способности, которыми он одарен, то он совершенно естественно вызовет его ревность. Давид, возможно, избежал бы всего этого, отправившись в Секелаг, но он не смог сделать этого. Бог в Своей милости сохранил его, но в это время он находился в печальном и ложном положении.
Саул, как и Израиль в настоящее время, находился в еще более печальном положении, не имея поддержки ни от Бога, ни от врага. Саул покинут Богом. Самуил умер, так что Израиль не связан более с Богом посредством его.
Давид, который по меньшей мере давал отпор филистимлянам, по вине Саула находится среди них. Царь с показным усердием уничтожает всех волшебников. Он вопрошает Бога, но Бог не хочет отвечать ему. Следовательно, он лишен совести и веры, однако обстоятельства не терпят отлагательств, и он прибегает теперь не ко внешнему служению Богу, как прежде (он знает, что это больше не принадлежит ему - грустное и глубокое убеждение), а к тому, что он осудил и изгнал из страны как зло (когда он еще поддерживал свою религиозную репутацию), к тому, что по-прежнему считал злом, но филистимляне угрожают ему, и пред их лицом мужество изменяет Саулу. Он ищет волшебницу. Здесь он встречается с Богом. Самуил выходит, но так, что это пугает женщину. Она чувствует, что есть сила выше ее чародейств. Самуил возвещает Саулу без церемоний и без всякого сочувствия (потому что оно не было более возможно) о торжественном суде Божием.
Бог в Своей милости заботится о спасении Давида посредством ревности филистимских князей. Однако Давид, чтобы сохранить свое доверие у Анхуса, падает, как мне кажется, еще ниже, и заявляет, что он преисполнен доброй воли, чтобы идти сражаться против врагов царя, то есть против народа Божиего. Это, как мне представляется, самое низменное в жизни Давида. Бог дает ему это почувствовать, так как, пока он у Анхуса, Амаликитяне лишают его всего, сжигают Секелаг огнем, а те, которые были с Давидом, хотели побить его камнями.
Все это очень грустно, но благодать Божия помогает своему служителю; целью этого наказания было вернуть его к Богу, так как в глубине души он думал о Нем. Он укрепляется в Господе, своем Боге; он спрашивает у Него, что ему делать. Какое долготерпение, какая милость Божия, как Он заботится о Своих даже в то время, когда они отдаляются от Него!
Давид, действительно возвратившийся к Богу и избавленный от своего ложного положения, ходит и действует вместе с Богом. Бог готовил ему без его ведома совсем иное положение, для которого Он очищал и готовил его. Как было бы ужасно, если бы Давид остался вместе с филистимлянами, если бы он принял участие в поражении народа Божиего и в смерти того, кого он столько раз щадил таким трогательным образом! Как заблуждается дитя Божие, когда оно подчиняется власти неверных вместо того, чтобы рассчитывать на поддержку Бога посреди трудностей, которые встречаются на пути веры. В этих самых трудностях и проявляются все божественные милости.
Обратите внимание на ту опасность, в которой оказывается верующий - если его вера не искренна и если ему хоть немного недостает ее, - ввергнутый преследованиями исповедующих в объятия врагов Бога. Естество устает и ищет утешения вдали от узкого и усеянного терниями пути. Это случается, когда народ Божий, полагаясь на свою собственную волю, доверяет свои интересы тем, кто защищает только свои интересы в менее трудном положении, каковое, однако, не от веры и не от Бога. И чем более величественно дело для веры, тем больше естество утомляется при этом, если вера начинает ослабевать. Секелаг захвачен во время отсутствия Давида, но он преследует тех, кто разграбил его, и забирает у них все захваченное ими.
Давид, открытый и щедрый, сумел найти в трудности, вызванной эгоизмом его воинов, возможность определить то, что подобало воле Божией, и вместо того, чтобы попытаться разбогатеть за счет добычи, которая досталась ему, он пользуется ею, чтобы поддержать отношения доброжелательности со старейшинами своего народа и доказать им, что Господь по-прежнему с ним.
Глава 31 повествует о трагической смерти Саула и Ионафана, завершая эту трогательную историю полным поражением израильтян. Вся история Саула и его семьи, восставленных, чтобы истребить филистимлян, закончилась. Саул и его сыновья погибают от их рук; они обезглавлены, их оружие с ликованием перенесено в храмы их богов, а их тела повешены на стенах Беф-сана. Печальный конец, какой всегда ожидает плоть в сражениях Божиих.
Проследим вкратце историю Давида. Искренность веры поддерживает его в положении долга, и он довольствуется этим, не испытывая желания выйти из этого положения, потому что ему достаточно одобрения Бога. В этом, следовательно, он рассчитывает на помощь Бога, как будто она уже обепечена ему; он действует согласно силе Господа. Лев и медведь повержены его детской рукой. Почему бы и нет, если Бог был с ним? Он следует за Саулом с одинаковой искренностью, и затем возвращается для ухода за своими овцами с той же самой удовлетворенностью. Здесь, в тайне, он понял через веру, что Господь был с Израилем; он понял природу и силу этой связи. Он видит в состоянии Израиля нечто такое, что не отвечает этой связи, но что касается его, и его вера останавливает свой выбор на верности Бога. Необрезанный филистимлянин погибает, как погиб лев. Он служит Саулу в качестве музыканта с той же искренностью, что и прежде, находясь подле него, и когда Саул посылает его как начальника тысячи, он показывает свое достоинство. Он подчиняется приказам царя.
Наконец, царь изгоняет его, но он по-прежнему сохраняет веру. Теперь это больше не подвиги, по понимание того, что подобало ему, когда духовная сила была в нем, а внешняя божественная власть находилась в руках другого. Это было то же самое положение, что и положение Иисуса в Израиле. Давид не оступается в этом положении, а трудности лишь еще больше подчеркивают всю красоту благодати Божией и плоды дела Духа, одновременно развивая совершенно особенным образом духовные привязанности и тесные отношения с Богом, его единственной поддержкой. Это, в частности, послужило поводом для Псалмов. Веры достаточно, чтобы позволить ему преодолеть все трудности на его пути, и в этом она раскрывает всю свою красоту и все свое очарование. Благородство характера, которое вера придает человеку и которое есть отблеск характера Бога, вызывает в самых очерствевших душах, даже в тех, которые, покинув Бога, были покинуты Им (состояние, в котором грех, эгоизм и отчаяние объединяются, чтобы сделать человека бесчувственным), чувства естественной привязанности, угрызения естества, которые пробуждаются под влиянием чего-то такого, что выше его скверного характера, что бросает свой свет (мучительный, потому что он лишь на мгновение и бессилен) на те потемки, которые окружают несчастного грешника, не ищущего Бога. Потому что вера держится достаточно близко от Бога, чтобы стоять над злом; она избавляет естество от власти зла, поскольку само естество не в состоянии владеть собой. Но Бог там, где вера; вера также почитает все, что почитает Бог, и сообщает тому, кто имеет что-то от Бога, это почитание, обусловленное тем, что принадлежит Ему и что напоминает сердцу о Боге с той любовью, которую вера питает к Нему, перенося ее на все, что от Него или относится к Нему. Именно это мы всегда видим в Иисусе и повсюду, где пребывает Его Дух; именно это придает столько красоты, столько возвышенности вере, которая облагораживается благородством Бога, признавая то, что в силу своей связи с Ним, благородно в Его очах, какими бы ни были беззаконие и развращенность тех, кто облечен этим достоинством. Вера действует от имени Бога, являя Его среди всех обстоятельств, вместо того, чтобы они управляли ею. Ее превосходство над тем, что окружает ее, очевидно. Какая отрада - свидетельствовать об этом болоте этого жалкого мира!
Но хотя в том положении, в которое вера ставит нас в этом мире, ее достаточно для всего того, что мы встречаем в нем, общение с Богом, увы, несовершенно в нас. Вместо того, чтобы без устали выполнять наш долг, каким бы он ни был, потому что Бог с нами, и, убив льва, быть готовыми убить медведя и через это самое еще больше приготовиться к схватке с Голиафом, когда вера должна укрепляться победами, естество устает от сражений; мы выходим из нормального положения веры, чтобы пасть и опозорить самих себя. Какая разница между Давидом, который при помощи плодов благодати заставляет плакать Саула, хотя бы на минуту раскрепостив его чувства, и Давидом, неспособным поднять руку на филистимлян, которых он так часто разбивал наголову, и заявляющим, что он готов сражаться против Израиля и Саула, которого он пощадил!
Братья мои, давайте оставаться в положении веры, внешне более трудном, но зато там, где пребывает Бог и где благодать, единственно ценное в этом мире, процветает и связывает наше сердце с Богом тысячами уз любви и признательности, - с Тем, Который знает нас и снизошел до наших нужд и желаний наших сердец. Вера дает нам энергию, вера дает терпение, и часто таким образом развиваются самые драгоценные привязанности, которые, если энергия веры делает из нас служителей на земле, радуют небо, потому что Тот, Кто является предметом веры, находится на небе и наполняет его Своим присутствием пред Богом.
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3, 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11-13; гл. 14-20; гл. 21; гл. 22, 23; гл. 24.
Вторая Царств представляет нам окончательное утверждение Давида в царстве, а также последующие бедствия его дома, когда процветание открыло дорогу своеволию.
Стезя веры с ее препятствиями есть та дорога, по которой мы идем с Богом и достигаем триумфа, который обеспечивает нам Его присутствие. Процветание делает очевидным, насколько мало человек может наслаждаться им без того, чтобы оно не стало для него западней. Когда процветание не является стезей веры, то есть силы, то на этот путь вступает злоба сердца. Сравните 2 Царств 22 (Псалом, с которым Давид завершает путь, полный препятствий) с главой 23, которая содержит его последние слова, когда закончилось наслаждение процветанием и славой, которыми наделила его вера.
Тем не менее благочестивые и набожные (и, следовательно, благородные) чувства были искренними у Давида. Он не лицемерил в своих чувствах относительно неудач Саула, но затем завладел царством без сожаления, как только Саул прекратил свое существование. Сердце Давида, действительно, было тронуто, когда он услышал о смерти Саула. Горе тому жестокосердному человеку, который, побуждаемый надеждой на награду, надеялся принести Давиду добрые вести. Какими бы ни были неудачи Саула, для Давида он оставался царем Израиля. Какими бы ни были его ошибки, он был лишь несчастным царем. Он любил Давида, и тот пребывал в его доме, где проявилась эта царская скорбь, обеспечив ему всеобщее уважение. И даже если Саул когда-то несправедливо преследовал Давида, в тот момент это было с готовностью забыто. И вот, когда он пал, Давид помнил только о том, что могло бы воздать ему честь, - более того, он думал о том, что это помазанник Господа и Его народ пал и перед врагом.
Давид приказывает убить человека, который, заблуждаясь в честолюбии, сам обвинил
себя в отсутствии страха пред Господом, в отсутствии всех добрых и благородных чувств, ибо Давид страшился Бога, а помазанник Господень бесценен в его глазах. Затем он изливает свое сердце пред Богом в той трогательной скорбной песне, которая торжественным и нежным языком напоминает о том, что превозносит Саула, и выражает те приятные и теплые воспоминания, на которые вдохновляет его сердце. Прекрасное проявление плодов Божественного Духа! Давид ни в малейшей степени не падает духом, ибо действует его вера. То, что это горе тяготит его, дает ему также и возможность выстоять против подобного действия. Он повелел научить сынов Иудиных владеть луком, - оружием, которым был убит Саул. Давид, по-прежнему смиренный, благополучно действует и дальше. Он вопрошает Господа, идти ли ему в Иудею и в какой из городов, и Господь направляет его. Давид свидетельствует также мужам Нависа Галаадского о своем удовлетворении их поведением по отношению к Саулу.
Однако война не прекратилась, и она ведется не против внешних врагов, но внутри страны. То, что было связано с плотской гордыней Саула, не может поддержать Давида. Но теперь тем не менее все изменяется, ибо Иевосфей не был помазанником Господним, и его воцарение фактически было мятежом против Бога. Давид воюет против него со своими военачальниками.
Увы, история этого периода толкает нас на пути человека. Это уже не просто Давид, шествующий по стезе веры. Это Иоав, умный, честолюбивый, кровожадный и бессердечный человек. Это Авенир, человек морально превосходящий Иоава, но борющийся на основе своих плотских принципов, как и сторонники партии, восставшей против царя, избранного Богом. Авенир относится к Иевосфею так же, как Иоав к Давиду, когда гордость его была оскорблена; он начинает защищать интересы Давида, и Иоав убивает его более из зависти, нежели из мести за смерть своего брата. И в чем же отвага и доблесть старейшин колен Иуды и Вениамина, провозглашенная здесь на этом "поле сильных"? В уничтожении друг друга. Филистимляне были забыты. Но род Саула был глубоко неправеден. Это был род, который, обладая своими ложными привилегиями, не желал покориться Богу и Его воле.
Как начал сейчас действовать Иуда, так и Христос, Царь Иудейский, покорит Себе все вокруг после того, как займет Свой престол.
Следует, однако, отметить то, что Давид не появляется во всем этом. Действующее лицо здесь - Иоав, и при данных обстоятельствах, мне представляется, что зло уже зародилось. Я не вижу, что Давид искал совета у Господа; Иоав, конечно, тоже не делал этого, ибо он был всего лишь безбожником, понимавшим, что благоразумнее было славить Бога и не слишком удаляться от Него; он удовлетворял лишь свои страсти. Но в конце концов и это не спасло его от западни своих собственных расчетов. И вовсе не энергия Иоава вложила царство в руки Давида, но оскорбленная гордость Авенира, главы сторонников Иевосфея, кончившего тем, что он пожал среди людей плоды того, что посеял. Но все это очень прискорбно.
Средствами провидения Бог исполняет Свои цели, и Давид преуспевает. В основном, в том числе и в своих войнах в этот период и в своем возвышении, он олицетворяет Господа Иисуса. И я не сомневаюсь в том, что царство Христово утвердится во всех деталях после Его появления; пророчества Захарии и Михея 5 доказывают это. Но исторически, как я сказал, мы находимся среди людей. Что касается смерти Иевосфея, Давид сохраняет здесь свою чистоту и в отношении к убийству Авенира он являет такие чувства, которые делают его человеком Божиим. Тем не менее глава 3,39 демонстрирует немощность человека как орудия Божиего владычества. Давид взывает к суду Бога.
Избрание того, в ком исполняются намерения Бога, должно состоятся перед тем, как он утвердится на месте, назначенном ему Господом. Еще более очевидно, что это избрание предшествует для избранного всему остальному, и это истинно также для Самого Христа; только Он получил это по благодати.
Давид, царствовавший над иудеями в Хевроне семь с половиной лет, после смерти Иевосфея становится царем всего Израиля. И теперь Давид больше уже не человек веры; возглавляя войска Израиля, ходя в зависимости от Бога, он руководит делами, которые требовались от веры обстоятельствами Израиля; но он царь, который может возвысить того, кого пожелает. Очень скоро перед нами предстает человек, - человек энергичный, но не человек Божий. Всякий, кто убивает копьем и хромых и слепых, как сказал царь, будет возвышен (гл. 5,8). Возвышается Иоав, и он имеет естественные притязания к Давиду {Иоав был явно умен и предприимчив, но примечательно, что он не упоминается среди тех, кто отличил себя блестящими подвигами, когда личной вере пришлось сражаться за славу Божию. Когда же возникает вопрос о возвышении, о месте, которое Давид хранил до того времени, немедленно выступает Иоав}.
Однако в главном Давид направляется Богом, и он занимает город, избранный Богом для Своего земного престола. На этот счет он мог сказать о тех, кто владел им, как о "ненавидящих душу Давида", ибо именно они владеют истинным местом силы Божией, местом, которое Он возлюбил, кто, веря в собственную плотскую силу, противодействует и насмехается над избранным Богом царем, кто ненавистен более, чем народы, и ненавидимы имеющими Дух Господа, утверждающими на земле Его престол.
Здесь следует заметить, что Давид является прообразом Христа отвергнутого и Христа, ведущего войну в силе за утверждение своей власти в тысячелетии; Соломон же есть прообраз Христа, царствующего в мире тысячелетия. Войны с филистимлянами следуют после взятия Иерусалима и после полного покорения Израиля Давиду. Это не Давид, берущий Иерусалим, и также не Христос, царствующий над землей. Христос сойдет с небес, чтобы уничтожить Антихриста, но Он истребляет врагов Израиля с помощью Своего собственного народа, утвердив Свой престол на Сионе. (Сравните Зах. 9 и 10). В этом я не преувеличиваю; я лишь излагаю обоснованные факты, предоставленные по этому поводу Писанием.
Давид утверждает себя на Сионе; он признан некоторыми дружественными народами; он осознает также, что именно Бог сделал его царем. Но человеческое сердце всегда проявляет себя. Укрепленный Господом в своем царстве, он делает то, что хочет, он следует своим собственным желаниям. (Сравните Втор. 17,17).
Однако укрепление его власти не уничтожает надежд его бывших врагов {Из многих пророчеств Ветхого Завета очевидно, что, когда Христос вернется на землю, произойдет то же самое. И, однако, в этот период если человек будет возвеличивать себя, то результатом станет лишь внезапное поражение}, оно вызывает их зависть. Они не знают ни оружия его силы, ни цели Господа, возвеличившего его. Они устремляются на свою погибель. И вот, при той угрозе, что пробуждает Давида, мы снова видим человека Божиего, прообраз Господа Иисуса, вопрошающего Господа и покорного Слову Его. Определенно руководимый Богом, он одерживает блестящие победы, и сила Его шествует перед ним и обращает в бегство его врагов. Поэтому он славит Бога.
Хотя Бог утвердил в силе царя, который в то же время является победоносным вождем Его народа, узы завета еще не восстановлены. Ковчег все еще там, где личное благочестие скрыло его, когда Бог был вынужден стать защитником собственной Своей славы. Давид должен был принести его туда, где утвержден сейчас его престол. Он желает, чтобы Господь Саваоф, восседающий на херувимах, был прославлен, и чтобы он стал в то же время славой царя престола Израилева. Они едины в его помыслах. Царство Мелхиседека сейчас уже не существовало и не упоминалось, ибо Мелхиседек есть царь Салимский (то есть "царь мира"). Бог же продолжал поддерживать Свою славу. Он мог благословить Давида, избранного и помазанного царя, но тот порядок вещей, что объединял все вместе под царской властью, еще не установился. Он должен был утвердиться позднее, при Соломоне.
Израиль должен был признавать Божии заповеди. Но даже ища славы Божией, Давид думает о себе, и это явное, но ошибочное подражание тому, что совершали филистимские священники в страхе пред Господом. Результат был печальным. Человек стремится сохранить то, что он сделал; поступая так, он затрагивает славу Господа, и повергается перед Его величием. Господь доказывает Свою славу. Отнюдь не среди своего народа пребывает Он.
Одновременно уязвленный и встревоженный - уязвленный потому, что сердце его искренне искало славы Господа, хотя он не осознавал ее высоты и забыл величие Того, чьей близости желало его сердце, - Давид оставляет ковчег в доме Аведдара, и здесь Господь показывает, что сущность Его в том, чтобы благословлять всякий раз, когда величие Его не настолько забыто, что люди обращаются с ним так, как считают нужным. Чем больше мы принижаем Его славу, тем больше Он поддерживает ее, и Он провозглашает то, чем Он является, благословением, которое он дарует. Сердце и чувства Давида возрождены; он уносит ковчег из дома Аведдара и устанавливает его в скинии, устроенной им для него. Здесь мы видим лишь Давида, и мы видим его одетым в ефод. Он возглавляет свой народ, восстанавливая общение {Я говорю "общение" потому, что фактически ковчег завета был внешней связью, формальным знаком общения между Богом и Израилем. Это придает большее значение рассматриваемым нами обстоятельствам. Потеря ковчега была, напротив, бесславием народа} между ним и его Богом, и все это делается с радостью, жертвоприношениями и песнями ликования. И именно он благословляет народ, представляя во всем этом замечательный образ Иисуса и того, что Он сотворит в Израиле в последние дни.
Все это, однако, не являлось возведением храма: это было дело, оставленное для Князя мира. Это был царь, вождь народа по вере, действующий до определенного предела для веры, как священник, по чину Мелхиседека, хотя порядок и благословение, принадлежащие этому званию, не были еще утверждены. Царь приносит жертвы, он благословляет людей. Как их единственный вождь, он объединил весь Израиль, сокрушив своих врагов.
Но, в конце концов, это был переходный период. Ковчег завета все еще оставался в скинии; Давид торжествовал, но мир, которым он наслаждался, все же был временным. Утверждение ковчега на Сионе, однако, составило целую эпоху, ибо гора Сион была местом великой благодати страдавшего Царя, прошедшего через страдания и утвердившего свой престол в силе и славе по отношению к Израилю. Это ключ к Откровению 14 - к книге, в которой Агнец (как мне представляется) всегда есть Мессия, прошедший через страдания и помещенный на престол Божий, ожидающий провозглашения Его славы, помещенный там в таком образе, несмотря на то, что по существу Он исполнил нечто более важное в другом отношении (ибо это спасение и церковь намного более прекрасны, чем царство), но несомненно, что здесь нам приходится рассматривать именно царство. Я не сомневаюсь в том, что те сто сорок четыре тысячи, что находятся с Агнцем на горе Сион, - это те, что страдали ради Мессии в духе Его собственных страданий среди Израиля. Они с Ним в Его царственном положении на Сионе, и они следуют за Ним, куда бы Он ни шел. В сущности они находятся достаточно близко к небесам, чтобы учить песнь, которую никто другой не может учить на земле. Они первые плоды земли. И они не на небесах.
Это объясняет также Послание к Евреям 12,22, где мы видим Сион в противопоставлении к Синаю, куда народ был помещен под его собственную ответственность, под закон, имеющий власть, данную в страхе присутствия Господня. Но в относящемся к этому отрывке Сион явно отличается от небесного Иерусалима {Конструкция самой фразы (Евр. 12,22) поможет выделить те различные части, из которых она составлено. Союз "и" разделяет их: Сион - город Бога живого, небесный Иерусалим - ангелы, торжествующий собор - Церковь первенцев, чьи имена написаны на небесах, Бог - Судия всех и т.д.}.
Я не сомневаюсь, что в конце концов осуществятся подобные отношения между Христом и остатком Его народа, ожидавшего Его. Это период, в течение которого Иисус полностью восторжествует, действуя в силе и как царь (но Он еще не правит в мире) и в течение которого Он образует, развивает и укрепляет отношения между Его народом и Им на земле в Его победах и в Его царстве в силу тех прав, согласно которым Он подчинит Себе Своих врагов. Псалмы также открывают эту часть правления Христова пророчески и символически (смотрите Пс. 109). Посадив Господа Давида одесную Величия на небесах, Дух говорит: "Жезл силы Твоей пошлет Господь с Сиона: господствуй среди врагов Твоих. В день силы Твоей народ Твой готов во благоволении святыни; из чрева прежде десницы (утро Его славы, заря дня) подобно росе рождение Твое" (здесь говорится о молодых людях, которые последуют за Ним). Весь этот Псалом раскрывает ту же самую идею о воинственном царстве Христовом, о Сионе, избранном Богом в качестве его средоточия, и о том месте, откуда Его власть распространится в во время победоносных войн Мессии.
Давайте рассмотрим этот последний вопрос.
Описав падение Израиля, Псалом 77 показывает нам, как Господь пробуждает его, но это устраняет все права на последние и свидетельство о Его предшествующих отношениях с Израилем, ибо (1 Пар. 5) это было право первородства Иосифа: "Избрал колено Иудино, гору Сион, которую возлюбил, и избрал Давида Своего, и взял его от дворов овчих",- и т.д. В этом Псалме, действительно, упоминается Его святилище, но гора, на которой оно было построено, никогда не изображалась как предмет Божиего избрания. Этот Псалом идет дальше, чем рассматриваемая нами история, но он относит избрание к Давиду и Сиону.
Псалом 131 точно описывает те чувства, которые Дух вдохнул в Давида, когда он поместил ковчег на гору Сион. Это всего лишь скиния, но скиния могущественного Бога Иакова на земле. И Господь избрал Сион. Там расцветет рог Давида.
Заметьте здесь, что ответ Господа каждый раз превосходит просьбу и желание Давида - прекрасное свидетельство щедрой благости Бога. Покой Господень посреди Его народа. Он насладится покоем здесь, среди Своих, хотя Он утверждает свою славу в храме, и именно там все говорят о ней. В пустыне эта слава не имела места своего покоя. Израиль странствовал, и Господь, обитавший посреди народа, шел впереди его, чтобы найти для них место покоя (Числ. 10,33). Не так было на Сионе, когда Его покой среди них зависел от их верности. Он "отрицал жилище в Сионе и отдал в плен крепость Свою" (Пс. 77,61-62). Только избрание и милость через "избранного из народа" (Пс. 88,20) утверждают покой Божий среди Его народа.
Следует сделать еще одно замечание о теме Псалма 131. Мы видим, что Бог утверждает Свое величие в своем правлении и, наконец, не позволяет прикоснуться к ковчегу. Он дает Давиду время узнать, что Бог есть Бог благословения и благодати, но какими бы благими ни были намерения Его народа, необходимо, чтобы истина о том, что Он есть, ясно проявлялась в Его открытых действиях. Если бы было иначе, если бы Его правление не было стабильным, то все потерпело бы крах; легкомыслие человека постоянно приводило бы его на пути своеволия. Верно, что Бог полон терпения и что, установив отношения со Своим народом, Он продолжает действовать согласно этим отношениям, пока это возможно, хотя в то же время Он бывает вынужден показывать: в конце концов приходит суд.
В рассматриваемом нами случае Бог нарушил эти отношения, первоначально установленные тем, что Он восседал среди херувимов; Он отдал в плен крепость Свою и славу Свою в руки врага. Давид, как победитель, возвращает Ему Его место, но на новом основании - на основании благодати и силы. Тем не менее, изучая Псалом 131, мы обнаруживаем в нем гораздо более глубокие чувства и сердце, стремящееся к прославлению Бога среди Его народа еще более широким и ярким образом, чем это было при внешней помпезности и пышности, каковые имели место в Израиле; Бог ответил на эти чувства совершенно иначе, чем при смерти Уззии. Этот Псалом в действительности был написан после трогательных сообщений, о которых повествуется в 2 Цар. 7, как доказывают стихи 11,12. Однако он показывает нам, в каком духе пошел Давид, чтобы принести ковчег, испытывая горячее желание сердца, чтобы найти обиталище {Мы можем сравнить это с Исх. 16,2 в английской версии, хотя перевод сомнителен. Смотрите, впрочем, Исх. 29,46} для Господа, которое, как мне кажется, завершит Христос. Итак, мне представляется, что именно осознание этого желания привело Давида к падению. Увы, человек! Сознавая это, он стремится к осуществлению этого, и в некоторой степени он забывает о высшей славе Божией, о грехе, который вызвал удаление Бога от Его народа, и о присущем Ему величии. Когда Бог действует согласно требованиям Его славы и поражает человека, который оказал Давиду помощь в осуществлении желания его сердца, Давид был раздосадован. Смерть Уззии явилась следствием поведения Давида, и он был раздражен против Господа, когда это возымело место. Поистине, такова плоть. Бог заставил Давида почувствовать то, что стало со служением Бога Израилева (смотрите 1 Пар. 15,12-13), и Он восстановил его душу, показав ему, что Он истинный источник благословения и что пренебрежение ковчегом было равносильно пренебрежению благословением {Это не упомянуто в книгах Самуила, потому что Дух представляет здесь Давида как образ Господа}.
Кроме того, положение Давида, усердно поддерживающего в своей душе чувство славы Господней, между тем как он сам был возвышен, как показано в Псалме, исполнено величайшей нравственной красоты и играет особую роль в божественном домостроительстве. Положение, занимаемое Соломоном при освящении храма, несомненно, представляет собой еще более впечатляющую картину. Священство Мелхиседека выступает здесь во всей своей полноте и искренности, однако это следствие исполнившегося благословения, а нравственное состояние тех, кто принимал в этом участие, меньше всего является результатом глубокого проявления душевных сил и близкого общения с Богом, поэтому оно здесь меньше всего связано с осознанным предожиданием Христа. Соломон пожинал плоды той славы, на которую (в ее истинном совершенстве во Христе) Давид полагался в своей вере. Соломон не поднимается выше Давидовой веры до понимания той ответственности народа, которая вытекает из этого. Храм - это лишь место проявления этого. Давид поднимается выше. Он схватывает саму цель Божию касательно места царства Господня и осознает эту цель, когда для этого требуется вера, и поэтому во всех отношениях он отвечает положению царя-священника, а следовательно восходит до Самого Бога, Который является источником этого священства. Наученный Богом, Давид уразумел избрание Сиона, средоточия царственной славы Христа, и в этом смысле свое духовное положение, когда он танцевал перед ковчегом, как простолюдин, но в своем уничижении перед миром Давид оказался гораздо выше, чем Соломон, стоящий на своем медном амвоне.
Ковчег также символизирует восстановление власти Божией среди Его народа через эту самую духовную связь, однако это восстановление происходит благодаря тому, что олицетворяет собой силу Христа, одерживающего победу над Своими врагами, а не просто через обретение славы.
Весь этот период своей истории Давид (хотя лично сам он и переживает падение) в большей степени символизирует Христа. Давид восстанавливает связь своего народа с Богом, благословляет и питает его подобно Мелхиседеку в то время, когда еще существуют трудности, до наступления царства мира, когда силою будут устранены все препятствия на пути полного наслаждения покоем. Давид благословляет народ вопреки всем трудностям, пред лицом всего, что еще препятствует этому благословению. Положение, занимаемое Давидом, - это положение слуги, ближайшего слуги Божия, дарованное благодатью. Он не священник на своем престоле, он - царь, сделавший себя священником, исполняя свое служение Богу.
Самуил, как посвященный Господу, был облачен в льняной ефод. В такую одежду одевались священники, однако Самуил не был священником по чину Ааронову. Он служил в скинии по воле благодати и Духа, как избранный и отделенный для Бога. Самуил справедливо был возведен в это положение по благодати Божией, когда мрачная ночь Ихавода (бесславия) уже грозила народу Израиля своей тьмой. Здесь же речь идет о царе, занимающим это место, который надевает льняной ефод священника, - не одежды, которые Бог дал священникам для славы и благолепия, но те, в которых священник считается олицетворяющим Христа-священника {Что касается первосвященника (после чуждого огня в день посвящения в священники) то, по-видимому, он больше не появлялся в святая святых в одеждах славы и благолепия. Только в день искупления он заходил туда в белых одеждах} и в которых он обязан исполнять свои самые основные функции {Это священнослужение Он исполняет и теперь. В этих славных одеждах Он явится. Христос уже увенчан славой и величием, однако не все еще отдано во власть Ему, и Он еще не занял Свой престол Мелхиседеков, который действительно будет на земле. Христос будет восседать на престоле Своего Отца, пока не соберутся все Его сонаследники}, и фактически он становится в них в положение левита, то есть отделенного от мира, чтобы служить пред ковчегом, пред лицом Господа. Основная идея, связанная с этим ефодом, заключается в том, что носящий его предстает пред лицом Бога. Но даже приказывая народу, Мелхиседек, скорее, представляет себя ему, хотя он и представляет этот народ перед Богом, как царь и священник на своем престоле.
Окончив приношение жертв, царь благословляет народ именем Господа. Оставалось еще покорить филистимлян, сириян и другие народы, но связь народа Израиля с Богом была восстановлена, она укреплялась и обеспечивалась царем на Сионе, хотя ковчег, на котором эта связь держалась, все еще находился за завесой. И сам царь обеспечил это благословение; он сочетал в себе символ завета и избранного царя на месте, которое указал Бог, и при этом он оставался слугою Божиим. Ефод Давида не имел отношения к Мелхиседеку, но, прославляя Господа, сохранившего народ, носящий этот ефод хранил, как священник, это благословение своего народа пред лицом Бога. Мелхола, унаследовавшая дух своего отца Саула, мечтала только о земной славе; она не могла понять всего этого. Уничижение перед Господом было непостижимо для нее. Она не понимала и не ощущала Его славы или радости познания Его, как единственного Господина своей души. То, что принадлежит Саулу, не может иметь место в царстве Давида, как не может и иметь сострадания к презираемому и отвергнутому. Короче говоря, перед нами царь, преданный Господу и своему народу, который обеспечивает и сообщает от Бога благословение своему народу. Его положение отличается от того, в каком пребывает Соломон, которого прежде всего характеризует наслаждение уже полученным благословением.
Итак, первое из этих двух состояний, как мне кажется, представляет Христа таким, каким Он всегда был по своему характеру и праву, и в особенности таким, каким Он будет после гибели Антихриста и перед уничтожением тех врагов Его, которые все еще будут препятствовать установлению Его Царства в мире. Его народ, все израильтяне, объединятся под Его властью. Жезл силы Его сойдет с Сиона, и Он будет господствовать среди Своих врагов (Пс. 109). Однако это еще не исполнение того, о чем говорится в Псалме 71 или в Зах. 6,12-13. Сравните также Псалом 2, в котором Христос представлен Сыном Божиим, рожденным на земле, Которому даны во владение все пределы земли, что признано Богом и возвещено царям земли.
В Псалме 109 Христос представлен сидящим одесную Бога, ожидающим, пока Его враги будут поло-жены в подножие Его ног. В Псалме 8 Он -Сын Человеческий, и все положено под ноги Его.
Находясь под властью царя Соломона, израильтяне пользовались всеми теми благами, которые Господь даровал Соломону и Давиду. Здесь же мы видим, что сам Давид обеспечивает народ необходимым ему питанием, наделяя каждого "куском мяса" {В Псалме 2 изображен Царь, восседающий на святой горе Сион, Сын Божий, рожденный во времени (нечто отличное от Его положения Сына, единого с Отцом еще до начала этого мира, о котором говорится в Иоан. 1, Евр. 1, Кол. 1 и в других местах, и все же я не думаю, что эти две позиции могут существовать отдельно друг от друга, хотя слово "посему", встречающееся в Лук. 1,35 указывает на то, что это нечто иное и что Его Сыновство, о котором говорится здесь, тоже истинно и не менее важно), признанный таковым Самим Господом, и цари земные обязаны подчиниться Ему. В Псалме 8 о Нем говорится как о Сыне Человеческом, Которому все покорилось согласно вечному намерению Божию. В Псалме 109 Он, прежде презираемый и отвергнутый, представлен сидящим одесную Бога, поставленным господствовать среди Своих врагов}. Давид возвращается благословить свой дом, ибо у него есть свой собственный дом, в который он возвращается, благословив прежде Израиль. Этот дом несколько ближе ему, чем Израиль. Мелхола, как мы уже видели, не могла по праву принадлежать ему. Давид рад уничижению перед Господом, и он осуждает Мелхолу, не одобряя ее замечание. Каким исчерпывающим был его ответ ей!
Сравните Псалом 23 и Псалом 101. В первом из них Он признан Господом Саваофом, Царем славы, победившим Своих врагов. Во втором - самим Создателем.
Испытывая горячее желание прославить Господа, Давид беспокоился, что сам он живет в доме кедровом, в то время как Господь обитает над шатром. Он желает построить Ему дом - благое желание, однако Бог не дает Свое согласие на это. Строительство храма предстоит Князю Мира. Давид же олицетворяет собой Христа страдающего и побеждающего, а не наслаждающегося земным царствованием по неоспоримому праву и открывающего перед всеми народами врата храма, в котором надлежит поклоняться Господу правды. Ведь Он возвращается, так сказать, к тому Своему положению, в котором Бог благословил его весьма необычным образом. Давид является его символом; он поистине главный ствол того рода, от которого произойдет Отрасль - Сам Христос.
Об этом и говорится в прекрасной седьмой главе. Избранный сосуд, он должен был защитить дело народа Господня в страданиях и восстановить среди израильтян славу имени Господа (стихи 8, 9). Господь был с Давидом везде, и Давид, особенно прославившись этим, благодаря своей вере был также сосудом обетованным, обещающим грядущий мир и процветание, уготовленные Израилю волей Божией. Но все это относилось к грядущему. В его потомстве навеки утвердится престол царства над Израилем, и если будет необходимо, то Бог накажет потомков Давида, однако царство у них не отнимется. Сын Давидов построит дом Господу. Еще во времена исхода из Египта, человек, в котором обитал Дух, желал приготовить жилище для Господа (Исх.15,2) {Этот перевод очень спорный, однако такова мысль Бога. Смотри Исх.29,46}. Но для этого нужен был Мессия, а до тех пор Израиль был странником, и Бог странствовал вместе с ним.
Главными предметами откровения Божия Давиду являются следующие (они же являются и ответом на его вопрос): высшее призвание Божие; все, что Бог сделал для Давида; уверенность в будущем покое Израиля; устроение Господом дома Давиду; сын Давидов будет Сыном Божиим, и он построит дом Господу; престол его Сына утвердится навеки.
Прежде всего Давид (и так всегда происходит под влиянием Духа Божия) не возрадовался сам, а благословил Бога. Его молитве благодарения присущи следующие особенности: Давид в мире и свободен пред Богом, он идет и предстает пред лицом Господа, он в то же время признает собственную незначительность и то, как недостоин он был всего того, что Бог уже сделал для него. И этого мало показалось в очах Господних, и Он возвестил ему о будущей славе его дома. Это было по-Божески, а не по-человечески. Что еще Давид мог ответить? Бог знал его, и это придавало Давиду уверенность и вселяло в него радость. Давид признает, что Бог делал это по истине и по "сердцу Своему". Благодатью было то, что Он открыл все это рабу Своему. В результате всего этого Давид вынужден был признать, что велик Господь. И не было подобного Ему. И никто на земле поэтому не мог сравниться с Его избранным народом, для которого Он приходил, чтобы искупить его и приобрести Себе народ, и который Он теперь избрал для Себя, чтобы израильтяне стали Его народом навеки и чтобы Он Сам сделался их Богом. Самая лучшая молитва - та, которая исходит не от чувства нужды, но от желаний и того разумения, которые появляются под влиянием открывшихся целей Божиих, - намерений, которые Он осуществит из любви к Своему народу и ради славы Христа. В заключении Давид просит Бога благословить его дом, чтобы он стал местом благословенным вовеки. Словом, Давид страстно желает, чтобы намерения Божии, пробудившие все его чувства, были исполнены Самим Господом, Который открыл их Своему рабу.
Полностью избавившись от мятежей среди народа {Сравните Псалом 17,44, где страдания праведного Христа (в образе Давида) являются источником всех благ для израильтян, начиная от исхода из Египта и до конца}, Давид проявляет свою мощь, покоряя себе врагов. Филистимляне, обитающие на земле Израиля, были подчинены. Мафег-Гаама означает "уздечка столицы". Давид держал ключ от власти. Он смирил моавитян и заставил их платить дань. Наконец и внешние враги, сирийцы, были завоеваны или сдались сами. Жители Идумеи стали служить Давиду, и Господь хранил Давида повсюду, куда бы он ни пошел.
Во всем этом мы вновь видим человека веры и образ Господа Иисуса, Царя на Сионе, победившего всех врагов Израиля и отдавшего Израилю во владение землю обетованную (Быт. 15,18) до пределов Евфрата. Он посвящает Господу из отнятого у всех покоренных им народов. Он царствует над всем Израилем и творит суд и правду над всем своим народом. И сотоварищи его по странствиям разделяют с ним славу его царства, которое во всем этом символизирует царство Христово.
Давид проявляет милосердие также по отношению к остатку дома Саулова. И если Мемфивосфей не разделяет с Давидом славы его царствования, то пользуется привилегией есть за царским столом, хотя и он принадлежит семейству врага Давидова и его гонителя, но вместе с тем Мемфивосфей принадлежит и к тому малому остатку, который благоволит царю, избранному Самим Богом (за что его самого ненавидят обладающие властью). Мемфивосфею также возвращено все наследство его семейства.
Мне кажется, что это трогательное и прекрасное свидетельство доброты и преданности Давида, данное благодатью, рисует картину отношений Христа с благочестивым остатком Израиля или, по крайней мере, передает дух этих отношений. То была "милость Божия", которая избрала его из всего семейства Саулова (противника венчания Давида на царство) и которая остановилась на представителе семейства Ионафана, чья история нам уже известна и который олицетворяет собой тех, кто потянется к Христу, привлеченный перспективами Его царства, и ничем иным. Этот остаток насладится плодами утвержденного царства, но их не будет среди окружающих престол царя, которые разделяли прежде все страдания презираемого и отвергнутого царя.
В главе 10, о которой мы не будем говорить подробно, нам представлен общий принцип правления царя на Сионе. Если милости царя с презрением отвергают, то за этим следует наказание от царя. Выступления против царя и мятежи только способствуют укреплению его власти именно там, где ему пытались сопротивляться. Бесполезно выступать против власти избранного Богом царя.
Далее следует история Давида и жены Урии. Давид, служа Богу, перестает действовать верою. Когда наступает время царям выходить в походы и воевать, Давид спокойно остается дома, а вместо себя посылает других вести войны Господни. Расслабившись от безделья и праздной жизни, Давид быстро впадает в грех, как и тогда, когда он искал покоя среди филистимлян. Он больше не держался веры.
Чем ближе Давид был к Богу, тем более бесплодными были все его попытки скрыть свой грех. Не ответив вовремя за свой первый грех, он добавляет к нему и второй. В завершении всего он наслаждается их плодами, когда, сметая все препятствия на своем пути, он придает этому видимость законности. Как все это печально! Как недостойно его! Давид забывает о своем положении царя, царя от Бога. Разве справедливо было со стороны царя пользоваться своей властью, чтобы притеснять Урию? Давид становится рабом низменного Иоава, поведав ему о своем преступлении. Какое нравственное падение! Насколько же счастливее был Давид, когда его хоть и преследовали, как куропатку в горах, но в нем была живая вера и добрая совесть! Но кто может убежать от взора Божия? Да и Бог, знающий и любящий Давида, не мог оставить безнаказанным его грех.
Давид совершил очень большой грех, и сделал это тайно. Бог накажет его грех перед всем Израилем. Если Давид не знал, как прославить Бога, и не сумел, царствуя во имя Его, сохранить истинное свидетельство о сущности царства Божия, и если он, наоборот, исказил образ этого царства, то Сам Бог знает, как пред лицом всего народа восстановить его, наказав того, кто так опозорил Его и кто отнял единственное свидетельство Его власти, образ которой Бог представил людям.
Эта история показывает нам, как сильно грех может ослепить сердце, даже когда духовное суждение остается здравым. Она показывает силу Слова Божия, и в то же время Бог являет высшую власть Своей благодати, ибо, хотя Он и наказал Давида смертью родившегося младенца, второй сын Вирсавии, которого Бог избрал, станет царем и главою царского рода, человеком, живущим в мире и благословении, возлюбленным Господа. Давид смиренно переносит наказание Божие, его сердце, в котором живет глубокая привязанность и любовь к Богу, покоряется неизбежному. Он все понимает лучше, чем его слуги, хотя он и более грешен, чем они. Он поступает достойно, согласно своему духовному разумению. Он доверял Богу и был близок к Нему. И поэтому он открыл самые уязвимые места своей души Богу, которые Бог отчасти затронул. Но когда воля Божия была исполнена, Давид покорился ей до конца.
Во всем этом очевидно влияние Духа. Это тот же Самый Дух, который воздействовал и на Иисуса, испытывавшего ужасные муки в Гефсимании, хотя эти случаи и мера переживаний в них не только очень отличались, но и имели разную значимость. Однако в том и другом случае душа была полностью открыта Богу и имела место полная покорность познанной воле Божией.
Грех Давида был чрезвычайно велик, однако мы можем ясно видеть в нем драгоценное воздействие Духа. Приведенный в смущение искренней преданностью ему Урии, Давид не может избежать наказания от руки Божией! Давид прощен, ибо признал свой грех. Однако, что касается воли Божией, то Бог являет непоколебимую волю, и хотя Он щадит царя Давида (ибо тот заслуживал смерти), тем не менее объявляет ему, что не отступит меч от дома его во веки. То же самое мы наблюдаем и в случае проявления неверия Иаковом. Наказание Давида также соответствует его грехам (сравните стихи 10, 12 с историей Авессалома). Что касается привязанностей Давида, то он был наказан смертью своего младенца, и он глубоко прочувствовал это наказание. И воля Божия была принародно исполнена во всех Его наказаниях, то есть по слову Его "пред всем Израилем и пред солнцем".
Возможно, что аммонитяне заслуживали сурового наказания и что именно тогда настало время свершить суд над ними. Они были дерзкими врагами царя, поставленного Самим Богом, который на деле доказал свое доброе отношение к ним. Однако, что касается его личного состояния, я не знаю, способен ли был Давид обойтись со своими врагами именно таким образом, в то время как сам он шел по прямому и трудному пути веры. Как символ, это наказание напоминает о справедливом суде Мессии и об ужасных последствиях, которые ждут всех, кто презирал и оскорблял Его даже пребывающего в Своей славе. Из этого мы также узнаем, что когда народ созревает для суда, Бог незамедлительно обрушивает его, даже если другие пытаются действовать милосердно.
Когда Давид доказал, что забыл Бога и перестал полностью полагаться на Него, о одно бедствие за другим обрушивается на его дом. Так, он увеличил число своих жен. Это корень, пустивший горькие ростки и принесший не менее горькие плоды.
И хотя в главном душа Давида оставалась праведной пред Богом и была глубоко привязана к Нему, тем не менее, когда, однажды сойдя с пути смиренной покорности, порожденной верою и ощущением присутствия Бога, он омрачает остаток своих дней тем, что, пребывая в благословении Божием, поступает самовольно, не считаясь с Богом. В его доме появляется грех, гнев Божий разгорается из-за этого греха и непостоянства, вызванным пристрастием к Авессалому. И на сцене появляется Иоав; он всегда появляется в тот момент, когда возникают интриги и снова имеет место какое-нибудь преступление. Это все, что необходимо сказать о печальной истории Амнона и Авессалома.
Благосклонность Давида к Авессалому привела к другим, еще более печальным результатам и еще более тяжелым наказаниям. Как больно видеть человека, победившего Голиафа, изгнанным из своего же дома и лишенным своего престола, да еще его возлюбленным сыном. И все это с позволения Бога. Ибо если бы Бог не допустил этого, кто посмел бы изгнать избранника Божия с того царственного места, на которое Господь поместил его? Не отступал меч от дома Давидова, а слово Божие острее обоюдоострого меча. Как справедлив Господь! Ибо кого Он любит, того и наказывает. Поэтому, поскольку здесь проявляется справедливая власть Божия, то именно Давиду выпадает возможность глубоко испытать свою душу и гораздо ближе узнать Бога, ибо сердце Давидово было искренне и всегда обращено к Богу, так что все его печали и страдания приносили свой плод, хотя и были вызваны его же грехами.
И в этом плане (хотя причина страданий Давида в корне отличалась от той, по которой страдал Господь) Давид олицетворяет собой страдающего Христа, Его сострадание Своему народу. Причем в данном случае еще в большей мере, поскольку, всецело посвятив Богу свою душу, исполненную веры и в каком-то смысле оставшуюся чистой пред Богом, царь, согрешив и совершив преступление, не мог не раскаяться в содеянном и не сокрушиться, как будет раскаиваться и сокрушаться остаток Израиля под влиянием Духа Христова. Поэтому, с одной стороны, он доказывает свою чистоту и честность, а с другой, исповедует свои грехи. Именно это Христос заставляет признать и исповедовать Своему народу, именно это Он говорит за него.
Тем не менее мы должны помнить, что не сам Давид, благочестивый человек, говорит в этих Псалмах, но Дух Божий вдохновляет его высказать эти слова. Для нас же ценно то, что в условиях, когда наша вера может поколебаться, а мы сами упасть духом, Слово Божие дает нам слова, подходящие для выражения веры, укрепляющие веру в том, кто прежде, вероятно, не ощущал ее, что является ценным свидетельством того, что даже в таком положении Бог не отвергает нас, а Христос сострадает нам, поэтому и подсказывает нам слова и вселяет в нас чувства, необходимые в подобном состоянии.
Это относится и к Псалмам: именно они соответствуют состоянию остатка Израиля в последние дни. Они характеризуются чистотой души и осознанием греха. Дух Христа внушает нам определенные чувства и убеждает нас в Его сострадании. 15-й Псалом очень выразительно передает такое положение Христа. Его добродетели обращены не к Богу. Он говорит не о Своем божественном положении, как равного с Богом. Он призывает Своего Господа Бога, однако о святых, которые на земле, Он говорит: "К ним все желание Мое". Своим крещением, являющимся выражением всего этого, Он связывал Себя не с нечестивыми израильтянами, а с первым движением Духа, отозвавшимся в этом остатке и обличающим народ Израиля, как таковой. Таков источник этих Псалмов: праведный и верный человек среди упорствующего в своей неправоте народа; он главный объект воли Бога и Его намерений. Книга Псалмов начинается с различия, которое Сам Бог устанавливает между праведником и нечестивыми. Затем речь идет о Царе, которого Бог помазал над Сионом, но Которого народ Израиля отверг, а язычники, притесняющие этот народ, возненавидели. Все это находит дальнейшее развитие в различных обстоятельствах, в которых вырисовываются все отношения остатка Израиля и все их переживания. Все, связанное с этим, написано рукою и пером Божиим, согласно Духу и любви Христа.
Эта часть истории Давида, да и вся его жизненная история в общем, заканчивается 20-й главой. Он восстановлен на своем престоле, и подавлены все попытки свергнуть его - как со стороны его врагов, так и восставшим народом. В царском дворе воцарился порядок, и военачальники с миром вернулись к исполнению своих обязанностей. Дух Божий добавил здесь некоторые мелкие подробности.
И все-таки прежде всего речь здесь идет об Божием управлении, ибо Бог ничего не забывает, он все доводит до своих последствий, и по воле Его гаваонитяне напомнили об этом Давиду и его народу. Больше не было необходимости в утверждении домостроительства Божия, чтобы Давид преследовал дом Саулов. Выше всякого домостроительства справедливый суд - духовный принцип Божий.
Саул по внешней плотской ревности, хотя и во имя Бога, действовал без страха Божия. Именно этим и отличается в особенности благочестивая ревность о Боге от ревности, вызванной показным радением за Его царство. Саул забыл те клятвы, которыми израильтяне клялись жителям Гаваона. Бог напоминает об этом; Он не презирает несчастных гаваонитян, и Давид признает обязательства перед гаваонитянами. Вопросив Господа о причине бедствия, обрушивавшегося на Израиль три года подряд, он с готовностью выполняет требование гаваонитян {Однако, уступив просьбе жителей Гаваона, Давид не спросил у Господа, как ему поступить. Мы видим, что Бог указывает здесь на дом Саула, а также узнаем о том, как жестоко Саул обошелся с жителями Гаваона, но если бы Давид спросил Господа, как и подобает праведнику, о том, как ему поступить в данном случае, то, возможно, нашелся бы более счастливый способ поступить по справедливости}. Весь дом Саулов погибает, за исключением немногих приближенных к Давиду. Что касается последних, то трогательная и верная привязанность Рицпы, пробудила в сердце Давида воспоминания о более светлых моментах деятельности несчастного Саула, и Давид воздает его памяти последние почести. "И умилостивился Бог над страною после того".
Если камнем из пращи вера способна поразить своих врагов, то значит плоть слаба перед их натиском. Как мы видим, Давид, став царем, больше предается похотям и страстям и более своеволен, чем когда он страдал.
Тем не менее прекрасно убедиться в том, что там, где вера действует среди развращенного народа, она побуждает к действию самые разные орудия, которые, воодушевившись ее успехом, выступают без страха и действуют с такой же силой, как тот, кто свершил первую победу. Однако не плохо было бы здесь заметить, что победа над бесстрашными врагами в тот момент, когда весь Израиль упоен успехом и имеет поддержку сильных людей, в корне отличается от того положения, когда есть только вера, во всем полагающаяся на Бога, а сила и успех на стороне врага и народ бежит от врага. Последнее пережил Давид, когда выступил против Голиафа, первое - те из людей, которые поразили остальных исполинов.
Следующие за этим песни содержат в себе наставления, представляющие собой большой интерес. В главе 22 Давид выходит из своих страданий и скорби с торжественной песней и песней хвалы. В своих страданиях он понял, чем он является. Давид воспевает все, чем Бог был для него, все, чем Он оказался для него в его нужде и опасностях, воспевает силу Божию, поддерживающую его, а также славный и благословенный плод этой силы. Все это отражено в песне, выражающей то, что найдет свое полное осуществление в Самом Христе.
В главе 23 Давид воспевает и прославляет свое процветание. Но какая здесь разница! Он возвещает то, каким будет Христос, когда Он явится царствовать, и он говорит об этом прекраснейшим языком, красота которого приводит слушателя в восторг и переносит его в мыслях в царство Христа, в этот благословенный грядущий мир, о котором мы говорим. Но вместе с тем проскальзывает и печальная мысль: "Не так ли дом мой у Бога?"
В первой из этих двух песен есть нечто более интересное. Давид говорит, как пророк, и (как и во многих других случаях) он олицетворяет собой Господа Иисуса, непосредственно связанного с Израилем. Эта песнь показывает нам страдания Христа (представляющего Израиль, и здесь часто говорится о народе Израиля как о Нем лично), - страдания, пережитые также в связи с другим, еще более исключительным избавлением, каким является исход из Египта, и со всеми благословениями Израиля вплоть до утверждения славы Мессии в грядущем веке. Он обрамляет муки Христа всей историей Израиля, включая спасение и благословение от Пифома и Рамсеса до гибели жестокого человека в последние дни и покорения народов державе Мессии; этот Псалом выражает также страдания народа в Египте.
В главе 23 говорится о вечном завете, который исходит от Бога, как "все спасение" Его и "все хотение" Его, хотя "твердый и непреложный" суд должен свершиться, чтобы проявилось полное благословение, которого он ждал. И тернии нечестия должны быть сожжены огнем на месте. Все это произойдет в пришествие Христа.
Когда Бог воздаст почести Давиду и прославит его, Он не забудет и тех, которых сила веры Давидовой сплотила вокруг него. Святой Дух перечисляет всех храбрых воинов Давидовых и вспоминает их доблестные подвиги и преданность, - подвиги, которые увековечат имя и место их рождения, когда Бог в переписи народов напишет о них (Пс. 86). Иоава среди них нет.
Глава 24 подводит нас к теме, на которую следует обратить особое внимание. Гнев Божий опять возгорелся на израильтян. Дух не намеревается здесь намерения открыть нам то, почему это произошло, а только желает показать нам действия Бога как в управлении, так и в проявлении благодати. В предшествующей главе Бог вписывает имена храбрых воинов, которые олицетворяли сотоварищей истинного Давида в славе. Здесь же речь идет о Его благодати, утоляющей Его гнев и способствующей Его благословению.
Бог наказывает израильтян за гордыню и непослушание тем, что заставляет их испытать последствия необдуманных действий и естественных порывов Давида. Иоав со свойственными ему трезвым умом и рассудительностью сразу усмотрел в этом безрассудство. Когда плотское проступает в другом, это легко различить. Иоав чувствовал, что это ничего не даст, а только выкажет пренебрежение к Богу, ибо таким путем проявляется страх плоти перед Богом. Однако это исходило от Бога, а сатана ищет свою выгоду.
Но когда же человеческому здравому смыслу удавалось извлечь пользу из противодействия желанию Бога наказать кого-то или из противостояния злобе сатаны? Ужасно полагаться в этом на здравый смысл! Девять месяцев прегрешений Давида и долготерпение со стороны Бога показывают нам неизбежность влияния самого врага. Однако совершенный грех только пробуждает совесть Давида. Наслаждение плодами нашего греха лишь выводит нас из заблуждения. Только поиск их привлекают наши души. Когда сатане удается заставить детей Божиих совершить зло, на которое он их соблазняет, он уже перестает заботиться о том, чтобы скрыть от них все безрассудство и пустоту этого. К счастью, там, где есть жизнь, совесть вновь обретает свою силу.
Тем не менее наказание должно последовать за грехом, который был совершен несмотря на столь длительное терпение Божие. Но Бог, пробуждающий совесть Своего раба, пробуждает искренние чувства его души, чтобы осуществить Свою высшую цель. Давид проявляет неизменное качество своей души, которое свидетельствует о знании Господа, о доверии к Нему в любых обстоятельствах и любой ценой. "Пусть впаду я в руки Господа" Прекрасная и драгоценная мысль, доказывающая, что значит Господь для Своего народа! И Господь прекрасно знает, как вселить в сердце уверенность в том, что Он заслуживает доверия его к Себе. Даже наказывая за грехи, Бог любит еще больше, Он еще более верен и заслуживает доверия больше, чем кто-либо другой. И вот разразилась моровая язва, но в разгаре ее Господь вспоминает о милосердии и приказывает ангелу, поражавшему народ и уже простершему руку на Иерусалим, опустить ее. Внимание Бога привлекает Иерусалим, город, к которому Он испытывал особую привязанность; Бог избирает этот город местом, где будет устроен Ему жертвенник и явлена Его благодать. Именно здесь угас возгоревшийся справедливый гнев Божий против Израиля. А грех дает возможность установить место и дело, ради которого Он и Его народ встретятся согласно той благодати, устранившей этот грех. Это указывает на распятие Христа, ибо оно остановит язву в Израиле и предварит царство истинного Князя Мира. Давид принимает на себя главный удар, чтобы избавить народ за счет себя (стих 17); символически во исполнение воли Божией он приносит жертву умиротворения.
В размышлениях над Первой книгой Паралипоменон содержится более тщательное толкование этого последнего отрывка из истории жизни Давида. Но после всей поучительной истории о царе Давиде такое заключение книги замечательно тем, что все завершается искупительной жертвой, которая сменяет гнев на милость и полагает основание для места встречи Бога с израильтянами и для места их поклонения Богу.
Оглавление: Введение; гл. 1-2; гл. 3; гл. 4, 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11, 12; гл. 13; гл. 14, 15, 16; гл. 17, 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22.
Третья и четвертая книги Царств показывают нам силу царской власти, установившейся во всей своей славе, ее падение и свидетельство Божие посреди развращения с подробностями относительно Иуды после отвержения Израиля до тех пор, пока не было произнесено Ло-амми над всем народом. Короче говоря, это было испытание царской власти, отданной в руки людей; речь идет не об абсолютной власти, к примеру власти Навуходоносора, а о царской власти, принимающей закон за правило поведения, каким было испытание народа, поставленного в связь с Богом посредством жертвоприношения. Кроме Христа, ничто не устоит.
Хотя царская власть была ответственна за ее верность Господу и хотя она должна была быть подвергнута наказанию, когда она нарушала эту верность, в то время она была установлена по замыслу и по воле Божиим. Через трудности, препятствия и страдания пролагал путь к престолу не Давид, образ Христа в Его долготерпении, но царь, взошедший на престол и постоянно одерживающий победы, вынужденный оставаться воином до конца своей жизни, - и это символ того, я не сомневаюсь в этом, чем Христос будет при Своем пришествии посреди евреев, когда Он начнет грядущий век, покоряя Себе язычников, уже избавленный от мятежа народа (Пс.17, 43, 44), - теперь это был царь в соответствии с обетованиями и советами Божиими, царь, восшедший в мире, вождь народа Божиего, чтобы судить его по справедливости, сын Давида согласно обетованию и символ этого истинного сына Давида, который станет священником на своем престоле и построит дом Господень, и между ним и Господом будет совет мира (Захария 6, 13).
Рассмотрим, каково было, согласно Слову, средоточие этой власти, ибо в ней воплощались ответственность и избрание, а также предвосхищение царства Христова.
В седьмой главе второй книги Царств мы видели обетование о сыне, которого Бог даст Давиду, который будет царствовать после него и которому Бог будет отцом, а тот будет Ему сыном, который построит дом Господень и престол которого Бог укрепит навсегда. Таково было обетование, - обетование, которое, как его понял сам Давид, исполнится полностью лишь в лице Христа (1 Пар. 17, 17). Такова ответственность: "... если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих" (2 Цар. 7, 14), что Давид также хорошо понял (1 Пар. 28,9).
Книга, которую мы изучаем, показывает нам, что эта ответственность была изложена Соломону в полной мере (9, 4-9).
Псалом 88, 28-37 также очень ясно излагает нам две вещи, а именно: уверенность в советах Бога, о принятом Им решения и осуществление Его правления в виду ответственности человека.
В первой книге Паралипоменон мы имеем дело только с обетованиями (1 Пар. 17, 11-14) по причинам, о которых мы поговорим, когда будем рассматривать эту книгу.
Из всех этих отрывков следует, что власть семьи Давида устанавливается по замыслам Бога и избранию благодати, что прочность этой власти, зависящей от верности Божией, была, следовательно непреложна, но в то же самое время в лице Соломона семья Давида в то время была возведена на престол фактически при условии послушания и верности Господу {Таков общий порядок путей Господних: сначала Он ставит благословение под ответственность человека и затем осуществляет его в соответствии со Своими замыслами во власти и благодати. Однако следует заметить, что человек, как правило, не справлялся со своей ответственностью. Так было с Адамом, Ноем, с человеком под законом, с жертвоприношением, в данном случае с властью под законом, с Навуходоносором, с абсолютной царской властью и, наконец, также с Церковью. Уже во времена апостолов все преследовали свои собственные интересы, а не интересы Иисуса Христа. Несмотря на это Бог следует своими собственными благодатными путями, но Его управление всем в этом мире осуществляется по мере ответственности, однако это управление многотерпеливо и милостиво}. Если сам царь или его потомство нарушат верность, то исполнится суд Божий, суд, который тем не менее не помешает Богу выполнить то, что Он обещал Давиду.
Третья и четвертая книги Царств содержат историю установления царской власти при этой ответственности, историю падения, долготерпения Бога, свидетельства Божия посреди краха, который был вызван неверностью первого царя, и, наконец, историю исполнения суда, ибо более долгая задержка лишь исказила бы сущность самого Бога и свидетельство святости Его. Такая задержка ложно свидетельствовала бы относительно того, что есть Бог.
Мы увидим, что после царствования Соломона большая часть повествования относится к свидетельству пророков Илии и Елисея в Израиле и, в общем, к тому царству, которое полностью отошло от Бога. До полного падения Израиля об Иудее говорится мало. После этого не замедлил наступить крах Иудеи, вызванный беззаконием ее царей, хотя и были моменты подъема.
До смерти Давида разнузданное беззаконие и честолюбие сына, которого он никогда ни в чем не стеснял (3 Цар. 1, 6), приводят к торжественному провозглашению Соломона, которому Бог предназначил престол, а Давид пообещал его. В этих обстоятельствах Иоав, долго удерживаемый своей предусмотрительностью при жизни Давида, показывает себя таким, каков он есть. Он становится необходимым Адонии, как он был необходим Давиду. Авиафер, уже давно находящийся под приговором Божиим, следует по тому же пути. Соломон, избранник Божий, который получил свои права от самого Бога, не подходил им. Но в конце концов человеческая предусмотрительность отступает перед судом Божиим. Бог располагает события таким образом, чтобы рано или поздно разоблачить даже самых предусмотрительных. Кажется, что все идет хорошо. Собираются старший и любимый сын царя, военачальник, которому не мог противиться даже сам Давид и священник, который всегда сопровождал Давида, а также все сыновья царя, за исключением избранника Божиего, но ни мысль Божия, ни Его воля тут были ни при чем. Там не было и соратников Давида, которые вместе с ним верно служили во славу Божию.
Используется пророк Бога, свидетель Его воли, чтобы исполнить ее, и Соломон провозглашается царем и поставлен на престол на глазах у самого Давида.
Праведный суд, совершенный царем, правящим в славе
Вера Давида, если в ней и не было достаточно энергии, чтобы поставить каждого на свое место, имела по меньшей мере полное понимание того, что надлежало. Он сообщает свой суд Соломону, который должен привести его в исполнение по его слову {Также Давиду, а не Соломону, Бог сообщил план храма. Соломон, во славе, все исполняет, и он обладает необходимым разумением, чтобы править суд, но разумение проявляется и в Давиде. Действительно, если Христос, царствующий во славе, творит праведный суд, то Он сама мудрость, и, действительно, это сообщение замыслов Божиих и понимание Его путей обнаруживаются при нынешнем домоустроении благодати в Его отношениях с Церковью}. Тот сначала обнаруживает милосердие по отношению к Адонии, но все еще беспокойная воля этого последнего, желавшего жену покойного царя, вызывает справедливое наказание, предназначенное тем, кто был нечестен и поднялся против Помазанника Божиего. Вот первая особенность, которая свойственна царю, царствующему во славе. Он творит праведный суд на земле. И никому не удастся ускользнуть от бдительности этого суда, как это видно в случае Семея.
В то же самое время мы находим исполнение слова, объявленного Самуилу, а именно: унижение священника. Соломон, помазанник Господа, отсылает Авиафара и ставит Садока на место.
Но в истории царя славы есть другой момент, когда он переходит границы законного положения царя Израиля; он вступает в союз с язычниками и берет в жены дочь фараона. Не были еще построены ни дом Соломона, ни дом Господень, а дочь фараона, на которой женился царь в благодати, пребывает там, куда больной и победоносный царь временно поместил ковчег завета, который обеспечивает благословение народу и который, когда он будет помещен в храме, составит источник благословения для Израиля. Этот ковчег не был заветом, заключенным с дочерью фараона, но та пребывала там, где был укрыт символ завета, и она была под охраной и защитой могущества Того, Кто заключил этот завет и Который не мог изменить ему, какова бы ни была неверность народа, который вероятно, всегда, будет пользоваться Его благодеяниями.
Я не сомневаюсь, что позже остаток евреев перед установлением славы царства и дома Божиего окажется благодаря всевышней благодати в том же самом положении {Смотрите Откр. 14,1 и Евр. 12,22} (прежде чем была утверждена слава царства и дома Божия), под защитой завета, связанного с городом Давида, средоточием царской милости, но это средоточие временное, предвосхищающее полное проявление могущества царя. Однако здесь мы ограничимся лишь признанием принципа допущения язычников, проявившегося в приеме дочери фараона в качестве супруги Соломона.
Следует заметить, что отрывок, который мы рассматриваем, не говорит о свете и разуме небес, а только о принципе, по которому устанавливается положение тех, кто пользуется этой благодатью по отношению к царству. Поэтому, допуская язычников, этот принцип применим и к остатку евреев последних времен, разумеющему и верному в соответствии со своим разумением, остатком, который будет допущен согласно тем же принципам благодати.
Народ в целом еще не постиг эту мысль. Само царство и благословение царства не устанавливаются на этой основе. Все, без сомнения, будет основано на новом завете, и это благодаря присутствию Посредника этого завета. Однако даже отношения народа с Богом, как земного народа, будут утверждены не на основании действенности веры, которая вступает в наслаждение благодатью завета, когда Посредник этого завета скрыт, и который предвосхищает его явное установление с Иудеей и Израилем, но на истинном наслаждении его результатами, когда царь все устроит своей властью. Бронзовый жертвенник находится не в святилище, а во дворе, представляя собой отвергнутого Христа, поднявшегося от земли (и от этого факта зависят будущие благословения Израиля, но еще не вознесшегося на небеса, где Он теперь сокрыт, однако не для веры). Именно через Него народ приблизится к Богу. Именно земля - место развития религиозных чувств Израиля, и познание Бога проявится на земле. Они познают действенность креста как средства приближения к Богу на земле. Без этого они не могли бы приблизиться к Нему. Они восскорбят, когда увидят Того, Кого они пронзили, но они увидят Его как явившегося им на этой земле. Благословение, прощение, новая жизнь будут принесены Им на землю. Они постигнут значение этих вещей, скрытых за завесой. Быть утвержденными так на земле - даже это им не подошло бы.
Вернемся к нашей истории: если ковчег находится на горе Сион, то имеется два способа приблизиться к Богу: перед ковчегом и перед жертвенником, который фактически смешивают с высотами. Пока храм не построен, народ находится на высотах, сохраняется земное и плотское даже тогда, когда он приближается к истинному Богу {Позиция Соломона в нравственном плане достойна внимания. Он любит Господа; он поступает по уставам Давида, но он не держится крепко ковчега, который Давид поставил на Сионе; он приносит жертвы на высотах. Сколько раз христиане, которые внешне не ходят в грехе, не искали в Христе тайну Его воли в соответствии с тем откровением, которое Он дал о Себе самом, когда Он был сокрыт! Для нас храм не построен. Можно приблизиться к ковчегу - отверженному и вознесенному Христу, - или к бронзовому жертвеннику и высотам, ибо этот жертвенник смешан с ними}. Бог терпит это. Соломон сам отправляется туда, и Бог внимает ему там. Храм не был построен. Если бы он был построен, он должен был бы стать единственным центром служения и вероисповедания. Если Бог терпит что-либо до того, как власть начала действовать, это совсем другое, чем одобрять ее после того, как эта власть проявилась. Нужно помнить, что если Соломон отправился в Гаваон, то это потому, что скиния и бронзовый жертвенник находились там и священники по закону исполняли там свои обязанности (1 Пар. 16, 36-40). Ковчега завета там не было. Давид поместил его под шатром. Эти последние вопросы лучше изложены в книгах Паралипоменон, и я отсылаю читателя к тому, что будет сказано при рассмотрении этих книг, но отрывок, который мы рассматриваем здесь, не будет понят без некоторого предвосхищения содержания книг Паралипоменон.
Что касается ответственности момента, то состояние народа в этом отношении, мне кажется, представляется весьма пагубным, и сам Соломон находится на уровне существующего состояния вещей, которое терпит милостивый Бог, но которое не по сердцу Ему. Ни о ковчеге, ни о тайном благословении завета царь не думал как об отправной точке всех его помыслов и всей его деятельности {Он приблизился к ним под влиянием благословений не благодарением Богу (стих 15)} и как о единственном средстве его связи с Господом. Он любил Господа. Ему было дано исполнить все, что было необходимо для явления Его славы, но его сердце еще не возвысилось до высоты этой веры, которая уповала на тайну любви Божией, когда слава еще не явилась, и которая различала ее во всем существующем тогда, когда Бог еще терпел его. Вот что составляло личную силу Давида. Ковчег завета в городе Давида был символом и выражением этого в то время.
Соломон, несомненно, ходил по заветам Давида и любил Господа, но он приближался к Нему, не поднимаясь выше того уровня, на котором находился тогда народ. Как сказано в нашей главе, он только приносил жертвы и курения на высотах. Так продолжалось вплоть до Езекии. Блеск великого благословения часто скрывает то, что Бог терпит, как мы сказали об этом, но что приводит к печальным последствиям, когда сила, которая вызывает это благословение, исчезает. Лучше быть незначительным и презираемым перед ковчегом, чем обладать блеском царства и поклоняться на высотах.
Более того, хотя мы и любим Господа, но если мы через веру не посвящены в тайну завета перед ковчегом, то всегда будем допускать что-то такое, что не вписывается в наш путь, по которому мы идем. Прежде чем мы окажемся во славе, мы никогда не бываем на уровне того положения, которое занимаем, сохраняя только это положение. Чтобы быть в состоянии идти по пути, нужно смотреть выше чем этот путь. Еврей, который знал тайну Господа и ожидал Мессию, был набожным и верным соответственно закону. Иудей, у которого был только закон, несомненно, не соблюдал его. Христианин, перед которым предстают небеса и Спаситель во славе, как цель его сердца, будет верно ходить на земле, но тот, который видит лишь земной путь, будет испытывать недостаток разумения и побуждений, чтобы ходить по ней; мир завладеет им, и его христианская жизнь в мире будет более или менее на уровне того мира, в котором он пребывает. Взор, устремленный ввысь на Иисуса, сохраняет сердце и ноги на том пути, который подобает Иисусу и который, таким образом, прославляет Его и откроет Его миру. Принимая во внимание то, что мы есть, нам необходима побудительная причина, стоящая над нашим путем, чтобы мы были в состоянии идти по нему. Это не препятствует тому, чтобы мы на своем пути испытывали нужду в страхе Господнем, проводя время нашего пребывания здесь в этом страхе, зная, что мы искуплены драгоценной кровью Христа.
Соломон идет в Гаваон, чтобы принести всесожжения Господу. Господь является ему там во сне. Соломон испытывает чувство, что ему необходима помощь Бога для выполнения своего долга, и по милости Божией он обнаруживает в этом отношении сердечное состояние, которое угодно Господу. Чувство трудности исполнения долга, которое его положение внушает ему в отношении принадлежащего Богу народа, заставляет его почувствовать свое ничтожество и желание непременно исполнить миссию, которая была доверена ему Богом, господствует в его сердце и заставляет его попросить о мудрости, необходимой для выполнения этой миссии. То, что это чувство было искренним, видно из того, что он во сне ответил Богу. Бог добавляет к этому, исполнив эту просьбу, славу и богатство. Чувство, вызванное добротой Божией, и радость его сердца ведут его к ковчегу завета Того, Который явился ему сверх всякого ожидания. Ответ Бога приводит царя к послушанию. Мудрость, о которой он попросил, проявляется в суде, который он вершит, и народ признает, что она от Бога.
Строгий суд отмщения в начале уничтожил злых; теперь вершится суд, который поддерживает порядок и благословение посреди народа Божиего. То же самое будет с Иисусом.
Глава 4 содержит перечисление начальников, которые служили Соломону и поддерживали величие его престола; затем показано то, как вся страна заботилась о содержании его дома; Иуда и Израиль множились и наполнялись радостью. Власть царя распространяется до реки Евфрат; повсюду царит мир. Мудрость и ум, которые Бог дал ему, превосходили все, что знал мир, так что со всех концов земли приходили послушать мудрые слова из его уст.
Его притчи, его песни и его ученость свидетельствовали о высочайшем уме, которым царь был наделен Богом. Его престол укрепился, и слава сына Давида стала известна всем. Теперь язычники, царь Тирский, символ этого мира и всего желанного, что он содержит в себе, подчиняются Соломону и с радостью стараются принять участие в исполнении замыслов царя Израиля и в строительстве им дома Господня.
Можно рассматривать дом Господень двояко: как образ дома Отца и как действительное жилище Бога на земле во время царства Господа. В этом последнем смысле я вижу глубочайшие замыслы и открывающийся в этом характер правления. Если рассматривать дом как символ, то два обстоятельства определяют его характер. Во-первых, это дом Бога, его жилище; далее к нему примыкают комнаты {Я не сомневаюсь, что Господь имеет в виду это, когда говорит: "В доме Моего Отца обителей много"; во всяком случае Он напоминает, что там пребывают другие священники кроме верховного священника}; Бог окружал себя жилищами там, где Он определял место своего пребывания.
Поскольку это было пребывание Бога посреди своего народа в то время, то присутствие Бога в храме зависело от верности Соломона.
Что, в общем, характеризовало дом, так это то, что там видели только золото. Там все сверкало от сияния божественной праведности, указывая на находящийся там престол Божий. Не красота и святость, а праведность и умение судить характеризуют земной престол. Там нет и серафимов.
В Откровении их отличительные черты дополняют отличительные черты херувимов, и чистое золото подобно прозрачному стеклу (Откр. 4, 8; 21, 21). Как мы видели, символы судебной власти, херувимы, получили новое место (херувимы же ковчега остались прежними); крыло каждого из этих новых херувимов касалось с одной стороны дома, а с другой - крыла другого херувима. Таким образом, их крылья простирались непрерывно от одной стороны дома к другой. Они смотрели не на ковчег, а наружу {На еврейском данное слово означает "к дому"; это выражение употребляется в качестве предлога "внутрь", но в данном случае херувимы были в глубине Святая Святых, и "к дому" означало "наружу"}. Теперь, когда выразилась справедливость, эти символы силы Божией могут благословлять наружу вместо того чтобы созерцать только завет. Когда был только завет, их взгляды были повернуты к нему, но когда Бог установил свой престол в праведности, Он может повернуться к миру, чтобы благословлять его согласно этой праведности.
Я предваряю здесь немного книги Паралипоменон. То обстоятельство, что херувимы смотрели наружу, не представленное здесь Святым Духом, относится к аспекту книг Паралипоменон, то есть к славному царствованию сына Давида. Предмет рассмотрения здесь - характерные черты небесного дома и слава; здесь нет ни завесы, ни упоминания, что херувимы смотрят наружу, то есть занимают положение, которое характеризует благословенное правление на земле. Эти два момента встречаются в книгах Паралипоменон. Здесь же завеса, не будучи упомянута, заменяется дверью и двумя половинами. Я обращаюсь к тому, что написано в книгах Паралипоменон, чтобы дать общее представление обо всем и связать оба рассказа.
Здесь же я даю больше подробностей относительно того, о чем говорится в главах 6 и 7 рассматриваемой нами книги.
В этом описании имеется три части: сам храм, различные дома из кедра и, наконец, медная утварь.
1. Храм. Идея, которую он выражает, уже была указана. Это место пребывания, дом Господа. Вокруг есть комнаты, но это дом Господа. Внутри все из золота. Не встает вопроса о завесе; речь идет о пребывании, а не о приближении, но есть открывающиеся двери.
2. После того упоминается царская связь Соломона и дочери фараона с внешним миром; имеется в виду слава и возвышенность этого положения. Это не место пребывания Бога, но царское жилище царя, судьи и его супруги. Это Христос в Своем славном правлении. Все прочно, великолепно и величественно как внутри, так и снаружи.
3. Затем дано проявление - в соответствии с могуществом Духа Божия и величественным образом - всего того, что было необходимо для его царствования на этой земле. Все было медное: и подставы и море. Ничего не говорится о жертвеннике, потому что речь идет не о приближении к Богу, а о явлении Бога в Христе, который царствует на виду у мира - о божественной праведности в отношении ответственности человека, а не о доступе к Самому Богу.
Таким мы видим место пребывания Бога, где все - золото, слава божественной праведности; дом как жилище царя и притвор для судилища; дом для его супруги. Это верховная слава проявившаяся сообразно домосторению славы, и развитие в этом мире властью Духа того, чем является Христос, того, чем является сам Бог. Серебро, символ непоколебимой твердыни советов и путей Господних в пустыне, здесь не упоминается. Только золото, дом из кедра и медь.
В описании, которое предоставляют нам книги Паралипоменон, есть жертвенник и завеса, потому что речь там идет больше о действительном управлении вещами и обстоятельствами в царствование истинного Соломона; порядок вещей, который, действительно, будет иметь место на земле, нежели абстрактная идея и образец того, что явилось в самом Боге, как и в славе царя, и это либо в месте пребывания Бога, либо на земле как в той сфере, в которой Он развернет то, что сообразно Духу.
Как мне кажется, Церковь, как таковая, в связи с Христом, предвосхищает скорее дом Соломона, в то время как храм является небесным домом Отца, в котором нам дано жить. "Мы дом Его" - как дом из дерева Ливанского предвосхищает Его славу посреди язычников. Притвор для судилища характеризует это славное царство. Эта слава не была вся снаружи. Внутренний двор также был красив. Слава также не скрывалась. Внешний двор, как и внутренний, обнаруживал царскую славу того, кто построил все.
То же самое можно сказать относительно большого внешнего двора. Таким образом, большой двор и внутренний двор дома Господня были построены из дорогих камней и из кедра. Сам дом имел особенную славу. Все обнаруживало славу, богатство и власть великого царя. Что касается этой внешней славы, то дочь фараона имела жилище подобное жилищу царя. Эта внешняя слава стен, дворов Господа, дома царя и всех других ясно обнаруживает взаимосвязь всего этого между собой во Христе в день явления Его славы.
Утварь дома Господня была изготовлена в больших размерах, чем посуда скинии, но, хотя она и была более многочисленной, она была такой же. Единственное, что было внове, так это столбы Иохин и Воаз, то есть: "Он установил" и "В Нем сила", что поясняет значение этих столбов. Я не сомневаюсь, что отрывок из Откровения 3, 12 указывает именно на это.
Мы видим здесь также смешение иудеев и язычников, и эти последние используются для строительства храма Господа.
Ковчег не изменяется. Он был помещен в храме, который был лишь домом, где он хранится, местом присутствия Того, Кто пребывал среди херувимов. Как знак присутствия Бога и установления Его престола на земле, ковчег нашел свой покой, как и Господь, средоточием которого он был (ср. Псалом 131, 8).
Обстоятельства, которые обнаруживали характер этого покоя, были весьма примечательны. Шесты, при помощи которых священники носили ковчег, теперь напоминали об их странствиях с Богом, Который в Своей верности направлял, хранил и вел к покою, который Он приготовил для них. Но то, что при переходе через пустыню было знаком милостей для народа, уже больше не присутствовало. Оставался только закон. Жезл Ааронов и гомор, наполненный манной, не были бы в гармонии со славным царствованием и покоем в Ханаане. Там был закон. Он был основой для управления царством и установления справедливости, которая должна была осуществляться в правлении.
Как только ковчег завета был установлен на место своего покоя, Господь подтвердил Свое присутствие и наполнил дом Своей славой. Так как жезла, символа священнической благодати, направлявшего народ, и манны, которая кормила его в пустыне, здесь больше не было, то священство больше не осуществляло свое служение из-за присутствия славы.
На данный момент Соломон полностью принимает характер священника. Он предстает перед Господом, а также встает между Господом и народом - замечательный пример (что касается его положения) того, чем Христос, Царь, станет для Израиля в день Своей славы. Он построил дом для пребывания Господа, "место покоя", чтобы Он пребывал там всегда.
Заметьте также, что все это относится к избавлению из Египта, к Хориву, закону, а не к Аврааму, Исааку и Иакову. Несомненно, это было до некоторой степени исполнением обещаний, которые были даны им, но Соломон не ссылается на них в своем тогдашнем положении. Это видно из стиха 56.
Рассматривая благословение, произнесенное царем (которое, как почти все, что называлось благословением, состояло из благодарений), и его молитву, мы обнаруживаем принципы, которые мы излагали вначале: исполнение обещаний, данных Давиду как настоящее благословение (стихи 20-24), и видим наслаждение этим благословением при условии послушания (стихи 23-25). Эта молитва ставит народ в рамки правления справедливого, но исполненного доброты и прощения, которое, однако, не считает виновного за безвинного, и оно представляет Бога как надежду народа, когда они постигнут последствия его греха согласно принципам, изложенным Моисеем во Второзаконии и в других местах. Кроме того, признавая, что небо небес не может вместить Господа, царь просит внять любой мольбе, которая была бы обращена к Нему в этом доме, и эта просьба была услышана (9, 3), так что дом был определен как престол Бога небес на земле, как то место, где Он являл Себя и где пребывало Его имя.
Это событие имеет очень большое значение. Тем самым было установлено правление Господа на земле посреди Своего народа, правление, доверенное человеку, сыну Давида, так что сказано, что Соломон сидел на престоле Господнем.
Это позволяет нам понять важность событий, происшедших при Навуходоносоре, которым этот престол был низвергнут по суду, вынесенному Богом. Дом не был избран; он был построен по указанию самого Бога, он был освящен Им, чтобы имя Его пребывало в нем всегда. Конец главы 8 очень живо и образно представляет нам тысячелетнее благословение Израиля.
Ответ Бога определяет дом как место, где Его имя будет пребывать вечно. Его сердце и Его взор будут там постоянно, но в то же самое время, чтобы пользоваться предоставленным благословением, династия Соломона, а также народ Израиля, как и сам дом, связаны условием верности Господу со стороны Соломона и его семьи. Если он или его потомство отвернутся, чтобы служить другим богам, Израиль будет отвергнут и дом в глазах каждого прохожего станет свидетельством суда Божиего. Здесь видно, до какой степени судьба Израиля зависела от своего царя.
Мы видим также царя Тирского, находящегося в зависимости от царя Израиля, и царица Савская приходит издалека с юга; она покорена мудростью вождя народа Божиего, восхищена видом его славы и в конце концов благословляет Господа, Который так высоко возвысил Своего избранника и который благословил Свой народ, дав его ему в цари. Она также приходит с подарками, ибо слава о царе дошла до отдаленных стран. Однако, хотя все, что ей было сказано о нем, оказалось действительным, зрелище его славы намного превзошло все, что она слышала о ней.
До настоящего момента перед нами была чудесная картина благословения Божиего, не оставляющего сына Давида, единственным желанием которого было обладание мудростью, дарованной Богом, чтобы быть в состоянии править своим народом. Господь дополнил ее богатством, величием и славой. Тень этой картины, такой тягостной для сердца, тем не менее служит нам поучением относительно путей Господа.
В случае, предусмотренном Богом, когда у Израиля появился царь, то этому последнему было запрещено умножать свои богатства или жен и ходить в Египет за множеством коней (Втор. 17, 16.17). Следовательно, какими благословениями мы бы ни были окружены, никогда нельзя оставлять безнаказанно ни закон Божий, ни образ действий предписанный Его чадам в Его слове. Бог добавил богатство и славу Соломону, который просил только мудрости, но изучение закона, который был предписан царю (Втор. 17, 19.20), должно было бы воспрепятствовать ему применять средства, которыми он воспользовался для приобретения своих богатств. Эти главы сообщают нам, что он сделал как раз то, что закон запрещал ему делать. Он умножил золото и серебро, он умножил число своих жен и привел множество коней из Египта.
Обещание Бога исполнилось. Соломон стал богатым и прославленным более всех царей своего времени, но средства, которые он применил, чтобы разбогатеть, выявили сердце далекое от Бога и привели его к гибели согласно праведному суду и твердому слову Господа.
Как же совершенны Его пути, как достоверны Его свидетельства! Святость подобает Его дому. Его суждения не могут меняться.
Соломон пользуется непогрешимыми обетованиями Божиими. Он грешит в тех средствах, при помощи которых пытается удовлетворить свои собственные вожделения, и хотя обетования при этом все же исполняются, это влечет за собой определенные последствия. Внешне было видно только исполнение обетования; в действительности же было и другое. Соломон был бы богатым и прославленным и не посылая за конями в Египет и за золотом в Офир, ибо Бог обещал ему это. Поступая так, он богатеет, но отходит от Бога и Его Слова. Поддавшись желанию прославляться и разбогатеть, он умножил также число своих жен и в старости его сердце было совращено ими. Это было пренебрежение Словом (что в начале, казалось, не встречало никаких препятствий, ибо он богател, как если бы это было исполнением обетования Божия) порождает вскоре отчуждение более серьезное по своей природе и по своим последствиям и оказывает более сильное влияние, резко противоположное тому, что предписывало Слово Божие, и, наконец, приводит к явному непослушанию Его решительным и главным требованиям. Путь греха всегда скользок, и движение по нему все более ускоряется, потому что первый грех ведет к ослаблению в душе власти и силы того единственного, что может помешать нам совершить более серьезные грехи, то есть Слова Божия и сознания Его присутствия, которое придает Слову Его действенную силу в нас.
Бог навлекает на Соломона кары и бедствия во время его жизни и лишает его семью господства над большинством колен, объявляя, что он поразит потомство Давида, но не навсегда.
В соответствии с жалобой царя (Екк. 2, 19), тот, кому Соломон оставил все плоды своего труда, не был мудрым. Его безрассудство навлекло на него последствия, связанные в замыслах Бога с грехом его отца. Под руководством Иеровоама десять колен вышли из-под власти семьи Давида. Рассматриваемый с точки зрения своей ответственности дом Давида полностью и навсегда потерял свою славу. Мы проследим историю обоих царств, и даже более подробно историю царства десяти колен, которое сохранило имя Израиля, хотя Бог еще поддерживал лампаду Давида в Иерусалиме.
Итак, нравственное падение нового царя Иеровоама не замедлило произойти. Судя по человеческой мудрости и забыв о страхе перед Господом, он делает двух золотых тельцов, чтобы прочные связи общего поклонения порвались и больше не связывали его подданных с Иудеей и Иерусалимом. Были поставлены новые священники. Все, что касается богослужения, делалось так, как было угодно Иеровоаму; грех Израиля укоренился, и выражение: "Иеровоам, сын Наватов, который ввел в грех Израиль" стало печальной характеристикой первого царя.
Но свидетельство и суд Божий не замедлили проявиться по милости Божией по отношению к Его народу. Вновь появляются пророки, ибо верная любовь Бога к Его народу не устает. Его доброта пребывает вовек. Свидетельство Его Слова, пророчество, то есть посредничество Бога в свидетельстве, когда народ отвернулся от Него и когда обычные отношения Бога с ним разорваны, не заставляет себя ждать. Сам Ровоам оставлен пророчеством в его намерении воевать с Израилем, чтобы вернуть его под свое господство. А в случае с Иеровоамом Господь утверждает Свое право на славу вопреки самому царю и его жертвеннику. Жертвенник раскололся, пепел с жертвенника рассыпался, рука царя, простертая на пророка, одеревенела, и его сила была возвращена ему лишь благодаря заступничеству человека Божия.
Здесь также Господь дает знать, что Он не забыл дом Давидов посреди всего этого зла. Именно в нем обнаружится человек, который заделает бреши, и судья над тем беззаконием, которое породило их, ибо Иудея еще признается местом Его престола.
Пророку, которому поручено такое свидетельство, запрещено даже пить воду посреди народа, который называет себя Израилем, но мятежен и осквернен. Никакого участия в таком преступном смешении не разрешено, и пророк сам испытывает на себе последствия праведного суда за непослушание. Так сурово отнесся Бог к тому поступку, который поддерживал состояние неверности, хотя для суда было достаточно света, который дал Бог.
Подробности этого случая заслуживают нескольких замечаний.
Через слово Божие пророк узнал о суде Божием. Его сердце должно было признать - как в духовном плане, так и пророчески - ужасную порочность положения Израиля, и духовное ощущение этого зла должно было привести к тому, что пророческое свидетельство оказало мощное воздействие на его душу. Во всех случаях слово Божие не допускало возражений: там он не должен был ни есть, ни пить. Он знал и помнил об этом; по-видимому, было и другое свидетельство, повод, чтобы пренебречь заповедью Господа. Старый пророк (ибо он был пророком) сообщил ему, что Господь сказал ему: "Вороти его к себе в дом, пусть поест он хлеба и напьется воды",- и пророк из Иудеи возвращается с ним. Для старого неверного пророка было очень желательно, чтобы человек, которого Бог использовал как свидетеля, и в свидетельство которого он также верил, одобрил свою собственную неверность, присоединившись к ней. Внешне он делал вид, что почитает свидетельство и свидетеля Божия. На самом деле пророк из Иудеи разрушал, возвращаясь со старым пророком, силу своего собственного свидетельства, хотя, будучи действительно пророком, старый пророк терпел зло, которое окружало его. Свидетельство Божие, напротив, провозглашало, что не следует терпеть это зло. Именно свидетельство и было поручено другому пророку, и отказ есть и пить в этом месте был духовным и личным свидетельством его собственной верности, его убежденности и его послушания. Этот отказ был свидетельством того, что в этом деле он принимал сторону Бога. Но, возвращаясь со старым пророком, он отменял свое собственное свидетельство и одобрял старого пророка в его неверности. Бог не отказался от Своего слова, пусть даже пророк ослушался Его. Старый пророк наказан тем, что Бог использует его уста, чтобы объявить последствия его проступка пророку, пришедшему из Иудеи. Это также урок, который учит нас, что, когда Бог сообщил нам свою волю, мы не должны позволять никакому последующему влиянию ставить ее под вопрос, даже если это влияние принимает форму Слова Божия. Если бы мы были духовно ближе к Господу, мы чувствовали бы, что единственная истинная и правильная позиция - это следовать тому, что было сказано нам вначале.
Во всех случаях наше дело - повиноваться тому, что было сказано Им. Его слово ставит нас в надлежащее положение, в положение, отделенное от зла и власти зла даже тогда, когда у нас недостаточно духовного разумения, чтобы оценить это. Если же мы выйдем из этого повиновения, то потеряем осознание ложности своего положения, потому что духовное чувство ослаблено. Самое большее - испытаем чувство тревоги, но не свободы. Свобода лишь там, где Дух Господень. Неверность первоначальному простому свидетельству слова Божия, никогда не делает нас свободными, какими бы ни были доводы, которые, казалось бы, оправдывают эту неверность.
Несмотря на это свидетельство, Иеровоам упорствует в своем беззаконии. Единственный из его сыновей, в котором обнаруживается некоторая набожность, умирает, и суд Божий объявляется его дому.
Так как Иудея также ходила во всяком беззаконии во время царствования Ровоама, Иерусалим был захвачен, и все богатства, которые собрал Соломон, стали добычей египтян. Авия, его сын, ведет себя не лучшим образом. Все время шла война между двумя царствами - печальная история, которая так часто повторяется; человек, получивший наслаждение благословением Божиим, и последствия его падения. В каком же состоянии мы видим царство народа Божия и дом самого Давида, такого прославленного прежде!
Аса, сам набожный и верный Господу, теснимый силой Ваасы, царя Израиля, который свергнул престол семьи Иеровоама, ищет у сирийцев помощи, которую не сумел найти в Боге. Дом Ваасы погиб, как и дом Иеровоама, и главные военачальники оспаривают друг у друга престол, который, в конечном счете, остается в руках отца Ахавы. Ахав сумел добавить к греху своих предшественников культ Ваала, бога своей жены-язычницы, и он превосходит по количеству своих прегрешений против Господа всех царей Израиля, которые были до него.
Но среди всего этого нравственного краха слово Божие поражает тех, кто нарушает его, и пророческий суд Иисуса, сына Навина, над тем, кто отстраивает Иерихон, исполняется над семьей Ахиила Вефилянина. В полную силу проявляются не только пути и правление Божие, каким бы ни было Его долготерпение по отношению к мятежному народу, но упорство царя в беззаконии пред лицом этого долготерпения Божия, дает повод замечательному свидетельству соразмерно злу, которое вызывает его необходимость.
Царствование Ахава предоставляет случай для свидетельства пророка Илии. Израиль в это время спешит к своему приговору. Но каким бы ни было его беззаконие, Бог не поражает народ, который пренебрег Его путями, не послав ему первоначально свидетельство. До тех пор Он мог бы покарать его, но Он еще не выносит Свой окончательный суд над ним.
Характер свидетельства здесь достоин всяческого внимания.
Пророки, которые свидетельствовали при тех обстоятельствах, которые установил Сам Бог, не совершили в Иудее никаких чудес. Они заявляют о грехе народа и напоминают ему законы Божии, Его предписания и послушание благодаря Ему. Они провозглашают пришествие Мессии и благословение Израиля в грядущие времена, но тот порядок, посреди которого они свидетельствуют об этом, еще признается Богом и они не совершают чудес.
Илия и Елисей (свидетели Бога среди народа, который Бог в своей милости еще признает Своим, но который открыто покинул Бога и стал поклоняться золотым тельцам), напротив, совершают поразительные чудеса как доказательство их божественной миссии.
Они представляют в надлежащем свете права и силу Господа посреди народа, который не признает Его; в это же самое время пророки из Иудеи, поставленные посреди тех, кто публично похвалялся, что признает власть Господа, возвещают последствия такой позиции. Бог послал Израилю через уста своих пророков, таких, как Осия и Амос, угрозы, подобные угрозам, обращенным к Иудее, но мы не видим, чтобы в Иудее чудеса были совершены пророками, которые там свидетельствовали.
Чудеса Елисея, о которых мы поговорим далее, имеют характер, отличный от чудес Илии. Эти последние имеют нечто общее только с чудесами Моисея. Это карательные чудеса в отношении к народу, посреди которого пребывает пророк. Бог также позаботился о Своем служителе чудесным образом. Здесь я скажу только о том, что Илия сделал во свидетельство посреди народа.
Чудеса Илии немногочисленны и носят характер кары. Он закрывает небо {Заметим здесь, что эта книга излагает нам - в виде торжественного и решительного заявления пророка - то, что, как мы знаем по свидетельству Иакова, было ответом на просьбу человека, подобного нам. Такова история всякой истинно духовной силы. Это представляется людям искренним поступком, в большей или меньшей степени сопровождающимся действием от Бога, и как доказательство власти и духовной силы того, кто совершает его. Действительно, все это происходит от силы жизни вблизи от Бога и от общения с Ним; это их личное выражение и достижение, но в пределах власти Божией. Сравните слова Христа на могиле Лазаря} мятежному народу, отступившему от Него, так что дождя не стало. Он вызывает огонь с небес на военачальников, посланных царем, чтобы захватить его. Наконец, он показывает, что Господь есть Бог, несмотря на все, что случилось, - Бог всех колен Израиля согласно непреложному праву, обусловленному Его замыслом и тем, что Он есть Сам по Себе. Когда народ признает Его, сам произведя суд над пророками Вааловыми, Господь снова дарует ему Свое благословение, и небо даст дождь {Илия сказал: "Разве только по-моему слову", однако дождь был дарован, когда Бог был прославлен, ибо Илия, как свидетель, был свидетелем правления Господа Бога Израиля, презираемого Израилем. Таким образом, проявились истинность и действительность власти Господа и принципы его правления}. Значение этих чудес очевидно.
Полезно рассматривать подобные случаи, когда они встречаются в Слове.
Есть также другие случаи, которые имеют две стороны. Исторически миссия соглядатаев совершалась по воле Божией, тем не менее, что касается ее происхождения, она была плодом неверия народа, - того неверия, последствия которого проявились очень скоро. Путешествие Павла в Иерусалим, описанное в главе 15 Деяний, по всей видимости то же самое, что и то, о котором он говорит в Гал. 2, но мы находим в этом последнем отрывке те факты и доводы, о которых Деяния совсем не упоминают.
Мосией был в другом положении. Народ Божий был в плену, а не в состоянии мятежа, и суд обрушивается на его притеснителей. Это - ни небо ставшее медным, закрывшееся от народа, ни небо - источник наказания, которое сходит с него. Земля, данная детям людей и во владении тех, кто не хочет признать божественные права ее жителей, поражается всяческими бедствиями. Земля, вода, плоды земли, скот, воздух, и, наконец, сам человек в его первенцах - все карается по воле Божией по властному слову Его свидетеля. Египтяне, пользуясь щедротами, ниспосланными милостивым Творцом, подвергаются карам лишь после того как отказались отпустить народ Божий и признать права Того, Кто заступается за этот народ как за Свой собственный. Отказавшись слушать, они сначала были поражены в земных благословениях, которыми они были обязаны Ему, и затем весь народ был поражен в лице его первенцев.
Здесь можно заметить, что могущество обоих свидетелей проявляется в Откровении в обоих этих видах знамений. Они закрывают небеса, чтобы не шел дождь, низвергают огонь с неба и если кто-то хочет навредить им, необходимо, чтобы он был умерщвлен таким образом. Таков Илия. Они поражают землю, когда пожелают этого, всякого рода бедствиями. Таков Моисей. Вне всяких сомнений, они свидетельствуют посреди народа, имеющего два качества, - мятежного народа и народа плененного, угнетенного миром, который не желает слушать Бога земли, права Которого это свидетельство провозглашает.
Если в случае Илии Бог закрывает небеса над Своим мятежным народом, Он заботится об остатке евреев сообразно благодати, выходя в этой благодати за рамки завета закона. В дни пророка Илии в Израиле было много вдов, однако Илия не был послан ни к одной из них, а только в Сарепту Сидонскую, к вдове {Это указание на верховные права и на осуществление власти Бога в благодати за пределами Израиля встречается довольно часто и представляет большой интерес; оно весьма поразительно в данном случае, когда за ним следует повторение благословений Израиля, рассматриваемое как объединение двенадцати колен. Следует помнить, что Господь ссылается на это в Евангелии от Луки, который засвидетельствовал этот великий принцип, и, таким образом, возбудил гнев иудеев. Гордыня приобретает самую гнусную и порочную форму, когда она рядится в религиозные одежды}, которая выслушала голос свидетельства Божиего и которая благодаря вере поступила согласно этому свидетельству в случае, который требовал самоотречения, и ее жизнь была сохранена. Эта благодать - весьма трудная вещь для сердца иудеев, но откровение сердца Того, Кого они не знают, обнаруживается в силе, которая удовлетворяет нужду, и мертвый возвращается к жизни. Бедная вдова получает своего сына благодаря силе, которая есть сила воскресения, и ее вера в Слово Божие совершенно окрепла.
Затем Бог снова благословляет Израиль, после того как они вернулись к признанию Его имени благодаря неопровержимому проявлению Его силы, которое приводит в смятение пророков Вааловых. И те истребляются народом, убежденным в неразумности и идолопоклонства и ставшим исполнителем суда Божия. Именно здесь - как общее выражение мыслей Бога - завершается миссия Илии, хотя его служение еще продолжается в течение некоторого времени.
До настоящего момента пророк представал перед Господом (17, 1; 18, 15) и говорил от Его имени, но, напуганный угрозами Иезавели, он отступает перед опасностями того положения, в которое его поставило его свидетельство.
Так же как и у Моисея в Мериве, вера Илии не поднимается до высоты благодати {Здесь мы видим, до какой степени может проявляться энергия внешней жизни веры, в то время как внутренняя жизнь ослабевает. И это в момент самого неопровержимого свидетельства присутствия Бога посреди мятежного народа. И когда по приказанию Илии только что убили пророков Вааловых руками самого народа, то из-за простой угрозы Иезавели он оказывается полностью лишенным веры. Его жизнь внутренне не поддерживалась этой верой соразмерно его внешнему свидетельству. Это свидетельство подстрекает врага к действиям, к которым личная вера Илии не была готова. Это суровый урок. Тихий и проникновенный голос, который без его ведома еще был слышен посреди народа, не имел, возможно, достаточного влияния в его сердце, в котором огонь и импульсивность занимали слишком много места. Таким образом, он сам не знал той благодати, которая еще действовала на народ; он не умел любить Его ради семи тысяч праведников, как Бог любил его, ни надеяться, как надеется любовь. Увы! что же мы представляем из себя даже тогда, когда мы так близки к Богу! Его обвинение, когда он предстает перед Богом, выявляет эгоистическое "я" у такого привилегированного человека. "Возревновал я о Господе", и "сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечем", - сказал он в тот самый момент, когда только что разрушили жертвенники и убили пророков Вааловых! И "остался я один". Насколько же самоуничижительно это свидетельство!} и долготерпения Господа, который полон доброты и милосердия по отношению к Своему народу. Этот недостаток положил конец свидетельству Илии, подобно тому, как он закрыл Моисею вход в Ханаан, ибо кто может сравняться с Богом в Его благости? Илия не обращает взор на Бога, он думает о себе самом и убегает, но Бог не спускает с него Своего ока. Тот, у кого не было силы Божией среди зла, мог укрыться только в пустыне. Это было сердце, верное Богу, но его вера не была достаточной, чтобы до конца оказывать в свидетельстве сопротивление враждебной власти сатаны. Необходимо, чтобы он был либо свидетелем Бога посреди Его мятежного народа, либо был полностью в стороне от этого народа.
Сердце Илии и рука Божия ведут пророка в пустыню, где он будет наедине с Богом, пусть подавленный, но дорогой для взора Господня. Сорок дней пребывания Илии в пустыне лишь частично похожи на сорок дней, что Моисей провел перед Богом на том же Хориве, куда направился пророк, или на сорок дней, что Иисус провел в пустыне в борении с врагом Божиим и людьми. В последних двух случаях человеческая природа была отставлена на задний план. Ни Моисей, ни Господь не ели и не пили. Что касается Илии, то доброта Божия поддерживает слабость человеческой природы, подверженной испытанию, давая знать, что Он думает о нем со всяческой нежностью и предусмотрительностью, и предоставляя силу, необходимую для такого путешествия. Это должно было тронуть его и дать ему почувствовать, чем он должен был быть посреди народа, поскольку он имел дело с таким Богом, но его сердце было уже не то. Невозможно, если мы думаем о самих себе, быть по отношению к другим свидетелям о том, что есть Бог. Наши бедные сердца слишком далеки от такого состояния.
Он продолжает свой путь до Хорива. Но предстать перед Богом, чтобы сказать хорошее о себе самом и плохое об Израиле, - это совсем другое, чем забыть о себе в силу присутствия Господа и представить Его перед народом в Его милосердном и терпеливом могуществе, несмотря на все их зло {Моисей отличается от Илии также в том, что он заступался перед Богом за народ и забывал о самом себе}. Люди иногда предстают перед Богом потому, что забывают, где они должны были бы быть и свидетельствовать о Нем. Бог также спрашивает у Илии: "Что ты здесь Илия?" Ужасный вопрос! Как и вопросы, обращенные к Адаму, к Каину, а теперь к миру в отношении Иисуса. Ответ лишь выказывает, как это происходит во всех случаях, - плачевное и неизбежное положение того, кто забыл Бога. Тот голос не был громовым, но таким, чтобы дать почувствовать Илии, что это был Тот, Которого он забыл. Ветер, огонь, землетрясение, эти вестники могущества Божия удовлетворили бы очерствевшее сердце Илии как орудия божественной силы против Израиля, но эти проявления Его могущества не были Самим Богом. Тихий и проникновенный голос открывает Илии Его присутствие. То, что удовлетворило бы желание пророка и что, возможно, было бы справедливо по отношению к другим, не пробуждало его сознания. Но тихие и проникновенные звуки в которых Бог обнаруживает Себя, не трогает сердца Илии, и он прячет свое лицо в присутствии Господа. Однако гордыня его сердца, полного горечи, еще не поколеблена. Он повторяет свои обвинения, такие неуместные в момент, когда он сам только что уничтожил всех пророков Вааловых, и которые показывали, что его вера не сумела найти в свете его свидетельства всего того хорошего, что око Божие видело в Израиле.
Хотя и справедливый, ответ Бога огорчителен для сердца Илии. Месть будет осуществлена, и Илии поручено приготовить ее орудие: печальная миссия для пророка, если он любил народ. Что касается Илии, то Елисей должен был последовать ему в его пророческом служении. Но если заслуженная месть должна была осуществиться в свое время и если откровение об этом было дано опечаленному пророку, у Бога было еще семь тысяч душ, которые не преклонили колено перед Ваалом, хотя Илия и не сумел обнаружить их. Когда же сердце человека, хотя бы мысленно, возвысится до высоты благодати и долготерпения Божиего? Если бы Илия больше уповал на Бога, он познал бы кого-нибудь из этих семи тысяч. Во всяком случае он познал бы Того, Кто знал их и Кто побуждал пророка к свидетельству, чтобы укрепить и утешить их.
Но еще не пришло время для исполнения путей Господних, и в отношении Своего народа Бог не желает отказываться от долготерпения Своей благодати, чтобы удовлетворить нетерпение пророка. Елисей помазан, но так как Ахав покорился, когда Бог угрожал ему из-за его беззакония, кары были временно отложены даже на время всей жизни Ахава и его сына. Это показывает нам другую черту правления Божия, а именно то, что суд над злым человеком может быть не только объявлен в замыслах Божиих, но уже определен в Его путях и готов к исполнению задолго до того, как он исполнится. Пророк, или духовный человек, сумеет понять духовно, что это так, и будет ждать момента, соответствующего совершенному долготерпению, которое снисходит до медлительности наших сердец и хочет, чтобы беззаконие злого человека или по меньшей мере его отказ покаяться дошли до крайности.
Судя по внешней истории Израиля, то, что следует за откровениями, сделанными Илии в Хориве, представляется временем возвышения и благословения, и внешне так оно и было. Венадад побежден, и Израиль освобожден от его власти, но Ахав совсем не знает помыслов Божиих и отпускает того, кого осудил Бог. Бывают случаи, когда терпимость только доказывает, что честь Бога и Его замыслы безразличны сердцу человека. Должен ли был Ахав брататься с царем, неизменной целью которого было угнетение народа Божьего? Это значило встать на уровень языческого царя, не признавая положения ни Израиля, ни его царя в отношении Бога. В подобном случае суровость поведения соответствует осознанию совершенной благодати Бога по отношению к Его народу и сопровождает его. Человек, который из любви к народу Божиему, просил на горе Хорив изгладить его имя из книги Господа, - это тот самый человек, который сказал перед лицом зла: "Сегодня посвятите руки ваши Господу, каждый в сыне своем и брате своем" (Исход 32, 29), но слабость, порожденная пренебрежением Богом в человеке, которому было доверено место служителя, принимает характер доброжелательности к людям.
По подстрекательству Иезавели Ахав добавляет беззаконие к беззаконию, и его явная неправедность ставит предел отступничеству царя Израиля. Он пользуется плодами преступления, которое не имел смелости совершить сам Илия, посланный Богом для встречи с царем, и идет в виноградник, которым собирался завладеть Ахав. Сердце царя смиряется перед словом Божиим, и исполнение суда откладывается во дни его сына: новое доказательство продолжительной поддержки Бога, всегда готового принять малейшее движение сердца людей к Нему и ответить на него.
Рассматриваемое с исторической точки зрения, царствование Ахава было в общем славным и процветающим. Моав платил дань, Сирия была покорена и спокойна. У царя был дворец из слоновой кости, и он построил новые города, - новый повод, чтобы признать Господа, и ловушка для тех, кто поклонялся Ваалу. Бог не принимал в расчет все это процветание. С духовной точки зрения это царствование придает свой характер всему царству Израиля. Это богоотступничество и беззаконие, но в то же самое время свидетельство терпеливого и верного Бога.
Последняя глава раскрывает нам другой аспект этой истории, а именно: преступные связи, которые создаются между царскими семьями Израиля и Иудеи. Обе, процветавшие в то время, стремятся к укреплению и росту их могущества в мире и во взаимных союзах. Со стороны Иосафата это было ни чем другим, как неверностью и забвением Бога. И хотя Бог не покинул его, тем не менее Иосафат увидел начало кар, последствия которых были в высшей степени роковыми для его семьи.
Мы видим также лжепророков в силе: их было четыреста у Ахава. Можно отметить, что они пользовались именем Господа, а не именем Ваала {Поклонение Ваалу, однако, не прекратилось}. Следовательно, Илия, как мы видим это, не единственный пророк Господа: смешение продолжается. Внешне состояние дел было менее оскорбительно, но сердце Ахава не изменилось. По просьбе Иосафата, чувствуя себя неловко в этом ложном положении, Ахав призывает пророка Господа, но он не слушает его и испытывает на себе последствия этого.
Здесь мы также узнаем тот способ, которым лживый дух совращает и ведет злого человека к краху, осуществляя замыслы и наказания Господа.
В течение всего этого времени Елисей обычно сопровождает Илию и, введенный в его близость благодатью, он в нравственном плане проникается его духом, прежде чем обретает его силу. По-видимому, он отождествляется с ним.
Прежде чем перейти к четвертой книге Царств, я добавлю несколько общих замечаний, которые равным образом применимы к обеим книгам.
Здесь идет речь о правлении Божием. Итак, принципы этого правления изложены нам в откровении данном Моисею, когда он во второй раз поднялся на гору Синай (Исх. 33, 34). Во-первых, это доброта и милосердие; затем сделано заявление, что виновные не будут считаться безвинными; и в-третьих принцип общественного правления, который позволял почувствовать последствия дурного поведения, а именно то, что дети будут отвечать за эти последствия (принцип, который не может быть применен, когда речь идет о душе), но этот важный и спасительный принцип для внешнего управления миром, ежедневно подтверждается в принципе провидения. Это управление Божие осуществлялось по отношению к царям, а состояние Израиля зависело от их поведения.
Мы уже видели, что прекращение жертвоприношений и требование царя поставили народ в положение, которое будет исполнено благословений, когда Христос будет их царем, но между тем Бог дал пророчество, установив более тесную и более реальную связь между замыслами Бога и Его народом. Существование царя ставило народ под ответственность того, кто правил им.
Пророк был там от имени самого Бога в свидетельстве и в благодати. Он напоминал народу долг, который был связан с этой ответственностью, но и он сам был подтверждением этих замыслов, которые обеспечивали Израилю благословение в будущем, доказательством интереса, который Бог проявлял к тому, чтобы народ насладился им уже тогда, как и во все времена. Пророк также давал ключ к путям Господним, которые без этого было бы трудно понять.
У нас, христиан, есть и то и другое. Бог хочет, чтобы мы поступали по вере в соответствии с нашей личной ответственностью, но близость к Богу открывает нам причину многих вещей, а также совершенство Его путей. Таким образом, в Своем общественном правлении Бог мог благословить Израиль после событий, изложенных в главе 18; они были поддержкой для веры. Глава 19 показывает нам тайный суд Божий над настоящим состоянием дел, который не замедлит явиться. Ахав не умеет воспользоваться благословением; он щадит Венадада, а дело Навуфея показывает, что влияние Иезавели все еще сильное.
Но до какой степени долготерпение и милосердие Божие, согласно Исходу 33, 34, проявляются во всем этом! Ахав, осужденный Илией, смиряется, и бедствие наступает не в дни Ахава, не в дни Охозии, но в дни Иеровоама, который также был его сыном, и это произошло по уже изложенному принципу. Лично Иорам был менее порочным, чем его отец и его брат. Он не поклонялся Ваалу. Но Израиль, который был вовлечен в поклонение этому идолу, все еще преклонялся перед ним.
Заметьте различие между судом Божиим и внешним положением вещей. Суд Божий был объявлен царю и Израилю (глава 19); тем не менее мир и процветание в общем отличали, как мы видели, это царствование. Сирия была покорена, Моав платил дань, и Иудея, необыкновенно процветая, вступает в союз с Израилем. Царь Иудеи был как Ахав, его народ как народ Ахава, и его кони как кони Ахава. Даже стоял вопрос о посылке за золотом в Офир, как во времена Соломона. Суд, однако, был временно отложен и об этой отсрочке было открыто только одному Илии.
Итак, каким же был в духовном плане характер этого союза? Это Иосафат приходит к Ахаву, а не Ахав к Иосафату. Этот последний просит как о милости, чтобы обратились за советом к Господу. Вследствие этой просьбы ложные пророки пользуются именем Господа, чтобы объявить об успехе предприятия. Это было достаточно естественно, так как сирийцы были разбиты, но не исполнили поставленные им условия мира, и Ахав намеревался отстаивать свои права с помощью царя Иудейского.
Короче говоря, имя Господа на устах ложных пророков. Призывают Михея, ибо царь Иудейский не был удовлетворен ответом, который предвещал беду. Но решение Ахава принято, и царь Иудейский связан своим обязательством. Время обращения за советом к Господу прошло; осведомление об истине в такой ситуации было только осведомлением о суде, который решили презреть. Ахав был более последовательным, чем Иосафат. Сознание этого последнего только вселяло чувство тревоги во всех и доказывало его собственное безумие. Угождать Иосафату, говоря ему о Господе, было лишь требованием приличия, и, следовательно, это все, что Ахав делает для Иосафата, не считая того, что он зовет против своей воли Михея. Иосафат помогает Ахаву против Сирии; он помогает Иораму против Моава, но ни Ахав, ни его сын не помогли Иосафату ни в чем, кроме как в проявлении неверности Господу. Охозия был расположен пойти с ним, но речь шла лишь о том, чтобы добыть золото Офира. Скорее кажется, что это объединение послужило поводом к объединению Моава, Аммона и Сеира против Иосафата. К счастью, тогда не стояло вопроса о помощи Израилю.
Такова история объединений верующих не только с неверующими, но и с неверными. Те очень желают, чтобы мы ходили вместе с ними, но идти по пути правды - это другое дело. Для них речь идет не об этом; если бы они делали это, то перестали бы быть неверными. Настоящий союз неминуемо превратил бы Иерусалим в центр и столицу страны, ибо там были Господь и Его храм. Это объединение решительно требовало, чтобы Иосафат отказался от всякой мысли о таком союзе, ибо он признавал Ахава в том положении, в котором он находился.
Объединение между заблуждением и истиной не является истиной одинаковой для обеих сторон, ибо по причине этого самого объединения истина перестает быть истиной и заблуждение не становится истиной. Единственно, что теряется, так это сила истины и ее насущность.
Оглавление: гл. 1; гл. 2; гл. 3, 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9, 10; гл. 11-17; гл. 18, 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22, 23; гл. 24, 25.
Хотя Бог показал, что Он узнал о прегрешении Своего служителя Илии и что Он не мог этого легко простить, Он не лишил его ни нежности, ни верности. Он поступает с ним как со Своим верным и любимым служителем, в то же самое время давая ему почувствовать, что тот не использовал силы веры, ибо Он не дал другим почувствовать ее, хотя и сообщил нам об этом для нашего наставления.
Я сказал: не использовал силы веры, ибо по отношению к массе народа, суд Илии был справедливым. Бог открывает ему Свои помыслы и намерения и даже указывает ему те орудия, которые Он хочет применить, заменяя окончательно пророка Елисеем, однако, заставляет его публично вернуться к его служению, приказав ему призвать Елисея, чтобы тот сопровождал Илию в его делах. Так Илия возобновляет свое служение среди Израиля.
Однако Охозия шел по стопам своего отца и открыто выступал за признание Ваала своим богом; он посылает за советом в Аккарон к Веельзевулу. Посланный навстречу посланцам царя, Илия произносит свой приговор от имени Господа. Раздраженный, что кто-то препятствует ему в его беззаконии, Охозия поручает людям из своего войска захватить пророка.
И здесь мы вновь обнаруживаем тот же самый карательный характер чудес Илии, уже упомянутый выше, характер, о котором сообщает Сам Господь. Илия заставляет огонь сойти с неба, чтобы уничтожить этих людей. Последний из посланных царем признает власть и силу Илии, и его жизнь пощажена. Илия сопровождает его, чтобы вновь объявить перед царем о суде Божием, который тяготел над ним.
А теперь мы подходим к окончанию трудов и страданий этого драгоценного и верного служителя Бога. И если мы не обнаруживаем здесь безмятежности вознесения Иисуса, Который возносится к месту Своей вечной и хорошо Ему знакомой обители, благословляя Своих учеников; если эта своеобразная особенность отмечала лишь отшествие Того, Кто - совершенный по Своей личности и по Своей человеческой жизни, в которой не обнаружилось ничего, что не соответствовало бы небесам, на которые Он возвращался - возносился к Своему Отцу, от Которого Он пришел; если в унесении на небеса Илии мы не обнаруживаем возвышения Того, Кто, выйдя из Отца, пришел в мир, а затем оставил мир и ушел к Своему Отцу, ни на минуту не изменив следующим словам: "Сын Человеческий на небе", Того, у Которого тем более были права и звания, чтобы находиться там, поскольку Он полностью прославил Отца на этой земле, - если, одним словом, тот, который уходил, не был Человеком-Богом, возносящимся, завершив дело, которое было доверено ему, то, по крайней мере, во всей этой сцене чувствуется присутствие Бога самым торжественным образом - того Бога, одно присутствие Которого может упразднить законы Его правления и отменить в пользу Его служителя то, "что положено человекам".
Впрочем, не удивительно, что такое событие сопровождалось столь таинственной торжественностью, которая, действительно, окружала его, так что присутствовавшие при этом осознавали, что происходит нечто вне обычного течения человеческих радостей и горестей.
Илия, вознесенный силой Божией, покидает землю, минуя смерть. Мы находим в самом этом событии чудесное свидетельство высшей доброты Бога и одобрения, которое Он дает Своему верному служителю.
Подробности этого достойны всяческого внимания.
Вознесение на небо Илии - это величайший предмет для рассмотрения через веру, но мы обнаруживаем также, что пророк отправляется во все места, которые слышали об отношениях Бога с Израилем. Илия особым образом поддерживал эти отношения, вопреки царю, в верности Божией и как пророк на земле {Это соображение позволяет достаточно четко понять позицию Илии. Мы видели, что пророчество было способом безусловного поддержания отношений Бога с Израилем, когда ковчег был захвачен, а священство развратилось. Пророчество еще занимает это место перед лицом пришедшей в упадок царской власти, которая вместо того, чтобы поддерживать связь народа с Господом, способствует его отделению от Него. Представляя народу его истинного царя, согласно пророчеству Захарии, Христос выполнил обязанность пророка по слову Моисея, только совершенно особенным образом. Нужно помнить, что при сравнении Илии и Елисея с Господом, Христос рассматривается под этим углом зрения. Это придает долгу пророка очень большое значение (сравни Ос. 12,14)}. Он поддерживал их не через царя, что было нормальным состоянием народа, начиная с Давида. Эта земная связь была невозможна, и она должна была завершиться актом суда, что и имело место даже в отношении Иуды при отвержении Христа.
Однако замыслы Бога не меняются; они будут исполнены небесной властью.
Елисей, так сказать, является связующим звеном между этими двумя фактами, когда речь идет о пророчестве. Он не возвращается в Хорив, чтобы объявить о бесполезности земного служения и в некотором роде снова вернуть нарушенный закон в руки Того, из рук Которого он вышел и Который, поистине, действовал в благодати {Именно эта благодать, которую Илия не понял как следует, и есть единственное средство, при помощи которого Бог мог поддерживать Свои отношения с народом, так, что возвращение в Хорив лишь положило конец этим отношениям, поскольку они были основаны на синайском союзе, и особенно служению Илии, которое не было более высокого уровня. Однако Бог раскрывает все это}. Отправная точка его служения - человек, вознесшийся на небо; очевидно, что это совершенно новая отправная точка в сообщениях Бога Израилю. До этого момента он постоянно следовал за Илией. Тот бросил на него свою милость (1 Цар. 19,19). Елисей с тех пор как бы отождествился с ним.
Теперь, когда Илия находился под властью необычайной силы, которая должна была похитить его от Елисея, может ли вера этого последнего поддержать это положение? Да, сила Божия поддерживает его, и он сопровождает Илию до тех пор, пока колесница Самого Бога не разлучает их, что происходит лишь для того, чтобы показать ему Илию, возносящимся на небо на ней. По благодати сердце Елисея целиком было предано служению пророка, и в своей вере он возвышался до высоты помыслов Бога.
Проследим их путь на земле. Теперь не идет больше речи о слабости человека, как это было, когда он шел в Хорив, но говорится о силе Божией, и Илия проходит через все, что в символическом плане касалось отношений Бога с Израилем, вплоть до смерти и вознесения на небо. Галгал {Поразмыслив над этим, мы увидим, что все это - духовная история жизни Христа, за исключением того, что Христос есть то, чем Он побуждает нас быть. Это верно во всех отношениях, но на деле осуществилось в Нем. Он не должен был быть обрезан, как Израиль в Галгале, и, однако, это обрезание есть "обрезание Христово" (смотри следующее примечание). Так, например, первосвященник был омыт так же, как другие священники. Иисус, хотя и абсолютно послушный по Своей природе и воле, учился послушанию} - его отправная точка: это посвящение человека Богу через смерть, накладываемую на плоть, это место, где Израиль был очищен от всякого воспоминания о Египте, место, где он был отделен для Бога, где был поставлен его стан за его победы под руководством Иисуса Навина; это было, одним словом, место, где обрезанием {Это, как мы видели в книге Иисуса Навина, имело место в Ханаане после перехода через Иордан, как обрезание Христа (то есть Его отделение от зла, которое всегда истинно в Его личности, внешне было доказано в Его смерти) носит истинно небесный характер, и мы имеем в этом участие благодаря тому, что и воскресению в небесных пределах} Израиль окончательно был отделен для Бога. Илия возвращается туда и признает его соответствующим Богу, хотя теперь это стало для народа лишь местом греха {Смотри Ам. 4,4; Ос. 9,15 и многие другие отрывки у пророков. Этот чрезвычайно поразительный факт, подобно тому, как крест в наше время часто становится предметом идолопоклонства. Напоминание о благе, осуждения плоти и смерти стало для плоти силой зла. Что же представляет из себя человек!}. Он возвышается до помыслов Бога в отношении народа, как отделенный от зла и посвященный Богу. Это его отправная точка. Он думает вместе с Богом; такова вера.
Елисей не хочет покидать его, и они идут в Вефиль, то есть Илия становится свидетелем незыблемой верности Бога по отношению к Своему народу {Смотри Быт. 28,13-15. И именно здесь был также помещен один из тельцов Иеровоама. Снова место особого благословения стало местом идолопоклонства}. Он признает ее; он занимает в ней свое место. Елисей сопровождает его при этом.
Это было два основных вида веры - веры народа Божиего, отделение народа, человека для Бога и вечная незыблемая верность Бога Своему народу, какими бы ни были обстоятельства, в которых он оказывался.
Израиль (какое торжество сатаны!) установил в Вефиле своих идолов, своего золотого тельца. Илия (и такова вера) присоединяется там, несмотря на это, к замыслу Божию. Эти два обстоятельства составляют жизнь Иисуса посреди Израиля на земле. Илия не может оставаться там. Что же увидит он, идя дальше? Картина меняется, но он по-прежнему с Богом. Но когда преступления множатся в Галгале и когда идолы почитаются в Вефиле как "святыня царя и дом царский (Ам. 7,13), его встречают проклятия (ибо Израиль сам поставил себя под это проклятие). Он идет в Иерихон. Именно там в прежние времена власть врага подняла всю страну против Израиля, и там Бог поразил и проклял Иерихон. Человек восстановил его для своего собственного уничтожения (1 Цар. 16,34). Как бы хорошо ни было в том городе, проклятие Бога еще пребывало на нем. Илия идет туда, а Елисей сопровождает его и отказывается покинуть его. Но и Илия не останавливается. Он все еще под властной рукой Бога, Елисей идет вслед за ним. Сыновья пророков свидетельствуют о том, что произойдет, но они лишь смотрят издалека, когда оба пророка приближаются к Иордану. Елисей также знает об этом и заставляет прекратить разговоры, которые не добавляли ничего к его знанию о помыслах Божиих и, прерывая его сосредоточенные размышления, скорее вели к ослаблению союза его души с Илией.
Илия приходит, наконец, к Иордану, - образу смерти, который должен вывести его из страны земного обетования и разорвать на этой основе связи самого Бога с Израилем. Он в самом деле переходит через него посуху. Мы знаем, что он вознесся на небеса, не испытав смерти, ну а в образном смысле он пересек ее (речь идет здесь не об искуплении, а о прохождении через смерть). Теперь за пределами Израиля, страны закона, оставленной Богом, он может свободно предложить Елисею благословение по его желанию.
Как сказал Иисус: "Крещением должен Я креститься, и как Я томлюсь, пока сие совершится". Во всех отношениях смерть есть путь свободы.
Елисей, привязанный властью Бога к пророку, к тому же самому служению, которое только что оставил Илия, просит двойную меру его духа, и хотя теперь он разлучен с Илией, он соединен верой с ним, вознесшимся на небеса (вознесение, засвидетельствованное созерцанием его в его небесном состоянии), и его мольба услышана. Он снова получает милость Илии, но это милость Илии, вознесенного на небеса.
Как мы сказали, отправная точка его служения не Синай. Это небеса, за пределами Ханаана, по другую сторону Иордана, образа смерти. Ибо закон был нарушен, и пророчество, которое представляло народу его связь с Богом на земле и благословение Божие этой земле, оказалось бессильным, чтобы поддержать его. Верный пророк, покидая страну, которая отвергла его, оказался вне слепого и неблагодарного народа и был вознесен к Тому, Кто послал его (сокрытый, так сказать, в Боге, хотя во всей его полноте это высказывание верно лишь в отношении одного драгоценного Спасителя).
До Иордана Илия своим служением добивается того, чтобы справедливые права Бога на Его народ были удовлетворены. Он излагает народу эти права, но он должен удалиться, и Бог берет его от народа, который не знал Его.
На Синае Илия действовал сообразно слабости человеческой, хотя Бог открылся там. Зачем удаляться в Хорив, обитель закона, который народ нарушил? Это могло быть только для того, чтобы потребовать осуществления справедливости. Показывая, что Он в состоянии в надлежащее время вершить справедливость, Бог оставлял за Собой Свое высшее право на милость. И в самом деле надлежит, чтобы она осуществлялась свыше, вне рамок человеческой ответственности. Отношения Христа с Израилем, с человеком ясно объясняют это. Таким образом, Бог, во-первых, показывает, что благодать предусмотрела совершенное число, которое Бог знал в Израиле; затем, послав Илию для исполнения долготерпения воли Бога в благодати по отношению к народу, вместо того, чтобы отсечь Израиль, Он связывает служение в отношении Израиля с тем положением, в котором Он мог действовать в высшей благодати по отношению к тому, у кого была вера, чтобы воспользоваться ею.
После того как Илия перешел через Иордан, мы видели, что все изменилось. До того времени Елисей подвергался испытанию; после этого начинает действовать благодать. В принципе это позиция Христа в отношении Церкви {И, естественно, также в отношении Израиля}, или, по крайней мере, в отношении людей в благодати; это значит, что это высшая благодать, для действия которой смерть предоставила полную свободу, и справедливости больше нечего сказать: она более не опирается на ответственность человека, который пытался быть послушным и который обязан был быть послушным. А сейчас справедливость состоит в том, что у Бога есть Свои права, в том, что Он представляет из Себя (что справедливо), будучи в соответствии со всем Его Существом: в соответствии с любовью, праведностью, верховной властью, величием, истинностью и со всеми атрибутами, которые входят в Его совершенство. Он делает это в соответствии с этой верховной властью и посредством Христа, Который прославил Его на земле во всех этих отношениях, во всех частях Его Существа и так, чтобы Его познали. Об этом свидетельствует то, что Он возвысил Христа как человека, одесную Себя.
Здесь следует помнить, что претворение этого имеет отношение к Израилю, так что можно считать, что отвержение народа произошло в силу вознесения Илии. Бог перестал поддерживать эти отношения с народом. В Своих высших замыслах Бог не лишает его Своей любви, но на основе ответственности народа Бог вынес Свой суд над ним. Всякий день Он простирал руки к мятежному и строптивому народу. Поэтому Елисей говорит царю Израиля: "Пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей... Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя" (3,13.14).
Елисей, однако, возвращается в благодати в Израиль. Его служение, следовательно, имеет ту отличительную черту, что он является свидетельством к отвержению всего того, что имело отношение к состоянию ответственности, в которое народ был поставлен, но в то же самое время свидетельством благодати через веру по избранию и верховной власти Бога, чтобы поддерживать народ в благословении, и это посредством исполнения суда, который его грех навлек на него.
Вот то, чем будет для Израиля возвращение Христа, а не то, чем оно будет для Церкви, хотя в основе лежит тот же самый принцип.
Елисей в силе возрождения вступает в сферу трудов Илии, который напрасно, как и Тот, Который совершеннее его, пытался объединить Израиль вокруг Бога его отцов, то есть в некоторой степени вернуть человека во плоти к верности по отношению к Богу. Иерихон, место проклятия, как мы видели это, хотя сам по себе и приятный город, перестает быть проклятым местом; он избавляется от проклятия, и воды делаются навсегда здоровыми при помощи соли, принесенной в новой чаше: это образ, я не сомневаюсь в этом, очищающей силы благодати, которая отделяет человека от зла и которая предотвращает зло, противоречащее отношениям человека с Богом; это духовная сила, которая избавит от проклятия мир, и особенно евреев, центр мятежа против Бога. Соль представляет собой очищающую силу в ее действенности и постоянстве, которые отличают дела Бога, Который оздоровляет предмет благословения, и она характеризует в соответствии с верностью Божией источник самого благословения. Новая чаша - образ состояния обновления всего через воскресение.
Из Иерихона Елисей отправляется в Вефиль, который, как мы это видели, есть памятное место незыблемой верности Бога {Вот почему Павел (Деян. 13,34) приводит следующие слова: "Я дам вам милости, обещанные Давиду", как доказательство воскресения Христа, "так что Он уже не обратится в тление". Смерть делала благословение возможным в отношении мятежного народа, а воскресение придавало полную неизменность сообщенному благословению: это было несомненно. Сравни Ис. гл.65, где во славе провозглашается милость к Израилю и язычникам через славное провозглашение воскрешения Спасителя} Израилю; верности, которая теперь может принести все свои плоды благодаря смерти и воскресению.
Из Вефиля он идет на гору Кармил {Сравни Ис. 32,15-18}, то есть на плодородное поле Божие, туда, где был исполнен суд над Валаамом, князем этого мира, - место, символизирующее то состояние Израиля, которое будет плодом исполнения верных обетований Божиих. Мы увидим, что все это в совершенстве отвечает характеру его служения, такового, как мы рассмотрели его, и отвечает ему тем более интересным образом, что это контрастирует со служением Илии, а дела того и другого соответствуют служению, которое мы приписали им соответственно.
С горы Кармил Елисей возвращается в Самарию, в связи с которой он несет свое обычное служение.
В этой истории остается отметить одно обстоятельство. Елисей проклинает детей, которые насмехаются над ним. Этот поступок не только показывает нам власть пророка, поддерживаемую Богом; он характеризует его положение. Ибо, хотя, несмотря на падение Израиля, верховная благодать осуществляется в отношении народа, однако в то же самое время суд совершится в отношении всех тех, кто презирает посланного Богом. Правильным будет заметить, что суд происходит при его возвращении на землю Израиля, прежде чем он займет свое место в незыблемых обетованиях Божиих Своему народу. С того момента нашей вере представлен Кармил Божий.
В этой главе можно заметить также, насколько человек мало осознает и верит в то, что он знает, если не отождествляется с этим своим духом. Сыновья пророков знали, что Илия должен был быть восхищен, однако они предлагают поискать его._
В следующей главе мы возвращаемся к истории служения Елисея. Иорам выступает на войну, и, хотя он менее порочен, чем его отец, пророк более не считается с ним. Иосафат еще представляет собой что-то в его глазах, но пророк стремится выйти из-под влияния всего происходящего. Он провозглашает благословение и направляет замыслы объединившихся царей. Это спаситель Израиля. Он заботится (4Царств 4) о нуждах бедных своего народа и избавляет их от нищеты. Он дарует верующим, которые признают и принимают пророка, исполнение пожеланий их сердец и возвращает жизнь умершему, тем самым принося облегчение разбитому сердцу. Он кормит сынов пророков во время голода и умножает хлеб, которого недоставало. Когда отрава попала в их пищу, он устраняет зло, так что они едят без всякого вреда для себя.
Елисей также выходит за пределы Израиля при наделении благословениями, орудием которых он является, и когда царь Израильский растерялся после прибытия Неемана, Елисей исцеляет этого язычника от проказы, и тот был вынужден признать Господа, Бога Израиля, как единственного истинного Бога. В этом случае Господь Иисус показывает верховную благодать Божию, которая, выходя за тесные пределы Израиля и не признавая более права этого народа, поступает по отношению к язычникам избирательно.
Как это часто замечали, употребленный здесь способ прост и унизителен для плоти и гордыни человека, и он осуществляется в полном понимании и в полной покорности сердца и с верой в смерть, становящейся для человека жизнью и тем, что исцеляет его и очищает его от греха. Человек, бывший в очень близких отношениях с Елисеем, пожираемый жаждой наживы, испытывает печальные последствия очерствевшего сердца, и то, от чего язычник был избавлен, неотвратимо пристает к нему. Это положение Израиля внешне более близкого к Господу, но духовно совершенно далекого от него.
Сыновья пророков должны расширить свое жилье, и Елисей, который соглашается пойти вместе с ними, оберегает их от последствий их небрежности, опрокидывая законы природы. Я не знаю, следует ли здесь искать нечто такое, что выходит за общий характер чуда или видеть символ в том факте, что речь идет об Иордане. Поскольку Иордан имеет символическое значение, то значение постоянно; оно выражает смерть. Дом, построенный из того, что было вытащено из Иордана, и сила этой реки, побежденная и уничтоженная брошенным в нее куском дерева, при помощи которого то, на что была потеряна всякая надежда, было возвращено из нее, легко выявляют символический смысл. Я не смею утверждать решительно, что это было мыслью Духа Божиего; нам не следует предаваться своему воображению.
Далее Елисей защищает Израиль от нападения его сильных врагов. Царь Сирийский хотел пленить Елисея, но, наоборот, тот пленит всю армию, которая пришла схватить его, и дает понять своему слепому служителю, у которого были глаза, но который не видел, что Всевышний всегда окружает Своих постоянными заботами.
Дав понять врагам силу Бога Израиля и безумство нападения на Его народ, когда посланец Его завета был с Израилем, Елисей отпускает сирийцев, и те не возвращаются больше в землю Израиля.
Все эти чудеса достаточно характеризуют служение Елисея. Бедняки из народа утешены, язычники исцелены. Израиль избавлен и защищен, избрание - предмет благословения, Израиль и его неверный царь, что касается свидетельства пророка, оставлены в стороне - все это входит в его служение. Чудеса Елисея более многочисленны, чем чудеса Илии. Тяжесть, которая была на сердце у Илии, не существует для Елисея, поэтому он не пытается найти облегчение ни в осуждении зла, ни в оставлении бесполезной деятельности.
Беззаконие Израиля снова погружает его в отчаяние, и Самария опустошена голодом. Кара вызывает возмущение против свидетельства Господа, ибо, хотя Иорам не поклонялся Ваалу, его сердце не изменилось. Затем приходит отчаяние, которое считает бесполезным надеяться более на Господа {Возможно, сказанное в стихе 33 - это слова Елисея}. Вот следствие похвальбы именем Господа, когда нет веры в Него. Так было с Израилем в пустыне: "Для чего Господь привел нас сюда, чтобы уничтожить народ сей?"
Елисей снова предстает здесь как спаситель или, по меньшей мере, возвещает о спасении Божием. Неверие сановника, который посчитал это спасение невозможным, наказано в тот самый момент, когда он видит изобилие своими собственными глазами. Когда для человека все становится невозможным, вмешивается Господь и в одно мгновение вся картина меняется.
История женщины, сыну которой Елисей вернул жизнь, представляет нам небольшую картину всех путей Господних в отношении Израиля. В течение долгих лет, определенных Господом, Израиль был лишен всего, но Бог сохранил все для него, и в день благословения все будет возвращено ему, и ему вдвойне воздадутся плоды его скорбных лет. К благословению приведет воскрешенный сын.
Тем не менее кары Божии исполняются. Елисей идет в Дамаск, и Азаил, жезл Божий, чтобы покарать Свой народ, воцаряется на сирийском престоле. С другой стороны, Елисей признается самими язычниками.
Дух Божий обращает внимание на последствия объединения Иудеи с Израилем; кроме этого Иудея в данный момент оказывается вне поля зрения {Гиезий, как мне кажется, оказывается здесь в неловком положении. Он поражает рукой Божией, потому что даже в присутствии убедительного и терпеливого свидетельства Божиего, его сердце было сильно привязано к земному. Теперь он паразитирует при дворе царя, рассказывая там о чудесах, в которых он не принимал более участия. Этот жалкий мир достаточно скучает, чтобы найти какое-то удовлетворение в рассказах о вещах, которые кажутся ему реальными и убедительными. Лишь бы только сознание не было затронуто ими. Ими занимаются, чтобы развеять скуку, принимая вид, что обладают широким и либеральным умом, который, однако, не является рабом того, что признается философски. Но все же так грустно это положение, которое показывает, что прежде ходили со свидетельством, о чудесах которых рассказывают теперь при дворе. Однако Бог пользуется этим; это не значит, что в Гиезии не было никакой искренности. Но возвышаться в мире и забавлять мир подвигами Бога - это глубокое падение}.
В главе 9 начинается наказание дома Ахава. Тот, кто исполняет его, не отстраняет жезл, который Бог восставил для Израиля в лице Азаила. Через посредство Ииуя Бог судит дом Ахава, но Израиль порабощен сирийцами, и на его земли совершаются набеги во время всего царствования Ииуя. Зайдя дальше, чем Иорам, он уничтожает Ваала и его культ в то же самое время, что и дом Ахава, но он не возвращается к Господу. Он видел безрассудство в идолопоклонстве. Энергичный и честолюбивый, он видел свой интерес в другом. Когда пророк Господа объявляет ему, что скоро он будет обладать короной, он слушает его. Быть может, искренний в убеждении, что Господь был Богом, он был уже готов почитать Его, пока интересы находились в согласии с его убеждениями. Он приложил все свои силы для осуществления дела, которому он посвятил себя. Религия Ахава ничуть не привлекала его. В душе он почувствовал силу свидетельства Илии и понимал, что было безумием вести войну с Господом, сторону Которого он принял. То, что он делал для Господа, он делал хорошо, с обычной своей энергией. Однако он мстит, не боясь Господа; его месть плотская (смотри Ос. 1,4).
В то же самое время золотые тельцы все еще существовали, так же, как и святилище царства, с возникновением которого они все были связаны и национальной религией которого они были. Этого-то Ииуй не побеспокоился коснуться. Бог признает усердие, которое прямо осудило зло, ибо здесь речь идет о Его внешнем правлении, а не о Его суде над тайнами сердца, и, действительно, Ииуй действовал верно, уничтожая Ваала, корень и ветви. Таким образом он убивает царя Иудеи, который объединился со злом, и царскую семью Иудеи, которая шла навестить царскую семью Израиля. Все поражается его мстительным мечом, и исполняются слова Илии, служителя Божиего. Таким образом, обязанность Илии {Илия и Елисей представляют в этом отношении единого пророка, с той разницей, которую мы указали. Елисей был пророком вместо него (1 Цар. 19,16), - выражение неупотребляемое в отношении пророков вообще. В действительности же воскресший Христос осуществит или повелит осуществить наказания Божии над Израилем-отступником} вместо него исполняет Елисей, пророчески помазав на царство Азаила и Ииуя, но не своими собственными руками.
В главе 11 кара Божия падает на семью {В то время как Ахав, побуждаемый Иезавелью, как и его семья и его сыновья, являются проводниками отступничества и развращения Израиля, Бог посылает свидетельство Илии и Елисея. Это в сущности (после Соломона) тема третьей и четвертой книг Царств. Крах дома Давида, вызванный его объединением с Израилем или примером его царей, показан в конце книги, куда также включены все рассказы о сношениях царя Ассирийского с народом Божиим}, которая развратила Израиль и даже Иудею. Дочь из дома Ахава, узурпатор престола Иудеи, Гофолия, была уничтожена благодаря верности первосвященника, жена которого уберегла отпрыска Давида.
Однако нет истинного усердия для Господа. Священники оставляют для себя серебро, которое они договорились использовать для исправления повреждений дома Господня, пока царь не вмешался и не навел порядок.
Шагая по стопам Иеровоама, сына Наватова, дом Ииуя ничуть не защищает Израиль от Азаила. Но сострадание Господа порождает спасителя. В Его милосердном сердце было еще место для долготерпения к Своему народу. Умирающий Елисей наставляет царя на путь избавления, но сердце того было неспособно понять всю важность этого. Однако в царствование Иоаса сирийцы были оттеснены в свою землю, а Иеровоам, продолжая ходить по путям сына Наватова, получает возможность восстановить границы страны, оказавшейся когда-то под господством Иудеи, ибо Бог пожалел Израиль и увидел, что его бедствие было очень горьким.
Увы! Когда вера народа Божиего не является источником силы, один разбитый враг уступает место другому. На сцену вскоре выходит ассирийский царь. После смерти Елисея Израиль, лишенный этой последней связи с Богом, скоро впадает в анархию и разорение. Ассирийский царь захватывает страну. Израиль, объединившись с царем Сирии, направляет свои последние силы против Иудеи. Печальное зрелище народа Божиего! Объединение Сирии и Израиля подчеркивает неверность царя Иудеи и бросает его в сети царя ассирийского.
Елисей уже после своей смерти воскрешает умершего, которого хоронили наспех из-за вторжения полчищ моавитян. Его история до конца отмечена силой жизни {Чтобы понять всю эту часть истории, которую мы рассматриваем, следует почитать пророков Осию, Амоса и Исаию 7 и 8 (сравни Ос. 5,13; 8,4; 11,5; Ам. 5,27, а также 25 и 26; Ос. 13,10 и 11), но чтобы хорошо понять пути Господни, следует прочитать этих пророков целиком. Я же привел только отрывки, которые указывают на связь с историей, а пророки дают нам картину внутреннего состояния народа, и даже намного лучше, чем книги, которые сообщают нам его общую историю}.
Это воскресение, произведенное соприкосновением с костями Елисея, представляет собой, как мне кажется, утешительное наставление, что если даже все кажется потерянным для Израиля, истинный пророк - всегда посредник и хранитель всех его упований, и когда Израиль подобен забытому умершему, он в конце концов вернет его к жизни неожиданно и властно.
Теперь мы приступаем к отношениям Иудеи с царем ассирийским, следствием ее внутреннего разложения.
Ахаз погружается в наихудшее идолопоклонство. Мудрый по мнению людей, он ищет в новой державе Ассирийской опоры против более ближних врагов и преуспевает в этом на свою погибель. Здесь мы еще раз видим никчемность первосвященника при царе. Кажется, что народ потерял свою веру в дом Давидов, как тот - в верность и доброту Господа
Осия, хотя и менее порочный, чем его предшественники, замыкает список царей, которых долготерпение Божие выносило в Израиле. Бог думал о Своем народе, а теперь надежды больше не было; этот народ не был даже сосудом, способным содержать избрание Божие, которому Бог явил Себя. Порабощенный царем Ассирийским, Осия стал искать поддержки у Египта. После того как царь Ассирийский заключил его в темницу, Самария и весь Израиль сопротивлялись недолго. Народ Божий был пленен и расселен в городах Ассирии и Мидии, а земля, принадлежавшая Господу и которая была отдана во владение Израилю, была заселена иностранцами, посланными царем Ассирийским.
В пророчествах Осии можно увидеть два великих принципа путей Господних, один из которых показан нам в Елисее (замечательна связь между воскресением человека, которого собирались похоронить, и первым стихом, который я процитирую: искупление от власти смерти в Ос. 13,14 и пути правления Господни в Ос. 14,10). Но какой труд потребовался от пророка, чтобы донести его призыв до безрассудного Израиля и заставить его проникнуть в сознание этого заблудшего народа! Осия приходит после смерти Елисея. Присутствие Елисея посреди Израиля и последующее свидетельство Осии подчеркивают чудесное долготерпение и доброту Бога к этому народу. Осия показывает нам больше, чем внутреннюю историю: он показывает нам причины наказаний, хотя Бог иногда вмешивается, чтобы укрепить, и, может показаться, чтобы покарать, когда царь был менее злобен, чем обычно.
В словах пророков мы видим то, чем на самом деле был народ в глазах Бога. В них содержится обещание о его возрождении и даже в общих чертах обещание наших нынешних благословений.
История о том, что случилось после поселения чужих народов, показывает нам странное смятение, которое было в Израиле. Один из бывших священников религии Иеровоама приходит наставлять их в страхе Божием. Вместе с тем они поклонялись своим лжебогам, следствием чего было смешение, ненавистное Господу. Несмотря на неверность Своего народа, Господь сохранил на него Свои верховные права, и мы видим, что Он также отстаивает Свои права на землю, после того как народ был изгнан с нее. Он сохраняет эти права навеки.
4Царств 18 подводит нас к несколько другой теме, а именно: к отношениям Иудеи с царем Ассирии, которого ее неверность навлекла на нее как угнетателя, и к отношениям Иудеи с Вавилоном.
Чтобы показать в истинном свете Свои пути со Своим народом, Бог ставит верного царя, отличающегося тем, что он полагается на Господа, как ни один царь со времен Давида до настоящего времени и как ни один царь после него до пленения {Мы увидим далее то, что характеризовало Иосию}.
То, что происходит с медным змеем, показывает нам склонность сердца к идолопоклонству. И сколько вещей, с которыми человек бывает связан плотски, остаются скрытыми после стольких благословений и кар! Это также объясняет нам, насколько в таких сердцах, как наши, воспоминание о благословениях соседствует с идолопоклонством этим символам благословений. Вера освобождается от таких вещей, ибо Бог дал медного змея не для того, чтобы он был воспоминанием после излечения, а чтобы лечить. Человек сохранил его по весьма естественному чувству, но это не от Бога и скоро становится орудием дьявола.
Езекия поражает филистимлян, этих внутренних и вечных врагов народа Божиего, и в значительной степени подчиняет их.
После этого приходит царь Ассирийский.
Салманассар уводит Израиль в плен. Его преемник также пытается завоевать Иудею. По выражению пророка, воды этой реки дойдут до шеи (Ис. 8,8). Могущество объединенных царей Израиля и Сирии, по-видимому, привлекло народ Иудеи, который с другой стороны презирал слабость дома Давида, ибо Бог занимал мало места в их помыслах. В этой конфедерации, которой, как кажется, содействовали народы Иудеи и Иерусалима, они намеревались заменить семью Давида сыном Тавеиловым. С одной стороны, существовал план, по всей видимости, хорошо продуманный, а с другой стороны, была неотвратимая опасность. Но не таковым было намерение Бога. В Своем милосердии Он еще не хотел угасить лампу дома Давида. Он дает обетование об Эммануиле и побуждает остаток довериться Самому Господу.
Мы рассмотрим это более подробно, изучая пророчество Исаии. Я упоминаю сейчас об этом, чтобы пролить свет на историю и показать состояние народа. Ахаз, который не веровал в Господа, был орудием исполнения Его намерений, но царь Ассирийский, на силу которого он опирался, стал из-за него бичом Иудеи.
Но чтобы еще иметь возможность благословить и сохранить Иерусалим и Иудею, Бог ставит Езекию, набожного и верного царя, который верил в Него. У Езекии нет силы, чтобы отогнать Сеннахирима, так что народ наказан. Он покоряется Сеннахириму, предложив заплатить все, что тот наложит на него, но либо запасы царя не были достаточными, либо царь Ассирийский не сдержал слова (сравните Ис. 33) после того как принял все, что посылал ему Езекия. Сеннахирим, воспользовавшись явной слабостью царя, требует полного подчинения его и его царства и склоняет жителей Иерусалима выйти из города и покориться ему.
Однако мы видим, что, продолжая кощунствовать о Господе, Сеннахирим осознает, что перед ним принцип и сила, которых он не понимает. Народ, верный приказам царя, не отвечает. Отвлеченный в другое место известием о нападении царя Эфиопии, Сеннахирим повторяет в письме свои поношения и оскорбления. Езекия предстает со всем этим пред Господом и хочет получить ответ от Него через пророка Исаию. В ту же самую ночь Бог поражает армию Ассирийцев. Сеннахирим возвращается в свою землю и умирает там от руки своих собственных сыновей.
Таким образом, Езекия - образ истинного Эммануила, перед которым падет Ассирийский царь, опустошитель Израиля. Это очень важная история, как образ событий последних дней, но мы изучим ее с большей пользой, рассматривая книгу Исаии, который часто ссылается на нее в этом смысле. Важно лишь отметить мимоходом общую мысль.
Здесь мы вновь обнаруживаем символический принцип, с которым связано избавление Израиля и избавление всех людей, - принцип, намеченный в Елисее и исполнившийся в Иисусе. Езекия подобен воскресшему среди мертвых. Он заболел смертельно; Господь внимает его просьбе и вследствие его смирения отменяет приговор, который Он объявил через Исаию.
Но человек не выдерживает возвышения. Благословенный Господом, он кичится тем, что получил. Показав все свои богатства посланникам царя Вавилонского, пришедшим, чтобы поздравить его по случаю его выздоровления. Езекия получил предупреждение, что все, собранное им, будет взято в Вавилон. Царь Вавилонский испытывал, возможно, некоторое удовлетворение от союза с кем-либо, кто не попал под власть царя Ассирийского, но мудрость мира, который поддерживает добрые отношения с народом Божиим, всегда является ловушкой. Езекия мог бы указать источник и дарителя всего этого, но он действует как человек. Однако он со смирением покоряется слову Божиему, обращенному к нему по этому случаю.
Но в то время народ был глубоко развращен, и толчок, данный Богом, совершенно прекратил свое действие вместе со смертью человека, через которого он действовал. Сын Езекии - образец зла. Бог передает власть язычникам, и, продолжая показывать, что обеспеченное благословение сопровождало верность и веру в Него, Он допускал развращение, которому предавалась семья Давида.
Когда Езекия умер в возрасте 54 лет, его сыну было только двенадцать. Развращенный сам, он развращает народ, который был склонен к совершению больших беззаконий, чем язычники, которые не знали Бога.
Подробности жизни Манассии здесь не раскрываются. В предыдущем повествовании Дух Святой дал нам подробности общественного правления Бога в Израиле, пока Бог не произнес: "Лорухама"; затем Он показывает нам отношения Бога с Иудеей, обусловленные поведением ее царей, пока Бог не сказал: Ло-Амми. Пророки уже объявили об этом по случаю великих грехов Манассии, и набожность Иосии не смогла изменить справедливого суда Господа. Для Иудеи наступило некоторое продление спокойствия, но ее покаяние при Иосии было лишь внешним {Смотри Иер. 3,10. Этот отрывок дает нам понять, как редко бывает, чтобы сердце, которое есть то, что Бог судит, соответствовало бы видимости усердия для Него и для Его славы, когда, движимый Духом Божиим, верующий человек выступает вперед, чтобы способствовать Его славе. Взгляните также на состояние народа и суд Божий в царствование Езекии}, и зло снова взяло верх тотчас после его смерти. Амон лишь продолжил скверный образ жизни Манассии.
Заметьте, какая благодать восставила Езекию и Иосию: оба родились от отцов, которые предавались идолопоклонству и за которыми последовали сыновья, предававшиеся ему равным образом. Но верховная милость Бога к Израилю снова возвысила это свидетельство и показала, что Он всегда был готов благословлять, даже если Израиль отказывался быть благословенным и выбирал, напротив, свое собственное падение. Без Бога - что представляет из себя сердце человека? Все это полностью подтвердило долготерпение правления Бога, ибо при Езекии существовало многое, что царский глаз не мог видеть и судить за отсутствием бдительности в страхе Божием.
То, что отличает Иосию, так это его точность в соблюдении закона Моисея, книгу которого нашли в храме. Езекию характеризовала вера в Господа, и в этом отношении как тот, так и другой не имеют себе равных.
Империя Ассирии приходила в упадок, и Иосия осуществляет царскую власть на всем пространстве страны. Угроза, высказанная Иеровоаму, исполнилась. Все высоты Израиля разрушены. Возможно, сердце Иосии возвысилось. Как бы то ни было, Бог исполняет Свое обещание и устраняет его перед лицом зла, ужасное осуществление которого уже надвигалось, ибо, какой бы искренней ни была набожность Иосии, развращенность царила во всех сердцах. Сравните (2 Пар. 30,17 и т. д.) рассказ о том, что случилось задолго до его царствования.
Цари Израиля были зловещим воплощением того пути, который привел Иудею и весь Израиль к его гибели (смотри 16,1). Объединение набожного Иосафата с Ахавом было первопричиной всего этого, ибо зло приносит плоды, которые и после долго воспроизводят себя. Увы! увы! что представляет собой человек, когда он удаляется от путей Господних, сходит с узкой и простой дороги воли и слова Божиего, с дороги веры - истинной стези послушного духа?
История, которую мы только что бегло просмотрели, содержит повествование об отношениях царя Ассирийского с народом Божиим. Он был кедром ливанским, но был срублен. Фараон на какой-то миг поверил, что завладел империей; он пожелал возвыситься, чтобы господствовать над деревьями леса. Иуда, вышедший когда-то из земли фараона с протянутой рукой благодаря силе Божией, подчинился ему. Но каковы бы ни были претензии фараона, не таков замысел Бога. Если Бог пишет "Ло-Амми" на Своем народе, то времена язычников {Как образ, это очень важный принцип, ибо Египет - плотское состояние, из которого выведена Церковь; Вавилон представляет собой развращенность и светские развлечения, до которых она опускается} должен начать Вавилон. Фараон возвращается в свою землю, и Иоаким, беспомощный и безбожный, становится подвластным Навуходоносору {Как печальна эта часть истории, в которой вопрос стоит лишь о том, власть египетская или власть вавилонская должны установиться на земле народа Божиего, землей обетованной, в которой уже больше нет сомнений, будет ли Израиль продолжать владеть ею и в которой земля станет добычей той или другой из этих враждебных и неверующих сил! Увы! Израиль был неверующим при большем свете, чем другие, а те лишь пользовались положением и силой, которым неверие Израиля представило им и что было признано за ними}. Подробности этого не должны останавливать нас. Его сын, такой же мерзкий, как и он, восстает против Навуходоносора, ибо Иуда, сын Всевышнего, не был привычен к рабству, но было необходимо, чтобы эта телица (Ос. 10,11) также склонила шею под ярмо и Иехония был отведен на поселение в Вавилон. Царская власть и храм еще существуют, но Седекия, нарушив клятву, которую он дал во имя Господа {Это довершало его грех! Далее мы обратим на это внимание читателей, рассматривая пророчество Иезекииля, который много говорит об этом. Прибегая к клятве во имя Господа, в надежде, что это предотвратит мятеж, Навуходоносор выказывает к этому имени больше уважения, чем Седекия, который презирает подобную клятву. Бог позволил это последнее свидетельство беззакония. Седекия мог бы остаться виноградною лозою, широкою, но "низкою ростом" (Иез. 17,6). Тот, Кто был над всем, лишь Он один знал, как воздавать кесарю кесарево, а Богу Божье} и позволил князьям возвыситься над ним, упорствует в своем мятеже и попадает в плен. Его сыновья убиты у него на глазах, а он сам, ослепленный, отведен в Вавилон. Храм сожжен, стены Иерусалима разрушены, место престола Господня попрано язычниками. Печальный результат того, что Он доверил Свою славу в руки людей, посреди которых Он поместил Свой престол! Грустно, трижды грустно поведение человека из рода, которому Бог оказал такую честь! С другой стороны, Бог воспользуется этим, чтобы явить эту бесконечную доброту, которая в высшей благодати восстановит то, что человек бросил под ноги невежд.
Необходимо прочесть пророков Иеремию и Иезекииля, чтобы иметь полную историю, а также внутреннюю историю духа народа и духа царя, - историю одновременно того состояния, которое вызвало это наказание и долготерпение Бога, Который до самого момента взятия города обращался к народу с самыми трогательными призывами к покаянию. Увы, напрасно. И тогда наступают времена язычников.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3, 4, 5; гл. 6-9,34; гл. 9,35-12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18, 19, 20; гл. 21; гл. 22-27; гл. 28; гл. 29.
Третья и четвертая книги Царств дали нам общую и общественную историю правления Бога в Израиле от Ровоама до Езекии, историю царей Израиля; историю, в которой результат крушения царской власти проявился пред лицом долготерпения Божиего. То, что здесь сказано, касается только отношений Иуды с домом Израиля в этот период.
Книги Паралипоменон излагают нам историю этого же самого периода под другим углом зрения: с точки зрения благословения и благодати Божией, и в особенности они повествуют об истории дома Давидова, в отношении которого эта благодать проявилась. Мы увидим, что эта мысль подтвердится во множестве случаев.
Эти книги, написанные или составленные после пленения (см. 1Пар.6,15), сохраняют божественную историю Его народа, изложенную Святым Духом, такой, какой Он любил вспоминать ее, показывая только прегрешения, которые необходимо знать для понимания наставлений Его благодати.
В то же самое время Он сохраняет имена тех, кто пришел через испытания, упомянутые в этой истории, и не был вычеркнут из книги. Здесь, правда, дан лишь внешний вид этого драгоценного списка народа Его благодати, но это мы находим здесь именно это. В нем представлен не весь Израиль, ведь все те, кто из Израиля, не есть Израиль. В то же самое время Дух Божий восходит к более отдаленным временам и дает нам, начиная с Адама, родословную рода, осененного благодатью по высшей воле Бога, вместе с тем, что принадлежало ему внешне или по плоти. Он подчеркивает - достаточно, чтобы выделить ее, - признанную часть в благодати, напоминая о том, что внешне и по естеству существовало в связи с ней, ставя, как говорит апостол "душевное" прежде (1 Коринфянам 15,46).
Таким образом, начиная с Адама, мы имеем род Сифа до Ноя. Затем следуют семьи Иафета и Хама, один из потомков которого обрел власть на земле, и, наконец, семья Сима, Богом которого был Господь и потомство которого прослеживается до Авраама. Сим, призванный среди людей, становится, так сказать, новым родоначальником. Его потомство по плоти упоминается первым; затем Исаак, дитя обетования, - новый родоначальник, дети которого по плоти выводятся на сцену вместе с их царями и их военачальниками до чада избрания.
В главе 2 мы обнаруживаем, наконец, Израиля, все сыновья которого были более или менее предметом забот Бога, Который любил Иакова.
Затем наступает очередь Иуды, чтобы привести нас к царскому роду Давида, также предмету обетований по избранию Божиему.
Кроме того, мы видим картину процветания семьи Иуды вообще, и в частности, процветания семьи Халева, которая была верна Богу в своем поколении. Бог сохранил здесь память о ней. Таким образом, читателю ярко представлен способ заселения страны и ее внутренняя история {Здесь следует заметить, что во всех родословных, когда семья устраивается в одном месте, название места часто употребляется для названия семьи; что потомки нескольких поколений называются вместе как дети родоначальника; (ср. 4,1 с началом 1Паралипоменон 2) и что, не будучи названным ранее, выдающийся представитель какой-то семьи может начать новую родословную (1Паралипоменон 8,22 и 33)}.
Вот порядок этих колен: Иуда первый, как царское колено. Симеон упоминается после него, потому что его территория более или менее вклинивается в территорию Иуды. Затем Рувим, первенец, и вместе с ним колена по другую сторону Иордана, которые находятся в отношениях с ним. Они также были уведены в плен раньше других; Бог Израиля покарал их. Очередь Левия наступает согласно родословной после них, но я предполагаю, что есть более существенная причина для этой перестановки, потому что Левий представляет священническое колено, а Иуда - царское. То, как была заселена земля и ее внутренняя история представлены здесь весьма ярко.
Затем нам дается родословная семьи Давида вплоть до нескольких поколений после возвращения из плена; наконец, родословные колен одного за другим, но в соответствии с их положением в Израиле и с добавлением некоторых замечаний о владениях, приобретенных отдельными семьями или целым коленом. Дан и Завулон отсутствуют; Иуда упоминается (гл. 4,1). У Симеона (гл. 4,24) был свой надел на территории Иуды, но он расширил свое владение, а некоторые из этого колена, вышедшие за пределы земли, избежали плена. Рувим (гл. 5,1), Гад (гл. 5,11) и полуколено Манассиино (гл. 5,23) остались к востоку от Иордана. Эти колена вместе сильно расширили свою территорию и разбогатели за счет своих врагов.
В родословной Левия (гл. 6) мы видим прежде всего линию первосвященников до пленения; затем упоминаются левиты, их служение и их города. После Левия идет Иссахар (гл. 7,1), Вениамин (гл. 7,6). Неффалим (гл. 7,13) "небольшой по числу; второе полуколено Манассии (гл. 7,14), Ефрем (гл. 7,20) и Асир (гл. 7,30). Затем мы снова находим Вениамина (гл. 8), сначала в связи с Иерусалимом, а затем в связи с семьей Саула.
Но то, что по благодати было сохранено здесь из родословных народа касательно остатка, из того, что попало под печальный приговор Лорухама и Лоамми, раскрывает нам другое обстоятельство: то, что повсюду, где была вера, Бог благословлял Свой народ в отдельных людях. Иавих (гл. 4,9-10), сын скорби, взывая о благословении к Богу Израиля, не преминул обрести его. Господь расширил его пределы и так охранял его, что он не горевал более. Симеон, хотя и рассеянный по Израилю, смог прогнать врагов и завладеть их землей вплоть до горы Сеир. Оба колена и полуколено за Иорданом также расширили свои пределы и завладели домами своих врагов, потому что они воззвали к Богу (гл. 5,20). Позднее они были уведены в плен, потому что покинули Бога. Таким образом, хотя не было ни царской власти, ни порядка царства, повсюду, где была вера, Бог благословлял тех из Своего народа, кто веровал в Него.
Эти родословные были несовершенны. Состояние Израиля носило отпечаток распада, который происходил в нем, но также и доброты Божией, которая возвратила остаток и сохранила все, что было необходимо, чтобы поместить тех, кто входил в него, в списки Его народа. Если случайно недоставало необходимого доказательства их происхождения, то те, кто входил в этот список, переставали пользоваться своими привилегиями, а священники - своим священническим положением, пока не находился священник с уримом и туммимом (Ездра гл. 2,63). Ибо эти родословные служили средством для признания народа. Счастлив тот, кто сохранил свою родословную и кто достаточно оценил наследство Господа, чтобы дорожить им! Это было доказательством веры, ибо могли бы сказать: "К чему были эти родословные в Вавилоне?"
Что касается левитов - ибо служить Господу есть благо, - то их родословные, их города и их служение были известны с достаточной достоверностью даже в Иерусалиме. Милость Божия не забыла сохранить лампаду и в доме Саула, ибо и в наказании Бог помнит о милосердии. 1Паралипоменон 9 помогает нам понять, какое применение находили родословные; ибо те, о которых идет в них речь, - это именно те, кто возвратился из плена, как это видно из 1Паралипоменон 11 книги пророка Неемии. Эта часть книги полностью заканчивается на главе 9,34. Стихом 35 начинается новое повествование.
Сжатый рассказ о падении дома Саула сообщает об утверждении Господом дома Давида. Обо всем, что произошло, прежде чем народ пошел за Давидом в Хеврон и царская власть над всем Израилем была передана его дому в Иерусалиме, умалчивается.
Затем мы видим в качестве общей темы порядок царской власти и царства, как он был установлен в доме Давида, - царство рассматривается скорее как приведенное в систему по благословению Божиему, чем как исторический рассказ обо всем, что произошло, за исключением того, что было необходимо, чтобы представить данную картину. Здесь не говорится о совершенстве, но есть установленный Богом порядок. Следовательно, о прегрешениях и бедствиях Давида, как до, так и после того как он был поставлен царем, умалчивается.
После упоминания о самом царе, помазанном на царство чрез Самуила по слову Господню, для управления всем Израилем, начинается история о том, что составляло силу и славу царства Давидова. Первосвященник уходит с первого плана. Помазанник Божий прежде всего воин, хотя так не должно быть всегда. Иоав и храбрые люди, которые были товарищами Давида по оружию, появляются сразу же вслед за ним.
Первое место после царя отдается тому, кто избавил Сион от рук врагов {Давид обстроил город кругом, начиная от Милло, а Иоав восстановил остальные части города. Можно отметить, что Шамма Хародитянин здесь не упоминается. Возможно, в 11,27 говорится о Шамме, но это сомнительно (см. 2 Сам. 23,25). Можно заметить также, что подвиги этих храбрых людей состояли, в особенности, из побед, одержанных над филистимлянами, этими врагами, от которых пал Саул, тот, Кто был поставлен, чтобы уничтожить их. Именно в этих сражениях, какими бы ни были с тех пор их подвиги, они научились побеждать и обрели славу, которая обеспечила им место в летописях Бога}, и это место, избранное Господом, становится городом Давидовым и средоточием царской власти. Затем нам сообщается о том, как соратники Давида один за другим присоединяются к нему, хотя еще долго он был отвергаем и преследовался Саулом, по всей видимости низменным, трусливым и слишком слабым, чтобы сопротивляться.
Читатель должен помнить о связи между всей этой историей и установлением власти Христа, сына Давида на земле.
Первые названные из тех, кто присоединился к нему, служат доказательством того, что Бог и понимание Его воли имели в их глазах большую ценность, чем родство и преимущества, которые вытекали из него, - из братьев Саула (а именно: из колена Вениамина), люди в высшей степени искусные в обращении с луком и пращой, то есть тем оружием, которым Саул был поражен в сражении, в котором он погиб.
Некоторые пришли к Давиду из-за Иордана, когда он еще прятался в пустыне, ибо вера и явление силы Божией обычно стимулируют энергию тех, кто присоединяется. Тот, с кем Бог, привлекает тех, на кого Бог воздействует, и их энергия развивается в соответствии с явлением присутствия и Его благосклонности. Многие из них прежде были с Саулом, но вместе с ним они не были сильными людьми; многие прежде никогда не были с ним. Однако даже в стане Саула Давид смог убить филистимлянина, когда весь Израиль был охвачен ужасом. После этого подобные подвиги становятся почти обычным делом. В начале они требовали непосредственного общения с Богом для того, чтобы исключить влияние всего, что окружало человека, вступавшего в это общение. Позже влияние окружения стало благоприятным, и вера начала распространяться. Эти люди не были главными из сильных у Давида (11,10-47). Когда Бог действует властью, он дает силу слабым, и энергией веры и Своего Духа Он создает армию героев.
В тех, кто пришел от Вениамина и Иуды (12,16), мы видим именно эту веры. Они признавали, что Бог Давида приходил ему на помощь. Давид полагается на Бога относительно тех, кто присоединялся к нему, так как к концу своего жизненного пути, полного испытаний и странствий, он был в очень трудном положении. Те, которым Бог давал энергию и силу, отправлялись к нему в большом числе, ибо все созрело для его воцарения над Израилем и для передачи в его руки царства Саула.
Разнообразны качества этого воинства Божьего. Все достойны: одни - люди разумные, которые знают, что надлежит делать Израилю, и в этом случае все их братья в распоряжении Давида (12,32); другие - вооружены для сражения; у третьих все воинское снаряжение, и они полны решимости, - все это сказывалось в них в зависимости от дара Божиего, и все приходили с открытым сердцем, чтобы воцарить Давида на престол; их братья приготовили им все в изобилии, ибо в Израиле была радость. Так бывает всегда, когда Христос действительно прославляется открытыми сердцами, которые стремятся только к Его славе.
Давид сразу думает о ковчеге (см. Псалом 131). Он советуется с тысяченачальниками, чтобы перенести его к себе. Любя народ и будучи любим им, он действует совместно с ним и для него, но была еще слишком большая зависимость между его усердием и его воинским духом, и, предаваясь радости, он еще не задумывался в достаточной степени над путями Господними. Он, несомненно, приспосабливается к тем средствам, при помощи которых Бог прославил Себя, когда ковчег попал в руки филистимлян. Те были совершенно правы, что не вмешивались и не мешали Богу действовать, когда Он свидетельствовал, что Он Бог всего сотворенного и обладает властью, которая подчиняет себе природу в Его созданиях. Такова была вера филистимлян, но не таковой была вера Озы, когда он коснулся ковчега. Народ Божий может направляться Словом. Бог может действовать самодержавно вне всего этого, но здесь правит Слово. Поражение Озы (место названное так потому, что там был поражен Оза) - это свидетельство, которым нельзя пренебрегать безнаказанно, и поэтому Он обязует этого последнего уважать порядок дома Божиего среди Его народа. Из-за того, что он изменил этому, радость Давида превращается в страх и раздражение, но дом Овед-Евдом совсем еще не доказательство того, что присутствие Бога неизменно приносит благословение.
История царской власти продолжается. Давид воцаряется в Иерусалиме; царская власть укрепляется в его руках от имени Господа: она высоко возносится благодаря его народу. Обратившись за советом к Богу и точно последовав Его совету, Давид дважды одерживает полную победу над филистимлянами. Так как Господь благословил его таким образом, его слава разносится по всем странам.
Он строит себе дома в Иерусалиме и готовит место для ковчега Божия, устроив для него скинию.
Предупрежденный бедой {Следует заметить, что, имея своей первопричиной преступное упущение царя, это событие, в благодати, приводит к тому, чтобы Давид был поставлен в свое истинное положение, чтобы урегулировать и упорядочить все, что касалось служения левитов. Так бывает всегда, что касается веры, ибо замыслы Бога исполняются в ее пользу. Человек в своем усердии может отойти от воли Божией, и Бог покарает его, но чтобы сообщить ему о большей чести для него, человек ставится в положение, более желанное для Бога, и все больше понимает Его пути, сообразно с которыми Он хочет прославить Своего служителя}, которую его небрежность навлекла на Озу, в первый раз, когда он занялся перенесением ковчега, Давид собирает не только весь Израиль, но также левитов и семью Аарона. Это дает повод для показа всего порядка служения левитов, как это было установлено Давидом, и отношений между священничеством и царской властью, а именно то, что первое было подчинено второй, так как царь был помазанником Божиим, хотя служение в святилище принадлежало священничеству.
Как 1Паралипоменон Давид предписывает все и учреждает пение для служения Божиего. Затем, с помощью Божией, ковчег переносится из дома Овед-Евдомова в скинию, приготовленную для него в Сионе, с жертвоприношениями Тому, Кто помогал левитам Своей властью, с радостью и с песнями ликования. Сам Давид, одетый в одежду из виссона и ефод, танцует и веселится перед ковчегом Господа, входящим на свое место покоя на Сионе. Это деяние, такое непонятное для неверующей Мелхолы, как и поведение самого царя, имело очень большое значение. Оно отождествляло царскую власть на Сионе (то есть царскую власть Христа как освободителя в благодати) со значением завета Господа и Израилем, значением, установленным по благодати на Сионе, когда Израиль уже полностью вышел из-под закона даже после того, как он отверг Бога - своего царя.
Священничество Аароново не способно было поддерживать связь народа со своим Богом и, следовательно, внешний порядок потерпел крах. Жертвенник, на котором священники должны были приносить жертвы, находился в другом месте (в Гаваоне), а не перед скинией, в которой был ковчег, а тот, который был знамением завета и престола Господня, был далеко от жертвенника, где служили священники.
Завет Господа вступает в связь с царской властью, и это происходит на Сионе, в месте, которое Он избрал для Своего покоя. Давид сам в некоторой степени обретает характер Мелхиседека, но только в свидетельстве и символически (16,1-3). В этих стихах священники не присутствуют. Чтобы лучше понять значение переноса ковчега на Сион, было бы неплохо рассмотреть Псалом 77,60-72 и сравнить стих 8 этого Псалма с тем, что Моисей говорил во время скитаний Израиля по пустыне (Числа 10,35-36). Интересно заметить в Псалме 131, что за каждой просьбой в начале Псалма следует ее исполнение в конце.
Тот факт, что ковчег не был отнесен в скинию в Гаваон, также имел очень большое значение. Это означало осуждение всей системы, которая так дорожила этой скинией. Та продолжала существовать так же, как и жертвенник, и священники приносили там жертвы, но ковчег завета Господа был взят из нее. Царь своей властью располагал им, поместив его в другом месте. После Силома это наказание продолжалось как кара, совершаемая врагами, но теперь, когда Бог вмешивается через Давида и действует властно, эта власть помещает видимый знак Его завета с Его народом в другом месте. Царская власть устанавливается в Иерусалиме, и знак завета Божиего отнимается у скинии собрания, чтобы быть помещенным на горе Сион, в месте пребывания царской власти.
Когда народ должен был отправляться со своего места стоянки, Моисей говорил {Таким образом, Израиль скитается в пустыне, ища своего покоя, но находил на своем пути врагов и через веру признавал этих врагов за врагов Господа, окружая заботой символ присутствия своего Бога, когда Тот давал Своему народу кратковременный отдых}: "Восстань, Господи; и рассыплются враги Твои, и побегут от лица твоего ненавидящие Тебя!" Это имело место при отправлении ковчега на поиски места покоя для народа. Когда он останавливался, Моисей говорил: "Возвратитесь, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!" (Числа 10,35-36). Но когда Бог в какой-то степени давал покой Израилю, этот последний не умел пользоваться им. Он взял ковчег из его места, чтобы принести его в стан Израиля, потерпевшего поражение от своих врагов за свою неверность, но это место не было Его местом для ковчега. Ни то, ни другое из выражений Моисея не подходили к этому перенесению ковчега посреди стана. Ковчег был захвачен и, как мы это видели в другом месте, "Ихавод было произнесено над народом" {Выраженное в следующих словах: "И отдал в плен крепость свою и славу свою в руки врага" (Псалом 77,61)}. Но верность Бога пребывает, и теперь, когда Он вмешался в благодати и в силе и когда престол утверждает как сосуд этой власти и этой благодати, дается другое слово: "Стань, Господи, на место покоя Твоего, - Ты и ковчег могущества Твоего (Псалом 131,8). Израиль, стан и священники не были больше местом покоя для Бога.
Рассмотрим теперь значение этого водворения ковчега и царского престола на Сионе, как оно представлено нам в песне, которую Давид сочинил по этому случаю.
Хотя царская власть была доверена людям {Сравните в Псалме 131,11 и 12 оба эти принципа, уже указанные при рассмотрении третьей и четвертой книг Царств} и потерпела крах, но тем не менее верно, что она была дана дому Давида по замыслу, дару и призыву Бога и что все связанные с ними обетования, - неизменные милости, обещанные Давиду (Исаия 55,3), исполнятся в Христе.
В главе, которую мы здесь рассматриваем (16), престол представлен в свете помыслов Бога и благословения, которое согласно этим помыслам имеет отношение к ним. Давид, вознеся Богу всесожжения и мирные жертвы и благословя народ, раздает каждому, и мужчинам и женщинам, по одному хлебцу и по чаше вина, ибо Бог хочет обильно благословить его съестные припасы и насытить хлебом его бедных. Затем Давид дает левитам песнь для славословия Господу.
Эта песнь состоит из части Псалма 104, части Псалма 95 с некоторыми изменениями, начала Псалмов 105, 106, 117 и 135, которые являются важной формулой и, наконец, из Псалма 105,47 и 48.
Вот эти темы в том порядке, которому следует песнь. Сначала, в Псалме 104 прославляются подвиги Господа, а также Его чудесные дела и суждения из Его уст. Израиль, как народ и собрание Его избранных, призван помнить об этом, ибо Он - Господь его и Бог, и Он судит во всей земле. Израиль призван помнить не о Моисее и обусловленных обещаниях, обращенных через него к народу, а о безусловном завете с Авраамом, вечном завете дать землю его потомству. Ему напоминается, каким образом Бог сохранил этих наследников обетования, когда они шли от народа к народу. Остальная часть Псалма опущена: она повествует в историческом плане о путях Господних относительно сохранения народа в Египте и его избавлении оттуда, чтобы обосноваться в Ханаане с тем, чтобы он мог соблюдать уставы Господа. Эта часть Псалма очень мало подошла бы здесь, где прославляется благодать за утверждение народа в силе, после того как эти уставы были нарушены. Начало Псалма прославляет благодать по отношению к Израилю согласно обещаниям, сделанным Аврааму, Исааку и Иакову, когда Бог судит по всей земле. Вот то, что прежде всего основано на присутствии ковчега и утверждении престола в Сионе.
Стихи с 23 по 33 приблизительно повторяют слова Псалма 95. Это предупреждение, обращенное к язычникам, чтобы они признавали Господа, славу Которого следует возвещать среди всех народов. Этот Псалом принадлежит к серии Псалмов, которые, начиная с первого возгласа народа до всеобщей радости в народах, показывают последовательно все, что касается прихода Первенца в мир. Лишь слова: "Скажите народам: Господь царствует!" придают Псалму 95 пророческий характер. Здесь радость небес и земли предшествует этому посланию народам и вместо того, чтобы сказать "во дворы Его", сказано: "пред лицом Его". Слова: "Он будет судить вселенную по правде", {По-еврейски здесь имеет слово народ, а в первой книге Псалмов, как я полагаю, это обычно выражается словом "народы". Смотрите, однако, стих 26, во всяком случае они не трактуются как язычники. В выражении "судить народы по правде" (Пс. 95,10) употреблено слово, споры и ссора, но обычно для общей судейской власти употребляется. Последнее слово используется в конце псалма. Слова "Скажите среди язычников, что Господь правит" здесь изменены} - также опущены, как и вторая половина последнего стиха, которая относит этот суд ко вселенной. Кроме этих изменений, которые, как мне кажется, придают песне, которую мы рассматриваем, скорее характер настоящей радости, эти стихи соответствуют Псалму 95.
Замечательно опущение суда народов по правде. Ибо здесь тема: радость, благодать избавления в установлении власти и управление землей, которые есть следствие этого,- при том, что народы призываются в Иерусалим, чтобы предстать там перед Господом. В этом заключается главная мысль.
Следовательно, в этих двух частях мы видим радость Израиля пред лицом Господа, исполнение завета, заключенного с отцами, вследствие чудес Божиих, и призыв, обращенный к народам, отправиться в место Его славы {Здесь нельзя было бы употреблять Псалом 99, потому что до этого Псалма Господь уже прославлялся как воссоединяющий на херувимах (Псалом 98,1), в то время как факт помещения ковчега на Сионе был только предвосхищением, и, следовательно, здесь цитируется Псалом 95. Именно присутствие Христа на горе Сион, чтобы исполнить в силе обетования, объясняет все эти намеки, так же как несколько Псалмов, которые, по-видимому, говорят о возвращении из плена, чтобы отстроить Иерусалим, в то же самое время умоляя об осуществлении этого возвращения. В некоторых из этих Псалмов благословение прославляется в духе, и мольба о получении его предшествует этому исполнению}. Мы видим затем следующую формулу: "Вовек милость Его",- объявляющую, что, несмотря на все прегрешения, все грехи и всяческую неверность Израиля, милость Божия осталась неизменной. Так будет, когда Агнец, истинный ковчег завета и настоящий Давид, будет на горе Сион, и это будет полностью доказано даже до того как Он примет образ Соломона. И это воспевалось со времен Давида (ср. стих 41; 2 Паралип. 5,13; Ездра 3,11; Иеремия 33,11).
Псалом 105, который завершает четвертую книгу Псалмов, пространно излагает доказательства этого драгоценного утверждения, в то время как песнь, которую мы рассматриваем, начиная с обетований, сделанных Аврааму, пропускает всю историю до конца (опуская конец Псалма 104 со стиха 16, который говорит об этом, и ставит Израиль под Его ответственность в Ханаане) и продолжает первым стихом Псалма 105, который возвещает, что милость Божия продолжалась несмотря ни на что.
Псалом 106 рассматривает ту же самую тему, но в связи с избавлением и возвращением Израиля в конце времен.
Псалом 117 подчеркивает эту истину в связи с личностью Мессии, страдавшего вместе со Своим народом, но, наконец, признанным и принятым в день, который Господь назначил.
Наконец, в псалме 135 это славословие воспевается в связи с полным благословением Израиля и всего сотворенного Богом, начиная с самого сотворения и прославлением доказательства этой милости во всем, до благословения земли вследствие искупления Израиля.
Здесь мы можем заметить, что, начиная с Псалма 131, который мы уже отметили как прославляющий обоснование ковчега в Сионе, Псалмы до 135 образуют продолжение этого. Однако они заходят дальше, чем настоящая тема, и вводят нас в отстроенный храм, не прекращая, однако, говорить о Сионе как о месте благословения (см. Псалмы 132, 133, 134 и, наконец, 135, который мы сейчас рассматриваем и который, как хор, завершает эту серию).
Наконец, мы имеем два последних стиха Псалма 105, в первом из которых звучит мольба, чтобы Бог собрал Израиль {Эта мольба обнаруживает пророческий характер песни и показывает, что ее значение простирается до последних времен Израиля} от народов, что станет результатом утверждения престола Иисуса на Сионе {Смотрите Матф. 24,31 (хотя там это находится в связи с Его пришествием с небес) и Псалом 125}, а второй завершает Псалом (как в конце каждой из книг Псалтыри), благословляя навеки Господа, Бога Израиля. Эта песнь славословия содержит, следовательно, все темы, которые дадут возможность прославить присутствие Христа на Сионе, когда Он явится, чтобы установить там Свою власть в благодати, но до того, как последствия Его присутствия проявятся в окружающем.
В конце 1Паралипоменон 16 мы видим, что царь определяет все, что должно было делаться перед ковчегом и перед жертвенником, который находился на высоте в Гаваоне (то есть для ежедневного служения перед ковчегом и для жертвоприношений на жертвеннике), что он также назначает левитов для прославления Господа и воспевания Его, ибо "на век милость Его".
Трогательно видеть, что свидетельство об этой драгоценной верности Бога находится не только там, где власть поместила ковчег, но также и там, где сердце народа нуждалось в нем в промежуточный период, а именно: на жертвеннике, который, будучи местом, где народ приближался к Богу, стал в конце концов свидетельством состояния падения народа, скинией без ковчега.
Вера, которая понимала замыслы и дела Божии, могла видеть в утверждении ковчега на Сионе (деяние, которое согласно старому порядку, было настоящим беспорядком) содействие силы и вмешательства Божиего в мирном и славном царствовании Сына Давида. Милости, обеспеченные Давиду, светились в глазах веры, как заря дня, от того, что ковчег завета был поставлен Давидом, царем, на горе, которую Бог избрал для Своего вечного покоя.
Но не все понимали эти пути и это вмешательство Божие, такое драгоценное для тех, кто постиг их, и милость Божия снисходила в Гаваоне до низов народа, который Он любил, и Он разговаривал с ним в этом месте, как Ему было угодно, у жертвенника, где этот народ мог приближаться к Богу в невежестве, которое, возможно, не видело далеко, но где, насколько его невежество позволяло ему, он был верен Тому, Кто вывел его из Египта; там Бог разговаривал с народом, говоря ему, что Его милость пребудет вовек. И это было действительно трогательным доказательством. Давид возвращается, чтобы благословить свой дом, - и это то, что всегда отличало Давида от Соломона, от народа и от славы его.
Но хотя Давиду и было дано связать царскую власть на Сионе с ковчегом завета и таким образом обеспечить благословение властью царя, избранного Богом, царю-воину не было дано построить дом Господень. Сила, которая одерживала победы над врагами Бога и его народа, не была еще мирной и славной властью, которая позволила бы наслаждаться этому последнему всяческим благословением Божиим, когда не было бы больше врагов и все выказывали бы абсолютное послушание престолу Божиему на земле. Как и Авраам, Давид лично должен был быть носителем обетований, но ему самому не пришлось насладиться результатом обетований на земле.
Когда народ был искуплен из Египта, его первым духовным желанием стало подготовить жилище, в котором Бог пребывал бы среди него (Исход 15,2), {Здесь перевод более чем сомнительный, но в Исходе 29,46 намерение Божие совершенно ясно} и это желание соответствовало помыслам Божиим (Исход 29,44.46).
Но если Бог сопровождал Свой народ в его странствиях; если Он переносил его неверность, когда Он доверил ему Свою славу в земле обетованной, и если песнь "Вовек милость Его" звучала перед Его жертвенником посреди краха; если Он поставил для избавления Своего народа царя по своему сердцу и установил ковчег, спасенный из рук врагов на горе Сион, в месте, которое Он избрал для Своего покоя, тем не менее по-прежнему было правдой то, что оставался покой для народа Божиего. Победы, которыми они пытались достичь его, не давали этого покоя; не была им также благодать, которая давала эти победы. Если бы Бог дал Своему народу полный и совершенный покой, тогда дом, в котором Он жил бы посреди них, был бы построен, ибо Бог оказывается среди Своего народа в зависимости от его состояния и его нужд {Когда Израиль был рабом, Бог стал его Искупителем; когда он жил в шатрах, Бог также жил под шатром; когда он сражался, Бог представал вождем воинств Господних; когда он обосновался в мире, Бог освобождался в доме Своей славы. Этот промежуток был испытанием народа на земле. Бог оставался в шатре, а Его ковчег даже был захвачен. Он вмешивается в благодати для его избавления}.
Христос также, поскольку мы были рождены женщиной, был рожден женщиной; поскольку Его народ был под законом, Он родился под законом; теперь когда Он хочет иметь небесный народ, Он в небесах для нас; когда Он придет в славе, мы придем вместе с Ним; мы будем царствовать, когда Он будет царствовать, но в обоих последних случаях мы будем вместе с Ним.
Но святое желание построить этот дом во славу Божию становится поводом для того, чтобы открыть Давиду все замыслы Божии относительно его. Благодать снизошла на него, когда он занимал низкое положение, и поставила его управлять народом Божиим. Он Сам был вместе с Давидом повсюду, где тот ходил; Он истребил его врагов и прославил его. И это было не все: Он предписал Своему народу покой, который не будет более нарушаем, как он нарушался прежде, в течение всего времени Судей.
Кроме того, Бог покорит ему всех его врагов и построит ему дом. Не будет более освободителей, время от времени порождаемых для избавления народа от бедствий; в которые его погрузила своя же неверность, и замыслы Божии относительно этого народа исполнятся и благословение навеки утвердится в семье и в доме царя. Сын Давида воцарится на его престоле; он будет сыном Господа, и Господь будет ему Отцом и милости Господа не будут изъяты у него. Он также навсегда утвердится в доме и в царстве Господа, и его престол будет вечным.
Здесь можно заметить, что всякий вопрос об ответственности потомства Давида {Последняя часть 14 стиха из 2-й книги Царств, 7 опущена} оставляется в стороне и что все относится к исполнению замыслов Божиих во Христе, истинном сыне Давида по обетованию. Бог берет дело в Свои руки. Пока Его народ лишен покоя, Он находит удовольствие в хождении с ним из скинии в скинию (стих 5), и Он не требует, чтобы построили Ему дом. Он Сам породит того, кто построит дом, в чье царствование народ навсегда утвердится во власти, насладится покоем, который Бог Сам обретет для него. Сердце Давида горячо отвечает Господу {Как прекрасно видеть в этой трогательной молитве благодарности Давида, как его сердце переполнено от того, что Бог занимается этим делом. "Нет подобного Тебе", и если он говорит о благословении своего народа, то Израиль не просто народ, а "единственный народ на земле, к которому приходил Бог, чтоб искупить его Себе в народ, сделать свое имя великим и страшным". "И возвеличится имя Твое во веки". В этом особое воздействие веры}, Который из любви к Своему служителю и по Своему собственному сердцу сделал все это и раскрыл, чтобы Его служитель познал это. Признавая славную привилегию Израиля быть народом подобного Бога, единственного истинного Бога, он молит о том, чтобы Бог Израиля был действительно Богом Израиля и исполнил все, что Он сказал ему относительно его потомства.
В 1Паралипоменонх 18, 19 и 20 Давид, уже избавленный от всяческой междоусобицы среди народа, одерживает верх над язычниками и разносит во все стороны славу об Израиле и славу о своем царствовании. Эти события послужили поводом для Псалма 17, хотя его значение гораздо глубже (ср. стихи 36-45).
Следует также заметить, что обо всех прегрешениях Давида совершенно умалчивается. Описанные подробно в другом месте, они не упоминаются здесь, потому что здесь показано исполнение путей и помыслов Божиих в семье избранного царя, описание чего мы и имеем здесь.
Дети великана вместе с филистимлянами падают от рук детей Израиля.
Но процветание подвергает Давида соблазнам сатаны. 1Паралипоменон всего Израиля и победитель всех своих противников, он хочет знать силу народа, который был его славой, забыв о могуществе Бога, Который дал ему все это и умножил Израиль. Этот грех, который всегда серьезен и который был еще более серьезен в случае Давида, незамедлительно навлек на него кару Божию - кару, которая, однако, является поводом для нового проявления Его благодати и исполнения Его помыслов. Давид, который на какое-то время забыл о Боге, но сохранял знание о Нем в своем сердце, полагается на Него, предпочитая отдаться в Его руки, чем надеяться на что-то от человека; тогда Бог посылает смерть на Израиль. Это дает возможность, по благодати Божией, проявиться другой составной части славы Давида - чести, которую Бог оказал ему, выбрав его оружием для определения того места, где жертвенник Бога станет средством ежедневного общения народа с Ним. Иерусалим был любим Богом; это Его избрание осуществилось теперь; этим местом было гумно чужестранца; это было время, когда народ страдал под бременем последствий греха. Но здесь все - благодать, и Бог останавливает руку ангела, простертую для того, чтобы поразить Иерусалим. Благодать предвосхищает всяческое движение в сердце Давида {Интересно обратить внимание на порядок, показанный здесь относительно установления отношений благодати. В самую первую очередь исполнение заслуженной и объявленной кары отменяется сердцем Божиим и Его высшей благодатью в избрании (стих 15); затем мы имеет откровение этой кары, откровение, которое вызывает смирение пред лицом Бога и полную исповедь греха. Давид и старейшины Израиля, покрытые вретищем, падают на лица свои, и Давид объявляет себя виновным. Затем следует наставление от лица Бога в отношении того, что следовало сделать, чтобы остановить язву должным образом и окончательно; средством против язвы является жертвоприношение на гумне Орны. Бог принимает его, послав огонь с неба; затем Он приказывает ангелу вложить свой меч в ножны. Верховная благодать, осуществленная по справедливости, основанная таким образом на жертвоприношении, становится средством, при помощи которого Израиль приближается к Своему Богу и устанавливает для народа место доступа к Нему. Скиния, свидетель условий, которые народ не сумел соблюсти, не предоставляла, как мы видели это, никакой возможности в подобном случае. Она, напротив, была поводом для страха: Давид ужасался при мысли о том, что нужно отправиться в Гаваон. Не было другого средства, чем окончательное вмешательство Божие в соответствии с Его собственной благодатью, ибо проявление греха со стороны самого царя не оставлял места ни для чего другого. Сама система и принцип скинии как установление закона полностью отменяются, и богослужение Израиля основывается на благодати посредством жертвоприношения там, где даже царь, с точки зрения ответственности, потерпел крах. Такова была позиция Израиля для того, кто понимал ее}, ибо она действует и находит помощь в сердце Божием. Движимый этой самой благодатью, Давид со своей стороны вступается за народ, беря на себя грех. Бог выслушивает молитву и посылает Своего пророка, чтобы направлять его при принесении искупительной жертвы, которая, действительно, закладывала фундамент для всякой последующей связи между народом и Богом. Хорошо видно, (хотя этот образ {И даже в историческом плане все не так, ибо грех самого царя навлек кару на народ. А Христос все-таки взял грех на Себя признав его Своим. Между тем это показывает нам, насколько все зависит теперь от царской власти. Избавление приносит не священник. Давид ходатайствует, и Давид делает приношение. Тот факт, что царь, носитель обетований, согрешил, вызвал необходимость в верховной благодати}, бледен по сравнению с реальностью), что этот рассказ напоминает нам Того, Кто взял на Себя грех во благо того же самого народа, - грех, который был не Его.
Когда Давид сделал жертвоприношение по предписанию Божиему, Бог принял его, послав огонь с неба, и по приказу Бога ангел вложил свой меч в ножны.
Здесь, очевидно, все - благодать. Не царская власть вмешивается, чтобы избавить Израиль от его врагов и утвердить его в мире. Здесь стоит вопрос о грехе самого {Эта разница между избавлением Израиля от его врагов и чувством его собственного греха перед Богом в последний день обнаруживается в Песни восхождения. См. Псалом 129} Израиля (ибо все зависит от царя), поскольку ковчег завета посредством энергии веры оказывается вне того, что подобает ему, а теперь вне опустошенного места из-за греха народа. Бог действует в благодати, предписывая и принимая искупительное жертвоприношение; Давид и старейшины, покрытые вретищем, предстают перед Ним с мольбой о заступничестве.
В том же самом месте, где Бог внял его мольбе, Давид приносит свои жертвы, и об этом месте сказано: "Вот дом Господа Бога, и вот жертвенник для всесожжений Израиля". Перед лицом греха Бог действует в благодати и учреждает посредством жертвоприношения правильный порядок религиозных отношений между Ним и Его народом, принятым в благодати, и место Его собственного жилища, где они могли бы приближаться к Нему. Это был новый порядок вещей. Старый порядок не предоставлял никакого средства против суда Божиего; напротив, Давид сам боялся заходить в скинию - с ней было покончено как со средством приближения к Богу. Грех Давида стал поводом для того, чтобы покончить со старым порядком вещей, показав невозможность его в подобном случае, и, таким образом, это послужило поводом для обоснования всего верховной благодатью.
Начиная с этой 1Паралипоменон до стихов 28 и 29 1Паралипоменон 26 все относится к дому, который должен быть построен. Там мы видим запасы, которые Давид сделал, всего, что было необходимо для его строительства, порядок служения левитов, выбранных для пения, для того, чтобы быть привратниками и священниками по их чередам; все определено и приведено в порядок Давидом, и на том же основании установлен царский распорядок его дома, назначены его администрация, его начальники и его охрана, наконец, главные начальники народа, перепись которого мы здесь видим, - все это целиком зависит от царя.
Что касается переписи народа, она не была завершена из-за гнева Божия. Интересно то, что все было предписано и определено Давидом даже в том, что касается притвора перед домом, который еще не был построен. Таким образом, во Христе все устроено прежде, чем это проявится во славе.
Мы видим также, что Давид всегда принимал все это близко к сердцу, и какие же большие приготовления он сделал! Ибо, каковы бы ни были войны, слава Бога в мире посреди Своего народа всегда в сердцах тех, кто в согласии с Духом Христовым, всегда в сердце Самого Христа.
Сам Давид ставит Соломона царем, приказывает вождям колен помогать ему и пророчествует во вдохновленных песнях {По-видимому, сам Еман тоже был вдохновлен. Некоторые псалмы приписываются ему, а также Асафу}. Он определяет возраст, в котором должно было начинаться служение левитов, отличающийся от того, что был предписан Моисеем {Во всяком случае четырехлетний срок, возможно испытательный, здесь не упоминается. Давид устанавливает возраст своей властью} в этом отношении.
Ему доверен весь распорядок Божиего и царского домов, устанавливается новая система, основанная на принципах благодати.
Соломон лишь исполнил повеления и планы божественной мудрости в Давиде. Слава - лишь плод благодати. Весь распорядок дома принадлежит Христу, Который страдал, Который есть мудрость и власть Божия. Все остальное прекрасно, но является лишь следствием. Мы уже видели, что этот дом должен быть построен в мире и Христом, как князем мира. Для обычного явления славы Божией не подобало, чтобы были враги, с которыми нужно было воевать, и это также не соответствовало характеру радости Его народа. Характер такого состояния дел должен был бы определять благословения, беспрепятственно исходящие от Бога.
Очень важно заметить, как здесь все определено Давидом; это важно прежде всего в духовном плане. Разумение, право все предписывать, энергия, до конца постигающая помыслы Божии, общение с Ним в Его замыслах, источник и духовное обоснование всех этих замыслов, а также способность поддержать их, связаны со страданиями, которые Христос перенес во славу Своего Отца. Это верно также и о нас по нашим меркам. В духовном плане на уровне всей этой славы стоит униженный, страдающий Христос. Во-вторых, это важно в плане понимания путей Божиих, ибо я не сомневаюсь, что Христос в начале Своего царствования действовал в духе Давида.
Здесь мы можем также заметить, что власть, осуществляемая Давидом, была велика и имела большое значение. Была перестроена вся религиозная система. Все, включая весь возраст служения левитов, теперь зависит от власти и установок Давида, как прежде от установок Моисея. Образец всех частей храма и его утвари дается ему через вдохновение подобно тому, как Моисею был дан образец скинии и всего, что относилось к ней. Он также вводит пение и различные музыкальные инструменты, которые даже называются "музыкальными орудиями Божиими" и которые раньше, как и пение, не входили в богослужение. За исключением ковчега, даже различные предметы утвари отличались от предметов утвари скинии, и для каждого предмета Давидом был определен точный вес золота или серебра.
Бог также желает соединить народ с Давидом в этом добровольном служении в день его могущества, и подобно тому, как они объединились с ним в его войнах и его сражениях, среди них были и такие, которые объединились с ним в щедрости, которую он проявляет по отношению к дому своего Бога. Они, без сомнения, находились на большом расстоянии от него; они, так сказать, нечто избыточное. Они ничего не значат в мудрости, которая все приводит в порядок и все подготавливает, но им даровано участие в деле. Эта милость оказана им, и их добрая воля приятна Богу, являясь плодом Его благодати.
Давид (29,18) снова признает здесь Бога, согласно обетованиям, сделанным отцам, и согласно его памятным вовеки словам: Он "Бог Авраама, Исаака и Израиля, отцов наших". Он ищет того, что будет исполнено при новом завете (стих 17), и направляет благословения всего собрания. Принесены жертвы, и все едят пред Господом с великой радостью.
Соломон воцаряется во второй раз (см. 23,1). В первый раз это произошло, когда благодать была полностью утверждена при жертвеннике, поставленном на гумне Орны, где сын Давида должен был, как князь мира, построить храм. Во второй раз Соломон вступает на престол как 1Паралипоменон всего того, что будет учреждено, и как занимающий первое и высшее место в помыслах Бога, - место, от которого зависело все остальное, все, что не могло теперь существовать без него. Дом, весь распорядок дома и его управление, - все имело отношение к Соломону, и, таким образом, его отождествление с Давидом в том, что оба были одновременно на престоле, в этом случае во многом облегчает понимание образа Христа. Это единственная личность, которую ее страдания и ее победы водворяют на престол славы и мира. Ибо в это время, хотя последствия славы еще не проявились, Бог дал покой своему народу, чтобы он смог обитать в Иерусалиме (23,25).
Теперь Давид исчезает, хотя именно он ставит Соломона в такое положение, как мы видим здесь; всю сцену царской славы заполняет сам Соломон, царствующий в мире над народом, проявляющим добрую волю, который может приносить жертвы праведности. Сына Давида мы видим в его истинном характере, и только в этом характере, а именно как помазанника Господа, вождя народа. Садок, верный священник (а не Авиафар), ходит перед Помазанником; весь замысел Божий, согласно псалму хваления Анны и согласно словам человека Божиего в 1 Сам. 2, таким образом, исполняется. "И сел Соломон на престоле Господнем" (стих 23), - это замечательное высказывание, и все подчинено ему.
Оглавление: Введение; гл. 1-6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10, 11, 12; гл. 13-16; гл. 17, 18; гл. 19, 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28; гл. 29, 30; гл. 31; гл. 32; гл. 33; гл. 34, 35; гл. 36.
Эта вторая книга Паралипоменон представляет нам царствование сына Давида и семьи Давида. Ее отправная точка - не вера Давида подле ковчега, а скиния собрания, которую поставил Моисей, служитель Бога, и медный жертвенник, перед которым царь и собрание поклоняются Богу. Царская власть олицетворяется в связи с Израилем, народом Божиим, который Моисей вывел из Египта {Однако это связано не с ковчегом в Сионе. Соломон отправляется в историческом плане туда, где находится народ}. Это способ исполнения намерений Божиих в отношении него. Без сомнения, это не новый завет, заключенный новой властью; предмет благословения - Израиль. Если Вооз и Руфь восстанавливают семью, то сын родился именно у Ноемини, то есть посредством высшей благодати, Искупителя, в ком сила {Таков смысл имени Вооза}, тот, у которого не было никакого права (а у Израиля не было больше никакого права), получает обетования. Израиль, давно известный как "приятный" {Ноеминь значит "приятная"} Богу, - это народ, принимающий в свое лоно сына, который родился. Они говорят: "Младенец родился нам" (Ис.9,6). У жертвенника, который был пред лицом Господа в скинии собрания, Соломон признает свое положение. Он должен судить народ Божий. Все это позже будет иметь место в силе.
Эта книга показывает нам также царскую власть в связи с землей и правлением народа на земле. К тому, что просит Соломон, добавляются слава и богатства. Речь идет не о врагах, но об энергии веры. Положение царя - следствие победы, которую эта вера одержала. Он царствует и утверждается в славе и богатстве. Он начинает строить дом. Хирам признает Господа как Создателя неба и земли, и инородцы, которые обитают в Израиле, - рабы царя для выполнения его работ. В храме лица у херувимов повернуты к дому, то есть наружу. Атрибуты Божии теперь обращены не только на ковчег, чтобы поддерживать его несмотря ни на что, но также наружу, чтобы благословлять. Это время тысячелетнего царства, но завеса оказывается здесь в храме. Каким бы ни было благословение истинного царствования Соломона, Израиль и земля не имеют прямого и непосредственного доступа к Тому, Кто скрыт на небесах. Таков наш удел - дерзновенно входить через разорванную завесу и не находить в небесах, слава Богу, никакой завесы. Там нет храма. Храм - всемогущий Бог и Агнец. Стабильность божественного правления даруется земле {Эта стабильность состоит из двух вещей: "Бог укрепит" и затем: "В Нем сила". Это два источника стабильности царствования Христа. Таков смысл двух столбов: Иахин и Вооз}, так же как благословение Бога, лик Которого обращен к ней, но благословенные не видят этого лика, не приближаются к нему. Также есть жертвенник, пригодный для поклонения во время такого благословения. Жертвенник и завеса не упоминаются в книгах Царств, где конструкция храма есть образ невидимого и где он, как целое, представлен нам как жилище и явление Бога. Там была золотая дверь из двух половин, которая открывалась для входа в давир, но о жертвеннике там ничего не сказано.
В книгах Паралипоменон порядок установлен также в соответствии с тем состоянием вещей, которые показаны нам там, то есть в соответствии с состоянием славного царства Христова. Есть священнический двор и большой внешний двор с дверьми. Все было устроено (4,9) для тех отношений, о которых мы говорим.
В книгах Царств упоминается (что касается явления славы) об открытом принятии жертвоприношения; упоминается лишь, что когда переносили ковчег в святое место и когда священники вышли, шесты были выдвинуты так, что жилище Господа было устроено там окончательно и слава Господа наполнила дом. Это место обитания Бога, образ небесных обитателей, которые ожидают нас, образ дома нашего Отца. С другой стороны, в книге Паралипоменон нам показаны отношения Бога с народом в последние дни, предвосхищенные в том, что случилось с Соломоном. Едва раздались звуки труб и голоса певцов, чтобы восхвалить Господа за то, что "вовек милость Его", как дом исполнился облаком. Как мы видели, когда все исполнится для Израиля, эти слова будут прославлять неутомимое милосердие, доказательством которого в этот день будет благословение Израиля. Истинность этих слов подтверждают избавление и благословение этого народа.
Мы видели, что была и вторая сторона благодати: принятие Израиля как поклонников после всех их прегрешений. Речь идет не только об утверждении ковчега на горе Сион, но и о жертвоприношении, прощении и поклонении, которые были следствием этого, на горе Мориа, на гумне Орны Иевусеянина.
Когда Соломон помолился и попросил, чтобы очи Господа открылись и Его ухо было внимательно к молитвам, которые будут обращены к Нему в этом месте (приводя мольбу Давида из Псалма 131 и подкрепляя его мольбу милостью Божией к нему), огонь сходит с неба и поглощает всесожжение и жертвы, и слава Господня наполняет дом. Теперь не только священники не могут войти, но сыны Израилевы видят славу, которая остается на доме; они падают лицом на землю и славословят Господа. Это явное признание жертвоприношения, которое ставит народ в открытую связь с Богом и побуждает его признать, что Господь милостив и что Его милосердие пребывает вовек (сравни Лев. 9,24). Только в этом последнем отрывке речь шла не о признании неиссякаемой милости Божией.
В сцене, которую мы рассматриваем, есть также другая деталь: это открытое и радостное собрание всего народа, праздник кущей, великое собрание (Пс. 21,25), а также освящение жертвенника.
Есть две вещи, которые указывают на участие Израиля в благословении, а именно: жертвенник и праздник кущей; поклонение после падения, основанное на принятии жертвоприношения и наслаждение результатом обетований, поскольку народ не терпит более бедствий {Однако кажется, что он не делал хижин из веток деревьев. Со времени Иисуса Навина это имело место только во дни Неемии. В то время, которое мы рассматриваем, радость и процветание привели его к некоторому пренебрежению Слова}.
Здесь мы видим также другие музыкальные инструменты Господа, которые Давид ввел для того, чтобы прославлять Его, ибо "вовек милость Его", когда "Давид славословил чрез них" (7,6). Благословенная мысль! Ибо кто этот Давид? (Сравните Псалом 21,22). Израиль счастлив и радостен благодаря всей милости Господней к Давиду и Соломону, и Израилю, народу Своему (ст. 10).
После этого Господь излагает Соломону условия, которые Он ставит ему и народу и при соблюдении которых они могли наслаждаться благословением или обрести его вновь. Он избрал этот дом молитвы. Если будут кары и народ смирится, то будет облегчение; взгляд и сердце Господа будут постоянно на этом доме.
Затем, в отношении Соломона и потомства Давида вообще, благословение всего народа было поставлено в зависимость от его верности. Если семья Давида отвернется от Бога, Израиль будет стерт с лица земли, а дом, освященный поклонением Господу, станет предметом насмешек среди всех народов и свидетелем справедливого суда Божиего.
Глава 8 дает нам еще несколько подробностей о состоянии Израиля, которое предвосхищает состояние последних дней. Соломон покоряет себе все, что могло бы помешать полному наслаждению обетованной землей на всем ее пространстве как со стороны Тира, так и со стороны Сирии. Иноплеменники в стране платят дань, а сыны Израилевы являются воинами и начальниками. Сион полностью освящен, и поклонение Господу поддерживается и соблюдается царем. Служение в доме Божием, славословие и весь распорядок, который относился к этому, были определены согласно предписаниям Давида. Приказ царя был абсолютным правилом во всем. Даже земля Идумейская становится его владением и до Красного моря все были подданными царя. Царь Тирский, который представляет собой светскую славу язычников, поставляет ему необходимое для исполнения его замыслов.
Но не только в пределах страны распространяется известность о власти и славе Соломона. Молва о нем достигает язычников, доходит до отдаленных стран, и царица Савская приходит, чтобы принести ему свою дань восхищения и драгоценности, которые должны способствовать блеску и славе места, избранного Богом, от которого дошел свет и на котором взошла слава Господня (в данный момент, без сомнения, это только образ, но соответствующий принципу благодати в той силе, которая полностью исполнит это по замыслам Божиим). Это слава, молва о которой превосходит все, что могли сказать о ней, и которую, чтобы оценить ее, следовало глубоко познать. Это слава, которая выше всего, что видел мир; мудрость, не имеющая себе равных, и эта мудрость притягивала всех царей земли, которые каждый год приносили дары царю, восседающему на престоле Господа на земле.
Таким образом, распространив свое царство до последних пределов земли обетованной, Соломон позволял всему Израилю наслаждаться изобилием и благословением, которые Бог распространял на Свой народ. Но скоро картина изменится.
О прегрешениях Соломона не рассказывается здесь по причинам, которые мы уже указали, но история Ровоама показывает нам скорое падение царской власти, которую установил Давид. Безрассудство царя послужило тому причиной, но это было лишь исполнением слова Господня через Авию.
Война, начатая Ровоамом против взбунтовавшихся племен, предотвращена. Ровоам подчиняется предостережению пророка. Он благословлен и укрепляется в Иудее. Левиты уходят в Иерусалим, как и большое число верующих, которые не хотели отказываться от истинного поклонения Господу, чтобы служить золотым тельцам, с которыми связывали Его имя. Таким образом, Иудея окрепла, ибо в течение трех лет царь ходил путем Давида и Соломона. Но скоро он отказывается от закона Божиего, и, пребывая в безопасности со стороны мятежного Израиля, он был неожиданно наказан врагами, в руки которых попали все богатства, собранные Соломоном. Все же он смиряется, и гнев Божий отвращается от него.
В истории, которую мы рассмотрим теперь, мы увидим более скорые и более прямые действия Бога по отношению к тем, кто находился в прямой и признанной связи с Господом по Его благодати к Давиду и в связи с домом, который был посвящен Его имени. Когда цари верны, все идет хорошо.
В своих войнах с Иеровоамом Авия целиком встает на эту позицию, и он благословлен.
Аса идет по его стопам, то в мире, то в войне с ефиоплянами. Израиль процветает в его царствование. Он ниспровергает идолов, ибо мы вновь и вновь обнаруживаем их. Необходима внутренняя сила, чтобы изгнать их и воспрепятствовать их возвращению. Даже мать царя лишена царского достоинства из-за своего идолопоклонства. Однако высоты не были отменены.
Между тем, хотя верность Асы сохранялась, позднее вера изменила ему. Ревнуя при виде того, что израильтяне уходят в Иудею, Вааса строит город, чтобы помешать им в этом, а Аса, вместо того, чтобы встать на сторону Господа, объединяется с Сирией: объединение, которое дает желаемый эффект, но которое подстрекает язычников против Израиля. Более того, объединение с миром мешает победить мир. Без этого шага сирийцы оказались бы в руках Асы, ибо "очи Господа обозревают всю землю, чтобы поддерживать тех, чье сердце вполне предано Ему" (16,9). Торжественные и драгоценные слова. Уязвленный в своем самолюбии и раздраженный от того, что он, таким образом, упустил такой хороший случай, Аса заключает в темницу того, кто свидетельствует ему об этом, и угнетает народ; он наказан Богом и, увы, он не ищет Бога в наказании. Все же, за исключением этого случая, Аса был верным и почитаемым.
После него воцарился Иосафат, его сын, который начинает свое царствование, ходя верно путями Божиими. Он укрепляет свое царство против Израиля, врага более опасного из-за своего примера, чем из-за своей силы. Когда что-то претендует на связь с Богом и признание Его, то уверенным можно быть только тогда, когда судят духовным судом (который можно сформировать лишь имея верное чувство о чести Божией), когда решительно порывают с тем, что лишь формально находится в связи с Богом, и относятся к этому как к врагу. Так и поступает Иосафат в начале; и так как он не ходит путями Израиля, Бог укрепляет его царство. Благословленный Господом, он отменяет высоты и посвященные дерева и стремится с большим усердием и верностью внедрить в умы народа истинное знание Господа; Тот отвращает от него всякую войну, и несколько народов платят ему дань в виду его могущества.
Во многих отношениях это более приятная картина, чем те, что мы видели до сих пор в истории царей. Но это процветание становится для царя ловушкой и приносит самые горькие плоды, когда в дополнение к нему не проявляется искренняя набожность царя.
Процветание, которым Бог благословил его вследствие его верности, показывало, что стоило труда объединиться с Ним, и это затрудняло нападение на него. Пока у него все было хорошо, Иосафат со своей стороны объединяется с Израилем. Его процветание позволяют заключить союз на условиях, которые делают этот союз почетным. Человеческое сердце, когда оно не оберегается Богом, может снисходительно относиться ко злу, которого оно не опасается, но это не любовь. Внешне Иосафат верен Господу, но гнев Господень падает на него.
Тем не менее, вернувшись к себе, царь занят тем, что возвращает народ к страху Божиему и творит суд и справедливость в Израиле. Но война начинается. У него больше не могло быть безоблачного благословения, он не мог иметь дело с одним Богом, без испытаний. Вмешательство врага было теперь необходимым для его же блага в соответствии с управлением Божиим, хотя в испытании, через которое он пройдет, он будет сполна благословлен. Его набожность была искренней, и испытание покажет это. Он обращается к отношениям Бога с Авраамом и Его обетованиям Соломону, когда тот строил дом. У Иосафата есть также понимание тех отношений, в которых его враги состояли с Израилем с точки зрения путей Господних (20,10-11). Бог отвечает ему, и царь ободряет Израиль, признавая голос пророков и славословя Бога до ниспослания благословения, воспевая, что вовек пребывает милость Его. Бог милостиво внимает его мольбе. Израилю, враги которого уничтожают друг друга, не остается ничего, как только собрать добычу: Бог дает покой царю, и его царство спокойно.
Между тем, если Иосафат и не объединяется больше с царем Израиля для ведения войны, то он вступает в общение с ним для торговли, но Бог останавливает его начинание.
Несмотря на некоторые прегрешения, образ Иосафата прекрасен и ободряет сердца. Но скоро созревают печальные плоды его союза с Ахавом, вовлекая Иудею в беду. Иорам, его сын, зять Ахава, ходит путями царей Израиля. Едом восстает, и Ливна, город иудейский, поступает так же. Царь устраивает высоты и принуждает Иудею поклоняться там богам. Но суд Божий не замедляет проявиться. Пророк, которого Бог поставил как свидетеля против грехов дома Ахава, предвидел их плоды в Иудее; царю приносят письмо от Илии {Илия был вознесен на небо незадолго до того, как письмо пришло по своему назначению. Поскольку это пророчество, то не представляет никакого труда прийти к мысли, что это письмо, как всякое другое пророчество, было оставлено Илией, чтобы его использовали в надлежащее время. Эта функция совершенно естественным образом была свойственна ему в путях Божиих, поскольку он свидетельствовал против беззакония Ахава} пророка, который грозит ему ужасными карами Божиими. На Иудею также нападают ее враги, которые грабят ее и даже опустошают дом царя, убив всех его сыновей, за исключением одного. Это исходило от Господа. Мы видим здесь Его правление, ибо Он управляет теми, кто состоит в завете с Ним, кто составляет Его дом.
В конце концов царь погибает по предсказанию Илии. Беда за бедой обрушиваются на Иудею вследствие объединения с семьей Ахава. Богу невыносимо объединение с тем, что называют Его религией, когда это не так. Единственный сын, который оставался у Иорама, был убит Ииуем за участие в беззаконии семьи Ахава. Гофолия, которая также происходила из нее, завладевает властью, умертвив все царское племя, за исключением одного сына, которого Бог в Своей милости сохранил, ибо Он не хотел, чтобы светильник Давида погас в Иерусалиме, хотя Он и покарал его семью. Сестра Охозии, жена первосвященника, воспитывает ребенка, которого в течение шести лет скрывали в доме Божием.
Все было чрезвычайно низменно, и, что касается внешней видимости вещей, с домом Давида было покончено; однако верность Божия сохраняется, и, хотя сила царской власти была совершенно подорвана и семья Давида отстранена от власти, Бог порождает в лице первосвященника верного человека, чтобы восстановить все. Наказание Божие было полным. Весь порядок царской власти был ниспровергнут карами; оставалась только верность Божия. Человеку был вынесен приговор; у него не было больше никакого средства, чтобы подняться. Но у Бога все в Его распоряжении: сердце Иосавеф и вера Иодая. Тот принимает необходимые меры, и царь возведен на свой престол. В конечном счете происходит то, что мы уже видели: царь предписывает все, что касается восстановления порядка в доме Божием.
Как часто энергия веры может, так сказать, устанавливать царство и в то же самое время приводить к нарушению обычного долга в тех, кто имеет дело со служением Божиим! Верный в начале своего царствования, Иоас, однако, ходит скорее по вере Иодая, чем по своей собственной, и после смерти первосвященника, опираясь на князей иудейских, он служит идолам и даже убивает сына Иодая, через которого Дух Святой предостерегал его. Иоас, покинутый Богом, разбит сирийцами. Он тяжело заболел и, наконец, был убит своими собственными рабами.
Во всей этой истории следует отметить правление карающего Бога, осуществляющего Свой суд немедленно, потому что те, которых Он судил, были в близких отношениях с Ним.
Амасия ходит до некоторой степени по путям Божиим, но нерешительно и колеблясь. Он опирается на руку плоти, но он слушает пророка, что избавляет его от поражения. Однако города Иудеи испытывают последствия его порочных действий: они были разграблены войском Израиля, которое Амасия отослал. В восторге от победы, которую он одержал над идумеянами, он принес богов Сеира, которые не смогли защитить свой собственный народ, и стал поклоняться им. И тогда он отказался слушать пророка, который осуждал его. Но гордыня идет впереди разгрома и высокомерие впереди падения. Амасия, воюя с Израилем, был позорно разбит и взят в плен, и даже Иерусалим был разграблен.
Следует обратить внимание на то, что в этой части истории милость Божия вмешивается постоянно.
Озия, его сын, долго ходит путями Господа и процветает. Власть Иудеи расширяется, и замыслы Озии успешно осуществляются; "Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его" (26,16), он присвоил себе обязанности священника и был поражен проказою рукой Господней.
Здесь мы переходим к тому периоду, в который Исаия так живо описывает нам состояние народа. Это состояние уже частично проявилось в царствование Иоаса, который, как только он начинает слушаться князей, впадает в идолопоклонство. Читая две первые главы из Исаии или из Осии, мы видим, каким ужасным было состояние народа, каким великим долготерпение Бога и до какой степени беззаконие и идолы изобиловали повсюду, когда царь не был верным и энергичным {Мы обнаруживаем также, что Исаия, показав зло и, как следствие его, суд, тотчас вводит обетование благословения, касающееся последних дней и Мессии. Начиная с первых глав, он показывает состояние народа, а также благословение последних дней. Дом Давидов осуждается только в главе 7, и в ней возвещается о Мессии, сыне Девы, как средстве и способе избавления и благодати по замыслам Божиим. Остальная часть книги этого пророка излагает нам всю историю народа с точки зрения Бога и историю народов, связанных с Израилем, вплоть до совершения в конце времен полного благословения во Христе. Он излагает также осуждение греха Израиля в отношении Господа (40-48) и в отношении Христа (49-57)}.
Иофам, сын Озии, честно ходит по путям Господним и избегает прегрешений своего отца, но народ по-прежнему развращен. Однако верность Иофама дает ему благословение и процветание, ибо предметом суда Божиего всегда является состояние царя. Как мы видим, народ, как таковой, уже давным-давно впал в грех.
Царствование Ахаза имеет решающее значение. Он предается идолопоклонству, полностью отказавшись от Господа, и чем больше он наказывается Богом, тем больше он грешит против Него. Он предается в руки сирийцев и в руки Факея, царя Израиля. В этом последнем случае Бог, однако, вмешивается, чтобы по меньшей мере уберечь пленников. Идумеяне, а затем филистимляне захватывают Иудею. Все эти невзгоды толкают Ахаза искать помощи у царя Ассирии, что навлекает на него еще большую беду (сравните Ис. 7,17; 8,7. Смотрите также Ос. 5,13-15).
Если набожность и не передается от отца к сыну, то благодать может воздействовать на сердце и направлять путь человека, у которого самый скверный из отцов. Это и случилось с сыном Ахаза. Езекия, ища славы своего Бога, проявляет замечательные веру и энергию. В лучшие дни царства истинная набожность и справедливость сияли в Иосафате; теперь Езекия выказывает огромную силу веры, а в Иосии мы находим глубокое уважение к Священному Писанию, к книге закона.
Я напоминаю здесь о великом принципе, действие которого читатель заметит в книге, которая занимает наше внимание, а именно: правление Господне, которое каждый поступок приводит к немедленным последствиям, - правление, которое всегда связано с поведением царя. Но, несмотря на несколько случаев пробуждения и некоторое возрождение, произведенное благодатью, так как народ полностью развратился, царская власть, которая одна возвращала его к своему долгу, не соответствовала славе Божией, и, наконец, клятва, данная во имя Господа, была нарушена и чаша греха переполнилась; надвигается наказание Израиля и начинаются времена язычников.
Езекия признает состояние греховности, в котором находился Израиль, и побуждает его очиститься от него. Настоящее поклонение, трогательное по своему характеру (29,25-29), восстановлено, и служение в доме Господнем приведено в порядок.
Рвение Езекии охватывает весь Израиль, и он посылает письма, которые, хотя большинство смеются над ними, приводят многие серьезные души к поклонению Господа в Иерусалиме. Если не все восстанавливается в своей целостности, тем не менее есть чему возрадоваться верующему на путях Господних - повсюду, где действует вера и где искреннее сердце стремится прославить Бога. Бог прощает то, чего недоставало для требуемого очищения, чтобы участвовать в служении в храме; просьба о благословении, когда вошли в жилище Его Святости, была услышана.
Укрепленный этим общением с Господом, весь находившийся там народ идет, чтобы срубить посвященные дерева и разрушить идолов не только в Иудее, но также в земле Ефремовой и Манассииной. Состояние беспорядка в Израиле предоставляет Богу возможность сохранять верность и проявлять преданность Его народу. В Иудее изобилие и благословение, и дом Господень наполняется доказательствами Его милости, приносимыми, согласно предписаниям закона, признательными сердцами; даже в городах священников все приведено в порядок в соответствии с законом, и все процветает {Заметьте, что, когда Бог благословляет и налицо верность, то орудия, которые Он употребляет, содействуют славе, связанной с благословением. Их имена внесены в летопись путей Господних}.
Бог в полной мере отвечает на веру царя, но беззаконие в сердцах изменилось мало, и пути Господни начинают проявляться в наказании, показывая, что посреди Его наказаний и когда враг сильнее, чем когда-либо, верное племя Давидово будет неизменной помощью для Его народа. Таков урок главы 32. Этот человек - мир для народа, когда Ассирийский царь вступает в Иудею. Читайте в Ис. 8 о вторжении Ассирийского царя в страну, уже названную землей Эммануила в пророческом откровении о рождении Сына Девы, - откровении, адресованном неверному царю, Ахазу. В той же самой главе мы увидим также откровение о страшной беде народа, так как закон будет запечатан и доверен остатку, который последует за Христом как за пророком, до тех пор, пока не признает, что им родился Сын. Обратите внимание в главе 22 того же пророка также на суд Духа над нравственным состоянием народа, вызванный событиями, упомянутыми в 2Пар.32, сам Езекия не воздал Господу за оказанные ему благодеяния, и его сердце возгордилось. Но так как он смирился, ему было дано видеть мир в Иерусалиме во все дни его жизни.
Манассия, его сын, погрязший в беззаконии несмотря на предупреждения пророков, навлекает на себя, а позже и на Израиль, опустошение и разорение. Виновный в беззакониях, которые Бог не мог забыть, он раскаивается в плену; по милости Божией это восстановило его на престоле и обеспечило мир, и по возвращении в Иерусалим он верно служит Богу и с усердием заботится о славе Божией, ибо время суда над Иудеей еще не пришло. Его сын Амон следует ему в его беззаконии, но не в раскаянии, и он погибает от рук своих собственных слуг.
У Иосии мы обнаруживаем нежное сердце, покорное Слову, и совесть, которая считается с помыслами и волей Божиими. Но, в конце концов, он слишком уверен в результатах такого хождения пред Богом для обеспечения благословения с Его стороны без обладания верой, которая дает разумение Его путей, чтобы понять положение народа Божиего (35,20-25). Бог, однако, пользуется этим доверием, чтобы спасти Иосию пред лицом бедствия, которое Он готовил, и пред лицом кар, которые должны были обрушиться на Иудею и знание которых должно было бы придать больше смирения его хождению. В шестнадцать лет по благодати Божией он начинает искать Господа, и в двадцать лет он уже обрел духовную силу, необходимую для того, чтобы энергично бороться с идолопоклонством, которое он уничтожает вплоть до земли Неффалимовой. Здесь мы видим, как верховная благодать вмешивается, ибо Езекия и Иосия оба были сыновьями исключительно скверных отцов.
Очистив страну от идолопоклонства, Иосия начинает восстанавливать храм, и там находят книгу закона. Сознание царя и его сердце также подчиняются власти Слова Его Бога. Он ищет пророческое свидетельство Бога относительно Израиля, и Бог открывает ему через Олдану бедствие, которое обрушится на народ, но в то же самое время Он объявляет ему, что его глаза не увидят бедствия. Это сообщение должно было бы заставить его поступать с меньшей поспешностью и с большей трезвостью, когда он нападает на фараона. Чувство того, что заслуженное наказание должно будет обрушиться на этот народ и что его грехи были непоправимы (хотя сам царь был пощажен), должно было бы воспрепятствовать ему выступать против фараона, когда тот не нападал на него и даже предупреждал его, чтобы он воздержался. Но он не прислушался к словам Нехао, и дерзость, которая была не угодна Богу, погубила его.
Его смерть открыла шлюзы для бедствий Иудеи и Иерусалима, которые были благословлены через Иосию, ибо они служили Господу во все дни его и поэтому находились под благословением; кроме того, они скорбели о его смерти. Иеремия (то есть Дух Божий через пророка), оплакивая в траурной песни последнего царя, которому было дано поддерживать отношения Бога со Своим народом, горевал о крахе и опустошении, которые грех должен был навлечь на любимое стадо Господне, на виноградник из отборной виноградной лозы.
Однако какой бы ни была верность Иосии, она не смогла изменить сердца народа (сравните Иер. 3,10). Вера Иосии действовала, возвышаясь над этим состоянием дел, и, как мы видели это всегда, благословение зависело от поведения царя, хотя в глубине все стремилось к гибели и отвержению народа.
Нам остается сказать два слова о Пасхе. Все приведено в порядок по предписаниям Моисея и Давида, причем очень старательно. Кажется, что даже ковчег покинул свое место (35,3). Но теперь, когда ковчег возвращен на свое место покоя, левиты старательно занимаются своим служением и даже готовят то, что было необходимо священникам для справления праздника (ст. 14). Все они были на своих местах по благословению Израиля в покое, которым он наслаждался при Соломоне. Те, кто наставлял Израиль, не носили более ковчег, а служили Богу и Его народу. Певцы также были там на своих местах, так что подобной Пасхи не было со времен Самуила. Это было подобно последнему отблеску лампы, которую Бог зажег в семье Давида посреди его народа; вскоре она погаснет, чтобы оставить мир в потемках язычников, которые не знали Бога, и тех, которые были Его народом, понесши наказание, выраженное в слове Лоамми ("не Мой народ"), но это для того, чтобы позже дать повод для явления Его бесконечной благодати к народам и Его незыблемой верности к Израилю. Именно годом этой Пасхи Иезекииль датирует свое пророчество (1,1), сказав: "в тридцатый год". Почему? Я не могу этого сказать. Возможно, этот год был годом пятидесятилетнего юбилея или сама Пасха имела большое значение.
О последующих правлениях не требуется много говорить. Царь Египетский завладевает страной, и беззаконие Иоакима, которого он ставит царем в Иерусалиме, отнюдь не приводит к возрождению от Бога. Более могучий царь, чем царь Египетский, царь, при помощи которого Бог пожелал начать господство язычников, выступает против Иерусалима, и, заковав Иоакима в цепи, он, в конце концов, позволяет ему закончить свое царствование и свою жизнь в Иерусалиме. Три года спустя он уводит его сына в Вавилон.
Седекия, с которого Навуходоносор взял клятву именем Господа, - признавая таким образом власть этого имени над своей душой, - в этом отношении более нечестив, чем Навуходоносор; он пренебрегает своей клятвой и именем Господа, и после непродолжительного напрасного сопротивления, в котором он упорствует несмотря на свидетельство Иеремии, попадает в руки царя Вавилонского, который до основания разрушает город и святилище, ибо народ и священники также были глубоко развращены: они не почитали Господа и презирали Его пророков, так что ему больше не было спасения. Тогда земля наслаждается своими субботами.
Какой печальный и суровый урок греха и беззакония человека и праведного суда Божиего! "Только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши" (Ам. 3,2). Но в Своих наказаниях Бог помнит о милосердии, и в Своих благодатных советах Он уже подготовил и даже возвестил через пророков (и это во имя Свое) об орудии, чтобы дать некоторую передышку Своему народу.
После семидесяти лет, которые Иеремия объявил сроком плена Иудеи, Господь возбуждает дух Кира, и тот во всеуслышание провозглашает, что все царства земли дал ему Господь Бог Небесный и что Он повелел ему построить Ему дом в Иерусалиме. Он призывает народ Божий отправиться туда, говоря ему, что Господь, его Бог, будет с ним.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7, 8; гл. 9, 10.
События, которые мы рассматривали в конце книг Царств и Паралипоменон, очень важны. Престол Бога уже не был в Иерусалиме. Бог исполнил свою угрозу покинуть город, который Он избрал. Он даровал земной престол язычникам (Дан.2,37). Не только Израиль пал при старом завете и отверг Бога (3 Цар. 8,7), чтобы Бог не царствовал над ними; но даже, когда благодать возвысила дом Давида для того, чтобы поддержать связь народа с Богом, все было полностью испорчено грехом при правлении этого дома; так что не стало больше средства, и Бог написал "Ло-амми" ("не мой народ"), как это было, на лбу народа, который оставил его. Намерения Бога не могут пасть; но таковым было печальное положение, в котором находились отношения этого народа и Бога, если можно сказать, что подобное осуждение допускало, что какие-нибудь отношения еще существуют. Когда это зависело от Израиля, от человека, то все было потеряно. Последствия этого в отношении к деяниям Бога были очень важны, не менее, чем взятие им своего престола с земли, оставление его народа на время его земного правления и передача власти язычникам. Человек в испытании законом потерпел неудачу и был осужден. Он был поддержан благодатью, дарованной Богом, в роду дома Давида за длительное пребывание в наслаждении благословением, дарованным ему, и опять он пал. Царская власть была в руках язычников, а иудеи осуждались в соответствии со старым заветом.
Но Бог сейчас возвращает маленький остаток, так, чтобы истинный царь мог быть представлен им, и велит заново построить храм на его месте во исполнение обетований, данных устами Иеремии, и по просьбе своего раба Даниила.
Последний действительно еще в Вавилоне осознавал истинное положение людей глубже, чем те, кто строил заново храм, и получил также много больше обширных познаний о будущей судьбе Израиля и намерениях Бога в отношении его. Однако должная оценка этого возвращения из плена также важна, ибо очевидно, что понимание деяний Бога в отношении восстановления Израиля и приход в числе их на землю самого Мессии связаны с этим событием. На то воля Бога, чтобы было какое-то временное облегчение. Ход его намерений, однако, касающихся времен язычников и положения его народа, был не изменен. Они находились еще в подчинении язычников {Пришествие Христа не изменило этого. Восстановление остатка дало возможность для явления Христа людям по обетованиям; но отказ от него разрушил их дом, дабы они не видели его до их раскаяния в последние дни. Между тем, во время его жизни на земле мы имеем не только, в евангелии по Луке, эпоху, божественно означенную господством языческих правителей, но, обратим внимание, Господь ссылается на их положение и препятствует их двуличию, которое использовало бы то, что было плодом и возмездием за их собственный грех, чтобы поставить его в непреодолимую трудность, приказывая им отдать кесарево кесарю, а Божье Богу. Между тем, более глубокие и более благословенные советы были исполнены}.
Именно Кир, царь Персии, повелевает иудеям вернуться в Иерусалим и построить заново храм. Будучи, в некоторых отношениях, прообразом более славного избавителя, он признает Сущего, Бога Израиля, истинным Богом. Он - "муж правды, от востока, который попирает владык". Призванный Сущим для этой цели, он поддерживает Израиль и чтит Сущего. Отмеченный и благословенный расположением всесильного Бога, это был человек, чье поведение действительно направлялось Богом, а его личный характер не мешал ему благоволить к его народу, несмотря на то, что были времена язычников и сам он был одним из них, кому это было положено Богом на сердце. Слово Бога, по Иеремии, исполнено. Вавилон осужден, это характерное событие во всей его значимости. Но фактически еще существует продление его власти. Местом царской власти, что Бог дарует человеку, служит город, не являющийся городом Бога, который не есть ни земной Иерусалим, ни небесный. Дом Давида больше не держит скипетр, вверенный ему.
Истинно, что жезл колена Иуды сохранен, чтобы "ветвь" корня Иессеева можно было представить этому колену. Но власть язычников еще продолжается; она существовала даже тогда, когда Мессия был на земле, и пришлось повелеть иудеям отдать кесарю то, что было кесаревым. Явление Иисуса, истинного Мессии, стало полным проявлением чувства в вопле: "Нет у нас царя, кроме кесаря".
Тем не менее Бог еще дает людям, виновным перед законом, возможность для проявления веры. Давайте исследуем принципы, которые характеризуют силу Святого Духа в людях во время их возвращения.
Первое, как мы видим, это то, что почувствовав, каково им пришлось с язычниками и познав силу и злобность тех, чьей помощи они прежде искали (нечистый дух в этом отношении ушел из них), сыны плена решили, что Израиль будет несмешанным Израилем, и подтвердили это. Они весьма осторожны в проверке родословия людей и священников, чтобы никто, кроме Израиля, не занимался работой. Прежде один священник сменял другого без предварительной проверки; родословие не проверялось, и дети приходили на отцовское место, пользуясь привилегиями, которые Бог даровал им. Но теперь израильтяне, по великой благодати Бога, должны были восстановить свое положение. Это не было ни началом их истории, ни силой, соответствующей началу; это было возвращение, а беспорядок, который принес грех, с этого времени стало невозможно терпеть. Они избавлялись от его плодов, по крайней мере, частично. Что должен был кто-нибудь, кроме Израиля, делать там? Выделить род Бога теперь стало основным делом. Освобождение из Вавилона было их освобождением. Это был род, или малый остаток его, который Бог вынес или выносил оттуда. Таким образом, даже в числе тех, кто вернулся в Иудею, тот, кто не мог предъявить своей родословной, был отвергнут; и каждый священник, с которым такое случалось, был отстранен от священства как оскверненный, какой бы, как это обнаруживалось, ни могла быть степень его подготовленности. Божественная проницательность могла, возможно, признать их и их права в другой день, но люди, которые вернулись из плена, не могли так сделать. Они были исчисленным и признанным народом. Они жили каждый в своем городе. Была немощность, и не было священника с уримом и туммимом, но была праведность.
В седьмой месяц {Это был месяц, когда трубили в трубы - образ возрождения Израиля в последние дни} сыны Израиля собрались в Иерусалиме, и каждый пришел из места, где он жил. Первое, что они там делают под водительством Иисуса и Зоровавеля, так это сооружают жертвенник, дабы поместить себя под крыльями Бога Израиля, единственного помощника и единственного защитника своего народа; ибо их охватил страх за людей иноплеменных. Их убежище - в Боге. Прекрасное свидетельство веры! Дорогой результат испытания и унижения, в котором они были! Окруженный врагами город без стен охраняется жертвенником Бога своего, что сооружен верой людей Бога; и он находится в большей безопасности, чем когда имел царей и стены. Вера, строго следуя Слову, полагается на благость своего Бога. Эта точность в следовании Слову характеризовала иудеев в то время в нескольких отношениях. Мы это увидели в главе 2,59-63, где некоторые не смогли представить своей родословной; мы находим это опять в главе 3,2; и опять в стихе 4, по случаю праздника кущей. Обычаи, традиции - все было утрачено. Они были очень осторожны, чтобы не следовать путями Вавилона. Что они оставили, кроме Слова? Положение, такое, как это, дало Слову полную силу. Все это происходит до того, как построен храм. Это была вера, взыскивающая волю Бога, хотя и не приведшая все в порядок. Мы не находим затем ни малейшей попытки сделать без Бога то, что требовало предусмотрительности, которой они не обладали. Но с трогательной верой эти иудеи проявляют почтительность к Богу, поклоняются Богу и, как мы можем видеть, помещают его в средину, воздавая ему то, что требовал долг.
Они признали Бога через веру; но пока там не будет урима и туммима, они не поставят никого вместо Бога с целью дать право действовать за него, в положение, которое требовало осуществления власти Бога.
Наконец, собрав вместе материалы, которые царь Персии жаловал им, иудеи начинают строить храм и закладывают его основание. Радость людей в целом была велика. Это было естественно и правильно. Они восхваляют Сущего по повелению Давида и поют (как блаженно, что они сейчас это делают!): "Вовек милость Его". Тем не менее старики плакали, так как они видели прежний храм, построенный под вдохновенным руководством Бога. Увы, мы понимаем это! Тот, кто сейчас думает о том, каким собрание {Смотрите Д.Ап.2 и 4} Бога было сначала, поймет слезы этих стариков. Это соответствовало приближению к Богу. В дальнейшем это была именно та радость, или, по крайней мере, смущенный крик, который только провозгласил общественное событие и должен быть услышан; так как воистину Бог встал на сторону своего народа.
Радость была в его присутствии, и была желанна. Слезы признавали истину и свидетельствовали об ощущении того, чем Бог был для своего народа, о благословении, которое они однажды получили под его рукой. Слезы открывали, какие из людей Бога были за Бога; и эти слезы были угодны ему. Плач нельзя было отличить от крика радости; это был правдивый результат, естественный и печальный, но подобающий в присутствии Бога. Ибо Он радуется в радости своего народа, Он и понимает их слезы. Это воистину было правдивое выражение того положения.
Но ведь трудности не возникают только из немощи остатка; они исходят из начал, с которыми остаток связан внешне и которые в то же самое время чужды отношениям народа Бога с ним самим. В случае с Израилем была настоящая немощь, потому что Бог, хотя и верный своему народу согласно их нужде, не пошел дальше, чтобы установить их на первоначальное основание. Сделать так - не было бы морально подходяще, как в отношении к положению, в котором люди предстояли пред Богом, и относительно власти, которую Он установил среди язычников, отдельно от Израиля, так и с целью наставления своего народа всех возрастов в том, что касается правления Бога. Отношения с Богом никогда не попираются безнаказанно.
Но при таком положении вещей власть мира уже завоевала так много территории в земле обетованной даже среди народа, которому принадлежало обетование; и трудности возникли из-за того, что личности, которые вследствие вмешательства гражданских сил, были в пределах границ земли обетованной, желали участвовать с иудеями в сооружении храма. Они утверждали, в поддержку своих слов, что и они прибегали к Богу, как иудеи, и приносили жертвы ему от дней Асардана, который привел их на эту землю. Это не была вражда. Зачем отвергать такое желание? Но Дух Бога называет их противниками Иуды и Вениамина. Народ Бога - собрание Бога - должен сознавать свои особые привилегии и то, что они есть собрание Господа. Сущий любил Иуду и Вениамина. По его благодати к этим людям происходило все благословение, объектом которого они были; и люди полностью обязаны признать эту благодать. Не признать ее означало презреть ее. Теперь эта благодать была наивысшей благостью Бога. Допускать чужеземцев было бы бессмысленно для благодати как единственного источника блага; это означало бы потерять ее и сказать, что они не были ее объектом по наивысшей благости Бога больше, чем другие люди в мире. Но преданность и рассудок глав Израиля избавили их от этой западни. "Мы одни, [сказали они] будем строить дом Господу, Богу Израилеву". "Не строить вам вместе с нами дом нашему Богу". Действительно, пришлось бы отрицать, что Он был их Богом, Богом Израиля. Это особенно касается собрания, когда оно призвано помнить свои привилегии после долгой забывчивости и болезненного наказания. Если Бог допускает такое испытание или наказание своего народа, то, возможно, работа может быть остановлена происками и злобой тех, кто будет восхвалять великого и славного Аснафара во власти на земле; пред которым они явятся в их истинном земном образе, как они приняли одеяние благочестия, когда пытались проникнуть в остаток Израиля. Власть, которая принадлежала народу Бога во время прежней независимости, встревожит того, кто, не веря в Бога, боится воздействия на свою власть, которую Дух Бога создает в народе Бога независимо от этой власти, как бы ни были покорны люди. Израиль действовал здесь по повелению самого Кира; но то было тщетно. То, что зависит от Бога, - совершенно; то, что не зависит от него, - есть произвольное; однако верующий ничего не имеет общего с этим. Бог может видеть, что испытания и наказания нужны им.
Что бы ни случилось, они должны пройти через то, что подвергает веру испытанию; но их путь указывается волей Бога, и их вера уповает на него. В этом случае они должны были подождать; но время Бога придет, и не по повелению царя язычников: Бог находит для них гораздо более ценное ободрение с другой стороны. Хотя люди находились в подчинении язычников, Бог был высшим; его слово еще обладает высшей властью для его народа, когда бы Он ни снисходил поговорить с ними. Если необходимо, то Он может использовать сердца царей, чтобы поддержать это. В каждом случае его народ должен следовать этому, не стараясь найти другие мотивы или другую помощь. Аггей и Захария посланы Богом и пророчествуют среди людей. Эта непосредственная связь с Богом была бесконечно ценной, каким всегда является его слово; и хотя они не изменили положение людей по отношению к язычникам, они стали трогательным подтверждением того, что Бог заинтересован в своем народе, и того, что, какими бы ни были их бедствия, Бог Израиля был над всем, что имело силу угнетать их.
Я сказал, что люди были обязаны ждать. Это случилось, как только они получили повеление, запрещавшее продолжать строить. Но до появления того запрета прошло много лет; и мне представляется очевидным после изучения пророчеств, которые проливают так много света на современную историю, и после сравнения их дат, что именно нехватка веры в остатке стала истинным препятствием. На земле были враги, которые заставили их бояться и, следовательно, препятствовали им в строительстве. Из этого явствует, что иудеи не осмелились продолжать его. Их враги наняли советников при персидском дворе, чтобы сорвать их планы. Но первым делом противники ослабили руки людей. И лишь через два года царствования появилось запрещение; но иудеи перестали строить из-за страха перед врагами (ср. гл. 4,4.21 и 5,1 с Агг. 1,1.2.4; 2,15). И не из-за того, что им было дано царское повеление, они начали строить опять, но потому, что они благоговели пред Сущим и боялись не царского повеления, а увидеть того, кто невидим (Агг. 1,12.13). Бога более не боялись во время царствования Дария, как во время Кира или Артаксеркса; однако причиной их немощи было то, что они забыли Бога. Это вызывает великую благодать Бога в пробуждении их устами Аггея. До того Бог также наказывал людей.
Все это показывает нам, что Израиль был виновен в прекращении строительства храма. Из книги Аггея (гл. 2,15) явствует, что они совсем не достигли успеха. Страх, который враги внушили иудеям, остановил их. Им нет оправдания за это, так как даже царское повеление было на их стороне. То, чего им недоставало, так это веры в Бога. Мы видели, что, когда была вера, они осмелились строить, хотя было повеление против того. Результат этой веры - возвысить повеление в их пользу, и это даже при вмешательстве их врагов. Блаженно уповать на Бога. Да будет благословенно милостивое имя его!
Под влиянием Аггея и Захарии дом был окончен (гл. 6,15).
Великая благодать Сущего в этом была настоящим поводом для радости. Священники поставлены по их отделениям, левиты - по их чередам в соответствии с предписанием Моисея, и мы находим больше преданности, чем в лучшие дни царств (ср. гл. 6,20 и 2 Пар. 29,34). Но мы ничего не слышим о повелении Давида, и еще больший недостаток виден в их праздновании праздника кущей. Они совершили пасху - свидетельство того, что искупление людей могло быть помянуто на земле. Блаженная привилегия восстановленного остатка! Многие также присоединились к ним, отделившись от нечистоты языческой земли. Сущий дал им повод для радости; но огонь больше не приходил с небес, чтобы засвидетельствовать божественное принятие жертвы, предложенной при освящении дома. Это воистину было отрицательное отличие, но очень большой важности. И даже то, что составляло предмет их радости, выдавало их положение. "Господь и обратил к ним сердце царя Ассирийского, чтобы подкреплять руки их при строении дома Господа, Бога Израилева". Это было великой добротой и трогательной благодатью с его стороны. Но какая перемена!
Увы! Это не был конец истории. Бог, в своей благости, должно быть, еще следит за неверностью и падением своих людей, даже когда они - такой маленький остаток, который, по его благодати, избежал разрушения. Он помещает это в сердце Ездры, книжника, сведущего в законе Моисеевом, чтобы тот подумал об остатке в Иерусалиме, разыскал закон Сущего, учил его и заставлял, чтобы его исполняли. Опять же царь язычников посылает его с этой целью в Иерусалим. Все благословение - от Бога, но ничто (кроме пророчества, в котором Бог был наивысшим, как мы уже видели в случае с Самуилом во время людского падения), что касается власти, не приходит немедленно от Бога. Он не мог пройти, не признав престол, который Он сам установил среди язычников на земле. А Израиль был земным народом.
Характер этого вмешательства Бога через Ездру есть, я думаю, трогательное свидетельство его любящей доброты. Это точно соответствовало нуждам людей. Это не было властью. Это было перемещено в другое место. Это было знание воли и повелений Бога - мыслей Бога в слове. Царь сам признал это (гл. 7,25). Охраняемый благодеющей рукой своего Бога, этот благочестивый и преданный человек идет вместе с другими в Иерусалим.
Увы! Как только он может взглянуть на это, то обнаруживает, что закон уже нарушен, зло уже пришло. Народ Израиля не отделился от иноплеменных народов, и даже князья и правители были главными в этом прегрешении. Ездра поражен этим и остается переполненным горем целый день. Может ли быть, чтобы остаток, который Бог выхватил, как и было, из огня, так скоро забыл руку, что освободила их, и взяли в жены дочерей чужого бога? Те, кто трепетал при слове Сущего, собрались с ним, Ездра же уничижается из-за этого. Во время вечерней жертвы он изливает глубокую печаль своего сердца пред Господом. Великое множество их сердец было тронуто благодатью. И нет пророческого ответа, как это прежде случалось часто при подобных обстоятельствах; но есть ответ Бога в сердце виновных. "Мы сделали преступление, [сказал один из них]... но есть еще надежда для Израиля в этом деле". И они с сердцем взялись за работу. Израиль призван, каждый под страхом отлучения, прийти в Иерусалим, и они собрались во время дождя, так как дело было срочным; и собрание признает своим долгом подчиниться закону. Под руководством Ездры и старанием тех, кто был назначен на ту работу, это было выполнено за два месяца. А что касается всех тех, кто взял иноплеменных жен, то они дали уверение, что отпустят своих жен: они покаялись в своем грехе и предложили принести в жертву овна за свое преступление.
Еще раз мы обнаруживаем, что то, что характеризует деяние Духа Бога и вмешательство Бога среди своего народа в отношении их скитания и душевного состояния, есть отделение от тех, кто не является народом Бога, как были они. Те из семей священников, кто не мог представить своей родословной, были отстранены от священства как нечистые; а те среди людей, которые находились в таком же положении, не были призваны. Они решительно отказываются участвовать в работе для иноземных людей, которые пожелали присоединиться к ним при строительстве храма; и, наконец, что касается их собственных жен, несколько из которых родили им детей, то они должны отпустить их и отделить себя любой ценой от всего того, что не было Израилем. Это то, что характеризует преданность в положении, подобном их; то есть остаток пришел из Вавилона и занялся восстановлением храма и служением Богу в соответствии с тем, что осталось им.
Более того, мы видим, что Богу удалось утешить их своим свидетельством - сладкое и дорогое утешение! Но власть язычников была там. То, что относилось к власти и престолу в Иерусалиме и силе повеления, которая принадлежала ему, не было установлено заново. Общественное одобрение Бога не разрешалось. Тем не менее Бог благословил остаток своего народа, когда они были верными; а наиболее важным, что должно жить в наших сердцах, является благодать, которая в средине такого разрушения и в присутствии престола язычников, установленного грехом Израиля, могла еще благословить его народ, хотя и признавая престол язычников, который Бог установил в осуждение им. Их положение ясно и трогательно отмечено в главе 9,8.9.
Торжественно время, когда Бог в своем сострадании ободряет и поддерживает маленький остаток своего народа в их трудностях; и признает их, насколько возможно, после преткновения, которое их неверность принесла им, - такого преткновения, что Бог был вынужден сказать о них "Ло-амми".
Очень больно видеть людей после такой благодати, как эта, погружающимися опять в новую неверность и отходящими от Бога. Но таков Бог, и таков человек.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2-6; гл. 7; гл. 8; гл. 9, 10, 11; гл. 12, 13.
Для книги Неемии потребуется немного замечаний; однако важно установить ее значимость. Это - необходимая связь в истории деяний Бога, в изложении его терпения и любящего благодеяния по отношению к Иерусалиму, который Он избрал.
В книге Ездры мы увидели, что храм построили заново, а власть закона была заново установлена среди людей, которые опять отделены от язычников и пришли к Богу.
В книге Неемии мы являемся свидетелями восстановления стен Иерусалима и восстановления того, что могло бы выразить гражданское состояние иудеев, но при условиях, которые определенно подтверждают их подчинение язычникам.
Через благодать вера установила жертвенник, и язычники не имели никакого отношения к этому, кроме добровольной службы; но когда надо строить заново город, язычники назначают начальника, который занимает видное положение. Бог же коснулся сердец этих язычников и расположил их, дабы благоволить к своему народу. Мы видим в самом Неемии сердце, тронутое бедствием его народа, драгоценное знамение благодати Бога; и Он, который сотворил это чувство, расположил сердце царя, чтобы даровать Неемии все, чего он желал для блага людей в Иерусалиме. Мы также видим в Неемии сердце, обычно обращенное к Богу, которое нашло свою крепость в нем и, таким образом, преодолело величайшие препятствия.
Время, в какое Неемия трудился на благо своего народа, не было одним из тех блестящих периодов, которые, если бы там была вера, пробуждают даже энергию человека, придавая ей собственный блеск. Это был период, требовавший настойчивости, которая исходит из глубокого интереса в народе к Богу, потому что они его народ; настойчивости, которая по этой самой причине преследует свою цель, несмотря на презрение, вызванное работой, очевидно, такой незначительной, но которая не меньше работы Бога, несмотря на вражду, и сопротивление неприятелей, и малодушие (гл. 4,8. 10.11.); настойчивости, которая, при погружении целиком в работу, рассматривает все замыслы неприятеля и избегает каждой ловушки, ибо Бог печется о тех, кто уповает на него.
Прекрасная черта характера Неемии состоит также в том, что он, несмотря на свое высокое положение, принял так близко к сердцу все мелочи служения и все, что касалось честного хождения народа Бога.
Однако в середине всей этой преданности мы чувствуем влияние силы язычников, контролирующей все положение вещей. Приход Неемии и даже его поведение отмечены этим влиянием. Не одна только вера была в действии, но и защищающая сила (ср. Ездр. 8,22; Неем. 2,7-9). Тем не менее отделение от всего того, что не было иудейским, тщательно поддерживалось (гл. 2,20; 7,65; 9,2; 10,30; 13,1.3.29.30).
Эта история показывает нам прежде всего, как, когда Бог действует, вера запечатлевает свое проявление на всех, кто прибегает к ней. Иудеи, которые так давно оставили Иерусалим разрушенным, вполне склонны опять начать работу. Иудея, однако, обескуражена трудностями. Это выявляет старание, которое характеризует истинную веру, когда работа - от Бога, пусть даже она так бедна внешне. Все сердце - в ней, потому что она - от Бога. Ободренные энергией Неемии, люди готовы работать и в то же время бороться. Ибо вера всегда отождествляет Бога и его народ в сердце. И это становится источником преданности во всех отношениях.
Давайте отметим, что во времена трудностей вера являет себя не в великолепии результата, а в любви к работе Бога, какой бы маленькой она ни была, и в старании, с которым она исполнена, несмотря на все трудности, происходящие из положения немощи; ибо то, чем занята вера, есть град Бога и работа Бога, а эти вещи имеют всегда одинаковую ценность, какими бы ни были обстоятельства, в которых они находятся.
Бог благословит труды верного Неемии, и Иерусалим опять окружен стенами; менее трогательное состояние, чем когда город Бога охранялся жертвенником Бога, который был свидетельством его присутствия и веры тех, кто воздвиг его; но это - состояние, которое подтвердило преданность и любящее добродеяние Бога, кто, тем не менее, во время их внешнего переустройства не отменил ни части осуждения, произнесенного своему народу и своему городу. Тот, кто строил заново стены, был никем другим, как наместником инородного царя; и это стало безопасностью для людей и то, что честность сердца требовала от них признать это; и это было сделано (гл. 9,37). И все же Бог благословляет их. Неемия прибегает к исчислению людей по записям их родословных, которые были составлены после их первого возвращения из плена, уже в отдаленное время. Таким образом, люди опять размещены в их городах.
Усилиями Ездры и Неемии закон возобновляет свою власть, и это по просьбе самих людей, так как Бог расположил их сердца. Соответственно, Бог собрал их вместе в первый день седьмого месяца. Это был настоящий глас Бога, хотя люди не сознавали того, что собрало их в новолуние, сиявшее благодатью, какими бы ни были облака, что заслоняли этот слабый свет. Сердца людей были тронуты свидетельством закона, и они плакали. Но Неемия и Ездра повелели им радоваться, так как день был святым. Несомненно, эти мужи Бога были правы. Раз Бог восстановил свой народ, то им приличествовало радоваться и благодарить.
На второй день, продолжая изучение святой книги, они обнаружили, что Израиль должен соблюдать праздник на пятнадцатый день того же месяца. При восстановлении после наказания, когда собрание находится опять перед Богом, часто случается, что вспоминаются заповеди, которые давно были забыты и утеряны во время, очевидно, лучших дней народа Бога; а с заповедями также возвращается благословение, которое сопутствует их исполнению. Со времен Иисуса Навина сыны Израиля не следовали указам закона. Какой урок! Этот праздник кущей был отмечен с великой радостью {Праздник кущей был празднованием их покоя и обладания землей после прохождения через пустыню. Кущи означали, что они пребывали, как паломники, в шатрах} - трогательное выражение интереса, которым Бог отметил возвращение своего народа; частичное возвращение, однако вскоре омраченное (и даже надежду, которую это дало, полностью разрушили отвержением Мессии, кто должен был быть его венцом), великой ценности, как первый плод в благодати того восстановления, что будет сопровождать обращение сердца Израиля ко Христу, как выражено в словах: "Благословен Грядущий во имя Господне!" Радость была искренней и подлинной; но все было несовершенно. У десятого дня не было своего прототипа (См. Лев. 16,29). Унижение Израиля все еще не имело связи с той смертью, которая сразу наполнила их беззаконие, и возместила его. Их радость была вполне обоснованной. Но она была скоротечной.
В двадцать четвертый день люди собрались вместе, чтобы уничижить себя в некотором смысле тем, что стало их положением, и они отделились от всех иноземных. Начиная с благословения, обещанного Аврааму, они рассказывают о всех знамениях благодати Бога, дарованной Израилю, о частой неверности, в которой они затем были виновны, при этом есть настоящее выражение прочувствованного сердцем раскаяния; они признают без какой-либо утайки свое положение (гл. 9,36.37) и ручаются повиноваться закону (гл. 10), отделить себя полностью от иноземных народов и верно исполнять все, что требуется для служения дому Бога.
Все это делает весьма ясным их положение. Признав обетование, данное Аврааму, и то, что народ приведен в Ханаан благодаря этому обетованию, а также их последующее падение, они снова помещают себя под обязательства закона, сознавая благость Бога, который их пощадил. Они не видят дальше условного и Моисеевого восстановления. Ни Мессия, ни новый завет не являются основанием для их радости или надежды. Они есть и продолжают быть в зависимости от язычников.
Таким было положение Израиля до того, как высшей милостью Бога Мессия был явлен им. Мессия мог бы вывести их из их положения и собрать их под своим крылом, но они не смогли бы.
Именно это положение четко выявила книга Неемии. Именно царским повелением назначается содержание певцов. Иудей был доверенным царя по всяким делам, касающимся народа (гл. 11,23.24).
Мы уже видели, что радость была частью людей; радость, которая признала Бога, ибо Бог сохранил людей и благословил их. Но начальники над народом снова впали в неверность; и во время отсутствия Неемии комнаты храма, в которых прежде содержали приношения, были отданы Товии, этому хитрому и упорному врагу народа Бога. Но во время освящения стены Иерусалима радость иудеев и преданность Неемии вернули их к начертанному Слову, и Израиль опять отделил себя от смешанного множества. Домашние вещи Товии выброшены вон из комнат, приготовленных для него в храме. Опять соблюдалась суббота. Те, которые взяли себе чужеземных жен и чьи дети говорили частично на языке чужеземцев и частично на языке иудеев, были преданы проклятию, подверглись упрекам и наказаны. Порядок и очищение в соответствии с законом восстановлены, и эта ведущая мысль книги о том, что касается положения иудеев, завершает повествование.
То, о чем мы сказали, даст представление о великой мысли этой книги.
Здесь я скажу еще несколько слов.
Книга Неемии помещает Израиль, вернее, иудеев, в положение, которое они должны были хранить в своей земле до прихода Мессии: отделенные от народов, верные в соблюдении закона, но лишенные всех привилегий, которые принадлежали им как народу Бога; под игом язычников, способные передать Богу то, что было Божьим, но лишенные его присутствия среди них, как прежде они обладали этим в храме; и, наконец, обязанные отдать кесарю то, что было кесаревым. Когда Ангел завета явился (Сын Бога, который мог бы очистить храм и поместить туда славу), они не встретили его, и они оставались под бременем последствий этого отвержения. Таково теперь их положение до прихода Христа.
Именно это придает значимость книге Неемии. Вера Неемии охватила те обетования Бога, которые были связаны с его правлением - такие, как, например, те, что содержались в Лев. 26. Но его вера не пошла дальше (см. гл. 1). Было благословение этой веры, и оно исполнило намерения Бога; но оно оставило Израиль там, где он был. Драгоценные слова - "вовек милость Его" - мы не находим в этой книге. Вера Неемии не поднялась так высоко. Он является слугой язычников, и он признает их. Такая вера в Бога, как выраженная в только что приведенных словах, была связана с жертвенником и храмом, где Сущий был всем для веры, а язычники - ничем, кроме как врагами (Ездр. 3,3).
Хотя книга Неемии оставляет иудеев в гораздо лучшем положении, чем то, в котором они прежде находились через добродеющую руку Бога и немедленное благословение их, она не имеет пророческого будущего, будущего для веры {Где не было веры и они в душе отступились от Бога, там их легитимная аккуратность без благодати в сердце стала ограниченностью души и лицемерием. Скрупулезность не есть честность}. Иудеи еще "Ло-амми" ("не Мой народ"). Присутствия Бога, между херувимами, не было с ними; и не могло быть, видя то, что Бог переместил престол в средину язычников. Я говорю о его присутствии в храме, жилище его славы. Поставленное под благословение и ответственность, явление Мессии должно было подвергнуть все испытанию. В результате обнаружился пустой дом, выметенный и украшенный, из которого ушел нечистый дух, но в котором ничего не было. Нечистый дух вернется, и другие, хуже, чем он сам, с ним. Отрекшись от Христа, этот несчастный народ получит антихриста; но это было показано лишь пришествием Христа.
В книге Неемии люди лишь поставлены в это место благословения. Пророчества Захарии и Аггея связаны с работой Зоровавеля, а не с работой Неемии; с простой верой, что возвысила жертвенник как средство благословения и безопасности. Там (Зах. 1,16) Сущий мог сказать, что Он обращается к Иерусалиму с милосердием; но именно "для славы" Он придет пребывать там (гл. 2,8-13). Пророчество ободряет их благословением и обещает им приход Христа и присутствие Сущего в спокойном будущем. Глава 8 книги того же пророка связывает эти две особенности вместе, чтобы ободрить людей идти праведно; но при чтении пророчества видно, что исполнение отмечено как происходящее в конце века, отвержение же Христа (гл. 11) становится поводом для суда, который должен пасть на них и дать повод, более ярко выраженным образом, для той высшей благодати, которая будет использовать власть отвергнутого Мессии для избавления его народа, когда он полностью погублен вследствие греха.
Пророчество Малахии, которое дано после этого, объявляет и осуждает преступление, уже принесенное после благословения, восстановленного отчасти милостью; и приход Сущего с судом.
К этим заметкам можно добавить, что ни у Захарии, ни у Аггея Сущий не называет людей: "Мой народ". Говорится пророчески, что так будет, когда на то будет время, в последние дни, когда Христос придет установить свою славу. Но суд в книге Осии никогда не отменялся, и там нет ни одного выражения, которое могло бы противоречить ему.
Книга Неемии явила нам иудеев, восстановленных в земле, но лишенных присутствия Бога, за исключением общего благословения и признания их Богом cвоим народом; так что, сколько бы времени ни прошло, их положение поучительно ведет нас к моменту, когда Мессия должен быть явлен, дабы подтвердить пророчество, покончить с преступлением и принести вечную праведность. Книга дала нам последнее представление - до явления Христа - об истории Израиля; через благодать и терпение со стороны Бога.
Книга Есфирь показывает нам положение Израиля, или, говоря более точно, положение иудеев вне их собственной земли, рассматриваемое как бы под рукой Бога, как предмет его попечительства. То, что Он еще печется о них (что эта книга и подтверждает нам), когда они больше не были в положении признанных Богом и потеряли, со своей стороны, все права на его защиту, является исключительно трогательным и важным в деяниях Бога. Если, когда его народ находится в таком положении, как это, Бог не может открыть себя им - что явлено, - но Он все же, продолжает думать о них. Бог являет нам здесь не открытое вмешательство с его стороны на благо своего народа, которое не могло больше иметь места, а предусмотрительную заботу, которая давала им существование и сохранение среди их врагов. Те, кто находился в опасности, были из пленников из Иуды (гл. 2,5.6) и из тех, кто вернулся в землю Ханаан. Если же это представляет недостаток веры и энергии с их стороны, любви к дому и городу Бога, то мы должны видеть в этом гораздо большее свидетельство абсолютной и наивысшей благости, абсолютной и наивысшей веры самого Бога.
Затем мы видим в этой истории скрытую и предусмотрительную заботу, которой Бог одаривает иудеев, когда, хоть и при поддержке их положения как иудеев, они-таки целиком отпали от связи с ним и лишены всех прав народа Бога, лишены обетований, к исполнению которых, как предложено им милостью Бога в то время в Иерусалиме, они не проявляют интереса. Даже в этом положении Бог следит за ними и печется о них - людях возлюбленных и благословенных, несмотря на всю их неверность; ибо дары и призывы Бога остаются без ответа. Это, когда все хорошо взвешено, придает данной книге трогательный и поучительный характер. Высшая и неизменная забота Бога показывает то место, какое этот народ занимает в его мыслях.
Часто отмечалось, что имени Бога нет в книге Есфирь. И это характерно. Бог не являет себя. Но за властью и ошибками того престола, которому выпало правление миром, Бог держит бразды правления через свое провидение; Он следит за исполнением своих намерений и за всем тем, что необходимо для их осуществления; и Он заботится о своем народе, каким бы ни было его положение или сила его противников. Блаженны люди! (Сравните, что касается Израиля, Иер. 31,20.)
Необходимо заметить, что веру при покровительстве Бога и ее признание должно обнаружить, даже когда нет деяний Бога в отношении его обетований. Мы говорим о правлении Бога, а не о спасении. Спасение не является здесь вопросом для обсуждения. Язычник правит и делает по своему желанию, берет по удовольствию своему в жены одну из дочерей Вениамина. Действительно, печальное положение для народа Бога! Положение, противоположное всему божественному закону, всей преданности при других обстоятельствах, но здесь не ведущее даже к увещеванию. Народ Израиля потерян здесь в том, что касается его собственного положения. Но Бог действует в своей верховной власти и использует этот печальный признак их положения, чтобы уберечь их от разрушения, которое им угрожало.
Неемия раскрывает последнюю связь Бога с народом до явления Мессии, связь долготерпения, в которой Бог не признает их своим народом, провиденциальную и несовершенную связь. Есфирь учит нас, что Бог следит в верховной власти за рассеянными иудеями и сохраняет их даже без какой-либо внешней связи и что, не отменяя ни единой доли суда, вынесенного им, Бог укрывает их, не являя себя, скрытыми средствами.
Это, как дело истории, надо было сделать известным до принародного вмешательства Бога в конце, в лице Мессии, что раскрывает только пророчество.
Это вмешательство, как явствует мне, должно быть отмечено в обстоятельствах этой истории; действительно, смутно, но достаточно ясно для того, кто следит за путями Бога, как показано в Слове. Мы видим, что жена язычника отстранена по причине непослушания, что не показала свою красоту миру; она заменена иудейской женой, которая обретает любовь царя. Мы видим беззаконную власть Амана, язычника, угнетателя иудеев, разрушенной; а иудей, защитник Есфирь, Мардохей, прежде презираемый и ввергнутый в немилость, поднялся до славы и чести вместо язычника. Все это, надо помнить, связано с землей.
Наконец, в деталях этой книги есть очень интересный момент, а именно: предусмотрительные меры, которые использовал Бог, то есть благоприятность момента, когда все происходит - даже в царской бессоннице, показанной очень интересным образом, - как скрытая рука Бога располагает и направляет все и как те, что ищут его воли, могут положиться на него во все времена и при любых обстоятельствах, даже когда освобождение кажется невозможным вопреки всем проискам врагов и их кажущемуся успеху.
Завершение книги исторически представляет очень характерные факты владычества язычников; но нельзя не видеть в ней прообразно, в положении Мардохея, самого Господа, как главу иудеев, в теснейшей связи с престолом, что всем правит.
Сами обстоятельства, которых касается эта книга, соответствуют ее идее. Когда существует признанная выше связь, деяния Бога соответствуют поведению тех, кто находится в этой связи; но здесь не существует такой связи. Сцена действительно наполнена языческими обстоятельствами и языческими нравами. Так как Израиль потерян среди них, то их поведение не идет вперед, кроме их сохранения, где в глазах человека язычество есть все, а их враги кажутся могущественными. Это все так уместно. Никакая другая картина не была бы истинной и не дала бы верного представления о положении вещей, не изобразила бы в истинном свете деяние Бога.
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3; гл. 4-31; гл. 32-37; гл. 38-42.
Хетувим, или Хагиографа, в которой я теперь не охватываю Даниила (хотя его книга имеет характер, отличающийся от других пророков), образует очень четкую и интересную часть божественного откровения. Ни одна из них не предполагает законченного и известного искупления в смысле слова Нового Завета, хотя, как и любое благословение, все основано на этом. У Иова единственный отрывок дает точное употребление выражения: "Я нашел умилостивление" (Кофер). Псалмы подробно излагают, как мы знаем, печали и страдания, в которых оно было достигнуто.
Но искупление кровью известно через веру, когда свершено, или через иудея, или христианина. Исаия пророчествует о полном признании этого Израилем. Как мы знаем, тени его были также под законом. Но знание вечного искупления есть христианское знание, или же иудейское, когда они взирают на того, которого пронзили. До смерти Христа завеса была не разорвана, святое святых было недоступным. Было более или менее ясное представление о Спасителе - о том, что придет личный Спаситель, о благоволении Бога к тем, кто шел вместе с ним, и преданность веры в него и в его обетования. Но не было такого знания о грехе, при этом Бог был открыт, как раскрытого Богом, к осознанию исключения из его присутствия греха, как это есть сейчас, не было и знания о таком отказе от него, как примирившего нас полностью и навсегда с Богом силой этого и приведшего нас к нему.
Книги, которые мы рассматриваем, не являются пророчествами об отношениях или деяниях Бога, за исключением того, что Псалмы выражают будущее избавление властью и судами Бога, но они есть пророчески данное изображение человеческих мыслей и чувств при правлении Бога {И они переходят к тому, что было Христовым в его унижении и страданиях, и, таким образом, становятся пророчествами его страданий, но в форме его чувств в них, и это бесконечно ценно для нас}, а объясняющее откровение Бога перед искуплением известно полностью. Действие в основном происходило в Израиле, и, следовательно, они являются в основном различным выражением путей Бога в Израиле. Еще и то, что исполнено там при раскрытых условиях и пророческих отношениях в прямом правлении, было тем, что в принципе являлось истинным для путей Бога повсюду, хотя там это показано особенно (вопрос человеческой справедливости также поднят там законом, совершенным правилом жизни для сынов Адама).
Книга Иова представляет нам образец отношений благочестивого человека, который, несомненно, выше Израиля, с внешним миром и отношения Бога с людьми на их благо в этом мире зла; но затем это переходит, я не сомневаюсь, в чистый образ Израиля. Те пути полностью изображены в этом народе. Необходимо отметить, что, когда Иов практически чувствует невозможность для человека быть праведным перед Богом, он жалуется на страх и на отсутствие посредника среди них; а также - Елиуя, который говорит за Бога и объясняет не искупление, а наказание и правление. Такое Бог часто производил с человеком (гл. 33;36).
Екклесиаст оценивает этот мир при том же самом правлении в его истинном падшем состоянии и поднимает вопрос, может ли каким-либо образом человек найти блаженство и покой там, где нет и следа знания об искуплении. Нет там и признанной связи с Богом. Всегда представлен Элохим (Бог), но никогда Сущий, благоговение пред Богом и исполнение его повелений, как долга человека, как такового.
Песня песней показывает прямую связь с Господом, Сыном Давида, горячую любовь, которая связуется с Христом; книга Притчей - руководство, пронесенное через смешанное и запутанное положение, и здесь все основано на связи с Сущим; Бог (Элохим) упоминается только раз или два, что не влияет на это. (Смотрите более подробно примечание на следующей странице.) Но никто не помещает себя на основу известного теперь искупления. Они ищут искупления через власть. Послание к Римлянам, наоборот, начинается с откровения о гневе с неба, а не управлении, против всего нечестивого и неправедного, где была истина, против язычника и иудея {И отметим здесь, что Пс. 14, который он цитирует как подтверждение греха в Иудее, и Ис. 59 заканчиваются освобождением Иерусалима силой. В Рим. это соответствует настоящему оправданию кровью}, и приносит искупление, личное оправдание и праведность - праведность от Бога. Что касается язычника и иудея, то рассмотрено полностью и выявлено, как перед самим Богом, а гнев с неба - необходимое следствие, полное искупление кровью для неба, и высшая благодать, царствующая через справедливость и дающая нам место со вторым Адамом, Господом с неба, вместе с результатом для Израиля в будущем. Все ясно в свете, ибо Бог есть в свете - его вечное искупление и небесные места, хотя на время и земля будет благословенна. Но мы здесь - пилигримы и чужестранцы. Наше место и есть само искупление. Для родов Авраама и Давида было так: ничего не получали из обещанного или еще гонимого при правлении Бога на земле, так что при таком порядке вещей это было загадкой обоим, хотя конечное наследование земли, наследник и осуждение грешников, известные при откровении, озадачили их умы.
Однако в книге Иова, Псалмах, книге Екклесиаста, которые выражают чувства людей при этом, такая загадка полностью обнаруживается. Преданность и вера в Бога могут преодолеть ее или стойко выдержать; пророческие утверждения могут разрешить ее; и она, эта земля, является местом ответа Бога, даже если их веру можно иногда заставить подняться над ней, она поддержана личным доверием к Богу. Но неизвестно настоящее установленное отношение с Богом, справедливым Отцом нашим через искупление в полностью новом месте, куда мы приведены той драгоценной кровью, пролитие которой прославило самого Бога и примирило нас с ним, хотя и в неискупленной плоти. Многое было изучено из того, что касается Бога, и это было наиболее ценным. Но подлинным результатом для Иова было побольше верблюдов, овец и красивых дочерей; в Псалмах суд над врагами и освобождение милостью, которая вовеки, и земля свободно установлены при законном правлении небес; у Екклесиаста говорится о том, что касается восприятия истинного результата правления, что человек должен благоговеть пред Богом, исполнять его повеления и оставить это там. Известное теперь искупление нельзя нигде найти. И какое различие, беспредельное различие это дает! "Поступаем в мире сем, как Он". Он, кто избавил нас, ушел к своему Отцу, его Богу и нашему Богу. Книга Притчей и книга Песня песней, как я сказал, имеют другой характер, хотя относятся к тому же самому явлению: книга Притчей - не человеческие чувства в этом событии, а Божье водительство через это опытом и мудростью божественно наставленной власти {Читателю очень поможет, что касается характера этой книги и книги Екклесиаста, заметка, что в книге Притч имя Сущего употребляется всегда, за исключением главы 2, где употреблено "Элохим" и "Бог свой, гл. 2,17". Но это не исключение; то есть это признанная связь с явившимся Богом Израиля, в то время как у Екклесиаста Сущий не упоминается, всегда - Элохим, абстрактное имя Бога без какого-либо намека на отношения: Бог, как таковой, в противоположность человеку и любому существу, и человек должен, естественно, определить свое истинное место и счастье как таковое, без особой открытой связи с Богом. В книге Иова издатель, если так можно сказать, или историк, который произносит диалоги, всегда употребляет имя Сущий; но в содержании книги Иова, по крайней мере, однажды, что касается правления Бога (гл. 12,9), Елиуй постоянно использует имя Вседержитель, Авраамово имя Бога, или просто Бог. Друзья обычно говорят - Бог, Елифаз, в частности, - Вседержитель, иногда это только - Он. Софар, я думаю, не использует имени. Диалог характеризуется Богом или Вседержителем}; книга Песня песней выносит сердце из всего этого, хотя еще в нем, не через известное искупление, а через преданную любовь к Мессии - к Израилю, через откровение, которое Он сам дает воистину из своей любви к ним, чтобы породить ее в сердце Израиля.
Эта работа души имеет теперь место и в нас, так как мы в мире, но в сознании завершенного искупления и настоящей заботы святого Отца, совершенство путей которого, как видно в Христе, есть образец нашего поведения. Мы можем радостно воспринимать негодность нашего добра, зная, что на небесах у нас есть лучшее и прочное состояние и слава и счастье, потому что душа сознает свой необходимый конец, и любовь Бога излита обширно в наши сердца Святым Духом, данным нам. Это другой, и благословенный случай.
Я думаю, эти общие заметки помогут нам понять книги, которые мы вскоре рассмотрим. Обращаюсь к самим книгам.
После того, что я сказал, книга Иова не потребует долгого исследования - не потому, что не интересна, а потому, что, когда общая идея однажды уже схвачена, то интересна деталь, а деталь не есть цель нашего изучения.
В книге Иова мы имеем одну часть этой работы души, которую дает данный раздел святой книги. Это не радостная работа, а работа души, которая, странствуя по миру, где есть сила зла, и не будучи мертвой во плоти, не имея того божественного знания, которое представляет евангелие, не являясь сораспятым со Христом, кто не обладает Христом в воскресении, не способна наслаждаться в мире, какими бы ни были его собственные конфликты, плодом совершенной любви Бога; но которая борется со злом или с неудовлетворительностью одним только добром даже во время желания обладать им; средствами же этих самых откровений свет Христа проливается на эти проявления и ожидания, и приход его Духа в благодати в них очень сильно ощутим. Слово учит этому; есть то, что мы есть, - не совершенные нами грехи; как это было в случае Иова, но душа сама поставлена перед Богом.
В книге Иова говорится о человеке, подвергнутом испытанию, можно сказать, обладая настоящим знанием, о человеке, обновленном благодатью, честном человеке и справедливом по-своему, для того, чтобы показать, может ли он стоять перед Богом в присутствии силы зла, может ли он быть праведным лично перед Богом. С другой стороны, мы находим поведение Бога, которым Он проникает в сердце и придает ему сознание верного положения перед ним.
Все это так поучительно, что предстает перед нами независимо от всех промыслов Бога, от всего особого откровения со стороны Бога. Это благочестивый человек, один из таких, какими будут потомки Ноя, который не потерял истинных знаний о Боге, когда грех опять распространялся в мире и устанавливалось идолопоклонство; но судья был там, чтобы наказать. Иов был окружен благословением и обладал истинным благочестием. Сатана, обвинитель слуг Бога, бродит по земле, отыскивая возможность для зла, и является пред Сущим среди его могущественных ангелов "Бене - Элохим": и Бог представляет дело Иова, предмет его правления в благословении, верного в своем хождении.
Здесь необходимо особенно отметить, что источник и первопричина всех этих дел - не обвинения сатаны, а сам Бог. Бог знает, что нужно было его слуге Иову, и сам выдвигает его и все приводит в движение. Если Он спрашивает сатану, заметил ли он его слугу Иова, то потому, что Он сам это сделал. Сатана - инструмент несведущий, хотя искусный для того, чтобы осуществлять намерения благодати Бога. Его обвинения действительно ничем не оборачиваются против Иова, кроме того, что опровергают их истину тем, что ему позволено делать; но, на благо Иова, он оставлен со своим желанием до определенного момента с тем, чтобы привести Иова к знанию его собственного сердца, и, таким образом, к более глубокой основе отношений с Богом. Как благословенны и совершенны пути Бога! Как напрасны усилия сатаны против тех, кто является его народом!
Сатана приписывает благочестивость Иова выраженной благосклонности Бога и его щедрости, ограждению, которое Он поставил вокруг него. Бог отдает все это в руки сатаны, который поспешно возбуждает алчность противников Иова; они напали на него и унесли все его имущество. Его дети погибли в результате бури, которую позволено поднять сатане. Но Иов, не раздумывая ни об использованных способах, ни о сатане, получает эту горькую чашу из руки Бога без ропота. Сатана предполагает опять, что человек откажется от всего, лишь бы сохранить себя. Бог оставляет сатане все, кроме жизни его слуги. Сатана поражает Иова ужасной болезнью, но Иов склоняет голову под рукой Бога, полностью признавая его верховенство. Сатана исчерпал все средства навредить Иову, и мы ничего больше о нем не слышим, но прекрасно видим, что Бог таким образом полностью оправдал Иова от обвинений сатаны. Иов не был лицемером. Он потерял все, в чем сатана усмотрел его богобоязнь, и это засверкало еще ярче, чем когда-нибудь. Сатана может проследить мотивы, которые действуют в плоти, зло, которое он возбуждает в человеческом сердце; но благодать в Боге, его извечную любовь и благодать в человеке, который верит ей и полагается на нее, он не может ни измерить, ни познать ее силы.
Однако еще не затронута глубина сердца Иова, а сделать так являлось намерением Бога, какими бы ни были мысли сатаны. Иов не знал себя, и до этого времени со всей своей благочестивостью он никогда не был в присутствии Бога. Как часто так случается, что даже в течение всей жизни сознание никогда не бывает перед Богом. Следовательно, мир, такой мир, который не может быть потрясен, и настоящая свобода все еще неизвестны. Есть желание о Боге, есть новая сущность; притяжение его благодати почувствовано; тем не менее Бог и его любовь, как это есть в действительности, неизвестны. Если сатана побежден (благодать Бога сдержала сердце Иова от ропота), то Богу еще нужно исполнить свое собственное дело. То, что буря, которую поднял сатана против Иова, была напрасна, вызвало симпатию его друзей. Бедное сердце человека! Честность и даже терпение Иова проявились, а сатане нечего было больше сказать. Один Бог может определить, какое сердце действительно перед ним; а отсутствие всякого своеволия, полное согласие с волей Бога, абсолютная покорность, как та, что у Христа, - все это мог проверить только Бог, и, следовательно, раскрыть ничтожность человеческого сердца перед ним. Бог сделал это с Иовом, открывая в то же самое время, что Он действует по благодати в таких случаях на благо души, которую Он любит.
Если мы сравниваем язык Духа Христа в Псалмах, то часто находим понимание обстоятельств, выраженное почти одинаковыми словами; но вместо горьких жалоб и упреков, адресованных Богу, мы находим покорность сердца, которое признает, что Бог совершенен во всех своих путях. Иов был честен, но он начал создавать из этого свою праведность, которая явно доказывает, что он действительно никогда не был в присутствии Бога. Последствием этого было то, что, хотя он рассуждал более правильно, чем его друзья, и имел сердце, которое чувствовало гораздо больше, чем они, что есть Бог, он все же приписал Богу несправедливость и желание беспокоить его без причины. Смотрите гл. 19; 23,3.13; 13,15-18; 16,12. Мы также находим в главе 29, что его сердце обольщалось на его честном и великодушном пути самодовольством, прельщением, поддерживая этим свое себялюбие. "Око видевшее восхваляло меня". Бог заставил его сказать: "Теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь". Этими главами (29; 30; 31), которые выражают хорошее мнение о себе, Иов завершает свои слова; он излил все свое сердце. Он был самодовольным: благодать Бога потрудилась в нем прекрасным образом; но настоящий результат, через вероломство человеческого сердца, а не близость к Богу, которая обнаруживает это, должен был сделать его красивым в своих собственных глазах. Если (гл. 9) он признает человеческое зло (ибо кто может отрицать его, и особенно то, что обращает людей?), то только в горечи духа, потому что напрасно пытаться быть справедливым с таким Богом. Глава 6, как и все его слова, показывает, будь то гордость его сердца, которое не могло терпеть, что это найдено в таком положении теми, кто знал его величие, положении, которое своим упрямством породила гордость, или же будь то симпатия, которая в ослаблении оставила его в полном смысле этого, - именно присутствие и речь его друзей явились способом выявления всего, что находилось в его сердце. Мы также видим в главе 30, что гордость его сердца была выявлена.
Что касается друзей Иова, то говоря о них, не требуется каких-либо больших замечаний. Они убеждены в вере, что земное правление Бога есть полная мера и проявление его праведности и праведности человека, что соответствует ей: догма, которая подтверждает полное невежество того, что есть праведность Бога и его пути, равно как отсутствие всяческого настоящего знания о том, что есть Бог, человек или грешник. Мы также не видим, что на чувства их сердец повлияло общение с Богом. Их довод - неверная и холодная оценка точной справедливости его правления как соответствующего проявления его отношений с человеком; хотя они говорят много верных банальных вещей, которые даже Дух Бога принимает как справедливые. Хотя Иов не был пред Богом в оценке себя, он судит верно относительно этого. Он показывает, что хотя Бог являет свое неодобрение грешникам, но обстоятельства, в которых они часто находятся, опровергают утверждения его друзей. Мы видим в Иове сердце, которое, хотя и мятежное, зависит от Бога и будет радо найти его. Мы видим также, что, когда он может освободиться несколькими словами от своих друзей, кто, как он совершенно верно считает, ничего не понимает ни в этом случае, ни в деяниях Бога, он обращается к Богу (хотя он не находит его, и хотя он жалуется, что его рука довлеет над ним), как в той прекрасной и трогательной 23-й главе и рассуждениях о божественном правлении в главах 24; 21. Надо сказать, что мы видим того, кто почувствовал, что Бог милостив, чье сердце действительно раненное и непокоренное, приписывает эти качества Богу - потому что оно знает его, - качества, которые холодные рассуждения его друзей не могли приписать ему; сердце, которое горько жалуется на Бога, но знает, что если бы хоть раз приблизилось к нему, то нашло бы его таким, каким возвестило в нем, а не таким, каким они его представили или были сами; если бы он мог найти его, то не был бы таким, каким были они; Он бы подсказал ему, что говорить; сердце, которое отвергло с негодованием обвинение в лицемерии; ибо Иов был уверен, что он стремился к Богу и что он знал Бога и действовал, ссылаясь на него, хотя Бог считал нужным напомнить его грех.
Однако такие духовные привязанности Иова не помешали ему обратить это сознание цельности в одеяние самодовольства, которое скрыло Бога от него и даже спрятало его от самого себя. Он заявляет, что он более справедлив, чем Бог. (Гл. 10,7.8; 16,14-17; 23,11-13; 27,2-6.) Елиуй упрекает его за это и, с другой стороны, объясняет пути Бога. Он показывает, что Бог посещает человека и наказывает его, чтобы, когда есть покоренный и уничиженный, - если есть кто-нибудь, кто может показать ему точку духовного соприкосновения его души и Бога, в котором его душа предстанет в правде перед ним {Это очень важно. Бог может благословить прямо, светом своей благодати, когда душа приведена в свое истинное место, к тому, что действительно есть в его очах. Затем, каким бы ни было ее положение, Он может благословить ее в отношении этого положения с большим светом и милостью. Если я ушел далеко от него и беспечен в пути, когда я сознаю, как я далек, то Он может полностью и прямо благословить. Но душа должна быть приведена в сознание ее положения, или же не будет настоящего благословения; мне не суждено вместе с этим увидеть Бога. Так как положение не отвечает реальному положению в очах Бога}, - Бог мог действовать по благодати и благословению и освободить его от зла, которое его угнетало. Елиуй продолжает показывать ему, что если Бог наказывает, то человеку подобает поставить себя пред Богом, чтобы узнать, что он сделал неверно; словом - пути Бога верны, что Он не отводит свои очи от праведных, но если те пребывают в несчастье, то Он показывает им их грехи, а если они возвращаются к нему в послушании, когда Он заставляет их внять порядку, то Он дает им благоденствие, однако лицемер погибает. Первый случай, который приводит Елиуй (гл. 33), - это действия Бога по отношению к людям. Он пробуждает их совесть и их состояние и обуздывает гордость и своеволие человека. Бог наказывает и смиряет его. Второй, особенно для праведных (гл. 36), случай - случай позитивного прегрешения в праведном в очах Бога, с чего Он не отводит своих очей, где Он не позволял беззаконию; в первом же случае он был на пути разрушения. Это был тот случай {В данном случае этим может быть первое осуждение греха или знание себя, где личность никогда по-настоящему не осуждалась, как было в случае Иова}, который требовал истолкования, чтобы поместить его в честности пред Богом. В конце концов, он настаивает на непостижимой власти Бога-Вседержителя.
Сущий затем говорит и, обращаясь к Иову, продолжает говорить на эту тему. Он заставляет Иова осознать свою ничтожность, Иов признает себя подлым и объявляет, что будет молчать пред Богом. Сущий продолжает речь, а Иов признает, что запутался, говоря о том, чего не понимал. Но теперь еще более покорно заявляет о своем настоящем положении. Прежде он слышал о Боге краем уха, теперь его глаз увидел его, посему он отрекается и теперь раскаивается в прахе и пепле. Это результат того, что он увидел Бога, и того, что был в его присутствии. Работа Бога была завершена - работа его совершенной благости, которая не оставила бы Иова, не заставив его узнать себя, не приведя его в присутствие Бога. Цель установления порядка была достигнута, и Иов окружен большими благословениями, чем прежде.
Мы узнаем здесь две вещи: первое - то, что человек не может устоять в присутствии Бога, второе - пути Бога для наставления души человека.
Это также представляет картину деяний Бога в отношении иудеев на земле.
Книга Иова прямо также являет нам научение Духа, что касается места, которое сатана занимает в деяниях Бога и его правлении в отношении человека на земле. Мы можем также заметить совершенную и преданную заботу Бога, от которого (какой бы ни была злоба сатаны) это все исходило, потому что Он увидел, что Иову это было надо. Мы наблюдаем, что именно Бог устанавливает Иова перед сатаной и что последний исчезает со сцены; потому что здесь представлен вопрос его дел на земле, а не его внутренних искушений. Далее, если бы Бог слегка остановился на внешних несчастьях, то у Иова появилось бы новая причина для самодовольства. Человек, возможно, считал эти несчастья достаточными. Но зло сердца Иова заключалось в том, что оно покоилось на плодах благодати в себе, а это только усилило бы хорошее мнение о себе, которым он успокаивал себя: добрый в процветании, он был бы терпеливым в несчастье. Поэтому Бог продолжает свою работу, так что Иов может узнать себя.
То ли симпатия его друзей (ибо мы можем стерпеть одни и от Бога в его присутствии то, что мы не можем вынести, когда имеем возможность высказать жалобы перед человеком), то ли гордость, которая не пробуждается, пока мы одни, но которая ранима, когда другие видят наше страдание, или, возможно, все вместе расстраивает ум Иова, и он проклинает день своего рождения. Изображены глубины его сердца. Это то, что ему было нужно.
Оглавление: Введение; Книга 1; Книга 2; Книга 3; Книга 4; Пс. 1; Пс. 2; Пс. 3; Пс. 4; Пс. 5; Пс. 6; Пс. 7; Пс. 8; Пс. 9; Пс. 10; Пс. 11; Пс. 12; Пс. 13; Пс. 14; Пс. 15; Пс. 16; Пс. 17; Пс. 18; Пс. 19; Пс. 20; Пс. 21; Пс. 22, 23; Пс. 24; Пс. 25; Пс. 26; Пс. 27; Пс. 28; Пс. 29; Пс. 30; Пс. 31; Пс. 32; Пс. 33; Пс. 34; Пс. 35; Пс. 36; Пс. 37; Пс. 38; Пс. 39; Пс. 40; Пс. 41, 42; Пс. 43; Пс. 44; Пс. 45; Пс. 46; Пс. 47; Пс. 48; Пс. 49; Пс. 50; Пс. 51, 52; Пс. 53; Пс. 54; Пс. 55; Пс. 56; Пс. 57; Пс. 58; Пс. 59; Пс. 60; Пс. 61; Пс. 62; Пс. 63; Пс. 64; Пс. 65; Пс. 66; Пс. 67; Пс. 68; Пс. 69; Пс. 70; Пс. 71; Пс. 72; Пс. 73; Пс. 74; Пс. 75; Пс. 76; Пс. 77; Пс. 78; Пс. 79; Пс. 80; Пс. 81; Пс. 82; Пс. 83; Пс. 84; Пс. 85; Пс. 86; Пс. 87; Пс. 88; Пс. 89; Пс. 90; Пс. 91; Пс. 92; Пс. 93; Пс. 94; Пс. 95; Пс. 96; Пс. 97; Пс. 98; Пс. 99; Пс. 100; Пс. 101; Пс. 102; Пс. 103; Пс. 104; Пс. 105; Пс. 106; Пс. 107; Пс. 108; Пс. 109; Пс. 110; Пс. 111; Пс. 112; Пс. 113; Пс. 114; Пс. 115; Пс. 116; Пс. 117; Пс. 118; Пс. 119; Пс. 120; Пс. 121; Пс. 122; Пс. 123; Пс. 124; Пс. 125; Пс. 126; Пс. 127; Пс. 128; Пс. 129; Пс. 130; Пс. 131; Пс. 132; Пс. 133; Пс. 134; Пс. 135; Пс. 136; Пс. 137; Пс. 138; Пс. 139-142; Пс. 143; Пс. 144; Пс. 145; Пс. 146-147; Пс. 148; Пс. 149; Пс. 150.
Псалмы имеют, несомненно, особый характер. Это не история народа Бога или путей Бога в отношении его, не насаждение положительных учений или обязанностей, не формальное пророческое объяснение грядущих событий. На многие известные события, несомненно, ссылаются в псалмах, и они непосредственно связаны с различными пророческими откровениями (как и с наставлениями и со всеми частями божественного слова, на что я только что обращал внимание), но ничто из этого не образует истинного характера самой книги. А явления различных частей писания, на которые я ссылаюсь при изучении, обязательно находят место в мыслях, выраженных в Псалмах. Но Псалмы трактуют их не прямо.
Почти все псалмы выражают чувства, произведенные в сердцах народа Бога событиями (я бы сказал более правильно, если бы произнес "расположенными для них в событиях"), через которые они проходят, и действительно выражают чувства не только народа Бога, но часто, как известно, и самого Господа. Они - выражение части, которую занимает Дух Бога, работая в их сердцах, в печалях и труде святых. Дух производит работу в связи со всеми испытаниями, через которые они проходят, и человеческой немощью, которая проявляется в этих испытаниях, среди которых это порождает мысли о вере и истине, являющихся поддержкой во всем происходящем. Мы находим в них, следовательно, надежды, боязнь, страдание, веру в Бога, которые соответственно наполняют мысли святых, - иногда часть, которую сам Господь занимает лично в них, и иногда, с ограничением для всех, кроме него самого, место, которое Он занимает так, чтобы можно было сочувствовать им. И более зрелое духовное суждение требуется для того, чтобы судить верно об истинном значении и применении Псалтири, чем это надо для других книг Писания, потому что нам следует понять то, что милостиво возвышает ее, и судить о верном месте пред Богом тех, чьи потребности душ выражены здесь; и это еще труднее, так как обстоятельства, положение и связь с Богом людей, чьи чувства она выражает, не таковы, как те, в которых мы находим себя. Благочестие, которое она выражает, поучительно для любого времени; уверенность, которая часто выражается в Боге среди испытания, ободрила сердце многоиспытанного раба Бога по-своему. Это чувство надо тщательно оберегать и хранить; но именно по этой самой причине еще более важно, что наше духовное служение должно осознать положение, к которому относятся настроения, содержащиеся в Псалмах, и которое создает благочестие, находящееся в ней. Без этого полная сила искупления и сила проповеди благодати Бога утрачены для наших собственных душ, а многие выражения, которые потрясли ум христиан, если невнимательно проследить их истинный смысл и значение, останутся неясными и невразумительными.
Сердце, которое ставит себя в положение, описанное в Псалмах, возвращается к познаниям, которые принадлежат законному положению, и порядку при падении и испытании в этом положении, и к надеждам земного народа. Законное, и для христианина невероятное положение, утверждается в уме: мы оставляем чувство удовлетворения в духовном состоянии, где мало знания об искуплении; и пока мы думаем взять псалмы для себя, мы находимся в душевном состоянии, когда лишены понимания их истинной пользы и наших собственных привилегий, и становимся неспособны истинно понять сами псалмы и восхищаться ими; более того, нам не хватает благословенного и глубоко поучительного понимания, нежного и доброго сочувствия Христа в их верном и божественно данном употреблении. Соответственно, дух эгоизма не познает Христа, как Он есть, как Он показан, и потеря действительно велика. В псалмах есть успокоения и помощь благодати для души при законе, потому что они обращаются к тем, кто находится под законом (и души в том состоянии успокоены); но использовать их для того, чтобы остаться в этом положении, и обратить их, очевидно, на нас самих, это, я повторяю, значит - неправильно употребить сами псалмы, потерять силу того, что нам дано в них и лишить себя настоящего духовного положения, в которое евангелие ставит нас. Различие просто и очевидно. Взаимоотношения с Отцом не могут быть представлены в них, и мы выпадаем из этого, если живем по ним, хотя послушание и доверительная зависимость - всегда наш верный путь.
Я намереваюсь в этом изучении Псалмов исследовать книгу как целое, а также каждый псалом отдельно, чтобы дать общее представление о них. Наиболее благоприятный способ сделать это - так (хотя характер Псалмов представляет это более трудным), как я испробовал в книгах, которые мы уже рассмотрели: дать значение и цель Духа Бога, оставляя выражение драгоценного благочестия, которое содержится в сердце и поддерживается Иисусом через благодать Духа Бога, оно одно способно оценить это.
Псалмы и работа Духа Бога, выраженная в них, относятся, собственно в своем применении и настоящей силе, к обстоятельствам Иуды и Израиля, и вместе с тем они основаны на надеждах и боязни Израиля: и, я добавлю, - к обстоятельствам Иуды и Израиля в последние дни, хотя, что касается духовного положения вещей, то последние дни начались с отвержения Христа. Благочестие и вера в Бога, которыми они наполнены, находят отклик, несомненно, в каждом верующем сердце, но это проявление, как выражено здесь, есть среди Израиля. Это суждение, истинность которого наглядно показана при чтении самих псалмов, освящено апостолом Павлом. Он говорит, после цитирования Псалмов: "Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом".
Псалмы затем касаются Иуды и Израиля, и мы находим положение, в котором есть те, кто принадлежит Иуде и Израилю. Их главная особенность заключается в деятельности Духа Христа в отношении остатка иудеев {Это так четко характеризует псалмы, что только в немногих из них, даже где содержатся пророчества Христа, не говорится об остатке. Во второй книге их нет, потому что такой элемент ясно представляет, как главный предмет, в первой книге: связь через его вхождение в их печали в благодати, и это легко понять. И необходимо помнить это, чтобы объяснить различные отрывки, в которых они появляются, хотя частично подходят или употреблены Христом} (или Израиля) в последние дни. Он входит во все их печали, давая выразиться их исповедям, их уверенности в вере, их надеждам, боязни, благодарности за полученное избавление - словом, каждому деянию их сердец в обстоятельствах, в которых они находятся в последние дни; для того, чтобы дать им наставление, поддержку и сочувствие Духа Христа и выражение работы того Духа в них и даже в самом Христе. В добавление к этому псалмы являют нам место, которое Христос сам, будучи на земле, занял среди них для того, чтобы они разделили его сочувствие и сделали возможным избавление, а их веру в Бога - справедливой, хотя они согрешили пред ним.
В них не говорится, как дано в посланиях, о действенности его работы; но псалмы, которые обращаются к нему, представляют его чувства и исполнение их. Они также напоминают о месте, которое Он занял на небесах по своем отвержении и в конечном итоге - на престоле царства; но, кроме его настоящего возвышения (которое упоминается лишь как факт, который необходимо познать и дать полное описание окончательного избавления Израиля), все, что открывается Господом в той связи с Израилем, отражено не в повествовании, а в выражении его собственных чувств в отношении места, в котором Он находится, как это случилось с самим остатком. Эта особенность является таковой, которая придает особый характер и интерес Псалмов.
Она учит нас, что Христос познал полную глубину страданий, которые сделали его сосудом сочувствующей благодати для тех, кто должен был пройти через них, который видит и испрашивает Бога за них. На пути своего собственного унижения Он имеет язык познания, чтобы знать, как произнести слово для того, кто устал. Они были грешниками, не могли требовать избавления, рассчитывать на благоволение, которое могло избавить и восстановить. Они должны были, если бы Он не пострадал за них, принять подлинные страдания, которые они должны были претерпеть в связи с виной, оставившей их самих без благоволения. Но это не было помыслом Бога, Он был готов избавить их, и Христос входит в благодать. Он принимает вину тех, кто должен быть избавлен. Это - страдание за другого, вместо него. И Он помещает себя на путь совершенного послушания и любви в печали, через который они должны пройти. Послушный, Он вступает в ту печаль, чтобы навлечь через искупление действенность освобождающего благоволения Бога на тех, кто должен быть в нем, и быть, благодаря всему, залогом по добродетели всего, их избавления от этого, выступая, таким образом, для них поддержкой их надежды в этом, дабы они не пали.
Еще им надлежит пройти через печаль в соответствии со справедливыми путями Бога, что касается их юродства и злобности, и очиститься внутренне от этого. Всю эту печаль познал Христос, так как Он тоже понес их грехи, чтобы быть источником жизни и поддержкой веры для них в этом, когда угнетающая рука была бы тяжелой, когда ужасно чувство вины внутри, и это, следовательно, без чувства благоволения, но тот, кто верен им и мог выразить это благоволение, взял на себя их отношения с Богом и прошел через это ради них. Воистину полная действенность его работы по их избавлению, в той смерти одного человека за народ, не будет известна им, пока они не воззрят на того, которого пронзили. Они специально оставлены (и особенно остаток из-за своей простоты, так как остальные присоединятся к идолопоклоняющимся язычникам во имя мира) в глубине испытания, которое, как пути Бога в правлении, приводит их через благодать к ощущению вины за оставление закона и за отвергнутого и распятого Мессию, так что они могут правдиво осмыслить, кем каждый из них является, и склониться пред оскорбленным Сущим в простоте сердца, и сказать: "Благословен грядущий во имя Господне".
Но хотя избавление и лучшее спасение не должны прийти до того, все же благодаря осуществленной ради этого работе Христос может поддержать и увлечь их души к этому, что как раз и есть то, что дано в псалмах. Они есть его речь к их душам, или даже в душах, когда они находятся в тревоге, иногда - рассказ о том, как Он узнал об этом. Следовательно, души, будучи еще под законом, находят себе такое личное утешение. Непозволительно какой-либо душе, разрешите мне заметить, полагать, что глубокий сердечный интерес в этих печалях Христа утерян при переходе из-под закона под благодать. Существует огромная выгода. Различие таково: вместо того, чтобы использовать их исключительно (хотя, несомненно, и верно) для многих собственных нужд и печалей, я, когда под благодатью, вступаю в обожающем созерцании и радостной любви в печали Христа в более глубокую способность, данную его Духом, живущую во мне. Я возвращаюсь теперь в мир, так как Он высоко, и я слежу с божественно данным интересом и пониманием (насколько способен) за всеми печалями, через которые Он прошел, когда был здесь, проходя этот "путь жизни" в любви к нам через мир греха и несчастья, прославляя Бога в этом, через саму смерть к праведной славе, в которой Он теперь. Христос успокаивал своих учеников в по Иоан. 14, хотя не так, как под законом, но Он говорит в завершении: "Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу". Под законом псалмы могут успокоить нас в полезном страдании, под благодатью мы наслаждаемся ими, как любящий Христос, и с божественным пониманием.
Однако вернемся. Большим основанием, которое должно было быть заложено, чтобы вызвать сострадание, возможно, было то, что Христос не исчез, куда остаток Израиля {Именно в вопросе смерти встречаются страдания Христа во имя праведности, и то, что Он испытал, чтобы быть способным сочувствовать им, когда они страдают, при правлении Бога, с одной стороны, или искуплении - с другой, при этом последнее изображено во всесожжении и жертвоприношении за грех (ср. Евр. 9), а первое - в выражении и испытании в совершенстве хлебного приношения. Христос страдал до смерти. И Он также совершил искупление за грех. Некоторые из остатка могут страдать до смерти, как верные под испытаниями этого правления, но затем, как Христос, они получат лучшее воскресение. Конечно, искупление исключительно принадлежит ему}, потому что Он должен испытать полное наказание за вину и зло, или Он не мог справедливо и во славу Бога освободить их. Таким образом, Христос должен лично полностью пройти через печаль, как Он делал в духе, и кроме того совершить искупление за вину. Он прошел через это, сохранив дело искупления, близко к Богу; и Он имеет всю благодать и благоволение Бога к нему; все, что Он нашел, есть Бог для Него в печали, через искупление для тех, кто должен был прийти, чтобы быть в этом так, дабы, таким образом, они могли уразуметь все помыслы Бога по отношению к ним в благодати в том случае, чтобы использовать, когда окажутся в этом положении, даже в неведении. Если так говорить, то что же могут они, когда еще не осознали, что есть для них Бог в искуплении? Эти псалмы, говоря о каждой детали, - точное средство их действия в соответствии с главой 50 книги пророка Исаии, как это уже упоминалось. По правде говоря, многие христиане находятся в таком положении. Они цепляются за обетование, чувствуют свои грехи, успокоены надеждой, видят благость Бога, используют псалмы как подходящие им и не осмысливают ни искупления, ни мира.
Псалмы, собственно, относятся к Израилю {Я здесь использую Израиль в противоположность собранию и язычникам. Мы увидим, что Иуда отличается от Израиля, когда рассмотрим подробности}, а в Израиле - к богоугодному остатку. Это первый основной принцип, который само Слово устанавливает для нас, что, как мы видели, отмечено Павлом - что они говорят тем, кто под законом.
При изучении самих псалмов мы найдем элементы этого суждения, которые очень ясны и действенны. Псалмы различают (Пс. 72) и начинают отличать (Пс. 1) человека, который предан и богобоязнен в соответствии с законом, от остального народа. "Не так - нечестивые", и они "не устоят... в собрании праведных". Действительно, Исаия учит той же правде как догматично, так и сильно {Сравните Ис.48,22; 57,2}. Их характерной темой является истинно верующий остаток, праведные в Израиле (Пс. 15,3 и многие другие). Таким образом, удел и надежда Израиля представлены в них. В псалме 1 это определенно и четко показано. Но это - надежда остатка, участь которого с самого начала отличается наиболее заметным образом от участи грешников.
Очевидно (и это второй общий принцип, который я бы отметил), что это говорит Дух Христа, Дух пророчества. Это, так сказать, Дух Христа, интересующегося положением верного остатка Израиля. Этот Дух говорит о вещах, которые грядут, как о настоящих, как всегда водится у пророков. Но это не делается менее верным, так как это - дух пророчества, который говорит о будущем и который в этом отношении часто возобновляет свой собственный характер. Но если Дух Христа занимается остатком Израиля, то надлежит объявить страдания Христа, которые были полным подтверждением того интереса и без которых он был бы тщетным. И мы действительно находим наиболее трогательное выражение страданий Христа не исторически, а так, как Он ощущал тогда выраженные его собственными устами слова в момент, когда Он их переносил {Отсюда и близость чувств и особый интерес псалмов. Они - биение его сердца, история обстоятельств его жизни, воплощение жизни во взаимоотношениях с Богом и человеком, чье внешнее представление о Боге и, словом, все пути Бога в отношении его находятся в остальной части писания}. Так всегда говорит Дух {Сравните 1Петр.1,11} Христа, как бы сочувствуя в несчастье и горе его народа, либо его Духом в них, либо сам за них, как единственное средство в присутствии справедливого суда Бога, об избавлении возлюбленного, хотя и виновного народа.
Следовательно, мы видим прекрасное соответствие языка псалмов теме, которую я затрону дальше. В псалмах, которые повествуют собственно об искуплении, Христос один и, следовательно, его работа сохранена. В тех, которые говорят о страданиях, не искупающих вину по их природе, даже когда они доводят до смерти, можно найти места, применимые лично к Христу, потому что Он лично прошел через них, но в других частях тех же псалмов представлены также святые, потому что они разделили его страдания, и, следовательно, его личные страдания представлены нам, но его сочувствие также сохраняется.
Другой принцип, дающий третью большую характеристику псалмов, связан с этим. Грехи людей будут духовно препятствовать вере остатка в Бога в своем несчастье. Однако только Бог может спасти их, и на него они должны смотреть в простоте сердца.
Мы находим, что здесь выявляются обе эти детали: несчастья лежат пред Богом при поисках избавления, и проявляется честность, и в то же время исповедуются грехи. Христос, войдя в их печали, как мы видели, и искупив, может вести их, несмотря на их грехи и отношение их грехов к Богу. Они сначала на самом деле не знают, возможно, полного прощения, но они идут по благодати, ведомые Духом Христа (и как много душ находится в том же состоянии!) {Положение блудного сына до того, как он встретил своего Отца, - положение каждой души, где Бог, который есть свет и любовь, открылся во Христе; но дело искупления и принятие в нем неизвестны - там есть вера, а не мир} в выражениях, данных в этих самых псалмах, к Богу избавления, признавая также свои грехи. Они "возьмут с собой молитвенные слова и обратятся к Господу". Прощение также дано им. Когда Дух Христа живет в них (как принцип жизни), закрепляя намерение их сердца, то они могут, признавая свой грех, искренне защищать свою прямоту и верность Богу. Но мысль о милости повсюду предшествует мысли об истине как основе их надежды. В сущности, все это истинно для каждой обновленной души, которая еще не обрела свободы, свободы, полученной через известное искупление. Псалмы, хотя и есть определенная хвала в завершении Псалмов и в конце некоторых из них, никогда не являются выражением этой свободы: и даже, когда есть выражение этого, оно принадлежит земному избавлению или прощению.
В итоге псалмы - выражение Духа Христа либо в иудейском остатке (или в остатке всего Израиля), либо в его собственной личности, страдающей за них, по заветам Бога в отношении его избранного земного народа. И так как эти заветы должны быть исполнены более точно в последние дни, то это является выражением Духа Христа в этом остатке среди событий, которые произойдут в те дни, когда Бог опять начнет деяния в отношении своего земного народа. Духовные страдания, связанные с теми событиями, были более или менее испытаны в истории Христа на земле и в его жизни, или даже больше в его смерти. Он связан с интересами и судьбой этого остатка. В истории Христа, во время его крещения Иоанном, Он уже отождествлял себя с теми, кто образовывал этот остаток, не с нераскаявшимся множеством Израиля, а с первым движением Духа Бога в этих "дивных на земле", которые вели их к признанию Бога в устах Иоанна и к подчинению ему. Сейчас обетования, данные Израилю, будут осуществлены в этом остатке, чтобы, пока только для остатка, их любовь и надежды являлись и любовью и надеждами народа. На кресте Иисус оставался единственным настоящим преданным Богу в Израиле - личностное основание целого остатка, который должен быть избавлен, как и исполнитель той работы, на которой их избавление могло быть основано.
Есть некоторые дальнейшие наблюдения по теме, на которую я уже ссылался, которые, будучи в большинстве своем взятыми из своих псалмов, через свет, проливаемый на это евангелиями, могут помочь нам увидеть дух всей книги и понять смысл многих псалмов в подробностях. Я имею в виду страдания Христа. Мы видели в общем, что книга представляет нам остаток, его печали, надежды, избавление и связь Христа с ним во всем этом. Он вошел в их печали, будет их избавителем и осуществит искупление, которое закладывает основание их избавления как основание избавления любой живой души, - но Он умер за этот народ. Конечно, его собственное совершенство сияет в этом, но здесь мы должны искать его связь с Израилем и землей, хотя надо отметить личное возвеличивание до небес, откуда проистекает окончательное избавление. Однако мы не должны искать ни тайну собрания, которая в это время была сокрыта в Боге, ни Христа, рассматриваемого в его связи с собранием. Псалмы представляют самым изысканным образом все земные познания Христа и его народа, которые Дух Христа изобразит нам. Нам предстоит посмотреть в Новом Завете (Фил. например, или еще где-нибудь), чтобы найти тех божественных, кого Он искупил.
И вот Христос прошел через всякие духовные страдания, через которые может пройти человеческое сердце, был искушен во всем, как и мы, при этом в одиночестве. Ничто не может быть более плодотворным в этом месте (так как не надо слишком долго останавливаться на этом и полностью отделять от божественной стороны его характера или становиться бесполезным или вредным из-за настоящего плотского чувства), чем если занять сердце рассмотрением печалей блаженного Искупителя. Никогда не было подобного ему. Но псалмы изобразят нам их, и я воздерживаюсь от рассмотрения их здесь. В этих вступительных замечаниях я могу только кратко сослаться на принципы и положение, в котором Он страдал. Их, я думаю, три. Он страдал из-за человека за истину и любовь, за свидетельство, которое Он нес в том, что было благом, в чем Он и явил Бога. Он страдал от Бога за грех. Эти две отдельные черты страдания очень просты и ясны уму каждого верующего. Третье страдание предполагает больше внимания к писанию. О путях Сущего с Израилем сказано: "Во всякой скорби их Он не оставлял их, и Ангел лица Его спасал их". Это было (что же касается последней части, то еще будет) особенно исполнено во Христе, Сущий приходит как человек в средину Израиля. Но страдания Израиля, по крайней мере остатка иудейской части народа, принимают в конце особый характер. Они - под притеснением языческой власти, среди крайнего беззакония в Израиле, однако они характеризуются простотой сердца (действительно, это то, что делает их остатком), но они сознают это по той самой причине и страдают от последствий греха под правлением Бога, но во власти сатаны и смерти. Избавление, которое освобождает их от этого, еще не пришло, и тяжесть этого лежит на их настроении. Эту печаль Христос полностью разделил.
Во время всей своей жизни, даже до самой смерти, Он страдал из-за человека ради праведности (см. в связи с этим Пс. 10 и другие). Кроме этого, на кресте Он страдал за грех, испил чашу гнева за грех, чашу, которую дал испить ему его Отец. Но кроме этих двух страданий Он нес в своей душе в конце своей жизни (мы можем сказать - после пасхальной вечери) все несчастье и страдание, с которыми иудеи пройдут через правление Бога, - не презрение, а еще последствие греха. Несомненно, Он предвидел и чувствовал это, как в Иоан. 12 - грядущий крест; но сейчас Он разделил это. Что касается обсуждаемого вопроса, то это были, как Он говорил, час отступнического Израиля и власть тьмы. Но Он все взирал на своего Отца в смысле верности. Он еще не был оставлен Богом. Он мог еще взирать на человека, смотрящего с ним. Что же мог сделать взор, когда божественный гнев был на нем? Но отличительный характер этих страданий ясно виден, если мы, наученные Богом, оценим псалмы, которые говорят о них соответственно. Мы, следовательно, увидим, что, когда Он страдает от человека, то ищет, говоря о его Духе в и для Израиля, мести человеку. Часто также видно, что остальные страдают с ним. Когда Он страдает от Бога, то Он совершенно одинок, а последствия - несмешанные благословения и мир. Что касается страдания из-за человека, то мы можем иметь привилегию такого страдания, объединясь с его страданиями. В страдании от Бога под гневом Он сделал так, дабы мы никогда не имели последней капли, что бы ни было в той чаше; это было бы нашей вечной гибелью. В страданиях, которые Он претерпел на кресте, Он выпил чащу гнева приготовленную Богом для нас, приведя нас в славу из под власти сатаны, тьмы и смерти. (см. Евр. 2,10). Он страдал, чтобы сочувствовать иудеям в их несчастьях, в которые они попали из-за своей простоты, но, однако, в своих грехах. Каждая пробудившаяся душа под законом найдет утешение в этом. Все эти страдания являются составной частью псалмов в том, что касается Христа и Израиля. Но иудеи подошли к краю гибели и потере всех обетований (кроме высшей благодати), а остаток, как таковой, подвергся испытаниям и скорби из-за отвержения Мессии.
Необходимо помнить, что, хотя все три принципа страдания в основном отличаются, очень ясны и важны по-своему характеру, а в конце жизни Христа все сплелись и объединились в печалях его последних часов, кроме, в чем я не сомневаюсь, выхода из Гефсимании, давление силы сатаны на его дух прошло и завершилось, но на кресте Он страдал из-за человека за праведность, а от Бога - только за грех. Я убежден, что это последнее, что полностью лежит на его душе, было слишком глубоким, чтобы оставить возможным, чтобы другие или еще кто-нибудь почувствовали всю эту тяжесть.
Сделав эти общие заметки, которые казались мне необходимыми для понимания книги, мы сейчас исследуем с помощью Господа ее содержание, и пусть Он воистину ведет меня и моего читателя в этом! Если она изображает страдания Христа и его интерес к людям на земле, то нам следует исследовать ее почтительно, однако с детским доверием, и уповать, как мы действительно всегда должны, на его учение, чтобы нас можно было вести и учить в нашем исследовании. То, что говорит о том, что Он чувствовал, должно быть тронуто доверительной любовью, сообразуемой со святой почтительностью.
Общеизвестно, что Псалмы делятся на пять книг, первая из которых завершается псалмом 40, вторая - псалмом 71, третья - псалмом 88, четвертая - Псалмом 105 и пятая - псалмом 150. Каждая из этих книг выделяется, я не сомневаюсь, отдельной темой. Наше исследование псалмов, содержащихся в каждой, даст полнейшее понимание характера нескольких книг, но неплохо бы представить сейчас общее значение их содержания.
Тема первой книги - положение иудейского остатка до того, как он был вытеснен из Иерусалима, и, следовательно, положение самого Христа в связи с этим остатком. В первой части о личной истории Христа говорится больше, чем во всех остальных. Это легко понять, так как Он входил и выходил вместе с остатком, соединенным, однако, еще с Иерусалимом. Я использую здесь слово "иудейский" в отличие от Израиля или всего народа.
Во второй книге остаток рассматривается как изгнанный из Иерусалима (Христос, конечно, занимает свое место среди них и дает истинное место для надежды остатку в этом состоянии). Явление им Христа, однако, восстанавливает их, ввиду пророчества, до их положения в связи с Сущим, как народа пред Богом (Пс. 44; 45). Прежде изгнанные, они говорят о Боге (Элогим), нежели об Сущем, так как они потеряли завет благословения; но этим учатся узнавать его намного лучше. Я не сомневаюсь, что история жизни Христа предоставила ему возможность разделить практический личный смысл этого состояния народа, хотя, конечно, в общем менее исторично его место. В псалме 50 остаток признает вину народа (более точно, иудеев) в отвержении его {Я думаю, можно будет заметить, что первые две книги несколько отличаются от трех последних. Первые две больше говорят о присутствии лично Христа среди иудеев, последние три более национальны и историчны. И Пс. 71, последняя часть первых двух книг, завершается царствованием Соломона}.
В третьей книге мы читаем об избавлении и восстановлении Израиля, как народа, и о путях Бога к ним, как таковых (Иерусалим в конце - центр его благословения и правления). Ужасный результат того, что они были под законом, и то, что все милости сосредоточены во Христе, изображено в псалмах 87 и 88, завершающихся взыванием к исполнению последнего. Избирающая благодать в верховной власти за избавление, когда все было потеряно, представлена в псалме 86.
В четвертой книге говорится об Сущем, жилище Израиля во все времена. Израиль спасен приходом Сущего. Это может в своем основном содержании характеризоваться как явление миру единородного. Сущий всегда был жилищем израильтян, они ищут в нем избавления. Для этого вводятся Авраамово и тысячелетние имена Бога - Всемогущий и Всевышний. А где найти его? Мессия говорит: "Ищу их в Сущем, Боге Израиля". Воистину Он - там; следовательно, будет осуждение нечестивых, а праведные спасутся. Полная божественная натура Мессии, однажды отвергнутая, вводится, чтобы заложить основу для того, чтобы Он принял участие в благословениях последних дней, хотя однажды отвергнут. Он - неизменный живой Сущий, Творец. Затем идет благословение Израилю, создание, осуждение язычников, чтобы Израиль мог обладать обетованиями. Но это та же милость, которая так часто щадила их.
Последняя книга - более общая, что-то вроде научения обо всем, а в завершение - ликующая похвала.
Сказав о подробностях их восстановления через трудности и опасности, имени Бога для всей земли, нечестии антихристианского орудия врага, возвышении Мессии до десницы Сущего, доколе его враги не станут подножием ног его, а земной народ - желанным в день его власти, - мы имеем повторение путей Бога, пояснение всему состоянию Израиля, того, через что они прошли, и принципы, на которых они стоят пред Богом; а закон этот начертан в их сердцах.
Затем - завершающая похвала.
Как покажет этот быстрый набросок (а подробности, за которые я сейчас примусь, покажут еще более ясно), в псалмах много больше порядка, чем обычно предполагается теми, кто рассматривает каждый из них отдельной одой, которая служит выражением личного благочестия. Они не связаны, это верно, в одно продолжительное рассуждение или рассказ, как могут быть связаны другие части писания; но они четко и упорядоченно представляют отдельные части той же темы; то есть, как мы видим, положение остатка иудеев, или Израиля, в последний день, их чувства, связь Мессии с ними. Эти темы рассматриваются самым тщательным образом. Дух Бога, который, управляя всем сущим, вдохновляя содержание всего писания, запечатлел определенные следы своей руки на этой особой части его. А кто собирал эти божественные песни, работу различных авторов, написанные в различные эпохи, - я не решусь сказать. Это учение богословов можно обсуждать; но результат не может, я думаю, оставить сомнения в уме любого, кто понимает смысл их, что касается того, чья сила работала в нем.
Я уже в общем отметил тему каждой из пяти книг. Отличие темы, которое я нашел в них, заставило меня разделить все Псалмы так до того, как мое внимание было привлечено к хорошо известному факту такого же разделения в еврейской Библии. Но этот принцип порядка выполняется также в подробностях каждой книги. Этот порядок первой книги и содержание псалмов, которые составляют ее, сейчас должны занять нас. Она, возможно, является полной в общем и характерном виде, каким она изображает темы, о которых говорится в псалмах, и поэтому самой интересной. Остальные, естественно, говорят о подробностях, которые воплощают данную идею.
Надо заметить, что следующий принцип проходит через нее, и более или менее, когда проходит через другие: некая великая истина или историческая особенность выдвигается в том, что касается Христа или остатка, или обоих, а затем следует ряд псалмов, выражающих чувства остатка в связи с той истиной или особенностью.
Первая книга в целом может быть разделена на отдельные части. Первые восемь псалмов образуют общее, вступительное единство по отношению ко всему собранию псалмов. Эта серия может быть поделена на первые два псалма, которые более частным образом закладывают основу всего, что выражено или чему учат псалмы 3-7 и, наконец, псалом 8. Вскоре я коснусь характера этих псалмов. Сейчас же продолжим разговор о структуре книги. Псалом 9 образует основу псалмов, которые заканчиваются псалмом 14. Они дают не основные принципы, которые лежат в основе всей истории Израиля в последние дни, а историческое положение остатка в последний день. Псалмы 10-14 раскрывают различные мысли и чувства, которые порождают то положение и обстоятельства, в коих находится благочестивый остаток. Псалмы 15-23 представляют нам Мессию, внешне входящего в обстоятельства благочестивого остатка, свидетельства Бога, страдания Мессии и последнее проявление его славы, когда Он признан Сущим по его возвращении. Об остатке в этой серии находим в псалмах 16; 19 и 22, но основной темой, которая затрагивается в них, за исключением псалма 18, где дается свидетельство создания и закона, является Мессия. Псалмы 24-38 представляют нам различные чувства при этих обстоятельствах. Вся книга завершается и полна истинным началом вмешательства Мессии в советах и замыслах Бога, местом, которое Он занимал в унижении, благословением, которое принадлежало тому, кто мог с божественным умом различать и войти в его скромное положение и положение праведного остатка, который был связан с ним (ибо это было действительно так, как изображают Псалмы).
Исключительно важно, что, с одной стороны, некоторые псалмы представляют нам Мессию; но также важно и то, что духовные черты, которые создают красоту и величественность его характера в очах Бога, и привлекательный объект, который Бог желает благословить, тоже будут представлены нам так, что, с одной стороны, мы можем радоваться им, а с другой - пред нашим взором может предстать прочная духовная связь между Христом и остатком. Эта связь духовного характера и ее явления в Христе очень четко представлены нам в самом начале нагорной проповеди. Там благословение произносится тем, кто проявляет определенные духовные черты и качества. Это характеризует остаток; однако, если в них тщательно всмотреться, они окажутся духовным описанием самого Христа. Следовательно, мы находим его и остаток такими смешанными вместе во многих псалмах, в то время как некоторые, как я сказал, отчетливо представляют огромную основу для благословения в нем самом. Мы можем также почувствовать это различие отношений Христа с остатком Израиля и отношений собрания с ним. Отношения собрания начинаются тогда, когда осуществлено искупление, а Христос уже превознесен Духом, посланным на небеса, святые соединены там со Христом; а их знания как христиан проистекают из их положения как связанных со Христом вследствие осуществленного искупления, а затем в конфликте с миром.
До знания об искуплении и по той самой причине святые могут сейчас пройти через познания, аналогичные, а в принципе и такие же, что и познания Псалмов, и найти затем огромное утешение от них; но их собственное место как христиан - в союзе со Христом {Следовательно, в Рим. мы также находим познания, потому что душа проведена через процесс, который приводит ее к свободе; в то время как в Еф. мы не находим познаний, потому что человек вначале виден мертвым в грехах, а затем присоединен ко Христу, возвышенному до десницы Бога. Фил. изображает нам почти исключительно христианский опыт}. Отношения Господа с остатком отличаются. Они проходят через свои испытания до познания искупления или его применения в силе к ним. Их познания - не плод союза {Союз принадлежит только положению собрания и через крещение Святым Духом. Мы все крещены одним Духом в одном теле. Тот, кто присоединен к Господу, есть один Дух. Союз в писании просто не относится к жизни (ср. Иоан. 14,20)} со Христом. Христос шел по тому же пути в благодати к ним не потому, что они были соединены с ним, ибо Он был один, но Он страдал в их страдании и притеснении миром. Смерть была пред ним, когда плоды карающего правления Бога были на них, проявляющиеся в положении, в котором тогда находился Израиль. Он явился в благодати, как мы видели. Страдая под нечестивым Израилем и притесняя язычников, как это будет с остатком в тот день, Он, следовательно, своим Духом пророчески связывает себя с ними во всех их печалях и подает голос своим Духом им на их пути к откровению искупления.
Все это делает тон и смысл Псалмов очень ясным. "Отче! прости им, ибо не знают, что делают", - сказано на кресте, когда работа по искуплению, плод благодати, продолжалась. Осуждение Израиля тогда было приостановлено, а Святой Дух благословенно принял этот призыв из уст Петра в Д. Ап. 3,17, где возвращение Иисуса к ним (как детям пророков и людям, в которых должно было быть благословение народов) было предложено при их покаянии. Эта благодать тогда не имела результата, но в последующие дни весь плод того креста и того призыва на земле будет благом, когда они покаются и воззрят на того, которого пронзили. Однако это требование (равно как и его конечное исполнение) было основано на работе по искуплению, осуществленной одним Богом, что покоилось на благодати и принесет благодать, и не в связи с его страданиями от людей, которые приносят суд людям, его неприятелям.
Псалмы постоянно являют нам это последствие нечестия людей против Христа и такое желание остатка, что оно, может быть, наступило. Такого желания, выраженного Христом, никогда не найти в евангелиях. Он пророчит несчастья другим, дабы мешать тому, что входило; но это есть любовь к их душам. Нет призыва к суду. В Псалмах, с другой стороны, нет таких слов, как "Отче, прости им", хотя плод благодати, после его собственного избавления от рога единорога, раскрывается самым поразительным образом. Евангелие было хорошим известием об испытании мира и Израиля в любви Сыном Бога. Воплощением было вступление одного Христа на этот путь любви ко всем. Бог был во Христе, примиряя мир с ним самим. Ничего еще не было, ничто еще не могло быть тогда раскрыто. А было то, чем Он был лично в мире. Но остаток народа Бога должен пройти через эти печали. Единственно возможным способом их избавления было уничтожение их неприятелей. Мы уйдем от наших печалей, чтобы встретить Господа в воздухе; нам не надо желать уничтожения наших врагов для нашего избавления: мы имеем дело в евангелии с благодатью, с божественным Христом, что проходит через печали, и со славой.
Остаток Израиля, следовательно, призывает к исполнению суда над своими врагами. Они имеют дело не с той божественной, высшей, изобильной благодатью, которая дает нам место рядом с Христом, очищение от мира (не от этого, как Он не был от этого, кого возлюбили до того, как мир был основан), а с правлением этого мира. Будучи, несомненно, объектами самой благодати (и явной благодати, потому что отвергли обетования в Христе, явленные им в истине Бога, и были заключены в неверие, так что они могли быть объектами милости), все же они являются народом, в котором сосредотачивается правление этого мира и в отношении которого оно проявляется. Следовательно, они ожидают суда и явления праведного исполнения такого правления, уничтожения притеснителя и нечестивых. Следовательно, Христос (который разделил и разделит в духе их печали, но был уничтожен сам вместо того, чтобы увидеть уничтоженными своих врагов, выполняя лучшую и более славную работу) просил не за мир, а за тех, кто принадлежит ему, чтобы они могли быть с ним, где Он. Иоан. 17 подчеркивает формальную противоположность двух систем. Он не вызовет огонь с небес - не исполнит справедливый суд. На самом деле, в нагорной проповеди подразумевается то, что Он был на одном пути с Израилем (как в Иоан. - то что мир не знал его). Однако христианский путь - это благо: поступать, страдать и принимать все терпеливо, как Он.
Следовательно, проходя через страдания, Он мог быть только пророчески связан с желаниями и стремлениями после суда, которые займут свое справедливое место, когда придет время публичного божественного правления этим миром и время суда. Следовательно, в псалме 2 есть место, где мы находим его. Все псалмы построены на представлении об этом. Таким образом, остаток в страдании, взывая к суду, возвращается к нему, который, хотя никогда не искал суда для себя, все же страдал и будет искать суда для них и исполнит его - будучи самим средоточием той средины земного божественного правления. Он виден пророческим Духом при тех же обстоятельствах, и слышна мольба о суде. Однако увидим, что, как мы уже отметили, остаток, другие люди, что бы ни было, отмечены помимо самого Господа.
В принципе, любой страдающий иудей мог так сказать; только, так как Христос страдал превыше всех, выражения, использованные в псалмах, где встречаются требования о мести, иногда возвышаются до обстоятельств, которые были буквально истинны в нем, в его печали на земле. Но отправной точкой для чувства всего, о чем говорилось, является любой благочестивый иудей в последние дни. Это разделил Христос. Собственное или исключительное личное применение к нему истинно, лишь когда оно доказано обстоятельствами и выражениями отрывка. Духовной отправной точкой всегда является остаток и его положение. Он просто связан с ними в уме пророческого Духа; хотя, что касается фактов, Он разделил более глубокую печаль, нежели все они. Следовательно, огромная прежде всего важность заключается в том, чтобы увидеть положение и необходимые мысли остатка в Псалмах.
Христос просто связан с ними и их положением в благодати; хотя Он должен быть средоточием, превосходящим других, где бы Он ни был. В противном случае нет возможности понять Псалмы вообще. Все объяснение является лживыми, когда не рассматривается этот принцип или истина как его отправная точка. Когда мы встречаем пророческий и правительственный порядок, даже в Новом Завете, мы сразу же находим те же требования о мести. Это - суд, но не благодать. Души под жертвенником в Откровении желают, чтобы за их кровь была месть, а святых апостолов и пророков призывают радоваться разрушению Вавилона.
Далее, важный принцип должен быть заложен так, чтобы при этом в каждом псалме, где благочестивый остаток может иметь место, то есть где личность Христа не является непосредственной темой (мы видели, что есть некоторые псалмы, как 2; 101 и другие, которые говорят лично о Христе), все не должно относиться к Христу, и, главным образом, сам псалом в целом, но относится к положению остатка и говорит об этом, а принцип деяний Бога с ними через Христа часто дается как великий пример печали страдающих благочестивых. И, следовательно, в обстоятельствах, к которым он относится, он может возвыситься настолько, чтобы буквально изобразить такие, через которые прошел Христос, чтобы показать то, как Христос вошел в их обстоятельства. Это последнее, очевидно, есть самая главная часть псалма. Но это не меняет принцип. Могут быть псалмы, где люди остатка вводятся косвенно, как объекты благословения, но отдельная часть может быть явно применима ко Христу, который только обеспечивает этот результат.
У псалма 21 имеется отдельный и особый характер, потому что там Христос, говоря о страданиях, общих по своей природе, но не по степени в отношении его и остатка, проходит туда, где Он был совершенно один. Действительно, изображение их в противоположности - сама тема псалма. Благочестивые были, а остаток будет в страдании. Но благочестивые избавлены, когда взывают, так же будет и с остатком; но с Христом, совершенным в полнейшей печали, так не было. Так что Христос действительно здесь один; хотя для того, чтобы показать противоположность этого страдания другим, в которых святые могли быть и были, упоминается это последнее содержание страдания. Уже упомянутая особенность (что в псалмах, выражающих страдание благочестивого человека от людей, всегда есть взывание к мести со стороны говорящего, и так в жизни Христа - как это дается в евангелиях; то есть в соответствии с истиной, лично входя в мир и являясь свидетелем в мире, Он никогда не делает так, а напротив, на кресте и в своей жизни запрещает это, упрекая учеников в незнании действий духа) явно имеет самое важное влияние на наше осуждение, насколько и как мы находим живого исторического Христа в Псалмах в качестве прямого объекта.
Теперь обратимся к подробностям.
Внимательный читатель заметит, что в порядке псалмов первой книги, о которой я говорил, принцип, на который я ссылался, представлен полностью: то есть вначале идут обычные псалмы с каким-нибудь важным принципом или особенностью, а затем - серия, выражающая чувства и мысли остатка, порожденные ими. Таким образом, за псалмами 1;2 следуют псалмы 3-7, которые изображают положение вещей, как прочувствованное псалмопевцем, и которые связаны с псалмами 1;2, при этом Христос отвергнут (завершающий результат в Пс.8); {Пс. 8, являясь великим результатом, есть могущественное изменение в положении Христа в соответствии с заветами Бога, которое образует основу всего, что следует. На него ссылаются в Иоан. 1 в противоположность тому, что говорит Нафанаил, что относится к пс. 2. Это есть в Лук. 9 и параллельных отрывках, цитируется в Еф. 1, в 1 Кор. 15 и раскрывается в Евр. 2. Также в завершении Иоан. мы замечаем три черты, на которых основываются эти псалмы. Бог отстаивает в свидетельстве своего отвергнутого Сына. Он воскресает Лазаря, и Сын Бога восславляется таким образом. Он въезжает в Иерусалим как царь Израиля. Затем подходят греки, и Он говорит: "Пришел час прославиться Сыну Человеческому"; но таким образом, чтобы занять это место в намерениях Бога, поэтому Он должен страдать и умереть. В гл. 13, следовательно, Он готовится занять свое небесное место. Псалмы 1,2, фактически являются предисловием ко всей книге, ибо его слава как Сына человека, хотя о ней пророчествуется здесь, когда Он познал ее, является другой частью славы Бога. Однако Он признан как таковой, так как Он всегда называл себя так здесь на земле} псалом 9 затем изображает положение дел в последние дни. Псалмы 10-14 - различные чувства остатка, связанные с ними. Далее нам представлены псалмы 15-23, Христос и все свидетельство Бога, и Христос на кресте, или искупление, чувства же, как результат этого, обрисованы в псалмах 24-38. Грехи впервые даны в псалме 24. Об испытании и избавлении говорилось и прежде; но грехи не могли быть признаны, кроме как с точки зрения и построения на основе искупления, когда Бог действительно учил народ. Так исторически на самом деле происходит с Израилем в последние дни; хотя об этом не говорится здесь.
Я сейчас подробно рассмотрю то, что Господь может милостиво предоставить мне о псалмах первой книги. Я уже сказал, что первые два псалма закладывают основу всего собрания псалмов. Они показывают духовный характер, положение остатка и заветы Бога, что касается Христа - царя в Сионе; закон и Христа, две великих основы деяний Бога с Израилем. Псалом 1 - это описание благочестивого остатка и благословения, которое сопровождает их благочестие в соответствии с правлением Бога. Это благословение, кроме как в сердечном утешении и мирной полноте честного ума, никогда не было осуществлено; но оно дано тем же образом, как участь смиренных, когда Христос представляет царство (Матф. 5). Они унаследуют землю; но царство еще не установлено во власти {Но они рассматриваются как в последние дни, когда суд близко}. (Это тема псалма 2.) Следовательно, Господь в евангелии по Матфею говорит о страдании ради праведности. Царство небес - участь тех, кто поступает так; и если страдание - ради его имени, то тогда является само небо, а награда им велика {1Петр. дает то же различие, главы 3,14; 4,14}.
Во второй книге остаток рассматривается вне Иерусалима, город же предан нечестивости. Это проходит через всю книгу. Связь иудеев с Сущим, согласно завету, утеряна, но на Бога они уповают. Когда является Мессия, все меняется. Мы видим далее вознесение Христа на небеса, как средство их избавления, и его отвержение и печаль здесь, внизу. Это завершается тысячелетним царствованием Мессии в мире в образе Соломона. Дух благочестивого человека испытан этими обстоятельствами. И, так как оставлена всякая надежда отыскать в людях благое, души верующих остатка еще более уповают на самого Сущего и еще сильнее расположены к нему. И именно этим открывается настоящая книга.
В третьей книге мы попадаем в больший мир, нежели только положение остатка иудеев в последние дни, будь то в Иерусалиме или в изгнании; и, следовательно, мы находим много меньше личных обстоятельств, чувств и связей Господа, который в свой день ходил среди них. В поле зрения находятся общие интересы Израиля, и, таким образом, сказано о его истории. Перед нами предстает положение всего народа, однако выделяется верный остаток. Заметьте здесь, что, за исключением одного, мы не найдем в этой книге псалмов Давида. Асаф, сыновья Кореевы, Еман являются претендующими на авторство; и я не вижу причины, чтобы это отвергать. Мы наблюдаем положение Израиля в последние дни; только здесь говорится об общих особенностях применительно ко всему народу, а не об отдельных подробностях иудейского остатка, сказано также и о Христе, занимающим место среди них. Мы читаем и о других народах, помимо Израиля; имеется больше ссылок на их прошлую историю и деяния Бога с ними.
Четвертая книга не так четко отделена от третьей, как предыдущие три книги друг от друга, и особенно третья от первых двух, ибо третья, пророчески объявляя благословение, описывает положение ожидания божественного вмешательства, чтобы полностью было привнесено благословение. В первой книге рассматривались великие принципы положения иудейского остатка в связи с историей Христа; во второй он рассматривается вне Иерусалима; третья - обращается к положению Израиля как народа, восстановленного в своей земле, но еще не в полном благословении Сущего; четвертая, как я сказал, завершает все явлением Мессии. Это связывает народ и Христа, равно как народ и Сущего. Таким образом, книга повествует о связи народа, ожидающего его возвращения и благословения их с Сущим, так что его милость будет на них. Второй псалом книги показывает связь Христа с народом, как человека в этом мире; третий псалом (91) преподносит в пророческом прославлении великий итог полного установления, чего желают в псалмах 92-99; затем даются некоторые очень интересные подробности о Христе (Пс. 100,101); в то время как об общем итоге, изображающем пути Сущего, говорится в хвалениях псалмов 102,103, что касается Израиля и земли; о деяниях Сущего сначала и путях Израиля с ним читаем в псалмах 104,105, завершающих книгу.
В псалме 1, однако, мы имеем просто благочестивый остаток на земле. Я говорю "остаток", так как о теме псалма говорится как о характеризуемой личной верностью. Неверующие, грешники и развратители - вокруг него. Закон - его восторг. Он - благочестивый иудей, держащийся в стороне он неверующих, благословен и процветает. Таков принцип псалма. Но чтобы сделать его благим, должен прийти земной суд. Там неверующие не устоят, не устоят грешники в собрании праведных - свободных от притеснения тех, кто не попечительствовал о Боге. Псалом являет нам общий характер благочестивого человека и результат при судебном правлении Бога.
Затем вводится другой элемент. Сущий знает путь праведных - путь неверующего разрушится. Это суд, с одной стороны, и духовное согласие перед тем, как придет суд, с другой, что связано с отношением завета Сущего с Израилем. Мы увидели, что Христос был на земле этим благочестивым человеком и занял свое место среди верного остатка, этих дивных на земле, - был совершенным в том месте. Таким образом, этот псалом вводит его; но об этом прямо еще не говорится. Его темой является характер благочестивых и результат правления Бога, Сущего среди его народа. Это еще не страдание из-за того. Это то обстоятельство, которое выйдет в свое время. Это - характер благочестивого человека в присутствии нечестивых и результат, измеряемый постоянными принципами правления Бога. Сущего знает праведных - остальные, несомненно, погибнут. Псалом 1 - это духовный характер остатка, их положение среди неверующих и общее правление Бога, связь Сущего и праведных.
Кроме того, заметьте, что псалом помещает обоих в непосредственную близость с судом, которым нечестивых сметут, как прах, а праведные образуют собрание; то есть это определенно относится к остатку в последние дни. Принципы этого псалма, характер лиц, о которых говорится в нем, и их положение достаточно ясны и важны как закладывающие великую часть основы всей сверхструктуры Псалмов - правление Бога и испытания остатка, что, кажется, отрицает правление, о котором здесь говорится, что только должно быть благим при суде, когда завершится тайна Бога. Мы находимся на основе места Израиля и правления Бога по закону, и праведные отделяются от нечестивых, а благословение не есть участь всего Израиля как целого, но праведных, которые образуют собрание, когда свершается суд. Благословение лежит на праведных, но это будет такой народ, когда неверующих разметут, как прах. Это истина конца пророчества Исаии. (См. гл. 48,22; 57,20; 65; 66.) Только в последнем отрывке суд доходит также и до народов.
Благочестивый остаток народа, радующийся закону, и суд Бога, имеющий своим результатом собрание праведных в соответствии с истинным образом Сущего, при этом нечестивые изгнаны, - таковы первые истины, представленные нам, а духовное правление Бога на земле сотворило благо через суд над Израилем {Более явно в иудеях. Остаток иудеев спасен и проходит через несчастье, когда две трети истреблены на земле (Зах. 13). Суд над десятью племенами - вне земли, а восставшие не входят туда (Иез. 20). Израиль - общее выражение обетования, данного народу}. Следовательно, последующие дни представлены четко.
Следующая важная часть положения Израиля и правления Бога есть Мессия - намерения Бога, касающиеся его помазанника. Здесь они вводятся и образуют основную тему псалма; и опять мы находим себя в последние дни, когда права Христа будут использованы во благо, но против царей земли и всех угнетателей. Израиль здесь опять является средоточием и сферой осуществления этих намерений Бога. Помазанник должен быть царем в Сионе. Неприятели являются большими неприятелями из народов, а зло достигает, увы, глав Израиля, которые, как мы найдем - "умрут, как человеки, и падут, как всякий из князей" - "недобрый народ" (Пс. 42), как и сам Петр учил нас применяя этот псалом.
Я сказал, что намерения Бога, что касается Мессии, являются здесь введенным для нас началом путей Бога, о которых говорится в Псалмах. Но псалом открывается восстанием народов, чтобы уничтожить его власть и Сущего, который устанавливает это, а отступники - иудеи, как мы видели, участвуют в этом великом восстании, увы, против Бога. Народы мятутся, люди замышляют тщетное, цари земли и правители вместе нарушали бы связи Сущего и его помазанника. Но это восстание приносит только гнев и недовольство, против чего все сопротивление будет тщетным. Тот, кто пребывает на небесах посмеется, Адонай {Господь, а не слово "Господь", которое обычно представляет Сущего в английском варианте; то, что придает Господу относительное официальное имя} насмехается над ними; Сущий, несмотря на все, помазал своего царя над его святой горой Сион. Таков, несомненно, план Бога - делать благо своей властью. Самонадеянность человека в сопротивлении только приносит его гибель.
Но затем говорится еще больше. Этот царь, кто Он? Сущий сказал ему: "Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя". Это тот, кто - рожденный, можно сказать "сегодня", то есть рожденный вовремя - признается Сыном Сущего. Здесь дана не благословенная и самая драгоценная истина вечной сыновьей связи с Отцом, хотя она не должна быть разорвана с ней, как будто она могла без нее, а тот, кто - помазанник и то святое, рожденное в этот мир своим рождением с именем Сына Бога, - признается таковым Сущим. Следовательно, Павел говорит нам, что это вознесение (не вознесение снова) есть исполнение обетований, данных отцам, цитируя в подтверждение псалом. Он приводит другой отрывок для его воскресения и негреховности. Таким образом, Христос, рожденный на земле, Сущим признается Сыном Бога.
Многое вытекает из этого имени. Он должен только просить у Сущего, а народы даны ему в его наследие и концы земли - в его владение. Он будет управлять ими железным жезлом и сокрушит их, как сосуд горшечника, - сокрушит непреодолимой силой, правя судом над всем, что бессильно и нечестиво восстает против его престола. Но это свершение суда еще не закончено. Псалом сам призывает царей к покорности и смиренному признанию Сына, чтобы они не погибли, если его гнев немного возбудится. Ему самому надо верить, а кто может претендовать на это, кроме Сущего?
Этот вызов царям земли основан, заметьте, на установлении имени Христа для царского суда и власти на земле. Но помазан ли Христос царем на Сионе? Он был изгнан из него и распят на кресте для лучшего благословения и более высокой славы, чем Он даже имел с Отцом до того, как был создан мир, однако изгнан из Сиона, которому Он явил себя царем. Что касается народов и земного наследия, то Он еще не просил об этом; когда Он попросит, во время Отца, то Он, несомненно, даст это, а Его недоброжелатели будут его подножием. Он говорит (Иоан. 17), что просил не об этом, а о тех, данных ему из этого. Цари земли царствуют, многие терпят его имя, восставая еще, когда Он возьмет Себе Свою великую силу, а народы будут раздражены, и придет его гнев. Железный жезл еще не коснулся их - сосуд горшечника, разбитый, не является сейчас их образом. Господь еще не пробужден, чтобы презирать это. Они царствуют властью Бога. Но на Сионе еще нет царя. Христос отвергнут. Между тем, мы знаем, что Он - Адонай на небесах.
У нас есть теперь великие начала истории последних дней, когда иудейский остаток ожидает суда, а нечестивые еще там, народы мятутся против Сущего и его помазанника, а тот, кто пребывает на небесах, смеется над их тщетным недовольством, Сущий воцаряет Христа на Сионе, более того, по его просьбе дает все народы в его наследство (подчинение всех будет исполнено силой, непререкаемым судом). Здесь нет печали даже в том, что касается остатка в псалме 1; а есть советы, и повеления Бога, и такая сила, что ей никто не может противостоять. В определенном смысле цари земли поднялись, а правители вняли советам, и - что касается земной власти - преуспели. Христос был отвергнут и не сопротивлялся.
Где тогда рассматривается остаток на иудейском фоне истории этого мира? Какое место занимает он? Великие принципы, на которых они стоят, раскрываются в псалмах 3-7. Теперь легко увидеть, как первые два псалма образуют основу всей книги, хотя большая часть ее содержания заключает в себе последствия невыполнения их вовремя, к чему и относится это содержание. Действительно, в этом структура книги напоминает структуру великого множества псалмов: основное высказывание, утверждаемое в первом или нескольких первых стихах, а затем - обстоятельства, часто совершенно противоположные, через которые проходит святой, чтобы добраться до того, что выражено в начале псалма. Пять последующих псалмов раскрывают нам в общем и целом положение остатка, мысли и чувства, сотворяемые Духом Христа в нем при обстоятельствах, вытекающих в Израиле из его личного отвержения. На условия, в которых они находятся, нет ссылок до псалма 9. Следовательно, эти псалмы изображают работу Духа Христа в них в соответствующих плодах, чтобы изобразить положение благочестивого остатка, святого семени в Иуде, когда все разрушено. Нам явлены принципы их состояния, начала чувства, раскрытого в нем. И нет сильного выражения, которое проистекает при давлении обстоятельств; но изображается каждая духовная фаза, различные чувства, которые должны производиться Духом Христа в отношениях с Богом.
В начале, псалом 3 изображается состояние в сопоставлении с псалмом 2, поддержка и уверенность веры в этом. Неприятелей у благочестивого человека становится больше, высокомерных и торжествующих над ним, не имеющим помощи от Бога; но Сущий - его щит. Он принимает мир и через веру видит, что его враги поражены, а их сила уничтожена. Спасение принадлежит Сущему, а его благословение находится на его народе. Здесь опять заметьте, что мы находим последние дни; а благочестивый человек, хотя и окружен своими врагами, почивает мирно и пророчески видит их уничтожение и благословение Израиля. Это выражает веру в Бога среди врагов, и без поддержки. Христос, несомненно, полностью разделил это; но место псалма - в последних днях, после доказательства неисполнения псалма 2, при первом его появлении как Мессии.
Псалом 4 в этом отношении отличается от псалма 3, в котором мы имели другие примеры, что не простая вера, а призывы к праведности против сынов человеческих обращают всю славу, принадлежащую народу Сущего и особенно их царю, в стыд; но Сущий выбрал благочестивого. Свет лица Сущего является его источником. В псалмах 3,5 и 4,2 упоминается испытанная милость Сущего.
В псалме 5 представлен вопль благочестивого, взывающего к Богу, вынуждая его, обязательно отвечающего благочестивому, услышать его и осудить нечестивых. Если благочестивые любят благочестие, то и Сущий, несомненно, любит их; если благочестивые ненавидят злобность, то и Он, несомненно, ненавидит. Это соответствует "Отче Праведному" Господа в Иоан. 17; только там ответом было небо; здесь же земля есть необходимое следствие различия положения Христа на земле и положения остатка.
В псалме 6 остаток имеет иную основу. Они притесняются, их души раздражены, крайность горя давит на их дух, а их нечистая совесть дает повод для страха, что Сущий разгневается, и они смотрят, чтобы Сущий не упрекал их в гневе и не наказал в недовольстве, что они как народ заслужили, но против которого возражает спасенное сердце. Но они смотрят, чтобы спастись милостью, и спастись от смерти, и призывают нечестивых удалиться, потому что Сущий услышал их.
Псалом 7 обращается к Сущему по причине праведного и более чем праведного деяния благочестивых с их противниками, что Сущий может восстать и пробудиться на суд, который Он заповедал, и что, таким образом, произойдет избавление остатка через суд, сонм людей станет вокруг него. Он осудит народы, четко привнося, таким образом, будущий суд. Здесь высказывается и другое. Сущий осуждает нечестивого. Если человек не обратится, а останется нечестивым, то его гнев последует за ним.
Во всем этом мы имеем Дух Христа, так как он связывает себя с иудейским остатком, а в определенных отношениях сам Христос взывает к рассудку; то есть, проходя через обстоятельства, которые позволили ему понять их истинно (так как мы видели, что действие лично на его душу никогда не было тем, чем это было в остатке). И представлена не его история, а его сочувствие им. Два принципа связывают Христа на земле и остаток в последние дни: Он берет их в благодати на свое место на земле {Смотрите Матф.17,24-27 о происходившем уже на земле. Это может показаться отчасти предвидением: однако Он открыл им имя Отца}, и Он входит в их же. Что касается природы и принципов их жизни, то праведные имеют чувства Духа Христа, что будет работать в их положении. Их обращения являются выражением этого. И Бог допускает их требования (хотя у них неясное представление в отношении этого), предоставляя в Псалмах выражения для них. Это - необходимость, а также и желание, какое жизнь, что в них, узаконивает для его сердца, которое принимает во внимание основание, заложенное Христом для благословения, делающего его праведным в терпении, хотя праведность, что касается иудеев, еще не проявлена. Их знание того, что есть Сущий, что касается прямоты и притеснения, - чем Он всегда был, - заставляет их искать избавления, которое кажется невозможным {Лев. 9,22-24 поразительно показывает это. Принятие жертвы Богом не произошло до тех пор, пока Моисей и Аарон не вышли после вхождения (ст. 24) - при этом Христос как священник и царь. Затем люди преклоняются, но Аарон уже благословил жертвы. Мы знаем через вышедший Святой Дух, что жертва была принята, хотя священник находится еще за завесой. Из этого следует ценность божественной праведности}.
Другое слово надо отметить здесь - "доколе?" Оно выражает ожидание веры. Бог не может отвергнуть свой народ навсегда: доколе Он будет общаться с ними, как если бы Он это делал и не замечал притеснения? Следовательно, в одном месте Он говорит, что никто не знает, доколе. В целом эти псалмы являют общее описание положения остатка иудеев пред Богом в последний день и принципов, на которых покоятся их души как благочестивые, - пока не сильно излияние их чувств при испытании обстоятельствами. Уклоняется ли Христос от всех их? Конечно нет, иначе бы не было Псалмов. Христос, вошедший с сочувствием в их состояние, создает веру из сердец через свой Дух и наилучшим образом находится в их низком положении. Они не выражают {Я не хочу сказать этим, что ни один из псалмов не делает так. Мы это знаем, как особенно показывает псалом 21; равно как и то, что нет ни одного предложения в псалмах, которое не полностью говорит о нем и выражают чувства, что у него были. В ходе этих пояснений я уже ссылался на некоторые и отмечал принцип их применения, но здесь я говорю о тех псалмах, которые рассматриваю (Пс. 3-7)} его личные чувства, когда Он на земле, хотя Он их узнал через свои собственные печали в подобных обстоятельствах - благословенная истина! - чтобы иметь слово в пору, которая для него утомительна.
Сейчас мы подошли к псалму 8, который завершает это раскрытие состояния остатка и планов Бога о том, что касается отвергнутого помазанника Сущего. Вот что говорится еще устами спасенного остатка: "Господи, Боже наш!" Тщетно народы поднялись против него! "Как величественно имя Твое по всей земле! Слава Твоя простирается превыше небес!" Сейчас это не царь на Сионе - хотя, несомненно, это будет так, но слава простирается превыше небес. И сейчас благословляется не просто народ великого царя; но, где бы ни жили сыны человеческие, имя Сущего, Господа Израиля, велико. Таково ли оно, когда помещается Христос на своей святой горе Сион? Нет, оно - в помещении сына человека не просто над сынами человеческими, но над всем, что создала его рука во всех местах его владычества. Он помещается над всеми творениями его руки; ничто не исключается. И только тот, кто поместил все это под ним, исключается.
Кто же этот Сын человека? Это тот, кто не много унижен пред ангелами, увенчанный теперь славой и честью, поставленный (что, как показывает нам к Евр. глава 2, еще не осуществлено) над всеми делами рук Бога {Ничтожность человека в сравнении с созданием на небе дает повод для открытия планов Бога о человеке}. Он не мог быть отвергнут как Христос (даже если то имя было благим тому, который смеется с небес над бессильной яростью земных царей), не имея еще более славного места, предназначенного ему в советах Бога - существо, увенчанное славой на небесах и распростертое над всем. Сын Бога и (Сын Давида) царь на Сионе - его имя на земле {Сравните Иоан. 1,49-51}.
Но его первое отвержение в этом образе помещает его в такую большую славу, которую Он также преданно приобрел, - которая принадлежала через божественное даяние сыну человека. Следовательно, в евангелиях мы видим Господа, требующего, чтобы его ученики не говорили больше, что Он - Христос (ибо сейчас Он был фактически отвергнут Израилем), потому что Сын человека должен страдать и быть отвергнутым, преданным язычникам, умереть и воскреснуть (Лук. 9). Это было, следовательно, благодатью Израилю; но человеку, человеку в Христе. Однако Бог Израиля, Сущий, таким образом, совершеннейший во всей земле. Это то, чем завершается псалом, как соответствующий результат в устах остатка, хотя был вызван и зависел от много большей славы. Бог в присутствии ярости и недоброжелательности к своим врагам для молчания притеснителей и гордости врага, в присутствии неумолимых и безжалостных гонителей его святых и народа избрал самых слабых для исполнения похвалы.
У нас был пример этого - маленький предвосхищающий пример этого - в примере отверженного Христа, въезжающего в Иерусалим. Это будет полностью исполнено в последний день. Затем у него было свидетельство, данное ему как Сыну Бога в воскресении Лазаря, как Сыну Давида когда Он въезжает в Иерусалим, как Сыну человека, когда приходят греки. Но затем Он должен умереть, чтобы иметь эту последнюю славу (Иоан. 11; 12). Таким образом, в последние дни не все падет так на земле. Это будет осуществлено во власти. Он увенчан славой и честью в лучшем месте. Псалом полон возвышенной и расширенной энергии как соответствующей великому знаменитому избавлению. Создание делает человека таким маленьким в себе. И что он, когда мы рассматриваем эту обширную и сияющую вселенную? Но взгляните на Христа, и вы увидите, что вся его слава становится тусклой пред величием Того, под чьи ноги все положено. Да, очи освящены опять той славой. Человек воистину велик и находится над всем в Нем, а Сын человека поставлен над всеми.
Здесь не место распространяться об использовании этого псалма в Новом Завете; но это делает его употребление и важность очень ясными. В 1 Кор. 15 мы видим, что это осуществляется в воскресении. В Евр. 2 мы видим такое подчинение всего в мире, который грядет, что они еще не положены под ноги его, но Он уже увенчан славой и честью. Ефес. 1 показывает, что собрание соединено с ним в этом месте славы, но это вовсе не входит в возможности псалма. Это часть тайны, скрытой от веков и поколений.
Прежде, чем продолжить, я кратко рассмотрю ту основу, которую мы изучили в этих вводных псалмах. Во-первых, нам представлен остаток в последний день; затем - планы Бога, что касается Мессии, но цари земные и правители ставят себя против Сущего и его помазанника. Однако Он будет помещен царем на Сионе. Затем псалмы 3-7 представляют великие принципы, согласно которым остатку придется пребывать в обстоятельствах, в которых он находится; Христос отвергнут. Они не представляют нам глубоких выражений чувства, которое высказывает степень горя, а только чувства, создаваемые благодатью в их положении, насколько они необходимы, чтобы дать глас чувству благодати и веры в этом: псалмы 3-5 - доверие; псалмы 6,7 - склонение сердца в горе; псалом 3 - простое доверие; псалом 4 - взывание к Богу о праведности, и здесь отмечен путь праведных; псалом 5 взывает к Сущему, потому что Он различает между худым и благим, а нечестивые, следовательно, должны быть убраны, Сущий же благословит праведных, что уповают на него; псалом 6 обращается к милости, так как, страдая духом, он умоляет Сущего не порицать его в гневе, и Сущий услышал его в его горе, чтобы спасти его от смерти; псалом 7, он обращается против своих гонителей, противопоставляя их поведение и свое в отношении их, но Сущий судит свой народ.
Это - великие начала отношений между Сущим и остатком народа в тот день. Как ценно будет для остатка обладать поддержанной верой и произнесенными над их страхами словами благодаря этим милостивым свидетельствам Духа Христа, чтобы направлять их, и оправдать их лучшие надежды, и успокоить их справедливейшие страхи! Нетрудно, я думаю, понять, почему Христос не мог лично иметь чувства и желания, здесь выраженные, и оживить-таки пророчески своим Духом эти желания в остатке, и войти в их обстоятельства в сочувствии к ним. Он пришел с небес и никогда не терял дух, который был там, хотя Он находился в обстоятельствах, которые земля принесла ему, но тот дух - любовь. Он был над злом в силе любви и осознании божественных чувств, которые будет иметь Сын человека, который на небесах, хотя Он прошел через всякую печаль, которой Сын человека на земле мог быть подвергнут. Он прошел через все горе, которое грех, безжалостная человеческая враждебность и даже бесчувственность его учеников {Ни разу они не поняли, что Он говорил им} могли принести ему; но пока только более сознающий его и чувствующий его глубже, потому что Он был совершенен, Он был над всем злом в любви, в личном совершенстве добра. Остаток будет таким. Они будут поддержаны Богом, однако не только среди зла, но и под ним, притесняемые им чувством вины, страхом гнева - не просто глубокого чувства гнева, а лично сеющего страх. Нет избавления для них без уничтожения их врагов, и они желают этого. Таковы враги Сущего, а их желание праведно (см. Пс.6,6; 8; 11).
Этого Христос, как мы сказали, не сделал. Он стоял над всей этой враждой в небесной любви и известной общности с его Отцом, чью волю Он должен был мирно исполнять в известном одобрении, пока, в конце концов, Он не вошел в ту темную долину, где ради Израиля и нас Он должен был действительно встретить гнев, и там его слова были к Богу. Что касается его человеческих врагов, то Он только говорит: "Если Меня ищете, оставьте их, пусть идут". И все были повержены пред ним, и это Он должен сказать им в мире: "Но теперь - ваше время и власть тьмы". Следовательно, Он сам, божественная любовь, проходя через каждую печаль, через которую, возможно, должны пройти мы или Израиль, Он делал так в личной своей любви. Все это чувствовалось, но Он был над злом в любви к людям, будучи в совершенной общности с небесами и их любящей благосклонностью. В этом Он - образец для христиан, а не для Израиля. Но Он действительно прошел через все, через что остаток может когда-либо пройти, однако остаток был достаточно свободен от какой-либо власти над ним, чтобы чувствовать за других. Это Он в совершенстве делает и пророчески вдохновляет выражения веры тем, кто, не зная еще небесной любви и избавления, стеснен этим; выражает пророческим Духом к Богу (как Духу следовало бы) чувство притеснения их сердца, возможность для которого дают обстоятельства, когда божественная благосклонность и спасение неизвестны.
Никто не может разделить печали другого под этим притеснением так же, как тот, кто знает причину его и то, что это дает в отношении связи с Богом, но не есть в ней. Христос был с ними во всем их страдании и чувствовал его, но не чувствовал, что касается других, что чувствуют те, кто под ним, обязательно и справедливо занятые собой. Он сочувствовал своим притеснителям небесной любовью. Его сочувствие, совершенное, через пророческий Дух вошло во все обстоятельства и чувства остатка и дало им божественно представленное выражение. Сердце может возвыситься и сказать, что легко давать его через пророческий Дух, если на самом деле Он не в нем. Я отвечаю, что Он был в каждой части страдания в полной мере. И много больше, чем когда-нибудь будет остаток, страдая к тому же так, как им никогда не дано благодаря ему. Но препятствует ли то, что Он имел лучшее чувство там, куда вошел, его совершенному сочувствию им? Это дает возможность ему обладать им, что касается всего горя, которое пришло от сатаны и от Бога, когда это не было просто вопросом сочувствия тем, от кого пришло горе, когда Он сам страдал. Он прошел через все тем же путем (только намного глубже), что и они, а что касается части и глубочайшей части его, то принял на себя то, чего у них никогда не будет.
Когда остаток будет находиться в тех же печалях, не зная божественной благосклонности, то Он явит им через псалмы все чувства, на которые Бог может с одобрением смотреть и слушать; Он поведет их души через них. Как часто в испытании, когда мы едва осмеливаемся выразить то, что чувствуем (по причине страха, обижающего Бога в неопределенностях слабой веры), это делает слова, которые выражают наши печали, такими, что эти слова должны быть правильными, должны успокоить сердце и дать уверенность и уважение к Богу! Так будет после.
В псалме 9 мы исторически подходим к жизни остатка в последние дни на земле. Когда заложены великие принципы (остаток - Мессия - испытание среди Израиля через его отвержение - путь, который Он узнал в личности, - слава в Сыне человека), мы получаем в этом предисловии, что касается обстоятельств, раскладку их таким образом, что вся картина проявлений положения вещей, которые порождают их, и избавление, свершенное через осуждение Бога, могут стать нам ясны.
Мы можем заметить здесь в подтверждение прежде совершенных судов, что праведный человек, Мессия, в соответствии с планами Бога, но отвергнутый (с последующими печалями остатка, в которые Он, следовательно, входит), а в результате прославленный как Сын человека и поставленный над всеми трудами рук Бога, был изображен нам в первых восьми псалмах и что мы находимся сразу же (приступая к историческим подробностям обстоятельств) в последние дни, при этом праведный остаток находится под притеснением нечестивых народов. Мессия, в Духе, в притесненном остатке признает праведность Сущего в суде, восседая на престоле, свершая суд по правде.
Заметьте здесь большое различие между торжеством справедливости Бога, сидящего на престоле, справедливо осуждающего и защищающего праведного человека от притеснителя, и Христом на кресте, который не был защищен на земле, но объявил себя оставленным Богом (у его врагов внешне вся воля направлена против него), а затем справедливость установлена божественным образом, справедливость Бога в помещении его справа от него на небесах. "О правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня". Что касается этой правды, то Он был полностью взят из этого мира, так что ученики - как в плоти, как это было с иудеями, - не видели больше его. Он прославил Бога и был прославлен в Боге, ибо Бог был в нем. Справедливость, которая осудила притеснителя, хотя и исполненная Богом, который один действительно праведен и обладает силой, имела свою область и меру в земном правлении и в различении праведных и нечестивых среди людей, угнетенных и угнетателей. Это было связано со справедливым правлением Бога. Ясное понимание этого различия - ключ ко всему строению мысли в Псалмах.
И теперь, возможно, будет полезно отметить следующее.
В английском варианте несколько слов служат для перевода слова "народ". Ам {Псалом 3,6} в единственном числе - народ, или амми {Псалом 3,8. (Здесь "народ Твой", практически, то же самое)} - мой народ (Израиль): гоим {Псалом 3,8. (Здесь "народ Твой", практически, то же самое.) ***Псалом 2,8} - язычники или народы, то есть те, кто извне противопоставлен Израилю как народу Бога. Израиль так определен, чтобы отметить свою вину, псалом 42,1 леуммим {Псалом 7,7} - люди и народы в общем на земле, различные расы человечества; аммим {Псалом 7,8} - народы во множественном числе, я думаю, что народы, рассматриваемые в связи с Израилем, восстановлены и находятся в отношениях с Сущим.
Обратимся теперь к следующим псалмам: псалом 9 представляет нам Сущему, Всевышнего (имена Бога, которые связываются с иудеями и тысячелетним исполнением обетований, данных Аврааму), избавляющего людей судом от угнетения язычников, уничтожающего нечестивых. Спасенный иудей почитает эту благость, которая поддержала право и дело праведного. Дух Христа полностью выражен в этом, соблюдая их интересы. Это действительно его право. Если у иудея есть какое-нибудь право, то это благодаря ему. Если они говорят это, то Он вложил слова в их уста. Действительно, если бы Христос не разделил их печаль и не дал им эти слова, то они бы смогли сказать: "Мое право".
Давайте рассмотрим этот (что касается обстоятельств) первый основной псалом более подробно. Смиренный и притесненный восхваляет Бога всем своим сердцем при двояком имени - Сущий и Всевышний {Эти имена не без значения. Одно - имя Бога, пребывающее в Израиле, его память навеки; другое - тысячелетнее имя Бога, введенное судами, о которых говорится в псалме. Сравните Пс. 90 и Быт. 14,19.20}. Уход его врагов есть не просто человеческая победа. Они падают и погибают пред лицом Сущего - Элогим. Но так было, чтобы поддерживать право и дело благочестивого - воистину право и дело Христа, который, таким образом, поместил себя в их участь в милостивом сочувствии.
В стихе 6 выявляется очень важный принцип для веры во все времена, чтобы затем быть фактически подтвержденным. Усилия врага здесь ненадолго увенчались успехом. Он может разрушить, если позволит Бог, теперешнее благоденствие. Господь вовеки пребывает. Мы, кстати, только должны исполнять его волю. У него всегда свой путь. Та воля, которую мы исполняем, возможно, будет царствовать в конце пути в печали и страдании. Разрушения должны теперь прийти к вечному концу - города и память о них уничтожены. Господь пребывает вовек.
Мы слышали о терпении Иова - и это было, между прочим; мы увидели край Господа - это основа для веры. Она идет с тем, кто действительно имеет в своем распоряжении это. Он пребудет вовек - Он подготовил свой престол для суда. Он будет судить весь мир в праведности и судить народы справедливо. Это внешний образ Сущего. Но была также, так сказать, и истинная суть его характера, сотворение которой, однако, также открыто людям и является основной темой псалма; а вместе с той первой частью - главной темой всех псалмов. Обе известны только вере, но отмечены заранее. Вторая часть такова: Сущий - прибежище угнетенному, прибежище во времена скорби. Результат - доверие Сущему во все времена со стороны тех, кто знает его имя. Вмешательство Сущего в тот день на благо тех, кто ищет его, сделает благим это имя повсюду.
Здесь выявляется также и другое. Сущий обитает на Сионе, таким образом, открывая себя. Его дела, что Он делает для явления своего имени через суд ради остатка, должны быть объявлены среди народов - другое слово, а не то, что часто употребляется {Аммим, стих 11. Леуммим, стих 8}, означая, как я понимаю, народы, которые Он признает, - так что они, следовательно, могут доверять ему. Он возвращен, таким образом, в Сион в конце. Стихи 13,14 - вопль остатка на основе милости, что их сердца могут хвалить Сущего на Сионе, равно как и за его суды; стих 15 - о суде; о морали, так сказать, говорится в стихе 16. Сущий известен своим судом, который Он совершает. Очевидно то, что этот псалом служит предисловием для понимания масштаба книги и относится к последним дням. Однажды схваченное очень помогает в понимании всей книги. В стихе 17 нечестивые {Здесь во множественном числе. Иногда различие важно, потому что, как говорит Павел, есть один нечестивый}, кто бы они ни были, как иудеи, так и язычники, и особенно иудеи, и все народы, которые забывают Бога {Не хотели сохранять Бога в своем знании}, показаны отвергнутыми и осужденными, занимающими свое место в аду через суд. Поэтому Бог помнит нуждающихся, так как уничтожение нечестивых - их избавление. Следовательно, для того, чтобы восстал Сущий, есть вопль остатка. Эта черта объясняет определенные выражения в псалмах, на которые я прежде ссылался, - требование суда. Сравните характеры осужденных в послании к Римлянам 1; 2. Только там гнев - небесный, а не царственный - на земле с Сиона; и большее духовное развитие, чем ожидалось, а не внешний суд над народами {В Откр.4 есть характеры серафима и херувима, предваряя, я думаю, суды, характеризуемые, как и соответствующие святой натуре Бога, и царственные. Верно, что применение пророчества Ис. 6, где есть одни серафимы, относится к правительственному суду, потому что благодать сохранила остаток. Но несовместимость Сущего и нечистоты - с человеком в себе - это то, что видит пророк}.
Псалом 9 изображает положение в последние дни, пока Сущий не восстанет для суда, и особенно характер нечестивого, ибо он известен своим характером, что, в частности, находим в иудее. Сравните Ис. 40-48 и 49-58; в одном отрывке вопрос стоит, в частности, об идолопоклонстве и Вавилоне; во втором - об отвержении Мессии (два основных греха, которые ведут иудеев к суду - Сущего и его Помазанника). Нечестивый в своей гордости влияет на то, что представлено; как праведный - верой на характер Сущего, веры в него. Нечестивый хвастается в желании своего сердца и благословляет того (считает его блаженным), кого ненавидит Сущий. Он следует своим намерениям бессовестно, стремясь уничтожить смиренного обманом и полагает, что Бог забыл его. Как прекрасно Христос мог бы помочь им здесь! Смиренные плачут под угнетением. Почему Сущий стоит в стороне и скрывает Себя во время скорби?
Они действительно были далеки от того, где был Христос, однако тень, так сказать, той печали нашла на них, но они могли уповать на Бога. Так и есть в Пс. 9,34. Они призывают Бога вознести свою руку - не забыть угнетенных: почему нечестивые пренебрегают Богом? Сущий увидел это и отплатит; бедный передал себя ему. Стихи 38-40 Пс.9, знаменуют явление Сущего в ответ и его результаты. Сущий - царь на века, язычники исчезнут с его земли. Там - публичный суд; сейчас же - тайна Господа, Сущий услышал желание угнетенных. Он расположил их сердце, а затем их слова будут при суде, в судье для сироты и угнетенного, чтобы человек на земле, тот, у кого есть там сила и надежда, больше не угнетал.
Требуются одно-два замечания к этому псалму. Есть две группы лиц, а в определенном смысле и три, кроме бедного униженного остатка, кто уповает на Бога: народы (гоим), чужие для Израиля, которые угнетают его, враги Бога; и нечестивые, особенно среди иудеев, как мы видели. Я сказал три, потому что о нечестивых говорится двояко. В общем, действительно, в Пс. 9, за исключением стиха 39, слово "нечестивый" употребляется в единственном числе. В стихе 39 - во множественном, чтобы показать, что все нечестивые будут низвергнуты в ад. Употребление в единственном числе, я считаю, типично, однако я не сомневаюсь, будет один особый нечестивый, беззаконник, 2 Фес. 2,8, антихрист, но известный нам, конечно, своим характером, а не отдельным пророчеством о его личности. Явлено беззаконие, а не беззаконник, и одним этим не ограничивается. Подобие этого, с обстоятельствами, в которых Христос был в своем отвержении на земле, очень ясно, как в случае со всеми проявлениями нечестивости. Эта троица погрязла в злобе в Откр. Там - город разврата, как невеста Христа; и т.д.
Кроме того, что Мессия помыслов Бога был явлен в псалме 2, праведный человек изображен типично, и здесь необходимо охарактеризовать всю группу лиц, противоположную Сущий и его Христу, хотя она может быть концентрированным выражением этого образа. Остаток должно духовно судить через этот образ. Заметьте следующее - эти нечестивые осуждены с язычниками; они все приходят вместе под тем же судом. Нечестивые попадут в ад, и также все народы, которые забывают Бога. Так, в стихе 5 есть: "Ты вознегодовал на народы, погубил нечестивого". Псалом 9 является, как мы увидели, общим представлением о вмешательстве Сущего с судом. В псалме 9, в частности, читаем о печали и душевных испытаниях остатка. Следовательно, мы находим нечестивого (человека), а не народы до того, как после исполнения осуждения они будут истреблены с земли Сущего, чтобы отождествить суд с общими положениями Пс. 9. Мне не стоит говорить, насколько полно все это соответствует истории последних дней.
О том, что должен делать праведный остаток, когда власть зла владычествует в земле Эммануила, говорится в псалме 10. Псалмы 10-14, как я уже отметил, дают мысли и чувства остатка в то время (то есть то, что является следствием положения, о котором говорится в псалме 9). Я прослежу основные принципы этих пяти псалмов. Псалом 10 представляет нам праведного, отвергающего мысль о беспричинной трусости, перед безбожной нечестивостью тех, кто не благоговеет пред Богом. Он уповает на Сущего. Однако нечестивые со всеми будут стремиться к уничтожению тех, которые верны сердцем. И если все человеческие возможности неудачны - все, что было основанием, на котором для земли могла быть сотворена надежда, то что надо было делать праведному? Сущий, как всегда, непреклонен. Он - в своем святом храме, имеет свое место на земле, которое признает вера, пусть оно всегда будет таким пустым; а его престол находится на небе: никакое зло не войдет туда, и он правит над всем.
Но есть что-то большее, чем это. Если Он пребывает в надежном покое, ибо Всемогущий стоит высоко над всем худым, то Он зрит на землю - Он правит ей, так как это является не небесной частью собрания, а нашей темой здесь и во всем Ветхом Завете. Его очи зрят, его вежды испытывают сынов человеческих. Это самая торжественная и утешающая истина для тех испытуемых. Но пути Бога в правлении раскрываются еще дальше. Сущий испытывает праведного: так история Иова, картина того, что случится с Израилем, учит нас. Настоящее положение не есть откровение правления Бога. Вера знает, что у Бога есть превосходство, что все работает на благо тех, кто любит его; но непосредственное правление, так, чтобы настоящее положение явило бы результат Божьей оценки добра и зла здесь внизу, не осуществлено. Если бы это было так, то никакое зло не могло бы быть допущено. Праведный будет процветать, а все, что он делает, преуспевать. Но это не так. У собрания, между тем, своя участь вне мира, свое место пребывания, куда пошел Христос, дабы расположить его. Оно страдает вместе с ним и будет царствовать с ним. Но что касается всех его святых, то Он испытывает их; что касается нечестивых, которых Он ненавидит, то на них Он дождем низведет осуждение, ловушки, огонь и серу, потому что праведный Сущий любит справедливость, а его лице зрит честного. Здесь есть ясная основа для веры, когда испытывается остаток. Бог зрит - Он испытывает праведного и свершит суд в соответствующее время. Это включает то, что праведный Сущий любит справедливость.
Такова общая основа доверия в пути благочестивого человека; но они не безразличны ко злу и могут представить его Господу. Вот тема Псалма 11: "Спаси, Господи; ибо не стало праведного". Сущий истребит гордые и обманывающие уста. Это образ нечестивого. Он не знает ни препятствий, ни узды для своей воли - говорит: "Кто нам господин"? Но из-за угнетения им бедного восстает Сущий. Слово Бога, на которое они полагались и которое обещало помощь как необходимое свидетельство личности Сущего, что они ожидали, есть верное и хорошо испытанное слово. Оно непогрешимо вытерпит свой обетованный плод. В нем нет ничего обманчивого. Сущий убережет своего бедного от рода нечестивых. Но у нечестивых есть полный простор, и никчемные вознеслись до небес.
В Псалме 12 праведный понижен до низшей точки несчастья, до того, как из людей идет зло. И как будто Бог полностью и определенно забыл его. Его враг был вознесен над ним, и он принял совет в свое сердце; но затем он взывает к Сущему, чтобы быть услышанным, дабы он не погиб, с одной стороны, а его враг, с другой, не сказал, что он одержал победу. Но он услышан и воспевает славу Сущему, в милость которого он верил и который имеет дело с ним в конце концов.
В Псалме 13 зло достигло своей высшей точки в очах Бога. Все, что всегда верно для плоти, сейчас предстает пред взором Бога во время, когда Он собирается судить. Человек поднимается в гордости пред ним: да, Он судит, потому что плоть поступает так. Он взирает вниз, чтобы увидеть, понимает ли и ищет ли кто-нибудь его среди людей, но никого нет. Остаток действительно находится в благодати, те, кого Он уже признает своим народом (ст. 4) там, и нечестивые съедают их, как хлеб, - они не призывают Сущего. Это - распустившаяся гордость человека и нечестивость, но все скоро меняется: Бог - в собрании праведных. Страх падает на гордых, которые недавно презирали бедного за веру в Сущего. Седьмой стих показывает нам, что все это - предвосхищающее и пророческое, а также, где и как это будет исполнено. Это является желанием благочестивого в соответствии с сознанием веры. Он ищет ее и, заметьте, не успокаивается, пока Сущий не дает похвалу. Люди же, отметим, представлены, как в плену.
Затем наступает беззаконие - кто та личность, которая разделит благословения той святой горы, когда Господь установит место своей справедливой власти на Сионе?
Псалом 14 дает ответ - тот, в ком есть честность сердца на пути закона. Заметьте здесь, что пока благочестивые (когда все крайне темно, а нечестивость полностью господствует, и уничтожена основа человеческой земной надежды даже в том, что принадлежит Богу на земле, и нечестивость стоит вместо справедливости) зрят вверх и видят престол Бога неизменно на небесах, и, таким образом, все на небе и на земле связано; однако, что касается того, куда они взирают, то Сущий находится в своем святом храме, а избавление идет от Сиона; и так будет (см. Ис. 66,6). Неизменный престол на небе установит в несомненной власти долго пустовавший престол на земле. Сущий будет в своем храме, но будет царствовать в лице Христа на Сионе. Это является избавлением иудеев, что соответствует их упованиям.
Здесь необходимо сделать одно общее замечание - об обладании чувством полной связи с Сущим. Какими бы ни были испытания, положение остатка, нечестивость народа, угнетение язычников в земле, вера остатка зрит-таки свою связь с Сущим. И, следовательно, Сущий виден в своем святом храме, хотя пока нет проявления его власти. Поэтому мы пока не видим, что остаток истреблен полностью, не видно здесь и проявления силы антихриста. Когда он установит свою власть, то будет открытое отступничество, и изгонят верных. Но рассматриваются нечестивый и язычник, как таковые, в земле. Мы ясно осознаем из псалма 10, что нечестивый - это собирательный образ. Слово употребляется во множественном числе, кроме стиха 5, где нечестивый противопоставляется праведному.
Эти псалмы, говоря об изгнании из Иерусалима, с надеждой переходят к другому действию - избавлению, осуществляемому Сущим, когда Он действительно возвращен в Иерусалим; а не к уничтожению антихриста Господом, нисходящим с небес, это изгнание Сущим того, кто на Сионе, языческих угнетателей. Следовательно, говорится обо всем Израиле (Пс. 13,7). И их спасение идет от Сиона. Значит, эти псалмы, насколько они касаются Христа, затрагивают время, когда Он ходил по земле перед своим конечным отвержением. Они, не считая псалмов 2 и 8, относятся не прямо к нему, а к остатку. Но на своем публичном пути на земле Он, благо своему крещению Иоанном крестителем, соединил-таки себя милостиво с ними; так как окончательно Он испробовал в благодати их последние печали в конце их истории.
Эти псалмы представляют нам положение остатка тогда, когда они еще занимают свое место среди народов, которые еще открыто не порвали в отступничестве с Сущим, но нечестивость которых фактически являет себя и созревает до своей высшей точки. И они переходят с верою ко времени, когда Сущий, восседающий на Сионе, спасает свой народ, изгоняя всех язычников из своей земли, а Израиль восстановится после своего плена. Перед нами полная картина последнего дня, кроме второй половины седьмины власти антихриста. Сущий все еще на своем месте, всеми признанный. Так было только в дни Господа. В псалме 13,5 говорится об Элогим, потому что здесь речь идет не об отношениях, а о Боге самом по его природе и образу. Не было ни человека, ни чего-либо человеческого и даже силы сатаны, но был Бог в роду праведных.
Псалмом 15 начинается весьма важная серия псалмов, в которых изображается связь самого Христа с остатком через божественный Дух. В псалме 15 Христос формально занимает свое место среди остатка. Это говорится апостолом Петром, чтобы засвидетельствовать его воскрешение, и насчет этого имеется ссылка в послании к Евреям, чтобы показать его участие в природе человека {Цитата в Евр. 2 - буквально из Исаии 8}. После исследования многих критических материалов я придерживаюсь английского перевода второго стиха. Третий оставляет неясным смысл, если не изменять предлог. "К святым" соответствует "сказал Господу", а не "Тебе не нужны". Он говорит Господу: "Блага мои ... к святым ... к ним все желание мое". Таким образом, у этого псалма самое важное и исключительно интересное место. Именно Христос занимает свое место в благодати среди бедного остатка Израиля - место раба, чтобы пройти по пути жизни, что никто в плоти не нашел в этом мире, и это путь, который ведет через смерть туда, где полнота радости. Он занимает место зависимости веры, а не божественного равенства. И тот, кто говорит, что это не так, имел право делать так, или же не надо было так говорить. Он занимал другое место. Он занимает место раба и называет Сущего своим Господом. Но это не все. Он занимает место, каким бы одиноким Он ни был в совершенстве и совершенным в этом, со святыми на земле. И это Он делает не просто так, а с полнейшей любовью. Заметно его благоволение к ним. Он рад назвать их дивными на земле.
Заметьте далее, что Он связывает себя не с небесными святыми, и те, о ком Он говорит здесь, не соединены с ним на небе, но Он связал себя с ними. Некоторые могут идти к небесам по тому жизненному пути, след которого Он оставил, но его связь с ними, и их связь с ним - право дивных на земле.
Мы можем далее отметить, что весь псалом дышит этим духом и занимает место зависимости, такое ценное для бедного остатка. "Разрушьте храм сей, и я в три дня воздвигну его" - не это занимает божественное место. Его тело - храм; Он воздвиг его сам. Здесь Он как человек полагается на Сущего - и совершенен в этом. "Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление". Давайте сейчас рассмотрим содержание этого псалма более подробно. Мы уже отметили первые стихи, однако крайне важны принципы как представляющие Христа занимающим это место, так что я возвращаюсь к ним.
Мессия выступает как человек по отношению к Богу, чтобы предохранить его. Он занимает место человека. И это уже не просто иудей, взывающий к Сущему, а человек с Богом. Он уповает на него. На принцип веры, как на свидетельство того, что Мессия был настоящим человеком, Павел ссылается в послании к Евреям. Далее Он занимает место раба. Он говорит Сущему - ибо сейчас Он занимает свое место пред ним: "Ты Господь мой". Это определенное и особое место. Более того, Он занимает свое место не в божественной благости к другим, а место человека пред Богом. Он говорит: "Блага мои Тебе не нужны". И так Он сказал молодому человеку, который пришел к нему: "Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог". Хотя и одинокий в истине, рассматриваемый в его отношении с человеком, ибо все были грешниками, Он занимает свое место с остатком, дивными на земле. Это Он сделал исторически, когда пришел к крещению Иоанна крестителя с теми, кого Дух вел к Богу по святому пути покаяния. Они сначала пошли туда. Он связывает себя с ними в благодати. Однако мы наблюдаем за полным результатом в последние дни даже здесь. Он не будет знать никакого другого Бога, кроме Сущего. Печали же тех, кто так не поступил, должны быть огромны. Сущий сам был его частью, и Он поддерживал его в несомненном обладании тем, чем Он должен был обладать по замыслу Бога, и прекрасным было место, где прошли его межи. Именно наследие Сущего на земле было его частью, и особенно в Израиле. Такова была его участь; но затем его путь стал главным. Здесь Он также благословляет Сущего. Его совет всегда был его водительством. Он шел по нему. Таинство Сущего было в нем, чтобы направлять его; и в стороне от людей, когда все было приведено в молчание его сердца и сокровенных чувств, а его собственные сокровенные чувства были светом и водительством. И так всегда, когда мы находимся в общении с Богом; ибо, хотя и в сердце (такие мысли - всегда его свет в нем, духовный плод действия его Духа), было положительное наставление и водительство Сущего и внутренние побуждения его души, результат божественного действия в ней.
В Христе, конечно, это было совершенно. Осуждая все словом, хорошо не пренебречь этой работой души, затронутой и наставленной Богом, где есть намерение Духа в духовном различении. Кроме этого водительства было и доброе намерение сердца. Он всегда взирал на Сущего пред ним. Он следовал только этому одному наставлению, и благодаря его близости. У его десницы Он не поколеблется. Это был не расчет на свои силы, а вера в Сущего. Это на самом деле был путь жизни, хотя пока не проявленный в видимой силе. (Ср. Рим. 1,4.)
Следовательно, Он возвеселится всему и пройдет через смерть с безоблачным упованием. Его плоть будет почить в ней; как человек Он не страшился ее. Сущий, на кого он уповал, не оставит его душу в аду, не позволит увидеть святому тления. Душа и тело, хотя и идущие соответственно к месту отошедших духов и к месту тления, не будут оставлены в одном месте и не увидят другого. Сущий укажет ему путь жизни, но после физической смерти. Как блаженно Он делал это! Это вело к более ярким радостям, нежели благословение Израиля, среди которого Он пришел пребывать. Там действительно дивные на земле не могли следовать за ним (Иоан. 13,33; 36; 21,19). Он сначала должен высушить воды Иордана для них и сотворить для них так же и путь туда, куда Он ушел. Так как этот путь, который вел через смерть, должен вести, если это действительно был путь жизни, к тому, что было за ней, - присутствию того, пред лицом которого есть полнота радости, а в деснице которого - блаженство вовек.
Таков благословенный исход и результат пути Господа через это, где Он занял свое место среди святых и прошел, в доверии к Сущему (в руки которого Он передал свой дух), по пути, который, если Он принимает нас, должен вести через смерть, а затем опять нашел путь через воскресение, так как человек стремится к тому, с кем полнота радости. Дух святости отметил всю жизнь Сына Бога. Он был объявлен таким властью через воскресение; но, будучи человеком, перешел пред лицо Бога. Святая, преданная жизнь нашла там свою совершенную радость. Он - (благословен Бог и имя того, кто прошел по этому пути!) наш предтеча {Сравните, что касается особой стороны этого, Иоан.12,23.24; и соответствующее место Господа, гл.11; 12; 13, что, как мы видели, дало свидетельство его месту в соответствии с Пс. 2}.
Давайте немного коснемся связи этого и других писаний, на которые здесь частично ссылаются. Это важно, ибо показывает положение Христа в Израиле и отличие связей с ним от связей святых собрания. Кроме этого, мы видим божественно совершенные чувства самого Христа в таком положении: Он связан со святыми в Израиле, только Он добровольно занимает его (то есть, куда они созываются для свидетельствования об их возвращении к Богу). Мы видим (Евр. 2,13), что эта связь существует с теми, кто очищен. Он составляет одно общее с тем благочестивым остатком, явленным таким образом Богу. Ему не стыдно назвать их братьями, поняв их и, следовательно, став человеком, став плотью и кровью, потому что сыны, которых Бог дал ему, причастны его крови (искупление) и плоти.
Мы видим, что Он действительно стал человеком, чтобы отождествить себя с интересами человека и защитить благословение святых {Таким образом, став человеком и прославляя Бога в своем труде как человек, Он также имеет право, дарованное Богом, над всем плотским}, остатка, сынов, которых Бог вел к славе и которые выделены из всего Израиля, для кого они должны были быть знамением. (См. Ис. 8,18.) В этом отрывке рассматривается положение остатка и ожидание лучших дней. Оставляя в стороне собрание, которое не является темой пророчества, отрывок переходит, как мы часто видим, от личной связи Христа со святыми в Израиле к этому положению и участи тех святых в последние дни. Это с достаточной определенностью представлено нам в данном отрывке пророчества Исаии, дабы помочь глубже осознать то, как Дух Бога переходит от предыдущей истории святых в Израиле к последним дням, опуская вместе с тем собрание. Христос в духе рассматривает это только как свою связь с остатком Израиля и с народом и, таким образом, проходит через всю историю собрания относительно себя в тех же отношениях с народом в последние дни.
"Завяжи свидетельство, - говорит Он (Ис. 8,16.17), - и запечатай откровение при учениках Моих. Итак я надеюсь {Это - отрывок, цитируемый в Евр.2: "Я буду уповать на Него"} на Господа, сокрывшего лице Свое от дома Иаковлева, и уповаю на Него".
Это было, когда Он стал отвергнутым святилищем и краеугольным камнем.
Это продолжается до окончательной славы, когда Израиль будет обладать им, как Сыном, рожденным для них (Ис. 9,6.7). Если не абстрагировать собрание, то невозможно понять пророчества Ветхого Завета. У собрания есть своя божественная участь, но Христос может рассматривать свою связь со своим земным народом отдельно.
Вернувшись к псалму 15, читатель заметит ссылку на идолопоклонство (одно из больших расхождений Бога с Израилем) в стихе 4. Из Матф. 12,43-45 и Ис. 65 мы узнаем, что и иудеи впадут в идолопоклонство в последние дни. Один Сущий признается пророческим Духом Христа. После этого уничтожается все, чему Он будет радоваться в дни, которые грядут, в участи, которую Сущий дал ему с дивными на земле. Уверенность этого упования связана с воскресением (которое является необходимым условием его исполнения и которое защищено благоволением Сущего для своего Помазанника) во всей добродетели той силы, которая не даст святому увидеть тления. Следовательно, апостол ссылается на несомненные милости Давида, то есть на исполнение всех обетований Бога Израилю, как свидетельство того, что Христос не должен был больше подняться из мертвых, чтобы вернуться к тлену. Ничто не может быть более прекрасным (если бы не его смерть), чем выражение чувств Господа, изображенных нам в этом псалме - выражение им самим места, которое Он занял со святыми. Сущий - его собственная часть. Как истинно это! Что иное Он имел? Однако его желание было направлено к святым. Разве мы не видим этого в его учениках? Он отождествляет себя, которому не нужно было покаяния, с первым шагом духовной жизни в остатке, показанном в том, что они идут к крещению Иоанна покаяния. Как верный человек, израильтянин, Он всегда видит Господа пред собой. Так, даже в смерти Он уповает с доверием на него для воскресения, того пути жизни через смерть и вопреки ей (который Он открыл нам), и там Сущий, Бог, лицо его Отца, является (Он знает) полнотой радости; справа от его блаженствует навек. Это - высшая радость ума и Духа Христа; не слава, а присутствие Бога.
Ключ к псалму 15 - в словах: "На Тебя уповаю"; к Псалму 16: "Услышь... правду". В псалме 15 мы увидели благословенный путь и действие духа веры. Это, хотя тот же дух действует в остатке, в основном применимо к самому Христу лично. Псалом 16, несомненно, также относится к нему, но не так полно. Он имеет слегка меньшее основание, хотя такое, с которого говорит Дух Бога. Мы видим отчетливо, что он рассматривает остальных, хотя и не без Христа, в стихе 11. "На всяком шагу нашем ныне окружают нас". Однако Христос есть там: без него никто не мог так сказать: "Услышь правду". Это обращение идет к суду Сущего, Бога, чтобы доказывать праведность того, кто взывает к нему. Благочестивый остаток будет, в основном, избавлен от своих смертельных врагов. Сущий восстанет и разобьет их.
Однако некоторые падут, даже мудрые (Дан. 11,35), - Христос, совершенный, сделает, хотя по более славным причинам, но в сочувствии своему народу. Следовательно, справедливость стоит выше, чем настоящее избавление путем правления Бога благочестивым остатком на земле, к результату, истинному для Христа, и к утешению веры тех, что могут пасть под угнетением врага. "А я в правде буду взирать на лице Твое; пробудившись, буду насыщаться образом Твоим". Это можно сказать и о Христе, который пред своим Отцом - в правде, и является тем самым образом невидимого Бога - тот, в ком Он проявляется в славе. Но Он намечает путь, по которому Он прошел как праведный на земле, среди зла, где Он подвергся искушениям врага. Сначала была совершенная прямота сердца, и в самых сокровенных мыслях. Цель же была - не грешить. В послушании слова из уст Бога вели его; и, таким образом, пути разрушителя никогда не были примером для того, чтобы разделить их; слова из уст Бога никогда не вели туда. Это Господь явил его в искушении в пустыне. На путях Сущего Он взирал на него, чтобы поддержать его в пути. Это - часть правды в человеке - зависимость. Он воззвал к Богу, уверенный, что Он услышит его. И это та уверенность, которая есть у нас. Таков был его путь.
Затем Он применяет это как основу для вмешательства властью Бога, чтобы защитить его - как Он защищает тех, кто уповает на него, - от нечестивых, которые угнетали его. Процветающий и возвышенный Сущий был его прибежищем, когда Он еще не вмешался. Но Он смотрел на него, открыто делал это. Заметьте, что совершенство духовного характера дает близость веры и чувство драгоценности Сущему. Даже в нас Бог будет иметь это. Мы более ценны, чем множество птиц - исчислен каждый волосок на голове нашей. Это совершенно, и Он следит, чтобы его хранили, как зеницу ока, - то, что наиболее ценно, охраняется тем, кому принадлежит.
В конце концов, эти преуспевающие притеснители были, помимо руки Сущего, людьми мира сего, они получили все, что могло желать сердце от внешнего провидения Бога. На какой урок в среде иудеев, чей законный удел был благословением в житнице и сокровищнице, и детях! (Ср. притчи о Лазаре и неверном управителе.) Здесь полностью рассматриваются разрыв с этим миром и место славы Бога затем. Сущий в праведность и подобие ему, когда разбужен для другого мира, подобают участи мужей этого мира. Но здесь, заметьте, рассматриваются смерть и другой мир, хотя есть также избавление (понятие остатка вводится более определенно). Это то же, что мы видели в Матф. 5, где это также рассматривается. Мы видим, таким образом, в этой первой книге иудеев в конце дней, но в обстоятельствах, аналогичных тому, чем была жизнь Христа, то есть в благочестивом хождении среди нечестивого народа.
Псалом 17 представляет нам связь Христа и, в частности, его (не искупающее страдание - что есть в псалме 21, а его) вхождение в печаль и смерть, и всю историю Израиля. Это связано с избавлением Израиля и окончательным осуждением, исполненным в их интересах на земле, с правом, которое Христос имел на это вмешательство. Несомненно, искупление было совершенно необходимо для этого, но его страдания рассматриваются здесь с другой стороны. Бог радуется ему, и воздает ему в соответствии с его праведностью, и спасает страдающий остаток, в страдания которого Он вошел, с ним. Одним словом, Христос - центр избавления Израиля - причина их освобождения из Египта, их полного и окончательного искупления силой в последний день, а затем - также их личный Спаситель. Он зависит от Иеговы, Он услышан, и его печали - пред нами, но в конце Он совершает во власти Сущего избавление своего народа, а затем являет полное свидетельство милости Бога (хесед) к своему помазаннику Давиду и его семени навеки. Милость здесь не является просто такой, как если бы говорили о милости к грешникам, а благословением и благодатью, которые явлены и которые присущи, чтобы быть примененными для благочестия в человеке. Это особенно отмечается в псалме 88, где из этих милостей, сосредоточивших в нем, это слово применяется лично ко Христу. Он - хасид (ст. 18). Следовательно, благословения, дарованные Израилю в конце (и, действительно, всем, кто имел их), называются так же: "неизменные милости, обещанные Давиду", что подтверждено вечным заветом, и воистину апостол является нам защищенным воскресением Христа, делая в этом псалме очень ясной их связь с его печалями о смерти.
Этот псалом представлен нам также с прямым библейским свидетельством и примером самого важного принципа, касающегося природы всех псалмов и дающего ключ к их общему характеру и форме. Мы знаем из книг Царств, что поводом для этого псалма было празднование избавления Давида от рук Саула и всех его врагов. Но очевидно, что язык псалма не останавливается внезапно на каких-нибудь событиях в жизни Давида или что в своем главном смысле Дух Бога рассматривает даже то, что случилось с тем уже помазанным страдальцем, то есть Христом, кто дал повод для псалма. Дух Бога рассматривает обстоятельство, которое имеет личный интерес к тому, кого Он использует просто как пророка, как повод, чтобы выявить большую и более широкую картину, срединой которой может быть один Христос, давая значение целому, в отношении которого более близкое обстоятельство образует лишь частичную, хотя, возможно, и очень интересную, связь в цепи, которая ведет в результате к более полному изображению Бога и его путей. Так было со всеми пророками, только здесь это дано более пророчески. Вторжение Сеннахирима, например, является поводом для появления на сцене Ассура последних дней. Таким образом, пророчества имели глубочайшее применение в то время и стали орудием настоящего правления Бога, но были также откровением для последних событий на земле в тех же племенах и народах, в которых правление Бога будет полностью и окончательно проявлено. Они не подлежат слишком простому толкованию. (См. 2 Петр. 1,20). Они образовали часть великой схемы божественного правления.
В Псалмах непосредственная причина и пишущий иногда полностью исчезают, никогда они не являются главной целью, но они не должны теряться из вида в изречениях, используемых как выражение личного чувства, которые не являются откровением объективных особенностей. В последнем случае убеждения и особенности пишущего имеют малое применение. Псалмы обязательно больше вводят личность автора, хотя верующие полагают, что Святой Дух использовал чувства автора, дабы довести их до других сердец, повелевая и исполняя в них работу, и увел пишущего своей силой далеко за черту того, что его уму мог дать какой-либо случай. Чувство, по своей природе соответствующее событию, которое могло положить начало псалму, было только поводом для того, что Святой Дух входил в автора, дабы осуществить божественную запись, чтобы вести чувства в будущем или раскрыть чувства Христа, имеющего отношения со своим народом. Они могут также быть чувствами автора, как это случалось в благости; но во всех случаях это предусмотрено для будущих дней или для пророчества, относящегося к самому Христу, и к тому, какое место Он занимает в деяниях Бога с Израилем, и, если пойти дальше и оценивать Псалмы в целом, к полному и открытому празднованию результатов этого.
Псалом, как мы сказали, содержит всю историю Израиля и создан в то время, когда избавление от давления враждебной силы уже осуществлено. Но он отмечает особенно Сущего, самого Избавителя, и признает зависимость автора от него. Это основное положение псалма. Затем, как обычно это делается в Псалмах, он сообщает о всех обстоятельствах, которые ведут к тому, что отмечается в первом стихе или стихах. Мы видим Христа и то, что его объяли муки смертные, и устрашили его потоки беззакония, цепи ада облегли его, а сети смерти опутали его. Я не сомневаюсь, что эти слова были выражением того, что чувствовал Давид, как показывает стих 50. Однако, как я сказал, это было просто поводом. Содержание его относится к Христу. Он занимает его мысли, как в Гефсимании, через смертные муки. Это является основанием, заложенным для всех остальных.
Следующий момент - зависимость и мольба. В своей тесноте Он призвал Сущего и воззвал к своему Богу. Он слышит его среди Израиля, его вопль дошел до него. Потом следуют результаты. Христос представлял здесь Израиль, ибо здесь и мы ничего не имеем общего с собранием. Из стихов 7-16 мы познаем о спасении Израиля из Египта могущественными деяниями Сущего. Но это еще не все трудности Израиля. Сила его врагов, которые были сильнее, чем он, в том, что касается плоти, должна была быть уничтожена. Это также было исполнено, и его привели в богатое место.
И это привносит другой принцип - праведность, которой радовался Бог; которая, находясь абсолютно и совершенно только в Христе, как в живом человеке, характеризует, однако, остаток израильтян, в сердцах которых есть восторг о законе Бога. Этот принцип выявляется из последней части стихов 19-26. Христос - основа этого, но когда разделяет положение и печали своего народа. Он - Израиль в духе; и, следовательно, пока вся ценность его совершенства явлена пред Богом для них, то совершенство того, чья вся жизнь, отождествляемая с остатком, была благоприятна ему, мы должны рассмотреть место и положение остатка и самого Давида. Так как, хотя Христос вошел в это место остатка в своем совершенстве, чтобы дать им ценность этого совершенства пред Богом, приятного и угодного взору его, положение тех, к кому это должно быть отнесено, является тем, что, по существу, представлено нам в псалме. Следовательно, мы находим "и остерегался, чтобы не согрешить мне".
Это - самое важное при обсуждении буквального употребления Псалмов, Христос мог сказать: "Чтобы не согрешить"; но лично сказать: "Чтобы не согрешить мне" - Он не мог. Дух благочестия (Христа) в остатке, работая таким образом, остерегает их от следования за плотью. Они признают, что если Израиль заблуждается (и так они делали все, но в общем-то только в принципе), то нечестивость их была в них самих; но они были хранимы от нее. Сейчас это истинно в сердцах - как раз то, чего хочет Бог. Мы четко выделили правление Бога в своем неизменном принципе (ст. 25.26). Сейчас Христос, приняв их, соединен с ними, с этими "дивными на земле", а вся ценность того, что пробудило восторг Бога в нем и что благодатью оживило их, была угодной Богу, хотя искупление и было последним основанием для этого. Но в их случае эта прямота и божественная внутренняя природа были показаны в воздержании от их естественного хода. Однако была другая часть этого правления - нежная забота об угнетенных, спасение их и унижение человеческой гордости (ст. 27). Во тьме будет свет. Для праведных поднимается свет во тьме.
Сейчас перед нами предстала другая сцена - привнесение силы от их имени. И так как Христос принял муки вначале, то мы затем узнали об остатке в его собственном состоянии, однако Христос не отделился от них на пути, не потерял внимания к ним и связи с ними (потому что здесь не союз, то есть часть собрания), так что здесь Он также должен лично взять власть, так, как в евангелии по Марку Он был занят посевом и был занят жатвой, а все остальное время оставался без своего личного вмешательства или кажущейся заботы, хотя жатва уже была его. Слово Бога благо для всех, а сам Сущий был щитом для тех, кто уповал на него. Но сейчас Он дает силу и победу своему помазаннику для Израиля, начиная от стиха 29 и до конца. Несомненно, это язык Давида, но это, по существу, введение царства Христа.
Нескольких замечаний будет достаточно, чтобы подробно охватить общий характер последней части псалма. Общая черта - безоговорочная победа. Но в стихе 43 необходимо отметить некоторые особенности. Здесь представлены три группы людей: народ - Он избавлен от мятежа его; иноплеменники - Он поставлен их главой; затем - народ, неизвестный ранее, с которым Он не был связан, как в Израиле, будет служить ему. То есть для Мессии, избавившего от мятежа и восстаний неверующих иудеев, поставленного главою иноплеменников, народ, неведомый ранее, будет служить ему - и теперь стал народом для него. Подчинение будет непосредственным, так очевидны сейчас его слава и сила. И даже там, где нет искренности или, по крайней мере, подтверждения этого, они будут сразу же служить, склоняясь пред ним. Это показывает, что есть золотой век. Здесь Сущий признан опять.
Мы возвращаемся, так сказать, к начальному тезису псалма, пройдя с Израилем, или иудеями, в конце концов, через все трудности пути. Я не вижу здесь антихриста. Единственное слово, которое, возможно, говорит о нем, есть в стихе 48 - человек жестокий, но я предчувствую, что это внешний враг. Следовательно, он в почете среди язычников. Уничтожение антихриста приведет к восхвалению его среди иудеев. Здесь необходимо заметить, что, хотя и облаченный в силу Богом, Христос представлен зависимым человеком на земле, страдающим или торжествующим. Мы находим его (как мы могли видеть из изучения подробностей в стихах 4-6 в начале псалма) в его муках и испытании; и хотя частично представлен Давид, однако, по существу, опять со стиха 32 - Мессия. Между ними - Израиль, сначала избавленный как народ, затем в муках и бедствии. Затем утверждаются принципы правления Бога и приходит избавление. Очень интересно видеть после того, как была введена личность Мессии и показана его связь с благочестивым остатком, что вся история людей зависит от начала до конца от его внимания к ним, от того, что Он разделил их печали, страдал во всех их страданиях.
Мы сейчас пришли (тот же порядок мысли в по Иоан. 17) к свидетельствам, данным миру или Израилю. Псалом 18 дает нам следующих два: создание, особенно на небесах, которое стоит над человеком и не испорчено им (это свидетельство Богу как таковое). Затем - закон (ст. 7). Это закон Сущего. Здесь, внизу, благочестивый иудей рассматривает грех двояко. Во-первых, он не может различить свой: так много скрыто от него. Здесь он желает очиститься. Во-вторых, умышленные грехи: от них он желает сохраниться. Таким образом, он будет охранен от любого отпадения от Сущего.
В псалме 19 мы имеем, среди мук и зла после двух предыдущих свидетельств, истинное свидетельство, живое свидетельство его самого. Мы видим его в день его печали, ибо Он спустился вниз в средину нечестивых. Остаток пророчески определен тем, что они в сердце разделяют его горе, уверенные в том, что Сущий услышит своего Помазанника.
Затем остаток характеризуют совесть, вера в сердце в присутствии закона и духовное принятие того закона; сопереживание сердца Мессии, когда его презирают и отвергают люди. Однако мы в Израиле, а помощь ищут от Бога Израиля, как от пребывающего среди них, имеющего там свое святилище.
В псалме 15 Господь отождествлял себя с остатком. Здесь они соединяют себя в сердце с ним, страдающим, и в его противопоставлении, хотя они могут смотреть извне, лишь быть бы уверенными в принятии его Сущим. Они уповают на то, что его жертвы будут приняты, желание Его сердца и его советы - исполнены, все его прошения - осуществлены. Их радость заключается в полном спасении этого блаженного, но зависимого свыше. В стихе 6 мы читаем об уверенности в том, что с самих небес Сущий услышал; что могущественные пали, а бедные встали и поддержаны пред ним.
В стихе 9 Мессия занимает другое место. Когда Сущий спасал его как зависимого от него в день его печали, остаток уповал на то, что Он услышит их, когда они будут взывать. Сущий рассматривается как Спаситель, а Мессия - как царь. Они знают, что Помазанник возвышен. Ни одна часть писания не открывает так личность Христа, как Псалмы, не считая две первые главы послания к Евреям, которые говорят об этом и служат ключом к ним: здесь Мессия связан с остатком как зависимый, но возвышен также как царь для Израиля. Немного позже мы увидим, что Он - сам Сущий. Я не вижу причины изменять текст в соответствии с Септуагинтой и прочим, например, латынью. Таргум, арамейский и все еврейские толкования говорят, как и английское. Другое прочтение таково: "Сущий, спаси царя" - "услышь нас" и так далее. Уже в псалме 20 Сущий и царь соединяются в суде, как, на самом деле, мы видели уже в псалме 2. Вот главный пункт наставления в Псалмах - тайна явления Христа во плоти.
В псалме 20 мы получаем полный ответ псалму 19 и его желаниям в возвеличивании Христа, проливающий свет на настоящий характер того псалма. Царь радуется силе Сущего и ликует в спасении из-за этого, что затем раскрывается. Верным желанием остатка было то, что Сущий допускает страдающего Мессию в соответствии с его собственным сердцем, что Он исполнит его просьбы. Сейчас в возвеличивании Христа они могут сказать - Дух говорит за них, - что Ты, Господи, дал ему, чего желало его сердце, и прошения его уст не отверг. Нет, Он был встречен свободной и готовой помочь любовью Сущего к нему, благословением благости и был славно увенчан им. Но то, что действительно случилось и было сотворено, открывается теперь более подробно. Он просил жизни у Сущего (ср. Евр. 5). Он дал ему, но она состояла из дней вечных, постоянная, вечная жизнь возвышенного, прославленного человека. Это был ответ на вопль страдающего Мессии, когда пред ним была смерть. И это ясно видно в том, что следует далее. Его слава велика в этом спасении через благоволение Сущего. Он был воскрешен из мертвых славой Отца. Сущий возложил на него почет и величие. Он возложил на него благословение навеки и сделал так, чтобы Он радовался лицу Сущего. Таким было страдающее спасение Мессии, божественный ответ на его вопль, и Он прославлен как страдающий человек. Здесь Он рассматривается как не подвергающийся гневу Бога, напротив, от Сущего ожидает помощь, когда Он унижен. Мы уже увидели результат этого - суд над его врагами. Видны враждебность и пороки человека. Следует суд над человеком. Правая рука царя определяет всех его врагов. Сущий уничтожит их. Здесь видны не его искупающие страдания, а злобные затеи людей. Следовательно, его страдания несут не мир, а суд.
Мы видим здесь Христа, страдающего и взывающего к Сущему; Христос возвеличен как человек, увенчан славой и почетом, Христос свершает суд над врагами. В трех псалмах мы читаем о свидетельстве создания, свидетельстве закона и страданиях и возвеличивании Мессии (верного и истинного свидетеля) - истинного последнего свидетеля праведных путей Бога. Это, должно быть, является важным откровением для остатка в последний день о страдании или даваемом избавлении. Христос пострадал как человек от людей за верность; и последует суд над человеком, между тем Он вознесен на небеса. Но Он пострадал за грех от Бога. Факты, связанные с этим последним страданием, раскрываются в псалме 21 вместе с его результатами.
Здесь у страданий Христа другой и более глубокий характер. Мы видим этот великий труд, который является основой всего благословения, о чем говорится более широко в других псалмах; основой каждого благословения и вечной славы является интерес, который Он проявляет к святым, потому что это дает праведность и сам способ прославления Бога. Данный псалом, как уже отмечалось по поводу общего принципа построения псалмов, задает тему уже в стихе 1. Христос пострадал от человека - от людей бессердечных и жестоких: псы обступили его, тучные тельцы васанские окружили его. Но мера этого была исключительной, иной и более глубокой, нежели простые страдания от людей, потому что она была совершенно справедливой и во имя Сущего, за кого Он терпел упреки; однако другие также вытерпели в некоторой мере страдания от насилия и упрека бессердечных людей и ради Сущего. Если Он в благодати был вождем и завершением веры, то и другие прошли через благодать - это была дарованная им привилегия, а его же благодать - есть несколько шагов этого божественно отмеченного пути. Но они уповали на Сущего и были спасены. Сущий никогда не покидал и не оставлял их. Он обещал, что не покинет их. Они, конечно, знали, что Он всегда исполнял то благое или милостивое, что обещал.
Но здесь было страдание, недостижимое для обетования, да, такое, которое должно было заложить основу его справедливого осуществления. Это было новое событие, похожего на которое не было и никогда не будет в истории; которое выделяется особо: Праведный оставлен Богом. Это не может быть во второй раз, это потеряло бы свой характер, а повторение разрушит или будет отрицать свидетельство первого - Бог совершенно прославлен, духовно прославлен, над злом. Он не будет прославлен, если это повторится. Это раз и навсегда, полно и совершенно. Природа Бога создала духовную благость в свидетельстве во вселенной. Как же это должно повториться? Я повторяю, если это должно было быть еще раз, то ничего бы это не решило; это было. Божественная слава соверешенна, вечна, блага. Но для этого в отношении добра и зла - та справедливость и милость, или любовь, где слабость и зло есть и должны стать благом, - все, в чем Бог против зла, должно быть подтверждено и быть благим. Против кого? Кто должен вытерпеть это? Против грешника это было бы вечное страдание, любовь не была бы изображена; а что есть Бог, не явлено бы нам. Но Господь отдает себя за это - тот, кто мог стерпеть это, и в нижайшем унижении Он исполняет это в их природе, Он выносит в своей душе все, чем Бог выступает против зла. Ужасный момент!
Только это одно заставляет нас предполагать, что есть справедливость и суд. Это то, что явлено нам здесь. Это показано в словах Христа, говорящих о событии и его понимании этого. То, что было глубоко, не может понять ни одно человеческое сердце. Нам представлен факт и то, как Он это ощущает. Однако мы видим сознательно праведного, но совершенно покорного; чувство его собственной ничтожности, что касается его положения определенного и непреложного совершенства Сущего. Он праведен, Он может сказать: "Для чего?" - и покорно: "Ты, Святый"; никакого порыва воли, подвергая пути Бога обсуждению; и приходит ясное и совершенное осознание, которое видит совершенство Бога. Потому что это был праведный, который прославлял Бога во всех его путях, исключение из всех путей Бога в праведной благодати с таковыми. Он покинут, вопиет и не услышан. Он червь, а не человек. Но это не может продолжаться всегда, не более, чем Он мог быть удержан от смерти, совершенно прославив Бога, идя к завершению испытания и ожидая его время. Тот, кто был той радостью Отца через все, не мог быть услышан, пока все не было осуществлено, хотя был более славной и заслуженно более славной радостью Сущего, чем какая-либо живая справедливость, которая, всегда такая совершенная, могла бы претендовать на это. В этой живой справедливости Он восславил Бога в благе, будучи совершенным в своем послушании как человек, совершенным в явлении благодати имени своего Отца, объявляя, чего бы это ни стоило, что есть Бог. Упреки тех, которые поносили Бога, пали на него. Но сейчас Он прославлял Бога вместо зла, делающего грех. Это, как мы видели, стоит отдельно. "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее". Вместо греха перед Богом, то есть того, что делает грех там, где послушание было абсолютным и совершенным в полной преданности Богу - противоположной греху, - где справедливость Бога нашла повод для любви, где было благое при оставлении его, там было заложено основание вечной праведности и вечного благословения, там Бог было совершенно прославлен и было заложено основание для осуществления во славе всех его замыслов {Чем больше мы изучаем крест, тем больше видим, что здесь рассматривается каждый вопрос добра и зла, и заложена неизменная основа для совершенного благословения в соответствии с тем, что есть Бог в праведности, благодати, величии для новых небес и новой земли, там, где пребывает справедливость. Благодаря благословенному свидетельству мы приходим к тому, что это соответствует всем нашим нуждам; но в мирном созерцании мы видим человека в абсолютном грехе, ненавидящим и отвергающим Бога в благодати; полную власть сатаны - ученики разбежались в страхе, и весь мир еще в его власти против Христа; человека же в абсолютной благости, любящего Отца и послушного, славящего Бога вместо греха, где было необходимо, и любой ценой; мы видим Бога в совершенной праведности против греха и совершенную его любовь к грешнику. Чистота была условием благословения. Это совершено в совершенстве, и ценность этого не подлежит сомнению. Это - вечная справедливость. Следовательно, благословение новых небес и новой земли здесь неизменно. У нас был невинный Едем; грешный мир; и у нас будут, кроме ревностной праведности, новые небеса и новая земля, где обитает справедливость}.
Затем, когда завершена работа, духовная работа прославления Бога, Он услышан от рогов единорога. Человек и все вокруг было скрыто из виду темным небом, когда все от Бога, власти и безвластия, от зла, что противопоставлено высшей благости и праведности Бога, было божественно привнесено сюда, и Бог был прославлен здесь. И все находится между душой того, кто есть жертва за грех, и справедливым Сущим. Это было завершено. Он был совершенен, защитил славу Бога, прославил его, когда Он не мог быть услышан, но был услышан, и это было закончено. Он действительно нисходит в могилу, это истинное и неопровержимое свидетельство того, что все завершено в этом великом вопросе, определенным свидетельством чего была смерть, но только для того, чтобы подняться без того, что работа по успокоению и прославлению Бога в отношении греха завершена, и полностью одержана победа над всяким и последним врагом. Кто мог вопросить об этом, кто знал, что Он воскрешен? А сейчас что осталось? Не грех, это должно было, что касается работы, быть осуществлено ради этой цели, полностью и навсегда убрать из-под взора Бога, хотя еще не в полной мере, но исключительно для тех, кто имел связь с ним {И это известно благодаря Святому Духу, ниспосланному вниз, когда Он вознесся на небо. Новые небеса и новая земля, где обитает праведность, будут законченным результатом, являясь проявлением справедливой основы последнего суда над неверующим человеком}. Гнев для таких? Чаша испита. Осуждение против греха или грешника за него, а где вера? Он подвергся этому. Сила смерти над душой? Это было преодолено. Сатана, который владел ей? Это было уничтожено. Но был полный свет лица Отца и любви, радость Бога божественной справедливости и для нас. В эту связь, установленную там на основе того, что Он осуществил, чтобы прославить своего Отца, вошел сейчас Иисус, а не просто в вечную радость, которую Бог имел в его лице. Следовательно, это было неопровержимо для тех, кто был с ним на этом месте. И для вечного благословения на новых небесах и новой земле. Место было завоевано для грешников, оставивших свои грехи, и основывалось на праведности самого Бога. В полное блаженство этого имени (то есть настоящую связь с Богом, открытую в соответствии с этим), Он вошел сейчас как человек {Христос в своей жизни обыкновенно использует слово "Отец"; на кресте, в конце времени тьмы: "Боже Мой, Боже Мой" (умирая - "Отче", и так прежде, в Гефсимании); после своего воскресения - "Отец и Бог": одно - в своей личной связи и в радости Отца, другое - в божественной праведности, приводящей нас к ней}.
Но у него были его братья - те, по крайней мере, с кем Он связал себя и кого Он имел на сердце прежде всего по славе своего Отца. Он вошел в это безоблачное место радости. То, что осталось для его сердца, должно было провозгласить имя, которое выражало это, и знать, кто привнесен его братьям. "Буду возвещать имя Твое братьям моим". И это самое ценное свидетельство его любви было в точности тем, что Он сделал после воскресения: "А иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему". Заметьте, Он был услышан от рогов единорога. Было это после завершения работы или подчинения смерти его души как божественного суда, когда Он был услышан. Когда послушание смерти было полным, то услышать стало справедливо и необходимо. Воскресение было свидетельством человеку. Но Он мог сказать: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой" - и передать его ему, и заверить вора, что он будет в тот день с ним в раю.
Я уже отметил очень важную особенность этого псалма, такого противопоставленного тем, которые говорят о страданиях Христа от человека: я имею в виду, что все есть благодать - ни слова о суде. Кто должен был быть осужден, когда Бог был тем, кто причинял страдание - сокрытие лица которого скорее было страданием, - и люди, которые имели участие в этом, уверовав, искупили грехи этим? Это был суд в отношении их, суд свершенный и прошедший. Значит, то, что следует, есть широкое распространение волны за волной благословения, и ничто более. Мы можем заметить, однако, что благословение здесь есть все на земле: так сильно привязывает себя Господь к Израилю и иудеям в Псалмах. И хотя мы видели его воскресение и увидим его восхождение и путь жизни, открытый вере в лице самого Бога, божественное место для святых не открывается нам. Мы хорошо знаем, что истины, на которых основывается благословение, ведут нас дальше, но псалом не говорит о них.
"Буду... посреди собрания восхвалять Тебя". Остаток, позже собранный, есть первый круг, собранный в месте хвалы; затем тысячелетнее благословение - весь Израиль. Те, кто благоговеет пред Иеговой, должны восхвалять его. Люди благоговеют пред Сущим, и только благоговеют; но эта работа заставляет тех, кто благоговеет, восхвалять. Те, которые благоговели пред Сущим в тот день и страдали, могли набраться смелости, так как Христос был их гарантом для избавления и доверия (и мог быть, дав искупление), но также и для лучшего избавления, потому что Сущий не остался глухим к страданиям страдающих, не скрывал своего лица. Когда Он взывал, Сущий услышал. Он не был некоторое время там: то, что лишь дало примирение. А сейчас, услышав, когда это было осуществлено, Он мог заверить также и других об избавлении. Бедные будут есть и насыщаться, и будут в мире. Но благословение не ограничится только Израилем. Все концы мира вспомнят и обратятся к Сущему, и поклонятся пред ним, ибо царство будет Сущего. Все будут преклоняться пред ним. И это не ограничено тем поколением: народу, который должен быть рожден, объявят, что Сущий сделал это.
Я не могу, разъясняя псалмы, размышлять над прекрасной работой, на которой основан этот псалом. Я говорю - основан, потому что псалом прямо повествует о чувствах Христа при этом, а не о самой работе. Я могу только желать, чтобы эта постоянная и неисчерпаемая тема святости могла иметь такую власть над душой моего читателя, как и над моей собственной, чтобы бедные, но обновленные существа, даже через силу Святого Духа, могли быть способны к этому. Наше утешение, что касается мира, состоит в том, что Бог (так как действительно его любовь дала это) оценивает это полностью; и пока Он восславлял Иисуса, Он сам принял ту работу для нашего мира. Моя задача здесь заключается в том, чтобы раскрыть, насколько я могу, структуру самого псалма.
Что касается внешних страданий, то читатель отметит, как глубоки они были. Но Христос один из всех праведных должен подвергнуться оставлению Богом; и, часто заявляя о доверии и близости с Сущим, наставляя своих учеников уповать на него, как вечно слышимую молитву, должен теперь публично заявить, что Он не услышан, а оставлен. Это говорит о том, каким было то время. Но важно, как уже было отмечено, что его страдания от человека приносят суд его врагам; оставление его Богом, искупительное, есть терпение суда, а все, что проистекает из него, есть чистая благодать. Так как это - искупительная работа, когда Он услышан от рогов единорогов, то все есть благодать. Поток благодати вытекает для остатка, затем для Израиля, для мира, для грядущего поколения - все из несомненной и божественно совершенной работы искупления в смерти Христа. В работе, в страдании Он был один. Когда это завершено, Он занимает свое место в собрании, которым Он окружает себя. Заметьте, как совершенны должны быть знание Христом, и последующая радость, имени Бога и Отца, в наследование чего Он вошел как человек после того, как устранил грех, и благоволение Бога в нем и его работе: все, чем Бог был против него тогда, все сейчас для него в соответствии с добродетелью этой работы. Как хорошо Он должен знать, что есть избавление от своих страданий на кресте в этом свете! Сейчас это является источником его похвалы. Таким должен быть наш характер, основанный на блаженной уверенности в оставлении места греха, смерти и суда ради совершенства божественного благоволения. Все, что, таким образом, не находится в духе этого, не угодно тому, кто наши похвалы.
Псалмы 22, 23 в определенном смысле следуют сами по себе, изображая совершенное доверие пастырю, Сущему, основанное на опыте того, что Он есть во всех обстоятельствах; во-вторых - характер тех, которые имели бы часть с Иаковом. Два принципа, как мы видим, выявляют то, что касается Христа в псалмах 15,16 (показаны и во многих других); уверенность в верности сущего и практическую справедливость, которая характеризует тех, которые станут на святом месте Сущего во время его тысячелетней славы. Но Сущий сам занимает свое место там как царь славы. Это изображает нам божественную сторону во всем совершенстве принципов пути; и результат этого в славе на земле, что касается как остатка, Христа, так и Сущего - с благословенным свидетельством того, что, с одной стороны, Он занял место и был с остатком на их богоданном пути, а с другой - с Сущим, ибо Он действительно был человеком, но и воистину Сущим, посредником, который наложил руку и здесь и там.
Но мы должны исследовать их немного подробнее. Утешение псалма 22 заключается не в том, что дает сущий, а в нем самом. Он - естественный плод его благодати во все времена и будет результатом - покоит-таки нас на злачных пажитях и ведет нас к водам тихим: где приятная трапеза, там не может быть засухи, там мы имеем безопасность и водительство в божественном покое. Такова часть, данная его пастырской заботой; но однако Он сам дает уверенность и забирает заботу. Приходит зло: мы должны почувствовать его - сами в себе, а Христос во всем, что окружало его; так что Он мог быть полным мук и печали - мы, увы, более этого. Добрый пастырь (а Христос таков для нас) восстанавливает душу и ведет нас по пути праведности ради его имени. Благословение зависит от того, что Он есть, а не от того, что мы имеем. Я, действительно, имею благословение и узнаю его на злачных пажитях; но если я обеспокоен или заблудился, то Он восстанавливает. Не только печаль и зло пришли с грехом, но также и смерть. Затем Он приходит и ведет меня через нее и утешает меня. Но встречаются враги. Есть трапеза, когда я пирую в их присутствии. А как это утешительно также для христианина! Следовательно, так как от Самого Иеговы, а не от наших обстоятельств, должна зависеть душа, она может сказать: "Ты... умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена". Когда я увидел все боли и трудности пути, то я более отчетливо имею самого Сущего как благословение. Следовательно, я могу рассчитывать на это всегда, потому что Он не меняется. Имея в прошлом опыт всех проявлений власти врага и зная, чем Он сам был для меня в них, я могу рассчитывать на него в будущем и во все времена. Концом деяний Господа будет наше пребывание с ним вовек. Благословение, таким образом, хотя и менее явное, является глубоким и более личным; и, как мы сказали, душа покоится на Сущем, известном во всех обстоятельствах, а не в благословении, которое Он, естественно, дает.
Умудренная душа, таким образом, имеет в результате более глубокое благословение, чем внешне благословенная душа. Так, результатом для Израиля - и еще больше для нас - является что-то большее, нежели злачные пажити, где Сущий изначально установил его. Это - глубокое знание в испытанном сердце верности Сущего; и, таким образом, в соответствии с благословением его собственной природы, остальные будут его остатком. Злачные пажити подходили для овец, но умащенная голова, преисполненная чаша, дом Сущего навек были тем, что подходило тому, кто жил там. Таков результат для остатка в уповании на Сущего, когда злачные пажити на время, по крайней мере, потеряны. Такие последуют за Агнцем. Для нас Христос - пастырь. Мы страдаем с ним, и мы имеем еще лучшее благословение. Между тем, забота пастыря там является в другой форме.
Псалом 23 изображает, как мы видели, другую часть состояния остатка, что касается блага, которое действует в них, - то, что благодать произвела в них. Сущий же пастырь. В итоге земля и полнота ее принадлежат ему - мир и те, кто там живет. Небо не является ни прямо здесь на пути, ни в конце его; но у Сущего особое место, его собственная гора на земле. Кто поднимется на нее? Мы затем видим их характер - чистые руки, чистое сердце. Не идолопоклонническое сердце, не лживая клятва с его ближним. Такими будут благословенные. То есть поколение, настоящий образ тех, кто ищет Иакова; потому что в Иакове есть место Бога. Они ищут Иакова, как благословенный народ Сущего, но если такие взойдут на святую гору и войдут в святое место, то венчающее благословение таково, что Сущий сам войдет в открытые ворота, дабы обитать там. Победоносный Господь- Сущий Саваоф входит туда. Сам Христос занял место своих овец, чтобы идти перед ними, и занимает место Сущего, что по праву принадлежит ему, и где Он признается, когда приходит и открывается полнота благословения.
Это завершает развитие места Христа в связи с остатком, впервые затронутое в псалме 15. Мы теперь должны пройти через положение остатка на новом и другом основании.
Христос представлен еще не в славе, но уже соединяясь с остатком, страдая же до смерти за них. Следовательно, все их положение можно рассмотреть пророчески. И здесь впервые мы встречаем признание грехов. Это не просто положение, которое мы имели в псалмах 3-7; не чувство обстоятельств, которые дали псалмы 10-14, основанные на псалме 9; но рассматривается все положение остатка, как это они почувствуют. Первое слово характеризует их: "К Тебе, Господи, возношу душу мою". Благочестивый человек выражает свою веру в своего Бога и молится, не чтобы постыдиться, а чтобы постыдились беззаконствующие втуне. Остаток выделяется, таким образом, в стихе 3. Есть желание познать пути Сущего, быть наученным стезям его, потому что Он был Богом спасения их; они всегда уповали на него.
Затем - стих 6; он призывает Бога вспомнить милости, как Он явил себя, и молит, чтобы Он не вспоминал прошлые грехи Израиля, а вспомнил по милости его. Он знает Сущего, что Он благ и праведен, и поэтому наставит грешников на путь. Его отношения с ними соответствуют его натуре и характеру, где Он действует в благодати, благости и правоте. Это важнейший момент. Затем мы видим настоящий образ остатка: они - кроткие на земле; этих Сущий направлять будет в суде. Все пути Сущего были милостью к таким; а верность обетованиям и праведность безошибочно выделяли их. В этом мы имеем полнейшее признание благочестивым человеком своего греха, а не просто прошлых грехов Израиля. Он ищет только милости, при этом его беззаконие так велико, и имеет свое упование на имя Сущего. Это чрезвычайно прекрасно. Имя Сущего, открытое в Израиле, полностью вводится в предыдущих стихах данного псалма; равно как и пути его милости и истины в Израиле. Ответ на этот призыв в действенной работе Христа, хотя и засвидетельствованный в пророчествах и создающий в очах Бога основу для работы всего, является, я полагаю, в это время неизвестным благочестивому остатку, пока они не воззрят на того, кого они пронзили; но у них есть пути Бога, его обетования и многочисленные возвещения и приглашения, да, мольбы, Сущего в пророчествах, что если бы их грехи были, как багряное, то они стали бы белыми, как снег. Все это откровение было для них именем Сущего, и на это они смотрят как бы из положения, хотя это и неточно, бедной женщины в городе, которая была грешницей, пока не получила ответ мира Господа.
В стихах 12-14 мы получаем пророческий ответ Духа в надежде, в стихах 15-21 - смиренного. Он излагает все свое пред Сущим. Великий результат и настоящее применение видны в последнем стихе. Этот псалом излагает все об остатке пред Сущим в выражении ему сердца, привлеченного и обученного благодатью. Это очень полное и определенное выражение их места и прошений пред ним в соответствии с тем, что Он есть. Выявляются некоторые весьма определенные моменты - признание прошлых грехов Израиля, признание своего собственного тем, кто говорит. На милость обращают взор как на единственный источник. И от такого милостивого Бога они могут рассчитывать на то, что Он наставит грешников. Но эти грешники - кроткие на земле, которые должны унаследовать ее. Их характеризует простота сердца, и они уповают и ждут Сущего. Сравните с этим несравнимую картину остатка в начале евангелия по Луке. Этот псалом и прекрасен, и очень характерен.
Псалом 25 - особенное прошение простоты и веры в Сущего. Поверив в него, благочестивые, несомненно, не поколеблются. Он предлагает Сущему испытать глубины его сердца, как делал Петр, хотя и падший. Здесь, однако, благость Сущего была его первым побуждением. Затем полностью выявляется отделение благочестивых от неверующих людей и принимается, как просьба, то, чтобы их души не были собраны вместе с неверующими. Однако, хотя они и молили о непорочности, они все же ищут искупления и милости. Конец будет благословением. Его нога стоит на прямом пути. Они будут в полном собрании благословлять Сущего. Это, по существу, полное отделение благочестивых от народа, и первые становятся собранием Бога.
Таким образом, в этих двух псалмах мы имеем признание грехов и мольбу о непорочности, и первое, и второе отмечает обновление ума. Хотя возможность правления в прощении и милости основывается на искуплении, которое было представлено в псалме 21 и полностью признается Израилем в Ис. 53 после времени написания этих псалмов; все же аспект, в котором все рассматривается остатком в этих двух псалмах, есть известный образ и правление Сущего в Израиле; и чувства обновленного сердца выражены в отношении к тому правлению - к путям Сущего. Его имя - ключ к их мыслям, оно пробуждает их лучшую и самую верную любовь. Это вера благочестивого израильтянина в последние дни. Особенно выявляется духовное положение остатка во всей этой части и, в особенности, их собственные отношения с Сущим, при этом обстоятельства сравнительно незначительны; хотя враги извне и грешники вокруг дают обязательно повод для тех чувств в отношении избавления и искупления. Сердце благочестивого имеет ключ ко всей истории Израиля и деяниям Сущего с ними, ибо обращается к благодати, и признается грех. Это то, что всегда дает понимание. И здесь это так. Пути Сущего были и есть совершенны. К нему взывают, чтобы Он вспомнил свои собственные милости, а не прежние грехи его народа. Враги его народа представлены ему. Упование о прощении основывается на имени Сущего (это, как мы видели, связано с его правлением; они еще не взирали на Христа и не понимали искупления); верные взоры же должны быть наставлены на пути, полагаясь при этом на верность Сущего. Его грехи, печали и враги - все представлены ему с открытым сердцем. Можно, если взглянуть, увидеть милости завета, ибо Сущий воистину стоит за правого исповедующего грешника.
В псалме 26 мы обнаружим две отдельные части, а в последних стихах, как я полагаю, - результат для мыслей святого, наставленного Богом. Первая часть, стихи 1-6, являет доверие верующего, которое абсолютно, какими бы ни были враги. Во второй части, 7-12, мы находим горестный вопль. В первой простота взора закладывает основание для веры, во второй - призыв Сущему к тому, чтобы искать лица его. Враги извне и угнетатели внутри (ибо остаток иудеев найдет, что и те, и другие против него), воинство и грядущая война не порождают боязни. Сущий является светом и спасением души; а его единственное желание - обитая в доме Сущего, воззреть его красоту и вопросить о его храме. Он знал, что Он обрушил хаос на врагов для верных. Он искал его как желание своего сердца. В беспокойное время Он скроет его, и нападение врагов будет только поводом для того, чтобы вознести его голову над ними, и затем он принесет жертвы радости.
С седьмого стиха все идет по-другому. Говорится не о его положении, как о размышлении, а о размышлении Господа в вере; там есть горе, и он вопиет. Здесь он призывает не к своей простоте, а к тому, как сказал Сущий: "Ищите лица Моего". Собирался ли он после этого отвергнуть его? Он стремится быть ведомым по прямому пути. Есть непогрешимость, но Он взирает к призыву Бога. В конце концов, он ищет и уповает на временное спасение в земле живых; между тем, он должен уповать на Сущего. Он вмешивается в нужное время; Он, между тем, укрепит сердце. Это - дополнительная и поучительная картина положения верного остатка, их абстрактная вера и их основа упования в горе, когда необходимо уповать на Сущего.
Псалом 27. Благочестивый иудей молит во время бедствия для народа, дабы не были они погублены с нечестивыми. Если Сущий не явится ради него, так глубоко он в горе с ними, то смерть затащит его в свою пасть. Он ищет суда для нечестивых. Они невнимательны к Сущему. Сущий воздаст им по делам их. Псалом являет остатку не только вопль, но и пророческое свидетельство, что Сущий услышал его. Сердце уповает на Сущего, оно нашло подмогу, отсюда радость и хвала. Затем Мессия полностью соединяется с праведными. Сущий есть их сила, а Он - Мессии. Так установлено, что пророческое желание благочестивого в соответствии с Духом Христа выражается в том, что Сущий будет иметь свой народ и благословит его наследие (потому что вера благословения завета и отношения проходит через всю эту часть псалмов), что Он также накормит их и возвысит их навсегда. Спасение, благословение, насыщение и неизменное возвышение - таковы плоды, ожидаемые по приходу Сущего во власти.
В псалмах 24,25 мы видели великие духовные принципы веры в Сущего (даже признавая грехи) и непогрешимость. В этих псалмах мы находим больше личного осознания положения, пути или основы для связи с Богом, прекрасно показанные в первой части псалма 26 в одном желании сердца; а во второй части - в трогательной мольбе: Ты наставлял меня искать лицо твое; и мое сердце в те времена божественных наставлений сказало, что я буду искать его: Господи, отвергнешь ли ты его теперь, когда я в беде, когда ты наставлял меня искать и уповать на это? Истина одна и та же, но в первой части - это одно духовное желание сердца; в последней же - призыв Бога к осуществлению этого становится источником для души. Сам Сущий - их убежище, и Он наставлял их искать его.
В псалме 27 больше чувствуется притеснение зла и упование на грядущий суд и отделение остатка. Это отделение характеризует все откровение Бога, связанное с явлением Мессии, обстоятельство, которое поможет нам видеть единство остатка в мыслях Бога. Это было не только пророчески объявлено, в Ис. 65, но также и Иоанном крестителем, который характеризует этим приход Мессии, и неважно, что они были детьми Авраама (Матф. 3,9); действительно, духовно это имело место; только потому, что Он был отвергнут и еще не шел во власти, они были приложены как "спасаемые", Деян. 2,47, к собранию. Посему, Петр говорит об этом (Деян. 2,40). Сам Господь принимает их как своих овец (Иоан. 10). Павел также основывает на этом свои доводы в Рим. 11.
Псалом 28 призывает сынов Бога услышать могучий голос Сущего, признать его и поклоняться ему по святому порядку его дома, чествуя силу его голоса во всеобщем создании; но есть место осмысленного поклонения, где осознается его слава - его храм, куда должны приходить люди. Но этот Сущий превыше надменной ярости моря созданной силы; Он восседает царем вовек над всем и вопреки всему. И Он, этот могучий Сущий, дает силу своему народу и благословит его с миром. Это положительное одобрение для верных; не их жалоба или призыв, а откровение для них, чтобы ободрить их сердца перед лицом могучих. Тот, кто заботится о них, сильнее, чем они.
В псалме 29 мы видим противоположность между верой в благоденствие - даже данное Богом - и в Бога самого. Он пришел и поднял бедного и не дал его врагам. Его благоволение есть жизнь. Если Он гневен, то это лишь на мгновение и для блага его святых: благоволение же вовек. Если вечером водворяется плач, то наутро - радость. Он может опустить их до края могилы, но только, чтобы явить свою силу в обязательном избавлении. Он, благочестивый, и сам Израиль, как народ, уповал на это процветание. Сейчас в глубине бедствия он нашел в избавлении Сущего. Преодоленная сила зла лучше, чем благо, которое можем потерять. Это защита в благословении и руках Сущего для нас; ибо Он - Спаситель. Мы здесь ясно видим, что живущий народ должен быть благословен на земле (ст. 3,9). И хотя могут быть подобные милости во все времена, потому что есть правление Бога в отношении христиан, применить это к святым сейчас было бы опасной ошибкой. Это вещает о временном избавлении в этом мире. (Ср. Ис. 64,7.8.) Ни одна гора, даже если мы признаем, что она сотворена Сущим сильной, не подобна Сущему самому, даже если я у края могилы. Это моя гора, для моего сердца, когда я думаю об этом.
Псалом 30 является свидетельством того, как Иисус мог употребить благоговейные и святые изречения псалма и действительно пройти через все в духе без буквального применения к нему. Здесь мы находим выражение, которое Он употребил: "В Твою руку предаю дух мой", которое было истинно в самом полном смысле. Но псалом продолжает: "Ты избавлял меня, Господи, Боже истины" - Он добавил Отца. Но я не сомневаюсь, что его дух опять попал в утешение божественного восторга. Однако слова "Ты избавлял меня" нельзя применить {Единственно возможным смыслом, который могло иметь то, что касается его, было в тот момент избавление его души от проклятия, которое Он терпел за нас, в нем Он совершенно прославил Бога, что касается наших грехов и совершения их нами. Но Господь не употребляет это. Хотя Он должен был еще умереть, горечь и боль этого прошли}.
Так, вся жалоба псалма, кроме Давида, есть жалоба и вера остатка - связывает два принципа, веру и справедливость, разыскивает руководство ради имени Сущего и избавление в окружении врагов. Благочестивый призвал Сущего. О его имени шла речь. На его благость, заложенную для тех, кто уповал на него, он рассчитывал; и это среди жизни, проведенной в воздыхании. Горе давило на него и подточило его силу. Даже испытанные на верность друзья и знакомые бежали от него. Таким будет положение остатка. Христос истинно вошел в него, и мне не нужно об этом говорить. Но дни избавления и всего того, где будут и через что пройдут в любое время святые, были в руках Бога, а не врага, хотя он мог свирепствовать. И в бедствиях Сущий знал его душу, ибо он идет в знании связи завета. Присутствие Сущего было ковчегом и местом укрытия. В давлении его духа благочестивый думал, что он отвергнут, но когда он взывал, Сущий услышал. Во всей окружающей его ярости (ст. 13,14) он взывал к Сущему, как к своему Богу. Сейчас он имеет результат и ободряет святых в двух последних стихах, и все упование его на Сущего. В каких бы печалях они ни были, Сущий помогает верным и осуждает гордых.
Это в определенном смысле завершает и суммирует экспериментальное выражение Духом положения остатка и полностью раскрывает его. В псалме, который следует, говорится о прощении в благодати. Затем есть более ясное опасение и более объективная вера и осуждение всего вокруг, пока мы не дойдем до псалмов 37,38, у которых свой особый характер. Конечно, избавление еще не наступило; но выраженное чувство стало больше чувства благоволения в свете, чем вера из глубин. Насколько полно псалом 30 представляет собой выражение Духа Христа, должно быть очевидно для каждого божественно наставленного читателя. Однако его собственная связь была иной. Он был Сыном и отдает свой дух в смерти своему Отцу, а не Сущему, чтобы спасти его от смерти; и как мы видели в предисловии, молится за своих врагов, которые распяли его, вместо того, чтобы требовать мести им. Это требование его Духа в остатке соответствует его мыслям в тот день. В нем лично это, должно быть, было по-другому; ибо Он пришел в благодати и отдавал свою жизнь во искупление за Израиль и за многих. Следовательно, Он прошел через все в совершенстве со своим Отцом в Гефсимании и предает себя затем, по его воле, смерти. Однако, что касается печали и испытания, Он прошел через все. И пророческий Дух в Псалмах выражает в угрожающих словах то, что, несомненно, будет осуществлено как последствие нечестивой враждебности иудеев и язычников в конце и что станет живыми требованиями в устах остатка, единственным и необходимым избавлением которого будут эти суды.
Христос просил жизни, и она была дана в воскрешении и славе, как показывает псалом 20; но не в том, как мы знаем, что Он пощажен здесь. Этот путь жизни вел его через смерть к осуществлению искупления, хотя Он не мог быть удержан этим. Таким образом, в духе Он вошел во все их страдание. Буквальное применение в помыслах автора было обращено к его собственным чувствам, и пророчески - к благочестивому остатку в последний день. Слово, переведенное как "грех" в стихе 10, должно быть, я не сомневаюсь, - "горе". Но полнота различных мотивов и чувств, собранных вместе в этом псалме, требует еще одного небольшого замечания. Я уже отмечал, как две основы, так часто встречающиеся, святое упование на Бога и праведность, как мотив и основа его, сведены здесь вместе. Ради имени Сущего - это также добавляется здесь. В стихах 3-6 мы видим его полное отвержение от почитателей суетных идолов. В стихе 7 благость Сущего признается милостью. Он узнал душу верующего в бедствиях - сладкая мысль, каким бы темным все ни было. И избавление было даровано (ст. 9,10). Он просит его в крайней настоящей скорби. Первые девять стихов образуют что-то вроде предисловия общих принципов; сейчас же это - давление его настоящего положения. Он был упреком врагам, особенно соседям - страхом его знакомым; таким подлым, презираемым и еще ненавистным и отвергнутым. Это участь божественного характера, самого Бога - быть таким. Человек пренебрегает презираемым; но он никогда не презирает Бога или то, что от него {За что будет оскорблять один повешенный вор другого вора, повешенного рядом? Но осужденный вор оскорблял Христа}. Они унизят его, если Он унизит себя или тех, кто принадлежит ему, но будут также бояться и ненавидеть его. Он забыт, и еще оклеветан, и деятельный враг составляет заговор против его жизни. Таким образом, стихи 9-13 изображают состояние, которое Дух Христа, или сам Христос, занимает в мире.
Самая поразительная картина изображена в стихе 14. Он уповает на Сущего. Все, что должно случиться с ним, в конце концов в его руке. Но Он о другом сейчас умоляет. Он взывает к Сущему. Лживые же уста должны онеметь (ст. 18). Вера в благость, заложенная для них, есть там, и укрытие под покровом лица его на время зла (ст. 20). Стих 21 отмечает верность Сущего. Стихи 23, 24 ободряют этим святых. Таким образом, с самым худшим несчастьем все мольбы верных прекрасно представлены здесь. Все прошлые псалмы были чувствами Израиля под давлением горя и искали избавления от него. И это сделает Израиль.
Сейчас (псалом 31) мы видим, чего он хочет еще больше - прощения грехов. Давящее страдание обращает его к закону Бога, к сознанию нарушения его. Он не мог просить о праведности в том смысле: он нуждался в прощении, и Сущий не вменяет греха, который был у него и который открыт. Долго он боролся против этого; но Сущий не дал ему покоя. Однако он сознает грех, и обман уходит из его сердца, что было невозможно до того. Мы скрываем беззаконие в этом. Прощение в благодати привлекает благочестивого человека к Богу. Водные потоки не подходят близко к нему. Сущий - место укрытия души - сохраняет, благословляет, наставляет. Только они предупреждены, чтобы были понятливыми, через послушание, а не были без понимания, так чтобы Бог мог вести с благоприятной властью.
Заметьте здесь, что пока есть прощение (а остатку очень понадобится оно), то великая особая истина, которая отделяет их от массы народа, ясно поддерживается - вера, правда и простота сердца. Нечестивым же - печали.
В принципе, такой псалом, будь блажен Бог, имеет самое широкое применение. Для остатка - это пророческое вложение истины в сердца и ободрение их благостью к тому признанию греха, где один Бог может благословить, как и всегда. Ибо прощение и обман не сочетаются. Они узнают полное принятие, когда они воззрят на того, кого они распяли, кто приходил как Сущий, дабы избавить. Но давайте представим сердцу великий принцип этого псалма. Полное, абсолютное прощение, не вменяющее грех, - это то, что избавляет сердце от обмана. Еще мы бежим от Бога, извините, смягчаем преступление, если мы не осмеливаемся найти оправдание. Есть полное помилование перед нами, мы имеем мужество быть верными в своем сердце. Кто же скажет о всех своих долгах, когда говорится только об их уплате? Кто не расскажет о своей болезни, дабы быть уверенным в излечении? Благодать приносит истину в сердце, готовое осознать прегрешения. Он находит, что бремени его грехов нет. Смиренные и благочестивые призываются приблизиться к Богу известному: "Но у Тебя прощение да благоговеют пред Тобою" - таким образом, к истинному исповеданию. В этом случае они придут в полное благословение. Мы, следовательно, видим, насколько это является для них пророческим расположением и учением, говорящим им, что будет исполнено, когда они таким образом воззрят на Сущего, что, как они знают, будет. Следовательно, эти псалмы говорят о характере Сущего, как это было засвидетельствовано вдохновленными составителями; в принципе, часто по форме они связаны с Христом, чтобы выразить веру иудеев в день горя и утешить каждую беспокоящуюся душу. Таким образом, торжество полного избавления смешано с просьбой о нем, потому что оно пророческое и было исполнено.
Псалом 32 занимает свое справедливое место после прощения народа. Прежде чем мы перейдем к этим псалмам, заметьте, как искренность сердца, сотворенная полным прощением, ведет к той близости с Богом, которая позволяет следовать за его оком. Мы видим его мысли и его самого в совершенстве его собственной натуры, в которой Он открывает это. Прощение ведет к полному благословению.
В псалме 32 отмечается полный результат избавления. Праведных призывают радоваться. Явлены характер Сущего, его слово и дела, и земля сейчас полна его благости. Он - славный Творец, земля должна благоговеть пред ним; все замыслы и советы человека разрушаются пред ним; его же советы стоят. Блажен народ, у которого есть Бог - Сущий, племя, которое Он избрал в наследие себе. Именно Сущий взирал на людей и распоряжался всем; но его око - над боящимися его и уповающими на его милость. Таким образом, великий результат вмешательства Сущего дает веру остатку, восхваляемый, как будто все пришло. Последние три стиха показывают веру, которую это порождает в них.
Псалом 33. Верное правление Бога позволяет вере дать благословение во всякое время. Он доказал свою верность тем, кто был в несчастье. Псалмопевец, Христос в духе, призывает остаток восхвалять, ибо Сущий дал свое избавление ему. Очи Сущего над праведными, и его ухо слышит их молитвы; но лицо Его - против делающих зло, чтобы истребить их с земли (стихи 16-19). Сокрушенные сердцем, страдающие и кающиеся - к таким близок Иегова. Праведные должны искать страдания, пока у человека есть еще дни, но Сущий избавляет его. Когда зло убивает грешника, Сущий избавляет душу своего раба, и никто из уповающих на него не погибнет. Это полное завершение правления Сущего в благосклонности к смиренным в сердце. Это дает возможность благословить не только, когда они благословенны (это не вера), но во всякое время, потому что они услышаны, сохранены, избавлены, когда они в беде. Христос - великий образец этого. Я не сомневаюсь, что Он говорит лично, хотя сначала Он говорит в духе. Вера остатка рассматривает его дело как ободрение в стихе 6. Стих 20 был осуществлен буквально в нем. Это тайна одной веры, испытание ее, чтобы благословить во всякое время. Петр употребляет этот псалом по отношению к постоянным принципам правления Бога. Это первый псалом, в котором мы находим первичный образ, который иногда являет (как в псалмах 90, 115), несомненно, опыт псалмопевца, снова выступающего в стихе 11. Однако я думаю, что Христос в духе открывает пути Бога в этом псалме. "Величайте... со мною". "Я взыскал Господа". Это полнейшее ободрение смиренных праведных.
Псалом 34 - настоятельный призыв к суду Сущего над безжалостными и хитрыми преследователями, которые добиваются души праведного. Оскорбление, хитрость, насилие - все было использовано против него. Они притворялись, что узнали его. Спасение ищут, чтобы Сущего можно было хвалить в великом собрании, то есть полном собрании восстановленного Израиля. В стихах 13, 14 мы видим благодать, в которой благочестивый (сам Христос) общался с этими врагами. Хотя в общем истинно для благочестивого, Христос намеренно приходит сюда в Духе.
Псалом 35. Мы имеем необходимое предупреждение в отношении грешников, особенно врагов праведности, орудий власти сатаны. Нет надежды на совесть и чего-то, что остановит их в их злых замыслах. Сила и благость Сущего - верное убежище тех, которые уповают на него. В результате грешники падают.
Псалом 36. В этом интересном псалме великим принципом для остатка, уроком для каждой души является упование на Сущего, а не дух, потревоженный злом; скоро злодеи будут подкошены, как трава. Они должны не ревновать, а уповать на Сущего и делать благое; утешаться Сущим - у них будут свои желания; передать путь свой ему - Он оправдает их; покоиться в нем и терпеливо уповать на него - Сущий скоро вмешается, делающие зло истребятся, а кроткие наследуют землю. Широко раскрывается также другой образ остатка - праведный человек - от стиха 12 и далее. Сущий не покидает своих святых: они сохранены. Праведные наследуют землю. Заключительное слово - уповай на Бога и держись его пути. Праведные страдают, но не покинуты; неверующие - в великом благоденствии, но скоро их не будет на их месте. Как это, что касается праведных, указывает на глубокий характер страдания того, кто был оставлен, хотя и с совершенством праведности! Этот псалом помогает также показать связь между учениками и остатком (Матф. 5,5) - показать, однако, и различие; Сын был там. Они могли страдать во имя его: это ведет на небо (Матф. 5,12). Он мог открыть Отца, что Он и делает, в том рассуждении. Свет исходит к миру, будучи также солью земли. Также есть подробности благодати, о которых остаток последнего дня ничего не знает из-за откровения Отца, который действует в благодати. Однако фактически это тот же остаток.
У псалмов 37 и 38, как я сказал, отдельный и особый характер. Праведные стремились искать избавления и прощения грехов, дарованного благословением. Но в этих псалмах царственное обличение за грехи лежит на остатке; есть понимание, почему они страдают от божественной руки. В псалме 6 наказание в гневе было резко осуждено как часть печали, которая могла относиться к их положению, но здесь они находятся за грех: жезл внешне достиг стада, а внутренне - их души. Когда я говорю "они", то это относится все же к остатку. Друзья уклоняются от такого дела; враги без сострадания замышляют что-то против его жизни. Однако он явлен перед Сущим, и все его желание и его воздыхание. Он верен в сердце Сущего и признает его - молчит с человеком. Для его души муки - это муки Сущего; и он обращается к Сущему. И это верно (стихи 13-16). Он склонится под ним. Его враги умножаются и сильны. Но хотя Сущий карает, человек уповает на него; потому что смиренной душой наказание признается справедливым. Но он может уповать на спасение от своих врагов. Они были рады, что он колебался, и торжествовали над ним. Но он заявляет и признает свой грех: нет ни извинения, ни сокрытия в его душе от Бога. Его призыв обращен к нему за быстрой помощью.
Это прекрасный псалом в том, что касается души; потому что Дух говорит о каждом случае - падении праведных, которое может навлечь строгое наказание и вызвать радость нечестивых. Но он принимает наказание вследствие своего беззакония и открыто помещает себя пред Богом, признавая свой грех, однако взирая на него не так, как нечестивые. Как бы печален ни был такой случай, ничто больше не показывает истину пред Богом и веру в него. Как исповедать грех и искать помощи от Бога, когда кто-то был неверным, а Он обесчещен, и враги торжествуют в этом? Ни извинения, ни попытки укрыться - ничего: он признает все, он уповает на Бога. Картина остатка не была бы полной без этого, как и милостивое наставление для каждой души во всякое время.
Тогда возникает вопрос, насколько Дух Христа входит в это? Полностью, я полагаю; хотя, конечно, Он никогда не мог быть лично там. Несомненно, это возникает из какого-то большого наказания псалмопевца - наказания, которое было открыто проявлено. Такие случаи могут в полной степени возникнуть среди остатка. Это принцип всеобщего применения. Христос, конечно, ни за что не мог быть наказан, но полностью вынося грех пред ним и встречая на его пути всю печаль, которая окружает народ, Он может разделить суд, хотя земное дерево будет вместо сухого {Хотя сухое дерево в полном смысле означает безжизненный Израиль, однако, остаток, так долго отвергающий Иисуса как Мессию, смешан с народом; они проходят через печали в сердце и духе, которые находят на народ, хотя это не последний суд от Бога. Для них это сделал Христос, Он умер за народ. Но нет того, через что они проходят и что чувствуют в печали и горе, в некоторой степени больше, чем до того, как наступает суд, потому что они чувствуют грех, который приводит его. Следовательно, Христос знал причину и ожидал суда, через который Он прошел (подвергаясь угнетению без явного избавления, ибо пришел его час сосчитаться с грешниками), мог полностью разделить их заботы. Он разделил это в любви, а праведность, которая угрожала Израилю, была пред ним}. Он не мог сказать, что говорится здесь, но Он может совершенно сочувствовать тем, кто должен сказать это. Он дал слова, которые выразят это через его Дух в их сердцах. Если бы Он не выстрадал весь гнев за эти самые беззакония, которые давят на их совесть и от которых в полной степени гнева они спасаются, то просто не понадобился бы суд, о котором они просили Сущего. Следовательно, Он может более нежели прочувствовать это, когда это имеет такой характер. И во всей печали сложившихся обстоятельств Он вынес наибольшую часть.
В псалме 38 благочестивый человек еще находится под ударом Бога; но там присутствует больше чувства пустоты всей плоти под рукой Бога, нежели позора, стыда и страха. Он скорее склонится пред Богом, чем позволит подняться своему духу и говорить языком глупости. Он, возможно, возражал - мучаясь, делать зло; но сдержанность под рукой Бога была его подходящим местом. Так всегда. Он воздерживается даже от блага; и печаль возбуждена в нем. Прекрасным языком он показывает нам это. Наконец, его сердце разрывается; чтобы представить Богу ничтожность, ощущение которой уже созрело. Он желает знать дни. Как он мал! Он видит, что все суета, но он видит свое собственное нарушение и грех пред лицом того, чье обличение уничтожает красу человека, как моль. К Сущему он взывает за спасением. Его удар - вот о чем он печется. Он уповает на него, чтобы не быть преданным на поругание безумному. Великая красота в суете, находящей свой предел в самоуничтожении, а затем в уповании на Бога, чтобы спасти от гордости людей. Он должен сказать это для спасения от нашего прегрешения.
Здесь завершается духовная история остатка на основе завета с Сущим (то есть, употребляя его имя, связанное с ним). Следовательно, мы имеем многое о Христе именно в псалмах первой книги. То, что Он знает место, в котором Он будет связан с ними по замыслам Бога, отмечается в следующем псалме. Это место показано затем благословенным.
В псалме 39 виден Христос не только в его прохождении через печали, которые окружали его путь, если Он рассматривал дело непослушного и виновного народа его любви, - печали, которые дали ему язык наставленного и предоставили ему возможность войти в печали испытанных и спасенных в последние дни, дать глас их воплю, подходивший их положению пред Богом; но в основном в избавлении, в котором, полагаясь на Сущего в этих печалях, была доказана верность Сущего, чтобы Он вышел к ним для ободрения многих, а затем благословенный ключ ко всей его истории в том, что Он взялся исполнять волю Сущего, при этом вся иудейская система законов завершается и откладывается. Он был совершенно предан Сущему в лице всего собрания Израиля, однако в глубочайшей печали и испытании. Так псалом завершается, и важно, что так, ибо тезис его - полное избавление. Таким образом, применение этого самого избавления к печалям Христа, которые были подобны печалям остатка, - самое ценное для остатка, когда печали в них.
Но этот принцип отчетливо выявляется в псалме и делает его одним из самых замечательных в этой прекрасной книге. Он выявляет связь Христа с Израилем в остатке самым поразительным образом - закладывает ее как основание для всего учения Псалмов, хотя обстоятельства меняются после псалма 40. Я вряд ли должен упоминать, что в нем говорится лично о Христе, потому что апостол цитирует это как его слова, принимаясь за ту благословенную работу, которой были оставлены в стороне образы и символы и которая была улучшена, как он говорит нам, верующий навек. "Вот, иду", - слова добровольной жертвы Сына ему самому, чтобы исполнить волю Бога в его деле здесь, внизу, в соответствии с вечными предначертаниями Бога. Это благословенный промысел Сущего. Его же делом было - слушаться, но Он в совершенной свободной сознательности приносит себя, восторгаясь, с добровольным послушанием. В великом собрании Израиля, следуя своей службе Сущему, Он не уклонился (как бы Он ни был встречен) от проповеди справедливости - не удержал свои уста. Он был верен своему служению любой ценой, и, таким образом, Он провозглашал Сущего. Он не удержался, чтобы провозгласить перед всем Израилем его праведность, его верность, его спасение, его доброту и его правоту. Таковым было его служение.
Затем все меняется с этим верным; ибо бесчисленные бедствия окружили его. Он ищет доброты и правоты Сущего, которому Он был верен. Но это еще не все, что бедствия окружили его, что люди искали его душу, чтобы уничтожить ее. "Постигли меня беззакония мои". Он говорит: "Так что видеть не могу". Конечно, у Христа это были беззакония других - всех спасенных, а также особенно Израиля, рассматриваемого как народ. В этом положении Он желает, чтобы те, кто ищет Сущего, могли бы восхвалять, говорить непрестанно: велик Сущий! Тогда другие постыдятся и посрамятся. Он отделяет благочестивый остаток, который ищет Сущего, от тех, кто, когда Он верно и с любовью явлен, есть враги тому, кто являет его имя. Таким образом, Христос завершает свое познание в этом мире, бедный и нуждающийся, однако заверенный в том, что Сущий печется о нем.
Он не оставлен в том, что представлено здесь, но идет к месту через жизнь верности, в которой Он должен был испытать тот ужасный момент. Это - вопль, когда Он признает грехи перед тем, как жертва уничтожена или поражена. Он, в глубокой печали из-за своего положения, взывает к Сущему, но не в гневе, показанном в то время, когда Он не был услышан. Псалом изображает не гнев, скорее верность Христа в уповании на Сущего в печали, нежели поиск легкого, или наличие двенадцати легионов ангелов, или питье усыпляющей смирны, или уклонение от страдания по воле Бога, более, чем Он уклонился от взора человека, когда Он проповедовал это. Он терпеливо уповал на Сущего, и Он склонился к нему и услышал его вопль. Это было Его совершенство: никакого выхода из послушания, нет ни уклонения, ни сворачивания обратно или в сторону. Он ждал времени Сущего на пути совершенного послушания, и оно пришло. Время, как говорится об Иосифе, пришло, чтобы его дело было известным, но здесь не говорится, как или когда. Цель Духа здесь была в том, чтобы явить испытанным, что Он перед ними прошел по пути печали и был услышан. Мы можем сказать, что это было полностью в воскресении, но даже на кресте темный час прошел, и громким голосом Он мог предать свой дух своему Отцу, а свою мать - своему любимому ученику.
Однако эти подробности, которые дает нам история, не пророчество; они не были доступны остатку. Они хотят знать, что будут услышаны, терпеливо уповая на Сущего. Если будут убиты, то ответ им будет в воскресении; если нет, то займут место Израиля в благословении, я не сомневаюсь, с Агнцем на горе Сион, пройдя (какими бы слабыми и колеблющимися ни были) подобные испытания и печали в верности Сущему в великом собрании. Тревожат ли их беззакония? Они не упущены. Они еще не знают искупления, но они знают, что тот, кто мог сказать: "Постигли меня беззакония мои", терпеливо уповал, был услышан и был спасен. Они ждут, уповая на милость Сущего, хотя мир еще не известен. Их беззакония постигли их, так что они чувствуют: как могут они надеяться на то, что Сущий спасет их? С ним прощение. И пред ним могут благоговеть. И псалом заверяет их, что тот в подобных глубинах был освобожден. Когда они воззрят на него, они осудят свои грехи в свете того, что Он вынес их, и они найдут мир, но основание мира заложено здесь в надежде для них. Сердце, падшее от греха и имеющее его, может искать спасения. Оно было найдено (каким бы неясным ни был их свет, но он будет), заложена основа надежды. Сравните Ис. 50,10.11, которая описывает это самое положение после того, что касается остатка, как Христос оправдан и поддержан.
Но это не все. Мессия ставил себя в этой связи с ними. "И вложил в уста мои новую песнь - хвалу Богу нашему. Увидят многие, и убоятся, и будут уповать на Господа". Блажен человек, который надежду свою возлагает на Господа, а не уповает на внешнее благоденствие, не склоняется ко лжи. Так и в стихе 5 "о нас". То есть в стихе 1 мы имеем Христа, который уповал на Сущего и был услышан, извлечен из страшного рва и тинистого болота. Я не сомневаюсь, что сердце Давида воспевало это: это, несомненно, Христос в пророческом изображении. Но затем Христос отождествляет себя (хотя, как мы видели, выделяя остаток) с Израилем. Он говорит: "Хвала Богу нашему". Результат этого явлен в том, что многие видят это, боятся и уповают на Сущего. Он действует на остаток в последний день и ведет их к упованию на Сущего. Они могут также верить в избавление; и многие будут избавлены. Его благовестие справедливости великому собранию собрало маленькое стадо. Его избавление как страдающего будет благословенно для многих. Кто мне родил их? - говорит Сион в тот день. Это также может быть в десяти племенах, однако, как принцип, множество будет там. Во время первого пришествия Христа было не так. Он должен был быть презренным и отвергнутым в своей жизни и испытании.
Стих 6. Это помышления об Сущем в благословении, что ведет к великой мысли, центру и основе всего - Христос приходит, чтобы исполнить волю Сущего. Сейчас мы можем объяснить, или, еще лучше, Дух Христа объяснил нам ценность исполнения им воли Сущего. Здесь мы видим не только больше верности Христа в том, что Он окружен беззакониями, постигшими его в его духе, как мы видели в Гефсимании, но и избавление. Мы должны помнить, что признание грехов над головой жертвы не было поражением или бросанием в огонь жертвы. Так, признание их Христом или осознание грехов, которыми Он осуждал себя как своими, не было ни гневом, ни его устранением из земли живой. Ужасно, должно быть, это было для него, как мы видим в евангелиях, и Он видел все, что приближается к нему по причине этого; однако существенно разнилось исповедание грехов и навлечение гнева из-за них. Его народ должен (не скажу, что поверхностно, но) знать об исповедании им грехов и о том, что грехи, которые Он исповедовал, были их собственными; и соделать это, пока благодать станет известна сполна, с ужасным страданием и осознанием грядущего гнева. И это, в частности, кроме внешних испытаний, составляет сходство между иудейским остатком и Господом. Гнев исшел в искуплении, и мы знаем, что Он претерпел столько, сколько мы никогда не смогли бы.
В этом псалме далее мы видим, что Христос явлен по вечному слову Господа, чтобы исполнить волю Бога в человеке среди великого племени Израиля, глубоко страдающего вследствие этого, попадающего в страшный ров, однако при этом твердо уповающего на Сущего. Он терпеливо уповал на него, и вот извлечен из рва, и новая песнь вложена в его уста. Первые четыре стиха провозглашают великое событие: Сущий услышал его и извлек из страшного рва. Это урок всему остатку. Как блажен человек, уповающий на Сущего и не обращающийся к другим, дабы не уклониться ко лжи! Мы продолжаем чтение. Прекрасны советы Сущего: Христос грядет, чтобы исполнить его волю как человек, который желает соделать это, возвещает правду Сущего пред всеми. Это навлекает на него величайшее горе. Бесчисленные бедствия надвигаются на него, и, кроме того, находят его беззакония (беззакония его народа); но терпение его совершенно, и Он совершенен во всей воле Бога; и, как видно из начала псалма, Он спасен, что мы прекрасно знаем. Но, как уже сказано, псалом особенно отмечает его верность. Следовательно, мы видим его до завершения испытания, во время него. Чего Он просит, так это лишь то, чтобы нечестивые, его враги, были отстранены и чтобы бедные могли хвалить, радоваться и веселиться в Сущем.
Прекрасно видеть его совершенное терпение в испытании, его решимость исполнить всю волю Бога и его поиск радости и полного благословения бедного остатка; при этом сам Он полностью зависим от Сущего и молится за его явление как Бога. Послушание и зависимость - две характерные черты обретения человеком божественной жизни по отношению к Господу. Здесь можно отметить, что свидетельство в собрании завершено, когда на него надвигаются бесчисленные бедствия. В предисловии к псалму говорится о страшном рве и что Он был извлечен из него, и мы знаем, что Он был послушен; но о его смерти здесь не упоминается. В самом псалме мы видим его пришедшим исполнить волю Бога, его верность Богу в жизни, как свидетельство его любви к нему, а также беды, которые надвинулись на него в конце, когда Он должен был понести бремя беззакония своего народа. Стих 4 являет остатку иудейского народа результат верности Христа для наставления и ободрения.
Несколько слов о выражении "открыл мне уши". Оно значит не то же, что в Исх. 21. Там говорится о пригвождении уха шилом к дверному косяку; таким образом, человек стал рабом навсегда. Это относится и к Ис. 50, где имеет такое значение, что, будучи совершенно рабом воли своего хозяина, Он получал его повеление каждое утро. Здесь это "открытые уши" (то есть занял место раба). Но это Он сделал, как можно видеть в Фил. 2, став человеком. Следовательно, Дух принимает толкование LXX - "но тело уготовал Мне". Сравните Иоан. 13, (что соответствует по времени Исх. 21); Лук. 12,37 и 1 Кор. 15,28.
Псалом 40 являет блаженство человека, сочувствующего положению бедного и разделяющего его (ср. Матф. 5,3; Лук. 6,20). Говорится от лица человека из страдающего остатка - несомненно, с опытом самого псалмопевца. Это один из псалмов, в котором Христос выражает чувства, чтобы явить то же, что и в конце своей жизни, когда Он разделил их печали, полностью испытав их горечь. Однако бедный человек сохранен в целости и поставлен пред лицом Сущего. И нет явного торжества для нечестивого.
Этим завершается книга, которая явила собой в целом опыт остатка иудеев до их изгнания, или же, по крайней мере, тех, кто не был изгнан. И упоминается заветное имя Сущего. Следовательно, Христос здесь присутствует, поскольку Он пришел и явил себя среди бедных на земле и вел печальную и честную жизнь среди зла. Он не является темой этого последнего псалма, как показывает стих 4.
Итак, мы видели вступление в первых восьми псалмах, в которых перед нами предстала вся картина с ее принципами и итогом в намерении Бога; затем в псалме 9 - действительные исторические обстоятельства иудеев в последний день. Таким образом, подлинные исторические события образуют основу и тему всей книги; в то же время полностью представлен путь Христа, на котором Он разделяет их печали, а они - одобрены его примером. Мы видим всю его жизнь среди народа; и особенно конец, когда после возвещения о правде Бога в великом собрании Он вынес глубокие страдания последних часов пути на земле, оставленный Богом. Однако, это был для него - и, несомненно, для нас, будь блажен Бог! - путь жизни.
Псалом 39 особенно интересен тем, что представляет нам не просто историю Христа, его верность, но и его добровольное принесение себя в жертву, чтобы исполнить все, что требовали от него заветы Отца; а затем показывает его послушное ожидание, пока не явлен Сущий. После у него появилась новая песнь. Воскресение было великим свидетельством этого вмешательства Бога: благодаря которому, как мы видели в псалме 21, Он пробудил, или, пожалуй, создал веру во многих других сердцах. Как обычно, первые четыре стиха несут в себе основное положение - все остальное, что приводит к этому; здесь это исходит из его первого принесения себя в жертву, дабы это соделать.
В псалме 40 читатель обратит внимание на, что мы уже отметили как характеризующее остаток иудеев, признание греха (ст. 4) и возвещение о целости (ст. 12). Мы видим, что Христос применяет это к самому себе, показывая, хотя псалом и не о нем, как Он занял место, к чему относится дух целого. Гордые и нечестивые могли презирать и попрать, а возможно, и наказать кроткий и униженный остаток. Здесь показан в основном лживый и вероломный дух тех, которым следовало бы ему верить. Блаженны те, кто разумеет кротких, скромных и наказанных, ибо они понимают пути Сущего; кроткий сам уповает на Сущего, когда его рука на нем. Суть псалма - блаженны те, которые понимают и разделяют положение возлюбленных Сущего. Таким и явился миру Христос, хотя и не был обременен болезнью.
Благочестивый человек шел в многолюдстве к дому Бога, но все это закончилось. Он изгнан, и его вопль несется с земли Иорданской, с Ермона, с горы Цоар. Все волны Бога прошли над ним. Ужасно было видеть, что враги овладели святилищем, а верного Сущему изгнали, и его имя оклеветано. Народы, как отмечается у Иоиля, пришедшие во власти, надругались над теми, кто уповал на верность Сущего, вопия: "Где Бог их?" (Иоил. 2,17). Это было, конечно, ужасным испытанием (как и для Христа на кресте; а для него даже в большей мере, ибо Он возвестил, что был оставлен); словом, то, чем через веру Бог был для них, было подвергнуто испытанию. И эта вера является тем, о чем сказано в псалме. Сердце благочестивого страстно стремится к Богу. И это не ради его благословений; они ушли. Самоценность Сущего воссияла, как никогда еще ранее, лучезарно. Главным страданием стал вопль: "Где Бог их?" Но если святого нет в Иерусалиме, то Бог является верой святого. Вера говорит: "Я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего". Сердце даже может обратиться к нему (ст. 9) и под притеснением повторяющегося надругательства уповать на Бога, и Он будет Спасителем тому, кто уповает на него. Читатель заметит, что в стихе 5 говорится о Боге-Спасителе: а в стихе 11 Он предстает Спасителем тому, кто уповает на него. Именно в том, что Бог сам становится всем при лишении людей благословений, и проявляется вера. Когда душа всецело уповает на самого Бога, это и является самым ценным.
Враг в псалме 41 выступает внешним врагом и угнетателем-язычником. Хотя, говоря об обстоятельствах, а не о глубине искупления, интересно отметить сходство стиха 3 с тем, что Господь сказал на кресте. Псалом 42 является как бы дополнением к предыдущему: только здесь предстают перед нами нечестивый народ, иудеи и лукавый и несправедливый человек; а языческий угнетатель - в стихе 2. Мы знаем, что они оба будут в тот день. У иудейского народа, представленного нам теперь, возвращение к святой горе, скинии и жертвеннику Бога все больше занимает мысли остатка. Стихи 3, 4 образуют основу книги.
Псалом 43 дает полную и яркую картину состояния народа, что касается совести остатка. Они услышали своими ушами. Вера покоилась на предании о всех прежних потрясающих избавлениях, соделанных Богом, и сказано, что Он дал владение землей своей силой, а не их (стихи 1-8). В стихах 9-16 говорится об их настоящем положении. Они отринуты и рассеяны. Враг и мститель среди них; они рассеяны среди народов - проданы Богом без выгоды и цены. Еще они никоим образом не уклонились от своей целостности. Напротив, из-за него их умерщвляют всякий день и считают за овец, обреченных на заклание. (Заметьте, что это началось тогда, когда Мессия был отвергнут; ср. Рим. 8,36.) Стихи 23-26 содержат призыв к Богу восстать, дабы избавить их по его милости. Почему Он должен забыть их навсегда? Мы видим пока Бога, а не Сущего, в этом псалме; ибо они вне дома своего Бога.
Псалом 44 представляет Мессию и, как мы увидим, все изменяет. Я не знаю другого такого интересного и полного яркой энергии псалма. Стоит ли мне сопровождать его обширным пояснением, если сила псалма очевидна? Отметим, что здесь говорится о Мессии в суде и восседающем на престоле. Он уже подтвердил, что возлюбил справедливость и возненавидел беззаконие - готов править. Его принимают как Бога. Однако его ученики (остаток) названы его ближними (ср. Зах. 13,7, где Он в унижении и поражен, но признан ближним Сущего). Я понимаю так, что под царицей здесь подразумевается Иерусалим. Тир и другие преклоняются перед ней и несут дары. Ее славно принимают в чертогах самого царя. Это происходит, я думаю, из-за ее внутренней силы. Царица (Иерусалим) находится в теснейшей связи с царем. Девы ее подруги, я полагаю, олицетворяют города Иудеи. Славой Израиля не являются больше его отцы. Присутствие Мессии (исполнителя обетования) затмило лица, кому даны были обетования. Вместо отцов сыновья будут князьями по всей земле. Явление Мессии в славе и силе знаменует его полное торжество и славу среди народов, Иерусалима и иудейского народа. Псалом говорит всецело о Мессии, исключительно как о человеке, а Бог упоминается, как его Бог. Но Мессия - Бог.
Псалом 45. Остаток сейчас, когда Мессия явился во славе, может прославлять то, что есть Бог, во благо его народа, с особым знанием, приобретенным через то, чем Бог был для них в горе. Еще может быть нападение: воистину, согласно пророчеству, я думаю, будет. В псалме 44 отмечены как общее впечатление от явления Мессии, так и величайший результат божественного правления. Спасенный остаток говорит, что Сущий с ними как Бог Израиля (ст. 7), ибо Сущий здесь опять представлен как настоящее. В псалме Он, в частности, рассматривается (после того, что мы узнали об этом, нет необходимости подробно говорить) как прибежище и избавление. Пусть даже земля, горы и воды поколеблются или трясутся и шумят - его народу не надо бояться. Бог с ними. И это не все. У него есть Свой город на земле, где обитает Он, Всевышний, а его жилище веселят речные потоки, что повсюду в этих описаниях символизирует знамение благословения; как в небесном Иерусалиме, так и в земном у Иезекииля - в раю, и в образах, и в верующем, и в собрании Он призывает к воде живой всех мучаемых жаждой. Истинно, даже и тогда там есть река. Бог - верный и лучший из ответов на язвительное вопрошание: "Где Бог твой?" Он не поколеблется, Бог поможет верному с раннего утра.
Стих 6 представляет в потрясающей сжатости великий результат. Все решено. Тогда они говорят: "Господь сил с нами". Бог всего народа - заступник этого слабого остатка (ст. 8,9), а они призывают землю посмотреть, каковы дела Сущего и что вышло из бессильной ярости и насилия людей; ибо Он будет возвеличен среди народов и по всей земле. Служение веры должно быть тихим, и нужно уповать на него, и знать, что Он - Бог, как остаток рода Иакова будет знать с радостью, что Сущий сил, Бог Иаковлев с ними.
Псалом 46 продолжает говорить об этом избавлении, повествуя о его ярких плодах для Израиля в соответствии со славой Бога на земле. Сущий сейчас - великий царь над всей землей. (Ср. Зах. 14.) Он подчиняет народы Израилю и сам избирает им наследие. Об этом торжественно провозглашается в стихах 5-9, а также о собрании князей народов, уже признавших Бога, примкнувших к Божьему племени Авраама. Он является Царем отпрысков Израиля, но если Он - царь Израиля, то Он - царь всей земли. В этих стихах прославляется сам Бог, Он - Бог Израиля. Прославляется тысячелетняя слава Бога по всей земле: Израиль, избранный в спасенном остатке является срединой. Я полагаю, что стих 9 должен означать - "присоединились к народу".
Псалом 47 завершает эту серию. Сущий полностью утвержден как Бог Израиля на Сионе, и сейчас все хвалят его по всей земле, а в граде великого царя, в его жилищах Бог хорошо ведом как заступник. Цари сошлись; они увидели там другую власть, не такую, как полагали увидеть, и изумились, смутились и прошли мимо. Сила моря была сокрушена восточным ветром, рука Сущего явилась также и там. Псалом прекрасно соотносится с началом псалма 43, где израильтяне сказали в горе, что слышали ушами своими о великом деле, соделанном в отцовские дни. Сейчас они говорят: "Как слышали мы, так и увидели во граде Господа сил, во граде Бога нашего". Они сейчас не говорят, как сказано в псалме 41: "Я ходил в многолюдстве... воспоминаю о Тебе с земли Иорданской"; но в сладком и безопасном мире "мы размышляли, Боже, о благости Твоей посреди храма Твоего". Они уповали на имя Бога, но сейчас время его хвалы. Он пришел в силе. Так есть до концов земли. Он призывает гору Сион веселиться ради этих судов с радостной уверенностью, что сей Бог есть их Бог на веки и веки; и всю жизнь Он будет вести и благословлять их. Это является земным благословением, но смерть, их последний враг, еще не уничтожена (стихи 11-14).
Псалом 48 - моральный итог всему, основанный на этих судах Бога. Богатство, величие, все, что прославляется человеком, - это ничто. Человек рассчитывает на вечность, дает свое имя своим землям, благословляет себя, восхваляется потомством, о нем говорят как о благоразумном и мудром, видя, что он преуспевает. А за порогом жизни их заключают в преисподнюю, как овец. Надежды человека мира обманываются: он покидает мир, где был велик; воспоминания о нем - ничто для него и обман для других. Сила сатаны сильна для этой жизни; и нет обмана после этого. Человек честолюбивый и неразумный подобен животным, которые погибают, но праведный уповает на Бога: его душа избавлена от власти преисподней. Бог примет его. Сохранение на земле или небесное благословение остается здесь несколько неясным. Непоколебима их надежда о сохранении жизни; но она отвечает тем, кто может быть поражен, полнейшей и надежнейшей надеждой. Так, даже в Лук. 21,19 есть "спасайте души ваши", и в Матф. 24,13. Неясность сохраняется там слишком умышленно.
В псалме 49 мы переходим к новой теме - суду Бога над народом. Сущий, Бог богов, призывает всю землю; а в псалме 50 мы находим их признание в убийстве Христа.
Псалом 49 начинается величественно, но здесь требуется небольшое разъяснение. Бог является с Сиона, этого совершенства красоты. Отметьте только, что первые два стиха представляют собой основное положение, а со стиха 3 идет раскрытие его. Небо призывается быть свидетелем правды, к суду призывается земля; но суд этот - особый суд над народом. В стихах 5, 6 Он говорит, принимает и собирает остаток, своих святых, вступивших сейчас в завет с ним через жертву. Эти слова произнесены потому, что, как я полагаю, они видели распятого Христа. Небеса (хотя в результате Бог помещен на Сионе) возвещают правду Бога, отличную от их правоты. Вспомните его суд. И это - общее. Но это не является само по себе судом Бога. Я не сомневаюсь, что Он предстает в славе и там, но особым образом. Мы можем сказать, что это - прославление святых, поступающим так, конечно, с самим Христом; и так полно, что они судят целую землю. Это не является судом по другой причине; Бог сейчас - сам судья, следовательно, собирает также и своих святых. В стихе 7 осуждаются люди. Бог не желает жертвы, Он хочет правды. В его царстве не будет нечестивости, не будет и нечестивых среди его народа. Точно так же мы читаем об этом в Ис. 48 и 57. Человек представляет Бога таким, каков он сам; но все будет установлено по правилам свыше. Это - суд Бога.
Псалом 50 - признание верного остатка. Израильтяне полностью осознали намерение Бога. (См. ст. 16.) Там говорится о настоящем и полном уничтожении за провинность пред Богом и о вере в него. На него народ Бога взирает с истинной верой, дабы очиститься и спастись. Сознается весь грех сердца и людское беззаконие, признается ужасное преступление - убийство Христа (ст. 14). Унижение принимается, но с чувством того, что очищение Бога совершенно. Он сотворяет слишком чистое сердце. Он молится, чтобы тот Дух (который, как возвестил Аггей, пребывал с ними после всех прегрешений, несмотря на вавилонский плен) не был отнят от них, чтобы они не потеряли чувство присутствия их Бога. Некоторые нашли затруднения в этом стихе; я же не вижу его. Никакое благо не могло быть сотворено святыми Ветхого Завета без Святого Духа: если бы отнять у них это, то вся их радость и утешение прекратились бы и уступили место тьме. Он молится, чтобы этого не было. Ни на мгновение не может быть сомнения в том, что Дух творил в святых Ветхого Завета. Вопрос заключается в том, в полной ли мере Он присутствовал и жил в них, благодаря подвигу и славе Христа, объединяя их с возвышенным Главой на небе? Этого, конечно, не могло быть. Работа Христа еще не была исполнена, и слава еще не явилась через человека Иисуса. Новый Завет убедительно объясняет это. Итак, нет, но Он, вероятно, действовал в ветхозаветных святых. Он действует во всем благом; деятель во всем божественном величии, как при создании мира, когда Он носился над водой, но особенно в сердцах людей ради любого блага, сущего там; и ради того, чтобы быть источником радости и крепости для святых. Так у пророков и других.
Мудрый святой не может сейчас сказать то, о чем говорится в этом псалме (ст. 11); он знает, что Бог не возьмет от него свой Дух. Он мог действительно искренне сказать это в горе и быть услышанным; но это неверно. Покаяние Израиля, о чем постоянно говорится в писании (см. Д. Ап. 3), - путь к благословению Сиона в будущем. Примет ли Бог их жертвы? В этих двух псалмах мы находим особый суд над Израилем, связанный с нечестивостью, отступничеством от Сущего, суд, который является истинным избавлением для остатка; а сейчас (когда Он явился) - полным признанием его, и даже признанием того, что пролилась кровь Спасителя.
Эти два псалма завершают композицию картины, которая предстает перед нами и образует основу данной книги. Затем начинается серия псалмов (как это мы видели в других случаях), где представлены и раскрыты впечатления, чувства остатка в этих обстоятельствах. Соответственно, можно определить, что это испытание было не столько испытанием через обитание среди зла, сколько тем, что зло, оказывается, владычествовало и торжествовало даже в месте, принадлежащем Сущему. Следовательно, они обращены к Богу всевышнему, Богу обетования - но не к Сущему, Богу истинных благословений завета, ибо они вне своего дома. Это различие я намерен отметить в нужном месте. Наконец, все это прошло, появился проблеск надежды, и выявляется положение Христа, вознесенного на небо и однажды уже страдавшего в Израиле, а также и то, благодаря чему Он мог споспешествовать их спасению. Это (применение его к остатку, а также последний призыв к Израилю изнуренного в печали Давида) возвещает о тысячелетнем царствовании Христа в образе Соломона.
В псалме 51 мы находим веру, что касается силы нечестивого человека, находящегося перед лицом благочестивого. Благость Бога извечна. Бог сокрушит гордого и лукавого, тогда как праведник будет пребывать. Это напоминает о Севне: это не враги извне, и даже не животные, но враги внутри их самих - антихристы силы.
В псалме 52 мы читаем о нечестивых в общем, о всех людях, за исключением тех, на кого снизошла благодать. Это то же, что и в псалме 13, но говорится не об Сущем, а о Боге, ибо остаток больше не находится в месте отношений завета. Следовательно, здесь Бог не присутствует в роду праведных, но полное сокрушение ополчившихся на них является публичным судом внешних врагов. Те, кто пребывает в великом страхе, это недобрые иудеи (см. Ис. 33,14; 8,12 и 10,24). В псалме 13 они презрели бедного, который уповал на Сущего. Там они были хотя бы внешне едины. Сейчас это уже не так. Бог устыдил своих врагов - гордых нечестивых, но не бедных стада своего. Далее псалом говорит о желании полного спасения Израиля с Сиона, как центре, не просто о спасении Богом через суд над врагом извне. Сила, которая нисходит с неба и уничтожает неверного угнетателя, отличается от установления в итоге силы завета в Сионе по обетованию.
Псалом 53 - воззвание к Богу спасти его именем уповающего на него. Говорится о двояком образе врагов: чужие враги извне и сильные, гордые внутри, которые охотятся за жизнью бедного. Когда приходит избавление, то упоминается имя Сущего (ст. 6,7). Имя Бога - откровение того, что Он есть. На него уповают. Имя Сущего, имя Бога завета будет прославляться, когда они вернутся на место единения с ним.
Псалом 54 - вызывающая страдание картина нечестивости в Иерусалиме. Говорящий находится вне, но он испытал эту нечестивость в предательстве своих лучших друзей. Его сила, его источник - в Боге: Сущий спасет. Он вспоминает, как я полагаю, все, что испытал в Иерусалиме. Нечестивые ходили кругом по стенам святого града. Пагуба, обман и коварство были посреди его и не сходили с его улиц. Автор с радостью бежал от всего этого. Враг был извне, нечестивый - внутри; но они возводили на благочестивых беззаконие и ненавидели их; однако хуже всего вероломное предательство тех, кто был близок к благочестивым и ходил вместе с ними в дом Бога. Однако он уповает на Бога, ибо где еще искать помощи?
Псалом 55 выражает чувство яростной и безжалостной вражды нечестивых, но слезы благочестивых положены в сосуд Бога. Бог величается Всевышним, это имя обетования, но не завета (имя завета - Сущий); и остаток отринут. Но слово Бога - надежное, верное прибежище. Оно несет истину Бога, как свою основу души, и содержит все выражения его благости, путей, верности, а также участия в судьбе его народа. И нет места страху в человеке. Душа благочестивого избавлена от смерти; он спасен, бежал и сейчас обращается к Богу, чтобы ноги его были сохранены, дабы он мог ходить пред лицом Бога во свете живых. Как выражение чувств испытанного и изгнанного, но спасшегося сердца, это оставляет самое яркое и точное впечатление.
Псалом 56 в большей мере рассматривает зло и то, что ноги благочестивого, уповающего при этом на слово Бога, сохранены. Этот псалом, где к Богу взывают в том же духе и обстоятельствах и под тем же именем, больше характеризует веру в Бога как защитника. Его крылья являются прибежищем, пока не пройдут беды, а полное ожидаемое избавление состоит в том, что Он чудесно положил конец испытанию. Бог снизойдет с небес и спасет. Конец этого псалма более торжественный, чем конец псалма 55. Бог будет восхваляем среди народов и различных племен земли, ибо милость и истина его безграничны. Воспевается надежда, что Бог будет славиться и в небесах, и по всей земле. На земле не было помощи, не от кого ждать ее; но это еще теснее связывает с Богом и, таким образом, дает несокрушимую веру в его защиту и в последнее проявление силы в избавлении. И так всегда. Бог не оставит. И это дает силы, направляет остаток иудеев вперед и связывает их с небесным избавлением. Конец посвящен восхвалению Сущего.
Псалом 57. Праведность безмолвствовала в Израиле. Нечестивые были такими и никакими более. Благочестивый человек ищет суда им, ибо им было явлено благоволение, но они не познали праведности. В земле праведных они поступают несправедливо (Ис. 26,9.10). Они не могут, говорит Давид о том же, быть взяты рукой; но кто касается их, тот должен вооружиться железом (2 Цар. 23). Следовательно, благочестивый искал суда - единственно возможного средства, по свидетельству самого Бога, устранения зла; ибо терпение было полностью проявлено к ним, даже когда рука Бога была поднята, что они, увы, не увидели. Придет месть избавления, и люди скажут, что подлинно есть плод праведнику и что, несомненно, есть Бог, судящий на земле (см. Ис. 26,9). Вот значение этих ужасных судов: они устанавливают правление и справедливый суд Бога на земле. Благодать взяла нас из мира; мы не от мира сего, как и Христос. Он же избавит нас от страдания, придет и вызволит нас из беды, так что нам не надо заботиться о мести своим врагам. Но для преследуемого остатка это единственное и обещанное избавление; и не только оно устанавливает правление Бога на земле.
Псалом 58 говорит в основном о внешних врагах. Та же нечестивость и здесь, но с ней мощь человеческой силы. Однако они также должны быть осуждены, дабы оставить нечестивость. И не грех Израиля против них навел народы на них (однако Бог мог наказать их за грех против него, и Он был прав). Страдающий остаток поэтому ищет вмешательства Сущего, чтобы осудить врагов. И Сущий осудит все народы. Они не уничтожены, но сокрушены практически и как сила не существуют; и многие, как мы знаем, поражены.
Псалом говорит не о восстановлении благословения, а именно о суде, и суде еще продолжающемся, не завершенном. И этот суд над гордыми и нечестивыми врагами будет продолжаться. Поднимаясь в ярости до верха нечестивости, враги будут в результате жестоко разбиты и уничтожены. Все народы виновны в этом, но я чувствую, что речь идет в основном об отступнической силе ожидавшего сатаны - частично, возможно, царя из Дан. 8. Отметим здесь, что в момент, когда эта сила противопоставляется народам, вводится имя Сущего. Личное обращение делается, однако, к имени Бога, ибо люди еще вне своего места (см. стихи 3,5,8 об Сущем, а стихи 1,9,10,17 - о личном обращении). Заметьте, что результат состоит в том, что Бог владычествует над Иаковом до пределов земли. Стихи 14,15, я полагаю, являются вызовом. Пусть народы будут, как голодные псы в городе, верующий будет петь о силе Сущего. Это в конце несчастья.
Псалом представляет другую сторону связи Израиля с Мессией и показывает, как Давид стал тем инструментом, который Бог настроил, дабы рассказать о страданиях Мессии и остатка. "Не умерщвляй их, чтобы не забыл народ мой". {Если имя правильно, то Давид еще не был царем, а Дух Христа в нем, предвосхищая, говорил от имени помазанника; но, очевидно, имея в виду другую эпоху. Заметьте также здесь, что весь Израиль рассматривается с точки зрения желания веры, хотя еще не осуществлено даже спасение иудеев} Сейчас это слова не царя как такового, а Сущего. Христос же говорит, используя "народ мой", только в 2 Цар. 22,44 или в Пс. 17,43. Но когда родился Христос, его назвали Иисус, ибо Он избавит народ от их грехов. Сейчас же Иисус личное свидетельство того, что сказано об Сущем. Во всех страданиях иудеев Он страдал, как в Ис. 53. Именно Сущий обладает языком посвященных (Ис. 10).
Так что "народ мой" означает, когда не говорится прямо об Сущем, что часто случается, что Христос разделяет печали Израиля, любя его - несомненно, как человек (ибо как же Он мог тогда страдать?), и Сущий сочувствовал ему; и потому, что Он - Сущий, это сочувствие совершенно. Посему Он рыдал над Иерусалимом, говоря: "Сколько раз хотел Я собрать детей твоих..!" Но то был Сущий. Следовательно, хотя Он мог сказать "мы", ибо Он милостиво занимает место среди детей, но это, говорим мы, выдает в плаче его собственную славу и величие. "Я" и "мы" могут часто относиться к кому-либо из остатка; но когда встречается такое выражение, как "народ мой", то мы ясно представляем того, кто занимает иное положение, нежели просто Давид. Он всегда говорит (как Моисей) Сущему: "Твой народ"; и это верно, но это тот, кто, какой бы ни была печаль, мог сказать, как Сущий, говоря через Дух, "народ мой" и разделить их беды с божественным сочувствием и справедливым призывом к божественному правосудию. Я полагаю, что, хотя врагами считаются народы, однако здесь подразумеваются отношения и близость с нечестивыми среди иудейского народа. То же самое можно найти в Ис. 66. Они все слились в один лик и состояние нечестивости.
В псалме 59 остаток признает, что Бог их отринул. Их единственная надежда состоит в том, что Он опять обернет свое лицо к ним. Вот что является сердцевиной праведности Израиля, как народа: нигде больше не искать помощи - отсутствие мятежного духа. Они безропотно принимают наказание за свои беззакония. Однако Бог оставил свое знамение среди верных в Израиле. Он был их Сущий-Нисси. Они уповают на него. Конец псалма - Бог утверждает свое имя на земле обетованной. Победа будет дана Израилю через него.
Главной темой всех этих псалмов является упование на Бога, когда все выступают против благочестивого. Чем больше неблагоприятны обстоятельства, тем сильнее упование на Бога; но Христос сияет через все, занимая место подневольного благочестивого. Многие из псалмов данной книги были составлены тогда, и это очень вероятно, когда Давид был изгнан Авессаломом.
Вера в Бога, призывающая его услышать, выражена в псалме 60. Это не призыв благочестивого человека отомстить врагам, а жалоба его отринутого сердца, когда его дух в унынии взывает к Богу, чтобы возвел его на скалу, не досягаемую для него. И вера его была восстановлена. Это был желанный Бог, на которого он уповал, какими бы ни были его печали. В стихе 5 автор говорит с полной уверенностью, что услышан. Обеты, которые он послал к Богу, достигли уха его там, вверху; все благословения снизойдут на него, и в этих благословениях он исполнит их. В стихе 6, несомненно, говорится о Давиде, но ясно предощущается, я чувствую, некто более великий, чем он, а также пребывающая жизнь, в которую Он вошел как человек; и хотя благочестивый остаток, таким образом, оттеснен, а их сердца пребывают в унынии, все же то, что царь таков, будет одобрением и защитой их сердец: его песня станет их песней, а то, что Он спел ее, - облегчением им, если они впадут в уныние. Хотя их поругание является темой, и это чувствуется, при этом псалом обращается не к нечестивому, а к человеку, у которого сердце пребывает в унынии и тоске.
В псалме 61 еще сильнее выражено упование веры. Это взывание сердца не унывающего, но свободного от уныния. Его душа уповает на Сущего, и воистину ни на кого больше она не возжелала уповать. Говорится "доколе?". Равно как и об уповании. Бог, несомненно, придет в свое время, и тогда станет известно, кому принадлежит власть. Псалом произносится в одиночку и может быть вложен в уста любого из членов благочестивого иудейского остатка. Доколе враги будут налегать на человека? Какова их цель? Почему, ненавидя его, ложью пытаются изгнать его из его места - места благословения Бога, в которое Он поместил благочестивых в Израиле? Но это, я не сомневаюсь, особенно относится ко Христу, как к тому, кто действительно был в этом месте и против кого была направлена вся злоба его врагов, дабы низвергнуть его с его высоты. Он также призывает иудейский народ уповать на Бога, излить свои сердца пред ним, и, ставя себя самого с ними в это место, произносит не только - "упование мое в Боге", но и то, что Он "прибежище нам". Говоря "мое", Он показывает, что у него это есть; но эти избранные будут наставлять многих и обратят к правде многих из них {Сравните Дан. 12,3 и Ис. 53,11, не "оправдать многих", а обратить к правде, и нести грехи, и т.д.}. Сверх всего, как поступил тот, кто истинно понимал. Они не должны уповать на великих и жестоких земли. Власть принадлежит Богу, и в нем вся милость. Они могут уповать на него, как на Бога истины, и идти честно и не сворачивать в сторону, видя процветание нечестивых; ибо Адонай воздает каждому человеку по его делам. Желание повергнуть бедного стада (хотя нечестивые в конце концов сознают, что величие Бога с ним, и особенно со Христом) создает основной смысл данного псалма. Он также выражает веру святого, предупреждение людям уповать на Бога, а не на могущественных. Они вознесены на земле; но настоящее вознесение от Бога - у Христа и у тех, кто ходит так же, кто благоговеет пред Богом и повинуется гласу его.
Если псалом 60 был воплем уныния, а псалом 61 - верой и ободрением, упованием на Бога, то псалом 62 - это желание души, отринутой и далекой от святилища (так мы можем говорить о небе, ибо там мы видели силу и славу благоверия), но имеющей через веру благо в самой себе, возносящей хвалу как часть веры даже в пустыне, как туком и елеем насыщающейся. Этот псалом прекрасен, ибо вещает о Боге; а хвала рождена в душе и на все времена. Отметим две детали: во-первых, самые восторженные слова - ибо милость Бога лучше, нежели жизнь, и уста автора восхваляют Бога, хоть жизнь в пустыне и была печальной; во-вторых, так как Он был его помощью, то человек возрадуется его защите. Стих 8 описывает результат: его душа прилепилась к Богу, а десница его поддерживала его. Было страстное желание увидеть силу и славу, и он увидел это; настоящее насыщение души туком и елеем в спокойные ночные часы, когда все внешнее волнение утихает, а душа предоставлена себе. Те, кто искал душу праведного, дабы погубить ее, сойдут в преисподнюю, но царь возвеселится о Боге. Те, кто признает его имя, будут восхвалены, а те лживые и отошедшие от него устыдятся. И опять слово "царь" относится ко Христу в большей мере, нежели к остатку. Для него это было желание узреть славу, от которой Он исшел; для иудея это было в храме; для нас - Христос, который открыт нам верой, и мы увидели славу и святилище, в которое Он вошел.
Между этим псалмом и псалмом 83 есть различие: желание заново побывать во святилище Бога; это желание от самого Бога. Там жилища Сущего, Бога завета, вожделенны; здесь сам Бог - радость, когда нет жилищ, куда можно идти {Для Христа и для нового человека мир - это пустыня, где нет чего-либо, чтобы освежить душу. Но божественное благоволение лучше, нежели жизнь, и мы можем хвалить, пока мы живем; наша душа при этом насыщается, как туком и елеем. Святой не в святилище, но увидел Бога в нем. Его желание о Боге самом. Христос мог буквально сказать так: "Он видел Отца" - мы увидели его в нем}.
Псалом 63 в основном говорит о непрекращающейся хитрой ненависти врага и взывает к Богу; Бог внезапно поразил их. Плодом этого суда будет то, что все убоятся и возвестят дело Бога, ибо поймут, что это его дело. Затем (ибо суд грядет сейчас) праведник возвеселится об Сущем, так как сейчас есть его имя из завета, а суд уберет власть зла. Возрадуются все правые сердцем. Этот суд начинает тысячелетие.
В псалмах 64-66 мы видим светлые ноты, яркую и радостную веру святого, сознающего, что услышан, и который, хотя еще не в благословении, все же полагается на это; тогда как до того было лишь ощущение силы зла или взывание к Богу и упование на него. Однако в псалме 64 дверь для хвалы еще не открыта. Хвала на Сионе безмолвствует; но она не будет безмолвной, а обет, который они дали, воздастся. Бог внял молитве, даже если хвала еще молчала, но всякая плоть прибегала к нему. Здесь очень ярко изображена вера. Что касается истинного положения народа и остатка (в самом деле, только остаток разделяет веру), то беззакония превозмогли над ними. Однако вера непоколебима, и Бог очистит своих детей. Блажен человек, избранный от Элогим (ибо все для него благодать) и удостоенный милости обитать в его дворах. Они насытятся дарами его дома. Это было несомненным и давало умиротворяющую радость. В стихе 5 мы читаем о правосудии во благо остатка, и о том, чем будет дано благословение - страшным возмездием в правде. Бог благословляет землю во всяком месте. Конец псалма - прославление земных благословений, когда грядет правосудие Бога на благо его народа. У врат Сиона, еще вкушая плод своих внешних грехов, возносится мольба остатка, пока хвала безмолвствует в Сионе, но он уже готов; Богу оставалось принести суд и избавление, и народ пробудится; а Элохим сделает это, тот, кто есть благословитель и распорядитель земли.
Псалом 65 прославляет это справедливое вмешательство. Людей призывают воззреть на дела Бога, но (ст. 6) это тот же Бог, который однажды уже спас Израиль из египетского рабства. Стих 8 призывает народы, состоящие в связи с Богом, благословить Бога Израиля. Они вкусили всю печаль и угнетение, чтобы испытать и переплавить их, как серебро, но теперь они будут ходить пред ним и восхвалять его. Они, правые, взывали, и были услышаны, и вкусили милость; их молитва не отвергнута, не отвращена от них и милость Бога. Таким образом, после печалей (видных теперь ясно, как путь и рука Бога) для праведных воссиял свет во тьме. Они могут воздать обеты, произнесенные в горе, и возвестить другим о благословенном и несомненном избавлении Сущим, который печется о праведных и действительно внял их воплям. Но это избавление приходит вместе с гневом Бога, что объясняется вмешательством его правосудия в дела этого мира. Мы видим, как и во многих других псалмах, что именно в иудейском остатке (ведь ни одна птица не падает на землю помимо его воли) Бог являет свое правление этим миром; однако для них же происходит благословение всего мира, что является темой следующего псалма.
Псалом 66 завершает эту краткую серию поиском благословения остатка Израиля, не только как справедливого и милостивого ответа на их вопль, но и как способа распространения знания путей Бога для всех народов. "Боже! будь милостив к нам... дабы познали на земле путь Твой". Таким образом, народ будет восхвалять Бога, а на земле будут праведные, суд и правление. Земля дала свой плод, Бог благословит ее, и Он, как призванный Бог благочестивого остатка, уповающего на него, благословит его. Итог подводится в последнем стихе: "Да благословит нас Бог и да убоятся его все пределы земли". Ибо раскаяние иудеев - это путь к благословению, жизнь вместо смерти для мира.
Следующий, псалом 67, прославляет обретенное Израилем положение, о котором говорится в предыдущих псалмах. И все же у него имеется своя завершенная и индивидуальная особенность. Он начинается с выражения, использованного тогда, когда под водительством Бога в пустыне был разбит стан, а Он выходил пред своим народом. Так и сейчас: Бог занимает свое место во главе своего народа. И это вводится неожиданно, величественно. Пусть Бог восстанет - его враги рассеются пред ним: как воск тает от огня, так нечестивые погибнут от лица Бога. Праведники же возвеселятся пред Богом и восторжествуют в радости. Он явится к стыду могущественных нечестивых, а праведники будут прославлены. Таким образом, смысл этого псалма ясен. Образ того, кто вмешивается, раскрывается далее самым чудесным путем. Он отец сирот, защитник вдов. Он делает так, чтобы одинокие жили в семьях, а непокорные были отринуты в знойную пустыню. Суд - это истинная и милостивая забота благословенного Бога. И сейчас его народ может прославить эту благодать.
История, как видим, повторяется (ст. 7). Таким Он был, когда вывел Израиль из Египта. У Синая земля тряслась от его лица. Но Он подкрепил наследие своего изнемогшего народа, уготовив все по своей благости для бедных. И настоящее их положение еще проникновеннее доносит это повествование до их сердец. Слово Адонай шествует по миру. Радость воспевается дочерьми Израиля в великом множестве (ст. 11). Цари бежат в ужасе. Как неожиданно и полно избавление! Самые спокойные, сидящие дома, делят добычу, ибо это дело Господа. Затем Израиль выходит во всей своей славе, хотя они были бедными и несчастными {О силе слова много споров: его смысл, я полагаю, очевиден. Оно используется для обиталищ овец или скота}. При всех притязаниях и усилиях народов есть еще воля Бога. Бог вызывающе говорит о притязании человеческой власти: "Что вы завистливо смотрите, горы высокие?" - места человеческой власти. Сион - гора Бога, Он сделает ее своим вечным жилищем. Ради своих возлюбленных детей Он рассеял царей. Среди них Он будет обитать. Но откуда это избавление? Господь взошел на высоту, принял дары как человек и для человеков; да, даже для мятежного Израиля, о котором говорится, что Сущий теперь мог обитать среди них.
Они же возносят хвалу Богу их спасения; ибо их Бог был Богом во спасение. О! как мог Христос видеть это? Но они еще смертные здесь, внизу. Спасение земное и временное, хотя и от святых. Но Он всегда будет их вождем, даже по смерти. И Он истребит нечестивых. И сейчас видна истинная причина этого взрыва радости (которой сердце было переполнено так сильно, что не могло спокойно говорить о причине); и все же ликование и радость проливают свет на это. Израиль опять восстановлен во власти; его враги сокрушены; восстановлена красота его храмов и богослужение. Придут племена, цари принесут дары. Сущий явил силу, и они воззрят на его силу, на то, что соделано. Затем - подчинение любого врага или могущественного. Вельможи придут из Египта, и Эфиопия прострет свои руки к Богу. Призываются земные царства, чтобы воспевать Адоная. Слава должна быть воздана Богу; его величие, то, в чем Он возвышен, - в Израиле, могущество его жилища - на облаках, Он дает крепость своему народу. Это является полным восстановлением благословения и славы Израиля, и, воистину, даже более, нежели восстановлением; и это следует после возвеличивания Господа, чтобы получить дары как человеку.
Но, пока это является вмешательством Бога во власть правосудия, для благословения остатка и низложения человеческой власти и всякого высокомерия человеческой воли - "да восстанет Бог" пред его земным народом и в расточении его врагов - есть определенные нюансы, которые выявляются здесь и на которых следует остановиться. Во-первых, употребление Адонай. Его имя "Господь" дано в стихах 4 и 18, но всегда говорится об Адонае. Это не имя взаимоотношений завета, хотя Сущий упоминает его, а сила в действии господства - божественное господство - но господство. Это то, что признал Фома, когда увидел Господа, похоже так; не то, что "скажи братьям Моим: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему" и т.д. Это - Бог; но, будучи Господом, Он явился здесь во власти, как сказано в псалме 2,4; только там Он не снисходит опять. Следовательно, здесь мы отчетливо видим его восхождение как свершившееся. И не то, что дает Бог, но тот, кто есть Адонай, поднялся и получил дары как человек и для человека. В образе Адама (последнего Адама) Он принял их, пленил (Д. Ап. 2,33-36); и здесь виден явно вознесшийся человек, хотя и много больше; и как глава, получивший дары в человеке, - человеческий глава славы - Он раздал дары (Д. Ап. 2, Еф. 4). Но хотя Он был, как человек, для человека и в человеке, был еще прибавлен специальный аргумент даже для мятежных, так что Элохим мог обитать среди них. Здесь в нашем псалме появляется Израиль. Следовательно, апостол не говорит до конца, а останавливается на полпути, в момент получения им даров для человека.
В следующих псалмах явно прочитывается унижение этого блаженного. Какой контраст! Но как далеко это от того, чтобы заставить его быть менее славным или менее интересным в наших глазах, которые узнали и знают теперь, кто Он!
Псалом 68. Состояние души, выражением чего является этот наиболее интересный псалом, требует большого внимания и терпеливого исследования. Все время мы видели перед собой остаток Израиля или Христа, связанного с образом остатка. Об этом же говорится и здесь. Тот, кто говорит, несомненно, есть, прежде всего, Давид; однако явно и некто, более великий, чем он. Сюжет псалма следующий, Он в глубочайшем горе, погрязнув в глубоком болоте, должен взвесить перед Богом глупость и грехи, которые стали поводом для этого. Он среди многочисленных и могучих врагов, которые ненавидят его, невинного. С какими бы грехами Он ни сталкивался, Он оставался верным Богу. Даже ревность по дому Бога снедала его, и Он терпит поношение ради Бога Израиля. И Он молится, чтобы это не стало камнем преткновения для других, видящих, что тот, кто так верен Богу, претерпевает большое горе и беду. Однако Он не оставлен Богом. Напротив, его молитва обращена к Сущему в благоприятное время. Он жаждет быть услышанным во множестве милостей Бога и правде его спасения. Его жалоба - о его врагах; однако Он видит, что Он наказан Богом, и вот - находится среди тех, кого Он ранил. Его желание - месть людям; но это не есть свидетельство благодати.
Если мы взглянем на благочестивого человека в остатке Израиля, то получим совершенный ответ. Он признает свои грехи - все грехи его народа. Однако он терпит поношение и несправедливую вражду во имя Бога Израиля: и чем более верен он, тем больше он терпит. Вера, однако, помогает ему узнать, что он молится во время, благоприятное (мы видели, что это является особенностью последнего псалма) Богу Израиля. Тем не менее он преисполнен глубочайшего горя. Его глаза истомились в ожидании Бога. Его забота о благе Израиля, его покорность оскорблению делают его лишь объектом их презрения. Он ищет истребления своих врагов и преследователей, которым не ценна милость (они не возымеют ее), и уверен, что Сущий внемлет бедному и не презирает своих узников. Всякая тварь должна восхвалять его, ибо Бог спасет Сион и отстроит города Иудеи, чтобы иудеи могли там жить и наследовать это. Семя его рабов также унаследует это; и кто любит его имя, тот поселится там. Все это является точными и истинными мыслями и чувствами благочестивого остатка - масхилим (разумных).
Но в стихе 21, хотя и в смысле общего применения и в стихе 9, мы видим то, что буквально было исполнено во Христе. Употребление стиха 22 в послании к Римлянам ведет нас к тому же выводу; и многие другие стихи, хотя и применимые к другим, имеют полнейшее отношение ко Христу. И все же о нем не говорится как об оставленном Богом совсем. Однако, хотя и упоминается его жизнь, его страдания на кресте, как мы видели, описываются, но нет и следа благодати и милости, проистекающих из них. Они - достоинство человека, но не оставление Богом; и суд над человеком, а не провозглашенная благодать. К тому же грехи признаются пред Богом, и гонения - того, кого Бог наказал. Следовательно, я не могу не видеть в этом псалме его праведной жизни, вследствие чего Он терпел поношение (и которую Он повторяет в отношении великих принципов, что правили ей), и того, что Христос разделил сердцем и духом печаль и горе Израиля, в которые, по воле Бога, они сами себя поставили; но не то, чтобы был оставлен или отвержен, - здесь был один Христос, терпящий и искупающий грех. Однако они наказаны Богом и ранены им; и это мог разделить Христос, ибо Он (в высочайшем и полнейшем смысле, хотя в общем это не является основной темой псалма) был наказан Богом. Тема - гонения иудеями, но гонимый был наказан Богом и осознал, как ужасна была нечестивость, попиравшая и поносившая того, кто принял эту горькую чашу, чрезмерно наполненную нашими грехами. Христос был наказан Богом на кресте и испытывал обрушившиеся тогда на него поношение и бесчестие.
Что касается грехов, воскрешаемых в памяти в стихе 5, {Далее, как уже отмечалось, нет принятия на себя грехов или признания их жертвой действом искупления. Это принятие того, что должно быть искуплено} то я полагаю, что они связаны с правлением Бога в Израиле; и что, хотя и упоминается о наказании, о его искупительной силе в этом псалме не говорится совсем. Есть только суд; то есть не плод искупления. (Ср. Пс.21.) Но это дает нам, по той самой причине, более полное ощущение всех личных страданий Христа в то время; а не то, что находится полностью и совершенно отдельно - его искупительное дело. Если бы только это было открыто, а это так велико, то оно затмило бы его личные страдания, как человека, которые Он претерпел в то время; и именно об этом, будь блажен Бог, мы читаем в данном псалме - что сопровождало великое деяние наказания Бога.
Псалом 69 заключает в себе желание страдающего от человека Духа Христа (но и выражает как бы и чувства остатка в тот день); Он говорит о том, что его враги могут быть поражены - те, кто говорят: хорошо, как они говорили, когда Он был на кресте; и о том, что ищущие Иегову могут возрадоваться и возвеселиться, а те, кто ищет его избавления, могут сказать, что велик Бог, - и возрадуются этому избавлению. Ибо на земле Он удовлетворен тем, что беден и нищ до конца, Он, и никто другой. Все же Он уповает на Сущего. Он - его помощь и Избавитель. Он уверен, что Он грядет. Он просит, дабы Бог не медлил. Любой святой остатка, несомненно, мог сказать это; но это слагает принцип, благодаря которому Дух Христа говорит в них, его личную связь с их печалями, и, таким образом, предоставляет ключ. Заметим, что, начиная с псалма 68,13, вводится заветное имя Сущего.
Псалом 70, основанный, я полагаю, как и многие другие из этой книги, на бегстве Давида при мятеже Авессалома, представляет, по-моему, совокупность путей Бога с Израилем от начала их истории и явление его неизменной заботы в призыве не покидать их теперь, в конце. Христос, я не сомневаюсь, в духе всегда разделяет это (см. ст. 11) в каждом случае, но это нельзя отнести лично к нему. Конец его жизни точно свидетельствовал о таких же испытаниях, только вовсе безвинных и более глубоких; но слова псалма относятся к старому Израилю, который изымут из глубин земли через верную благодать святого Израиля.
Псалом 71 представляет нам не Давида в страдании и противопоставлении, а полное воцарение мира и царского благословения. Здесь мы видим сына Давида, источника и защитника тысячелетних благословений. Я не знаю, требует ли этот псалом обширных объяснений, ведь он и так ясен. Свой суд Бог дарует царю, который является царским сыном, сыном Давида. В его царствовании справедливости и мира так же, как у Соломона или Мелхиседека, есть полное обетование, а все цари поклоняются ему. Все возможные благословения споспешествуют этому царствованию справедливости. Слова "и будут молиться о нем непрестанно" ясно показывают, что благословения, полученные через него, возвышают желание и молитву ради его славы и постоянства его во власти. Буквальная ссылка на Соломона, я думаю, показывает правление Христа как истинного человека на земле. Стих 17 говорит, я полагаю, не об неопределенном времени, а о воздействии его правления на сердца тех, кто с ним. В Иерусалиме будет вельможа дома Давида; однако это, я думаю, не о нем.
Этим псалмом и на этой ноте завершается вторая книга. Мы видели в ней благочестивых отринутыми; их страдание и веру, несмотря ни на что; видели, как это завершается уверенностью в восстановлении; а затем - избавление Мессии и возвышение его после предшествующего унижения - явлена славная, но униженная личность, и человеческая царская власть, установленная в Израиле. Это завершает деяния с остатком на земле, рассматриваемым отдельно от других народов.
И это показывает уже первый псалом книги. Бог благ к Израилю, к чистым сердцем: но святой был смущен при виде благоденствия нечестивых, и его ноги едва не пошатнулись. Затем описываются благоденствующие нечестивые; и основная часть народа присоединилась к ним, а Всевышний презираем. Благочестивый подвержен обличениям; он сожалеет, что напрасно очистил свои руки. Но, говоря таким образом, он был виновен перед родом сынов Бога. Человек размышлял об этом, и это было слишком болезненно. В святилище Бога, где открылось его намерение, все стало ясно. Как сновидение по пробуждении, все нечестивые мечты исчезнут, когда пробудится Бог. Благочестивый человек жалуется на отсутствие божественного трепета в этих мыслях и чувствах. Все же, в конце концов, он всегда был пред Богом, и Бог держит его за правую руку; направляет своим советом в то время тьмы, пока не явит славу и он не будет принят. (Читайте - "потом примешь меня во славу"; ср. Зах. 2,8.) Блажен итог. У него на небе нет никого, кроме Господа, нет никого на земле, кого бы он желал, кроме него: таково воздействие испытания. Но его плоть и сердце изнемогают: таково естество. Так должно быть, но Бог - твердыня его сердца и его часть вовек. Последние два стиха возвещают итог: удаляющие себя от Бога и отступающие - гибнут; а для благочестивого - благо приближаться к Богу. Он уповал на него, когда Он не являл себя, дабы мог возвещать все его дела, когда придет избавление; ибо благословенные без испытания не уразумеют этого знания Бога.
Псалом 73 сожалеет об опустошении врагами святилища, восстановленного на земле. Враги Бога, как здесь вера называет их, рыскают среди собраний. Знамения человеческие, а не Божьи, являются знамениями власти. Все публичное поклонение иудеев было их унижением. И не только это - все, что могло быть утешением в такое время, гибнет. Нет знамений от Бога, нет пророков, никого, кто знал бы, "доколе" это (знал через наставление Бога, когда Он грядет в силе). Однако сохранена вера в то, что Он не оставит свой народ, и что слово "доколе", если не будет ответа на него, превратится во всеобщий вопль. Беда не может быть навек. На верность Бога уповают. Прежде Он поразил Египет и спас свой народ через расторгнутое море. Вся заслуга в создании была его. Враг поносил имя сущего. Израиль еще пытается быть в остатке горлицей Бога. Его умоляют презреть завет, ибо темные места земли полны насилия. Угнетенные, бедные, нищие предстоят, как всегда, взору и сердцу Бога. Мы видим их, приходящих к нам, как тех, о ком печется Бог, в ком Христос возрадовался на земле. И так оно и есть, что касается нашего духа. Он призывает Бога восстать и защитить его дело. Шум восстающих против него непрестанен. Рассматривая бедного и угнетенного, мы заметим, что вера отождествляет интересы благочестивого остатка и Бога и защищает их завет с ним. Говорится, как издалека взывают к Богу; Богу напоминают, что его имя в Израиле хулимо. Это то имя, которое воскрешает (ст. 19,20) связь согласно завету и нежную любовь Сущего к своему народу.
В Псалме 74 Мессия представлен говорящим, хотя псалом начинается тем, что остаток славит Бога за чудеса уже сотворенные. Затем правосудие Бога являет Мессию на царство. Он получает собрание Израиля, затем произведет суд по правде. Земля колеблется от грехов и хаоса. Мессия утверждает ее столпы. В следующих стихах Он предупреждает нечестивых и презирающих Бога: не возносите себя, ибо Бог - судья; Он унижает и возносит. Нечестивые выпьют чашу осуждения до дна; но презираемый Мессия вознесет Бога Иаковлева и сломит роги нечестивых; а рог праведника будет вознесен.
Псалом 75 исключительно прост в своем применении к суду над царями, которые выступают против Иерусалима в своей гордыне и находят там, кого не искали, самого Сущего. (Ср. Мих. 4,11-13 и Зах. 12,2; 14,3.4.) Правосудие Бога повторяется, и его сейчас прославляют как пребывающего на Сионе. Он Бог Иаковлев известен в Иудее: его суд возвещен с небес. Долго презираемый Сион отныне более славен, нежели хищнические горы человеческой жестокости. Земля убоялась и утихла, когда восстал Бог на суд, дабы спасти всех угнетенных на земле.
Псалом 76 возвещает духовное избавление и восстановленную веру. Израиль взывал своим гласом к Богу, и Бог услышал его. Взывать гласом к Богу - больше, чем желать его. Вопль является выражением слабости, зависимости, прибежища к Богу, отношением души к Богу, правотой сердца. В день скорби это не просто жалоба, раздражение, гнев; но "ищу Господа", Адонай, не Сущего. Его первой мыслью явилось: отринет ли Господь навсегда (ст. 7-9); ибо здесь он, как это часто отмечается в Псалмах, проходит через события, подводящие к утверждениям первых стихов {Обратите внимание, что это делает многие псалмы легкими для понимания, в противном случае они были бы трудными; ибо печаль и горе следуют за верой, но это действительно то, через что должен пройти дух, постигая ее}. В стихе 10 он мысленно судит себя и припоминает те годы, когда была явлена власть Сущего, Бога завета Израилева, Всевышнего отцов. (Ср. ст. 5.) Путь Сущего всегда и непременно соответствует его собственному, самому благословенному и высокой природе, и понятен лишь в тайном месте, где Он разделяет свои мысли с теми, кто в союзе с ним. Его путь соответствует тому месту, где Он судит свой народ по его настоящей связи с ним (следовательно, место толкователя - один из тысячи). Пути Бога - это применение божественных принципов его святой природы, признанного через вступление его в связь со своим народом, и принципы той связи должны сохраняться. Это - его святилище. Там к нему приближаются. Оттуда Он общается со своим народом, и не просто свершает внешнее водительство, но делает благими в своем величии сами принципы своего естества, насколько это открыто в слабом человеческом сердце {Это предполагает, конечно, истину в сердце, просветление сердца}.
Он общается с нами в святом месте своей природы и величия согласно нашему положению - нашему настоящему духовному, внутреннему состоянию Он не отступает от своих путей, не порочит величие, которое они делают благим. Но они (хоть в соответствии с его природой) исполняются зримо. Они сотворяют благим его природу и величие, но никогда не нарушают его. Человек в связи с ним должен соответствовать этому величию, должен быть с ним заодно в своем внутреннем состоянии, и Бог, если Он поступает так, очистит его, покажет зло, сокроет гордыню от лица человека, дабы благословить его, но сделает благим свое собственное величие. Итак, сердце в беде обращается к тому, что образовывало связь в искуплении (ст. 14-18).
Израиль, или благочестивый остаток, не показан здесь пользующимся благословениями согласно завету, но дан в страдании, взирающим с верой назад ко времени, напоминающем о власти того, кто не может измениться. В этом утешение души, а путь Бога - во святилище, что соответствует его природе и путям, насколько Он открыт. Если я хочу судить как человек, а его путь проложен в море, я не могу проследить его; его следы неизвестны, ибо кто может уследить за тем, кто мысленно ведает всем? Мы же знаем природу Бога через свою веру и можем положиться на это; что же касается всего, что сделано им, как верное и неизменное, то об этом мы не можем знать и не можем судить его пути по ним самим. Следовательно, неверующий недоволен и будет поносить Бога; верующий блажен, ибо у него есть ключ ко всему, в чем есть Бог, которого он знает, и на чье водительство он может уповать. Это должно соответствовать тому, что есть Бог. Он не управляет тем, что не есть Он сам; но Он любит нас и поэтому управляет всем для нас - вынуждает все делаться во благо. Он ведет свой народ, как пастырь - овец. В псалме 72 испытанный узнал конец своих внешних врагов, которые благоденствовали, когда он был наказан. Здесь он узнает пути Бога в отношении его самого.
Но этот псалом как интересен, так и поучителен. Душа человека, далекая от обладания божественным благословением, пробуждается благодатью, чтобы воззвать к Богу, ибо чувство потери этих благословений угнетает ее. Он ищет Господа в день своей скорби, как и всегда. Он видит, что происходит, а его душа отказалась от утешения, но мысль о Боге - источник скорби, ибо если вера пробуждена, то сознание потери благословения заставляет дух изнемогать; его душа находится в пробужденном сознании от того, где он находится. Он думает о светлых днях древних, когда "светильник Господа" светил над ним. Неужели его отринул Бог, забыл свои милости и в гневе затворил свои щедроты? Разве может он думать, что Бог отринул его, его - одного из своего народа! Это напомнило ему о самом Боге. Как это все могло быть с ним? В горе он мысленно возвращается в те времена, когда Израиль ходил под десницей Всевышнего. Он помнит дело Сущего. Постигая Бога своим смиренным духом, он постигает того, кто всегда был со своим народом, и сделал много для него, и избавил его от прошлых бед. Он, их Бог, стал источником его мыслей, а не его собственного отношения к нему. Тогда то, что Он был их Богом, делало это таким ужасным. Еще он может думать и судить справедливо также и о его путях. Они - в море, чтобы не быть известными для человеческой стопы, а святилище всегда соответствует его естеству и образу, чтобы исполнилось его намерение во благо.
В псалме 77 мудро и на основе важных принципов исторически обсуждается поведение всего израильского народа. Говорится не только об искуплении старого, к чему стремилась вера, но и об установленном уставе и законе, который заповедан отцам возвещать детям, чтобы направить пути Израиля. Но отцы были упорным и мятежным родом. Сейчас закон и свидетельство даны детям, чтобы дети не были подобны своим отцам; но они, увы, подобны, и их печальная история раскрывается. Бог поэтому наказал их; в отношении их путей было прямое правление Сущего. Однако они все еще грешили. В момент наказания иудеи обратились к нему. Тем не менее они только льстили ему своими устами, но сердце их не было пред ним, не были они верны его завету. Он же явил сострадание, а также простил, вспомнил, что они были его плотью. Однако после египетских знамений они снова забыли его; приведенные в землю обетованную, они обратились к идолопоклонству. Когда Бог узрел это, то разгневался и в гневе возненавидел Израиль. На основе правления Бога, под законом, свидетельством и сочувствующей милостью Израиль был полностью отринут, скиния оставлена, ковчег передан в плен и в руки врагов. Люди были преданы суду. Но любовь Сущего к своему народу в благодати не ослабла, а печаль, в которую они были ввергнуты, усилила эту любовь. Израиль пробудился от сна, и поразил своих врагов, и предал их вечному стыду. Но сейчас Он вмешался в благодати, в своей собственной любви к своему народу. Это было не владычественным благословением при условии послушания, а вмешательством благодати, когда непослушание, затронувшее правление, навлекло полное осуждение, несмотря на сострадание и милость. Теперь у высшей милости своя задача. Старые благословения сделали Иосифа естественным наследником; у него была богатая и двойная часть. Бог выбрал Иуду. Он избрал Сион. Это возвысило его. Это место любви в благодати, когда все пало под законом, даже при полнейшем сострадающем терпении и помощи. Он построил на Сионе свое святилище. Это не представлено прямо, как предмет избирающей благодати, но Он избрал Давида, когда он пребывал в очень униженном положении и затем пас его народ.
В этом прекрасном псалме мы видим наиболее важные принципы, которые только возможны. Рассматривается Израиль, возвеличенный правлением на Сионе в законе, смешанном с состраданием, но Израиль окончательно отступился и был презрен, отринут. Произошел полный разрыв; при этом ковчег завета, связь между Израилем и Богом, место жертвоприношения, и его престол отданы врагу. Но Бог, чья высшая любовь к своему народу явилась во власти, чтобы избавить его, избрал Иуду, Сион, Давида и установил связь в благодати через избавление после падения. Вера помогает вернуться к делам Бога в искуплении, но не к поведению человека под законом. Псалом 77 противополагается псалму 76. Однако в Израиле это возвещается, чтобы указать на то, что благодать сотворит в последний день - ту ценность закона в сердце, которая побудит иудеев наставлять в этом своих детей. (Ср. Быт. 18,17-19; см. Исх. 34.) Милость снова поместила Израиль в условия послушания. Здесь их спасает сила, даже после того, как они пали, даже если при этом и явлен суд, но Бог поступает все же по своему намерению любви. Они по-настоящему никогда и не были под истинным законом; и скрижали никогда не были в стане. (Ср. 2 Кор. 3.) Лицо Моисея сияло лишь тогда, когда Он лицезрел Бога, когда он поднимался, во второй раз принятый в благодати; но для Израиля это было помещение их снова под закон. Благодать и закон появляются именно после того, как познаны смерть и презрение. Это невозможно изменить; это место, конечно, Моисей не мог занять. "Не заглажу ли греха вашего". "Изгладь и меня". Нет - был ответ; того, кто согрешил, изглажу. Это были закон и (как мы видим здесь, и как это определенно отмечено в 2 Кор. 3) разрушение.
Псалом 78 относится, и это совершенно ясно, к нашествию язычников, особенно северного полчища (Иоил. 2 относится ко второму нашествию, и так дается ответ на вопль псалма; Исаия говорит об обоих), опустошившему Иерусалим и храм и пролившему кровь рабов Сущего. В нем также признание прежних грехов и поиск милости и щедрот. Мольба его - это та мольба, о которой говорится в Иоил. 2 и на которую ссылаются в предыдущих псалмах (41 и 42). "Для чего язычникам говорить: где Бог их?" И требуется, чтобы Он явился отмщением за кровь своих рабов. Итак, его народ, овцы его пажити будут вечно возносить ему хвалу. Виден гнев Сущего, и пока есть вера, чтобы сказать - "доколе?" То есть, хотя у остатка нет милостей завета (даже напротив), вера ищет их и лицезрит гнев Сущего по отношению к его народу; следовательно, если это так, а Он находится в связи с ними, то Он не может их оставить. Есть только "доколе?" Однако и здесь - прямое взывание к Богу, но не к Сущему. Израиль не становится в своем месте завета. Но он будет в отношениях завета, а затем в благодати это рано или поздно случится. Здесь они не были в завете, но они отринуты при отступничестве под условный завет, и, хотя вера в обетования поддерживала их, они еще не вступили в новый завет. Они находились вне благословения, озираясь по сторонам и блуждая, ничего сейчас не имея. И христианин бывает в таком положении. Делая так, он сотворяет из себя иудея. Пока Христос сокрыт от нас на небе, Святой Дух спускается к нам, пока Он там, и мы знаем, что Он принят и прославлен за то, что стоит за нас, и что мы в нем.
В псалме 79 замечательно то, что мы ощущаем себя как бы в положении Израиля, его прошлой и будущей связи, но не Христа (хотя, конечно, все зависит от него), или же в положении благочестивого иудея среди отступнического собрания. Мы можем поговорить об Иерусалиме, союзах, древних избавлениях Израиля - словом, о национальной истории или пророчестве, касающихся обстоятельств этого народа. Но это все внешнее, а не внутреннее испытание, когда Христос лично явлен нам; кроме того, там Он встречает собрание, хотя выделяются благочестивые в Израиле. Сущий также упоминается только в будущем, когда они вступают в новый завет до осуждения последнего союза, который делает Сущий известным как Всевышнего над всей землей. Эти псалмы не исключают, я предполагаю, иудеев - ведь они часть Израиля; а затем в Иуде Сущий будет открыт им; только здесь весь Израиль, включая Иосифа, представлен исторически, то есть как народ. В этом псалме к Богу взывают как к пастырю Израиля, который водит Иосифа как свое стадо и обитает среди херувимов. Это опять исторический Израиль. И это не призывающий с небес и не грядущий Бог. Он виден благоверным только тогда, когда находится там, заняв свое место в Израиле.
Псалом замечателен. Он воспевает Бога в Израиле - его престол по праву там, и лицезрит его сияние, воздвижение его силы, дабы помочь им. Однако в древнем Израиле, в пустыне Ефрем, Вениамин и Манассия были непосредственно возле ковчега за скинией, и святилище шествовало непосредственно перед ними в пути стана (Числ. 10). Это был Сущий, Бог сил. Вера ищет его присутствия во власти с его народом, как было тогда. Трогательный вопрос: доколе (настойчивость веры) будешь гневен к молитвам народа твоего? И это также рассматривается в вере. Виноградная лоза, перенесенная из Египта, подорвана; ограды ее (как, в самом деле, Исаия угрожал им) разрушены. Слезы были питьем народа Сущего. Они умоляют Бога призреть на них с неба и посетить виноградник и отрасли, укрепленные во славу Бога. Имеется в виду семья Давида, я полагаю. Однако, непреклонен упрек Бога; но в дальнейшем рука божественной власти возляжет над мужем власти - над сыном человека, которого Бог укрепил себе. Из этого, а не только из Дан. 7 (где просто предоставлено особое место Сыну человека), мы можем понять, почему Господь обычно дает себе имя Сына человека. Он действительно является тем отвергнутым, над которым десница Бога будет во всей силе. На это ссылается Господь, Лук. 22,69 (однако читайте "затем" вместо "отныне"). Снизойдя в благодати власти, его миссия там завершилась; с того часа они будут знать только его в возвышенном правосудии. Это придает большую важность имени Бога и, взятое в псалме 8, помещает избавление остатка Израиля в сферу его силы; ибо, как Сын человека, Он рассматривает человечество в Своей собственной личности по указанию Бога, только свершены все дела руки Бога. Он - Господь всех как таковой, и благодаря его собственному труду ради них Он совершает избавление остатка Израиля. Таким образом, народ Сущего будет сохранен. Таков призыв этого псалма: явление силы Сущего, Бога Израиля, - силы, возложенной на Сына человека. Вопль вызван великим горем в Израиле; однако Сущего ищут, и вера утверждает его в Израиле. Когда Он посетил их, Они ушли от него; когда Он восстановит их из праха, они призовут Его имя. (Ср. Пс. 2, Мессия.)
Стихи 3,7,19 изображают предмет желания: иудеи надеются на внешнее избавление. Стих 17 требует особого внимания в свете уже отмеченного, показывая, каково было намерение Господа, явившего явную непоследовательность, то есть что этот Сын человека будет страдать. Псалом 8, конечно, дает ключ к намерениям Бога, к унижению и возвышению, и к месту человека. Именно этим унижением Господь испытывал своих учеников. Сейчас они ожидают проявления его божественной силы. Собрание и его союз со Христом, отдельно взятые, являются единственным, насколько я знаю, что не раскрыто в Ветхом Завете; это все, что касалось Христа. Возможно, мы можем прибавить его положение как священника. Ничто из этого не упоминается в именах, данных Христу в Иоан. 1, равно как и то, что Он - Христос.
Псалом 80, образно прославляя восстановление Израиля, снова обращается к исторической основе, определенно вводя Иосифа, представляющего десять племен. (См. Иез. 37,16.) В противном случае Иуда, иудеи могли претендовать на все. Но в восстановлении (хотя есть особые события, связанные с иудеями, и именно среди них Иисус был хорошо известен, разделял их обстоятельства в последний день, сотворяя связь, глубоко интересную; мы изучали ее в первых двух книгах) остатка очевидно, что в полных намерениях Бога жезл Иосифа должен быть в руке Сына человека, как и весь Израиль. Новомесячье было символом появления заново Израиля в солнечном свете, приветствуемого людьми и связанного с искуплением веры. (См. ст. 5 псалма.) Позже Израиль попал в беду, но Бог избавил его; затем возникает другой важный момент. Бог ответил им, когда они были в бедствии, но Он также испытал их. Они искушали Бога, сомневаясь в его попечительстве и силе. Он испытывал их трудностями, которые, казалось, говорили, что был недостаток его заботы и силы; и они сказали: Сущий ли среди нас? Но Сущий ответил в благодати (Исх. 17). На это, я полагаю, и ссылаются. Но даже во второй Мериве, наказанной так потому, что Израиль опять боролся против Сущего, когда Моисей (Числ. 20) говорил нечестиво своими устами и не был допущен в Ханаан (ибо в Синае они были под законным, хотя и милостивым правлением), Сущий был освящен, давая им воду в благодати, которая была выше даже преткновения Моисея. Однако, пока благодать и верность его обетованиям его народу находились в правлении Бога (Исх. 34,6.7), они законно подверглись испытанию его милостью. Это было испытующее правление, хотя и милостивое, и таковым воистину является божественное правление. Бог дает им это испытание, если они верны ему; и нет никакого другого бога среди них (Он был Сущий, их Бог, который вывел их из египетской земли), и Он давал им благословение. Им только оставалось открыть свои уста, и Он наполнил бы их. Но Израиль не услышал глас Бога, и иудеи предались упорству собственных сердец. Однако мы видим тоскующую любовь Бога к ним и радость, которая у него была, когда Он благословлял их и устранял всех их врагов. Его праведное правление явилось бы им. (Ср. Матф. 23,37; Лук. 19,42.) О, если бы они услышали! Итак, нам ясна причина разрушения Израиля. Они, спасенные из Египта, были еще раз подвергнуты испытанию на послушание и верность Богу. Но они оказались слабы. Однако они возродятся снова, чтобы отражать свет лица Сущего. Эта любовь Сущего к народу вспыхивает, даже когда они неправы.
Здесь нам представлен очень важный принцип. Искупление с последующим условным благословением наступает только при потере истинного благословения, как и создание. Это то же самое, или даже хуже. От нас зависит, сохранится ли благословение; сейчас нас (а не невинных и свободных) одна благодать может сохранить, как это было с Израилем. Милостивые и нежные отношения и мысли Бога о своем народе наиболее прекрасно выявляются в этом псалме. Отрывки, которые я упомянул, в евангелиях являют ту же нежность, а также то, что Иисус и есть тот самый Сущий.
Псалом 81. Мы видим Бога, берущего правление в свои руки. Он установил власть на земле и, в частности, в Израиле. Ведомые его словом в суде и получившие его власть, судьи в Израиле несли имя Бога (Элохим). Но они не разумеют правильно, не могут поступать праведно. Основания земли поколебались. Все иудейские судьи получили силу и власть Бога, а также его слово; но даже они не знали и не поняли. Они были людьми, и умрут, как люди, и падут, как всякий из нечестивых князей мира сего. Бог, давший власть, судил среди богов. Суд должен быть праведным. И к такому суду затем призывает Дух пророчества, говоря так: "Восстань, Боже, суди землю; ибо Ты наследуешь все народы".
Псалом 82 призывает обратить внимание на следующую тему. Это - последний сговор народов, окружающих Ханаан, с Ассуром, помогающим им. В завершении псалма, хотя вопль обращен к Богу (ибо Израиль еще не установлен в благословении завета), вводится имя Сущего. Должен свершиться суд, чтобы мятежные народы взыскали имя Cущего. Это не Отец, не Бог, а Сущий. Когда его правосудие на земле - жители мира увидят праведность, люди узнают, что Он, чье имя Сущий (Он, кто есть, был и должен прийти), есть Всевышний над всей землей. То есть Сущий - единственный истинный Бог, Бог Израиля, тот, кто над всеми, тот, кто верховодит землей. Именно с этим именем Он овладевает землей, как Мелхиседек произносит благословение во имя Всевышнего, обладателя земли и неба. И Навуходоносор, униженный глава язычников, восхваляет и благословляет Всевышнего. И именно к своему тысячелетнему имени Он прибавляет свою великую власть и царствует, а истинный первосвященник Мелхиседек - на его престоле, при этом между ними совет и мир. Это пророчески устанавливает Сущего, Бога Израиля, высочайшим на земле. Его народ, уже восстановленный в завете, ждет полного благословения, и имя Сущего восхваляется снова. Пока же, хотя среди мятущихся взоров вопль народа обращен к Богу, люди не наследуют благословения из завета.
Псалом 83 рассматривает блаженство хождения ко дворам Сущего, однако в образной ссылке на дорогу туда упоминает путь слез, который его народ должен был проложить к своему благословению. Таким образом, псалом имеет полную духовную силу и поучителен как для христиан, так и для иудеев. В псалме 62 отринутые люди желали самого Бога и нашли в нем, несмотря ни на что, даже в земле безводной и иссохшей, тук и елей. В этом псалме радости его дома занимают их души, когда они наследуют благословения из завета. Говорится не только об этом, но и о желании Бога живого; в его дворах. "Блаженны живущие в доме Твоем; они непрестанно будут восхвалять Тебя". Таково благословение, представленное здесь. Им ничего не придется делать, а только восхвалять. И это первая великая тема благословения. Это - благословение, совершенное и полное по своей природе. И это окончательно.
Но есть еще путь. "Блажен человек, которого сила в Тебе", - в чьем сердце известны пути, ведущие к дому. Это характеризует состояние души - их крепость в Сущем; их сердце - на путях, ведущих к нему. Путь благословения лежит через испытание; отсюда - нужда в крепости. И путь, который ведет к нему, любим и принимается, каким бы он ни был. Они проходят через долину плача - она становится источником для них; ибо этим духом живут люди, и во всем этом есть жизнь духа. Кроме того, дождь напоминает впадины безводной земли. Они, несомненно, используют свою силу. Их сила подвергается испытанию; но они возобновляют ее - проходят от силы к силе, пока все не предстают пред Богом на Сионе. Они - молящиеся люди. Связь проявляется в вере в благодати.
Снова вводится имя завета: Господь сил - и Бог Иаковлев. Он - защитник своего народа: они стремятся, чтобы Он взглянул на своего помазанника. Здесь мы видим связь между Сущим и его народом, а не закон, который они нарушили. Они являются пред Богом на Сионе. Но это место царского избавления в благодати. Чаяния народа и помазанника едины. Благословение покоилось на нем и на них благодаря ему. Затем благозвучно и сильно выражается упование сердца на полное благословение и на все то, что есть Сущий. Сердце знает, что Он свет, щит, дает благодать и славу, не лишает благ ходящих в непорочности. Мысль о том, что есть Сущий, заставляет его высказать все одной осознанной фразой: "Господь сил! Блажен человек, уповающий на Тебя!"
Это самое прекрасное повторное прославление Сущего, их Бога завета, сердцем, когда путь в его блаженное присутствие, хотя и через печаль, уже открыт им. Псалом 62 говорит о радости в Боге в пустыне, когда у них ничего не было - нам явлен истинный образ увеличивающейся глубины и слабости благословения. Это радость в нем, когда народ его приведен или идет к наслаждению тем, что окружает его. Следующий псалом рассматривает благословение земли и спасенного народа. В последующих мы найдем самого Христа, связанного с народа, однако рассматриваемого в отношении завета, существующего между Сущим и его народом.
Я долго сомневался, читая псалом 84, относится ли первая часть его к внешнему избавлению и благодати, показанным в ней, а заключительная - к понуждению людей разделить обладание ими через восстановление их душ; как мы видели, так часто случается: утверждение великого результата, как тема псалма, а затем - прохождение иудейского остатка через печали и божественные деяния, ведущие к этому результату. В душах людей идет восстановительная работа после их внешнего избавления. Я не говорю сейчас об этом псалме очень уверенно в данном смысле. В целом я склонен думать, что они ищут свое обладание божественным благоволением, когда они спасены от всех врагов, и им показано, что они прощены через это избавление. Таким образом, первые три стиха свидетельствуют о том, что Бог умилосердился к своей земле и возвратил плен Иакова. Это была великая громогласная истина. Но в стихе 4 восстановленный народ нуждается в другом благословении: в действительности их связи с Богом. "Восстанови нас, Боже спасения нашего". Сущий Бог их спасения, но они нуждались в его благословении среди земли. И они будут нуждаться в том, чтобы его народ возрадовался о нем. Как часто это верно для души, которая знает прощение! Она ищет милости Сущего и спасения, будучи восстановленной для него, и внимает, чтобы знать, что будет говорить Элогим-Сущий, ибо она уповает на его милость. Он дает мир своему народу - и своим святым - остатку, и они насладятся этим. Вера имеет уверенность, что его спасение снизойдет на боящихся его, чтобы слава Сущего могла обитать на земле.
Последние стихи прославляют в замечательных выражениях божественные принципы, на которых затем устанавливаются принципы остатка. Встретились милость Бога и его истина. Его обетования, всегда истинные, сейчас исполнились милостью. Необходимо отметить, что в псалмах милость всегда предшествует праведности и истине. Ибо Израиль потерял право на обетование, отвергнув Сущего, - полностью виновен и не имеет праведности, чтобы осознать вину, и заключен в неверии, так что они также ожидали просто милости. Но через дело Христово эти обетования сейчас исполняются, а милость и истина встретятся. Более того, Сущий - их праведность через благодать; и, следовательно, праведность мир для них; и то, что в суде было бы их уничтожением, в благодати явилось их миром - правда и мир облобызаются. Мне вряд ли нужно говорить, как верны эти великие принципы в отношении любого грешника для еще лучших и небесных благословений; здесь они применяются к земным благословениям. Истина произрастет из земли (то есть полный плод и результат истины Бога и верности явится в благословениях, полных благословениях на земле). Но не праведностью человек действовал законно здесь, внизу. Праведность призрела с неба. Это праведность Бога. И Сущий - их праведность. И это делало ее устойчивой. Сущий дает то, что есть благо, и земля наша благословенна. Праведность проходит путь благословения Сущего и путь его самого в земле - конечно, его собственной. Его правление будет охарактеризовано так. "Царь будет царствовать по правде" - нет больше угнетения. И истина преткнулась на площади, как говорится в Ис. 59,14; и суд отступил, и у правления Бога такой характер. "И делом правды будет мир, и плодом правосудия - спокойствие и безопасность вовеки". Это последнее действительно имеет место; но это результат праведности с неба и установленной на земле (ср. Пс. 70,1-7, где описывается это положение).
Псалом 85 Этот псалом является смиренным, однако доверительным и уверенным призывом души, сознающей свои благочестивые мысли к Сущему и взирающей на результаты связи с ним. Мы видим Сущего с псалма 83, который основывается на отношениях завета, в них пребывает остаток, хотя и ожидая полного благословения в своей земле. Однако он еще пребывает в горе, ибо люди не воскрешены и не установлены в благословениях, согласно завета, на земле. Благоговеющий набожен и милостив (хасед, не кодеш, благоговеющий). Три просьбы псалма таковы: "Приклони, Господи, ухо Твое и услышь меня" (ст. 1); он взывает к милостивому вниманию Сущего, чтобы Он внял молитве просителя; и затем - "внемли гласу моления моего" (ст. 6), то есть он жаждет, чтобы его просьба была удовлетворена; в-третьих, просит наставить на путь истины (ст. 11). Далее признается милость Сущего в ужасном состоянии остатка; но тот, кто взывал, еще уповает на его вмешательство, чтобы устыдились те, кто ненавидит его, ибо Сущий помог ему и утешил. Сейчас положение остатка, как и Иова, выявляет великое противоречие между властью сатаны и божественным избавлением. Но, как бы низко он ни пал, благочестивая душа признает источником всего Сущего, хотя слабый может и поскользнуться при виде благоденствия нечестивого! Этот псалом является не жалобой или плачем души, а псалмом того, кто пока беден и нищ, однако познал уже утешение благости Сущего.
Необходимо заметить, что кроме отмеченных случаев, Бог именуется Адонай, а не Сущий. Это не то же самое, что Сущий, то есть имя Бога из завета с Израилем в вечной верности - Адонай, кто взял власть и господствует над взывающими к нему. Следовательно, фактически мы убеждаемся, что здесь подразумевается Христос - "наш Господь Иисус Христос"; и так это будет и для иудеев, хотя, пока они не увидят его, они не признают его полностью. Этот Адонай есть Элохим. Смерть и человеческая сила занимают мысли благочестивого, кроме утешения познанного им Сущего в качестве поддержки. Они нашли избавление, но оно не было завершено в благословении. Псалом по существу является благочестивым призывом возвращенного на свою землю остатка Израиля к Сущему; но главным образом его дух - судьба, путь Христа, хотя это и не относится прямо к нему.
Псалом 86 рассматривает Сион, основанный Богом, город, который имеет основания. У людей были города, и они гордились ими; но у Бога был град, который Он основал на святых горах. Не Иосиф, не богатства природы, а Бог был его сокровищем, места, посвященного ему. Во власти Духа благочестивый не стыдится (славное возвещается о нем) даже перед лицом всех знаменитых земных мест. Египет и Вавилон напрасно превозносили себя; Филистия, Тир и Эфиопия, у которых было все, отошли. Благочестивый мог говорить о них без страха сравнения. Это место считалось местом рождения человека Бога; местом рождения возлюбленных Сущего. Всевышний укрепил его. Когда Сущий сделает перепись народов, Он напишет, что такой-то был рожден там. Радость и воспевание хвалы ему там, а также все чистые источники Сущего. Я несколько сомневаюсь, что "такой-то" относится к Христу. Сион гордится своими героями. Слово "муж" (ст. 5) относится к великим людям, а не к бедным и несчастным. Они являются детьми когда-то бесплодной женщины. (Ср. Ис. 49,21.22.)
Псалом 87 помещает остаток иудеев в глубокое и ужасное ощущение нарушенного и лютого гнева Бога, который в справедливости обрушивается на сделавших так. Сейчас это не внешние печали или угнетение врагов, а то, что намного глубже: отношения между душой и Богом. И хотя правосудие Бога и раньше принизило его (и так всегда происходит с душой, которую посетил Бог, ибо что могут сделать люди, если Он не поможет?), однако это была только часть беды; но здесь смерть и гнев, являющиеся основной темой псалма, показывают ужасы гнева Бога для душ. Нет никакого утешения или замысла об избавлении от человеческого угнетения, каким бы ни был мрак для веры. Псалом завершается несчастьем, хотя его помыслы полностью с Богом; и таким Бог должен быть известен людям, пока не познана благодать. Израиль под законом должен испытать божественный гнев за нарушенный закон; и это верно. Но заметьте далее, что они еще в связи с Богом. Они были спасены, возвращены в землю, ближе к Богу и, следовательно, к ощущению того, чем является заслуженное ими положение. Это необходимо видеть, и видеть прежде всего нам самим, ибо спасение Бога можно узнать в общем и истинно, без желанной совести и знакомого божественного гнева, отделенного от совести. "Господи, Боже спасения моего!" - таково обращение псалма 87. Это придает ему весомость и истинный смысл, делает его более грозным предупреждением. Полное благословение свободы в благодати может быть неизвестно, но связь с Богом спасения - им самим, сознание необходимости сказать ему - знакомо вполне, чтобы сделать лишение его благоволения и ощущение его гнева самым ужасным перед всем другим. Что касается иудеев под законом, то их обстоятельства и правление могут еще большее иметь место здесь, ибо связь с Сущим имеет к ним непосредственное отношение. Лютый гнев Сущего - великое и ужасное бремя; и этот ужас Всемогущего, или, более точно, Сущего, испитие чаши духа, чувство осуждения от гнева у остатка при нарушении закона в тот день - вот тема псалма. Печаль посетила их ранее. Они страдали и были готовы умереть юными (неокрепшими), ибо действительно такова была их участь, отринутых, но сейчас восстановленных, приведенных в связь с Сущим, Богом их спасения; они должны чувствовать глубины их духовного положения между им самим и ними - гнев Сущего. Истинное восстановление, праведное приведение в благословение не могли быть без этого. Воистину гнев пребывал для их блага. Следовательно, в псалме есть вера, надежда, хотя нет утешения; ибо вот, когда милость известна, приходит к ним эта беда; когда они вступили в связь через ту милость, то ее ценность, как сказано, стала ощутима; как Иов, благословенный, познает затем для себя, чем был человек между ним и Сущим, когда возник вопрос о принятии справедливости. Гнев не будет пребывать с ними, ибо настоящая чаша его была испита Христом; но они должны понять это под законом, ибо они были под ним и притязали на праведность - по крайней мере, этот вопрос не был решен для них. Мне не надо говорить, как верно Христос испытал это в последний период своей жизни. Это величайшее событие в его жизни. Что касается непосредственной темы псалма, то необходимо заметить, что ужасы не всегда сопутствовали страдающему. Он был несчастен и истаивал; {Некоторые, как Венема, переводят - "из-за того, что отринул" вместо "от юности". Розенмюллер дает и то и другое. Сравните псалом 128} такой была его жизнь; однако сейчас он чувствовал, что душа его отринута, даже искренние друзья, которые прежде у него были, удалены рукой Бога.
Так воистину было с Христом. Его ученики не могли следовать за ним в искушениях его. Он нес свидетельство им, которое до того было у них; но, просеянные, как пшеница, они оставили и отринули его. Такова была участь Спасителя; только не спасенный, а затем не освобожденный, Он действительно испил чашу, позволившую остатку избежать смерти, которой они боятся. Это станет для них уроком, чтобы знали праведность и спасение, но чашу гнева они не выпьют. Они услышаны и установлены свободными на земле. Этот псалом - гнев под законом; затем милость и благоволение во Христе, но еще остающиеся в обетовании. О настоящем избавлении через полное явление Мессии-Сущего миру и субботе Израиля говорится в следующей книге.
Псалом 88. Мы отметили, что псалом 87 помещает Израиль, виновный в том, что был неверным Сущему, пред лицо его, под правосудие его в гневе, хотя и с верой в самого Сущего, - место, занятое в большей степени Христом и ради Израиля, но не только этого народа. Псалом 88 рассматривает другую сторону связи Сущего с Израилем; не народа Израиля, бывшего под законом, а обетований Сущего, данных Давиду. Заметьте, что на первом плане представляется не вина - несомненно, в обоих случаях это было основой положения, о котором говорится, - но гнев вместо спасения. Ибо Сущий был Спасителем Израиля, и посему вера еще рассматривала его; однако вместо исполнения обетования, данного Давиду, было оставление его. Нет и следа признания греха. Псалом 87 - жалоба о смерти и гневе, а настоящий (88), когда милость должна была быть основана навек, показывает, что завет пренебрежен, а венец повержен. Исаия (40-58) обращается к Израилю, обвиняя его: во-первых, перед Сущим в том, что поклонялись идолам; во-вторых, в том, что отвергли Христа (40; 48; 49; 58). Но здесь говорится о сетовании Израиля на самого Сущего. Не о злобном, как мне кажется, обвинении, но о призыве к нему, уповающий на то, чем Он был для Израиля. Сущий устанавливает эти связи, как мы воистину видели. Израиль есть Израиль и в земле (Пс. 84). Народы там - все разрушено; имеется в виду последний заговор против Израиля. Бог стал в сонме богов; среди богов вершил суд (Пс. 81). Сущий сам вспомнил о своих прежних милостях (Пс. 80,10-16). Вспоминается ковчег и Бог, пребывающий между херувимами - это было в пустыне (Пс. 79). Словом, вся книга показывает состояние восстановленного в земле народа, подверженного нападению, уничтоженного; храм снова разрушен (Псалмы 73-75,78). Состояние не просто иудейского остатка, жалующегося на антихристианскую нечестивость внутри, с которой они были соединены внешне или которая отринула их, а Израиля, народа (представленного остатком) с теми врагами, которые уничтожают дорогое ему; и следуют одобряющие пророчества о результате, несущие наставление высшей благодати в Давиде, когда они пали в своей верности как народ (Пс. 77,78), и они взывают к Богу (Элогим) как таковому в противовес человеку - к Всевышнему, но обращаются к Сущему (как своему собственному от Египта) с молитвой и требуют, чтобы рука его была на Сыне человека, отрасли {Сравните связь и замечательное противопоставление с Иоан.15. Два последних псалма книги представляют всю тягость положения дел для духа верного. Вместо блаженного народа представлено одиночество под гневом. Однако Сущий является Богом их спасения. Престол повергнут, но обетования милости не оставлены из-за вины, а даны Давиду. Итог подводится в следующей книге, в явлении Сущего, в явлении миру единородного. Эта книга основывается на пророческих словах в отношении Израиля; но не с тем особым состоянием, в котором иудейский остаток будет с антихристом, ибо они отвергли Христа, - их печали посему намного полнее выявляются в этом состоянии. Все это, как мы видели, есть в первой и второй книгах}, укрепленной для него (Пс.79).
Словом, вся книга - об Израиле, имеющем все основания быть народом и действовать в своей земле, имеющем храм, вступающем в связь верой, но подверженном разрушительным нашествиям враждебных сил - Ассура и союзников, к которым, ввиду их успеха, склоняются люди. (Пс.72,10, ибо пророчество Ис.10,5-23 еще не исполнено. Ср. Ис.18, в частности, стихи 5-7.)
В последующих книгах мы приходим к признанию, что Сущий был их жилищем во всех поколениях. Это их история, которая завершается явлением Сущего-Мессии во славе.
Более подробно о Псалме 88. Тема его - милости Сущего (его милосердие, хасед) к Израилю и их неизменность - верность милости. Там вера должна была сказать "вовек", ибо это благодать. Это приводит к воззванию, где-либо замеченному. Как долго в противном случае она будет и даже, очевидно, вовек? Сущий был верным. Ибо Он сказал, что милость, установленная благость, основана навек, а истина утверждена там, где ничто не могло настигнуть ее. И так будет, а сатана низвергнется. Это - описание тысячелетия. Он затем вспоминает завет, изначально поставленный с Давидом и выражающий милость и того, чему Сущий верен, милости Давиду. Он воздает хвалу Сущему (стихи 5-18), вспоминая прошлое спасение из Египта, хвалу, исходящую из того, чем Он был для блаженства народа, знающего трубный зов. Об имени его они радуются весь день (ибо здесь мы в благодати) и правдой его возносятся. Он - украшение их силы, и своим благоволением возвысится их рог.
Таким было блаженство связи с Сущим в благоволении. Но это благоволение было и в верной милости к Давиду. Где было это (ст. 18)? Сущий, святой (кодеш) Израиля, - их царь. Но затем Он говорил не о кодеш, а о хесед, в чем все хасед (то же слово во множественном числе как хесед, милость), все милости сосредоточены, и в чем должна была быть явлена неизменная верность милости Давиду. Читайте "Святого Твоего" (хесед) в стихе 19. Здесь он обращается к завету, поставленному с Давидом, показывая, что он никогда не должен нарушаться (ст. 34-37). Но все было по-другому. Была вера, основанная на этом обетовании; спрашивали: доколе, Господи? Если Он скрывается навсегда и его ярость пылает как огонь, то кто из людей жил и не видел смерти (ст. 48)?
Псалом взывает к прежней милости к Давиду в лице самого Давида, однако я не сомневаюсь, что начиная со стиха 50 это относится ко всем верным. Все же Дух Христа присутствует здесь при его гневе, чтобы принять всю полноту бремени. Он, конечно, в этот день не будет страдать. Но Он предвидел этот день страдания, чтобы его Дух мог говорить его голосом в его народе; ибо поругание сильных и отступников в тот день будет бесславить следы помазанника Бога. И если верные пойдут вслед им, то они разделят поругание от врагов Сущего. Таково их положение - идя по его стопам, уповая на израильское благословение по завету, чувствуя гнев, - идти в вере, надеясь на обетование Бога в милости к Давиду (которое уже было чистой благодатью, ибо не было ковчега завета, Ихавод Израиль) и все же ожидая ответа. Об этом - в следующей книге. Мы присутствуем, как я уже сказал, в пророческие времена, в сценах Исаии с Ассуром и разрушенным храмом. Там нечестивые: люди примкнули к ним и благоденствуют. Открыв Даниила, читайте главу 8, а не 7. Пред нами нет зверя или антихриста, но земля, грешный Израиль, обетования - это тема отвергнутого Христа. Данный псалом завершает третью книгу.
Первый псалом (89) книги помещает народ - то есть его благочестивую верующую часть - на основание веры в Сущего и выражает желание избавления и благословения от его руки. Во-первых, благочестивый израильтянин признает, что Сущий - прибежище Израиля в род и род, их защита и их дом; далее, Он - от века до века - Бог прежде, чем им образована вселенная, обращает человека, как ему представляется благим: время не было временем для него. Сейчас Израиль поглощен его гневом. И это не все. Хотя его власть абсолютна, ее использование не произвольно. Это - истинное и святое духовное правление; осуществляется неподдельное раскрытие не просто явных грехов, а говорится о том святом правлении Бога, которое помещает тайное перед светом его лица (ибо так, будь блажен Бог, Он вершит дела). Их дни проистекли в этом гневе. Они стремятся уничтожить гордость своего сердца и памятуют о своей смерти, просят, чтобы с самонадеянностью, такой естественной для нашего сердца, было покончено, чтобы сердце обратилось к мудрости - благословению пред Богом. Это - помещение человека на свое место и Бога - на свое, связанное с верой Израиля в Сущего. Духовное наставление, проистекающее отсюда и соответствовавшее остатку в тот день - всегда верно в своем принципе. Итак, к Сущему обращаются, чтобы возвратиться к избавлению, со словом веры - "доколе?" и, что касается его рабов, чтобы обратить на них его дело, ибо Он поражал их; а благоволение Сущего, их Бога, будет на них, чтобы споспешествовать в деле их рук. Это есть истинная вера связи, но связи с верховным Богом в его святом правлении на земле. Но если это так, то Сущий есть Бог Израиля.
Сейчас нам явлен (псалом 90) другой важнейший принцип. Мессия занимает свое место с Израилем, место упования на Сущего, чтобы предоставить возможность для полного благословения народа. Три имени Элогим (Бога) явлены нам в этом псалме: одно - это то, под которым Он был в связи с Авраамом - Всемогущий; другое - то, которое Авраам через свидетельство Мелхиседека, возможно, знал пророчески - тысячелетнее имя Элогим, Его полное имя над всей землей (ср. Быт. 14,18-20), - Всевышний. Оба, как и все имена Бога, имеют свое собственное значение: одно - совершенную власть, другое - абсолютное верховенство. Затем возникает вопрос: кто есть Бог, который занимает это место? Кто этот верховный Бог надо всем на земле? Кто укажет его тайное место, где Он обитает? Тот, кто укажет его, будет полностью защищен всемогущей властью. Мессия (Иисус) говорит: я выбираю Бога Израиля как это место, Сущего. В стихах 3-8 мы находим ответ. Несомненно, это верно для каждого благочестивого израильтянина, и они в поле зрения Бога, но ведомы Духом Иисуса, единственным совершенно верным, который воистину занял это место.
В стихе 9, я полагаю, говорит Израиль (то есть Дух олицетворяет Израиль, обращаясь к Мессии): "Ибо ты сказал: Господь - упование мое; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим", - всемогущая власть защитит тебя. Так продолжается до стиха 13. В стихе 14 Сущий сам говорит о нем, как о том, кто возлюбил его. Поразительна форма псалма. Дух Бога ставит вопрос. Тот, кто находит тайное место верховного Бога (тысячелетия), будет иметь полное благословение Бога Авраама, Всемогущего. Мессия говорит: я выбираю Сущего, Бога Израиля. Затем следует ответ; и так было, и Он (ст. 3-8) насладится плодом этого. В стихе 9 Израиль говорит и возвещает через Дух, что он будет благословен. В стихе 14 Сущий ставит на все это свою печать, и тот, кто решит великую тайну Бога, найдет полное благословение Сущего, которого Он возлюбил, чье имя Он познал, - Сущего, Бога Израиля. Это очень интересный псалом в данном отношении. Но мы должны отметить, что все рассматривается на земле, как и образ Бога во всех отношениях. Христос уступил право на спасение, вытекающее из этого, ибо совершенное послушание, уповая абсолютно на своего Отца, относится к более глубоким представлениям о намерении Бога и путях самого блаженного. Сатана воспользовался бы этим, чтобы увести его с пути послушания на путь непослушания его воле; но, будь блажен Бог, это тщетно, как мы знаем.
Неизменные совершенства Давида должны быть в послушном и вознесенном - об этом говорится в псалме беспримерной красоты, и, таким образом, выявляются более глубокие благословения и более высокая слава. Он, пошедший по этому совершенному пути покорности, очень много сделал благого для тех, кто пойдет за ним в место упования на Сущего на земле. Мы видим этот великий принцип в различных формах во всех Псалмах.
Действительно, было необходимо искупление Христа, предполагавшее его личный отказ от благословения, чтобы другие могли идти по тому же пути. Псалом 20 предоставляет божественное откровение того, как обет жизни был исполнен Господом.
Псалом 91 рассматривает имена Бога: Сущий и Всевышний; только это больше не является тайным местом, известным лишь верным и праведным. Всемогущая власть защитила благословение и отвечает вере; а стихи 7,8, поясняют, что прославляемое не является поучительной работой веры, и дают ответ на это, показывающий, что Сущий (ст. 15) праведен и что в нем нет неправды. Псалмы 89, 90, 91 выступают вместе в качестве предисловия к великой теме, следующей затем. сущий царствует. Сила уже проявлена; а сейчас уповает на окончательный итог суда над всеми врагами и на пребывание в благословении, что является не просто надеждой, но уверенностью, основанной на проявленном вмешательстве Бога. Об этом говорится в предыдущем псалме в месте, посвященном Мессии, отождествленном там в духе с Израилем в последние дни, при этом Израиль восстановлен божественной властью, но еще не в полном мирном обладании божественным благословением, как мы видели в третьей книге. Мессия поэтому - первый в хвалах и видит, как Его рог вознесен с почетом (ср. Пс. 74,10). Но мысли Сущего неизмеримо глубоки. Он видит далеко, видит даже с самого начала - конец, и исполняет свои намерения и свое слово. Это должна помнить вера.
Псалом 92 утверждает великие и благословенные результаты. Сущий царствует. Его престол утвержден издавна, но реки возвышают свой голос. Волны нечестивых людей возвысились. Сущий в вышних сильнее. Два других принципа завершают это краткое, но замечательное изложение всей истории Бога и человека в божественном правлении. Свидетельства Сущего верны. Вера могла полагаться на них, что бы ни было; но далее явилась другая великая истина о Боге. Не могло быть мира нечестивым. Святость принадлежит его дому. И я полагаю, что эта последняя фраза описывает милую святость дома Бога на длящийся сейчас период, для которого основана земля.
Мы видим сейчас подробности явления в мир единородного, дабы установить славу и божественный порядок в хаосе мира, что предваряемая воплем остатка в Израиле.
Псалом 93 повествует об этом вопле, который в то же время является выражением полнейшего свидетельства их положения, и говорит о деяниях Бога, о положении нечестивых, и об итоге, предопределенном, как и во всех псалмах в этой книге, известной связью с Сущим. Мы видели, что псалом 90 повествует о нахождении Христа среди людей, чтобы полное благословение могло прийти к ним соединенным с ним. Псалом 93 обращается к Сущему, как к Богу отмщения, и взывает, чтобы Он явил себя - восстал как судья земли и воздал возмездие гордым. Вопрос "доколе?" стал угнетающим и неотложным. Говорится о гнусной непочтительности нечестивых. Стихи 4-11 обращаются к неверующим израильтянам, говоря о безрассудстве их. Стихи 12-15 дают самое поучительное объяснение путей Сущего. Блажен человек, которого Сущий наказывает и наставляет по своему закону. Представлено положение страдающего остатка, чтобы дать ему покой в бедственные дни, пока нечестивому выроется яма.
Несомненно, как подчеркивается в Псалмах, благочестивый иногда почти забывал связь с Богом (Пс. 72) и не всегда исполнял (Пс. 26,5), но вера не забыта, и это является истинной причиной печалей остатка; а также и наших под Отцом нашим. Сердце среди зла должно обратиться к Богу не только в покорности, но и как чаша, данная Сущий (нашим Отцом). Следовательно, исчезают отчаяние и страдание, сопутствующие человеку в его воле без источника; а Бог, при том, что воля подавлена (великое препятствие), наставляет покорившееся сердце, находящееся в истинном положении пред ним {Христос, каким бы глубоким ни было его страдание, противостоял этой борьбе воли, будучи совершенным в покорности (Иоан. 12 и Гефсимания). Петр сопротивлялся бы, но Христос взял чашу страдания, как волю своего Отца. От псалма 95 до 100 мы наблюдаем за развитием явления миру единородного, что представлено здесь наиболее ярко; однако через все проходит грядущий с небес сущий с судом, затем занимающий место среди херувимов; дается призыв к миру почитать его. Противопоставляется нынешний Израиль в благословении через власть его бывшему падению при первом спасении}. Для веры это было к тому же подтверждением того, что Сущий никогда не отринет свой народ. Но суд возвернется в истине, и правые сердцем последуют за ним. Это великий и важный принцип изменения, наступившего в данных псалмах. Суд, долго отстранявшийся от правды, сейчас возвращается к ней. Суд был в Пилате, праведность - во Христе. Там противопоставление было наибольшим, нежели где-либо еще. Страдание за праведность, за божественную праведность, установленную на небесах - может быть, и, несомненно, является, лучшей участью.
И это участь Христа как человека, теперь прославленного, но на земле праведность изгоняется. Что и есть. Но кто найдется, чтобы обратить это во благо? Кто подхватит дела благочестивого или вступится за остаток против сильных творцов беззакония? Если бы Сущий не вступился, то их души скоро вселились бы в страну мрака и молчания. Как истинно это (что касается людей) для Христа, как всецело его положение соответствовало этому, и вряд ли мне стоит говорить об этом. Даже когда остаток устрашился, падая, Сущий помог им. И в потрясении мыслей, когда вся власть была у зла, утешения Сущего услаждали их душу. В стихе 20 звучит замечательный призыв. Станет ли близ него трон губителей? Если нет, то дни этого трона сочтены. Та нечестивость умолкла. Сущий - защита благочестивых. Судья нечестивых, чье беззаконие Он обратит на них же, - Сущий истребит их. Таким образом, полнейшее описание, как я сказал, всего положения и путей Сущего замечательно изображено в этом псалме.
Псалом 94 призывает Израиль прийти с радостными песнями и словословием пред лицо Сущего (стихи 3,4 описывают его превосходство над богами и как Творца). Но Сущий - Создатель Израиля и его Бог также; и сейчас они могут желать успокоения после длительного времени и длительного падения. Пока не придет сила для правосудия - а к ней взывают сегодня, ибо в то великое завтра не будет допущено ни зло, ни мятеж, - их призывают не ожесточать свои сердца, как это было в пустыне, когда Бог клялся, что они не войдут в его покой. Но сейчас благодать говорит: сегодня, - и приглашает прийти пред лице того, кто является горой их спасения.
Псалом 95 взывает ко всей земле прийти в духе вечного евангелия. Они должны признать Сущего; боги народов - просто идолы. Псалом 94 приглашает всех: "Приидите, воспоем". Сейчас же это говорится далеким, что воспоем Господу, а его слава да возвещается в народах. Сущий - Творец (ст. 5). Далее говорится о его величии, как Он известен во святилище на земле Израиля (ст. 7,8). К ним опять взывают признать его там, поклониться ему согласно порядку его дома на земле, ибо Сущий царствует, и тверда вселенная. А Сущий будет судить народы по правде. Это порождает призыв ко всей созданной вселенной, к общему прославлению, чтобы радоваться пред Сущим, пришедшим судить свой народ и землю по правде; ибо Израиль имел обетованное место и откровение его путей.
В псалме 96 прославляется само пришествие; Сущий принял свою великую силу и свое царствование. Земля и многочисленные острова да возрадуются! Вокруг него облако и мрак, ибо это есть откровение его правосудия во власти, а не его самого. Праведность и суд вовек характерны для его престола. Огонь суда идет пред ним и сжигает его врагов. Сущий, Господь всей земли, выходит из своего места. Небеса (ибо не на земле оно) во власти возвещают его праведность. Народы видят его славу. Затем говорится о воздействии правосудия. Устыдятся все поклонявшиеся идолам, да признают его все сильные и властные, от ангелов и ниже. Но выявляется другая особенность - радость и избавление Сиона. Осуждение зла его спасение, ибо означает славное вознесение Сущего, его Бога {Об этом говорится в Ис.30,32, где всякое движение посоха, то есть жезла, будет вместе с тимпанами и цитрами}. В стихах 10-12 мы видим блаженный объект избавления - благочестивый остаток. Свет сияет на праведника, а веселье - на правых сердцем. Здесь очень убедительное утверждение образа пришествия Господа на землю.
Псалом 97 - блаженный итог, прославляемый Израилем на земле. Сущий явил спасение и вспомнил милость и верность к Израилю. Ко всей земле взывают, чтобы прославлять Сущего как царя. Не к небесам взывают здесь, как это было в псалме 95. Они уже наполнены его славой, и ангелы призваны поклоняться; но море и то, что наполняет его, и земля, и живущие на ней да веселятся пред Сущим, идущим судить землю и всю вселенную.
Псалом 98, хотя и простой по своей сути, высказывает некоторые важные принципы. Сущий сейчас царствует не только в явлении небесной силы, но и в установлении этой власти царя на земле. Он пребывает ныне между херувимами, как и прежде в Израиле. Он велик на Сионе и высок над всеми народами. Я не сомневаюсь, что слово "народы" (аммим), обычно переводимое как "народы" в авторизованном переводе, который связывает его с Израилем, употребляется не как гоим (Пс. 97,2 и часто) в противоположность Израилю и его знанию Сущего, а для народа неизраильского, связанного с Израилем и самим Сущим. Израиль называется гои (Пс. 42), будучи осужденным и отвергнутым. Далее царь (Мессия, но еще Сущий) творит правосудие и утверждает справедливость, являя их в Иакове. Итак, Сущий, Бог Иаковлев, должен вознестись и в Иерусалиме.
Далее выявляется другой трогательный и важный принцип: Израиль полностью пал; отринув Сущего, отвергнув Мессию, он был осужден и отторгнут. Но Сущий никогда не лишал его своей преданности и благодати. Следовательно, Дух признает здесь святых под старым заветом, верных через благодать (остаток всегда признавался; в какой-то мере мы еще являемся им, все дети опустошенного Иерусалима, уповая под наказанием и правлением только на Отца). Моисей и Аарон среди его священников, Самуил среди призвавших его имя, истинные пророки без влияния, какой бы ни была их участь, - они призывали Сущего, и Он услышал их. Там была связь веры. Сущий внимал им, но правил своим народом, наказывая его за нечестивые дела. Так, в конце, кто бы ни призовет имя Сущего, будет спасен; но как безусловно наказываются они за дела свои! Вот два столпа всех путей Бога - благодать и благость к воплю смиренного и нуждающегося, а также правление святое и верное. Так и с нами: только у нас правление Отца (Бога) после спасения и усыновления.
Таким образом, новорожденный Израиль отождествляется с верным старым Израилем. Дитя Руфи и Вооза - сын, рожденный у Ноемини. Мать больше не упоминается.
Псалом 99 - это призыв к вселенскому преклонению пред Сущим с весельем и хвалой. Сущий - благ. Стих 5 говорит в целом о великой истине, так часто выступающей надеждой Израиля: милость его вовек, что позволило им также сказать "доколе?" "Вся земля" - вольный перевод; это, пожалуй, означает или "вся земля" (Израиля), или "вся вселенная". Слова Израиля о том, чтобы быть его народом и овцами его паствы, кажется, расширяют это понятие до вселенной. Однако я сомневаюсь, не просто ли это "вся земля Израиля"? Это завершает замечательную серию, описывающую пришествие Сущего (Христа), чтобы утвердить праведность и правосудие на земле, а его престол - в Израиле.
Псалом 100 утверждает принципы, по которым царь будет управлять своим домом и землей, приняв царство во имя Сущего. Пс.92 является тезисом о царствовании: ярость людей, верховная власть Сущего, святость, которая становится его домом. Псалом 93 начинает серию воплем остатка, когда беззаконие еще на престоле. Пс.94: Израиль (остаток), призванный в последний день. Пс.95 призывает язычников склониться пред Сущим, ибо Он идет судить землю. Пс.96: Иегова на своем пути. Псалом 96: Он свершил правосудие на земле и вспомнил об Израиле. Пс.98: Он занял свой престол на земле, в Сионе. Пс.99: Израиль в Сионе как его народ, и это является призывом преклоняться пред Сущим. Однако Сион есть молитвенный дом для всей земли: а для Израиля - милость, ибо они согрешили; истина, ибо Бог обещал, и, как уже ранее говорилось, истина и милость сейчас встретятся. Пс.100: земной престол занят, это есть милость и суд.
Псалом 101 - один из самых, а возможно, и самый замечательный. Он являет Христа в божественно восхитительном образе. Стих 10 объясняет причину вопля, которым начинается псалом. Христос в нем рассматривается как человек, избранный из народа и вознесенный, чтобы быть Мессией, и сейчас, вместо того, чтобы принять царство, Он отвергнут и низвержен {Заметьте, что здесь не вводится "меня", как связанное с возмущением и гневом, как в Пс. 21, хотя Христос понимает это в духе. Но лично Он вознесен и брошен. Это является ключом, открывающим многое в Псалмах}. Это время непосредственного приближения креста, что, как мы знаем, часто предвиделось в мыслях, как, например, в Иоан. 12. Он смотрит на Сущего, бросившего того, кого Он призвал, на место Мессии, но который сейчас встречает негодование и гнев.
Мы далеки от того, чтобы рассматривать его участь просто как человеческие страдания. Но они были и ощущались, однако люди не стоят пред ним в правосудии; это не его искупительная работа, хотя то, что страдания вызвало, - здесь, если мы рассматриваем их в высшем напряжении на кресте - негодование и гнев. Это Он сам - Он сам отвергнут как человек. Он в беде; его сердце поражено, как пеликан в пустыне и как филин на развалинах; его дни - как уклоняющаяся тень, и Он иссох, как трава. Таким был Мессия, для которого были все обетования. Сущий пребывает вовек. Он восстанет и умилосердится над Сионом, ибо пришло время. Вся картина от Христа на земле до остатка в последние дни дается как одно целое. Когда Сион будет восстановлен, народы убоятся имени Сущего. Сущий явится и, когда Он восстановит Сион, призрит, и внемлет бедному остатку, и поэтому возвестят его имя на Сионе и хвалу ему в Иерусалиме; тогда все народы соберутся там. Но где же тогда Мессия? Его сила была изнурена на его пути, его дни сократились. Он взывал к нему, могущему избавить, спасти от смерти. Должен ли был Сион быть восстановлен и без Мессии? Он ослаб - и отвергнут. Затем следует удивительный и славный ответ, что Он сам Творец небес и земли. Он был всегда. Его лета не кончатся, когда созданная вселенная обветшает, как риза. Сыны его рабов будут жить, и их семя утвердится пред ним. Христос, презираемый и отвергнутый Иисус, есть Господь, Творец. Сущий, о пришествии которого мы слышали, и есть Христос, который пришел. Грядет извечность дней, и Христос есть Он, хотя и Сын человека. Этот контраст унижения и отвержения Христа и его божественной сути впечатляет потрясающе.
Но это - личное чувство отвержения в связи с остатком, а не его расплата перед правосудием Бога за людские грехи. Обратите внимание на различие последствий здесь и в Пс. 21. Но эта проделанная работа также нужна для "народа", иначе их избавление не могло произойти. Псалмы 102-105 представляют нам итоги истории Израиля и завет - в благодати и ответственности. Псалом 102 - это голос Мессии в Израиле в хвале деяний Бога с ними; Пс. 103: то же в творении; Пс. 104: пути Бога в благодати от Авраама до оставления земли (которой теперь да обладают в мире); Пс. 105: признание путей Израиля от первого дня до последнего, признания вечной милости Сущего и упования на нее. Благодать и благословение являются единственным основанием, на котором может быть созиждено упование, ведущее к послушанию. И этим завершается книга.
Псалмы 102,103 требуют некоторого внимания в том, что касается подробностей. Несомненно, Дух Христа направляет эти хвалы, ибо его хвала будет хвалой Сущего в великом собрании; но она, как говорится в псалме, во имя всего Израиля. У них есть прощение и милость через нежное сострадание и милость Сущего. Что касается дней человека, то они - как трава, и народ был, как трава, и иссох (Ис. 40). Но милость Сущего от века и до века к боящимся его и послушным ему. Таким образом, все приписывается благоговению, а также верности по самой сути имени Сущего; но лишь для послушных, для благочестивого остатка. Сейчас Сущий признал их с любовью и щедротами. Все их грехи полностью сняты с них. Престол Сущий поставлен на небесах - единственно надежном месте опекающего благословения. И сейчас его царствование повсюду. Не только его имя, но сама суть его принята и восхваляема. Это есть хвала Израиля, следующая за вмешательством Сущего, о чем говорили предыдущие псалмы. В Матф. 9,1-6 речь идет об Иисусе, который сейчас, в конце, исцелил весь Израиль (ст. 3). Чем ближе мы узнаем писание, тем более простой и ясной становится истина, что, хотя и будучи Сыном человека, Христос является Сущим Ветхого Завета.
Для псалма 103, прославляющего Сущего как Творца, требуется немного замечаний. Отметим, что он почти полностью повествует о земле. Она облачена славой небес, описываемой прекрасными словами; но именно земля является темой псалма. Она рассматривается как жилище людей, их услада и прибежище, но все зависит от высшей воли Сущего. Восхваляется не земля, а Сущий, ее Творец. Это не рай, но земля, и она, как мы видим, во владении человека. Псалом, однако, возвещает, чтобы грешники исчезли с нее и не было более беззаконных. Это придает псалму особый характер и связывает его с введением в мир первенца.
Псалом 104 вещает о славословиях Сущему и призывает семя Авраама и Иакова вспоминать его и славить его имя. Смотрите стихи 7,8. Он - Сущий, их Бог. Его правосудие - по всей земле. И Он помнит свой завет вечно. И это навсегда так. Завет был заповедан в тысячу родов. И сейчас Он помнит его. Псалом затем говорит о том, как Бог заботился об отцах и осудил Египет за порабощение его народа; и, несмотря на рабство, среди их племен не было ни одного слабого. "Ибо вспомнил Он святое слово Свое к Аврааму, рабу Своему {Различие ссылки на обетования Аврааму и обетования Моисею, благословение которых зависело от верности народа, является отличительной чертой во всех новых проявлениях милости к народу и вере, относящейся к тому или иному случаю}, и вывел народ Свой в радости, избранных Своих в веселии, и дал им земли народов, и они наследовали труд иноплеменных, чтобы соблюдали уставы Его и хранили законы Его". Не затронуто их последующее падение. Ибо сейчас опять (ст. 8) Он вспомнил свой завет с Авраамом и избавил свой народ через суд, так как это есть исполнение обетования. И дары, и призывы Бога идут без покаяния. Следующий псалом расскажет о путях Израиля, но только для того, чтобы выявить его милость и вечную благость; это и является темой.
Псалом 105. "Аллилуйя. Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его". Эти слова мы часто встречали - это выражение неизменной верной милости Сущего, охраняющей Израиль. Псалом повествует о блаженных; он говорит устами благочестивого израильтянина, воспомянутого Господом в благоволении к своему народу, желающего к тому же видеть благоденствие избранных Сущего и веселиться весельем его народа и хвалиться с его наследием. Это является выражением искреннего благочестия, которое затем отвращается, чтобы признать греховность народа - не они согрешили, хотя и это признается, показывая, что милость Сущего вовек; но "согрешили мы с отцами нашими". Это есть действительное благочестие, которое подтверждает в собственном признании вечную милость. Оно проходит через всю историю Израиля именно таким; и в конце показывается, что, несмотря на все, Сущий, помня свой завет, призрел их скорбь и возбудил к ним сострадание во всех, пленявших их. И эту милость Он желает сейчас применить, чтобы они могли славить Сущего. Этим и завершается четвертая книга.
Отметим, что, как мы уже видели в третьей книге, четвертая также повествует обо всем Израиле, хотя также выявляется унижение Христа; но при этом его вечная божественность противопоставляется замечательным образом. Однако это не подразумевает ни обстоятельств иудеев, ни связи Христа с ними, хотя его Дух присутствует во всем этом. В Пс. 93 нам представлен антихрист, но для того, чтобы быть уничтоженным, когда грядет Мессия - царь, как Сущий, судья.
В пятой книге говорится о возвращенном народе, дано общее представление о путях Бога с некоторым божественным разъяснением всего этого, заканчивающееся так, как, несомненно, завершатся все его пути, - хвалой. Псалом 106 является чем-то вроде заголовка или предисловия ко всей книге. Он прославляет то, что милость Бога - это блаженное выражение веры - вовек, и она - в неизменной благости Сущего во все века от явления благодати во времена Давида. Хвала части восстановленного Израиля, восхваляющей милость Сущего. Псалом прославляет обе части избавления, в которых была явлена милость. Они избавлены от руки врага, их собрали от востока и запада, от севера и юга. Мы видим двоякий образ восстановления Израиля: избавление в земле и собирание их из окружающих со всех сторон народов. Но, собственно, темой псалма является благость Сущего. Пройдены различные испытания избавления любого рода (и того, как услышан вопль человека в скорби, унизившего себя своим безрассудством) с желанием, чтобы люди славили Сущего за его благость, его чудные дела для сынов человеческих. Израиль - яркое свидетельство и поучение в этом для нас. Сущий показывает их в их земле после возвращения, но еще добавляет и полное разрушение гордости человека. Он изливает бесчестие на князей, а бедного извлекает из бедствия и умножает его род, как стадо овец. Затем показан великий результат правления Бога: праведные радуются, всякое нечестие заграждает свои уста. Кто мудр, тот заметит эти пути Бога и уразумеет милость Сущего. Необходимо заметить, как всецело благость Бога, здесь повторяемая, явлена в конкретных событиях. И она остается его благостью, и имеет свою сладость, и она очень четко обрисовывает ту основу, на которой протекают наставления.
Псалом 107 является псалмом особого характера - он составлен из окончаний двух других. Первые и последние части их: вопль глубокого горя и ответ на вопль в вере и надежде - соединены здесь вместе. Первая часть этого псалма, т.е. окончание Пс. 56, выражает твердую уверенность благочестивого сердца, которое сейчас славит и будет славить между народами (аммим), воссоединенными теперь с Израилем, а также и в других различных общностях людей. Но нет еще всех последствий благоволения Бога, и та же вера, о которой говорится в Псалме 59, оставляя вопль горя, прославляет появление того, чья милость над небесами. Он идет подчинить тех, кто еще владеет различными частями Израиля.
Можно отметить здесь, что общим характером этой, как и предыдущей, книги, касающейся положения Израиля, является образ народа, восстановленного Богом в земле и избавленного, но не свободного еще от нападения, еще не обладающего всей землей обетованной; так что есть благодарение и хвала, ибо Бог вмешался, и положение Израиля изменилось; но есть еще необходимость в помощи и защите от врагов, еще не уничтоженных, и нет полного благословения Бога в мире. Очень мало псалмов говорят в конце о безусловной хвале, возносится только хвала за избавление и упование на полную безопасность. Это выражается в конце псалма 106; что же касается окончательного избавления, то отмечается только его факт. Небезыинтересна связь двух частей этого псалма. Первая часть славит Сущего за то, что Он есть, как это известно сердцу в вере; но Бог противопоставлен человеку. Его милость превыше небес, а его истина до облаков. Милость, как всегда, главенствует, как корень всего. Вторая часть начинается с ожидания Сущего, чтобы Он был превознесен, как Бог, выше небес, а его слава воссияла над всей землей. Ему надлежит занять свое место и утвердить свое имя как Бога, чтобы его возлюбленные были избавлены. Стих 8 выявляет ответ Бога, подробно рассматривая все права Израиля как его народа. Таким образом, Сущий враждует с народами, захватившими земли Израиля, и через Бога он будет поступать мужественно. Следовательно, здесь есть Бог, но не Сущий, ибо это не отношения по завету, а то, что есть Он, это противопоставлено человеку, чье сопротивление напрасно.
Псалом 108. Несомненно, этот псалом относится к Иуде; но мы увидим, читая его, что не сможем отнести его исключительно к нему. И это поможет нам понять манеру написания псалмов. Существует общее положение святых в последний день, и даже такое, которое нельзя отнести лично к Христу, как в Пс. 117,10.11, - это отрывки скорее общего применения к другим праведным, а некоторые - с пророческим намерением и точностью, применяемые ко Христу и обстоятельствам, в которых Он был. Все это необходимо помнить и стремиться к пониманию божественного наставления. Я сказал, что псалом не относится исключительно к Иуде. В большей части его говорится во множественном числе. С самого начала и до стиха 5 говорится о враждебности нечестивых, группах иудеев, враждебных Христу и враждебных благочестивому остатку. Иуда был особым примером этой нечестивой ненависти к Христу. Но я не сомневаюсь в общем применении даже этой части и в том, что искомые суды общие и нет никакого пророческого откровения о жене и детях Иуды или о чем-нибудь подобном. Стих 20 говорит о несовместимости обобщения этих воздаяний. Так, мы можем не сомневаться, что блаженный Господь был в этой печали, но я и не сомневаюсь также, что это есть просто занятие остатком своего места в благодати, а псалом относится к остатку, проходящему через подобные печали. Стихи 30, 31 показывают это. Однако, безусловно, Христос полностью вошел в него - и это глубоко интересно нам: то, что Он был в нем, придало ему истинный характер.
Псалом 109, хотя и является крайне интересным, настолько прост в понимании, что здесь необходимо сделать лишь небольшое пояснение. Презираемый и бедный человек, ненавидимый за свою любовь, является Господом Давида и призван воссесть справа от Сущего. Очень интересно увидеть, как в Ис. 6 Адонай - Сущий сил в полнейшем смысле, а в этом псалме, являясь сыном Давида, сидит справа от Сущего и поражает царей в день его гнева. Сравните Пс. 2. Высказана вся истина в отношении собрания союза с ним наверху; и псалом повествует от восседания Христа справа от Бога до послания жезла его силы с Сиона. Отсюда видно, что в этих псалмах все всецело относится к иудеям. Заметьте далее, что это - ответ на его отвержение на земле. И это не его явление с небес, чтобы уничтожить антихриста. Имеется в виду то, что Он уже владеет Сионом, и жезл его силы посылается оттуда. Это соответствует всему положению данной книги, где мы видели восстановленных иудеев, но владычество Израиля или Христа на Сионе - еще не благо. Однако народ сейчас готов (знатные народа) в день его власти (см. П. Песн. 6,12), Увы! Как они отличаются в день его унижения! Это было изображено в Пс. 108. Но это денница нового дня, в котором видим не отцов, а детей в благодати, далее мы отмечаем несокрушимую клятву Сущего ради Христа, сидящего на его престоле на земле. Это является обетованием и пророчеством. Приближается день его гнева. Адонай сидит справа от Сущего и грядет с днем гнева - что уже отмечено, - пока его враги не будут положены в подножие ног его. Тогда же, когда сидит справа от него, это не так. Это время милости, время признания. Христос услышан и вознесен, а его работа среди людей - итог его искупления в благодати. Сейчас пришло время гнева, в котором предначертанное правосудие будет совершено. Я полагаю, что в стихе 6 слова "голова в земле обширной" - глава власти на земле, это ни антихрист, ни даже зверь. Они истреблены по его пришествии с небес. Возносящий себя человек унижен. Христос, который в покорной зависимости от своего Отца доставил душе отраду, данную ему по воле Бога в пути, высоко вознесет свою голову на земле. Эти псалмы дают основу всей картине. То, что следует из них, является оценкой старых обстоятельств и тех, что грядут, с отражением (так сказать) на конечной благодати.
Псалмы 110-112 следуют вместе как "аллилуйя" в отношении путей Сущего с Израилем в его спасении. Первый, Пс. 109, являет чудеса Сущего, славные сами по себе, которые, так как Он совершил их через свое могущественное вмешательство в праведности, не забудут; показывается при этом его неиссякаемая щедрость и то, что Он помнит свой завет. Он явил своему народу силу своих дел, чтобы дать им наследие народов; более того, его дела продолжаются. Причина хвалы в познании его имени в том, что Он послал избавление своему народу. Сущий таков, страх его - начало мудрости. Это дает хорошее поучение в нашем хождении. Вера знает это. Явление суда Бога засвидетельствует это для вселенной.
Псалом 111 представляет образ тех, кто боится Сущего, и благословение, которое будет им, пока правление Бога благо. Мы видим, что нельзя применять эти псалмы к положению святых сейчас, хотя развитие веры и благочестия часто может быть в своем источнике тем же. Пока же это - избавление Израиля, выявляющее имя Сущего (ст. 9,10).
Псалом 112 - более общая и всеобъемлющая хвала. Она отныне и вовек. Она широко распространена по всей земле; но Он - Бог Израиля, обитающий на высоте, однако смотрящий на землю, чтобы вознести тех, кого Он любит, и посадить их с князьями своего народа и наполнить безнадежных радостью в их жилище.
Псалом 113 отличается высочайшим поэтическим стилем, но он важен для нас, как прямо связующий давнее освобождение Израиля из Египта с настоящим спасением людей, и рассматривающий того же Сущего в обоих случаях, и призывающий землю трепетать пред его лицом. Это было верно в те дни. Тогда при спасении Иакова море побежало, и Иордан обратился назад. Что здесь было? Был ли это испуг пред лицом человека? Земля должна сейчас трепетать пред ним, явившимся для избавления своего народа и ради них превратившим море в пустыню, а твердый камень - в источник.
Псалом 114 показывает истинную и полную основу этого избавления, как видно, в сердце веры. Не их, а Сущего надо хвалить, особенно в его милости, а затем его верность обетованию. Благочестивый, то есть Дух, ссылается затем на тот вопль горькой печали, о котором говорится у Иоиля, на что ссылаются в Пс. 41,43. Для чего язычникам говорить: "Где же Бог их?" И в том же духе Моисей - "услышат египтяне... и что сделаешь тогда имени Твоему великому?" Какое блаженное мужество веры! Образ этой печали свидетельствует о том, как было на кресте, и о тех последних печалях, которые претерпел Христос. Ибо иудеи в общем-то сказали об этом ему тогда, но никогда не смогли бы сделать так прежде. Ответ верующего израильтянина: Бог наш на небесах.
Далее Он противополагает себя идолам. И Израиль, дом Аарона, и все, кто боится Сущего, призываются уповать на него. Это последнее открыло бы дверь всем язычникам, ищущим лица Иаковлева. Основа этих псалмов, которую мы отметили, развивается далее, и говорится, что Он помнит и благословляет их, да приложит им более и более, им и их детям. Они благословенны в Сущем, сотворившем небо и землю. Небо принадлежит ему, землю Он дал людям. Этим отмечаем, как ясно изображено земное благословение, ибо Он дал нам не землю, а крест на ней; а небо, и то, что там, - наше собственное. Мы ищем то, что вверху, а не то, что на земле. Так мертвым не восхвалять Сущего; но мы (Дух говорит в них) будем восхвалять отныне, от окончательного избавления и вовек. Мы говорим: "Разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше".
Псалмы 114 и 116 прославляют избавление, когда они уже у смерти. Сущий услышал их, и они будут ходить пред Господом на земле живых. С этой точки зрения, псалмы выступают вечным повествованием о благодатной милости Сущего: иудеи изнемогли, и Он помог им. Пробудилась их любовь к нему. Такова суть Сущего. Он хранит простодушных. Душа, столь крепко испытанная, могла возвратиться к покою. Смерть его святых дорога его очам; а сейчас пред всем его народом, во дворах дома Сущего, посреди Иерусалима он воздаст обеты, данные в горе, когда Израиль призывал его. Он принесет жертву хвалы. Изречение апостола являет, что эти псалмы могут быть прочтены как содержащие бессмертные принципы жизни для каждого святого. Несмотря на страдание и испытание, упование на Сущего открыло уста верующего. Отрывок не относится к Павлу, и он не говорил в опрометчивости, что всякий человек - ложь, хотя мы встречаем что-то вроде "все ищут своего"; но общий и важный принцип апостол может принять. Слово, переведенное как "опрометчивость", не является опрометчивостью в смысле духовного недостатка, поспешностью, а сказано скорее о пребывающем в горе. Неожиданное горе или тревога при давлении обстоятельств, и отсюда - торопливость.
Псалом 116 - это призыв к другим народам и племенам прийти и восхвалять Сущего, который воцарится над всей землей. Они соединяются и вступают в блаженную связь, и Сущий явил им свои пути вместе с Израилем. Здесь есть милостивое благодеяние, как всегда в начале: и истина вовек, чему ничто не сможет препятствовать. Это, наконец, аллилуйя.
Псалом 116 также, хотя и не так формально, выражает хвалу и славословие, обещанные, связанные, или, пожалуй, основанные на известной истине: его милость вовек. А к тем, к кому в Пс. 113 взывали уповать на Сущего, сейчас взывают восхвалять его. Со стиха 5 Святой Дух говорит в лице спасенного Израиля и говорит о верности Сущего и сейчас, когда Он на их стороне. Человека не нужно более устрашаться: Сущий надежнее, нежели человек, Сущий надежнее, нежели князья. Стихи 10-18 раскрывают обстоятельства и деяния, через которые прошел Израиль. Все народы окружили его; но именем Сущего он низложил их. Они угасли, как огонь.
Стих 13: враги сильно толкнули, дабы они упали; Сущий поддержал их. Итог в радости и веселье воспевается в стихах 14-17. Другая сторона их испытания дана в стихе 18. Это было к тому же наказание Сущего, и Он сильно наказал их, но не предал ужасной смерти. Итак, мы видим полную меру испытания, как отмечали это даже в книге Иова: оружие, люди, даже все народы; затем враг, мощное воздействие на дух, но за ним, как и перед ним, - наказание Бога, но не оставление. Псалом полнится наставлениями для нас во многих сходных обстоятельствах, через которые мы проходим.
И вот врата праведности открыты перед Израилем. Обращение сразу же к этому, как к результату испытания, прекрасно: он войдет и прославит Сущего. Это к тому же врата Сущего, и праведные войдут в них. Израиль будет там славить Господа, ибо Сущий услышал его и стал его спасением, истина исходит отсюда все далее и глубже. Нет восстановления Израиля без Мессии, и Израиль сейчас признает того, кого однажды презрел. "Камень, который отвергли строители, соделался главою угла. Это - от Господа, и есть дивно в очах наших". Мы видим, в выражении "очи наши", кто именно говорит, и, хотя голос один, видим участвующих в псалме хвалы. Этот день сотворил Сущий, это его день: благословение его народа в связи с Мессией, и его люди возвеселятся в оный. А сейчас восклицают: осанна сыну Давида, Господу Израиля; и говорят, что благословен грядущий во имя его. Это свидетельство собственного наставления Господа, что является тем, что говорит в псалмах, и то, к какому времени это относится. Ибо дом опустошен, и они не должны увидеть его снова, пока не скажут: "Благословен Грядущий". Так, речь идет об Израиле, то есть об остатке, и голос прозвучит в день их покаяния под благодатью, когда они снова увидят Мессию. Они благословляют того, кто выходит из дома Сущего. Сущий - Бог силы, Он дал свет
Израилю; и сейчас преклоняются, и приносится жертва тому, кто спас и благословил. Сейчас они говорят: "Ты - Бог мой"; и восхваляют, и возносят его. Псалом завершается хорошо известным стихом благодарной хвалы: "Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его" - тем стихом, которым он и начался. Таким образом, духовное понимание деяний Бога, приход, чтобы чтить Сущего в праведности, признавая презираемого и отвергнутого Мессию, раскрываются в связи со спасением и благословением Израиля и полным проявлением естества и образа Сущего. Различные стихи этого псалма даны в завершении испытаний Спасителя; в самом деле, ни один псалом не упоминается, как связывающий его с печалями Израиля и обетованиями Израилю, так часто.
Псалом 118 - это, в целом, закон, начертанный в сердце. Отсюда - его важное место в ряду остальных псалмов. Он явно связан с печалями Израиля в последние дни и прежним оставлением ими Бога. Различные части псалма показывают, я думаю, каждое отдельное состояние деяний сердца, связанных с начертанным на нем законом, хотя через него и проходит, конечно, общий принцип. Я кратко отмечу главный смысл каждой части.
Первая часть представляет нам, естественно, великий общий принцип. Это третье общее - "блажен человек": возвращение души в испытании и горе к великой истине псалма 1, где виден итог непосредственного правления Бога. Псалом 31 изображает блаженство прощения; это блаженство хождения с Богом после возвращения странника, несмотря на трудности и презрение. Мы видим и еще одно особое благословение в конце первой книги, где так полно явлен Христос. В последнем псалме той книги говорится, что блажен тот, кто понимает его положение, но это в нем самом или в тех, кто идет по его стопам. Ибо напомним, что первый псалом предполагает блаженство правления Бога, делая благой всю его волю к справедливым, и обратное казалось истинным. Действительно, как мы знаем, для человеческого взора это полностью утеряло смысл (принимая во внимание небесную и божественную праведность и искупление). Следовательно, истинное блаженство было проявлено в способности различать, в понимании положения истинного благословенного, отвергнутого людьми. Это понял истинный бедный человек, занимая в общем-то то место, о котором Он говорит как о блаженном, как мы видели в нагорной проповеди, когда была открыта великая истина закона в сердце.
Обстоятельства также выявляются в первой части: "Не оставляй меня совсем". Во-вторых, Слово соединяет с Богом; кто хранит его, не просто блажен; но оно очищает. Желание сердца, несомненно, о нем. (См. связь Сущего и его слова; ст. 10,11.)
В третьей части мы очень ясно видим упование на божественную милость в испытании, связанную с законом в сердце. Благочестивый израильтянин уповает на щедрое даяние Сущего с сердечным послушанием (ст. 17). Стих 19 являет его положение; стих 21, как мы видели во всей этой книге, показывает вмешательство Сущего, ведущее к избавлению, хотя и не в полном благословении; стихи 22, 23 - посрамление, которому подвергается бедный остаток. Откровения Сущего - утешение для них.
В четвертой части речь идет об испытании скорее внутреннем. Его душа повержена в прах, но он уповает на божественное облегчение по Слову. Его помыслы направлены на проистекание живой воды от Бога. Он открыт пред Богом и возвестил свои пути. Он желает, чтобы путь лжи был удален от него Богом. Он прилепился к откровению и желает, чтобы Бог не устыдил его. Но он жаждет расширения сердца, чтобы мог свободно идти путями Бога. Таков несомненный результат хождения под наказанием Бога. Душа, нашедшая радость в его воле и святости, стремится свободно потечь, как вода. Хотя слово здесь есть все же более от внешне выраженной воли, сравните Захарию и Елисавету, однако это прекрасное выражение духовного состояния остатка. У христианина оно будет абсолютным и вполне внутренним; больше святости, чем свидетельств (хотя, возможно, может начинаться с них), в первом ли его божественном призыве или под наказанием. Это является для него хождением в свете, ибо Бог есть свет - не "заповеди и уставы Господни". Однако по большому счету это то же самое. Прямо соотнести этот псалом - значит принизить уровень божественной мысли для святого. Но природа духовного действия может быть употреблена самым поучительным образом; ибо подчинение и вера в испытании всегда верны, хотя форма их в иудее ниже, чем в христианине. (Ср. с этим Фил. где мы видим опыт христиан.)
Пятая часть уповает на божественное водительство и наставление в путях и законе Бога; шестая - показывает явление милости на том пути, чтобы у него не иссякло мужество перед врагами и чтобы он твердо хранил закон Бога. В седьмой - оживленный словом, он полагается на него; ибо Бог повелел уповать на него как на принадлежащее ему; так что теперь он полностью полагается на него. В бедствиях, когда не было внешнего ободрения, оно поддерживало сердце. Это приводит его к восьмой части. Сущий его удел. Он взыскал его, осудил себя, обратил стопы свои к откровениям Сущего. Он полагался на него и славословил его в тайных ночных бодрствованиях, когда его сердце было предоставлено себе. Он был собратом всем, боящимся Сущего. Это проясняет его мысли, и он видит вокруг его власть в милости. Прекрасная картина деяния души!
Девятая часть выявляет обстоятельства псалма. В утешении последней части он может смотреть очами и мыслями Бога на эти обстоятельства. Они много важнее перед взором (то есть чувства, вызываемые ими) в этой части псалма. Сущий окончательно сотворил его по своему слову, и он ищет божественного наставления, чтобы ясно понять намерение Бога. Он был под наказанием: прежде этого он заблудился, но ныне укрепился в духе и встал на путь послушания. Он видит, что гордые сплетают на него ложь, а их сердце ожирело, как тук (никакой связи с Богом или никакого послушания сущему). Видит также, что благо ему в его страдании, чтобы научиться уставам Сущего. Ничто так не показывает праведности души, как обращение к воле Сущего: "Господи, что повелишь мне делать?" - и перечисление всего благого, что ведет к этому и являет волю Бога, как власть, и духовное ее место в сердце.
В десятой части обнаруживаем две главных мысли. Сущий - его Творец, Израиль желает, чтобы Он вел свое бедное творение как верный Творец. Боящиеся Сущего возрадуются, увидев его, ибо они уповают на его слово. Во-вторых, он знает, что в самой верности Он заставил его страдать. Сейчас желает, чтобы к нему пришло милосердие, а гордые - были постыжены, чтобы боящиеся Сущего обратились к нему. Все это связано с непорочностью уставов Сущего.
В одиннадцатой части вопль становится более настойчивым. Израиль находится под давлением испытания, его душа истаивает в мыслях о спасении и уповает на Сущего, чтобы Он произвел суд, ибо он живет по повелениям Сущего. И гордые преследуют его несправедливо. Они не обращают внимания ни на Сущего, ни на его закон.
Но смотрите двенадцатую часть: творение является свидетельством вечной истины Бога; его слово утверждено на небесах, где ничто не может добраться до него или поколебать. Но если бы не закон Сущего, поддерживающий его сердце, то он бы погиб в бедствии. Воистину, как великолепно иметь слово в тщетном мире! Мы имеем большее, чем заповеди. Мы можем сказать, что видели предел всякого совершенства. Другая, и более уверенная мысль вырастает из всего этого опыта: "Твой я". В тринадцатой части он выражает свой восторг законом Сущего и его воздействие на его духовное возрастание.
В четырнадцатой показывается его путь. Страдающий и угнетенный, он ищет утешения в том, чье правосудие он избрал своим путем, несмотря на врагов и на их сети.
Пятнадцатая изображает ужас человеческих мыслей и уповает на Бога как на свой покров, который удалит при этом беззаконных грешников. Он желает, чтобы Сущий укрепил его и он не был посрамлен в своей надежде, и он смотрит со священным трепетом на неотразимый суд над нечестивыми.
В шестнадцатой части он более настойчиво требует вмешательства Сущего в свое спасение. То, что нечестивые разорили закон Сущего, заставляет его лишь крепче придерживаться его. Настало время Сущему действовать.
Последующие части представляют воздействие его непоколебимой приверженности закону и откровениям Сущего, их ценность во всем для его сердца; испытание, данное ему на пути праведности; и то, как он свободно будет ходить путями Сущего; а также его сокрушение по отступникам. Он жаждет наставления, оживления, сохранения; вспоминает, что повеления Бога вечны, что он прочно держался закона, хотя его угнетали нечестивые.
Последняя часть, завершающая, более общая, хотя та же по духу. Она подводит итог целому. В ней остаток иудеев желает, чтобы вопль угнетенного, но восторгающегося законом, приблизился пред лицо Сущего; взывает о вразумлении по его слову, спасения по нему; и возвещает о хвале, когда он научится его уставам. Его уста возгласят его слово. Он чувствует их праведность и ищет руку Сущего себе в помощь; ибо он избрал его повеления. Жаждет спасения в Сущем (на человека уже не уповает). Закон Сущего был его утешением, но не его собственной волей, не путями благоденствия человека. Он ищет жизни, чтобы славить и чтобы правосудие Сущего помогло ему; ибо власть над смертью и злом была перед ним. В итоге Израиль признает, что заблуждался, и жаждет взыскания Сущего, своего пастыря, ибо не забыл его заповедей. Таково духовное состояние Израиля в последние дни, когда (в их земле, как я понимаю) закон начертан в его сердце, но полное спасение и окончательное благословение еще не пришли. Псалом фактически повествует о духовном совершенствовании сердец, боящихся Бога в обстоятельствах, пророчески выявленных в Пс. 117.
Мы подходим сейчас (Пс. 119-133) к песням восхождений, изображающим, я не сомневаюсь, внешние обстоятельства того же периода, когда Израиль еще находится в земле, но власть Бога еще не отринута. Первый из псалмов этой серии начинается воплем, которым благочестивый взывает в скорби к Сущему и который услышан. Особо обвиняются здесь ложь и лукавство. На них грядет суд. Суд не над жестокостью и угнетением Иерусалима или отступническим поведением народа, а над теми, кто выступил против самого благочестивого. Горе ему, пребывающему у Мосоха и среди шатров Кидара. Неверие в их сердцах; но только благочестивый заговорит, они - к оружию. Мне не кажется, что это власть антихриста или зверя в Иерусалиме, это скорее относится к тем, кто оказался в земле, где последняя сила притворялась, что благоволит к ним {Я не ссылаюсь здесь не на Дан.9, но на Дан.8}, и она заставила многих отступиться для спокойствия и благоденствия, а сейчас явила себя лукавым притеснителям.
В Псалме 120 с уверенностью возвещается о том, что Сущий будет его защитой. Тот, кто никогда не дремлет и не спит, не даст поколебаться его ноге. Общий замысел ясен. Я не знаю точно, о какой силе говорится в стихе 1; видимо, здесь Сущий отождествляется, Творец неба и земли, с горой Сион и градом великого царя. Как бы ни было, Сущий (как великая защита) является темой псалма. Это ясно, и его имя повторяется преднамеренно. Он упоминается в двойном образе: Творца неба и земли и хранителя Израиля, особенно благочестивых;
Сущий сохранит его во всех обстоятельствах и вовеки {Гора используется как символ возвышенной силы, высокая гора, как гора Васан. Это - гора Сущего}.
Псалом 121 воспевает Иерусалим. Святой рад пойти туда. Колена восходят туда, престолы правосудия дома Давидова стоят там. Его братья и ближние и дом Сущего, Бога Израилева, их Бога, повелели его сердцу прильнуть к Иерусалиму. Это - восстановление связей с Иерусалимом, воспоминание старых и установление новых.
Затем серия возвращается (Пс. 122) к их печалям и источнику. Благословение полностью не пришло; но на Сущего, живущего на небе, взирают, как на Бога Израиля; остаток сейчас говорит: "Бог наш". Душа их терпит от надменных и гордых.
Сила врага сейчас (Пс. 123) полностью восстала на них, благочестивых в земле, уповавших на Сущего. Однако они избавились, но потому только, что Сущий был с ними, иначе они были бы поглощены последним ударом врага, я думаю, когда отступнический зверь и антихрист уходят со сцены.
Псалом 124. Говорится о положении тех, кто уповает на Сущего; благодаря этому вмешательству Сущего, которое защитит их вовек, они и будут пребывать вовек. Мир будет на Израиле. Тех, кто совратился на кривые пути, Сущий оставит ходить с делающими беззаконие. Жезл нечестивых не останется над жребием праведных. Будет изъят жезл нечестивости (представляющий нечестивых как колено); отделены они в их горе, чтобы праведные не заблудились. Все это, я думаю, относится к установлению окончательной власти Бога, или к последнему состоянию Ассура, возможно, к Дан. 8 (только к тому, что представляет весь характер этого состояния, а не просто как окончательного); также к последнему царю северному, приходящему после своенравного царя в Дан.11.
Псалом 125. Сердце благочестивого найдет свое средоточие на Сионе, когда познано избавление, ибо так будет. (Ср. Ис. 29,4.7.) Как он был унижен, согласно Пс. 123! (Ис. 29,4. Но ср. 17,12-14 и другие отрывки.) Это было, как во сне, - такая полная и непосредственная радость. Народы сами сейчас признают руку Сущего. Но благочестивые ищут полного благословения, и пленники должны быть возвращены опять в полноте благословения. Однако Бог явил себя; и для верного, узревшего его свидетельство в печали, и когда его угнетали и поносили, сейчас созрел плод радости. Так всегда, ибо полная радость приходит только через печаль, ибо свидетельство Бога обретается в мире зла.
Эти полные искомые благословения, строительство дома, сохранение города, желанное изобилие детей - все (Пс. 126) дело и дар Сущего, или напрасны труды и бдения человека. Благословение является иудейским.
Многочисленное потомство - явно дар Бога: блажен всякий боящийся (Пс. 127). Возвещается, что благословения, о которых говорится, являются уделом того, кто благоговеет пред Сущим. Это явное временное благословение - благословения от Сиона; и возжелание сердца благочестивого - увидеть Иерусалим в благоденствии всех его дней. Хотя непосредственным предметом внимания является остаток, а благочестивый язычник, боящийся Сущего, признающий Бога Израиля, будет благословен и будет радоваться с его народом.
Псалом 128 возвращается к печалям и испытаниям, через которые прошли сыны Сиона, но уже с радостью. Сущий праведен. Он рассек узы нечестивых. Ненавидящие Сион (ибо Сион здесь всегда является центральной мыслью) засохнут, как трава без влаги, которая никому не нужна.
Псалом 129 рассматривает другую тему места, ясные следы которой мы находили прежде: грехи Израиля как между народом и Богом. Псалом, однако, не являет просто горе. Для него характерна уверенность в Сущем, хотя и сопровождаемая бездной горя и унижения. Это даст итог соединения в душе греха и милости. Просто личное горе более эгоистично в своем страхе, хотя восхитительно видеть эту разрушающуюся уверенность в себе и одновременно упование на милость; убеждение в милости несет большое ощущение вины пред Богом благости. Это, в конце концов, более внутренняя работа. Здесь есть прощение Сущим, чтобы убоялись, и упование души на Сущего, хотя она и кричала от горя из глубин. Есть желание благодати, на которую уповают, как и на Сущего. Основа заложена в стихе 7, в то время как стих 8 показывает уверенность в конечном итоге. Стих 4 - это честное признание того, откуда вышла нужда, благодать отвечает ей; стих 7 - то, на что можно положиться, - на Сущего; стих 8 - полное упование Израиля на это, то есть на искупление не от бедствий, а от беззакония.
Псалом 130 кратко отмечает смиренное отсутствие всякой самоуверенности, как он и ходил. Израиль должен уповать на Сущего отныне и вовек.
Псалом 131 в некоторых отношениях является очень интересным. Это восстановление ковчега завета на место покоя и обетования Сущего в ответ на просьбу его раба. Это основано на том, что Давид перенес ковчег на Сион. Как мы видели в исторических книгах, это имеет очень важное значение. То была благодать, действующая силой, когда Израиль полностью пал и связь народа с Богом была полностью разрушена, ибо была основана на ответственности, и ковчег попал в плен, а Ихавод начертан на всем {Три принципа правления проявились в Израиле. Первый: прямая ответственность пред Богом под священством пала при Илии, и это был Ихавод. Завершилось же это с Израилем из-за их собственной ответственности. Затем Бог вмешался через пророка. Что Он мог еще сделать? Явлено было верховное действо. Но и это пало; также пала власть, установленная народом. Затем мы имеем царствование, как власть в благодати; так будет во Христе, а утраченный ковчег возвращен. Вот что мы видим в этом псалме}. Но сейчас, в более полном и окончательном смысле, жилище найдено для сильного Бога Иаковлева, где благочестивые будут поклоняться стопам ног его. От плода чрева Давида явится Мессия Сущего, который воссядет на престоле его вовеки. Сущий охранил его покой - Он и ковчег его силы. До этого (Числ. 10,35.36) если Он возвышался, то лишь для того, чтобы рассеять своих врагов, а затем Он возвращался ко многим тысячам Израиля. Но вот что характеризует этот псалом: враги рассеяны, и Сущий восстал, чтобы обрести свой покой в Израиле. Виден верховный выбор Бога - стих 13. Затем отметим, что обет есть всякий раз после просьбы. (Ср. стихи 14,15,8; 16, 9; 17,18,10). Это весьма интересно, ибо показывает благодать Сущего и то, как его любовь превосходит все упования его народа, и его интерес к ним.
Псалом 132. Люди уже живут вместе. Это, как помазание Аарона, елей на голову, оросило всех ароматами божественного благоволения, словно обильной росой величественных гор, которое принесло, как бы высоко ни был его источник, свою освежающую силу труда, где Бог заповедал благословение и жизнь вовеки {Это одно из двух мест, где о жизни вовеки, жизни вечной, говорится в Ветхом Завете; другое - Дан. 12; оба заканчиваются во времени, когда должно прийти благословение. В Новом Завете, вряд ли мне стоит об этом говорить, это открыто во Христе, и у того, кто верит в него, есть жизнь вечная}. Я не советую искать какую-либо гору с подобным названием около Ермона.
Псалом 133 завершает серию призывом к рабам Cущего благословить его. День и ночь должны его восхвалять, к святилищу святых воздвигать руки, чтобы благословить его. Сущий там, а его рабы здесь, чтобы славить его. Сущий, сотворивший небо и землю, благословил теперь (не просто с неба, а) с Сиона. Это место благословения Сущего, и Он благословляет. Я склонен считать последний стих гласом Христа, как сына Давида, чем-то в манере Мелхиседека, сказавшего, что благословен Бог Всевышний и благословен Авраам Всевышнего Бога, только на сей раз в связи с Сущим (как в Зах. 6,13), благословляющим благочестивый остаток с Сиона.
Последний стих является чем-то вроде ответа на призыв предыдущих. Дух Христа в остатке призывает рабов Сущего благословить его, и они по зову его благословляют благочестивого.
Псалмы 134 и 135 прославляют Сущего, спасшего Израиль и сейчас пребывающего в Иерусалиме, и благодарят того, чья милость вовек - Создателя всего в благости, который сначала избавил их и вспомнил о них, чтобы освободить, когда они были унижены.
Псалом 134 очень характерен, он дает замечательный ключ к толкованию книги, связывает ее с земными обетованиями Сущего в отношении Израиля, чтобы связать их историю в одно целое. Тема - аллилуйя - хвала имени Сущего. Он благ, и сладостно делать это; ибо Он избрал Иакова и Израиль в свою особую собственность. Затем Он (ст. 6) прославляется как всемогущий Бог, делающий все, что пожелает, всякий раз сотворяя что-либо; затем как тот, кто свершил суд над притеснителями Израиля и освободил его, и изгнал народы, и дал ему его землю. Сейчас его имя выступает в связи с Израилем и в противопоставлении идолам. Имеется два отрывка, в одном из которых Он сначала рассматривает Израиль навсегда под своим покровительством, а в другом - пророчески возвещает о спасении, когда они всецело и полностью пали, о чем говорится в Исх. 3,15; Втор. 32,36. В первом случае говорится от имени Господа Бога их отцов, Бога Авраама, Исаака и Иакова, когда Он посылает Моисея спасти их и возвещает, что его имя навеки, память о нем - из рода в род, а затем обещает избавление и введение в землю; после Он выступает под именем Сущего. Второй отрывок - пророческая песнь Моисея, когда он обрисовал иудеям их положение отступников, а их место - не место сынов Бога, если они оставили Бога, сотворившего их, и побуждали его к ревности к чужим богам. И Сущий скрыл свое лицо от них и из-за их человеческой гордости повелел, чтобы исчезла память о них среди людей. Затем, когда они будут беспомощными и мятущимися в себе, Сущий будет судить свой народ и умилосердится над рабами своими. Он свершит правосудие на небе и после будет повелевать им и радоваться со своим народом. Так что эти два стиха изображают первое спасение, намерение Бога и правосудие его, а также пути Бога в последние дни, к которым псалом привел нас. Таким образом, они дают ясный ключ к применению самих псалмов. Затем мы видим (ст. 15-18) осуждение идолов, к которым они прильнули, о чем говорилось в Втор. 32. Псалом завершается призывами к тем, о ком уже в целом говорилось, - к различным частям Израиля и ко всем, боящимся Сущего, благословить его: дом Израиля, Аарона, Левия и всех, боящихся Сущего, и ныне от Сиона; Сущего, о котором они могли сказать, что Он пребывал в Иерусалиме.
Псалом 135 может рассматриваться как ответ на эти призывы. Он характеризуется истинным, как это часто отмечается, выражением благости Сущего к Израилю, несмотря ни на что: "Вовек милость Его". Он прославляет его как Творца, Бога богов, Избавителя Израиля, проведшего свой народ через пустыню; того, кто уничтожил сильных царей и отдал иудеям наследие земли, которых Бог неба в итоге, помня о них в их низком положении, спас и давал пищу каждой плоти. Это в определенном смысле завершает исторические псалмы.
Затем следует что-то вроде дополнительной серии: сначала их постоянные печали и пути Сущего в последние дни, а затем - тысячелетние хвалы. Эти печали идут от Пс. 136 до Пс. 143; последний, однако, является ожиданием спасения и благословения. Пс. 138 имеет особый характер, и это сразу замечается.
Псалом 136 относится к Вавилону, и именно он дает полную историю бед Израиля и имеет таинственное исполнение лишь в последние дни, но важен, ибо в то время завершался период божественного присутствия в Иерусалиме и установления власти язычников. Но вера не могла ни утешить себя в чужой земле, ни петь там песнь Сущему; ибо язычники не были народом Бога - следовательно, они обращаются к Иерусалиму, который никогда не забывает веру. Вавилон должен быть опустошен, осужден; и враждебность Едома не забыта. Цель псалма - выявить их присоединение к Сиону в вавилонском плену; в чужой земле сердце не было отделено от него.
Псалом 137 изображает основу веры - слово Бога; и сейчас благочестивый обращается, чтобы признать его в почитании; и когда слово достигнет земных царей, они обратятся, и прославят Сущего, и воспоют его пути. И его милость обильна. Хотя Он высоко, но Он возлюбил смиренного, Он оживляет, защищает и призирает верующего праведника. "Вовек милость Его".
Псалом 138 изображает всю страсть сердца, принадлежащего путям Бога. Хотя верность Бога совершает все его намеренное благословение, ни одна мысль не минет Бога. Там нет, в духовном смысле, хождения пред его лицом; но нет и ухода от его лица. Нет места, где бы Он не видел, хотя совесть, возможно, была бы рада скрыться. Но это представляет другую особенность. Он все знает, ибо Он все создал. Это говорит нам о том, что Он замечает нас в благости. Он печется о нас, следит за каждым творением, ибо Он знает всякую нашу мысль; у него также есть собственные, и они бесценны для нас. Это возрастание и дело веры. Оно начинается непременно совестью пред взором Бога, ибо приводит нас пред его лицо, затем обретается в мыслях Бога, создавшего нас для себя, а после раскрывшего безграничные сферы своего благословения и путей. Бог следит за нами и в тишине сна; пробуждаясь, мы находимся с Богом.
Но далее эта связь с Богом являет совершенный разрыв с нечестивыми: Бог поразит их. И Израиль призывает их удалиться от него. Он смотрит на нечестивых с ужасом из-за того, чем они являются для Бога - и для него, чтобы его испытали, и нечестивость не осталась бы в нем. Этот псалом глубоко идет в отношение духа человека с Богом, хотя он обращен к внешнему суду над нечестивыми и использует язык, образно подтверждающийся в собрании, который таков же в воскресении. Великим в нем является полное испытание человеческого сердца, как это затем будет и как должно быть всегда. Но это, когда мы находимся под собственной ответственностью: куда убегу от него? Однако когда мы являемся глиной в руках Бога (то есть когда пришли благодать и власть), мысли его становятся ценными для нас, и мы можем просить нашего испытания. И вот мы узнали и испытали - чем больше, тем лучше, чтобы, свободные от себя, могли наслаждаться Богом. Затем мы ищем водительства. Воля разбита, мысли осуждены, и наше желание заключается в том, чтобы нас вел Бог. Мы видим в то же время, что характер псалма связывает его с последним днем. "О если бы, Боже, Ты поразил нечестивого!" Он жаждет правосудия, и он ненавидит и ужасается отвергающих Бога.
Пять последующих псалмов имеют основу, которую мы уже рассмотрели подробно: они относятся к восстановленному Израилю, еще в конфликте и не полностью благословенному.
Псалом 139 ищет спасения от злого человека и притеснителя. Израиль находится в связи с Сущим, но окружен гордыми.
Псалом 140. Узнав правление Сущего, благочестивый взывает, чтобы Сущий положил охрану его устам и мыслям, чтобы Сущий благословил его. Наказание он примет как милость. Он жаждет, чтобы были приняты его молитвы. И даже в грядущем суде над гордыми (в Израиле, я думаю) он жаждет их повержения, чтобы услышать его Слово. Этот псалом написан Давидом, возможно, тогда, когда его преследовал Саул. Он ищет суда на нечестивых, но злодейства могут его немного задержать.
Псалом 141 рассматривает лишь одного Сущего как прибежище.
Псалом 142 показывает милость и благость Бога при преследовании, унижении благочестивого врагом. Сущий не войдет в суд с ним, но явит свою милость. Будучи рабом Сущего, он умоляет, чтобы его наставляли и вели. Итак, эти псалмы, все как один, говорят о глубоком горе; но в них взыскивают, будучи в связи с Сущим (не отринутые, зная его только как Бога), истребления врагов.
Псалом 143 благословляет Сущего как твердыню. А его мольба о поражении врагов заключается в том, что есть человек. Почему Сущий должен обращать внимание {Сравните Пс.8 с точки зрения благодати и нетерпеливость Иова (гл.7,17.18) и его наказание, при этом Бог замечает человеческие пути в своем правлении} на такого человека и откладывать благословение, запаздывая с судом? Он жаждет избавления для полного, истинного, окончательно благословения Израиля. Блажен народ, у которого это есть: блажен народ, у которого Сущий есть Бог! Псалом относится непосредственно к самому Давиду, который упоминается в нем и признает Бога, покорившему его (Давида) народ ему, как источник верховной власти. Я не думаю, что он говорит индивидуально о ком-либо в последний день. Если бы это было так, то было бы "князь"; ибо будет на земле человеческий дом Давида. Но здесь есть народ, покорный Христу, когда они придут в день его силы, когда в день Изрееля они назначат себе единого главу. О, это будет великий день, когда Сущий совершенно рассеет силу врагов Израиля, даст им новую песню и благословит их! Мессия, несомненно, будет их главой; об этом пророчески говорится в лице Давида. Истинный возлюбленный будет их верным главой.
Псалом 144 мысленно обращается в тысячелетие после того, как ушло горе и можно иметь полное избавление. Христос в духе - среди Израиля, направляя хвалы Сущему, пробуждая их среди людей. Следовательно, хотя намерение только выражается, это по своему характеру является диалогом. Во-первых, он выражает свое собственное намерение восхвалять Сущего вовеки. Это должно делать одно поколение за другим. "Будут говорить". Видно, что его сердце полно хвалы, и он воздает ее (ст. 6, 7): "Будут говорить о могуществе страшных дел Твоих, и я буду возвещать о величии Твоем. Будут провозглашать память великой благости Твоей и воспевать правду Твою". Затем он прекрасно говорит о благости: ибо от полноты сердца говорят уста. Дела Сущего восхвалят его. Святые благословляют его. Они будут славить царство Сущего и его власть, чтобы явить человечеству его дела и славное величие его вечного царства. Затем в стихах 14-20 говорится о его образе.
Стих 21 возвращается к намерению сердца, превозносящего хвалу. Здесь Христос говорит, словно человек: "Боже мой". Сущий выступает как царь. В общем, внешние дела и величие находятся скорее в устах остатка, нежели прославляется Сущий устами говорящего, хотя он и прославляет его чудесные дела. Величие и превосходство Сущего, мы видим, напоминают сердце в стихах 3, 5, 8-10; а также, в общем, его драгоценные пути и образ (ст. 14-19). Необходимо отметить, что в псалме есть автор, святые (иудейский остаток) и вселенная в общем - сыны Адама. Это крайне интересно, ибо мы видим Мессию, исполняющего слово: "О Тебе хвала моя в собрании великом". И как полон Он в своем сердце похвалами! Установлено царство Сущего: вначале Мессия среди Израиля, затем - сохраненные святые, и наконец через их водительство весь мир присоединится к восхвалению его величия, благости и чудесных дел.
Псалом 145 представляет окончательные высшие хвалы: изливание сердца в восхвалении его, как Бога Иаковлева, прославление того, что Он есть, и утешение упования на него, Творца, помощника угнетенных, утешителя униженных, любящего правду, извращающего нечестивых. Он будет царствовать вовек, Бог Сиона, в род и род. Смысл этой хвалы после того, через что мы уже прошли, очень прост.
В псалмах 146-147 святые занимают ныне свое место в Иерусалиме и на Сионе, чтобы сказать, что Он есть их Бог. Он созидает Иерусалим и собирает изгнанников Израиля, исцеляя сокрушенных сердцем и врачуя их скорби. В стихах 4, 5 прославляются его величие, его благость и суд; в стихах 7-9 - его благость в благословении земли; в стихах 10, 11 - его благоволение не грубой силе животного, а боящимся его.
В Пс.147:1 песнь хвалы обращается снова к прославлению его пути к Иерусалиму; в стихах 4-7 - его деяния в силе с природными стихиями; в стихах 8, 9 Он являет свое слово и осуждение Иакову, как Он никогда не являл никакому народу. Они, возможно, видели созидательную и благоприятную силу Бога Иаковлева, но его намерение и закон принадлежали только его народу.
Псалом 148 призывает сначала небеса и все, что на них, принять участие в великом восхвалении (аллилуйя) и прославлять Сущего, создавшего и поддерживающего их в их месте; затем псалом призывает землю со всем, что на ней, присоединиться к восхвалению того, чье имя само превосходно, а его слава над землей и небесами, который возвышает рог своего народа, славу своих святых (благочестивых, которых мы встречали ранее, но сейчас являющихся полнотой Израиля), народ, близкий к нему. Великий Творец, которого славят небо и земля - Бог Израилев, а Израиль - его народ.
Псалом 149 призывает Израиль восхвалять. Творение и Израиль, как мы видели повсюду, равны (новая тварь и собрание) и составляют предмет Псалмов. Однако сейчас это собрание святых. Связь Израиля двойственна: Иегова создал его для своего прославления; Он - царь на Сионе. Даются и причины восхваления. Сущий благоволит своему народу; и мы знаем, кто занимает это место. Он прославляет смиренных спасением. Затем он может сказать: "Да торжествуют святые во славе"; но славословия Богу в их устах - меч земного правосудия и мщения в их руках, чтобы совершили его над народами и племенами, заключили в узы угнетавших их. Это было завещанное правосудие. Такую честь имеют все его святые. Все, кто рассматривается здесь, ясны, как ясно и их положение: смиренные в Израиле спасены, а Господь Иисус, царь на Сионе, вершит суд над теми, кто угнетал их. Таково воистину, как сказано, правосудие завещанное, и это поддерживает мою точку зрения, которую я составил по последним двум книгам; только сейчас оно завершено в утверждении. Само тысячелетие не описывается. Псалмы являются предисловием к нему, и через них видна связь Христа, как явствует из евангелий, с остатком Израиля в последние дни. Они же проливают свет на сами евангелия.
Псалом 150 являет общие завершающие призывы восхвалять Сущего, - только, заметьте, сейчас это делается свободно в его святилище, как на тверди силы его под звуки различных инструментов храма, - восхвалять по его могуществу, восхвалять по его величию; все дышащее призывается восхвалять его. Это представляет собой громкое и подобное хору завершение, полное силы и энергии, подобающее положению иудеев и службе в храме.
Оглавление: Введение; гл. 1-9; гл. 10-31.
Книга Притчей повествует о применении той мудрости, которая создала небо и землю, в частности в этом мире хаоса и зла. Эта мысль выявляет необъятность благодати, открытой здесь. Бог снисходит к применению своей мудрости к обстоятельствам нашей повседневной жизни и являет нам, благодаря своему собственному разуму, последствия всех путей, которыми человек может идти. Ибо часто утверждения, данные в книге Притчей, представлены как знания, а не наставления. В этом запутанном мире, где каждый неверный шаг может привести к таким горьким последствиям, книгой, которая объясняет путь благоразумия и жизни, дано великое благословение; и это в связи с мудростью, исходящей от Бога.
Хорошо бы помнить, что в книге Притчей говорится об этом мире и о правлении Бога, в соответствии с которым человек пожинает то, что посеял. И это всегда истинно, какой бы ни была высшая благодать, дарующая нам то, что по ту сторону и бесконечно выше этого мира.
Соломон был наполнен мудростью свыше, которая, однако, имела свое проявление в этом мире и свое применение к нему; которая, скажем так, применив к нему Божью возможность касаться всего и распознавать истину во всем день за днем, развита в нем. Мы видим здесь пути Бога, божественный путь человеческого поведения, умение распознавать то, что порождает сердце человека, и последствия этого; а также - для того, кто привержен Слову, - способ избежать пути своеволия и юродства своего же сердца (неспособного понять рождение множества действий, которое оно предлагает ему), не напоминая ему о моральном совершенстве, ибо это не является целью Притчей, но напоминая о той мудрости и благоразумии, которые позволяют ему избежать многих ошибок и не переставать постоянно ходить пред Богом и подчиняться его разуму. Наставления этой книги способствуют реальному счастью в мире через сохранение земных взаимоотношений в их непорочности пред Богом. Сейчас же говорится не о человеческом благоразумии и прозорливости, а о страхе Господнем {Я оставил здесь слово "Господь" как выражение общего применения, но Сущий является всегда его именем в Израиле и в правлении за исключением нескольких случаев, где употребляется Адонай (Господь, в соответствующем нарицательном смысле). Необходимо, однако, заметить, что в Притчах употреблено имя Сущий, но в известном отношении; и этого нет у Екклесиаста, где употребляется слово "Бог" в противоположность человеку со своим собственным опытом на земле. Слово "Бог" абстрактно употреблено в Притчах только однажды (25,2). В главе 2,17 читаем: "Бога своего"}, что является началом мудрости и темой для разговора.
Эта книга разделена как бы на две отдельные части: первые девять глав, провозглашающие великие общие принципы; и притчи, собственно так называемые, или моралистические афоризмы, или изречения, указывающие путь, которым человек должен идти. В конце книги есть собрание таковых, сделанное Езекией.
Давайте исследуем первую часть. Великий принцип заложен в начале - страх Господень, с одной стороны, и с другой - безумство своеволия, которое презирает мудрость и наставление, что сдерживают его. Ибо, кроме знания блага и зла, в отношении которых страх Господень будет содеять, есть такое исполнение власти в порядке, созданном Богом, которое является как бы испытанием для воли (начало всего беспорядка), и подобно тому, как это вверено родителям и им подобным. И это отмечается особо в противоположность независимости, как основе блаженства и морального порядка в мире. Это есть не просто власть Бога, дающая наставления, и даже не его утверждение последствий действий, а порядок, который Он определил в отношениях, установленных им среди людей, особенно в отношении родителей, подчинение которым есть действительно подражание подчинению Богу в его порядке. Это первая заповедь с обетованием.
Есть две формы, в которых грех, или деятельность человеческой воли, проявляет себя - насилие и растление. Это было видно во время потопа. Земля была растлена пред Богом и была наполнена насилием. Сатана - лжец и убийца, в человеке растленном вожделения являются более обильным источником зла.
В главе 1 насилие показано, как нарушение тех обязательств, которые воля Бога наложила на нас. Но мудрость громко восклицает, так что ее голос можно услышать, провозглашая суд тем, кто пренебрегает ее путями.
Глава 2 говорит нам о результате подчинения сердца словам мудрости, и об искреннем поиске ее - осознание страха пред Сущим и познание о Боге самом. Исполняющий это будет спасен: не только от беззаконного, но и от лживой жены - от растления. Возглашаются суд на земле и процветание праведников.
После того, как провозглашен принцип, глава 3 показывает, что это не является человеческой прозорливостью или благоразумием человека, который передает мудрость, о чем здесь говорится. И не горячее желание процветания и счастья, проявляющее себя нечестным образом, а боязнь Сущего и подчинение его слову дают единственную возможность, чтобы провести нас безопасно через мир нечестности, которым Он управляет.
Глава 4 настаивает на необходимости неотступно следовать мудрости любой ценой, это путь безусловного воздаяния. Она предупреждает против всяких связей, которые могут вести иным путем и к разрушению, добавляя, что сердце, уста и ноги необходимо оберегать.
Глава 5 обращается подробно к растлению сердца, приводящему человека к оставлению жены его юности ради другой. Этот путь развращает всего человека. А очи Сущего видят человеческие пути.
В главе 6 повествуется о том, что мудрость не будет поручительством за другого. Она не ленива, не жестока, не обманчива. Чужой жены следует избегать как огня: нет прощения за прелюбодеяние.
В главе 7 говорится, что дом чужой жены есть пути в преисподнюю. Сдержать себя, быть стойким к обольщениям, взирая при этом на Сущего и внимая словам мудрого, - таковы принципы жизни, данные в этих главах.
Глава 8. Мудрость Бога действенна. Она взывает громко, она привлекает людей. Ее отличают три принципа - благоразумие, или правильный взгляд на обстоятельства, вместо следования своеволию; ненависть к злу, о чем свидетельствует страх перед Сущим; и сильное отвращение к надменности и лицемерию в человеке. Мудростью царствуют цари и начальствуют начальники: сила, совет и здравый ум - надежные богатства, снисканные в ней. Более того, сам Сущий сделал это по своему собственному совершенному умению различать правильные взаимоотношения всего; Он как бы создал это по совершенству своих собственных мыслей. Но это ведет нас дальше, ибо Христос есть мудрость Бога. Он является средоточием всех взаимоотношений в соответствии с совершенством Бога и являет собой объект вечной радости Бога. Вечная мудрость Бога проявляется и раскрывается в нем. Но это не единственная связь. Если Христос объект радости Бога Отца, как средоточие и полнота всей мудрости, то люди являются радостью Христа, веселясь на земном кругу Сущего. Христос виден во взаимоотношениях с людьми, когда Он рассматривается как объединяющий и развивающий в себе каждый признак мудрости советов Бога. Жизнь, сущая в нем, была светом людей. Христос является объектом радости Бога-Отца. Христос всегда находил свою радость в Боге-Отце и свою радость в сынах человеческих {Прим. в русской Библии - хлеб, в смысле пища} в земле, населенной ими. Затем здесь должна быть изображена эта мудрость. Здесь должно быть показано совершенство путей Бога. Здесь божественная мудрость должна быть поводырем существа, подвластного наставлению. Во Христе теперь мудрость Бога. Кто бы ни внимал ему - находит жизнь. Отметьте здесь, что, когда все важное (как это откровение) есть явление мудрости Бога во взаимоотношениях с людьми, мы не находим здесь ни нового состояния человека во Христе, ни собрания. Это изымается из существующего века зла, чтобы принадлежать Иисусу на небе. Христос, однако, не может еще на самом деле радоваться сынам человеческим, если принять во внимание их положение. Когда
Он вступит во владение землей, то это будет полностью исполнено - будет тысячелетие. Между тем, Он призывает людей услышать его голос сейчас. Принцип пути, по которому следует идти, является одним из величайших принципов в этом мире. Есть единый путь Бога, на котором Он познаваем. Если мы не пойдем по нему, то будем страдать от последствий, даже если воистину любим Господа.
Но (глава 9) премудрость сделала больше: она сформировала систему, построила себе дом, защищенный совершенством хорошо отрегулированной и согласованной твердыни. В нем есть мясо {Итак, Он стал человеком, а объявление ангелов о его рождении в земном мире есть, слава Богу на небесах, благая радость в людях. Человек не имел бы его, и были бы созданы особые взаимоотношения его возвышенного места как человека, с Богом, "Отец Мой и Отец ваш, Бог Мой и Бог ваш", а также взаимоотношения в собрании, но его восхищение было на том пути; так как в то время был не мир на земле, а разделение, но даже после тысячелетия кущи Бога будут с людьми, где мы имеем как особые отношения, так и общее благословение} и вино, а стол накрыт; и самым доступным образом премудрость приглашает неразумного зайти и отведать, указывая в то же время ему правильный путь, на котором обретается жизнь. Есть еще и женщина; но прежде, чем говорить о ней, Дух учит не обличать кощунствующего, чтобы он не возненавидел своего обличителя. Премудрость мудра даже в отношении к своим врагам. В ней сила для мудрого и праведного, но начало этого - страх пред Сущим. Это - основной принцип.
Однако кощунство не есть единственный признак зла. Говорится о безрассудной женщине. И это не является проявлением любви, ищущей блага у тех, кто не знает его. Она - шумливая, сидящая на возвышенных местах, у дверей своего дома, стремящаяся отклонить тех, кто идет прямо своими путями, завлекая тех, кто не понимает путей обмана и греха; они не знают, что ее гости - жертвы смерти. Таковы общие наставления, которые дает нам предупреждающая премудрость Бога.
В главе 10 говорится уже о подробностях, наставительных для тех, кто выслушивает, как избежать ловушек, в которые может попасть неразумный, о пути, по которому надо пройти во многих случаях, и последствиях действий людей - словом, о том, что характеризует премудрость подробно, что может быть благоразумием для человека, божественной осторожностью для сынов Бога, а также о результатах правления Бога, каким бы ни было время их проявления. Хорошо видно, что в этой книге не стоит вопрос об освобождении или примирении; она повествует о пути вослед мудрости правления Бога.
Книга Екклесиаста является, в определенной степени, противоположностью книге Притчей {Смотрите примечания к Притчам}. Это - опыт человека, который, думая, что он может судить обо всех, производит испытание на себе всего того под солнцем, что могло считаться способным сделать людей блаженными через обладание тем, что человек считает обычно счастьем. Следствием этого испытания было открытие того, что все есть суета и томления духа; что каждое усилие быть блаженным в обладании землей, каким бы способом это ни достигалось, заканчивается ничем. В самом корне есть червь. Чем больше способность к наслаждению, тем больше и шире чувство разочарования и томления духа. Удовольствие не удовлетворяет, и даже мысль о сохранении блаженства в этом мире через необычную степень праведности не может быть осуществлена. Зло есть и там, и нет правления Бога в таком мире, как этот, чтобы дать блаженство человеку здесь, на земле, - блаженство, вытекающее из обладания тем, что внизу, и основывающееся на устойчивости этого обладания, хотя, как общее правило, оно защищает тех, кто идет с Богом: "И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго?" {Послания Петра после утверждения основания искупления и рождения свыше наполнены указаниями на то, что было безотлагательным (в обетовании) для иудеев и применимо сейчас. Первое послание - к святым; второе - к миру и грешным здесь, внизу: следовательно, он идет к новым небесам и новой земле} Нет и намека о том, что мы мертвы в своих грехах и обидах. Это является результатом опыта автора, через который он прошел и который он являет нам. Что касается вещей вокруг нас, то нет ничего лучшего, чем наслаждаться тем, что дал нам Бог; и, в конце концов, боязнь Сущего есть все для человека, как правило его хождения на земле. Его собственные способности не делают его ни счастливым, ни удовлетворяющим собственную волю, даже когда у него в распоряжении имеется все. "Ибо что может сделать человек после царя?" Человеку не удается сохранить радость; и постоянная радость - не удел человека. Следовательно, если есть какая-нибудь радость, то она лишь тогда существует, когда может быть сохранена.
Мораль этой книги еще более глубока, нежели мораль Притчей - с одной стороны, по крайней мере; ибо мы должны помнить, что речь идет об этом мире (под солнцем). Мудрости в нем не больше, чем глупости. Различие между ними так же велико, как различие между светом и тьмой. Со всеми людьми происходит одно и то же, но только много отражений заставляют нас ненавидеть жизнь. Сердце устает от бесплодных поисков, и каждый умирает, как и любой другой. Мир разрушен как система, и смерть прерывает нить мыслей и планов и уничтожает всю связь между самым искусным работником и плодом его трудов. Какая польза ему? Есть время для всякого дела, и человек должен делать его в свое время, и наслаждаться тем, что Бог дает на его пути. Но Бог тот же во всех своих трудах, так что люди должны бояться его. Он знает, что Бог осудит праведных и грешных, но как далеко ни простирается знание человека, он умирает, словно зверь, и кто может сказать, что станет с ним потом? Здесь говорится не о том, чтобы пришло познание мира, а только о выводах, сделанных из жизненного опыта. Познание о Боге учит, что есть высший суд; для человека все бывшее, до его настоящей жизни, есть мрак.
Глава 4 выражает глубокую печаль, причиненную несправедливостью грешного мира, неисправленными заблуждениями, составляющими историю нашего пути, которые делают жизнь человека невыносимой, если он имеет чувство естественной справедливости и порождает желание положить ей конец. Труд и леность одинаково несут свою часть страданий. Тем не менее среди этого зыбучего песка, в котором нет опоры, мы видим, как поднимается мысль Бога, давая устойчивое основание сердцу и уму.
Это есть в начале главы 5. Он требует обдуманности от человека. Поспешность сердца - это действительно глупость. Из этого мы заключаем, что вера, забирающая напрасную надежду земного счастья, дает в то же время более верную радость сердцу, которое становится мудрым и, следовательно, радостным, отделяя себя от мира. Следовательно, есть также благодать терпения. Самостоятельное усилие быть праведным заканчивается стыдом; активность во зле заканчивается смертью. В итоге, стремиться к мудрости через познание снизу - напрасный труд. Он обнаружил две вещи, первую в отношении женщины: судя по опыту мира, он не находит правой ни одной; среди мужчин - одного из тысячи; но он нашел, что Бог сотворил человека правым, и он пустился во многие промыслы.
Нужно почитать Бога, а также царя, которому Бог дал власть. Мы видим также в главах 9 и 10, как мало все в них отвечает видимым возможностям человека; и даже, когда эта возможность реальна, как мало она ценится. Тем не менее мудрость правого и глупость юродивого - каждое имеет свои последствия; и в конце концов всему судья - Бог. Словом, надо помнить о Боге, пока старость не застанет нас врасплох. И вот ясный вывод из всего, что было сказано: "Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека".
Главной темой этой книги является глупость всех человеческих усилий найти блаженство здесь, внизу; мудрость, надеющаяся на это, только делает человека более несчастным. Далее весь этот опыт того, кто обладает высочайшей возможностью, поставлен в противоположность простому принципу всей верной мудрости - покорности и послушанию Богу, который все знает и который правит всем, ибо "всякое дело Бог приведет на суд".
Если помнить, что данная книга представляет нам опыт человека и рассуждения человека о том, что случается под солнцем, то не затруднимся и в тех местах, где есть намек на неверие. Опыт человека обязательно неверен. Он признает свое невежество, так как стоит ниже этого, что нам и важно, опыт не может знать сути вещей. Решение же всех духовных проблем лежит впереди и над тем, что внешне видно. Книга Екклесиаста показывает это. Единственным правилом жизни является боязнь Бога, который распоряжается нашей жизнью, который судит каждое наше действие во все дни суетной жизни. В этой книге не говорится о благодати или об искуплении, а только об опыте этой настоящей жизни и о том, что Бог сказал в отношении ее - а именно: его закон, его заповеди и последующий суд, все, что указывается человеку.
Иудей под законом мог сказать об этом, когда познал все то, что Бог мог дать человеку, чтобы благоволить ему в этом положении, а также отношение к этому Божьего правосудия.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6, 7; гл. 8.
Эта книга рассматривает иудеев, или, по крайней мере, остаток в другом аспекте. Она говорит о любви, которую царь может разжечь в их сердцах и которой Он притягивает их к себе. Какой бы сильной ни была эта любовь, она качественно уступает так называемой христианской любви. В этом отношении она отличается. Она не обладает глубоким покоем и сладостью любви, происшедшей из уже сформированных взаимоотношений, известных и полностью оцененных, узы которых сформированы и признаны, что позволяет рассчитывать на полное и постоянное признание отношений, и каждая сторона наслаждается чем-то определенным в сердце другой. Желание того, кто любит и ищет любви возлюбленного, не является сладостной, полной и установленной любовью жены, с которой через брак образован нерасторжимый союз. Для создателя отношение любви - только в желании, следствии состояния сердца; для последнего состояние сердца есть следствие отношения. Сейчас, хотя брак Агнца еще не состоялся, тем не менее по откровению, данному нам, и осуществлению нашего спасения такой характер любви присущ собранию. Хвала и слава Богу за это! Мы знаем, кому мы поверили. Сила и энергия желания, однако, еще напряжены, ибо слава и брак Агнца еще грядут. Каково же положение собрания! Полная уверенность отношений, с одной стороны, и страстное ожидание обрученного Господа, чья любовь хорошо известна, - с другой; ожидание, связанное со славой, в которой Он грядет получить его для себя самого, чтобы быть навсегда с ним.
Это не является положением иудея. Ему ведь надо знать, что его возлюбленная есть его. Вот в чем вопрос. Это верно, в общем. Христос любит свое собрание, Он любит своих земных людей, Он любит душу, которую Он притягивает к себе. Таким образом, есть очень ценное духовное применение к нам самим. Тем не менее важно, что мы выделяем и не относим к собранию то, что относится к Израилю. В противном случае мы не будем иметь истинный характер любви и не воздадим то, что всецело надлежит Христу.
Книга Песня песней говорит затем о восстановлении взаимоотношений между Христом и остатком для того, чтобы благодаря работе души - необходимой ввиду их положения - они могли быть убеждены в неизменности его любви и в знании, что все исходит от благодати, благодати, которая не может никогда преткнуться. Значит, Он явно известен как Соломон. Его сердце становится подобным колеснице его преданных людей (Амми-надиб), которая уносит его прочь.
Глава 8,1 представляет нам слова, могущие служить для выражения того состояния ума, о котором говорится в книге: "О, если бы ты был мне брат... тогда я, встретив тебя на улице, целовала бы тебя". Мы видим при этом, что Дух Бога желает заверить сердце остатка в любви Спасителя, что выражение желания сердца обладать его возлюбленным сохраняется, пока не достигнута цель. Сердце заверяет себя в соответствии с действием Духа пророчества; ибо Христос воистину явлен для остатка, а остаток - для него. Все основывается на этом. Но сердце нуждается в заверении, что мы наблюдаем и здесь, и в других местах.
Таким образом, дав общее представление, мы выделим некоторые черты, которые развиваются по ходу этой книги и обладают большим духовным значением для нас самих.
Глава 1 представляет самым ясным и простым образом уверенность в полном обладании благословением, но все-таки, хотя там и есть любовь, все характеризуется больше желанием, нежели миром. И после этого мы находим работу сердца, которая ведет к полному пониманию любви возлюбленного. В этом понимании есть развитие, и это вопреки ошибкам и лености сердца, что дает новую оценку проявляемой любви. Такое наставление есть в Псалмах, где первые стихи часто провозглашают основную мысль и итог, который достигается через обстоятельства, о чем затем подробно повествуется. Кроме спокойствия проявляемой любви, есть другой знак ее, когда отношения не установлены формально. Сердце поглощено качествами, чертами возлюбленного. Когда, напротив, объектом обладают, то сердце поглощено именно самим этим объектом. Несомненно, качества являются источником блаженства; однако, когда любимым обладают, то мысль занимает человека. Благодать, благодеяние или подобные качества могут привлечь сердце, и оно занято ими. Но если уже налажены взаимоотношения, то мы думаем о человеке, чьи качества теперь являются нашими собственными.
Возлюбленная говорит здесь больше о качествах возлюбленного; она любит говорить о них другим. Можно сказать, что возлюбленный поступает взаимно, и даже еще больше; здесь Христос представляет отношения, в которых Он с ней находится. Это истинно; но так как она еще не в нем, то Он вынужден ободрить ее уважением к ее красоте в его глазах. Он постоянно говорит об этом. Более того, это в большей степени напоминает отношения мужчины и женщины, ибо действительно речь идет о самом Христе. Христос в определенном смысле самодостаточен. Ему не нужно идти и говорить другим о том, что есть в его сердце. Его любовь - это любовь благодати. И это бесконечно ценно для нас - когда в нашей полной недостаточности мы могли усомниться в возможности его неоценимой любви - и очень волнующе, равно как и ценно увидеть являющего свое чувство к ее красоте и говорящего, что ее красота совершенна в его глазах, что Он увидел все ее черты, что один взгляд восхитил его сердце, что его голубка, его неоскверненная является единственной и что на ней нет пятна. В этом ободряющем откровении со стороны жениха проявляется совершенная благодать. Это - главный предмет его речи. Это - то, что нужно ее сердцу.
В работе ее сердца много разнообразия; есть даже неудачи и печали, возникающие из-за ее ошибок. В ее заверении есть очевидный успех. Песня начинается возглашением невесты о том, что ее сердцу нужно откровение. Она признает, что она смугла из-за палящих лучей солнца печалей. Она ищет прибежище в присутствии ее возлюбленного, который дает своему стаду отдохнуть в полдень. Она будет принадлежать только ему. Она боится теперь бродить среди пастухов Израиля. Но если Дух Господа напоминает ей о тех прежних свидетельствах закона и пророков, то ее сердце молчит, а сердце возлюбленного переполнено свидетельством ее красоты в его глазах. Соответствие всего этого остатку в последние дни очевидно. Остальная часть главы содержит свидетельства любви, представляющие идею, которая является темой книги.
Первые шесть стихов (опустив второй) главы 2 представляются мне голосом невесты. Их понимали по-разному, но (я думаю) неправильно. Отметим, что Христос есть яблоня. Это поможет нам потом. Более того, невеста говорит о себе. В общем-то она осознает свое отношение и говорит в основном о себе, но есть настоящая любовь. Жених не позволит потревожить {Буквально - "не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно"; смотрите новый перевод} ее, когда она отдыхает в полной уверенности в его любви. Его собственный голос, единственный, к которому она сейчас прислушивается, разбудит ее. Он сам говорит ей встать, и говорит, что зима, время скорби и печали, уже прошла. Он желает также услышать ее голос. Итак, ее сердце уверено: любимый - ее. Как верно все это изображает пробуждение божественной любви и уверенности в остатке, который столь долго испытывал состояние, когда сокрыто лицо Сущего, и как полностью неистребима любовь его к тем, кто плакал над Иерусалимом, и она должна благословеннейшим образом пробудить эту уверенность и убедить сердце страдающих людей! Для меня это является единственно прекрасным указанием на то, что касается обстоятельств: не в связи с ответственностью, а милостью - собственными взаимоотношениями Христа (Сущего) с Иерусалимом.
В главе 3 мы видим другие отношения, другое состояние сердца. Она одна, и в темноте. Она ищет своего возлюбленного, но не находит его. Есть любовь, но нет радости. Она ищет, спрашивает стражей в Иерусалиме, которые обходят город. Но едва она отходит от них, как находит его. Опять будет ее покой в его любви. Но все это дано только пророчески и в свидетельстве для утешения тех, кто еще не нашел его, показывая им, что Он есть для них. Дух пророчества затем изображает жениха, восходящего от пустыни со своей невестой, где (как Моисей) Он был с ней в духе. Глава подтверждает применение этого к Израилю. В своем одиноком положении она ищет Мессию и, спросив стражей, вскоре нашла того, кого любит ее душа, и привела его в дом Израилев, ибо для Израиля Сын был рожден {Так Ноеминь и Откр.12}, хотя и в новых взаимоотношениях. Там Он охраняет ее отдых и там же, другая сторона картины, истинный Соломон восходит от пустыни, увенчанный венцом в день своего бракосочетания и в день радости своего сердца с Израилем, когда-то отвергшим его.
Рассмотрим теперь главу 4. Он возвещает всем, что она - пред его очами, хотя она была в львиных логовищах. Оттуда Он зовет ее, прекрасную и незапятнанную в его глазах. Его сердце выражает его восторг ею. Это, я сужу, есть прекрасное духовное совершенство мысли, когда невеста никогда не говорит о совершенстве жениха ему самому; она говорит о нем, полностью выражая свои чувства другим, но не ему. Он говорит о ней свободно и полностью, заверяя ее в своем восхищении ею. Когда мы думаем о Христе и о наших взаимоотношениях с ним, то поражаемся сходству.
Глава 5 представляет нам другое переживание. Интимность проявлена через свидетельство любви жениха. Ободренное сердце, уверенное в его любви, являет свою леность. Увы, таковы наши сердца! Мы обращаемся опять к себе, как только успокоены свидетельством любви Господа. Ее слова влияют на чувствительное и справедливое сердце жениха и Он покидает ту, которая не слышит его голоса. Она поднимается, чтобы узнать свою собственную глупость и справедливую утонченность его путей, которыми она пренебрегла. Как часто, увы! мы действуем таким же образом по отношению к голосу его Духа и проявлениям его любви! Какая ужасная потеря, но и какой урок через благодать! Она наказана теми, кто охраняет покой Иерусалима. Что надо было ей, кого жених искал дома, делать на улицах ночью? И теперь сама ее любовь подвергает ее энергичному порицанию, ставящему ее в положение, которое доказало ей, что она пренебрегла своим любимым. Если мы не обладаем смиренной любовью Христа, где Он встречается с нами в благодати, то сама сила нашей любви и нашего самоосуждения заставляет нас проявить эту любовь некстати, в определенном смысле, и приводит нас в связь с теми, кто судит наше положение. Было правильным наказание, которое стражи применили к женщине, бродившей просто так, какой бы ни была истинная причина. Признания ее в любви к ее возлюбленному, любовь ее сердца не беспокоят стража. Любовь может существовать; но он имеет дело с порядком и истинностью хождения. Тем не менее ее любовь была настоящей и вела к страстному выражению того, чем ее возлюбленный был для нее, - словам, обращенным к другим, кому следовало понять ее; не к стражу, а к ее подругам. Но если ранее лень не позволила ей получить его в испытании его любви, то теперь ее сердце, наказанное стражем и повернутое опять к своему возлюбленному, переполнено похвалами ему и, наученное Богом, знает, где найти его.
И это переживание вынуждает ее осознать через благодать другую сторону ее взаимоотношений, подтверждая истинное знание благодати и состояния сердца. Это больше не является желанием, стремящимся обладать кем-то для себя, это есть сознание того, что она принадлежит ему. "Я принадлежу возлюбленному моему". Это очень важное достижение. Душа, которая ищет спасения, которая стремится удовлетворить вновь разбуженную любовь, восклицает, как только ее уверили в этом: "А возлюбленный мой - мне". Глубже познав себя, она признает себя принадлежащей ему. Таким образом, в отношении нас самих это не "мы нашли Того, о Котором писали пророки"; но "и вы не свои, ибо вы куплены дорогою ценою". Принадлежать Христу, не думая больше о себе, есть блаженство для души. Речь не о том, что мы теряем смысл блаженства - обладание Спасителем, а о том, что другая мысль, мысль принадлежать ему, занимает первое место.
Опять возлюбленный свидетельствует о красоте невесты в его глазах. Но здесь есть также и отличие. Прежде, говоря о ней, Он добавил к мягкости и красоте ее облика все привлекательные свойства, которые были видны в ней: мед, который тек с ее уст, превосходные плоды, которые были в ней, сладкие ароматы, породить которые Он призвал дыхание Духа. Теперь Он не повторяет это. Он говорит о том, что она есть для Него. Описав ее красоту, его сердце останавливается на том, что она есть для Него. "Но единственная - она, голубица моя, чистая моя". Его любовь не может видеть другой: никого нельзя сравнить с ней. Есть много других, но они не такие, как та, которую Он любит. Господь наполняет сердце, возвратившееся к нему. Взгляд и качества невесты - предмет утверждений жениха. Более того, для него нет никого, кроме нее, единственной у своей матери. Так будет с остатком Израиля в последние дни, как это с нами в духе.
Прием Христа и его союз с этим остатком в Иерусалиме представлены далее превосходно. Это больше не возлюбленный, восходящий от пустыни, - где Он отождествлял свой народ с собой - во славе и любви. А именно невеста, прекрасная, как луна, и светящаяся славой, появляется здесь, как полки со знаменами. Возлюбленный спустился вниз, чтобы взглянуть на зелень долины и посмотреть, распустилась ли его виноградная лоза. Прежде чем Он узнает, его любовь влечет его к колесницам знатных народа его. (Ср. Пс. 110, 3.) Он ведет их во славе и торжестве. Он - наши плоды благодати среди них; спустившись для этого, Он возвысил их в славе. И только тогда, когда его народ полностью будет находиться в благодати, все в них будет красотой и совершенством, и они признают, что они целиком принадлежат Христу, и в то же время они полностью будут обладать его любовью.
Эта последняя мысль - покой для их сердца. Она выражена в третьем переживании этой божественной песни, если я могу так холодно выразиться, и являет полное блаженство невесты. "Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его" - здесь сознание принадлежности Христу; и что его любовь покоится на нас - сознание того, что мы являемся объектом его любви и радости. Это - самая глубокая и совершенная радость.
Читателю хорошо бы взвесить три следующих выражения удовлетворения сердца: обладание Христом, нашу принадлежность ему, и последнее невыразимое знание того, что великая радость его сердца - в нас; и несомненно, будет чувствоваться: все - благодать.
Но (вернемся к тексту) они теперь могут идти вперед с ним, чтобы наслаждаться всеми благами земли в уверенности его любви. Какими плодами благодарности, какими особенными чувствами будут те чувства, которые народ Израиля сохранит для Господа, которые они никогда не могли проявить к кому-нибудь другому и которые, в конечном счете, никто, кроме них, не мог иметь к Господу, грядущему на землю.
Глава 8 стоит как бы отдельно и, мне кажется, суммирует принципы всей книги. Она обращается к основанию того, что возвысило всю эту работу. Пророчески возвещается о полном удовлетворении всех желаний остатка и намечается путь его любви. Но эта картина любви обрисована для ободрения тех, кто еще не наслаждается ею, и выражает желание ее осуществления (таким образом, давая одобрение Бога страстному желанию остатка обладать Христом и иметь полную свободу общности с ним). Ответ с ясностью учит, что очень ценно, способу ее осуществления. Явлена страстная любовь влюбленной, и возлюбленный желает, чтобы она смогла покоиться в его любви и наслаждаться ею так долго, как это ей будет угодно, пока ее не потревожат. Затем она восходит от пустыни, опираясь на него. И где Господь пробудил ее ото сна? Под яблоней. (Смотрите гл. 2,3.) Только от Христа она получает свою жизнь. Следовательно, только Израиль может дать жизнь этому остатку, который в Иерусалиме станет земной невестой великого царя, который желает быть и будет печатью на его сердце по силе любви, сильной, будто смерть, которая ничто не щадит и ничего не простит.
"Сестра, которая еще мала", представляется мне горой Ефремом, которая никогда не имела такого развития, как у Иуды через явление Христа и через то, что имело место после пленения десяти племен. Ибо вся духовная любовь Иуды была взращена на взаимоотношениях со Христом, на отказе от него и на чувствах, что последовали за этим, когда Дух заставил их прочувствовать (Ис. 50-53). Ефрем не прошел ни через что из этого, но будет обладать благими результатами. Иуда, насладится полным благоволением Мессии; и любовь - для него через всю работу сердца, которая была у них по отношению к нему.
Христос, в образе Соломона, славного царя, Сына Давида и по чину Мелхиседека, имеет виноградник, как Господь народов или множества. Он отдал его другим, которые должны соответственно воздать за его плоды. Виноградник невесты был при ней, но все его плоды будут для Соломона; а часть - для стерегущих его плоды (трогательное выражение ее отношения к царю). Она будет делать все, чтобы быть его, а затем появятся другие, кто также воспользуется плодами ее виноградника.
Последние два стиха выражают желание невесты, чтобы жених пришел безотлагательно.
Следует отметить, что в этой книге не говорится об очищении совести. Этот вопрос не затронут. Но говорится о той любви сердца, которая не может быть слишком страстной, когда Господь является ее объектом. Следовательно, грехи, которые являют забвение его и его благодати, служат только для того, чтобы породить такую работу сердца в отношении его, как и вспоминать всю его любовь и сознание полной принадлежности ему, - работу, которая подготовит сердце для более глубокой оценки его. Ибо основным является вопрос не вины перед судьей, а греха сердца по отношению к другу - греха, который, когда является любовь настолько сильная, что невозможно отвернуться от вожделенного, только углубляет ее и бесконечно возвышает в глазах невесты любовь ее возлюбленного (таким образом, располагая ее сердце внутренней работой для оценки его любви и для способности любить и ценить все, что Он есть). Очень важно расположить наше сердце в этом уделе христианской любви. Следовательно, именно так истинно известен Христос; ибо, что касается божественных личностей, тот, кто любит, знает. Сердце, действительно несовершенно; оно не может любить так, как должно; следовательно, вся эта работа необходима. Я не хочу сказать, что грех необходим, но, как было отмечено, именно любовь заставляет прочувствовать его, когда он существует, и силу любви, которая подвергается ударам стража, чье дело не измерять любовь, а поддерживать духовный порядок. Он снимает покрывало - печальное и болезненное наказание, доказывающее, что, даже когда сильно любят, любят недостаточно; по крайней мере, что эта любовь была положена в слабый сосуд, который, если его послушать, есть предательство по отношению к себе.
Я сказал, что в своем толковании эта книга не обращается к собранию. Тем не менее я говорил о нас самих и о наших сердцах, и небезосновательно; ибо хотя толкование этой книги - об Израиле, но речь идет о сердце и о чувствах; так что духовно это можно отнести и к нам. Однако должно быть представлено уже отмеченное изменение. У нас есть полное знание свершенного искупления, мы знаем, что находимся на небесных местах во Христе. Наша совесть навсегда очищена. Бог больше не будет поминать наши грехи и наши беззакония. Результат этой работы состоит в том, что мы являемся полностью его, но принадлежим любви, явленной в жертве. Духовно Христос есть все для наших душ. Очевидно, если Он любил нас, если Он отдал себя за нас, когда в нас не было хорошего, благого, то мы имеем жизнь, счастье и познание Бога именно из-за его полного терпения. В нем одном мы находим источник, силу и совершенство. Что же касается оправдания, то эта истина делает наше положение совершенным. В нас нет благого. Мы приняты в возлюбленном - совершенно приняты, а наши грехи полностью искуплены через его смерть. Но что касается жизни, Иисус становится единственным объектом, всем для наших душ. В нем одном сердце находит то, что может быть его предметом, - в нем, который нас так возлюбил и отдал себя за нас, в нем, кто есть полное совершенство для сердца. Если говорить о совести, то вопрос решается в мире через Его кровь: мы праведны в нем пред Богом, трудясь в то же время ежедневно на этой основе. Но сердцу необходимо любить именно Христа, и оно не будет иметь никого, кроме него, в котором находим благодать и преданность нам. Именно здесь христианин находится в согласии с книгой Песней.
Собрание - любимое, спасенное и принадлежащее ему, понявшее Духом его любовь, познав его в деянии его любви, не обладает еще им, хотя и знает его. Оно тоскует о дне, когда увидит его, как Он есть. Между тем, Он являет себя ему, пробуждает его любовь и стремится обладать его любовью, являя всю свою радость в нем. Собрание узнает также то, что есть в нем самом: то есть леность сердца, теряющего возможность общения с ним. Но это учит его судить все, что есть в нем самом, что ослабляет влияние совершенства его возлюбленного на его сердце. Таким образом, собрание духовно подготовлено и может полностью насладиться общением с ним; когда оно увидит его, как Он есть, то будет подобно ему. Это не является усилием получить его; но мы стремимся понять то, для чего мы были поняты Христом. У нас есть объект, чья любовь нам нужна, чтобы понять в наших сердцах цель, которую Он в благодати преследует явлением своей совершенной любви к нам, пробуждая нашу любовь к нему, утешая нас даже в слабости и открывая свое совершенство и, таким образом, являя нам то, что есть в наших собственных сердцах и что мешает нам наслаждаться. Он освобождает нас, и мы обнаруживаем это в присутствии его любви.
Моя цель не заключается в том, чтобы подробно проследить здесь работу этой любви сердца, так как я интерпретирую, а не увещеваю. Просто была необходимость немного поговорить на эту тему, чтобы книгу смогли понять. Более того, невозможно преувеличить важность пробуждения этой святой любви, которая соединяет нас со Христом и вынуждает нас познать его любовь и его самого. Ибо, повторю, когда речь идет о Боге и его деяниях по отношению к нам, то тот, кто любит, - знает.
Отметьте только, как серьезно и как мягко Он говорит его любимой о ее красоте, которая предстала его взору, равно как и о совершенстве, которое Он видит в ней. Если Иисус видит совершенство в нас, то нам больше ничего не нужно. Он ободряет ее сердце, говоря ей об этом, когда ее справедливо упрекали и наказали стражи, и ее сердце вынуждено было искать облегчения через признание другим, ее подругам, в том, что Он для нее. Он ни в чем ее не упрекает, и она чувствует, что совершенна в его глазах.
Воистину, какое глубокое совершенство любви было в том взгляде Господа на Петра, когда он отрекся от него! Какое это мгновение, когда без упрека, хотя и наставляя его, Он свидетельствует о вере в Петра, поручая тому, кто отрекся от него, овец и ягнят, таких дорогих его сердцу, за которых Он только что отдал свою жизнь!
Сейчас эта любовь Христа, в своем превосходстве над злом - превосходстве, которое свидетельствует о божественности, - порождает себя как новое создание в сердце каждого, кто получает это свидетельство, объединяя его с Господом, который так любит его.
Оглавление: Пророки: Введение; Исаия: Введение; гл. 1; гл. 2, 3, 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7,1-9,7; гл. 9,8-12; гл. 13-14; гл. 15-18; гл. 19-23; гл. 24; гл. 25, 26; гл. 27; гл. 28; гл. 29; гл. 30; гл. 31; гл. 32; гл. 33, 34; гл. 35; гл. 36-39; гл. 40; гл. 41-43; гл. 44, 45; гл. 46-48; гл. 49; гл. 50; гл. 51-52; гл. 53; гл. 54; гл. 55-57; гл. 58, 59; гл. 60; гл. 61, 62; гл. 63; гл. 64-65; гл. 66.
Мы начинаем, дорогой читатель, рассматривать пророчества; обширные и важные ввиду духовного наставления, которое они содержат, равно как и ввиду великих событий, которые объявлены здесь, через совершенство правления Бога и посредством этого; здесь находим открытие того, что Он сам есть на своих путях с людьми. Сущий и его деяния, Мессия сияют через все. Израиль всегда образует внутренний круг, или главное основание, на котором свершаются эти деяния, с которыми Мессия находится в непосредственном отношении. Вне и позади этого собраны народы - инструменты и объекты судов Бога, - и, в итоге, предметы его всемирного правления представлены Мессии, который, однако, предъявит Свое особое требование Израилю как своему собственному народу.
Очевидно, что собрание и личное место христианина находятся вне этой картины. В ней нет ни иудея, ни язычника; здесь Отец знает объекты своего вечного выбора, как своих возлюбленных сынов, а Христос, прославленный наверху, знает их как свое тело и свою невесту. Пророчество возвещает о земле и о правлении Бога. Ибо после того, как разрешен вопрос о личном спасении, в писании появляются две великие темы: правление этим миром и высшая благодать, которая взяла бедных грешников и поставила их на то же самое место, что и собственного Сына Бога как возвышенного человека и как усыновленного, - божественная слава, проявленная также и в Христе, который является, разумеется, центром всего. Если мы оцениваем вещи не через нашу значимость, а через значимость явления Бога, то любое, что совершенствует его пути, представленные в его правлении, будет иметь огромную значимость в наших глазах. Не может быть сомнения, что собрание и отдельный христианин являются еще более возвышенным предметом, ибо Бог явил всю тайну своей вечной любви и глубочайшую, настоящую божественную любовь. Но если мы будем помнить, что главной для рассмотрения является не эта сфера деятельности, а тот, кто вершит там, то деяния Бога по отношению к Израилю и земле примут свою истинную значимость в наших глазах. И именно они являются темой пророчества. В остальных случаях нам следует обратиться, в частности, к Павлу и Иоанну.
Этот раздел Слова поделен на две части. Пророчества, которые относятся к Израилю во время, когда он принадлежал Богу, и, следовательно, касаются также будущей его славы, образуют одну часть. Другая состоит из тех пророчеств, которые повествуют о том, что случается во время отвержения Богом его народа, однако повествуют с точки зрения благословения этого самого народа. Это различие исходит из того, что престол Бога, восседающего между херувимами, был убран из Иерусалима, а владение землей было передано язычникам. Период этого владычества называется "временами язычников". Первые пророчества относятся к тому, что предшествует этому периоду и что следует за ним. Последние относятся непосредственно к самому периоду. Существует и переходной период, во время которого говорится о возрождении народа, когда приближается конец времени язычников, - период с точки зрения тех пророчеств, которые относятся к этому времени и к которому, как мы видели, в значительной степени относятся псалмы, связывая его с первым явлением Господа и отвержением его иудеями. Он говорит: "Не увидите меня отныне, доколе не воскликните: благословен Грядый во имя Господне!" Но общая история самого периода дана в разнообразных формах. Промежуток между возвращением из вавилонского плена и явлением Иисуса имеет особый характер. Хотя язычники захватили власть, но, тем не менее, Иуда был в Иерусалиме, уповая на Мессию. Бог благоволил своему народу объявлением пророков, которые обращались особенно к этому положению вещей, а именно: Аггей, Захария и Малахия. Их пророчества, следовательно, имеют особый характер, соответствующий положению, в котором люди находятся, и путям Бога по отношению к ним.
Есть другой пророк, который занимает особое место; это - Иона {Образ этого пророка в других отношениях будет рассмотрен ниже}. Его объявление было последним обращением непосредственно к язычникам, чтобы показать, что Бог еще думает о них и верховодит всем, хотя Он уже призвал Израиль быть отделенным народом.
Христос находится в центре всех этих пророчеств, каким бы ни был их характер. В них говорит Дух Христа.
Одна из двух частей, которые я назвал, гораздо обширнее, нежели другая. Один Даниил дает нам в Ветхом Завете подробность "времен язычников", за исключением некоторых особенных откровений у Захарии. Между двумя видами пророчеств существует поразительное различие. То, что говорится о времени, когда Израиль признан, относится к людям, их совести, их сердцу. То, что преподносит историю "времен язычников" тогда, когда это является откровением для людей, не обращено к ним. В книгах тех пророков, которые пророчествовали после плена, ни Израиль, ни Иуда не называются народом Бога, за исключением обетований на будущее, когда Мессия восстановит благословение.
Однако есть другой принцип, простой, но важный для нашего понимания пророков. Какие бы образы Дух Бога ни использовались в изображении путей Бога или путей врага, предмет пророчества никогда не является образом. Я не говорю о тех пророчествах, где все символично; это примечание не может быть отнесено к ним. Более того, символ не является образом. Это - собрание моральных или исторических качеств, или тех и других, которые принадлежат предмету пророчества, для того чтобы представить идею Бога об этом предмете. Определенные элементы, составляющие этот символ, могут быть образами; но сам символ, кстати говоря, не является целым, составленным из качеств, которые духовно представляют описанное. Соответственно, нет ничего более поучительного, чем хорошо понятый символ. Это - совершенная мысль, которую Бог дает нам, о способе, благодаря которому Он смотрит на предмет, представленный символом, - его взгляд на его моральный характер.
Книга пророка Исаии занимает первое место; и, действительно, она является самой завершенной из всех пророков и, возможно, самой богатой в мысли. Весь круг мыслей Бога в отношении Израиля в наибольшей степени представлен здесь. Остальные пророки заняты лишь определенными моментами истории этого народа.
Мы представим деление данной книги по темам. В начале идет изображение смятения, тем не менее это помогает объяснить моральное значение книги.
И какая сцена является здесь нашему взору! Печальная, с одной стороны, однако в то же самое время - приятная и славная, как первое мерцание рассвета после долгой и холодной ночи мрака, говорящее о ярком дне, который скоро настанет, о красотах, которые едва ощущаются, смешанные с мраком, еще затемняющим их, - картина, которая будет оживлена солнцем, что скоро осветит ее. Есть радость в этом человеческом свете: говорится о благости, силе и намерениях того Бога, который сотворил все это для исполнения своих намерений благодати и славы. Но есть и страстное желание проявления полноты исполнения этого, когда все почиет в результате этой благости.
Таково пророчество. Оно печально, ибо раскрывает грех, неблагодарное юродство народа Бога. Но оно открывает сердце того, кто неутомим в любви, кто любит этот народ, кто ищет их блага, хотя и чувствует их грех по своей любви. И открывает его сердце. Эти два характера пророчества проливают свет на двойной конец, который подразумевается и помогает нам понять его значение. Прежде всего, оно обращается к истинному положению людей и являет им их грех; и, таким образом, всегда предполагает, что люди находятся в падшем состоянии. Когда они мирно наслаждаются благословением Бога, то нет необходимости изображать им их состояние. Но, во-вторых, когда люди еще признаны, оно говорит о настоящем восстановлении при их раскаянии, для ободрения их, чтобы они повернулись к Сущему; и оно провозглашает избавление. И в этом смысле закон и благословения, связанные с ним, имеют место, как то, к чему они должны повернуться. Отсюда последнее пророческое слово от Бога (Мал. 4) является выразительным примером. Но Бог хорошо знает сердца его людей и то, что они не внемлют его призыву. Чтобы поддержать веру остатка, преданного среди этого неверия, и для наставления его народа во все времена, Он добавляет обетования, которые, несомненно, будут исполнены с приходом Мессии. Эти обетования иногда связаны с обстоятельствами близкого и частичного избавления, а иногда, с осуществлением людского беззакония, в отказе от Христа, являются в унижении. Важно суметь сделать различие между той частью отрывка, что относится к тем обстоятельствам, которые были налицо, и той, которая говорит о полном избавлении, явленном на будущее через эти обстоятельства. Это - трудная часть толкования пророчества.
Я бы добавил, что, хотя предметом пророчества не является образ, тем не менее, образы не только часто используются, но и часто смешаны с буквальными выражениями; так что при разъяснении пророческой книги нельзя точно провести различие между образным и буквальным. Помощь Святого Духа необходима, как и всегда при изучении священного Слова, чтобы понять истинное значение какого-либо отрывка. То, что я сказал, одинаково применимо и к другим частям писания, и к самым торжественным обстоятельствам. Псалом 22, например, представляет собой постоянное смешение образов, которые дают духовный характер определенных явлений, при этом явления изложены буквально. И нетрудно это понять из примера. "Псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои". Слово "псы" представляет образ присутствовавших. Этот способ выражения есть во всех языках. Например: "Он обрисовал прекрасную картину добродетели". "Обрисовал картину" - образ. Я говорю это, чтобы не находили каверзу в том, что принадлежит природе человеческого языка.
Теперь я подхожу к содержанию этой важной книги пророчества. Она явно разделена. Первые четыре Исаия, стоящие отдельно, образуют что-то вроде предисловия. Пятая также стоит сама по себе. Она осуждает людей, рассматривая заботу, которой Бог наградил их. И мы снова найдем это осуждение, но уже подробное в стихе 8 Исаия 9. В главе 6 мы читаем об осуждение людей, имея ввиду грядущую славу Мессии, следовательно, остаток там признан {Отметьте здесь два глубоких воздействия Бога на совесть, чтобы признать ее виновной в грехе, изображенном в этих двух главах. Первое положение благословения, в которое Бог сначала поставил осуждаемую личность, и ее отход от него (так и человек в его невинности); и второе - встреча Господа в славе. В состоянии ли мы сделать так?}. Исаия 7 формально представляет Мессию Эммануила, Сына Давида, и суд над домом Давида по плоти, так что в высшей благодати есть уверенная надежда, но в то же самое время - осуждение последней человеческой утехи людей. В главе 8 мы видим одного царя Ассирии, наводняющего землю, а также Эммануила (прежде отмеченного в главе 7) и что замыслы врага в конце концов рушатся. Между тем, есть остаток, отдельный от народа, привязанный к Эммануилу {Это в значительной мере показано в Матф. Сам отрывок цитируется в Евр. 2. То, о чем говорится в Ис. 8,13-18, является фактически евангелистической историей, показанной здесь. Петр цитирует стих 14, Павел (Рим. 9) камень преткновения; Матфей цитирует главу 9,1.2 для появления Христа в Галилее}; и упоминаются обстоятельства боли, через которые отступнический народ должен пройти, что заканчивается в полном благословении, вытекающем из присутствия Эммануила. Это завершается стихом 7 Исаия 9; так что мы видим здесь фактически всю историю иудеев во взаимоотношениях с Христом. Со стиха 8 Исаия 9 Дух опять повествует об истории, о чем говорится начиная с Исаия 5, но прерывается этим важным эпизодом представления Эммануила. Он продолжает повествовать с того времени, указывая на различные суды Сущего, пока Он не представляет последний инструмент этих судов - Ассура, жезл Сущего. И здесь немедленное избавление явлено как ободрение веры и как изображение последнего разрушения власти того, кто будет жезлом Сущего в последние дни. Сущий, поразив опустошителя, представляет (гл. 11) потомка Давида, сначала в его внутреннем, моральном характере, а затем - в результатах его правления, что касается полного благословения, а присутствие Сущего установлено опять в Сионе среди Израиля. Таким образом, вся история народа дана нам в ее величественных чертах до их установления в благословении как народа Бога, имея Сущего в своей среде. Надо лишь отметить, что не говорится силе зверя, времени несчастья как таковом, ибо это - период, когда иудеи не признаны, хотя с ними и общаются, тогда как наше пророчество говорит о времени, когда они признаны. В общих выражениях отмечается, что Бог спрячет свое лицо от дома Иакова, и что праведные духом уповают на него.
От Исаия 13 до конца Исаия 27 мы находим суд для язычников Вавилона или других народов, особенно тех, которые во все времена были в связи с Израилем; положение Израиля не только среди них, но и среди всех других народов в последние дни (гл. 18); и, в конце концов, суд всей земле (гл. 24) и полное тысячелетнее благословение Израиля (гл. 25-27). Из глав 28-35 мы узнаем подробности всего, что случается с иудеями в последние дни. Каждое откровение завершается свидетельством славы Бога в Израиле.
В Исаиях с 36 по 39 Дух рассказывает историю из правления Езекии. Она содержит три основные темы: воскрешение сына Давида из мертвых, поражение царя Ассирии, неспособного напасть на Иерусалим, и плен в Вавилоне. Они представляют три великих основания всей истории и положения иудеев в последние дни.
С Исаия 40 до конца идет очень четкая часть пророчества, в которой Бог открывает утешение своему народу и их духовные взаимоотношения с ним, а также двойную основу его противостояния с ними ввиду положения, в которое Он поставил народ, как своего избранного раба - свидетеля Сущего, единственного истинного Бога, в присутствии язычников и их идолопоклоннического падения, и в отношении к их отвержению Христа, единственного истинного избранного раба {Это понятие "раб" является своего рода ключом ко всему пророчеству: сначала Израиль, затем в главе 49 Господь занимает место Израиля, и в конце - остаток. Но об этом позже}, который исполнил его волю. Это приводит к откровению остатка, который слушает этого верного раба, также, как и к истории обстоятельств, через которые проходит этот остаток, и, следовательно, в то же время - к состоянию людей в последние дни, завершающемуся явлением Сущего с судом. Положение Израиля по отношению к идолопоклонническим народам приводит также к Вавилону, его разрушению и освобождению плененной Иудеи Киром. Это идолопоклонство является одним из того, на что Сущий ссылается. Другая, и более мрачная тема, - отвержение от Христа. О подробностях мы узнаем в ходе изучения этих глав.
Пророчество предполагает, что народ Бога находится в плохом состоянии, даже когда он и признан, и пророчество обращается к нему. Нет необходимости обращаться с сильным объявлением к народу, который блаженно идет по путям Господа, равно как и поддерживать веру испытанного остатка упованиями, основанными на неизменной преданности и намерениях Бога, когда все обладают в совершенном мире плодами его действительной благодати, приданной, как следствие веры людей. Подтверждение этого простого и легко понимаемого принципа находим в книгах каждого из пророков. И ясно, что пророки, чьи пророчества мы находим во вдохновленной книге, сотворили какие-то чудеса {Ступени Ахаза в этой книге пророчеств могут считаться исключением, но Ахаз действительно был отдален от Бога. Следует заметить, что апостолы никогда не творили чудес для своего собственного утешения. "Трофима же я оставил больного в Милите". Епафродит "был болен при смерти; но Бог помиловал его, и не только его, но и меня"}. Так как закон был тогда в силе, а его власть внешне признана, то нечего было устанавливать; и власть Сущего была основой общественной системы религии на земле в соответствии с институтами, обозначенными им самим в связи с храмом. Пророки настаивали на практической обязанности. Среди десяти отступнических племен Илия и Елисей творили чудеса, чтобы восстановить власть Сущий. Таковы преданность Сущего и его терпение к своему народу. Новый объект веры требует чудес. То, что основывается на уже признанном слове и не требует его принятия, как нового объекта, не требует ничего, каким бы ни было возрастание четкости мысли или требований к совести. Слово является совестью тех, кто знает Бога; и если есть новые откровения, то они должны утешить тех, кто получил практическое откровение и, таким образом, признал власть того, кто говорит от имени Бога.
Сейчас мы исследуем содержание самого пророчества более подробным образом.
Глава 1 книги пророка Исаии начинается свидетельством печального состояния людей. Они все в язвах и растлены. И не надо было наказывать их еще больше. Их обряды были отвратительны для Сущего. Он желал справедливости. Тем не менее люди призваны к покаянию и заверены, что за покаянием последует благословение. Таково положение, которое пророчество дает нам. Но Бог знал людей, которые вместе с их правителями были злы и растлены; и Бог возвещает, что произойдет. Он свершит суд, и таким образом очистит людей, и восстановит благословение. Итак, заложены два великих принципа: предложенное благословение, следующее за покаянием; но фактически это будет благословение, принесенным через суд.
Таким образом, восстановленный Сион, гора Сущего, будет средоточием благословения мира для всех народов (гл. 2,1-4). Это вкладывает в уста пророка воззвание к народу прийти и ходить в свете Сущего. Почему Он покинул свой народ? Потому что они познали пути язычников. Да, гнев Сущего грядет на всю славу человеческую и на всех идолов. И они перестанут надеяться на человека, ибо собственный народ Бога на земле, место его покоя, будет осужден их Богом (гл. 3, 4). Но в тот день будет славна ветвь СущегоИеговы, и земля будет благословенна. Тот, кто поражает, перевязывает раны через явление Мессии; и благословение земли через него. Остаток будет святым, когда завершится очищение через суд и огонь Сущего. Иерусалим будет защищен и прославлен явлением Сущего, как скиния в пустыне. Такова форма, в которой с большей силой и ясностью представлено предисловие к этому пророчеству.
После этого Дух Бога начинает судить народ, занимая два четких положения - а именно то, что Бог сделал для своего народа, грядущий Сущий в лице Христа во славе. Обернулись ли люди к заботе, которой Сущий окружил их? Были ли они в состоянии принять Сущего в их средину? Исаия 5 затрагивает первый вопрос, который обращен к ответственности людей, рассматривая заботу и правление Бога. Что Он мог еще сделать для своего виноградника, чего Он не сделал? Он принес ему дикие ягоды. Он возвещает о последствиях этого согласно своему справедливому правлению. Его ограда, защита, которой Он обнес его, будет убрана, и он будет опустошаем язычниками. Бог, свершая суд над Израилем, подробно показывает им их грехи. Затем Он прострет руку на свой народ, и ужасный суд снизойдет на них: "Гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет простерта". Он приведет против них могущественных иноземцев, которые уведут людей в плен, чью силу ничто не сможет сдержать. На земле будет горе и скорбь, и свет их небес померкнет. В первом случае это будет Навуходоносор и даже Сеннахирим; но скорее это будут народы, которые выступят против Иерусалима в последние дни и полонят его после того, как наводнят и захватят всю землю. О подробностях мы прочтем далее.
Именно из замыслов Бога исходило то, что его присутствие должно быть установлено во славе среди его народа, и это будет исполнено во Христе в конце века. Следовательно, свидетельство о свершении суда прерывается после первого общего утверждения, и в главе 6 пророк видит эту славу. Однако первый ее результат - судебный, и действует, чтобы ослепить и осудить их. Предыдущий суд (гл. 5) был в отношении нарушения закона и презрения слова святого Израиля. Но с враждой ко Христу и отказом от него приходит судебная слепота и отделение остатка. Это то, о чем слава Христа учит нас в Иоан. 12. Пророк сразу чувствует несоответствие состояния народа с проявлением этой славы. Нечистые уста не могут провозглашать ее. Но горящий уголь с жертвенника очищает его собственные уста, и он предается словам Сущего и тому, что касается славы Христа. Сердце народа огрубело до полного опустошения. Тем не менее есть остаток, святое семя, который похож на корень срубленного дерева {Более точный перевод проливает много света на это пророчество. "И если еще останется десятая часть на ней, и возвратится, и она опять будет разорена; но, как от теревинфа и как от дуба, когда они и срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее" (гл.6,13). То есть остаток сам подвергнется суду и разорению во время своего возвращения; но останется святое семя, из которого пойдет жизнь, как от корня срубленного дерева}.
Затем в этих последних Исаиях нам представлен суд над людьми с двух точек зрения: во-первых, суд правления Бога (с этой точки зрения, люди, будучи виновными, отданы язычникам); во-вторых, с точки зрения славы присутствия Сущего, когда Он грядет согласно своему намерению благодати (для этого люди были непригодны). Но здесь, ибо говорилось о намерениях Бога, есть остаток по выбору, в котором слава будет восстановлена. Это различие должно быть сделано, когда говорится о правлении Бога и его внешних деяниях.
В главе 5, повествующей о прежнем характере суда, нет остатка. Есть просто общественное и полное осуждение народа; ибо все, что касается этого, основывалось на их ответственности. В евангелиях - это поиск плода: Христос мог копать вокруг него и удобрять его, но это было поиском плода. Следовательно, это проклято, и никогда не даст плод. Это есть Израиль (человек) при первом завете. В главе 6 Бог действует внутри, в его личных взаимоотношениях с людьми. Итак, мы находим остаток и уверенное восстановление людей, так как дары и воззвание Бога без покаяния. Здесь мы также видим Христа. Бог не мог отринуть свой народ навсегда, и есть пророческая вера, говорящая: "Доколе?" - как это где-то еще сказано. И нечего ответить. Ибо, когда Сын человека грядет, найдет ли Он веру на земле?
Но это требует дальнейшего развития и представлено замечательным образом в следующем пророчестве, включающем в себя Исаия 7, 8, 9 до конца стиха 7. Определенные обетования были даны роду Давида, в котором - как мы видели, исследуя книги Царств, - Бог оживил надежды Израиля, когда связи между ним и его народом были разорваны, когда изъят ковчег, и Он покинул свое место в Силоме. Сейчас дом Давида, последняя поддержка людей в ответственности, также пал в преданности. Ахаз оставил Сущего и установил жертвенник чужого бога в храме Сущего. В главе 7 Дух Бога направляет пророка к царю и обращается к нему. Исаия должен был пойти и встретиться с ним, с его сыном Шеар-ясувом, символическим ребенком, имя которого означает, что остаток вернется. Но Сущий стремится сначала, как Он поступил в отношении людей в главе 1, ободрить эту ветвь Давида действовать в вере и, следовательно, славить Бога. Он объявляет царю, что замыслы Рецина и Факея не сбудутся, и предлагает ему просить знамения. Но Ахаз слишком далек от Бога, чтобы воспользоваться этим, хотя он отвечает с почтительностью. И опять так же, как это Он сделал в отношении народа, Сущий объявляет то, что произойдет с родом Давида и с людьми, находящимися под его правлением. Вот две стороны этого пророческого объявления - дар Эммануила, Сына девы; и полное опустошение земли царем Ассирии. Эти две стороны воистину являются ключами ко всему пророчеству Исаии. Тем не менее, и там будет остаток. Стих 16 касается Шеар-ясува; но это пророчество идет дальше. В главе 8 второй пророческий ребенок объявляет его именем приближающееся появление этого врага и его опустошительные действия; затем, ибо люди презрели обетования, данные роду Давида и радовались в похоти, вмешивается Сущий. Следовательно, мы видим полное продолжение человеческой истории, указаний, данных остатку, и вмешательство Бога во власти для установления полного благословения в личности Мессии.
В главе 7, где основной темой является ответственность рода Давида, Эммануил обещал знамение; но успех царя Ассирии неизменен. Как только появляется Эммануил, все меняется: земля принадлежит Ему. Царь Ассирии дойдет даже до шеи, потому что пренебрегли водами Силоама. Но Эммануил сохранил все. Следовательно, пророческий Дух переходит к событиям последних дней, образом чего является Сеннахирим. Он изображает все замыслы и заговоры народов неисполненными благодаря Эммануилу - Бог с нами. Это полное избавление Израиля в последние дни (гл. 8,5-10). Что касается остатка, то каким же путем они должны идти (гл. 8,11 и следующие)? Их не должен беспокоить страх людей, они не должны присоединяться к ним в их заговорах, но должны чтить самого Сущего Саваофа и явить ему всю его истинную значимость в их сердцах. Он будет их освящением в день их беспокойства.
Но кто же тогда этот Эммануил, этот Сущий Саваоф? Мы хорошо знаем, кто Он. Мы видим здесь всю историю отвержения Христа и положение остатка и народа, а следовательно, и последнее вмешательство силы Бога. Отрывок слишком ясен, чтобы его комментировать. Я отмечу лишь его главные пункты. Христос становится лично камнем преткновения {Начало стиха 17 - отрывок, цитируемый в Евр. 2, наряду со стихом 18, чтобы показать человечность Господа и его связь с остатком}. Поэтому откровение Бога вкладывается исключительно в руки и сердца его учеников, Богом избранного остатка. Он прячет свое лицо от Иакова; но, по Духу пророчества, этот остаток ждет его и ищет его. Между тем, Христос и дети, которых Сущий дал ему, предназначены для знамений двум домам Израиля. (Ср. Рим. 11,1-8.) Те (народы), что отвергают камень, находятся в мятеже и муке в земле Эммануила; они преданы опустошению. Тем не менее это страдание не похоже на прежние разрушительные действия царя Ассирии, ибо Мессия, явившись, стал заботиться о своем народе по слову Бога. Дух пророчества сразу же переходит, как это постоянно и есть, от его явления, как света, к результатам избавления, которое Он осуществит в последние дни (от ст. 2 до 3, гл. 9). Ибо Собрание было тайной, скрытой в Боге, а не предметом пророчества или обетования. Иго Ассура разрушено, вся яркость славы божественной личности Мессии сияет в благословении его народа.
Две темы, Мессия и Ассур, образуют основу всего пророчества, которое повествует об Израиле, когда народ является признанным объектом деяний Бога. Можно отметить, что царь Ассирии появляется здесь дважды: второй раз в связи с собранием всех народов. Первый раз, Исаия 7, он является орудием Сущего для наказания Израиля, и он осуществляет свое намерение, не будучи побежденным. Во вторых раз, Исаия 8, он занимает землю, но собрание народов против Израиля разрушено и разорено. Это ожидание вмешательства Сущего (не разделяя страх земли в последние дни или не разыскивая ту силу, которую земля думает найти в союзе, но, напротив, основываясь на одном Сущем) содержит в принципе ценное наставление для настоящего дня.
В главе 9,8 Дух, сообщив основные великие факты о Мессии, Эммануиле, продолжает общую историю Израиля без какого-либо особого разговора о Мессии до конца. Это пророчество завершается главой 12. Хотя упоминается гордость Ефрема, однако Иаков и Израиль рассматриваются как целое. Различные формы наказания или страдания есть в стихах 8-12, 13-17, 18-21 и в главе 10,1-4. Затем снова появляется Ассур, будучи в основном жезлом Сущего; возвещено также, что, когда Бог осуществит все то, что Он задумал в отношении Сиона (осуществление этого не представлено здесь), Он сломает жезл, которым Он пользовался, и затем остаток будет искать Сущего и будет "утверждаться" в нем. Это есть последнее действие великой драмы деяний Бога по отношению к Израилю. Богом определено истребление для земли. Но когда Ассур поднимет руку, Сущий придет и поразит его. И негодование Сущего, его гнев на Израиль, пребывающий до сих пор, исчезнет с разрушением этого жезла, обращенного против Сущего, который использовал его. Стих 25 противопоставлен главе 9,12.17.21 и главе 10,4. Сеннахирим был образом этого. Но это является пророчеством поражения Ассура в последние дни, когда негодование против Израиля прекратится.
Следовательно, в Исаиях 11, 12 нам представлены Мессия и его царствование, источник тысячелетнего благословения народа Бога. Первые стихи Исаия 11 представляют его характер; затем - результат его царствования.
Главой 12 завершается один из разделов всей книги. То, что начинается главой 13, продолжается до конца Исаия 27, описывающей то же самое тысячелетнее состояние, но более расширенно, ибо здесь представлена земля, о которой говорят эти последние Исаия, в то время как Исаия 5-12 были в основном посвящены Израилю.
Исаия, которые мы теперь рассматриваем, связывают те же события с концом века. Только благодаря тщательному изучению мы можем вполне понять их. Причина проста: народы рассматриваются в отношении к Израилю. Но не учитывается время в истории Израиля от вавилонского плена до последних дней. Введение Мессии как камня преткновения, с чем у Даниила отмечается особая эпоха семидесяти седьмин, уже рассматривалось. Но этот отрывок в книге пророка времен язычников показывает еще более четко, что время не исчислялось и потом, до конца. Семьдесят седьмин проходят до полного восстановления Израиля. Огромный промежуток времени, который продлился более 1800 лет, теперь никак не принимается во внимание {Семьдесят седмин, или 490 лет, включает великий промежуток, который уже длится более 1800 лет, протекших между концом 483-го и концом 490-го. Только христиане знают, что половина 70-ти седмин действительно исполнена во время служения Христа: следовательно, получаем половину седмин в Дан. 7 и в Откр.}.
В глазах пророка Вавилон, или, более точно, его Исаия, кроме идолопоклоннического растления представляет имперский престол мира в противоположность престолу Бога в Иерусалиме {Кроме факта пленения народа Бога, Вавилон занимает очень важное место по отношению к деяниям Бога. Пока Навуходоносор не получил власти, правление Бога, в то время находившееся в Израиле (в отношении которого Он установил границы народов), обратило внимание на народы, рассеянные от Вавилона. Он позволил им действительно идти собственными путями, но до него у каждого народа было отдельное существование. Престол убран из Иерусалима, откуда Бог правил миром, своим избранным народом. Мир отдан во владение единственного престола, стоящего пред Богом, держа скипетр. Три последующие власти следовали одна за другой; последняя из них существовала, когда Христос был явлен, но время ее суда еще не пришло. Эти четыре империи образуют времена язычников. Бог продолжит свое правление и опять будет судить народы, с точки зрения Израиля, а Вавилон, или всеобщая империя, будет отвергнут в его мятежном и отступническом состоянии. Но пока это продолжается, империя имеет свое собственное особое и абсолютное положение пред Богом. Иерусалим, наказанный за его идолопоклонство вавилонским пленом, и передача престола из Иерусалима язычникам настолько характерны для остатка при язычниках, что Бог в пророческих книгах принимает это во внимание, хотя и не так, как его народ, до того, как второй великий грех был свершен - отвержение Христа. Но это было описано даже в книге пророка, когда они находились в плену. Все же они были частично сохранены, чтобы представить Господа Христа, после чего оставлены до тех пор, пока высшая благодать не снизойдет на них в последнюю седмину, для веры - последняя половина. Время начнет снова свой отчет, когда это грядет}. Вавилон будет низвержен, и Бог опять благословит Израиль. Это будет суд над этим настоящим веком - миром. Это представлено здесь в том разрушении Вавилона, что случилось вскоре. Но этот суд не осуществится, пока не закончатся времена язычников и Израиль не будет избавлен. Характер вавилонского царя описан здесь замечательным языком (гл. 14,12.13). Это - дух Вавилона, еще более ярко выраженный в его последнем представителе в завершении, к которому это пророчество в его полном осуществлении относится. Это было так даже в самом Навуходоносоре - нет, уже когда они строили вавилонскую башню. Уничтожение Ассура происходит затем на земле {Доказательство того, что пророчество относится к последним дням, ибо из древних Ассур пал пред Вавилоном, будучи завоеванным им. Надо заметить, что Ассур, не зверь и не антихрист, является предметом этого пророчества. При Ассуре Иуда не был "Лоамми", нет его и в этом пророчестве. В Вавилоне Иуда взят в плен, и "Лоамми" было начертано на народе. Следовательно, мы не должны искать зверя. Ассур - главный враг}, и хотя дом Давида разбил свой скипетр, филистимская земля будет осуждена и покорена, и Сущий воздвигнет Сион, и бедные из его народа поверят ему. Это разрушение Вавилона, а потом и Ассура, необходимое для понимания всей картины, является как бы отдельно показанным в Исаиях 13, 14.
Но на территории Израиля, в связи с этим народом, еще остаются некоторые народы; и Бог должен распорядиться ими, чтобы Израиль мог обладать полным благословением и результатом обетований. Вавилон, будучи огромной системой, занимающей место престола Давида, показан как целое. Народы, о суде над которыми говорится (хотя есть ссылка на события более близкие ко времени пророчества), рассматриваются в последние дни, когда Бог восстановит свой престол суда, чтобы восстановить свой народ. Итак, Навуходоносор захватил Тир и покорил Египет. Ассур поразил Дамаск и пленил Ефрема. Это были события сравнительно близкие. Но в целом, события, о которых здесь говорится, характерны для последних дней. Даже в предыдущей главе поражение Ассура помещено после падения вавилонского царя. Однако исторически Ассур был покорен именно Вавилоном; а свержение Сеннахиримом имело место за много лет до той эпохи. Но пророчество всегда смотрит на исполнение намерений Бога. Здесь, в общем, нет подробностей в отношении инструментов, использованных Богом. Это можно найти в другом месте.
В Исаиях 15 и 16 осужден Моав. Они предупреждены, что престол Давида будет установлен, а угнетатель - изгнан из земли. В главе 17 мы читаем о нашествии с севера войск собранных народов. Дамаск поражен. Израиль сохранится лишь несколькими ягодами на самой вершине. Тем не менее они обратят взор на своего Творца, а собравшиеся народы погибнут пред явлением силы Бога. Описание этого последнего нашествия на Израиль порождает краткое, но очень ясное пророчество об их положении в последние дни, которое содержится в главе 18. Они будут восстановлены посредством некоего крепкого народа, вне границ {Реки Хус, Нил и Евфрат} их национальных отношений; но Сущий стоит в стороне от взаимоотношений с ними, хотя и распоряжается всем. Затем, когда Израиль расцветет на земле, как виноградник, они будут даны в жертву народам. Тем не менее в то же время они будут принесены как пожертвование Сущему, и сами также принесут пожертвование.
В Исаиях 19 и 20 Египет будет поражен в тот день, но Cущий исцелит его. Египет, Ассирия и Израиль будут вместе благословлены Сущий. Исаия 20 учит нас, что Ассирия захватит в плен Египет (сравните Дан. 11, в конце). Будет видно, что в общем, от Исаия 13 до Исаия 17, говорится об избавлении. Скипетр нечестивых сокрушен (гл. 14,5). Престол Давида утвержден милостью (гл. 16,5). Ассур уничтожен - филистимляне покорены - Сион основан Сущий - Дамаск покорен. Последнее событие представляют пророки последних дней. Только, как мы отметили, собрание народов будет их уничтожением (Мих. 4,11-13). Исаия 18, возвращаясь к теме Исаия 17, показывает нам Израиль, какими они будут в их земле в последние дни - угнетенными язычниками, но в конечном итоге - возвращенными к Богу.
Исаия, следующие за главой 18, в отличие от предыдущих, говорят не об избавлении Израиля, а об опустошении народов, упомянутых выше и испивших чашу бедствий. Египет опустошен, как и Эфиопия, в которую Израиль верил. Вавилон опустошен - Дума и Кидар поражены - Иерусалим разбужен - Тир падает. Словом, всеобщее поражение, центральной сценой которого является ханаанская земля, но в которое ввергнута вся земля (гл. 24,4). Даже силы небес поражены, как и земные цари на земле, давая место для установления Сиона, горы Сущего, как центра силы и благословения, при этом силы морского змея, дракона, уничтожены.
После прочтения этого следует обратить внимание на некоторые детали. Можно отметить, что Вавилон и Иерусалим падают (гл. 21, 22) один за другим, Иерусалим последним. Теперь совершенно очевидно, что такая связь событий - это будущее. То, что говорится о Вавилоне и Иерусалиме, могло заключаться в пленении Вавилона Киром и частично в положении Иерусалима, когда ему угрожал Сеннахирим. Однако не было ни связи, ни порядка событий, отмеченных в этом пророчестве. Но Вавилон назван так, что это не дает никакого ключа к его положению. "Приморская пустыня" - единственное слово, описывающее город. Но ужасное нашествие встает перед глазами пророка, и Вавилон падает. Пророчество идет, словно буря с юга, и наступает конец силе Вавилона. Однако нам не сказано, каким образом.
Иерусалим, долина видений, разрушен. Персы и мидяне, которые были завоевателями в предыдущей главе, появляются и здесь, нападая на Иерусалим. Не было битвы за его стенами; но город захвачен, а его жители связаны или убиты. Кроме пророческих открытий эта Исаия содержит также духовное наставление грандиозной важности. Во-первых, вся мудрость человека недостаточна, чтобы отразить зло, если ее не сопровождает сила Бога. Когда говорится о граде Бога, то эта мудрость, развитая в забвении Бога, который построил и основал город своей святости, является непрощаемым грехом (гл. 22,11). Снова то, о чем говорится здесь, исторически относится к Езекии, о ком сказано, что он преуспел во всех своих трудах. Внешнее благословение было дано его трудам, но в то же время положение людей, даже по отношению к этим трудам, было таким, что Бог не мог простить это. И вот что часто бывает: внешняя вера в испытании труда Бога, благословенного им; растленность души там, где, несомненно, судит Бог, забвение самого Бога и принадлежности ему. Так бывает, когда люди Бога полагаются на человеческие средства. Мы видим также здесь того, кому передана власть человека в правлении домом Давида, отвергнутого со стыдом, избранника Бога, занимающего его место; вся слава дана ему (замечательное изображение отвержения лже-Христа и установление истинного в последние дни). Это пророчество позволяет предположить, что народы нападут на Иерусалим, когда исторический Вавилон будет пустыней. То, что есть Вавилон в те дни, падет. Тем не менее Иерусалим, объект пророчеств, будет взят, а его правительство изменено; узурпатор должен уступить свое место избраннику Бога.
Бремя Тира показывает нам, что чувство человеческой славы запятнано, а все почитаемое на земле презренно. Говорится о пленении Тира Навуходоносором, однако пророчество идет дальше - ко дням, когда его торговля будет святостью для Сущего (гл. 23).
Исаия 24 изображает нам опустошение всего на земле. В первую очередь говорится о земле Израиля. Однако все из всех систем этого мира будет собрано вместе и осуждено. Мы уже заметили, что это простирается до судебного ниспровержения власти зла на небесах, так же, как и земных царей на земле: следующие Исаия показывают нам цель этого. Иначе зло не было бы отвергнуто и осталось. И вот, Христос въезжает в Иерусалим, а у Луки говорится: "Мир на небесах". Ибо до того, как власть зла будет свергнута, любое благословение, установленное на земле, вскоре развращается и блекнет.
Прежде чем исследовать дальше, давайте вернемся к объектам судов, о которых мы говорили, и давайте вернемся к ним в духовном порядке. Нам представлены: Вавилон, сила организованного растления, где в плену находится народ Бога; открытый враг Бога и его народа - Ассур; внутренний враг - филистимляне; затем - Моав, гордость человека. Дамаск - враг народа Бога, но соединенный с отступнической частью того народа против верной части. От всего мира этого люди избавлены. Затем мы находим под судом Египет, или мир в его естественном положении, мудрость которого потеряна в хаосе, Вавилон теперь - пустыня среди народов; Дума - свобода, независимость человека; Иерусалим - поклоняющийся народ; Тир - слава мира; и, в конце концов, - все, что есть на земле, и, чтобы охватить всю силу, духовное зло на небесах и царей земли на земле.5
Исаия 25 и 26 принимают форму песни, в которой отмечается результат вмешательства Бога. Давайте посмотрим на его основные направления. Бог предан. Он осуществляет свои намерения. Он разорил город человеческой гордыни своей силой. Вся мощь человеческой гордыни разрушена. Бог - убежище бедным среди его народа в день их страдания, и буйство врага укрощено. Он исполнит справедливость в Сионе для всех людей. Он снимет покров, что на их сердце. Произойдет воскресение верных. Я говорю "верных", ибо смерть отступит навеки. Более того, и в 1 Кор. 15 это применяется в том же смысле. И не будет упрека его народу (Израилю). Остаток (ст. 9-12) возвеселится своему освобождению; они уповали на Бога, и сила Сущего будет явлена в их пользу. Моав, их надменный сосед, будет попран {Отметьте, что здесь есть все результаты этого суда Бога и того, что связано с ним. Святые подняты, сила зла низвергнута с небес, нет упрека Израилю, и завеса покрова снята с лица всех народов}.
В главе 26 остаток воспевает хвалу этому спасению. У них есть крепкий город, но вместо стен и вала - спасение Бога. Нет здесь места силе человека; нога бедного попирает величественный город. Это - суд, который справедливый Бог исполняет сам. Остаток уповал на него на пути его судов. Долготерпение благодати было напрасным; только, когда суды Бога снизойдут на землю {Я полагаю, что здесь "земля" есть более узкое понятие, нежели "вселенная", различие видно особенно в том, что это - та область, где открытые пути и правление Бога явлены только людям. Когда же это случается со всей вселенной, тогда это становится землей. Слово "земля" употреблено для земли Израиля и для земли в объясненном смысле, а также для всей земли как области, управляемой Богом. Следовательно, когда осуждается эта область, с которой связан Бог, то это значит, что вся вселенная познает праведность; и, хотя и следовало бы сделать это там, не тогда, когда преобладает настоящая благодать}, тогда ее жители узнают праведность. Даже когда рука Сущего была поднята, чтобы поразить, они не видели. Но они увидят, и устыдятся. Огонь ревности Сущего поглотит их; они не поднимутся. Но Израиль будет поднят из мертвых силой Сущего.
В конце концов Сущий предлагает своему народу укрыться на мгновение, пока Он выходит из своего жилища, чтобы наказать (гл. 27). Власть сатаны в этом мире и среди людей будет уничтожена, а Израиль - сохранен и орошен как виноградник Сущего. Он поразил Израиль, но только отчасти. Тем не менее люди будут осуждены полностью, и затем Сущий соберет рассеянных им, одного за другим.
В последующих Исаиях мы находим подробности того, что случается с Израилем в их собственной земле, захваченной язычниками в последние дни, общая картина и результаты чего уже были представлены. Мы найдем полное и славное избавление остатка среди самых страшных судов.
Исаия 28 представляет нам первые подробности последних событий в истории этого удивительного народа. Бич идет с севера. Ефрем поражен разливающимся потоком, ливнем с градом, который уничтожает и разрушает. Он попран. Но в тот день Сущий будет великолепным венцом для остатка своего народа. Народ, духовно одурманенный, не слышит. И это судебный приговор Сущего, обращенный к Иерусалиму. Они заключили союз со смертью и силами тьмы {Они нагло говорят, что заключили союз с силой зла, чтобы, когда придет бич, он не настиг их. Невозможно представить себе более открытый вызов Богу и его правосудию. Исторически они сделают это, объединившись с человеком греха, антихристом, приходящим после власти сатаны; но здесь говорится о пренебрежении к Богу}, чтобы избежать всепоражающего бича. Но союз будет разрушен, а бич настигнет их; они будут попраны и поражены страшным жезлом. Мы имеем откровение, что Ефрем будет поражен этим ужасным бичом и правители Иерусалима будут стремиться охранить себя от него, заключая союз с силой зла. Но из этого ничего не выйдет: воды разольются и истребят убежище противника. Мессия является избранным краеугольным камнем, утвержденным основанием для остатка; верующий в него не постыдится. Таким образом, Ефрем поражен, а Иерусалим захвачен. Для всей земли Сущим предуказано истребление {Это выражение использовано также и у Даниила в качестве определения деяний Сущего в последний день - окончание работы и завершение ее в справедливости. Он судит совершенно, наполняет ее, но сокращает ее, чтобы пощадить остаток, избранных}.
В главе 29 Иерусалим доведен до последней крайности. Но в этот раз Сущий является для избавления, и множество его противников исчезают, как ночное сновидение. Все темно и мрачно, что касается людей; все духовное уничтожено, и вскоре Бог свергнет все своей силой и превратит лес в Кармил ("плодоносное поле" прим. в русской Библии Кармил переведен как сад. ст. 17). Иаков же не будет больше слабым и немощным. Страждущие будут благословлены, а глухие услышат слово. Обидчик и хулитель исчезнут пред Сущим. В этой истории есть две части, два нападения. Первое успешное: против Ефрема и против Иерусалима. Второе безуспешное: Иерусалим унижен, но является Сущий, и он спасен. Дух презрения и неверия отмечен в главе 28, дух слепоты - в главе 29.
Результат этого неверия показан в главе 30. Люди верят в человека по его мудрости. Они обращаются за помощью к Египту, но напрасно. Это презрение Сущего, сопровождаемое абсолютным отказом внять его Слову, которое призывает людей просто верить ему, добавило еще больше беззакония. Бог позволит злу действовать сполна; но только для того, чтобы затем свободно явить Свою благодать. Стих 18 является изумительным откровением о путях Сущего. Он позволил полностью осуществиться наказанию, чтобы для него не осталось ничего, кроме совершенной благодати. Благодать и слава будут в изобилии, когда Сущий омоет рану своего народа и исцелит их язвы. В конце Исаия мы видим вмешательство Сущего против последнего инструмента Его наказания - жезла, о чем говорится в главе 10. Ассур поражен, а вместо поражающего жезла будет торжество с песнями. Но Тофет, огонь Сущего, был также приготовлен для другого - "для царя". Тот, кто присвоит этот титул в Израиле, будет истреблен негодованием Сущего.
Исаия 31. Опять говорится о горе для тех, кто верит силе плоти, и верных средствах освобождения. Сущий в Иерусалиме будет среди народов, как лев среди пастухов, и защитит Иерусалим, как птица - птенцов. Его присутствие поразит Ассура и заставит его бежать, ибо огонь Сущего будет в Сионе, а его горнило - в Иерусалиме.
Затем, в главе 32, Мессия должен править по правде и все духовно привести в порядок. Сион станет пустыней, пока не изольется свыше и затем не сделается Кармилом; а сад не будет считаться лесом. Правосудие и мир должны водвориться повсюду, и плод правосудия, когда град упадет туда, где нет плодов, и город - оплот человеческой гордыни спустится в долину. Последний стих, мне кажется, говорит о блаженстве полного земного мира.
Исаия 33, 34 возвещают о последних двух действиях суда. Тогда, когда Бог устанавливает себя на Сионе и наполняет его правосудием, появляется последний и сильный враг (которого я считаю тем же, что и Гог у Иезекииля), пришедший, чтобы опустошить землю. Но есть те, кто уповают на Сущего, и Он поднимается, а враг бежит. Они собирают добычу тех, кто думал опустошить Израиль. В стихах 14, 15 выделяется преданный остаток, Мессия является в своей красоте; и все пребывает в мире после этого врага; самые отдаленные части земли открыты обитателям Сиона, который установлен в безопасности навсегда.
Исаия 34 показывает те страшные суды, которые падут на другие народы в Едоме. (Ср. с гл. 63.) {Сравните также Пс.83 и книгу пророка Авдия} Здесь даны те, кто угнетал Сион, и месть Бога притеснителям. Идумея является частным объектом этого; все враги Израиля, связанные с Едомом, войска народов, собравшихся против Иерусалима, будут разбиты судом Сущего в земле Едома.
Исаия 35 дает картину благословения, которое следует за судом, даже благословения пустыни, которое зависит от благословения Израиля. Спасенные Сущим пойдут с радостью в полной безопасности на Сион, и печаль удалится навсегда.
Исаия 36-39 рассматривают историю поражения Сеннахирима, его результаты, и смертельную болезнь Езекии, которая предшествовала этому, - наставление остатку, как следует уповать на Сущего (суть этого избавления есть образ того, что произойдет с Ассуром в последние дни). Болезнь Езекии представляет нам образ сына Давида, воскресшего из мертвых, - силу Христа, которая будет совершенна в народе, также и воскресением - духовно - из смерти, а все их грехи прощены. Это есть внешнее и внутреннее избавление Израиля: воскресение его (что касается его практической силы) и избавление от Ассура. Между тем возвещается о вавилонском плене, как существующем.
До этого нам была представлена скорее внешняя история Израиля, но теперь мы видим его духовную, или внутреннюю историю, в месте его свидетельства против идолопоклонства, во взаимоотношениях со Христом, а также в отделении остатка.
Исаия 40. Первая часть того, что можно назвать второй книгой Исаии, простирается от Исаия 40 до конца Исаия 48. Мессия едва представлен здесь. Это, пожалуй, великое противостояние между Сущим и идолами, ответом чему служит в первую очередь успех Кира и плен Вавилона. Хоть их славу и нельзя разделять, если там Сущий и его помазанник. Это, очевидно, связано в благодати с избавлением Израиля, свидетеля Бога на земле, негодного народа как такового. В то же время эти пути Бога также явили нам, что в Израиле нет мира для нечестивого. И эта великая истина повторяется дважды, будучи примененной к двум великим разногласиям Бога и Израиля. Мы отметим некоторые подробности, чтобы все стало ясно. Первые восемь стихов Исаия 40 замечательным образом выражают принципы, по которым действует Бог: благодать, истекающая из его сердца, когда его наказания полностью исполнены. Бог утешит свой народ; и Он сообщает сердцу Иерусалима, что исполнилось время битвы. Глашатай возвещает о грядущем Сущем, это все равно, что избавление: не говорится об отвержении его. Об этом повествуется далее в Исаиях 51, 53. Но что может сказать пророк в отношении людей? "Всякая плоть - трава". Если всякая плоть должна увидеть славу Сущего, если Он мстит всей плоти, то именно здесь должно начинаться откровение. Всякая плоть - трава: дуновение Сущего дует на нее. Разве так только с язычниками? Нет, "и народ - трава". Утешение начинается с этого. Трава усыхает, кому тогда верить? Бог сказал. "А слово Бога нашего, - говорит вера остатка, говорит Дух пророчества, - пребудет вечно". Затем наступит черед пророческого свидетельства блаженству искупленного Сиона; возвещается городам Иуды о присутствии Сущего - Спасителя, чья нежная забота описывается затем трогательным образом. Слава его божественного величия противопоставляется идолам в стихе 26. Он упрекает Израиль за неверие. Сущий не утомляется и не изнемогает. Глубины его разума неисследимы, те, кто уповает на него, обновляются в силе и не устанут.
Исаия 41 начинает повествование об исторических подробностях, которые подтверждают это. Кто возвысил Кира, чтобы свергнуть идолопоклонство? Но среди опустошения, соделанного им, Израиль сохранился избранным рабом Бога, семенем Авраама {Надо отметить, что хотя там есть полнейшее проявление греха Израиля, однако эти главы служат выражением благодати и высшей благости к сохраненному остатку, а не ответственности народа и суда}. (Слово "раб" является ключом к оставшейся части книги.) Он не должен бояться: Бог поддержит его; а те, кто препирается с ним, погибнут. Бог услышит своих бедных и облегчит их нужды. Одурманенные идолопоклонники ничего не знают о том, что Бог собирается свершить через суд ради избавления своего народа.
Хотя Кир и служит инструментом Сущего для свершения суда и для освобождения его народа, это является лишь частичным и преходящим. Над всем этим - раб Бога, его избранный, который явится в смирении и без притязаний, но не ослабнет, не изнеможет, пока не утвердит правосудие на земле; и острова язычников получат его закон (гл. 42). Это откровение необходимо, и оно защищает благословение Израиля через неизменные намерения и благодать Бога, но в этой части пророчества ничего не сказано о Мессии. Результатом работы Мессии является слава Сущего, который один будет прославлен до концов земли. В явлении этой славы тот, кто долгое время хранил свой мир, избавит свой слепой и глухой народ, не понявший его путей. Он возвеличит свой закон. Но почему тогда народ разграблен? Сущий оставил их из-за их непослушания.
Сейчас же Он избавляет и спасает их (гл. 43). Он сотворил их для своей славы. У слепых есть глаза; у глухих - уши; они являются свидетелями того, что только Сущий есть Бог. Суды над Вавилоном - начало и образ последних судов {То есть земные суды} - подтверждают это. Сущий сотворил этот народ для себя, а народ отягощал своего Бога, затруднял его грехами. Но теперь Он прощает все ради своей славы. Славно и поразительно Его откровение благодати к грешнику. Когда грех становится невыносимым, Он изглаживает грех вместо грешника! И это то, что Бог сделал через Христа.
Исаия 44. Сущий теперь убеждает свой народ, который Он создал, ободряет его, обещает излить им своего Духа. Их дети будут расти, как ивы при потоках вод. Они будут свидетелями его, Сущего, царя Израиля и их Искупителя. Он показывает Израилю юродство идолопоклонства, напоминает ему, что он есть раб Сущего и что Он не забудет их, и уверяет в полном прощении всех их грехов; Сущий, который является распорядителем всего и который своим именем призывает Кира восстановить Иерусалим.
Исаия 45 расширяет ту же тему, говоря об избавлении Израиля как вечном, которое никогда не будет уничтожено.
В Исаиях 46, 47 говорится в отношении Вавилона и его идолов. Но еще осуждается Израиль, возлюбленный Богом; ибо правительственный суд всегда есть избавление любимых праведников. Вавилон со всей своей гордостью и всеми своими идолами должен сойти во прах. В главе 48 Сущий имеет дело с Израилем. Он определяет Израиль, клянущийся именем его, Сущий, при этом имеет дело с ним - с иудеями, занявшими место Израиля и исповедующими имя Бога Израиля; и Он объявляет об их нечестивости и упрямстве. Он сказал им многое давным-давно, открыл им новое, чтобы они могли знать, что Сущий - их Бог. Но они не прислушались, они не поняли. Тем не менее, во имя своей славы Сущий не отринет их, а очистит, как серебро. Он взволнованно напоминает им о благословении, которое было бы в них, если бы они исполняли его повеления. Но даже сейчас им объявляется, что Сущий освободил свой народ. Нечестивым же нет мира. Эта продолжительная речь против идолопоклонства, давая наставления и на тот день, кажется, подтверждает то, что вопрос о свидетельстве Израиля против идолопоклонства или осквернении им будет занимать основное место до конца. Ибо правление миром является основным вопросом. Бог этого мира управляет посредством идолов; Сущий - своим собственным именем. Израиль должен быть свидетелем этого. Они будут неверными этому в последние дни. Такова причина того, почему здесь имеется так много откровений на эту тему.
Мессия явлен, ибо именно Он избавляет. Но это отдельный вопрос. Тема Христа и людского греха по отношению к нему начинается с Исаия 49 и продолжается до конца Исаия 57, образуя целое, если так можно выразиться, и Христос занимает здесь место Израиля как верный раб Бога. Он говорит: "Я есмь истинная виноградная лоза" {Так, я не сомневаюсь и у Матфея: "И из Египта вызвал Сына Моего". Христос заменяет первого Адама пред Богом, благословляя в этом новом положении многих его сынов. Он также занимает место Израиля, хотя и благословляет остаток, и делает его народом}. Это приносит кажущееся затруднение, но передает верный смысл Исаия 49. Израиль - сосуд славы Бога на земле, и Дух пророчества в Израиле призывает острова язычников прислушаться, будучи избранными Сущим. "Ты раб Мой, Израиль, в Тебе Я прославлюсь" (ст. 3). Затем Христос этим же пророческим Духом говорит: "Напрасно Я трудился". Ибо мы знаем, что Израиль отверг его. Стих 5 является ответом. Он будет почтен. Легко будет восстановить остаток Израиля. Он явится спасением Сущего до концов земли. Здесь мы находим принцип, применимый к работе Христа даже в дни проповеди. Во исполнение намерений Бога последующие Исаия ведут нас к тысячелетию. Стих 7 - Христос возвеличен. Стих 8 - Он дан для завета народа (Израиля), чтобы охранять благословение ханаанской земли и возвратить опустошенные наследия, а затем - освободить пленных. Издалека Бог утешает свой народ. Сион, явно брошенный, вынужден признать, что преданность Сущего больше, нежели преданность матери своему грудному ребенку. Его опустошители уйдут, а его сыновья поспешат к нему и снова наполнят опустошенные места, которые будут теперь тесны перед очами удивленных матерей и которые были долгое время опустошенными. Цари станут его питателями и склонятся над ним. И хотя он был пленником могучих, но будет освобожден, а его угнетатели - попраны ногами. И вся плоть будет знать, что Сущий - его Спаситель. Это результат благодати явления истинного слуги.
Исаия 50 затрагивает подробности суда, который Бог выносит Израилю, и истинную причину их отвержения {Отмечу, что в обоих судах над идолопоклонством и в отвержении Христа любовь и преданность Сущего и их последствия представлены мольбами Духа Бога к людям; и конечное благословение перед человеческим злом; Бог перед человеком. Так было в намерениях Бога перед миром: полное объявление следует позже}. Ничто не может быть более трогательным, более чудесным, чем способ, которым Личность и первое явление Господа представлены в этой замечательной главе, которая требует не толкования, а благоговейного изучения. Сущий, который распоряжается небесами и землей, узнал, как произносить слово в помощь слабым и подавленным, Сам был скромным и униженным. Люди - печальная и ужасная правда! - воспользовались случаем оскорбить и посрамить его. С ними Он бы так не поступил. Сердце останавливается перед такой истиной и судит себя. Но вскоре также, слава Богу, оно тает перед такой любовью, которая использовала возможность ввести человека в собственное совершенство Бога (и в совершенство человека в божественных советах) и приспособить себя в то же самое время ко всей его нужде - заставить его почувствовать, что она испытала все его страдание. Но какими бы ни были печали и испытания при этом служении, человек, Христос, уповающий на Бога, никогда не отворачивается.
Здесь пророчески показана причина отвержения Бога Израилем, или, точнее, Иудой, когда Cущий явился, не было человека. Но в то же время с помощью Нового Завета самым ясным и поразительным образом мы находим место христианина. Это - место самого Христа. То, что говорит Христос здесь, апостол принимает и вкладывает в уста верующего {Эти стихи в Рим.8 должны быть разделены следующим образом: "Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос (Иисус) умер, но и воскрес... Кто отлучит нас от любви Бога?" В своей любви Он прошел чрез все, что только возможно. Это стало доказательством его любви. Более того, это - любовь Бога: творение не может отделить нас от него} (Рим.8,33.34). Он отождествлен с Иисусом в его положении пред Богом. Бог (так судит вера) признает его, отвергнутого людьми; делая так, они вынудили Бога дать им разводное письмо. Следующее, что выделяет остаток, - новый и важный принцип - они прислушиваются к голосу раба, Мессии, к пророческому Слову. Мы увидели Собрание, скрытое в личности самого Христа; здесь определен верный остаток Израиля в последний день (ст. 10). Остаток, который ищет возможности в себе, в человеке и в плоти, умрет в мучении.
Я добавлю краткий синоптический обзор всех этих глав, чтобы помочь охватить их как целое. Исаия 40-48 обращаются к вопросу поклонения Богу Израилем; Исаия 49-57 обращаются к вопросу Христа. Исаия 49 дает четкое представление о намерениях и путях Бога в том, что касается Израиля и Мессии. Бог будет прославлен в Израиле (ст. 1-3). Тогда Христос трудился напрасно; однако его работа - с Богом. Во-первых, Он будет прославлен в глазах Сущего. Во-вторых, это нетрудное дело - восстановление сохранившихся из Израиля. Он - спасение всем до пределов земли. В-третьих, услышанный в желанное время, Он установлен как завет для людей. Сион восстановлен. В главе 50 Израиль разъединен, ибо, когда пришел Сущий, там не было человека. Он пришел, как человек, в унижении, чтобы посочувствовать людям в печали. Он предан стыду, Бог оправдывает его (ст. 5-9). Это оправдание Христа есть оправдание Собрания, как мы видели; в стихах 10, 11 нам представлен иудейский остаток Собрания. Исаия 50 являет страдания Христа от человека; в главе 53 дано искупление. Исаия 49 показывает славу, являющуюся результатом того, что Христос занял место Израиля, плод его труда; Исаия 50 - последствие отказа Израиля от Него, однако в благодати, что касается пока не открытого Собрания и остатка, о котором говорится положительно; Исаия 49 больше связана с правлением Бога.
Об остатке Израиля говорится в Исаиях 51 и 52 до конца стиха 12. В стихе 13 начинается новый раздел пророчества. Остаток в последние дни призван иметь доверие. Тех, кто следует за праведностью, немного, но Бог позвал одного Адама, благословил и возвеличил его; Он может сделать это и для остатка. Сравните Иез. 33,24, где мы видим, каким образом чувственное доверие, идущее вне праведности, может подражать божественной вере вплоть до собственного разрушения. Сущий утешит Сион. Стих 4 является вторым призывом. Остаток признан народом Сущий. Его праведность близка; спасение и освобождение уже исходят от него и пребудут навсегда. В стихе 7 есть еще один шаг. Они - народ, знающий праведность, имеющий закон в своем сердце; они не должны бояться людей, которые будут уничтожены судом Бога. Его праведность и его спасение пребудут вечно. Остаток, поставленный на свое место, открывается Духом пророчества, как принадлежащий Сущему. Тот же самый Дух говорит устами остатка (ст. 9), чтобы призвать его ко вмешательству во власти и возгласить совершенную милость Сущего, постоянное спасение избранных им и восстановление Сиона в вечной радости. Итак, остаток ободрен, Дух обращается к Сиону, и как слова "восстань, восстань" обращены к мышце Сущего, то сейчас это обращено к самому Сиону, угнетенному и попранному ногами иноземцев. Иначе говоря, восстать следует Сиону, а не Сущему, ибо спасение было там. Чаша теперь должна быть возвращена мучителям его опять. "Восстань, восстань" - говорится еще раз, чтобы он восстал и облачился в силу и славу. Ибо Сущий открыл свою святую мышцу всем народам, и все концы земли увидят спасение через Бога Израиля. Это троекратное повторение "послушайте Меня" (ст. 1, 4 и 7), за которым следует троекратное повторение "восстань, восстань", - прекрасно. Стихи 11, 12 Исаия 52 показывают, что в те дни Израиль пленен язычниками, как в дни Вавилона. Стих 13 тесно связан с предыдущим. Это - положение Христа во дни славы и избавления, данного Сущим. Тем не менее он может рассматриваться отдельно, как начало новой темы, ибо целиком относится к самому Господу Иисусу. Христос будет превознесен в те дни. Но каким было его положение? Об этом возвещает Дух пророчества. Цари удивятся его славе - славе того, чей лик был столь обезображен, хуже всякого человека.
Исаия 53. Говорится о неверии Израиля. Это весьма интересная Исаия составлена следующим образом. Как мы видели, в Псалмах, полное покаяние Израиля приходит после избавления. То есть когда (судит Сущий) их наказание исполнено, славное явление Христа как их избавителя пробуждает глубокое осознание их греха за отвержение его. Это - псалом 130. Горе дня искупления и выражает Исаия 53. После стиха 1 Дух говорит устами спасшегося остатка Израиля. Они исповедуют грех, что презрели его. Тем не менее в действительности есть вера в его дела (ст. 5). Стих 1 показывает, что откровение Христа, обращенное к вере, было отвергнуто. Они верят, когда видят его. Мне не надо комментировать эту главу, которая запечатлена в каждом верном христианском сердце. Мы, благодаря труду Святого Духа, ниспосланному с небес, скорее предвосхитили нежели предчувствовали, их веру в оценке того труда, о котором здесь говорится; и они признают свой грех и то, насколько народ погряз в нем. Они сочли его наказанным, отверженным Богом; значение этого видно лишь теперь. В стихе 11, мне кажется, можно различить две части труда Христа. Через познание Он оправдывает многих или наставит многих в праведности и понесет их грехи.
Исаия 54 показывает результат событий в Иерусалиме в те дни. Иерусалим рассматривается как бесплодный, оставленный после отвержения того, кто пришел, чтобы быть мужем; но теперь через ту благодать, которая дана так, чтобы Сущий был его правдой, он призван распространить место своего шатра и расширить покровы своего жилища. Эта благодать действительно считает всех собравшихся во время его опустошения его детьми, а Христос является сыном, рожденным для него; все будет у него (Пс. 87,5.6). Некоторое время Христос относился к Иерусалиму, как к отвергнутой жене, но сейчас утешил его вечной милостью.
Исаия 55, 56, 57 являют собой в связи с этим призывы. Исаия 55 - это полная свободная благодать, охватывающая язычников. По этой причине она может быть использована как принцип в проповеди. Исполнится он во время благословения земли через присутствие Господа. Исаия 56 изображает ту меру духовности, которая необходима, чтобы иметь благословение, которое больше не соответствует узким правовым принципам прежних дней. Его дом будет на самом деле домом молитв для всех тех, чьи сердца искренне обращены к Богу Израиля; и они будут веселиться там. Исаия 57 осуждает (мы можем сказать - по тому же принципу) тех в Израиле, кто духовно противится воле Бога. Праведник умирает, и только от того, что восхищается от зла. Но был ли это Израиль или же нет, не будет мира для нечестивых. Затем эти три Исаия дают духовное наставление, которое относится к тем дням. Верные и смиренные пусть остаются такими, как есть, они будут благословлены; нечестивые же - осуждены, безразлично, из Израиля они или нет. Главой 57 завершается, как я сказал, второй раздел этой части пророчества.
Но духовные пророчества пробуждают недовольство Духа состоянием Израиля в дни пророчества - их грехом и их лицемерием в служении Сущему, что дано в Исаиях 58, 59. Он осуждает их внешнюю видимость веры и дает благословение при условии послушания. Рука Сущего не сократилась, его ухо не отяжелело; но беззакония людей помешали благословению и навлекают суд на них. Однако, когда все падает и нет никого, чтобы сохранить праведность, Сущий сам вмешивается в своей верховной власти и силе. Он уничтожит своих противников и будет судить острова; так что его имени убоятся во всей земле. И придет Искупитель на Сион и к тем, кто отвратился от преступления. Благословение будет вечным, и Святой Дух пребудет с семенем Иакова всегда.
Исаия 60 повествует о положении и славе Иерусалима в то время благословения: все спасенные люди - это праведные.
Исаия 61. Тогда как Исаия 50-53 представили Христа в его страданиях, Исаия 61 изображает в полной благодати его личности то, что касается благословения Израиля. Три предыдущие Исаия сообщили о суде и вмешательстве Сущего, указывая в то же время на Искупителя. Мы увидели, что принцип построения пророчества от Исаия 40 до конца Исаия 48 тот же, что и в последней серии. Затем, в главе 49, специально говорится о Мессии. Говорится о нем и с начала Исаия 61 до стиха 6 Исаия 63. Но в последней серии глав есть большее, обязательно сопровождающее представление личности Христа как главного объекта мольбы Сущего. Мы видим, что сам Сущего есть Христос, а Христос - Сущий. "Почему, когда Я приходил, - таков вопрос, - никого не было?" Следовательно, здесь также есть и различие между духовными грехами Израиля против Сущего и отвержением Сущего в личности Мессии, которые, как мы видели, так ясно обозначены в главе 50. То же самое и в отношении покаяния иудеев. В предыдущих Исаиях закон начертан в их сердцах, они отвращаются от хулы, они уповают на Сущего, они слушают Дух пророчества, раба Сущего, они избавлены. Но когда они увидят своего Искупителя во славе, тогда будет настоящее покаяние и глубокое несчастье при виде того, кого они презирали и отвергли, а Он в своей благодати стерпел их нечестивость.
Исаия 61, 62 представляются мне слишком простыми, чтобы на них подробно останавливаться. Способ, которым Господь прервал мысль в середине стиха 2 (гл. 61), будет отмечен; время для осуществления последней части стиха еще не пришло. Но Он мог изложить им то, что касалось его собственной личности в благодати.
Исаия 63,1-6. Мы опять находим здесь ужасный суд из Исаия 34, свершаемый Сущим (или уже свершенный, ибо Он отвращается от него). Но в конце концов - мир и благословение, что, как мы только видели, описано в главе 62.
В стихе 7 Исаия 63 дается рассуждение Духа устами остатка, или, возможно, устами пророка, ставящего себя в то положение. А в Исаиях 65, 66 мы находим ответ Сущего. Ничто не может быть более волнующим, чем способ, к которому прибегает сам Дух для выражения всех чувств верного сердца израильтянина, то, как Он представляет настроения страдающего, но верного сердца, вспоминающего прошлое благодеяние, исполненного настоящим страданием, признающего жестокость сердца и ропот, в чем они были грешны, но призывающего к неизменной преданности любви Бога в противовес осуждаемым слепоте и бесчувствию, в которых находятся люди. Если Авраам не признал их, то Бог был их Отцом. Где были его крепость, его нежность, его милость? Были ли они исполнены? Вера признает через все связь между народом и Богом; она признает, что Бог собирается сделать для тех, которые уповают на него, то, что выше человеческого понимания {Различие между этим и пророческим открытием Павла (1Кор.2) поразительно и часто цитируется ради противопоставления. Это, говорит он, не вошло в человеческое сердце, но Бог открыл их нам (христианам) через свой Дух; так в конце главы есть: "А мы имеем ум Христов"}, - что Он встречает тех, что идут честно; и она признает, что положение Израиля совершенно иное, что они грешники, даже не ищущие его присутствия. Но страдание его народа, ужасное положение, в которое их завел грех, - это для веры мольба к Богу. Что бы ни случилось, люди для веры глина, а Сущий - гончар. Они его народ; их города - города Сущего. Дом, в котором их отцы поклонялись, сгорел, и все лежало в запустении.
Следующие две Исаия показывают нам полное откровение деяний Бога в ответ на этот призыв. Прежде всего Бог через свою милость открылся другим. Он открылся тем, кто не именовался его именем. Бесконечная и верховная благодать Бога отыскала бедных язычников. В то же время с бесконечным терпением Он протянул свои руки к народу, который не хотел иметь его, к народу, который постоянно его огорчал самым грубым образом. И сейчас Он возвещает о своем решении. Люди, оставившие его, будут осуждены, Он обрекает их мечу; и они преклонятся на заклание. Но в милость войдет избранный остаток - рабы Сущего, которые будут спасены и благословлены (стихи 11, 12, 8, 9, 13, 15). Сущий введет совершенно новый порядок вещей, в котором должна быть признана истина его обетований, а прежнее должно быть совершенно забыто - новые небеса и новая земля, в отношении не физического изменения, а духовного порядка, который будет совершенно новым. Это не должно быть только новым порядком вещей на земле, который может разрушить сила зла на небесах, как в прежние дни; но положение самих небес будет новым. Мы еще узнаем, что сатана будет изгнан и его власть уйдет навсегда {Следовательно, когда Господь вступает в Иерусалим, как Сущий-Мессия, говорится (Лук.19,38): "Мир на небесах"}. Так будет при последних ужасных испытаниях в Иерусалиме. Но сейчас Иерусалим благословен на земле, а его люди насладятся дарами Сущего в такой же долгой жизни, как была жизнь до потопа. Столетний человек будет юношей, и если кто-нибудь умрет в таком возрасте, то он представится как отринутый бичом Бога. Бог всегда жалует молитвы своих людей. Мир установится, и на всей его священной горе не будет зла. Это - тысячелетнее положение иудеев.
Исаия 66 говорит о суде и, следовательно, дает нам больше исторических подробностей. Храм в Иерусалиме восстановлен (ст. 6), но Сущий не владеет им, лишь человек занят его строительством; Он также не признает пожертвований, сделанных в нем. Он взирает на смиренных и сокрушенных духом. Были некоторые, кто насмехался над надеждами тех и говорил с насмешкой: "Пусть явит Себя в славе Господь", но Он явится к их смущению для благословения тех, кто ожидал его. Сион будет, как мать народа, благословен в Сущем и утешен; таким образом, в этих двух Исаиях очень подробно рассматривается остаток.
Давайте проследим употребление слова "раб". Прежде всего, это был Израиль; затем - сам Христос, единственный верный раб среди этого народа; затем - остаток, который послушал его слова как раба, или Духа пророчества. Ибо Дух пророчества есть свидетельство Иисуса. Последние называются здесь рабами: они будут утешены в Иерусалиме, когда откроется рука Сущего его рабам, а на врагов своих Он разгневается. Ибо Он придет и осудит всю плоть. Спасение открылось ей. А сейчас Сущий будет судить всю плоть своим судом. Неверующие и идолопоклонники в Израиле будут смешаны с народами, которых Бог соберет, которые придут и увидят его славу. Он свершит суд над большинством огнем и своим мечом. Но будут некоторые, которые через благодать спасутся. Бог пошлет их к отдаленным народам, никогда не видевшим его славы и никогда не слышавшим о нем. Здесь не говорится об избрании для небес через благодать. Они возвестят (не ту благодать, но) славу, которую видели; и народы принесут обратно разбросанный Израиль, как приношение Сущему на его святой горе. И семя Иакова, и священники, которых Сущий выберет, будут, как новые небеса и новая земля пред Сущим, и вся плоть придет, чтобы поклониться ему. Те, кто был осужден Сущим, те, кто согрешил против него, особенно, как мне кажется, отступнические иудеи, будут постоянным свидетельством ужасного суда Сущего. Ибо если полное благословение лица его воссияет над его народом, то это есть принцип его суда.
Остается только сделать общие замечания. Грешное положение, уже осужденное, существовало и в дни пророка. Терпение Бога мирилось с ним, но был и принцип, который привносит суд (свидетельствует гл. 6). До отвержения Христа и, в определенном смысле, до появления антихриста, приходящего под собственным именем, зло полностью не прекращается, а последний суд не свершен. Но уже в Ахазе была дана возможность произвести его. Итак, дана возможность; все положение Израиля, благодать, которую получили язычники, ничтожество форм и церемоний - словом, все великие моральные принципы истины заложены в этой части пророчества; и мы видим Стефана, Павла, самого Господа, которые говорят об этих принципах, применяя их к временам, в которые они жили: Господь - к суровому положению народа; Стефан - к негодности уже осужденной системы; Павел - к положению осуждения иудеев и проявлению благодати к язычникам. То, что остается, есть завершение великого результата, в котором все это будет явлено миру через суд и высшее благословение Бога.
Что касается явления Иисуса в унижении, то мы видели это так же ясно, как и его явление во славе. Словом, все пути Бога в правлении своим народом в отношении их поведения под законом обетований, данных дому Давида, и, в конце концов, их отношения ко Христу - Сущему в унижении среди его народа - правлении, я повторю, и пути Бога в отношении Израиля развиваются в этом пророчестве яснейшим и самым прекрасным образом.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4, 5, 6; гл. 7, 8, 9; гл. 10; гл. 11, 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19, 20; гл. 21-23; гл. 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27, 28; гл. 29; гл. 30; гл. 31, 32; гл. 33; гл. 34; гл. 35; гл. 36; гл. 37, 38; гл. 39-44; гл. 45-51; гл. 52.
Книга пророка Иеремии отличается от книги пророка Исаии. Она не содержит такого же преподнесения намерений Бога, касающихся земли, как делает это Исаия. Верно, что в ней говорится о многом, касающемся народов, но она в основном составлена из откровения, направленного непосредственно к совести людей, повествуя об их духовном состоянии в то время, когда пророчествуется и рассматривается суд, который им угрожает. Иудея оставила Сущего; ибо их покаяние при Иосии было лишь красивой видимостью, а при царях, которые были после него, упадок достиг пределов. Сердце пророка переполнено горем из-за его любви к людям; в то же время он глубоко чувствовал их связь с Сущим. Чувство это постоянно колебалось в его душе между мыслью о величии людей, как людей Бога, и святой ревностью к славе Бога и его правам на свой народ - правам, которые они попирали ногами. Это была неизлечимая рана его сердца. Он просил за людей, он принял на себя главный удар за них пред Сущим, но он увидел, что все это было напрасно: люди отвергли Бога и откровение, которое Он им послал. Бог больше не внемлет молитвам за Израиль. Иеремия пророчествует под впечатлением этого: печальная задача, действительно, и она сделала пророка настоящим человеком печали. И хотя он мог всегда сказать, что если люди покаются, то пребудут в благодати, он все же хорошо знал, что у народа не было и мысли о покаянии. Две вещи поддерживали его в этой мучительном служении (ибо что могло быть более тягостным, нежели возвестить суд за беззакония народу, любимому Богом?): прежде всего, сила Духа Бога, наполнившая его сердце и повелевшая ему возвестить суд Бога, несмотря на противоречие и преследование; и затем - открытие последнего благословения народа по неизменным планам Бога. После краткого представления духа книги пророка Иеремии, подтверждения и подробностями чего мы найдем по ходу пророчеств, давайте исследуем теперь все по порядку.
Хорошо известно, что порядок пророчеств в Септуагинте отличается от порядка в иудейской Библии. Но я не вижу причину непринятия последней. Нет сомнения, что она не сохраняет хронологический порядок. Имена царей {В главе 27 "Иоаким" должен быть "Седекия" (см. ст.12 и гл.28,1)} в последующих Иеремиях подтверждают это. Но мне кажется, что там, где есть хронологическая путаница, группируются темы в соответствии с помыслами Духа.
Первые двадцать четыре Иеремия отличаются от последующих. До конца Иеремия 24 - духовное общение с людьми. В главе 25 - формальное предсказание суда различным народам через силу Навуходоносора. А затем мы находим пророчества, больше отличные друг от друга и связанные с историческими подробностями.
Иеремия 30-33 содержат обетования о вечном благословении в последние дни. Начиная с Иеремия 39, идет история того, что следует за взятием Иерусалима и судом над Египтом и Вавилоном.
Выделим теперь обособленные пророчества; Иеремия 1, Иеремия 2-6, Иеремия 7-10, Иеремия 11-13, Иеремия 14-15, Иеремия 16-17, Иеремия 18-20, Иеремия 21-24, Иеремия 25, Иеремия 26, Иеремия 27 (ст. 1, читайте "Седекия" вместо "Иоаким"), Иеремия 28, Иеремия 29, Иеремия 30-31, Иеремия 32, Иеремия 33 (эта Иеремия, однако связана с предыдущей), Иеремия 34, Иеремия 35, Иеремия 36, Иеремия 37-38, Иеремия 39, Иеремия 40-44, Иеремия 45, Иеремия 46, Иеремия 47, Иеремия 48, Иеремия 49, стихи 1-6, 7-22, 23-27, 28, 29, 30-33, 34-39, Иеремия 50-51. Иеремия 52 написана не Иеремией.
Поражает бездна горя пророка. Он страдает, его сердце разбито. Видно, что Бог избрал слабое сердце, легко подвергаемое унынию и слишком легко обескураживаемое (даже когда наполняет его своей силой), для того, чтобы мука, жалоба, страдание и негодование, возмущенное угнетением, неспособные свернуть его или преодолеть, позволили ему нести свидетельство против людей, чья глубокая нечестивость вызывала его месть. Страдания Христа, чей Дух говорил через дух Иеремии, были бесконечно глубже; но его совершенная связь со своим Отцом сотворила так, что мука, которая в случае с Иеремией вылилась в плачь и жалобы, осталась в тайне между Иисусом и его Отцом. Об этом редко упоминается в евангелиях. Он всецело явлен в благодати {Сравните Матф. 26, где это изображено самым поразительным образом. Очень ценно увидеть совершенный результат во Христе, так и все, что Он чувствовал в своем сердце как человек, сознающий обстоятельства, благо огромной работе сердца. Совершенная работа сердца порождает совершенное спокойствие в хождении, ибо в обоих случаях Бог явлен полностью. Если мы избежим какого-либо дела с Богом, то сердце не сможет действовать для него, как если бы все было устранено: и таков мир в действии. Однако как ценно увидеть реальность человеческой природы Христа во всех сокровенных движениях его духа}. В Псалмах представлены больше его чувства. В случае с Иеремией истинно, что тоска верного остатка должна быть выражена пред Богом. Абсолютному совершенству Господа Иисуса и спокойствию, которое через присутствие Бога сопровождает его совершенство на всех его путях, не позволено жаловаться, какой бы ни была внутренняя тоска его сердца. Он благодарит тогда, когда может справедливо бранить. Сочувствие к другим характерно для Иисуса. Мы видим, что наш драгоценный Господь никогда не изменил этому.
Однако истинно и то, что излияние сердца верного, нуждающегося в этом сочувствии, должно быть выражено Святым Духом. Это не значит, что в сердце, излившим себя, не было слабости; но если Дух раскрывает его, то, очевидно, Он должен выразить это, как и есть; в противном случае это было бы неугодным и грешным. Следовательно, Иеремия немного интимнее разделяет свои пророчества, нежели какой-либо другой пророк {Подобное есть в книге пророка Ионы. Но там обстоятельства пророка эпизодичны и не связаны с его пророчествами, единственно кроме принципа благодати}. Он представляет людей в их истинном положении пред Богом - таком, какое Бог мог бы признать будучи пред ним в этом образе, - для того, чтобы увидеть, получая от Бога, что применимо к этому положению, выражая чувства, внушенные таким положением, и возможно ли затронуть совесть и завоевать сердце народа, всегда помня, что эти чувства были выражены по Духу и сопровождались самыми прямыми и положительными пророчествами о том, что Бог принесет людям. Здесь надо также отметить, что большая часть из написанного адресована в первую очередь не людям, а Богу. Это положение Иеремии, представляющего пред Богом истинные интересы народа, или остатка, заставляет посмотреть на него иногда так, как будто он сам был Иерусалимом, а в других случаях - остатком, отделенным от него и предоставленным Богу.
Однако все станет более понятным при рассмотрении отрывков, которые заостряют свое внимание на этом. Период, во время которого пророчествовал Иеремия, был достаточно долгим и охватывал все время падения Израиля: с лета, когда Иосия начал очищать Иерусалим и всю землю, до последнего разрушения Иерусалима войсками халдеев, и даже немного позже, в Египте; период длиной свыше сорока лет - период страдания и тоски. Так как Иосия был только благочестивым царем, то исправление людей было внешним, как мы и увидим. Так, тоска видевшего Бога была много больше из-за этой видимости благочестия. "Ибо ярость гнева Господня не отвратится от нас" за грехи Манассии. Тем не менее, пророк различает два периода: правление Иосии и правление его последователей.
Кроме глав 21-24, в первых двадцати четырех Иеремиях нет дат. Вероятно, они были даны при царствовании Иосии. Они содержат моральные доводы, выражение печали сердца пророка, торжественное предупреждение о грядущем нашествии с севера. Четыре Иеремия, которые я выделил, не имеют хронологической последовательности, и, вероятно, составлены из пророчеств, данных в различные периоды. Они последовательно содержат суды различных ветвей дома Давида и лжепророков, обманывавших людей. Иеремия завершаются возвещением о судьбе плененных в Вавилоне и тех, кто остался с Седекией в Иерусалиме, - они очень отличаются друг от друга.
В главе 1 пророк установлен в своей службе, на которую был поставлен Сущим еще до рождения, чтобы донести его слово народам. Но Иеремия сразу же убоялся. Сущий ободряет его заверением своего присутствия. Он вкладывает свои слова в его уста и ставит его пророком над народами, чтобы искоренять и насаждать. Два видения явились ему, и они содержат изложение пророческого объявления, сообщенного ему, и возвещают, что Иерусалим скоро будет поражен северными царствами. В этих обстоятельствах Иеремия поставлен перед мятежным народом, который ратует против него. Тем не менее он должен объявить все; а так как Сущий перед этим ободрил пророка, то теперь Он добавляет к одобрению, чтобы укрепить его угрозу в случае непослушания, а именно: чтобы он по малодушию не отступил от своего поручения, ибо Сущий тогда устрашит его еще больше и поразит его перед теми, кого он боялся. Но если он выполнит порученную ему миссию, то Сущий будет с ним. Стихи 6-8, 17, 18 показывают великую робость духа пророка, который нуждался в такой поддержке Сущего.
Иеремия 2 содержит самый трогательный призыв к людям в Иерусалиме. Здесь не требуется объяснений, но Иеремия заслуживает серьезной работы души. Она свидетельствует, чудесным образом, о милости и нежной любви Сущего. Только здесь мы видим лишь сравнение с тем, чем они изначально были, посаженные Сущим, и его путями любви, но она не имеет никакого отношения к явлению Сущего. Здесь не говорится ни о Христе, ни о планах Бога, как это дано у Исаии, хотя мы и найдем это дальше; однако сейчас мы видим их ответственность благодати на трогательных путях благодати Бога с ними, которая изображена более полно, а о последнем благословении говорится в следующей главе.
Иеремия 3 имеет отличительную особенность: здесь продолжается то же обращение, но она содержит подробности поведения Израиля и Иуды и возвещает о восстановлении Израиля через высшую милость и благословение последних дней, когда они обращаются к Богу. Отметьте только, что до напоминания Израилю о его безрассудстве Сущий сначала замечает, что не было поиска его самого, страстного желания его. Ни люди, ни священник не сказали: "Где Сущий?" Свершив суд над Израилем, Бог может позволить своему сердцу излиться в откровении благодати. Это обязательно для Иуды, ибо они должны быть объединены. В конце Иеремия представлено очень волнующее рассуждение о духе, который благодать породит в Израиле, когда они возвратятся, то, как Сущий возьмет их. В стихах 23-25 пророк признает положение народа в то время, когда он пророчествует. В этой главе мы познаем мрачное открытие относительно народа, что исправление при Иосии было лицемерием. Эти две Иеремия образуют общее предисловие, показывающее пути и суд Израилю и Иуде и их восстановление через благодать. Первая Иеремия была посвящена тому, что Иеремия поставлен пророком.
Иеремия 4 подводит итог того, о чем повествуется в Иеремиях 2, 3, и, применяя его в то время к людям, говорит им, что если они хотят обратиться, то должны обратиться к самому Сущему - никакие формы и никакие полумеры не будут благими. После стиха 4 пророк объявляет неотвратимый суд Бога, который грядет с севера и падет на Иерусалим в разрушении.
В главе 5 грех и нечестивость показаны как всеобщие: богатые и бедные - все одинаковы. "Неужели Я не накажу за это?" - говорит Сущий. Тем не менее, Он не истребит их полностью. Источник зла или, по крайней мере, то, что его поддерживает, указан. Пророки пророчествуют ложь, а священники господствуют при их посредстве. Иеремия 6 продолжает откровения, но также изображает положение Иеремии среди всего этого зла. В стихах 11-26 прямо произносится суд. Опять отмечается поведение лжепророков. В обеих Иеремиях ясно возвещается о приходе Навуходоносора с судом.
Пророк скорбит за свой народ. Он требовал послушания, а не жертвы, и если люди пришли в его дом, занимаясь идолопоклонством, то они только оскверняли его. Но у Израиля меньше понимания, чем у птиц под небом, которые, по крайней мере, знают свои определенные сроки, в то время как Израиль не знал определения Сущего (гл. 8).
От стиха 18 до стиха 2 Иеремия 9 пророк обнажает глубину своего горя. От стиха 3 Иеремия 9 он объявляет суд - суд, который покарает народы вокруг. И, исходя из этих судов, он убеждает всякого человека не хвалиться собой, а хвалиться тем, что знает Сущего (ст. 23, 24).
В главе 10 идолы и суета народов изображены в противоположность Сущему. В стихах 19-25 мы видим страдания пророка, говорящего об опустошении Иерусалима, как будто он сам был разрушенным городом, и просящего Бога, чтобы его деяния были лишь наказанием по правде. Читателю следовало бы отметить, что повторение обращений Бога к Израилю (хотя для этих обращений, которые различны по характеру, требуются мало замечаний, чтобы сделать их понятными) есть самое трогательное свидетельство милости Бога, который умножает свои призывы к мятежному и упрямому народу "с раннего утра", как Он выражается, чтобы увещевать их.
Иеремия 11 предлагает некоторые наблюдения. Бог опять обращается к Израилю на основе их ответственности, напоминая им о призыве к послушанию, который был к ним еще со времени их выхода из Египта. Бог почти готов навести на людей бедствие, которым он угрожал им. Иеремия не должен просить за них. Тем не менее Он еще называет Израиль Своим "возлюбленным"; но, будучи растленный, что ему в доме его? Чем бы он ни был для него, суд приближался. В конце Иеремия Иеремия занимает место верного остатка, который имел откровения Бога. Его положение постоянно напоминает нам о Псалмах. Мы видим работу Духа Христа, часто ясно выраженную, но иногда, мне кажется, явленную в выражениях, больше смешанных с личным положением Иеремии и поэтому менее глубоких и менее близких чувствам Христа; хотя, в принципе, таких же, как в Псалмах. Против Иеремии из-за его верности и его свидетельства, строились козни нечестивых. Сущий открывает ему это, и, в жажде справедливости, которая характеризует состояние остатка, он призывает к мщению Бога {Справедливость характеризует святого так же, как любовь, и имеет место там, где есть враги той любви и благословения любимого народа. Это есть, несомненно, Дух пророчества, не само пророчество, ибо пророчество связано с правлением Бога, а не с его настоящими деяниями в высшей благодати. Следовательно, в Откр. к отмщению призывают святые}. Это послужит средством спасения для остатка. Он произносит суд этим нечестивым людям через слово Сущего. В Пс. 83 находим те же принципы и ту же самую нечестивость врагов Бога; только там врагами являются язычники, а круг мыслей - шире. Израиль и знание Сущего - объект молитвы в том псалме. Сравните также главу 9 и Пс. 64. Здесь больше заступничества со стороны Иеремии, псалом же говорит о суде. Сравните так же Пс. 69,6,7 и Иер. 15,15. Слова псалма истекают из уст самого Христа, и есть просьба за других, что бесконечно более трогательно. Это сравнение отрывков поможет в понимании связи между положением Иеремии и положением остатка, описанного в Псалмах. Мы также можем сравнить Пс. 73 с началом Иеремия 12. Эта последняя образует часть того же самого пророчества, что и предыдущая. Иеремия говорит с Богом касательно правосудия, но робко и покорно, что Бог принимает, заставляя его прочувствовать (болезненная необходимость) бедствие народа более глубоко. В то же время
Он поддерживает веру пророка из личного интереса, который Он проявляет в нем. Бог заставляет его понять, что Он оставил удел. Значит, не надо было удивляться положению вещей. В то же время Он открывает свои намерения благословения своему народу и даже народам, среди которых он будет рассеян {Мы видим неизменную любовь Бога к своему народу и узы его преданности, не могущие быть разорванными. Он называет народы, которые окружают удел, отданный им своему народу, его ближними. Мы также видим отвержение той национальной системы, центром которой Он сделал Израиль и которая падает, когда Израиль, краегольный камень арки, убран (ст. 14). Затем эти народы будут восстановлены, как и Израиль, и благословлены, если признают Бога Израиля. Господь Христос объединит заново две вещи: всеобщее руководство человека и союз народов вокруг Израиля, как центра, в его личности. Он будет единственным человеком, которому дано владычество над всем; а Израиль, как и различные народы со своими царями, будет восстановлен, каждый в своей земле и в своем наследии (как до времен Навуходоносора), за исключением Едома, Дамаска, Асора и самого Вавилона - то есть тех народов, которые занимают территорию Израиля, а Вавилон, который поглотил и занял место всех других, должен исчезнуть через суд Бога, чтобы вернуть им их место. (Сравните главу 46 и последующие Иеремия.)}, когда эти народы познают пути Сущего.
Иеремия 13, напоминая, как Бог приблизил Израиль к своему сердцу, возвещает ужасный суд, которым люди будут опьянены; и после суда призывает их к покаянию. Он связывает их неизбежное зло и неподдельное горе пророка с их упрямством. Сравните Лук. 19,41. Это усердие для славы Сущего против зла и людей, которые обесчестили его, и трогательная любовь к ним, как к народу Сущего, является повсюду поразительным знамением действия Духа Христа. Сравните Моисея (Исх. 32,27.28.31 и далее); Павла (Рим. 9; 1 Фес. 2,15.16): только здесь, под благодатью, нет призыва к суду; даже сам Христос. (Ср. Матф. 23,31-37)
Иеремия 14 повествует о голоде, который случился в земле. Опять возвещается об опустошении Иерусалима мечом и голодом. Но заметим здесь трогательное заступничество в стихах 7-9, и в стихах 17-22 - глубокое страдание Духа Христа, которое выражается устами пророка. "Во всякой скорби их Он не оставлял их". Заметьте также другую сторону их состояния, указанную апостолом Петром и самим Господом в отношении к последним дням, а именно: появление лжепророков.
Начало Иеремия 15 есть ответ на заключительную часть Иеремия 14; наставления и принципы, которые она содержит, очень замечательны. Сущий возвещает, что если Моисей и Самуил (чья любовь к Израилю и вера в заступничество за него были непревзойденными среди всех рабов Бога, представших пред ним) - даже если эти два любимых вождя народа будут там, то все равно Бог не примет Израиль. Кто сжалится над ними? Сам Сущий покидает их. Начиная со стиха 20 мы находим истинное положение остатка в этом случае; самое трогательное наставление для нас самих!
Бедный Иеремия жалуется на свою судьбу среди народа, чью печаль он носил в сердце, в то же время вынося их беспричинную ненависть. Мы видим в стихах 11-13, что он представляет людей пред Богом и что верный остаток отделен от массы нечестивых. Со стиха 15 они представлены сами в этом отделенном от Бога положении, терпя в то же время всю боль раны народа даже тогда, когда проявят мщения нечестивым, врагам правды. В ответе даны точные наставления, даны для хождения тому, кто верен и в этом положении. Слово Бога, подхваченное и достигающее сердца, является источником этого наставления (ст. 16).
Вместо того, чтобы разделить дух врагов и смеющихся, которые веселились отвратительному и лицемерному положению тех, кто носил имя народа Бога, целью слова являлся, несомненно, вывод народа из этого состояния, изолирование благочестивого, хотя при этом он сам был объектом гнева Бога, как и весь народ. Слово, которое вскрыло взаимоотношения между Богом и народом и явило им их преимущества и обязанности, вынудило верных осудить существующее положение и почувствовать все последствия этого положения как осуждение Сущего - осуждение, намного более ужасного для его сердца из-за ощущения того, как близко были любовь и благословение Бога для обретения достойного состояния народа. "Ты исполнил меня негодования" (ст. 17, 18) - слово пророка.
В стихах 19-21 даны точные наставления Бога в отношении этого состояния. Бог также обращается к Иеремии, как будто ко всему народу, который он, таким образом, представлял в духе пред ним, и в то же время Бог взывает к его личной вере. Он говорит прежде всего: "Если ты обратишься, то Я восставлю тебя, и будешь предстоять пред лицом Моим". Это открытая дверь; открытая до тех пор, пока человек не закроет ее, - она всегда есть в путях Бога, хотя Он хорошо знает, что человек не воспользуется ею.
Все ли это, что должно быть сделано пока призывается сегодня человек, а дверь открыта, чтобы призвать мятежный народ вернуться? Нет: для верных есть еще кое-что, что надо сделать, и вот второй ведущий принцип: "И если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста". Среди руин, вызванных мятежом народа Бога, это особая работа того, кто верен, кто исполнен Словом. Если желание его души есть провозглашение этого Слова, а любовь Бога открыта в нем - может ли он отвергнуть народ в целом как нечестивых? Этого он также не может сделать. Он должен научиться делать то, что делает Бог, - учитывать все хорошее; но если все же поздно все сохранить, то никогда не осуждать то, что от Бога. Проницательный глаз Бога никогда не упускает это из виду. Он ясно видит также любовь пророка.
Но у Бога собственные замыслы, и Он действует по собственной воле; Он обращается к тому, что ценно, владеет им и отделяет его от того, что ничтожно. Это не совсем суд Бога, касающийся зла; но когда такой суд близок, то энергия Духа и сила Слова ведут нас к благому, чтобы мы различали его, отделяли его от зла, пока не придет суд. Если сатана сможет, то он смешает их вместе. Те, кто знает, как разделить их, будут устами Бога. Бог через суд уничтожит зло: в верных Дух Бога совершает это через отделение ценного от ничтожного.
Третий принцип - то, что, однажды отделившись от мятежных через духовное познание, не должно быть и мысли о возврате к ним. "Они сами будут обращаться к тебе, а не ты будешь обращаться к ним". В конце концов, в этом положении Сущий сделает верных медной стеной. Мятежники, которые хвастаются тем, что называются народом Бога, сражаются против его верного раба, но не одержат победу, ибо Сущий с ним. Спасение обещано Иеремии.
Все это, хотя и имеет непосредственное отношение к пророку, является очень ценным наставлением и для нас в том принципе, который оно содержит, чтобы направлять нас в подобных случаях. Путь ясно отмечен, однако требуется терпение. Со стороны Бога дверь всегда открыта, отделение ценного от ничтожного делает нас его устами, утвердительный отказ от того, чтобы обратиться к неверным, - таковы принципы, которые Бог установил здесь. Слово, принятое сердцем, - их источник. В то же время результатом далеко не является презрение к павшему народу; напротив, сердце верных принимает горе положения, в котором находятся люди Бога или те, кто стоит пред ним.
В главе 16 Сущий учит Иеремию избегать всех родственных связей с неверным народом и сказать о том, что у них делается. Ибо Он сам полностью порвал с ними, и повелел, чтобы его откровений не было для них, и изгонит их из земли. Но через величие бедствия, которое Он навлечет на них, Он заставит забыть их о спасении из Египта в их еще большем спасении сейчас. Ибо через некоторое время Бог помилует и утешит свой народ. Но перед этим Он воздаст за их беззаконие. И язычники сами придут и признают истинного Бога, Бога Израиля.
Иеремия 17. Самым значительным из того, что происходило, было упование на Сущего. Тот, кто отступался в этом, делая плоть свою опорой, не увидит добра. Огонь гнева Бога зажжен и не погаснет. Как можно было верить нечистому и обманчивому сердцу?! Сущий ищет, чтобы воздать каждому по его путям. Пророк во имя народа обращается к Сущему; и из-за нечестия врагов, которые насмехались над откровениями Бога, он взывает к Сущему. Он не желал скорбного дня, который Бог объявил; не он сам решил оставить мирные обязанности, понуждая народ следовать Богу в этом откровении. Он умоляет Бога, чьи ужасные суды должны рассеять народ, не покарать его. Бог был единственной его надеждой в день бедствий. Какая картина положения остатка в последние дни; и, во все времена, образ участи того, кто верен, когда народ Бога не прислушивается к его откровению! Тем не менее сейчас, как это говорится, Бог в своем долготерпении открывает дверь покаяния народу и их царю, если только у них есть уши, чтобы услышать.
В главе 18 этот принцип полностью явлен народу (ст. 1-10). Но люди отступили от Бога, среди них - бесстыдство в злобе и презрении к его изумительному терпению; все предаются нечестию, которым сатана лишает их упования на Бога. Бог объявляет свой суд через пророков, чье свидетельство вызывает уверенность у ожесточенной совести в неизменности своих привилегий и благословения, приданного уставам, которыми Бог облагодетельствовал свой народ и которым Бог внешне придал эти благословения, что поддерживало их взаимоотношение с ним. Какая ужасная картина неведения! Духовное влияние всегда является наибольшим в момент, когда совесть ожесточена против откровения Бога, ибо неверие, поражаемое в конце концов, укрывается за полагаемой непоколебимостью установленного Богом и создает стену из своего отступничества от Бога, которого они скрывали, приписывая этим уставам непоколебимость самого Бога. Совесть говорит слишком много, чтобы дать неверующему какую-нибудь надежду спасения, даже если Бог открывает ему свое сердце. "Не надейся,[говорят] будем поступать каждый по упорству злого своего сердца". Более того: "Не исчез же закон у священника, и совет у мудрого, и, [добавляет] он (лживые пророки завладели ухом народа), - слово у пророка". Предупреждение, которое содержит эта часть, видится мне очень мрачным. Я едва могу представить более страшную картину предсказания состояния народа. Пророк просит суда для них. Это в духе остатка, попранного нечестивостью врагов Сущего.
Иеремия 19 и 20 являют нам суд Иерусалиму, произнесенный в словах, требующих немного пояснений; в главе 20 мы читаем о противлении священников и страданиях Иеремии. Но это не мешает Иеремии осуждать самого священника и повторить то, что было сказано об Иерусалиме. Тем не менее мы видим воздействие страданий на его сердце. Сущий, как это и было, повелел ему вынести это свидетельство. У него недостает (подобно остатку) духа радоваться несчастью силой Святого Духа. Он был предметом постоянных насмешек. Они ждали, пока он не споткнется, и рады были бы его молчанию; но слово Сущего горело подобно огню в его устах. Увы! Мы понимаем все это глубокое беззаконие людей, называющих себя людьми Бога; и то, какое отвращение чувствует слабое сердце пред этим беззаконием, что не имеет ни сердца, ни совести; и насколько сильно в нас при этом негодование, чтобы смолчать в нашем сердце. Тем не менее, наряду со страхом, он осознавал присутствие Сущего, и он опять просит о мщении (которое, фактически, является избавлением, и причем единственным для тех, у кого в таком положении есть откровение Христа). Это спасение отмечается в стихе 13; однако в стихах 14-18 мы видим, до какой степени отчаяния личное горе может довести подвернувшихся такому испытанию, как это.
Смотрите то же самое у Иова - картина того же состояния души, испытанной всей злобой сатаны без полного познания благодати, в смысле собственной ничтожности и в забвении себя. Таким в точности будет положение остатка в последние дни. Христос - образец совершенства в том, что отвечает этим обстоятельствам испытания, действительность которого Он сполна ощутил и прочувствовал, когда страдал за других, что заложило основание благодати для них.
Иеремия 21-23. В связи с вопросом Седекии к Иеремии о том, вмешается ли Господь на благо народа против Навуходоносора, Дух Бога свел вместе откровения, что были даны в отношении всех членов семьи Давида, которые верховодили, так сказать, на руинах Иерусалима, - Иоахаза (гл. 22,10), Иоакима (ст. 13-19), Иехонии (ст. 20-30). Суд Седекии произнесен (гл. 21); и после объявления того, как мы видели, что дверь всегда открыта покаянию и что покаяние всегда сопровождает благочестивый путь (гл. 21,12, гл. 22,1-5), опять произносится суд и приговор Бога различным царям. В конце концов (гл. 23) выражение негодования Сущего против этих злобных пастырей ведет к заявлению, что Он воскресит пастыря своего сердца, а именно: верного Сына Давида, Мессию. Справедливо негодование и осуждение Бога, данное в сильнейших выражениях.
Две особенности привлекают наше внимание в главе 24. Во-первых, подчинение суду Бога, когда Он свершает его, есть свидетельство разума в его слове - настоящей духовности. Необходимость веры основывается не на прочности обетований, но под предлогом обетований, на прочности уставов и людей, которые пользуются ими. Те, кто подчиняется этому суду Бога над неверностью человека (суду, который ведет к обладанию этими обетованиями и действует для оставления негодных уставов, прочность которых Бог не признавал, но в связи с которыми верный человек насладится обетованиями), - те, я повторяю, кто подчиняется этому суду, насладятся полным результатом этих обетований, которым Бог не может быть не привержен. Во-вторых, Бог поддержит веру тех, кто подчинился его суду (будучи ведомым смирением к святому убеждению в том, что человек заслужил его), Бог не остановится ни перед чем для полного осуществления обетований, зависящих от его верности, какой бы ни была неверность человека, - осуществления, которое может и будет получено исключительно посредством работы Бога в человеке, которая приведет его в состояние, соответствующее этому осуществлению (смотрите ст. 6, 7). Положение народа во время пророчества Иеремии предоставило очевидную возможность для развития этих двух принципов; ибо народ и дом Давида полностью пали в своей преданности Богу. И очень огорчительно, очень унизительно, когда мы вынуждены признавать, что враги Бога главенствуют. Единственным утешением является то, что единый Бог прав (Иез. 14,22.23) и что, в конце концов, Он не может не преуспеть в своих милостивых обетованиях.
Иеремия 25 завершает эту часть пророчества общим изложением судов Бога на земле, передавая это в руку Навуходоносора. Непосредственное обращение к событиям, уже совершенным, не вызывает больших трудностей; однако они появятся, если мы сделаем ссылку на события последних дней. Израиль, для которого дверь всегда была открытой, осуждается первым. Иеремия начинается произнесением суда Бога Иерусалиму, ибо он отказался услышать призыв покаяться, с которым к нему обращались в течении двадцати трех лет. И здесь давайте отметим черствость человеческого сердца, упрямого в зле, отказывающегося преклониться перед откровением Бога, несмотря на все усилия, которые Он предпринял, если можно так выразиться, чтобы предостеречь их. И действительно, вот его собственные слова: "И посылал к ним Господь, Бог отцов их, посланников Своих от раннего утра", но они не слушали (см. 2 Пар. 36,15). Сущий всегда готов представить людям полное и постоянное благословение, если они покаются, но они не покаялись. Пророк объявляет, что Сущий приведет племена с севера под водительством Навуходоносора на Иерусалим и на окрестные народы, которые, несомненно, испьют чашу ярости, какую Сущий приготовил им. Иерусалим будет служить вавилонскому царю семьдесят лет, а после этого вавилонский царь будет сам осужден и наказан, по пророчеству Иеремии, за нечестие против народов. Ибо, начавшись в Иерусалиме, суд станет всеобщим. То, что случится, будет судом для народов Палестины, а затем и Вавилона, который был инструментом суда над ними. Однако тот факт, что город, названный именем Сущего, должен быть опустошен, подразумевает суд всем народам. Следовательно, в символическом действии пророчества всем народам, связанным с Израилем, всем известным народам земли предначертано испить чашу. Именно это выражено в словах, подразумевающих народы всей земли. Историческое применение стиха 26 заключается в том, что случилось посредством Навуходоносора и что царь Сесаха выпьет чашу гнева после других. Принцип всеобщего осуждения заключен в этом. Зло развито повсюду (ст. 29-38). Единственный вопрос, который может возникнуть, заключается в том, имеет ли в этом дальнейшем разрушении всех земных царств выражение "царь Сесаха" какое-нибудь отношение к тому, кто будет обладать той территорией, или только к Навуходоносору? Это не имеет, я думаю, дальнейшего развития {В любом случае суд, как мне кажется, не идет дальше притеснения народов царем язычников, который воздвигнут вместо престола Бога в Иерусалиме, и его поражения в конце его нечестивой карьеры}. Картина всеобщего суда завершает первый раздел пророчества. То, что следует затем, повествует о подробностях и отдельных случаях {Разрушение Вавилона имело особую значимость; во-первых, потому, что было совершено самим Богом на месте его престола в Иерусалиме, во-вторых, потому, что это была единственная власть язычников, прямо установленная им, хотя вся власть от него. Другие же предопределения заменили Вавилон. Следовательно, Иерусалим восстановлен при разрушении Вавилона (однако, частично это показывает весь принцип), а сила, осудившая Вавилон, есть то, что устанавливает народ Бога опять в святом городе. Вавилон - устанавливает его и есть его правление и его разрушение - включил в себя все из прямых деяний Бога с язычниками и со своим народом во власти. Все остальное пришло просто как продолжение}.
Главой 26 начинается эта серия подробностей с пророчеством о начале правления Иоакима. Люди, которые грешат, как уже сказано, если покаются, спасутся. Мы постоянно видели эту характерную особенность пророчеств Иеремии, как будто Бог сказал: "Если кто услышит голос Мой" . Обстоятельства настоятельно подтверждают этот призыв, ибо, действительно, если Израиль не покается, то дом Сущего будет подобен Силому. Мы находим то, о чем Бог предупреждал пророка. Они выступают против него; но, как и обещал Сущий, они не могут его одолеть. Мы видим, что священники подбивают народ против откровений, которые Бог несет им устами пророка. Однако Бог обращает сердце правителей народа к нему. Были и такие, кто считался с путями Сущего. Хотя их мысли и недалеки, но достаточны для спасения; они боялись Бога. Мы можем отметить здесь, что совесть осознала слово Бога в его непосредственном применении. Несомненно, зло будет возрастать, а когда разрастется, то свершится суд (ибо Бог не поражает, пока беззаконие не достигло своей вершины). И затем исполнится пророчество. Но совесть под влиянием слова познает принципы и осуждает их, когда все еще не готово для осуждения; и, следовательно, суд не исполнен (ст. 18, 19).
Иеремия 27 и 28 повествуют об одном. Их главная тема - покорность царю язычников, которой Бог требует от иудеев. Но прежде, чем коснуться этого, я бы привлек внимание к заботе, изливаемой Богом своему народу, предупреждая их при каждом шаге приближение суда. Мы помним, что Седекия не дождался этого суда, восстав против царя Вавилона. В начале его правления Сущий послал свое слово через Иеремию, чтобы предупредить всех царей вокруг, а также Седекию о том, что они должны покориться. Если они покорятся, то будут обитать в своей земле в мире; если же нет, то будут вытеснены и погибнут.
Давайте теперь рассмотрим место, которое Творец земли, человека и зверя - Бог - дает царю Вавилона. Бог отдал народы и даже зверей с полей в руки Навуходоносора на некоторое время. Бог устанавливает центральную и всеобщую власть, и народ, который отказывается подчиниться ей, будет мятежным пред ним и должен быть истреблен. Сравните с Дан. 2,38, где добавлены птицы к его владычеству. Все на земле подчинено этому царю земли - верховному главе, избранному среди язычников. То было правление, назначенное Богом, который оставил Иерусалим и не будет больше защищать его, пока он не подчиниться этому правлению. Естественно, цари окружающих стран замышляли с Седекией, чтобы сбросить иго вавилонского царя, и миссия их посланников была поводом для этого пророчества; Бог же возвестил, что Он повелевает всем подчиниться игу, ибо Он сам установил его.
То, что Бог передал власть в этом мире человеку, - очень примечательно. В случае с Израилем человек был испытан на основе послушания Богу и не был способен обладать благословением, которое следовало из этого. Теперь Бог оставляет это непосредственное правление миром (будучи Сущим наверху); и, покинув Израиль, который Он избрал среди народов, объединяя последние вокруг избранного народа и своего престола в Израиле, Он подчиняет мир одному главе. Передавая власть человеку, Он подвергает его новому испытанию, чтобы испытать, признает ли он Бога, давшего ему власть, и сделает ли он счастливым тех, кто подчинен ему, когда он может делать в этом мире все, что ему угодно.
Я не касаюсь здесь подробностей истории этого испытания: они описаны в книге пророка Даниила. Мы знаем, что человек не справился с ним. Бесчувственный и самонадеянный, он разрушал мир и угнетал народ Бога, попрал его святилище и подготовил себе суд тем намного страшнее, что сатана склонил его сопротивляться ему и помог ему в его сопротивлении. Один Навуходоносор отвечает всему тому, о чем мы только что сказали. Он - золотая голова. Бог передал непосредственно ему правление миром. Кир имел особенное место, более почетное в некоторых отношениях. Но как империя, персы только заняли место той, что ранее уже существовала, а источники и характер власти постоянно ухудшались соответственно тому, как возрастало их расстояние от Бога и его даров.
Лжепророки, как и лженаставники, мешают истине, через которую Бог испытывает свой народ. Они могут использовать все из истины, чтобы обмануть и показать, что подняли веру в них. Очевидно, что тайна Сущего не с ними. Но какие бы ни были внешние признаки, они не остановят и не свернут Бога с пути, которым Он идет. Однако положение верного пророка болезненно. Может показаться, что его заставили замолчать, ибо общераспространенная ложь овладевает сердцами людей. Иеремии пришлось уйти прочь. Тем не менее в битву между истиной и грехом Бог часто вмешивается с поразительным откровением; так же было здесь. Назначение пророка, в отношении правления этого мира и хождение народа, всегда есть свидетельство суда, который навис над неверностью.
Иеремия 29. С другой стороны, пророк утешает тех, кто, по суду Бога, был подчинен игу, которое Он наложил на них. Иудеи в Вавилоне должны жить в мире, спокойно, способствуя благосостоянию города, в котором они являются пленниками. Время спасения должно прийти без насилия. Дух сопротивления наказуется. В конце концов, настояв на подчинении людей суду, Бог открывает свои мысли благодати. Это подчинение было необходимым из-за греха Израиля; ибо Бог должен сохранять свой образ, а не отождествлять себя с путями мятежного народа. Но ему, должно быть, хотелось явить себя таким, какой Он есть в своей благодати. Свершение суда и разрушение Израиля сделали истину и красоту благодати Бога общеизвестными.
Некоторые подробности обстоятельств, сопровождающих эту работу, заслуживают нашего внимания, равно как и образ, который Бог являет в этом, и степень результатов. В главе 30 Бог повелевает Иеремии написать в книгу все слова суда, которые он слышал, ибо Бог восстановит людей. Избавление нашло Израиль в пике страдания. Это - первое, что представлено пророку. Ни один день нельзя сравнить с днем беспокойства Иакова. Об этом дне говорится в Матф. 24 и в Мар. 13. В крайности Бог приходит на помощь своему народу, который спасется. Теперь же, когда Бог свершил свой суд и действовал по своим собственным планам в благодати, это спасение будет полным и совершенным. Израиль будет служить Сущему, их Богу, и Давиду, их царю. Разрушение (ст. 12) было жестоким, неисцелимым: никакое средство не могло залечить его. Бог поразил свой народ за множество их грехов. Тем не менее Он был с ними, чтобы спасти их; и, следовательно, все народы, которые воспользовались гневом Бога, чтобы уничтожить Израиль, будут сами уничтожены. Сион должен быть снова отстроен, а радость и мир поселятся в его жилище, и будет вождь народа из него самого. Израиль будет народом Сущего, а Сущий будет их Богом. В итоге здесь провозглашается принцип, который, как мы видели, разъяснен, то есть суд падет на нечестивых; и этот суд развивается, чтобы поразить первыми народ Бога, ибо они были нечестивыми и должны нести ответственность за последствия. Но где бы ни были нечестивые, суд падет на них. Где труп, там соберутся и орлы.
Иеремия 31. Но пророчества Иеремии были обращены не только к восстановлению Иудеи - все племена Израиля будут иметь это благословение. Сущий будет их Богом, они будут его народом. Хочется сказать еще несколько слов, чтобы привлечь внимание читателя к этому прекрасному пророчеству. Все племена там, но все в обновленном взаимоотношении с Сионом. Это есть избавление, данное Сущим, и оно полное. Обладанию им не помешает слабость. Это такое избавление, которое растопляет сердца и вызывает слезы и мольбы, но которое устраняет все причины для слез, кроме благодати. Они больше не будут печалиться, их душа будет как напоенный водой сад; они будут удовлетворены благодатью Сущего. Ефрем покаялся, и Бог дал ему почувствовать, что Он никогда не забывал его. Сущий всегда помнил свое заблудшее дитя; Иуда будет жилищем правды и святой горой. И это произойдет через новый завет - не тот, который был заключен, когда они вышли из земли Египта. Закон будет начертан в их сердце, они все познают Сущего; и не один их грех не воспомянется более. Если уставы творения перестанут действовать пред Богом, тогда, как говорит Он, племя Израиля будет отвергнуто за все то, что они делали. В конце Сущий объявляет в подробностях о восстановлении Иерусалима.
Я бы добавил, что в стихе 22 я вижу только слабость. Израиль, слабый, как женщина, завладеет и преодолеет силу, видя, что сила проявляется в том, что есть сама слабость.
Эти две Иеремия изображают в общем пророческое свидетельство о восстановлении Израиля. Иеремия 32 соотносит это с обстоятельствами иудеев, осажденных в Иерусалиме; пользуясь опасностью разрушения, которым им, очевидно, угрожало присутствие Навуходоносора, Бог объявил свои безошибочные планы в благодати к ним. Иеремия объявил, что город должен быть взят, а Седекия пленен. Но Сущий заставил его купить поле в подтверждение того, что люди, несомненно, должны вернуться. Он указывает на беззаконие людей и города с самого начала; но теперь, когда в отчаянии греха разрушение казалось им неизбежным, Сущий объявляет им не только возвращение из плена, но и о полной силе своей благодати. Он дает согласие сердца людям, чтобы они могли служить ему всегда. Их взаимоотношение с Богом, как людей Бога, должно быть полностью установлено в соответствии с силой вечного завета. Сущий возрадуется о них, благотворя им. Он насадит их на земле своим сердцем и своей душой. Это Он навел все зло с судом, и Он же наведет все благо, которое Он изрек о них.
Иеремия 33 повторяет с достаточным и богатым колоритом откровение об этих благословениях и касается, в частности, присутствия Мессии; она объявляет, что отрасль праведности возвратится к Давиду и исполнятся суд и правда на земле. Иуда спасется, и Иерусалим будет жить в безопасности. Он будет именоваться "Господь - оправдание наше!" Не прекратится у Давида муж, сидящий на престоле дома Израиля (не только Иуды), и не будет недостатка у священников-левитов. Если может быть разрушен завет Сущего о дне и ночи, то может быть разрушен и завет с Давидом. В каком бы глубоком отчаянии не были люди, Бог никогда не отвергнет Иакова или своего раба Давида, но возвратит плен их и помилует их. Читатель заметит, как совершенно это откровение о спасении в своей цели: сначала Иуда, о ком тогда, практически, шла речь, затем - весь Израиль, затем - вся земля, затем - Мессия и священство. Плененные в Вавилоне иудеи ободрены неизменной надеждой на их прощение (гл. 29); однако, в общем, они соединены со всем Израилем в том же освобождении. Действительно, после Иеремия 29, кроме Иеремия 31,23.24, где Ефрем уже был выделен, и Иеремия 33,7.10.16, в настоящей благодати Израиль всегда впереди Иуды, когда названы обои, а Бог прославляется именем Бога Израиля. Мы не находим в Иеремии отвержения Мессии. Его тема - настоящие грехи и будущие намерения, с которыми грядет Мессия. Этой главой завершается вторая часть книги - то есть раскрытие полной действенности Бога в отношении разрушенного Израиля, результат которой будет по его намерениям любви и по его намерениям.
Иеремия 34. Когда восстает беззаконие, пророк объявляет об определенном поражении народа. Тем не менее Седекия, хотя и доставлен пленным в Вавилон, умрет там в мире {Пути Бога в этом замечательны. Он нарушил клятву Сущему, и осужден как нечестивый. Это, в основном, случилось под влиянием других (ибо он был склонен слушать Иеремию), следовательно милость распространяется и на него}. В следующих Иеремиях мы находим некоторые подробности упрямого сопротивления, которое вело к разрушению Иерусалима и всей Иуды.
Иеремия 35. Послушание рехавитов излагается для того, чтобы показать нам более ясно грех Иуды - непослушание, несмотря на убеждения и терпение Бога. Бог не забывает послушание, прославляющее его имя. Род рехавитов никогда не падет.
Иеремия 36 представляет нам другой пример упрямства, с которым цари Иуды презирали призыв и откровения Бога. Иеремия был заключен, но Бог никогда не преткнется в том, чтобы обратить свое откровение к человеку, какие бы усилия он не предпринимал, чтобы избежать его. Варуху поручено написать пророчества Иеремии, а затем прочитать их сначала людям, потом князьям и, наконец, самому царю. Но последний, ожесточившись в своем зле, уничтожает свиток. Иеремия под водительством Бога делает так, что те же слова были написаны опять; ибо он воспользуется любыми средствами, чтобы затронуть совесть людей. Но все было тщетно.
Иеремия 37 показывает нам Седекию в том же состоянии непослушания. Сохраняется видимость религиозности, и в определенный момент, когда есть некоторая надежда, царь ищет ответа от Сущего через его пророка. Но благоприятные обстоятельства, при которых могло показаться, что нечестивые избегут суда, не изменяют уверенности слова. Иеремия искал, как воспользоваться возможностью избежать суда, который должен был пасть на мятежный город, однако лишь для того, чтобы показать ненависть сердца к откровению Бога; и князья народа - осуждая Иеремию в пособничестве врагу, ибо он объявил суд, который падет на людей их средствами, - заключают его в темницу. Седекия, поступив по совести, освобождает его {Смотрите предыдущую сноску}. В целом Седекия более совестлив, нежели некоторые другие последние иудейские цари. (См. ст. 21 и гл. 21; 38,10.14.16.) Возможно, поэтому к нему относятся несколько слов о благоволении и милости в главе 34,5. Но он был слишком слаб, чтобы его совесть вела по пути послушания. (Ср. гл. 38,2-12.) Эта Иеремия представляет нам историю его слабости. Тем не менее, среди картины страдания и беззакония мы находим некоторые редкие примеры праведных людей; и, каким бы ужасным ни был его суд, Бог помнит о них; его суд ужасен, ибо Он справедлив. Авдемелех, спасший Иеремию, пощажен. Варух также остается жив; и даже Седекия, как мы видели, утешается несколькими словами ободрения, хотя он должен еще перенести последствия своих грехов. Пути Бога совершенны, и даже если его суды подобны разлившемуся потоку, что касается человека, все, до самой милости, направляется его рукой; и праведных пощадят. Даже темница становится местом безопасности для Иеремии, а Сущий снисходит не только до того, чтобы пощадить Авдемелеха, но и посылает ему прямое откровение о своем благоволении устами Иеремии, чтобы он мог осознать благость Бога, в которого он верил.
Иеремия 39 и последующие представляют нам историю хаоса и беззакония, царивших среди остатка, который не был уведен в плен в Вавилон, чтобы быть рассеянным и перенести суд, который произнес Бог. Тем не менее, если бы в этот последний час остаток подчинился игу Навуходоносора, мир правил бы на земле, и те некоторые, кто остался, обладали бы ей. Но одни восстают, а другие боятся последствий их безумия. Нет даже и мысли о вере в Сущего. Они советуются с Иеремией, но отказываются повиноваться слову Сущего, звучащему из его уст. Они ищут убежища в Египте, чтобы спастись от Навуходоносора, но только для того, чтобы пасть под мечом, который пощадил их в Иудее, коль они остались бы там в подчинении царю. В Египте они предаются идолопоклонству, и на них обрушивается гнев Бога. Тем не менее Бог пощадит даже маленький остаток, но фараон Вафрия, в которого они верили, попадет в руки Навуходоносора, как был отдан Седекия.
Иеремия 45 представляет нам пророчество в отношении Варуха, о котором уже шла речь. Иеремия 46 и последующие содержат пророчество против язычников вокруг Иудеи и самого Вавилона. В пророчествах мы найдем особые начала, которые относятся к народам. Это не суды последних дней, как изображено у Исаии, но (в соответствии с общим характером книги) они относятся к поражению различных народов, чтобы дать путь владычеству империи. Таким образом, в случае с Иудеей, суд свершается даже сейчас.
Однако существует различие в отношении восстановления тех народов последних дней. Египет, Елам, Моав, Аммон восстановлены в последние дни; Едом, Дамаск, Филистия, Асор не восстановлены. Причина этого очевидна. Египет и Елам не образуют части земли Израиля. Бог в своей благости будет сострадать к этим землям; они заселятся и благословятся под его правлением. Когда народ Израиля вошел в Ханаан, Аммон и Моав надо было пощадить. Они не были хананеями под проклятием; и каким бы прискорбным ни было их происхождение, однако, будучи связанными с племенем Израиля, их земля была сохранена для них, хотя до десятого поколения они не могли войти в общество Сущего (Втор. 23,3). И когда Бог положит конец владычеству Навуходоносора и империи язычников, эти народы опять вступят в земли, которые наделены им. Но, хотя Едом пощажен и даже должен быть принят в средину Израиля в третьем поколении, из-за их безграничной ненависти к Израилю они будут полностью разрушены в осуждение того дня. Сравните книгу пророка Авдия, особенно стих 18. Их земля должна стать частью территории Израиля, и была, фактически, частью ее, хотя их самих пощадили вначале как братьев Израиля, но только, увы! чтобы оскорбить эту благосклонность; так что суд будет для них еще более ужасным, нежели для других. Дамаск, Асор и Филистия были частью собственно земли Израиля. Эти народы исчезают вместе с их территориями. Завершая суд над Египтом, Бог посылает слова ободрения Израилю. Израиль полагался на фараона, когда Навуходоносор напал на Иерусалим. Египетская власть оказалась единственно способной уравновесить власть Вавилона. Но Бог предопределил падение Египта, который бы с готовностью занял главное место. Это было, однако, предназначено и Вавилону. Земля, из которой они были выведены (мир, рассматриваемый как человек в его независимом характере, собирающийся в своей силе), хотела бы преобладать над идолопоклонническим извращением и вавилонскими принципами; но это будет в силе до времени, определенным Богом, когда
Он осудит их. Сейчас Израиль, положившись на Египет, вероятно, падет вместе с ним; но Бог не упускает их из виду, и они должны вернуться из плена и жить в мире. Пути Бога в правлении заслуживают нашего внимания. Бог осудит народы; Он накажет Израиль отчасти. Его народ не будет осужден вместе с миром. Попранная благодать дает самые ужасные суды, как это было с Едомом.
Вавилон еще сохраняется. Но у Иеремии все суды рассматриваются в связи с отвержением независимых народов и установлением одной империи язычников - это главная тема пророчества; следовательно, пророк говорит об исторической судьбе империи, установленной Богом в дни пророка. Вавилон и халдейская земля - тема этого пророчества. Это есть суд для империи, чтобы отомстить угнетению Израиля Навуходоносором, который сокрушил его кости (гл. 50,17). Тем не менее, спасение Израиля во время разрушения Вавилона представлено как залог и предвкушение конечного спасения (гл. 50,4-19.20.34; смотрите также 51,19-21). Ибо разрушение Вавилона явилось судом тому, что сам Бог установил как империю язычников. Такова причина того, почему даже исторически этот суд сопровождался освобождением Израиля и разрушением идолопоклонства человеком, возвышенным, чтобы осуществить суд Бога. Так не было с другими империями, хотя, несомненно, они также были установлены провидением Бога. Но в их случае не было непосредственного установления империи Богом, поместившим человека в ней под ответственность. Однако человек под ответственностью полностью пал. Он тиранствовал над народом Бога, установил обязательное идолопоклонство и развратил мир его средствами. Рассматриваемый как имеющий владычество над миром, переданным ему, он осужден, и Вавилон пал. Важно основательно понять всю истину в отношении этой первой империи. В принципе, освобождение Израиля является результатом падения Вавилона, какими бы ни были последующие деяния Бога. Смотрите также характер этого суда, Иеремия 50,28.33.34. Следующая глава также представляет нам важные принципы в связи с разрушением Вавилона.
Иеремия 51,6 открывает неизменную преданность Бога Израилю, несмотря на людские грехи. Это было время мести Сущего. Когда время, определенное Богом, должно было прийти, время, известное лишь тем, чья проницательность давала им возможность понять пророчество, части которого достаточно ясно представлены в этих двух Иеремиях (особенно в отношении нападения народов), тогда имеющие уши, чтобы слушать, должны были покинуть город. Более того, падение Вавилона послужило осуждением, вынесенным идолопоклонству. Часть Иакова - Сущий - мог наказать свой народ, но Он не был подобен суетности язычников. Наказав их, Он противопоставит свою правду язычникам, которые угнетали их, и, в итоге, использует их как свое орудие войны. Из стиха 25 мы видим, что речь идет о Вавилоне тех дней. В стихе 29 исторические обстоятельства, о которых говорится, дают нам особое свидетельство этого.
Последняя Иеремия не образует части собственно так называемой книги пророка Иеремии. Мы находим в ней события, близкие к разрушению Иерусалима и храма. После тех замечаний, которые мы сделали, легко будет понять, что говорится в ней о Вавилоне.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5.
Книга Плач Иеремии - трогательное выражение интереса, который Бог проявляет к страданиям своего народа вследствие их грехов, - не потребует много разъяснений об общем ее значении. Однако несколько замечаний будут полезны, чтобы показать настоящий характер этой книги и ее связь с деяниями Бога, которые повсюду здесь просматриваются. Первый интересный момент, на который я уже ссылался, - это то, что страдание народа не ускользает от взора Бога. Он страдает в их страдании; его Дух познает его и действует в сердцах тех, чьи уста Он использует; дает выражение чувствам, которые Он будит в сердцах. Христос сетовал на черствость сердца Иерусалима и призывал его жителей делать то же. И здесь Дух не только порицает и открывает то, что должно произойти; Он придает форму горю тех, кто любит любимое Богом, и сам представляет выражение этого.
Трогательнее всего - чувства, порожденные в сердце убеждением, что страдающий любим Богом, что Он любит то, что должен поразить, и обязан поразить то, что Он любит. Пророк, раскрывая страдание Иерусалима, объявляет, что к нему привел грех народа. Могла ли уменьшиться печаль его сердца? Если, с одной стороны, это было утешением, то с другой - это унижало и заставляло его прятать свое лицо. Гордость врага, его радость при виде страданий любимых Богом позволяют просить о сострадании к страдающим и о суде над злобой врага. В конце Иеремия 1 после полного признания, что именно грех Иуды принес им зло, а Сущий был праведен, люди призывают Сущего воззреть на их печаль и покарать тех, чьим нечестием они были наказаны.
Вторая глава - очень глубокий и трогательный призыв. Опустошение Иерусалима рассматривается как работа Сущего над своим собственным, а не как работа врага. Никогда еще не было такой печали. Он не только отверг царство и его князей и стал как неприятель Иерусалима и всего, что было благочестивым в нем, но и отверг свой жертвенник, отвратился от своего святилища. Он больше не признавал то, что сам ранее установил. Мы лишь должны помнить, что это происходило, когда взаимоотношения Сущего со своим народом зависели, каким бы долгим не было терпение Бога, от верности людского послушания Сущего, от старого завета. И эта мысль дает возможность обратиться к нему самому. Еще важно и то, что Сущий вынужден отвергнуть свое. Но это необходимо, если обращение к его имени является лишь средством извращения того, что Он есть (ст. 6,7). Мы постигаем удивительно важный принцип, содержащийся в служении Иеремии, а не просто замену Вавилона и языческой империи Иерусалимом и правлением Бога в Израиле, но оставляя последнее в стороне, мы видим основу взаимоотношения Бога с человеком, как то, что не может существовать, будучи подверженным испытанию.
В главе 3 мы слышим слово веры, скорбящей веры Духа Христа в остатке, когда осужден Иерусалим, где обитал Бог. До этого пророк (или Дух Христа в нем) говорил во имя Иерусалима, оплакивая его страдания и признавая его грех, обращаясь к Сущему против его врагов, рассказывая, что Он сделал, отвергнув свое святилище, и (из ст. 11 гл. 2) выражал глубину страданий при виде зла. Но в главе 3 он помещает себя среди зла, чтобы выразить чувства Духа Христа; не, и это истинно, абсолютно в соответствии с совершенством самого Христа, но действуя в сердце пророка (как, в общем, и в случае Иеремии), выражая свое личное горе - горе, ниспосланное Духом, но облаченное в чувства сердца пророка, дабы высказать то, что происходило в сердце верного израильтянина, что было самым возвышенным в тот день скорби и страдания, в который, увы! со стороны людей не было надежды большей, нежели у их врагов, в которой сердце преданного страдало без надежды на излечение, однако гораздо сильнее из-за непослушания народа голосу Сущего, нежели из-за врагов, поднявшихся в осуждении. Чего только не выстрадал Христос! То, что его Дух производит среди человеческой слабости, Он сам перенес и прочувствовал в полной мере. Только Он был совершенен во всем, через что прошло его сердце в своем страдании.
В главе 3 пророк выражает Духом Христа все, что он чувствовал, разделяя страдание Израиля и будучи в то же время объектом их вражды, - положение, весьма подобное положению Христа. Какое страдание может быть подобно страданию того, кто разделяет страдание народа Бога, не будучи способным отвратить зло, ибо они отказались услышать послание Бога, страданию того, кто носит его в своем сердце, зная, что, если бы этот безрассудный народ услышал, гнев Бога был бы отвращен? Это плач самого Христа: "О, если бы и ты узнал" - и т.д. В основном Иеремия разделял те же чувства. Но мы видим его больше среди народа, познавшим сполна вместе со всеми последствия зла, ибо они отвергли его откровение. Это же можно сказать о Господе в конце его жизни, или на кресте. Но мы видим, что это чувство, несколько известное Иову, здесь превращается в личную молитву о личном страдании. Иеремия страдает за свое откровение и за отвержение этого откровения. Первые девятнадцать стихов Иеремия 3 содержат выражение его состояния, но вместе с тем и духа остатка, и, за исключением чувства, которое я уже отметил, это выражено во многих псалмах. Во всем этом действительно, если мы дойдем до креста {Я добавляю - "если мы дойдем до креста", ибо, хотя Христос, возможно, много прочувствовал в своей печали, приближаясь к кресту, все же есть выражения, которые относятся только к его страданиям на кресте. Здесь - непосредственное указание на остаток; как это есть в Псалмах и у Иеремии, в частности}, явлен сам Христос.
Пророк говорит, неся в своем сердце глубокое горе оттого, что Сущий навлек беду на Иерусалим; однако зная, что Бог есть его Бог, и испытывая всю тяжесть гнева Бога. Он страдал с Иерусалимом и за Иерусалим. Но истина взаимоотношений с Сущим, вынуждая его прочувствовать страдание сильнее, в то же время поддерживала его (ст. 22). Он начинает понимать, что в конце концов лучше слушать Сущего, хотя, с другой стороны, это придавало всему более болезненный характер. Он чувствует, что благо быть страдающим и уповать на Сущего, который поражает; ибо Он не оставит навсегда. Он наказывает не по произволу своего сердца, но по необходимости. Стоит ли сетовать на наказание за грех? Лучше бы обратиться к Сущему {Мы видим здесь принцип, представляющий глубочайший интерес, и очень поучительный. Я раскрою его немного более подробно. Принципы даны в тексте. Сущий отвергает свой жертвенник и все святые вещи, установленные им самим в средине своего народа, определяя их как его и формальную связь с ними как их Бога, их истребление, разорвавшее эту формальную связь, по мере того, как даны уставы Бога, положившие конец связи; все это пророку, как одному из них, живущему в той связи, было глубочайшей мукой; но пока, ибо они были Божьи, это давило ему на сердце, вело его, когда он добрался до глубины чувства, до Сущего, чьими уставами они были; Сущий, пребывающий в его сердце, занимает место уставов, которые связывали народ с ним, и его душа тянется в доверии к нему, внутри и пребывающему за пределами всех тех связей. Он чувствует и говорит с места страдания, но его душа унижена в нем, когда он находится во взаимоотношении с Сущим и имеет надежду. Это надежный и неподвижный якорь веры, когда Бога, нашего Отца истинно знают. (См. ст. 22-26.) Он унижен и подавлен духом, но Сущий - в его душе; хотя ему приходится ждать его (ст. 27-30), Сущий встает перед ним. Он наказывает не по изволению сердца; и сейчас он обращается в большем спокойствии духа, чтобы испытать свои пути (ст. 39-42). Однако он смотрит на свою печаль полно (ст. 42-49). Но сейчас Сущий в его сердце, и "доколе" (ст. 50), полная уверенность в Боге проистекает из самой его сути, ибо он позвал из бездны, и Сущий приблизился к нему и защитил дом его души, и он ищет суда Сущего для безжалостных и нежданных врагов. Несомненно, призыв к суду характерен для взаимоотношений Сущего с Израилем. Однако то же самое будет со всеми явными врагами Господа}. Он ободряет Израиль поступать так, помня страдание плачущих людей, а вера действует до того, как не вмешается Сущий. Хорошо, что такое страдание было прочувствовано; вред тогда, когда слаба вера в Сущего.
Пророк напоминает о страдании Иерусалима и, помня, как ему самому пришли на помощь, использует благость, испытанную им, чтобы подтвердить свою уверенность, что Бог явит то же милосердие и другим. Но в отношении гордых и беззаботных, которые отвергли истину и из-за их вражды к Богу, проявляющейся в их ненависти к носителям его слова, он просит у Бога суда для них {Дух этих отрывков удивительно соответствует духу Псалмов, что очень естественно. О том, как Христос разделил эту участь, говорится так же, как и в Псалмах. Христос прошел благодатно и в совершенстве через все испытания. Иеремия и остаток также могут стать совершенными в их положении. Смотрите далее текст}. Таким образом, успокоеный в духе, с сердцем, переполненным чувством того, что бедствие пришло от Сущего, а то, что дало такую глубину печали, было также и утешением сердцу, он может обратиться к страданию, измеряя всю его меру, которую боль души помешала понять до того, как он смог добраться до его истинного источника. Сейчас он способен вдаваться в подробности, хотя и с глубоким горем, однако с большим спокойствием, ибо его сердце находится с Богом. Чувство беспокойства и страдания при мысли о суде Бога, падающем на тех, кого Он любит, не грешно, хотя в случае с Иеремией его сердце иногда не выдерживало этого.
И это верно, что человек переполнен, когда Бог разрушает, возможно, не отношение, но свою настоящую связь с тем, что было объектом его благоволения, что несло имя и откровение Бога. Христос сам прочувствовал это, хотя боль его значительно глубже: "Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего!" Только во Христе все совершенно, и если Он чувствует в совершенстве глубокое страдание любимого Богом, становящегося объектом его суда, это чувство беспримерного горя, видя его в то же время в соответствии с совершенством путей Бога, то Он может сказать: "Но на сей час Я и пришел. Отче! прославь имя Твое". Он сам был необходимым объектом любви Бога, и, следовательно (если суд должен был восславить Бога), объектом совершенного суда, так сказать, совершенного отказа со стороны Бога. Ужасным здесь является то, что изменение подобного положения было абсолютным и совершенным с ним, согласно самому совершенству отношений. Он страдал от оставления Богом вместо того, чтобы насладиться бесконечной благосклонностью, которую Он знал.
Что-то подобное было с Иерусалимом; и Иеремия, чувствуя Духом Христа ценность отношений и входя в это, разделяя их, страдает вместе с тем, что было осуждено Богом. Только, хотя и затронутый Духом Христа, он должен найти спокойствие своим мыслям, он должен искать Сущего, чтобы привести его к страданию, среди личного горя и верных, но человеческих действий потрясенного и подверженного обстоятельствам сердца. Он присовокупил себя к Иерусалиму, основываясь на его положении пред Богом, но не абсолютно для Бога, как поступал наш благословенный Господь. Между его душой и Богом был объект (объект, также возлюбленный Богом), который не был любим абсолютно в Боге, и, следовательно, страдание должно постичь этот объект, а он был в нем и из него, постичь его сердце в этом месте - а затем Бог берет это себе, так что он может смотреть на все с точки зрения Сущего. Но Христос был сам абсолютно во славу Бога и спасение других. Осужденный, будучи невиновным даже как человек, должен стать пред Богом, Он, совершенный, полностью познал, что значит - быть пред Богом, и прославил Бога. Но этого, хотя мы и знаем, что верно, никто не может понять. У Иеремии была правильная основа, и он находит Сущего прежде всего, несмотря на страдания, но затем в самом страдании, и он исцеляется сразу же не от страдания, а в страдании, силой Бога. Христос может сказать: "Сколько раз хотел Я собрать" - и т.д. Это любовь Бога. Иеремия исповедуется в грехе и должен исповедоваться, ибо сам на таком месте, хотя и откровение Бога в нем. Но эта мысль меняется настолько, насколько и характер чувства. (См. гл. 1,19.20.)
Христос не искал никакого средства, как будто оно было в этом. Его страдание было несмешанным и абсолютным для него одного, более глубоким (ибо кто мог разделить его?), но совершенным, ибо Он страдал один. Таким образом, в Иоан. 12, это Он сам лично (ибо это евангелие оставляет без внимания старый виноградник как отвергнутый), Он не может желать, чтобы пришел час, когда Бог покинет его; Он убоится и обеспокоится, и Он будет услышан. Но это между Богом и им одним. Никакая другая мысль, кроме как о Боге, не может быть между ними. Если бы она явилась ему, то все было бы потерянным. Но нет, мы видим абсолютную покорность совершенного человека, который стремится (и не стремится больше ни к чему) к тому, чтобы имя Бога прославлялось в соответствии с его совершенством; чтобы любой ценой для него самого имя Бога прославлялось. Он поступил не как тот, кто должен обязательно поддерживать славу, но как тот, кто подчиняется всему, кто жертвует самим собой для того, чтобы Бог мог прославить его имя. По этой причине Он был в высшей мере прославлен как человек - славная тайна, в которой слава Бога будет сиять через вечность.
Иеремия, найдя Сущего в страданиях, спокойно соизмеряет всю их степень. Но это - само утешение. Ибо, в конце концов, Сущий неизменно присутствует там, чтобы утешить сердце. Об этом - в главе 4. Он призывает не забывать все и противопоставляет то, чем был Иерусалим под благословением Сущего тому, что произвел его гнев. Это не только потрясающие обстоятельства, но то, что было до Бога. Князья проходят в его мыслях; то, чем был Иерусалим, город великого царя, в глазах его врагов; помазанник Сущего, под чьей тенью люди жили (как мы уже видели), хотя правили язычники, и помазанник Сущего был пойман в яму, как добыча охотника. Но страдающий дух раба Бога, несущий бремя его народа, может теперь оценить не только страдание, которое переполняет их, но положение врагов Иерусалима и положение любимого города. Нет, тот, кто ходил по улицам Иерусалима, чтобы найти справедливого, теперь видит, что враги убили справедливых в нем. (См. ст. 13 и Иер. 5,1.) Чаша гнева Божьего будет передана Едому, который радовался разрушению города Сущего, а что касается Сиона, то он, несомненно, испил эту чашу до дна, но если он сделал так, то это было для того, чтобы больше не пить из нее. Наказание его беззакония осуществлено, и его больше не возьмут в плен. Для него все закончено: он испил чашу, которую, как он признал, он заслужил. (См. гл. 4,11; 1,18-20.) Но грех надменного Едома должен быть обнаружен. Бог покарает его беззаконие.
Пророк может теперь представить все страдания народа Богу как объект сострадания и милости. Это шаг вперед на пути глубокой работы сердца. Он в мире с Богом, он в его присутствии, сердце больше не сражается с внутренним страданием. Обо всем исповедано пред Сущим, который верен своему народу, так что он может взывать к Богу, чтобы рассмотреть страдание, чтобы помнить свой страдающий народ по величию Своего сострадания. Ибо Сущий не меняется (гл. 5,19-21). Чувство страдания остается полным, но есть Бог, и все вспоминается и осуждается пред ним, все, что случилось, прояснилось для сердца, и Иеремия может остаться в правильных и вечных отношениях между Богом и его любимым народом, и, укрепляя себя в своих отношениях с его Богом, он пользуется его милостью, находясь в тех отношениях, чтобы найти в страдании любимого народа возможность привлечь его внимание к ним. Это правильное положение веры - то, чего она добивается в результате ее проявления пред Богом при виде страдания его народа (страдания тем более глубокого, что было вызвано грехом).
Книга Плача Иеремии замечательна, ибо мы видим в ней выражение Духа Бога, то есть проявившегося в личности под его влиянием, сосуды его свидетельства, когда Бог вынужден отвергнуть то, что Он установил в мире как Свое собственное. Нет ничего подобного во всем круге откровений и любви Бога. Он говорит сам, что, как мог Он относится к ним, как к Адме и Севоиму? Христос прошел через это в полной степени. Но Он прошел через это в своем совершенстве в Боге. Он действовал относительно Иерусалима и плакал над ним. Здесь есть человек, который потерял надежду на вмешательство Бога в дела своего народа. Бог не оставит человека, который был одним из этого народа, который любил их, который понимал, что Бог любит их, что они объекты его любви. Он был одним из них. Как он мог думать, что Бог отверг их? Несомненно, Бог восстановит их. Но на том месте, где Бог установил их, надежда была потеряна навсегда. В присутствии же Господа она никогда не исчезнет. И это от того, что сердце, пройдя через все испытания, может полностью постичь разум и любовь самого Бога. Действительно, это всегда истинно.
Дух изображает нам здесь картину всей этой работы. Как милостиво! Увидеть, как Дух Бога входит во все подробности не только своих путей, но также и в подробности того, что проходит через сердце, в котором суд Бога чувствуется через благодать до того, как все верно установлено пред лицом самого Бога. Вдохновение изображает нам не только совершенные мысли Бога, а Христос - совершенство человека пред Богом, но и работу, совершаемую в наших бедных сердцах, когда совершенный Дух действует в них настолько, насколько эти путанные мысли относятся к Богу или произведены им. Так верно Он заботится о нас! Он прислушивается к нашим вздохам, хотя с ними смешаны множество несовершенств нашего сердца. Это то, что представлено нам в книге Плач Иеремии, в Псалмах, а также с избытком - в Новом Завете, хотя и иным образом.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5, 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13, 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20, 21; гл. 22, 23; гл. 24; гл. 25; гл. 26, 27, 28; гл. 29-32; гл. 33; гл. 34; гл. 35; гл. 36; гл. 37; гл. 38, 39; гл. 40-43; гл. 44; гл. 45, 46; гл. 47, 48.
В пророчестве Иезекииля мы отмечаем трогательную основу, что характерно и для книги пророка Иеремии. Он от души выступил с осуждением, нависшим над грешным городом, и находился под угнетающим чувством зла, которое навлекло разрушение, неся свидетельство, которое, что касается видимого результата, было никчемным, хотя оно и поддерживало в печали сердца, по человеческим меркам, славу Бога.
Иезекииль был пленен вместе с царем Иоакимом; по крайней мере, он был одним из плененных в то время; и обычно его пророчества относятся к тому периоду - это очень важно отметить, чтобы мы могли понять откровения, данные ему. Для него самого не существует вопроса о времени или царях, Иуде или Израиле. Народ Бога находится в плену среди язычников. Израиль рассматривается как целое; интересы всего народа встают перед взором пророка. В то же время еще не было пленения Иерусалима при Седекии. Это приводит к откровению беззакония царя, мера чего была исполнена его сопротивлением. Ибо Навуходоносор придавал ценность клятве, данной во имя Сущего. Он рассчитывал на уважение благодаря этому имени, но Седекия не уважал его.
Первые двадцать три главы содержат откровения Бога против Израиля в общем и против Иерусалима в частности. После этого осуждаются окружающие народы, а затем, начиная с главы 33, пророк продолжает тему Израиля, объявляя как об их восстановлении, так и об их осуждении. И наконец, с главы 40 идет описание храма и разделение земли.
В главе 1 мы встречаем дату, которая относится к году пасхи Иосии, но с каким намерением это сделано, я не знаю. Думается, что тридцать лет относятся к юбилею. Хотя это я не могу утверждать наверняка. Но очень важны другие обстоятельства.
Престол Бога не виден ни в Иерусалиме, не связан с этим городом, ни вне его. Это - всеобщий верховный престол Бога. Бог судит город с этого престола. Пророчество начинается описанием престола. Мы видим атрибуты Бога, поддерживающие его престол, в виде четырех животных на земле, четырех существ, соединенных в одно; по крайней мере, у них четыре головы. Эти символы почти такие же, как и те, что использовались языческими выдумщиками идолопоклонства, чтобы представить своих богов. Формальное идолопоклонство началось образным олицетворением характерных признаков Бога. Эти признаки стали их богами, людей принуждали поклоняться дьяволам, которые правили ими этим способом, так что человек поклонялся им - поклонение, которое вскоре дошло до того, что они устанавливали богов там, где боялись или желали чего-нибудь, или что отвечало вожделениям, которые вселяли эти желания или эти страхи (чувства, которые дьявол также развивал, чтобы присвоить себе поклонение, причитающееся одному Богу). Сейчас же эти признаки принадлежат единственному Богу, Творцу и главе всего творения; но какими бы ни были их власть и слава в действии, они были все же теми, кто поддерживал престол, на котором восседал Бог истины {Неверующие всегда ограничены в своем понимании, ибо не знают Бога, и увидели в быках с человеческими головами и крыльями и львах Ниневии источник видения Иезекииля. Они обманывают себя. Они не видят и не знают того, кто над ними. Я ни на мгновение не сомневаюсь, что эти образы представляли то же по существу, что и херувимы; но эти бедные язычники, введенные в заблуждение сатаной, как те неверующие в своей мудрости, поклонялись тому, что было ниже тверди. В видении Иезекииля они были просто символами, а Тот, кому поклонялись, был над твердью. В этом проявляется различие между идолопоклонством и откровением Божьим}. Какие бы орудия Он ни использовал, они олицетворяют могучую энергию Бога, что являет себя. Ум, сила, прочность и быстрота в осуждении и, к тому же, движение всего хода земных событий зависели от престола. Живительная сила оживляла все. Ангелоподобные держатели престола, исполненные глаз, тронуты им; колеса правления Бога, пущенные тем же духом, покатились прямо вперед. Все было подчинено воле и намерению того, кто восседая на престоле, судит по правде. Величественность, правление и предусмотрительность объединились, чтобы образовать престол его славы. Но все инструменты его славы ниже тверди; тот, кого они славили, был наверху. Именно его не знали язычники.
Этот престол верховной власти виден в Халдее {Я имею в виду, что он - в пределах Халдейской империи. Она была при реке Ховаре, которая находилась скорее к северо-западу} - в месте, где тогда был пророк, - среди язычников. Его больше не видно в Иерусалиме в связи с землей; не видим мы и какого-либо закона, воплощенного в престоле, в соответствии с которым осуществлялось непосредственное правление. Следовательно, глас Бога говорит Иезекиилю как "сыну человека" - имя, которое соответствовало откровению Бога, который говорил вне своего народа, не находясь как бы среди них, но, напротив, судил их с престола своей верховной власти. Это - собственное имя Христа, рассматриваемого отвергнутым и вне Израиля, хотя Он никогда не перестает думать о благословении народа в благодати. Это помещает пророка в связь с положением самого Христа. Он, отвергнутый, не позволит своим ученикам объявлять его за Христа (Лук. 9), ибо Сыну Человека должно много пострадать {Это различие всегда тщательно сохраняется, основываясь на псалмах 2 и 8. (Сравните Нафанаила, Иоан.1)}.
В откровении и примере, что касается его пророческого положения, то же случается с Иезекиилем. Бог отвергнут; его пророк занимает это место, с престолом, чтобы судить весь народ и особенно Иерусалим, объявляя в то же время (вере) их грядущее восстановление в благодати. Он послан от Сущего к мятежному народу, чтобы сообщить то, что говорил Сущий, услышат они или нет. Суд прояснит, что пророк был среди них. Его первое свидетельство состоит из плача, скорби и горя; тем не менее сообщение слова Бога всегда полно бодрости, рассматриваемое как откровение от него, связующее Бога и человека (гл. 2).
Некоторые важные принципы в отношениях Бога с Израилем развиты в главе 3.
Но мы должны, однако, заметить особенность, которая характеризует книгу пророка Иезекииля сравнительно с книгой пророка Иеремии. Последний обращается непосредственно к своим современникам (то есть к народу Бога) в свидетельстве, которое, прокладывая свой путь через поврежденное и раненное сердце пророка, изображает удивительное терпение Бога, до последнего момента призывающего свой народ к покаянию. У Иезекииля это не так. Он объявляет то, что неизбежно влечет за собой суд. Он действительно послан к Израилю, но к Израилю в ожесточенном состоянии. Его уста закрыты в отношении людей; он не должен упрекать их. Он может сообщить им определенные слова Сущего только в подходящее время, когда Сущий открывает его уста, чтобы заставить их понять, что среди них есть пророк; но он не обращается прямо и духовно к людям, являющимся еще объектом деяний Бога. Сущий открывает ему беззакония, которые вынуждают его отвергнуть свой народ и не управлять ими на принципах, установленных им самим, как народом, который Он признал. Со стороны Бога это служило объяснением поведения Израиля, как повод разрыва его отношений с ним. В то же время открываются определенные новые принципы поведения. Я говорю о той части пророчества, которая относится к Израилю, ибо есть различные осуждения язычников и описание будущего состояния земли, а также храма - положение, о котором пророк должен был сообщить Израилю в случае, если они покаются.
Господь свидетельствует, что Израиль еще больше ожесточен, чем какой-либо из языческих народов. Люди "с крепким лбом и жестоким сердцем". У Иезекииля чело должно быть, как алмаз, чтобы сказать им слово, которое он должен был объявить, говоря: "Будут ли они слушать, или не будут". Пророк занесен силой Духа в средину пленников в Тель-Авиве. Хотя дом Израиля ожесточился, Бог выделяет остаток; и таким способом. Пророк должен был вразумить беззаконника; на такую службу он был определен. Если он будет вразумлять, то слушающий будет спасен. Иезекииль в ответе за исполнение своей обязанности; но каждый сам должен отвечать за последствия своего поведения после того, как услышит слово. Таким образом, люди больше не осуждаются все разом, как это было тогда, когда все зависело от общего поведения народа или царя. Израиль восстал, но тот, кто слушал, будет жить. Бог действовал по своей долготерпящей благодати. Пророк снова видит славу Сущего, и Дух объявляет ему, что он не должен ходить среди людей, но чтобы заперся в своем доме, что Бог прилепит его язык к гортани; ибо они были мятежным народом, и им, как народу, не надо говорить. Бог, когда Он пожелает, отомкнет уста пророка, и он будет властно говорить народу, объявляя слово Сущего. Пусть слушает, кто хочет, Сущий больше не будет умолять с любовью, как Он это делал ранее.
Глава 4. Кроме общего осуждения, которое Бог объявил состоянию Израиля, Иерусалим - на котором лежало все беззаконие народа, достигшее своих высот, - является пред Богом, которого он презирал. Пророк, представляя осаду Иерусалима, должен был также указать годы беззакония, приведшего к этому суду: для Израиля в общем - 390, для Иуды - 40. Ясно, что эти цифры не относятся ни к длительности царства Израиля отдельно от Иуды, ни к Иуде, ибо царство Израиля длилось только около 254 лет, а царство Иуды - почти 134 года после падения Самарии. Может показаться, что упомянутый период начинает отсчет со времени отделения десяти племен при Ровоаме, считая их за годы Израиля, ибо с того момента Израиль имел отдельное существование и охватывал большую часть народа, в то время как Иуда была всем во времена правления Соломона, которое длилось сорок лет. После его правления Иуда вольется в название Израиля, по Иезекиилю, хотя в определенных случаях он различает их ввиду положения Седекии и будущих деяний Бога. Причина использования имени Израиля для обозначения всего народа достаточно ясна, а именно: плен поместил весь народ в одинаковое положение и под один общий суд, а Израиль был названием всего народа. Весь народ теперь отвергнут, и установлено царство язычников. Иногда выделяется Иуда, ибо в Иерусалиме все еще был остаток - осуждаемый, действительно, еще строже, нежели остальные, но который, тем не менее, существовал и который будет пребывать в особых обстоятельствах до последних дней. То же самое видим в и Новом Завете. В речи апостолов двенадцать племен рассеяны. Тем не менее, как факт истории, иудеи - то есть те, кто из Иуды, - всегда обособлены. В основном Иезекииль пророчествовал в тех же обстоятельствах. Следовательно, частично имя ему, как мы сказали, - "сын человеческий", данное также и Даниилу, равно как и "муж желаний". Человеком силы был Навуходоносор. Но тот, кто представлял народ пред Богом, был Иезекииль, ибо "мужем желания" был Даниил, человек, возлюбленный Богом.
Что касается дат, то ясно, что 390 лет составляют почти точно время существования Израиля от смерти Соломона до разрушения храма. Некоторые желали бы начать отсчет сорока годам Иуды от пасхи Иосии и до того периода, предполагая, что разрушение храма Навуходоносором произошло через четыре или пять лет после пленения Седекии; но это было не так - это случилось месяцем позже в том же году. Иехония был пленен в восьмой год царствования Навуходоносора (4 Цар. 24,12). Седекия царствовал одиннадцать лет (Иер. 52,1). В девятнадцатый год царствования Навуходоносора Навузардан сжег дом Сущего, и, читая стих 6, мы видим, что это было через месяц в том же году. Взяв сорок лет правления Соломона, надо сказать, что Израиль не сделал, ничего, кроме греха с установления царства, ибо только во дни Соломона было мирное царство. Ответственность его семьи началась с Соломона (2 Пар. 7).
В откровении, данном Иезекиилю, Иерусалим захвачен и его население почти полностью истреблено. Рассеянный остаток преследуется мечом, и только часть остатка спасена. Некоторые из этого остатка даже будут брошены в огонь {Именно так я понимаю этот отрывок. Мы должны представить из нашего перевода, что некоторые из наследников были брошены в огонь. Но в послании к Евреям местоимение употреблено в единственном числе, как в женском, так и в мужском роде}. И огонь этот должен добраться до всего дома Израиля. Это есть суд, что падет на остаток, который не погибнет в городе, но будет представлять положение всего Израиля. Следовательно, пророк постоянно говорит о всем народе. Ибо, сколько бы ни был остаток в Иерусалиме, народ имел место на земле. Но когда незаконное возмущение Седекии привело к разрушению Иерусалима, то это уже не рассматривалось. Однако данный суд Иерусалима содержит очень важные элементы для понимания всей этой части истории народа и деяний Бога. "Так говорит Господь Бог: это Иерусалим! Я поставил его среди народов, и вокруг него - земли". И вместо того, чтобы быть свидетельством среди народов так, чтобы дом Сущего присоединил их или, по крайней мере, установил под ответственность верным свидетельством Богу, который обитал там, - вместо этого, его жители пошли даже дальше идолопоклоннических народов в нечестии. Бог произведет суд над ним ввиду всех народов - справедливое возмездие за его грехи. Его сделают пустыней и поруганием среди окружающих народов; а (гл. 6) суд не ограничится только Иерусалимом, он должен быть исполнен на всех высоких местах, на всех горах Израиля. Каждый город должен быть опустошен, все их идолы уничтожены, люди рассеяны. Они должны познать, что Сущий грозил им своими судами не напрасно. Огонь должен настичь тех, кто вдали, и тех, кто на земле; и земля должна быть опустошена, а почитатели идолов уничтожены перед своими позорными богами. Тем не менее Бог будет помнить о милости в суде; Он пощадит маленький остаток рассеянных, а те, кто уцелеет, будут ненавидеть себя за мерзости, которые сделали. Таким образом, Иерусалим был осужден, как и горы Израиля, слишком печально известные своими идолами и высокими местами.
В конце концов (гл. 7) вся земля Израиля находится под приговором Бога, "четыре края земли". Избегнувшие общего суда одни печалятся на горах, покинув все в отчаянии, не имея силы для сопротивления. Злейшие из народов будут владеть землей. И прекрасные наряды величия Сущего, которое Он установил во славе, оскверненные их гнусностью, будут отданы в руки чужим и будут осквернены ими. Тайное место его святыни будет загрязнено. Беда последует за бедой, и не будет исцеления. Сущий осудит людей по их делам.
Мрачный суд был, таким образом, произнесен всему народу. Все опустошено, и связь Израиля с Богом - со стороны самих людей или посредством дома Давида, который был ответственным за поддержание этих взаимоотношений, - все было окончательно потеряно. Благодать может действовать; но люди и дом Давида пали полностью. Имя Бога народ его хулил вместо того, чтобы прославлять. Свершение суда является теперь единственным свидетельством, воздаваемым ему. Суд совершен, Израиль пал на четыре края земли и не является больше народом. Какая мрачная мысль, что суд должен быть единственным свидетельством, которое можно дать Богу!
Глава 7 завершает это очень важное первое пророчество; оно объявляет суд, который должен быть свершен над народом Бога на земле.
Глава 8 начинает новое пророчество, которое охватывает несколько отдельных откровений и простирается до конца главы 19 (при этом связано с главами от восьмой до конца одиннадцатой). Иуды еще в Иерусалиме, хотя многие из него уже уведены в плен с Иоакимом. Не позднее пяти лет после того был разрушен храм. В этих главах осуждается положение всего Иерусалима. Старейшины Иуды явились перед пророком, и Сущий использовал возможность, чтобы показать им все их мерзости, которые приведут к суду. В пророчестве предыдущего года Бог устами пророка угрожал Израилю передачей своего святилища осквернителям (гл. 7,20-22). Здесь же Сущий изображает в подробностях причину этого суда. Слава Сущего явилась пророку, и он был перенесен в видениях Бога в Иерусалим, и там во дворах и комнатах, на вратах ему показали все виды ненавистного и развращающего идолопоклонства, которое осуществилось в доме Сущего старейшинами и другими из дома Израиля. Если мы сравним историю Иеремии и внешнее исповедание, что сделано - притязание на то, что закон не погибнет от священника, то мы поймем чрезмерноcть беззаконий иудеев и их лицемерие.
Слава Сущего посещает храм. Он занимает свое место на стороне, обращенной к городу и, показав пророку гнусные грехи, которые были совершены там, приказывает исполнить заслуженное отмщение, но при этом пощадить остаток, который скорбит о всех этих мерзостях. Объявляющее духовно о положении сердца нечестивых и дающее им повод ослабить узду их беззакония есть то, что невмешательство Сущего ввиду их грехов так подействовало на их веру, что заставило их сказать: "Оставил Господь землю сию, и не видит Господь". Здесь - ожесточение сердца.
В главе 10 весь город отдан на истребление. Слава Сущего поднялась с судом и направляла его. Он стоит на пороге своего дома, который Он наполняет славой в осуждении, как прежде делал в благословении. Престол Сущего - в стороне. Мы имеем обновленное описание всех его частей. Сущий оставил свой престол и стоял на пороге дома. Интересный момент этого суда. Возможно все осуществили херувим и ужасные колеса, преисполненные живой силой, полные глаз. Но Сущий ведет пророка, чтобы тот лично обратил внимание на многообразные и мерзкие грехи и идолопоклонство, которыми они осквернили его святилище. Несомненно, его благое правление осуществлялось во власти, чтобы свершить свой суд, но это был Сущий из оскверненного дома, который стоял на его пороге, чтобы направить суд над городом, отметить благочестивых и защитить их в спешном наказании (гл. 9,3.4; далее и с начала гл. 8). Личное вмешательство Сущего, чтобы выявить зло, хорошо известное ему, а также отметить, пощадить скорбящих и направить суд, очень интересно.
В главе 11 Бог осуждает вождей беззакония, утешающих себя мыслью, что город неуязвим {Вспомним призывы Иеремии покориться Навуходоносору, и даже покинуть город и идти к нему}. Они выявлены и осуждены в пределах Израиля. Один из тех нечестивых умирает в присутствии пророка, который исторгает из своего сердца печаль и заступничество за Израиль. В ответ Бог выделяет тех, кто был в Иерусалиме, от плененных. Что касается последних, то Бог святилище для них, где бы они ни были. Он восстановит их и даст снова землю. Он очистит их и даст им новое сердце. Они будут его народом, а Он будет их Богом. Но что касается тех, которые делали мерзости, то их пути будут наказаны в осуждении. Остаток всегда выделяется, а личное поведение есть условие благословения, кроме этого они, верные, установлены в итоге как люди Бога.
Затем слава Бога оставила город и установилась на горе Елеон, с которой вознесся Иисус и на которую Он снова снизойдет во славу Израиля. На этом завершается эта часть пророчества.
Глава 12 говорит о борьбе и пленении Седекии, который будет доставлен в Вавилон, хотя и не увидит его. Вся сила Иуды рассеяна, а земля опустошена, маленький остаток пленных объявит среди язычников о мерзостях, приведших к суду; и суд вскоре грядет, ибо терпение Бога к своему народу привело к неверию во вмешательство Бога, но исполнение его слов более не будет откладываться.
Глава 13 осуждает пророков, которые обманывали людей в Иерусалиме ложными прозрениями мира.
В главе 14 старейшины Израиля приходят и садятся перед пророком. Здесь Бог ясно устанавливает перед Израилем новые принципы, по которым Он будет управлять ими. Эти старейшины увидят свои мерзости. Сам Бог осудит их по их прегрешениям. Как народ, они все были заодно. Сущий мог только сказать им: "Покайтесь". Пророки и люди будут наказаны вместе. Даже если самые прекрасные места найдутся на земле, которую судит сущий, они не помешают свершению суда, они спасут свои жизни только праведностью. Бог не руководил народом (единственного, кого Он имел, Он сейчас отверг); Он владел отдельными праведными. (Ср. Быт. 18.) Сейчас Бог навлек все свои суды на Иерусалим. Тем не менее, остаток Он пощадит; и свидетельства о мерзостях, совершенных в городе, которые они дадут, утешат пророка в отношении судов, совершенных над ним. Значит, суд Бога, отдающего свой народ врагам, является бременем на сердце того, кто любит людей; но когда имя Бога оскорблено, ощущается и понятна необходимость в суде.
Глава 15 показывает, что виноградник совершенно не нужен, если не приносит плодов - годится лишь для огня и должен быть уничтожен. То же будет и с жителями Иерусалима - поразительная картина этого уничтожения Иерусалима, который больше ничего не стоил.
Читая главу 16, нужно помнить, что темой для обсуждения является Иерусалим, а не Израиль. Более того, речь идет не об искуплении, а о деяниях Бога. Он призвал к жизни, Он очистил, украсил и помазал то, что было в страдании и лишено красоты. Но дочь Иерусалима использовала все, что Сущий дал ей, на служение своим идолам и чтобы завоевать помощь и благосклонность сынов Египта и Ассура. У нее не было и мысли о независимости, чтобы стоять одной, уповая на Сущего. Она должна быть осуждена, как блудная женщина. Сущий приведет против нее тех, кого она искала. Тем не менее, исполненная гордыней, она ничего не услышит о Самарии и Содоме - именах, которые Сущий теперь произносит, чтобы унизить ее. Она никчемнее даже тех, кого должна признать за своих сестер, несмотря на свою гордыню. Итак, Иерусалим справедливо осужден и унижен, а Бог будет действовать в полной благодати к нему и восстановит его, помня свою любовь и свой завет. Он никогда не будет восстановлен на прежней основе более, чем Самария или Содом; и благодать, которая проявляется к нему, будет достаточна, чтобы вернуть обратно высшую благодать искупления и прощения, которые придут отнюдь не от союза Иерусалима при законе. С Иерусалимом, Сущий установит особый союз и его две сестры будут отданы в дочери. Уста умолкнут при мысли о всей благодати Бога, который простит его. Пятьдесят пятый стих абсолютен и вечен. Обетование в стихе 60 совершено на новой основе. Самария, Содом, Иерусалим вместе пребывают в осуждении; но высшая благодать знает свой путь и время, и, следовательно, все три могли быть и будут восстановлены, но Сущий заключит свой союз именно с Иерусалимом. Свободный неограниченный союз обетования будет для Иерусалима (гл. 16,8).
Глава 17 представляет суд Седекии за то, что он презрел клятву, которую Навуходоносор заставил его принять именем Сущего. Так как Израиль не был в состоянии находиться в целости пред Богом, то Сущий передал царство главе язычников, возвысив его. Это было его определенное решение; Он склонил сердце Навуходоносора уважать свое имя, и Иуда еще могла оставаться центром религиозного благословения, и лампа Давида могла еще светить там, хотя верховная власть была у главы язычников, пока не грядет время итогов суда и деяний Бога. Союз между Навуходоносором и Седекией был заключен на этой основе, и воззвали к имени Сущего, чтобы подтвердить его. И не язычник нарушил союз. Седекия дополнил к своим прочим грехам грех заявления о невозможности существования народа и царства, принадлежащего Богу. Имя СущегоИеговы презиралось им и было попрано им больше, чем языческим царем. Он заигрывает с Египтом, чтобы избежать владычества Навуходоносора, которого сам Бог в суде установил главенствующим. Это переполнило меру беззакония и привело к конечному суду. Однако оставило место для верховной власти Бога, который понизит высокое дерево, а низкое возвысит, который иссушит зеленеющее дерево, а сухое сделает цветущим. Его милость возьмет маленькую забытую ветвь дома Давида и возвысит ее в Израиле на горе своей власти, где Он сделает ее величественным кедром, приносящим плод и укрывающим все, что будет искать защиты в своей тени. Все силы земли должны знать слово и дела Сущего.
Глава 18 содержит важный принцип деяний Бога, раскрытый в тот период. Бог осудит каждого в отдельности по его поведению; и нечестивый народ был осужден именно так. Ни один из них не был осужден за беззаконие своих отцов. Настоящие беззакония людей привели к суду, который заслужили их отцы, отвечающий их действиям. Но сейчас в земле Израиля был оставлен принцип правления, заложенный в Исх. 34,7, а души, принадлежащие Сущему, лично будут выносить суд за свои грехи. Бог простит кающегося грешника. Ибо Он не испытывает удовольствия от его гибели. Сутью все еще является правление Израиля на земле. Каждый будет осужден в соответствии со своими путями {Важно отметить, что говорится о временном суде в смерти. Рассматриваемый вопрос - это утверждение Израиля в том, что они в соответствии с принципом, заложенным в Исх., страдали за грехи своих отцов. Пророк объявляет, что это не тот принцип, по которому Бог будет действовать в отношении их, что душа и жизнь каждого и любого принадлежали Богу и что в суде Он будет иметь дело с каждым за его собственные грехи; и затем продолжает закладывать принципы, на которых Он будет поступать в страдании и суде; но суды - временные, а смерть - физическая смерть в этом мире. Если нечестивый свернет со своего пути, то будет жизнь и не умрет - не будет оставлен за грехи, в которых он покаялся; нечестивый же непременно умрет, и его кровь будет на нем. Так и душа, которая грешит, умрет. Именно не отец, не сын из-за греха отца, но душа или личность, которая грешит, умрут, каждый за свое. Акцент следует сделать на "именно"}.
Глава 19 описывает плен Иоакима, затем - пленение Иехонии, а в итоге - полный упадок дома Давида.
Глава 20 начинает новое пророчество, которое продолжается до конца главы 23. Надо заметить, что общие деления сделаны по годам. Глава 20 важна сама по себе. В предыдущих главах говорилось о грехе Иерусалима. Здесь Дух прослеживает грех и особенно идолопоклонство Израиля (то есть людей как народа) со времен их пребывания в Египте. Уже тогда они начали заниматься идолопоклонством. Ибо ради собственного имени Бог вывел их оттуда и дал им свои уставы и свои субботы - последнее также в знамение союза между Богом и народом. Но Израиль возмутился против Бога в пустыне, и тогда Он думал даже истребить их. Однако Он пощадил их, вразумляя в то же время их детей, которые, тем не менее, пошли путями отцов. Ради своего имени Бог отклонил руку язычников, на глазах которых Он вывел людей из Египта. Но уже в пустыне Он уведомил их, что Он рассеет их среди народов (Лев. 26, Втор. 32); и, ибо они нарушали субботы Сущего и пошли за идолами их отцов, будут осквернены жертвоприношениями, и будут рабами идолов, которых любили, и рассеяны Сущим. Ибо, будучи приведенными в землю обетованную, они оставили Сущего ради высоких мест. Они перестанут вопрошать Его, а Он будет править ими в ярости и распростертой рукой. Он уже пригрозил людям в пустыне рассеять их среди народов и теперь привел их в землю ради славы своего великого имени, но Израиль обесчестил его. И Он свершает суд, которым им пригрозил. Израиль, всегда готовый покинуть Сущего, воспользуется этим, чтобы стать подобным язычникам. Но Бог грядет своими путями. Он держит людей порознь, несмотря на их желание, Он изберет их среди народов и приведет в пустыню, как тогда, когда Он вывел их из Египта. И там Он отсечет мятежных, выделяя остаток, который один вступит в землю обетованную. Ибо там Сущий будет почитаться своим народом, когда Он соберет их из всех стран, где они рассеяны, и сам он будет освящен в Израиле перед язычниками. Израиль узнает, что Он - Сущий, когда Он свершит все согласно своим обетованиям. Они возненавидят себя и поймут, что Сущий поступал ради славы своего и по их злым путям.
Это является общим судом народа и, фактически, десяти племен, отдельных от Иуды. Они, как тело, не были виновны в отвержении благословенного Господа. Они были давно рассеяны из-за возмущения против Сущего. Они будут возвращены, но пройдут, как стадо под жезлом завета, мятежные будут выделены, и только сохраненный остаток войдет в землю. Они, следовательно, не попадут в несчастье последней половины седьмины и к антихристу. С ними общаются как с нацией в правлении Бога. Об Иуде, конечно, найдем в стихе 40, но цель заключается в том, чтобы показать, что говорится не просто об Иуде, или иудеях, как мы говорим. Израиль в земле, весь народ будет наслаждаться благословениями, когда-то завещанными. Это, однако, выявляет некоторые важные принципы. Хотя имеется ссылка на первоначальные обетования и они существуют для полного благословения, деяния Сущего начинаются с египетской земли. Следующее - накопление греха. Щадящая милость Сущего позволила им пребывать в забвении его благодати, только все ухудшила и накопила зло, как говорит Господь, от Авеля до Захарии. Следовательно, люди осуждены ввиду их поведения со времени их выхода из Египта, а их идолопоклоннический дух был проявлен еще в Египте. (Ср. Ам. 5,25.26; Деян. 7.) Сущий пощадил людей ради славы своего имени, но грех еще был. Израиль, как народ, рассеян, а затем помещен заново под жезл завета, и Бог выделяет остаток и действует для несомненного осуществления в высшей благодати того, что не могли сделать люди, помещенные под свою ответственность. Израиль, как целое, как народ, отличается от Иуды, которая пребывает в особом положении. В отношении народа как такового мятежные отсечены и не войдут в землю. В земле две третьих истреблены в конце (Зах. 13,8.9). Но в этом последнем случае осуждаются иудеи, виновные в отвержении и смерти Иисуса. Здесь даны деяния Бога с народом, виновным со времен Египта, а также наказание врагов и убийц Христа. В обоих случаях остатку явлена благодать.
Со стиха 45 начинается другое пророчество, которое содержит исполнение угроз из предыдущего пророчества через нашествие Навуходоносора, как показано в главе 21. Сущий извлек и заострил свой меч, чтобы не вкладывать его больше в ножны: он готов для истребления. Пророк видит Навуходоносора на распутье, при начале двух дорог: в Иерусалим и в Аммон. Иерусалим посчитает то, что он делал, лживым гаданием, но будет застигнут врасплох судом Сущего. Их поведение напомнило обо всем их грешном пути, а нечестивому Седекию (кто дополнил беззаконие, презирая клятву, которую он принял во имя Сущего) придет конец, когда грядет суд на беззакония, ибо он переполнил меру. Более того, теперь это - окончательный суд, а не наказание, когда извлеченный меч вернется в свои ножны, ибо ради его имени их и так часто щадили, как мы неоднократно встречали в главе. Действительно, это было коренное изменение в путях Бога, изъятие им своего престола с земли и начало времен язычников. Сущий низложит все, пока не придет тот, кому по праву все принадлежит и кому должно быть отдано царство; то есть до явления Христа. Аммон также будет разрушен.
Чем больше рассматриваешь пророчества Иезекииля и Иеремии, тем более поразительными они кажутся. Прежде всего они утверждают очень важную особенность в отношении правления мира, а именно: то, что престол Бога убран с земли и правление миром вверено человеку в виде языческой империи. Во-вторых, покров правления Бога в Израиле снят. Этому испытанию был подвергнут человек для того, чтобы увидеть, был ли он готов к благословению; но оно лишь подтвердило полное тщеславие его природы, его возмущение, юродство его воли и его полную порочность. Еще с Египта установился дух возмущения, идолопоклонство и неверие, которые предпочитали в мире любого идола или даже Ассура Сущему, истинному своему Богу. Они постоянно грешат, и ни освобождение, ни суд, ни благословение, ни чувство своего безрассудства не изменили сердца народа или пристрастия их натуры. Идолопоклонство, начавшееся в Египте и их презрение к слову Сущего не изменились через обладание обетованиями, но характеризовали этот народ в их отвержении Сущего. Однако со стороны Бога мы видим терпение, которое никогда не обманет, самую нежную заботу, самые трогательные призывы - все, что могло повернуть их сердце обратно к нему; вмешательство в благодати, чтобы извлечь их из страдания и благословить их верно и преданно благодатью, посредством того или иного царя. Он с утра посылает им пророков, пока не придет исцеление. Но они предались злу, и, как показано через Иезекииля и Стефана, Дух Бога возвращается к первому состоянию их сердца, а все, что последовало из этого, было подтверждением и выражением. И суд свершается по делам людей, творимых ими с самого начала.
После полного предъявления людям того, чем они были, Бог изменяет свой замысел правления и прибегает к высшей благодати восстановления Израиля по своим обетованиям, что Он осуществит своими средствами для тех, кто сможет поддержать благословение его силой и править людьми в мире.
Будет небезынтересно вспомнить, что высшая благодать, благословляющая Израиль в конце концов и навечно, когда ответственность сути человека полностью испытана, является - хотя мы приходим к ней через определенную убежденность в наших грехах и греховности - в отношении путей Бога начальным пунктом нашего пути и того, что принадлежит нам. Следовательно, необходима новая суть, и любовь Бога в том, что Он дает своего Сына, и это раскрывает все для нас. Крест Христа защищает праведность, которой правит благодать.
Глава 22 еще раз говорит о грехе Иерусалима, его пророков, его священников, его князей. Глаз Бога искал того, кто станет перед ним, и не нашел никого. Его негодование истребит их. Какую же силу придают пророчества словам Господа: "Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!"
В главе 23 Сущий оправдывает свое осуждение Иерусалима беззаконием и неверностью его хождения. Его блудодеяния с язычниками напомнило о его прежнем пути. То же поведение явила та же натура. Она закончила так, как начала, ибо в своем сердце была той же. Судьба Самарии будет ее судьбой. Последняя называется шатром или скинией, а Иерусалим: "Моя скиния - в нем".
В главе 24 произносится окончательный суд Иерусалиму, который даже и не стыдится своих грехов. В день, когда Навуходоносор осаждает Иерусалим, умирает жена пророка; и хотя она была очень дорога его сердцу, Иезекииль не должен горевать. Смерть жены служит для наставления его, чтобы он сдержал свое сердце перед судом Сущего. Суд свершен, уста пророка откроются, и слова Сущего открыто обращены к остатку, чтобы Он был известен им. Иерусалим будет поставлен, как котел на огонь, чтобы растопилось и истребилось все. Бог очищал его, но он не захотел очищения, и сейчас Он низвергает свой гнев на него.
Глава 25 носит особый характер. Народы, которые окружали и которые находились внутри Израиля, радовались разрушению Иерусалима и святилища, и Бог свершит суд над ними. Аммон, Моав, Едом и филистимляне - объекты этого пророчества. Откровение Бога против Едома еще больше раскрыто в книге пророка Авдия. Таким образом, по суду, который падет на них, эти народы познают, что, хотя Иерусалим и не был преданным свидетелем, один Сущий есть Бог. Главы 24 и 25 говорят об одном. Глава 25 предвидит (хотя дата почти та же) события, которые дают повод проявлению ненависти, что и является причиной произведенного суда. Но дух явил себя в этих племенах с начала опустошения Иуды и Иерусалима. Их представление здесь легко понять, ибо эти народы должны были разделить ту же участь и суд, ведь они все находятся на территории Израиля. Другой замечательный момент (имеющийся также и в других пророчествах о Едоме и придающий более широкое значение тому, что мы рассматриваем) - это возвещение того, что суд, который падет на Едом, в конечном счете будет свершен рукой Израиля. Сравните Авд. 17.18 со стихом 14 этой главы.
Хотя и находясь на территории Израиля, Тир имеет другое значение и является темой отдельного пророчества (гл. 26-28), ибо он здесь представляет мир и его богатства в противоположность Израилю, народу Бога; и радуется не как другие, то есть из личной ненависти, но потому, что (имея противоположные Израилю интересы) разрушение того, что препятствовало его возвышению, дало свободный ход его эгоизму. Стоит заметить в этих пророчествах, как Бог открывает все мысли человека в отношении своего народа, и то, какими они были в отношении его.
В главе 27 Тир осуждается за его враждебность к народу и граду Бога. Он уничтожен как государство, и все, что составляло его славу, исчезает перед дыханием Сущего. В главе 28 осуждаются начальствующий и царь Тира за их гордость. Стихи 1-10 изображают нам начальствующего в мирской славе как человека, вознесшего себя и стремящегося представить себя богом, который своей мудростью приобрел богатства и славу. Стихи 11-19, продолжая говорить о Тире, идут, я думаю, дальше и открывают, хотя и неясно, пути и падение сатаны, который через наш грех становится начальствующим и богом мира сего. Начальствующий в Тире представляет Тир и дух Тира. Стихи 11-19 говорят о личности. Я не сомневаюсь, что исторически они относятся к Тиру; стихи 16-19 подтверждают это. Но я повторяю, разум Духа идет намного дальше. Мир и его цари представлены как сад Сущего ввиду тех благ, которые они имеют (подразумевается правление Бога, которое до того признало разные народы вокруг Израиля). Но это относится скорее к Тиру, расположенному на территории Израиля, в земле Эммануила, и который, в лице Хирама, был тесно связан с Соломоном и даже помог строить храм. Его вина была соразмерной. Это - мир в связи с Богом; и если начальствующий в Тире представляет ситуацию в мире, и в мире, высоко вознесенном в его возможностях - благодаря этой ситуации - чем похваляется, обожествляя себя, то царь представляет саму ситуацию, в которую, с этой точки зрения, был помещен мир, и отвержение которого показывает его отступничество. А оно дает возможность для заявления об отступничестве врага, что содержится в этих стихах. Он был там, где цвели насаждения Бога {Мы можем видеть в главе 31,8.9.16 описание земных царей, по крайней мере до Навуходоносора, кто первым заменил единственное владычество, данное Богом, на многих царей народов, признанных Богом после Вавилона, в центр которых был помещен его народ, чтобы посредством этого сделать правление Бога известным всем}, он был украшен драгоценными камнями (то есть всем разнообразием красоты и совершенства, в котором отражается и преображается свет Бога при явлении и в отношении создания). Здесь же разнообразное отражение этих совершенств явлено в творении: творение было и средством их проявления. Это не был собственно свет (Бог - свет; Христос - свет здесь, внизу, и настолько, насколько Он живет в нас, мы есть свет в нем).
Особая связь Тира с Израилем прибавила кое-что к положению торгового города и дала возможность использовать историю его царя в качестве образа мира сего.
Это было проявление света, действующего в творении, как солнечный луч в призме. Это - развитие его красоты, которая не есть его высшее совершенство, но то, что присуще ему самому.
Следующее - черты характера царя Тира, или же врага Бога, князя этого мира. Он - помазанный херувим - украшен драгоценными камнями; он был в Едеме, в саду Бога, на горе Бога; он ходил среди огнистых камней; он был совершенен в своих путях до того, как беззаконие не открылось в нем. Он низвергнут с горы Бога из-за своего беззакония; его сердце возгордилось от своей красоты, и он тем погубил себя. Отец, как мы находим, в отношении творения, поступает возвышенно; он действует в правлении правосудия Бога в соответствии с его разумом (это характерно для помазанного херувима). Он облачен в моральную красоту, которая разнообразно отражает характер Бога как света {Заметьте, что это происходит в творении. В случае с Аароном образ Христа как священника существует в абсолютном совершенстве благодати, которая представляет нас Богу в соответствии с его совершенством в свете. Затем это видно в славе основания города, невесте, жене Агнца в книге Откровения. Эти камни представляют плод совершенного света - что есть Бог в своей сути, сияя через творение, в творении, благодати и славе}. Он признан среди насаждений Бога, в которых Бог явил свою мудрость и свою силу в действии по своему благоволению, как Творец. Он был также там, где осуществлялась власть Бога - на горе Бога. Он ходил там, где духовные совершенства Бога были явлены в их славе, славе, перед которой не может устоять зло, - "огнистые камни". Его пути совершенны. Но все эти преимущества были причиной его падения и характеризовали его. Ибо привилегии, которыми мы пользуемся, всегда характеризуют наше падение. Откуда мы пали? - вот вопрос; ибо падение там, где мы обладали ими, есть то, что унижает наше состояние. Более того, это не является внешним искушением, как в случае с человеком, - обстоятельство, которое на самом деле не устранило грех, но которое видоизменило его характер. "От красоты твоей возгордилось сердце твое". Он возвысил себя против Бога и был низвергнут, как нечистый, с горы Божьей. Его дух, независимый в беспечности, был унижен, когда его повергли на землю. Его нагота показана всем; его безрассудство, в конце концов, будет очевидно для всех.
Говорится и о суде Сидону. А затем, когда надежда окончательно покинет Израиль, когда свершится суд народам, Бог соберет их и позволит им жить в своей земле в мире навсегда.
Главы 29-32 показывают суд Египту. Египет стремился, в людском своеволии, занять место, которое Бог отдал Навуходоносору. Все должно подчиниться ему. Могущественная империя Ассура уже пала. Фараон, какими бы ни были его притязания и амбиции, был не лучше. Мы видим осуждение Ассура, главы всех народов, его силы в главе 31,10.11, где властитель народов четко изображен падающим перед этим повелением Бога. Фараон утешится, увидев всех властителей земли, поверженных, как и он сам. Уже пав, как необрезанные (то есть как и люди, которые не были признаны Богом и, следовательно, не были поддержаны им), все должны уступить место этой новой силе в лице Навуходоносора. То, что характеризовало Египет, было гордостью существа, которое следует только собственной воле и не признает Бога (гл. 29,9). Такой принцип более не признается людьми Бога (ст. 16). Египет будет существовать, но не будет больше править. Осуждение Египта станет поводом для благословения Израиля. Это утверждается до конца. В истреблении Ассура Бог явил, что Он не позволит народу возвысить себя таким образом. Воля человека, явленная в фараоне, не изменила его суда. В Навуходоносоре, как мы видели, самим Богом в мир был введен новый принцип.
Заметьте, что в главе 32,27 Мешех и Фувал выделены среди остальных народов.
Это пророчество, касающееся Египта, имеет особую значимость. Оно состоит из трех отдельных пророчеств. Первое - главы 29, 30; второе - глава 31; третье - глава 32. Последнее простирается до конца главы 39 и охватывает несколько тем в связи с судьбой Израиля в последние дни. Заметьте, что глава 29,17-21 представляет пророчество, относящееся к различным периодам, данное здесь из-за его связи с тем, что предшествует ему в той же главе. Глава 30,20-26 также являет отдельное пророчество, что касается этого периода времени.
До главы 25 мы в основном находим духовные подтверждения положения Израиля; начиная с нее и до конца главы 32 - скорее исполнение суда. Пророчество, объявляющее об этом исполнении, замечательно во многих отношениях. Навуходоносор рассматривается как производящий суд Бога, чьим рабом он является. Он хочет сделать то же самое и с Иерусалимом, который теперь стал самым заметным местом беззакония, несмотря на присутствие святилища Бога. В то же время через эти суды Бог освобождает свою землю от всех народов, которые неправедно владели ей. Он сводит на нет надменную силу человека, в которого верил Израиль, то есть Египет, который никогда не возвысится опять как правящий народ. Но это был день всех народов. Результатом этих судов мятежного Иерусалима или народов будет в то же время восстановление Израиля по обетованиям и через власть Бога в благодати. Сети, которые завели их в грех, убраны. (См. гл. 26,16-21; 27,34-36.) Таким образом, хотя эти события и имели место в истории как действия Навуходоносора, пути Бога ввиду последующего восстановления Израиля были явлены, что в виде судов должны быть исполнены; судов, через которые все народы, как и Израиль, бывший их центром, исчезнут как народы. Дух, перечисляя суды, которые должны пасть на Ассура, Елама и Мешеха, дает подробности о тех, кто захватил землю или был сетями для Израиля. Так что пророческое изложение этих судов содержит в себе уверенную надежду, дарованную Израилю действенной благодатью Господа. Я не могу сомневаться, что все это пророчество о суде относится - в дальнейшем приближенное силой Духа - к событиям последних дней, которые будут полным исполнением окончательных целей и намерений Бога.
В главе 30,3 мы видим, что это охватывает всех {Надо помнить, что с Навуходоносором Бог отверг порядок, который Он прежде установил в мире, как показано в Втор. 32 (а именно: собрание наций и народов вокруг Израиля как центра). Он не признает больше Израиль своим народом. Этот порядок затем не преуспевает, и Вавилон заповедный, место рассеяния, становится центром одной все поглощающей империи. В связи с тем, что Израиль не признается больше как народ, будучи осужденным, Бог обращается к отдельному сознанию в народе. Это было осуждение народа и призыв к остатку. Поэтому пророчество достигает в его полном смысле конечного суда земле, когда этот суд и призыв должны быть полностью исполнены. Бог, следовательно, сам освобождает и спасает свой народ, судя между овцой и овцой, являя гнев тем, кто попрал его. Осуждение одной всепоглощающей империи не составляет части пророчеств Иезекииля (это есть у Даниила), за исключением того, как сильно осуждаются каждый угнетатель и грешный (гл. 34). Связь этой империи с Израилем в последние дни не является непосредственной. Но имеется в виду политическое благоприятствование иудеям, которые не признают Бога. То, что я здесь отмечаю, есть ключ к пророчеству. Иезекииль говорит из средины израильского плена и не занимается Иудой, что в земле под властью язычников}.
Я уже цитировал отрывки, которые показывают, что для Израиля это есть освобождение от их прежних сетей. Притязания человека отвергнуты (гл. 29,3-9) духом владычества (гл. 31,10-14). Ничтожность славы человека показана в конце главы 31, а всякого его суда - в конце главы 32. Мы уже видели, что судьба Мешеха упоминается отдельно, возможно, ввиду того, что случится с ним в последние дни, и о которой говорится далее (гл. 39,5).
Важно отметить одно место в этой серии пророчеств, что начинается судом Иерусалиму, центру прежнего государства. Они свершаются с целью заставить их всех познать Сущего; только в случае Израиля есть, кроме того, понимание и особое подтверждение пророчества. Смотрите главы 24,24-27 - Израиль, главу 25,5.7.11 - Аммон и Моав, стихи 15-17 - особая месть филистимлянам, главу 26 - Тир, главу 28,22 - Сидон, главу 29,19 - Египет, как и главы 30,26; 32,15. В отношении Едома (гл. 25,14) говорится только, что он узнает месть Сущего посредством Израиля, - дальнейшее подтверждение того, что в определенных отношениях это пророчество простирается до последних дней. Эти пророчества затем представляют нам, в общем, явление силы Сущего, чтобы сделать его известным всем через суды, которые Он исполнит; они уже частично осуществлены в завоеваниях Навуходоносора, но должны быть полностью исполнены постепенно на благо Израиля.
Надо отметить, что в стихе 12 главы 35, когда опять осуждается Едом, говорится лишь: "И узнаешь, что Я, Господь, слышал все глумления твои". Но в стихах 4, 9 говорится о Едоме: "Узнаешь"; или: "Узнаете, что Я - Господь". Так что познание Сущего идет через сам суд, а не является результатом духовного познания его; ибо, когда вся земля возродится, Едом будет опустошен. Через суд все народы узнают, что Сущий есть Бог. Но когда он свершится и вся земля будет радоваться благословению, Едому грозит только суд. Сравните с книгой Авдия. Едом подвергается суду через могущественного среди народов, но сам Израиль нанесет последний удар. Мы можем видеть, в случае с Израилем, два пути, чтобы Сущий стал известен (гл. 24,24-27; 28,26; 34,27; 36,11). В других случаях это исполнено через суд.
Мы должны еще заметить, что в случае с Тиром слава торговца, а в случае с Египтом - правительственная гордыня, основанная на силе, полностью осуждаются, отвергаются и разрушаются без исцеления (гл. 26,21; 27,36; 31,18). Сравните главу 32,32. Это было буквально исполнено в отношении континентального Тира и Египта фараона. Мы видели общее разрушение Едома, объявленного Сущим. Вот, что характеризовало Едом: злопамятная ненависть к народу Бога.
В главе 33 ввиду тех судов, которые поставили его народ на совершенно новую основу (ибо они были осуждены как с народами, поэтому пророчество может относиться к последним дням, хотя суды были и частичными), - ввиду этих судов, Бог устанавливает совершенно новый принцип, а именно: личное поведение как основу деяний Бога в противоположность последствиям народного греха (ст. 10,11). Таким образом, дверь все еще полностью открыта личному покаянию, основанному на личном свидетельстве, каким бы ни было при этом народное осуждение. Итог, к которому применяется суд, противопоставляется результату, произведенному им на личность для того, чтобы подтвердить принципы. Теперь вера явлена не полагающейся на обетования Израилю или вмешательство Бога в интересах своего народа во обладание обетованиями, ибо люди были осуждены; и все что было и будет верой, будь то временем обетований, является твердостью сердца во время суда (ст. 24). Сравните с книгой Ис. 51,2; т.е. отрывок часто совершенно неправильно истолковывается. Маленький остаток в последние дни может верить в Бога, который взывал к одному человеку и возвышал его; но такова мысль людей, когда Бог отсекал множество из-за их беззаконий; Он сделает так, что суд будет прочувствован еще более глубоко. Через такой суд над беззакониями, в которых они были все грешны (а не через благословение, которое самонадеянность взяла бы у Бога), они узнают, что Сущий был Богом.
Конец книги Иеремии представил нам исполнение слов Иезекииля; однако, все эти суды дают возможность вмешательству Сущего в интересах своего народа посредством высшей благодати, осуществленной в Мессии. Ибо зло было в пастырях, то есть в царях и князьях Израиля, которые не были верны (действительно, не было ни одного верного), а стадо, больное, разбросанное, страдающее, с которым плохо обращались, стало добычей для врагов. Пастыри пожирали их, не защищали их, не заботились. Но Сущий сейчас указывает на это, чтобы сказать, что Он сам найдет своих бедных овец, будет судить между овцой и овцой и исторгнет их из челюстей тех, кто пожирал их {Тридцать третья глава утвердила великие принципы деяний Бога в последние дни, а именно: индивидуальное положение пред Богом. Глава 34 изображает поведение их вождей: Сущий судит последних за то, что сбивали с пути и угнетали его народ; Он различает "между скотом и скотом". Затем в главе 35 осуждается Едом. (Ср. Ис. 34.) Здесь, в общем, виден результат, относящийся ко всему Израилю ("эти две страны"). В главе 36 - духовное обновление Израиля, то есть что они могут судить их пути; в главе 37 - восстановление народа, воскрешенного Богом; и, наконец (гл. 38 и 39), - осуждение врагов народа, восстановленного в мире, или, скорее, врагов Бога. Все это - отношения между Сущим и своим народом. Хотя Он дает Давида как царя, однако не называется Мессия; ибо это было верно лишь для Иуды. Здесь - общая картина последних дней в их великом результате и их событиях, и все происходит со всем Израилем. При этом не даются подробности}, и что Он будет пасти на горах Израиля и на хорошей пажити. Он поставит верного и единственного пастыря Давида (то есть любимого Мессию). Сущий будет их Богом, а его раб Давид - их князем. Союз мира будет восстановлен; полное и уверенное благословение явится постоянной частью народа Бога, дома Израиля. В их земле больше не будет голода, народы больше не будут пожирать их. Заметьте здесь, как Сущий сам освобождает своих овец, не называя себя их пастырем, а затем возвышает знаменитые насаждения, верного Давида, как их пастыря.
В главе 35 Бог решает противоречие между Едомом и Израилем и осуждает гору Сеир на вечное опустошение из-за закоренелой ненависти того народа к Израилю; и вместо того, чтобы отдать Израиль Едому в день, когда Он наказывает свой народ, Едом будет нести осуждение за эту ненависть, когда вся земля возрадуется. Когда Бог наказывает свой народ, мир думает завладеть им, в то время как это наказание - предтеча вселенского суда.
Глава 36 продолжает ту же тему о благословении Израиля. Народы оскорбили Израиль как землю, чьи древние высоты стали их добычей, и - как говорили соглядатаи - землю, которая уничтожила своих обитателей. Бог пользуется этим, чтобы явить благословение своему народу, и Сущий возвещает, что Он восстановит мир и благоденствие земле и снимет их позор. Израиль осквернил землю и осквернил имя Сущего, и Он рассеял их среди народов. И даже тогда его имя будет осквернено их низостью, ибо язычники скажут: "Они - народ Сущего и вышли из земли его". Но Сущий вмешается и очистит свое великое имя перед язычниками, возвращающий свой народ из их стада, очищая их от всей их мерзости, смягчая ожесточенность их сердец, давая им свой Дух, вынуждая их следовать его уставам, насаждая их в земле, которая была дана их отцам, признавая их своим народом, являясь их Богом. Упрек в том, что земля пожирала своих обитателей, станет тогда совершенно безосновательным. Бог умножит земные благословения своему народу. Работа Сущего будет видна всем людям.
Принципиальным для этого отрывка (хотя и не исключительным) является то, что Господь Иисус упоминается в Иоан. 3, говорящим Никодиму, что Он возвещал о земном и что, как учитель Израиля, тот должен был понять, что это обновление сердца было необходимо для благословения Израиля в земле. Истина этого в отношении иудея не должна удивлять его, ибо это работа верховной власти в рожденном от Бога; и если Никодим не понял объявления пророков, в отношении необходимости быть рожденным снова для обладания Израилем земным, то как мог он понять, что Иисус говорил с ним о небесном, для явления которого смерть Сына человека, его отвержение иудеями были абсолютно необходимы?
Мы можем заметить, что пророк говорит о деяниях Бога в отношении Израиля как народа, ответственного пред Сущим, и никогда не говорит о первом явлении Христа или об ответственности Израиля в отношении его. Ибо это происходило еще под владычеством язычников. Здесь же Навуходоносор - жезл в руке Сущего, а времена язычников не рассматриваются. По этой причине мы находим суд народам через Навуходоносора, связанный с событиями последних дней. Поэтому отвержение Христа иудеями не упоминается здесь. Говорится об Израиле пред Сущим. Это замечание важно, чтобы понять Иезекииля. (См. предыдущее примечание.)
Глава 37 показывает окончательное благословение народа, не вдаваясь в какие-либо подробности событий, которые ограничиваются этим благословением. Кости сухие Израиля, как целого, собраны вместе силой Бога. Бог выполняет эту работу через свой Дух, но его Дух действует в силе над его народом, чтобы скорее произвести определенные результаты, нежели дать духовную жизнь (хотя не следует сомневаться, что благословенные среди иудеев будут духовно оживлены). Результат вмешательства Бога таков, что рассеянные из Израиля, разделенные до того времени на два народа, собраны вместе в земле, воссоединены под одним главой, как единый народ. Это - воскресение народа, который был до сего мертв и погребен. Однако Бог отверзает их гробы и помещает их, возвращенных к жизни, как народ, опять на их земле. Факт их разделения признается перед этим действием Бога. Но результатом действия явлен Израиль в его единстве, как народ. Один царь должен царствовать над ними. Это по замыслу Бога есть результат всего их беззакония и затем захвата их в плен врагами. Давид (то есть Христос) будет их царем. Они будут тщательно очищены самим Богом. Они будут ходить в его заповедях и соблюдать его уставы и будут жить вовеки на своей земле. Святилище Бога будет среди них навеки; его скиния, его жилище, будет среди них; Он будет их Богом, а они - его народом. Язычники узнают, что Сущий освятил Израиль, когда его святилище восстанет там вовеки. Это есть полное благословение Израилю от Бога Сущего.
Глава 38. Рог, не боящийся Сущего, стремится к обладанию землей. Он не думает, что Сущий там. Его гордость ослепляет его.
Очень важно заметить, что Иезекииль не говорит ни о первом, ни о втором явлении Христа, ни об обстоятельствах иудеев в связи с империей язычников. Последние являются только инструментами исполнения воли Бога. Пророк говорит об Сущем и Израиле. Он представляет на самом деле Христа, но как являющегося в образе Давида. Сущий возвышает для них дерево славы. О его приходе не говорится. Суд Сущего земле делает его известным народам и Израилю (последнему также через его благословения). Народы познают через них особую значимость путей Бога, когда Израиль попал в плен из-за их грехов, но не потому, что их Бог был подобен идолам язычников. Однако во всех представленных путях Бога явление Христа не упоминается. Это принадлежит другим мыслям и откровениям Духа Бога, другому порядку событий.
Стоит заметить, что главы 36 и 37, и две последующие, взятые вместе, не последовательны; но каждая из первых двух сама по себе и две следующие, взятые как целое, касаются отдельных тем, каждая из которых закончена, и представляет благословение Израиля в связи с рассматриваемой темой, и завершается заверением, что оно будет окончательным и вечным. Темой всех этих пророчеств является земля Израиля и благословения Бога этой земле. Эту землю, которая принадлежала Сущему, Он не осквернит. Он вытесняет Израиль из нее в осуждении; и когда Он очистит народ, Он вынудит народы, как и Израиль, понять его пути. Он действует в полной благодати к своему народу. Он извещает, что они - его народ, что Он будет освящен, что Он освящен среди них.
Я думаю, что Гог - конец всех деяний Бога в отношении Израиля и что Бог приводит эту надменную власть для того, чтобы явить земле, через конечный суд, свои деяния в отношении Израиля и язычников и установить свое благословение, свое святилище и свою славу среди Израиля (ни один из людей не был оставлен в изгнании, вдали от своей земли).
Кроме многочисленных стихов, в которых говорится: "И они узнают, что Я - Господь", можно сослаться на отрывки, которые покажут основную мысль в тех возвещениях и судах Бога, а именно: явление его правления на земле - правления, делающего ясным верный характер Бога в его господстве, утверждая его в мире, не смотря на неверность его народа; и это как в благодати, так и в святости, главы 36,19-23.36; 39,7.23.24.28. В отношении Израиля смотрите главу 34,30; в отношении врага - главы 35,12 и 37,28.
Сказанное мной выше о Гоге предполагает, что все события, связанные с явлением Сына Человека, опущены в писаниях этого пророка, что я думаю и есть. Книга описывает только пути правления Бога на земле, Сущего - в Израиле. Сила, обозначенная как "Гог", - сила с севера, вне территории зверей у Даниила. Я не сомневаюсь, что правильным переводом является - "князю Роша, Мешеха и Фувала", как отметили знающие люди. Ефиопляне и ливийцы жили на Евфрате, как и на Ниле. Персия известна. Фогарм находится на северо-востоке Асии Минор. Наглость царя заставляет разразиться Сущего гневом.
Я добавлю здесь, чтобы облегчить связь с другими отрывками, что, я не сомневаюсь, Иисус будет править в образе Давида, а затем - в образе Соломона. Он страдал, как Давид, выгнанный ревностью Саула. И остаток пройдет через страдание. Это - ключ к Псалмам. Он будет царствовать как Давид, Израиль благословлен и принят, но враги их еще не уничтожены. И, в конце концов, Он будет царствовать как Соломон, то есть Царь мира. Многие отрывки, такие, как Мих. 5, несколько глав у Захарии, Иер. 51,20.21, Иез. 25,11, говорят об этом времени, когда Израиль, уже примиренный и признанный в мире, будет инструментом исполнения судов Сущего. (Ср. Ис. 11,10-14.)
Затем, все, что относится к уничтожению империи и что являются темой пророчеств Даниила, не имеет места в пророчествах Иезекииля; нет так же того, что говорило бы о возобновленных взаимоотношениях между Израилем и Богом; нет последствий для иудеев из-за их отвержения Христа. Эти темы мы найдем только у Даниила и Захарии, и более широко у Исаии. Здесь Бог делает так, чтобы его знали в Израиле. Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала нагрянул на горы Израиля, и Сущий проявляет себя в глазах многих народов (гл. 38,21-23). Суд достигнет земли Магог и жителей островов (гл. 39,6). Имя Сущего будет известно в Израиле, и народы узнают, что Сущий, святой, - в Израиле (ст. 7). И слава Сущего явится среди народов. Израиль с того дня будет знать, что сам Сущий - их Бог, и народы узнают, что беззаконие Израиля навлекло суд на них, а не то, что Сущий преткнулся во власти или в прочности своих намерений (ст. 22-24). Словом, Сущий и его правление будут полностью известны в Израиле и через это, людям в мире; и с того времени Бог больше не будет скрывать свое лицо от них. Его Дух прольется на его народ. Стихи 25-29 повторяют деяния Бога по отношению к ним для установления его правления, чтобы сделать себя известным среди них.
Остающаяся часть пророчества - установление его святилища среди своего народа. Читатель поймет, что мы находим в этих последних главах такое же откровение, как данное Моисею о скинии, а Давиду - о храме, только в этом случае подробности сохранены в писаниях, данных людям духом, как свидетельство того времени, которое грядет, и совести во все времена. Бог опекает свой народ. Он восстановит свое святилище среди людей. Свидетельство этого было дано людям, чтобы привлечь их к ответственности, которую эта добрая воля Бога подразумевала. Пророку было повелено изречь дому Израиля все, что он видел; и он сделал так. Когда даны размеры различных частей храма, слава Сущего наполняет этот дом в видении, как случилось исторически при освящении скинии и храма.
Глава 43,7 провозглашает, что храм, который является престолом и местом стопам Сущего, не будет больше осквернен. Пророк должен был объявить, что если Израиль откажется от своей неверности, то Сущий вернет их в дом. Итак, во все времена люди помещаются под эту ответственность. Пророк должен был показать дому Израиля, что им надо покаяться; и если они покаются, то Он объяснит им последующее подробно. И это происходит в конце. Уставы храма надо было показать им, если они устыдятся; тогда пророк объявляет все, что должно было совершить постоянное служение.
Глава 44 возвещает о том, что Сущий возвращен в свой дом, а о том, что Он сделал так, говорит то, что ворота, которыми Он вошел, будут затворены навсегда. Только князь (так как Бог поставит князя в Израиле) может входить через них, чтобы сидеть пред Сущим. Мы видели, что пророк всегда рассматривает Израиль сам по себе, как земной народ в связи с престолом Бога на земле. (Ср. Зах. 12,7.8.10.) В итоге Бог поддерживает святость своего дома перед иноземцами и даже перед левитами, которые покинули его. Семья Садока установлена в священстве, и даются повеления, чтобы хранить его от осквернения.
Глава 45. Часть земли наделена священникам, и она расположена рядом с землей, где находится святилище. Часть земли для левитов будет примыкать к земле священников, а затем говорится о владении города. То, что осталось от ширины земли, - было дано для князя и в наследство его детей для того, чтобы больше не теснили народ. Вся остальная земля была для народа. Также говорится о ежедневных приношениях и для суббот. За все остальные назначенные приношения будет отвечать князь.
Некоторые подробности требуют одного-двух замечаний. Очищением святилища начинается год. Это больше не является искуплением в конце семи месяцев, чтобы снять накопленные осквернения. Год начинается уже свершенным очищением. Затем для того, чтобы все могли приобщиться к страданиям пасхального Агнца, приношение делается в седьмой день месяца за согрешающих умышленно и по простоте (ст. 20). Во время праздника они приносили семь тельцов вместо двух. Характер поклонения станет совершенным. В тот день Христос явит совершенное чувство всесожжения. Праздник пятидесятницы опущен - обстоятельство важного значения, ибо этот праздник характеризует наше настоящее положение. Не то, когда Духу не будет дан, чтобы прийти в мир, когда Христос установит свое царство. Но этот дар не является тем, что, связывая нас с небесным Христом и Отцом в отсутствии Христа, характеризует тот период как в настоящее время. Ибо Христос грядет.
Мы заметили, что пророк видит все с точки зрения связи с Израилем. Таким образом, воспоминание об искуплении, пасха, основа всего, и обладание всем, что прославлялось на празднике кущей, будет характеризовать положение Израиля пред Богом. Отмечаются два праздника в признании безусловной ценности всесожжения посвященных, представленных Богу. Другим обстоятельством, которое отличает почитание этого тысячелетнего дня, является то, что эти два характерные для того периода праздника, выделены в почитании: суббота и новомесячие - покой и восстановление, появление Израиля заново в свете. Ворота внутреннего двора, обращенные к востоку, были открыты в тот день, и князь у порога ворот поклониться Сущему, а народ - при входе в ворота (гл. 46). В другие дни они закрыты. Люди стояли пред Сущим в осознании покоя, который Бог дал Израилю, и его благодати в явлении его народа в свете. Тем не менее, истинно то, что ни народ, ни князь не входили внутрь двора. Даже наиболее благословенные на земле в тот день благословения никогда не будут иметь того доступа в присутствие Бога, которое имеем мы через Дух, через завесу. Пятидесятница принадлежит к и связывается с разрывом завесы и дает нам идти во всей свободе, в свете, как сам Бог в свете вошел в святое место новым и живым образом, который Он освятил для нас через завесу, так сказать, через свою плоть.
Князь должен входить через притвор ворот с восточной стороны и выходить тем же путем. В праздники люди должны входить северными воротами, а выходить южными, и князь должен находиться среди них. Когда же он хочет сделать это один, по своему усердию, то должен входить и возвращаться восточными вратами. Эти уставы, давая замечательную честь князю, в связи со славой Бога, даровавшего ему место среди народа, защищали (ст. 16-18) братские и великодушные отношения между ним и народом Бога и исключили все возможности угнетения.
Последние две главы не требуют каких-либо пространных замечаний. Потоки воды, вытекающие из святилища, представляют дающую жизнь силу, которая исходит от престола Бога, протекая через его храм, оживляет мертвое море - постоянное знамение суда. В этих водах много рыбы, на деревьях, которые растут на берегах, полно плодов, одни болота остаются под проклятием - "они оставлены для соли". Благословение того дня - подлинное и обильное, но не полное. Земля разделена между племенами по-новому, прямыми линиями, проведенными с востока на запад. Земли для святилища и для города, или 25000 тростей, расположены возле седьмого племени, начиная с севера. Имя городу с того времени будет: "Господь там". Сравните потоки, вытекающие из храма, Иоил. 3,18; Зах. 14,8 - отрывки, которые относятся к тому же периоду.
Видно, что два места, указанных рыболовам, как межа, были двумя берегами Мертвого моря. (Мы можем сравнить Быт. 14,7; и Ис. 15,8.) Главной особенностью во всем отрывке является восстановление Израиля, но на новых основах и благословении, подобных тем, что в раю (образ, заимствованный из этого пророчества в Откр.); {Когда я говорю "заимствованный", это не значит, что Дух Бога не дал нам подлинный образ в Откровении: необходимо прочесть его, чтобы убедиться в обратном. Но образность Ветхого Завета постоянно используется в данных там описаниях - только таким образом, чтобы применить это к небесному обстоятельству. Это значительно облегчает понимание книги, помогая нам осознать ее настоящий смысл через ее сходство с Ветхим Заветом} но в конце концов, с оговоркой, что это благословение не абсолютно уничтожило зло, как это будет в тысячелетие.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10, 11; гл. 12.
В книге пророка Иезекииля мы увидели, что правление Бога на земле полностью развивалось в связи с Израилем, в осуждении греха ли, который послужил поводом для суда этого народа, или же в его восстановлении под властью Христа, Отрасль, которая произойдет от дома Давида, кто в книге этого пророка носит даже имя Давида, как истинный "возлюбленный" Богом, при этом в конце книги дается описание храма и его полного устройства. Там мы нашли Навуходоносора, главу язычников, представленного как раба СущегоИеговы (гл. 29,20; 30,24) для осуждения грешного Израиля, который был мятежным и даже отступническим, поклоняясь лжебогам. Бог сделал Израиль центром системы наций, народов и языков, появившихся вследствие осуждения Вавилона и существовавших пред Богом независимо друг от друга. Народ Израиля был, несомненно, очень отдален от всего того, что окружало его, был ли он народом, которому известен истинный Бог, был ли он народом, который имел храм и престол Бога; но каким бы ни было противопоставление между положением Израиля, как народа, и положением других народов, все же Израиль образовал часть той системы народов пред Богом (Втор. 32,8).
Исполняя суд Бога над Израилем, Навуходоносор сразу же отверг эту систему и занял ее место в абсолютном и всеобщем господстве, которое он получил от Бога. Именно об этом и о последствиях этого - господстве главы язычников и царей язычников в различные периоды, характерные для их истории, - повествует книга пророка Даниила, привлекая внимание к остатку Израиля среди этой системы, подчиненному этому господству. Иудейский царь был отдан в руки главы язычников, но царское семя находится в том же положении. Остаток становится особым объектом помыслов Бога, открытых его Духом в данной книге.
Помимо свидетельства, переданного Сущему через факт преданности остатка среди идолопоклоннических язычников, две важные особенности характеризуют его историю, рассматриваемую в данной книге. Первое, Дух пророчества и понимания путей Бога пребывает в этом остатке. Мы видели, что это рассматривалось в книгах Царств, когда весь Израиль пал и существовал во время своей истории под тенью царственности. Теперь дух пророчества снова становится связью народа с Богом и единственным местом покоя для их веры среди разрушения, которое навел на них справедливый суд Бога. Второе, что характеризует деяния Бога по отношению к этому остатку, - это то, что сохраненный Богом во всех несчастьях, в которые грех народа завел его, этот остаток, несомненно, разделит участь, какую Бог дает своему народу, согласно его правлению и по верности его обетованиям. Мы находим это в первой и последней главах рассматриваемой книги.
Данная книга делится на две части, которые легко различаются. Первая заканчивается главой 6, а вторая идет до конца книги, однако первая и последняя главы имеют особый характер, как предисловие и вывод соответственно, извещая о положении остатка, которому, как мы сказали, в начале и в конце было дано откровение Бога.
Два больших раздела также различаются по своему характеру. Первый изображает нам картину господства язычников и различие положения, которые оно примет пред Богом в соответствии с человеческой гордостью, что будет ее животворящим принципом. Эта картина содержит исторические особенности, прямо указывающие на дух, который оживит правящую силу в ее различные периоды; а затем - суд Бога. Это раздел не состоит из прямых откровений Даниилу, за исключением намерения вспомнить сон Навуходоносора. Здесь представлены главы язычников. Говорится о внешней и общей истории царств, которые должны были сменять друг друга, или о различных и последовательных особенностях, которые будут характеризовать их, об их конечном суде и замене царства Христа; и особенно - хождении и суде того, кого сам Бог установил и кто представляет всех других, будучи облаченным этим божественным назначением. Другие уже предопределенно наследовали престол, который Бог передал первому. Именно проблема между Богом и Израилем давала этому царству его верховенство. Именно дух дерзкого идолопоклонства и хулы против Бога Израиля ведет к его разрушению. Глава 6 не показывает беззаконие царя, кроме как подчинение влиянию других. Именно властители народа не признают никого царем, кроме как Бога, и они подвергнутся тому же наказанию, которое стремились нанести тем, кто был предан Сущему.
Вторая часть книги, которая состоит из слов Бога, обращенных к самому Даниилу, изображает поведение глав язычников на земле и их поведение по отношению к тем, кто признает Бога; и, наконец, установление божественного царства в лице Сына человека - царства, которым владели святые. Подробности деяний Бога в отношении своего народа в конце даны в последней главе. Мы также можем заметить, что глава 7 изображает в основном историю западной силы, глава 8 - восточной - два рога. Глава 9, хотя и рассматривает в частности Иерусалим и народ - духовный центр этих проблем, связана ввиду этого с западной силой, которая захватила их. От главы 10 до конца главы 11 мы опять находили на востоке, что грядет суд народам там и установление остатка Израиля в благословении.
Давайте теперь рассмотрим эти главы по порядку.
Глава 1 представляет нам, что царственная власть Иуды, прежде установленная Богом над его народом в лице Давида, падет под силой Навуходоносора; а царь, помазанник Сущего, отдан Сущим в руки главы язычников, которому теперь Бог даровал господство. То, что было объявлено Исаией (гл. 39,7), падет на детей царского семени; но Бог наблюдает за ними и благоволит им тем, что хранит их. И это очень характерно для Даниила. В этой главе отмечены две особенности верного остатка в плену: во-первых, будучи верными воле Бога, хотя и находясь вдали от его храма, они не оскверняют себя среди язычников; во-вторых, их молитва услышана, и их понимают, как это мы видим в главе 2 в случае с Даниилом, и дано даже знамение того, что может открыть лишь Бог, равно как и его намерение в том откровении. Они одни располагают этим пониманием, значением божественного благоволения и плодом их верности через благодать. В частности, так случается с Даниилом, чья вера и искренняя преданность отмечают путь веры для его товарищей. Это не мешает их подчинению язычникам, чья власть была по повелению Бога на время. И вот самое важное: место истинного познания разумом божественного ума, что называется тайной Сущего в дни вавилонского растления и власти, есть тщательное сохранение себя неоскверненным от малейшего соприкосновения с тем, что оскверняет, с пищей, которая для нас.
С другой стороны, мы видим во второй главе, что могущественный царь язычников сделан главным в истории язычников и всего замысла Бога в качестве того, кто принимает эти божественные изречения, однако с тем, чтобы таким образом изобразить Даниила, плененного отрока Израиля, верным, который держался в Вавилоне отдельно, и которого признал Сущий, и который наследовал его благоволение. Подробности этой главы, как общей картины власти язычников, начиная с господства, дарованного Навуходоносору, должны быть рассмотрены более внимательно.
Сначала мы можем отметить, что языческие царства рассматриваются как одно целое. Не говорится ни об исторической последовательности, ни о духовных чертах в отношении Бога и человека, но сказано о царствах, всех вместе образующих, если так выразиться, личность пред Богом, человека земли в очах Бога - славного и ужасного в его общем великолепии в глазах людей. Четыре верховных царства должны сменить друг друга, великим главой которых Бог поставил самого Навуходоносора. В некоторых отношениях все будет постепенно ухудшаться; и через некоторое время Бог небес воздвигнет другую силу, которая свершит суд над тем, что еще существует, и сделает так, что истукан исчезнет с земли, установив на его месте царство, которое никогда не разрушится. В разливающемся упадке и облике верховного царства не будет господства материальной силы. Железо, которое раздробляет и сокрушает все, характеризует четвертое царство. Особенное превосходство золотой головы, как мне кажется, состоит в том, что она получила власть непосредственно от самого Бога. Действительно, абсолютная власть первого царства была основана как дар Бога небес; все остальные следовали по принципу предопределения. Но Бог, известный нам как верховный, даруя власть голове, заменяя свою собственную власть на земле властью головы язычников, не был непосредственным источником власти для других. Вавилон был властью, установленной Богом. И, следовательно, мы нашли у Иезекииля (что видно и в других книгах), что осуждение Вавилона связано с восстановлением Израиля и престола Бога.
Заметьте, тем не менее, что здесь Бог являет себя не Богом земли, а Богом неба. В Израиле Он был Богом земли. Он будет им опять после возвращения всего. Здесь же действует в верховной власти, как Бог неба, устанавливая человека, в определенном смысле, в его месте на земле. (См. ст. 37, 38.) Будучи более ограниченным, это господство все же характеризуется теми же признаками, что и господство Адама. Отличается же оно тем, что люди помещены под его власть; и оно более ограничено, так как море не включено в его верховную власть, но оно достигает всякого места, где обитают звери земные и птицы небесные. Человеческую силу мы находим в конце этой истории; существующее царство, однако, более удалено от старых взаимоотношений Бога с миром.
Смесь железа и горшечной глины является изменением, сделанным в примитивном образе верховного Римского царства; другое начало представлено в этом; образ остается частично, но добавляется другое начало. Энергичная воля человека проявляется там не в абсолютной степени. Это есть введение в верховное Римское царство начала, отличного от того, что составляло его верховную силу, а именно: воли человека, лишенного совести, военная и народная сила сведены в личности без совести. Есть две причины слабости - разделение и необходимость согласования между началами. Царство (ст. 41) будет разделено, и (ст. 42) оно будет частью крепким и частью хрупким. "Семя человеческое", я думаю, есть что-то вне того, что характеризует собственно силу царства. Но эти два начала никогда не объединятся. Мне кажется, что здесь выделяется варварское или тевтонское начало, как добавленное к тому, что первоначально составляло Римскую империю. Факт разделения виден в стихе 43. Затем объявляется, что в дни этих последних царей, тот, кто правит с неба, установит царство, которое не разрушится и никогда не будет передано другому. Это, собственно, - единственное царство, которое, со стороны Бога, занимает место Вавилонского царства. Бог небес установил Навуходоносора в его царстве и дал ему власть, и силу, и славу, повелевая всем людям подчиняться ему. Несомненно, были и три других по воле того, кто распоряжается всем. И именно лишь в отношении царства говорится еще раз в стихе 44: "Бог небесный воздвигнет царство". Представлен образ и некоторые черты последних четырех царств. Ничего, кроме как о существовании, не говорится о предыдущих двух царствах, за исключением того, что второе из них вмещается в первое. Так что Дух Бога показывает нам божественное установление первого, характер четвертого и божественное установление пятого, или последнего царства.
Мы отметим тот путь, через который это последнее царство устанавливается, и мы знаем и увидим, что это осуществляется посредством судебного и разрушительного действия, которое превращает истукана в прах, раздробляя его, так что не остается и следа (ст. 34, 35). Инструмент этого разрушения не был создан мудростью или планами человека. Камень "оторвался без содействия рук". Он не действует через моральное воздействие, какое изменяет характер объекта, на который он действует. Он разрушает этот объект силой. Именно Бог устанавливает его и придает ему эту силу. Камень не увеличивается постепенно в размере, чтобы вытеснить истукана. Перед тем, как он расширится, он разрушит истукана. Когда он стал большим - это не просто право, данное Богом над людьми, это наполняет всю землю, - то это есть возвышенное место всеобщей власти. На последнюю форму власти, представленную истуканом, обрушивается камень разрушительной силы - когда царство разделено, частью крепкое, а частью хрупкое из-за тех элементов, из которых состоят его части. Мы можем отметить, что Бог разрушает истукана иным способом, чтобы установить царство. Царство, которое Он устанавливает, поражает ноги истукана своим первым действием. Такова внешняя и общая история того, при определении Богом, что заняло место его престола и его правления в Иерусалиме, которое постепенно вырождается в своем общем образе по отношению к Богу и через некоторое время приходит к своему концу через суд, свершенный царством, установленным Богом без человеческого участия. Царство Христа, которое ниспадает на последнюю форму монархии, прежде установленную Богом, уничтожает всю форму его существования и само наполняет мир.
Я не скажу что-либо особенное о четырех царствах. Мы находим, что Вавилон, Персия и Греция отмечены в книге, как уже известные иудеям, а римляне представлены по названию своей территории, берега Ситтим, так что я принимаю без дальнейшего вопроса четыре царства, обычно признаваемые каждым, как указывается в этом пророчестве. Мне не кажется, что данные пророчества оставляют место для какого-либо сомнения на эту тему.
Результат общения, подтверждающего, что Бог находится с остатком, который один понимает его намерения, заключается в том, что надменный язычник признает Бога Израиля высшим на небе и на земле. То, что характеризует здесь остаток, является тем, что Бог открывает им свои помыслы.
После такой общей картины нам представлены исторические характерные особенности этих царств, при этом выделяется положение, в которое они попадают из-за их оставления Богом - прежде всего и главным образом - Вавилона.
В главе 3 мы отмечаем первую характерную особенность человека, облеченного высшей властью, чье сердце далеко от Бога, - расстояние, увеличенное обладанием властью. У него свой бог, бог, зависящий от воли человека; и, в этом случае, зависящий от человека верховной власти. Вот человеческая мудрость. Религиозные чувства людей удовлетворены верховной властью; а воздействие религии проявляется в связывании всех членов царства в одну смешанную вокруг головы крепчайшей связью массу без какой-либо видимости власти. Ибо религиозные потребности человека, таким образом, связаны с его собственной волей; а его воля бессознательно подчинена центральной власти. В противном случае религия, самое сильное побуждение для сердца, становится разрушителем в империи. Но воля человека не может сотворить истинного Бога; Навуходоносор же, хотя и признал, что не было никого, подобного Богу иудеев, оставляет его и сотворяет себе бога. Правительство язычников отвергает Бога, источник его силы; а истинный Бог признан только верным и страдающим остатком. Царство поклоняется идолам.
Это - первая большая особенность, которая характеризует господство язычников. Однако верность, что противостоит этой мудрой системе, которая прикрепляет самое сильное побуждение всего народа к воле их главы, объединяя их в поклонении тому, что он представляет им, - верность затрагивает источник всего движения. Идол вовсе не является Богом; и каким бы могущественным ни был человек, он не может сотворить бога. Человек веры, подчиненный, как это мы видели, царю, поставленному Богом, не служит лжебогу, установленному царем, отрицая истинного Бога, который дал ему власть, и он все еще признается человеком веры. Но власть находится в руках царя; и он сделает, чтобы думали, что его воля превыше всего.
Седрах, Мисах и Авденаго брошены в печь, раскаленную огнем. Однако именно при страданиях своего народа Бог, в конце концов, является как Бог. Он допускает, чтобы их верность была испытана на месте, где существует зло, чтобы они могли быть с ним, будучи блаженными там, где полностью явлены его образ и его сила, будь то на земле или, еще лучше, на небесах.
Мы можем отметить, что вера и послушание так же абсолютны, как воля царя. Ничто не может быть прекраснее и спокойнее, чем ответ трех верующих. Бог способен избавить, и Он избавит; и, чтобы ни случилось, они не оставят его. Царь в ярости бросает вызов Богу: "Какой Бог избавит вас от руки моей?" Бог позволяет ему поступить по-своему. Результатом его безудержной ярости стало то, что те, кто осуществил его мщение, уничтожены пламенем огня, предназначенного верным иудеям. Последние брошены в печь, и (внешне) воля царя исполнена. Однако это дано лишь для того, чтобы ярче продемонстрировать силу и верность Бога, который приходит даже в середину огня, чтобы подтвердить, что Он проявляет интерес к верности своих рабов. Для них действие огня заключается в том, что то, чем их связали, уничтожено, и что они находятся в его присутствии в виде, подобном Сыну Бога, и это является сильнодействующим даже в глазах царя, который отрицал его всемогущую силу. В итоге появляется повеление, запрещающее всему миру произносить хулу на Бога иудеев, Бога славы этого слабого и плененного народа.
Заметьте здесь, что остаток характеризуется своей верностью и послушанием. Они проявляют свою верность, отказываясь служить какому-либо другому богу, кроме их собственного: никакой уступки - это означало бы отринуть его. Ибо, чтобы признать истинного Бога, Он один должен быть признан. Истина является, помимо всего, полным откровением его и может лишь распознать себя. Поставить себя на одну ступень с ложью означает говорить, что это не истина.
Мы находим, что эти принципы отмечены в отношении остатка. Они не оскверняют себя тем, что дарует мир, - пищу царя. Они понимают и откровения Бога. Они верны, всецело отказываясь признать любого другого бога, кроме их собственного, который есть истинный Бог. Первый принцип является общим для всех. Второе - Дух пророчества, сосудом которого является здесь Даниил. Третье - часть каждого верующего, хотя там может не быть Духа пророчества. Чем ближе мы к власти мира, тем больше там вероятность страдания, если мы верны. Необходимо отметить, что все это связано с положением и принципами иудеев.
Отметьте также, что языческие воля и власть признают Бога двумя путями и различными средствами, что является преимуществами, дарованными остатку. Первое из этих преимуществ есть обладающее разумом Сущего откровение его помыслов и советов. Это приводит язычников к тому, чтобы признать Бога Даниила Богом богов и Господом господствующих. Это является его положением в отношении всего, что было возвышено над землей. Он - высший на небе и на земле. Второе - то, что Он печется о бедном остатке своего народа и имеет силу освободить их в несчастье, куда мятежная и идолопоклонническая (а потом отступническая) сила бросила их. В результате его здесь признают, а верные ему освобождены и возвышены. Первое - более общее и языческое - собственно признание язычниками Бога; второе - результат избавления для иудейского остатка.
Установление идолопоклоннической общности в религии и гордыня человеческой власти являются характерными для Вавилона, что и представлено здесь. Это безрассудство, которое не знает Бога, наполняет весь ход времени, предназначенного этой власти, - "семь времен". В конце язычник признает для себя, и восхваляет, и благословляет Всевышнего. Затем в данной главе изображаются взаимоотношения языческой власти с Богом, а не просто связь с Богом и иудейским народом. Поэтому имя Бога, глава 4, - Всевышний, который владычествует над человеческим царством; в главе 3 есть "наш Бог" - для сердца верного остатка, и "Бог Седраха, Мисаха и Авденаго" - для мира, который видел избавление.
В главе 4 мы видим проявление человеческой гордыни; царь гордится работой своих рук, как будто он создал свое величие. Эта гордыня приводит к суду. Власть низводится до состояния зверей, которые не знают Бога и лишены человеческого понимания. Единственной настоящей привилегией человека, которая облагораживает его, является то, что он может взирать на Бога и признавать его. Без этого он смотрит вниз; он не может удовлетворить себя; он деградирует. Зависимость - это его слава, так как она ставит его пред Богом, позволяет ему узнать Бога; а его ум, соединенный с Богом, получает от него свою глубину и свое знание. Гордость и независимость отделяют человека от Бога; он становится зверем, лишенным настоящего ума. Сейчас такое состояние изображает то из царств, о котором говорит пророк (рассматриваемое как целое пред Богом и представленное главой, установленным Богом, Навуходоносором). Семь времен, или семь лет, проходят над головой Навуходоносора, лишенного рассудка. Он вознес себя; он был и унижен. Времена язычников характеризуются отсутствием всего такого понимания, которое связало бы правительственную власть с Богом. Сотворять идолов, строить Вавилон и не знать Бога - таковы моральные характеристики власти, которую Бог установил на месте его престола в Иерусалиме. Такова моральная способность человека в обладании той властью, которая была передана ему {Престол Давида характеризовался властью в послушании, при этом царю пришлось переписать копию закона и соблюдать его; престол Навуходоносора имеет абсолютную власть, человек главенствует в осуществлении собственной воли - двойной путь испытания человека на месте власти}.
Однако все завершается свидетельством славы всевышнего Бога, царя небес. Навуходоносор признает его величие и благословляет его, и нет теперь его суда. Он признает его присносущим, который смиряет и возвышает того, кого Он пожелает, действуя по своей воле на небе и на земле, при этом все люди есть лишь суета пред его властью и величием. И не избавление верных дает здесь такой результат, а суд, что пал на самих язычников, которые после суда избавлены, и им представлено понимание в отношении Сущего; и в связи с откровением, данным иудеям через Духа пророчества, что Бог даровал остатку. Царь возводит свои глаза к небу, и не остается зверем, который смотрит вниз на землю. Он обретает разум и становится покорным, и радостно благословит Всевышнего.
Мы можем высказаться по поводу имени "Всевышний". Это имя дано Сущему в беседе между Мелхиседеком и Авраамом, и к нему можно добавить: "Владыка неба и земли". Это фактически представляет образ, который Бог примет, когда соберет в одно все во Христе - небесное и земное, а Христос будет истинным Мелхиседеком. Язычники будут полностью подчинены Богу. Это будет время "совершения всего", о чем говорили пророки.
Необходимо, однако, сделать некоторые подробные наблюдения. Суд, за которым следует избавление, производит этот результат. Мы можем отметить силу символа великого дерева. Это - могущественный земли, который может взять под защиту других. В таком случае это некто в высочайшем положении, какое возможно для человека. Птицы небесные гнездились в нем; то есть все люди искали убежища и защиты в нем. Мы видим также, что Бог знает принципы, которые руководят правительствами, рассматриваемыми как представители власти, которой они владеют от Бога. Хотя это не его (как в Израиле) престол на земле, Бог наблюдает за всем и судит то, чему Он передал власть. Он не правит непосредственно; но Он не снимает ответственности с того, кому Он доверил правление, чтобы он мог обладать властью Бога как верховной в этом мире.
Что касается слова "бодрствующий", то я не думаю, что разум, касающийся того, кто принес повеление о суде, заходит за религиозное состояние Навуходоносора. Даниил приписывает это непосредственно Всевышнему. Ангелы могут быть его разумными инструментами, а то, что его управление может быть в некотором роде передано им, не представляет трудности; послание к Евреям, как и другие писания, учит нас, что ангелы служат для этого. Мир, который придет, не будет, следовательно, подчинен им.
Мы видим в стихе 24, что Даниил устанавливает ответственность перед Навуходоносором, убеждая его изменить свое поведение.
Мы можем также здесь отметить, что именно "царя небес", признает Навуходоносор. Это обязательно его место. Бог земли имел свой престол в Иерусалиме. Но затем Навуходоносору не будет места там. Мы нигде в книге пророка Даниила не найдем престол в Иерусалиме, ни морально, ни пророчески. Его пророчества не говорят об этом. Он является пленником среди язычников, верным Богу и наученным им. Но Бог не может быть для него Богом земли {Семя Давида не будет в вавилонском плену, когда Бог займет свое место как Бог земли}. Он - Бог небес, правящий повсюду и всем, действующий по своей воле на небе и на земле, но еще не царствующий над землей как царь земли. Напротив, Он только что отказался от этого и передал власть Навуходоносору; и Он удалился из средины беззакония своего земного народа, чтобы заключить себя в своей верховной и неизменной власти, результаты которой не будут явлены до некоторых пор, но по которой Он правит даже и сейчас, хотя и скрыт от глаз людей.
Читатель, вероятно, ожидает больше подробностей. Это можно найти в словах, обращенных непосредственно к Даниилу. Но те, кто усвоил принципы, которые мы раскрываем (а великая цель этих глав - представить их), будут иметь начала огромной значимости для понимания всех пророчеств этой книги; без этих же принципов значение ее откровений никогда нельзя ясно понять. Необходимо помнить, что мы размышляем на основе нахождения иудеев в плену среди язычников, понимая деяния Бога в отношении их и его суд над их положением, когда власть оставалась в их руках.
В главе 5 беззаконие главы язычников в отношении Бога Израиля достигает высочайшей точки и принимает такой характер наглости и презрения, что есть лишь слабая попытка скрыть себя. Среди оргий большого пиршества для господ и вельмож Валтасар повелевает принести сосуды храма Бога, которые Навуходоносор вынес из Иерусалима, чтобы он и его гости могли пить из них; и он славит богов золотых, серебряных и каменных. Безумство царя ставит вопрос, находится ли он с лжебогами или с Сущим, Богом Израиля. Сущий разрешает этот вопрос той же ночью истреблением царя и всей его славы. Предупреждение, которое Бог дает ему, объясняется Даниилом. Но, хотя и подчиненный царю, Даниил не относится к нему с таким же уважением, как к Навуходоносору. Валтасар занял место наглого врага Сущего, и Даниил отвечает ему согласно откровениям Бога о его судьбе и познанному проявлению, которое было у царя из-за его греховности, кто восхвалял своих богов и хулил Сущего. Соответственно, вразумление не было больше исцеляющим и не оставляло места для покаяния. Оно объявило суд: и самого возвещения было достаточно, чтобы разрушить всю наглость нечестивого царя. Ибо он пренебрег вразумлениями, данными ему историей Навуходоносора. Это повествование являет нам последний характер беззакония верховной власти язычников в противоположность Богу Израиля, а также суд, который падает впоследствии на царство, главой которого был Вавилон и которому Вавилон придал свой характер. Ибо, какими бы ни были долготерпение Бога и его деяния в другом отношении к царству язычников, как силе, которой Он передал власть в мире, все было уже потеряно для этих царств даже в дни Вавилона.
Теперь возникает другая форма беззакония, не считая беззакония Вавилона (гл. 5). Лично у Кира были хорошие намерения; и Бог, от которого они шли, использовал его для временного восстановления своего народа, чтобы Мессия пришел и явил себя им - последнее испытание своего возлюбленного народа. Следовательно, не Кир, который, как мы это видим здесь, является инструментом беззакония, что стремилось уничтожить Даниила, - той человеческой воли, которая никогда не может быть преданной Богу. Здесь говорится не об идолопоклонстве и не хуле Сущего, а о возвышении самого человека, который исключит любую мысль о Боге, у которого не будет Бога. Это есть одна из особенностей, что характеризует глубины человеческого сердца.
Человеку, в общем, угоден бог, который поможет ему удовлетворить его страсти и его вожделения, - бог, который годится для осуществления цели единства его царства и укрепления его силы. Религиозность человеческой натуры удовлетворяется такими богами, и она охотно поклоняется им, хотя тот, кто величественно устанавливает их, может делать это только политически. Бедный мир! Истинный Бог не годится ни для их совести, ни для их вожделений. Враг наших душ рад развивать таким образом религиозность нашей натуры. Лживая религия устанавливает богов, которые отвечают вожделениям плотского сердца, какими бы они ни были; но они никогда не призывают к общению и никогда не воздействуют на совесть. Они могут навязать ритуалы и обряды, так как они угодны человеку, но они никогда не могут привлечь пробужденную совесть во взаимоотношения с ними самими. То, чего боится человек, и то, что человек желает, является областью их влияния. Они не производят ничего в душе сверх действия плотских радостей и страхов.
Но, с другой стороны, гордость человека иногда принимает такой характер, который меняет все в этом отношении. Человек сам будет богом, и будет действовать по своей собственной воле, и не допустит соперничества, которое его гордость не может вынести. Превосходство, которое не может быть оспорено, если Бог существует, не поддерживает того, кто будет стоять один. Бога необходимо покинуть. Враги верных пользуются этим положением. Жестокость менее изобретательна, за исключением того, что ее хитрость явлена в том, что льстя более высокой власти, она не порицает никого, кроме тех, кто не повинуется и презирает его слово.
Когда есть соперничество с самим Богом, то вопрос с людьми решается с большей небрежностью и меньшей страстью в отношении их. Страсть соединяется с гордостью человека менее, нежели с волей человека. Человек, каким бы ни было его положение, является рабом тех, кто отдает дань своей лести. Своеволие является скорее его собственным хозяином. В этом случае, обманутый своим тщеславием, царь находит себя связанным законами, установленными явно для того, чтобы охранять его окружение от капризов под предлогом приписывания неизменности его воле и его мудрости, - черта, которая принадлежит одному Богу. Даниил брошен в львиный ров. Бог спасает его. Он сделает то же с остатком Израиля в конце века. Суд, который враги Израиля стремились навлечь на тех, кто был верен среди народа, свершается для них самих. Но результат этого суда простирается дальше, чем в предыдущих случаях. Навуходоносор запрещал произносить хулу на Бога Израиля, и он превозносил царя небес, кем был уничтожен. Но Дарий повелевает, чтобы Бог Даниила и Израиля почитался везде как единственно живой Бог, чье царство вечно и кто воистину избавил человека, который уповал на него. Исторически явствует, что у Дария было некоторое чувство уважения к Богу и к благочестию Даниила. Это был не его Бог, а Бог Даниила; и все же он чтит его и даже называет его живым Богом.
Таким образом, мы видим, что идолопоклонство, отсутствие благочестия, гордыня, которая возвышает себя над всем, характерны для великих царств, о ком Даниил повествует нам, равно как и о причинах их суда. Результатом суда является признание Бога иудеев живым и спасающим Богом, и Всевышним, который владычествует над человеческим царством. Те же особенности будут найдены и в последние дни. Этим завершается первая часть книги.
Мы подходим теперь к словам, изреченным самому Даниилу, содержащим не просто общие принципы, но и подробности, связанные с народом Бога и язычниками, которые угнетали их, - исторические подробности, хотя и данные пророчески заранее.
Основной темой главы 7 является история четвертого зверя, или последней формы царства язычников, которая началась в Вавилоне, - великое западное царство, в котором должно было развиться все, чем человек, обладая властью, стал бы по отношению к Богу и к верным. И поэтому представлены его взаимоотношения со святыми в толковании. О западном звере говорится кратко. Четыре зверя выходят из моря, то есть из волн человеческого населения. Эти царства не рассматриваются здесь как установленные Богом, а в их чисто историческом характере. Мы видели царство, установленное непосредственно в лице Навуходоносора. Но здесь - хотя каждое существующее царство установлено Богом - они рассматриваются в их историческом аспекте. Звери выходят из моря. Пророк первый видит их всех сразу, поднимающихся из возбуждения народов. Эта часть видения содержит характерные черты, но не называется время.
В стихе 4 мы видим Вавилон во власти, а затем - униженным и покоренным. Тело льва с крыльями орла; то, что, по-человечески говоря, было самым великолепным и энергичным в силе, - то, что парило над народами в самом высоком и быстром полете, - характеризовало эту первую энергию человеческого разума, когда воля Бога передала ему царство мира. Это место он теряет.
Второй зверь ел много, но не было у него ни энергии, ни быстрого полета первого; он скорее присваивал себе другие царства, нежели создавал царство; удвоенный в своей силе в начале, он поднял себя с одной стороны больше, чем с другой. Он - жестокий, но сравнительно неуклюжий; это - Мидо-Персидская империя.
В этой главе мало говорится о третьем; легкость и деятельность характеризует его, и владычество дано ему. Это - царство, основанное Александром.
Четвертый зверь - предмет отдельного видения.
Хорошо бы сейчас отметить, что глава разделена на три видения, за которыми следует толкование, данное пророком. Первое видение - о четырех зверях, увиденных вместе, при этом слегка обрисован характер первого. Второе видение описывает четвертого с гораздо большими подробностями. Третье видение представляет появление подобного Сыну человека, что дошел до Ветхого днями. Они начинаются соответственно в первом, седьмом и тринадцатом стихах; объяснение занимает остаток главы, начиная со стиха 15.
Черты четвертого зверя обрисованы ясно. Он весьма сильный; он пожирает и сокрушает, остатки попирает ногами. У него не такие черты, как у предыдущих царств. У него десять рогов; то есть его сила должна быть поделена на десять отдельных царств. Сила и жадность, которые ничто не щадят и не уважают, захватывая все или попирая ногами, невзирая на совесть, - таковы моральные характеристики четвертого зверя. Его разделение на десять царств выделяет то, что касается его вида. Простоты других царств будет не хватать ему. Но это не все. Другая очень отличительная и особенная черта привлекла внимание пророка. Рассматривая рога, он увидел, как еще один небольшой рог вышел между ними: три первых пали перед ним; он обладает проницательностью и умом человека; его притязания очень велики. Вот что его характеризуют. Власть поднимается среди десяти, три из которых свергаются. Эта власть дальновидна и проницательна в своем разуме. Она не только обладает силой, но у нее есть мысли и замыслы за исключением планов о честолюбии и правлении. Это - зверь, который поступает морально, который разумен и имеет притязания, полные гордости и смелости. Он, моральный и систематический (в зле), характеризуется рассудком, а не просто силой завоевателя. Этот рог имеет глаза человека.
Затем установлены престолы {Этот перевод почти везде считается правильным}, и Ветхий днями восседает. Это - восседание судей, престола суда Сущего; не говорится где, но о его результате на земле. Слова небольшого рога - повод для свершения суда. Он свершается над зверем, который уничтожен, и его тело предано огню. Что касается других зверей, то их господство уничтожено, но их жизнь продолжалась; четвертый же истреблен со своим господством. Картина образует часть видения четвертого зверя и особенно связана с ним.
В стихе 13 представлено видение. Некто, подобный Сыну человека, дошел до Ветхого днями и получает царство и всемирное господство - владычество Сущего вверено человеку в лице Христа и заменило царство зверя. Заметьте, что здесь говорится не о свершении суда, а о получении земного царства; ибо во всем этом темой является правление землей.
В объяснении выделяем две части. Стихи 17, 18 - об общем; а затем повествуется с большими подробностями в отношении четвертого зверя (ст. 19-28). Общая часть объявляет, что эти четыре зверя - четыре царя, или царства, которые восстанут от земли: но святые Всевышнего примут царство и будут владеть царством вовек. В этом изложении выявляются две огромные особенности: земное царство и царство святых Всевышнего (первое состоит из четырех царств). Нам даны некоторые подробности в отношении четвертого из них. Необходимо отметить здесь, что в объяснении есть весьма интересный элемент, чего не было в видении, к которому относится объяснение, а именно то, что касается святых. Сообщая пророку значение видения, Бог не мог не упомянуть их. Стих 18 представляет их уже в противоположность земным царствам. Было видно, что эти царства представлены в видении в соответствии с их общим и внешним характером. Здесь Дух Бога говорит о том, что сделало их поведение интересным для сердца Бога, который откроет это пророку. Святые непосредственно представлены взору, но в состоянии страдания (ст. 21). Это первая черта небольшого рога, когда речь идет о его действиях.
Но для стихов 21, 22 требуется сделать несколько больше замечаний. Небольшой рог не только ведет брань со святыми, но превозмогает их до определенного времени (то есть пока не приходит Ветхий днями). Здесь дано нечто более определенное, чем то, что Бог осудит наглость человека. Мы больше не затрагиваем общее повествование и общие принципы, а обращаем внимание на святых в лице пророка. Именно приход Ветхого днями уничтожает власть небольшого рога над святыми.
Результатом этого великого изменения, этого вмешательства Бога, являются другие важные события: во-первых, суд дан святым Всевышнего; во-вторых, святые овладевают царством. Обратите внимание здесь на особое имя "Всевышнего". Небольшой рог преследует святых на земле и превозмогает их, пока не приходит Ветхий днями. Но суд дан не только святым Всевышнего. "Разве не знаете, - говорит апостол, - что святые будут судить мир?" Но тем не менее мы не должны идти далее того, о чем здесь написано. Не сказано "собранию" - такой мысли нет в этих отрывках. Именно святые связаны с Всевышним {При взаимоотношениях с людьми Бог принимает четыре имени: Всемогущий (Быт. 17) - со старейшинами; Сущий - с Израилем (Исх. 6); Отец - с христианами (Иоан. 17); Всевышний - в тысячелетии (Быт. 14) и здесь у Даниила. Сравните Пс. 89. Имя Отца существенно меняет все положение, соединяя нас с Христом, Сыном, в котором Он открывается. Евангелие по Иоанну особенно показывает это}, Богом небес, когда земля находится в руках тех, кто не признает его и когда его суд еще не свершен, чтобы спасти их от страдания и от злобы нечестивых. Это применимо в принципе ко всем периодам со времени падения, пока не пришел Ветхий днями. Но есть период, особенно характеризуемый этим духом мятежа, а именно: период власти небольшого рога. Дальше говорится о другой общности лиц - народе святых Всевышнего. "Царство дано будет им". Но в этом случае Дух не говорит "суд".
Таким образом, в стихе 22, когда упоминается царство, говорится, что "царством овладели святые", а не "святые Всевышнего". Следовательно, мы видим силу небольшого рога, которая направлена против святых и превозмогает их, конец чему положил Ветхий днями, при этом земля является местом того, что происходит. Это событие сопровождается двумя другими событиями, которые следуют из него и меняют весь вид мира. Суд дан небесным святым, и царство дано святым. Первое из этих двух событий ограничивается небесными святыми. Второе - более общее, и святые на земле разделяют его в соответствии со своим состоянием, не исключая святых на небесах в соответствии с их состоянием.
В стихе 23 начинаются исторические подробности небольшого рога. Излагаются общие черты четвертого зверя. Он пожирает, попирает и порабощает все. Это не только объединенное царство того или иного размера; оно опустошает всю землю как бы по праву. Затем десять царств восстают из царства, разделяя его силу. Это - его внешняя и общая черта. Но когда уже существуют десять царств, то другая сила иного характера поднимается из десяти, три из которых она подавляет. Теперь этот рог произносит слова против Всевышнего - возвеличивает себя в словах против него. В своей злобе он угнетает святых, которые объединены в сердце с Богом небес и признают его имя и его власть на земле. Он стремится отменить у них религиозные праздники и законы; и они переданы в его руку на три с половиной года. В этом последнем обстоятельстве мы довольно четко представляем притеснителя иудеев. Вся их система передана в его руку. Вот три особенности, которые достаточно ясны и понятны: он произносит слова против Всевышнего; он преследует тех, кто признает Бога небес и чьи сердца обращены туда (ср. Пс. 11,4); и он уничтожает общие черты земной религии.
Надо помнить, что здесь вовсе не говорится о собрании, за исключением таких общих выражений, которые можно применить к любым святым на земле, кто взирает вверх. Следует заметить, что не святые (как это представлялось) отданы в руку небольшого рога, а формы иудейской религии. Бог может желать и разрешить, во благо святых, чтобы было преследование; но Он никогда не отдает своих святых их врагам. Он не мог сделать этого, Он не может оставить и покинуть своих. Словом, какими бы ни были общие принципы, которые можно всегда применить, это пророчество, как особое и определенное откровение, относится, как и вся книга, к земле, из чего нет собрания, и к иудеям, в отношении которых Бог осуществляет свое правление на земле.
Это, разумеется, проливает свет на три характерные особенности небольшого рога. Он восстает против Всевышнего. Он произносит слова против Бога и против святых, которые, поднимаясь в духе над землей, признают Всевышнего Богом небес и уповают на избавление его рукой; чьи сердца ищут убежища в нем, когда земля отдана в руки нечестивых. Все те, кто, таким образом, поддерживает истинное свидетельство против человека, который присваивает себе всякое исключительное право на земле и ничего не будет иметь общего с небесами, преследуются им. Через некоторое время, когда иудеи восстанавливают свои постоянные праздники и обряды, его тирания, которая не допускает никакой власти, кроме собственной, разрушает все следы этих обрядов; но напрасно, ибо это восстановление в неверии было все же свидетельством существования Бога земли. Однако восседают судьи, чтобы увидеть всю эту гордость. Владычество небольшого рога погублено и истреблено. Мы можем заметить здесь, что фактически небольшой рог в конце концов владеет верховной властью. Его господство разрушено. Затем царство и господство под всем небом даны "народу святых Всевышнего". Мне кажется, что значение этого замечательного выражения, как оно и есть, достаточно просто. Всевышний царствует, но Он царствует в связи с системой, которая делает очевидным, что "небеса правят" (как говорится об этом в случае с Навуходоносором). Земной человек будет царствовать, и он бросает вызов небу; и, удаляя землю от правления того, кто обитает на небе, он будет обладать ей независимо от Бога. Но суд показывает его безрассудство, и Всевышний царствует вовеки. Святым, которые признали его, даны суд и слава, и люди, которые принадлежат ему на земле, имеют превосходство и царствуют. Это - иудеи. Но, несомненно, царствует именно Бог.
Два слова переводятся как "Всевышний" - одно из них в единственном числе, а другое - во множественном. Последнее означает "высоты". Я не сомневаюсь, что от этого слова произошло "небеса" в послании к Ефесянам, которое, однако, идет намного дальше в откровении, сделанном там. Ибо здесь "правление" - лишь тема, а в послании к Ефесянам это - то, что принадлежит небесам, или то, что в них. Это различие дает нам возможность понять разницу между собранием, или даже христианами, и святыми Всевышнего в Дан. 7. Что касается христиан, то это те, кто наследует в духе, по крайней мере, благословение небес, находясь здесь во Христе, борясь против духовного нечестия, которое есть тут. Здесь же, наоборот, это правление, которое по праву принадлежит небесам и тому, кто царствует там, которое должно быть признано в присутствии силы, что отрицает и устанавливает себя против этого, предпочитая не признавать никакой другой силы на земле, кроме ее самой. Значение этого пророчества легко понять. Признать право правления на небесах и находиться там, наследуя благословения, принадлежащие им, - две разные вещи. Все имеет свое место в мыслях Бога, где царствует совершенный порядок.
Подводя итог, мы обнаруживаем, кроме власти четырех зверей, западную власть, последнюю среди десяти и, наконец, царство в руках рога, который подавляет три из десяти рогов и ставит себя против Бога Всевышнего, преследует и превозмогает святых, разрушая своими преследованиями тех, кто отождествляет себя с Богом небес, отменяя все иудейские обряды; в итоге же его самого истребляют. Эта отмена иудейской системы продолжается три с половиной года, или 1260 дней; период времени, который относится только к этому последнему пункту. Все остальные типичны, но не хронологичны.
Правление земли, прежде данное человеку в лице Навуходоносора, опять не устанавливается - как это было в Иерусалиме - через простой земной престол. В некоторое время, когда земная власть восстает против Всевышнего, святые принимают характер, который является результатом того, что они взирают на небеса и на того, кто царствует там (Бог по отношению к своему правлению землей принял имя Бога небес), - очень понятное положение, видя, что Он оставил Иерусалим.
Именно святые Всевышнего примут царство; но после суда над мятежным рогом земные люди господствуют под всем небом, завися от тех, кто на небе.
Таким образом, нам представлены три ясных и важных начала в деяниях Бога. Во-первых, земной престол в Иерусалиме оставлен; языческий престол установлен властью Бога, Бога небес; и эта языческая сила восстает против того, кто дал ей власть. Во-вторых, выделены святые через их признание того Бога, которого земная власть отрицала; они с небес, где теперь у Бога - свое место и свой престол, которого больше нет на земле в Иерусалиме. В-третьих, мы видим, что суд свершен над мятежной властью; суд дан этим святым Всевышнего; земной народ установлен в царстве под небесами в связи с ними. Это владычество Бога небес, которое вовеки. В связи с этим для него характерно то, что кто-то возвышенный получает царство. Сейчас это не Мессия, признанный царем Сиона, а некто в виде Сына человека; имя много большей и широкой значимости. Таково изменение от Пс.2 до Пс.8 {Вызвано отвержением Мессии}. И не только здесь; ибо, когда события совершаются, то мы находим, что сам Ветхий днями приходит и уничтожает власть, которая причиняла страдания святым, - что Христос (как широко это представляют Псалмы и евангелия) есть Сущий.
Мы видим здесь великую картину правления человека, входящую во все характерное развитие его в конце, и его отвержение правлением Бога, которое устанавливает во власти верных, а над всем - самого Сына человека и его народ на земле.
Следовательно, святые Всевышнего будут теми, кто, когда собрание, о котором здесь не говорилось, уйдет, посмотрят и признают власть там, а если будут убиты мятежной силой, то получат свое место наверху. Мы находим их опять в Откр., в частности, в гл. 20, и там даны две общности. Стан святых - это сбереженный остаток на земле.
Глава 8 изображает подробности того, что происходит с другой стороны Иудеи в отношении иудеев. Два царства - Персия и Греция, или восточные, которые сменили империю Вавилона, когда было дано пророчество, названы лишь для того, чтобы указать страны, в которых эти события должны произойти, и представить их нам в их историческом порядке. Персидская империя уничтожена царем Греции, чья империя затем делится на четыре царства, и из одного из них поднимается сила, которая образует главную тему пророчества.
В толковании мы находим утверждение, что события, о которых здесь повествуется, происходят "в последние дни гнева". Здесь имеется в виду гнев на Израиль (гл. 11,36). Об этом времени гнева говорится в Ис. 10,25; оно завершается уничтожением Ассура, который (ст. 5) является его основным инструментом. Все эти отрывки показывают нам, особенно если рассмотреть их в контексте, что события этих пророчеств свершатся в последние дни. Это будет "бедственное время для Иакова, но он будет спасен от него". Господь сам ссылается на этот период (Матф. 24), привлекая внимание своих учеников к тому, что говорит Даниил, касаясь его. (Ср. Дан. 12,1-11 со словами Господа.) Мне кажется, что пророчество в нашей главе не относится к последним дням так абсолютно, как объяснение {Мне кажется, что это как раз то, ибо события, которые происходили при наследниках Селевка, первого северного царя, послужили образом, или частичным и предвосхищающим исполнением того, что случится в последние дни. В главе 11 и здесь есть описание или сильная ссылка на то, что делал Антиох Епифанский. Одиннадцатая глава повествует об этом, я думаю, исторически. Намерение Бога в пророчестве находится в событиях последних дней; а это все, что дано в объяснении}. То, о чем говорилось в пророчестве, есть не последние дни гнева, а то, что небольшой рог возвышается из одного из четвертых царств, которые последовали за Александром. Тем не менее великой целью Духа является то, чтобы открыть, что случится в конце времени (ст. 17).
Надо бы отметить, что ни одно объяснение притчи или неясного пророчества в Ветхом или Новом Заветах не является просто объяснением. Оно добавляет то, что открывает в итоге значение путей Бога или фактов, описавших то, что неясно, как через внешние суды, которые оправдывают духовное осуждение его народа, когда вера только различает намерение Бога, так и через некоторые признаки, которые дают настоящее значение событий для святых. Действенный суд проясняет то, что лишь духовный суд распознал до этого, и, следовательно, является толкованием. Но можно добавить другие обстоятельства, чтобы показать намерение Бога в деле. Словом, Бог собирает своему народу то, что придает истинную ценность предшествующему, или направляет их в их мыслях, касающихся сказанного через откровение его судов. Это является тем, что практически подкрепляет их в его мыслях.
Давайте исследуем основную особенность небольшого рога. Власть, обозначенная "небольшим рогом", увеличивает свою территорию к востоку и к прекрасной стране, или украшению (востока), то есть, как мне кажется, к Иерусалиму или Сиону. Этот рог возвышает себя против небесного воинства и низвергает на землю часть воинства и звезд и попирает их.
Кто имеется в виду под этим выражением - "воинство небесное и звезд"? Давайте вспомним, что перед нами иудейская система. Однажды уяснив это, нетрудно объяснить отрывок. Это выражение применяется к тем, которые, по крайней мере, явно, окружают престол Бога, и особенно к тем, что возвышенно сияют среди них. И это не верные, которые взирают на небеса и о которых повествует глава 7. Быть небесным воинством - вот что описывает положение, а не духовное состояние. (Ср. ст. 24.) Но данный отрывок предполагает, что иудеи опять находятся в таком положении пред Богом, даже если это лишь суд. То есть они опять предстали пред взором Бога, будучи во взаимоотношениях с ним, как объектом, о котором Он заботится, как народ, все еще ответственный за свои прежние отношения с ним, хотя власть язычников все еще существует. Теперь, если их состояние не отвечает положению, которое они приобретают пред лицом его, то они являются самим фактом этого положения, объектом судов Бога.
Более того, заметьте, что здесь говорится о грехе, а не о мерзости, которую кто-то устанавливает и которая опустошает; а в толковании грех также достигает своей вершины.
Этот рог является далее инструментом наказания иудеев, которые обратились - что касается вероисповедания - ко взаимоотношениям с Сущим и вернулись в свою землю, принимая черты его народа, неся, впрочем грех против него до наивысшей точки. Рог полностью уничтожает некоторых из них. Но это не все; он (ибо слово не является более местоимением, обозначающим неодушевленный предмет вкупе со словом "рог", и изменено, вероятно, чтобы обозначить лично царя) возносится даже против вождя воинства. Он предъявляет свои притязания настолько, что противопоставляет себя ему, ставит себя против Христа в его образе вождя Израиля, против судьи, который грядет, главы Израиля, который есть сам Сущий; ибо грядет Ветхий днями. Здесь, однако, все рассматривается с точки зрения иудеев. Он - вождь Израиля. Мы видим, что это Сущий, ибо именно его жертва отнята - его святилище поругано; но Он представлен как вождь воинства {Я немного исследовал следующее: может ли небесное воинство не означать силы земные (иудеи только занимают место в нем, потому что они должны быть направлены Богом; и они являются такими для духа пророчества). Я не отвергаю эту мысль; но представляется, что Дух именно иудеев держит в поле зрения (ст. 13). Стих 24 мог заставить нас поверить, что Он разрушает других рядом с иудеями. Но Он, главным образом, - глава иудеев. Если бы кто-то даже применил имя "вождь вождей" к этому верховенству, то аналогия слова оправдала бы применение. Связь между воинством и святилищем в стихе 13, мне кажется, показывает, что Дух имел в виду главным образом тех евреев, которые окружали место престола Сущего}. Ежедневная жертва отнята у него, а не "им" {Несомненно, в тексте говорится, что жертва отнята у вождя воинства. Вопрос, однако, остается: кем? Кери (который в общем, я думаю, является лучшим авторитетным источником, когда есть варианты в иврите) говорит: "И был отнят у него", не говоря кем; Хетив: "Отнял у него", что приписывает это небольшому рогу}. Иудейское почитание, оказанное Сущим, подавлено, его святилище поругано, а время несчастья определенно для ежедневной жертвы (так я понимаю стих) из-за греха; и небольшой рог {В иврите есть различие в роде. Он, кто вознесся (ст. 11), - мужского рода, в то время как в конце стиха 12 "он" в словах "и он, подвергая" - женского рода, согласующееся со словом "рог", которое в иврите относится к женскому роду} (здесь снова употребляется "он" как местоимение, заменяющее существительное неодушевленного рода) свергает правду и процветает. Продолжительность всего видения с особым отношением к греху, который называет его, и, может быть, охватывает также продолжительность греха, который опустошал; словом, вся сцена греха и последующего опустошения (святилище и воинство попраны) продолжается 2300 вечеров и утр.
В стихе 19 мы видим, что толкование связано с концом времени - очень важное наблюдение для понимания отрывка {Видение говорит в частности о Селевкидах, или азиатских наследниках Александра; их деяния. Я не сомневаюсь, что особенно деяния Антиоха Епифанского упоминаются в видении, хотя стих 11 и первая половина 12, как отмечено, разделены. Следовательно, 2300 вечеров и утр применимы ко всему, что стоит за действиями Селевкидов, и стих 26 подтверждает это. Толкование (ст. 23-25) относится только к последним дням. О святилище не говорится, но о разрушении "народа святых" (иудеев), и восстании против вождя вождей. В стихе 26 читаем: "Ты сокрой это видение", а не "почему?"}. И вот, что случится в последние дни гнева (для Израиля), когда грех иудеев достигает своей высоты. Царь, наглый и искусный в коварстве, восстанет; он что-то вроде учителя или раввина, но гордый и наглый. Он укрепится, но не своей силой. Он произведет удивительные опустошения, будет успевать и действовать, губя сильных, или великое множество лиц, и особенно "народ святых", то есть иудеев (гл. 7,27). Он хитер, а его коварство успешно. Он превознесется своим сердцем и погубит многих посредством лживой и неверной защиты. Через некоторое время он восстанет против владыки владык. Он затем будет сокрушен без вмешательства человека в конце времени, когда намерения Бога будут раскрыты. Когда его гнев на Израиль преисполнится, а грех этого народа уже достигнет своей высшей степени, царь восстанет из одной части бывшей Греческой империи, чья власть будет характеризоваться распространением на восток, юг и к Иерусалиму; то есть она будет установлена на месте настоящей Турции в Азии, и она будет стремиться к Иерусалиму. Эта власть вызовет много разрушений, и ее сила будет велика; однако, собственно говоря, это не будет ее собственная сила. Царь будет зависеть от какой-то другой силы. Он также уничтожит иудейский народ. Но есть что-то большее, чем разрушительная сила; есть черта мудрости, напоминающей мудрость Соломона. Он очень искусен и преуспевает в уничтожении иудеев, успокаивая их защитой, в которой они забывают Сущего. Мы видим, что он затем обращается с иудеями не только как завоеватель, но и как учитель, и с коварством обращается с обманчивым миром. Через некоторое время он восстает против Христа в его образе владыки владык или царей земных, то есть в его образе земного превосходства. Он уничтожается божественной силой, а не рукой человека.
Этот царь отличается от небольшого рога главы 7, который правит великим западным зверем. Он - царь восточный, который восстает не из Римской империи, а из бывшей Греческой империи, установленной в Сирии и примыкающих странах, и получает свою силу где-нибудь так, но не из своих источников. Он будет вмешиваться (по-своему) в религиозные дела иудеев; но мне кажется, то, что говорится о нем, больше характерно для опустошителя, которому Бог позволяет, чтобы враг поднялся из-за грехов его народа, чем из-за того, кто заключает союз с ними на время, чтобы разрушить и защитить, а затем уйти в глубины отступничества. Это тот, кто будет угнетать их, действуя на востоке, так как небольшой рог из главы 7 правит на западе {Глава 7 показывает силу или рог запада; глава 8 - востока; глава 9 изображает состояние Иерусалима под властью запада; главы 10, 11 - состояние под властью востока, включая своенравного царя}. Это опустошение представлено нам в связи с небольшим рогом.
Стих 11 {Первая половина двенадцатого стиха, завершаясь словом "нечестие", образует на самом деле часть этого вводного слова. 2300 дней относятся, следовательно, к историческим временам. Все, что мы узнаем о них из объяснения, которое раскрывает еще то, что должно наступить, - видение верно. Вводная часть, что идет от слова "и" (ст. 11) до "нечестие" в стихе 12 не связана с "он" из стиха 12} является чем-то вроде вводного слова, которое относится полностью к вождю воинства; и две вещи, которые упоминаются (а именно, что жертва отнята у него и его святилище поругано) представлены в связи с вождем как часть разрушения Израиля, чтобы, как мне кажется, завершить его описание, не указывая, кто это делает. О них не говорится в повествовании о царе в конце главы. Они составляют часть опустошения дней, на которые ссылаются в стихе 11.
Глава 9 представляет нам видение, касающееся людей и святого города, являющееся результатом исповеди и заступничества Даниила. Это дано, как отмечалось, в связи с притеснением западной силой. Действительно, подробности связаны с притеснением. Пророк понял (не через прямое откровение, а через изучение пророчества Иеремии, через использование тех простых средств, которые находятся в пределах досягаемости духовного человека), что плен, продолжительность которого объявил Иеремия, приближался к концу. Воздействие на мысли Даниила (верный признак Божьего пророка) должно было произвести страстное заступничество на благо опустошенного святилища и города, который любил Сущего. Он изливает свое сердце в исповеди пред Богом, признавая грех народа и его царей, ожесточенность их сердец, истину Бога, навлекающего на них зло. Он взывает о милостях Бога и просит благоволения ради самого Сущего. Пророчество является ответом Бога на его молитву. Семьдесят седьмин определены для народа Даниила и для его святого города. Сущий еще не признает их определенно своими, но Он принимает заступничество пророка, так как Он прежде принял заступничество Моисея, Даниил говоря: "На городе Твоем и на народе Твоем", выступает посредником. У него мысли Бога - его слова; и, следовательно, он может ходатайствовать. (Сравните по этому весьма интересному моменту Быт. 20,7; Иер. 27,18; Иоан. 15,7.)
По истечении семидесяти седьмин, отделенных от веков, придет время, определенное Богом, чтобы покрыть, запечатать грехи и избавиться от них; загладить беззаконие и ввести вечную правду; запечатать (все) видение и пророчество и помазать святое святых: и это, заметьте, в отношении народа Израиля и города. Это - полное восстановление народа и города в благодати.
Этот период семидесяти седьмин разделяется на три части: семь, шестьдесят две и одну. Во время первой части, или семи седьмин, опустошенный город и его разрушенные стены будут восстановлены, но в трудные времена. После шестидесяти двух седьмин, то есть после взятых вместе шестидесяти девяти седьмин, Мессия будет предан смерти и не будет (это истинный смысл слов). Он, кому принадлежат царство и слава, вместо того, чтобы получить их, будет предан смерти и ничего не будет иметь. Но после этого события город и святилище, которое восстановлено, будут разрушены, и конец будет, как опустошительный поток; и будет повеление или определенный указ об опустошении до конца войны. Это есть, в общем, полная история опустошений. Шестьдесят девять седьмин завершились - затем предан смерти Мессия; но точное время, когда это происходит, не указано. Ход семидесяти седьмин, таким образом, полностью нарушен. Смерть Мессии не была временем восстановления народа и города. Четко провозглашается результат - период опустошения до конца: его продолжительность не указана. Мы найдем в главе 11 тот же способ рассмотрения подобного периода. Народ вождя, который должен был еще прийти, разрушит город.
После этого Дух Бога повествует о семидесятой седьмине, подробности которой еще не были раскрыты. Вождь, который придет, утверждает завет со многими иудеями. (Слово "многие" {Слово "многие" имеет в иврите артикль; то же есть в других частях книги пророка Даниила, к которым мы привлекаем внимание читателей и которое ясно доказывают, что речь идет о множестве народа - "многие". Ту же форму слова находим в греческом языке} указывает на множество людей.) И вот первое, что характеризует седьмину: иудеи образуют в тот день союз с главой народа, который прежде разрушил их город и их святилище. Они образуют союз с главой Римской империи. Это относится к седьмине как к целому. Но по прошествии половины седьмины {Мы можем отметить, что Господь лишь кратко говорит о последней половине седмины, о трудных временах, которые наступят после установления идола, и будет мерзость запустения в святом месте. Некоторые думают, что только эта половина седмины должна пройти, а Христос был предан смерти в середине седмины. Другие думают, что семидесятая седмина полностью прошла до смерти Господа, но она считается (а Иисуса отвергли), и эту седмину опять находим во время связи иудеев с нечестивыми. Вот о чем повествует отрывок: во-первых, вождь, глава Римской империи, в последние дни заключает союз, относящийся к одной целой седмине; с другой стороны, Господь говорит о последней половине как о том, что должно произойти непосредственно перед его явлением, как времени великого несчастья, которое предшествует ему. Если бы это было все, то предшествующая история вождя, который придет и заключит союз, попала бы в общую историю положения вещей. Вопрос о том, остаются ли одна или две половины седмины, которые должны быть исполнены, и таким образом, во время проявления силы зла, я приберегу (что касается его полного развития) для книги Откровения, отмечая только, что Мессия предан смерти после 69 седмин. Мы знаем из Нового Завета, что его служение продолжалось только половину седмины. Этому вождь иудеев, с которым он заключает союз, не придает ясного значения. Толкование этого отрывка понятно; имея союз на седмину с вождем, который грядет, как если бы только 69 недель истекли, Мессия и предание его смерти игнорируются, равно как и половина седмины крайнего угнетения из-за идолов до предопределенной гибели} все изменяется. Этот глава сотворяет так, чтобы прекратились жертвы и их приношение; а из-за защиты идолов появляется опустошитель; и до предопределенной {Это представляет выражение, постоянно используемое для последних судов, которые падут на иудеев. (См. Ис. 10,22; 28,22.) Второй стих этой последней главы сравнивает опустошителя с наводнением, как и в стихе 26 той главы, которую мы рассматриваем. Внимательный читатель заметит, что эти отрывки относятся также к событиям последних дней. Обратите также внимание на союз в Ис. 28,15} гибели опустошителя будет суд.
То, о чем здесь объявлено, являет, что семьдесят седьмин находятся в стороне от истории города и народа Даниила. В течение этих семидесяти седьмин Бог находится во взаимоотношениях с Израилем {Власть язычников существовала в то же время. Мы знаем из писания, что восстановление Иерусалима произошло в царствование язычников, как и весь ход шестидесяти девяти седмин, которые, несомненно прошли. Семьдесят имеют такой же характер в этом отношении. Только в конце семидесяти даруется прощение. Кто бы ни был инструментом заключения союза, четвертый зверь будет в то время правящей силой язычников, которой Бог передал власть. Очень важно, если мы поймем семьдесят седмин, отметить данное положение: иудеи восстановлены, город обустроен, но язычники еще занимают престол мира. Семьдесят седмин протекают сами по себе в этих условиях. Надо понять, что имеются в виду народ Даниила и его город, которые должны быть восстановлены в их прежнем Божьем благоволении. Долготерпение Бога еще ждет. Власть язычников уже пала в верности; Вавилон разрушен; через ходатайство иудеи временно восстановлены, и храм восстановлен. Семьдесят седмин почти прошли, когда явлен Христос. Если бы иудеи и Иерусалим в тот свой день покаялись, то все было бы готово для его восстановления во славе. Авраам, Исаак и Иаков могли быть воскрешены, как Лазарь. Но город не знал дня своего наказания, и поэтому исполнение семидесяти седмин, равно как и благословение, которое последует, должны обязательно быть отложены. Через благодать мы знаем, что у Бога было еще больше превосходных помыслов и намерений и что положение человека было таким, что этого не могло быть, как и явил результат. Соответственно, все здесь объявляется заранее. (Сравните Ис. 49,4-6.)}; не непосредственно так, а в связи с верой верующего остатка, Даниила, ходатайством, которое, связывая себя с существованием остатка, служит связью между Богом и народом: ходатайством, без которого народ был бы отвергнут. Вот тот же принцип, который управлял отношениями между Богом и народом через Моисея после золотого тельца, - народ называется народом Бога, как прежде народ Моисея. Это положение замечательно как имеющее место после восстановления власти язычников. Иудеи находятся в Иерусалиме, но язычники царствуют, хотя империя Вавилона разрушена. В этом ненормальном положении пророческая вера ищет полного восстановления города, места правления Бога и его народа. К этому относится ответ Бога. Дана краткая, но полная история периода, который пройдет до того, как свершится суд для иудеев и станет прошлым.
Могут возникнуть некоторые сомнения в отношении перевода слова "опустошение"; некоторые передают его как "опустошитель" - "окончательная гибель, что предопределена, постигнет (суд) опустошителя"; или же - "и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя". Тому, кто не очень знаком со Словом, это представляется лучшим окончанием для предложения; но мне кажется, что те, кто хорошо знаком со всем содержанием Библии и с ее фразеологией, признают вариант, что дал я, более верным по значению. Суть пророчества одна и та же в любом случае. Один перевод говорит, что опустошение продолжится до скончания суда, определенного Богом; другой - что оно не прекратится до гибели опустошителя, что приводит к одному и тому же. Перевод, который я дал, кажется мне более точным, более соответствующим Слову. В нашем английском переводе дается "опустошение", а "опустошитель" - на полях. Но слово не имеет той же формы, как то, что переводится как "опустошитель", в других местах, где значение определенное. Предыдущее предложение я передал - "вследствие защиты идолов". Слово - буквально "крыло" - вследствие из-за крыла мерзости. А мы знаем, что слово "крыло" обычно употребляется для защиты.
Можно увидеть также и новую сторону большой значимости: Мессия будет предан смерти. Он ничего не будет иметь из того, что по праву принадлежало ему. Следствием этого будет разрушение города и святилища, опустошение и война. Вождь другого царства, еще не существующего, разрушит город и святилище. Взаимоотношения между Богом и народом не были полностью разорваны на время - даже что касалось верующего остатка. Вера Даниила отвергнута в лице Христа как пророка, и в отрицании Христа, выраженном в возвещении, что у них нет другого царя, кроме кесаря; и народ, и город преданы опустошению.
Но осталась одна седьмина, еще не законченная, с этим неверным и упрямым, но еще любимым народом до того, как его беззаконие будет прощено, и вечная правда будет приведена, и будут видение и пророчество с их выполнением. Эта неделя будет выделяться заветом, который вождь утвердит с иудейским народом (за исключением остатка), а затем обязательным прекращением их поклонения путем вмешательства этого вождя. После того, как иудеи поместили себя под защиту идолов, этот нечистый дух, давно вытесняемый из народа, опять вошел в них с семью, еще худшими, чем он сам, и опустошитель приходит, и окончательные суды налагаются на народ - ужасные суды; но степень их определенно назначена, когда их мера будет полной. Таким образом, мы находим, что очень точный ответ дан на вопрос пророка; ответ, который очень четко раскрывает последствия связи народа Даниила с властью язычников. Их положение ясно объясняется, и еще существуют взаимоотношения с Богом посредством заступничества пророка.
Пророчество объявляет в то же время общую особенность, что опустошение народа после шестьдесят девятой седьмины завершилось, и (с кажущимся успокоением от благосклонности зверя) до конца семидесятой вызвано было их отвержением Мессии, которое произошло в то же время, когда обещание, присоединенное к пророчеству, было на грани исполнения, и отвержение которого (грядущего во имя Отца) привело к длительному рассеиванию иудеев, которое продолжится до времени, когда они соберутся, - жертва беззакония главы язычников; времени их попадания в руки того, кто придет в своем собственном имени, - печальное состояние, развившееся во время последней седьмины, но которому Бог установил предел; и до чего злоба врага не может добраться.
В главе 10 мы возвращаемся на восток {Можно заметить, что в обоих случаях откровение, данное Даниилу в отношении того, что касается его народа, есть ответ на работу его души в заступничестве или в посте; откровения в главах 7, 8 относительно западной или восточной разрушительных сил таковыми не являются. Они даны тогда, когда угодно Богу. Это было во время Валтасара; два предыдущих - после того, как Вавилон был захвачен. Иудеи были тогда действительно в новом положении до того, как отвергли Христа, а затем было великое оставление, когда не идет счет времени, пока они в своей земле, и Бог начинает общаться с ними опять. Затем после проявления своего неверия, приняв силу зла и идолопоклонство, приходит последнее великое горе, а затем суд в лице Господа с небес}. Главы 10, 11 и 12 образуют одно пророчество: лишь глава 11 завершает историю язычников, а глава 12, как мы отметили в начале, посвящена состоянию остатка во время последнего периода власти язычников и их избавлению (завершая, следовательно, откровение о помыслах Бога в отношении остатка, который сохранен среди язычников).
Даниил, всегда стремящийся к благоденствию своего народа, обратился с мольбой (ст. 2, 3, 12) к Богу с обновленным и упорным желанием понять его деяния. После трех седьмин поста и молитв ему послан ангел, открывая сопротивление врагов славы Бога осуществлению его намерений благословения своему народу и сообщению этих намерений для их одобрения. Но если вера проявлена, то Бог верен; и упорство Даниила приводит его духовно в такое состояние, чтобы оценить сообщение Бога, и это подтверждает, что он способен получить их. Ангел сообщает ему, что видение имеет отношение к иудеям и что оно относится к последним временам (гл. 10,14). Сила, которая есть у него, дает ему возможность получить сообщение. Говорится о персидских царях, во время царствования которых он имел видение, и сказано о нападении на Грецию одним из них. Это приводит к нападению Греции на Персию; устанавливается Греческая империя, но затем она делится на четыре части. Два из четырех этих царств будут более могучими, чем остальные. Они также территориально связаны с иудеями. На территории последних ведутся войны. История царей этих царств, конфликтующих на территории Израиля, показана со значительными подробностями под именами царя северного и царя южного. Я не вдаюсь в эти подробности.
История продолжается до вмешательства римлян, кораблей киттимских {Их вмешательство на благо молодого царя Египета, которого Антиох Эпифан победил, привело к его возвращению и восстанию против иудеев, осквернению храма и запрещению иудейского поклонения}, и нападения на иудеев, и на храм, и на святой завет. Царь северный входит в соглашение с отступническими иудеями; он оскверняет святилище и устанавливает идола, он прекращает ежедневную жертву; он вводит нечестивых в отступничество (это выражено в ст. 32). Но те, кто знает Бога, будут сильными и будут действовать энергично. И разумные, наученные Богом, вразумят многих. Таким образом, далека преемственность первых царей и история маккавеев и Антиоха Эпифана.
Результат до конца дан в общих выражениях - последняя часть предыдущей истории является прообразом того, что произойдет в последние времена. Люди опять попадают на время в руки своих врагов. Им немного помогут: некоторые притворно присоединятся к ним. Даже некоторые из разумных, которые, возможно, ожидали, что будут предопределенно сохранены Богом, также пострадают, чтобы испытать веру всех и очистить их до конца времени. Ибо это положение должно продолжаться до времени, определенного Богом. Это - положение иудеев, особенно в те времена, то есть Селевкидов и Лагидов, царей северного и южного, и в общем, до последних времен.
Возможно здесь читателю будут полезны размышления о подробностях. В главах 9,27; 11,33; 12,3 слово "многие" имеет артикль в иврите и обозначает множество людей, что делает смысл этих стихов более простым. Читатель также заметит в противоположность множеству (гл. 11,33), "масхилим", слово, имеющееся в заглавиях многих псалмов. Разумные, наученные Богом, вразумят многих: и будет действие любви ради истины в эти времена испытания. В главе 12,3 мы опять видим разумных, соединенных с обращающими многих к правде. Сравните с главой 11,33. Они становятся жертвами, в стихе 35, насилия. Этот последний стих достигает, как мы видели, конца истории этого народа при господстве язычников. В отношении конца даны более положительные подробности.
Представлен царь {Сравните с Ис. 30,33 (читая "и для царя") и 57,9. Он имеет титул "царя" в глазах иудеев - титул, который по праву принадлежит только Иисусу, настоящему Мессии и царю Израиля} - нечестивый, который будет осуществлять власть в Иудее в конце века; и будет преуспевать, пока гнев не кончится, - период, о котором мы уже говорили. Это - царь, который действует в иудейской земле; нечестивый, который следует своей разнузданной воле, превознося себя надо всем, отказываясь от религии своих отцов, не уважая ни Христа, ни какого-нибудь Бога, хуля Бога небес, устанавливая идолопоклонство по-своему; "и даст власть над многими, и землю раздаст в награду". Довольно трудно сказать, кто те, кому он даст власть, - я считаю, это его последователи, но общий характер этого своевольного, нечестивого и идолопоклоннического царя, который возносит себя надо всем, достаточно ясен. Мы находим по ходу главы, что царь южный сражается с ним, а царь северный опять устремляется, как буря, на него, наводняет страну и проходит в прекраснейшую из земель, Иудею.
Но Едом, Моав и Аммон спасаются от его руки, будучи сохраненными (Ис. 11,14), чтобы быть покоренными самим Израилем. Однако он простирает свою руку на многие страны и грабит их. Не спасается и египетская земля, и те, кто обитают в Африке, тоже у ног его. Однако, встревоженный слухами с востока и севера, он устанавливает свои царские шатры между Иерусалимом {Таково правильное значение на иврите} и морем, приходит к своему концу, и никто не помогает ему. Здесь не показан конец царя. Говорится о северном царе, темой являются народы и земля Израиля и то, что произойдет с народом Даниила в последние времена. В земле будет нечестивый и презренный царь, на которого нападет царь южный. Царь северный затем грабит все страны вокруг, за исключением трех, и он погибает в земле Израиля.
Глава 12 показывает нам в основном собственную историю Израиля. Среди всех этих событий архангел Михаил восстает за народ Даниила. Наступает тяжелое время, какого еще не бывало и не будет. Тем не менее народ будет спасен, то есть те, которые записаны в книге (остаток, принадлежащий Богу). Иеремия уже говорил нам об этом периоде и о спасении (гл. 30,7). Господь говорит об этом также в Матф. 24, привлекая внимание своих учеников к мерзостям запустения, упомянутым здесь, ясно показывая, что Он говорит об Иерусалиме, иудеях и о последних временах, когда иудеи будут спасены. Он также указывает способ, которым верные должны спастись, в то время как продолжается несчастье. Рассмотрев эти отрывки вместе, легче понять их. Второй стих простирается на землю Израиля, которая была сценой пророчества до этого. Но их положение утверждается таким образом, чтобы не признавать земли, где они рассеяны.
Многие из народа Израиля восстанут из своего долгого унижения, некоторые для жизни вечной, другие - на вечное посрамление. А разумные будут сиять, как светила на тверди. Обратившие многих к правде будут сиять, как звезды. (Сравните с вождем воинства и звездами, гл. 8.) Бог покроет светом своего благоволения тех, что будут верны во время периода мятежа и несчастья.
После этого один из посланников Бога расспрашивает мужа в льняной одежде, стоявшего над водами реки, когда будет конец этих чудес (то есть несчастья) через вмешательство Бога во спасение для Израиля. Ответ таков: через три с половиной года, или 1260 дней; и что, когда Бог положит конец рассеиванию святого народа, все это завершится. Даниил просит более полного откровения в отношении окончания, но предсказание запечатано до последнего времени. Многие будут испытаны и очищены, и убелятся, но нечестивые будут поступать нечестиво. Увы! Этого следует ожидать. Никто из нечестивых не поймет, а мудрые поймут - эти "масхилим", которых упоминал Дух Бога.
Сейчас со времени, когда ежедневная жертва прекратится и установится мерзость запустения, пройдет 1290 дней. Но завершения 1335 {Я считал возможным, что такое исчисление может появиться из следующего. Месяц дополнен к 1260 дням, или к трем с половиной годам, а затем через 45 дней, если годы были церковными годами, приведет к празднику кущей: но я не предлагаю свою оценку этому. Во всяком случае, ясно то утверждение, что святилище Бога будет затем очищено в Иерусалиме} дней еще надо подождать; блажен тот, кто ожидает и достигает исполнения дней. Даниил сам получит свой жребий в это время славы.
Надо заметить, что Даниил никогда не описывает период, который последует за временами язычников. Он говорит об истории царств, притеснителей и совратителей иудеев в последние времена, о спасении народа, на том они останавливаются. Он - пророк времен язычников до спасения.
И еще одно, что может быть полезным для читателя, чтобы понять целое, - это соединение действия тех инструментов, которые пророчество Даниила представляет как действие в земле Израиля в последние времена, и установление тождества их - если это может быть сделано - с теми, которые упоминаются у других пророков. Однако это означало бы сделать систему пророчества, а не объяснить пророчество Даниила. Дух Бога не сотворил так в книге пророка, которую мы теперь рассматриваем. Я поэтому лишь упомяну некоторые удивительные стороны.
Глава 7 дает характерные черты Римской империи, особенно при ее последним главе. Это - завершение истории власти язычников. Глава 8 (хотя я часто думал, что царь, который описан там, мог быть инструментом западной империи в Израиле) придает рогу, о котором в ней говорится, облик, отличающийся - как мне кажется при тщательном размышлении над отрывком - от того, который составляет западную силу, {Мы можем сравнить Пс. 74 и 83, которые подтверждают мысль, что в Иерусалиме будут разрушения, равно как и вынужденное прекращение ежедневной жертвы, осуществленные по-религиозному вождем, который придет, римлянином из главы 9, который будет среди иудеев, и притворится их другом} как небольшой рог, проявленную в местных инструментах. Восточная сила восстает из одного из четырех царств, на которые распалась империя Александра. Его сила, однако, происходит из другого; это отдельная сила, действующая в Сирии.
В главе 9 мы находим, что некто, действующий среди иудеев в самом Иерусалиме в связи с Римской империей, является тем инструментом, которым он может быть. Это может быть "царь" из главы 11, который находится между царями южным и северным. Но очень возможно, что небольшой рог из главы 7 действует сам по себе. Однако есть еще и другая сила, зависящая от этого, которая действует, по крайней мере, религиозно на иудеев и ведет их к отступничеству, - некто приходящий в своем собственном имени и считающийся с Богом его отцов.
"Царь" из главы 11 - царь в Иудее, презирающий религию отцов и действующий в этой земле аморально и разнузданно, восстанавливающий идолопоклонство и разделяющий землю в награды. Царями южным и северным в последние времена являются египетский и ассирийский, которые нападают на царя, утвердившего себя в святой земле.
Я полагаю, что "царь" соответствует второму зверю из Откр., хотя и в другом свете, как первый соответствует небольшому рогу из главы 7.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4, 5; гл. 6, 7; гл. 8; гл. 9, 10, 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14.
Пророк Осия пророчествовал в тот же период времени, что и Исаия; но он больше касается существующего положения народа и особенно Израиля, хотя он часто говорит также об Иуде. Его пророчество более простое по характеру, чем пророчество Исаии. Его стиль, напротив, очень энергичен и полон резких переходов. Царствование того царя Израиля, когда датируется пророчество, было внешне моментом благоденствия для той части земли. Само пророчество сообщит нам о его моральном состоянии. Терпение Бога долго мирилось с восстанием народа, сжалившись над их страданием (см. 4 Цар. 17), даже пока это терпение могло быть свидетельством настоящего образа Бога, который проявлял его, и не отрицало святости и праведности, не давая поддержки греху, чтобы было еще возможным благословить народ, не жертвуя всем истинным свидетельством (даже в глазах небес) тому, что есть Бог, словом, "так что не было ему спасения".
Иеровоам царствовал в период, который начался за несколько лет до царствования Озии и т.п., иудейских царей. Озия начал свое царствование за четырнадцать лет до конца царствования Иеровоама. Он царствовал пятьдесят два года; Иоафам царствовал шестнадцать лет; Ахаз - шестнадцать лет; Езекия - двадцать девять лет. Так что Осия пророчествовал свыше пятидесяти лет {Царствование Иоафама в некоторой степени, а возможно, и большей части его совпадало с царствованием Озии, который был свергнут как прокаженный} и, возможно, больше, являясь свидетелем во время этих долгих лет восстания Израиля против Сущего, и его сердце горевало и было разбито беззаконием народа, который он любил и чье блаженство, как народа Сущего, было близко его сердцу.
Пророчество Осии делится на две части: откровение о намерениях Бога в отношении Израиля и увещевания, с которыми пророк обращается к народу во имя Сущего. В этой последней части он часто говорит об Израиле как о целом, он также часто различает между Израилем или Ефремом и Иудой. Но я не вижу, что он непосредственно обращается к Ефрему (то есть к десяти племенам). Он говорит о Ефреме, но не Ефрему. Более того, вот общий характер пророчества - что-то вроде долгого плача, выражающего его муку от состояния народа, раскрывая все деяния Бога по отношению к ним, за исключением главы 14, в которой он призывает Израиль к такому покаянию, какое произойдет в последние дни.
Первые три главы составляют первую часть, или откровения о намерениях Бога в отношении Израиля. С самого начала Израиль рассматривается в состоянии восстания против Бога. Пророк должен соединиться с блудной женщиной (пророческий образ, я не сомневаюсь), поведение которой было поведением того народа. Сын, которого она родила, является знамением через имя, которое пророк должен дать ему, суда Бога дому Ииуя и царству Израиля, которое перестанет существовать. Действительно, после вымирания рода Ииуя, хотя и было несколько царей, в царстве Израиля был хаос - царство было потеряно. Очевидно, что, хотя усердие Ииуя в искоренении идолопоклонства было энергичным, так что в своем внешнем правлении Бог мог одобрить и наградить его (и в качестве свидетельства необходимо так сделать), однако мотивы, которые руководили им, были далеко не чистые. Бог, следовательно, в своем правлении, благословляя Ииуя, являет здесь, где Он открывает свои мысли и свою истинную оценку работы, что Он судит по правде и свято и что то, что человек берет от своих амбиций, жестокости и даже от лживого усердия, которое есть лицемерие, скрывающее удовлетворение собственной волей под именем усердия для Сущего, - ничто, словом то, что берется от эгоизма, не скрыто от его очей и находит свое справедливое воздаяние, как бы это ни было скрыто под великим именем Сущего.
Изреель, будучи ранее свидетелем исполнения суда Бога над домом Ахава, сейчас будет свидетелем разрушения всего Израиля.
Затем у женщины, которую взял пророк, рождается дочь. Бог повелевает пророку назвать ее Лорухама (то есть "Непомилованная"). Суд над Израилем не только свершился, но находился в стороне от высшей благодати - осуществление которой было оставлено для последних дней, - этот суд был последним. Нет больше места для долготерпения Бога к царству дома Израиля. Дом Иуды должен быть еще сохранен властью Бога.
Второй сын называется Лоамми (то есть "Не мой народ"), ибо сейчас Сущий не признавал народ своим. Иудея, которая временно поддерживала это положение, хотя десять племен были и потеряны, через некоторое время ввергла народ в ужасный суд оттого, что они больше не являются народом Бога, а Сущий больше не есть их Бог.
Бог, произнеся, таким образом, кратко, но ясно, осуждение народу, сразу же ясно возвещает о своей высшей благодати к ним. "Но, - говорит Он устами пророка, - будет число сынов Израилевых, как песок морской, которого нельзя ни измерить, ни исчислить". Однако эта благодать открывает дверь другим, кроме иудеев. "И там, где говорили им: "вы не Мой народ", будут говорить им: "вы сыны Бога живого" {Мы можем заметить, что не говорится - "они будут моим народом" (выражение менее подходящее язычникам), но - "сыны Бога живого", что в точности является преимуществом, дарованным благодатью тем, кто приведен, чтобы познать Господа со времени воскресения Христа}. О применении этого отрывка к язычникам утверждается апостолом в Рим.9,24-26, где он цитирует конец главы 2 нашего пророчества, как выражающий благодать для иудеев, а стих, который мы теперь рассматриваем, - для язычников: в то время как Петр (1 Петр. 2,10), который повествует лишь для обращенных иудеев, цитирует только конец главы 2. Несомненно, иудеи войдут по этому принципу в последние дни, но Святой Дух здесь являет себя - как это Он сделал во множестве отрывков, цитируемых апостолом, чтобы приспособить себя к признанию язычников, когда придет время, определенное Богом. Однако здесь Он идет дальше и объявляет о возвращении детей Иуды и десяти племен, воссоединенных и подчиненных одной главе в великий день семени Бога {Это значение слова "Изреель", или, более точно: "Бог посеет"}. Сказано: они "выйдут из земли" переселения; предполагалось, что это подразумевало их возвращение из чужой земли, но я думаю, что это означает, пожалуй, то, что они все выходят, как один народ, в свои торжественные праздники.
Таким образом, суд над развращенным и неверным народом и благодать к язычникам, а затем и к Израилю, как народу, очень ясно объявлены словами, которые, хотя их и мало, охватывают все деяния Бога.
Глава 2 вводит некоторые новые чрезвычайно интересные элементы; и в то же время - великолепное откровение о деяниях Бога в благодати к Израилю. Первые слова главы, как мне кажется, представляют принцип остатка, признанного сердцем Бога в качестве народа и объекта милости, в то время как народ, как тело, отвергнут Сущим. Но мысль о восстановлении Израиля, произнесенная в последнем стихе главы 1, придает остатку его значимость и его место в планах Бога. "Не отверг Бог народа своего, который Он наперед знал". Тем не менее Сущий не говорит через Святого Духа пророку, что ваша мать - жена, но: "Говорите братьям вашим: "Мой народ", и сестрам вашим: "Помилованная"; то есть тем, кто под действием Духа Бога действительно сердцем занимает мысли пророка, - тем, которые обладают характером, вынуждая Иисуса сказать, что это его братья и сестры. Такое положение в глазах пророка занимает народ и возлюбленный Бога. Следовательно, Петр соотносит главу 2,23 с остатком, что Павел обосновывает в Рим. 9, и сам Господь может взять имя "истинной виноградной лозы".
Затем пророк (он один мог это сделать) должен признать, что братья и сестры находятся во взаимоотношениях с Богом согласно общему результату обетований, хотя этого результата еще и не было. Но фактически в отношении деяний Бога Бог должен был иметь дело с матерью - Израилем, рассматриваемым как целое. Бог не мог признать своей женой: Он не будет мужем. Она должна покаяться, чтобы не была наказана и разоблачена донага перед миром. Не помилует Сущий и ее детей, так как они были рождены в то время, когда она ходила за лжебогами. Женщина (Израиль) приписала все благословения, которые Сущий излил на нее, благословению лжебогов. Поэтому Сущий вынужден свергнуть ее с ее стези. А так как она не знала, что именно Сущий наполнил ее этим изобилием, то Он возьмет это у нее назад, и оставит ее обнаженной и без средств, и накажет за дни служения Ваалам, когда Израиль служил им и забыл Иегову. Но приведя эту неверную женщину в пустыню, где она должна узнать, что эти лжебоги не могли обогатить ее, сам Сущий, завлекший ее туда, будет обращаться к ее сердцу в благодати. Там она поймет, куда завел ее грех, и она останется одна с Сущим в пустыне, в которую Он завлек ее, а Он утешит ее, даст ей познание через благодать силы тех благословений, которые Он один мог даровать.
Обстоятельство, которым Бог выражает это возвращение к благодати, трогательно и интересно. Долина Ахора будет преддверием ее надежды. Там, где суд Бога стал обрушиваться на неверный народ после его входа в землю, когда Бог действовал согласно ответственности народа, - там Он сейчас явит, что благодать превалирует над всем их грехом. Радость их первого спасения и искупления будет восстановлена для них. Это будет новым началом их истории в благодати, только это будет постоянное благословение. Принцип взаимоотношений Израиля с Сущим должен быть изменен. Он не будет господином (Ваали), перед которым она была ответственна, а будет мужем, который поддерживал ее. Ваал будет полностью забыт. Он прогонит всех врагов из их земли, дикого зверя - или нечестивого человека, и Он обручит ее с ним в правде, суде, в благости и милосердии, в верности. Она узнает, что это был Сущий. Таким образом, Израиль обручен в верности с Сущим, и постоянные принципы его отношений с ним - цель благословения между Сущим и его народом на земле - будут охранены и непрерывны. Сущий будет связан с небесами, а небеса - с землей, земля даст ей благословения, а они удовлетворят все потребности Израиля, семени Бога. И Он посеет Израиль для себя на земле, и ее имя будет Рухама (то есть "Помилованная"), Амми (то есть "Мой народ"); а Израиль скажет: "Ты мой Бог!" Словом, будет полное восстановление благословения, но на основе благодати и верности Богу.
Глава 3 затрагивает иную подробность истории народа во время их отвержения, за которым последовало их обращение к Богу. Израиль останется на долгое время одним, чтобы дождаться своего Бога. У них не будет ни верного Бога, ни лжебога, ни царя, ни священника, ни жертвы; но затем они обратятся и взыщут Сущего, своего Бога, и Давида, своего царя. Словом, весь Израиль найдет истинную царственность, первоначально дарованную Богом, исполнением которой является Христос. Они склонят свое сердце пред Сущим и его благодатью в последние дни.
В главе 4 мы видим, что пророк обращается сразу ко всему народу. В стихе 15 он отделяет Иуду от Израиля, вразумляя первого не следовать отступничеству последнего. Он подробно останавливается на грехах (ст. 2), в которых люди были виновны. Израиль отвергается как народ священников пред Сущим - слава, которая была изречена им (Исх. 19). Это вводит суд священников, собственно так называемых, которые испытывали удовольствие от грехов народа, оттого что могли обогатиться их пожертвованиями. Притча - "и что будет с народом, то и со священником" - была для них. Блуд и вино завладели здравым суждением сердца; и народ Бога вопрошает свое древо и жезл, на вершины гор они приносят свои жертвы и совершают там каждение. Бог воздаст за плоды их беззакония.
Бог увещевает Иуду не следовать этому. Тем не менее Дух Сущего, раскрывая все беззакония Ефрема, совершенные пред его очами, показывает также, что Иуда был виновен пред ним (ст. 10,13).
К священникам, народу, царю - ко всем обращаются, как к объектам суда; все предались насилию. Хотя Бог упрекал их, они не обращались к нему. Затем они взыщут его, но не найдут его. Он сам удалился от них. Другой грех вменяется им обоим. Ефрем осознал свою слабость, последствия своего греха, а Иуда - свою рану; но они слишком далеко отошли от Сущего, чтобы можно было обратиться за помощью к нему; они искали помощи у Ассура. Мог ли он спасти грешный народ от суда Сущего? Конечно, нет. Для них Бог будет львом, который растерзает свою добычу; а затем Он пойдет и возвратится в свое место, пока они не признают себя виновными. В своем страдании они будут усердно искать его.
Глава 6 представляет трогательное обращение пророка, в котором он умоляет людей возвратиться к Сущему. У веры всегда есть этот источник, потому что она видит руку Бога, ее Бога в наказании и может вызвать к милости хорошо известного Бога. В стихе 4 Дух выражает милость Бога к мятежным сынам и его готовность ответить на малейший порыв их сердца к благу. Следовательно, Бог послал им откровение через пророков - чрезвычайное средство, как мы видели, для поддержания взаимоотношений народа с Богом в благости, духовно и в действительности. В сердце и помыслах Бога это не являлось вопросом о внешних формах; моральные взаимоотношения с Богом пали. Он возвысил пророков как средство взаимоотношений с ним, чтобы возвратить сердца людей. Но, как и Адам {Следовало бы читать: "Они же, подобно Адаму, нарушили завет". "Адам" в иврите - имя собственное и общее имя, но последнее обычно употребляется с артиклем, как в Быт.1,27. На этот отрывок Павел ссылается в Рим.5,14} в саду Едем, они нарушили завет, от которого зависело обладание благословениями, которыми Бог осыпал их. Они действовали предательски по отношению к нему. Сущий, их Бог, был готов извлечь их из их погибели; но если бы Он явился, то его присутствие выявило бы на свет то беззаконие, которое образовало духовное преткновение этому восстановлению. Вследствие этого сердце пророка опять переполнено плачем над их беззаконием. Пророчество Осии важно в том отношении, что оно дает нам духовное положение народа, который осудил Бог; положение этого народа сделало суд неизбежным. Нет ничего более волнующего, чем эта совокупность со стороны Бога - упреков, милости, увещевания, упоминаний о лучшем. Но все было тщетно. Ему, должно быть, необходим суд и обращение к своей высшей благодати, которая возвратит Израиль к покаянию и к нему.
Они ободряли царя и князей своей нечестивостью. Плод беззакония Израиля уже был виден в слабости народа; чужеземцы же пожирали их; и из-за всего этого они не обратились к Сущему. Если временами под чувством своего страдания они вопили на своих ложах, то к Богу не взывали. Как же представлен человек, который не обращается к Сущему под воздействием греха!
В главе 8 Израиль открыто упрекается в особенно смелом и длительном нарушении закона их Бога, что принесет им суд с быстротой орла. Отметьте здесь, что разорение, которым угрожают Израилю, достигает даже храма Сущего. Израиль оставил Сущего, чтобы делать свои жертвенники, а Иуда положился на руку плоти. Мы можем отметить здесь, что пророчество представляет Ефрема, полностью оставившего Бога и погрузившегося в беззаконие под надвигающимся судом; Иуду, внешне еще верного, хотя в сердце и неверного. (См. гл. 6,11; 8,14; 11,12.) Суд ниспадает на них обоих.
Глава 9 представляет трогательную совокупность любви и суда, которые мы опять и опять находим в книге этого пророка. Ефрем не останется в земле Сущего, так как Бог не откажется от своих прав, каким бы ни было беззаконие народа. Они пойдут в плен и больше не придут в дом Сущего. Пророк и духовный человек больше не будут связью между ними и Сущим. Бог приведет их в смущение посредством того, что должно было просвещать и направлять их. Пророк будет сетью для их души, хотя прежде был стражем от Бога. Развращение Ефрема было таким же глубоким, как и во дни Гивы, о чем рассказывается в конце книги Судей; и они должны быть наказаны. Бог выбрал Израиль посреди народов, чтобы он был его радостью, а они пошли к Ваалфегору даже до того, как пришли в землю. Если Бог долго терпит, то Он еще познает все. Ефрем теперь будет скитальцем между народами.
В конце главы 9 и в главе 10 Дух упрекает Израиль за его жертвенники и золотых тельцов. Их уведут в плен. Иуда опять будет нести ярмо. Ассур отнесет этих тельцов, в которые верил Израиль. В конце концов (гл. 11) Бог еще помнит свою прежнюю любовь к Иакову; Он говорит им о всей своей милости, благости, заботе о них. Они не вернутся к своему прежнему положению в Египте; Ассирия будет местом их плена. Но, однако, как ни велик грех Израиля, Бог не может оставить свой народ; Он не истребит их; Он - Бог, а не человек, и в итоге Он вселит народ, дрожащий теперь и покорный, еще раз в его дома.
Глава 12. Дух представляет другую сторону связи Израиля с Богом. Он воздает Ефрему, а грехи Израиля помянутся. Но Он напоминает им, что было время, когда Иаков мог бороться со своим Богом, и превозмог и умолял его; затем Он нашел его в Вефиле, и там Бог, Сущий, говорил с ним и открыл ему свое имя, что Он не сделал в Пенуэле. Заметьте здесь, как Бог вникает во все подробности духовных взаимоотношений, чтобы можно было понять силу, значение и справедливость слова "Лорухама", которое Он изрек своему народу. Сначала его любовь к ним, его нежная забота, то, как ему уже отплачено у Ваалфегора, ужасное беззаконие Гивы, теперь возобновление, их развращение, их идолопоклонство, их отказ внимать - перечисляется вновь; и, наконец, то, как Иакову прежде удалось отвести гнев, и то, как затем Бог открылся ему. Сейчас же есть имя, которое Он объявил по этому случаю, - Сущий. Пусть они затем обратятся к Богу и всегда уповают на него. Но нет, все - развращение, а Ефрем даже не признает свой грех. Тот, кто вывел их из Египта, поселит их опять в кущах. Бог постоянно говорил с ними через своих пророков, но беззаконие было там. Израиль уже беден - беженец и скиталец. И Бог вмешался в верховной власти через послание избавления, когда не было в силе завета, на что народ мог рассчитывать, чтобы освободиться.
Глава 13 - вечное противление любви и суду Бога. Мысль об их грехе приводит к объявлению необходимого и неизбежного суда. Как только возвещается суд, сердце Бога возвращается к его собственным мыслям о благодати. (См. ст. 1-4, 7, 9, 12, 14 и последние два стиха главы.) Ничто не может быть прекраснее, чем эта совокупность духовной необходимости суда, справедливого гнева Бога за такой грех, увещевания, чтобы вынудить Израиль оставить свои злобные пути и взыскать Сущего, который, несомненно, отнесется с состраданием; возвращение Бога к вечным намерениям его собственной благодати, чтобы защитить народ, который Он любил, от того, чего их беззаконие лишило их; и в то же время трогательного воспоминания о прежних взаимоотношениях со своим возлюбленным народом. Какая снисходительность и какая благодать со стороны их Бога! Израиль заслужил приговор: "Я уже не буду более миловать", - болезненный и ужасный, каким он был в точном соответствии всему, чем Бог сам себя явил для Израиля. Господь Иисус может сказать: "Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!"
То, как Бог прослеживает историю беззакония Израиля с того времени, когда они вышли из пустыни, и представляет средства, которыми они пользовались для обращения к нему, то, как Он излагает свои деяния, когда Он должен был противостоять неверному Иакову, однако, благословил его, когда он боролся в вере, - тот, кто никогда не изменил и кто был тем же для Израиля, при этом не забыто все поведение Израиля, обозначенное Богом, и оно и представляется для наставления народа, если как-нибудь можно было пощадить их, - словом, вся эта картина, начертанная самим Богом, служит для нас мудрым наставлением, поучая нас примкнуть к тому, кто, каким бы великим ни было его терпение, знает все наши пути и предписал, что мы пожнем то, что посеем.
Ничто не изображает более полно длительное и чудесное терпение любви Бога. И особая цель этого пророчества заключается в том, чтобы объяснить моральное состояние народа, которое привело к приговору "Лорухама", а затем - "Лоамми", раскрытым в кратком изложении путей Бога с людьми, данном в главах 1-3, - взаимоотношения, которые существуют между духовными деяниями Бога и его неизменными планами, - связь между этими планами и любовью, по которой Бог исполняет их, - неблагодарность человека в его поведении в отношении этой любви - долготерпение, которое любовь Бога заставляет его проявить к своему неблагодарному народу, - наконец, то удаление со стороны Бога, которое оставило его народ добычей для собственного развращения и ловушкой врагов. Результат таков, что состояние народа вынуждает Бога вынести им суд, который вызван их грехом, когда все увещевания Бога через своих посланников были тщетны. Но это дает место для исполнения планов Бога, который приводит свой народ к покаянию после того, как надолго оставил их для плодов их собственных дел и, следовательно, дает им возможность иметь результаты своих планов.
Глава 14. Именно об этом последнем и идет речь в главе 14 книги пророка. Израиль, обращаясь к Сущему, признает свое беззаконие и обращается к благодати своего Бога. Только таким образом он мог воздать ему желанное поклонение. Его сердце, теперь наученное и очищенное, отказывается от помощи Ассура, которого он искал в своем неверии, когда отверг своего Бога, который видел его пути; он больше не склонится на руку плоти и на плотскую силу, и он низвергает лжебогов, перед которыми он преклонял колени. Его убежище будет с тем, в ком оставшиеся без отца находят милость. Следовательно, Бог, который только ждал обращения своего народа (обращения, которое Он сотворил в их сердцах своей благодатью, когда было завершено наказание, необходимое для его духовной славы и блага народа), - сам Бог уврачует их отпадение, Он возлюбит их по благоволению. Его гнев отвратится от народа. Его благословение и благодать будут росой для них. Божественное плодородие и красота опять будут видны в Израиле, его народе.
Стих 9 я бы прочел таким образом: "Что мне еще за дело до идолов - скажет Ефрем". Сущий говорит: "Я услышу его и призрю на него". Далее Ефрем: "Я буду как зеленеющий кипарис". А Сущий отвечает: "От Меня будут тебе плоды". Есть покаяние, которое, Бог вынуждает это прочувствовать, происходит от него самого, кто хранит и увеличивает его. Последний стих учит нас тому, на что мы уже пытались указать, а именно: эта история делает известными пути Бога, которые мудрый - божественно обученный в глубине души - быстро поймет. "Ибо правы пути Господни". Его путь действия - прямо вперед, как бы велика ни была его милость. Справедливый, поддержанный силой Бога, может ходить там; но беззаконные через саму силу, что имеется, падут на них.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Смысл книги Иоиля достаточно понятен, хотя отрывки могут быть неясными.
Дух Бога использует возможность, предоставленную беспрецедентной нехваткой всего, вызванной вторжением бесчисленных полчищ насекомых, чтобы пробудить внимание народа в отношении дня Сущего, того великого и ужасного дня, который должен прийти и в который его власть явится с судом, - в котором Он, явивший долготерпение, через некоторое время вмешается, чтобы подтвердить славу своего имени, и освободит его от упрека, брошенного на него грехом его народа, и отомстит всему, что возносило себя против него. То, что представлено нам здесь как жезл Сущего, является северным войском - тем же, что мы так часто находим у пророков, - Ассуром. Но в конце концов именно сам Бог, наказавший свой народ посредством этого врага, вмешивается для его уничтожения и для осуждения всех народов, собранных вокруг Иерусалима.
Исследуя пророчество, читатель может заметить, что оно разделяет время между голодом, возвещенным в день Сущего, и самим этим днем. Нам следует лишь сравнить главы 1,15 и 2,1.11. Состояние голода и опустошения, объясненное Духом пророчества, призывает людей предстать пред Сущим, ибо день Сущего близок.
Глава 2,1 звучит тревожно, потому что день близок. Затем день описан как нашествие народа, подобного которому никогда не было в Израиле или земле. Это было фактически воинство Сущего. Его сила была с ним в качестве его жезла. Голос Сущего слышен перед воинством; и день Сущего объявлен там (гл. 2,11). Мы находим здесь пример того, что обычно есть в пророческом учении, - некоторое событие, какое подействует на совесть народа, несомненно, взятое Духом пророчества, чтобы пробудить их совесть в само время события, однако более с целью использования его в качестве картины происходящего в последние дни большей важности. Суд Бога, который уже заслужил народ и который завис благо его долготерпению, над их головами, ожидает часа, когда это долготерпение не будет более нужным, а станет лишь напрасным и когда замыслы его мудрости будут развиты. Дух Бога предупреждает народ об этом суде: и им следовало обратить внимание на это в то время; но Он описывает для будущих дней орудия мести Бога, когда Он на самом деле свершит суд. Таким образом, Иоил. 1 обсуждает разрушительное действие этих насекомых, которые вызвали ужасную нехватку всего, чтобы подействовать на совесть народа во время пророчества; однако с начала главы 2 пророчество обращается к будущему и представляет народ, который, в свою очередь, опустошит землю Израиля в последние дни. И все же в начале главы звучит лишь тревога, но с возвещением, что день близок.
Нам напоминается здесь о постановления из Числ. 10, где в стихе 9 повелевается бить тревогу или громко трубить в трубы, когда враг будет в земле, и Сущий вспомнит народ. В стихе 7 говорится, что если нужно собрать собрание, то необходимо трубить, но не тревогу. Итак, в Иоил. 2,1 тревогу бьют на Сионе. Многочисленный и сильный народ, который пожирает землю, находится в стране. Только одно дает надежду (и это само по себе самое страшное из всего) - Сущий ведет пожирающий народ. Это - его воинство. Вера берет из этого надежду. Тот, кто признал трубу Бога, тот, кто пробужден Духом пророчества, когда били тревогу, и истинно описывал это ужасное зло заранее (а так делает один Дух) как дело Иеговы, тот, кто понял, что это есть суд Сущего, что Сущий находится в нем, может выйти пред Сущим по его собственным путям и молить Сущего согласно его любви к своему народу. Это есть истинный образ веры во все времена. Это - особое положение остатка в последние дни.
День Сущего, на самом деле приближающийся, при этом его истинное значение понятно через разум, данный Духом пророчества, является призывом к покаянию тогда, когда покаяние необходимо, когда это предписано Богом для его непосредственного вмешательства во имя своего народа. Таковы пути Бога. Тот, кому это время известно, действует внешне, чтобы заставить его народ обратить внимание; и Он действует в откровении, чтобы направить их сердца. То же было в дни Иисуса. Откровение Бога было там перед страшным судом, который вскоре пал на народ. Тот, у кого были уши, чтобы услышать, воспользовался этим и имел результаты вмешательства Бога в спасение, которое Он предложил, еще лучше, хотя и другого характера, чем то, что у Израиля в последние дни. "Господь же ежедневно прилагал спасаемых к церкви".
Стихи 12-14 дают нам свидетельство пророка, призывающего их к покаянию ввиду наказаний, которые висели над народом. В стихе 15 трубят в трубы со стороны Бога, чтобы собрать народ вместе, согласно Числ. 10,7, чтобы молить его отвратить гнев и обратиться к нему, как к тому, чьи суды обязательно направлялись им самим. О! Как хорошо, когда приходится общаться с Богом, видеть его в суде, хотя Он - пожирающий огонь. Таким образом, именно Давид осужден, когда пересчитал народ.
Мы чувствуем, что унижение должно быть всеобщим и полным, так как самих священников призывают стать вне святилища, плакать с народом Сущего, взывая к его верности, чтобы, народы не могли сказать: "Где Бог их?" - как иудеи сказали Иисусу. Сущий услышит свой униженный народ. Он наполнит их землю изобилием, и они не будут отданы на поругание народам, а северные полчища, которые пожирали землю, как саранча, будут изгнаны на восток, осуждены из-за своей гордости, потому что возносили себя, чтобы делать великие дела. Но именно Сущий будет совершать великие дела, освобождая их, таким образом, от всех их страхов. Полное и обильное благословение изольется на землю Израиля; сыны Сиона будут радоваться Сущему, их Богу; народ Сущего никогда не будет опять посрамлен. Они получат изобилие за все годы, когда они были падшими. Они узнают, конечно, что Сущий был среди них, - Он, Сущий, их Бог, а не другой, и они никогда не посрамятся. Благословение и тот, кто даровал благословение, защитят их от поругания народов.
Однако это не все. То было временное благословение - восстановление Израиля в благословении прежних дней на основе благодати, которая предотвратит потерю этого. Необходимо даровать им еще и следующее. Бог изольет от своего Духа на всю плоть. Старцам и юношам будут сниться сны, и они будут видеть видения: даже на рабов и рабынь изольется этот небесный дождь. Стих 30 {Стихи 28, 29 являются небольшим самостоятельным пророчеством, равно как и стихи от 30 и до конца главы, и даже в большей мере. Стихи 28, 29 обещают излияние от Святого Духа, являющееся следствием покаяния народов, которое сопровождалось также временными благословениями. Покаяние - отправной пункт для того и другого. Так, частичное исполнение в Деян. 2 было на тех, кто покаялся, хотя временные благословения не могли быть для народа. Следовательно, хотя было что-то подобное в уже завершенном разрушении Иерусалима, знамения и чудеса придут до великого и выдающегося дня Сущего, который еще должен наступить. Кровь нового завета уже пролита, и все готово, но народ не покаялся и не мог получить благословение. Остаток получил духовную часть его со всей плотью; иудеи все получат, когда скажут: "Благословен Грядущий во имя Господне" Святой Дух предвидел все это и соответственно предопределил структуру пророчества} затрагивает вопрос в ином аспекте и не следует как прямая последовательность. Перед великим и ужасным днем Сущего на небе будут знамения и чудеса, а на земле будет чувствоваться страх Сущего, и всякий, кто призовет имя Сущего, спасется; ибо на горе Сион и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Сущий, и у остальных, которых назовет Сущий.
Вот основные события последних дней, которые кратко, но ясно изложены: могущественный враг, идущий с севера, орудие суда Сущего, опустошающий всю землю; суд для людей как земного народа, согласно их прежнему положению временного благословения во взаимоотношениях с Богом; люди призваны покаяться Духом пророчества, чтобы Бог мог отвратить эту кару. При их покаянии Бог восстановит временное благословение, и изгонит северные полчища, и уничтожит их. Упрек, который лежал на людях из-за их грехов, должен исчезнуть навсегда. Затем говорится о двойственном ходе событий, дается точное утверждение непосредственным взаимоотношениям между Богом и народом; и в двух аспектах. Во-первых, временное благословение, дарованное народу, теперь восстановленному в благоволении Бога, будет идти наряду с еще более превосходным и более выразительным даром через его любовь. Святой Дух обильно изольется; и самый убогий, и самый робкий воспользуется этим. Но, во-вторых {Это - совершенно четкое пророчество, которое идет само по себе, предшествуя дню Сущего, как, это ясно утверждается, дню благословения, о котором говорилось раньше. Вот порядок в последние дня покаяния: спасение в день Сущего, временное благословение, Святой Дух. Перед днем Сущего будут знамения. Последнее стоит непременно отдельно, так как призыв имени Сущего, конечно, предшествует спасению}, до наступления великого дня Сущего Он пошлет удивительные знамения, и кто бы ни призвал его имя, спасется. Это будет обращение душой к Сущему, которое Он признает; ибо в тот ужасный день гнева Бога на Сионе и в Иерусалиме, его избранном городе, будет спасение. Именно Он вмешивается с судом; Он вспомнит милость: и будет остаток, призванный его благодатью. Осуществление всего этого, очевидно, будет в последние дни, когда завершится тайна Бога и Он явит свое правление в правде и благодати на земле, хотя покаявшийся остаток получает духовное благословение христианским образом, равно как и подобным образом при новом завете. Все развитие пророчества, я думаю, проясняет то, что Иоиль говорит не о звере и антихристе, а о силах народов вне отступнической системы. Надо помнить, что в Дан. 9 говорится: из-за покровительства идолам придет опустошитель. Иоиль, следовательно, говорит не о том, кто заключает завет с Израилем, а об этом опустошителе. Следовательно, Сущий гремит с Сиона и подает голос из Иерусалима. Осуждение зверя и его полчищ идет не с неба, а из Иерусалима, против врагов и опустошителей Израиля.
Однако кое-что еще необходимо здесь отметить. Дух Бога полностью позаботился, чтобы завершить тему. В стихе 27 спасение от северных полчищ свершено, а временное благословение даровано так, что Израиль может иметь его постоянно при благодати. Сущий там, и его народ никогда не посрамится. Стихи 28-32 стоят отдельно, и по очень важным причинам. Святой Дух даруется при покаянии; а перед свершением суда кто бы ни призвал имя Сущего - спасется. Сейчас отвержение Мессии непременно навлекает суд на иудеев (хотя все другие планы Бога должны были быть исполнены в отношении собрания вне иудейской системы); их храм отдан силе врага, который, как воинство Сущего, должен был уничтожить этих убийц и сжечь их город. Грядут, следовательно, последние дни, конец века, в отношении иудеев, хотя это все - чтобы подвести итог его хода на малое время для окончательного суда, когда исполнятся планы Бога в отношении собрания. Но если суд поспешает, то милость не может препятствовать его наступлению и ожиданию его. Святой Дух был дан по этому обетованию остатку, который в те дни услышал призыв Сущего, и излился на всякую плоть. Спасение на Сионе, хотя спасенные (те, кто должны спастись) переведены в собрание, а время для возобновления правления Бога еще не пришло - время, когда тот, кому это дано, соединит с собой тех, кто научится страдать с ним, так, чтобы они прославлялись вместе. Затем произойдет последнее осуществление всей этой тайны - великий и ужасный день Сущего: Христос примет свою великую власть и будет царствовать.
То, о чем мы говорим, пояснит истинную значимость разрушения Иерусалима римлянами и место, которое это разрушение занимает в деяниях Бога, связь в отношении его деяний на земле между разрушением и тем, что происходило в день пятидесятницы.
Здесь необходимо еще отметить, что с точки зрения проявления благодати к язычникам, Дух Бога использует язык, который оставляет им дверь открытой. Дух изливается "на всякую плоть", и "всякий, кто призовет имя Господа, спасется". Апостол Павел часто употребляет это последнее выражение в данном смысле.
Интересно вспомнить сейчас различные случаи, когда используется выражение "всякая плоть". Оно подразумевает, что касается его полного осуществления, важное событие, которое произойдет в конце этого века, а именно, что Бог выйдет из узкого круга иудейских уставов, чтобы действовать в отношении всего человечества на земле. Духовно это уже истинное благо евангелия. Однако это будет истинно в отношении правления Бога в конце. Христос, снисходя на землю, вошел в тесный двор (хотя его работа, как и его личное присутствие, имели большее значение), и вывел своих овец из него, и призвал других овец также собраться в одно стадо, спасенное, свободное, ищущее пастбища. Евангелие затем было послано по всему миру в связи с Иерусалимом или Галилеей (я ссылаюсь на его управление посредством двенадцати) {В отношении этой цели мы имеем только общее утверждение в евангелии по Марку, что они пошли везде (Мар. 16,20). В стихе 15 им повелевают идти по всему миру. В Матф. 28 им повелевают в Галилее научить все народы - всех язычников, но это другая цель. Что касается отрывка в евангелии по Марку, то читатель заметит, что обсуждаемый отрывок от стиха 9 начинается Иерусалимом и восхождением, как в евангелии по Луке а в стихе 7 им повелевается идти в Галилею, как у Матфея. Это разные задачи. Но куда бы они ни пошли, задача для язычников (Гал.2) была дана Павлу и Варнаве, которые уже были в этом. Итак, поручение Матфея опущено. Поручение Марка - особенное и является вопросом спасения; Матфея же - нет. Поручение Луки исполняется апостолами, как показывают речи в Д. Ап. и лишь языческая часть была дана Павлу} и в связи с небом посредством Павла. Бог через некоторое время будет иметь дело со всякой плотью в своей правительственной власти.
Исаии 40,5. "И явится слава Господня, и узрит всякая плоть". Здесь помыслы Духа идут вперед к последним дням, когда будет явлен Христос. Но Сущий, который должен был благословить, грядет, и божественное откровение дано в пустыне, даже когда пролилась кровь нового завета, хотя Израиль еще не признал его.
Стих 6. "Всякая плоть" - даже люди - "трава". Израиль еще не узнал это, но остаток благословен.
В Ис. 66,16 Бог производит суд "огнем и мечем Своим... над всякой плотью". Этот суд затрагивает всех.
Здесь, в книге пророка Иоиля, Дух изливается на всякую плоть, чтобы явить присутствие Бога и благословение, которое покоится на всех людях, и не ограничивается больше иудеями.
Мы можем сравнить предупреждение в Зах. 2,13, тысячелетнюю песню Христа, Пс. 145,21: "И да благословляет всякая плоть святое имя Его вовеки и веки", осуждение отступников, Ис. 66,24: "И будут они мерзостью для всякой плоти". Смотрите также Быт. 6,12.
В главе 3 книги Иоиля Дух более подробно излагает обстоятельства последних дней - тех дней, когда Бог возвратит плен Иуды и Иерусалима. Эта эпоха предшествует времени мира и благословения, когда проклятие будет полностью убрано. Говорится о суде над всеми народами, суде, необходимом для подтверждения прав Бога в отношении своего угнетенного народа и для явления всем народам того, что Он осуществляет свое правление на земле. Здесь говорится не о десяти племенах и не об общем восстановлении Израиля. Перед полным благословением своего народа Бог должен возобновить свое непосредственное правление ими в том же месте, где Он отказался от него, опять занимая место этого правления, - месте, которое Он сам избрал. Там Он будет судить в своей власти все народы, которые оспаривают его права, являя себя среди своего народа, действуя так, как будто живет с ними, поддерживая их права как принадлежащие ему. Израиль - его наследие. Слово "Иосафат" означает "суд, или скипетр, или Сущий или Господь". Судом Он судит народы за свой народ, который они рассеяли; и за его землю, которую они разделили.
Он перечисляет все обиды своего народа как причиненные ему. Воздаст им возмездие в суде народов тем же злом, что они причинили им.
Народам возвещается, чтобы они готовились к войне, и они должны все сойтись, воспрять, оставляя свои мирные занятия, и снизойти в долину Иосафата. Там воссядет Сущий, чтобы судить все народы отовсюду.
И если язычники должны возбудить всех своих храбрых для дня Бога, то Бог, со своей стороны, повелевает привести своих героев (ст. 11).
Но как бы велика ни была гордость воинственных людей, все же есть в конце концов суд Бога - серп Бога, пожинающий жатву. Его точило полно, его подточилия переливаются, потому что злоба их велика. В Откровении жатва отделяется от сбора винограда, при этом первое означает суд, который отделяет благое от нечестия, и наоборот; а второе - исполнение мести. Мне представляется здесь, что вместе они являют собой общую идею свершения суда, хотя символ точила более яркий. Какое множество узнает в тот день последствия их презрения к слову благодати и гордыни, которая возвысила их в восстании против Сущего Саваофа! Весь правительственный порядок, его величие и сила исчезнут перед судом Бога.
Но сам Сущий возобновит бразды правления на земле и сделает так, что его голос будет слышен из Иерусалима. Небеса и земля содрогнутся от его вмешательства. Однако если это вмешательство является судом мятежников, то тот, кто вмешивается, Сущий, будет защитой своего народа - обороной для сынов Израиля. И таким образом они узнают, что Он - Сущий, их Бог, обитающий на Сионе, на своей святой горе. Иерусалим будет святыней, и иноплеменники не будут проходить через него, оскверняя его, как свою добычу. Но не только это одно; на земле его народа будет благословение; горы будут капать вином, и холмы потекут молоком. И все иудейские русла наполнятся водой, а из дома Сущего выйдет источник и напоит долину Ситтим. (Ср. Иез. 47 и Зах. 14,8.) Египет и Едом будут опустошены; а Иуда и Иерусалим будут жить в вечном благословении, так как Сущий очистит их. Мы чувствуем, что это - действенная и высшая благодать.
Необходимо также отметить, что это пророчество не идет дальше благословения Иуды и Иерусалима, что картина суда для народов относится к суду, осуществленному в иудейской земле, где их войска соберутся, - свершено, чтобы поместить Сущего в обладание его престолом на земле; или, скорее, Он займет свой престол через свершение этого суда, а затем Он одарит благословением народ, который в благодати Он очистил. По-особому выделяется одно разоряющее воинство, то, которое идет с севера. Ясно, что опустошение земли до вмешательства Сущего будет очень большим, так что народ будет отдан на поругание народам; но горе тем, кто будет презирать народ Бога!
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9.
Пророчество Амоса является одним из тех, что повествуют о моральном состоянии народа и, в частности, Израиля, который, как мы уже видели в исторических книгах, представляет более подробно народ как таковой, в то время как Иуда был только атрибутом дома Давида, хотя и содержал всегда остаток народа.
Это пророчество, не уходящее так далеко, как пророчество Осии, в истории Израиля является менее страстным, чем последнее; грех не преследуется пожирающим огнем ревности и моральной мести, что характеризует пылающий и переменчивый стиль пророка Осии. Ничто, несомненно, не может быть более решительно направлено против зла, чем книга пророка Амоса; хотя и очень простая, она повествует, скажем так, с высокого основания. В книге пророка Осии мы видим муку сердца, произведенную Святым Духом в человеке, что не мог терпеть зло в народе, который он любил, как народ Бога; в то время как в книге пророка Амоса присутствует больше спокойствия за собственный суд Бога. Здесь мы находим намного меньше подробностей в отношении греха. Указывается на некоторые особенности беззакония индивидуального характера и объявляется самый полный и абсолютный суд.
В начале книги говорится, что Сущий, объявляя о своих правах с места своего престола, гремит с Сиона и подает голос из Иерусалима. Затем, почти в конце, объявляется о восстановлении дома Давида и Израиля. Мы можем отметить, что до того, как объявлен суд Израилю и Иуде, изрекается суд окружающим народам из-за их враждебного и жестокого отношения к народу Израиля и из-за того, что было особенно жестоким в них и даже противопоставлено чувствам человечности; ибо Бог замечает все это.
Сирия пойдет в плен к Ассуру. Не указываются средства, использованные для осуждения других. Газа и филистимляне, Тир, Едом, Аммон, Моав рассматриваются последовательно; а затем - Иуда и Израиль. Бог вдается в большие подробности в отношении грехов cвоего народа. Он действительно определил то, что характеризовало каждый осужденный народ; однако в отношении Израиля Он вдается в подробности. Мы можем опять здесь заметить - то, что мы уже видели, - что эти суды Сущего падут на народы, которые установлены на земле, обетованной Аврааму и принадлежащей по этому дару народу Израиля. Бог очищает свою землю от того, что оскверняет ее, и, следовательно, увы! от Иуды и Израиля, но в то же время отстаивая и сохраняя свои собственные права, которые Он явит в благодати во имя интересов Израиля в последние дни. Мы видим здесь безрассудство надежды, взлелеянной врагами народа, ищущими их гибели, думая о своей выгоде. Несомненно, Бог может наказать свой народ, ибо Он должен явить свой характер; но злоба их врагов навлекает его суд и на них.
В отношении Иуды Сущий особенно указывает на пренебрежение законом и на непослушание его заповедям.
В Израиле точно определенный грех имеет характер, более независимый от закона (причину этого легко понять, если мы рассмотрим положение этого народа) и связанный с удалением от страха Бога, который позволяет человеку проявить эгоизм его сердца и угнетать тех, о ком Бог печется. Они продают правого за серебро, а бедного - за пару сандалий. Их не заботят страдания бедного, но даже при жертвеннике - предположим, по крайней мере, что это жертвенник Сущего, - они лежат на одеждах, взятых в залог, и веселятся с тем, что взыскали за нарушения. Тем не менее Бог вывел их из Египта, уничтожил их врагов, чтобы утвердить их в обладании их землей, и дал им знамения особых взаимоотношений с ним самим через лиц, отделенных для него самого, или тех, кого Он послал пророками к ним; но они вынуждали первых оскверниться и приказывали последним не пророчествовать во имя Сущего. Сердце Бога было подавлено, как это и было, их грехами; и его суд настигнет их. В этом пророчестве часто повторяется обвинение за презрение бедных (гл. 2,7; 4,1; 5,11; 8,6) в особой связи с Израилем.
Определив каждый народ, который находился на земле, обетованной Аврааму, Бог обращается сразу к Иуде и Израилю - целому племени, которое Он вывел из Египта. Только их признал Сущий из всех племен на земле, посему Он взыщет с них за их беззакония: торжественный, но очень простой принцип. Если мы свидетельствуем - свидетельствуем Богу, - необходимо, чтобы это свидетельство соответствовало сердцу и законам Бога: оно не должно искажать его характер, наше хождение должно согласовываться с нашим положением. И чем более прямым будет это свидетельство, тем более ревностен будет Бог в отношении своей славы и нашей верности. Суд начинается в его доме. Если в городе зло - значит, Сущий вмешался с судом {Хотя некоторые рассматривают это как моральное зло, которое привело Сущего к вмешательству, - тогда Сущий ничего не сделает}. Двое не могут идти вместе, если они не сговорились. Два важных заявления присоединены к этому принципу. С одной стороны, если Бог вмешивается и делает так, чтобы его великий и ужасный голос был слышен - значит, есть причина; с другой стороны, Бог не будет действовать, не предупреждая свой народ. Он ничего не будет делать, не открывая это своим рабам - пророкам. Но лев начал рыкать: не содрогнутся ли они? Сущий говорил, пророк не мог молчать. Таким было положение Израиля. Именно к этому последнему царству обращается сейчас Бог. Останутся от них лишь несколько маленьких остатков, как части ягненка, которые можно исторгнуть из пасти льва после того, как он сожрал его. В итоге, говоря здесь об Израиле, Сущий определяет их идолопоклоннические жертвенники и заявляет, что вся слава народа погибнет. Мы можем опять заметить здесь то, как царство Израиля принимается за весь народ, хотя и говорится об Иуде, что и осуждается в свою очередь. (См. ст. 9,12-14.)
За исключением первых двух глав, которые следуют вместе, каждая глава в книге пророка Амоса является отдельным пророчеством.
Глава 4 представляет угнетение бедных и поклонение, которое дети Израиля воздают по желанию в тех местах, какие они выбрали. Бог также будет действовать, как это угодно ему. Он на самом деле уже сделал так; однако они не обратились к нему. Он повторил свои наказания самым выразительным образом, но тщетно. Посему Он взывает к израильтянам, чтобы подготовились встретить его.
Оплакав разрушение Израиля, Он противопоставляет места их лжепоклонения с Сущим, Творцом, и увещевает их взыскать его - и они будут живы. Но Израиль отверг мысль о дне зла. Зло господствовало. Разумный безмолвствовал, ибо это было злое время. Тем не менее Дух призывает покаяться. Возможно, Сущий будет сострадать несчастью Иосифа. Однако среди всего этого беззакония были те, кто открыто жаждал дня Сущего. Пророк говорит им, что это будет день страха и суда, мрака, а не света. Они будут попадать из одного бедствия в другое. Сущий не радовался их жертвоприношениям; Он не мог терпеть их торжественные праздники. Он желал суда и правды. Но народ был тем же с самого начала; не его они почитали в пустыне, а своих Молоха и Ремфана, которых они сотворили себе; и их уведут в плен за ту землю, которая теперь была объектом их страха. Этот последний призыв пророка включает глубоко важное наставление. Злой принцип, который является их разрушением, был среди них с самого начала; вмешательство силы Бога сдерживало его и отклонило его действие; он был там, и с упадком веры и благочестия, когда человеческие интересы больше не сдерживали его, то же зло появилось опять. Тельцы Дана и Вефиля были лишь восстановлением тельца, которого они сделали в пустыне. Народ Израиля показал себя в своем настоящем характере, несмотря на долготерпение Бога; и суд идет с первого шага, который показал, что было у них на сердце. Мы опять видим здесь, что Израиль рассматривается как целое, когда говорится о десяти племенах. Однако это становится очевидным благодаря ясной и поразительной манере всего пророчества.
Глава 6 касается лживого доверия, которое обмануло головы Израиля. Суд, подобный суду Калны и Емафа, мог пасть на Израиль. Их начальствующие предали себя роскоши, как будто все было благоденствием. Они не переживали о бедствии Иосифа. Они пойдут в плен во главе пленных. Сущий предаст Израиль опустошению. Он будет гнушаться высокомерием Иакова. Ибо они уповали на то, что было лишь суетой, - на своего золотого тельца. Но тот, кого они презирали, воздвигнет врага, который будет теснить их от Емафа до границ Египта.
Бог долго и терпеливо ждал. Не единожды Он собирался предать Израиль суду. Заступничество пророка, то есть Духа Христа, который был в пророках (заступничество, которое на самом деле обязано своей действенностью его страданиям; см. Пс. 18) задержало наказание. Сейчас Сущий поднимается для суда с отвесом в руке, и ничто не отвернет его. С домом Ииуя Израиль падет. Действительно, так и произошло. Возможно, предыдущие суды относятся к падению рода Иеровоама, сына Навата, и рода Ахава. Израиль был возвышен опять после каждого из этих событий, но не после того, как пал дом Ииуя.
Подобное пророчество не угодно для дома царя. Религия, устроенная человеком без благоговения пред Богом, не может терпеть свидетельство об истине. Вефиль был царским домом. Священник сообщает обо всем этом царю. Пусть пророк идет в землю Иуды. Там Иуда был наказан, и можно провозгласить правду; и это не было местом для такой неприятной правды. Царь был правителем во всех религиозных делах: человек - хозяином. Но Сущий не отказывается от Своих прав. Амос не был ни пророком, ни сыном пророка. У него не было такой зависимости от человека или от желания его сердца. Сущий по своей высшей воле определил его, и его слово было словом Сущего. Священник, который противился ему, будет страдать за последствия своей опрометчивости, а Израиль, несомненно, пойдет в плен.
Глава 8 повторяет возвещение о том, что конец Израиля должен был прийти из-за его беззакония. Бог не оставит больше это без внимания. Пророк объявляет, что подобное несчастье люди испытают из-за того, что они лишены всякого водительства Сущего. Те, кто уповал на тщеславие, которое Израиль установил для себя, падут и никогда не поднимутся опять.
Глава 9 представляет самого Сущего, направляющего суд так, что Израиль никоим образом не спасется от него, а Бог относится к ним так, как Он относился бы к народу, чужеземному для него, как к филистимлянам или арамлянам, которых Он в своем провидении привел из других земель. Тем не менее Бог не забыл Израиль. Он исполнит суд сам, чтобы, когда дом Израиля будет рассыпан по всем народам, ни одно зерно не было потеряно. Грешники, которые не верят в суд, умрут.
В тот день (то есть в день окончательного суда Сущего) Он не восстановит скинию Иеровоама и Иегу, хотя Он дал им место на время его долготерпеливого правления; но (исполняя свои собственные намерения благодати) Он восстановит скинию Давида, избранного им, и устроит ее в ее славе. Он восстановит ее полностью из руин, чтобы его семя могло овладеть остатком Едома и всеми народами, между которыми возвестится имя Сущего {Этот отрывок приводится апостолом Иаковом в Д. Ап. 15. Здесь (в книге пророка Амоса) довольно ясно, что это относится к последним дням, а иногда были попытки применить его к тому же периоду, как и в Д. Ап., делая ударение на слово "потом". Но я убежден, что те, кто поступает так, неправильно поняли значения довода апостола. Он приводит этот отрывок лишь ради одного выражения, не задерживаясь на остальном; именно в этом, я не сомневаюсь, причина того, что он доволен переводом Септуагинты. Вот это выражение - "между народами возвестится имя Мое". Вопрос состоял в том, будут ли язычники приняты, не став иудеями. Утвердив этот принцип, он показывает, что пророки согласились с его объявлением. Он совсем не говорит об исполнении пророчества; он только показывает: пророки одобряют принцип, что язычники будут знать имя Сущего - "все язычники, между которыми возвестится имя Мое". И будет тогда такое. Бог знал все свои дела с сотворения мира, каким бы ни было время их проявления}. В это время Сущий возвратит их из плена и восстановит их в полном благословении. Они будут обладать плодами земли своей. Сущий водворит свой народ на их землю, и они не будут больше исторгаемы из своей земли. Это была земля, данная им самим.
Таким образом, мы находим в книге пророка Амоса суд над царством Израиля; но этот суд относится ко всему Израилю, как народу, равно как и постоянное восстановление в связи с восстановлением дома Давида в последние дни - восстановление, осуществленное Богом, которое ничто уже не свергнет. Он водворит их, и никто не исторгнет их: откровение, которое, несомненно, никогда не было исполнено, но, несомненно, будет; Израиль будет в своей собственной земле, и его никогда не исторгнут.
В целом пророк изображает нам не великие события в правлении Бога, а пути Бога с его народом, рассматривая их моральное состояние; десять племен, или царство Израиля, рассматриваются как представляющие весь Израиль, как ответственный народ, связью их состояния в то время с их первоначальным положением (когда благодаря благодати и силе Сущего они вышли из Египта), они являются золотыми тельцами Синая и Вефиля.
Пророки часто говорят о Едоме. Этот народ, который, как Иаков, происходит от Исаака, имел глубокую укоренившуюся ненависть к потомству младшего сына, которому благоволили, как народу Сущего. Пс. 137 повествует об этой ненависти в седьмом стихе. В Пс. 83 Едом образует часть последнего заговора против Иерусалима, целью которого было убрать имя Сущего с земли. Иез. 35 останавливается на этой вечной ненависти, показанной сначала в отказе дать проход через страну и на желании Едома овладеть землей Израиля. Наш пророк касается подробностей проявления этой ненависти, которая разразилась, когда Иерусалим был захвачен. Возможно, что-то подобное было, когда Иерусалим захватил Навуходоносор. Едом объединяется с Вавилоном в Пс. 137 как старый враг Иерусалима.
Но ясно, что пророчество простирается до других событий. На Иерусалим опять нападут эти язычники, которые стремятся насытить свою ненависть к граду Сущего и удовлетворить свои честолюбивые намерения. Едом играет печальную роль в этом случае, и суд ему соответствует его греху. Народ полностью отринут. Когда весь остальной мир будет радоваться, опустошение Едома будет полным. Едом намеревался использовать преимущество нападения народов на Иерусалим, чтобы овладеть землей, и объединился с ними, чтобы принять участие в нападении, выжидая, - естественно для народа, у которого были привычки аравийских племен, - чтобы отрезать отступление беженцев, накладывая руки, где возможно, на их имущество и предавая их также врагам. Люди Едома не знали, что день Сущего навис над всеми народами и что это поведение только навлечет особое бедствие на их собственные головы. Таким образом, суд над ними таков: Бог истребляет их мудрых, их гордость обманывает их, их сила покидает их, и их можно полностью истребить. Мы видели, что они присоединились к последнему союзу против Иерусалима и участвовали в разрушении этого города. Но оказывается, что их союзники обманывают их (ст. 7); и Едом, с которым плохо обошлись прежние союзники, становится "малым между народами" (ст. 1, 2). Народы - первые орудия мести Сущего. Но другое и еще более ужасное событие связано с именем Едома, или Идумеи, и является поводом для низвержения суда Сущего на этот народ. В Едоме соберутся войска народов в последние дни. Оценка этого дана в Ис. 34 и 63. Смотрите Ис. 34,5.6, а оставшаяся часть главы изображает осуждение опустошения в самых сильных выражениях. Ис. 63 являет нам самого Сущего, возвращающегося с суда, топтавшего точило в одиночестве. Никого из народов не было с ним.
В конце Израиль сам будет орудием в руках Сущего для осуждения Исава (Авд. 18). Разрушение у Исаии относится, в частности, к войскам народов, которые постепенно собрались в Едоме. Часть, которая дана Израилю в осуждении, лежит в целом на народе; я думаю, и потом, когда Христос стоит во главе их как Мессия (ср. ст. 17, 18); и Ис. 11,14, кажется, подтверждает эту точку зрения на отрывок. Во всяком случае, это происходит после благословения Израиля.
О том, что ничего не останется от Едома, объявляется также в Авд. 5, 6, 9, 18; Иер. 49,9.10-22; и, заметим, там нет восстановления остатка, как в случае Елама и других (Иер. 49,39). Часть последнего пророчества определяет то же, что и пророчество Авдия, и почти в тех же словах. Тот же суд объявляется в Иез. 35 и в Ис. 34, что уже приводилось. Мы видим в этих главах, как и в Ис. 63, что это спор об Иерусалиме, что Сущий судится с Едомом (Иез. 35,12; Ис. 34,8; 63,4). В этих отрывках Сущий не забывает о помыслах любви к Сиону и своему народу.
Он завершает пророчество Авдия свидетельством результата его призыва покаяться, его неизменной верности своим обетованиями и неутомимой любви. Израилю будет дана власть и мощь в борьбе против тех страшных врагов, и он будет владеть в мире землей, которую захватили их враги. Спасение будет на горе Сион, оттуда гора Исава будет осуждена, и будет царство Сущего.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4.
Пророк Иона дает нам возможность соотнести его историю со многими чувствами, которые возникают в человеческом сердце во все века. Его личное повествование - повествование человека, который был честным в главном, но у него не было мужества смело осуществить волю Бога, оно так смешано с пророчеством, что делает его личное отношение легким и естественным. Тем не менее повествование Ионы является повествованием того, кто несет откровение Бога, а не верующего в его обычной жизни. Это - повествование человеческого сердца, когда откровение Бога миру было передано ему, высших и правительственных деяний Бога в связи с действиями этого сердца. Поэтому мы находим в повествовании Ионы картину истории иудеев в этом отношении, и даже в некотором смысле - истории Мессии; только последний вошел в нее в благодати и всегда был совершенен в ней. Я укажу на главные черты, которые Духу Бога угодно развить в этом глубоко интересном повествовании.
Очевидно, что в данном пророчестве пророческие события являются лишь поводом и, как это и есть, основой великих принципов, которые вытекают из них; скорее, пророческого события. Ибо пророчество ограничивается предвещением о разрушении Ниневии через сорок дней, предвещением, исполнение которого было предотвращено покаянием этого города. Повествование Ионы образует главную часть книги.
Ниневия, которая представляет мир в его естественном величии, полном гордости и беззакония, не считающегося с Богом и его властью, заслужила праведный суд Бога. Это повод для всего развития деяний Бога, которые мы находим в данной книге. Иона призван объявить этот суд. Скверная склонность натуры человека, кому дано откровение Бога, состоит в облечении себя важностью поручения, которое ему вверено. То, что Бог может так облечь его в свою благодать, мы видим в истории этой благодати; и если человек, который несет послание, сделает так, то это есть лишь гордыня и тщеславие. В таких случаях получается то, что они не могут мириться с благодатью, которую Бог являет для других, или же с какими-либо другими, нежели их, средствами сообщения его намерения, даже в благодати. Именно они сами должны делать это; именно они должны иметь славу этого; и, таким образом, все их мысли о Боге ограничены их личной точкой зрения - участью, данной им посланием Бога. Сравните с тем, что мы видели в случае с Моисеем и Илией, этими выдающимися рабами Бога. Чувство этого превосходства в Боге, который может простить, слишком велико для сердца; оно не может выдержать. Самопожертвование, которое стремится исполнить волю Бога, какой бы она ни была, оставляет Богу всю его славу и, если Он восславит себя явлением благодати, может благословить его за это очень сердечно. Без этого нам понравится владеть мечом его мести - что больше отвечает, увы! нашим плотским сердцам и более приспособлено к тому, чтобы увеличить нашу собственную значимость.
"Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?" - плотское выражение сердца. Ибо месть есть проявление силы. Благодать оставляет грешного человека наследовать милосердие - не придет с силой, но спасет тех, против кого сила могла быть применена. С другой стороны, один Бог может являть благодать.
Предвещение мести связано в мыслях с человеком, который получил власть, чтобы объявить о ней. Боятся как послания, так и посланника. Помилованный человек на время более занят собственной радостью и им, кто помиловал, нежели посланником помилования. Более того, когда явлена благодать, то она связывается с тревогой, полученной от предвещения суда. И если сам посланник не наполнен духом любви, то он чувствует себя в присутствии Бога, который находится над его мыслями; и он боится его, потому что знает его. Он боится также за свою собственную значимость, а этот Бог более милосерден, чем того желает ограниченность его сердца и выражает послание, переданное ему.
Так было с Ионой, хотя он боялся Бога.
Он бежит от лица Сущего, чувствуя, что не может полагаться на него, чтобы удовлетворить маленькие нужды его ограниченного сердца. (Ср. гл. 1,3; 4,2.)
Чувствуется, что Бог стоит выше желаний человеческого сердца. С другой стороны, истина Бога угодна нам, когда мы можем облачиться в нее ради нашей собственной значимости. Таким образом, это было с Израилем.
Израиль - хранилище откровения Бога в мире и гордится этим, облекая себя почетом, и Израиль не мог мириться с проявлением благодати к язычникам. Своим сопротивлением этому иудеи наполнили меру своего беззакония, чтобы Бог навлек на них свой гнев. (Ср. Ис. 43,10; 1 Фес. 2,16.)
В этом пророчестве раскрыты два принципа, на основе которых может быть передано откровение Бога. Прежде всего призывается человек, чтобы передать это откровение как знамение верности Богу, за что он ответственен. В такое положение, как мы уже видели, и был помещен Израиль. Вся его история предстает перед нами в подтверждение этой мысли. Благословенный Богом близостью к нему, Израиль должен был быть свидетелем для всего мира того, чем был только истинный Бог. Но полностью не способный понять его благодать к язычникам (хотя дом Сущего был во все времена домом молитв для всех народов) Израиль пал даже в сохранении собственной верности и, следовательно, в том, что было единственным средством сотворить мир как таковой, чтобы понять настоящий образ Бога. Поэтому вместо того, чтобы быть благословением для других, они только вовлекли их в божественные осуждения, которые должны были пасть на них самих. Эту картину изображает нам Иона в своем повествовании при первом получении им послания от Бога. То же произойдет и в конце века. Израиль, неверный Богу среди волн этого мира, безразличный из-за своего слепого неверия к суду, который готов поглотить их, вовлечет в результаты собственного греха все другие народы; а затем вмешательство Бога вынудит последних также признать его силу и его славу.
Давайте отметим здесь, что принцип, о котором мы говорим, всегда верен. Если те, кому Бог в своей благодати передал откровение, не используют это откровение в интересах других по благодати, которая даровала его, то они скоро станут неверными в своем хождении пред Богом. Если они верно признают Бога, то они будут чувствовать обязанность сделать известным его имя, чтобы передать это благословение другим. Если они не признают его славу и его благодать, то они, несомненно, будут неспособны сохранить свое хождение пред ним. Бог, полный благодати, является нашей единственной силой, а иначе и быть не может.
Первая картина, которая представлена нам, - человек, призванный быть свидетелем Бога среди гордого и развращенного мира, который следует своей собственной воле, не считаясь с властью или святостью Бога. Но этот человек недостаточно близок к Богу, чтобы разделить дух его святых и любящих путей; и, следовательно, зная, что Он милосерден, человек уклоняется от задачи представить такого Бога пред миром. Облечь же себя именем Бога для собственного почета Иона, иудей, не отказался бы. Но нести бремя, необходимое для сохранения и откровения такого Бога, такого милосердного, долготерпеливого, а также и святого, - это было слишком тяжело для гордого и нетерпеливого сердца человека, который желал, чтобы его собственная воля исполнилась в осуждении, если другие не исполнят ее в святости.
Заметьте, что, хотя Иона должен был бы пророчествовать против Ниневии, он бежал от лица Сущего, а не от плотского противостояния городу. Христос, наш благословенный Господь, является единственным, кто выполнил задачу, о которой мы говорим. Он - верный свидетель. Мы можем сравнить Пс. 40, в котором Он говорит о том, как Он взял и исполнил ее, Он, который жил в славе, что поместила его так высоко над таким положением, и одна высшая благодать могла привести его в это - слава, которая, однако, одна сотворила его годным взяться и исполнить ее, несмотря на все трудности, которые вражда человека воздвигла на его пути. И великий, как и его слава, Он исполнил взятую задачу служения, как обязанность в покорности послушания, даже до смерти. Смотрите в Пс. 40,1.2, как далеко Он шел, и как - не укрывая себя от чего-нибудь - Он возложил свою надежду на Бога. Он становится человеком, чтобы исполнить эту задачу (ст. 6-8). Он исполняет ее преданно (ст. 9,10,), не скрывая правду и справедливость Сущего от собрания Израиля. В стихе 11 и последующих под глубоким давлением положения, в котором Он был из-за человеческого беззакония и разделения положения своего народа, Он предается щедротам Сущего, моля (после того, как передал откровение с совершенным терпением) о суде над его врагами, врагами откровения Бога. Ибо это есть время, при иудейской системе суда.
Мы видели, что суды, которые ниспадают на неверного свидетеля, что через некоторое время признано им самим, являются средствами, благодаря которым имя Сущего становится известным и почитаемым среди язычников. Здесь начинается вторая картина откровения - полное и совершенное отвержение свидетеля, рассматриваемого как несущего первые послания. Он подвергается суду Бога и низвергается от его очей в пучину моря.
Это справедливый удел Израиля, неверного откровению Бога и неспособного передать его. Христос, в своей безграничной благодати, сошел сюда, отвергнутый из-за того, что Он был верным. Мы очень ясно видим дух остатка Израиля в молитве Ионы. Стихи 7-9 главы 2 подтверждают это самым понятным образом.
На самом деле остаток Израиля, хотя и честный через благодать, есть не что иное, как плоть; откровение дано им, а они пали. Плоть - без силы, и смертный приговор должен быть вынесен всему человеческому. Он - лишь суета; и если опускается до смерти, то кто может поднять его? Кто может сделать мертвого человека свидетелем Бога?
Но благословен Бог! Христос пошел на смерть, и, как Иона три дня и три ночи был во чреве кита, так же Сын человека вошел в сердце земли на то же время. Но кто мог помешать ему воскреснуть? Смерть здесь была без силы, а не человек. Смерть сражалась с тем, у кого была сила жизни; рассматривай мы силу Бога, у кого Христос заслужил воскресение, или личность верного свидетеля его самого, невозможно было, чтобы Он мог находиться в руках ада. Он не только свидетель, но первенец из мертвых.
А сейчас начинается второе свидетельство. Все, чем Израиль мог быть, все, что относится к человеку, ответственному в том, что касалось свидетельства, пало навсегда. Христос, верный, был отвергнут. Израиль, следовательно, как сосуд свидетельства Бога в плоти, отвержен. Только воскресший может теперь нести свидетельство; и мы можем добавить - нести его даже Израилю, который теперь становится объектом милости вместо того, чтобы стать сосудом обетования и свидетельства. Но это вынуждает Бога обратиться к своему милосердию. Если Израиль не может, как праведный, быть сосудом свидетельства правды (и даже, как грешник, отверг ее), то Бог возвращается к своему милосердию, как верный Творец; от чего, более того, в глубине своего существа, Он никогда не отступал, хотя Он подверг человека испытанию, приводя его во взаимоотношения с ним самим, под всякой благоприятной возможностью, чтобы увидеть, мог ли он быть свидетелем правды Бога на земле. Иона знал в душе, что в Боге - благодать. Несомненно, он и его народ испытали это. Но в этом случае, хотя правда в стороне от благодати, так что тот, кто был свидетелем правды, мог быть почитаем - хотя она была мстительна, а он, как ее свидетель, мог быть возвышен - он ничего не будет иметь общего с ней. С того времени он стал неродным для этого. Так как воистину Бог был милосердным; и невозможно было иметь такого, как Иона, свидетеля - это было бы неверно.
Именно поэтому благодать (то есть откровение благодати) отождествляется с состраданием к язычникам. Является ли Он только Богом иудеев? Воистину нет, Он также и Бог язычников. И отвержение иудеев, как иудеев, становится примирением для мира. Тот же Сущий щедр ко всем, кто призывает его имя, так что язычники могут прославлять Бога за его милость {Следовательно, мы также можем добавить, что это связано с воскресением в его осуществлении. Это действительно имеет более глубокую причину - положение человека по натуре, но это было выявлено в милости падением иудеев в связи со Христом по плоти}.
В конце повествуется о делах Бога и Ионы - он восстает против права Бога явить сострадание к его беспомощным созданиям и будет настаивать на суровом исполнении его приговора языческому миру, не оставляя даже возможности для покаяния. Бог отвечает ему, не сразу раскрывая замыслы своей благодати, а прибегая к правам своей высшей благости, своей природы, своего собственного характера. Ниневия услышала Бога. И сейчас, если Бог угрожает, то для того, чтобы человек мог отвратиться от своего беззакония и спастись. Зачем еще Он должен предупреждать грешника? Почему бы не оставить его, чтобы он был не предупрежден до суда? Но не таковы пути Бога.
И мы можем заметить здесь, что в случае Ниневии не говорится о вере в Сущего, как в случае с устрашившимися корабельщиками. Результат ужасных невзгод, которые падут на Израиль в последние дни, как суд на неверного свидетеля Сущего, будет таким, чтобы стал известен этот Бог суда и чтобы побудить, прославлять великое имя Сущего во всей земле (гл. 1,14.16). В отношении последних дней мы видели, что это есть свидетельство всех пророков {Смотрите Ис. 66; Иез. 36,36; 37,28; 39,7.22; Зах. 2,11; 14; и множество других отрывков}, как и в Псалмах {Смотрите Пс. 9,15.16; 83,18 и все псалмы в конце}.
Здесь просто говорится о Боге. Обитатели Ниневии верили Богу. Это - действие слова Бога на их совесть. Они признают это и отворачиваются от своего греха. Они признают справедливым суд Бога и правильным его слово, и Бог прощает их и не исполняет своего суда. Более того, это дано по его путям, что вскрыто Иеремией.
Бог милостивый имеет сострадание к делам своих рук, когда они смиряются пред ним и дрожат, слыша его справедливый суд. Но Иона, вместо того, чтобы заботиться о них, думает только о своей репутации пророка. Несчастно сердце человека, неспособное подняться до благости Бога! Если бы Иона был ближе к Богу, то узнал бы, что это был истинно Бог, о котором он объявлял, у которого он научился любить, познавая его. Он смог бы сказать, что сейчас действительно ниневитяне знают Бога, чьим свидетельством гордятся, неся его, и они будут блаженны. Но Иона думал только о себе; и ужасный эгоизм скрывает от него Бога милостивого, верного в его любви к своим беспомощным созданиям. Глава 4,2 изображает дух Ионы во всей его уродливости. Благодать Бога нетерпима к гордыне человека. Его справедливость же очень хороша: человек может облачиться ею для собственной славы; ибо человек любит месть, которая соединяется с силой, что исполняет ее. Бог должен провозгласить свою справедливость. Он не спасает в грехе. Он вынуждает человека познать свой грех, чтобы примирить его с собой, для того, чтобы это восстановление было настоящим - может быть, восстановлением связи его сердца и его совести с Богом. И сделать себя известным, прощая его.
Бог находится выше несчастного злом человека, и Он обращается даже с Ионой с добротой, однако заставляя его почувствовать в то же время, что Он не откажется от своей благодати, своей натуры, чтобы удовлетворить жестокость человеческого сердца. Он облегчает страдание Ионы, разочарованный невыполнением его слов; и эгоизм сердца Ионы наслаждается этим облегчением. Он почти забывает о мести, которой он желал в свое удовольствие, будучи защищенным от палящего солнца. Покинув Ниневию и остановившись в стороне, чтобы видеть, что станет с городом, чье покаяние раздражало его злобное сердце, он радуется среди своего гнева растению, которое Бог приготовил для него. Какое же свидетельство полного беззакония плоти! Покаяние грешника, его обращение к Богу раздражают сердце. Это действительно так, ибо город спасен благодаря его покаянию. Уничтожит ли Бог того, кто обращается к нему в унижении за свой грех? Тот, кто не знает сердце человека, не мог понять использования такого выражения, как "любовь не радуется неправде". Мы видим это здесь в случае с пророком. То же самое - имея такое же применение и такую же терпеливую благодать со стороны Бога - в случае со старшим братом в притче о блудном сыне. Но если человек доволен тому, что облегчает его собственное несчастье, и даже сердится в своем эгоизме, когда то, что помогло ему, разрушено, то разве Бог не пощадит дела своей руки и не проявит сострадания к тому, что по своей благости Он создал? Разумеется, Он не послушает человека, который не превозносит его милость к тем, кто нуждается в ней. Самым трогательным и прекрасным является последний стих этой книги, в котором Бог изображает эту силу, эту высшую необходимость, его любви; которая (хотя угрозы его справедливости слышны и должны быть услышаны и даже исполнены, если человек мятежен) пребывает в покое той совершенной благости, что ищет возможность проявить себя, когда бы человек ни позволил ему, так сказать, благословить его; это покой совершенства, когда человек соблюдает все, чтобы действовать согласно Его собственной природе, - это покой самого Бога, существенный для Его совершенства, от которого зависит все наше благословение и весь наш мир.
Следовало бы отметить здесь, что темой этой книги является не осуждение тайн всех сердец в великий день, а правление Бога по отношению к людям на земле. И это, более того, характерно для пророков. Мы можем заметить также, что Бог являет себя в этой книге как Бог-Творец - Элохим. Мы знаем, что даже другие создания еще стонут под действием нашего греха; и они разделяют также милость и сострадание Бога, его щедроты над ними. Ни одна птица не упадет на землю без него. Придет день, когда бедствия не будет, и они унаследуют свободу славы сынов Бога, освобожденных от рабства и разврата. Если Бог становится нашим Отцом, то Он также принимает образ Сущего, который осудит Израиль, исполнит его обетования и его намерения в отношении их, несмотря на весь мир. Он никогда не перестает быть Богом-Творцом. Он не оставляет какую-либо свою черту, чтобы принять другую, более, чем Он смешивает их, так как они открывают его натуру и то, что Он есть.
Приятно, в конце концов, видеть послушание Ионы гласу Бога, явленному существованием этой книги, в которой Дух использует его, чтобы изобразить, что есть в сердце человека, как сосуде свидетельства Бога, и (в противоположность пророку, который честно признает все свои ошибки) милости Бога, до которой Иона не смог подняться и которой он не смог подчиниться.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7.
Пророчество Михея относится к тому же времени и, в определенной степени, имеет тот же характер, что и пророчество Исаии. То есть в частности оно повествует о Мессии, явленном на сцену развития деяний Бога в отношении Израиля и, в частности, повествует о его присутствии в связи с нападением ассирийцев. Это пророчество имеет тем не менее собственный характер; оно разделяет, как пророчества Осии и Амоса, духовное состояние народа и связывает суд над вселенной с состоянием иудеев, что, как мы видели, образно представлено в пророчестве Ионы. Самария также частично является темой этого пророчества, так что оно затрагивает весь Израиль.
Господь говорит в этой книге из своего храма и обращается ко всем народам всей земли. То есть Он занимает свое место на земном престоле, чтобы судить всю землю в откровении всем народам. Но Он нисходит с высоты, исходит от своей мести, чтобы наступить на высоты земли. И все, что возвышено, растает под ним, а все, что понижено, распадается, как воск от огня. И из-за чего это вмешательство? Почему Он не оставляет народы, чтобы они шли своими путями, удаленные от него, в долготерпении к их безрассудству? А потому, что его народ, свидетель его имени на земле, согрешает против него, предавшись служению другим богам или беззаконию. Нет более свидетельства Бога на земле, за исключением того, что на самом деле является лжесвидетельством; и Бог, следовательно, должен передать его самому себе. Затем понимаются все грехи народов пред Богом, и они предстают перед очами, которые не могут терпеть их. Он оставляет свой народ с последствиями его греха, так что они падают под силой их врагов, гордость которых из-за этого поднимается до такой высоты, что навлекает суд Бога, который вмешивается, чтобы спасти остаток, любимый им, и занять свое место справедливого владыки над всеми народами.
Мы уже неоднократно видели, что Ассур играет главную роль в этих завершающих событиях путей Бога на земле. Мы опять находим его здесь, как жезл Бога - выдающаяся тема в пророчестве Михея.
Глава 1,6-8. Беззаконие Самарии и ее идолы являются причиной ужасного бедствия согласно справедливому суду Бога; и волны этого потока достигают даже Иуды.
Отметим здесь, что события, произошедшие в дни пророка, который пророчествует, имея тот же духовный характер, что и решительное осуждение последних дней, использованы для того, чтобы представить великое действие этого суда, равно как и вразумление народа в то время. Мы уже неоднократно видели это у пророков.
Здесь имеются в виду, несомненно, Салманассар и Сеннахирим, но они являются лишь поводом для пророчества, рассматриваемого в полной степени. Ассур подходит к воротам Иерусалима. Его успех описывается в стихах 11-16, как в пророчестве Исаии, только суд более смешан с причинами суда над различными городами, на которые он нападает, как это дано у Исаии, который перечисляет их скорее как стадии его похода.
В главе 2 пророк указывает на духовные причины суда Бога - насилие и бесстыдное угнетение. Они создали планы насилия, чтобы удовлетворить свою алчность, а Сущий построил планы осуждения их (ст. 1-5). Они отвергли слово свидетельства. Оно будет взято у них, сопровождаемое этим ужасным судом, и дух ошибки и пьянства будет пророчеством для них {Стих 6 - исключительно неясный. Я не сомневаюсь, что в авторизованном варианте дается правильно. "Постигло бесчестье" - значит, стыдиться. В иврите едва ли найдешь такой смысл. Это буквально означает - не пророчествуй (не роняй слова). Они пророчествуют. Они не будут пророчествовать, это не отклонит стыда (буквально - устыдится). То есть, я полагаю, стыд останется. Глава 3,7, возможно, объясняет это}. Они поднялись, как враг: их нечестие не покидало ни женщин, ни детей (ст. 8, 9). Сущий призывает всех, у кого есть уши, чтобы слышать, подняться и отделиться от всего этого беззакония. Подобное положение не могло быть успокоением народа Бога. Как могли святые Сущего оставаться среди осквернения (ст. 10, 11)? Тем не менее Сущий никоим образом не отказался от своего твердого намерения благословить Израиль. Он собирает их вместе - многочисленное стадо под свою защиту. Разрушитель, Он очистит путь и разрушит каждое препятствие, пройдет перед ними. Они выйдут из места своего плена. Их царь пойдет перед ними, и Сущий - во главе их (ст. 12, 13).
Глава 3. Пророк опять осуждает глав и князей Иакова. Они будут взывать к Сущему. Но Он не услышит. Никакой пророк не осветит их светом его слова. Пророки устыдятся; от Бога не будет ответа (ст. 1-7). Так не было, следовательно, с пророком, исполненным силы Духом Сущего, чтобы взыскать Иакову его преступление, а Израилю - его грех (ст. 8). И это он делает, опять осуждая глав народа, которые судят за подарки, и пророков, которые предвещали за деньги, притязая в то же время на преимущество присутствия Сущего, дарованного, на самом деле, исключительно этому народу. Ничто не может быть более обидным для Сущего, чем то, что те, у кого имя его народа, облекутся преимуществом его присутствия и используют это притязание, чтобы почитать себя и оправдать зло или поддержать пророческое требование, несмотря на это. Поэтому Сион будет распахан, как поле, а горы, украшенные теперь дворцами, будут подобны лесистым холмам (ст. 9-12).
Глава 4. И опять пророк, в духе Исаии, завершает осуждение греха и свои пророчества о суде и опустошении объявлением о полном восстановлении благословения и славы на Сионе. Дух повторяет (не было места для изменения) возвещение славы Сиона в последние дни, что дано в Ис. 2. Но пророчество, будучи более или менее успешным, связывает это возвещение непосредственно с событиями последних дней. Израиль будет жить в совершенном мире, являющимся результатом упрека Бога сильным народам и суда среди народов (ст. 3, 4); а Сущий будет возвышен среди них. Все, говорят они, ходят во имя Бога своего; а Сущий - наш Бог во веки веков. Сущий - слава его народа. В тот день Сущий примет остаток своего народа; Он соберет бедного, слабого, хромого Иакова и воссоединит то, что Он разогнал и на что навел бедствие. Это будет остаток его желания; то, что Он далеко рассеял, будет сильным народом. Сам Сущий будет царствовать над ними на Сионе навеки.
Тем не менее, хотя пророчество развито в меньшей степени, порядок событий, через которые народ должен был пройти, выявляется яснее благодаря краткости пророчества, которое, следовательно, является ключом к более продолжительным событиям книги пророка Исаии. Пророк объявляет, что "прежнее владычество", царство Давида и Соломона, возвратится в Иерусалим: и этим утверждением завершается прямое возвещение о тысячелетнем положении блаженства. Но, между тем, царственность, с которой была связана слава Иерусалима, должна была быть отвергнута (ст. 9): двойное осуждение Иерусалима, связавшегося с этим. Дочь Иерусалима должна идти в Вавилон и там будет спасена и искуплена от руки своих врагов силой Бога. Она должна быть их пленницей, далекой от Сиона. То есть объявляется о пленении Иерусалима среди языческих царств. В этом состоянии ей будет даровано спасение. Но другое событие должно охарактеризовать эти последние дни ее истории. Многие народы соберутся против нее, стремясь осквернить ее и оскорбительно смотреть на нее (это нападение, совершенное на Иерусалим, когда Сущий общался с ней там); но те, кто пришел, не знают мыслей Сущего. Он собирает их вместе, как снопы на гумно. Дочь Сиона встанет на них и будет молотить их, и посвятит их стяжания Сущего, который в тот день возвеличит свое имя владыки всей земли. (Ср. Ис. 17,12-14; Зах. 14,2; 12,2.3; Пс. 83.)
Глава 5. Однако было еще нечто более определенное, о чем необходимо было возвестить, должен был быть указан главный враг последних дней, в особой связи с другими и неизбежным грехом Иерусалима и его людей. Представлены Мессия и его отвержение. Дочь полчищ собирается в полчищах, чтобы осадить Иерусалим - войско Ассура. (ст. 5.) Однако есть отличие от нападения Сеннахирима. Сейчас Иуда глубже погружается в грех и мятеж. Истинного судью Израиля будут бить тростью по щеке. Христос будет осмеян и избит.
Стих 2 описывает его поразительным образом. На этом стихе основывались книжники и главные священники, когда они уверяли Ирода, что Христос родится в Вифлееме. Он представляет его как рожденного в Вифлееме, и в то же время - как вечного и как настоящего владыку в Израиле.
Второй стих - вставной эпизод. Он возвещает о месте рождения, откуда выйдет тот, кто будет править Израилем для Сущего; и в то же время он являет вечную славу его личности.
Стих 3 связан со стихом 1 и изображает последствия греха, указанного здесь. Израиль и особенно Иуда оставлены, однако только на время, период, обозначенный замечательным и поучительным образом, - пока не родит имеющая силы родить. Израиль (умудренный, долженствующий родить, долго предпочитающий оставаться, опираясь на Агарь, а не Сарру) должен пройти через все страдание, горе, суды, наказание Бога, необходимые, чтобы привести его к принятию наказания за свое беззакония; и через некоторое время полностью убедиться, благодаря его милости, в необходимости той благодати и милосердия Бога и, таким образом, придет в положение, что соответствовало ему как сосуду явления того Сына, который родится для него, - Ноеминь возвращается через благодать, кому (в отношении его явления в этом мире), как считается, рожден царь. Сравните Ис. 9, где мысль развивается в связи с Израилем: "Сын родился нам", и Откр. 12, где исторический факт и его связь с Израилем в последние дни сведены вместе.
И другой очень важный элемент этой последней картины настоящего века указывается в данном стихе. Израиль предан суду, оставлен Богом в определенном смысле из-за того, что отверг Христа, Господа. А теперь имеющая родить родила. Затем (и на это я ссылаюсь) остаток братьев этого Сына-первенца вместо того, чтобы быть добавленным к собранию (церкви) (Д. Ап. 2), возвращается к детям Израиля. Христос не стыдится назвать их своими братьями; но в то время они не стали членами его тела. У них взаимоотношения - с Израилем. Таково положение, в которое они поставлены пред Богом.
Он, отвергнутый, становится пастырем Израиля согласно силе Сущего в величии имени Сущего, его Бога. Израиль живет в безопасности, так как его царь становится великим до концов земли. Им будет низвергнут Ассур, а его земля опустошится Израилем, который он стремился уничтожить.
Израиль в тот день обладает двойным характером. Остаток Иакова является орудием оживления в драгоценной благодати, которая исходит от Бога и не полагается на вымученные и разнообразные усилия человека. Они будут, как ливни на траве, которые не зависят от человека и не полагаются на сыновей человеческих. Но тем не менее Израиль есть также то, что возвышается среди народов, как лев среди лесных зверей, от которого никто не может спасти. Они - орудие и свидетельство силы Бога. Благословение и сила Сущего - с ними. Пророк объявляет, что все неприятели Израиля будут истреблены и погибнут. Но Сущий в то же время разрушит среди Израиля всю их лживую человеческую силу, их колесницы, их укрепления - все, что служит гордыне человека и заставляет его верить в себя. Он истребит всех их истуканов; Израиль не будет больше поклоняться изделиям своих рук; всякий след идолопоклонства должен быть убран. В то же время месть и гнев, такие, о которых еще не слышали, исполняется над народами.
Этот раздел пророчества заканчивается здесь: первая часть - в конце главы 2; глава 4,9-13, изображает, в общем, два зла, с которыми осужденному Иерусалиму придется иметь дела - Вавилон и собрание народов в последний день и его славное спасение; а глава 5 - связь Мессии как с судом, так и со спасением от последнего из этих зол и введение благословения, описание которого было дано в главе 4,1-8, как намерение Сущего. В этом смысле глава 4,8 завершает вторую часть; но до конца главы 5 имеются два приложения, которые раскрывают двойное зло, что идет на Иерусалим, и связь народа с их спасителями сначала в суде, а затем - в спасении.
Глава 6. Таким образом, объявив планы Бога в благодати, Дух возвращается к своим мольбам к Израилю в отношении их духовного состояния, призывая всю землю в свидетели, чтобы услышать его; ибо у Сущего были разногласия со своим народом. В трогательном призыве к их сердцу и совести Он спрашивает о том, что они могли иметь против него. Он спас их от Египта и вел их руками Моисея, Аарона и Мариам; Он отказался слушать Валака и Валаама, которые делали все возможное, чтобы проклясть Израиль. Если они пытались сделать это, то все узнали его верность. После этого Он излагает перед ними подробно всеобщее нечестие, которое царило среди них, сопоставляя их обряды с полезной праведностью: поэтому также осуждение должно непременно пасть на них (ст. 13-16). Однако разумный человек познает это, как порядок Сущего, и увидит имя Сущего в нем - глубоко важный и также ценный принцип. Они несли упрек его народа.
В главе 7 пророк занимает место заступника пред Богом во имя народа - представляя ему сразу и их глубокое несчастье, и их беззакония {Этот образ - одна их самых трогательных особенностей пророческого служения. "А если, - говорит Иеремия, - они пророки... то пусть ходатайствуют пред Господом Саваофом, чтобы... остающиеся... не перешли в Вавилон". "Он пророк, - сказал Бог Авимелеху, говоря об Аврааме, - и помолится о тебе". В Псалмах также написано: "Нет уже пророка, и нет с нами, кто знал бы, доколе это будет", - то есть никого, кто знал, как полагаться на верность Сущего, их Бога, и, зная, что это было только наказание, не молит его за его народ. (Ср. Ис. 6.) Дух Бога объявляет суд со стороны Бога, но потому что Бог любит народ, становится Духом заступничества в пророке за народ. В отношении нас то же развивается несколько другим, но более благословенным и совершенным образом. Разум воли Бога больше вступает в это: "Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то чего ни пожелаете, просите, и будет вам". И все пророки - в этом (1 Иоан. 5,16)}, - говоря во имя их и отождествляя себя с ними, или, более точно, он обосновывает упрек города (гл. 6,9), начиная с его горя в том положении, в котором он находится, но проходя, как мы часто видели в пророчестве Иеремии, к своему собственному четкому пророческому долгу, отличая положение остатка, говоря с божественным намерением среди народа - среди них, осуждая их поведение, - однако, со всем интересом, приданным любви, которую Бог нес им. Он ищет с тревогой среди народа чего-нибудь подходящего их названию народа Бога; но он не находит ничего, кроме мошенничества, и обмана, и пролития крови, чтобы они могли делать зло обеими руками. Однако все говорит о признании города; так что из этого он может смотреть, склоняясь пред рукой Бога, на того, кто сам будет умолять исполнить суд для него.
Мы находим здесь поразительное обстоятельство. Господь Иисус заявляет в евангелии, что то, что описывает пророк как верх беззакония, будет произведено проповедью евангелия. Таково беззаконие сердца, которое приводит свет в действие, возбуждая ненависть, которая только больше раздражена близостью ее цели.
Действие на пророка того, что он видит вокруг него (то, что производит Дух Христа, где он действует с точки зрения всеохватывающего зла), было таким, что он взирал на Сущего и ждал спасения от Бога. Он занимает положение, которое мог признать Сущий. Он принимает гнев Сущего, пока Он сам будет защищать дело своего раба. Фактически Сущий выведет его к свету - покажет ему правду. Тогда спасение будет полным; тот, кто сказал Иерусалиму: "Где твой Бог?" (постоянный вопль неверующего, который радуется наказанию народа Христа, как страданиям Христа самого, неправильно понимая эти справедливые дела Бога, которого он не знает) - тот, кто радуется унижению тех, кого любит Сущий, будет попираем, подобно грязи на улице (ст. 7-10).
Тогда они придут от Египта, из Ассирии, от морей и гор к восстановленному городу; но до этого земля будет опустошена. Тем не менее Сущий поведет свой народ, как пастырь, и насадит их опять в их земле, как и сначала; и Бог явит им свои удивительные дела, как тогда, когда вывел их из Египта; и народы смутятся при всей мощи Израиля и убоятся пред Сущим, их Богом.
Последние три стиха пророчества выражают веру и чувство обожания, которые наполняют сердце пророка при мысли о благости Бога, который простил беззакония людей и вверг в морскую пучину их грехи, который радовался в милости и который исполнит свои обетования Аврааму и то, что с клятвой обещал отцам от первых дней.
Если бы мы внимательно исследовали различные характеры народов, которые были связаны с народом Бога, то мы бы, возможно, нашли в каждом особую форму зла, довольно ясно очерченную. Во всех событиях это характерно для главных врагов этого народа. Египет, Вавилон, Ниневия отчетливо обозначены тем, что они духовно представляют Египет - мир в его естественном состоянии, откуда вышли люди. Вавилон является развращением в деятельности силы, которой порабощаются люди. Ниневия является надменной славой мира, которая не признает ничего, кроме собственной значимости, - мира, открытого врага народа Бога вместе со своей гордостью. Она будет осуждена, как и остальные, и исчезнет навсегда под осуждением Всемогущего. Сущий дал повеление против нее, чтобы больше ее имя не распространялось. Этот суд настолько прост, что для пророчества, которое объявляет его, требуется очень мало разъяснений.
Оно начинается представлением образа Бога с той точки зрения, почему Он должен терпеть от гордости человека. Бог ревнив, и Сущий мстит. Торжественная мысль заключается в том, что, как бы велико ни было его терпение, грядет день, который явит, что Он не мирится со злом. Однако это и успокаивающая мысль; ибо месть Бога является спасением мира от притеснения и несчастья ярма врага и похоти, и он может благоденствовать под мирным оком своего Спасителя.
Несомненно, долгое время Он позволял, чтобы зло проистекало. Он не нетерпелив, как наши бедные сердца. Он медлит с гневом - гневом тем более ужасным, что это есть справедливость того, кто никогда не бывает нетерпеливым. Он велик в силе и не совсем оправдает виновных {Это всегда верно и представляет исключительную важность. Бог никогда не принимает виновного за невиновного. Это противоречит его сути. И это не было бы истиной. Он может убрать грех и получить очищенного грешника; но Он не может не действовать, как будто грех не существует, когда он есть, не может быть безразличным к нему, пока Он остается самим собой. Он может наказать на благо и показать свое правление (то есть влиять на грешника в этом отношении); или Он, возможно, полностью отстранит и изгладит грех согласно необходимости своей собственной натуры и славы, которая есть спасение для нас; что истинно. Но Он не может оставить грех просто так, как несуществующий или безразличный ему}. Кто может устоять пред его негодованием или стерпеть пламя его гнева?
Это, однако, не все: его гнев не неясный и разрушительный без различия, когда Он дает ему свободный ход. Он благ; Он - убежище в день скорби. Когда зло и суд разольются - зло, которое есть суд, и суд, перед которым ничто, достигнутое им, не может устоять, - Он сам есть надежное убежище всех, кто верит в него: Он сам знает всех, которые делают так. Что касается славы врага, то тот будет истреблен, уничтожен, низвержен. Безрассудные среди своих удовольствий, опьяненные и ничего не подозревающие, будут пожраны, как сухая солома.
В главе 1,11 мы находим того, кого часто упоминают пророки, - Ассура, который замышляет злое против Сущего. Стих 12, хотя и неясный, относится, я думаю, к Израилю. Израиль также, увы! хвастаясь своей безопасностью и силой в соответствии с духом мира, подвергается нашествию, всепотопляющему наводнению, наказанию Бога. Но когда это проходит по земле (то есть по Израилю) они будут уничтожены {А если нет - я думаю; хотя Ассур состоятелен и невредим в полном процветании, однако (как Сеннахирим), когда он придет в Иуду, то будет уничтожен, а затем (как в Ис. 10) спасение Израиля будет окончательным}. (Ср. Ис.28,18.19; 14,25.) И это наказание завершает суд Бога; а спасение Израиля, говорит пророк, будет теперь полным и окончательным. (Ср. Ис. 10,5.24.25.) Ярмо Ассура будет сокрушено навсегда, а гордая и враждебная сила мира уничтожена, так как антихристианский разврат и мятеж уже были осуждены. Благие вести полного спасения распространяются далеко, и Иуда будет праздновать свои праздники в мире.
Я не сомневаюсь, что нашествие Сеннахирима было поводом для этого пророчества; но самым явным образом оно идет намного дальше этого события, и суд окончателен. Вот другой пример того, что мы так часто наблюдали в книгах пророков, - частичный суд, служащий предупреждением или ободрением народу Бога; пока же это - предвестник будущего суда, в котором все деяния Бога суммируются и проявляются.
Нечестивый больше не пройдет через Иуду; он будет совсем уничтожен.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Как разнообразно и совершенно развитие путей Бога в его Слове! Оно не только содержит великие события, которые устанавливают факт его правления и характер этого правления - не только доказательства его верности своему народу и его оценку зла, которое ведет к суду, но также и его ответ на каждое чувство, вызываемое рядом событий, которыми Он наказывает их, облегчение, которое он дает страданию, которое должно чувствоваться тем, кто верен из-за страдания возлюбленного народа Бога вместе с полезной работой его веры. Совершенные пути Бога не раскрыты, с одной стороны, а с другой - сердце расположено для понимания тех путей и для обладания полным результатом верности любви Бога; пока во время ожидания этого результата устанавливается доверие к самому Богу, а связи сердца с Богом чрезмерно укрепляются.
О последней части, о развитии веры и духовной любви среди испытания и говорит Аввакум в своем пророчестве. Оно повествует о работе сердца того, кто, исполненный Духа, присоединяется к народу Бога. И под этим изображается Израиль.
Прежде всего пророк жалуется, что зло, которое существует среди людей, невыносимо. Это естественный результат действия Духа Бога в сердце, ревнующем о его славе и ненавидящем зло. Сердце пророка, находясь под воздействием школы закона, говорит, возможно, о зле в духе закона. Дух Бога не выводит его из этого положения, которое, собственно, было положением пророка пред Богом, и он осуждает зло святым образом в соответствии с сердцем, которое было верным благословением Сущего.
Вслед за тем Сущий открывает ему ужасный суд, каким Он накажет народ, который предался злу. Он поднимет против них халдеев, пример гордости и энергии, которые, будучи удачливыми во всех своих делах, искали славы только в том мнении, которое было у них о себе. Их глава, оставив истинного Бога, который дал им силу, будет почитать своего собственного бога {Печальный результат гордости, которая, не известная себе, является родительницей слабости! Человек не может поддержать себя; и гордость, которая отвергает истинного Бога, должна и делает или принимает то, что сделали отцы, так как гордость не может устоять в присутствии верховного Бога. Человек создает бога: это тоже гордость. Но он не может поступить без него и, в конце концов, плотское сердце является рабом того, без чего оно не может быть}.
Но все это пробуждает в пророке чувство, отличное от того, что он испытал прежде. Здесь был его Бог, отринутый орудием мести, а возлюбленный народ попран более нечестивым, чем он сам. Но вера знает, что ее Бог, истинный Бог, есть один и единственный Сущий {Аввакуму, конечно, Сущий; нам - Отец является в Сыне и Господь, Иисус Христос}, и (уже глубокое утешение, заверяющее сердце в спасении) что это Сущий установил нечестивых во власти для исправления Своего народа. Но будут ли они продолжать наполнять сеть людьми, хотя разве они - рыба?
Пророк останавливается, чтобы Бог в свое время мог объяснить это; следит, как часовой, чтобы получить ответ Бога на тревогу его души. Бог для того, чтобы утешить своего пророка и свой верный народ, повелевает ему написать ответ так ясно, чтобы тот, кто читает, мог прочесть его. Он помнит о любви народа, Он ценит их, так как они даны действительно по его собственному сердцу Святым Духом.
Он утешит, даже перед спасением, сердце, что подавлено чувствами, порожденными самой верой. Если вера производит их, то ответ этой вере будет не нужен. Спасение еще не придет. Видение относилось к определенному времени, но спасение со стороны Бога, несомненно, грядет. Бог, который оценивает веру, вмешивается сам. Если спасение медлит, то вера подождет его. Оно непременно придет и не замешкается. У терпения должна быть своя совершенная работа. Терпение Бога было долгим и совершенным. Время спасения не замедлит ни на момент после часа, определенного Богом в его мудрости.
Бог осудил дух гордости, результаты которой переполнили сердце пророка. Угнетатель был нечестным, но часть справедливых должна была жить верой, и верой он будет жить. Спасение для людей, которое не требовало этой веры, возможно, было более предпочтительным. Но Богу угодна такая работа сердца. Праведные должны пройти через это и научиться верить Сущему, рассчитывать на него во всех обстоятельствах, чтобы узнать, что Он есть в себе (что грядет).
Тем не менее, хотя Бог позволил, чтобы его народ, ввиду грехов, был сокрушен несправедливостью и притеснением, поведение притеснителя, взывающего к небесам, навлекло суд на собственную голову. Горе ему! Так как даже вне отношений Бога с его народом именно Он осуждает землю и спасет ее от притеснителя и нечестивых. Его истукан не принесет пользы ему: что может немой камень сделать для человека, который его установил? Но Сущий был в своем святом месте, в своем храме. Вся земля замолчит пред ним. Она будет наполнена знанием его славы, как воды наполняют море. Люди мира будут трудиться, как для огня, напрасно, и это от Сущего, так как Он наполнит мир познанием себя.
Этот ответ возвращает в сердце пророка торжественное присутствие Бога, и побуждает его искать возрождения работы Бога среди людей в благодати и поворачивает его назад к первому благоволению Бога, и напоминает пророку всю славу Сущего, когда вначале Он явился для Своего народа, когда Он вышел из своего места и убрал все препятствия, чтобы установить свой народ в благословении.
При этом воспоминании о его силе пророк содрогается, осознавая, что это - источник совершенного и постоянного покоя в день беспокойства, когда разрушитель подойдет и захватит народ.
Он завершает пророчество счастливым результатом всех этих ценных уроков, а именно - выражением совершенного доверия Сущего. Он будет радоваться ему, если все благословение падет. Сам Сущий был его силой, его верой, его поддержкой, и Он возведет его на высоты его благословения, давая ему ноги оленя, чтобы взобраться туда его благосклонностью.
Нет ничего прекраснее, чем это развитие мыслей Духа Бога, печали и тревоги, произведенных им, ответа Бога дать понимание и усилить веру, чтобы сердце могло быть в полном общении с ним самим.
Отметим здесь идолопоклоннического притеснителя, который специально появляется, хотя описано первое нашествие, так как это было непосредственной причиной страдания пророка. Поэтому отчетливо названы халдеи. Это тот народ, как мы знаем, который привел народ Бога в плен.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Софония изображает нам суд Духа Бога в отношении условий откровения, обращенного от имени Бога в этот мир тогда, когда было некоторое внешнее восстановление посредством царя, который боялся Бога.
Бог даровал это благословение своему народу не один раз, Он даже долго терпел их восстание и мятеж, и в обоих случаях Он заставит нас увидеть настоящее духовное состояние того, что несло его имя, - суд, который создает духовное сердце, какое взрастил его Дух в отношении этого состояния: суд, который будет удостоверен тем, что Бог исполнит над его народом и над язычниками, когда долготерпение больше не будет нужным.
Вот две темы, которые составляют два главных раздела пророчества: объявление намерений Бога в отношении суда, который Он свершит, и явление того состояния, которое привело к суду. Это, как всегда, сопровождается открытием его планов в благодати и явлении Мессии, чтобы ободрить и поддержать веру верующего остатка его народа.
Так как Израиль был определен свидетелем Бога, когда народы предались беззаконию и идолопоклонству, то общее осуждение мира могло быть отложено настолько, насколько (это свидетельство поддерживается) был явлен истинный образ Бога; ибо Бог медлит с гневом. Соответственно, Он поднял пророков, начиная с Самуила, чтобы исправить скитания и неверность своего народа, когда они сами пали. Так как это чрезвычайное свидетельство благодати, предупреждения и наказания, которые сопровождали его, служили для того, чтобы поддержать некоторые проблески веры и правды на земле, то Сущий убрал свою руку, готовую разрушить то, что бесчестило Бога и угнетало человека. Мы уже видели в передаче верховной власти царству язычников введение новой системы, как мы находим в Новом Завете установление собрания. Я не говорю об этом здесь. Что касается правления мира ввиду свидетельства, переданного от имени Сущего, когда Израиль, кто поддерживал это свидетельство среди народов, которые были отступническими и восставшими против Бога, пал настолько, что больше не было исцеления, и народы также подверглись суду, который они давно заслужили. Они вынесут этот суд себе, переполняя меру своего беззакония и восстания против Бога и проявляя ненависть к народу Бога в радости, с которой они идут вперед, чтобы осуществить наказания, заслуженные тем народом, так как Бог долготерпелив к ним также. Он даже посылает евангелие - полное благодати, которую мы имеем, или объявление своих грядущих судов, чтобы и тот, у кого есть уши, мог спастись от этих судов. Но в принципе окончательное падение свидетельства Израиля оставило народы подвергнутыми суду, которого их греховное положение заслуживало, и этот суд был временно прекращен, ибо истинное свидетельство было передано Богу. По этой причине мы постоянно находили в пророчествах пророков определенный суд для Израиля. Установление царства язычников, представленного идолом и зверями, введение христианства, отступничество, которое вспыхивает в его груди, вводят другие объекты суда Бога, но не изменяют суд, который исполнится над народами отдельно от этих объектов.
Осуждение отступничества и империи язычников идет непосредственно с неба, откуда шли власть этой империи и благословение тех, которые стали отступниками, и против которой они восстали. Для суда над народами как таковыми гора Сион является отправной точкой - Сион, теперь находящийся под осуждением, но затем спасенный осуждением, исполненным над зверем, который угнетал его. (См. Пс. 110.) События, о которых говорится в книге пророка Даниила, в пророчествах Нового Завета и частично у Захарии, опущены теми пророками, которые избрали своей темой собственно взаимоотношения земного народа с Богом на Сионе; а суд над Иерусалимом и иудеями связан в их пророчествах с судом народов - и суд последних вовлечен в суд над народом, который больше не передавал никакого свидетельства Сущего, но поносил его имя. Этот суд начался в отношении иудеев с самого Навуходоносора. Затем во время упадка (в конце века) империи, которая изначально была с ним, как золотая глава, народы, возобновляя свою силу, используют его против Израиля, затем как связанные и подчиненные отступнической империи, еще более ужасный суд. Таким образом, все народы соберутся против Иерусалима и восполнят как осуждение народа, так и их собственное беззаконие, вызовут вмешательство милостивого Бога на благо его народа в соответствии с его обетованиями и намерениями милости - спасение Израиля осуществляется через осуждение, исполненное над теми, кто идет против них и кто, идя против них, выступает против Сущего и также против его Христа. Это будет осуждение, которое пойдет вперед с Сиона, пока зверь не будет уничтожен тем, который грядет с неба.
Даты в книгах пророков связаны с различными образами этой серии событий. Исаия и Михей, Осия и Амос (хотя последние два менее прямо) заняты откровением Сына Давида, Спасителя и защитника народа в Иерусалиме. Езекия, возвышенный после жалкого царствования Ахаза, дал жизнь этим откровениям, которые поучали праведных (открывая беззаконие и настоящее состояние народа), чтобы они ждали и уповали только на мысли Бога, который возвысил этого благочестивого царя для временного восстановления своего народа и дарует им полное и вечное спасение настоящим Еммануилом. Исаия (в первых трех и в последних главах своего пророчества) основывается на связи, о которой мы говорили, между осуждением Израиля и осуждением народов. Осия не представил тем же образом приход Спасителя. Пощажен облик Иерусалима от разрушения по его благочестию, но сам он падает от руки чужеземцев. Слава и мир, временная надежда Иерусалима, исчезли с ним, и вот следует его осуждение.
Софония пророчествовал при его царствовании. Пророк не замечает временного благочестия народа, который (см. Иер. 3) в сердце своем не изменился. Он размышляет над общей основой состояния Израиля и последующим осуждением в связи с его влиянием на народы. Мы видели, что Навуходоносор - первый, кто исполняет это осуждение, хотя как осуждение, так и пророчество, которое говорит о нем, идут намного дальше.
Пророчество начинается возвещением, что земля будет подвергнута полному опустошению, позже Иуда, Иерусалим, их лжебоги, их священники будут истреблены рукой Сущего. Идолопоклонники - те, кто смешал имя Иеговы с именами других богов, те, кто отвернулся от Сущего, те, кто не взыскал его, - каждый призван умолкнуть пред лицом Бога Сущего, ибо близок день Сущего. Он приготовил свою жертву, Он назначил, кого позвать, и в день его жертвы царь, князь и дети царя посетит своей рукой. За насилие и обман им будет справедливое воздаяние.
День Сущего породит вопль, который будет слышен от ворот Иерусалима. Он осмотрит Иерусалим со светильниками и заставит проявиться юродству тех, кто отрицал его вмешательство для добра или зла. И пророк изрекает в общих, но самых убедительных выражениях ужасы дня Сущего. Вся земля будет поражена огнем его ревности. Перед нами здесь вся земля, Иерусалим и Иуда, осужденные в великий день Бога. Этот раздел пророчества завершается здесь.
Глава 2, раскрывая характер народа, обращается к ним, чтобы все те, по крайней мере, кто страшится СущегоИеговы, могли укрыться в день его гнева. Они призваны собраться вместе и взыскать Сущего, пока повеление суда не осуществится и его пламенный гнев не настигнет их. Таким образом, остаток выделен, смиренных, которые делали праведность, призывают взыскать правду и смиренномудрие, чтобы могли укрыться, хотя откровение адресуется всему народу. Ибо после всего Бог вспоминает обещание своей благодати. Его деяния в этом отношении развиваются замечательным образом в остальной части пророчества. Суд будет над всей территорией Израиля, занятого во многих частях чужеземцами, враждебными народу.
В результате последующего опустошения (ибо дары и воззвания к Богу - без покаяния) вся земля будет оставлена свободной для владения Израиля. Ибо Сущий посетит их и приведет опять Своих пленных, а остаток его народа завладеет ей. Сущий осудит и истребит всех богов земли, и все люди будут почитать его, каждый со своего места, даже все острова среди народов.
Эфиопия, Ниневия, все могущественные народы падут и будут опустошены.
Это и есть суд над народами, о котором мы говорили, первым инструментом которого был Навуходоносор, но он введен здесь ввиду последних дней, когда власть, установленная Богом, будет в последнем восстании против него.
Среди этого суда над народами Сущий занимает главное место. В главе 3 Дух Бога, обнажая беззаконие, что вызвало это, поворачивается к остатку и увещевает их ждать Сущего, так как вся надежда ушла. Он просвещает их относительно его деяний и объявляет им, как это завершится благословением для Израиля.
Бог был среди святого города, теперь оскверненного, но он не приблизился к нему и не послушался его. Его князья - насильники земли, его судьи - хищники, его пророки - легкомысленные и вероломные, его священники осквернили святилище. Сущий пребывал там, чтобы показать им их грезы и свое осуждение, но нечестивые бесстыдны в своем беззаконии. Несомненно, Сущий отторг народы и опустошил их, но Израиль, конечно, как бы ни был наказан, получит наставление - Сущего не приневолят отторгнуть их. Однако они чрезвычайно растлились в своих делах, потому что не слушали Сущего, который явил им такую любящую доброту, который был так близко к ним: а Израиль, неназванный, опускается до уровня народов, которые являются объектами справедливого суда Бога, и остаток призывается уповать на одного Сущего, который собирается исполнить суд, дождаться момента (так как ничто не тронуло ожесточенные сердца людей), когда Сущий взойдет, чтобы получить. До этого момента ничего нельзя было сделать. Израиль не услышал. Суд не относился к остатку. И один суд мог положить конец их несчастью. Бог соберет все народы, чтобы излить свой пламенный гнев на них - серьезное и всеобщее свидетельство пророков. Но затем Он повернет к ним {Это очень ясное свидетельство, когда народы земли узнают правду} чистые уста, чтобы они призвали имя Сущего, чтобы служить ему единодушно. И Он соберет вместе всех рассеянных Израиля из самых отдаленных земель.
Иерусалим больше не вспомнит свой позор; его грехи будут полностью удалены. Гордые будут удалены из него: смиренный и презираемый народ останется среди него, убежищем которого будет лишь Сущий; маленький остаток не будет делать неправды и не будет говорить лжи. Они будут пастись и покоиться в безопасности, им некого будет бояться. Стихи 14-17 содержат хвалебную песню, которую Дух изливает и преподносит Сиону, кого Он призывает петь ее с благодарением Сущему, отменившему приговор навсегда, который среди его блаженствует в своей любви к нему. Все горевавшие о поношении Сиона и сетовавшие о важных празднествах, соберутся вместе, а их враги будут истреблены, его дети же будут иметь почет и славу в каждом месте, где их презирали и поносили. Израиль будет предметом почета среди всех народов земли.
Заметим, что пророчество Софонии относится к народам, а не к языческой империи (о которой он ничего не говорит) и что отношения Израиля, о которых оно повествует, - с Сущим: их поведение по отношению к Мессии не затрагивается. Лишь Израиль, Иерусалим и Сущий. Христос виден только в этом образе. Особые пути Бога в языческой империи, в миссии его Сына и в положении иудеев, последующем их отвержении его упущены, чтобы остановиться на суде над Израилем по его взаимоотношениях с Сущим, их Богом. Христос проходит только общим планом, как и Сущий как царь (гл. 3,15).
Последние три пророка пророчествовали после вавилонского плена. Бог, как мы видели в книгах Ездры и Неемии, возвратил маленький остаток своего народа, который был восстановлен в Иерусалиме и в земле, но престол Бога не был опять восстановлен там, не возвратилась в своей первоначальной форме и царская власть дома Давида. Империя языческого главы, в определенном смысле, осуждается как не выполнившая свой долг пред Богом, который дал ей ее власть. Но возвысившаяся среди язычников другая империя заняла место первой и под правящей рукой Бога (который распоряжается сердцами всех), благосклонного к иудеям, еще держала народ Бога в подчинении ее ярму - ярму тех, кто не был в завете с Богом, а являлся еще чужим его обетованиям. Бог признавал власть империи, которую Он установил. Поэтому Израиль зависел от благосклонности тех, кто правил им из-за своих грехов, и должен был уповать на Сущего, чтобы передать им богоугодное, поклоняясь ему в соответствии с его милостивыми установлениями, пока не придет Мессия и будет их Спасителем и Искупителем.
Почти лишенный всего, Израиль был лишен любящей доброты своего Бога, на которого они должны были полагаться и от которого они получили поразительное откровение при возвращении остатка из земель, где они были пленниками. Если все другое было потеряно, то страх Бога и его закон пребывали в их сердцах, а благочестие могло выявиться так, как Он предписывал. (Ср. Втор. 30.)
Три пророка - Аггей, Захария и Малахия представляют нам ободрение, которое Бог давал людям, чтобы они могли быть верными в своем новом положении; и свидетельство против их неверности, вызванное упадком их благочестия и всеобщего недостатка почтения к Сущему, в чем пали люди. Храм был обязательно средоточием этого несовершенного и промежуточного положения народа. Там, если бы Бог позволил восстановление их поклонения, объединятся сердца людей. Это была внешняя форма, в которой будет выражено их благочестие как народа. Таким образом, проявится возвращение их сердца к Богу, какими бы ни были недостатки в восстановленной службе левитов, но к дому Бога присоединятся все, что могло быть восстановлено и было центром его проявления.
Однако вера иудеев скоро ослабла, и они прекратили строить. Несомненно, трудности были. Теперь было не так, как во дни Соломона, когда все было в распоряжении царя, чья власть простиралась на все соседние земли. Но Бог явил свою благость своему народу, склоняя сердце персидского царя благоволить; и у Израиля была уверенность в доброте Бога; и они ожидали плодов этого, но, полные неверия, они были быстро обескуражены.
Бог наказал свой народ, однако Он сделал это в подходящее время. Он употребляет средства, которые его высшая милость так часто использовала в истории, которую мы рассматриваем. Он устанавливает пророка, и даже двух, чтобы восстановить их мужество и побудить их к работе. Два деяния в обращениях Бога, два факта помогают определить правильное время для его вмешательства, а именно: духовные помышления и Божье устройство событий. В этом случае Бог достаточно наказал свой народ, чтобы проявить свои управительные обращения в отношении благодати, какие Он сейчас установил с ними посредством пророков и возвысил князя, который был поставлен, - если народ действовал по вере - признать волю Бога и указы Кира.
Таким образом, подготовив все как духовно, так и материально (так как Он заставляет все вместе работать ради нашего блага), Он посылает своих пророков утвердить их мужество и веру, чтобы вести их исполнить то, что всегда было их долгом.
Им всегда следовало бы полагаться прямо на Бога и продолжать работу, хотя им препятствовала сила {Это действительно произошло (см. Ездр. 4,24): но очевидно, что вследствие духа неверия, работающего в них, его результат должен был полностью обескуражить их, чтобы они не сделали попытки начать опять работу, говоря: "Не пришло еще время строить дом Господень". Это было только откровение Духа через пророка, которое пробудило их от их духовного безразличия}. Они также призваны продолжить ее, полагаясь на Бога, не зная намерений царя. Их уверенность должна быть в самом Боге. Более того, без этого не будет ни благочестия, ни веры в их труды. Поддержка царя была подготовлена Богом для момента, в котором появится их вера. Воистину, трудность не могла не возникнуть, но, трудясь с верой, они продолжали строить, несмотря на своих врагов, направляемые мудростью Бога, как ответом этим врагам, и царь одобряет это. Трудность может быть настоящей, но она только для неверия сердец - препятствие на пути воли Бога, так как вера уповает на Бога и исполняет то, что угодно ему; и трудности - ничто пред ним. Неверие всегда находит извинения, а извинения эти слишком хорошо обоснованы: у них только один главный недостаток - они исключают Бога.
Тема пророчества Аггея - храм. Бог вернул пленных, они непосредственно ищут своего покоя, не стремясь отстроить дом Сущего. Было ли время восстановить свое жилище? Да, достаточно было - ибо не требовалось веры, мир не оказывал сопротивления. Пророк изображает практический результат этого, разумные наказания Бога даже того, что касается их временных интересов. За что же эти наказания? Они отвратили сердце от Бога, пренебрегая его домом. Воистину, если бы они думали о Боге, его дом был бы их первым объектом.
Народ, тронутый страхом Сущего, услышал слова его вестника-пророка. Но на пути верных стоит другая трудность; болезненное принижение всего, что может быть осуществлено остатком его народа, когда Бог возвращает их из плена. Они не могут ничего сделать по сравнению с прежним проявлением его славы среди его народа. Результат падения народа и плена, который он пережил, чувствуется во всем. Бог не может отождествлять свою славу с властью, отличной от его собственной, осуществленной над его народом (и которая должна быть таковой) как результат его справедливого суда, его правления на земле. Он может возвысить их - может восстановить их, потому что Он любит их, но это не то же самое. Он не может восстановить эту прямую связь, которая приносит с собой проявление его силы и славы. Эти взаимоотношения завершились судом. Сознание этого более низкого положения имеет тенденцию ослабить веру.
Благодать Бога встречает эту трудность откровением пророка. Очень печально видеть разрушение того, что Бог установил с благословением, и слабость, и несовершенство того, что поднимается на этих руинах, хотя даже это - плод его драгоценной благодати.
Пророк, не беспокоясь о намерениях царя, ободряет народ, обращая их мысли к самому Сущему и показывая им, что в конце концов Сущий царствует, заботится о них, заставит их действовать ввиду того, чем Он был для них, взыскать его славу. Так как они слабы, то Он пребудет во взаимоотношениях с ними.
Но откровение Бога милостиво принимает также во внимание естественные результаты униженного внешнего проявления того, что они могли бы сделать для него, так как Бог мыслит обо всем, что касается его народа. Он оставался их верным Богом, как в лучший период их истории. Доказательство этого действительно было сильное. Он пребывал с ними. Слово, которое изречено было из его уст, когда Он вывел их из Египта, Он сохранял. Его Дух останется среди них. Им не следовало бояться. Но, поддерживая веру этого слабого остатка своими щедротами, Он идет намного дальше. Если бы Он не объявил себя среди них из-за их падения и установления другого порядка, то тогда бы пришло время для его собственного вмешательства его собственной силой. Он потрясет все, потому что творение не в состоянии удержать вес его славы, и Он установит эту славу своей силой, и наполнит свое земное обиталище своей славой.
Не только земля будет потрясена - это часто случалось, но враг, который употреблял власть тьмы, всегда вел людей к падению всего и деградации всего, что Бог установил в благословении. Но сейчас небеса и земля, море - власть наверху и все, что было обустроено внизу, весь установленный порядок и все, что было неорганизованным в мире, - и все народы будут потрясены, и придет желаемый всеми народами, и дом, который они сейчас восстанавливали со многими тревогами, который, казалось, был таким невзрачным в сравнении с его прежней славой, будет наполнен Сущим славой.
Выражение, которое я передал как "желаемый всеми народами придет", очень трудно перевести. Мне кажется, что, глядя в контекст, я передал смысл {Итальянская версия Диодати, которая считается очень точной, соответствует английской. Ди Ветте передает как "драгоценные вещи". Но это не то, что в общем используется для простых ценных вещей, хотя тот же корень. Это - "темдат", то - "тамудот". Трудность заключается в том, что "придет" употреблено во множественном числе. Возможно, поэтому Ди Ветте употребляет "вещи", принимая "темдат", так как "ваху" следует сначала, как описание грядущего. В итальянском есть "ла скелта верра", избранный объект (выбор) грядущих народов} и что Дух Бога предопределенно выразил себя в общих изречениях, которые, когда ум сможет понять настоящую славу дома, заключают в себе Мессию. Цель отрывка - донести, что дом будет наполнен славой {Если нет, и смысл зависит от следующего стиха, то это будет относиться к желанным вещам язычников, которые прославят дом; но я предпочитаю то, что содержится в тексте}. Между тем, ему будет жалована внешняя слава. Серебро и золото принадлежит Сущему. Но народы, пораженные, притесненные и притесняющие один другого, не знающие, где искать счастья, силы и мира, найдут в том, кто один установит славу Сущего и дарует настоящий мир, - словом, найдут именно во Христе благословение и избавление; и Он будет славой храма, который воздвигал бедный остаток.
И слава храма будет большей, чем она была раньше. Это не "слава последнего храма"; храм всегда является одним и тем же. Бог наполнит его большей славой в конце, нежели вначале, а мир самого Сущего пребудет там. И это свершится в последние дни. Тот, кто наполнит его славой, воистину грядет; но, даже при сотворении вечного мира для наших душ, вселенная была в таком положении, что ему пришлось объявить людям: "Не мир пришел Я принести, но меч." Сотрясая все народы, Он, грядущий во славе своей, установит мир на земле {Примечательно, что в евангелии по Луке, когда Христос въезжает в Иерусалим, говорится: "Мир на небесах" (Лук. 19,38). Ибо действительно сатана низвергнут после окончательной войны с небесными силами, а благословение может быть воистину установлено. До этого оно растлено и подвергнуто силе зла, или духовному бесчестию на небесах. Так будет не всегда. Сатана может прийти на землю, если будет позволено, как враг, но его поднебесная власть, как духовное бесчестие, навсегда сокрушена. Князь поднебесный низложен, и ему нет места больше на небесах}.
Два других пророчества завершают книгу пророка Аггея, относясь, как остальное ее содержание, к дому. Народ, который пренебрег Сущим, оскверняется. То, что свято, не может освящать нечистое, но нечистое оскверняет то, что святое; так как святость являет себя исключительно в отношении зла. Присутствие зла разрушает святость самим фактом его присутствия, пока святость не явится той натурой, которая своим собственным существованием исключает все, что противоположно ей - природе Бога. Но когда Бог принят и признан, то Он может благословить силой своего присутствия. Поэтому со дня, когда люди взыскивали признать и осмыслить это присутствие среди них, благословение исходило из него.
Второе пророчество возвращается к явлению, когда все будет потрясено. В тот день правитель Иуды, наследник Давида, будет печатью на руке того, которым все сотрясалось. Ободряя народ во время пророчества - время, когда они так сильно нуждались в нем, - это пророчество, называя Зоровавеля, подразумевает его, который, когда Бог потрясет небеса и землю, будет праведным семенем Давида и наследником его престола - Христом Бога, избранником среди людей.
Суд, упомянутый в стихе 22, кажется мне осуждением не престола зверя, а престола народов, которые в тот день поднимутся против Иерусалима. Все то, что встает против прав Сущего, установленных в соответствии с его намерениями в Иерусалиме (права, что отождествлялись с домом, который они строили), будет низвергнуто. Воистину это верно, в целом, для царства зверя: но условия его существования довольно отличаются. Бог поставил Иерусалим под власть главы этой империи. Преступления, которые навлекают на них осуждение, еще более дерзки и невыносимы, чем те, в которых народы виновны.
В итоге цель этого пророчества - связать благословение на земле с домом и показать, что его последняя слава будет больше, чем прежняя. Бог, восстанавливая все в славе в соответствии с обещаниями своей благодати, введет нечто намного более отличное, чем то, что было передано человеку и установлено посредством его. Это связано с потрясением его могущественной рукой всего и с установлением наследника Давида - предмета любви Бога и сосуда его силы.
Заметим, что Дух Бога, хотя Он присутствует, чтобы благословить свой народ, ободрить их и соединить их с Богом в поклонении, которое надлежало принести ему в его доме, признает власть языческой империи. Эти пророчества датируются в соответствии с годами царствования языческого царя. По его воле принадлежащее Богу будет передано ему, а принадлежащее кесарю - тому, кто занимал его место. Это Бог поместил его туда. Так мы поймем совершенную мудрость Господа в его ответе (Марк. 12,17) и то, как выражается Слово.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7-10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14.
Захария уделяет места больше, нежели какой-либо из двух остальных, пророчествовавших в период плена пророков, языческим царствам, под ярмо которых были помещены иудеи, и установлению в совершенстве славы, которая предопределена сопровождать присутствие Мессии, и, с другой стороны, - отвержению Мессии вернувшимся из плена остатком, положению страдания и неверия, в котором люди будут оставлены и которым они через некоторое время будут открыто духовно представлены, и, наконец, последним нападением врагов Сущего на Израиль, особенно направленным против Иерусалима. Он возвещает об истреблении этих врагов через суд Бога, и славу и святость народа после их спасения рукой Сущего, который впредь будет царствовать и будет прославлен во всей земле. Это - полная история Израиля и взаимоотношений язычников с Израилем от плена до конца, связанная с Иерусалимом, восстановление которого особенно занимает пророка. Ибо если храм был главной темой пророчества Аггея, то Иерусалим - главный вопрос пророчества Захарии, хотя в ходе пророчества храм, а еще больше Мессия, занимают самое выдающееся место в книге.
Время пророчества Захарии почти совпадает с периодом пророчества Аггея. В пророчестве Захарии их два, помимо введения, а в пророчестве Аггея - четыре. Первый период пророчества Захарии - месяц или два перед последними двумя в пророчестве Аггея, которые были переданы в тот же день. Что касается второго периода пророчества в книге Захарии (гл. 7), то храм не был завершен в целом, но этого было достаточно, чтобы служить в месте поклонения, хотя освящение еще не было отпраздновано.
Дух Бога начинает с увещевания, основанного на свидетельствах, что история народа поддерживается словом пророков через моление. Недовольство Сущего, о чем эти пророки были в силах предупредить народ, сотворило свой плод, но Бог сейчас познавал поведение язычников, которым Он передал власть и которые, сами находясь в покое, не заботились о страдании и муках народа Бога.
Сущий печалится об этом. Он болезненно недоволен язычниками, которые спокойны, и очень возревновал об Иерусалиме. Он смилостивится к Иерусалиму; а будут уделом его народа благоденствие и изобилие. Мы можем заметить здесь, что суд над Вавилоном, уже осуществленный, был в принципе исполнением осуждения над притеснителями из язычников, глава империи - образ, и что обетование благословения простирается к тому, кто составит часть Иерусалима, когда угнетатель наконец будет осужден.
Три империи существовали в видении Духа. И в мире царил мир под властью второго из четырех, первого из этих трех. Конь - символ божественной силы правления на земле и здесь, для империй, следующих за Навуходоносором. Есть три, кроме одного, что стоит между миртами. Они имеют характер благоприятного для правящих духов империй, а не самих империй. Первый из трех коней того же цвета, как и человек, который стоял между миртами (возможно, потому что Кир и персы спасли и благоволили народу Бога, как Господь Иисус сам сделает в величии своей власти).
Вот значимость первой части этого пророчества: уже исполнено осуждение, символизирующее силу слова Сущего; возвращение Бога в Иерусалим с милостями и утешением, тронутого ревностью за него и негодующего на народы, которые пребывали в мире, когда он лежал в руинах.
Видение управляло всем действием империй народов и показало, что все было подчинено заботливому правлению Бога, который справлялся обо всем ради своего народа и который, глядя на конец тех времен язычников, объявил, что Он был занят благосостоянием и благословением своего избранного города. Между тем, заметьте, Иуда заботливо восстановлен для привилегий своего собственного поклонения и положения, в котором можно быть готовым принять Мессию для исполнения намерений Бога.
Видение в конце главы охватывает все империи, которые будут связаны с Иудой и Иерусалимом и будут притеснять их до полного освобождения. Рога явно символизируют царства, а рабочие - орудия, употребленные Богом, чтобы разбить их на части. Мы видим, что Израиль упомянут в стихе 19 как часть целого, как мне кажется, не рассматривая подробности. Ниневия, попавшая под ярмо Вавилона, и Израиль, подчиненный империи, - все собрано вместе.
От главы 2 до конца главы 6 Дух представляет обстоятельства, принципы и результат деятельности Иерусалима и храма, а также осуждение того, что было нечестивым и растленным. У каждой главы имеется отдельная тема - видение отделено от остального, образуя часть целого. Настоящая ответственность, от которой зависело благословение, и высшая благость, которая, несомненно, исполнит все, представлены нам как каждая на своем месте.
Замечательным образом описывается восстановление Иерусалима, который проливает много света на связь, о которой уже говорилось, между возвращением из вавилонского плена, исполненного Киром, рабом, праведным человеком с востока, и спасением, которое будет даровано явлением Мессии. Прежде всего возвещается полное восстановление Иерусалима, а сам Сущий, обеспечивающий благосостояние и мир его обитателей и сам в своей славе обитающий среди него, стоит на его страже. Мы можем легко понять, каким ободрением такое обещание и такой интерес со стороны Сущего к Иерусалиму будет для них в их положении, даже если исполнение не произошло.
Сущий взывает к людям и повелевает им бежать из северной страны; выражение, использованное для халдеев, так как они были рассеяны по четырем ветрам. Вавилонский плен был настоящим приговором "Лоамми", так как возвращение оттуда (Вавилон осужден) было залогом лучшего избавления от того, что в последние дни будет представлять Вавилон. Сион освобожден из плена в Вавилоне. Но если до некоторой степени это произошло через Кира, то никоим образом не было полным осуществлением намерений Бога. Они еще тогда были и далее будут подчинены влиянию языческого идола и изображений. И это является более особенным образом того, что было образом Вавилона и будет освобождено от него, но грядет в те дни, когда Сущий явит себя во славе, которая не позволит противостоять его воле. После славы будет явлен суд народам, которые растлили Израиль. Слава Сущего грядет, и враги его народа будут осуждены, ибо тот, кто беспокоит Израиль, любимый Сущим, навлечет осуждение на себя в том, что наиболее ценно и дорого ему. Осуждение народов оправдывает слово Бога к своему народу Израиля.
Дочь Сиона будет петь с радостью, так как Сущий будет обитать среди нее. Многие народы придут и присоединятся к Сущему в тот день, и будут его народом, и Он будет жить среди Израиля. И далее слово пророчества (осуществление которого так долго откладывалось, что оно казалось ночным сном) будет оправдано для Израиля его полным исполнением. Сущий унаследует Иуду как свой удел в святой земле и опять выберет Иерусалим. Торжественный период! Да молчит вся плоть, так как Сущий поднялся из своего святого селения, чтобы завершить все благолепие своей воли.
Мы видим, что, как бы велико ни было ободрение для иудеев в тот день, разум Бога простирается до конца века и до проявления славы Сущего, благословения Иерусалима и всей земли. Возвращение из Вавилона, уже осуществленное исторически, было еще будущим, но как бы истинным освобождением Сиона. Вся плоть должна понять приход Сущего. Таковы были суды, которые грядут после славы.
Но чтобы Иерусалим (центр деяний Бога в Израиле) был восстановлен в благословении, было необходимо нечто большее, чем просто власть Бога. Люди были виновны и нечисты. Как можно было привести их пред лицо Бога и облачить славой в таком состоянии? Тем не менее им надлежит быть там, чтобы быть благословенными. Более того, это история каждого грешника. Этот такой важный, основной вопрос решается в главе 3. Иисус, великий иерей, представляющий народ (здесь говорится не о заступничестве, а об ответе за них), стоит пред лицом Сущего - перед "Ангелом Сущего", то есть пред Богом, как Он явил себя в Израиле со времени ухода из Хорива. Сатана, враг благословения народа Бога, стоит здесь, чтобы противостоять ему. Как на это ответить? Иисус не мог это сделать. Он был облачен в запятнанные одежды. Сам же Сущий, не известный им, берет в свои руки дело своего народа (как Он поступил в случае с Валаамом) и употребляет божественную власть против их врага. Сущий избрал Иерусалим - исторгнул народ, как головню из огня, и сатана возжелал бросить их опять туда. Воля Сущего - спасти их, всех виновных и оскверненных, каковыми они были. Но осквернение существовало и было невыносимым для Бога. Однако Бог действует через благодать, и, действуя таким образом, ибо ему было необходимо убрать грех от своих очей (так как по этой самой причине такое невыносимо для него), Он уничтожает грех, а не грешника. Он вынуждает грех устраниться пред ним. Он устраняет его и, одевая Иисуса в новые одежды, изготовленные Богом, в соответствии со своим совершенством, делает его священником пред собой. Это будет положением Израиля в праведности и в службе пред Богом - народа священников, одетых в праведность, которую их Бог дал им. Мы предвидим их на этом высоком и божественном пути.
Стих 7 ставит Иисуса, как представителя народа, под ответственность на время. Если он праведный, то займет место в присутствии Сущего Саваофа. Стих 8 говорит о нем, как образе Христа, соединившего священнический народ с собой в благословении, которое осуществится в последние дни. Краеугольный камень, который положен перед глазами Иисуса, был лишь слабым образом того настоящего камня - неподвижного основания всего благословения Израиля, всего правления Бога на земле. Сам Сущий запечатляет его праведным характером. Он будет представлять мысли самого Сущего в его правлении. Это будет печатью Бога, а беззаконие земли будет определенно устранено абсолютным, совершенным и благодатным действием Бога. В этом камне будет виден также совершенный разум Бога. Семь глаз будут там.
Я бы добавил несколько слов по этому выражению. В 2 Пар. 16 мы находим, что очи Сущего представлены объемлющими всю землю, чтобы явить его сильным в интересах тех, чье сердце совершенно по отношению к нему. Такова верность Бога в том, чтобы замечать все на своих путях правления. В пророчестве Захарии очи находятся на камне, который положен в Сионе. Там расположено место того правления, которое видит все и везде. В стихе 10 следующей главы говорится, что эти очи, которые замечают все и объемлют всю землю, радуются, когда видят строительный отвес в руках Зоровавеля, то есть жилище Сущего полностью завершено. В этом случае они представлены не как в месте правления над землей, а в их характере всеобщего и активного надзора и в этой благоприятной деятельности, они никогда не отдыхают, пока не исполнены желания милости Сущего к Иерусалиму, и тогда они возрадуются. Деятельный разум через предусмотрительность находит свое полное блаженство в осуществлении неизменного намерения воли Бога. В конце эти очи предстают в Откр. 5, в Агнце, возвышенном справа от Бога, который собирается вступить во владение своим наследием земли. Это - семь Духов Бога, посланных по всей земле, ибо правление в руках Агнца, хотя Он еще не осуществил его на земле, в обладание которой Он будет постановлен.
Я возвращаюсь к нашей главе. Когда место совершенного правления Сущего будет установлено в Иерусалиме и беззаконие земли Израиля будет устранено, тогда полностью установится мир, и каждый будет радоваться в мире со своим соседом, и будет каждый соседом в сердце для всех. Вот так царствует царь мира.
Все это основополагается на событии, когда представлен Христос, Отрасль. Здесь Он не мыслится как царь. Представлена его личность и итог его вмешательства. Заметьте, что Слово не говорит, что беззаконие устранено, пока плод работы Христа не принимается верой в него, верой, которая в отношении Израиля зависит от духовного видения. Их сердца будут прежде привлечены к Сущему, как был привлечен остаток мольбой Иоанна крестителя; но мир, который порождается устранением беззакония, и радость полного спасения грядут. Они затем будут петь: "Сын родился нам".
После этого Захария, как и было нужно, пробужден Богом, чтобы увидеть весь совершенный порядок того, что Он собирался установить. Здесь пребывающая благодать также представляет возможность для объявления скрытых намерений Бога. Пророк видит сосуд света Бога на земле, предписанного во всем своем совершенстве. Светильник один, но у него семь лампад. Это - единство в совершенстве духовного согласования - совершенное единство, совершенное развитие в этом единстве. Каждая вещь на своем месте как средство, а два источника духовной благодати, которые поддерживают свет, помещены по обеим сторонам, чтобы поддерживать свет, который светит пред Сущим. Это, как мне кажется, верховная власть и священство Христа, которые поддерживают силой и духовной благодатью совершенный свет божественного порядка среди иудеев. Работа божественна, трубочки изготовлены из золота. Служение идет по благодати Духа, а елей, питавший откровение, поддерживает совершенный порядок. Но Дух первым помещает Израиль в момент пророчества в очень определенное положение. Еще не время для проявления внешней силы или для Сущего явить свое могущество и установить свою славу и свое поклонение среди своего народа. Это его Дух действует среди остатка Израиля, когда они его услышат, чтобы привести их во взаимоотношения с Богом и к поклонению, которое Он примет, даже при их несовершенстве, ибо народ не был восстановлен силой Бога, но и оставался еще в зависимости - такое почитание было передано Богу в Духе и в правде, в соответствии с тем, что Он даровал народу. И в то же самое время проявлена внешняя предусмотрительность, чтобы исполнить все необходимое для поддержания взаимоотношений с Богом и чтобы благодать Бога благодать установилась для израильтян после их падения и их избавления от Вавилона предусмотрительным вмешательством Бога. Семь очей, которые объемлют взором всю землю, увидят с радостью дом, в котором восстановленный остаток предстанет во взаимоотношениях с Богом, законченный руками Зоровавеля.
Это ясно обуславливает положение народа, и два порядка вещей изображены нам в этом пророчестве. Настоящее состояние было состоянием взаимоотношений с Богом, установленным в духовной власти его Духом, через что Он мог принять их поклонение своим Духом в средине восстановленного остатка, при этом есть сила попечения, чтобы сохранить благословение, но нет непосредственного правления со стороны Бога. Правление же оставлено в руках язычников.
То, что пророчески имелось в виду, стало совершенным порядком, установленным в Иерусалиме, как в сосуде божественного света на земле, поддерживаемого служением двух чад царственной власти и священства, которые стояли пред Господом всей земли. У Бога Израиля был свой престол в Иерусалиме. Бог небесный даровал владычество всей земли главе язычников. Господь {Адонай} всей земли установит земной порядок по своей воле в Иерусалиме и там поддержит божественный свет царским священством в своем присутствии.
Глава 5 показывает нам обратную сторону картины, то есть осуждение нечестивых в Израиле в последние дни. Пророк видит огромный свиток, содержащий проклятие нечестивых, тех, кто грешит против своего соседа и против имени Сущего, чтобы истребить их и их дома.
Народ, как целое, поставлен в свое настоящее положение. То, что было названо Иерусалимом, Израилем и народом Бога, реально принадлежит Вавилону. Бог через свое могущественное попечение возносит их и устанавливает их на их настоящей основе; храм же построен в земле Сеннаар. Его вавилонский характер полностью удостоверяется его положением.
В главе 6 нам показано правление Бога в четырех монархиях, но не как непосредственное правление со стороны Бога и не как просто человеческое правление. Мы узнали, что власть передана человеку в лице Навуходоносора и что он пал. Но волей Бога не надо было непосредственно возобновить восстановление правления на земле или же предать землю нечестию и воле человека без какого-либо инструмента попечения, без какого-либо правления. Он водительствует над ними, действуя не прямо, чтобы запечатлеть откровение своего характера и своих путей, а посредством орудий, которые Он употребляет, плод деятельности которых угоден его воле. Единственный мудрый Бог в силах совершить это, ибо Он знает все и направляет все для исполнения своих намерений. По этой причине мы замечаем деяния, духовно не угодные его путям в правлении, которые, однако, процветают; хаос, что касается в настоящем, проблема которого представляет ключ, дающий мудрость даже более глубокую и восхитительную, чем та, которая была проявлена в его совершенном непосредственном правлении в Израиле, так как это было на своем месте. Это - всеобщее попечительство, которое в своих результатах находит благоволение в духовной природе Бога; пока же в посредническом хождении есть свободный простор, представленный для сил активной воли человека.
Эта власть посредничества, проявленная посредством инструментов, приходящих из присутствия всевышнего Бога, употреблена в связи с его правами на всю землю. Таков характер Бога в пророчестве Захарии. Это же и характер его правления до времени, то есть во время четырех империй. Когда Христос будет царствовать, то правление снова будет непосредственно в его лице, а Иерусалим станет его центром.
Я допускаю, что суд, исполненный над Вавилоном, отвечает тому, что говорится в стихе 8. Мы знаем, что Халдея всегда была северной страной для Израиля. Духи, которые употребил Бог, исполнили волю Бога там. Седьмой стих, кажется, указывает на Римскую империю, включающую все от ее первого установления до настоящего времени, и исторический характер во все времена. Белые кони символизируют то, что Бог сделал посредством Греческой империи. Пегие и вороные кони, кажется, означают смешение Греческой и Римской империй - по крайней мере, у этих коней, которые становятся затем двумя отдельными классами (только у последнего характер всеобщности, который предстоит по всей земле) двойное назначение. Я не сомневаюсь, что все эти гордые инструменты его правления будут сферами суда в последние дни, когда Бог начнет учреждать свои права как Бог всей земли, хотя Вавилон географически может быть исключением в силу сказанного в стихе 8.
Зрелый плод представлен в стихах 9-15, где Отрасль представлена как рожденная и растущая в месте его земной славы, строящая храм Сущего, несущая славу, правящая на его престоле, а священник на его престоле - истинный Мелхиседек, поддерживающий для земли блаженство совершенного мира, - "совет мира" с Сущим. Этот совет мира поддерживается между Сущим и Отраслью. (Ср. Пс. 84 и 86.) Поэтому они придут издалека, чтобы отстроить храм Сущего, и откровение пророчества будет благословенным через его исполнение.
Опять мы находим два элемента, которые связывают события и деяния Бога в день пророка со славными обстоятельствами последних дней. Первый - низвержение Вавилона уже исполнило суд над первыми притеснителями Иерусалима, которые взяли его в плен. Вся система осуждена; как в Новом Завете говорится о враге: "князь мира сего осужден". А далее исполнение обетования согласуется с послушанием остатка (ст. 15). Это продолжается в отношении Израиля до конца. (См. Д. Ап. 3 и даже Евр. 3 и 4.) Но, между тем, полнота язычников должна войти независимо от этого в силу других причин. В конце Израиль, послушный (то есть фактически остаток), - больше не присоединенный к порядку собрания, но связанный с обетованиями Израилю на земле - обретет блаженство в исполнении этих обетований.
Мы можем заметить, что в книге пророка Захарии (Вавилон уже осужден) нет ни человека, облаченного правлением, ни духовного характера империй, представленных в образе идола или зверей, правление же Бога скрыто, заботливо, но истинно в связи с этими империями. Это элемент большой важности, если мы поймем всю систему, существовавшую со времени Навуходоносора и возвращения из плена до конца, когда Христос будет царствовать в праведности. Первая часть пророчества завершается концом главы 6.
Пророчество от главы 7 до конца книги имеет своей особой целью представить Мессию в Израиле вместе с последствиями его отвержения. Те же принципы ответственности и благословения, которые мы уже встречали установленными в отношении остатка при их возвращении из Вавилона, мы опять находим здесь. Пророчество начинается призывом не поступать неискренне в замыслах и унижении во время семидесятилетнего плена и примера, приведенного ими, об ожесточенности сердца народа до того печального периода, который привел к их рассеиванию среди всех народов, а вожделенная земля была опустошена. Но вот любовь Сущего к Сиону, своему избранному городу, взволновала его ревность и его гнев против тех, кто угнетал его. Он вернулся к Сиону, и он будет благословен как город праведности, а гора Сущего будет его святой горой. Иерусалим будет обильно благословлен, его улицы наполнятся обитателями, старцами, насыщенными жизнью. Бог возвратит свой народ из всех стран, в которые они были рассеяны и пребывали в плену. От дня, когда его народ обратился к нему и заложил основание храма, благословение потечет, как река, хотя прежде были несчастье и суд. Иудеи, которые вернулись из Вавилона, были поставлены в условия истины и праведности для блаженства от этих благословений (гл. 9,16.17).
Кроме этого, Сущий заверяет, что их посты будут благословенными праздниками, и люди придут из всех народов, чтобы поклониться Сущему в Иерусалиме, и возьмутся за полу иудея, зная, что Бог пребывает с этим народом. Здесь духовные последствия непослушания, уже осуществленного, - неискренность и ожесточенность сердца, как указано; настоящее благословение по благодати, дарованное народу при условии богоугодного хождения, это такая полнота благословения, какую принесет присутствие Сущего в их среде, и в итоге намерения Бога в благодати, зависящей от него самого, не преткнутся.
Но эта последняя мысль привносит много следствий и важных событий. Первые два следствия таковы, что Израиль будет восстановлен в обладании всей территорией, которую Бог дал им. Враги придут извне, но Сущий защитит свой дом, и результат этого прямого вмешательства будет таким, что ни один притеснитель не пройдет больше через их территорию. Сам Сущий уже взял это в свое ведение.
Это будет день, в который глаза всего человечества будут обращены к Сущему, как и тех племен Израиля. Сравните эту часть главы 9 с главой 17 пророчества Исаии.
Вот это непосредственное вмешательство Сущего, который пребывает вокруг своего дома (как защита города против последних ассирийцев, о которых много раз повествовали пророки), обязательно представляет Мессию ввиду событий последних дней. Стих 9 говорит об этом. Он представляет Мессию в образе царя Мессии, но в двойном аспекте. По этой причине в Новом Завете цитируется только эта часть, когда говорится о первом пришествии Сущего. Царь Сиона идет к нему (Иерусалиму). Он праведен и несет в себе власть и спасение. Это общая мысль о том, что нужно Сиону и что будет осуществлено в последние дни. Святой Дух добавляет к этому личному образу Господа дух, в котором Он представил себя Израилю, - кроткий и сидящий на ослице. Нам всем известно исполнение этого во время его первого пришествия.
Мессия сам представлен таким образом, а его присутствие раскрывается далее - как продолжение стиха 8, напоминая, кто был представлен. Он положит конец войне в Израиле, установит мир среди народов, и его владычество будет до концов земли (земля же Израиля - как центр его власти). Сущий, избавив народ, а именно верующий остаток, который станет народом, нацией через кровь завета, восстановит их вдвойне за все их страдания и употребит их, чтобы установить свою власть над островами язычников. Мощь Сущего будет сопровождать и спасать их, как стадо своего народа. Он прольет благословение на землю по молитве остатка своего народа, который блуждал, как стадо без пастыря, и тщетно искал помощи у своих идолов. Но Сущий уже посетил свое стадо, дом Иуды, и из них изойдет сила. Иуда будет, как угодный ему конь в битве. Он усилит Иуду и спасет Ефрем. Сущий соберет их в таких количествах, что не будет места для них. Он осушит море и реку, чтобы проложить им путь, а гордость их врагов будет низложена. Они будут сильными в своем Боге Сущий и будут ходить вверх и вниз в его имени.
До конца главы 10 следует общее возвещение благословения, которым увенчают Иуду и Ефрема, когда по благоволению Сущего они будут восстановлены в своей земле.
Глава 11. В связи с осуждениями, которые придут, Дух изъясняет многие подробности в отношении отвержения Мессии и особые обстоятельства последних дней вследствие этого отвержения. Это история Израиля в связи со Христом.
Я полагаю, что начало главы 11 говорит о захвате Израиля язычниками. Первые три стиха дают картину общего состояния земли. В стихе 4 Сущий излагает суть дела своего разоренного стада. Их языческие владельцы только растлили их. Свои пастухи не жалели их. Сущий предавал народ плоду их беззакония, Он был тронут состраданием к бедным и заботой о притесненных. Это - дух жизни Христа в Израиле.
Два жезла представляют его власть, объединяющую все народы пред ним и объединяющую Иуду и Израиль вместе - результат присутствия Христа. Но пастухи Израиля истреблены, и Христос, скорбящий по нечестивому и развращенному народу, который его ненавидит, предоставляет их самих себе и последствиям их поведения. В результате этого Он отказывается на то время от наследства народов, так как в Израиле ему надлежит овладеть им. Но бедные из стада признали в его путях исполнение слов пророчества: они не ждали проявления всенародной славы Мессии в Израиле, а присоединились к нему лично вследствие доказательств его миссии от Бога, которые Он дал им. Мне кажется, что это включает как апостольский труд в Израиле, так и жизнь Христа. Пророчество только говорит о самом факте. Стихи 12 и 13 представляют цену, которой народ расценивал своего царя и Спасителя. Исполнение этого известно всем. Пророк здесь исполняет все по-пророчески, отмечая, что так надлежало быть в соответствии с планами Бога. Мы мысленно видим также, что Христос появляется здесь как сам Сущий. Связь между стихами 6 и 9 заполняет ту же истину. Мысли Сущего в отношении того, что Он исполнит, находят свое осуществление в личности Иисуса. Союз между Иудой и Израилем, через посредничество Христа, также откладывается. В стихах 15-17 видно, что пророк принимает черты антихриста, чтобы представить его в образе (как прежние действия Иуды), чтобы возвестить, что глупый пастух, который будет поднят для суда Бога, сам пострадает от осуждения, которое он заслужил. Другой придет под его именем, и его люди примут.
Введение антихриста, пастуха {Никудышний пастух (ст. 17), я полагаю, то же самое. Он покидает иудеев и отождествляет себя с языческой властью, когда иудейское почитание подавлено. Он "пустое", как в Иер. 14,14} в Израиле, представляет также события, которые произойдут вокруг Иерусалима в последние дни. Все народы соберутся вокруг Иерусалима, но найдут только тяжелый камень, который раздавит их. Бог осудит власть человека, но возвысит свой народ в высшей благодати. Он сокрушит народы, которые пришли против Иерусалима. Сначала грядет спасение народов силой Сущего. Вот это высшая благодать для главных грешников - слабой, но любимой Иудеи, которая добавила ко всему своему роптанию против Бога презрение и отвержение своего царя и Спасителя.
Благодать Бога руководит всеми силами человека. Вероломство врагов народа Бога рождает его любовь, которая никогда не умиляется, и, таким образом, взывая к Богу действовать, это самое вероломство становится средством свидетельства верности его любви. Иудея, виновная, но любимая Иудея, спасена - именно остаток, бременем которому было страдание Израиля, но еще остался вопрос их поведения в отношении Бога. Тем не менее благодать, проявленная в спасении Иуды, запечатлелась на сердце. Это намного больше закона, который, как мы знаем, был написан в нем. Быть любимым Богом, против которого народ так дерзко восставал, смягчает сердце. Благодать идет дальше и представляет людям Мессию, которого они пронзили. Отвергнутый - Сущий, который спасает их. Сейчас это уже не просто крик несчастья человека, у которого нет спасения, кроме Сущего. Израиль, более точно Иуда, больше не добыча ужасного волнения, которое породило ее несчастье, он полностью занят своим грехом, который осознается в присутствии распятого Спасителя. Это больше не общее горе народа, раздавленного и попранного в самых возвышенных чувствах. Это сердца растаяли от сознания их отношений с тем, кто отдал себя за них. Каждая семья, отделенная своими личными убеждениями, исповедует глубину своего греха, пока нет страха суда или наказания, чтобы умалить суть их печали. Их души возрождены в связи с плодотворностью работы Христа. Это то, что окончательно приводит народ во взаимоотношения с Богом. Мы приметили тот же духовный порядок в типичной истории Давида - сначала ковчег на горе Сион, а затем гумно - Орны Иевусеянина.
В главе 13 сказано все об омытии и очищении. Источник открыт дому Давида, чей грех уничтожил народ, без отмены права или ослабления благодати Бога; а также народу Иерусалима, который более, чем причастники, в грехах своих правителей. Вот приходит практическое очищение водой. Вера в того, кого они пронзили, уже в их сердцах. Идолы и лжепророки, два главных источника несчастья иудеев, будут полностью убраны. Никто, даже сами родители виновных, не вытерпит этих мерзостей и обманов. Христос - эталон, и весь суд будет осуществлен по нему. Все принимает свой духовный характер согласно взаимоотношений, искупленных с ним. Это дает возможность для полного исторического развития того, что произошло с ним. Дополняет - как Он был пронзен, и последствия этого, которые конкретизируются в отношении Иерусалима, Израиля и мира.
В стихе 5 читаем: "Я не пророк, я земледелец, потому что некто сделал меня рабом от детства моего". То есть Христос занимает униженное положение того, преданного службе человека в обстоятельствах, в которые Адам был приведен грехом (то есть в отношении его положения как человека, живущего в этом мире). Стих 6 направляет внимание на то, что приключилось с ним среди иудеев, где ему причинили страдания и причислили к злодеям. Истинный характер его личности и его страдания раскрывается далее в стихе 7. Это меч Сущего, поднимающийся против человека, который является его причастником, ему подобным. Этот стих не требует пояснения. Очень интересно видеть, что когда Христос рассматривается в своем унижении как человек, Он принимается Духом как равный Сущему в своих правах, а когда (Пс. 45,7) его видят на престоле божественной славы и обращаются к нему как к Богу, те, кто принадлежит ему, признаются его соратниками в славе, разделяя его положение.
Результат этого отвержения Христа, центра истории вечности, человеческой связи с Богом и откровения обоих, так как это событие рассматривается здесь в связи с историей Израиля - рассеивание овец, которые собрались вокруг истинного пастыря. Тем не менее Бог простирает свою руку на малых. Результатом для Иуды, когда ход истории возобновится в последние дни, будет то, что две трети будут истреблены во всей земле (ср. Иез. 20,34-38 в отношении Израиля), а треть, которая остается, пройдет через огонь, призовет имя Сущего и будет услышана. Сущий отменит имя "Лоамми" - не мой народ - говоря, что это его народ; и они скажут, что Сущий - их Бог. Это определенный результат его обращения с народом, а здесь - особенно с Иудой, о которой Он сказал "Лоамми", и остатком, который Он признает своим народом.
Глава 14 возвещает последние события, которые принесут этот результат, так как в главе 13 особенно подробно рассмотрено то, что касалось Христа. Так, две темы главы 12 повторяются в подробностях.
Мы можем отметить, что здесь рассматривается результат надломленного жезла, который объединял Иуду и Израиль. Пророк говорит только об Иудее, о народе, который был виновен в отвержении Мессии в своей земле и пострадает от последствий этого на земле в последние дни, а многие из них в то время сами присоединятся к антихристу. Иерусалим, как мы уже сказали, образует центр пророчества. Ни один пророк не мог погибнуть за пределами границ. Как ужасно - внешне быть рядом с Богом, а внутренне - нет, когда сердце облачает себя в имя Бога как одеждой гордости, как щитом, так чтобы его стрелы больше не достигали совести!
Тем не менее, несмотря на его гордость и его союз со злом, Иерусалим будет захвачен в последние дни. Мы заметили, изучая другие пророчества, что это будет: а затем, когда город будет окружен, Сущий вмешается для уничтожения этих врагов. Очень ясно здесь возвещается об этом. Народы будут собраны Сущим, город будет взят, а дома ограблены, и половину людей уведут в плен. Сущий затем выступит против тех народов, как мы читаем в главе 12. (Ср. Ис. 66 и Мих. 4.) Он приходит в лице Христа на гору Елеон, откуда вознесся. Гора же Елеонская раздваивается в середине, образуя большую долину, наводя ужас на людей, которые там. Но если Сущий отождествляет себя со смиренным и кротким Иисусом прежде на земле, чтобы тождество Спасителя и Сущего было ясно признано, не менее верно, что Он сойдет с небес во всей своей славе (как предсказывал Он к и пророки, начиная с Еноха). Небесные святые будут сопровождать его в его всенародном явлении взору изумленного мира. Удивительная слава для тех, кто принадлежат ему, с которыми он явит себя перед всеми нечестивыми! Ибо здесь мы видим всенародное пришествие Сущего на землю как справедливого судьи, ведущего войну со всеми, кто в борении и против него.
Я не представляю, что последнее упомянутое событие следует за тем, что предшествует ему в этой главе. В середине стиха 5 - разделение. "И придет Господь Бог мой" - начинается новая тема, представляя великое отдельное событие, которое затрагивает, таким образом, всю землю и как бы характеризует ее будущее существование. Присутствие Сущего на горе Елеон обновляет, если позволено сказать, его видимые взаимоотношения с Иудой. Эта часть завершается словами "Озия, царь Иудейский". То, что далее следует, тесно связано с возвращением Христа к иудеям на то же самое место, где Он покинул эту землю, но Он смотрит на это с более высокой точки видения и берет в свои руки существо взаимоотношений Сущего со всей землей, когда Он нисходит с небес со святыми. Это другая часть темы, и очень важная.
Значение довольно трудного отрывка, который следует, я полагаю, было дано, относительно общего смысла, Марти в его французском переводе. Иврит признан неясным. Можно перевести: "Не будет драгоценного света, который удалится". Это же "драгоценный свет в полноте"; последнее слово можно принять за "удалиться". Это не будет день смешанного света и тьмы, а день, определенный Сущим, день, характеризующийся его вмешательством и его могущественным присутствием, и на это нельзя смотреть как на простые чередования ночи и дня, но в момент, когда можно ожидать полной тьмы, будет свет. Живительные воды потекут из Иерусалима на восток и на запад, в Мертвое море и в Великое море. И летняя жара не высушит их источник.
Пророчество Малахии повествует о людях, приведенных из вавилонского плена, что очень важно, так как показывает духовное состояние людей после их возвращения. Его последние стихи явно завершают свидетельство Сущего народу до прихода того, кто подготовит пути Сущего, словом, до Иоанна крестителя. Закон и пророки были до Иоанна, и Малахия по характеру своего свидетельства - последний.
Великий моральный принцип, раскрытый в книге, - бесчувственность и непослушание народа тому, чем Сущий был для них, и их собственное беззаконие в отношении Сущего, их потребность в почтении к Богу, их бесславное отношение к Сущему. Увы! Эта бесчувственность достигла такого предела, что, когда сами дела, которые свидетельствуют об их неуважении, были представлены перед их совестью, они не увидели вреда в них. Тем не менее это не изменило намерения и советов Бога, хотя породило суд над теми, кто был виновен. (См. гл. 1,2.6; 2,14; 3,7.13.)
Малахия также выделяет остаток и то, что характеризовало его, возвещая наказание нечестивым и призыв Бога к тем, у кого есть уши, чтобы слышать, чтобы вернуть их к покаянию - служение, которое восстановит духовный порядок в сердцах родителей и детей, - их взаимоотношений, из утверждения и проявления которых проистекает весь земной мирный порядок в соответствии с установлением Бога, и тот порядок, который Бог здесь рассматривает.
В начале пророчества Сущий обращает свою любовь к Израилю, которой тот, увы, пренебрег - неблагодарный народ, что он и доказал своим выбором с самого начала. Далее, изображая печальную неблагодарность народа, Сущий придерживается своих помыслов в отношении их. Он благословит Израиль, и Он осудит Едом, несмотря на гордость последнего.
Грех Израиля и их оскорбительное безразличие в служении своему Богу показаны в стихах 6-10. Это дает повод другому выражению благодати - объявлению имени Сущего среди всех народов. Выбор Израиля и милосердие к язычникам установлены среди и даже по случаю греха восстановленного народа. Стихи 12-14 изображают также их вину пред Сущим и непочитание ими его величества. В главе 2,1-9 порицается положение священников, которым надлежало быть верными хранителями помысла и путей Бога; стихи 10-12 указывают на их дурное поведение к своим братьям и их тесную связь с идолопоклонниками; стихи 13-16 - легкость, с которой они разводились в свое удовольствие. Но Сущий приходил.
Здесь мы находим, что второе пришествие Господа {Заметьте отдельно - Сущего} связано с завершением первого. Иоанн креститель объявляется его посланником, чтобы приготовить путь пред ним; а затем придет ангел завета, которого они так искренне желали, но это будет как суд, чтобы очистить людей и удалить лишнюю примесь. Тогда их жертва в Иерусалиме будет желанна для Сущего, жертва в праведности. Но все, творящие зло, будут осуждены, ибо Бог неизменен как в праведности, так и в благодати. Вот это после всего и обеспечивало безопасное существование Израиля, если что проходило. Пусть Израиль возвращается к Сущему, и Сущий вернется к ним. Но гордость Израиля затронута этим, и они говорят: "Как нам обратиться?" И показаны их грехи в отношении жертв и предписаний. Но благодать опять проявляется, и народ возвращается из своего реального отчуждения от Бога. Им надлежало возвратиться и засвидетельствовать благость Бога.
Среди гордости нечестивых с их видимым успехом остаток выделяется своими общими духовными потребностями и чувствами, основанными на страхе пред Сущим, который руководит всеми ими. В своем огорчении они часто говорили друг с другом об этих истинах {Смотрите блаженную картину этого в первых двух главах евангелия по Луке, до того, как начинается общая тема. Только затем Спаситель был отвергнут, а остаток перешел в собрание; спасение Израиля отложено до пришествия Господа во власти. Здесь это рассматривается как остаток в Израиле, связанный с тем спасением}, а Сущий прислушивался, и внемлил, и записал это в своей книге. Они будут принадлежать ему в день, когда Он сделает их своим сокровищем. После этого они будут различать праведных и нечестивых и разниться между теми, что служили Богу, и теми, что не служили. Ибо наступает день, который будет пылать, как печь, а гордые и нечестивые будут истреблены, как солома. Но для тех, кто благоговел перед именем Сущего, взойдет солнце правды. Не будет больше печальной тьмы ночи и огорчения от превосходства врага, а будет день, который Бог обяжет сиять присутствием своего Сына, царствием своего возлюбленного на земле. Правдивые будут владычествовать над ними утром, ибо это время - время суда, а нечестивые будут пылью под стопами их ног.
Заметим здесь, что все связано с властью Сущего и его избранной милостью к Израилю, с поведением Израиля, как народа, по отношению к своему Богу. То, что имеет отношение к первому пришествию Христа и его последствиям для Израиля, здесь не упомянуто. Иоанн креститель представлен здесь как предтеча Сущего, кто, без сомнения, сам Христос, но приходит здесь как Ангел завета, приходя неожиданно к своему храму и испытывая все в Израиле огнем и своим судом, чтобы жертва Иуды была угодной для Сущего, как в старые дни. Прегрешения, о которых здесь говорится, это проступки людей, возвращенных из Вавилона, против Сущего. Язычники и их империя не видны здесь. Все совершается только между Израилем и Сущим, Богом их отцов, как в прежние дни между возлюбленным народом Бога и Сущим, который возлюбил их. Чуждый бог - это то, что не снесет Сущий. Это Левий, с которым был его завет, это были священники, чьим устам надлежало хранить настоящее познание Сущего.
Здесь же не говорится о царе, помимо Сущего, чье имя устрашающе среди язычников и их царя. В итоге народу (Израилю) велено вернуться к закону Моисея, данному на Хориве всему Израилю.
Таковы, как мы понимаем, неизменная любовь Сущего к народу, которого Он собрал себе на Хориве, поругание его из-за их грехов, отделение верного остатка и послание ангела перед исполнением суда. Израиль рассматривается целиком, но в своих взаимоотношениях с Сущим как вернувшийся из плена и ожидающий суда своего Бога, который посылает своего ангела предупредить их заранее.
Все было готово, чтобы подвергнуть народ духовному испытанию в отношении исполнения этого во время, когда был послан Иоанн креститель, но у Израиля не было ушей, чтобы слушать, и все было потеряно.
Совершенное и полное исполнение произойдет в конце после того, как завершится другая славная работа Бога в отношении собрания.
Долготерпение Бога к Израилю велико, ибо когда они отвергли его Сына, то Он послал им - через ходатайство того же любимого Спасителя на кресте - послание устами Петра, что если они покаются, то Христос, которого они убили, вернется. Но их вожди были более чем глухими к этой благодати со стороны Бога, и их дом еще остается опустошенным.
Во время конца, Илия, чьей миссией было призвать обратно отступнический Израиль, который оставил Сущего, призвать действительно по высшей милости Бога, хотя и в связи с законом и горой Хорив, куда он пошел, чтобы сложить бремя своей пророческой службы, когда она стала бесполезной из-за неверия народа, - Илия воистину исполнит свою миссию перед великим и ужасным днем Сущего, чтобы бич Бога не упал на землю его благоволения в день, когда Он окончательно исполнит свой суд. Ввиду этого об Иоанне крестителе повествуется как об Илии, если Израиль мог воспринять это, так как он отвечал стиху 1 главы 3, хотя в то же самое время он сказал, что он не Илия, потому что реально он не воплотил стихи 5, 6 главы 4. (Ср. Лук. 1,17.76.)
Пророчество взывает к совести тех, кто жил в то время, когда оно было дано (гл. 3,10), показывая, что в конце тех дней Израиль будет подвергнут испытанию миссией благодати - до последних дней, когда Бог явит свою неизменную любовь к своему народу и его праведный суд над злом, отделяя остаток для себя для благословения, исполняя суд над мятежниками.
Язычники не упоминаются, не упоминается даже связь его народа с Христом, сходящим как человек на землю.
Таким образом, мы имеем в этих трех пророчествах после плена три отдельные темы, составляющие целое. В пророчестве Аггея это - благодать к обращенному остатку, Дух Бога еще среди них, и в связи с домом и поклонением Сущего, храм. Его последняя слава будет больше, чем прежняя. Царства язычников будут низвергнуты, а Зоровавель (Христос) - печать на руке Сущего. Мир придет в Иерусалим.
Захария рассматривает два момента: во-первых, империи язычников и пути злобы и попечительства об Израиле - времена язычников, - Иерусалим признан, но осужден Богом и заклеймен как вавилонский по своему настоящему характеру, но в конце Отрасль, Господь Иисус, устанавливает венцы вместо того, чтобы поститься для праведности, - Вавилон уже осужден - и иноземцы придут, и отстроят храм Сущего.
От главы 7 до конца - связь Израиля с Христом, его отвержение и последствия этого в последнем суде над Иерусалимом, но за все это, как мы отчасти видели, Сущий осудит решительно все народы, собранные против него. Остаток будет приведен к покаянию, а Иерусалим будет святыней Сущему, иноземцы не осквернят его.
В заключение Малахия показывает нам положение, в которое вскоре попали иудеи, пренебрегая всем, что было угодно Богу и не было безразлично к нарушению ими каждого праведного чувства; практическое отделение тех, которые боялись Сущего и пришествия Сущего для суда и спасения; между тем, есть призыв к ним вернуться ко власти закона и приход Илии перед великим и ужасным днем Сущего, чтобы повернуть их сердца в благодати на путь мира.
НОВЫЙ ЗАВЕТ
Продолжая изучение Священного Писания, я с определенным чувством благоговения приступаю к Новому Завету, такому же великому, каким должно быть благословение для работы над ним. Средоточие и в то же время расширение божественного света в этом драгоценном даре Бога, великие истины, содержащиеся в нем; множество различных аспектов и правдивое применение одного и того же отрывка и его отношения со всем кругом божественной истины; огромная важность этих истин для нас или по отношению к славе Бога или человеческой нужде; способ, которым они открывают Бога и удовлетворяют эту потребность, - все эти соображения, которые я могу представить, к сожалению, несовершенно, могли бы убедить каждого простого человека отказаться от притязаний, чтобы дать правдивую и даже (в принципе) адекватную мысль о назначении Святого Духа в книгах Нового Завета. И чем больше явлена сама истина, чем более сияет истинный свет, тем меньше неспособность говорить о ней, тем больше нужно бояться очернить то, что совершенно. Чем чище истина, с которой нам приходиться иметь дело (а здесь это сама истина), тем труднее удается представить ее другим, не нарушая ее чистоты, и тем смертельнее это нарушение. Размышляя над тем или иным отрывком, мы можем передать, для пользы других, степень света, дарованного нам. Но пытаясь представить суть книги в целом, все совершенство самой истины, всеобщность намерения Бога в данном Им же откровении о ней, я делаю это для души; и всякий содрогнется при мысли попытаться явить истинную и общую мысль: а вдруг она окажется неполной. И только не истинный христианин мог бы решиться на это.
Ветхий Завет может показаться для некоторых более сложным, чем Новый, в отношении интерпретации определенных отрывков; но, несмотря на это, вдохновенные авторы этой части Священного Писания показывают помыслы Бога как передаваемые им самим Богом (а мы можем восхищаться мудростью, которая раскрывается здесь), хотя Сам Бог по-прежнему сокрыт за завесой. Мы можем ошибиться или не обратить внимания на значение выражения, и мы что-то теряем, ибо говорил именно Бог; но в Новом Завете представлен Сам Бог - кроткий, нежный, человечный, на земле и на небе, наставляющий в Евангелиях, с божественным светом, находящийся в связи со Святым Духом; Бог, который являет себя. Но если этот свет горит ярко, для нашего личного руководства и для познания Его Самого, то появляется серьезная угроза неправильного понимания этих живых связей, или неправильного понимания того, что есть сама истина. Ибо нам следует помнить, что Христос есть истина. Он есть Слово. Бог говорит чрез Сына, Который, будучи истинным человеком, являет и Отца.
Что касается самого толкования, то сама истина, свет, вечная жизнь, как все это представлено в Новом Завете, может быть рассмотрена со многих сторон, так что практическая трудность ее понимания является еще большей. Ибо эта истина может рассматриваться как внутренняя и существенная ценность: мы можем рассматривать ее как явление вечной природы Бога или представление славы Сына; мы можем исследовать ее связь и ее частичные противоречия с Ветхим Заветом, которые она наполняет и затмевает своим сиянием, со структурой земного правления Бога, которую она отставляет в сторону, дабы явить то, что есть вечное и небесное. Она может рассматриваться в ее отношении к человеку, т.к. жизнь была светом для людей; Богу было угодно явить и прославлять Себя в человеке, дабы человек познал Его, и представить средства Его откровения для других созданных Им разумных созданий.
В каждом отрывке можно найти что-либо, о чем можно говорить по этим вопросам; ибо истина одна, она от Бога, но она сияет для всего и являет истинный характер всего сущего.
Тем не менее, два момента вдохновляют меня: во-первых, мы имеем дело с Богом совершенной благости, Который дал нам эти удивительные откровения, из коих мы можем извлечь пользу; во-вторых, хотя источник истины бесконечен и совершенен, хотя эти откровения исходят от полноты истины в Боге, а ее связь с нами совершенна, ввиду совершенства Его Самого, Который соделал это, тем не менее, она сотворена посредством различных средств очень ограниченной возможности, которые использует Бог, являя нам ту или иную часть истины. Эта чистая живая вода никоим образом не была испорчена, но в каждом отношении она ограничивалась целями Бога, средством, которое Он использовал для передачи ее в тесные отношения со всем сущим по совершенной мудрости Того, Кто передал нам всю истину. Источник этот не бесконечен. Вода, которая течет в нем, бесконечна, но она не бесконечна в сообщении нам истины. В пророчествах - лишь часть истины, и мы знаем ее частично. Выражение и применение истины носит особенный характер, соответственно сосудам, через которые она передается. Живая вода явлена здесь нам в ее совершенной чистоте. Так как она находится в своем источнике, она изливается как фонтан, через который течет пред человеком по мудрости Того, Кто создал его как Свой инструмент для этой цели. Святой Дух действует в человеке, в сосуде, который приготовлен для этого. Бог сотворил, сформировал, украсил и приспособил этот сосуд морально и интеллектуально для той или иной цели по отношению к истине. Бог действует в этом сосуде согласно цели, для которой Он приготовил его. Христос был и есть истина. Другие передали это, соответственно своим способностям, тем элементам, которыми Бог соединил его ум и сердце в одно целое, с той целью, для которой Святой Дух так приготовил его.
Посему, оставляя свои страхи, я всецело посвящаю себя выполнению этой работы, моя душа уповает на совершенную благость Бога, Который хочет благословить нас. Пусть истинное чувство моей ответственности не допустит того, что не угодно Богу; и пусть Сам Господь в Его благодати соизволит направить меня и снабдит меня тем, что будет благословением читателю!
Новый Завет явно отличается от Ветхого. Все, о чем я только что заметил, составляет суть этой разницы. Новый Завет ведает об откровении Самого Бога, он показывает нам человека, в праведности приведенного в славу пред Богом. Ранее Бог давал обетования, и Он исполнил суды. Он управлял людьми на земле и поступал по отношению к ним, вовсе не имея этот народ в качестве центра Его деяний на земле. Он дал им Свой закон, Он даровал чрез пророков возрастающий свет, который провозглашал, что ближе и ближе пришествие Того, Кто скажет им все, что говорил Бог. Но присутствие Самого Бога, Человека среди людей, все изменило. Человек должен принять как корону благословения и славы Того, Кто пришел для изгнания всего зла, чтобы улучшить каждое проявление добра, предоставляя в то же время объект, который должен быть центром всей любви, что должна являться ему в радости; или, отвергая Его, наша бедная природа должна враждебно проявить себя по отношению к Богу и доказать необходимость совершенно нового порядка вещей, в котором блаженство человека и слава Бога будут основываться на новом творении.
Мы знаем, что произошло. Тому, Кто был образом незримого Бога, пришлось сказать после долгого терпения: "Отче Праведный! И мир Тебя не познал". Увы! И даже более этого. Ему пришлось сказать: "И видели, и возненавидели и Меня, и Отца Моего".
Тем не менее, это состояние людей ни в коей мере не помешало Богу в выполнении Его намерений, напротив, оно стало средством этого. Он не отвергает человека до тех пор, пока человек не отвергает Его (как в Едемском саду, человек, осознавая грех, не в состоянии вынести присутствие Бога, отворачивается от Него прежде, чем Бог выгоняет его из сада). Но сейчас этот человек в своем несчастье, со своей стороны окончательно отвергнувший Бога, попадет под милосердие, Бог свободен (если кто-нибудь рискнет так говорить, это будет правильно, по всей видимости) - выполнить Свои вечные намерения. Но не суд будет служить этому, как это было в Едеме, где человек уже ушел от Бога, а наивысшая благодать, которая, когда человек явно потерян и провозгласил себя врагом Бога, продолжает работу для возвеличивания Его славы пред всей вселенной во имя спасения несчастных грешников, которые отвергли Его {Смотрите к Титу 1,2; 2-е к Тимофею 1,9.10, и сравните Притчи 8,21-31, особенно 30, 31 и к Римлянам 16,25.26 (читая "пророческие писания") к Ефесянам 3,5.10, к Колоссянам 1,26. В христианстве явлен Бог, а человек удален, и это - суть. До того было обетование. Таковы основные моменты}.
Но чтобы совершенная мудрость Бога проявилась еще более, эта работа наивысший благодати, в коей Бог открыл Себя, должна рассматриваться в тесной связи с Его предыдущими деяниями, раскрытыми в Ветхом Завете и полностью представляющими Его правление миром.
Все это предполагает, что в этой прекрасной книге существует четыре темы (не считая одной великой мысли, которая проходит через всю книгу), которые раскрываются верующему.
Первая, великая тема, в которой проявляется совершенный свет: Бог явил Себя. Но этот свет проявляется в любви, другом существенном названии Бога.
Христос, Который есть проявление этого света и любви и Который, если бы был принят, явился бы исполнением всех обетований, данных человеку и особенно Израилю (если рассматривать с точки зрения ответственности), со всеми свидетельствами, личными, нравственными и с позиции силы - свидетельствами, которые не оправдывают его.
Во-вторых, при отвержении (отвержении, посредством которого осуществлялось спасение) нам представлен новый порядок вещей - новое творение, прославленный человек, собрание вместе с Христом в Его небесной славе.
В-третьих, связь между старым порядком вещей на земле и новым, которая касается закона, обетований, пророчества, божественных институтов на земле, показ нового, как выполнение или невыполнение закона, который стал старым, показ контраста между ними, и совершенная мудрость Бога, которая проявляется в Его путях.
И последнее: управление миром со стороны Бога, которое изображено пророчески, возобновление отношений Бога с Израилем, основанных на наказании или благословении, показано кратко и просто, разрыв этих отношений произошел из-за отвержения Мессии.
Можно добавить, что обильно показано все, что необходимо человеку, как страннику на земле, пока Бог исполнит своей силой все намерения Своей благодати. Далее явлен Божий призыв, который отвергнут и презираем; не могущий воспринять то, что ему приготовил Бог, человек, подчинившийся этому призыву ввиду необходимости иметь силу, направляющую его и показывающую источники твердости, которые нужны ему на пути к своей цели, и пути, которыми он может обрести эту крепость. Бог призывал его следовать за Христом, Которого отверг мир и не забыл дать ему необходимый свет и указания, чтобы воодушевить и направить его на его пути, а также указать источники силы и то как получить их.
Каждый читающий Библию поймет, что эти темы не взяты в Новом Завете бессистемно и отдельно. Если бы это было так, то они бы были менее поняты. Вдохновленные силой и жизнью Христа или Святого Духа, авторы Библии раскрывают себя в наших сердцах.
Евангелие в целом представляет нам Христа как свет и благодать, как Самого Бога, впервые явленного людям в этом мире, как Того, в Ком были бы исполнены обетования, изреченные Израилю; затем как Богочеловека, в Котором были бы исполнены цели Отца, а иудеи рассматривались как отверженные, в их тогдашнем положении.
Апокалипсис - изображение Божиего правления этим миром наряду с ответственностью, которая определяется отношением к Богу, имеющему место у конкретной личности.
Послания Павла - это человеческое восприятие и место человека перед Богом, показанное через искупление, новое творение, собрание согласно намерениям Бога, таинству Бога. Различные темы, связанные с этим, тем не менее имеются в Посланиях везде, и раскрытие одной из этих тем проливает свет на все остальные Послания Иоанна, мы можем добавить, что они обращаются в основном к явлению Бога и божественной жизни во Христе, а затем в обновленном человеке, что должно быть аналогичным; в Посланиях Петра о хождении христиан, основанном на воскресении Христа и о нравственном правлении миром.
Я повторяю, в Личности Христа или в воздействии Святого Духа (жизнь Христа в том или ином смысле была светом для людей) истина сияет в живом явлении Бога и его живом применении к людям; и по мудрости Бога, она связана с прогрессивным развитием {Нужно ясно понимать, что я здесь говорю об истине, явленной в Новом Завете. Ее проявление в этом откровении постепенно становится более ясным, а Святой Дух был дан после восславления Господа Бога. Говоря о природе Самого Бога, Апостол мог сказать: "Что есть истинно и в Нем и в вас; потому что тьма проходит и истинный свет уже светит?" Христос есть мудрость Бога. В нем телесно обитает вся полнота Божества. Всей полноте угодно обитать в Нем. Он освятил Себя, чтобы мы могли освятиться через истину. Святой Дух, приняв все от Христа и показывая это апостолам, вел их ко всеобъемлющей истине. Сейчас все, что принадлежит Отцу, принадлежит Христу, поэтому Он говорил, что Святой Дух берет от Него, и показывал им это}, которое присуще истине, данной человеку и отвечающей особым нуждам и духовным способностям человека, коему она адресована.
Нет сомнения, что откровения Нового Завета - для святых во все времена; но они были адресованы, рассматривая их с исторической точки зрения, к живым людям и приспособлены к их уровню. Но это обстоятельство никоим образом не ослабляет явленной нам истины: она от Бога, даже когда Апостол выражает ее: "Ибо мы не изменяем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе". И еще: "Не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом". Он ничего не добавляет к этому чистому вину, Он не разбавляет его. То, что получил Он, изливается из Него в такой же чистоте, в какой Он получил это {Утверждение, касающееся этого и содержащееся в 1-ом Коринфянам 2, очень сильное. "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог, любящий Его" (таково утверждение Ветхого Завета), "а нам Бог открыл это Духом святым", то есть духом откровения. "Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого", то есть это - передача вдохновения. В-третьих, "о сем надобно судить духовно". Таково их восприятие. Откровение, вдохновенное свидетельство и восприятие чрез благодать и силу только одного Духа - все определено четко}.
Но слово Божие, предназначенное человеку, более реально, чем любая простая истина: оно от Бога. Не существует полностью правильных человеческих мыслей по отношению к Богу, так же и правдивых рассуждений человеческого ума на эту тему; не является истиной то, что не есть истина Божия; способности людей судить ее весьма ограничены. Бог обращает Себя к человеку, который разговаривает с Ним, который передает Его мысли. И если человек судит их, они больше не слова Божии. "Принявшие от нас слышанное слово Божие, - говорит Апостол, - вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, - каково оно есть по истине".
Впечатление, произведенное на человека, которое побуждает его обрести истину и силу слова, часто смешивалось с рассуждением человека о слове как чем-то предложенном ему. Слово никогда не представляло только самого себя. Это было бы отрицанием его природы; люди говорили бы: "Это говорит не Мой Бог. Может ли Бог сказать, что Он не есть Бог? Если нет, то Он никогда не скажет, что Его слово не имеет силы в себе".
Слово приспособлено к природе человека - жизнь - это свет людей. Существует много вещей, которые производят эффект согласно природе вещей, к коим они относятся, без уничижения их этим. Это относится ко всем химическим реакциям. Медицина тоже помогла мне; я испытал ее эффект. Она производит это действие по моей природе, и я уверен в этом действии и силе медицины. Но вопрос состоит не в формировании моего суждения о медицине, как представленной к рассмотрению моей способности. Здесь тот же случай; чрез милосердие, откровением Христа, спасти то, что злобное желание человека противопоставляет и отвергает, чтобы оно стало привкусом смерти. Слово Божие неподсудно. Когда оно действует, оно судит "мысли и намерения сердца". Человек является объектом этого суда, сам же он судить не вправе.
Когда человек получил слово истины, предназначенной ему чрез благодать, то он в состоянии понять ее назначение с помощью Святого Духа; и в этом случае положение людей, которым оно было адресовано, становилось средством понимания намерений мысли Божией в этой части Слова, которая рассматривается нами. Эти обстоятельства, как мы видели, совершенно не влияют на божественную чистоту Слова; но поскольку Бог говорит с людьми, исходя из положения, которое показано нам в самом Слове, то это является большой помощью для нас в понимании того, о чем здесь говорится. Само это положение понимается чрез Слово и с помощью Святого Духа. Иногда это результат злобности человеческого сердца; иногда это частично зависит от милости Божией.
Тем не менее это может произойти, когда благодать обращена к людям согласно их положению {Бог пришел в благодати среди зла - в благодати, обращенной к человеку. Это показывает Бога как единственного, кто способен сделать такое; Бог идет к человеку, несмотря на зло, которое в нем есть. И пока это приносит нам все, что чисто, небесно и божественно, зло побеждается. Хотя это и показывает Бога каким Он будет на небесах, но то, что касается Его воздействия на нас, неизвестно даже в земном или небесном раю. Добро есть среди зла. Ангелы желают заглянуть в него. Далее идет верховная власть, благодать и мудрость, каким бы простым ни было добро, хотя оно и ведет в рай в его наивысшей форме}, согласно преданности Бога своим обетованиям и в связи с Его путями, которым Он научил их.
Неверно то (пришел истинный свет), что этот свет тускнеет или приспосабливаются к тьме. Если бы это было так, он больше был бы собой, не был бы способным возвысить человека, избавив его от положения, в котором он находился, но он выглядел так, чтобы быть доступным людям и применимым к их положению. Это было то, в чем они нуждались, это было то, что было достойным Бога. Только Он мог совершить это. Это верно также применительно к тому, что говорит Господь, и к тому, что говорил чрез апостолов Святой Дух. Он может обратиться к иудеям, обращенным, но все еще прикрепленным к иудейской системе, чтобы показать намерения Бога (всегда преданного Своим обетованиям) по отношению к этим людям; Он также может, будучи вознесенным, сообщать своим Духом все последствия союза церкви и Бога в небесах, без описания деяний Бога на земле.
А тем душам, которые питались от искушения, в отличие от этого небесного вознесения, и кто не мог избавиться от этого искушения и всего плотского, - Он мог привести доказательства зла, в которое они впадали; и Он мог осуществить это так, что привел бы их к согласию с вечной истиной Бога таким образом, что они осудили бы это проявление плотского, которое во все времена находится в тех, кто не поднимается до высоты понимания намерений Бога. Дух мог явить истину более простым способом - в ее Величии, которое присуще ей. Он мог показывать саму сущность природы Бога, чтобы осудить всех, кто наиболее правдоподобно притворялись, что они истинные христиане, но они грешат против этого даже в самых простых вещах; и связывать таким образом самые простые и незрелые души с самыми высокими качествами Самого Бога является сущностью Его природы.
Понимание (взятое из Священного Писания, где оно содержится) положения тех, кому было адресовано Слово Божие, очень помогает в понимании божественной истины, содержащейся в них под руководством Святого Духа, истины, которая совершенна, истины, которую можно применить благодаря благодати Бога, практической истины, реализуемой в душе Богом, Который творит в ней и охраняет ее этой истиной, от плотских намерений сердца впасть в то зло, о коем говорит Писание; истины, которая нисходит на нас, каким бы ни было наше положение, не изменяя своей сущности, чтобы приспособиться к нам, не принимая другой формы согласно нашему положению, хотя она и приспосабливается к нему; которая нисходит на нас, чтобы вознести нас к источнику, из коего она исходит, источнику, который никогда не истощится (т.к. истина, постоянно передаваемая нам, есть истина в Боге и во Христе, которая служит для того, чтобы морально поднять нас до высоты понимания божественной природы); "Что есть истина и в Нем и в вас, потому что тьма проходит, и истинный свет уже светит". Это результат вмешательства Христа, вокруг Которого мы объединены Святым Духом и Который есть одно с Богом-Отцом.
Эта истина, что общение Божие снисходит к положению тех, кто в течение всей истории получал ее, дает нам возможность понять суть всех намерений Бога; Он показывает Свою власть, Свою мудрость, Свою независимость в этих намерениях, Он дает знать о Себе, о Своей природе Своим откровением во Христе. Христос находится в центре этих намерений, но каждая семья на небе и на земле находится во власти Отца Господа нашего Иисуса Христа. Ангелы, княжества, власть, иудеи, эллины - все что названо, должно находиться под Его властью.
Намерения Бога, касающиеся нас, содержатся в Его слове; и хотя Бог не говорит с нами, только чтобы удовлетворить наше любопытство, многие темы, которые не затрагивают спасения и связаны с величием Христа, также связаны с советами Бога, и с их воплощением в Его деяниях, описанных ниже.
Итак, Его намерения по отношению к иудеям могли быть раскрыты с большей силой в Ветхом Завете, но тем не менее связь их истории с темами Нового Завета, исторический переход от старой организации к новой, согласование обетований иудеям со всеобщей структурой проповеди - все эти темы должны, несомненно, находиться в Новом Завете, если пути Господни могут быть постигнуты нами. Я говорю "пути Господни", т.к. мы не должны думать только об иудеях; Бог действует и проявляет Себя в Своих деяниях. Хотя вся полнота света явлена в Новом Завете, мы находим здесь то, что адресовано иудеям и их последователям, которые составили часть этого народа, и то, что показываются деяния Бога по отношению к ним. Без этих откровений, если бы они не относились к положению этих людей, в путях Божиих не было бы гармонии; по крайней мере, она была бы спрятана от нас, и не существовала бы в нравственном отношении. Это касается учения, истории (то есть явления Мессии), пророчества, которые показывают преданность Бога и Его суд над этими людьми.
Чтобы мы знали Бога - Бога, который соизволил вмешаться в дела этого мира - просто света недостаточно. Его должны знать не только в Его природе, хотя это основное и принципиальное знание, но и как Он явит Себя во всех Своих путях; во всех деталях, в которых наши маленькие сердца способны понять Его преданность, терпение, снисходительную любовь; в тех деяниях, которые развивают абстрактную идею Его мудрости так, чтобы передать ее более понятно для нас, и мы можем проследить в ней все то, что понятно человеку; эта мудрость была провозглашена Богом, чтобы мы знали, что это от Бога. Более того, Богу было угодно особым способом связать Себя с человеком во всем этом; удивительная привилегия Его слабого создания!
Философия бессмысленна, ограничена и даже глупа по своей сути в своих аргументах - якобы мир слишком мал для Бога, чтобы он обратил внимание на таких существ, как люди, что это только просто точка по сравнению с огромной Вселенной. Презренная глупость! Это все равно, как если бы материальная сторона театра являлась бы отражением его нравственной сущности. То, что имеет место в этом мире, - это представление, которое раскрывает всем мыслящим вселенной пути, характер и желание Бога. Так мы узнаем Его чрез благодать, понимание и власть, и мы радуемся этому, Бог может быть прославлен в нас - не только нами, но и в нас. Это наша привилегия; чрез благодать во Христе, и наше единение с Тем, Кто есть мудрость Бога и сила Бога. Чем больше мы, как маленькие дети, послушны и смиренны, тем сильнее наше понимание этого. Чем больше Христос объективно присутствует в нас и наших делах, тем больше мы субъективно будем схожи с Ним. Благодарность Богу! Он скрыл это от умных и предусмотрительных и открыл младенцам. "Мудрость же, - говорит Апостол, - мы проповедуем между совершенными, но мудрость не веха сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей".
Давайте сейчас рассмотрим главную идею содержания Нового Завета или порядок, в котором показывается содержащаяся здесь истина.
Нет надобности отступать от порядка, в котором обычно размещены книги Библии, не придавая этому особого значения {В некоторых немецких Библиях, как и в некоторых римско-католических изданиях и во многих рукописях этот порядок отличается. Здесь порядок не имеет значения. Каждый знает, что организация книг ничего не имеет общего с самим откровением}.
Первая тема, которая здесь представлена, - это история и Личность Самого Господа Иисуса, содержащаяся в Четырех Евангелиях.
Вторая - это образование собрания и распространение Евангелия в мире после Его воскресения. Эти события показаны в книге Деяния Апостолов.
Затем там раскрывается истинное учение Христа, забота, дарованная Апостолами собраниям и отдельным душам, вместе с наставлениями, необходимыми в жизни, которые прославляли Господа Бога в ожидании Его возвращения. Опровержение лжеучений, которыми враги хотели исказить веру, и наставления, необходимые для предохранения всех, кто предан Богу, от искушения их злобными намерениями - все эти темы, особенно первая, включают личную славу Господа Бога. Мы относим все это к содержанию Посланий.
Наконец, мы находим пророчества, которые говорят о зле, которое искажает суть появления Христа в мире, и о том, что это приводит к наказанию. Эти пророчества также развивают тему наказания Божия, которое закончится гибелью тех, кто осмелился открыто восстать против Христа, Царя царей и Господа господствующего; а также славу и благословение, которые следуют за этим наказанием. Эта последняя тема связывает учение христиан с откровением путей Бога, которые управляют миром. Эта тема в большей степени развита в Апокалипсисе, а в различных посланиях показана ее связь с упадком церкви.
Мы, естественно, начинаем с Евангелий, которые показывают нам историю жизни Господа Бога и представляют Его нашим сердцам чрез Его деяния или Его рассуждения, в различных качествах, кои делают Его всегда дорогим душам спасенных, согласно степени понимания данного им и согласно их нужды - качества, которые, хотя Он изображен в унижении {Cравните 1-е Коринфянам 2,8}, вместе образуют полноту Его личной славы, насколько мы способны понять ее здесь внизу, в наших земных сосудах.
Очевидно то, что согласно советам Бога и откровению Его слова, Господь должен объединять в Себе более чем одну ипостась на земле, для Своей славы и для поддержания и проявления славы Своего Отца. Но чтобы это действительно было так, мы должны рассматривать Его в Его истинной природе. Он должен чувствовать необходимость исполнения служения, которое Ему надлежало исполнить для Бога, будучи Его истинным рабом, чрез слово среди Его людей, согласно Псалму 39 (например стихи 9, 10, 11), Исаии 49,4.5 и другим отрывкам.
Многочисленные свидетельства провозгласили, что Сын Давидов должен сесть, по повелению Бога, на престоле Своего Отца; исполнение намерений Божиих по отношению к Его земному народу в Ветхом Завете связано с Ним, Который должен прийти и быть Сыном Бога на земле.
Христос, Мессия, что одно и то же, должен был прийти и явить Себя Израилю согласно откровению и намерениям Бога. И это обещанное семя должно стать Еммануилом, Богом с людьми.
На характер деятельности Мессии, хотя надежды иудеев едва оправдали ожидания, они смотрели по-своему, просто как на средство возвеличения своей нации, не имея понятия о своих грехах или последствиях этих грехов, - этот характер Мессии не был пророческим словом, которое провозгласило намерения Бога по отношению к Тому, Кого ожидал весь мир.
Ему надлежало стать Сыном Человеческим. Имя, которое хотел принять Господь Иисус, очень важно для нас. Мне кажется, что Сын Человеческий, согласно Слову, является Наследником всего того, что Бог намеревался назначить человеку для его славы, всего, что Бог даровал бы человеку согласно этим намерениям (смотри Даниила 7,13.14; Псалмы 8,6.7; 79,18; Притчи 8,30.31). Но чтобы быть Наследником всего, что Бог назначил человеку, Он должен был быть человеком. Сын Человеческий действительно принадлежал к людям - драгоценная и успокаивающая истина! - рожденным от женщины, он был в самом деле и истинно Человеком по плоти и крови, и был сотворен по подобию Своих братьев.
Он должен был страдать и быть отвергнутым, мог унаследовать все в новом Святом Царствии. Вознесенный и прославленный, Он должен был умереть и воскреснуть снова; наследие было осквернено и человек восстал - Его сонаследники так же виновны, как и остальные.
Но Он должен был быть Рабом, великим пророком, хотя и Сыном Давидовым и Сыном Человеческим и поэтому истинным человеком на земле, рожденным под законом от женщины, от семени Давида, являясь наследником Семьи Давида, Наследником судьбы человека согласно целям и намерениям Бога. Поэтому Он должен был прославлять Бога согласно своей обязанности как человека, Он принял эту обязанность, чтобы прославлять Бога, являясь Его пророком и преданным свидетелем.
Но кто же должен был быть таковым? Была ли это только формальная слава, которую должен был унаследовать человек согласно Ветхому Завету? Положение людей, явленное законом и беззаконием, доказывало невозможность благословения их Богом. Отвержение Христа было самым славным доказательством этому. Но на самом деле человек нуждался, несмотря ни на что, в примирении с Богом, не говоря уже о милости и особом Божием управлении людьми земли. Человек согрешил, и было необходимо искупление во имя славы Бога и спасения людей. Кто мог исполнить это? Человек сам нуждался в этом. Ангел занимался своими делами, он не мог быть спасителем. Кто среди людей мог быть наследником всего и воплощать в жизнь деяния Бога под Его руководством согласно слову? Только Сын Божий должен был унаследовать все это; это был Их Творец, который должен был владеть ими. Он, Который должен был быть Рабом, Сыном Давидовым, Сыном Человеческим, Избавителем, был Сыном Бога, Бога Творца.
Евангелия, в общем, развивают эти качества Христа, но не догматически. Один Иоанн в некотором отношении придерживается этого, излагая историю Господа Бога так, чтобы представить Его в этих различных качествах более живо, чем это дано нам в учении. Господь говорит и поступает согласно тому или иному качеству, чтобы мы видели деяния Его Самого в различных ситуациях и чтобы мы знали, что это именно Его деяния согласно Святому Писанию.
Таким образом, не качества, которые лучше известны своей нравственностью, согласно правдивому смыслу Писания, так же как значение и цели Бога, раскрытые здесь, а Сам Христос становится в этих Своих качествах объектом веры и любви сердец.
Это не просто учение, а Личность, Которую мы познаем. И это драгоценное средство, которое Бог соизволил употребить, и истина об Иисусе тесно связаны с тем, что было в Ветхом Завете. Перемена в Божиих деяниях связана с прославлением Личности Христа, в связи с Которой имел место переход отношений Бога с Израилем и миром к божественному и христианскому порядку. Эта божественная система, которая полностью отличается от иудаизма и имела бы место, если бы не пришел Господь, не является учением, которое сводит все на нет, противопоставляя себя всему, что ему предшествовало. Когда пришел Христос, Он явил Себя иудеям с одной стороны как представитель закона, а с другой - как Источник, с помощью которого должны были быть исполнены обетования. Он был отвергнут; и эти люди не только нарушили закон, который они получили на Синае, но и поплатились всеми правами на обетования, а обетования без условий всегда выделяются особо (см. к Римлянам 10). Бог тогда мог использовать всю полноту Своей благодати. В то же время все имело свое завершение; проклятие закона осуществилось; пророчества, касающиеся унижения Христа, сбылись; и отношения всех душ с Богом - всегда находящихся рядом с Ним после Его появления - были связаны с положением Избавителя на небе. С этого времени язычникам была открыта дверь и явлена цель Бога по отношению к собранию, телу вознесенного Христа. Сын Давидов по плоти, провозглашенный Сыном Бога, наделенный властью воскрешать из мертвых, Он был исполнителем духовного очищения во имя Божией истины. Он подтверждал исполнение обетований, данных их отцам, что язычники могут прославлять Бога за Его милость. Он стал первым, Кто был воскрешен из мертвых, стал главой Его тела, собрания, и во всем мог иметь превосходство.
Слава нового порядка вещей была прекраснее и возвышеннее по сравнению со всем земным, что предшествовало этому, ибо связывался с Личностью Самого Господа и с Ним как с человеком, прославляемым пред Его Богом-Отцом. В то же время, все, что произошло, явилось подтверждением истинности всего того, что предшествовало этому, будучи предопределенным Богом. Господь явил Себя на земле согласно законам, которые существовали до Его пришествия.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5-7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24; гл. 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28.
Давайте теперь приступим к Евангелию по Матфею. Это Евангелие представляет нам Христа как Сына Давидова и Авраамова в тесной связи с обетованиями, изреченными Израилю, однако представляет Его и как Эммануила, Господа Спасителя, ибо Христос был таковым. Он, если бы был принят, исполнил бы обетования (а Он сделает это в будущем) на благо этого возлюбленного народа. Данное Евангелие фактически является повествованием об отвержении Его людьми и, следовательно, об осуждении самих людей, насколько это касалось их ответственности (ибо воля Божия не может не исполняться) и о подмене того, что Бог намеревался привнести по Своему усмотрению.
Насколько развивается образ Царя и Царства и привлекает внимание вождей народа, настолько они противятся ему, лишая себя, равно как и те, кто поддерживает их, благословения, связанного с присутствием Мессии. Господь возвещает им о последствиях этого и являет Своим ученикам положение Царства, которое должно быть установлено на земле после Его отвержения, равно как и славу, которая будет воздаваться Ему и Его народу наряду с Ним. И в Его личности, и в том, что касается Его деяний, раскрывается и основа собрания - Церкви, созданной Им Самим. Словом, как следствие отвержения Его Израилем. Вначале представлено Царство, как оно есть (гл.13), затем Церковь (гл.16) и после - Царство во славе (гл.17).
Наконец, после Его воскресения, всем народам даны новые повеления апостолами, посланными Вознесшимся Иисусом {Это происходит после Его воскресения в Галилее; а не начиная с небесного и славного, которое имело место близ Дамаска}.
Дух Божий, намереваясь в этом Евангелии явить Иегову, исполняющим обетования, изреченные Израилю, и пророчества, относящиеся к Мессии (поражает количество ссылок, касающихся их исполнения), начинает с родословия Господа от Давида и Авраама, двух родов, с которых началось родословие Мессии, и которым были даны обетования. Родословие разделено на три периода, которые соответствуют трем великим разделам истории человечества: от Авраама до установления царской власти в лице Давида: от установления царской власти до плена; и от плена до Иисуса.
Мы можем заметить, что Святой Дух упоминает в этом родословии тяжкие грехи, совершенные людьми, чьи имена приведены здесь, возвеличивая высшую Благодать Бога, Который мог даровать нам Спасителя в связи с Иудиными грехами, с бедной моавитянкой среди Его народа и с преступлениями, подобными Давидовым.
Здесь нам представлено родословие по закону, то есть родословие Иосифа, чьим полноправным наследником согласно иудейскому закону был Христос.
Евангелист опускает трех царей родословной ветви Ахава, чтобы в каждом периоде было 14 родов. Иоахаз и Елиаким также здесь опущены. Однако это обстоятельство не оказывает какого-либо влияния на почку родословия. Необходимо было представить ее как признанную иудеями, а все цари были тогда всем хорошо известны.
Евангелист очень кратко касается фактов, которые представляют собой бесконечную и извечную значимость не только для иудеев, которые были непосредственно заинтересованы в них, но и для нас - фактов, в которых Бог соизволяет связать Свою собственную славу с нашими интересами, с человеком.
Мария была обручена с Иосифом. Его потомство от Иосифа было, разумеется, законным, в том что касается наследственных прав; но ребенок, которого она носила в своем чреве, был божественного происхождения, зачатый силой Святого Духа. И послан был Ангел Господень, как средство провидения, дабы успокоить праведное сердце и совесть Иосифа, сообщая ему о том, что Мария имеет плод от Духа Святого.
Мы можем заметить здесь, что в этом случае Ангел обращается к Иосифу как "сыну Давидову". Святой Дух обращает, таким образом, наше внимание на отношение Иосифа (предполагаемого отца Иисуса) к Давиду, Мария названа его женой. Ангел в то же время предлагает наречь именем Иисус (т.е. Иегова-Спаситель) ребенка, который должен родиться. Он связывает это имя с избавлением Израиля от положения, в которое их поместил грех. Все это произошло, дабы исполнить то, что Иегова изрек устами Своего пророка: "Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил, что значит: с нами Бог" {Слова "Ибо Он спасет людей своих" ясно выражают имя Иеговы, содержащееся в слове "Иисус" или "Иегова-Спаситель". Ибо Израиль был народом Господа, т.е. Иеговы}.
Итак, вот что Дух Божий представляет нам в этих немногих стихах: Иисуса, Сына Давидова, зачатого силой Святого Духа; Иегову, Спасителя, который избавляет Израиль от грехов; и что с ними Бог; Того, Кто исполнит те замечательные пророчества, кои, более или менее ясно, представили план, который мог исполнить лишь Господь Иисус.
Иосиф, честный человек, простой сердцем и послушный, без труда понимает откровение Господа и повинуется ему.
Эти имена определяют характер данного Евангелия, т.е. того, как здесь представлен Христос. И как прекрасно Его откровение о том, в Ком должны быть воплощены слова и обетования Иеговы! Какая глубина истины для понимания того, кем была эта славная и таинственная Личность, о Коей Ветхий Завет сказал достаточно, дабы пробудить без их желания и поразить умы людей, которым он был дан!
Рожденный от женщины, рожденный по закону, наследник всех прав Давида по плоти, Сын Божий, Иегова Спаситель, Бог со своими людьми: кто мог понять или вникнуть в таинство Его природы, в Ком все это сочеталось? Его жизнь, фактически, как мы увидим, являла собой послушание совершенного человека, совершенство и силу Бога.
Имена, которые мы только что перечислили, т.е. наследник Давида, Иисус Спаситель Своих людей, Эммануил, которые мы находим в гл.1,20-23, связаны с Его славой среди Израиля, Тема Его рождения от Святого Духа содержится в Псалме 2,7, где говорится о Нем, как о человеке, рожденном на земле. Имя Иисус { Более широкая связь ясно представлена в Евангелии от Луки, где Его родословие прослеживается до Адама; и здесь имя Сына Человеческого особенно уместно} и Его зачатие силой Святого Духа, без сомнения, стоят выше этих отношений, но они также особым образом связаны с Его положением в Израиле.
Рожденный таким образом, вот так представленный нам Ангелом, во исполнение пророчеств, которые провозглашали появление Эммануила, Он всеобще признан язычниками Царем Иудейским, ведомый волей Божией и воздействующий на сердца мудрецов. Словом, мы видим, что влияет на сердца мудрецов. Господь, Эммануил, Сын Давидов, Иегова Спаситель, Сын Божий, рожденный Царь Иудейский признан вождями язычников. Это в Евангелии от Матфея является откровением Божиим, равно как и образ, в котором здесь представлен Иисус. Затем пред лицом Иисуса, явленного таким образом, мы видим вождей иудеев вместе с чужестранным царем, зная, из откровений Божиих в Его слове, что они полностью безразличны к Нему; и того царя, который был лютым врагом Господа, истинного Царя и Мессии, хотел предать Его смерти.
Провидением охраняется Младенец, рожденный для Израиля, используются для этого все средства; это в то же время является исполнением намерений Бога по отношению к единственно истинному остатку Израиля, этому истинному источнику надежды для людей. Ибо без Него все пало бы и страдало бы в итоге из-за людской воли {Звезда не ведет мудрецов из их страны в Иудею. Бог с радостью дает это откровение Ироду и вождям людей. Руководствуясь словом (значение которого было дано самими первосвященниками и книжниками, и согласно которому Ирод посылает их в Вифлеем), они снова видят звезду, которую видели в своей стране и которая ведет их к дому. Они приходят спустя некоторое время после рождения Иисуса. Несомненно, они во время Его рождения вначале видели звезду. Ирод делает свои подсчеты, исходя из времени появления звезды, о котором он выведал от мудрецов. Их путешествие, должно быть, продолжалось определенное время. О рождении Иисуса рассказывается в главе 1, в первом стихе главы 2 читаем: "Когда же Иисус родился..."; здесь говорится об уже свершившемся.
Я бы также заметил здесь, что пророчества Ветхого Завета преподносятся трояко, чего нельзя смешивать: - "да сбудется", "так что, да сбудется", "тогда сбылось". В первом случае - это объект пророчества; Матфея 1,22.23 - пример тому. Во втором случае - это исполнение пророчества, а не исключительно мысль Святого Духа; Матфея 2,23 может служить примером. В третьем случае это является просто фактом, который соответствует сказанному, что в духе относится к нему, хотя и не являет положительный характер - глава 2,17, к примеру. Я не уверен, что первые два варианта различаются в нашем английском переводе. Я буду отмечать разницу, где это необходимо по смыслу}.
Уйдя в Египет, чтобы избежать жестокого замысла Ирода, Он становится истинной Ветвью; Он заново начинает (в моральном отношении) историю Израиля Своей Личностью, равно как (в широком смысле) и историю человека, словно второй Адам в отношениях с Богом: только для этого Он должен умереть, несомненно, для всеобщего благословения. Но Он был Сын Божий и Мессия, Сын Давидов. Однако, чтобы занять Свое место как Сын Человеческий, Он должен умереть (см. от Иоанна 12). И это не только пророчество Осии: "Из Египта вызвал Сына Моего", которое применимо к истинному началу истории Израиля в благодати (как возлюбленных Богом), и соответствие Его советам (люди полностью пали, посему Бог должен был отринуть их). В Исаии мы видели, что Израиль-раб уступает место Христу-рабу, Который собирает верный Ему остаток (сынов, которых Бог дал Ему, когда он скрывал Свое лицо от дома Иакова), Который становится ядром нового Израильского народа, живущего по Богу. Глава 49 этого пророка показывает переход от Израиля ко Христу очень впечатляющим образом. Более того, это представляет основу всей истории Израиля, рассматриваемого как павший под законом и восстановленный в благодати. Христос является новым родом, из которого они происходят (сравните Исаии 49,3.5) {В 5 стихе Христос принимает это название - Раб. Ту же замену Израиля Христом мы находим в Евангелии от Иоанна 15. Израиль был виноградной лозой, принесенной из Египта. Христос является истинной Виноградной лозой}.
Ирод умирает, и Бог дает знать об этом Иосифу во сне и повелевает ему возвращаться с Младенцем и Его Матерью в землю Израилеву. Мы должны заметить, что земля упоминается здесь по названию, которое напоминает о привилегии, дарованной Богом. Это не Иудея и не Галилея; это "земля Израилева". Но может ли Сын Давидов, войдя в нее, приблизиться к престолу отцов Своих? Нет. Он должен стать чужеземцем среди Его презираемого народа. Направляемый Богом во сне, Иосиф приносит Его в Галилею, чьи жители презирались иудеями, так как не поддерживали обычную связь с Иерусалимом и Иудеей - землей Давида, не признавали царей, признанных Богом, и храмы, и даже диалект выдавал их фактическое отделение от той части народа, которая по милости Бога возвратилась в Иудею из Вавилона.
Даже в Галилее Иосиф останавливается в месте, само имя которого являлось позором для того, кто здесь останавливался, и на его репутацию ложилось пятно позора.
Таково было положение Сына Божия, когда Он пришел в этот мир, и таковыми были отношения Сына Давидова с Его людьми, а Он, по милосердию и согласно намерениям Бога, находился среди них. С одной стороны, Эммануил, Господь и Спаситель, с другой - Сын Давидов; но находясь с Его людьми, Он связан с беднейшей и наиболее презираемой частью людей, которые скрываются в Галилее от беззакония неправедного царя, который при помощи язычников четвертой монархии правил Иудеей и с которым были заодно священники и наместники. Последние, будучи не преданными Богу и недовольными людьми, гордо ненавидели ярмо, которое получили из-за своих грехов, от которых они не осмеливались избавиться, хотя они достаточно не осознавали своих грехов и их связи с этим ярмом, как наказанием Божиим. Таким образом, евангелист, или, скорее, Святой Дух представляет нам Мессию в тесной связи с Израилем.
Сейчас мы конкретно приступаем (гл.3) к Его истории. Иоанн Креститель пришел, чтобы поведать о замысле Иеговы, связанном с Иисусом, согласно пророчеству Исаии, провозглашая, что близко Царство Небесное, и призывая людей каяться. Священнические функции Иоанна по отношению к Израилю проявляются в трех моментах. Во-первых, Господь Сам должен был прийти. Святой Дух опускает слова "для нашего Бога" в конце стиха, потому что Иисус шел как униженный человек, хотя в то же время был Господом. Израиль не был бы понят, если бы сказал "наш". Во-вторых, приближалось Царство Небесное {Это выражение обнаруживается только в Матфея, как особенно связанное с вероучением и деяниями Бога по отношению к иудеям. "Царствие Божие" - это общее выражение. "Царствие небесное" - это Царствие Божие, но Царствие Божие, как принимающее характер особого небесного правления; мы встретимся (далее) с ним, как с разделенным на Царство Нашего Отца и Царство Сына Человеческого} - это новое вероучение, которое должно было прийти, собственно говоря, это одна из милостей, обещанных на Синае, где Господь Бог обращался к людям на земле. Согласно этому учению, "должны править небеса". Они должны быть источником Божией власти в Его Христе. В-третьих, люди вместо того, чтобы быть благословленными в их тогдашнем положении, были призваны покаяться в свете приближения этого Царствия. Поэтому Иоанн находился в пустыне, уходя от Иудеев, с которыми он не мог себя сопоставить, потому что он пришел путем праведности (21,32). Его пищей являлось все то, что он находил в пустыне (даже его одежда свидетельствовала о его положении, которое он принял ради Бога), сам он был наполнен Святым Духом.
Таким образом, он был пророком, т.к. пришел от Бога, и призывал людей Божиих к покаянию и провозглашал благословение Бога согласно обетованиям Господа, их Бога; но он был больше, чем пророк, т.к. провозгласил безотлагательность нового вероучения Бога и приход Господа Бога в лице Человека. В то же время, идя в Израиль, он не признает людей, т.к. они должны были быть судимы, гумно Господа должно было быть очищено, деревья, не приносящие доброго плода, должны быть срублены. Только тех, кто останется, Господь возьмет в новое Царствие, которое Он провозгласил, но Он еще не показывает, как оно будет организовано. Он провозглашает суд над людьми.
Какое неизмеримое величие содержится в том, что Господь Бог был среди Своих людей, в Личности Бога, Который, несомненно, должен был явиться исполнением всех обетований и обязательно (хотя и был унижен) осудить все зло, существующее среди Его людей!
И чем больше мы убеждаемся в правдивости этих строк, т.е., чем больше это относится к Израилю, тем больше мы понимаем их действительную силу {Мы должны помнить, что несмотря на особые обетования Израилю и на то, что Израиль зовется земным народом Бога, люди рассматривались с точки зрения их обязательств по отношению к Богу, согласно культуре, которую Бог мог дать им. До потопа было свидетельство, но не было вероучения или каких-либо институтов Бога. После него, в новый мир в благодати приходит Бог. Его благодать во всем: в управлении людьми, призывах и обетованиях Аврааму, законе, Мессии. Это все, что Бог мог сделать и делал с совершенным терпением, и сейчас Израиль отвергнут из-за всего плотского, ибо плотское подлежало суду, смоковница была проклята, как бесплодное дерево, а Божий человек, как второй Адам, Он был тем, в Ком через искупление явлено благословение миру. В первых трех Евангелиях, как мы видели, показан Христос, Которого должны принять люди; в Евангелии от Иоанна человек и Израиль остаются без внимания, а показываются превосходные пути Божии в благодати и вокресении}.
Несомненно, покаяние является извечной необходимостью каждой души, которая обращается к Богу; но какой свет проливается на эту истину, когда мы видим вмешательство Самого Господа, Который призывает Своих людей к этому покаянию, порывая - если они отказывались от него - всю систему их отношений с Ним, и устанавливая Новое устройство - Царство, которое принадлежит тем, кто слышит Его - это приводит, наконец, к Его суду, к разрыву с Его людьми и городом, которых Он так долго любил! "О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! но это сокрыто ныне от глаз твоих".
Эта истина уступает место другой, более важной истине, провозглашенной здесь скорее в связи с абсолютными правами Бога, чем их последствиями, но она уже содержала в себе эти последствия. Люди со всей округи, и как мы узнаем, в особенности безбожные и презираемые, приходят чтобы креститься, признавая свои грехи. Но те, кто считал себя главным среди людей, в глазах пророка, любящего людей, согласно Богу подлежали суду, который Он провозгласил. Надвигался гнев. Кто предупредил этих презренных людей, чтобы они избежали его? Пусть они смирят себя, как остальные, пусть они займут свое истинное место и докажут, что их сердце изменилось. Хвастовство своими привилегиями, которые они имели перед своим народом и своими отцами, было ничто пред Богом. Ему было нужно то, что требовала Его природа, Его истина. Более того, Он был повелителем; Он мог даже из камней воздвигнуть детей Аврааму... Так поступила Его верховная благодать чрез Христа по отношению к язычникам. Нужна была истина. Секира уже лежала у корня деревьев, и всякое дерево, не приносящее доброго плода, должно было быть срублено. Это великий нравственный принцип, который суд претворит в жизнь. Удар еще не был нанесен, но секира уже лежала у корня деревьев. Иоанн пришел, чтобы дать тем, кто принял его слова, новую жизнь, или по крайней мере, дать им новое состояние, которое готовило бы их к ней. При их покаянии он, таким образом, отделит их от остальных людей. Но Тот, Кто шел за Иоанном - Тот, Чью обувь Иоанн недостоин развязать - тщательно очистит свое гумно, отделит тех, которые были истинно Его, нравственно принадлежали Ему среди Его людей Израиля (то было Его гумно) и совершит суд над остальными. Иоанн заранее открывает двери для раскаяния; потом придет суд.
Суд не является единственным деянием Христа. Согласно свидетельству Иоанна, Ему принадлежат еще две функции. Он крестит огнем - этот суд провозглашен в стихе 12, суд, который истребляет зло. Но Он также крестит Святым Духом - тем Духом, Который дан человеку и Который живет в виде божественной энергии в человеке, оживленном, искупленном и очищенном кровью Христа, и Который избавляет его от влияния всего плотского и связывает со всем тем, что открыто Богом, со славой, которую Он дает Своим созданиям в жизни, данной Им, уничтожая все то, что противоречит в нравственном отношении радости этих привилегий.
Заметьте, что единственный способ, признанный Иоанном, избежать гнева - это искреннее признание грехов чрез благодать. Только те, кто сделает это признание, избегут секиры. И действительно, никакое дерево не является добрым, за исключением того, которое признает себя худым.
Каким важным моментом это было для людей, любимых Богом! Каким событием явилось присутствие Христа среди народа, с которым Он был связан!
Заметьте, что Иоанн Креститель не представляет здесь Мессию как Спасителя, Который пришел по благодати и представляет Его, как Главу Царствия, как Господа, Который будет вершить суд, если люди не покаются. Далее мы рассмотрим Его в благодати.
В стихе 13 Сам Иисус, который до сих пор был представлен как Мессия или даже как Господь, приходит к Иоанну, чтобы креститься водным крещением через покаяние. Мы должны помнить, что приход на крещение был единственным добрым деянием, которое мог совершить иудей в его тогдашнем положении. Осуществление этого подтверждает то, что это было результатом деяний Бога - эффективным деянием Духа Святого. Тот, кто каялся, признавал, что прежде ходил вдалеке от Бога и что это раскаяние - результат деяний в нем Бога и Его слова, знамение новой жизни, жизни с Духом в душе. Появление Иоанна свидетельствовало о том, что не могло быть по-другому, что не было другого истинного доказательства, что жизнь дана иудеям от Бога. Из этого мы не можем заключить, что не было никого, в ком уже не жил Дух; но в этом положении людей и согласно призывам Бога через рабов Его, это было доказательством такой жизни - доказательством обращения сердца к Богу. Это был истинный остаток людей, которых Бог признал "таковыми", и поэтому они были отделены от массы, готовой для суда. Это были истинные святые - лучшие люди земли, хотя только одно унижение в раскаянии могло быть их единственным правильным состоянием. Они должны начинать с этого. Когда Бог проявляет милосердие и справедливость, они пользуются с благодарностью первым, признавая его их единственным источником, и преклоняют свои сердца пред последним, как состоянием людей Божиих, и пользуются этой справедливостью.
Сейчас Иисус появляется среди тех, кто поступает так. Но несмотря на это, истинный Господь Иегова, справедливый Судья Своих людей, Тот, Кто собирался очистить гумно Свое, тем не менее находится среди преданных и избранных людей, которые смиряются пред Его судом. Он занимает место среди Его падших людей пред Богом, говоря Ему: "Блага Мои тебе не нужны". И говорит святым и дивным на земле, что "к ним все желание мое". Сохраненное откровение благодати - Спаситель сравнивает Себя, согласно этой благодати, с первыми шагами Духа в сердцах Своих людей, смиряя Себя, не только снисходя до благодати по отношению к ним, но и являясь одним из них в их истинном положении пред Богом; не только, чтобы успокоить их сердца этой добротой, но и чтобы быть с ними во всех горестях и трудностях; чтобы быть примером, источником и совершенным выражением чувств, касающихся их положения.
Он не может связывать Себя с грешной и не покаявшейся частью Израиля, но может сделать и делает это с первым живым результатом слова и Духа Божия в заблудших. Делает Он это и сейчас. С первым правильным шагом, действительно сделанным нами от Бога, приходит Христос.
Более того, Он пришел, чтобы связать тех, кто принял Его, с Богом, согласно Его совершенному благословению и любви, которые, приняв проклятье Его народа, удовлетворили сердце Господа и, прославляя Бога в Нем, дали возможность наслаждаться благостью. Мы знаем, чтобы совершить это, Спаситель должен был отдать Свою жизнь, потому что положение иудеев, как и каждого человека, требовало этой жертвы перед тем, как они могли предстать пред Богом истины! И даже для совершения этого Иисусу потребовалась любовь. Он, тем не менее, ведет их к радости благословения, выраженной в Его Личности, что основывается на этом пожертвовании - благословение, которое они должны получить путем покаяния, чрез крещение Иоанна; крещение, кое и Иисус получил с ними для совместного пути к обладанию всем добрым, которое приготовил для них Бог, Который любил Его.
Иоанн, чувствуя достоинство и превосходство Того, Кто пришел к нему, противится намерению Господа Бога. Этим Святой Дух показывает истинный характер поступка Господа. Что касается Его, то праведность привела Его сюда, а не грех - праведность, которую Он выражал любовью. Он, как и Иоанн Креститель, исполнял то, что было назначено Богом. Этой милостью Он связывает Себя с Иоанном. Он - скромный и смиренный Раб. Именно так он поступает на земле. Более того, что касается Его положения, благодать Бога дает нам Иисуса, нам, грешным, которые ступили во врата, открытые Господом для Его овец.
Признавая грех как таковой, признавая (моральная противоположность греху) наши грехи пред Богом, мы оказываемся с Иисусом {То же касается и нашего чувства, нашего ничтожества. Он сделал Себя ничем и, осознавая наше ничтожество, мы оказываемся с Ним, и в то же время мы преисполнены Его полнотой. Даже когда мы падаем и не осознаем того, Иисус снова поднимает нас}. И это в самом деле плод Его Духа. Это то, что происходило с бедными грешниками, которые приходили в Иоанну. Итак, Иисус занял свое место в праведности и послушании среди людей, а если быть более точным, среди покаявшихся иудеев. Через это положение человека праведного, послушного на земле, совершенно смиренного, через все то, за что Он предложил Себя по благодати согласно Псалму 39, жертвуя Собой для исполнения всех желаний Бога в полном самоотречении - Бог, Отец Его, полностью признает Его и запечатлевает Его, провозглашая Его Своим возлюбленным Сыном на земле. При крещении наиболее поразительно знамени в том месте, которое Он занял со Своим народом: Ему отверзлись небеса, и Он увидел Духа Святого, сходящего на Него, как голубь, и вдруг, о чудо, глас, с небес глаголющий "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение".
Эти обстоятельства требуют внимания.
Никогда прежде, до пришествия Сына Возлюбленного не было, чтобы кому-либо на земле отверзлись небеса { В начале книги Иезекииля в самом деле говорится, что отверзлись небеса: но это было, как объясняет сам пророк, только видение. В этом случае это было явлением Бога с судом}. Бог без колебаний в Своих долгих страданиях бережно благословил Своих людей, согласно правилам Его правления на земле. Кроме того, существовали избранные, которые оставались преданными Ему. Тем не менее, до сего дня небеса не отверзались. Богом было послано свидетельство, касающееся Его правления землей; но это не было тем, за чем мог наблюдать Бог на земле с благодушием, пока Иисус, безгрешный и кроткий, Его возлюбленный Сын, стоял здесь. Для нас ценно то, что как только Он по благодати публично занимает место смирения с Израилем, т.е. с преданным остатком, являя Себя пред Богом и исполняя Его волю - небеса отверзаются над объектом, достойным внимания. Несомненно, Он заслуживал их любви, даже перед тем, как был сотворен мир. Но сейчас Он просто занял место в деяниях Бога как человек, и небеса отверзаются Иисусу, объекту всей любви Бога на земле. Было видно, как сходит на Него Святой Дух. И Он, земной человек, занимавший свое место среди смиренных людей, которые покаялись, признан Сыном Божиим. Он не только помазан Богом, но, как человек, он осознает, что Него сошел Дух Святой, - печать Отца, наложенная на Него. Здесь очевидно, не дана Его божественная природа, в образе Вечного Сына Своего Отца. Печать не согласовалась бы с этим образом; а что касается Его Личности, то это явлено, как и Его осознание этого в двенадцать лет в Евангелии от Луки. Но вместе с тем Он также является человеком, Сыном Божиим на земле, и узаконен как человек. Как человек, Он осознает непосредственное присутствие с Ним Святого Духа. И это присутствие объясняет скромность, кротость и послушание Господа. "Как голубь" спускается на Него Дух Святой; как спускался Он на головы учеников в виде языков пламени, и это было свидетельством их силы в этом мире, согласно благодати, что передавалась каждому особым языком.
Иисус, таким образом, как человек создает нам место, куда Он представит нас через искупление (от Иоанна 20,17). Слава Его Личности всегда тщательно охраняется. Нет чего-то явленного Иисусу, например, как Саулу, или, как Стефану, который, в похожих обстоятельствах, будучи преисполненным Духом, видит, как отверзлись небеса, Он заглядывает туда и видит Иисуса, Сына Человеческого и воплощается в Его образ. Иисус пришел; Он является Тем, над Кем отверзлись небеса; у Него не было образа, в который можно воплотиться, как Стефан, или, как мы, в Духа; небо смотрит на Него, как на совершенный объект восхищения. Подтверждаются Его отношения с Его Отцом, которые уже существуют {Это верно по отношению к нам, когда мы состоим в этих отношениях через благодать}. Святой Дух не создает Его образ (за исключением Его человеческой природы, Он был зачат во чреве Девы Марии силой Святого Духа); Он связал себя с бедными, во имя совершенствования этого образа перед тем, как Он был запечатлен, затем Он поступает, пользуясь силой и властью, которую Он получил в неограниченном количестве в Своей человеческой жизни. (Сравните Деяния 10,38; от Матфея 12,28; от Иоанна 3,34).
В Слове мы находим четыре запоминающихся случая, где отверзаются небеса. Христос является объектом каждого их этих откровений; каждое имеет свой особенный характер. Здесь же Святой Дух нисходит на Него, и Он признается Сыном Божиим (сравните Иоан. 1,33.34). В конце той же главы Евангелия от Иоанна Он провозглашает Себя Сыном Человеческим. Ангелы Божии поднимаются и нисходят на Него. Он, как Сын Человеческий, объект их богослужения {Является ошибкой то, что Христа считают лестницей. Он, как и Иаков, является объектом их богослужения}. В конце 7 главы Деяний открывается совершенно новая тема. Иудеи отвергают последнее свидетельство, которое посылает им Бог. Стефан, через которого передается это свидетельство, преисполнен Духом Святым, и ему отверзлись небеса. Земная природа человека дискредитировала себя отвержением свидетельства Духа Святого, славы вознесенного Христа. И это не просто свидетельство. Христианин наполнен Духом, небо открыто для него, слава Бога очевидна для него, и Сын Человеческий является Ему, стоящий одесную Бога. Это отличается от того, как отверзлись небеса над Иисусом, объектом благоволения Бога на земле. Сами небеса открывают Его христианину, когда Он был здесь и был отвергнут на земле. Он видит чрез Святого Духа небесную славу Бога и Иисуса, Сына Человеческого, главную часть славы Божией. Разница тем замечательнее, чем она интереснее нам; и она очень впечатляюще показывает истинное положение Христа на земле и изменение, которое произошло в результате отвержения Христа Его земными людьми. Только церковь, объединение верующих с Господом на небе как одно целое, не была показана. Затем (Откровение 19) небеса отверзаются и появляется Сам Господь - Царь царей и Господь господствующих. Таким образом мы узрели:
Иисуса, Сына Человеческого на земле, средоточие небесной славы, запечатленного Святым Духом;
Иисуса, Сына Человеческого, цель богослужения, ангелов - слуг Его;
Иисуса, сидящего на небе одесную Бога, и верующего, преисполненного Духом, и страдания, принятые ради Него Тот, Который зрит славу на небесах и Сына Человеческого во славе;
Иисуса, Царя царей и Господа господствующих, грядущего вершить суд и войну против недостойных людей, которые оспаривают Его власть и угнетают землю.
Напомним: Сам Отец признает Иисуса, послушного Человека на земле, Который входит, как истинный Пастырь, через дверь, как Его возлюбленный Сын, в Ком все - Его благоволение. Небеса отверзлись Ему; Он видит спускающегося Духа Святого, чтобы запечатлеть Его надежную силу и поддержку совершенства Его земной жизни; Он получил свидетельство от Его Отца. Ему не представлено основание, на котором должна покоиться Его вера, в отличие от нас. Запечатлены Его отношения с небом и Его Отцом. Его душа радуется этому, радуется схождению Духа Святого и голосу Своего Отца.
Но этот отрывок в Евангелии от Матфея требует дальнейших замечаний. Благословение Христу, лучшее, что Он может дать верующим это поставить их рядом с Собой, будь они иудеями или эллинами: конечно, мы приходим туда через искупление. "Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему" - это Его благословленные слова после Его воскрешения. Но небеса отверзлись для нас; мы запечатлены Духом Святым. Отец владеет нами как сынами. Только божественное достоинство Личности Христа всегда очень тщательно оберегалось как в унижении, так и в преображении во славе. Моисей и Илия также находятся в этой славе, но она исчезает, когда поспешность Петра, которая была позволена, ставит их на место. Чем ближе мы к Божественной Личности, тем более мы ценим и узнаем, что есть Он.
Здесь содержится и другая замечательная мысль. Когда Христос впервые занимает место среди людей в унижении, то полностью открывается Троица. Нет сомнения, Сын и Дух упомянуты в Ветхом Завете. Здесь показано единство Божества. Здесь Сын есть Человек, Святой Дух нисходит на Него, и Отец владеет Им, как Своим Сыном. Какая замечательная связь с человеком! Через связь Христа с Ним Божество является нам в своей полноте. То, что Он был человеком, помогает этому. Он действительно был человеком, но Человеком, в Котором должны были быть исполнены намерения Бога.
Отсюда, Он показал место, в котором человек находится с Богом как Его дитя, и намерениях благодати в наших отношениях с Богом. Мы связаны с Богом Нашим Отцом, но мы должны также помнить о сатане. Он внешне помогает нам, показывает нам, как нужно побеждать. Также заметьте, что сначала устанавливались и выявлялись отношения с Богом, затем начинается конфликт с сатаной, то же происходит с нами. Но первый вопрос стоял о том, выдержит ли второй Адам там, где пал первый? В пустыне этого мира, где правит сатана, вместо благословения Бога - мы расплачиваемся за это.
Здесь должна быть отмечена другая мысль, чтобы полностью показать роль, которую играл Господь. Закон и пророки существовали до Иоанна. Затем был провозглашен новый порядок: Царствие Небесное. Для людей Божиих приближается суд. И секира лежит при корнях деревьев, а в руке Грядущего - лопата. Пшеница собрана в житницу Бога, солома сожжена. Это завершение суда для людей Божиих. Мы приходим к вере, как потерянные, принимая суд; но история людей, как ответственных, уже закончена. Поэтому говорится, что "Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою своею". Это то, что в точности и буквально произошло с Израилем; но это в нравственном отношении верно и для нас: только мы собраны для небес, как тогдашний остаток, и мы будем на небесах. Но Христос отвержен, история ответственности закончена, и мы вступаем в благодать, уже как потерянные. Приближается провозглашение этого, является Христос и отождествляет Себя с остатком, который избежал наказания через раскаяние, приготавливая это новое место для людей на земле: только мы не будем в нем до тех пор, пока не произойдет искупление. Он открыл имя Отца тем, кого Он дал Ему.
Занимая по благодати положение человека на земле, Он начинает (глава 4) Свою земную жизнь и, будучи уведенным от Духа в пустыню, подвергается искушению диавола. Милосердный и святой человек, Сын Божий, радуется этой привилегии, ведь Он должен пройти через испытания, при которых пал первый Адам. Проверяется Его духовное состояние. И это не невинный человек, радующийся всем Божьим благословениям, который подвергнут испытанию среди тех благословений, кои должны были заставить его помнить Бога. Христос близок к Богу как Его возлюбленный Сын, и во время испытания Он должен знать, что есть добро и зло. Он, Который пришел к падшим людям, должен иметь их полную преданность в совершенном повиновении Ему. Чтобы оставаться таким, Он не должен иметь другой воли, кроме как Отца, и исполнять ее или страдать за нее, какими бы ни были последствия. Он должен исполнять ее, несмотря не все трудности, лишения, пустыню, где была власть сатаны, который мог искусить Его; следовать более простым путем, чем тот, который ведет к славе Его Отца. Он должен отказаться от всех прав, которые принадлежат Его Личности, и беречь те, которые Он должен получить от Бога, Который дает их Ему с совершенным доверием.
Диавол делает все возможное, чтобы искусить Его воспользоваться своими привилегиями, "если ты Сын Божий", для Его облегчения, но без воли Божией, и во избежание страданий, которые могут сопровождать исполнение Его воли, заставить Его исполнять Свою волю, а не волю Бога.
Иисус, радуясь Богу в себе, как Сын Божий, со светом Его поддержки идет в пустыню на сорок дней, чтобы встретиться с диаволом. Он не уходит от человека и всего, что связано с человеком, чтобы (как Моисей и Илия) быть с Богом. Будучи полностью с Богом, Он отделяется от людей силой Святого Духа, чтобы оказаться один на один с диаволом. В случае с Моисеем человек вне своего естественного состояния должен был быть с Богом. В случае с Иисусом так было с врагом; быть с Богом было Его естественным состоянием.
Сначала диавол искушает Его, предлагая удовлетворить Его плотские потребности и, не дожидаясь Бога, следовать Своей воле согласно власти, которой Он был облачен.
Но если Израиль был накормлен в пустыне манной, то Сын Божий, тем не менее, как ни была велика Его власть, поступил согласно тому правилу, которое Израиль должен был осознать, а именно "Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". Человек, послушный иудей, Сын Божий, ждал этого слова и не мог обойтись без него. Он пришел, чтобы исполнить не Свою волю, а Того, Кто послал Его. Этот принцип характеризует Дух Христа в Псалмах. Принимается не избавление, а вмешательство Господа, когда на то будет Его воля. Необходимо совершенное терпение, чтобы быть совершенным и завершенным во всяком деле Божием. Во Христе не могло быть греховной страсти; но голод не был грехом, хотя это и было потребностью человека; но какой вред в том, когда ты голоден? Но на это не было воли Божией, воли, которую Он пришел исполнить. Сатана говорил: "Если Ты Сын Божий, скажи..." Но Он был слугой и не мог сказать так. Диавол хотел лишить Господа совершенного послушания и услужливости, хотел изменить Его положение слуги Отца.
Отметим здесь характер послушания Христа. Этот характер не просто состоит в том, что воля Божия - это закон; это единственное побуждение к действию. Наша воля часто останавливается словом. Но не так у Христа. Воля Его Отца была Его побуждением; Он поступал не просто согласно воле, а потому, что это была воля Божия. Нам приятно видеть ребенка, который отрывается от любимого занятия и исполняет волю своих родителей, когда это необходимо. Христос никогда не следовал Своей Воле, а только исполнял Волю Своего Отца. Мы освящены послушанием Христа. Далее заметьте, что написанное слово это то, чем Он живет и чем побеждает. Все здесь зависело от победы Христа, так же как от падения Адама. Но для Христа достаточно одного слова, правильного, конечно. Ему не нужно другого: это - послушание, которого достаточно для сатаны; но он не дает нам ответа, а его хитрость вводит человека в заблуждение.
Первая победа произошла благодаря простоте и абсолютному послушанию, слову, изреченному из уст Божиих. Следующая победа - совершенная уверенность на пути послушания.
Затем сатана-враг берет Его и ставит на крыло храма, чтобы искусить Его, склонить испытать на Себе то, что было обещано Мессии, не придерживаясь Божиих путей. Человек веры может твердо полагаться на помощь Бога, когда идет Его путями. Диавол через Сына Человеческого подвергал испытанию Бога (вместо того, чтобы положиться на Него, следуя Его путями), чтобы посмотреть, можно ли в Него верить. Здесь было желание убедиться, можно ли доверять Богу, а не послушание; или гордость, полагающаяся на свои привилегии, вместо того, чтобы уповать на Бога в послушании {Нам необходима уверенность, чтобы иметь смелость повиноваться; но истинная уверенность находится на пути послушания. Сатана мог использовать Слово из хитрости, но не чтобы отвергнуть Господа Христа от него. Он по-прежнему использует его как божественное орудие, и сатане по-прежнему нечего ответить. Непослушание должно было привести к победе сатаны. Что касается мест, когда Господь отвечает сатане, то мы можем заметить, что Господь цитирует Второзаконие}. Занимая Свое место вместе с Израилем, когда на земле не было царя, и цитируя наставления, данные им в этой книге, чтобы направить их на путь Божий, Он использует для Своих наставлений ту часть Слова, которая содержит божественные поучения по этому поводу: "Не искушай Господа Бога твоего"; этот отрывок часто цитировался, как будто запрещал доступ к вере в Бога; но это не означает неуверенности и испытание в его преданности... Они искушали Бога, говоря: "А Бог в самом деле среди нас? И это было делом рук сатаны?"
Диавол, потерпев неудачу в своей попытке покорить это послушное Богу сердце, даже используя Слово Божие, показывает свое истинное лицо, подвергая искушению Господа в третий раз, чтобы Он пощадил Себя перед лицом грядущих страданий; он показывает Ему наследие Сына Человеческого на земле, которое будет принадлежать Ему, если Он достигнет его трудными путями, которые необходимы для славы Его Отца, которую Отец, в свою очередь приготовил Ему. Все будет принадлежать Ему, если Он признает сатану и будет поклоняться ему, богу этого мира. Это фактически то, что совершали цари земли, зачастую ради мелочного тщеславия; Христос должен был унаследовать земную славу (как и все остальное), центром Его сердца был Сам Бог, Его Отец и желание прославлять Его. Какова бы ни была цена подарка, это был подарок Того, Кто дал его, чтобы сердце Христа оценило этот подарок. Более того, Он был в положении человека, которого искушали и который был преданным израильтянином; и каким бы ни было испытание терпением, которому Он подвергался из-за греха людей, каким великим ни было бы это испытание, Он будет служить только одному Своему Богу.
Но если диавол несет искушение, грех и показывает свою истинную сатанинскую сущность, то верующий имеет право изгнать его. Если он приходит как искуситель, верующий должен ответить ему преданностью Слову, которое является совершенным путеводителем человека, согласно воле Божией. Ему нет необходимости видеть все насквозь. Его слово делает это, и, следуя ему, мы идем путем мудрости, которая знает все и требует абсолютной веры в Бога. Если он приходит как открытый противник Бога, то верующий имеет право не иметь с ним ничего общего. "Противостаньте диаволу, и он убежит вас". Он знает, что встретил Христа, а не плоть. Пусть верующие противостоят сатане, когда он искушает их миром и помнят, что сатана властвует над падшим человеком!
Осторожность верующего в моральном отношении (что касается состояния его сердца), является единственной опорой. Я ищу только Божией славы, которая ведет за собой. Не надменность, которая отвергает искушение на почве добра, а повиновение, заключающееся в смиренном признании значения Бога, а также, следовательно, Его Слова. "По слову уст Твоих я охранял себя от путей притеснителя", от того, кто следовал своей воле и руководствовался ею. Если сердце ищет только Бога, то оно никогда не угодит в ловушку, т.к. враг никогда не искушает нас искать только Бога. Это требует чистого сердца и отсутствия своеволия. И все это воплотилось в Иисусе.
Нашей защитой от искушения является Слово, которым пользуется совершенно чистое сердце, которое живет с Богом и узнает мысли Бога через Его Слово {Мотивом к поступку может быть ничто иное, как воля Божия, которая для человека всегда обоснована Словом. В случае, когда сатана искушает нас, он всегда делает какими-либо другими мотивами, что эти мотивы противоречат слову, которое в нашем сердце, и мотивам, которые управляют сердцем, поэтому эти мотивы расцениваются как противопоставление воле Божией. Написано: "В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить пред Тобою". Поэтому, когда мы сомневаемся, важно спросить себя, каким мотивом мы руководствуемся?}. И знает, когда необходимо использовать его силу. Только Слово защищает душу от уловок диавола.
Также заметьте, что сила является только в духе простого и смиренного послушания, где оно существует - сатана бессилен. Побеждает Бог и, соответственно, проигрывает враг.
Мне кажется, что эти три искушения относятся к Господу, как к трем образам: человека, Мессии и Сына Человеческого. У Него не было греховных желаний, как у падшего человека, но Он испытывал голод. Искуситель пытается убедить Его удовлетворить эту нужду без Бога. Обещания, содержащиеся в Псалмах, относятся к Нему, как данные Мессии.
Все царства мира принадлежали Ему как Сыну Человеческому.
Он всегда отвечает, как преданный израильтянин, который ответственен пред Богом, используя Второзаконие, которое касается этой темы (а именно послушания Израиля в связи с обладанием землей и с привилегиями, которые давались людям за послушание; и это сделало их единым телом пред Богом) {Тщательное исследование Пятикнижья являет, что, хотя показаны необходимые исторические факты, содержание Исхода, Левита и Чисел типично. Скиния была сделана согласно образцу, показанному на горе - образцу всего божественного не только формальных заветов, но и исторических фактов, которые, как говорит апостол, происходили с ними и которые записаны для нашего назидания. Второзаконие дает наставления для их поведения на земле, но три названные книги, хотя и являют собой исторические факты, имеют общую тему. Я не знаю, предлагались ли жертвы после их установления на земле, за исключением официальных (смотрите Деяния 7,42)}.
Сатана отступает от Него, и являются Ангелы, чтобы служить Мессии, Сыну Человеческому, получившему победу через послушание. Он полностью побеждает сатану, каким бы испытаниям не подвергался. В этом содержится поучительный урок и для нас.
И как интересно видеть благословенного Господа, Сына Божиего, Который сошел вниз с небес, Который занял свое место среди несчастных на земле, что принадлежала его Отцу, а значит и Ему; Ему отверзаются небеса. Они отверзаются Ему, как человеку, и Святой Дух нисходит на Него, как на человека, безгранично, создавая для нас модель нашего будущего местопребывания, хотя мы еще не были там, вся Троица, как я сказал, была сначала показана там, где Он ассоциируется с человеком; мы, будучи рабами сатаны, берем пример с Него, чтобы сразиться с сатаной и обрести через Него это место; только для нас необходимо искупление, чтобы оказаться там, где находится Он.
Иоанна заключают в темницу, а Господь удаляется в Галилею. Этот поступок, который определил Его служение за пределами Иерусалима и Иудеи, имел большое значение для иудеев. Люди (собранные в Иерусалиме хвастались обетованиями, жертвоприношениями, храмами и тем, что они являлись царским коленом) потеряли чувство присутствия Мессии, Сына Давидова. Он приходит для утверждения Своей Личности, для свидетельства о Божием присутствии в Израиле, приходит к бедным и презираемым стадам, ибо остаток и бедные стада уже в главах 3, 4 четко различаются с предводителями людей. Он в самом деле стал истинным родом, вместо того, чтобы быть ветвью, посаженной где-то, хотя это еще не было полностью явлено. Этот момент соответствует главе 4 Ев. от Иоанна.
Здесь мы можем заметить, что в Ев. от Иоанна иудеи всегда выделяются из большинства. Язык, а скорее, произношение было совершенно различным.
В то же время появление Сына Давидова в Галилее было исполнением пророчества Исаии. Сила этого пророчества заключается в следующем: хотя римский плен был более ужасным, чем вторжение ассирийцев, когда они выступили против земли Израилевой, тем не менее это явилось тем обстоятельством, которое предопределило все: пришествие Мессии, истинного Света на земле. Здесь мы замечаем, что Дух Божий передает всю историю Иисуса до начала Его служения после смерти Иоанна Крестителя. Он дает Иисусу Его положение среди Израиля - Эммануил, Сын Давидов, Возлюбленный Богом, признанный Его Сыном, преданный в Израиле, хотя и подверженный всем искушениям сатаны, а затем Его положение пророка провозглашает Исаия, провозглашается близость Царствия {Как мы можем здесь заметить, Он покидает иудеев и Иерусалим, и свое место, которое дало Ему Его имя. Назаретянин становится пророком. Заточение Иоанна в темницу было очень важным для Его ухода. Иоанн был Его предтечей в этом своем служении, исполняя функции Господа. Смотри главу 17, 12. Свидетельство Иисуса является таким же, как и Иоанна Крестителя}.
Затем Он собирает вокруг Себя тех, кто твердо последует за Ним в Его служении и Его искушении и по Его призыву соединит свою судьбу с Ним, жертвуя всем.
Сильный человек был связан, и Иисус мог отобрать его богатство и провозгласить Царствие, употребляя в доказательство ту силу, которая была способна его установить.
В Евангелии выделяются два момента. Первый - это сила, которая сопровождает провозглашение Царствия. Это показывается в двух или трех стихах {Очень поразительно, что суть всего служения Господа заключена в одном стихе (23). Все последующие положения являются фактами, которые имеют особенную моральную значимость и показывают, что происходило среди людей, по благодати шедших к Его отвержению, а не собственно последовательная история. Она очень ясно показывает характер Матфея}, без каких-либо других деталей. Провозглашение Царствия связано с проявлением силы, которая приковывает внимание всей страны, всех населявших территорию Древнего Израиля. Иисус появляется пред ними, облеченный этой властью. Второй момент - это (гл.5 - 7) характер Царствия, который провозглашен в новой проповеди, где также говорилось о людях этого Царствия (к тому же упоминалось имя Отца). То есть Господь провозгласил приближение Царствия и силой Своей благости победил врага, затем Он показывает его истинный характер, а также, кто может войти в него и как. Об искуплении в нем не упоминается, а показывается характер и природа Царствия. Это ясно представляет положение, которое эта проповедь занимает в учении Господа. Очевидно, что во всей этой части Евангелия предметом мыслей Духа является положение Господа, а не подробности Его жизни. Подробности приводятся далее, чтобы полнее показать, чем Он был среди Израиля, Его отношения с этими людьми, и Его путь вместе с силой Духа, который привел к разрыву Сына Давидова с людьми, которые должны были принять Его. Внимание всей страны было приковано к Его великим деяниям, и Иисус являет Своим ученикам принципы Своего Царствия.
Эта беседа может быть разделена на следующие части {В тексте я сделал деление, которое может быть полезным в практическом применении Нагорной проповеди. С точки зрения тем, содержащихся в ней, она может быть разделена, хотя разница невелика, лучше всего таким образом:
Глава 5,1-16 содержит полную картину характера и положения остатка, который получил его наставления - их положение, каким оно должно быть, по мысли Бога. Оно полно само по себе.
Стихи 17-48 устанавливают власть закона, который должен был управлять поведением преданных людей до наступления Царствия; закона, который они должны были исполнять точно так же, как и пророчества пророков, с тем, чтобы обрести это Царствие. Неповиновение закону означало, что все, нарушившие его, не допускались в Царствие; Христос говорит о Царствии, как о приближающемся, а не наступившем. Но, устанавливая власть закона, Он берет два больших элемента греха, которые отображены в законе только внешне: насилие и разложение и судит зло в сердце (22, 28) и говорит, что необходимо во что бы то ни стало избавиться от него и его проявлений, показывая, каким должно было быть поведение Его учеников. Затем Господь касается нескольких вещей, которые были созданы Богом в Израиле, и исполнялись ими согласно их возможностей. Это пролило свет на их истинное нравственное состояние, а развод - на брак, как божественно данную основу всех человеческих отношений и исполнение обета, затем проявление человеческой воли в отношениях с Богом, затем претерпевание зла и полнота благодати, Его собственный благословенный характер, и вместе с этим моральное право на то, что было местом жизни Его и сынов Его, Отца, Который на Небесах. Вместо ослабления того, что было угодно Богу при законе, Он не только не соблюдал этого до исполнения всего, но и соделал, чтобы Его ученики были такими же совершенными, как и их Отец на небе. Это прибавляет откровение Отца к духовному характеру сынов, как это было открыто нам во Христе.
Глава 6. Нам показаны мотивы, которые должны направлять сердце на добрые поступки в жизни верующего. Они должны брать в пример своего Отца. И это индивидуально.
Глава 7. Это глава посвящена отношениям между Его народом и другими народами - не судить своих братьев и исправлять их ошибки. Затем Он убеждает их, чтобы они обращались к их Отцу по поводу их нужд и учит их поступать по отношению к другим с такой благодатью, какую они пожелали бы для себя. Это возможно лишь в познании благости Отца. В завершение Он приказывает их избрать пути Божии, чего бы это ни стоило и принять силу Божию, которая ведет их прямо через врата (т.к. многие желали бы войти в Царствие, но не через врата). Он также предостерегает, что имеет слово Божие. В наших сердцах гнездится не только страх, но злом является и то, когда мы идем за Господом, но поддаемся злым умыслам врага и его пособников. Плоды их выдадут их}:
Характер и удел тех, кто будет в Царствии (стихи 1-12).
Их положение в мире (стихи 13-16).
Связь между принципами Царствия и закона (ст. 17-48) {Тем не менее, важно заметить, что нет общей одухотворенности закона, как об этом часто заявляется. Мы имеем дело с двумя случаями аморальности среди людей (насилие и нечистая страсть), к чему добавляются добровольные клятвы. Здесь противопоставляется острая необходимость закона и то, чего требовал Христос}.
Дух, в котором Его ученики должны вершить добрые деяния (гл.6,1-18).
Отделение от духа мира и его страстей (стихи 19-34).
Дух их отношений с другими (гл.7,1-6).
Уверенность в Боге, которая дана им (стихи 7-12).
Сила, которой должны обладать они, чтобы они могли войти в Царствие; и не просто войти, этого хотели бы многие, но войти, пользуясь теми принципами, которые делали это трудным для человека, как сказал Бог - тесными вратами, затем им необходимо средство распознавания тех, кто будет пытаться предать их, а также необходима бдительность, чтобы их не предали (стихи 13-23).
Истинное послушание всему, что Он говорит, истинная мудрость тех, кто слышит слова Его (стихи 24-29).
Есть другой момент, который характеризует эту беседу, он представляет имя Отца. Иисус соединяет Своих учеников со Своим Отцом, так как Он Отец и для них. Он показывает им, что есть имя Отца, чтобы они могли состоять с Ним в тесных отношениях, чтобы они поступали согласно Его воле. Этот разговор являет принципы Царствия, но предполагает отвержение Царя и тех, кто принадлежал Ему, кто впоследствии должен искать небесного вознаграждения. Они должны были нести божественное начало, где бы ни были, и быть всегда на виду. Более того, это было Божиим делом. Их служение должно было быть таким открытым, чтобы мир принимал их деяния как деяния Отца. Они должны были, с одной стороны, осуждать зло, которое поразило сердце и присутствовало в делах, но также, с другой, должны были руководствоваться образом Отца в благодати, чтобы утвердить себя пред Отцом, который тайно видит то, что не способен увидеть человеческий глаз. Они должны быть полностью уверены в Нем. Исполнение Его воли было тем ключом, который открывал дверь в Царствие.
Мы можем заметить, что эта беседа связана с провозглашением грядущего Царствия и что эти характеризующие Царствие принципы поведения приведены как условия для вхождения в него. Нет сомнения, что они являются как раз теми людьми, которые вошли в него. Но эта беседа ведется среди Израиля {Мы всегда должны помнить, что с точки зрения вероучения Израиль имеет большое значение как центр Божиего правления этим миром, с моральной точки зрения Израиль был просто человеком, в коем исполнялись все пути и деяния Божии, чтобы показать, кем был Он. Язычник был человеком, предоставленным самому себе в том, что касается путей Божиих. Христос явился светом, чтобы показать, что есть язычники, от Луки 2,32}, перед тем, как наступит Царствие, как предварительный этап перед вхождением в него, чтобы установить основные принципы Царствия по отношению к этим людям и в противовес моральным понятиям, которые они сформировали, уважая его. Исследуя заповеди блаженства, мы находим, что в общем эта часть дает характеристику Самому Христу. Они предполагают два момента: приближающееся обладание смиренными землей Израилевой и преследование преданного остатка, действительно праведного в их путях, и который отстаивал права истинного Царя (небо предстало пред ними как их надежда, чтобы укрепить их сердца) {Можно кратко остановиться на тех, кто назван благословенными. Они допускали зло в мире и среди людей Божиих. Они не ищут выгоды для себя и принимают презренное место в мире. Отсюда они здесь характеризуются как сетующие, смиренные, и их желание не противопоставляет себя Богу и не поддерживает их положения или право. Затем желание творить добро, т.к. оно еще не найдено, отсюда тяга и жажда к добру - таково внутренне состояние и деятельность мышления. Затем благодать по отношению к другим. Затем чистота сердца, отсутствие которой отвергает Бога и то, что всегда связано с этим - миролюбие и миротворчество. Я думаю, что в этих стихах наблюдается нравственный прогресс, который нарастает с каждым стихом. Два последних являются итогом поддержки доброго сознания и связи с Христом в мире зла. Существует два вида страдания, как во 1-м Петра: за праведность и во имя Христа}.
Таким будет положение остатка в последние дни перед Царствием, а последнее исключительно важно. Так с моральной точки зрения было и с учениками Господа по отношению к Израилю, земное было отложено на второй план.
Что касается небесного, то ученики рассматривались как свидетели в Израиле, но, будучи единственными глашатаями спасения на земле - они были свидетельством миру. Ученики рассматриваются в их связи с Израилем, но в то же время и как Божии свидетели в мире (Царствие приблизилось, но еще не было установлено). Связь с последними днями очевидна, тем не менее их свидетельство тогда носило этот характер в моральном отношении. Только установление земного Царствия задерживалось, и здесь появилась церковь, которая носит божественный характер. Глава 5,25 явно ссылается на положение Израиля во дни Христа. Фактически они остаются пленниками в темнице исполнения приговора, и только после этого они обретут свободу.
Господь всегда говорит и поступает, как смиренный человек, движимый и направляемый Святым Духом. В данном Евангелии мы с наибольшей силой видим это. И это придает истинный нравственный характер Царствию Небесному. Иоанн Креститель может провозгласить это как перемену Вероучения, но его служение носило земной характер.
Христос может провозгласить эту же перемену (и эта перемена была очень важна), но, провозглашенная Христом, она имеет гораздо большую значимость. Он непросто пришел с небес, Он был Господом, который пришел с небес. Говоря о Царствии Небесном, Он говорит о нем с глубоким и божественным избытком чувств в Его сердце. Ни один человек не был на небесах, кроме Него, Который сошел оттуда, кроме Сына Человеческого, Который был на небесах. Поэтому, вещая о небесах, Он говорил о том, что знал и испытал, о том, что Он видел. Это показано в Ев. от Матфея. Согласно закону, больше не существовало земного правления: пришел Господь, Спаситель, Эммануил. Как Он мог не быть божественным в Своем образе, в сущности всей Его жизни?
Более того, когда Он начал Свое публичное служение и был запечатлен Духом Святым, Ему открылись небеса. Он олицетворялся с небесами, как человек, запечатленный с небесами на земле Духом Святым. Он был продолжателем выражения небес. Еще не было законной силы, которая могла бы поддержать этот характер, помочь выстоять против всех тех, кто противостоял Ему. Он проявлял терпение, несмотря на противостояние людей, окружавших Его, и неспособность Его учеников понять его. Таким образом, в Нагорной проповеди мы находим описание, которое подходит к Царствию Небесному, и даже заверение в награде на небесах для тех, кто будет страдать за Него на земле. Это описание, как мы видели - есть, в сущности, характер Самого Христа, и так божественный Дух выражает себя на земле. Если Господь учил этому, то только потому, что Он любил их и был одним из них, благоволил к ним. Будучи Богом небесным, и человеком, безгранично исполненным Духом, Он слил Свое сердце с небесами, которые Он знал совершенно. Следовательно, Он завершает тот образ, который должны принять Его ученики, словами: "Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец Ваш небесный". Все их деяния должны были быть связаны с их Отцом на небесах. Чем больше мы понимаем божественную славу Иисуса, чем более мы понимаем путь, на котором был Он как человек, связанный с небесами, тем больше мы поймем, что есть Царствие Небесное для Него, в отношении того, что угодно Ему. Когда в будущем будет установлено Царствие, миром будут править согласно этим принципам, хотя они, собственно говоря, не являются его собственными.
Остаток в последние дни, я не сомневаюсь, найдет, что все окружающее их противопоставлено их преданности, и увидит падение надежды всех иудеев, его вынудят взглянуть вверх, и он будет обретать этот характер все больше и больше, если не божественный, то, по крайней мере, соответствующий Христу {Те, кто будет предан смерти, взойдут на небеса, как свидетельствует Ев. от Матфея 5,12. Другие, кто предан Христу, как страдающий иудей, будит с Ним на Горе Сион; они познают песню, которую поют на небесах, и будут следовать за Пастырем, куда бы Он ни шел (на земле). Мы можем также заметить здесь, что в заповеди блаженства содержится обещание земли кротким, которое будет полностью исполнено в последние дни. В стихе 12 награда на небесах обещается тем, кто страдает за Христа, и это истинно для нас сейчас, и в некотором отношении для тех, кто погибнет за Него в последние дни, кто будет иметь место на небесах, хотя они были частью иудейского остатка, а не собрания. Та же мысль содержится в Данииле 7, только заметьте, что это времена и законы, отданные в руки зверей, а не святых}.
Два момента связаны с присутствием народа, стих 1. Сначала время требовало, чтобы Господь явил истинный характер Своего Царствия, и Он привлекает за собой народ. Он чувствовал, что очень важно явить Свой характер. С другой стороны, этот народ, который шел за Иисусом, являл собой западню для его учеников; и Он дает им понять всю разницу между тем влиянием, которому мог подвергнуть их народ, и истинным духом, который должен направлять их. Таким образом, Сам исполненный добром, тем, что было истинным, Он незамедлительно изливает его из Своего Сердца. Это было истинным характером остатка, который в основном был похож на Христа. Об этом очень часто упоминается в Псалмах.
Соль земли - это нечто другое, чем свет мира. Земля, мне кажется, выражает то, что уже провозглашено как получившее свет от Бога, то, что состояло в отношениях с Ним через добродетель света - принявшую определенную форму от Него. Ученики Христа были защитниками Его принципов на земле. Они были светом мира, мира, который не обладал этим светом. Таким было их положение, желали они того или нет. Цель Бога заключалась в том, чтобы они явились светом миру. Свеча зажжена не для того, чтобы быть спрятанной.
Все это предполагает возможность установления в мире Царствия и нежелание его установления у большей части людей. Вопрос не в искуплении грешников, а в исполнении Духом Божиим, которое необходимо для получения места в Царствии Божием, которое грешник должен искать, пока он не расстанется со своим врагом, чтобы не предстать перед судьей, что и произошло с Иудеями.
В то же время учеников приводят к отношениям с Отцом индивидуально - второй великий принцип общения с Богом, последствие присутствия Христа, и им представлена еще более замечательная вещь, чем их положение свидетелей о Царствии. Они должны были поступать по благодати, так, как поступал их Отец, и их молитва должна быть за то, что полностью соответствует характеру и воле их Отца. "Да святится имя Твое, да прийдет Царствие Твое" {Т.е. Отца, Сравните Ев. от Матфея 13,43} означает, что все должно отвечать характеру Отца, что все должно являть собой Его власть. "Да будет воля Твоя и на земле, как на небе", - означает совершенное послушание. Всеобщее повиновении Богу на небесах и на земле будет в определенной степени исполнено вторым пришествием Христа. Между тем, молитва выражает ежедневную зависимость, нужду в прощении, нужду в избавлении от диавола, и желание не быть введенным им в искушение, согласно завету Бога, как Иов или Петр, и нужду быть защищенными от лукавого.
Эта молитва соотносится с положением остатка, она передает завет Духа и даже то, что присуще Второму пришествию как земному Царствию, чтобы выразить правильные желания и говорить об условиях жизни и опасностях остатка, пока не наступит Царствие Отца. Многие из этих принципов всегда правдивы, т.к. мы в Царствии и в Духе должны являть его черты, но особое и буквальное их применение состоит в том, что я уже назвал. Они связаны с Отцом в проявлении Его воли, которая должна была проявляться в них через добродетельность этих отношений, побуждая их желать установления Его Царствия, преодолевать трудности противостоящего им мира, не поддаваться уловкам диавола и исполнять волю Отца. Только Иисус мог передать им это. Итак, Он переходит от закона признанного, как пришедшего от Бога, до его исполнения, когда он соотносится с волей Того, Кто дал его, или же исполнится в своих целях Им, Кто один мог это сделать {Закон является совершенным правилом для детей Адама, правилом меры того, чем Он должен быть, а не просто проявлением Бога в благодати, чем был Христос, который в этом является для нас образцом справедливости, призывом любить Бога и идти по пути исполнения обязанностей в отношениях с Богом, не имитировать служение Ему, а идти с такой любовью, какой любил нас Христос и отдал Себя за нас}.
Затем в главе 8-й Господь начинает среди Израиля Свою терпеливую жизнь свидетельства, которая закончилась отвержением Его людьми, коих Бог так долго сохранял для Него и для их же благословения.
Он провозгласил Царствие, явил власть Его на земле и провозгласил Его волю, так же как и дух тех, кто войдет в Царствие.
Но Его чудеса {Чудеса Христа носят особый характер. Они были не просто показателем силы, а показателем силы Божией, посещающей этот мир в благости. Сила Божия часто своеобразно являлась через Моисея, но всегда как осуждение. Сила Христа заключалась в избавлении людей от злых последствий греха. Было одно исключение - проклятие смоковницы, но это был судебный приговор Израилю, т.е. человеку при Ветхом Завете, когда была только видимость, но не было плодов} так же, как и все Евангелие, всегда характеризуются Его положением среди иудеев и Божиих деяний с ними до момента Его отвержения. Иегова, еще когда люди были послушны закону, предсказал вхождение язычников в Царствие (его тайное установление в мире), предсказал построение церкви или собрания после признания Его Сыном живого Бога и Царствия во славе; обнаружив, что результатом Его присутствия явилось своеволие людей,
Он нес бремя Израиля в Своем сердце с совершенным терпением {Я добавлю здесь несколько слов, которые, я думаю, прольют свет на структуру этого Евангелия. Ев. от Матфея 5 - 7 являет нам характер духа, который необходим для вхождения в Царствие, характер духа, который должен был наполнить избранный остаток, Господь сейчас находится вместе с народом на пути к суду. Главы 8, 9 показывают другую сторону - благодать и благость. Бог проявляет Свой характер и Свои деяния, мы видим в этом по-прежнему благость в силе, но отверженную. Сын Человеческий (не Мессия) не знал, где приклонить свою голову. Глава 8 изображает настоящее вмешательство во временную благость при помощи силы. Отсюда, эта благость непонятна Израилю, т.к. это в благодати относилось ко всему тому, что было изъято из Божиего лагеря в Израиле. Она включает силу стоящую над любым проявлением воли сатаны и любой болезнью, силу, могущую взять бремя на Себя и идти на сознательное отвержение. Гл. 8,17-20 ведет нас к Книге Исаии 53,3.4 и призывает всех следующих за Ним бросить все. Это ведет к печальному свидетельству, что если божественная сила изгоняет силу сатаны, то божественное присутствие, проявляющееся в этом, оказывается в мире без поддержки. Поэтому свинья символизирует Израиль. Гл. 9 показывает религиозную сторону Его присутствия в благодати, прощение и свидетельство тому, что Господь пришел, как говорилось в Псалме 102, чтобы призвать грешников, а не праведников, и именно это не подходило под старые сосуды. В завершение эта глава практически, за исключением благодати, терпения, заканчивает Его историю. Он пришел, чтобы спасти Израилю жизнь. И в самом деле, была смерть, когда Он пришел, но где была вера среди народа, было и исцеление. Фарисеи показывают нам богохульство вождей: по-прежнему существовало терпение благодати, которая проявлялась по отношению к Израилю, как показано в гл. 10, но которая оказалась напрасной, в главе 11 Сын говорил об Отце, и это давало силы для терпения и покоя. Глава 12 полнее развивает суд и отвержение Израиля. Глава 13 показывает Христа, как Сеятеля, не ищущего плодов в Своем винограднике, и подлинную форму Царствия Небесного}. Иегова явлен в благости без их участия - замечательная истина! Прежде всего мы видим исцеление прокаженного. "Если хочешь, - говорит прокаженный, - можешь меня очистить". "Хочу", - ответил Господь. Но в то же время далее Он являет в Своей Личности те качества, которые противостоят всякой возможности осквернения - что выше греха - Он показывает наивысшее снисхождение к прокаженному. Он касается прокаженного со словами "Хочу, очистись". Мы зрим благодать, силу, неоскверненную святость Господа, которая в Личности Иисуса в наибольшей степени снизошла к грешнику, скажем так, касаясь его.
И в самом деле, это был "Господь, целитель твой" {Тот, кто касался прокаженного, сам становился нечистым, но Благословленный коснулся человека и очистил его. Сам Он при этом не получил проказы. Прокаженный знал Его силу, но не был уверен в Его благости. "Хочу", - вот это слово. Ибо Бог сказал лишь - "Хочу"}. В то же время Он скрывает Себя и говорит человеку, который был исцелен, чтобы он шел к священнику, согласно заповедям закона, и принес дар. Он не выходит за рамки закона, Господь пришел туда в благости.
В следующем случае мы видим язычника, который через свою веру пожинает плоды силы, которую его вера связывает с Иисусом, тем самым давая Господу повод произнести торжественную истину, что многие из этих бедных язычников придут и возлягут в Царствии Небесном с отцами, которые были прославлены иудейским народом. Как прародители наследников обетования, а сыны Царствия будут извержены во тьму внешнюю.
Фактически вера этого сотника сознавала в Христе божественную силу, которая откроет язычникам дверь и привьет к маслине обетования ветви дикого дерева на месте тех, которые должны быть обрезаны. Сейчас вопрос не в том, как это произойдет в собрании. Тем не менее, Он еще не оставил Израиль. Он идет в дом Петра и исцеляет мать его жены. Он исцеляет всех больных, которые собрались вокруг дома вечером, на исходе субботы. Они исцелены, бесы изгнаны, дабы исполнилось пророчество Исаии: "Он взял на Себя наши немощи и понес болезни". Иисус Сам положил в Свое сердце тяжесть всех бед, которые поражали Израиль, чтобы облегчить и исцелить их. Эммануил по-прежнему сочувствует их несчастьям и сострадает во всех их горестях, но Он обладает силой, которая показывает его способным избавить их от этих страданий.
Эти три случая являют характер Его служения очень ясно и удивительно. Он скрывает Себя; до суда над язычниками. Он не возвышает Своего голоса на улицах. Голубь покоится на Нем. Эти проявления силы привлекают к Нему людей, но это не выдает Его. Он никогда духовно не отступится от места, которое Он занял. Он презираем и отвергнут людьми; у него нет места, чтобы приклонить Свою голову. На земле больше места для лисиц и птиц, чем для Него, Который только что выступал как Господь Бог, признанный таковым, по крайней мере, из-за нужды, которую Он никогда не отказывался облегчить. Поэтому, если какой-либо человек следовал за Ним, он должен был оставить все, чтобы быть с Господом, Который не снизошел бы на землю, если бы все происходящее на земле не было бы под сомнением, все было бы правильно, хотя в то же время Он пришел с любовью, которая сопутствовала служению, и из-за необходимости.
Господь на земле был всем или был ничем. И это истинно, это должно было чувствоваться с моральной точки зрения в результатах его деяний, в благодати, которая, поступая по вере, прикрепляла к Нему верующего невыразимой связью. Без этого сердце не могло было быть подвержено испытанию. Но это не умаляло его правдивости. Доказательства этому были: ветры и волны, которым, по мнению человека, Он должен покориться, и они повинуются Его голосу сразу же. Удивительное доказательство маловеров, которые разбудили Его и подумали, что волны могли поглотить Его, а с Ним - заветы и силу Того, Кто создал эти ветры и волны. Очевидно, что этот шторм был вызван, чтобы испытать их веру и проявить достоинство Его Личности. И если диавол был инструментом, который затеял это, то он этим только заставил Господа проявить свою Славу. Так происходит всегда, когда дело касается Христа и нас, когда у нас есть вера.
Реальность этой силы и характер ее воздействия убедительно подтверждаются следующим.
Господь прибывает в страну Гергесинскую. Здесь сила диавола являет себя во всем своем ужасе. Если человек, к которому Господь шел в благодати, не знал Его, то бесы знали Судью в Лице Сына Божиего. Человек был в их власти. Страх мучений на суде в последний день связывался в сознании человека с приходом Господа: "Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас". Злые духи жили в людях, используя страх перед своей силой; если не было страха, не было и злых духов. Только вера может изгнать этот страх из человека. Я не говорю о страстях, которые они используют, и хитростях диавола, я говорю о силе диавола. Сопротивляйся диаволу, и он отступит от тебя. Здесь диавол желал проявления действенности этой силы. Господь допускает это, чтобы было ясно, что в мире стоит вопрос не только о человеке, хороший он или плохой, но также о том, что сильнее человека. Бесы входят в свиней, которые погибают в водах. Печальная действительность ясно показала, что вопрос состоял не только в простой болезни или греховной страсти, а в злых духах! Однако, благодарение Богу, дело в том, что Он, хотя и был человеком на земле, был более могущественным, чем они. Они вынуждены были признать эту силу, и они обращаются к ней. Они не думают о сопротивлении. в искушении в пустыне сатана был побежден. Иисус полностью избавляет человека, которого они угнетали своей злой силой. Сила бесов была ничем пред Ним. Он мог избавить мир от всей силы диавола, если бы дело было только в этом, и от всех болезней человечества. Сильный человек был связан, и Господь изъял его добро. Но присутствие Бога, Господа, причиняет миру больше беды, чем сила диавола, которая преобладает над разумом и телом. Власть диавола над сердцем - слишком спокойная и увы! мало ощутимая, и она сильнее, чем сила человека. Она отступает перед словом Иисуса, но человек принимает мир таким, какой он есть - управляемый властью сатаны. Целый город, который был свидетелем избавления бесноватых и силы Иисуса, попросил его удалиться. Печальная история мира! Господь снизошел в силе, чтобы избавить мир - человека - от всех деяний силы сатаны, но он не пожелал этого. Их удаление от Бога было сознательным, а не просто связью с силой диавола. Они были подчинены его ярму и привыкли к этому, они не будут иметь присутствия Бога.
Я не сомневаюсь, что произошедшее со свиньями является прообразом того, что случилось с нечестивыми и богохульными иудеями, которые отвергли Господа Иисуса. Ничто не может быть более поразительным, чем то, как божественная Личность, Эммануил, хотя и человек в благодати, явлен в данной главе.
В последующей главе (9), показаны духовные деяния силы Господа (как мы читаем в Псалме 10). "Он прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои", это сама благодать, с которой Он пришел и которая была явлена. Эта глава точно представляет характер его служения, как предыдущая - достоинство Его Личности и то, чем был Он. Он представляется Израилю как истинный Избавитель и Искупитель, и чтобы доказать Свое призвание (чему противится неверие) быть благословением Израилю и простить их зло, которое воздвигло барьер между ними и их Богом; Он исполняет вторую часть стиха и исцеляет болезнь. Прекрасное и ценное свидетельство Его доброты к Израилю и, в то же время, явление Своей славы, славы Того, Кто стоял в среди Своих людей! В том же духе, каким Он прощал и исцелял, Он зовет мытаря и идет в дом - пришел призвать не праведных, но грешников.
Сейчас мы приступаем к другой части поучения в этом Евангелии - развитию противостояния неверующих, ученых мужей и религиозных людей в частности, а также к отвержению деяний и божественности Иисуса.
Суть и внешняя картина того, что происходило, уже были представлены нам в случае с бесноватыми в Гергесине - сила Божия, которая дана для всецелого избавления его людей, мира, если были они приняли его - сила, которую бесы признавали силой, которая впоследствии будет судить и изгонять их, которая являет себя в благословении всем людям, но была отвергнута, т.к. они не желали, чтобы такая сила находилась среди них. Они не желали присутствия Бога.
Сейчас начинается рассказ о подробностях и характере этого отвержения. Заметьте, что гл.8,1-27 показывает нам истинную силу - силу Господа на земле. Начиная с 28 стиха, показывается, как встретили эту силу в мире, силу, которая правила миром и была в сердцах людей. Мы подходим здесь к историческому развитию отвержения этого вмешательства Бога в земную жизнь. Народ прославляет Бога, Который дал человеку такую силу. Иисус принимает это. Он был человеком; народ видел Его человеком и осознавал силу Бога, но не знал, как соединить в его Личности эти две вещи. Далее речь идет о благодати, которая презирает притязания человека на праведность. Бог призывает Матфея, мытаря, т.к. Бог смотрит в сердце, и благодать требует избранных сосудов. Господь провозглашает Свою волю в этом вопросе и Свою миссию. Он пришел, чтобы призвать грешников, у Него будет милость. Это был Бог в благодати, а не человек с его притворной праведностью, рассчитывающий на свои заслуги.
Он приводит две причины, которые делают невозможным Его примирение с требованиями фарисеев. Как должны были поститься ученики, когда Жених был там? Когда Мессия уйдет, они могли делать это. Более того, невозможно представить новые принципы и новую силу Его миссии в старых фарисейских формах.
Таким образом, мы зрим благодать грешников (а благодать отвержена), и она сразу же выступает убедительным доказательством, что там был Мессия-Господь в благодати. Его умоляли поднять молодую женщину с одра болезни, и Он соглашается. Когда Он шел, бедная женщина, которая безуспешно пыталась лечиться, исцелилась, как только с верой коснулась края его одежды.
Это повествование представляет нам два великих момента благодати, которая была явлена в Иисусе. Христос пришел, чтобы разбудить мертвый Израиль. Он сделает это в будущем в полном смысле этого слова. Между тем, тот, кто веровал в Него, среди людей, окружавших его, был исцелен, пусть будет так. То, что произошло в Израиле, когда там был Иисус, является истиной и теоретически и по отношению к нам. Благодать в Иисусе является силой, которая поднимает из мертвых и исцеляет. Он открывает глаза тех в Израиле, которые признавали Его Сыном Давидовым и верили в Его силу, могущую избавить от нужды. Он также изгонял бесов и отверзал уста немым. Но при явлении этой силы в Израиле, когда люди с восторгом признали ее, фарисеи, наиболее религиозная часть народа, приписали эту силу князю бесовскому. Таково было отношение к присутствию Господа у начальников народа, кто ревновал к Его славе, проявлявшейся среди народа, на который они имели свое влияние. Но это не могло остановить Иисуса и его благодеяния. Он по-прежнему может нести свидетельство среди людей. Несмотря на фарисеев, Он по-прежнему проявляет терпеливую доброту. Он продолжает проповедовать и исцелять. Он проявляет сострадание к людям, которые, как овцы без пастуха, покинуты и предоставлены себе. Он также видит, что жатвы много, а работников мало. Он по-прежнему видит дверь каждого открытой для обращения к людям и преодолевает злобу фарисеев.
Давайте подытожим то, что мы нашли в этой главе: благодать, явленную в Израиле. Сначала благодать исцеления и прощения, как в Псалме 102. Затем благодать, которая позвала грешников, а не праведников. Жених был там: благодать в силе не могла быть положена в иудейские и фарисейские сосуды, это было ново, даже в том, что касается Иоанна Крестителя. Он действительно приходит, чтобы дать жизнь мертвым, исцелить Того, кто с верой коснется Его. Он открывает глаза, как Сын Давидов, отверзает уста немому, который находится во власти диавола. Все отвергнуто богохульством внешней праведностью фарисеев. Благодать относится к народу как к не имеющему пастыря, и пока привратник держит дверь открытой, Он не прекращает искать и служить овцам.
Пока Бог дает Ему доступ к людям, Он продолжает Свой труд любви. Тем не менее Он знал о несправедливости, которая управляла людьми, хотя Он не искал Своей славы. Призвав своих учеников молиться, чтобы на жатву были высланы работники, Он начинает (гл.10) действовать согласно этому желанию. Он призывает двенадцать Своих учеников и дает им власть изгонять бесов и исцелять немощных, Он посылает их к заблудшим овцам дома Израилева. Из этого Евангелия мы узнаем о служении и об отношениях Бога с Израилем. Они должны были особенно провозглашать этому народу близость Царствия, и в то же время проявлять силу, которую они получили, удивительное свидетельство Тому, Кто пришел и Кто мог не только творить чудеса, а передал силу другим, чтобы другие поступали так же. Для этого Он дал им власть над злыми духами. Царствие - человек, исцеленный от всех недугов и свободный от диавола. В Послании к Евреям о чудесах говорится как о "силах будущего века" {Тогда сатана будет связан, а Человек избавлен силой Христа. Были частичные избавления такого типа}.
Они также, в том что касалось их нужды, должны были полностью зависеть от Того, Кто послал их. Эммануил был там. Если чудеса были бы доказательством миру силы их Учителя, то факт, что они ни в чем не нуждались, был бы доказательством этому для их сердец. Завет был отменен в тот период их служения, который следовал за вознесением Иисуса из этого мира (от Луки 22,35-37). Здесь (от Матфея 10) Он завещает Его ученикам относиться к Нему, как к Мессии, Самому Иегове на земле. Поэтому принятие Его посланников или их отвержение решало судьбу тех, к кому они были посланы. Отвергая их, они отвергали Господа, Эммануила, Бога вместе с Его народом {Стих 5 служит подтверждением слов Господа. До этого момента говорилось о миссии того времени. Начиная со стиха 16, мы имеем более общее понятие об их мнении, среди Израиля, о котором повествуется и до конца. Очевидно, что эта миссия выше названной существовавшей тогда миссии, и она предполагает приход Духа Святого. Миссия, которую вершит Церковь - совершенно другое дело. Это относится только к Израилю, им было запрещено идти к язычникам. Это закончилось разрушением Иерусалима и рассеянием иудейского народа, но должно возродиться в конце, еще до пришествия Сына Человеческого. Было свидетельство только для язычников. Последняя часть от стиха 16 имеет меньшее отношение к Евангелию Царствия, чем представление им судей, чем Павел и часть его истории в Деяниях, связанная с Римом среди иудеев}. Но фактически Он послал их как овец в среду волков. Им нужна будет мудрость змия и простота голубя (редкое сочетание добродетели, которое можно найти только в тех, кто Духом Господа разумен познать, что есть добро и простота по отношению к злу).
Если они не будут остерегаться людей (печальное свидетельство), то будут страдать, но когда будут подвергнуты бичеванию и приведены в судилище к правителям и царям - все это станет им свидетельством - божественный способ представления Евангелия Царствия царям и князьям без изменения его характера, не приспосабливая его к миру, не запутывая народ Божий его использованием и поддельным величием. Кроме того, эти обстоятельства сделали их свидетельство более заметным.
И, наконец, они должны получить такую силу и наставление от Духа их Отца, чтобы слова, которые они говорят, были словами не их, а Того, Кто вдохновил их. Здесь снова их отношения с Отцом, которые так ясно характеризует Нагорную проповедь, составляют основу их способности к служению, которое они должны осуществить. Мы должны помнить, что это свидетельство было адресовано только Израилю, что Израиль находился под ярмом язычников со времени Навуходоносора, и свидетельство достигнет их правителей.
Но это свидетельство взволнует противящихся, что порвет все семейные связи и разбудит ненависть, которая не пощадит жизнь тех, кто был наиболее возлюблен. Тот, кто, несмотря на все, выдержит до конца, будет спасен. Они не должны сопротивляться, но если сопротивление примет форму преследования, они должны бежать и читать Евангелие в других местах, ибо не успеют обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий {Обратите здесь внимание на выражение "Сын Человеческий". Это образ, в котором (согласно Даниила 7) придет Господь, с силой и славой, намного большей, чем Мессия, Сын Давидов, Который будет явлен шире. Как Сын Человеческий, Он является наследником всего, что Бог назначил человеку (смотрите к Евреям 2,6-8 и 1 к Коринфянам 15 - 27). Он должен впоследствии, видя положение людей, страдать, чтобы обладать этим наследством. Он был здесь как Мессия, но Его должны были принять в Его истинном характере Еммануила; и мораль иудеев должна подвергнуться испытанию. У Него не будет царствия, основанного на плотских принципах. Отверженный, как Мессия, как Еммануил, Он откладывает на будущее те события, которые завершат служение Его учеников по отношению к Израилю до его пришествия как Сына Человеческого. Между тем, Бог показывает и то, что было скрыто с начала сотворения мира: истинную славу Иисуса, Сына Божиего, Его божественную славу как человека и церковь, соединенную с Ним на небесах. Суд над Иерусалимом и расселение народа приостановило служение, которое началось с момента, о котором здесь говорит евангелист. То время, которое прошло с тех пор, не является темой беседы Господа, коя касается исключительно служения иудеев. Заветы Бога по отношению к церкви, связанной со славой Иисуса, сидящего одесную Бога, мы найдем в других местах.
Ев. от Луки более подробно расскажет нам о Сыне Человеческом. В Ев. от Матфея Святой Дух говорит нам об отвержении Еммануила}. Они должны были провозглашать Царствие. Иегова, Эммануил был среди Своего народа, а начальники людей называли хозяина дома веельзевулом. Это не остановило Его свидетельство, но это очень хорошо характеризует обстоятельства, в которых это свидетельство должно было провозглашаться. Он послал их, предупреждая об этом, чтобы поддержать это последнее свидетельство среди Его возлюбленного народа как можно дольше. Все это имело место тогда, но возможно, если позволят обстоятельства, сохранится до тех пор, когда придет Сын Человеческий, чтобы вершить суд. Потом хозяин дома встанет, чтобы закрыть дверь. "Ныне", что мы находим в Псалме 94, закончится. Израиль и его города были объектом этого свидетельства, и оно было отложено, т.к. они больше не находятся на своей земле. Свидетельство о будущем Царствии, данное апостолами после смерти Господа, является исполнением этой миссии, т.к. это свидетельство было передано на земле Израильской, т.к. установление царствия могло быть провозглашено, когда Эммануил был на земле, или это может произойти после возвращения Христа с небес, как сказал Петр в Деяниях 3. А это может произойти, если Израиль будет на земле, даже до возвращения Христа. Свидетельство может быть возобновлено в Израиле, когда они снова будут на своей земле, а необходимая духовная сила будет послана Богом.
Между тем, ученики должны были разделить с Христом Его положение. И если они называли хозяином дома веельзевула, то и они были его жильцами, и не должны были бояться. Это было уделом тех, кто служил Богу среди людей. Не было ничего тайного, что бы не стало явным. Они не должны были ничего утаивать, а должны были говорить на кровлях обо всем, чему их учили, т.к. на все должен был быть пролит свет: на их преданность Богу, и на другие моменты. Это должно было показать пути учеников, в то время как их служение сталкивалось с тайными заговорами их врагов. Бог есть свет, Он видит в темноте, как при свете, и мог все вывести на свет, но они должны были сделать это духовно. Поэтому, делая эту работу, они ничего не должны были бояться, т.к. это был Сам Бог, праведный Судья в последующие дни. Более того, даже волосы у них на голове были сочтены. Они были дороги их Отцу, Который замечает даже смерть малых птиц. Этого не могло произойти без Него, Того, Кто был их Отцом. И, наконец, они должны твердо знать, что Господь пришел не, чтобы принести мир на землю, а принести раздел даже в семье. Христос должен быть более дорогим, чем отец или мать и чем человеческая жизнь. Тот, кто спасет свою жизнь через утрату своего свидетельства, потеряет ее. Тот, кто обретет это свидетельство через учеников, примет Христа, а через Христа - Того, Кто послал Его. Поэтому Бог, будучи признанным в личности Его свидетелей на земле, дарует каждому, кто примет последних, награду согласно передаваемому свидетель-ству.
Признавая, таким образом, свидетельство отверженного Господа, тот, кто подаст чашу холодной воды, не потеряет своей награды. В противостоящем мире, тот, кто верит в Божие свидетельство и принимает (несмотря на мир) человека, который несет это свидетельство, действительно признает Бога, так же как и Его рабов. Это все, что мы можем сделать. Отвержение Христа явилось Ему испытанием, это был пробный камень.
С того момента начинается божественный суд над народом, но еще не провозглашенный открыто (как в гл.12), не прекращение служения Христа, Который служил, несмотря на противостояние народа, не собирание остатка при явлении Эммануила; это раскрывается в характере Его бесед, в объяснениях, которые говорили о жизни людей, и в поведении Господа в обстоятельствах, которые послужили выражением отношений, в коих Он был с ними.
В гл.11, послав Своих учеников благовествовать, Он продолжает Свое служение. Весть о делах Христовых доходит до Иоанна в темницу. Он, в чьем сердце, несмотря на дар пророчества, все еще что-то оставалось от иудейских мыслей и надежд, послал через учеников своих спросить Иисуса: Он ли Тот грядущий или им ожидать иного {Его послание к Иисусу показывает как полную уверенность в Его слове, как пророка, так и неведение Его Личности; и это изображается подробно}. Бог допускает этот вопрос, чтобы расставить все по своим местам. Христос, будучи Словом Божиим, должен быть Его свидетелем. Он должен свидетельствовать о Себе Иоанну и не принимать свидетельства от последнего; и это Он совершал в присутствии учеников Иоанна. Он исцелял все человеческие болезни, благовествовал Евангелие бедным, и посланники Иоанна должны были представить ему истинное свидетельство о том, чем был Иисус. Иоанн должен был получить его. Этим людям надлежало пройти испытание. Благословен тот, кто не был смущен скромной внешностью царя Израильского. Бог, явленный во плоти, пришел, чтобы искать не царского великолепия, хотя Он был достоин того, а избавления от человеческих страданий, Его деяния раскрыли его характер, который содержит возможность к действию, с божественной глубиной. Эта сила куда более замечательна, чем та, которая зависела от обладания престолом Давида, избавления, которое дало бы Иоанну свободу и положило конец тирании, заточившей его в темницу.
Начать это служение, оказаться в центре всех событий, понести горести и нужду Его людей - это все могло показаться сомнительным для плотского сердца, которое искало появления славного Царствия, кое удовлетворит гордость Израиля. Но не было ли более истинно божественным, более необходимым для положения людей явление Бога? Сердце каждого было бы испытано, чтобы узнать, принадлежит ли он к покаявшемуся остатку, который принимает пути Божии, или к горделивому народу, который думает только о своей славе и не осознает ни Бога, ни своей нужды и несчастья.
Облачив Иоанна ответственностью получения этого свидетельства, которое испытывало весь Израиль и отличало остаток от всего остального народа, Господь являет свидетельство самому Иоанну, обращаясь к народу и напоминая им, как они следовали благовествованию Иоанна. Он показывает им то, к чему пришел Израиль путями Божиими. Представление в свидетельстве Царствия составляет различие между тем, что предшествовало и что следует. Из всех рожденных женщиной не было величественнее Иоанна Крестителя, никого, кто был бы так близок к Господу, посланного прежде Его, никого, кто дал бы более точного и полного свидетельства о Нем, кто был отделен от зла Силой Духа Божиего, отделен, чтобы исполнить свой долг среди народа Божиего. Но он не был в Царствии: оно еще не наступило. Но быть при Христе в Его Царствии, радуясь результатам установления Его славы {Это не собрание Божие. Но права Царя во славе были уже установлены, была заложена основа, христиане пребывали в Царствии, хотя в очень особом и исключительном положении, потому что они пребывают в Царствии и терпении Иисуса Христа, Которого прославляют, но Который сокрыт в Боге. Они разделяют судьбу Царя и разделяют Его славу, когда Он правит},- это значило более, чем все свидетельства о грядущем Царствии.
Тем не менее, со времен Иоанна Крестителя произошли заметные изменения. С того времени было провозглашено Царствие. Оно еще не было установлено, но о нем уже благовествовали. Это совершенно отличалось от пророчеств о Царствии, которое наступит в будущем, призывающих людей к закону, данному Моисеем. Креститель шел пред Царем, провозглашая близость Царствия, и призывал иудеев покаяться, чтобы они смогли войти в него. Закон и пророки говорили о Боге еще до Иоанна. Закон был основой; пророки, поддерживающие ее, укрепляли надежды и веру остатка. Сейчас энергия Духа воодушевляла людей на преодоление трудностей и противление вождям людей и слепцам, чтобы они могли любой ценой достигнуть Царствия Царя, отвергнутого слепыми неверующим, теми, кто должен был принять Его. Видя, что Царь пришел с унижением и что Он был отвергнут, было необходимо насилие, чтобы войти в Царствие. Тесные врата были единственным входом.
Если вера в самом деле могла проникнуть в мысли Божии, то Иоанн был Илия, который должен был прийти. Кто имеет уши слышать, да слышит. Это предназначалось только для таких.
Если бы Царствие явилось во славе и силе его Создателя, то насилие не было бы необходимостью; оно бы явилось как результат этой силы; но была на то воля Божия, чтобы они были подвергнуты нравственному испытанию. Они должны были принять Илию в духе.
Результат этого содержится в словах Господа, которые следуют за истинным духом этого поколения и путями Божиими в отношении Личности Иисуса, проявившимися в самом Его отвержении. Как и для всего поколения, справедливость и привлекательность благодати были потеряны для них. Дети свободы, которых учил Бог, осознавали истину свидетельства Иоанна, как факт, обличающий их самих, и благодать, так необходимую виновным в страданиях Иисуса.
Иоанн, свободный от зла народа, был в их глазах диаволом. Иисуса, доброго ко всем несчастным, они обвиняли в связи с сатаной.
Свидетельство было достаточно сильным, чтобы подчинить сердце Тира и Содома, праведный укор Господа предупреждал упрямый и неверящий народ о более ужасном суде, чем тот, который ждал гордость Тира или развращение Содома.
Но это было испытание для наиболее любимых представителей человечества. Можно спросить: почему послание не было послано в Тир? почему не в Содом, чтобы этот город мог избежать огня, который уничтожил их? Потому что человек должен был быть испытан по-всякому, чтобы совершенные заветы Божии могли исполниться. Если бы Тир или Содом поносил испытания, которые Бог творения и провидения послал на них, иудеи должны были проявить то, что было в человеческом сердце, когда оно обладает всеми обетованиями и постигает Бога из всех пророчеств.
Они хвастались данным им даром и отошли от Того, кто подарил его. Их слепое сердце не осознавало и даже отвергало их Бога.
Господь покидает Своих презренных людей, которых Он возлюбил; но, как послушный человек на земле, Он подчинялся воле Своего Отца, Который обладал верховной властью, Господа неба и земли, являющегося в исполнении этой власти, божественной мудрости и совершенстве Его характера. Иисус принимает волю Своего Отца.
Было угодно то, что Бог явит низким все дары Своей благодати в Иисусе, Эммануиле на земле, и что Он сокроет их от гордыни, которая ищет пути их тщательного рассмотрения и оценки. Но это открывает дверь к славе Божиих заветов.
Истина в том, что Личность была слишком славной для понимания человеком, хотя Его слова и поступки не являлись оправданием их Его отвержения, чтобы через Него узнать Отца.
Иисус, исполнитель воли Отца, хотя и осознавал все то, что причиняло боль Его сердцу в связи с этим исполнением, видит всю полноту славы, которая последует за Его отвержением.
Его Отцом Ему было дано все. Он - Сын, Который дарован нашей вере, занавес, что скрывал Его славу, а сейчас был поднят, когда Он отвержен как Мессия. Никто не знал Его, кроме Отца. Кто из гордецов мог понять, Кем был Он? Он, Который за всю вечность один мог пребывать с Отцом, стал человеком, превосходящим в глубокой тайне Его бытия все знания, за исключением Самого Отца. Невозможность познания того, Кто опустошил Себя, чтобы стать человеком, поддерживал определенность, реальность Своей божественности, которую это самоотречение могло скрыть от глаз неверия. Неспособность понимания бытия в конечной форме показала бесконечность, которая содержалась в этом. Его божественность была гарантирована верой, противопоставленной результату проявления Его Человечности в понимании человека. Но если никто не знал Сына, кроме Отца, то Сын, Который есть истинный Бог, мог открыть Отца. Человек никогда не видел Бога. Единородный Сын, Который был с Отцом, открыл Его. Жалкое неведение гордости отвергает Его! Это откровение было сделано благодаря доброй воле Сына. Отличительное свойство божественного совершенства! Он пришел для этой цели. Он сделал это по Своей мудрости. Такова была истина человеческих отношений с Ним, хотя Он подвергся жестокому унижению, будучи отверженным Своими же людьми, как последнее их испытание, испытание человеческого состояния.
Также заметьте здесь, что этот принцип, эта истина по отношению ко Христу открывает дверь язычникам, всем, кто должен быть призван. Он открывает Отца всем, кому пожелает. Он всегда ищет славы Своего Отца. Он один может открыть Его. Он, Кому Отец, Господь неба и земли, дал все. Язычники облечены в права, дарованные этим званием, каждая семья на небе и земле. Христос осуществляет эти права в благодати, призывая всех, кого Он пожелает, к знанию об Отце.
Таким образом, мы находим здесь развращенное и неверное поколение, остаток народа, подтверждающего мудрость Бога, проявленную в Иоанне и Иисусе, в суде и благодати, приговор суда для неверующих, отвержение Иисуса, в образе Коего Он явил себя народу, и Его совершенное повиновение, как человека, воле Своего Отца в этом отвержении, дающего возможность для проявления в Его душе славы, достойной его как Сына Божиего. Его славы, которую не мог знать человек, даже так, как мог открыть ее Он, истины об Отце, с тем, чтобы мир, который отказался от Него, был в полном неведении и спасся к великой радости Того, Кто рад открытию Отца.
Мы должны также заметить здесь, что миссия учеников в отношении Израиля, который отверг Христа, продолжается (если бы Израиль был на земле) пока Он придет как Сын Человеческий, Его право на суд и славу, как наследника всего (т.е. пока суд, чрез который Он овладеет землей Ханаанской, в силе, которая не оставляет места для Его врагов). Об этом Его праве на суд и славу как наследника всего сказано в Ев. от Иоанна 5, в Данииле 7, Псалмах 8 и 79.
Также заметьте, что в главе 11 развращенность поколения, которое отвергло свидетельство Иоанна и Сына Человеческого, Который пришел в благодати и связывал Себя в благодати с иудеями, открывает дверь свидетельству славы Сына Божиего и откровению Отца через Него в абсолютной благодати - благодати, которая могла открыть Его так же бедному язычнику, как и иудею. Вопрос был не в ответственности принятия, а в абсолютной благодати, которая передавалась кому бы то ни было. Иисус знал человека, мир, поколение, которое радовалось величайшему преимуществу перед всем, что было в мире. Не было места, чтобы ступить в грязном болоте всего того, что отошло от Бога. Среди мира зла Иисус оставался откровением души Отца, источником всего доброго. Кого Он зовет? Что Он дарит тем, кто идет? Как источник благословения, открытия Отца, Он зовет всех нуждающихся и обремененных. Может, они не знали источника всех бед: отделение от Бога, грех. Он знал, и Он один мог исцелить их. Если это был смысл греха, который обременял их, тем лучше. Во всяком случае, мир больше не удовлетворял их сердца, они были несчастны, и поэтому были источником проявления милости Иисуса. Более того, Он дал бы им успокоение. Он не объясняет здесь, каким образом, а просто говорит о факте. Любовь Отца, которая в благодати, в Личности Сына, искала несчастных, подарила бы покой (не просто облегчение или сострадание, а покой) каждому, кто пришел к Иисусу. Это было совершенное откровение имени Отца сердцам тех, кто нуждался в Нем; и откровение через Сына; мир, мир с Богом. Им нужно было только прийти ко Христу: Он принял всех и дал покой. Но есть еще и второй элемент в покое. Это больше, чем мир через познание Отца в Иисусе. И больше, чем это необходимо; т.к. когда душа живет в мире с Богом, то этот мир представляет множество причин для страданий сердца. В этих случаях вопрос стоит в подчинении или своеволии. Христос в осознании Своего отвержения, в глубокой печали, вызванной неверием городов, в которых Он совершил столько чудес, явил абсолютное смирение Своему Отцу и нашел в этом совершенный покой Своей душе. К этому Он призывает всех, кто слышит Его, всех, кто испытывает необходимость в покое своей души. "Возьмите и то Мое на себя и научитесь от Меня", т.е. его полному смирению перед волей Его Отца, научаясь от Него, как встречать беды жизни, т.к. Он был кроток и смирен сердцем и довольствовался низким положением по воле Своего Бога. Фактически ничто не может победить того, кто находится в таком положении. Это место совершенного покоя для сердца.
Наконец здесь ясно показано отвержение народа, как последствие презрения ими Господа, как прекращение всех Его отношений с ними, чтобы выявить со стороны Бога совершенно другую систему, т.е. Царствие в особой форме. Таким образом, эта последняя глава является великим поворотным пунктом во всей истории. Христос - божественный свидетель о Себе, и Иоанн Креститель принял Его таковым, так же, как сделал бы и любой другой. Он больше не был Мессией, о Котором свидетельствовали, а был Сыном Божиим, Который дает Свое полное свидетельство Иоанну. Но народ отверг Бога, явленного в предупреждениях и благодати: был только остаток. Мудрость была оправдана Его детьми. Затем наступает Его покорность Своему отвержению, может быть, злу, как воле Отца; но это ведет Его к осознанию Его личной славы, истинной причины этого отвержения. Все было дано ему Его Отцом. Никто не мог знать Его, кроме Отца, пока Он не открыл Его. Весь мир, испытанный его совершенством, оказался злобным (хотя имелся остаток), но человек везде был вдали от Бога. Он взирал с небес, как мы читали, но все они сошли с пути, никто не был праведным, никто. Таким образом, Иисус, когда шел по морю, стоял в одиночестве в осужденном мире, осужденном Его отвержением, но сейчас Он находится в абсолютной благодати Отца, как Сын, открывший Его и призывающий к откровению этой благодати в Себе. Это новое положение. Он испытал человека. То, чем был Он, мешало принятию ими Его. Сейчас тот, кто был нуждающимся, должен прийти к Тому, Кто стоял один. И Он даст ему покой. Они должны научиться от Него, от Того, Кто был смирен, и они получат покой в мире и во всем. То же происходит и с нами. Где мы поклоняемся Богу, мы приходим к сознательному обладанию нашего преимущества как отделенных от мира на небесной и высшей почве.
Первое обстоятельство, которое ставит вопрос о Его Личности и Его праве проповедовать вероучение, было то, что ученики срывали колосья и растирали их в руках, чтобы утолить голод. За это фарисеи упрекали их, потому что это происходило в субботу. Иисус говорит им, что царь, отверженный злобой Саула, принимал участие в том, что было дано священникам. Сын Давидов в таких же обстоятельствах мог наслаждаться таким же преимуществом, кроме того, Бог поступал с благодатью. Священник также осквернял субботу во время службы в храме, но здесь был Тот, Кто больше храма. Более того, если бы они в самом деле знали мысли Божии, если бы они были исполнены Духом, который провозглашал Его слово приемлемо для Него - "Милости хочу, а не жертвы", они бы не презирали невинных. Вдобавок к этому, Сын Человеческий был Господином субботы. Здесь Он уже называется не Мессией, а Сыном Человеческим - именем, которое несло свидетельство о новом порядке вещей и более высшей власти. Сейчас то, что сказал Он, имело большое значение; так как суббота была символом завета между Иеговой и народом (Иезек. 20,12-20); и Сын Человеческий говорил о Своей власти над ней. Если это затрагивалось, то это означало конец завета.
Тот же вопрос встает в синагоге, и Господь упорно продолжает действовать в благодати, творя добро, показывает им, что они могли бы сделать то же самое для одной из их овец. Это задевает их великую гордость, такую же великую, каким было доказательство Его благотворной силы. Они были сынами убийцы. Иисус удаляется от них, и великое множество народа следует за Ним. Он исцеляет их и запрещает объявлять о Нем. Во всем этом, тем не менее, Его деяния были исполнением пророчества, которое ясно прослеживает положение Господа в то время. Наступит час, когда Он придет с судом. Между тем, Он сохраняет положение совершенного одиночества, в котором благодать и истина могли прийти лишь к тем, кто ценил их и нуждался в этом. Но в совершении этой благодати и в Его свидетельстве об истине Он не мог совершить ничего, что исказило бы этот образ, или так привлечь внимание людей, чтобы это стало препятствием Его истинной работе, или могло вызвать подозрение, что Он искал Себе славы. Тем не менее Дух Иеговы пребывал в Нем, как в Его возлюбленном Сыне, в Котором Его благоволение; и Он провозгласил язычникам суд, а они должны были связать свою веру с Его именем. Связь этого пророчества с Иисусом в тот момент очевидна. Мы видим, как Он охранялся Богом вместе с иудеями, воздерживаясь от удовлетворения их плотских желаний, уважая Себя и радость быть не на первом плане, если прославлялся Бог, Его Отец; прославляя Его на земле, творя добро, Он вскоре должен был стать ведом язычникам, через исполнение Божиего суда, или Своим явлением, как Бога, Которому им надлежало верить.
Этот отрывок помещен здесь Духом Святым, чтобы дать четкое представление о Его положении, перед тем, как открыть новые истины, которые Его отвержение готовит нам.
Затем Он изгоняет диавола из человека, который был слепым и немым - печальное положение, истинно показывающее отношения людей с Богом. Народ, полный восхищения, восклицает: "Не Сей ли Сын Давидов?" Но религиозные люди, слыша это, завидуя Господу, враждебно настроенные к свидетельству Бога, объявляют, что Иисус творит эти чудеса силой веельзевула, таким образом узаконивая свое положение и подвергая себя безусловному суду Божиему, Иисус демонстрирует абсурдность того, что сказали они. Сатана не уничтожил бы свое царство. Их собственные дети, которые имели желание творить то же, должны были осудить их беззаконие. И если это была не власть сатаны (фарисеи допускали, что бесы были изгнаны в самом деле), то это был перст Божий, и Царствие Божие было среди них. Тот, кто пришел в дом сильного, чтобы расхитить его вещи, сначала должен был связать его.
Истиной является то, что присутствие Иисуса подвергало все испытанию; в Нем все было от Бога. Сам Эммануил был здесь. Тот, кто не был с Ним, был против Него. Тот, кто не собирал с Ним - расточал. Теперь все зависело от Него одного. Он стерпит все недоверие к Его личности. Благодать могла преодолеть это. Он мог простить всякий грех; но выступление против Него и хула на Духа Святого (то есть признание Силы Божией силой сатаны) не могли быть прощены; фарисеи допускали, что диавол был изгнан, изгнан злобой и открытой преднамеренной ненавистью к Богу, которую они приписывали сатане. Какое прощение могло быть за это? Не было прощения ни в вечном законе {Обратите внимание на это выражение. Мы видим, как Дух Святой переходит от того времени иудеев, которое скоро закончится, во время, когда Мессия установит Свое Царствие и их будущий век. Мы имеем положение вне всего этого, время ожидания публичного установления Царствия. Апостолы не благовествовали и не объявляли его; они не установили его. Их чудесами были "силы будущего века" (сравните 1 Петра 1,1.13). Это, как мы убедимся далее, имеет огромное значение. Это верно и по отношению к Новому Завету, служителем которого был Павел; но он не установил его с Иудой и Израилем}, ни от Мессии. Судьба тех, кто так поступал, была предрешена.
Господь дает им понять это. По плоду узнавалось дерево. Плод был плохим. Они были порождением ехидниным. Иоанн сказал им то же. Их слова осуждали их. Книжники и фарисеи хотели знамения этому. Это было ничто иное, как злоба. Они получили уже достаточно знамений. Это только возбуждало неверие остальных. Такая просьба дает Господу возможность изречь суд данному роду. Должно быть только знамение Ионы этому бесовскому роду. Как Иона был три дня и три ночи во чреве кита, так и Сын Человеческий должен был быть три дня и три ночи в сердце земли. Но вот Христос уже был отвержен.
Ниневитяне своим поведением должны осудить этот род в день суда, потому что они покаялись от проповеди Иониной, но здесь был больший за Иону. Царица Савская также восстала против злобы этого развращенного рода. Ее сердце, привлеченное мудростью Соломона, привело ее к нему от пределов земли; но здесь был больший Соломона. Бедные, неграмотные язычники понимали мудрость Божию в Его слове, говорящемся пророком или царем лучше, чем Его возлюбленные, даже когда Великий Царь и Пророк был среди них.
Таким был Его суд: нечистый дух (идолопоклонничества), который выходит из народа, не найдет покоя за пределами Израиля (увы! Его истинного дома, где должен быть дом Божий) и возвратится с семью духами хуже себя. Они найдут дом не занятым, выметенным и убранным; и последнее будет хуже первого. Какой это был печальный суд для людей, тех, среди которых был Иегова и которые станут жилищем нечистого духа, сверх обильного нечистого духа; не только семи, завершенного числа, но и других (которые будут подстрекать их к безумию против Бога, и тех, кто славит Бога, ведя себя к своему уничтожению) нечистых духов, которые вернут их к несчастному идолопоклонничеству, от которого они ушли! Суд Израилю был произнесен.
В завершение Иисус принародно разрывает плотские связи, которые, естественно, существовали между Ним и людьми, признавая только тех, которые были созданы словом Божиим и проявлены исполнением воли Отца Своего, Который на небесах. Только тех Он признает Своим народом, кто был возрожден согласно Нагорной проповеди.
Его деяния и Его слова после этого свидетельствуют о новой работе, которую Он исполнял на земле. Он, выйдя из дома (глава 13), сидит у моря. Он принимает новое положение, чтобы сказать народу о том, что было его истинной работой - Сеятель вышел сеять.
Господь больше не искал плода в Своем винограднике. Согласно Божиим отношениям с Израилем, было необходимо, чтобы Он искал этот плод; но Его истинное служение, Он хорошо это знал, заключалось в том, чтобы принести то, что может произвести плод, а не искать его в людях.
Здесь важно помнить, что Господь говорит о видимом и безусловном результате Своей работы как Сеятеля. Есть лишь единственный случай, когда Он выражает свой суд, говоря: "Не имело корня". В этом состоит сущность.
Учения, касающиеся божественной работы для получения плода, здесь не упоминаются. Показан Сеятель и результат Его работы, но не тот, который дает всходы на земле. В каждом случае, за исключением первого, имеется определенный результат.
Затем Господь представлен здесь исполняющим работу, которая не зависит от всех бывших отношений между Богом и людьми, неся с Собой семена Слова, которое Он несет в сердце Своим служением. Там, где исполняют Его волю и понимают Его, где оно не заглушается и не извращается, оно приносит плод Его славе и блаженству и пользе человека, который несет его.
В стихе 11 Господь раскрывает причину того, почему Он так загадочно говорит с людьми. Сейчас определенно делается различие между остатком и народом: последний был под судом слепоты, произнесенным пророком Исаией Благословенны были очи учеников, которые видели Эммануила, Мессию, предмет надежд и желаний многих пророков и праведных людей. Все это отмечает суд и призванный и помилованный остаток {Сравните от Марка 4,33.34. Это было понятно всем, если они имели уши, чтобы слышать, но для упрямых был мрак}.
Я бы сделал сейчас несколько замечаний об образе тех, о ком Господь говорит в Притче. Когда слово посеяно в сердце, которое не понимает его, когда оно не устанавливает связи умственной, чувственной или сознательной между сердцем и Богом, диавол изгоняет его: оно не остается в сердце. Тот, кто слышит его, виновен не меньше: то, что было посеяно в его сердце, было приспособлено к любой нужде, к природе и состоянию человека.
Немедленное принятие слова с радостью, в следующем случае, служит скорее доказательством того, что сердце не сохранит его, т.к. маловероятно в этом случае, что оно достигло сознания. Слово, достигшее сознания, делает человека серьезным, он видит себя рядом с Богом, что всегда очень серьезно, какой бы ни была привлекательной Его благодать или надежда, вдохновленная Его благостью. Если слово не достигло сознания, нет и корня. Слово было принято для радости, которую оно передавало, а когда оно приносит горе, о нем забывают. Когда было проявлено сознание, проповедь сразу же несет радость, а когда нет, она пробуждает сознание, в котором идет реальная работа. В первом случае содержится ответ на это и удовлетворение потребностей. Во втором она создает эти потребности. Каждодневная история, увы! печальное и лучшее объяснение третьего случая. Дело не в доброжелательности, а в бесплодии.
То, что слово было понятно, подтверждает дело тем, что приносит плод. Правильное понимание слова приводит душу к Богу, потому что слово открывает Бога, показывает, кто Он. Если я понимаю Его, я знаю Его; истинное знание Бога (то есть Отца и Сына Его Иисуса Христа) имеет вечную жизнь. Сейчас, какова бы ни была степень света, Бог всегда открывается словом, которое сеет Иисус. Таким образом, рожденные словом, мы произведем в различной мере плоды жизни в принятии истины, принесенной Иисусом (не небесами, не тем, что Бог делает в сердце, чтобы заставить семя принести плод).
Эта притча вещает в качестве сравнения не о Царствии, хотя посеянное слово было словом Царствия, а о великом, но простом принципе служения Христа в его общем виде, в котором оно было реализовано в его Личности и служении на земле после того, как Он ушел, хотя могут быть более полные высказывания о благодати.
В шести следующих притчах мы находим образ Царствия. Мы должны помнить, что это Царствие установлено во время отвержения Царя {Заметьте здесь, что глава 12 показала нам суд для иудеев, сейчас мы видим Царствие без царя, глава 13; собрание, созданное Христом, глава 16 и Царствие во славе, глава 17}, и оно, следовательно, имеет особенный характер. И оно характеризуется отсутствием Царя, добавляя к этому, в толковании первой притчи, результат Его возвращения.
Первые три из этих шести притч представляют Царствие в его внешних формах в мире. Они адресованы народу. Последние три представляют Царствие, согласно оценке Духа Святого, согласно действительности его характера с точки зрения Бога, в них - мысли и заветы Божии. Следовательно, они адресованы только ученикам. Принародное установление Царствия в праведности и силе Божией также провозглашено народу, в толковании притч о плевелах.
Давайте рассмотрим сначала внешнюю сторону Царствия, которое было принародно провозглашено - внешнюю форму, которую примет Царствие.
Мы должны помнить, что Царь, то есть Иисус Христос, был отвержен на земле; что иудеи, отвергнув Его, осудили себя; что слово Божие использовалось для исполнения деяний Того, Кого послал Отец, и таким образом Иисус открыл, что Он установил Царствие, но не Своей силой, явленной в благодати и суде, а неся свидетельство человеческим сердцам; и что Царствие сейчас приняло образ, связанный с человеческой ответственностью и с результатом слова о свете посеянного в землю, предназначенного человеческим сердцам и оставленного как воплощение истины для преданности и заботы о человеке (Бог, тем не менее, по-прежнему имеет абсолютное право на сохранение Своих чад и самой истины). Последняя часть не является темой данных притч. Я представил ее здесь, так как без этого можно предположить, что все зависело только от человека. Если бы это было так, то увы! все было бы потеряно.
Первой идет притча о плевелах. Она дает нам общую мысль о плодах этих посевов, касающихся Царствия; или скорее о результате предания Царствия в руки людей.
Результатом этого явилось то, что Царствие больше не представлено как явление работы Господа. Он не сеет плевелы, но из-за легкомыслия и нетвердости людей диавол нашел способ посеять эти плевелы. Заметьте, что это не касается язычников или иудеев, а речь идет о зле, причиненном христианству сатаной через неверные учения, плохих учителей и их приверженцев. Господь Иисус сеял, сатана тоже сеял, когда люди спали. Иудаисты, философы, еретики с одной стороны, были с сатаной, с другой, противостояли истине Ветхого Завета.
Тем не менее, Христос посеял только хорошее семя. Должны ли плевелы быть вырваны? Ясно, что состояние Царствия во время отсутствия Христа зависит от ответа на этот вопрос, и это также проливает свет на такое состояние. Но по-прежнему было труднее вылечить, чем предотвратить зло. Все должно остаться нетронутым до прихода Царя ко времени жатвы. Царствие небесное на земле, каким оно является в руках людей, должно остаться смешанной системой. Еретики, ложные братья, будут здесь так же, как и плод слова Иисуса Христа, испытывая с Ним в этом деле человеческую неспособность поддержать все, что есть добро и чистота в ее первоначальном состоянии. И она была {Печально осознавать, что первым делом человек испортил то, что Бог установил как добро. Так было с Адамом, Ноем, так было с законом, со священством Аарона, с сыном Давида, даже с Навуходоносором и с церковью. В дни Павла каждый искал что-то для себя, но не Иисуса Христа. В Мессии все - добро, улучшение и стабильность}.
Во время жатвы (выражение, которое характерно для определенного периода времени, когда произойдут события, связанные с жатвой) - "во время жатвы" сначала Господь, в Своем промысле, будет иметь дело с плевелами. Я говорю "в Своем промысле", потому что Он использует Ангелов. Плевелы будут связаны в связки, чтобы быть готовыми к сожжению.
Мы должны заметить, что темой здесь является внешняя сторона вещей в мире - действия, которые искореняют растление - растление, которые произросло среди христианства.
Слуги не способны сделать это. Всходы так перемешаны (эта вызвано их слабостью и легкомыслием), что, вырывая плевелы, они могли вырвать также и пшеницу. Здесь необходимо умение распознавать, так как сила разделения хотела бы добиться своей цели. Поскольку появились плевелы, то слуги ничего не могут поделать с ними, избавиться от их присутствия в этом мире, христианском мире. Их служение связано с добром. Работа по очищению христианского мира была не в их власти. Это работа суда над всем тем, что не от Бога, суда Того, Кто может судить совершенным знанием, которое охватывает все, и властью, которая не упускает ничего, которая, когда двое на одной постели, знает, как взять одного и оставить другого. Исполнение суда над грешниками в этом мире не лежит на слугах Христовых {Я говорю здесь о тех, кто будет Его слугами на земле во время Его отсутствия. Ибо Ангелы тоже являются Его слугами, также как и святые будущего века}. Он исполнит его через ангелов Своей властью, через тех, кому Он поручает исполнение этой работы.
После удаления плевел Он собирает пшеницу в Свою житницу. Пшеницу не увязывают в связки, Он забирает ее Себе. Так заканчивается то, что касается внешнего проявления Царства, описанного здесь. Но это не все, чему может научить нас притча, она заканчивает тему, о которой повествует данная часть главы. Во время отсутствия Иисуса плодам Его посева, как и всему, будет мешать диавол. Вскоре Он свяжет всю работу диавола в связки, то есть Он подготовил их в этом мире для суда. Тогда Он возьмет церковь. Очевидно, что этим заканчивается сцена, описанная ниже, которая происходит во время Его отсутствия. Решение еще не приведено в исполнение. Прежде, чем говорить об этом, Господь дает описание других форм, которые примет церковь во время Его отсутствия.
Что было посеяно как горчичное зерно, становится большим деревом, символом, который представляет большую власть в мире. Ассур, фараон, Навуходоносор представлены нам в Слове, как большие деревья. Такова будет форма Царствия, которая началась с малого через слово, посеянное Богом и позже Его учениками. То, что породило это семя, постепенно приняло форму великой силы, которая сделала себя значимой на земле, так, чтобы другие укрылись под ней, как птицы под ветвями деревьев. Это действительно было так.
Далее мы находим то, что это будет не только большое дерево на земле; но Царствие, будет характеризоваться как система учения, которое распространится, и как вероисповедание, которое охватит все, что достигается его сферами влияния. Все эти три ипостаси будут выражены. Здесь нет необходимости останавливаться на том, что слово "закваска" всегда употребляется в плохом смысле святыми авторами; но Дух Святой дает нам понять, что не возрождающаяся сила слова в сердце человека возвращает его к Богу; и не просто сила, которая действует под влиянием внешней силы, как у фараона, Навуходоносора и других великих деревьев Писания. Но именно системное учение должно охватить массы. Это не так называемая вера, и не жизнь. Это религия, это христианский мир. Исповедание учения в сердцах, которые будут нести и не истину, и не Бога, всегда связано с растлением учения.
Притча о закваске завершает Его наставления народу. В притчах все было обращено к Нему, так как они не приняли Его, их Царя, и Он говорил о том, что подразумевало Его отвержение, и о Царствии, которое было неизвестно откровениям Ветхого Завета, имевшим в виду или Царствие во власти, или маленький остаток, принимающий среди страданий слово Царя-пророка, Который был отвергнут.
После этой притчи Иисус больше не остается на берегу с народом в месте, которое подходило Его положению, где Он стоял пред людьми после свидетельства в конце 12 главы и которое Он восстановил, покинув дом. Сейчас Он снова входит в дом со Своими учениками; и здесь, наедине с ними, Он показывает истинный характер Царствия Небесного, результат того, что было совершено в нем, и средства, которые должны быть использованы для очищения всего на земле, когда Он будет отсутствовать. То есть, мы находим здесь то, что характеризует царствие духовного человека, то, что он понимает, как истинные мысли Божии, касающиеся Царствия и суда, который должен изгнать все, что противоречит Ему - проявление власти, которая должна совершить этот суд согласно велению Божиего сердца.
Мы видели внешнюю сторону Его истории, заканчивающуюся этим, при этом пшеница спрятана в житницу и плевелы, связанные в связки, готовы к сожжению. Объяснение этой притчи подводит итог повествованию о Царствии в этот период; оно дает нам понять и отличить разные части, приписывая каждую часть ее истинному автору. Поле - это мир {Ясно то, что Господь начал сеять не в церкви; тогда она не существовала. Но Он отделяет Израиль от мира и говорит о последнем. Он ожидал плодов от Израиля; Он сеет в мире потому, что Израиль после всех его трудов не дал плода}, где было посеяно слово для развития в образе Царствия. Добрые семена были детьми Царствия; они действительно принадлежали ему согласно Богу; они являются его наследниками. Иудеи больше не были таковыми, и это больше не было привилегией естественного рождения. Дети Царствия были рождены от слова. Но среди них, чтобы помешать работе Господа, враг явил различных людей, плоды учения, которые они посеяли среди тех, кто рожден от истины. Это и есть работа сатаны тем, где сеялось учение Христа. Жатва - это конец века {Не просто то время, которое определяет его, а действия, которые исполняют намерение Божие согласно его определению}. Жнецы являются Ангелами. Здесь будет замечено, что Господь не объясняет исторически то, что произошло, а касается сроков исполнения. Предполагается исполнение того, что касается исторической стороны в притче; и Он не останавливается на том, чтобы получить большой результат вне того, что было Царствием во время Его отсутствия. Пшеница (это церковь) в житнице, а плевелы - в связках на земле. Он берет все, что составляет эти связки, все, что, как и зло, оскорбляет Бога в Царствии, и бросает в огненную печь, где слышится плач и скрежет зубов. После этого суда праведные воссияют, как Он Сам, истинный Сын этого для славы грядущих веков, в Царствии их Отца. Иисус получил Царствие от Отца, детьми Которого они были; и они должны воссиять в нем согласно этому прообразу.
Итак, народу показывается результат божественного посева на земле и происки врага - так представлено Царствие; затем сплочение злых сил, но не в их естественном порядке - растущих в поле, и вознесение церкви. Для Своих учеников Господь объясняет все, что было необходимо для того, чтобы они полностью поняли язык притчи. Затем мы находим суд, совершенный Сыном Человеческим над злыми людьми, которые брошены в огонь; и проявление праведности во славе (эти последние события произойдут после вознесения Господа, и они положат конец внешней форме Царствия Небесного на земле, при этом нечестивые собраны вместе, а святые взяты на небеса) {Заметьте, что Царствие Небесное разделено на две части: Царствие Сына Человеческого и Царствие Отца нашего - объекты суда, которые во власти Иисуса, и место сынов пред Отцом}.
Сейчас, объяснив историю народа и ее завершение судом в славе для полного наставления Своих учеников, Господь передает им мысли Божии, касающиеся того, что происходит на земле, в то время, как развиваются внешние земные события Царствия - то, что духовный человек должен в них различать. Тому, кто понимал намерения Бога, Царствие Небесное было, как сокровище, спрятанное в поле. Человек находит сокровище и покупает поле, чтобы обладать им. Целью для него является не поле, а сокровище, которое лежит в нем. Таким образом, Христос купил мир. Он обладает им по праву. Его цель - это богатство, спрятанное в нем, Его люди, вся слава искупления, связанная с Ним; словом, церковь рассматривается не в отношении ее нравственной и в определенном смысле божественной красоты, а как особая цель желаний и жертвы Господа - которые Его сердце нашло в этом мире согласно заветам и мыслям Божиим.
В данной притче содержится великая сила притяжения этого "нового", которая заставляет того, кто нашел его, купить все место для того, чтобы обладать им.
Иудеи жили по-старому, у мира не было к чему стремиться; это новое сокровище заставило Того, Кто нашел его, продать все, что у Него было, чтобы обрести его. Фактически Иисус пожертвовал всем. Он не только опустошил Себя, чтобы избавить нас, но Он отказался от всего, что принадлежало Ему, как человеку, как Мессии на земле, отказался от Своих царских прав, Своей жизни, чтобы обрести мир, в котором было это сокровище, людей, которых Он любил.
В притче о драгоценной жемчужине мы узнаем ту же мысль, но она сопровождается и другим. Человек искал хорошие жемчужины. Он знал, чего он хочет. У него был вкус, умение различать хорошие жемчужины, знания для этого. Хорошо известная красота вещи побудила его к поиску. Он знает, когда он нашел то, что искал, что она стоит того, чтобы он продал все, чтобы приобрести ее. Это дело стоящее, по мнению того, кто способен оценить ее ценность. И он больше ничего не покупает. Так же и Христос нашел в церкви красоту и (из-за этой красоты) ценность, которая заставила Его расстаться со всеми, чтобы обрести ее. То же самое можно сказать и о Царствии. Рассматривая положение человека, даже иудеев, слава Божия требовала отказаться от всего, чтобы обрести это новое; но в человеке не было ничего, что Он мог взять Себе. Он был согласен не только отказаться от всего, чтобы получить это новое; но и от того, чего добивается Его сердце, того, чего Он больше нигде не найдет, кроме как в том, что дал ему Бог в Царствии. Он не покупал других жемчужин. Пока Он не нашел свою жемчужину, у Него не было намерения продать все, что у него было. Но как только Он находит ее, Он решается; Он жертвует всем ради нее. Ее цена заставляет Его сделать это, так как Он разбирается в этом, и Он ищет ее с проницательностью.
Я не говорю, что дети Царствия не пользуются этим же принципом. Когда мы узнаем, что значит быть детьми Царствия, мы жертвуем всем, чтобы насладиться им и чтобы быть жемчужиной великой цены. Но мы не покупаем то, что не является ценностью, чтобы обладать этим; мы очень далеки от того, чтобы искать добрые жемчужины, прежде чем мы нашли ту единственную, великой цены. В своей полной силе эти притчи относятся только ко Христу. Цель этих притч - показать то, что тогда происходило, в противоположность тому, что происходило прежде в отношении Господа к иудеям.
Остается еще одна из семи притч: о неводе, закинутом в море. В этой притче действующие лица не изменены. Те же лица, которые забрасывают невод, тянут его к берегу и отделяют рыбу, собирая хорошую в сосуды, не замечая худой. Сохранение хорошей рыбы - работа тех, кто тянул невод на берег. Только, когда невод находится на берегу, делается эта работа. Сортировка, несомненно, является их работой, и они должны иметь дело только с хорошей рыбой. Они знают ее. И это является их работой, объектом их ловли. В сеть также попадает другая рыба вместе с хорошей, но она худая. Не нужно другого суда. Рыболов знает добро. А эти люди не являются таковыми. Ловцы душ оставляют их. Это составляет часть истории Царствия Небесного. Суда над нечестивыми людьми мы здесь не находим. Плохая рыба остается на берегу, а хорошую рыбак собирает в сосуды. Об окончательной судьбе хорошей и плохой здесь не говорится. Ничего не происходит на берегу с хорошей и с плохой рыбой, плохую просто оставляют. Все это произойдет после событий, описанных в притче; что касается плохой рыбы, то дело не заканчивается только ее отделением от хорошей, с которой она была смешана, она уничтожается. Ни в этой притче, ни в притче о плевелах и пшенице, исполнение суда не является частью самих притч. Плевелы связаны и оставлены в поле, а здесь плохая рыба выброшена из невода.
Таким образом, невод Евангелия заброшен в море народов и поймал хорошее и худое. После этого общего улова, который попал в невод, Ангелы Господа будут иметь дело с хорошей рыбой, собирая ее вместе, отделяя от плохой. Заметьте здесь, что в этом состоит сходство с Царствием. Этот образ принимает Царствие, когда Евангелие собрало вместе много хорошего и плохого. В конце, когда в невод попадает разное: хорошее и плохое, хорошее откладывается, потому что имеет ценность, другое же оставляется. Хорошее собирается в различные сосуды. Праведные собраны не Ангелами, а работой тех, кто трудился во имя Господа. Различие делается не через суд, оно совершается слугами, которые служат добру.
Свершение суда - это совсем другое. Работники не имеют ничего общего с ним. В конце века придут Ангелы и отделят злых от праведных, а не праведных от остальных, как делал это рыболов, и бросят в огненную печь, где будет плач и скрежет зубов. Здесь ничего не говорится о том, что они занимаются праведными. Сбор их в сосуды был работой не Ангелов, а рыболова. Ангелы в двух притчах имеют дело со злыми людьми. Публичный результат во время Царствия Небесного или впоследствии дан в притче о плевелах. Здесь это не повторяется, но добавлено, что должна быть проведена работа в том, что касается праведных, когда невод полон. Снова повторяется участь злых, чтобы показать исполненную работу, касающуюся их, по сравнению с тем, что сделали рыбаки, которые собирали хорошую рыбу в различные сосуды. Это представлено в другом виде. Праведники оставлены там, где они находились, суд над злыми провозглашен. В притче о плевелах, как и в данной притче, они брошены туда, где плач и скрежет зубов, но здесь показано общее состояние Царствия, где праведники сияют, как солнце - наивысшая участь Царствия. Здесь речь идет о том, что понятно умному, что видит духовный разум; праведные собраны в сосуды. Происходит отделение духовной силой перед судом, который был не в общем народном состоянии Царствия, а в том, что предусмотрительность совершала на поле, и что получило доброе зерно. Здесь происходит отделение, когда речь идет о добре. Это было главным пунктом для духовного разума. Дело не в публичном показе, когда злым будет назначен суд; тогда праведники будут оставлены {Во всех символических пророчествах и притчах объяснение выходит за рамки притчи и добавляет факты; потому что суд, совершенный принародно, свидетельствует о том, что могло быть распознано духовно во время, описанное в притче. Последнее может быть понято духовно. Результат заключается в том, что суд публично скажет о нем, чтобы мы всегда в объяснении шли дальше притчи. Суд публично объясняет только то, что прежде понимается духовно и вносит новый порядок (сравните Даниила 7)}.
В объяснении второй притчи о плевелах присутствует абсолютный суд, который уничтожает и сжигает то, что осталось на поле, уже собранное и тщательно отделенное от пшеницы. Ангелы посылаются в конце не отделять плевелы от пшеницы (это уже сделано), а ввергнуть плевелы в огонь, очищая таким образом Царствие. В объяснении притчи, когда говорится о рыбе (стих 49), имеет огромное место сортировка. На земле останутся только праведные, злые будут отделены. Практическое наставление этой притчи состоит в отделении добрых от злых: добрые будут собраны вместе. Это совершается многократно, так что все праведники будут собраны в одно целое. Слуги Господа являются тем инструментом, при помощи которого совершается действие в самой притче.
Эти притчи содержат новое и старое. Учение о Царствии, например, было уже известно. Однако то, что Царствие должно принять формы, описанные Господом, что оно должно охватить целый мир без исключения, народ Божий, ведущий свое существование не от Авраама, а от мира - все это было новым. Все это было от Бога. Книжники знали о Царствии, но не имели никакого представления о характере, который оно примет, как Царствие Небесное, посеянное в этом мире словом, от которого все здесь зависит.
Господь подводит итог Своего труда среди иудеев {Последующие главы весьма поразительны по своему характеру. Раскрывается личность Христа как Иеговы из Псалма 131, но Израиль изгнан, слуги оставлены, в то время как Он возносит молитвы на небесах, Он возвращается, приходит к ученикам, и Гадаринский мир обретает Его. Затем в главе 15 говорится об основе, на которой стоял Израиль, на которой он должен был стоять, но пошел дальше, совращенный плотью; говорится, что есть Бог, явленный даже язычникам. Исторически Он по-прежнему обладает Израилем, но в божественном совершенстве, а сейчас в человеческой административной власти, затем (гл. 16) пророчески показывается Церковь, в гл. 17 упоминается о Царствии славы. В гл. 16 им запрещено говорить, что Он Христос. С этим покончено}. Для них Он был лишь "плотников сын". Они знали Его род по плоти. Царствие Небесное было ничем в их глазах. Откровение об этом Царствии продолжено в другом месте, где и было сказано о знании Божества. Первые ничего не видели за этим, не видели того, что могло увидеть обычное сердце. Благословление Господне было отвергнуто их неверием; Он был отвержен Израилем как пророк, так же, как и царь.
Наше Евангелие подводит итог историческому ходу этих откровений, но таким образом, чтобы явить дух, которым были движимы люди. Ирод (любящий земную власть и свою славу больше, чем Божие свидетельство, и связанный скорее лживыми человеческими идеями, чем своим сознанием, хотя во многих случаях он оказывается сторонником системы) обезглавил предтечу Мессии, Иоанна Крестителя, которого бросил в темницу с тем, чтобы убрать его, истинного свидетеля греха, в котором она жила, с глаз своей жены.
Иисус осознает значение того, о чем ему возвестили. Исполняя вместе с Иоанном кроткое служение (хотя лично был выше его), свидетельства Божия в собрании, Он чувствовал Себя в сердце и делах Своих с Ним, так как преданность среди зла очень тесно связывает сердца; Иисус снизошел, чтобы занять место, где была преданность (смотрите Псалмы 40, 9, 10). Поэтому, услышав о смерти Иоанна, Он удаляется в пустынное место. Но удаляясь от народа, который начал действовать открыто в своем отвержении свидетельства Божиего, Он не прекращает быть Тем, Кто понимает их нужду и, таким образом, показывает, что Тот, Кто мог божественной силой помочь им, был среди народа. Народ, который чувствовал эту нужду и который, если даже у него не было веры, восхищен силой Иисуса и следует за Ним в пустынное место; и Иисус, переполненный состраданием, исцеляет всех больных. Вечером Его ученики умоляют Его отпустить людей, чтобы они могли добыть пищу. Он отказывает им и являет Своей Личностью замечательное свидетельство присутствия Того, Кто должен был дать Своему бедному народу хлеб (Псалом 132).
Иегова, Господь, который установил престол Давидов, явлен в Личности Того, Кто должен унаследовать этот престол. Я не сомневаюсь, что двенадцать корзин с оставшимися кусками, относятся к числу, которое в Писании всегда указывает на совершенство исполнительной власти в человеке.
Также заметьте здесь, что Господь надеется, что Его двенадцать учеников в состоянии быть орудием Его благословения и власти, исполняя, согласно Его власти, благословения Царствия. "Вы дайте им, - сказал Он, - есть". Это относится к благословению Царствия Божия и к двенадцати ученикам Иисуса, как к служителям, так же, как к очень яркому примеру действия веры в каждом случае вмешательства Бога в благодати. Вера должна быть в состоянии использовать власть, которая действует в таком проявлении, чтобы совершить дела, достойные этой власти, согласно порядку вероучения и понимания, которое требуется для этого. Мы еще встретимся с этим принципом в другом месте, где он более развит.
Ученики хотели отослать народ, не зная, как использовать власть Христа. Они должны были воспользоваться ею в интересах Израиля, согласно славе Того, Кто был среди них.
Если сейчас Господь с совершенным терпением показывал Своими действиями, что Тот, Кто мог так благословить Израиль, был среди Своих людей, то Он в меньшей степени несет свидетельство о Своем разделении с людьми в будущем за их неверие. Он повелевает Своим ученикам войти в лодку и одним переплыть море, и после того, как Сам отпустил народ, поднимается отдельно от других на гору помолиться; в то время как лодка с учениками бьется волнами, так как ветер был противный: живая картина того, что произошло. Бог в самом деле послал Своих людей одних пересечь штормовое море мира, встречаясь с преградами, против которых трудно бороться. Между тем Иисус молится один на горе. Он отослал иудеев, которые окружали Его во время Его нахождения внизу. Уход учеников, кроме внешнего образа, также показывает нам иудейский остаток, Петр же, выйдя из лодки, символически выходит из положения этого остатка. Он являет ту веру, которая жертвует земными благами и выходит из лодки встретить Иисуса, который открыл Себя, и идет по морю, смелый поступок, который основан только на словах Иисуса: "Иди". Заметьте здесь, что это хождение не имеет другого основания, кроме как самого Иисуса. Нет поддержки и возможности для хождения, если Христос потерян из виду. Все зависит от Него. Известно то, что представляет собой лодка, но ничто, кроме веры, смотрящей на Иисуса, не может сделать возможным хождение по воде. Человек просто тонет. Ничто не может поддержать, кроме веры, которая извлекает из Иисуса силу, что пребывает в Нем, и поэтому такая вера представляет Его силу. Очень сладостно подражать Ему; и один оказывается более близким к Нему и более похожим на Него. Это истинное положение Церкви в противоположность остатку в его обычном виде. Иисус идет по воде, как по твердой суше. Он, Кто сотворил все таким, как оно есть, мог изменять все по Своей воле. Он разрешает появление шторма для суда нашей веры. Он идет по штормовым волнам так же, как и по спокойному морю. Более того, шторм не имеет никакого значения. Тот, кто тонет в воде, тонет и в спокойном море, а тот, кто может идти по нему, может идти в шторм и штиль - то есть в зависимости от обстоятельств теряется вера и забывается Господь. Так как обстоятельства часто заставляют нас забывать его там, где вера должна помогать нам преодолевать трудности на нашем пути с верой в Того, Кто выше их всех. Тем не менее Благословен Бог! Тот, Который идет в Своей власти по воде, находится там, чтобы поддержать веру и нерешительные шаги бедных учеников; во всяком случае, эта вера так приблизила Петра к Христу, что Его протянутая рука смогла поддержать Его. Ошибка Петра была в том, что он посмотрел на волны, на шторм (который, в конце концов не имел отношения к нему) вместо того, чтобы смотреть на Иисуса, Который был неизменен и шел по тем самым волнам. Вера Петра должна была видеть это. Но все же его несчастный крик привел власть Иисуса в действие, а это должна была сделать его вера; и сейчас это произошло, к его стыду, вместо того, чтобы радоваться вере и идти, как Господь.
Иисус вошел в лодку, и ветер затих. То же случится, если Иисус вернется к остатку Своих людей в этом мире. Тогда Он будет прославлен как Сын Божий всеми, кто находится в лодке - остатком Израиля. В земле Геннисаретской Иисус снова являет власть, которая в будущем изгонит с земли все то зло, что принес сатана. Ибо когда Он вернется, мир узнает Его. Это прекрасная картина результата отвержения Христа, которую данное Евангелие уже представило нам и которая имеет место среди иудейского народа.
Глава 15 являет человека и Бога, контраст между учением Христа и иудеев; и, таким образом, иудейская система отвержена Богом. Когда я говорю о системе, то говорю об их нравственном состоянии, явленном чрез лицемерие, которое стремится скрыть беззаконие, в то же время увеличивая его пред Богом, пред Которым они представляли себя. Они использовали Его имя, чтобы опуститься еще ниже, прикрываясь благочестием и законами естественного сознания. Таким образом, религиозная система становится великим инструментом власти врага, и особенно тогда, когда она по-прежнему носит имя, установленное Богом. Но затем суду подвергается человек, так как иудаизм - человек с Божиими законами и Божией культурой.
Суд, который Господь вершит над этой системой лицемерия, показывает, между тем, последующее отвержение Израиля, дает почву для наставления, которое идет намного дальше и которое ищет сердце человека и судит человека согласно тому, что исходит из него, доказывает, что сердце есть источник всех беззаконий; и таким образом, делает очевидным, что всякая истинная мораль имеет свою основу в осуждении и признании греха. Так как без этого сердце всегда неистинно и напрасно льстит себе. Так же Иисус смотрит в корень всего и уходит от особых временных отношений иудейского народа, чтобы прийти с истинной моралью, которая принадлежит всем векам. Ученики не соблюдали предание старцев; Сам Господь не придавал этому значения. Он пользуется случаем и возлагает обвинение на сознание обвинителей: суд, вызванный отвержением Сына Божиего, был совершен также на основе тех отношений, которые уже существовали между Богом и Израилем. Они сделали Божий Завет недействительным из-за своих преданий, и это наиболее важный момент, тот, от которого зависели все земные благословения для сынов Израилевых. Через их обряды Иисус показывает законченное лицемерие, эгоизм, алчность тех, кто претендует на то, чтобы вести людей, обучать их сердца морали и поклонению Иегове. Исаия уже произнес суд над ними.
Затем он показывает, что все дело в том, каков человек, что исходит из его сердца и из него самого, останавливается на печальных моментах, которые вытекают из этого растленного источника. И это явилось простой истиной по отношению к человеческому сердцу, каким его знал Бог, которое оскверняло благочестие людей мира, которое было непонятно даже для учеников. Ничего нет проще истины, когда она известна; нет ничего сложнее и непонятнее, чем суд, который совершается сердцем, незнающим истины, так как он судит по своим мыслям, но в них нет истины.
Словом, противопоставлен Израиль, особенно религиозный Израиль и истинная мораль: человек показан в его личной ответственности пред Богом.
Иисус ищет сердце, но, действуя по благодати, он поступает по сердцу Божиему и демонстрирует это в отношениях Бога с Израилем. Божественная личность, Бог, может поступать согласно завету, который Он дал, но не может быть прикован к нему. И неверие Его народа являет возможность для Его откровения, чтобы показать это. Обратите здесь внимание на роль традиционной религии в слепом осуждении, основанном на традиционной морали. Что является более простым и ясным, чем тот факт, что человека оскверняет исходящее из сердца и уст, а не то, что он ест? Но ученики, находясь под влиянием учения фарисеев и оставляя в стороне форму для внутренней чистоты, не могли понять этого.
Христос оставляет пределы Израиля и Свои споры с учеными мужами Иерусалима, чтобы побывать в местах, которые были более отдаленными от иудейских привилегий. Он удаляется в пределы Тирские и Сидонские, города, которые Он Сам приводил в пример, когда говорил о тех, кто стоял дальше всех от покаяния: смотрите главу 11, где Он ставит их наряду с Содомом и Гомморой, которые провинились даже в большей степени. Женщина также из этих стран. Она была из той же проклятой расы, согласно принципам, установленных Израилем. Она была хананеянка. Она пришла, чтобы просить помощи у Христа от имени своей дочери, которую мучил бес. Она просит Его оказать эту милость, обращаясь ко Христу по имени, которое связывало Его с иудеями, - "Сын Давидов". Это дает толчок к полному развитию отношений Господа и, в то же время, условий, при которых человек может уповать на получение Его благости и более того, это дает толчок к откровению Самого Бога. Как Сын Давидов, он не имеет дела с хананеями. Он не отвечает ей. Ученики хотят отвязаться от нее, исполнив ее просьбу, чтобы покончить с ее назойливостью. Господь отвечает, что Он послан к погибшим овцам дома Израилева. Это в самом деле было правдой, какими бы ни были Божии заветы, явленные по случаю Его отвержения (смотрите Исаии 49). Он был служителем по очищению для Божией истины, дабы исполнить Его обетование, изреченное отцам.
Женщина самым простым и понятным языком, самым естественным выражением своих чувств умоляет его явить вмешательство личности Того, на чью силу она уповала. Господь отвечает ей, что нехорошо взять хлеб у детей и бросить собакам. Мы видим здесь Его истинное положение по отношению к Израилю: обетования даны для детей Царствия. Сын Давидов был исполнителем этих обетований. Мог ли Он, являясь таковым, стереть отличие народа Божиего от других?
Но та вера, которая извлекает силу из необходимости и не ищет другого источника, кроме как в Самом Господе, принимает уничижение этого положения и считает, что быть с Ним - значит иметь хлеб для утоления голода тех, кто не имеет на это права. Она так настаивает потому, что есть необходимость, которую чувствуешь, и вера в силу Того, Кто пришел в благодати. Что сделал Господь Своим молчанием? Он привел бедную женщину к излиянию, к пониманию ее действительного места пред Богом, то есть, к истине о себе. Затем, было ли бы правдой сказать, что Бог менее добр, чем она верила в то, менее щедр в милости по отношению к нуждающимся, было упование и вера в эту милость? Это было отвержением характера и естества Божиего, выразителем которого Он является, отвержением истины и свидетельства на земле; это было бы отвержением его Самого и отвержением объекта его служения. Он не мог сказать, что у Бога нет и крохи для таких. Он отвечает с полнотой сердца: "О женщина! вера твоя велика. Да будет тебе, по желанию твоему". Бог выходит за узкие рамки Своего завета с Иудеями, чтобы действовать в Своей абсолютной благости, согласно Своему естеству. Он выходит, чтобы быть Богом в благости, а не просто Иеговой в Израиле.
Но эта благость проявляется по отношению к тому, кто понимал, что не имел права на это. Видимое молчание Господа привело ее к этому пониманию. Она получила все от благости, хотя была недостойна этого. Поэтому, и только поэтому каждая живая душа получает благословение. Дело не просто в чувстве нужды - женщина имела ее с самого начала, а в том, что привело ее. Недостаточно просто понимать, что Господь Иисус может помочь в нужде - женщина пришла с осознанием этого, мы должны пребывать с единственным источником благословения и должны чувствовать это, и, хотя мы находимся там, мы не имеем права воспользоваться этим. Это ужасное положение. Когда дело доходит до такого, то все есть благодать. Бог тогда может действовать по Своей благости, и Он отвечает каждому желанию, что может высказать сердце для достижения блаженства.
Таким образом, мы видим Христа, как служители очищения для истины Божией, дабы исполнить обетования, изреченные отцам, видим, что язычники также могли славить Бога за Его милость, как и написано. В то же время, эта последняя истина заставляет выявить настоящее положение человека, полную и совершенную Божию благодать; над этим Он работает, в то же время являясь преданным Своим обетованиям, а мудрость Божия представлена таким образом, что вызывает наш восторг.
Мы видим, насколько появление в этом месте рассказа о сирофиникиянке развивает и иллюстрирует эту часть нашего Евангелия. Начало главы показывает нравственное состояние иудеев, фальшивость фарисейской и священнической религиозности, показывает истинное состояние человека как такового, источником чего было его сердце; и затем показывает сердце Божие, явленное в Иисусе. Его Общение с этой женщиной изображает преданность, а дарование благословения в конечном счете проявляет полную Божию благодать в связи с показом осознанного истинного положения человека - благодать, поднимающуюся выше проклятия, которое лежит не объекте этой благодати, поднимающуюся над всем, чтобы сделаться путем присоединения нужды, которую представила вера.
Господь удаляется оттуда и идет в Галилею, где Он был вместе с презираемым иудейским остатком. Это был не Сион, не храм, не Иерусалим, а бедные стада, где люди ходили в великой тьме (Исаия 8, 9). Его любовь ведет туда к этому бедному остатку, и Он снова служит им. Он вновь являет свидетельство не только Своего благого милосердия, но и присутствия Того, Кто дал своему бедному народу хлеб. Тем не менее, Он поступает так, не прибегая к административной власти, которой Он мог наделить Своих учеников, а по Своему совершенству и желанию. Он делает это для остатка Своего народа. И поэтому они собирают семь полных корзин оставшихся кусков. Затем Он удаляется.
Мы видим вечную мораль и истину в духовном плане вместо лицемерия разных форм, использования человеком внешней религии и человеческого сердца - источника зла и ничего более, полностью раскрытое сердце Бога, которое стоит выше всех вероучений, дабы явить полную благодать во Христе. Таким образом, устроения оставлены в стороне, хотя и полностью обретены, а человек и Бог показаны вне всего, как совершающие это. Данная глава является примечательной в плане представления того, что есть вечность в истине, касающейся Бога, и каким Божие откровение показывает человека. И это, заметьте, служит основанием откровения о собрании в следующей главе, которое является устроением, но основанным на том, что есть Христос, Сын Бога живого. В главе 12 Христос был отвергнут, а Царствие Небесное представлено в главе 13. Здесь человек и то, что он сотворил с законом, остается в стороне, Бог же стоит в Своей благодати выше всех устроений. Затем показано собрание и Царствие во славе.
Глава 16 идет дальше, чем откровение о простой благодати Бога. Иисус раскрывает то, что должно быть сформировано в советах этой благодати, в которой все принадлежит Богу, показывая отвержение гордецов среди Его народа, к которым Он питает отвращение так же, как и они к Нему (Зах. 11). Закрывая глаза (по своей извращенности) на удивительные и замечательные знамения Его силы, которыми Он постоянно одаривает бедных, ищущих Его, фарисеи и саддукеи - пораженные этими явлениями, но не верившие в сердце и рассудок - требуют знамения с небес. Он упрекает их за неверие, показывая им, что они знают о знамениях погоды, хотя знамения времени были более значимыми. Они были родом лукавым и прелюбодейным, и Он оставляет их: важное выражение, отражающее то, что сейчас происходит с Израилем.
Он предупреждает Своих забывчивых учеников об утонченных происках врагов истины и врагов Его, Кого послал Бог, чтобы явить эту истину. Израиль оставлен, как нация, в лице своих вождей. В то же время в терпеливой благодати Он разъясняет Своим ученикам то, о чем Он говорил им.
Затем Он спрашивает Своих учеников, за кого почитают его люди. Дело было во мнении, а не в вере, то есть неопределенности, которая присуща моральному безразличию, отсутствию сознательной нужды души, которая может обрести покой только в истине, в Спасителе, что мы и нашли. Затем Он спрашивает, что они думают о Нем. Петр, которому Отец соблаговолит открыть Его, являет свою веру, говоря: "Ты - Христос, Сын Бога Живого". Здесь нет неопределенности, какого-либо другого мнения, а есть всемогущий результат откровения, данного Самим Отцом о Личности Христа ученику, которого Он избрал для этой привилегии.
Очень замечательным образом здесь показывается положение людей, но не так, как в предыдущей главе, касающееся закона, а касающееся Христа, который был явлен им. Мы видим это, сопоставляя откровение Его славы и тех, кто следовал за Ним. Таким образом, мы имеем три класса: первый - надменные, неверующие фарисеи; затем - сознательные люди, признающие божественную силу и власть во Христе, которые безразличные к этому; и наконец, - люди Божиего откровения и божественно данной веры.
В 15-й главе благодать по отношению к тому, кто не имеет иного упования, кроме как на нее, противопоставляется непослушанию и лицемерному извращению закона, которым книжники и фарисеи пытались скрыть свое непослушание, притворяясь благочестивыми.
В 16-й главе осуждается неверие фарисеев, касающееся Личности Христа, и оставляются в стороне эти извращенные люди; мы узнаем об откровении о Его Личности как о Создателе собрания, которое займет место иудеев как свидетельство Богу на земле; глава также провозглашает заветы Божии, касающиеся его установления. Она к тому же показывает нам управление Царствием, установленным на земле.
Давайте рассмотрим вначале откровение о Его Личности. Петр признает Его Христом, исполнителем обетований, изреченных Богом, и пророчеств, которые предсказывали их исполнение. Он был Тем, Кто грядет как Мессия, Которого обещал Бог.
Более того, Он был Сыном Божиим. Второй Псалом поведал, что, несмотря на замыслы вождей народа, надменную злобу царей земли, Царь Божий будет помазан на горе Сион. Он был Сыном, рожденным от Бога. Цари и судьи земли {Изучение Псалтири объяснит нам, что это представляет связь с установлением иудейского остатка в благословении в последние дни} призваны подчиниться Ему, чтобы не быть наказанными жезлом Его силы, когда Он возьмет язычника в Свое наследие. Таким образом, истинно верующий ожидал Сына Божия, рожденного на этой земле. Петр признал Иисуса Сыном Божиим. Как и Нафанаил сказал: "Ты - Сын Божий. Ты - Царь Израилев". И позже то же сделала Марфа.
Петр, тем не менее, будучи наученным Отцом, добавляет к этому признанию простые слова, но полные силы: "Ты - Сын Бога Живого". Он является не только Тем, Кто исполняет обетования и отвечает пророчествам; Он есть Сын Бога Живого, в Ком жизнь и сила, дающая жизнь.
Он наследует у Бога эту силу жизни, которую ничто не может превзойти или уничтожить. Кто может победить его силу - Его, Сына - Который пришел от "Живого"? Сатана имеет власть смерти; это он удерживает человека в зависимости от ужасных последствий греха, и только праведный суд Бога побеждает его силу. Выражение "Врата ада", невидимого мира, относится к этому царствию сатаны. И на этой силе, которая оставит крепость диавола без сил, построено собрание. Жизнь Божия не будет уничтожена. Сын Бога Живого не будет побежден: посему то, что Бог находит на этой скале неизменной силы жизни в Своем Сыне, не будет побеждено царствием смерти. Если человек был побежден и пал под властью этого царствия, то Бог, живой Бог, не будет побежден им. И на этом Христос возводит Свое собрание. Работа Христа основана на Нем, как на Сыне Бога Живого, а не как на первом Адаме - Его работа исполнена согласно силе, которую являет эта истина. Личность Иисуса, Сына Бога Живого - сила. И воскресение подтвердило это. Здесь Он провозглашен Сыном Божиим во власти. Соответственно, не во время Своей жизни, а после воскресения из мертвых, Он начинает эту работу. Жизнь была в Нем Самом; но после того, как Отец уничтожил врата ада - более того, Он Сам в Своей божественной силе совершил это и был вознесен - Он начинает творить Духом Святым, как вознесенный на небеса, то, что сила смерти или тот, кто владел ей - уже поверженный - никогда не сможет уничтожить. Все основано на Его Личности, рассматриваемой здесь. Воскресение является доказательством, что Он - Сын Бога Живого, и врата ада бессильны против Него; их власть уничтожена. Отсюда, мы видим насколько собрание (хотя образовано на земле) есть нечто большее, чем устроение, но не царствие.
Была необходима работа креста, но вопрос здесь не в том, чего требовал благочестивый суд Божий, или в оправдании отдельных людей, а в том, что сводило на нет силу сатаны. Это Тот, Кого Петр вынужден признать, Кто жил согласно силе жизни Божией. Таково особое и прямое откровение Отца с небес. Без сомнения, Христос явил достаточно доказательств того, Кем был Он; но доказательства ничего не доказали человеческому сердцу. Откровение Отца о том, Кем был Он было дано путем познания, и это было выше ожидания Мессии.
Затем Отец прямо явил истину о Христе, откровение, которое шло дальше, чем все вопросы отношений с иудеями. На этой основе Христос построит Свое собрание. Петр, названный Господом, получает подтверждение этого имени. Отец открыл Симону, сыну Ионину, тайну Личности Иисуса; и, во-первых, Иисус также предвещает именем, которое Он дал {Отрывок из главы 16,18 следует читать как "И Я также говорю тебе"} ему, твердость, прочность, стойкость, несокрушимую силу рабов Своих, пользующихся Его милостью. Право даровать имя принадлежит высшему, кто может определить человеку, носящему его, его место и его имя, в семье или в какой-нибудь другой ситуации. Это право, являясь истинным, предполагает проницательность, осознание всего происходящего. Адам давал имена животным. Навуходоносор давал новые имена пленным иудеям; царь египетский - Елиакиму, которого он посадил на трон. Поэтому Иисус берет это на Себя, когда говорит, что Отец открыл это вам, и что Он также дает место и имя, связанные с этой благодатью. На том, что открыл Отец, Он собирается возвести Свою церковь {Очень важно здесь различать церковь, которую строит Христос, еще не законченную, но ту, которую строит Он Сам, и которая, как и все в мире, строится человеком со всей ответственностью. В Послании к Ефесянам 2,20.21 и 1-м Петра 2,4.6, мы видим как растет и строится это божественное здание. В обоих отрывках не упоминается о работе человека; это божественная работа. В 1-м Коринфянам 3 Павел выступает как мудрый зодчий; другие могут строить из дерева, сена и соломы. Смесь этого была основой католицизма и других отклонений в так называемой церкви. Его церковь, как она есть на самом деле, есть божественная работа, которую исполняет Христос и которая пребывает вовек}, которую (основанную на жизни от Бога) врата царствия смерти не одолеют, а Он, Кто воздвигает на этом неподвижном основании, дает место камню (Петра) в связи с этим живым храмом. Чрез Божий дар ты уже по природе принадлежишь к зданию - живой камень, который осознает истину, которая является основанием и делает каждый камень частью здания. Петр больше других являлся таковым чрез такое признание; он был таковым в планах Божиих. Это откровение было совершено Отцом во власти. Господь избирает его и к тому же назначает ему место, дает право управления и власти в Царствии, которое Он собирается установить. Таким образом, что касается собрания, о котором упоминается впервые, то иудеи были отвергнуты из-за неверия, а грешник ободрен.
Здесь представлена еще одна тема, касающаяся Церкви, которую собирается воздвигнуть Господь; а именно тема Царствия, которое должно было быть установлено. Оно должно иметь форму Царствия Небесного; так было сказано в Божиих заветах; но сейчас оно должно быть установлено особым способом, при этом Царь был отвержен на земле.
Но, хоть Он и отвержен, ключи все же в руках Господа; Его власть принадлежит Ему. Он дает Петру, который, когда Он уйдет, откроет двери сначала иудеям, а затем - язычникам. Он также будет наделен от Господа властью в этом Царствии и то, что он свяжет на земле во имя Христа (истинного Царя, несмотря на то, что Он вознесен на небо), будет связано на небе; и то, что он разрешит на земле, это будет одобрено на небе. Словом, он имел власть распоряжаться Царствием Божиим на земле, этим царствием, которое имеет сейчас образ Царствия Небесного, потому что Царь был на небе {Заметьте здесь, что я имел в виду следующее - нет ключей от церкви или от собрания. У Петра были ключи власти царствия. Но мысль о ключах в связи с церковью или власти ключей в церкви является чистой ошибкой. Таких ключей не существует вообще. Церковь строится, люди не строят, имея ключи, строит Христос (не Петр). Далее действия, таким образом одобренные, были действиями власти. Небеса дают им свое одобрение, но они имеют отношение не к небесам, а к земной власти царствия.
Далее нужно заметить, что то, о чем здесь идет речь, является индивидуальным. Это были имя и власть, дарованные Симону, сыну Ионину.
Дальнейшие примечания могут помочь нам в большей степени понять то, что несут в себе эти главы. В притче о сеятеле (гл. 13) Личность Господа не представлена, говорится лишь о севе, но не о жатве. В первом сравнении Царствия Он - Сын Человеческий, а поле - мир. Он стоит вне иудаизма: в главе 14 мы наблюдаем за событиями, происходящими от отвержения Иоанна до возвращения Господа туда, где Он был отвержен. В главе 15 мы находим нравственные спор и Бога в благодати, стоящего над злом. На этом я больше не буду останавливаться. Но в главе 16 говорится о Личности Сына Божия, Бога Живого, и далее - о собрании, Христе-зодчем; в главе 17 - о царствии с Сыном Человеческим, грядущем во славе. Ключи, хотя небеса одобрили использование их Симоном, были, как мы видели, ключами от Царствия Небесного (не от собрания); которое, как показывает притча о плевелах, будет искажено и испорчено, и это непоправимо. Христос строит церковь, но не Петр. Сравните 1-е Петра 2,4.5}. Небо отметит это своей властью. Небо одобряет его земные деяния, а не то, что связано или разрешено для небес. Собрание связано с сыном Бога Живого и строится Христом и, хотя оно строится на земле, но все же принадлежит небу; Царствие, хотя управляется с небес, принадлежит земле - оно имеет здесь свое место и служение.
Господом даны в данном отрывке следующие четыре момента: во-первых, откровение, данное Симону Отцом; во-вторых, имя, данное Симону Иисусом, Который собирался строить Свое собрание на основе того, что открыл Симону Отец; в-третьих, церковь возвращается Самим Христом, что еще не закончено, на основе Личности Иисуса, признанного Сыном Бога Живого; в-четвертых, ключи Царствия Небесного, которые должны быть даны Петру, то есть власть в царствии как управление им от имени Христа, верховенство в нем Его воли, которое должно быть одобрено на небе. Все это связано лично с Симоном, согласно добродетели выбора Отца, Который по мудрости Своей избрал его для этого откровения, и власти Христа, Который даровал ему имя, отличавшее его, как человека лично радующегося этой привилегии.
Господь, таким образом, явил намерения Божии, касавшиеся будущего - намерения, которые должны были исполниться в собрании и в Царствии, и не было больше места для Его явления иудеям как Мессии, не потому, что Он прекратил свидетельство, полное благодати и терпения к людям, которых он сотворил чрез это служение. Нет, это продолжается, но его ученики должны были понять, что являть Его людям как Христа больше не было их делом. И с этого времени Он начинает учить Своих учеников, что Ему надлежит страдать, быть убитому и воскреснуть снова.
Но Петр, благословленный и почитаемый чрез откровение, которое дал ему Отец, по-прежнему по-плотски держится своим сердцем за человеческую славу своего Учителя (на самом деле, за свою) и по-прежнему далек от того, чтобы подняться на высоту Божиих мыслей. Увы! Он не единственен в этом. Быть уверенным в самой превознесенной истине и даже радоваться ей искренне, как истине, есть нечто другое, чем иметь сердце, рожденное для чувств, которые соответствуют этой истине. Истине недостает не искренности в радости. Недостает подавления плотского и себя - чтобы быть мертвым для мира. Мы можем искренне радоваться истине по учению Божиему, но не подавлять плоть или сердце, которое находится в том состоянии, о коем здесь говорится. Петр (недавно прославленный откровением о славе Иисуса и особым образом соделанный сокровищницей служения в царствии, данном Сыну - занимал выдающееся место в том, что должно последовать за отвержением Господа иудеями) сейчас делал работу врага в отношении совершенного смирения Христа перед страданиями, которые должны представить эту славу и характеризовать Царствие. Увы! Все было просто, он заботился о том, что было человеческое, а не Божие. Но Господь, в Своей праведности, отвергает Петра в этом и учит Своих учеников, что единственный путь, назначенный и необходимый, - это крест; если кто-нибудь последует за Ним, то это будет путь, который выбрал Он. Более того, что выгоднее человеку: спасти свою жизнь и потерять все - обрести мир и потерять свою душу? В этом заключен вопрос {В Послании Петра мы постоянно находим эти же мысли - слова "упование живое", "живой камень" - относятся ко Христу и впоследствии к христианам. И, согласно нашей теме, спасение через жизнь во Христе, Сына Бога Живого; мы находим, "достигая, наконец, верою вашего спасения душ". Мы можем прочитать все стихи, которыми апостол являет свои наставления}, а не во внешней славе Царствия.
Изучив эту главу, как выражение перехода от мессианской системы к установлению собрания, основанного на откровении о Личности Христа, я хочу также обратить внимание на характеры неверующих, которые рассмотрены здесь, как среди иудеев, так и в сердцах учеников. Будет полезным рассмотреть формы этого неверия.
Во-первых, широкую форму принимает прошение знамения с неба. Фарисеи и саддукеи объединяются, дабы показать свое неблагоразумие по отношению ко всему, что сделал Господь. Они требуют подтверждения их плотских чувств, то есть своего неверия. Они не будут верить Богу, не будут слушать Его слов и замечать Его дела. Бог должен удовлетворить их своеволие, которое не является ни верой, ни Божией работой. Они понимают человеческое, которое явлено менее ясно, но не понимают Божиего. Спаситель потерян для них, а иудеи на земле будут единственным знамением, дарованным им. Они должны были смириться, желали они этого или нет, с осуждением неверия, которое они проявили. Царствие должно быть отнято у них; Господь оставляет их. Знамение Ионы связано с темой всей главы.
Затем мы видим то же невнимание к власти, проявленной в деяниях Иисуса; но это больше не являет противопоставление неверующего желания; занятие сердца настоящим днем уводит такое сердце из-под влияния знамений, уже явленных: это - слабость, но не враждебность; тем не менее, они виновны; Иисус называет их "маловерными" не "лицемерами", а "родом лукавым" и прелюбодейным".
Затем мы видим, как проявляется неверие в форме праздного мнения, которое доказывает, что сердце и сознание не интересуются предметом, который должен управлять ими - таким предметом, если сердце в самом деле осознает его истинную важность, то оно не будет иметь мира, пока не обретет определенность. Душа здесь не нуждается в чувстве необходимости; следовательно, нет различия. Когда душа чувствует эту необходимость, то есть средство, чтобы удовлетворить ее; и нет покоя, пока оно не найдено. Божие откровение, которое создало эту необходимость, не оставляет душу в мире, пока она не убедится, что обладает тем, что разбудило ее. Те же, кто не прочувствовал эту нужду, могут остаться в разных положениях, каждое из которых соответствует плотскому характеру, образованности, обстоятельствам. Чтобы пробудить интерес, достаточно того, что есть: разум поглощен этим и судит. У веры есть нужда и, в принципе, понятие о том, что касается предмета, отвечающего этой нужде; душа ищет и пока не находит то, в чем она нуждается. Дело в том, что здесь явлен Бог.
Что касается Петра, то Отец открывает ему Своего Сына. Хотя в нем присутствует слабая живая вера, мы зрим состояние его души, когда он говорит: "Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глагол вечной жизни. И мы уверовали и познали, что Ты - Христос, Сын Бога живого", Блажен человек, которому Бог открывает истины, подобные этим, и в котором Он пробуждает такую нужду! Может существовать и противоречие, дающее возможность многое познать, многое подавить; но здесь явлен Божий совет, равно как и жизнь, связанная с Ним. Его результаты мы обнаружим в случае с Петром. У всякого христианина имеется свое собственное место в храме, где Симон являлся таким замечательным камнем. Следует ли из этого, что сердце практически достигло вершины откровения, данного ему? Нет, может, в конце концов, быть еще не подавленная плоть там, где откровение касается нашего земного положения.
Действительно, откровение Петра подразумевало отвержение Христа на земле - что обязательно вело к Его унижению и смерти. В этом и заключается вся суть. Что могла означать замена откровения Сына Божиего о собрании и Царствии Небесном на явление Мессии на землю, если не считать, что Иисусу надлежало быть преданным язычникам, чтобы быть распятым, после чего воскреснуть? Однако мысленно Петр не постиг этого. Наоборот, его плотское сердце воспользовалось данным ему откровением, сказанным ему Иисусом, для своего возвеличивания. Посему Он видел личную славу, не оценив ее моральных последствий. Он начал прекословить Самому Господу и искать, как свернуть с Его пути послушания и подчинения. Господь, всегда верный, обращается к нему, как к неприятелю. Увы! Как часто мы искренне постигаем определенную истину, однако в практических последствиях, к которым она приводит на земле, мы не преуспеваем! Божественно прославленный Спаситель, Который создает собрание, подразумевает крест на земле. Однако плоть не понимает этого. Она вознесет своего Мессию на небеса, если хотите; но чтобы разделить обязательно имеющееся в таком случае унижение - такое не присутствует в мыслях о прославленном Мессии. Плоть должна быть подавлена, дабы занять это место. У нас должна быть твердость Христа чрез Святого Духа. Христианин, который не умер для мира, является ничем иным, как камнем преткновения всякому, кто хочет идти за Христом.
Таковы формы неверия, которые предшествуют истинному признанию Христа и присутствуют (к сожалению!) в тех, кто искренне признал и познал Его (когда плоть не подавлена таким образом, что душа может ходить согласно тому, что она познала о Боге, а духовное понимание не проявлено при размышлении над обстоятельствами, которые плоть отвергает).
Но если бы крест стал пропуском в Царствие, то откровение о славе задержалось бы. Мессия, будучи отвергнутым иудеями, являет собой имя более славное и намного более глубокое по значимости: Сын Человеческий придет во славе Отца (ибо Он есть Сын Божий) и воздаст каждому по делам его. Есть некоторые из стоящих, которые не вкусят смерти (ибо об этом они говорили), так как уже увидят явление славы Царствия, принадлежащей Сыну Человеческому.
Здесь можно отметить, что имя "Сын Божий" представлено как основание; а "Мессия" удалено, когда говорится об откровении, данном в тот день, и заменено на имя "Сын Человеческий", которое Он принимает в то же время, что и имя Сына Божия, и которое обладает славой, принадлежащей Ему в Его собственном праве. Ему надлежит прийти во славе Своего Отца, как Сыну Божию, и в Своем собственном Царствии, как Сыну Человеческому.
Нам будет интересно вспомнить здесь наставление, представленное в начале Псалтири. В первом Псалме мы читаем о праведных, отличающихся от нечестивых. Затем, во втором, мы узнаем о восстании царей земли и князей против Господа и Его помазанника (то бишь Его Христа). И возвещается приговор Иеговы. Господь, Адонай, посмеется над ними с неба, а Царь Иеговы будет помазан над горою Сион. Вот само определение: "Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне {Мы отметим, что Петр пошел дальше этого. Здесь Христос явлен как Сын, рожденный на земле в свое время, а не как Сын вечности в недре Отчем. Петр, даже без полного откровения об этой последней истине, видит его как Сына благодаря силе божественной жизни в Его Личности, на Коей, следовательно, могло быть создано собрание. Однако здесь нам необходимо рассмотреть то, что принадлежит Царствию} родил Тебя". Царям земли и судьям повелевается почитать Сына.
В следующем псалме вся эта слава омрачена. Сообщается о горе остатка, в котором Христос имел часть. Затем, в Псалме 8, к Нему взывают как к Сыну Человеческому, Наследнику всех прав, дарованных человеку по высшей воле чрез Божии советы. Имя Иеговы становится величественным по всей земле. Данные псалмы не идут далее земной части этих истин, за исключением того, где говорится: "Живущий на небесах посмеется"; тогда как в Матфея 16 нам представлена связь Сына Божия с этим, Его пришествие со своими Ангелами (не считая собрания). Иными словами, мы видим, что Сын Человеческий придет во славе небесной. Явной истиной является не Его пребывание там, а то, что Он облечен наивысшей славой небес, когда грядет установить на земле Свое Царствие. Он грядет в Своем Царствии. Царствие установлено на земле; но Он грядет, дабы взять его со славой небесной. Это, согласно обетованию стиха 28, представлено в следующей главе.
В каждом Евангелии, повествующем об этом, преображение сразу же следует за обетованием о невозможности смерти до узрения Царствия Сына Человеческого. Но сказано не только это, Петр же (в своем Втором Послании, 1,16), говоря об этом, возвещает, что было явлением силы и пришествием Господа нашего Иисуса Христа. Он говорит, что пророческое слово произнесено им благодаря Его величию; дабы они знали, о чем говорят, сделав известной для них силу и пришествие Христа, созерцая Его величие. Действительно, как мы уже отметили, Господь говорит об этом именно сейчас. То был пример славы, в коей Он придет, данный для укрепления веры его учеников в связи с его смертью, которую Он предсказал им.
В главе 17 Иисус возводит их на высокую гору и преображается пред ними: "И просияло лице Его, как солнце, одежды же его сделались белыми, как свет". Явились также Моисей и Илия, беседующие с Ним. Я оставляю предмет их общения, которое представляет большой интерес, до того, как мы станем рассматривать Евангелие от Луки, где добавляется еще несколько моментов, которые, в определенном смысле, придают этому эпизоду иной характер.
Итак, Господь является во славе, и с Ним Моисей и Илия: один - законодатель иудеев; другой (также известный) - пророк, который желал вернуть десять отступнических колен к поклонению Иегове, и кто, впав в отчаяние из-за народа, возвратился в Хорив, откуда дан закон, и был затем взят на небеса, минуя смерть.
Две эти личности, превосходно известные по деяниям Бога в отношении Израиля, как основатель и устроитель народа, согласно закону появляются вместе с Иисусом. Петр (пораженный таким явлением, радующийся лицезреть своего Учителя, беседующего с этими столпами иудейской системы, с такими выдающимися рабами Божиими, не ведает о славе Сына Человеческого и забывает откровение о славе Лица Его как Сына Божия), желает сделать три кущи и поместить троих на одной и той же ступени как святая святых. Однако слава Божия являет себя; иными словами, знамение, известное в Израиле как жилище (шехинах) этой славы {Петр, научаемый Святым Духом, называет ее "велелепной славой"}; и слышен глас Отца. Благодать может поместить Моисея и Илию в ту же славу, что и Сына Божия, и объединить их с Ним; но если безрассудство человека в его неведении поместит их вместе как имеющих равную власть над сердцем верующего, то Отец, должно быть, сразу же подчеркнет права Своего Сына. Не проходит и мгновения, как глас Отца глаголет о славе Личности Его Сына, Его отношении к Себе, о том, что Он представляет предмет Его всеобщей любви, в Котором все Его благоволение. Именно Его надлежит услышать ученикам. Моисей и Илия исчезли. Христос остается один, как Тот, Кого восславят, Тот, Который наставит слышащим голосом Отца. Сам Отец выделяет Его, являет Его взору учеников не как предмет их любви, а как предмет Его собственной благости. Его благоволение в Иисусе. Таким образом, чувства Отца представлены управляющими нашими чувствами - они устанавливают для нас один общий предмет. Какое же это положение для бедных созданий, подобных нам! Какая благодать! {Моисей и Илия исчезли не в связи с божественной вескостью их свидетельства. Не могло быть более сильного подтверждения тому, как воистину говорит Петр, чем данный им эпизод. Но не только они не были предметами откровения Божия, как Христос, но и их свидетельство не относилось к божественному, их увещевания не затрагивали божественного, что должно было быть открыто сейчас в единении с Сыном небес. Даже Иоанн Креститель приводит это различие (от Иоанна 3,13.31-34). Посему, как и обусловлено, Сыну Человеческому должно быть вознесенным. И сейчас Господь запрещает ученикам говорить, что Он - Мессия, ибо Сыну Человеческому надлежит пострадать. Это стало поворотным пунктом в жизни и служении Господа, а ученикам явлена грядущая слава Царствия, и Ему должно пострадать (смотрите от Иоанна 12,27). Иудейская история заканчивается главой 12, в действительности же - главой 11, потом идет совершенное подчинение, затем Его Отец передает Ему все, и Он открывает Отца (сравните от Иоанна 13, 14). Однако Матфея 13 - стоит в стороне от иудаизма, Он начинает с того, что принес, что выискивал плод в человеке}
В то же время закон и всякая идея о восстановлении закона при старом завете исчезли; а Иисус, прославленный как Сын Человеческий и Сын Бога Живого, остается единственным распространителем знания и помыслов Бога. Ученики пали ниц и сильно испугались, услышав глас Божий. Иисус, для Которого эта слава и этот глас были привычны, ободряет их, как Он это всегда делал на земле, говоря: "Не бойтесь". Зачем им, находясь с Ним, Который являлся предметом любви Отца, бояться? Их самый лучший Друг был явлением Бога на земле; и слава принадлежала Ему. Моисей и Илия исчезли, а также и слава, которой ученики еще не могли вынести; Иисус - Который явился им таким образом во славе, данной Ему, в правах Своей славной Личности, в Своих отношениях с Отцом - Иисус остается для них таким же, каким они знали Его. Однако эта слава не является предметом их свидетельства, доколе Он, Сыну Человеческому, не воскреснет из мертвых. Будет дано веское доказательство того, что Он - Сын Божий в силе. Тому будет дано свидетельство, а Он лично вознесется в ту славу, которая сверкала сейчас пред их глазами.
Однако в мыслях учеников возникает затруднение, вызванное учением книжников в отношении Илии. Они сказали, что Илии надлежит прийти прежде явления Мессии; и пророчество Малахии действительно подтверждает это. Почему же, - спрашивают они, - книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Тогда как сейчас мы увидели, что Ты есть Он и без прихода Илии". Иисус подтверждает слова пророчества, добавляя, что Илия устроит все. "Но, - продолжает Господь, - говорю вам, что Илия уже пришел, и вы не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и сын Человеческий пострадает от них". И они поняли, что Он говорил об Иоанне Крестителе, который пришел в духе и силе Илии, как возвестил Святой Дух чрез Захарию, его отца.
Позвольте сказать несколько слов по поводу этого отрывка. Во-первых (когда Господь говорит: "Илия должен прийти прежде и устроить все"), Он дает ничто иное, как подтверждение того, о чем говорили книжники, согласно пророчеству Малахии, как если бы Он сказал: "Они правы". Затем Он возвещает о результате прихода Илии: "Должен... устроить все". Но Сын Человеческий еще грядет. Иисус сказал Своим ученикам: "Не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий". Тем не менее Он пришел и даже говорил с ними. Пришествие же Сына Человеческого, о котором Он говорил, представляет собой Его пришествие во славе, когда Он будет явлен как Сын Человеческий с судом, согласно Даниилу 7. Посему все, что сказано иудеям, исполнится; в Евангелии от Матфея Он общается с ними согласно этим ожиданиям. И все же было нужно, чтобы Иисус явился народу и пострадал. Нужно было испытать народ явлением Мессии, согласно обетованию. Так и было сделано, и, как предсказал Бог через пророков: "Он был... удален пред людьми". Так, Иоанн, согласно Исаии 40, шел пред Ним, как глас в пустыне, в духе и силе Илии; он был отвержен, как это случится и с Сыном Человеческим {И Иоанн Креститель отвергает слова Малахии 4,5.6 по отношению к себе; а Исаии 40 и Малахия 3,1 обращены к нему в Евангелии от Луки 1,76; 7,27}.
Этими словами Господь возвещает Своим ученикам, в связи с забытым ими событием и всей этой частью нашего Евангелия, что Сыну Человеческому, явленному теперь иудеям, быть отвергнутым. Этому же Сыну Человеческому быть явленным во славе, что они на мгновение увидели на Горе. Да, Илия должен, как говорили книжники, прийти; но исполнил это служение в силе для такого явления Сына Человеческого Иоанн Креститель; что (иудеи оставлены, как угодные, на свою ответственность) завершится лишь Его отвержением и оставлением в стороне народа до часа, когда Бог снова станет связывать Себя со Своими людьми, все еще дорогими Ему, каким бы ни было их положение. Он устроит все (славная работа, которую Он исполнит, принеся Своего Первенца в мир). Выражение "устроить все" здесь относится к иудеям и употреблено в духовном отношении. В Деяниях 3 оно относится к результату личного пребывания Сына Человеческого.
Временное пребывание Сына Человеческого составило мгновение, в кое было исполнено дело, от которого зависит вечная слава, в кое Бог был прославлен в совершенстве, над и вне всякого устроения, и в кое были открыты Бог и Человек, дело, внешняя слава которого, слава Сына Человеческого, является ничем иным, как плодом, который зависит от Его труда, а не Его божественной Личности; дело, в котором Он был совершенно восславлен. Итак, что касается обетований иудеям, это было ничем иным, как последним шагом в испытании, коему они подвержены чрез благодать. Богу было хорошо ведомо, что они отвергнут Его Сына; однако Он не взирал на них, как на всецело грешных, доколе они действительно не поступили так. Посему в Своей божественной мудрости (и исполняя Свои неизменные обетования), Он являет им Иисуса - Своего Сына, их Мессию. Он представляет им любое необходимое подтверждение тому. Он посылает для них Иоанна Крестителя в духе и силе Илии, как предтечу. Сын Давидов рожден в Вифлееме с разными знамениями, которые ожидали их; но они были слепы по своей гордыне и внешней праведности и отвергали все это. Тем не менее, именно Сам Иисус в благодати подстраивается в том, что касается Его положения, к несчастному состоянию своего народа. В противоположном отвержению Давида в его день, Он разделил страдания Своего народа. Если язычники притесняли их, то и их Царю подлежало разделить их горе, представляя при этом все свидетельство того, чем Он был, и относясь к ним по любви. При Его отвержении появляется полная благодать. У них нет более права на что-либо согласно обетованиям, и им теперь надлежит получать все от этой благодати, как и бедному язычнику. Бог не отступится от благодати. Таким образом, Бог не поместил их на их истинное место как основу грешников и все же исполнил свои обетования. Это представляет тему главы 11 к Римлянам.
Сейчас же Сын Человеческий, Который вернется, является тем самым Иисусом, который ушел. Небеса примут Его, доколе не наступит время устроения всего, о чем сказали пророки. Однако тот, кому надлежало стать в этом временном пребывании здесь Его предтечей, не мог быть Илией. Соответственно, Иоанн был сообразован с явлением Сына Человеческого, за исключением разницы, которая обязательно проистекает от Личности Сына Человеческого, Который остается один, когда такого не может быть с Иоанном Крестителем и Илией. Но даже, когда Иисус явил всю свою силу Мессии, Свои права на все, принадлежащее этому Мессии, без получения внешней славы, Его время еще не настало (от Иоанна 7), а Иоанн исполнил в силе миссию Илии, дабы приготовить путь Господу пред Ним (согласно истинному образу Его пришествия, исполняемого затем), что отвечает Исаии 40 и даже Малахии 3, единственным относящимся к нему отрывкам. Вот почему Иоанн сказал, что он не Илия, а Господь произнес: "И если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти". Посему Иоанн никогда не относит книгу Малахии 4,5.6 к себе; но возвещает о себе, что исполняется в Исаии 40,3-5, и так в каждом Евангелии, каким бы ни был его частный характер {Весьма поразительно здесь обнаружить, что единственное последствие в служении связывания и разрешения, что будет на небе, зависит от двух или трех, собравшихся во имя Христово}.
Давайте, однако, продолжим рассматривать нашу главу. Если Господь принимает славу, то Он снисходит в этот мир в Духе и в сочувствии и встречает множество трудностей и силу сатаны, с чем мы и сталкиваемся. Во время пребывания Господа на Горе бедный отец привел ученикам своего бесноватого сына. Здесь раскрывается еще один тип человеческого неверия, неверия верующего - неспособность воспользоваться силой, которая, скажем так, дана ему в Господе. Христос, Сын Божий, Мессия, Сын Человеческий преодолел врага, связал сильного и помог исторгнуть его. Как человек послушный, несмотря на искушение сатаны, Он преодолел его в пустыне и получил право, как человек, лишить его влияния на человека в том, что касается этого мира; и так Он и поступил. Изгоняя бесов и исцеляя больного, Он избавляет человека от власти врага. "Как Бог, - сказал Петр, - Духом Святым и силою показал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, искушенных диаволом". Сейчас эта сила должна была быть применена учениками, которым следовало знать, как воспользоваться той верой, что Иисус так явил на земле; но они не смогли этого сделать. Что же тогда поможет принести эту самую силу сюда вниз, если даже у учеников не было веры, чтобы использовать ее? Сила была там: человек мог воспользоваться ею для совершенного избавления от всякого притеснения врага; но у него не было веры, чтобы поступить так, не было даже у верующих. Пребывание Христа на земле было ненужным, если даже Его собственные ученики не знали, как воспользоваться ею. В человеке, приведшем своего ребенка, было больше веры, нежели в них, ибо прочувствованная нужда принесла исцеление. Все происходит при восклицании Господа: "О, род неверный и развращенный!" Ему надо покинуть их, а то, что слава открыла свыше, неверие осознает внизу.
Отметьте, что частичному вмешательству Бога кладет конец не зло в мире; напротив, оно представляет возможность для вмешательства в благодати. Христос пришел из-за господства сатаны над людьми. Он уходит, потому что принявшие Его неспособны использовать силу, которую Он принес с Собой, или которую Он дарует для их избавления; они не могут воспользоваться преимуществами, предоставленными им. Нужна была вера. Однако отметьте и такую важную и трогательную истину, что, когда Бог продолжает подобное устроение, Иисус не может не ответить вере отдельного человека благословением, даже когда Его ученики не способны прославлять Его чрез действие веры. Одна и та же фраза, которая осуждает неверие учеников, призывает страдающего отца к благословению. В конце концов, дабы быть способными воспользоваться Его силой, мы должны пребывать в общении с Ним чрез практическую действенность веры.
Он благословляет отца по его нужде; и, исполненный терпения, Он снова начинает наставлять, как Он уже делал это для Своих учеников, по поводу Своего отвержения и воскресения как Сына Человеческого. Любя Господа и будучи неспособным пойти в своих мыслях дальше современной им действительности, они опечалились; и это было искупление, спасение, слава Христова.
Перед тем, как говорить далее, наставляя их о том, чем станут ученики отвергнутого Учителя, и о том положении, которое им надлежит занять, Он являет им Свою божественную славу и устраивает их связь с Тем, у Кого она была, наиболее трогательным образом, если они только могли понять это; и в то же время Он с совершенной снисходительностью и нежностью помещает Себя с ними, или, скорее, Он помещает их в одно место с Самим Собой, как Сын великого Царя храма и всей земли.
Собиратели подати на храм подходят и спрашивают Петра, не даст ли денег его Учитель. Всегда готовый рвануться вперед, забывая о славе, которую видел, и об откровении, данном ему Отцом, Петр, снисходя до обычного уровня своих мыслей, беспокоится, чтобы его Учителя принимали за хорошего иудея, и отвечает, не спросив у Него, что Он даст. Господь поджидает Петра на входе и являет ему Свое божественное знание того, что происходит вдали от Него. В то же время Он говорит о Петре и о Себе как о сынах Царя храма (Сын Божий все еще занимает место, иудея) и, посему, свободных от подати. Однако их нельзя соблазнить. Поэтому Он повелевает твари (ибо Он может делать все, так как Он все знает) и творит так, чтобы за рыбу было получено необходимое количество денег, снова произнося при этом имя Петра и Свое собственное вместе. Он сказал: "Но чтобы нам соблазнить их"; а теперь - "отдай им за Меня и за себя". Чудесная и божественная снисходительность! Он, Кто зрит сердца, Кто по своей воле распоряжается всякой тварью, Сын верховного Господа храма, помещает Своих бедных учеников в одни и те же отношения со Своим небесным Отцом, с Богом, Которому поклонялись в том храме. Он подчиняется требованиям, законно предъявляемым посторонним, но Он также помещает Своих учеников во все Свои собственные привилегии как Сына. Мы очень ясно видим связь между трогательным выражением божественной благодати и предметом этих глав. Она предъявляет всю значимость происходящего изменения.
Интересно отметить, что Первое послание Петра основано не Евангелии от Матфея 16, а Второе - на главе 17, которую мы сейчас и рассматриваем {Оба Послания после повествования об искуплении чрез нетленное семя мира говорят о правлении Божием; Первое - о применении его к Его народу, оберегая их, а Второе направлено к нечестивым и миру, затрагивая то, что, разгоревшись, разрушится, и новое небо и новую землю}. В главе 16 Петр, наставляемый Отцом, исповедал Господа как Сына Бога живого; а Господь сказал, что не сем камне Он создаст Свою Церковь и что имеющий силу смерти не одолеет ее. Петр в Первом послании также возвещает, что они возрождены к живому упованию чрез воскрешение Иисуса Христа из мертвых. И сейчас именно чрез это воскресение явлена сила жизни живого Бога. Затем он называет Христа живым камнем, приступая к Которому, мы, как живые камни, создадим из себя святой храм Господу.
Во Втором послании он особенным образом напоминает о славе преображения как свидетельстве пришествия и Царствия Сына Человеческого. Он также говорит здесь о суде Господнем.
В главе 18 ученикам становятся известными великие принципы, соответствующие новому порядку вещей. Давайте немного рассмотрим эти милые и драгоценные наставления Господа.
Их можно изучать двояко. Они открывают пути Божии в отношении того, что должно было случиться с Господом на земле, как свидетельство о благодати и истине. Кроме того, они представляют образ, являющийся истинным свидетельством.
В этой главе предполагается, что Христос будет отвержен и уйдет, а слава главы 17 еще не наступила. Эта мысль проходит через главу 17 и соединяется с 16-й (за исключением последних стихов главы 17, дающих свидетельство о Его отречении от Своих истинных прав, доколе Бог не заступится за них). Господь говорит о двух предметах, представленных в главе 16 о Царствии и о Церкви.
Для Царствия будет свойственно умаление как дитяти, которое не может отстоять свои собственные права пред лицом проходящего мира - дух зависимости и смирения. Им надлежит стать, как дети. Если с их стороны не было отвержения Бога, то являл себя дух, находивший Его последователей. Принимающий дитя во имя Иисуса принимает его Самого. С другой стороны, Того, Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Иисуса {Здесь Господь определяет верующего ребенка. В других стихах Он говорит о дитяти, делая этот образ, как таковой, примером для христианина в этом мире}, постигнет весьма суровый суд. Увы! мир поступает так; но горе миру за это! Что до учеников, то если наиболее любимое ими становится ловушкой для них, они должны исторгнуть и отринуть это - должны проявить наивысшую осторожность в благодати, дабы не стать ловушкой для малого, верующего в Христа, и жесточайшую суровость к себе же, в чем бы ни заключалась ловушка для них. Потеря того, что здесь является наиболее ценным, ничто в сравнении с вечным положением в ином мире; ибо об этом говорится сейчас, а у греха нет места в доме Божием. Забота о других, даже немощных, строгость к себе - вот правило Царствия, дабы не было какой-либо западни или зла. Что касается соблазна, то есть полная благодать в прощении. Они не презирают малых сих; ибо, неспособные иметь свой собственный путь в этом мире, они являют собой предмет особенного благоволения Отца, как те, кто в земных дворах имеет особую привилегию видеть лицо царя. Не то, чтобы в них не было греха, но Отец не презирает удаленных от Него. Сын Человеческий пришел спасти погибшее {Как учение, здесь ярко представлены грешное состояние дитяти и его нужда в Христовой жертве. Он не говорит о том, что касается их, "ищите". Использование притчи о заблудшей овце производит здесь потрясающее впечатление}. И не по воле Отца погибнет кто-либо из сих малых. Он говорит, я не сомневаюсь, о малых детях, подобных тем, кого Он взял в Свои руки; но Он внушает Своим ученикам дух смирения и зависимости, с одной стороны, а с другой, дух Отца, которому им надо следовать, дабы стать истинными сынами Царствия; не ходить в духе человека, который стремится сохранить свое положение и свою собственную значимость, а смириться и полностью подчиниться; и в то же время (а это есть истинная слава) быть подобным Отцу, Который зрит за низменным и принимает их пред Лицом Своим. Сын Человеческий пришел для погибели.
Таков дух благодати, о коем повествуется в конце главы 5. Таков дух Царствия.
Однако занять место Христа на земле более надлежит собранию. Что касается согрешений друг против друга, то тот же дух кротости должен быть присущ Его ученикам; надо примириться с братом своим. Если последний послушает, то в сердце того, против кого он согрешил, обида умолкает; если же не послушает, то надобно взять с собою того, против кого согрешили, еще двух или трех, дабы затронуть его совесть, или в качестве свидетелей; но если это тщетно, то, необходимо известить собрание; а если и это не привело к покорности, то согрешивший будет ему чужим, как язычник и мытарь для Израиля. Здесь говорится не об общей дисциплине в собрании, а о духе, в коем надлежит ходить христианам. Если согрешающий покорился, когда ему сказали, то ему надлежит прощать и семижды семьдесят раз. Хотя и не говорится о дисциплине в церкви, мы видим, что на земле место Израиля занимают собрания. Посему внешнее и внутреннее относится к нему. Небо подтвердит то, что будет связано собранием на земле, а Отец даст просящим, двум или трем, согласившимся просить о чем-либо; ибо Христос пребудет посреди двух или трех собранных во имя Его {Здесь важно вспомнить, что в Евангелии от Матфея Святой Дух полностью и лично рассматривается при рождении Господа (глава 10) как действующий и говорящий в учениках в их служении, как божественная Личность, так как только под Его действием мы всегда можем поступать правильно - пришествие Святого Духа ради божественного устроения не представляет ни единой части учения этого Евангелия, хотя и обозначается как факт в главе 10. Представление Христа в Матфея завершается его воскресением, Иудейское тело послано из Галилеи как данное миру для евангелизации язычников, а Он возвещает, что пребудет с ними до скончания веков. Здесь Он явлен среди двух или трех, собранных во имя Его. Здесь церковь не представляет Тело чрез крещение Святым Духом, она не является домом, где обитает Святой Дух на земле, а где двое или трое собраны вместе во имя его, там и Христос. Сейчас я не сомневаюсь, что все хорошее от жизни, и слова жизни, идет от Духа, но это другая тема, и собрание здесь не является ни Телом, ни домом чрез сошедшего Святого Духа. Есть соответствующее учение и откровение, и оно остается благословенно истинным и являет Христа среди собранных во имя Его. В главе 16 Он именно создает, но это другая тема. Разумеется, Он присутствует духовно}. Итак, для разрешений, для молитв они были как Христос на земле, ибо Сам Христос пребывал с ними. Торжественная истина! безграничное благоволение, излитое на двух или трех, собравшихся во имя Его; но это повод для глубочайшей печали, когда есть кажущееся единство, но нет его в действенности {Весьма поразительно здесь обнаружить, что единственное последствие в служении связывания и разрешения, что будет на небе, зависит от двух или трех, собравшихся во имя Христово}.
Еще одна характерная для Царствия черта, которая явлена в Боге и Христе - это прощающая благодать. И в этом сынам Царствия следует походить на Бога и всегда прощать. Это относится лишь к прегрешениям в отношении нас, но не к общей дисциплине. Мы должны прощать до конца, а скорее, не должно быть конца. Так и Бог простил нам все. В то же время, я полагаю, здесь описано устроение Божие в отношении иудеев. Они не только нарушили закон, но и убили Сына Божия. Христос ходатайствовал за них, говоря: "Отче! прости им, ибо не знают, что делают". В ответе на эту молитву было дано чрез Святого Духа устами Петра временное прощение. Но и эту благодать отвергли. Когда вопрос касался проявления благодати к язычникам, которые должны были им сто динариев, то они не слышали о ней, и отданы на наказание {Это оставляет формальный доступ в посредническое небесное место, что связано с Сыном Человеческим во славе. Это дано в Деяниях 7, когда Стефан говорит об их делах со времен Адама; это первое, названное основным в обетовании на тот день}, пока Господь не сможет сказать: "принял вдвое за все грехи свои".
Словом, дух Царствия является не внешней силой, а смиренномудрием; и в этом положении присутствует близость к Отцу, - и посему легко быть кротким и смиренным в этом мире. Испробовавший благоволения Божиего не будет искать величия на земле; он вдохновлен духом благодати, он лелеет смирение, он прощает согрешивших против него, он близок к Богу и повторяет Его в своих путях. Этот же дух благодати правит, будь то в собрании, будь то в его членах. Он один являет Христа на земле; и ему принадлежат те уставы, которые покоятся на принятии народа как принадлежащего Богу. Двое или трое собранных во имя Иисуса, поступают по его воле и наследуют его привилегии от Отца, ибо Сам Иисус пребывает среди их.
Глава 19 продолжает повествовать о духе, который угоден Царствию Небесному, и глубоко затрагивает принципы, кои управляют природой человека и божественно явлены сейчас.
Вопрос фарисеев - ибо Господь пришел к иудеям - дает повод для представления Его учения о браке; и Он, отходя от закона, данного по их жестокосердию, опирается {Здесь прослеживается связь между новым творением и природной сутью, которую изначально сотворил Бог, оставляя закон как нечто промежуточное. Была новая сила, ибо пришло зло, но она признала творение Бога, показывая состояние сердца, не подверженного слабости. Грех развратил то, что Бог сотворил на благо им. Сила Духа Божия, данная нам чрез искупление, всецело возвышает человека и выводит его из этого состояния плоти, давая новую божественную силу, в благодати которой он ходит в этом мире, по примеру Христа. Наряду с этим существует самое полное одобрение того, что Бог Сам изначально установил. И это хорошо, чрез это может быть еще лучшее. И поразителен путь, которым минуется закон, дабы прийти к изначальным установлениям Бога, когда духовная сила не полностью убирает душу со сцены, хотя и имеется в ней. При браке чадо, образ юноши, что от Бога и хорош в поведении, признается Господом. Однако прослеживается и состояние души человека. Это зависит не от характера, а от побуждения, и всецело прочувствовано Христом (есть полное изменение устроения, ибо богатства были обещаны верному иудею), отвергнутым Христом - путь на небо - все, выражение всего, что идет от сердца человека.
Бог соделал человека, взирая на определенные семейные отношения. Грех полностью извратил эту первоначальную сущность человека. Пришествие Святого Духа привнесло силу, которая извлекает во втором Человеке из ветхого создания новое и дает нам божественное - только не то, что касается сосуда, тела; но это не может порицать то или отказываться от того, что вначале создал Бог. Это невозможно. В начале Бог сотворил их. Когда мы рассматриваем небесное состояние, то все это, хотя и не через плоды своего существования в благодати, но исчезает. Если у человека в силе Святого Духа есть дар поступить так и быть полностью небесным, то тем лучше; однако было бы злом порицать или выступать против отношений, которые изначально создал Бог, или уменьшать, или же принижать власть, кою Бог связал с ними. Если человек может жить всецело выше и вне их, дабы служить Христу, то это хорошо; однако так бывает редко и в исключительных случаях} на Божии установлении, по которым мужчине и женщине надлежит быть вместе и быть едиными пред очами Бога. Он устанавливает, а скорее, восстанавливает истинный характер нерушимой связи брака. Я называю ее нерушимой, за исключением случая неверности, и не единой; грешный человек уже нарушил связь. Больше нет единой плоти мужчины и женщины. В то же время, если Бог дал духовную силу, то лучше остаться неженатым.
Затем Он обновляет наставление в отношении детей, проверяя Свою любовь к ним; это представляется мне скорее в связи с отсутствием всего, что привязывает к миру, к его развлечениям и похотям и обладанием того, что прекрасно, доверительно и полностью не осквернено по природе; тогда как в главе 18 представлен внутренний характер Царствия. После сего Он являет (относясь к представлению Царствия в Своей Личности) природу полной преданности и пожертвования всем, дабы следовать за Ним, если только они истинно хотели угодить Богу. Дух мира - плотские страсти и богатства - во всем противится. Несомненно, Моисеев закон сдерживал эти страсти; но он противопоставлен им и в некоторой степени мирится с ними. Согласно славе мира, у дитяти Божиего нет собственной силы. Какую же силу оно имеет? Оно ценно в очах Господа.
Закон обещал жизнь тому, кто соблюдал его. Господь представляет его простым и практичным в его требованиях, или, скорее, напоминает об их простоте. Богатства не запрещались законом; иными словами, хотя моральная обязанность между человеком и человеком поддерживалась законом, но то, что привязывало сердце к миру, не осуждалось им. Было скорее благоденствие, по правлению Божиему, связанное с послушанием Ему. Ибо Он касался этого мира и живущего в нем человека и испытывал его. Христос распознает это; однако здесь испытываются побуждения сердца. Закон был духовным, и там был Сын Божий; мы снова находим то, что открыли ранее - человек испытан и проверен, а Бог открыт. Все является внутренне необходимым по своему характеру, ибо Бог уже открыт. Христос судит все, что пагубно воздействовало на душу, влияет на ее эгоистичность, и таким образом отделяет от Бога. "Продай имение твое, - говорит Он, - и следуй за Мной". Увы! юноша не мог отречься от своих владений, своего покоя, от себя. "Трудно, - говорит Иисус, - богатому войти в Царство Небесное". Это являет следующее: Небесное Царствие Божие; эгоизму и миру в нем нет места. Ученики, которые не поняли, что в человеке нет благого, удивлены, что человеку, к коему там благоволили и хорошо были расположены, все же далеко до спасения. Кто же сможет получить его? И здесь открывается вся истина. Такое невозможно для человеков. Они не могут преодолеть вожделение плоти. В том, что касается воли и чувств человека, эти желания являются человеческими. Никто не может сделать из негра белого или же убрать пятна с леопарда: то, что они являют собой, лежит в их природе. Но для Бога, благословенно имя Его! Все возможно.
Данные Богом наставления о богатствах принудили Петра задать вопрос: каков удел тех, кто отверг все? Это опять приводит нас к славе в главе 17. Положение вещей полностью обновится при правлении Сына Человеческого. В такое время они сядут на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. У них будет ведущее положение в управлении земным царством. У каждого, однако, будет свое собственное место; ибо всякий, насколько он отказался во имя Христа, получит стократ и наследует вечную жизнь. Тем не менее это будет явлено не здесь; даже через то место, кое человек занимал перед человеком при старой системе: первые будут последними, а последние - первыми. Действительно страшно, если плотское сердце человека примет такое ободрение, представленное как вознаграждение за его труд и пожертвования, в корыстном духе и будет стремиться сотворить из Бога своего должника; и посему в притче, коей Господь продолжает Свои наставления (глава 20), Он очень ясно устанавливает принцип благодати и верховенство Бога в том, что Он дает, в отношении к тем, кого Он призывает; а Его вознаграждение тем, кого Он приводит в Свой виноградник, зависит от Его благодати и его приглашения.
Мы можем отметить, что, когда Господь ответил Петру, это стало следствием оставления всего ради Христа, как только Он призовет. Побуждением является Сам Христос, посему Он говорит: "Вы, последовавшие за Мною". Он также говорит о тех, кто так поступил ради Него. Таково побуждение. Вознаграждение являет собой ободрение, когда ради Него, мы уже находимся в пути. И так всегда, когда в Новом Завете {Действительно, вознаграждение в Писании всегда является ободрением тем, кто пребывает в печали и страдании, оно дается за высшие побуждения на пути Божием. Так и у Моисея, так даже и у Христа, чье побуждение совершенной любви нам известно, а радость, что была пред Ним, вынесла крест, презирая позор. Он был рожден и Завершителем на пути веры} говорится о вознаграждении. Позванный около одиннадцатого часа зависел от этого приглашения, чтобы пойти работать; и если, по своей доброте, хозяин решил дать ему столько денег, сколько и другим, то им следовало бы радоваться этому. Первые полагались на справедливость; они получили то, о чем договаривались; последние же получили по благодати своего хозяина. Следует отметить, что они принимают принцип благодати, доверие. "И что следовать будет, дам вам". Важным моментом в этой притче является вера в благодать хозяина виноградника, в благодать как основу их действия. Но кто понял это? Апостол Павел придет позже, а Бог призовет его и будет более сильное свидетельство благодати, нежели работники, которые трудились от рассвета первого дня евангелия.
Затем Господь продолжает разговор со Своими учениками, Он входит в Иерусалим, где Мессии надлежало быть принятым и коронованным, чтобы потом быть отвергнутым и преданным смерти, но и быть воскрешенным; и когда сыны Зеведеевы приступили и просили о двух первых местах в Царствии, Он отвечает, что Он воистину может привести их к страданию; но что касается первых мест в Его Царствии, то того Он не может даровать им, за исключением (по советам Отца) тех, кому уготовано Отцом чудесное самоотречение. Он трудится именно для Отца, для нас. Он не распоряжается ничем. Он может помочь тем, кто последует за Ним, разделить Его страданий. Все остальное будет дано по советам Отца. Но какова же истинная слава Христа и какое совершенство в Нем, какая привилегия для нас иметь лишь такие побуждения и участвовать в страданиях Господа! И какое очищение наших плотских сердец предложено здесь нам в привлечении нас лишь к страданиям Христа, разделению Его креста и посвящению себя Богу для воздаяния!
Далее {Отметьте то, каким образом сыны Зеведеевы и их мать пришли искать наивысшего положения в тот момент, когда Господь откровенно собирался занять самое низменное. Увы! Мы так часто ведем себя в том же духе. Результат заключается в том, чтобы выявить, как полно Он Сам отказался от всего. Вот принципы Царствия Небесного: совершенное самоотречение, пребывающее в полнейшем посвящении; таков плод любви, что ищет не выгоды; покладистость, что идет от отсутствия поисков себя; подчинение, когда презирают; кротость и смирение сердца. Дух служения другим является тем, что порождает любовь, как и покорность, которая довольствуется данным положением. Господь исполнял это до самой смерти, отдавая Свою жизнь в откуп за многих}Господь пользуется случаем, чтобы разъяснить чувства, которые приличествуют Его последователям, совершенство чего они увидели в нем Самом. В мире ищут власти; а дух Христов есть дух служения, ведущий к выбору места смирения и полной преданности другим. Чудесные и совершенные принципы, полное и яркое совершенство которых явлено во Христе! Отречение от всего, дабы полностью зависеть от благодати Того, Кому мы служим, последующая готовность занять место смирения и быть, таким образом, рабом всего - таков должен быть дух тех, кто имеет часть в Царствии, что теперь установлено отвергнутым Господом. Именно это подобает Его последователям.
Стихом 28 {Случай со слепым в Иерихоне является во всех первых трех Евангелиях началом последних событий жизни Христа, которые ведут на крест, при этом общее значение и содержание каждого представляется завершенным. Итак, к Нему взывают как к Сыну Давидову, а Он явлен им как таковой в последний раз, и Божие свидетельство дано Ему как таковому} заканчивается эта часть Евангелия, и начинаются последние мгновения жизни блаженного Спасителя. Стихом 29 начинается Его последнее явление Израилю как Сына Давидова, Господа, истинного Царя Израилева, Мессии. Он начинает Свое дело в этом отношении в Иерихоне, месте, где Иисус вступил на землю - месте, на котором так долго было проклятие. Он открывает незрячие глаза Своего народа, который верит в Него и принимает Его как Мессию, ибо Он воистину был таковым, хотя и был отвергнут. Они приветствуют Его как Сына Давидова, и Он отвечает на их веру, открывая им глаза. Они идут за Ним - образ истинного остатка Его народа, который будет уповать на Него.
Затем (гл.21), избавившись от всего, что принадлежало Его своевольному народу, Он въезжает в Иерусалим как Царь и Господь, согласно свидетельству Захарии. Но хотя Он и въезжает как Царь - последнее свидетельство возлюбленному народу, который (до своего разрушения) собирался отвергнуть Его - Он предстает кротким и смиренным Царем. Сила Божия воздействует на сердца множества людей, и они приветствуют его как Царя, как Сына Давидова, употребляя слова из Псалма 117, {Данный псалом носит пророческий характер. Он говорит о времени его будущего принятия и в связи с этим часто употребляется} что прославляет тысячелетнюю субботу, привнесенную Мессией для признания людьми. Множество людей постилали свои одежды, дабы приготовить путь для своего кроткого, хотя и славного Царя: они срезали ветви с деревьев, дабы свидетельствовать Ему; и Он с триумфом препровожден в Иерусалим, а народ восклицает: "Осанна (спасение) Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!" Блаженно для них, если их сердца изменились, чтобы передать это свидетельство в Духе. Однако Бог по Своей наивысшей воле располагает их сердца, дабы свидетельствовать так; Он не мог позволить, чтобы Его Сына отвергли без такого приема.
Сейчас Царь собирался все осмотреть, сохраняя при этом Свое положение смирения и свидетельства. Различные люди приходят судить, или же запугать Его; но все они явлены пред Ним, дабы получить от Него, друг за другом, суд Божий относительно себя самих. Пред нами открывается удивительная картина - истинный Судья, вечный Царь в последний раз говорит Своему мятежному народу с наиполнейшим свидетельством о Своих правах и Своей власти; а они, пришедшие осудить его, ведомы своей злобой, чтобы друг за другом пройти пред Ним, открывая свою сущность, чтобы получить свое осуждение из его уст, Он же ни на мгновение (пока не очистится храм, до начала этой сцены) не оставляет положения Верного и Истинного Свидетеля во всей Своей кротости на земле.
Различие между двумя частями этого повествования весьма примечательно. Первая являет Господа в Его образе Мессии и Иеговы; как Господь, Он повелевает, чтобы привели осла. Он въезжает в город, согласно пророчеству, как Царь. Он властно очищает храм. Отвечая на возражение священников, Он приводит Псалом 8, повествующий о том, как Иегова соделал так, чтобы Его Самого прославили, и была изречена хвала Ему из уст младенцев. В храме Он также исцеляет Израиль. Затем Он оставляет их, не находясь более в городе, которым Он больше не обладает, но Он пребывает вне его со своим остатком. На следующий день Он примечательным образом сообщает о том проклятии, что падет на народ. Израиль был смоковницей Иеговы; но она обременяла почву. Она была в листьях, но без плодов. Смоковница, осужденная Господом, высыхает сейчас же. Таков образ этого несчастного народа, человека во плоти со всеми ее недостатками не дающей плода для Виноградаря.
Израиль действительно обладал всеми внешними формами религии и был усерден в законе и уставах, но не имел плода для Бога. Помещенные под ответственность приносить плод при, скажем так, старом завете, они никогда этого не делали. Отвержение ими Иисуса положило конец всякой надежде. Бог будет действовать по благодати при новом завете; однако это не является темой нашего разговора. Смоковница - это Израиль, каким он и был - человек, возвращенный Богом, но напрасно. Все было кончено. То, что Он сказал ученикам о свержении горы, являясь великим общим принципом, относится, я не сомневаюсь, также и к тому, что произойдет в Израиле чрез их служение. Рассматриваемый на земле как нация, Израиль исчезнет и будет затерян среди язычников. Ученики являлись теми, кого принял Бог по их вере.
Мы видим, что Господь въезжает в Иерусалим как Царь - Иегова, Царь Израилев. А народу уже изрекается суд. Затем сообщается о деталях суда для различных классов, из которых состоит народ. Вначале говорится о первосвященниках и старейшинах, которым дано управлять народом; они приближаются к Господу и спрашивают о Его власти. Обращаясь таким образом к Нему, они занимают положение глав народа и почитаются за судей, способных изречь что-либо об угодности любого возможного призыва; если же нет, то зачем иметь отношения с Иисусом?
Господь, по Своей безграничной мудрости, задает им вопрос, который выявляет их способности, а, по их же признанию, они не способны понять. Как же тогда судить Его? {Эта отсылка к совести часто являет собой наимудрейший ответ в случае, когда извращена воля} Говорить им об основе Его власти было тщетным делом. Слишком поздно сейчас говорить им об этом. Они бы забросали Его камнями, если бы Он утверждал об истинном ее источнике. Он отвечает, чтобы судили по делам Иоанна Крестителя. Если они признают, что Иоанн был послан Богом, то это станет признанием Христа. Отрицать это означало потерю своего влияния на людей. О совести в этом случае речь и не шла. Они признают свою неспособность. Иисус преуменьшает их возможности как вождей, пекущихся о вере народа. Они сами себя осудили; а Господь продолжает представлять их же очам их поведение и деяния Господа в отношении их от стиха 28 до главы 22,14.
Во-первых, проповедуя, что творят волю Божию, они не делали так; тогда как явно нечестивые, раскаявшиеся, исполняли Его волю. Они, видя это, были весьма жестоки в своих делах. И снова, не только плотская совесть не задета, будь то свидетельство Иоанна или лицезрение раскаяния других, но, хотя Бог употребил все, дабы они принесли достойный Его творения плод, Он ничего не находит в них, кроме извращенности и возмущения.
Пророков отвергли, и так же будет и с Его Сыном. Они хотели получить себе Его наследие. Они не могли не признать, что в таком случае последствием этого обязательно станет гибель этих нечестивых и передача виноградника другим. Иисус приводит им притчу, вспоминая Псалом 117, который говорит, что камень, отвергнутый строителями, сделался главою угла; более того, кто упадет на этот камень - как поступала в то время эта нация - разобьется; а на кого он упадет - такова будет участь мятежной нации в последние дни - то раздавит в пыль. Первосвященники и фарисеи поняли, что Он говорил о них, но убоялись наложить на Него руки, так как народ почитал Его за пророка. Такова история Израиля, находящегося под ответственностью, до последних дней. Иегова искал плода в Своем винограднике.
В свою очередь, в главе 22 представлено их поведение в отношении предложенной благодати. Посему притча глаголет о Царствии Небесном. Намерение Бога заключается в почитании Его Сына чрез празднование Его брака. В первую очередь на брачный пир зовут уже приглашенных иудеев. Но они не приходят. Это было при жизни Христа. Затем, когда все приготовлено, Он снова посылает Своих рабов, дабы те миссионерствовали. Это было благовествование апостолов народу, когда работа по искуплению уже была завершена. Но опять посланники были отвергнуты и даже убиты {Презрение и насилие представляют собой две формы отвержения откровения, истинного Божиего свидетельства. Они ненавидят одного и любят другого, или же верны одному и презирают другого}. В результате нечестивые и их город истребляются. Так как они отвергли приглашение, то на пир пришли язычники, те, кто был вне, и на свадьбе стало много гостей. Здесь нам явлено следующее. Истинно, что мы узрели в этой притче суд над Иерусалимом, но, так как она глаголет о Царствии, то нам представлен суд над тем, что имеется в Царствии. Для определенного случая должно быть угодное. На брачном пире надо быть в брачной одежде. Если прославляется Христос, то все должно соответствовать Его славе. Может быть внешнее вхождение в Царствие, исповедание христианства; но не облеченный на пире надлежащим образом будет исторгнут. Мы должны облечься Самим Христом. С другой стороны, все готово - ничего уже не надо. И гостям не надо приносить с собой что-либо; Царь дал все. Однако мы должны быть окутаны духом того, что соделано. Если есть помышление о том, что угодно брачному пиру, то и сама необходимость в брачной одежде также будет прочувствована: если же нет, то забудется честь Сына Царя. Сердцу это было чуждо; сам человек станет таковым чрез суд Царя, когда Он обратит внимание на пришедших гостей.
Таким образом, Израилю была явлена благодать, а его народ осужден за отказ от приглашения великого Царя на брачный пир Его Сына. А затем осуждается и оскорбление этой благодати теми, кто пришел получить ее. Возглашается о появлении язычников.
Здесь завершается история осуждения Израиля, а также образа, который примет Царствие.
После этого (гл.22,15 и далее) по очереди приходят различные классы иудеев. Вначале фарисеи и иородиане (то есть те, кто благоволит к власти римлян и те, кто противился ей) ищут, как бы уличить Иисуса в его словах. Блаженный Господь отвечает им той совершенной мудростью, которая всегда присуща сказанному и соделанному Им. С их стороны была характерна полная нечестивость, выражающая полное отсутствие совести. Они попали по своему собственному греху под римское иго - в положение, воистину обратное тому, которое должно было быть у народа Божиего на земле. Очевидно, поэтому Христу надлежит или стать предметом подозрения для господствующих, или отречься от Его призыва стать Мессией и, следовательно, Избавителем. Кто привел к такой дилемме? Это был плод их собственных грехов. Господь показывает им, что они сами приняли иго. На деньгах отражен знак этого: пусть они отдадут их тому, кому принадлежат, и пусть они также - чтоб они ни делали - отдадут Богу Божие. Он оставляет их под игом, которое они, как и сами вынуждены признать, приняли. Он напоминает им о правах Божиих, о коих они забыли. Вероятно, положение Израиля при установлении власти Навуходоносором было как "виноградная лоза, низкая ростом".
Затем пред Ним являются саддукеи и задают Ему вопрос о воскресении, думая показать нелепость этого.
После того, как в беседе с фарисеями Им явлено состояние народа, нам представляется неверие саддукеев. Они помышляли лишь о земном, ища, как бы отрицать существование иного. Однако, каким бы ни был уровень деградации и зависимости, в кои впадал народ, Бог Авраама, Исаака и Иакова остается прежним. Обетования, изреченные отцам, оставались истинными, и отцы жили, дабы затем наследовать эти обетования. Сейчас рассматривается вопрос о славе и силе Бога. Господь сохранял их Своею силою и доказательством, саддукеи молчали.
Законник, пораженный Его ответом, задал вопрос, который побудил Господа выделить из всего закона самое, в очах Божиих, существенное, являя тем самым его совершенство и то, что - как бы это ни достигалось - дает блаженство находящимся в нем. И сама благодать возвысилась еще больше.
И вот их вопросы закончились. Все решено, все освещено относительно положения людей и отдельных слоев Израиля; а Господь представляет им совершенные мысли Бога касательно их состояния, Его обетований и сути закона.
И сейчас наступает очередь Господа задать Свой вопрос, дабы представить Свое собственное положение.Он вопрошает, как соотнести имя Сына Давидова с именем Господа, которое Ему дал сам Давид в связи с тем, что этот же Христос вознесется, дабы сесть одесную Бога, доколе Бог не положит всех Его врагов у подножия Его ног и установит Его престол на Сионе. В тот момент таким было положение Христа. Они не смогли ответить Ему, и никто не смел более спрашивать Его еще {Отметьте здесь, что от главы 21,28 нам до конца представлена ответственность народа, рассматриваемая как его обладание своими изначальными привилегиями, что должно было принести плоды. Если же они не сделают так, то другие займут их место. Это еще не представляет суд, который будет еще более ужасен. Он был извержен на Иерусалим и свершил истребление города. Смерть Иисуса, последнего из посланных найти плод, наводит суд на убивших Его (от Матф. 21,33-41). Истребление Иерусалима является следствием отвержения откровения о Царствии, данного им, дабы призвать их к благодати. В первом случае суд предназначен для виноградарей - книжников, первосвященников и вождей народа. Суд, произведенный из-за отвержения откровения о Царствии, простирается намного дальше (смотрите гл. 22,7). Одни презрели посланников, другие убивали их; и, когда, таким образом, отвергнута благодать, то город сожжен, а жители его истреблены. Сравните гл. 23,36 и смотрите историческое пророчество в Евангелии от Луки 21. Различие сохраняется во всех трех Евангелиях}. Действительно, чтобы понять этот Псалом, необходимо уразуметь все пути Божии в отношении Его Сына, когда они хотели отвергнуть Его. Это, безусловно, завершает их беседы, являя собой истинное положение Христа, Который, хоть и будучи Сыном Давида, вознесется на небеса, дабы принять Царствие и, ожидая его, воссядет одесную Бога по правам Его славного Лица - Господь Давидов и Сын Давидов.
Здесь можно отметить еще одну интересную деталь.В этих вопросах - ответах и беседах с различными классами иудеев Господь показывает их положение с различных сторон касательно их отношений с Богом и положения, которое занимает Он Сам. Вначале Он представляет их положение относительно Бога, при их ответственности пред Ним, согласно плотской совести и принадлежащим им привилегиям. В результате они будут исторгнуты, а в виноградник Господа приведут других. Об этом мы читаем в главе 21,28-46.Затем Он являет их положение относительно благодати Царствия и приводит грешных язычников. Здесь результатом также является исторжение и истребление города. Далее иродиане и фарисеи, друзья римлян и их враги, кажущиеся друзья Бога, раскрывают истинное положение иудеев относительно царственной власти язычников и относительно Бога. В Своем разговоре с саддукеями Он показывает непреложность обетований, изреченных отцам, и отношения, в коих Бог пребывал относительно их в том, что касается жизни и воскресения. После сего Он предлагает книжникам истинный смысл закона; а затем - положение, которое Он Сам, Сын Давида, занял, согласно Псалму 109, связанное с отвержением Его вождями народа, обступившими Его.
Глава 23 ясно представляет нам, как значительно затрагиваются ученики в связи с народом, ввиду того, что они были иудеями, хотя Господь и осуждает вождей, которые обманывали людей и обесчестили Бога своим лицемерием. Он говорит народу и ученикам Своим: "На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи". Будучи толкователями закона, им надлежало соблюдать все, о чем они говорили согласно закону, их же поведение являлось ничем иным, как лицемерием. Здесь очень важно положение учеников; и оно воистину такое, как у Иисуса. Они связаны со всем, что есть Божие в народе, то есть, с нацией, как признанной народом Божиим - а следовательно, облеченной законом, утвержденным Богом. В то же время Господь судит, а учеников тоже надлежит судить, состояние нации очевидно представлено ее вождями. Т.к. они составляли часть народа, то им надлежало всячески избегать хождения книжников и фарисеев. Уличив этих пастырей народа в лицемерии, Господь указывает путь, на котором они сами осудили дела их отцов - строя гробницы пророкам, коих избили. Они были сынами тех, кто избил их, и Бог испытает их послов, их пророков, мудрецов и книжников, а они преисполнят меру своего беззакония, убивая и преследуя их - они осуждены, таким образом, их же устами - дабы вся праведная кровь, пролитая от крови Авеля до крови Захарии, пришла на род сей. Ужасное скопище греха, собранное от начала вражды, которую грешный человек, помещенный под ответственность, являл когда-либо в отношении откровения Божиего; которая ежедневно возрастает, так как совесть все более ожесточается всякий раз при противлении этому откровению! И истина была тем большей, чем больше она являла себя в свидетельстве о страдании. То была скала, представленная нашему взору, которую народу необходимо обойти на пути. Однако они упорствовали в своих злодеяниях, и каждый шаг вперед, каждый подобный поступок являлся свидетельством все увеличивающейся черствости. Божие терпение при благодатном воздействии откровения, не было невнимательным к их поступкам, и все учитывалось этим терпением.
Все это указывает на главу этого негодного рода.
Обратите внимание на образ, данный апостолом и христианским пророкам. Они - это книжники, мудрые пророки, посланные иудеям - самому мятежному народу. Это очень четко представляет ту их сторону, которую рассматривает данная глава их. Апостолы - "мудрые", "книжники", посланные иудеям.
Однако народ - Иерусалим, возлюбленный град Бога - грешен и осужден. Христос, как мы увидели, являет Себя со времени исцеления слепого в Иерихоне как Иегова, Царь Израилев. Сколько раз Он хотел собрать детей Иерусалима, но они не захотели! Сейчас их дом станет пустым, доколе (их души при этом обратятся) они не скажут словами Псалма 117 и с желанием будут приветствовать пришествие Того, Кто пришел во имя Иеговы, надеясь на избавление от Его руки и моля Его об этом - словом, доколе они не воскликнут: "Осанну Грядущему". Они больше не увидят Иисуса, они, смиренные сердцем, должны воскликнуть благословение Тому, на Кого уповали и кого ныне отвергли - словом, доколе не приготовят своих сердец. И будет мир, а желание предвосхитит Его явление.
Последние три стиха вполне ясно представляют положение иудеев, или людей Иерусалима, как центра системы, стоящей пред Богом. Давно и много раз Иисус, Иегова, Спаситель хотел собрать детей Иерусалима, как птица собирает своих птенцов под крылья, но они не захотели этого. Их дом останется пустым, но не навсегда. Избив пророков и забросав камнями посланных к ним, они распяли своего Мессию и отвергли, убили посланных Им для возвещения благодати даже после отвержения Его. Посему они более не увидят Его, пока не покаются, а в сердцах у них зародится желание увидеть его, и они будут готовы благословлять Его в своих сердцах, и осознают свою готовность поступать так. Мессию, Который готов покинуть их, они более не увидят, доколе покаяние не обратит их сердца к Нему, к Тому, Кого они сейчас отвергают. И тогда они увидят Его. Мессия, грядущий во имя Иеговы, явится Своему народу Израилеву. Будет явлен именно Иегова, их Спаситель, а Израиль, отвергший Его, увидит Его таковым. И люди, таким образом, станут пребывать в отношениях с Богом.
Такова пророческая и духовная картина Израиля. Ученики, так же, как иудеи, рассматриваются как часть народа, хотя остаток духовно выделен из него и свидетельствует среди него.
Мы уже отметили, что отвержение откровения о Царствии в благодати является судом, который падает на Иерусалим и его жителей. Теперь, в главе 24, мы зрим место этого откровения среди народа; положение язычников и отношения, в коих они пребывали относительно преподанного учениками откровения; затем - положение Иерусалима, которое вытекает из отвержения им Мессии и его презрения к откровению; далее - вселенское ниспровержение в конце дней: состояние дел, которое завершится явлением Сына Человеческого и собранием избранных Израиля от четырех сторон света.
Мы должны рассмотреть этот примечательный отрывок, пророчество и наставление ученикам для направления их по пути, которым им следует идти среди грядущих событий.
Иисус уходит от храма навсегда - торжественное действие, которое, как мы можем видеть, дает исполнение суда, который Он только что возвестил. И теперь дом пуст. Сердца же учеников все еще привязаны к Нему из-за их прежней предрасположенности. Они привлекают Его внимание к величественным зданиям, составлявшим храм. Иисус возвещает им о полном его разрушении. Находясь с Ним на горе Елеонской, ученики вопрошают, когда случится все это, и каким будет признак Его пришествия и кончины века.
Они сразу вопрошают о разрушении храма, пришествии Христа и кончине века. Нам следует отметить, что под кончиной века здесь подразумевается конец периода, во время которого Израиль являлся предметом закона при Ветхом Завете: период, который должен кончиться, уступая место Мессии и Новому Завету. Также отметьте, что предметом для разговора является Божие правление землей и суды, которые произойдут при пришествии Христа и завершат данный век. Ученики удивлены тем, что Господь сказал о разрушении храма в связи с этим периодом {Действительно, такое положение Израиля и связанное с ним откровение были прерваны разрушением Иерусалима; вот почему это событие представлено для понимания в связи с этим пророчеством, но оно не является его исполнением. Господь еще не пришел, не настали и великие потрясения; однако положение вещей, на которое ссылается Господь до конца стиха 14, было прервано де-факто и де-юре разрушением Иерусалима, посему и существует связь с этой точки зрения}. Господь говорит об этом со Своей точки зрения (то есть в отношении свидетельства, которое ученики должны передавать иудеям, когда Его уже не будет здесь, до скончания века). Он более ничего не добавляет о разрушении Иерусалима, есть только то, что Он уже сказал. Час Его пришествия преднамеренно нам не открыт. Более того, разрушение Иерусалима Титом действительно положило конец положению, о котором наставлял Господь. Среди иудеев нет более познаваемого откровения. Когда восстановится это положение, то станет возможным применить и этот отрывок. После разрушения Иерусалима и до того времени рассматривается лишь церковь.
Беседа Господа делится на три части:
1. Общее положение учеников и мира во время свидетельства, до конца стиха 14;
2. Период, отмеченный нахождением на святом месте мерзости и запустения (ст. 15);
3. Пришествие Господа и собрание избранных в Израиле (ст. 29).
Время свидетельства учеников отмечено лжехристами и лжепророками среди иудеев; преследованием тех, кто несет свидетельство, преданием их язычникам. Однако существует что-то более определенное, касающееся этих дней. Будут лжехристы в Израиле. Будут войны, глады, моры и землетрясения. Но это еще не все, - это еще не конец. Это лишь начало болезней. Это в основном лишь внешнее. Будут другие события, которые принесут им большие и более суровые испытания. Учеников будут отдавать на мучения, убивать, а все народы будут ненавидеть их. В результате многие проповедовавшие соблазнятся; и будут предавать друг друга. Восстанут лжепророки и прельстят многих, а во многих, по причине умножения беззакония, охладеет любовь - печальная картина. Однако такие события приведут к укреплению веры, подвергнутой испытанию. Претерпевший до конца спасется. Это, в частности, относится к свидетельствованию. То, о чем говорит Господь, абсолютно не ограничено откровением в Ханаане; но так как оно идет оттуда, то оно всегда связано с этой землей как центром путей Божиих. К этому можно добавить, что Евангелие Царствия будет проповедовано по всей земле во свидетельство всем народам, и тогда придет конец - конец этого века. Сейчас же, хотя небо является источником власти, при установлении Царствия Ханаан и Иерусалим представляют неземные центры. Поэтому мысль о Царстве распространялась по всему миру, поворачивая наши взоры к земле Израилевой. Здесь говорится о "сем Евангелии Царствия” {Евангелие Царствия сообщено Израилю в главе 10, и здесь оно представляет тему для разговора, но не поучения, вплоть до стиха 14, здесь нет формального различия: в главе 28 сказано о миссии для язычников; но потом ничего не сказано о Царствии, а напротив о том, что как только Христос воскрес, как Ему была дана вся власть на небе и земле}; говорится не о единении церкви и Христа, об искуплении в его полноте, проповедуемых и представленных апостолами после вознесения, а о Царствии, которое будет установлено на земле, как это возвещали Иоанн Креститель и Сам Господь. Установление вселенской власти вознесенного Христа будет проповедоваться по всей земле, дабы испытать их послушание и представить это тем, кто имеет уши, чтобы услышать о вере.
Такова общая картина того, что произойдет до скончания века, не включая воззвания, согласно которому было основано собрания. Грядущее разрушение Иерусалима и отказ иудеев принять Евангелие привели к тому, что Бог дает чрез Павла особое откровение, не отменяя истины о грядущем Царствии. То, что следует далее, подтверждает, что такое откровение о Царствии будет дано в конце, а само откровение достигнет всех народов прежде наступления суда, который положит конец сему веку.
Однако будет время, когда в определенной области (а именно, в Израиле и окрестностях) настанет час особых страданий, касающийся свидетельства в Израиле. Говоря о мерзости запустения, Господь отсылает нас к Даниилу, дабы мы поняли, о чем Он говорит. Даниил (гл.12, где говорится об этом потрясении) четко представляет нам последние дни - время, когда Мессия встанет за народ Даниила, то есть за иудеев, которые пребывают под гнетом язычников - дни, когда будут волнения, кои никогда не были и никогда не будут, и в кои спасется остаток. В последней части предыдущей главы этого пророка такое время названо "концом времени" и пророчески возвещается об уничтожении северного царя. Пророк говорит о 1335 днях перед полным благословением (блажен тот, кто будет иметь в нем участие!), и о том, что прекратится ежедневная жертва, и появится мерзость запустения; и с этого времени пройдет 1290 дней (то есть на один месяц больше, чем 1260 дней, о коих повествуется в Апокалипсисе, в течение которых жена, убежавшая от змия, питалась в пустыне; и больше, нежели три с половиной года из Даниила 7). В конце, как мы это здесь находим, грядет суд, а Царствие отдано святым.
Таким образом, это подтверждает, что отрывок относится к последним дням и к положению Израиля в то время. События, происшедшие со времени изречения этой мысли Господом, подтверждают ее. Ни в течение 1260 дней, ни 1260 лет после времен Тита, ни в течение 30 дней или лет впоследствии не произойдет никакого события, которое могло бы стать осуществлением пророчества Даниила. Эти времена закончились много лет назад. Израиль не был избавлен, и Даниил тоже не испытал своего жребия в конце тех дней. Также ясно, что в отрывке рассматривается Иерусалим и его окрестности, ибо пребывающим в Иудее велено бежать в горы. Ученики, которые будут в это время там, будут молиться, чтобы бегство не случилось в субботу - это дополнение к тому, что в пророчестве говорится об иудеях; но откровение нежной заботы, которую проявляет Господь к Своим, думая об этом даже во время таких беспримерных событий: будет ли зима, когда они побегут.
Кроме того, и другие обстоятельства подтверждают, если еще нужны доказательства, что речь идет об иудейском остатке, а не собрании. Мы знаем, что все верующие будут взяты на сретение с Господом в воздух. Они и возвратятся с Ним. Но здесь говорится, что будут лжехристы на земле, а люди будут говорить: "Вон, Он в пустыне", "Вот, Он в потаенных комнатах". Но святые, взятые и вернувшиеся с Господом, не будут иметь ничего общего со лжехристами на земле, ибо они вознесутся на небо, дабы пребывать там с Ним прежде Его возвращения на землю; и нелепо считать, что иудеи, уповающие на земное избавление, будут подвержены таким искушениям и что они были бы обмануты, если бы их не охранял Сам Бог.
Данная часть пророчества относится к последним дням, последним трем с половиной годам перед судом, что вдруг изольется по пришествии Сына Человеческого. Господь придет внезапно, как вспышка молнии, как орел к своей жертве, на место, где будет предмет Его суда. Сразу же после потрясений этих последних трех с половиной лет вся иерархическая система правления будет расшатана и опрокинута. Затем явится знамение Сына Человеческого на небе и все увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных в великой силе и славе. Данный стих (30) содержит ответ на вторую часть вопроса учеников из стиха 3. Господь представляет своим ученикам предостережения, необходимые для их направления; но мир не увидит знамений, какими бы ясными они ни были для разумеющих. Эти знамения будут во время явления Господа.
Свет славы Того, Кого они презрели, явит им Грядущего; и это произойдет неожиданно. Каким ужасным станет тот час, когда вместо Мессии, Который ответил бы их земной гордыне, на небе явится Христос, Которого они презрели!
Затем Сын Человеческий, грядущий и явленный так, пошлет собрать всех избранных Израиля от четырех концов земли. Именно этим заканчивается история иудеев и Израиля, это ответ на вопрос учеников, и раскрываются Божии деяния в отношении свидетельства среди людей, отвергших его, возвещая о времени еще большего горя для них и о суде, что прольется среди всего этого. Когда грядет Иисус, свершится низвержение всех больших и малых сил.
Господь представляет историю свидетельства в Израиле и самих людей от времени Своего воскресения до Своего возвращения; однако период времени, когда не будет ни народа, ни храма, ни города, не назван. И это придает значимость пленению Иерусалима. Об этом не говорится понятным языком - Господь не описывает это; но оно положит конец тому порядку вещей, о коих Он сообщает, и это случится, когда снова появятся Иерусалим и иудеи. Господь возвещает об этом в начале. Ученики полагали, что Его пришествие произойдет в то же время. Он отвечает им так, что его наставления послужат им до пленения Иерусалима. Однако, как только упоминается о мерзости запустения, мы переносимся в последние дни.
Ученикам надлежало уразуметь те знамения, что дал им Господь. Я уже отметил, что разрушение Иерусалима, сам этот факт, прервало использование Его наставлений. Иудейская нация находилась в стороне; но стих 34 обладает более глубоким смыслом, свойственным ему. Неверующие иудеи будут пребывать в таком положении, доколе все не свершится. Сравните Второзаконие 32,5.20, где сообщается об этом суде для Израиля. Бог скрывает от них Свое лице, доколе Он не увидит, каким будет их конец, ибо они представляют собой род развращенный, детей, в коих нет веры. Это и произошло. Они до сего дня являются особо выделенной расой людей. Этот род пребывает в том же положении - памятник неизменной истинности деяний Божиих и слова Господня.
В конце правление Божие, осуществляемое в отношении этого народа, дойдет до своего конца. Господь грядет, и Он собирает рассеянных избранных Израиля.
Пророческое повествование продолжается в главе 25,31, которая связана с главой 24,30. Если глава 24,31 сообщает о собрании Израиля после явления Сына Человеческого, то глава 25,31 возвещает о Его деяниях в суде над язычниками. Он, несомненно, явится, как молния для отступников, что предстанут мертвым телом пред Его взором. Однако, когда Он торжественно придет дабы занять Свое земное место во славе, то это не будет подобно молнии. Он сядет на престоле Своей славы, и все народы соберутся пред Ним, восседающим на Своем престоле суда, и будут судимы по их отношению к посланникам Царствия, кои проповедовали о Нем. Эти посланники есть братья (ст. 40); принявшие их - это овцы; отринувшие их - это козлы. Слова о бедах, которые начинаются с главы 25,31, и постигает овец и козлов и результате этого, представляют народ, который осужден на земле ввиду его отношения к этим посланникам. Это суд живой, далекий от малейших послаблений народам - суд как конец мертвому. Это не тот суд Христа на войне, что представлен в Откровении 19. Это заседание Его верховного трибунала, имеющего право правления землей, как сказано в Откровении 20,4. Я говорю о характере, или скорее, об образе суда. Я не сомневаюсь, что эти братья являются иудеями, каковыми были ученики, то есть те, кто окажется в сходном положении, в том, что касается их свидетельства. Язычники, которые приняли послание, будут представлены так, как если бы они относились к Христу подобным Образом. Его Отец приготовил для них Царствие, и они войдут в него, еще пребывая на земле, ибо Христос придет с силой вечной жизни {Нет возможности применить это иносказание к тому, что называется общим судом, выражению действительно абсолютно небиблейскому. Во-первых, есть три группы, а не две - козлы, овцы и братья; далее - суд есть лишь для язычников; и затем - основание для суда полностью неприменимо для огромных масс, даже для последних. Основание для суда является способом, коим приняты эти братья. Ни один из них не послан в огромное количество язычников в течение веков. На это время неведения Бог смотрит бесстрастно, а другое основание для суда дано в начале Римлянам. О христианах и иудеях говорилось в главе 24 и той части главы 25. Именно их Господь находит на земле, когда Он грядет, и их будут судить по их отношению к Его посланникам}.
Я на некоторое время опустил отрывок между главой 24,31 и главой 25,31, так как концовка последней завершает все, что относится к правлению и суду на земле. Однако есть еще группа лиц, о коей нам повествуется, с ее великими духовными проявлениями между только что упомянутыми стихами.
Это ученики Христовы, не имеющие свидетельства среди Израиля, которому Он вверил свое служение и положение, благословленные с Ним Самим, когда его здесь нет. Такое положение и такое служение связаны с Самим Христом, а не с Израилем, где бы это служение ни исполнялось. Тем не менее, есть несколько стихов, прежде чем мы перейдем к этому, о коих я еще не говорил, которые относятся скорее к положению дел в Израиле, как предостережение ученикам, пребывающим там, и описывают различные суды среди иудеев в последние дни. Я упоминаю о них, так как вся данная часть беседы, а именно, от главы 24,31 до главы 25,31 - является увещеванием, обращением Господа по поводу их обязанностей, когда Его с ними не будет. Я говорю о главе 24,32-44. Стихи повествуют о неопределенном ожидании, о коем сказано ученикам по поводу неведения ими времени пришествия Сына Человеческого, в коем ученики оставлены преднамеренно (и также о суде над земным); со стиха же 45 Господь высказывается более конкретно и одновременно более общо в отношении их поведения, когда Его не будет, но в связи не с Израилем, а со Своими - Своими домашними. Он поручил им давать нужную пищу вовремя. Такова ответственность служения в собрании.
Важно отметить, что в первой притче представлено положение собрания в целом; притчи о девах и о талантах представляют ответственность каждого. Посему неверного раба казнят и тем самым подвергнут одной участи с лицемерами. Состояние собрания зависело от их упования на Христа, или же их сердце говорило, что Его пришествие задерживается {Как торжественно данное здесь откровение о прекращении собранием ожидания возвращения Господа! То, что приводит исповедующего церковь к иерархическому притеснению и миру, что отринет ее в конце, как лицемеров, представлено словами "не скоро придет господин мой" - это прекращение ежечасного ожидания. И оно является причиной гибели. Истинное положение христианина утеряно, как только появляется мысль о нескором пришествии Господа; а он, заметьте, явлен в этом смысле как ответственный раб}. По Его возвращении будет изречен суд на их неверность в тот же день, а верность - принята. С другой стороны, небрежное отношение к мысли о Его пришествии приведет к произволу и тирании. Не разум подразумевается в словах: "Раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: "не скоро придет господин мой"; а его воля. В результате плотское проявит себя. И это не было более посвящено служению его домашних, сердечно, одобренному Учителем по своем возвращении; а было мирским в поведении и принятием любой власти, к чему приводило такое служение. Он пребывает и пьет с пьяницами, он соединяется с миром и ходит его путями; он по своей воле бьет своих товарищей. Таков результат при намеренном отсутствии ожидания возвращения Господа, когда Его нет среди людей и образования собрания здесь, внизу, по-своему; вместо верного служения есть мирское безумие и тирания. Разве эта картина не слишком верна?
Что же случается с теми, кто служит в доме Божием? А вот что: верный раб, который по любви и преданности своему Господину отдал себя для блага Его домашних, станет правителем по возвращении своего Господа,над всем Его именем; верные в служении будут поставлены над всем самим Господом, когда Он займет Свое место власти и будет править как Царь. В руки Иисуса Отец отдал все. Верные в своем смирении Его служению, когда Его нет, впоследствии станут над всем, что дано Ему, то есть над всем "имением" Иисуса. С другой стороны, поступающий, когда нет Господа, как господин и следующий духу плоти и духу мира, с коим он соединяет себя, не только разделит участь мира: его Господин придет неожиданно, а ему будет наказание как лицемеру. Какое наставление тем, кто берет на себя служение в собрании! Отметьте: сказано, не что он сам пьяница, на что он ест и пьет с пьяницами. Он дружит с миром и следует его обычаям. Таков общий вид, который будет иметь Царствие в тот день, хотя сердце злого раба нечестиво. Жених воистину медлит; а ожидаемые результаты работы души человека не замедлят ждать. Однако, как мы затем находим, смысл заключается в том, чтобы явить тех, в ком пребывает благодать Христова и в ком ее нет.
Исповедующие при отсутствии Господа представлены здесь девами, которые вышли навстречу Жениху осветить Ему дорогу к дому. В данном отрывке Он не представлен как Жених церкви. Больше никто не идет навстречу Ему на его брачный пир с Церковью на небе. В этом отрывке невеста не появляется. А если бы она была представлена, то это был бы земной Иерусалим. В главе мы не читаем и о собрании как таковом.
Здесь представлена ответственность отдельного человека {Раб в главе 24 несет общую ответственность}, когда нет Христа. В такой период верных характеризует то, что они вышли из мира, из иудаизма, из всего, даже из связанной с миром религии навстречу грядущему Господу. Иудейский же остаток, наоборот, ожидает Его там, где и пребывает. Если бы это ожидание было действительным, то им бы управляло помышление о том, что необходимо для Грядущего - свет, масло. Иначе душу удовлетворит быть товарищем исповедующих и нести с ними светильник. Тем не менее, все они занимали определенное положение; они вышли, они оставили дом, дабы идти навстречу Жениху. Он медлит. И вот случается, что они засыпают. Вся исповедующаяся церковь лишилась помысла о возвращении Господа - даже верные, исполненные Духом. Им надо пойти куда-либо, чтобы спокойно поспать - в место отдыха для плоти. Но в полночь неожиданно раздался крик: "Вот, Жених идет, выходите навстречу ему". Увы! им нужен призыв такой же, как и в начале. Они снова выходят навстречу Ему. Девы встают и поправляют свои светильники. Есть достаточно времени между криком в полночь и приходом Жениха, чтобы исправить положение каждой. Были и такие, у кого не хватило масла в своих сосудах. Их светильники угасли {Слово это скорее всего означает "фонари". Именно в них было или должно было быть масло для поддержания огня}. У мудрых же было масло. Им нельзя разделить его с другими. Имеющие масло вошли с Женихом на брачный при. Других же Он отказался признать. И что за дело было у них? Девы должны были освещать путь своими светильниками. Но они так не сделали. Тогда почему они должны быть на пиру? Они задумались над тем, что предоставило им такое положение. Кем они стали бы на этом пиру? Девы, попавшие на пир, стали девами, сопровождавшим жениха. Другие же так не поступили. Их туда не допустили. Но даже верные забыли о пришествии Христа. Они уснули. Но они, по меньшей мере, познали все необходимое для этого. Тот крик вызвала благодать Жениха, и крик возвещает о Его пришествии. Он будит их: у них есть масло в сосудах; а промедление, которое привело к тому, что светильники неверных угасли, предоставило верным время быть готовыми на своем месте; и, забывчивые, насколько они могли быть таковыми, они входят с Женихом на брачный пир {Отметьте, что хождение осуществляется чрез крик; а он будит все. Достаточно разбудить всех исповедующих с нужной активностью; но результат здесь в том, чтобы подвергнуть их испытанию и разделить их. Это не час нахождения масла или дарение благодати исповедующимся; обращение не является темой данной притчи. Вопрос о нахождении масла, я не сомневаюсь, представлен лишь для того, чтобы показать, что еще не время для этого}.
Сейчас мы переходим от состояния души к служению.
Ибо воистину (ст. 14) оно, как человек, который оставил свой дом - ибо Господь пребывал в Израиле - который поручил своим рабам свое имение и ушел. Здесь нам представлены принципы, характеризующие верных слуг или наоборот. Говорится не об ожидании отдельным человеком и обладании маслом, необходимым для занятия места в славном шлейфе Господа; теперь также повествуется об общественном положении пребывающих в служении Мессии, характеризующемся как жизненная позиция и в целом, посему оно представлено отдельным рабом; и сообщается о верности в служении отдельного человека, как упоминалось выше, о верности в ожидании Жениха. По Своем возвращении Хозяин требует отчет у каждого. И каково теперь их положение? На какой основе стоит верность? Прежде всего обратите внимание, что это не дары провидения, они означают земное обладание. Это не "имение", которое оставляет Иисус Своим рабам, когда уходит. Это дары, которые угодны для пребывания в Его служении, когда Его нет. Хозяин велик и мудр. Он воздает каждому по-разному, согласно его делам. Каждый годится для служения, в коем он пребывает, и ему даны дары, кои необходимы для свершения этого служения. Единственное, о чем говорится, так это верность, которой исполняет это. Различие между верным и неверным заключается в доверии своему Хозяину. У них было достаточно доверия к Его хорошо знакомому образу, к Его благости, Его любви, дабы трудиться, не имея дозволения поступать иначе, нежели знать Его личность и ведать, что принесут это доверие и знание. Зачем давать им эти деньги, если не употребить их в дело? Разве Он не высказал мудрость, когда дал эти дары? Преданность, вытекающая из знания своего Хозяина, уповала на любовь Того, Кого они знали. Они трудились, и были вознаграждены. Таков характер истинного служения в церкви. Именно этого недоставало третьему рабу. Он не знал своего Хозяина - он не уповал на Него. Он даже не мог поступить так, как отвечало его собственным мыслям. Он уповал на какое-то разрешение, которое могло бы стать определенным охранением от образа, который его сердце неправиильно придало его Хозяину. Знавшие же образ своего Хозяина разделили его радость.
Различие между этой притчей и притчей из Луки 19 заключается в том, что в последней каждый получает по мине, а в центре внимания остается лишь ответственность каждого. В итоге приобретший десять мин поставлен управлять десятью городами. Здесь рассматриваются суверенность и мудрость Божия, и тот, кто трудится, ведом знанием о своем Хозяине, которое есть у него; и в благодати исполняются Божии советы. У имеющего да приумножится. В то же время вознаграждение является обобщенным. Приобретший два таланта и приобретший пять одинаково разделяют радость о Господе, которому они служили. Они знали Его в Его истинном образе, и они разделяют Его полную радость. Господь дарует ее нам!
Во второй притче мы находим большее, нежели это - в притче о девах. Она более непосредственно и более точно повествует о небесном образе христиан. Повествует не о собрании, называемом телом, а о верных, вышедших навстречу Жениху, Который возвращается на брачный пир. В час Его возвращения, дабы произвести суд, Царствие Небесное примет образ лиц, вышедших из мира и из иудаизма - из всего, что, с точки зрения религии, принадлежит плоти - из всякой установленной мирской формы - дабы быть одним по пришествии Господа, дабы выйти навстречу Ему. Таков образ верных с начала, имеющих часть в Царствии Небесном, если они уразумели положение, в кое были помещены чрез отвержение Господа. Девы, и это истинно, вышли снова; и это исказило их образ; однако крик в полночь опять поместил их в их истинное положение. Посему они входят с Женихом, и говорится не о суде или вознаграждении, а лишь о пребывании с Ним. В первой притче и в притче из Евангелия от Луки основной темой является Его возвращение на землю и воздаяние каждому - результат их поведения в Царствии при отсутствии {В притче о талантах в Евангелии от Матфея нам представлено управление многими, Царствие, но оно явлено еще полнее в словах "войди в радость господина твоего"; а благословение дано всем, кто был верен в служении, малом или большом} Царя. Смирение и его результаты не составляют смысл притчи о девах. Не имеющие масла вообще не входят. И этого достаточно. Другие же благословлены все вместе; они входят на брачный пир с Женихом. И не говорится ни о каком-то вознаграждении, ни о различии в поведении между ними. Повествуется об ожидании души, хотя к этому их привела благодать. Каким бы ни было место служения, вознаграждение обеспечено. Эта притча ограничена небесным положением Царствия. Это подобие Царствия Небесного.
Мы также можем отметить, что промедление Хозяина в третьей притче описывается иначе - "по долгом времени" (ст. 19). Их верность и их постоянство были, таким образом, испытаны. Да дарует нам Господь быть верными и преданными сейчас, по скончании веков, чтобы Он мог сказать нам: "Добрые и верные рабы!" Следует отметить, что в этих притчах находившиеся на служении или вышедшие сразу представлены такими же, как и те в конце. Господь не будет держаться предположения о замедлении "мы живущие, оставшиеся" {Так и с церквами в Откровении, Он берет тогдашнюю церковь, хотя, я не сомневаюсь, что имеется в виду вся история церкви}.
Плач и скрежет зубовный - такова участь того, кто не познал своего Хозяина, кто оскорбил Его мыслями о недоверии к Его образу. Стихом 31 возобновляется пророчество стиха 31 главы 24. Здесь мы читаем, что Сын Человеческий явится, как вспышка молнии, и соберет остаток Израиля от четырех концов земли. Но это еще не все. Если Он явится таким образом, неожиданно и внезапно, Он также установит Свой престол суда и славы на земле. Если Он уничтожит Своих врагов, которых сочтет бунтующими против Него Самого, то Он воссядет на Своем престоле, чтобы судить все народы. Это будет суд над живущими на земле. Здесь мы находим четыре различные группы; Господа, Самого Сына Человеческого, братьев, овец и козлов. Я полагаю, что братьями здесь являются иудеи, Его ученики, иудеи, коих Он посылает проповедовать Царствие во время Своего отсутствия. Евангелие Царства должно проповедоваться, как свидетельство всем народам; а затем наступит конец веков. И это будет свершено в час, о коем идет здесь речь. Результат будет явлен пред престолом Сына Человеческого на земле.
Он называет этих посланников Своими братьями. Он сказал, что их будут презирать; так и было. Однако их свидетельство дошло до некоторых.
Его любовь к своим верным рабам была такова, и Он так высоко их ценил, что Он судит тех, кому дано откровение, согласно тому, как они приняли этих посланников, хорошо или плохо, как если бы это было соделано по отношению к Нему Самому. Какое ободрение для свидетельства о Нем во время бедствия, для их веры в служении! В то же время это справедливо по отношению к осуждаемым; ибо они отвергли откровение, кем бы оно ни было передано. Нам также представлен результат их поведения, как одних, так и других. Именно Царь - а этот образ сейчас принимает на земле Христос - изрекает суд; и Он возвещает овцам (тем, кто принял посланников и сочувствовал им в их страданиях и гонениях, о наследовании Царствия, уготовленного для них от основания мира; ибо таким было намерение Божие в отношении этой земли. Он всегда помышлял о Царствии. Они есть благословенные Его (Царя) Отца. Это не чада, уразумевшие собственные отношения со своим Отцом; они получают благословение от Отца, Царя этого мира. Более того, они войдут в жизнь вечную; ибо таковой была сила, которую они чрез благодать мира обрели в своем сердце. Имея жизнь вечную, они будут благословлены словом, также благословенным.
Те же, кто презрел откровение и несущих его, презрели Царя, пославшего их; они пойдут в вечное наказание.
Таким образом, всецело раскрывается результат пришествия Христа, касающийся Царствия и его посланников в Его отсутствие: в отношении иудеев - в стихе 31 главы 24; в отношении Его рабов в Его отсутствие - до конца стиха 30 главы 25, включая Царствие Небесное в его истинном положении и небесные воздаяния, которые пребудут; и затем, от стиха 31 до конца главы 25, в отношении народов, которые будут благословлены на земле по Его возвращении.
Господь закончил Свои слова. Он (гл.26) готов страдать, сказать Свое последнее и трогательное "прощайте" Своим ученикам, возлежав при Своей последней вечере на земле, когда Он провозгласил о простом и драгоценном, кое напоминает о Его страданиях и Его любви с таким необычайным чувством. Для этой части нашего Евангелия потребуется немного разъяснений. Не потому, конечно, что она представляет меньший интерес, а потому, что ее надо скорее прочувствовать, нежели объяснить. Как просто Господь возвещает о том, что должно произойти! (ст. 2). Он уже Пришел в Вифанию, за шесть дней до Пасхи (от Иоанна 12,1): там Он пребывал, ожидая последней вечери, доколе Он не будет схвачен в саду, в Гефсимании, хотя Он и был в Иерусалиме и разделил там Свою последнюю трапезу.
Мы уже рассмотрели слова, изреченные в течение тех шести дней, равно как и Его дела, например, очищение храма. То, что предшествует данной главе (26), это явление его прав как Эммануила, Царя Израилева, и явление суда великого Царя в отношении людей - суда, изреченного в беседах, на что люди не могли что-либо ответить; или, наконец, положение Его учеников в Его отсутствие. Сейчас мы зрим Его покорность уготовленным Ему страданиям, суду, что будет произведен над Ним; но который воистину является лишь исполнением советов Бога, Его Отца и делом Его собственной любви.
Нашим очам предстает картина ужасного греха человека при распятии Иисуса. Однако Сам Господь возвещает об этом заранее со спокойствием Того, Кто пришел ради этого. Еще до того, как первосвященники держали совет, Иисус говорит об этом как о решенном: "Вы знайте, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие". Тогда (ст. 3) собрались священники, книжники и старейшины вынести свой замысел, чтобы схватить Его и избавиться от Него.
Словом, вначале представлены чудесные советы Божии и подчинение Иисуса при знании Им этих советов и обстоятельств, при коих им должно исполниться; а затем - беззаконные советы человека, который делает ничто иное, как мнит себя Богом. Их преднамеренный замысел о том, чтоб не схватить Его в день праздника, так как они боялись народа (гл.26,5), не был Божиим и провалился: Ему надлежало страдать в праздник.
Иуда был ничем иным, как инструментом злобы в руках сатаны, который в конце концов устроил все согласно божественному намерению. Они хотели, но тщетно, избежать того, чтобы схватить Его в праздник, из-за народа, который мог благоволить Иисусу, если бы Он воззвал к нему. Они сделали это при Его вхождении в Иерусалим. Они полагали, что Иисус поступит так, ибо нечестивость всегда рассчитывает на поддержку своих принципов другими. Вот почему она так часто не может преодолеть праведность - она проста. Здесь мы находим, что Иисусу должно страдать в праздник по воле Божией. Однако Он уготовал сердцу Иисуса благодатное облегчение - бальзам для Его сердца - больше, нежели для Его тела - обстоятельство, которым воспользовался враг, чтобы довести Иуду до крайности и связать его с первосвященниками.
Вифания (связанная в памяти с последними мгновениями мира и покоя в жизни Спасителя, место, где жили Марфа и Мария, а Лазарь воскрес из мертвых) - Вифания {Это происходит не в доме Марфы, а у прокаженного Симона: Марфа служила, а Лазарь возлежал. Это придает обдуманному поступку Марфы еще более личностный характер} принимает Иисуса в последний раз: благословенное, но непродолжительное убежище для сердца, которое всегда готово излиться любовью, как всегда стеснено, в мире греха, не имеющего возможность отвечать ему; для сердца, которое дало нам, в Его отношениях с этим возлюбленным родом, пример совершенного человеческого чувства, кое находит сладость в том, что ему отвечают и оценивают. Близость креста, где Ему держать лице Свое, как кремень, не лишила его сердце радости или сладости этого общения, исполняя его торжественно и с любовью. Совершая дело Божие, Он не переставал быть человеком. Во всем Он снисходил, дабы быть нашим. Он не мог более обладать Иерусалимом, и это святилище укрыло Его на небольшое время от жестокой руки человека. Здесь Он мог узреть, что Он всегда был, как человек. И небеспричинно о поступке того, кто в определенном смысле смог оценить то, что Он чувствовал {Мы не находим ни одного места, где говорится, что ученики поняли сказанное им Иисусом} (чье чувство инстинктивно было увеличивающейся враждой против объекта ее любви и было извлечено из нее), о поступке, выразившем оценку, которая была в ее сердце относительно Его драгоценности и благодати, будет сказано во всем мире. Таковы свидетельства, что чувственно приближают к нам Господа, что тревожат чувства в наших сердцах и освещают их привязанность к Его возлюбленному Лицу.
Его повседневная жизнь явилась постоянной работой души в соответствии с силой Его любви - жизнь преданности среди греха и несчастья. Он мог на мгновение и сможет (в присутствии силы зла быть на своем пути, а любовь к Нему теперь поклоняется этому чрез истинное знание о Нем при припадании к Его ногам) поклоняться преданности Самому Себе, вызванной тем, что Его душа пребывала в божественном совершенстве. Он мог придать глас разума, в истинном значении, тому, что божественно сотворяло чувство, возникшее в безмолвии {Христос зрит душу бедной женщины в городе грешников, обращается к Богу вне его и говорит ей об этом. Он зрит душу Марии и удостоверяется. Он доволен ее чувством и по-божественному оценивает то, что она сделала. Он зрит у гроба душу Марии Магдалины, для которой мир представлял пустоту без Него, и сообщает Божие намерение в наивысших формах его благословения. Таков результат единения с Христом}.
Читатель поступит благоразумно, если тщательно рассмотрит эту картину трогательной снисходительности и излияния души. Иисус, Эммануил, Царь и Верховный Судья, соделал так, что все проходит в суде пред Ним (от гл.21 до конца гл.25). Он исполнил то, о чем Ему надо было сказать. Его миссия здесь завершена. И сейчас Он занимает место Жертвы; Ему остается лишь страдать, и Он может позволить Себе насладиться трогательным выражением чувства, которое проистекает из сердца, преданного Ему. Он не может не испробовать меда и идет дальше; и Он пребудет и не отвергнет чувство, которое Его сердце могло оценить и оценило.
И снова отметьте результат глубокого чувства к Господу. Это чувство обязательно дышит тем воздухом, в коем в тот момент пребывает дух Господень. Женщина, помазавшая Его, не знала о том, что должно произойти, и она не была пророчицей. Однако приближение времени тьмы чувствовалось той, чье сердце помышляло об Иисусе {Вражда священников Израиля была известна ученикам - "Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?" И Фома - благодатное свидетельство любви того, кто позже высказал свое неверие в воскресение Иисуса - сказал: "Пойдем и мы умрем с Ним". Несомненно, сердце Марии чувствовало эту вражду, и по мере того, как это росло, росло и то, что она еще более привязывалась к Господу}. Различные формы зла проходят пред Ним и являют себя в своих истинных красках; и под влиянием одного господина - сатаны - сошлись вокруг единственного заслуживающего внимания предмета, против которого сосредоточена эта злоба, и кто пролил свет на их истинный образ.
Однако совершенство Иисуса, которое вытянуло ее из вражды, разбудило в ней эту любовь; и она (скажем так) отразила это совершенство в своем чувстве; и так как такое совершенство действовало и выводило на свет из вражды, то таковым стало и ее чувство. Таким образом, сердце Христа не могло не узреть его. Иисус из-за этой вражды стал еще больше заполнять душу, которая, вряд ли будучи ведомой Богом, инстинктивно оценила то, что происходит. Время свидетельства и разъяснения Его отношения ко всем окружавшим Его закончилось. Его сердце могло спокойно наслаждаться благими, истинными и духовными чувствами, предметом которых Он был, и которые, какой бы ни была их человеческая форма, так ясно явили их божественное происхождение в том, что они привязались к предмету, на коем, в это торжественное время, было сосредоточено все внимание неба.
Сам Иисус сознавал Свое положение. Он помышлял о Своем уходе. при проявлении Своей силы Он скрывал - Он забывал - Себя. Однако, будучи теперь притесняемым, отверженным и, подобно ягненку, ведомым на заклание, Он чувствует, что является праведным предметом помыслов тех, кто принадлежит Ему, всех, кто имеет сердце, и может оценить то, что ценил Бог. Его сердце преисполнено грядущими событиями, смотрите ст. 2,10-13.18.21.
И все же добавим несколько слов о женщине, помазавшей Его. Результат помышления души о любви к Иисусу явлен в ней поразительным образом. Занятая Им, она чувствует его положение. Она чувствует, что угнетает Его; и это приводит к тому, что ее любовь проявляется в соответствии с особой преданностью, которую такое положение и сотворяет. Так как ненависть к нему достигла размеров преступного намерения, то дух преданности Ему в ней все более отвечает на это. Соответственно, она с чуткой преданностью поступает точно так, как соответствовало Его положению. Бедная женщина не познала это разумом; однако ж она поступает так, что ее поступок принимается. Ее оценка Личности Иисуса, так безгранично ценной ей, помогла быстро осознать то, о чем Он думал. В ее очах Христос был наделен глубокой значимостью своих поступков; и она расточает Ему то, что выражало ее любовь. Плод этого чувства - ее действие - ничто иное, как инстинкт ее сердца, Иисус сполна оценивает это, как только это мог сделать Его совершенный разум, охватывая сразу чувства ее сердца и в будущих событиях.
Это свидетельство любви и преданности Христу представляет эгоизм и отсутствие души у других. Они порицают бедную женщину. Печальное доказательство (не говоря об Иуде {Сердце Иуды стало источником зла, остальные же ученики, не исполненные Христом, попадают в ловушку}) того, как малое знание о заботившем Иисуса непременно пробуждает нужное чувство в наших сердцах! После сего Иуда уходит и договаривается с несчастными священниками о предании Иисуса им по цене раба.
Господь продолжает поступать по любви; и так как Он принял свидетельство бедной женщины о своем чувстве, то теперь Он дарует Своим ученикам любовь, безграничную ценность для наших душ. Стих 16 завершает тему, на которую мы рассуждали: божественное знание Христом того, что Его ожидало; тайна священников; любовь бедной женщины, принятая Господом; эгоистичное жестокосердие учеников; предательство Иуды.
Теперь Господь обозначает то, что относится к истинной Пасхе. Он посылает учеников устроить все для празднования этого праздника в Иерусалиме, Он указывает на Иуду как на того, кто предаст Его иудеям. Следует отметить, он не просто знал, что тот, кто предаст Его, принадлежит не Ему, об этом Господь говорит, что Он знал это, еще когда позвал его, но Он говорит: "Один из вас предаст Меня". И это тронуло Его душу: Он же хотел, чтобы это, наоборот, тронуло их души. Он указывает, что будут помнить убийство Спасителя. Уже не говорится о живом Мессии: все это было кончено. Более нет воспоминаний об избавлении Израиля из египетского рабства. Христос и убийство Христа образует полностью новое устройство всего. О Нем им ныне должно помнить - об убийстве Его на земле. Затем Он обращает их внимание на кровь Нового Завета, добавляя, что она пролита, помимо иудеев, и за других, не называя их - "за многих изливаемая". Более того, эта кровь пролита не только, как на Синае, для утверждения завета, для верности, за что они были ответственны; она пролита во оставление грехов. Так что вечеря Господня являет собой воспоминание об убийстве Иисуса, Который, чрез смерть, порвал с прошлым; заложил основание Нового Завета; получил оставление грехов; и отворил двери для язычников. И только в Его смерти вечеря являет Его нам. Его кровь отделена от Его Тела; Он мертв. Нет Христа, живущего на земле, нет Христа, прославленного на небесах. Он отделен от Своего народа в том, что касается его радости на земле; но им надлежит уповать на Него как сотоварища блаженства, которое Он сохранил для них - ибо Он снизойдет до этого - в лучшие дни: "Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое {"Новое" означает не "заново", а "совсем по-новому"} вино в Царстве Отца Моего". Однако эти связи прерваны; кто, за исключением Иисуса, мог устоять в противоборстве? Все оставят Его. Написано: "Поражу пастыря, и рассеются овцы стада".
Тем не менее, Он пойдет, дабы обновить Свои взаимоотношения, как воскресший Спаситель, с этими бедными стадами в то же место, где Он уже пребывал с ними в течение Своей жизни. Он пойдет впереди их в Галилею. Это обетование очень примечательно, так как Господь возобновляет в новой форме Свои отношения с иудеями и с Царствием. Мы можем отметить, что, так как Он судил все слои общества ( до конца гл.25), Он являет сейчас образ Своих отношений со всеми, с кем Он их поддерживал. Будь то женщина, Иуда, ученики - каждый займет свое место в отношении с Господом. Все это мы и находим здесь. Если у Петра было достаточно плотской решимости идти дальше, то лишь для еще большего падения там, где может пребывать только Господь.
И сейчас, будучи лишенным присутствия Своего Отца, Иисус молится Ему и говорит о страданиях, кои ожидают Его.
Уединяясь для молитвы, Он берет с Собой трех Своих учеников, чтобы в нужный момент они могли бодрствовать с Ним. Это были те же три ученика, что и во время Его преображения. Им надлежало увидеть Его славу в Царствии и Его страдания. Он немного отходит от них. Что же касается их, то они засыпают, как было на горе во время преображения. Эта сцена начертана в Евреям 5,7. Иисус еще не испил чашу, но она стояла у Него пред глазами. На кресте Он испил ее, искупив грех за нас, а Его душа чувствовала себя оставленной. Здесь подразумевается власть сатаны, использующего смерть в качестве страха, дабы сломить Его. Однако рассмотрением этой темы лучше заняться при изучении Евангелия от Луки.
Здесь же мы зрим Его душу под грузом смерти - в ожидании - так как только Ему одному было ведомо это, но она не лишилась боли. Мы знаем, у кого сила смерти, и у смерти полная мера возмездия за грех, проклятия, Божиего суда. Но Он бодрствует, и Он молится, как человек, подверженный в Своей любви этой слабости пред наибольшим искушением, которым Он может быть соблазнен. Он, с одной стороны, бодрствует, с другой, являет Своему Отцу сильную боль. Его общение не прерывается, каким великим ни было бы горе. Это горе лишь еще больше, в подчинении и уповании, притягивает к Своему Отцу. Но если нам надлежит спастись, если Бог должен быть прославлен в Том, Кто исполнил дело ради нас, то сей чаши Ему не миновать. И Его подчинение совершенно.
Он нежно напоминает Петру о его ошибочной самоуверенности {Прекрасно видеть Господа, мятущегося в ожидании чаши, в присутствии Отца, но не испитие этой чаши; и обращение к ученикам, и разговор с ними в спокойной благодати, как будто это происходит в Галилее, и обращение к ужасному противостоянию Самого духа сатане ради того, что есть пред Его душой}, давая ему прочувствовать свою немощь; но Петр слишком преисполнен самим собой, чтобы уразуметь это; он пробуждается ото сна, но его эгоизм не разбужен. Для его исцеления нужно что-то еще более печальное.
Посему Господь принимает чашу, но из рук Своего Отца. По Его воле Он должен испить ее. Всецело предаваясь Своему Отцу, Он берет чашу, таким образом, не из рук Его врагов, не от сатаны (хотя они и были инструментами зла). По совершенству, с коим Он подчинил Себя в этом воле Божией, отдавая Ему все, Он принимает ее именно от Него. Такова воля Отца. И таким образом, мы минуем вторичное, искушения врага, уповая на волю Отца, Который правит всем. Именно от Него мы получаем испытание и страдание, если они есть. Ученики более не бодрствуют: пришел час { Я преднамеренно говорю о страданиях Господа при изучении Евангелия от Луки, где они представлены более подробно; так как там Он явлен особо - как Сын Человеческий}. Его предадут в руки людей. И этим сказано достаточно. Иуда выдает Его поцелуем. Иисус идет к народу, упрекая Петра за попытку защищаться плотским оружием. Если бы Христос захотел избежать этого, то Он попросил бы двенадцать легионов Ангелов, и они были бы у Него; но все должно было исполниться {Отметьте здесь в такой торжественный и критический момент то значение, которым Господь наделяет Писания: так должно быть, ибо было (ст. 54). Они являются Словом Божиим}. То был час Его подчинения действию злобы человека, силы тьмы и Божиего суда над грехом. Он есть Агнец для заклания. Тогда все ученики оставляют Его. Он Сам сдается, давая пришедшим схватить Его, что они и делают. Так как никто не мог доказать Его вину, Он не отвернулся от истины. Он утверждает славу Своего Лица как Сына Божия и возвещает, что отныне узрят Сына Человеческого не в кротости Того, Кто надломил трость, а грядущего на небесных облаках и сидящего одесную силы. Неся это свидетельство, Он осуждается за то, что сказал о Себе - за признание истины лжесвидетелей не находили. Священники и главы Израиля повинны в Его смерти из-за отвержения ими свидетельства, которое Он передал в истине. Он есть Истина; они же пребывали под властью лжи своих отцов. Они отвергли Мессию, Спасителя Его народа. Он придет к ним только как Судья.
Они оскорбляли его и надругались над Ним. У каждого, увы! свое место, что мы и видели - у Иисуса - Жертвы; у других - место предательства, отвержения, оставления, отрицания Господа. Какая картина! Какой торжественный час! Кто может устоять здесь? Только Христос мог пройти чрез это. И Он прошел чрез это как жертва. В этой роли Ему надлежало оставить все пред лицом Бога. Все остальное исчезает, за исключением греха, приведшего к этому; и, по благодати, пред сильной действенностью этого деяния эгоистичный Петр медлит, когда его узнают, отвечая неистинно, клянясь, отрекается от своего Учителя; и, болезненно убежденный в бессилии человека против врага его души и против греха, он выходит и горько плачет: это слезы, которые не могут изгладить его грех, но, представляя чрез благодать верность сердца, несут свидетельство о том бессилии, которое верность сердца не может преодолеть {Думаю, можно найти, сравнивая Евангелия, что Господа допрашивали всю ночь, когда Петр отрекается от Него, и что они встречаются утром и, расспрашивая Господа, получают от Него признание, из-за которого отводят его к Пилату. Ночью вожди допрашивали Его очень активно. Утром же было обычное собрание синедриона}.
После сего (гл.27) несчастные священники и вожди народа предают своего Мессию язычникам, как и говорил Он Своим ученикам. Иуда, в отчаянии от власти сатаны, удавился, бросив вознаграждение за свое беззаконие в ноги первосвященникам и старейшинам. Сатана был вынужден нести свидетельство чрез осознание того, кого он предал, о невиновности Господа. Какая сцена!
Затем священники, которые сознавали, что покупают у Иуды Его кровь, не решились положить деньги в церковную сокровищницу, ибо это была цена крови. В том, что происходило, человеку пришлось явить себя таким, как он есть, равно как и власть сатаны над ним. Посоветовавшись, они купили землю для погребения странников, которые были в их глазах достаточно богохульными для этого, но не имеющим денег. Тогда было время Божией благодати для странников, а для Израиля - время суда. К тому же, они тем самым создали вечный памятник своему греху и пролитой крови. "Земля крови" - вот все, что осталось в памяти этого мира об этой великой жертве. Мир этот является землей крови, но это нечто лучшее, нежели история Авеля.
Мы знаем, что данное пророчество находится в Книге Захарии. Имя "Иеремия" вкралось в текст, когда не оставалось ничего вставить туда, кроме как "чрез пророка", или же потому, что пророчество Иеремии было первым в числе предписанных талмудистами пророчеств; и поэтому очень похоже, что они говорили: "За Иеремию или за одного из пророков", как в главе 16,14. Однако мы сейчас не рассуждаем над этим.
Их роль в иудейской земле закончена. Господь стоит перед Пилатом. Его спрашивают не о том, является ли Он Сыном Божиим, а является ли Он Царем Израилевым. Хотя Он и был им, но это было лишь отражением его образа Сына Божия в человеческом облике, чтобы иудеи приняли Его. Если бы они приняли Его как Сына Божия, то Он был бы их Царем. Но этого могло не быть. Он должен закончить труд искупления. Отвергнув Его как Сына Божия, иудеи теперь отрицают Его как своего Царя. Но и язычники становятся грешными в лице своего вождя в Палестине, управление которой было передано им. Языческий глава должен править по справедливости. Его представитель в Иудее признал злобу врагов Христа, его совесть, встревоженная сном его жены, ищет, как избежать греха осуждения Иисуса. Но настоящий князь этого мира, если рассматривать существующее положение, сатана. Пилат умывает руки (ничтожная попытка оправдаться), передает Его безгрешность воле Его врагов, говоря в то же время, что не находит вины в Нем. И он освобождает для иудеев человека, повинного в мятеже, и убийцу, вместо Князя жизни. Но лишь по Его собственному признанию, и только поэтому, Он был осужден, признавая на языческом суде то же, что и на иудейском, во всей истине убедительно свидетельствуя о том, что касалось тех, перед кем Он был.
Варавва {Странно, но это означает "сын Аввы", как будто сатана насмехался над ними этим именем}, выражение духа сатаны, который с самого начала был преступником и мятежником против власти Пилата - Варавва был любим иудеями; и лживая безответственность правителя, бессильного против зла, пыталась удовлетворить волю народа, которым ему надлежало управлять. "Весь народ" стал повинным в крови Иисуса в торжественном слове, которое исполнялось до сего дня, пока высшая благодать, по намерению Божиему, не избавилась от него - торжественного, но ужасного слова: "Кровь Его на нас и на детях наших". Печальное и ужасное неведение, которое своеволие навело на людей, отвергнувших свет! Увы! каждый, повторяю, занимает свое место в этой ситуации - отвергнутых Спасителем. Язычники-воины насмехались с жестокостью, характеризующей их как варваров и палачей, и иронически осуществляли поклонение. То был час Его подчинения полной власти зла: у терпения должен быть совершенный труд, дабы Его послушание было всецелым. Он вынес это без послабления, но не пал в послушании Своему Отцу. Какое отличие этого поведения и поведения первого Адама, окруженного благословениями!
Всякий, должно быть, является рабом греха, или тирании нечестивости в этот торжественный час, когда все подвержено испытанию. Одного Симона (известного позже, как выясняется, среди учеников) заставили нести крест Иисуса; и Господа повели не место Его распятия. Там Он отказывается от того, что могло притупить чувства. Он не избежит чаши, которую Ему предстояло испить, но и не лишит Себя способностей разуметь волю Бога, которая заключалась в том, что Ему надлежит страдать. Пророчества Псалтири исполнены в его Личности чрез мало думающих о том, что делают. В то же время иудеи быстро оказались на последней стадии падения. Их Царя распяли. Они должны стыдиться себя. Чей же это грех? Но, жестокие и бесчувственные, они разделяют с преступником жалкое удовлетворение от оскорбления Сына Божия, их Царя, Мессии, к своей же погибели, и изрекают; такая слепота является неверием, согласно их писаниям, отражающим их мысли. Слова, принадлежащие им, вложены в их уста неверующими врагами Иеговы. Иисус чувствовал все это; но боль Его суда, где Он предстал спокойным и верным свидетелем, безграничность Его страданий содержали нечто более ужасное, чем вся эта злоба или оставление человеком. Несомненно, их большое число сделало их голос громким {В Евангелии от Матфея мы находим бесчестие, собранное воедино, по отношению к Господу и оскорбление Его, а в Евангелии от Марка - оставление Богом}. Одна за другой волны нечестивости разбиваются о Него; но кто может измерить глубины, которые ожидают Его? Его сердце, Его душа - сосуд божественной любви - могут сами опуститься ниже дна всякой пропасти, которая открылась человеку из-за греха, дабы поднять лежащих там, как только Он вынесет муки Своей собственной души. Сердце, всегда верное оставлено Богом. Куда человека привел грех, туда любовь привела Господа, но с таким уровнем понимания, в коем нет удаления, разделения, и это может быть прочувствовано во всей полноте. Никто, кроме Него, не может измерить или прочувствовать это.
Очень чудесно узреть единственного праведника в мире, в конце возвещающего, что в Своей жизни Он оставлен Богом. Но именно таким образом Он восславил Его, как это не мог сделать кто-либо другой, и где никто, кроме Него, не мог этого сделать - взять на себя грех, не скрывая его пред лицом Бога, без всякого благословения покрывая грех или претерпевая его воздействие на себе.
Отцы, исполненные верой, в своем горе испытали верность Бога, Который отвечал на упование их сердец. Но Иисус (что касается положения Его души в данный момент) возопил напрасно. "Червю, а не человеку" пред глазами людей, Ему пришлось вынести то, что Его оставил Бог, на Которого Он уповал.
Их мысли далеки от Него, находившиеся рядом с Ним не поняли его слов, но исполнили пророчества своим неведением. Иисус, неся громким голосом свидетельство, что вовсе не тяжесть смерти угнетает Его, испустил дух.
Действенность Его смерти представлена нам в этом Евангелии двояко. Во-первых, завеса в храме разодралась на две части, сверху донизу. Бог, всегда скрываемый за завесой, полностью открыл Себя чрез смерть Иисуса. Явился вход в святая святых - новый и живой путь, который Бог освятил нам чрез завесу. Вся иудейская система отношений человека с Богом при ее правлении, ее священство - все пало, когда разодралась завеса. Всякий нашел себя пред лицом Бога без завесы между ними. Священникам всегда доведется пребывать пред Его лицом. Но этим же действием грех, сделавший невозможным для нас такое пребывание, для верующего был полностью искуплен пред Богом. Святой Бог и верующий, очищенный от своих грехов, оказались вместе чрез смерть Христа. Какой же была любовь, которая совершила такое!
Во-вторых, помимо этого, действенность Его смерти была таковой, что когда Его воскрешение сожгло удерживающие их узы, то многие из мертвых явились в городе - свидетельство силы Его, Который, претерпев смерть, возвысился над ней и попрал ее, разрушил ее силу, или взял ее в Свои собственные руки. Теперь благословение возродилось.
Присутствие Бога без завесы, а грешников без греха пред Ним подтверждают действенность страданий Христа.
Воскресение усопших, на которых царь страха не имеет больше прав, явило грешникам действенность смерти Христа и силу Его воскресения. Иудаизма больше нет для имеющих веру, равно как и силы смерти. Завеса разодрана. Могила отдает свои жертвы; Он есть Господь мертвых и живых {Слава Христа в вознесении, и как Господа всего, в Евангелии от Матфея не представлена исторически}.
Есть еще одно особенное откровение могучей силы Его смерти, значимость которого мы находим в словах: "И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе". Сотник, стерегший распятого Господа, увидев землетрясение и все происшедшее, устрашился и признал славу Лица Его; и посторонний, каким он был Израилю, несет первое свидетельство о вере среди язычников: "Воистину Он был Сын Божий". Однако повествование продолжается. Несколько бедных женщин - кому часто давалось больше преданности и мужества, нежели мужчинам в занятом ими более ответственном положении - столь близком от креста, они взирали, что сделали с Тем, Кого они любили {Отрывок о том, что женщины присутствуют при всем этом, носит наставительную роль, особенно для них. Отправление общего служения, которое можно назвать "трудом", обычно принадлежит мужчинам (все, что относится к служению), хотя женщины играют очень важную и особую роль. Однако есть и другая сторона христианской жизни, которая, в частности, принадлежит им; а именно: личная и любящая преданность Христу. Именно женщина помазала Господа, когда ученики вознегодовали; женщины были у креста, когда все, за исключением Иоанна, оставили Его; женщины пришли ко гробу и пошли возвестить истину апостолам, ушедшим в конце концов к себе; женщины служили нужде Господа. И этим все не заканчивается. Преданность в служении является, вероятно, участью мужчины; но инстинктивное чувство, которое сражу же постигает положение Христа и посему более непосредственно связано с Его чувствами в более близком общении со страданиями его сердца - такова участь женщины: наверняка, это блаженная участь. Отправление служения Христу помещает мужчин немного вне этого положения, если христианин, по крайней мере, не бодрствует. Однако всему свое место. Я говорю о характерном; ибо есть женщины, которые чувствовали много. Отметьте также, что, как я полагаю, уже отмечалось, что такое приближение сердца к Иисусу представляет положение, в коем открывается истинное знание. Первым евангелием бедной женщине явилось умывание грешницей Его ноги, помазание Его пред смертью, высокое положение Марии Магдалины, общение Петра, желавшего присоединиться к Иоанну, который был во чреве Его. И здесь большое участие женщин}.
Но они заняли место ужаснувшихся учеников. Другие - и так бывает часто - кого держал мир, осознают как однажды их чувства становится до глубины взволнованы мыслями о Его страданиях, Кого они действительно любили, когда время такое страшное, что иные ужасаются, тогда (ободренные отвержением Христа) они чувствуют, что пришел час для решения и становятся бесстрашными исповедниками Господа. прежде Объединенные с теми, кто распял Его, теперь они должны поступать так же или же объявить о себе. Чрез благодать они выбирают последнее.
Бог уготовал все заранее. Его Сыну суждено быть погребенным богатым человеком. Иосиф смело приходит к Пилату и просит Тело Иисуса. Он обворачивает Тело, которое дал ему Пилат, чистою плащаницей и кладет его в новый гроб, который никогда не служил, чтобы сокрыть растленность человека. Мария Магдалина и другая Мария {То есть Мария, жена Клеопа и мать Иакова и Иосии, о коей обычно говорится "другая Мария". В Евангелии от Иоанна 19,25 о Марии, жене Клеоповой, говорится как о сестре Матери Его. Это просто ошибка. Здесь имеется в виду другая женщина. Их было четыре - три Марии и сестра Матери Его} - они нам известны - сидели возле гроба, объединенные всем, что осталось их вере от Того, Кого они любили и за Кем с поклонением шли при Его жизни.
Но у неверия нет веры и, боясь как бы то, что оно отрицает, не было истиной, оно не доверяет всему. Первосвященники попросили Пилата охранять гроб, дабы пресечь любую попытку учеников найти повод, чтобы говорить о воскресении при отсутствии Тела Иисуса в гробнице, где оно находилось. Пилат повелевает им охранять гроб самим; посему все, что они делали, представляло их невольными свидетелями воскресения, а нам дало исполнение того, чего они боялись. Так, Израиль был повинен в попытке тщетного противления свидетельству, кое Иисус представил о Своем воскресении. Они явились свидетельством против себя же в этой истине. Предосторожности, которые, возможно, предпринял Пилат, они довели до крайности, чтобы не было никаких сомнений в факте Его воскресения.
В Евангелии от Матфея о воскресении Господа говорится кратко. Темой повествования после воскресения является связь служения и службы Иисуса - ныне отданной Его ученикам - с бедными стада, остатком Израиля. Он снова собирает их в Галилее, о чем Он постоянно говорил, где презираемые людьми пребывают вдали от гордыни иудеев. Это связывает их труд с его делом в том, что особенно характерно выражено здесь в отношении остатка Израиля.
Я прослежу подробности воскресения в других местах. Сейчас же я лишь рассуждаю о его значимости в данном Евангелии. Суббота закончена (воскресный вечер для нас - гл.28) и две Марии приходят посмотреть гроб. В этот час они делали только это. Стихи 1, 2 непоследовательны, а стихи 2-4 связаны друг с другом. Когда произошло землетрясение и прочее, никого, кроме воинов, там не было. Ночью все было спокойно. И ученики ничего не знали об этом утром. Когда же на рассвете пришли женщины, то Ангел, сидевший у двери гроба, сообщил им о воскресении Господа. Ангел Господень сошел и отворил дверь гроба, которую человек закрыл, предприняв все возможные предосторожности {Однако я полагаю, что Господь Иисус покинул гроб до того, как был отвален камень; то было для невидящих}. Они действительно охраняли, поставив там воинов, истину, подтвержденную свидетельством, о которой проповедовали апостолы. Женщины, быв там накануне и утром, когда Ангел сообщил им об этом, получили полное удостоверение в том, что Он воскрес. Все, что явлено здесь, это факт. Женщины были там вечером. Вмешательство Ангела убедило воинов в истинности того, что Он вышел из гроба; а приход женщин утром определил факт Его вознесения как основание веры для них самих. Они идут возвестить это ученикам, которые - так далекие от совершения того, о чем наставлял Господь - даже не верят утверждениям женщин. Сам же Иисус является женщинам, возвращающимся от гроба и поверившим словам Ангела.
Как я уже сказал, Иисус соединяет Себя со Своим прежним трудом среди бедных стада, далеко отстоя от места иудейской традиции, от храма и всего, что соединяло людей с Богом по старому завету. Он приказывает ученикам встретить Его там, и там они найдут Его и узнают; и здесь же, в предыдущем действии Христа, согласно Исаии 8 и 9, они получат от Него свои полномочия. Итак, в данном Евангелии нам представлено не вознесение Христа, а то, что Ему дана вся власть на небе и на земле, а ученикам, соответственно, дано поручение учить все народы (язычников). Им они будут возвещать о Его правах и привлекать новых Его учеников.
Однако здесь говорится не просто об имени Господа в связи с Его престолом в Иерусалиме. Господь неба и земли - вот что доверяется возвещать им всем народам, основывая свое учение на признании Отца, Сына и Святого Духа. Им надлежит учить не закону, а наставлениям Иисуса. Он пребудет с ними, с учениками, которые таким образом исповедовали Его, до скончания века. Это и объединяет все, что будет исполнено, доколе Христос не воссядет на большом белом престоле со свидетельством, которое Он Сам нес на земле Израиля. Это свидетельство о Царствии и его Главе, однажды отвергнуто народом, который не познал Его. Свидетельство народам объединяется со свидетельством в Израиле, признающему Иисуса за Мессию, воскресшего из мертвых, как Он и говорил, но не Христа, известного, как вознесшийся на небеса. Оно являет не одного Иисуса или Иегову, каким бы длинным ни был предмет свидетельства, а откровение Отца, Сына и Святого Духа как святое имя, чрез которое людям надлежит быть привязанным к Богу.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16.
Евангелие по Марку обладает особенностью, которая в определенных чертах отличает его от других. У каждого Евангелия, как это мы видели, свой характер; каждое рассматривает Личность Господа с различной точки зрения: как божественную Личность, Сына Божия; как Сына Человеческого; как Сына Давидова, Мессию, явленного Иудеям, Эммануила. Но в Евангелии от Марка не говорится ни об одном из этих образов. Здесь мы находим Раба - и, в частности, Его служение в несении слова - активное служение Христа в Евангелии. Слава Его божественного Лица, и это истинно, явлена замечательным образом чрез Его служение и, как было, несмотря на Него Самого, когда Он избегает ее последствий. Итак, служение является темой данной книги. Несомненно, мы найдем характер Его учения (и истину, сбрасывающую соответственно иудейскую форму, под коей она была заключена), а также повествование о Его смерти, от чего для установления веры зависело все. Но что выделяет это Евангелие, так это образ служения и характер Раба, который придается жизни Иисуса - дело, для которого Он пришел, чтобы лично исполнить его, живя на земле. По этой причине мы не прочтем о Его рождении. Книга начинается возвещением о начале Евангелия. Иоанн Креститель является глашатаем, предтечей Того, Кто принесет эту благую весть человеку.
Это послание ново - по крайней мере в абсолютном и полном характере, который оно принимает, и в его прямом и непосредственном применении. Здесь говорится не о привилегиях Иудеев, что могут быть получены чрез покаяние и обращение к Господу. Господь приходит по Его обетованию. Чтобы приготовить Его путь пред Ним, Иоанн проповедовал покаяние для прощения грехов. Именно это было необходимо им: прощение грехов для кающегося было великим делом, соответствующей целью миссии Иоанна.
Покаяние и прощение грехов явно относятся к ответственности человека, здесь - Израиля, в его обычном отношении с Богом; и, проясняя то, что касается положения человека относительно Бога, духовно и ответственно определяют его в принятии предназначенного благословения - духовно, что он осуждает грехи в принципе, как и Бог, и ответственно чрез прощение Богом их всех. Следовательно, прощение есть обязательно существующее и действующее. Мы зрим как прощение управления, так и прощение оправдания, однако принцип остается тем же, и последнее является основой предыдущего. Только когда есть прощение управления, тогда оно может сопровождаться различными сопутствующими деяниями Бога, лишь грех более не вменяется при существующем отношении с Богом, как это есть в прощении оправдывающим, что всегда истинно. В оправдывающем прощении - как в Римлянам 4, что являет собой, как в Псалме 31, общий характер невменения греха - это основывается на деле Христа, и, следовательно, представляется абсолютным и неизменным. Грех не вменяется и никогда не может вменяться, потому что дело свершено и закончено, что убирает его от взора Божиего: это - вечное, абсолютное и неизменное в себе - является основой всех деяний Бога с человеком в благодати. Благодать правит чрез праведность. К Евреям 9, 10 раскрывает это, там говорится о совести и приближению к Богу, в святая святых. Так и в Послании к Римлянам 3-5, где рассматриваются судебный вопрос, суд, гнев и оправдание. Вот основа благословений, не конца, великого по себе - мир с Богом и примирение. Здесь же это явилось основой всех благословений, которые будут у Израиля при новом завете (по смерти Христа), и, будучи отвергнутыми, те, кто уверовали, войдут в лучшие и божественные благословения. В Исходе 32,14.34 нам представлено прощение управления, но не оправдывающее. В случае великого греха Давида, грех был прощен по признании, а беззаконие его убрано, но с грехом связано наказание, так как он дал повод врагам хулить Господа. Слава Божия в праведности должна была быть сохранена пред миром (2 Цар. 12,13.14).
Здесь же представлено предложение о настоящем прощении Израилю, которое будет дано в последние дни; а затем, когда их длительное отвержение завершиться прощением управления, они также чрез смерть и пролитие крови Христом, по крайней мере остаток, будут прощены и оправданы во обладание обетованиями при новом завете (сравните Деяние 3).
Пророки действительно возвещали о прощении, если люди обращались к Господу; но при этом существовал определенный объект обращения. Люди преткнулись во плоти, дабы воспользоваться этим. Разбужена, по крайней мере, совесть; и какой бы ни была гордыня их вождей, люди ощущали суть состояния Израиля, как только что-то сверх религиозного устоя воздействовало на сердце и совесть - то есть, когда вещал Бог. Они признают свои грехи. Возможно, в отношении некоторых это было лишь проявлением естественной совести, но не действительно чем-то пробуждающим, однако на нее, по крайней мере, воздействовало откровение Божие.
Иоанн же, резко отличаемый от людей и живущий вне человеческого общества, возглашает о другом, сильнейшем его, у кого он не достоин развязать ремень обуви: Он будет не просто проповедовать покаяние, крестись водой; Он дарует Святого Духа, силу принявшим Его свидетельство. Здесь наше Евангелие сразу же начинает повествовать о служении Того, о ком вот так возвестил Иоанн. Оно лишь кратко излагает то, что являет Его в этом служении.
Господь занимает Свое место среди раскаявшихся Своего народа, и, приняв крещение Иоанна, Он видит, что небеса разверзлись, и Святой Дух сходит на Него как голубь. Отец признает Его Своим Сыном на земле, в Котором Его благоволение. Затем Святой Дух ведет в пустыню, где Он подвергается искушению сатаны сорок дней. Он находится там со зверями, и ангелы служат Ему. Здесь мы зрим, что все Его положение - образ, который Господь принимает на земле - все его черты и отношения с тем, что окружало Его, собраны в эти два или три стиха. Об этом подробно повествуется в Евангелии от Матфея.
После этого Иоанн исчезает, уступая место публичному служению Христа, лишь предвестником Которого он был; а Сам Христос появляется на месте свидетельства, возвещая о том, что исполнилось время; и сейчас не говорится о пророчествах или грядущих днях; что Бог намеревается установить Свое Царствие, а им следует покаяться и принять благую весть, которая объявлена им.
Наш евангелист вскоре говорит {Эта быстрота характеризует Марка, равно как и слово "немедленно"} о разных сторонах служения Христа. Представив Господа, совершающего публичное служение, которое призывало людей принять благую весть как существующую (время исполнения путей Бога пришло), он изображает Его призывающим других исполнить эту же работу во имя Его, следуя за Ним. Его слово приносит свой результат: те, кого Он призывает, оставляют все и следуют за Ним {Здесь, как и в Евангелии от Матфея, представлен сам факт. Точка зрения Луки даст возможность более подробно рассмотреть то, что касается призыва к ученикам. Со дней Иоанна Крестителя они были более или менее связаны с Господом, по крайней мере, эти, о ком идет речь}: Он приходит в город, чтобы учить в субботу. Его слово не состоит из доказательств, кои подтверждают о неуверенности человека, но приходит с властью Того, Кто знает истину, которую Он провозглашает - властью, которая, действительно, была властью Бога, Кто может преподнести истину. И Он говорит, как Тот, Кто обладает ей; и Он дает доказательство того, что делает. Слово, которое явлено людям таким образом, имеет власть над дьяволами. Говорится о человеке, одержимым нечистым духом. Нечистый дух нес свидетельство, несмотря на себя самого, о Том, Кто говорил, и Чье присутствие было нестерпимо для него, но слово, которое пробудило его, имело силу его же и изгнать. Иисус запретил его, повелевает ему замолчать и выйти из человека; и нечистый дух, явив действительность своего присутствия и злобы, подчиняется и выходит из человека. Такова сила слова Христа. Не удивительно, что молва об этом деянии разошлась по всей окрестности; а Господь продолжает Свой путь служения там, где было дело. Он приходит в дом Петра, теща которого лежала в горячке. Он тотчас же исцеляет ее, и, когда завершалась суббота, они приносят к Нему всех больных. Он, всегда готовый служить (драгоценный Господь!) исцеляет их всех.
Но Господь трудился не для того, чтобы окружить Себя людьми; и утром, весьма рано, Он удаляется в пустыню, чтобы помолиться. Таков был характер Его служения - выработанный вместе со Своим Богом и Отцом и в зависимости от Него. Он один идет в пустынное место. Ученики находят Его и говорят Ему, что все ищут Его; но Его сердце пребывает в Его работе. Общее желание не возвращает Его. Он идет Своим путем, дабы свершить дело, которое Ему дали свершить - проповедование истины среди людей; ибо таким было служение, которому Он посвятил Себя.
Но, как бы Он ни был предан служению, Его сердце не сделалось жестоким по занятости Его; Он всегда был Самим Собой с Богом. Бедный прокаженный приходит к Нему, признавая Его силу, но сомневаясь в Его воле, в любви, которая владела той силой. Эта ужасная болезнь теперь не только не отпускала самого человека, но и заражала каждого, кто даже дотрагивался до несчастного. Но ничего не останавливает Иисуса в служении, к которому Его любовь призывает Его. Прокаженный был несчастным изгнанником своих сотоварищей и общества, отлученным от дома Иеговы. Но есть сила Бога. Прокаженный должен быть ободрен, что касается доброй воли, на которую его угнетенное сердце не могло рассчитывать. Кто мог позаботиться о таком несчастном, как он? У него была вера в силу Христа, но его мысли о самом себе скрыли от него. Ту меру любви, что коснулась его. Иисус простирает Свою руку и касается его.
Самый кроткий из людей приближается к греху и тому, что было знаком греха, и удаляет его; Человек, Который в силе Своей любви коснулся прокаженного и не осквернился, был Бог, Который один мог устранить проказу, которая делала страдающего ей несчастным изгнанником.
Господь говорит со властью, которая возвещает как о Его любви, так и о Его божественности: "Хочу, очистись". - Хочу - здесь выражена любовь, в которой сомневался прокаженный, власть Бога, Кто один имеет право сказать "Хочу". За излиянием Его воли последовал результат. Вот случай, когда говорит Бог. А кто излечил бы проказу, кроме Иеговы? Был ли Он Тем, Кто снизошел достаточно низко, чтобы коснуться этого оскверненного существа, которое заражало всякого, кто прикасался к нему? Да, Тот единственный; и именно Бог, Который снизошел, любовь, которая достигла такого низкого положения и которая таким образом явила себя сильной каждому, кто уповал на нее. Это была неоскверняющаяся чистота в силе, которая посему могла служить в любви самому отвратительному и радоваться этому; Он пришел к прокаженному не для того, чтобы заразиться прикосновением, но чтобы устранить осквернение. Он коснулся прокаженного в благодати, и проказа исчезла.
Он укрывается от шумных приветствий людей и просит человека, который был исцелен, пойти и показаться священникам по закону Моисееву. Это подчинение закону несло свидетельство того, что Он - Иегова, ибо один Иегова, под законом, высочайше очистил прокаженного. Священник стал ни кем иным, как свидетелем того, что так и произошло. Это чудо, о котором немало говорили повсюду, привлекая многих, заставляет Иисуса отправиться в пустыню.
Затем (глава 2) Он опять идет в город, и тотчас собираются многие. Какая живая картина Господней жизни в служении! Он проповедует им. Таковы были Его цель и Его служение (Смотрите гл. 1,38). Но опять, посвящая Себя смиренному исполнению его, как вверенному Ему, Его служение само, Его любовь - ибо кто служит подобно Богу, когда Он соизволяет так поступать? - выявляют Его божественные права. Он знал истинный источник всех этих зол, и Он мог принести исцеление этому. "Грехи твои", - говорит Он бедному расслабленному человеку, кто был принесен к Нему с неослабеваемой верой, несмотря на трудности, которая преодолела их - такое упорство веры, поддерживается чувством необходимости и уверенности, что можно найти в Том, Кого ищут - "прощаются тебе грехи твои". Помышлениям книжников Он дает ответ, который заставил замолчать всякого отрицавшего. Он обладает властью, которая дала Ему право простить бедного страдальца {Мы должны различать между прощением управления и абсолютным прощением грехов. Только, как и есть человек, не может быть первого без последнего. Однако это не было явлено полностью до отвержения и смерти Христа}. Ропот книжников, согласно доктрине, выявило то, Кто был там; равно как и объявление священников, которые возвещают, что прокаженный чист, и которые запечатлевают своей властью ту истину, что Иегова, исцелитель Израиля, пребывал там. То, что исполняет Иисус, является Его делом, Его свидетельством. Результат должен предстать в явлении того, что Иегова пребывает и находится со Своим народом. Об этом вещает Псалом 102, что касается прав и откровения Лица Того, Кто содеял так.
Иисус покидает город, люди собираются к Нему, и опять Он учит их. Призыв к Левию дает возможность проявиться новой стороне Его служения. Он пришел призвать грешников, а не праведников. После этого Он говорит им, что Он не может поместить новую божественную действительность, явленную в Нем Самом, в ветхие формы фарисейства. Была и другая причина этому - присутствие Жениха. Как могли сыны брачного чертога поститься, когда Жених был с ними? Он отнимется у них, и тогда будет время поститься. И далее Он показывает несовместимость между ветхими Иудейскими сосудами и силой Евангелия. Последнее разрушило иудаизм, к которому они стремились присоединить его. И то, что произошло, когда ученики прошли засеянными полями, подтверждает это учение.
Уставы потеряли свою власть пред лицом Царя, установленного Богом, отверженного и странствующего по земле. Более того, суббота - знамение завета между Богом и Иудеями - для человека, а не человек для субботы; посему Он, Сын Человеческий, есть Господин субботы. Так как Сын Давидов отвергнут, то уставы потеряли свою силу и были подчинены Ему. Как Сын Человеческий, обладающий (пред взором Бога) всеми правами, кои Бог даровал человеку. Он является Господином субботы, которая для человека. В принципе ветхое прошло. Но это не все. Это, фактически, новое по благодати и власти, которая не приемлет старый порядок вещей. Но вопрос состоял в том, мог ли Бог поступить по благодати и даровать благословение, в верховной власти, Своему народу - или Он должен подстроиться под власть людей, пользующихся Его уставами против Его благости, или же делать добро по Своей собственной власти и любви, что выше всего. Должен ли был человек ограничить действие благости Бога? И это, воистину, было молодым вином, которое Бог принес человеку.
Таким был и заданный в синагоге (глава 3) вопрос, когда там находился человек с иссохшей рукой. Господь ставит этот вопрос принародно пред их совестью; но ни сердце, ни совесть не ответили Ему; и Он действует в Своем служении по благости и правам Бога и исцеляет человека {Нельзя не увидеть, как старая система, основанная на том, чем человек должен быть для Бога, отстраняется во имя того, чем является Бог для человека. Но, первое установлено Богом, ничто иное, как слова и дела Иисуса оправдали Иудеев в отказе от этого. Это, как и было, явилось очевидным противлением и ненавистью к полному откровению Того, Кто установил другое. Сравните от Иоанна 15,22.24}. Фарисеи и их враги, иродиане - ибо все были против Бога и были объединены в этом - советуются вместе, как бы погубить Христа. Иисус удаляется к побережью {То есть к морю Галилейскому}. Множество народа следует за Ним по причине всего того, что Он сотворил; и Ему нужна лодка, дабы не теснили Его. Ему подчинены духи, вынужденные признать, что Он - Сын Божий, но Он запрещает им делать Его известным.
Служение проповедованием, поиском душ, преданностью Его всем, явление Себя своими деяниями как наставника по божественной власти, сокрытие Себя от взоров людей, дабы исполнить, не видя их восторгов, служение, за которое Он взялся - такова Его человеческая жизнь на земле. Любовь и божественная власть явлена в служении, к исполнению которого пробудила эта любовь, и в исполнении которой являлась эта сила, что не могло быть ограничено иудаизмом, чем бы не являлся Господь для уставов Бога, данных Иудеям.
Но вскоре, когда Бог явлен таким образом, начинается плотское противление человека {Такова тайна всей истории Иисуса, Сына Давидова. Все обетования пребывают в Нем для Иудеев, рабу всякой нужды и печали, но они от Бога, а Бог явился в Нем, и человек не мог вынести это. Намерением плоти является вражда против Бога}. Здесь, посему, завершается описание служения Христа, и дан его результат. Этот результат проявляется в том, что вскоре последует в отношении как беззакония человека, так и советов Бога. Между тем, Господь ставит двенадцать своих учеников, чтобы были с ним и чтобы посылать их на проповедь во имя Его. Он мог не только творить чудеса, но и наделять других властью. На такое, чтобы они властью соделали это. Он возвращается в дом, и опять сходится народ. И здесь мысли человека представлены в то же время, что и мысли Бога. Его друзья ищут Его, ибо говорили, что Он вышел из себя. Книжники, обладая влиянием как ученые мужи, приписывают сатане силу, которую они не могли отрицать. Господь отвечает им, являя, что в целом все грехи могут быть прощены; но чтобы признать власть и приписать ее скорее врагу, нежели Тому, Кто обладал ею, означая не просто несведущее неверие, а положение врагов, хулящих таким образом Святого Духа - это такой грех, который никогда не может быть прощен. Говорится о "сильном", но Иисус сильнее его, ибо Он изгонял бесов. Как может сатана низвергать свой дом? Тот факт, что власть Иисуса явилась таким образом, оставил их без прощения. Пришел "сильный" Бога: Израиль отверг Его, и, что касается их вождей, они, хуля Святого Духа, завели себя в безнадежное осуждение. Господь посему сразу же выделяет остаток, который принял Его слово, из всей естественной связи, что была у Него с Израилем. Его Матерь или Его "братья" - ученики, которые окружают Его и которые исполняют волю Бога. Тогда это действительно отстраняет Израиль.
Она представляет истинный характер и результат Его служения и всю историю служения, которое должно быть исполнено в далеком будущем; а также ответственность Его учеников и спокойствие того, кто трудясь, уповал на Бога; бури, которые будут, которые выявят веру, когда Иисус якобы не видел их; и беспристрастное доверие веры, как и власть, которая поддерживала ее. В этой четвертой главе описан весь характер работы в то время и до возвращения Господа.
Господь возвращается к Своему обычному труду наставления, но в связи с изменениями, которые только что произошли в Его отношении с Иудеями. Он сеет. Он больше не ищет плода в Своем винограднике. Мы видим, что в стихе 11 отмечено различие между Иудеями и Его учениками. Последним дано знать тайну Царствия, а внешним все это было дано в притчах. Я не повторяю замечания, которые сделал, говоря о содержании этой притчи в Евангелии от Матфея. Но то, что следует в стихе 21, принадлежит по существу Евангелию от Марка. Мы отметили, что Господь был занят проповедью Евангелия Царствия, и Он поручил проповедовать это Евангелие также и другим. Он был сеятелем, и Он посеял слово. Это было Его служение, и оно было также и их служением. Для того ли зажигается свеча, чтобы быть скрытой? Более того, ничто не должно быть сокрыто. Если человек не явил истину, которую он принял, то Бог явит все. Пусть каждый отметит это.
В стихе 24 Он соотносит этот принцип к Своим ученикам. Они должны замечать, что слышат, ибо Бог будет поступать в отношении их по их верности в управлении словом, переданным им. Любовь Бога послала слова благодати и Царствия людям.
Их совесть была объектом служения, вверенного ученикам. Христос передал его им; они должны были сделать его известным для других во всей его полноте. По мере, коей они дали свободный ход этому свидетельству любви (подобно дару, который они получили), так будет отмерено им в правлении Божием. Если бы они слышали то, что Он говорил им, то они бы получили больше; ибо, как общий принцип, слушающим будет прибавлено, а у того, кого это не достигнет, отнимется.
Затем Господь являет им, как это должно быть в отношении Его самого. Он посеял, и, как семя всходит и растет без какого-либо участия со стороны сеятеля, Христос так даст Евангелию распространится в мире без вмешательства каким-либо явным образом. При этом особенной чертой Царствия является, то, что нет Царя. Но, когда наступает жатва, сеятель опять занимается этим. Так и Иисус: Он вернется, чтобы позаботиться об урожае. Он лично занят в севе и жатве. В промежутке все шло явно само по себе, без личного вмешательства Господа.
Господь употребляет другое сравнение, чтобы описать образ Царствия. Маленькое семя, которое Он посеял должно стать великой системой, высоко вознесенной на земле, способной предоставить временную защиту ищущим убежища в ней. Таким образом, мы зрим труд проповедования слова, ответственность работников, которым Господь поручит ее во время Своего отсутствия; Его собственное деяние в начале и в конце во время сева и жатвы Его пребывание в дали в промежутке между севом и жатвой; формирование великой земной власти как результат истины, которую Он проповедовал и которая создала маленькое ядро вокруг Него. Представлена еще одна часть истории Его последователей. Они встретят на своем пути еще более серьезные трудности. Очевидно, Христос не заметил их положения. Они взывают к Нему и пробуждают Его криками, на что Он отвечает в благодати. Он говорит ветру и морю, и все утихает. В то же время Он упрекает их в неверии. Им следовало уповать на Него и на Его божественную власть, а не думать, что Его поглотят волны. Им следовало помнить о своей собственной связи с Ним - о том, что чрез благодать они были связаны с Ним. Каково же Его спокойствие! Буря не тревожит Его. Преданный Своему делу, Он отдыхал, когда Ему не нужно было содеять по роду Своего служения. Он отдыхал в тот момент. В Его служении появлялись всего лишь такие мгновения, когда обстоятельства позволяли отойти от труда. Его божественное спокойствие, которое не знало сомнения, позволяло Ему спать во время бури. Но об учениках нельзя сказать этого; и они, забыв о Его силе, не зная славы Того, Кто был с ними, думают только о себе, как будто Иисус забыл о них. Однако Его слово являет в Нем Господа твари. Таково действительное положение учеников, когда Израиль отринут. Поднимается буря. Является Иисус и не замечает ее. Никакая вера не определила бы, что они были в одной лодке с Ним. Иными словами, если Иисус оставляет семя, которое Он посеял, расти до жатвы, то Он все же пребывает в том же судне; Он разделяет, и это не менее истинно, судьбу Его последователей, или
они разделяют Его судьбу. Опасности являют собой опасность, в которой пребывают Он и Его дело. То есть их нет в действительности. И как велико безрассудство неверия. Подумайте об их предположении что, когда Сын Божий приходит в мир, дабы совершить искупление и преднамеренные советы Бога, для человеческого взора, Он и вся Его работа неожиданно при случайной буре погрузятся в море! Мы находимся, благословенно имя Его, в одной лодке с Ним. Если Сын Божий не тонет, то не утонем и мы.
Но они не пребывают, в другом смысле, с Ним. Они призваны служить, когда Он оставляет Свой труд. Мы узнаем об этом в случае с легионом бесов (глава 5), избавленного из своего несчастного состояния. Человек - и Израиль в частности - полностью находился под властью врага. Христос, что касается деяния Его силы, полностью избавил того, во имя кого эта сила была явлена. Он облегчен - не нагой - своим здравии умом, сидит у ног Иисуса, дабы слышать Его слова. Но жители устрашились и просят Иисуса отойти прочь - что мир сделал с Христом; а в повествовании о стаде свиней мы зрим картину Израиля после того, как остаток исцелен. Они нечисты, и сатана ведет их к погибели. Сейчас, когда Иисус уходит, тот, кто лично испытал сильные воздействия Его любви, хотел бы остаться с Ним; но ему надлежит идти домой и нести свидетельство окружающим его о всем, что сделал Иисус. Ему надлежит служить во время отсутствия Иисуса. Во всех этих рассказах нам представлен труд и преданность Раба и, в то же время, божественная власть Иисуса, явленная в этом служении.
В обстоятельствах, следующих за исцелением бесноватого, мы находим истинное положение Иисуса, представленное в Его труде. Его просят исцелить дочь Иаира - и это, когда Он пришел исцелять Иудеев, было возможным. Когда Он подошел к дому Иаира, чтобы соделать это, бедная неизлечимая женщина с верой прикасается к краю Его одежды, и тотчас исцеляется. И так бывало с Иисусом, когда Он ходил среди Иудеев. Среди множества людей, окружавших Его, некоторые души, чрез благодать с верой касались Его. Воистину, их болезнь была неизлечимой сама по себе; но в Самом Иисусе была жизнь по власти Божией, и вера приобрела силу ее чрез прикосновением к Нему. Такие люди явлены здесь, чтобы уразуметь свое положение, и они исцеляются. Внешне Он пребывал в средине всего Израиля - вера извлекала пользу в смысле собственной необходимости и славы Его Лица. А сейчас, что касается той, кто была целью Его хождений, исцеления представлялось напрасным. Иисус находит ее мертвой, но не оставляет объект Своего хождения. Он поднимает ее, ибо Он может дать жизнь. Таким образом, это относится и к Израилю. По пути те, кто верили в Иисуса, исцелились, каким бы неизлечимыми они не были; но фактически, что касается Израиля, народ был мертв в преступлениях и грехах. Очевидно, это прервало труд Иисуса. Но благодать даст жизнь Израилю в конце. Мы зрим, как совершенная благодать Иисуса приостанавливает воздействие плохих известий, принесенных из дома начальника. Он говорит Иаиру, когда пришедший из дома сказал ему о смерти дочери и о напрасном дальнейшем утруждении Учителя: "Не бойся, только веруй". В результате, хотя Господь дает жизнь мертвому Израилю в конце века, это происходит все же по вере.
Случай с бедной женщиной, хотя в прямом его применении касается только Иудеев, в принципе относится и к исцелению всякого язычника, который, чрез благодать, приведен, дабы с верой прикоснуться к Иисусу.
Это повествование представляет далее характер Его служения, способ, которым - ввиду положения человека - оно должно быть исполнено. В последующих событиях повествование (собственно так называемое) о Его служении повторяется заново (глава 6). Только мы видим Его уже отвергнутым слепыми людьми несмотря на силу, которую Он являл и которая несла свидетельство о славе Его Лица. Тем не менее Он продолжает Свое служение и посылает учеников Своих, чтобы был определенный результат; со свидетельством суда, что ожидает тех, кто грешен в отношении Его миссии - отвержении, которое уже имело место. Господь, однако, продолжает свидетельствовать в милости и благости, что Иегова, Который имел сострадание к Своему народу, пребывал там; до тех пор, пока не подготовит Своих учеников к определенному результату Своего труда: к Своей смерти от руки язычников, которым первосвященники предадут Его.
Для Иудеев Он был плотником, сыном Марии. Их неверие приостановило благодетельные деяния Бога в отношении их самих. Иисус свершает Свое дело уже в другом месте и посылает Своих учеников - деяния, подразумевающие обладание божественной властью. Миссия, которую они приняли от Него, направляла их, все еще относительно Израиля, и им надлежало возвестить суд земле Эммануила, земле Израилевой, как нечистой земле, где бы не отвергалось свидетельство. Им идти, опираясь на сильное попечительство Того, Кто послал их, и они не должны иметь ничего. Он был верховным Господом: все было в Его руках. Христос может не только дать благословения, как путь благословения Его Самого, но может также и даровать Своим ученикам власть изгнания бесов. Ученики выполняют свою задачу. Данный отрывок замечательным образом изображает положение и славу Христа. Он - Раб для людей, сын плотника. В Своем новом служении на первом месте стоит не Он, а то, что поручил Ему исполнить Бог. Он не мог творить там великие дела из-за их неверия - всегда готовый служить, но заставленный замолчать, ограниченный в явлении Своей любви, где ни одна дверь не открылась, чтобы принять ее; а плоть, судящая внешне, никогда не поступает так. Лишь там, где была нужда, Его любовь, никогда не устающая, трудится, должна трудиться. Несколько больных людей исцелились благо любви, которая не презирает никого, ибо никогда не поглощена собой.
Однако, в следующем стихе, Он, Кто не мог творить великие дела (ибо Его служение зависело от божественных условий, на которых Бог мог основывать и выполнять Свое общение с людьми, чтобы открыть Себя), дает сейчас власть над нечистыми духами, другими, власть, которая божественна. Всякий может творить чудеса, если Бог дает власть; но лишь Бог может дать ее. Им сказано не иметь ничего, ибо там пребывает Эммануил; и возвестить суд, если их послание будет отвергнуто. Божественная любовь сделала Его совершенно зависимым Рабом; но зависимый Раб был Богом в благодати и праведности.
Однако результатом всех этих явлений власти является то, что совесть царя, который правил тогда в Израиле, разбужена; и евангелист преподносит нам историю злодейского противления властей в Израиле свидетелям истины. Ирод предал смерти Иоанна, чтобы вознаградить беззаконие женщины, которая угодила ему - беззаконие, которое он разделил с ней. Танец стоил жизни пророка Божиего. Таким был правитель Израиля.
Апостолы возвращаются. Иисус удаляет их от любопытного и бедствующего множества людей, посылая в пустынное место, но многие следуют за Ним. Иисус, отвергнутый, каким был, страной, которую Он любил, сжаливается над бедным стадом и являет во имя их силу Иеговы, дабы благословить их согласно Псалму 131. Он утоляет этих бедных хлебом. Отправив людей, Он переходит море; и ветер, как только Он присоединяется к Своим ученикам, утихает - образ, о котором мы говорили, рассуждая над Евангелием от Матфея. Их дело закончено. Что касается их самих, то несмотря на все Его чудеса, их сердца в данный момент были окаменевшими, и они забывали чудеса одно за другим. Господь продолжает Свой труд благословения. Достаточно было прикоснуться к Нему и исцелиться.
Правящая власть, исполняемая среди Иудеев, проявила себя враждебной в отношении свидетельства о Боге и предала смерти того, кого Он послал по пути праведности. Книжники и те, кто притворялись, что придерживаются праведности, растлили людей своим учением и нарушили закон Божий.
Они омывают чаши и кружки, но не свои сердца; и, когда при этом выгода принадлежит священникам и религии, оставили свои обязанности как детей пред родителями. Но Бог взирает в душу, и от сердца человека исходит всякого рода осквернения, беззаконие и насилие. Именно это оскверняет человека, а не невымытые руки. Таково осуждение религиозности, которой не присущи совесть не благоговение пред Богом. И Бог, видящий более, нежели просто беззаконие, воистину зрит, каково же сердце человека.
Но и Богу надлежит явить Свое собственное сердце; и если Иисус судил сердце человека чрез взор Божий, если Он явил Его пути и Его верность Израилю, то Он все же явил чрез все это то, чем был Бог для тех, кто чувствовали нужду в Нем и пришли к Нему в вере, признавая и уповая на Его чистую благость. Из земли Тирской и Сидонской приходит женщина презренного рода, язычница, Сирофиникиянка. Господь отвечает на ее просьбу, что Он исцелит ее дочь, но прежде дети (Иудеи) должны насытиться; ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить его псам: поражающий ответ, если чувство ее нужды и ее чувство о благости Господа не прошло и не возобладало над всякой другой мыслью. Эти два чувства соделали ее кроткой сердцем и готовой признать высшее благоволение Бога к людям, выбранных Им в этом мире. Разве не было у Него права выбирать народ? А она не была одной из него. Но это не нарушило Его благость и Его любовь. Она была ни кем иной как языческим псом, а благость Бога такова, что у Него есть хлеб даже для псов. Христос, совершенное выражение Бога, явление Самого Бога во плоти, не мог отрицать Его благость и Его благодать, не мог сказать что у веры были более высокие мысли о Боге, нежели на самом деле, ибо Он Сам был той любовью. Признано верховенство Бога - нет никакого притязания на какое-либо право. Бедная женщина уповала только на благодать. Ее вера и знание о Боге уповали на благодать, которая шла дальше обетований, изреченных Израилю. Она проникает в сердце Бога любви, как Он открывается в Иисусе, как Он проникает в наши сердца, и она наслаждается плодом ее. Нам представлено сейчас: Сам Бог явлен непосредственно в присутствии и в связи с человеком, а человек, как и есть, пред Богом - не правило или система для человека, дабы приготовить себя для Бога.
При свершении следующего чуда мы зрим Господа чрез ту же благодать, дарующего слух и речь человеку, который был глухим и не мог даже выразить свои мысли. Он не мог получить какого-либо воздействия слова Бога, не мог восхвалять Его. Господь возвращен на место, где Он поднялся как свет для Израиля; и здесь Он имеет дело с одним остатком. Он берет одного человека из множества. Это есть та же благодать, которая занимает место всех притязаний на праведность в человеке и которая являет себя сильно нуждающимся. Ее форма, проявленная сейчас, хотя и ради остатка Израиля, соответствует состоянию Иудея или язычника - это есть благодать. В отношении этих людей осуществлено то же самое: Он берет человека из множества, чтобы дело Бога могло быть свершено: у многих этого мира нет в этом действительного участия. Здесь мы зрим Иисуса и то, что Его сердце занято положением человека и особенно - положением Его всегда любимого Израиля, поразительной картиной которого был этот бедный страдалец. Он соделает так, чтобы глухой слышал, немой - говорил. Так это было в отношении каждого, и так будет со всем остатком Израиля в последние дни. Он действует Сам, и Он хорошо все делает. Сила врага уничтожена, человеческая глухота и его немощь использовать свой язык, как это ему дал Бог, исцелены любовью Того, Кто творит по силе Божией.
Чудо о хлебах несло свидетельство присутствия Бога Израиля по Его обетованиям; и это было, чрез благодать, превышая пределы этих обетований, со стороны Бога, Который судил положение тех, кто отстаивал требование на них по справедливости человека, злобного в себе, и Который избавил человека и благословил его в любви, удаляя его от власти сатаны, давая ему возможность слышать глас Бога и восхвалять Его.
Есть несколько замечательных особенностей в этой части повествования о Христе, которые я хотел бы выделить. Они являют дух, в коем Иисус трудился в это время. Он удаляется от Иудеев, показав пустоту и лицемерие их поклонения и беззаконие всякого человеческого сердца как источника растления и греха.
Господь - в этот торжественный момент, который явил отвержение Израилем - уходит от людей в место, где не было возможности для служения среди них, к пределам чужеземных и Ханаанских городов Тиру и Сидону (глава 7,24), и Там (Его сердце угнетено) никто не узнает Его. Однако Бог слишком откровенно явлен в Своей благости и силе, чтобы позволить Ему скрыться, когда пребывала нужда. Молва о том, кто Он такой, распространилась далеко, и живой взор веры нашел то, что лишь одно могло утолить ее нужду. Именно это находит Иисуса (когда все, имевшие внешне право на обетования, обмануты этим притязанием и своими привилегиями). Именно вера знает о своей нужде: и знает лишь это, а также то, что только Иисус может утолить ее. То, что есть для веры Бог, явлено тому, кто нуждается в этом по благодати и силе Иисуса. Скрытый от Иудеев, Он есть благодать грешнику. Таким образом (глава 7,33), когда Он исцеляет глухого от его глухоты и неспособности говорить, Он отводит его в сторону от народа, взирает на небо и вздыхает. Угнетенный в Своем сердце неверием народа, Он отводит объект проявления Своей силы в сторону, взирает на верховный Источник всей благости, всей подмоги человеку, и печалится при мысли о том положении, в котором находится человек. Этот случай более подробно представляет затем остаток по выбору благодати из Иудеев, которые отделены божественной благодатью от массы народа, и в этих избранных действует вера. Сердце Христа далеко от отвержения Его (земного) народа. Его душа преисполнена чувством неверия, которое отделяет их от Него и от спасения; тем не менее, Он выбирает из немногих глухое сердце и освобождает их язык, чтобы восславлялся Бог Израилев.
Также и по смерти Лазаря Христос скорбит от печали, которую в сердце человека приносит смерть. Однако в том случае было публичное свидетельство.
В главе 8 мы найдем другой пример того, о чем мы размышляем. Иисус выводит слепого из селения. Он не оставляет Израиль, где бы не пребывала вера; но Он отделяет того, кто имеет ее, от множества и приводит его в связь с силой, благодатью, небом, откуда исходит благословение - благословение, которое простиралось соответственно до язычников. В средине неверия не явлена сила. Это ясно обозначает положение Христа в отношении людей. Он продолжает Свое служение, но Он отходит к Богу из-за неверия Израиля: к Богу всякой благодати. Там Его сердце нашло прибежище до великого часа искупления.
Именно поэтому, как мне кажется, нам представлено (глава 8) второе чудо о преумножении хлебов. Господь опять содеет на благо Израиля не как управляющая мессианская сила в средине народа (о чем, как мы видели, подразумевает число двенадцать), но как, несмотря на отвержение Его Израилем, продолжающийся осуществлять Свою силу божественным образом и отдельно от человека. Число семь всегда имеет силу {Можно отметить, что семь - высочайшее простое число, которое не делится; а двенадцать - наиболее делимое} сверхчеловеческого совершенства - то, что завершено: это, однако, относилось к тому, что завершено во власти зла, равно как и добра, когда оно не человеческое и не подчинено Богу. В данном случае оно божественно. Это то вмешательство Бога, которое является неутомимым и которое соответствует Его собственно силе, что есть главный объект повторения чуда.
Затем изображается положение глав Израиля и остатка. Фарисеи требуют знамения, но никакое знамение не будет дано этому роду. То явилось просто неверием, когда обильные доказательства того, кем Он был, даны им; и именно они привели к такому требованию. Господь удаляется от них. Но явлено также и несведущее положение остатка. Господь предупреждает их беречься духа и учения фарисеев, лживых притязателей на святое усердие пред Богом; равно как и беречься закваски Иродовой, подобострастных почитателей духа мира, которые, чтобы угодить императору, совершенно оставили Бога.
Употребляя слово "небо", Господь представляет ученикам возможность явить свою недостаточность духовного зрения. Если Иудеи ничего не постигли из чудес Господа, но требовали знамения, то даже ученики не понимали божественную власть, явленную в них. Я не сомневаюсь, что это состояние показано в слепом из Вифсаида.
Иисус берет его за руку и выводит из селения, от множества народа, и использует то, что было от Него Самого, то, что обладало действенностью Его Лица, дабы исцелить {Плевок в связи со святостью Равви был высоко оценен Иудеями, что касается этого; но действенность его связана здесь с Лицом Того, Кто соделал так}. Первый же результат представляет состояние учеников. Они, несомненно видели, но беспорядочно, "проходящих людей, как деревья". Однако любовь Господа не устает от них неверящего безрассудства знания; Он содеет по силе Своего собственного намерения в отношении их и вынуждает их видеть ясно. Затем - вдали от Израиля - явлены неопределенность неверия в сравнении с определенностью веры (каким бы неясным ни было ее знание) и Иисус, запрещающий ученикам говорить о том, во что они несомненно верили, (время убеждать Израиль в правах Христа как Мессии ушло),Который объявляет им то, что произойдет с Ним во исполнении намерений Бога в благодати как с Сыном Человеческим после отвержения Его Израилем {Здесь ничего не говорится ни о церкви, ни о ключах к Царствию. Это зависят от того, что не представлено здесь как часть признания Петра - Сына Бога живого. Мы зрим славу Царствия, грядущего в силе, в противопоставлении с отвергнутым Христом, пророком-рабом в Израиле}.
Так что все сейчас, как мы можем это увидеть, находится на своем месте. Израиль не признает в Иисусе Мессию; посему Он больше не взывает к людям в этом образе. Его ученики верят, что Он - Мессия, и Он говорит им о Своей смерти и воскресении.
Сейчас может быть явлена (и это самая важная практическая истина) истинная вера без сердца, сотворенного по полному откровению Христа и без плоти, практически распятой согласно степени знания, которое существует об объекте веры. Петр, действительно, признал, чрез учение Божие, что Иисус - Христос; но он был далек от того, чтобы обладать чистым сердцем по замыслу Бога о Христе. И когда Господь объявляет об отвержении Его, унижении и смерти пред всем миром, то плоть Петра - раненная мыслью об Учителе, презираемым так и отвергнутым - являет свою силу, осмеливаясь попрекнуть Самого Господа. Эта попытка сатаны обескуражить учеников заботой о кресте взбудораживает сердце Господа. Вся Его любовь к ученикам и вид тех бедных овечек, пред которыми враг устанавливает камень преткновения, приводят к сильному порицанию Петра, орудию сатаны и говорящему от его лица. К сожалению для нас! причина ясна: он печется о делах людей, а не Бога; ибо крест объединяет в себе всю славу Бога. Человек предпочитает славу человека, и поэтому сатана правит им. Господь подзывает народ и Своих учеников и ясно объясняет им, что, если они пойдут за Ним, они должны все разделить с Ним и нести свой крест. Ибо, теряя свою душу, они спасут ее, а душа стоила всего. Более того, если кто-нибудь постыдится Иисуса и Его слов, то и Сын Человеческий устыдится его, когда придет во славе Своего Отца со святыми Ангелами. Ибо слава принадлежала Ему, каким бы ни было Его унижение. И это Он представляет Своим основным ученикам, дабы укрепить их веру.
В Евангелии, от Матфея мы видели преображение, данное в выражениях, которые относились к теме того Евангелия - отвергнутый Христос занимает Свое славное положение как Сын Человеческий. В каждом Евангелии это связано с мгновением, когда ярко выражено такое перемещение; но в каждом случае она представлена особенным образом: В Евангелие от Марка мы увидели скромное и преданное служение Христа в объявлении Царствия, какой бы ни была божественная слава, которая сияла через Его унижение. Соответственно, здесь возвещается о явлении перехода к славе, как грядущем Царствии в силе. Нет ничего такого, чтобы особенно отличало данное повествование от изложения в Евангелии от Матфея, за исключением того, что удаление Иисуса и трех учеников более сильно отмечено в стихе 2, а данные описания не имеют какого-либо дополнения. Господь наказывает им не говорить никому, что они видели до того, как Он воскресает из мертвых.
Здесь можем отметить, что действительно, явлено Царствие в силе. Не сила Святого Духа, приводящая грешника, как святого члена тела в связь со Христом, Главой, открывающая ему небесную славу Христа, восседающего одесную Отца. Христос пребывает на земле. Он связан с великими свидетелями иудейского устройства (закон и пророчество), свидетелями, которые полностью уступают место Ему, участвуя с Ним в славе Царствия. Однако Христос явлен во славе на земле - человек во славе признается Сыном Божиим, каким Он известен на небесах. Эта слава будет явлена на земле, слава Царствия, а Бог все еще пребывает на небе, хотя и открывает Свою славу. Это не наше положение, пока еще без завесы; только завеса, что касается нашей связи с Богом, порвано сверху донизу, и мы имеем смелость войти в святая святых чрез Христа. Но это является духовной привилегией, а не принародным представлением - наша завеса, что касается этого и нашего тела, не порвана; но есть Христос как имя входа {Вход на небо не составляет здесь часть откровения. Мы находим это в Евангелии от Луки. Облако для Израиля было местом, где обитал Бог, оно было (от Матфея 17) светлым облаком}.
Однако это положение славы не могло быть принято Господом, не могло быть установлено славное царствование, кроме как при новом порядке вещей. Христос должен воскреснуть из мертвых, чтобы установить его. Это не соответствовало явлению Его как Миссии, как и был Он. Поэтому Он повелевает Своим ученикам никому не рассказывать, доколе Он не воскреснет. Это станет сильным подтверждением учения о Царствии в славе. Такое явление славы укрепило веру учеников в то время (когда Гефсимания представила им истинность Его страданий и Его борьбы с князем тьмы); а затем создаст предмет их свидетельства и подтверждения этого, когда Христос займет Свое новое положение.
Мы можем увидеть характер этого явления и его отношении к земному царству славы, о котором говорили пророки во 2-ом Петра 1,19. Здесь прочтем: "И притом мы имеем вернейшее пророческое слово".
Ученики остановились у порога. Фактически, хотя их глаза были открыты, они видели "проходящих людей, как деревья". Что, спрашивали они друг у друга, могло значить "воскреснуть из мертвых"? Им известно было воскресение; вся секта фарисеев верила в это. Но эта сила, которая освободила от состояния, в коем находились человек и даже святые, подразумевая также, что и другие находились в нем при осуществлении этой силы, о чем они совершенно не знали. Они не сомневались в том, что было воскресение, коим Бог воскресит мертвых в последний день. Но то, что Сын Человеческий был воскресением и жизнью - полнейшая победа над смертью последнего Адама, и Сына Божий имеет жизнь в Самом Себе, явленную чрез Его воскресение из мертвых (спасение, которое будет исполнено и в святых в свое время), - они этого не понимали. Несомненно, они приняли слова Господа как истинные, имеющие власть; но Его значение было непостижимо для них.
Сейчас неверие всегда пытается найти трудности, которые оправдывают его в своих собственных глазах, кои отказываются воспринимать божественные свидетельства истины - трудности, которые представляются довольно большими внешне и которые могут беспокоить умы тех, кто чрез благодать склонны верить или уверовали, но еще слабы в вере.
Пророки сказали, что Илия должен прийти прежде. Книжники делали на этом упор. Пораженные славой, которая, несомненно, подтвердила притязания Христа, ученики говорят с Ним об этой трудности. Убеждение, что в их умы принесло славы, вынудило признать трудность, о коей они прежде молчали, не осмеливаясь поговорить о ней. Но сейчас свидетельство достаточно сильно, чтобы они осмелились столкнуться с трудностью.
Действительно, слово говорило об этом, и Иисус принимает это как истину; Илия должен был прийти и устроить все. И он действительно придет перед явлением славы Сына Человеческого; но сначала Сыну Человеческому должно пострадать и быть отвергнутым. Об этом также было написано, как и о миссии Илии. Более того, перед этим явлением Христа, которые испытало Иудеев в отношении их ответственности, Бог не преминул дать свидетельство по духу и силе Илии; но они поступили с ним, как хотели. Написано, что Сыну Человеческому должно пострадать перед явлением Его славы, это истинно, как и то, что Илия придет. Однако, как мы сказали, в отношении свидетельства Иудеям, тот, кто духовно занимает место Илии, пришел. Они поступали с ним, как если бы поступали с Господом. Итак, Иоанн сказал, что он не был Илией, и он приводит главу 40 Исаии, которая повествует о свидетельстве; но он не приводит главу 4 Малахии, которая относится лично к Илии. Господь приводит слова из Малахии 3,1, а Иоанн - из Исаии.
Когда Он спустился с горы, люди, явно изумленные этим таинственным отсутствием среди учеников, подбегают к Нему и приветствуют Его с благоговением, кое вся Его жизнь являла им. Но то, что произошло в Его отсутствие, лишь подтвердило торжественную истину, что Он должен уйти, что и было показано более славным свидетельством. Даже остаток, те, кто верили, не знали, какую пользу получить от силы, которая сейчас пребывала на земле. Вера тех, кто верил, не осознавала присутствия Мессии - силы Иеговы, Исцелителя Израиля: для чего же тогда оставаться среди людей и учеников? Бедный отец выражает свое страдание трогательным образом, словами, которые являют душу, приведенную чувством своей нужды в правильном состоянии, но очень слабой в вере. Повествуется о несчастном положении его ребенка, и его сердце представляет истинную картину положения остатка - веру, которой нужна была поддержка по причине неверия, под коим она была погребена. Израиль пребывал не в лучшем положении, чем бедный ребенок. Однако существовала сила, способная на все. То не явилось трудностью. Разве там была вера, чтобы извлечь пользу из нее - таков вопрос: "Если что можешь", - говорил страдавший отец Иисусу. "Если сколько-нибудь можешь" (ответил Господь) относится к вере: "если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно". Бедный отец, верный сердцем, ищет по благости Христа, помощи в Своем падении. Таким образом, ясно представлено положение Израиля. Была всемогущая сила, чтобы исцелить их, избавить их от власти сатаны. Это должно быть сделано чрез веру, ибо душа должна обратиться к Богу. Была вера в тех, кто, тронутый свидетельством Его силы и благодатью Божией, искал в Иисусе исцеление от своих страданий и опору для упования. Их вера была слабой и колеблющейся; но где бы она не пребывала, Иисус содеял верховной силой Своей собственной благодати и благости Бога, которая имеет в себе меру. Как бы далеко не зашло неверие в тех, кто извлечет пользу из благодати устроения, всюду, где есть нужда, Иисус отвечает на нее, когда к Нему взывают. И это является великой милостью и ободрением для нас.
Тем не менее, так как эта сила должна осуществиться самим человеком (к чему Бог призвал Его), было необходимо, чтобы он очень близко приблизился к Богу, - чтобы тот, кому она была вверена, был привержен к общению с Богом удалением от всего, что связывала его с миром и плотью.
Давайте здесь вспомним принципы этого повествования в отношении их общего применения. Господь, Который уходил, чтобы Его больше не видели в мире, доколе Он придет во славе, зрит, спустившись с горы преображения, тот случай власти сатаны над человеком, над Иудейским народом. Это продолжалось почти с детства ребенка. Вера, которая признает вмешательство Бога во Христе, и укрывается в этом от существующего зла, слаба и нерешительна, поглощена злом, вид которого скрывает в большой степени силу, что управляет и убирает его. Однако, чувство нужды достаточно глубоко, чтобы вынудить ее прибегнуть к помощи этой силы.
Именно неверие не знает, как уповать на существующую силу, и оно прекращает отношения Христа с человеком. И не человеческое несчастье, а оно привело его вниз на землю. Но всемогущая сила присутствует - ей нужна лишь вера, чтобы была польза. Однако если сердце из-за власти врага обращается к Иисусу, то оно может (слава Богу) принести Ему свое неверие, как и все остальное. В Нем есть любовь и власть для всякой слабости. Люди собираются вокруг, побуждаемые содержанием власти врага. Может ли Господь исцелить ею? Но может ли Он позволить, чтобы свидетельство о власти сатаны завоевало их сердца? Таково любопытство людей, воображение которых наполнено действием присутствия врага. Но каким бы ни было неверие человека, Христос являлся людям в любви, и таково свидетельство силы, которая разрушала действие власти врага. Люди собираются вокруг. Иисус видит это и словом изгоняет врага. Он действует по необходимости Его силы и намерений любви Бога. Таким образом, действие врага послужило поводом для вмешательства Иисуса, которое слабость веры отца пыталось сдерживать. Тем не менее, если мы являем всю нашу немощь и наше страдание перед Христом, то Он отвечает по полноте Своей силы. С другой стороны, если плоть вмешивается в мысли веры, то она препятствует знанию о путях Божиих. Странствуя, Христос объяснял Свою смерть и Свое новое положение в воскресении. Зачем порицать недостаточность знания, которое скрыло все это от них и наполнило их умы идеями земной и Мессианской славы? Здесь явлена тайна их нужды в знании. Он ясно им сказал, но по пути они обсуждали между собой, кто будет первым в Царстве. Мысли плоти наполнили их сердце в отношении Иисуса, что прямо противоположно тому, что занимало помыслы Бога в отношении Его. Немощь, явленная Иисусу, находит ответ в силе и в высшей благодати; плоть и ее желания скрывают от нас, даже думая о Нем, всю значимость помыслов о Боге. Свою собственную славу они искали в Царстве; крест - истинный путь к вере - был непонятен им.
После этого Господь продолжает говорить со Своими учениками о том, что было тогда главным для Него; о том, что должно быть разрешено во всех отношениях. Ему быть отверженным; и Он удаляется от множества с учениками, чтобы дать им наставления в связи с этим. Поглощенные Его славой, Его правами как Мессии, они не понимают этого.
Даже их вера, какой она была, ослепляет их в отношении всего, что кроется за этим; потому что, верно присоединяя себя к Лицу Христа, она связывала, пожалуй, их сердца, в которых существовала вера, связывали - со Христом исполнение того, чего желала и искала в Нем для самих себя их плоть. Как искусно сердце! Это выдается в их споре за превосходство. Их вера слишком слаба, чтобы постичь разъяснения, которые противоречили их мыслям (стих 32). Эти мысли проявляются среди них без какого-либо сокрытия их. Иисус укореняет их и приводит в пример им дитя, что Он так часто делал прежде. Тот, кто последует за Христом, должен иметь дух, совершенно противоположный духу мира - дух, принадлежащий тому, что было слабым и презиралось гордынею мира. Принимая его, они примут Христа; принимая Христа, они принимают Отца. Речь идет о вечном, и дух человека должен быть духом ребенка.
Мир так противопоставлен Христу, что кто не против Него, тот за Него {Некоторые затрудняются, сравнивая это выражение с: "Не запрещайте ему; ибо кто не со Мною, тот против Меня". Но они едины, когда виден главный пункт; Христос - божественный критерий положения человека, и разрешен вопрос. Мир был полностью, всецело против Него. Если отдельный человек не был, не существовало промежуточного положения, то он был за Него. Но все разрешается так, если человек не за Него, то он от мира и посему против Него}. Сыну Человеческому должно быть отвергнутым. Вера в Его Лице не является личным служением Ему. Увы! ученики думали о себе: "Он не ходит за нами". Они должны разделить отвержение Его; и если кто-нибудь даст им чашу воды, то Бог воспомянет это. Что бы ни вынуждало их споткнуться на своем пути, будь то их правый глаз или рука, им лучше лишиться этого члена; ибо говорилось не о делах земного Мессии, а о вечном. И все должно быть испытано совершенной святостью Бога, в суде, тем или иным способом. Всякому осолиться огнем - доброму и плохому. Там, где была жизнь, огонь истребит лишь плоть; ибо когда нас судят, мы очищаемся Господом, дабы не быть судимым миром. Если суд достигает нечестивых (и, несомненно, он постигнет их), то этот суд - есть огонь, который не угаснет. Но для праведных остается что-то еще: им осолиться солью. Те, кто были посвящены Богу, чья жизнь была жертвой Ему, не испытывают недостатка воздействия святой благодати, которая привязывает душу к Богу и внутренне сохраняет ее от зла. Соль - это не доброта, которая ублажает (которую, несомненно, дает благодать), но это действенность Бога внутри нас, которая связывает все в нас с Богом и отдает Ему сердце, привязывая его к Нему в смысле обязанности и желания, отвергая все в себе, что противостоит Ему (обязанность, которая проистекает из благодати, но которая из-за этого действует все более сильно). Таким образом, практически, это была отличительная благодать, действенность святости, которая отделяет от всего злого; но отделением для Бога. Соль - добрая вещь: это так называется действие, произведенное в душе, состояние души, равно как и благодать, которая дает это состояние. Таким образом, те, кто пожертвовали себя Богу, отделены для Него; они - соль земли. Но если соль теряет свой вкус, то чем ее поправить? Она используется для приправы другого; но если соли надо это, то ничего не остается, что может поправить ее. Так будет с христианами: если те, кто Христовы, не передали это свидетельство, то где найти что-нибудь еще, кроме христиан, чтобы передать его им и произвести его в них?
Сейчас в самом себе должно быть это чувство обязанности пред Богом, которое отделяет от злого, этот суд всему злому в сердце. Это не являет вопрос осуждения других, но помещение себе пред Богом, становясь, таким образом, солью, имея ее в себе. В отношении других необходимо искать мир; а подлинное отделение от зла является тем, что позволяет нам идти в мире вместе. Словом, христианам надлежит держаться в себе отдельно от злого и близко к Богу; и идти с Богом в мире между собой. Нет более ясного, более важного, более ценного наставления, чем это. Несколькими словами оно судит, направляет всю христианскую жизнь.
Приблизилось окончание служения Господа. Описав в этих принципах необходимые черты вечности и характер христианской жизни, Он обращает все отношения Бога с человеком к их исходным началам, отстраняя мир и его славу, и также иудейскую силу, что касается ее непосредственного исполнения, указывая путь вечной жизни в кресте и в спасительной силе Бога. Тем не менее Он Сам занимает место послушания и служения - истинное место человека - среди всего этого: с другой стороны, Бог Сам явлен в Своем истинном образе Бога, в Своей природе и в Своих божественных правах; а особая слава, которая принадлежит благоустроению и соответствующим отношениям, оставлена.
Здесь мы находим поразительный принцип - отношения натуры (как Бог Сам сотворил их изначально), восстановленные в их подлинной власти, тогда как сердце подвергается суду, и крест, единственное средство приближения к Богу, Который был их источником сотворения. На земле Христос не мог предложить ничего, кроме креста, тем, кто шел за Ним. Слава, к которой приведет крест, явлена некоторым из них; что же касается Его, то Он Сам занял место раба. Именно знание Бога чрез Него должно сотворить их для этой славы и вести их к ней; ибо, действительно, это была вечная жизнь. Все остальные промежуточные пути, в руках людей, представляются враждебными Богу, Который даровал их Своему явлению в Лице Христа.
Затем мы читаем (стихи 1-12) об изначальном отношении мужчины и женщины, созданном творческой рукой Бога; а в стихах 13-16 - об интересе Христа к детям, их месте пред благим взором Бога, духовной ценности того, что они представляли для людей. В стихе 17 мы наталкиваемся на закон, мир и сердце человека в этих обстоятельствах. Но в то же время мы знаем, что Иисус блажен при виде доброго в творении, каковым оно является - в данной главе раскрыт очень интересный принцип - соотнося с его сердцем моральный критерий. Что же касается закона, то, как это может узреть плотское сердце (то есть необходимо внешнее действие), юноша соблюдал его; соблюдал с естественной искренностью и праведностью, что Иисус может оценить как определенное качество творения и что нам всегда надлежит различать, где бы это ни было. Важно помнить, что Он, Кто, как человек, был совершенно отделен для Бога - так как Он помышляя о Боге - мог различать неизменные обязанности отношений, установленных Самим Богом; а также все то, что было дружелюбным и привлекательным в творении Бога как таковом. Помышляя о Боге и будучи Богом, явленным во плоти, как мог Он не узнать то, что было от Бога в Его творении? Поступая так, Ему надлежит установить обязанности в отношениях, в которые Он поместил его, и явить нежность, которая была у Него в отношении детей, этих представителей духа, кои были предметом Его вожделений. Он, должно быть, любит естественную честность, которая может быть развита в твари. Но Ему надлежит судить истинное положение человека, явленное полностью и чувства, которые основаны на том, что дал сатана, и волю, которая отвергла и отвернулась от явления Бога, которая призывала его оставить эту суету и идти за Ним, таким образом, духовно подвергая сердце испытанию.
Иисус являет абсолютное совершенство Бога и другим образом. Юноша видел внешнюю сторону совершенства Христа и, веря в силу человека исполнить то, что благо, видя практическое воплощение этого во Христе, обращается к Нему - и, по-человечески говоря, искренне - чтобы узнать у Того, в Ком он видел так много совершенства, хотя рассматривал Его просто как Учителя правило вечной жизни. Эта мысль выражена в его искреннем и сердечном приветствии. Он бежит, он падает на колени пред Учителем, Который, в его понимании, духовно находился так высоко, говоря: "Учитель благий!" Человеческий предел его мыслей об этой благости и его уверенность в силах человека, проявляются в таких словах: "Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?" Господь, увидев значимость его слов, отвечает: "Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог". Знающий Бога станет ценить то, что Бог сотворил, когда это явится в своем истинном месте. Как таковое. Однако один Бог благ. Человек, пред Богом, не станет мечтать о человеческой благости. У этого юноши была по крайней мере, надежда стать благим по закону {Он не спрашивает, что должен сделать, чтобы спастись? Он полагал, что через закон он должен получить жизнь}, и он верил, что Иисус был таким как человек. Но величайшие преимущества, которые могла признать плоть и которые соответствовали ее натуре, более действенно закрыли дверь в жизнь и небо для человека. Плоть употребила закон для самоублажения, человек же не благ, но грешник. А мы, фактически, должны искать праведность, ибо ее нет у нас (потому что мы, скажем так, грешники и не можем достигнуть этой праведности в себе). Более того, преимущества мира, которые появились, чтобы сотворить человека более способным делать благое, привязали его сердце к ужасным вещам, укрепили эгоизм и вынудили его придавать немного значения образу Бога.
Однако наставления этой главы еще дальше представляют положение человека пред Богом. Помыслы плоти сопутствуют и надают свою форму чувствам сердца. Того, Кто разбужен Духом благодати, творящим через притягательность Христа, доколе Сам Святой Дух не придаст этим чувствам силу Своего присутствия, являя Им славу Христа на небе ради их намерения; вынуждая в то же время снять свет той славы (для сердца верующего) на кресте. Облачив ее всей ценностью искупления, которое она свершила, ценностью божественной благодати, которая была ее источником, сотворяя согласие со Христом, в каждом, кто разделяет ее с Ним. Петр не понял, каким образом может быть спасен, если такие преимущества, которыми владели Иудеи в своем отношении с Богом (и которые, в частности, были в случае этого юноши), лишь преграждали путь в Царство Божие. Господь встречает его на этой самой основе; ибо сейчас встал вопрос о человеке, находящимся пред лицом Бога. Что касается человека, такое невозможно - вторая великая истина - в отношении его положения. Нет только никого благого, кроме Бога, но и никто не мог быть спасен согласно тому, чем был человек. Какие бы преимущества в качестве определенных средств он не имел, все они напрасны при его грешном положении. Однако Господь представляет другой источник надежды. "Все возможно Богу". Все это, вся эта часть Евангелия, не касаясь иудейской системы, так и трактует, потому что это было основано на испытании возможности обладать божественно данными уставами приобретения праведности и нахождения пред еще не открытым Богом, открыло Бога и привело человека и сердце человека лицом к лицу, как и есть, с Ним; в благодати, но таким образом лицом к лицу каким был он. Ученики, не приняв еще Святого Духа, пребывают под влиянием старой системы и видят лишь проходящих людей, как деревья; что совершенным образом представлено в данной главе. Они, действительно, могли помышлять о Царстве, но по-плотски.
Однако, плотский разум, еще далее постигает предмет жизни по благодати. Петр напоминает Господу, что ученики оставили все, чтобы следовать за Ним. Господь отвечает, что всякий {Это уходит за пределы связи учеников с Иудеями и касается, в принципе, язычников}, кто сделал так, будет иметь все, что сделает его блаженным в своих чувствах, как это создал Бог, что не мог дать весь этот мир. Когда речь идет о подлинном наслаждении им, при этом он получит во сто крат больше. За то противление, которое было у Него Самого в этом мире, он получит в мире грядущем (Петр не думал об этом) не частное отдельное преимущество, а вечную жизнь. Он касается большего, нежели вопроса об обетовании, связанного с Мессией на земле, чтобы войти и дать войти другим в то, что вечно. Что касается вознаграждения каждому, то о нем нельзя судить внешне.
Но, далее, они действительно пошли за Иисусом и думали о вознаграждении, но мало думали о кресте, который вел к нему; они были поражены, видя Иисуса, намеренно идущего в Иерусалим, где люди искали убить Его, и они устрашились. Хотя они шли за Ним, они были далеки от того, чтобы понять, что же означает весь этот путь. Иисус старательно разъяснял им это - Его отвержение и Его вступление в новый мир чрез воскресение. Иоанн и Иаков, немного тронутые словами Господа, используют свою веру в царственности Христа, чтобы представить плотские желания своего сердца, а именно, чтобы сесть по правую и по левую руку Его во славе Его. Опять Господь уверяет их, что они должны разделить крест с Ним, занимает место исполнения Своего служения и приводит других, дабы разделять Его страдания. Что касается славы Царствия, то она будет дана тем, для кого ее приготовил Отец: в Его же руках таковой не было, кроме как для них.
Таково место служения, смирения и послушания, в котором данное Евангелие всегда представляет Его. Таким должно быть место Его учеников.
Мы увидели, какая плоть была в честном юноше, которого возлюбил Иисус, и в Его учениках, которые не знали, как занять истинное положение Христа. Замечателен контраст этого и полный торжества Святого Духа, как это находим мы в сравнении данной главы с главой 3 Филиппийцам.
В Савле нам представлен человек внешне безупречный, согласно закону, подобно юноше в нашем Евангелии; но он увидел Христа во славе и, чрез учение Святого Духа, праведность, по которой Христос вошел во славу, в коей Он открыл Себя Савлу. Все, что было хорошо для него, стало потерей для Христа. Была ли у него плотская праведность, человеческая праведность, даже если бы он мог явить ее, когда он увидел праведность, блиставшую славой Христа? У него была праведность, которая дана от Бога чрез веру. И что стоила праведность, для чего он трудился теперь, когда он владел совершенной праведностью, которую Бог дал чрез веру? Были изглажены не только грехи: человеческая праведность стала тщетной для этого. Но его глаза открылись этому чрез Святого Духа и лицезрение Христа. То, что занимало сердце юноши и удерживало в мире, который покинул Христос и который отверг в Нем Бога - могло ли это сдержать того, кто видел Христа в другом мире? Это было для него ничем иным, как нечистотой. Он оставил все, чтобы иметь этого Христа. Он считал это крайне бесполезным. Святой Дух, открывая Христа, полностью освободил его.
Но такое явление сердцу прославленного Христа идет, однако, дальше. Тот, кто порывает с миром, должен идти за тем, чьей славы он достигнет; и это должно привести его самого к кресту. Ученики оставили все, чтобы последовать за Ним. Благодать прилепила их ко Христу, дабы они шли за Ним. Святой Дух еще не связал их с Его славой. Он восходит в Иерусалим. Они ужасались этим; и, следуя за Ним (хотя Он идет впереди их, и у них есть Его руководство и Его присутствие), они боятся. Павел стремиться узнать силу Его воскресения: он жаждет разделить Его страдания и быть похожим до Его смерти. Вместо ужаса и боязни мы зрим здесь полное духовное понимание и желание подчиниться той смерти, которой страшились ученики; ибо в ней он духовно узрел Христа, и то был путь к славе, которую он увидел.
Более того, это созерцание Христа очищает желания сердца в отношении славы. Иоанн и Иаков желают для себя лучшего места в Царстве - желание, которое пользовалось (с плотской и эгоистичной целью) пониманием веры - едва различимое понимание, которое искало сразу Царство, а не грядущие славу и мир. Павел лицезрел Христа: его единственным желанием в славе было иметь Его - "чтобы приобресть Христа" и новое, соответствующее этому положение; не хорошее место подле Него в Царствии, а Его Самого. Таково спасение - результат присутствия Святого Духа, открывающего прославленного Христа.
Мы можем отметить, что в каждом случае Господь являет крест, что является лишь переходом от мира сего, природы к миру славы и вечной жизни {Везде явлен крест, от рассматриваемых вопросов преображения до Его прав как Сына Давидова. Пророка и проповедника, когда служение заканчивалось преображением, в коем Его будущая слава сияла в этом мире на кресте, которому надлежало завершить Его служение здесь внизу. Но прежде, чем Он достиг креста, Он явил Себя как Царя. Евангелие от Матфея начинается повествованием о Царе, а Евангелие от Марка говорит в основном о Пророке}. Он явил крест юноше; Он явил крест; ученикам, которые идут за Ним; Иоанну и Иакову, которые искали хорошее место в Царствии, Он явил чашу, которую им надлежит испить, следуя за Ним. Вечная жизнь, приобретенная теперь, принадлежала по намерению Бога другой стороне креста.
Заметьте также, что Господь так всецело и божественно пребывал над грехом, в коем находилась плоть, что мог распознать все, данное во плоти от Бога, и в то же время явил невозможность какой-либо связи между Богом и человеком на основе того, что есть человек. Преимущества были препятствиями. Необходимо пройти чрез то, что является смертью для плоти: мы должны иметь божественную праведность и войти в духе (в будущем, фактически) в иной мир, чтобы следовать за Ним и быть с Ним - "приобресть Христа". Торжественный урок!
Итак, один Бог благ, и - есть грех - невозможно, когда Он явлен, что человек может пребывать в отношении с Богом; но с Ним все возможно. Крест - единственный путь к Богу. Христос ведет к нему, и мы должны идти за Ним по этому пути, который является путем вечной жизни. Дух, подобный детскому, входит в него чрез благодать; дух служения и самоотречения идет по нему. Христос шел в этом, отдавая Свою жизнь во искупление для многих. Здесь завершается данная часть наставления Господа. Смиренность в служении - вот место, в которое Христос приводит нас; в нем пребывал и Он. Данная глава достойна особого внимания, которое христианин чрез благодать, может уделить ей. Она повествует об основе, на которой может находиться человек, о том, насколько Бог признает плотское и о пути учеников здесь внизу.
Стихом 46 начинается другая тема. Господь вступает на путь Своих последних отношений с Израилем, являя Себя Царем, Еммануилом, нежели пророком, который должен был быть послан. Его служение как Пророка завершено: Он был послан (Он сказал Своим ученикам), чтобы проповедовать. Это привело Его, как мы видели, к кресту, Ему, должно быть, надо объявить об этом как о результате тем, кто идет за Ним. И сейчас Он возобновляет Свои отношения с Израилем, но как Сын Давидов. Он подходит к Иерусалиму, откуда Он ушел, где Ему быть отвергнутым, и сила Бога является в Нем. По пути в Иерихон, город проклятия, входит Тот. Кто приносит благословение ценой принесения Себя в жертву. Бедный слепой {Я уже отметил, что слепой из Иерихона во всех первых трех Евангелиях является тем пунктом, где начинается повествование о последних деяний Христа в отношении Иудеев и Его последних страданиях, при этом Его общее служение завершено} (и, действительно, таким по себе был народ) признает Иисуса Назорея Сыном Давидовым. Благодать Иисуса отвечает в силе нужде Его народа, которая выражена верой и которая все же сохранялась, несмотря на препятствия, воздвигнутые на ее пути множеством, которое не чувствовало этой нужды и которое следовало за Иисусом, привлеченное явлением Его силы, не будучи присоединенным к Нему верой сердца. У такой веры есть чувство нужды. Иисус останавливается, зовет его и являет всем божественную силу, которая отвечала в средине Израиля вере, что признала в Иисусе Назорее истинного Сына Давидова. Мессию. Вера бедного человека исцелила его, и он пошел за Иисусом без всякого лицемерия или боязни.
Вера, признавшая Иисуса Христом, явилась божественной верой, хотя, возможно, она ничего не знала о кресте, о котором Он только что объявил Своим ученикам, как о результате Его верности и служения и в чем должна идти вера, если она искренняя.
Далее (глава 11) Иисус являет Себя Иерусалиму Царем. Встреча Его изображает степень, с коей свидетельство, которое Он передал, действовало на сердца простодушных. Бог, посему установил, что так и должно случиться. Мы находим мало отличия описываемой сцены от повествования в Евангелии от Матфея. Лишь более просто представлено царство: "Царство отца нашего Давида".
С каким достоинством, как Судья всего, Иисус узнает сейчас обо всем, что творилось в храме, и выходит, не говоря ничего! Господь зашел в Свой храм, как въехал Он в город на осленке, на которого никто из людей не садился, Израиль осужден в проклятии смоковницы {То есть человек при ветхом завете, плоть при божественном требованием, и никакого плода она не даст}. Слава Господа, дома Иеговы подчеркивается чрез власть - власть, о которой Он возвещает и которую Он исполняет в Его собственном Лице. Книжники и первосвященники уступают перед господством, которое Его слово приобрело Ему над людьми, и Он, нетронутый, несмотря на их злобу, уходит из города. На следующий день Он заверяет Своих учеников, которые были поражены, увидев засохшую смоковницу, что чего бы они не попросили в вере, будет им; но они должны поступать по благодати, если у них будет такая привилегия. Книжники, священники и старейшины смущены и спрашивают о Его власти. Он обращается к их совести, но таким образом, чтобы показать их неспособность задавать Ему такой вопрос, показывая в то же время их неискренность. Они не могли ответить на вопрос в отношении крещения Иоанна: по какому праву они могли вопрошать Его относительно Его собственных возвещений? Они не могли ответить, когда им задавался вопрос. С другой стороны, они должны либо признать Его труд своим ответом, либо потерять власть над людьми, отрицая крещение Иоанна, который нес свидетельство о Христе. Здесь не стоял вопрос о превосходстве над этими людьми: просто как немощна мудрость человека пред лицом Бога и Его мудростью!
Изменение в устроении занимает в Евангелие от Матфея более определенное место. Равно как и грех, что отверг Царя. В Евангелие от Марка повествуется скорее о служении Христа как Пророка. Затем, как мы видели, Он являет Себя Царем. И в обоих Евангелиях, мы видим, именно Иегова исполняет служение, которое Он соблаговолил исполнить.
Следовательно, в Евангелии от Матфея мы находим более личные обвинения, как в притче о двух сыновьях (глава 21,28-31), и подробность изменения устроения в притче о брачном пире (глава 22,1-14); ничего такого мы не найдем в Евангелии от Марка. В этом Евангелии нам, чрез Духа Божия, представлены низменное достоинство Его Лица и тот простой факт, что Пророк и Царь были отвергнуты (отвержение , которое вело к осуждению Израиля). В противном случае оно представляет собой то же общее свидетельство, которое мы рассматривали в Евангелии от Матфея.
Затем Господь представляет сущность всего закона как принцип благословения между тварью и Богом, и то, что сотворило критерий для сердца в отвержении Христа. Я говорю "для сердца", потому что действительно было испытание, хотя и понимали, что оно появилось. Даже, когда были действительно ортодоксальные принципы (Христос отвергнут), душа, не прилепившаяся к Нему, не могла идти за Ним по пути, к которому вело отвержение Его. Система советов Бога, которая зависела от этого отвержения, представляла трудность. Те, кто были присоединены к Его Лицу, следовали за Ним и находились в ней, не поняв, как надо, этого ранее. Итак, Господь являет суть закона - по существу, всего закона как божественного наставления - и место, где советы Бога переходят в новое положение, в коем они будут исполнены, отстоя от нечестивости или враждебности человека. Словом, в нескольких стихах (гл. 12,28-37) явлен закон и Сын Давидов, а последний занимает Его место как Сын Человеческий - Господь - одесную Бога. Такова тайна всего происходящего. Единение Его тела, собрания с Ним Самим было всем, что осталось позади. Только в Евангелии от Марка Пророк различает духовное состояние под законом, позволяющее войти в Царствие (ст. 34). У того книжника был дух понимания.
Картина положения, которое приведет к суду, что мы находим в главе 23 от Матфея, не представлена здесь. Это не Его дело. Иисус, еще Пророк, предупреждает Своих учеников духовно; но осуждение Израиля за отвержение Сына Давидова, явлено здесь Его очам не таким образом (иными словами, это не то, о чем говорит здесь Святой Дух). Указывается на настоящий характер преданности книжников, и ученики предупреждены в отношении их. Господь вынуждает их почувствовать, что это такое в очах Божиих. Бога истинно оценивает пожертвования, принесенные в храм.
В главе 13 Господь в наибольшей степени рассматривает служение апостолов при обстоятельствах, которые будут окружать их, нежели говорит о развитии устроения и путей Божиих в отношении Царствия - то, что наиболее подробно представлено в Евангелии от Матфея, где об этом повествуется.
Следует заменить, что вопрос учеников рассматривает только в общем в плане того, что занимало их. Они спрашивают, когда будет свершен суд над храмом, когда все это свершиться. Отрывок, стихи 9-13 хотя и включены некоторые обстоятельства, которые находим в главе 24 от Матфея, и относится скорее к тому, о чем повествуется в главе 10 от Матфея. В ней говорится о служении, которое исполнят ученики в средине Израиля, свидетельствуя при гонении властей, и Евангелие будет проповедоваться во всех народах до наступления конца. Им надлежит, как проповедникам, занять место, которое Иисус занял среди людей, только свидетельство должно простираться намного дальше. Это будет во времена всевозможных страданий и самых тяжелых гонений.
Но наступит время, когда это служение завершится. Хорошо известный знак мерзости запустения укажет на него. Тогда они должны бежать. То будут дни беспримерной скорби, знамений и чудес, которые, если бы это было возможно, могли бы обмануть избранных. Но они предупреждены. Все должно поколебаться после этого часа, и придет Сын Человеческий. Сила займет место свидетельства, а Сын Человеческий соберет Своих избранных (Израиля) со всех частей земли.
Мне кажется, что в этом Евангелии более, чем в любом другом, Господь соединяет тот и грядущий суды Иерусалиму, повествуя о последнем, потому что здесь Он более печется о поведении Своих учеников во время подобных событий. Израиль, вся система, в которую пришел Господь, должны быть предварительно удалены, дабы явить собрание и Царствие в его божественном образе, а затем и тысячелетие - то есть собрание в его славе и Царствие, как установленное во власти - когда будут окончательно устранены законная система и Израиль при первом завете. В эти два периода общее положение учеников будет одинаковым, но события последнего периода будут определенными и важными, Господь посему и говорит о них. Тем не менее, то, что было наиболее близким и что в настоящее время отстранило Израиль и свидетельство, предполагало, чтобы предупреждение было направлено ученикам из-за их непосредственной опасности; и они соответственно, получают его.
Усилие Иудеев восстановить свою систему в конце, не взирая на Бога, приведет лишь к открытому отступничеству и решительному суду. Это будет время непревзойденного страдания, о котором говорит Господь. Но со времени первого разрушения Иерусалима Титом до пришествия Господа полагается, что Иудеи отстранены и пребывают под осуждением, в какой бы степени оно бы ни было исполнено.
Ученикам велено бодрствовать, ибо они не знают часа. Здесь, в частности, пред взором Господа предстает поведение учеников в этом отношении. Об этом великом дне и о часе его наступления не знают ни Ангелы, ни даже Сын, как Пророк. Ибо Иисусу надлежит воссесть одесную Бога, доколе Его враги не будут положены у подножия ног Его, и не открыто время Его воскресения. Отец, говорит Иисус, по Своей собственной власти знает это. Смотрите Деяния 3, где Петр говорит Иудеям о возвращении Господа. Они отвергли его свидетельство; и сейчас они ожидают полного исполнения всего, о чем сказано. Между тем, рабы оставлены служить во время отсутствия Учителя. Он приказал привратнику бодрствовать. Они не знали, когда придет Учитель. Это относится к ученикам в их связи с Израилем, но в то же время это представляет общий принцип. Господь направляет его всем.
Глава 14 продолжает нить повествования , но касаясь торжественных обстоятельств, которые относятся к концу жизни Господа.
Книжники и фарисеи уже держали совет, как хитростью схватить Его и убить. Они боялись народа, который восхищался делами, благостью и кротостью Иисуса. Посему они не хотели взять Его во время праздника, когда множество народа собиралось в Иерусалим; однако у Бога были другие намерения. Иисус должен был стать нашим Пасхальным Агнцем, благословенным Господом! И Он приносит Себя в искупительную жертву. Сейчас, таковыми являются советы Бога и любовь Христа, сатане не нужны определенные силы, чтобы исполнить все, что он мог сделать против Господа. Иисус предлагает Себя в жертву, а люди скоро будут вынуждены отдать язычникам Того, Кто так сильно привлекал их; и не надо будет предательства, чтобы без усилий бросить Его в руки священников. Однако собственные установления Бога, которые признавали Его и являли Его в Его благодати, будут на первом плане; а вечеря в Вифании и вечеря в Иерусалиме будут предварять: одна - предложение, а вторая - поступок Иуды. Ибо, нечестивость человека есть то, чем она может быть, Бог всегда занимает такое место, которое Он выбирает, и никогда не позволяет силе врага скрыть Его пути от веры, никогда не оставляет Свой народ без свидетельства Его любви.
Данная часть повествования очень примечательна. Бог являет мысли и боязнь вождей народа, чтобы мы узнали о них; но абсолютно все находится в Его собственных руках; и злоба человека, вероломность и сила сатаны, действующая самым энергичным образом (никогда они, еще не были так активны), лишь исполняют намерения Бога во славу Христа. До того, как Иуда предает Его. Ему явлено свидетельство о любви Марии. Бог ставит печать этой любви на Того, Кого предадут. С другой стороны, Он, до того, как будет отвергнут и предан, может испытать всю Его любовь для Себя в устроении вечери Господней и во время Своей последней вечери с ними. Какое прекрасное свидетельство, полное интереса, с коим Бог печется и утешает Свои чада в тяжелейший момент их страдания!
Заметьте также, каким образом любовь ко Христу находит среди тьмы, которая сгущается вокруг Его пути, свет, который направляет ее поведение и направляет точно к тому, что соответствовало времени. У Марии не было пророческого знания; но надвигающаяся опасность, в которую Господь Христос был помещен ненавистью Иудеев, будоражит ее любовь во исполнение действия, которое станет известным во всем мире, повсюду, где будет возвещено о смерти Христа и Его любви к нам. Таково истинное знание - истинное руководство в духовной жизни. Ее поступок становится причиной тьмы для Иуды; поступок облачен в свет божественного знания чрез личное свидетельство Господа. Эта любовь ко Христу различает то, что угодно - справедливо и своевременно оценивает добро и зло. Хорошо тревожиться за бедных.
Но в этот час все намерение Бога сосредоточено на жертве Христа. Всегда была возможность успокоить бедных, и это верно. Сравнить их с Иисусом в момент Его жертвоприношения, означало убрать их из их места и забыть все, что было ценно для Бога. Иуда, который заботился только о деньгах, занял положение, соответствующее его собственному интересу. Он увидел не драгоценность Христа, а желания книжников. Его проницательность была от врага, а проницательность Марии - от Бога. Далее: Иуда составляет с ними план предать Иисуса за деньги. Дело устроено по его и их намерениям. Тем не менее, замечательно увидеть здесь то, как - если я могу так сказать - Бог Сам управляет положением. Хотя в этот момент злоба человека достигает своего пика, а сила сатаны напряжена до крайности, однако в этот час все исполнено точно, исполнено способом и орудиями, избранными Богом. Ничто, ни единая вещь, не укрывается от Него. Ничто не исполняется кроме того, что Он желает, и как Он желает, и когда Он желает. Какое утешение для нас! в обстоятельствах кои мы рассматриваем, какое поразительное свидетельство! Святой Дух, посему, сообщил о желании (которое легко понять) первосвященников и книжников не поступать так во время праздника. Тщетное желание! Данная жертва должна быть принесена в праздник; и она принесена.
Приблизилось время последнего в жизни Иисуса праздника Пасхи - праздника, когда Ему Самому надлежит стать Агнцем и не оставить для веры воспоминания, за исключением о Себе Самом и о Своем деле. Посему Он посылает Своих учеников подготовить все, что было необходимо для проведения праздника. Во время вечери Он располагает Своих учеников к общению и в последний раз являет им Свою любовь. Но им надо сказать (ибо Он должен вынести все), что один из них предаст Его. При этой мысли {В этом вопросе есть что-то очень прекрасное и трогательное. Их сердцам была сообщена торжественность, а слова Иисуса произвели в них результат божественного свидетельства. У них, кроме Иуды, не было и мысли предать Его; Его слово было несомненно верным, их души признали это, но при словах Христа у них самих возникло сомнение. Это не хвастливая уверенность, что они не предадут, но преклонение сердца перед торжественными и ужасными словами Иисуса. Иуда избежал вопроса, но затем, дабы не казаться таковым, но быть как остальные, спрашивает, чтобы лишь на него лично указал Господь, что явилось несомненным облегчением для других (от Матф. 26,25)} сердце каждого из, по крайней мере, одиннадцати ответило своей печалью. Поступит же так тот, кто ел с Ним из одного блюда; горе тому человеку! Однако ни мысль о таком беззаконии, ни печаль Его собственного сердца не могли прервать излияние любви Христа. Он заверяет их в этой любви, что в вечере Господней, которая есть Он, Его жертвоприношение, а не временное спасение, о чем им и следует помнить. Все сейчас сосредоточено в Нем, умирающем на кресте. Затем, подавая им чашу, Он закладывает основание нового завета в Своей крови (в образе), давая ее им как участие в Его смерти - истинный глоток жизни. Когда они выпили из нее, Он заявляет, что это печать нового завета - то, что хорошо известно Иудеям, по Иеремии; добавляя, что она излита за многих. Смерть должна наступить во установление нового завета и во искупление многих. Для сего смерть необходима, а связи земного союза между Иисусом и Его учениками расторгнуты. Он не будет более пить от плода виноградного (знамение такой связи), доколе не возобновит эту связь с ними в Царстве Божием по новому. Когда Царствие будет установлено, Он опять пребудет с ними и возобновит эти узы связи (в другой форме и, несомненно более замечательным на самом деле образом). Но сейчас все иначе. Они воспевают и выходят, направляясь к привычному месту на Горе Елеонской.
Связь Иисуса со Своими учениками здесь внизу должна, действительно, быть нарушена, но это не станет оставлением их. Он укрепил, или, по крайней мере, Он явил чувства Своего сердца и силу (с Его стороны) этих уз во время Своей последней вечери с ними. Но они соблазнятся при Его положении и оставят Его. Однако во всем этом была рука Божия.
Он поразит пастыря. Но воскреснув из мертвых, Иисус возобновит Свои отношения со Своими учениками - бедными стада. Он пойдет впереди них к месту, где эта связь началась, в Галилею, отстоя от гордыни, и где среди них свет появился по слову Бога.
Его ожидала смерть. Он должен пройти чрез нее, чтобы могла быть установлена любая связь между Богом и человеком. Пастырь будет поражен Господом Саваоф. Смерть была судом Божиим: мог ли человек попрать ее? Был Тот, Кто мог. Петр, любящий Христа настолько сильно, чтобы в сердце оставить Его, вступает на путь смерти, дабы вернуться опять, давая тем самым свидетельство, еще более поразительное, о его собственной неспособности пересечь бездну, которая открылась перед его глазами в Лице его непризнанного Учителя. В конце концов, для Петра это было ничто иное, как внешняя сторона смерти. Немощь, вызванная его боязнью, сделала его неспособным заглянуть в пропасть, которую грех отверз перед нашими ногами. Тогда когда говорит Иисус, Петр готов столкнуться с чем угодно. Искренний в своей любви, он не знал, что такое человек пред Богом и в присутствии врага, оружием которого была смерть. Он уже боялся; но вид Иисуса, внушающий любовь, не говорит, что плоть, которая препятствует нашему прославлению Его, в практическом смысле мертва. Более того, он ничего не знал об этой истине. Именно смерть Христа вывело наше положение на истинный свет, давая ему единственное исцеление - смерть и жизнь в воскресении. Подобно ковчегу в Иордане, Он погружается в нее один, чтобы спасенный Им народ мог перейти, не замочив ноги. Они не шли по этому пути раньше.
Иисус приближается к концу Своего испытания - испытания, которое только выявило Его совершенство и Его славу и в то же время прославило Бога, Его Отца, к концу испытания, которое не оставило Ему ничего, что имело бы силу остановить Его, если что-нибудь могло так сделать, и что сохранилось бы даже до смерти и до действия гнева Божиего в этой смерти, действия, кое превыше всех наших мыслей.
Он подошел к столкновению и страданию не с легкостью Петра, который погрузился в это не зная природы этого, но с полным знанием; помещая себя пред Лицом Своего Отца, где все взвешено и где воля Того, Кто возложил на Него такое бремя, ясно прослеживается в Его общении с Ним; посему Иисус исполняет ее, как это видел Сам Бог согласно глубине и намерению Своих помыслов и Своей натуры, исполняет в полном послушании Его воле. Иисус отходит в одиночестве, чтобы помолиться. И, духовно, в общении со Своим Отцом, Он проходит чрез весь круг Своих страданий, понимая всю их горечь. Представляя их Своим взором, Он являет их сердцу Своего Отца, чтобы, если возможно, сия чаша могла миновать Его. Если же нет, то, по крайней мере, Он да получит ее из руки Своего Отца. Это было благочестием, по причине которой Его услышали, а Его молитвы достигли небес. Он явлен как человек - блажен, что у Него есть ученики, которые могут бодрствовать с Ним, блажен, что может уединиться и излить Свою душу в недра Своего Отца, пребывая в зависимом положении человека молящегося. Какое зрелище!
Петр, который умер бы за своего Учителя, не способен даже бодрствовать с Ним. Господь кротко показывает ему его несообразность, признавая, что его дух, действительно был преисполнен доброй волей, но его плоть была никчемной в противлении врагу и в духовном испытании.
Повествование Марка, который так быстро переходит от одного обстоятельства (что изображает все духовное состояние людей, с кем Иисус был единен) к другому, дабы соединить все эти события друг с другом, является таким же трогательным, что и развитие подробностей, описываемых в других Евангелиях. На каждом шаге, который мы делаем, исследуя это повествование, запечатлен духовный характер, при этом он предстает интересным настолько, что ничто не может превзойти его (за исключением того, что находится над всем и над всеми мыслями), кроме только Того, Единственного, Кто явлен здесь нам. По крайней мере, Он бодрствовал со Своим Отцом; ибо, в конце концов, зависимый как и есть, чрез благодать, что мог сделать человек для Него? Как человеку, каким Он был, Ему надлежало опереться только на Одного и быть таким образом совершенным человеком. Отойдя опять помолиться, Он возвращается и снова находит их спящими и опять молится Своему Отцу, и затем пробуждает Своих учеников, ибо пришел час, когда они ничего не могли больше сделать для Него. Иуда приходит и целует Его. Иисус позволяет. Петр, который спал во время искренней молитвы Своего Учителя, пробуждается, чтобы взяться за меч, когда его Учитель Сам отдается как агнец на убой. Он ударяет одного из рабов и отрезает ему ухо. Иисус говорит с пришедшими схватить Его, напоминая им, что когда Он, по-человечески говоря, постоянно был не защищен от их силы. Они не наложили руки на Него; однако в происходящем теперь была иная причина - советы Бога и слово Бога должны быть исполнены. Это стало верным исполнением служения, данного Ему. Все оставляют Его и бегут; ибо кто, кроме Него, мог пройти этот путь до конца?
Один юноша, действительно, стремился идти дальше; но как только воины схватили его за его покрывало, он убежал и оставил его в их руках. Отстоя от силы Святого Духа, чем дальше кто-либо вступает на путь, где пребывает сила мира и смерти, тем больше стыд, с которым он убегает, если Бог позволяет убежать. Он бежал от них нагой.
Свидетели преткнулись не в злобе, а в естественности свидетельства, когда сила ничего не может с Ним сделать, доколе не настанет час, установленный Богом. Исповедь Христа, Его верность в объявлении истины в собрании является средством Его осуждения. Человек не может ничего сделать, хотя он делал все, что касается его воли и его вины. Свидетельство Его врагов, любовь Его учеников - все пало: это есть человек. Именно Иисус несет свидетельство об истине: именно Иисус бодрствует с Отцом - Иисус, Который отдает Себя тем, кто никогда не смог бы схватить Его до установленного Богом часа. Бедный Петр! Он пошел еще дальше, чем юноша в саду; и мы находим его здесь, а плоть вместо свидетельства там, где свидетельство должно быть передано перед силой его противника и его орудий. Увы! он не убежит. Слово Христа станет истинным, если у Петра оно будет лживым - Его сердце верно и преисполнено любви, если у Петра (увы! как и наше) неверно и трусливо. Он исповедует истину, а Петр отрицает ее. Тем не менее, благодать нашего благословенного Господа не минует его; и, тронутый ею, он скрывает свое лицо и плачет.
И сейчас исполнится слово пророка. Он будет предан в руки язычников. Его обвиняют в том, что Он есть царь, признание чего, несомненно, должно привести к Его смерти. Но такова была истина.
Исповедание Иисуса перед священниками относится, как мы это видели, в других местах данного Евангелия, к Его связи с Израилем. Его служение заключалось в проповедовании в собрании Израиля. Он, действительно, явил Себя Царем, Еммануилом. И сейчас Он говорит, что является Израилю надеждой для народа, таковым Он будет и потом. "Ты ли, - сказал первосвященник, - Христос, Сын Благословенного?" Таким было название, славное положение Того, Кто являлся упованием Израилю, согласно Псалму 2. Но еще говорит, чем Он будет (иными словами, представляет образ, который Он примет, будучи отвергнутым людьми, и в котором Он явит Себя мятежному народу); об этом и о результате читаем в Псалмах 8, 109 и в Книге Даниила 7 - о Сыне Человеческом, сидящим, одесную Бога и грядущего на облаках. Псалом 8 лишь общо представляет Его; Псалом 109 и глава 7 Даниила говорят о Мессии по-особенному, согласно чему Христос возвещает здесь о Себе. Богохульство, которое первосвященник приписал Ему, явилось лишь отвержением Его Лица. Ибо то, что Он говорил, написано в Слове.
Перед Пилатом (глава 15) Он лишь исповедует о хорошем, давая свидетельство об истине, которая нужна для славы Бога, и это свидетельство противопоставлено силе врага. На все остальное Он ничего не отвечает. Он позволяет им говорить; а евангелист не вдается здесь в подробности. Передать данное свидетельство стало последним служением и обязанностью, что Ему надлежало исполнить. И оно передано. Иудеи выбирают мятежного убийцу Варавву; и Пилат, прислушивающийся к голосу множества, склоненного первосвященниками на свою сторону, предает Иисуса на распятие. Господь покорен надругательством воинов, которые смешивают свою гордыню и наглость с жестокосердием палача, чью функцию они исполняли. Печальные образцы нашей натуры! Христос, Который пришел спасти их, находился в тот час под их силой. Он употребил Свою собственную силу не для Своего спасения, а для вызволения других от власти врага. Итак, они повели Его на Голгофу, чтобы распять Его. Там они дают Ему выпить вина со смирною, но Он не принимает: и они распяли Его с двумя разбойниками, одного по правую, а другого по левую сторону Его, исполнив тем самым (ибо это было все, что они сделали или могли сделать) все, что было написано в отношении Господа. Настал час Иудеев и священников; у них, к сожалению для них же! было желание своего сердца. И они являют, не зная этого, славу и совершенство Иисуса. Храм не мог восстать не будучи разрушенным; и они, как орудия утвердили то, о чем Он объявлял. Отец, Он спасал других, но не Его. Таковы две части совершенства смерти Христа что касается человека.
Но какими бы ни были мысли Христа и Его страдания в отношении людей (те псы и тучные быки Васанские), дело, которое Ему надлежало исполнить, было намного глубже внешнего. Тьма покрыла землю - божественное и сострадательное свидетельство того, что покрывало душу Иисуса, оставленного Богом для греха, более глубоким мраком, являющее таким образом несравнимо больше, чем в любое другое время, Его абсолютное совершенство; когда тьма отмечает внешним знамением Его полное отделение от видимого, то все дело сосредоточено между Ним и одним Богом по совершенству обоих. Все происходит между Ним и Его Богом. Мало понимаемое другими, все происходит между Ним и Богом: и, возопив громким голосом, Он испускает дух. Его служение завершено. Что Ему еще делать с мире, в котором Он жил, дабы лишь исполнить волю Божию? Все закончилось, и Он неотвратимо уходит. Я не говорю о физической необходимости, ибо Он все еще сохранил Свою силу; но, духовно отвергнутому миром не было больше места в нем для Его милости к нему: воля Божия была Им полностью исполнена. Он испил в Своей душе чашу смерти и осуждения за грех. Ему ничего не осталось, кроме смерти, и Он умирает, послушный до конца, дабы начать в другом мире (будь то для Его души, отделенной от тела, будь то во славе) жизнь, в которую никогда не может войти зло и в которой новый человек будет абсолютно блаженным пред лицом Бога.
Его служение завершено. Его послушание имело свой час для смерти - Его послушание и, следовательно, Его жизнь, пройденная в средине грешников. Что значила бы жизнь, в которой больше нет послушания, кое необходимо исполнить? И сейчас Его послушание завершилось в смерти, и Он умирает. Путь в святая святых теперь открыт - завеса разодралась сверху до низу. Языческий сотник признает, по смерти Иисуса, Личность Сына Божия. До сего момента Мессия и иудаизм были вместе. В Его смерти иудаизм отвергает Его, а Он является Спасителем мира. Завеса больше не скрывает Бога. Это все, что в этом отношении мог сделать иудаизм. И явлена совершенная благодать язычникам, которые признали - ибо Иисус испустил дух с криком, который подтвердил существование такой большой силы - что то был Начальник жизни, Сын Божий. Пилат удивлен, что Он уже мертв. Он поверил только тогда, когда сотник подтвердил это. Что касается веры - далекой от благодати и даже от человеческой справедливости - он вовсе не переживал по этому поводу.
Смерть Иисуса не оторвала Его от сердец тех слабых, которые любили Его (которые, возможно, не пребывали в столкновении, но которых благодать вывела сейчас из их убежища): этих благочестивых женщин, которые шли за Ним и часто служили Ему, и Иосифа, который, чья совесть была задета, не шел за Ним до сего часа, и они укреплены наконец свидетельством благодати и совершенства Иисуса (простота члена совета находит в данных обстоятельствах не повод для страха, но то, что побудило его сказать о себе) - эти женщины и Иосиф одинаково пекутся о Теле Иисуса. Эта скиния Сына Божиего не оставлена без того служения, которым человек был обязан Ему, Кто только что оставил ее. Более того, ко всему этому их подготовили провидение Бога и Его воздействие на их сердца. Тело Иисуса положено в гроб, и они все ожидают окончания субботы, чтобы исполнить здесь свою службу. Женщины запомнили это место.
Последняя глава разделена на две части - факт, который породил вопросы о подлинности стихов 9-20. Первая часть главы, стихи 1-8, относится к окончанию повествования в отношении восстановления того, что всегда было представлено нам в данном Евангелии - связи Пророка Израиля и Царствия с народом (или, по крайней мере, с остатком избранного народа). Ученики и Петр, которого Господь признает лично несмотря (да, да, потому как по благодати) на отречение им от своего Учителя, должны идти и увидеть Его в Галилее, как Он и сказал им. Там восстановлена связь между Иисусом в воскресении и бедными стада, которые уповали на Него (одни они признаны народом Божиим). Женщины ничего не говорят другим. Свидетельство о воскресении Христа передано лишь Его ученикам, этим презираемым галилеянам. Страх был средством провидения Бога, дабы не позволить женщинам говорить об этом, как это они, естественно, сделали бы.
Стихи 9-20 представляют другое свидетельство. Ученики явлены здесь не как избранный остаток, а в присущем человеку неверии. Представлено послание ко всему миру. Мария Магдалина, одержимая ранее семью бесами - полный раб такой ужасной силы - представлена ради того, чтобы сообщить о Его воскресении сотоварищам Иисуса. Затем Иисус является им Сам и дает им поручение. Он повелевает им идти по всему миру и проповедовать Евангелие всей твари. Не говорится о Евангелии Царствия. Всякий уверовавший и объединенный со Христом крещением в этом мире будет спасен: уверовавший не будет осужден. Вот вопрос спасения или осуждения: верующий спасен, а отвергнувший послание - осужден. Более того, если кто-нибудь убежден в истине, но отказался объединиться с учениками, исповедующими Господа, ему будет намного хуже. Посему сказано: "Кто будет веровать и креститься". Знамения силы будут сопровождать верующих, и они должны быть охранены от врага.
Первым знамением станет их господство над злыми духами; вторым - свидетельство о той благодати, которая выходит за узкие пределы Израиля, обращаясь ко всему миру. Они будут говорить новыми языками. Кроме того, в отношении силы врага, проявленной в совершении зла, яд змей и смертоносное не повредят им, и они своей властью будут исцелять больных. Словом, будет свержение власти врага над человеком и объявление благодати всем людям. Дав им поручение, Иисус возносится на небо и восседает одесную Бога - на место, с которого произойдет такая сила, дабы благословлять, и откуда Он возвратиться, чтобы поставить бедных стада на владение царством. Между тем, ученики занимают Его место, расширяя область своего служения до концов земли, и Господь подкрепляет их слово последующими знамениями.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10, 1-37; гл. 10,38 - 11,13; гл. 11,14-54; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19, 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24.
В Евангелии от Луки Господь предстает перед нами в образе Сына Человеческого, являя Бога на земле в благодати, даруемой людям. Посему такое действо благодати и ее влияние в большей степени соотносится с представлением не иных помыслов, как в Евангелии от Матфея, а на сей раз пророчески, с представлением спасительной небесной благодати. Вначале, во вступительной части, где дано самое совершенное изображение богоизбранного остатка, мы, несомненно, находим (и именно потому, что Ему надлежит явиться людям как человеку в благодати), что Он ниспослан Израилю, которому был обетован и в отношении с которым Он пришел в мир сей; однако затем данное Евангелие излагает моральные принципы, обращенные к человеку, кем бы он ни был, провозглашая в то же время Христа в средине этого народа. Такая сила Бога в благодати, соотносящаяся к нуждам людей, явлена по-разному. После преображения, о котором вначале поведало Евангелие от Луки, а затем и другие Евангелия, мы находим суд над теми, кто отрицал и Господа, и божественную суть благодати, которая, будучи именно благодатью, обращена к язычникам и грешникам, при этом нет какой-либо особой ссылки на Иудеев, и ниспровергает узаконенные догматы, согласно чему последние, изначально призванные, что касается их внешнего предстояния, к этому на Синай, притязали на связь с Богом. Не ограниченные условиями обетования, изреченные Аврааму и т.д. их пророческое подтверждение представляют совсем другое. Они исполняются в благодати, и на них должна опираться вера. По поводу содержания Евангелия. В девятой главе повествуется о начале Его последнего восхождения в Иерусалим, отсюда и до последней части главы восемнадцатой, где (стих 31) говорится о Его приближении к этому городу, евангелист представляет, главным образом, ряд последовательных моральных наставлений и повествует о являемых сейчас путях Всевышнего в благодати. В стихе 35 главы 18 мы находим сцену со слепым из Иерихона, о ком уже говорилось, как начало Его последнего восхождения в Иерусалим. После этого мы видим то, что должно постичь Иудеев согласно праведному правлению Божиему, и в итоге - ответ за смерть и воскресение Господа, исполняющего дело искупления. Нам следует отметить то, что Лука (который морально отвергает иудейскую систему и который представляет Сына Человеческого как человека пред Богом, являя Его преисполненным всей полнотой Бога, пребывающего в нем телесно, как человека пред Богом по зову своего собственного сердца и посему - как ходатая между Богом и человеком, средоточием духовной системы куда более всеобъемлющей, нежели то, что относится к Мессии среди Иудеев. Повторяясь, нам надлежит заметить, что Лука, увлеченный этими новыми (в действительности же "старыми", что касается советов Бога) отношениями, предоставляет нам факты, касающиеся связи Господа с Иудеями, имеющейся в благочестивом остатке среди этого народа, с большей степенью их развития, нежели этого желают другие евангелисты. В равной степени нам следует не обойти вниманием и свидетельства о Его миссии по отношению к этим людям при явлении Его в мир сей. Эти свидетельства должны привлечь их внимание и сосредоточить его на младенце, рожденном для этих людей.
Добавлю, что особенно характерным в изложении фактов и вызывающим особый интерес к этому Евангелие является именно то, что оно представляет нам кто такой Христос. Не говорится об общеизвестной славе и занятом Им соответствующем положении; не говорится об открытии Его божественного естества в самом себе; не говорится о Его миссии Великого пророка. Явлен Он Сам, каким Он и был, человек на земле - Человек, Которого бы я встречал повседневно, живи я в то время в Иудее или Галилее.
Я бы выделил и тот стиль Луки, который может помочь читателю в изучении этого Евангелия. Он часто в одном коротком обобщенном изложении приводит множество фактов, а затем вдается в пространные рассуждения по тому или иному отдельно взятому факту, в котором явлены моральные принципы и благодать.
Многие пытались постигнуть то, что было исторически общепринято христианами в том виде, как это преподносилось сотоварищами Иисуса; и Лука счел разумным - исследовать все сначала и приобрести таким образом точное познание всего - по порядку описать это Феофилу, дабы тот мог получить уверенность в том, в чем был наставлен. Бог предусмотрел наставление для всей Церкви, именно в учении, составляющем неотъемлемую часть воплощенной жизни Господа, явленной этим человеком Божиим, который будучи лично подвергнутым христианским побуждениям, был направлен и одухотворен Святым Духом на благо для всех верующих {Единство побуждения и вдохновения, которые наверное пытались противопоставить друг другу, встречается на каждой странице Слова. Более того, эти два понятия несовместимы лишь в узком мышлении тех, кто не постиг пути Божии. Разве не мог Бог дать побуждения и чрез них наставить человека к достижению какой-либо цели, чтобы затем направить его безупречно и истинно во всем, что творит тот? Даже будь это человеческий замысел (чему я вовсе не верю), то, если Бог благословил это, разве не мог бы Он созерцать исполнение с тем, чтобы итог был полностью в соответствии с Его волей?}.
В стихе 5 евангелист обращается к первым откровениям Духа Божиего в свете этих событий, на которых целиком и полностью зиждется бытие народа Божиего и всего мира и в которых Богу предназначено было восславить Себя во веки веков.
Однако мы сразу же оказываемся среди иудейских обстоятельств. Иудейские Ветхозаветные уставы, мысли и чаяния, связанные с ними, служат обрамлением к этому великому и торжественному событию. События происходят во дни Ирода, царя Иудейского; и именно священника праведного и непорочного, принадлежащего к одному из двадцати четырех классов, мы находим в начале нашего пути. Жена его была из рода Ааронова; и две эти праведные личности беспорочно поступали по всем заповедям и уставам Господа (Иеговы). По иудейскому разумению, все было праведно пред Богом и происходило по Его закону. Но они не снискали благословения, возжажданного всяким Иудеем; у них не было детей. Тем не менее, мы можем сказать, что это происходило по воле Бога, правящего своим народом с тем, чтобы исполнить Свое благословение при провозглашении о немощи инструмента - немощи, которая удаляла всякую надежду согласно человеческих принципов. Такое происходило и с Саррой, и с Ревеккой, и с Анной, и со многими другими, о ком говорит нам Слово для наставления нас на путях Божиих. Об этом благословении часто молился благочестивый священник; но не было до сих пор ответа на молитву. И вот, наконец, когда в порядке своей чреды служил он пред Богом Захария и пришел для каждения, что согласно закону, являло благовоние для Бога (образ посредничества Господа), а люди в тот час молились вне святилища, Ангел Господень явился священнику по правую сторону жертвенника кадильного. И смутился Захария при виде этого великолепного явления, но Ангел успокоил его, сказав, что принес он добрую весть, возвещая что молитвы Захарии, столь долго и во тщете обращенные именно к Богу, услышаны. Елисавета родит сына, а имя, которым его нарекут, "Благоволение Господа", явится источником радости и веселья для Захарии, и многие возрадуются его рождению. Но ему быть не просто сыном Захарии. Младенец будет даром Господним, и ему надлежит быть великим пред Ним; быть ему Назореем и преисполненным Духа Святого от чрева матери своей: и многих из сынов Израилевых обратит он к Господу Богу. Предыдет пред Ним в духе и силе Илии, дабы восстановить моральные заповеди в Израиле от самых его истоков, а непокорным возвратить мудрость праведных - и да предстанет Господу народ приготовленный.
Дух Иеговы - это неколебимое и пылкое усердие в служении во славу Иеговы, во имя установления или восстановления через покаяние связи Израиля с Иеговой. Сердце его льнуло к этой цепочке между народом и его Богом по мере прочности и славы самого этого связующего звена, но в смысле их падшего состояния и по правам Бога в отношении этих связей. Дух Илии - хотя его и ниспослала народу благодать Бога - был в определенном смысле духом узаконенным. Он заявлял о правах Иеговы на суд. Именно благодать открывает путь к покаянию, а не верховная благодать спасения, пусть даже и расчищающая путь к нему. Именно в духовной силе воззвание к покаянию сравним здесь Иоанна с Илиею, в стремлении обратить Израиль к Иегове. И воистину Христос явился Иеговой.
Но вера Захарии в Бога и его благость не взошла до высот его мольбы (увы! так чаще всего и бывает), и когда она услышана в тот миг, когда потребовалось вмешательство Бога для исполнения его желания, он не оказался способен пройти стезю Авраама или Анны, и вопрошает о том, как такое может отныне статься.
Бог в своей благодати обращает недостаток веры в Его слуге в наставительное для того наказание и в доказательство того, что Захария был посещен свыше. Он нем до той поры, пока слово Господа не станет явью; и знаки, которыми он объяснялся с людьми, дивившимися, отчего он медлит в храме, объяснили эту причину.
И свершилось слово Божие благословением ему; а Елисавета, по своей благочестивости признавая, что рука Божия коснулась ее, таится от глаз людских. Благодать, снизошедшая на нее, не оставила ее невосприимчивой к тому, что сочлось бы зазорным в Израиле и что, будь то даже в прошлом, оставляло знать о себе, что касается человека при сверхчеловеческих обстоятельствах, чрез кои это свершается. Проявленная здесь благоразумность соделала женщину святой. Но то, что справедливо сокрыто от человека, обретает свою ценность пред Богом, и к Елисавете в ее уединении явилась мать Господа. И здесь фабула меняется, а сам Господь выступает как действующее лицо этой чудесной повести, которая и предлагается нашему вниманию.
Бог, предвидевший все заранее, посылает Ангела к Марии, чтобы возвестить о рождении Спасителя. В месте, которое мог бы избрать человек для исполнения Божиего назначения - месте, названия которого, по мнению обитателей тогдашнего мира, было достаточно, чтобы презреть выходцев из него - дева, не известная никому из тех, кого признавал мир, обручена бедному плотнику. Имя ей - Мария. Но все смешалось в Израиле: плотник был родом из дома Давидова. Обетования Бога - Который никогда не забывает о них и не теряет из вида тех, кому оно предназначено - обрели здесь место для исполнения. Сила и любовь Бога направляются здесь согласно их божественной действенности. И не имело значения, малым или большим был Назарет, но важно, что на сей раз не Бог ждет чего-то от человека, а человек от Бога. В Назарет к деве, обрученной мужу, именем Иосифу из дома Давидова был послан Гавриил.
Иоанн, дарованный Захарии, был ответом на его молитвы - Бог в Своей благости верен Своему народу, который уповает на Него.
Но здесь представлено испытание внешней благодатью. Мария, избранная животворящим сосудом для этой цели, вобрала благодать под всевидящим оком Бога. Ей было дано благоволение {Слова "обретшая благодать" и "благодатная" по значению различны. В человеческом аспекте она обрела благоволение, так что ей не должно было испытывать страха: но Бог наивысше наградил ее этой благодатью, этим огромным благоволением быть матерью Господа. В этом она явилась объектом высшего благоволения Божиего} высшей благодатью - быть благословленной среди женщин. Ей суждено было зачать и родить сына, и назвать его Иисусом. Он будет великим и будет назван Сыном Всевышнего. Бог даст Ему престол Его отца, Давида. Он будет царствовать над домом Иакова вечно, и царствование Его будет вечно.
Обратим здесь внимание на то главное, что представляет нам Дух Святый, а именно: рождение младенца, ниспослание в этот мир Его, рожденного Марией - Его, рождение Которого было предречено. Наставление, даваемое Духом Святым по этому поводу, подразделено на две части: первая - где говорится о том, каким будет ожидаемый младенец; вторая - где речь идет о его зачатии и славе, которая будет результатом этого. Представлены не просто божественная суть Иисуса, Слово, Которым был Бог, Слово, ставшее плотью; но и рождение его Марией, и то, как это должно было происходить. Мы знаем, что речь идет о том самом бесценном и богоданным Спасителе, о Котором говорит Иоанн; но здесь Он представлен нам в несколько ином плане, что представляет для нас бесконечный интерес; и мы должны воспринимать Его так, как представляет его Дух Святый - рожденным девой Марией в этом мире слез.
Прочтем вначале стихи 31-33. Действительно, было зачато дитя во чреве Марии, которое исторгло его в тот срок, что определил для человеческого естества Сам Бог. Обычный срок минул до рождения младенца. Пока что это ни о чем нам не говорит. Это просто сам факт, имеющий то значение, которое нельзя ни соразмерить, ни преувеличить. Он был именно и воистину человеком, рожденным женщиной, как и мы - не в отношении источника и не в отношении способа зачатия Его, об этом речь сейчас не идет, а в смысле реальности Его бытия как человека. Он был реальным и подлинным человеческим существом. Однако есть другие вопросы, связанные с Личностью Того, Кому суждено было родиться, которые встают пред нами. Ему надлежит быть нареченным Иисусом, то есть Иеговой Спасителем. Он явится в этом образе и с такой же силой. Так оно и было.
Здесь нет связи с фактом "ибо Он спасет людей Своих от грехов их, "как сказано у Матфея, где Израилю явлена сила Иеговы, Бога Израилева, в исполнении обетований, изреченных этому. Здесь мы видим, что Он имеет право носить это имя; но этот божественный титул остается сокрытым за именем личным; ибо в этом Евангелии нам явлен Сын Человеческий без размышлений о том, какой может быть Его Божественная сила. Здесь говорится, что "Он" - Тот, Кому суждено родиться - "будет велик", и (рожденный в мир сей) "наречется Сыном Всевышнего". Он был Сыном Отца до сотворения мира; но это дитя, рожденное на земле, должно называться в том образе, в каком Он был сюда ниспослан - Сыном Всевышнего: и Свое право на это имя Он безупречно утвердит Своими деяниями и всем тем, что говорило о том, чем был Он. Драгоценное для нас и наполненное славой разумение того, что дитя, рожденное женщиной, правомерно носит это имя "Сына Всевышнего", представляется еще куда более славным для Того, Кто пребывает в положении человека и был воистину человеком пред Богом.
Однако и многое другое было связано с Тем, Кому предстояло родиться. Бог даст Ему престол его отца Давида. Здесь мы вновь ясно видим, что Он рассматривается как человек, рожденный в этом мире. Престол отца Его, Давида, принадлежит Ему. Бог Ему даст его. По праву рождения Он унаследует обеты, обеты земные для царства, принадлежащего роду Давидову; но это произойдет по советам и власти Бога. Он будет царствовать над домом Иакова, не только над Иудеей во веки веков, ибо непрочна власть преходящая, а жизнь недолговечна; и будет царствование его бесконечным. Как воистину предрек Даниил, оно никогда не будет предано другому и никогда не перейдет к другому народу. Оно будет установлено по воле Божией, которая неизменна, и в соответствии с властью Его, которая никогда не падет. До тех пор, пока Он не передаст царство Богу Отцу, Он будет безоговорочно царствовать и передаст царство (по исполнении всех обетований) Богу, но слава царствования никогда не поблекнет в руках Его.
Таковым предстояло родиться младенцу - воистину человеком, хоть и рожденным чудотворным образом. Для тех, кто могли уразуметь Его имя, оно являло Иегову Спасителя. Ему надлежало быть Царем над делом Иакова и быть облеченным властью, которая никогда не ослабнет и не падет, а сочетается впоследствии с вечной вселенской властью Бога как Бога. Самым важным предметом откровения является то, что младенцу суждено быть зачатым и рожденным; все остальное - слава, которая будет принадлежать Ему, рожденному.
Но именно зачатие остается для Марии непостижимым. Бог позволяет ей спросить Ангела о том, как это произойдет. Ее вопрос был угоден Богу. Я не думаю, что здесь явлен недостаток веры. Захария непрестанно просил о сыне - исполнение просьбы было лишь делом благости и силы Бога - и весть о согласии Бога вывела его на ту исходящую точку, на которой ему оставалось только верить в то, о чем была весть. Он не поверил обетованию Божиему. Это явилось всего лишь работой необычайной силы Бога при естественном порядке вещей. Свято уверовавшая, Мария после благоволения Бога спрашивает о том, как это может свершиться помимо естественного хода вещей. В том же, что это свершится, у нее сомнений нет (см. Стих 45: "И блаженна уверовавшая", - говорит Елисавета). Вопрошает она о том, как это свершится, ибо это несообразно с привычными понятиями о естестве. Продолжая свою миссию Ангел также дает ей ответ Бога на этот вопрос. В намерениях Бога было то, чтобы этот вопрос предоставил случай (посредством ответа, полученного на него) откровению о чудесном зачатии. Речь идет о рождении его странника на этой земле - рождении Его от девы Марии. Он был Богом; Он стал человеком; но здесь явлена суть о способе его зачатия в становлении человеком на земле. Декларируется не то, чем Он бы. А то, что Он был рожден - таким, каким Он был в этом мире, и то чудесное зачатие, о чем мы здесь читаем. Дух Святый должен снизойти на нее и воздействовать сообразно своему могуществу на сосуд земной, без участия воли его или воли какого-либо человека. Бог есть источник жизни младенца, обетованного Марии, как рожденного в этом мире по Его всемогуществу. Он рожден Марией - женщиной, избранной Богом. Власть Всевышнего осенит ее, и оттого тот, кто будет ею рожден, должен быть наречен Сыном Божием. Дитя, зачатое при посредничестве силы Божией, сошедшей на Марию (силы, явившейся божественным источником Его жизни на земле как человека), и таким образом обретшее свое бытие от Марии, плод ее чрева, даже в этом плане должно именоваться Сыном Божиим. То святое, чему даст рождение Мария, должно называться Сыном Божиим. В данном случае это не есть учение об извечном родстве Сына и Отца. Евангелие от Иоанна, Послание к Евреям, Послание к Колоссянам утверждают эту бесценную истину и показывают ее значимость; но здесь акцентируется тот момент, что рожденный от чудесного зачатия на этой земле именуется Сыном Божием.
Ангел говорит ей о благословении, дарованном Елисавете всемогущей властью Бога, и Мария покоряется воле ее Бога - покорный намерению Бога сосуд, а благочестие обретает в ней возвышенность и величие в соответствии с этими намерениями, которые лишь оставлены ей, пассивному средству их свершения, покорному воле Бога. Это было ее славой через благоволение ее Бога.
Вполне сообразным этому моменту явилось то, что чудеса должны были споспешествовать этому чудодейственному вмешательству Бога и явиться свидетельством этого вмешательства. Весть Ангела породила плод в сердце Марии; и при посещении Елисаветы к ней приходит познание чудесных деяний Бога. Трогательно здесь представляется благочестивость Девы. Вместо того, чтобы возвысить общение с Богом призвало ее к смирению. В том, что произошло, она видела Бога, а не себя; наоборот, величие этих чудес так приблизило к ней Бога, что сокрыло ее от самое себя. Она отдается Его священной воле: но Бог в этом случае занимает слишком много места в ее мыслях, чтобы в них оставалось что-либо для собственной значимости.
Приход матери Господа к Елисавете был сам по себе разумеющимся для нее, ибо Бог посетил жену Захарии. Ангел известил ее об этом. Она имеет отношение к этим промыслам Божиим, ибо чрез благодать, постигшую ее, Бог был близок ее сердцу. Ведомая Духом Святым в сердце и любви, слава, принадлежавшая Марии, при посредстве благодати Бога, избравшего ее Матерью Господа, признается Елисаветой, исполненной Духа Святого. Она также признает благочестивую веру Марии и возвещает ей об исполнении полученных обетований (все, что произошло, явилось предвосхищающим откровением Ему, Который родится в Израиле и среди людей).
Тогда сердце Марии исполняется благодарением. Она обладает Богом, ее Спасителем, во благодати, наполнившей ее радостью, и своим низким положением - образ положения остатка Израиля - и это даст повод для вмешательства Бога в величии с полным откровением, что все от Него.
Каким бы ни было приемлемым благочестие для орудия, к которому Он обратился и кое Он изыскал, несомненно, у Марии оно имелось именно в потребной мере, ибо сокрылась в своем величии; ибо Бог был вездесущ, и именно через нее Он вторгся, дабы проповедовать пути чудотворные. Она бы утеряла свое предназначение, если бы сотворила что-то из себя, но она воистину этого не сделала. Благодать Божия хранила ее, с тем чтобы Его слава целиком явила себя в этом божественном событии. Она узнает его благодать, но она познает, что по отношению к ней все есть благодать.
Давайте сейчас отметим, что все, по сути и направленности помыслов ее сердца, суть иудейское. Мы можем привести для сравнения песнь Анны, пророчески восславить как раз это вторжение: прочтем также стихи 54, 55. Однако, заметьте, что она восходит к обетованиям, изреченным отцам, не Моисею, и она объемлет весь Израиль. Говорится о силе Бога творящей.
В средине немощи, когда нет сил и возможностей и все противостоит этому - таково положение угодное Богу, и таковы, в то же время орудия, которые ничто, Бог же - все.
Примечательно, что нам не сообщается о том, что Мария преисполнена Святым Духом. Мне представляется, что это является для нее благодарным отличием. Святой Дух посетил Елисавету и Захария необычайным образом. Однако, хотя мы не сомневаемся в том, что Мария находилась под влиянием Духа Божиего, это было духовное воздействие, связанное более с ее собственной верой, ее благочестием, с наиболее привычными связями ее сердца с Богом (сформировавшимися при посредстве ее веры и благочестия), и которое впоследствии сильнее проявило себя в виде собственных чувств. Это было благодарение за благодать, и любовь одарила ее младенцем в единении с надеждами и благословением Израиля. Во всем этом для меня сказывается весьма удивительная гармония в связи с чудесным благодеянием, ниспосланным ей. Я повторяю - Мария величественна, ибо она - ничто; но она облагодетельствована Богом тем путем, который ни с чем не сравним, и все поколения будут знать ее благословенной.
Но ее благочестие и выражение этого в данной песни является скорее личностно ответом Богу, нежели откровением с Его стороны. Оно четко ограничено тем, что обязательно представляет область такого благочестия для нее - ограничено Израилем, упованиями и обетованиями, изреченными Израилю. Оно восходит, как мы видели, к самому отдаленному пункту взаимоотношений Бога и Израиля - и они пребывали в благодати и при обетовании, но не закона - оно не выходит из этой среды.
Три месяца пробыла Мария с женщиной, которую благословил Бог, матерью того, которому предстояло быть гласом Божиим в пустыне; и возвратилась она, дабы следовать смиренно стезею своей, а предначертания Бога могли свершиться.
Нет ничего прекраснее в этом роде, нежели такая картина общения этих благочестивых женщин, неизвестных миру, но являющихся посредницами благодати Божией во имя свершения его воли, славных и безграничных; в итоге они таятся, зайдя в те пределы, в которые имеют доступ лишь благочестие и благодать; но Бог здесь, так же мало известный миру, как и эти две бедные женщины, но готовящий и свершающий то, что ангелы так желают постичь во всей его глубине. Это происходило в нагорной стране - там обретались эти породнившиеся благочестивые. Они таились; однако души их, к которым снизошел Бог и которых коснулся Своей благодатью, отзывались своим благочестием на эти чудесные явления свыше; и благодать Божия воистину отражалась в спокойствии сердца, узнавшего Его десницу и его величие с верой в Его милость и подчиняясь воле его. Нам посчастливилось быть допущенными туда, откуда мир был изгнан своим же неверием и отдаленностью от Бога, туда, где творил Бог. Однако то, что благочестие познано тайно чрез веру при посещении Бога, должно в итоге стать явным и исполненным в глазах людей. Рождается сын Захарии и Елисаветы, и Захария, который согласно слову Ангела прекращает молчать о пришествии отрока Давидова, ради спасения Израиля, в доме Богом избранного Царя, с тем дабы исполнить обетования, изреченные отцам, и пророчества, которыми Бог объявил будущую благословенность Своего народа. Дитя, данное Захарием и Елисаветой, будет идти пред лицом Иеговы с тем, чтобы приготовить пути Его; ибо сын Давида суть Иегова, явившийся по предсказаниям и по слову, коим Бог возгласил о явлении Его славы. Посещение Иеговой Израиля, провозглашенное устами Захарии, охватывает все благословение тысячелетия. Это связано с Иисусом, Который принесет все эти благословения Своей собственной Личностью. Все обетования - да и аминь в Нем. Все пророчества окружают Его славой, что будет и соделают Его источником, из коего она проистекает. Авраам возрадовался, дабы увидеть славный день Христа.
Святой Дух всегда делает так, когда его предметом является исполнение обетования в силе. Он даже приближается ко всеобщему результату, который в конце произведет Бог. Разница здесь заключается в том, что это не является провозглашением радостей в отделенном будущем, когда должен родиться Христос, когда явится младенец, с тем чтобы привнести радость в дни, все еще сокрытые расстоянием, чрез которое они виднелись. Ныне Христос находится рядом и провозглашается именно Его присутствие. Мы знаем, что будучи отвергнутым и отсутствующим сейчас, свершение этого непременно откладывается до Его возвращения; но Его присутствие привнесет эти свершения, и о них объявлено, как об имеющих связь с этим присутствием.
Сейчас мы можем отметить, что эта глава ограничена строгими рамками обетований, изреченных Израилю, то есть отцам. Мы имеем дело со священниками, Мессией, Его предтечей, изреченными Аврааму обетованиями, заветом обетования, клятвою Бога. Это не представляет закон; это - надежда Израиля, покоящаяся на обетовании, завете, клятве Божией и подтвержденная пророками, которая сбывается с рождением Иисуса, Сына Давидова. Это, я опять-таки говорю, не закон. Представлен Израиль под благословение, которое еще, конечно же, не исполнено, но Израиль, вступающий чрез веру в отношения с Богом, который исполнит его. Речь идет только о Боге и Израиле и о том, что имело место в благодати только между Ним и Его народом.
В следующей (2) главе картина меняется. Вместо отношений Бога и Израиля по благодати мы видим вначале языческого повелителя мира - главу последней империи Даниила - простирающего свою власть на страну Эммануила и над народом Бога, как если бы Бог не ведал о нем. Тем не менее мы все же присутствуем при рождении Сына Давидова, однако Он внешне пребывает во власти главы зверя, языческой империи. Какой же странный порядок вещей привносит грех! Обратите, однако, особое внимание, что здесь мы имеем дело с благодатью: именно вмешательство Божие заставило явить все это. В связи с этим имеются другие обстоятельства, достойные наблюдения. Когда речь идет об интересах и славе Иисуса, то вся эта сила - что правит, не убоясь Бога, царит в поисках своей собственной славы там, где должен царить Христос - вся имперская слава есть всего лишь орудие в руках Бога для исполнения его воли. Что же касается факта публичности, то мы находим римского императора, правящего деспотично, равно как и языческую власть там, где надлежало быть престолу Божиему, если бы грехи людские не сделали это невозможным.
Правитель повелел сделать перепись по всей земле, и каждый идет в свой город. Мирская власть проявляет себя, причем посредством действия, демонстрирующего ее превосходство над теми, кто, будучи народом Бога, должен быть свободен от всего, кроме непосредственного правления Божия над ними, который являлся их славой - действия, говорящего о полном вырождении и порабощенности народа. Вследствие своей греховности они телесно и имущественно являются рабами язычников (смотрите Неем. 9,36.37). Однако это действие лишь завершает чудесное намерение Бога, приводя к рождению Царя-Спасителя в селении, где, согласно откровению Божию, это должно было произойти. И, более того, Сама божественная Личность, призванная воззвать к радости и вознесению хвалы небесам, рождена среди людей, рожден младенец в этом мире.
Ситуация в Израиле и в мире определялась верховенством язычников и отсутствием престола Божиего. Сын Человеческий, Спаситель, Бог, явленный во плоти, идет, чтобы занять свое место - место, которое могла отыскать и занять в мире, который его не узнал, благодать. Эта перепись тем более примечательна, что, по исполнении намерения Божиего, она не проводилась больше до последующего правления Квириния {Я не сомневаюсь в том, что единственно правильным переводом этого места являются слова: "Эта перепись была первая в правлении Квириния Сириею". Святой Дух отмечает это обстоятельство с тем, чтобы показать, что, поскольку намерение Божие исполнено, в историческом плане повеление не выполняется до последующих времен. Большое число исследований было потрачено на то, что, как я полагаю, становится простым и ясным по тексту}.
Сын Божий рожден в этом мире, однако не находит в нем места. Мир пребывает дома или же, по крайней мере, согласно своим возможностям, в гостинице; что становится своего рода критерием для места человека для принятия его миром; Сын Божий же не находит ничего, кроме яслей. Разве просто так запечатлевает это обстоятельство Святой Дух? Нет. В этом мире нет места Богу и тому, что от Бога. Тем более, следовательно, совершенна любовь, ниспославшая Его на землю. Однако Он начал с яслей и кончил на кресте, и на пути Ему не было куда приклонить Свою голову. Сын Божий - чадо, проявляющее участие во всей немощи и всех обстоятельствах человеческой жизни, и таким образом провозгласившее себя - является в мир {То есть это - Младенец. Он не явился, подобно первому Адаму, исходя во всем его совершенстве из рук Божиих. Он рожден от женщины, Сын Человеческий, кем не был Адам}.
Но, если Бог входит в сей мир, и, если ясли Его обретают в естестве, полученном Им в благодати, то Ангелы заняты событием, от которого зависит судьба всей вселенной и свершение воли Божией; ибо Он избрал немощное, дабы смутить могущественное. Этот бедный младенец является объектом всех намерений Бога, приверженцем и наследником всей твари, Спасителем всех, кто унаследует славу и жизнь вечную.
Несколько бедняков, истово вершивших свой тяжкий труд вдали от суеты амбициозного и греховного мира, получают первые благие вести о присутствии Господа на земле. Бог Израилев не искал великих среди Своего народа, но снисходил к бедным сюда. Здесь представлены два события. Ангел, представший иудейским пастухом, объявляет им о своем свершении воли Бога по отношению к Израилю. Хор ангелов в своем небесном песнопении благодарения празднует все, что истинно привнесено этим чудесным событием. "Ныне родился вам, - небесный Ангел, явившийся бедным пастухам, - в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь". Это возвещало великую радость им и всем людям {"Всем людям", а не "всему народу", как это представлено в авторизированном переводе}.
Однако в рождении Сына Человеческого, явлением Бога во плоти свершение воплощения имело значительно более глубокое значение, нежели то, о чем сказано выше. Тот факт, что там был бедный Младенец, отвергнутый и оставленный (с человеческой точки зрения) миром на произвол судьбы, выразился в словах (как это понять чрез небесное уразумение, многочисленное небесное воинство, чья хвала дошла пастухам чрез возвещение ангела) "слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!
Эти несколько слов вмещают в себя столь обширные и глубокие помыслы, что это трудно выразить подобным образом. Однако необходимо сделать некоторые замечания. Во-первых, чрезвычайно благостно видеть, что помыслы Христа исключают все, что могло бы угнетать душу в том мире, что окружал Его на земле. Грех, увы! пребывал там. И Он явил Себя чрез то положение, в котором оказался чудесный Младенец. Но если грех поместил Его там, то благодать помещает его здесь. Благодать огромна; и в помыслах о Нем, благословение, благодать, разум Божий в отношении греха и того, что является Богом в лице Христа поглощают разум, овладевают сердцем и являются истинным утешением для сердец в таком мире, как этот. Мы зрим благодать саму по себе; а грех лишь возвеличивает полноту, суверенность и совершенство этой благодати. Бог в Его славных деяниях изглаживает грех, в отношении которого направлены Его деяния и который Он изобличает во всем его уродстве; Но есть еще и то, что "преизобилует": Иисус, пришедший в благодати, преисполняет сердце. Это же относится ко всем мелочам христианской жизни. Это подлинный источник моральной силы, очищения и радости.
Мы зрим далее три момента, привнесенные присутствием Христа, рожденного Младенцем на земле. Во-первых, слава в вышних Богу. Любовь Бога - премудрость Его - всевластие Его (не в сотворении мира из ничего, но в возвышении над злом, в обращении действа всей силы врага в повод для разоблачения этой силы, что являла собою лишь немощь и безумство перед тем, что может быть названным как "немудрое Божие") - исполнение Его вечных заветов - совершенство путей Его, когда явилось зло - явление Себя среди зла с тем, чтобы восславить себя пред Ангелами: одним словом, Бог так явил Себя чрез рождение Христа, что воинство небесное, которому извечно знакома Его сила, могло воспеть: "Слава в вышних Богу", и каждый глас звучит едино в сих восхвалениях. Какая любовь возлюбит эту любовь? Бог есть любовь. Как воистину свят помысел, чтобы Бог стал человеком! Какое торжество добра над злом! Как мудро это - приблизиться к сердцу человеческому, а сердцу человеческому - к Нему! Как подходит это человеку! Как свят Бог! Какая близость к сердцу человека, какая причастность к его чаяниям, какое знание его естества! Но, помимо всего, Бог превыше зла по благодати, и в этой благодати посетил сей растленный мир, с тем чтобы дать знать о Себе так, как Он никогда еще этого не делал!
Второй фактор Его присутствия, явившего Бога на земле, состоит в том, чтобы миру быть здесь. Отвергнутому - Его имени надлежало быть причиной противостояний; однако хор небесный поглощен фактом Его присутствия и результатом, во всей полноте проистекшим из того, что последовало, персонифицированным в лице Его, бывшего там (взглянувшего на плоды их), и он славит эти последствия. Выявленное зло должно сгинуть; Его святым повелением будут изгнаны любая вражда и насилие. Иисус, всемогущий в любви, будет царить и преподавать то естество, в котором Он пришел к месту действия, бывшему Его окружением в мире, в который Он явился, с тем чтобы радость была с сынами человеческими (Притчи 8,31). В более уменьшенном плане смотрите Псалом 84,11.12 {Эти слова ведут к прекрасному пониманию как того, что тогда происходило, так и нашего благословения. Сыны человеческие представляют особый интерес Бога. Мудрость (Христос есть мудрость Бога) Иеговы, восхваление в обитаемой части Его земли до сотворения, так что это было предрешением и восхвалением Его в сынах человеческих. Его воплощение суть полное доказательство этого. В Евангелии от Матфея наш Господь представлен тогда, когда занимает Свое место с остатком, что полностью открыто, а вся Троица полностью открыта в занятии Сыном Божием как человеков этого места и в помазании Святым Духом. Это прекрасно раскрывает пути Божии}.
Средства к этому - искупление, низвержение власти сатаны, примирение человека посредством веры и всего сущего на небе и на земле с Богом - не обозначены здесь. Все было во власти Его присутствия. Все было сокрыто в Нем. Состояние благословенности открылось с рождением сего Младенца. Предоставленный на попечение человека, человек не способен получить благо от этого, и все тщетно. Положение его от этого становится лишь хуже.
На благодать и благословение, приданные Лику Его, только что рожденного, и все им последующее обязательно струятся потоком далее. В конечном итоге это было вмешательство Бога, завершающее ниспосланную Им любовь, предначертанную цель Его благоволения. И с явлением Иисуса все последующее не могло не состояться: каковыми бы ни были препятствия к его свершению, Иисус явился для того, чтобы было так, а не иначе. Он явился в мир. Все последующее Он содержал в Себе, Он являлся выражением всего последовавшего. Пребывание Сына Божиего в средине грешников говорило о духовном разуме - "Мир вам".
Третьим моментом было благоволение {Это то же самое слово, что было произнесено о Христе, "в Котором Мое благоволение". Прекрасно видеть незлобливое торжество этих праведников при продвижении другого народа к месту при посредстве воплощения Слова. Это была слава Бога, и этого им было достаточно. Это - прекрасно} - любовь Бога к людям. Здесь ничему дивиться, ибо Иисус был человеком. Ангелов у Него не было.
Славным свидетельством было то, что любовь, благоволение Бога, была сосредоточено в этом бедном народе, ныне далеком от Него, но к которому Он благоволил свершить Свои славные промыслы. Так в Евангелии от Иоанна жизнь была светом человеков.
Словом, это была власть Бога, явленного в благодати в Лице Сына Божиего, проникающего в естество и пекущегося о судьбе существа, отошедшего от Него и делающего его сферой свершения всех Его помыслов и проявления Своей благодати и Своего естества ко всем Его созданиям. Вот каково положение человека! ибо именно в человеке это все свершено. Весь мир должен был познать в человеке, и в том, чем Бог был для человека, Того, Который был Богом в Себе и плодом всех Его славных промыслов, равно как и полный мир пред Ним, в соответствии с естеством Его любви. Все это подразумевалось в рождении того Младенца, которого мир не заметил. Естественный и чудесный предмет восхваления для святых обитателей неба, которым Бог об этом возвестил! Это была слава Богу во всевышних.
Вера имела силу в тех простых израильтянах, которым был ниспослан Ангел Господень; и они возрадовались в благословении, которое было исполнено пред их очами и подтвердило благодать, которую явил, возвещая о ней им. Слово "как им сказано было" является еще одним свидетельством благодати, которая нам ниспослана добротой и любовью Бога.
Младенец в день Своего обрезания, согласно иудейскому обычаю, нарекается именем Иисус, которое по советам и откровениям Бога сообщено чрез Ангелов Его силы. Более того, все было исполнено согласно закону: ибо исторически мы по-прежнему неразрывно связаны с Израилем. Он, рожденный женщиной, был рожден в законе. Состояние бедности, в котором был рожден Иисус, показано также чрез жертвоприношение, предложенного для очищения Его матерью.
Однако здесь Святым Духом выделен еще один момент, и повод этому дал Тот, Кто мог бы якобы предстать незначительным. Иисус признан богоизбранным остатком Израиля, поскольку Святой Дух исполняет их. Он становится пробным камнем для каждой души в Израиле. Положение остатка, наставляемого Святым Духом (то есть тех, кто принял положение остатка) было следующим: они знали об упадке Израиля, но уповали на Бога Израилевого, веря в Его неизменную верность, в утешение Его народа. Они продолжали говорить: Доколе? И Бог был с остатком. Он известил уповавших на Его милость и пришествии Обетованного, Кто явился бы исполнением этой милости для Израиля.
Так под гнетом язычников и беззакония людей, взрастивших или скорее взращенных в зле, остаток, уповающий на Бога, не теряет того, что, как мы видели в предыдущей главе, принадлежало Израилю. В средине несчастья Израиля они имели для своего утешения то, что обетование и пророчество возвестили Израилю.
Святый Дух явил откровение Симеону, что тот не умрет, пока не увидит Христа Господня. Это было утешение, и великое. Оно и состоялось в Лице Иисуса Спасителя, и не надо подробно вдаваться в детали способа и времени свершившегося избавления Израиля.
Симеон любил Израиль; он не мог уйти спокойно с тех пор, как Бог благословил Его в согласии с желаниями веры. Радость веры всегда обретается на Господе и Его народе, но она видит (в отношении, существующим между ними), всю протяженность того, что вызывает эту радость. Спасение, избавление Божие должны были явиться во Христе. Они стали откровением язычникам, кто до сих пор скрывался без откровения во мраке невежества; и для славы Израиля, народа Божиего. Это, несомненно, есть плоды правления Бога во Христе, это, скажем так, тысячелетие. Но если Дух открыл этому благочестивому и верному слуге Бога Израилева будущее, зависевшее от присутствия Сына Божиего, то Он открыл ему, что он держал в своих руках Самого Спасителя; представляя ему сейчас мир и такой смысл благоволения Божиего, что смерть утеряла свой ужас. Не говорится о познании дела Иисуса, воздействующего на высветленную и определенную совесть; но говорится об исполнении обетований Израилю, обладанием Спасителем и о подтверждении благоволения Божиего, так что проистекавший оттуда мир наполнял его душу. Есть три вещи: пророчество, которое известило о пришествии Христа, обладание Христом и результат Его присутствия на всей земле.
Здесь мы имеем дело с остатком народа Израиля и, следовательно, не находим ничего о Церкви и о чисто небесном. Отвержение приходит вслед за этим. Здесь не говорится о том, что принадлежит остатку народа в плане благословения Иисуса. Его дело не представляет предмет изучения на данный момент.
Какая прекрасная картина, какое свидетельство дано этому Младенцу, где силою Святого Духа Он наполнил сердце этого святого человека на исходе его земной жизни! Обратите внимание на то, как доходит слово до этих немногих оставшихся, никому не известных посреди мрака, окутывавшего людей. Но свидетельство этого святого человека Божиего (и как прекрасно думать о том, сколько же много этих душ, преисполненных благодатью и причастностью к Господу, расцветало вдали от света, оставаясь неизвестными людям, но известными Богу и любимыми Им; душ, которые появившись, выходя из своих пристанищ по его воле, дабы свидетельствовать о Христе, несут такое благословенное свидетельство деяния Бога, которое исполнилось, несмотря на все то, что делает человек и вопреки тому болезненному и преисполненному горечи действу, что разворачивается на земле), свидетельство Симеона было больше, нежели выражение глубоких интересных мыслей, наполнявших его сердце в общении с Богом. Это знание Христа и помыслов Бога о нем, получавшее свое развитие в тайне между Богом и душой, дает представление о том действии, которое было оказано явлением в мир Его, Который стал объектом его познания. Дух говорит об этом устами Симеона. В его прежних словах заключена весть о непременном исполнении Божиих предначертаний в Мессии - радость его собственного сердца. Ныне - это факт представления на земле Иисуса как Мессии Израилю, о чем и сообщается. Каковым бы не могло быть могущество Бога во Христе для благословения, Он подверг сердце человека испытанию. Раскрывая помыслы многих сердец (ибо Он был свет), а тем более будучи униженным в мире гордыни, Он, таким образом, должен был явиться поводом падения для многих из их низменного и упаднического состояния. Душа самой Марии, Матери Мессии, была пронзена мечом; ибо ее сын должен быть отвергнут, а естественное отношение между Мессией и народом - разорванное и исчезнувшее. Это противоречие грешников в отношении Господа представило все сердца обнаженными, что касается их чаяний, надежд, стремлений - какие бы формы благочестия ни были приняты.
Вот свидетельство, данное в Израиле Мессии в согласии с действием Духа Бога в отношении остатка посреди рабства и нищеты этого народа: полное свершение советов Бога в отношении Израиля, а через Израиль - в отношении всего мира, на радость сердец веровавших в эти обетования, но во испытание в тот момент каждого сердца при посредстве Мессии, явившегося предметом пререканий. В нем раскрылись советы Бога и сердце человека.
Малахия говорил, что боящиеся Господа в дни проклятия, когда надменные назывались счастливыми, будут говорить друг другу. Это время в Израиле пришло. От Малахии до рождения Иисуса здесь не было ничего, кроме перехода Израиля от убожества к гордости, которая, более того, зарождалась еще во дни пророка. То, что он сказал об остатке - также свершалось; они "говорят друг другу". То, что они знали друг друга, мы видим в этой живой картине сокрытого Богом народа: она "говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме". Анна, святая вдовица, не ушедшая из храма и глубоко чувствовавшая несчастье Израиля, окружила престол Бога своей овдовевшей душой ради народа, для которого Бог больше не был мужем, народа, который воистину овдовел подобно ей самой; и теперь она возвещает всем, размышлявшим об этом, что Господь посетил Свой храм. Они искали искупления в Иерусалиме; и вот Искупитель - им неизвестный - здесь. Какой повод возрадоваться для бедных остатка! Какой ответ на их веру!
Иерусалим, в конце концов не был просто местом, где Бог посетил остаток Своего народа, но местом гордости тех, кто говорил "храм Господень". И Иосиф с Марией, исполнив все, что предписывал закон, возвращаются с Младенцем Иисусом, дабы пребывать с Ним в презренном месте, где дано Ему имя, где, в этой местности, пребывает презренный остаток, бедное стадо, и где Бог объявил о том, что явится свет.
Здесь проходили Его первые дни жизни, здесь Он рос физически и духовно в принятом им образе подлинного человека. Простое и бесценное свидетельство! Но не менее Он сознавал Свое родство со Своим Отцом, когда пришло время говорить с людьми. Эти два момента объединены в том, что сказано в конце главы. В развитом образе человека Он являет себя Сыном Бога на земле. Иосиф и Мария, которые (дивясь всему тому, что творилось с Ним) не знали досконально о Его славе, порицают ребенка в соответствии с тем положением, которое Он формально занимал по отношению к ним. Однако это дает повод для явления другого образа совершенства в Иисусе. Если Он был Сыном Божиим и полностью осознавал это, то Он был также и послушником, всегда очень совершенным и безгрешным - послушным Младенцем, какой бы смысл другого отношения, которое связано с подчинением родителям-людям, не был у Него.
Осознанность одного не нанесла ущерба Его совершенству в другом. Явление Его Сыном Божиим оберегало его совершенство как человека и Младенца на земле.
Но здесь существенно отметить еще то, что такое положение не имело ничего общего с помазанием Его Святым Духом. Он, несомненно, исполнил публичное служение, к которому Он впоследствии приступил в согласии с властью и совершенством, дарованными этим помазанием; но Его родство с Его Отцом. Он это полностью осознавал, каким бы ни могло быть средство или форма ее публичного проявления; осознавал Он и силу Своего наставничества. Он во всем был таким, каким должно быть Младенцу; но то был Сын Божий, Который явился этим Младенцем. Его родство с Отцом было настолько известно Ему, насколько и его послушание по отношению к Иосифу и Марии было прекрасным, подобающим и безупречным.
На этом мы заканчиваем трогательную божественную историю рождения и первых дней предреченного Спасителя, Сына Человеческого. Невозможно отыскать что-либо, представляющее более глубокий интерес. Далее мы встретим Его в его служении, в Его жизни в миру, отвергнутого людьми, но свершающего волю и дело Божии; отдаленности от всего, дабы свершить это в силе Святого Духа, данного Ему без меры, дабы свершить то дело, с коим ничто не могло сравниться. В отношении коего, чтобы оно вызвало интерес, надо представить истину.
Это центр всего, а также способ, причем единственный способ, включая Его смерть, принесение Им Себя всецело в жертву Богу, всякого общения между нашими душами и Богом; безупречность явлений Его благодати и основа всякого общения между любым существом и Им Самим.
В главе 3 мы видим исполнение служения в мире для Израиля, дабы явить Господа в мир сей. Не говорится об обетовании Израилю и привилегиях, даруемых им Богом; рождение Младенца, унаследовавшего все обетования; но об империи самой по себе как свидетельстве пленения Израиля, будучи орудием свершения слова по отношению к Господу. Года здесь исчислялись согласно правлению язычников. Область Иудея находится а руках языческой империи, а оставшиеся части Ханаана разделены между различными начальствующими, подчиненными империи.
Иудейская система, тем не менее, продолжает действовать; и первосвященники были там, дабы упомянуть о годах их зависимости от язычников и вместе с тем сохранить уклад, учения и обряды Иудеев, насколько это можно было сделать при тех обстоятельствах в то время.
Сейчас слово Божие является вечно истинным и именно тогда, когда отношения Бога и Его народа претерпевают упадок в плане верности последнего, Бог своей всевышней властью поддерживает Свою связь посредством общения через пророка. Его всемогущее слово поддерживает ее, если нет другого пути.
Однако в этом случае послание Иеговы к Его народу носит особый характер; ибо Израиль уже пребывал в упадке, покинув Господа. В своей благодати Бог все еще зримо оставлял народ в его стране; однако вселенский престол был передан язычникам. Ныне Израиль призывался к покаянию, чтобы быть прощенным и занять новое место посредством явления Мессии.
Откровения Божие, таким образом, не состоят в связи с Его уставами в Иерусалиме, хотя праведные покорствовали им. Не призывал их и пророк обратно к верности в том веровосприятии, которое было им присуще. Это Его глас в пустыне, выпрямляющий его пути с тем, чтобы Он мог прийти, как бы извне, к кающимся и готовящимся к Его приходу. Более того, поскольку пришедший был Самим Иеговой, Его слава не должна была удерживаться в узких пределах Израиля. Всякая плоть должна узреть спасение, сотворенное Богом. Состояние самого народа было таковым, что Бог призывал их выйти из него чрез покаяние, говоря о гневе, который вот-вот падет на головы непокорных. Помимо этого, если Бог явился, то Он будет иметь дело с реалиями - истинными плодами праведности, а не просто с наименованием народа. И Он явился в Его всевышнем могуществе, способном вознести из ничего то, что Он имел бы пред Собой. Бог грядет. Он спросит о праведности с человека, ибо Он праведен. Он сможет Своей божественной силой из камней сих воздвигнуть детей Аврааму, если Ему будет это угодно. Здесь все характеризуется пришествием и присутствием Самого Бога.
Теперь секира лежит у корней деревьев, о каждом из них надлежало судить по его плодам. Напрасно доказывать, что они - Иудеи: если они пользовались этой привилегией, то где ж ее плоды? Но Бог не благоволил ни к одному в плане человеческого понимания праведности, равно как и не принял Он надменного суждения самоуверенных в своей праведности, которое те могли составить о других. Он спросил о совести каждого.
Также и мытарям, предмету ненависти Иудеев, служившим орудием фискального угнетения со стороны язычников и воинам, исполнявшим деспотические приказы царей, навязанных народу волей римлянам, или приказы языческих правителей, было указано поступать в соответствии с тем, что может вызвать истинный страх перед Богом., поступать в противовес тому неравенству, которое обычно имело место по воле человека; большинство было призвано к повседневному милосердию, в то время как с людьми, считающимися народом, обходились как с порождением ехидниным, на которых грядет гнев Божий. Благодать касалась их как весть о суде, но суд был у порога.
Так мы различаем эти два момента в стихах 3-14; в 3-6 отношение Иоанна к людям как таковым, в размышлении о том, что Сам Бог скоро явится; в 6-14 - его обращение к совести отдельных людей; стихи 7,8,9 - его наставления им в том, что формальные привилегии народа не дадут прибежища пред лицом святого и праведного Бога и что искать убежища в привилегии народа, означало лишь обратить гнев на самих себя - ибо народ подлежал суду и гневу Божиему. В стихе 10 он переходит к подробностям. В стихах 15-17 вопрос о Мессии решен.
В этом отрывке - великой истине, которую открыло перед глазами людей свидетельство Иоанна - огромная значимость заключена в том, что грядет Сам Бог. Человеку надлежало покаяться. На предоставленные тем временем в качестве средств благословения привилегии не должно ссылаться перед естеством праведностью Его, Который грядет; эти привилегии не способны ослабить могущества, с помощью которого Он может создавать народ по воле Его собственного сердца. Тем не менее, дорога к покаянию открыта, ибо Он верен народу, который Он любил. Однако, согласно советам, мудрости и благодати Божией для Мессии было предусмотрено особое деяние. Он крестит Святым Духом и огнем. То есть, он привнес власть и суд, что рассеивали зло, делая это в святости и благословении или разрушая. Он крестит Святым Духом. Это не просто возрождение чаяний, но власти в благодати в средоточии греха. Он крестит огнем. Это суд, который не требует зло. Его суд, таким образом, направлен на Израиль - Его гумно. Он соберет свою пшеницу в каком-нибудь другом месте; солома будет сожжена в дни суда.
Но в итоге Иоанн был отправлен в темницу царем. Дело не в том, что это событие в историческом плане имело место в тот момент; но Дух Бога объясняет морально окончание его свидетельства с тем, чтобы начать жизнь Иисуса, Сына Человеческого, но рожденного Сыном Божием в этом мире.
Именно с 21 стиха начинается это повествование, чудесное и полное благодати. Бог через Иоанна Крестителя призвал Своих людей к покаянию; и те, на кого слово Его возымело свое действие, пришли к Иоанну, дабы он крести их. Это был первый признак жизни и послушания. Иисус, безупречный в жизни и послушании, снисходит в благодати к остатку Своего народа, идет туда, занимает Свое с ними место и принимает крещение, как и они принимали его, от Иоанна. Трогательное и чудесное свидетельство! Его любовь - это любовь не издали и она заключена в даровании всего лишь прощения; ведомый благодатью, Он входит именно туда, куда грехопадение Его людей завело их, руководствуясь ощущением этого греха, которое вновь обращающей и живительной властью их Бога приводилось в них в действие. Он ведет туда Его народ через благодать, и Он сопровождает их, когда они идут. Он на своем месте с ними во всех трудностях пути идет с ними, чтобы преодолеть всякое препятствие, воистину, соединясь с бедным остатком, дивными земли, в ком все Его благоволение, призывал Своего Господа, Иегову; не вознося Себя, не говоря, что Его благость простирается до Бога, не занимая Своего вечного места с Богом, но место унижения; и посему - место совершенства в положении, коему Он подчинил Себя, но совершенства, которое знает, что есть грех, ибо он в самом деле был, и остатку следовало ощутить это, когда он оборачивается к Богу. Чувствовать это, означало, что положено начало добру. Посему Он может с ними идти. Но во Христе, как бы ни могла быть унижена благодать, Его выбор этого пути с ними являл собой благодать, действовавшую в праведности: ибо в Нем были любовь и послушание, и стезя, на которой Он восславил Своего Отца. Он взошел на нее.
Таким образом, Иисус, избрав для Себя место унижения, что необходимо для положения возлюбленного народа, к которому привела Его благодать и оказался в том положении, в котором вершится праведность и прежде всего добро, угодное Отцу, предметом восхищения которого Он таким образом стал в этом положении.
Отец мог признать Его тем, кто угодил Его сердцу тем, где пребывал грех и где были в то же время, предметом Его благодати, при это Он мог дать ей свободное хождение. Крест был завершением всего этого. Мы скажем несколько слов по поводу того и другого при рассуждении об искушении Господа; но принцип остается тем же, что и в отношении воли и послушания любящего Христа. Христос пребывал здесь с остатком вместо того, чтобы занять их место, дабы искупить грехи; однако предмет благоволения Отца избрал в благодати Свое место вместе с людьми, которые , как ожидалось, будут исповедоваться в своих грехах {Он принял это вместе с благочестивым остатком в действии, отделявшим их от нераскаявшихся, но которое являлось подобающим местом для людей - первом действии духовной жизни. Оставшиеся с Иоанном суть истинные Иудеи, занимающие свое место с Богом, Христос входит вместе с ними} пред Богом и будут представлены Богу, как и замышлялось, с тем, чтобы затем признать их воистину морально обновленные сердца, без чего Господь не мог бы быть с ними - разве что в качестве наблюдателя, дабы пророчески проповедовать им благодать.
Иисус избрал свое положение с молитвой - являя себя благочестивым, зависимым от Бога и расположившим сердце свое для Бога, тем самым выражая безупречность своего положения - и небо отверзается Ему. Он занял Свое место с остатком через крещение; в молитве - пребывая там - Он явил совершенство Свое собственного отношения с Богом. Зависимость и приближающееся к Богу сердце как первое условие и выражение этого, скажем так, существования, являются совершенством человека здесь внизу; и совершенством, в таком случае, человека в подобных обстоятельствах. И затем небеса могут отверзаться. Заметьте, не небо отверзается, дабы искать кого-то от Бога, не благодать открывает сердце для определенного чувства, но совершенство Иисуса и благодать приводят к тому, что небо отверзлось. Сказано: "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою". Итак, причиной для того, что небо отверзлось, является самое совершенство Иисуса {Отметьте здесь, у Христа нет, как у Стефана, какого-либо предмета на небе, чтобы приковать Свое внимание, Он является предметом небес. Таковым Он был для Стефана чрез Святого Духа, когда небо отверзлось святому. Его Личность всегда ярко выражена, даже когда Он помещает Свой народ в одно с Ним положение или же связывает Себя с ними. Смотрите по этому поводу от Матфея}. Отметьте также, что когда привнесен этот принцип, то небо и земля не находятся так далеко друг от друга. Истинно, что до смерти Иисуса такая близость должна быть сосредоточена в Личности Иисуса, только чрез Него она проходит, но включая и всех остальных. Установлена близость, хотя пшеничное зерно должно оставаться одно, пока "не умрет, пав в землю". Однако, ангелы, как мы видим, могли сказать: "И на земле мир, в человеках благоволение!"
И мы видим ангелов возле пастухов, и небесное воинство видит и слышит земное благодарению Богу за то, что произошло; и, наконец, небо отверзлось человеком и видимый Святой Дух нисходит на Него.
Давайте исследуем суть последнего. Христос занял Свое место с немощным и униженным остатком, пребывающим в праведности. Все благоволение Отца пребывает на Нем, и Святой Дух нисходит, дабы запечатлеть и помазать Его Своим присутствием и Своей силой.
Для Сына Бога, человека на земле, небо отверзлось, и вся любовь неба направлена на Него, объединенного со своими {Я здесь веду речь не о союзе Церкви с Христом на небесах, а о Его присоединении к остатку, что шел к Богу чрез благодать, ведомый действенностью Его слова и могуществом Духа. Это и есть, насколько я понимаю, причина того, что все эти люди получают крещение - затем приходит Иисус и присоединяется к ним}. С первых же шагов сотворенных этими смиренными душами по стезе благодати и жизни Христос с ними, поскольку Он здесь, благоволение и радость Отца и споспешествование Духа Святого - также с ними. И давайте всегда помнить, что речь идет о Нем как о человеке, в то время как Он был Сыном Божиим.
Такое положение человека, предстающего пред ликом Божиим. Иисус является его мерой, его выражением. Есть две вещи здесь - благоволение Отца и сила и печать Святого Духа; в этом мире и ведомо тому, кто обладает этим. Различие, уже упоминаемое, состоит в том, что мы чрез Духа Святого заглядываем на небеса, туда, где пребывает Христос, но мы занимаем Его место здесь внизу. Давайте, таким образом, созерцать человека во Христе - отверзаются небеса - сила Святого Духа на Нем и в Нем - свидетельство Отца и отношения Сына с Отцом.
Отметим, что генеалогия Христа здесь восходит не к Аврааму и Давиду, наследником обетований которых Ему надлежало быть по плоти, но к Адаму; с целью показать истинного Сына Божиего человеком на земле, где первый Адам лишился своего звания, так, как это и было. Последний Адам, Сын Бога, представ пред Отцом, готовился здесь принять на себя трудности, в которые греховность Адама первого ввергли тех из его народа, кто приблизился к Богу под воздействием Его благодати.
Враг через грех возобладал над первым Адамом; и Иисус должен одержать победу над сатаной, если Он спасет тех, кто находится под его властью. Он должен связать сильного. Одоление его - это по сути вторая часть христианской жизни. Радость в Боге, подвиг в одолении дьявола, умиротворении душ спасенных, отмеченных печатью Святого Духа и идущих под Его власть. В обоих случаях верующий - с Иисусом, и Иисус - с ним.
Безвестный Сын Бога на земле, Иисус, уводится в пустыню Святым Духом, печатью Которого отмечен, с тем, чтобы быть подвергнутым искушению врага, под которым пал Адам. Но Иисус выдержал искушение в обстоятельствах, которые близки нам, а не в тех, в которых находился Адам; то есть он прочувствовал все трудности жизни веры, искушаемый со всех сторон так же, как и мы, исключая грех. Обратите здесь внимание, что речь идет не о зависимости от греха, а о борьбе. Если же речь идет о рабской зависимости, то это вопрос избавления, не противостояния. Израиль боролся именно в Ханаане. Они были избавлены из Египта; они не боролись там.
У Луки искушения поступают согласно их моральной последовательности: первое, подразумевающее телесную потребность; второе - власть над миром; третье - духовность. При каждом из них Господь придерживается положения послушания и зависимости, отводя Богу и Его средству общения с человеком - Его слову - их истинное место. Простой принцип, спасающий нас в каждом случае, но который вследствие своей простоты - совершенен! Тем не менее, давайте помнить что это так; для вознесения на необыкновенные высоты не это требуется от нас, а то, что применимо для нашего человеческого состояния в качестве нормального правила для руководства им. Это послушание, зависимость - не делать ничего , кроме как Бог велел и положиться на Него. Такой путь подразумевает Слово. Но Слово есть выражение Божией воли, благодати и власти, применимых ко всем обстоятельствам человека как он есть. Это показывает, что Бога интересует все, что относится к Нему: зачем же тогда человек действует сам по себе без оглядки на Бога и Слово Его? Увы! говоря о людях вообще, надо сказать, что они предпочитают свое волеизъявление. Смирение и зависимость - это как раз то, чего они не хотят. У них слишком много неприязни к Богу, чтобы уповать на Него. Таким образом, именно это отличало Господа. Способностью совершить чудо Бог мог наделить того, кого хотел. Но человек смиренный, не выражающий воли к совершению чего-либо, по отношению к чему воля Бога выражена не будет, человек, который жил согласно Слову, человек, который жил совершенно полагаясь и полностью уповая на Бога, и не требовал никаких других доказательств верности от Бога, кроме Его Слова, никакого другого подтверждения уверенности, что Он вмешается, кроме его обещания сделать так и который ждал этого вмешательства на пути Его воли - здесь было что-то большее, нежели могущество. Это было совершенствование человека в том месте, где стоял человек (не просто невинность, ибо у невинности нет нужды уповать на Бога посреди трудностей, печалей, проблем, подымаемых грехом и познанием добра и зла), и совершенство, |которое оберегало того, кто им обладал, от всяких козней, которые сатана мог причинить ему; ибо что он мог сделать тому, кто никогда не поступал помимо воли Бога и для кого эта воля была единственным побуждением к действию? Более того, власть Духа Бога была здесь. Соответственно, мы находим, что простое послушание, наставляемое словом, было единственным оружием, используемым Иисусом. Для того, чтобы быть полным, это послушание требует зависимости от Бога и упования на Бога.
Он живет согласно слову: это - зависимость. Он не будет искушать (то есть, не будет испытывать Бога), чтобы убедиться, верен ли Он: это - упование.
Он действует тогда, когда этого Бог желает, по той причине, что этого Бог желает, и делает то, что Бог желает. Все остальное Он оставляет Богу. Это есть послушание; и, заметьте, не послушание как покорность воле Бога там, где наличествовала воля злая, а там, где воля Бога явилась единственным побуждением к действию. Мы посвящены в послушание Христа.
Сатана побежден и бессилен перед этим последним Адамом, поступавшим сообразно силе Духа на том месте, где может оказаться человек, используя те средства, которые Бог дал человеку и при обстоятельствах, где сатана проявляет свою силу. Греха здесь не было, иначе греху пришлось бы сдаться, но не победить. Он был исключен послушанием . Но сатана, искушал, оказался побежденным при обстоятельствах, которые обычны для человека. Телесная потребность, которая могла бы стать мотивом соблазна, если бы действовала своя воля, а не зависимость от воли Бога; власть над миром и ее слава, которые будучи предметом человеческой алчности, являются поистине царством сатаны (и именно к этому осмыслению пытался сатана подвести Иисуса и, поступая таким образом, тем самым показал, что он сатана и есть); и наконец, духовная самоэкзальтация на религиозную тему через посредство вещей, которые дал нам Бог. Но в Иисусе не было своекорыстия.
В том, что мы рассматривали, мы увидели человека, преисполненного Святым Духом и рожденного от Святого Духа на земле, безукоризненно угодного Богу и предмет Его любви, Его Сына возлюбленного в положении зависимости; и человека, победившего сатану среди тех искушений, с помощью которых тот обычно одерживает верх над человеком, человеком зависимым, покорным и уповающим на Бога, человеком, победившим силою Святого Духа и обращением к Слову при обычных житейских обстоятельствах.
В первом случае Иисус был со своим остатком, во втором - один, как в Гефсимании и на кресте. Тем не менее это - для нас; и угождая, как Иисус, мы должны в известном смысле одолеть дьявола. Но именно побежденному дьяволу мы противостоим силою Святого Духа, приданного нам посредством искупления. Если мы противодействуем ему, то он бежит, ибо он встретил своего победителя. Плоть не противодействует ему. Он обнаруживает Христа в нас. Сопротивление в плоти не приводит к победе.
Иисус одолел сильного и затем разметал дела его; но именно в искуплении, послушании безо всякой воли, кроме воли Бога, зависимости, обращении к Слову, обязывающего к подчинению Богу, Иисус одержал победу над ним. Всего этого недоставало первому Адаму. После победы Христа мы тоже, как слуги Христа, одерживаем подлинные победы или, скорее, пожинаем плоды победы, уже одержанной пред ликом Божиим.
Теперь Господь занял Свое место с тем, чтобы, скажем так, исполнить дело последнего Адама - человека, в котором Духа без меры, Сына Божиего в этом мире по Своему рождению. Он занял это место как рожденный от женщины (однако зачатый от Духа Святого); Он занял его как Сын Божий, в полноте угодный Богу, будучи Лично человеком здесь внизу; и Он занял его как победитель сатаны. Признанный Сыном Божиим и отмеченный печатью Святого Духа Отцом - небо разверзается перед Ним как человеком. Его генеалогия восходит к Адаму, и потомок Адама, безгрешный, преисполненный Духа Святого, побеждает сатану (как смиренный человек, не имеющий побуждений, кроме Божией воли) и приступает к свершению деяний, которые препоручил Ему в этом мире Бог, Его Отец (и это - как человеку) силою Духа Святого.
Он возвращается, в силе Духа, в Галилею {И заметьте здесь, как помазанный Святым Духом и ведомый Им, Он отправляется к испытаниям соблазном и возвращается в силе. Не утеряно ничего, и эта сила настолько же показана в явно отрицательном результате преодоления, насколько и в чудодейственных проявлениях силы впоследствии на людях}, и разносится молва о Нем по всей окрестной стране.
Он говорит о Себе: "Дух Господень на мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем,.. проповедовать лето Господне благоприятное", Здесь он останавливается. То, что следует далее в книге пророка в отношении освобождения Израиля через суд, который защитит их от врагов, опущено Господом.
Теперь Иисус не говорит об обетованиях, а осуществляет их исполнение в благодати посредством Своего собственного присутствия. Дух предан этому человеку, исполненному благодати; и Бог благодатный в Нем являет Его благодать. Пришло время освобождения; сосуд Его благоволения к Израилю - здесь, среди них.
Исследование пророчества делает это свидетельство еще более замечательным в том, что Дух, объявивший о греховности людей и о суде в главах, последовавших за этими словами (представляя Христа, Помазанника) только о благодати и благословении Израилю; если существует отмщение, то оно должно воздаться врагам ради освобождения Израиля.
Но здесь - благодать в Лице Его, этого человека, Сына Божиего, исполненного Духом Святым, с тем, чтобы возвестить милость Бога, верного в Его обетованиях, и ободрить и возвысить убогих и бедных духом (было благословение им). Они не могли не понять этого, но они не признают Сына Божиего. "Не Иосифов ли это сын?" Здесь явлена вся история Христа - полное проявление благодати посреди Израиля, Его страны, Его народа; а они не знали Его. Не воспринимают пророка в его отечестве. Но это отрицание открыло дорогу благодати, вышедшей за те пределы, которые пытался установить для нее народ непокорный. Женщина из Сарепты и Нееман являлись свидетельством этой благодати.
Гнев исполняет сердца отринувших благодать. Не уверовавшие и неспособные распознать благословение, посетившее их, они не дадут ей ступить куда бы то ни было еще. Гордыня, приведшая их к неспособности оценить благодать, не слышит общения последней с другими. Они жаждут погубить Иисуса, но Он идет Своим путем. В этом явлена вся история Иисуса среди людей, прослеженных заранее. Он шел своим путем; и Дух хранит для нас деяния и исцеления, которые характеризуют Его служение в плане действенности Его благодати и ее распространения на других за пределами Израиля. В Нем, благодать Которого отвергнута, была сила. Признанный если не Израилем, то бесами, Он изгоняет их словами. Он исцеляет больных. Вся сила дьявола, все печальные внешние последствия греховности улетучиваются пред Ним. Он исцеляет, Он удаляется; и когда Его умоляют остаться (последствия Его дел, что снискали Ему славу среди людей, которых Он не искал), Он уходит прочь, дабы ревностно служить в других местах во имя свидетельства, что возложено на Него. Он стремится исполнить Свое дело, а не быть почитаемым. Он проповедует повсюду среди людей. Он изгоняет дьявола, Он снимает страдания и провозглашает благость Бога к бедным.
Он - Человек, и Он пришел для людей. В этом славном деле Он присоединит к Себе других (гл. 5). Он имеет право делать это. Если Он в благодати, то Он таков в соответствии с полновластием Святого Духа. Он сотворяет чудо, действительно способное поразить тех, кого он позовет и которое заставило их почувствовать, что все было подвластно Ему, что все зависело от Него, что там, где человек ничего не мог поделать, Он мог делать все. Петр, пораженный присутствием Господа, в откровении признается, что он не достоин, но, увлеченный благодатью, идет ко Христу. Благодать возвышает его и дает ему говорить о себе - ловить человеков. Это уже не проповедник праведности среди народа Божиего, а тот, кто увлекает в Его сети тех, что остались отстраненными. Он влечет к Себе как проявление на земле власти и ипостаси Божией. Это благодать, которая пребывает здесь.
Он был здесь с желанием и могуществом исцелять то, что являло собой образ греха, и было излечимым только при вмешательстве Бога. Но Бог вмешался; и в благодати Он может сказать и говорит тому, кто призывает Его силу, но сомневается в Его воле: "Хочу, очистись" {Если человек прикасался к прокаженному, то он был нечист. Но здесь действует благодать, и Иисус, не оскверняясь, касается прокаженного (Бог в благодати, чистый, человек, прикасающийся к скверне, дабы очистить ее)}. Все же Он подчинялся иудейским укладам, будучи законопослушен. Иисус молился как человек, зависимый от Бога. Это было Его совершенствованием как человека, рожденного под сенью закона. Более того, Ему необходимо признание установлений Бога, не отмененных пока оттого, что Он отвергнут.
Но это послушание как человека стала свидетельством; ибо только властью Господней могла врачеваться проказа, и Он излечил от нее, и священникам надлежало признать то, что имело место.
Однако он дает милость, равно как и очищение. Он предоставляет доказательство этому, снимая всякую немощь и наделяя силой того, кто ею не обладал. Это не было учением о том, что Бог мог миловать. Они верили в это. Но Бог вмешался, и было прощение. Им не нужно было долее ждать ни последнего, ни судного дня, чтобы осознать свое положение. Никакому Нафану не требовалось приходить и возвещать это от имени Бога, Который был на небе, в то время как Его народ был на земле. Прощение пришло в Лице Сына Человеческого, сошедшего на землю. Всем этим Иисус дает доказательства власти и прав Господних. В этом случае это было исполнение Псалма 102,3, однако в то же время Он представляет эти доказательства, как исполненные силою Святого Духа, что есть без меры в человеке, в Его собственной Личности истинного Сына Божиего. Сын Человеческий обладает властью прощать грехи: воистину явился Господь Бог, человек на земле. Сын Человеческий предстал перед ними воочию, в благодати, дабы употребить эту власть - доказательство того, что Бог их посетил.
В обоих этих случаях {Призыв к Петру является более общим в том отношении, что он связан с Личностью Христа. Тем не менее, хотя он был ловцом человеков (слово, по-видимому, употребленное по контрасту в сравнении с рыбой, которую он ловил), он нес свое служение несколько более особенно по отношению к Израилю. Но именно сила в Личности Христа повелевала его сердцем; так что было что-то в корне новое, но еще в своей связи с Израилем, в то же время распространяющееся за пределы его. Именно в конце главы 7 и в главе 8 мы выходим за узкие рамки Израиля} Господь, являя власть, готовую к распространению и предназначенную к распространению за пределы этой сферы, показывает ее в связи с Израилем. Очищение было доказательством власти Иеговы посреди Израиля, а прощение было связано с Его правлением в Израиле, и поэтому доказало себя совершенным исцелением больного в согласии с уже приведенным псалмом {Сравните Иов 33,36 и Иаков 5,14.15 - первые зримые рассеяния и Иаков в христианстве. В Израиле это Сам Господь в высшей благодати}. Несомненно, эти права не ограничивались Израилем, но в тот момент они были использованы в связи с этим народом. Он очистил в благодати то, что мог очистить лишь Иегова. Он простил то, что лишь Иегова мог отпустить, удаляя все последствия их греха. В этом смысле это было прощение управления; могущество явившегося Иеговы, способное полностью восстановить или переустроить Израиль - где бы то ни было, по крайней мере это могло принести пользу. Впоследствии мы встретим прощение для умиротворения души.
Призыв к Левию и то, что за ним следует, показывают не только то, что этой силе благодати суждено выйти за пределы Израиля, но и то, что старый сосуд не способен выдержать ее. Она должна построить сосуд для себя. С другой стороны, мы можем здесь также заметить, что верх характеризуется стойкостью. В осознанности несчастья, несчастья без средства избавления от него, и в уверенности, что Тот, Кто способен исцелить, находится здесь, она, сила, не дает себя поколебать - не откладывает облегчение на потом. Теперь могущество Бога было здесь, чтобы удовлетворить этому. Это ставит точку в той части повествования, которая положительным образом раскрывает божественную силу, посетившую землю в благодати в Лице Сына Человеческого и примененную в Израиле в том его положении, в котором она нашла его.
То, что следует за этим, характеризует ее применение в противопоставлении с иудаизмом. Но то, что мы уже исследовали, разделено на две части с четко различимыми действующими лицами, заслуживающими упоминания. Вначале, от главы 4,31-41, это могущество Господа, проявляющее себя от Его имени в виде триумфа (вне какой-нибудь особой связи с разумом личности) над всеми силами дьявола в недуге ли или же в одержимости. Власть дьявола - здесь: Иисус изгоняет ее и исцеляет тех, кто от нее страдал. Но с другой стороны, Его дело - противодействовать. И царствованием было не только проявление власти, изгоняющей всю силу дьявола, но и силы, которая приводила души к общению с Богом. Мы видим это в главе 5,1-26. Здесь идет речь об их положении пред Богом, грехом и верой - всем тем, что касается их отношений с Богом. Таким образом, здесь мы зрим власть слова Христова над сердцами, проявление Его славы (Он признан Господом), осуждение греха, попросту завидующего Его славе в плане Его святости, которой надлежит удерживаться нерушимой; душу, принимающую сторону Бога вопреки самой себя, поскольку она любит святость и чтит славу Бога, даже чувствуя притягательность Его благодати; так что благодаря этому все забыто - рыба, сети, лодка, опасность: "одно" возобладало над душой. Ответ Господа затем разгоняет все страхи, и Он приобщает освобожденную душу к Себе в благодати, которую Он употребил по отношению к ней и в делах, кои Он вершил для людей. Она уже претерпела моральное избавление от всего того, что окружало ее; теперь, во всей отраде, даруемой благодатью, она раскрепощается силой благодати и целиком предается Иисусу. Господь - совершенное проявление Бога - в создании новых привязанностей через это Божие откровение разъединяет душу со всем тем, что связывало ее с этим миром, с укладом необновленного человека, с тем чтобы отделить ее для Себя - для Бога. Он окружает себя всеми теми, кто имел избавление, становясь в их центре; и разумеется, дает избавление, будучи там.
Затем Он очищает прокаженного, что не мог сделать никто, кроме Иеговы. Он по-прежнему поступает сообразно Своему подзаконному положению; и, как бы ни была велика Его слава, Он продолжает придерживаться полной зависимости как человек пред Богом. Нечистый прокаженный может повернуться к Богу.
Он также прощает. Виновный больше не виновен пред Богом; он прощен. Вместе с этим он обретает крепость. Тем не менее, это по-прежнему деяния Сына Человеческого. В обоих случаях вера ищет Господа, принося свои нужды к Нему.
Здесь Господь показывает особенности Своей благодати по отношению к объектам ее. Будучи верховной, будучи Божией, она действует в силу своих прав. Человеческие обстоятельства ей не препятствуют. Она по своей природе соотносится с человеческой нуждой, а не с человеческими привилегиями. Она не подвержена уставам {Христос, рожденный в законе, должен был им подчиняться; но это другой вопрос. В данном случае это божественная сила, действующая во благодати} и не идет через них. Власть Бога чрез Дух сказалась здесь, и действовала для самое себя, и оказала свое собственное воздействие, отстраняя то, что было старо - то, чем был закрепощен человек и пределами чего сила Духа не могла быть ограничена.
Книжники и фарисеи не желают общения Господа с нечестивыми и падшими. Бог ищет тех, кому Он нужен - грешников - в благодати. Когда они спрашивают, почему Его ученики не соблюдают обычаев и установлений Иоанна и фарисеев, посредством которых они направляли законное благочестие своих учеников, то ответ в том, что новое не может подчиняться форме, принадлежавшей тому, что было старо и что не могло выдерживать силы действенности того, что исходило от Бога. Старыми были человеческие формы по плоти; новой была действенность Бога, согласно Святому Духу. Более того, тогда было не время для благочестия, которое приняло форму самоуничижения. Что еще мог поделать человек? Но Жених был здесь. Тем не менее, он был человеком, а не действенность Бога {Но здесь также Господь, излагая причину того, что ученики не следуют обрядам и установлениям Иоанна и фарисеев, объединяет их по двум уже упомянутым принципам - Его положение посреди Израиля и сила благодати, вышедшая за его пределы. Мессия, Сам Иегова, был среди этой благодати (несмотря на их подчиненность язычникам), в согласии с которой Иегова назвал Себя "Я Господь, целитель твой". Так или иначе, Он был здесь в превосходстве благодати ради веры. Следовательно, те, кто признали Его Мессией, мужем Израиля, - могли поститься пока Он был с ними? Он покинет их: несомненно, это будет временем поста для них. Во-вторых, более того, это было невозможно. Он не мог подогнать новые одежды христианства к ветхому рубищу иудаизма, по природе своей неспособного воспринять его энергию или приспособиться к благодати, к тому же изнуренного грехопадением, в результате чего, по суду, Израиль поступил в зависимость от язычников. Кроме того, могущество Духа Бога во благодати не могло быть ограничено установлениями закона. Оно бы их смело само по себе. Призыв Левия наиболее явно конфронтировал с предубеждениями Иудеев. Их же земляки являлись орудием вымогательства у их же хозяев и чрезвычайно болезненно напоминали им об их зависимости от язычников. Но Господь был там в благодати, отыскивая грешников.
Святой Дух раскрывает перед нами присутствие Господа и права, неотъемлемо принадлежащие его Личности и Его высшей благодати, что явились в Израиль с тем, чтобы непременно выйти за его пределы (оставив, таким образом, в стороне правовую систему, неспособную к восприятию нового). Это есть ключ ко всем этим повествованиям. Так в том, что следует дальше в отношении субботы, один случай показывает то превосходство, которое Его славная Личность придала Ему над тем, что было предметом самого завета; второй случай - то, что благость Бога не может отречься от своих прав и своего естества. Он будет творить добро даже в субботний день}.
То, о чем повествуется в главе 6,1-10 имеет отношение к той же истине и в значительной степени. Суббота была знанием завета между Израилем и Богом - отдых после завершенных работ. Фарисеи обвинили учеников Христа в том, что те растирали в руках зерновые колосья. На этот раз отверженный Давид преодолел правовой барьер, когда его нужда потребовала этого. Ибо когда Помазанник Бога был отвергнут и изгнан, все происходило подобным образом. Сын Человеческий (Сын Давидов, отвергнутый как сын Иеcсеев, избранный и помазанный царь) был Господином субботы; Бог, Который установил этот устав, был выше уставов, им установленных и представил в благодати долг человека, покорившегося верховности Бога; и Сын Человеческий был здесь с правами и властью Бога. Прекрасный факт! Более того, власть Бога, представленная в благодати, не допускала существование страданий, ибо то был день благодати. Но это отодвигало в сторону иудаизм. Это было долгом человека Богу, Христос был проявлением Бога в благодати для людей {Я могу здесь отметить, что если проследить хронологическую последовательность у Луки, то она такая же, как и у Марка, и что из событий, собранных вместе не так, как у Матфея, можно составить предмет Евангелия; только он время от времени вводит деталь, которая могла иметь место в другое время и быть иллюстративной к предмету, исторически соотнесенному. Но в главе 9 Лука приступает к последнему походу в Иерусалим (стих 51), и, начиная отсюда, ряд нормальных наставлений следует до главы 18,31 главным образом, если не постоянно, в течение времени этого пути, которые большей частью мало что говорят в отношении дат. Это важно. Удел в покое Бога является особой привилегией святых - людей Божиих. У человека при падении не было этого, посему покой Божий остается особым уделом Его людей. Он не помещает его под закон. Однако всякое определенное установление при законе сопровождается через субботу, формальное выражение страха первого Адама, и это будет у Израиля в конце всемирной истории. До тех пор, как благословенно сказал Господь, Отец Его делает, и Он делает. Для нас днем отдыха не является седьмой день, конец недели для мира; но первый день, день после субботы, начало новой недели, нового творения, день воскресения Христа, начало нового состояния человека, исполнение чего вся тварь, что вокруг нас, ожидает, мы же пребываем пред Богом в Духе, как и Христос. Посему Суббота, седьмой день, отдых первого творения на человеческой и законной основе, всегда рассматривается в Новом Завете с отвержением, хотя и до суда, однако устав, она умерла со Христом в могиле, куда Он поместил ее - она была соделана для человека как милость. День Господен - это наш день и драгоценное внешнее получаемое от небесного покоя}. Пользуясь правами высшей благодати и являя власть, уполномочившую Его притязание на обладание этими правами, Он исцеляет в переполненной синагоге сухорукого. Они исполнились бешенства при этом проявлении могущества, что преодолевает и уносит прочь плотину их гордыни и убежденности в своей праведности. Мы можем наблюдать, что все эти обстоятельства собраны в единое целое в таком порядке и такой взаимосвязи, которые совершенны.
Господь явил, что эта благодать - которая посетила Израиль в соответствии со всем тем, что могло ожидаться от Господа Всемогущего, верного Своим обетованиям - не могла, тем не менее, ограничиться узкими рамками этого народа или же приспособиться к установлениям закона; что люди желали старого, но что власть Бога поступила в согласии со своим собственным естеством. Он показал, что наиболее священный, наиболее обязательный предмет старого завета должен быть подчинен Его званию, что превыше всяких установлений, и уступить место правам Его божественной любви, которая действует. Но старое было таким образом приговорено и удалялось прочь. Он показал Себя во всем - в призыве Петра особенно - чтобы быть новым центром, вокруг которого должны собраться все, кто искал Бога и благословения; ибо Он был живым проявлением Бога и благословением в людях. Так Бог был явлен, старый порядок вещей был дряхлым и неспособным вместить эту благодать, и остаток был отделен - вокруг Господа - от мира, не нашедшего в Нем вида, который бы привлекал их к Нему. Теперь Он поступал, исходя из этого; и если вера искала Его в Израиле, то эта сила благодати проявляла Бога по-новому. Бог окружает Себя людьми, а центр благословения - во Христе как человеке. Но Он есть любовь и в деятельной этой любви Он ищет гибнущих. Никто, кроме одного - того, который был Богом и открыл Себя, не мог окружить Себя Своими последователями. Ни один пророк никогда не сделал этого (см. Иоанн 1). Никто не мог послать, наделив властью и силой божественного благовествования, кроме как Бог. Христос был послан; теперь посылает Он. Слово "апостол" (посланный), ибо так Он называет их, содержит эту глубокую и чудную истину - Бог действует в благодати. Он окружает Себя благословенными. Он ищет несчастных грешников. Если Христос, истинное средоточие благодати и блаженства, окружает Себя последователями, то Он еще посылает Своих избранных нести свидетельство любви, которую Он пришел явить. Бог явил Себя в человеке. В человеке Он ищет заблудших. Участие человека в самом непосредственном проявлении божественного естества двояко. Он с Христом как человек; и он послан Христом. Христос Сам делает это, как человек. Это человек, преисполненный Святого Духа. Так мы видим Его вновь явленным в зависимости от Его Отца перед выбором апостолов; Он удаляется для молитвы. Он проводит ночь в молитвах. И теперь Он идет дальше явления Самого Себя как лично исполненного Святого Духа, с тем чтобы нести знание о Боге среди людей. Он становится центром, вокруг которого должны проходить все, кто искал Бога, и началом миссии по исполнению устремлений Своей любви - центром проявления божественной силы в благодати. И, таким образом, Он призвал вокруг себя тот остаток, который должен быть спаян. Его положение во всех отношениях характеризуется тем, что было сказано после того, как Он сошел с горы. Он нисходит с апостолами после Своего общения с Богом. На ровном месте {Ровное место на горе} его окружила группа его учеников, затем множество людей, привлеченных всех вместе его словом и делом. Слово Божие было притягательным, и Он исцелял людские недуги и низвергал власть сатаны. Эта сила обреталась в Его Личности; добродетель, исходившая от Него, давала зримые свидетельства власти Бога сущего в благодати. Эти моменты привлекали внимание людей к Нему. Мы видим, однако, как старое, за которое держались очень многие, уходило прочь. Он окружил Себя сердцами, преданными Богу, призванными Его благодатью. Здесь Он, однако, не говорит, как у Матфея, о конкурентной сути Царствия, с тем чтобы показать суть божественного промысла, бывшего на данный момент, словами "блаженны нищие духом" и т.д.; но Он отличает остаток их приближенностью к Нему. Он вещает ученикам, что следовали Ему, что это они блаженны. Они были бедны и презренны, но они были блаженны. Они обретут Царствие. Это имеет большое значение, ибо это ставит остаток отдельно и вовлекает его в связь с Ним для получения благословения. Замечательным способом Он описывает суть тех, кто были таким образом благословенны Богом.
Проповедь Господа подразделена на три части.
Стихи 10-26. Противопоставление остатка, объявленных Его учениками, большинству, удовлетворенному существующим порядком вещей в мире, а также предсказание в адрес тех, кто был на месте учеников и в этом снискал благоволение мира. Горе таким! Заметьте также, что это является вопросом гонений не во имя праведности, но во имя Его. Все носило печать причастности к Его Личности.
Стихи 27-36. Образ Бога, их Отца в явлении благодати во Христе, которую им надлежало воспроизвести. Он открывает, заметьте, имя Бога и уподобляет их детям.
Стихи 37, 38. Этот образ особенно развит в положении Христа, ибо Он был на земле в то время, Христос, несущий Свое служение на земле. Это подразумевало правление и воздаяние со стороны Бога, как это и было в отношении Христа.
Стих 39. Положение вождей в Израиле и связь между ними и народом.
Стих 40. Положение учеников в отношении со Христом.
Стихи 41, 42. Путь постижения и ясного видения о средине зла - отторгнуть зло от самого себя.
В конце концов, о каждом древе вещают его собственные плоды. Речь идет не о том, чтобы прийти ко Христу и слышать Его, а в том, чтобы Он был так дорог их сердцам, что они устранили бы любые препоны и воистину были Ему покорны.
Давайте подведем итог тому, о чем мы вели речь. Он действует, облеченный силою изгонять зло, ибо Он обнаруживает здесь его, и Он добрый; и Бог Сам по Себе добрый. Он проникает в их совесть и призывает души к себе. Его деяния обусловлены надеждой Израиля и властью Бога очищать, прощать и укреплять. Но благодать, потребная всем нам: и благоволение Божие, и сила Его любви не ограничивались этим народом. Ее исполнение было совместимо с теми нормами, согласно которым жили (или, скорее, не могли жить) Иудеи; и новое вино должны разливать в новые мехи. Вопрос субботы разрешил и вопрос установления этой власти; предмет завета уступил ей: Тот, Который ее употребил, был Господом субботы. Милосердие Бога субботы не было приостановлено, как если бы Его руки были повязаны тем, что Он учредил в связи с заветом. Иисус вслед за этим собирает вокруг Себя, по воле Бога, сосуды Его благодати и могущества. Они были благословенными наследниками Царствия. Господь повествует о них. Это не было безразличием и гордыней, произросшими от незнания Бога, справедливо отошедшего от Израиля, согрешившего против Него и не принявшего славного явления Его благодати во Христе. Они разделяют ту печаль и боль, которую должно было вызвать таковое положение народа Божиего в тех, кто познал разум Божий. Ненавидимой, гонимой и хулимой во имя Сына Человеческого, пришедшего воспринять их беды, такова была их слава. Им надлежало разделить Его славу, когда природа Бога была прославлена в деяниях, свершенных по собственной Его воле. Они не будут преданы хуле на небесах; они будут вознаграждены там, не в Израиле. "Так наступали с пророками отцы их".
Горе беспечным на Сионе во времена грехопадения Израиля и отвержения ими и помыкания их Мессией! В этом состоит противопоставление истинного остатка и возгордившихся среди людей.
Далее мы видим образ действий, подобающий первым - образ действий, который, если выразить это одним словом, включает в основные свои элементы образ Бога в благодати как явленного во Христе на земле. Но у Христа есть Свой собственный образ служения Сына Человеческого; применительно к их необычным обстоятельствам об этом сказано в стихах 37,38. В 39 нам представлены вожди Израиля, а в стихе 40 - удел учеников. Отверженным, как и Он Сам, им надлежит возыметь и его удел; но при условии, что они будут следовать Ему безукоризненно, они обретут его в благословении, в благодати, в образе, а равно и в положении. Какое благоволение! {Это, тем не менее, не говорит, по сути, о естестве, ибо Христос был непорочен. Равно как и не имеет этого смысла употребленное слово "безукоризненно". Это суть кто-то совершенно и всесторонне наставленный, полностью сформировавшийся в результате наставлений своего господина. Он будет подобен ему, своему наставнику, во всем, в чем он им наставлялся. Христос являлся совершенством; мы взрастаем до Него во всем в меру полного возраста Христова (см. Кол. 1,28)} Более того, суждение о себе, а не о своем брате, являлось средством обретения чистого морального облика. У доброго дерева и плод добрый. Суд над самим собой был соотнесен с древом. Это есть вечная истина. В суде над самим собой речь идет не только о плоде, который есть наказуем, но о себе самом. И о древе можно судить по его плоду - не только по доброму плоду, а именно по его собственному. Христианин несет плод естества Христова. Рассматривается само сердце и реальное практическое послушание.
Здесь также нам представлены принципы новой жизни в ее действительной эволюции во Христе. Это ново в моральном плане, вкус, аромат и суть нового вина - остаток, уподобленный Христу, за которым они следовали, Христу, новому центру обращения Духа Божиего и зова благодати его. Иисус вышел из стен суда иудейского во всесилии новой жизни в согласии с властью Всевышнего, принесшего благословение в этот замкнутый мир, оказавшийся неспособным воспринять его. Он вышел в согласии с принципами жизни, которые Он объявил; в историческом плане Он пребывал в ней.
Далее вслед за этим мы видим, как Дух действует в сердце язычника (глава 7). Это сердце проявило больше веры, нежели любой из сынов Израилевых. Смиренный сердцем и испытывающий любовь к народу Божиему, как таковому, во имя Бога, чьим народом они и были и таким образом вознесенный в своей любви над их, по сути, бедственным положением, он может видеть во Христе Того, Кто преобладал надо всем, точно так же, как он сам - над его воинами и слугами. Он ничего не знал о Мессии, но он признал в Иисусе {Как мы видели, это как раз было предметом Святого Духа в нашем Евангелии} власть Бога. Это было не просто разумением; это было верою. В Израиле не было такой веры.
Далее Господь вершит Свои деяния посредством могущества, которому надлежало быть источником человеческого обновления. Он воскрешает мертвого. Это, несомненно, выходило за пределы законоустановлений. Он сострадал притесненности и страданию человека. Смерть была его тяжким бременем; Иисус избавляет его от этого, и это не только очищение прокаженного израильтянина, и не прощение и исцеление верующих среди Его народа. Он возвращает жизнь тому, кто потерял ее. Израиль, без сомнения, выиграет от этого, но власть, необходимая для исполнения такой работы, является той, что обновляет все, где бы ни было.
Изменение, о котором мы говорим и которое так ярко представляют нам эти два примера, вынесено при оценке связи между Христом и Иоанном Крестителем, которой посылает узнать из уст Господа кто есть Он. Иоанн слышал о Его чудесах и посылает своих учеников узнать, кто их творил. Естественно, Мессия, употребив Свою власть, мог бы вызволить его из темницы. Мессия Он? Или же Иоанну необходимо ждать другого?
Он обладал достаточной верой для того, чтобы положиться на ответ Того, Кто сотворял эти чудеса; но, замкнутый в темнице, его разум желал чего-либо более определенного. Это обстоятельство, привнесенное Богом, помогает объяснить соотносительность положений Иоанна и Иисуса. Господь здесь не получает свидетельства от Иоанна. Иоанну надлежало восприять Христа по свидетельству, которое Он дал о Себе; это подразумевало и принятие позиции, оскорблявшей тех, чьи суждения были в согласии с иудейскими и плотскими помыслами - позиции, требовавшей веры в божественное свидетельство, окружавшей себя теми, кого моральное обновление сделало способными оценить свидетельство по достоинству. В ответ на вопросы посланников Иоанна Господь творит чудеса, подтверждающие власть Бога в благодати и служении бедным; и заявляет, что благословен он, не оскорбившийся тем униженным положением, которое Он принял, дабы свершить это. Но Он дает свидетельство Иоанну, если никакого от него не получите. Он привлек внимание людей, и это имело смысл; он был более пророк - он подготовил путь Самому Господу. Тем не менее, если он подготовил путь, то сама по себе великая и полная перемена, которой надлежало произойти, совершена не была. Миссия Иоанна по самой своей сути, поставила его вне воздействия этой перемены. Он шел впереди нее с тем, чтоб объявить о Том, Кто свершит ее, Чье присутствие учредит власть ее на земле. Меньший в Царствие Божием был, таким образом, больше его.
Люди, принявшие смиренно слово, посланное Иоанном Крестителем, несли свидетельство в своем сердце о путях и премудростях Бога. Уверовавшие в себя отвергали советы Бога, явленные во Христе. По этому поводу Господь ясно говорит о том, каково их положение. Они точно так же отвергли предостережения и благодать Бога. Чада премудрости (те, в которых действовала мудрость Божия) признали ее и восславили ее на путях ее. Такова история принятия Иоанна и Иисуса. Разум человеческий осудил пути Божии. Праведная суровость Его свидетельства в отношении зла, в отношении положения Его народа, явила глазам человеков силу воздействия дьявола. Становление Его благодати, снисходящей к бедным грешникам и являющей себя там, где были они, было погружением в зло и созданием себе имени через посредство своих сообщников. Возгордившиеся и уверенные в своей праведности не могли подъять ни того, ни другого. Премудрость Божия могла быть признана теми, кто был ею наставляем, и только теми.
Далее в истории с грешной женщиной в доме фарисея показаны пути Господни в отношении самых несчастных грешников и действие их в противоположность духу фарисейства; и явлено прощение, не соотнесенное с воцарением Бога на земле ради Его народа (воцарением, с которым было связано исцеление израильтянина, несшего кару Божию), но прощение полное, сулящее мир душе, даруется самым жалким грешникам. Здесь не идет речь просто о пророке. Убежденность фарисея в своей праведности не дала ему постичь даже это. Здесь - любящая Бога душа, и любящая сильно, ибо Бог есть любовь - душа, постигшая это в отношении своих собственных грехов и через них, хотя еще и не познавшая прощения, созерцая Христа. Сие есть благодать. Нет ничего более трогательнее того, как Господь показывает наличие тех качеств, которые отныне делают эту женщину воистину прекрасной - качеств, порожденных познанием Его Личности чрез веру. В ней отыскалось божественное восприятие Личности Христа, постигнутой, разумеется, не через разум согласно учению, но восчувствованной в силе ее воздействия в ее сердце, в глубоком прочувствовании ее собственного греха, в смирении, любви к добру, преданности Ему, Который был милосерден. Все говорило о сердце, в котором царили чувства, соответствующие общению с Богом - чувства, нахлынувшие от Его присутствия, открылись в сердце, ибо Он сделал так, чтобы оно признало Его. Не будем подробно останавливаться на этом; но необходимо отметить то, что являет собою огромную моральную ценность, когда предпосылается настолько истинное всепрощение, что проявление благодати со стороны Бога пробуждает (при проникновении в сердце) чувства, ей подобающие, и которые ничто больше возбудить не может; и эти чувства неразрывно связаны с этой благодатью; и с ощущением греховности, которое она дает. Она дает глубокое осознание греха, но она неразрывно связано с прочувствованием милости Божией; и эти два чувства в своем росте дополняют друг друга. Новое, верховная благодать, одна она может породить эти чувства, которые отвечают природе Самого Бога, чей истинный образ оценило сердце, и с Кем оно пребывает в общении; соделается же это при осуждении греха, который заслуживает этого пред Лицом такого Бога.
Можно проследить, как это связано с познанием Самого Христа, являющегося проявлением этого образа; подлинного источника возродившегося от благодати чувства этого разбитого сердца, а также как вслед за этим приходит познание ее прощения {Для пояснения выражения "Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много", не следует смешивать благодать, открывшуюся в Личности Иисуса, и прощение, объявленное тем, кого постигла благодать; Господь властен сделать это прощение познанным. Он являет его бедной женщине. Но это было то, что она узрела во Христе самом, Который, чрез благодать, согрел ее сердце и вызвал ту любовь, коя у нее была к Нему - она увидела то, чем был Он для грешников, подобных ей. Она думает лишь о Нем: Он настолько завладел ее сердцем, что вытеснил все прочее. Прослышав, что Он идет в дом этого возгордившегося человека, думая о том, что Иисус находится здесь. Его присутствие давало ответы на все вопросы или даже предупреждало их. Он видел, кем Он был для грешника, что самые жалкие и падшие могли почерпнуть от Него жизненных сил; она чувствует свою греховность таким образом, как эта совершенная благодать, открывшая сердце и завоевывающая доверие, заставляет ее чувствовать, а она возлюбила иного. Благодать во Христе возымела свое действо. Она любила по причине его любви. Вот почему Господь говорит: "Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила иного". Если Бог являет себя в этот мир с такой любовью, то Ему надлежит устранить в сердце любые другие помыслы. И так, сама того не сознавая, она бедная женщина была единственной, кто поступал надлежащим образом в тех обстоятельствах; ибо она воздала должное всезначимости Того, Кто был там. Какое значение мог иметь Симон и его дом пред ликом Бога-Спасителя? Иисус явился причиной забвения всего остального. Давайте помнить об этом.
Началом человеческого падения была потеря доступа к Богу в результате внушения сатаной-совратителем мысли о том, что Бог утаил то, что могло бы сделать человека подобным Богу. Лишенный доступа к Богу, человек ищет, полагаясь на собственную волю, как осчастливить себя: в итоге - вожделение, порок и грехопадение. Христос есть Бог в беспредельной любви, возвращающей дерзновение сердца человеческого к Богу. Очищение от вины и способность жить для Бога - это другое, что обретается чрез Христа по мере того, как прощение занимает здесь свое место. Но бедная женщина чрез благодать почувствовала, что есть одно сердце, которому он могла довериться, если больше некому; но это было сердце Божие.
Бог есть свет и Бог есть любовь. Вот два основные именования Бога, и в каждом подлинном случае трансформирования встречаются и то и другое. Они встречаются на кресте; грех полностью выведен на свет, но на свет, чрез который полностью известна любовь. Посему в сердце свет открывает грех, то есть Бог содеет как свет, но свет пребывает там чрез совершенную любовь. Бог в совершенной любви являет, что есть грех. И в этом мире таковым светом был Христос. Открывая Себя, Он должен быть и тем, и другим; таким образом, Христос был любовь в мире, но и свет ее. Так же и в сердце. Любовь чрез благодать дает дерзновение, и, таким образом, свету радостью открывается путь, и в дерзновении, в любви, в созерцании себя в свете сердце отыскало сердце Бога: так и было с бедной женщиной. Вот где всегда и вот только где встречается сердце человеческое с Богом. У фарисея не было ни света ни любви. Тьма кромешная, ни любви, ни света не было здесь. В его доме был Бог, явленный во плоти, и он ничего не увидел, - лишь решил, что Тот не был пророком. Замечательно понаблюдать эти три сердца. Человеческое как таковое, покоящееся на неистинной человеческой праведности, сердце Бога и сердце грешницы, полностью обретшее сердце Бога, равно как и Бог, встретивший ее сердце. Кто явился чадом премудрости? Ибо еще есть толкование к этому выражению. И, заметьте, что хотя Христос ничего об этом не говорил, но, покорный пренебрежению, Он, тем не менее, не пребыл безразличен к пренебрегшему, не встретившему его с общепринятой учтивостью. Для Симона Он был бедный проповедник, о Чьих притязаниях он мог судить, и конечно же - не пророк; для бедной женщины же - Бог в любви, заставляющий стучать ее сердце в такт Его сердцу в отношении ее греховности и в отношении ее самой, ибо на любовь уповали. Отметьте только, что это привержение Христу есть там, где находим свет: здесь дано плодоносное откровение Евангелия; для Марии Магдалины, как наивысшая привилегия святых}.
Именно благодать - именно Сам Иисус - Его Личность - влечет эту женщину и оказывает моральное действие. Она уходит с миром, поняв величие благодати в прощении, произнесенным Им. И само прощение возымело свою силу в ее разуме, в котором Иисус был всем для нее. Когда Он простил, она была умиротворена. Безотчетно для нее самой Бог открыл ее сердце; это не было самоуспокоением, как не было это и суждением, которое прочие могли составить о перемене, произошедшей в ней. Благодать так возобладала над ее сердцем -благодать, персонифицированная Христом - Бог так явился ей, что Его одобрение в благодати, Его прощение принесли с этим и все прочее. Если Он был покоен, то и она тоже. Воздав должное Христу, она возымела все. Благодать благословляет радостью, и душа, воздавшая должное Христу, умиротворена благословением, ею даруемым. Как поразительна непоколебимость, с которой благодать утверждает себя без боязни выдержать суждения человека, ею пренебрегающего! Без колебаний она приемлет сторону бедной грешницы, которой она коснулась. Суд человека лишь подтверждает, что он не знает и не воздает должное Богу в самом совершенном проявлении Его естества. Для человека, при всем его разумении, это всего лишь нищий проповедник, обманывающий самого себя, с тем чтобы сойти за пророка и недостойный ковша воды для омовения его ног. Для уверовавшей же сие есть безупречная и божественная любовь, сие есть совершенное успокоение, если она обладает верой во Христа. Ее плоды еще не предстали пред человеком; они пред Богом, если воздано должное Христу. И воздающий Ему должное не думает ни о себе, ни о плодах своих (кроме, как о плохих), но о Том, Кто был свидетельством благодати его сердцу в то время, когда он был не более, чем грешник. Это новое - благодать, даже ее плоды в их совершенстве: сердце Бога явилось в благодати, а сердце человека - грешника - отвечает на это чрез благодать, оценив, скорее, будучи оцененным совершенным явлением этой благодати во Христе.
В главе 8 Господь разъясняет суть и смысл своего служения; и особенно, я в этом не сомневаюсь, его смысл в отношении Иудеев. Как ни велико было неверие, Иисус исполняет свой долг до конца, и плоды его служения прорастают. Он идет проповедовать благую весть о Царствии Божием. его ученики (плод и свидетели посредством благодати по мере своего могущественного слова) идут с Ним; и прочие плоды того же слова, также свидетельствуют через свое собственное очищение от власти дьявола и через любовь и преданность, проистекающие отсюда от благодати, что также вершила в них свои деяния в согласии с любовью и преданностью к Иисусу. Здесь доброе место отведено женщинам {Чрезвычайно интересно видеть, как отделены ученики и женщины. Как уже сказано выше, женщинам не было отведено плохое место. Мы вновь встречаем их у креста и у гробницы, когда ученики - во всяком случае, кроме Иоанна - бежали или, будучи призванными женщинами ко гробу, отправились домой, когда увидели, что Он был вознесен}. Служение обретало силу и твердость и говорит само за себя своим действием.
Господь изъясняет ее подлинную суть. Он не располагал Царством Божиим, Он не домогался плода; Он сеял свидетельство Божие с тем, чтобы получить плод. Это поразительно и совершенно новое. Слово есть семя этого. Более того, именно только ученикам - последовавшим и приобщившимся к Его Личности чрез благодать и проявление власти и благодати Божией в Его Личности - было дано разуметь тайны, помыслы Бога, явленные во Христе, в отношении этого Царствия Божия, которое не устанавливалось явно посредством всевластия. В данном случае остаток весьма явно отделен от народа. Для "прочих" о нем повествовалось в притчах, с тем, чтобы они не могли уразуметь. Для этого Сам Господь должен быть воспринят в моральном плане. Здесь этой притче не сопутствуют другие. Она сама по себе обрисовывает ситуацию. Добавлено предостережение, которое мы рассматривали у Марка. В конце концов, свет Божий не был явлен с тем, чтобы утаить его. Более того, все должно быть явлено. Поэтому им надлежит наблюдать, как они слушают, ибо если они обладали тем, о чем они слышали, то им дано будет более; в противном случае у них отнимается и это.
Господь удостоверяет это свидетельство, т.е. речь идет о слове Божием, которое влекло к Нему и к Богу тех, кому суждено было снискать благословение; слово Божие суть основа общения с Ним, и когда Ему сказали о Матери и братьях Его, которым Он был родственен по плоти в Израиле, то Он сказал, что признает таковыми тех, и только тех, кто слышит и исполняет слово Божие.
Помимо очевидной силы, явленной Им в Его чудесных деяниях, последующее повествование - до конца главы 8 - представляет различные аспекты труда Христа, Его приятия и последствия ее. Вначале Господь, хотя, как видится, он не обеспокоен тем, что происходит вокруг, представлен вместе со Своими учениками посреди трудностей и бурь, что окружали их, коль скоро они примкнули к Его служению. Мы увидели, что Он сплотил вокруг Себя учеников: они преданы Его служению. Пока дело касалось человеческой способности предотвратить бедствие, они были на краю гибели. Волны были готовы поглотить их. Иисус же, на их взгляд, об этом не тревожился; но Бог дал вере проявить себя. Они здесь во имя Христа и с Ним вместе. Христос находится с ними; и могущество Христа, ради которого они оказались посреди бури - здесь, чтобы защитить их. Они вместе с Ним, в одной лодке. Если сами по себе они могли погибнуть, то соединенные же с Иисусом волею Бога и, пребывая с Ним рядом, они были в безопасности. Он допускает бурю, но Он Сам находится в лодке. Когда Он проснется и явит Себя, все станет спокойным.
В исцелении одержимого бесами, в стране Гадаринской, мы зрим живописную картину происходившего. Что касается Израиля, то остаток - как ни велика была власть дьявола - получил избавление. Мир просит Иисуса удалиться, желая себе покоя, который более тревожит присутствие и власть Божия, нежели легион бесов. Он уходит прочь. Исцеленный же - остаток - был бы рад быть с Ним; но Господь отправил его обратно (в мир, который Он Сам покинул) с тем, чтобы тот свидетельствовал о благодати и власти, объектом которых он был.
Стадо свиней, несомненно, является иллюстрацией к движению Израиля в сторону его упадка после отвержения Господа. Мир принимает господство сатаны - как ни было порой больно это видеть - но не силу Бога.
Следующие два повествования иллюстрируют действенность веры и истинную потребность, чему отвечает благодать. Вера остатка подвигает Иисуса сохранить жизнь тому, кто близок к гибели. Господь ответствует ей и приходит сам ей ответствовать. По пути (именно там Он был, и, говоря об окончательном избавлении, Он все еще там), в толпе людей, окружавших Его, к Нему прикасается вера. Бедная женщина имела недуг, который не могло излечить никакое средство, доступное человеку. Но мы обнаруживаем силу в Человеке, Христе, которая исходит из Него, дабы исцелять человека повсюду, где есть вера , пока окончательно не свершится Его земная миссия. Она исцелена, и она исповедуется перед Христом в своем состоянии и в том, что случилось с нею; таким образом, в результате уверования, свидетельство воздается Христу.
Явлен остаток, вера отличает их от большинства; состояние их суть плод божественной силы во Христе.
Этот принцип применим в исцелении каждого уверовавшего и, таким образом, в исцелении язычников, как утверждает апостол. Исцеляющая сила заключена в Личности Христа; вера - через благодать и влечение ко Христу - обращает ее себе на пользу. Она не зависит от отношения Иудея, хотя, если говорить о его положении, то он был первым, чтобы быть ею вознагражденным. Речь идет о том, что заключено в Личности Христа, и о вере в человеке. Если в человеке есть вера, то эта сила действенна; он уходит в благодати, исцеленный властью Самого Бога. Но если мы полностью рассматриваем положение человека, то отметим, что вопрос заключается не просто в недуге, но в смерти Христа, до полного явления состояния человека, отвечает ей как, скажем так, надо; но, как и в случае с Лазарем, есть явление; и это явление имело место в смерти Иисуса. Так здесь допущено, чтобы дочь Иаира умерла до прихода Христа; но благодать явилась, чтобы воскресить из мертвых посредством божественной силы, которая сама свершит это; и Иисус, успокаивая бедного отца, просит его не бояться, а только верить, и его дочь будет спасена. Сие есть вера в Его Личность, в божественную силу в Нем, в благодать, что идет явить ее, и эта вера снискает радость и избавление. Но здесь Христу не нужна толпа; проявление этой силы служит лишь для утешения тех, кто чувствовал свою потребность в нем и для веры тех, кто действительно стал приобщен к Нему. Толпа, конечно же, знает, что девочка мертва; они ее оплакивают и не разумеют силы Божией, способной воскресить ее. Иисус возвращает родителям дитя, которое Он вернул к жизни. Так и случится с евреями в конце, среди неверия многих. Тем временем мы ожидаем этой радости через веру, убежденные, что сие есть наше состояние чрез благодать; мы живем: лишь для нас она связана с Христом на небесах, первые плоды нового творения.
Что касается Его служения, то Иисус о нем умалчивает. Он должен быть воспринят в согласии со свидетельством, которое Он подъял к совести и к сердцу. На стезе это свидетельство не было полностью законченным. Мы увидим его последние воздействия на сердце человеческое в последующих главах.
В главе 9 Господь поручает ученикам ту же миссию в Израиле, которую исполнял Он Сам. Они проповедуют Царствие Божие, исцеляют больных и изгоняют бесов. Но к этому добавляется, что их служение носит характер конечной миссии. Не в том смысле, что Господь покончил со служением, ибо Он также послал вперед себя семидесятерых; но в том смысле, что это было определенное свидетельство о людях, ежели они отвергнут его. Двенадцати надлежало отряхнуть прах от их ног, покидая город, где их не приняли. Сие есть вразумляющее на том этапе Евангелия, которого мы достигли. С еще большей силой это повторено в случае с семьюдесятью. Мы поговорим об этом, когда рассмотрим главу, где говорится, что они посланы. Их миссия начинается после явления Им слова трем ученикам. Но Господь, пребывая здесь, продолжает творить Своей властью в милости, ибо это было по его личному присутствию здесь, а верховная благость в Нем превзошла всякое зло, с коим Он сталкивался.
Вернемся к нашей главе. То, что следует за стихом 7, показывает, что слух о Его чудесных деяниях достиг ушей царя. Израиль был безответен. Как бы ни была мизерна совесть, влияние Его силы ощущалось здесь. Люди также следовали Ему. Удалившийся вместе с учениками, возвратившимися после их миссии, Он вскоре окружен множеством людей; вновь служа им в благодати, как бы ни было велико неверие, Он благовествует им и исцеляет просивших об исцелении.
Но Он представлял им новое и очень неизвестное доказательство божественной силы и присутствия среди них. Сказано, что при благословении Господом Израиля, когда настанет время расцвести рогу Давида, Он даст беднякам хлеба. Так и поступает сейчас Иисус. Но здесь в этом заключено нечто большее. Через все Евангелие мы прослеживаем то, как Он использует это могущество в Своем человеколюбии через посредство неизмеримой энергии Святого Духа. Отсюда идет к нам чудесное благословение, даруемое в согласии с высшею волей Божией через безупречную умудренность Иисуса в выборе средств донесения ее к нам. У него будут ученики для этого. Тем не менее, та власть, что творит это - полностью Его власть. Ученики не видят ничего сверх того, что может уловить их взгляд. Но если тот, кто насыщает их, есть Иегова, то Он всегда обретает место своего обитания Сам в зависимости от того естества, в которое Он себя облекает. Он удаляется со своими учениками, и здесь, вдали от мира, Он молится. И так же, как и в тех двух моментах {Здесь также заметьте, что эти молитвы имеют место не только в случаях проявления могущества в деяниях или же при свидетельстве славы Его Личности в ответ на его молитвы. Его беседа с учениками по поводу перемен в промыслах Божиих (в которой Он повествует о своих страданиях и воспрещает им возвещать о Нем, как о Христе) предваряется Его молитвой, когда Он пребывал с ними в уединении. То, что Его народ должен быть покинут на некоторое время, также занимает его сердце, равно как и его слава. Более того, Он полностью открывает Свое сердце Богу, каким бы ни был тот предмет, что занимает Его сообразно путям Божиим}, когда снисходил Святой Дух и когда Он избрал своих Двенадцать, так и здесь Его молитва есть одно из проявлений Его славы - славы, которая причиталась Ему, но которую Отец дал Ему как человеку, соединенную со страданиями и унижениями, коим в любви Своей, Он добровольно подвергся.
Внимание людей было пробуждено, но они не шли дальше рассудка человеческого разума по отношению к Спасителю. Вера учеников без колебаний признала в Иисусе Христа. Но далее Ему не надлежало быть провозглашаемым таковым - Сыну Человеческому должно страдать. Промыслы, более значимые, и слава, более великолепная, нежели таковые у Мессии, должны были стать реальностью: но путь к этому был через страдания - страдания, которые, как муки человеческие, предстояло разделить Его ученикам в их последовании Ему. Но отрекаясь от жизни ради Него, они ее обретали; ибо в следовании Христу речь идет о вечной жизни души, а не просто о Царствии Божием. Более того, Он, отвергаемый ныне, возвратится во славе Своей именно как Сын Человеческий (образ, который он принимает в этом Евангелии), во славе Отца, ибо Он был Сыном Божиим, и во славе Ангелов как Иегова Спаситель, обретаясь над ними, хотя и будучи (именно так!) человеком: Он достоин сего, ибо Он сотворил их. Спасение души, слава Иисуса, признанная в соответствии с Его правами - все побуждало их исповедать Его, в то время как Он был презрен и гоним. Ныне же, дабы укрепить веру тех, которых Он сделает столпами, и через них - веру каждого, Он объявляет, что некоторые из них, прежде чем вкусить смерти (им не нужно ждать ни смерти, в которой восчувствуется ценность вечного бытия, ни возвращения Христа), они увидят Царствие Божие.
Спустя восемь дней после этих слов Он взял с собою троих, кто впоследствии стали столпами, и пошел на гору помолиться. Здесь Он преображается. Он появляется во славе, и ученики видят это. Но Моисей и Илия разделяют ее с Ним. Святые Ветхого Завета вместе с Ним причастны ко славе Царства Божия, что установится смертью Его. Они говорят с Ним об исходе Его. Они говорили до этого о другом. Они видели, как учреждались законоуложения или же стремились возвратить народ к ним, дабы состоялось благословение; но теперь, когда речь идет о новой славе, все решает смерть Христа, и только она. Все прочее уходит в небытие. Слава небесная Царствия Божиего и смерть связаны самым непосредственным образом. Петр видит лишь вступление Христа во славу, равную их славе, мысленно рисуя связь последней с тем, чем они оба являлись для каждого Иудея, связуя Иисуса с этим. Именно тогда эти двое исчезают и остается только Иисус. Именно одного Его им следует слышать. Единение Моисея и Илии с Иисусом во славе зависело от отрицания их свидетельства народом, к которому они с ним обращались. Однако, это не все. Церковь, именно в таком наименовании, здесь не просматривается. Но знак великолепной славы, присутствия Бога, являет себя в виде облака, на котором Иегова обитает в Израиле. Иисус приводит учеников к нему, чтобы те были свидетелями. Моисей и Илия исчезают, и после того, как Иисус вплотную приблизил учеников к славе, Бог Израилев являет Себя как Отец и признает Иисуса Сыном Своим возлюбленным. Все изменилось в отношениях Бога с человеком. Сын Человеческий, принявший на земле смерть, признан в великолепной славе Сыном Бога-Отца. Так ученики познают Его чрез свидетельство Отца, они единятся с Ним и, как это и было, становятся причастны ко славе, в которой Сам Отец, таким образом, признал Иисуса - в которой обретаются Отец и Сын. Иегова дает знать о Себе, как об Отце, через откровение в отношении Сына. И ученики становятся приобщенными на земле к обители славы, откуда во все времена Сам Иегова покровительствовал Израилю. Иисус был с ними здесь, и был Он Сыном Божиим. Какое положение! Какая перемена для них! Это воистину переход от всего, что было самое лучшее в иудаизме, к единению со славой небесной, которая в тот момент творила, с тем чтобы все подвергнуть обновлению {Это показывает Царствие Божие - не Церковь на небесах. Я полагаю, что слова "они вошли" должны быть отнесены к Моисею и Илие. Однако облако осенило учеников. Тем не менее, это уносит нас за пределы изображенного. Слово "осенило" представляет собою то же самое, что было употреблено в отношении облака, которое вошло и заполнило собою скинию. В Евангелии от Матфея мы узнаем, что облако было светлым. То было облако славы, которое пребывало с Израилем в пустыне - и я могу сказать, в доме Отца. Его глас исходит от оттуда. И в это они вошли. Именно оно, в Евангелии от Луки, пугает учеников. Бог обращался из него к Моисею; но в данном случае они вошли в него. Так что, помимо Царства Божия, здесь находится подлинная обитель святых. Это мы встречаем только у Луки. Перед нами Царство Божие, Моисей и Илия в одной и той же славе с Сыном и прочими во плоти на земле, но также - и святая обитель небесная}.
В личностном плане этот эпизод примечателен тем, что он удивительным образом раскрывает для нас божественное состояние славы. Святые пребывают в той же славе, что и Иисус, они - с Ним, они свободно беседуют с Ним, они ведут беседу о том, что ближе всего Его сердцу - о Его страданиях и смерти. Их разговор проникнут чувствами, проистекающими из обстоятельств, тревожащих сердце. Ему суждена была смерть в возлюбленном им Иерусалиме - вместо обретения ими Царства Божия. Они беседуют так, как если бы они разумели волю Божию; ибо это еще не состоялось. Таковы отношения святых и Иисуса в Царстве Божием. Ибо, вплоть до этого момента, сие есть проявление славы в том виде, как ее узрит мир, с дополнением единения восславленных и Иисуса. Эти трое возвышались на холме. Но трое учеников - вне этого. Они наставляемы Отцом. Им становится известно о его собственной любви к Сыну Своему. Моисей и Илия подъяли свидетельство ко Христу и будут прославлены вместе с Ним; но теперь Христос остается для Церкви в одиночестве. Это - более, нежели Царство Божие, это - приобщенность к Отцу и к Его Сыну Иисусу (наверняка не понятое в то время, но воспринятое теперь через посредство силы Духа Святого). Прекрасно это вступление святых в великолепную славу, в облако, обитель Бога; прекрасны эти откровения Божии в плане Его любви к Своему Сыну. Это более чем слава. Пронаблюдайте также с точки зрения нашей приземленности, что Господь разговаривает на земле со Своими учениками так же доверительно, как с Моисеем и Илией. Последние не более близки с Ним, чем Петр, Иаков и Иоанн. Отрадный и драгоценный помысел! И обратите внимание, насколько тонка завеса между ними и тем, небесным, что божественно {Заметьте также, что если Иисус ведет с собою наверх учеников с тем, чтобы те увидели славу Царства Божия и вхождение святых в великолепную славу, в которой пребывал Отец, Он также снизошел к толпе мирской и встретил силу сатаны, под властью которой нам приходится пребывать}.
То что следует далее, иллюстрирует соотнесенность этого откровения с положением вещей здесь, внизу. Ученики не в силах воспользоваться властью Иисуса, уже явленной, с тем чтобы изгнать силу дьявола. И это объясняет нагорная проповедь Бога в плане его помыслов и призывает к упразднению иудейской системы, с тем чтобы провести осуществление этих помыслов. Но это не препятствует благодатным деяниям Христа в очищении людей, пока Он все еще с ними, и человек не отверг его окончательно. Однако, невзирая на бесплодное удивление людей, в разговорах с учениками Он постоянен в убежденности, в Своей отвергнутости и распятии, перенося этот принцип на самоотречение и покорность, которые воспримут то, что было малым.
В оставшейся части главы, начиная со стиха 46 Евангелие повествует о различных чертах себялюбия и особенностях плоти, противопоставляемых благодати и посвященности, явленных во Христе, и тяготеющих к совращению верующего с пути Его. Стихи 46-48, 49, 50, 51-56 дают, соответственно, примеры этого {Эти три отрывка, один за другим показывают, что более утонченное себялюбие распознается труднее: большое личное себялюбие, групповое себялюбие и себялюбие, напускающее на себя рвение к Господу, но не угодное Ему}; в стихах 57-62 контраст между обманчивой человеческой волей и действенным зовом благодати, никчемность плоти при истинном зове и абсолютное отречение от всего в целях повиновения этому представлены нам Духом Божиим {Заметьте, что когда совершает действие воля человека, он не ощущает тягот, но он остается непригодным к служению. когда наступает истинный призыв, то затруднения для него ощутимы}. Господь, отвечая духу, искавшему расширения их сообщества на земле, преданного забвению на кресте) высказывает ученикам то, что Он не утаивал от Самого Себя - истину Божию о том, что все были настолько не расположены к ним, что если кто-либо этого нерасположения не испытывал, то он был именно с ними. Вот так досконально присутствие Христа пытало сердце. Другое соображение, приводимое где-то еще, здесь не повторено. В этой связи Дух ограничивается той точкой зрения, которую мы рассматриваем. Таким образом, отвергнутый Господь не судит никого. Он не мстит за Себя. Он пришел во спасение человеческих жизней. Самаритянин, не принявший Мессию, заслуживал, по словам учеников, истребление. Христос же пришел спасать жизни человеческие. Он покорно воспринимает обиду и следует далее. Были и те, кто желал служить Ему здесь на земле. У Него же не было дома, куда бы Он мог ввести их. В то же время, именно по этой причине, благовествование Царствия Божия было единственным предметом Его неустанной любви; мертвые (по отношению к Богу) пусть погребают мертвых. Тот, кто был призван, кто был жив, должен предаться одному - Царству Божию, свидетельствовать ему; и пусть он не озирается назад, а безотлагательность дела вознесет его надо всеми прочими помыслами. Положивший руку на плуг не должен оглядываться назад. Царство Божие во враждебном окружении людей и всего того, что ему противостояло, властью Божией призывало душу целиком отдаться интересам его чрез силу Бога. Служение Богу при отверженности Христа требовало полного сосредоточения.
Миссия семидесяти описывается в главе 10 - миссия, значительная по сути своей в плане дальнейшего подготовления путей Божиих. Суть эта, действительно, в некотором отношении отлична о сути того, что имело место в начале главы 9. Так надо, и это более решительным образом разрешает проблему взаимоотношений Господа с Иудеями: Его слава явилась позже, и по отношению к Его положению как человека, была следствием отвержения Его народом.
Это отвержение не было пока что окончательным: эта слава была открыта лишь трем из Его учеников, с тем чтобы Господь продолжал свое служение среди людей. Но мы видим такие изменения в этом. Он настойчив в проповедовании того, что есть морально и непреходяще в проповедовании того положения, к которому Он приведет своих учеников, истинной силы Его откровения в мире и суда, грядущего дабы пасть на евреев. Тем не менее, жатва была велика. Ибо любовь, не угасаемая в присутствии греховности, видела надобность в ней сквозь передние ряды противников: но не многие были подвинуты этой любовью. Только Господин жатвы мог выслать истинных делателей.
Уже Господь объявляет их агнцами среди волков. Как это отлично от представления Царствия Божиего народу Божиему! Им (как и тем двенадцати) надлежало довериться попечению Мессии, явленного на землю и затронувшего каждое сердце божественной силой. Им следовало отправиться как работникам Господним с ясной осознанностью их цели, не ради тяжкого труда для добывания пищи, а во имя Его притязаний. Всецело преданные своему служению, они не должны были приветствовать кого-либо. Время торопило. Суд близился. В Израиле были те, кто не являлись сынами мира. Остаток верных будет отличен в силу воздействия их миссии на сердце - пока что не в судебном отношении. Но мир пусть почиет на сынах мира. Эти посланники Христа воспользовались властью, которую обрел Иисус над дьяволом и которую Он смог таким образом даровать (а это было куда более, нежели чудо); и им надлежало возвещать тем, к кому они приходили, о том, что Царствие Божие приблизилось к ним. Весьма существенное свидетельство! Когда суд не сотворялся, то подразумевалась вера, с тем чтобы признать его в свидетельстве. Если их не принимали, им надлежало осудить город, заверив тех людей в том, что будь они приняты или нет, но Царствие Божие приблизилось. Какое торжественное свидетельство - теперь Иисусу предстояло быть отверженным - отвержение, исполнившее меру человеческой порочности! Блудливому Содому будет отраднее в день оный свершения суда, нежели городу тому.
Это ясно показывает характер свидетельства. Господь предрекает бедствие {В стихе 25 этой главы, равно как и главе 13,34, мы имеем дело с примерами морального порядка у Луки, о чем мы уже говорили на стр. 111. Свидетельства Господа безупречно уместны. Они чрезвычайно полезны в плане понимания всего отрывка, и то, что они прочитываются здесь, проливает много света на их же значение. Дело не в исторической последовательности. Позиция, принятая Израилем - учениками - всеми через отвержение Христа, является тем предметом, с которым имеет дело Святой Дух. Эти отрывки соотнесены с ней и очень откровенно показывают позицию людей, посещенных Иисусом, их подлинную суть, помыслы Бога о привнесении божественного через грехопадение, и связь между отвержением Христа и привнесением божественного, вечной жизни и души.
Тем не менее, закон нарушен не был. На самом деле его место заступила благодать, которая вне законауложения сотворяла то, что могло быть сделано при посредстве закона. Мы увидим это далее в данной главе} городам, в которых Он творил Свои деяния, и заверяет Своих учеников, что отвергнуть их в их миссии есть не что иное, как отвергнуть Его, и что при отвержении Его отвергается и Тот, Кто ниспослал Его - Бог Израилев - Отец. По своем возвращении они говорят о силе, что сопутствовала их миссии; бесы повиновались их слову. Господь ответствует, что эти знаки могущества дали Ему представление о полном установлении Царства Божиего - сатана окончательно низвергнут с небес (для установления чего чудеса были всего лишь малой его долей); но было что-то более прекрасное, нежели это, в чем могли они возрадоваться - их имена были начертаны на небесах. В установлении Царства Божиего явленное могущество было истинным, и исход его был несомненным в установлении Царствия Божиего; но начало образовываться еще нечто - богоизбранный народ начал прозревать в отношении того, кому надлежит разделить свою долю с Тем, Кого неверие иудеев и мира влекло обратно на небеса.
Это очень ясно показывает принятую ныне позицию. Теперь, когда свидетельство о Царствии Божием явлено во власти, а Израиль оставлен безответным, Иисус переходит в другую ипостась - божественную. Это было подлинным поводом к радости. Ученики, однако, пока еще не разумели этого. Но Личность и слава Того, от кого ожидалось посвящение их во славу небесную Царствия Божиего, Его право на славное Царствие Божие были открыты им Отцом. Укрощение гордыни людской и благодать Отца к младенцам приличествовали Ему, претворявшему помыслы Своей высшей благодати через смирение Иисуса, и состояли в согласии с сердцем Того, Который явился эти помыслы осуществить. Более того, - Иисусу было дано все. Сын был слишком славен, чтобы быть известным кому-либо, кроме Отца, Который Сам был известен лишь через откровения Сына. К Нему должны приходить люди. Трудность восприятия Его заключалась во славе Его Личности, известной лишь Отцу, и в этом деянии и славе Отца, востребовавшего Самого Сына, дабы явить эту славу. И сие заключено было в Иисусе здесь на земле. Но Он смог доверительно поведать Своим ученикам о том, что, увидев в Нем Мессию и славу Его, они видели то, что пророки и цари безуспешно пытались увидеть. Отец был провозглашен для них, но немногое они поняли из того. В помыслах Бога сие было уделом, реализованным впоследствии через присутствие Святого Духа, Духа усыновления.
Отметим здесь силу Царствия Божиего, дарованную ученикам; их радость в сей момент (через присутствие Самого Мессии, приносящего с Собою могущество Царствия, низвергшее власть дьявола) созерцания того, о чем вещали пророки; в то же время - отторжение их свидетельства и осуждение израильтян, среди которых это свидетельство давалось; и, наконец, призыв Господа (видевшего в их служении всю ту силу, которая учредит Царствие) возрадоваться не в Царствии, установившемся на земле, но во всевышней благодати Бога, Который в Его извечных помыслах даровал им место и имя на небесах, ибо они были отвергнуты на земле. Значимость этой главы в этом плане очевидна. Лука постоянно привносит прекрасное и невиданное в мир небесный.
В стихе 22 нам даны степень господства Иисуса в связи с этой переменой и откровение в отношении помыслов Божиих, ему сопутствующих; показаны отношения и слава Отца и Сына, благодать, явленная смиренным в соответствии с ипостасью и правами Самого Бога Отца. Впоследствии мы увидим развитие этих перемен в моральном плане. Законник желает знать, как наследовать жизнь вечную. Это не есть Царствие и не есть небо, но часть иудейского понимания отношений человека с Богом. Обладание жизнью было поставлено Иудеям законом. В соответствии с библейскими писаниями, подчиненными закону, это преподносилось как жизнь вечная, которую они (фарисеи, по крайней мере) увязали как таковую с соблюдением этого закона, но которая была подвластна восславленным на небесах и благословенным на земле во время тысячелетнего царства, которую мы обладаем ныне в телесах земных и которую закон, как это толкуется в свете заключений, почерпнутых из пророческих книг, предписывает как награду за послушание {Следует отметить, что Господь никогда не употреблял слово вечная жизнь, говоря о плодах послушания. "Дар Божий - жизнь вечная". Будь они покорны, жизнь могла бы быть бесконечна; но воистину теперь, когда грех вошел в жизнь, послушанием не обрести жизнь вечную, и Господь этого не утверждает}. "Но кто исполнит его, тот жив будет им".
Законник поэтому спрашивает, что ему нужно делать. Ответ будет прост: закон (со всеми его уставами, обрядами, всеми положениями правления Божиего, нарушенными людьми; закон, преступление которого вело к суду, провозглашенному пророками - суду, за которым последует установление Богом Царствия в благодати) - закон, повторяю, содержал в себе суть истины в этом отношении и ясно выражал условия существования, если человек должен был получать благо от него в соответствии с праведностью человеческой - праведностью, воспитуемой им самим, согласно которой он сам будет жить. Эти условия изложены в нескольких словах - возлюбить Бога беззаветно и ближнего, как самого себя. Законник держит ответ - Господь принимает и повторяет слова Законоустроителя: "Так поступай и будешь жить". Но человек не поступал так, и сам сознавал это. Он отдален от Бога и легко избегает его; он вознесет к Нему немного показного служения и будет тщеславен чрез это. А человек - вот он, рядом; человеческое себялюбие заставляет его отнестись сознательно к исполнению этой заповеди, которая, если рассудить, была бы счастьем его - сотворить некий рай в мире этом. Несоблюдение ее встречается на каждом шагу, в каждодневной суете, пробуждающей это себялюбие. Все, что окружает его (его общинные узы), заставляет его осознавать нарушения этой заповеди даже тогда, когда душа сама по себе не тревожится об этом. Здесь сердце законника выдает себя. Кто, вопрошает он, есть мой ближний?
Ответ Иисуса показывает ту моральную перемену, которая состоялась с привнесением благодати - посредством проявления этой благодати в человеке, собственно в Его Личности. Наши отношения друг с другом ныне соизмеряются тем божественным началом, что присутствует в нас, и это начало есть любовь. Перед законом человек давал себе оценку в соответствии с той значительностью, которую он мог придать себе, что всегда есть противно любви. Плоть, лелеемая подле Бога, нереальна и не связана с приобщением к Его началу. Священник и левит прошли стороной. Презираемый же миром самарянин не спрашивал о том, кто его ближний. Та любовь, что была в его сердце, делала его ближним по отношению к каждому, кто оказывался в нужде. Именно это творил Сам Бог во Христе; но тогда правовые и телесные разграничения стирались, вытесняемые этим правилом. Любовь, действовавшая в согласии со своими собственными побуждениями, обрела возможность проявить себя в нужде, что родилась раньше ее.
На этом заканчивается часть проповеди Господа. Новый ее предмет явлен в стихе 38. Начиная от этого стиха и заканчивая стихом 13 в главе 11, мы прослеживаем, как Господь наставляет Своих учеников в двух великих путях благословения - славе и молитве . Что касается слова, то Господу придана сила с тем, чтобы восприять ее от Него, и которая заставляет забыть обо всем, чтобы услышать слово Его, ибо душа охвачена общением с Богом в благодати. Мы можем заметить, что эти обстоятельства сопряжены с той переменой, что состоялась в этот торжественный момент. Слушание и восприятие слова Его отнесли на второй план те знаки внимания, что полагались быть уделенными Мессии. Эти знаки внимания обусловливались пребыванием Мессии на земле; однако, если иметь в виду то состояние, в котором пребывал человек (ибо он отвергал Спасителя), то он нуждался в слове; и Иисусу, в Его совершенной любви, не будет дано ничего более. Ибо человеку, во имя славы Божией, требовалось только одно, и это есть именно то, чего желает Иисус. Что до Него Самого, то Он обойдется без всего ради этого. Но в заботливости Марфы в отношении Господа, бывшей наверняка уместной и само собой разумеющейся, просматривается слишком много самое себя, ибо ей не по душе были все эти хлопоты.
Молитва, которой Он учил Своих учеников (глава 11), имеет также отношение к тому положению, к которому они пришли прежде, чем был явлен дар Духа Святого {Желание употребить молитву в том виде, в котором ее дал Господь, привело здесь к искажению текста, что признается всеми, кто серьезно занимался этим вопросом (целью являлось согласовать эту молитву с той, что дана у Матфея). Текст же гласит следующее: "Отче наш, да светится имя Твое, да придет Царствие Твое, хлеб насущный дай нам на сей день, и прости нам грехи твои, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение"}.
Сам Иисус молился, как человек зависимый на земле. Он не получил еще обетования от Отца, с тем чтобы посвятить в него Своих учеников, и не сможет этого сделать до Своего вознесения на небо. Они же, однако, состоят во взаимоотношении с Богом как Отцом их. Слава Его имени, приближение Царствия Его должны были быть в их помыслах в первую очередь. Они подвластные Ему в плане их хлеба насущного. Они искали прощения и спасены от искушения. Молитва вмещала в себя желание сердца, верного Богу; потребность плоти, преданной попечению Отца их; благодать, требуемую для их пути, когда они грешны и, чтобы плоть не проявляла себя, дабы спастись им от власти дьявола.
Далее Господь говорит о неотступности, о том, что просьба не должна исходить от сердца, безразличного к результату ее. Он заверяет их, что молитвы их не будут напрасны, и Отец их Небесный даст Духа Святого просящим у Него. Он приобщает их к Своему родству на земле с Богом. Прислушиваться к Богу, относиться к Нему, как к Отцу - такова на практике суть жизни христианской.
Далее предъявлены два важных аргумента к свидетельству Его - изгнание бесов и воздействие Его слова. Он явил силу, изгнавшую бесов - это приписали князю бесовскому. Тем не менее, Он связал сильного и разметал деяния его, и это показало, что Царство Божие воистину настало. В таком случае, как этот, когда Бог явился ради избавления человека, все заняло свое истинное место - все стало принадлежать либо дьяволу, либо Господу. Более того, если нечистый дух исходил, а Бог не занимал пустующее место, то дух злой мог вернуться, сопутствуемый духами еще более нечистыми, что было еще хуже, чем до исхода этого нечистого духа.
Вот такое происходило в то время. Но чудотворные деяния - это не все. Он провозгласил слово. Женщина, проникшая сочувствием к радости матери, имевший сына, подобного Иисусу, во всеуслышание сказала о том, как прекрасно быть в родстве с Ним по плоти. И, как и в случае с Марией, Господь налагает это благословение на тех, кто слышал и соблюдал слово Его. Ниневитяне внимали Ионе, царица Савская - Соломону, и ни единого чуда не было сотворено; а ныне здесь среди них есть больший, чем Иона. Было две вещи - откровение (ст. 33) и молитвы, которые правили слышавших его. Если свет истинный полностью озаряет сердце, то в нем не остается места для тьмы. Если совершенная истина предъявлялась в соответствии с премудростью Божией, то именно сердце отвергало ее. Око было порочно. Побуждения и помыслы сердца, отстоящего от Бога, лишь затмевают его; сердце, имеющего только один предмет, Бога и Его славу, будет преисполнено светом. Более того, свет не просто светит сам по себе, он освещает все вокруг. Если бы свет Божий был в душе, то она была им преисполнена и ничуть не затемнена.
Стихи 37-52. Будучи приглашенным в дом фарисея, Он осуждает условности над положением народа и притворство показной праведности, указуя на приукрашенную показную видимость и внутренние алчности и себялюбие, на то, как закон Божий делается для людей бременем неудобоносимым, в то время как сами законники пренебрегают соблюдением его; провозглашая миссию Апостолов и пророков Нового Завета, отвержение которых преисполнит меру порока Израиля и приведет к последнему испытанию тех, кто лицемерно воздвигал гробницы пророкам, избитым отцами их. И тогда вся кровь, ради которой Бог явил Свое долготерпение, ниспосылая свидетельства к вразумлению людей, и которая была пролита вследствие этих свидетельств, взыщется в итоге с непокорных. Слова Господа вызвали злобу фарисеев, старавшихся уловить что-нибудь из уст Его, чтобы затем и обвинить Его же. Резюмируя рассмотренное в главе 11, мы можем сказать, что здесь, с одной стороны, наличествует слово откровения, сказанное во избавление там, где Мессия исполнял обетования , и, с другой стороны, суд людей, которые все отвергли и будут так же отвергать даже то, что будет впоследствии, дабы возвратить их.
В главе 12 ученики оказываются там, где есть свидетельство силы Святого Духа и откровение в отношении того, что мир будет противостоять им после Его ухода. Именно слово и Святой Дух даны вместо Мессии на земле. Им не должно было ни бояться противостояния, ни уверовать в себя, но должно было благоговеть пред Богом, и уверовать в помощь Его; и Святой Дух научит их, что должно говорить. Все станет явным. Бог постигает душу: человек же может прикоснуться лишь к плоти. Здесь на передний план выдвигается то, что есть свыше нынешних обетований - единение души с Богом. Оно исходит из иудаизма, чтобы предстать пред Богом. Призванием их было всеми силами являть Бога в мире - являть Его во имя веры прежде, чем явлено все прочее. Это может им дорого обойтись перед человечеством: Иисус исповедует их перед Ангелами. Это ведет учеников к свету, ибо в нем - Бог; к благоговению через слово и веру во времена гонений на пророка; все порочное, каким бы тайным оно ни было, будет выявлено на свет. Это не все. Хула в отношении явленного свидетельства в их случае будет еще более преступна, нежели хула в адрес Христа. Последняя может быть прощена (и была, и будет в конце концов, несомненно, прощена Иудеям как народу); но кто бы ни богохульствовал в отношении свидетельства учеников - тот хулит Святого Духа. Это прощено не будет. Однако Господь обращается и к их сердцам, равно как и к их совести. Он ободряет их тремя доводами: первый - покровительство Его, пересчитавшего волосы на головах их, во всех испытаниях их веры; второй - то, что на небе и пред Ангелами их верность Христу в сей тяжкой миссии будет Им подтверждена; и третий - значительность их миссии, непризнание которой будет осуждено более сурово, нежели отрицание Самого Христа. Бог сделал шаг, и шаг решающий, в Его благодати и в Его свидетельстве. Вынесение всего к свету, забота Бога, исповедание их Христом на небе, сила Святого Духа с ними - таковы побуждения и напутствия, приданные здесь ученикам для их миссии после ухода Господа.
То, что следует далее, еще ярче рисует то положение, к которому пришли ученики в соответствии с помыслами Бога и в результате того, что Христос был отвергнут (стих 13). Формально Господь отказывается установить справедливость в Израиле. Это не было Его местом. Он имеет дело с душами и наставляет их внимание на другую жизнь, которая длится дольше, чем эта; и вместо раздела наследства между братьями Он призывает людей беречься любостяжания, наставляя их притчей о благе, призванном в мир иной в тот момент, когда он строил проекты своего земного процветания. Что сталось с его душой?
Но дав это основное положение, Он обращается к ученикам и наставляет их главными жизненными принципами, которыми им надлежит руководствоваться на стезе их. Им не следовало думать о дне завтрашнем, но веровать в Бога. Более того - они были не властны над ним. Им дано искать Царствие Божие, и им приложится все, что им требуется. Таково их положение в мире, который отверг его. Но кроме этого, сердце Отца печется о них, им не следует чего-то бояться. Именно благоволению Отца им будет дано Царствие. Чужеземцы и странники здесь будут иметь свое сокровище на небесах; и посему там пребудет и их сердце. Кроме того, им следовало уповать на Господа. Три фактора должны были направить их души: благоволение Отца дать им Царство, сокровище сердца их на небесах и ожидание возвращения Господа. Пока не придет Господь, им суждено уповать - содержать их светильники горящими; их положение должно целиком явить результат постоянного ожидания Господа - выражать это ожидание. Им надлежало быть подобным людям, ожидающим его с чреслами их перепоясанными; и в этом случае, когда все будет учреждено заново согласно сердцу Самого Господа и по воле его, и они будут приведены в дом Отца Его, Он посадит их и, в свою очередь, препояшется, дабы служить им.
Очень важно для читающего обратить внимание на то, что Господь здесь печется не о господстве, как бы ни напрашивалось такое прочтение, и не о пришествии Господа {Отметьте также, что сердце следует за сокровищем. И сокровище не находится там, как говорят люди, где и сердце - мое сердце не находится в нем; но "ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет"} на исходе вечности, а о том, чтобы христианин уповал на Него, исповедуя Христа беззаветно с сердцем одухотворенным. Таких Господь усадит, как гостей, но навечно в доме Отца Своего, куда привел Он их, и в любви Сам сотворит благословение. Любовь эта сделает благословения, целиком полученные от рук Его, во много тысяч раз драгоценнее. Любовь любит служить, себялюбие - чтобы ему прислуживали. Но Он не затем пришел, чтобы служили Ему. Он никогда не отречется от этой любви. Нет ничего совершеннее благодати, выраженной в этих стихах, 35 и 37. {Здесь мы видим божественную участь тех, что жду Господа в его отсутствие. Такова суть подлинного ученика в божественном рассмотрении его - служение его на месте своем на земле.Заметьте также, что здесь, на земле, Господь был слугой. согласно Евангелию от Иоанна 13, Он становится слугой, отправляясь на небеса, ходатаем, и омывает наши ноги. Здесь Он обращает Себя в слугу ради нашего благословения на небесах. В Исходе 21, если раб, исполнивший свою службу, не желал уйти свободным, его предавали суду и прикалывали через ухо к двери в знак его вечного рабства. Иисус безупречно завершил Свое служение Отцу Своему в конце своей земной жизни. В Псалме 39 "уши открыты" (то-есть тело уготовано, что есть состояние послушания: ср. Фил. 2). Это и есть обретение плоти. Теперь Его служение в его жизни на земле как человека завершено, но Он слишком любил Своего Отца, будучи в образе раба - для того, чтобы прекратить это служение; и при смерти Его, согласно Исх. 21, его ухо было проколото, и Он стал рабом навечно - теперь, чтобы омыть наши ноги; и потом, на небесах, когда Он возьмет нас к Себе, как это говорится в этом отрывке, который мы рассматриваем. Какая славная картина любви Христа!}
Отвечая на вопрос Петра, желающего знать, к кому Иисус обращал эти наставления, Господь говорит ему об ответственности тех, кому Он препоручил служение в свое отсутствие. Таким образом, перед нами два момента, характеризующие учеников после отвержения Христа - ожидание Его пришествия и служение. Ожидание, бдение с препоясанными чреслами, дабы принять его, находят свое воздаяние в покое и празднике (блаженство, для чего Он служил), когда Иисус перепоясывается, чтобы служить им; и есть верность в служении правя всем, что принадлежит славе Господа. Мы увидели, помимо этих особых отношений между хождением и учениками и их положением в грядущем мире, общую истину отречения мира, когда был отвергнут Спаситель и Обладание Царствием чрез дар Отца.
В том, что Он далее говорит о служении тех, Кто несут имя Его в Его отсутствие, Господь упоминает тех, которые пребудут в этом положении, оставаясь неверными; Он, таким образом, характеризует тех, которые прилюдно исполняя церковное богослужение, разделяет участь не уверовавших. Суть порока, характеризующего их неверие, состоит в том, что их сердца не будут ожидать пришествия Христа, в то время как им следовало бы ожидать его и приближать со всею истовостью, служа со смирением и стремясь быть обретенным в вере. Они скажут, что Он не придет немедля; и поэтому они будут следовать своей собственной воле, приспособляясь к духу мира и облекая себя властью над такими же рабами. Как благословенно изображено происшедшее! Неслышно придет их Господин в тот момент, когда они его не ждали; и пусть они исповедуются в своем служении Ему - они разделят участь неверующих. Тем не менее, первые будут отличены от вторых; ибо раб, ведавший волю своего Господина и не уготовивший себя к встрече Его, как к награде за свои чаяния, и не исполнивший волю своего Господина, будет сурово наказан; не знавший же Его воли будет наказан менее строго. Я добавил слово "своего" к слову "Господина", что соответствует оригиналу, в котором придается значение осознанному отношению к Господу и вытекающим из этого обязательствам. Во втором случае раб был в неведении относительно определенности воли Господа, однако был грешен в своих поступках, чего не должно было быть в любом случае. Такова есть история истинных и ложных слуг Христа, исповедующей церкви и мира вообще. Но не может быть более серьезного свидетельства в отношении того, что привнесло неверие в церковь, привело к ее крушению и приближающемуся суду, а именно - в отношении прекращения упования на пришествие Господа.
Если спросится с людей за их привилегию, то кто будет более виновнее тех, что именуют себя служителями Господа, не служа Ему в уповании на Его пришествие?
Тем не менее Господь, будучи таким образом отвергнут, пришел принести раздор и огонь на землю. Его бытие на земле воспламенило его еще до того, как состоялось отречение от Него в час крещения смертью, Ему предстоявшего. Но было это, однако, не ранее того, как Его любовь обрела полную свободу, чтобы возрастать в своей силе. Так сердце Его, являвшее собою любовь даже в соизмерении с бесконечностью Божества, было стеснено, пока искупление не высвободило его и не позволило свершиться всем помыслам Божьим, в которых Его власть должна была явить себя сообразно этой любви и для которых это искупление явилось абсолютно необходимым в качестве основы для примирения всех и вся на небе и на земле {Благословенно видеть здесь, что, как бы греховен человек ни был, это в конце концов ведет к свершению помыслов Его благодати. Неверие человеческое вернуло божественную любовь в сердце Христа, любовь ничуть не ослабшую, но неспособную струиться далее и выразить себя; но вся полнота ее силы на кресте позволила ей проистекать во благодати, воцаряющейся через праведность, беспрепятственно далее к самым падшим. Этот отрывок необычайно интересен и благодатен}.
Стихи 51-53. Он подробно описывает разделение, которое явится результатом Его миссии. Мир претерпит не больше веры в Спасителя, нежели это сделал Сам Спаситель, являвшийся предметом ее и исповедуемый ею. Уместно здесь отметить то, как присутствие Спасителя на земле исторгает порок из сердца человеческого. Положение, описанное здесь, представлено в книге Михея - описание самого ужасного состояния, зла, которое только возможно (Михей 7,1-7). {Давайте здесь, в сноске, дадим оценку содержанию этих двух глав, с тем чтобы лучше понять наставление, изложенное в них. В первой (12) Господь, с целью отрешить помыслы каждого от этого мира, говорит с учениками, обращая их к Себе, властвующему над душой так же, как и над телом, и ободряя их словами о непреходящем покровительстве их Отца и намерении его даровать им Царствие; им же, тем временем, суждено было быть странниками и пилигримами, безмятежно покойными в отношении всего того, что происходило вокруг их; Он говорит с народом и показывает им, что самый преуспевающий человек не есть хозяин ни одному дню своей жизни. Он присовокупляет и нечто позитивное. Ученики его должны неустанно день за днем, уповать на Него. Не только божественным должен быть удел - им надлежит еще и обладать всем. Они усядут за трапезу, и Он Сам станет служить им. Это есть божественный удел церкви при возвращении Господа. Служить до Его пришествия - служить в неустанном бдении; затем же настанет Его черед служить им. Далее речь идет о сулимом им наследии и о суде исповедующей церкви и мира. Его учение дало разделение вместо установления власти Царствия. Но Ему суждено умереть. Это наводит на мысли о другом предмете - о нынешнем суде Иудеев. Вместе с Богом они были на пути к судилищу (гл. 13). Владычество Бога явит себя не избирательным судом над отдельными падшими. Все погибнут, если не покаются. Господь лелеял смоковницу в течение одного - последнего года; если народ Божий не даст плода, то она испортит его сад. Создавать видимость соблюдения закона и противостоять Богу, что было с ними (даже Ему, давшему им закон), было лицемерием. Царствию не дано было учредиться явлением власти Царя на земле. Ему надобно было произрастить из малого зерна, пока оно не станет необъятной системой властвования на земле - учением, которое, став системой, проникнет всех и вся. Отвечая на вопрос о том, много ли их, спасающихся, он учит входить сквозь тесные врата обращения и веры в Небо, ибо многие поищут войти в Царствие и не возмогут: когда Хозяин дома встанет и затворит двери (это Христос, отверженный Израилем), то напрасны будут призывы к Нему о том, чтобы Он пребывал в их городах. Вершители беззакония не войдут в Царствие. Господь говорит здесь о Евреях в целом. Они увидят патриархов, пророков - и даже язычников отовсюду - в Царствии, и себя вне его. Тем не мене, факт отвержения Христа не зависел от воли человека и лжецаря, искавшего, по словам фарисеев, как избавиться от Него. Намерения Бога и, увы, несправедливость человеческая вершилась разом. Иерусалиму было назначено преисполнить меру своей несправедливости. Не могло быть, чтобы пророк погиб вне Иерусалима. Но затем подверженность человека испытанию в ответственности его завершится в отвержении Иисуса. Его речь и язык так трогательны и величественны, как язык самого Иеговы. Сколько раз добрый Бог собирал чад Сиона под крылья Свои, а они не захотели! В плане зависимости от воли человеческой это было полное разобщение и запустение. И так было на самом деле. Теперь у Израиля все было покончено с Иеговой, но не у Иеговы с Израилем. Именно пророку надлежало полагаться на верность ему его Бога и - в уверенности, что это не обманет надежд, и что, если суд наступит, он будет совсем непродолжителен - сказать: "Доколе?" (Исаия 6,11; Псалом 78,5). Уныние безысходно, когда нет веры, когда некому сказать: "Доколе?" (Псалом 73,10). Но здесь отвержен Сам Великий Пророк. Однако Он возвещает им, подтверждая Свои права благодати, конец их опустошения. "Вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: благословен грядый во имя Господне!" Это внезапное проявление прав, обусловленных Его божественностью, и проявление самой Его божественности во благодати в то время, когда с точки зрения их ответственности все было утрачено, несмотря на возделываемую Им благодатную культуру, неимоверно прекрасны. Именно Сам Бог является в конце всех Своих дел. Резюмируя изложенное, мы можем заключить, что глава 12 представляет нам божественный удел церкви, небеса и жизнь грядущую; глава 13 дополняет ее (вкупе со стихами 54-59 главы 12) рассуждениями о правителях израилевых и земных наряду с наметками о том, что заменит их здесь, на земле}
Далее Он обращается к людям, чтобы предупредить их о существующих знамениях того времени, в котором они жили. Под это свидетельство Он подводит двойную основу: очевидные знамения, данные Богом; и доводы морального плана, которые совесть должна была признать даже в отсутствие знамений и которые, таким образом, обязывали людей принять свидетельство.
Как ни слепы они есть - они на пути к судии. Избавленные, они не выйдут, пока наказание Божие полностью не ляжет на них.
Теперь же, в этот момент (гл. 13) они напомнили Ему об ужасном суде, павшем на некоторых из них, Он им объявляет, что ни этот случай, ни другой, который Он им приводит, не являются чем-то исключительным: если они не покаются, то же произойдет со всеми ними. И Он говорит им притчу с тем, чтобы они уразумели свое положение. Израиль явил собою смоковницу в винограднике Бога. В течение трех лет Он намеревался срубить ее; она наносила ущерб Его винограднику - была громоздка и бесполезно занимала почву. Однако Иисус в последний раз пытался сделать все возможное, чтобы она плодоносила; если это не удастся, благодать сможет лишь уступить дорогу правому суду Хозяина виноградника. К чему пестовать то, что приносит лишь порчу?
Тем не менее, Он поступает в согласии с благодатью и властью в отношении дочери Авраамовой - в соответствии с обетованиями, принесенными этому народу - и показывает им, что их противление, претендующее на противопоставление закона благодати, есть не что иное, как лицемерие.
Как бы то ни было (стихи 18-21), Царствие Божие должно было обрести вследствие Его отвержения формы непредвиденные. Зарожденное словом и не приведенное к властвованию, оно будет умножаться на земле, пока не станет властью вселенской; в качестве внешнего исповедания и учения проникнет весь мир, уготовленный для нее в высочайших помыслах Божиих. Теперь оно не было Царствием, установленным во власти, действующей в праведности, но Царствием, отданным под ответственность человека, хотя помыслы Божии и не свершались. И наконец, Господь в достаточно прямой форме решает вопрос о положении остатка и о роковой участи Иерусалима (стихи 22-35). Когда Он проходил по городам и селениям, исполняя Свое дело благодати и невзирая на признательность рода людского, некто спросил Его: велик ли остаток верных - тех, что избегнут суда над Израилем, Он не называет число, но обращается к совести спрашивающего, убеждая того приложить все силы, дабы войти сквозь тесные врата. Дело не только в том, что большинство не войдут, но многие, пренебрегая вратами, будут желать войти в Царствие, но не смогут. Более того, когда хозяин дома встанет и дверь будет закрыта, то будет слишком поздно. Он скажет им: "Не знаю вас, откуда вы". Они будут ссылаться на то, что Он бывал в их городе. Он же скажет, что не знает их, вершителей беззакония: "Нечестивым же нет мира". Врата в Царствие являли собой подлинное моральное обращение пред ликом Божиим. Израильтяне в большинстве своем не войдут чрез них; и изгоняемые вон в слезах и муках они увидят язычников, восседающих подле кладези обетований; в то время как они, чада Царствия по плоти, были исторгнуты - еще более несчастные оттого, что были так близки от него. И те, что казались первыми, будут последними, а те, что есть последние - первыми.
Фарисеи же, под предлогом заботы о Господе, предлагают Ему удалиться. В ответ на это Он в конце ссылается на волю Божию, ниспославшую Его для свершения служения Его. Речь не шла о власти человека над Ним. Он завершит Свое дело и вслед за тем уйдет; ибо Иерусалим был в неведении относительно времени Его посещения. Истинный Господь его, Сам Иегова, столько раз собирал детей этого упорствующего в непослушании города под крылья Свои, но они не хотели этого! Теперь же Он совершил во благодати Свою последнюю попытку, и дом их пребудет в запустении до тех пор, пока они не покаются и не скажут, возвращаясь к Господу, то, что сказано в Псалме 117: "благословенен грядущий во имя Господне!" Тогда явится Он, и они узрят Его.
Эти беседы ни с чем не сравнимы в очевидной своей непосредственности и силе воздействия. Для Израиля это было последнее послание, последнее посещение Божие. Они его отвергли. Они были покинуты Богом (хоть и по-прежнему любимы) до того часа, когда они призовут Его, ими отвергнутого. Тогда тот же Иисус явится вновь, и Израиль увидит Его. Это будет день, который сотворил Господь.
Отвержение Его - если рассматривать становление Царствия как древо и как закваску в отсутствие Его - давало свои плоды в среде евреев вплоть до самого конца; и возрождение народа в последние дни, и возвращение Иисуса в ответ на их покаяние будут соотнесены с этим величайшим деянием, совершенным во грехе и непослушании. Сие, однако, закладывает основу для дальнейших немаловажных наставлений в отношении Царствия.
Некоторые подробности морального плана раскрыты в следующей (14) главе {В главах 15 и 16 говорится о верховном всесилии благодати, ее плодах и ее воздействии в сопоставлении со всяким явным земным благословением, владычеством Бога на земле в Израиле и Старым Заветом. Четырнадцатая же глава, прежде чем приступить к этому полному откровению, показывает на место, которое надлежит занимать в мире этом в согласии со справедливым знанием Бога о назначении каждого, помня о суде, который Он будет вершить по пришествии. Самовозвышение в сем мире ведет к уничижению. Самоуничижение - садиться на последнее место в соответствии с тем, что мы являем собой, с одной стороны, и, с другой стороны, поступать в любви - ведет к возвышению во имя его, судящего в согласии с нравственностью. Вслед за этим мы уясняем себе ответственность, обусловленную явленной благодатью, и то, чего она стоит в таком мире, как этот. Одним словом, пока существует порок, самовозвышение означает служение ему; сие есть себялюбие и любовь мирская, в которой оно себя показывает. Здесь наличествует нравственное падение. Это есть моральное отдаление от Бога. Когда любовь в деяниях есть представитель Бога перед человечеством в этом мире. Однако, именно ценою всего этого мы становимся Его учениками}. Господь, будучи приглашен в дом фарисея, отстаивает права благодати в применение к догмату старого завета, осуждая то лицемерие, с которым так или иначе нарушается законоустановление о субботе, когда дело касается личных интересов. Он говорит также о духе смиренномудрия, воплотившемся в человеке пред ликом Божиим, и о единении этого духа с любовью в тот час, когда мир одержим корыстью. При следовании по такому пути - который есть, несомненно, Его путь, противопоставленный умонастроениям окружающего мира - кто-то лишится своего места здесь; общество не предпримет ответного шага: но другие времена начинали проступать через отвержение Его, являясь непременным последствием этого отвержения - времена воскресения праведных. Отторгнутые миром от его лона, они обретут свое особое место там, где правит власть Бога. Состоится воскресение праведных. И тогда да будут они вознаграждены за то, что сделали они в любви к Господу и во имя Его. Мы видим, насколько уместно в этот момент напоминание о положении Христа, готового быть преданным смерти в мире этом.
А Царствие - что далее станется с ним? На сей раз по этому поводу Господь изъявляет его в притче о большом ужине благодати (стихи 16-24). Когда приглашенные Богом богатые Иудеи не явили Ему почтения и не являлись, Он разыскал бедняков их стада Своего. Но оставалось еще место в доме его, и Он посылает отыскать язычников и привести их на Его зов, ниспосланный действительной Его властью в тот час, когда те не искали Его. Такова была действенность Его благодати. Евреи сами по себе не обретут свою долю в ней. Но те, кто вошел, должны все взвесить (стихи 25-33). Надобно отказаться от всего в этом мире; любая связь с этим миром должна быть прервана. Чем ближе что-то лежало к сердцу, тем оно было опаснее, тем более должно оно быть ненавидимым. И дело не в том, что любовь и привязанность - предметы греховные; но с тех пор, как Христос отвержен этим миром, все, что привязывает нас к земному, должно быть принесено в жертву Ему. Надо следовать за ним чего бы это не стоило; и надо уметь ненавидеть свою собственную жизнь, и даже потерять ее, но нельзя ослабевать в следовании Господу. Все предавалось забвению здесь, в этой жизни естества. Спасение, Спаситель, вечная жизнь - вот что ставилось во главу угла. Принятие своего креста, таким образом, и следование за Ним были единственным способом быть его учениками. Без этой веры лучше и не начинать строить; и сознавая, что дьявол снаружи нас намного нас сильнее, мы должны быть убеждены в том, что, что ни случись, сможем, имея перед собой ясную цель, быть готовы к встрече с ним с верой во Христа. Со всем, что связано с плотью как таковой, должно быть покончено. Более того (стихи 34, 35), они были призваны нести с собою достаточное своеобразное свидетельство в отношении образа Самого Бога, отвергнутого во Христе, истинной мерой которого и был крест. И если ученики не годились для этого, то они не годились ни для чего. В этом мире они были учениками с поставленной перед ними только одной целью. Отстаивала ли церковь этот образ? Серьезный вопрос для всех нас!
Показав таким образом существенное различие между этими двумя божественными промыслами и процесс перехода от одного промысла к другому, Господь обращается (гл. 15) к высшим принципам - первопричинам того промысла, что был привнесен благодатью. Действительно, дело в сопоставлении этих двух божественных промыслов - то же относится и к главам, которые мы рассматриваем. Но этот контраст восходит ко своему славному началу во благодати Самого Бога, противопоставляемой убогому человеческому фарисейству. Мытари и грешники приближаются к Иисусу, чтобы слушать Его. Истинное достоинство благодати получало надлежащую ей оценку в разумении тех, кто нуждался в этой благодати. Фарисейство отвергало то, что не было так презренно, как оно само, и в то же время отвергало Самого Бога в Его возлюбившем естестве. Фарисеи и книжники взроптали против Того, кто являлся свидетелем этой благодати в сотворении ее.
Я не могу толковать эту главу, явившуюся радостью для стольких душ и предметом стольких откровений во благодати со времени сказания ее Господом, без скрупулезного исследования благодати, совершенной в своем приложении к Господу. Тем не менее, мне надлежит здесь придерживаться предмета великих принципов, оставляя вопрос применимости их тем, кто проповедует слово. Это затруднение постоянно проявляется в этой части Слова.
Прежде всего, великий принцип, который являет Господь и которым Он обосновывает и объясняет деяния Бога (горестно состояние того сердца, которому такое объяснение требуется! изумительны благодать и терпение, его дающие!) - сей великий принцип, я повторяюсь, состоит в том, что Бог, являя благодать, обретает в этом Свою радость. Какой ответ мерзким душам фарисеев, толковавшим это как ущербность!
И возрадуется Пастырь, нашедший свою овцу, женщина, держащая монету вновь в своей руке, Отец, почувствовавший Свое чадо в Своих объятиях. Какая выразительность сущности Бога! Как истов Иисус в донесении ее! Именно на этом, и только на этом зиждется все благословение человека. Именно в этом славен Бог в Его благодати. Однако в сей благодати есть две отличные друг от друга ее составляющие - любовь ищущая и любовь, с которую вас принимают. Две первые притчи описывают первую субстанцию этой благодати. Пастух ищет свою овцу, женщина - свою монету: овца и серебряная монета пассивны в этом искании. Пастух ищет (женщина - тоже), пока не находит, ибо он заинтересован в том, чтобы найти. Ослабевшей заблудшей овце не нужно делать и шага, чтобы вернуться. Пастух возьмет на плечи и отнесет домой. Он берет на себя все заботы, ибо счастлив, возвратив к себе овцу. Таково намерение небес, чтобы ни представляла собою душа человека на земле. Сие есть деяние Христа, Доброго Пастыря. Притча же о женщине позволяет нам те труды, что принимает на Себя Бог в любви Своей. Зажжена свеча, а она метет свой дом, пока не находит потерянную монету. Так и Бог поступает в этом мире, отыскивая грешников. Ненавистная и ненавидящая ревность фарисейства не находит себе места в намерениях небес, где обитает Бог и в счастье, что окружает Его, являет нам отражение Своих собственных совершенств.
Но если ни овца, ни кусочек серебра не предпринимают ничего для своего собственного возвращения, то в сердце возвращенного проделывается настоящая работа; однако эта работа, необходимая в том виде, как она есть для обретения или хотя бы поиска мира и покоя, не есть то, на чем покой зиждется. поэтому возвращение грешника и принятие его описаны в третьей притче. Деяния благодати, свершившиеся сугубо властью Божией и совершенные по своим результатам, представлены нам в первых двух. Здесь же возвращается грешник с чувствами, которые мы теперь исследуем - чувствами, порождаемыми благодатью, но которые никогда не возвысятся до уровня благодати, являемой в принятии его, до тех пор, пока он не вернется.
Вначале описывается его отчужденность от Бога. Виновный, он приходит к порогу отчего дома и явлен отцу человек, отмеченный грехом, кто рад был есть вместе со свиньями рожки, в его последней стадии деградации, к чему привел его грех. Расточив все, что досталось ему от рождения, он оказался в нищете (и многие души чувствуют голод, на который сами же себя обрекают, и опустошенность всех и вся вокруг себя без желания к Богу или благочестию, и зачастую ввергают себя в то, что есть падение во грехе), которая не склоняет его к Богу, но заставляет искать средства в том, что может предоставить сатанинская страна (где ничего не дается просто так); и вот он оказывается среди свиней. Но вступает в силу благодать и помыслы о счастье в родительском доме, о благости, благословлявшей все вокруг него, пробуждаются в его сердце. Там, где творит Дух Божий, всегда наличествуют два фактора - совестливое осознание греховности и влечение сердца. Это есть истинное открытие Бога душе, а Бог есть свет и Он есть любовь; светом здесь является осознание греховности, состоявшееся в совести, а любовью - притягательность благости, подлинное исповедание. Дело не только в нашей греховности, но в нашей потребности и желании общения с Богом, в нашей боязни оттого, то Он есть - это и влечет нас в дорогу. Такова женщина в главе 7. Таков Петр в лодке. Это создает убежденность в том, что мы гибнем, и, возможно, еще слабое, но подлинное чувство благоволения Божиего и счастья быть обретенными пред ликом Его, хотя мы можем и не почувствовать себя уверенными в том, нас примут; и мы не остаемся пребывать там, где гибнем. Присутствует ощущение греховности, падения; ощущение благости в Боге; но нет восчувствования того, что есть в действительности благодать Божия. Благодать дает - когда кто-то идет к Богу и будет рад, что его примут как слугу - свидетельство, чрез работу благодати в сердце, что еще не найден Бог. Более того, совершенствование, хоть и истинное, никогда не даст мира. В восхождении сердцу придан некий покой; но нельзя знать, какого приятия можно ожидать, будучи виновным в забвении Бога. Чем более приближался блудный сын к дому, тем сильнее билось его сердце при мысли о встрече с отцом. Но отец ждет его прихода и поступает с ним не по заслугам его, а как велит ему его отцовское сердце - единственная мера путей Божиих к нам. Он пал на шею своего явившегося в рубище сына, прежде чем тот успел сказать: "Прими меня в число наемников твоих". Этого уже не требовалось говорить. Эти слова исходят от сердца, не ведающего, как оно будет принято, но не от сердца в сретении Богу. Такое сердце уже постигло свое приятие. Заблудший готовится сказать эти слова (так выражают смиренную надежду и говорят о униженном положении); но при полном признании вины по своем прибытии он не говорит вслед за этим - Прими меня наемником. Да и как он может? Сердце отцовское определило его положение посредством своего собственного чувства, своей к нему любовью и благодаря тому месту, которое ему, заблудшему, указало его собственное сердце. Положение отца определяло и положение сына. Это было между отцом и сыном; но это не все. Отец любил сына даже таким, как тот был, однако он не ввел его в дом в том его виде. Та самая любовь, что приняла его как сына, допустит его в дом в образе такого сына, каким ему подобает быть у такого отца. Рабам приказано принести лучшую одежду и одеть его. Вот так, возлюбя и приемля через любовь, рядит нас, убогих, Христос в одежды, чтобы мы вошли в дом. Мы не приносим одежды: Бог подает ее нам.. Сие есть полное обновление; и мы становимся правдой Божией в Нем. Это есть лучшая одежда небесная. Радуются все в доме, кроме фарисействующего истового еврея. Эта радость есть радость отца, но минует весь дом. Старшего сына в доме нет. Он подле дома, но он не войдет. Он не будет иметь никакого отношения к благодати, что сотворила из несчастного повесы предмет радости любви. Тем не менее, благодать вступает в свои права: отец выходит и разрешает ему войти. И так поступает Бог, в Евангелии, в отношении Иудея. Тем не менее человеческая праведность, которая есть не что иное, как себялюбие и грех, отвергает благодать. Но Бог не откажется от Своей благодати, ибо она подобает Ему. Бог будет Богом, а Бог есть любовь. Именно это вытесняет притязания Иудеев, отвергших Господа и исполнение обетований в Нем. То, что привносит мир и характеризует наше воззрение, не есть чувства, выработанные в наших сердцах, хотя таковые действительно существуют, - это есть чувства Самого Бога.
В главе 16 показано, как сказывается благодать на образе поведения, а также изображен контраст (божий промысел изменяется) между поведением, предписываемым христианством в плане мирового порядка вещей и позиций евреев в этом отношении. Здесь эта позиция была только выражением человеческой позиции, выявленной при посредстве закона. Учение, сведенное, таким образом, к притче, подтверждается иносказанием о богаче и Лазаре, приподымая завесу, скрывающую от нас мир иной, в котором явлены последствия поведения людей.
Человек есть управитель от имени Бога (то есть, Бог препоручил ему свое добро). Израиль в этом отношении занимает особое положение. Но человек оказался неверен; таков же на деле и Израиль. Бог отставил его от управления; но человек по-прежнему владеет Его имением и распоряжается им - фактически, по крайней мере (как и Израиль на данный момент). Это добро суть земные предметы - то, чем человек может владеть согласно своей плоти. Будучи лишен управления через свою неверность, но по-прежнему владея хозяйством, он использует его для завоевания расположения должников своего господина, оказывая им услуги. Это и есть то, как следует поступать христианину с земным скарбом, расходуя его для пользы других с мыслью о будущем. Управитель мог присвоить деньги, причитающиеся его господину; он же предпочел приобрести друзей с их помощью (то есть жертвует дары ради пользы в будущем). Мы можем обратить жалкие богатства этого мира в средства преисполняющей любви. Дух благодати, который наполняет наши сердца (а мы сами являемся предметами благодати), творит в отношении временного, что мы используем для другого. Для нас это рассматривается с точки зрения вечной обители. "Чтобы они приняли вас", равнозначное выражению, "чтобы в могли быть приняты" - общая форма изречения в Евангелие от Луки для обозначения просто факта без указания на кого-то, к кому это относится, хотя и употреблено слово "они".
Заметьте - богатства земные не есть наши; сокровища же небесные, если иметь в виду истового христианина, принадлежат ему. Сии богатства неправедны, если принадлежат человеку падшему, а не преданному небу или же если их не было во времена невинности Адама.
Теперь, когда приподнята завеса над миром иным, истина полностью вынесена к свету. И контраст между еврейством и христианством с достаточной ясностью раскрыт: ибо христианство открывает этот мир и, согласно его закону, соотнесено с небесами.
При верховенстве Бога на земле иудаизм обещал временное благословение праведным; однако все нарушилось: даже Мессия, стоявший во главе системы, был отвергнут. Словом, Израиль, от которого ожидалась ответственность и которому были уготовлены земные благословения в ответ на послушание, обманул все надежды. Человек, имея такую основу, не мог долее быть в этом мире носителем свидетельства путей Бога во владычестве. Наступит время суда земного, но оно еще не пришло. Между тем, обладание богатствами являло собой испытание Божией благосклонностью. Личностное себялюбие и увы! безразличие к брату в беде у дверей его стали присущи обладанию ими у Иудеев вместо того, что ожидалось. Откровение же открывает иной мир нашему взору. Человек в сем мире есть человек падший, порочный. Если он получил свое доброе здесь, то его постигает участь грешника; он подвергнется мукам, в то время как другой, которого он презирал, обретет счастье в мире ином.
Здесь не ставится вопрос о том, что дает право вступить на небеса. Речь идет о личности и о контрасте между законами этого мира и мира невидимого. Иудей избрал этот мир: он потерял этот мир и другой тоже. Бедняк же, о котором он думал презрительно, обретался на лоне Авраама. Содержание этой притчи раскрывает ее связь с вопросом о надеждах Израиля и идею о том, что богатство являлось испытанием благоволения Божиего (идею, которая, во всяком случае, как бы ни была ошибочна, достаточно понятна при условии, что мир сей есть место благословения под верховенством Бога). Тема притчи раскрыта также тем, что дано в конце ее. Несчастный богач желает, чтобы кто-либо из воскресших упредил его братьев. Авраам говорит ему о тщетности этого средства. Для Израиля все было кончено. Бог не явил вновь Своего Сына народу, который отверг Его, пренебрегая законом и презрев пророков. Свидетельство Его воскрешению встретило то же неверие, которое отвергло Его при жизни, равно как и предшествовавших Ему пророков. Нет утешения в мире ином, если свидетельство слову, обращенному к совести, отвергнуто в мире этом. Нельзя перейти пропасть. Возвращающийся Господь не убедит презревших слово. Все решит суд над иудеями, который завершит промысел Божий; ибо предыдущая притча показывает, как должны поступать христиане в отношении того, что преходяще. Все проистекает из благодати, которая, в любви Божией, дает спасение человеку и упраздняет узаконенный промысел и его принципы привнесением божественного.
Благодать является первопричиной хождения христианина и направляет его. Он не может безнаказанно (гл. 17) презреть слабого. Он не должен уставать прощать брата своего. Если он обладает верой хотя бы с зерно горчичное, то сила Божия оказывается, так сказать, в его распоряжении. Тем не менее, исполнив все, он лишь выполнил свой долг (стихи 5-10). Далее Господь являет (стихи 11-37) избавление от иудаизма, который Он все еще различал; и, вслед за этим - суд. Когда Он проходил Самарией и Галилеей десятеро прокаженных, подойдя к Нему, издали умоляют исцелить их. Он отсылает их к священникам. Действительно, это было равноценно тому, как если бы он сказал - вы очистились. Ни к чему было бы произнесение ими слова "нечистые", и они знали это. Они принимают слово Христово, уходят прочь с осознанием греховности и тут же исцеляются в пути. Девятеро из них, удовлетворенные вкушением плода Его могущества, продолжают свой путь к священникам и остаются иудеями, не покидая пределов старой овчарни. Иисус признавал это; но они призывали Его лишь во имя выгоды от Его присутствия и оставались там, где были. Они не узрели ничего, что могло бы их привлечь, ни в Его Личности, ни в Божием могуществе в Нем. Они пребывают евреями. Но этот бедный путник - десятый - узнает благую руку Бога. Он падает ниц перед Иисусом, воздавая славу Ему. Господь отправляет его в путь свободным в своей вере: "Иди; вера твоя спасла тебя". Ему не надобно более идти к священникам. Он обрел Бога и источник благословения во Христе и уходит, избавленный от ига, которому было суждено быть свергнутым по закону повсеместно. Ибо Царствие Божие было среди них. Для тех, кто мог распознать его, Царь был здесь, с ними. Царствие не пришло приметным для мира образом. Оно было здесь с тем, чтобы ученики вскоре возжелали видеть один из тех дней, когда они вкушали блаженства от присутствия Господа на земле, но они его не увидят. Далее говорит Он о притязаниях лже-христиан после отвержения христиан и становлении люда добычей козней диавольских. Ученикам Его не надобно следовать Ему. Что касается Иерусалима, то они будут подвергнуты сим соблазнам, но они располагали наставлениями Господа к преодолению их.
Теперь же Сын Человеческий, в день Свой, будет подобен молнии, но прежде надлежит Ему много пострадать от не уверовавших евреев. Тот день будет как день Лота, и как день Ноя: род людской будет беззаботно предаваться своим плотским прихотям точно также, когда мир был ввергнут в потоп, а Содом был охвачен пламенем, ниспосланным с неба. Сие будет откровением Сына Человеческого - откровением для всех, откровением внезапным и ярким. Это относилось к Иерусалиму. После такого предостережения заботой рода сего было избежать суда Сына человеческого, который в час пришествия Его падет на город, отвергший Его; ибо сей Сын человеческий, ими не признанный, явится вновь во славе Своей. Не должно быть обращения назад; сие обращение обозначит предание души суду. Лучше лишиться всего, даже жизни самой, нежели состоять в узах с тем, что должно быть предано суду. Ежели они спасутся и сохранят себе жизнь через неверность, то суд сей был судом Божиим; Он знал, как настичь их в постели, и как избрать одного из двух в одной постели, и как избрать одну из двух, молотивших зерно на одной мельнице.
Так характер суда показывает, что не имеется в виду разорение Иерусалима Титом. Это был суд Божий, суд избирательный, который мог призвать и пощадить, но есть еще суд на земле: в постели, на мельнице, на кровлях домов, на полях. Предостереженные Господом, они должны позабыть все и печься лишь о Нем, явившемся судить. Коль спросят, где сему быть - везде, где труп, там суд, который падет подобно грифу невидимому, но от которого нет жертве спасения.
Но перед лицом всей силы их недругов и поработителей (ибо здесь, как мы видели, будут таковые, так что они могли и жизни лишиться), у бедствующего остатка будет к чему обратиться. Им должно (гл. 18) быть неустанными в молитве, прибежище верных во все времена - прибежище человека, коль он ее разумеет. Бог вознаградит Его избранных, хотя в отношении проявления их веры Он, действительно, пошлет им испытания. Но коль скоро Он явился, найдет ли Сын Человеческий ту веру, что ждала Его вмешательства? Это и было сокровенным вопросом, ответ на который предоставлено давать человеку - вопросом, подразумевавшим, что вряд ли можно было бы ожидать ответа, хотя ему и надлежит быть. Тем не менее, будь здесь какая-либо вера, приемлемая Им и Им искомая, она не будет обманута или смущена.
Мы увидим, что Царствие (а это и есть предмет разговора) на тот момент представлено среди евреев двояко - в Личности Иисуса, явленного тогда (гл. 17,21), и в свержении суда, при котором избранным будет оказана милость и отмщение Божие свершится от их имени. Поэтому им следовало думать лишь об угождении Ему, как бы ни был тягостен и беспечен мир. Это день суда над грешниками, а не день вознесения праведных на небо. Второе более подобает Еноху и Аврааму; Ною и Лоту, чрез которых были спасены оставшиеся жить на земле; но есть притеснители, пред которыми должен быть отмщен остаток верных. Стих 31 показывает, что им следует помышлять только о суде и не приобщать себя ни к чему как человекам. По обособлении их от всего их единственная надежда в такой момент будет в Боге.
Далее, в стихе 9 главы 18, Господь возобновляет описание тех образов, что соответствовали Царствию, чтобы быть допущенным в него теперь во следовании Ему. Начиная со стиха 35 {Случай со слепым при Иерихоне, как уже отмечалось (во всех обзорных Евангелие), есть начало последних событий в жизни Христа} близится великий переход.
Стих 8 главы 18 подытоживает пророческое предостережение в отношении дней последних. Далее Господь возвращается к Своим рассуждениям о тех образах, что подобают порядку вещей, учреждаемому благодатью. Фарисейская набожность далека от того, чтобы быть представленным ко вхождению в Царствие. Самый жалкий грешник, исповедовавшийся в своей греховности, скорее будет оправдан перед Богом, нежели уверенный в своей праведности. Возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится. Какой образец и какого свидетеля истины сей явил собой Сам Господь Иисус Христос!
Дух младенческий - в простоте своей верящий всему, ему, доверчивому, сказанному, уничижающий себя в своих глазах и всем уступающий - сие есть достойно Царствия Божиего. Что же еще Он допустит?
Опять же, принципы Царствия в том виде, как они устанавливались через отвержение Христа, были полной противоположностью временным благословениям, прилагаемым к законопослушанию, и прекрасны, коль закон тот уместен. Не было благости в человеке: лишь Бог есть благ. Юноша, бывший послушным закону в своем хождении, призван отречься от всего с тем, чтобы следовать за Господом. Иисус знал о его положении и о его сердце, и Он указал на скаредность, что направляла его и вскармливалась обладаемыми им богатствами. Ему следовало продать все, что он имел и следовать за Иисусом; он будет иметь сокровище на небесах. Юноша ушел опечаленный. Богатства, что в глазах людских казались знаком Божиего благоволения, представали не чем иным, как помехой, коль скоро вопрос касался души и неба. В то же время Господь говорит, что каждый, отрекшийся от всего, что дорого ему, во имя Царствия небесного, получил бы гораздо более в мире этом и в будущей жизни вечной. Можно отметить, что здесь нам явлен принцип в его применении к Царствию.
И наконец, на пути к Иерусалиму, Господь откровенно и доверительно повествует Своим ученикам о том, что суждено Ему быть преданным, поруганным и отданным на смерть, и затем воскреснуть. Это было исполнением всего того, о чем написали пророки. Но ученики ничего из этого не поняли.
Если уделом Господа было убедить тех, кто следовал за ним, принять крест, то Он не мог не возложить его на Себя. Он шел впереди овец Своих своею стезей самопожертвования и посвященности, чтобы подготовить путь. Он шел один. Это была стезя, на которую еще не ступал Его народ и на которую он, действительно, ступить не мог, пока Он не сделает этого.
Теперь же начинается рассказ о Его последнем приходе в Иерусалим и о Его связанности с ним (стих 35). Здесь Он снова и в последний раз являет Себя Сыном Давидовым, возлагая на совесть рода сего Свои притязания на это звание и являя последствия Своего отвержения. Подле Иерихона места проклятия Он дарует прозрение слепому, уверовавшему в то, что Он есть Сын Давидов. Так, воистину, те, кто обладал этой верой, прозрели с тем, чтобы следовать за Ним, и они увидели даже нечто более великое, нежели это.
В Иерихоне {У Луки приход в Иерихон констатируется как главный факт, противопоставляемый главному его хождению, прослеживаемому от главы 9,51. На самом же деле именно на выходе из Иерихона Он увидел слепого. Главным фактом является все, что нам дано здесь с тем, чтобы определить всему рассказу, Закхею и т.д., его нормальную ценность} (гл. 19) Он источает благодать, невзирая на дух фарисейский. Именно как сына Авраамова отмечает Он Закхея, который - пребывая сам по себе в положении ошибочном - был чуток и великодушен {Я не сомневаюсь в том, что Закхей являет Иисусу то, что он совершил обычным порядком, до прихода Господа к нему. Однако дому его пришло спасение в тот день} через благодать. В глазах Иисуса его положение не убавило в нем сущности сына Авраамова (будь же это так, кто мог бы быть благословен?) и не положило препятствия на пути к тому спасению, что явилось к заблудшим. Оно вошло вместе с Иисусом в дом сего сына Авраамова. Он принес спасение независимо от того, кто мог бы его наследовать.
Тем не менее, Он не утаивает от них Своего ухода и той сути, которую обретет Царствие вследствие Его отсутствия. Что до них, то мысли их были заняты Израилем и ожиданием грядущего Царства. Посему Господь растолковывает им то, что имело бы место произойти. Он отправляется с тем, чтобы получить Царствие и вернуться. В то же время он препоручает часть Своего имения (дары Духа) Своим слугам, чтобы те употребили его в оборот в Его отсутствие. Отличие этой притчи от притчи в Евангелие от Матфея вот в чем: Матфей являет нам верховенство и умудренность дающего, дары которого разнятся в зависимости от Его оценки того истинного слуги; у Луки же это более соотнесено с ответственностью слуг, каждый из которых получает равную долю, и один из них добыл через нее больше для своего господина, нежели прочие. Потому и не говорится, как у Матфея: "Войди в радость Господина твоего" - всем даются эти прекрасные напутствия; но одному дается управление над десятью городами ; другому - над пятью (то есть, доля царства по труду их). Раба не лишают того, что он приобрел, хоть и приобретено оно было для господина. Он - обладатель. По другому обстоит дело с рабом, не извлекшим пользы из своего таланта; то, что было поручено ему, передоверено тому, кто приобрел вдесятеро больше.
То, что мы здесь приобретаем духовно, в духовном разумении и в познании Бога в силе, не исчезнет бесследно в мире ином. Наоборот, мы приобретаем больше и слава наследия воздается по нашим деяниям. Все есть благодать.
Однако в истории с царством наличествует еще одна деталь. Жители (Иудеи) не только отвергают правителя, но, когда он отправился за получением царства, отправляют вслед ему гонца, чтобы сказать, что они не хотят его царствования над ними. Так евреи, когда Петр заявляет им об их греховности и говорит, что если они покаются, то Иисус вернется, а с Ним наступят времена отрады - Иудеи отвергают свидетельство и отсылают Стефана вслед за Иисусом, чтобы засвидетельствовать их нежелание что-либо иметь с Ним. Когда же Он возвращается, пред Его взором идет суд над упорствующими. Явные противники Христовы, они получают по заслугам за свою непокорность.
Он провозгласил то, что являло собой Царствие - каким ему следует быть. Теперь Он грядет явить его в Своем Лике жителям Иерусалима в последний раз, как это предрекал Захария. Этот замечательный момент рассматривался в его общем аспекте при изучении Матфея и Марка; однако некоторые особые обстоятельства заслуживают упоминания здесь. Все собрались у места, где ОН входил. В одной толпе и ученики, и фарисеи. И есть Иерусалим в день его посещения, и он этого не ведает.
Несколько замечательных восхвалений провозглашаются Его учениками, подвигнутыми по этому поводу Духом Божиим. И умолкни они - камни разразятся провозглашением славы Отвергнутого. Царствие, триумфально приветствуемое, не есть просто Царствие в его раннем выражении. У Матфея было "осанна Сына Давидова", и "благословен грядущий во имя Господне; осанна в вышних". Сие было воистину; но есть здесь нечто большее. Сын Давидов удаляется. Он воистину Царь, грядущий во имя Господне; но это уже не остаток Израиля, ищущий спасения в имени Сына Давидова, признавая право Его зваться так. Это - "мир на небесах и слава в вышних". Царствие зиждется на мире, учреждаемом в местах божественных. Сын Человеческий, вознесенный ввысь в одолении сатаны, принес успокоение небесам. Слава благодати в Лице его состоялась во имя непреходящей и всевышней славы Бога любящего. Царствие на земле есть не что иное, как плод славы, упроченной благодатью. Сила, изгнавшая сатану, установила мир на небесах. В начале Евангелие от Луки 2,14, воздается в явленной благодати Слава Богу в вышних, является мир на землю, благоволение (Божие) в роде людском. Дабы установить Царствие, мир заключен на небесах; слава Божия окончательно упрочена в вышних.
Отметим здесь, что когда Он приблизился к Иерусалиму, то заплакал о нем. Здесь это не так, как у Матфея, где в речи, обращенной к евреям, Он подчеркивает, что Иерусалим, что отверг и побил пророков, Эммануила, Господа, Который столько раз хотел собрать детей под крылья Свои, оставшись бесстыдно отверженным - этот Иерусалим предается отныне запустению до пришествия Его. Это есть час его, Иерусалима, посещения, и он не познал его. Если бы Он только, хотя бы сейчас, прислушался к зову откровения Бога своего! Он предается в руки язычников, врагов его, что не оставят от него камня на камне. Другими словами, Иерусалим, не признавший этого посещения Божиего во благодати в Лице Иисуса, отторжен - свидетельство не проследует далее - и высвобождает место для нового мироустройства. И уже здесь видится разрушение Иерусалима Титом. То, о чем говорит здесь Господь, есть также суть храма в моральном плане. Дух не упоминает здесь о том, что сие есть храм Божий для всех народов. Попросту (гл. 20,16) виноградник отдается другим. Тогда натолкнутся они на камень преткновения: когда он упадет на них - то есть, когда Иисус явится для суда - то сотрет их в порошок.
В Его ответе саддукеям есть три существенных момента, дополняющие то, что сказано у Матфея. Во-первых, суть не только в положении воскресших и несомненности воскресения; суть есть тот век, которого сподобятся достигнуть посчитанные достойными его, воскресение отдельных (стих 35). Во-вторых, эти достойные суть сыны Божии, будучи сынами воскресения (стих 36). И наконец, в ожидании этого воскресения, их души избегут смерти; у Бога все живы, хотя и могут быть сокрыты от взора людского (стих 38).
Притча о брачном пире здесь опущена. В главе 14 этого Евангелия мы находим ее с присущими ей деталями - миссией к убогим рода сего на закоулках города, чего нет у Матфея, который дает нам вместо этого суд Иерусалиму до провозглашения евангелизации язычников. Все это суть характерно. У Луки же повествуется о благодати, о нравственном состоянии перед Богом и о новом мироустроении, учреждаемом по отвержении Христа. Я не буду подробно останавливаться на тех моментах, что суть общи в рассказах как у Луки, так и Матфея. В отношении Господа они едины в изложении главных фактов: отречения евреев и последствий этого.
Если сравнить гл. 23 у Матфея и гл. 20,45-47 у Луки, то различие улавливается сразу. У Луки Дух дает нам в трех стихах то, что ниспровергает книжников. У Матфея же полностью раскрыто то их положение в плане богоустроения - в качестве ли обретающихся, пока пребывал Моисей, или с точки зрения их виновности перед Богом в их положении.
Проповедь Господа в главе 21 достаточно своеобразно показывает характерные особенности этого Евангелия. Дух благодатный, противопоставленный духу иудейскому, видится в рассказе о пожертвовании бедной вдовы. Однако пророчество Господа заслуживает детального рассмотрения. Стих 6, как и конец главы 19, говорит только о разрушении тогдашнего Иерусалима. Это же можно сказать о вопросе учеников. Они ничего не говорят о скончании века. Далее Господь приступает к объяснению обязанностей и положения Его учеников, которых им надлежит придерживаться до того часа. В стихе 8 сказано "Это время близко", - чего мы не находим у Матфея. Здесь Он намного подробнее объясняет им их служение на время этого периода, ободряет их и обещает требуемую помощь. Гонение за свидетельство будут обращены к ним. Начиная с середины стиха 11 и до конца стиха 19, мы прочитываем наставления Его ученикам во всех подробностях, каковых нет в соответствующем отрывке у Матфея. Эти подробности описывают общие положения в том же плане, но дополняются словами о положении евреев, особенно тех, которые более или менее откровенно приняли слово. Весь сонм свидетельств, воспроизведенный как обращенных к Израилю, но распространяющихся на все народы, приводится у Матфея до конца главы 14. У Луки же говорится о предстоящем служении учеников до той поры, пока суд Божий не положит конец тому, чему отвержением Христа воистину предсказан конец. Поэтому в стихе 20 Господь ничего не говорит о мерзости запустения, реченной Даниилом, но предоставляет факт осады Иерусалима и близящегося вслед за этим его опустошения - не кончины века, как у Матфея. Таковы были дни воздаяния Иудеям, увенчавшим свою мятежность отвержением Господа. Поэтому будет попираем Иерусалим язычниками, доколе не окончатся времена язычников, то есть те времена, что отданы во власть империям язычников согласно помыслам Бога, явленным в пророчествах Даниила. Это и есть то время, в которое мы живем. На этом речение прерывается. Его главный предмет исчерпан; но все же в последнем эпизоде есть некоторые события, которые стоит раскрыть и которые завершают историю этого языческого владычества.
Мы также видим далее, что хотя сие есть начало суда, от которого Иерусалиму не оправиться до тех пор, пока не свершится все и песнь 40 Исаии не обратится к нему, тем не менее великая скорбь здесь не упомянута. Здесь - глубокое уныние, гнев, падший на людей, как это и было на самом деле при осаде Иерусалима Титом; и так же евреи уводились в плен. Здесь также не сказано "И вдруг, после скорби дней тех". Тем не менее без ссылки на время, но после слов о владычестве язычников заходит речь о кончине века. Знамения в небе, уныние на земле, могучее движение волн в море людском. Человеческое сердце, смятенное пророчеством, предвосхищает бедствия, что, оставаясь неведомыми, грозят человеку; ибо потрясены все авторитеты, управляющие человеком. И тогда они увидят Сына Человеческого, однажды отторгнутого от земли, грядущим с небес и отмеченным печатью Иеговы, с силою и славою великой - Сына Человеческого, о Котором всегда говорит это Евангелие. На сем завершается пророчество. Здесь мы видим не собрание избранных израильтян, ранее бывших самими по себе, о которых говорит Матфей.
Далее следуют призывы, с тем чтобы день уныния мог явиться доказательством обращения в веру тех, кто, уверовав в Господа, послушествовал голосу раба Его. "Род" (это слово уже было разъяснено при толковании Евангелия от Матфея) не пройдет, как все это будет. Та мера времени, что минула с той поры и должна еще минуть до самого конца, оставлена во мраке. Небесное не измеряется земными сроками. Более того, этот момент сокрыт в знании Отца. Тем не менее небо и земля прейдут, но не прейдут слова Иисуса. Далее Он говорит им, чтобы, обретаясь на земле, они блюли себя, дабы сердца их не были отягощены такими предметами, что опустят их в рутину того мира, в котором им, напротив, надлежит свидетельствовать. Ибо день тот, подобно сети, найдет на всех тех, кто поселился и обретался здесь. Им надлежало бдеть и молиться, дабы сподобиться избежать всего этого и предстать пред Сына Человеческого. Сие есть по-прежнему предмет великий нашего Евангелия. Быть с Ним, как те, что бежали земли, быть среди 144000 на горе Сион - это и будет совершение сего благословения, но место не названо; ибо если есть верность в тех, к кому Он непосредственно обращался, то надежда, рожденная от Его слов, исполнится наилучшим образом в Его божественном присутствии в день славы.
В главе 22 детально описываются последние часы жизни Господа нашего. Первосвященники, убоявшись народа, ищут, как бы погубить Его. Иуда, одержимый сатаной, предлагает посредничество, с тем, чтобы они могли взять Его не при народе. Наступает день Пасхи, и Господь исполняет то, к чему Его обязывает Его служение любви в данных обстоятельствах. Я не буду останавливаться на тех моментах, которые касаются своеобразия этого Евангелия, той перемены, что имела прямое и непосредственное отношение к смерти Господа. Итак, Он желал вкусить эту последнюю пасху со своими учениками, поскольку Он уже не будет есть ее, пока она не совершится в Царстве Божием, то есть чрез смерть Его. Он не выпьет более вина, доколе не придет Царствие Божие. Он не говорит - доколе не выпьет его, нового в Царствии Отца Своего, но говорит только, что не выпьет его, пока не придет Царствие: точно так же, как времена язычников есть видимая реальность, так же и здесь Христианство, Царствие как оно есть сейчас, не есть золотой век. Обратите внимание также на трогательное выражение любви, явленное здесь: Его сердце нуждалось в этом последнем откровении любви, прежде чем покинуть их.
Новый завет учреждается здесь на символически испитой крови. Покончено со старым. И востребована кровь для установления нового. В то же время сам завет не установлен; но все, со стороны Бога, соделано. Кровь не была пролита для того, чтобы дать силу завету суда как в первый раз; она пролита в имя тех, кто принял Иисуса, ожидая времени, когда сам завет будет закончен с Израилем в благодати.
Сами ученики, веруя словам Христовым, не знают, кто бы из них мог предать Его, и спрашивают об этом друг друга. Удивительное выражение уверования во все, что Он говорил - ибо ни у одного Иуды, не было нечистой совести - говорило о их непричастности к измене. В то же время одолеваемые плотскими помыслами о Царствии, они затевают спор о первом в нем месте; и сие - у подножия креста, за столом, где Господь дает им последние заверения в любви Своей. Здесь - искренность сердца, но какое сердце ею исполнено! Что касается Его Самого, то Он занял самое смиренное место, и пребывал Один в нем - наиболее прекрасном для любви. Им должно было следовать за Ним в самой непосредственной от Него близости. Его благодать признает таковые их деяния, как если бы Он был их должником за их заботу в горький час Его на земле. Он помнил об этом. В день Царствия Его дано им будет двенадцать престолов, как правителям Израиля, средь которого они следовали Ему.
Но теперь это было вопросом хождения через смерть; и теперь, когда они проследовали за Ним так далеко - какая возможность у диавола просеять их, поскольку они долее уже не могли следовать Ему как человеки, обретающиеся на земле! Все, что было связано с живым Мессией, было полностью ниспровергнуто, и смерть была рядом. Кто мог бы пройти через нее? Сатана бы извлек корысть из этого, и желал ими обладать, дабы просеивать их. Иисус не ищет избежать этого просеивания для Своих учеников. Это было невозможно, ибо Ему предстоит пройти через смерть, а их надежда была в Нем. Они не могут избежать этого: плоти предстоит испытание смертью. Но Он молится за них, чтобы вера того, кого он специально называет по имени, не обманула ожиданий. Пылкая плоть Симона более других была подвержена опасности, в которую могла его ввергнуть ошибочная уверенность в силе плоти и в которой эта уверенность не даст ему поддержки. Будучи, однако, объектом сей благодати со стороны Господа, его падение явится средством его укрепления. Зная, что есть плоть, а также зная совершенство благодати, он сможет утвердить своих братьев. Петр заявляет, что может совершить все - и это как раз то, в чем он совершенно не преуспеет. Господь вкратце предсказывает то, что тот совершит на самом деле.
Далее Иисус предваряет их в том, что все должно измениться. Во время пребывания Его здесь, на земле, истинный Мессия, Эммануил - Он оберегал их от всех тягот; когда Он посылал их на хождения по Израилю, они не нуждались ни в чем. Но сейчас (ибо не вступало еще Царствие во власть) они, как и Он Сам, будут открыты гонениям и насилию. То есть им самим придется позаботиться о себе. Петру, всегда стремящемуся всех опередить и воспринявшему слова Христа в буквальном смысле, позволено явить свои помыслы посредством предъявления двух мечей. Слово, сказанное Господом, прерывает его и показывает ему, что нет смысла заходить далее. В то время они были неспособны к этому. Что до Него Самого, то Он спокойно вершит Свое обычное служение. Побуждаемый духовно близящимися событиями, Он призывает Своих учеников к молению, чтобы не впали те во искушение; то есть, чтобы когда придет время их испытаний в хождении с Богом, они избрали послушание Богу, а не отдаление от Него. Бывают моменты, ниспосылаемые Богом, в которые все подвергается испытанию силою диавола.
Удивительным образом показана далее подвластность Господа, как человека. Вся сцена в Гефсимании и при распятии, у Луки, являет человека, совершенного в Его подвластности. Он молится: Он покорствует воле Отца Своего. Ангел укрепляет Его - это являлось их служением Сыну Человеческому {Здесь есть чрезвычайно интересные детали, которые поступают при сравнении соответствующих мест этого Евангелия и других, а также детали, вырисовывающие характерные особенности этого Евангелия самым удивительным образом. Если говорить о Гефсимании, то у Луки борение Господа изображено более полно, чем где-либо; на кресте же Он выше страданий, переносимых Им. Здесь они не выражены: Он превыше их. Это не есть божественная сторона действа, как у Иоанна, где не говорится о борении в Гефсимании, но когда Он называет Себя, они отступают назад и падают на землю. На кресте не звучат слова: "Боже мой, Боже мой! для чего Ты меня оставил?", но предает Он Богу Дух Свой. У Луки же это рассказано по-другому. В Гефсимании перед нами предстает Человек в печали, человек, ощущающий во всей глубине то, что было перед Ним, и надеющейся на Отца Своего. "Находясь в борении, прилежнее молился". На кресте мы видим Того, Кто, как человек, преклонился пред волею Отца Своего и спокоен, как Тот, Кто есть превыше всякой печали и страдания, какими бы они не были. Он говорит плачущим женщинам, чтобы те оплакивали себя, а не Его, древо зеленое, ибо близится суд. Он молится за тех, что пришли распять Его; Он речет мир и радость божественную несчастному злодею, который обратился; Он отправляется в рай ранее пришествия Царствия. То же самое видится, в частности, в факте Его смерти. Не так, как у Иоанна, он предает Свой дух, но: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой". В смерти Он как человек, что знает Своего Бога Отца и верит в Него, препоручает дух свой Ему, которого Он вот так познал. У Матфея же речь идет о покинутости Богом и его ощущении этой покинутости. Своеобразие этого Евангелия, ясно изображающего Христа как Человека совершенного, представляется чрезвычайно интересным. Он прошел с Богом через все Свои печали и затем в совершенном умиротворении возвысился над ними; Его вера в Отца Своего совершенна даже в смерти - сие есть тропа, до сего времени не хоженная человеком, и на которую никогда не ступят ноги святых. Когда Иордан затопил все свои берега в час жатвы, ковчег во глубинах его сотворил сухой путь к наследию народа Божиего}. Затем, испытывая глубокий внутренний конфликт, Он молится еще прилежнее: подвластный человек, Он безукоризнен в своей подчиненности. Глубина конфликта еще более сближает Его с Его Отцом. Учеников же осенила лишь тень того, что призывало Иисуса к молитве. Они находят утешение в забытьи сна. Господь, с терпением благодати, повторяет Свое предостережение, и тут появляется толпа. Предупрежденный и оттого уверенный в себе Петр, спящий при близящемся искушении во время молитвы Господа, изумлен при виде Христа, позволяющего увести Себя, подобно овце, уводимой на бойню, и затем увы! отрекается, когда Иисус говорит правду. Однако будучи послушен, как Господь, воле Отца Своего, Иисус ясно показывает, и что Его сила не покинула Его. Он исцеляет рану, нанесенную Петром рабу первосвященника, и вслед за этим дает Себя увести, сказав при этом, что это - их время и власть тьмы.
Во всем этом мы видим полную подвластность человека, власть смерти во всей ее силе, ниспосылаемая как испытание; однако помимо того, что происходило в душе Его и пред лицом Отца Его, в чем мы видим реальность этих факторов, здесь было самое совершенное спокойствие, самое тихое умиротворение, сказанное людям {Очень поражает то, как Христос пребывает, по божественному совершенству, в обстоятельствах, в коих Он находился. Они лишь подчеркивают совершенство. Он ощущал их, не был подвластен, но покорялся им - всегда Сам. То, постоянно истинное, чудесным образом явлено здесь. Он молился с преисполненным чувством того, что станется с Ним - грядет сила, которую испить Ему - оборачивается и предупреждает их, слегка упрекает и извиняет Петра, как будто это происходит в Галилее, но плоть слаба; и затем Его Отцу явлено глубочайшее предсмертное мучение. Благодать Его - в отношении Петра; мучение - пред лицем Бога; и Он был благодатью Петру - в мучении при мысли о чаше} - благодать, которая никогда себя не опорочит. Так, когда Петр отрекается от Него, Он в соответствующий момент взглядывает на него. Весь вид чудовищного судилища не смущает Его мыслей, и Петр сражен этим взглядом. Когда Ему задают вопросы, то Ему почти нечего сказать им. Его час пришел. Покорный воле Отца Своего, Он принял чашу из Его рук. Его судьи именно способствуют исполнению этой воли, и несут Ему чашу. Он не дает ответа на вопрос, Он ли есть Христос. Больше ни к чему было делать это. Они не поверили бы этому - они бы не ответили Ему, если бы Он задал им вопросы, которые выявили бы истину; они и не отпустили бы Его. Но Он самым явственным образом свидетельствует тому месту, которое с этого часа занял Сын Человеческий. Это мы неоднократно видели при чтении этого Евангелия. Он воссядет одесную силу Бога, мы видим, что это место Он занимает сейчас {Слово "затем" в авторизированном переводе звучит как "отныне", то есть с сего часа они более не узрят Его в унижении, но как Сына Человеческого в силе}. Они сразу же заключают: "Итак, Ты Сын Божий?" Он свидетельствует об этой истине, и все на этом; то есть, Он не признает вопроса о том, является ли Он Мессией - для Израиля сие уже минуло - Ему предстоит страдать; Он есть Сын Человеческий, но с этого момента - только как вступающий во славу; и Он есть Сын Божий. Что касалось ответственности Израиля - с этим для него было покончено; божественная слава Сына Человеческого, личностная слава Сына Божиего готовилась воссиять; и Иисуса (гл. 23) уводят язычники, с тем чтобы все свершилось.
Язычники, однако, не представлены в этом Евангелии сознательными носителями зла. Мы, несомненно, видим равнодушие, которое в таком случае, как этот, есть вопиющая несправедливость, и видим дерзость, которую ничто не может извинить; однако Пилат делает то, что в его силах, чтобы освободить Христа, а Ирод, разочаровавшись, отослал Его от себя без суда. Воля всецело на стороне евреев. Это характерно для этой части повествования в Евангелии от Луки. Пилат предпочел бы не брать на себя груз этого бессмысленного преступления, и он осудил иудеев; но те были одержимы в своем намерении распять Иисуса, и потребовали выпустить Варавву - бунтовщика и убийцу (стихи 20-25) {Этот умышленный грех иудеев так же выразительно изображен и в Евангелии от Иоанна - это их национальная вина. Пилат с презрением относится к ним; именно здесь они говорят: "Нет у нас царя, кроме кесаря"}.
Иисус же по дороге к лобному месту говорит женщинам, с естественным чувством оплакивавшим Его, что все потеряно для Иерусалима, что им следует оплакивать свою долю, а не Его; ибо такие дни грядут на Иерусалим, что заставят их называть счастливыми тех, что никогда не были матерями - дни, когда во тщете они будут искать спасения от ужаса и суда. Ибо если с Ним, зеленеющим деревом, это делают, что станется с сухим древом иудаизма без Бога. И тем не менее, в момент своего распятия Господь заступается за несчастных: они не ведали, что творили - сие есть заступничество, которому обращение Петра к евреям (Деяния 3) является замечательным ответом через Духа Святого, снизошедшего с небес. Иудейские начальники, полностью ослепленные, как и народ, насмехались над Ним за то, что Он не может спасти Себя от креста - не ведая о том, что это было невозможно, коль скоро Он являлся Спасителем, и что от них все было взято, и что Бог учреждал новое мироустроение, зиждущееся на искуплении в силе жизни вечной через воскресение. Чудовищная слепота, которой несчастные солдаты лишь подражали, что и соответствует злобности человеческого естества! Но суд Израилю был на их устах, и (со стороны Бога) на кресте. Это был Царь Иудейский, Который висел там униженный, ибо злодей, повешенный рядом с Ним, мог злословить Его - там, куда Его привела любовь для вечного и настоящего спасения души. Это было явлено в тот самый момент. Оскорбления и насмешки за то, что Он не может спасти Себя от креста, встретили Его ответ в судьбе обращенного злодея, что в тот же день воссоединился с Ним в раю.
Эта история живо рисует ту перемену, к которой подводит это Евангелие. Царь Иудейский, по их собственному признанию, не освобожден - Он распят. Какой конец надеждам этого народа! В то же время ужасный грешник, обращенный благодатью прямо на распятии, отправляется прямо в рай. Душа вечно во спасении. Не Царствие, но душа - вне тела - в блаженстве с Христом. Обратите здесь внимание, как близость Христа выявляет злобность человеческого сердца. Никакой злодей не ерничал бы и не срамил другого на виселице. Но в тот момент, когда рядом Христос, это происходит. Но я бы сказал несколько слов о состоянии другого злодея и об ответе Христа. Мы видим все признаки обращения и самого замечательного уверования. Здесь - боязнь Бога, первоначало умудренности; совесть честная и здоровая. Не "и справедливо", а "И мы справедливо"; познание совершенной безгреховной праведности Христа как человека; признание Его Господом в то время, как Его собственные ученики оставили Его и отреклись, и когда не было знамения Его славы или верховности Его Личности. Он был воспринят лишь как один из них. А Царствие Его являлось не чем иным, как предметом насмехательства. Но несчастный злодей наставлен Богом; и этим все ясно. Он также уверен в обретении Христом Царствия, как если бы Он в ту минуту царил во славе. Все его желание состоит в поминовении его Христом вслед за этим; какое уверование во Христа показано здесь через познание Его, несмотря на признанную его виновность! Сие показывает, как вера в сиятельную Его благодать подавила позор человеческого бесчестия, ибо кто вздумал бы просить поминовения, пребывая в постыдном положении висельника! Здесь однозначно проявляется божественное наставление. Разве не знаем мы из учения Божиего, что Христос был безгрешен и что уверенность в пришествии Царствия Его предполагает веру при любых обстоятельствах? Этот обращенный служит единственным облегчением Христа на кресте, и заставляет Его подумать (в ответ на его веру) о рае, что ждал Его по свершении служения, вверенного Ему Отцом Его. Заметьте то состояние освященности, в котором пребывал этот несчастный благодаря вере. Испытывая все муки распятия и веря, что Иисус есть Господь, он не ищет избавления у рук Его, но просит, чтобы Он его помянул в Царствии Его. Он преисполнен одной мысли - иметь свою часть с Иисусом. Он верит, что Господь вернется, он верит в Царствие, в то время как Царь отвержен и распят и нет более надежды человеку. Но ответ Господа в этом Евангелии содержит еще более глубокое откровение в этом отношении и сулит не Царствие, но жизнь вечную, счастье души. Преступник попросил Иисуса помянуть его, когда Он возвратится в Царствие Свое. Ответ Иисуса означает, что не нужно ему ждать дня явленной славы, что будет видима всему миру, но сей же день он будет с Ним в раю. Бесценное откровение, и совершенная благодать! Иисус распятый был более, чем Царь - Он был Спаситель. Несчастный злодей был свидетельством этому, радостью и утешением сердца Господа, первыми плодами любви, которая свела их бок о бок там, где , если бедный злодей носил плод своих грехов от человека, Господь славы нес рядом плод их от Бога, рассматриваемый как злодея в тех же условиях. В результате деяний, уразуметь которые человеку дано только через веру, грехи Его сотоварища были навечно отчуждены от него, память о них была лишь памятью о той благодати, которая унесла их прочь и которая навечно очистила душу от них, так же уготовив его в этот момент ко вхождению в рай, как и его сотоварища по принятию казни - Самого Христа!
Теперь Господь, исполнив все и по-прежнему преисполненный силы, предает Дух Свой Отцу Своему. Он препоручает Ему, и сие есть последнее деяние того, что наполняло всю Его жизнь - совершенной силы Духа Святого, сотворявшей деяния в безупречном уповании на Отца Его и в послушании Ему. Он препоручает дух Свой Отцу своему и умирает. Ибо то была смерть, которую Он принял пред лицом Его - но смерть в абсолютной вере, обращенной к Отцу Его - смерть с Богом через веру; но не смерть, что отчуждала от Бога. Тем временем все сущее сокрыло себя - оно постигло уход из мира сего Того, Кто сотворил его. Все есть мрак. Но, с другой стороны, являет Себя Бог - завеса в храме разодралась надвое, сверху до низу. Бог таил Себя в густом мраке - путь в святая святых еще не был явлен. Но теперь завесы нет более; то, что силою безупречной любви изгнало порок, ныне воссияло; а священность бытия Бога есть радость сердцу, а не мука. Что приводит нас в присутствие совершенной святости без завесы, убирает грех, запрещающий нам быть там. Наше причастие к Нему опосредовано Христом, святым и безупречным пред лицом Его в любви.
Бедный сотник, пораженный происшедшим, признается - такова власть креста над совестью - что этот Христос, которого он распял, был несомненно праведником. Я говорю - "над совестью", ибо в случае с сотником дальше этого не зашло. Таково же воздействие распятия и на остальных зрителей; они уходили, бия себя в грудь. Они чувствовали, что произошло нечто трагически торжественное - что они роковым образом обесчестили себя перед Богом.
Но Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славный, подготовил все для погребения Сына Своего, восславившего Его принесением Себя в смертную жертву. В смерти Своей Он в кругу людей богатых. Иосиф, человек правдивый и противящийся грехопадению своего народа, кладет тело Господа в девственную гробницу. То была пора приготовления к субботе, однако суббота уже наступала. Женщины, верные той любви (хоть и неведанной) к Нему живому, осматривают место, где положено тело, и отправляются готовить все требуемое для бальзамирования. Лука говорит об этих женщинах лишь в общих словах: поэтому мы остановимся на подробностях в другом месте по мере того, как наше Евангелие подводит нас к следующей картине.
Женщины (гл. 24) приходят, видят камень отваленным, а гробницу пустой. В ней нет тела Того, Кого они любили. В недоумении видят они подле себя двух ангелов, вопрошающих, зачем они пришли искать живого среди мертвых, и напомнили о том, что ясно сказал Иисус в Галилее. Они уходят и потом рассказывают об этом всем ученикам, которые не могут поверить их рассказу; но Петр прибегает к гробу, видит, что там все также, как и было до возложения туда тела Христова, и удаляется в недоумении к происшедшему. Во всем этом нет веры ни в слова Иисуса, ни в то, о чем говорилось в Писании. По дороге в Еммаус Господь изъясняет им Писание в сравнении со всем тем, что произошло с Ним и вразумляет их, все еще праздномыслящих о царстве земном, в том, что согласно явленным в этом Писании помыслам Божиим, Христу предстояло страдать и войти во Славу Свою - Христу отверженному и божественному. Он пробуждает жадное внимание и зажигает сердца. Затем Он являет себя в преломлении хлеба - знамении смерти Его, но не в плане причастия, а в том смысле, что это конкретное действие с тем событием связано. Тогда открылись у них глаза, а Он стал невидимым. Это был Сам Иисус; но в воскресении. Здесь он Сам изъяснил все, о чем говорилось в Писании и явил Себя в жизни с печатью смерти Своей. Эти двое учеников возвращаются в Иерусалим.
Господь уже являлся Симону, но об этом явлении имеется мало подробностей. Павел также упоминает его первым, если говорить об апостолах. В то время, как те двое учеников рассказывали, что произошло с ними, Сам Иисус стал посреди их. Но разум их еще не был готов к этой истине, и Его присутствие тревожит их. Они не могут постичь идею воскрешения тела. Господь использует их смущение (вполне естественное в человеческом понимании) для благословения нашего, давая им самые осязаемые доказательства, что Он воскрес - это Он Сам, тело и душа те же, что и до Его смерти. Он просит их прикоснуться к Нему, Он ест на их глазах {Что может быть трогательнее того, как Он лелеет их уверование в то, что это - Тот, кого они знали, человек, истинно человек (хотя и с преисполненным духовности телом), каким Он был прежде! Осяжите Меня и увидьте, что это есть Я Сам. Да будет благословен и во веки веков человек - тот, кого знали в животворной любви посреди нашей немощи}. Это действительно Он.
Остается важный момент - основа истинной веры: слова Христа и свидетельство писания. Это Он явил им. Однако требовалось, тем не менее, наличие еще двух вещей. Во-первых, им требовалось обладать способностью к пониманию слова. Поэтому Он им и дает разумение, с тем чтобы они могли понимать Писание и чтобы сделать их свидетелями, которые были бы способны сказать не только: "Это так, ибо мы видели это", но и "Сему надлежит быть так, ибо так изрек Бог в Своем слове" {Буквальный перевод с английского}; и в воскресении Христа завершалось свидетельство Его Самого.
Но теперь благодати надлежало быть проповедуемой - теперь, когда Иисус, отверженный, казненный и воскресший во имя спасения душ, принес мир и дарует жизнь силою воскресения, когда завершилось служение во имя очищения от греха и даровано прощение. Быть благодати проповедуемой среди всех народов, то есть грешным - покаяние и прощение. И начинать должно с этого места, с которым многотерпеливая благодать Божия все еще была соединена через заступника Иисуса, но которого могла достичь только благодать всевышняя и в котором тягчайший грех взывал к непременному прощению через откровение, которое, нисходя с небес, должно обращаться с Израилем так же, как оно обращалось со всеми. Им предстояло проповедовать покаяние и прощение грехов во всех народах, начиная от Иерусалима. Иудей, чадо гнева, должен, как и прочие вступать на тех основаниях. Откровение имеет высшее начало, хотя и было сказано "во-первых Иудею".
Но, во-вторых, отсюда проистекала потребность в чем-то еще ради завершения этой миссии, а именно - потребность во власти. Им предстояло пребывать в Иерусалиме пока им не будет дарована власть свыше. Иисус ниспошлет им Духа Святого, обетованного Им, и о Котором также говорили пророки.
При благословении Своих учеников во благодати небесной, присущей Его с ними общению, Иисус отдаляется от них и возносится на небо; они же возвращаются в Иерусалим в великой радости.
Отмечено, что повествование Луки обобщающе и содержит всякие примеры, на коих основываются учения и свидетельства о воскресении; неверие плотского сердца представлено как бы трагически в наиболее простых и трогательных местах, дана приверженность учеников их надеждам о Царствии и трудность, с которой учение о деле занимает их сердца согласно их же реализации, а их сердца открыты этому с радостью; явлена Личность Иисуса, человека Благодатного, Кого они знали; учение и все это принадлежит истине и вечному порядку вещей.
Тем не менее, Иерусалим по-прежнему признавался в качестве первого объекта благодати на земле в согласии с промыслами Божиими в отношении его; и все же даже в качестве места он не был моментом общения Иисуса и его учеников. Он не благословляет их из Иерусалима, хотя в плане дел земных Бога им надлежало оставаться здесь в ожидании дара Духа Святого; во имя их самих и их причастности к Нему Он уводит их в Вифанию. Отсюда Он начал являть себя Царем Иерусалимским. Именно здесь состоялось воскресение Лазаря; именно здесь отечество, являющее сущность богоизбранного остатка, приобщенного к Его Личности и отвергаемого ныне, но питающего надежды на лучшие времена - восприняло Иисуса самым удивительным образом. Именно сюда удалился Он, когда пришло к концу Его откровение к евреям и именно здесь Его сердце могло сыскать покоя на некоторое время среди тех, кого Он любил, среди тех, кто через благодать возлюбили Его. Именно здесь Он обосновывал узы (по воле обстоятельств), связующие остаток верных, причастных к Личности Его, - и небо. Отсюда Он и возносится.
Иерусалим есть не что иное, как признанная отправная точка их служения при том, что она являлась и последней сценой Его свидетельства. Для них же самих именно Вифания и небо состоялись единенными в Личности Иисуса. Отсюда суждено было явиться откровению для самого Иерусалима. Сие предстает удивительным тогда, когда справляемся об этом у Матфея. Там Он идет в Галилею - место единения с еврейским остатком, и там нет вознесения, а миссия обращена именно к народам. Сие есть донесение до них того, что тогда было ограничено кругом иудеев и воспрещено к вынесению за пределы его.
Я строго придерживался текста, а сейчас я выскажу еще некоторые мысли о том, что связывает данное Евангелие с другими.
В страданиях Христа есть два момента, подлежащие различению: первый - это то, что Он претерпел от сатаны как человек, пребывающий в конфликте с силой диавола, владыки смерти, но с пониманием того, что сие являло собой в глазах Бога и в общении с Отцом Его, предъявляющим Ему Свои требования; и второй - то, что Он страдал во искупление грехов наших, принимаемых Им на Себя, испивая чашу, поднесенную Ему волею Отца Его.
При рассуждении над Евангелием от Иоанна, я более подробно остановлюсь на сути соблазнов; но я бы отметил здесь, что в начале Его мирской жизни искуситель пытался совратить Иисуса, являя Ему соблазнительность всего того, что, в качестве привилегии, принадлежало Ему - всего того, что могло быть приятно Христу как человеку, во имя которого могла быть призвана творить Его собственная воля. Искуситель был побежден безукоризненным послушанием Христа. Ему хотелось, чтобы Христос, пребывая Сыном, отказался от того места, что выбрано Им в пребывании рабом. Благословен будь Бог - искуситель обманулся. Христос простым послушанием связал сильного в сей жизни, а затем, возвратясь в силе Духа в Галилею, разметал его добро. Изгнание греха и подъятие наших грехов - это другой вопрос. Сатана тогда отошел от Него до поры. В Гефсимании он является вновь, чтобы через боязнь смерти посеять страдания в сердце Господа. Ему надобно пройти через смерть; а смерть являла собой не только силу сатаны, но и суд человеку, если тому суждено было быть от этого избавленным, ибо сие было участью человеческой; и только Он, нисходя в нее, мог сорвать ее цепи. Он стал человеком - человеком, который может снискать избавление и даже быть восславлен. Сердце Его было преисполнено печали. "Душа Моя скорбит смертельно". Душа Его, таким образом, являла собою то, что представляла душа человека перед лицом смерти, когда сатана пускает в ход всю свою силу, а чаша суда Божиего еще не испита; лишь Он безупречен в принятии смерти; сие являлось одной из сторон Его совершенства, проступающего через испытание всем тем, что могло быть возможным в применении к человеку. Но со слезами и мольбой Он обращается к Тому, Кто был властен избавить Его от смерти. В эту минуту Его страдание возрастает: являемое Богу, оно становится еще более тяжким. Таковое же бывает и в наших малых подвигах. Но вот так сие находит свое разрешение в плане безупречности перед Богом. Его душа объясняет это с Богом; Он молится более пылко. Теперь ясно, что чашу сию - которую Он являет взору Сына Своего, а сатана преподносит ее Ему как знак смерти во всей ее силе в душе Его - надобно испить. Он принимает ее с миром, ибо повинуется Отцу Своему. Испитие чаши сей есть именно совершенство послушания, а не знак сатаны. Но ее воистину надобно испить; и на кресте Иисус, Спаситель душ наших, вступает на новый этап своих страданий. Он идет на смерть, как на суд Божий, отторжение души от светлого лика Его. Все, что могла выстрадать душа, единственной радостью которой была причастность к Богу и которая лишилась этой причастности - все это выстрадал Господь в соответствии с той полной мерой причастности, которая была прервана. И все же Он воздал славу Богу. "Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля". Чаша - ибо я умолчу о произволе и нападках со стороны людей: пощадим их - чаша была испита. Кто может поведать ужасы этого страдания? {Псалом 21 является Его обращением к Богу, вызванным человеческим насилием и нечестивостью. Он покинут, и лишь порок Он видит вокруг Себя, но Он здесь безупречен. Христос претерпел от человека все - неприятие, нечестивость, отречение, предательство, а затем был с верою в Бога оставлен. Но каково видеть этого единственного праведного Человека, действительно уповавшего на Него, говорящим в конце своей жизни во всеуслышание о том, что Он был оставлен Богом!} Истинные муки смерти, разумеемой так, как ее разумеет Бог, прочувствованной - в соответствии со значимостью Его присутствия - божественно, прочувствованной человеком, который в человеческом понимании от этого присутствия зависим. Но все свершилось; и то, к чему обязал Бог в отношении греха, исполнено целиком и полностью, и Он прославлен через это: Ему надобно лишь благословить тех, кто приходят к Нему чрез Христа, Который жив, но был мертв, Кто живет вечно жизнью человеческою, вечно пред Богом.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21.
Евангелие от Иоанна носит особый характер, как это может заметить всякий христианин. Оно не повествует о рождении в этом мире Христа, рассматриваемого как Сына Давидова. Оно не прослеживает Его родословие до Адама, дабы представить Его название Сына Человеческого. Оно не изображает Пророка, Который через Свое свидетельство исполнил служение Своему Отцу в этом отношении здесь внизу. Оно не являет ни Его рождение, ни начало Его Евангелия, но Его существование перед началом всего, что имело начало. "В начале было Слово." Говоря кратко явлена слава Лица Иисуса, сына Божия, над всем промыслом - Слава, разраставшаяся многолико в благодати, которая всегда есть слава. Она есть то, что Он есть; понуждая нас, однако разделить все благословения, которое проистекают из нее, когда Он явлен так, чтобы дать их.
Первая глава представляет то, что Он был до всего, равно как и различные образы, в которых Он есть благословение плотскому человеку. Он есть Слово, и Он является выражением, а весь разум существует в Боге, Слова. В начале был ОН. Если мы вернемся назад настолько, насколько это возможно для людского разума, как бы далеко это ни было за пределами того, что имеет начало, то Он есть. Самая совершенная идея, которую мы можем сформировать исторически, если я могу употребить такое выражение заключается в существовании Бога или вечности. "В начале было Слово." И ничего не было кроме Него? Невозможно! Словом чего был Он? "Слово было у Бога." То есть личное существование приписывается Ему. Однако, хотя можно думать, что Он был чем-то, что подразумевает вечность и что Святый Дух приходит открыть, говорится все же, что Он "был Бог." Вечный в Своем существовании - божественный по Своей природе - ясный в Своем лице, о Нем можно было бы говорить, как об излучении во времени, как если бы Его личность была временной, хотя и вечной по своей природе. Дух посему добавляет: "Оно было в начале у Бога." Это является откровением о вечном Слове до всего творения. Это Евангелие, посему, на самом деле предшествует Бытию. Книга Бытие представляет нам историю мира во времени: Иоанн же представляет нам историю Слова, Которое существовало в вечности до того, как был создан мир; Которое - когда человек может говорить о начале - было; и, следовательно, не начинало существовать. Язык Евангелия прост, насколько это возможно, и подобен мечу рая, обращающемуся, в отличие от мыслей и рассуждений человеческих, дабы защитить божественность и индивидуальность Сына Божия.
Он также сотворил все. Есть вещи , которые имеют начало; они все произошли от Него: "Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть". Точное, положительное и абсолютное различие между всем, что стало быть, и Иисусом. Если что-либо и стало быть, то только не Слово; ибо все, что стало быть, стало быть чрез то Слово.
Но есть другое, кроме высшего деяния сотворения всего (деяние, которое характеризует Слово) - есть то, что было в Нем. Все творение стало быть чрез Него; но оно не существовало в Нем. Однако в Нем была жизнь. В этом Он был связан с особенной частью создания - частью, которая являлась объектом мыслей и намерений Божиих. Эта "жизнь была свет человеков" и открылась как свидетельство божественной природе, в непосредственной связи с ними, как не открылось вовсе в отношении других {Форма выражения в греческом языке очень сильна и полностью отождествляет жизнь со светом человеков, как сосуществующие утверждения}.
Но, фактически, этот свет сиял среди того, что по своей собственной природе {Моя цель здесь не заключается в развитии способа, в котором слово отвечает ошибкам человеческого разума; но, фактически, так как оно открывает истину, со стороны Бога, оно так же отвечает замечательным образом на все ошибочные мысли человека. что касается Личности Господа, то первые стихи данной главы несут свидетельство этого. Здесь грех, который создал из принципа тьмы второго бога в равном противостоянии с благим Творцом, опровергается простым свидетельством того, что жизнь была светом, а тьма - духовным негативным состоянием, без силы, среди которого эта жизнь проявилась в свете. Если у нас есть сама истина, то нам нет необходимости познать грех. Голос Доброго пастыря известен, и мы уверены, что никакой другой не является Его голосом. Но, фактически, обладание истиной, как открывается в Писании, есть ответ на все грехи, в которые впал человек, какими бы многочисленными они ни были} противопоставлено ему, при чем зло - за всяким естественным образом, ибо где светит свет, там нет больше тьмы: но здесь светил свет, а тьма не восприняла его - осталась тьмы, которая поэтому ни постигла, ни получила его.
Таковы взаимоотношения Слова с созданием и с человеком, видимые абстрактно в Его природе. Дух исторически развивает эту тему, изображая нам детали последней части.
Мы можем отметить здесь - и это важный момент - как Дух переходит от божественной и вечной природы Слова, Которое было до всего, к явлению в этом мире Слова, ставшего плотью в Лице Иисуса. Здесь не упоминаются Божии пути, промысел и Его правление миром. Рассматривая Иисуса на земле, мы находимся в непосредственной связи с Ним, сущим до того, как был создан мир. Только Он представлен Иоанном, а то, что находим в мире, является сотворенным. Иоанн пришел, чтобы свидетельствовать о Свете. Истинным Светом был тот, что, приходя в мир, светил для всех людей, а не только для Иудеев. Он пришел в мир; и мир, во тьме и слепой, не знал Его. Он пришел к Своим, а Свои (Иудеи) не приняли Его. Но были некоторые, кто приняли Его. О них говорится следующее: им дана власть быть чадами {Сыновья в писаниях Павла представляют то место, которое христиане занимают в связи с Богом, в кое Христос привел их через искупление, то есть Его собственное место относительно Бога по Его советам. Дети суть то, что они из семьи Отца. (О вышесказанном найдем в к Римлянам 8:14-16, где можно увидеть силу и того и другого. Мы зовем Отца, так и дети, но Духом мы занимаем место взрослых сыновей со Христом пред Богом). До конца стиха 13 нам абстрактно представлено то, чем Христос был внутренне и от вечности, и чем был человек - тьмой. Первое дано до конца стиха 5. Затем - деяния Бога, место Иоанна и служба; затем является Свет, является в мир, который начал быть чрез Него, и он не познал Его, к Своим, Иудеям, а они не приняли Его. Но были рожденные от Бога, которое имели власть занять место чад, нового происхождения} Божиими, дабы занять место таковых; и, во-вторых, они воистину родились от Бога. Плотское происхождение и воля человека ничего не значат здесь
Таким образом, мы абстрактно увидели Слово по его природе (ст. 1-3); и, как жизнь, проявление божественного света в человеке с последствиями того проявления (ст. 4, 5); и как Его приняли, где это было так (ст. 10-13). Здесь заканчивается эта общая часть, что касается природы Его. Дух продолжает повествовать о том, что есть Господь, явившийся как человек на землю. Так что, здесь мы, как и есть, опять видим (стих 14) Иисуса на земле - то, чем стало Слово, а не чем Он был. Будем Светом в мире. Не было ответа на то, чем Он был для человека. Незнание Его, или отвержение Его, где Он промыслительно был во взаимоотношении, стало единственным отличием. Затем явилась благодать в жизнедающей силе, дабы вести человека, чтобы принять Его. мир не знал, что его Творец пришел в него как свет, и Его свои отвергли своего Господа. Рожденные не по воли человека, а от Бога, приняли Его. Таким образом, мы видим не то, чем было Слово, а чем он стал.
Слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины. Это - великая особенность, источник всего благословения нам {Это, воистину, источник всего благословения; но состояние человека было таким, что без Его смерти никто не имел бы и части благословения. и если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода} то, что есть полное выражение Бога, приспособившееся, принимая природу самого человека, ко всему, что есть в человеке, чтобы удовлетворить всякую человеческую нужду, и ко всему объему новый натуры в человеке, чтобы насладиться выражением всего, в чем Бог соответствует ему. Это больше, чем свет, который чист и показывает все; это выражение того, что есть Бог, Бог в благодати, и как источник благословения. И заметьте, Бог не мог быть для Ангелов тем, чем он есть для человека - благодатью, терпением, милостью, любовью, явленными грешникам. И все это есть Он, равно как и блаженство Божие, для нового человека. Слава, в которой был виден Христос и которое явлена так (теми, кто имел глаза, чтобы увидеть), была славой единственного Сына от Его Отца, одного объекта средоточия Его радости как Отца.
Вот две части этой великой истины: Слово, Которое было у Бога, и Которое было Бог, ставшее плотью; и Он, Кого видели на земле, и Кто имел славу единственного сына от отца.
Результатом является две вещи. благодать (что больше благодати? сама любовь к грешникам) и истина, которые не провозглашаются, а приходят в Иисусе Христе. Явлено истинное взаимоотношение всего с Богом и отход от этого. Это есть основа истины. Все занимает свое истинное место, свой истинный характер в любом отношении; а центр, к которому все обращаются, есть Бог. Что есть Бог, что совершенный человек, что грешный, что мир, что его князь - присутствие Христа выявляет все". Затем приходят благодать и истина. Второе заключается в том, что единственный Сын, сущий в недре Отчем, открывает Бога и открывает, следовательно, Его как известного Собой в таком положении. И это в основном связано с характером и откровением благодати в Иоанне: сначала полнота, с которой мы общаемся и из которой мы все получили; затем - взаимоотношение.
Но в этих стихах есть еще другие важные наставления. личность Иисуса, Слово, ставшее плотью, обитающее среди нас, было исполнено благодатью и истиной. От этой полноты мы все получили: не истину на истину (истина проста и ставит все точно на свое место, духовно и по своей природе).; но мы получили то, в чем нуждались - благодать на благодати, обильное благоволение Божие, божественные благословения (плод Его любви), нагруженные друг на друга. Истина сияет - все явно совершенным образом; и есть благодать.
Затем нам представлена явления благодати Бога в Слове, ставшем плотью. (в котором также изображается совершенная истина), с другими свидетельствовали о Боге. Иоанн свидетельствовал о нем; служение же Моисея носило несколько иной характер. Иоанн предшествует Ему в своем служении на земле; но Иисус должен стать впереди него; ибо (как бы Он ни был смирен) Бог над всем, благословен вовеки, Он был впереди Иоанна, хотя и Идущий за ним. Моисей дал закон, совершенный в своем роде - требуя от человека, со стороны Бога, то, каким человеку следовало быть. Затем Бог был сокрыт, но Бог послал закон являвший, каким человек должен быть; однако сейчас Бог явил Себя чрез Христа, и произошли истина (в отношении всего) и благодать. Закон не был ни истиной, полной и всецелой {Действительно, он говорил, каим должен быть человек, а не каким человек или что-либо было на самом деле, а это есть сама истина}, в любом отношении, как в Иисусе, ни благодатью; он не был имитацией Бога, но совершенным правилом для человека. Благодать и истина произошли чрез Иисуса Христа, а не Моисея.
Ничто не может быть более существенно важным, чем это утверждение. Закон требует от человека то, каким он должен быть пред Богом, и если он исполняет это, то это есть праведность. Истина во Христе являет, что есть человек (а не должен быть), и что есть Бог, и, как неотделимая от благодати, не требует, а приносит человеку то, что ему необходимо. "Если бы ты знала дар божий", - говорит Спаситель женщине Самарянской. Так, в конце хождения по пустыне Валаам вынужден сказать: "В свое время скажут об Иакове и об Израиле: вот что творит Бог!" Глагол "произойти" употребляется после слов "благодать" и "истина". Христос есть первое и второе одновременно; действительно, если бы благодати не было, то Он был бы истиной, что касается Бога. Требовать от человека, каким он должен быть, было справедливым требованием. Но дать благодать и славу, дать Своего Сына - это совсем другое в любом случае; только поддерживая закон, как совершенный сам по себе.
Мы имеем, таким образом, характер и положение Слова, ставшего плотью - то, чем был Иисус здесь внизу, при этом Слово стало плотью; Его славу, видимую верой, славу единственного Сына от Своего Отца. Он был полон благодати и истины. Он открыл Бога, как Он познал Его, как Единородный Сын в недре Отчем. Это не только образ Его славы здесь внизу; это то, чем Он был (чем Он был прежде и есть всегда) в недре Отчем в Боге - Главе: и, таким образом, Он явил Его. Он был прежде Иоанна Крестителя, хотя и Идущий за ним; и Он принес в Своем Лице то, что было в его натуре совершенно отличным от закона, данного Моисеем.
Затем здесь явлен Господь на земле. Его отношения с людьми следуют, за положениями, которые Он занимал, образами, которые Он принимал, по намерениям Бога и свидетельству Его слова среди людей. Необходимо отметить. что он свидетельствует в каждой из частей {Необходимо отметить, что глава, делится следующим образом: стихи 1-18 (эта часть подразделяется на стихи 1-5, 6-13, 14-18), 19-28, 29-34 (делится на 29-31, 32-34), 35 и до конца. Эти последние стихи подразделяются на 35-42 и 42 и до конца. То есть сначала абстрактно и внутренне Христос - свидетельство Иоанна. Ему как свету; когда пришел - каков Он лично в мире - Иоанн, единственный предтеча Иеговы, свидетель великолепия Христа; дело Христа (Агнец Божий, Который берет грех мира, Он крестит Святым Духом, и является Сыном Божиим); Иоанн собирает к Нему; Он собирает к Нему Самому. Это происходит до того, как честный остаток Израиля признает Его Сыном Божиим, Царем Израилевым; затем Он примет больший образ сына Человеческого.
Здесь мы находим все личные образы Христа и Его дело, а не Его относительные образы, не Христа, не Священника, не Главу собрания Его Тела; а Слово, Сына Божия, Агнца Божия, Крестителя Святым Духом; и, в соответствии с Псалмом 2, Сына Божия, Царя Израилева; и по Псалму 8, Сына Человеческого, Которому служат Ангелы; Бога, в то же время жизнь и свет человеков}, на которые делится эта глава - стих 6 {Строго абстрактное утвержение завершается стихом 5 и развивается само по себе. Принятие Христа как пришедшего в мир как свет представляет Иоанн. Мы больше не видим того, что строго абстрактно; хотя не развивая предмет разговора - чем стало Слово - исторично, что касается принятия света, и, таким образом, показывает, каим был человек и каков он есть чрез благодать как рожденный от Бога в отношении этого предмета}, результат абстрактного открытия природы Слова; как и стих 15 в отношении Его явления во плоти; стих 19, слава Его Лица, хотя Идущего после Иоанна; стих 29, Его дел и результат; и стих 36, свидетельство на время, чтобы за Ним, пришедшим найти Иудейский остаток, могли последовать.
После абстрактного представления природы Слова и природа Его явления во плоти, дается свидетельство, принесенное в мир. Стихи 19-28 образуют своего рода вступление, в котором, по требованию книжников и фарисеев, Иоанн говорит о себе и пользуется возможностью говорить о различии между собой и Господом. Так что, какими бы ни были образы, которые принимает Христос в связи со Своим делом, всегда сперва в поле зрения находится слава Его Лица. Свидетельство, естественно, говорит прежде об этом, нежели просто дается внешнее свидетельство о служении, которое он совершал. Иоанн не Илия, на тот пророк ( о котором говорил Моисей), и не Христос. Он глас, о ком сказал Исаия и который должен приготовить путь Господу перед Ним. Не точно перед Мессией, хотя Он им; как и не Илия перед днем Иеговы, а глас в пустыне перед Господом (Иегова) Самим. Иеговы грядет. Следовательно, об этом он и говорит. Иоанн крестил, действительно, в покаяние; но уже был Тот, неизвестный, среди них, Кто, идя после него, был, однако, высшим, Чей ремень у обуви он был недостоин развязать.
Затем мы обнаруживаем прямое свидетельство Иоанна, когда он видит Иисуса, идущего к нему. Он говорит о Нем не как о Мессии, а согласно всего Его дела, коим мы наслаждаемся в вечном спасении, которое Он совершил, и полному результату славного дела, которым оно было исполнено. Он - Агнец Божий, Тот, Кого один Бог мог дать, был для Бога по намерению Его, Тем Кто уберет грех (не грехи) мира. Можно сказать, Он восстанавливает (не всех нечестивых, но) обоснования отношений мира с Богом. Со времени падения, то был действительно грех - какими бы ни являлись Его деяния {Как поток, закон, благодать. Был рай невиновности, затем - мир греха, вскоре - царство праведности, в итоге - мир (новые небеса и новая земля), где обитает правденость. Но это суть вечная праведность, основанная на работе Агнца Бога, которая никогда не может потерять свою ценность. Таково неизменное положение вещей. Церковь, или собрание является чем-то над и отдельно от всего этого, хотя открывается в ней} - что Богу пришлось обдумать Свои отношения с миром. Результат работы Христа состоит в том, что так больше не произойдет; Его труд будет вечной основой этих отношений на новых небесах и новой земле, при этом будет полностью убран как таковой. Мы познаем это верой до проявления публичного результата в мире.
Хотя агнец явлен для жертвы, Он стал впереди Иоанна Крестителя, ибо Он был прежде него, Агнец, Который должен был быть поражен, был Самим Иеговой. В управлении путями Бога это свидетельство надлежало принести в Израиль, хотя его темой был Агнец, жертва Которого постигла грех мира, и Господь, Иегова. Иоанн не знал Его лично; но он был одним и единственным предметом его миссии.
Однако это не все. Он сделался человеком и как человек получил полноту святого Духа, сошедшего на Него и пребывавшего на Нем; и человек, указанный таким образом и запечатленный со стороны Отца, должен был Сам крестить Святым Духом. В то же время Он был выделен сошедшим Святым Духом в другом образе, что и засвидетельствовал Иоанн. Так сущий, увиденный и запечатленный на земле, Он явился Сыном Божиим. Иоанн признает Его и объявляет Его таковым.
Затем следует то, что можно назвать прямым действием и результатом его служения в то время. Но он всегда говорит об Агнце; ибо это был предмет, замысел Бога, и об этом мы читаем в данном Евангелии, хотя и признается Израиль; ибо народ имел свое место от Бога.
После этого ученики Иоанна {Заметьте, что они слышали не нго публичное свидетельство, а излияние его сердца, обращенное ни к кому} идут за Христом к Его жилищу. Результат свидетельства Иоанна должен присоединить остаток к Иисусу, центру их собрания. Иисус не отказывается от этого, и они идут за Ним. тем не менее, этот остаток - несколько далеко могло простираться свидетельство Иоанна - не идет фактически дальше, признания Иисуса как Мессии. Так было исторически {Принцип глубочайшего интереса для нас, что касается действия благодати. Принимая Иисуса, мы принимаем все, чем Он является; не смотря на то, что в этот момент мы можем лишь ощущать в Нем наименьшую возвышенную часть Его славы}; но Иисус знал их хорошо и говорит о характере Симона, как только тот приходит к Нему и дает ему подходящее имя. Это было действо власти, которой Он объявлен главой и центром всей системы. Бог может даровать имена; Он знает все. Он дал это право Адаму, который пользовался им по Богу в отношении всего, что было поставлено под ним, равно как и в случае с его женой. Великие цари, которые провозглашали эту власть, поступали так же. Ева стремилась сделать это, но преткнулась; хотя Бог может дать понимающее сердце, которое, под Его влиянием, говорит верно в этом отношении. Сейчас Христос поступает так со властью и знанием, а возможность представляет сам случай.
Стих 43 {Эти стихи 38 и 43 касаются двух образов, в которых нам должно представить Христа. Он встречает их, они пребывают с Ним, и Он призывает их идти за Ним. У нас нет мира, где мы можем пребывать, нет центра в нем, который собирает вокруг себя правильно установленных чрез благодать. И это не могли сделать ни пророк, ни слуга Божий. Христос - единственный центр собрания в мире. Последующее предполагает, что мы не пребываем в Божием покое. В Едеме не взывали к последующему. На небесах этого не будет. Совершенно радость и покой там, где мы есть. Во Христе мы имеем божественный предмет, дающий нам ясный путь в мире, в котором мы не можем отпочить с Богом, ибо есть грех}. Нам явлено непосредственное свидетельство Самого Христа и идущих за ним. Во-первых, если рассматривать эпизод Его земного странствия, то согласно пророкам, Он призывает других идти за Ним. Нафанаил, который сначала отвергает Того, Кто пришел из Назарета, представляет нам, я не сомневаюсь, остаток последних дней (свидетельство, которому принадлежит Евангелие благодати, было первым, стихи 29-34). Вначале он изображен как отвергающий презираемого людьми, под смоковницей, которая представляет народ Израилев; и смоковница, которая не должна была принести больше плодов, представляет Израиль при старом завете. Но Нафанаил - это образ остатка, видимый и известный Господу, в связи с Израилем. Господа, Который таким образом явил Себя его сердцу и совести, он признает Сыном Божиим и Царем Израилевым. Это внешне представляет веру спасенного остатка Израиля в последние дни, согласно Псалму 2. Но принявшие Иисуса, когда Он был на земле, должны увидеть еще больше, чем то, что убедило их. Более того, впредь {А не "затем"} они будут видеть Ангелов Божиих; восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому. Тот, Кто по рождению занял свое место среди сынов человеческих, будет под этим именем, предметом служения для самых совершенных из созданий Божиих. Выражение многозначительно. Ангелы Самого Бога будут служить Сыну Человеческому. Так что остаток Израилев без обмана признает, что Он - Сын Божий и Царь Израиля; а Господь объявляет Его также и Сыном Человеческим - в смирении, но предметом служения для Ангелов Божиих. Таким образом, нам представлены Личность и имена Иисуса, от Его вечного и божественного существования как Слова до Его тысячелетнего места как Царя Израилева и Сына Человеческого {За исключением того, что касается собрания и Израиля. Здесь Он не Первосвященник, Он не представлен как Глава тела, Он не представлен как Христос. Иоанн не говорит о том, что являет человека на небе, на Бога в человека на земле - не то, божетсвенно как возвысившееся, а что божетственно здесь. Израиль рассматривается как отвергнутый. Ученики признают Его как Христа, но Он так не явлен}; Которым Он уже был как рожденный в этом мире, но Которого поймут, когда Он вернется в Своей славе.
Прежде, чем идти дальше, давайте рассмотрим отдельные эпизоды этой главы. Господь представлен как Слово - как Бог и как Бога - как свет - как жизнь: во-вторых, как Слово, ставшее плотью, имеющее славу единственного Сына от Его Отца - и как таковой, Он полон благодати и истины, исходящей от него, от Его полноты мы все получили, и Он явил Отца (сравните гл. 14) - Агнец Божий - Тот, на Кого мог сойти Святой Дух, и Который крестил Святым Духом - Сын Божий {Здесь Он рассматривается как Сын Божий в этом мире; в стихе 14 Он явлен как слава единственного Сына от Своего Отца; в стихе 18 Он - таков в недрах Своего Отца}: в-третьих, Его дело, которое Он совершает, Агнец Божий, убирающий грех, и Сын Божий и Царь Израилев. Это завершает откровение Его личности и дела. Затем стихи 35-42 представляют служение Иоанна, где Иисус, однако, как только это мог, становится центром собрания. Стих 43 - служение Христа, в коей Он призывает идти за Ним - который со стихами 38, 39 изображает Его двоякий образ как единственно привлекательный в мире; в Его полном смирении, признанным через божественное свидетельство остатку согласно Псалму 2, в наречении Своим именем Сына Человеческого, согласно Псалму 8 - Сына Человеческого: то есть мы можем назвать, все Его личные имена. Здесь нет ни Его отношения к собранию, ни Его деяний как Священника; но то, что принадлежит Его Лицу взаимоотношение человека с Богом в этом мире. Таким образом, кроме Его божественной натуры, дано все, чем Он был и будет в этом мире:
Его божественное положение и воздействие сего на веру представлены в других местах, на что в этом Евангелие, когда необходимо ссылаются.
Заметьте, что, проповедуя Христа, сердце слушателя в определенной степени полно, может истинно верить и присоединять себя к Нему, хотя и облекая Его в образ, который состояние души еще не может постичь, не зная полноты, в которой Он был открыт. Действительно, где это так, то свидетельство, возвышенное в образе, отвечает сердцу там, где оно есть. Иоанн говорит: “Вот Агнец Божий!" "Мы нашли Мессию", - говорят ученики, которые пошли за Иисусом по свидетельству Иоанна.
Заметьте также, что выражение того, что было в сердце Иоанна, имело большее воздействие, чем более формальное, более поучительное свидетельство. Он увидел Иисуса и воскликнул: "Вот Агнец Божий!". Ученики услышали Его и пошли за Иисусом. Это было, несомненно, его должное свидетельство со стороны Бога, и Иисус был там; но это не было объяснение, содержащее ученное, подобно предыдущим стихам.
Даны два свидетельства Христу, которое должны были быть даны в этот мир, чтобы собираться вокруг него, как центра; свидетельство Иоанна и свидетельство Иисуса, занимающего место в Галилее с остатком - два дня деяний Бога с Израилем здесь внизу {Заметьте здесь, что Иисус принимает место того центра, вокруг которого должно собираться душам - очень важный принцип}. О третьем дне читаем в главе 2. Брак происходит в Галилее. Иисус там; и вода очищения становится вином радости для бракосочетания. Затем в Иерусалиме Он очищает храм Бога властью, исполняя суд над всеми, кто оскверняли его. В принципе, даны две особенности, которые характеризуют Его тысячелетнее положение. Несомненно, это исторически имело место; но, представленные здесь таким образом, они имеют, очевидно, более широкое значение. Кроме того, почему третий день? После чего? Были два дня свидетельства Иоанна и Иисуса; а сейчас исполнены благословения и суд.
В Галилее у остатка было свое место; и оно является местом благословения, согласно Исаии 9 - Иерусалим, место суда. На празднике Он не познал Своей матери: это была связь Его естественного отношения с Израилем, который глядя на Него, как на рожденного под законом, был Его матерью. Он отделяет Себя от нее, чтобы исполнить благословение. Только, следовательно, в свидетельстве в Галилее, на время. Когда же Он вернется, то для Израиля будет хорошее вино - истинное благословение и радость в конце. Тем не менее, Он все еще пребывает у матери, которую, что касается Его дела, Он не признал. И так же было в отношении Его связи с Израилем.
Затем, осуждая Иудеев, как Судия, очищая храм, Он являет Себя сыном Божиим. Это - дом Его Отца. Доказательством тому, что Он дает, служит Его воскресение, когда Иудеи отвергли и распяли Его. Более того, Он не был только Сыном: там был Бог - не в храме. Он был пуст - дом, построенный Иродом. Тело Иисуса стало сейчас истинным храмом. Запечатленные Его воскресением, Писания и Слово Иисуса имели божественную власть для учеников, говоря о Нем по намерению Духа Божиего.
Здесь завершается этот раздел книги. Он завершает земное откровение Христа, включая Его смерть; но даже так это есть грех мира.
Глава 2 представляет тысячелетие; глава 3 - работу в нас и для нас, которая получает право на царство на земле или небе; работа для нас, завершая связь Мессии с Иудеями, открывает божественные дела чрез возвышение Сына Человеческого - божественную любовь и вечную жизнь.
Чудеса, которые Он сотворил, убедили многих, что касается их естественного понимания. Несомненно, это было искренний; но человеческий вывод. Сейчас же открывается новая истина, что человек, в его естественном положении {Отметьте, что здесь полно и четко явно состояние человека. Предположив, что он был внешне справедливым по закону и верил в Иисуса согласно исренним естественным убеждениям, он облачается в это, дабы скрыть от себя, каков он в действительности . Он не знает себя совсем. Неизвестно, каков он. А он грешник. Но это ведет нас к другому наблюдению. Есть два великих принципа от самого Рая - ответственность и жизнь. Человек никогда не может высвободиться от их, пока не узнает, что потерян, и что добро не существует в нем. Затем он рад узнать что есть источник жизни и прощения вне его. И это здесь представлено нам. Должна быть новая жизнь; Иисус не наставляет натуру, что есть лишь грех. Два принципа прекрасным образом проходят через Писание: Во-первых, как уже отмечалось, в Раю, ответственность и жизнь во власти. Человек вкусил от одного дерева, пав в ответственности, и поплатился жизнью. Закон представил меру ответственности, когда были ведомы добро и зло, и жизнь обетованную при исполнении требуемого, отвечая ответственности. Грядет Христос, отвечает той нужде человеческого падения в ответственности и является, дает жизнь вечную. Так и только так можно разрешить вопрос и совместить два принципа.
Более того, две вещи представлены в Нем, чтобы явить Бога. Он знает человека и всех людей. И что это за знание в этом мире! Пророк знает то, что открыто ему; у него в таком случае божественное знание. Однако Иисус знает всех людей абсолютно. Он - Бог. Но явив однажды жизнь в благодати, Он говорит о другом; Он говорит о том, что знает, и свидетельствует о том, что Он видел. Сейчас Он познал Бога, Отца Своего на небесах. Он есть Сын Человеческий, сущий на небесах. Он божествнно познал человека; но Он также божественно познал Бога и Его славу.
Какая же великолепная картина, или, скорее я должен сказать, откровение того, чем Он является для нас! Ибо здесь, как человек, Он говорит нам об этом; к тому же, дабы мы могли разделить и насладиться этим, Он становится жертвой за грех согласно вечной любви Бога, Отца Его}, был действительно неспособен принять Божие; а не то, что свидетельство было недостаточным, чтобы уверить его, и не то, что он никак не уверовал: многие уверовали в то время; однако Иисус не вверял Себя им. Он знал, что был человек. И когда человек уверовал, его воля и натура не изменились. Да придет время суда, и он явит себя таким, каким был, отвращенным от Бога, и даже Его врагом. Печальное, но чрезвычайно истинное свидетельство! И это подтверждают жизнь, смерть Иисуса. он знал это, когда начал Свою работу. Это не сделало Его любовь холодной; ибо сила той любви была в самой себе.
Однако был человек (гл. 3) - фарисей - кого не удовлетворяло бездейственное уверение. Его совесть была затронута. Созерцание Иисуса и внимание Его откровению породило чувство нужды в его сердце. И это не является знанием благодати, но, в отношении состояния человека, полным изменением. Он ничего не знает об истине, но увидел, что она есть в Иисусе, и он возжелал ее. У него также сразу появляется инстинктивное чувство того, что мир будет против него; и он приходит ночью. Сердце боится мира, когда ему надо обратиться к Богу; ибо мир противопоставлен Ему. братство мира является враждой Богу. Это чувство нужды составило различие, если рассматривать Никотима. Он, как и другие, уверовал. И он говорит: "Мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога". Источником этого уверования явились чудеса. Однако Иисус внезапно прерывает его; и делает это из-за истинной нужды в сердце Никодима. Работа по благословению не должна была быть содеяна чрез наставление ветхого человека. Человеку необходимо было возобновиться в источнике своей природы, без чего он не сможет увидеть Царствие {То есть как грядущее. Они видели плотникова Сына. В славе, конечно, всякое око узрит его}. Божие различается духовно; человек есть плоть, и он не имеет Духа. Господь не касается чего-либо далее Царствия - что, тем более, не было законом - ибо Никодиму необходимо познать что-нибудь о Царствии. Однако Он не начинает наставлять Иудеев как пророк под законом. Он являет само Царствие; но чтобы увидеть его, согласно Его откровению, человеку должно родиться снова. Но Царствие, грядущее в Сыне плотника, нельзя увидеть, если нет полностью новой натуры, оно не задевает ни одну струну человеческого осознания или Иудейского ожидания, хотя свидетельство ему было обильно дано в труде и работе: что касается вхождения в него и разделения части в нем, то еще больше говорится о том, как это делается. Никодим не видит скорее отца, чем плоть.
Господь разъясняет: необходимы две вещи - родиться от воды и Духа. Вода очищает. И, духовно, человек живет в своих привязанностях, сердце, совести, помыслах, деяниях и т.д., а в действительности очищается морально чрез употребление, благо силе Духа, слова Божия, что служит все и работает как живительно новые помыслы и привязанности. Это - вода; и есть в то же время смерть для плоти. истинная вода, которая по-христиански, пришла от мертвого Христа. Он явился чрез воду и кровь с силой очищения и искупления. Он освящает собрание очищением чрез омовение словом. "Вы уже очищены чрез слово, которое слово, которое Я проповедал вам." Посему это является могучим словом Божиим, которое, так как человеку должно родиться заново по принципу и источнику его морального существования, судит, как смертное, все, что есть от плоти {Отметьте здесь, что крещение, вместо того, чтобы быть признаком дара жизни, является знамением смерти. Мы крещены в смерть Его. Выйдя из воды, мы начинаем новую жизнь в воскресении (все, что принадлежало плотскому человеку, почитается умершим во Христе и ушло навсегда). "Вы умерли"; и "умерший освободился от греха" - Но мы также живем и имеем чистую совесть чрез воскресение Иисуса Христа. петр сравнивает крещение с потопом, благо которому Ной был спасен, но который разрушил старый мир, что имел, как это и было, новую жизнь при появлении из потопа}. Находим, однако, и сообщение о новой жизни; то, что рождено от Духа, есть дух, не плоть, имеет свою природу от Духа. Это не Дух - это воплощение; и новая жизнь есть дух. И разделяет природу своего происхождения. Без этого человек не может войти в Царствие. Но это не все. Если была необходимость для Иудея, номинально являющимся сыном Царствия, ибо здесь мы связаны с тем что представляется существенным и истинным, то было также суверенное деяние Божие и, следовательно, оно исполнено, когда Дух содеет этой силой. "Так бывает со всяким, рожденным от Духа." Это, в общем, открывает дверь для язычников.
И все же Никодим, как начальник Израильский, должен был понять это. Пророки объявили, что Израилю надлежало претерпеть это изменение, дабы насладиться исполнением обетований (Иезек. 36), которые Бог изрек для них относительно их благословения в святой земле. Иисус же говорит об этом сразу в связи с натурой и славой Самого Бога. Начальник в Израиле должен был знать, что содержит истинное слово пророчества. Сын Божий возвестил о том, что Он познал и что Он видел со Своим Отцом. Оскверненная природа человека не может находиться во взаимоотношении с Тем, Кто явил Себя на небесах, когда был Иисус. Слава (от полноты которой Он явлен, и которая посему стала предметом Его откровения, как это видно, и от которой произошло Царствие) не может иметь чего-либо с тем, что осквернено. Им должно было родиться заново, дабы обладать ею. Он, сошедший с небес и познавший угодное Богу, Отцу Его, несет свидетельство. Человек не принял Его свидетельства. Возможно, будучи внешне убежденным чудесами, принял бы; но принять то, что приличествовало лицу Божиему, было другим. И если Никодим не мог принять истину в ее связи с земной частью Царствия, о чем говорили даже пророки, то как бы он и другие Иудеи поверили, если бы Иисус говорил о небесном? Тем не менее никто не мог узнать что-либо об этом как-то иначе. Никто не взошел и не снизошел снова, дабы принести слово. Только Иисус, благо тому, чем Он был, мог явить это - Сына Человеческого на земле, сущего в то же время на небесах, явление людям небесного, Самого Бога в человеке - как Бог, сущий на небесах и повсюду - как Сын Человеческий, явленный глазам Никодима и всех. Однако из мира, в который Он пришел как явление любви Божией на всех путях Его и Бога Самого, дабы так сделать дверь на небесах открытой для грешников, дабы так сотворить связь человека с ними.
И это выводит еще одну основополагающую истину. Когда рассматривались небеса, то что-то еще, помимо рождения заново, было необходимо. Существовал грех. Его надо убрать у тех, кто будет иметь жизнь вечную. и если Иисус, снизойдя с небес, пришел наделить этой вечной жизнью других, то Он должен, исполняя эту работу, удалить грех - будучи таким образом со грехом - дабы бесчестие к Богу было удалено, а истина Его образа (без чего нет верного, благого, праведного) сохранилась. Сыну Человеческому должно быть вознесено, как был вознесен в пустыне змий, дабы проклятие, при котором люди умирали, было убрано. Отвернув Его божественное свидетельство, человек, будучи здесь внизу, явил себя неспособным принять благословение свыше. Он должен быть избавлен, его грех - искуплен и удален, его должно рассматривать согласно реальности его же положения и согласно образу Бога, Который не может отринуть Его Самого. Иисус в благодати предпринял соделать это. Было необходимо, чтобы Сыну Человеческому вознестись, будучи отвергнутым человеком на земле, исполняя искупление пред Богом правды. Словом, Христос грядет со знанием о небесах и божественной славе. Чтобы человек мог разделить ее, Сыну Человеческому надлежало умереть - надлежало занять место искупления - вне земли {На кресте Христос не находится на земле, но вознесен, позорно отвергнутый человеком, и одновременно это представлено как жертва Богу на жертвеннике}. Отметьте здесь глубокий и славный характер того, что Иисус принес с Собой из данного Им откровения.
Крест и полное разделение между человеком на земле и Богом - это есть место сретения веры и Бога; ибо существует истина человеческого состояния, равно как и любовь, что отвечает ей. так, приближалась ко святилищу от шатра, первое, что они встречали, проходя через ворота двора, был жертвенник. Он являлся всякому, кто оставлял мир снаружи и входил. Христос, вознесшись с земли, притягивает к Себе всех людей. Но если (из-за человеческого состояния отчуждения и греховности) необходимо, чтобы Сыну Человеческому быть вознесено с земли, дабы всякий верующий в Него имел жизнь вечную, то существует и другая сторона этой же самой славной особенности; Бог так возлюбил мир, что отдал Сына своего Единородного, дабы всякий верующий в Него имел жизнь вечную. на кресте мы зрим морально необходимость смерти Сына Человеческого; мы зрим невыразимый дар Сына Божия. Эти две истины объединяются воедино в дарении вечной жизни для всех верующих. И если это касалось всех верующих, то рассматривались человек, Бог, небеса, а не только обетования, изреченное для Иудеев, и какие-то определения в Божиих отношениях с этим народом. Ибо Бог послал Сына Своего в мир не для того, чтобы судить его, но чтобы спасти. Однако спасение идет через веру; и верующий в грядущего Сына, подвергающего все испытанию, не судиться (его положение тем и определяется); а неверующий уже осужден, он не уверовал в Единородного Сына Божия, и он явил свое положение.
И вот что Бог подвергает суду. свет пришел в мир, а они возлюбили тьму, так как их дела были злы. Мог ли быть более обоснованный предмет осуждения? Вопрос не касался того, что они искали прощения, но того, что они предпочли тьму свету и могли грешить далее.
Оставшаяся часть главы представляет различие положений Иоанна и Христа. Они оба предстают нашему взору. Один из них является верным другом Жениха, живущим лишь для Него; другой - Женихом, Кому принадлежит все: один, в себе, - земной человек, великий, насколько таковым может быть дар, который он получил с неба; другой - Сам с небес и выше всех. Невеста - Его. друг Жениха, слыша Его голос, радовался. Нет ничего более прекрасного, чем это излияние чувств сердца Иоанна Крестителя, воодушевленного Лицом Господа, что подходило бы вполне Иисусу, дабы веселиться и радоваться тому, что Иисус есть все. И так всегда.
Что касается свидетельства, то Иоанн свидетельствовал в отношении земного. Для этого он был послан. Приходящий с небес выше всех и свидетельствует о небесном, о чем Он и видел и слышал. никто не принял Его свидетельства. Человек не был от неба. Без благодати веруют по своим собственным мыслям. Говоря как человек на земле, Иисус произносил слова Божии; принявший Его свидетельство запечатлел, что Бог истинен. Ибо не мерою дает Дух. свидетельство Иисуса явилось свидетельством Бога Самого; Его слова - словами Божиими. Драгоценная истина! К тому же Он - Сын {Вопрос возникает сам по себе естественно там, где свидетельство Иоанна завершается, а евангелиста - начинается. Последние два стиха, я полагаю евангелические}, и Отец любил Его и дал все в руки Его. Это есть другое славное название Христа, другой аспект Его славы. Следствия же этого для человека вечны. Ни всемогущее содействовало странникам, ни верность обетованиям, что Его народ мог уповать на Него вопреки всему. Это был живой животворящий Сын Отца. Все заключено в этом. "Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни". Он остается в Своем грехе, и гнев Божий пребывает на нем.
Все это представляет собой что-то вроде введения. Служение Господа, собственно говоря, следует далее. Иоанн (ст. 24) еще не был заключен в темницу. И это случается не до того события, после которого Господь начал нести свое публичное свидетельство. Глава, которую мы рассматриваем, поясняет, каким было его служение, образ, в котором Он пришел, Его положение, славу Лица Его, характер Его свидетельства, положение человека в связи с тем, о чем Он говорил, начиная от Иудеев и, продолжая чрез новое рождение, крест и любовь Божию, до Его прав как приходящего в мир и высшего величия Его лица, до Его собственно божественного свидетельства, до Его взаимоотношения с Отцом, предметом Чьей любви был Он, и Кто дал все в руку Его. он был верным свидетелем небесного (смотрите гл. 3:13), но Он также был Самим Сыном, пришедшим от Отца. все для человека покоилось на вере в Него. Господь выходит из иудаизма {Отметьте здесь, что Господь - не скрывая (ст. 11-13) характера Своего свидетельства, и что Он действительно не мог - говорит о необходимости Своей смерти и любви Божией. Иоанн говорит о славе Его Лица. Иисус возвеличивает своего Отца, подчиняясь неоходимости, котрое налагает на Него положение людей, если бы Он привел их в новое взаимоотношение с Богом. "Ибо, - говорит Он, - так возлюбил Бог". Иоанн возвеличивает Иисуса. Все совершенно и уместно. Четыре момента находим в том, что сказано в отношении Иисуса: Его совершенно и уместно. Четыре момента находим в том, что сказано в отношении Иисуса: Его верховную власть; Его свидетельство - свидетельство Крестителя о нем. Последующее (ст. 35, 36) - что Он имеет все, что дал Ему Отец, Который любит Его, и жизнь вечную, противопоставляемую гневу Божиему, являющемуся уделом для неверующнго - это новое откровение; а намерение Бога, дающего Ему все и то, что Он Сам является жизнью вечной, приходящй с неба, представляет откровение Иоанна евангелиста}, являя свидетельство пророков и неся с небес прямое свидетельство о Боге и славе, представляя единственное основание, на чем мы можем иметь часть в ней. Иудею или язычнику надлежит родиться заново; и небесное можно разделить лишь через крест, чудесное свидетельство Божией любви к миру. Иоанн подготавливает место Ему, возглашая - не в публичном свидетельстве Израилю, но своим ученикам - истинную славу Лица Его и Его работы я полагаю, является общей. Иоанн в самом деле говорит, что он не Христос и что земная Невеста принадлежит Иисусу; но Он никогда не брал ее, Иоанн говорит о Его правах, которые для нас воплощены в лучшей земле и другой, нежели этот мир, стране. Это является, повторю, общей идеей. Сейчас же мы находимся на новой основе новой натуры, краса, мира и Божией любви к нему.
И теперь (гл. 4) Иисус, ушедший из-за ревности Иудеев, начинает Свое служение вне этого народа, признавая все же истинное положение в деяниях Божиих. Он уходит в Галилею; но Его путь повел Его через Самарию, где обитала смешанная народность чужеземцев и Израильтян - народность, которое оставила идолопоклонство чужеземцев, но которая следуя закону Моисееву и называя себя по имени Иакова, установил свое собственное поклонение на горе Гаризим. Иисус не входит в город. Устав, Он садится у колодезя вне города - ибо Ему, должно быть, надлежало проходить тем путем; и эта необходимость явилась случаем для действия той божественной благодати, которая была в полноте Его Лица и которая переполнила узкие ограничения иудаизма.
Есть несколько деталей, которые следует предварительно отметить перед тем, как перейти к обсуждению темы этой главы.
Сам Иисус не крестил, ибо он полностью знал советы Бога в благодати, истинную цель Его прихода. он не мог связать души с живым Христом через крещение. Ученики же крестили. Так им надлежало принять Христа. Эта была вера с их стороны.
Будучи отвергнутым Иудеями, Господь не противился, он оставил их; и, идя в Сихарь, Он находил для Себя очень интересное общение, что касается истории Израиля, но в Самарии: печальное свидетельство разрушения Израиля. Колодезь Иаковлев принадлежал людям, называвшими себя Израильтянами, однако большая часть их таковыми не была, которые поклонялись не зная чему, хотя и считали себя родом Израилевым. Те, кто действительно были Иудеями, изгнали Мессию своей ревностью. Он - человек, презираемый людьми - умер от них. Мы видим Его разделяющим страдания человеков и находящим, утрудившись от Своего пути, лишь край колодезя, на который присаживается отдохнуть в полдень. Он довольствуется этим. Он не ищет ничего, но воли Божией: и это приводит Его туда. Ученики ушли; и в тот необычный час Бог приводит туда женщину. В такое время женщины не приходили черпать воду; но, по замыслу Божиему, бедная грешная женщина и Судья живого и мертвого встретились.
Господь, уставший и испытывающий жажду, не имеет ничего, чтобы утолить ее. Он зависим, как человек, от этой бедной женщины, чтобы получить хотя бы глоток воды. И Он просит ее об этом. Женщина, видя, что Он является иудеем, удивилась; и сейчас же представляется божественная картина, где сердце Спасителя, отвергнутого людьми и притесняемого неверием Его народа, открывается, дабы извергнуть ту полноту благодати, что находит случай для этого в необходимости, а не в праведности людей. Сейчас эта благодать не ограничивает себя правами Израиля и не придается национальной ревности. Здесь стоит вопрос о даре Божием, Бога Самого, Кто был там в благодати, и Бога, снизошедшего так низко, что, будучи рожденным среди Своего народа, Он зависел, что касается Его человеческого положения, от женщины Самарянской, дабы глотком воды утолить Свою жажду. "Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить"; иными словами, если бы ты знал, что Бог дает даром и знал славу Лица Того, Кто был там, и как глубоко смирил Он Себя, то любовь Его открылась бы твоему сердцу и наполнила бы его совершенной верой даже в отношении тех желаний, который подобная благодать разбудила бы в твоем сердце. "То ты сама попросила бы у Него, - сказал божественный Спаситель, - и Он дал бы тебе" живую воду, что течет в жизнь вечную. Таков небесный плод миссии Христа, где бы Его не принимали {Так же отметьте здесь, что это не подобно тому, как было с Израилем в пустыне, когда после удара о скалу текла вода для питья. Здесь говорится об обетовании о колодезе воды, текущей в жизнь вечную, в нас самих}. Его сердце открывает это (раскрывая Его Самого), изливая в сердце того, кто является предметом Его любви: утешаясь из-за неверия Иудеев (отвергая цель обетования) представляя истинное утешение благодати для несчастья, что нуждается в нем. Таково истинное утешение любви, что изнывает, когда не может содеять. Шлюзы благодати подняты несчастьем, что омывает та благодать. Он являет то, что есть Бог в благодати; и Бог благодати был там. Увы! Сердце человека, иссохшее и себялюбивое, занятое своими собственными несчастьями (плодами греха) вообще не может уразуметь этого. Женщина видит в Иисусе что-то сверхъестественное; она желает узнать, что это значит, - она поражена Его поведением, но и для Его слов у нее есть мера; однако ее желания ограничены лишь тем, чтобы облегчить трудности своей печальной жизни, в которой пылкое сердце не находит ответа на несчастье, которое оно получила, как свою участь за грех.
Несколько слов о характере этой женщины. Я уверен, Господь знает, что есть нужда, что поля готовы для жатв и что, если несчастная самоправедность Иудеев отвергла Его, поток благодати найдет себе путь и в прочих местах, а Бог расположит сердце, дабы осыпать его радостью и благодарением, потому что это явится ответом на их несчастье и нужду - не праведных. Поток благодати сотворен нуждой и несчастьем, что сама благодать заставляет прочувствовать.
Жизнь этой женщины была постыдной. и она стыдилась этого; по меньшей мере ее положение отделило ее, разделяя ее и многих, которых забывает себя в суете социальной жизни. И нет какой-либо внутренней печали подобной отделенному сердцу; Христос же и благодать более чем отвечают ему. Его отделение больше, чем приостановки. Он был более отделен, чем она. Она одна пришла к колодцу; она не была с женщинами. Одна, она встретила Господа, благо прекрасному водительству Бога, Кто привел ее туда. Даже ученикам надлежало уйти, чтобы освободить ей место. Они ничего не знали об этой благодати. Они воистину крестили во имя Мессии, Кого они уверовали. И вот - этот колодезь. Бог был там в благодати - Он будет судить живых и мертвых - и с Ним грешница в своих грехах. Какая встреча! И Бог снизошел так низко, чтобы быть зависимым от нее, дабы получить немного воды для утоления Своей жажды.
У нее пылкая натура. Она искала блаженства; она нашла несчастье. Она жила в греху, она устала от жизни. Он действительно находился в низинах несчастья. Пыл ее натуры ни являл препятствия для греха. Она увы! поступила вплоть до крайности. Воля, вовлеченная в зло, подпитывает грешные желания и орошает себя не имея плода. Однако ее душа не была без чувства нужды. Она размышляла об Иерусалиме, она размышляла о горе Гаризим. Она уповала на Мессию, Который рассказал бы ей обо всем. Изменило ли это ее жизнь? Никоим образом. Жизнь потрясла ее. Когда Господь говорит о духовном, говорит языком, подходящим для того, чтобы пробудить ее сердце, привлекая ее внимание к небесному, при этом можно полагать, что невозможно понять неправильно, она не может уловить этого. Плотской человек не может понять то, что от Духа: ибо это понимается духовно.
Новизна обращения Господа возбуждает ее внимание, но не ведет в ее помыслах за пределы водоноса, символа ее повседневных трудностей; хотя она увидела, что Иисус занял место того, кто более велик Иакова. Что же надлежало сделать? Бог творил - Он творил в благодати и в этой бедной женщине. Каким бы не представлялся случай, что касается ее самой, именно Он привел ее туда. Однако она была неспособна осознать духовное, хотя и выраженное самым ясным образом; ибо Господь говорит о воде, которая течет в душу для жизни вечной. Но как человеческое сердце возвращается к своим собственным обстоятельствам и заботам, так и ее религиозная нужда ограничена практически теми традициями, в которых была создана ее жизнь, если рассматривать ее религиозные помыслы и обычаи, оставляя все же место, которое ничто не могло заполнить. Что же тогда надлежало сделать? Как может эта благодать действовать, когда сердце не понимает духовной благодати, которую приносит Господь? Вот вторая часть изумительного наставления здесь. Господь обращается к ее совести. Словом, произнесенным Им, Который ищет ее сердце, ищет ее совести: она беседует с человеком, который рассказывает ей все, что она когда-либо совершила. Ибо вся ее жизнь, а ее совесть разбужена словом и открыта пред очами Божиими, проходит пред ней.
А кто же есть Тот, Кто ищет ее сердца? Она чувствует, что Его слово является словом Божиим. "Ты пророк." В божественном ум проходит чрез совесть, а не через разум. Душа и Бог вместе, если мы так можем выразиться, какой бы инструмент не применяла. У нее, без сомнения, есть все, чтобы познавать; но она находится пред лицом Того, Кто учит всему. Какой шаг! Какое изменение! Какое новое положение! Эта душа, которая видит скорее свой водонос, нежели отца, и чувствует свои трудности более, чем свой грех, пребывает там одна с Судьей живых и мертвых - с Самим Богом. А каким образом? Она не знает. Она лишь чувствует, что это Он Сам в силе Своего собственного слова. Но Он, по крайне мере, не презирает ее, как это делали другие. Хотя она одна, она одна с Ним. Он говорил ей о жизни - о даре Божием; Он сказал ей, что ей надо лишь попросить и получит. Она ничего не понимала, что Он имел ввиду; но то не было осуждение, то была благодать - благодать, которая снизошла до нее, которая знала ее грех и не отвратилась из-за него, которая попросила у нее воды, которая была выше Иудейского предубеждения в отношении ее, равно как и презрение человеческой праведности - благодать, которая не скрыла от нее ее же греха, которая побудила ее почувствовать, что Бог знает его: и тем не менее, Тот, Который знал его, был там и не пугал ее. ее грех был пред Богом, но не при суде.
Удивительная встреча души с Богом, которую совершила благодать Божия через Христа! Нельзя сказать, что она объяснила все это; но она находилась под воздействием истины не объясняя себе этого; ибо слово Божие достигло ее совести, а она предстала пред лицом Того, Кто исполнил это, и Он был краток и скромен, и рад получить немного воды от нее. Ее оскверненность не осквернила Его. Она, действительно, могла уповать на Него, не зная как. И так творит Бог благодать, вдохновляет веру - приводит душу к Богу в мире того, как у нее появляется какое-либо знание или способность объяснить это себе. Именно так, будучи преисполненной упования, она задается (и это явилось естественным результатом) вопросами, которое наполняют ее собственное сердце; давая таким образом возможность Господу для полного разъяснения путей Божиих в благодати. Бог так установил; вопрос далек от чувств, к которым в конце концов благодать привела ее. Господь отвечает согласно ее положению: спасение от Иудеев. Они были народом Божиим. Истина была с ними, а не с самарянами, которые поклонялись неизвестно чему. Но Бог оставляет все это. Не именно на горе Гаризим, не именно в Иерусалиме поклоняться им Отцу, Который явил Себя в Сыне. Бог был дух, и должно поклоняться Ему в духе и истине. Более того, Отец ищет таких поклонников. Словом, поклонение их сердец должно отвечать натуре Бога, благодати Отца, Который ищет их {В писания Иоанна можно найти, что, когда говорится об ответственности, Богявляется употребленным словом; когда благодать для нас, тогда Отец и Сын. Когда это воистину благость (образ Бога во Христе) для мира, то тогда говорится о Боге}. Посему истинным поклонникам надобно поклоняться Отцу в духе и истине. Иерусалим и Самария полностью исчезают - не имеют места перед таким откровением Отца в благодати. Бог более не скрывает Себя; Он полностью явлен в свете. Совершенная благодать Отца работает, дабы известить Его, чрез благодать, которую души приносят Ему.
Сейчас женщина не приведена пока к Нему; однако, как мы видели в случае с учениками и Иоанном Крестителем, славное откровение Христа воздействует на душу там, где она есть, и ставит Личность Иисуса в связь с уже прочувствованной нуждой. "Женщина говорит Ему: знаю, что придет Мессия; когда Он придет, то возвестит нам все". Его любовь отвечает ей, у которой незначительный ум и неспособность понять то, что сообщил ей Иисус, там, где она может принять благословение и жизнь; и Он произносит: "Это Я, Который говорю с тобой". Дело сделано: Господь принят. Бедная Самарянская грешница принимает Мессию Израиля, Которого священники и фарисеи исторгли от людей. Моральное воздействие на женщину очевидно. Она забывает свой водонос, свои трудности, свои обстоятельства. Ею овладевает это новое, что открылось ее душе - через Христа; овладевает настолько, что не думая, она становится проповедующей; то есть она возглашает Господа в полноте своего сердца и с совершенной простотой. Он рассказал ей обо всем, что она когда-либо делала. Она не думала в тот момент, что это значит. Иисус сказал ей об этом; и мысль об Иисусе удаляет горечь греха. Чувство Его благости убирает коварность сердца, что стремиться скрыть свой грех, Словом, ее сердце преисполнено Самим Христом. Многие уверовали в Него благо ее словам - Он "сказал мне все, что я сделала"; значительнее многие, чем когда они слышали Его. Его собственное слово передало этим большее убеждение как более непосредственно связанное с Его Личностью.
Тем временем приходят ученики и - естественно - удивлены Его беседе с женщиной. Их Учителю, Мессии - они поняли так это; но благодать Божия, явленная во плоти, все еще вне их мыслей. Работа этой благодати была пищей Иисуса в смиренности послушания посланного Богом. Он был преисполнен этим, и это, в совершенной покорности послушания, было Его радостью и Его пищей, дабы исполнить волю Его Отца и завершить Свое дело. И в случае с этой бедной женщиной голос наполняет Его сердце глубокой радостью, задетой как и была она в этом мире, потому что Он был любовь. И если Иудеи отвергли Его, то все же поля, на которых благодать искала плоды для вечной житницы, побелели и поспели к жатве. Жнущий посему не преминет получить награду и радость собрать. Такой плод в жизнь вечную. Тем не менее, даже апостолы были никто иные как жнущие, когда другие сеяли. Бедная женщина явилась подтверждением тому. Христос, пребывающий и открытый, отвечает нужде, которую пробудило свидетельство пророка. Так (являя благодать, которая раскрывает любовь Отца, Бога Спасителя, и выходя, Он полностью признал верное служение своих жнецов в те дни, пророков, которые, чрез Духа Христа от начала мира, говорили об Искупителе, о страданиях Христа и грядущей славе. Сеющие и жнущие вместе возрадуются плоду своего труда.
Какая же это картина всего в намерениях благодати и живой полноте в Личности Христа, бесплатном даре Божием, неспособности духа человека постичь из-за занятости и слепоты, каковым человека делают существующие вещи, и который ничего не видит за пределами жизни, хотя, и страдает от последствий своего греха! В тоже время мы видим, что именно в смирении, глубоком унижении Мессии, Иисус явлен Сам Бог в благодати. Именно это разрушает преграды и дает свободный ход потоку благодати свыше. Мы также видим, что совесть является началом понимания Божиего. Мы истинно приведены в отношении с Богом, когда Он ищет сердца. И так всегда. Тогда мы пребываем в истине. Более того, Бог так явил Себя, благодать и любовь Отца, Он ищет поклонников согласно двоякому откровению о Нем Самом, каким бы огромным ни было Его терпение к тем, кто созерцает все же отца, а не первый шаг обетований Божиих. Если Иисуса принижают, то происходит серьезное изменение; дело обращения совершено; есть вера. В то же самое время какая божественная картина нашего Иисуса - смиренного, в самом деле, но даже чрез это есть явление Бога в любви, Сына Отца, Того, Кто знает Отца и исполняет Его дело! Какая славная и безграничная картина открывается душе, которая призвана увидеть и познать Его!
Вся полнота благодати открыта нам здесь в Его работе и ее божественном размахе, что касается ее применения к отдельной личности, равно как и личный разум, что мы можем оценить. Не представлены именно прощение, искупление, собрание, а благодать, текущая в Личность Христа; и обращение грешника, что бы он мог насладиться его в себе и был способен познать Бога и поклоняться Отцу благодати. Но мы в принципе полностью порвали узкие ограничения Иудаизма!
Однако в Своем личном служении Господь, всегда верный, пренебрегая Собой, дабы прославлять отца Своего через послушание Ему, прибегает к тому труду, что определил для Него Бог. Он оставляет Иудеев, ибо ни одного из пророков не приняли в Его земле, и идет в Галилею, среди презираемого Его народа, бедных стада, где Его поместили послушание, благодать и подобные советы Божие. В этом смысле он не оставил Свой народ порочным, как Он был. Там Он сотворяет чудо, которое выражает воздействие Его благодати в связи с верующим остатком Израиля, слабым, как могла быть их вера. Он снова приходит к тому месту, где Он превратил воду очищения в сок радости ("который веселит богов и человеков"). Этим чудом Он, очевидно, явил силу, которая избавит людей, и благо которой, будучи принятым, Он установит полноту радости в Израиля, создавая чрез ту силу хорошее свадебное вино для Израиля с их Богом. Израиль все это отверг. Мессию не приняли. Он уединился среди бедных стада в Галилее после того, как явил в Самарии (проходя) благодать Отца, что идет за пределы всех обетований и отношений с Иудеем и что привела в Лице и смирении Христа обращенные души к поклонению Отцу (вне всей Иудейской системы, истинной или ложной) в духе и истине; и там, в Галилее, Он сотворил второе чудо среди Израиля, где Он все еще трудиться, по воле Его Отца, иными словами там, где есть вера; и, возможно, все же не в Своей силе поднять умерших, но исцелить и спасти жизнь того, что собиралось исчезнуть. он исполнил желание той веры и вернул жизнь тому, кто был у края смерти. Именно это, воистину, Он делал в Израиле, когда пребывал здесь внизу. Установлены две великие истины - то, что Он намеревался сделать по замыслам Отца, Бога, будучи отвергнутым; и то, что Он делал в то время для Израиля по вере, которую Он среди них обнаружил.
В последующих главах мы найдем явленные права и славу, что приданы Лицу Его; отвержение Его слова и Его дела; несомненное спасение остатка и всех овец Его, где бы они ни были. Затем - признан Богом как явленный на земле Сын Божий, Давидов и Человеческий - раскрыто то, что Он сотворит, когда уйдет, и дар Святого Духа; равно как и положение, в которое Он поместил учеников пред Отцом и по отношению к Себе. И далее - после повествования о Гефсимании, о том, что Он отдал Свою собственную жизнь, о Его смерти, когда Он отдал свою жизнь для нас - в последней главе этого Евангелия кратко представлен общий результат в путях Божиих до Его возвращения.
Можно рассмотреть все главы до десятой быстро не потому, что имеют малую значимость - далеко не потому - но потому, что содержат определенные великие принципы, которые могут быть выделены, каждый в свое время, без какого-либо значительного пояснения.
Глава 5 противопоставляет животворящую силу Христа, силу и право дарения жизни мертвым с бессилием правовых постановлений. Им нужна сила в человеке, чтобы была полезной им. Христос принес с собой силу, которая исцеляла бы и воистину оживляла. Далее, все суды вверены Ему, посему получившие жизнь не пойдут на суд. В конце главы представляются свидетельства о Нем и грех, следовательно, тех кто не прийдет к Нему, дабы иметь жизнь. Первое является высшей благодатью, второе - ответственностью, ибо там жизнь. Чтобы иметь жизнь, нужна Его божественная сила; но отвергая Его, отказываясь прийти к Нему, дабы иметь жизнь, они поступали так вопреки многим убедительным свидетельствам.
Давайте углубимся немного в детали. Бедный человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет, был полностью сдерживаем, из-за природы его немощи, от получения чего-либо, что можно было осуществить лишь с помощью силы. таков характер греха, с одной стороны, и закона, с другой. Кое-что остается от благословения, имеющегося все еще среди иудеев. Ангелы, служители того правосудия все еще творят среди людей. Иегова не оставлял Себя без свидетельства. Однако нужна была сила, дабы иметь что-либо чрез это положение их служения. То, что закон не мог сотворить, будучи слабым чрез плоть, бог соделал через Иисуса. У немощного человека было желание, но не было силы; у него было хотение, но не было силы осуществить его. И вопрос Господа выявляет это. Единственное слово Христа делает все. "Встань, возьми постель твою и ходи". Вот и дана крепость. Человек встает и уходит, неся свою постель {Христос вместе с Собой приносит крепость, которую закон предписывал в самом человеке, чтобы можно было использовать ее}.
Была суббота - важное обстоятельство, которое занимает здесь, в этой интересной сцене, видное место. Суббота была дана как знамение завета между Иудеями и Господом {Вводится суббота, какие бы новые наставления и установления не были предписаны под законом. Воистину, иметь часть в покое Божием, в определенном смысле, является наивысшей из низших привилегий (см. Евр. 4). Суббота являлась завершением первого или этого творения и будет таковой, когда исполнится. Наш покой - в новой, что не в первом состоянии сотворения человека, но в возвышенной, где Христос, второй Человек, является началом и главой этого. Итак, первый день недели}. Но вышло так, что закон не дал Божий покой человеку. Нужна была сила новой жизни; нужна была благодать, дабы человек мог находиться во взаимоотношениях с Богом. Исцеление этого бедного человека явилось действием этой самой благодати, этой силы, но творящей в средине Израиля. Купальня Вифезда подразумевала силу в человеке; деяния Иисуса сотворено по силе, в благодати, во имя одного из страдающих людей Господа. Посему, общаясь со Своим народом в правлении, Он говорит человеку: "Не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже". То было деяние Иеговы чрез Его благодать и благословение среди Его народа; но то было в преходящем, знанием Его благоволения и благости в связи с Его правлением в Израиле. Все то было божественной силой и благодатью. И вот, сказал Иудеям, что то был Иисус. И они встали против Него под предлогом нарушения субботы. Ответ Господа глубоко поражает и полон наставлений - словно откровение. Объявляется об отношении, что открыто сейчас полностью, благо Его пришествию, существующему между Ним Самим (Сыном) и Его Отцом. Явлено - какова же глубина благодати! - что ни Отец ни Он Сам не могли найти их субботы {Суббота Божия есть суббота любви и святости} в средине несчастья и печального плода греха. В Израиле Иеговы мог чрез закон обязать субботой и сделать ее знамением прибывшей истины, что Его народ вступит в покой Божий. Но, на самом деле, когда Бога истинно знали, не было покоя в существующем; и это не все - Он творил в благодати, а Его любовь не могла почить в несчастье. Он установил покой в связи с творением, когда оно было хорошо. Грех, святой и справедливый, не видел больше субботы в нем, а человек действительно не вошел в Божий покой (сравните Евр. 4). Из двух вещей одна означает: Богу надлежит, в справедливости, истребить грешной народ; или - и это то, что Он делал по Своим вечным намерениям - Ему должно начать работу в благодати согласно искуплению, которое необходимо человеку в его положении - искуплению, в котором раскрывается вся Его слава. Словом, Ему надобно начать работать снова в любви. так, Господь говорит: "Отец Мой доныне делает, и Я делаю". Бог не может быть удовлетворен, когда есть грех. Он не может отойти, видя несчастье. У Него нет субботы, но Он творит по благодати. Какой божественный ответ на их скверные придирки!
Еще одна истина основана на том, что изрек Господь: Он поместил Себя в равное положение со Своим Отцом. Но Иудеи, ревнивые в своих обрядах - в том, что отличало их от других народов - не увидели славы Христа и искали убить Его, относясь к Нему как хулителю, что и Вынудило Иисуса представить всю правду на этот счет. Он не был каким-то независимым, с равными правами, другим Богом, Кто творил по Себе, что, ко всему, было невозможно. Не может быть два верховных и всемогущих существа. Сын пребывает в полном союзе с Отцом, ничего не делает без Отца, но творит видя творящее Отцом. И нет ничего, чтобы Отец творил без общения с Сыном; и еще большие свидетельства тому будут явлены, что они удивятся. Это последнее предложение со словами Господа, равно как и все Евангелие, показывает, что, открывая полностью единство Его и Отца, Он делает это и говорит об этом с положения, в котором Он может быть узрим людьми. То, о чем Он говорит, есть в Боге; а положение, с которого Он говорит об этом, есть занятое положение и, в определенном смысле, подчиненное. Мы повсюду видим, что Он равный Отцу и с Ним. Мы видим, что Он все получает от Отца, творит все по разуму Отца (Это хорошо представлено в главе 17). Именно Сын, но Сын, явленный во плоти, исполняет ту миссию для которой Его послал Отец.
В этой главе (ст.21,22) говорится о двух вещах, который являют славу Сына. Он оживляет и Он судит. Речь не идет об исцелении - работе, которая внизу, исходит из того же источника и происходящая среди того же зла: но о дарении жизни очевидно божественным образом. Как Отец воскрешает мертвых и оживляет их, так и Сын оживляет, кого Он пожелает. И здесь нам представлено первое свидетельство Его божественных прав, что Он дает жизнь и дает тому, кому Он хочет дать. Но воплотившегося Его лично могли оскорбить, отвергнуть, презирать. Следовательно, весь суд вверен Ему, а Отец никого не судит, дабы все, даже отвергнувшие Сына, почитали Его так, как почитают Отца, Кого они признали Богом. Если же не будут, когда Он творит по благодати, то будут вынуждены, когда Он творит судом. В жизни у нас есть общение чрез Святого Духа с Отцом и Сыном (оживление и дарение жизни есть работа, подобная Отцу и Сыну); но в суде неверующим придется предстать пред сыном Человеческим, Которого они отвергли. различаются две вещи. Того, кого оживит Христос, не надо будет понуждать чтить Его чрез подверждение суду. Иисус не призовет к суду того, кого Он спас чрез оживление.
Каким образом можно узнать, к какому из двух классов мы принадлежим? Господь (да восславлено будет имя Его!) отвечает, что слушающий слово Его и верующий в Пославшего Его (верует в Отца слушая Христа) имеет жизнь вечную (такова животворящая сила слова Его) и на суд не приходит. Он переходит от смерти к жизни. Простое и чудесное откровение! {Отметьте, как полно оно. Если не приходят на суд, дабы установить свое положение, как это сделал бы человек, то явлены полностью мертвыми в грехе. Благодать во Христе не подразумевает неопределенного положения, которое установит суд. Она дает жизнь и сохраняет от суда. Однако когда Он судит как Сын Человеческий по делам, совершенным в Теле, Он являет нам здесь, что все мертвы в грехе, чтобы начать} Суд над теми, кто презирал Господа восславит Его. Обладание жизнью вечной и то, что на суд можно не приходить, является уделом верующих.
Затем Господь выделяет два различных периода, в кои проявятся власть, которую Отец дал Ему как нисходящему на землю. Час приближается - уже пришел - когда мертвые услышат глас сына Божия, и оживут услышавшие. Таково сообщение духовной жизни Иисусом, сыном Божиим человеку, кто мертв через греха, чрез слово, которое он услышит. Ибо Отец дал Сыну, Иисусу, явленному так на земле, иметь жизнь в самом Себе (сравните 1 Иоан. 1:1,2). Он дал Ему также власть производить суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Ибо Царствие и суд, по воле Божией, принадлежит Ему как Сыну Человеческому - тому образу, в котором Его презирали и отвергли, когда Он пришел в благодати.
Этот отрывок также представляет нам то, хотя Он суть Сын вечный у Отца, что Его всегда рассматривают как явленного здесь во плоти и , следовательно, как получающего все от Отца. Именно гак мы видели Его у колодезя в Самарии - Бога, Который дал, но Который попросил бедную женщину напоить Его.
Иисус оживлял души в то время. И сейчас Он оживляет. И им не удивляться. Работа более прекрасная в глазах людей., будет исполнена. Находящиеся в могиле изыдут. Вот второй период, о чем Он говорит. В одном он оживляет души; в другом Он воскрешает из мертвых. Один длится во время служения Иисуса и длится 1800 лет со дня Его смерти; другой еще не наступил, но во время его будет следующие две особенности. Воскресение творивших добро (это будет воскресение жизни, и Господь завершит свою животворящую работу) и воскресение делавших зло (это будет воскресение осуждения). Это осуждение произойдет по замыслу Божиему, а не по отдельной личной воле Христа. Так далека верховная сила, а что касается жизненной верховной благодати - он оживляет, кого желает оживить. Далее следует ответственность человека, что касается получения жизни вечной. Она в Иисусе, а они не пришли к Нему, дабы иметь ее.
Господь затем выделяет четыре свидетельства им, относящихся к Его славе и Его Лицу, что оставили их без прощения: - Иоанн, Его собственные дела, Его Отец и Писания. Однако, пытаясь якобы постичь последние, чтобы найти в них жизнь вечную, они не приходят к Нему, дабы иметь жизнь.
Бедные Иудеи! Сын пришел во имя Отца, а они не приняли Его; а иной придет во имя свое, и они его примут. Это лучше всего подходит сердцу человека. Они искали славы друг от друга: как же они могут веровать? Давайте запомним. Бог не приспосабливает Себя к гордыне человека - не устанавливает истину, чтобы питать ее. Иисус знал Иудеев. Не Он будет обвинять их пред Отцом: Моисей, на которого они уповали, сделает это; ибо если бы они верила Моисею, то верили бы и Христу. Но если они не доверяли писаниям Моисея, то как бы они поверили словам презираемого Спасителя?
В итоге, Сын Божий дает жизнь, и Он же производит суд. В производимом Им суде свидетельство, относящееся к Его личности, оставляет человека без прощения на основе его личной ответственности. В главе 5 Иисус есть Сын Божий, Который, с Отцом, дает жизнь и судит как Сын Человеческий. В главе 6 Он является предметом веры как нисходящий с неба и умирающий. Он лишь намекает на Свое восхождение на небеса как Сына Человеческого.
Далее в главе 6 явлен Господь. нисходящий с неба, смиренный и преданный смерти, но сейчас не как Сын Божий у Отца, источник жизни; но как Тот, Кто, хотя Он был Иеговой и в то же время Пророком и Царем, займет место жертвы и Священника на небесах: в Своем воплощении, хлеб жизни; мертвый, истинная пища для верующего; вознесшийся снова на небеса, живой объект их веры. Но Он лишь взирает на эту последнюю особенность: учение главы заключается в вышесказанном. Не дана божественная сила, что оживляет, но Сын Человеческий, приходящий во плоти, предмет веры и средство жизни; и, хотя ясно объявлено чрез призвание благодати, это не является божественной стороной, оживлением того, кого Он захочет, но верой в нас, что держится за Него. В обоих случаях Он действует независимо от ограничений иудаизма. Он оживляет того, кого Он захочет оживит, и приходит, чтобы дать миру жизнь.
Говорится, по случаю Пасхи, об образе, который Господу надобно было исполнить чрез смерть, о которой Он сказал. Отметьте здесь, что все эти главы представляют Господа и истину, которая раскрывает Его в противоположность иудаизму, который он оставил и от которого отошел. Глава 5 явила бессилие закона и его устав; здесь же благословения, изреченные Иудеям на земле (Псалом 131:15), и образы Пророка и Царя, исполненные в противопоставлении новому положению и учению Иисуса. То, о чем я говорю здесь, характеризует каждый отдельный предмет этого Евангелия.
Во-первых, Иисус благословляет народ согласно обетованию того, что сделает Иегова, являя это в Псалме 131, ибо Он - Иегова. Посему есть, а люди признали Его "тем Пророком", желание через силу сотворить Его их царем. Но Он отклоняет это теперь - не мог принять так, по-плотски. Иисус оставляет их, а Сам восходит на гору. Это было, образно, Его положение как Священника наверху. Таковы три образа Мессии в отношении Израиля; но последний имеет сейчас полное и особенное применение также и к святым как ходящим на земле, которые сохраняют положение остатка. Ученики входят в лодку и, без Него, плывут по волнам. Становится темно (это случится с остатком здесь внизу), а Иисуса нет. Но Он приходит к ним, и они с радостью принимают Его. И лодка сразу оказывается у места, к которому они плыли. Поразительная картина хождения остатка по земле, когда нет Христа, и полного, быстрого удовлетворения всякого их желания - полное благословение и покой - когда Он опять приходит к ним {Это имеет прямое отношение к остатку; но, как подразумевается в тексте, мы, что касается нашего пути на земле, являемся, скажем так, продолжением остатка, и Христос есть на небесах для нас, когда мы пребываем на волнах внизу. Результативная часть главы, о хлебе жизни, буквально предназначена для нас. Рассматривая мир, а не Израиль. Хотя действительно Христос есть Оарон внутри завесы для Израиля, тога как Он является там святым, что имеют собственно свой небесный образ}. Эта часть главы, явив нам Господа как Пророка уже здесь внизу и отказ сделаться Царем, а также то, что будет, когда Он вернется к остатку на землю - историческая основа того, что Он есть и будет - оставшаяся же часть главы представляет нам, что Он между тем есть для веры, Его истинный образ, цель Бога в послании Его, вне Израиля, и в связи с верховной благодатью. Люди ищут Его. Истинная работа, которую имеет Бог, заключается в том, чтобы верить в Того, Кого Он послал. Эта та пища, что годна для жизни вечной, что дана сыном Человеческим (именно в этом образе мы находим здесь Иисуса, тогда как в главе 5 это был Сын Божий), ибо Он есть Тот, на Кого Отец, Бог положил печать. Иисус занял это место Сына Человеческого в смирении здесь внизу. Он пошел креститься у Иоанна Крестителя. Отец положил печать на Него, и Дух Святой снизошел на него.
Толпа испросила Его о доказательстве, подобном манне. он Сам был доказательством - истинная манна. Не Моисей дал им хлеб с неба. Их отцы умерли в той же самой пустыне, в которой ели манну. Отец дает им истинный хлеб с неба. Заметьте здесь, что говорится не о Сыне Божием, Которого дает и Который является верховным Подателем тому, кому Он хочет. Он - предмет для веры; Его надо питать. Жизнь находится в Нем; ядущий Его будет жить Им и не взалкает никогда. Но люди не поверили Ему: не говорится на самом деле, о множестве Израильтян как таковом. Кого Отец дал Ему, те придут к Нему. Он был пассивным, скажем так, предметом веры. не говорится более о том, кого Он захочет, но о принятии тех, кого Отец послал Ему. Посему, пусть это будет кто угодно, Он не отринет ни в коем случае его: враг, насмешник, язычник не придут, если Отец не пошлет их. Мессия явлен творить волею Своего Отца, и кого бы Отец не дал ему, Он примет для жизни вечной (сравните гл. 5:21). Воля Отца принимает два образа. Из всех данных Ему Отцом Он не потеряет никого. Драгоценное заверение! Господь обязательно полностью спасает тех, кого Отец дает Ему; и всякий, видящий Сына и верующий в Него, будет иметь жизнь вечную. Таково Евангелие для каждой души, которое обязательно заверяет в спасении любого верующего. Но это не все. предметом упования здесь не является исполнение на земле обетований, изреченных Иудеям, но - по воскресении, обладания части в жизни вечной - по воскресении в последний день (то есть в век закона, когда они были). Он не увенчал устроения закона; Он намеревается привести новое устроение, и с воскресением. Иудеи {У Иоанна Иудеи всегда отделены от множества людей. они являются жителями Иерусалима и Иудеи. Возможно, быстрее понять данное Евангелие помогло бы то, если бы было написано "те из Иудеи", что передает истинный смысл} зароптали, когда Он говорил, что сошел с неба. Иисус ответил свидетельством, что их трудности легко понять: никто не может прийти к Нему, если не привлечет его Отец. именно благодать произвела такое воздействие - неважно, были они иудеями или нет. Они воскрешены Им из мертвых; речь идет не об исполнении обетований Мессией, но о привнесении жизни в глубоко развращенный мир, дабы насладиться верой. Благодать Отца привела душу к наставлению ее в Иисусе. Более того, пророки говорили, что все они будут научены Богом. Посему всякий, познавший Отца, пришел к Нему. Никто, несомненно, не видел Отца, за исключением Того, Кто был от Бога - Иисуса; Он видел Отца. Уверовавший в Него уже обладает жизнью вечною, ибо Он есть хлеб, сшедший с небес, и человек, ядущий его, не умрет.
Однако не только именно через воплощение, но и через смерть Того, Кто сошел с небес. Он даст Свою жизнь; Его кровь возьмут от тела, что Он принял: они будут есть Плоть Его; они будут пить Кровь Его. Смерть будет жизнью верующего. И, воистину, именно в мертвом Спасителе ради нас, убран, и смерть для нас является смертью греховной натуры, где находятся зло и отделение наше от Бога. Он положил конец греху - Тот, Который не знал греха. Смерть, которую привнес грех, убирает грех, который есть в жизни, и в ней он заканчивается. Христос не только не имел греха в Своем Собственном Лице; но Он взял грех. Ему дан грех, на кресте, за нас. Умерший оправдан за грех. Я питаюсь, следовательно, смертью Христа. Смерть - моя; она стала жизнью.
Она отделяет меня от греха, от смерти, от жизни, в которой я был разделен с Богом. В ней грех и смерть завершили свой ход. Они были прибавлены моей жизни. Христос, в благодати, породил их, и Он дал Плоть Свою для жизни в мире; а я свободен от них; и я питаюсь от безграничной благодати, что есть в Нем, который завершил это. Искупление полно, и я живу, будучи счастливым умереть для всего, что отделяло меня от Бога. Именно смертию, что совершена в Нем, Я питаюсь, вначале для себя, вступая в нее чрез веру. Ему необходимо было жить как человеку, чтобы умереть, и Он отдал Свою жизнь. Так Его смерть действенна; Его любовь безгранична; искупление полное, абсолютное, совершенное. Больше не существует то, что было между мной и Богом, ибо Христос умер, и все ушло с Его жизнью здесь на земле - жизнью, которая была у Него до кончины на кресте. Смерть не могла удержать Его. Чтобы исполнить эту работу, Ему нужно было обладать силой божественной жизни, которую смерть не могла задеть; но не эта истина четко выражена в настоящей главе, хотя и подразумевается.
Разговаривая с народом, Господь, упрекал его в неверии, явил Себя, представленного во плоти, предметом их веры на тот момент (ст. 32-35). Он повторяет Иудеям, раскрывая учение, что Он есть хлеб живой, сошедший с небес, и что всякий, ядущий его, будет жить вечно. Однако Он заставляет их понять, что они не могут остановиться на этом - им надо принять смерть Его. Он не говорит здесь "ядущий Меня", но ядущий Плоть Его и пьющий Кровь Его, такова полная мысль - реальность - о смерти Его; дабы получить мертвого (не живого) Мессию, мертвого для людей, мертвого пред Богом. Сейчас же Он не явлен как мертвый Христос; но мы должны принимать, осознавать, питаться Его смертью - чтобы определить себя в этом пред Богом, участвуя в этом чрез веру или же у нас не будет жизни в нас {Эта истина имеет огромное значение рассматривая вопрос причастия. Причастия растолкованы школой Пузентов как продолжение воплощения. Это является в любом отношении ошибкой и, воистину, отрицанием веры. Оба причастия означают смерть. Мы крещены в смерть Христа; и вечеря Господня является принятой символической о Его смерти. Я говорю "отрицание веры"; потому что, как являет Господь, если не;Плоти Его и Крови, то не имеете жизни в них. Как воплощение Христос один. Его явление во плоти на земле показало, что Бог и грешные люди не могут быть объединены. Его присутствие как человека в мире выразилось в отражении Его - подтверждение невозможности союза или плод того основания. Должно прийти искупление, Кровь Его прольется, Он вознесется с земли и притянет таким образом к Себе людей: должна быть смерть, или Он пребудет один. Они не могли есть хлеб, если не ели Плоть и не пили Кровь. Хлебное приношение без принишения крови было ничто, или скорее было приношением Каина. Далее, вечеря Господня представляет мертвого Христа и только - кровь отдельно от тела. Такой Христос не существует; посему доказательства и все подобные мысли являют собой грубую ложь. Мы объединены для прославленного Христа Духом Святым; и мы прославляем наиболее драгоценную смерть, на которой основаны все наши благословения, чрез которые мы проходим. Мы делаем это в воспоминании о Нем, и в своих сердцах питаемся Им, так данным, и проливаем Кровь Его}.
Так для мира. Так они будут жить не своей жизнью, но Христом, питаясь от Него. Здесь Он обращается к Своей собственной Личности, а вера установлена в Его смерти. Более того, они будут пребывать в Нем (ст. 56) - будут в Нем пред Богом, согласно Его принятию пред Богом всего, всей действительностью Его работы в смерти {Пребывание выражает постоянство зависимости, веры и существования в жизни, в которой живет Христос. "Обитание" и "пребывание", хотя в английском языке это разные слова, в оригинале являются одинаковыми: можно найти в главе 15 и других местах}. А Христос пребудет в них по силе и благодати той жизни, в которой Он победил смерть и в которой, победив, Он живет сейчас. Как живой Отец послал Его, и Он живет не независимой жизнью, в которой бы Отец не являлся ее предметом и источником, но Отцом, так и ядущий Его будет жить Им.
Впоследствии, отвечая роптавшим по поводу этой фундаментальной истины, Господь обращается к Своему вознесению. Он сошел с небес - такового Его учение; Он вознесется туда снова. Плоть не пользует нимало.
Жизнь дает именно Дух, осуществляя в душе могущественную истину того, чем были Христос и Его смерть. Однако Он возвращается к уже сказанному Им ранее; дабы прийти к Нему, раскрытому так в истине, им должно быть дано от Отца. Существует такое понятие как вера, о которой, возможно, несведущи, хотя и есть благодать. И такова она у учеников. Они знали, что у Него и только у Него есть глаголы вечной жизни. И не только, что Он был Мессией, в Которого они воистину уверовали, но и Его слова силой божественной жизни завладели их сердцами, которые они открыли для общения через благодать. Итак, они признали Его как Сына Божия не только, скажем так, официально, но и по силе божественной жизни. Он - Сын Бога живого. И все же среди них один был от дьявола.
Основное в данной главе заключается, следовательно, в снисхождении Иисуса на землю, предании смерти и новом воскресении. Он, как сошедший и преданный смерти, является пищей для веры во время Своего пребывания на небесах. Ибо именно от Его смерти мы должны питаться, дабы духовно пребывать в Нем, а Ему - в нас.
В главе 7 Его братья по плоти, все еще погруженные в неверие, понуждают Его явить Себя миру, если Он делает такие великие дела; но время тому еще не пришло. При исполнении образа праздника кущей Он сделает так.
У пасхи был свой прообраз на кресте, у пятидесятницы - в снисхождении Святого Духа. Праздник поставление кущей пока не имел исполнения. Его праздновали после жатвы и сбора винограда, и Израиль отмечал с радостью, в земле, свое странствие накануне вступления в покой, который Бог даровал ему в Ханаане. Итак, исполнение этого образа будет, когда, после произведения суда (различая между грешниками и благочестивыми или просто в мести {Жатва является распознающим судом, есть плевелы и пшеница. Точило представляет порождающий суд мести. В первом случае двое будут на одной постели: один возьмется, а другой оставится, но точило есть просто ярость, как найдет об этом в Исаии 63. Так же и в Откровении 14}), Израиль, восстановленный в своей земле, будет обладать всем своим обетованным благословением. В такой час Иисус явит Себя миру; но в это время, о котором мы говорим, Его час еще не наступил. Между тем, уходя (ст. 33,34), Он дает Дух Святой верующим (ст. 38,39).
Отметьте здесь, что не говорится о пятидесятнице. Мы переходим от пасхи в главе 6 к празднику кущей в главе 7, вместо чего верующие получат Святого Духа. Как я уже отмечал, это Евангелие касается божественной Личности на земле, а не человека на небесах. О грядущем Святом Духе говорится как заменяющим последний или восьмой день праздника кущей. Пятидесятница подразумевает, что Иисус на небесах.
Однако Он являет Святой Дух так, чтобы стать упованием веры в то время, когда Он говорил, если Бог сотворил чувство нужды в душе. Если кто-либо жаждет, то пусть придет к Иисусу и пьет. Не только будет утолена его жажда, но и из чрева его потекут потоки воды живой. Итак, у приходящих к Нему чрез веру, дабы утолить нужду своей души, не только Святой Дух будет в них колодезем воды, текущей в жизнь вечную, но и живая вода преизобильно потечет из них для наполнения всех жаждущих. Отметьте здесь, что Израиль пил воду в пустыне до того, как мог праздновать праздник кущей. Но они лишь пили. В них не было колодезя. Вода текла из скалы. Под благодатью всякий верующий, несомненно, является источником в самом себе; и полный поток течет из него. Однако это произойдет только тогда, когда будет прославлен Иисус, и в тех, кто уже являются верующими, до получения этого. Здесь не говорится о работе, которая оживает. Это дар верующих. Более того, на празднике кущей Иисус явит Себя миру; но это не представляет то, особым свидетельством чему является полученный таким образом Святой Дух. Он явлен в связи со славой Иисуса, когда Он укрыт от мира. И это случается на восьмой день праздника, значение участи за субботним покоем этого мира, что начало новый период - новую сцену славу.
Отметьте также, что, практически, хотя Святой Дух явлен здесь как сила, действующая в благословении вне того, в ком Он пребывает, Его пребывание в верующем представляет плод жажды, нужды, прочувствованной в отдельной душе - нужды, ответа на которую душа искала во Христе. Жаждущий жаждет о себе. Святой Дух в нас, открывая Христа, становится, пребывая в нас, уверовавших, рекой в нас и для других.
Дух Иудеев ясно явна себя. Они искали убить Господа; и Он сказал им, что скоро Его отношения с ними на земле прекратятся (ст. 33). Им не следует так торопиться избавиться о Него: скоро они будут искать Его и не смогут Его найти. Он уходит к Отцу Своему.
Здесь мы ясно представляем различие между народом и Иудеями - что всегда различаются между собой в этом Евангелии. Первый не понимал, почему Он говорил о желании убить Его. Иудеи же были удивлены Его уверенности, знающего, что в Иерусалиме они замышляли против Его жизни. Его время еще не пришло. Они послали служителей схватить Его; но они возвратились, пораженные Его рассуждениями, не наложив руки на Него. Фарисеи остались злы и выразили свое презрение народом. Никодим осмеливается произнести слово правды согласно закону и берет их презрение на себя. Но все расходятся по своим домам. Иисус, не имевший дома, пока не вернется на небеса, откуда Он пришел, идет на гору Елеонскую, свидетельство Его страдания, Его вознесения и Его возвращения - место, которое Он обычно часто посещал, когда был в Иерусалиме, во время Своего служения на земле.
Противоположность этой главы иудаизму, даже его наилучшим надеждам на будущее, что Бог приготовил для Его земных людей, слишком очевидна, чтобы на этом останавливаться. Это Евангелие повсеместно раскрывает Иисуса вне всего, что принадлежало той земной системе. В главе 6 это была смерть здесь внизу на кресте. Здесь же - слава на небесах, при этом Иудеи отвергнуты, а Святой Дух дан верующему.
В главе 5 Он дает жизнь как Сын Божий; в главе 6 Он явлен тем же Сыном, но не божественно оживотворяющим и судящим, будучи Сыном Человеческим, но как снизошедшим с небес. Сыном в смиренности, однако истинным хлебом с неба, который дал Отец. И в этом Скромном необходимо видеть Сына, дабы жить. Затем, как пришедший так и принявший образ слуги, и явленный в определенной степени как человек, Он (ст. 53) смиряется и страдает на кресте как Сын Человеческий; в главе 7 Он, когда прославляет, посылает Святого Духа. Глава 5 преподносит Его названия личной славы; главы 6,7 - Его дело и дарение Духа верующим, что следует за Его настоящей славой в небесах {Эта слава, однако, предполагается, но не преподносится. Он не может ни пойти на праздник кущей, покой Израиля, ни явить Себя, как это Он сделает затем, миру; но дает вместо этого Святого Духа. Это, мы знаем, предполагает Его настоящее положение, о чем есть ссылка в главе 6}, чему на земле отвечает присутствие Святого Духа. В главах 8,9 мы найдем, что Его свидетельство и Его дело отринули, а также то, что возникает между Ним и Иудеями. Следует отметить также, что главы 5 и 6 повествуют о жизни.
В главе 5 это представлено верховно и божественно чрез Того, Кто обладает этим; в главе 6 душа, принимая и будучи занятой Иисусом чрез веру, находит жизнь и питается от Него благодатью Отца: две вещи различаются по своему характеру - Бог дает; человек, через благодать, питается. С другой стороны, глава 7 представляет Его уход к Пославшему Его и, между тем, Святой Дух, раскрывающий славу, в которую Он входит, в нас и чрез нас, в своем божественном характере. В главе 5 Христос представлен Сыном Божием, Который оживляет в отвлеченной божественной силе и воле то, что Он есть, а не место, где Он находится, но и судит один, будучи Сыном Человеческим; в главе 6 тот же Сын, но сошедший с небес, есть предмет веры в Своей смиренности, затем - Сын Человеческий, умирающий и возвращающийся; в главе 7 еще не раскрыт для мира. Святой Дух явлен вместо, когда Он восславлен сверху, Сына Человеческого на небе - по меньшей мере дано рассуждение о Его восхождении туда.
В главе 8, как мы уже сказали, слово Иисуса отвернуто; а в главе 9 - и Его дело. Но есть что-то большее, чем это. Личная слава главы 1 передана и развита во всех этих главах раздельно (оставляя на время стихи 36-51 главы 1): мы снова обнаружили стихи 14-34 в главах 5,6 и 7. Сейчас Святой Дух обращается к предмету повествования первых стихов данной главы. Христос есть Слово; Он есть жизнь, жизнь, что является светом человеков. Три главы, которые я сейчас выделил, повествуют о том, чем Он является в благодати для людей, объявляя в то же время Его право судить. Здесь же (в главе 8) Дух представляет нам то, что Он есть в Самом Себе и что - для человеков (помещая их в испытание так, что отвергая Его, они отвергают себя и являются негодяями).
Давайте теперь рассмотрим нашу главу. Противопоставление иудаизму очевидно. Они приводят женщину, чей грех неоспорим. Иудеи, по своей нечестивости, приводят эту женщину в надежде смутить Господа. Если Он осудит ее, то Он не спаситель - и закон так мог действовать. Если Он позволит ей уйти, то Он презирает и отвергает закон. То было разумно; но чего достигает разум пред лицом бога, Который ищет сердца? Господь позволяет им самим хорошо разобраться не отвечая некоторое время. Возможно, они подумали, что Он находится в затруднении. Наконец Но говорит: "Кто из вас без греха, первый брось на нее камень." Обличаемые своей совестью, они, без чести и веры, покидают сцену своего смятения, отходя друг за другом, заботясь о себе, заботясь об образе, не совести, уходя от Того, Кто обличил их; а первый уходит тот, кто, по большинству мнений, должен спасти. Какая печальная картина! Какое могущественное слово! Иисус и женщина оставлены одни, вместе. И кто же устоит не обличенным пред лицом Его? Что касается женщины, чей грех известен, то Он не идет далее положения Иудеев, за исключением сохранения прав Своей собственной Личности в благодати.
Это не представляет собой то же, что и в Евангелии от Луки 7, неограниченное прощение и спасение. Иные не могли осудить ее - и он не будет. Пусть идет и пусть больше не грешит. Здесь Господь являет не благодать спасения. Он не судит, Он не пришел для этого; однако темой этих глав не является действенность прощения - но слава Его Лица в противопоставлении всему, что от закона. Он есть свет, и чрез силу своего слова Он вошел как свет в совесть тех, кто привел женщину.
Ибо Слово есть свет; но это не свет. Приходя в мир, Он был (гл. 1:4-10) свет. Сейчас это - жизнь, что является светом человеков. Это не закон, что сотворяет требования, это не осуждено; или что обещало жизнь при послушании его предписаниям. Это - сама Жизнь, что была в Его Лице, и та жизнь явилась светом человеков, обличая их и, возможно, осуждая; но это было как свет.
И так Иисус говорит здесь - в противоположность закону, привнесенного теми, кто не мог устоять пред светом - "Я свет миру" (не только Иудеям). В этом Евангелии нам явлено то, что есть в своей Личности Христос, Бог ли, Сын ли, пришедший от Отца, Сын ли Человеческий - а не то, чем был Бог в особых отношениях с Иудеями. Посему Он есть предмет веры в Своем Лице, а не промыслительных деяниях. Идущий за Ним будет иметь свет жизни. Но это находим именно в Нем, в Его Личности. И Он мог свидетельствовать о Себе, потому что, хотя Он и был человеком там, в этом мире, Он знал, откуда Он пришел и куда Он идет. Он - Сын, пришедший от Отца и возвращающийся к Нему обратно. Он знал это и осознавал. Его свидетельство, посему, не было свидетельством какого-либо заинтересованного лица, в ком можно было усомниться. Были, как доказательство того, что этот человек был Тот, за Кого Он являл Себя, свидетельство Сына (Его собственное) и свидетельство Отца, Если бы они знали Его, то они знали бы и Отца.
В то время - вопреки такому свидетельству, как это - никто не наложил на Него руки: Его час еще не пришел. было лишь хотение этого; ибо их противостояние Богу было определенным и известным Ему. Это противостояние было четко определено (ст. 19-24); следовательно, если они не уверуют, то умрут во грехах своих. Однако Он говорит им, что им следует знать, кто Он, когда Он будет отвергнут и вознесен на кресте, заняв совсем иное положение, нежели Спаситель, отвергнутый народом и неизвестный миру; когда не будет больше явлен им как таковой, они узнают, что Он воистину был Мессией и что Он был Сыном, Который говорил с ними от Отца. Когда Он сказал это, многие поверили Ему. Он объявляет им влияние веры, что дает возможность для явления истинного положения Иудеев с ужасной точностью. Он объявляет, что истина сделает их свободными и что, если Сын (Который есть истина) освободит их, они будут истинно свободны. Истина морально освобождает пред Богом. Сын, посредством прав, что обязательно являются Его, и посредством наследия в доме, поместит их в это положение согласно тем правам и в силе божественной жизни, что пришла с небес - Сын Божий с силой воскресения объявил это. В этом было истинное становление свободными.
Уязвленные мыслью о рабстве, что их гордость не могла вынести, они объявляют себя свободными и то, что никогда не были в рабстве у кого-либо. Отвечая, Господь показывает, что делающие грех являются рабами (слугами) греха. И сейчас, будучи под законом, будучи Иудеями, они были рабами в доме: их надо было бы изгнать. Но у Сына неотъемлемые права; Он был от дома и пребывает в нем вечно. Под грехом, под законом то же самое касалось и чада Адамова; он был рабом. Апостол показывает это в Рим. 6 (сравните главы 7 и 8) и в Галатам 4 и 5. Более того, они не были ни реально, ни морально детьми Авраама пред Богом, хотя они и являлись таковыми по плоти; ибо они искали убить Иисуса. Они не были чадами Божиими; если бы они были, то они возлюбили бы Иисуса, Который пришел от Бога. Они были детьми дьявола и делали его работу.
Отметьте здесь, что понять значение слова означает путь к осознанию, силы слов. Один не постигает значение слов и явлений; другой же постигает явления, а значение слов становиться затем очевидным.
Они стали противиться свидетельству, полагая, что Он возвеличивал Себя больше всех тех, на кого они опирались. Они поносили Его из-за Его слов; и их противопоставление понуждало Господа разъяснять Себя более ясно; пока, сказав, что Авраам рад был увидеть Его день, и Иудеи соотнесли это с Его возрастом как человека, Он не сказал, что Он является Тем, Кто называет Себя "Я есмь" - высшее имя Бога, что Он есть Сам Бог - Тем, Кого они якобы знали как раскрывающего Себя при купине.
Прекрасное откровение! Презираемый, отвергнутый человек, презираемый и отвергнутый человеками, отрицаемый, непочитаемый, то был Сам Бог Там Какое явление! Какое полное изменение! Какое откровение признающим Его или познавшим Его! Каково положение тех, кто отринул Его из-за того, что их сердца противились всему тому, чем был Он, ибо Он не замедлил явить Себя! Какая мысль, что Сам Бог был там! Сама благость! И ка все тускнеет пред Ним! - закон, человек, его доводы. Несравненно все зависит от этого великого обстоятельства. И, блаженно имя Его! этот Бог есть Спаситель. Мы обязаны страданиям Христа за то, что знаем это. И отметьте здесь, как осуществляется чрез откровение Его Самого, если истинно, установление формального устроения от Бога, и приносится бесконечно больше благословения.
Но здесь Он являет Себя Свидетелем, Словом, Словом, ставшим плотью, Сыном Божиим, но все же Словом, Самим Богом. В начале повествования главы Он является свидетельством совести, Слов, Которое ищет и обличает. Стих 18, Он свидетельствует с Отцом. Стих 26, Он возвещает миру, что Он послан Отцом и что научен Богом тому, что Он говорит. Более того, Отец с Ним. Стихи 32, 33, истина ведома чрез Его слово, и истина делает свободными. Стих 47, Он говорит слова Божии. Стих 51, Его слово, если его соблюдать, охраняет от смерти. Стих 58, то говорил именно Сам Бог, Иегова, Которого знали Отцы.
Противление возникает из-за слова истины (ст. 45). Противящиеся были от противника. Он от начала был человекоубийцей, а они последовали за ним; но так как истина являлась источником жизни, то противника характеризовало то, что он не требовал в истине: в нем не было истины. Он отец и источник лжи, и когда говорится ложь, то говорит ее он. Грех был рабством, и они были в рабстве при законе. (Истинно, что Сам Сын делает свободными). Но, более того, Иудеи были врагами, детьми врага, и они будут делать его работу, не веря словам Христа, потому что Он говорил истину. Здесь нет чуда; есть сила мира, а живое слово есть Сам Бог: отвергнутый людьми, Его вынудили, как и было, говорить истину, дабы открыть Себя, сразу сокрытого и явленного, как и было Он во плоти - сокрытого касательно Его славы, явленного касательно всего, чем Он был в Своем Лице и Своей благодати.
В главе 9 мы подходим к свидетельству Его дела, но здесь внизу как человека в смирении. Не говорится о Сыне Божием, оживляющем кого Он захочет, как Отец, но чрез действие здесь внизу Его благодати глаза отверсты, дабы увидеть в смиренном человеке Сына Божия. В главе 8 представлено то, чем Он является по отношению к человекам; в главе 9 же представлено то, что Он делает в человеке такое, что человек может видеть Его. Итак, мы найдем Его, явленным в Своем человеческом образе и (слово принято) признанным как Сыном Божиим; и отделенный здесь остаток, и овец, возвращенных доброму Пастырю. Он есть свет мира, когда пребывает в нем; и где, чрез благодать, полученную в Его смирении, Он сообщает силу, чтобы увидеть свет, увидеть все чрез нее.
Отметьте здесь, когда говорится о слове (явлении в свидетельстве того, что есть Христос), что представлен человек, каким он есть в самом себе, дитя - по своей натуре - дьявола, который был от начала человекоубийцей и лжецом, закоренелого врага Того, Кто может сказать: "Я есмь" {Глава 8 является практически продолжением главы 1:5; единственно, что помимо прочего, присутствуют здесь - неприязнь и вражда к Тому, Кто есть свет}. Когда Господь творит, Он соделает в человеке что-то такое, что у него ранее не было. Он дарует ему зрение, придавая его таким образом Тому, Кто дал возможность ему видеть. Здесь Господь не узнан или явлен в очевидном возвышенном образе, так как Он снисходит до желаний и обстоятельств человека, дабы Он мог быть ведом более близко; но, в результате, Он приводит душу к познанию Его славной Личности. Только, вместо того, чтобы быть словом и свидетельством - Словом Божием - дабы явить как свет, что есть человек, Он является Сыном от Отца {Мы уже отмечали это различие между благодатью и ответственностью (в связи с именем Отца и Сына, и Бога) смотрите Матфея 5-7}, давая жизнь вечную Своим овцам и охраняя их в этой благодати навсегда. Глава же 10, что касается благословения, текущего оттуда, и полного учения Его истинного положения по отношению к овцам в благословении, идет вместе с главой 9. Глава 10 представляет собой продолжение размышления, начатого в конце главы 9.
Глава 9 открывается описанием случая с человеком, который вызвал вопрос у учеников в отношении к управлению Божиему в Израиле. Не грех ли родителей навлек наказание на их ребенка, согласно принципам, которые Бог представил в Исходе? Или же это его собственный грех, известный Богу, но не видимый людям, принес ему это осуждение? Господь отвечает, что положение человека не зависит от управления Божия в отношении греха, будь то его собственный или же его родителей. Его случай явил не что иное, как несчастье, что дало повод для могущего деяния Бога в благодати. Находим противопоставление, что мы неоднократно видели: однако здесь это сделано, чтобы представить дела Бога.
Бог творит. Рано не только то, что Он есть, но даже и просто предмет веры. Пребывание Иисуса на земле сделало день. Следовательно, то было время работы, дабы делать дела Пославшего Его. Однако Тот, Кто творит здесь, делает так, чтобы научить нас тому союзу, что существует между предметом веры и силой Бога, Который творит. Он делает брение из Своего плюновения и земли и мажет им глаза человеку, родившемуся слепым. Как образ, это указывает на человечность Христа в земном смирении и покорности, явленным очам людей, но с божественной действенностью жизни в Нем. Видели ли они что-либо еще? Если б можно, то их глаза были бы еще более закрыты. Итак, цель есть: она касается их глаз, но они не могут видеть ее. Слепой умывается затем в купальне, называемой Силоам и может ясно видеть. Сила Духа и слова, делающая Христа известным как Посланного Отцом, дает ему зрение. Это представляет историю божественного учения в сердце человека. Христос, как человек, учит нас. Мы абсолютно слепы, мы ничего не видим. Духа Бога действует, а Христос предстает пред нашими глазами; и мы четко зрим.
Люди удивлены и не знают, что думать. Фарисеям противятся. Снова возникает вопрос о субботе. Они находят (и всегда так) хорошую причину для того, чтобы поручать Того, Кто даровал зрение, в своем кажущемся рвении к славе Божией. Было истинное доказательство того, что человек родился слепым, что он ничего не видел, и что Иисус сделал его зрячим. Родители свидетельствуют лишь об одном, что было важно для них. Что же касается давшего ему зрение, другие знали больше, нежели они; но мы видим их страх, ибо было обусловлено отлучить не только Иисуса, но и всякого, кто признает Его. Так вожди Иудейские решительно определились с этим. Они не только отвергли Христа, но они отвергали от привилегий Израильских, сто касается их обыкновенного поклонения, признающих Его. Их вражда определила явленный остаток и установила его отдельно; через признание Христа как критерия. Это обуславливало их собственную судьбу и судило их собственное положение.
Отметьте, что здесь нет необходимости в доказательствах; у Иудеев, родителей, фарисеев они были перед глазами. Пришла вера, будучи лично предметом этого могучего деяния Бога, Который отверз очи людей на славу Господа Иисуса. Не то, чтобы человек понял все это. Он постигает, что ему надо мириться с Посланным от Бога. Для него Иисус является пророком. Но таким образом сила, которую Он явил в дарении зрения этому человеку, придает ему упование на слова Господа как божественные. Пойдя так далеко, оставшееся представляется легким: бедный человек уводится намного дальше и обнаруживает себя на основании, делающим его свободным от всех прежних его предубеждений, и это придает ценность Личности Иисуса, что переходит все иные понимания. Господь развивает это в следующей главе.
Воистину, Иудеи уже определились. Они не будут делать что-либо с Иисусом. Они договорились отлучать того, кто поверит в него. И как следствие, они прогнали бедного человека, который стал представлять им доказательство, что для него была осуществлена миссия Спасителя. Итак, изгнанного Господь - отвергнутый пред ним - находит и раскрывает Себя ему через Свои личное имя и славу. "Ты веруешь ли в Сына Божия?" Человек соотносит это со словом Иисуса, Которое является для него божественной истиной, а Он объявляет Себя ему как Сына Божия, и человек поклоняется Ему.
Итак, воздействие Его силы заключалось в том, чтобы ослепить видящих, кто был преисполнен своей собственной мудростью, чьим светом была тьма; и дать зрение рожденным слепыми.
В главе 10 Он противопоставляет Себя тем, кто якобы является пастырем Израиля. И вот Он развивает три утверждения: Он входит дверью; Он есть дверь; Он есть Пастырь овцам - добрый Пастырь.
Он входит дверью. Иными словами, Он подчиняется всем условиям, представленным Тем, Кто построил дом. Христос отвечает всему, что написано о Мессии и занимает путь воли Божией в явлении Себя людям. И не человеческая энергия и сила оживляют и привлекают человеческие страсти; но послушный человек, кто преклоняется пред волей Иеговы, занимает смиренное место раба и живет всяким словом, что идет из уст Божиих, поклоняется в смиренности месту, в которое суд Иеговы поместил и где узрел Израиль. Все слова Господа в Его противостоянии сатане взяты из Второзакония. Следовательно Тот, Кто пасет овец, Иегова, творящий в Израиле чрез Свой Дух и провидение и устанавливающий все, дает Ему доступ к овцам вопреки фарисеям, священникам и многим другим. Избранные Израиля слышат глас Его. Сейчас Израиль под осуждением: Он выводит посему овец, при несомненном укоре, и идет перед Его овцами в послушании по воле Божией - охранение всякому, уверовавшему в Него, что это правильный путь, гарантия для их следования за Ним, чтобы ни было, при любой опасности и указании им пути.
Овцы идут за Ним, ибо они знают Его голос. Есть множество других голосов, но овцы не знают их. Их сохранность состоит не в знании их всех, но в знании того, что они не являются тем единственным голосом, который есть для них жизнь - голосом Иисуса. Все остальные голоса принадлежат чужим.
Он - дверь овцам. Он - их власть для выхода, их средство для входя. Входя они спасаются. Они входят и выходят. И не помещает их более ярмо указав, которое охраняли их от не имеющих таковых в темницу. Овцы Христа свободны; их сохранность заключена в личном попечительстве Пастыря; и в этой свободе они пасутся на хороших и тучных пажитях, что дает Его любовь. Словом, нет больше иудаизма; есть спасение и свобода, и пища. Вор приходит, чтобы получить какую-либо выгоду от овец крадя их. Христос же пришел, дабы они имели жизнь преизбыточно; то есть, согласно силе этой жизни в Иисусе, Сын Божий, Который вскоре будет иметь эту жизнь (чья сила была в Его Личности) в воскресении из мертвых.
Истинный Пастырь Израиля - по крайней мере остатка овец - дверь для позволения им выйти из Иудейского двора и допуска их к привилегиям Божиим, давая жизнь преизобильно, в чем Он мог даровать ее - Он также находился в особом отношении с овцами, стоящими отдельно, добрый Пастырь, Который положил таким образом Свою жизнь за овец. Другие подумали бы о себе, Он же - о Своих овцах. Он знал их, и они знали Его, как Отец знал Его, так и Он знал Отца. Драгоценный принцип! Они могли осознать земное понятие и интерес со стороны Мессии на земле в отношении Его овец. Но Сын хотя Он отдал Свою жизнь и был на небесах, знает Его собственных, как Отец знал Его, когда Он пребывал на земле.
И вот он положил Свою жизнь за овец; и у Него были другие овцы, которые не от двора сего, и Его смерть совершилась для спасения этих бедных язычников. Он призовет их. Несомненно, Он положил Свою жизнь и за Иудеев - за всех овец в целом (ст. ))). Но Он не говорит определенно о язычниках до того, как Он сказал о Своей смерти. Он приведет и их, и будет ни что иное как одно стадо и один Пастырь (не "одно стадо", сейчас нет стада).
Теперь это учение наставляет об отвержении Израиля и созыве избранных из этого народа, представляет смерть Иисуса как результат Его любви к Своим, ведает о Его божественном знании Его овец, когда Он будет вдали от них и о призыве язычников. Значимость такого наставления в данный момент очевидна. Его значимость, благо Богу! не утеряна с течением времени и не ограничивается фактом изменения устроения. Она вводит нас в существенное реальности благодати, что связано с Личностью Христа. Но смерть Христа явилась чем-то большим, нежели любовь к своим овцам. Она имела существенную ценность в глазах Отца. "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее". Он не говорит здесь "за Своих овец" - само это весьма угодно Отцу. Мы любим, потому что вначале Бог возлюбил нас, но Иисус, божественный Сын может представить мотивы для любви Отца. Смерть признается как справедливое наказание за грех (будучи в то же время лишающей силы того, кто имеет державу над ней, 2 Тим. 1:10; Евр. 2:14), а жизнь вечная дается как плод искупления - жизнь от бога. Здесь также явлены права Личности Христа. Ни один не отнимет Его жизнь у Него: Он Сам отдает ее. У Него была такая власть (ни у кого другого ее не было, только у Него, у Кого есть божественное право), чтобы отдать ее и опять принять. Тем не менее, даже при этом, Он не отступил от пути послушания. Он получил сию заповедь от Своего Отца. Но кто способен совершить такое, не считая Его, Кто мог сказать: "Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его"? {Любовь и послушание являются управляющими принципами божественной жизни. Это, что касается нас, раскрыто в Первом послании Иоанна. Другой отметиной ее в сознании является зависимость, и это было полностью явлено в Иисусе как человеке}
Они смотрят о том, что Он сказал. Они явились теми, кто лишь видел в Нем человека без себя и кто оскорблял Его. Другие, движимые силой чуда, сотворенного Им, чувствовали, что Его слова разнились по своему характеру от глупостей. Их совесть была, в определенной степени, задета. Иудеи обступают Его и спрашивают, долго ли Ему держать их в недоумении. Иисус отвечает, что Он уже сказал им; а Его дела свидетельствовали о Нем. Он обращается к двум свидетельствам, которые как мы видели, были явлены в предыдущих главах (8 и 9); а именно: Его слова и Его дела. Но Он добавляет, что они не из овец Его.
Затем Он пользуется случаем, не обращая внимания на их предубеждения, чтобы изречь еще несколько драгоценных истин в отношении Его овец. Они слышат Его голос; Он знает их; они идут за Ним; Он дает им жизнь вечную; они никогда не погибнут. С одной стороны, не будет гибели для жизни внутри; с другой, никто не похитит {Слова "расхищает" и "похитить" в стихах 12, 18, 29 представляют в оригинале одно и то же} их из руки Спасителя - сила из вне не превзойдет силу Того, Кто охраняет их.
Однако мы находим и другую, бесконечно драгоценную истину, которую Господь в Своей любви открывает нам. Отец дал нас Иисусу и Он больше всех, кто ищет похитить нас из Его руки. А Иисус и Отец есть одно. Драгоценное учение! в котором слава Личности Сына Божия отождествляется с сохранностью Его овец, с высотой и глубиной любви, объектами которой являются они. Рано не свидетельство, которое как всякое божественное, являет, что есть человек. Представлены дело и действенная любовь Сына и, в то же время, Отца. Не говорится "Я есмь"; но "Я и Отец - одно". Если Сын завершил дело и печется об овцах, то именно Отец дал их Ему. Христос может исполнить божественную работу и представить мотив для любви Отца, но именно Отец дал это Ему. Их любовь к овцам - одна, равно как и Тот, Кто имеет эту любовь - один.
Посему главу 8 представляет явление Бога в свидетельстве, и как света; главы 9 и 10 - действенную благодать, которая собирает овец пол попечительством Сына и любовью Отца Иоанн говорит о Боге, когда повествует о святой натуре и об ответственности человека - об Отце и Сыне, когда говорит о благодати в связи с народом Божиим.
Отметьте, что волк может прийти и расхитить овец, если Пастырь является наемником; но он не может расхитить из рук Спасителя.
В конце главы говорится, что Иудеи схватили камни, чтобы победить Его за то, что Он сделал Себя равным Богу, и что Господь не ищет доказать им истину того, что Он есть, но являет, согласно их же принципам и свидетельствам Писаний, что они неправы здесь. Он снова обращается к Своим собственным словам и делам как доказывающим то, что Он в Отце и Отец в Нем. И снова они берут камни, но Иисус уклонился от них. Все с Израилем было кончено.
Сейчас мы подходим к свидетельству, которое Отец передал Иисусу в ответ на Его отвержение. В этой главе вере явлены сила воскресения и жизни в Его собственном Лице. Но не просто дано, что Он отвергнут: человек рассматривается как мертвый, также и Израиль. Человек в личности Лазаря.
Этот род был благословлен; получил Господа в своем расцвете. Лазарь заболел. Естественно, что рассматривается всякое человеческое чувство Господа. Марфа и Мария чувствуют это; и они сообщают Ему, что тот, кого Он любит, болен. Но Иисус остается там, где находился. Он, возможно, должен был что-либо сказать, как в случае с сотником и больным ребенком в начале этого Евангелия. Но Он не сказал. Он явил Свою силу и Свою благость в исцелении человека, каких он есть на земле, и избавлял его от врага, и в среднем Израиля.
Но это не являлось Его целью здесь - далеко не так - или же ограничениями, от коих Он пришел творить. Рассматривается вопрос дарения жизни, или вознесения того, что было мертво пред Богом. Таково было истинное положение Израиля; таково было положение человека. Посему Он позволяет, чтобы состояние человека под грехом пребывало далее и явило себя во всей крайности своего воздействия здесь внизу, разрешает врагу осуществить свою власть до конца.
Ничего не остается, лишь суд Божий; и смерть, сама по себе, изобличила грешного человека, предавая его суду. Больной исцелен - но нет исцеления от смерти. Все кончено для человека, как человека здесь внизу. Ничего не остается, лишь суд Божий. Для человеков один раз предназначено умереть, но после этого будет суд. Следовательно, Господь не исцеляет в таком положении. Он позволяет злу дойти до конца - до смерти. Таково истинное место человека. Однажды Лазарь уснул, а Он идет разбудить его. Ученики боялись Иудеев, и небеспричинно. Но Господь, уповая на волю Отца Своего, не поколебался исполнить это. То был день для Него.
В действительности, какой бы ни была Его любовь к народу. Ему должно позволить умереть ему (воистину он был мертв) и ждать час, определенный Богом, дабы воскресить его. Если Ему надлежит умереть. Самому, дабы исполнить это, то Он вверит Себя Своему Отцу.
Однако давайте исследуем глубины этого учения. Пришла смерть: она должна иметь воздействие. Человек воистину пребывает мертвым пред Богом; но Бог приходит в благодати. Две вещи представлены в нашем рассказе. Ему надо исцелить. Вера и упование Марфы, Марии и Иудеев не идут дальше. Лишь Марфа признала, что как Мессия с благоволения Бога, Он получает от Него все, чего не попросит. Но Он не отвратил смерти Лазаря. Он делал так множество раз, даже для чужеземцев, для всякого, кто желал этого. Во-вторых, Марфа знала, что ее брат воскреснет в последующий день; но истинно, как и было, эта правда ничем не помогла. Кто ответит за человека, мертвого чрез суд над грехом? Восстать и явиться пред Богом не было ответом, чтобы смерть пришла чрез грех. Две вещи истинны: Христос часто избавлял смертного человека от его страданий во плоти, а в последний день будет воскресение. Но это не имеет какой-либо ценности пред смертью. Христос, однако, был там; и Он является, благо Богу! воскресением и жизнью. Когда человек мертв, то первым приходит воскресение. Однако Иисус является воскресением и жизнью в настоящей власти божественной жизни. И обратите внимание, что жизнь, приходящая через воскресение, освобождает от всего, что подразумевает смерть, и оставляет это вне {Христос принял человеческую жизнь в благодати и безгрешности; и, как живой в этой жизни. Он принял на Себя грех. Грех принадлежит, скажем так, этой жизни, в которой Христос не знал никакого греха, но получил грех за нас. Но Он умирает - Он оставляет эту жизнь. Он мертв для греха; Он покончил с грехом, покончив с жизнью, коей принадлежит грех, не в Нем, а в нас, и ожив в коей, Он принял грех за нас. Восставший снова чрез силу Бога, Он живет в новом положении, в которое не может войти грех, будучи оставленным снаружи с жизнью, которую Он оставил. Вера приводит нас в это чрез благодать} - грех, смерть, все, что принадлежит жизни, которую потерял человек.
Учение главы 9 продолжается до стиха 30 главы 10.
Очень поразительно увидеть Господа в смиренности послушания в служении, позволяя при этом полностью обладать при падении (смерти) человека и быть силе сатаны, пока Его Отец не призовет Его ответить этому. Тогда ни одна опасность не помешает, тогда Он будет воскресением и жизнью в личном присутствии и власти, и положат Себя - будучи таким до смерти для нас.
Казалось, что все эти мысли поражают божественную и вечную жизнь, которая была во Христе. Но все это тщетно и является придиркой зла. Даже в необращенном грешнике смерть или положение жизни не имеет ничего общего с прекращением существования, что касается жизни человека внутри. Все живут для Бога, а божественная жизнь во Христе никогда не может прекратиться или измениться. Он никогда не положит ее, но в силе ее положил Свою жизнь как Получивший ее здесь как человек, дабы взять ее совершенно по-новому в воскресении за пределами могилы. Придирка является придиркой именно зла. В этом издании я ничего не изменил в данной сноске, но добавил несколько слов в надежде, что она может стать ясной для всех. Само учение является жизненной истиной. В тексте я убрал или изменил часть по другой причине, а именно, что была путаница между божественной силой жизни во Христе и вознесением Богом Его, рассматриваемого как мертвого человека в могиле. Оба понятия истинны и благословлены, но они различны и были здесь спутаны вместе. В Ефесянам Христос как человек воскрешен Богом. В Иоанне же это представлено божественной и оживляющей силой в Нем Самом.
Христос, умер за наши грехи и породил наказание за них - породил их. Он умер. Всю силу врага, всякое ее воздействие на смертного человека, весь суд Божий - Он породил все это и вышел из этого во власти новой жизни в воскресении, которое наделено нам; так что мы пребываем в духе ожив из мертвых, и Он ожил из мертвых. Грех (как принявший грех и вознеся наши грехи Своим собственным телом на древо), смерть, власть сатаны, суд Божий - все проходит и остается позади, а человек пребывает в полностью новом состоянии, в нетлении. И это будет истинно для нас, если мы умрем (ибо мы не все умрем), что касается тела, или, изменившись, если мы не умрем. Но в сообщении Своей жизни, Бог оживил нас с Ним, воскресшего из мертвых, простив нам все наши прегрешения.
Здесь Иисус явил Свою собственную божественную власть в следующем: Сын Божий был прославлен в этом, ибо мы знаем, что Он еще не умер за грех; но именно эта власть в Нем и была явлена {Воскресение имеет двойной характер: божественную власть, которую Он мог применить и применил - таки, что касается Его Самого (гл. 2:19) и Лазаря, и оба случая являются подтверждением божественного сыновства; и избавление мертвеца из его состояния смерти. Так Бог воскресил Христа из мертвых, а здесь Христос воскрешает Лазаря. В воскресении Христа обе особенности соединены в Его Личности. Здесь, конечно же, они разделены. Но Христос имеет жизнь в Себе и в божественной власти. Однако Он положил Свою жизнь в благодати. Мы оживлены вместе с Ним в Ефесянам 2. Но, кажется, не говорится, что Он ожил, когда речь идет только о Нем в главе 1}. Верующий, даже если он мертв, воскреснет; а живой, кто верует в Него, Не умрет. Христос превозмог смерть; сила для этого была в Его Лице, а Отец свидетельствовал Ему об этом. Есть ли кто-нибудь, оживленный Им, когда Господь использует эту силу? Они никогда не умрут - пред лицом Его смерть больше не существует. Умер ли кто-нибудь до того, как Он использует ее? Они будут жить - смерть не может устоять пред Ним. Все воздействие греха на человека полностью разрушается чрез воскресение, рассматриваемого как силу жизни во Христе. Это, конечно, относится к святым, кому дана жизнь. Так же божественная власть, конечно, применена к нечестивым; но это не является ни сообщением жизни от Христа, ни воскрешением с Ним, что очевидно {Придирка, на которую я ссылался в сноске к странице 115, утверждает (наиболее неразумно, рад признать это) вредное учение упразднения, что положение жизни, или смерть, то есть конец плотской жизни, является прекращением существования. я отмечаю это, так как этот взгляд вредного учения очень распространен сейчас. Он разрушает всю суть христианства}.
Христос действовал со властью в послушании и в зависимости от Своего Отца, так как Он был человеком, ходившим пред Богом, дабы Он привнес силу божественной жизни в среду смерти; и смерть убрана ею, ибо в жизни нет большей смерти. Смерть - это конец плотской жизни для грешного человека. Воскресение является концом смерти, которая, таким образом, не имеет больше ничего в нас. И наша выгода заключается в том, что она, сделав все возможное, кончена. Мы живем жизнью {Отметьте, какой смысл вкладывает апостол в силу этой жизни, говоря: "Чтобы смертное поглощено было жизнью". Рассмотрите, с этой точки зрения, первые пять глав 2 Коринфянам}, которая кладет конец ей. Мы выходим из всего, что может быть связано с жизнью, которой больше нет. Какое избавление! Христос есть эта сила. Он становится ею для нас в ее полном проявлении и исполнении в своем воскресении.
Марфа, любящая Его и уверовавшая в Него, не понимает этого; и она зовет Марию, чувствуя, что ее сестра лучше поймет Господа. Сейчас мы немного поговорим о них. Мария, которая уповала на призыв ее Господом к Нему, честно хотя и с печалью оставляя это Ему, тем сам веря, что Господь призвал ее, идет прямо к Нему. Иудеи и Марфа, и Мария - все видели чудеса и искупления, которые останавливали силу смерти. На это все они надеются. Но жизнь в данном случае прошла. Что же можно помочь? Если бы Он был там c Его любовью и властью, на которую они уповали! Мария падает к Его ногам и плачет. С точки зрения силы воскресения она понимает не больше Марфы; но ее сердце растаяло при мысли о смерти в присутствии того, кто имел жизнь. Это являет нам выражение нужды и печали, нежели какого-то недовольства., что выражает она. Иудеи также плачут: сила смерти была в их сердцах. Иисус разделяет это с сочувствием. Он в духе тронут. Он тоскует пред Богом; Он прослезился по человеку; но Его слезы превращаются в стон, который был, хотя и невнятный, отягощением смерти, и, при сочувствии, явлены Богу через этот стон любви, что полностью исполняет истину; в любви к переносящий несчастье, которое и выражает Его стон.
Он выносил смерть пред Богом в Своем духе как несчастье человека - ярмо, от которого сам человек не мог избавиться, и Он услышан. Нужда приводит Его силу в действие. И Его участь теперь не заключается в том, чтобы терпеливо объяснять Марфе, что Он есть. Он чувствует и действует по нужде, которую выразила Мария, а ее сердце открыто при этом благодатью, что была в нем.
Человек может сочувствовать: это является выражением его бессилия. Иисус разделяет страдания смертного человека, помещает Себя под ярмо смерти, что давит на человека (и более четко, чем сам человек может), но Он убирает ее своим делом. Он привносит силу, которая может убрать ее. Это есть слава Божия. Когда Христос явлен, если мы умираем, то мы умираем не для смерти, но для жизни: мы умираем, чтобы мы могли жить в жизни Божией вместо жизни человеческой. А для чего? Дабы Сын Божий был прославлен. Смерть пришла через грех; и человек находится под силой смерти. Но это лишь дает повод для приобретения нами жизни по второму Адаму, Сыну Божиему, а не по первому Адаму, грешному человеку. Это - благодать. Бог восславлен в этой работе благодати, и слава именно Сына Божия ярко светит в этой божественной работе.
Отметьте такие, что в свидетельстве не преподнесена благодать, но исполнение силы жизни. Растление само по себе не является препятствием для Бога. Зачем пришел Христос? Чтобы принести слова жизни вечной мертвому человеку. И сейчас Мария питается теми словами. Марфа служила - обременив свое сердце многими делами. Она уверовала, она любила Господа, она приняла Его в свой дом: и Господь возлюбил ее. Мария слушала Его: зачем Он пришел; и Он оправдал ее в этом. Та добрая участь, что она выбрала, не будет убрана от нее.
Когда приходит Господь, Марфа сама отправляется, чтобы встретить Его. Она уходит, когда Иисус говорит ей о настоящей силе жизни. Все мы чувствуем себя неловко, хотя и являемся христианами, когда ощущаем неспособность понять значение слов Господа или же того, что Его люди говорят нам. Марфа полагала, что то была скорее участь Марии, нежели ее. Она уходит и зовет свою сестру, говоря, что Учитель (Тот, Кто наставлял - отметьте это имя, которое она дает Ему) пришел и зовет ее. И это было ее собственная совесть, что явилась ей голосом Христа. Мария поспешно встает и идет к Нему. Она поняла не больше Марфы. Ее сердце изливает свою нужду у ног Иисуса, где она услышала Его слова и познала Его любовь и благодать; и Иисус спрашивает, как пройти к гробу. Для Марфы, всегда занятой обстоятельствами, ее брат уже смердит.
Впоследствии (Марфа служила, и был Лазарь), Мария помажет Господа, инстинктивно ощущая происходившее; ибо они положили предать Его смерти. Ее сердце, наученное предать Его смерти. Ее сердце, наученное любовью к Господу, чувствовало вражду Иудеев; и ее чувство, возбужденное глубокой благодарностью, дает потратить на Него самое дорогое, что у нее было. Ее порицают; Иисус снова заботиться о ее участи. Возможно, это не убедительно, но она оценила Его положение. Какой урок! Какая блаженный род была в Вифании, в котором сердце Иисуса нашло (насколько это можно было на земле) покой, который Его любовь приняла! И с какой же любовью должны поступать мы! Увы, с какой ненавистью! ибо в этом Евангелие мы видим страшное противление между человеком и Богом.
Есть один интересный момент, который, прежде чем идти дальше, следует рассмотреть. Святой Дух запечатлел случай, в коем временное, но грешное неверие Фомы было окутано благодатью Господа. Было необходимо соотнести его; но Святой Дух попечительствовал, дабы явить нам, что Фома любил Господа и был готов, в сердце, умереть с Ним. У нас есть и другие примеры подобного рода.
Павел говорит: "Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения." Бедный Марк! это было необходимо по поводу того, что происходило в Пергии. Варнава также занимает такое же место в чувстве и воспоминаниях апостола. Мы слабы: и Бог не скрывает от нас этого; но Он разбрасывает свидетельство Своей благодати над самыми слабыми из Его рабов.
Давайте, однако, продолжим. Каиафа, начальник Иудеев как первосвященник, предлагает умертвить Иисуса, так как Он вернул к жизни Лазаря. И с того дня они выносят заговор против Него. Иисус поддается этому. Он пришел, дабы отдать Свою жизнь в искупление многим. Он идет исполнить дело, которое есть у Его любви, по воле Своего Отца, какими бы ни были планы и преступные намерения людей. Дело жизни и смерти, сатаны и Бога стали лицом к лицу. Но советы Божие исполнялись в благодати, какими бы ни были средства. Иисус предался работе, посредством которой они должны были быть исполнены. Явив в Себе силу воскресения и жизни, Он снова пребывает, когда наступает время, со спокойствием в месте, куда Его привела Его служба; однако Он больше не входит так, как раньше, в храм. Он действительно идет туда; но вопрос между Богом м человеком уже морально улажен.
Сейчас Его место (гл. 12) с остатком, где Его сердце нашло покой - в доме в Вифании. Мы имеем, в этом роду, примере истинного остатка Израиля, три разных случая в отношении их положения пред Богом. У Марфы была вера, которая, вне сомнений, прилепила ее ко Христу, но которая не пошла далее того, что необходимо для Царствия. Убереженные на земле в последствии дни будут иметь то же самое. И вера признает в конце Христа Сыном Божиим. Лазарь был там, живя той силой, которая могла воскресить и всех мертвых святых таким же образом {Я говорю лишь о силе, необходимой для получения этого влияния; ибо воистину греховное положение человека, будь то Иудей или язычник, требует искупления; и не будет святых, чтобы призвать из мертвых, если благодать Божия не будет действовать посредством, и с точки зрения, искупления. Я говорю просто о силе, что пребывает в Личности Христа, что преодолела всю силу смерти, которая не могла ничего сделать против Сына Божия. Но положение человека, которое привело к необходимости смерти Христа, явлено лишь через Его отвержение, что подтвердило неспособность всего привести человека, каким он был, обратно к Богу}, которая, через благодать, в последний день призовет Израиль, морально, из состояния смерти. Словом, мы находим остаток, который не умрет, сбереженный через истинную веру (но веру в живого Спасителя, который избавит Израиль), и воскрешенных из мертвых, дабы пребывать в Царствии. Марфа служила; Иисус пребывает в окружении их; Лазарь возлежал с Ним.
Но был также и представитель другого класса. Мария, которая испила у колодезя истины и получила эту живую воду в своем сердце, поняла, что было еще что-то, большее, нежели упование и благословение Израиля - а именно, Сам Иисус. Она делала то, что угодно было Иисусу при отвержении Его -Ему, Который есть воскресение до того, как Он станет нашей жизнью. Ее сердце отождествляет ее с тем Его деянием, и она помазала Его на день Его погребения. Для нее именно Сам Иисус пребывает в центре внимания - и Иисус отвергнутый; а вера занимает свое место в том, что являлось семенем собрания, все еще скрытого в земле Израильской и этого мира, но что, в воскресении, произойдет во всей красе жизни Божией - жизни вечной.
Именно вера тратит себя на Него, на Его тело, в коем Ему пришлось понести наказание за грех ради нашего спасения. Эгоистичность неверия, предание своего греха в его презрении Христа и ее безразличие дают повод Господу добавить ее истинное значение этому действию Его возлюбленного ученика. То, что она помазала Ему ноги, выделено здесь как являющем, что все, что было от Христа, что было Христом, имело для нее ценность, которая не давала ей уважать что-либо другое. Такова истинная оценка Христа. Вера, которая знает Его любовь, что дает знание - такая вера является принятым благоуханием во всем доме. И Бог вспоминает это по благодати Своей. Иисус понял ее: вот все, что она хотела. Он оправдывает ее; кто воскресит ее? Эта сцена завершена, а ход событий продолжается.
Враждебность Иудеев (увы! враждебность человеческого сердца, предавлясь себе и, следовательно, врагу, который является по природе своей человекоубийцей и Бога - врагу, что ничего только человеческое может подчинить) искала также убить и Лазаря. Человек действительно способен на это: но способен на что? Все подчиняется ненависти - этому виду ненависти Бога, Который явил Себя. Но посему это, действительно, будет непостижимо. Сейчас им следовало или же уверовать в Иисуса, или же отвергнуть Его: ибо Его власть была настолько очевидной, что им надлежало сделать или то или другое - человек принародно воскрес из мертвых спустя четыре дня, а живые среди людей более не владели каким-либо поводом для неопределенности. Иисус божественно знал это. Он являет Себя как Царь Израилев, дабы подтвердить Свои права и дать спасение и обетованную славу народу и Иерусалиму {В этом Евангелии причиной сбора народа для встречи и сопровождения Иисуса явилось воскрешение Лазаря - свидетельство тому, что Он есть Сын Божий}. Люди понимали это. Должно быть, то было обдуманное отвержение, как хорошо это знали фарисеи. Но час настал: и хотя они не могли ничего сделать, ибо мир искал Его, Иисус предан смерти, ибо "отдал Себя Самого".
И сейчас было рождено второе свидетельство Бога Христу как истинному Сыну Божиему. Он свидетельствовал как о Сыне Божием при воскресении Лазаря (гл. 11:4) и Сыне Давидовом при въезде в Иерусалим на молодом осле. Следует признать и еще одно имя Сын Человеческий, Ему надлежит владеть всеми царствами на земле. Греки {Собственно говоря греки: не Эллины, то есть Иудеи, которые говорили на греческом языке и пребывали в чужеземных странах, будучи рассеянными} приходят (ибо слава Его разлетелась далеко) и хотят увидеть Его. Иисус говорит: "Пришел час прославить Сыну Человеческому". Но Он возвращается к мыслям о том, выражением чего было помазание Марии для Его сердца. Его примут как Сына Давидова; но, занимая Свое место как Сына Человеческого, пред Ним обязательно открывается нечто другое. Как можно узреть Его как Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных, дабы овладеть всем по советам Божиим не умерев? Если бы Его человеческое служение на земле завершилось, и Он освободился, взывая, если нужно, о двенадцати легионах Ангелов, то никто не смог бы иметь и доли с Ним: Он остался бы один "Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода". Если Христос принимает Свою небесную славу и не пребывает в ней один, то Он умирает, дабы достичь ее и привести с Собой души, которым Бог дал Ему. Воистину час пришел: нельзя больше медлить. Все теперь было готово для конца испытания этого мира, человека, Израиля; и, кроме всего, исполнялись советы Божии.
Внешне все было свидетельством Его славы Он въезжает в Иерусалим с триумфом - народ провозглашает Его Царем. Каковы же были Римляне? Они безмолвствовали пред Богом. Греки пришли искать Его. Все приготовлено для славы Сына Человеческого. Но сердце Иисуса хорошо знало, что ради этой славы - ради исполнения дела Божия, ради того, чтобы Ему иметь человеческое существо с Собой во славе, ради того, чтобы житница Бога была наполнена по советам благодати - Он должен умереть. Нет иного пути для грешных душ, дабы прийти к Богу. То, что предвосхитило чувство Марии, Иисус знает по истине; Он чувствует это по мыслям Бога и подчиняется этому. А Отец отвечает в этот торжественный миг неся свидетельство славного результата того, что необходимо было для Его высшей величественности в тот час - величественности, которую Иисус всецело прославил Своим послушанием: и кто мог сделать такое, не считая Его, Кто, чрез то послушание, привнес любовь и власть Бога, что исполнило это?
В том, что следует, Господь вводит великий принцип, связанный с истиной, содержащейся в Его жертве. Не было связи между плотской жизнью человека и Богом. Если в человеке Иисуса Христе жизнь и была в полной гармонии с Богом, то Он должен положить ее из-за этого состояния человека. Будучи от Бога, Он не мог остаться в связи с человеком. У человека не будет этого. Иисус скорее умрет, нежели не исполнит Свое служение через прославление Бога - нежели не будет послушным до конца. Но если кто-либо полюбил свою жизнь в этом мире, то он потерял ее; ибо она не связана с Богом. Если кто-либо чрез благодать возненавидел ее - отделил себя в сердце от этого принципа вражды Богу и посвятил свою жизнь Ему, то он будет иметь ее в новом и вечном состоянии.
Служить Иисусу. следовательно, означает идти за Ним; и куда Он идет, туда и Его раб. Результат отождествления сердца с Иисусом, явленный в следовании за Ним, переходит из этого мира, как воистину Он делал, и благословенный Мессии в небесную и вечную славу Христа. Если кто-либо служит Ему, то Отец вспомнит это и будет почитать его. Все это сказано в свете Его ум; а Его душа взволнована. И в справедливом страхе об этом часе, который, сам по себе, является судом Божиим и концом человека как создал его Бог здесь на земле, Он просит Бога избавить Его от этого часа. И, воистину, Он пришел - не чтобы быть (хотя Он и был) Мессией, не чтобы (хотя это было Его право) принять царство; но Он пришел именно для этого часа - чтобы через смерть прославлять Отца Своего. Этого Его желание включает, что может. "Отче! прославь имя Твое", - вот Его единственная молитва. Это совершенство - Он чувствует, что есть смерть: не было бы жертвы, если бы Он не чувствовал этого. Но чувствуя это, Его единственным желанием остается прославление Своего Отца. Если это означает для Него все, то работа совершена соответственно.
Отец не мог не ответить Ему, совершенному в таком желании, в желании до самой смерти. В Своем ответе, как это представляется мне, Отец объявляет о воскресении. Но какая благодать, какое чудо допущено в это сообщение! Сердце изумлено, преисполненное поклонением и благодатью, созерцанием совершенства Иисуса, Сына Божия, до смерти; скажем так, абсолютно; и видя Его с полным осознанием того, что есть смерть, ища единственную славу Отца; ответа Отца - ответа, морально необходимого для этой жертвы Сына и для Его собственной славы. Так, Он сказал: "И прославил и еще прославлю". Я полагаю, что Он прославил в воскресении Лазаря {Вознесение следует за положением Христа. Лазарь был воздвигнут, когда Христос жил здесь во плоти, и Лазарь воскрешен к жизни во плоти. Когда Христос во славе воскресит нас, то Он воскресит нас во славе. И даже сейчас, когда Христос с сокрыт в Боге, наша жизнь сокрыта с Ним Там}, Он сделает так опять в воскресении Христа - славном воскресении, которое, само по себе, подразумевает и наше; даже если Господь сказал не называя Свое собственное.
Давайте сейчас рассмотрим связь между истинами, о которых сообщается в этом замечательном отрывке. Час настал для славы Сына Человеческого. Но, в порядке этого, необходимо, чтобы драгоценное пшеничное зерно пало в землю и умерло; иначе оно останется одно. Это всеобщий принцип. Плотская жизнь этого мира в нас не имела части с Богом. Надо идти за Иисусом. Тогда мы будем с Ним: это служит Ему. Мы будем также почитаемы Отцом. Христос, для Себя, смотрит смерти в лицо и ощущает всю ее значимость. И все же Он предается единственному - прославлению Своего Отца. И Отец отвечает Ему в этом. Его желании будет исполнено. Он не останется без ответа на Свое совершенство. Люди слышат это как глас Господа Бога, как описано в Псалтыри. Христос (Кто во всем этом всецело поместил Себя в стороне, говорил лишь о славе идущих за Ним и Своего Отца) объявляет, что глас этот пришел ради людей, чтобы они могли осознать, чем Он был для их спасения. Затем Ему, Кто поместил Себя в стороне и подчинился всему ради Отца Своего, открывается не будущая слава, но ценность, значимость, слава дела, которое Ему исполнять. Принципы, о которых мы говорили, составляют здесь центральное место для своего развития. В Его смерти мир осужден: сатана был его князем, и он отринут: как явлено, именно Христос был таковым. Смертью Он морально и законно уничтожил того, кто имел силу смерти. Это было всеобщее и полное уничтожение всех прав врага, над кем - и чем-либо, когда Сын Божий и Сын Человеческий выносил осуждение Бога как человек в послушании к смерти. Все права, которым владел сатана через непослушание человека и суд Божий этому, были лишь правами благодаря призывам Бога к человеку и возвращению ка Христу одному. Будучи поднятым между Богом и миром, в послушании, на кресте, выносил все, что шло от греха, Христос стал точкой притяжения для всех живущих людей, ибо через Него они могут приближаться к Богу. Живущего, Иисуса надлежало признать как Мессию обетованного; поднятый от земли как жертва пред Богом, не будучи более от земле как живущий на ней, Он явился точкой притяжения к Богу дал всех тех, кто, живя на земле, были отчуждены от Бога, как мы видели, кто мог прийти к Нему туда (через благодать) и иметь жизнь через смерть Спасителя. Иисус предупреждает людей, что лишь немного Он, свет миру, останется с ними. Им следует уверовать, пока есть еще время. Скоро придет тьма, и они не будут знать, куда идти. Мы видим, что, какими бы ни были мысли, которые занимают Его сердце, любовь Иисуса никогда не охладевает. Он помышляет об окружающих Его - о человеках по их нужде.
Тем не менее, они не верили свидетельству пророка, сказавшему о Его смиренности к смерти, давшему видение Его божественно славы, которая не могла не навести суд на роптавших людей (Исаия 53 и 6).
Такова, однако, благодать, что Его смирение будет их спасением; и, во славе, что судила их, Бог вспомнит советы Его благодати, как несомненный плод той славы, что был суд, который Святой, Святой, Святой Иегова Саваоф изречет - таки против зла - суд, откладываемый Его долготерпением в течение столетий, но исполненный теперь, когда эти последние усилия Его милости презрены и отвергнуты. Они предпочли славу человеческую.
Наконец Иисус возвещает то, чем воистину является Его приход - что, действительно, верующие в Него, в Иисуса, Которого они видели на земле, веруют в его Отца и видят Его Отца. Он пришел как свет, и они, верующие, не будут ходить во тьме. Он не судил; Он пришел спасти; но слово, которое Он говорил, будет судить слышавших его, ибо оно было словом Отца и было жизнью вечной.
Сейчас Господь занял Свое место как отходящего к отцу. Для сего пришло уже время. Он занимает Свое место свыше, по советам Бога, и не пребывает более в связи с миром, который отверг Его; но Он возлюбил Своих до конца, Две вещи явлены Ему: с одной стороны, грех принимает наиболее печальную для Его сердца форму; с другой, суть всей славы дана Ему как человеку, из чего Он исшел и куда Он отходит: то есть Его личный и божественный образ в отношениях с Богом и слава, данная Ему. Он исшел от Бога и отходит к Богу: а Отец все отдал в руки Его.
Но ни Его разделение славы, ни бессердечность греха человека не отвращает Его сердца от учеников Его или даже от их желаний. Он лишь являет Свою любовь, дабы поместить их в отношения с Самим Собой в новом положении, которое Он создал для них разделяя его. Он не может больше оставаться с ними на земле; и если Он покинет их, а Он должен покинуть, то не бросит их, но приготовит их для пребывания там, где Он. Он возлюбил их такой любовью, которую ничто не могло остановить. Это дало совершенные результаты; и Он должен подготовить их для пребывания с Ним. Благословенное изменение, которое совершила любовь даже при Его пребывании с ними здесь внизу! Им надлежало иметь часть с Ним, Который исшел от Бога и отходил к Богу, и в Чьи руки Отец отдал все; но тогда они должны быть готовы пребывать с Ним там. Посему Он все еще остается их слугой в любви и даже более чем когда-либо. Несомненно, Он был таковым в Своей совершенной благодати, но пребывал среди них. Они, таким образом, были в определенном смысле сотоварищами. Они все вместе вечеряли за одним столом. Но Он оставляет это положение, как Он имел Свое личное соучастие со Своими учениками вознесясь на небесах, идя к Богу. Но пребывая здесь, Он препоясывается для служения им и наливает воды {Это не кровь. Она, разумеется, должна быть. Он пришел не только водою, но водою и кровью; но умывание осуществлено здесь, в любом случае, водою. Умывание от грехов Его собственной кровью вообще никак никогда не повторяется. Должно быть, Христос часто страдал в таком случае. Смотрите к Евреям 9 и 10. Нет более понятия о грехах, что касается вменения в вину}, дабы умыть их ночи. Он служит и нам, хоть и пребывает на небесах. Результат этого служения заключается в том, что Святой дух убирает практически словом все осквернение, которое мы получаем при хождении в этом мире греха. На своем пути мы сталкиваемся с миром, который отверг Христа.
Наш Ходатай на небе (сравните 1 Иоанна 2), Он очищает нас от осквернения чрез Духа Святого и слово; Он очищает нас взирая на взаимоотношения с Богом, Отцом Его, к Которому Он привел нас входя в них Сам как человек на небе.
Необходима чистота, приличествующая для Лица Бога, ибо Он отходил туда. Однако рассмотрим вопрос умывания ног. Священники, что служили Богу в скинии, были омыты при своем посвящении. Такое омывание не повторялось. Возрождение однажды словом не повторяется для нас. Слово "омытый" отличается от слов "только ноги умыть". Первое означает умывание всего тела; последнее - умывание рук или ног. Последнее необходимо нам постоянно, но мы, рожденные однажды от воды чрез слово, не омываемся снова, как в случае с повторением первого освящения священников. Священники омывали свои руки и ноги всякий раз, когда приступали к служению - дабы быть ближе к богу. Наш Иисус восстанавливает общение и силу для служения Богу, когда мы теряем это. Он делает это в том, что касается общения и служения; ибо пред Богом мы лично полностью чисты. Служение означало служение Христа - Его любви. Он отер их ноги полотенцем, которым Он был препоясан (выразительное для служения обстоятельство). средством очищения стала вода - слово, данное чрез Святого духа. Петр избегает мысли, что Христос смиряет Себя таким образом: но мы должны подчиниться мысли, что наш грех такой, что ничего, кроме унижения Христа, не может в любом смысле очистить нас от него. Ничего более не вынудит нас действительно уразуметь совершенную и поразительную чистоту Бога, или любовь и преданность Иисуса: и в осознание этого входит то, чтобы обладать сердцем, посвященным Богу. Затем Петр хотел бы, чтобы Господь умыл также его руки и голову. Но это уже соделано. Если мы Его, то мы рождены заново и очищены словом, с которым Он уже обратился к нашим душам; мы лишь загрязняем свои ноги при хождении. И именно согласно образцу этого служения Христа в благодати мы должны относится к своим братьям.
Иуда не был чистым; он не родился заново. не был очищен словом, изреченным Иисусом. Однако, принявшие посланного Господом принимают Христа. Это истинно также и для посланных Им чрез Его духа. Такая мысль представляет предательство Иуды Господу; Он возмущен духом при этом, и Он изливает Свою душу говоря об этом Своим ученикам. То, чем занята Его душа, представляется не Его знанием отдельного человека, но факта, что один из них поступит так, один из тех, кто были Его сотоварищами.
Посему, так как Он сказал это, ученики переглянулись. Возле Него же находился один из учеников, кого любил Иисус; а нам представлено, во всей этой части Евангелия от Иоанна, свидетельство благодати, что отвечает на различные формы злобы и нечестивости в человеке. Эта любовь Иисуса сотворила душу Иоанна - придала ему доверительность и постоянство чувства; и без, следовательно, какого-либо иного, чем это, побуждения, а он был достаточно рядом с Иисусом, чтобы услышать Его. И он возлежал рядом с Иисусом не для того, чтобы услышать: а потому, что любил Господа. Чья собственная любовь так приблизила его к Себе; но, находясь рядом, он мог услышать. Именно так мы все еще можем познавать Его.
Петр любил Его: но для Петра это было слишком сильно, не для служения, если бы Бог призвал его для этого - и Он соделал в благодати, когда всецело обмолвился о нем и открыл его самому себе - но для близости. Кто, среди двенадцати, свидетельствовал подробно Петру, в ком Бог был могучим по отношению к обрезанию? Но в его посланиях мы не находим то, что находим в посланиях Иоанна {Господь, становясь человеком, принял на себя обличие раба (Фил.2). Этого Он никогда не оставляет. Так можно думать, когда Он вошел во славу, но Он являет здесь, что это не так. Он сейчас, как в Исходе 21, говорит, что любит господина своего, жену свою и детей своих; что пойдет на волю; и становится рабом навсегда, даже если бы Он мог иметь двенадцать легионов Ангелов. Здесь Он представлен слугой, который умоет их ноги, оскверненные при хождении в этом мире. В евангелие от Луки 12 мы обнаруживает, что Он сохраняет место служения в славе. Какая сладкая мысль, что даже там Он дает наибольшее небесное благословение лоя нашего блаженства}. Более того, у каждого - свое место, данное по верховной власти Бога. Петр любил Христа; и мы видим, что, также и при связи с Иоанном через это обычное чувство, они постоянно вместе; а в конце этого Евангелия он желает узнать судьбу Иоанна {С другой стороны, Петр умер за Господа. Иоанн был оставлен, дабы забатиться о собрании: нет того, чтобы говорило, что он стал мученником}. Он воспользовался Иоанном, чтобы спросить у Господа, кто из них предаст Его, как об этом сказал Он. Давайте запомним, что находится возле Иисуса ради Его означает знать Его помыслы, когда возникают беспокойные мысли. Иисус указывает на Иуду с помощью куска хлеба, который бы остановил кого-либо другого, но для него явился лишь запечатлением его разрушения. И так действительно есть в определенной степени со всяким благоволением Бога, которое обрушивается на сердце, отвергающее его. После его куска сатана входит в Иуду. Уже нечестивый через алчность, подвергаемый обычно простым искушением; он, хотя и был с Иисусом, ожесточил свое сердце против результата той благодати, которая была у него перед глазами и рядом, которая, в некотором роде, осуществлялась по отношению к нему, он подвергся предложению врага и сделался инструментом первосвященников в предательстве Господа. Он знал, чего они хотели, и пошел и предложил себя. И тогда он, из-за своего длительного знания с благодати и присутствия Иисуса при склонности к греху, что благодать и мысль о Личности Христа полностью утратил свое влияние, был в том состоянии, когда ничего не чувствовал при предательстве Его. Знание, которое было у него, о силе Господа помогло ему отдаться злу и усилию искушения сатаны; ибо, очевидно, он убедился, что Иисус всегда сможет избавить Себя от своих врагов; и, рассматривая эту силу, Иуда был прав, думая, что Господь сумеет так сделать. Но что знал о помыслах Бога? С духовной точки зрения все было тьмой в его душе.
Теперь, после последнего свидетельства, которое было знамением благодати и засвидетельствованием истинного состояния его души, которая оставалась нечувствительной к ней (то, что выражено в Псалтыри, исполнено здесь), сатана входит в него, овладевает им, чтобы ожесточить его против всего, что могло бы побудить его прочувствовать, даже как человеку, ужасную природу того, что он делал, и расслабить его при совершении зла; чтобы ни его совесть, ни его сердце не заговорили при осуществлении этого. Ужасное положение! Сатана владеет им до тех пор, пока не вынужден будет оставить его для суда, от которого ему не скрыться и который будет именно для него в час, определенный Богом - суда, который явлен совести Иуды при свершении зла, когда слишком поздно (и суть которого показана через отчаяние, что его связь с сатаной привела лишь к суду), но который приводит к свидетельствованию Иисусу перед теми, кто имел выгоду от его греха и кто насмехался над его горем. Ибо отчаяние говорит об истине; завеса порвана; и нет больше самообмана; совесть открыта пред Богом, перед Его судом. Сатана не обманывает здесь; и известно совершенство, а не благодать Христа. Иуда засвидетельствовал безвинность Иисуса, как это сделал вор на кресте. И именно так смерть и разрушение познали славу Его мудрости: лишь Богу это известно (Иов 28:22,23).
Иисус знал его состояние. То было не что иное, как исполнение, которое Он собирался осуществить через того, для кого уже не было надежды. "Что делаешь,- сказал Иисус, - делай скорее". Какие слова, когда мы слышим их из уст Того, Кто был самой любовью! Однако, взор Иисуса не прикован на своей собственной смерти.
Он одинок. Никто, даже Его ученики, не имели части с Ним. Они не могли более идти за Ним, куда Он шел сейчас, нежели сами Иудеи. Торжественный, славный час! Человек. Он готов быть угодным Богу в том, что отделяло человека от Бога - в Его суде. И об этом, действительно, Он говорит, как только вышел Иуда. Дверь, которая затворяется Иудой, отделила Христа от этого мира.
"Ныне, - говорит Он, - прославился сын Человеческий". Он сказал это, когда пришли Еллины; но тогда это касалось грядущей славы - Его слава как главы человеков и, воистину, всего. Но этого не могло еще быть; и Он сказал: "Отче! прославь имя Твое". Иисус должен умереть. Это явилось бы тем, что прославило бы имя Бога в мире, где был грех. И слава Сына Человеческого исполнит это в нем, где явлены вся сила врага, воздействие греха и суд божий над грехом; где морально существует такой вопрос; где сатана (в своей власти над грешным человеком - человеком под грехом. с полным проявлением в открытой вражде против Бога) и Бог сталкиваются, не так, как в случае с Иовом как орудием в руке Божией для ученика, но для справедливости - что Бог был против греха, что, через пожертвование Христом Самого Себя, все Его определения проявятся и прославятся, чем действительно, через свершающееся, все совершенство Бога прославлено, явленное Иисусом или тем, что соделал и чем страдал Иисус.
Это совершенство прямо открыто в Нем, как только явлена благодать; но теперь есть возможность проявления всего этого, благо тому, что Он занимает место, которое подтверждает Им по определениям Бога, а их божественное совершенство может быть явлено через человека в Иисусе там, где Он выступает за человека; и (подъяв грех, благо Богу, за грешника) Бог прославился в Нем смотрите, что воистину явлено на кресте: полная власть сатаны над людьми, за исключением лишь Иисуса; человек в открытой явной вражде против Бога при отвержении Его Сына; явление Богом благодати: затем явление Христом, как человеком, совершенной любви к Святому Отцу и совершенного послушания вместо греха, то есть, принятия его (ибо совершенство любви к Своему Отцу и послушание были тогда, когда Он явился как грешный пред Богом на кресте); затем совершение величием Бога блага, что прославлено (к Евр. 2:10); Его совершенный, справедливый суд над грехом как Святого; Его совершенная любовь к грешникам, когда отдается Его Сын единородный. Ибо этим знанием мы любим. Давайте подытожим: на кресте мы находим человека в абсолютном зле - ненависть к тому, что есть благо; полную власть сатаны над миром - князя этого мира; Человека в совершенной благодати, послушании и любви к Отцу, чтобы это Ему не стоило; Бога в абсолютной. безграничной праведности против греха и безмерной божественной любви к Грешнику. Добро и зло были полностью установлены навсегда, творило спасение, заложено основание нового неба и новой земли. И мы можем сказать: "Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем". Полностью обеспеченный в первом, Он явно значительно прославлен во Втором и посему помещает человека (Христа) во славу, и немедленно, не дожидаясь Царствия. Для этого, однако, нужны менее абстрактные слова; ибо крест является центром вселенной, по Богу, основой нашего спасения и нашей славы и наиярчайшим явлением собственной славы Бога, центром истории вечности.
Господь сказал, когда Еллины хотели увидеть Его, что пришел час прославиться Сыну Человеческому. Он говорил тогда о Своей славе как Сына Человеческого, славе, которую Он примет при этом имени. Он воистину чувствовал, что Он, дабы привести людей ко славе, должен пройти через смерть Сам. Но Им завладело то, что отделяло Его мысли от славы и страдания - желания, овладевшее Его сердцем, чтобы прославился Отец Его. Сейчас все сводится к тому, где это должно было исполниться; и настал момент, когда Иуда (переполнив пределы праведного и совершенного терпения Бога) вышел, давая повод своему беззаконию, чтобы совершить преступление, которое приведет к прекрасному исполнению воли Божией.
Сейчас, в Иисусе на кресте, Сын Человеческий прославился намного более восхитительно, чем Он будет прославлен даже той доброй славой, которая принадлежит Ему под этим именем. Он будет, мы знаем, окутан в эту славу; но, на кресте, Сын Человеческий претерпел все то, что необходимо для совершенного явления всей славы Божией. Вся тяжесть этой славы дана, чтобы покоится на Нем, чтобы Он засвидетельствовал, чтобы можно видеть, мог ли Он нести ее, подтверждать и возвеличивать; и установив ее в месте, где, для этого, грех скрыл эту славу и, скажем так, нечестиво придал ложь. Мог ли Сын Человеческий войти в это место, чтобы взять такую роль, исполнить ее и сохранить Свое место без падения до конца? Этот Иисус мог. Величию Бога должно мстить наглое роптание Его творения; Его истина, которая угрожала Ему смертью, сохранена; Его правда установлена против греха (кто мог это вытерпеть?); и в то же время полностью явлена Его любовь. Сатана имеет здесь все печальные права, которые он заполучил через наш грех, Христос же - один совершенный как человек, в отличие от всех людей, в послушании, и имеющий как человек лишь одну цель, а именно, славу Божию, посему божественно совершенно жертвуя Себя во имя этой цели - полностью прославил Бога. Бог прославился в Нем. Его справедливость, Его величие, Его истина, Его любовь - все было подтверждено на кресте, как это есть в Нем Самом и явлено только так; что касается греха.
Сейчас Бог может спокойно творить, согласно тому, чем Он сознательно является для Него Самого, не скрывая какую-либо черту, не приглушая ее, не противопоставляя другой. Истина осудила человека на смерть, справедливость навсегда осудила грешника, а величие настояло на исполнении приговора. Где же тогда любовь? Если любовь, как это представляет человек, должна превзойти все, то где же Его величие и Его справедливость ? "Это не могло быть; более того, это не будет воистину любовью, лишь безразличием ко злу. Через крест Он справедлив, и Он оправдывает в благодати; Он есть любовь, и в этой любви Он дарует Свою праведность человеку. Праведность Бога занимает место греха человека для верующего. Праведность, как и грех, человека меркнет перед ярким светом благодати и не закрывает высшую славу благодати, подобно этой, к человеку, кто был действительно отчужден от Бога.
А кто исполнил это? Кто таким образом установил (что касается ее явления и утверждения ее благой там, где она была, в отношении положения всего, скомпрометированного грехом) всю славу Божию? - Сын Человеческий. Посему Бог прославляет Его Своей собственной славой; ибо она было воистину той славой, которую Он установил и сделал почитаемой, когда перед Его творениями она была стерта грехом - она не может быть такой по себе. И не только она была установлена, но и была так осуществлена, как не могла быть другими средствами. Никогда не было любви подобной дару Сына Человеческого для грешников; и справедливости (для которой нестерпим грех) подобной той, которая не пощадила даже Самого Сына, когда Он вынес грех на Себе; и величия подобного тому, что побудило Сына Самого Бога ответить сполна до крайности (сравните Евр.2); и истины, подобной той, что не остановилась перед необходимостью смерти Иисуса. Теперь мы знаем Бога. Бог, прославившись в Сыне Человеческом, прославляет Его в Себе. Но, следовательно, Он не ждет дня Его славы с человеком, согласно мысли главы 12. Бог призывает Его одесную Себя и помещает Его там сразу же и одного. Кто мог быть там (исключая в духе), кроме Него? Здесь Его слава связана с тем, что Он один мог делать - с тем, что Он один должен был сделать; и от чего Он один должен получить плод от Бога, ибо Он - Бог.
Иная слава будет в свое время. Он разделит ее с нами, хотя во всем у Него есть превосходство. Здесь же Он пребывает, и должен быть всегда один (то есть в том, что индивидуально для Него). Кто разделил крест с Ним как страдающий за грех и исполняющий правду? Мы, действительно, разделяем его с Ним, что касается страдания ради праведности и любви Его и Его народа, даже до смерти: и таким образом мы разделим также и Его славу. Но очевидно, что мы не могли прославить Бога за грех.
Тот, Кто не знал греха один мог взять грех. Только Сын Божий мог нести эту ношу.
В этом смысле Господь - когда Его душа нашла покой в выражении этих славных помыслов, этих чудесных советов - обратился к Своим ученикам с чувством, говоря им, что их связь с Ним здесь внизу скоро завершится, что Он идет Туда, куда они не могли пойти за Ним, и не более, чем это не могли неверующие Иудеи. В определенном смысле была братская любовь, чтобы занять Его место. Им надо любить друг друга, как и Он любил их, любовью, что выше греха плоти в их братстве - братской любовью, благодатной в этих отношениях. Если бы был убран основной столп, на который находящиеся вокруг могли бы опереться, то им следовало бы опираться друг на друга хотя и не через свою силу. И таким образом ученики Христа будут известны.
Симон Петр желает пройти туда, куда ни один, за исключением Иисуса, не может попасть - пред лице Бога через путь смерти. Это плотское уверование. Господь говорит ему, в благодати, что такового сейчас не может быть. Он должен высушить это море, безмерное для человека - смерть - которое переполняет Иордан; и затем, когда не будет более суда Божия, ни владения власти сатаны (ибо в обоих случаях Христос полностью разрушил ее силу для верующего), затем Его бедный ученик сможет пройти через Нее ради праведности и ради Христа. Но Петр пойдет за Ним по своей собственной крепости, возвещая, что способен делать точно то, что Иисус собирался сделать для него. Все же, в действительности, испуганный при первом деянии врага он отступает пред голосом девы и предает Учителя, Которого любил. В делах Божиих плотское уверование ведет нас в положение, в котором не может устоять. Сама искренность не может что-либо поделать с врагом. У нас должна быть крепость от Бога.
Сейчас (глава 14) Господь стал говорить с ними, имея в виду Свой отход. Он идет туда, куда они не могут пойти. Для человеческого взора их покинут одних на земле. И именно в смысле этого кажущегося уединенного положения Господь вещает Сам Себе, являя им, что Он есть объект их веры, равно даже как Бог. Поступая так, Он открывает им всю истину относительно их положения. Не рассматривается Его дело, но их положение через это дело. Его Личность станет для них ключом к этому положению и так будет: Святой Дух. Утешитель, Который придет, будет той силой, чрез которую они возрадуются и даже более того.
Господь отвечает на вопрос Петра "Куда Ты идешь?" И только когда вожделение плоти ищет как вступить на путь, куда вступает Иисус, Господь не может не сказать, что силы плоти там нет; ибо, в действительности, он предложил идти за Христом на смерть. Бедный Петр!
Но когда Господь начертал приговор смерти для плоти для нас, показывая ее несостоятельность, Он может открыть (гл. 14) то, что находится за ней для веры; и то, что принадлежит нам через Его смерть, освещает и наставляет о том, кто Он такой, даже на земле, и всегда до сотворения мира. Он не может не вернуться в то место, откуда ушел. Однако Он начинает со Своих учеников там, где они находились, и отвечает нужде их сердец объясняя им каким образом - лучшее, в определенном смысле, нежели идти за Ним здесь внизу - им быть с Ним, когда Его нет, там, где Он будет. Они не видят, что Бог телесно пребывает с ними: чтобы радоваться Лицу Его, они уверовали в Него. То же самое касалось и Иудеев. Им надобно было уверовать в Него. Он не оставит их уходя, как если бы в доме Отца Его была лишь одна обитель. (Он говорит о храме образно).
Для них всех есть обители. Отметьте, что отход туда все еще остается в Его мыслях - Он не пребывает здесь как Мессия. Мы зрим Его в отношениях, в которых Он находится по вечным истинам Божиим. У Него всегда была мысль об отходе: но не было для них места, и Он должен сказать им так. Их место с Ним. И Он идет, дабы приготовить место для них. Без искупления и явления Его Самого как нового человека согласно силе этого искупления, нет места, приготовленного на небесах. Он вступает туда в силе той жизни, что приведет и их. Но они не пойдут одни, чтобы присоединится к Нему, не так, как Он присоединится их здесь внизу. Рассматривается небо, а не земля. И Он не пошлет других к ним; но, как к любимым Им, Он придет Сам и возьмет к Себе туда, где Он, и они будут там. Он придет от престола Отца: там, конечно они не могут сидеть; но Он возьмет их туда, где Он будет пребывать во славе пред Отцом. Они будут с Ним - намного лучшее положение, чем то, в котором Он пребывал с ними здесь внизу, даже как Мессия во славе на земле.
Сейчас, сказав куда Он идет, то есть, к своему Отцу (и говоря о результате Своей смерти для них). Он также говорит им, чтобы они знали путь и куда Он идет. Ибо Он шел к Отцу и они увидели Отца видя Его; и посему, увидев Отца в Нем, они знали путь; ибо приходя к Нему, а Он - в Отце. Итак, Он - Сам путь. Поэтому Он упрекает Филиппа за незнание Его. Он долго был с ними, как откровение в Своей собственной Личности Отца; и им надобно знать Его и видеть, что Он в Отце, а Отец в Нем и знать таким образом, куда Он идет, к Отцу. Он объявил имя Отца; а если они не могли увидеть Отца в Нем им убедиться в этом через слова Его, то они узнают это через дело Его; ибо Отец, пребывающий в Нем - Он, Кто творил. Это зависимо от Его собственной Личности, пребывавшего пока в мире; но поразительное свидетельство связано с Его отходом. После того, как Он уйдет, Они свершат еще большие дела, чем Он, ибо они будут делать в связи с Его большей близостью к Отцу. То необходимое для Его славы. И это даже безгранично. Он поместил их в непосредственную связь с Отцом через силу Своего дела и Своего имени; и что бы они ни просили Отца во имя Его, то Сам Христос сделает это для них. Их просьба будет услышана и принята Отцом - что являет ту близость, которую Он приобрел для них; и Он (Христос) сделает все, чего они ни попросят. Ибо сила Сына не была, не могла быть, недостаточной для воли Отца: не было ограничения для Его силы.
Это, однако, приводит к другой теме. Если они любят Его, то это видно не в сожалениях, а в соблюдении Его заповедей. Им надлежит ходить в послушании. И это характеризует ученичество до настоящего времени. Любовь желает быть с Ним, но являет себя через послушание Его заповедям; ибо у Христа также есть право повелевать. С другой стороны, Он будет искать им добра на небесах, и им будет дано иное благоволение; а именно, Сам Святой Дух, Который никогда не оставит их, как собирался это сделать Христос. Мир не мог принять Его. Христос, Сын, явлен был взору мира и должен был быть принят им. Святой Дух будет творить, оставаясь невидимым; ибо через отвержение Христа все было покончено с миром в плотском отношении создания с Богом. Но Святой Дух будет ведом через учеников; ибо Он не только пребудет с ними, Христос же не мог, но и в них, а не с ними, как был Он. Тогда Святой Дух не будет виден или известен миру.
До сих пор, в Своем общении, Он наставлял Своих учеников идти за Ним (в Духе) на небо через знание, которое познание Его Личности (в Коей Отец явлен) дало им о том, куда Он идет и о пути. Он Сам - путь, как мы это видим. Он - сама истина в откровении (и совершении откровении) Бога и отношения души к Нему; и, воистину, действительного состояния и характера всего через привнесение совершенного света Бога Своей собственной Личностью, Который открыл Его. Он - жизнь, в коей Бог и истина могут быть так известны. Люди приходят через Него; они находят, что Отец явлен в Нем; и они имеют в Нем то, что приводит их к радости и через принятие чего они воистину приходят к Отцу.
Сейчас же не дана цель, которую Он являет; нет Отца в Нем (что они должны знать) и Его в Отце здесь внизу. Он посему не возвышает из мысли до Отца через Себя и в Себе, и Он в Отце на небе. Он представляет то, что будет дано им здесь внизу - поток благословения, что потечет для них в этом мире, благо тому, чем Иисус был, был для них, на небе. Сказав о Святом Духе, Господь говорит: "Не оставлю вас сиротами; приду к вам". Его присутствие, в духе, здесь внизу является объединяющим для Его людей. Они увидят Его; и это намного истинней, чем видеть Его глазами плоти. Да, более истинно; это - знание Его более реально, хотя через благодать они уверовали в Него как Христа, Сына Божия. И, более того, этот духовный взор на Христа через сердце, благо Святому Духу, связан с жизнью. "Ибо Я живу, и вы будете жить". Мы видим Его, так как имеем жизнь. "Сия жизнь в Сыне". Это также верно, как и Его вечность. Это идет от Него. Ибо Он живет, и мы будем жить. Наша жизнь во всем, это явление Его Самого, Кто есть наша жизнь. Апостол говорит даже так: "Чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей". Увы! плоть сопротивляется; но это наша жизнь во Христе.
Но это не все. Когда Святой Дух, пребывает в нас, то мы знаем, что мы во Христе {Отметьте, что речь идет об отдельной личности, а не союзе членов тела Христова; союз не является точным словом для этого. Мы в Нем. Это больше чем союз, но не одно и то же. Это природа и жизнь и положение в ней, наше место в этой природе и жизни. Когда Он был на земле, а у них не было Святого Духа, то им надобно было знать, что Он в Отце, а Отец в Нем. Когда Он на небесах, а в них пребывает Святой Дух, они знают, что были в Нем, а Он - в них}.
"В тот день узнаете вы, что Я в отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас". Это не "Отец во Мне (что, однако всегда истинно), и Я в Нем" - слова, первые из которых, здесь опущены, выразили реальность Его явления Отца здесь на земле. Господь лишь выражает надлежащее тому, что Он действительно и божественно пребывает с Отцом - "Я в Отце Моем". Об этой последней части истины (предполагаемой, без сомнений, в другом при правильном осознании) и говорит здесь Господь. Действительно же не может быть так; но люди могут представить это как явление Бога в человеке, при этом человек в действительности не такой - так истинен Бог, скажем, в Самом Себе - что может быть сказано, что Он в Отце. Люди мечтают о таком; они говорят о явлении Бога во плоти. Мы говорим о Боге, явленном во плоти. Однако здесь устранена всякая двусмысленность - Он в Отце, и это является частью истины, что повторена здесь; добавляя к этому, благо присутствию Святого Духа, что если ученикам надлежит воистину полно узнать божественную Личность Иисуса, то они тем более узнают, что они сами в Нем. Тот, кто присоединен к Господу, являет один дух. Иисус не сказал, что им следует узнать это, когда Он пребывал с ними на земле. Им следует узнать, что Отец в Нем, а Он в Отце. Но в этом Он одинок. Ученики, однако, приняв Святого Духа, узнают, что они сами в Нем - союзе, для которого Святой Дух является крепостью и связью. Жизнь Христа течет от Него в нас. Он в Отце, мы в Нем, а Он также и в нас, согласно силе присутствия Святого духа.
Такова тема общей веры, истинная для всех. Но есть постоянные опека и правление, и Иисус являет Себя нам в связи с и в зависимости от нашего хождения. Тот, кто поглощен волей Господа принимает и соблюдает это. Хороший ребенок не только слушается, когда знает волю своего отца, но и приобретает знание той воли через внимание. Таков дух послушания в любви. Если мы поступаем так по отношению к Иисусу, то Отец, Который принимает в счет все, что касается Его Сына, будет любить нас. Иисус также будет любить нас и явит Себя нам.
Иуда (не Искариот) не понимал этого, так как он не видел отца, разве что телесное воплощение Христа, как мог постигнуть это и мир. Иисус посему добавляет, что истинно послушные ученики (и здесь Он говорит более духовно и общо о Своем слове, а не просто о Своих заповедях) будут возлюблены Отцом, а Отец и Он Сам придут и сотворят у него обитель. Так, если есть послушание при ожидании времени, когда мы пойдем и будем пребывать с Иисусом пред лицом Отца, что Он и Отец пребывают в нас. Отец и Сын являют себя в нас, в ком пребывает Святой дух, даже если находится Отец и Святой Дух, когда Сын был здесь внизу - несомненно и по-другому, ибо Он суть - Сын, а мы лишь живем чрез Него - Святой Дух пребывает только в нас. Однако, что касается этих славных Личностей, они не разъединяются. Отец творил в Христе, и Иисус изгнал зло чрез Духа Святого; тем не менее, творил Сын. Если Святой Дух в нас, то Отец и Сын придут и сотворят обитель для нас. Следует лишь отметить, что есть правление. Мы, согласно новой жизни, расположены к послушанию. Здесь не рассматривается вопрос любви Бога в высшей благодати к грешнику, но деяния Отца с Его чадами. Посему именно на пути послушания находим проявления любви Отца и любви Христа. Мы любим, но не ласкаем, наши капризные чада. Если мы огорчаем Дух, то Он не будет в нас силой явления для нашим душам общения с Отцом и Сыном, но скорее воздействует на нашу совесть через убеждение, хотя и давая ощущение благодати. Бог может восстановить нас Своей любовью и свидетельствуя при нашем блуждании; но общение есть в послушании. Наконец, Иисуса надо было быть послушным; но то было слово Отца к Иисусу, отметьте, когда Он был здесь внизу. Его слова были словами Отца.
Святой Дух свидетельствует, чем был Христос, равно как и о Его славе. Это явление совершенной жизни человека, Бога в человеке, Отца в Сыне - явление Отца чрез Сына, сущего в недре Отчем. Таковы были слова Сына здесь внизу; и когда мы говорим о Его заповедях, то имеется в виду не только явление Его славы чрез Святого духа, когда Он пребывает на небесах и ее результата; но Его заповеди, когда Он говорит здесь внизу и говорил слова Божие; ибо не мерою дает Дух Его, что бы Его слова были смешаны и частично несовершенны или в конце концов не божественны. Он воистину был человеком, и всегда человеком; но явился во плоти именно Бог. Старая заповедь от начала нова, так как эта самая жизнь, которая выразилась в Его заповедях, сейчас движется и оживляет нас - истинно в Нем и в нас (сравните 1-е Иоанна 2). Это заповеди человека Христа, и все же они являются заповедями Бога и словами Отца, согласно жизни, что явлена в этом мире в Личности Христа. Они выражают в Нем, формируют и направляют в нас, вечную жизнь, которая от Отца и которая явлена нам в Человеке - в Нем, Кого апостолы могли видеть, слышать и трогать; жизнь, которую мы имеем в Нем. И все же Святой Дух дан нам, чтобы вести во всякую истину, а в той же самой главе Послания Иоанна находим: "Впрочем, вы имеете помазание от Святого и знаете все".
Направлять жизнь, это отличается от знания всего. Оба понятия связаны, потому что, мы при хождении согласно этой жизни, не огорчаем Святой Дух и пребываем в свете. Направлять жизнь, где она есть, не то же самое, что дать закон для человека во плоти (без сомнений, праведно), обещая ему жизнь, если он соблюдает заповеди. Вот в чем заключается различие между заповедями Христа и закона: не то, что касается власти - божественная власть всегда одна и та же по себе - но то, что закон предлагает жизнь и обращен к человеку, ответственному во плоти, предлагая ему в результате жизнь; заповеди же Христа выражают и направляют жизнь того, кто живет Духом в связи с его пребыванием во Христе, а Христа в нем. Святой Дух (Который, помимо всего, учит всему) напоминает заповеди Христа - все, что Он сказал им. То же самое в деталях, чрез Его благодать, касается сейчас и каждого Христианина.
Наконец, Господь, в средине этого мира, оставил мир Своим ученикам, дав им Свой собственный мир. Он мог сказать это им уходя и при полном откровении Бога; так что Он обладал этим, не глядя на мир. Он прошел чрез смерть и испитие чаши, убрав грех за них, разрушил силу врага в смерти, сделав умилостивление через полное прославление Бога. Был дан мир и дан для них пред Богом и все, что было привнесено для них - свет, каковым являлся Он, и это мир был совершенен в свете; и был совершенен в мире, ибо привел их в связь с Богом, так что мир не мог даже прикоснуться или достичь своего источника радости. Более того, Иисус так исполнил это для них, и даровал это им таким образом, что дал им мир, который был у Него Самого с Отцом и в котором, следовательно, Он ходил в этом мире. Мир дает часть своего добра не отдавая все; и то, что он дает, исчезает и не существует долго. Христос вводит в обладание тем, что является Его собственным - из Его собственного положения пред Отцом. Мир не дает и не может дать. Как совершенен, должно быть, тот мир, который Он имеет с Отцом - мир, который Он дает нам - Его собственный {Это по-благословенному истинно в любом отношении, за исключением, разумеется, неотъемлемой главы - Бога и единства с Отцом: в этом Он остается божественно одиноким. Но все, что есть у Него как человека и Сына человечества, Он дает. "Отец Мой и Отец ваш, Бог Мой и Бог ваш". Он дал нам Свой мир, Свою радость и слова, которые Отец дал Ему; Он дал нам славу, отданную Ему: нас возлюбили любовью, котоорой Отец возлюбил Его. Советы Божии не только для того, чтобы ответить на нашу ответственность как сынов Адамовых, но чтобы пред миром поместить нас в одно и то же положение со вторым Адамом, Его собственным Сыном. И дело Христово сотворило справедливость}!
Остается еще одна драгоценная мысль - свидетельство невыразимой благодати в Иисусе. Он так полагается на наше чувство, и это характерно для Него Самого, что говорит им: "Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: "иду к Отцу". Он дает нам, чтобы мы увлеклись Его собственной славой, Его блаженством и нашли в этом свои собственные.
Бог и драгоценный Спаситель, мы в самом деле радуемся, что Ты Кто так много пострадал за нас, исполнил все и пребываешь сейчас в покое со Своим Отцом, какой бы ни была Твоя деятельная любовь для нас. О, если бы знали и любили Тебя еще больше! Но мы еще можем сказать в полноте сердца: "Иди скорее, Господь!" Оставь еще раз престол Твоего покоя и Твоей личной славы, дабы прийти и взять нас к Себе, чтобы все было исполнено также и для нас и чтобы мы могли пребывать с Тобой и в свете Лица Отца Твоего и в Его доме. Благодать безгранична, но Твое присутствие и радость Отца станет покоем наших сердец и нашей вечной радости.
Здесь Господь заканчивает беседу об этом {Глава 14 представляет нам личное отношение Сына с Отцом и наше место в Том, Кто пребывает в этом, что известно чрез посланного Святого Духа. В главе 15 нам изображено Его место и нахождение на земле истинной виноградной Лозы, и затем - Его положение славы как возвышенной и послание Утешителя, дабы открыть это}. Он открыл им в общем все, что проистекало из Его отхода и Его смерти. Отметьте, что слава Его Личности всегда здесь является основной; ибо, даже в отношении Его смерти, сказано: "Ныне прославился Сын Человеческий". Тем не менее, Он предостерег их, чтобы их вера укреплялась, но не ослабевала, ибо Ему больше не говорить с ними. Мир находился под властью врага, и он шел: не потому что он имел что-нибудь в Христе - он ничего не имел - посему у него не было даже силы смерти над Ним. Его смерть не была результатом власти сатаны над Ним, но этим Он явил миру, что любил Отца; и был послушным Отцу, чего бы это ни стоило. То было абсолютным совершенством в человеке. Если сатана являлся князем мира, то Иисус не искал того, чтобы сохранить Свою славу Мессии в нем. Но Он явил миру, где была власть сатаны, полноту благодати и совершенства в Своей собственной Личности; чтобы мир мог уйти от себя (если я могу употребить такое выражение) - а те, по крайней мере, кто имел уши, чтобы слышать. Затем Господь прекращает говорить и идет дальше. Он более не возлегает со Своими из этого мира. Он встает и покидает его.
То, что мы сказали о заповедях Господа, данных при временном пребывании Его здесь внизу (мысль, которая получит интересное развитие в последующих главах). Очень помогает нам понять все слова Господа отсюда и до конца главы 16. Тема разделена на две основные части: деяние Святого Духа, когда нет Господа; и отношения учеников к Нему во время Его пребывания на земле. С одной стороны, то, что проистекает из Его возвышения до одесную Бога (что подняло Его над вопросом об Иудеях и язычниках); и, с другой, то, что зависело от Его присутствия на земле как необходимое сосредоточение всех обетований в Его Личности и отношения Его своих с Ним Самим, что рассматривается с точки зрения связи с землей и их в этом, даже когда Его нет. Следовательно, есть два вида свидетельств: Святого Духа, излагающего непосредственно (то есть то, что Он открыл в отношении Иисуса, вознесенного на небеса); и самих учеников как очевидцев всего того, что они видели в Иисусе на земле (гл. 15:26,27). Не потому они были без поддержки Святого Духа; но последнее не было новым свидетельством небесной славы чрез Святого Духа, посланного с небес. Он напомнил им то, чем был Иисус и о чем Он говорил, когда пребывал на земле.
Посему Его дело, в читаемом нами отрывке, описано так (гл. 14:26): "Научит вас всему и напомнит вам все, сто Я говорил вам" (сравните ст. 25). Здесь представлены два деяния Святого Духа. Иисусе говорил им о многом. Святой Дух научит их всему; более того, Он напомнит им все, что сказал Иисус. В главе 16:12,13 Иисус говорит, что Он имеет многое сказать им, но они не могут пока вместить это. После же Дух истины наставит во всякую истину. Он будет говорить не от Себя; но Он будет говорить то, что услышит. Он не был подобен отдельному духу, который говорит сам по себе. Он от Отца и Сына и снизойдет, дабы открыть славу и советы Божие, а все Его слова будут связаны с ними, раскрывая славу Христа, вознесенного на небеса - Христа, Кому принадлежит все, что есть у Отца. И не будем вспоминать сейчас все, что сказал Иисус на земле: все пребывает в божественной связи с тем, что на небесах и с полной славой Иисуса или же соотносится с будущим замыслом Бога. Мы по мере надобности будем возвращаться к этому. Я же сказал несколько слов, чтобы выделить разницу, которую и отметил.
Начало это главы, то, что относится к виноградной лозе, принадлежит к земному положению - тому, чем Иисус был на земле - к Его отношению с Своими учениками на земле и не идет далее этого положения.
"Я есмь истинная виноградная Лоза". Иегова посадил виноградную лозу, перенесенную из Египта (Псалом 79:9). Это - Израиль по плоти; но это не есть истинная виноградная Лоза. Истинной виноградной Лозой является Его Сын, Которого Он перенес из Египта - Иисус {Сравните, для этой замены Израиля Христом, Ис. 49. Он возобновил благословение Израиля, сделав это как Человек}. И Он являет себя так Своим ученикам. Не дано как то, чем Он будет после Своего Отхода; Он был ею на земле и именно на земле. Мы не говорим ни о насаждении виноградной лозы на небесах, ни о подрезании там ветвей.
Ученики будут почитать Его как самую прекрасную ветвь виноградной Лозы; но таковым Он будет лишь одним из Израиля, тогда как Он Сам являлся сосудом, источником благословения по обетованиям Божиим. Истинная виноградная Лоза, следовательно, не является Израилем; скорее наоборот, Христос противопоставлен Израилю, но Христос, посаженный на земле, занимает место Израиля как истинная виноградная Лоза.
Отец ухаживает за этим растением, очевидно на земле. Те, кто прилеплены ко Христу, как остаток Израиля, ученики, нуждаются в этом уходе. Именно на земле ищут плодоносную ветвь. Посему Господь говорит им: "Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам"; "вы ветви". Иуда, можно, наверное, сказать, извержен вон, так и ученики, которые больше не шли с Ним. Остальные же будут остались и очищены, дабы приносить больше плода.
Я не сомневаюсь, что это отношение, по основной и общей аналогии, существует и теперь. Исповедующиеся, кто прилепляет себя ко Христу, дабы идти за Ним, будут, если есть жизнь, очищены; если же нет, то будут извержены. Отметьте в этой связи, что Господь говорит лишь о Своем слове - слове истинного Пророка - и о суде для наказания или отвержения. Следовательно, Он не говорит о власти Бога, но об ответственности человека - ответственности, которую человек, разумеется, не постигнет без благодати; но которая, тем не менее, обладает здесь характером личной ответственности.
Иисуса есть источник всей крепости их. Им пребывать в Нем; а Он - ибо так есть - будет пребывать в них. Мы отмечали это в главе 14. Он не говорит здесь о верховном проявлении любви в спасении, но об управлении чадами их Отцом; так что благословение зависит от хождения (ст. 21,23). Виноградарь ищет плод; но данное наставление представляет общую зависимость от виноградной Лозы как средства приобретения плода. Он являет ученикам и то, что, ходя на земле, они будут подрезаны Отцом, а человек (в стихе 6 Он безобидно изменяет выражение, ибо Он знал учеников и объявил, что они уже чисты) - человек, не приносящий плода, будет извергнут. Основной темой здесь является не отношение с Христом на небе через Святого Духа, которое не может быть прервано, но связь, которая образовалась уже тогда здесь внизу, которая могла быть живой и вечной или же могла таковой и не быть. Для этого послужит плод.
При прежней виноградной Лозе это не было необходимым; они являлись Иудеями по рождению, они были обрезаны, они соблюдали уставы и пребывали на виноградной Лозе как хорошие ветви не принося плода вообще. Они были лишь отринуты от Израиля за сознательное нарушение закона. Здесь же не говорится об отношении с Иеговой, основанном на обстоятельствах рождения в определенном роду. Нужно прославление Отца через принесение плода. Именно это покажет, что они являются учениками Того, Кто так много вынес.
Итак, Христос есть истинная виноградная Лоза; Отец - Виноградарь; одиннадцать учеников - ветви. Им пребывать в Нем, сто осуществляется в первую очередь не через помыслы и принесении плода, за исключением в Нем, но через искание Его. Плоду предшествует Христос. Это означает зависимость, практическую обыкновенную близость сердца к Нему. упование на Него, будучи прилепленным к Нему через зависимость от Него. Так Христос в них будет постоянным источником крепости и плода. Он будет в них. Вне Его они не смогут что-либо сделать. Если они, пребывая а Нем, обладают силой Его присутствия, то они будут приносить много плодов. Более того, "кто" (Он не говорит "они"; Он знал их как истинные ветви и как чистых) не пребудет в Нем, тот извергнется вон, чтобы быть сожженным. И снова, если они пребудут в Нем (то есть, если есть постоянная зависимость, которая притягивает из источника), если слова Христа пребудут в них, направляя их сердца и помыслы, то они постигнут источники божественной силы; и чего ни поросят, ни пожелают, будет им. Далее говорится, что Отец божественно возлюбил Сына, пребывавшего на земле. Иисус тоже возлюбил их. Им пребывать в Его любви {Существуют три увещевания: пребудьте во мне; если пребудете во Мне, а Мои слова пребудут в вас, то просите, чего ни пожелаете; пребудьте в Моей любви}. Соблюдая заповеди Своего Отца, Он пребывает в Его любви; соблюдая заповеди Иисуса, они будут пребывать в Его любви. Зависимость (что подразумевает доверие и отношение к Нему, от Кого мы зависим в нашей силе как неспособные делать что-либо без Него и поэтому приближающиеся к Нему) и послушание являются двумя великими принципами практической жизни здесь внизу. Иисус ходил как человек так: Он знал чрез опыт истинный путь для Своих учеников. Заповеди Его Отца явились выражением того, чем был Отец; соблюдая их в духе послушания, Иисус всегда ходил при явлении Его любви; сохранил общение с Ним Самим. Заповеди Иисуса, при пребывании на земле, явились выражением того, чем был Он, божественно совершенный на пути человека. Ходя ими, Его ученики пребудут в Его любви. Господь сказал это Своим ученикам, дабы радость {Некоторые полагали, что это означает радость Христа в верном хождении ученика: я же так не думаю. Это - радость, которая была у Него здесь внизу, как это Он оставил нам Свой собственный мир и даст нам Свою собственную славу} Его пребывала в них, а их радость была совершенна.
Мы видим, что здесь рассматривается вопрос не спасения грешника, а путь ученика, дабы он мог полно постичь любовь Христа, а его сердце было бы открыто там, где пребывает радость.
Не говорится также и о том, может ли настоящий верующий быть отделенным от Бога, так как Господь сотворяет послушание средством для пребывания в Его любви. Конечно же, Он не мог утерять благоволения Своего Отца или же перестать быть предметом Его любви. Об этом не могло быть и речи; и Он говорит: "Я соблюдал заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви". Но то был божественный петь, на котором Он обладал этим. Говорится о хождении и силе ученика, а не о средстве спасения.
Со стиха 12 начинается друга часть темы. Он желает (такова Его заповедь), чтобы они любили друг друга, как и Он возлюбил их. До этого Он сказал о любви Отца к Нему, которая текла с небес в Его сердце здесь внизу {Он не говорит "любит Меня", но "возлюбил Меня"; то есть Он не говорит просто о вечной любви Отца к Сыну, но о любви Отца, проявленной к Нему в Его человечносьт здесь на земле}. Он возлюбил их также; но Он был также и сотоварищем, рабом в этой любви. Итак, ученикам следует любить друг друга любовью, которая превосходит всякую немощь других и которая в то же время является братской и побуждает любого почувствовать, что он слуга своему брату. Он идет так далеко, что может положить саму жизнь за друга. Сейчас, для Иисуса, тот, кто послушался Его, был Его другом. Заметьте, Он не говорит, что будет их другом. Он был нашим другом, когда отдал Свою жизнь за грешников: мы являемся Его друзьями, когда имеем Его доверие, как Он говорит здесь об этом: "Сказал вам все, что слышал от Отца Моего". Люби говорят о своих делах, согласно необходимости совершения того, что может возникнуть, тем, кто заинтересован в них. Я делюсь всякой своей собственной мыслью с тем, кто является моим другом. "Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать? и Авраам "наречен другом Божиим". Сейчас не повествуется о том, что относится к самому Аврааму, что Бог сказал тогда Аврааму (Он сделал так как Бог), но о том, что относится к миру - Содому. Бог творит то же самое в отношении собрания, практически в отношении послушного ученика: такой будет объектом Его помыслов. Более того, Он избрал их для этого. А не они избрали Его по своей воле. Он избрал их и поставил, чтобы шли и приносили плод, и чтобы плод пребывал; так чтобы они будучи избранными таким образом Христом для дела, получили от Отца, Который смог бы ответить им, чего ни попросят. Здесь Господь подходит к источнику и определенности благодати, чтобы практическая ответственность, под которую Он помещает их, не затмила бы божественную благодать, которая совершила это по отношению к ним и поместил их туда.
Им, следовательно, надлежало любить друг друга {Избрав их и отделив их, дабы вместе обладать этим отношением с Ним вне мира, ОН установил их в положение, в котором взаимная любовь стала естественным результатом; а воистину, смысл этого положения и любовь идут вместе}. То, что мир будет ненавидеть их было ничем иным, как естественным результатом его ненависти ко Христу; он запечатлел их связь с ним. Мир любит то, что от мира: и это вполне естественно. Ученики не были от него; и, кроме того, Иисус, кого мир отверг, избрал их и отделил от него: следовательно, он будет ненавидеть их, так как они избраны в благодати. Была, помимо всего, моральная причина, а именно то, что они не были от него; нор это показало их отношение ко Христу и Его высшие права, посредством чего Он взял их к Себе из мятежного мира. У них будет та же участь, что и у Учителя: ради имени Его, так как мир - а Он говорит в особенности об Иудеях, среди которых Он трудился - не знал Отца, Который послал Его в любви. Им было очень угодно похвальба Иеговой как своим Богом. Они примут Мессию на этом основании. И совсем другое знать Отца, открытого в Своем истинном образе чрез Сына. Тем не менее Сын открыл Его и, своими словами и делами, явил Отца и Его совершенство.
Если бы Христос не пришел и не говорил им, то Богу не пришлось бы упрекать их в грехе. Они, возможно, все медлили, даже если и оставались неискупленными, со свидетельством (хотя было достаточно греха и преступлений как людей, так и народа под законом), что у них не будет Бога - даже при возвращении милости. Там был плод падшей натуры, несомненно, но не подтверждение того, что натура предпочла грех Богу, когда Бог пребывал в милости, не вменяя его в вину. Милость была явлена им как падшим, а не грешным созданиям. Бог не стал на основу закона, который вменяет в вину, или суда, но благодати в откровении Отца чрез Сына. Слова и дела Сына, раскрывающие Отца в благодати, оставили их, кто отверг это, без надежды (сравните гл. 16:9). Если бы, в противном случае, их настоящее положение не было как следует подвержено испытанию, то у Бога было бы все же средство для использования этого; Он возлюбил Израиль настолько сильно, чтобы осудить их, когда хоть кто-либо не был испытан.
Если бы Господь не сотворил между ними дел, которые никто другой не делал, то они, возможно, остались бы такими, какими были, отказываясь уверовать в Него и не имели бы грех пред Богом. Они бы оставались предметом долготерпения Иеговы; но в действительности они видели и возненавидели Сына и Отца. Отец был полностью явлен в Сыне - Иисусе; и если, когда Бог всецело явлен в благодати, они отвергли Его, то что можно было сделать, кроме как оставить их в грехе вдали от Бога? Если бы Он был явлен всего лишь частично, то у них было бы оправдание; они могли бы сказать: "О, если бы Он явил благодать, если бы мы познали Его таким, как Он есть, то мы бы не отвергли Его!" Они не могли так сказать. Они видели Отца и Сына в Иисусе. Они видели и, увы! Возненавидели {Обратите внимание, что здесь снова идет речь о Его слове и Его делах}.
Однако это явилось лишь исполнением итого, что было сказано о них в законе. Все было кончено, что касается свидетельства людей Богу и принятия ими Мессии. Они возненавидели Его без повода.
Сейчас Господь обращается к Святому Духу, Который придет, дабы сохранить Его славу, которую люди низвергли на землю. Иудеи не знали, что Отец был явлен в Сыне; Святой Дух придет от Отца, чтобы свидетельствовать о Сыне. Сын пошлет Его от Отца.
В главе 14 Отец посылает Его во имя Иисуса для личных отношений учеников и Иисуса. Здесь же Иисус, идущий на небеса, посылает Его как свидетеля Своей возросшей славы, Своего небесного места. Это новое свидетельство, и оно будет об Иисусе, Сыне Божием, вознесшимся на небеса. И ученики также будут свидетельствовать о Нем, так как они были с Ним с начала. Они будут свидетельствовать благо Святому Духу как очевидцы Его жизни на земле, явления Отца в Нем. Святой Дух, посланный Им, является свидетельством Его славы у Отца, куда Он Сам пошел.
Итак, во Христе, истинной виноградной Лозе, мы зрим учеников, ветви, уже чистыми, при этом Христос все еще пребывает на земле. После Его отхода им надлежит сохранить это практическое взаимоотношение. Им быть в отношении с Ним, как Он, здесь внизу, был с Отцом. И им относиться друг к другу, как и Он к ним. Их положение вне мира. Сейчас же Иудеи возненавидели как Сына, так и Отца; Святой Дух будет свидетельствовать о Сыне, пребывающем с Отцом и в Отце; а ученики также будут свидетельствовать о том, чем Он был на земле. Святой Дух и, в определенном смысле, ученики принимают место Иисуса, как и старой виноградной лозы на земле. Сейчас явлены присутствие и свидетельство Святого Духа.
Хорошо бы отметить связь тем в рассматриваемом нами отрывке. В главе 14 нам была представлена Личность Сына, раскрывающего Отца, а Святой Дух дал знание о Сыне, пребывающего на небесах в Отце и учениках. То являлось личным положением как Христа, так и учеников, и связано воедино; лишь вначале здесь внизу пребывал Отец, Сын, а затем - посланный Отцом Святой Дух. В главах 15, 16 нам представлено четкое богоустроение - Христос, истинная виноградная Лоза на земле, и Утешитель, приходящий на землю как посланный вознесшимся Христом. В главе 14 Христос умоляет Отца, Который посылает Духа во имя Христа. В главе 15 вознесшийся Христос посылает Духа от Отца, свидетеля Его вознесения, каковыми были ученики, ведомые Духом, о Его жизни в уничижении как Сына на земле.
Однако, здесь присутствует как связь, так и развитие. В главе 14 Господь, хотя и покидая землю, говорит в связи с эти, чем Он являлся на земле. И именно Отец (не Сам Христос) посылает по Его просьбе Святого Духа. Он идет с земли на небе для них как Ходатай. Он умолит Отца, и Отец даст им другого Утешителя, Который пребудет с ним, не оставляя их, как это делает Он. Их отношения с Отцом зависят от Него, которые явят собой уверование в Него в том что, Он будет послан им - не миру - не Иудеям, как таковым. И это будет во имя Его. Более того, Святой Дух Сам научит их и напомнит заповеди Иисуса - все, что Он сказал им. Глава 14 представляет общее положение, которое происходит из явления {Отметьте здесь практическое развитие, но отношение к жизни, этой наиболее интересной темы в 1-ом Иоанна 1 и 2. Явлена вечная жизнь, которая у Отца (ибо в Нем, в Сыне, текла жизнь, Он также есть Слово жизни, а Бог есть свет. Сравните от Иоанна 1). Им надлежит соблюдать Его заповеди (гл. 2:3-5). То не являлось ветхой заповедью, которая была у них с начала - то есть от Иисуса на земле, от Него, Кого осязали их руки. Сейчас же эта заповедь истинна в Нем и в них: то есть этой жизни любви (выражением чего являлись эти заповеди), праведности, что явлена в них чрез их союз с Ним, благо Святому Духу, согласно Евангелие от Иоанна 15:20. Они также пребывали в Иисусе (1-е Иоанна 2:6). В Евангелие от Иоанна 1 мы зрим Сына, сущего в недре Отчем, Который возглашает о Нем. Он открывает Его так, как Он знал Его - как то, чем Отец был для Него Самого. И Он првнес эту любовь (предметом чего Он был) в чрево человечности и поместил ее в сердца Своих учеников (смотрите главу 17:26); и это сейчас известно наилучшим образом через Бога, пребывающего в нас, а Его любовь совершенна в нас, ну а мы пребываем в братской любви (1-е Иоанна 4:12; сравните от Иоанна 1:18). То, что мы так любимы, заключается в нашем явлении в той же самой славе, как и у Христа (го. 17:22,23). Христос являет эту любовь через приход от Отца. Его заповеди учат нас этому; а жизнь, которую мы имеем в Нем, дает это. Его указания придают форму этой жизни и ведут ее через пути плоти и искушений, в средине чего Он, безгрешный, жил этой жизнью. Святой Дух является ее силой, будучи могучей и живой связью с Ним и Тем, чрез Которого мы сознательно пребываем в Нем, а Он в нас. (Союз, как тело Главе, есть нечто другое, что никогда не является предметом учения Иоанна). От Его полноты мы получаем благодать на благодать. Посему нам следует ходить так, как Он ходил (не быть тем, чем Он был); ибо не надлежит нам ходить по плоти, хотя она есть в нас, но не была в Нем} Сына и Отца в Нем и из Его отхода (то есть его результаты в отношении учеников).
Сейчас же, в главе 15, Он исчерпал тему заповедей в связи с жизнью, явленной в Нем Самом здесь внизу; и в конце этой главы Он представляется вознесшимся и говори: "Когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца". Он приходит, воистину, от Отца; ибо наши отношения есть, и должны быть, непосредственно связанными с Ним. Именно сюда помещает нас Христос. Но в данном стихе не говорится, что Отец посылает Его по просьбе Иисуса и во имя Его. Христос занял Свое место во славе как Сын Человеческий, по славному плоду Своей работы, и Он посылает Его. Как следствие, Он свидетельствует о том, что есть Христос на небесах. Несомненно, Он помогает нам постичь, что был Иисус здесь внизу, когда в безграничной благодати Он явил Отца, и помогает намного лучше, чем те, кто был с Ним при Его временном пребывании на земле. Но об этом в главе 14. Итак, Святой Дух послан с небес Христом и открывает нам Сына, Который, мы теперь знаем, совершенно и божественно (хотя как человек среди грешного народа) явил Отца. Мы знаем, повторю, что Сын с Отцом и в Отце. Именно Он посему послал нам Святого Духа.
В главе 16 предпринят очередной шаг в откровении данной благодати. Мы зрим, что Святой Дух пребывает уже здесь внизу.
В этой главе Господь возглашает, что определил все Свои наставления при Своем Отходе; их страдания в мире как занимающих Его место; их радость, пребывающих в том же отношении с Ним, в каком Он пребывал со Своим Отцом, находясь на земле; из знание того, Что Он в Отце, они в Нем, а Сам Он в них; дар Святого Духа, дабы приготовить их для всего, что случиться, когда Он уйдет, что бы они не соблазнились. Ибо их изгонят из синагог, а убивающий их, будет думать, что служил Богу. Так будет с теми, кто, покоясь на своих старых учениях как форме, отвергая свет, будет лишь употреблять форму истины, чем они обозначают плоть как ортодоксальную, сопротивляющуюся свету, который, по Духу, будет судить плоть. Так будут поступать они, потому что не познали ни Отца, ни Иисуса,, Сына Отца. Новая истина испытает душу и веру. Старая истина, приобретенная вообще, чрез которую люди отличались от окружавших их, может стать предметом гордыни для плоти, даже где есть истина, как и случилось с Иудеями. однако новая истина являет собой вопрос веры в своем источнике: нет поддержки тела, обозначенной ею, но крест вражды и отчуждения. Они полагали, что служили Богу. Они не познали ни Отца, ни Сына.
Плоть занята тем, что теряет. Вера смотрит в будущее, куда ведет Бог. Драгоценная мысль! Плоть действовала в учениках: они любили Иисуса; они сожалели, что Он уходит. Мы можем это понять. Но вера не остановилась бы на этом. Если бы они осознали необходимость славы Личности Иисуса; если бы их чувство, оживленное верой, помышляло о Нем, а не о себе, то они спросили бы: "Куда идешь?" И все же Он, думающих о них, заверяет их, что даже потерять Его будет полезно им. Славный плод путей Божиих! Их преимущество будет в том, что здесь на земле с ними и в них будет Утешитель. Здесь, отметьте это, Иисус не говорит об Отце. Вместо Него есть Утешитель здесь внизу, дабы сохранить свидетельство о Его любви у ученикам, равно как и Свои отношения с ними.
Христос уходит; но уйдя, Он пошлет Его. Когда Он придет, Он станет являть истину в отношении мира, который отверг Христа и гнал Его учеников; и Он будет действовать для благословения в самих учениках.
Что касается мира, то у Утешителя имеется лишь один предмет свидетельства, дабы показать миру грех. Он не уверовал во Христа - в Сына. Без сомнений, был всякий грех и, честно говоря, ничего кроме греха - греха, который заслужил осуждение; и при обращении Он несет эти грехи душе. Однако отвержение Христа поместило всю вселенную пол один общий суд. Несомненно каждый ответит за свои грехи; а Святой Дух дает мне осознать их. Но, как система, ответственная пред Богом, мир отверг Его Сына. И это явилось тем основанием, с которого Бог общается теперь с миром; это то, что дало проявиться сердцу человека. Это стало тем, что человек, при этом Бог полностью, как Он и есть, открыт в любви, не примет Его. Он пришел, не вменяя их в вину их прегрешения; но они отвергли Его. Присутствие Христа не стало Сыном Самого Бога, явленного в своей славе, от чего человек мог содрогаться в ужасе, хотя и не мог избежать; это то, чем Он был морально по Своей природе, в Своем образе. Человек возненавидел Его: всякое свидетельство, дабы привести человека к Богу, было напрасным. Чем яснее свидетельство, тем больше он отворачивается о него и противится ему. Явление греха мира стало его отвержением Христа. Ужасное свидетельство, что Богу в благодати надо возбудить отвращение, так как Он был совершенен и совершенно благ! Таков человек. Свидетельством Святого Духа миру, как и свидетельство Бога Каину, давно бывшему, станут слова, где Сын Мой? И не потому, что человек был грешен; он был таковым, когда пришел Христос; но он был потерян, дерево было плохим {Человек осуждается за совершенное; он потерял то, чем был}.
Однако этот путь Бога к чему-либо все же отличается - в явлении правды, чем Христос отошел к Своему Отцу, и мир более не видел Его. Из-за отвержения Христа. Не было человеческой правды. Грех человека подвержен отвержением Христа. Крест воистину стал судом, произведенным над грехом. В этом смысле была правда; но в этом мире был единственно правдивым Тот, осужденный человеком и оставленный Богом; то не было явлением правды. Это стало окончательным судебным разделением между человеком и Богом (смотрите главы 11 и 12:31). Если бы Христос был там и стал Царем Израилевым, то это не стало бы соответствующим результатом прославления Им Бога. Прославив Бога, Отца Своего, Он намеревается воссесть одесную Его, одесную Величества на небе, дабы быть прославленным в Самом Боге, восседать на престоле Отца. Лицезреть Его там - божественная правда (смотрите главу 13:31,32 и 17:1,4,5). Эта же правда навсегда лишила мир, как и есть, Иисуса. Человек более не увидит Его. Правда на благо людей есть во Христе, сидящего одесную Бога - в суде для мира, в том, что он безнадежно потерял Его навсегда. Более того, сатана стал князем этого мира чрез направление всех людей против Господа Иисуса. Дабы исполнить волю Бога в благодати, Иисус не противится. Он предает Себя смерти. Имеющий силу смерти полностью предается этому. В желании разрушить человека ему пришлось осмелиться на все в своей затее против Начальника жизни.
Он был способен связать с собой в этом целый мир, Иудея и язычника, священника и народ, правителя, воина и человека. Мир был там, возглавляемый своим князем, в тот торжественный день. Враг поставил на карту все, и мир был с ним. Но Христос воскрес, вознесся к Отцу Своему и послал Святого Духа. Все побуждения, что правят миром, и сила, которой сатана пленяет людей - его; от осужден. Сила Святого Духа является свидетельством этому и преодолевает всякую силу врага. Мир еще не осужден, то есть, не произведен суд - это будет иначе; но морально князь его осужден. Все его побуждения, религиозные и нерелигиозные, привели его, помещенного под властью сатаны, к отвержению Христа. Именно так он осужден; ибо он вел мир против Него, Кто явился Сыном Божиим через Святого Духа после преодоления силы сатаны в смерти.
Все это имело место чрез присутствие на земле Святого Духа, посланного Христом. Его присутствие само по себе явило все это. Ибо, если Святой Дух пребывал там, это случилось потому, что мир отверг Сына Божия. Правда засвидетельствована Иисусом, находящегося одесную Бога, подтверждением чему явилось присутствие Святого Духа, равно как и то, что мир действительно потерял Его. Сейчас мир, который отверг Его, не был осужден внешне, но, сатана же ведет его к отвержению Сына, присутствие Святого духа подтвердило, что Иисус разрушил силу смерти; и тот, кто обладал этой силой, был таким образом осужден; он стал врагом Того, Кто был от Отца; его власть прошла, а победа принадлежит Второму Адаму, когда вся власть сатаны была направлена против человеческой слабости Того, Кто в любви уступил ей. Но сатана, осужденный, князь этого мира.
Присутствие Святого Духа явит не права Христа как Мессии, какими они есть, но те истины, что относятся к человеку - миру, в котором Израиль не был потерян, отвергнув обетование, хотя Бог сохраняет народ для Себя. Святой Дух делает нечто большее, нежели являет состояние мира. Он исполнит работу в учениках; Он наставит их на всякую истину и возвестит будущее; ибо Иисус имел многое сказать, чего они не могли еще вместить. Когда Святой Дух пребудет в них, Он станет их крепостью и наставником; и это будет совсем иное положение ведущей для учеников.
Сейчас же Он явлен как пребывающий на земле вместо Иисуса, как пребывающий в учениках не как отдельный дух, говорящий от Себя, но как говорил Иисус: "Как слышу, так и сужу" совершенно божественным и небесным судом; так, Святой Дух, творящий в учениках, будет говорить то, что идет свыше и из будущего по божественному знанию. Будет небо и будущее, о чем Он будет говорить, возвещая небесное свыше и открывая грядущее на земле события, при этом первое и второе являются свидетельством того, что это от знания, принадлежащего Богу; как блаженно иметь то, что Он дает!
Далее, однако, Он занимает здесь место Христа Иисуса прославил Отца на земле. Святой дух прославит Иисуса согласно славе, принадлежащей Его Личности и Его положению. Здесь Он не говорит прямо о славе Отца. Ученики видели славу жизни Христа на земле; Святой Дух раскроет им Его славу в том, что принадлежало Ему, прославленному с Отцом - то, что было Его собственным.
Они будут учиться "частично". Такова доля человека, когда идет речь о Божием, но ее мера объявлена Самим Господом: " Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам."
Итак, нам разнообразно представлен дар Святого Духа в связи с Христом. Завися от Своего Отца и представляя Своих учеников как вышедших из них, Он, от их имени, обращается к Отцу; Он просит Отца послать Святой Дух (гл. 14:16). Затем мы находим, что Его собственное имя является всемогущим. Всякое благословение исходит от Отца во имя Его. Именно благодаря Ему и по действенности Его имени, всего, что в Нем угодно Отцу, благо исходит для нас. Таким образом, Отец пошлет Святого Духа во имя Его (гл. 14:26).
Христос же, прославленный на небесах и занявший свое место рядом со Своим Отцом, Сам посылает Святой Дух (гл. 15:26) от Отца как исходящий от Него. Наконец, Святой Дух явлен здесь в мире в и с учениками, и Он прославляет Иисуса, берет от Него и возвещает это Его своим (гл. 16:13-15). Здесь явлена вся слава Личности Христа, равно как и права, принадлежащие занимаемому Им положению. "Все, что имеет Отец и есть Его.
Он занял Свое место по вечным советам Бога благодаря Своей работе как Сына Человеческого. Но если Он в этом образе стал что-то иметь, то все, чем Он владеет здесь принадлежит Ему как Сыну, к Кому (пребывающему с Отцом) относится все, что есть у Отца.
Он будет временно сокрыт: после ученики увидят Его, ибо это представляет лишь исполнение путей Бога; и нет речи о потере, как и было бы, через смерть. Он идет к Своему Отцу. И здесь ученики ничего не понимают. Господь растолковывает этот факт и его последствия, не являя им, однако, всю важность сказанного Им. Он обсуждает этот с человеческой и исторической стороны. Мир возрадуется избавившись от Него. Жалкая радость! Ученики же возрыдают, хотя это и было истинным источником радости для них; но печаль их обернется радостью. Как свидетельство, это случилось, когда Он явил Себя им после Своего воскресения; и это будет полностью исполнено, когда Он вернется, дабы взять их к Себе. Когда же они увидят Его снова, то поймут то отношение с Его Отцом, в которое Он поместил их, они разделят его чрез Святого Духа. Это не станет так, как если бы они сами не могли приблизиться к Отцу, тогда как Христос мог (как сказала Марфа: "Но и теперь знаю, что, чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог"). Они сами могли прямо идти к Отцу, Который любил их, ибо они уверовали в Иисуса и приняли Его, когда Он унижался в этом мире греха (в общем это всегда так); просить во имя Его и получат, чтобы их радость была совершенна в осознании благословенного положения непреткновенного благоволения, в которое они были приведены, и значимость всего, что они имели во Христе.
И все же Господь уже сейчас возвещает их основу истины - Он исшел от Отца и Он отходит к Отцу. Ученики полагают, что понимают Его, не говорящего притчами. Они почувствовали, что Он угадал их мысль, ибо они не высказывали это Ему. Однако они еще не поднялись до высоты того, что Он сказал. Он сообщил им, что они уверовали в то, что Он исшел "от Бога". Это они поняли; а происшедшее укрепило их в этой вере, и они выражают сове убеждение в отношении этой истины; но они не имеют и мысли об исходе "от Отца" и отходе "к Отцу". Они вообразили, что вполне пребывают в свете; но они ничего не поняли из того, что подняло их над результатом отвержения Христа, это сделала вера в то, что Он исшел от Отца и отходит к Отцу. Иисус же возвещает им, что Его смерть рассеет их и они оставят Его. Его Отец будет с Ним; Он не будет одиноким. Он все-таки разъяснил им это, дабы они имели мир в Нем. в мире, который отверг Его, они будут иметь скорбь; но Он победил мир, чтобы они нуждались.
Этим завершается общение Иисуса со Своими учениками на земле. В следующей главе Он взывает к Своему Отцу как занимающий Свое место в отходе и дающий это (то есть свое собственное Своим ученикам в отношении Отца и мира после того, как ушел, дабы быть прославленным с Отцом. Вся глава в основном помещает учеников в Его собственное место после того, как есть основание для этого в Его собственном прославлении и деле. Она, за исключением последних стихов, представляет Его место на земле. Так как Он божественно пребывает на небесах и тем самым являет Божественный образ на земле, то (Он прославлен как Человек на небесах) им, соединенные с Ним, в свою очередь надлежит явить то же самое. Итак, вначале нам представлены место, которое Он лично занимает и работа, которая побуждает их быть в нем.
Глава 17 разделяется следующим образом: стихи 1-5 относятся к Самому Христу, к занятию Им Своего положения во славе, к Его делу, славе, принадлежащей Его Личности, и результату Его дела. Стихи 1-3 представляют Его новое положение в двух аспектах: "прославь Сына Твоего" - власть над всякой плотью, ибо жизнь вечная ей дана Ему; стихи 4,5 - Его дело и ее результаты. В стихах 6-13 Он говорит о Своих учениках как помещенных в отношения с Отцом через открытие Им для них Его имени, сообщение им слов, которые Он Сам получил, дабы они могли разделить всю полноту благословения этого отношения. Он также молится за них, дабы они были едино, как Он и Отец. В стихах 14-21 мы находим их сообразующиеся отношения к миру; в стихах 20,21 Он говорит о тех, кто уверует по слову их обладание благословения. Стихи 22-26 открывают для них последствия в будущем и в этом мире; обладание славой, которую Сам Христос получил от Отца - дабы быть с Ним, наслаждаясь видом Его славы - что любовь Отца пребудет с ними здесь внизу, как даже и Сам Христос был ее предметом - и что Сам Христос пребудет в них. Последние три стиха сами по себе говорят о восхищении учеников на небо как о прилагаемой истине.
Таково, вкратце, содержание это чудесной главы, в которой нам дано услышать побуждение Его сердца, не общение Христа с человеком, когда Он изливает их Своему Отцу ради благословения тех, кто есть Его. Прекрасная благодать, что позволяет нам услышать эти побуждения и уразуметь все преимущества, которые проистекает из того, что Он так печется о нас, из того, что мы являемся предметом общения между Отцом и Сыном, из общей любви к нам, когда Христос выражает Свои собственные побуждения - то, что у Него на сердце и что Он представляет Отцу как Свои собственные пожелания! Некоторые разъяснения могут помочь постигнуть значение определенных отрывков в этой чудесной и драгоценной главе. Да поможет нам Дух Божий!
Господь, Чьи взоры любви до сих пор были обращены к Своим ученикам на земле, возводит сейчас Свои очи на небо и взывает к Своему Отцу. Он просит за них пред Отцом. Он молит за них, полностью отделяя их от мира. настанет час, когда (по Псалму 2) Он попросит у Отца о всем мире; сейчас Он этого не делает, но лишь в отношении тех, кого Отец дал Ему из мира, ибо они от Отца. Ибо все, что есть от Отца, существенно разница с миром (сравните 1е Иоанна 2:16).
Господь представляет отцу два побуждения Своей просьбы: первое то, что они от Отца, и чтобы Отец ради Своей собственной славы и по Своей любви к тому, что принадлежит Ему, соблюдал их; второе то, чтобы Отец соблюдал их потому, а Иисус прославился в них, что Иисус был предметом любви Отца. Кроме того, интересы Отца и Сына не могут быть разделены. Если они были Отчие, то они были и Сына; и это явилось не чем иным, как примером вселенской истины - что, все принадлежащее Сыну, принадлежит Отцу, а принадлежащее Отцу, принадлежит Сыну. Какое же это место для нас! быть предметом этой взаимной любви, этих общих и неразделимых интересов Отца и Сына. Вот великий принцип - великое основание молитвы Христа. Он молил Отца за Своих учеников, так как они принадлежали Отцу; и Иисусу, посему, должно искать им благословения. Отец полностью будет попечительствовать им, ибо в них прославиться Сыну.
Затем Он представляет те обстоятельства, к которым относится молитва. Он более не пребывает в этом мире. Они будут лишены Его личного попечительства, такого, когда были с Ним, и они пребудут в этом мире, тогда как Он идет к Отцу. Такова почва Его просьбы в отношении их положения. Он, следовательно, помещает их в связь со Святым Отцом - со всей совершенной любовью этого Отца - Отцом Иисуса и их Отцом, сохраняя (то было их благословение) святость, что необходима для Его естества, дабы они могли быть в отношении с Ним. И это представляет непосредственное попечительство. Отец соблюдет во имя Свое тех, кого Он дал Иисусу. связь, таким образом, непосредственная. Иисус передал их Ему не только как принадлежащих Отцу, но теперь уже и как Его, придав всю ценность, которую это принесет им в очах Отца.
Предмет Его ходатайства выразился в том, чтобы они были едины, как Отец и Сын. Едины, а связью этого единства является лишь божественный Дух. И в этом смысле связь воистину божественна. Поскольку они исполнены Духом Святым, то у них одно помышление, один совет, одна цель. Об этом единстве и говорится здесь. Отец и Сын являются их единственной целью; исполнение их советов и целей есть их единственное устремление. В них пребывают лишь помыслы о Боге,; ибо Сам бог, Святой Дух, есть источник их помыслов. И только одна божественная сила и естество объединили их - Святой Дух. Помыслы, цель, жизнь, все моральное существование являются, следовательно, едиными. Господь говорит, непременно, с высоты Своих собственных мыслей, когда излагает свои желания для них. Если речь идет об осуществлении, то мы должны подумать о человеке; также и о крепости, что совершенна в слабости.
Вот каковы желания Господа - чада, Святые пребывают под попечительством Отца; по божественной власти, а не через какое-то усилие или соглашение. Он пребывая здесь, соблюдал их во имя Отца, будучи верным для исполнения всего, что дал Ему Отец, и никого из своих не потерял. Что же касается Иуды, то это стало лишь исполнением Слова. Попечительство Иисуса, бывшего в мире, не могло продолжаться и далее. И Он говорит об этом, пребывая все еще здесь, а ученики слышат это, чтобы они уразумели, что их поместили пред Отцом в тоже положение, что было у Христа, и чтобы они имели в себе радость, в том же взаимоотношении, которая была и у Христа. какая невыразимая благодать! Они потеряли Его, явно, чтобы найти себя (чрез Него и в Нем) в Его собственном отношении с Отцом, разделяя все, что Он разделял в том общении здесь внизу, пребывая на Его месте в своих уже отношениях с Отцом. Посему Он передал им все слова, которые Отец дал Ему - слова Его любви к Себе, когда ходил как Сын в этом положении здесь внизу; и Отец, во имя "Святого Отца", как Сам Сын взывал к Нему с земли, соблюдет тех, кого оставил Сын. Так, чтобы они имели Его радость в себе. Таково их отношение с Отцом, когда нет Иисуса.
Сейчас Он обращается к их отношению с миром с точки зрения первых. Он дал им слово Своего Отца - не те слова, что привели бы их в общение с Ним, но Его слово - свидетельство того, что Он был. А мир возненавидел их, и он возненавидел Иисуса (живое и личное свидетельство Отца) и Самого Отца. Пребывая в Отношение с Отцом, Кто взял из людей мира, и приняв слово Отца (и вечную жизнь в Сыне в этом знании), они не были от мира: и поэтому мир возненавидел их. Однако Господь не молит о том, чтобы их взять из мира; но чтобы Отец сохранил их от зла. Он подробно касается Своего желания в этом отношении, основываясь на том, что они не от мира. Он повторяет эту мысль как опоре их положения здесь внизу. "Они не от мира, как и Я не от мира". Кто же они тогда? Чрез какое правило, какую модель сотворить их? - Чрез истину, а слово Отца есть истина. Христос всегда есть Слово, но Слово живое среди людей.
В Писаниях мы находим начертанным и непоколебимым: они открыли Его, свидетельствую о Нем. Итак, учеников отделяют. "Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина". Их, лично, надобно сотворить чрез слово Отца, как он был явлен в Иисусе. И вот их миссия. Иисус посылает их в мир, как и Отец послал Его в мир; в мир - никоим образом от мира. Их посылают туда от Христа; если бы они были от мира, то их нельзя было послать в него. Но не только слово Отца было истинной или сообщение слова Отца Христом, бывшем со Своими учениками (то, о чем Христос говорит от стих 14 до сего: "Я передал им слово твое"): он посвящает себя. Он отделяет Себя как божественного над небесами, прославленного в славе, дабы всякая истина сверкала в Нем, в Его Личности, воскреснем из мертвых чрез славу Отца - все, чем Отец явлен в Нем; свидетельство божественной праведности, божественной любви, божественной власти, всецело опровергнувшее ложь сатаны, которой человек был обманут и греховно приведен в мир; совершенный образец того, чем человек являлся по советам Божиим и как моральное выражение Его власти во славе - образе невидимого Бога, Сына во славе. Иисус отделил Себя, в этом положении, чтобы ученики были освящены сообщением им того, что Он есть; ибо эти слова есть истина и сотворяют их в образе того, что она открывает. Эта была слава Отца, явленная Им на земле, слава, в которую Он поднялся как Человек; и полный результат - явление во славе пути, на котором Он отделил Себя для Бога но в интересах Его собственных. Так, есть не только формирование и управление помыслами через слово, морально отделяющее нас для Бога, но и благословенные чувства, исходящее из того, что мы имеем эту истину в Личности Христа, и наши сердца соединены с Ним в благодати. Этим завершается вторая часть того, что относится к ученикам в общении и в свидетельстве.
В стихе 20 Он возвещает, что молит также и верующих в Него по их слову. Здесь понятие единства немного отличается от того, что упомянуто в стихе 11. Говоря об учениках, Он сказал: "Как и Мы, ибо единство Отца и Сына явлено в установленных цели, предмете, любви, деле, во всем. Следовательно, у учеников должно быть такое единство. Здесь же верующие принимая и разделяя то, о чем сказано, имеют свое единство в силе благословения, куда они приведены. Чрез один Дух, в Котором они непременно объединены, они имеют место в общении с Отцом и Сыном. Это есть общение Отца и сына (сравните 1е Иоанна 1:3; и то, как похожи языки апостола и Христа!). Итак, Господь просит, чтобы были в них Отец и Сын. Это представляет то, что приведет мир к уверованию в послание Сына Отцом; ибо были уверовавшие в это, кто, какими бы противоположными ни являлись их интересы и обычаи, какими бы сильными ни были их предубеждения, были едины (чрез это действенное откровение и чрез эту работу) в Отце и Сыне.
Здесь заканчивается Его молитва, но не всю Его общения со Своим Отцом. Он представляет нам (а свидетельствующие и верующие идут здесь вместе) славу, которую дал Ему Отец. Это представляет основу другого, третьего {Говорится о трех единствах. Первое относится к ученикам, "как и Мы", единство чрез силу одного Духа в помыслах, целях, намерениях, служении, когда Святой Дух делает их единым, а их путь общим, выражением Его замысла и власти и более ничего. Далее, единство верующих через их слово, в общении с Отцом и Сыном, "в Нас едино" - чрез Святого Духа, но как праведные в него, как это уже сказано, смотрите 1е Иоанна 1:3. Затем, единство во славе, "совершены во едино", в явлении и нисходящем откровении, что Отец в Сыне, а Сын в них. Второе относится к уверованию мира, третье - к его знанию. Первые два исполнены буквально словами, которыми они выражены. Нет надобности говорить, как далеко отошли от них верующие с того времени}, способа единства. Все участвуют, и это истинно, в славе этого полного единства в помыслах, предмете, установленной цели, что основывается на единстве Отца и Сына. Когда есть совершенство, что духовно сотворил Святой Дух, то естественно для всего во славе, что Его поглощающая энергия затмевает всякую другую.
Однако принцип существования этого единства прибавил к этой истине иной характер - явления или же, по меньшей мере, внутреннего источника, который содеял свое явление в них: "Я в них, - сказал Иисус, - и Ты во Мне" . Это не является простым, совершенным единством из стиха 11 или же взаимностью и общением из стиха 21. Это представляет Христа во всех верующих, а Отца во Христе, единство в явлении во славе, а не только в общении - единство, в котором все совершенно связано с его источником. И Христос, Кому одному им быть явленными, в них; и Отец, Которого совершенно явил Христос, в Нем. Мир (это будет в тысячелетней славе и будет явлено миру) узнает (Он не говорит, что он может уверовать), что Иисуса послал Отец (как же отрицать это, когда Его увидят во славе?) и, более того, что Отец возлюбил учеников, как и Самого Иисуса. само обладание той же, что и у Христа, славой будет тому свидетельством.
Но есть еще и то, чего не увидит мир, так как не будет в этом. "Отче! Которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною". Мы не пребываем так, как Христос (сообразованный с сыном, несущий образ божественного Человека пред взором мира), но мы с Ним там, где Он. Иисус желает, чтобы мы увидели Его славу {Это отвечает Моисею и Илие, входящему в облака, за исключением явления их в той же славе, что и Христос, находясь на горе}. Утешение и ободрение нам после разделения Его стыда: но еще более ценные, так как мы видим, что Он, Кто был оскорблен как человек и стал человеком ради нас, будет посему прославлен славою, что превыше любой славы, за исключением Того, Кто дал Ему все. Ибо Он говорит здесь о славе, которую дали. Именно это так ценно нам, так как Он приобрел ее через Свои страдания за нас, и она надлежит Ему обязательно - справедливая награда, в них, за совершенное прославление Отца. Сейчас это предстает особой радостью, что всецело пребывает вне мира. Мир увидит славу, которая есть у нас со Христом, и узнает, что нас возлюбили, как и Христа. Но для любящих Его существует тайна, которая соотносится с Его Личностью и нашим общением с Ним Самим. Отец возлюбил Его прежде бытия мира - любовью несравненной и безграничной, совершенной и посему удовлетворяющей. Мы разделим ее в том смысле, что узрим нашего Возлюбленного в ней, и в том, что пребудем с Ним, что получим славу, которую Отец дал Ему по любви, которой Он возлюбил Его прежде, нежели мир имел какую-либо часть в деяниях Бога. До сего мы пребывали в мире; здесь же - на небесах, вне всякого заявления или представления мира (Христос виден в плоде той любви, которая была для Него у Отца прежде существования мира). Христос, посему, является радостью Отца. Мы зрим Его в вечном плоде этой любви как человека. Мы пребудем в ней навсегда с Ним, дабы радоваться Его пребыванию в ней - что наш Иисус, наш Возлюбленный, пребывает в ней и есть то, что Он есть.
Между тем, при этом, в деяниях Бога относительно отвержения Его присутствует справедливость. Он всецело, совершенно открыл Отца. Мир не знал Его, но Иисус знал, а ученики знали, что Отец послал Его. Сейчас Он взывает не к святости Отца, дабы Он соблюдал их по благословенному имени, но к правде Отца, дабы Он различил между миром, с одной стороны, и Иисусом со Своими, с другой; ибо была моральная причина там, как и невыразимая любовь Отца к Сыну. Иисус даст нам радость, пребывающим здесь внизу, осознания того, что это различение сотворено чрез сообщение благодати прежде, нежели осуществлено чрез суд.
Он открыл им имя Отца и возвестит его, даже когда Он вознесся на небеса, дабы любовь, которой Отец возлюбил Его, была в них (чтобы их сердца могли обладать ею в этом мире - какая благодать!), а в них Сам Иисус, этот передающий такую любовь, этот источник крепости, дабы возрадоваться ею, передавать ее, скажем так, во всем совершенстве, в котором Он возрадовался ею, в их сердца, в коих Он пребывает - Сам по Себе крепость, жизнь, правомочность, право, средство для радости ею таким образом, а посему в сердце. Ибо она пребывает в Сыне, Который говорит нам о ней, и мы знаем имя Отца, Которого Он открывает нам. Словом, Он даст нам радоваться тому отношению в любви, в коем мы увидим Его на небе. Мир узнает, что нас возлюбили, как и Иисуса, когда мы явимся в той же славе с Ним; но наш удел заключается в том, чтобы знать сейчас, что Христос пребывает в нас.
Повествование о последних мгновениях нашего Господа начинается после слов, с коими Он взывал к своему Отцу. Даже в этой части мы найдем общий характер того, о чем сообщается в настоящем Евангелии (согласно тому все, что мы видели здесь), что события представляют личную славу Господа. Нам явлена, действительно, злоба человека, которая представлена сильным образом; однако основной темой здесь предстает Сын Божий, но не Сын Человеческий, страдающий под тяжестью того, что нашло на Него. Нам не дано страдание в саду или выражение того, как Он чувствует Себя, когда оставлен Богом. Иудеи помещены в положение отвержения.
Беззаконие Иуды отмечено здесь также сильно, как и в главе 13. Он хорошо знал это место; ибо Иисус имел обыкновение собираться там со Своими учениками. Какая мысль - избрать подобное место для предательства Его! Какая непостижимая жестокость сердца! Но, к сожалению! Он отдался, как и было, сатане, инструменту врага, явлению его силы и его действительного образа.
Как много всего случилось в этом саду! Какие слова сердца, исполненного собственной любовью Бога, ищущие способ проникнуть в тесные и сверхнечувствительные сердца Его возлюбленных учеников! Но все потеряно на Иуде. Он приходит с людьми, нанятыми злобой священников и фарисеев, чтобы схватить Самого Иисуса. Но Иисус уже ждет их. Именно Он Сам предстал им. Зная все, что должно случиться с Ним, Он выходит и спрашивает: "Кого ищете?" Именно Сам Спаситель, Сын Божий предлагает Себя. Они отвечают: "Иисуса Назорея". Иисус говорит им: "Это Я". Был там и Иуда, который знал Его хорошо и знал этот голос, такой знакомый слуху его. Никто не наложил руки на Него: как только Его слово отозвалось в их сердцах, как только услышали божественное "Это Я", они отступили назад и пали на землю. Кто возьмет Его? Ему не оставалось ничего, как уйти и оставить их. Но Он пришел не для этого; и настал час отдаться Самому. И посему Он снова спрашивает их: "Кого ищете?" Они, как и раньше, отвечают: "Иисуса Назорея". В первый раз необходимо было, чтобы явилось божественное слава Личности Христа; сейчас же - Его попечительство для искупленных. "Если Меня ищете, - сказал Господь, - оставьте их, пусть идут" - дабы сбылось слово "из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого".
Он являет Себя добрым Пастырем, отдающим свою жизнь за овец. Он встает пред ними, чтобы они могли избежать угрожавшей им опасности, а все нашло на Него. Он Сам отдается. Все здесь является Его собственным доброхотным приношением.
Тем не менее, какими бы ни были явленная Им слава, благодать Спасителя, Который верил Своим, Он поступает в послушании, в совершенном спокойствии послушания, которое имеет цену у Бога, которое получило из рук Его Отца все. Когда плотская и неразумная энергия Петра применяет силу, чтобы защитить Его, Кому, если бы Он захотел, оставалось лишь уйти, когда слово из уст Его повергло на землю всех пришедших схватить Его, когда слово, указавшее им то, что они искали, лишило их всякой силы - когда Петр ударил раба Малха, Иисус занимает место послушания. "Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?"
Явлена божественная Личность Христа; соделано доброхотное пожертвование Собою, дабы защитить Своих; и сейчас же явлено Его совершенное послушание.
Нашему взору представлены злоба жестокого сердца и недостаток плотского, но чистого сердца. Иисус стоит отдельно и уединенно. Он - Спаситель. Подчиняясь человеку, дабы исполнить советы и волю Божие, Он позволяет им отвести Себя куда им угодно. Здесь немного говорится о том, что происходило. Иисус, Которого расспрашивают, не очень-то и говорит что-либо о Себе. Присутствует, спокойное, но кроткое, превосходство Того, Кто Сам отдался: хотя Он осуждается лишь за Свое свидетельство о Самом Себе. Всякий слышал уже, что Он учил. Он бросает вызов власти, которая преследует беззаконие, не официально, но мирно в моральном отношении; и когда Его несправедливо ударили, увещевает с достоинством и совершенным спокойствием, поддаваясь оскорблению. Однако Он никоим образом не признает первосвященники; хотя, в то же время, Он вообще не выступает против него. Он оставляет его в своей моральной несостоятельности. Явлена и плотская слабость Петра; как и, ранее, его плотская энергия.
Приведенный к Пилату (хотя и из-за истины, что Он Царь), Господь поступает с тем же спокойствием и тем же смирением; однако Он вопрошает Пилата и наставляет его так, что тот не может найти в Нем какой-либо вины. Морально несостоятельный находится на той же высоте, что пред ним, и смущенный присутствием божественного узника, Пилат, однако, может отпустить Его прибегнув к обычаю, что практиковали тогда правители, освобождения обвиняемого Иудеям на Пасху. Но встревоженное безразличие совести, что, жестокое как и было, преклонялось пред Тем, Кто (даже при таком смирении) не мог достичь ее, не оставило таким образом злобы делающих работу врага. Иудеи закричали против предложения, выдвинутого беспокойством правителя, и выбрали разбойника вместо Иисуса.
Пилат выказывает свою обычную бесчеловечность. Однако в тексте данного Евангелия Иудеи выступают действительно виновниками (насколько можно рассматривать человека) смерти Господа.
Ревностные в отношении чистоты обычаев, но безразличные к справедливости, они не хотят судить Его по своему закону {Сказано, что их Иудейские традиции запрещали им предать кого-либо смерти во время больших праздников. Возможно это повлияло на Иудеев; но как бы ни было, намерения Бога были таким образом исполнены. В другое время Иудеи не так уж и подчинились крайним мерам Римлян, которые лишали их права на жизнь и смерть}; они выбирают Римлян, чтобы те предали Его смерти, ибо должно исполнится всякому совету Бога.
При повторном настоянии Иудеев Пилат предает Иисуса в их руки - и полностью повинен в этом, ибо он открыто признал Его невиновность, а его совесть была решительно задета и встревожена очевидными свидетельствами того, что пред ним был необыкновенный человек. Он не показывает, что встревожен, но он таковым является (гл. 17:8). Божественная слава, которая пронзила унижения Христа, воздействует на него и побуждает Иудеев сказать, что Иисус сделал Себя Сыном Божиим. Пилат бичевал Его и отдал Его на оскорбление воинам; и здесь он остановился. Возможно, он полагал, также что Иудеи будут удовлетворены этим, и он представляет им Иисуса с венцом из терна на голове. Возможно, он полагал, что их ревностное отношение к такому национальному оскорблению вынудит их просить о Его освобождении.
Но, грубо преследуя свою злобную цель, они закричали: "Распни, распни Его!" Пилат подчиняется этому и для самого себя, давая им свободу поступить так, говорит, что не находит вины в Нем. Этим они защищают свой Иудейский закон. У них свой закон, как говорят они, и по этому закону Он должен умереть, так как Он сделал Себя сыном Божиим. Пилат, уже в мыслях ударив и исполнив это, наиболее встревожен; и, возвратившись снова в преторию, спрашивает Иисуса. Он не отвечает. Задета гордыня Пилата, и он спрашивает, не знает ли Иисус, что он имеет власть судить или освободить Его. Господь, отвечая, всецело сохраняет достоинство Своей личности. У Пилата не было бы власти над Ним, если бы это ни было волей Божией - чему Он подчинился. Это увеличило грех тех, кто привел Его, полагая, что человек может что-либо сделать с Ним, если бы ни была исполненной таким образом воля Божия. Знание Его личности создало меру греха, совершенного против Него. Непонимание этого привело ко всякому ложному осуждению и показало, в случае с Иудой, наиболее неограниченную моральную слепоту. Он знал силу Своего Учителя. Зачем надо было предать Его человеку, если не пришел Его час? Каково, в этом случае, положение предателя?
Однако Иисус всегда говорит согласно славе Своей Личности и как пребывающий всецело над обстоятельствами, чрез которые Он проходил в благодати и послушании воле Своего Отца. Пилат откровенно встревожен ответом Господа, а его чувство не совсем крепко, чтобы противостоять тому побуждению, которым Иудеи давили на него, но имеет вполне существенную силу, чтобы отдать Иудеям все, что было от воли в Его осуждении, и соделать их виновными в отвержении Господа.
Пилат искал отвести Его от их ярости. Наконец, забоявшись быть уличенным в неверности Кесарю, он с презрением обращается к Иудеям, говоря: "Се, Царь ваш!", поступал - хотя и несознательно - по велению Божиему, чтобы исторгнуть это памятное даже до сего дня выражение из их уст, их осуждения, их бедствия: "Нет у нас царя кроме Кесаря". Они отреклись от своего Мессии. Фатальная фраза, которая вызвала суд Божий, произнесена сейчас; и Пилат предает им Иисуса.
Иисус, смиренный и несущий Свой крест, занимает Свое место с преступниками. Однако Он, Кто хотел, чтобы все исполнилось, устанавливает так, дабы свидетельство относилось к Его достоинству; а Пилат (возможно, чтобы досадить Иудеев, но, несомненно, исполнить намерения Бога) прикрепил к кресту надпись о Господе: "Иисус Назорей, Царь Иудейский": обоюдная истина - презренный Назорей есть истинный Мессия. Здесь, как и во всем этом Евангелии, Иудеи занимают свое место отринутых Богом.
В то же время апостол показывает - здесь и в прочих местах - что Иисус есть настоящий Мессия, подтверждая это пророчествами, которые ведают о том, что случится с Ним в целом, в отношении отвержения Его и Его страданий, и то, что Он является Мессией, а это подтверждено обстоятельствами, при которых Он был отвергнут людьми.
После повествования о Его распятии как деянии человека нам представляется то, что характеризует это в отношении того, чем был Иисус на кресте. Кровь и вода истекли из Его пронзенного тела.
Преданность женщин, идущих за Ним, менее значимая с точки зрения содеянного, по своему сверкает в той настоятельности любви, что привела их к кресту. Более ответственное положение апостолов как людей вряд ли позволило бы им это при таких обстоятельствах; но она ничего не извлекает из привилегии, которую дают женщинам, верными Иисусу, благодать. Это все же стало для Христа поводом представить нам новое наставление, являя себя таким как есть и обозначая пред нами Свое дело, что выше всякого обстоятельства, как результат и выражение духовной энергии, которая привела Его к всецелому посвящению, как человека, Богу, также принося Себя в жертву Богу чрез вечного Духа. Его дело завершено. Он принес Себя Сам. Он обращается, скажем так, в Свои личные отношения. Естество, в Его человеческих чувствах, зримо в Своем совершенстве; как и, в то же время, Его личное божественное превосходство над обстоятельствами, через которые Он прошел в благодати как человек послушания. Выражение Его сыновьих чувств являет, что посвящение Богу, которое отвело Его от всех тех чувств, кои подобны необходимости и долгу человека по его натуре, не было желанием человеческого чувства, но силой Духа Божия. Видя женщин, Он не говорит им более как Учитель и Спаситель, воскресение и жизнь; представлен Иисус, человек, индивидуально в Своем человеческом отношении.
"Жено! - говорит Он, - се, сын Твой" - предавал Свою Мать на попечительство Иоанна, ученика, которого любил Иисус - и ученику говорит: "Се, Матерь твоя!", после чего этот ученик забирает ее к себе домой. Сладко он был так любим, само по себе могло оценить свой непосредственный объект. Это также являет нам, что Его любовь к Иоанну носила характер человеческого чувства и привязанности, по Богу, но не сугубо божественного, хотя и преисполненной божественной благодатью - благодатью, которая придавала ей всю ее значимость, но которая закрылась пред реальностью человеческого сердца. Именно это, очевидно, связывало Петра и Иоанна. Иисус был для них существенной и общей целью. Будучи очень разными - и посему еще более объединенными на основании этого - они помышляли лишь об одном. Полное посвящение Иисусу является самой крепкой связью между человеческими сердцами. Оно отлучает их от себя, и у них появляется лишь единая душа в помыслах, намерении, в установленной цели, ибо они имеют только один предмет. В Иисусе же это было совершенным и было в благодати. Не сказано, ученик, который любил Иисуса; это было бы неподходяще. Это бы изъяло Иисуса полностью из Его положения, Его достоинство, Его собственной славы и разрушило бы ценность Его любви к Иоанну. И тем не менее Иоанн любил Христа и посему так оценил любовь своего Учителя; его сердце было прилеплено к Нему чрез благодать, а сам он отдался исполнению этого сладкого поручения, о чем он с удовольствием сообщает здесь. Именно любовь воистину говорит об этом, хотя не о себе.
Я верю, что мы снова узрим это чувство (употребленное Духом Божиим не как, очевидно, основание, но чтобы придать его краску выражению того, что он видел и знал) в начале первого послания Иоанна.
Мы также узрим, что это Евангелие не являет нам Христа под тяжестью Своих страданий, но как поступающего в соответствии со славой Своей Личности, что превыше всего., и исполняющего все в благодати. Совершенно спокойный, Он печется о Свой Матери; сделав это, Он узнает, что все свершено. Ему присуще, говоря человеческим языком, самообладание.
Однако остается еще одно пророчество, которое должно быть исполнено. Он говорит: "Жажду", и они, как и предсказал Бог, дали Ему уксуса. Сейчас Он знает, что ничего не осталось, что должно было быть исполненным. Он преклоняет Свою главу и предает {Такова сила изречения; оно совсем отличается от слова, переводимого как испустить. Мы узнали из Евангелия от Луки 23:46, что Он сделал так, когда сказал: "Отче! в руки Твои предаю Дух Мой". Но в Евангелии от Иоанна Святой Дух представляет даже Его смерть как доброхотное деяние, когда Он предает дух, но не говорится, кому Он (как человек безграничной и совершенной веры) предал, умирая Свой человеческий дух, Свою душу. Здесь явлено это Его божественное право, а не Его упование на Своего Отца. Слово не употребляется так, кроме как в этом отрывке в отношении Христа, ни в Новом Завете, ни в LXX} Свой дух.
Итак, когда все божественное дело исполнено, божественный Человек предает Свой дух, и дух покидает тело, которое было его органом, его сосудом. Настал час для этого; и сделал это, Он подтверждает исполнение других божественных слов - "кость Его да не сокрушится". Все имело свою часть в исполнении этих слов, и намерений Того, Кто ранее произнес их.
Один из воинов пронзает копьем Его тело. И именно из мертвого Спасителя истекают знамения вечного и совершенного спасения - вода и кровь; одна для очищения грешника, вторая для искупления его грехов. Евангелист увидел это. Его любовь к Господу даст ему запомнить то, что он видел Его до конца; он говорит об этом, дабы мы поверили. Но если мы видим в возлюбленных учениках сосуд, который использует Святой Дух (и очень приятно видеть его по воли Божией), то видим и того, кто использует его. Как много засвидетельствовал Иоанн, о чем он не говорит! Крик печали и оставления - потрясение - признание сотника - историю вора: все это происходит пред его очами, которые лицезрели Учителя; и все же он не упоминает об этом. Он говорит о том, чем был его Возлюбленный в средине всего этого. Святой Дух дал ему сказать о том, что принадлежало личной славе Иисуса. Его чувства позволили принять это за приятную и легкую задачу. Святой Дух прикрепил к ней его, использовав, его там, где он наиболее подходящим для работы. Через благодать инструмент сам предался работе, для которой его и отделил Святой Дух. Его память и его сердце находились под преобладающим и исключительным воздействием Духа Божиего. И это употребил Дух в Его деле. Кто-то симпатизирует инструменту; кто-то верит в то, что сообщает через его слово Святой Дух, ибо слова от Духа Святого.
Не может быть чего-либо более трогательного, более глубоко интересного, нежели божественная благодать, явленная таким образом в человеческой нежности, и принимающая свою форму. Овладевая всей действительностью человеческого чувства, она обладает всей силой и глубиной божественной благодати. Именно по божественной благодати у Иисуса такие чувства. С другой стороны, ничто не может быть более далеким от оценки этого высшего источника божественной любви, текущей по совершенному каналу, который он сотворяет своей силой, чем притворство выразить нашу любовь как взаимную; она тогда наоборот, полностью преткнется в этой оценке. Истинные святые среди Моравских братьев называли Иисуса "братом" а другие позаимствовали их гимны или изречения; Слово не говорит так. "Он не стыдится называть их братиями", но это не значит, что мы называем Его так. Личное достоинство Христа не потеряно в безграничности и нежности Его любви.
Но отвергнутому Спасителю надобно пребывать с богатыми и знаменитыми в Свой смерти, как бы ни был Он презираем ранее; и они, кто не потрудился признать Его при жизни, пробуждены теперь размахом крика своего народа и самим фактом Его смерти - это дала им почувствовать благодать Бога, Который сохранил их для этой работы - поглощены внимание, благо Его мертвому телу. Иосиф, член совета, пришел просить Пилата, чтобы снять Тело Иисуса. Никодим присоединился к нему, чтобы воздать последние почести Тому, за Кем они никогда не шли при Его жизни. Мы можем понять это. Идти за Иисусом постоянно под упреком и из-за Него компрометировать себя навсегда сильно отличается от действия, когда свершилось определенное великое событие, где нет более места для первого, и когда размах зла вынуждает нас отделиться от этого; и когда благо, отвергнутое из-за своего совершенства в свидетельстве и совершенное в отвержении его, вынуждает нас принять участие, если в нас существует через благодать какая-либо моральная суть. Бог таким образом исполнил Свои слова истины. Иосиф и Никодим положили Тело Господа в новый гроб в саду близко от креста; ибо в тот момент они из-за Иудейских приготовлений, не могли сделать больше.
В главе 20 нам кратко представлены несколько основных фактов, которые имели место после воскресения Христа, описание всех последствий того важного события в непосредственной связи с благодатью, давшей их, и с чувствами, которые должно увидеть в верующем при помещении его снова в отношение со Христом; и описание всех путей Божиих до откровения Христа остатку перед тысячелетием. В главе 2/ нам изображено тысячелетие.
Мария Магдалина, из которой Он изгнал семь бесов, первой предстает здесь - трогательное выражение путей Бога. Она, я не сомневаюсь, представляет Иудейский остаток того дня, лично преданный Господу, но не знающий силы воскресения. Она одинока в своей любви: сама сила ее чувства уединяет ее. Она не была единственно спасенной, но она одна приходит искать - неправильно искать, если хотите, но искать - Иисуса, ибо свидетельство Его славы сверкает в мире тьмы, а она любила Его. Она идет перед другим женщинами, и еще есть тьма. это - любящее сердце (мы уже отметили это в верующих женщинах), которое поглощено Иисусом, тогда как все еще нет общенародного свидетельства человека. и именное ему первым является Сам Иисус по воскресении. Однако ее сердце знало, где найти ответ. Она бежит к Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, когда не находит Тело Христа. Петр и другой ученик бегут и видят доказательства совершенного воскресения (что касается Самого Иисуса) со всяким спокойствием, что стало силой Бога, великой, какой могла быть тревога, которую сотворила она в мыслях человека. Нет спешки; все происходит размеренно; Иисуса нет там.
Однако, двумя учениками не двигала та же привязанность, которая исполнила ее душу, которая являлось объектом такого великого избавления {"Семь бесов". Это представляет полное овладение этой бедной женщиной нечистыми духами, для которых она была жертвой. Это являет действительное состояние Иудейского народа} со стороны Господа. И они видят и, по этим зримым свидетельствам, верят. Это не является духовным пониманием помыслов Бога чрез Его слово; они увидели и уверовали. В этом нет ничего, что сообщило бы вместе учеников. Иисуса не было; Он воскрес. Они удостоверились в этом и возвратились к себе. Но Мария, движимая скорее чувством, нежели разумом не смиряется с холодным удостоверением того, что Иисус воскрес {Хотя я и пытаюсь раскрыть великие принципы для стремящихся понять Слово, мне представляется невозможным разъяснить все, что так глубоко трогательно и интересно в этой двадцатой главе, над кото Это откровение Господа бедной женщине, которая не рой я часто размышлял (благо благодати) с неумолкающим интересом.могла без Спасителя, обладает трогательной красотой, что подчеркивает каждая деталь. Однако, существует один взгляд, на который я не могу не обратить внимание читателя. Здесь представлены четыре состояния души, которые, если их рассматривать вместе, очень поучительны по-своему для верующего:
1. Иоанн и Петр, которые видят и верят, действительно верующие; но они не видят во Христе единственное средоточие всех помыслов Бога о Его славе, о мире, о душах. не представляется таким их чувствам и Он, хотя они и верующие. Обнаружив, что Он воскрес, они без Него. Мария же, которая не знала этого, которая пребывала даже в преступном неведении, не могла тем не менее без Иисуса. Она должна иметь Его. Петр и Иоанн возвращаются к себе; таков смысл их интересов. Они воистину веруют, но для них достаточны собственная личность и свой дом.
2. Фома верует и признает истинной ортодоксальной верой при неоспоримых доказательствах то, что Иисус есть его Господь и его Бог. Он воистину верует для себя. У него нет слов о действенности работы Господа и об отношении с Его Отцом, в которое Иисус приводит Своих, собрание. У него, возможно, есть мир, но он упустил всякое откровение о положении собрания. Как много душ - даже спасенных - пребывают в этих двух состояниях!
3. Мария магдалина крайне несведуща. Она не знает, что Христос воскрес. У нее так мало правильного чувства о том, что Он Господь и Бог, и она полагает, что кто-то унес тело Его. Но Христос является для нее всем, нуждой ее души, единственным возжеланием ее сердца. Без Него у нее нет дома, нет Господа, ничего нет. И на эту нужду Господь сейчас отвечает; это обозначает работу Святого Духа. Он называет Свою овцу по имени, являя Себя вначале ей, и, наставляя ее, что Его присутствие не означает телесного возвращения Иудея на землю и что Ему должно взойти к Отцу своему, и что ученики являются теперь братьями ему, и что они помещены в то же положение, как и Он со Своим Богом и Отцом своим - как и Он Сам, воскреснувший Человек, восходящий к Своему Богу и Отцу. Ей открыта вся слава нового индивидуального положения.
4. Это событие собирает учеников вместе. Затем Иисус приносит им мир, который Он дал, а они всецело радуются настоящему Спасителю, Который дает им его. Он сотворяет этот мир (полученный ими благо Его делу и Его победе) их отправной точкой, посылает их, как и Отец послал Его и предает им Духа святого как дуновение и силу жизни, дабы они могли нести этот мир другим}. Она полагала, что Он все еще мертв, так как у нее не было Его. Его смерть, то, что она не нашла Его снова, прибавляет к глубине ее чувства, ибо Он Сам явился предметом этого чувства. Все знамение этого чувства представлены здесь наиболее трогательным образом. Она полагает, что садовник должен знать, о ком она вопрошает, не говоря ему об этом, ибо она помышляла лишь об одном (как если бы спросил о любимом члене семьи: "Ну, как он?"). Наклонившись над гробом, она поворачивает голову, когда Он подходит; и затем Добрый Пастырь, воскресший из мертвых, называет Свою овцу по имени; а знакомый и любимый голос - могущественный по благодати, что назвал ее так - вдруг открывает Его ей, которая услышала этот голос. Она обращается к Нему и говорит: "Раввуни! - что значит: "Учитель!"
Открывая Себя таким образом возлюбленному остатку, который Он избавил, все изменяется в его положении и в отношении Его с ним. Он не будет сейчас пребывает телесно в средине своего народа на земле. Он не вернулся, чтобы восстановить царствие в Израиле. "Не прикасайся ко Мне", - говорит Он Марии. Но через искупление Он сотворил нечто более важное. Он поместил их в то же положение, в коим и Он Сам пребывает со Своим Отцом и Своим Богом; и Он называет их - что никогда не делал и не мог это сделать ранее - Своими братьями. До Его смерти пшеничное зерно было одно. Чистый и совершенный, сын Божий, Он не мог находиться в том же отношении с Богом, что и грешник; однако в славном положении, которое Он восстановит как человек Он мог, через искупление, связать с Сами Собой Его искупленных, очищенных, возрожденных и пребывающих в Нем.
Он дает им слово о новом положении, которое будет у них с Ним Самим. Он говорит Марии: "Не прикасайся ко Мне; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему". Воля Отца - исполненное чрез славное дело Сына, Который, как человек, занял свое место, вне греха, со своим Богом и Отцом - и дело сына, источника жизни вечной в них, поместило учеников в то же положение, как и у Него Самого пред отцом.
Свидетельство об этой истине собирает учеников вместе. Они встречаются вместе. Они встречаются за запертыми дверьми, незащищенные теперь попечительством и властью Иисуса, Мессии, Иеговы на земле. Но если у них не было более укрытия чрез присутствие Мессии, то среди них пребывал Иисус, дающий им то, что они не могли иметь до Его смерти - "Мир".
Однако Он не дает им это благословение просто как их собственную часть: Представив свидетельства о своем воскрешении и то, что Он в Своем Теле был тем же Иисусом, Он помещает их в этот мир как в отправную точку их миссии. Отец, вечный и безграничный источник любви, послал Сына, Который пребывал в ней, Который явился свидетельством этой любви и мира, что Он, Отец, излил вокруг Него Самого, где не существовал грех. Отверженный в Своей миссии, Иисус сотворил - ради мира, где пребывал грех - мир для всех, кто примет свидетельство благодати, которая и дала его; и сейчас Он посылает Своих учеников от лона этого мира, в коей Он привел их чрез прощение грехов благо Его смерти, нести свидетельство о нем во вселенной.
Он снова говорит: "Мир вам", дабы послать их в мир, облеченный и исполненный этим покоем, и их ноги обуты в него, как Отец послал Его. Он предает им для этого Святого Духа, дабы они могли, по силе Его, прощать грехи миру, который согнулся под игом греха.
Таково выражение действенности Его дела, как Он раскрыл это Марии, говоря об отношении с Отцом, что вытекает из этого. Все представляется ответом на преданность Марии Христу или на то, что вытекает из этого. Если чрез благодать есть чувство, то будет обязательно и ответ. Эта истина идет от дела Христа. И нет иного состояния нежели то, которое здесь являет Христос, которое бы свидетельствовало бы тому, что Он сотворил, равно как и любви Отца. Он не может, благо Его делу, поместить нас в какое-либо другое.
Я не сомневаюсь, говоря исторически, что здесь Дух отличается от представленного в Деяниях 2, ибо здесь является дуновение внутренней жизни, как Бог вдунул в лице Адама дыхание жизни. Речь не идет о Святом Духе, посланном с небес. Итак, Христос, Кто есть Дух живой, предает им духовную жизнь по силе воскресения {Сравните к Римлянам 4-8 и к Колоссянам 2 и 3. Воскресение явилось силой жизни, которая извлекла их из господства греха, что заканчивается смертью и что был осужден в смерти Иисуса, и они мертвы для него, но не осуждены им, ибо грех осужден в Его смерти. Таков вопрос состояния, но не вины. Наша вина, благославен Бог, также убрана. Но мы здесь умираем со Христом, а воскресение являет наи (к Римлянам, как и есть, раскрывает смерть; к Колоссянам добовляет воскресение. К Римлянам говорит о смерти греха, к Колоссянам - мира) живочни пред Богм в жизни, в которй Иисус - и мы чрез Него - явился в Своем Лице по соверешенству божественной праведности. Однако это подразумевает также Его дело}. Что же касается общего повествования, которое образно дано в этом отрывке, то собравшимся святым даруется Дух чрез свидетельство о Его воскресении и Его отходу к Отцу, а вся сцена представляет собрание в его существующих привилегиях. Словом, нам представлен остаток, привязанный ко Христу через любовь; каждый верующий признается как чадо Божие и как пребывающий в том же положении пред Ним, что и Христос; и собрание на основании этого свидетельства собирается вместе, а Иисус пребывает в средине его, для разделения этого мира; его члены, каждый из них, в связи с миром, который дал Христос, свидетели для прощения грехов миру - такое право доверено им.
Фома являет собой остаток в последние дни, который поверит, если увидит. Блаженны не видевшие, но уверовавшие. Однако вера Фомы не рассматривается с положения сыновства. Он признает, как сделает и остаток, что Иисус есть его Господь и его Бог. Он не был с ними в первый раз, когда собиралось собрание.
Господь, чрез Свои деяния, посвящает первый день недели для Своей встречи в духе со Своими здесь внизу.
Евангелист далек от того, чтобы описать все, что сотворил Иисус. То, о чем он говорит, связано с сообщением жизни вечной во Христе; во-первых, то, что Иисус есть Христос, Сын Божий; во-вторых, что, веруя, мы имеем жизнь во имя Его. Именно этому и посвящено данное Евангелие.
Следующая глава, передавая новое свидетельство о воскресении Иисуса, представляет нам - до стиха 13 - повествование о тысячелетнем труде Христа; а от этого стиха и до конца - особенную участь Петра и Иоанна в связи их служением Христу. Все говорится относительно земли, ибо они знали Иисуса на земле. А Павел представит нам небесное положение Христа и собрания. Но для этого сейчас нет мета.
Петр, а за ним и некоторые апостолы идут ловить рыбу. Господь находит их при тех же обстоятельствах, что и в начале, и являет Себя им точно так же. Иоанн сразу же понимает, что это Господь. Петр, с присущей ему энергией, бросается в море, чтобы приблизиться к Нему.
Отметьте здесь, что мы снова находимся на основе исторических Евангелий - то есть того, что чудо вылавливания рыбы соотносится с трудом Христа на земле и находится в области Его прежнего общения со Своими учениками. Речь идет о Галилее, не о Вифании. Отсутствует обычный характер учения данного Евангелия, что являет божественную Личность Иисуса вне богоустроения, здесь внизу; возвышая наши мысли над подобным. Здесь (в конце евангелия и по наброску в главе 20 результата явления Его божественной Личности и Его дела) евангелист впервые выступает с позиции конспективного изображения явления и получения плодов от связи Христа с землей. таким образом, применение отрывка согласно этому не представляет собой просто замысел, который повествующий излагает нам, но оно покоится на общем учении мира.
И все же существует очевидная разница между тем, что происходило в начале и сейчас. Тогда лодки начинали тонуть, а сети рваться. Сейчас же не так, и Святой Дух отмечает это обстоятельство как характерное: тысячелетняя работа Христа не искажена. Он пребывает там после Своего воскресения, и то, что Он исполняет, не основывается в себе, на ответственности человека что касается результатов этого здесь внизу: сеть не рвется. А так же, когда ученики приносят словленную рыбу, у Иисуса уже есть немного ее. так будет в конце на земле. Прежде Своего явления Он для Себя приготовит на земле остаток; но после своего явления Он соберет множество и из моря народов.
Приветствует здесь и другая мысль. Христос снова пребывает в общении со своими учениками. "Придите, - говорит Он, - обедайте". Здесь не идет речь о небесном, но о возобновлении Его связи со Своим народом в Царствии. Все это не относится непосредственно к теме данного Евангелия, которое ведет нас далее. Соответственно, это представлено загадочно и символически. Об этом появлении Христа говорят как о третьем Его явлении. Но я сомневаюсь, что Его явление на землю перед своей смертью должно включаться в это число. Я бы скорее отнес его к тому, что, во-первых, после Его воскресения приводит к собранию вместе святых как собрания; во-вторых, к Его откровению Иудеям по тому, что явлено в Песни Песней; и наконец, к принародному явлению Его власти, когда Он соберет вместе остаток. Его явление, подобное молнии, вне всего этого. Исторически же были три явления - в день Его воскресения; затем в первый день недели; и его явление при море Тивериадском.
Затем, в отрывке, исполненном невыразимой благодатью, повествуется о том, что Он поручает Петру попечительствовать над Его овцами (то есть, я не сомневаюсь, на Его Иудейскими овцами; он является апостолом обрезанных) и оставляет за Иоанном неопределенный период временного пребывания на земле. Его слова относятся более к их служению, нежели к их личностям, за исключением одного стиха касательно Петра. Однако над этим необходимо немного поразмышлять.
Господь начинает с полного восстановления души Петра. Он не упрекает в его грехе, но осуждает источник зла, которое порождает самоуверенность. Петр сказал, что если даже все отрекутся от Иисуса, он не отречется от Него. Господь вопрошает его: "Любишь ли ты Меня больше, нежели они?", и Петр вынужден признать, что это предполагает всезнание Бога, дабы ведать, что он, который похвалялся большей, нежели у других, любовью к Иисусу, действительно питает какое-либо чувство к Нему. И повторенный трижды вопрос, должно быть, воистину постиг глубины его сердца. и только в третий раз он говорит: "ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя". И пока он не пришел к этому, Иисус не дал проявиться его совести. Тем не менее, это была благодать, которая соделала это на благо Петра - благодать, которая пребывала с ним несмотря ни на что.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3, 4; гл. 5; гл. 6, 7; гл. 8; гл. 9,1-31; гл. 9,32 - 11,18; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18,1 - 19,7; гл. 19,8-41; гл. 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24, 25; гл. 26; гл. 27; гл. 28.
Деяния апостолов существенно разделяются на три части - главы: 1; от 2 до 12; и с 13 до конца. Главы 11,12 могут быть названы переходными главами, основанными на событии, относящимся к главе 10. Глава 1 излагает нам то, что связано с воскресением Господа; главы 2-12 показывает ту работу Святого Духа, центром которой были Иерусалим и иудеи, но которая разветвляется в свободном действии Духа Божьего, независимого, но не отделенного от двенадцати и Иерусалима, как центра; глава 13 и последующие главы - работа Павла, проистекающая из более отдельной миссии в Антиохии; глава 15, соединяющая обе для того, чтобы сохранить единство хода событий. Мы, действительно, имеем допуск язычников во второй части, но это в связи с работой, продолжающейся среди иудеев. Эти последние отвергли свидетельство Святого Духа о прославленном Христе так же, как они отвергли Сына Бога в его унижении; и Бог подготовил работу вне их, в которых апостол язычников заложил основы, которые уничтожили различие между иудеев и язычником и которые объединяют их - как в самих себе равно мертвых в прегрешениях и грехах - вокруг Христа, главы его тела, собрания на небесах {Печально и поучительно видеть в последнем разделе книги, как духовная энергия Павла укрывается, относительно ее результата в работе, в тени тюрьмы. Но мы видим мудрость Бога в этом. Хваленое апостольство Рима никогда не имело апостола, кроме как заключенного; а христианство, как свидетельствует послание к Римлянам, было уже насаждено там}.
Давайте теперь рассмотрим главы в их последовательности. Глава 1 снабжает нас изложением фактов о том, что относится к воскресшему Христу и действиям апостолов перед тем, как спустился Святой Дух. Сообщения Господа представляют несколько очень интересных моментов. Иисус, воскресший человек, действует и говорит Святым Духом после воскрешения так же, как и до него. Драгоценный знак нашей собственной позиции, напоминающей нам, что мы будет иметь Святой Дух после нашего воскрешения и что, не будучи более занятой ограничением и умерщвлением плоти, его божественная энергия в нас будет полностью посвящаться вечной радости и богослужению и службе, совершаемой для нас Богом. Воскресший Господь затем дает своим ученикам повеления в связи с новым положением, которое Он занимает. Их жизнь и их служба должны были быть определены и руководимы с учетом его воскрешения - истина, относительно которой они имели неоспоримые доказательства. Они были все еще на земле, но там они были странниками, имея в виду его, который ушел перед ними, воскрешенный из мертвых. Их отношения с ним все еще связаны с их положением на земле. Он говорит им о царстве и о том, что касается царства. Иерусалим был начальным пунктом его служения, даже больше, чем его собственного. Так как Он собирал вместе бедных из толпы, где бы Он их ни находил, особенно в Галилее {Поручение, данное в Лук. 24, - это поручение, исполненное в проповедях Петра и Павла в Деяниях, особенно в главах 2 и 13, но не в Матф. 28, которое, действительно, было только для язычников. Лука возвестил о его вознесении из Вифании, Матфей - о воскрешении в Галилее, где Он искал бедных из толпы (ср. Матф. 4,15)}, но теперь, когда воскрешение сделало его в силе сосудом надежных милостей Давида, Он призывает Израиль снова признать царем и Спасителем того, кого они отвергли как живого Мессию на земле. Послания Петра связаны с евангелием с этой точки зрения.
Тем не менее, чтобы исполнить это служение, они должны были ждать завершения обетования Отца, Святого Духа, которым они должны были быть крещены в соответствии со свидетельством Иоанна, которое, как Господь заверил их, должно было вскоре произойти. Поручение Святого Духа вывело их в то же самое время из иудейской сферы чисто временных обетований. Отцовское обетование Святого Духа весьма отличалось от обетования восстановить царство Израиля силой Сущего, Бога суда. Они не могли знать время этого восстановления, знание чего Отец хранил в своем собственном владении; но они должны сами принять силу Святого Духа, который снизойдет на них; и они должны быть свидетелями Иисуса (так как они знали его, и в связи с проявлением его самого после его воскрешения), и в Иерусалиме, и во всей Иудее, и в Самарии, и во всех самых крайних частях земли - таким образом, делая Иерусалим начальной точкой и первой целью в соответствии с поручением в Лук. 24,47. Тем не менее, их свидетельство было основано на их созерцании своего учителя и их Господа, воскрешенного из их среды и принятого в облака небес, которые скрыли его от их глаз. В то время, как они пристально вглядывались вверх, когда это произошло, два посланца с небес приходят и объявляют им, что Он вернется подобным же образом. Поэтому здесь, на земле, ожидается его появление под небесами. Он не вернется на землю, чтобы его увидел мир. Не будет восхищения собрания и соединения собрания с ним, пока Он отсутствует. Зная, что Иисус восхищен вверх из этого мира, чтобы вернуться в мир, как цели всего их учения, они возвращаются в Иерусалим, чтобы там ждать Святого Духа, обетованного им. Это не Галилея, куда они идут. Они должны быть свидетелями в Иерусалиме небесных прав того Христа, который был отвергнут на земле Иерусалимом и иудеями {В этом смысле это не продолжение Христовой миссии на земле, продолженной в миссии Матфея из Галилеи}.
Все это ясно показывает положение, в которое они были поставлены, и миссию, порученную им. Но прежде, чем они приняли Святой Дух, некоторые другие характерные обстоятельства находят свое место в этой главе. Они действуют под руководством Петра, в соответствии с пониманием слова, прежде чем они облекаются силой свыше. Поэтому эти две вещи отличаются друг от друга.
Кажется, что, хотя Петра косвенно вел Святой Дух, Он наложил его печать на то, что было сделано в соответствии со словом в Ветхом Завете, понятым апостолом. Мы, прежде всего, видели, что Христос, после воскрешения, дал разумение своим ученикам, чтобы они могли понимать Писание. Они теперь действуют, не приняв Святого Духа, в соответствии с иудейским принципом. Они представляют жребий Господу, чтобы Он мог решить. Тем не менее, жребий был не все, и он не был брошен без различения. Апостольская власть происходила от назначения самого Христа. Разумность Писания заставляет их понять то, что следовало. Цель, которую Господь поставил перед их служением, сузила выбор до маленького круга тех, кто мог выполнить эту цель. Их жизненный путь сделал их способными, как сказал Иисус, быть его свидетелями потому, что они были с ним от начала, и могли теперь свидетельствовать, что этот самый Иисус, которого иудеи отвергли и распяли, действительно воскрес из мертвых.
Апостольская власть осуществляется по иудейскому принципу, перед даром Святого Духа. В этом не было ни исследования, ни осуществления человеческого разума. "Достоинство его да приимет другой" - вот что руководило их поведением; способность свидетельствовать об Иисусе в его жизни на земле и ныне о его воскрешении и вознесении решала вопрос о необходимых качествах; жребий Сущего определял отдельную личность, которая должна была занять место Иуды. Двое избираются в соответствии с этими необходимыми характеристиками, и жребий падает на Матфия, который причисляется к одиннадцати апостолам. Но они все еще были без обетованной силы.
Глава 2 рассказывает о выполнении этого обетования в ответ на дух зависимости, проявленный в их соединенных молитвах.
Дух приходит свыше, в своей собственной силе, чтобы овладеть и заполнить обитель, подготовленную для него.
Это событие, важное вне всех других по отношению к человеческому состоянию на земле, имеет здесь очень простой характер, потому что нет речи о причинах этого замечательного дара, дела, от которого он зависит, славы, с которой он связан, которую он обнаруживает и о которой он ревнует: мы имеем здесь только факт его силы. Ученики были наделены силой свыше.
Форма его появления является, однако, характерной. На Иисуса Святой Дух опустился в виде голубя, потому что Он не должен был сделать его голос слышимым на улицах, чтобы трости надломленной не переломить, лен курящийся не угасить. Но здесь это была сила Божья в свидетельстве, слово, которое было как всепоглощающий огонь, судя все, что пришло перед ним. Тем не менее, это было в благодати и должно было выйти за узкие пределы иудейских обрядов, чтобы донести чудесные дела Божьи до каждого языка и народа под солнцем. Это был тот могучий ветер с небес, который проявил себя до учеников и пришел к ним в виде языков огня, каждый разделенный на несколько. Это чудо привлекает множество людей; и реальность этой божественной работы доказывается тем фактом, что люди из многих стран слышат, как эти бедные галилеяне объявляют им о чудесных делах Божьих, каждый на языке той страны, откуда он пришел в Иерусалим {Рационалистическое мнение, что это был вид возбужденной тарабарщины, как считали неверующие иудеи, совершенно абсурден. Подумайте о благодати Бога к Павлу - он разговаривал на нескольких видах тарабарщины, больше, чем они все, и Бог дал способность перевода тарабарщины!}.
Иудеи, которые не понимали эти языки, издевались, и Петр объясняет им на их собственном языке и в соответствии с их собственными пророчествами истинный характер того, что происходило. Он становится на свою точку зрения о воскрешении Христа, предсказанное пророком-царем, и о его возвышении одесную Бога. Этот Иисус, которого они распяли, получил там обетование Отца и распространил то, что привело к тем результатам, что они слышали и видели. Они поэтому должны были узнать несомненно, что Бог соделал того самого Иисуса, которого они отвергли, Господом и Христом.
Характер этого свидетельства будет отмечен здесь. Это свидетельство Петра существенно. Оно не идет дальше, чем утверждение того факта, что Он, который был отвергнут иудеями, становится на небесах Господом и Христом. Оно начинается с Иисуса, известного иудеям на земле, и устанавливает истину его воскрешения и возвышения до положения Господа. Бог сделал это. Апостол даже не объявляет его Сыном Бога. Мы увидели, что если это не представлено Петром в Деяниях, то Павел, напротив, делает это с первого момента своего обращения в веру. Петр излагает результат и в тот момент не говорит о царстве. Он только напоминает им, что Дух обетовал в последние дни, и ссылается на ужасный день грядущего суда, которому будут предшествовать тревожные знамения и чудеса. Не говоря о выполнении обетования царства, время которого Отец хранит в тайне, он излагает факт дара Святого Духа в связи с ответственностью Израиля, по отношению к которому Бог все еще действовал в благодати, проповедуя им прославленного Христа и давая им доказательства его славы в даре Святого Духа, сделанного ощутимым для всех. Это - присутствие Святого Духа в соответствии с евангелием по Иоанну 15,26.27. Свидетельство в целом, однако, основывается на поручении Лук. 24 и выполняет его. Только у Луки мы не имеем ничего от крещения. Смотрите Лук. 24,47-49, чему это полностью соответствует. Свидетельство было обращено к иудеям; тем не менее, оно не было ограничено ими {Свидетельство излагается в терминах, которые, применительно к иудеям, находящихся там и рассеянных за границей, все же открывали дверь для язычников в верховную власть Божью - "и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш." Бог все-таки Бог человека; но Он призывает тех, кто его любит} но разделяло. "Спасайтесь от рода сего развращенного". Это отделение было основано на реальной и моральной работе - "покайтесь": прошлое все должно было быть судимо и публично показано при их приеме среди христиан при крещении, чтобы получить отпущение грехов и участвовать в этом небесном даре Святого Духа. "Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа." Эта работа индивидуальна. Был суд над всем прошлым, допуск к ним по крещению и последовательное участие в Святом Духе, который обитал там, куда они пришли. Мы сразу видим разницу между первоначальным изменением, уже достигнутым через покаяние, которое творит их религиозная скорбь, и принятием Святого Духа. Это произошло вслед за отпущением их грехов, к чему они были приведены. Этот дар зависел обычным образом от их допуска в среду христиан, в тот дом, где Он жил, построенный во имя Иисуса. Потом объявляется, что обетование принадлежит им и их чадам - дому Израиля как таковому, - им и их чадам после них. Но это выходило за пределы Божьего древнего народа. Обетование было также тем, кто был далеко; так как оно было выполнено в связи с верой в Христа, для всех, кто через благодать должен прийти в новый дом - всех, кого Сущий, Бог Израиля, должен позвать. Призыв Бога характеризовал благословение. Израиль с его чадами был призван, но только остаток из их среды откликнулся на призыв. Язычники, будучи призваны, разделили благословение.
Результат этого несказанного дара сообщается нам. Это было не просто моральным изменением, но силой, которая отбросила все побуждения, что обособляли тех, кто получил это, соединяя их как одну душу в один разум. Они стойко продолжали распространять апостольское учение; они были в общении друг с другом и с апостолами, они преломали хлеб; они проводили свое время в молитве. Чувство Божьего присутствия было сильным среди них; многие знамения и чудеса были сотворены руками апостолов. Они соединялись теснейшими связями; никто не называл ничего своим собственным, но все делили свои владения с теми, кто нуждался. Они были ежедневно в храме, общественном прибежище Израиля для религиозных занятий, в то же время имея отдельно свои собственные занятия - ежедневное преломление хлеба по домам. Они ели с радостью сердца, восхваляя Бога и имея благосклонность всех людей вокруг себя.
Таким образом, собрание было образовано; и Господь ежедневно добавлял остаток Израиля {Это - сила спасенных}, который должен был быть спасен от судов, что должны пасть на народ, который отверг Сына Бога, их Мессию; и, благодарение Богу, от еще более глубокой гибели. Бог привел в собрание - таким образом, признанных им присутствием Святого Духа - тех, кого Он соберет в Израиле. Возник новый порядок вещей, отмеченный присутствием Святого Духа {Бог никогда не жил с человеком, кроме как на основании искупления, ни с Адамом, ни с Авраамом. Ср. Исх.29,46}.
Здесь было обнаружено присутствие и дом Бога, хотя старый порядок вещей все еще существовал до исполнения суда над ним.
Собрание было образовано силой Святого Духа, сошедшего вниз с небес, по свидетельству, что Иисус, который был отвергнут, вознесен на небеса и Бог сделал его Господом и Христом. Оно было составлено из иудейского остатка, который должен был быть сбережен с остатком из язычников, когда бы Бог ни позвал их. Это было образовано в связи с Израилем в терпении Божьем, но также и в силе, месте обитания Бога.
В главе 3 Дух обращает его свидетельство к народу устами Петра. Бог все еще действовал в терпении по отношению к своему неразумному народу, и больше, чем с терпением. Он действовал в благодати по отношению к ним, как к своему народу, в силу смерти и заступничества Христа - увы, напрасно. Их неверующие вожди заставили замолчать слово {Поразительно видеть советы Божьи и их завершение в благодати настолько, насколько они теперь были выполнены, так ясно отличавшиеся от ответственности тех, с кем Бог имел дело. В главе 2 Петр говорит: "Спасайтесь от рода сего развращенного". Бог собирал в соответствии со своим собственным знанием то, что грядет. В главе 3 он говорит: "Бог... послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших". Так Он сделал, и терпение все еще ждало, хотя Бог действовал в нынешней благодати в соответствии с результатом, известным ему самому: так было и с Иеремией. Если бы они покаялись, Бог, наверняка, отвернулся бы от суда, как излагается также в Иеремии}.
Внимание людей привлекается чудом, которое восстановило силу в бедном, хромом человеке, известном всем, кто часто посещал храм; и при массе людей, толпящихся, чтобы посмотреть его, Петр проповедует им Христа. Бог их отцов, сказал он, восславил слугу Иисуса, которого они отрицали, когда Пилат готов был освободить его. Они отрицали того святого и справедливого - желали убийцу - убили начальника жизни, но Бог воскресил его из мертвых. И его имя через веру излечило слабого человека. Благодать может оценить их действие, совершенное как через невежество и как действие для их правителей также. Мы видим здесь, как Святой Дух отвечает на заступничество Христа: "Отче, прости им, ибо не знают, что делают". Виновным в десяти тысячах талантов - великий царь прощает их им, дав послание милости, которое призывает их к покаянию. На это Петр приглашает их: "Покайтесь и обратитесь... да {Не "когда". Здесь нет намека на такой перевод} придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять"; он говорит им о времени, предопределенном Богом для восстановления, которое должно завершить все, что предсказали пророки. Иначе говоря, он проповедует покаяние для иудеев, как народа, заявляя, что по их покаянии Иисус, который вознесся на небеса, вернется; и выполнение всех благословений, о которых говорили пророки, должно произойти ради них. Возвращение Иисуса с этой целью зависело (и все еще зависит) от покаяния иудеев. Между тем Он остается на небесах.
Более того, Иисус был пророком, возвещенным Моисеем, и тот, кто не станет слушать его, должен быть отторгнут от людей. Его голос все еще звучал в особой благодати устами его учеников. Все пророки говорили об этих днях. Они были чадами пророков, естественными наследниками благословений, которые они объявили для Израиля, так же, как и обетований, сделанных Аврааму о семени, в котором все народы будут благословлены. Впоследствии также и к ним Бог послал своего слугу Иисуса {Это относится ко времени его жизни на земле, хотя по его заступничеству было обновление милости в свидетельстве восславленному Христу, который возвратится по их покаянию}, послал его благословить их, отвращая каждого из них от их зла.
Словом, они приглашаются возвратиться через покаяние и насладиться обетованиями, сделанными Израилю. Сам Мессия должен вернуться с небес, чтобы утвердить их благословение. Весь народ именуется здесь естественными наследниками обетований, сделанных Аврааму. Но пока они говорили, священники и руководители храма, а также саддукеи пришли, чтобы положить на них руки, и были уязвлены тем, что они проповедовали воскрешение, которого их неверие и догматическое мировоззрение не принимали. Они поместили их в тюрьму, так как уже был вечер. Упование Израиля было отброшено; благодать Божья говорила напрасно, как бы велика и терпелива она ни была. Многие, однако, уверовали в их слово: пять тысяч человек уже исповедовали Господа Иисуса.
Мы видели обращение, которое Бог в своей благодати послал Израилю устами Петра. Мы теперь увидим не только прием (уже отмеченный), который оно встретило со стороны правителей народа, но обдуманный ответ из глубин их сердца, как мы можем назвать это. Утром правители, старейшины и книжники собираются в Иерусалиме вместе с Анной и его родственниками; и, поставив апостолов перед собой, они спрашивают, какой силой и от чьего имени они сотворили это чудо с расслабленным. Петр, исполненный Святого Духа, утверждает, объявляя это всему Израилю с крайней готовностью и полный дерзновения, что это произошло благодаря Иисусу, которого они распяли и которого Бог воскресил из мертвых. Таким образом, вопрос между Богом и правителями Израиля был формально изложен, и это соответствовало Духу Божьему. Иисус был камнем, отвергнутым ими, строителями, который стал главой угла. Спасение не могло быть найдено нигде в другом месте. Не было осторожности, чтобы не уязвить врагов и правителей; по отношению к таким людям, невежественным и заблуждающимся, было предпринято все, чтобы одержать над ними верх. Совет признал их бывшими товарищами Христа; человек, который был излечен, был там. Что они могли сказать или сделать перед толпой, которая была свидетелем чуда? Они могли только проявить волю в решительном противостоянии Господу и его свидетельству и уступить общественному мнению, которое было необходимо для их собственного авторитета, не без помощи которого они управляли. С угрозами они приказали апостолам больше не учить во имя Иисуса. Мы можем отметить здесь, что сатана использовал саддукеев как орудие против учения о воскресении, так же, как он использовал фарисеев как пригодное орудие против живого Христа. Мы должны ожидать искусное противостояние сатаны против истины.
Теперь Петр и Иоанн не допускают двусмысленности по отношению к их направлению. Бог повелел им проповедовать Христа; запрещение человека не имело веса для них. "Мы не можем, - говорят они, - не говорить того, что видели и слышали". Какая позиция для правителей народа! Соответственно свидетельство, подобное этому, ясно показывает, что вожди Израиля утратили роль толкователей воли Божьей. Апостолы гонят их прочь - не нападают на них: Бог будет судить их; но они действуют немедленно на стороне Божьей и не почитают их власть наряду с уважением к делу, которое Бог совершил для них. Свидетельство Божье было с апостолами, а не с руководителями храма; и присутствие Божье было в собрании, а не там.
Петр и Иоанн возвращаются к своим товарищам, так как сформирован отделенный народ, где каждый знал друг друга; и все, движимые Святым Духом (так как именно там Бог жил своим Духом, а уже не в храме), возносят свой голос к Богу, правителю всех вещей, чтобы признать, что это противостояние правителям было завершением слова, советов и целей Божьих. Эти угрозы были поводом попросить Бога проявить его силу в связи с именем Иисуса. Одним словом, мир (включая иудеев, которые образовали часть его в их противостоянии) восстал против Иисуса, слуги Божьего, и противопоставил себя свидетельству, данному ему. Святой Дух - сила этого свидетельства, будь то в мужестве тех, кто нес свидетельство (ст. 8) или в его присутствии в собрании (ст. 31), или в силе (ст. 33), или в плодах, которые опять производятся среди святых с силой, которая делает очевидным то, что Святой Дух имеет господство в их сердцах над всеми побуждениями, что влияют на человека, заставляя их идти с теми, у которых Он - источник. Это сила Духа перед лицом гонений, как прежде это было его естественным плодом в тех, среди которых Он жил. Новые люди продают свое имущество и кладут выручку к ногам апостолов; среди прочих - человек, которого Святой Дух отмечает для своего удовольствия - Варнава, с острова Кипр.
Подведем итоги: эта глава показывает, с одной стороны, состояние иудеев, их отвержение свидетельства, которое было обращено к ним в благодати; и с другой стороны, силу Святого Духа, и Божье присутствие, и руководство в другом месте, а именно, среди учеников.
Эти три главы (2,3,4) представляют образование собрания и его благословение через Святой Дух, живущий в нем. Они представляют нам его первую красоту, как созданное Богом его жилище.
Увы! Зло показывает себя и там. Если могучий Дух Бога пребывает там, то и плоть также там. Некоторые хотели бы иметь репутацию верности, которую производит Святой Дух, хотя лишенные той веры в Бога и того самоотречения, которые, показывая себя на стезе любви, составляют всю ценность и всю истину этой преданности. Но это только дает новый повод проявить силу Духа Бога, присутствие Бога внутри против зла, тогда как предыдущая глава показала его энергию вне и драгоценные плоды его благодати. Если там не будет простого плода и добра, уже описанного, существует сила добра против зла. Нынешнее состояние собрания в целом - это сила зла над добром. Бог не может терпеть зло там, где Он обитает; еще меньше там, где Он живет. Как бы ни была велика сила свидетельства, которую Он посылает тем, кто вне, Он выказывает все терпение до тех пор, пока нет лекарства внутри. Чем больше его присутствие понимается и проявляется (в той мере, в которой это делается), тем больше Он показывает себя нетерпимым к злу. Это не может быть иначе. Он судит среди святых, где Он будет иметь святость; и это в соответствии с мерой проявления себя. Анания и Сапфира, не учитывая присутствия Святого Духа, чьему велению они намеревались последовать, падают замертво пред Богом, которого в своей слепоте они хотели обмануть, забыв его. Бог был в собрании.
Мощное, хотя и мучительное свидетельство его присутствия! Страх охватывает каждое сердце и внутри, и извне. Фактически присутствие Божье - это серьезная вещь, как велико бы ни было его благословение. Результат проявления силы Бога, представленного с теми, кого Он признал своими собственными, был очень велик. Толпы присоединились верой к исповеданию имени Господа - по крайней мере из среды народа, так как остальные не осмелились. Чем большее положение мы занимаем в мире, тем больше мы боимся мира, который дал нам это. Это чудесное свидетельство силы Божьей было также показано еще более замечательным способом, так что люди приходили издалека, чтобы воспользоваться этим. Апостолы были постоянно вместе в притворе, построенным Соломоном.
Но, увы! Проявление силы Божьей в связи с презираемыми учениками Иисуса и действия вне проторенной дороги, на которой сомнение первосвященника и тех, кто был с ним, нашли свою стезю вместе с успехом, достигнутым тем, что они отвергли, и вниманием, привлеченным к апостолам чудесами, которые были сотворены, возбуждают противодействие и зависть начальников; и они сажают апостолов в тюрьму. В этом мире добро вечно действует в присутствии силы зла.
Сила отличная от силы Святого Духа в собрании, сейчас проявляется сама. Провидение Бога, следя за его работой и действуя через служение ангелов, разрушает все планы неверующих глав Израиля. Священники заключают апостолов в темницу. Ангел же Господень открывает двери темницы и посылает апостолов совершать их обычную работу в храме. Служители, которых синедрион посылает в темницу, находят ее закрытой, и все в порядке, но апостолов нет.
Тем временем совету сообщили, что они находятся в храме и учат народ. Пораженные и встревоженные члены совета посылают схватить их, но стражники приводят их без принуждения, потому что боятся народа. Ибо все в руках Божьих, пока не будет дано его свидетельство, когда будет на то его воля. Первосвященник упрекает их, напоминая прежний запрет. Теперь Петр отвечает более выразительно, чем в прошлый раз, и это, скорее, выражение твердой цели, чем свидетельство посредством убеждения тех, кто не хочет слушать и кто показал свою враждебность. По существу, это то же самое, что он сказал правителям в синедрионе: "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам". Противопоставив себя Богу, главы Израиля были просто людьми, и этим все было определено: вражда между ними и Богом была совершенно очевидна. Бог их отцов воскресил Христа, распятого правителями Израиля. И апостолы были его свидетелями, а также и Святой Дух, которого Бог дал повинующимся ему. Было сказано все, точка зрения выражена ясно. Петр высказывал ее от имени апостолов, от лица Бога и Христа и в соответствии с печатью Святого Духа, данного верующим, свидетельствуя во имя Спасителя. В этом не было ни гордыни, ни своеволия. Он должен подчиниться Богу. Он по-прежнему пребывает в Израиле ("Господь отцов наших", - как он говорит), в месте свидетельства Божьего. Намерение совета умертвить их было отклонено Гамалиилом, поскольку везде, где мы выполняем волю Божью, готовы для нас его орудия, хотя и неведомые нам. Но они, призвав апостолов, били их и, запретив им говорить об имени Иисуса, отпустили их. Они были в полной растерянности - и тем усилили свою вражду, когда так легок путь посланных Богом и сознательно исполняющих его волю. Мы должны повиноваться Богу!
Цель этой части главы заключается в том, что провидение Божье - чудесным ли образом через ангелов или же путем склонения человеческих сердец выполнять волю его - заботилось о собрании, и Святой Дух свидетельствовал об этом и проявлял в этом свою власть. Апостолы же ни в коем случае не убоялись, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие; и всякий день в храме и по домам не переставали учить и благовествовать об Иисусе Христе. И как бы слабы они ни были, сам Бог поддерживал Свое свидетельство.
К несчастью, другие бедствия одолевают собрание. Плотское начинает проявлять себя среди власти Духа Божьего. Смута возникает из-за различий между учениками в том, где особенно проявляется благодать, что связано с плотью. Эллинисты (иудеи, родившиеся в Греции или в языческих странах) ропщут на иудеи, рожденных в Иудее, за то, что вдовицы их были пренебрегаемы, как им казалось, в разделении благ, дарованных собранию ее богатыми членами. И здесь мудрость, данная Духом, разрешает это затруднение в удовлетворении растущих потребностей; семь человек были поставлены на эту службу, ради которой апостолы не должны были оставить свою собственную деятельность. Также и в случае с Филиппом и Стефаном мы видим истинность того, что говорит Павел: "Хорошо служившие приготовляют себе высшую степень и великое дерзновение в вере во Христа Иисуса".
Заметим здесь также, что молитва апостолов перед тем, как проповедовать, еще более осуществляет власть Божью в укреплении силы и мудрости, в которых они нуждаются; и чтобы действовать непосредственно от имени Божьего, сердца их должны преисполниться благодатью и благочестием.
Отметим здесь такое благоволение Духа Божьего: все имена, насколько мы можем судить, принадлежат эллинистам.
Влияние слова возросло; многие священнослужители были послушны в вере. Таким образом, до сих пор вражда, противодействие извне и зло внутри лишь способствуют делу Божьему. Обратите на этот факт особое внимание. И дело не только в том, что свидетельство Духа творит благо, но также и в том, что хотя грех всюду и везде, все же, во всем проявляется сила Божья так, что зло тоже свидетельствует о действительности присутствия Господа. Был грех, но была и сила, чтобы устранить его. И все же это показывало, что даже в хлебе пятидесятницы была закваска.
Сила Духа особенно проявляется в Стефане, исполненном благодати и силы. Ему противостоят иудеи - эллинисты, и, не умея ответить ему, они обвиняют его перед синедрионом, особенно за то, что он во имя Иисуса возвещает разрушение храма и города и извращает их закон. Здесь мы видим свободную силу Святого Духа без послания кого-либо на служение, как это было с апостолами, поставленными самим Христом. И ни апостолы, ни иудеи Палестины не властны над этим: Он дает тому, кому желает. Этот благочестивый и преданный эллинист преподносит свидетельство правителям народа. И если ему поверят священнослужители, то иудеи из вне Иудеи засвидетельствуют и подготовят почву для еще более широкого свидетельства, и в то же время, окончательного отвержения иудеев как основы и центра этого свидетельства и их дальнейшего воссоединения. Так как до сих пор этим центром был Иерусалим. Петр свидетельствовал о прославленном Христе, обещавшем его возвращение после их покаяния, но они прервали его свидетельство. И сейчас Святой Дух осуждает их устами Стефана, в случае с которым они показали себя открытыми врагами его свидетельства. И не апостолы, которые, согласно официальным источникам, порывают с Иерусалимом. Святой Дух предвосхищает этот разрыв, не имевший места так, чтобы дать нам часть библейского повествования. Это сделано властью Божьей; и вознесение на небеса свидетеля воодушевленного Святым Духом, чтобы осудить иудеев как противников и тем самым провозгласить их падшее состояние, определило место встречи, согласно Духу, на небесах, там, куда взошел исполненный веры и Духа, преданный свидетель. Уже на земле судящие его в синедрионе, смотря на него, видели его лицо, как лицо ангела. Но их жестокосердие не дало им остановиться во вражде к свидетельствованию о Христе - к свидетельствованию, выступающему здесь как особое свидетельство Святого Духа.
Стефан {Он - выражение могущества Святого Духа, свидетельствующего о прославленном Христе, данном Израилю, который отверг его в его смирении. До времен потопа человек, хотя и не лишенный свидетеля, был тем не менее предоставлен самому себе. Не было особых законов и постановлений Божьих. И результатом этого был потоп, призванный, так сказать, очистить землю от ужасного загрязнения и насилия. А в новом мире Бог начал свое общение с человеком. При Ное было установлено его правление. Но затем благодать избрала Авраама, и ему были даны обетования Божьи, когда мир обратился к бесам. Так начиналась история народа Божьего, но вопрос о праведности еще не возникал; это сделал закон, требуя ее от человека. Затем, по милости Божьей, пришли пророки. А затем, как последний призыв Бога относительно плодов дела своих рук и свидетельства благодати, был послан Сын. И он был ныне отвергнут. И за их покаяние, по его заступничеству, Святой Дух свидетельствовал через Петра о его славе (Деян. 3), как затем и через Стефана}, насколько нам известно, не знал Господа при его жизни на земле. Он не был поставлен, подобно апостолам, и не мог свидетельствовать об этой жизни. Он был просто орудием Святого Духа, дающим тому, кому желал.
Поэтому он начинает повествование с самого начала пути Бога, с Авраама, призванного откровением Бога славы, вначале медлительного в послушании, но затем терпеливой благодатью Божьей переселенного в Ханаан. Тем не менее, он был странником в обетованной земле, и рабство было уделом его потомков до тех пор, пока Бог не вступился по своей милости. Участь благословенного патриарха: не владеть обетованной землей, а быть чужестранцем; и потомки его будут в порабощении, пока не будут освобождены Божьей рукой. Нет ничего поразительнее, чем то спокойное превосходство над обстоятельствами, которое проявил Стефан. Он рассказывал иудеям историю, которую они не могут отрицать, историю, которой они похвалялись и в то же время совершенно их осуждающую. Они поступали так, как их отцы. Но два человека - Иосиф и Моисей - в связи с благорасположением Бога к Израилю в то время особо выделены в рассказе Стефана. Израиль отверг их обоих, отдав Иосифа язычникам и отверг Моисея как судью и вождя. И к тому, что иудеи не могли отрицать или отвергнуть, также принадлежала история Христа, который тоже в указанное Богом время будет Спасителем Израиля. В этом была суть доводов Стефана. Иудеи всегда отвергали тех, кого посылал Бог и в ком действовал Святой Дух, как и свидетельство того же самого Духа в пророках говоривших о Христе, которого они теперь предали и убили. Кроме того, по утверждению Моисея, даже со времен их исхода из Египта {Обратите здесь внимание также на то, что каким бы долгим ни было терпение Бога, раскаяние не является его результатом; первородный грех, первый отход от Бога, будет нести свое наказание до конца} они поклонялись лжебогам - грех, из-за которого, не смотря на все долготерпение Божье, они, переполнив меру своих беззаконий, должны были быть переселены далее Вавилона, который был их наказанием.
Таково поразительное содержание их истории, истории человечества, обладающего всеми средствами для вырождения. Установлена полная мера вины. Они получили закон, но не сохранили его, отвергли пророков, свидетельствующих о Христе, и самого Христа предали и убили, всегда противясь Святому Духу. То, во что они верили, - храм, был отвергнут Богом. Сам Бог был странником в земле Ханаана. И если Соломон построил ему дом, то Святой Дух говорит, что Он, чей престол небо и земля подножие, чье владычество простирается на всю вселенную, не может пребывать в домах из камня, сотворенных его же рукой. Таким образом, мы имеем обобщение их истории, связанное с последними днями суда над ними. Они всегда сопротивлялись Святому Духу, равно как и не соблюдали закон. После долгих дней терпения Бога иудейство было осуждено, и источники его милости иссякли. Народ Израиля был предметом особого внимания Божьего. Вина человека была не только в грехе, но в грехе презрения всего того, что сделал Господь. Это был поворотный пункт в истории человечества. Закон, пророки, Христос, Дух Святой - все подвергалось испытанию, и человек находился во вражде с Господом. Христианство доказало это в полной мере и подтвердило то, что свидетельство Святым Духом действительно отвергалось. С человеком земли все было покончено и началось заново с человеком, связанным с небесами.
Совесть членов совета была уязвлена, их сердца ожесточились, их упрямство ничто не могло поколебать, и они преисполнились серости и скрежетали на него зубами. Если Стефан хотел решительно свидетельствовать против Израиля, то он должен был не только воздать это свидетельство, но и подчеркнуть его истинное значение, ярко выразив то, чем является верующий в силе присутствия Духа Святого на земле и обитающего в нем. Из истории мы видим, что человек всегда сопротивляется силе Святого Духа. В Стефане же, человеке, исполненном его силы, мы видим другое.
Таковы некоторые стороны этой трогающей и поразительной сцены, являющейся целой эпохой в истории иудеев. Главы Израиля скрежещут зубами от ярости, слушая мощное и обвинительное свидетельство Духа Святого, которым был исполнен Стефан. Они отвергли прославленного Христа, убив смиренного. Давайте же проследим последствия в отношении самого Стефана. Он неотрывно взирает на небеса; теперь он полностью открыт вере. Именно Святой Дух направляет его разум, давая ему возможность сосредоточиться на этом. Дух открывает тому, кто таким образом исполнен им, славу Божью на небесах и Иисуса в этой славе, стоящего одесную Бога - Сына человека, поставленного в положение более высокое, чем об этом говорится во втором Псалме, восьмом Псалме, хотя еще не все было подчинено ему (ср. Иоан. 1,50.51). В последствии он дает силу свидетельству, воздаваемому перед лицом сил сатаны, убийцы.
"Я вижу, - сказал Стефан, - небеса отверстые". И таково есть положение истинного верующего - небесное, на земле - в мире; верующий, живой в смерти, видит небеса во власти Святого Духа и Сына человеческого одесную Бога. Стефан не говорит: "Иисус". Дух характеризует его как Сына человека. Какое бесценное свидетельство человеку! И он (свидетельствует) это не во славу Божью (что характерно для небес), но во славу Сына человека, которому открылись небеса, и уж потом он видит в нем Господа Иисуса. Это единственный (первый) пример и полное подтверждение состояния души верующего после смерти с прославленным Христом.
Что касается развития этого свидетельства, то сейчас Иисус не Мессия, который вернется, если вы раскаетесь (что, впрочем, не перестало быть истиной), но Сын человека в небесах, открытых человеку, преисполненному Духа Святого, в небесах, куда Бог отправляет душу, что является надеждой и доказательством принадлежащих ему. Терпение Божье по отношению к Израилю несомненно, но Святой Дух дал верующему {Святой Дух открывает нам небеса и дает нам возможность созерцать то, что там есть, и преобразует нас на земле в соответствии с сущностью Иисуса. А что касается изменений, происходящих в развитии путей Божьих, то мне представляется, что это было осуществлением, посредством Духа, последствий того, что завеса разорвана. Мы видим Иисуса стоящим. Потому что, пока Израилем отвергается свидетельство Святого Духа, Он не сядет, ожидая суда над врагами. И верующий на небесах Духом вместе с ним, и душа, соединенная с ним на небесах, - все это кровью Христа и благодаря новому пути смогло проникнуть сквозь эту завесу. С другой стороны - иудей, совершивший со свидетельством Духа Святого то же самое, что они сделали с Иисусом, и сделавший Стефана посланником за ним со словами: "Мы не хотим, чтобы этот человек царствовал над нами"; Христос, сидящий в небесах, решительно занимает свое место до тех пор, пока не осудит врагов, не желающих принять царство, и именно в этом положении мы видим его в послании Евреям, в котором они единодушно призваны выйти за стан Израиля и последовать за жертвой, чья кровь была внесена в святилище святости. Это предвосхищение суда при помощи римлян охватило весь Иерусалим, чтобы отвергнуть народ Бога, чтобы в конце концов его наказал сам Христос. И, следовательно, положение Стефана напоминает нам положение Иисуса, и свидетельство воздается Духом о прославленном Иисусе. Это главный принцип послания Евреям. Учение о собрании, излагаемое Павлом после откровения, данного ему на пути в Дамаск, идет еще дальше, провозглашая союз христиан с Иисусом в небесах, а не просто их вхождение в святое святых через разорванную завесу, куда раньше могли войти лишь священники, - завесу, скрывавшую от людей Бога} новые перспективы и новые надежды. Однако заметим, что Стефан, впоследствии увидевший Иисуса на небесах, походит на него и на земле - это ценный и благодатный для нас факт! Во всем тщательно оберегается слава его личности. Иисус, хотя небеса и открылись ему, сам по себе был объектом, на который взирали небеса и который был принародно признан и возвеличен Отцом. Поэтому Он не нуждался в зримом предмете своей веры, и это также не вызвало преображения в тот же самый образ через откровение славы. Но "Отче, в руки Твои предаю дух Мой" звучит и в "Господи Иисусе! приими дух мой". И любовь к Израилю, взращенную в заступничестве пред Богом ("Отче, прости им, ибо не знают, что делают"), мы находим и в словах "Господи! не вмени им греха сего". За исключением этого отрывка, Святой Дух больше нигде не утверждает, что здесь они пребывают в неведении.
Здесь нужно остановиться на положении Стефана, сосуда свидетельства Духа, решительно отвергнутого иудеями; и божественный характер и личность Христа отчетливо проявляются в тех моментах, когда его ученик больше всего походит на учителя. Небеса открыты Иисусу {Мы можем здесь отметить, что святилище было открыто всем верующим. Завеса была разорвана смертью Христа, но милость Божья, как таковая, все еще была направлена на иудея и обещала им возвращение Иисуса на землю, что случится (так сказать, за завесой) в случае их раскаяния. Так что благословение могло быть снова излито на землю - во времена возрождения, при пришествии Христа, о котором возвещали пророки. Но это уже не Мессия, Cын Давида, но Cын человека на небесах и посредством Духа Святого на земле. Отверстые небеса стали видимые и познаваемые, и великий первосвященник, стоящий одесную Бога, уже не скрыт завесой. Эта слава открыта верующему, и Он взошел на небеса ради своего народа. И это, как мне кажется, является причиной того, почему мы видим его стоящим. Он не сядет в вечности на небесный престол, пока Израилем отвергается на земле свидетельство Святого Духа о его прославлении. Свидетельство и торжество Духа сейчас и впоследствии представляет собой большой интерес, не затрагивая, однако, апостольский авторитет, как мы увидим это позже. Что же касается иудеев, то до тех пор, пока Первосвященник не сойдет на землю, они не узнают, что деяние его принято во благо народа. Как в дни искупления, им придется ждать, пока Он не сойдет, и они не смогут познать его. Но для нас Святой Дух уже сошел и пребывает внутри нас, и мы знаем это}, Святой Дух нисходит на него, и Он признается Сыном Божьим. Небеса открываются Иисусу, и ангелы нисходят на Сына человека. Но перед ним не поставлен какой-либо объект; Он сам является тем объектом, на который взирают небеса. Небеса откроются в конце века, и на белом коне грядет сам Иисус в суде и торжестве. В случае со Стефаном тоже открываются небеса, и ученик, христианин исполненный Святого Духа, глядит в них и видит там Христа одесную Бога. Иисус по-прежнему является объектом созерцания небес, целью верующего, исполненного Святым Духом. Таким образом, эта сцена довольно типична для предмета веры и положения верующего. Иисус не имеет перед собой какого-либо объекта, Он сам является таким объектом для небес. Святой же имеет перед собой подобный объект, и им является сам Иисус в отверстых небесах. Подобно Христу, этот святой, исполненный его Духом благодати и разделивший его страдания, тоже отвергнут иудеями. И взгляд Стефана сосредоточился на небеса, отверстых ему Святым Духом, и Стефан видит там Сына человека готового принять его. Покой придет позднее, во время возрождения небеса примут не только Иисуса, но также души верующих в него до их воскресения, и все собрание, в духе отделенное от мира, который отверг его, и от иудаизма, противостоящего свидетельству Святого Духа. Иудаизм больше не признается. Кончилось долготерпение Божье. Место иудаизма заняли небеса и собрание, которое, как бы далеко оно и было, всегда следует за своим Господом в Духе, ожидая его возвращения.
Савл присутствует при смерти Стефана и одобряет ее.
Так заканчивается первый период собрания Божьего - его история в непосредственной связи с Иерусалимом и иудеями, на которых опиралась и была направлена деятельность апостолов, "начатая в Иерусалиме", которая, тем не менее, продолжалась и в остатке верных, и Израиль приглашался принять в ней участие, но не пожелал этого. Затем следуют некоторые второстепенные события, расширяющие сферу деятельности и в целом поддерживающие единение, прежде всего в откровении призвания язычников, и утверждающие, таким образом, что собрание - это единое тело, независимое от Иерусалима и отделенное от земли. Этими событиями является работа Филиппа по обращению Самарии и Эфиопии, деятельность Корнилия, видение Петра, явленное ему после призвания Савла, который был приведен в собрание иудеем хорошей репутации; это также труды Петра во всей земле Ханаана и, наконец, связь, установленная апостолами в Иерусалиме, обращение язычников в Антиохии, сопротивление Ирода (мнимого царя иудейского), забота Божья о Петре и суд Бога над царем. За этим непосредственно следует работа у язычников, начатая в Антиохии, уже подготовленной обращением Павла. Работа эта ведется при помощи совершенно особых средств и особого откровения. Давайте рассмотрим некоторые подробности этих глав.
После смерти Стефана начинаются гонения. Победа, одержанная ненавистью, достижение цели которой было допущено провидением, дает волю гневу иудейских вождей, ненавистников евангелия. Рухнула преграда, сдерживавшая их, и волны страсти раскатились во все стороны. Люди нередко сдерживались только благодаря остаткам совести, привычкам, определенным признанием прав других. Но когда эти преграды сломлены, ненависть (дух убийства в сердцах) с Божьего позволения насыщается такими поступками, которые показывают, что такое человек, предоставленный самому себе. Но вся эта ненависть лишь исполняет волю Божью, которой бы в противном случае человек пренебрег, и в некотором отношении он не может ее исполнить, а именно волю Божью в суде Божьем. Осуждением Израиля явилось рассеяние собрания - приговор, который нелегко было вынести и исполнить даже ученикам, так как какими бы ни были благословения и сила в тех сферах, где действует благодать Божья, все в руках его, как и мы пребываем в его милости.
За исключением апостолов рассеялось все собрание. То, что апостолы, оставшись, поступили верно - это является спорным вопросом, как и то, что более искренняя вера заставила бы их разойтись, что избавило бы собрание от многих конфликтов и трудностей в связи с тем, что Иерусалим оставался средоточием власти {Это ни коим образом не мешает проявлению высшей мудрости Божьей. Развитие учения о собрании в его единстве относительно тела Христова стало еще более совершенным и чистым благодаря учению Павла, который был призван из иудеев откровением небесного Христа. Все это ни коим образом не изменяет обязательств, данных людям. Однако эти пути высшей мудрости Бога ничего не меняют в ответственности человека. Кажущееся единство собрания было сохранено также благодаря этим средствам, благодаря связи, поддерживаемой с другими городами и Иерусалимом до тех пор, пока работа среди язычников за пределами влияния иудаизма не сделала эти связи чрезвычайно затрудненными и ненадежными. Но все это лишь более очевидно доказывало мудрость и милость Божью}. Господь, взирая на Израиль, сказал: "Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой". И после своего воскресения Он велит им идти научить все народы. И эта миссия постоянно осуществляется на протяжении всей истории Деяний и работы среди язычников. И, как мы видим в послании Галатам, эта работа на совершенно новой основе по особому соглашению в Иерусалиме переходит в руки Павла. Писание ничего не говорит нам об исполнении этой миссии двенадцати по отношению к язычникам за исключением слабого и расплывчатого намека в конце евангелия от Марка. Бог могуществен в Петре в отношении обрезания и в Павле в отношении язычников. Могут сказать, что вполне возможно то, что двенадцать не претерпели гонений; я не могу утверждать это однозначно. Но вполне очевидно то, что отрывки, которые я процитировал, не имеют завершения в библейской истории, и что вместо того, что предопределил Господь, установился другой порядок вещей и что иудейские предрассудки получили из-за своей распространенности в Иерусалиме большое влияние, от которых даже Петру было бы трудно освободиться.
Рассеянные в других странах, до того как прибыть в Антиохию, апостолы проповедовали слово Божье везде, но только иудеям (гл. 11,19).
Филипп, однако, пошел в Самарию, проповедовал там Христа и творил чудеса. Все единодушно внимали ему и даже крестились. Человек, который до того занимался волшебством, так что люди говорили, что он обладает великой силой от Бога, - даже он подчинился силе, затмившей его мнимые чудеса и убедившей его в своей реальности настолько, насколько он осознал мнимость собственной власти. В Самарии апостолы не встречали трудностей. История Христа просветила их. Более того, самаритяне не были язычниками. Однако благовествовал там эллинист.
И отсюда, в связи с процессом развитии собрания, мы узнаем кое-что новое - а именно то, что апостолы передавали Дух Святой посредством молитвы и возложения рук, что является чрезвычайно важным в истории путей Божьих. Более того, Самария была территорией, завоевать которую при всем влиянии иудаизма было невозможно. Это было сделано лишь торжеством молитвы. Духовная энергия в покорении мира принадлежала и собранию. Иерусалим же в этом плане переживал свой закат.
Пребывание в Петре силы Святого Духа предохраняет собрание от вмешательства лицемеров, орудий сатаны. Присутствие Господа разогнало ту тьму, за которой скрывались данные обстоятельства. Под влиянием сильного порыва разум Симона уступил власти Христа, чье имя было прославлено служением Филиппа. Но перед лицом того факта, что человек может передать Духа Святого, выявилось истинное состояние сердца Симона, его желание прославиться, резкое противоречие между его нравственным состоянием и законом Божьим, светом от Бога. Он желает купить эту силу за деньги. Какая чудовищная мысль! Таким образом, неверие, которое, казалось, было устранено, так что божественное было внешне воспринято, выдает себя чем-то таким, что для того, кто имеет Духа Святого, кажется находящимся в таком разительном противоречии с Богом, что истинный характер этого становится очевидным даже для ребенка, наученного самим Богом.
Таким образом, была установлена связь, соединяющая Самарию с центром деятельности в Иерусалиме, где еще оставались апостолы. Святой Дух, дарованный самаритянам, явился огромным шагом в развитии собрания. Несомненно, самаритяне были духовно очищены, признавали закон, хотя храм как таковой в определенной степени потерял для них свое значение. Основная масса верующих была более сплочена, и это было их преимуществом, так как они все еще держались Иерусалима; итак, Самария, получив благословение, вступила в связь со своим древним противником, к каковым принадлежали сами апостолы. Возможно, что апостолы не посещали храм во время гонений. Бог широко открыл им двери во вне, ибо сила Духа была с ними, и тем самым способствовала их деятельности, остановленной правителями Израиля в Иерусалиме. Подытожив, скажем, что все представленное здесь - это свободное проявление силы Святого Духа в других людях - не в апостолах и не в Иерусалиме, который отверг эту силу; а также это связи, поддерживаемые с апостолами и Иерусалимом, благодаря их основной деятельности и авторитету, а также той силы и власти, которой они были наделены.
Окончив свою работу и обратив несколько самаритянских селений, Петр и Иоанн возвращаются в Иерусалим. Работа вне Иерусалима продолжается, но уже другими способами. Филипп, который отличался быстрой исполнительностью, исполненный послушания в искренней вере, был призван оставить свою успешную деятельность, с которой была связана вся его личная слава (если бы он даже и добивался ее) и в которой он был окружен уважением и восхищением. "Иди, - сказал ангел Господень, - на полдень, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу". То была пустыня. В своем послушании Филипп думает не о разнице между Самарией и Газой, но только о воле Господней; его благовествование теперь уже достигает новообращенных из язычников в Абиссинии. Среди учеников Господних к крещению был допущен хранитель сокровищ царицы Ефиопской, чья вера была окончательно определена свидетельством пророка Исаии. И казначей продолжает свой путь, радуясь спасению, ради которого он предпринял столь утомительное путешествие из далекой страны в Иерусалим, чтобы найти его в обрядах и церемониях, но найти с верой в слово Божье. Какая прекрасная картина благодати евангелия! Он уносит на родину то, чем наделила его благодать в пустыне, - то, чего не дало ему трудное путешествие в Иерусалим. Жалкие иудеи, изгнавшие свидетельство из Иерусалима, оказались за дверьми. Дух Господа далеко уводит Филиппа, и он попадает в Азот, ибо вся власть Господня - в руках Сына человека для свидетельства его славы. И Филипп благовествует всем городам, пока не приходит в Кесарию.
А теперь на сцене появляются другой деятель и деятельность несколько иного характера.
Мы уже видели непримиримую вражду глав Израиля по отношению к свидетельству Духа Святого, их упорство в неприятии долготерпящей благодати Божьей. Израиль отверг дело благодати Божьей, совершенной ради него. Савл становится апостолом из их ненависти к учениками Иисуса, к слугам Божьим. Недовольный их поисками в Иерусалиме, Савл выпрашивает у первосвященника письма, чтобы схватить их в других землях. В то время, как Израиль находился во вражде с Богом, Савл является ревностным проводником их злобы, - без сомнения, по неведению, однако старательным, добровольным рабом иудейских предрассудков.
С такой целью он приближается к Дамаску, и здесь во всей полноте его не покорной воли Господь Иисус останавливает его. Небесный свет осиял его своей ослепительной яркостью. Савл падает на землю и слышит голос, взывающий к нему: "Савл, Савл! что ты гонишь Меня?" Слава, повергнувшая Савла ниц, не оставляла сомнений в том, что в сочетании c голосом проявилась слава Господня. Со сломленной волей, с уничтоженной гордыней, с покоренным умом Савл спрашивает: " Кто Ты, Господи?" Власть того, кто обратился к нему, неоспорима; душа Савла покорилась этой власти, и это был Иисус. При этом навсегда пришел конец своеволию Савла. Более того, Господь славы был не только Иисусом: он также признал своих бедных учеников, которых Савл хотел упрятать в тюрьму.
Как много всего заключено в тех немногих словах! Господь славы провозгласил себя Иисусом, которого преследовал Савл. Ученики его были одно целое с ним. Иудеи находились в открытой войне с самим Господом. И вся система, поддерживаемая ими, весь их закон, вся государственная власть, все установления Божьи не смогли предотвратить этой открытой войны с Господом. Оказалось, что и сам Савл, вооруженный их властью, подрывает имя Господа и уничтожает его народ на земле. Это было ужасным открытием, полностью потрясшим его душу, неотразимым по своему воздействию, не оставившим незатронутым ни одного уголка его души, которая могла бы устоять перед силой этого открытия. Упорствование во зле было бесплодным: стремление утвердить иудаизм было направлено против Бога. И собственная совесть Савла лишь заставляла его быть усердным в этом. Правители, поставленные Богом, окруженные вековым ореолом славы, возвышенные нынешними бедствиями Израиля, у которого не осталось ничего, кроме религии, - эти правители утвердили и одобрили нападки Савла против Господа. А Господом, которого они отвергали, был Иисус. И то свидетельство, которое они пытались подавить, было его свидетельством. Какая это была перемена для Савла! И каково было это новое положение, даже для умов самих апостолов, остававшихся, несмотря на то, что они были разогнаны, в Иерусалиме, пребывая с народом и сохраняя верность, несмотря на враждебность правителей Израиля.
Но, несмотря на это, дело Божье углублялось. Без сомнения, введенный в заблуждение, но тем не менее сохраняющий совесть, Савл, думая, что ему многое следует сделать против имени Иисуса Назаретянина, он оставался врагом Господа. Непорочная праведность по отношению к закону, насколько это вообще может быть измерено, более чем укрепила его в открытой вражде против Господа. Его начальники и хранители древней религии, его душа основывались как на морали, так и на религии - весь их авторитет был уничтожен в нем навсегда. Он был полностью сокрушен пред Богом. Он не увидел в себе ничего, кроме явной вражды по отношению к Богу, и его своеволие было сломлено, и это был тот, кто за час до того считал себя таким уверенным в себе, безупречным и религиозным человеком! Сравните это - хотя откровение Христа увело его значительно дальше - с посланиями: Гал. 2,20, Фил. 3; 2 Кор. 1,9; 4,10 и множеством другим отрывков.
Здесь нужно выделить другие важные моменты. Савл не знал Иисуса на земле. Он не имел свидетельства, потому что не знал его с самого начала как Господа и Христа. Но это был уже не тот Иисус, который был на земле и скрылся из виду; Господь, который впервые явился ему, будучи на небесах, объявил ему, что он Иисус. Савл знает только одного Господа. Его евангелие (как он сам называет это), является евангелием славы. Даже если бы он и знал Христа во плоти, то он его теперь больше не знает. Здесь мы находим еще один важный принцип. Господь славы имеет на земле своих представителей. "Я Иисус, Которого ты гонишь". Бедные ученики, плоть от плоти его и кровь от крови его, являлись им самим. Он взирал на них и лелеял их, как самого себя. Слава и единство святых с Иисусом, их главой на небесах, - это те истины, которые связаны с обращением Савла, с откровением ему Иисуса, с рождением веры в его сердце, перевернувшей в какой-то степени в его душе иудаизм во всех его проявлениях; и это произошло в той душе, неотъемлемой частью которой был иудаизм, определявший весь его характер.
Другой момент, который мы увидим позже в его описании этого видения, замечателен в связи с его жизненным путем. "Избавляя тебя,- сказал Господь,- от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя". Это нравственное преображение Савла, с одной стороны, отделило его от иудеев, а с другой, не сделало его язычником, но объединило его с прославленным Христом. В своем духовном становлении он не был ни иудеем, ни язычником. Вся его жизнь и служение проистекали от его близости к прославленному на небесах Христу.
Тем не менее, подобно тому, как Иисус пришел в Израиль, Павел приходит в собрание, скромно заняв свое место там, где Божьей властью утверждена истина Божья. Слепой на протяжении трех дней и полностью поглощенный - что было естественно - этим открытием, он не ест и не пьет, и после этого, несмотря на то, что он был слепой, что само по себе однозначно подтверждало подлинность случившегося с ним, его вера должна была быть укреплена с прибытием Анании, который мог поведать ему от Господа о том, что случилось с ним, хотя сам Анания и не покидал города. И это было тем более поразительно, поскольку Савлу было видение, что придет Анания и вернет ему зрение. И Анания знает это: зрение возвращается к Савлу, и он крестится. Савл принимает пищу, и это укрепляет его. Разговор Иисуса с Ананией замечательным образом показывает то, с какой очевидностью проявляет себя в те дни Господь и с какой святой непринужденностью и доверием обращается к нему этот истинный и верный ученик. Господь говорит с ним, как человек со своим другом при конкретных обстоятельствах, и Анания с доверительной открытостью размышляет вместе с Господом о Савле. И Иисус отвечает Анании не с грубой властностью, хотя Анания, конечно, обязан подчиняться ему, но с милостивым разъяснением, как с тем, кому Он доверял, объявив Савла избранным сосудом для свидетельства его имени перед язычниками и царями, и детьми Израиля, и что Он мог показать Савлу, сколько тот должен был выстрадать ради него.
Савл не медлит с признанием и провозглашением своей веры, и то, что он говорит, достойно нашего внимания. Он проповедует в синагоге, что Иисус - Сын Бога. И это было сделано в первый раз. Уже проповедовалось то, что Он был вознесен одесную Бога, и то, что Он Господь и Христос, также как и то, что на небеса вознесся отвергнутый Мессия. Но это было лишь учением о его личной славе. Иисус же является Сыном Бога.
В словах Иисуса, сказанных Анании, дети Израиля стоят на последнем месте.
И все же Савл еще не начинает проповедовать открыто. Это, так сказать, лишь выражение его личной преданности, его рвения, его веры в среде тех, кто его окружал, с кем он естественным образом был связан. Это случилось незадолго до того, как в народе, не знающем Христа, проявилась вражда к Богу, по меньшей мере с точки зрения Бога; и ученики, принявшие Савла, спустили его по стене в корзине, и при посредничестве Варнавы (человека добродетельного и исполненного Духа Святого и веры, благодать которого научила ценить истинное в новом ученике), внушавший страх Савл занял свое место среди учеников в Иерусалиме {По-видимому, это случилось позднее, но здесь это упомянуто для того, чтобы, так сказать, определить его место среди христиан}. Какое чудесное торжество Господа! Это единственное для него, Савла, положение, не будь он так поглощен мыслью об Иисусе. В Иерусалиме он состязается с эллинистами. Он был одним из них. Иудеи не были для него естественным окружением. Они пытались предать его смерти. Но ученики отправляют его к морю, в Тарс, в то место, где он родился. Торжество милости Божьей заставило врага умолкнуть. Собрания были оставлены в покое, и они начинают возрастать в страхе Божьем и в утешении его Святого Духа - это две великие стороны благословения, - и число собраний увеличивается. Гонение довершает замыслы Господа. Мир, дарованный им, дает им возможность процветать в благодати и познании его. Мы изучаем здесь пути и управление Божье пред лицом несовершенство человека.
Когда по милости Божьей был установлен мир - единственное прибежище тех, кто, поистине, ожидает его в покорности воли, - Петр проходит по всем частям Израиля. Дух Бога упоминает об этом обстоятельстве между обращением Савла и описанием его апостольской деятельности, чтобы, по моему мнению, показать нам апостольскую силу в Петре, проявившуюся как раз в то время, когда призвание нового апостола должно было пролить новый свет и начать дело, которое было новым во многих важных отношениях (утверждая, таким образом, его собственное дело, которое прежде уже было подготовлено, какими бы ни были успехи в его намерении); и для того, чтобы показать нам введение учеников в собрание, как это было совершено его благодатью в начале, сохраняя, таким образом, его единство и налагая его печать на это дело небесной благодати.
Собрание жило. Учение о его единстве как теле Христовом вне мира еще не было известно. Принятие Корнилия не раскрыло это учение, хотя и подготовило для него путь.
Неудержимая сила Петра, его апостольский авторитет, благодаря которому Корнилий вошел в духовный дом Бога в связи со служением Петра, и то, что после призвания Савла открылись новые перспективы, - все эти факты, взятые вместе, подтвердили то, что первоначальная работа никоим образом не была отклонена, чтобы начать другую. Тем не менее, видение Петра не открыло собрание как тело Христово, как и призвание Корнилия. Это лишь показало, что в любом народе тот, кто боится Бога, благоугоден ему - одним словом, милость Божья не ограничивается одними лишь иудеями, и нет нужды становиться иудеем, чтобы разделить спасение во Христе. Единство тела, соединенного с его главой в небесах, не было показано в этих событиях, но оно подготовило дорогу для распространения этой истины, так как в действительности язычник был допущен в собрание без того, чтобы стать иудеем. Все это совершалось на земле в отдельных людях, хотя само учение дано не было. Покаяние в жизнь вечную было даровано язычникам как таковое. Святой Дух - печать христианского благословения среди иудеев, плод искупления, совершенного Иисусом, - был дан язычникам так же, как и иудеям. Последние могли бы удивиться этому, но нельзя сопротивляться Богу. По благодати они могли восхвалить его за это.
Из глав 9,32 - 11,18 мы познаем силу духа Божьего, пребывающего с Петром среди Израиля; допущение язычников в собрание без того, чтобы они стали иудеями, и подчинение древнему порядку, который уже потерял свое влияние на них; печать Духа была возложена на них, и главы собрания в Иерусалиме и все наиболее ревностные сторонники обрезания, принимая такой факт, как волю Божью, восхвалили его, подчинившись этому, несмотря на все их предрассудки. Итак, дверь язычникам была открыта. Это был огромный шаг вперед, хотя драгоценное учение о собрании еще не было дано {Если мы внимательно изучим утверждения Писания, мы, я думаю, найдем вплоть до деталей (что касается подробностей), что это является верой в дело Иисуса ради прощения грехов, на которое Он наложил печать}.
Петр провозгласил призвание язычников в своей первой проповеди; но чтобы понять это и определить условия этого в связи с тем, что уже исторически существовало, необходимо вмешательство, власть и откровение Божье. Успех очевиден благодаря долготерпению и милости Божьей, так как это не являлось человеческой мудростью. Всецело проникнутые иудаизмом, жители Иерусалима знали, что Иисус вернется, если они раскаются. Это свидетельство благодати отвергается, и в лице того, кто это утверждал, первые плоды собрания возносятся на небеса. Святой Дух в его наивысшей свободе действует в Самарии и среди новообращенных. Собрание было рассеяно гонениями; Савл был приведен откровением прославленного Христа и свидетельством из его уст, которое означало союз святых на земле с ним, их главой на небесах, в одном теле. После этого набожный язычник, обращенный, но все еще язычник, получает веру в Христа и Святого Духа; таким образом, отмеченные им свидетельством - печатью на его вере от самого Бога, - апостол и ученики, которые были наиболее приверженны к иудаизму, получают его; Петр крестил его, а другие - приняли действия Петра.
Позвольте здесь заметить, что спасение - это не только пребывание воскрешенным и набожным, но и полное избавление с той целью, чтобы мы предстали ему самому в праведности добродетели, которую Бог дарует всякому, имеющему жизнь через деяние Божье. Печать Святого Духа на верующем в Иисуса ссс в Антиохию. Он был муж добрый, исполненный Духа Святого, его сердце было полно радости при виде дела благодати Божьей, и множество народа приложилось к Господу.
До сих пор все было только связано с деятельностью в Иерусалиме, но теперь распространится и к язычникам. Варнава, по-видимому, не подходил для этого дела, и, во всех обстоятельствах ведомый Богом, отправляется на поиски Савла, который ушел в Тарс, когда его стремились убить в Иерусалиме. И эти двое встретились с собранием в Антиохии, и учили множество народа. Пока еще все происходит в связи с Иерусалимом, откуда приходят некоторые пророки и сообщают о голоде. Связи между паствой и Иерусалимом, как центром, показаны и подтверждены тем, что в религиозные метрополии иудаизма посылаются пособия, и распространение христианства, которое, как считают, происходит из остатка верных иудеев, верующих в Иисуса как в Христа.
Варнава и Савл взяли на себя ответственность за это дело и пошли в Иерусалим, чтобы исполнить его. Это обстоятельство уводит нас обратно в Иерусалим, где Дух по-прежнему показывает нам некоторые способы действия Бога.
Ирод, чтобы угодить иудеям, начинает гонения на собрание в том городе. Мы позволим здесь себе отметить, что собрание верующих в Антиохии также названо собранием, чего еще нигде не было. Все считалось образующим неотъемлемую часть работы в Иерусалиме {При чтении места 9, 31 возникает вопрос, который, тем не менее, не влияет на главную общую мысль о том, что сейчас было образовано местное собрание, отличное от Иерусалима и составленное главным образом из язычников}, так как все иудеи были связаны с этим центром их религиозной системы, несмотря на их многочисленные синагоги и великое влияние их раввинов. Каждый иудей, как таковой, происходил из Иерусалима. Варнава и Савл встречаются с собранием в Антиохии. Образуется местное собрание, сознающее свое существование, - отличное от Иерусалима, хотя и связанное с ним. И начинают появляться собрания без метрополий.
Вернемся в Иерусалим. Ирод, нечестивый царь, и в определенном отношении образец врага-царя - врага в конце, начинает гонения на остаток верующих в Иерусалиме. Им противостоят не только иудеи. Царь, к которому они как иудеи питают отвращение, объединяет себя с ними в своей ненависти к божественному свидетельству, думая тем самым завоевать их расположение. Он убивает Иакова и приказывает схватить Петра и бросить его в темницу. Но Бог оберегает своего слугу и освобождает его с помощью ангела в ответ на молитвы святых. Он допускает, чтобы некоторые из них умерли (счастливое свидетельство их божественной части во Христе), и сохраняет других, чтобы продолжить свидетельство на земле, несмотря на все внешне несокрушимое могущество врага - могущество, которому Господь препятствует проявлениям того, что принадлежит ему, и ему одному, и что Он употребляет, когда и как Он желает. Бедные святые, хотя они и горячо молились (в те дни они устраивали молитвенные собрания), могли с трудом поверить, что Бог действительно воздал им за их молитвы, когда Петр подошел к двери. Несмотря на искреннее желание, вера с большим трудом полагается на Бога.
Ирод, пораженный могуществом того, кому он противостоял, приговаривает орудия его ненависти к смерти и возвращается к языческому местоположению его власти; и, восхищаясь своим величием, принимает там льстивые почести народа, как будто он сам был бог. Бог наказывает его, подтверждая, что Он господин этого мира, несмотря на человеческую гордыню. Слово Божье распространяется его благодатью; Варнава и Савл, исполнив свое служение, возвращаются в Антиохию, взяв с собой Иоанна по прозвищу Марк.
Сейчас мы подходим к началу непосредственной истории этого дела, нового в некоторых важных отношениях, связанных с миссией Павла при непосредственном вмешательстве Святого Духа. Сейчас уже не Христос на земле своей личной властью посылает двенадцать, впоследствии наделенных свыше силой Святого Духа, чтобы возвестить его вознесение на небеса и его возвращение и чтобы собрать под сенью креста тех, кто уверует в него. Павел видел Христа во славе и поэтому объединился с собранием, которое уже было создано. Но здесь Христос лично не присутствует, чтобы послать его как свидетеля своего присутствия на земле или своего отвержения как того, кого Павел знал на земле. Сам Святой Дух посылает его, и не из Иерусалима, а из греческого города, в котором Он в своей независимой и свободной власти обратил и собрал некоторое количество язычников, как, несомненно, и иудеев, образующих, однако, единое собрание, существование которого впервые было отмечено тем фактом, что евангелие проповедовалось и грекам.
В главе 13 мы вновь находимся в собрании в Антиохии перед лицом свободных {Действие Святого Духа всегда свободно, но здесь я хочу выразить то, что всегда было вне власти апостолов. Эта власть не является источником того, что было сделано; так же, как и то, что было сделано, не имеет к этому отношения} действий Святого Духа. Там присутствуют некоторые апостолы, и среди них Савл. Они постятся, занятые служением Господу. Святой Дух велит им выделить ему Варнаву и Савла для дела, на которое Он их призвал. Таково было начало их служения. Несомненно, это свидетельствовало о том, в кого они верили и кого Савл, по крайней мере, видел, и они действовали под его властью. Но определенным и несомненным источником их деятельности был Святой Дух. Именно Святой Дух призвал их на это дело. Они были посланы им - это один из величайших принципов относительно путей Господних на земле. Мы уходим из Иерусалима, от иудаизма, от подчинения апостолам, призванных Господом, когда Он пребывал на земле. Христа мы уже не знаем во плоти, как выражает это Савл (ставший Павлом). Им приходится бороться с духом иудаизма, показывая более или менее искреннее внимание к нему. Но источники их деятельности уже не находились в связи с той системой, которая являлась отправной точкой для этой деятельности. Прославленный Христос, признавший учеников членами своего тела как самого себя - на небесах, миссия, полученная от Святого Духа на земле, которая в качестве источника силы и действия знает только его (конечно же, свидетельствуя о Христе), - это то дело, которое сейчас начинается и которое доверено Варнаве и Савлу.
Варнава поистине образует связь между ними двумя. Он сам эллинист из Кипра; именно он представил апостолам Савла после его обращения не далеко от Дамаска. Варнава, человек великодушный, более открыт свидетельствам божественной благодати, даже по сравнению с апостолами и теми, кто воспитан в строгом духе иудаизма, так как Бог в своей благодати предусматривает все. Всегда есть Варнава, а также Никодим и Иосиф, и даже, когда необходимо, и Гамалиил. Действия Божьи во всей этой истории замечательны в этом отношении; лишь только бы мы, с помощью Духа исполняя его волю, искренне уверовали в того, кто располагает всем!
Тем не менее, даже эта связь вскоре прерывается. Это по-прежнему было связано с "ветхими одеждами" и "ветхими мехами"; это благословенная связь, как и сам человек, которому Святой Дух предоставил такое прекрасное свидетельство и в котором мы видим совершенный характер. Он намеревается взять с собой племянника Марка (см. Кол. 4,10). Марк возвращается в Иерусалим почти в самом начале деятельности по обращении языческих областей. И Савл продолжает свою работу теми средствами, которые Бог дал ему в руки, или с помощью таких людей, как Сила, который предпочел остаться в Антиохии, когда особое служение, доверенное ему в Иерусалиме, закончилось, и он мог свободно туда вернуться с Иудой.
Посланные таким образом Святым Духом, Варнава и Савл с Иоанном Марком при себе для служения пришли в Селевкию, оттуда на Кипр, и, будучи в Саламине - городе на том острове, они проповедуют в иудейских синагогах слово Божье. Следовательно, какой бы ни была сила Святого Духа, Он действует в связи с намерениями и обетованиями Божьими, причем в совершенном терпении. До конца своей жизни, несмотря на враждебность иудеев, беспокойный и непримиримый, насколько это возможно, апостол обращался - как требовали того пути и советы Бога во Христе - сначала к иудеям, затем (после того, как в собрании Божьем полностью открылись истина и благодать и исчезла разница между иудеями и язычниками) к язычникам. Бог един в своем образе, и Он полностью явил себя, и завеса разорвалась; также и грех един в своем роде и противопоставлен Богу; истина неизменна, и единство собрания связано с возвышением благодати в Боге, нисходящим в самые глубины греха, в отношении которого проявляет себя эта благодать. Но что касается путей Божьих на земле, то иудеи занимали первое место, и Дух, господствующий над всем, может, таким образом, действовать в полной свободе в проявлении верховной власти Божьей; так же, как и Христос, ставший слугой благодати, подчинился этим действиям и сейчас, вознесшись на небеса, соединяет в себе все эти различные пути Божьего промысла как глава и средоточие славы, о которой свидетельствует Святой Дух, чтобы посредством благодати свершить это здесь, на земле, насколько это возможно.
Это не предотвращает определенного и несомненного наказания по отношению к иудеям в их положении, когда того требуют обстоятельства.
Даже теперь, в начале служения Павла представлены одновременно две вещи. Мы уже отметили, что он начинает с иудеев. Пересекши остров, он прибыл в место пребывания правителя. Проконсул, разумный и вдумчивый человек, желает услышать проповедь слова Божьего. Осажденный к тому времени лжепророком (который воспользовался осознанной потребностью души, хотя и невежественной, но искренне желающей чего-то такого, что могло заполнить пустоту, которую он испытал в ничтожности языческих обрядов и в своем отвращении к бессмертию), он посылает за Варнавой и Савлом. Им противостоит Елима. Это естественно, он может потерять влияние на правителя, если последний воспримет проведуемую Павлом истину. Итак, Елима был иудеем. Савл (названный к тому времени Павлом), преисполненный Святого Духа, от лица Бога выносит ему приговор Бога, обрекающий его на временную слепоту, тут же приведенный в исполнение могущественной рукой Бога. Проконсул, пораженный силой, сопровождающей слова Павла, принимает благовествование Божье.
Я не сомневаюсь в том, что в этом жалком Вариисусе мы видим олицетворение иудеев в тот период, временно охваченных слепотой, потому что они завидовали влиянию евангелия. В довершение меры беззакония они воспротивились ему. Их положение осуждено; их история отражена в служении Павла {Я не знаю, является ли перемена имени, указанная в связи с этим, - перемена, значение которой вызвало любопытство этимологов - простым изменением, посредством которого иудейская форма имени сменилась латинской или языческой}. В своем противостоянии благодати и стремлении ослабить ее влияние на язычников они были наказаны слепотой - однако только на время.
Покинув Паф, они отправляются в Малую Асию, и теперь Павел решительно занимает свое место в повествовании Духа. Все его окружение составляют только те, кто был с Павлом (выражение "окружение Павла" по-гречески буквально означает "те, кто вокруг Павла"). Когда они достигли Пергии, Марк покидает их и возвращается в Иерусалим - более умеренная и сдержанная форма иудейского влияния, показывающая, однако, что, где бы оно ни проявлялось, если оно и не приводит к враждебности, то, по крайней мере, отнимает силу, необходимую для дела Божьего в том виде, в каком оно было сейчас развернуто среди язычников. Варнава, однако, идет дальше и все еще продолжает сотрудничать с Павлом. Павел же, когда они прибыли в Антиохию {В Писидии}, опять начинает с иудеев. Он приходит в субботний день в синагогу и по приглашению правителя проповедует об Иисусе, отвергнутого в Иерусалиме иудеями и распятого, но снова воскрешенного властью Божьей, через которого они могли бы быть оправданы от всего, от чего их не мог бы оправдать закон Моисея. Свидетельство Павла здесь очень похоже на свидетельство Петра и чрезвычайно близко посланию Евреям в отношении самого духа свидетельства; стих 33 - это совершенное, до некоторой степени, свидетельство Петра в Деян. 3. В стихе 31 он явным образом поручает двенадцати апостолам нести свидетельство Израилю как тем, кто лично сопровождал Христа и видел его после воскресения. "[Они], - говорит он, - суть свидетели Его пред народом". Но свидетельство Павла (которое по отношению к исполнению обетов через пришествие Христа и через милости Давида, проявившиеся в его воскресении, - возвещается в проповеди Петра) отступает от этого в важнейшем пункте. Он ничего не говорит о том, что Бог сделал Иисуса Господом и Христом. Он заявляет, что его именем провозглашается отпущение грехов, призывая слушателей не пренебрегать этим великим спасением {Оба, как мы видели, следуют (в основном) поручению, данному апостолам в Лук.24}.
В результате этого сообщения многие следуют за Павлом {Здесь Павел помещен впереди Варнавы, в предыдущей же главе на первом месте стоял Варнава} и Варнавой, и призываются ими пребывать в провозглашенной ими благодати. В следующую субботу собирается множество народа, чтобы послушать слово Божье; это были язычники, умолявшие, чтобы это евангелия благодати снова было проповедано им. Их души нашли больше истины в учении того единственного Бога, признанного иудеями (язычники приходили в синагогу), чем в бессмысленном поклонении язычников, которое больше не давало пищу пробудившемуся и неудовлетворенному уму, - уму, который был слишком деятелен для того, чтобы позволить воображению восхищаться обрядами, в которых не было ничего привлекательного; лишь невежество удовлетворяло эти религиозные устремления плоти, потому что невежеству были привычны эти великолепные празднества, которыми оно увлекалось. Тем не менее, холодно принятое учение единственно истинного Бога, хотя и освободившее рассудок от всего того, что шокировало его в бессмысленной и безнравственной мифологии язычества, вовсе не напитало душу, как сделало это полновластное свидетельство Бога, действовавшего в благодати, - свидетельство, воздаваемое Святым Духом устами посланников, которых послал Он, - свидетельство, которое, хотя и было верно обетам, данным иудеям, кроме того уже выступает как "слово спасения" (ст. 26) ко всем, кто боится Бога. Но иудеи, "ревностно" относящиеся к евангелию, которое, таким образом, удовлетворило потребности души способом, недоступным их религии, противодействуют Павлу и поносят учение Христа. Поэтому Павел и Варнава смело обращаются к язычникам.
Это был решающий и чрезвычайно важный момент. Эти двое посланников Святого Духа приводят свидетельство Ветхого Завета относительно намерений Бога к язычникам, чьим светом должен быть Иисус, - то свидетельство, которое они воздали в соответствии с разумением, данным им Святым Духом его властью. В Ис. 49 есть отрывок, где сопротивление Израиля, который сделал бесполезным для себя свидетельство Христа, дало Богу повод объявить, что Христос должен быть светом язычникам, великим до концов земли.
Мы хорошо поступим, если проследим это последнее обстоятельство, силу в действии, наделенную духовным разумением, и тот путь, способ, которым пророческие заявления обращаются в основание для действия, когда Дух Бога дает истинное и реальное значение и применение ее. Другой, возможно, этого и не поймет, но у духовного человека есть полная гарантия осознания слова, которое он постиг. Все остальное он представляет Богу.
Язычники радуются свидетельству, и избранные верят. Слово распространяется по всей стране. Иудеи ныне проявляют себя в своей истинной сущности врагов Господа и его правды. В отношении их Павел и Варнава отрясают прах со своих ног. Ученики (ст. 52), какими бы ни были их трудности, этому не помеха. Положение, занимаемое здесь иудеями, - таково; более того, мы находим это повсюду, и это дает нам понять, каков должен быть источник печали и боли для апостолов.
Их миссионерские труды продолжаются в Иконии в прежней вражде с иудеями, которые, будучи сами к этой деятельности неспособные, поднимают язычников на тех, кто выполняет эту работу. Пока это была только вражда, это был повод для упорства, но, будучи вовремя предупрежденными о нападении, которое планировалось против них, они отправляются в Листру и Дервию. Там, исцелив калеку, они вызывают идолопоклоннические почести со стороны этих несчастных язычников, но, исполненные ужаса, они отвращают их от ошибки силой Святого Духа - верные свидетельству от Бога. За ними также следуют иудеи. Итак, если человек не ищет иметь ничего общего с идолопоклонничеством сердца и не принимает возвеличение от людей, то сила его свидетельства, которым они начали восхищаться, полагая, что смогут возвысить этого человека и достигнуть его расположения посредством лести, которую он не принимает, в конечном итоге порождает ненависть в их сердцах. Иудеи приводят эту ненависть в действие и возбуждают народ, который оставляет Павла умирающим. Но он поднимается и снова входит в город, спокойно оставаясь там еще на один день, и назавтра он с Варнавой уходит в Дервию.
После этого они снова посещают города, которые они проходили, и в Листре, Иконии и Антиохии они укрепляют учеников в вере и наставляют их о том, что они должны пройти через скорбь, чтобы наследовать царство Бога. Они выбирают для них пресвитеров и, пройдя через некоторые другие города к месту, где они высадились с судов, возвращаются в Антиохию, откуда они были привлечены к Богу для работы, вызвав там великую радость в учениках тем, что двери веры были открыты язычникам. Это является первой официальной миссией среди язычников, где образовались собрания, были отмечены пресвитеры, назначенные апостолами, а также враждебность иудеев к благодати Божьей, вне их народа и не зависимо от их закона. Слово оказывает положительное влияние среди язычников, с этой целью проявляет себя Святой Дух, учреждая и образовывая собрания, устанавливая в них местных правителей, вне и независимо от деяний апостолов и собрания в Иерусалиме, и обязательств закона, который там все еще поддерживался.
Вскоре в Антиохии возник в отношении этого вопрос (если такое может быть позволено). Это уже не сопротивление иудеев, враждебных благовествованию, но фанатизм тех, кто придерживается его, стремясь навязать закон обращенным ученикам. Однако благодать Божья предусматривает и эту трудность.
Рассказ об этом содержится в главе 15. Из Иерусалима, где все еще происходит в соответствии с законом, приходят некие люди, и в центре и отправной точке работы в Антиохии они стремятся навязать эти требования язычникам. То была воля Божья, уладившая это дело при помощи совещания в Иерусалиме, чтобы таким образом укрепить единство, каковы бы ни были иудейские предрассудки, а не апостольский авторитет Павла или же только действие в Антиохии Его духа, что, возможно, разделило бы собрание. В этом отношении замечательны средства Божьи, показывающие нам путь, в котором Он хранит высочайшую заботу о собрании в благодати. Читая послание Галатам, мы видим, что в действительности вопрос касался христианства, затрагивая самую основу, глубочайшие источники благодати, прав Божьих, греховного положения человека, - те принципы, на которых основывается вся система извечных отношений человека с Богом. Если кто-то был обрезан, то он находился под властью закона, он отказывался от благодати, он отказывался от Христа. Тем не менее, апостол Павел, исполненный веры, силы, пылающий страстью, обязан идти в Иерусалим, куда он не хочет идти, для того, чтобы привести все в порядок. Павел трудился в Антиохии, но работа в том городе была не его делом. Он не был апостолом в Антиохии, каковым он был в Иконии, в Листре, после этого в Македонии и Греции. Он вышел из Антиохии, из недр собрания, уже здесь образованного. Для собрания вопрос был решен независимо от апостольской власти Павла. Апостол должен уступать перед Богом и его путями.
Павел спорит с людьми из Иудеи, но к соглашению они не приходят. Определено послать некоторых из собрания в Иерусалим, но с ними Павла и Варнаву, так глубоко заинтересовавшихся в этом вопросе. Кроме того, Павлу было откровение, что он должен идти. Бог направляет его шаги. Тем не менее, иногда хорошо быть обязанным подчиниться, хотя это всегда правильно и исполнено духовной силы.
Решение вопроса было перенесено в Иерусалим. То, что подчинение язычников закону должно было встретить в Иерусалиме сопротивление, было весьма значительным. И еще более значительным было то, что они должны были решить не делать этого. Здесь в предопределении того, что это решение исходит из Иерусалима, мы видим мудрость Божью. Не будь здесь фанатизма, этот вопрос не был бы таким неизбежным, но увы! Следует творить благо, несмотря на всю слабость и все традиции людей. Решение, принятое в Антиохии, вероятно, отличалось бы от решения, принятого в Иерусалиме. Иудейское собрание не приняло бы истину, апостольский авторитет двенадцати не поддержал бы ее. Направление в Иерусалиме и направление в Антиохии было бы различным. Началась бы ( по крайней мере, внешне) продолжительная война, с одной стороны, авторитета первоначального и апостольского собрания, а с другой; силы и свободы Духа в Павле, как представителя этой силы и свободы. Иудейское стремление человеческой природы всегда готово отказаться от высочайшей силы Духа и вернуться на пути и помыслы плоти. Это стремление, взлелеянное традициями древнейшей веры, уже достаточно наделило скорбью и трудностями того, кто особенно трудился среди язычников в согласии со Святым Духом, без той помощи, которую бы он имел, идя по пути апостолов и собрания в Иерусалиме.
После долгих споров в Иерусалиме, которым была дана полная свобода, Петр, взяв на себя инициативу, рассказывает случай, произошедший с Корнилием. После этого Павел и Варнава провозглашают чудесное явление Бога силой Святого Духа, которое произошло среди язычников. Затем Иаков подводит итог решению собрания, с которым согласны все, что язычники не обязаны быть обрезанными или же подчиниться закону, но только воздерживаться от крови, от удавленины, от идоложертвенного мяса, от блуда. Будет полезно рассмотреть и условия этого постановления.
Оно направлено на то, чтобы учить не тому, что есть, собственно, добро или зло, но тому, что подходило представленному случаю. Это было неправильно перед Богом, но "необходимо" во избежание определенных вещей. Это могло бы быть действительно злом. Но сейчас это так не выглядело. От более определенных обстоятельств, к которым язычники были привычны, и это было правильно, они должны были отречься для того, чтобы собрание могло действовать, как и следовало, в мире пред Богом. Другим требованиям закона их не следовало подчинять. У Моисея были те, кто проповедовал его. Этого было достаточно без принуждения язычников подчиниться его закону, когда они присоединились не к иудеям, а к Господу.
Следовательно, это постановление осуждает не сущность запрещенных вещей, но их уместность в данный момент - так как язычники действительно привыкли не исполнять все эти требования. Следует заметить, что это были вещи, запрещенные не только законом. Это было то, что противостояло порядку, установленному Богом как творцом, или же запрету, данному Ною, когда ему было велено не есть мясо с кровью. Женщина должна была быть связана с мужчиной таинством брака, и это было великим благом. Жизнь принадлежала Богу. Всякое соединение с идолами было преступлением против власти истинного Бога. Пусть Моисей обучает их собственным законам, но эти вещи были противны разумному познанию истинного Бога. Следовательно, это не было новым законом, навязанным христианам, и не подстраивалось под иудейские предрассудки. Это имело не тот вид законности, подобный духовному таинству, обязательному самому по себе. Это выражение христианского понимания условий истинных отношений человека с Богом в сфере естества, установленных добротой Божьей, через вождей в Иерусалиме невежественным христианам, освобождая их от закона и просвещая их относительно их отношений между Богом и человеком, и того, что правильно для человека, - в тех вещах, в которых они, подобно идолопоклонникам-язычникам, были несведущи. Я говорю: обратились к христианскому пониманию; следовательно, здесь ничто не противоречит употреблению в пищу того, что было продано на бойнях, потому что я признаю Бога, давшего это, а не идола. Но если какое-либо действие включает в себя общение с идолом, даже относительно совести другого, то это вызывало гнев у Бога; и я грешу против него или моего соседа. Я не знаю, удавлено ли это животное или нет, но если люди действуют таким образом, чтобы показать, что им все равно, принадлежит ли эта жизнь Богу или нет, то я грешу. Я не осквернен этим, но мне не хватает христианского понимания прав Бога как Творца. Что касается блуда, то воздержание от блуда входит в категорию христианской чистоты, кроме того, противоречит порядку создателя, таким образом, это непосредственный вопрос о добре или зле, а не только прав Божьих, открытых нашему пониманию. Это более важно как общий принцип, а не подробности его.
В общем, были установлены такие принципы: чистота брака согласно первоначальному установлению Божьему; жизнь принадлежит Богу; и единство Бога - как единственного истинного Бога. То же самое является истинным в отношении основания, положенного собранием в основе своего постановления. "Ибо угодно Святому Духу".
Святой Дух проявил себя в случае с Корнилием и при обращении язычников, чему дали оценку Петр, Павел и Варнава. Но с другой стороны, апостолы вместилище власти Христа, те, кому было доверено управление собранием, основанным в связи с истиной иудейской веры. Они представляли власть Христа, вознесшегося на небеса, даже тогда, в тех случаях, когда показал свою силу и волю Святой Дух. Власть была проявлена в связи с тем, что в определенном смысле явилось продолжением иудаизма, расширенного новым откровением, центр которого был в Иерусалиме, признающем Мессию, вознесенного Иисуса, отвергнутого людьми. Христос вверил им власть, необходимую для руководства собранием. Они также были отмечены в день пятидесятницы, чтобы исполнить это.
Дух благодати и мудрости истинно показан в образе их действий. Они полностью одобряют Павла и Варнаву и посылают с ними выдающихся людей в собрании в Иерусалиме, которые не могут быть заподозрены в принесении ответа в поддержку их собственных притязаний, как это могло бы быть в случае с Павлом и Варнавой.
Апостолы и пресвитеры собираются на совещание, но вся паства действует с ними в согласии.
Таким образом, Иерусалим решил, что для язычников закон не обязателен. Они же, искренние в своем желании следовать с Христом, чрезвычайно радуются своей свободе от такого ярма. Иуда и Сила, будучи проповедниками, призывают и поддерживают их, и после этого они с миром отпускаются. Но Сила, воодушевленный Святым Духом, думает остаться на свой страх и риск. Он предпочитает Иерусалиму работу среди язычников. Иуда возвращается оттуда в Иерусалим. Работа в Антиохии благодаря Павлу, Варнаве и другим продолжается. В Антиохии мы снова видим полную свободу Святого Духа.
Павел предлагает Варнаве пойти навестить собрания, уже образованные при их помощи в Малой Асии. Варнава соглашается, но намеревается взять с собой Иоанна, который перед тем оставил их. Павел хочет взять с собой того, кто не отступил от дела и из-за своего дома не сошел с пути странника ради дела, Варнава же настаивает на своем, и эти два ценных слуги Божьи расстаются. Варнава берет Марка и отправляется на Кипр. Итак, Марк был его родственником, а Кипр - его родиной. Павел берет Силу, предпочитавшего дело Иерусалиму, а не Иерусалим - работе. Судя по его семени, мы можем убедится, что Сила был грек.
Как прекрасно обнаружить, что после этого Павел говорит с Варнавой с чистой любовью и желает, чтобы Марк пришел к нему, найдя его полезным для служения.
Более того, Павел привлечен братьями к благодати Божьей в своей работе. Звание, данное апостолами Павлу и Варнаве, показывает разницу между апостольской властью, установленной Христом в человеке, и той властью, что была установлена властью Святого Духа - посланного самим Христом, без сомнения, в сущности направляемой Святым Духом, и их миссией, подтвержденной его властью. У Павла и Варнавы среди апостолов нет звания, кроме их работы, - "человеки, предавшие души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа". Они являются теми, чем сделал их Святой Дух. Апостолы же - это те самые двенадцать.
Павла характеризует свобода и сила Духа. Он таков, каким его делает Дух. Если ему явился Иисус, хотя это мог подтвердить Анания, то он, действительно, должен доказать это силой своего служения. Цели его служения, также как и их особенности раскрываются в главах 16-20. Действие и свобода Святого Духа проявляется здесь замечательным образом.
Пожалуй, нет более замечательного примера, чем тот, который Павел дает в отношении Тимофея. Он с полной свободой использует обрезание, чтобы отвергнуть иудейский предрассудок. Весьма сомнительно то, что ему по закону следовало обрезаться. Ездра и Неемия показывают нам высланных чужеземных женщин; но здесь, имея мать-иудейку, Павел требует, чтобы дитя от смешанного брака последовало правилу иудеев и приняло этот обряд. Свобода полностью признает закон на своем месте, хотя сама освобождена от него, и точно определяет для уверения язычников отсутствие каких бы то ни было притязаний от части иудеев-христиан, чтобы навязать язычникам закон. Павел обрезает Тимофея, но ни на минуту не соглашается с теми, кто принуждал Тита к обрезанию. Он мог бы стать иудеем из любви к ним; но иудеи сами должны отказаться от притязаний навязать другим свой закон. Постановление совета собрания осталось с собраниями - простой ответ каждому иудею, который желал подчинить язычников иудаизму. Следует отметить, постановление было дано апостолами и пресвитерами.
Единственный, кто направляет апостола - Святой Дух. Он запрещает ему проповедовать в Асии (в провинции) и не позволяет ему идти в Вифинию. Ночью было видение, призвавшее их идти в Македонию. Здесь и застает их историк. Это Господь призывает их в Македонию. Здесь нужно отметить, что в то время, как благовествование дано в служении Павла всякой твари под небесами, все же есть особенное направление, которого мы должны придерживаться.
Здесь апостол прежде всего идет к иудеям, даже когда это были несколько женщин, собравшихся на берегу реки - в месте, как это обнаруживается, выбираемом обычно там, где не было синагоги. Гречанка, почитавшая иудейского Бога, обращена благодатью. Таким образом, дверь открывается, и другие также получают веру (ст. 24). Тут сатана пытался испортить служителям мира их работу по свидетельству. Не то, чтобы этот дух признавал Иисуса - он не был бы тогда злым духом и не овладел бы таким образом девицей. Он упоминает о посредниках, чтобы разделить с ними славу и величие Божье - возможно, принужденный говорить присутствием Духа, как то было с другими в присутствии Иисуса, когда их глазам являлась его власть. Свидетельство сатаны не могло зайти так далеко, чтобы признать его Господом; и если бы ни вера Павла, то работа Господа и работа врага смешались бы. Но это не было свидетельством Павлу, которого он, Павел, добивался, так как это было свидетельством, представленным злым духом, каким бы это свидетельство ни выглядело.
Доказательство, которое был вынужден дать злой дух, что здесь присутствует сила Божья, - это то, что он подчинился ей, будучи изгнанным. Это не могло быть поддержкой делу Божьему. В этом случае мы видим беспристрастность апостола, его духовную проницательность, силу Бога с ним и веру, у которой нет другой поддержки, кроме как от Бога. Было бы полезным свидетельство, представленное его служению, да и плоть рассуждает так: "Я ведь стремлюсь к этому". Гонений можно было бы избежать. Но у Бога нет другого оправдания, кроме того, которое Он дает себе сам; ни одно другое не может быть свидетельством о нем, но Он обнаруживает себя там, где его не знают, лишь вера уповает на то, чтобы узнать его. Павел продолжает свое дело, не тревожась по поводу нападок врага, возможно, мудро избегая столкновения, не приносящего Господу плодов до тех пор, пока возмущенному настойчивостью врага ему не пришлось вступить в это столкновение. Дух Бога не допускает присутствия злого духа, когда тот живо проявляет себя против него. Он не дает послабления его злым умыслам, учитывая их в своем недобровольном вмешательстве; ибо у него есть свое собственное дело, и Он не может оставить его, чтобы заняться врагом. Он занят в своей любви душами. Но если на его пути встает сатана, сбивая с толку эти души, Дух проявляет себя во всей силе, и враг бежит от него.
Но сатана не лишен определенных возможностей. Силу, которую он не может проявить открыто, он употребляет, вызывая в людях страсти и вожделения, во враждебности к той силе, против которой сам он устоять не может и которая не объединится с ним и не признает его. Так как жители земли Гадаринской желают, чтобы Иисус оставил их, когда он изгнал легион, так и филиппийцы, возбужденно поднимаются против Павла и его сотоварищей при подстрекательстве людей, потерявших через это свои нечестные доходы. Но Бог использует все это, чтобы дать направление своему делу, и придает ему тот вид, который Он желает. Необходимо обратить стражника и заставить самих судей признать причиненное им зло по отношению к посланникам Божьим. Собрание собралось и паства (как свидетельствует обращенное к ним послание) полна любви и расположения. Апостол отправляется трудиться в другие места. Здесь мы видим свидетельство более достоверное, более убедительное, чем в случае с Петром. В случае с Павлом вмешательство Божье более поразительно. Вместо того, чтобы спокойно спать, Павел и Сила воспевают Бога, двери внезапно распахиваются, и стражник, и его семейство обращаются к Богу. Служители вынуждены прийти к Павлу в роли просителей. Таков результат мятежа. Враг здесь ошибся. Он не может остановить работу, проводимую по воле Божьей.
Мы не должны обойти молчанием силу, которая охватила целые семьи и подчинила их христианской вере. Однако мы видим это лишь в вопросе введения в собрание язычников {Однако в случае с Лидой и Сароном мы видим то, что наиболее аналогично в связи с народом. Они слышали о чуде, сотворенным в отношении Енея; и город, и окрестности обратились к Господу. Сарон это район, расположенный вдоль побережья}. Но Корнилий, Лидия, стражник в Филиппах - все являются свидетелями этой силы.
В последнем случае то была сила, примененная врагом в отношении страстей язычников, которая вызвала преследование апостолов; в Фессалонике мы снова находим древнюю и извечную вражду иудеев. Тем не менее, множество иудеев и эллинов принимают благовествование. После мятежа, также происшедшего и здесь, апостолы уходят в Верию. Здесь иудеи более благомысленные; все, что они слышат, они рассматривают как слово Божье. Благодаря этому уверовало великое их множество. Тем не менее, иудеи Фессалоники, "ревностно" относящиеся к успеху, достигнутому благовествованию, идут в Верию. Павел покидает город и отправляется в Афины. Сила и Тимофей на время остаются в Верии, Павел же является особым объектом иудейских преследований. В Афинах, посещая синагогу и видя этот город, Павел возмутился духом при виде всеобщего идолопоклонства в этом праздном городе, и он ежедневно публично спорит с их философами; будучи последовательным в этих беседах, он свидетельствует в этой интеллектуальной столице истинного Бога. Он посылает весточку Силе и Тимофею, чтобы они присоединились к нему.
С таким народом, как афиняне, - таково впечатление от интеллектуального развития без Бога - ему пришлось спуститься на низшую ступень лестницы истины. Он объясняет единство Бога, Творца, и отношение человека к нему, провозглашая также то, что Иисус будет судить мир, чему Бог явил доказательство, воскресив его из мертвых. За исключением осуждения мира, данного в качестве обетов, свидетельствующих о возвращении Христа, мы могли бы подумать, что это Петр обращается к иудеям. Мы не должны воображать себе, что историк рассказывает обо всем, что сказал Павел. Описана лишь его защита, а не проповедь. Святой Дух дает нам то, что характеризует манеру, в которой апостол отнесся к обстоятельствам тех, к кому обращался. Все, что оставалось в памяти его первых слушателей, - это то, что он проповедовал Иисуса и его воскресение. Это проявляется как раз в том, что некоторые поняли воскресение и Иисуса как Бога. Это, разумеется, и есть основа христианства, которое опирается на Иисуса и его воскресение, но только основа.
Я сказал, что это напоминает нам проповедование Петра. Я имею в виду уровень его учения о Христе. И в то же время, мы заметили уместность применения фактов к тем людям, к которым он обращался. Петр проповедует отвергнутого Христа, вознесенного на небеса, готового вернуться, если иудеи раскаются, и который своим приходом установит все то, о чем говорили пророки. Здесь осуждение мира - утверждение истины для плотского разума - представлено образованным людям и людям любознательным, и ничто иное не может заинтересовать их склонные к философии умы, нежели простое и убедительное свидетельство нелепости их идолопоклонства, как раз в соответствии с тем, что признает плотское сознание их собственных поэтов.
Нечестной наживе, для которой сатана представил удобный случай, помешало благовествование в Филиппах; в Фессалонике - нападки иудейской ревности, в Афинах - ожесточение и нравственное безразличие к познанию, что льстило человеческому тщеславию. Благовествование продолжает свой путь, одерживая победу над одним и уступая влиянию другого; и, после того, как ученым афинянином было раскрыто все, насколько позволяло их положение, покинув их и найдя среди роскоши и развращенных обычаев богатого города Коринфа множество народа, вводит их в собрание. Таковы пути Божьи и действия его преданных слуг, ведомых Святым Духом.
Позволим себе заметить, что эта сила, которая ищет язычников, никогда не теряет из вида благоволение Бога к его избранному народу - благоволение, искавшее их с тех пор, как они отвергли его.
В Фессалонике Павел дважды получает помощь из Филипп; в Коринфе же, где господствовали деньги и торговля, он не принимает эту помощь, но спокойно трудится с двумя соотечественниками, занятыми тем же ремеслом, что и он. Он снова начинает с иудеев, которые богохульствуют и показывают враждебность по отношению к его учению. Апостол следует своим путем со смелостью и решительностью человека, истинно ведомого Богом, следует спокойно и рассудительно, чтобы не отклониться в сторону. Он отрясает свои одежды в знак очищения от их крови и объявляет, что сейчас он обращается к язычникам, согласно Ис. 49, приняв это пророчество как веление Бога.
В Коринфе Бог имеет "множество народа". Поэтому, чтобы разрушить планы и смягчить злобу иудеев, всегда "ревностно" относящихся к той религии, которая затмила их значение, какой бы ни была благодать, даруемая им, он, Павел, использует безразличное неверие Галлиона. После долгих трудов Павел вновь отправляется в путь. Его друзья - иудеи, Прискилла и Акила, уходят с ним. Он также связан обетом. Вражда иудеев не умаляет его привязанности к его народу - прежде всего его преданности к проповеди благовествования - в признании всего, что принадлежит им в благодати пред Богом. Он даже подчиняется иудейским обрядам. Возможно, что на него оказала влияние привычка, происходящая не от Духа, но согласно Духу, и у него и в мыслях не было отвергать то, что Бог в терпеливой благодати даровал людям. Он обращается к иудеям в Ефесе. Они склонны к тому, чтобы послушать его, но он желает отметить праздник в Иерусалиме. В этом он со своими празднествами и обетами все еще иудей. Очевидно, Дух изложил нам эти обстоятельства, чтобы дать истинную и законченную картину отношений, существующих между этими двумя системами, - как степень свободы от влияния одной, так и власть, установленную другой. Первая часто лишь проявляется в определенной степени, там, где сила, направленная на осуществление этой свободы, чрезвычайно велика. Свобода, снисходящая до предрассудков и привычек, не равнозначна подчинению этим предрассудкам в одной и той же личности. По нашей немощи эти две вещи смешиваются, но в действительности они противопоставлены друг другу. Почитать то, что почитает Бог, даже если система потеряла реальную силу и ценность и если мы призваны действовать в связи с системой, когда она не представляет собой ничего, кроме суеверия и слабости, - это совершенно отличается от того, чтобы отдаться в рабство суеверию и слабости. Первое является воздействием Духа, последнее - воздействием плоти. Увы! В нас одно часто смешивается с другим. Милосердие становится слабостью, придавая свидетельству неуверенность.
Павел отправляется в путешествие, он идет в Иерусалим, приветствует собрание, идет в Антиохию и вновь посещает первые образованные им собрания, объединяя, таким образом, всю свою работу, совершенную в Антиохии и Иерусалиме. Насколько его прежние привычки оказывают на него влияние в его действиях, я предоставлю судить читателю. Он был иудеем. Святой Дух позволил нам увидеть, что Павел был, насколько это возможно, далек от презрения к древнему народу Божьему, для которого божественная благодать никогда не изменится. Это чувство было, без сомнения, верно. Это проявляется везде, где он переходит границы Духа и духовности. Тут мы имеем только факты. Возможно, у него были какие-то личные соображения, обоснованные тем положением, в котором он находился. Можно оказаться в обстоятельствах, противоречащих свободе или Духу, которые, тем не менее, когда мы в них находимся, предъявляют нам определенные требования или же оказывают влияние, которое непременно ослабляет в душе силу этой свободы. Возможно, мы поступаем неправильно, поставив себя в эти условия, но когда мы в них находимся, мы испытываем их влияние, они предъявляют нам свои требования. Человек, призванный служить Богу, удалившись от отчего дома, ходит в свободе Духа. Когда он приходит в отчий дом, с отцом его не происходит перемена: права его отца восстанавливаются - где же его свобода? Или человек, обладающий более высоким духовным восприятием, оказывается среди друзей, которые духовно ниже его; ему почти невозможно сохранить свои духовные суждения. Однако как бы там ни было, он добровольно установил связь, с одной стороны, с собой, обладающим свободой и благодатью, с другой стороны, с христианами Иерусалима, остающимися на уровне их прежних предрассудков и требующих терпения и снисхождения того, кто был сосудом и свидетелем свободы Духа Божьего.
Это, в дополнение к деятельности в Ефесе, образует круг активных действий апостола по благовествованию, чтобы показать нам в нем отношения Духа с людьми.
Со стиха 24 главы 18 по стих 7 главы 19 мы находим краткое изложение успеха, достигнутого учением Христа, и сопутствующей ему силы. Аполлос знал только крещение Иоанна; и, честный сердцем, он публично признал и проповедовал то, что ему было известно. То была вера возрожденной души. Акила и Прискилла полностью разъясняют ему истины благовествования и учение умершего и прославленного Христа. В Коринфе он становится влиятельным учителем евангелия, проповедуя о Господе среди иудеев, поддерживая таким образом веру в учениках. Сила Святого Духа проявляется в нем без вмешательства апостола или двенадцати. Он действует, так сказать, независимо; Дух действует в нем независимо. Интересно пронаблюдать эти различные проявления силы и свободы Святого Духа и помнить, что Господь превыше всего, и то, что если Он замечательным образом действует в Павле, то Он действует также в любом, в ком Он захочет.
С другой стороны, в том, что следует за этим, мы находим развитие божественного откровения в единстве с апостольской властью Павла, отчетливо выраженной благодаря способности Святого Духа передаваться людям. Уверовали двенадцать человек, но они были крещены только крещением Иоанна. Крещение Иоанна требовало покаяния, но никоим образом не выходило за рамки иудаизма, хотя это открывало перспективу чего-то совершенно нового, в соответствии с верховной властью Божьей и вследствие прихода Христа. Это было крещение в покаяние человека на земле, а не в смерть и воскресение Христа. Сейчас христианство (так как грех человека полностью проявил себя) основывается на смерти и воскресении, во-первых, Христа, а затем на нашей смерти и воскресении с ним для того, чтобы поместить нас в нем и с ним перед Богом в безгрешной жизни, в жизни его жизни, омытой его кровью от всех наших грехов. В действительности крещение Иоанна учило здесь, на земле, только принятию Христа, христианство же учит действительности и действенности смерти и воскресения отвергнутого Христа, и в результате этого - принятию Святого Духа, Утешителя, сошедшего с небес на землю.
Эти двенадцать человек (хотя Иоанн объявил, что крещение Святым Духом есть следствие вмешательства Христа) не знали, есть ли еще Святой Дух {Буквально: есть ли Святой Дух. Выражение, соответствующее Иоан. 7, является поразительным свидетельством важности присутствия на земле Святого Духа. Названо "Святым Духом", хотя мы все знаем, что Он был всегда. Но то, что названо Святым Духом, то есть его присутствие здесь на земле - этого не было никогда} (слабое доказательство, что они не вошли в дом Бога, в котором пребывал Он). Павел объясняет им это, и они крестятся во имя Иисуса. Павел, пользуясь своими апостольскими возможностями, возлагает на них свои руки, и они получают Святого Духа. Они говорят языками и они пророчествуют.
Эта сила и тот, кто был ее орудием, должны теперь получить определенное подкрепление. Столица Асии (то есть названная таким образом римская провинция) является той сценой, где это должно произойти. Мы увидели силу, проявленною в той местности, которая действует вне зависимости от всех традиционных форм и которая управляет всем, что окружает ее, будь то человек, вероисповедание, совесть или враг; это организующая сила, которая образует из себя и для себя законы и органы, соответствующие им, и всем обстоятельствам. Сила деятельной благодати проявила себя в работе Павла, начиная с Антиохии, проявляя себя различными способами. Здесь мы находим некоторые подробности ее формального установления в великом центре. В течение трех месяцев терпения он проповедует в синагоге Христа и спорит с иудеями, уверенный в божественной силе и истине. Он создает прецедент в сфере свидетельства того, что было орудием и народом Божьим: больше не говорится: "спасение от иудеев", но проповедуется это в первую очередь им.
Однако развивая эту деятельность и приобретая множество врагов, Павел действует как основатель того, что соответствовало Богу и от его лица. Он отделяет учеников и проповедует христианство в доме грека, который содержал школу. Это продолжалось два года: и учение распространилось, таким образом, по всей стране как среди иудеев, так и среди греков. Бог воздал свидетельству словом о благодати, и его власть замечательным образом проявилась в связи с личностью апостола, представившего это свидетельство. Проявления власти врага исчезают под действием силы Господа, и имя Иисуса прославлено. Ныне же подлинная сущность этого действия проявилась поразительным образом, то есть ее источник - в личном решительном и действенном поступке Господа с одной стороны, а с другой - в служении Павла и веры как орудия, которым действовала эта сверхъестественная сила. Некоторые иудеи желали воспользоваться этим в своих собственных интересах; и, лишенные веры, они используют имя Иисуса, которого проповедовал Павел в качестве чего-то привлекательного. Но злой дух, чья сила была так же реальна и в своем роде действенна, как и сила Господа, которую он был вынужден признать когда она появилась, очень хорошо знал, что это было не так и что там не было ни веры, ни силы. "Иисуса знаю, - сказал он, - и Павел мне известен, а вы кто?" И человек, которым он овладел, напал на них и избил их. Поразительное свидетельство действия врага, а так же реальности вмешательства Бога, которое было приведено в действие посредством Павла. Сейчас Бог показывает и проявляет себя, и при этом выявляется и прекращается власть врага. Иудеи и греки полны страха, и многие, ставшие христианами, приносят доказательство их чародейства.
Могущественное действие Духа проявило себя в принятии ими решения путем немедленного и бесстрашного выражения мыслей о решении, возникшем в их сердцах. Не было долгих внутренних споров; присутствие и сила Бога произвели свое естественное впечатление.
Однако средства врага не иссякли. Дело Божье, в смысле управления свидетельства посредством трудов апостолов, было сделано; и Бог посылал слуг в другие места. Враг, как обычно, поднимает мятеж, возбуждая людские страсти против орудий свидетельства Божьего. Павел уже намеревался уйти, но немного позже, и потому, намереваясь посетить Ахаию, Иерусалим, Македонию, а затем идти в Рим, он послал впереди себя Тимофея и Ераста; а сам все еще оставался некоторое время в Аcии. Но после того, как эти двое братьев ушли, Димитрий возбуждает народ против христиан. Глубоко укоренившийся против евангелия, которое поколебало всю систему, благодаря которой он сделал себе состояние и которая была связана со всем, что придавало ему знание, этот посланник врага знал, как воздействовать на страсти ремесленников, которые занимались тем же, что и он; так как он делал маленькие серебряные храмы Артемиды. Его работа была связана с тем, чем восхищался весь мир, с тем, что захватывало человеческие умы - великое утешение тому, кто чувствует нужду в чем-то надежном, - с тем, что долго позволяло процветать их религиозным традициям. Больше всего воздействия оказывала не "великая Артемида", а "великая Артемида Ефесская" Короче говоря, среди язычников проявилась власть врага. Видимо, иудеи стремились избежать этого, выставив Александра - возможно, того самого, который противостоял Павлу и которого, как они предполагали, выслушает народ. Но то был злой дух идолопоклонства, что взволновал их, и надежды иудеев расстроились. Как братья, так и некоторые из асийцев {Почетные должностные лица среди аристократов, осуществлявшие руководство религиозными праздниками} не позволили Павлу появиться на людях. Собрание было распущено городскими властями; и Павел, повидавшись с учениками, ушел с миром {Это, возможно, заинтересует читателя и поможет ему понять данную часть Нового Завета, если я укажу время, когда Павел написал некоторые из своих посланий. Первое он написал коринфянам и послал его с Титом. Послание Тимофею он направил в Македонию. Последний, возможно, мог пойти в Грецию; "Если он пойдет," - говорит апостол коринфянам. Затем начинается мятеж, и как раз в это время или приблизительно тогда его жизнь подверглась опасности, он даже не предполагал, что может спастись. Он намеревался идти через Грецию в Македонию, а затем вернуться обратно в Грецию, но государство Коринф препятствовало этому, и он сначала пошел в Македонию. По пути он заходит в Трою, но не останавливается там, в Македонии ему приходится много работать, и он не может отдохнуть, потому что Тит не принес ему известий из Коринфа. Тем не менее, Тит нашел его там, и хорошие вести о возвращении коринфян к правильному образу мысли, успокоили апостола. В связи с этим он пишет им второе письмо, и после посещения собраний он предпринимает путешествие в Коринф, которое относится к этой части жизни апостола и проливает свет на его труды}.
Его работа здесь была завершена, и евангелие возрастало в столице Асийской провинции, и даже во всей провинции. Греция и Македония уже восприняли его.
Остается еще Рим. Каким путем следует идти туда? Его свободная жизнь кончилась с теми событиями, которые сейчас займут наше внимание, насколько это позволит нам Святой Дух. Жизнь, прославленная почти непревзойденной верой, с силой, превосходящей все, что можно увидеть в людях, жизнь, сотворенная божественной властью, производила впечатление, несмотря не внешне непреодолимые препятствия, несмотря на всю вражду, на презрение и нищету, жизнь, запечатлевшая его характер на собрании, дав ей формальное существование, и это, вопреки двум враждебным вероисповеданиям, разделивших между собой цивилизованный мир, вопреки религиозной системе, в которой содержалась истина, которая всегда стремилась заключить ее в границы традиций, отводивших некоторое место плоти, - вопреки системе, которая посягала на первенство и которая утверждена привычками тех апостолов, которые были призваны самим Господом.
Разумеется, собрание, как то предвидел Павел, вскоре вернулось на свои иудейские пути, когда отсутствовало воздействие апостолов. Чтобы быть выше религиозности плоти, требуется сила Святого Духа. Так не обязательно поступает благочестие, и сила никогда не бывает традицией - она сама по себе и, таким образом, не зависима от людей и их традиций, даже когда мирится с ними в своей любви. Следовательно, плоть всегда возвращается на путь традиций и обрядов, потому что она никогда не является силой в божественном, хотя может признавать свой дом. Поэтому она никогда не восходит на небеса, не постигает благодати, она может видеть, чем человеку следует быть для Бога (не сознавая, однако, последствий этого, когда Бог открывает себя, но она не может видеть, что есть для человека Бог в его высшей милости. Она, возможно, удержит это как правоверие, где действует Дух, но она никогда не приводит душу к благодати. Это было так, и это нечто большее, чем жестокость язычников или ненависть иудеев, которые терзали душу и вызывали страдания верного апостола, кто, по благодати, обладал характером или, скорее, положением, больше похожим на положение Христа, чем кого-то другого на земле.
Эти столкновения раскроются нам в посланиях так же, как и то горячее сердце, которое - объемля в своих помыслах все открытые намерения Божьи, помещая каждую часть их на свое место и охватывая в своей любви все дело и все собрание Божье - могло одинаково сосредоточить всю свою силу мысли на единственно важном вопросе и любви к ничтожному рабу, потому что в цепях дана благодать. Сосуд Духа, Павел светится небесным светом во всем деле благовествования. Он идет в Иерусалим, громогласно проповедует в Галатии, где совратились души, направляет апостолов к решению вопроса о свободе язычников и сам использует всю свободу, чтобы самому оставаться иудеем в отношениях с иудеями и отречься от закона в отношениях с теми, у кого его нет; но он всегда подчиняется Христу. Все же как трудно сохранить высоту жизни и духовного откровения среди многочисленных враждебных влияний! Он был человеком "непорочной совести": ничто внутри него не мешало его общению с Богом, откуда он черпал силу, чтобы быть верным среди людей. Никто, кроме него, не мог сказать: "Будьте подражателями мне, как я Христу". Он также мог сказать: "Посему я все терплю ради избранных, дабы и они получили спасение во Христе Иисусе с вечною славою", - слова, которые не могут быть непристойны в устах Господа, сомнительные в более возвышенном смысле, потому что Он явил самому Павлу гнев, который мог быть вечным приговором, несмотря на слова, которые подчеркивают замечательное положение этого человека Божьего как "сосуда Святого Духа," использованного им. "И восполняю недостаток {Читатель должен различать страдания Господа за грех от Бога в праведности и страдания, которые Он претерпел от грешников ради праведности Божьей. Мы разделяем последнее, в то время как Христос избавил нас от последнего, в чем мы, без сомнения, не можем принять участия, но здесь речь идет о его заступничестве за нас, когда мы заслуживаем осуждение вследствие греха}, - говорит он, - в плоти моей скорбей Христовых за тело Его, которое есть Церковь, которой сделался я служителем по домостроительству Божию, вверенному мне для вас, чтобы исполнить слово Божие".
Иоанн (со своим хорошим знанием личности Христа, рожденного на земле, и Сына Божьего) был в состоянии поддержать эту жизненно необходимую истину в той же области, в которой трудился Павел. Но то была обязанность Павла - служить действенным орудием для распространения истины, которая спасет душу и свяжет погибшего человека с Богом верой, сообщая все его благодатные намерения.
Тем не менее, Павел был человеком, хотя и человеком в чудесном благословении. Удивительна внутренняя сила иудаизма в его отношении с плотью. Относительно же самого результата, если человек занимает свое место под благодатью, то есть под властью Бога, то в определенном смысле лучше, если он будет подчиняться закону, чем если бы он был без закона. Он будет тем или иным, но принимая лишь обязанности, он забывает Бога, каков Он есть, ибо Он есть любовь, и слишком часто человек забывает то, каков есть он сам, так как он есть грех. Если он объединяет представление об обязанности и о грехе, то это является непрерывной зависимостью - тем, к чему в общем сводится христианство, с добавлением обрядов, чтобы облегчить обремененную совесть, с добавлением внешних форм, чтобы показать благочестие там, где отсутствует общение, перекрывая все это именем Христа и авторитетом так называемого собрания, само существование которого отождествляется с основой высшей милости и характеризуется подчинением. (См. Еф. 5,24).
Но давайте вернемся к истории Павла.
После того, как прекратились волнения, он посылает за учениками, прощается с ними и отправляется в Македонию. Он проходит всю страну и идет в Грецию. Начало второго послания к Коринфянам подробно излагает эту часть его жизни. В Греции он остается на три месяца, и, когда его подстерегли иудеи, он идет через Македонию вместо того, чтобы плыть прямо в Сирию. В Троаде (где ему на пути в Грецию открыли дверь, но любовь к коринфянам не позволила ему там остаться) он проводит воскресенье и даже всю неделю, чтобы повидаться с братьями. Мы понимаем обычную цель их собраний: они собирались вместе, чтобы преломить хлеб, и обычный для этого день - "первый день недели". Павел пользуется этим, чтобы беседовать с ними всю ночь, но это был необычайный случай. Присутствие и проповедь апостола не дают им всем уснуть. Однако собрание не было ни скрытным, ни тайным. Множество лампад освещало верхнюю комнату, в которой они собрались. Мы видим, что в том месте, где они собрались вместе, состав собрания был немногочисленным. Верхняя палата в Иерусалиме, возможно, вмещала сто двадцать человек. То, что они встречались в частных домах, - возможно, в нескольких, если этого требовало количество верующих, - проявляется в различии приветствий, но собрание было едино.
Евтих поплатился за свое невнимание, но Бог свидетельствует о своей доброте и силе, которой он наделил апостола, способного воскрешать из мертвых. Павел говорит, что душа его пока в нем, нужно только восстановить связь между ней и ее физическим телом. В других случаях душа была возвращена в тело.
Павел решил один идти из Троады в Асс. В повествовании мы видим все, что он совершил силой, которой наделил его Дух, а также добровольные услуги его товарищей - без сомнения, не таких, как его учитель, - хотя и он не был совершенным. Он (в подчинении Христу) является центром той системы, в которой он трудится, центром силы. Лишь Христос может пребывать одесную центра спасения и веры. Только благодаря тому, что он был исполнен Духом Божьим, Павел являлся центром этой силы, и это произошло благодаря тому, что он не оскорбил его и обрел непорочную совесть как по отношению к Богу, так и по отношению к людям.
Павел не останавливается в Ефесе, потому что в таком центре ему бы пришлось задержаться на некоторое время. Необходимо избегать того, что наложило бы на нас определенное нравственное обязательство, если мы не хотим и не должны быть удержаны обязательством, навязанным нам.
Это не было недостатком любви к возлюбленным ефесянам, также как и мыслью о пренебрежении ими. Он посылает за пресвитерами и обращается к ним с проповедью, которую мы должны немного изучить как представляющую нам положение собрания в то время и дело благовествования среди народов.
Собрания были объединены на довольно большой территории страны и в разных местах приняли, по крайней мере, форму постоянно управляемых общин. Были установлены и признаны пресвитеры. Апостол мог послать за ними, и они должны были к нему прийти. С их стороны его авторитет так же признавался. Он говорит о своем служении как о прошлом - какая печальная мысль! - но он берет их в свидетели не только потому, что он проповедовал им истину, и истину, которая взывала к их совести, с одной стороны поставив их перед Богом, а с другой стороны представляя их ему в лице того, кому открыл себя сам Бог и в ком Он сообщил всю полноту благодати ради них - Иисуса - предмета их веры, Спасителя их души. Он сделал это несмотря на скорби и трудности перед лицом беспринципной вражды иудеев, отвергших Помазанника, но в соответствии с благодатью, возвысившейся над этим злом и провозгласившей иудеям спасение; и, переходя эти границы, так как это была благодать, то она обратилась к язычникам, ко всем людям как к грешникам, ответственным пред Богом. Павел совершил это, но не с гордостью учителя, а со смирением и настойчивостью любви. Он также желал закончить свое служение и ничего не упустить из того, что вверил ему Иисус. А сейчас он собрался в Иерусалим, чувствуя, что дух склоняет его к этому, не зная, что с ним произойдет там, но предупрежденный Святым Духом, что его ожидают оковы и страдания. Что же касается их самих, то он знает, что его служение закончилось и что их лиц он больше не увидит. С этого момента на них была возложена особая ответственность.
Таким образом, Святой Дух представляет здесь то, что, когда подробности его работы среди иудеев и язычников по насаждению евангелия были изложены в одной сцене, он прощается со своим делом, чтобы оставить тех, кого он собрал воедино в новом положении и в определенном смысле ради них самих {У нас нет библейского сообщения о том, вернулся ли Павел в эти места (не обязательно в Ефес) и был ли он освобожден, как заставляют нас предполагать послания Филиппийцам, 2-ое Тимофею и Филимону}. Это является повествованием, которое означает прекращение первого периода в истории собрания - того, что был связан с апостольской работой, - и вступление в другой - период трудов и служения пресвитеров, кого "Дух Святой поставил блюстителями", и в то же время период опасностей и трудностей, которые будут сопровождать труд апостолов и осложнять работу пресвитеров, на которых теперь главным образом возлагалась ответственность.
Первым замечанием, которое вызывает рассмотрение этого повествования, является то, что преемственность апостолов была полностью этим определена. Из-за отсутствия апостолов возникали те различные трудности, и не было никого в этом мире, кто мог бы справиться с этими трудностями и предотвратить их. Следовательно, у него не было ни одного преемника. Во-вторых, имеется тот факт, что эта сила раз и навсегда обуздала дух зла, пожрав волков снаружи; но вскоре лжеучителя внутри поднимут головы и нападут на простоту и блаженство собрания, которое будет изведено нападками сатаны, не обладая силой апостолов, чтобы противостоять им.
Это свидетельство Павла является свидетельством высочайшей важности относительно всего собрания. Внимание пресвитеров, поставленных для попечения, обращается в другие места, в отличие от предыдущих апостолов (пресвитера уже не имели этой поддержки или чего-то, что официально заменило бы ее) для того, чтобы собрание могло бы быть оставлено в покое и укрыто от зла. Теперь настала их очередь позаботиться о собрании при сложившихся обстоятельствах. Далее, следующий шаг в воспрепятствовании злу заключался в том, чтобы пасти стадо и наблюдать с этой целью за собой и за паствой. Он напоминает им, как он сам день и ночь со слезами увещевал их. Поэтому пусть и они делают так же. Затем он направляет их ни к Тимофею, ни к епископу, но исключительным, совершенно личным образом к Богу и к слову его благодати, способному укрепить их и обеспечить им наследство. Так это было, прежде чем он оставил собрание; предметом моего рассмотрения не является то, что он делал после этого. Если Иоанн позднее пришел в эти места трудиться, то это было великим благоволением Божьим, но в действительном положении это ничего не изменило.
С глубокой и трогательной любовью Павел расстается с пресвитерами из Ефеса. Кто восполнит утрату? В то же время он взывает к их совести относительно прямоты его путей. Закончились свободные труды апостола язычников. Какая печальная и пронзительная мысль! Он был орудием, избранным Богом, чтобы поведать миру его цели в отношении собрания и установить в мирской среде этот драгоценный предмет его любви, объединенный с Христом одесную Его.
После этого Павлу пришлось защищаться и поразительным образом исполнить предсказание Господа. Подвергнутый суду злобой иудеев, преданный их ненавистью в руки язычников, он превращает все это в свидетельство. Цари и правители услышат благовествование, но любовь во многих охладеет. Таково в общих чертах его положение, однако были подробности, относящиеся лично в нему.
Мы можем здесь заметить главную особенность этой книги, на которую обращают мало внимания, а именно: развитие вражды иудеев, осуществляющих свое заключительное отвержение. Именно этим и заканчиваются Деяния. Вражда иудеев к появлению собрания, занявшего свое место и уничтожившего разницу между ними и язычниками, приведенного в небеса в совершенной высшей благодати в противоположность закону, который, будучи универсальным в своем направлении, был дан особому народу (благодать которого грешник использовал верой), - эта вражда, присутствующая на каждом шагу в действиях апостола, хотя он действовал со всевозможной осмотрительностью, во всей своей силе пробуждается в Иерусалиме, ее естественном средоточии, и проявляется в виде жестокости и нападок язычников, чтобы стереть Павла с лица земли. Это делает положение апостола весьма серьезным по отношению к язычникам в Иерусалиме - городе тем более ревнивом к своей религиозной значимости, потому что под римской зависимостью они фактически потеряли его, усвоив дух мятежа против власти, сломившей их религию.
После истории христианства, рассмотренной в связи с иудаизмом (по отношению к обетованиям и их исполнению в Мессии), мы находим Павла в трех различных положениях. Сначала - снисходящего до примирения, чтобы принять во внимание то, что по-прежнему присутствовало в Иерусалиме, и повсюду обращающегося к иудеям в их синагогах, как к имеющим первоочередное право услышать евангелие. В этом отношении он никогда не терпит неудачу и ясно и исторически описывает эти принципы в послании Римлянам. Далее мы видим его в полной свободе истины благодати и намерений Божьих в его особом деле, до которого снизошел в благодати. Это изложено в послании к Ефесянам. В обоих случаях он действует под руководством Святого Духа, исполняя Божью волю. После этого, в-третьих, мы видим его в столкновении с враждебностью узаконенного иудаизма, слуг которого он постоянно встречал и в самое средоточие которых он, наконец, ринулся, идя в Иерусалим, в той части его истории, которую мы сейчас рассматриваем. Как много было от Бога и как много явилось следствием его собственных поступков - предмет для обсуждения в этом повествовании. Вне всякого сомнения, во всем этом ради собрания была рука Божья и что Бог вел своего возлюбленного слугу ради его же блага. Нам остается только выяснить, как далеко зашли воля и разум Павла как орудия, которые Бог использует для достижения результатов, предназначенных им для собрания, для его слуги и для иудеев. Эти мысли представляют глубочайший интерес и требуют простого исследования того, что Бог представил нам, чтобы наставить нас в этом вопросе истории, данной нам самим Святым Духом.
Первое, что поражает нас в начале этой истории, - это то, что Святой Дух велит ему не идти в Иерусалим (глава 21,4). Это слово, очевидно, значимо. Павел почувствовал себя связанным: в его собственном разуме было что-то, что принуждало его чувство, которое вело его в том направлении, но Дух в своем определенном и видимом свидетельстве запретил ему идти.
Апостол намеревался идти в Рим. Он проповедовал евангелие всякому созданию. В этом плане для него не существовало ничего от "я", что не соответствовало благодати (Рим. 1,13-15). Тем не менее Бог не позволил ему идти туда. Он должен был написать послание к ним, не увидевшись с ними. Метрополией христианства являются небеса, Рим и Иерусалим не увидят Павла кроме как в скорби и готовности при возможности благовествовать им. То место в Деян. 19,21, которое переводится "в духе" означает лишь дух Павла. Он намеревался идти по собственному желанию, говоря: "Побывав там, я должен видеть и Рим". После этого он взял на себя ответственность за жертвоприношение святых в Ахаии и Македонии. Он желал доказать свою любовь к бедным своего народа (Гал. 2,10). Все это было хорошо. Я не знаю, подходило ли это назначение апостолу. Это было, несомненно, иудейское чувство, которое особо ценило бедноту Иерусалима и сам Иерусалим. Иудей лучше будет бедняком в Иерусалиме, чем богатым среди язычников. Без сомнения, бедные христиане были там со времени их обращения, но таково было происхождение этой системы. (Ср. Неем. 11,2 и Деян. 24,17). Все это относилось к связи с иудаизмом (Рим. 15,25-28). Павел любил нацию, к которой он принадлежал по плоти и которая была народом, возлюбленным Богом, и более того, его народом, хотя и отвергнутым на время, остаток которого через христианство должен теперь войти в царство Бога. Эта преданность им Павла (у которой была своя правильная и глубоко привлекающая сторона, но которой, с другой стороны, пришлось иметь дело с плотью) привела его в средоточие иудаизма. Он был посланником небесной благодати, которая выявляла учение собрания, составленного из иудеев и язычников, объединенных без разграничения в одно тело Христово, уничтожая, таким образом, иудаизм. Но любовь к нации привела его, я повторяю, в само средоточие враждебного иудаизма - иудаизма, озлобленного этим духовным единством.
Тем не менее рука Божья, несомненно, была в этом. Павел самостоятельно избрал свое место.
Орудие Божьего откровения, он проповедует цель высшей благодати Божьей во всей ее силе и во всей ее полноте. Вино не разбавлено, оно вытекает такое же чистое, каким он его получил. И он замечательным образом ходил на высоте откровения, ему порученного. Более того, Павел - человек особенный. Он должен был пройти испытания и проявить себя, причем в тех испытаниях, которым подверг нас Бог. Там, где наша плоть нашла свое удовольствие, в области, где она себя удовлетворила, там у Павла она находит свою скорбь. Кроме того, если Бог посчитал нужным испытать своего слугу и явиться ему, то Он стоял рядом с ним и хранил его даже от искушения, и обратил это в свидетельство, и освятил душу своего возлюбленного и верного слуги. Проявление в нем того, что не соответствовало Духу и высоте его призвания, осуществилось в любви на благо его и благо собрания. Счастлив тот, кто может так верно идти и в такой степени благодарно сохранять свое положение на стезе благодати! Тем не менее, единственным образцом этого является Христос. Я не вижу никого, кто бы (в своей жизни) так сильно напоминал его в его общественной жизни, как Павел.
Чем больше мы будем вникать в поведение апостола, тем больше мы увидим это средство. Только Христос являл образец совершенства в повиновении; в его любимом слуге пребывала плоть. Вероятно, Павел был первым, кто признал, что это совершенство может быть приписано только Иисусу.
Я верю, что это путешествие Павла направляла рука Божья, что в своей высшей мудрости Бог пожелал, чтобы его ученик предпринял это путешествие и имел в нем благо; я верю также, что причиной, послужившей тому, что он отправился в это путешествие, согласно высшей мудрости, явилась его человеческая любовь к людям, родным ему по плоти; что он не был отправлен в это путешествие Святым Духом, действующим в собрании от лица Христа. Говоря с человеческой точки зрения, это было чувство дружелюбия, но это не явилось властью Святого Духа, основанного на смерти и воскресении Христа. Это было верно в живом Христе. Христос, чтобы умереть, дошел в этом до конца; Он пришел с этой целью.
Само по себе чувство Павла было неплохим, но как источник действия оно не поднялось на высоту дела Духа, который от лица Христа отправил его из Иерусалима к язычникам для того, чтобы показать собрание как его тело, объединенное с ним на небесах. Так, иудеи слушали его до тех пор, пока он не подошел к этому слову, а затем закричали и подняли мятеж, явившийся причиной заключения Павла в темницу {Следует отметить то обстоятельство, что ему следовало пойти к язычникам по призыву Христа, к чему мы можем добавить то, что это, в то же время сопровождалось заявлением: "...выйди скорее из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства о Мне"; таким образом, то, что провозглашало его свидетельство, было бесполезным в Иерусалиме и явилось причиной того, что его схватили. Судя по слову Христа и тому, что он сам это показал, его апостольское служение происходило не там, а в другом месте}. Он пострадал за истину, но там, где доступа этой истине, согласно самому свидетельству Христа, не было:"... не примут твоего свидетельства о Мне". Тем не менее, было необходимо, чтобы иудеи проявили свою ненависть к евангелию и дали последнее доказательство закоренелой вражды против путей Божьих в благодати.
В то же время, какими бы ни были последующие труды апостола (если таковые и были и Святой Дух не упоминал о них), Павел в своем собственном доме видит иудеев и принимает всех, кто к нему приходит; но страница истории Духа здесь закрывается. Эта история закончена. Апостольское служение по отношению к язычникам в связи с описанием собрания завершено. Рим является темницей апостола истины, кому эта истины была доверена. Иерусалим отвергает его, Рим заключает его в темницу и предает его смерти, как то было сделано по отношению к Иисусу, с которым у славного апостола, согласно его желанию в Фил. 3, возникло вынужденное сходство также и в этом, так как его единственной целью был Христос и подчинение ему. Оно было дано ему, чтобы обрести это подчинение в своем служении, так как оно было так сильно в его душе и сердце, с необходимой разницей между служениям, которое должно было трости надломленной не переломить и не возвысить своего голоса, и тем, что в свидетельстве должно было вынести приговор язычникам.
Служение двенадцати апостолов по отношению к язычникам, вышедших из Иерусалима (Матф. 28) никогда не осуществилось, насколько об этом свидетельствует Святой Дух {В Марк. 16,20 есть единственный отрывок, который предположительно намекает на то, что это будет выполнено; и даже не совсем в том смысле, ибо этот отрывок и Кол. 1,6 относятся ко всему миру и основаны на вознесении, а не на миссии к язычникам, основанной лишь на воскресении}. Иерусалим задержал их. Они даже не вышли за пределы городов Израиля. Петру было дано служение обрезания, так же как Павлу - служение язычникам в связи с деянием собрания и прославленного Христа, Христа, которого он больше не знал во плоти. Иерусалим, к которому в своей любви приблизился апостол, отверг как его служение, так и его самого. Его служение язычникам, как и свободное действие силы Святого Духа, также закончилось. Возможно, духовная история может нам поведать больше, тем не менее Бог позаботился схоронить это в полном мраке. Ничто последующее Духом не признано. Мы больше ничего не слышим об апостолах в Иерусалиме, и в Риме, как мы видели, никого нет, насколько сообщает нам это Святой Дух, за исключением того, что апостол язычников был там заключен в темницу и предан смерти. На земле человек везде потерпел неудачу. Религиозные и политические центры мира, земные, с точки зрения Бога, столицы отвергли свидетельство и предали свидетельство смерти, но следствием этого явилось то, что небеса сохранили свои права в их нерушимости и в абсолютной чистоте. Собрание (Церковь) - истинная небесная и вечная метрополия славы и путей Божьих, собрание, которое заняло свое место в помыслах Божьих еще до того, как возник мир, собрание, которое в благодати отвечает его сердцу как объединенное с Христом во славе, - остается целью веры. Оно показано в соответствии с замыслом Божьим, и именно таким, каким оно было им задумано до тех пор, пока, подобно небесному Иерусалиму, оно не проявится во славе в связи с завершением путей Божьих на земле, в восстановлении Иерусалима как центра его земных дел в благодати, его престола, его метрополии даже среди язычников и в исчезновении языческой власти, средоточием и центром которой являлся Рим.
А сейчас давайте рассмотрим помыслы апостола и то, что исторически свершилось. Павел писал из Коринфа в Рим, когда ему предстояло это путешествие. Христианство тяготело к этому центру мира, не основанному каким-либо апостолом. Павел следует этому. Рим, каковым бы он ни был, являлся частью его апостольской сферы действий, которая от него ускользала (Рим. 1,13-15). Он возвращается к этому в главе 15. Если он не придет (так как Бог не начнет со столицы мира - сравните это с разрушением Асора в Ханаане, И. Нав. 11,11), то он, по крайней мере, напишет им на основании его всеобщего апостольства с язычниками. Там уже появились некоторые христиане, как того хотел Бог. Но они находились в некоторой степени в его компетенции. Многие из них лично были с ним связаны. Посмотрите на количество и характер приветствий в конце послания, имеющего особый отпечаток, делающий римских христиан большей частью детьми Павла.
В Рим. 15,14-29 он раскрывает свое апостольское положение по отношению к римлянам и другим. Он также желает идти в Испанию, когда коротко повидается с братьями в Риме. Он желает наделить их духовными благословениями, получить утешение в их вере и немного насладиться их обществом. Они связаны с ним, но их место - Рим, исключает то, что он когда-либо будет здесь снова. Он пошел бы в Испанию, если бы ненадолго увиделся с ними. Но в отношении этих планов он был разочарован. Все, что нам сообщает Святой Дух, - это то, что в Риме он был узником. Глубокое молчание во всем, что касается Испании. Вместо того, чтобы идти дальше, когда он повидался с ними, он два года остается в Риме в качестве узника. Неизвестно, был ли он освобожден или нет. Одни говорят - да, другие - нет. Слово же ничего не говорит об этом.
Здесь он раскрыл свои намерения и особенность духовных связей с Римом, и здесь перед нами открывается на запад большое пространство, откуда простирается его давняя любовь к его народу и Иерусалиму: "А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым" (Рим. 15,25-28). Почему бы ему, когда его работа в Греции была закончена, не пойти в Рим, как побуждала его на то сила Духа (ст. 23)? Без сомнения, Бог предопределил все то, что должно случиться в Иерусалиме и что Рим и римляне должны занять это печальное место по отношению к свидетельству прославленного Христа и собрания, представленного миру апостолом. Но что касается Павла, то почему между его желанием благовествовать и его делом был поставлен мятежный Иерусалим? Для дьякона или для посланника собрания его любовь и служение были хороши, но не для Павла, чьи евангелизационные замыслы охватывали весь запад!
На какое-то время Иерусалим заслонял его поле зрения. В соответствии с этим, как мы уже видели, Святой Дух предупреждал его на его пути. Так же и он сам предвидел опасность, к которой он устремлялся (Рим. 15,30-32). Он был уверен в приходе "с полным благословением благовествования Христова", но он не был уверен в том, что придет в радости. Дело, о котором он просил их молиться, обернулось совсем иначе, чем он ожидал. Он был доставлен, но в качестве узника. То, что он увидел братьев на Аппиевой площади и у трех гостиниц, придало ему мужества. И путешествия в Испанию тоже не было.
Все это кажется мне чрезвычайно важным. Господь, полный нежности и благодати, пребывал со своим бедным, но возлюбленным слугой. В случае, подобном случаю с Павлом, это очень трогательная история, и пути Господни привлекательны и совершенны по их доброте. Подлинная сущность веры представлена здесь во всей полноте; пути благодати совершенны, и совершенны также в любви в Господе. В заключении, в котором оказывается его слуга, Он стоит рядом с ним, чтобы поддержать и укрепить его. В то же время, что касается его желания идти в Иерусалим, Дух предупредил его, ему представлены последствия этого, и, не поворачивая назад, он подвергся необходимому наказанию, которое возвращает его душу на ее место, благословенное пред Богом. Что касается духовной силы, то его хождение совершается на достойном духовном уровне. Он чувствует силу вне, нравственную силу, стремящуюся помешать его служению, и цель его плоти отвечает свободе, представленной ему. В делах Божьих была справедливость. Его слуга был слишком ценным для того, чтобы могло быть иначе. В то же время, что касается результата свидетельства, Бог предопределил все для своей собственной славы, и сделал это с совершенной мудростью в отношении будущего благоденствия собрания. Иерусалим, как мы видели, отвергает свидетельство язычникам, другими словами, отвергает пути Божьи в собрании (ср. 1 Фес. 2,14-16), и Рим становится темницей этого свидетельства, несмотря на то, что судя по обетам Господа, свидетельство дано перед правителями, царями и перед самим цезарем.
Я сказал, что благодать поместила Павла в положение Христа, преданного ненавистью иудеев язычникам. Это было великой милостью. Разница, за исключением безграничной любви отдавшего себя Господа, заключалась в том, что Иисус перед Богом был на своем истинном месте. Он пришел к иудеям; то, что Он должен был быть предан, явилось венцом его преданности и его служения. В действительности это было принесение его в жертву вечным Духом. Это была область его служения как посланника Божьего. Павел вновь разъясняет это: сила Cвятого Духа поместила его извне. Избавляя тебя, - сказал Господь, - от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им", и т.д. (Деян. 26,17). Иисус взял его от них, чтобы исполнить служение, объединившее их в единое тело во Христе в небесах, и для этого послал его. В своем служении Павел не знал по плоти никого, ни иудея, ни грека не было во Христе Иисусе.
Давайте вернемся к его истории. Святой Дух предостерег его от того путешествия (гл. 21,4). Тем не менее, он продолжает свое путешествие в Кесарию. Из Иудеи приходит пророк по имени Агав и объявляет, что Павла свяжут и отдадут язычникам. Нельзя сказать, что он запретил ему идти. Это правда; даже более того, шаг за шагом это усилило уже данное предупреждение. Когда он действовал в свободе Духа, предупрежденный об опасности, он избегал ее, отважно встречая любую опасность, если того требовало свидетельство. В Ефесе он позволил убедить себя не ходить в театр.
Святой Дух обычно не предупреждал об опасности. Он ведет по пути Божьему, и если следует гонение, Он дает силу вынести его. Здесь Павлу постоянно дают предупреждения. Его друзья упрашивают его не ходить туда. Его не отговаривают. Они немного удовлетворенные, придерживаются своего положения, говоря: "Да будет воля Господня". И, я не сомневаюсь, то была его воля, но для довершения намерений, известных Павлу не по внушению Святого Духа. Он только почувствовал стеснение в духе и готовился вытерпеть все ради Господа.
Поэтому он отправляется в Иерусалим и, будучи там, идет в дом Иакова, где собираются все пресвитеры. Павел рассказывает им о работе Бога среди язычников. Они возвращаются к иудаизму, которым был наполнен народ, и, радуясь о благе, данном от Бога Святым Духом, они хотят, чтобы Павел показал свою законопослушность. Верующим Иерусалима необходимо собраться вместе по прибытии Павла, и их предрассудки по отношению к закону будут удовлетворены. Павел допустил эту человеческую крайность: отказаться или уступить означало бы, что они правы в своих мыслях о нем; поступить в соответствии с их желанием значило бы установить правило - не под руководством Духа в полной свободе любви, но под влиянием невежества и предрассудков этих иудеев-верующих. Павел был там не как апостол по Духу, но в связи с его привязанностью к прошлому. Следует быть выше предрассудков других и свободным от их влияния, чтобы быть способным в любви снизойти до них.
Будучи там, Павел не мог не удовлетворить их требования. Но и в этом действует рука Божья. Этот поступок ввергает его во власть врагов. Стремясь угодить верующим иудеям, он оказывается в пасти льва, в руках иудеев, бывших врагами евангелия. Можно добавить то, что мы больше ничего не слышим о христианах в Иерусалиме. Они выполнили свое дело. Я не сомневаюсь, что они приняли вспомоществование от язычников.
Весь город пришел в движение и храм закрылся. Тысяченачальник приходит, чтобы спасти Павла от иудеев, желающих убить его, взяв, однако, самого Павла под стражу, так как римляне были привычны к таким мятежам и открыто презирали возлюбленный Богом народ, надменный и униженный в с воем положении. Тем не менее, Павел внушает тысяченачальнику уважение тем, как он к нему обращается, и тот разрешает ему говорить с народом. С тысяченачальником Павел говорит по-гречески, но, всегда готовый побеждать проявлением любви, особенно когда дело касалось возлюбленного, хотя и мятежного народа, Павел говорит с ними на еврейском языке, так как в их обращении этот язык назывался еврейским. Он не распространяется о том, что сказал ему Господь, когда явил себя ему, но дает им подробный отчет последующего разговора с Ананией, преданного и всеми уважаемого иудея. Затем он подходит к вопросу, который непосредственно характеризует его положение и его защиту. Христос явился ему, говоря: "...здесь не примут твоего свидетельства о Мне... Я пошлю тебя далеко к язычникам." Слава Богу! Это истина; почему бы не сообщить ее тем, кто, по их собственным словам, не примет этого свидетельства? Единственной, кто являл авторитет такого служения, была личность Иисуса, и они в нее не поверили.
В своем свидетельстве народу апостол напрасно подчеркивал иудейское благочестие Анании. Как бы истинно оно и было, все же оно было ненадежным. Тем не менее это было все, за исключением всей силы. Его проповедь преследовала одну цель - выразить жестокую и неисправимую ненависть этого несчастного народа ко всякой мысли о благодати в Боге и безграничной гордости, существовавшей до сокрушившего их падения. Тысяченачальник, видя жестокость народа и не совсем понимая, что происходит, с высокомерным презрением римлянина приказывает связать Павла и бить его плетью, чтобы заставить его признаться в том, что это значит. Но сейчас Павел сам является римским гражданином, он родился таковым, в то время как тысяченачальник купил это право. Павел спокойно сообщает этот факт, и те, кто был готов сечь его, отступают. Тысяченачальник был напуган тем, что связал его, но так как был задет его авторитет то, он оставляет Павла связанным. На следующий день он освобождает его и представляет перед советом, или синедрионом иудеев. Сам народ, даже не их правители, отверг благодать.
Павел обращается к совету с серьезностью и достоинством честного человека, привыкшего жить с Богом. Это не свидетельство, данное им ради их же пользы, но это призыв чистой совести к их совести, если у них есть таковая. Немедленным ответом на это является оскорбление от лица суда, или главы совета. Павел, возмущенный этой процедурой, выносит ему приговор от Бога, но, предупрежденный о том, что он был первосвященник (он был одет так, что этого нельзя было распознать), он извиняет себя за невнимание к этому факту, цитируя официальное запрещение закона говорить дурно о начальнике своего народа. Все это было верно по отношению к человеку, но Святой Дух не мог сказать: "Я не знал". Не сила Духа выполнила дело благодати и свидетельства. Но это средство окончательного осуждения Богом людей. Что касается иудеев, это соответствует тому, что Павел появляется здесь. Павел создает гораздо лучшее впечатление, чем его судьи, которые совершенно обесчестили себя и ясно показали свое ужасное состояние, но он появляется перед ними не ради Бога. После этого он пользуется тем, что совет разделился на части, чтобы поселить в нем полный раздор, объявив себя фарисеем, сыном фарисея, и потребовал поставить вопрос о догме этой секты. Это было верно; но это было ниже уровня его собственного слова: "Что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою". Однако иудеи проявили себя полностью. Сказанным Павел вызывает мятеж, и тысяченачальник уводит его от них. Все - в распоряжении Бога. Племянник Павла, нигде ранее не упомянутый, слышит об устроенной для него засаде и предупреждает об этом. Павел посылает его к тысяченачальнику, который быстро отправляет Павла под стражей в Кесарию. Бог не оставил его; все совершалось человеческим и божественным образом. Это был не ангел, как в случае с Петром, и не землетрясение, как в Филиппах. Мы явно стоим здесь на другой основе.
Павел последовательно появляется перед рядом правителей - синедрион, Феликс, Фест, Агриппа и, наконец, кесарь. И здесь, в соответствующем случае, мы имеем поразительные призывы к совести, когда речь идет о его защите мужественных и честных проявлений его совести, возвышающейся над страстями и корыстью, окружающими его. Я обхожу молчанием мирской эгоизм, проявляющийся в Лисии и Фесте, усвоивших всевозможные добродетели и добропорядочное поведение - смесь пробужденной совести и отсутствие принципиальности в правителях, желание угодить иудеям ради собственного возвеличивания или чтобы содействовать в их управлении мятежным народом, презрение тех, кто не был, как Лисий, ответственным за общественное спокойствие. Замечательная печать истины наложена на положение Агриппы, как и все подробности этой истории, в которой действуют столь живо описанные персонажи, что мы, поистине, сами участвуем в описанных сценах. Мы видим личности во всем этом. Это еще более поразительно характеризует писание Луки.
Другие обстоятельства требуют нашего внимания. Для того, чтобы угодить иудеям, Фест предложил отправить Павла в Иерусалим. Но Рим должен был также принять участие в отвержении евангелия благодати, свидетельства о собрании и Павел обращается к кесарю. Поэтому Фест должен послать его туда, хотя и приведенный в замешательство тем, какое преступление он должен вменить Павлу, чтобы послать его в Рим. Печальная картина человеческой несправедливости! Но все довершает намерения Божьи. Используя это средство, Павел преуспел не больше, чем в попытке удовлетворить иудеев. Возможно, с точки зрения человека это было его единственной возможностью в этих обстоятельствах, но Святой Дух проявляет точность и сообщает нам, что его могли бы освободить, если бы он не обратился к кесарю.
Мне думается, что в Агриппе было больше любопытства, чем совести, хотя здесь было и желание воспользоваться случаем и узнать, что это было за учение, так возмутившее людские умы, но это была и жажда познания, большая, чем просто любопытство. В общем его слова можно понять так, что он был недалек от того, чтобы признать истинность христианства; возможно, он так и сделал бы, если бы на пути не стояли его страсти. Но можно спросить, является ли это силой греха, как это обычно предполагается, или, правильнее: "Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином", скрывая этим показным и притворным замечанием неудобство перед Фестом при обращении к его подчеркнутому иудаизму? Таков, мне кажется, смысл этого. Представление о том, что можно быть "почти христианином", является совершенно ошибочным, хотя человеческий ум может находится под влиянием того, что его к этому ведет, и тем не менее отрицать это. Фест, возможно, был бы рад освободить Павла. Он выражает свою уверенность в том, что он, возможно, сделал бы это, если бы Павел не обратился к кесарю. Он высказывает Фесту свое мнение как мудрый и рассудительный человек, но в действительности его слова были продиктованы его совестью - слова, которые он осмелился высказать, когда Фест и все остальные были согласны с тем, что Павел не сделал ничего, что стоило бы смерти или заключения.
Бог желает сохранить чистоту своего возлюбленного слуги, оправданного перед лицом мира. К этому сводится его проповедь. Он идет дальше, но целью его является дать отчет о своем поведении. Он рассказывает о своем чудесном обращении для того, чтобы оправдать последующую деятельность, но рассказывает это так, чтобы воздействовать на совесть Агриппы, которому были знакомы иудейские порядки, и который, очевидно, желал услышать что-нибудь о христианстве, в истинности чего он сомневался, хотя и допускал ее. Поэтому он с рвением хватается за представленную возможность услышать то, как объясняет это апостол. Но он во многом остается там, где был. Однако состояние его души открывает уста Павла, и он обращается непосредственно и лично к царю, который, более того, несомненно поглощенный силой разговора, пригласил его на беседу. Для Феста это все было всего лишь восторженной речью.
Павел держит себя со всеми этими правителями с безукоризненным достоинством. Он обращается к их совести, забывая свое собственное "я", что показывает человека, в котором единение с Богом и чувство его связи с Богом возносит разум выше любого влияния обстоятельств. Он действовал для Бога и с полным уважением к положению тех, к кому он обращался; мы видим, что в нравственном отношении он был выше всех их вместе взятых. Чем более унизительны обстоятельства, тем больше красоты в его превосходстве. Перед язычниками он является служителем Бога. Он снова находится (слава Богу!) на своем истинном месте. Все, что он сказал иудеям, было верно и заслуженно, но почему он, выделенный из народа, смирился перед их ущербной совестью и их слепыми страстями, которые не оставили места для свидетельства? Тем не менее, как мы уже видели, так должно было быть, для того, чтобы идущие любыми путями смогли переполнить меру их беззакония, и славный апостол действительно смог пойти по стопам своего учителя.
Обращения Павла к царю Агриппе предоставляет нам наиболее полное изображение положения апостола, как он сам взирал на него, когда его долгое служение и свет Святого Духа просветлили его понимание прошлого.
Он не говорит о собрании - то было учение для наставления, а не описание его жизни. Но все, что относилось к его личной истории в связи с его служением, он излагает подробно. Он был строгим фарисеем, и здесь он связывает учение Христа с надеждами иудеев. Он находился в узах "за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам". Без сомнения, произошло воскресение. Почему царь считает, что воскресение невозможно, что Бог не способен воскресить мертвого? Это приводит его к другому вопросу. Он сам считал, что ему многое следовало сделать против Иисуса Назаретянина, и он выполнил это со всей страстностью своей натуры и с фанатизмом набожного иудея. Его сегодняшнее положение свидетеля среди язычников объяснялось переменой, происшедшей в нем при откровении Господа, когда он был движим стремлением истребить его имя. Недалеко от Дамаска свет ярче солнца поверг их всех на землю, и он один услышал голос Господа; из его собственных уст он узнал, что это был Иисус и что Он взирал на тех, кто верил в него как в Спасителя. Такому свидетельству он противиться не мог. Но так как это было для иудеев великим оскорблением, он показывает, что его собственное положение было отмечено самим Господом. Он был призван, чтобы с очевидностью свидетельствовать о славе, которую он видел, то есть об Иисусе в той славе, а также свидетельствовать о другом, для чего Иисус снова воззовет к нему. Предметом свидетельства, доверенного ему, был прославленный Христос, познанный лично только на небесах. Для этой цели Он отделил Павла от иудеев, равно как и от язычников, его служение принадлежало непосредственно небесам, происходя оттуда; и он был открыто послан Господом славы к язычникам, чтобы открыв их глаза верой в прославленного Иисуса, изменить их положение по отношению к Богу, выведя из темноты на свет, из власти сатаны к Богу и дав им наследие среди освященных. Это было конкретное дело. Апостол покорился божественному видению и учил язычников, чтобы они обратились к Богу и поступали так, как те, что к нему уже обратились. По этой причине иудеи стремились уничтожить его.
Нет ничего проще и правдивее, чем история его жизни. Яснее ясного высветила она случай с Павлом и поведение иудеев. Призванный к порядку Фестом, который, как того и следовало ожидать, считал это лишь неразумной восторженностью, он с безукоризненным достоинством и острой проницательностью взывает к знанию Агриппы тех истин, на которых все это было основано, поскольку ему не следовало действовать в открытую.
Агриппа был недалек от того, чтобы поверить, но сердце его не переменилось. Встреча окончилась ничем. Царь в своем снисхождении и учтивости возвращается к своему царственному положению, а апостол - к положению узника, но каким бы ни было его положение, мы видим в нем совершенно счастливую и исполненную Духа и любви к Богу душу. Два года, проведенные в темнице, не вызвали в нем оскудение веры или души, но освободили его от изнурительной связи с иудеями, чтобы дать ему мгновение, проведенное с Богом.
Агриппа, изумленный и увлеченный ясным и откровенным рассказом Павла, освобождается от воздействия, произведенного личным обращением Павла, сказав: "Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином" {Едва ли можно это прочитать как "почти". Успокаивая себя, Агриппа как бы говорит: "Ты скоро сделаешь из меня христианина", скрывая свои чувства, как я уже сказал, пренебрежительными словами. Но я не сомневаюсь, что его разум находился под большим влиянием Павла}. Милосердие могло бы сказать: "Пусть будет по воле Божьей". Но сердечные движения Павла не останавливаются на этом. "Молил бы я Бога, - говорит он, - чтобы... не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз" Какое счастье и какая любовь (и в Боге эти два чувства идут рука об руку) выражены в этих словах! Бедный узник, состарившийся и отвергнутый, в конце своей деятельности становится богатым в Боге. Какие славные годы он провел в темнице! Он мог бы дать образец счастья, так как оно наполнило его сердце. Существуют состояния души, которые заявляют о себе безошибочно. И почему бы ему не быть счастливым? Исполнив свои утомительные обязанности, завершив в определенном смысле свое дело, он обрел Христа и в нем - все. Прославленный Иисус, который ввел его в труды, связанные со свидетельством, явился сейчас его владением и его венцом. Так бывает всегда. Крест в служении - в силу того, что есть Христос, - это наслаждение тем, чем является Он, когда служение закончено, и в каком-то роде мера этого наслаждения. Таково было положение самого Христа; во всей его полноте оно наше по нашим меркам, и согласно высшей благодати Божьей. Только выражение Павла предполагает, что Святой Дух действует целиком в его душе, чтобы она была свободна для наслаждения и чтобы Дух не печалился.
Прославленный Иисус - Иисус, любящий его, поставивший на его служение печать своего благоволения и любви, Иисус, который возьмет его к себе в славе и с которым он был един (а это познается по изобилующей силе Святого Духа, согласно божественной праведности), - тот Иисус, который явил Отца и благодаря которому он был принят; этот Иисус был для Павла бесконечным источником радости, славной целью его сердца и его веры и, будучи познан в любви, наполнил его сердце любовью, льющейся ко всем людям. Чего лучшего он мог пожелать им, кроме как быть в его положении, за исключением оков? Как, исполненный этой любви, он не мог пожелать им этого, и как он не мог исполниться этой великой любовью? Мерилом этого был Иисус.
Его невиновность была полностью установлена и признана судьями. Намерения Божьи должны были получить свое завершение, и в результате его обращения к кесарю его должны были увести в Рим, где он также сможет свидетельствовать. Своим нынешним положением он напоминает Иисуса. Но в то же время, если мы их сравним, слуга, славный, как и Он, блекнет и заслоняется Христом, так что мы уже больше не видим его. Иисус вознесся в благодати, Он взывал только к Богу, Он отвечал, но и свидетельствовал об истине - та истина явилась славой его личности, его собственными правами, приниженными, каким был Он сам. Его личность проглядывала сквозь все темные облака человеческой жестокости, не имеющей над ним власти, пока не пришел момент для исполнения воли Божьей. Ради этой цели Он уступает власти, данной ему свыше. Павел обращается к кесарю. Он является римским гражданином - это человеческое достоинство, дарованное человеком, и действительное лишь перед людьми. Он использует это для себя; Бог, таким образом, осуществляет свои намерения. Первый благословен, как и его служение, второй - совершенен, являясь совершенным предметом самого свидетельства.
Тем не менее, если для Павла больше нет направленного служения Святого Духа и если он является узником во власти римлян, то душа его, по крайней мере, преисполнена Духом. Все еще есть свобода и радость между ним и Богом. Все это будет обращено к его спасению, то есть, к его окончательной победе в битве с сатаной. Как это славно! Благодаря общению Духа Иисуса Христа слово Божье не будет связано. Другие, видя его оковы, обретут силу и свободу, даже если кто-то из-за развращенности и воспользуется ими. Но Христа будут проповедовать и восхвалять, и этим довольствуется Павел. О, как это верно, и какая это совершенная радость сердца - пусть будет то, что будет! Мы являемся объектами благодати (слава Богу!), как и в служении - орудием благодати. Христос один является целью, и Бог укрепляет его славу - больше нет нужды ни в чем: это наша участь и наша истинная радость.
В этой интересной истории следует заметить, что в то время, когда Павел был, вероятно, наиболее встревожен, когда действия его, несомненно, наименее всего соответствовали силе Духа, когда он внес беспорядок в совет, используя такие доводы, какие он сам потом не решается подтвердить, Господь, исполненный благодати, является ему, чтобы воодушевить и укрепить его. Господь, который прежде велит ему уйти из Иерусалима, потому что там не примут свидетельства о нем, который посылает ему предупреждения о том, чтобы он не ходил туда, но который довершил свои собственные намерения благодати в немощи и благодаря человеческим привязанностям его слуги, и даже их средствами, осуществляя в то же время целительное наказание в его божественной мудрости теми же самыми средствами - этот Господь является ему, чтобы сообщить, что он должен свидетельствовать в Риме так же, как он свидетельствовал о нем в Иерусалиме. Именно так Господь в своей милости объясняет всю эту историю, в то время как его слуга претерпел все муки своего положения, возможно, сокрушенный этим, потому что Павел помнил, что Дух запретил ему идти, а в искушении сомнения мучительны. И поэтому милосердный Спаситель вмешивается, чтобы воодушевить Павла и дать свое толкование положению своего бедного слуги и подчеркнуть особенность своей любви к нему. Если было необходимо в его состоянии и для его улучшения осуществить наказание, то Иисус был с ним и в наказании. Нет ничего трогательнее нежности, отзывчивости этой благодати. Более того, как мы говорим, все это довершало намерения Божьи по отношению к иудеям, язычникам, к миру. Так как в одном промысле Бог может объединить самые различные предметы.
И теперь, восстановленный, воодушевленный благодатью, Павел показывает в своем путешествии, что он овладел положением. Благодаря общению с Богом, он советует, он воодушевляет, он везде и во всем, что его окружает, действуя от лица Бога. Описание этого путешествия с его товарищами и Лукой, полное любви и истинности, не нуждается в пояснениях. Оно восхищает, как живое изображение всего происшедшего. Мы не интересуемся тем, каков был Павел среди ложной самоуверенности или же страданий его спутников.
На Милите он опять проявляет среди варварского народа свою обычную силу. Видно что Бог - с ним. Однако евангелизация не появляется в описании его пребывания там или его путешествия.
Мы видим, что он был подавлен, когда высадился в Италии: любовь братьев воодушевляет и воскрешает его, и он идет в Рим, где два года пребывает в снятом им доме, к которому приставлена охрана. Возможно, что тем, кто отправлял его в Рим, дали понять, что все дело заключалось в иудейской ревности, так как на протяжении всего путешествия к нему относились со всяческим почтением. Кроме того, он являлся римским гражданином.
Прибыв в Рим, он посылает за иудеями, и здесь нам в последний раз представлено их положение и приговор, нависший над их головами еще со времени произнесения пророчества (особенно связанного с домом Давида и с Иудой), - приговор, произнесенный Исаией, который, как объявил Господь Иисус, обрушился на них по его отвержении, исполнение которого долготерпение Божье отлагало до тех пор, пока не отверглось также и свидетельство Святого Духа, - этот приговор высказан здесь Павлом в конце исторической части Нового Завета. Это является их заключительным положением, торжественно провозглашенным служением высшей благодати, что будет продолжаться до тех пор, пока в своей власти не вмешается Бог, чтобы дать им спасение, и освободить их, и прославить себя в них в благодати.
Мы уже отметили эту особенность Деяний, которая ясным и поразительным образом обнаруживается здесь, - отвержение иудеев. То есть, отрицая свидетельство Божье, его дело, они сами отреклись от себя. Они сами поставили себя вне того, что воздвигнул Бог. Они не последуют за ним в возрастании его благодати. И поэтому они все оставлены позади, без Бога и без общения с ним. Его слово и его милость открыты всегда. Но другие вступают в несомненные и реальные отношения с ним. Некоторые из них вступают в иные сферы и на иных основаниях, но Израиль исчезает и на время покидает поле зрения Бога.
Это то, что представлено в книге Деяний. В начале терпение Божье проявляется к самим иудеям в проповеди евангелия и апостольском служении. Их враждебность постепенно развивается и достигает своей высоты в случае со Стефаном. Воздвигается Павел, свидетель благодати по отношению к ним как к избранному остатку, так как сам он был от Израиля, но в качестве учения представил в связи с небесным Христом нечто совершенно новое - собрание, тело Христово на небесах, и устранение всех различий между иудеями и язычниками как грешниками в единстве этого тела. Это исторически связано с тем, что уже было установлено в Иерусалиме, что утверждает это единение и связь с обетованиями, но во все времена оно, как учение, было сокрыто Богом, являясь намерениями его благодати еще до того, как был создан мир. Враждебность иудеев к этой истине никогда не утихала. Они использовали все средства, чтобы поднять язычников против тех, кто нес это учение, и препятствовать образованию собрания. Бог, действуя до конца с истинным терпением и благодатью, ставит собрание как свой дом и сосуд своих обетований на земле на место иудеев, сотворив свое жилище Духом. Иудеи были отвергнуты (увы! их дух скоро овладел самим собранием), а собрание и ясное решительное учение об отсутствии различий между иудеями и язычниками (по природе своей подобным чадам гнева) и в то же время их общих и равных прав как членов единого тела были полностью выражены и положили основу отношений между Богом и всякой душой, охваченной верой. Таково учение апостола в посланиях Римлянам и Ефесянам {В Римлянам - в частном смысле, в Ефесянам - в общем}. В то же время дар вечной жизни, как он был обещан прежде создания мира, был проявлен с рождением снова {Применительно к нашему рождению свыше слово "возрождение" не употребляется в рукописи; это изменение положения в нас, связанное с нашей смертью с ним и с воскресением. Оно обнаруживается дважды: в Матф. 19, где оно является грядущим царством Христа, и в Тит. - как омовение крещением, как символический переход из положения ветхого Адама в положение христиан, но отличное от обновления Святым Духом} (начало нового существования с божественной особенностью и использование божественной праведности), объединив эти две вещи в нашем воскресении со Христом, благодаря чему простятся наши грехи и мы предстанем перед Богом и Христом, который является вместе с тем нашей жизнью и нашей праведностью. Эта жизнь проявляется в соответствии с жизнью Христа на земле, оставившего нам образец, которому мы должны следовать. Это божественная жизнь, проявленная в человеке: в Христе как цель, в нас как свидетельство.
Крест Иисуса - это основа, главное средоточие всех этих истин: отношений между Богом и человеком, каков он есть, его ответственности, благодати, искупления, конца жизни, что касается греха, закона, мира; избавления от грехов через смерть Христа и его последствия в нас. Все здесь утверждено и дает место силе жизни, что во Христе, воистину прославившем Бога, и тому новому бытию, в которое Он вступил как человек пред лицом своего Отца, чьей славой, как и его собственной божественной властью и силой Святого Духа, Он был воскрешен из мертвых.
Но это не мешает продолжению путей Бога в управлении на земле иудеями, когда собрание получит свое завершение и появится на небесах, созданное согласно его обетованиям и утверждениям пророчеств. Апостол также объясняет это в послании Римлянам, но это принадлежит к изучению послания. Способы осуждения Богом язычников будут в то же время показаны нам в Апокалипсисе, так же как и пророческие отрывки из посланий в связи с приходом Христа, а также в связи с его управлением миром вообще от начала и до конца, вместе с предупреждениями, необходимыми для собрания, когда наступят дни лжи и будут развиваться на развалинах собрания, в котором мы видим свидетеля Божьего в мире.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5.
Послание Иакова адресовано не Церкви, и оно написано не на основе апостольской власти над теми, кому оно послано. Фактически это увещевание, в котором все еще признаются двенадцать колен и связь иудео-христиан с ними; так же и Иона обращался к язычникам, хотя еврейский народ занимал свое место пред Богом. Таким образом, Дух Божий все еще признает здесь связь Бога с Израилем, как в другом случае он признает связь Его с язычниками, а также права Божьи, остающиеся неизменными, какими бы особыми привилегиями ни пользовалась церковь или Израиль соответственно. Нам известно, что в историческом плане иудео-христиане оставались иудеями до конца новозаветной истории и даже были ревностными исполнителями закона, что для нас весьма странно. Однако Бог некоторое время мирился с этим.
Учение христианства не является темой данного послания. Конечно, Богу отводится здесь должное место в связи со всем, что окружает нас. Оно препоясывает чресла христианина, подготавливая его к близкому пришествию Господа и Его настоящему руководству, касающемуся церкви Божьей, обязанной знать об этом и активно действовать на этой основе. И этот мир, и все, что появляется в нем, оценивается с точки зрения Бога.
Несколько замечаний по поводу рассмотрения положения христиан (то есть о способе представления его в плане отношения к Израилю) помогут нам понять эту часть Слова.
Израильтяне по-прежнему рассматриваются как народ Божий. Иаков уверен, что народ Израиля все еще связан с Богом теми отношениями, в которые Он поставил их, приблизив к Себе. В своем послании он обращается к христианам, как все еще принадлежащим к народу, чья связь с Богом еще не нарушена законом, но это касалось только тех христиан, которые имели веру в истинного Мессию, - веру, данную им Духом. Это касалось только тех среди народа Израиля, которые, как и автор этого послания, признавали Иисуса Господом славы. За исключением стихов 14 и 15 главы 5, в данном послании не содержится увещевания, которое бы в духовном плане превосходило то, с чем можно обращаться к благочестивому иудею. Оно, действительно, предполагает, что те, к кому оно обращено, верят в Господа Иисуса, однако оно не призывает их к тому, что свойственно исключительно христианам и зависит от их привилегий. Эти призывы проистекают из этого же более возвышенного источника и исполнены дыхания той же более небесной атмосферы, однако они нацелены на результат иного характера - найти истинное доказательство существования веры здесь на земле. Они такие же, какие можно услышать в исповедующей Церкви - в огромном собрании, подобном Израилю, в среде которого встречались христиане.
Это послание не основано на христианских отношениях здесь на земле. Оно признает их, но только как существующие наряду с другими, которые господствуют над сознанием автора этого послания. Оно предполагает, что те, кому оно адресовано, находятся в связи с Богом (что известно, не подлежит сомнению и имеет место с древних времен), и в их среду внедряется христианство.
Важно обратить внимание на тот нравственный критерий жизни, представленной в данном послании. Как только мы уразумеем то положение, в каком оно рассматривает верующих, нам нетрудно будет с этой точки зрения разглядеть истину. Именно это представлял Христос, когда находился среди сынов Израиля и открывал Своим ученикам свет и отношения с Богом, которые были обусловлены Его присутствием. Теперь Христа не было с ними, но тот свет и те отношения оставались как бы мерилом ответственности. И это по возвращении Господа станет основанием для осуждения всех, кто отказывался жить и поступать согласно этому критерию. И пока не наступил тот день, верующие должны были терпеливо выносить все гонения и притеснения от рук иудеев, которые все еще поносили то святое имя, которым они были призваны.
Данное послание обращено к евреям в связи с их принадлежностью к еврейской нации, но не духовно, а из-за близости суда в то время, когда было написано Послание к евреям.
Вот основные принципы того положения, о котором мы говорим: 1) закон в его духовности и совершенстве, как утверждено и обобщено Христом; 2) дарованная жизнь, основанная на нравственных принципах закона, является божественной жизнью; 3) открытие имени Отца. Все это было истинным, когда Господь присутствовал на земле и являлось той основой, на которую (пусть даже они плохо это осознавали) Он тогда ставил Своих учеников. Он говорил им, что они должны стать свидетелями этого, как и всего того, что Он говорил, после Его смерти, отличая это свидетельство от свидетельства Святого Духа.
Именно этому и наставляет здесь Иаков, добавляя уже сказанное Господом, - то, что Он возвратится. Это учение Христа, только приспособленное к условиям жизни среди израильтян соответственно свету и истинам, которые Он ввел. Оно предусматривает факт Его временного отсутствия и призывает хранить терпение в этой жизни, ожидая того момента, когда, осудив всех притесняющих Его святых, Он оправдает те принципы, по которым они действовали.
Хотя приведенный в исполнение приговор над Иерусалимом и изменил положение остатка благочестивых израильтян в этом отношении, тем не менее жизнь Христа всегда остается для нас примером, и мы обязаны терпеливо дожидаться пришествия Господа.
В этом послании мы не находим связи христиан с Христом, вознесенным на небеса, а следовательно и мысли о нашей встрече с Ним в воздухе, о чем говорил Павел. Но то, что в нем содержится, всегда останется истинным, и тот, кто утверждает, что пребывает в Нем, также обязан жить, как жил Он.
Грядущий суд заставляет нас понять, почему Иаков говорит об этом мире, о богачах, радующихся своей доле в этом мире, и о положении верующего остатка, притесняемого и страдающего среди этого вероломного народа, понять то, почему апостол начинает темой о несчастьях и так часто возвращается к ней, почему он также настаивает на практических свидетельствах веры. Он все еще рассматривает всех израильтян вместе, однако некоторые из них приняли веру в Господа славы, и они поддавались искушению ценить богатых и великих Израиля. Поскольку они все еще оставались иудеями, мы можем легко понять, что, хотя некоторые из них по-настоящему верили и исповедовали, что Иисус есть Христос, тем не менее эти христиане следовали иудейским постановлениям, они могли просто исповедовать христианство без каких-либо существенных изменений, о чем говорили их дела. Совершенно очевидно, что подобная вера ничего не стоит. Именно такая вера присуща тем, кто требует дел в настоящее время, она не что иное, как только бесполезное исповедание христианской истины. Возрождение Словом истины так же чуждо и непонятно им, как и иудеям, о которых говорит Иаков.
Так как верующие таким образом оказывались среди израильтян, среди которых кое-кто формально исповедовал христианство, то мы можем легко понять, почему апостол Иаков обращается к массам, как к тем, которые могли бы разделить существующие в их среде привилегии. Он обращается к христианам, занимающим особое место, предназначенное только для них; он предостерегает тех, которые называют себя верующими во Христа. Совершенно очевидно и понятно, что это послание обращено ко всем временам, и в частности к тому времени, когда многие по праву наследия претендовали на привилегии народа Божьего. Помимо сказанного, данное послание особенно призывает каждого поступать по совести; оно судит о положении человека, рассматривает мысли и намерения человеческого сердца.
Данное послание начинается призывом с радостью принимать испытание, как средство, производящее терпение. Данная тема в основном продолжается до конца 20-го стиха, где мысль обращается к необходимости обуздать все, что мешает терпению и к истинному характеру стоящего пред лицом Бога. Это обращение целиком занимает всю главу. Не всегда легко обнаружить то, с чем связано рассуждение апостола, ключом к этому является то нравственное состояние, которым были заняты мысли апостола. Я постараюсь сделать эту связь более понятной.
Суть данной темы в том, что мы должны так ходить перед Богом, чтобы показать истинность нашего исповедания, а не общение с этим миром, то есть практическую религию. Ведь терпение должно являть свое совершенное дело, обуздывать своеволие и исполнять целиком волю Божью, чтобы не было недостатка в практической религии души. Верующий может страдать, однако он терпеливо полагается на Господа. Так поступал Христос, это было его совершенством. Он дожидался воли Божьей, чтобы исполнить ее, и никогда не поступал по Своей собственной воле, являя таким образом полное послушание и будучи полностью испытанным. Нам же в действительности часто не достает мудрости узнать, что мы должны делать. В данном послании ясно указан источник ее: мы должны просить мудрости у Бога. Он дает ее всем щедро, только мы должны полагаться на Его верность и рассчитывать, что Он ответит нам на наши молитвы. Иначе душа человека раздваивается и он надеется еще на что-то кроме Бога, а наши желания имеют иную цель. Если только мы ищем того, чего Бог желает, и того, что Бог делает, мы можем быть уверены, что Он исполнит это; однако в том случае, если человек полагается на мир, который может заставить его поверить в бесполезность зависимости от Бога, он увядает подобно полевому цветку. Мы обязаны осознавать, что наше положение в соответствии с волей Бога совсем иное, чем положение мирских. Всякий униженный должен радоваться, что христианская вера возвышает его, а богатый пусть хвалится, что она уничижает его. Мы должны радоваться не богатству, ибо оно исчезнет, но тому, что переносим испытание души, о котором говорит апостол, ибо, будучи испытаны, мы получим венец жизни.
Жизнь человека, испытанного таким образом, в ком эта жизнь научается полностью подчиняться воле Бога, стоит гораздо больше, чем жизнь человека, который в роскоши потакает всем желаниям своего сердца.
Итак, что касается искушений этого характера, в какие ввергают человека похоти его души, то следует сказать, что эти искушения исходят не от Бога, ибо их источником является сердце человека, его похоти, ведущие от греха к смерти. Пусть никто не обманывается на этот счет. То, что изнутри искушает сердце, исходит от самого человека. Все добрые деяния и совершенные дары исходят от Бога, а Он никогда не меняется, не делает ничего, кроме добра. Поэтому Он дал нам новое рождение, плод Его собственной воли, действующий в нас Словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий. Он - Отец светов, тьма исходит не от Него.
Словом истины Он родил нас, чтобы нам быть первыми и самыми замечательными свидетелями той силы добра, которая воссияет потом в новом творении, начатками которого мы являемся. Это совершенно противоположно источнику желаний развращенной плоти. Слово истины - доброе семя жизни, своеволие же является колыбелью наших вожделений - его энергия никогда не даст плодов божественной природы, как и гнев человека не сотворит правды Божьей. Поэтому мы призваны быть послушными, скорыми на слышание, медленными на слова, медленными на гнев, мы должны отложить все мерзости плоти, всякую силу беззакония и принять Слово в кротости - слово, которое, являясь Словом от Бога, отождествляется с новой природой в нас (она насаждена в нас), формирует и образует нас согласно его собственному совершенству, потому что эта новая природа сама по себе происходит от Бога через Слово.
Оно не подобно закону, действующему вне нас, который, противодействуя нашей грешной натуре, обличает нас. Это Слово спасает душу. Оно животворит и возрождает, действуя благотворно на природу, которую само породило, формирует и просвещает.
Однако необходимо быть исполнителем Слова, а не только слушать его ушами, чтобы оно могло приносить полезные плоды, являющимися доказательством того, что оно реально действует в сердцах и является жизненно важным. Иначе это Слово будет лишь подобно зеркалу, в котором мы сможем увидеть себя в какой-то момент, а затем забудем увиденное. Всякий вникающий в закон совершенный, в закон свободы и пребывающий в нем, исполняя дела, которые закон представляет во исполнение, будет благословен в своей истинной и послушной деятельности.
Этот закон совершенен, ибо Слово Божье, все, что выразил Дух, является выражением сути и характера Бога, выражением того, Кем Он является, и воли Его, ибо, полностью открывшись (а до тех пор человек не мог полностью познать Его), Он желает того, что Он есть, и это необходимо.
Этот закон - закон свободы, потому что то же самое слово, которое открывает суть Бога и волю Его, сделало нас по благодати сопричастниками божественной природы, поэтому не поступать по Слову Его означает не поступать в соответствии с нашей новой природой. Итак, действовать в соответствии с нашей новой природой, то есть природой Божьей, будучи направляемыми Его Словом, означает истинную свободу.
Закон, данный на Синае, был выражен в человеке; он был вписан не в сердце, но записан вне человека. Он выражал то, каким должно было быть поведение человека и сердце его соответственно воле Божьей. Этот закон сдерживал и осуждал все побуждения плотского человека и запрещал ему являть своеволие, ибо он обязан был исполнять волю Божью. Однако человек имеет иную волю, поэтому закон является для него рабством, законом осуждения и смерти. Теперь Бог, родив нас Словом истины, наделил нас природой рожденных от Бога, и теперь наши вкусы и желания соответствуют этому Слову; все это от того же самого Слова. Это Слово собственным совершенством развивает эту природу, формирует и просвещает ее, как мы уже отметили, однако сама эта природа свободно следует ему. Так было и с Христом. Если бы Его смогли лишить Его свободы (что в духовном плане было невозможно), то сделали бы это, не дав Ему исполнить волю Бога Отца.
То же самое происходит с новым человеком в нас (который есть Христос, как жизнь в нас), который создан в нас по подобию Бога, праведного и истинно святого; он рожден в нас Словом, которое есть совершенное откровение Божье, открытие всей божественной сущности в человеке, которой является Христос, живое Слово, воплощение невидимого Бога, Его образ и проявление. Свобода нового человека - это свобода исполнять волю Божью, подражать характеру Бога, будучи дорогим Его чадом, подобно тому, как это проявилось во Христе. Закон свободы есть суть этого, как она открылась в Слове, в котором новая природа находит свою радость и свое удовлетворение, даже когда она черпает свое существование из Слова, которое открывает Его, и из Бога, Который в нем открывается.
Таков "закон свободы" - суть Самого Бога в нас, сформированная под действием природы, рожденной Словом, открывающим Его, формирующая себя на этом Слове.
Первым и наиболее строгим показателем внутреннего человека является язык. Человек, ставящий себя в отношения с Богом и поклоняющийся Ему, но в то же время не обуздывающий своего языка, являет пустое благочестие, обманывая себя.
Чистое благочестие пред Богом и Отцом являет тот, кто заботится о тех, которые, будучи в самых нежных отношениях уязвлены грехом, лишены естественной поддержки; тот, кто хранит себя неоскверненным от мира. Вместо того, чтобы стремиться возвыситься самому и заслужить известность в этом мире тщеславия, в отдалении от Бога, мы должны, как и Бог, обратить свою деятельность на благо скорбящих, которые в своих несчастьях нуждаются в помощи и поддержке. И мы должны держаться подальше от мира, в котором все оскверняет и противоречит той новой природе, которая есть наша жизнь, и противно сути Бога, какую мы познали через Слово.
Теперь апостол Иаков приступает к новой теме, говоря о тех, кто признает себя верующим в то, что Иисус был Христом Господом. Перед этим, в первой главе, он говорил о новой природе, имеющей прямое отношение к Богу. Здесь исповедание веры во Христа проверяется на том же пробном камне - к реальным плодам, приносимым этой верой в противовес этому миру. Все эти принципы - ценность имени Иисуса, сущность закона, как ее излагал Христос, и закон свободы - выдвинуты на передний план, чтобы испытать истинность исповедуемой человеком веры или убедить исповедующего, что в нем нет этой веры. Апостол осуждает две вещи: лицеприятие и отсутствие добрых дел, как доказательство отсутствия искренней веры.
Прежде всего апостол осуждает тех, кто оказывает почтение людям согласно их внешнему виду, ведь они, исповедуя веру в Господа Иисуса, тем не менее поступают в духе мира сего! Иаков отвечает, что Бог избрал бедных, сделав их богатыми верою и наследниками Царствия, а эти исповедующие презирали их. Богатые же бесславили имя Христа и подвергали гонениям христиан.
Во-вторых, апостол обращается к краткому изложению сути закона, о котором говорил Иисус, - к царственному закону. Благоволя к богатым, христиане нарушают сам закон. Закон не позволяет нарушать ни один из его пунктов, поскольку это может пошатнуть авторитет законодателя. Презирая бедных, они явно показывали, что не любят своих ближних, как себя самих.
В-третьих, верующие должны поступать, как те, что ответственность измеряется законом свободы, согласно которому, имея природу, впитывающую и любящую все, что от Бога, они должны освободиться от всего, что противоречит Богу, поэтому они не смогут оправдаться, если последуют принципам, которые утверждены не Самим Богом. Такое введение божественной природы побуждает апостола говорить о той милости, которой Бог прославился. Человек, не оказывающий милости другим, сам будет объектом суда, который он возлюбил.
С этим связана вторая часть главы, ибо апостол начинает говорить о делах, как доказательстве веры, говоря о той милости, которая отвечает природе и сущности Бога, каковой истинный христианин, рожденный Им, становится сопричастником. Одно признание, что веришь, без той жизни, существование которой доказывают дела, никому не может принести пользы. Это совершенно ясно. Я говорю "признание в том, что имеешь веру", потому, что в послании сказано: "...если кто говорит, что он имеет веру". Это и есть ключ к данной части послания. Апостол спрашивает: где доказательству этого? Доказательством веры служат дела, и именно о них говорит апостол. Человек утверждает, что имеет веру, но ее нельзя увидеть отдельно, поэтому я имею все основания сказать: "Покажи мне ее!" Человек должен доказать свою веру. А он может показать ее людям только через плоды ее, ибо саму веру нельзя увидеть. Но если я приношу эти плоды, значит я, несомненно, имею корень, без которого не может быть плодов. Таким образом, вера не может явить себя другим и я не могу признать ее, если она не творит дела. Только дела, плоды веры доказывают, что она существует.
То, что сказано здесь дальше, показывает, что апостол говорит об исповедании учения, которое, возможно, верно само по себе, - о признании определенных истин, ибо и бесы по-настоящему верят в единство Божества (речь явно идет о знании и уверенности). Они нисколько не сомневаются в этом. Но отсутствует великая связь между их душами и Богом посредством новой природы - они далеки от этого.
Но апостол подтверждает это, приводя пример людей, в ком это противоречие с божественной природой не так очевидно. Вера, являющаяся признанием истины, касающейся Христа, мертва без дел, то есть мертва та вера, которая бездействует.
В стихе 16 мы видим, что вера, о которой говорит апостол Иаков, не подлинна. Стих 19 показывает, что это может быть искренней убежденностью в том, что все это - правда, однако жизнь, рожденная Словом, связь, установленная между душой и Богом, в данном случае полностью отсутствует. Потому что истинная вера достигается через Слово, когда, будучи рожденными Богом, мы обретаем новую жизнь. Эта жизнь действует, то есть, лучше сказать, действует вера согласно своей связи с Богом, и дела, которые она творит, естественно проистекают от этой связи и свидетельствуют о вере, которая совершает их.
Начиная со стиха 20 и до конца главы апостол представляет новое доказательство своего тезиса, основанное на последнем принципе, о котором я уже упоминал. Теперь эти доказательства не имеют ничего общего с плодами благоприятной природы (ибо они являются таковыми), принадлежащей нам как творениям (а не той жизни, которая имеет своим источником Слово Божье, которым Он рождает нас). Плоды, о которых говорит апостол, самой своей сущностью свидетельствуют о вере, которая произвела их. Авраам приносил в жертву сына своего. Раава приняла соглядатаев Израиля, тем самым связав себя с народом Божиим в то время, когда все оборачивалось против них, и отделившись от своего собственного народа верою. Оба они жертвовали ради Бога, оба действовали ради Его народа прежде, чем он одержал победу, когда мир был в полной силе; таковыми были плоды веры. Один обратился к Богу, абсолютно веря Ему, вопреки всему, что есть в природе или на что природа может рассчитывать. Другая признала народ Божий, когда все оборачивалось против него, однако ни то ни другое не являлось плодом дружественной природы или естественного блага, тем, что люди называют добрыми делами. Первый был отцом, собирающимся предать смерти своего сына, вторая была негодной женщиной, предающей свою родину. Конечно, писание было исполнено, сообщая, что Авраам верил Богу. Как бы он мог совершить такое, если бы не верил Ему? Дела наложили печать на его веру, ведь вера без дел подобна телу без души; это внешняя форма, лишенная жизни, которая приводит ее в действие. Вера жива делами (без нее дела ничего не представляют собой, они не от новой жизни), и дела доводят действующую в них веру до совершенства, ибо, несмотря на испытание, и в испытании вера проявляется в действии. Дела закона не имеют части в ней. Формальный закон, который взыскивает, не является жизнью, которая порождает (вне этой божественной природы) эти склонности к святости и любви, благодаря которым человек тянется к Богу и Его народу, ценя только их и ничего больше.
Заметьте, что Иаков никогда не говорит, что дела оправдывают нас перед Богом, ибо Бог видит веру и без ее дел. Он знает, что в ней есть жизнь. Она проявляется по отношению к Нему, в отношениях с Ним, через веру в Его Слово, в Нем Самом, путем принятия Его свидетельства вопреки всему внутреннему и внешнему. Бог видит и знает это. Но когда наши товарищи под сомнением, когда нужно сказать "покажи мне", тогда-то вера и проявляется в делах.
В третьей главе апостол Иаков обращается к языку, к этому самому быстрому указателю сердца, к доказательству того, действует ли новый человек, сдерживается ли плоть и своеволие. Но вряд ли что здесь нуждается в замечаниях, хотя многое из сказанного здесь требует слышащего уха. Там, где есть божественная жизнь, знание проявляется не в обычных словах, но в поступках и через поступки, в которых можно видеть кротость истинной мудрости. Горькая зависть и сварливость являются плодами не мудрости, нисходящей свыше, но земной мудрости, присущей человеку и бесам.
Мудрость, нисходящая свыше, занимающая свое место в жизни и в душе, имеет три характерные особенности. Прежде всего ей присуща чистота, поскольку душа пребывает в общении с Богом, - сообщается с Ним (поэтому нуждается в этой чистоте). Далее, она мирна, вежлива, готова уступить воле другого. Она также добродетельна, действует по принципу, который, как и его источник и движущие силы, нисходит свыше, творит добро без пристрастия, то есть, действует не по обстоятельствам, которые влияют на плоть и страсти людей. По той же самой причине эта мудрость искренна и неподдельна. Чистота, отсутствие своеволия и эгоизма, готовность творить добрые дела - вот характерные черты, присущие мудрости, нисходящей свыше.
Эти указания о том, чтобы укрощать язык, как первопричину и выражение своеволия плотского человека, адресовано верующим. Не должно быть много учителей (по душевному желанию человека). Мы все согрешаем, и если станем учить других, согрешая, это приведет к еще большему осуждению нас. Ибо тщеславие легко распространяется при научении других, а это совсем иное, чем обладание жизнью, данной нам силою истины. Святой Дух наделяет Своими дарами, как Ему угодно. Апостол говорит здесь о склонности в ком-то учить, а не о даре учить, который человек, возможно, обрел свыше.
Во всем, что следует далее, мы по-прежнему видим осуждение необузданной природы, осуждение своеволия в различных его проявлениях: распри, возникающие от вожделений плотской души; просьбы, обращенные к Богу, исходящие из того же источника; вожделения плоти и рассудка, все возрастающие и находящие удовлетворение в дружбе с этим миром, который настроен враждебно к Богу. Естество человека завистливо, исполнено зависти к другим. Но существует противодействующая сила, Бог дает большую благодать тем, кто удовлетворен малым и довольствуется скромным положением, то есть не представляет ничего для этого мира. Благодать и благосклонность Бога является именно таковым, потому что Он противится гордым, а смиренным дает благодать. Основываясь на этом, апостол Иаков говорит о действии души, направляемой Духом Божьим в миру, среди неверующего и эгоистичного большинства, с которым ей приходится постоянно сталкиваться (стихи 6-10). Ибо апостол все еще полагает, что верующие, к которым он обращается, находятся в подчинении закона. Если они злословят своего брата, которому этот закон отвел место пред Богом, то они злословят и закон {Сравните 1Фес.4,8, где вместо закона, упомянутого в данной главе, говорится о Духе}, согласно которому он так высоко оценивается. Суд принадлежит Богу, Законодателю, Который будет отстаивать Свою собственную власть, а также способен спасти и принести избавление.
Стихи 13-16. Апостол осуждает здесь то же самое своеволие и привычку забывать о Боге, ложную уверенность человека в том, что он может осуществить все, что ни пожелает, отсутствие зависимости от Бога. Стих 17 является общим заключением, основанным на уже изложенном принципе (глава 3 стих 1) и на том, что уже сказано относительно веры. Одно знание того, что есть добро, без всякого применения его на практике ведет к бездействию, которое можно считать явным грехом. Действие нового человека отсутствует, действие же древнего - налицо, ибо добро перед нашими глазами, и мы знаем, что обязаны делать, однако не избираем это, поскольку в нас нет склонности к этому - мы не желаем делать это.
Здесь ясно представлены два класса израильтян, контрастирующие друг с другом, а также сказано о том, как должны вести себя христиане, когда они наказываются Господом.
Апостол связывает пришествие Господа с условиями существования двух категорий людей: неверующих богатых угнетателей и бедных благочестивых иудеев в Израиле. Богатые собрали себе сокровища на последние дни, а угнетенные бедняки должны быть терпеливыми, дожидаясь пришествия Самого Господа, Который освободит их. Более того, он говорит, что избавление не замедлит явиться. Земледелец ждет дождя и времени жатвы, христианин - прихода Господа. Это терпение характеризуется, как мы видим, хождением в вере. О нем свидетельствовали пророки, а в случае с другими мы обнаруживаем, что счастливы были те, которые терпели беды ради Господа. Иов демонстрирует нам пути Господни, ему пришлось много вытерпеть, но в конце концов он обрел благословение от Господа и нежную милость по отношению к себе.
Это ожидание пришествия Господа было строгим предупреждением, и в то же время сильнейшим ободрением, но только для тех, кто хранил истинный характер практической христианской жизни. Оно также показывало, к чему может привести эгоистичное человеческое своеволие, и сдерживало всякое проявление подобного своеволия в верующих. Чувства братства по отношению друг к другу были обеспечены этой самой истиной. Они не должны были иметь духа досады или сетовать друг на друга, если кому-то другому везло больше при каких-то обстоятельствах: "...вот, Судия стоит у дверей".
Клятвы еще в большей степени свидетельствуют о том, что человек забывает о Боге, и указывают на действия, вызванные самоволием естества. "Да" должно быть да, а "нет" - нет. Деяния божественной природы сопровождаются осознанием присутствия Бога и подавлением всякого человеческого своеволия и грешной природы, к чему и призывает автор данного послания.
Итак, у христианства были источники и печали, и радости. Если кто терпит беду, пусть молится (Бог готов услышать молитву); если кто весел, пусть поет; если болен - пусть пошлет за пресвитерами Церкви, которые помолятся над ним и помажут его елеем, и молитва веры избавит от наказания, и грехи его, за которые он должен быть наказан, согласно власти Божьей, простятся ему этой же властью; именно об этом и говорится здесь.
Здесь речь идет не об обвинении в грехе и вынесении приговора, а о действенности молитвы веры, но она неотъемлемо связана здесь с сохранением искренности души. Власть Бога проявляется в отношениях с Его народом. Он наказывает их болезнью, и важно, чтобы духовный человек держался истины. Люди скрывают свои грехи, они желают жить так, будто ничего не случилось и все хорошо, однако Бог судит Свой народ. Он проникает в сердце и испытывает внутренности. Люди содержатся в узах скорби. Бог указывает им на их грехи или на их несокрушенное своеволие. Человек "вразумляется болезнию на ложе своем и жестокою болью во всех костях своих" (Иов.33,19). И теперь Церковь Божья выступает с благотворительностью и в соответствии с заведенным ею порядком; с помощью пресвитеров она начинает действовать, и больной человек отдает себя в руки Бога, исповедуя Ему свои нужды и свое состояние. Милосердие Церкви действует и приводит осужденного (согласно этой связи) пред лицо Бога, ибо оно там, где и Церковь. Вера обращается к этим отношениям благодати, и больной исцеляется. Если причиной этого наказания явились грехи (а не просто потребность в дисциплинирующем воздействии), то и они не помешают исцелению, ибо будут ему прощены.
Апостол Иаков представляет данный принцип в общих чертах, как основу для всего, а именно он говорит о необходимости открывать свою душу друг другу, чтобы сохранить и укрепить истину во внутреннем человеке и в себе; о необходимости молиться друг за друга, чтобы милость явить полностью по отношению к проступкам других, поэтому истина должна духовно сформироваться в Церкви, и должно быть идеальное единство душ среди христиан, чтобы даже грехи христиан представляли собой хороший повод для проявления милосердия (какое проявляется в Боге по отношению к нам); о необходимости полного доверия друг другу согласно этому милосердию, доверия, какое чувствуешь к восстанавливающему и прощающему Богу. Какая это прекрасная картина божественных принципов, одухотворяющих людей и заставляющих их действовать согласно сущности Самого Бога и влиянию Его любви на душу!
Мы можем отметить, что здесь говорится не о исповеди пресвитерам. Тогда бы речь шла о вере в людей, о формальной вере. Бог желает, чтобы божественное милосердие проявлялось в каждом. Исповедь друг другу указывает на состояние Церкви, и Богу угодно, чтобы Церковь находилась в таком состоянии, когда в ней господствует любовь, когда каждый прихожанин ее так близок к Богу, что все вместе способны влиять на грешника в соответствии с той благодатью, какую они познали в Нем, и чтобы эта любовь так осознавалась верующими, что доверие и действие благодати могло бы породить идеальную духовную искренность. Формальная исповедь разрушает все это, она противоречит этому. Как божественна та мудрость, которая опускает исповедь, говоря о пресвитерах, однако внушает необходимость ее, как живой и сознательной потребности сердца.
Это приводит нас также к оценке ревностных молитв праведника. Это именно его близость к Богу, ощущение того, что он является следствием того, что есть Бог (через благодать и действие Духа), что дает ему силу. Бог оценивает людей, и делает это соответственно безграничности Своей любви. Он принимает во внимание то, насколько человек доверяет Ему, а также веру в Его Слово, проявляющуюся в том, как человек думает и действует согласно справедливой оценке Того, чем Он является. То есть Он всегда оценивает веру, которая заставляет нас чувствовать то, что мы не видим, - Самого Бога, Который действует в соответствии с тем откровением, которое Он дал о Себе. Теперь человек, который в реальном смысле сделался по благодати праведником, становится ближе к Богу, и, будучи таковым, он не должен просить у Бога для себя прощения греха, что удерживало бы его душу на расстоянии от Него, ведь его душа теперь свободна приблизиться к Богу, согласно Его святой природы, чтобы попросить за других. И, движимый этой божественной природой, которая вдохновляет его и позволяет ему оценить Бога, он стремится (благодаря воздействию на него этой природы) к тому, чтобы его молитвы достигали Бога всегда, когда он молится во благо других или во славу Самого Бога, неся служение Ему. И Бог отвечает, согласно той же самой божественной природе, и благословляет эту веру, отвечая на нее, чтобы доказать, чем Он является для веры, чтобы поощрить ее путем одобрения ее деятельности. Он отмечает Своей печатью человека, который ходит верою {Следует помнить, что это осуществляется в отношении управляющих путей Божьих и, таким образом, по праву Господа, в положение которого особенно находится Христос, хотя здесь этот термин используется в более широком смысле. Сравните стих 11 и обычное толкование иудеями этого отрывка. Для нас существует один Бог и Отец и один Господь Иисус Христос. Он стал Господом и Христом, и каждый язык признает, что Иисус Христос - Господь}.
Дух Божий, как нам известно, действует во всем этом. Однако апостол Иаков не говорит здесь о Нем, будучи занят мыслями о практическом результате и представляя человека, как он виден, когда действует под влиянием божественной природы, ее позитивной силы, когда он действует по отношению к Богу и вблизи Его, поэтому эта природа проявляется во всей ее силе, движимая силой этой близости к Богу. Но если мы примем во внимание и действие Духа, эти мысли подтвердятся. Праведник не огорчает Святого Духа, и Дух действует в нем соответственно присущей Ему силе, не приводя его совесть в соответствие с Богом, но действуя в человеке согласно силе его общения.
Наконец, мы получаем уверение в том, что пылкая и выразительная молитва праведника очень действенна; это молитва веры, которая знает Бога и рассчитывает на Него, стараясь приблизиться к Нему.
Случай с Илией очень интересен, так как он показывает нам (есть и другие подобные примеры), как Святой Дух действует в душе человека, где мы видим внешнее проявление силы Духа. В этой истории мы видим заявление Илии: "Жив Господь... в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову..." Это власть, сила, явленная во имя Господа. В нашем послании показано таинство, имевшее место между душой и Богом. Он молился, и Бог услышал его. Мы имеем то же самое свидетельство от имени Иисуса у гроба Лазаря. Только в последнем случае мы видим то и другое вместе, кроме того, что сама молитва не передана, разве что в несказанном стенании духа Христова.
Сравнивая Гал.2 с историей, рассказанной в Деян.15, мы находим откровение от Бога, которое и определило поведение Павла, какими бы ни были внешние мотивы, известные всем. Посредством примеров, представленных апостолом Церкви, и примеров с Илией и Господом Иисусом, Бог открывается нам живым, действующим и заинтересованным во всем, что происходит среди Его народа.
Любовь действует и на тех, кто ошибается. Если кто-нибудь отступает от истины и его вновь наставляют на путь истинный милостью и благодатью, то да будет известно, что отвращение грешника от ложного пути есть проявление силы (как бы просто ни было наше действие), избавляющей душу от смерти. Соответственно, все эти грехи, которые распространялись в своей гнусной сущности перед глазами Бога и оскорбляли славу Его и сердце Его своим присутствием в Его пространстве, покрыты. Душа грешника обращена к Богу благодатью, все его грехи прощены и больше не повторятся, ибо они навсегда вычеркнуты перед лицом Бога. Апостол (как и повсюду) говорит не о силе, действующей в этом деле любви, но о результате ее действия. Он относит его к случаям, имевшим место среди людей. Однако он утверждает общеизвестный принцип, относя его к действию благодати в душе человека, благодаря которой она оживляется. Грешная душа спасается, грех прощается перед лицом Бога.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5.
Первое послание Петра обращено к верующим евреям в тех областях Малой Азии, которые перечислены в первом стихе, во втором послании упоминается, что оно является вторым таким же посланием, обращенным к тем же людям: так что и то, и другое предназначено для малоасийских евреев (то есть для тех из них, кто имел ту же драгоценную веру, что и апостол).
Первое послание основывается на учении о небесном избрании (я не имею в виду земную {Я добавил здесь "земную", поскольку Церковь, будучи выдвинута Самим Иисусом и еще не достигшая полноты, упоминается в главе 2, где живые камни приходят ко Христу} церковь, о которой здесь не говорится) в противоположность уделу евреев на земле. Оно говорит о христианах, и в частности, христианах - евреях, как пришельцах и странниках на земле.
Поведение, подобающее подобным людям более пространно описывается, нежели само учение. Господь Иисус, который Сам был пришельцем и странником здесь, предстает образцом во многих отношениях. Оба послания развивают мысль о справедливом управлении Бога от начала до скончания всего, когда вещество сгорит в чудовищном пламени будут новые небеса и земля новая, на которой будет обитать правда. В первом послании говорится об управлении Бога в благоволении к верующим, второе - в осуждение злых.
Тем не менее, описывая небесное избрание, апостол непременно упоминает избавление - спасение души в противовес временному избавлению евреев.
Далее следует описание этих верующих, данное Духом. Они избраны и избраны по предведению Бога-Отца. Израиль был народом, который Иегова избрал на земле. Здесь же говорится о тех, о которых предведал Отец. Освящение Духом Святым есть то средство, которым совершается их избрание. Они вправду отделен силою Духа. Израиль был отделен образами; но эти евреи освятились на послушании Иисусу Христу и в окроплении Кровию Его; освятились с одной стороны, для того, чтобы быть покорным, как был послушен Он, а с другой - быть окропленным Кровию Его и этим совершенно очиститься пред Богом. Израиль был отделен за подчинение закону и за кровь, которая, возвещая смерть, освящавшую его власть, не могла очистить душу греха.
Таково было положение Христиан. Апостол желает им благодати и мира - известного удела верующих. Он напоминает им о благословении, которым Бог благословил их, благословляя Бога, наградившего их. Верующие израильтяне познали Его ныне, но не Бога и Отца нашего Господа Иисуса Христа.
То, что апостол представил как плод благодати Его, - не от мира сего, не наследство Ханаанское, предлежащее человеку, живущему на земле, которое было обетованием Израиля и все еще является этим обетованием неверующего народа. Благодать Божия возродила их для живого упования на воскресение из мертвых через Иисуса Христа. Это воскресение им удел в ином мире, и силу, которая привела в него человека, хотя он подлежал смерти: он войдет в него посредством воскресения, чрез славное торжество Спасителя дабы разделить наследство нетленное, чистое, неувядающее. Апостол говорит не о нашем воскресении со Христом; он рассматривает христианина как пришельца за земле, ободренного торжеством Самого Христа в воскресении, которое воодушевляло его сознанием, что пред ним был мир светлый т счастливый и сила, которая введет его в этот мир. Соответственно, о наследстве говорится, что оно "христиане на небесах". В послании к Ефесянам мы восседаем на небесах во Христе, и становимся сонаследниками всему, что наследует Сам Христос. Но и христианин, по сути, тоже пришелец и странник на земле; и в нашем странствии, сильное утешение - видеть это небесное наследство пред нами, как некий залог нашего вхождения в него.
Сюда присоединяется другое неоценимое утешение. Если наследство хранителя для нас на небесах, то сила Божия поддерживает нас в течение всего нашего странствия, дабы мы могли насладиться им в конце. Прекрасная мысль! - она поддерживает нас здесь, на земле, во всех наших бедствиях и злоключениях; а с другой стороны, нас ожидает наследство там, где нет скверны и тления.
Эта сила хранит нас именно нравственным путем (именно в духе этом и рассуждает Петр) посредством действия в нас благодати, которая привязывает сердце к предметам, держащим его в общении с Богом и связанным с обетованием Его (сравните 1 Тит. 1,4). Нас поддерживает чрез веру сила Божия. Хвала Господу, это сила Бога Самого; но она действует, и она действует, поддерживая в душе веру, утверждая ее вопреки всем соблазнам, над всею скверной мира, и исполняя небесной любовью. Однако Петр, всегда занятый мыслью о путях Бога в отношении этого мира обращается лишь к той части, которую верующие будут иметь в этом спасении, этой небесной славе, когда она явится; , но небесная слава, явленная в установлении верховного владычества Бога на земле, во славу Его и для благословения всего мира.
Это спасение, готовое открыться в последние дни. Слово "готовое" здесь очень важно. Наш апостол говорит также, что время начаться суду Божию. Христос восславлен, одержав победу над всеми Его врагами, и свершил дело искупления Он лишь ожидает одного, а именно: чтобы Бог положил врагов Его в подножие Его. Он воссел одесную величия на небесах, ибо Он исполнил все, дабы восславить Бога там, где был грех. Это и есть действительное спасение душ - собирание Его святых, что еще 3,9.15); но когда соберутся все, кому надлежит разделить его, то спасение не замедлит явиться, то есть слава, в которой явятся искупленные {Учение о том, что святые соберутся вокруг Иисуса на облаках, когда они взойдут встретить Его, входит в проповедь Петра и больше, чем учение о Церкви на земле, с которым оно связано. Он говорит о явлении святых во славе, потому что он размышляет о замысле Бога относительно земли, хотя и в связи с идеями христианства}, также, соответственно, и суд над злыми на земле, который завершится явлением Христа (см. 2Фес.1,9.10). Все готово. Эта мысль сладостна для нас в наши дни долготерпения, но и полна торжественного значения, когда мы задумываемся о суде.
Как утверждает апостол, мы радуемся великой радостью этому спасению, готовому открыться в последние дни. Мы ожидаем его. Это время покоя, время благословения земли, совершенного явления славы Его Того, кто достоин ее, кто был унижен и кто страдал за нас; время, когда свет и слава Бога во Христе сияет мир и сперва свяжет, а затем изгонит все зло его.
Таков наш удел: преизобильная радость в спасении, готовом открыться, и в котором мы можем всегда радоваться; хотя, если это необходимо для нашего блага, мы можем претерпеть от различных искушений. Но это лишь ненадолго - легкое злоключение, которое проходит, и которое постигает нас, если это нужно, чтобы драгоценное испытание веры могло иметь плоды его в похвале, чести и славе в явление Иисуса Христа, которого мы ожидаем. Это конец всех наших горестей и испытаний; хотя они преходящи и малы по сравнению с громадными плодами превосходной и вечной славы, к которой они ведут нас по мудрости Божией и в соответствии с потребностями наших сердец. Сердце привязывается к Иисусу: Он явится.
Мы любим, не видев Его. В Нем, доселе не видев Его, мы радуемся радостью неизреченного и преславного. Вот что определяет и формирует душу, которая укрепляется в этом и преисполняется радостью, какими бы ни были наши жизненные пути. Для нас именно Он наполнит всю славу, Я буду восславлен благодатию, я стану причастником славы; но я люблю Иисуса, мое сердце воздыхает о присутствии Его - желает зреть Его. Более того, мы будем подобны Ему, а Он восславлен совершенным образом. Апостол вполне мог сказать "неизреченного и преславного". Сердце не может желать ничего иного: и если некоторые легкие злоключения нужны для нас, мы переносим их с радостью, поскольку они являются средством, созидающим нас для славы. И мы можем радоваться при мысли о явлении Христа; ибо, приняв Его, незримого, в наше сердце, мы получаем спасение нашей души. Это предмет и цель веры; гораздо более драгоценные, чем временные случаи спасения, которые выпали на долю Израиля, хотя последние были знаками благоволения Божия.
Апостол продолжает описывать три последовательных ступени откровения этой благодати спасения - полное и всецелое избавление от последствий, плодов и злостраданий греха: пророчества, свидетельство Духа Святого, ниспосланного с небес; явление Самого Иисуса Христа, когда полностью свершится прежде возвещенное искупление.
Здесь интересно отметить, как отвержение Мессии, по обетованию евреям, предведанное и предреченное в пророках, неизбежно проложило путь спасению, принесшему с собой также и спасение души. Иисуса уже больше не было на земле; земной удел не совершился посредством Его первого пришествия; спасение должно было открыться в последние дни. Но спасение души раскрывалось так, что полная мера его осуществиться во славе, готовой открыться, ибо это была духовная радость души в небесном Иисусе, незримом, который смертью Своею свершил искупление грехов и воскресением Своим, по силе жизни Сына Божия возродил к упованию живому. Верою же было получено это спасение - это истинное избавление. Это еще не было славою и упокоением, это спасение должно было произойти, когда явится Иисус, но пока уже душа обрела верою этот совершенный покой, уповая на саму славу.
Пророки же возвестили благодать Божию, которая должна была совершиться для верующих, и которая и ныне исполняет душу радостью этого спасения; и они углубились в свои собственные пророчества, стараясь понять, какие сроки и о каких временах возвещал Дух, когда Он свидетельствовал прежде о страданиях Христа и последующей славе. Ибо Дух говорил о том и о другом через пророков и посему имел ввиду нечто большее, чем временное избавление в Израиле; ибо Мессия должен был пострадать. И они обнаружили, что не для них и не для их времен Дух Христа возвестил эти истины о Мессии, но для христиан. Но христиане, получив спасение души посредством откровения о Христе, воссевшем на небесах, пострадавши и явившись снова во славе, не получили той славы, которая была открыта пророкам. Все это было возвещено с великой и божественной простотой Духом Святым, ниспосланным с небес после смерти Иисуса: но Дух не дарует саму славу, в которой явится Господь; Он лишь возвестил о ней. Посему христианам надлежало, препоясавши чресла ума своего, бодрствуя, совершенно уповать на подаваемую им благодать, которая (как следствие) будет дарована им а явлении Иисуса Христа. Таковы три последовательных ступени в распоряжении Бога; предсказание событий, связанных с Христом, которые выходили за рамки обетований евреям, предсказания Духа; исполнение предсказанного по явлении Христа.
Упомянутое же апостолом сводится к участию в славе Христа по явлении Его; и к тому спасению, о котором говорили пророки, которое должно было открыться в последние дни. Тем временем Бог возродил верующих евреев к живому упованию воскресением из мертвых Иисуса Христа; и посредством страданий Его заставил их осознать, что и ныне, ожидал откровение славы, ощутив и в Личности Иисуса, они получили спасение души, пред которым все случаи спасения Израиля поблекли и должны были быть преданы забвению. Это поистине было спасением, "готовым открыться" во всем его совершенстве, но пока они располагали им в отношении души. Но, будучи отделенным от проявлений земной славы, это спасение имело все же более духовную сущность. Посему они и должны были, препоясавши чресла ума своего, ожидать явления Иисуса и, вознося благодарения, признать, что они обрели достижение веры своей. Они были в общении с Богом.
Возвещая эти истины, посредством служения пророков, Бог имел ввиду христиан, а не самих пророков. Эта благодать должна была в должное время быть дана верующим, а тем временем, для веры и души, Дух Святой, ниспосланный с небес, свидетельствовал об этом. Она должна была быть дарована в явлении Иисуса Христа. Воскресение Иисуса Христа, которое было залогом исполнения всех обетований и силой жизни, которая им даровалась, возродило их к живому упованию, но право наследовать плоды обетования было основано на иной истине. К ней и подводят нас наставления. Им надлежало ступать как послушным детям, не сообразуясь с прежними похотями, бывшими в неведении Святого, они должны были быть святы во всех поступках, как здесь написано. Кроме того, если они называли Отцом Того, Который нелицеприятно судит каждого по делам, то должны со страхом проводить время странствования своего. Обратите внимание, что здесь он не говорит об окончательном суде над душою. В этом смысле "Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну". Здесь речь идет о ежедневном суде Божия управления в этом мире, осуществляемом в отношении детей Его. Почему тут говорится о "времени странствования вашего"? Это суд, которому предлежит жизнь христиан. Но страх, о котором говорится, происходит не от неуверенности в спасении и искуплении. Это страх, основанный на уверенности в том, что мы оправданы, и огромная цена, безграничная цена, посредством которой было добыто наше искупление, а именно кровь Агнца непорочного и чистого - причина того, чтобы бояться Бога во времена нашего странствия. Мы были оправданы ценою Крови Иисуса от наших суетных поступков: можем ли мы снова поступать по принципам, от которых были, таким образом, избавлены? Подобная цена спасения нашего требует, чтобы мы ходили осмотрительно и степенно пред Отцом, с которым желаем иметь общение как право и связь духовную.
Апостол применяет эту истину по отношению к христианам, к которым от обращался. Агнец был предназначен предведением Божиим еще до сотворения мира, но явился в последние времена для верующих: и эти верующие представлены в их истинном образе, они веруют в Бога чрез Иисуса - чрез Агнца. Они веруют не посредством творения: хотя творение есть свидетельство славы Его, оно не дарует упокоения совести и не говорит о месте на небесах. И не посредством провидения, которое, хотя и управляя всем ходом вещей, все же окутывает управление Божие таким густым мраком. И не посредством откровения Божия на Горе Синайской именем Иеговы и страха, связанного с преступлением ; обратите внимание на то, что не сказано в Него, но "чрез Него". Мы знаем Бога как Того, Кто возлюбил нас, когда мы были мертвы в преступлениях наших и грехах и попустил даже этому драгоценному Спасителю низвергнуться в смерть, в которой мы были, разделить нашу участь как предлежащих этому Суду и умереть Агнцем Божиим. Мы веруем в Бога, Который силою Своей, когда Иисус был предан за нас - вместо нас - воскресил Его из мертвых и даровал Ему славу. Почему, значит мы веруем чрез , который явил за нас могущество Свое, дабы мы веровали и уповали на Бога. Сказано не на нечто пред Богом, а на Самого Бога. В чем тогда может возникнуть повод для страха или недоверия к Богу, если мы имеем веру и упование на Него Самого? Это меняет все. Полностью меняет образ, в котором мы представляем Самого Бога; и это изменение основывается на том, что утверждает праведность Бога, приемлющего нас очищенными от всякого греха, любовь Божию, совершенно благословившую нас во Иисусе, Которого сила Его воскресила из мертвых и восславила - сила, которого Он благословляет нас. Мы имеем веру и упование на Самого Бога.
Это ставит нас в наиболее близкие отношения с остальной частью оправданных: будучи предметами той же самой любви, омытые той же драгоценной Кровию, искупленные тем же Агнцем, они , неподдельной любви, для тех, чьи сердца очистились, приняв истину чрез Дух. Они - наши братия. Будем же любить друг друга горячо и от чистого сердца. Это основано на другом, существенно важном принципе. В этой привязанности действует естество новое. Раз мы искуплены драгоценной Кровию Агнца, чистого и непорочного, мы возрождены от нетленного семени, от слова Божия, живого и пребывающего вовек. Ибо всякая плоть - как трава, а всякая слава человеческая - как цвет на траве. Засохнет трава, и цвет ее опал, но слово Господне пребывает в век. А это есть то слово, которое нам проповедано. Это вечная основа благословения. Верующий возрожден не от тленного семени, чтобы иметь временные права и временное благословение, как это было с евреями, но от нетленного семени, основы жизни столь же неизменной, как слово Самого Бога. Пророк сказал им так, утешая народ Божий, всякая плоть и сам народ - как засохшая трава. Бог неизменен, и слово, которое своей непоколебимой верностью даровало божественное благословение предметам Господнего благоволения, свершало в душе возрождение к жизни столь же бессмертной и нетленной, как слово, бывшее ее источником.
Итак, очищенные и рожденные от слова, они должны были, отложивши всякую злобу и всякое коварство и лицемерие и зависть и всякое злословие, как новорожденные младенцы возлюбить чистое словесное молоко, дабы от него возрасти им (ибо слово есть молоко новорожденного, так как оно было семенем его жизни); и мы должны вкушать его, как младенцы во всей простоте, если мы поистине вкусили, что благ и благодатен , или на которой заговорил Господь (где Господь Бог изрек заповеди Его из огня, а они бы искупили, чтобы не слышать более глас Его). Если я вкусил и уразумел, что Господь творит благо, что он есть любовь ко мне, и что слово Его есть выражение этой благодати, дарующей жизнь, я захочу питаться этим молоком истины, которое верующий получает по мере простоты его; это благое слово, возвещающее одну лишь благодать для меня и Бога, в котором я нуждаюсь как в всеблагом, исполненном благодати, благом и являющимся мне в этом образе - образе, который Он никогда не изменит, соделав меня причастником Его святости {В этом отрывке, можно сказать (и пожалуй лишь в одном этом), Петр излагает учение о Церкви, в образе дома), Христос, а не той, что воссоединилась с Ним. Его же Павел описывает в Ефес 2,20.21. С этой точки зрения, хотя и продолжаясь на земле, это есть дело Христово и дело не прерывающееся; никакое человеческое вмешательство не упоминается: "Я построю," - говорит Христос; "Она возрастает," - говорит Павел; живые камни приступают", - говорит Петр. Это здание не следует путать с тем, что человек может построить с помощью дерева, сена и соломы, хотя внешняя сторона, которую сотворил благолепной, будучи оставлена на ответственности человека, как всегда, была быстро искажена. Люди устрояются благодатию, и она возрастает в храм святой. Все это относится к Мат. 16 ответственность человеческого служения в этом отношении описана в 1 Кор. 3, а церковь здесь показана с другой точки зрения. Тело - это совсем другая вещь; учение проповедуется в Ефес.1-4; 1 Кор. 12 и других отрывках}.
Я же познал Самого Бога: я вкусил от Него. Кроме того, это все противостоит подзаконному состоянию евреев, хотя и является исполнением того, что возвещали Псалмы и пророки (когда воскресение ясно открыло еще и небесное упование). Теперь они сами были домом духовным, святым священством. Они пришли к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному и сами устроились в Нем как живые камни. Апостол восторгается этим словом "живой". Именно ему открыл Отец, что Иисус был Сыном Бога живого. Никто тогда не признал Его таковым, и Господь сказал ему, что на этой скале (то есть Личность Сына Божиего силою жизни, явившейся в воскресении), Он построит Церковь Его. Петр чрез веру, стол причастником естества Камня живого. Здесь же (гл. 2,5) он распространяет верующих и свидетельствует о доме духовно, устроенном на Камне Живом, который Сам Бог положил как краеугольный камень. Камень же был драгоценным не только в очах Божиих, но и в очах веры, которая видит очами Бога - какими бы немощными не были ее посетители. Для неверующих этот камень был камнем преткновения и соблазна. Они претыкались о слово, не покоряясь ему, на что они и оставлены. Здесь не сказано, что они были оставлены греху или на осуждение, но эти неверующие и непокорные Ученики, Иудейское племя - издавна бунтующие и постоянно восстающие против Бога были обречены найти в Самом Господе благодати камень преткновения, споткнуться о него и пасть на том, что было для веры драгоценным камнем спасения. Их неверие было обречено именно на это особенное падение.
Верующие же, наоборот; получили права на обетование, данному Израилю, и сделали это совершенным образом. Благодать - и сама верность Божия - привели к исполнению обетования в Личность Иисуса, служителя обрезания ради истины Божией во исполнение обетований, данных отцами. И, хотя народ отверг Его, Бог не мог лишить благословения тех, кто несмотря на все испытания веры и духа - подчинились послушанию веры и соединились с Тем, кто был отвержен народом этим. Они не могли получить благословение Израиля с народом на земле; потому что народ отверг Его; но они получили совершенное общение с Богом как народа, избранного Им. Небесный характер, который приобрело это благословение ныне, не нарушал их призвания по обетованию, только они получали его по благодати. Ибо этот народ, как народ, утратил его, незадолго до этого - чрез непослушание, а ныне, отвергнув Того, кто пришел благодатию принести им плоды обетования. Почему апостол употребляет образное выражение "святой народ" к оставшимся избранным, наделяя их, преимущественно, именами, дарованными в Исходе 19 при условии послушания, а здесь - в связи с Мессией, причем их право на эти звания основываются на Его послушании и правах, обретенных верою в Него.
Но, поскольку привилегии верующего меньшинства были связаны с Мессией, апостол, развивая свою мысль, относит к ним высказывания Осии, которые относятся к тому времени, когда Израиль и Иуда были восставлены в полноте благословения в последние дни, имея то общение с Богом, которое благодать несла им в те дни. "Но вы, - говорит он, - род избранный, царственное священство, люди взятые в узел". Эти слова почти повторяют Исход 19. Он продолжает: "Некогда не народ, а ныне Божий, некогда непомилованные, а ныне помилованы. Это слова Осии 2. Так пред нами раскрывается, в чрезвычайно захватывающей форме, принцип, на котором основано благословение. В Исходе народ должен был получить это благословение, если бы они точно повиновались гласу Божиего. Но Израиль не повиновался ему, восстал и возродился и ходил вслед другим богам и отверг свидетельство Духа; однако, после их вероломного поступка, Бог Сам положил в Сионе Камень краеугольный, дабы верующий в Него не постыдился. Когда Израиль пал во всех отношениях, по причине непослушания, потеряв все, Богу угодно было даровать им благодать Иисусом, чрез благодать даровать обетованное им от начала на условиях послушания. Таким образом, им было даровано все. Вопрос послушания был решен после ослушания Израиля - благодатию и послушанием Христа, когда Бог положил основание в Сионе. Но этот принцип благодати возобладавший над грехом - который показывает невозможность непослушанием расстроить промысел Божий, ибо эта благодать явилась после свершения акта непослушания - этот принцип, стал славной и столь утешительной для убежденного грешника, поразительно подтверждается выдержкой из Осии. В этом отрывке из книги пророка Израиль представлен не просто виновным, но уже подвергшимся суду. Бог объявил, что больше нет у Него милости (в отношении долготерпения Его к десяти Камням), и что Израиль больше не является Его народом (когда осудил неверного иуду). Но потом суд свершился, Он вернулся к неизменным намерениям благодати Его и привлек Израиль, как брошенную жену, и дал ей долину Ахор - долину скорби в которой Ахан был побит камнями, когда свершился первый суд над вероломным Израилем после того, как они пришли в землю обетования. Ибо осуждение сменяется помилованием и Бог начинает все с начала, на новых основаниях. И было так, как будто Израиль снова вышел из Египта, но совсем на других основаниях. Он обручился с нею навеки в праведности, в суде, в милости, в благодати и во всеблагословении. И тогда Он назвал ее "Помилованная" и "Мой народ". Вот, значит, какие выражения использует апостол по отношению к евреям, верующим в Иисуса, Камень претыкания для народа этого, но и краеугольный камень, положенный Богом, для верующего. Так уговор забирается обратно, и вместо какого-то уговора мы имеем благословение после непослушания, и после суда - совершенную и несомненную милость Бога, основанную (в ее отношении к верующим) на личности, послушания и деле Христа.
Трогательно проявление этой благодати в имени "Ахор". Это был первый суд над Израилем в земле обетования за то, что они осквернились, взяв запретное. И именно там дано было упование: настолько истинно то, что благодать возобладала над правосудием. Именно это и проявилось в самой превосходной степени в Христе. Сам суд Божий становится в Нем вратами к упованию, так как с виной и осуждением одинаково покончено навеки.
Отсюда следует две стороны христианской жизни насколько это служит проявлением духовной силы, из которых одна отвечает настоящему положению Христа на небесах, а другая предвкушает явление славы Его на земле - священства Аарона и Мелхиседека. Ибо ныне Он в святилище за завесою подобно Аарону; после чего Он будет священником на престоле Его - это будет всеобщее явление славы Его на земле. Так святые устраняют из себя "священство святое" (ст. 5), дабы возносить духовное приношение хвалы и благодарения. Сладостная привилегия христиан, настолько приблизившимися к Богу! Они возносят их, будучи уверены, что будут приняты, ибо они возносят их через Иисуса - посредством его жертвы Богу.
Это первая сторона христианской жизни, наиболее замечательная, наиболее значимая, источник другой стороны (которая является ее выражением здесь, на земле); наиболее замечательная, поскольку в ее осуществлении мы оказываемся в непосредственном общении с божественным предметом нашей любви. Эти духовные приношения есть отражение благодати, полученной нами, посредством действия Духа Святого; возвращение души к Богу, когда она тронута теми прекрасными дарами, предметом которых мы являемся, и любовью, даровавшей их. Душа (Духа святого) размышляет обо всем, что было открыто ей в благодати, боготворя Творца и Подателя всего, по познанию Его, которое мы имеем посредством ее; и плодах небесного Ханаана, в котором мы имеем часть, предстающих как приношение Богу; и о вхождении души в святилище Бога, дабы восхвалять и любить Его.
Это священство святое, подобное священству Аарона и храма Иерусалимского, в котором Бог обитал как в Доме Своем.
Второе священство, о котором говорит апостол, должно возвещать совершенство. Призвавшего их из тьмы в чудный Свой свет. Его описание взято, как мы убедились, из Исхода 19. Это - род избранный, народ святой, царственное священство. Я упомянул священство Мелхиседека лишь для того, чтобы показать сущность царского священства. Священники у евреев могли приближаться к Богу. Бог восставил народ для Себя: они должны были являть все Его совершенства, все отличия Его. Христос совершенно исполнит это в день славы Его. Христиане призваны делать это сейчас в этом мире они должны следовать Христу в этом мире. Это вторая часть их жизни.
Очевидно, что первая глава этого послания показывает христиан, воодушевленных упованием, но подвергающихся испытанию - драгоценному испытанию веры. Вторая часть представляет их с их привилегиями, как святого и царского священства посредством веры.
После этого (гл. 2,11) апостол начинает свои наставления. Какими бы ни были привилегии христианина в его положении как такового, но он всегда считается странником на земле; и, как мы уже убедились, мысли апостола занимает постоянное управление Божие. Но сперва он предостерегает их против внутренних источников, из которых происходят похоти, которые (ввиду этого управления) обесчестили бы имя Божие и даже навлекли бы осуждение.
Жизнь их между язычниками должна была быть добродетельной. Христиане носили имя Божие. Люди, настроенные враждебно к имени Его, стремились навлечь бесчестье на него, приписывая христианам те пороки, которым сами предавались без раскаяния и в то же время дивясь (гл. 4,4), что они не участвуют с ними в том же распутстве и нечестие. Христиане должны были лишь следовать путем преданного служения Богу. В день, когда Бог посетит людей, эти клеветники, воля которых будет сломлена, а гордыня сокрушена посещением Бога, будут вынуждены признать, видя добрые дела, которые, вопреки клевете их все равно достигали их совести, что Бог жил в этих христианах, что Он был среди них.
После этого краткого, но важного для верующих, общего наставления апостол обращается к поведению Христиан в отношении мира, где, с одной стороны, Бог соблюдает всех, но тем не менее, когда Он попускает Своим пострадать - за истину ли или во имя Христово, то не за злые дела. Итак, путь христианина обозначен ради Господа он подчиняется человеческому начальству и законам. Он почитает всех людей и каждого по положению его, так чтобы никому не пришлось упрекнуть его. Он повинуется своим господам, даже если они люди злонравные, и покоряется их суровому обращению. Будь он покорен лишь добрым и кротким, мирянин-раб поступил бы точно также; но если, делая добро, и страдая, терпит, это угодно Богу, это благо. Так и поступал Христос, и к этому мы все призваны. Христос страдал также и никогда не упрекал и не угрожал гнавшим Его, но предавал то Судии Праведному. Мы принадлежим Ему Он пострадал за наши грехи для того, чтобы, очистившись от них, мы жили бы для Бога. Эти христиане из еврейской среды были, словно овцы блуждающие {Я полагаю, что это ссылка на последний стих Псалма 119. Апостол постоянно ставит христиан - евреев на место благословенного меньшинства, только приравнивая это к спасению души}; но возвратились ныне к Пастырю и Блюстителю душ их. Но как полно эти наставления показывают, что христианин не принадлежит этому миру, но идет через него своим путем; однако путь этот есть путь мирный!
Также и жены должны повиноваться своим мужьям во всяческой скромности и чистоте, дабы это свидетельство слову плодами его могло заменить само слово, если мужья их не покорялись ему. Они должны были положиться, в долготерпении и кротости, на преданность Божию и не тревожиться, видя силу противников (сравните Фил. 1,28).
Также и мужья должны были так обращаться с женами, чтобы чувства их и отношения подчинялись христианской мудрости, а не каким-либо человеческим страстям; дабы они оказывали женам честь и жили с ними как с сонаследницами благодатной жизни.
Наконец, все должны были вести себя смиренно и дружелюбно, оделяя других в общении друг с другом, благословением, которое сами наследуют, дух которого должен вовеки пребывать Господнем, уклоняясь от зла и ища мира, они будут в покое проводить дни свои пред очами Бога. Ибо очи Господа обращены к праведным, и уши Его к молитве их, но лицо Господне против делающих зло, если они будут ревнителями доброго?
Вот каково управление Божие, принцип, по которому Он наблюдает за ходом дел в этом мире. Тем не менее, это все же не прямое и немедленное вмешательство, предотвращающее всякое зло. Сила зла все еще действует на земле; те, кто воодушевляется его проявляют враждебность к праведным, и ведут себя со страхом, порожденным сатаною. Но когда в душу входит Господь, страху, возбуждаемому врагом, не остается больше места. Если сердце сознает присутствие Бога, может ли это сердце трепетать в присутствии врага? В этом и состоит секрет дерзновения и спокойствия в исповедании Христа. Слуги же врага стремятся совратить нас с пути, подавить нас своими притязаниями, но сознание присутствия Божия развеивает все их притязания и уничтожает их силу. Полагаясь на силу присутствия Его мы готовы ответить тем, кто требует отчета в нашем уповании, с кротостью и благоговением, далеким от всякого легкомыслия. Ко всему этому надо иметь добрую совесть Богу, чтобы Он простил нас и смиловался над нами; но если у нас нечиста совесть, мы не можем бороться с врагом - мы боимся его. С одной стороны, мы боимся его козней, с другой, мы утратили сознание присутствия и силы Бога. Ходя пред Богом, мы ничего не боимся, сердце свободно: нам не надо думать о себе, мы думаем о Боге, а противники стыдятся того, что напрасно порицали их, чье поведение безупречно, и против кого нет иных свидетельств, кроме клеветы их врагов, которая обратиться к их собственному постижению. Возможно, Богу будет угодно, чтобы мы пострадали. В этом случае лучше пострадать за добрые дела, чем за злые. Апостол приводит трогательную причину для этого: потому что и Христос однажды пострадал за грехи наши, и этого достаточно; посему будем же страдать за правду Его, Он совершил его раз и навсегда, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом силою божественного Духа.
Следующий отрывок вызовет затруднения у читателя Писания, но мне он представляется простым, если мы представим цель, поставленную Духом Божиим. Евреи Ожидали пришествия Мессии во плоти, который спас бы народ и вознести евреев на вершину земной славы. Но мы знаем, что Он не явился как таковой, и верующим евреям пришлось выносить оскорбления и ненависть неверующих из-за их веры в Мессию, которого не было среди них, и которые не спас народ. Верующие получили спасение души и они познали Иисуса небесного; но неверующим до этого не было дела. Посему апостол и приводит пример со свидетельством Ноя. Верующие евреи были малочисленны, и Христос принадлежал им лишь по Духу. Силою этого Духа Он был воскрешен из мертвых. И силою того же Духа Он сошел, не присутствуя во плоти, проповедовать Ною. Мир был непокорен (подобно евреям во дни апостола), и спаслись всего восемь душ; даже верующих осталось всего лишь малое стадо. Но духи непокорных попали в темницу, так как они не послушались Христа, бывшего среди них Духом Своим в Ное. Долготерпение же Бога ожидало, как и ныне, в отношении еврейского народа; результат оказался таким же. Так и было.
Это толкование (будучи предпочтительным того толкования, которое предполагает, что Дух Святой проповедовал в темнице душам, которые были заключены в ней со времен потопа) подтверждается тем соображением, что в Бытии сказано: "Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими". То есть, Дух Его должен быть пренебрегаем, по свидетельству Ноя, в течение ста двадцати лет, но не больше. Но было бы невероятным, если бы Господь был пренебрегаем лишь одними лицами (ибо он говорит только о них) в свидетельстве после их смерти. Кроме того, это выражение обозначает Дух Христов в Ное, мы только используем известную фразу Петра; ибо это он сказал, как мы видели, "Дух Христов, бывший в пророках".
Эти духи попали в темницу, потому что не вняли Духу Христову в Ное(сравните 2 Пет. 2,5-9). К этому апостол добавляет сравнение крещения с Ноевым ковчегом во время потопа. Ной спасся, пройдя воду, мы тоже; ибо вода крещения олицетворяет смерть, подобному, как потоп, так сказать, был гибелью мира. Христос же прошел через смерть и воскрес. И мы крестимся в смерть; но это подобно ковчегу, потому что Христос пострадал за нас в смерти, и, воскресши, вышел, словно Ной из ковчега, чтобы начать новую жизнь в мире после воскресения. Христос же, пройдя через смерть, искупил грехи; и мы, проходя через них в духе, оставляем все наши грехи в ней, как Христос сделал для нас в действительной жизни. Ибо Он воскрешен был без грехов, которые Он искупил на кресте. И это были наши грехи; итак, воскрешением, имеем мы добрую совесть. Крещением мы проходим через смерть в духе и плотью. Умиротворяющая сила его есть воскресение Христа после того, как Он совершил искупление; каковым воскрешением имеем мы посему добрую совесть.
Вот о чем должны были узнать евреи. Христос вознесся на небеса и Ему покорились все власти и силы. Он воссел одесную Бога. Посему мы имеем не Мессию на земле, а добрую совесть и Христа небесного.
С начала этой главы и до конца стиха 7 апостол продолжает рассуждать об общих принципах управления Божия, наставляя христиан поступать по слову Самого Христа, которое заставило бы его избегать поступков, осуждаемых этим управлением, в то же время ожидая Суда над миром Христом, которому он служит. Христос восславленный, как мы видим в конце предыдущей главы, приготовился судить, и те, кто были настроены против христиан и, влекомые своими страстями, не заботились о близящемся Суде, должны были дать отчет тому Судии, которого они отказались признать Спасителем.
Здесь следует заметить, что это страдание ради правды (гл. 2,19; 3,17), связанной с управлением и Судом Божиим. Суть заключается в следующем: они принимали и шли за Спасителем, отвергнутым миром и этим народом; они шли по святым следам Его в праведности, как пришельцы и странники, отвратясь от растления, царящего в этом мире. Ступая мирно и стремясь делать добро, они до некоторой степени оберегались нападок других; а очи Того, Кто взирал с небес на все сути, были устремлены на праведных. Тем не менее, в повседневных отношениях , и в своем общении с людьми, им, возможно, приходилось страдать и сносить вопиющую несправедливость. Время же Суда Божия еще не настало. Христос был на небесах; Он был отвержен на земле, и долг христиан был в том, чтобы следовать за ним. Время проявления управления Божия настанет, когда Христос совершит Суд. Тем временем, Его путь на земле стал образцом такого пути, который одобряет Бог-Судья (гл. 2,21-23; 4,1 и последующие стихи).
Им подлежало делать добро, страдать за это и быть долготерпеливыми. Это было угодно Богу; вот так поступал Христос. Если угодно было воле Божией, им лучше было пострадать за добрые дела, нежели за злые. Христос (гл. 2,24) понес грехи наши, пострадал за грехи наши, праведник за неправедных для того, чтобы мы избавившись от грехов, жили для правды, и чтобы привести нас к Самому Богу. Христос ныне на небесах; Он готов судить. Когда придет время суда, явится и воцарится закон управления Божия.
Начало главы 4 требует некоторых более подробных замечаний. Смерть Христа здесь относится к умерщвлению грехов; состояние, противоположное жизни язычников.
Христос распятый (апостол ссылается на стих 18 из предыдущей главы) пострадал за нас во плоти. По сути Он умер лишь для Его человеческой жизни. Мы должны вооружиться теми же воззрениями, и противиться проявлению жизни или страсти, исходящих от изволения ветхого человека, страдать же плотию, не поддаваться ее похотям. Грех есть действующее в нас хотение плоти, происходящий от человека, живущего в этом мире. Когда воля эта действует, суть греха налицо; ибо мы должны быть смиренны. Воля Божия должна быть источником нашей нравственной жизни, и более того, поскольку ныне, когда мы познали добро и зло, ныне, когда в нас живет воля плотского человека, неподчиняющегося Богу, мы должны выбрать либо волю Бога, как нашу единственную побудительную силу, либо поступать по плоти, ибо поступая всегда пребывает в нас.
Христос пришел, чтобы покориться; Он предпочел умереть, вынести все страдания, чем не покориться. Итак Он умер для греха, который ни на миг не мог войти в сердце Его. Ему искушенному до крайней степени, смерть была желаннее, нежели непокорность, даже когда смерть носила характер гнева против греха и суда. Чаша сия была горькой, но Он был готов испить ее скорее, чем не исполнить волю Его Отца, и восславил Его будучи испытан, Он остался совершен, а искушение, одолевавшее Его извне и искавшее доступа к Нему (ибо внутри Него не было его), все время удерживалось снаружи; ни разу не вошло в Него и не нашло отклика воли Его, вызывая лишь послушание или совершенство божественных помыслов в человеке; и смертию, пострадав во плоти, Он покончил со всем этим, покончил с грехом навеки и пройдя все испытания и, подобно нам {Мы искушаемся, идя на поводу своих похотей. Христос встретил все наши трудности, все наши искушения на пути, но не обладал ничем, что бы свело Его с пути - конечно, ничем, что бы дало пищу искушению}, испытав все искушения, касающиеся испытания веры, этого конфликта духовной жизни, Он упокоился навеки.
С нами же, в нашей ежедневной жизни происходит то же самое. Если я страдаю плотию, то похоти плотские смиряются; и плоть, поскольку я страдаю, по сути умерщвлена - я не согрешаю {Петр усматривает основное в результате, Павел, как всегда, ищет корни, Римлянам 6} больше. Тогда мы освободились от нее, покончили с нею и упокоились. Если мы смиряемся со страданием, хотениям нет места; грех, по сути, не совершается; ибо страдание противоположно хотению, это благодать, действующая по образу и разумению Христа в человеке новом; а мы совлеклись ветхого человека. Ей нет места, мы упокоились от нее, мы покончили с нею и живем здесь, на земле в плоти всю остальную нашу жизнь не по нашим похотям человеческим, а по воле Бога, который следует человек новый.
Довольно того, что мы потратили прошлую нашу жизнь, творя волю язычников (он все еще обращается к христианам обрезания) и участвуя в распутстве, которому они предавались, тогда как они дивились, что христиане отказываются поступать так же, злословя их за это. Но им придется держать ответ перед Тем, кто готов судить живых и мертвых.
Евреи привыкли к суду над живыми, ибо они были центром управления Божия на земле. Суд над мертвыми, который нам известен больше, явно не был им открыт. Тем не менее, они предлежали этому суду; ибо именно с этой целью им, живым, было дано обетование Божие для того, чтобы они либо могли жить согласно духу Божиему, либо подвергнуться суду человеку плотию. Ибо тот или иной из этих результатов будет получен слышавшим обетования. Так, по отношению к евреям, суд над мертвыми произойдет в связи с обетованиями, данными им. Ибо это свидетельство Божие налагало ответственность на всех слышавших его, так что их должны были судить как людей, которые должны были держать ответ пред Богом за все, что совершили во плоти, пока они не избавятся от этой жизни по плоти посредством возрождения силою слова, обращенного к ним, ниспосланного по воле Духа, так что они избавлялись от плоти через духовную жизнь, которую они получили.
Впрочем близок был всему конец. Апостол, говоря о великом принципе ответственности в связи со свидетельством Божиим привлек внимание верующих к мрачной мысли о конце всего, на чем покоилась плоть. Этот конец приближался.
Заметьте, что здесь Петр повествует не о пришествии Господа, чтобы взять святых Его, ни Его явление им, но тот миг священного исполнения предведения Божия, когда плоти негде будет укрыться, и погибнут навеки все помыслы человеческие.
Что касается отношений Бога с управляемым миром, то огромное значение имело разрушение Иерусалима, хотя это еще не было "концом", потому что оно уничтожило сам престол правления на земле, на котором должен был воцариться Мессия и еще воцарится.
Бог ведает всем, заботиться о святых Его, так что ни один волосок не упадет с их головы, обращает все к их высшему благу, и это все делается посреди мира, который больше не принадлежит Ему. Ибо не только земное и непосредственное управление Бога было отвергнуто, что случилось и в дни Навуходоносора и, в некотором смысле, в дни Саула; но и Мессия, который должен был царствовать в нем, был отвергнут, и, воскреснув, вознесся на небеса, что и составляет предмет данного послания.
Разрушение Иерусалима (которое должно было произойти в те дни) было окончательной отметкой последних следов этого управления до второго пришествия Господа отношениям земного народа с Богом, основанным на человеческой ответственности, пришел конец. Взамен бывшему пришло общее управление Бога, управление, которое всегда оставалось прежним, по сути, но которое, поскольку Иисус пострадал на земле, все же предусматривало, что члены его будут страдать здесь, на земле. И, пока не настигнет день Суда, злые будут преследовать праведных, а праведные должны быть долготерпеливыми. Что касалось еврейского народа, то эти отношения существовали лишь до разрушения Иерусалима; упования неверующих евреям были уничтожены на законном основании. Апостол говорит здесь в общих словах и с учетом значения мрачной истины о конце всего, ибо Христос все еще "имеет вскоре судить", и если случилось промедление, то это потому, что Бог не желает смерти грешника, и что Он продлевает время благодати.
Учитывая этот конец всего, что пред глазами, мы должны быть благоразумными и бодрствовать в молитвах. Итак, мы должны устремить наши духовные помыслы к Богу, который неизменен, бессмертен и хранит нас во всех испытаниях и искушениях этого преходящего мира до дня спасения, который приближается. Вместо того, чтобы увлекаться всем сиюминутным и внешним, мы должны обуздать своеволие и соединиться с Богом.
Это приводит апостола к внутреннему положению христиан, их отношениям друг с другом помимо общего управления Божия миром. Они следуют Самому Христу, потому что они христиане. Первое, что Он требует от них - это страннолюбие, не просто долготерпение, которое мешало бы проявлениям гнева плоти, но усердной любви, которая накладывая свой отпечаток на все поступки христиан по отношению друг к другу, по сути бы уничтожала действие плоти и давала проявиться божественному присутствию и действию.
Любовь же эта покрывала множество грехов. Он не имеет здесь ввиду окончательного оправдания, но о сиюминутном учете, который Бог делает, - Его настоящих отношениях в управлении народом Его, ибо мы общаемся с Богом в настоящем времени. Если в Церкви разногласия, если любовь скудеет, если отношения между христианами натянуты и неловкие; существующее зло, взаимные обиды остаются пред очами Бога: но если есть любовь, которая не наносит обиды и не ропщет на них, но прощает все и не чуждается их, находя в них случай проявить себя, то это та любовь, к которой обратили очи Бога, а не ко злу. Даже если и случаются проступки - грехи - любовь снисходит к ним, и провинившийся оправдывается, возрождается милосердием церкви; грехи более не существуют пред очами Бога, они покрываются. Вот выдержка из книги Притч. 10,12: "Ненависть возбуждает все раздоры, но любовь покрывает все грехи". Мы имеем право прощать их - умывать ноги брату нашему (сравните Иакова 5,15 и 1 Иоанна 5,16).И не только наше прощение, но и любовь укрепляет Церковь пред Богом в соответствии с Его сущностью, так, чтобы Он мог благословить ее.
Христиане должны быть странноприимными по отношению друг к другу без изъятия. Это выражение любви, стремящийся укрепиться: мы более уже не чужие друг для друга.
После проявления благодати следуют дары. Все исходит от Бога. Каждый должен был служить другому тем даром, который получил, домостроитель многоразличной благодати Божией. Бог дарует, а христианин - слуга, в роли домостроителя Бога. Он должен приписывать все Богу, непосредственно Богу. Если он говорит, то он должен говорить слова Божии, то есть говорить от лица Бога, а не от собственного. Если кто-либо служит чему-то временному, пусть служит по силе и способности, какую дает Бог, дабы, говорит ли кто или служит, во всем проявлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
После этих поучений он переходит к страданию во имя Христово. Они не должны были чуждаться огненного искушения, для испытания им посылаем, как приключения для них странного. Наоборот, эти искушения были связаны со страданиями и отвергали Христа, они же, участвую в страданиях Христа, должны были радоваться этому. Он должен был вскоре явиться и эти страдания ради Него должны были обратиться к их изобильной радости в явление славы Его. Если злословят их за имя Христово, то им надлежало радоваться этому. Дух Божий почивал на них, ибо и Христа хулили, - Христа восславленного, - хулили враги Евангелия, тогда как христиане радуются, славя Его. Очевидно, что в этом отрывке (как уже было сказано), верующий страдает за Самого Христа и посему апостол говорит о славе и радости в явление Иисуса Христа, не упоминаемых ни в главах 2,20; 3,17. (Сравните Мат. 5,10; и ст. 11,12 этой же главы). Итак, христианин не должен страдать за злые поступки, но если он страдал как христианин, то он должен был не стыдиться, а славить за это Бога. Апостол же возвращается к управлению Бога; ибо эти страдания верующих носили еще и другую особенность. Для пострадавшего человека это было славой: он участвовал в страданиях Христовых, а Дух славы, Дух Божий почивал в нем; и все это должно было обратиться в преизобильную радость в явление славы. Но Богу неугодно было, чтобы народ Его страдал. Он попускал этому; и если Христос должен был пострадать за нас, хотя, не зная греха, ОН не нуждался в этом ради Себя Самого, но народу Божиему необходимо было навыкнуть страданию ради него самого. Бог для этой цели использует злых врагов имени Христова. В книге Иова все это объясняется, помимо всех случаев спасения. Но в каждом из случаев вмешательства Бога Он совершает Свой суд в согласии с установленным порядком. Так поступил Он с Израилем, так поступает Он с церковью. Последней принадлежит небесный удел, и если она привязывается к земному, Бог попускает врагу вредить ей. Возможно, страдающий человек полон веры, преданной любви к Господу; но, подвергаясь бедствиям, душа осознает, что не мир - мечта ее упования, что она должна искать свой удел в ином месте, искать силу свою в ином месте, мы не принадлежим миру, преследующему нас. Если верный слуга Божий отделен от этого мира гонениями, это укрепляет веру, ибо Бог причиною всему; но те, из чьей среды он отделен, страдают и ощущают, что в этом была рука Божия: действия Его принимают форму суда - всегда со священной любовию, но и со строгостью.
Бог судит все по естеству Его. Ни один честный и достойный человек не захотел бы, чтобы перед его глазами находилось зло, Бог, конечно, этого не хочет. И во всем, что близко Ему, Он прежде всего стремится, чтобы все соответствовало Его природе и Его святости - всему, что Он есть. Я хотел бы, чтобы вокруг меня все было достаточно чистым, чтобы я не испытывал унижения; но в моем собственном доме я желаю иметь такую чистоту, которая мне лично по вкусу. Так суд должен начинаться с дома Божия: апостол ссылается на Иез. 9,6. Это немаловажный принцип. Ни благодать, ни привилегии не изменяют природы Бога, и все должно покориться этой природе, или, в конце концов, быть изгнанным от лица Его. Благодать может покорить нас и она покоряет. Она дарует божественную природу, так что соблюдается принцип совершенного подчинения Богу. Но что касается физического подчинения в мысли и деле, сердце и совесть должны навыкнуть, чтобы сердечное понимание и привычные желания и устремления воли порождались откровением Божиим и постоянно устремлялись к Нему.
Если же это подчинение окажется настолько несостоятельным, что свидетельство Божие пострадает от его отсутствия, Бог, судящий народ Свой, и имеющий волю судить зло повсюду судит, налагая наказание Его. Суд начинается с дома Божия. Праведные едва спасаются. Очевидно, что здесь цель состоит не в искуплении или оправдании ни дара жизни, те, к кому обращается апостол, обладают ими. Для нашего апостола "спасение" представляет собой не только настоящее наличие спасения души, но полное избавление верных, которое произойдет в пришествие Христа во славе. Рассматриваются все искушения, все испытания и бедствия, через которые христианин пройдет, пока не закончит свой путь. Необходимо все могущество Божие, направляемое божественной мудростью, укрепляющая и наставляющая вера, чтобы в сохранности провести христианина через пустыню, в которой сатана изощряет свое коварство, чтобы привести его к гибели. Могущество Божие совершает это, но с человеческой точки зрения, трудности почти непреодолимы. Однако, если праведные - по предведению Бога, осуществляющего суд Его в соответствии с принципами добра и зла в управлении Его; и собирающегося отказываться расквитаться с врагом душ наших - если даже праведные едва спасутся, что же станет с грешником и нечестивцем? Объединив их, не получить выхода из затруднительного положения. Для страждущего христианина был один-единственный выход - предаться Тому, Кто будет взирать на Суд, творимый Им. Ибо, так как это было от руки Его, человек страдал по воле Его. Так и поступил Христос.
Обратите внимание, здесь имеется ввиду не только воля Бога, но есть еще выражение "как верному Создателю". Дух Божий обитает в этом кругу. Это общение Бога с миром, и душа знает Его, как Того, кто создал ее и Кто не оставит творение рук Своих. Это характерная для евреев тема - Бог, познанный в связи с первым творением. Вера в Него покоится во Христе; но мы знаем Бога в промысле Его в мире этом, и по отношению к нам в нашем странствии здесь, на земле, где Он управляет и где Он судит христиан, как ОН будет судить и всех других.
Апостол возвращается к подробностям христианской жизни. Он наставляет пастырей, будучи сам пастырем, ибо оказалось, что среди евреев это звание скорее просто распространенное, чем официальное (сравните со ст.5). Он наставляет их пасти стадо Божие. ОН именует себя свидетелем страданий Христовых и соучастником в славе, которая должна открыться. Это было назначением двенадцати - быть свидетелями жизни Христа (Иоан.15), как предназначением Духа Святого было свидетельствовать о Его небесной славе. Петр ставит себя в начало и конец истории жизни Господа, а в промежутке не оставляет ничего, кроме упования и странствия до последних дней. Он был свидетелем страданий Христовых и соучастником в славе, которая должна открыться. Это - Христос, который будет в общении с евреями, ныне знаемый лишь через веру. Во время Его жизни на земле Он обитал среди евреев, но страдавший и отверженный. Когда ОН явится, Он снова будет связан с землею и с этим народом. Павел же говорит иначе, хотя и подтверждает, в то же время, эти же истины. Он знал Господа лишь после Его вознесения, он не свидетель страданий Его, но он уповает на силу воскресения Его и приобщение к страданиям Его. Душа Павла привязана ко Христу, покуда ОН на небесах, как соединившаяся с Ним на небесах, и, хотя он желает явления Господа для восстановления всего, о чем говорили пророки, ему радостно знать, что он, ликуя, встретит Его, и вернется с Ним, когда Он явится с небес.
Пастыри должны были пасти стадо Божие, надзирая за ним охотно, а не принужденно, и не для корысти, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду. Его нужно было осыпать нежными попечениями ради Христа, Пастыреначальника, ради блага их души. Кроме того, они должны были пасти именно стадо Божие. Какая глубокая и в то же время прекрасная мысль! Ведь это совершенно невозможно, чтобы кто-то полагал, что это его стадо, если он уже усвоил ту мысль, что это стадо Божие, и что Бог позволяет нам пасти его!
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Второе послание Петра еще более просто, чем первое. Подобно посланиям Иоанна и Иуды, оно повествует в основном об искусителях, которые, давая большие обещания свободы, вводили души в грех и распутство, отрицая пришествие Христа и фактически не признавая Его прав над ними. Послание обращается с увещеваниями к тем же христианам, которым было написано и первое послание, выделяя характерные черты этих лжеучителей; всячески обвиняя их; разъясняя долготерпение Божие и возвещая суд, который, как и Его терпение, подобает величию Того, Кто приведет его в исполнение.
Но прежде, чем высказать предостережения, которые начинаются со 2-ой главы, апостол призывает христиан утвердить свое звание и избрание - сделать их явными не только в сердце Божьем, но и в своих сердцах и в повседневной жизни, поступая так, чтобы не преткнуться; так, чтобы свидетельство их участия во Христе всегда было очевидно и чтобы им был открыт свободный доступ.
Эти увещевания основываются, во-первых, на том, что уже дано христианам; и, во-вторых, на том, что будет дано в будущем, а именно, открытие царства славы. Касаясь этой последней темы, он обозначает еще более великолепный удел - светлую утреннюю звезду, Самого небесного Христа и наше единение с Ним прежде, чем Он взойдет как Солнце праведности. В-третьих, мы увидим, что увещевания покоятся еще и на другом основании, а именно, на разделении небес и земли, доказывающем неустойчивость всего, на что опирается неверие и с той же целью увещевающим святых, чтобы побудить их ходить в святости.
Апостол обращается к своим братьям, достигшим той же веры, что и он, через верность Бога {Эта фраза может быть переведена как "верность нашего Бога и спасителя Иисуса Христа", и, возможно, именно так она и должна переводиться, так как здесь говорится о верности Бога Своим обетованиям. Послание Евреям также рассматривает тот факт, что Иисус есть Иегова} обетованиям, данным их отцам, и здесь это, несомненно, является смыслом слова "праведность". Верность Бога Израилю одарила Его народ этой верой (то есть, христианством), которое было для них так драгоценно.
Вера здесь означает участие, которое мы имеем в том, что дано Богом, что в христианстве раскрывается как истины, тогда как обетованное еще не наступило. И поэтому верующие иудеи должны были иметь Мессию и все то, что Бог дал в Нем, как сказал Господь: "Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте." Иначе говоря: "У вас нет видимого Бога; вы наслаждаетесь Им, веруя в Него. Это же относится и ко Мне: Я буду у вас не телесно, но вы будете наслаждаться тем, что есть во Мне - праведностью и обетованиями Божиими - веруя." И, таким образом, эти верующие иудеи, к которым писал Петр, имели Господа: они получили эту драгоценную веру.
Он желает им, как обычно, "благодати и мира", добавляя "в познании Бога и Иисуса Христа, Господа нашего." Именно познание Бога и Иисуса Христа является средоточием и поддержкой веры, тем, что питает веру, в чем вера проявляется и божественно преумножается, что предохраняет веру от пустых измышлений искусителей. Но в этом познании присутствует и живая сила - божественная сила: в том, чем Бог является для верующих - как Он открыт в этом познании вере; и эта божественная сила дала нам все, что подобает благочестивой жизни. Благодаря познанию, которым мы обладаем, о Том, Кто призвал нас, эта божественная сила становится доступной и действенной для всего, что относится к жизни и благочестию - "чрез познание Призвавшего нас славою и благостию."
Таким образом, у нас есть призвание Божие - неотступно следовать за славой, как за нашей целью, достигая победы благостию (духовным мужеством) над всеми врагами, которых мы встретим на своем пути. Это не закон, данный людям, уже собранным вместе, а слава, представленная для того, чтобы ее достигли духовной силой. Более того, мы имеем божественную силу, которая проявляется соответственно своей собственной действенности, способствуя благочестию, ибо в нас жизнь Божия.
Как прекрасно знать, что вера может использовать эту божественную силу, воплощенную в жизни души, направляющую ее к славе как к завершению этой жизни! Какая защита от посягательств врага, если мы действительно укрепились в сознании этой божественной силы, действующей в благодати для нашего блага! Сердце направляется к тому, чтобы слава стала его целью; а благость, сила духовной жизни, проявляется на пути к славе. Божественная сила дала нам все необходимое.
И так, в связи с этими двумя обстоятельствами, а именно: со славой и силой жизни,- нам даны самые важные и бесценные обетования, ибо все обетования во Христе проявляются либо в славе, либо в жизни, которая приводит к ней. Благодаря этим обетованиям мы сделались сопричастниками божественной природы, ибо эта божественная сила, которая осуществляется в жизни и благочестии, связана с этими великими и бесценными обетованиями, которые соотносятся либо со славой, либо с благостью в жизни, ведущей к ней; другими словами, это - божественная сила, которая проявляется в осуществлении славы и небесной жизни, характеризующей ее по своей собственной природе. И с нравственной точки зрения мы сделались сопричастниками божественной природы благодаря божественной силе, действующей в нас и сосредоточивающей душу на том, что явлено божественным образом. Бесценная истина! Привилегия, так превознесенная и дающая нам способность наслаждения Самим Богом, а также всем благом!
Тем же самым действием божественной силы мы избегаем растления, которое господствует в мире похоти, ибо божественная сила избавляет нас от этого. И мы не только подчиняемся этому, но мы всецело поглощены этим, при этом не допускается воздействие врага на плоть; устраняются желания, от которых никто не мог очиститься; сердце перестаем стремиться к своей порочной цели. Это истинное спасение; в этом отношении мы господствуем над самими собой; мы освобождены от греха.
Но недостаточно с помощью веры удалиться даже от внутренней власти желаний плоти; мы должны добавить к вере - к вере, которая осуществляет божественную силу и славу Христову, которая будет раскрыта, - должны добавить благость. Это прежде всего. Это, как мы уже сказали, нравственное мужество, которое преодолевает трудности и управляет сердцем, обуздывая все действия ветхой природы. Это та сила, благодаря которой сердце становится властителем самого себя и способно избрать добро и отбросить зло, как то, что побеждено и недостойно сердца. Это действительно благодать; но апостол говорит здесь о самой силе, о том, как она осуществляется в сердце, а не о ее источнике. Я уже сказал, что это первостепенная вещь, потому что фактически это самоуправление - благость, нравственная сила являются - спасением от зла и делает возможным общение с Богом. Это единственная вещь, которая придает реальность всему остальному, ибо без благости мы не пребываем по-настоящему с Богом. Может ли божественная сила проявиться в немощи плоти? И если мы не истинно с Богом, если не действует новая природа, то познание является ничем иным, как самодовольством плоти; терпение - ни что иное, как природное качество, либо в противном случае - лицемерие; и так далее со всем остальным. Но там, где есть благость, чрезвычайно важно добавить к ней познание. И таковы у нас божественная мудрость и разумение, чтобы направлять нашу жизнь: сердце расширено, освящено и духовно развивается благодаря более полному и глубокому знакомству с Богом, Который действует в сердце и отражается в жизни. Мы предохранены от больших ошибок - мы более смиренны, более трезво мыслим; мы лучше знаем, в чем наше сокровище и что оно представляет из себя; что все остальное является ничем иным, как суетой и препятствием. Именно поэтому здесь подразумевается истинное познание Бога.
Таким образом, живя в познании Бога, мы обуздываем плоть, волю, желания; уменьшается вся их действительная сила, и они исчезают как привычки души; ничто больше их не питает. Мы воздержанны; при этом присутствует самоограничение; мы не даем волю нашим желаниям; и к познаниям прибавляется умеренность. Апостол говорит не о таком поведении, а о состоянии сердца при нем. И управляемый таким образом, с обузданной волей, человек терпеливо мирится с другими; и какими бы ни были обстоятельства, через которые мы вынуждены проходить, мы переносим их соответственно воле Божией. К умеренности добавляется терпение. А потом сердце и духовная жизнь становятся свободными, чтобы наслаждаться своими истинными целями - чрезвычайно важный принцип в христианской жизни. Если плоть действует тем или иным образом (даже если это действие исключительно внутреннее), если есть что-то, о чем беспокоится совесть, то душа не может пребывать в наслаждении общения с Богом в свете, потому что воздействие света состоит в том, чтобы приводить в действие совесть. И когда нет ничего, что не осуждено в свете, тогда новый человек поступает соответственно Богу, причем неважно - осознавал ли он отраду Его присутствия или прославляя Его в жизни, отличающейся благочестием. Мы наслаждаемся общением с Богом; мы ходим с Богом; мы прибавляем к терпению благочестие.
Когда сердце пребывает таким образом в общении с Богом, то любовь свободно нисходит к тем, кто дорог Ему, кто, разделяя эту же сущность, неизбежно вызывает любовь духовного сердца: проявляется братская любовь.
Существует и другой принцип, который венчает, управляет и придает силу всему остальному: это милосердие, любовь, в узком смысле этого слова. В своей основе это сущность Самого Бога, источник и совершенство всякого другого качества, которое украшает христианскую жизнь. Различие между любовью и братской любовью представляет собой серьезное значение; первая, как мы уже сказали, является источником, из которого исходит вторая; но так как братская любовь существует в смертных людях, то она может быть смешана в своем проявлении с чувствами, которые являются исключительно человеческими, с личной любовью, с действием личной привлекательности или привычки, или соответствия по своему естественному характеру. Нет ничего более нежного, чем братские чувства; поддержание этих чувств имеет наибольшую важность в Церкви; но они могут выродиться или охладеть; и если любовь и Бог не занимают главного места, то они могут вытеснить Его, отстранить Его, заслонить Его. Божественная любовь, которая является самой сущностью Бога, направляет, управляет и придает характер братской любви; другими словами, это то, что доставляет нам удовольствие, то есть наше собственное сердце, которое управляет нами. Если мною управляет божественная любовь, то я люблю всех моих братьев; и я люблю их, потому что они принадлежат Христу; здесь нет пристрастия. У меня будет больше наслаждения в духовном брате; но я буду заниматься моим немощным братом с любовью, которая поднимается над его немощью и у которой есть нежное внимание к этому. Я буду беспокоиться о грехе моего брата из любви к Богу, чтобы возродить моего брата, упрекая его, если это необходимо; и если будет действовать божественная любовь, то братская любовь или ее проявление не могут быть связаны с непослушанием. Словом, Бог будет занимать Свое место во всех моих отношениях. Божественная любовь, которая действует соответственно сущности, характеру и воле Божией, является тем, что должно направлять и характеризовать всю нашу христианскую жизнь и иметь власть над всяким движением наших сердец. Вследствие этого братская любовь не может заменить человеку Бога. Божественная любовь является связью совершенства, ибо именно Бог, Который есть любовь, действует в нас и делает Себя главной целью всего, что происходит в сердце.
И если все это присутствует в нас, то познание Иисуса не будет бесплодным в наших сердцах. И напротив, если их нет, то мы будем слепы; мы не сможем заглянуть далеко в божественное; наш взор ограничен узостью сердца, управляемого его собственной волей и уведенного в сторону своими собственными похотями. Мы забываем, что мы были очищены от своих прежних грехов; мы потеряли из виду положение, данное нам христианством. Такое положение вещей является не потерей уверенности, а забвением истинного христианского исповедания, к которому мы приведены - чистоты в противоположность путям мира.
Поэтому мы должны стараться, чтобы четко и твердо осознавать свое избрание и таким образом поступать в свободе. Поступая так, мы не преткнемся; и нашим уделом будет свободный доступ в вечное Царство. Здесь, как и повсюду, мы видим, что мысли апостола заняты управлением Божиим, применяя его к Его отношениям с верующими, касающимся их понимания действительных обстоятельств. Он говорит с уверенностью не о прощении и спасении, а о Царстве - о проявлении силы Того, Кто судит справедливо, Чей жезл является жезлом справедливости. Ходя по путям Божиим, мы участвуем в этом Царстве, входя в него с уверенностью, безо всякой трудности, без тех душевных сомнений, которые испытывают те, кто огорчает Святого Духа, имеют нечистую совесть, позволяют себе то, что не соответствует особенности Царства или же своей нерадивостью показывают, что их сердца не в этом Царстве. А если, напротив, сердце остается верным Царству, и наши пути соответствуют ему, то наша совесть пребывает в согласии со славой. Пред нами открыт путь: мы смотрим вдаль и идем вперед, не встречая на своем пути никаких препятствий. Ничто не уводит нас в сторону, когда мы идем по тропе, ведущей в Царство, поглощенные лишь тем, что подобает ему. Тот, Кто поступает так, не вызывает нареканий у Бога. Вход в Царство широко раскрыт для него, соответственно путям Божиим в управлении.
Поэтому апостол желает напомнить им об этих вещах, хотя они знают их, намереваясь, пока он находится в этой телесной храмине, возбудить их чистые сердца, чтобы они пребывали в воспоминании; ибо вскоре он покинет свой земной сосуд, как сказал ему Господь, и тем самым, обращаясь к ним, он заботится о том, чтобы они всегда вспоминали об этом.
Совершенно ясно, что он не ожидал, что будут вознесены другие апостолы, не будет иметь место и их духовная преемственность как попечителей веры или как обладающих достаточной властью, чтобы быть основой для верующих. Он должен предусмотреть для этого сам, чтобы по его отшествии, они могли бы получить что-то от него, напоминание верным о данных им наставлениях. С этой целью он и написал данное послание.
Божественное значение и несомненность того, чему он учил, были достойны этого труда. Апостол говорит, что когда они возвещали нам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, они следовали не хитросплетенным басням, но были очевидцами Его величия.
Как ясно видно из слов апостола, он говорит о преображении. Я отметил это здесь, чтобы более отчетливо выделить, что в своих мыслях о пришествии Господа он не заходит далее Его появления во славе. В данный момент Он был сокрыт от тех, кто веровал в Него: это было серьезным испытанием их веры, ибо иудеи привыкли, как мы знаем, искать видимого и славного Мессию. Они должны были научиться тому, чтобы веровать не видя; и великолепной поддержкой их веры был тот факт, что апостол, который учил их, вместе со своими двумя спутниками собственными глазами видел открывшуюся славу Христову - видел ее, показанную им, вместе с предыдущими свидетельствами святых, которые разделяют Его Царство. В то время по свидетельству от Бога Отца Иисус принял честь и славу; глас, несшийся к Нему от великолепной славы - с облаков, которые для иудея были известным жилищем Иеговы, Всевышнего Бога - признавал Его Своим возлюбленным Сыном; глас, который слышали три апостола (также, как они видели и Его славу), когда они были с Ним на святой горе {В Евангелии от Луки 9 нам представлена высшая часть благословения. Когда они вошли в облако, то испугались. Бог разговаривал с Моисеем с облака лицом к лицу, а здесь они вошли в него. В Евангелии от Луки гораздо очевиднее небесный и вечный характер, который бесконечен, как мораль}.
И мы видим, что здесь апостол поглощен скорее славой Царства, чем вечным пребыванием в доме Отца и Господа. Это открытие для людей, живущих на земле; сила Господа, слава, которую Он принял от Бога Отца как Мессия, подтвердила, что Он является Его Сыном, и увенчала Его славой и честью на глазах у всего мира. Апостол желает, чтобы у них был свободный доступ в вечное Царство. Силу и славу, которую Христос принял от Бога, видел апостол и принес этому свидетельство. У нас действительно есть эта слава, но она не является нашим уделом, соответственно названным так: ибо она находится дома, чтобы быть невестой Агнца, и не показывает себя миру. Но относительно Церкви, эти две вещи не могут быть отделены друг от друга; если мы являемся невестой, то мы непременно должны участвовать в славе Царства {Сравните Евангелия от Луки 12, где радость внутри дома связана с созерцанием, а наследие - со служением}.
Для иудея, привыкшего искать эту славу (какая бы мысль не возникала у него относительно ее) тот факт, что апостол видел славу, представляет неоценимую важность. Это была небесная слава Царства, как она будет открыта миру; слава, которая появится, когда Господь возвратится в силе (ср. Марк. 9,1). Это - сообщенная слава, которая исходит из великолепной славы. Более того, свидетельство пророков относится к открывшейся славе; они говорили о Царстве и славе, и яркость преображения была отличным подтверждением их слов. Апостол говорит, что у нас есть подтвержденные слова пророков. Те слова действительно провозглашали славу Царства, которое должно наступить, и осуждение мира, которое должно проложить путь для установления Царства на земле. Это возвещение было светом во тьме нашего мира, действительно темного места, в котором не было другого света, кроме свидетельства, данного Богом через пророков, о том, что случится с ним, и о будущем Царстве, свет которого окончательно рассеет отделяющую от Бога тьму, в коей находится мир. Пророчество было светом, сияющим во тьме ночи; но для тех, кто смотрел, был и другой свет.
Для остатка верующих иудеев Солнце праведности должно взойти, принеся исцеление на Своих крыльях; нечестивые будут растоптаны, подобно пеплу, под ногами праведных. Христианин, наученный своим собственным привилегиям, по этой причине по-другому знает Господа, хотя он верит в те же торжественные истины. Он смотрит в ночи, которая уже на исходе. Он видит благодаря вере {Это представляет собой истолкование предложения: "И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших"} рассвет дня и восхождение яркой утренней звезды в своем сердце. Он знает Господа, как и они знают Его, веруя в Него прежде, чем Он открылся, сам приходя для чистой небесной отрады прежде, чем засияет дневной свет. Те, кто смотрят, видят рассвет дня; они видят утреннюю звезду. Таким образом, у нас есть участие во Христе не только днем, но и, как говорили пророки о Нем, который все относит к земле, хотя благословение исходит свыше; у нас есть и тайна Христа и нашего единения с Ним, и Его пришествия, чтобы получить нас для Себя как утренней звезды, до наступления дня. Мы принадлежим Ему в этой ночи; мы будем с Ним в истине той небесной связи, которая соединяет нас с Ним как удаляющимся, пока мир не видит Его. Мы будем собраны к Нему прежде, чем мир увидит Его, чтобы мы могли наслаждаться Им, и чтобы мир мог видеть нас с Ним, когда Он грядет.
Отрада нашего участия заключается в том, что мы будем вместе с Ним, "во веки с Господом". Пророчество проливает свет христианину и отделяет его от мира свидетельством его осуждения и славы грядущего Царства. Свидетельство Духа Церкви делает это через привлечение Самого Христа, светлой утренней звезды - таков наш удел, пока мир все еще погружен в зло.
Светлая утренняя звезда есть Сам Христос (до наступления дня, который будет создан Его появлением). Он готов принять Церковь, чтобы она могла войти в Его собственную особую радость. Так и сказано: "Я... звезда светлая и утренняя" (Откр. 22,16). Вот то, чем Он является для Церкви, так как для Израиля Он есть корень и потомок Давида. Следовательно, как только Он скажет "утренняя звезда", то Дух, Который живет в Церкви и вдохновляет ее мысли, и невеста - Сама Церковь, ожидающая своего Господа, скажут: "Приди!" Таким образом, в Откровении святого Иоанна 2,28 Господь обещал верным в Фиатире, что Он даст им утреннюю звезду, то есть радость с Ним Самим на небесах. Царство и власть уже были обещаны соответственно правам Христа (стихи 26,27), но надлежащим уделом Церкви является Сам Христос. В дополнение к возвещению пророков относительно Царства добавляется то, что Церковь ожидает Его.
Апостол продолжает предупреждать верных, что пророчества Писания не были подобны изъявлению человеческой воли и не должны истолковываться, как будто у каждого пророчества есть свое отдельное объяснение, будто бы всякое пророчество было достаточно само по себе для объяснения своего полного значения. Все они были частями единого целого, имея один и тот же предмет - Царство Божие; и каждый случай был подготовительным шагом к одной цели и связующим звеном в цепочке Божиего управления, которое ведет к этой цели, и не может быть объяснено, пока не будет постигнута цель всего - явленная цель замыслов Божиих в славе Его Христа. Ибо эти пророчества изрекали святые люди, движимые Святым Духом, при этом один и тот же Дух направлял и предопределял все, чтобы открыть глаза веры путей Божиих, путей, которые закончатся в установлении этого Царства, слава которого проявилась в преображении.
Таким образом, в первой главе нам представлены три момента: во-первых, божественная сила для всего, что относится к жизни и благочестию, провозглашение бесконечной ценности, залог нашей истинной свободы. Божественная сила действует в нас, она дает нам все необходимое, чтобы мы могли пребывать в христианской жизни.
Во-вторых, управление Божие в связи с верностью верующего, чтобы нам мог быть представлен широкий и изобильный доступ в вечное Царство и чтобы мы не преткнулись. Важный исход этого управления откроется в установлении Царства, славу которого увидели три апостола на святой горе.
И в-третьих, для христианства не было ничего превыше Царства, того, на что апостол лишь ссылается, ибо это было дано апостолу Павлу, а именно то, что Христос берет Церковь к Себе - момент, которого нет ни в обетованиях, ни в пророчествах, но который образует величайшую, неоценимую радость и надежду христианина, наученного Богом.
Первая глава научила нас божественному аспекту христианского положения, данного апостолу в последние дни для наставления верующих из обрезанных. Следующие две главы, с другой стороны, представляют нам две формы зла, которые отрицают возвращение Господа на основе прочности видимого творения. Первое действительно отрицает Творца, создавшего их. Здесь речь не идет ни об имени Господа, ни об искуплении. То же самое происходит с господином, который купил на рынке рабов, а они не признают его и не подчиняются ему. Таким образом, среди обратившихся в веру иудеев должны быть лжеучителя, которые не признают власть Христову, то есть Его права на них. Многие будут уведены ими с пути истинного; и так как они называли себя христианами, то путь истины будет с помощью этого приведен к поношению, потому что в действительности своими любостяжаниями и льстивыми словами они будут покупать христиан для своих личных целей, считая их лишь инструментами для достижения этой цели. Но источник веры всегда пребывает в Боге. Их настигнет суд. Примеры согрешивших ангелов, Ноя и всемирного потопа, Лота и Содома доказывают, что Господь знал, как спасти праведных от суда и как сохранить нечестивых для судного дня.
Что характерно для этого класса грешников - это необузданная вседозволенность их поведения. Они наслаждались своими плотскими похотями и презирали всю власть так, как не осмелились бы даже Ангелы. И все же они называют себя христианами и объединяются с христианами в "своих праздниках любви", обманывая свои собственные сердца, постоянно предаваясь злу, обещая другим свободу, оставаясь при этом рабами тления.
Гораздо хуже быть таким образом вовлеченным в зло, избежав его познанием Господа и Спасителя, чем никогда ничего не знать о пути истины. И это соответствовало притче: "Пес возвращается на свою прежнюю блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи." Поэтому они были отступниками; но здесь Дух Божий подчеркивает отступничество не так сильно, как зло, потому что все еще учитывается управление Божие. В Послании Иуды отступничество является заметным фактом. Петр сообщает нам, что ангелы согрешили, а Иуда - то, что они не согрешили против своего первоначального положения. И Бог покарает нечестивцев.
В последней главе, как мы уже сказали, в противоположность вере в Слово Божие, которое учит нас ожидать пришествия Иисуса, возвращения Господа, они судят по своим чувствам. Они говорят, что нет обетования Его пришествия. Но это не так. На взгляд человека действительно ничто не предвещает изменения. И эти неверующие своевольно пренебрегли тем, что мир уже был осужден; что воды, из которых однажды была создана земля могущественным словом Божиим, на некоторое время поглотили ее вновь, погубив всех, за исключением тех, кто спасся в ковчеге. И тем же самым Словом нынешние небеса и земля сберегаются на суд и погибель нечестивых людей. Это не значит, что Господь медлит с осуществлением обетования Своего возвращения, а что Он все еще осуществляет благодать, не желая, чтобы кто-либо погиб, но чтобы все пришли к покаянию. И тысячи лет для Него как один день, а один - как тысячи лет. Но день Господа наступит, когда исчезнет все, растает в пламени, и все, что есть на земле, будет поглощено. Серьезное размышление для детей Божиих, чтобы сохранить их в полном отделении от зла и от всего видимого, ожидая и торопя тот день, когда прейдут небеса и стихии, разгоревшись, разрушаться! Все, на чем основывается надежда плоти, исчезнет навсегда.
Тем не менее будут новые небеса и новая земля, на которых пребывает правда. Здесь не сказано: "царствует", что было бы тысячелетней властью Господа, а здесь представлено вечное состояние, в котором управление, приводившее все в порядок, закончится и от Бога беспрепятственно изойдет обетование, Царство будет предоставлено Богу Отцу.
Это происходит в следовании путем Божиим в управлении, которым апостол приводит их в вечное состояние, где обетование окончательно исполняется. Само тысячелетие было восстановлением, о котором говорили пророки; в нравственном смысле небеса и земля были изменены заточением сатаны и царствованием Господа (см. Исаия 65,17.18; Иерусалим сотворен веселием); и небеса действительно полностью очищены силой, чтобы никогда вновь не быть запятнанными сатаной; святые будут на небесах в своем вечном состоянии, земля - спасена, но еще не окончательно освобождена. Однако в материальном смысле уничтожение стихий было необходимо для обновления всех вещей.
Следует заметить, что здесь Дух не говорит о пришествии Христа, за исключением того, что над этим будут насмехаться в последние дни. Он говорит о дне Божием в противоположность вере неверующих в прочность сотворенного материального мира, который зависит, как показывает апостол, от Слова Божьего. И в тот день все, на что опираются или будут опираться неверующие, разрушиться и исчезнет. Это будет не в начале дня, а в конце; и здесь мы вольны считать этот день, по словам апостола, как тысячу лет или период такой протяженности, какой сочтет нужным Господь.
Такое серьезное разрушение всего, на что опирается плоть, приведет нас к жизни, основанной Господом, когда Он придет, чтобы представить этот день в мире и непорочности, считая, что явное промедление является лишь благодатью Господа, оказываемой для спасения душ. Можно ожидать, что Бог воспользуется этим временем, чтобы спасти души от наказания, приводя их к познанию Самого Себя и спасая их вечным спасением. И апостол говорит, что этому учил Павел, написавший им (верующим евреям) об этих вещах, как он делал это и в других посланиях.
Интересно видеть, что Петр, которого открыто упрекал перед всеми Павел, с совершенной любовью представляет его здесь. Он отмечает, что послания Павла содержат возвышенное учение, которое извратили неутвержденные и не наученные Богом. Ибо в действительности Петр не следует за Павлом в ту область, в которую вошел последний. Но это, тем не менее, не мешает ему говорить о посланиях Павла как о части Писания; Он говорит: "Как и прочие Писания." Это важное свидетельство, которое, более того, придает тот же характер писаниям того, кто способен так назвать писание другого.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5.
Данное послание апостола Иоанна носит особый характер. Речь в нем идет о вечной жизни, явившейся в Иисусе и переданной нам, - жизни, которая была у Отца и которая есть в Сыне. Именно пребывая в этой жизни, верующие наслаждаются общением с Отцом, находятся в связи с Отцом через Духа усыновления, в отношениях с Отцом и Сыном. Божественный характер - вот что испытывает эти отношения, потому что это общение происходит от Самого Бога.
Эти два последние момента и подтверждаются в первой главе, а именно: общение с Отцом и Сыном и то, что это общение должно отвечать сути характера Бога. Определяющим моментом второй главы является имя Отца. Впоследствии это именно то, чем является Бог, что испытывает истинность передаваемой нам жизни.
Послания апостола Павла, хотя в них и говорится о вечной жизни, тем не менее в основном излагают перед христианами истину, касающуюся тех средств, которые помогают устоять перед лицом Бога принятыми и оправданными Им. Первое послание Иоанна говорит нам о жизни, которая исходит от Бога через Иисуса Христа. Иоанн представляет нам Бога, Отца, открывшегося в Сыне, и вечную жизнь в Нем. Павел представляет нас перед Богом, усыновленных через Христа. Я же говорю о том, что характеризует их. Каждый автор соответственно касается разных моментов.
Итак, явленная в Личности Иисуса, эта жизнь настолько драгоценна, что представленное нам послание в этом отношении обладает особым очарованием. И я тоже, когда обращаю свой взор к Иисусу, когда созерцаю всю Его покорность, Его чистоту, Его милосердие, нежность, терпение, Его преданность, святость, Его любовь, полное отсутствие эгоизма, своекорыстия, я могу сказать, что это и моя жизнь. Это неизмеримая благодать. Возможно, что эта жизнь сокрыта во мне, но тем не менее правда, что это и моя жизнь. О, как я радуюсь, когда вижу ее! Как благословляю Бога за это! О, какое успокоение души! Какая чистая радость сердца! И в то же время Сам Иисус становится объектом моих привязанностей, и вся моя любовь формируется на основе этого святого объекта {И это чрезвычайно важно в нравственном отношении, потому что причина моей радости, моего восторга именно в Нем, а не во мне самом}.
Но мы должны вернуться к нашему посланию. Существовало много претензий на новый свет, на более ясные взгляды. Говорили, что христианство было очень хорошим в своем первоначальном виде, но что оно выросло и появился новый свет, идущий гораздо дальше той сумрачной истины.
Личность нашего Господа, истинное проявление самой божественной жизни, рассеяла все эти гордые притязания, это возвеличивание человеческого разума, находящегося под влиянием диавола, который не может не затемнять истины и ведет разум людей обратно во тьму, из которой они сами вышли.
Апостол Иоанн говорит о том, что было от начала (то есть о христианстве в Личности Христа), о том, что они слышали, что видели своими глазами, что рассмат ривали, что осязали своими руками о Слове жизни. Ибо была явлена сама жизнь. Та жизнь, которая была у Отца, явилась ученикам. Могло ли быть что-либо еще более совершенное, более прекрасное, имеющее развитие более чудесное в глазах Божьих, чем Сам Христос, чем та жизнь, которая была с Отцом и явилась во всем своем совершенстве в Личности Сына? Как только Личность Сына станет предметом нашей веры, мы почувствуем то совершенство, которое было от начала.
Ведь Личность Сына, вечная жизнь, явленная во плоти, и является рассматриваемой нами темой данного послания.
Следовательно, благодать проявляется здесь в том, что имеет отношение к жизни, тогда как Павел представляет это в связи с оправданием. Закон обещал жизнь за послушание, но жизнь явилась в Личности Иисуса, во всем ее божественном совершенстве, в ее человеческих проявлениях. О, как драгоценна истинна, что эта жизнь, которая была с Отцом, которая была в Иисусе, теперь дана нам! В какие отношения она ставит нас с Отцом и Самим Сыном силою Святого Духа! Именно это и демонстрирует нам здесь Дух. И заметьте, что все здесь от благодати. Далее отметим, что Он испытывает всякие претензии на дружеское отношение с Богом, являя присущий Богу характер, - характер, который Он никогда не изменит. Но прежде, чем приступить к этому, Он представляет Самого Спасителя и тем самым предлагает общение с Отцом и Сыном без сомнений и без какого-либо изменения. Это и есть наше положение и наша вечная радость.
Апостол видел ту жизнь, осязая ее своими руками, и он писал другим, объявляя это, чтобы и они имели общение с Ним, узнав жизнь, которая явилась таким образом {Эта жизнь была явлена. Поэтому нам не надо больше искать ее, идя за ней ощупью во тьме, исследуя наугад неясности или сомнения наших сердец, чтобы найти ее, трудиться бесплодно под бременем закона, чтобы получить ее. Мы созерцаем ее, она открылась в Иисусе Христе. Каждый, имеющий Христа, обладает ею}. Итак, поскольку этой жизнью являлся Сын, ее нельзя было познать, не зная Сына, то есть Того, Кем Он был, не вникнув в Его помыслы. Его чувства, - иначе Его нельзя узнать по-настоящему. Только так они могли иметь общение с Ним - с Сыном. Как замечательно - вникать в помыслы и чувства Сына Божьего, сошедшего с небес благодати! И делать это через общение с Ним, иными словами, не только знать их, но и разделять эти чувства и мысли с Ним. В результате это и есть жизнь.
Нельзя иметь общение с Сыном, не имея общения с Отцом. Видевший Сына видел и Отца, а следовательно всякий, имеющий общение с Сыном, имеет общение и с Отцом, ибо их мысли и чувства совпадают. Сын пребывает в Отце, а Отец в Нем. Поэтому мы имеем общение с Отцом. И это действительно так, когда мы смотрим на это в другом плане. Мы знаем, что Отец имеет полную радость в Сыне. Теперь Он, открыв нам Сына, дает и нам возрадоваться в Нем, какими бы ничтожными мы ни были. Я знаю, что когда радуюсь и восхищаюсь Иисусом, Его покорностью, Его любовью к Своему Отцу, к нам, Его чистым оком и чистым преданным сердцем, я испытываю те же самые чувства, что и Сам Отец, в моей голове те же мысли, что и у Него. Радуясь Иисусу теперь, как и Отец, я имею общение с Отцом. Поэтому я пребываю с Сыном и познаю Отца. Все это, с той или иной точки зрения, следует из Личности Сына. В этом мы имеем полную радость. Что может быть больше для нас, чем Отец и Сын? Что даст более полное счастье, чем единство мыслей, чувств и радостей с Отцом и Сыном, чем общение с Ними, чем возможность черпать полную радость из этого? И если кажется трудным поверить в это, то давайте помнить, что, действительно, не может быть иначе, ибо в жизни Христа Святой Дух является источником моих мыслей, чувств, моего общения, и Святой Дух не может внушить иных мыслей, чем те, которые принадлежат Отцу и Сыну. Они едины по своей природе. Назвать их восхитительными мыслями - это нечто само собой разумеющееся и только делает их еще более ценными. Сказать, что они смутны и часто искажены, в то время, как Отец и Сын божественно совершенны, значит, говоря по правде, заявить, что и Отец и Сын есть Бог, что Они божественны, а мы - жалкие создания. Этого никто не отрицает. Но если благословенный Дух будет источником мысли, люди будут мыслить подобно Ему.
Таково наше положение христиан здесь на земле через познание Сына Божьего, как говорит апостол Иаков: "И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна".
Но Он, Который был жизнью и явился от Отца, принес нам знание о Боге {Мы обнаруживаем, что, когда в послании Иоанна говорится о благодати к нам, автор говорит об Отце и Сыне, когда же речь идет о природе Божьей или о нашей ответственности, он говорит "Бог". Иоан.3 и 1 Иоан.4 могли быть исключением, но не являются таковым. Речь идет о Боге, как таковом, а не о личной деятельности и отношениях в благодати}. Апостол услышал из уст Иисуса о природе Бога. Это знание - бесценный дар, который, однако, испытывает душу. И это тоже апостол объявляет верующим, как бы от лица Господа. Именно от Него они узнали, что Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Что касается Христа, то Он говорил, что знал и свидетельствовал о том, что Он видел. Никто не был на небесах, кроме Него, Который спустился с небес. Никто не видел Бога. Единородный, сущий в недре Отчем, Он явил Его. Никто не видел Отца, кроме Него, Который был от Бога: Он видел Отца. Поэтому Он мог благодаря Своему совершенному знанию открыть Его {Каждый, видевший Его, видел Отца, однако здесь апостол говорит о сообщении информации о Нем, об открытии Его природы}. Теперь Бог был светом, совершенной чистотой, Который в то же время указывает на все, что чисто и что совсем не таково. Чтобы иметь общение со светом, нужно самому быть светом, иметь природу, присущую ему, и быть подготовленным к тому, чтобы раскрыться в совершенном свете. Свет может быть связан только с тем, что исходит от него. Если что-то еще примешивается к нему, то свет перестает быть светом. Он совершенен по своей природе, так что исключает все инородное ему.
Поэтому, "если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине", и наша жизнь становится сплошной ложью.
Но если мы ходим во свете, как и Он во свете, то мы (верующие) общаемся друг с другом, а кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха. Это есть великие принципы, великие особенности положения христиан. Мы находимся перед лицом Божьим, и нет уже завесы между Им и нами. Это реальное обстоятельство, вопрос жизни и хождения. Это не одно и то же, что хождение согласно свету, это хождение во свете. Иначе говоря, это хождение пред очами Бога, освещенное полным откровением сущности Бога. Это не значит, что в нас нет греха, но, ходя во свете, мы имеем волю и сознание, освещенные светом Божьим, и то, что не отвечает этому свету, подлежит осуждению. Мы живем и действуем в сущности с ощущением, что Бог постоянно присутствует с нами и что мы знаем Его. Таким образом, мы ходим во свете. Нравственный принцип нашей воли - Сам Бог, Бог познанный. Мысли, оказывающие влияние на душу, исходят от Него и сформированы на основании Его откровения. Апостол всегда выражает это в абстрактной форме, поэтому он заявляет: "...он не может грешить, потому что рожден от Бога", и это утверждает нравственный принцип такой жизни, это - ее сущность, это - истина, так как человек рожден от Бога. Мы не можем иметь никакого другого критерия, и любой другой оказался бы ложным. Увы, мы, как из этого следует, не всегда отвечаем ему, но мы не отвечаем этому критерию, если не пребываем в таком состоянии, мы не ходим согласно той природе, которая заложена в нас Богом. Мы не находимся в том истинном состоянии, которое соответствует той природе.
Более того, ходя во свете, подобно как Он во Свете, верующие имеют общение друг с другом. Этот мир эгоистичен. Плоть, страсти ищут вознаграждения себе, однако, если я хожу во свете, эгоизму там нет места. Я могу наслаждаться светом, и все, что я ищу в нем, я ищу в общении с другими, и потому нет места зависти и ревности. Если другой и обладает плотскими страстями, то я лишен их. Во свете мы вместе обладаем тем, что Он дает нам, и мы радуемся этому еще больше, когда делимся этим друг с другом. А это является пробным камнем для всего плотского. Поскольку мы находимся во свете, то радуемся общению со всеми, кто пребывает в нем. Апостол Иоанн, как мы уже говорили, утверждает это в обобщенной и категорической форме. Это самый верный способ узнать саму суть дела. Все остальное только вопрос осуществления.
В-третьих, Кровью Иисуса Христа, Сына Его, мы очищаемся от всякого греха.
Ходить во свете, подобно как Бог в нем, иметь общение друг с другом и быть очищенным от греха кровью - вот три основные момента, характеризующие положение христианина. Мы чувствуем потребность в последнем. Ходя во свете, подобно как Бог во свете, имея (да будет благословен Бог!) совершенное откровение о Нем Самом, данное нам природой, которая знает Его, имея таким образом возможность увидеть Его духовно, подобно тому, как глаз создан, чтобы оценить свет (ибо и мы разделяем божественную природу), мы не можем сказать, что не имеем греха. Сам свет возразил бы нам. Но мы можем сказать, что Кровь Иисуса Христа совершенно очищает нас от всякого греха {Не сказано "очистила" или "очистит". Это указывает не на время, а на действенность крови. Я точно так же мог бы сказать, что какое-то лекарство исцеляет лихорадку. Это говорит об действенности}.
Через Духа мы вместе радуемся свету, это общая радость наших сердец перед Богом, и это приятно Ему, это является свидетельством нашего общего участия в божественной природе, что также является любовью. И наша совесть не является тому помехой, поскольку мы знаем цену крови. Мы не ощущаем греха на себе перед Богом, хотя знаем, что он есть в нас, но мы ощущаем, что очищены от него кровью. Однако тот же самый свет, который показывает нам это, предостерегает нас (если мы в нем находимся) от заявления, что мы вообще не имеем греха. Мы обманываем самих себя, если говорим так, и истины нет в нас, ибо если бы истина была в нас, если бы то откровение божественной природы, какое есть свет, откровение Христа - нашей жизни, было бы в нас, то грех, пребывающий в нас, был бы осужден самим светом. И если он не осужден, то этого света - истины, открывающей все таким, какое оно есть, нет в нас.
Если, с одной стороны, мы уже совершили какой-то грех и, будучи осуждены светом, исповедовались в грехе (таким образом, что нет больше своеволия и гордыня сломлена в нас), "то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды". Если мы говорим, что мы не согрешили {Говоря о грехе, апостол говорит в настоящем времени "мы говорим"; когда же он говорит о согрешении, то употребляет прошедшее время. Он не основывается на том, что мы и дальше собираемся грешить. Сомнения вызывает то, говорит ли он о первом обращении к Господу или же о последующих грехах. На это я отвечу: он говорит в абстрактном и абсолютном смысле: исповедь приносит прощение через благодать. Если речь идет о нашем первом обращении к Богу, то это прощение, это сказано в полном и абсолютном смысле. Я прощен Богом, и он больше не помнит о моих грехах. Если речь идет о последующем грехе, то честная душа всегда признает грехи, и тогда это прощение рассматривается как управление Божье и настоящее положение, как связь моей души с Ним. Но апостол Иоанн, как и везде, говорит независимо от чего-либо, он говорит в принципе} (как общая истина), то это свидетельствует не только о том, что в нас нет истины, но и о том, что мы представляем Бога лживым и что слова Его нет в нас, ибо Он утверждает, что все согрешили. Существует три момента: мы лжем; истины нет в нас; мы представляем Бога лживым. Речь идет о том общении с Богом во свете, которое в практической повседневной христианской жизни, неотделимо связывает прощение и настоящее ощущение его посредством веры и чистоты сердца.
Таким образом, мы видим положение христианина (стих 7) и три момента, которые тремя разными путями противоречат истине - общению с Богом в жизни.
Апостол писал о том, что имеет отношение к общению с Отцом и Сыном, чтобы радость христиан могла быть совершенной.
Имея откровения о сущности Бога, которое он получил от Того, Который был жизнью, посланной с небес, апостол Иоанн пишет послание, чтобы христиане не грешили. Однако говорить это - значит предполагать, что они способны совершить грех. Нельзя думать, что они непременно будут грешить, ибо присутствие греха в плоти ни в коем случае не обязывает нас жить по плоти. Но если уж грех возымеет место, благодать примет меры предосторожности, чтобы иметь возможность действовать и чтобы мы не попали под осуждение и не были снова под законом.
Мы имеем Ходатая перед Отцом, Который заступается за нас на небесах. Теперь это уже не для того, чтобы добиться справедливости, не для того, чтобы смыть наши грехи. Все это уже сделано. Божественная правда поместила нас во свет, подобно тому, как Сам Бог во свете. Однако общение с Богом прерывается, как только в нашем сердце появляется легкомысленность, ибо она от плоти, а плоть не имеет общения с Богом. Если общение нарушено, если мы согрешили (не тогда, когда покаялись, ибо именно Его заступничество приводит к покаянию), Христос вступается за нас. Правда всегда присутствует - наша правда - "Иисус Христос Праведник". Поэтому ни правда, ни ценность искупительной жертвы за грех не изменяется, благодать действует (можно сказать, что действует обязательно) силою той правды и той крови, которая пред Богом, действует благодаря ходатайству Христа, Который никогда не забывает нас, чтобы привести нас назад к общению через покаяние. Поэтому, находясь еще на земле, перед тем, как Петр совершит грех, Иисус молился за него; в какой-то момент Он смотрит на Петра, и тот раскаивается в содеянном и горько рыдает. После этого Господь делает все необходимое, чтобы заставить Петра осудить сам корень греха, однако все это происходит через благодать.
То же самое и в нашем случае. Божественная правда пребывает, - это неизменная основа наших отношений с Богом, упрочившаяся на Крови Христовой. Когда общение, способное существовать только во свете, прерывается, то заступничество Христа, достигаемое силою Его крови (ибо искупительная жертва за грех была тоже принесена), возрождает душу, чтобы она вновь могла наслаждаться общением с Богом согласно свету, в который правда ввела ее {Здесь речь идет об общении, а следовательно говорится и о возможном грехопадении. В послании к Евреям мы видели, что это доступ к Богу, и мы сделались "навсегда совершенными", и священство существует ради милосердия и помощи, не для грехов, за исключением великого акта искупления}. Эта искупительная жертва за грех принесена во имя всего мира, а не только ради одних евреев, не только ради кого-то одного вообще, но ради целого мира, и Бог с присущей Ему духовной природой был полностью прославлен смертью Христа.
Эти три основные момента (или, если желаете, два главных момента и третий, а именно: защита, который является дополняющим два первых) и образуют вступление, учение послания. Все остальное является пробным применением того, что заключается в этой части, то есть, во-первых (жизнь была дана), общение с Отцом и Сыном; во-вторых, сущность Бога, свет, который выявляет ложность всякой претензии на общение со светом, когда жизнь проходит во мраке; в-третьих, видение того, что грех в нас, что мы можем согрешить, хотя очищены пред Богом и можем наслаждаться светом, имея заступничество, которое Иисус Христос Праведник всегда может явить перед Богом на основании той правды, которая всегда присутствует с Ним, и пролитой Им за наши грехи крови, чтобы восстановить наше общение, которое мы потеряли по нашей преступной небрежности.
Теперь Дух приступает к изложению характерных особенностей этой божественной жизни.
И мы освящены к покорности Иисуса Христа, иными словами, мы должны быть послушны и следовать тем же принципам, которым следовал Иисус, для Которого воля Его Отца была побуждением к действию и правилом действия. Это покорность жизни, в которой исполнение воли Бога являлось пищей и питьем, но не под властью закона, чтобы получить жизнь. Жизнь Иисуса Христа была жизнью в послушании, и в ней Он в полной мере наслаждался любовью Своего Отца, будучи испытанным во всех ситуациях и достойно выдержав все испытания. Его слова, Его заповеди были выражением той жизни; они являются путеводителем этой жизни в нас и должны проявлять Его влияние на нас, влияние Того, Кто произносил их.
Закон обещал жизнь тем, кто покорится ему. Христос Сам есть жизнь. Эта жизнь была дарована нам - верующим. Вот почему эти слова, являющиеся выражением той жизни, в ее совершенстве в Иисусе, направляет нас и руководят нами согласно этому совершенству. Кроме этого, она оказывает на нас влияние. Заповеди выражают это влияние. Поэтому мы должны подчиняться и поступать, как поступал Он, - вот два основных указания к действию. Недостаточно лишь хорошо себя вести - мы должны подчиняться, ибо над нами существует власть. Это и есть существенный принцип праведной жизни. С другой стороны, послушание христианина, как это доказывает Сам Христос, не то, что мы часто думаем. Мы называем послушным ребенка, который, имея свою собственную волю, тем не менее подчиняется родителям сразу же, как только они начинают, являя свою власть над ним, препятствовать осуществлению им его воли. Однако Христос никогда не был послушным таким вот образом. Он пришел исполнить волю Бога. Послушание было Его формой бытия. Воля Его Отца была побуждением, и вместе с любовью, которая всегда была неотделимой от этого, она являлась единственным мотивом каждого Его поступка и каждого порыва. Такая покорность называется, собственно говоря, христианской. Это новая жизнь, которой радостно исполнять волю Христа, признавая Его полную власть над собой. Мы считаем себя умершими для всего остального, мы живем для Бога и не принадлежим себе. Мы знаем только Христа, поскольку живем Его жизнью, ибо плоть не знает Его и не может понять Его жизнь.
Теперь, когда жизнь является послушанием, каждый, кто говорит "Я познал Его", а сам заповедей Его не соблюдает, есть лжец, и нет истины в нем. Здесь не сказано, что "тот обманывает себя", ибо вполне возможно, что он и не обманывается, как происходит в другом случае, когда кто-то воображает себе общение, потому что здесь действует воля, и человек знает это, если исповедует. Но исповедь здесь поддельная и человек является лжецом, и той истины, какая в познании Иисуса, и которую он исповедует, нет в нем.
Здесь следует сделать два замечания. Во-первых, дело в том, что апостол видит вещи всегда такими, какими они являются сами по себе в абстрактном понятии без всех тех отклонений, которые вызваны другими вещами, среди которых оказываются или с которыми связаны первые. Во-вторых, те выводы, которые делает апостол, не являются формальными рассуждениями, смысл которых соответственно лежит на поверхности самого факта. Он опирается на великое духовное начало, так, чтобы никто не смог увидеть значение его доводов, не познав сам факт и масштабы данного принципа, и, в частности, то, чем является жизнь Бога по своей сущности, по своему характеру и в своем проявлении. Но, не имея ее, мы не сможем ничего понять в ней. И, действительно, авторитет апостола и авторитет Слова должен убедить нас, что это так, и этого достаточно. Однако связующие звенья его проповеди не будут поняты, если не иметь этой жизни, которая толкует его слова и сама истолковывается тем, что апостол говорит.
Я возвращаюсь к тексту. "А кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась..." Именно таким образом мы осознаем, что знаем Его. Его "слово" имеет гораздо более широкий смысл, чем "Его заповеди". Иными словами, в то время как оба этих понятия подразумевают покорность, "слово" - это нечто менее внешнее. "Заповеди" здесь представляют собой детали божественной жизни. Его "слово" содержит ее полное выражение - дух той жизни {В сущности эти понятия мало чем отличаются, что подтверждает стих 7, гласящий: "Заповедь древняя есть слово, которое вы слышали от начала". Можно сказать, что заповедь является словом Христа, и это совершенная истина. Но я сомневаюсь, можно ли сказать, что слово - это заповедь. И это заставляет нас почувствовать какую-то разницу. Замечателен контраст стихов 4 и 5, и все дело здесь в том, что человек либо обладает, согласно слову, божественной жизнью, зная и полностью осознавая то, чем он владеет, или не обладает ею. Говорящий, что познал Бога, но не соблюдающий заповедей Его, лжец, и нет в нем истины, ибо истиной является только то, что это слово открывает. И если мы живем как творение, выражением которого является слово Христа, и поэтому познаем Его через слово, то мы подчиняемся этому слову. С другой стороны, обладая этой жизнью, являясь участниками этой божественной природы, мы имеем в себе любовь Божью, имеем заповеди Христа, Его слово, совершенную любовь Божью, поступаем подобно Христу, а жизнь Христа передается нам таким образом, что заповедь Его действительно пребывает в Нем и в нас, и мы ходим во свете, любя своих ближних. Как обильна цель благословений! Привилегии, о которых здесь идет речь, следующие: знание Христа, пребывание в Нем, нахождение во свете. Доказательством оправдания первой привилегии является покорность. Ведь если мы пребываем во Христе (а это мы знаем, соблюдая Его слово), то обязаны поступать так, как Он. То, что последняя претензия является истинной, доказано любовью к нашим братьям. Во-вторых, наш долг - поддерживать наше хождение на высоте хождения Христова. Однако одно хождение еще не является доказательством нашего пребывания в Нем, соблюдения нами Его слова. Заметьте, не сказано "мы знаем, что верим", ибо не об этом здесь идет речь, но "мы знаем, что мы пребываем в Нем"}. Это универсальная и абсолютная истина. Итак, эта жизнь - божественная жизнь, явленная в Иисусе и сообщенная нам. Видели ли мы ее во Христе? Сомневаемся ли мы, что это - любовь, что любовь Божья проявилась в этом? Ведь если я соблюдаю слово Его, если цель и средства той жизни, выраженной этим словом, поняты таким образом и достигнуты, то любовь Божья совершенна во мне. Апостол Иоанн, как мы уже видели, всегда говорит абстрактно. Если в любой данный момент я, действительно, не соблюдаю это слово, то в этом смысле я не осознаю Его любовь и прекрасное общение с Богом нарушено, ибо Его слово выражает Его сущность, и я соблюдаю его. Это есть духовное общение с Его природой во всей полноте его, общение с природой, в которой я участвую. Поэтому я знаю, что Он есть совершенная любовь, и я наполнен ею, и это проявляется в моих поступках, ибо то слово является совершенным выражением Его Самого {Я не сомневаюсь, что это является истинным значением сказанного в Иоан.8,25: "От начала Сущий, как и говорю и вам". Сказанное Им полностью выражало Его природу. То, кем Он был, передают Его слова. Итак, это та жизнь, которая передана нам, но это была любовь Божья среди людей и в человеке. И эта жизнь - наша с вами жизнь, а слово Христово дано нам, чтобы познать ее, и если соблюдать это слово, то любовь Его явится в нас во всей своей глубине}.
Позвольте мне здесь добавить, что апостол никогда не использует эти доказательства, потому что они слишком часто встречаются, чтобы в них сомневаться. Стихи 12, 13 явно подтверждают, что Иаков говорит о тех, к кому он обращается, как об окончательно прощенных, имеющих Духа усыновления, иначе он не писал бы им, - всех, даже самых маленьких и слабых он считает таковыми. Другие пытались ввергнуть их в сомнения. И апостол призывает, чтобы их сердца были уверены пред Богом, чтобы они не поддавались всяким сомнениям, ибо они имеют всего Христа и являются совершенными христианами, имеющими жизнь вечную. Только таким способом, имея это, они смогут сохранить твердую уверенность, даже если их будут разубеждать в том, что они получили ее. Они получили прощение, стали сыновьями. Если бы другие стали ввергать их в сомнения, у них, как пишет апостол, не было бы причины сомневаться.
Следовательно, таким образом мы знаем, что мы - в Нем, ибо мы знаем, чем является Он в единстве Его природы. Итак, если мы говорим, что пребываем в Нем, то это очевидно из того, что мы теперь видим в данном нам апостолом наставлении о том, что нам следует поступать так, как Он поступал. Наши поступки фактически являются выражением нашей жизни, а эта жизнь есть Христос, познанный через Его слово. А поскольку она познается через Его слово, то мы, которые обладаем этой жизнью, принимаем на себя духовную ответственность, заключающуюся в том, чтобы следовать ей, иными словами, поступать, как Он поступал. Ибо то слово является выражением Его жизни.
Послушание же, именно как послушание, является, таким образом, скорее нравственной характерной особенностью жизни Христа в нас. Однако это является доказательством того, что в христианском мире неотделимо от жизни Христа в нас: мы пребываем в Нем (сравните Иоан.14,29). Нам известно, что мы не просто знаем Его, но и пребываем в Нем. Наслаждение совершенной любовью Божьей на пути повиновения дает нам через Святого Духа осознание того, что мы в Нем. Однако если я в Нем, я не могу быть в точности таким, каким был Он, ибо Он был совершенно безгрешен, но я должен поступать, как поступал Он. Следовательно, я знаю, что я - в Нем. Но если я признаю, что пребываю в Нем, то моя душа и сердце полностью там, я должен поступать, как поступал Он. Принципы, формирующие уклад нашей жизни, таковы: послушание, как основной из них, соблюдение Его слова, чтобы совершенная любовь Божья пребывала во мне, а также знание того, что я в Нем.
В стихах 7 и 8 представлены две формы правила этой жизни - две формы, которые, более того, соответствуют тем двум началам, о которых мы только что говорили. Апостол Иоанн пишет им не новую заповедь, а заповедь древнюю; это слово Христа от начала. Если бы не так, если бы она была в этом смысле новой, то было бы гораздо хуже для того, кто ее выдвигает, ибо она не была бы больше выражением совершенной жизни Самого Христа, а являлась бы чем-то другим, возможно, фальсификацией того, о чем говорил Христос. Это совпадает с первым принципом, то есть имеется в виду послушное исполнение заповедей, заповедей Христа. Сказанное Им было выражением того, чем Он был. Он мог заповедовать им, чтобы они любили друг друга, как Он возлюбил их. Сравните с заповедями блаженства.
В каком-то другом смысле это была и новая заповедь, ибо (силою Духа Христова, объединенного с Ним и черпающего нашу жизнь из Него) Дух Бога продемонстрировал результат этой жизни, открыв новым образом прославленного Христа. И теперь это была не только заповедь, но, как нечто истинное во Христе, это было заключено в Его собственных, как участниках Его природы, пребывающих в Нем, а Он в них.
Через это откровение и через присутствие Святого Духа тьма проходит {Значение этого слова не "скрылось, прошло". В мире еще много тьмы. Что касается света, то он действительно уже светит}, и истинный свет уже светит. На небесах не будет другого света: только тогда этот свет явится всем в безоблачной славе.
Стих 9. Та жизнь, о которой говорится в Иоан.1,4, теперь представлена, как свет человеков, только еще ярче, с верою, что Христос ушел, ибо он очень ярко светит через разорванную завесу. Мы уже обсуждали притязания знать Его, пребывать в Нем. Теперь мы имеем право пребывать во свете, и пребывать в нем перед тем, как Дух Божий подробно коснется детально этой жизни в доказательство ее существования для души, в ответ соблазнителям, стремящимся запугать христиан новыми утверждениями, будто бы христиане в действительности не обладают жизнью Отца и Сына. Истинный свет уже светит. И этот свет - Бог. Это божественная природа. И, как таковой, он является средством осуждения самих обольстителей, выявляя еще одно качество, связанное с нашим пребыванием во свете, то есть с Богом, полностью открывшимся. Христос был в этом мире светом. И мы поставлены быть светом, и в этом мы рождены от Бога. И тот, кто имеет такую природу, любит брата своего, ибо разве Бог не любовь? Разве Христос не возлюбил нас, не постеснявшись назвать нас братьями? Могу ли я иметь Его жизнь и Его природу, если не люблю своих братьев? Нет. Тогда я нахожусь во тьме и не имею света на своем пути. Любящий брата своего пребывает во свете, природа Божья действует в нем, и он пребывает в ярком духовном познании этой жизни, в присутствии Бога и общении с Богом. Если кто ненавидит брата своего, то ясно, что он не пребывает в божественном свете. Имея чувства, отвечающие природе, противоречащей Богу, может ли он претендовать на то, чтобы находиться во свете?
Более того, не может быть сомнений в том, кто любит, ибо он ходит в божественном свете. В нем нет ничего, что бы заставило другого сомневаться в нем, ибо откровение в благодати природы Божьей, несомненно, не сделает этого; именно это и проявляется в любящем брата своего {Читатель здесь себе в назидание может сравнить это с тем, что сказано в Еф.4,17-5,12, где эти два имени Бога, используемые только для раскрытия Его природы, используются также для того, чтобы показать путь христиан и истинную сущность их. Только согласно этому Святой Дух открывает устами Павла волю и дело Бога во Христе. У Иоанна показана больше божественная природа}.
Этим отрывком завершается вступительная часть первой части данного послания. В ней сначала повествуется о привилегированном положении христиан, говорится о нашем истинном положении здесь, мы предостерегаемся от возможного падения. Затем, начиная со второго стиха 2-й главы, подтверждается мысль о том, что христиане занимают истинно привилегированное положение, имея согласно повествованию следующие привилегии: повиновение, братскую любовь, знание Христа, пребывание во Христе, наслаждение совершенной любовью Божьей, пребывание в Том, Кто во свете, формирование условий, что подтверждается таким образом.
Утвердив два великих принципа, повиновение и любовь, как доказательство обладания божественной природой Христа, познанного как жизнь, и нашего пребывания в Нем, апостол обращается уже лично к христианам и показывает нам на основе явленной благодати их положение в зависимости от трех различных степеней зрелости. Теперь мы рассмотрим это вводное, но весьма важное обращение апостола.
Он начинает с призыва ко всем христианам, к которым он обращается, называя их "дети". Так называет их престарелый апостол, являя к ним любовь. И поскольку он (в 1 Иоан.2,1) призывал их не грешить, то теперь он обращается еще и для того, чтобы сообщить им, что грехи прощены им ради имени Иисуса. В таком прочном положении находились все христиане; это было даровано Богом всем им вместе с верой, чтобы они могли прославить Его. Он не позволяет им сомневаться в том, что они прощены. Он пишет им, потому что они являются таковыми.
Далее мы находим три категории христиан: отцы, юноши и отроки. Апостол дважды обращается к каждой категории христиан: к отцам, юношам и детям (стих 13). К отцам он обращается в первой части 14-го стиха; к юношам - начиная со второй его части и до конца 17-го стиха; к детям - начиная со стиха 18 и включая стих 27. В стихе 28 апостол опять обращается ко всем христианам, называя их "детьми".
Отцов во Христе отличает то, что они познали Сущего от начала, то есть Христа. И это все, что апостол имел сказать о них. Все следует из этого. Иоанн лишь повторяет то же самое, когда, меняя свою форму выражения, он снова обращается к этим трем категориям христиан. Отцы познали Христа. Это итог всего христианского опыта. Плоть осуждена, распознана, как бы далеко она ни проникала и ни смешивалась с Христом в наших чувствах. Ее узнают опытным путем, как негодную, и в результате испытаний Христос остается один, свободным от всяких примесей. Отцы научились отличать то, что имеет лишь внешность добра. Они не заняты опытами, это значило бы для них быть занятыми собой, своей душой. Все это - пройденный этап. Один Христос остается нашей частью, не смешиваясь ни с чем другим; именно Он отдал нам Себя. Более того, Он познан гораздо лучше, они познали на опыте и подробно, что Он из Себя представляет, познали Его в радости общения с Ним, при осознании своей слабости, познали Его преданность, щедрость Его милосердия, Его умение понять их нужды, познали Его любовь, откровение Его полноты, поэтому теперь они могут сказать "я знаю, в кого верю". Их характеризует привязанность к Нему. Таковы "отцы" во Христе.
Вторую категорию христиан представляют "юноши". Их отличает духовная сила в борьбе с сатаной, это - энергия веры. Они победили лукавого. И апостол говорит об их характере пребывания во Христе. Они сражаются, но сила Христа проявляется в них.
Третью категорию христиан представляют "отроки". Эти знают Отца. Мы видим здесь, что Дух усыновления и свободы характеризует самых маленьких детей, как верующих во Христа, то есть показывает, что вера не есть результат развития. Мы обладаем ею, потому что мы христиане, и это всегда отличительная черта начинающих верующих. Другие не теряют ее, хотя нечто иное отличает их.
Вновь обращаясь к этим трем категориям христиан, апостол, как мы видим, был вынужден повторить только то, что он сказал, обращаясь в первый раз к отцам. Это итог христианской жизни.
Обращаясь к юношам, апостол развивает свою мысль и вдобавок предостерегает их. Он говорит: "...вы сильны, и слово Божие пребывает в вас..." Это важная характеристика. Слово есть откровение Божье, и, применяя Христа к сердцу, так, чтобы мы, таким образом, имели стимулы, формирующие душу и руководящие ею, оно свидетельствует на основе состояния души и признаний, имеющих божественную силу в нас. Это меч Духа в нашем столкновении с миром. Мы сами сформированы тем, о чем свидетельствуем в наших отношениях с этим миром, и это в нас соответствует силе Слова Божьего. Лукавый таким образом побежден, ибо он способен только разжигать в нас мирские страсти, тогда как Слово Божье, пребывая в нас, удерживает нас в совершенно иной сфере мысли, в которой иная природа формируется и укрепляется через божественное общение. Юноши имеют тягу ко всему мирскому, им присущ юношеский пыл, сила их возраста, отклонение в сторону от истинного пути. Юноша должен остерегаться всего этого, полностью отделяясь от этого мира и всего, что присуще миру, потому что всякий, возлюбивший этот мир, лишен любви Отчей, ибо все присущее этому миру не от Отца. Отец имеет Свой собственный мир, средоточием и славой которого является Христос. Похоти плоти, похоти очей, житейская гордыня - все это от мира и характеризует его. Действительно, только это присуще миру, и больше ничего, только это движет им. Все это не от Отца.
Отец является источником всего, что отвечает Его душе - всякой благодати, всякого духовного дара, славы, небесной святости, всего того, что было явлено во Христе Иисусе, и это грядет: весь мир славы грядущей, центром которой является Христос. И все это имело только крест в качестве своего удела на земле. Однако апостол говорит здесь об источнике мирского, указывая на то, что не Отец является источником этого.
Но мир сей проходит, а всякий исполняющий волю Божью, каждый, кто, проходя через этот мир, избирает своим путеводителем не страсти мирские, а волю Бога - волю, которая отвечает Его сущности и выражает ее, - такой человек пребудет вовек согласно той природе и той воле, которым он следует.
Мы увидим, что этот мир и Отец со всем, что от Него, плоть и Дух, Сын и диавол противостоят друг другу. То, о чем говорилось, со всем присущим ему и источником его, принципы, действующие в нас и характеризующие наше существование и наше положение, и противостоящие друг другу конфликтующие начала добра и зла не имеют неопределенности (возблагодарим за это Бога!) относительно исхода борьбы; ибо слабость умирающего Христа сильнее силы сатаны. Сатана бессилен против всего, что совершенно. Христос приходил, чтобы разрушить дела диавола.
Обращаясь к детям, апостол говорит главным образом о тех опасностях, которым они подвергаются со стороны обольстителей. Он предостерегает их с нежной любовью, одновременно напоминая им, что все источники духовности и силы были открыты и принадлежат им. Речь идет о "последних временах", не именно о последних днях, а о времени, носящем характер завершения, принадлежащем к сфере отношений Бога с этим миром. Должен был прийти Антихрист, и уже появилось много антихристов: именно это указывало на наступление последнего времени. Это был не просто грех, не просто нарушение закона. Но Христос уже приходил, и теперь, когда Он покинул землю и был скрыт от мира, появилось явное противодействие тому особому откровению, которое было дано людям. Это было не просто сомнение или неверие по невежеству, оно приняло форму явного своеволия, направленного против Иисуса. Противники Иисуса, возможно, верили всему, чему верят иудеи, поскольку все это уже было открыто миру, но, что касается свидетельства Божьего, данного через Иисуса Христа, то они встретили его враждебно. Они не признавали Иисуса за Христа, они отвергли Отца и Сына. Все это, как вероисповедание, носит истинный характер Антихриста. Он может верить или притворяться верующим в то, что должен прийти Христос и тем не менее выдавать себя за Него. Антихрист не принимает христианство в двух аспектах (то, что, с одной стороны, в личности Иисуса предусматривается исполнение обетований, обещанных евреям, а с другой - вечные небесные благословения, явленные в откровении Отца через Сына). Антихриста прежде всего характеризует то, что он отрицает Отца и Сына. Отвергать то, что Иисус есть Христос действительно означает еврейское неверие, формирующее характер Антихриста. То, что придает характер Антихриста, так это отрицание основы христианства. Он - лжец, потому что отрицает, что Иисус есть Христос. Следовательно, это отрицание является делом отца лжи. Но и сами неверные евреи и без Антихриста сделали в этом плане очень много. Отвергать Отца и Сына свойственно Антихристу.
Но есть и еще кое-что большее. Антихристы вышли от христиан. Отступничество христиан уже имело место. Нельзя полагать, что это были истинные христиане, но отступники были среди христиан и вышли от них (как же поучительно это послание и для наших современников!). Таким образом открылось, что они не были истинной паствой Христа. Все это имело тенденцию пошатнуть веру детей во Христа. Апостол старается укрепить их веру. Существовало два средства укрепить их веру, внушившие апостолу уверенность. Во-первых, христиане имели помазание от Святого; во-вторых, то, что было от начала, являлось пробным камнем для всякого нового учения, а они уже владели тем, что было от начала.
Пребывание Святого Духа в них, как помазания и духовного знания, и та истина, которую они приняли от начала, то есть полное откровение Христа, - вот что являлось надежной защитой от обольстителей и обольщений. Можно преодолеть всякую ересь, всякое заблуждение и развращенность, имея первое и божественное откровение истины, если помазание от Святого пребывает в нас, чтобы осуждать все это. Такое помазание имеют даже самые молодые христиане, и их следует вдохновлять, чтобы они осуществили его, как бы нежно ни предупреждал их здесь апостол.
Какие важные истины мы открываем здесь для себя! Последнее время уже выявлено, поэтому мы должны остерегаться обольщающих нас, тем более, что они выходят из христианского мира.
Суть Антихриста в том, что он отвергает Отца и Сына. Опять явилось неверие в своей иудейской форме, ибо иудеи признавали Христа, однако отрицали, что Иисус есть Христос. Нашей надежной защитой от этих обольщений является помазание от Святого, но особым образом связанное со Святостью Божьей, что позволяет нам ясно видеть истину (еще одна характерная особенность Духа), и, во-вторых, то, что пребывает в нас и что мы слышали от начала. Это, очевидно, то, что мы читаем в писании. Заметьте, что "эволюция" не является тем, что мы имеем от начала. Самим своим названием она в корне противоречит защите, о которой напоминает апостол. То, что проповедует Церковь, как развитие истины, всякий раз когда она принимает ее, не является тем, что было услышано от начала.
Здесь следует отметить еще один момент, на который указывает апостол в данной главе. Люди имеют склонность каким-то неясным образом представлять Бога как Отца, заявляя, что имеют Его без Сына, Иисуса Христа. Однако такого не может быть, ибо всякий не принимающий Сына не имеет и Отца. Ведь именно через Него нам открылся Отец, в Нем Отец был познан нами.
Если истина, которую мы обрели от начала, пребывает в нас, значит, мы пребываем в Сыне и в Отце, ибо эта истина открыта Сыном и является Его откровением, Который Сам есть истина. Это живая истина, если она пребывает в нас; таким образом, обладая ею, мы обладаем Сыном, а в Сыне и Отцом. Мы пребываем в ней, и через это имеем жизнь вечную (сравните Иоан.17,3).
Итак, апостол Иоанн имеет счастливую уверенность в том, что помазание, которое христиане получили от Него, пребывает в них, а потому они не нуждаются, чтобы кто-то учил их, поскольку это самое помазание учит их всему. Это помазание истинно и неложно, ибо Сам Святой Дух действует в Слове, являющемся откровением истины о Самом Иисусе, и в нем нет лжи. Поэтому дети должны пребывать в Нем согласно тому, чему Слово их научило.
Заметьте также, что результат этого научения помазанием свыше различению истины, носит двойственный характер. Христиане знали, что истина неложна, ибо она от Бога, а все, что не относится к ней, есть ложь. Они знали, что это помазание, научившее их всему, истинно, и что нет в нем лжи. Это помазание учило их всему, иными словами, всей истине, как истине Божьей. Поэтому то, что не было истиной, являлось ложью, и не было лжи в этом помазании. Точно так же и овцы слышат голос Доброго Пастыря; если другой кто позовет их, то это не Его голос, и этого достаточно, чтобы они испугались и разбежались, потому что другой голос незнаком им.
27-м стихом завершается серия призывов к трем категориям христиан. Апостол опять обращается ко всем христианам (стих 28). Мне кажется, что этот стих перекликается с 8-м стихом Второго послания и с главой 3 Первого послания к Коринфянам.
Закончив свое обращение к тем, которые все вместе находились в общении с Отцом, апостол обращается к важнейшим принципам божественной жизни, божественной природы, как явившейся во Христе, чтобы испытать тех, кто претендует на участие в ней. Он делает это не с целью заставить верующих сомневаться, но для того, чтобы отбросить все ложное. Я говорю "не с целью заставить верующих сомневаться" потому, что апостол говорит об их положении, о положении всех тех, к кому он обращается в своем послании, говорит с самой твердой уверенностью (глава 3,1.2) { Далее я отмечу то, каким удивительным образом здесь говорится о Боге и Христе, как о единой Сущности или Личности: не как в доктрине о двух природах, но Христос занимает мысли апостола, и он говорит о Нем в одном предложении как о Боге и одновременно как о человеке. Смотрите стих 28 главы 2. Он явится. В стихе 29 сказано, что всякий праведник рожден от Него, и, значит, мы - дети Божьи. Но мир не знал Его. Теперь это Христос, пребывающий на земле. В 1 Иоан.3,2 сказано, что мы - дети Божьи, но в том же стихе говорится, что Он явится и мы будем подобны Ему. Но что еще прекраснее, так это, что апостол отождествляет нас с Ним, называя нас "детьми", потому что мы связаны с Ним. Мир не знает нас, потому что не знал Его. Мы знаем, что будем подобны Ему, когда Он явится. Нам отведено то же место здесь и там! (Сравните главу 5,20)}. В повторном своем обращении в стихе 28 апостол сказал о явлении Иисуса. Это представляет Господа полностью раскрывшем Свою сущность и дает возможность проверить утверждения тех, кто называет себя Его именем. Существует два доказательства, имеющих отношения к божественной жизни, и третье, являющееся дополнительным, как привилегия: праведность или послушание, любовь и Святой Дух.
Праведности нет в плоти. Если она действительно обнаруживается в ком-то, то этот человек рожден от Него, он заимствует свою природу от Бога во Христе. Мы можем заметить, что такая праведность была явлена в Иисусе; мы знаем, что Он Праведник, потому, что нам известно, что "всякий, делающий правду, рожден от Него". Это та же самая природа, явленная через те же самые плоды.
Итак, сказать, что мы рождены от Него, значит сказать, что мы дети Божьи {Далее я отмечу то, каким удивительным образом здесь говорится о Боге и Христе, как о единой Сущности или Личности: не как в доктрине о двух природах, но Христос занимает мысли апостола, и он говорит о Нем в одном предложении как о Боге и одновременно как о человеке. Смотрите стих 28 главы 2. Он явится. В стихе 29 сказано, что всякий праведник рожден от Него, и, значит, мы - дети Божьи. Но мир не знал Его. Теперь это Христос, пребывающий на земле. В 1Иоан.3,2 сказано, что мы - дети Божьи, но в том же стихе говорится, что Он явится и мы будем подобны Ему. Но что еще прекраснее, так это, что апостол отождествляет нас с Ним, называя нас "детьми", потому что мы связаны с Ним. Мир не знает нас, потому что не знал Его. Мы знаем, что будем подобны Ему, когда Он явится. Нам отведено то же место здесь и там! (Сравните главу 5,20)}.
Какую же любовь даровал нам Отец, что мы можем называться детьми Его! {Иоанн обычно использует слово "дети", а не "сыны", поскольку это слово яснее выражает мысль о том, что мы из одной семьи. Мы как и Христос в этом мире, и мы таковыми будем, когда Он явится} Поэтому мир не знает нас, ибо он не знал Его. Апостол опять говорит здесь о Его пришествии и о том, как это скажется на нас. Мы - дети Божьи, это наше настоящее, надежное и известное положение, ведь мы рождены от Бога. То, какими мы будем, еще не открылось. Но мы знаем, что, находясь в родственных отношениях через Иисуса с Отцом, имея Его Самого своею жизнью, мы уподобимся Господу, когда Он явится. Ибо именно нам уготовлено видеть Его таким, каким Он является сейчас, находясь со Своим Отцом, от Которого исходит жизнь, явленная в Нем и переданная нам, и мы явимся в той же славе.
Имея же надежду увидеть Его таким, каков Он есть, зная, что я буду совершенно, как Он, когда Он явится, я стремлюсь быть подобным Ему и теперь, насколько это возможно, поскольку я уже имею эту жизнь, и Он во мне и является моей жизнью.
Это и является мерилом нашего практического очищения. Мы не так чисты, как Он чист, но мы принимаем Христа таким, каким Он является на небесах, за образец и критерий нашего очищения; мы очищаемся, чтобы быть такими же совершенными, как Он, когда Он явится. Прежде чем противополагать принципы божественной жизни и диавола, апостол представляет нашему вниманию истинное мерило чистоты (несколько позже он представит нам и критерий любви) для детей, поскольку они являются участниками Его природы и имеют те же отношения с Богом.
Здесь следует сделать два замечания. Во-первых, "надежда на Него" не означает в верующем, но эта надежда, имеющая Христа своей целью. Во-вторых, удивительно видеть то, как апостол на первый взгляд смешивает слова Бог и Христос в своем послании; он употребляет слово "Его" для обозначения Христа, когда говорит о Боге, и наоборот. Мы можем увидеть принцип этого в конце пятой главы: "...и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе: сей есть истинный Бог и жизнь вечная..." В этих нескольких словах мы имеем ключ к пониманию послания. Христос есть жизнь. Это явно Сын, но это также Сам явленный Бог и совершенство божественной природы, являющейся источником жизни для нас, поскольку эта жизнь обнаружилась во Христе как Человеке. Таким образом я могу говорить о Боге и сказать "рожденный от Него"; но именно в Иисусе был явлен Бог, и от Него я заимствую жизнь, поэтому "Иисус Христос" и "Бог" взаимно чередуются. Поэтому о Христе сказано: "Он явится" (глава 2,28). Христос - Праведник, и всякий делающий правду, рожден от Него. Однако в 1 Иоан.3,1 сказано о рожденных от Бога, "детях Божьих", но мир не познал Его, и здесь говорится о Христе, пребывающем на земле. "Когда откроется" - это опять о Христе, и мы очищаем себя, "так как Он чист". Существует и много других примеров.
Это сказано о верующем: "очищает себя". Это указывает на то, что он не чист, как Христос. Соответственно, не сказано, что он чист подобно тому, как Христос чист (ибо тогда бы в нас не было греха), но верующий очищает себя, чтобы быть чистым, подобно Христу, пребывающему на небесах, чтобы иметь ту же жизнь, какую имеет Сам Христос.
Продемонстрировав позитивную сторону чистоты христиан, апостол продолжает говорить о ней под другим углом, как об одном из характерных доказательств жизни Божьей в душе человека.
Тот, кто совершает грех (не нарушает закона {В Рим.2,12 это слово используется в противоположность термину "нарушение закона" или "согрешение под властью закона". То есть, данное греческое слово, обычно используемое для обозначения того, что переводится как "нарушение закона", здесь применяется в значении "грешить не имея закона", в противоположность "согрешению под властью закона и наказанию законом". Я не колеблясь заявляю, что это изменение относительно определения греха, - весьма серьезная вещь}, но) делает и беззаконие. Он ведет себя несдержанно, не подчиняясь правилам закона. Он не обуздывает свои прихоти, ибо грех есть действие без оглядки на закон или на другую власть, действие своевольное. Христос явился исполнять волю Своего Отца, а не Свою. Но Христос явился, чтобы снять с нас наши грехи, и в Нем нет греха, поэтому всякий, делающий грех, выступает против цели явления Христа; он противодействует той природе, в которой мы, поскольку Христос есть наша жизнь, имеем участие. Поэтому всякий пребывающий во Христе не делает греха, а всякий, делающий грех, не видел Его и не познал Его. Итак, мы видим, что все зависит от участия в жизни и природе Христа. Так давайте же не будем себя обманывать. Всякий делающий правду есть праведник, как и Иисус праведен, ибо, участвуя в жизни Христа, человек открывается Богу во всем совершенстве Того, Кто является главою и источником той жизни. Таким образом мы подобны Христу пред Богом, потому что Он Сам действительно является нашей жизнью. Не наша деятельная жизнь является мерилом нашего приятия, а Христос. Ведь Христос - наша жизнь, и если мы приняты Богом согласно его превосходству, то только потому, что являемся участниками Его жизни.
Однако осуждение больше, чем отрицание. Всякий, делающий грех, - от дьявола и имеет одну природу с ним, ибо он грешит от начала, и его истинный характер подобен дьявольскому. Христос явился, чтобы разрушить дела дьявола. Как же может тот, кто разделяет характер этого врага Божьего, врага душ человеческих, находится вместе с Христом?
С другой стороны, всякий, рожденный от Бога, не делает греха. И ясно, почему. Он становится сопричастником божественной природы, наследует свою жизнь от Него, в нем начало божественной жизни, семя Божье пребывает в нем, и он не может грешить, потому что рожден от Бога. Это новая природа не имеет в себе греховного начала, чтобы совершать грех. Разве может быть такое, чтобы божественная природа грешила?
Определив, таким образом, эти два семейства, семейство Бога и семейство дьявола, апостол добавляет еще один признак, отсутствие которого свидетельствует о том, что человек не от Бога. Он уже говорил о правде, теперь он добавляет к ней и братскую любовь. Ибо о ней поведал ученикам Сам Христос, заповедав им любить друг друга. В стихе 12 апостол показывает связь между этими двумя вещами, а именно, что ненависть к брату вызвана тем, что дела одного праведны, а дела другого злы. Более того, мы не должны удивляться тому, что мир ненавидит нас, ибо мы знаем, что перешли от смерти в жизнь, потому что любим братьев своих. Если эта любовь является существенным доказательством того, что мы возрождены, то вполне естественно, что эту любовь нельзя найти в мирских людях. Однако дело в том, что всякий не любящий брата своего (печальная мысль!) пребывает в смерти. Вдобавок к сказанному - всякий не любящий своего брата есть человекоубийца, а никакой человекоубийца не имеет жизни вечной. Отсутствие божественной природы есть смерть, более того, ветхий человек действует в противоречии с божественной природой, он ненавидит и действует в духе смерти, а посему он - человекоубийца.
Далее, как в случае с правдой и чистотой, мы имеем Христа как мерило этой любви. Мы познаем эту любовь в том, что Христос положил за нас Свою жизнь, и мы должны полагать свои жизни за братьев. Далее, если наш брат терпит нужду в то время, как мы имеем достаток в этом мире, и мы не помогаем ему в нужде, то разве пребывает в нас та божественная любовь, которая заставила Христа положить Свою жизнь за нас? Именно по этой настоящей и действенной любви мы узнаем, что пребываем в истине и что наша душа успокоена и уверена пред лицом Бога. Ибо если у нас на совести ничего нет, то мы уверены в Его присутствии, но если наше сердце осуждает нас, то Бог знает еще больше.
Здесь речь идет не об уверенности в нашем спасении, а об уверенности в присутствием Божьем.
Мы не можем иметь ее, имея нечистую совесть в практическом смысле этого слова, ибо Бог всегда свет и всегда святой.
Если мы любим ближних пред лицом Его и делаем благоугодное пред Ним, то чего мы ни попросим, мы получим от Него. Ибо поступая с такой уверенностью пред лицом Его, мы доверяем душу и ее желания этому благословенному влиянию, будучи наставлены радостью общения с Ним в свете Его лика. Именно Бог оживляет сердце. Эта жизнь и эта божественная природа, о которой говорится в послании, пребывает в полной активности и освещена и движима тем божественным присутствием, в котором она находит удовольствие. Таким образом, наши просьбы исполняются только в том случае, если желания возникают тогда, когда эта жизнь и наши мысли заполнены присутствием Божьим и общением с Его природой. И Он дает от Своей силы для исполнения этих желаний, источником которых является Он Сам, - желаний, которые сформированы в душе Его же откровением (сравните Иоан.15,7).
Таково, поистине, положение Самого Христа, когда Он пребывал здесь на земле, только Он был совершенен в нем (сравните Иоан.8,29;11,42).
Здесь дана заповедь Божья, и Он желает, чтобы мы ее исполняли, а именно: заповедь Его такова, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса и любили друг друга, как Он заповедал нам.
Итак, каждый, кто сохраняет заповедь Его, пребывает в Нем, и Он пребывает в покорном Ему. Возникает вопрос: Бог или Христос имеется здесь в виду? Апостол Иоанн, как мы уже видели, взаимозаменяет их в своих рассуждениях. Иными словами, Святой Дух объединяет их в нашем сознании. Мы в Нем, Который праведен, то есть в Сыне Божьем, Иисусе Христе. Это Христос, Который представляет Бога людям в человеческой жизни, а для верующего Он является сообщением божественной жизни, так что и Бог пребывает в нем. Христос передает ее через откровение, божественно прекрасное и совершенное, открывающее ту природу, которую верующий разделяет силою Святого Духа, пребывающего в нем, ток что эта любовь одинаково проявляется и приносит радость всем.
Но какая удивительная благодать - обрести жизнь и природу, с помощью которой мы получаем возможность обладать Самим Богом, Который пребывает в нас, и благодаря чему, поскольку эта жизнь и природа во Христе, мы фактически наслаждаемся общением с Богом, этой близостью к Богу! Имеющий Сына, имеет жизнь, но ведь и Бог пребывает в нем как часть, а также как источник этой жизни, и тот, кто имеет Сына, имеет также Отца.
Какие замечательные звенья жизненно важной и живой радости, полученной через сообщение божественной природы Того, Кто является ее источником, и все это соответственно ее совершенству в Христе! Таков христианин по благодати. И потому еще христианин послушен, что эта жизнь в Человеке Христе (и таким образом она стала нашей) была самой покорностью, истинные отношения человека с Богом.
Ведь праведность на деле является свидетельством того, что мы рождены от Того, Который по Своей природе есть источник этой праведности. Находясь среди мирской ненависти, мы знаем, что перешли от смерти в жизнь, потому что любим братьев. Итак, имея добрую совесть, мы имеем дерзновение к Богу, и мы получим от него все, что попросим, если будем покорны Ему и будем делать благоугодное пред Ним. Поступая так, мы пребываем в Нем {Здесь о пребывании в Нем говорится в первую очередь, потому что оно является практическим выполнением покорности души. Ведь о Его пребывании в нас говорится отдельно; о нем узнается по Духу, данному нам, чтобы сохранить нас от неверного пути, на который мы можем встать под влиянием злых сил. В 1 Иоан.4,7 апостол опять возвращается к этому, говоря о любви Божьей}, а Он в нас.
Итак, здесь представлено третье доказательство христианских привилегий. Дух, Которого Он дал нам, является доказательством того, что Он Сам пребывает в нас; это проявление присутствия Бога в нас. Здесь апостол не добавляет, что и мы пребываем в Нем, потому что речь идет о проявлении присутствия Бога. На это указывает присутствие Духа. Однако в пребывании в Нем есть, как мы увидим далее, наслаждение Сущностью Его и соответственно духовное общение с Его природой. Как мы уже видели каждый, кто послушен, имеет это. Здесь говорится о присутствии Святого Духа в нас. Но присутствие Бога в нас от благодати и благодаря силе Духа предусматривает также общение с божественной природой. И мы пребываем в Нем, от Которого заимствуем эту благодать и все духовные формы этой природы, заимствуем в общении с Ним и в практической жизни. Об этом апостол говорит в стихах 12 и 16 4-й главы.
Действенная праведность или послушание, братская любовь, проявление Духа Божьего - все это служит доказательством нашей связи с Богом. Покорно исполняющий заповеди Господа, являющий праведность на деле пребывает в Нем, а Он в нем. Данный нам Святой Дух является доказательством того, что Он пребывает в нас.
Итак, чтобы использовать это последнее доказательство, требовалось предусмотрительность и осторожность, ибо даже во времена апостолов появилось уже много лжепророков, которые делали вид, что имеют связь со Святым Духом, и вкрадывались в общество христиан. Поэтому было необходимо научить христиан мерам предосторожности, указав им точный признак истинного Духа Божьего. Первым признаком было исповедание Иисуса Христа, пришедшего во плоти. Это не просто исповедание того, что Он пришел, но что Он пришел именно во плоти. Во-вторых, истинно знающий Бога слушал апостолов. Таким образом, написанное апостолами становилось пробным камнем для тех, кто претендовал на место проповедника в церкви. Все Слово Божье таково, это несомненно, однако я ограничусь здесь тем, что сказано в данном отрывке. Действительно, учение апостолов является пробным камнем для всякого другого учения - я имею в виду то, чему они сами непосредственно учат. Если кто-то скажет мне, что другие должны истолковать или разработать учение, чтобы иметь истину и уверенность в вере, то я отвечу: "Вы не от Бога, потому что тот, кто от Бога, слушает их, а вы хотите, чтобы я не слушал их, и что бы вы ни приводили в качестве оправдания, вам не удастся сбить меня с толку". Дух, который отрицает Иисуса, пришедшего во плоти, есть дух Антихриста. Не слушать апостолов - это начальная форма зла. Истинные христиане победили духа заблуждения Духом Божьим, Который пребывает в них.
Три испытания истинного христианства теперь ясно изложены, и апостол продолжает свои увещевания, рассказывая о полной и близкой нашей связи с Богом, Который есть любовь, утверждая такое участие в природе, в которой любовь исходит от Бога, согласно чему мы являемся сопричастниками Его природы, и всякий любящий других рожден от Бога и знает Его (ибо это происходит через веру), как принявший часть Его природы. Кто не любит, тот не познал Бога. Мы должны иметь природу, которая любит, чтобы знать, что такое любовь. Ведь тот, который не любит, не знает Бога, ибо Бог есть любовь. Такой человек не имеет никаких чувств, связанных с природой Бога, - как тогда ему знать Его? А без этого человек может знать и понимать Бога не больше, чем животное понимает человека.
Читатель должен обратить особое внимание на ту особую прерогативу, которая вытекает из всего учения, изложенного в данном послании. Вечная жизнь, которая была у Отца, явилась и была передана нам. Таким образом, мы являемся участниками божественной природы. Любовь, присущая этой природе, действует в нас под влиянием силы Святого Духа, благодаря чему мы имеем общение с Богом, Который является источником этой любви; мы пребываем в Нем, а Он в нас. Первое - это утверждение истины в нас. Чувства этой природы доказывают, что Он пребывает в нас и что, если мы так любим, то Сам Бог пребывает в нас. Но Он безграничен, и душа покоится в Нем. В то же время мы знаем, что мы пребываем в Нем, а Он - в нас, потому что Он дал нам от Своего Духа. Однако данный отрывок, такой щедрый на благословения, требует, чтобы мы строго следовали ему.
Апостол начинает с той истины, что любовь от Бога. Это Его сущность. Он - ее источник. Поэтому тот, кто любит, рожден от Бога, является участником Его природы. Тот знает Бога, кто знает, что такое любовь, и Бог является ее полнотой. Это учение ставит все в зависимость от нашего участия в божественной природе.
С одной стороны, это может привести к мистицизму, если мы сосредоточим наше внимание только на нашей любви к Богу и на любви в нас, которая является сутью Божьей, как будто было сказано, что любовь есть Бог, а не Бог есть любовь, если мы будем пытаться искать божественную природу в нас самих или сомневаться насчет других, поскольку мы не найдем тех плодов божественной природы в нас, которые желаем найти. В результате тот, кто не любит (ибо это, как всегда, выражено у Иоанна абстрактно), не познал Бога, ибо Бог есть любовь. Обладание божественной природой необходимо для понимания сути этой природы и для познания Того, Который есть ее совершенство.
Но если я стремлюсь познать ее и получить или дать доказательство ее, то это не есть наличие в нас той природы, когда Дух Божий направляет мысли верующих с определенной целью. Апостол говорит, что Бог есть любовь, и эта любовь по отношению к нам проявилась в том, что Он послал в мир Сына Своего единородного, чтобы мы получили жизнь через Него. Доказательством этого является не жизнь в нас, а то, что Бог отдал Своего единородного Сына, чтобы мы через это имели жизнь и, более того, нам были прощены наши грехи. Хвала Богу! Мы познали эту любовь, и доказательством этого являются не плоды ее воздействия на нас, а ее совершенство в Боге и даже ее проявление к нам, которое никак не связано с нами самими. Проявление этой совершенной любви является обстоятельством не зависящим от нас. Мы пользуемся ею, потому что имеем участие в божественной природе и знаем эту любовь через безграничный дар Сына Божьего. Проявление и доказательство этой любви состоит именно в этом.
Весь масштаб этого принципа и все значение этой истины заключены и показаны в следующем. Удивительно видеть, как Святой Дух в послании, которое существенно связано с жизнью Христа и ее плодами в нас, дает доказательство и полную характеристику любви в том, что совершенно не касается нас. Ничего не может быть совершеннее, чем то, как здесь представлена любовь Божья от времен наших прегрешений и до того, как мы предстанем перед судилищем. Бог предусмотрел все: любовь к нам как к грешникам (стихи 9,10); в нас, как святых (стих 12); с нами, как совершенными в том положении, в каком мы окажемся в день суда (стих 17). В первых из этих стихов любовь Божья явлена в даре Христа. Во-первых, благодаря ему мы обрели жизнь, а прежде были мертвы; во-вторых, наши грехи искуплены, а прежде мы были грешны. Наше положение рассмотрено во всех отношениях. В следующих указанных стихах представлен великий принцип благодати, то, какова любовь Божья и как познать ее, и это ясно выражено в словах безгранично важных для раскрытия самой сущности христианства. Не в том любовь, что мы возлюбили Бога, ибо это принцип закона, а в том, что Он возлюбил нас и отдал Сына Своего в умилостивление за наши грехи. Именно через это мы познали, что такое любовь. Она была совершенна в Нем, когда мы не имели любви к Нему, совершенна в Нем потому, что Он проявил ее к нам, когда мы пребывали в грехах; и послал Сына Своего в умилостивление за наши грехи. Апостол же, несомненно, утверждает, что только любящий знает Бога. Именно это доказывает привилегию обладания этой любовью. Однако, чтобы познать любовь, мы должны не искать ее в самих себе, а искать ее проявление в Боге, когда мы не имеем ее. Он дает жизнь, исполненную любви, и умилостивление за наши грехи.
А теперь что касается обладания любовью Божьей и ее привилегий. Если уж Бог так нас возлюбил (именно это Он берет за основу), то и мы должны любить друг друга. Никто никогда не видел Бога, но если мы любим друг друга, то Бог пребывает в нас. Присутствие Бога, Его пребывание в нас возвышает нас в Его величественной природе над всеми препятствиями и обстоятельствами, притягивая нас к тем, кто от Него. Именно Бог в силу Своей природы является источником мыслей и чувств, распространяющихся среди тех, в ком есть эта природа. Это понятно. Как же происходит, что у меня такие же мысли, такие же чувства и симпатии, как и у тех людей, которых я никогда не видел; почему я связан с ними тесными узами и у меня гораздо больше общего с ними, чем с друзьями моего детства? Да потому, что и в них, и во мне общий источник мыслей и чувств, не присущий мирским. И в этом Бог. Бог пребывает в них и во мне. Какое это счастье! Какая связь! Разве не Он наполняет наши души Собой? Разве не Он дает почувствовать Свое присутствие в любви? Несомненно, это так. И коли Он таким образом пребывает в нас, как благословенный источник наших мыслей, то может ли быть страх, или отчужденность, или неуверенность по отношению к Нему? Вовсе нет. Любовь Его совершенна в нас. Мы знаем Его, как любовь в Своей душе. Наслаждение божественной любовью, пребывающей в наших душах, - второй важный момент в этом замечательном отрывке.
До этого момента апостол Иаков не говорил, "что мы пребываем в Нем,.. узнаем из того..." Он заявляет об этом теперь. Но если в нас есть братская любовь, то и Бог пребывает в нас. Когда это проявляется, мы ощущаем в себе присутствие Бога, как совершенной любви. Она наполняет душу и, таким образом, проявляется в нас. И это ощущение является результатом присутствия в нас Его Духа, как источника и силы жизни и божественной природы. Здесь говорится, что Он дал нам не "Свой Дух" (доказательство того, что Он пребывает в нас), но "от Духа Своего". И мы через Его присутствие в нас пользуемся божественной любовью благодаря этому Духу, и, таким образом, мы знаем не только о Его пребывании в нас, но и о присутствии Духа, действующего в той природе, которая в нас от Бога, и дающего нам понять, что мы обитаем в Нем, ибо Он является той безграничностью и тем совершенством, которое сейчас в нас.
Душа успокаивается этим и радуется Ему, и избегает всего, что не связано с Ним, ощущая в себе ту совершенную любовь, в которой (таким образом, пребывая в Нем) человек находит себя. Благодаря Духу, мы пребываем в Боге, Он дает нам ощущение того, что Он пребывает в нас. Поэтому мы, вкушая и ощущая эту божественную любовь, можем понять то, что недоступно иудеям со всеми их ограничениями, а именно, что Отец послал Сына как Спасителя миру. Далее мы увидим и другую особенность этого.
Если мы сравним 1 Иоан.4,12 с Иоан.1,18, то это поможет нам лучше понять цель учения апостола Иоанна. Одна и та же трудность, или, если вам угодно, одна и та же истина представлена в обоих случаях. Никто никогда не видел Бога. Как же это объясняется?
В 1 Иоан.1,18 Бога явил единородный Сын, сущий в недре Отчем. Тот, Который находится {Заметьте, здесь не сказано "находился". В писании никогда не говорится, что Он покинул Отчее недро, но сказано "Единородный Сын, сущий в недре Отчем". Зная таким образом Бога, Он открывает Его людям на земле} в самой совершенной близости с Ним, в самом абсолютном родстве с Богом и вкушает любовь Отца, этот вечный и совершенный, познавший любовь Отца как Его единородный Сын, Он открыл Бога людям таким, каким знал Его Сам. Каков же ответ дан в нашем послании на это затруднение? "Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенная есть в нас". Через передачу нам божественной природы и благодаря пребыванию в нас Бога мы в душе радуемся Ему таким, каким Он был явлен Своим единородным Сыном. Его любовь совершенна в нас, известна нашей душе, как явленная Иисусом. Бог, явленный Сыном, пребывает в нас. Какая замечательная мысль! Это и есть ответ на то, что никто не видел Бога, и равным образом на то, что единородный Сын явил Его и что Он пребывает в нас. Какой свет это проливает на слова "что есть истинно и в Нем и в вас" {И это указывает нам, в самом высоком смысле, на разницу между евангелием по Иоанну и 1-м посланием Иоанна}. Ибо именно потому, что Христос стал нашей жизнью, мы можем радоваться таким образом Богу и Его присутствию в нас под влиянием Святого Духа. И из этого мы видим то, что вытекает из стиха 14.
Даже в том, что Христос говорит о Себе, мы видим разницу между тем, что Бог пребывает в нас, и тем, что мы пребываем в Боге. Христос всегда пребывает в Отце, а Отец в Нем. Однако Иисус говорит: "Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела". Слыша слова Христа, ученики должны верить в Него и в Отца, но в том, что они увидели, они должны скорее увидеть доказательство того, что Отец пребывает в Нем. Видевшие Его видели Отца. Но в тот день, когда явится Утешитель, они узнают, что Иисус пребывал в Его Отце, Божественный пребывал с Отцом.
Апостол не говорит, что мы пребываем в Боге или в Отце {Единственным выражением в писании, которое немного напоминает это, является фраза "...церкви Фессалоникской в Боге Отце..." Это обращение к многочисленному собранию, которое носит несколько иной смысл}, но что мы пребываем в Нем, и мы знаем это, потому что Он дал нам от Духа Своего. Мы уже заметили, что в 1 Иоан.3,24 Он говорит: "А что Он пребывает в нас, узнаем по духу, который Он дал нам". Здесь же он добавляет, что мы знаем, что мы пребываем в Боге, потому что это не проявление его в качестве доказательства, но общение с Самим Богом. Мы знаем, что пребываем в Нем, и это всегда как драгоценная истина, неизменный факт, ощутимый, когда Его любовь действует в душе. Следовательно, имея в виду именно эту активность, апостол сразу же добавляет: "И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру". Это каждому свидетельствовало о той любви, которой апостол, как и все верующие, наслаждался в своей душе. Важно заметить, что в данном отрывке сначала упоминается о том, что Бог пребывает в нас, а затем о том следствии (поскольку Он безграничен), что мы пребываем в Нем, и, наконец, об осознании первой истины в ощущении реальности жизни.
Мы можем заметить здесь, что, поскольку пребывание Бога в нас является доктриной учения и истинно для каждого настоящего христианина, то наше пребывание в Нем, хотя и вызвано этим, тем не менее связано с нашим состоянием. Это подтверждается следующими стихами: "И кто сохраняет заповеди Его, тот пребывает в Нем, и Он в том" (1 Иоан.3,24); "...пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем..." (1 Иоан.4,16).
Любовь друг к другу действительно берется как доказательство того, что Бог в нас и Его любовь совершенна в нас; это отличает Его присутствие в нас от присутствия в нас Христа (Иоан.1,18). Но именно через эту любовь мы узнаем, что пребываем в Нем, а Он - в нас. В любом случае это знание передается через Духа. Стих 15 излагает универсальный факт, стих 16 открывает все вплоть до источника этой любви. Мы узнали и поверили в ту любовь, которую Бог питает к нам. Его природа проявляется в этом (ибо мы радуемся в Боге). Бог есть любовь, и всякий пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем. Нигде нет ничего подобного. Если мы черпаем от Его природы, мы черпаем и от Его любви, и всякий пребывающий в Его любви, пребывает в Боге, Который есть полнота ее. Но заметим, что подтверждение того, чем Он является, влечет за собой настойчивое подтверждение Его личного бытия. Он обитает в нас.
И здесь появляется принцип глубокой важности. Возможно, следует сказать, что это пребывание Бога в нас и наше пребывание в Нем в большей степени зависит от духовности, ведь апостол действительно говорил о высшей радости. И хотя та степень, в которой мы осмысливаем все это, указывает на духовность, все же само по себе это пребывание является частью каждого христианина. Это наше положение, потому что Христос есть наша жизнь и потому что Святой Дух дан нам. "Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге". Как велика благодать евангелия! Как восхитительно наше положение, потому что мы занимаем его, пребывая в Иисусе! Очень важно подтвердить то, что радость униженного, сильнейший упрек совести беззаботного, является уделом каждого христианина.
Апостол объясняет это высокое положение обладанием божественной природой - состояние, присущее христианству. Христианин - это тот, кто является участником божественной природы и в ком пребывает Дух. Однако знание нашего положения вытекает не из рассмотрения данной истины (хотя оно зависит от истинности его), а, как мы уже видели, из любви Божьей. И апостол продолжает: "И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог и уверовали в нее". Это есть источник нашего знания и радости, вызванной этими привилегиями, такими приятными и такими удивительно возвышенными, но при этом такими простыми и такими реальными для сердца, когда они известны.
Мы познали любовь, - любовь, которой Бог любит нас, и уверовали в нее. Драгоценное знание! Обретя ее, мы познали Бога, ибо именно таким образом Он явил Себя. Поэтому мы можем сказать: "Бог есть любовь". И ничего, кроме этого. Он - сама любовь. Он - любовь во всей своей полноте. Он не святость, Он - святой, но Он - любовь. Он не праведность, а праведный {Праведность и святость предполагают ссылку на другое. Так, известно зло, отрицание зла и осуждение. Любовь, хотя и явленная к другим, есть то, что Он представляет Собой. Другое имя, которое носит Бог, это "свет". О нас сказано, что мы "свет в Господе", потому что мы являемся сопричастниками божественной природы, - не любви, которая, хотя и является божественной по природе, тем не менее независима в благодати. Поэтому нас нельзя назвать любовью (смотрите Еф.4,5)}.
Ведь, пребывая в любви, я пребываю в Нем, но я не способен на это, пока Он не пребудет во мне, и Он это делает. Здесь апостол говорит сначала о том, что мы пребываем в Нем, потому что перед нами Сам Бог, как любовь, в которой мы пребываем. Поэтому, когда я думаю об этой любви, то говорю, что пребываю в Нем, потому что я сознаю это своей душой через Духа. В то же самое время эта любовь является действенным и мощным началом в нас; в этом Сам Бог. Такова радость нашего положения - положения каждого христианина.
Стихи 14 и 16 раскрывают двойной эффект проявления этой любви.
Во-первых, свидетельство того, что Отец послал Сына как Спасителя миру. Это находится за рамками обетований, данных иудеям (как повсюду в евангелии по Иоанну); это дело есть результат того, чем является Сам Бог. Соответственно, всякий исповедующий, что Иисус есть Сын Божий, наслаждается всей полнотой благословенных плодов любви.
Во-вторых, сам христианин верит в эту любовь, и он наслаждается ею во всей ее полноте. Существует только такая формулировка выражения нашего славного удела - то, что признание Иисуса Сыном Божьим в первую очередь является здесь доказательством того, что Бог пребывает в нас, хотя другая часть этой истины равным образом утверждает, что всякий исповедующий Его пребывает также в Боге.
Говоря о нашем участии в общении с Богом, как верующих в Его любовь, мы сможем сказать, что всякий, кто пребывает в любви, пребывает и в Боге, ибо в результате это происходит в сердце. Здесь раскрывается и другая часть истины, которая одинаково верна. И Бог пребывает в нем равным образом.
Я сказал об осознании этого пребывания в Боге, ибо только так это познается. Но важно помнить, что апостол проповедует это как истину, относящуюся к каждому верующему. Верующие могут оправдываться тем, что не соответствуют этим требованиям, которые слишком высоки для них, однако данный факт отвергает подобное оправдание. Это общение упускается из вида. Однако Бог пребывает в каждом исповедующем, что Иисус есть Сын Божий, и Он в Боге. Какое это ободрение для робкого верующего! И какой это упрек для беззаботного христианина!
Апостол опять говорит о нашем родственном положении, рассматривая Бога вне нас самих, как Того, перед Кем мы должны предстать и с Кем мы должны всегда иметь дело. Это третье великое свидетельство и образ любви, в котором она совершенна. Оно свидетельствует, как я уже сказал, что Бог думает обо всех нас, начиная с нашего греховного состояния вплоть до дня суда.
В этом плане любовь совершенна в нас (чтобы мы могли иметь дерзновение в день суда), а именно: каков Он есть, таковы и мы в этом мире. И, действительно, что еще может дать нам более полную уверенность в тот день, чем то, что мы уподобимся Самому Иисусу и будем подобны Судье. Тот, Который будет судить по правде, является нашей правдой. Мы пребываем в Нем, в той праведности, по которой Он будет судить. В плане суда мы подобны Ему (то есть мы такие же судьи). И это, действительно, может дать нам совершенный мир. Но заметьте, что так будет не только в день суда (мы имеем дерзновение для того), но мы таковы в этом мире. Не такие, каким Он был, но в этом мире мы таковы, как Он теперь, и мы уже имеем известное положение, и это положение соответствует природе и воле Божьей в тот день. Оно по нашему образу жизни отождествлено с Ним.
Итак, в любви нет страха, но есть уверенность. Если я уверен в том, что человек любит меня, то я не боюсь его. Если же я желаю быть лишь предметом его любви, я могу опасаться, что не являюсь таковым и могу даже бояться его. Тем не менее этот страх всегда будет иметь тенденцию к разрушению моей любви к нему и желания быть любимым им. Эти два понятия несовместимы - в любви нет страха. Ведь совершенная любовь изгоняет страх, ибо страх мучает нас, и мучения мешают радоваться любви. Поэтому те, кто страшится, не знают совершенной любви. Итак, что апостол подразумевает под "совершенной любовью"? Именно этим и является Бог, именно ее Он полностью явил во Христе, дал нам узнать ее и насладиться ею через Его присутствие в нас, так, чтобы мы пребывали в Нем. Неоспоримым доказательством ее полного совершенства является то, что мы как Христос. Эта любовь явлена по отношению к нам, достигла совершенства в нас и делает нас совершенными. Но то, чему мы радуемся, есть Бог, Который есть любовь, и мы радуемся тому, что Он пребывает в нас, так что любовь и уверенность присутствуют в наших душах, и мы имеем покой. То, что я знаю о Боге, - это то, что Он есть любовь, и любовь ко мне, и Он не является ничем другим, но только любовью ко мне, потому что Он Сам является таким. Потому отсутствует всякий страх {Удивительно видеть, что апостол говорит не о том, что мы должны любить Его, потому что Он первым возлюбил нас, но что мы любим Его. Мы не можем познать любовь к себе и наслаждаться ею, не любя сами. Ощущение любви к нам всегда есть любовь. Ее никогда не познать и не оценить, если не любить самим. Мое ощущение любви в других есть любовь к Нему. Мы должны любить братьев, потому что не их любовь к нам является источником любви, хотя и она может питать ее таким образом. Но мы любим Бога, потому что Он первым возлюбил нас}.
Если мы, так сказать, углубимся в историю этих привязанностей, если мы попытаемся отделить то, что соединяется в радости, потому что божественная природа в нас, которая есть любовь, наслаждается любовью в ее совершенстве в Боге (Его любовь обильно изливается в душу благодаря Его присутствию), если мы пожелаем точно определить ту связь, в которой наши души оказываются с Богом благодаря любви, то получим следующий ответ: "Мы любим Его, потому что Он прежде возлюбил нас". Это благодать, и это должно быть благодатью, потому что именно Бога должно прославлять.
Здесь уместным будет обратить внимание на последовательность стихов в этом замечательном отрывке. Стихи 7-10. Мы обладаем природой от Бога, и, следовательно, мы любим. Мы рождены от Него, и мы знаем Его. Но проявление любви к нам во Христе Иисусе есть доказательство той любви, именно через это мы узнаем о ней. Стихи 11-16. Мы наслаждаемся ею, пребывая в ней. Это настоящая жизнь в любви Божьей через присутствие Его Духа в нас. Это наслаждение той любовью через общение, благодаря которому Бог пребывает в нас, а мы в Нем. Стих 17. Эта любовь достигает совершенства в нас; совершенство этой любви рассматривается с той точки зрения, что оно дает нам дерзновение в день суда, потому что в этом мире мы поступаем, как Христос. Стихи 18, 19: Любовь достигает совершенства в нас. Любовь к грешникам, общение, совершенство перед Богом дают нам духовные и специфические элементы этой любви, представляя эту любовь в наших отношениях с Богом.
В первом отрывке, где апостол говорит о проявлении этой любви, он не идет дальше заявления о том, что всякий любящий рожден от Бога. Природа Бога (Который есть любовь) пребывает в нас; всякий, кто любит, познал Его, ибо рожден от Него, то есть имеет Его природу и осознает сущность ее.
Именно таким является Бог по отношению к грешнику, в котором проявляется природа Его любви. Впоследствии тем, что мы узнаем, как грешники, мы наслаждаемся, как святые. Совершенная любовь Божья с избытком наполняет душу, и мы пребываем в Нем. Как уже было с Иисусом в этом мире и как происходит с Ним сейчас, страх не имеет места в том, для кого эта любовь Божья является обителью и покоем.
Стих 20: испытание нашей любви к Богу, которая является результатом Его любви к нам. Если мы говорим, что любим Бога, и не любим братьев, то лжем, ибо если божественная природа, такая близкая нам (пребывающая в наших братьях) и оценка Христа, данная ей, не пробудили в нас наших духовных привязанностей, то тогда может ли Он, Который так далеко, сделать это? Он также заповедал нам, чтобы любящий Бога, любил и брата своего. И в этом проявляется послушание (сравните Иоан.14,31).
Любовь к братьям доказывает истинность нашей любви к Богу. И эта любовь должна быть всеобщей, она должна проявляться по отношению ко всем христианам, ибо всякий верующий, что Иисус есть Христос, рожден от Бога, и всякий, любящий Родившего, любит и рожденного от Него. И если рождение от Него является побудительной силой, то мы возлюбим всех рожденных от Него (1 Иоан.5,1).
Однако опасность состоит в другом. Может быть так, что мы любим братьев, потому что они приятны нам, их общество нам угодно, оно не задевает нашу совесть. Поэтому нам дано контрдоказательство. "Что мы любим детей Божьих, узнаем из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его". Я не буду любить братьев как детей Божьих до тех пор, пока не буду любить Бога, от Которого они рождены. Я могу любить их отдельно как товарищей, или я могу любить некоторых из них, но не как детей Божьих, если я не люблю Самого Бога. Если Сам Бог не занимает Своего должного места в моей душе, тогда то, что называется любовью к братьям, исключает Бога, и это происходит гораздо более полным и тонким образом, потому что наша связь с ними несет в себе тайное имя братской любви.
Теперь имеется критерий даже для этой любви Божьей, а именно, покорность Его заповедям. Если я вместе со своими братьями непокорен их Отцу, то, очевидно, я люблю братьев не потому, что они Его дети. Если бы это происходило потому, что я возлюбил Отца, и потому, что они Его дети, то мне бы явно хотелось, чтобы они повиновались Ему. Ведь не повиноваться Богу вместе с детьми Божьими и одновременно притворно заявлять о братской любви отнюдь не значит любить их, как детей Божьих. Если бы я действительно любил их так, то любил бы и их Отца и моего Отца и не посмел бы, не повинуясь Ему, разглагольствовать, что возлюбил их, потому что они от Него.
Если бы я к тому же любил их, потому что они Его дети, то я любил бы всех таковых, потому что та же самая причина обязывает меня любить их всех. Истинную братскую любовь отличает, во-первых, универсальный характер этой любви по отношению ко всем детям Божьим, а во-вторых, ее проявление в настоящей покорности Его воле. Все, что не характеризуется этими признаками, - всего лишь плотская показная духовность, надевающая на себя маску с именем и внешностью братской любви. Скорее всего, я не люблю Отца, если призываю Его детей не повиноваться Ему.
Таким образом, существует препятствие этому повиновению, и таким препятствием является этот мир. Мир имеет свои порядки, которые очень далеки от повиновения Богу. Если мы заняты лишь мыслями о Нем и исполнением Его воли, мир вскоре начинает проявлять к нам враждебность. Он также завлекает душу человека своим комфортом и удовольствиями, заставляя его поступать по-плотски. Короче говоря, этот мир и заповеди Бога находятся в противодействии друг к другу, однако заповеди Божьи не в тягость для тех, кто рожден от Него, ибо всякий рожденный от Бога побеждает мир. Он обладает той природой и вооружен теми принципами, которые преодолевают все трудности, которые этот мир создает ему. Его природа является божественной природой, ибо он рожден от Бога; он руководствуется принципами веры. Его природа нечувствительна ко всем тем приманкам, которые этот мир предлагает плотским, и причина этого в том, что он совсем отделен от этого мира; его душа не зависит от него и ею управляют совсем иные помыслы. Вера направляет его стопы, и вера не замечает этого мира и того, что он сулит. Вера исповедует, что Иисус, Которого этот мир отверг, есть Сын Божий. Потому этот мир потерял всякую власть над душой верующего. Ее привязанности и ее упование устремлены на Иисуса распятого, и она признает Его Сыном Божьим. Поэтому верующий, отделившись от этого мира, имеет дерзновение быть покорным Богу; он исполняет волю Бога, которая пребывает всегда.
В нескольких словах апостол подводит итог свидетельству Бога относительно вечной жизни, которую Он дал нам.
Эта жизнь заключается не в первом Адаме, а во Втором - в Сыне Божьем. Человек, родившийся от Адама, не обладает ею, он не обрел ее. Он, действительно, должен был обрести эту жизнь, подчиняясь закону. Это характеризует следующая фраза: "Сделайте это и останетесь живы". Но люди не смогли и не пожелали сделать это.
Бог дает человеку жизнь вечную, и эта жизнь в Его Сыне, Всякий имеющий Сына имеет и жизнь, а не имеющий Сына не имеет жизни.
Итак, каково же свидетельство о даре вечной жизни? Их три на земле: дух, вода и кровь. "Сей есть Иисус, Сын Божий, Который пришел водою и кровию, не водою только, но водою и кровию". Дух также свидетельствует об этом, потому что Он - истина. Они свидетельствуют о том, что Бог дал нам жизнь вечную, и что эта жизнь в Его Сыне. Но откуда текут эта вода и эта кровь? Они текут из пронзенного бока Иисуса. Это смертный приговор, вынесенный плоти и приведенный в исполнение над ней (сравните Рим.8,3), приговор всему, что в ветхом человеке, приговор, вынесенный первому Адаму. Не то чтобы грех первого Адама был во плоти Христа, но Иисус умер в ней, как жертва за грех. "Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха..." Грех во плоти был осужден в смерти Христа во плоти. И не было другого средства. Плоть невозможно было изменить или подчинить закону. Жизнь первого Адама была ни чем иным, как только грехом, в основе которого лежало своеволие; его нельзя было подчинить закону. Наше очищение, как ветхого человека, могло произойти лишь через смерть. Тот, Кто умер, оправдан от греха. Поэтому мы крестимся, чтобы принять участие в смерти Иисуса. Мы как бы распяты вместе с Христом, и тем не менее мы живем, но это не мы, а Христос живет в нас. Участвуя в жизни Христа воскресшего, мы считаем себя умершими с Ним, ибо зачем жить этой новой жизнью, этой жизнью Второго Адама, если мы можем жить перед лицом Бога жизнью первого Адама? Нет. Живя во Христе, мы одобрили верою смертный приговор, вынесенный Богом первому Адаму. Это христианское очищение, смерть ветхого человека, потому что мы сделались причастниками жизни во Христе Иисусе. "Мы умерли" - распяты вместе с Ним. Мы нуждаемся в полном очищении перед Богом. Мы имеем его, ибо то, что было нечисто, больше не существует. А то, что существует, как рожденное от Бога, совершенно чисто.
Он пришел водою, водою, истекающей из пронзенного ребра мертвого Христа, - какое веское доказательство того, что бесполезно искать жизнь в первом Адаме. Ибо Христос, пришедший во имя человека и взваливший на Себя его бремя, Христос, явившийся во плоти, должен был умереть, иначе ему пришлось бы остаться одиноким в Своей чистоте. Жизнь следует искать в Сыне Божьем, воскресшем из мертвых. Очищение достигнуто смертью.
Но Христос пришел не только водой, но и кровью. Такое искупление наших грехов было необходимо, как нравственное очищение наших душ. Мы имеем его в крови убитого Христа. Только смерть могла искупить грехи и вычеркнуть их. И Иисус умер за нас. Верующий больше не виноват перед Богом. Христос поставил Себя на его место. Это жизнь на небесах, и мы воскресли вместе с Ним, Бог простил нам все наши грехи. Искупление достигнуто смертью.
Третьим свидетелем является Дух. Он поставлен первым среди свидетелей на земле, поскольку Он единственный свидетельствует, имея власть, давая нам возможность узнать двух других свидетелей. Наконец, если говорить об историческом порядке, ибо именно таким был порядок, то смерть пришла первой, и только после нее Святой Дух {Даже по порядку событий принятие Святого Духа было после смерти Христа (смотрите Деян.2,38)}. В результате это свидетельство Духа, Его присутствие в нас позволяет нам оценить значение воды и крови. Мы никогда бы не поняли практического значения смерти Христа, если бы Святой Дух не стал для нового человека открывающей силой, позволяющей постичь всю важность и действенность ее. Таким образом, Святой Дух спустился с небес от воскресшего и вознесенного туда Христа. Поэтому мы знаем, что вечная жизнь дана нам в Сыне Божьем.
Доказательство этих трех свидетелей сходятся воедино в одной истине, а именно: что благодать (Сам Бог) дал нам жизнь вечную и что эта жизнь в Сыне. Человек не имеет никакого отношения к этому, разве что его грехи. Эта жизнь - дар Божий. И та жизнь, которую Он дает - в Сыне. Это свидетельство является свидетельством Божьим. Какое же счастье иметь такое свидетельство, и иметь его от Самого Бога и через совершенную благодать!
Итак, мы видим здесь три момента: очищение, искупление и присутствие Святого Духа как свидетеля о том, что вечная жизнь дана нам в Сыне, Который был убит за людей, находясь среди них на земле. Он не мог не умереть за человека в том состоянии, в котором он находился. Жизнь была не в людях, а в Нем Самом.
На этом учение данного послания завершается. Апостол написал все это для того, чтобы верующие в Сына могли знать, что они имеют жизнь вечную. Он не дает средства проверить это, чтобы не вызвать у верующих сомнений в том, на самом ли деле они имеют жизнь вечную, однако он позволяет им увидеть соблазнителей, стремящихся повернуть их в сторону от истинного пути, как бы лишенного чего-то более важного, и утверждающих, будто бы они имеют некий высший свет. Иоанн указывает им на признаки жизни, чтобы переубедить их; он раскрывает им превосходство этой жизни и их положения, как имеющих ее, - и все это, чтобы они могли понять, что Бог дал им ее и что они ни в коем случае не должны поколебаться в мыслях.
Затем апостол говорит о реальной уверенности в Боге, которая вытекает из всего этого, - уверенности, возникающей в связи со всеми нашими желаниями на земле, всем, чего наши души хотели бы попросить у Бога.
Нам известно, что Бог всегда прислушивается к тому, что мы просим в соответствии с Его волей. Драгоценная привилегия! Сам христианин не пожелал бы чего-то такого, что противоречило бы Его воле, Его уши всегда открыты, Он всегда внимателен к этому. Бог всегда слышит. Он не как человек, часто настолько погруженный в свои заботы, что не может слушать, или настолько беспечен, что не желает этого. Бог всегда слышит нас, и, конечно, Он над всем имеет власть. То внимание, которое Он уделяет нам, является доказательством Его доброй воли. Поэтому мы получаем то, что просим у Него. Он принимает наши просьбы. Какая сладостная связь! Какая высокая привилегия. И это также то, что мы можем себе позволить, творя милость по отношению к другим.
Если какой-то брат грешит и Бог наказывает его, то мы можем молиться за этого брата, и Бог даст ему жизнь. Наказание ведет к умерщвлению плоти (сравните Иов.33,36; Иак.5,14.15). Мы молимся за согрешившего, и он исцеляется. Иначе болезнь берет свое. Всякая неправда есть грех, но есть еще и такой грех, который ведет к смерти. Мне не кажется, что это какой-то особый грех, но всякий грех, который носит подобный характер, пробуждает в христианине вместо милосердия негодование. Так, Анания и Сапфира совершили грех к смерти. Они солгали, но ложь в данных обстоятельствах внушала скорее отвращение, чем сострадание. Мы легко можем отличить этот грех и в других случаях.
Это все, что касается греха и его наказания. Но перед нами открылась также и положительная сторона. Как рожденные от Бога, мы совсем не грешим, мы храним себя и "лукавый не прикасается к нам". Ему не под силу соблазнить нового человека. У врага нет средств, чтобы привлечь к себе внимание божественного естества в нас, которое под влиянием Святого Духа занято только божественным и небесным или исполнением воли Божьей. Поэтому наш удел - жить так, ибо новый человек занят делами Бога и Духа.
Апостол заканчивает свое послание точным определением двух вещей: нашего естества и нашего способа существования, как христиан, а также того, что было передано нам, чтобы порождать и питать в нас веру.
Мы знаем, что мы от Бога, и знаем это не по смутным представлениям, а по контрасту со всем, что не наше. Это принцип огромной важности, и он делает положение христианина исключительным по самой его природе. Оно не просто хорошо, или плохо, или лучше, но оно от Бога. И все, что не от Бога (иными словами, что не рождено от Него) не может иметь такой характер и занимать такое положение. Весь мир лежит во зле.
Христианин имеет уверенность в этих двух вещах в силу своего естества, которое способно распознать и узнать то, что от Бога, и тем самым осудить все, что противоречит этому. Эти две противоположности не просто добро и зло, но исходящее от Бога и исходящее от дьявола. Это то, что касается сути их.
Что касается цели нового естества, то мы знаем, что Сын Божий грядет - это чрезвычайно важная истина. Дело не просто в том, что есть добро и есть зло, а в том, что Сам Сын Божий явился в этот мир страданий, чтобы дать цель нашим душам. Однако есть еще нечто более важное, чем это. Он дал нам понять, что среди всей этой лжи мира, князем которого является сатана, мы можем познать Его, Который истинен, ибо Он - истинный. Это замечательная привилегия целиком меняет наше положение. Власть этого мира, с помощью которой сатана ослепляет нас, совершенно сломлена, и нам открылся истинный свет, и в этом свете мы видим и знаем Его, Который есть истинный, Который Сам по Себе совершенство, благодаря Ему все можно хорошо рассмотреть и обо всем судить с позиции истины. Но это еще не все. Мы пребываем в этом Истинном, как причастные к Его естеству, и пребывая в Нем, мы можем наслаждаться источником истины {Как я уже отмечал, этот отрывок является своего рода ключом к истинному познанию нами Бога, позволяя нам пребывать в Нем. В Нем говорится о Боге, каким мы Его знаем, в каком мы пребываем, объясняя, что мы пребываем именно в Его Сыне Иисусе Христе, нашем Господе. Именно здесь, судя по тексту, говорится об истине, а не о любви}. Теперь именно в Иисусе мы пребываем. Именно таким образом, именно в Нем мы связаны с совершенствами Бога.
Здесь мы опять можем заметить, что именно то, как Бог и Христос объединены в мыслях апостола, и придает свой характер всему посланию. Именно из-за этого апостол так часто повторяет: "Он", когда нам следует понимать "Христос", хотя чуть раньше он говорил о Боге. Например, в главе 5 стихе 20, сказано: "Да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе: сей есть истинный Бог и жизнь вечная".
Посмотрите, какие божественные связи мы имеем в нашем положении! Мы в Нем, Который истинный; это естество Того, в Ком мы пребываем. Итак, что касается этого естества, то это Сам Бог; что же касается Личности и образа пребывания в Нем, то речь идет о Его Сыне Иисусе Христе. Именно в Личности Сына, Сына Человеческого, мы действительно пребываем, но Он есть истинный Бог, Бог настоящий.
И это еще не все, ибо мы имеем жизнь в Нем. Он также является жизнью вечной, поэтому в Нем мы имеем ее. Мы познали истинного Бога, мы имеем жизнь вечную.
В этих своих посланиях Иоанн утверждает истину. Во Втором послании он предупреждает верующих, чтобы они не принимали к себе в дом тех, кто не признает учение Христово, а особенно истину относительно Личности Христа. Третье послание призывает верующих принимать проповедующих это учение и помогать таковым. Следовательно, оба этих послания (а особенно Второе) делают ударение на истине.
Апостол любил эту избранную госпожу "по истине", как любили все те, кто познал истину, любили ради истины. Он желал ей благодати в истине и любви. Он радовался, что нашел некоторых из ее детей ходящих в истине. Апостол выразил желание, чтобы все христиане любили друг друга. Любовь же эта состояла в том, чтобы они поступали по заповедям, ибо многие обольстители вошли в мир. Таким образом, всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в Нем, не имеет Бога. Завершая свое послание, которого мы представили почти полный обзор, апостол предупреждает эту госпожу, чтобы в том случае, если кто придет к ней и не принесет этого учения, она не принимала его в своем доме и не говорила такому: "Да благословит тебя Бог", или "Да пребудет с тобой Бог", или "Приветствую тебя". Ибо если она примет таковых и поприветствует их, то сама сделается причастной к тому злу, которое творят эти люди, не принимающие учения Христова.
То лжеучение, которое к тому времени уже распространилось уже за пределами страны, отрицало истину о том, что Иисус Христос пришел во плоти. Но апостол говорит в общих словах о том, что если кто-то согрешил и не пребывает в учении христовом, тот не имеет Бога.
В этом небольшом послании мы узнали несколько важных вещей. Здесь речь идет не о человеке, пришедшем проповедовать, а о том учении, которое он приносит. Если он приносил здравое учение, то его приглашали в дом.
Женщина, о которой говорится, например, в этом послании, была способна судить об учении апостола и несла за это ответственность. Следовало быть непреклонными, если кто-то задевал учение о признании Личности Христа. Следовало закрывать дверь перед всеми, кто опровергал это учение. Таковых запрещалось даже приветствовать, ибо приветствующий их становился соучастником их злых дел, потому что потворствовал обману сатаны.
Более того, видимость любви, при которой не хранят истины, но приспосабливаются к тому, что не является истиной, не есть любовь, отвечающая воле Божьей. Это просто стремление под именем любви способствовать обольщениям сатаны. В последние дни истинная любовь будет подтверждаться сохранением истины. Богу угодно, чтобы мы любили друг друга. И Святой Дух, властью Которого мы обрели это божественное естество и Который изливает любовь Божью в наши сердца, является Духом истины. И Его долг - прославлять Христа. Поэтому невозможно, чтобы любовь, способная примириться с учением, которое искажает истину о Христе и которое безразлично к ней, могла исходить от Святого Духа, а тем более, если такое безразличие представляют как доказательство этой любви.
В Третьем послании апостол одобряет верующего за то гостеприимство, которое он оказывал знакомым братьям и странникам, и за великодушную заботу о них во время проводов их в дальнейшее путешествие, в том случае, если они ходили в истине и во имя истины не брали с собой ни денег, ни провизии. Гай принимал их, как подобало, помогал им в своем собственном доме и провожал их в путь. Диотреф, напротив, не любил этих странников, бродивших повсюду без официальной миссии и без средств к существованию и пропитания. Они отправились в путь ради имени Господа, не взяв ничего от язычников. Если они действительно вышли в путь из-за любви к этому имени, то хорошо поступал тот, кто принимал их.
И вновь апостол настаивает на истине, характеризующей истинную любовь: "которого я люблю по истине", - говорит он о Гае. Он обрадовался, когда братья (я полагаю, те, которых Гай принимал в своем доме и которых он поддерживал во время их путешествия) свидетельствовали о той истине, которая была в них, в результате чего он ходил в истине. Принимая тех, кто выходил проповедовать истину, они помогали самой истине, они были сотрудниками с нею, чего нельзя сказать о Диотрефе, ибо он не только отказывался принять этих странствующих проповедников, но и запрещал делать это желающим. Он сам стремился к власти. Апостол хотел напомнить об этом, ибо долгом христианина было творить добро. "Кто делает добро, тот от Бога".
В отношении истины Апостол даже говорит, что сама истина свидетельствует о Димитрии. Я полагаю, что последний распространял ее и что утверждение и укрепление истины повсюду (по крайней мере там, где он трудился) свидетельствовало о нем самом.
Это утверждение истины, как испытание в последние дни, весьма замечательно. И таким же является это проповедование странниками, людьми, которые ничего не взяли от язычников, когда вышли в путь, предоставляя Богу позаботиться о том, чтобы их принимали все имеющие истину в сердце, и истина была их единственным пропуском к христианам и единственным средством, с помощью которого апостол мог защитить верующих. По-видимому, эти проповедники были из иудеев, ибо апостол говорит о них: "не взявши ничего от язычников", таким образом выделяя их. Я отмечаю это, потому что, если это так, то значение выражения "и не только за наши..." (1 Иоан.2,2) становится простым и понятным, поскольку иначе оно будет понятно не всем. Апостол Иоанн, как и Павел, делает различия между нами и иудеями, хотя они едины во Христе. Мы также можем заметить, что апостол обращается здесь к церкви, а не к Диотрефу, ее главе, и что это был лидер, который, любя первенство, противился словам апостола, в то время как церковь, по-видимому, не желала подчиняться Диотрефу.
Гай упорно продолжал делать добрые дела, несмотря на власть в церкви Диотрефа (каким бы ни были его права или притязания на права), которую, очевидно, имел Диотреф, изгоняя некоторых людей из собрания.
В послании Иуды прослеживается история отступничества христианского мира, начиная с самых ранних элементов, вкравшихся в Церковь, чтобы развратить ее, и кончая осуждением их пред лицом нашего Господа - элементов, выразившихся в нравственном отступничестве, обращающем благодать Божию в повод к распутству. В послании Иоанна эти элементы приступили к этому, здесь же они вкрались в церковь, развращая ее. Это очень короткое послание, содержащее учение, представленное с наибольшей сжатостью и энергичностью пророческого стиля, но имеющее огромный вес и значение. Зло, проникшее в среду христиан, не исчезнет, пока оно не будет уничтожено судом.
Мы всегда отмечаем эту разницу между посланием Иуды и вторым посланием Петра, заключающуюся в том, что в последнем говорится о грехе, а в послании Иуды - об отступничестве, отклонении Церкви от ее первоначального состояния пред Богом. Отклонение от святости веры - вот тот предмет, который занимает Иуду. Он не говорит о внешнем отделении. Он рассматривает христиан, как определенное количество лиц, исповедующих религию на земле, и первоначально верную тому, что они исповедовали. Некие лица незаметно вкрались в их среду. Они без страха вкушали на праздниках любви христиан, и хотя Господь явится, сопровождаемый всеми Его святыми, (таким образом, верные к тому времени уже будут восхищены), однако на этом суде эти лица продолжают относиться к тому же классу, обличающему - как говорит Иуда - "всех между ними нечестивых". Они и в самом деле могут находиться в открытом возмущении в момент суда, но это были люди, некогда принадлежавшие к числу христиан, они были действительно отступниками, оставленными позади врагами.
Когда говорится "люди, отделяющие себя", то это не значит, что они явным образом отделяют себя от видимой церкви, ибо Иуда говорит о них, как о находящихся посреди ее, но они отстранились, пребывая в ней, как превозносящиеся над другими, подобно Фарисеям среди Иудеев. Иуду указывает на их присутствие среди христиан, и представляющих себя как таковых. На этот род людей падает осуждение, взятие святых оставляет их для суда.
Послание Иуды начинается с провозглашения верности Бога и особенности Его заботы о святых, в соответствии с молитвой Иисуса в послании Иоанна 17. Они были призванными освященными Богом, Отцом, и сохраненными Иисусом Христом. Какое счастливое свидетельство, превозносящее милость Божию! "Святой Отец" - сказал наш Господь - "Храни их", и они были освящены Богом-Отцом и сохранены во Иисусе Христе. Апостол говорит об этом, имея в виду оставление многими святой веры, он адресует это тем, кто был сохранен.
Он намеревался написать им о спасении, общем для всех христиан, но он нашел необходимым призвать их твердо подвизаться за веру, однажды преданную святым. Ибо всегда бывает так, что вера искажается отрицанием прав Христа как Господа и Учителя; и таким образом, проявив своеволие, они оскорбляют благодать, делая его источником распада. таковы эти два элемента зла, введенные этими орудиями сатаны - отвержение власти Христа (но не Его имени) и оскорбление благодати с целью удовлетворения их собственных вожделений. В обоих случаях это была воля человека, которую они освободили от всего, что связывало ее. Выражение "Господь Бог" выявляет эту особенность Бога. "Господь", как правило, здесь употребляется не слово "Господь", но деспот, что значит "хозяин".
Указывая на зло, вкравшееся незаметно, послание стремится показать им, что осуждение Божие исполняется над теми, кто не живет согласно тому положению, в которое Бог первоначально поместил их.
Зло заключалось не только в том, что некие люди проникли к ним - хотя и это по себе было злом, потому что Святому Духу создавались помехи среди Христиан - но, несомненно, в том, что совершенное свидетельство пред Богом, сосуд, содержащий это свидетельство, (как всегда было в случае с иудеями), развратился бы до такой степени, что навлекло бы на него осуждение Божие. И таким образом, это свидетельство стало бы порочным.
Таков великий принцип падения свидетельства (установленного Богом в мире) посредством осквернения сосуда, содержащего его, и носящего его имя. Выявляя нравственное осквернение, характеризующее состояние учителей, Иуда в качестве примера этого падения и его осуждения приводит случай с Израилем, павшем и пустыне (за исключением двоих, Иисуса Навина и Халева) и радение ангелов, которые не сохранив своего первого сословия, соблюдаются в оковах под мраком на суд великого дня.
Этот пример напоминает ему другой случай - случай с Содомом и Гоморрой, причиной осуждения которых послужили безнравственность и развращение. Их состояние постоянно взывало на земле к суду над ними.
Эти безбожники, именовавшие себя христианами, были всего лишь мечтателями, ибо в них нет истины. Мы видим в них два главных порока: нечистота плоти и презрение к власти. Последнее проявляет себя во второй форме, а именно: в распущенности языка, самовольстве, отвергающем начальство, в то время как, согласно Посланию, архангел Михаил не смел укорить даже дьявола, но с торжественностью того, кто действует по воле Бога, взывает к суду Самого Бога.
Затем Иуда подводит итог этим трем видам или особенностям зла и отчуждения от Бога: во-первых, такова особенность природы, противоположность плоти свидетельству Божиему и его истинному народу - импульс, который эта враждебность придает желанию плоти; во-вторых, духовное зло, учащее заблуждениям за вознаграждение, тем не менее знающее, что все это противоречит истине и народу Божиему, в-третьих, открытое противоречие, возмущение против власти Божией и Его истинном Царе и Священнике.
В то время, когда Иуда писал свое послание, люди, которых сатана ввел в церковь, чтобы задушить их духовную жизнь и привести к тому результату, пророчески предвидимому Духом, - эти люди обитали среди святых, принимая участие в благочестивых пиршествах, на которые они собирались в изъявлении братской любви. Они были "соблазном" на этих "вечерях любви", тех страха вкушая на пастбищах верных. Святой Дух жестоко обличает их. Они были дважды умершие, по природе и по своему отступничеству, они были бесплодны, принося плод тленный, не на времени, вырванными корнями, волны, пенящиеся срамотами своими, звезды, блуждающие, которым блюдется мрак тьмы. Ранее Дух был провозглашен устами Еноха, осуждение, которое должно исполниться над ними. Это представляет чрезвычайно важный аспект данного здесь наставления, а именно, что это зло, вкравшееся в среду христиан, должно сохраниться и обнаружиться, когда Господь вернется для суда. Он должен явиться с десятками тысяч Его святых, чтобы осуществить суд над всеми безбожниками среди них, не за их дела нечестия и за их нечестивые слова, которые они произносили против него. Они должны были проявить все свое, но во времена апостолов до прихода Господа. Это суровое свидетельство о том, что должно произойти среди христиан.
Весьма примечательно видеть, как вдохновенный автор отождествляет погрязших в распутстве с мятежниками, которые будут объектами суда в последний день. Это тот же дух, то же дело врага, хотя и сдержанного на время, пока оно созреет для осуждения Божиего. Горе такой Церкви! Однако таково общее направление развития человека. Либо благодать, полностью явившая Бога и избавившая от закона святость сердца и души, наслаждение в послушании под совершенным законом свободы, либо распущенность и открытый мятеж. В этом смысл поговорки: извращение лучшего есть худшее из извращений. мы должны здесь добавить, что почитание людей, ради того, чтобы получить от них какую-либо выгоду - характерная особенность этих отступников. Их поведение было отвратительно Богу!
Итак, апостолы предупредили святых, что должны появиться эти ругатели, поступающие в соответствии со своими похотями, превозносящие себя, не имеющие Духа, но пребывающие в плотском состоянии.
За этим следуют увещевания для тех, кто был спасен. Согласно силе духовной жизни и силе Духа Божиего, они должны назидаться благодатью и блюсти себя в общении с Богом. Вера для верующего - самая святая вера, он любит ее, потому что это так, и это приводит его к общению с Самим Богом. То, что он должен делать в тех прискорбных обстоятельствах, о которых говорит апостол, (какой бы ни была пора их развития) - это назидать себя в этой самой святой вере. Он углубляет общение с Богом, пользуясь через благодать откровениями Его любви. Христианин имеет свое собственное мировоззрение, в котором он скрывается от окружающего зла и возрастает в познании Бога, от которого его никто не может отделить, Его собственная участь еще более очевидна для него, чем более разрастается зло. Его общение с Богом - в Святом Духе, о чьей силе он молится и кто связывает Бога с его душой, и его молитвы соответствуют близости этих отношений, оплодотворяемые разумом и силой Духа Божиего.
Таким образом, они блюдут свою совесть в общении с Богом и наслаждении его любовью. Они пребывают в его любви, пока существуют на земле, но, в конце, они ожидали милосердие Господа Иисуса Христа в вечной жизни.
В результате, когда видно, каковы плоды человеческого сердца, мы чувствуем, что именно Его милосердие, представляет нас незапятнанными пред Его лицо в этот день для вечной жизни с Богом и святости. Несомненно, это Его неизменная верность, но пред лицом такого множества зла, думают скорее о милосердии. Сравните, что в подобных обстоятельствах говорит Павел во 2 Послании к Тимофею 1,16. именно милосердие различает между падшими и теми, кто устоял (сравните с Исх. 33,19). Мы должны также отличать совращенных. Есть люди, которые сбиты с пути другими, теми, в ком действуют похоти развращенного сердца, и, как мы увидим позже, мы должны проявить нетерпимость ко всему, в чем проявляется эта развращенность.
В этом послании Дух Божий не показывает действенность этого искупления. Он занят хитрыми уловками врага, его попытками связать действия человеческой воли с исповеданием благодати Божией, и таким образом добиться извращения церкви и падения христиан, подтолкнув их на путь отступничества и осуждения.
Следует довериться Богу, к Нему посвященный автор обращается в заключении своего послания, размышляя о тех верующих, которым он писал. Для него, говорит он, Он тот, кто может уберечь нас от падения, и представить нас непорочными пред лицом Его славы в преизбытке радости.
Важно отметить тот способ, которым Дух Божий говорит послании о силе, способной удержать нас от всякого падения и сохранить непорочными, так что сама мысль о грезе непростительна. Не то, чтобы плоть не действует в нас, но в новом человеке действует Святой Дух, это необязательно означает то, что плоть должна действовать в нас или влиять на нашу жизнь. (Сравните 1 Фес. 5,22) Мы едины с Иисусом, Он представляет нас перед Богом, ОН наша праведность. Но в то же время тот, Кто в Своем совершенстве есть наша праведность, есть также наша жизнь, так что Дух нацеливает нас на проявление подобного совершенства в нашей повседневной жизни. Тот, кто говорит: "Я пребываю в Нем", должен жить, как Он жил. Господь также говорит: "Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный" (Матф. 5,48).
В этом и состоит продвижение вперед, именно вознесенный Христос, является источником этой жизни в нас, и эта жизнь восходит к своему источнику, и мы рассматриваем вознесенного и прославленного Христа, кому мы уподобимся в славе, как нашей конечной цели (см. Фил. 3) Однако результатом этого является то, что у нас нет иной цели, кроме как простираться вперед.
Итак, какова бы ни была степень осуществления, цель всегда совершенна. Плоть вовсе не является нашим побуждением, и в этом смысле мы непорочны.
Затем Дух - поскольку Христос, который есть наша праведность, есть также наша жизнь - связывает нашу жизнь с окончательным результатом непорочности пред Богом. Мы знаем через благодать, что обладаем абсолютным совершенством, так как Христос есть наша праведность, но душа, которая возрадуется в этом перед Богом, осознает общение с Ним и стремится к осуществлению этого совершенства согласно силе Духа, с помощью которого мы, таким образом, объединены с Главой. Тому, кто может осуществить это, предохраняя нас от всякого рода прегрешений послание приписывает всю славу и власть во веки веков.
Оглавление: Введение; гл. 1,1-17; гл. 1,18 - 3,20; гл. 3; гл. 3,21-31; гл. 4; гл. 5,1-11; гл. 5,12-21; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12, 13; гл. 14,1 - 15,7; гл. 15,8 - 16,27.
Послание Римлянам занимает главное место среди всех других посланий, как закладывающее основы в систематическом порядке отношений человека с Богом, одновременно соединяя эту всеобщую истину о положении человека, сначала в ответственности, а затем в милости, с особыми обещаниями, данными евреям. Оно также устанавливает важные принципы христианской практики, морали, но не человека, а той морали, которая является плодом света и откровением, данным христианством. Важно заметить, что в послании, христианин всегда рассматривается в этом мире. Он оправдан и имеет жизнь во Христе, но он здесь, а не рассматривается как восшедший с ним.
Композиция послания, я полагаю, такова: после нескольких вводных стихов, которые раскрывают тему и представляют большую важность, предоставляя ключ ко всему учению послания и правильному отношению человека к Богу (гл. 1,1-17), апостол (в конце гл. 3,20 {Начиная с введения и до конца главы 3 мы находим зло и средство, данное Богом в крови Иисуса Христа; и затем, в гл. 4, воскресение Христа (претерпевшего оскорбление от нас) для нашего оправдания и, таким образом, наш мир с Богом, наше положение в милости, надежда на славу со всеми ее благословениями в любви Бога. Авраам и Давид, славные корни этого обетования, без труда подтвердили этот принцип милости и оправдания. Эта часть завершается главой 5,11, разделяя послание на две части: учение об оправдании и нашем положении пред Богом}) показывает человека совершенно потерянным и развращенным при любых обстоятельствах, в которых он оказывается. Когда у него не было закона, это было разнузданным грехом; когда у него появилась философия, он осуждал зло и совершал его; это было нарушением закона, при этом человек гордился тем, что владеет им, одновременно бесчестя имя того, чьей славой они были отмечены, получив от него закон, являясь его народом. С гл. 3,20 до конца гл. 8 мы находим средство, представленное в двух частях. Начиная с гл. 3,21 и до конца главы, через веру в кровь Христову дается ответ на все грехи, которые апостол описывал до этого; затем, в гл. 4, воскресение, и свидетельство его действенности для нашего оправдания. Все это соответствует ответственности детей Адама, лишь увеличенной законом в соответствии с полной милостью, раскрытой в гл. 5,1-11. Но в гл. 8 им предназначено быть во Христе, который пребывает на небесах, предоставляя новое место пред Богом во Христе тому, кто участвует в этом (то есть всякому верующему), кому Христос предоставил свободу и жизнь - свободу, в которой был сам Христос, и жизнь, в которой Он сам жил. И это последнее, что в жизни неразрывно связывает оправдание и святость.
В связи с этим, возникает необходимость отметить более важное разделение тем послания. Начиная с гл. 3,21 и до конца гл. 5,11 апостол освещает тему наших грехов - личной вины, удовлетворенной кровью Христа, который (в гл. 4) был послан для оскорбления нами, и вознесся для нашего оправдания. Но с гл. 5,12 вопрос греха рассматривается не с точки зрения будущего наказания, а с точки зрения освобождения {Так как темой является грех во плоти и ее смерть, то это включает и вопрос о законе - средство его раскрытия, когда известна его духовность}. Оно заканчивается благовествованием в гл. 8.
В главах 9-11 апостол соединяет эти истины спасения, общие для всех верующих без исключения, с обетованием, данным евреям, показывая при этом чудесную мудрость Бога и как все это было предусмотрено и раскрыто в Слове.
Затем, от гл. 12 и далее Павел объясняет истинный дух христианства. В последней части он обращается к собранию, как к телу. Иными словами, в общем смысле, человек - индивидуальность перед праведностью Бога; и дело Христово, которое лично ему предоставляет место в мире. По той же причине, в послании Римлянам не говорится о восхождении, за исключением нескольких стихов в гл. 8, рассказывающих о заступничестве. Смерть и воскресение Христа рассматриваются как основа для нового положения человека перед Богом {Смотрите, что сказано о примирении в гл. 5,11 и более полное раскрытие примирения в дальнейшем}.
Давайте теперь проследим образ мыслей Святого Духа в этом послании. Мы находим в нем ответ на вопрос Иова, рассердившегося из-за того, что нашел себя беспомощным пред лицом осуждения Бога. "Я знаю, что это истина, но как человек может быть с Богом?" Тем не менее, это не первая мысль, явленная апостолу. Э т о - человеческая необходимость; но евангелие в первую очередь представляет и раскрывает Христа. Это - милость и Иисус, которых оно представляет в любви. Это пробуждает ощущение нужды {Сердце и совесть связаны. Закон может показать совести вину человека, и даже его падшее состояние, если оно духовно познано. Ощущение нужды показывает, что в этом участвует также и сердце}, доставляя то, что может удовлетворить ее, и дает ее в милости, которая представляет нам всю полноту любви Бога во Христе. Это - откровение Бога в личности Христа. Это ставит человека на его место перед Богом, пред лицом того, кто явлен в себе самом и в милости во Христе. И все обетования полностью доведены до конца в том, кто был открыт. Но важно заметить, что это начинается с милости Христа, а не с прощения или праведности, хотя это впоследствии, в ст. 17, и раскроется полностью.
Нет другого послания, в котором апостол ставил бы свое апостольство на более прочную теоретическую основу, чем в этом послании; хотя в Риме он не претендовал на достоинство своих трудов. И он никогда не видел римлян. Более всего, он был апостолом не евреев. Он был должником не евреев. Он пишет им, потому что получил поручение от самого Бога писать к не евреям. И будучи не евреями, они входили в сферу его служения. Это было его обязанностью - представлять их как приношение, освященное Святым Духом (гл. 15,16). Это было его миссией. В посланиях Петра Бог был могуществен по отношению к евреям, а миссия Павла была направлена к не евреям. И эта миссия была поручена ему. Это подтверждали двенадцать апостолов. Если Бог предписал это, то Павел должен был выполнить это в прямой связи с небом и вне мирского влияния столицы, и если Рим был гонителем благовествования, то в этом отношении жители города были не в меньшей степени не евреями. И этот город принадлежал Павлу в смысле благовествования. В соответствии со Святым Духом, Петр, исполняя свое предназначение, обращается к евреям, а Павел - к не евреям.
Согласно Богу, это было порядком управления. Теперь давайте подойдем к сути его позиции. Павел был слугой Христа - это было его характером, его жизнью. Другие в большей или в меньшей степени также были таковыми. Но он превосходил. Он был апостолом по зову Бога, "призванный апостол", более того - трудолюбивый, и ничем, к р о м е этого, не был в жизни на земле. Он был отмечен для благовествования Божьего.
Эти два последних полномочия вполне определенно были даны Павлу откровением Господа на пути в Дамаск - его призвание и его миссия к неевреям в связи с этим; и он отправился исполнять свою миссию, будучи избран Святым Духом.
Он возвещает благую весть, к которой он и был избран, благую весть или евангелие Божье: Святой Дух представляет ее в ее истоках. Это не то, каким должен быть человек перед Богом, и вовсе не средство, каким человек может приблизиться к нему, сидящему на престоле. Это мысли Бога и его деяния, и мы можем добавить, по отношению к человеку - его мысли в доброте, откровение его во Христе, его Сыне. Он приближается к человеку в соответствии с тем, каков Он и тем, чего Он хочет в милости. Бог приходит к нему; и это благовествование Божье. И это действительно так: весть не понимается правильно до тех пор, пока она не станет для нас благовествованием Божьим, деятельностью и откровением его природы, его воли в милости к человеку.
Выделив источник, автора благой вести, и единственного, кому она раскрывается в его милости, апостол представляет связь между благой вестью и деяниями Бога, которые исторически предшествовали ей - ее распространение на земле и в то же время, ее собственную цель; то есть ее предмет и место, занимаемое ею относительно того, что ей предшествовало (порядок вещей, которые те, кому они принадлежат, стремятся поддерживать как самостоятельную и независимую систему, отвергая благую весть). Здесь он представляет то, что предшествовало, не как предмет спора, а в его истинном качестве для того, чтобы придать силу свидетельству благой вести (предчувствуя возражения, которые, таким образом, были предопределены заранее).
Для язычников это было откровением истины и Бога в милости; для евреев это было действительно так, потому что все, что касалось их, было поставлено на свои места. Существует следующая связь между Ветхим Заветом и благой вестью: благовествование Божье было заранее объявлено его пророками во вдохновенных писаниях. Следует отметить, что в этих писаниях благовествование Божье еще только должно п р и й т и или быть адресованным людям; оно объявлено для того, чтобы быть посланным. Даже не было объявлено собрание: была объявлена благая весть, которая должна еще прийти.
Более того, предметом благовествования прежде всего является Сын Бога. Он совершил великий подвиг: это именно Он является истинными предметом благой вести. Теперь же Он представлен в двух аспектах: во-первых, предмет обетований, сын Давида по плоти, во-вторых, Сын Бога в силе, кто среди греха ходил в божественной абсолютной святости (воскресение было наглядным и победным доказательством того, кем Он был, ходя в таком качестве). То есть, воскресение было открытым проявлением той силы, благодаря которой в своей жизни на земле Он ходил в совершенной святости - проявлением того, что Он - Сын Бога в силе. Посредством этого Он был открыт миру как Сын Бога в силе. Здесь речь шла не об обещании, а о силе, о том, кто мог вступить в конфликт со смертью, в которой пребывали люди, и мог полностью ее преодолеть, и это в связи со святостью, которая в течении его жизни несла доказательство силы Духа, которым Он ходил, и в котором Он защищал себя от греха. Той же силой Он был абсолютно свят в жизни и был воскрешен из мертвых.
В путях Божьих на земле Он был предметом и исполнением обетований. Относительно положения человека в грехе и смерти, Он был победителем всего, что стояло на его пути, живя на земле или в воскресении. Здесь был Сын Бога, узнанный по воскресению в соответствии с силой, которая была в нем, в силе по духу святости, в которой Он жил {Так как это предназначено нам, то это связывает нас со святостью (как дальше и сделает откровение праведности, но только более открыто), которая предполагает связь с Богом, как Он полностью открылся в себе, но не как евреи вне завесы}.
Какая удивительная милость в том, что мы можем увидеть всю силу зла - эту ужасную дверь, закрытую за грешной жизнью человека, оставляющую его на неминуемое осуждение, которое заслужил, - дверь разбитую, разрушенную тем, кто пожелал войти в мрачную комнату за этой дверью и взять на себя всю немощь человека в смерти и, таким образом, полностью спасти человека, чье наказание Он понес, предавшись смерти! Эта победа над смертью, это избавление человека от ее власти, когда Он стал жертвой за грех, силой Сына Бога - это является единственной надеждой для мертвого и грешного человека. Это отвергает все, что могут сказать грех и смерть. Для того, кто имеет часть во Христе, это разрушает печать приговора над грехом, который есть в смерти; и для того, кто был угнетен этим, начинается новая жизнь за пределами всего воздействия его бывшего ничтожного положения - жизнь, основанная на всем том, что совершил Сын Бога.
В общем, в качестве предмета благовествования мы имеем Сына Бога, происходящего по плоти от семени Давида. Благая весть была благовествованием самого Бога, но апостол получил поручение от Господа Иисуса Христа. Он был главой дела и указал работникам на урожай, который они должны снять в мире. Предметом его поручения и его распространением было послушание вере (не послушание закону) среди всех народов, установление власти и достоинства имени Христа. Именно это имя должно везде господствовать и быть признано {Сказано абстрактно "воскресением", а не "его воскресением". Его воскресение было великим доказательством; но доказательством является и воскресение каждого человека}.
Миссией апостола было не только его служение; иметь такое поручение, значит, одновременно иметь личную милость и благосклонность того, чье свидетельство он носил. Я не говорю о спасении, хотя у Павла были отмечены обе эти вещи - и этот факт придает его миссии силу и особый оттенок; и в самом поручении были милость и благосклонность, и об этом всегда важно помнить. Это придает особый характер миссии и ее исполнителю. Авель осуществляет промысел Бога; Моисей подробно рассказывает о законе и духе закона; Иона, Иоанн креститель проповедуют покаяние. А у Иисуса, Павел, носитель благовествования Бога, получает милость и апостольство. Милостью и как милость, он несет человеку, где бы он ни был, послание милости, которая приходит во всем величии прав Бога по отношению к человеку и в нем самом как независимая милость, в которой Он осуществляет свои права. Среди этих язычников верующие римляне тоже были призванными Иисуса Христа.
Павел же обращается ко всем верующим в этом городе. Они были возлюбленными Божьими и призванными святыми {Читателю следует заметить, что в стихах 1 и 7 не сказано "призванный быть Апостолом" и не "призванные быть святыми", а "призванный Апостол" и "призванные святые". Они б ы л и призванными, и они были таковыми по зову Бога. Еврей не был святым по зову, он был святым от рождения, относительно язычников. Язычники были призваны Иисусом Христом; но они не просто были призваны быть святыми, а были таковыми по зову}. Он желает им (как и во всех своих посланиях) милости и мира от Бога Отца, и от Господа Иисуса Христа, с чьей стороны он и передавал поучение. Совершенную милость Бога во Христе, совершенный мир человека с Богом - именно это он нес в благовествовании и в своем сердце. Это и есть правильные отношения Бога с человеком и человека с Богом посредством благовествования - основе, на которой христианство предоставляет место человеку.
Если в сердце есть любовь Бога, если Он занимает там место, то для Бога это значит, что человек занят предметами милости, и, значит, в первую очередь он вспоминает о деле Бога в них, о проявленной милости в любви или в благодарности. Вера римлян вызывает в благодарность в сердце апостола, до которого дошло известие об этом.
Затем он выразил желание увидеть их, желание, которое часто возникало у него. Здесь он высказывает свое апостольское отношение к ним со всей нежностью и деликатностью, присущей милости и любви, которые создали это отношение и придали ему силу. Он по праву апостол для всех язычников, даже если он их не видел; но в сердце, он их слуга; и с самой верной и горячей братской любовью, проистекающей из милости, которая сделала его апостолом, он желает увидеть их, чтобы преподать "дарование духовное", которое его апостольство позволяет сообщить. При этом он имел в своем сердце то, что он мог наслаждаться верой, которая была общей для него и для них - вера, укрепленная этим дарованием - для их взаимного утешения. Он часто намеревался прийти, так как у него могли быть плоды в той части поля действия, которую доверил ему Бог; но до сих пор имел препятствия в этом.
Затем он объявляет себя должником всех язычников и то, что он готов, насколько он может, проповедовать евангелие также и римлянам. Достоин внимания тот способ, каким апостол заявляет свои права на всех язычников и то, как Бог препятствовал ему прийти в Рим, пока он не прибыл туда в конце своей деятельности, но уже в качестве заключенного.
Кроме того, возможно, он был готов именно из-за ценности благой вести - то, что приводит его к тому, чтобы придерживаться как ценности, так и особенностей благой вести. Ибо, он говорит, что не стыдится благовествовать. Это было силой Бога к спасению. Обратите внимание на то, как апостол представляет все исходящим от Бога. Это - благовествование Божье, сила Бога к спасению, праведность Бога и даже гнев Бога, и все это исходит с небес - что, конечно же, отличается от земного наказания. Это - ключ ко всему. И апостол подчеркивает это, выделяя это в самом начале послания; ибо человек всегда склонен полагаться на самого себя, гордиться собой, стремиться к заслугам - к самооправданию, к иудаизму, склонен быть занятым самим собой, как будто он может что-то сделать. И поставить Бога на первое место - было наслаждением для апостола.
Таким образом, в благовествование вмешался Бог, совершая спасение, которое было полностью его делом - спасение, источником и силой которого был Он и которое Он сам совершил. Человек вошел в него по вере: именно верующий разделил спасение; но участие в спасении по вере было лишь способом разделить его, ничего не прибавляя к нему и оставляя его всецело спасением Бога. Слава Богу, что это так, будь то праведность или сила, или весь результат этого дела; ибо, таким образом, это совершенно и божественно. Бог пришел во всей своей всемогущей силе и в своей любви, чтобы освободить несчастных язычников в соответствии со своей мощью. И благая весть выражает это: кто-то верит в нее и разделяет ее.
Но есть особая причина, почему евангелие является силой Бога в спасении. Человек был отделен от Бога грехом. И лишь праведность может возвратить его в присутствие Бога и сделать его таким, чтобы он мог пребывать там в мире. У грешника нет праведности - напротив; и если бы человек пришел к Богу как грешник, то его непременно ожидало бы осуждение и таким образом, проявилась бы справедливость. Но в евангелии Бог со своей стороны проявляет праведность. Если ее нет у человека, то у Бога есть праведность, которая принадлежит ему, которая является его собственной, такой же славной, как и Он сам, соответственной его сердцу. И подобная праведность открыта в благой вести. В этом не было человеческой праведности: открыта праведность Бога. Она - само совершенство, божественная и полная. И она должна быть явлена таковой. Евангелие провозглашает ее нам.
Принцип, на котором основано благовествование, - это вера, потому что она существует и она божественна. Если человек выработал ее или осуществил часть ее, или, если его сердце имело какую-то часть в осуществлении ее, то это не будет праведностью Божьей; она будет принадлежать всецело и абсолютно ему. И мы верим в благую весть, которая раскрывает веру. И если в ней участвует верующий, то каждый, у кого есть вера, имеет в ней свою часть. Эта праведность основана на вере. Она открыта в результате веры, где бы ни существовала эта вера.
Это и есть значение выражения, которое переводиться "от веры в веру" на принципе "от веры к вере". И здесь очевидна важность этого принципа. Она принимает всякого язычника на той же основе, что и еврея, у которого нет другого права входа, чем у язычника. У обоих есть вера: благая весть не признает никакого другого средства участия в ней. Праведность от Бога; и в ней еврей не больше, чем язычник, так как написано: "Праведный верою жив будет". И писания евреев свидетельствуют об истинности принципа апостола.
Это то, что возвещает благая весть человеку со стороны Бога. Главной целью была личность Христа, сына Давида по плоти (исполнение обетования); и Сына Бога в силе по духу святости. Но в этом была явлена праведность Бога, а не человека. Это - главная тема всего, что последует дальше. И у апостола были все основания не стыдиться этого, но провозгласить об этом ясно и не двусмысленно.
И эта доктрина была подтверждена другим соображением, будучи основанной на великой истине, содержащейся в ней. Бог, представляя себя, не мог взирать на вещи в соответствии с частными сообщениями, приспособленными к невежеству людей, и в соответствии с временными действиями, которыми Он управлял людьми. Гнев был не просто его вмешательством в управление, как в Ассирийском или Вавилонском плене. Но это был "гнев Божий с неба". Проявилось существенное противопоставление его природы злу и наказующее извержение его, где бы оно не встречалось. Ныне Бог явил себя в евангелии. Таким образом, божественный гнев не раздражается (ибо милость провозгласила праведность Бога в спасении грешников, которые должны верить), а он открылся (однако не в евангелии, которое является откровением праведности) с небес на все безбожное - на все то, что не чтит Бога - против всего того, что не находит утешения в присутствии Бога, и против всего нечестия и неправды в тех, кто имеет истину, но все же бесчестит Бога; то есть, против всех людей, язычников или евреев, которые знают Бога в соответствии с законом; и (так как этот принцип универсален и исходит от Бога, когда Он открывает самого себя) против каждого, кто исповедует христианство, если он ходит во зле, которое ненавидит Бог.
Этот гнев, божественный гнев, соответственно природе Божьей на небесах, направленный против человека, как грешника, делает необходимой праведность Божью. Человек должен был встретить Бога, который явил себя во всей полноте. Это показало человека абсолютным грешником, но проложило дорогу в милости к более прекрасному месту и положению, основанному на праведности Божьей. Евангелие являет праведность: ее своевременность и необходимость продемонстрировала положение греха, в котором находятся все люди, и которое послужило поводом для гнева Божьего. Человек должен не просто быть управляем Богом и испытывать на себе высший гнев, но он должен предстать перед Богом. Как могли мы стоять там? Ответом является откровение праведности Божьей в благовествовании. Следовательно, даже в учении о воскресении, Христос провозглашается Сыном Бога по духу святости. Бог должен быть принят таким, каков Он есть. Откровение самого Бога в его святой природе непременно идет дальше, чем к евреям. Это было направлено против греха, где бы он ни был, где бы ни встречался грех, и это оправдывало сущность Бога. Это славная истина; и какое счастье, что такая божественная праведность должна была быть явлена в высшей милости! Слава Богу, что мы можем сказать, что это не могло быть иначе, и какое благословение иметь Бога, явившего себя таким образом!
Это утверждение послания дано в стихе 17, необходимость которого подтверждается в стихе 18. Начиная со стиха 19 до стиха 20 главы 3 подробно описано положение людей, иудеев и язычников, к кому обращена эта истина, и все они были заключены в грехе (стихи 19 и 21 дают ведущие принципы зла относительно язычников). В главе 3,21-31 коротко, но выразительно провозглашен ответ в милости через праведность Божью в Крови Христа. Ибо сначала кровью Христа мы получаем ответ на прежнее положение, а затем, смертью и жизнью Христа введены в новое.
Апостол начинает с язычников - "на всякое нечестие и неправду человеков". Я говорю язычников (очевидно, что если еврей попадет в такое положение, то эта вина приписывается и ему, а описанные обстоятельства как в этом месте, так и в главе 2,17 относятся и к язычникам); а затем, о евреях, в гл. 3,20.
Глава 1,18 является доказательством всего содержания со стиха 19 до главы 3,20; эта часть послания показывает основание гнева.
Язычникам нет оправданий по двум причинам. Первое - то, что может быть известно о Боге, было обнаружено творением - его сила и его божественность. Это доказательство существует с сотворения мира. Второе - то, что имея знание о Боге, какое было у Ноя, они не прославили его как Бога, но в тщеславии своего воображения, опираясь на свои собственные мысли по этому поводу и идеи, возникающие в их головах, они оказались глупцами, считая самих себя мудрыми и предались идолопоклонству. И сейчас Бог осудил это. Если они не сохранят верные представления о славе Божьей, то они не сохранят даже верного представления о естественной чести человека. Они обесчестят самих себя, как обесчестили Бога. И это точное описание языческой мифологии, пусть в немного резких и сильных выражениях. У них нет проницательности, нравственного вкуса, чтобы сохранить Бога в своем познании: Бог оставил их в духовной пустоте при отсутствии проницательности, чтобы они гордились собой со своим испорченным вкусом, в вещах, недостойных по своей природе. Природный рассудок знал, что Бог осуждает подобные вещи, как заслуживающие смерти соответственно справедливости его природы. Тем не менее, они не только совершали подобные вещи, но и еще получали удовольствие от тех, кто совершал подобное, если только их не увлекали собственные. И это не оставляло никакого оправдания тем, кто осуждал зло ( а были и такие), ибо они совершали это, одновременно осуждая это. Осуждая, человек уличал себя дважды: осуждением он показывал, что он знает, что это зло, и тем не менее совершал его. Но соответственно истине, осуждение Бога направлено против тех, кто совершает подобные вещи: тот, кто обрел доверие, осуждая их, не должен избежать осуждения.
Что касается Бога, то здесь есть два аспекта: его осуждение направлено против зла - совершающий зло не должен стремится скрыться из виду (действительная разница между истинным и ложным будет достигнута осуждением), и его милосердие, милость и долготерпение по отношению к совершающему зло - его доброта приглашает его к покаянию. Тот, кто продолжал пребывать во зле, обманывал себя самого, пытаясь забыть о безусловном осуждении Бога и презирая его доброту. Последствия того, что, с одной стороны, жизнь была противопоставлена Богу и его истине, и, с другой стороны, стремление к тому, что угодно ему и поиск вечной жизни, были горе и отчаяние в первом случае, а в другом - почести и слава; и это не в меньшей степени относится к евреям, чем к не евреям.
Бог судит вещи соответственно их действительному нравственному характеру и в соответствии с теми наслаждениями, которые испытал виновный {Как поразительно представлено то, что проходит везде через учение послания - все предстает перед Богом в своей реальности, при этом Бог явлен через Христа и крест. Все должно принять свой действительный характер соответственно тому, каким Он был. Кроме того, заметьте, что условия предполагают знание евангелия - "ищут славы, чести и бессмертия". Таковые известны христианству}. Те, кто согрешил, не имея закона, вне закона и погибнут, а те, что согрешили под законом, будут осуждены по закону, соответственно благой вести, проповедуемой Богом. Этот характер осуждения очень важен. Управляет миром не земное, внешнее осуждение как это поняли иудеи, а личное осуждение согласно знанию сердцем Бога.
Итак, Бог желает подлинности. Язычник, соблюдающий закон, был лучше еврея, нарушающего этот закон. Если он называл себя евреем и поступал неправедно (гл. 2,17), то он только бесчестил Бога, и способствовал тому, чтобы его имя поносилось среди язычников, пока он наслаждается своими привилегиями. И он будет утверждать то, что Бог требует нравственной цельности, но язычник, поступающий так, как требует закон, был достойнее еврея, не подчиняющегося закону, а истинным евреем был тот, кто имел закон в своем сердце, будучи обрезанным по духу, а не тот, кто только по наружности являлся обрезанным. Такое положение заслуживает похвалы Бога, а не только человека.
Глава 3. Установив великую истину, что Бог требует подлинной нравственной благости, апостол рассматривает позицию евреев. Могут ли они просить особого божественного расположения? Разве в иудаизме не было никакого преимущества? Конечно же, было, особенно в том, что они обладали заповедями Божьими. Пути Бога сами по себе были полны благословения, хотя это не меняет непреложных истин его природы; и если бы большинство из их были неверующими, то это не изменило бы верности Бога, неверие многих еще больше продемонстрировало бы верность Бога, кто остался преданным, каким бы они ни были. Неверующие будут осуждены соответственно тому, какие они есть; и это лишь увеличивает неизменную верность Бога, которая никогда не исчезает, насколько неизменна она может быть для большинства. Иначе Он не мог бы судить никого, даже мир (который еврей хотел бы увидеть осужденным), ибо положение мира также подчеркивает и раскрывает верность Бога по отношению к людям. Если у еврея были преимущества, то, значит, он лучше? Ни в коем случае: все были покрыты грехом, и иудеи и язычники, как уже Бог сказал об этом {Заметьте здесь важный принцип: существует преимущество положения, где нет существенного изменения. Сравните гл. 11,17 и 1 Кор.10}.
Апостол цитирует Ветхий Завет, чтобы доказать это относительно евреев, не отрицая этого по отношению к язычникам, которых он уже наказал. Он говорит, что закон принадлежит вам. Вы гордитесь тем, что это относится исключительно к вам. Пусть будет так: послушайте тогда, что он говорит о людях, о вас самих. А Он обращается к вам, как вы сами признаете. Среди вас нет ни одного праведного человека, на которого Бог может воззреть с небес. Он цитирует Псалом 50,6 и 13,3, а также Исаию 59,7.8, чтобы предъявить осуждение, выносимое им теми самыми заповедями, которыми они гордились. Итак, все уста были закрыты, и весь мир был виновен перед Богом. Поэтому ни одна плоть не может быть оправдана законом пред Богом; ибо если мир погряз в грехе среди тьмы, то грех познается с помощью закона.
И теперь, без закона, в стороне от всякого закона была проявлена праведность Божья, закон и пророчества несут свидетельство о ней.
Затем мы видим изложение не только положения язычников и иудеев вместе с основными и неизменными принципами добра и зла, какими бы ни были деяния Бога, но также и действие самого закона, который был представлен в христианстве как праведность в целом, вне закона, хотя закон и пророчества несли свидетельство о праведности. Одним словом, вечная истина в отношении как греха так и ответственности человека, воздействия закона, связь Ветхого Завета с христианством, истинный характер последнего в том, как оно относится к праведности (а именно, что это нечто совершенно новое и независимое), праведность самого Бога - решены все вопросы между человеком и Богом, относительно греха и праведности. И способ осуществления этого должен быть теперь рассмотрен {Фактически гл. 3,21 возвращается к гл. 1,17, а описанное между ними является доказательством сказанного в гл. 1,18, которая сделала насущной необходимостью справедливость стиха 17}.
Это праведность Бога через веру в Иисуса Христа. Ее не осуществил человек, ее не обеспечил человек. Это - Божье, это его праведность, участие в ней достигается верой в Иисуса Христа. Если бы это было по закону, который является образцом праведности - закон, данный только евреям. Но являясь праведностью самого Бога, она относится ко всем, ибо нет различия. Это была праведность Божья "во всех". И еврей был не в лучших отношениях с праведностью Бога, чем язычник. Действительно, она была универсальна в этом отношении и в своей применимости. Праведность Бога - для человека, ибо у человека для Бога нет никакой праведности, она была обращена ко всем, кто верит в Иисуса. Она применяется там, где только есть вера. И верующий имеет эту праведность. Она была ко всем и во всех, кто поверил в Иисуса. Так как не было никакой разницы, все согрешили и все вне славы Бога {Заметьте, что Бог явлен и грех измеряется славой Бога. Мы так привыкли читать об этом, что не усматриваем силы этого. Как странно звучит: "иметь недостаточно славы Божьей". Могут сказать: "Почему же? Мы ведь имеем ее", но в нравственном смысле это было явлено и если невозможно противостоять этому, то соответственно мы вообще не могли бы существовать перед Богом. Конечно же, это не его бесценная слава - все существа лишены ее - а то, что соответствовало ему и могло устоять в его присутствии. И если мы не можем стоять здесь, если не можем должным образом "ходить во свете, подобно как Он во свете", то мы вообще не можем быть с Богом. Ныне нет никакой завесы}, и лишенные этой славы, были даром оправданы его милостью, оправданием во Христе Иисусе. Будь то еврей или не еврей, это был грешный человек: праведность была праведностью Бога, благодать Бога даровала ее, искупление во Христе Иисусе есть божественное средство участия в ней {Для того, чтобы показать, как полны наставления Павла, я сделаю здесь обобщение. Праведность Бога существует сама в себе, без закона, закон и пророки свидетельствуют о ней, и праведность Бога осуществляется через веру в Иисуса Христа во всех и на всех, кто верует. Христос предложен как умилостивление через веру в его кровь, чтобы показать истину прощением прошлых грехов (Авраама и т.д.) по всепрощению Божьему; но чтобы показать это в настоящее время, с тем, чтобы Он мог быть справедлив и оправдал тех, кто верит в Иисуса}.
До совершения искупления Бог долго терпел и теперь, прощая верующих, Он полностью открыл свою истину. Но праведность открылась сама: мы пришли к Христу, которого Бог предложил в умилостивление, и кровь открывает нам свободный доступ к Богу в праведности, - к Богу, чья слава была удовлетворена делом, которое совершил Христос Иисус, вечная истина, как в отношении греха, так и в отношении ответственности человека. Больше нет "долготерпения" - явилась истина, так что Бог явился праведным и оправдывающим того, кто верит в Иисуса. Где же то, чем можно было бы гордиться? Ибо евреи гордились собою перед язычниками - самодовольство всегда похваляется и это не может быть уничтожено законом дел. Оправдывая самого себя делами, человек нуждается в чем-то таком, чем он может гордиться. И это - закон веры, этот божественный принцип, который и уничтожает самодовольство: ибо независимо от дел закона, милостью мы участвуем в божественной праведности, не имея своей собственной.
Неужели Бог является Богом только для определенного круга {Вновь посмотрите, как Бог явил самого себя. Сравните с Матф.15,21-28} - разве Бог только для евреев? Нет, Он также и Бог язычников. И каким образом? В милости: в ней лишь Бог оправдывает евреев (которые ищут праведности) по вере, и, так как оправдание основано на вере, то и верующих язычников, через веру. Люди оправданы через веру; и, следовательно, верующие язычники тоже оправданы. Для евреев это установленный принцип (ибо они стремились к праведности). Для язычника, предполагая, что в этом случае существует вера, он был оправдан, так как оправдание основано на вере.
Значит, вера уничтожает власть закона? Ни в коем случае. Она полностью доказывает власть закона; но через нее человек принимает участие в божественной праведности, признавая справедливое и полное осуждение человека законом, под которым он находится - осуждение, которое требует другой праведности, так как по закону у человека нет своей собственной праведности. Закон требовал праведности, но она показывала, что везде был грех. Если бы праведность, которой требует закон, была бы не нужна, когда закону не удалось породить ее в человеке, то не было бы необходимости в другой праведности. А сейчас вера подтвердила ее необходимость, и законность осуждения человека по закону, сделав верующего участником в этой другой праведности, которая есть у Бога. Ту праведность, которую требовал закон, он не дал; и потому что он требовал ее, человеку не удалось создать ее. Если бы была дана праведность, то была бы стерта обязанность. Бог поступает в милости, тогда как обязанность закона полностью поддерживается страхом наказания. Он дает праведность, потому что она должна быть. Он не стирает обязанность соблюдения закона, по которому человек полностью осужден {Закон является превосходным образцом правильного или неправильного для всех детей Адама, хотя закон был дан только евреям. Но он не был произвольным. Он предусматривал все отношения людей, давал превосходные правила и меры власти Божьей вплоть до мер наказания. Но теперь у нас есть нечто гораздо высшее, и не только то, чем должен быть человек, но и то, что прославляет Бога}, но, признавая и подтверждая справедливость подобного суждения, Он прославляет самого себя, предлагая человеку божественную праведность, если у него нет человеческой праведности, чтобы представить ее Богу в связи с обязанностями, налагаемыми на него законом. Ничто так не наложило божественные ограничения на закон, как смерть Христа, кто вынес его проклятие, но не оставил нас под ним. Вера не уничтожает закон, она полностью подтверждает его власть. Она показывает, что человек справедливо осуждается им и поддерживает власть закона в этом осуждении, ибо она удерживает всех от проклятия, кто под законом {Те, кто ставит христиан под закон, не поддерживают его власти; ибо они освобождают их от его проклятия, хотя они и разрушают его}.
Читатель заметит, что в конце третьей главы кровь Христа объясняется как направленная на грехи ветхого человека, делая верующего чистым от греха, так как он очищен кровью Христовой. Она приняла всю вину ветхого человека.
И мы подходим к другому аспекту, который оправдывает и все же доказывает грехи, еще не приведя нас в новое положение - в связи с воскресением и как следствие его.
При рассмотрении вопроса о иудеях и даже праведности, кроме закона, есть и другое соображение большого значения, как в отношении иудеев, так и в связи с действиями Бога. Что же можно сказать об Аврааме, названным Богом отцом верующих? Апостол, показав отношения, в которых вера стоит по отношению к закону через представление праведности Бога, поднимает основной вопрос, по которому Авраам занял место, доставляющее отраду Богу в праведности. Ибо иудей мог бы допустить свое личное падение под властью закона, и попросить привилегий на основании Авраама. Если мы считаем его таковым по плоти (то есть, в связи с привилегиями, которые исходят от него, как наследие для его детей) и займем наше место при нем, получив по наследству право пользоваться этими привилегиями, то на каком принципе? На том же принципе веры. Он мог бы чем-то похвалиться, если бы оправдался делами, но только не перед Богом. Ибо в Писании сказано: "Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность. Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность". И действительно, он прославляет Бога так, как желает Бог чтобы его прославляли, и в соответствии с откровением его самого в Христе.
Таким образом, свидетельство, данное на примере Авраама, служит оправданием через веру. Давид также поддерживает это свидетельство и называет блаженным человека, которому праведность вменяется независимо от дел. Тот, чьи беззакония прощены, чьи грехи покрыты, и кому Господь не вменяет греха, - он и есть тот человек, которого Давид называет блаженным. Но подразумевается, что этот человек грешник и не является праведным сам по себе. Ставится вопрос о том, каким Бог был в милости к нему, а не каким он был к Богу. Его блаженство заключается в том, что Бог не вменил ему грехов, которые он совершил, а не потому, что он сам был праведен перед Богом. Праведность для человека была обретена в милости Божьей. Здесь это отождествляется с невменением грехов человеку, виновному из-за совершения их. Никакой грех не вменяется ему.
Была ли эта праведность только для обрезанного? Бог вменил веру Авраама в праведность. Но разве он был обрезанным, когда это произошло? Вовсе нет, он был необрезанным. Следовательно, праведность вменяется верою, и для обрезанных через веру - свидетельство, ошеломляющее иудеев, потому что Авраам был всем прекрасным идеалом, к которому относились все идеи превосходства и привилегии. Обрезание было лишь печатью праведности через веру, которую Авраам имел в необрезании, так что он смог стать отцом всех верующих, которые были в состоянии необрезания, чтобы праведность вменилась и им; и отец обрезания - то есть, первый образец людей, действительно выделенных Богом, - не только по отношению к обрезанным, но и ко всем тем, кто ходил по следам его веры, когда он был необрезанным. Ибо, не законом, а праведностью веры было дано ему и его семени обетование - быть наследником мира. Ибо если они являются наследниками на основе закона, то вера, которою Авраам получил наследие, тщетна, и обетование бездейственно; и, напротив, ибо {Внимательный читатель посланий Павла должен отметить употребления этого слова "ибо". Во многих случаях оно выражает не следствие, но вводит дополнительную мысль, которая, по мнению апостола, приводит к аналогичному умозаключению или к некоему более глубокому принципу, лежащему в основе рассуждений, расширяя поле зрения смежными предметами} закон порождает гнев - это совершенно отличается от наслаждения обетованием - где нет закона, там нет и преступления. Заметьте, он не говорит - нет греха; но там, где нет заповеди, там некому и попирать закон. И если закон дан грешнику, то гнев является необходимым следствием его введения.
Это и есть негативная сторона предмета, и апостол показывает, что для самих евреев наследие не могло быть на основе закона, не отвергая Авраама, так как ему наследие было дано обетованием, и это подразумевает, что это было дано верой; мы верим в обетование, данное нам. Соответственно праведность Авраама, согласно Писанию, соответствовала той же самой вере. Вера вменилась Аврааму в праведность.
Этот принцип признали язычники; но для самих иудеев, или, скорее, для путей Бога установлено то, что исключает закон, как средство достижения наследия Бога. И в стихе 16 указано последствие для язычников, верующих в евангелие: "Итак по вере, чтобы было по милости, дабы обетование было непреложно для всех" потомков Авраама, кому дано обетование, не только по закону, но и для всех, кто имеет веру Авраама, отца всех нас перед Богом, как и написано: "Я поставил тебя отцом многих народов".
Здесь установлен принцип. Это - по вере, до закона, и вне закона {Дословно "отдельно от закона", что не имеем с этим ничего общего}; и обетование дано человеку в необрезании, и он оправдан верой в него.
Здесь вводится и другой момент. Откровенно говоря, исполнение обетования было невозможно, так как в этом отношении Авраам и Сарра были подобны мертвым, а в обетование нужно верить сверх всякой надежды, опираясь на всемогущую силу того, кто воскрешает мертвых, и называет несуществующее как существующее. Такова была вера Авраама. Он поверил обетованию, что он будет отцом многих народов, потому что Бог так сказал, полагаясь на силу Бога, и, таким образом, прославляя его, не подвергая сомнению то, что Он сказал, глядя на обрезание, поэтому вера вменилась ему в праведность. Он прославлял Бога соответственно тому, каков был Бог. И это было написано не только ради него одного - эта же вера должна вменяться в праведность и нам - вера в Бога, воскресившего Иисуса из мертвых. Но здесь это вера не в Иисуса, а в того, кто пришел в силе во владение смерти, где находился Христос из-за наших грехов и воскресил его своею силой, могущественной деятельностью любви Бога, который явил его - вынесшего уже все наказание за наши грехи, и за их последствия - так что, веруя в Бога, который сделал это, мы охватываем всю полноту Его дела, милости и силы, проявившейся в этом, и таким образом, мы знаем Бога. Наш Бог - это Бог, сделавший это. Он сам воскресил Иисуса из мертвых, кто был отдан за наши прегрешения и воскрешен для нашего оправдания. Наши грехи уже были на нем. Действенное вмешательство Бога спасло его, повергнутого в смерть, потому что Он понес грехи. И это не только воскрешение мертвого, но и из мертвых - вмешательство Бога, чтобы возродить в праведности единственного, кто прославил его. Веруя в такого Бога, мы имеем, что это Он сам, воскресивший Христа из мертвых, спас нас от всего, чему подвергали нас наши грехи, так как Он взял обратно спасительной силой того, кто испытал все это ради нас.
Итак, оправданные верой, мы обретаем мир с Богом. Заметьте, что есть разница между верой Авраама и нашей. Он поверил, что Бог может совершить то, что Он обещал. Мы призваны верить тому, что Он совершил. Верить в Слово Божье, веруя в Бога, и эта вера опиралась на его силу в воскресении - та вера, которая освободила {Но не обновила тело} нас от всего воздействия наших грехов. Она основывается на власти Бога, давшей для нас это спасение. Христос был отдан для наших оскорблений и воскрешен для нашего оправдания {Я полностью отрицаю следующую интерпретацию: "потому что мы были оправданы". Это не влияние грехов; исключение веры из нашего оправдания противоречит началу гл.5}.
Апостол устанавливает важные принципы. Он подходит к источнику и применению всего, (то есть, их применению к состоянию души и их грехов), он представляет нам воздействие этих истин, когда они получены верой через силу Святого Духа. Дело совершено, верующий имеет участие в нем и оправдан. Оправданные, мы имеем мир с Богом, мы пребываем в божественной благодати - и хвалимся надеждой славы Божьей. Мы верим в Бога, который силою вмешался, чтобы воскресить его из мертвых, кто вынес наши оскорбления и кто, воскреснув, стал вечным свидетелем того, что наши грехи устранены, и истинным Богом является только тот, кто сделал это в любви. И у меня есть мир с ним; все мои грехи заглажены - уничтожены подвигом Христа; мое умиротворенное сердце познало Спасителя. И сейчас я пребываю в этой милости и благодати, Божьей благословенной благодати, которая лучше, чем жизнь. Через Христа, вошедшего в его присутствие, я даже сейчас наслаждаюсь его благодатью, в сегодняшней милости. Все плоды ветхого человека уничтожены пред Богом смертью Христа. И не может быть вопроса о моих грехах между мной и Богом. Он ничего не может вменить мне - все было решено смертью и воскресением Христа. До сегодняшнего дня я предстою перед лицом его в наслаждении его благодатью. Милость характеризует мои сегодняшние отношения с Богом. И, далее, все мои грехи были уничтожены соответственно требованиям славы Божьей, и Христос, воскреснув из мертвых, воспринял всю эту славу, я радуюсь надеждою славы Божьей. Это полностью обоснованная надежда на это, а не неоправданные желания. Все связано с самим Богом, его совершенствами и в соответствии с ними, с благодатью Божьей, и его славой для нашей надежды. Все связано с его силой в воскресении - мир с Богом уже установлен, настоящая благодать Божья и надежда славы.
Заметьте, что оправдание не отделено от мира. "Оправдавшись верою, мы имеем мир". Оправдание - это мое истинное положение перед Богом, силой дела Христа, его смертью и воскресением. Вера, таким образом, познавая Бога, находится в мире с Богом, но это результат, как и настоящее наслаждение милостью, в которой мы пребываем. Верующий верует в Бога, совершившего это, который, проявляя свою силу в любви и праведности - воскресил из мертвых единственного, того, кто понес мои грехи, полностью их уничтожив, и таким образом, совершенно прославив Бога. На основе этого, "чрез Него" мы получили доступ ко всей благодати Бога, в которой мы пребываем. И каков же результат? Это - слава; и мы хвалимся надеждою славы Божьей. Это - Бог; который является основой и исполнителем всего. Это - евангелие Божье, сила Бога в спасении, праведность Бога, и именно в славу Божью мы введены в надежде. Таковы последствия этой милости для нас, это - мир, милость или благодать, слава. Кто-то может сказать: "Вот все, что мы можем иметь: представлено нам прошлое, настоящее и будущее".
Тем не менее, есть нечто гораздо большее. Во-первых, практический опыт. В действительности мы проходим через скорби, но мы радуемся в них, так как это испытывает сердце, отделяет нас от мира, подавляет волю, естественное желание сердца, очищает его от того, что затмевает нашу надежду заполняющими сердце сегодняшними вещами, чтобы во всем мы могли больше обращаться к Богу, который полностью управляет всем, чья милость способствует всему в нас. Мы лучше познаем, что сцена, по которой мы движемся, проходит и изменяется, являясь местом испытания, а не подходящей сферой жизни. И надежда, основанная на деле Христовом, становится более ясной, более освободившейся от смеси того, чем является человек на земле, и мы различаем более отчетливо, что неизменно и вечно, и связи души с тем, что существовало до нас, становятся более полными и совершенными. Опыт, который мог бы обескуражить естество, порождает надежду, потому что у нас есть ключ ко всему, потому что любовь Бога, давшего нам надежду, стала яснее от этого опыта, и излилась в наши сердца Святым Духом, данным нам, который действует в нас любовью Божьей.
Тем не менее, давая нам внутреннее основание для радости, Дух обращает ее к Богу, к тому, что Он совершил вне нас, как доказательство того, что мы имеем ее, с тем, чтобы душа опиралась на то, что в нем, а не на то, что в нас самих. Эта любовь, действительно, существует в нас, она мягко все разъясняет, но любовь, которая осуществляется через присутствие Святого Духа, является любовью Бога, доказанная в том, что, когда мы были лишены всякой силы, как раз в должное время, Христос умер за всех нечестивых. Должное время наступило тогда, когда человек наглядно был показан нечестивым, и он не мог выйти из подобного положения, хотя Бог, под законом, показывал нам путь. Человек может принести себя в жертву, если у него есть соответствующий повод, Бог проявил любовь, которая была его собственной {В оригинале сказано выразительно: "Бог имел свою собственную любовь" (стих 8)} в том, что когда в нас ничто не побуждало его к этому, когда мы были ничем иным, как грешниками, Христос умер за нас! Источник был в нем самом, или, пожалуй, даже Он сам. Какая радость знать, что это в нем и от него мы имеем все это!
Бог, примирив нас с самим собой по велению своего сердца, когда мы были врагами, желает гораздо большего, когда мы теперь оправданы; и мы будем спасены от гнева - Христом. И, соответственно, говоря о средствах, апостол добавляет: "Ибо если, будучи врагами мы примирились с Богом смертию Сына Его" - при этом, так сказать, это была его "слабость", - "то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его", могущественной силой, в которой Он живет вечно. Таким образом, любовь Бога примиряет относительно того, какими мы были, и дает нам надежду на будущее, делая нас счастливыми в настоящем. Вот таков Бог, который сохраняет нам эти благословения. Он есть любовь - полная внимания к нам, полная мудрости.
Но после описания нашего положения - мира, милости и славы - которое является совершенным и исполненным спасения, дано еще и второе "и не довольно сего". Мы не только хвалимся скорбями, но хвалимся и Богом. Мы гордимся в нем самом. Это и есть вторая часть благословенного опыта, который исходит из нашего знания Божьей любви во Христе и нашего примирения с ним. Первой частью было то, что христианин хвалился скорбями из-за их последствий, когда известна божественная любовь. Второе - любовь самого Бога в человеке. Зная это, мы хвалимся не только в спасении, но и в скорби, и, зная такого Спасителя Божьего (Бога, который воскресил Иисуса из мертвых и спас нас в своей любви), мы хвалимся Богом. И мы не можем иметь радости выше этой.
Здесь завершается та часть послания, в которой умилостивлением Христовым, уничтожением наших грехов и любовью самого Бога, полностью были раскрыты мир, милость, слава и надежда; и все это чистой любовью самого Бога, явленною в смерти Христа за грешников. Это исходит исключительно от Бога, и поэтому божественно совершенно. Это было не результатом опыта, какая бы радость не исходила от него, а собственным деянием Божьим, являющим его таким, каков Он есть. До сих пор рассматривались грехи и личная вина, а также грех и состояние рода. Исключительная благодать Бога по отношению к нам, начинающаяся с нас, когда мы были еще грешниками, проявилась удивительным образом, доходя до того, что мы хвалимся тем, кто был и остается таким по отношению к нам.
Дав основание и источник спасения и исходящее от него блаженство и уверенность, возложив все на Бога, кто имел дело с теми, кто был ничем иным, как немощными грешниками, и все это смертью Христа, он решил вопрос наших грехов, из-за которых каждый человек был бы осужден соответственно тому, что он совершил. Без закона или с законом, все были виновны; умилостивление было предъявлено в драгоценной крови Христовой, мир создан для виновных, и Бог явлен в любви. И это увлекло нас выше. Мы имеем дело с Богом и человеком, каков он есть на самом деле. Это - вопрос грешного человека и еврей здесь не имеет никакой привилегии, ему нечем хвалиться. Он не мог сказать, что грех пришел не через нас и не через закон. Дело только в человеке, грехе и милости.
Человеку больше нечем хвалиться. Перед нашим взором милостивый Бог, поступающий относительно греха, когда здесь еще ничего не было, за исключением того, что закон усугубил положение преступника. Грех вошел в мир одним человеком, и через грех - смерть. Это разъясняет нам состояние рода, а не просто действия отдельных людей. Это положение было исключением от Бога и дьявольской природой. В этом мы все равны, хотя каждый, наверняка, добавил к этому свои личные грехи и вину. Грех вошел одним человеком, и с грехом - смерть. И, таки образом, смерть перешла во всех людей, потому что все согрешили. Ибо грех был в мире и до закона. И закон не добавляет много к преимуществу положения человека, это определенно вменило {Слово "вменять" в гл. 5,13 значит не то же, что праведность вменяет или вера, вмененная праведностью. Это значит поведение, приписываемое кому-то, а не оценка человека, как такого-то или такого-то} ему знание этого и запрещая это. Тем не менее, хотя согласно управлению Бога, не было никакого вменения в вину посредством данного и известного правила, и все же, смерть господствовала - постоянное доказательство греха (более того, история Бытия сделала все это неопровержимым, даже для иудеев) - и над теми, кто не нарушил закона, основанного на известных заповедях, как это сделал Адам {Это цитата из книги пророка Осии 6,7, соответственно ее истинному смыслу, которая обвиняет Израиль в совершении того, что сделал Адам. "Они же, подобно Адаму, нарушили завет"}, и также над иудеями, после того, как был дан закон. Люди, от Адама до Моисея, когда не было вопроса о законе, умирали точно так же - правил грех, и то и другое было до и после этого периода.
Следует заметить, что отрывок стиха 12 до стиха 17 представляет собой введение: раскрыта только идея. В введении апостол, представив Адама как образ того, кто должен прийти - образ Христа - приводит доводы, что дар не может быть подчиненным преступлению. Если грех первого человека не ограничивался в своем воздействии только тем, кто его совершил, а распространился на всех, кто был связан с ним, то тем более милость, имеющаяся у одного, Иисуса Христа, не будет заканчиваться в нем, а распространится на многих. И относительно этого, а так же личности - при этом не упускается из виду закон - одно-единственное преступление принесло смерть, но милость прощает все множество преступлений. И этого не могло быть достаточно для того, что необходимо по закону. И в результате - господствовала смерть; а милостью будет царствовать не только жизнь, но и мы будем царствовать в жизни посредством единственного, в соответствии с избытком милости - Иисуса Христа.
В стихе 18 возобновляется общие основания этого, но в абстрактной форме. "Преступлением одного, - говорит он, - всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни". Одно преступление - в своем значении, относилось ко всем, и так же дело обстояло с праведностью. И такова степень его воздействия. Теперь надо сказать о применении: так как непослушанием одного человека ( только одного) многие сделались грешниками, так и послушанием одного (только одного) многие сделаются праведными. Подчеркивается мысль, что поступок одного человека в своем влиянии не ограничивается пределами его собственной личности. Он воздействует на многих других, подвергая их влиянию последствий этого поступка. Сказано "всем", (ст.18), но когда оговаривается степень действия {Такое же различие, с той же разницей в предлогах можно найти в связи с праведностью Бога, когда апостол говорит о влиянии крови - только при этом он отмечает, кто эти "многие": "Правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих"; во всех и на всех верующих. А здесь было преступлением одного "всем человекам осуждение"( ст. 18), и затем "многие" (ст.19), связанные с Христом, сделаются праведными его послушанием}, то "многие" (ст.19) - когда это есть определенное воздействие на людей, то есть “многие", кто были связаны с тем, кто совершил поступок.
И это было за пределами закона, так как закон мог бы увеличить зло. Это было вопросом влияния поступков Адама и Христа, а не поведение отдельных людей, к которым относился закон. Непослушанием одного человека все сделались грешниками, а не из-за собственных грехов. Каждый имеет свои собственные грехи, здесь же речь идет о грехе, общем для всех. Но зачем тогда был нужен закон? Он появился позднее, исключительно как дополнение к главному факту, что "умножилось преступление" {Не грех - грех уже был, закон превратил каждое из его проявлений в решительное оскорбление}. Но там, где умножались преступления, умножались грехи - а они умножались под законом и вне закона - там благодать превосходила это в избытке, тем, что, когда грех господствовал в смерти, благодать будет господствовать через праведность в вечной жизни Иисусом Христом, нашего Господа. Если там, где правит грех, правила бы праведность, то пришлось бы вынести приговор всему миру. Правит благодать - удивительная любовь Бога. Праведность находится на дном уровне со злом, когда она имеет с ним дело, оставаясь при этом праведностью, но Бог выше этого, и Он поступает, и может поступать - имеет право поступать - в соответствии со своей природой, и Он есть любовь. Разве этим Он одобряет неправедность и грех? Нет; в своей любви он осуществляет исполнение божественной праведности Иисусом Христом. Он исполнил в нем эту божественную праведность, воскресив его и сделав своей правой рукой. И все это - посредством дела, совершенного для нас, в котором Он прославил Бога, так как Он - наша праведность, а мы - праведность Бога в нем. Это - праведность веры, которую мы имеем, веруя в него. Это любовь, которая - приняв характер благодати - когда речь идет о грехе - правит и дает вечную жизнь над смертью и вне смерти, любовь, которая приходит свыше и вновь восходит; и это в божественной праведности и в связи с праведностью, которая увеличивает и проявляет ее через дело Иисуса Христа, в котором мы имеем ту жизнь, когда Он совершил то, что породило божественную праведность, с тем, чтобы мы могли иметь вечную жизнь и славу в соответствии с этим. Если правит благодать, то это значит, что правит Бог. И его природа требует, чтобы была поддержана эта праведность. Но это должно быть чем-то большим, чем просто поддержкой, в соответствии со степенью требований, предъявляемых Богом к человеку, как таковому. Христос, как человек, был, безусловно, совершенен; но Он прославил самого Бога, и, воскреснув из мертвых, славой Отца, Бог прославил его праведность, посадив его одесную, как Он проявил свою любовь, даруя его нам. И сейчас, это праведность во спасении, данная милостью тем, у кого ничего не было - данная в Иисусе, который своим делом заложил основу этого в прославлении Бога относительно греха, в том месте, где было проявлено все, чем является Бог.
Исполнение закона должно было быть праведностью человека: человек мог бы прославиться в нем. Христос прославил Бога - наиболее значимый факт в связи с праведностью в ее отношениях со славой. И благодать вменяет это грешнику, считая его праведным в соответствии с этим, представляя его в славе, которую Христос заслужил своим делом - славу, которую Он имел еще до существования в этом мире.
В этом удивительном искуплении, совершенным благодатью, которая грех первого Адама заменила праведностью Бога и вторым Адамом, извращенность плоти может найти повод для греха, который она любит, или, по крайней мере, обвинить в этом вероучение. И если я сделался праведным праведностью одного, и так как изобилует благодать, то пусть увеличиваются грех: это не затронет праведности, а только прославит это преизобилие благодати. Разве таково учение апостола? Разве таковы выводы из его учения? Ни в коем случае. Учение заключается в том, что мы приведены в присутствие Божье смертью, посредством дела, которое этим совершил Христос и участвуя в этой смерти. Как мы можем жить во грехе, раз мы умерли для греха? Это значит - противоречить самому себе своими собственными словами. Но, крестившись в Христа (в его имя, чтобы участвовать в нем, согласно истине, содержащейся в откровении, которое мы имеем через него), я крещен, чтобы принять участие в его смерти, через которую я обладаю праведностью, в которой Он предстает перед Богом, а я - в нем. Но Он умер из-за греха. И Он покончил с этим навсегда. Когда Он умер, Он, не знавший греха, вышел из этой жизни в плоти и крови, в которой мы связаны грехом, в которой мы были грешниками и в которой Он, безгрешный, подобный грешной плоти, как жертва за грех, был сделан жертвой за наши грехи {Это относится не только к понесению наших грехов: это было темой первой части послания. Положение, в котором мы находились, было положением падшего грешного Адама. Христос, не знавший греха, встал на наше место за нас и за славу Бога; и как жертва на земле, Он был сделан жертвой за грех, претерпев богооставленность и прославляя Бога, умер за все положение, в котором, сделанный жертвой за грех, Он заступился за нас перед Богом. Это дело, совершенное человеком и для человека, в этом я не сомневаюсь, значит больше, чем наше спасение. Он пришел, чтобы уничтожить наши грехи, пожертвовав собой. И, как Агнец Бога, Он устраняет грех мира. Его жертва является основой положения новых небес и новой земли, на которой существует праведность}. И мы погреблись с Ним крещением в смерть (стих 4), участвуя в этом, входя в это крещение, представляющим это тем, что, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, то и мы должны ходить в обновленной жизни. Одним словом, я приведен к участию в этой божественной и совершенной праведности участием в смерти для греха, поэтому невозможно было бы жить в этом. Здесь говорится не об обязанности, а о природе его. Я не могу умереть в чем-либо и жить в этом. Само учение опровергает довод плоти, как нонсенс, которая в притворстве праведности не признает нашей нужды в благодати {Заметьте, что здесь мы не рассматриваемся как воскресшие с Христом, верующий всегда рассматривается пребывающим на земле, хотя и живой - во Христе и оправданный, и это является основанием для деятельности и хождения по земле}.
Здесь поразительным образом представлен характер новой жизни, в которую мы приведены воскресением Христа. В смерти Христос совершенно прославил Бога, и даже умирая, был Он Сыном живого Бога. Более того, его нельзя было бы удержать от этого, Он был верен своей личности, его воскресение было также необходимостью славы Бога Отца. И в Боге требовала это сделать его слава (даже когда Христос все прославил), его справедливость, его любовь, его истина, его сила, его слава, в которой Он не мог позволить смерти одержать победу над тем единственным, кто верил; его отношение, как Отца, который не должен был, не мог оставить своего Сына в рабстве последствий греха и власти врага. Благодаря Христу со стороны Бога, благодаря его собственной славе, как Бога и Отца, это было необходимо для того, чтобы показать отражение его собственной славы, чтобы проявить это в соответствии с его собственным замыслом, и все это осуществить в человеке. Христос был воскрешен из мертвых славою Отца. Все, чем является Отец, проявилось в этом, обязывало к тому, чтобы дать Иисусу торжество воскресения, победы над смертью, и придать воскресению сияние его собственной славы. Войдя, как плод работы его славы, в это новое положение, которое является образцом - сущностью - той жизни, которую мы получили от Бога {Действительно, все - Отец, Сын, Святой Дух - участвовали в воскресении Христа. Он воздвиг храм своего тела в три дня, был оживлен Духом и воскрешен славою Отца}.
Без этого явления во Христе, Бог, хотя и приносил доказательства своей силы и доброты, но все-таки, оставался невидим и скрыт. Прославившийся во Христе, центре всех замыслов Божьих, мы видим славу Господа с открытым лицом, и все уста исповедуют его Господом во славу Бога Отца.
И наша жизнь должна быть действительным отражением этой славы Господа на небесах. Сила, приводящая нас к общению с ним на земле и все еще действующая, показана в конце первой главы послания Ефесянам {К этому мы можем добавить и конец третьей главы. Подробности можно найти и в других местах}. На земле должно быть прославлено наше воскресение с Христом. Это - совершенно новая жизнь. Мы живы для Бога во Иисусе Христе.
Соединившись с ним подобием смерти его, мы должны быть соединены и подобием его воскресения. Здесь мы видим, что воскресение - это следствие, которое Он приводит как факт, а не как мистическое участие в этом; зная первое (как великую основу всего), что наш ветхий человек - который есть в нас и оправдывает грех - распят с Христом, с тем, чтобы было упразднено все тело греха, дабы нам не быть рабами греха. Он полностью устраняет весь грех в человеке, как тело, уничтоженное смертью, и его желание осуждено и больше не управляет нами. Ибо тот, кто умер, оправдан от греха {Употреблено слово "оправдан". Здесь мы видим четкую разницу между грехом и грехами. Нельзя обвинять мертвого человека в грехе. Живя, он мог совершить множество грехов, и от них, он может быть оправдан, а может и не быть. Но его нельзя обвинить в грехе. И как мы видели из главы 5,12, мы имеем дело с грехом - с положением человека, а не с грехами}. Грех больше не может быть ему обвинением, как то, что существует в живом и ответственном человеке. Таким образом, будучи мертвыми с Христом - посредством крещения, действительно имея его для нашей жизни - мы верим, что мы будем жить с ним, мы принадлежим к той другой жизни, где Он живет в воскресении. Сила жизни, в которой Он живет, является и нашим уделом: мы веруем, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает. Его победа над смертью - полная и окончательная, смерть больше не имеет над ним своей власти. Поэтому мы и уверены в воскресении - именно поэтому, что Он одержал полную победу над смертью, в которую Он вошел за нас в милости. И верой мы соединились с ним в ней, приняв участие в ней. Он был принесен сюда силой жизни любви. Умерев, Он умер для греха. Прийдя на землю, Он, скорее, пошел бы на смерть, чем не утвердить славу Бога. До смерти и уже в смерти Он имел дело с грехом, не имея в себе греха, и с соблазном; и Он покончил со всем раз и навсегда. И мы умерли для греха, соединясь с Его смертью. Следствие этого - через славу Отца - воскресение. "Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога".
И, таким образом, Он не имеет ничего общего с грехом. Он живет, но уже совершенным образом безотносительно к чему-либо, только для Бога {Это удивительное выражение. Его жизнь была верно отдана ради Бога. Он жил для Бога. И теперь его жизнь не знает ничего, кроме Бога}. И мы должны принимать во внимание - верой - то, что мы мертвы для греха, и живы для Бога, не имея другой цели в жизни, кроме Бога, в Иисусе Христе. Я должен считать себя мертвым, у меня есть на это право, потому что Христос умер за меня; и живя сейчас и вовек для Бога, я должен считать себя вышедшим - посредством той жизни, которой я живу через него - из греха, для которого я умер.
Ибо я знаю, что это - Христос; не Христос, живущий на земле в связи со мной по природе, в которой я живу здесь на земле. В этой природе я - грешник и не способен к верным отношениям с ним. Он умер за меня, как живущего этой жизнью, и через воскресение вошел в новое состояние жизни. И я узнаю его, как верующий. Я участвую в его смерти и в жизни через него, воскресшего. Я обладаю праведностью через веру, но обладаю ею, как имеющий часть с мертвым Христом и вновь воскресшим, являясь, поэтому, через веру мертвым для греха.
Это является существенным отличием этой части послания. Здесь не говорится о том, что Христос пролил свою кровь за наши грехи, но что мы умерли с ним. Здесь конец для веры в нашем понимании и пребыванию во плоти. Христос, ставший нашей жизнью, умер, и живя чрез него, - то, что Он сделал для меня, является моим - я должен сказать, что я умер. Я признаю себя мертвым {Заметьте, что послание Римлянам не говорит, что мы воскресли вместе с Христом. Оно ведет к соединению. И следует отметить, что смерть и воскресение никогда не доходят до божественного состояния, они являются субъективным испытательным состоянием. В послании Ефесянам, мертвые в грехах, мы взяты, оживлены, и помещены в Христа, когда Христос был воскрешен и прославлен над небесами. А здесь мы живы в нем. Мы будем участвовать в его воскресении, ходя в обновленной жизни. Это - личное и практическое: человек, как мы видим, жив на земле}. И апостол выводит очевидное следствие: "Итак, даже царствует грех в смертном нашем теле". Не предавайте членов ваших в орудие греху, для которого вы уже мертвы, но как живые, проснувшиеся из мертвых, представьте ваши члены в орудие праведности Богу, для которого вы живете. И тело является орудием божественной жизни, и мы можем использовать его в таком качестве для Бога. Так как фактически грех не будет властвовать над вами, потому что мы не под законом, а под благодатью. Здесь говорится не о принципе, а о власти. В принципе мы мертвы для греха верою; на практике - он не имеет над нами власти. Заметьте, что источник практической силы, чтобы победить грех, находится не в законе, а в благодати.
Итак, действительно то, что поскольку мы не под законом, речь идет не о вменении, а о невменении. Значит ли это, что мы можем грешить? Нет! Мы являемся рабами того, чему мы подчиняемся. Грех ведет к смерти, послушание - к действительной праведности. Мы находимся под воздействием более обширного принципа новой природы и благодати; а не под применением вечного правила, которое не являлось и не могло быть целью природы. И, действительно, находясь в предыдущем положении, ученики в Риме подтвердили справедливость доводов апостолов, ходя в истине. Освободившись от рабства греха, они стали (используя человеческий язык) рабами праведности, и на этом это не закончилось; практическая праведность проявила себя в отделении от плоти для Бога со все возрастающим пониманием. Они были послушны в подобном: но плодом было освящение, духовная способность отделения от зла и более глубокое познание Бога {Ср. Исх.33,13}. Грех не был смертью, но освободившись от греха и став рабами Бога - истинная праведность послушная, как у самого Христа - они имели свой плод в святости, и концом будет вечная жизнь.
Ибо возмездием за грех была смерть, а дар Божий - вечная жизнь во Христе Иисусе, нашем Господе. И сейчас, эта жизнь существует для Бога, и это - не грех, а милость. И здесь апостол, предметом рассмотрения которого была беспристрастная праведность перед Богом, почти согласуется с Иоанном и связывает свое учение с первым посланием Иоанна, где, с другой стороны, он присоединяется к учению об умилостивлении и принятии, говоря об наделении жизни. Это воззвание очень привлекательно для человека в истинной свободе, свободе благодати, мертвого для греха. Он полностью освобожден смертью. Кому он собирается подчинить себя ныне? Так как сейчас он свободен, будет ли он подчинять себя греху? Это - великодушный призыв.
Мы рассмотрели влияние смерти и воскресения Христа на оправдание и практическую жизнь. До гл. 5,11, Он умер за наши грехи. С гл. 5,12, где Он умер, мы считаем себя мертвыми для греха и живыми для Бога через него. Обсуждалось наше положение под двумя главами, Адамом и Христом. Рассмотреть остается другой момент - влияние этого учения на вопрос закона. Христианин, или лучше сказать верующий, участвует во Христе, когда Христос умер, и живет для Бога, когда Христос воскрес из мертвых через него. Каково же действие этой истины по отношению к закону, (так как только закон имеет власть над человеком, пока он живет)? Когда он умрет, то закон не будет иметь этой власти над ним. Таково наше положение относительно закона. Разве это ослабляет его власть? Отнюдь. Так как мы говорим, что Христос умер, а следовательно и мы; но закон не применяется больше к тому, кто мертв.
Раскрывая влияние этой истины, апостол использует пример о законном браке. Замужняя женщина привязана законом к своему мужу, потому что он жив, но если он умрет, то она свободна. Применение этого правила изменяет форму истины. Совершенно очевидно, что нельзя быть под властью двух мужей одновременно. Один исключает другого. Закон и воскресший Христос не могут быть соединены в своей власти над душой. Но в нашем случае закон не теряет своей силы, (а именно, в своих правах над нами) при своей смерти, но только при нашей смерти. Он управляет нами только пока мы живы. Апостол начал именно с этого разрушения уз смерти. Муж умер, но в своем приложении закон отменяется нашей смертью. Тогда мы мертвы по отношению к закону посредством тела Христова (ибо мы должны иметь дело с Христом, воскресшим после Его смерти), и мы должны принадлежать Ему, воскресшему из мертвых, чтобы приносить плод для Бога, но мы не можем принадлежать двум сразу.
Когда мы были во плоти, когда, как люди, каждый из нас обязан был поступать по ответственности человека, живущего жизнью природы, как дитя Адама, то закон был для нас правилом и совершенной мерой ответственности, а также представителем власти Божьей. Страсти, побуждавшие к греху, действовали в той природе и, сталкиваясь с этим барьером закона, нашли в нем то, что через сопротивление ему возбуждало своеволие и внушало - даже путем самого запрещения - зло, которое любила плоть и запрещал закон; и таким образом эти страсти воздействовали на члены, производя плоды, приводившие к смерти. Но теперь человек был вне его власти, он ушел от его преследования, будучи мертв к тому закону, власти которого мы подлежали {Я не сомневаюсь, что именно так следует читать этот отрывок. Мой читатель, возможно, обнаружит "закон мертв". Выражение "умерли для того, чем были связаны", отсылает к стиху 4, где сказано: "вы умерли для закона". Христос под законом умер под его проклятием. Быть во плоти значит жить под ответственностью человека в его естественной жизни - как дитя падшего Адама. В этой жизни (если она беззаконна) закон является правилом человеческой праведности. Мы не должны смешивать плоть, существующую в христианах, с человеком, пребывающим во плоти. Принцип прежней жизни все еще сохраняется, но это никоим образом не является принципом его отношений с Богом. Когда я во плоти, это принцип моих отношений с Богом, но, поскольку ее воля греховна, то невозможно, чтобы я угодил Богу. Я могу искать в ней праведность - это будет происходить на основе закона. Но христианин мертв через Христа ко всему этому состоянию вещей, он не живет этой жизнью; его жизнь во Христе, и он получил Святого Духа. Плоть больше не является принципом его отношений с Богом: на этой основе он считает себя потерянным. В других местах мы узнаем, что он во Христе на той же основе, на какой Христос пред Богом. Святой Дух, как мы увидим, ставит его туда в силе через веру, при этом Христос является его жизнью}. Итак, умереть под законом также было бы осуждением, но Христос прошел через это и принял осуждение, в то время как мы имеем избавление от ветхого человека, который пребывает в смерти. Наш ветхий человек распят с Ним, так что это наше освобождение от смерти к закону. Он лишь осуждает нас, но его власть заканчивается с жизнью того, кто подлежал этой власти. И поскольку мы мертвы во Христе, закон больше не может затрагивать тех, кто состоял под ним: мы принадлежим новому мужу, Христу воскресшему, чтобы служить в новизне духа, в благоволии благодати в нашей новой жизни, а не - как объяснит впоследствии апостол через Святого Духа {Здесь он не говорит Духом, поскольку он еще не сказал о даре Святого Духа в силу дела Христова. Он говорит лишь о способе и характере осуществляемого служения} - в рабстве буквы.
Таково учение. А теперь что касается заключений, которые можно вывести отсюда. Разве является закон грехом, что мы уходим из-под его власти? Ни в коем случае. Но он дал знание о грехе и вменил его в вину. Ибо апостол говорит, что он не понял бы, что простые побуждения его природы являются грехом, если бы закон не сказал: не возжелай. Но эта заповедь дала греху повод для нападок на душу. Грех, этот злой принцип нашей природы {Следует помнить, что на протяжении всей этой части (то есть начиная с главы 5,12) мы имеем дело с грехом, а не с грехами}, пользуясь этой заповедью для того, чтобы провоцировать душу ко злу, который запрещен (но который он внушает самим запрещением, действуя также по своеволию, которое сопротивлялось запрещению, производя всевозможные похоти. Ибо без закона грех не мог бы ввергнуть душу в этот конфликт и вынести в нем приговор смерти, делая ее ответственной в осознании греха, который без этого закона она бы не знала. Под законом похоть действовала с осознанием греха в смерти, и результатом была смерть в осознании без какого-либо избавления для сердца от силы вожделения.
Без закона грех не возбуждал бы так своеволие, которое отказывалось подчиниться тому, что сдерживало его. Ибо барьер для своеволия пробуждает и возбуждает своеволие, и осознание греха пред лицом запрета Божьего есть осознание под приговором смерти. Таким образом, заповедь, которая сама по себе была к жизни, стала фактически к смерти. "Делай это и будешь жить" стало смертью, показав острую необходимость в Боге для греховной природы, чье своеволие отвергло ее, и для совести, которая не могла не принять справедливого осуждения.
Человек ходит в тихом безразличии, исполняя свою собственную волю, не имея знания о Боге или, следовательно, какого-либо чувства греха или мятежа. Приходит закон, и он умирает под его справедливым судом, который запрещает все, что он желает. Похоть была злом, но она не открывала суда Божьего, напротив, она забывала о нем. Но когда пришел закон, то грех (здесь он рассматривается как враг, нападающий на ту или иную личность или место), зная, что своеволие будет упорствовать и совесть - осуждать, воспользовался законом, толкая человека в направлении, противоположном закону, и убил его в осознании греха, который закон запрещал от имени Бога. Результатом этого была смерть человека, что касается Божьего участия в суде. Итак, закон был хорошим и святым, поскольку он запрещал грех, но в осуждении грешника.
Не была ли смерть, таким образом, введена тем, что было хорошим? {Грех и смерть взаимообусловлены. Закон вводится для того, чтобы выявить через прегрешение то, чем является то и другое. Апостол сначала спрашивает: "Неужели от закона грех?", поскольку его следствием была смерть для человека. Упаси Боже, но он дал знание о грехе и начертал смерть на душе через суд, поскольку человек грешник. Второй вопрос: "Неужели закон, будучи добрым сам по себе, сделался для меня смертоносным?" Нет. Это грех (чтобы он мог выявиться во всей своей чудовищности) убил меня, используя закон в качестве средства в моем сознании. Он обнаружил в человеческом состоянии средство извратить доброе и сделать это смертью для него} Нет. Но закон, чтобы мы могли видеть в его истинном свете, использовал то, что было хорошим, чтобы навлечь смерть на душу, и таким образом вследствие заповеди он стал чрезвычайно греховным. Во всем этом грех олицетворяется в образе того, кто пытается убить душу.
Таким было действие закона, того первого мужа, ввиду того, что грех существовал в человеке. Чтобы более ясно выразить это, апостол передает свое духовное понимание опыта души под законом.
Здесь мы должны заметить, что здесь предметом рассмотрения является не факт конфликта между двумя природами, но действие закона при условии, что воля будет обновлена и закон обрел свои права в сознании и стал объектом привязанностей сердца - сердца, признающего духовность закона. Это не является ни знанием благодати, ни знанием Спасителя Христа, ни знанием Духа {Конфликт имеет место также тогда, когда в нас обитает Святой Дух. Гал.5 говорит об этом: "Плоть желает противного духу" и т.д. Но ведь мы уже не под законом, как говорит дальше апостол: "Если же вы духом водитель, то вы не под законом". Здесь о человеке говорится как о находящемся под законом: все связано с законом. Закон духовен; мы соглашаемся с законом, мы наслаждаемся в законе. Ни Христос, ни Дух не упоминаются, пока не встает вопрос об освобождении}. Основным вопросом здесь является не осуждение (хотя закон действительно оставляет душу под судом), но крайний недостаток силы, чтобы исполнить его, чтобы он не осудил нас. Закон духовен, но я, как человек, плотский, раб греха, каким бы ни было суждение моего внутреннего человека, ибо я не дозволяю то, что я делаю. Я практикую то, что я не хочу, и то, что я ненавижу. Так любя и так ненавидя, я соглашаюсь, что закон хорош. Не то чтобы я делал зло как нравственное намерение воли, ибо я не хочу того зла, которое творю; напротив, я ненавижу его. Во мне обитает грех, ибо фактически во мне (то есть в моей плоти - во всем плотском человеке, какой он есть) нет ничего хорошего, поскольку даже там, где есть воля, я не нахожу способа совершить что-либо доброе. Совершенно не хватает силы.
Два враждующих принципа: настоящее действие греха и недостаток силы, чтобы избавиться от него
В стихе 20 апостол, дав это объяснение, делает это ударение на словах "я" и "мы": "Если же делаю то" (так мы должны читать), и: "уже не я делаю то, но живущий во мне грех". Таким образом, я нахожу, что во мне присутствует зло, которое хотело бы делать добро, ибо, что касается внутреннего человека, я наслаждаюсь в законе Божьем. Но во мне есть другой постоянный принцип, который противодействует закону моего рассудка, который подчинит меня этому закону греха в моих членах. Так что, каковы бы ни были мои желания, даже лучшие из них, сам я жалкий человек. Будучи человеком, и таким человеком, я не могу не быть жалким. Но если я пришел к этому, я сделал огромный шаг.
Зло, о котором здесь говорится, - это зло, пребывающее в нашей природе, и недостаток силы, чтобы избавиться от него. Здесь в полной мере раскрывается учение о прощении грехов. Нас огорчает здесь настоящее действие греха, от которого мы не можем избавиться. Ощущение этого часто является более болезненным, чем ощущение прошлых грехов, которые верующий может постичь как устраненные кровью Христа. Но здесь мы все еще имеем осознание греха в себе, хотя мы можем ненавидеть его, и вопрос об избавлении смешивается с нашим опытом, по меньшей мере пока мы не усвоим то, что преподается нам в этой части послания, чтобы осудить ветхого человека как грех в нас, а не нас самих, и чтобы счесть себя мертвыми. Поскольку Христос, через которого мы теперь живем, умер и стал жертвой за грех, наше осуждение невозможно, так как грех осужден и мы освобождены через "закон духа жизни в нем". Это не прощение, но освобождение; грех во плоти осужден на кресте.
Через божественную благодать обновленный человек узнал три вещи. Во-первых, он пришел к открытию, что в нем, то есть в его плоти, нет ничего хорошего; но, во-вторых, он научился различать между ним самим, желающим блага, и грехом, который обитает в нем; но далее, когда он желает блага, грех слишком велик для него. Приобретя таким образом знание о себе, он не пытается быть лучше во плоти, но ищет освобождения и находит его во Христе. За этим приходит сила. Он пришел к этому открытию и к исповеданию, что в нем нет силы. Он обращается к другому. Он не говорит: "Как я могу?" или "Как я буду?" - но: "Кто избавит меня?" Итак, когда мы были лишены всякой силы, Христос умер за безбожных. Это недостаток силы выявляется, и мы обретаем благодать в конце, когда в отношении того, что мы есть, и в отношении всех надежд на улучшение внутри нас, благодать является единственной нашей поддержкой.
Но к счастью, когда мы обратимся к благодати, перед нами нет ничего, кроме благодати. Освобождение совершается тем, что мы совершенно не живем во плоти; мы умерли для нее и вышли из-под закона, который держал нас в рабстве и осуждении, и мы сочетались с другим. Христос воскрес из мертвых, и едва угнетенная душа воскликнет: "Кто избавит меня?" - уже готов ответ: "Я благодарю Бога через Иисуса Христа, нашего Господа". Ответ не таков: "Он избавит". Избавление уже совершилось; он воздает благодарение.
Человек был несчастен в борьбе под законом, не зная об искуплении. Но он умер в смерти Христовой, избавившись от той природы, которая сделала его таким; он вполне покончил с самим собой. Избавление Божье является полным. Две природы все еще противопоставлены друг другу, но избавление не является несовершенным. Это избавление совершено Богом, и развитие его проявлений прослежено в следующей главе.
Здесь мы можем заметить, что апостол не говорит: "Мы знаем, что закон духовен, а мы плотские". Если бы он сказал так, это относилось бы к христианам, как таковым, в их собственном и нормальном состоянии. Это личное познание того, чем является плоть под законом, когда человек оживотворен, а не положение христианина, как такового, пред Богом. Заметьте также, что закон рассматривается с точки зрения христианского знания - "мы знаем", - когда мы больше не состоим под ним и когда мы способны судить обо всем его значении, согласно духовности того, кто судит и кто также видит, будучи духовным, что такое плоть, потому что теперь он не во плоти, но в Духе {Это дает ключ к данному отрывку - увы, поскольку души не свободны, то об этом много говорится. Это не настоящий опыт кого-либо, но освобожденная личность, описывающая состояние неосвобожденной. Неосвобожденная личность не может говорить таким же образом, потому что она испытывает беспокойство в отношении результатов для себя. Человек в болоте не может спокойно описывать, как он тонет, потому что он боится утонуть и остаться там; когда же он выберется оттуда, он описывает, как он тонул. Конец Рим.7 - это человек, выбравшийся из болота и показывающий в мире принцип и способ, которым он тонул в нем. Вся эта часть послания является более сложной, чем то, что предшествует главам 5,12, потому что наш собственный опыт находится в противоречии с тем, что вера учит нас говорить. Если по благодати я прощен и оправдан, то в моем опыте нет никакого противоречия. Именно это Бог сделал для меня вне меня. Мой долг уплачен. Но если я говорю, что я мертв ко греху, то мой опыт противоречит этому. Потому мы не будем иметь покоя в этом отношении, пока не отречемся от себя или от плоти как совершенно порочной и неисправимой и не познаем, что, вследствие искупления, мы больше уже не во плоти. Сравните главы 7 и 8}.
В буквальном смысле этот отрывок вовсе не описывает состояние кого-либо, но излагает принципы, противопоставленные друг другу, результаты чего раскрываются через поддержку человека под законом: воля всегда праведна, однако никогда не творит блага, но всегда зло. Тем не менее для совести это практическое состояние всякого обновленного человека под законом. Мы можем отметить еще один важный принцип. Человек в этом состоянии всецело занят собой; он желает блага, он не совершает его, он делает то, чего он не хочет. Не назван ни Христос ни Святой Дух. В нормальном состоянии христианин занят Христом. Но в этой, седьмой, главе, выражен естественный и необходимый результат закона, когда совесть разбужена и воля обновлена. Ибо ему свойственно иметь волю. Но он под законом, видит его духовность, соглашается с ним, наслаждается в нем на манер внутреннего человека и не может совершить то, что хорошо. Грех господствует над ним. Ощущение неудовлетворенной ответственности и отсутствие мира неизбежно заставляет душу обратиться к себе. Она всецело поглощена собой, о чем почти сорок раз говорится начиная со стиха 14. Лучше уж быть таким, чем быть бесчувственным. Это не мир.
Этот мир обнаруживается повсюду. также и в этом: когда мы приведены к осознанию нашей собственной неспособности творить благо в отношении Бога, то мы обнаруживаем, что Бог сотворил для нас благо, в котором мы нуждаемся. Мы не только прощены, но и освобождены, и мы во Христе, а вовсе не во плоти.
Конфликт развивается, противостояние между двумя природами продолжается, но мы воздаем благодарение Богу через нашего Господа Иисуса Христа {Последний стих главы 7 говорит об отвлеченном мышлении и о характере противостоящих природ: одно - разум и намерения сердца обновленного человека; другое - факт существования плоти; одно - "я сам", другое - "моя плоть". Так что "я" - право; только это не рассматривается под законом, как и обратное}. Заметьте здесь, что освобождение обретается только тогда, когда есть полная убежденность в нашей неспособности и недостатке силы, а также в наших грехах. Гораздо труднее прийти к этой убежденности в неспособности, чем к убежденности в том, что мы согрешили. Но греховность нашей природы - ее неисправимая испорченность, ее противодействие благу, закон греха в наших членах - познается только в ее значении с точки зрения закона через ощущение бесполезности наших усилий поступать хорошо. Под законом бесполезность этих усилий оставляет сознание в унынии и рабстве порождает ощущение невозможности для него быть с Богом. Под благодатью же усилия не бесполезны, и злая природа выказывает нам себя (будь то в общении с Богом или в случае падения, если мы пренебрегаем общением) во всей ее безобразности пред лицом этой благодати. Но в этой главе ощущение греха в природе представлено как приобретенное под законом, чтобы человек мог познать себя в этом положении, мог познать, что он есть в отношении своей плоти и что фактически он не может последовать этим путем, представая пред Богом с доброй совестью. Он при первом муже; смерть еще не разорвала узы в отношении состояния души.
Теперь мы должны вспомнить, что этот опыт души под законом вводится в качестве отступления, чтобы показать греховное состояние, к которому применяется благодать и действие закона. Нашей темой является то, что верующий имеет участие в смерти Христа, и умер, и живет через Того, кто воскрес; что Христос, по благодати подвергнувшись смерти, сделавшись грехом, навеки покончил с тем состоянием, в котором Он должен был иметь дело с грехом и смертью в подобии греховной плоти; и навеки покончив со всем, что было связано с этим, Он вступил через воскресение в новый порядок вещей - в новое состояние пред Богом, совершенно вне досягаемости всего того, чему Он подчинил Себя ради нас, что было связано в нас с нашей естественной жизнью, и вне досягаемости закона, который связал грех в сознании со стороны Бога. Во Христе мы пребываем при этом новом порядке вещей.
"Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе". Он не говорит здесь о действенности крови в устранении грехов (вседостаточная, каковой является эта кровь, и основа всего остального), но говорит о новом положении, совершенно вне досягаемости всего, к чему был применен суд Божий. Христос действительно испытал на Себе действие осуждения вместо нас, но, воскреснув, Он явился пред Богом. Может ли здесь стоять вопрос о грехе, или о гневе, или об осуждении, или о вменении в вину? Это невозможно! Все это было улажено прежде, чем Он вознесся туда. Он был там потому, что это было решено. И таково положение христиан во Христе. И все же, поскольку это совершается через воскресение, это реальное освобождение. Это сила новой жизни, в которой Христос воскрес из мертвых и в которой мы живем в Нем. Это - что касается этой жизни святых - сила, действенная и непрекращающаяся, и потому называемая законом, посредством которого Христос воскрес из мертвых - закон духа жизни во Христе Иисусе; и это освободило меня от закона греха и смерти, который раньше господствовал в моих членах, производя плод к смерти. Это наша связь с Христом в воскресении, свидетельство силы жизни, которое в Нем, и все это через Святого Духа, который связывает "нет никакого осуждения" в нашем положении с силой новой жизни, в которой мы больше не подчинены закону греха, умерев для него в Его смерти, или закону, чьи притязания неизбежно прекратились также для того, кто умер, ибо закон имеет силу над человеком, пока он жив. Христос, понеся его проклятие, полностью возвеличил его. Мы видим в конце Еф.1, что освобождает сила Самого Бога, и, несомненно, так и надо - та сила, которая совершила эту славную перемену, это новое творение для нас.
Это освобождение от закона греха и смерти не просто опыт (оно даст драгоценный опыт); это божественное действие, познаваемое верой в действии Того, кто воскресил Христа из мертвых, познаваемое во всей его силе через его осуществление в Иисусе, в действенности чего мы участвуем верой. Трудность обретения этого состоит в том, что, как мы обнаруживаем, с этим сталкивается наш опыт. То, что Христос устранил мои грехи и что Христос любит меня, это дело простой веры через благодать. То, что я мертв, - это склонно опровергать само себя в моем сердце. Процесс главы 7 должен продолжаться, и осуждение греха во плоти должно рассматриваться в жертве Христа за грех, и я живу через Него, осуждая грех как нечто отдельное (я должен иметь дело с врагом, а не с собой), чтобы иметь твердый мир. Дело не в том, что Христос устранил наши грехи. Я живу через Него воскресшего и я связан с этим мужем, и Он моя жизнь - истинное "я" во мне, потому я могу сказать, что я умер, потому что Он умер. "Я сораспялся Христу. и уже не я живу, но живет во мне Христос". Если так, то я умер, ибо Он умер; так принятый в товарищество имеет преимущества, принадлежащие вступающему прежде, чем он будет принят. То, что это так, очевидно в соответствии со стихом 3.
Бог совершил это во Христе, - говорит апостол; он не говорит: "в нас". Результат этого в нас обнаруживается в стихе 4. Эффективное действие, посредством которого мы сочли себя мертвыми, было во Христе жертвой за грех. Там осуждается грех во плоти. Бог совершил это, ибо это всегда Бог - Бог действовал, Бога он являл, чтобы раскрыть евангелие Божье. То, что следует осудить, действительно находится в нас; дело, которое кладет конец этому ради нашего истинного, сознательного состояния пред Богом, совершилось во Христе, которому было угодно в благодати, как мы увидим, поставить Себя в положение, необходимое для его осуществления. Тем не менее через участие в жизни, которая в Нем, это становится практической реальностью для нас: только осуществление этого сталкивается с противодействием плоти, но не так, что мы должны ходить в этом.
Здесь остается отметить еще один момент. В стихе 2 мы имеем новую жизнь в ее силе во Христе, которая освобождает нас от закона греха и смерти. В стихе 3 рассматриваются ветхая природа, грех во плоти и осуждаются, но в жертве за грех, в котором страдал и умер Христос, так что для веры с этим покончено. Это завершает избавление и знание о нем.
Это ключ ко всему этому учению апостола, и то, что объединяет практику святости, христианскую жизнь с абсолютной благодатью и вечным освобождением от осуждения, - это новое положение, совершенно обособленное от греха, которое смерть придает нам, живущим ныне во Христе пред Богом. Сила Бога, слава Отца, действие Духа обнаруживают свое действие в воскресении Христа и ставят Его, понесшего наши грехи и сделавшегося грехом за нас, в новое положение вне греха и смерти пред Богом. И через веру я имею участие в Его смерти, я участвую в этой жизни. Это не только удовлетворение, данное Христом за совершенные грехи и прославляющие Бога в Его деле - действительно, основа всего, - но освобождение человека, который был во грехе, даже когда Израиль был выведен из Египта. Кровь остановила руку Божью в суде; рука Божья в силе навеки освободила их у Чермного моря. Какими бы они ни были, в то время они были с Богом, который вел их в Его святую обитель.
Более того, первые стихи этой главы обобщают результаты дела Божьего в отношении этого предмета в главах 5,12 до конца, 6,7: нет никакого осуждения для тех, кто во Христе; закон духа жизни в Нем, освобождающий от этого закона греха и смерти, и Бог совершил то, что не мог сделать закон.
Надо заметить, что освобождение происходит от греха и смерти: в этом отношении освобождение является абсолютным и полным. Грех больше отнюдь не является законом. Это освобождение для того, кто любит святость, кто любит Бога, является глубоким и обширным источником радости. Этот отрывок не говорит, что плоть изменилась - совсем наоборот; не станут говорить о законности того, что уже не существует. Мы должны бороться с этим, но это больше не закон; это уже не может подвергнуть нас смерти в нашем сознании.
Закон не мог бы совершить это освобождение. Он мог осудить грешника, но не грех, освобождая при этом грешника. Но то, что не мог сделать закон - поскольку он требовал силы от человека, в то время как он, напротив, имел силу лишь для греха, - это совершил Бог. Именно в этом Христос снизошел к нам, вплоть до смерти, и это представлено нам во всем значении - Его пришествие, без греха, к нам и в смерть. Это тайна нашего освобождения. Бог, Бог всякой благодати и славы, послал Того, кто был вечным предметом Его наслаждения, Своего собственного Сына, в ком была вся сила и божественная власть, Сына Самого Бога, чтобы дать причаститься плоти и крови среди людей, в том положении {Читатель поймет, что Иисус мог занять это положение и сделаться грехом именно потому, что Он Сам был абсолютно свободен от всего этого. Сила воскресения во Христе умершем была силой святости во Христе живом. Это была также сила той любви, которую Он являл в течение жизни и которую мы знаем в совершенстве Его смерти. Он был истинным Предметом божественного наслаждения}, в котором мы все пребываем; да, в Нем, безгрешном, но - чтобы дойти до глубины того положения, в котором мы были, вплоть до смерти, - Он лишил Себя славы, чтобы быть Человеком, "в подобии греховной плоти", и, будучи Человеком, уничижившимся до смерти, чтобы решить весь вопрос о грехе с Богом в Личности Христа; Он рассматривается в нашем положении, когда в подобии греховной плоти Он был сделан грехом за нас - "за грех", как это выражено (то есть жертва за грех). Он предпринял это, чтобы прославить Бога, пострадав за то, чем был человек. Он совершил это, сделавшись жертвой за грех, и, таким образом, были устранены не только наши грехи, но и грех во плоти (это было состояние человека, состояние его существа, и Христос рассматривается на кресте, как будто Он был в нем) был осужден в том, что было жертвой умилостивления для грешника.
Сын Божий, посланный от Бога в любви, пришел, и Он не только понес наши грехи, но (Он добровольно принес Себя в жертву, чтобы исполнить волю Того, чью волю Он пришел исполнить, безупречная жертва) Бог сделал Того, кто не знал греха, грехом за нас. Он поставил Себя, совершенно безгрешного (в Нем была благодать и послушание) в то положение, в которое вовлекла человека нарушение нами нашего долга здесь на земле, и, уподобившись людям, умер, чтобы прославить Бога в отношении греха, так что мы избавлены крестом от бремени пребывающего в нас греха на совести. Он берет на Себя пред Богом весь груз греха (но соответственно силе вечной жизни и Святому Духу, который был в Нем) - предлагает Себя в жертву за него. Поставленный в это положение, Он был сделан грехом, и в Его смерти, которую Он принял в благодати, грех во плоти полностью осуждается справедливым судом Божьим, и само осуждение является уничтожением этого греха актом Его жертвы - актом, который действителен для каждого, кто верует в Иисуса, совершившего это. Мы умерли с Ним и живы через Него. Мы совлеклись тела плоти, ветхого человека; мы стали мертвыми для закона через тело Христово, наш ветхий человек распят с Ним, чтобы тело греха могло быть уничтожено. Я не сомневаюсь в том, что полным результатом будет устранение греха со всей сцены неба и земли, в тех новых небесах и новой земле, где обитает правда. Но здесь я говорю о состоянии совести в отношении славы Божьей.
Какое чудесное освобождение! Какое дело для славы Божьей! Нравственное значение креста для славы Божьей является тем предметом, который, когда мы изучаем его, становится все более и более величественным - никогда не прекращающимся изучением. По своему нравственному совершенству это мотив для любви Самого Отца в отношении к Иисусу. "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее".
Какое совершенное дело для устранения греха пред очами Бога (на его место пред Ним ставится то совершенное дело, которое устранило грех) и для избавления грешника, когда он ставится пред Богом согласно совершенному уничтожению греха и ценности этого дела в Его глазах! Возможно, мы познали прощение грехов, прежде чем мы пройдем через Рим.7, и некоторые говорят, что глава 3 идет до главы 7. Но и темы вполне различны. В первой части мы видим Бога, действующего в благодати на грешника, как на виновного, для его оправдания, и эта часть завершена сама по себе: "Мы радуемся в Боге". Вторая часть рассматривает то, чем мы являемся и связанный с этим опыт, но дело главы 7 всегда существенным образом относится к закону, суждение о том, чем мы являемся, только, поэтому, в отношении того, что есть в нас, а не в отношении того, что мы сделали, - борьба, а не вина. Форма опыта будет видоизменена. Душа скажет: я надеюсь, я не обманула себя, и тому подобное. Но это всегда закон, и потому апостол придает этому надлежащий характер.
Практический результат выражен в стихе 4: "чтобы оправдание закона", его справедливое требование, "исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу". Мы совершенны пред Богом во Христе без всякой праведности по закону; но если мы ходим по духу, то закон исполняется в нас, хотя мы не подлежим ему. Тот, кто любит, исполняет закон. Апостол не выходит здесь за рамки плодов праведности, потому что вопрос здесь стоит о подчинении закону и исполнении его человеком. Благодать производит больше этого, как в Посланиях ефесянам, колоссянам и в других местах, воспроизводя характер Бога - не просто то, чем человек должен быть для Бога, но то, чем был Христос. Но здесь он сталкивается с вопросом о законе, и это показывает, что, ходя духом, мы, таким образом исполняем его.
В этой новой природе, в жизни воскресения и веры, то, чего требует закон, осуществляется в нас, потому что мы не под законом, ибо мы ходим согласно Духа, а не согласно плоти. Теперь противопоставляются плоть и Дух. Фактически то правило, от ярма которого мы освободились как от системы, исполнилось в нас. Под законом господствовал грех; поскольку мы освободились от закона, этот закон исполнился в нас {Отвлекаясь от плоти, жизнь, которой мы живем, есть фактически Христос. Он наша жизнь и, что касается жизни, то, что мы есть пред Богом, - это то, посредством чего мы живем здесь. Наша жизнь сокрыта со Христом в Боге, и Христос есть наша жизнь здесь на земле. И потому Иоанн, показавший Христа как эту жизнь, мог сказать: "Всякий, рожденный от Бога, не может грешить, потому что рожден от Бога". Это тот же самый Христос в нас и на небесах. Практически эта жизнь развивается на фоне противодействия плоти. Наша слабость - виновная слабость - проявляет себя, но это несколько иное дело}. Но именно Дух действует в нас и ведет нас, что характеризует наше положение. Итак, этот характер (ибо таким образом апостол представляет его) является результатом присутствия, обитания в нас Святого Духа. Апостол предполагает здесь эту великую истину. То есть, когда пишут христианам, этот факт (ибо здесь речь идет о факте) присутствия Святого Духа, Утешителя, рассматривается как хорошо известный факт. Он публично отличал христиан как печать и знак их исповедания. Отдельный человек знал это в отношении себя; он знал это в отношении церкви. Но последний аспект мы оставляем здесь в стороне, ибо нашей темой являются отдельные христиане. Они имели Духа; апостол повсюду напоминает им этот факт: "И уверовав в Него, [вы были] запечатлены". "Через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере?" Это личный нравственный эффект, простирающийся, однако, до воскресения тела, о чем здесь говорится. Две вещи связаны между собой: признанный факт присутствия Святого Духа и развитие Его силы в жизни и впоследствии в воскресении верующего. Это было видно во Христе; само воскресение произошло согласно духу святости.
Теперь мы подошли к практическому следствию в христианах на земле учения о смерти с Христом и о жизни через Христа, осуществленного обитанием в нас Святого Духа, который был дан нам. Он отделен, ибо Он Дух, Дух Божий; тем не менее Он действует в жизни, так что это практически мы сами в том, что есть в нас от жизни Христовой.
Мы кратко исследуем учение апостола об этом предмете. Он сразу вводит его, как характеризующее христиан, "в нас, живущих не по плоти, но по духу". Те, кто по плоти, желают плотского; те же, кто по духу, желают духовного. Здесь вопрос не о долге, но о несомненном действии природы, согласно которому существует человек, и эта склонность, эта привязанность природы имеет неоспоримый результат - результатом плоти является смерть, результатом Духа является жизнь и мир. Потому что привязанность плоти всецело против Бога. Она имеет свою собственную волю, свои собственные похоти; и тот факт, что она имеет их, заставляет ее не подчиняться закону Божьему, - который, напротив, имеет свою собственную власть, - и плоть в самом деле не может подчиняться; она прекратила бы существовать, если бы могла быть таковой, ибо она имеет свою собственную волю, которая ищет независимости, а не власти Божьей над собой - воля, которая также не наслаждается тем, что требует закон. Потому те, кто во плоти и кто состоит в отношениях с Богом как живущие по этой природе, по этой естественной жизни, не могут угодить Богу, Таков приговор над человеком, живущим своей естественной жизнью, согласно самой природе этой жизни. Закон не вывел его отсюда: он все еще оставался во плоти, как и прежде. Он имел правило для человека, такого, как он есть, будучи человеком, пред Богом, который дал меру его ответственности в этом положении, но который, очевидно, не вывел его из этого положения, к которому он применялся. Так что человек оставался во плоти, и дела греха посредством самого закона порождали смерть.
Но принцип отношений верующего с Богом - это не плоть, а Дух, если Дух Божий обитает в нас. Именно это характеризует наше положение пред Богом. В Его глазах и перед Ним мы не во плоти. Это, действительно, предполагает существование плоти, но получившей Святого Духа и имеющей жизнь Святого Духа; именно Он составляет нашу связь с Богом. Наше нравственное существование пред Богом - в Духе, а не в плоти или естественном человеке.
Заметьте, что апостол не говорит здесь о дарах или проявлениях силы, воздействии вовне на других, но о жизненной силе Духа, как она проявляется в воскресении Иисуса и даже в Его жизни в святости. Наш ветхий человек считается мертвым; мы живем для Бога Духом. Соответственно об этом присутствии Духа - все это реально - говорится таким образом, который имеет значение скорее характера, чем явного личного присутствия, хотя этот характер не мог бы проявиться, если бы Он не присутствовал лично. "Вы живете по духу, если только Дух Божий живет в вас" {Заметьте: сказано, что мы во Христе - в начале главы и что мы в Духе - здесь; так что - иметь Духа Христова и далее "если Христос в вас", потому что через Духа мы во Христе. Тот, кто соединен с Господом, есть один дух (сравните Иоан.14). И это придает его истинный характер нашей жизни и нашему месту пред Богом. Во Христе и Христос в нас во многих отрывках Писания составляет христианское положение, познаваемое также через Святого Духа, обитающего в нас (сравните Иоан.14)}. Ударение делается на слове "Бог", и по-гречески здесь нет артикля перед словом "Дух". Тем не менее оно явно относится лично к Духу, ибо сказано "живет в вас", так что Он отличен от той личности, в которой обитает.
Но значение этого следующее: в человеке нет ничего, что может сопротивляться плоти или вывести человека из нее: это он сам. Закон не может перейти эти границы (а именно границы человека, которому он адресован), и не должен этого, поскольку он имеет дело с ответственностью. Должно быть нечто такое, что не является человеком и все же действует в человеке для его освобождения. Ни одно создание ничего не может сделать для этого: он несет ответственность сам за себя.
Это должен быть Бог. Дух Божий, входящий в человека, не перестает быть Богом, а человек не перестает быть человеком, но Он божественным образом производит в человеке жизнь, характер, нравственное состояние существа - нового человека: в этом смысле как нового существа и в силу очищающей крови Христовой. Он обитает - поскольку Христос совершил дело избавления, и это сила его в нас - в человеке, и человек пребывает во Христе и Христос в человеке. Но, таким образом, действительно обладая новой жизнью, которая имеет свой собственный нравственный характер, человек пребывает, как таковой, пред Богом, и в Его глазах то, чем он является в этой новой природе, неотделимо от своего источника, как поток от ключа; верующий - в Духе, Святой Дух действует вследствие дела Христова, являясь силой той жизни, которую Он дал. Таково положение христианина пред Богом. Мы больше не во плоти, но в Духе, если Дух Божий обитает в нас. Нет других средств. И это действительно Дух Христов - это Он в той силе, в которой Христос действовал, жил, принес себя в жертву, посредством которой Он также воскрес из мертвых. Вся Его жизнь была выражением действия Духа - Духа в человеке. "Если же кто Духа Христова не имеет, тот не Его". Это истинная и единственная связь, вечная реальность новой жизни, в которой мы живем в Боге.
Мы должны иметь дело с реальностью. Христианство получает свое осуществление в нас в уподоблении Богу естества, которое Бог не может отбросить и без которого мы не можем наслаждаться или пребывать в общении с Ним. Он сам дает ее. Как же можем мы быть рождены от Бога, если Бог не действует, сообщая нам жизнь? Мы Его творение, сотворенное в Иисусе Христе для добрых дел. Но именно Дух является его источником и его силой. Если кто-то не имеет Духа Христова, если в нем нет силы той духовной жизни, которая проявилась в Нем, кого поддерживает сила Духа, то мы не Его, мы не имеем части во Христе, ибо именно таким образом участвуют в Нем. Но если Христос в нас, то сила этой духовной жизни - в Том, кто является нашей жизнью, и тело почитается мертвым, ибо если бы оно имело волю, как живое, то это было бы не что иное, как грех. Дух есть жизнь, Дух, через которого Христос активно жил; Христос в Духе в нас есть жизнь - источник мысли, действия, суда, всего, что составляет человека, говоря в духовном смысле, чтобы была праведность, ибо это единственно возможная практическая святость; плоть не может породить ее. Мы живем только как имеющие Христа, нашей жизни, ибо праведность - в Нем, и только в Нем, пред Богом. Повсюду нет ничего, кроме греха. Поэтому жизнь есть Христос. Нет другой жизни, все остальное есть смерть.
Но Дух имеет еще и другой характер. Это Дух Того, кто воскресил Иисуса из мертвых. Бог сделал это по отношению к Христу. Если Дух обитает в нас, то Бог совершает в нас то, что Он совершил во Христе {Заметьте здесь, что Иисус - это личное имя Христа. Христос, хотя это и стало так, собственно говоря, является названием положения и миссии - Помазанник. Тот, кто воскресил Христа, оживил тела тех, кто связан с Ним}, потому что это тот же самый Дух. Он воскресит наши смертные тела. Это окончательное освобождение, полный ответ на вопрос: "Кто избавит меня от сего тела смерти?"
Заметьте, что Дух обозначен здесь тремя способами: Дух Божий в противоположность греховной плоти с плотским человеком; Дух Христов, формальный характер жизни, которая является выражением Его силы (это Дух, действующий в человеке соответственно совершенству божественных помыслов); это Дух Его, воскресивший Человека Христа из мертвых. Здесь это совершенное и окончательное освобождение самого тела силой Бога, действующего через Его Духа. Таким образом, мы получили полный ответ на вопрос: "Кто избавит меня?" Мы видим, что христианская жизнь в ее истинном характере, жизнь Духа, зависит от искупления. Дух пребывает с нами именно в силу искупления.
В стихах 10, 11 мы видим смерть для плоти и греха и действительное воскресение, только, поскольку нет ничего, кроме греха, если мы живем нашей собственной естественной жизнью и Христос пребывает в нас, являясь нашей жизнью, то мы даже сейчас, пока еще живем, считаем наше тело мертвым. Если это так, то мы имеем то, что мы видели во Христе (глава 1,4) - духа святости и воскресение из мертвых. Мы должны отметить, как (таким образом, согласно значению выражения "Дух есть жизнь") Личность Духа связана с состоянием души здесь, с истинной жизнью христиан. Немного ниже мы увидим Его отдельно от этого. Мы понимаем это, ибо Дух - это, поистине, божественная Личность, но Он действует в нас в жизни, которую Он сообщил: "Рожденное от Духа есть дух". Таким образом, именно Дух производит практическую праведность, благие помыслы, ибо Он производит их во мне, так что они мои. Тем не менее я полностью зависим и обязан Богу за это. Жизнь имеет ту же природу, что и ее источник, согласно Иоан.3, но она зависима; вся сила - в Духе. Через Него мы зависим от Бога. Сам Христос жил таким образом. Только жизнь была в Нем, и Ему не нужно было сопротивляться греху в плоти, в то время как если Бог дал нам жизнь, то всегда остается истинным, что эта жизнь в Его Сыне. "Имеющий Сына имеет жизнь". И мы знаем, что плоть желает противного духу, даже когда мы имеем эту жизнь.
Но давайте продолжим нашу главу. Апостол завершает это изложение духовной жизни, которая дает свободу душе, представляя христиан как должников, но не плоти, которая больше не имеет никаких прав на нас. И все же он не говорит прямо, что мы должники Духа. Это, в самом деле, наш долг - жить по духу, но если бы мы сказали, что мы должники, то это поставило бы человека под более высокий закон, исполнение которого было бы для него еще более невозможно. Дух был силой для жизни, и это через те чувства, которые Он сообщает, а не обязанность иметь их. Если мы живем по плоти, то мы умрем, но если по духу мы умерщвляем дела тела, то мы будем жить. Зло сохраняется, но есть сила преодолеть его. Таковы результаты, соответствующие природе Бога и плоти. Но есть и другая сторона предмета - отношения, в которые это присутствие и действие Духа ставит нас с Богом. Тогда вместо того, чтобы говорить "законные должники Духу", Сам Дух является нашей силой, посредством которой мы умерщвляем плоть и, таким образом, уверены, что живем с Богом, и мы сыны Божьи, ведомые Духом. Ибо мы получили не духа рабства, чтобы опять пребывать в страхе (таким было состояние верных при законе), но Духа, отвечающего за наше усыновление, чтобы мы были сынами Божьими, и в этом его сила - Дух, посредством которого мы восклицаем: "Авва, Отче".
Апостол вновь соединяет в теснейшем союзе Духа Божьего с тем характером, духом, которые Он производит в нас, согласно отношениям, в которые мы поставлены Его благодатью во Христе и которые мы сознаем, которые мы фактически ощущаем через присутствие Святого Духа в нас: Он является в нас Духом усыновления. Ибо Он наставляет нас в истине, соответственно разуму Божьему. А что касается силы для этого, что касается ее нравственной реальности в нас, то это имеет место лишь через присутствие Святого Духа. Мы освобождены только от закона и от духа рабства тем, что Дух обитает в нас, хотя причиной является дело и положение Христа. Это положение невозможно познать или ощутить иначе, как через Духа, которого Иисус послал на землю, когда Он Сам вступил в славу небесную как Человек {Хотя, конечно, Он всегда ходил как Сын здесь на земле, причем не только когда Он публично приступил к Своему служению и провозгласил его, как мы узнаем из того, что произошло в храме, когда Ему было около двенадцати лет. В самом деле мы стали сынами, прежде чем обрели Духа усыновления. Именно потому, что мы сыны, Дух Сына послан в наши сердца (Гал.4). Но Христос, полностью заняв место славы как Человек, согласно намерениям Бога через Его дело, получил (Деян.2) Духа, чтобы передать Его нам и соединить нас там с Ним}. Но этот Дух обитает в нас, действует в нас и в результате приводит нас в эти отношения, которые он установил для нас через Христа, посредством того дела, которое Он совершил для нас, Сам вступив в них (то есть как Человек воскресший).
Мы видели, что апостол говорит о Духе в нас как об определенном характере, о состоянии, в котором мы находимся, потому что Он внедряется во все наше нравственное бытие - в наши помыслы, чувства, цели, поступки - или, скорее, Он создает их; Он их источник. Он действует, производя их. Таким образом, Он является практически Духом усыновления, потому что Он производит в наших душах все, что относится к этим отношениям. Если Он действует, то наши помыслы, наши чувства тоже действуют; мы наслаждаемся этими отношениями в силу этого действия. Но таким образом отождествляя (и это не может быть иначе) Святого Духа со всем, что Он производит в нас, ибо так христианин познает Его (мир не принимает Его, потому что не видит и не знает Его, но вы знаете Его, потому что Он с вами и обитает в вас - бесценное состояние!), - когда Сам Святой Дух является источником нашего бытия и наших помыслов, согласно замыслам Бога во Христе и тому положению, которое Христос приобрел для нас, - апостол, я повторяю, говоря о Духе как о характеризующем наше нравственное существование, тщательно выделяет Его как Личность, имеющую действительно отдельное существование. Сам Дух воздает свидетельство вместе с нашим духом, что мы дети Божьи. Эти две вещи одинаково бесценны {Далее мы увидим, что Послание колоссянам говорит только о жизни: Послание ефесянам - о Святом Духе}: участие в Духе, как сила жизни, посредством которой мы можем наслаждаться Богом, и отношение детей к Нему; и присутствие и власть Духа уверяют нас в этом.
Наше положение - положение сынов, присущие нам отношения - отношения детей. Слово "сын" противопоставлено положению под законом, в котором находились слуги: это привилегированное состояние в самом широком масштабе. Говорить о ком-то как о "чаде" - это подразумевает близость и реальность отношений. Итак, апостол раскрывает здесь две вещи - положение чада и его следствия и состояние творения, в связи с которыми находится чадо. Это дает возможность для двух действий Духа - сообщение уверения в том, что мы являемся детьми, со всеми славными последствиями и Его дело сострадания и благодати в связи со скорбями и немощами, в которых дитя находится здесь на земле.
Завершив таким образом описание состояния чада, он заканчивает этот рассказ о его положении во Христе утверждением несомненности благодати - вне его самого - в Боге, который сохраняет его в этом положении и оберегает его силой Божьей в благодати от всего, что может отнять у него его благословение - его счастье. Именно Бог дает ему его и является его Творцом. Именно Бог приводит к благой цели того, кого Он поместил в эти отношения. Этот последний вопрос трактуется в стихах 31-33. Таким образом, в стихах 1-11 мы видим Духа в жизни; в стихах 12-30 - Духа как силу, действующую в святых; в стихах 31-33 Бог действует за, а не в нас, чтобы обеспечить наше благословение. Потому в последней части апостол не говорит об освящении.
Первый вопрос, которого мы должны коснуться в этой, второй, части, - то, что Сам Дух воздает свидетельство вместе с нашим духом, что мы дети семьи Божьей. Иными словами, когда Святой Дух (действуя в нас в жизни, как мы видели) производит привязанность чада и посредством этих привязанностей - осознание того, что мы дети Божьи, при этом Он не отделяет Себя от этого, но через Свое могущественное присутствие Сам воздает свидетельство о том, что мы дети. Мы имеем это свидетельство в наших сердцах, в наших отношениях с Богом, но Сам Дух Святой, будучи отделен от нас, воздает нам свидетельство, в ком Он обитает. Истинно освобожденный христианин знает, что Его сердце признает Бога как Отца, но он также знает, что Сам Святой Дух воздает ему Свое свидетельство. То, что основано на Слове, осуществляется и подтверждается в сердце.
И если мы дети, то мы наследники - наследники Бога и сонаследники с Христом! И свидетельством этого служит первая часть личной миссии Духа, но это имеет здесь свои последствия, это носит здесь свой характер. Если Дух Христов в нас, то Он будет источником в нас Христовых чувств. В этом мире греха и несчастья Христос неизбежно должен был пострадать - Он пострадал также из-за праведности и Своей любви. В нравственном смысле это чувство скорби является неизбежным следствием обладания нравственной природой, совершенно противоположной всему, что есть в мире. Любовь, святость, почитание Бога, любовь к человеку - все это составляет глубокие страдания здесь на земле. Сонаследники, сострадальцы, сопрославленные - таков порядок христианской жизни и надежды, и, заметьте, поскольку мы обладатели всего наследия Божьего, эти страдания имеют место в силу того положения, в которое мы введены, и в силу нашего участия в жизни Самого Христа. И страдания несравнимы со славой, которая откроется в нас.
Ибо тварь ожидает откровения сынов Божьих. Тогда наступит ее освобождение: так как, если мы страдаем, то это происходит в любви, потому что все страдает вокруг нас. Затем апостол объясняет это. Именно наша связь с тварью приводит нас к этим страданиям, ибо тварь покорилась несчастьям и суете. Мы знаем это; мы, имеющие Духа, знаем, что вся тварь стенает в отчуждении от Бога, как в муках, и все же в надежде. Когда слава освободит детей, тварь разделит с ними их свободу; она не может участвовать в благодати - это то, что касается души. Но эта слава станет следствием силы Бога во внешнем, и тогда даже тварь будет освобождена от рабства тлению в свободу славы. ибо не воля твари поработила ее (она не имеет ее в этом отношении), но она покорилась по воле покорившего его - из-за человека.
Итак, Дух, дающий нам знать, что мы дети и наследники славы, теми же самыми средствами учит нас понимать все несчастья творения, и через наши тела мы состоим в связи с ним, так что имеет место сострадание. Таким образом, мы также будем ожидать усыновления, то есть искупления тела. Ибо что касается полного результата, то это в надежде, что мы спасены, так что мы пока тоже стенаем, понимая, соответственно Духу и нашей новой природе, что и вся тварь стенает. Есть разумение Духа и привязанности божественной природы с одной стороны и связь с падшей тварью через тело - с другой {В этом - насколько же более совершенно (все в Нем было абсолютным) - проявлялось сострадание Христа! Ибо, хотя и способный сострадать как истинный Человек, Он не был связан в Своем собственном состоянии с падшим творением, как мы. Он сочувствовал ему - истинный Человек, но как Человек, рожденный от Святого Духа; мы же, стоящие как бы над плотью и через веру не в ней, фактически все еще связаны с ней в глиняных сосудах, в которых мы находимся}. Также и здесь имеет место действие Святого Духа и свидетельство о том, что мы дети и наследники Бога со Христом.
Потому только творение стенает, находясь в рабстве тлению вследствие человека греха; но мы сами, имеющие начатки Духа, которые Бог дал в ожидании осуществления Его обетований в последние дни и которые соединяют нас с небесами - мы также стенаем, ожидая искупления нашего тела, чтобы завладеть уготовленной нам славой. Но это потому, что Святой Дух, пребывающий в нас, участвует в наших скорбях и помогает нам в наших немощах; обитая в нас, Он ходатайствует среди этих несчастий через стенания, которые не выражаются в словах. Ощущение зла, которое угнетает нас, и все вокруг нас сохраняется, и чем больше мы осознаем благословение и свободу славы, тем больше мы ощущаем тяжесть несчастий, вызванных грехом. Мы не знаем, о каких средствах попросить, но сердце выражает свою скорбь, как делал Иисус у гроба Лазаря - по меньшей мере, по нашим малым меркам. Это не является эгоизмом плоти, которой не нравится страдать; это чувства Духа.
Мы имеем здесь поразительное доказательство того, как Дух и жизнь в нас отождествляется на практике: Бог испытывает сердца - наши сердца; Он обнаруживает чувства Духа, ибо Он, Дух, ходатайствует. Так что это мое сердце - это духовное чувство, но ходатайствует именно Сам Дух. Поскольку я связан с тварью телом, а с небесами - Духом, то ощущение скорби, которое я испытываю, является не эгоизмом плоти, но страданием Духа, который испытывает чувства, соответственные {Здесь не следует вставлять "воля"} Богу.
Какая прекрасная и укрепляющая мысль, что когда Бог испытывает сердце, даже если мы обременены ощущением несчастий, посреди которых трудится сердце, то Он находит здесь не плоть, но чувства Духа, и что Сам Дух занят в нас в благодати со всеми нашими немощами. Какое внимательное ухо Бог склоняет к таким стенаниям!
Дух, далее, является свидетельством в нас того, что мы дети, и потому наследники, и Он разделяет тот скорбный опыт, что мы связаны с тварью нашими телами, и становится источником наших чувств, которые выражаются в стенаниях, которые носят как божественный, так и человеческий характер, обладая ценностью Его собственного заступничества. И эта благодать проявляется в связи с нашим невежеством и слабостью. Более того, если после всего мы не знаем, о чем просить, мы знаем, что все содействует под рукой Божьей для нашего величайшего блага {Читайте здесь в тексте: "но мы знаем". "Мы не знаем, о чем просить, как следует, но мы знаем, что все содействует нашему благу"} (стих 28).
В-третьих, это вводит другую сторону истины - то, что делает Бог, и то, чем является Бог для нас, вне нас самих, чтобы обеспечить нам всякое благословение. Святой Дух есть жизнь в нас; Он воздает свидетельство о нашем славном положении; Он действует в божественном сострадании в нас, согласно нашему действительному немощному положению в этом жалком теле и этой страждущей твари. Он становится Сам и делает нас голосом этого страдания перед Богом. Все это имеет место в нас, но Бог поддерживает все наши привилегии тем, чем Он является Сам по Себе. Это последняя часть главы, со стиха 28 или 31 до конца. Бог устраивает все на благо тех, кто призван согласно Его намерению. Ибо это источник всякого блага и счастья в нас и для нас.
Поэтому в этой прекрасной и драгоценной точке освящение и жизнь в нас опущены. Дух наставил наши души по этим вопросам в начале данной главы. Дух есть жизнь, тело мертво, если Христос в нас, и теперь Он представляет замыслы, намерения, свершения, действия Самого Бога, которые благословляют и оберегают нас, но не являются жизнью в нас. Внутренняя реальность была раскрыта в предыдущей части; здесь - уверенность, безопасность в силу того, чем Бог является, и в силу Его замыслов. Он предзнал Своих детей, Он предопределил их к несомненной славе, к несомненному чудесному благословению, а именно: к уподоблению образу Его Сына. Он призвал их, Он оправдал их, Он прославил их. Бог сделал все это. Это совершенно и непоколебимо, так как Он желал этого и сделал это. В этой цепи нет недостатка ни в одном звене из всего, что было необходимо для того, чтобы связать их души со славой согласно замыслам Божьим.
И какая слава! Какое положение - жалкие творения, когда они спасены, уподобляются образу Сына Самого Бога! Таковы фактически помыслы благодати - благословить нас не только через Иисуса. Он сошел даже к нам, грешным, в любви и в праведности, чтобы соединить нас с Собой в плодах Его славного дела. Именно это замыслила Его любовь, чтобы мы имели один и тот же удел с Ним, и это предопределили также замыслы Отца (благословенно Его имя за это!).
Результатом всего этого для души является то, что Бог за нас. Прекрасное и славное заключение, дающее сердцу неизреченный мир и покой, зависящий от силы и неизменности Бога, - покой, исключающий всякую тревогу в отношении всего, что может обеспокоить нас, ибо если Бог за нас, то кто против нас? И все это исключает всякие мысли о каких-либо ограничениях свободы Бога. Тот, кто отдал Своего Сына, - как может Он не даровать вместе с Ним всего? Более того, в отношении нашей праведности пред Богом или в отношении обвинений, которые могут быть выдвинуты против святых, а также в отношении всех трудностей пути, Бог Сам оправдал нас - кто же осудит? Христос умер, Он воскрес и восседает одесную Бога и ходатайствует за нас - кто отлучит нас от Его любви? Враги? Он уже победил их. Высота? Он здесь для нас. Глубина? Он здесь; это доказательство Его любви. Трудности? Мы более чем победители: трудности - лишь непосредственный повод показать Его любовь и верность, заставляющий нас почувствовать, где наш удел, в чем наша сила. Испытание лишь уверяет сердце, которое знает Его любовь, что ничто не может отлучить нас от любви Бога, которая в Иисусе. Все иное есть творение и не может отлучить нас от любви Божьей - любви Бога, который вошел также в несчастья твари и стяжал победу для нас над всем. Таким образом, полностью проявились освобождение, свобода и безопасность святых посредством благодати и силы.
Таким образом, то, что Бог за нас, раскрывается тремя путями: Он дает, оправдывает, и при этом невозможно отлучение. Два торжествующих вопроса устраняют два последних момента, которые легко могут вызвать в сердце вопросы. Но эти два вопроса все же поставлены: "Кто осуждает?", "Кто отлучит?" Кто осудит, когда Сам Бог оправдывает. Не сказано: оправданы пред Богом. Бог за нас. на второй вопрос дает ответ тот драгоценный факт, что во всем, что, как могло бы показаться, осуждает нас, мы, напротив, видим доказательство Его любви. Кроме того, тварь может быть склонна к отделению, а любовь есть любовь Божья. Начало стиха 34 следует читать вместе со стихом 33.
Мы продвинулись здесь к состоянию более полного опыта, чем в главе 8, вслед за тем, что раскрывает опыт души, познающей, чем она является сама по себе, и действие закона, а также то, что она должна быть мертва с Христом и жива через Него и, соединенная с Ним, представала, как в Нем, пред Богом, сознавая, что Бог за нее. Но в главе 5 сказано больше о простой благодати Бога, о том, чем Он является по Своей собственной благословенной природе и помыслам, возвышаясь над грехом, по отношению к грешнику. Нам здесь более полно показано христианское положение с Богом, но то, чем Бог является просто в благодати, более полно раскрыть в главе 5. Глава 5 говорит больше о том, чем является Бог, познаваемый через дело Христа; глава 8 - больше о нашем месте во Христе перед Ним. Благословенно иметь и то и другое!
Остается рассмотреть еще один важный вопрос, а именно: как это спасение, общее для иудея и язычника, причем оба отчуждены от Бога, - это учение, что нет никакого различия, - можно примирить с особыми обетованиями, сделанными иудеям. Доказательство их вины и падения под законом не коснулось обетований верного Бога. Не собирался ли апостол покончить с иудеями, чтобы поставить на ту же основу язычников? Иудеи также не преминули обвинить апостола в том, что он презирал их нацию и ее привилегии. Главы 9, 10 и 11 отвечают на этот вопрос и с редким и восхитительным совершенством выражают положение Израиля в отношении к Богу и к евангелию. Этот ответ сам по себе широко открывает дверь для постижения путей Божьих.
Апостол начинает с подтверждения своей глубокой заинтересованности в благословении Израиля. Их состояние было источником постоянного огорчения для него. Отнюдь не презирая их, он любил их так же, как любил Моисей. Он желал быть анафемой от Христа за них {Читайте "Я пожелал". Моисей в своем горе сказал: "Изгладь и меня и из книги Твоей". Павел не отставал от него в своей любви}. Он признавал, что все привилегии, дарованные Богом до того, принадлежали им. Но он не допускает, что Слово Божье ошибалось, и он развертывает доказательство свободной и высшей власти Бога, в соответствии с которой, не посягая на сделанные иудеям обетования, Он мог допустить язычников по Своему избранию.
Прежде всего эта истина проявилась на лоне собственной семьи Авраама. Иудеи приписывали свое исключительное право обетованиям в силу их происхождения от него, утверждая, что они, и только они, по праву имеют свои обетования, потому что они происходят от него, но не все те израильтяне, которые от Израиля. И не все дети Авраама, которые от семени его. Ибо в этом случае Измаил тоже должен был бы быть принят, а иудеи ни в коем случае не желали слушать об этом. Бог же обладает высшей властью. Но могли сказать, что Агарь была рабыней. Однако случай Исава исключает даже эту оговорку. Одна и та же мать родила обоих сыновей от одного отца, и Бог избрал Иакова и отверг Исава. Таким образом именно на принципе высшей власти и избрания Бог решил, что семя должно быть призвано в семье Исаака. И прежде чем родились Исав и Иаков, Бог объявил, что старший будет служить младшему. Иудеи поэтому должны признать высшую власть Бога в этом вопросе. И апостол начал с разрушения этой связи смертью. Но не все те израильтяне, которые от Израиля. И не потому, что они происходили от семени Авраамова, они были детьми его. Ибо в этом случае и Измаил должен быть принят; но евреи ни за что не захотели бы слышать об этом. Бог был повелителем. Одна мать зачала двух сынов от одного отца, Бог выбрал Иакова и возненавидел Исава. И это основывалось на повелении и избрании; Бог решил, что семя должно быть названо в семье Исаака. И еще до рождения Иакова и Исава, Бог сказал, что больший будет в порабощении у меньшего. И в этом евреи должны были признать изволение Божье.
Разве была у Бога неправда? Он просто объявил Моисею свое повеление навеки. Это первое из всех его прав. Но в каком случае Он осуществил это право? В том случае, который относился к этому праву Израиля на благословение, которым евреи стремились воспользоваться. Весь Израиль был бы отвергнут, если бы Бог поступил по справедливости; ничто, кроме изволения Бога не могло быть дверьми избавления. Бог поступил в своем изволении, чтобы помиловать того, кого Он помилует, и помиловал Израиля (справедливость осудила бы их всех одинаково, собрав вокруг золотого тельца, которого они создали, чтобы поклоняться ему); все это со стороны милосердия; со стороны же наказания примером служил фараон. Враг Бога и его народа, он с презрением относился к требованиям Бога, гордо возвысив себя против него. "Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его?" Так как фараон занял такое положение, то Иегова использовал его, чтобы дать пример своего гнева и кары. Так, Он милует того, кого Он хочет, и кого хочет, ожесточает. Человек жалуется на то, когда он испытывает милость, которая оправдывает его.
Что касается прав, сравните права, принадлежащие Богу, и права творения, согрешившего против него. Как может человек, сделанный из глины, осмеливаться возражать Богу? У горшечника есть власть поступать так, как он хочет с глиною. Никто не может сказать Богу: "Зачем ты меня так сделал?" Власть Бога стоит на первом месте из всех прав, являясь основой всех прав, основой всей нравственности. Если Бог не Бог, то кто Он тогда? Корень вопроса в следующем: должен ли Бог судить человека или человек Бога? Бог может делать все, что ему нравится. Он не предмет обсуждения. Таково его звание; но когда апостол представляет нам два случая - гнев и милость, он показывает, что Бог проявляет великое долготерпение по отношению к тому, кто был готов к погибели, чтобы наконец-то дать человеку пример своего гнева в исполнении своей справедливости; и затем, проявляя свое милосердие, Он приготовил его к славе. С великолепной точностью здесь представлены эти три пункта: власть совершать все, при чем никто не может сказать на это ни слова; удивительное терпение к нечестивцам, над которыми в конце концов разразится его гнев; проявление своего милосердия в сосудах, которые Он сам приготовил для славы и кого Он призвал, будь то евреи или язычники, в соответствии со словами Осии.
Учение затем устанавливает верховную власть Бога в умалении притязаний евреев на исключительное наслаждение всеми обетованиями, потому что они исходят от Авраама; ибо среди его потомков ни один не был исключен испытаниями этой верховной властью Бога; и это было не меньше, чем испытание, которое, как и в случае с золотым тельцом, пощадило тех, кто выдавал себя за его потомков. И поэтому было необходимо, чтобы еврей признал это, иначе он должен полностью признать идумеев, так же, как измаильтян, и отречься от самого себя. И если бы такой была верховная власть Бога, Он не стал бы проводить это ни в пользу язычников, ни в пользу евреев, Он призвал тех, кого Он хотел.
Если мы внимательнее вчитаемся в цитаты из Иосии, то мы заметим, что Петр, который пишет только об обратившихся евреях, берет лишь отрывок в конце гл. 1, где Лоамми и Лорухама стали Амми и Рухама. Павел цитирует также место из конца гл. 1, где написано: "где сказано им: вы не мой народ, там названы будут сынами Бога живого". Это последний отрывок, который он адресует к язычникам, призванным милостью.
Следующие отрывки пространно излагают осуждение, которое апостол выносит евреям через Духа. Исаия предсказал, что если бы Бог не оставил их в незначительном количестве, то они были бы подобны Содому и Гоморре; даже если бы сынов Израиля было "числом, как песок морской", то были бы спасены лишь немногие; так как Бог заканчивал дело быстро в наказании на земле. В сущности был следующий порядок вещей: язычники получили праведность, которую они не искали, получили ее от веры; а Израиль, искавший обретение праведности соблюдением закона, не достиг праведности. Почему? Потому что они искали ее не в вере, а в делах закона. Ибо они споткнулись о камень преткновения (то есть, о Христа), как написано: "Вот: полагаю в Сионе камень преткновения и камень соблазна; но всякий, верующий в Него, не постыдится".
Затронув эту тему, апостол, который глубоко любил свой народ, как народ Бога, изливает свое сердце с уважением к учению, которое для них было камнем преткновения. Его желанием, целью его сердца, было их спасение. Они были предметом его любви, но их глаза были закрыты ревностью по Богу, но не по рассуждению, и были несведущи в том, чему учил их Бог. Не разумея праведности Божьей, они пытались установить свою собственную праведность и не покорились праведности Божьей. Ибо Христос является концом закона для праведности всякого верующего. Была обретена праведность Божья, камень преткновения для Израиля.
Тем не менее, апостол ясно и четко приводит свои аргументы. Он устанавливает это со своей стороны; и Второзаконие представляет ему неожиданное доказательство большой важности. Он цитирует отрывок из этой книги, который говорит о положении Израиля, когда они должны были нарушить закон и пострадать от этого. "Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое - нам...". То есть, закон был дан как условие для наслаждения благословением, просто и несомненно; что мог сделать в милости Бог и что Израиль должен был испытать за последствия нарушения закона, остается тайной его верховной воли. При этом совершенно определенно открыт другой закон, а именно, что когда было невозможно исполнение закона и когда Израиль был выведен из своей страны из-за нарушения закона, то если бы они в той далекой стране обратили свои сердца к Богу, то Он бы их принял. Было покончено с законом, как с условием отношений с Богом. Израиль был выведен, согласно рассматриваемой главе (Втор. 30) - он стал Лоамми, он больше не был народом Божьим. И тем не менее, свидетельство Божье было направлено к ним: они могли обратиться к нему по духу и верой. Это больше не было законом, это была вера. И если так, говорит апостол, то Христос есть предмет веры. И ни один еврей не мог бы отрицать, что свидетельство Бога было надеждой всякого верного израильтянина, когда все было разрушено.
Затем приводится ссылка на Второзаконие - когда Моисей поднялся над законом и предположил другие замыслы Божьи, на них основывая закон обращения в душе к Богу, когда все покончено с законом и когда Израиль оказался в таком месте, где было бы невозможно соблюдать закон, находясь в плену среди язычников - этот отрывок имеет большое значение в доказательствах апостола; и цитирование Второзакония является чрезвычайным доказательством его утверждения, что здесь действует Святой Дух. И именно апостол представляет Христа; но сочетание истин различного положения Израиля, закона и обращения в сердце, когда они были утрачены под законом - это сочетание, в котором Христос был краеугольным камнем и только Он мог быть им, представляет всесторонний взгляд на исключительность всех путей Божьих, в его сущности и в его промыслах, которые способен постичь только Дух Бога и который явно выражает его мысли. Смотрите Второзаконие 29 (в конце) и 30.
Слово веры, представленное как надежда Израиля, было тем, что провозгласил апостол - если кто-то устами исповедует Господа Иисуса и верит в душе, что Бог воскресил его из мертвых, то он будет спасен. Драгоценное, простое и верное утверждение, подтверждаемое, если это необходимо, свидетельством из Ветхого Завета: "Всякий, верующий в Него, не постыдится". Слова сердце и уста противостоят закону. Второзаконие предполагает, что Израиль не мог исполнить закон; Слово их Бога, как говорил им Моисей, могло быть в их сердцах и устах. Таким образом, теперь для еврея (как и для всякого другого) это было верой сердца.
Заметьте, что здесь не сказано: "Если вы любите в вашем сердце", или "Если ваше сердце таково, каким оно должно быть по отношению к Богу"; но сказано: "Если... и сердцем твоим веровать...". Верите. Человек верит сердцем, если он действительно верит заинтересованным сердцем. Всеми его чувствами он обращен к истине, желая, если речь идет о милости, чтобы то, что ему говорят, было истиной. Он желает этого и одновременно не сомневается в этом. Он верит не в то, в чем принимает участие, а в истину того, что рассматривается как очень важное для него. Темой обсуждения здесь является не состояние его чувств (очень важное на своем месте), а важность и истина того, что представлено значимостью для самого человека, которому это нужно для его спасения, спасение, в необходимости которого он уверен, без которого он не может обойтись - это истина, в которой его уверяет свидетельство самого Бога. Такому человеку Бог подтверждает, что спасение принадлежит ему, но это не то, во что он должен верить, как в предмет веры; это то, в чем Бог уверяет каждого, кто верит.
Более того, эта вера дает доказательство, свидетельствующее о ее искренности - исповедании имени Христа. Если кто-то убежден, что Иисус есть Христос, то его убеждение явно будет со стороны большим осуждением. Вера сердца рождает исповедание уст; исповедание же уст является доказательством искренности веры и праведности в смысле требований, которые Господь предъявляет нам в милости: это доказательство, которого Бог требует в самом начале. Это значит бить в барабан на земле пред лицом врага. Это значит говорить, что Христос победил, и что все по праву принадлежит ему. Это - исповедание, которое приносят Богу в ответ на имя Христа, и, таким образом, выражение веры, которой мы принимаем участие в праведности Божьей так, что можно сказать: "Он верит в Христа для спасения; у него есть вера, которая оправдывает".
Здесь я немного углубился в подробности, потому что именно в этом месте человеческое сердце приходит в замешательство, смущаясь тем больше, чем больше это искренне, до тех пор, пока остается какое-либо неверие или самооправдание. Невозможно, чтобы пробудившаяся душа не чувствовала необходимости обратить сердце к Богу, и пока человек не покорился праведности Божьей, он думает, что угождение Богу зависит от его собственных привязанностей, поскольку Бог любит нас, хотя мы все еще грешники. Наши чувства имеют большое значение, но это предполагает уже существующие отношения, соответственно которым мы любим. Мы любим, потому что мы любимы Богом. И его любовь сделала то, что соответствует нашим нуждам и соответственно божественной славе. Это дало Иисуса; и Иисус совершил то, что требовалось с тем, чтобы мы могли принять участие в божественной праведности; и, таким образом, Он представил каждому, кто (признавая, что он заблудший грешник) верит в него, положение его чада и дал оправдание души пред Богом, благодаря совершенству дела Христа. И спасение принадлежит такой душе соответственно заявлению самого Бога. Возлюбленные такой любовью, спасенные такой милостью, наслаждаясь такой благодатью, давайте будем развивать чувства, соответствующие дару Иисуса и знанию о нем и его доброте.
Вполне очевидно, что к этим "всяким", кто верит в Иисуса, относятся и язычники наряду с евреями. Здесь нет различия; один Господь у всех, щедрый для всех призывающих его. Как прекрасно видеть подобное выражение: "Здесь нет различия", повторенное здесь. До этого апостол уже упоминал его, добавляя "ибо все согрешили". Грех ставит всех людей в погибели на один уровень пред Богом. Но здесь нет различия, "потому что один Господь у всех, богатый для всех", всякий, кто призывает его имя, будет спасен.
В этом заявлении Апостол обосновывает другое положение, и тем самым он оправдывает пути Божьи, которые совершились в его служении. Еврейские писания провозглашали, что всякий, призывающий имя Господа, должен быть спасен. И евреи утверждали, что язычники не знают имени истинного и живого Бога. Поэтому было необходимо провозгласить его с тем, чтобы они могли призвать его, и все служение апостола было оправдано. Соответственно и написано: "Как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое". Ибо, рассматривая эти вопросы среди евреев, он естественно опирался на их собственные писания.
Но он применяет этот закон для благовествования как евреям, так и язычникам (так как закон не был изложением евангелия). С этой же целью он цитирует Исаию. Именно этому провозглашению открыто благовествованной истины, Израиль не поверил; так что должна быть вера в истину, которую благовествуют, в провозглашаемое слово. Стих 18 представляет некоторую сложность. Несомненно, что апостол намеревается объяснить, что провозглашение истины со стороны Бога уже имело место. Израилю не было оправдания, так как известие прошло повсюду, слова Божьи дошли до пределов вселенной. Свидетельство не ограничивалось только евреями. Язычники слышали его повсюду. Это очень просто. Позаимствовал ли апостол просто слова (которые в цитируемом отрывке применяются к свидетельству твари), или он намеревается говорить о свидетельстве самой природы? Я полагаю, что он использовал отрывок, чтобы показать, что Бог в своем свидетельстве имел в виду и язычников; он просто желает предложить это евреям, цитируя их собственные писания, что не только они, евреи, слышали, но и то, что свидетельство разнеслось повсюду, и таков был замысел Бога. Павел цитирует отрывок, как пророчество того, что уже состоялось; он использует слова, чтобы показать, что это всеобщее свидетельство было в замыслах Бога, каковы бы ни были принимаемые средства. И затем, представляя это конкретно для евреев, он добавляет: "Разве Израиль не знал?" Разве народ не был извещен об этом распространении свидетельства к язычникам, о принятии свидетельства язычниками, так, чтобы привести их в общение с Богом? Да; Моисей уже сказал, что Бог возбудит в Израиле ревность народом невежественным. И Исаия открыто сказал, авторитетно заявляя, что Бог был найден народом, не искавшим его; а об Израиле он сказал, что целый день Он простирал свои руки к непослушному и упорному народу; одним словом, что язычники найдут его, а Израиль будет развращенным и непослушным. Таким образом, свидетельство, принесенное их соответствующему положению - хотя апостол подходит к этому медленно и постепенно - является ясным и правильным: язычники получили; а Израиль - во вражде.
После этого сразу задается вопрос: "Неужели Бог отверг народ Свой?" На это отвечает глава 11. Апостол дает три доказательства тому, что этого не может быть. Во-первых, потому что он сам израильтянин; остаток верующих, сохраненных Богом, как в дни Илии, - доказательство постоянной благодати Господа, его заинтересованности в своем народе, даже если они неверные; так что когда пророк, самый верующий и энергичный из них, не знал, где найти верного Богу, Бог соблюдал семь тысяч человек, которые не преклонили колена пред Ваалом. Во-вторых, призвание язычников и их замена Израиля, не было безусловным отвержением последних в замыслах Божьих; ибо Бог сделал это, чтобы возбудить в Израиле ревность. И это произошло не для их отвержения. В-третьих, Господь приидет из Сиона и отвратит нечестие от Иакова.
То, что говорит апостол, или пожалуй, Святой Дух, по этому поводу, необходимо рассмотреть более подробно. Апостол, цитируя случай с Илией, показывает, что когда Израиль был в таком положении, что даже когда Илия жаловался на них, Бог не отверг их, Он сохранил для самого себя семь тысяч человек. Это было избрание славной благодати. То же самое было и сейчас. Это произошло по благодати, а не по делам. Остаток получил благословение, а остальные были ослеплены. Как это и было написано: "Бог дал им дух усыпления" и т.д.
Разве они споткнулись так, что должны пасть? Нет! Но через их падение, спасение должно прийти язычникам, чтобы возбудить ревность в Израиле, - второе доказательство того, что это произошло не для их отвержения. И если их отвержение и падение было благословением для язычников, то каков должен быть плод их восстановления? Если святы первые плоды, то свято, и целое, и если святы корни, то и ветви. И для протяженной цепочки тех, кто наслаждался обетованием в этом мире, Авраам был корнем, а не язычники; Израиль является естественным светом и ветвями. И здесь представлено то, что произошло с дикой маслиной обетований в этом мире, корнем которой был Авраам (сам Бог является источником листьев и плодов), а Израиль был стволом и деревом. Но было несколько плохих ветвей, и они должны быть отрублены; а другие должны быть привиты от язычников на место тех, кто наслаждался богатством принадлежности к природному дереву обетования. Но это было сделано на принципе веры, к которой они, будучи дикой маслиной, были привиты. Многие ветки Израиля, естественные наследники обетований, были отсечены из-за их неверия; так как, когда им было предложено исполнение обетований, они отвергли это. Они основывались на своей собственной праведности, и презирали доброту Бога. Таким образом, язычники, сделанные участниками обетований, встали на основу веры. Но если они откажутся от этого принципа, то они потеряют свое место на дереве обетований, как потеряли его неверующие евреи. Добродетель должна быть их уделом в этом домостроительстве Божьем относительно тех, кто участвовал в наслаждении его обетованиями, если ончи продолжали пребывать в этой благости; а если нет, тогда они должны быть отсечены. Это и произошло с евреями; это должно произойти и с язычниками, если они перестанут пребывать в благости. Таково управление Бога относительно тех, кто стоял как его дерево на земле. Несомненно, замысел Бога исполнился в том, что произошло частичное отсечение Израиля (так как они не были отвергнуты), пока не вошли все язычники, принявшие участие в благословении тех дней. После этого весь Израиль должен быть спасен; должны быть спасены не отдельные люди, присоединившись к собранию, в котором Израиль, как народ, больше не имел места, но они должны быть спасены как целое, как Израиль. Христос придет из Сиона, средоточия его власти, и отвратит нечестие от Иакова, и Бог простит им все преступления.
Это третье доказательство того, что Израиль не был отвергнут, так как являясь врагами, в отношении благовествования в настоящее время, они все еще были возлюбленными Божьими ради отцов, так как то, что Бог однажды избрал и призвал, Он никогда не отвергает. Он не сожалеет ни о своих обетованиях, ни о призвании. Но если замысел Бога остается неизменным, то пути его осуществления свидетельствуют об удивительной мудрости Божьей. Язычники долго оставались непослушными безбожниками. Бог пришел в милости. Евреи противопоставили себя деяниям милости. И своим неверием они потеряли все права на обетование, так что они должны принять влияние обетования исключительно на основе помилования и славной милости Божьей {Стих 31 должен быть переведен: "Так и они (евреи) теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы" (или они должны стать предметом помилования), - "для помилования вас", то есть, милость во Христе, которая распространялась на язычников. Так, евреи были объектами помилования, потеряв все права наслаждаться влиянием обетования. И Бог исполнит это. В конце, когда Он примет всех язычников}, так же, как и жалкие язычники. Он всех их заключил в непослушание, чтобы всех помиловать. Поэтому Апостол восклицает: "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия!" Обетования исполнены, и уничтожено притязание на человеческую праведность; евреи, потерявшие все, получат все на основе добродетели Бога. Их очевидная потеря всего является средством для получения ими всего от славной милости, вместо того, чтобы получить это благодаря человеческой праведности или ложного обетования. Все есть милость: Бог всегда верен, и это несмотря на неверность человека. Язычник благословен, а еврей получает плод обетования; но и тот и другой должны относить это исключительно к милосердию Бога. И здесь речь не идет о собрании: это - дерево обетования, и те, кому благодаря их положению удалось принять участие в наслаждении обетованиями на земле. Неверующие евреи никогда не были отсечены от собрания, они никогда не были в нем. Они занимали положение естественных наследников права на обетования. И собрание не является масличным деревом евреев по природе, поэтому они вновь должны быть привиты к нему. Ничего не может быть проще: цепочкой тех, кто имел право на обетования от Авраама, был Израиль; но некоторые ветви были отсечены. Дерево обетования остается на земле: язычники привиты к нему вместо евреев, но если они также станут неверующими (то есть такой случай предполагается), то и они, в свою очередь, будут отсечены, и евреи будут восстановлены на старой маслине в соответствии с обетованиями с тем, чтобы наслаждаться ими; но это будет сделано милосердием. И ясно, что они получат благословение не через евангелие; ибо, что касается благовестия, они являются врагами ради язычников; что же касается избрания, возлюбленными ради отцов.
Заметьте, далее, важный принцип: наслаждение привилегиями делает нас ответственными за них, не смотря на то, что человек рожден свыше. Ветвь евреев была на дереве обетования, но она была сломлена: то же самое и с язычниками.
Эти сообщения замыслов Божьих заканчивают эту часть книги, ту, в которой апостол соединяет великолепную милость, проявленную к грешникам (ставя все на один уровень в общем грехопадении) с особыми привилегиями народа Израиля, основанными на верности Бога. Они потеряли все. И Бог исполнит свои обетования в милости и помилованием.
Апостол подводит итог своим поучениям, излагая - как он делает это во всех своих посланиях - нравственные выводы из своего учения. Он представляет верующему место вначале на основе помилования Бога, которое он уже полностью показал. Принцип милости, которая спасает, был установлен как основа спасения. Основа всей христианской морали покоится на этом фундаментальном принципе: чтобы представить наши тела "в жертву живую, святую, благоугодную Богу для разумного служения, служения не рук, состоящего не в обрядах, которые может совершить тело, - а искренний, глубокий и действенный принцип. Это совершилось лично для человека. Что касается его внешних связей, то он не должен быть сообразован с веком. Это должно быть не внешней механической непринадлежностью, а результатом обновления ума, чтобы искать и познавать волю Божью, благую, угодную и совершенную; таким образом, изменится жизнь.
Это связано с концом главы 6. Здесь говорится не о тех, кто восседает в небесах, подражатели Бога - его дорогие дети, а люди на земле, освобожденные спасительной силой искупления и милости, подчиняющие себя Богу, чтобы исполнить его волю. Это предупреждение согласуется с характером послания.
Таким образом, жизнь христианина характеризуется преданностью и послушанием. Это была жизнь, подчиненная воле другого, а именно, воле Бога; и поэтому отмеченная смирением и зависимостью. И в самопожертвовании была абсолютная преданность сердца. Так как была опасность, исходящая из силы, которая действовала в сердце, силы плоти, проявляющейся и пользующейся им. Для этого каждому нужно иметь дух мудрости и умеренности и поступать в пределах дарования, предоставленного ему Богом, занимаясь этим согласно воле Божьей; подобно тому, как каждый член имеет свое место в теле, так и мы должны исполнять то, что нам предписал Бог. Апостол незаметно переходит ко всем формам дарований христиан, в соответствии с различными положениями, которые они занимают, и соответственно Духу, в котором они должны поступать в отношениях с другими.
Лишь в главе 12 этого послания можно найти мысль собрании как о теле; и это изложено в связи с обязанностями каждого члена - обязанности, которые исходят из занимаемого положения. Другими словами, это положение человека в его личной ответственности пред Богом, и это даруется милостью, и затем, нам представлен спасенный человек. Указания, данные апостолом, распространяются на отношения христианина с властями, под которыми он живет. Он признает их, как использующих служение Божье и наделенных им властью, поэтому сопротивление им означало бы сопротивление установленному Богом порядку. Совесть, а не сила, принуждает христианина к послушанию. В общем, он должен воздавать каждому человеку то, что ему полагается благодаря его положению; не оставаться должными никому ничем, чтобы это ни было, за исключением любви - это долг, который не может быть уничтожен.
Между собой христиане увещеваются не стремиться к высшим вещам этого мира, но жить как братья; это наставление было забыто в собрании Божьем - к ущербу для него. Если христианин высокого положения требует уважения согласно плоти, то ему должно быть дано это, и пусть это будет сделано с доброй волей. Счастлив тот, кто согласно принципу царя царей и наставлению апостола, знает, как ходить вместе с немощными в их пути через пустыню. И любовь является исполнением закона; ибо любовь не может причинить зла ближнему.
Другой закон тоже воздействует на дух христианина. Настало время пробуждения. Спасение от настоящего злого века, которое Господь совершит для нас, приближается. Ночь прошла, и день приблизился - Бог знает должное время. Отличительные черты, которые отмечали его приближение в дни апостола, с тех пор проявлялись по-другому, хотя Бог, заботясь о тех, кого Он собирает, все еще сдерживает их. Давайте жить как дети дня, отвергая дела тьмы. Мы принадлежим дню, в котором сам Господь будет светом. Давайте ходить в соответствии с днем, полагаясь на самого Христа, и не будем заняты тем, что соответствует воле и желаниям плоти.
От начала главы 14 до конца стиха 7 главы 15 рассматривается другой вопрос, в котором поднимается вопрос о разнице положения евреев и язычников. Для еврея было трудно избавиться от ощущения разницы дней и пищи. Язычник, отказавшись от всей своей религиозной системы как идолопоклоннической, не придерживался ничего. В этом отношении человеческая природа подвержена греху с обеих сторон - отсутствие совести, необузданная воля и сознание, порабощенное обрядами. Христианство не признает ни одну из этих вещей. Оно освобождает нас от вопроса в различии дней и пищи, делая нас божественными с Христом. Оно учит нас сносить немощи бессильных и не угождать себе. Совесть не может - не имеет на это права - предписывать нам что-то новое в качестве обязанности, но она может через незнание придерживаться традиционного, как обязательного. У нас есть полная свобода, но мы должны выносить слабость веры в других и не ставить им на пути камень преткновения. В этом отношении апостол дает три указания: первое, принимать слабых, но не для обсуждения вопросов, которые должны быть решены; второе, не судить своего брата, потому что он - раб Христа, а не наш; третье, сносить немощи бессильных и не угождать себе, ходить в духе любви, и если мы занимаем более высокое положение, показывать его, принимая друг друга, как принял нас Христос к славе Божьей, которая затмевает человека и его мелкие превосходства, и которая порождает милосердие и делает его любвеобильным, серьезным в своих исканиях добра в других - забирая нас от себя и незначительных вещей, так что мы можем приспособиться к другим, но там, и тогда где и когда не стоит вопрос о воле Божьей и его славе.
В этих наставлениях представлено много важных принципов. Каждый должен дать о себе отчет пред Богом. Каждый должен быть полностью убежден в своем собственном сознании и не должен осуждать других. Если у кого-то есть вера, которая спасает его от традиционных обрядов, и указывает их совершенную бесполезность, каковы они и есть в действительности - пусть он имеет свою веру для Бога, и не заставляет своего брата претыкаться.
Никто не живет для себя самого, и никто не умирает для себя; мы принадлежим Господу. Слабый считает, что прожил день благодаря Господу; другие не рассматривают свой день таковым. Это и есть основание для того, чтобы не судить других. Тот, кого я осуждаю, принадлежит Господу. Поэтому и я должен стремиться угодить моему брату к назиданию - он принадлежит Господу; и я должен принять его, как я был принят, чтобы разделить славу Бога, которая была дарована ему. Этим мы служим Христу, думая о добром в наших братьях. Давайте оставим это между ним самим и Богом. Любовь является правителем для использования его свободы, если это есть свобода, а не рабство безразличия. Ибо, извращение этого принципа заключается в том, что такие обряды использовались, чтобы разрушить свободу Христа (см. Гал. 4), и апостол показывает, что (если обряд трактуется как принцип) это действительно возвращение к язычеству.
Эти наставления завершают послание. С гл. 15,8 начинается заключение, личные замечания апостола и приветствия.
В стихах 8-12 он обобщает мысли, касающиеся дел Бога с евреями и язычниками в пришествие Иисуса. Он был служителем для обрезанных ради истины Божьей, чтобы исполнить обещанное отцам. Ибо Бог дал обетование для евреев, но не для язычников. Для последних это не было истиной, но они могли прославлять Бога через Иисуса. Для них апостол цитирует отрывки из Второзакония (то есть, из закона), из Псалтыря и книг пророков.
В стихе 13 он с любовью обращается к римлянам, чтобы выразить им свои пожелания и свою уверенность в благословении, полученном ими от Бога, благодаря которому они могут наставлять друг друга, в то же время, проявляя смелость из-за данной ему Богом благодати быть служителем Иисуса Христа у язычников и исполнять свои обязанности по отношению к ним, являясь священником, чтобы священно действовать, "дабы сие приношение язычников" стало благоприятным Богу, будучи освященным Святым Духом. Это была его слава пред Богом. Это освящение Святым Духом было освящением при рождении.
Более того, он совершил свое дело от Иерусалима и его окрестностей до Иллирика; не там, где уже проповедовал Христос, а где еще не слышали его имени. Это и помешало его приходу в Рим. И когда теперь для него больше не осталось места, согласно Святому Духу, - ему больше нечего было делать в этих местах и, имея давнее желание увидеть римлян, он задумал посетить Рим по пути в Испанию. И он пошел в Иерусалим с некоторыми подаяниями, собранными в Македонии и Ахаии для бедных между святыми.
Мы видим, что его сердце обращается к евреям; они занимают его мысли; и желая поставить печать свершения милости, которую знаменовали собой эти подаяния, он был поглощен мыслями о евреях, как о тех, кто имеет нужду: возможно, это смешанное чувство того, кто стремился показать, что он не забыл о них; ибо в действительности он любит свой народ. Мы должны выяснить, был ли он на высоте своей миссии, как апостол, исполняя это служение (собственно, диаконское служение), каким бы приятным оно ни было. Кроме того, возможно рука Божья была в том, чтобы сделать все во благо своего возлюбленного слуги и чада, и также для своей собственной славы. У Павла было предчувствие, что это должно было оказаться хорошо, и он просит проповедников, святых в Риме, чтобы подвизались вместе с ним в молитвах за него, чтобы он мог быть спасен от рук нечестивых и увидеть с радостью их лица. Мы знаем, чем это закончилось: эта тема обсуждалась, когда мы рассматривали Деяния. Он действительно увидел их в Риме; он был спасен, но как пленник; и мы не знаем, пришел ли он когда-нибудь в Испанию. Пути Господа соответствуют его вечным замыслам, его милости и его совершенной мудрости.
Никогда не зная римских христиан как собрание, Павел посылает им множество личных приветствий. Это была существенная связь. Мы видим, как трогательно его сердце касается всех подробностей служения, которое столкнуло его с теми, кому он посылал это. Тот, кто милостью исследовал для всех замыслы Божьи, кто был допущен, чтобы увидеть то, что не могло стать известным человеку на земле, помнил всегда, что эти простые христиане - это преданные женщины - сделали для него и для Господа. Это любовь, это подлинное доказательство силы духа Божьего; это узы милосердия.
Здесь нам дано ценное и наиболее совершенное правило для нашей жизни, а именно: быть простыми на зло и мудрыми на добро. Только христианство могло дать такое правило; так как оно обеспечивает жизнь, которая будет непременно доброй, и мудрость, чтобы ходить в ней. Как христиане, мы можем быть искренни в отношении ко злу. Какое спасение для нас! Между тем, верующий, живущий в мире, должен быть непременно знаком со злом, чтобы избежать его в мире ловушек и коварства. Ему приходится развращать свой разум, приучать себя думать о зле с тем, чтобы не быть уловленным им. Но вскоре будет полное спасение - вскоре сатана будет сокрушен под их ногами.
Мы также видим, что апостол не сам писал свои послания, но это делают братья. Имя одного из них, Тертия, было названо (стих 22). Глубоко озабоченный положением галатов, он сам написал послание, адресованное им; но приветствия в конце этого послания, как и в конце других, были написаны его собственной рукой с тем, чтобы подтвердить содержание послания (1 Кор. 16,21; 2 Фес. 3,17). Ввиду этого обстоятельства, мы видим, что он придает своим посланиям торжественный и властный характер, что они были не просто излияниями сердца, но выражая их, он знал и давал понять другим, что послания были достойны рассмотрения и принятия в качестве указаний, как выражение и воплощение его апостольской миссии и что они должны быть приняты как таковые; то есть, как обладающие властью Господа, которой он был наделен силой Святого Духа. Они были посланиями от Господа с помощью апостола, как и сказано в его словах (1 Фес. 2,13 и 1 Кор. 14,37).
Нам остается рассмотреть три последних стиха этого послания, так как они обособлены от всего остального, представляя тайну благовествования - истину, передача которой отмечает учение апостола. Но здесь он ее не развивает. Задачей, которую Святой Дух исполнил в этом послании, было личностное представление души пред Богом в соответствии с божественными промыслами. Тем не менее, это непосредственно связывается с положением тела; и учение, почитающее тело, собрание не может быть отделено от этого. И апостол ясно представляет нам, что тайна собрания и тела с главою Христом, были совершенно неизвестны: Бог хранил молчание об этом в те времена, которые были обозначены словом "века", собрание не составляло часть мира и путей Бога на земле. Но теперь его тайна была раскрыта и сообщена язычникам в пророческих писаниях, а не в "писаниях пророков". Послания были пророческими писаниями - новое доказательство характера посланий в Новом Завете.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16.
В послании Коринфянам представлены темы, отличающиеся от тем послания Римлянам. Мы находим это в нравственных подробностях и внутреннем порядке собрания, для которого Святой Дух и раскрывает здесь свою мудрость. Здесь не упоминаются пресвитера или другие служители собрания. Трудами апостола было основано значительное количество собраний (так как у Бога было много народа в этом городе) среди очень испорченного населения, где богатство и роскошь сочетались с нравственным беспорядком, что и сделало город олицетворением зла. В то же время, здесь, как и в других местах лжепророки (в основном иудеи) стремились уменьшить влияния учения апостола. Духу философии тоже удалось осуществить свое пагубное влияние, хотя Коринф, в отличие от Афин, не был основным местом распространения философии. Нравственное состояние и авторитет апостола подверглись риску; положение вещей было крайне критическим. Послание было написано из Ефеса, куда до апостола дошло известие о печальном положении паствы в Коринфе почти в то самое время, когда он собирался посетить их по пути в Македонию (вместо того, чтобы пройти вдоль побережья малой Азии, как он сделал), возвратившись затем туда во второй раз по пути обратно. Эти известия помешали ему сделать так, и вместо посещения для раскрытия своего сердца среди них, он написал это послание. Второе послание было написано в Македонии, когда Тит известил его о благоприятном влиянии первого.
Темы первого послания очень легко разделяются по их естественному порядку следования. На первом месте, прежде чем обвинить христиан в Коринфе, к которым он пишет, апостол свидетельствует о всей благодати, которой Бог их уже наделил и еще одарит. Об этом говорится в главе 1,1-9. Со стиха 10 до главы 4,21 говорится о разделениях, школах учения и человеческой мудрости в противопоставление откровению и божественной мудрости. Глава 5 - развращение нравов и падение дисциплины. Глава 6 - мирские дела, судебные процессы; и вновь тема блуда, которая имела первостепенное значение для христиан города. Глава 7 - рассматривает брак. Должны ли люди заключать браки? Обязанности тех, кто уже заключил брак; и случаи с обращенным мужем или обращенной женой, чьи жена или муж не были обращены. Глава 8 - должны ли они есть то, что идоложертвенное? Глава 10 - их положение в общем, опасность быть соблазненными блудом или идолопоклонством, и жертвенные животные, искажающие суть трапезы Господней. Глава 11 - вопросы связанные с их личным поведением в религиозных делах или в собрании (стих 17). Затем, в главе 12, рассматривается приношение даров и их истинная ценность, и цель их использования, сравнительная (гл. 13) ценность милосердия; в конце главы 14 - порядок приношения даров. Глава 15 - воскресение, которое некоторые отрицали, и особенно воскресение святых; и глава 16 - подаяние для Иерусалима с несколькими приветствиями, и законы подчинения тем, кого Бог избрал для служения, даже там, где не было пресвитеров. Очень важно получить эти указания непосредственно от Господа, независимо от формальной организации, с тем, чтобы сознание человека и его тело были полностью поглощены этим.
Но есть еще некоторые соображения, касающиеся характера и структуры этого послания, которые я не могу пропустить.
Читатель заметит разницу между обращением в послании Коринфянам и Ефесянам. В послании Коринфянам: "церкви Божией" и т.д., "со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа". Это исповедующее собрание. В послании же Ефесянам сказано "святым и верным во Христе Иисусе", и у нас есть соответствующие привилегии тела. Отличительная особенность послания, рассматривающего собрание как таковое и признающее местное собрание как его представителя в определенном месте, придает посланию большую важность. Я думаю, вы увидите, что об исповедующем собрании речь идет до середины главы 10 (и здесь природа трапезы Господней представляет единство тела Христова, которое в главе 12 рассматривается как дары Духа); рассматривается скромность поведения жены в первых стихах гл.11; и затем, начиная со стиха 17, то, что приличествует, когда собираются как собрание, и трапеза Господня. Стихи 1-16 не относятся к собранию. И все же порядок в местном собрании везде остается темой обсуждения; только с главы 1 до главы 10,14 рассматривается исповедующее множество; предполагается, что они искренни, но возможно это и не так. С главы 10,15 до конца главы 12 рассматривается тело.
Я хочу возвратится назад, чтобы с самого начала уловить нить содержания послания. Павел был апостолом по воле Божьей. Это было его властью, однако это могло быть и с другими. Более того, он был сделан апостолом тем же призванием, каким были сделаны христианами жители Коринфа. Он обращается к собранию Божьему в Коринфе, добавляя к его характеристике (применение которого становится очевидно, когда мы рассматриваем содержание послания) - "освященным во Христе Иисусе". В этом обращении выражается универсальность применения учения и наставлений послания и его власть над всеми христианами, где бы они не жили. К счастью, несмотря на то, что он был огорчен состоянием коринфян, апостол мог опираться на благодать Божью и таким образом всю благодать, которой Он одарил их. И призвание их, таким образом, в общение с Богом осуществило его святость, чтобы обогатить их познанием, давало сердцу апостола подтверждение совершенной благодати Бога по отношению к ним. И эта благодать стала мощным средством воздействия словом в сердцах коринфян. В присутствии такой благодати они должны стыдится греха. Не может быть другого более значительного свидетельства, чем то, которые мы видим здесь об уповании на верность Бога по отношению к своему народу. Общение требует святости: только в святости можно им наслаждаться; но оно покоится на верности Бога. Но как мы знаем, коринфяне жили плохо. Апостол не пропускает никакого зла; и все же он объявляет, что Бог был верен и утвердит их до конца, чтобы они были неповинны в день Господа нашего, Иисуса Христа, и поэтому он не торопится обвинять их. Какое удивительное свидетельство!
Таким образом, Павел (сам Дух) связал коринфян с самим Богом; и Он в связи с ними имел силу над их сердцами и совестью. В то же время, использование этого оружия раскрывает их сердца для всего, что должен был сказать апостол. Нужно быть очень близко к Господу, чтобы суметь действительно так глядеть на христиан, живущих нечестиво. И это не разделение их грехов - апостол слишком далек от того, чтобы сделать это; это благодать приводить их совесть к тому, чтобы заняться этим, и как имеющим общение с Богом, было бы слишком дорого позволить им продолжать грешить.
Послание Галатам предоставляет нам замечательный пример уверенности, вдохновленной таким образом; сравните главы 4,19; 5,10.
Коринфяне были обогащены Богом его дарами, и Христово свидетельство утвердилось в них, так что у них нет недостатка ни в каких дарованиях, когда они ожидают явления Господа, исполнения всего. Грозный день, о котором Бог, призвавший их, подтвердил им своей верностью, что они будут неповинны в тот день, как призванные в общение Сына его Иисуса Христа. Короткое, но ценное изображение благодати и верности Бога, служащие основой (если их положение не позволяло апостолу показать это, как он сделал это Ефесянам) всех поучений и наставлений, которые он направлял коринфянам с тем, чтобы укрепить их и направить их неуверенные шаги.
Сначала апостол касается безрассудства коринфян, делая главных христианских служителей и самого Христа главами школ. Христос не был пощажен, и они не были крещены во имя Павла. Время от времени он крестил лишь немногих, так как его миссией было проповедование, а не крещение {Это утверждение тем более удивительно, что у него было особое откровение трапезы Господней от самого Господа. Но это таинство связано с единством тела, которое было свидетельством апостола. Двенадцать были посланы, чтобы крестить народы (Матф.28)}. Это согласуется с Деян. 26,17 и 13,2 - 4, но не с Матф. 28,19. Более того, вся эта мудрость не была ничем иным как глупостью, которую Бог обратил в безумие: проповедование креста было силой Бога; и Бог избрал немощное, незнатное и уничиженное, чтобы уничтожить мудрость и силу мира с тем, чтобы евангелие было явной силой Бога. Иудеи требовали чудес, эллины искали мудрости; Бог повелел проповедовать распятого Христа, что является для иудеев соблазном, для эллинов - безумием, но не для тех, кто были призваны. Его немощное сильнее силы мира; немудрое Божье мудрее мудрости мира. И никакая плоть не должна хвалиться в его присутствии. Бог поступал осознанно, хотя и в милости, согласно истинному положению ответственного человека, и не предоставлял себя осуждением человеческого разума, совершенно не правомочного делать это. Кроме того, христианин был больше, чем предмет наставлений Бога; он сам был от него и во Христе Иисусе; от Бога у него была жизнь, его существование, его положение как христианина. И Христос был для него от Бога. Мудрость, праведность, освящение и искупление - все противостоит притязаниям человеческого разума, с ложной праведностью иудея под законом, с средствами и мерами, которые он мог предоставить, и немощью человека, последние следы которой Бог устранит в спасении, которое Он совершит своей силой Христом, когда Он исполнит дело его благодати. Итак, мы от Бога, и со стороны Бога Христос является для нас всем, с тем, чтобы хвалящийся хвалился Господом: краткое, но яркое свидетельство того, чем является христианство в своих основах.
Именно в этом духе Павел появился среди них первый раз; он не знал ничего, кроме Христа {Заметьте, что Павел не говорит, что не будет знать ничего, кроме Христа, как неправильно трактуют это некоторые - и даже христиане. Он не должен знать ничего, кроме Христа, в противоположность философии язычников, и Христа в наиболее скромном положении, чтобы ниспровергнуть гордость человека. Он сообщает нам, что учил мудрости тех, кто были приняты в христианство, но это была мудрость Божья, раскрывая тем, кто проницает глубины самого Бога. Это самое горькое злоупотребление относительно этого отрывка}, и Христа в его смирении и унижении, объекта презрения бесчувственных людей. Его речь не была привлекательна для плоти убедительностью мнимого красноречия: она была выражением присутствия и действия Духа, и той силы, которая сопровождала его присутствие. Их вера утверждается не игрой слов человека, которую другой, более красноречивый или более хитрый может опровергнуть, но утверждается силой Бога - единственное основание для наших слабых душ - да будет благословенно его имя за это!
Уже однажды душа была научена и утверждена в учении о спасении во Христе, но тем не менее, существовала мудрость, о которой говорил апостол; не мудрость века сего и не властей века сего, который портит мудрость, а премудрость Божья, тайный сокровенный замысел Бога (явленный сейчас Духом), предназначенная его твердой целью для нашей славы прежде веков - замысел, который не познали никто из властей со всей их мудростью. Если бы они познали его, то они не распяли бы единственного, в чьей личности все должно было совершиться.
Апостол не затрагивает тайного, потому что ему пришлось кормить их как младенцев, и только для того, чтобы противопоставить это мудрости мира; но важно то, как была сообщена эта мудрость. То, что никогда не приходило на сердце человеку {Это место часто цитируется, чтобы показать, что это слишком велико, чтобы один мог постичь это. Так как эта цитата из книги пророка Исаии показывает то, что не может быть познано (когда наличествовало зло, и человек рассматривался таким, каким он был), - то это раскрыто сейчас, когда человек пребывает в славе личности Христа, и Святой Дух спустился, чтобы показать нам, что есть здесь. Христианство не является иудаизмом}, Бог открыл это своим Духом, так как Дух проницает все, даже глубины Божьи. Только дух человека не знает Божьего, кроме Духа Божьего. Апостол и другие сосуды откровения получили Духа Божьего, и теперь они могут познать дарованное от Бога. Это является знанием вещей в сосудах откровения. Затем это орудие Божье предназначалось, чтобы сообщить им. И он возвещал, но не изученными словами человеческой мудрости, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным {Я не сомневаюсь, что в этом заключается смысл отрывка}. Сообщение было от Духа, как и сообщаемое. Отсутствовала одна вещь, которая способствовала бы получению откровения другими - получение этих сообщений. Для этого тоже требовался Дух. Душевный человек не получил их; они духовно различимы.
Источник, средство сообщения и получение - все было от Духа. Духовный человек судит обо всем, а о нем никто не может судить. Сила Духа в нем делает суждение истинным и справедливым, но дает ему мотивы и жизнь, которые непостижимы для того, у кого нет Духа. То, что сказано - очень просто и ничего не может быть важнее того, чему это учит. Увы! Коринфяне, когда апостол находился в Коринфе или во время написания письма, были не в состоянии понять тайну сообщения - прискорбное унижения их философской гордости, и поэтому хорошее средство от этого.
Но здесь не было душевных людей; они были плотскими (а не духовными) людьми, и поэтому апостолу приходилось питать их молоком, а не мясом, которое подходило только для взрослых. То, чем они удовлетворяли свою гордость было доказательством этого - их разделения на различные школы. Павел, несомненно, насаждал, Аполлос поливал. Это было так. Но именно Бог дал им рост. Кроме того, апостол заложил основание этого строения Божьего, собрания в Коринфе; с тех пор многие строили, продолжая дело наставления душ. Пусть каждый обратит внимание. Было одно основание, оно было заложено. Далее началась стройка, из различных материалов, пригодных и негодных. Рано или поздно дело будет доказано, однажды в день суда. Если они в деле Божьем строили из твердых материалов, то такое дело устоит; если же нет, то оно будет уничтожено. И вследствие этого плод труда будет разрушен - тот, кто трудился, тот будет спасен, потому что он строил на основании - имел истинную веру в Христа. И неустойчивость, вызванная падением всего, что он считал подлинным {Заметьте, это очень важное замечание, касающееся собрания, как строения Божьего. В Матф. 16 представлено Христово строение, и сила сатаны не может господствовать над ним. Это строение будет разрастаться пока в конце концов не завершится. Тогда как в (1-ом Петр. 2 и Ефес. 2 нет никакого строителя, приходят камни и здание растет. Это собственное дело Христа: Он строит, но строение пока не завершено. А здесь предоставлено Божье строение; здесь есть строитель, и осуществляется ответственность человека. Здесь есть мудрый мастер-строитель, или могут быть те, кто строят из дерева, сена и соломы, и даже те, кто разрушает. В Ефес. 2, это существующее строение, но рассматриваемое абстрактно. Но расшатывание Христова здания (еще не завершенного) и человеческого здания, применение к другим обетованиям, сделанного одним, того обетования, которое основывается на ответственности человека и представляет наличествующее здание на земле - все это является значительным источником заблуждений папства и пуссеитства. Над делом Христовым ничто не может преобладать. Человек может строить из дерева, сена или соломы, и его дело будет разрушено}, для него будет способствовать тому, что разрушит его связь и уверенность в основании, но он будет спасен как бы из огня. Тот же, кто трудился согласно Богу, получит плод своего труда. Если кто-то разорит храм Бога, представляя собой того, кто разрушил фундаментальные истины, тот разрушит сам себя.
Дальнейшей темой является труд пастырский, исполняемый средствами определенных учений как добрых, так и бесполезных, или разрушающих истину; и плоды, которые приносит этот труд. И здесь есть три случая; дело доброе так же, как и строитель; дело напрасное, но строитель спасен; разрушитель храма Божьего - и здесь строитель тоже будет погублен.
Наконец, если кто-то хочет быть мудрым в этом мире, то пусть он станет безумным, чтобы быть мудрым. Бог считает мудрость безумием, и уличает их в их собственном лукавстве. И в этом святые были ниже своих привилегий. Все принадлежит им, с тех пор как они стали детьми Божьими. "Все ваше" - Павел, Аполлос, все; а вы - Христовы, а Христос Божий.
Что касается апостола и строителей, то они должны рассматриваться как служители Господа. И именно ради него Павел осудил свое поведение. Для него мало значит то, как могут судить о нем люди. Он не был уверен в чем-то плохом, и это не оправдывало его. Судит его Господь. И в конце концов, кто дал тому или другому то, что он мог использовать в служении?
Рассматривая эту тему, Павел поступил верно, используя имена, которые они приводили в их плотском разделении и эти имена - его и Аполлоса - не могли быть использованы для того, чтобы говорили, будто он умалчивает о других, чтобы возвеличить себя; но каково же было действительное положение вещей? Они презирали апостола. Да, он говорит, что мы были пристыжены, презираемые, преследуемые, в скорбях; вы чувствовали себя удобно, как цари - упрек в соответствии с их собственными притязаниями, их собственными упреками - это упрек, больно их задевающий, если у них вообще остались какие-либо чувства. Павел и другие посланники были позорищем мира ради Бога, а коринфяне пребывали в роскоши и комфорте. Даже обращаясь к ним в послании, он придерживается такой позиции. "О, если бы вы, - говорит он, - и в самом деле царствовали (потому что наступал Христов день), чтобы и нам с вами царствовать!" Таковы были его страдания, хотя он переносил их с радостью. Они, апостолы, были посланы Богом, чтобы быть последними великими лицедеями в тех удивительных представлениях, для которых мир был амфитеатром; и как его свидетели, они были предоставлены ярости этого жестокого мира. Их единственным оружием было терпение и смирение.
Тем не менее, он сказал им это не для того, чтобы пристыдить их, он предупреждал их как своих возлюбленных сынов; так как они были его сынами. Хотя у них могло быть десять тысяч учителей, но он всех их одарил благовествованием. Пусть же они последуют за ним. Во всем этом проявляется глубокое действие любви благородного сердца, жестоко раненного, но раненного для того, чтобы показать любовь, которая возвысилась над его скорбью. Именно это, так поразительно отличает дело Духа в Новом Завете, как в самом Христе. Дух вошел в лоно собрания, принимая участие в его бедствиях, в его трудностях. Он заполняет душу того, кого волнуют дела собрания {"Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших" (Рим. 8,26)}, давая им почувствовать то, что произойдет, - почувствовать согласно Богу, но человеческим сердцем. Кто мог бы дать почувствовать то, что чувствуют другие, кроме Духа Божьего? Кто мог бы проникнуть во все с совершенством премудрости Божьей, чтобы воздействовать на сердце, спасти совесть, дать разумение и освободить, - кто, кроме Духа Божьего? И должна была возникнуть личная апостольская связь, чтобы она могла окрепнуть. Сущность дела Святого Духа заключалась в том, чтобы таким образом соединить всех вместе. Мы видим человека; иначе не было бы Павла и его возлюбленных братьев. Мы видим Святого Духа, кого без всякого сомнения оскорбили последние и который действовал в них с божественной мудростью, чтобы вести их по правильному пути со всей любовью их Отца, во Христе. Тимофей, его возлюбленный и верный Господу сын, был послан Павлом для этого. И сам Павел вскоре должен быть здесь. Некоторые говорили: "Нет, он не прийдет", и пользовались случаем, чтобы возвеличить себя в его отсутствии; но он сам придет и подвергнет все испытанию, так как царство Бога было не в слове, а в силе. Хотели ли они, чтобы он пришел с жезлом или с любовью?
Эта часть послания заканчивается здесь. Восхитительный пример нежности и власти! - власти, конечно же, достаточной от Бога, чтобы относиться с совершенной нежностью по отношению к тем, кто был добр к нему, с надеждой на то, что он не будет вынужден поступать по-другому. Самые великие истины раскрываются в таком поведении.
Павел начинает рассматривать подробности поведения и дисциплины; и прежде всего, распространившееся среди них до крайней степени блудодеяние. И те, кто оказывал на них влияние, как учителя, позволяли этому продолжаться дальше. Он безоговорочно осуждает это. Следует наказание, ибо Христос был заклан, как пасхальный агнец, и они должны были праздновать без закваски, предохраняя себя от старой закваски, чтобы они были пред Богом - опресноками чистоты и истины. А порядок должен быть следующим: прежде, чем они узнали, что их долгом было отсекать развращенного человека и что Бог дал им для этого силу и обязал их поступать так, то нравственное ощущение зла должно было привести их к тому, чтобы они смирились пред Богом и молились за то, чтобы Он устранил его. Они же, напротив, преисполнились гордостью. И апостол учит их, как должно быть, и настаивает на этом со всей своей апостольской властью. Он был среди них в духе, если не телесно, и силой Господа Иисуса Христа они были собраны вместе, чтобы спасти подобного от сатаны, но спасти как брата, для разрушения плоти, чтобы его дух был спасен в день Христа.
Здесь показана вся сила собрания в ее обычном состоянии, объединенная и ведомая силой апостола. Представлены его составляющие: апостол, сосуд и канал силы Духа и сила самого Господа Иисуса, главы тела. Теперь мир является местом действия сатаны; собрание, спасенное его силой, является жилищем Бога Духом. Если же врагу удалось совратить плотью члена тела Христова, так что он бесчестит Господа, живя по плоти, как это делают люди мира, то он изгнан, и силою Духа, которой затем апостол действовал среди них, преданный врагу, который против своей воли является рабом целей Божьих (как в случае с Иовом), чтобы плоть христианина (который, не сумев признать свою плоть мертвой, попал фактически под власть сатаны) была физически сломана и разрушена. Таким образом, он был бы освобожден от иллюзий, в плену которых держала его плоть. И его разум научился бы различать добро и зло, чтобы знать, что есть грех. Кара Божья была бы исполнена внутри его, и не приводилась бы в исполнение над ним в тот день, когда настанет день для осуждения тех, кто должен пройти через это. Это было великим благословением, хотя его форма была ужасной. Удивительный пример правления Бога, который использует вражду противника против святых, как орудие для их духовного благословения! Такой случай полностью представлен в случае с Иовом. Только здесь, в дополнение к этому, у нас есть доказательство, что обычно, в присутствии силы апостола, собрание само осуществляет это наказание, имея проницательность от Духа и власть Христа делать это. Более того, какой бы ни была духовная мощь собрания, чтобы иметь в руках меч Господа (ибо это есть сила), ее обычный долг указан в конце главы.
Собрание было тестом без закваски, рассматриваемое в Духе, а не в индивидуальном плане. И мы должны рассматривать это таким образом, так как это действительно только в Духе. Только в Духе признается собрание от Бога, как существующее пред ним в новой природе, во Христе. Таковой оно в действительности должно быть силой Духа, несмотря на существование плоти, которую верой оно должно считать мертвой и не позволять в своей жизни ничего, что противоречит этому положению. Собрание должно быть "новым тестом", и оно не было таковым, если было допущено зло, и, следовательно, оно должно очищать себя от старой закваски, потому что в мыслях Бога оно есть опреснок. Таково его положение пред Богом. Так как Христос, наш пасхальный агнец, был распят за нас, поэтому мы должны праздновать с пресным хлебом чистоты и истины. И им нечем было хвалиться, потому что это зло было среди них, как бы ни велики были их дары. Малая закваска квасит все тесто. Зло пристает не только к тому, кто лично виноват. Собрание не было чистым, пока не было изгнано зло (2 Кор 7,11). Они не могли отсоединиться в общении обычной жизни от тех, кто в мире ходил развращенно, так как в этом случае они должны быть извергнуты из их среды. Но если кто-то называл себя братом и оставался развращенным, то с таким нельзя даже есть вместе. Бог судит внешних. Собрание должно само судить тех, кто внутри, и извергать все, что должно быть названо, "развращенным".
Глава 6,1-11 рассматривает тему прегрешений. Было позорно, что те, кто должны были судить мир и ангелов были не способны судить житейские дела мира. Пусть поставят самых не значащих в собрании для исполнения этой службы. Или пусть они даже терпят лишение, если они вредят сами себе. Но развращенные и неправедные не наследуют царства Бога. Какое здесь удивительное смешение поразительных откровений, морали, которая остается неизменной, каким бы не было божественное превосходство благодати, духовного порядка и наставления! Собрание присоединено к Христу. Когда Он будет судить мир и произнесет приговор ангелам, то оно соединится с ним и примет участие в его суде, так как у него есть его Дух и его разум. Ничто неправедное не вступит в это царство, ибо, действительно, как зло может быть осуждено теми, кто наслаждается им? Христиане не должны идти к суду мира для оправдания, но должны прибегать к суду братьев - служение, которое подходило и для самых слабых из них. Более того, самым подходящим было, пожалуй, терпеть лишения. Будь как будет, неправедные не наследуют царства.
Иудаизм, находящий наслаждение в плотской святости и дух мира с подчинением своим путям - вот две опасности, которые угрожали собранию в Коринфе - опасности, которые действительно существуют для сердца человека во все времена и повсюду. Относительно пищи правило очень просто: совершенная свобода, так как все позволительно - истинная свобода, в которой у нас нет рабства ни в чем. Пища и чрево, как связанные друг с другом, должны погубить друг друга; тело же, имеет более высокий удел - око - для Господа и Господь для него. Бог воскресил Христа из мертвых, и Он воскресит и нас своей силой. Тело предназначено для этого, а не для пищи.
И учение о том, что тело - для Христа, решает и другой вопрос, который был вызван развращенными привычками коринфян. Запрещается всяческий блуд. Для нас с нашим сегодняшним христианским образом мышления, это - очевидная вещь, но для язычников это было ново; но учение превозносит эту тему. Наши тела суть члены Христовы. Имеет большое значение и другая истина, связанная с этим: если двое были одним телом (соединение по плоти), то кто соединяется с Господом есть один дух. Дух, чья полнота во Христе, есть тот же Дух, который живет во мне и соединяет меня с ним. Наши тела являются его храмами. Какая могущественная истина, когда мы думаем об этом!
Более того, мы не принадлежим сами себе, мы куплены дорогой ценой - кровь Христова была предложена за нас. Поэтому мы должны прославлять Бога в наших телах, которые принадлежат ему - действенный и всеобщий мотив, управляющий всем поведением без исключения. Наша истинная свобода - принадлежать Богу. Все, что оставляется для самого себя - похищено из его прав, кто купил нас для самого себя. Все, что было у раба, принадлежало его хозяину, раб не был хозяином самого себя. То же самое было и с христианином. Помимо этого, он - жалкий раб греха и сатаны - его принципом был эгоизм, и его концом будет вечное изгнание от источника любви. Ужасная мысль! Во Христе мы - особая цель и сосуды той любви. У нас есть два великих повода для святости: цена крови Христовой, которой мы куплены; и тот факт, что мы - храмы Святого Духа.
Апостол продолжает отвечать на вопрос в связи с темой, которую он рассматривал - воля Божья в отношениях между мужчиной и женщиной. Правильно поступает тот, кто остается вне этой связи, чтобы ходить с Господом в соответствии с Духом, а не подчиняться во всем своей природе. Бог установил брак - горе тому, кто будет плохо говорить об этом! Но пришел грех, и все, что от природы, от твари - испорчено. Бог ввел силу над природой и внутри природы, что от Духа. Самое лучшее - ходить в соответствии с этой силой; это значит ходить вне сферы, где действует грех. Но это - редкость, и несомненные грехи в основном являются отступлением от того, что Бог предопределил соответственно природе. В основном по этой причине каждый человек должен иметь свою собственную жену: и заключив такой союз, он больше не имел власти над собой. Что касается тела, муж принадлежал своей жене, а жена - мужу. И если, по совместному согласию, они уклоняются друг от друга на некоторое время, для упражнения в посте или молитве, то потом должны быть опять вместе, чтобы сердце, не управляющее собой, не дало повода сатане войти и причинить страдания душе, и разрушить его уверенность в Боге и его любви, чтобы он не соблазнял беспокойными сомнениями сердце, которое помышляет о многом и терпит в этом поражение. Однако это позволение и это повеление, которое рекомендовало христианам заключать браки, было не заповедью от Господа, данной вдохновением, а плодом опытности апостола - опытности, в которой недоставало Дух Бога {Заметьте, что формально мы различны; неверующие современной школы стремились смешать духовные мысли, человека и мысли вдохновения. Апостол излагает свои мысли и суждения как духовный человек, его разум был оживлен и водим Духом, и это противостоит вдохновению и тому, что говорил Господь. Как удивительно Господь предусмотрел все в его Писании! Сравните стих 25}. Он желал, чтобы каждый был как он; и в этом отношении каждый имеет дарование от Бога. Безбрачным и вдовам лучше оставаться, как он, но если они не могли воздерживаться и оставаться в полной непорочности, то им лучше вступить в брак. Невоздержанность желаний гораздо пагубнее, чем узы брака. Но что касается брака, то здесь больше не было места для опыта, в этом было вполне определенное повеление Господа. Жене нельзя разводиться с мужем, а мужу - с женой; и если они развелись, то союз не разрушается: либо они должны оставаться безбрачными либо примириться.
Но был и более сложный случай, когда муж был обращенным, а жена неверующей, или наоборот. В соответствии с законом, человек, который женился на неверующей (которая, следовательно, была нечистой и мирской) осквернил себя и должен был оставить жену; и их дети не имели права на привилегии иудеев; они отвергались как нечистые (см. Ездр. 10,3). Но под благодатью все было совсем наоборот. Верующий муж освящал неверующую жену, и наоборот и их дети были чистыми пред Богом; они разделяют духовные права своих родителей. Таков смысл слова "святой", в связи с вопросом порядка и внешних связей с Богом, которые были обязанностью под законом отвергать жену и детей в подобном случае. Таким образом, верующий не должен был ни выгонять свою жену, ни покидать неверующего мужа. Если неверующий покинул верующего окончательно, то последний (мужчина или женщина) был свободен - "пусть разводится". Брат больше не должен был считать того, кто покинул его своей женой, так же и сестра не должна считать мужем человека, который покинул ее. Но они призываются к миру, а не к разводу, ибо как мог верующий знать, не является ли он средством обращения неверующего? Ибо мы под благодатью. Более того, каждый должен ходить так, как определил ему Бог.
Относительно занятий и положения в этом мире, основным правилом было то, что нужно пребывать в том положении, к какому он призван; но это должно быть "с Богом" - не следует делать ничего, что не соответствует его слову. Если положение по своей природе противоречило воле Божьей, это был грех; не мог оставаться в этом положении с Богом. И основным правилом было оставаться в прежнем положении и прославлять Бога.
Апостол говорил о браке, о безбрачных, вдовах; его спрашивали также и о тех, кто никогда не вступал в связь с женщиной. По этому поводу у него не было никакого повеления от Господа. И он ценил то, что как получивший милость от Господа, он ему верен. Было благом оставаться в таком положении, видя, каким бы ни был мир и трудности христианской жизни. Если они соединены с женой, то пусть не ищут разводы. Если свободны, то лучше пусть остаются так. Таким образом, если они женятся, то поступают хорошо; не женясь, они сделают лучше. Тот, кто не знал женщины, не согрешит, если женится, но на земле он будет иметь скорби по плоти. (Надо отметить, что здесь речь идет не о дочери христианина, а о его собственном положении). Если он остался стоек и у него были силы преодолеть свою волю, то это был лучший путь; если он женат, то тоже поступает хорошо; если он не женат, то это было лучше. То же самое относится и к женщине; и если апостол сказал, что по его мнению это было лучше, он имел Духа Божьего.
Более того, времени осталось мало; имеющие жен должны быть, как не имеющие; покупающие, как не приобретающие; пользующиеся этим миром, как не пользующиеся. Апостол хотел только, чтобы у них не было забот или отвлечений, чтобы они могли служить Господу. Если они не признавали себя мертвыми по природе, не достигли этого результата, то они и не достигли ничего, они потеряли. Вступив в брак, они оказались захвачены земным, чтобы угождать своим женам и добывать пропитание для своих детей. Не вступив в брак, они наслаждались спокойствием разума, в котором природа не предъявляла своих требований воле, и таким образом, поддерживалась святость жизни и сердца. Если воля природы была покорена и смолчала, то они служили Господу без отвлечения, они жили в соответствии с Духом, а не с природой, даже в том, что Бог предопределил как доброе, относительно природы.
Что касается раба, то он мог утешить себя тем, что он является свободным человеком Господа; но ( видя трудность примирения воли язычника или даже не духовного хозяина с волей Бога), если он мог быть освобожден, то он должен воспользоваться возможностью.
Здесь нас поражают две вещи: святость, которой дышат все эти повеления относительно того, что так тесно касается желаний плоти. Установления Бога, созданные для невинного человека, поддерживаются во всей их целостности, во всей их власти - гарантия против греха, к которому побуждает человека плоть. Дух представляет новую власть над природой, которая ни в коей мере не ослабляет значение установлений. Если кто-то может жить во власти над природой, чтобы свободно служить Господу, то это - дар Бога, благодать, которой он должен воспользоваться. В этой главе содержится и второй очень важный принцип. Апостол тщательно разделяет между тем, что он имеет посредством вдохновения, и между его собственным духовным опытом - тем, что Дух дал ему в связи с проявлениями его личной жизни - духовной мудростью, какой бы она ни была. По некоторым вопросам у него не было повелений от Господа. Он делал выводы, к которым приходил сам с помощью Духа Божьего в жизни удивительной верности и преданности. Но это не было повелением Господа. По другим вопросам, которые он не исключал подобным образом, он получил повеление Господа (сравните гл. 14,37). То есть, он подтверждает вдохновленность своих писаний - они были получены, как исходящие от самого Господа - различая это вдохновение от своего собственного духовного опыта.
После этого апостол (гл. 8) отвечает на вопрос относительно идоложертвенных яств, который дает повод для нескольких слов о ценности знания. Просто как знание оно не значит ничего. Если мы смотрим на это как на знание, которым мы обладаем, то это нас только надмевает, это то, что во мне, мое знание. Истинное христианское знание открывало нечто в Боге. Посредством того, что раскрыто, Бог, лучше познанный, стал значительнее для души. Познанное в нем, а не знание во мне делает меня значительнее. Тот, кто любит Бога, тому дано знание от него. Что касается самого этого вопроса, то любовь назидает. После того, как возник такой вопрос, стало очевидно, что совесть некоторых не была полностью укреплена духовным знанием. Несомненно, теперь идол - ничто; был только один Бог, Отец, и один Господь, Иисус Христос. И если тот, кто был силен, ел в капище, то другой, немощный, не захочет ли сделать то же самое, и его совесть будет неверной и запятнанной? Таким образом, я веду к греху и, насколько это зависит от меня, я гублю брата, за которого умер Христос. Согрешая таким образом, я согрешаю против самого Христа. И если пища соблазняет брата, то я лучше воздержусь от этого, чем быть для него соблазном. Здесь апостол рассматривает вопрос, как возникающий среди братьев, который относится к совести каждого, предпочитая во всем поддерживать ее силу, что фактически идол был ничем иным, как куском дерева или камня. Очень важно было поставить вопрос на такой основе. Пророки поступали так до этого. Но это не все, что нужно было сказать. Следовало объяснить дела сатаны и развращенных душ, и это он делает дальше.
Читая выражение: "Но у нас один Бог Отец,.. и один Господь Иисус Христос", можно заметить, что апостол рассматривает не абстрактный вопрос божественности Господа, а связь людей с тем, что было над ними в определенных отношениях. У язычников было много богов, повелителей. Такого не было у христиан. Для них Отец остается верным в неограниченной божественности, и Христос, ставший человеком, занял место и общение Господа по отношению к нам. Целью является положение, а не природа. То же самое говорится в главе 12,2-6, где противопоставлено множество духов, которых знали язычники, и число богов и покровителей. Тем не менее, фактически никто не был спасен таким образом от влияния ложных богов на его воображение. Они, возможно, все еще значили что-то для него. Он имел совесть, признающую идола, и если он ел то, что было предназначено для идола, то для него это было не просто то, что Бог дал в пищу. В его сердце была мысль о существовании реального и сильного существа, и, таким образом, его совесть была осквернена. Итак, съев идоложертвенное, в глазах Бога они не стали лучше, и вкушая, они ставили камень преткновения на пути их брата, и поведение тех, кто имел знание, погубило его, оскверняя его совесть и отстраняя его от Бога в неверности. Это было прегрешением против Христа, который умер за эту бесценную душу. Если Бог вмешивался, чтобы оградить его от последствий его неверности, это никоим образом не преуменьшало греха, который привел немощного к тому, что тот поступил против своей совести. Само по себе то, что отделяет нас от Бога, губит нас в том, что касается нашей ответственности. Тот, у кого есть в сердце любовь к Христу, лучше никогда не будет есть мяса, чем совершит то, что сделает брата неверным и приведет к гибели душу, которую освободил Христос.
Апостол подвергся осуждениям учителей, которые утверждали, что он проповедовал евангелие из собственных интересов и пользовался собственностью христиан, воспользовавшись их доверчивостью. Поэтому здесь он говорит о своем служении. Он открыто провозглашает, что он, апостол, свидетель славы Христовой, видевший Господа. Более того, если он не был апостолом для других, то, несомненно, он был апостолом для коринфян, так как он был средством обращения их на путь истинный. И ныне воля Господа была такова, чтобы те, кто проповедовал евангелие, жили от благовествования. Он имел право взять себе сестру женой, как сделал это Петр, и братья Господни. Тем не менее, он не воспользовался этим правом. Горе ему обязанному по зову Господа благовествовать, если он не благовествует! Его слава заключалась в том, чтобы делать это добровольно для того, чтобы устранить все возможности для тех, кто стремился к этому. Ибо, будучи свободен от всех, он стал рабом всех, чтобы приобрести как можно больше. Заметьте, это было в его служении, он не приспосабливается к миру, чтобы избежать оскорбления креста. Он высказывает это в гл. 2,2, но проповедуя это, он приспосабливался к состоянию и образу мыслей того или другого, чтобы отыскать доступ для истины в их мыслях; и он делал это своим поведением среди них. Безвозмездность во всем, чтобы быть рабом всех, а не эгоизм, который довольствовался собой под предлогом приобретения других. Ради евангелия он поступал так во всех отношениях, желая, как он говорил, быть его соучастником, ибо он олицетворяет евангелие, исполняя дело любви Божьей в мире.
Таким образом, они должны бежать; и чтобы так бежать, необходимо отказаться от себя. Так и поступал апостол. Он не бежал неуверенными шагами, как тот, кто не видит истинного конца, или кто не следует этому, как известной вещи. Он отлично знал, что он преследовал, и он преследовал это действительно, открыто, в соответствии с природой этого. Каждый мог судить об этом по его поступкам. Он сражался не так как тот, кто бьет воздух - это лишь внешняя отвага. Ища того, кто свят и славен, он встречал трудности, он противостоял в личной борьбе злу, которое стремилось помешать его победе. Как сильный борец, он усмирял тело, которое хотело помешать ему. Его стремление к небесам было подлинно; он не допустил бы ничего, что препятствовало бы этому. Проповедование другим - это еще не все. Он мог делать это, но это могло быть для него самого тщетным трудом. Он мог потерять все - быть отвергнутым самому, если бы не был христианином. Прежде всего, он был христианином, и затем - проповедником, и хорошим проповедником, потому что прежде всего он был христианином. Итак (ибо начало главы 10 связано в окончанием главы 9), другие могли бы исповедовать веру, быть инициаторами или заниматься другой деятельностью, как он был проповедником, но в конце концов могли не принадлежать Богу. Это предупреждение было свидетельством того положения, что те, кто носит имя христианина, и принимает участие в жизни собрания, больше не внушают той уверенности, которая приняла бы их безоговорочно, как истинных овец Христа. Этот отрывок проводит различие между принятием участия в жизни собрания и обладанием спасением: это различие всегда верно, но которое не нужно делать, когда христианская жизнь ярка в тех, кто принимает участие во всех привилегиях собрания.
Апостол указывает коринфянам пути Божьи с Израилем в давности, как указание его путей с нами, провозглашая, что то, что случилось с ними, служит примером для нас: важный принцип, который должен быть ясно оценен, чтобы пользоваться им. Примером является не Израиль, а то, что случилось с Израилем - пути Божьи с Израилем. То, что случилось с Израилем, написано для нашего наставления, кто находится близко от промысла Божьего. То, что последует, будет карой Божьей, если эти примеры не будут служить жизни веры.
Затем, вновь представлены два принципа, имеющие большое практическое значение: "Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть". Такова наша ответственность. С другой стороны у нас есть верность Бога. Он не позволяет нам быть искушаемыми сверх сил, и представляет нам путь избежания, чтобы мы не преткнулись.
Он предписывает относительно идолопоклонства святой страх, который избегает случая зла, случая падения. Существует общение и объединение трапезой, за которой мы вместе, и мы, христиане, являемся одним хлебом и одним телом {Здесь апостол подходит к внутреннему кругу тела Христова, истинного собрания Божьего, объединенного Святым Духом, выражением которого является трапеза Господня}, так как мы причащаемся одним хлебом за трапезой Господней. Те в Израиле, кто ели жертвы, были участниками жертвенника - уподоблялись ему. Те, кто ел от идоложертвенного, отождествлялись с идолом, к которому это относилось. Говорит ли это о том, что идол был чем-то? Нет. И это написано (Втор. 32): "Приносили жертвы бесам, а не Богу". Разве может христианин быть участником трапезы бесовской?
Эта трапеза была трапезой бесовской - чашей бесовской - важный принцип для собрания Божьего. Неужели кто-то решится поставить Господа на один уровень с бесами? Вновь использована ссылка на Второзаконие 32,21. Апостол повторяет уже установленный закон, потому что у него была свобода во всех отношениях; но с другой стороны, он не подвергал себя власти чего-либо, будучи свободным, он использовал свободу для духовного блага всех. Чтобы следовать этому правилу, он дает свои наставления: то, что продается на торгах, можно есть без всякого исследования, для спокойствия совести. Если скажут: "Это - идоложертвенное", то это было доказательством, что у него совесть идолопоклонника. Итак, не ешьте этого ради его совести. Ибо для того, кто был свободен, его свобода не может быть осуждаема совестью других, и там, где было знание, апостол признает это как истину, что идол - ничто. Тварь была просто тварью Божьей. Я должен избежать того, что ложно, особенно в том, что относится к общению с самим Богом. Я должен скорее отказаться от свободы, которую дала мне истина, чем повредить немощной совести другого.
Более того, во всем, едим мы или пьем, мы должны видеть славу Божью и делать все во славу Божью, используя нашу свободу, не подавать соблазна ни иудеям, ни язычникам, ни собранию Божьему; и следовать примеру апостола, который, отрекаясь от себя, стремился угождать всем для их пользы.
Дав эти наставления в ответ на их вопрос, он обращается к тому, что касается присутствия и деятельности Святого Духа; это также вводит тему поведения, надлежащего всем в собрании.
Обратите здесь внимание на то, как апостол обосновывал свои ответы относительно подробностей высших и основополагающих принципов. Это - образ действия христианства (ср. Тит. 2,10-14). Он представляет Бога и милосердие, ставя человека в связь с самим Богом. В том, что последует, будет дан поразительный пример этого. Тема - указания для женщин.
Они не должны были молиться с непокрытой головой. Чтобы решить этот вопрос, просто о том, что достойно и подобающе, апостол раскрывает отношения и порядок отношений, существующих между сокровищницами Божьей славы и им самим*, и представляет ангелов, для которых христиане, как зрелище, представленное им, должны воплощать его порядок в соответствии с замыслом Божьим. Голова женщины есть муж, голова мужа есть Христос; а голова Христа - Бог. Это порядок силы, восходящей к нему, чья сила верховна. И затем, относительно их отношений друг с другом, апостол добавляет, что не муж создан для жены, а жена - для мужа. А что касается их отношений с другими тварями, знающими порядок путей Божьих, и уверенность в нем, они должны быть покрыты для ангелов, наблюдателей путей Божьих в милости искупления, и о результате, который производит это удивительное вмешательство. Еще добавлю (см. замечание внизу), что согласно истории, не мужчина был обманут, а женщина, обманутая, согрешила {В 1Тим.2,11-15 представлены нравственные последствия грехопадения, показывая женщине ее истинное положение в собрании относительно мужчины}. Кроме того, из рассматриваемого отрывка можно сделать вывод, что как творение, не муж от жены, но жена от мужа. Тем не менее, ни муж без жены, и жена без мужа, в Господе; но все - от Бога; и все это улаживает вопрос приличия для женщины, когда, молясь, они предстают пред глазами других {Мы пока еще не подошли к порядку в собрании. Это будет прокомментировано в стихе 17}. В результате в том, что касается подробностей, муж должен быть с непокрытой головой, потому что он представляет власть, и в этом отношении он был облечен славой Божьей (согласно своему положению), образом которой он был. Женщина должна быть с покрытой головой, как знак того, что она предназначена мужу, (ее покрытие является знаком власти над ней). Муж не может быть без жены, и жена без мужа. В заключении апостол обращается к порядку сотворения, в соответствии с которым волосы женщины, ее слава и украшение, показывали, в противоположность волосам мужчины, что она была сотворена не для того, чтобы представлять себя перед всеми открыто, как мужчина, но данные ей вместо покрывала волосы, показывают, что честь, подчинение, - покрытая голова - скрывались в этом подчинении и чести; это было ее истинным положением, ее отличительной славой. Более того, если кто-то стал бы оспаривать это, то это было традицией, которую не вводили ни апостолы, ни собрание.
Заметьте здесь также, что даже если человек и совершил грехопадение, то божественный порядок в сотворении не потерял своего значения, как выражение замысла Божьего. Так, в послании Иакова сказано, что человек создан по образу Божьему. Что касается его нравственного состояния, то ему нужно (после того, как он обрел познание добра и зла) быть рожденным вновь, созданным в праведности и истинной святости, чтобы он мог быть образом Бога, явившегося через Христа; и его положение в мире, как главы и центра всего, чем не был ни один ангел, является помыслом самого Бога так же, как и положение женщины - она спутница его славы, но подчиненная ему; замысел, который будет великолепно воплощен во Христе, также и относительно женщины в собрании; что является истинным само по себе, как установленный Богом порядок, и он всегда, как таковой, правилен, ибо промысел Бога создает порядок, и, несомненно, его мудрость и его совершенство проявились в этом.
Читатель заметит, что это - порядок в сотворении, установленный в замыслах Божьих относительно женщины, мужчины, Христа и самого Бога, и тот факт, что люди - по крайней мере христиане под искуплением - являются зрелищем для ангелов. (Ср. гл. 4,9); эти предметы (здесь я только могу упомянуть об этом) имеют наивысший интерес {Первая глава Бытия раскрывает нам место человека в сотворении, где Бог - творец, во-вторых, его собственные отношения с Сущим, где мужчине было предоставлено место в связи с ним, а женщине - в связи с мужчиной}.
Затем апостол касается темы их собрания. В стихе 2 он восхвалял братьев; но по этому поводу он не мог сделать того же (стих 17). В их собрании проявлялся дух разделения. Это разделение касалось разделения между богатыми и бедными, но, как кажется, дало начало и другим: по крайней мере, другие должны были показать тех, кого действительно одобрял Бог. А сейчас эти разделения имели характер сект; то есть, определенные взгляды разделяли христиан одного и того же собрания Божьего, на школы, которые были враждебны друг к другу, хотя они вместе участвовали в трапезе Господней. Зависть, возникшая между богатыми и бедными питала христианское разделение. Если, как я отметил, можно было сказать, что они вместе преломляли хлеб, то каждый прежде других спешил съесть свою долю, и некоторые оставались голодными, а другие упивались.
Апостол, ведомый Святым Духом, использовал этот повод, чтобы провозгласить им природу и значение этого. Здесь мы можем заметить, что Господь научил его этому в особом откровении - доказательство заинтересованности, проявляемой к этому {Это связывалось с тем фактом, что это является выражением единства тела - истина, отдельно сообщенная апостолу. С другой стороны, он был послан не крестить. Это было входом в дом, уже созданный, в который апостол был впущен подобно другим}, и того, что это является частью замысла Господа во всей христианской жизни, которой Он придает значение относительно нашего нравственного состояния и состояния лично наших духовных привязанностей. В радости христианской свободы, среди могущественного влияния присутствия Святого Духа, дарами, которыми Он явил себя в собрании, смерть Господа, его преломленное тело, было в воспоминании подарено вере, как основа всего. Любовь - это простая и торжественная сила, незначительная на вид, сохраняла всю ценность этого. Тело Господне было предано за нас! Это засвидетельствовал сам Святой Дух, который должен был поддерживать все значение этого в сердцах христиан и быть основанием и центром всего сооружения собрания. Какой бы ни была сила, которая проявляется в собрании, сердце всегда возвращается к этому. Было предложено {Лучшие рукописи опускают слово "преломленный", это память об убитом Христе и пролившейся его драгоценной крови} тело самого Господа, уста Иисуса требовали нашего воспоминания. Для святых очень важна нравственная устойчивость. Сила и принесение даров не обязательно воздействуют на совесть и сердце тех, кому они предназначены, и не всегда на тех, кто испытывает радость от их проявления. И хотя Бог присутствует в этом, и когда мы в добром состоянии, это чувствуется, все же, именно человек говорит и воздействует на других: он на виду. На трапезе Господней сердце возвращается к тому, в чем оно полностью зависимо, в чем человек - ничто, в чем Христос и его любовь - все, в чем испытывается сердце, и совесть помнит, что это требовало осуждения, и что было очищено делом Христовым, и что мы полностью зависим от этой милости. И любовь здесь также имеет свое проявление. Очень важно помнить об этом. Последствия, которые вызывают забвение значения этого служения, подтверждают его важность и самое серьезное желание Господа, чтобы они обращали внимание на это. Апостол говорит о силе Святого Духа, проявившейся в его дарах, и о предписаниях, необходимых для поддержания порядка и предусматривает назидания, но прежде, чем сделать это, он ставит в центре морали трапезу Господню - цель собрания. Давайте отметим некоторые помыслы Духа в связи с этим.
Во-первых, Он связывает с этим любовь. В ту самую ночь, когда Он был предан, Он оставил эту память о своих страданиях и своей любви. Как пасхальный агнец служил воспоминанием о спасении, которое совершил принесенный в жертву для Израиля в Египте, так и трапеза Господня служила воспоминанием о жертве Христа. Он - во славе; Дух дан, но они должны вспоминать его. Его принесенное в жертву тело было целью для их сердец в этом воспоминании. Обратите внимание на слово "воспоминание". Это не Христос, как Он сейчас существует, это не осуществление того, каков Он; его тело сейчас прославлено. Это воспоминание о том, каков Он был на кресте. Это - убиенное тело, истекшая кровь, а не прославленное тело. Хотя это воспоминается теми, кто сейчас соединен с ним во славе, в которую Он вступил. И как воскресшие и связанные с ним в славе, они возвращаются к тому благословенному делу любви, и его любовь предоставляет им здесь место. Они также пьют чашу в воспоминание о нем. Одним словом, Христос рассматривается как мертвый, такого Христа сейчас нет.
Это воспоминание о самом Христе. Это то, что принадлежат ему самому; и не только ценность его жертвы, а принадлежащее ему самому, память о нем самом. Затем апостол показывает нам, что если это мертвый Христос, то кто тогда умер? Невозможно найти других двух слов, которые, соединившись вместе, имеют такое важное значение, как смерть Господа. Как много заключено в том, что Он, именуемый Господом, умер! Какая любовь! Какие намерения! Какая сила! Какие результаты! Сам Господь отдал себя за нас. Мы отмечаем его смерть. В то же время, это конец отношений Бога с миром на основе ответственности человека, за исключением наказания. Эта смерть разрушила все связи, она доказала невозможность какой-либо связи. Мы возвещаем эту смерть, пока отвергнутый Господь не придет вновь, чтобы установить новые связи, приняв нас к себе, чтобы участвовать в них. Именно это мы провозглашаем в преломлении, когда мы соблюдаем его. Кроме того, само по себе, это провозглашение того, что кровь, на которой основывается Новый Завет, уже пролилась, это было установлено этой кровью. Я не захожу дальше того, что представляет нам этот отрывок, и цель Святого Духа здесь - представить нам не силу смерти Христовой, а то, что притягивает к нему сердце в воспоминании его смерти, и значение самого преломления. Мы вспоминаем мертвого, преданного Христа. В этой вечере перед нашими глазами предстало тело, предложенное в жертву. Пролитая кровь Спасителя требовала любви их сердец к нему. Они были виновны в презрении этих драгоценных вещей, если они недостойно принимали участие в вечере. Сам Господь сосредоточил наши мысли на этом, причем самым действенным образом, в самый момент его предательства.
И если Христос привлекает внимание сердца, то в связи с этим служением производилось также и наказание. Если они презирали преломленное тело и кровь Господа, участвуя в этом недостойно, то на них налагалось наказание. Многие стали немощными и больными, многие умерли. Это не значит не быть достойным принимать участие в трапезе, но это значит принимать участие недостойным образом. Каждый христианин, если только его не исключил грех, достоин участвовать в ней, потому что он - христианин. И христианин мог прийти к трапезе, не осуждая себя, или должным образом не осмысливая то, о чем напоминает ему вечеря - то, что Христос связывал с ней. Он не различал тела Господа, он не различал, не осуждал в себе зло. Бог не может нас оставить при этом без внимания. Если верующий осуждает себя, то Господь не будет судить его; если мы не осуждаем себя, то судит Господь; но если христианин осужден, если он наказан Господом, то он не может быть осужден миром. Правление Бога в руках Господа, кто судит свой собственный дом. Это важная и весьма позабытая истина. Несомненно, результат всего соответствует заповедям Бога, проявляющем в этом всю свою мудрость, свое терпение, и справедливость своих путей, и это правление реально. В конце концов, Он желает своему народу добра, но Он хочет иметь святость, сердце, состояние которого отвечает тем, что Он явил (а Он явил себя), жизнь, которая является выражением этого. Обычное состояние христианина - причастие в соответствии с силой того, что было явлено. Если это отсутствует, то причастие потеряно, и вместе с ним сила, чтобы прославить Бога, сила, которую больше нигде нельзя обрести. Но если кто-то осуждает себя, то это и возрождение: сердце очищается от зла очищением, причастие восстанавливается. Если же не осуждает себя, то должен вмешаться Бог, исправить и очистить наказанием - наказанием вплоть до смерти (см. Иов 34,36; 1 Иоан. 5,16; Иак. 5,14.15).
Необходимо сделать еще одно-два замечания. "Осуждать" себя - это не то же, что быть "осужденным" Господом. Это то, что упомянуто в гл. 11,29: "Не рассуждая о теле Господнем". Таким образом, мы должны не только осудить совершенное зло, но и различать свое собственное положение, как это проявилось в свете - как сам Бог в свете - живя в нем. Это представляет наше падение в делах или помыслах. Но если мы пали, то недостаточно только осудить свой поступок, мы должны осудить самих себя, и состояние сердца, и намерения, и помыслы, которые стали причиной нашего впадения в зло - словом, в то, что не является общением с Богом или в то, что мешает этому. Подобным образом Господь поступил с Петром. Он не упрекал его за ошибки, Он осуждал самые корни.
Более того, у собрания должна быть сила, чтобы различать подобные вещи. Бог поступает таким образом, как мы видели в Иове; но святым известны помыслы Христа через Духа Христа, и они должны различать свое собственное положение.
Основой и центром всего этого является положение, в котором мы стоим по отношению к Христу в трапезе Господней, как очевидном центре причастия и выражения его смерти, где грех, весь грех, осужден. И мы, связанные этим святым наказанием греха, (к нашему счастью), мы не можем смешивать смерть Христа с грехом. В соответствии с природой и значением смерти, результаты которой выявятся в конце, произойдет полное устранение греха. Это божественное отрицание греха. Он умер за грех и из любви к нам. Совершенная святость Бога дана нам, выразившись в том, что произошло в отношении греха. Это абсолютная преданность Богу ради его славы в этом. Привнести в это грех или безразличие, значит, осквернить смерть Христову, который умер, но не позволил греху существовать пред Богом. Мы не можем быть осуждены с миром, потому что Он умер за нас и устранил грех; но нельзя терпеть, чтобы грех совершался в том, что представляет эту самую смерть, в которой Он страдал за нас. Бог отстаивает то, что соответствует святости и любви Христа, отдавшего свою жизнь, чтобы уничтожить грех. Нельзя сказать: "Я не пойду к трапезе", то есть, "я совершу грех и отказываюсь от ценности этой смерти". Мы исследуем себя и идем, мы восстанавливаем права этой смерти в нашей совести - так как все прощено и вина искуплена, и мы идем, чтобы признать эти права, как доказательства бесконечной милости.
Мир осужден. Грех в христианине наказан, он не избежал ни ока, ни кары Божьей. Он никогда не позволяет этого; Он очищает верующего, карая его, хотя Он не выносит ему приговор, потому что Христос понес его грехи, и был сделан жертвой за грех за нас. Смерть Христа образует центр причастия в собрании и краеугольный камень совести и все это, относительно собрания, совершается на вечере Господней.
Другая часть истины относительно собрания Божьего в целом и поместных собраний, заключается в присутствии и дарах Святого Духа. Эти дары так же, как и трапеза Господня, связаны с единством {Мы видим это относительно трапезы, в гл. 10,17. Здесь же, в главе 12,13 мы видим это относительно Святого Духа}, личность ответственна во всем. В главе 12 апостол рассматривает тему духовного проявления для того, чтобы установить отличительные признаки Святого Духа. Были злые духи, которые проникали к христианам, действуя и говоря как Дух Бога, чтобы все привести в беспорядок. Христиане сегодняшних дней с трудом верят в подобные попытки врага. Несомненно, сейчас духовные проявления значительно слабее, чем в то время, когда проповедовал апостол, но враг приспосабливает свои средства обмана к обстоятельствам, в которых находится человек и дело Божье. Петр говорит в подобном случае: "Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители". Враг не перестает действовать. "Запрещено заключать браки" и т. п. - это было учением дьявола. В последние дни сила врага проявится еще больше. Бог может обуздать его силой Святого Духа и силой истины, но если он не обуздан, то он все еще действует, обманывая людей, причем такими вещами, которыми, казалось бы, невозможно это сделать и в которые здравомыслящий человек не мог бы поверить. Но удивительно, чему человек может поверить, когда он предоставлен сам себе, не охраняемый Богом, когда присутствует сила врага. Мы говорим об общем чувстве, о причине (как они ценны!); но история свидетельствует о том, что один лишь Бог дает их нам или сохраняет их для нас.
Здесь Дух Божий явил себя действиями своей силы, которая проявилась среди собрания, привлекая внимание всего мира. Враг подражал этому. Большая часть христиан в Коринфе, будучи бедными язычниками, не имея различия, были введены в заблуждение обманом врага, они были в большой опасности быть вновь обманутыми. Когда человек не наполнен Духом Бога, который придает силу истины его сердцу и ясность его нравственному видению, то искусительная сила врага ослепляет его воображение. Он любит чудесное, не веря в то, что истинно, у него отсутствует святое различие, потому что ему неведомы святость и характер Бога, и у него нет твердости души, которая имеет знания от Бога (можно сказать, от самого Бога) - как его сокровище - той души, которая знает, что все в нем, так что не нужно других чудес. И если человек не утвержден в знании от Бога, то его поражает сила врага, она захватывает его, он не может избавиться от нее, он не может давать себе отчет в этом. Этот человек - жертва влияния, оказываемого на его разум этой силой, и плоть довольствуется этим, так как в той или иной форме результатом всегда является свобода для плоти.
Слепо водимые силой злых духов, верующие язычники с трудом могли различить и осудить их. Странно говорить, но эта демоническая сила оказала такое влияние, что они даже забыли важность имени Иисуса или, по крайней мере, то, что его имя не утверждалось этим. Враг превращает себя в ангела света, но он никогда по-настоящему не признает Иисуса Христа как Господа. Он будет говорить о Павле и о Силуане и будет участвовать с христианами, но Христос не признан, и , наконец, это - разрушение и гибель тех, кто последует за ним. Нечистый дух не может назвать Иисуса Господом, а Дух Бога не произнесет анафемы на Иисуса. И здесь речь идет о духах, а не об обращении и не об необходимости милости, действующей в сердце, для истинного исповедания имени Иисуса - это достоверный факт, но, как мы знаем, это не является здесь темой нашего обсуждения.
И теперь мы подходим к вполне определенным наставлениям. Нет ничего более важного, более ясного, чем пребывание Святого Духа на земле среди христиан, плод для нас совершенного дела Христа и, как таковое, проявление присутствия Бога среди людей на земле. Провидение Божье проявляет свою силу в делах творений, и его правление указывает путь всему; но Святой Дух есть его присутствие в мире, свидетельство, которое Он несет о себе Самом, о его характере {Поразителен факт того, что жизнь Бога с людьми есть плод искупления. Он не жил с невинным Адамом; Он мог ходить по саду, но не жил там. Он не жил и с Авраамом}. Он пребывает среди людей, чтобы проявить себя, не в слове, а в силе, и в свидетельстве о том, каков Он. Христос, совершив искупление, представил силу своего дела Богу, судьи и властелину - собрание, искупленное и очищенное его кровью, и присоединенное к нему, как его тело, стало также сосудом этой силы, которая действует в его членах. Таким образом, оно должно проявлять эту силу в святости - оно должно совершить это. И человек действительно становится сосудом этой духовной силы. Это сокровище, предоставленное ему. И Дух является связью между собранием и Христом, так же, как и связью между христианином и Христом. Именно Духом осуществляется и поддерживается общение; это - главная функция Духа; и человек должен пребывать в общении, чтобы различать волю Божью и соответственно свидетельству, быть рожденным Духом, сошедшим на землю.
Если собрание не поддерживает это общение, оно теряет свою силу, как ответственный свидетель Бога на земле, и фактически также свою радость и духовное значение. Бог всегда верховен и может поступать по своему изволению, и Христос не может изменить своей верности своему телу; но свидетельство, данное собранию, направлено на то, чтобы дать почувствовать, что Бог присутствует на земле. Возможно, собрание не уверено в отчуждении, потому что оно еще в течении некоторого времени обладает тем, что было дано Богом, и, теряя силу, оно потеряло и различие того, чем оно должна быть. Но Бог никогда не ошибается относительно состояния собрания: "Ты оставил первую любовь твою". "Покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой." Это надлежащее соображение для собрания, относительно его ответственности, когда мы подвергаем сомнению благодать, явленную ему, а также плоды, которые были, как и те, которые должны быть проявлены, и силу, данную ему, чтобы производить их.
Намерения Бога для собрания имеют свое завершение и цель на небесах. Они будут осуществлены без какой-либо неудачи. Все, что необходимо, чтобы привести туда членов его тела в соответствии с его замыслами, сделает Христос. Они искуплены его кровью, чтобы быть его.
Пути Бога совершенны и раскрыты на земле для их применения - как в собрании, так и в отдельных людях.
И присутствие Духа Божьего проявляется не только в его дарах. Были пророчества и чудотворения. То, что приписывается вере в Евр.11, часто приписывается Духу в Ветхом Завете. Но в Ветхом Завете Дух был обещан особым образом. В то время Он никогда не был присутствием Бога среди людей, как Он жил в собрании. Вера пришла, чтобы завладеть скинией или храмом. Его Дух действовал независимо, вне порядка его дома, и мог быть с ними, когда эта слава прошла. Но Святой Дух был послан с небес, чтобы жить в учениках и в собрании на земле, и Он был проявлением присутствия Бога в его доме, проявлением Бога, который был здесь Духом. И присутствие Духа так ясно и так просто отмечено как нечто, известное и пожинаемое первыми христианами - то присутствие, которое показывало, что то, о чем говорится в Слове, есть сам Святой Дух. В евангелии по Иоанну сказано: "Еще не было на них Духа Святого". В Деяниях 19, двенадцать человек говорят Павлу: "Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый". Речь шла не о том, был ли Святой Дух (каждый иудей верил в это), а о том, состоялось ли это присутствие Святого Духа, живущего на земле, нового Утешителя и Наставника учеников, о котором сказал Иоанн креститель. Когда Он сошел, это было присутствием Бога в его духовном храме на земле. Было потрясено место, в котором собрались ученики, чтобы показать, что Бог был там. Ананий и Сапфира пали бездыханно пред апостолами, за то, что солгали Богу. Филипп был восхищен силой Духа от человека, который получил от него знание об Иисусе.
Таково было присутствие Святого Духа. В нашей главе, апостол говорит о проявлениях его присутствия в дарах посредством членов тела для призвания или назидания собрания или во внешнем свидетельстве. Прежде, чем приступить к этой теме, он представляет коринфянам, которых враг хотел обмануть, то, что даст им возможность различать между проявлениями Святого Духа и действиями злого духа. И затем он говорит о дарах.
Не было различных духов, как в случае с демонами; был один и тот же Дух, но было многообразие даров. Это дает повод вступить в различные отношения (так как он говорит о порядке отношений человека с Богом - действительной силой которых является Святой Дух) в которые люди, водимые Святым Духом, поставлены относительно Бога и Христа. Дух, тот же самый Дух, действует в них в различных проявлениях. Но в проявлении этих даров они были исполнителями, и был один Господь, Христос. Поэтому в них не было независимой и добровольной силы: какой бы ни была сила Духа в них, они не переставали быть рабами в распоряжении Христа, и они должны были поступать подобным образом, подтверждая в своем служении господство Христа. Тем не менее, хотя в человеке была сила, и действовал именно человек, который был главой, и которому служили, и Он был Сыном Бога и Господом всего, все же это производил Бог, тот же самый Бог, производящий все во всех.
Дары суть проявления силы Духа, данного, таким образом, людям, под властью Христа, который есть глава и Господь, и люди должны использовать их при служении Господу. И Христос заботился о том, что было на благо его народу, тем, кто был его; и проявление Духа было дано на пользу душ и собранию в целом. Апостол отмечает некоторые из этих даров, но он вновь напоминает нам, что это один и тот же Дух, в разных случаях, распределяющий каждому в соответствии со своей собственной волей. Апостол сказал, что Бог произвел все это, и говорил о дарах, как о проявлениях Духа. Можно было предположить, что Дух это некоторое неуловимое влияние и что нужно относить все к Богу, не признавая личности Духа. Но те действия, которые относили к Богу (как Отцу) в стихе 6, здесь приписываются Духу, к тому же добавлено, что Он, Дух разделяет все по своей воле. Следовательно, это не подчиненный Дух. Где Он действует, там действует Бог; но эти действия в людях разделены так, как угодно Духу, и Дух, представлен таким образом, как действующий лично в этом разделении и в соответствии со своей славой.
Некоторые из даров необходимо вкратце рассмотреть. Мудрость есть применение божественного света к истинному и ложному и ко всем обстоятельствам, с которыми мы сталкиваемся - выражение, которое имеет широкое распространение, потому что оно применяется ко всему, относительно чего мы должны сформировать суждение. Святой Дух особым способом предоставил некоторым мудрость, мудрость соответственно Богу - восприятие истинной природы вещей, и их отношений друг с другом, и поведение относительно друг друга, которое, исходя от Бога, проводит нас через трудности путей и дает нам возможность избежать того, что может поставить нас в неисправимое положение по отношению к Богу и человеку.
Знание есть постижение мыслей Бога. Вера - здесь не просто вера в благую весть; это не явный дар, который может быть у одного, а у другого нет. Это вполне очевидно. Эта вера - сила, данная Богом, которая преодолевает трудности, которая превосходит опасности, которая противостоит им, не испугавшись. Различение духов не имеет ничего общего с состоянием души человека. Это - знание о том, как различать с помощью могущественной силы Духа Божьего действия злых духов, и , если необходимо, выводить их на свет в противоположность действию Духа Божьего.
А другие дары не нуждаются в комментариях. Теперь нам нужно возвратиться к единству Духа, с которым связано то, что апостол говорит, рассказав о дарах. Он сказал, что Дух один, действующий разнообразно в членах, соответственно своей воле. Важность его личности и огромное значение его божественности (если мы считаем, что именно Он действует в человеке и посредством человека) очевидны, когда мы рассматриваем, что Он является центром и живой силой единства всего тела, так что люди в проявлении своих даров являются членами одного и того же тела, божественно созданного силой и присутствием Духа. Этому вопросу апостол уделил большое внимание в связи с единством тела, взаимосвязанностью членов и отношения каждого к телу, как к единству.
Практические наставления весьма понятны, но есть несколько важных моментов в главных принципах. Единство тела произведено крещением Святым Духом, и связь членов зависит от этого. Одним Духом мы были крещены в одно тело. И трапеза Господня является выражением этого; и именно Дух производит это и является силой единства. Отличительные черты иудея и язычника - и все остальные различия - растворилась в силе одного Духа, общего для всех, того Духа, который объединил их всех, как искупленных в одном только теле. В стихе 13 апостол говорит о крещении Святым Духом, но Слово намекает ему на вечерю, и он говорит о напоении одним Духом, ссылаясь (я в этом не сомневаюсь) на вечерю Господню.
Не вера является единением, и даже не жизнь, хотя и то и другое являются уделом объединенных, но Святой Дух. Именно крещение Святым Духом образует из христиан единое тело, и они становятся соучастниками одного и того же Духа. Таким образом, есть много членов, но только одно тело, тело, состоящее их этих членов, которые зависят друг от друга и нуждаются друг в друге. И даже дары, которые были наиболее яркими, представляют собой самую незначительную ценность, так как человек закрывает и украшает наименее достойные части тела и оставляет открытыми более прекрасные.
Апостол отличает и другой момент - общую заинтересованность, существующую среди них, оттого, что они являются членами одного и того же тела. Если страдает один, то страдают все, так как есть одно тело, оживотворенное Духом. Если один прославляется, то радуются все. Это так же зависит от того же Духа, который объединяет и оживляет всех. Более того, это тело есть тело Христа. "И вы - тело Христово, а порознь - члены".
Заметьте также, что, хотя собрание в Коринфе была лишь частью тела Христова, апостол говорит обо всем теле, ибо собрание здесь, в соответствии с принципами, объединяющими его, было телом Христовым, созванное в Коринфе. Действительно, в начале он говорит о всех тех, кто взывает к имени Господа Иисуса; но фактически он обращается к собранию в Коринфе. И общее впечатление показывает, что в жизни собрания, его насущных заботах, местное собрание не может быть отделено от всего тела Христа на земле; и используемые здесь выражения показывают, что в соответствии с их положением перед Богом, христиане города рассматривались как представители всего собрания - не как независимые от остальных, а, напротив, как неотделимо соединенные с другими, живя и действуя, что касается той местности, как члены тела Христова; и они рассматриваются как таковые в нем, потому что каждый христианин образует часть этого тела, и они также составляли часть этого тела. Из следующих стихов мы видим, что апостол, рассматривая христиан как тело Христово, членами которого они являлись, имел в виду все собрание как собрание Бога. В Новом Завете нет другого членства, кроме Христова, за исключением того, что они являются членами друг друга, как составляющие все тело, но не являясь членами одного собрания; это совершенно другая идея. Слово говорит о членах тела, как о теле человека, а не как о членах Церкви в современном смысле этого слова. Мы есть члены Христовы, и, следовательно, тела Христова, таковыми были и коринфяне, насколько это тело проявилось в Коринфе.
Более того, тело Христово, собрание, рассматривается как целое на земле. Бог установил собрание, апостолов, пророков, и т.д.; чудотворения, исцеления, языки. И все это на земле, как и в случае с коринфянами, и это собрание как целое. Исцеления и языки были не на небесах, и апостолы представляли не отдельные собрание. Словом, именно Святой Дух, спустившийся с небес, создал это единство на земле, и действовал в нем особыми дарами, отличающими членов тела.
Затем апостол выделяет эти дары, не для того, чтобы привести их полный список, но чтобы отметить порядок и важность тех даров, которые он упоминает. Языки, которыми коринфяне так гордились, названы последними в этом списке. Некоторые дары были более превосходны, чем другие, они должны почитаться в соответствии с той степенью, в которой они служили назиданию собрания. Те, которые вели к этой цели, были желательны.
Интересно отметить здесь разницу между этой главой и гл. 4 из послания Ефесянам. Здесь это просто сила, и люди в некоторых случаях должны молчать, когда проявлялась эта сила, Святой Дух действовал как сила. В Ефес. 4 это забота Христа как главы тела. Там не упоминаются дары, как признаки силы, но только то, что основывает собрание, отличает святых и созидает собрание, и затем дано обетование продолжения, пока все не придут в единство веры и познания Сына Бога. Ибо Христос не может перестать заботиться о своем теле, но могут исчезнуть признаки - дары, и они исчезнут. Апостолы и пророки были основанием, и когда основание было заложено, в этом смысле они больше не действуют.
Тем не менее, было нечто более превосходное, чем все дары. Они были проявлениями силы Божьей, и тайн его мудрости; это была любовь, присущая самой его природе.
Они могли говорить на всех языках, они могли иметь пророчества, знания тайн, веры, которая может сдвигать горы, они могли отдать все, что имеют, чтобы стать бедными и свои тела, чтобы они были подвергнуты пыткам: но если у них не было любви, то все это - ничто. Любовь была живым выражением того, чем Он был, проявлением членства его природы: она была действием и чувством соответственно его образу. Эта любовь проявляется относительно других; но не они являются ее причиной, хотя они и предмет этой любви. Любовь имеет свой источник внутри, ее сила независима от предметов, которыми она занята. Таким образом, она может действовать, где обстоятельства могут производить в сердце человека раздражение или зависть. Обстоятельства не воздействуют на человека, который исполнен любви, за исключением тех обстоятельств, которые создают повод для ее деятельности и придают ей форму. Любовь имеет побудительные причины в себе самой. Наше участие в божественной природе является только ее источником. Общение с самим Богом поддерживает ее во всех трудностях, которые приходится преодолевать на пути. Эта любовь противостоит эгоизму и корысти, и не допускает этого, ища добра других, как Бог искал нас в милости (см. Ефес.4,32; 5,1.2).Какая сила, чтобы избежать зла в себе, забыть все, чтобы делать добро!
Необходимо заметить, что качества божественной любви почти всегда имеют пассивный характер!
Первые восемь качеств, отмеченных Духом, являются выражением самоотречения. Три последующие отмечают ту радость в добре, которая освобождает сердце от готовности допустить зло, которое так естественно для человеческой природы, из-за присущей ей степени зла, и того, что она также испытывает в мире. Последние четыре показывают свою фактическую силу, которая источник всех мыслей с помощью могущественного источника ее божественной природы, предполагают добро, хотя и не видит его и мирится со злом, когда видит его, покрывая его долготерпением; не показывая это, а хороня это в своих собственных глубинах - глубинах, которые неизмеримы, потому что любовь никогда не изменяется. Там, где любовь реальна, там не находят ничего, кроме любви; ибо обстоятельства являются поводом, чтобы действовать в любви и проявлять ее. Любовь всегда такова, и это та любовь, которая проявляется и осуществляется. Это то, что наполняет разум, не что иное, как средство пробуждения души, что живет в любви для ее осуществления. Это - божественное качество. Несомненно, наступит время осуждения; но наши отношения с Богом - в милости. Любовь - это его природа. И сейчас время для ее проявления. Мы представляем его на земле в свидетельстве.
В том, что сказано в этой главе о любви, мы находим воспроизведение божественной природы, за исключением того, о чем говорится нам об отрицательном эгоизме плоти в нас. И божественная природа не изменяется и не перестает; поэтому любовь всегда остается верной. Общение с Богом: средства, которыми оно осуществляется, знания, достигнутые на земле, в соответствии с которыми мы частично постигаем истину, хотя нам открыта вся истина (так как мы постигаем истину по частям и никогда не имеем ее сразу, мы постигаем разные истины отдельно) все, что характеризуется частичностью - все это проходит. Любовь же не пройдет. Ребенок учится, он радуется тому, что развлекает его; когда он подрастает, то ему уже требуется то, что соответствует его разуму взрослого. То же самое было с языками в собрании. Но наступит время, когда они познают, подобно тому, как они познаны, и не в соответствии с возможностью понимать истину в ее различных частях, а они поймут ее как целое, в ее единстве.
Любовь уже существует, есть также вера и надежда. Не только они пройдут, но даже сейчас на земле, божественное более величественно, чем то, что ограниченно человеческой природой, хотя даже и прощенной Богом и имеющей целью открывшуюся славу Божью.
Поэтому верующие должны были искать любви и стремиться к ей, желая даров, особенно тех, из которых они могут извлечь пользу, потому что таким образом, они наставляют собрание, и именно к этому нужно стремиться; именно этого желала любовь и стремилась к этому, именно этого требовало познание - это два отличительных признака человека во Христе, человека, для которого Христос - все.
Два стиха в главе 14 требуют некоторого внимания - третий и шестой. Стих 3 показывает влияние, или, пожалуй, свойство того, о чем говорит пророк, но не дает определения этому. Пророчествуя, он назидает, он увещевает, он утешает. Тем не менее, эти слова показывают особенности того, что он говорил. Пророчество - это не просто раскрытие предстоящих событий, хотя пророчества, как таковые, и раскрывают их. Пророк - это тот, кто общается с Богом, будучи в состоянии приобщиться к его разуму. Учитель поучает соответственно тому, что уже написано, объясняя значение этого. А пророк назидает и увещевает, сообщая помыслы Бога душе под благодатью. Относительно стиха 6 совершено ясно, что приходя с чужими языками, (используя которые коринфяне, как дети, любили блистать в собрании), тот, кто говорил на них, не назидал никого, потому что его никто не понимал. Возможно, что говорящий не понимал и самого себя, а был неразумным орудием Духа, имея сильное впечатление от того, что Бог говорил посредством его, так что в Духе он чувствовал, что пребывал в общении с Богом, хотя его понимание было бесплодным. В любом случае, никто не мог говорить для назидания собрания, если он не общался с разумом Божьим.
Апостол различает два вида такого общения - откровение и познание. Последнее предполагает уже данное откровение, которым кто-то пользовался с помощью Святого Духа ради паствы. Затем он различает дары, которые были средствами назидания в этих двух случаях. Это не значит, что два последних термина (стих 6) равны первым двум; но две вещи, о которых говорится как о назидающих церковь, совершились с помощью этих двух даров. Пророчество могло и не быть совершенно новым "откровением", хотя в нем было его больше, чем "познания". Оно может содержать применение мыслей Бога, обращение Бога к душе, к совести, которое есть большее, чем "познание", но которое не является новым "откровением". Бог действует в этом, не открывая новой истины или нового факта. "Познание" или "учение" обучает истинам, объясняет Слово, и, таким образом, оно очень полезно для собрания; но в этом нет прямого действия Духа в применении, следовательно, нет непосредственного проявления присутствия Бога людям в их собственной совести и сердце. Когда кто-то учит, то духовный человек извлекает из этого пользу, если же кто-то пророчествует, даже тот, кто не духовен, может почувствовать это: на него оказано влияние; так же обстоит дело и с совестью христианина. "Откровение" и "познание" - это совершенная классификация и охватывающая все. Пророчество и "учение" тесно связаны друг с другом, как средства передачи "откровения" и "познания".
Апостол настаивает на необходимости быть понятным для других, говоришь ли ты, поешь или молишься. Он желает - и это замечание имеет большое значение в осуждении и недооценки людьми Духа - чтобы произошло понимание. Он не отрицает, что они могли говорить на языках, оставаясь при этом совершенно непонятыми - это совершенно очевидно и полезно, когда перед нами люди, которые не понимают других языков, говоря лишь на своем родном языке. В общем, было еще хуже, когда Дух не подействовал на понимание того, кто говорил. Общение между душами в общих делах через единство духа не существовало, когда тот, кто говорил, не понимал, что он говорит. То, что он сообщал другим, не доставляло удовольствия ему самому. Если и другие не понимали его речь, то это подобно игре ребенка, который произносит слова, бессмысленные для слушателей. Но апостол желает сам понимать то, что он говорит, хотя он говорил на многих языках с помощью дара Святого Духа, а не как все они. Но его душа любила все, что от Бога - любила осмысленно получать от него истину; любила разумно общаться с другими; и он, пожалуй, предпочел бы сказать пять слов с пониманием, чем десять тысяч на незнакомом языке, не понимая их.
Какая удивительная сила, какое проявление присутствия Бога - это то, что достойно самого пристального внимания - и в то же время, какое превосходство над всем плотским тщеславием, над блеском, отражающимся на человеке посредством даров - какая нравственная сила Духа Божьего, где любовь, в этих проявлениях силы в духе, не видела ничего, кроме орудий, используемых во благо собрания и душ! Это была действительная сила любви, к проявлению которой, как превосходящей над дарами, он призывал верующих. Это была любовь и мудрость Божья, направляющие проявление его силы во благо тех, кого Он возлюбил. Какое положение для человека! Какая простота придается Божьей милостью тому, кто забывает себя в смирении и любви, и какая сила в этом смирении! Апостол подтверждает этот аргумент впечатлением, которое будет произведено на посторонних, могущих посетить собрание, или на не просвещенных христиан, если они услышат, что говорят на языках, которых они не понимают: они примут их за беснующихся. Пророчество, достигающее их совести, даст им почувствовать, что Бог - здесь и присутствует в собрании Божьем.
Коринф изобиловал дарами. Уладив то, что касалось вопросов морали, апостол регулирует использование этих даров. Каждый приходил с каким-либо проявлением силы Святого Духа, о котором они явно думали больше, чем о подчинении Христу. Тем не менее, апостол признает в этом силу Духа Божьего, и дает правила для ее осуществления. Двое или трое могли говорить на незнакомых языках, но должен быть переводчик, чтобы это говорилось в назидание собрания. Кроме того, они должны говорить один за другим, так как случалось, что они говорили все разом. То же самое относится и к пророкам: двое или трое могут говорить, а другие пусть рассуждают, если это действительно исходит от Бога. Ибо, если им было дано это Богом, то все могли пророчествовать, но один за другим, чтобы все могли поучаться (зависимость - это всегда благо даже для самых одаренных пророков), чтобы все могли утешиться. Духи пророков (то есть, импульс силы в осуществлении даров), были подчинены руководству нравственного разумения, которым Дух наградил пророков. Они были хозяевами в использовании этих даров, в осуществлении этой великолепной силы, которая действовала в них. Это было не божественным неистовством, как говорили язычники о своем дьявольском вдохновении, которое их погубило, ибо Бог не мог быть Богом неустройства собрания, а только мира. Словом, мы видим, что эта сила была дана человеку в его нравственной ответственности; но все то, что Он дал человеку, какой бы ни была божественная сила дара, человек использует это во славу Бога и, следовательно, во благо других и особенно собрания.
Женщины в собраниях должны молчать: им не было разрешено говорить. Они должны оставаться в послушании, а не направлять других. Более того, об этом же говорил и закон. Было бы позором слушать, как они говорят в собрании. Если они хотят спросить о чем-то, то они могут осведомиться об этом дома у своих мужей.
Со всеми их дарами Слово вышло не от коринфян, и достигло не только их; они должны подчиниться всеобщему порядку Духа в собрании. Если они притворяются, что водимы Духом, то им следует дать знать, что написанное для них апостолом было заповедями Господа - это чрезвычайно важное утверждение; ответственное и серьезное положение этого удивительного раба Божьего.
Какое сочетание чуткости, терпения и власти! Апостол желает, чтобы верующие пришли к истине и порядку, управляемые своей любовью; не боясь, если необходимо ради блага, пользоваться властью без просьбы, говоря как бы непосредственно от Бога - той властью, которая будет оправдана Богом, если апостол был вынужден использовать ее против своего желания. Если кто-то не знал, что он писал с помощью Духа и властью Бога, то это, действительно, было невежеством, пусть подобное будет представлено их невежеству. Духовные и искренние люди хотят избежать подобных заблуждений. Те, кто действительно был наполнен Духом, признают, что то, что написал апостол, в самом деле исходит непосредственно от Бога и является выражением его мудрости: ибо часто может быть признание божественной или даже человеческой мудрости, когда она имеется там, где была возможность обнаружить эту мудрость, но нет силы - даже если она была воспринята отчасти - решительно утвердить ее. Между тем, человек с притязаниями, поставленный в это положение, сочтет его подходящим и найдет там то, в чем он нуждается.
Здесь мы рассмотрим важность этого утверждения апостола относительно вдохновения посланий. То, чему он учил подробно, и также о порядке в собрании, было действительно дано Богом, пришло всецело от Бога, и это было заповедями Господа. Ибо в конце послания Римлянам, содержится то же самое заявление о том, что с помощью пророческих писаний было распространено евангелие среди народов.
Апостол завершает свои наставления, говоря, что они должны ревновать чтобы пророчествовать, и не запрещать говорить на разных языках, только все должно быть сделано благопристойно и чинно.
Но другие злые духи нашли средства, чтобы представить себя среди блестящих даров, которые проявились в лоне паствы в Коринфе. Отрицалось воскресение мертвых. Сатана коварен в своих делах. Вопрос стоял только о теле; тем не менее, под вопрос было поставлено все евангелие, ибо если мертвые не воскресают, то значит и Христос не был воскрешен. И если Христос не воскрес, то не были устранены грехи верующих, и евангелие не было истинным. Поэтому этот вопрос апостол оставил на конец послания и он тщательно рассматривает его.
Во-первых, он напоминает о том, что он проповедовал им как благую весть, что Христос умер за наши грехи согласно Писанию, и был воскрешен согласно Писанию. И это было средством их спасения, поскольку они придерживались этого, если они не верили напрасно. Его доводы имели чрезвычайно веское основание: их спасение (пока все, чему они верили, не стало лишь бесполезной выдумкой) зависело от факта воскресения и было связано с ним. Но если мертвые не воскресали, то и Христос не воскрес, ибо Он умер. Поэтому апостол начинает с установления этого факта посредством самых полных и достоверных свидетельств, включая свое собственное свидетельство после того, как он сам увидел Господа. Пятьсот человек видели в одно время, большая часть из которых была еще живы и могли свидетельствовать об этом.
Заметьте, что апостол не может говорить ни о чем, не показывая нравственного влияния, произведенного в его сердце, потому что он размышлял об этом с Богом. Таким образом, в стихах 8-10 апостол вспоминает положение вещей относительно самого себя и других апостолов, а также то, что совершила благодать; и затем, с облегченным сердцем он возвращается к своей теме. Доказательства каждого божественного свидетеля были одинаковы. Это провозглашало, что Христос воскрес; все зависело от того, что Он был таков. Это было отправным пунктом для апостола. Если, говорит он, среди вас проповедовали, что Христос был воскрешен из мертвых, то как могло случиться, что некоторые из вас говорят, что не существует воскресение мертвых? Если его нет, то Христос не воскрес; если Он не воскрес, то благовествование его свидетелей тщетно и вера христиан тщетна. Более того, тогда эти свидетельства являются ложными свидетельствами, так как они утверждают, что Бог воскресил Христа из мертвых. Но выходит, что Бог не воскресил его из мертвых, если мертвые не воскресают. И в этом случае, их вера тщетна: они пребывали в своих грехах. И если в этой жизни есть только то, что верующий надеется на Христа, то он - самый несчастный из людей; он только страдает. Но это не так, ибо Христос воскрес.
Однако основная истина здесь не в том, что мертвые воскресают. Христос в воскресении поднялся из мертвых. В действие вступили благодать и сила Божья {Христос мог сказать: "Разрушьте храм сей в три дня и я воздвигну его," ибо Он, кто живет в храме, есть Бог. Также сказано, что Он воскрешен Духом и в то же время, славой Отца. Но здесь Он рассматривается как человек, испытавший смерть, и Бог вмешивается, чтобы Он не остался в этом состоянии, потому что целью здесь является не подчеркивание славы личности Господа, но подтверждение нашего воскресения, с тех пор как Он, мертвый человек, воскрес. Через человека пришла смерть; и через человека - воскресение. Показывая то, что Он был Господом с небес, апостол всегда говорит здесь об Иисусе как о человеке}, чтобы возвратить из мертвых того единственного, кто в своей милости принял смерть, чтобы совершить и проявить спасение человека во Христе от сил сатаны и смерти; и поставил явную печать на дело искупления, чтобы открыто продемонстрировать в человеке победу над всеми силами врага. Таким образом, Христос воскрес из всех остальных мертвых (ибо смерть не могла удержать его) и установил великий закон этого божественного и полного спасения, и Он стал первенцем из всех умерших, тех, кто имея его жизнь, ждет осуществления его силы, которая разбудит их с помощью Духа, живущего в них.
Это, очевидно, придает воскресению особый характер. Оно заключается не только в том, что мертвые воскресают, но что Бог, своей силой, возвращает некоторых людей из мертвых из-за благоволения к ним, и в связи с жизнью и Духом, которые есть в них. Христос занимает совершенно особое место. Жизнь была в нем, и Он есть наша жизнь. Он одержал победу, которой мы пользуемся. Он по праву является первенцем. Это произошло благодаря его славе. Если бы Он не достиг этой победы, то Он навсегда остался бы в заключении. У него самого была сила, чтобы обрести жизнь, но основной принцип тот же: это воскресение не просто мертвых, но тех, кто живет соответственно Богу, воскресая как объект его благодати, и соответственно осуществлению этой силы, которая желает иметь их для него самого и с ним - Христом, первенцем - те, кто Христовы, в его пришествие. Мы соединены с Христом в воскресении. Подобно ему, мы удаляемся не только о смерти, но и от мертвых. Мы также отмечаем здесь, как неразрывно соединяются Христос и его народ. Если они не воскресают, то и Он не воскрес. Он был так же мертв, как можем быть и мы, Он занял по своей милости наше место под смертью, Он был таким же человеком, как и мы (исключая грех), и если отрицается этот результат для нас, то отрицается этот факт в отношении и его; в этом случае исчезает предмет и основание самой веры. Это отождествление Христа с людьми полно силы и благословения. Если мертвые не воскресают, то и Он не воскрес; Он был действительно мертв, как можем быть мертвы мы.
Это должно было быть через человека. Несомненно, сила Бога может вызвать человека из могилы. Он совершает это, действуя в личности своего Сына, которому был дан весь суд. Но это будет победой, одержанной в человеческой природе над смертью, которая держала людей в заточении. Это то, что совершил Христос. Он пожелал быть преданным смерти за нас, с тем, чтобы (как человек) одержать победу над смертью для нас и над тем, кто имел силу смерти. Через человека пришла смерть, и через человека - воскресение. Славная победа! Полный триумф! Мы вышли из того состояния, где грех и его последствия всецело охватили нас. Зло не может занять то место, в которое мы приведены. Мы навсегда перешли границы. Грех, сила врага, остаются вне этого нового творения, которое является плодом силы Божьей, после того, как пришло зло, которое не повредит ответственности человека. Бог поддерживает это в связи с самим собой: это зависит от него.
Здесь установлены два важных принципа: через человека - смерть; через человека - воскресение мертвых; Адам и Христос, как главы двух семей. В Адаме все умирают; во Христе все оживут. Отсюда следует и важные для всех выводы относительно положения Христа в замыслах Бога. Одна сторона этой истины - это зависимость семьи от ее главы. Адам принес смерть для своих потомков - для тех, кто связан с ним самим. Это принцип, характеризующий историю первого Адама. Христос, в котором есть жизнь, приносит жизнь для тех, кто его и сообщает ее нам. Этот принцип характеризует второго Адама и тех, кто принадлежит ему в нем. Но это жизнь в силе воскресения, без которого не могла быть сообщена им жизнь. Зерно пшеницы было бы совершенным само по себе, но оно осталось бы одно. А Он умер за их грехи, сообщив им жизнь, и все их грехи были прощены.
И в воскресении есть порядок соответственно мудрости Бога для совершения его замыслов - Христос, первенец, затем те, кто принадлежит Христу, по его пришествии. Таким образом, те, кто во Христе воскрешаются в соответствии с силой жизни, которая во Христе, это воскресение жизни. Но это не все воскресение, достигнутое через Христа благодаря победе, одержанной над смертью соответственно Духу святости. Отец дал ему власть над всею плотью, чтобы Он мог сообщить вечную жизнь многим, как Отец дал ему. Последних, главным образом, и рассматривает эта глава, потому что ее цель - воскресение среди христиан, и апостолу (самому Духу) отрадно говорить о силе вечной жизни во Христе. Но он не может полностью опустить другую часть истины. Он говорит, что воскресение мертвых пришло через человека. Но здесь он не говорит о наделении жизни во Христе. С этим связана последняя часть его предмета, но он не касается воскресения нечестивых, и после пришествия Христа он описывает конец, когда Он дает царство Отцу. С царством представлена и сила Христова, действующая над всем - совершенно различная мысль от сообщения жизни его святым.
В этих событиях представлены три шага: первый, воскресение Христа; затем воскресение тех, кто его, по его пришествии; третье, конец, когда Он предаст царство Отцу. Первое и второе есть исполнение в воскресении силы жизни во Христе и его народе. Когда Он придет, Он примет царство; он получит великую власть и будет действовать как царь. От его пришествия и до конца - развитие его силы, с тем, чтобы подчинить все себе, в течении этого времени будут упразднены все силы и власти. Ибо Он должен править, пока все враги не будут под его ногами, последней будет истреблена смерть. Затем, лишь как влияние его силы, а не в связи с сообщением жизни, мы читаем о воскресении тех, кто не его; ибо истребление смерти есть и их воскресение. Они обойдены молчанием; только смерть, как мы это видели, не имеет больше над ними власти. Христос имеет право и силу, благодаря своему воскресению и прославляя Отца, разрушить власть смерти над ними и воскресить их вновь. Это будет воскресение осуждения. Последствия этого можно найти и в других местах.
Когда Он попрал всех своих врагов ногами и возвратил царство своему Отцу, (ибо оно никогда не забиралось от него, не отдавалось другим, как это случается с царствами людей) и сам Сын подчинен тому, кто низложил все, с тем, чтобы Бог мог быть все во всем. Читатель должен обратить внимание на то, что здесь речь идет о замыслах Бога относительно управления всем, а не о его природе; и более того, все это сказано о Сыне, как о человеке. Это не произвольное объяснение: отрывок взят из Псалма 8, предметом которого является возвышение человека до положения главы всего, Бог покорил все под его стопами. Апостол говорит, что ничего не оставлено непокоренным (Евр.2,8), и, как он добавляет здесь, "кроме Того, который покорил Ему все". Когда человек Христос, Сын Бога в действительности совершил это покорение, Он возвратил Богу вселенскую власть, которая была дана ему, и посредническое царство, которым Он управлял как человек, прекращает существование. Он вновь покорен, как и был на земле. Он не перестает быть единым с Отцом, даже когда Он жил в уничижении на земле, говоря, в то же время: "Прежде, нежели был Авраам, я есмь". Но посредническое правление человека исчезло - поглощено превосходством Бога, которому здесь больше ничто не противостоит. Христос займет свое вечное положение как человек, глава всей искупленной семьи, и в то же время, благословленный навсегда Богом, единый с Отцом. В Псалме 2 мы видим Сына Бога, рожденного на земле, царя над Сионом, отвергнутого, когда Он явил себя на земле; в Псалме 8 показан результат его отвержения, возвышенный как сын человека во главе всего, что создала рука Бога. Затем мы видим, что Он оставляет дарованную власть и занимает обычное положение человека, а именно: подчинение тому, кто покорил все под свои ноги; но проходя через все это, Он никогда не изменял своей божественной природе, ни - исключая замену уничижения на славу - своей человеческой природе. Но Бог ныне все во всем, и теперь осуществляется особое управление человеком в личности Иисуса, управление, с которым связано собрание (см. Ефес. 1,20-23, этот цитата из того же псалма); окончательные и естественные отношения Бога со своим творением слились в непреложном превосходстве Бога. Мы видим агнца, который не был включен в это, как сказано в Откр. 21,1-8, где говорится о том же периоде.
В этом отрывке мы читаем о воскресении через человека - и смерть вошла через человека; отношение святых с Иисусом, источником и силой жизни, следствием чего было его воскресение, и их воскресение по его пришествии; власть над всем, данная Христу, воскресшему человеку, и затем царство, преданное Богу, Отцу, скиния Бога с людьми, и человек Христос, второй Адам, навеки покорившийся покорившему все, это последнее - истина безмерной ценности для нас (воскресение нечестивых, предполагаемое в воскресении, принесенном Христом, не является целью этой главы). Читатель должен заметить, что этот отрывок является откровением, в котором Дух Бога, сосредоточив мысли апостола на Иисусе и воскресении, неожиданно прерывает цепочку его аргументов, провозглашая - с тем импульсом, который мысль Христа всегда давала разуму и сердцу апостола - все пути Бога во Христе относительно воскресения, в связи с тем, кто принадлежит ему вместе с ним в этом воскресении, управление и власть, которые принадлежат ему, как воскресшему, так же, как и вечную природу его отношений, как человека к Богу. Сообщив эти замыслы Бога, раскрытые ему, он подводит итог своему рассуждению в стихе 29. Эта часть заканчивается со стихом 34, после которого он рассматривает вопрос, представляющий определенную трудность: каким образом должны быть воскрешены мертвые?
Рассматривая стихи 20-28 (содержащие важное откровение, завершенное само по себе) как введение, стихи 29-34 становятся гораздо более понятными, и некоторые выражения, которые весьма затрудняли толкователей, имеют довольно определенный смысл. В стихе 16 апостол сказал: "ибо если мертвые не воскресают", и затем, если это было бы так, то те, кто умерли во Христе, погибли, а живые были самыми несчастными. В стихе 29 он возвращается к этому моменту, и говорит о тех, кто крещен для мертвых, в связи с утверждением, что если бы не было воскресения, то те, кто умер во Христе, погибли бы; он говорит "если", повторяя более убедительно выражение их стиха 16: "если мертвые не воскресают"; и затем, описывает самого себя во втором случае, когда он, постоянно находясь в опасности, борясь как с дикими животными в Ефесе, умирал ежедневно. Быть крещенным для мертвых, значит, христианин со взглядом, сосредоточенным на тех, кто умер во Христе, как умершие с ним, принимает одну участь с мертвым Христом; именно в этом и состоит значение крещения (Рим. 6). Как все же бессмысленно, если они не воскресают! Как и в 1 Фес. 4, где говорится обо всех христианах, тема рассматривается подобным образом. Слово "для" часто используется в этом послании как и слова "ввиду", "относительно"!
Мы видели, что стихи 20-28 образуют введение. Далее, стих 29 связан со стихом 19. Стихи 30-32 относятся к стиху 19. Историческое объяснение этих последних стихов находится во втором послании (см. гл.1,8-9; 4,8-12). Я не думаю, что нужно воспринимать стих 32 буквально. Выражение "я боролся со зверями" обычно употребляется в переносном значении - противостоять свирепым и непримиримым врагам. Из-за жестокости Ефесян он едва не потерял жизнь; он уже отчаялся спасти ее, но Бог спас его. Но для чего все эти страдания, если мертвые не воскресают? И заметьте также, что хотя воскресения доказывают, что смерть не касается души, (ср. Лук. 20,38), все же апостол не думает о бессмертии, отдельно от воскресения. Бог должен поступить так с человеком, а человек состоит из тела и души. Он дает отчет на суде о вещах, совершенных в теле. Воскресший из мертвых, он сделает это. Тесная связь между телом и душой образует источник жизни, средоточие ответственности, средство управления Бога своим творениям и сферу, в которой проявляются его деяния. Смерть разрывает этот союз, и хотя душа живет дальше {Но заметьте, что смертность в Новом Завете не применяется ни к чему другому, кроме тела, "ибо тленное", и тому подобное. Отдельное существование души, как не умирающей с телом, достаточно ясно излагается в Писании, и не только для христианина (для которого это очевидно, ибо мы с Христом), но и для всех, как в Лук. 20,38; 12,4-5; и в конце главы 16}, счастливая или несчастная, существование всего человека прекращается, суд Бога еще не состоялся, и верующий пока не облечен славой. Отрицать воскресение - значит отрицать действительную связь человека с Богом, и считать смерть концом человека, разрушая человека, как замыслил его Бог, и заставлять его страдать, подобно зверю. Сравните доводы Павла в этом отрывке с процитированным стихом из Луки.
Отрицание воскресения было связано с желанием высвободить чувства. Сатана представил это в сердцах христиан через их общение с теми, с кем Дух Христа не хотел бы иметь общения. Необходимо было испытать их совесть, чтобы они пробудились, чтобы праведность заняла надлежащее ей место. Недостаток этого является источником ереси. Им не удалось получить знание о Боге. И это привело тех христиан к позору. Бог считает необходимым для нас быть внимательным к этому! Это важное дело, даже в вопросах учения.
И в дальнейшем исследовательский дух человека с радостью удовлетворился бы физической стороной воскресения. Апостол не одобрял это, упрекая глупое безрассудство тех, у кого есть возможность каждый день видеть подобные вещи в окружающих их вещах. Воскрешенное тело, как плод силы Бога, соответственно благорасположению того, кто вновь дал тело для славного местопребывания души, было бы телом славы, которое, пройдя через смерть, обрело бы то великолепное состояние, которое Бог приготовил для него - тело, подходящее для твари, которая обладает им, но в соответствии со всевышней волей того, кто облачил в него тварь. Существуют различные виды тел, и как пшеница была голым зерном, которое было посажено, хотя по природе было растением того же рода, а не какого-либо другого, так должно быть и с воскресением человека. Различной была и слава небесных и земных тел: звезда отличается от звезды в славе. Я не думаю, что этот отрывок относится к степеням славы на небесах, скорее, здесь утверждается тот факт, что Бог наделяет славой, как ему благоугодно. Поэтому небесная слава и земная слава просто противопоставлены друг другу, так как существует и земная слава.
Обратите здесь внимание на то, что в этом отрывке представлен не просто факт воскресения, а также и его сущность. Для святых это будет воскресением в небесной славе. Их уделом будут тела нетленные, славные, духовные сосуды силы. Это тело, посаженное, как зерно пшеницы для тления, но оно будет облачено в славу и нетленность {Это поразительное косвенное доказательство полноты нашего воскресения, и невозможности нашего прихода на суд, так как мы воскрешены во славе. Мы прославлены прежде, чем предстанем перед судом. Христос пришел и изменил наши порочные тела, и преобразовал их, подобно своему славному телу}. Здесь говорится только о святых - "таковы и небесные", и в связи с Христом, вторым Адамом. Апостол сказал, что первое тело было "душевное". Его жизнь была жизнью живой души; что касается тела, то оно имело такую же жизнь, как и другие животные - каким бы ни было его превосходство отношений с Богом, в него сам Бог вдохнул жизнь, так что человек особым образом состоял в отношениях с Богом (его рода, как сказал апостол в Афинах). И его поведение должно было соответствовать этому, и сам Бог явился ему, чтобы в нравственном смысле поставить его в такое положение, которое бы соответствовало этому дыханию жизни, которую он получил. Он стал - будучи свободным от смерти силой Бога, поддерживающего его, или смертным по приговору того, кто сотворил его - живою душою. В нем самом не было оживотворяющей силы. Первый Адам был просто человеком - "первый человек Адам".
Слово Божье не выражается таким образом относительно Христа, говоря о нем в этом отрывке, как о последнем Адаме. Он не мог бы быть последним Адамом, не будучи человеком, и Слово не говорит, что последний человек есть дух животворящий, но таковым является последний Адам; и когда Слово говорит о нем, как о втором человеке, то добавляет, что Он был "с неба". У Христа не была лишь жизнь, как у живущей души, Он имел силу жизни, которая может придать жизнь другим. Хотя Он был человеком на земле, Он имел жизнь в себе самом; соответственно Он оживлял, кого Он хотел. Тем не менее, Слово говорит здесь о Нем, как о последнем Адаме, втором человеке, Христе. И не только Бог оживляет тех, кого Он хочет, но и последний Адам, Христос, духовный глава нового рода, имеет такую же силу в самом себе: и поэтому сказано - так как всегда стоит вопрос об Иисусе на земле - "Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе". О нас сказано: "Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни". Духовное не было первым, прежде - душевное, то есть то, что имеет душевную жизнь души. То, что духовное, что имеет свою жизнь от силы Духа, следует потом. Первый человек - из земли - имеет свое происхождение, так как он (Бог вдохнул в его лицо дух или дыхание жизни) с земли. Следовательно, он из праха, как и сказал Бог: "Ибо прах ты и в прах возвратишься". Последний Адам, хотя Он был таким же человеком, как и первый, с неба.
Принадлежа первому Адаму, мы преследуем его положение, мы такие же, как и он; но как участвующие в жизни второго Адама, мы участвуем в славе, которую Он имеет как человек, и мы подобны ему, мы существуем в соответствии с его образом бытия, и его жизнь принадлежит нам. И как следствие этого, мы, неся образ земного, будем также нести образ небесного. Заметьте, что первый Адам и последний, или второй человек, соответственно рассматриваются в том положении, в которое они вошли, когда закончились их суды над ответственностью, и те, кто связаны с одним или другим, наследуют положение и последствия дела одного или другого. Падший Адам является отцом рода, рожденного по его образу, - падший и виновный род, грешный и смертный. Он совершил грех и потерял свое положение пред Богом, удалился от него, став отцом человеческого рода. Если зерно пшеницы, упав в землю, не умирает, то оно не приносит плода, если оно умирает, то приносит много плодов. Христос прославил Бога, совершил искупление за грех, и был воскрешен в праведности; преодолев смерть и разрушив власть сатаны, прежде, чем Он стал, как оживляющий Дух, главою духовного рода {Это не значит, что как Сын Бога, Он не мог оживлять в любое время, как Он и поступил в действительности. Но соответственно нашему участию в нем, все это было необходимо и совершено, и здесь Он рассматривается, как сам воскресший их мертвых, небесный человек. таким образом, это было совершено в божественной праведности}, которому - присоединяя к себе - Он сообщает все привилегии, соответствующие тому положению пред Богом, которое Он получил в соответствии с силой той жизни, которой Он их оживляет. Мы будем нести образ именно воскресшего и прославленного Христа, как сейчас мы несем образ падшего Адама.
Плоть и кровь, а не только грех, не могут наследовать царство Бога. Тление (ибо таковыми мы являемся) не может наследовать того, что нетленно. Это подводит апостола к откровению того, что состоится, относительно наслаждения нетленностью всеми святыми. Смерть победима. Смерть не обязательно ляжет бременем на всех, тем не менее, все должны подвергнуться действительному тлению; и для плоти и крови невозможно наследовать царство славы. Но мы умрем не все, есть те, кто будет изменен, не умирая. Умершие воскреснут нетленными, и мы (ибо искупление совершилось, и Христос готов судить живых и мертвых; апостол всегда рассматривает это, как явный факт, который может состояться в любое время) будем изменены (перемена, равная воскресению), и смертное облечется в бессмертие. Мы видим, что это относится к телу, и человек мертв в своем теле, даже когда у него есть вечная жизнь, и он будет жить с Христом и во Христе. Сила Божья преобразует святых, живых или мертвых, для наследования славы.
Обратите особое внимание на то, что только что здесь сказано. Смерть полностью поглощена - уничтожена в своей силе - для христианина. Он обладает жизнью (Христос воскрес), которая ставит его над смертью, возможно, не физически, а морально. Смерть потеряла всю свою власть над душой, как плодом греха и осуждения. Она полностью поглощена, так, что некоторые не умрут вообще. Все христиане имеют Христа для своей жизни. Если Он существует, и если Он не возвращается - как это и будет, пока Он сидит на престоле своего Отца, и наша жизнь скрыта с ним в Боге - мы физически подвергаемся смерти в соответствии с приговором Бога; то есть, душа отделяется от мертвого тела. Когда Он вернется и проявит свою силу, поднявшись с престола Отца, чтобы взять к себе своих, прежде, чем Он совершит суд, смерть не будет иметь над нами никакой силы: мы не подвергнемся ей. То, что другие воскрешены из мертвых, есть доказательство силы божественной и более славной, чем та, которая сотворила человека из праха. То, что живые изменятся, доказывает совершенство исполненного искупления, силу жизни во Христе, который не оставил никакого следа, никаких остатков осуждения Бога. Вместо всего этого - действие божественной силы, которая проявляется полным и вечным спасением бедной виновной твари, которая до этого была под божественной властью - спасение, которое совершенным образом появилось в славе Христовой, ибо Он предал себя в милости в положение человека, приняв смерть за грех, так что для веры это всегда очевидно и совершилось в его личности. Но воскресение мертвых и изменение живых будет действительным совершением спасения для всех, кто принадлежит ему, по его пришествии. Какое великолепное спасение произведено воскресением Христа, который - полностью устранив грех, божественно прославил праведность, разрушив силу сатаны - милостью вечного искупления и силой жизни, которая уничтожила смерть, переносит нас в совершенно новую сферу, куда не может войти зло и ни одно из его последствий, где благодать Бога в милости просветлит нас навсегда! И того достиг Христос для нас, соответственно вечной любви Бога, любви нашего Отца, который дал его нам, чтобы быть нашим Спасителем.
В неожиданный момент мы войдем в эту сферу, предопределенную Богом, приготовленную Иисусом. Сила Бога совершит это изменение мгновенно: мертвые воскреснут, а мы изменимся. Выражение "при последней трубе" относится к военной терминологии, и обозначает, как мне кажется, когда все войско ждет последнего сигнала, чтобы выступить всем вместе.
В цитате из Исаии 25,8 мы видим замечательное применение Писания. Здесь указан лишь тот факт, что смерть поглощена победою, для чего и процитирован этот отрывок, но сравнение с Исаией показывает нам, что это произойдет не в конце мира, а в то время, когда установлением царства Бога в Сионе с лица язычников будет устранена завеса, под которой они жили в неведении и тьме. Вся земля просветлится (я говорю не в тот момент, но в то время). И эта уверенность в разрушении смерти дает нам настоящую уверенность, хотя смерть все еще существует. Смерть потеряла свое жало, ад - свою победу. Все изменено благодатью, которая в конце достигнет этого триумфа. Смерть для верующего, который должен пройти через нее, лишь оставление того, что смертно, она больше не заключает в себе ужас кары Божьей и власти сатаны. Христос принял смерть, претерпел ее и устранил ее раз и навсегда. Более того, Он устранил ее источник, это был грех, который заострял и отравлял ее жало. Именно закон, предоставляя сознанию суровую праведность, делал смерть вдвойне страшной. Но Христос был сделан жертвой за грех, и Он претерпел проклятие закона, сделанный проклятием для его народа, который находился под законом; и, таким образом, прославляя Бога, будучи совершенным относительно греха и закона в его самых безоговорочных требованиях, Он полностью спас нас от того и от другого, и в то же время, от силы смерти, из которой Он вышел с победой. Все, что смерть может сделать для нас, - это взять нас из того места, где она осуществляет свою власть, и принести нас туда, где нет ее власти. Бог - Создатель этих замыслов благодати, в нем сила, исполняющая их, и Он дал нам это спасение через Иисуса Христа, нашего Господа. Вместо того, чтобы бояться смерти, мы благодарим того, кто дал нам победу через Иисуса. Великий результат - быть с Христом, быть подобным Христу и видеть его, как Он видит. А пока мы трудимся там, где смерть применяет свою силу - где сатана использует ее с позволения Бога, чтобы остановить нас на нашем пути. Хотя здесь много трудностей, мы трудимся в полной уверенностью, зная, каков будет результат. Дорога может быть преграждена врагом, но конец будет плодом замыслов и силы нашего Бога, действующей в наших интересах соответственно тому, что мы видели в Иисусе, который есть глава и проявление славы, которой должны наслаждаться его возлюбленные.
Подводя итог тому, что было сказано, мы видим две вещи во Христе: во-первых, власть над всем, включая и смерть: Он воскрешает даже нечестивых; и, во-вторых, соединение его с ним самим. Относительно последнего апостол направляет наши взоры на воскресение самого Христа. Он не только воскрешает других, но и сам воскрес из мертвых. Он первенец усопших. Но до своего воскресения Он умер за наши грехи. Полностью устранено то, что разделяло нас с Богом - смерть, гнев Бога, власть сатаны, грех, исчезли в отношении нас, благодаря делу Христа; и Он был сделан для нас той праведностью, которая является нашим званием в небесной славе. Ничего не остается из того, что относилось к его бывшему человеческому существованию, за исключением вечной благодати Бога, который дал его нам. Таким образом, это воскресение из мертвых силой Бога, благодаря этой благодати, потому что Он был наслаждением Бога, и его праведность исполнилась в его возвышении.
Для нас сейчас, это воскресение, основанное на искуплении, которым мы наслаждаемся в силе жизни, оказывающей мощное влияние того и другого в наши сердца, освященные Святым Духом, который дан нам. А по пришествии Христа это действительно свершится для наших тел.
Что касается действительности, то собрание в Коринфе было в очень плохом состоянии; они находилась в состоянии дремоты по отношению к праведности, враг стремился увести их в сторону от веры. Тем не менее, как тело, они сохраняли основу, и как внешняя духовная сила, она сияла очень ярко.
В своем послании апостол рассматривал сумятицу, которая царила среди верующих, и его дух был до определенной степени успокоен исполнением этого долга по отношению к ним, так как все же они были христианами и собранием Бога. В последней главе он обращается к ним именно в этом смысле, хотя он не мог собраться и прийти в Коринф, но он намеревался посетить их по пути в Македонию и во второй раз, возвращаясь оттуда. Он не говорит, почему он не пришел туда по пути в Македонию, и он не уверен относительно своего пребывания в Коринфе, куда он хотел прийти, возвращаясь из Македонии; если позволит Господь, то он пробудет у них некоторое время. Второе послание объяснит все это. В их существующем положении его сердце не позволяло ему посетить их. Но он относится к ним, тем не менее, внимательно, как к все еще возлюбленным христианам, давая им указания, соответствующие тогдашнему моменту. Они должны были собрать подаяния для бедных святых в Иерусалиме, как было уговорено с апостолами, когда Павел покидал Иерусалим, как признанный апостол язычников. Это не следовало делать в спешке, когда он придет туда, но они должны были откладывать средства каждую неделю в соответствии с их благосостоянием. Он пошлет лиц, избранных коринфянами, или возьмет их с собой, если он сам отправится в Иерусалим. Он думал остаться в Ефесе до пятидесятницы, где для него была широко распахнута дверь, и было много противников. Если сойдутся две эти вещи, то это послужит поводом остаться; открытая дверь - это привлечение со стороны Бога, деятельность противников делает это необходимым относительно врага. Закрытая дверь - это нечто совсем иное. Люди не слушают, если закрыта дверь; и Бог не действует, чтобы привлекать внимание. Если Бог действует, то усердие врага не является причиной для прекращения дела. По-видимому (гл.15,32), Павел уже много страдал в Ефесе, но он, все же, продолжал свою работу. Он не мог излить свое сердце коринфянам по этому поводу, видя, в каком они были состоянии. Он сделает это во втором послании, когда первое произведет желаемое впечатление. Затем в Ефесе произошел мятеж, поднятый ремесленниками, вследствие чего Павел покинул город (Деян.19). Стихи 21,22 из Деяния показывают нам тот период, когда он писал это послание. Мятеж закрыл перед ним двери и изгнал его.
В Деян.19,22 мы видим, что он посылает Тимофея в Македонию. В нашем послании, Павел предполагает, что Тимофей мог также прийти и в Коринф. Если он придет, то коринфяне должны принять его, как бы они приняли Павла. Он просил Аполлоса прийти к ним; он уже благословил их. Павел не боялся, что Аполлос заменит его в сердцах коринфян. И Аполлос разделял чувства апостола; он не желает пока исполнить прошение Павла, но не из-за Павла, а, возможно, из-за того, что некоторые в собрании в Коринфе желали использовать его имя как знамя своей партии. Свободный в своих передвижениях, он должен поступать соответственно суждению, которое Господь хотел бы от него.
Сказав об Аполлосе апостол возвращается мыслями к своим детям в вере, дорогих ему, какой бы не была их вина. Стихи 13,14 представляют излияние сердца, забывшего эту вину в горячем желании милосердия, которое думало только об их благословении Духом. Три коринфянина оказали ему поддержку; это проявилось не со стороны собрания, и это не было свидетельством его любви, которая укрепила сердце апостола. Он хотел, чтобы коринфяне возрадовались этому. Он не сомневается, что они любили его достаточно для того, чтобы быть ободренными этим, потому что это было так. Их милосердие не думало об этом заранее; но он выражает свое убеждение в том, что они испытывали радость от мысли, что его сердце было укреплено. Трогательно здесь видеть, что милосердие апостола предполагает, что милость произведет надлежащее действие в сердце коринфян; сообщая иначе, они никогда не узнали бы деятельное милосердие трех братьев собрания; и в любви, объединяющей их к его радости, если они были соединены тем, что способствовало этому. Пламя милосердия передается, возвышаясь над равнодушием и достигая глубин божественной жизни в сердце. Достигнутое однажды подобным пламенем, сердце, горит тем же огнем.
В этой главе мы находим четыре канала служения. Во-первых: апостол, посланный от Господа и Святым Духом. Во-вторых: лица, связанные с апостолом в его деле и действующие по его желанию, и (в случае с Тимофеем) один из них, выделенный пророком. В-третьих: полностью независимые работники, частично наставляемые другими (см. Деян. 18,26), но действующие там, где они видели подходящим, согласно Господу и дару, который они получили. В четвертых: тот, кто отдает себя на служение святым, и также другие, что содействовали апостолу и трудились. Павел призывает верующих подчиняться таким, и всем тем, кто содействует этой работе и трудится. Он хотел бы, чтобы они почитали тех, кто подкрепил его сердце своим служением преданности. Таким образом, мы находим простой и важный принцип, соответственно которому проявились все лучшие помыслы сердца, а именно: признание каждого соответственно проявлению милости и силы Святого Духа в нем. Христианин подчиняется тем, кто отдается служению святым; и он отдельно приветствует тех, кто проявляет милость. Они не являются лицами, официально назначенными и посвященными . Совесть и духовная любовь христиан признает их соответственно их работе - принцип, действенный во все времена, который не допускает, чтобы требовали этого уважения, которое, однако, требует оплаты.
Мы можем отметить, что это послание, говоря подробно о внутреннем поведении собрания, не говорит о пресвитерах собраний или о каких-либо официально назначенных лицах. Очевидно, что таковые были; но Бог предоставил Слово для жизни собрания во все времена, и, мы видим принципы, которые обязывают нас признавать тех, кто служит в нем личной преданностью, не являясь официально назначенными. Общая неверность и отсутствие таковых установленных лиц, не помешает тем, кто слушается Слова, следовать ему во всем, что необходимо для христианского порядка. Более того, мы видим, что каким бы ни был беспорядок, апостол признает их как истинных христиан; он желает, чтобы они приветствовали друг друга святым целованием, всеобщим выражением братской любви. Он произносит анафему тем, кто не любит Господа Иисуса. Такое возможно, и он никогда не признал бы их. Если такие есть, пусть они будут преданы анафеме. Возможно ли такое? Он не верит этому, и заключает всех в узы христианской любви (стих 24).
Последний может весьма существен. Состояние собрания в Коринфе могло дать место для некоторой неуверенности относительно христианства некоторых членов или лиц, находящихся в связи с ними, хотя они не живут в Коринфе. Он предупреждает их, но фактически в случаях самого тяжкого греха, где осуществлялось наказание Божье, или то, что требовалось от человека; вина рассматривалась так, как ее рассматривает христианин, (см. гл. 10 - для предупреждения; гл. 11,32 - для наказания Господа; для наказания человека - гл. 5,5). Кроме того, он угрожает анафемой тем, кто не любит Господа Иисуса. Наказание совершается по отношению к нечестивому человеку, который назван братом. Тот, кто называет себя христианином, а в действительности не любит Господа - ибо и такое может быть - подвергается самой ужасной анафеме.
Как приятно видеть, что верно исправив (хотя и со страданиями сердца) всякое злоупотребление, дух апостола в благодати возвращается к наслаждению милосердием в его отношении с коринфянами. Страшный стих 22 не кажется несовместимым с любовью, продиктовавшей остальные стихи. Это был тот же дух, ибо Христос был единственным источником милосердия.
Оглавление: гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8, 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13.
Апостол пишет второе послание коринфянам под влиянием утешений Христа - утешений, сказанных ему, когда беды, постигшие его в Асии, достигли высшей степени и возобновились в тот момент, когда он писал это послание, начав добрыми известиями, принесенными Титом из Коринфа, - утешения, которые он сообщает коринфянам, ибо он по благодати был их последним источником.
Первое послание пробудило их совесть и восстановило в их сердцах страх Бога, и искренность в их хождении. Огорченное сердце апостола ожило, услышав добрые вести. Изначальное состояние коринфян повергло его в уныние и немного вытеснило из его сердца чувства, вызванные утешениями, которыми Иисус наполнил его во время его испытаний в Ефесе. Как различны и сложны испытания того, кто служит Христу и заботится о душах! Духовное возрождение коринфян, рассеяв страдания Павла, возродило радость от утешений, которая была прервана известиями об их недостойном поведении. Затем он возвращается к теме своих страданий в Ефесе, и показывает силу жизни, которой он живет во Христе.
Он обращается ко всем святым этой страны, а также ко святым в самом Коринфе, и ведомый Святым Духом, чтобы писать соответственно возникшим чувствам, которые вдохнул в него Дух, он сразу оказался среди утешений, которые вливались в его сердце, с тем, чтобы признать в них Бога, изливавшего их в его истерзанный и истомленный дух.
Нет ничего более трогательного, чем действие Духа в сердца апостола. Смесь благодарности Богу и поклонения, радости в утешениях Христа и любви к тем, из-за кого он сейчас радуется, обладает великолепием, совершенностью, и непостижимым разумом человека. Ее простота и истина лишь увеличивают великолепие и прославляют сущность этого божественного дела в человеческом сердце. "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения." Благословляя Бога за утешения, которые он получил, согласный страдать, потому что его участие в страданиях придает веры коринфянам, которые страдали, показывая им путь, предназначенный Богом для самых превосходных, он изливает в их сердца свое собственное утешение, как только это утешение приходит к нему от Бога. Его первая мысль (и так всегда бывает с тем, кто осознает свою зависимость от Бога, и кто остается верным - см. Быт.24) - благословить Бога и признать его источником всех утешений. Христос, которого он находил в страданиях и в утешении, сразу обращает его сердце к возлюбленным членам его тела.
Следует тотчас отметить развращенность человеческого сердца и терпение Бога. Среди страданий ради Христа, они могли участвовать в грехе, который бесчестил его имя - грех, незнакомый даже среди язычников. Несмотря на этот грех, Бог не хотел бы лишать их свидетельства, которое причиняло им страдания, свидетельства об истинности их христианства - страдания, которые уверяли апостола в том, что коринфяне возрадуются утешениям Христовым, которые сопровождали страдания ради него. Прекрасно видеть, как благодать исполнена добром, чтобы заключить, что зло всегда будет исправлено, вместо того, чтобы порочить добро из-за зла. Павел был близко от Христа - источника силы.
Он продолжает излагать учение о силе жизни во Христе {Начало этого послания представляет познание на опыте того, чему учит послание Римлянам 5,12 до гл. 8, и в этом отношении это крайне поучительно. Это излагается не столько в посланиях Ефесянам и Колоссянам; практическим плодом учения является проявление характера Бога. Кроме того, нам дано до определенной степени то, что освещено в послании Колоссянам}, которая имела свое проявление и силу в смерти всего, что временно, всего, что связывает нас с ветхой природой, в самой смертной жизни. Затем он касается почти всех тем, которые он освещал в первом послании, но с облегченным сердцем, хотя и с настойчивостью, которая желает им добра, и - слава Богу! - пусть он сам оценит, какой печалью это могло быть.
Обратите внимание на удивительную связь между личными обстоятельствами работников Божьих и делом, к которому они призваны, и даже обстоятельствам этого дела. Первое послание произвело на коринфян благотворное влияние, в результате воздействия Святого Духа. Их совесть была разбужена, и они стали ревностно бороться против врага, соответственно глубине их прежнего падения. Таково всегда влияние действия Духа, когда совесть падших христиан действительно затронута. И сердце апостола может с радостью открыться их каждому и искреннему послушанию. Он сам проходил через ужасные испытания, так что отчаялся; и милостью они могут осознать силу этой жизни во Христе, который одержал победу над смертью и мог влить в сердца коринфян утешения этой жизни, которые должны были их возродить. И Бог руководит всем в служении своих святых, и также в скорбях, через которые они проходят, как и все остальные.
Заметьте, что ему не нужно начинать с напоминания коринфянам, как это он делал в первом послании об их призвании и привилегиях, как освященных во Христе. Он сразу начинает с благодарений Богу за все утешения. Представлена святость, когда она практически отсутствовала среди святых. Если они ходят в святости, то они наслаждаются Богом и говорят о нем. Способ, которым соединены различные стороны дела Бога, в апостоле и с его помощью, виден в чувствах, которые исходят из его благодарного сердца. Бог утешает его в его страданиях; и утешение это таково, что оно подходит и для утешения других, в какой бы то ни было скорби, ибо сам Бог является утешением, изливая в сердца свою любовь и свое причастие.
Если страдают, то это происходит для утешения других, духом таких же страданий в тех, кто был чтим Богом, и для осознания единства в таком же блаженном деле, и общении с Богом (сердца, затронутые и возвращенное к этим чувствам таким способом). Если утешены, это было, чтобы утешать других тем утешением, которым он наслаждался в страданиях. И страдания коринфян были для него свидетельством того, что, хотя велика была их нравственная слабость, они приняли участие в утешениях, которыми он сам наслаждался, и которые, он знал, были глубоки, и исходили от Бога, будучи знаком его благодати. Драгоценные узы милости! Как действительно то, что страдания тех, кого труд оживляет вновь по отношению к ним с одной стороны, а с другой стороны, вновь укрепляет работника в чистоте целей его христианской любви, представляя их для него в любви Христа. Страдания апостола помогли ему в написании коринфянам со скорбью, соответствовавшей их положению, но какова была вера, которая трудилась с такой силой и полным самоотречением из-за печального положения других, при тех обстоятельствах, которые тогда окружали апостола. Его сила была во Христе.
Его сердце обращено к коринфянам. Мы видим, что его любовь изливается щедро - это чрезвычайно ценно. Он рассчитывает на интерес, который они найдут в его рассказе о его страданиях; он уверен, что они возрадуются в том, что дал им Бог, так же, как и он радуется им, как плодам своих трудов, и что они признают, кто он, и он согласен быть должником их молитв относительно даров, проявленных в нем, так что его успех в благовествовании был для них как их собственный. Он действительно мог потребовать их молитв, ибо его путь проходил в неизменной чистоте, особенно среди них. Это приводит его к тому, чтобы объяснить мотивы своих поступков, о которых до этого он им не говорил, относя эти поступки к своим собственным планам и мотивам, подчиненным Господу. Он - всегда хозяин (под Христом) своих поступков; и сейчас, он может свободно говорить о том, что повлияло на его решение, о чем раньше коринфяне не могли узнать. Он хочет удовлетворить их любопытство, объяснив им все и продемонстрировав им свою совершенную любовь; и, в то же время, сохранить свою полную свободу во Христе, не делая себя ответственным перед ними за то, что он делал. Он был их слугой в страдании, оставаясь свободным, так как он подчинялся только Христу, хотя он удовлетворял их совесть (потому что он служил Христу), если их совесть была тверда.
Его собственная совесть была чиста, и он писал им то, что они знали и признавали и, как он надеялся, будут признавать до конца; так что они должны радоваться в нем, как и он в них.
Но была ли какая-нибудь легкомысленность его решений, с тех пор как он сообщил им, что он собирался посетить их по пути в Македонию (где он находился во время написания послания), а затем во второй раз по возвращении из этой страны? Ни в коей мере; это не были легкомысленные намерения его плоти, от которых затем отказываются. Это была его любовь, ему претила мысль прийти с жезлом к тем, кого он любил. Заметьте, каким образом он поддерживает свою власть, хотя и показывая свою любовь и нежность. Не коринфян следовало порицать, но распущенность нравов, которая требовала деликатности и внимания, иначе они станут упрямыми; но также необходимы были власть и обуздание, иначе, если дать им свободу, они предадутся ложному греху. Но он сразу возвращается к уверенности, которая была во Христе, основе его собственной уверенности. Он не хотел слишком сильно нажимать на то, с чего он начал. Он дает узнать о своей власти как о том, что может быть применено, но пока не употребляет ее. Требовалась сама основа христианства, чтобы поставить их души в такое положение, чтобы они здраво осудили сами себя. Они были полностью расположены, благодаря козням лжеучителей и их привычке разделяться на философские школы, чтобы отделиться от апостола и духом от Христа. Он возвращает их к самой основе, к верному учению, которое было общим для тех, кто трудился среди них в начале. Он не хотел бы давать сатане никакой возможности отстранить их от него (см. гл. 2,11).
Поэтому он устанавливает здесь важные принципы христианской радости и уверенности. Я говорю не о крови, как о единственном источнике спокойствия совести перед Богом, как Судией, но о том, какими способами мы прославлены силой Бога пред его лицо в то положение и состояние, в котором эта сила представляет нас соответственно замыслам его милости. Искренняя уверенность была во Христе, соответственно тому, что было сказано. Сначала не было "да", а затем "нет": да всегда остается да, это принцип огромной важности, для установления которого необходима была, однако, сила и твердость и даже, совершенство и мудрость Бога; так как подтверждать и обеспечивать то, что не было мудрым и совершенным, было недостойно его.
Будет показано, что вопрос состоял в том, изменил ли Павел с легкостью свои намерения. Он говорит, что нет; но он позволяет задуматься о том, что касалось лично его, чтобы говорить о том, что занимало его мысли - о Христе; и для него, жизнь, фактически означала Христа. Но разрешение вопроса о неизменности обетований Бога представляет определенную трудность. Дело, однако, в том, что мы не в состоянии воспользоваться тем, что было неизменным, из-за нашей слабости и несостоятельности. И он разрешает эту трудность, показывая могущественные деяния Бога в милости.
Из этого можно выделить два момента: установление всех обетований во Христе, и наше наслаждение плодами его обетований. Как мы видели, дело не только в том, чтобы просто сказать, пообещать и не изменять наших обещаний, не уклоняться от сказанного, но в том, чтобы сдержать слово. И здесь были обетования. Бог давал обетования Аврааму не безоговорочно, или Израилю на Синае, но при условии послушания. Но во Христе были даны не обетования, а "аминь" обетованиям Божьим, их осуществление и подтверждение их истинности. Какими бы ни были обетования Божьи, в нем было "да", и в нем было "аминь". Бог установил - так сказать, вложил - исполнение всех своих обетований во Иисусе Христе. Жизнь, слава, праведность, оправдание, дар Духа, все - в нем; именно в нем все истинно - да и аминь. Мы не можем иметь действие какого-либо обетования вне его. Но и это еще не все: мы, верующие, являемся предметом этих замыслов Божьих. Они - во славу Божью, через нас.
Но в первую очередь, слава Божья есть слава того, кто всегда прославляет себя в своих путях превосходной благодати по отношению к нам, и именно этими путями Он проявляет и раскрывает то, каков Он. Поэтому "да" и "аминь" обетований Бога, осуществление и достижение обетований Бога во славу его через нас - во Христе.
Но как же мы можем участвовать в этом, если все есть Христос и во Христе? И здесь Святой Дух показывает вторую часть путей благодати. Мы - во Христе, и мы в нем не из-за непостоянства воли человека, из-за слабости, характеризующей его в преходящих и меняющихся делах. Сам Бог утвердил нас во Христе. В нем - исполнение всех обетований. Под законом и при условиях, осуществление которых зависит от непоколебимости человека, воздействие обетования никогда не было достигнуто, обещанное ускользает от преследования человека, потому что человеку, чтобы достичь обетования, необходимо быть в состоянии праведности, а он не был в подобном состоянии; поэтому осуществление обетования всегда откладывалось, оно возымело бы действие "если", но "если" - не исполнялось, и не приходили "да" и "аминь". Но все, что обещано Богом - во Христе. Вторая часть - через нас, и как мы наслаждаемся этим!? Мы прочно утверждены Богом во Христе, в котором существуют все обетования, так что мы наверняка владеем в нем всем, что нам обещано. Но наверно, мы наслаждаемся этим не так, как тем, что мы имеем в своих руках.
И далее, сам Бог помазал нас. Через Иисуса мы имеем Святого Духа. И Бог позаботился о том, чтобы мы через Духа понимали свободно то, что нам дано во Христе. Тот, кто получил его, запечатлен. Бог запечатлел его своей печатью так же, как Он запечатлел Христа своей печатью, когда Он помазал его после его крещения Иоанном. Более того, Дух становится в наших сердцах залогом того, чем мы полностью владеем во Христе. Мы постигаем данное нам в славе; мы отмечены печатью Бога, чтобы наслаждаться данным нам; в наших сердцах мы обладаем залогом этого - наша любовь занята этим. Утвержденные во Христе, мы имеем Святого Духа, который дает нам залог, когда мы верим, чтобы привести нас к наслаждению тем, (даже здесь, на земле) что во Христе.
Сказав о заботе, которая показывала его любовь к коринфянам, он выражает свою убежденность в том, что то, что причиняло боль ему, причиняло также боль и им, и это проявилось в том, как они отнеслись к грешнику. И он призывает их принять и утешить бедного виновного, которому грозила опасность быть полностью поглощенным наказанием, которое применили к нему большинство христиан; добавляя, что если христиане простят виновному его вину, то и он также простит их. Он не хотел бы, чтобы сатана причинил им ущерб, внеся разногласие между ним и коринфянами; ибо Павел прекрасно знал, каковы были цели сатаны.
Это дает апостолу повод показать, как много в его сердце было любви к ним. Придя в Троаду для благовествования, хотя двери были широко раскрыты, но тем не менее, он не мог остаться там, потому что он не нашел там Тита, и он оставил Троаду и продолжил свое путешествие в Македонию, намереваясь зайти по пути в Коринф, и возвратиться тем же самым путем. Апостол отправил Тита со своим первым письмом, и отправился дорогами малой Азии или восточным побережьем моря, которые привели его в Троаду, где он должен был встретить Тита. Но не найдя его в Троаде, и волнуясь из-за коринфян, он не был доволен работой, сделанной в Троаде, и отправился навстречу Титу в Македонию. Там он и нашел его. Но его тревожило то, что ему пришлось оставить Троаду, ибо в действительности то, что он упустил возможность проповедовать Христа, огорчало его сердце и причиняло ему боль; тем более, что люди были готовы принять его или по крайней мере выслушать о нем. То, что он оставил Троаду, было доказательством его любви к коринфянам; и апостол вспоминает об этом обстоятельстве, как о весомом доказательстве проявления этой любви. И он утешается, огорчившись было из-за упущенной возможности благовествовать, мыслью о том, что в конце концов, Бог привел его к победе. Евангелие, которое он нес с собой, свидетельство о Христе, было подобно благоуханию, вызванному сожжением ароматических веществ в триумфальной процессии - знак смерти для одних и жизни для других. Апостол не был подобен тем, кто повреждал слово предложенное им, он трудился с христианской честностью перед Богом.
Эти слова противопоставляют изложение евангелия закону, который лжеучителя смешивали с евангелием. Он начинает это изложение с самого трогательного обращения к сердцам коринфян, которые были обращены в веру с его помощью. Начинает он говорить о своем служении, чтобы вновь представить себя, или же ему, как другим, нужны были рекомендательные письма к ним или от них? Они сами были его рекомендательными письмами, поразительное доказательство силы его служения, доказательство, которое он всегда носил в своем сердце, готовый показать его по каждому поводу. Сейчас он может сказать это, счастливый их послушанием. Почему они служили в качестве письма в его пользу? Потому что в своей вере, они были живым выражением его учения. Они были рекомендательным письмом Христа, которое с помощью его служения было написано на полотняных скрижалях сердца силой Духа, как и закон был написан на каменных скрижалях Богом.
Такова была уверенность Павла относительно его служения; его способность быть служителем Нового Завета пришла от Бога, но служителем не буквы, (даже не буквы этого завета, и тем более не буквы чего-либо другого), а Духа, истинному значению намерений Бога, как дал его Дух. Ибо буква убивает, как правило, навязанное человеку; Дух оживляет, как сила Бога в благодати - намерение Бога, сообщенное сердцу человека силой Бога, который дал его человеку, чтобы он наслаждался им. И сейчас это служение более четко показало разницу между ним и служением закону. Закон, начертанный на камнях, был представлен со славою, хотя это должно было прийти, как средство общения между Богом и человеком. Это было служением смерти, ибо они должны были жить, только соблюдая его. Это могло быть предписано только на этом принципе и никак иначе. Закон должен был соблюдаться; но человек, являясь уже грешником по своей природе и по своей воле, желал того, что запрещал закон, так что закон мог быть для человека только смертью - это было служением смерти. Это было также служением осуждения, потому что власть Бога пришла, чтобы дать закону полномочие осуждать все души, которые нарушали его. Это было служением смерти и осуждения, потому что человек был грешником.
И заметьте также, что смешение милости с законом ничего не изменяет в ее действии, за исключением того, что усугубляет наказание, которое исходит из этого, через усугубление вины того, кто попирает закон, так как он нарушал его, несмотря на доброту и милость. Ибо это все еще был закон, и человек был призван удовлетворять ответственность, под которую закон поставил человека. "Того, кто согрешил предо Мною, - сказал Господь Моисею, - изглажу из книги Моей". Образ, использованный апостолом, показывает, что он говорит о втором схождении Моисея с горы Синай, когда он услышал провозглашенное имя Иегова, милосердное и благодатное. Лицо Моисея в первый раз не светилось, когда он спустился: он разбил скрижали, прежде чем вернуться в стан. Во второй раз, Бог представил перед ним всю свою доброту, и лицо Моисея отражало славу, увиденную им, хотя и частично. Но сыны Израиля не могли вынести этого отражения; ибо, как можно это вынести, когда это должно осудить тайны их сердца? Ибо, хотя благодать была показана в разделении заступничества Моисеева, но все еще поддерживалась крайняя необходимость закона, и каждый должен был страдать от последствий своего непослушания. Таким образом, характер закона мешал Израилю постичь даже славу, которая была в таинствах, как картина того, что было лучше и основательнее; и вся система, предопределенная Моисеем, была сокрыта от их глаз, и люди совершали грехопадение под буквой даже в той части закона, которая была свидетельством тех вещей, о которых впоследствии пойдет речь. Соответственно мудрости Бога это должно быть так; ибо в этом случае проявлялось все воздействие закона, как принесенного для того, чтобы касаться сердца и совести человека.
Было много таких христиан, которые составляют закон в отношении самого Христа, думая о его любви как о новом поводе обязать их любить его, думая об этом только как об обязанности - делают закон значительным увеличением обязательств, которые возложены на них, тех обязательств, которые они должны исполнить. То есть, они все еще находятся под законом, и, следовательно, под осуждением.
Но служение, исполняемое апостолом, было не таким; это было служение праведности и Духа, не требующее праведности, чтобы предстать пред Богом, но раскрывающее праведность. Христос был этой праведностью, сделанный таковым Богом для нас; и мы сделаны праведностью Бога в нем. Евангелия провозглашали праведность со стороны Бога, вместо того, чтобы требовать ее в соответствии с законом. И ныне Святой Дух мог быть печатью праведности. Он мог снизойти на человека Христа, потому что Он был совершенно утвержден Богом; Он был праведен - праведный. Он снизошел на нас, потому что мы сделаны праведностью Бога во Христе. Таким образом, это было служение Духа, его сила действовала в этом. Он был дарован, когда то, что было возвещено, было полученной верой; и с Духом они получили постижение замыслов и намерений Бога, как они были раскрыты в личности прославленного Христа, которым была открыта праведность Бога, существовавшая вечно перед ним.
Таким образом, в той же самой мысли, апостол соединяет разум Бога в Слове и соответственно Духу, славу Христа, который был скрыт в нем под буквой и Святого Духа, который дал силу, раскрыл эту славу, и, живя и действуя в верующих, дает им способность наслаждаться славой. Там, где был Дух, была свобода; они больше не находились под игом закона, под страхом смерти и осуждения. Они были во Христе пред Богом, в мире пред ним, соответственно совершенной любви и той благодати, которая лучше, чем жизнь, так как она освещала Христа, без завесы, из-за благодати, царившей через праведность. Когда говорится "Господь есть Дух", то делается ссылка на стих 17; стихи 7-16 представляют собой отступление. Прославленный Христос есть истинная мысль Духа, которого Бог до этого скрывал за образами. И здесь показан фактический результат: они взирают на Господа с открытым (то есть с незавешенным) лицом; и они могли делать это. Слава лика Моисеева осуждала помыслы и намерения их сердец, вызывая у непослушных и грешников ужас угрозами смерти и осуждения. Кто мог пребывать пред лицом Бога? Слава лица Иисуса, человека с небес, является доказательством, что все грехи тех, кто взирал на это лицо, были устранены; ибо Он удалил их всех, прежде чем Он вознесся; ему необходимо было устранить их всех, чтобы вступить во славу. Мы созерцаем эту славу через Духа, который был нам дан благодаря Христу, возвысившемуся в нем. Он не сказал: "Взойду к Господу, не заглажу ли греха вашего?" Он совершил искупление и возвысился. Поэтому мы смотрим на это с радостью, мы любим взирать на это, и каждый луч, который мы видим, есть доказательство того, что в глазах Бога наши грехи больше не существуют. Христос был сделан жертвой за грех за нас; Он пребывает в славе. И сейчас, взирая на славу с любовью, с пониманием, находя в этом наслаждение, мы преображаемся в тот же образ от славы к славе, как от силы Святого Духа, который дает нам способность понимать и наслаждаться этим; и в этом состоит христианское развитие. Таким образом, собрание также становится представителем Христовым.
Очень трогательно упоминание иудеев, в конце отступления, где апостол делает сравнение между двумя системами. Он говорит, что покрывало снимается во Христе. И ничто сейчас не закрыто покрывалом; покрывало остается на сердце иудеев, когда они читают Ветхий Завет. И каждый раз, когда Моисей входил в скинию, чтобы говорить с Богом или чтобы слушать Его, он снимал свое покрывало. И апостол говорит, что когда Израиль обратится к Господу, то покрывало снимется.
Необходимо сделать еще одно замечание. "Пребывающее" (см. гл. 3,11) - это то, что рассматривает евангелие, а не служение, провозглашающее его - слава личности Иисуса Христа, сущность того, что иудейские обряды представляли только образы.
Апостол возвращается в теме своего служения в связи со своими страданиями, показывая, что учение о Христе победившем смерть, действительно полученное его сердцем, делает нас победоносными над всем страхом смерти и над всеми страданиями, которые связаны с земным сосудом, в котором принесено это сокровище.
Получив это служение праведности и Духа, основанием которого был прославленный Христос, созерцаемый с открытым лицом, он использует не только смелость выражений; его рвение не было ослаблено, и его вера не была потрясена трудностями. Более того, со смелостью, которой он был наделен этим учением через благодать, он не утаивал ничего, не ослаблял ничего в этой славе; он не искажал учения, он представлял его во всей чистоте и яркости, в которой он получил ее. Это было Слово Божье; как он получил его, так и они получили его от него, неизмененное Слово Божье; таким образом апостол представляет себя сознанию каждого человека пред лицом Бога. Не все могли сказать это. Слава Господа Иисуса была представлена проповедованием Павла во всей ясности и чистоте ее откровения ему. Слава Господа была не только полностью явлена с открытым лицом во Христе, она была открыта без покрывала в безупречном проповедовании апостола. Эта связь, установленная между славой, совершилась в личности Христа, как результат дела искупления и служения, которое силой Святого Духа действовало как орудие, избранное Господом, открывая эту славу миру, и делая людей ответственными за принятие истины - ответственными за подчинение славному Христу, который провозгласил себя в милости с небес, установил праведность для грешника и пригласил его прийти свободно и наслаждаться любовью и благословением Бога.
И не было других способов прийти к Богу. Применение других средств значило бы отстранить и объявить несовершенными и несостоятельным то, что сделал Христос, и то, каким был Христос, произведя что-то лучшее, чем Он. Но это было невозможно, ибо то, что он провозгласил, было проявлением славы Бога в личности его Сына в связи с откровением совершенной любви и проявлением совершенного добра и божественной праведности; так что чистый свет был счастливым местопребыванием тех, кто таким способом вошел в него. Не могло быть чего-то большего, так как не было чего-то большего, чем Бог, во всей полноте его милости и его совершенства. И если это откровение было скрыто, то подобное было с теми, кто потерян, чей ум был ослеплен богом века сего, пока свет благовествования о славе Христовой, который есть образ Бога, не воссияет в их сердцах.
Это переведено как "благовествование о славе". Но мы видели, что факт пребывания Христа во славе, слава Бога, показанная в его лице - этот факт был особой темой предыдущей главы. А здесь апостол использует это, как характеристику евангелия, которое он проповедовал. Это было доказательством того, что грех, взятый Христом, был полностью устранен, доказательством победы над смертью, приведения человека пред лицо Бога во славе благодаря вечным замыслам Бога и любви. Это было полным проявлением божественной славы в человеке, соответственно той милости, которую проявляет Святой Дух, чтобы показать нам и чтобы сформировать нас подобным образом. Именно славное служение праведности и Духа, которое открыло человеку свободный доступ к Богу - самое святое, полное свободы.
Когда Христос был провозглашен подобным образом, это было либо радостное принятие благовествования, подчинение сердца евангелию, либо ослепление сатаной. Ибо Павел проповедовал не себя, (что не удалось сделать другим), а Господа Иисуса, и себя его слугой ради Христа. Так как в действительности (и это другой важный принцип), освещение евангелия славой Христа, является делом силы Бога - того самого Бога, который повелел своими Словом свету воссиять из тьмы. Он озарил сердце апостола, чтобы просветить его познанием его собственной славы в лице Иисуса Христа. Евангелие озарилось божественным деянием подобно тому, что одно слово заставило свет воссиять из тьмы. Сердца апостола было сосудом, лампадой, в которой был зажжен этот свет, чтобы светить в мире перед глазами людей. Это было откровением славы, которая светила в сердце апостола в личности Христа через Духа Божьего, чтобы эта слава сияла пред миром в евангелии. В этом действовала сила Бога таким же образом, как и когда словом был вызван свет: "Да будет свет! И стал свет." Но сокровище этого откровения славы помещалось в земных сосудах, чтобы сила, действующая в ней, приписывалась одному только Богу, а не его орудиям. Слабость орудия проявлялась во всевозможных испытующих обстоятельствах, которые Бог, с той же самой целью (среди других целей) подвергал свидетельство. Тем не менее, сила Бога проявилась в этом более очевидно из-за сосудов, показавших свою немощь в трудностях, которые встретились на их пути. Свидетельство было дано, дело совершено, результат произведен, даже когда человек потерпел неудачу и оказался беспомощным пред лицом противника, восставшего против истины.
Участь этого сосуда - претерпевать скорби в гонениях, но этим сосудом не были стеснены, ибо Бог был с ним. Сосуд был гоним, но не погиб, ибо Бог был с ним. Всегда неся в теле мертвость Господа Иисуса (подобные ему в том, что человек, как таковой, был превращен в ничто), с тем чтобы жизнь Иисуса, до которой не могла коснуться смерть, которая победила смерть, открылась в его теле, мертвом, как оно было. Чем больше уничтожался душевный человек, тем было более очевидно, что это была сила не от человека. Это было законом, и он нравственно осуществлялся в сердце через веру. Как слуга Господа, Павел осознавал сердцем смертность всего, что имело человеческую жизнь, чтобы сила могла быть исключительно от Бога через воскресшего Иисуса. И кроме того, Бог дал ему осознать эти вещи в обстоятельствах, через которые он должен пройти; ибо, живя в мире, он всегда предавался на смерть ради Иисуса, чтобы жизнь Иисуса открылась в нашей смертной плоти. Смерть действовала в апостоле; то, что было от человека, от природы и душевной жизни, исчезло, чтобы жизнь во Христе, проявляя себя в нем с помощью Бога и его силы, действовала в коринфянах с его помощью. Какое служение! Полное осуждение человеческого сердца, славное призвание, ибо человек был таким образом уподоблен Христу, был сосудом силы его исключительной жизни, и через самоотречение, даже силой самой жизни, был нравственно уподоблен Христу. Какое положение милостью! Какое соответствие Христу! И это осуществляется тем способом, которым это проходит через сердце человека, чтобы достичь его (которое действительно есть сущность самого христианства), и, конечно же, не сила человека, а сила Бога воздействовала в человеческой слабости.
Поэтому апостол мог использовать язык Духа Христа в Псалмах: "Я веровал и потому говорил". То есть: "Чего бы это не стоило, несмотря на все, на всю опасность, на все противостояния, я говорил для Бога, я вынес мое свидетельство. У меня было достаточно уверенности в Боге, чтобы принести свидетельство для него и для его истины, какими бы ни были обстоятельства, даже если бы я умер, совершая это". Иными словами, апостол сказал: "Я поступал так, как сам Христос, потому что я знаю, что Он воскрес, и сделал бы то же самое и для меня, и представил бы меня вместе с собой пред его лицом в той славе, в какой сейчас Христос пребывает на небесах, и мое свидетельство, ради того, что я выстрадал смерть подобно ему". Здесь мы должны ясно различать между страданиями Христа за праведность и за его дело любви, и его страданиями за грех. Первое является нашей привилегией, чтобы разделить с ним; а последнее принадлежат лишь ему одному.
Апостол сказал: "И поставит пред Собою с вами", - ибо он добавляет соответственно сердцу и разуму Христа по отношению к его святым: "Все для вас, дабы обилие благодати тем большую во многих произвело благодарность во славу Божию". И поэтому он не позволяет себе унывать; и, напротив, если внешний человек тлеет, то внутренний обновляется изо дня в день. Ибо легкое страдание, которое существовало лишь кратковременно (именно так он оценивал страдания в виду славы - это было временное страдание бедного умирающего тела) производило для него вечную славу, которая превыше всего была самым возвышенным выражением человеческой мысли и языка. И это обновление действительно происходило; и он не был приведен в уныние тем, что могло произойти, он смотрел не на видимое, которое временно, а смотрел на невидимое, которое вечно. Таким образом, сила божественной жизни со всеми ее последствиями проявилась в его душе благодаря вере. Он знал исход всего с помощью Бога.
Здесь речь идет не о том, что было невидимое и славное. Христиане участвовали в этом. Ибо знаем (апостол говорит от их имени) что когда разрушится наш земной дом - и это почти уже произошло с ним - у нас есть жилище Бога, дом нерукотворный, вечный на небесах. Драгоценная очевидность! Он знал это. Христиане знают это, как часть своей веры. "Мы имеем" {"Мы имеем" фактически является особым выражением для христиан, знакомого им как таковое. "Мы знаем, что закон духовен", "мы знаем, что Сын Божий приидет", и так далее} - это очевидность, вызванная этой славой, о которой он знал, что она является его, является действительной надеждой в сердце через силу Святого Духа - это реальность, представленная верой. Он видел эту славу как то, что принадлежало ему, которой он должен быть облечен. И поэтому он воздыхал в своей скинии, не потому, что (как это делают многие) не были исполнены желания его плоти; а потому, что удовлетворенное сердце не может быть достаточно для человека, даже когда исполнены плотские желания; не потому, что он был не уверен, примут ли его и принадлежит ли ему слава или нет; а потому, что тело было препятствием, стремящимся подавить божественную жизнь, лишить его полного наслаждения этой славой, которую видела и желала новая жизнь и которую видел Павел и восхищался ею. Это было бременем, этой земной человеческой природой; для него не было несчастьем то, что он не мог удовлетворить свои желания, его несчастьем было все еще обнаружить себя в этой смертной природе, потому что он видел нечто лучшее.
Поэтому он не желал совлечься, ибо он видел в прославленном Христе силу жизни, способную поглотить и уничтожить любой след смертного; ибо тот факт, что Христос был наверху в славе, было результатом этой силы, и в то же время, проявлением божественного, что принадлежало им, которые были его. Поэтому апостол желал не совлечься, а облечься, и то, что было в нем смертного, должно быть поглощено жизнью; смертность, характеризующая его земную человеческую природу, должна исчезнуть пред силой, которую он видел в Иисусе, и которая была его жизнью. Эта сила была таковой, что не было необходимости умирать. И это не было надеждой, у которой не было другого основания, чем желание, пробужденное видом славы. Бог создал христианина именно для этого. Тот, кто был христианином, был создан для этого, а не для чего-либо еще. Сам Бог создал его для этого, для славы, в которой Христос, последний Адам, воссел одесную Бога. Драгоценное положение! Счастливая уверенность в славе и великом деле Бога! Несказанная радость приписывать все самому Богу, быть удостоверенными его любовью, прославлять его как Бога любви и знать, что это было его делом, и что мы покоимся на совершенном деле - деле Бога. Но здесь речь идет не о деле, совершенном для нас; а о благословенном сознании того, что Бог произвел нас для этого: мы - его творение.
Тем не менее, кое-что еще было необходимо для нашего наслаждения этим, так как фактически, мы все еще не прославлены; и Бог дал нам залог Духа.
Итак, перед нами у нас есть слава, мы созданы самим Богом для этого, и пока мы здесь, у нас есть залог Духа, и мы знаем, что Христос полностью преодолел смерть, и когда придет время, мы были бы преобразованы в славе, не умирая вообще. Смертность была бы замещена жизнью. Это нам удел через благодать в последнем Адаме, через силу жизни, которой был воскрешен Христос.
Затем апостол будет рассматривать последствия, что касается естественного удела первого падшего человека, смерти и наказания; ибо свидетельство здесь полное.
Каковы же последствия обладания жизнью во Христе, применительно к смерти и наказанию - двум естественным предметам страха человека, плодам греха? Если наши тела еще не преобразованы, если то, что смертно, еще не поглощено, то у нас есть, созданные для славы, и имея жизнь во Христе (которой показал победоносную силу, открывающую дорогу к нему на небеса), уверенность в том, что если мы должны покинуть эту скинию и отделиться от тела прежде, чем мы облачимся славой, эта жизнь остается неприкосновенной; в Иисусе она уже победила над всеми воздействиями силы смерти. Мы должны быть с Господом; ибо мы ходим верою, а не видением. Поэтому мы предпочитаем выйти из тела и водвориться у Господа. По этой причине мы стремимся быть угодными ему, отделившись ли от тела или пребывая в этом теле, когда Христос придет, чтобы взять нас к себе и предоставит нам разделение его славы.
И это приводит ко второму моменту - наказанию. Ибо все мы должны предстать пред судилищем Христовым, чтобы каждый получил соответственно тому, что он делал , живя в теле, будь то доброе или злое. Какая это счастливая и драгоценная мысль, и вместе с тем торжественная; ибо, если мы действительно постигли благодать, если мы находимся в благодати, если мы знаем, что есть Бог, то для нас все любовь, все свет и мы хотим быть в полном свете. Это благословенное спасение быть в свете. Если что-то скрыто, то это - бремя и обуза, и хотя в себе мы имеем много греха, чего никто не знает (возможно даже то, что мы совершили, и что знать об этом не было бы ни для кого на пользу), это утешение для нас, если мы знаем совершенную любовь Бога и то, что все должно быть в совершенном свете, с тех пор как Он здесь. И это так через веру и для веры, где бы ни был прочный мир: мы пред Богом, как и Он, и как мы есть, весь грех был бы в нас, если бы Он не действовал в нас, оживляя нас; и Он есть полная любовь в этом свете, в который мы помещены; ибо Бог есть свет, и Он раскрывает себя. Без знания благодати мы боимся света: и по-другому не может быть. Но зная благодать, зная, что грех был устранен относительно славы Бога и что пред Его глазами больше нет прегрешений, мы любим пребывать в свете, для нас это радость, это то, в чем нуждается наше сердце, и без этого оно не может быть удовлетворено, когда есть жизнь нового человека. Его сущность - любить свет, любить чистоту во всем том совершенстве, которое не допускает зла тьмы, которое исключает все, что не его. И таким образом, быть в свете и быть открытым - это одно и то же, так как свет все открывает.
Мы пребываем в свете благодаря вере, когда совесть находится пред лицом Бога. Мы должны соответствовать совершенству этого света, когда мы явимся пред судилищем Христовым. Я уже сказал, как это торжественно - и это так, потому что все осуждается соответственно этому свету; но это то, что любит сердце, потому что - хвала нашему Богу! - мы есть свет во Христе.
Если христианин открыт таким образом, то он прославлен, и, совершенно как Христос, он не имеет никаких остатков природы, в которой он грешил. И теперь он оглядывается на весь путь, по которому Бог провел его в благодати, помогая, поднимая, сохраняя от падения, не отводя свои глаза от праведного. Он знает также, как и он познан. Какое повествование о милосердии и благодати! Когда я оглядываюсь сейчас назад, то мои грехи не лежат на моей совести; хотя я испытывал ужас от них, они уже устранены. Я - праведность Бога во Христе, и какое чувство любви и терпения, доброты и благодати! Все гораздо совершеннее, когда оно представлено передо мной! Несомненно, давая отчет о себе Богу, мы имеем великое приобретение в смысле света и любви; и в нас не останется и следа зла. Мы подобны Христу. Если человек боится все представить пред Богом, то я не верю, что в душе он свободен; что же касается праведности, то нельзя быть праведностью Бога во Христе и не быть полностью в свете. И нас не должны судить ни за что: Христос все это уничтожил.
Но в этом отрывке выражена еще одна мысль - наказание. Апостол не говорит о суде над людьми, потому что святые включены, и Христос встал на их место за все, что касается их наказания: "Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе". Они не приходят на суд. Но они будут наказаны пред его судом, и получат соответственно тому, что они совершили, живя в теле. Добру не будет ничего: они получат то, благодаря чему они совершали добро - благодать произвела это в них; тем не менее, они получат ее вознаграждения. То, что они совершили, считается их собственным поступком. Отвергая благодать и свидетельство Духа в них, если плоды, которые Он создал, были отстранены, они испытают последствия этого. Это не значит, что в этом случае, Бог оставит их; это значит, что в них не будет действовать Святой Дух, осуждая плоть, которая мешала нести человеку плод его присутствия и труда в новом человеке. Так что Святой Дух сделает все необходимое относительно состояния их сердец; будет исполнен совершенный замысел Бога относительно человека, будет проявлено его терпение, его мудрость, его пути в управлении, забота, которую Он проявляет лично к каждому в своей самой снисходительной любви. У каждого будет свое место, как это было приготовлено Отцом. Но естественный плод присутствия и действия Святого Духа в душе, которая имеет (или должна иметь, соответственно привилегиям, которыми она наслаждается) определенную долю света, - плод не будет произведен. И будет видно то, что помешало этому. Это будет судить в соответствии с судом Божьим, добро и зло, в соответствии с тем, что есть Бог, в горячем почитании того, чем Он является для нас. Будет постигнут совершенный свет, познаны и поняты пути Бога во всем их совершенстве, в применении совершенного света ко всему ходу нашей жизни и его отношениям с нами, в котором мы прекрасно различим, что любовь - совершенная, главенствующая над всем - господствует с неизменной благодатью.
И величие Бога проявится его судом, и в то же время, совершенство и нежность его отношений будет вечным воспоминанием наших душ. Свет без облака или тьмы будет постигнут во всем его совершенстве. Понять это, значит быть в нем и наслаждаться им. И свет есть сам Бог. Как удивительно быть показанным таким образом! Какая это любовь в ее совершенной мудрости, в ее великолепных путях, господствующих над всем злом; любовь, которая смогла привести таких существ, как мы, к наслаждению этим безоблачным светом - существа, знающие добро и зло (естественная способность только тех, о ком Бог может сказать "один из нас"), под игом зла, которое они знали, и были выведены из-за развращенной совести из присутствия Бога, которому принадлежало это знание, имея в своем сознании достаточно свидетельств о каре Божьей, чтобы заставить его избавлять их и быть несчастным, но ничто не приводит их к нему, который лишь один мог найти необходимое средство! Какая любовь и святая мудрость, которые смогли привести нас к источнику добра и абсолютного блаженства, в котором сила добра абсолютно отвергает зло!
Что касается неправедных, то в судный день они должны будут лично отвечать за свои грехи под ответственностью, которая полностью возложена на них.
Как бы велико ни было блаженство пребывания в совершенном свете (и по своему характеру это счастье божественно и полно), этот предмет здесь изложен лишь со стороны сознания. Бог поддерживает свое величие наказанием, которое Он исполняет. И, что касается меня, я верю, что для души очень благоприятно иметь осуждение Бога, представленное нашим умом, и иметь чувство неизменного величия Бога, поддерживаемого в сознании с помощью этого. Если бы мы не были под благодатью, то это было бы - это должно быть - неоправданно; но поддержание этого чувства не противоречит благодати. И, действительно, только под благодатью это может быть поддержано в истинном величии; ибо кто иначе мог бы вынести мысль, например, о получении того, что он сделал, живя в теле? Никто, только тот, кто совершенно ослеплен.
Но власть, святая власть Бога, которая утверждает себя в наказании, образует часть нашего общения с ним; поддержание этого чувства в сочетании с полным наслаждением благодатью есть часть нашей святой духовной любви. Если это ослабляет убежденность, что любовь Божья полностью и всегда обращена к нам, то мы теряем единственно возможную основу каких-либо отношений с Богом, если вообще не погибаем. Но в сладостной и мирной атмосфере благодати, совесть поддерживает свои права и власть над слабым вторжением плоти через ощущение кары Божьей, благодаря святости, которая не может быть отделена от характера Бога, не отрицая того, что Бог здесь: ибо, если Бог - здесь, то Он - свят. Это чувство занимает сердца всех верующих, побуждая их стремиться угодить Господу любым способом; и в этом смысле, как страшно для грешника появиться пред Богом; любовь, которая непременно сопровождает это в сердце верующего, побуждает его убеждать людей относительно их спасения, поддерживая свою собственную совесть в свете. И тот, кто ходит ныне в свете, чья совесть отражает этот свет, не будет бояться в тот день, когда он появится во всей своей славе. Мы должны быть показаны; но, ходя в свете в смысле страха пред Богом, осознавая его осуждение зла, мы уже открыты перед Богом: ничто не препятствует прекрасному и непременному излучению его любви. Соответственно, жизнь подобного человека оправдывает себя в конце перед совестью других; человек показан, как ходящий в свете.
Таковы два важных принципа служения: ходить в свете, в смысле сурового суда Божьего для каждого; и таким образом, иметь чистую совесть в свете в смысле осуждения (которое в этом случае не может причинить боль душе или затмить вид любви Божьей), что побуждает сердце искать в любви тех, кому грозит это наказание. Это связывается с учением о Христе, Спасителе, через его смерть на кресте; и любовь Христова объемлет нас, потому что мы видим, что если один умер за всех, то значит, что все были мертвы. Это было всеобщим состоянием душ. Апостол ищет их, чтобы они могли жить в Боге благодаря Христу. И это неизменно. Во-первых, что касается судьбы падшего человека, то смерть есть приобретение. Святой, вышедший из тела, водворяется у Господа. Что касается осуждения, он осознает серьезность этого, но это не заставляет его дрожать. Он во Христе, он уподобится Христу; и Христос, пред которым он должен явиться, устранил все грехи, за которые он должен быть осужден. И в результате приходит его освящение, благодаря его полному проявлению ныне пред лицом Божьим. Это способствует любви по отношению к другим, не потому что только страх наказания заставляет его прийти к ним; его объемлет любовь Христова - любовь, проявившаяся в смерти. Но это доказывает нечто большее, чем дела греха, которые приводят к наказанию: Христос умер, потому что все были мертвы. Дух Бога идет к истоку и источнику всего их состояния, а не просто к плодам злой природы - все были мертвы. То же самое важное наставление мы находим в евангелии по Иоан. 5,24: "Слушающий слово Мое и верующий в пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит (тот, который применяется к грехам), но перешел от смерти в жизнь;" он полностью переходит из положения и состояния погибели в совершенно другое положение во Христе. Это очень важная сторона истины. И эту разницу, в значительной степени показанную в послании Римлянам, можно найти во многих местах.
Дело открытия пред Богом в свете - уже истинно, насколько мы постигли свет. Не могу ли я, пребывая ныне в мире, оглянуться назад на то, чем я был до принятия и на все мои падения со времени обращения, смиренный, но восхищающийся милостью Бога во всем, что Он сделал для меня, но без единой мысли о страхе или о вменении греха? Разве это не пробуждает чрезвычайно глубокого чувства того, что Бог находится в святой благодати и любви, в безмерном терпении по отношению к нам, поддерживая, помогая и восстанавливая? Это произойдет тогда, когда мы будем открыты, когда мы познаем, как познаны мы.
Позволю себе добавить еще некоторые соображения относительно этого важного момента, которые сделают его более ясными. То, о чем мы читаем в этом отрывке, является совершенным проявлением всего, чем человек был и есть перед престолом суда, без осуждения человека относительно его виновности. Несомненно, что когда нечестивый получает совершенное им в теле, он осуждается. Однако здесь не сказано "судиться", ибо все должно быть осуждено. И это проявление есть именно то, что все нравственно представляет сердцу, когда оно способно осудить зло: если бы происходило на суде, то этого не могло бы быть. Чуждый всякого страха, в совершенном свете и с утешением совершенной любви (ибо там, где мы имеем сознание греха и его невменения, у нас есть и ощущение этого, хотя и в смирении, совершенной любви), и в то же время ощущение власти и божественного управления творит добро в душе; все осуждено самой душой, как Бог судит ее, и в нее входит общение с ним. Это чрезвычайно драгоценно для нас.
Нам следует помнить, что прежде нашего явления пред судилищем Христовым, мы уже прославлены. Христос сам пришел в совершенной любви, чтобы взять нас и изменить наше низменное тело соответственно своему славному телу. Мы прославлены и подобны Христу прежде, чем состоится суд. Разве мысль о том, чтобы быть открытыми, пробуждает в нас беспокойство или страх? Ничуть. Мы осознаем всю серьезность этого. Мы знаем ужас Господа, у него это перед глазами; и каковы же последствия? Он принимается убеждать других, кто испытывает в этом нужду.
В природе Бога и в его характере, так сказать, есть две части: его праведность, которая все осуждает, и его совершенная любовь. Но они единое для нас во Христе. Если мы действительно осознаем, что есть Бог, то проявятся обе части; и верующий во Христе есть праведность, которую Бог, по своей собственной природе, должен иметь перед собой, восседая на своем троне, если мы желаем быть с ним и наслаждаться им. Но Христос на суде, пред которым мы предстаем, есть наша праведность. Он судит праведностью, которой Он является; но и мы являемся этой праведностью, праведностью Бога в нем. Следовательно, этот пункт не может возбудить в душе сомнений и мы будем наслаждаться такой благодатью; и это не возбудит никакого вопроса, только усилит наше собственное чувство благодарности, заставляя нас понять это, как подобает человеку, каков он есть, и ощутить серьезные последствия, не принимая участия в этом, с тех пор, как существует такой суд. И другая, действительно существенная часть божественной природы, любовь, проявится в нас по отношению к другим; и зная страх Господа, мы будем убеждать людей. Таким образом, Павел (это сознание в виду того чрезвычайно серьезного момента) имел праведность, которую он видел в судии, ибо то, что осуждено, было его праведностью; и, следовательно, он ищет других соответственно делу, которое приблизило его к Богу, к которому он обращается (стихи 13,14). Но это наказание и наше полное раскрытие в тот день и сегодня, имеют влияние на святого, соответственно его природе. Он осознает это благодаря вере. Он открыт. И он не боится быть открытым. Это раскроет все прошлые пути Бога по отношению к нему, когда он будет в славе; а ныне он открыт Богу, его совесть проявляется в свете. И, таким образом, это имеет освящающую силу уже теперь.
Заметьте совокупность глубоких мотивов, чрезвычайно важных принципов, противоречивых на вид, которые, однако, для души, ходящей в свете, вместо того, чтобы расходиться и разрушать друг друга, объединяются чтобы придать христианскому служению и хождению полный и завершенный характер.
Прежде всего, слава, в такой силе жизни, что осознающий ее не желает смерти, потому что он видит в силе жизни во Христе то, что может поглотить в нем все, что есть смертное, и видит ее очевидное, наслаждаясь ею - такая осознанность обладания этой жизнью (Бог создал его для этого и дал ему залог Духа), что смерть, если она приходит к нему, является счастливым выходом из тела, чтобы водвориться у Господа.
И мысль о восхождении к Христу порождает желание быть угодным ему, представляя его (второй мотив или принцип, который формирует это служение) как судью, который вменит каждому то, что он совершил. И глубокая мысль о том, как сильно боятся этого наказания, овладевает сердцем апостола. Какое различие между этой мыслью и "строением Бога", которого он ожидал с уверенностью! Тем не менее эта мысль не настораживает его; но в глубоком ощущении реальности этого наказания она побуждает других.
И здесь проявляется третий принцип - любовь Христа по отношению к тем, кого Павел стремится убедить. С тех пор, как эта любовь Христова проявилась в его смерти, в этом есть свидетельство того, что все уже были мертвы и погибли.
Таким образом, здесь нам представлена слава с личной уверенностью наслаждения ею, и смерть становится средством водворения у Господа, пред судилищем Христовым в необходимости раскрыться перед ним; мы обладаем любовью Христовой в его смерти; все были уже мертвы. Как такие различные принципы, как эти, могли занимать сердце и быть примиренными в нем? Это было возможно потому, что апостол был открыт Богу. Ибо мысль быть открытыми пред судилищем, производила на него наряду с подлинным освящением, никакого другого влияния, кроме осознания важности этого, ибо ему не нужно было приходить к суду; но это стало неотложным поводом, чтобы проповедовать другим соответственно любви, которую Христос открыл в своей смерти. Мысль о судилище ничуть не ослабляла его уверенности в обретении славы {Действительно, суд есть то, что сильнее всего выявляет нашу уверенность пред Богом; ибо как Он, так и мы пребываем в этом мире; и когда явится Христос, мы будем подобны ему}. Его душа, в полном свете Божьем, отражала то, что было в этом свете, а именно: славу Христа, вознесшегося на небеса. И любовь Иисуса была усилена в этом мощном действии в нем из-за осознания суда, который ожидает всех людей.
Какое великолепное сочетание мотивов мы находим в этом отрывке, чтобы сформировать служение, характеризующееся проявлением всего того, в чем Бог являет себя, и с помощью него Он воздействует на сердце и совесть человека! И только в чистой совести эти вещи могут соединиться. Если совесть была не чиста, то суд омрачит славу и ослабит ощущение его любви. По крайней мере, человек будет занят собой в связи с этим, и это должно быть так. Но если мы чисты пред Богом, то суд будет восприниматься как то, что не возбуждает чувства личного беспокойства, и поэтому он будет оказывать все свое нравственное влияние как дополнительное побуждение к серьезности в нашей жизни, придавая значительную силу тому призванию, в котором познанная любовь Иисуса побуждает его обратиться к человеку.
Что касается того, как далеко заходят наши собственные отношения с Богом в служении, которое мы должны исполнять для других, апостол добавляет то, что характеризует его жизнь и что было результатом смерти и воскресения Христа. Он пребывал в совершенно новой сфере, в новом творении, которое оставило позади, как иной мир, все, что принадлежало естественному существованию плоти здесь, на земле. То, что Христос умер за всех, является доказательством того, что все были мертвы; и что Он умер за всех, чтобы те, кто живут, жили больше не для себя, но для него, кто умер за них и воскрес. Они находятся в связи с этим новым порядком вещей, в котором Христос существует как воскресший. Смерть во всем остальном. Все покрыто смертью. Если я живу, то я живу в новом мироздании, в новом творении, образом и главой которого является Христос. Христос относительно связи с этим миром на земле, мертв. Он мог быть познан как Мессия, живя на земле, и в связи с обетованиями, сделанными людям, живущим на земле во плоти. Апостолу же Он больше не был известен таковым. В действительности, Христос, обладая подобным качеством, был мертв, и, воскреснув, Он принял новое, божественное качество.
Поэтому, если кто-то - во Христе, то он принадлежит этому новому творению и он - от нового творения. Он больше вообще не принадлежит прошедшему; древнее прошло; и все стало новым. Это мироустройство не является плодом человеческой природы и греха, как все, что окружает нас на земле, соответствует плоти. И с точки зрения этого мироустройства, нравственно существующего перед Богом, в этом новом творении все - от Бога. Все, что есть , от Бога, от него, кто примирил нас с собой Иисусом Христом. Мы живем при новом миропорядке, в новом творении, которое от Бога. Мы пребываем здесь в мире, потому что Бог, который является центром и источником всего, примирил нас с собой. Мы наслаждаемся этим, потому что мы - новые твари во Христе; и все в новом мире - от него, и соответствуя этой новой природе. Он также придал апостолу служение примирения, соответственно тому порядку вещей, в который мы были введены. И примиренный, зная это через откровение Бога, который совершил его для нас, он провозгласил примирение, последствиями которого он наслаждался.
И все это исходило из великой властной истины. Бог был во Христе. И затем, чтобы и другие могли участвовать с ним, апостол стал служителем этого; было также необходимо, чтобы Христос был сделан жертвой за грех за нас. Одна из этих истин представляет качество, в котором Бог приблизился к нам; другая - влияние того, что было сделано для верующего.
Здесь представлена первая их этих двух истин в связи со служением апостола, о котором и говорится в следующих главах. Бог был во Христе (то есть, когда Христос был на земле). Судный день не ожидался. Бог пришел в мир в любви, в мир, который отвернулся от него. Таков был Христос. Три вещи были связаны с этим, характеризуя эту великую и существенную истину, примиряя людей, и не вменяя грех, и давая апостолу слово примирения. В результате этого третьего обстоятельства воплощения, апостол становится посланником Христовым; с его помощью Бог увещевал и апостол убеждал людей именем Христа примириться с Богом. Но такое посланничество предполагало отсутствие Христа, его посланники действовали вместо него. Это основывалось на другой истине неизмеримой важности, а именно на том, что Бог сделал незнавшего греха жертвой за грех для нас, чтобы мы сделались правдивыми пред Богом в нем. Это было верным способом, чтобы полностью примирить нас с Богом, соответственно полностью раскрывшемуся совершенству Бога. Ибо, Он возложил свою любовь на нас там, где мы были, дав своего Сына, который был без всякого пятна греха, без всякой побудительной причины к нему; и Он был сделан (ибо он пожертвовал собой, чтобы исполнить волю Божью) жертвой за грех для нас, чтобы сделать нас в нем - в этом положении полностью прославив Бога - выражением своей божественной праведности, пред небесными начальствами вовеки; чтобы сделать нас его отрадой относительно праведности; "чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом". У человека нет праведности для Бога: Бог сделал святых в Иисусе своей праведностью. И в нас эта божественная праведность видна и полностью раскрыта - конечно же, во-первых, во Христе, воссевшем одесную, и в нас, как в нем. Великолепная истина! которая, если ее последствия в нас вызывают благодарение и восхваление, чтобы произносить их, глядя на Христа, - эта истина заставляет замолчать сердце, и склоняет его в восхищении, пораженного при виде его удивительных деяний в благодати {Необходимо заметить, что в стихе 20, слово "вы" должно опускаться. Таким образом, апостол исполнял свое служение миру}.
Павел сказал, что Бог увещевал через него. В главе 6, любовь апостола через Духа осуществляет это божественное дело, умоляя коринфян, чтобы благодать Божья не была тщетно принята ими. Ибо, как раз настало время для принятия, пришел день спасения {Этот отрывок - цитата из Исаии 49,8, где говорится о благословении, которое должно быть принесено язычникам, когда Христос был отвергнут иудеями, но через дело Христово и его воскресении}. Апостол говорил о важных принципах своего служения и о его источнике. Он напоминает коринфянам о том, как он исполнял свое служение при различных обстоятельствах, через которые ему пришлось пройти. Важным моментом его служения было то, что он был споспешником Бога, представляя его в своем служении. В связи с этим возникает два необходимых момента; первое: он должен быть во всем безупречен; и этим он должен поддерживать характер споспешника Божьего, и исполнение своего служения через все противостояния и во всех обстоятельствах, через которые враждебность человеческого сердца и даже коварство сатаны могли заставить его пройти. Везде и во всем он избегал в своем поведении всякого повода для упреков, чтобы ни у кого не было оснований обвинять служение. И он во всем являет себя споспешником Божьим, достойно представляя того, от чьего имени он обращается к людям; и все это совершилось в великом терпении, и среди гонений и противодействий грешников, что показывало внутреннюю силу, чувство ответственности пред Богом и зависимость от него, которая может поддержать осознание его присутствия и нашего долга по отношению к нему. Это было качество, преобладавшее во всех обстоятельствах, о которых говорит апостол, и оно имело власть над этими обстоятельствами.
Таким образом, он показывал себя служителем Бога во всем, что могло испытать его: в чистоте, в великодушии, в любви; как сосуд силы; в чести и бесчестии; неизвестный миру, но узнаваемый и почитаемый; внешне притесняемый и наказываемый, внутренне победоносный и радостный, обогащающий других и обладающий всем. Здесь заканчивается его описание источников, характера и победы над всеми обстоятельствами, а также служения, которое показало силу Бога в сосудах немощи, чьей лучшей участью была смерть.
Возрождение коринфян к нравственному состоянию, соответствующему евангелию, в сочетании с обстоятельствами, через которые он только что прошел, позволяло ему открыть им свое сердце. Занятый до сих пор темой славного Христа, который, исполнив искупления, послал его как вестника благодати, к которой искупление открыло свободный доступ, и говоря с открытым сердцем обо всем, что случилось в его служении, он с любовью возвращается к возлюбленным коринфянам, показывая, что по отношению к ним он проявлял полную открытость и великодушие. "Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено; вам не тесно в нас, но в сердцах ваших тесно”. В качестве воздаяния за любовь, которая исходила к ним из его сердца, он просит лишь расширения их сердец.
Он обращается к ним как к своим детям. И он позволяет себе это внимательное отношение, чтобы побудить коринфян сохранить то положение, которое им представил Бог. "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными". Имея влияние над их любовью и глубоко радуясь пред Богом в благодати, которая возродила их к надлежащим чувствам, его сердце может дать волю радости, которая была у него в прославленном Христе: и, трезво осознавая, когда речь шла о его дорогих детях в вере {Как благословенно положение человека, который, отрекшись от себя и состояния спокойного созерцания, полностью поглощен, или обращен, Богом, и, когда он думает трезво и размышляет, то он занят в любви поисками добра своих братьев, членов Христа: который поглощен либо размышлениями о Боге либо общением с ним, либо заполнен им, так чтобы думать о других только в любви!}, он стремится удалить их от всего, что признавала плоть, или подразумевал, что отношения, которые признавали это, были возможными для христианина - от всего, что отрицало положение человека, имеющего свою жизнь и привязанности в новой твари, главой которой является Христос в славе. В этом мире ангел может служить Богу: это мало касалось бы его на его пути, при условии, что путь был Божьим, но связывать себя с его целями, как образующими часть этого, сотрудничать с теми, кто управляем мотивами, которые оказывают влияние на людей мира, так что одинаковое поведение показало бы, что тот и другой действовали бы в соответствии с принципами составляющими характер пути, это значило бы для небесных, потерять их положение и характер. Христианин, чьей участью является слава Христова, который обладает его миром, его жизнью, Его истинными связями и тем, куда вошел Христос - также не должен делать этого; как христианин, он не может поставить себя под это одно ярмо с теми, кто может иметь лишь мирские цели, чтобы направить ход жизни по общей с ними стезе.
Какое может быть общение между Христом и Велиаром, между светом и тьмой; верой и неверием; храмом Божьим и идолами? Христианин является храмом живого Бога, который живет и ходит среди нас. Он есть Бог для них; а они - народ для него. Поэтому они должны выйти из общения со всем мирским и отделиться от этого. Как христиане, они должны ходить отдельно, ибо они - храм Бога. Поэтому они должны выйти из мира и отделиться, тогда Бог завладеет ими и будет с ними в отношениях Отца с сынами и дочерьми, которые ему дороги.
Заметьте, что это особые отношения, в которые Бог вступает с нами. Здесь названы два предшествующих явления Бога, и Он предпринимает третье. Аврааму он явился как Вседержитель; Израилю - как Сущий. И здесь Господь Вседержитель провозглашает, что Он будет Отцом Своим сынам и дочерям. Мы выходим из мирского, ибо это именно так (не физически выходим, но оставаясь в мире), чтобы вступить в отношения сынов и дочерей с Богом: а иначе мы практически и не можем осуществить эти отношения. Бог не хочет иметь мирское в отношениях с собою, как с сынами и дочерьми; они не приняли подобного положения относительно его. Он не желает признавать и тех, кто остается отождествленным с миром, имея подобное положение; ибо мир отверг его Сына, и дружба с миром есть вражда против Бога. И это не значит быть его чадом в подлинном смысле слова. Поэтому Бог говорит: "Выйдите из среды их... и вы будете Моими сынами и дочерями" {Читатель может заметить, что этот отрывок представляет нам две вещи: то, что Бог присутствует в собрании тех, кто отделен от мира, и живет среди них, как Он это делал в случае с Израилем в пустыне, когда они вышли из Египта; и те кто составляет это собрание, вступают в отношения сынов и дочерей}. Следует помнить, что речь идет не о выходе из мира - потому что пока мы в нем - а о выходе из среды мирского, чтобы, вступив в отношения сынов и дочерей, быть для него сынами и дочерьми, чтобы принадлежать ему в этих отношениях.
Но внимание апостола занимает не только то, что мы должны отделиться, чтобы пребывать в отношениях сынов и дочерей, но его занимают также и законные последствия таких обетований. Сыны и дочери Бога, его святость теперь принадлежит нам. И мы должны не только быть отделены от мира; но в отношениях с Богом очистится от всей скверны плоти и духа: святость во внешней жизни и то, что особенно важно в наших отношениях к Богу, чистота мысли. Ибо, хотя человек и не видит помыслов, но в сердце остановлено истечение Духа. И нет расширения сердца в общении с Богом. Итак, если ощущается его присутствие, то осуществляется его связь с нами; познается благодать, но Бог едва ли познается тем способом, каким Он постепенно открывает себя в общении.
Апостол возвращается к своим собственным отношениям с коринфянами - отношениями, созданными словом его служения. И сейчас, раскрыв то, каким в действительности было его служение, он стремится помешать тому, чтобы узы были разорваны, - те узы, которые были натянуты благодаря этому служению между коринфянами и им самим силой Святого Духа.
"Вместите нас. Мы никого не обидели", - он очень хочет не ранить чувств этих возрожденных, которые вновь оказались в прежней любви к апостолу, и, следовательно, в истинных отношениях с Богом. "Не в осуждение говорю", - добавляет он, - ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так, чтобы вместе и умереть и жить. Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей". Сейчас он раскрывает не принципы своего служения, но сердце служителя, все то, что он чувствовал относительно состояния коринфян. Когда он пришел в Македонию (он пришел туда, не посетив Коринфа), после того, как он покинул Троаду, не найдя там Тита, который должен был доставить ему ответ на первое послание коринфянам, то плоть его не имела никакого покоя, его притесняли со всех сторон: извне были нападения, внутри - опасения. Поэтому Бог, который утешает смиренных, утешил его прибытием Тита, которого он ждал с большим нетерпением; но утешил не только его приходом, но и добрыми вестями, принесенными Титом из Коринфа. Его радость превзошла всю его печаль, ибо его сердце должно умирать и жить с ними. Он видел нравственные плоды дела Духа, их желания, их слезы, их ревность по апостолу; и его сердце вновь обращается к ним, чтобы выражением своей любви перевязать все их раны, которые могло нанести его первое послание.
Нет ничего более трогательного, чем борьба в его сердце между необходимостью (которую он ощущал из-за их прежнего состояния) написать им с суровостью и некоторой холодной властностью, и между любовью, которая, когда было произведено влияние, побуждала его искать извинений за огорчения, которые он мог им причинить. Он говорит, что если опечалил их, то не жалеет, даже если он, возможно, и жалел, он опечалил их лишь на время. Ибо он видел, что послание огорчило их. Но теперь он возрадовался, не потому, что они были опечалены, но потому что они опечалились к покаянию. Какая забота! Какая забота о благе святых! Если у них и было негодование по отношению к нему, то, конечно же, он дал им для этого повод. У него не было покоя, пока он не получил известия от них: ничто, ни открытые двери, ни беды не могли устранить его беспокойства. Возможно, он даже сожалел о написании письма, боясь, что он отвратил сердца коринфян; и сейчас, все еще мучимый мыслью о том, что он огорчил их, он радуется, но не от того, что огорчил их, а потому что их печаль ради Бога произвела покаяние.
Он имеет послание соответственно силе Святого Духа. Предоставленные любви его сердца, мы видели, что он в этом отношении ниже уровня силы вдохновения, продиктовавшей это послание, которое духовные люди должны были признать заповедями Господа; его сердце содрогается при мысли о последствиях этого послания, когда он не получил никаких известий. Очень интересно видеть разницу между индивидуальностью апостола и вдохновением. В первом послании мы отмечали различие, которое он проводит между тем, что он говорил под влиянием своего опыта и между сообщенными ему заповедями Господними. Здесь же мы находили различие в самом опыте. На некоторое время он забывает характер своего послания, и, отдавшись своим чувствам, он боится потерять коринфян из-за попытки, которую он предпринял, чтобы перевоспитать их. Использованная им форма выражения показывает, что это чувство завладело его сердцем лишь на некоторое время. Но тот факт, что у него было подобное чувство, просто показывает разницу между Павлом, как человеком, и Павлом как боговдохновенным автором.
А теперь он удовлетворен. Выражение глубокого интереса, который он испытывает по отношению к ним, есть часть его служения, а также ценное наставление для нас, чтобы показать тот путь, по которому его сердце вступает в исключение этого служения, гибкость этой мощной силы любви, чтобы завоевать и склонить сердца своевременным выражением того, что происходит в наших собственных сердцах: выражение, которое, наверняка, состоится, как только предоставиться подходящий случай, если сердце наполнено любовью; ибо сильное чувство любит давать о себе знать своему предмету, если это возможно, соответственно искренности этого чувства. И огорчение сердца поглощает эту любовь, а сердце, которое испытывает печаль ради Бога, находится на пути к покаянию {Великодушные люди не всегда охотно говорят о чувствах, потому что они думают о других, а не о себе. Но не страшно, если предоставляется случай сделать это; так как оно думает о других и имеет глубину намерений в своей любви. И христианство дает великодушие. И кроме того, по своей природе, великодушие склонно доверять, и этим оно выигрывает, и обретает то, чего не искало; свободное великодушие не стремится к влиянию над другими, ибо оно не эгоистично. Апостол в действительности способствовал их благу}.
Затем апостол представляет плоды этой печали ради Бога, той печали, которая произвела такое усердие против греха, святое отречение сердца от всего, что связано с грехом. И также то, что они нравственно отделились, он отделяет тех, кто был невиновен, от тех, кто был виновен. Он больше не ставит их вместе. Они нравственно смешались, спокойно ходя вместе с теми, кто пребывал во грехе. Устранив грех, они оказались теперь вне зла; и апостол показывает, что это произошло из-за их добра, потому что он был предан им, и он написал им, чтобы засвидетельствовать свои размышления о любви к ним и испытать их любовь к нему пред Богом. Огорченный их жизнью, апостол убеждал Тита, придавая ему мужество, пойти в Коринф, уверяя, что он наверняка найдет там сердца, которые откликнуться на этот призыв любви апостола. Он не был разочарован, и когда он провозглашал истину среди них, ту истину, которую он сообщил Титу, и которая также была подтверждена, и сам Тит был весьма тронут, когда он увидел это.
В следующей главе апостол (по пути в Иудею) призывает коринфян приготовить подаяние для бедных Израиля; посылая Тита, чтобы все было готово по доброй воле - по предрасположенности, к чему среди них он говорил, так что и другие были побуждены поступать подобным образом. И сейчас, рассчитывая на их добрую волю, и зная, что они уже начали собирать подаяния год назад, он не хотел бы, чтобы выяснились факты, опровергающие то, что он сказал о коринфянах. Не потому, что он хотел обременить коринфян и облегчить жизнь иудеев, а потому, что богатые должны учитывать нужды бедных братьев, чтобы никто не имел недостатка. Каждый, если в этом была его воля, должен быть принят Богом соответственно его дарованиям. Он любил дарующих с радостью. Только они должны пожинать соответственно тому, что посеяли. Тит, счастливый исходом своего первого посещения, и привязавшись к коринфянам, был готов идти вновь и собрать этот плод для их собственного благословения. Вместе с ним пошли и посланники от других собраний, которыми были доверены подаяния, собранные в этих собраниях с той же самой целью - брат, известный во всех собраниях, и другой, похваляемый за усердие, побужденный уверенностью Павла в коринфянах. Апостол не принял бы на себя ответственности за деньги, если бы не было спутников, на которых была возложена такая же обязанность, чтобы избежать всякой возможности нареканий в делах подобного рода, заботясь о том, чтобы все было честью не только пред Богом, но и пред людьми. Тем не менее, во всем этом он говорит не заповедью, а рассчитывает на рвение других собраний, чтобы доказать искренность их любви.
Следует вспомнить, что именно эти подаяния стали причиной всего, что случилось с Павлом и Иерусалиме - то, что положило конец его служению, остановило его на пути в Испанию и, возможно, в другие места, и что, с другой стороны, стало причиной написания посланий Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам и, возможно, Евреям. Как мало мы знаем о значении тех обстоятельств, в которые мы попадаем, и как хорошо, что мы ведомы тем, кто знает конец с самого начала, и кто обращает все во благо тем, кто любит его!
Заканчивая эти увещевания, он препоручает их щедрой благодати Бога, который может обогатить их всякой благодатью, так что они окажутся в таких обстоятельствах, чтобы преумножить свои добрые дела, обогащенные всем изобилием, так, чтобы порождать в других (с помощью служения апостола) благодарения Богу. Ибо, он добавляет, счастливый результат нашего милосердия, проявляемого во имя Христа, не только восполнит скудость святых (через отправление подаяний, собранных в Коринфе), но также произведет во многих обильные благодарения Богу, ибо те, кто получил подаяния, прославляют Бога за то, что их благодетели пришли чтобы исповедовать имя Христово, и быть щедрыми по отношению к ним и ко всем. И эта мысль побуждала их горячо молиться за тех, кто таким образом удовлетворил их нужды, за преизбыточествующую в них благодать Божью. Таким образом, узы вечного милосердия укрепились с обеих сторон, способствуя славе Бога. "Благодарение Богу, - говорит апостол, - за неизреченный дар Его", ибо, какими бы ни были плоды благодарения, у нас есть доказательство и сила в том, что дал Бог. Здесь заканчивается рассмотрение этой темы послания.
Апостол возвращается к теме, которая занимала его мысли - это связь с коринфянами и подлинность его апостольства, которая была поставлена под сомнение теми, кто соблазнял их, бросая презрение на его личность. Они говорили, что он был слаб, и его речь была жалкой, когда они были там, но смелой, когда они отсутствовали (а также, что его послания были хвастливы, а его телесное присутствие - презренно). "Я убеждаю вас, - говорит апостол, - кротостью и снисхождением Христовым (показывая, таким образом, истинный характер своей собственной кротости и смирения, когда он находится среди них). Прошу, чтобы мне по пришествии моем не прибегать к той твердой смелости, которую думаю употребить против некоторых, помышляющих о нас, что мы поступаем по плоти". Сила войны, которую он вел против зла, основывалась на духовном оружии, которым он ниспровергал все, что превозносилось против познания Бога. Именно по этому принципу он действовал, стремясь привести к послушанию всех, кто выслушивал Бога, привести, проявляя строгость ко всякому непослушанию, пока полностью не осуществится послушание. Драгоценный принцип! Сила и водительство Духа проявились в полной мере и с полным терпением, чтобы восстановить порядок и жизнь, достойную Бога; доводя увещевания благодати до крайней степени, пока все те, кто выслушивал их и охотно подчинялись Богу, не были возрождены; и затем, подтвердить божественную власть в осуждении и назидании вместе с весомостью, которая была признана* апостольской деятельностью и осознанием общего дела всех тех, кто был возвращен к послушанию.
Заметьте, что Павел ссылается на свою личную власть апостола; и он использует ее в терпении (ибо он обладал ею с целью наставления, а не для разрушения), чтобы возвратить к послушанию и искренности всех тех, кто хотел слушать; и таким образом, сохраняя христианское единство в святости, он облекает апостольскую власть силой всеобщего сознания собрания, водимый Духом, насколько это касалось его совести.
Затем он говорит, что каков он в посланиях, таким они найдут его в личном присутствии; и он противопоставляет поведение тех, кто выставляет себя, обманывая людей, ставших уже христианами, чтобы настроить их против него, а он идет туда, где Христос еще неизвестен, стремясь привести души к познанию Спасителя, о котором они ничего не знали. Он также надеялся, что когда он посетит коринфян, его служение возрастет среди них благодаря увеличению веры, чтобы он мог пойти дальше и проповедовать евангелие в тех странах, которые все еще находились во тьме. "Хвалящийся хвались о Господе".
В главе 11, ревнуя своих возлюбленных коринфян ревностью Божьей, он приводит следующие доводы против лжеучений. И он просит верующих в Коринфе быть немного снисходительными к нему, когда он поступает по неразумению, говоря о себе. Он обручил их как невинную деву, чтобы представить Христу, и он боялся, как бы некоторые не повредили свои умы, уклоняясь от простоты во Христе. Если коринфяне получили другого Христа от учителей, которые пришли позднее, или другого духа, или другое евангелие, то они могли быть очень снисходительными к тому, что делали эти учителя. Но апостол был уверен, что у него в его наставлениях нет никаких недостатков, даже если они будут сравнивать его с наиболее признанными апостолами. Разве он согрешил, не получая ничего из их рук (как похвалялись новые учителя), беря содержание для служения от других собраний, и никогда не докучая им? - предмет для хвалы, которой никто не отнимется у него в странах Ахаии. Разве он отказывался брать что-либо от них, потому что не любил их? Богу известно, что нет; это делалось для того, чтобы лишить лжеучителей повода для восхваления себя в том, что они трудятся безвозмездно, тогда как апостол принимает деньги. И он хотел лишить их этого восхваления, потому что они были лжепророками. Как сатана принял вид ангела света, так и его орудия сделались служителями праведности. И пусть они будут снисходительными к нему, ибо он говорил о себе как неразумный. Если эти служители сатаны облекали себя полномочиями как иудеи, как представители древней религии, освященные ее древностью и традициями, он мог сделать то же самое, еврей от евреев, обладая всеми званиями славы, которой они похвалялись. И если возникает вопрос о христианском служении - говоря как безумец - конечно же, сравнение неизменно покажет, где была преданность. Фактически Бог допускает это посягательство на дело апостола этими жалкими иудействующими людьми (называющими себя христианами), чтобы это послужило средством нашего ознакомления с неослабевающим трудом апостола, исполняемого в многоразличных обстоятельствах, о которых мы не имеем представления. В Деяниях Бог дает нам историю утверждения собрания в важных принципах, на которых она была основана, и показывает ступени развития через которые она прошла, выйдя из иудаизма. Апостол получит свое вознаграждение в царстве славы, не говоря об этом среди людей. Тем не менее, для нашей веры полезно знать кое-что о христианской преданности, как она была представлена в жизни апостола. И недомыслие коринфян помогло нам получить некоторые представления об этом.
Беды и опасности извне, беспрестанные тревоги внутри, смелость, которая не отступала ни при каких опасностях, любовь к бедным грешникам и собранию, - любовь, которую ничто не могло охладить, - дало эти несколько штрихов, образующих набросок картины жизни такой абсолютной преданности, что она трогает даже самые холодные сердца; это дает нам почувствовать наш эгоизм и побуждает преклонить колени пред тем, кто был живым источником благословенной преданности апостола, пред тем, чья слава вдохновляла на это.
Тем не менее, хотя и вынужденный говорить о самом себе, апостол хвалится только немощью своей. И он был вне своего естественного дела. Его прошлая жизнь раскрывается перед его глазами. Коринфяне заставили его задуматься о том, что он оставил позади. Закончив свои объяснения, он заявил, что будет хвалиться только своими немощами, но было одно обстоятельство, которое еще пришло ему на ум. Ничто не может естественнее, проще, чем все эти сообщения. Должен ли он хвалиться? Это совершенно ему не полезно. Он хотел бы прийти к тому, чем человек - как человек во плоти - не мог бы хвалиться. Это была возвышенная сила Божья, в которой человек не принимал участия. Он говорил о человеке во Христе - такой человек был восхищен до третьего неба, в рай; в теле или вне тела - он не знал этого. Тело в этом не участвовало. Вот таким человеком он мог хвалиться.
То, что возвышало его на земле, он отставил бы в сторону. То, что возносило его на небеса - что предоставляло ему там удел - то, что он был "во Христе" - это и было его славой, радостью его сердца, уделом, которым бы он охотно хвалился. Счастливый человек! Его удел во Христе был таковым, и, думая об этом, он желает забыть все, что могло возвысить его как человека; как он говорит к своей надежде, "чтобы приобресть Христа". Человек, тело, не имеют участия в силе, испытав которую, он должен был быть восхищен на небеса; вот таким человеком он бы хвалился. Там, где Бог и его слава являются всем, отделенный от своего тела, относительно какого-либо осознания пребывания в нем, он слышал такое, что не могли постичь люди в теле, и что не подходило для того, чтобы об этом говорил смертный человек, то, что образ жизни человека в теле не мог допустить. Эти вещи произвели на апостола самое глубокое впечатление; они укрепили его для служения; но он не мог представить их доступным для человека на земле, образом.
Однако с этой великолепной благодатью, явленной апостолу, связано много практических уроков. Я говорю "великолепной", потому что и в самом деле чувствуется, какое это должно быть служение, чья сила, чей способ видения и суждения, были представлены с такого положения. Какой чрезвычайной миссией это было для апостола! Но он имел ее в земном сосуде. Ничто не исправит плоти. Возвращаясь к осознанию своего человеческого существования на земле, плоть апостола хотела бы воспользоваться преимуществом благодати, которой он наслаждался, чтобы возвысить себя в своих собственных глазах, чтобы сказать: "Никого не было на третьем небе кроме тебя, Павел". Быть рядом с Богом в славе, словно вне тела, - это не превозносит. Все есть Христос и Христос есть все: собственное забыто. Быть здесь - это совсем другое. Присутствие Бога дает нам почувствовать нашу ничтожность. Плоть не может воспользоваться нашим пребыванием в ней, когда нас больше здесь нет. Ведь что такое человек? Но Бог бдителен; в своей милости Он предусматривал опасность для своего бедного слуги. Взятие его на четвертое небо, так сказать, лишь увеличило бы опасность. Не существует способа исправления плоти, присутствие Бога заставляет ее замолчать. Она хвалится этим, как только она выходит из этого присутствия. Чтобы ходить в безопасности, ее нужно сдерживать. Мы должны признать ее мертвой; но часто необходимо ее обуздывать, чтобы сердце не было отвлечено ею от Бога и чтобы она не могла препятствовать нашему хождению или извратить нашего свидетельства. Павлу дано жало в плоть, чтобы он не превозносился чрезвычайностью данных ему откровений. Мы знаем из послания Галатам, что было что-то такое, что могло опорочить его благовествование - весьма понятное противодействие этим заключительным откровениям.
Бог предоставил это дело сатане, как Он уже использовал его для уничижения Иова. Какими бы милостями мы ни были одарены, мы должны пройти через обычные испытания нашей веры, в которой сердце только тогда ходит в безопасности, когда плоть обуздана и, таким образом, практически сведена в ничто, чтобы мы не осознавали ее, как действующую в нас, когда мы желаем быть полностью предоставленными Богу и думать о нем и с ним по мере наших сил.
Трижды (подобно Господу относительно чаши, которую Он должен был испить) апостол просит его вынуть это жало; но божественная жизнь состоит в отказе от самого себя, и - какими бы несовершенными мы ни были - это отказ на практике от того (с точки зрения нашего положения во Христе), от чего мы поистине отказались, что создано нашим сознанием об унизительной непригодности этой плоти, которую мы любим удовлетворять, к присутствию Бога и служению которому мы призваны. Какое счастье для нас, когда это осуществляется предотвращением, а не унижением в грехопадении, как это было в случае с Петром! Разница очень проста. Там это была самоуверенность, сочетающаяся со своеволием, несмотря на предупреждения Господа. Здесь, хотя все еще присутствовала плоть, причиной были откровения, сделанные Павлу. Если мы изучаем склонности плоти в присутствии Бога, мы смиряем ее и тем самым избегаем уничижения. Но в общем (и мы можем сказать в некоторых отношениях ко всем) нам приходится испытывать откровения, возвышающие нас к Богу, каковы бы ни были рамки этих откровений и нам приходится испытывать то, чем является сосуд, в котором они содержатся через боль, которую нам дает ощущение того, чем это является - я не говорю: через грехопадение.
Бог в своем управлении знает, как объединить страдания для Христа и наказания плоти при одних и тех же обстоятельствах; и это объясняется в послании Евреям 12,1-11. Апостол проповедовал: если он был презираем в своем проповедовании, то что он страдал, было действительно для Господа, тем не менее, то же самое наказывало плоть и препятствовало апостолу гордиться собой из-за откровений, которыми он наслаждался и из-за происходящей из этого силы, с которой он раскрывал истину. Пред лицом Божьим, на третьем небе, он действительно чувствовал, что человек - ничто, а Христос - все. Он должен был обрести практический опыт этого на земле. Плоть должна быть уничтожена там, где она еще не усмирена, через осознание зла, которое заключено в ней, и должна сознательно смириться в личном опыте того, кому она принадлежит. И чем же была плоть Павла, которая только мешала ему в его деле, уводя его от Бога, как не причиняющим боль спутником в его деле? И подавление плоти было самым подходящим испытанием сердца.
Обратите внимание на благословенное положение апостола, восхищенного на третье небо. Он мог хвалиться в подобном положении, потому что сам находился в недоумении относительно того, с чем он имел отношения. Но он не только не хвалился этим, но даже и не говорил "во мне". Его самость совершенно исчезла из виду в наслаждении тем, чего не мог выразить человек, когда он возвратился к осознанию себя. И он хвалился бы в таком положении; но он не стал бы хвалиться собой, рассматриваемый во плоти, разве что своими немощами. С другой стороны, не унизительно ли думать, что он, наслаждаясь таким возвышением, должен был пройти через болезненное осознание того, что есть плоть, нечестивая, презренная и эгоистичная?
Заметьте также разницу между Христом и любым другим человеком. Христос мог быть на горе в славе с Моисеем и принадлежать самому Отцу как его Сын; и Он может полностью раскрыть себя в присутствии сатаны и толпы; но, хотя обстоятельства различны, Он одинаково совершенен везде. Мы читаем о любви в апостолах, и особенно в Павле; мы читаем о делах, как сказал Иисус, более великих, чем его собственные; мы читаем об испытаниях сердца и удивительных высотах благодати; словом, мы видим величественную силу, проявившуюся благодаря Святому Духу в этом чрезвычайно преданном слуге Господа; но мы не находим беспристрастности, которая была во Христе. Он был сыном человека, пребывающим на небесах. Такие, как Павел, являются струнами, на которых играет Бог и с помощью которых Он извлекает чудесную музыку; и Христос есть сама музыка.
И, наконец, смирение необходимо также для того, чтобы превратить упрямую плоть в ничто, ту плоть, которая использована Христом, чтобы показать его силу в ней. Смиренные, мы познаем нашу зависимость. Все, что от нас, все, что образует нашу самость, является препятствием; немощность есть то, в чем плоть низвергается, в чем осознается слабость. Сила Христа отражена в немощи. Это общий принцип; и крест был слабостью. Смерть противоположна силе человека. Тем не менее, именно в этом проявилась сила Христа. В этом Он осуществил свое славное дело спасения.
Когда речь идет о немощи, то предметом является не грех во плоти, но то, что противоположно силе человека. Христос ни на мгновение не опирался на человеческую силу; Он жил благодаря Отцу, который послал его. В нем проявлялась только сила Святого Духа. Павлу необходимо было иметь плоть, превращенную в слабость, чтобы в ней не могло быть побуждения греха, который так естественен для плоти. Когда плоть была действительно превращена в ничто, то Христос мог проявить в ней свою силу. Эта сила имела истинный характер. Это всегда является ее сущностью - сила достигает совершенства в немощи. Благословенный апостол мог хвалиться в человеке во Христе на небесах, наслаждаясь всем этим блаженством, этими чудесными вещами, которые изгоняли его самость, так они превосходили над всем тем, чем являемся мы. Наслаждаясь ими, он не осознавал существования своего тела. Когда он вновь стал его осознавать, то услышанное им не могло быть переведено в слова теми способами, которые были доступны плоти, в слова, которые могли воспринять.
Он хвалился в таком человеке во Христе на небесах. Здесь, на земле, он хвалился только в самом Христе и в той немощи, которая дала возможность силе Христовой покоиться в нем и которая была проявлением того, что от Христа, ибо Христос сделал его сосудом для открытия этой силы. Но все это было осуществлено через болезненный опыт. Первым был человек во Христе, второй - сила Христа, пребывающая в человеке. Что касается первого, то человек относительно плоти есть ничто, а что касается второго, то плоть осуждена и низложена - обращена в слабость, чтобы мы могли познавать и чтобы могла быть показана сила Христова. Это стимул для нас, невыразимый источник служения на небесах. Сила начинает действовать в смиренном человеке, когда он является в этот мир, когда человек превращен в ничто - его истинная ценность в божественном; и Христос раскрывает в нем ту силу, которая не может сочетаться с силой человека и никоим образом не зависит от нас. Если орудие было слабо, как они, якобы, считали, то воздействующая сила должны быть не силой орудия, а силой Христа.
Итак, если в начале послания мы прочитали об истинных характерных чертах служения в связи с целями, которые придавали ему подобный характер, то здесь мы видим его практическую силу и источник этой силы в связи с сосудом, в котором было размещено свидетельство, способ, которым осуществлялось это служение, связывающее смертного человека с невыразимыми источниками, из которых оно исходило, и с живой действенной силой Христа; так что человек был способен к служению, и он не должен исполнять служение по силе своей плоти - это тем более невозможно само по себе {Эта глава чрезвычайно поразительна. Мы видим христиан в их высшем и низшем положении - на третьем небе и в самой пучине греха. В первом случае, человеком во Христе (это справедливо относительно положения, если не понимания, нас всех) апостол хвалится, и мы правильно поступаем, если хвалимся этим - то есть, человеком во Христе. А что касается того, чем он является в себе, он должен быть полностью уничтожен. Но силой является ни похвала в человеке во Христе, ни его уничижение плоти; последнее есть дорога к этому; и лишь затем, когда он есть ничто, в нем проявляется сила Христова, обитающая в нем, и при этом у него появляется сила в служении; человек во Христе на своем месте - если человек во Христе и его сила в нем, то у него есть сила, чтобы служить. Таким образом, мы имеем высочайшее постижение Духа, самое низкое падение во плоти и способ превращения плоти в ничто; сила Христова, пребывающая с нами, - реальная сила, пока мы живем в теле. Но будет и чувство слабости, отсутствие соответствия между тем, чем мы являемся как земные сосуды, и чему мы служим и наслаждаемся. Это не то, что является злом, а земные сосуды, в которых находятся сокровища}.
Итак, апостол хвалился в своих страданиях и унижении. Он был вынужден говорить как неразумный; те, кто должен был сам провозглашать величие его служения, вынудили его сделать это. И им были даны самые поразительные доказательства апостольского служения. Если в чем-то они и были позади других собраний относительно доказательств его апостольства, то лишь в том, что они ничем не способствовали его служению. Он собирался прийти снова. Это доказательство все еще отсутствовало. Он не пощадил бы себя за них, как добрый отец, хотя чем больше он любил, тем меньше его любили. Разве они могут сказать, что он не соблюдал приличия, не беря ничего для себя, и что он знал, как обезопасить себя, используя Тита, чтобы получить от них? Подобного не было. Они прекрасно знали, что Тит ходил среди них в том же духе, что и апостол. Прискорбно, когда тому, кто выше этих низких побуждений и способов осуждения и уважения, исполненный этих божественных и славных влияний Христа, когда такой человек вынужден приходить к тому, что занимает эгоистичные сердца людей, с которыми ему приходится иметь дело - сердца, которые находятся на том же уровне с побуждениями, которые вдохновляют и управляют миром, окружающем их! Но любовь должна вынести все и должна думать за других, если нельзя думать с ними, или они не способны думать сами по себе.
Оправдывался ли апостол перед коринфянами за свое поведение? Он говорил пред Богом во Христе; только опасался, что когда он прийдет, то обнаружит, что из тех, кто исповедовал имя Христово, уподобятся беззакониям мира, которые окружали их; и что он будет унижен среди них, и ему придется оплакивать многих, кто уже согрешил и не покаялся в своих прегрешениях.
Он приходит в третий раз. Все должно быть доказано свидетельством двух или трех свидетелей; и в этот раз он не пощадит их. Апостол говорит: "В третий уже раз иду к вам"; и добавляет: "как бы находясь у вас во второй раз, и теперь, отсутствуя". Потому что он был здесь однажды и должен был прийти туда по пути в Македонию во второй раз, но не сделал этого из-за состояния коринфян; и он приходит в третий раз, сказав им об этом заранее; он сказал это, как будто он был там во второй раз, а теперь отсутствует, и что, если он прийдет снова, он не пощадит.
Затем он положил конец сомнениям насчет его служения, возбудив в них мысль, которая должна их полностью поразить. Если Христос не говорил в нем, то Христос не жил в них. Если Христос был в них, то Он должен говорить в апостоле, ибо он был средством общения. "Вы ищете доказательство на то, Христос ли говорит во мне: ...Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?", а об этом они совершенно не думали. Это было весьма огорчительно для них и превращало их собственное неразумное и бессмысленное противодействие, их непрекращающееся презрение апостола в растерянность. Как глупо позволять увлечь себя мыслью, которая, несомненно, возвышала их в собственных глазах; но которая, ставя под вопрос апостольство Павла, в то же время, неизбежно сокрушала их собственное христианство!
Отрывок, начиная со слов "не бессилен для вас", и до конца стиха 4 представляет собой отступление, относящееся к характеру его служения в соответствии с принципами, представленными в предыдущей главе: слабость, и то, что склонно к презрению со стороны Бога; хотя и Христос был распят в немощи и был воскрешен божественной силой. Если сам апостол был слаб, это было во Христе; и Он жил с ним силой Божьей. Чтобы ни случилось с ними, он хотел, чтобы они узнали, что он не был нечестивцем; и он молился Богу, чтобы они не делали никакого зла, не для того, чтобы он не был нечестивцем (то есть, бесплодным в своем служении, так как здесь он говорит о служении), но чтобы они не делали зла, даже если бы он был нечестивцем. Ибо он не мог ничего сделать против истины, но только для истины. Он не был учителем коринфян для своей собственной корысти; но желал быть немощным, чтобы они были сильны; ибо он желал их совершенства. И он писал, отсутствуя, как он сказал, чтобы присутствуя, он не был вынужден поступать с суровостью, соответственно той власти, которую Господь дал ему для созидания, а не для разорения.
Оглавление: Введение; гл. 1, 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6.
Послание Галатам раскрывает нам важные источники несчастий и конфликтов апостола в тех странах, где он проповедовал благую весть, что в то же время было средствами, используемыми врагом, чтобы извратить евангелие. Бог, и это действительно так, в своей любви использовал евангелие для нужд человека. Враг низводит все, что связано с евангелием, до уровня высокомерной воли человека и испорченности сердца, обращая христианство в религию, соответствующую этому сердцу, вместо того, что является выражением сердца Бога - всесвятого Бога - и откровением того, что Он сделал в своей любви, чтобы привести нас в общение со своей святостью. В то же время, мы видим здесь связь между иудейским учением - которое является полным отречением от искупления и поиском блага во плоти и в воле человека, поисками в человеке, чтобы создать в себе праведность от Бога, - в тех, кто препятствовал делу апостола, и между нападками, которые постоянно были направлены против его служения, потому что это служение непосредственно взывало к силе Святого Духа, представляя человека как погибшего и полностью устраняя иудаизм, который имел дело с человеком. Противостоя попыткам иудаистов, апостол излагает простейшие принципы оправдания благодатью. Следы сражений с духом иудаизма, которым сатана пытался разрушить истинное христианство, и поддержание апостолом этой свободы и власти его служения можно найти во многих местах в посланиях Коринфянам, Филиппийцам, Колоссянам, Тимофею и с исторической точки зрения, в Деяниях святых апостолов. В послании Галатам две темы рассматриваются непосредственно и с формальной стороны. И вследствие этого евангелие сведено к его простейшим составным частям, благодать - к ее простейшему выражению. Но относительно заблуждения вопрос решен более твердо, и более четко отмечена непримиримая разница между иудаизмом и евангелием.
Бог допустил такое вторжение своего собрания в самые ранние дни его существования, чтобы мы могли иметь ответ божественного вдохновения на эти принципы. В послании представлены: непосредственный источник истинного служения соответственно евангелию, которое Павел проповедовал язычникам, невозможность объединения закона и этого евангелия - единство подчинения его обрядам и разделения дней - со святой и небесной свободой, в которую мы введены воскресшим Христом, невозможность, я повторяю, объединения религии плоти с религией Духа.
В самом начале апостол пишет о независимости (от всех людей) его служения, которое он исполнял, отмечая его истинные источники, из которых он черпал силы без всякого вмешательства посредников, добавляя чтобы показать, что галаты оставили общую веру святых, "и все находящиеся со мною братья". Итак, представляя тему этого послания, апостол сразу провозглашает, что учение, излагаемое иудаистами среди галатов, было другим евангелием (которое в действительности, однако, не было другим), не евангелием Христовым.
Затем он заявляет, что он является апостолом, избранный не человеками и не через человека. Он выступает не со стороны людей, словно посланный ими и не с помощью какого-либо человека, но он получил свое поручение через Иисуса Христа и Бога Отца, воскресившего его из мертвых. Это было сделано Иисусом Христом по пути в Дамаск, но также и Отцом, как мне кажется, когда Святой Дух сказал: "Отделите мне Варнаву и Савла". Он говорит так, чтобы свести происхождение своего служения к первоначальному источнику всего истинного блага и всей законной власти {"Не человеками", как часто допускают "церковники", но также "и не через человека", Это поражает в корне их существования как таковых. Они хвалятся ее исхождением (власти) от человека, но (что весьма замечательно) не от Павла, истинного служителя собрания, как многие и утверждали, а от Петра, апостола обрезания. Петр вообще не был апостолом язычников и, насколько нам известно, никогда не приходил к ним}.
Как обычно, он желает собранию благодати и мира от Бога Отца и от Господа Иисуса Христа. Но здесь он добавляет к имени Иисуса то, что принадлежало сущности евангелия, которое галаты упустили из виду, - он добавляет то, что Христос пожертвовал собой за наши грехи, чтобы избавить нас от века лукавого. Душевный человек в своих грехах принадлежит этому веку. Галаты хотели возвратиться к этому под предлогом праведности соответственно закону. Христос отдал себя самого за грехи наши, чтобы избавить нас от этого ибо мир осужден. Рассматриваемые с точки зрения плоти, мы принадлежим ей. И праведность закона имеет дело с людьми во плоти. И именно человек во плоти совершил это, и у плоти есть свое место в мире; праведность, которую человек достигнет во плоти, направляется соответственно составляющим частям мира. Законная праведность, человек во плоти и мир взаимосвязаны. Тогда как Христос, рассматривая нас как не имеющих праведности, отдал самого себя за наши грехи, чтобы спасти нас от этого осужденного мира, в котором люди стремятся достичь праведности, ставя себя на принципы плоти, которая никогда не сможет достичь праведности. Это спасение осуществилось по воле нашего Бога и Отца. Он хотел, чтобы небесный народ был искуплен соответственно той любви, которая предоставила нам место на небе с ним самим и дала нам жизнь, где действует Святой Дух, чтобы мы наслаждались жизнью, побуждая нас ходить в свободе и святости, которую Он дал нам в новом творении, для которого главой и славой является сам Иисус, воскресший и прославленный.
Апостол раскрывает свою тему безо всякого вступления; он был исполнен этого и состояние галатов, которые отвергли евангелие в его основах, изгоняло евангелие из подавленного, я могу добавить, негодующего сердца. Как было возможно такое, чтобы галаты так быстро оставили его, призывавшего их в соответствии с силой благодати Христовой к другому евангелию? Именно в славной свободе и в спасении, которое осуществляется на небесах, именно искуплением, которое Христос осуществил, и благодатью, которая принадлежит нам в нем, - именно благодаря этому они наслаждались небесным и христианским счастьем. А сейчас они склонялись к совершенно другому свидетельству; это - свидетельство, являющееся другим евангелием, другой благой вестью. Их умы были заняты извращением истинного евангелия. Но, - говорит апостол, повторяя снова и снова свои слова, - если бы даже мы или ангел с неба стал благовествовать вам не то... да будет анафема". Обратите внимание на то, что он не допускает ничего сверх того, что он проповедовал.
Фактически они не отрицали Христа; они хотели добавить обрезание. Но евангелие, проповедуемое апостолом, было полным и совершенным евангелием. Ничего нельзя было добавить к нему, изменяя его, сказав, что оно не совершенно, добавляя то, что было чуждым ему по природе, то есть извращающим его. Ибо Павел учил их полному небесному откровению Бога. В своем наставлении он завершил круг учения Бога. И добавлять что-либо к этому - значит, отрицать его совершенство, а изменять его характер - значит извращать его. Апостол не говорит об учении, открыто противостоящему его учению, но о том, что есть вне евангелия, которое он проповедовал. Так, он говорит, что не может быть другого евангелия : это - иное евангелие, но нет другой благой вести, кроме той, которую он проповедовал. Это не что иное, как извращение истинного евангелия: извращение, которое причиняет боль душам. Таким образом, в любви к душам он мог предать анафеме тех, кто уводил эти души от совершенной истины, которую он проповедовал. Это было евангелие самого Бога. Все остальное было от сатаны. Даже если сам Павел принесет другое евангелие, пусть он будет предан анафеме. Чистое и полное евангелие уже было провозглашено, оно отстаивало свои притязания во имя Бога против всего, что пыталось соединиться с евангелием. Стремился ли Павел удовлетворить умы людей в этом евангелии или угодить людям? Ничуть; иначе он не был бы слугой Христовым.
Затем он говорит о своем служении с исторической точки зрения и о вопросе, имеет ли человек к тому отношение. Его евангелие не находилось в зависимости от человека, ибо он получил его не от человека; он не был научен ему. То, что он имел, было дано ему через непосредственное откровение Иисуса Христа. И когда Бог, избравшей его еще от утробы матери, призвал его своей благодатью, то Он был рад открыть своего сына в нем, и откровение сразу обрело свою силу. Он не общался с другими апостолами и сразу стал действовать независимо от них, как научившийся у самого Бога. Это произошло через три года после того, как он познакомился с Петром и увидел Иакова. Собрания в Иудее не видело его; они прославляли Бога за благодать, которую он получил. Более того, в Иерусалиме он был только пятнадцать дней. Затем он ушел в Сирию и Киликию. Через четырнадцать лет он опять ходил в Иерусалим (об этом сказано в Деян. 15) с Варнавой, взяв с собою Тита. Но Тит, который был язычником, не был обрезан очевидное доказательство свободы, в которой открыто пребывал апостол. С его стороны это был смелый шаг, чтобы взять Тита с собой и разрешить, таким образом, вопрос между собой и иудействующими христианами. Он пришел из-за лжебратьев, которые приходили высмотреть свободу, в которой Павел (наслаждаясь ею в Духе) представлял верующих; и он пришел милостью откровения.
Здесь мы должны заметить, как сообщения Бога могут внутренне направлять наше поведение, хотя мы часто поддаемся побуждениям со стороны других. В Деян. 15 мы читаем о внешней истории, а здесь - о том, что управляло сердцем апостола. Бог (для решения вопроса в Иерусалиме закрыл все уста и поддерживал единство) не позволил апостолу одержать победу в Антиохии или тотчас же организовать жизнь собрания, созданного там. Но Он позволил ему уединиться в своем собственном убеждении и послал его в Иерусалим сообщить главным апостолам то, чему он учил, так, чтобы по этому важному вопросу у них было единство и чтобы они признали Павла как наученного Богом, независимо от них; он действовал от Бога, так же, как и они сами. Ибо, хотя Бог хотел, чтобы он учил других, он ничего не получил от них. В результате этого сообщения они обрели благодать, которой Бог наделил его, и служение, которое он получил для язычников, и они дали ему и Варнаве хорошего спутника.
Если бы он пришел раньше, то каким бы ни было его знание, доказательства его особого и независимого служения, не существовали бы. Но он плодотворно трудился в течение нескольких лет, не получая какого-либо поручения от других апостолов, и им пришлось признать его апостольство как непосредственный дар Бога и также истины, которыми Бог наделил его: доказательства же эти были; и Бог признал это апостольство, как Он дал его. Двенадцати апостолам не оставалось ничего, как признать это, если они признавали Бога как источника всех даров. Павел был апостолом от Бога без их вмешательства. Они могли признать его служение, и в нем - Бога, который дал им то, что они сами осуществляли.
Более того, в исполнении своей миссии Павел всегда действовал независимо. Когда Петр пришел в Антиохию, то он лично противостоял ему, потому что тот подвергался нареканию. Он не был выше по отношению к Павлу, перед которым его подчиненные сохраняют почтительное молчание. Хотя Бог властно действовал в Петре, но его товарищ по апостольству (верный Богу, призвавшему его) не мог допустить, чтобы искажали евангелие, которое было дано на его заботу самим Господом. Каким бы горячим он ни был, Петр всегда слишком заботился о мнении других. И мнение, преобладающее в мире, всегда является тем, что оказывает влияние на сердце человека. Павел, наученный свыше и полный силы Духа, который, раскрывая божественную славу, заставил его почувствовать, что все, возвышающее плоть, отвергало эту славу и искажало евангелие, провозглашающее ее, - Павел жил и поступал в новом творении, центром которого является Христос; он был настолько же непоколебим, насколько и горяч, потому что осознавал невидимое; он был так же ясновидящ, как и непоколебим, потому что жил в осознании духовного и небесного во Христе, - Павел, для которого достичь прославленного Христа было всем, ясно видит плотскую жизнь апостолов обрезания. Он не испуган человеком, он занят Христом, который был для него всем и истиной. Он не щадит того, кто извращает истину, каким бы ни было его положение в собрании.
В Петре было лицемерие. Оставаясь один, где преобладало влияние небесной истины, он ел с язычниками, окружая себя репутацией хождения в свободе, подобно другим. Но когда кто-то приходил от Иакова из Иерусалима, где он сам обычно жил, из того центра, где религиозная плоть и ее традиции все еще имели очень большую силу, он больше не отваживался использовать свободу, которая осуждалась теми христианами, которые в своих чувствах все еще находились под иудейским влиянием; и он отступал назад. Как жалок такой человек! И мы немощны соответственно нашей гордости перед людьми, когда мы ничто, и можем делать все, что касается человеческого мнения. В то же время мы производим неблагоприятное влияние на других в той степени, в которой они влияют на нас, в которой мы подчиняемся влиянию, оказываемому на наши сердца желанием поддержать нашу репутацию среди людей; и все это уважение, которому мы приверженны, причем справедливо, становится орудием зла {Очень важно отметить, что приверженность миру или допущение чего бы то ни было, что не от Бога, придает силу безбожности тому злу, которое он допускает}. Петр, испытывающий страх перед теми, кто приходил из Иерусалима, увлек своим лицемерием всех иудеев и даже Варнаву.
Один только Павел, энергичный и верный, по благодати остается праведным, и он упрекает Петра при всех. Зачем принуждать язычников жить по-иудейски, чтобы наслаждаться полным христианским общением, когда ты сам, будучи иудеем, позволял себе жить, как язычник? Сами иудеи по природе, а не бедные грешники-язычники, отказались от закона как средства обеспечения благорасположения Божьего и нашли убежище во Христе. Но если они стремились восстановить систему законных обязательств, чтобы обрести праведность, то зачем они низвергали это? Поступая так, они делали себя грешниками, низвергая эту систему. И более того, так как это делалось, чтобы прийти к Христу, взамен той силы, которую они раньше предполагали в законе как средства оправдания, - так, что они перестали искать праведности через закон и Христос стал служителем греха. Его учение сделало их грешниками! Ибо, в восстановлении системы закона, они сделали очевидным то, что им не следовало низвергать его; и именно Христос заставил их сделать это.
Какая польза от слабости, которая, чтобы угодить людям, возвратила то, что угождало плоти! Как мало думал об этом Петр! Как мало думают об этом многие христиане! Опираться на обряды - значит, опираться на плоть; на небесах нет обрядов. Когда Христос, пребывающий здесь, есть все, то это не может быть совершено. Христос действительно установил преломление хлеба и т.д., чтобы отличать свой народ от мира, тем самым определяя, с одной стороны, что они не от мира, но умерли с ним для мира, и, с другой стороны, чтобы собрать их на основе того, что могло собрать их всех, - на основе креста и совершенного искупления, в единстве тела. Но если вместо использования их с благодарностью по воле его мы опираемся на них, то мы потеряли полноту, достаточность Христа, чтобы опираться на плоть, которая была поглощена этим, и находить в этом для себя роковые средства и покрывало, чтобы скрыть совершенство Спасителя. Опираться плотью на христианские обряды, предписанные Писанием,- значит, отрицать ценность и важность истины, которую они нам представляют, истину того, что больше нет праведности по плоти, с тех пор, как Христос умер и воскрес.
Апостол чувствовал это глубоко; он был призван, чтобы представить это пред глазами и совестью людей силой Святого Духа. Каких несчастий и конфликтов стоило ему его призвание! Плоть человека любит похвалу, она не может выносить, чтобы к ней относились как к низменной и неспособной к добру, она не желает быть изгнанной и осужденной к уничтожению, и не попытками уничтожить то, что восстановило бы всю ее важность, а делом, которое оставляет ее в ее истинном ничтожестве и которое произнесло окончательное осуждение смерти над ней, так что, признанная ничем иным, как грехом, она вынуждена лишь сохранить молчание. Если она действует, то она совершает лишь зло. Ее место быть мертвой, и не более того. У нас есть и право, и сила держать ее на таком месте, потому что Христос умер и мы живем в его воскрешенной жизни. Он сам стал нашей жизнью. Живя в нем, я отношусь к плоти, как к мертвой; я не являюсь ее должником. Бог осудил грех во плоти тем, что его Сын пришел в подобной грешной плоти. И в конце главы апостол представляет нам именно этот важный принцип нашей смерти с Христом (только сначала признавая силу закона, чтобы донести смерть до сознания). Он установил, что находиться под законом- значит, оказаться приговоренным к смерти. И он испытал в душе всю силу этого принципа, его душа осознала смерть во всей ее силе. Он был мертв, и если так, то он был мертв для закона. Сила закона не распространяется за пределы жизни; и если его жертва мертва, то он уже не имеет силы над ней. Павел подтвердил эту истину; и, приписывая принципу закона всю силу этой истины, он признал себя мертвым через закон, мертвым для закона. Но каким образом? Было ли это через испытание вечными последствиями его нарушения; ибо, если закон убивал, он также и осуждал (см. 2 Кор. 3)? Ни в коем случае. Как раз совсем наоборот. Он не отрицал власти закона, он признавал его силу в душе, но признавал в смерти, чтобы он мог жить для Бога.
Но где он мог найти эту жизнь, поскольку закон только убивал его? Он объясняет это. Со всей ответственностью, подверженный конечным последствиям нарушения закона, он не мог найти в нем жизни! Христос был распят - Он вынес приговор закона Божьего и смерть, и живет теперь в могучей и святой жизни, которую ничто не может унести; смерть не могла удержать его; хотя в благодати Он испытал ее. Но апостол (которого достигла та же благодать), признавал это соответственно истине, как бедный грешник, в подчинении смерти, и, благословляя Бога, даровавшего ему благодать жизни в свободном принятии Иисуса, он был связан с Христом в замыслах Божьих в его смерти (ныне осознанной через веру и ставшей истинной), благодаря Христу, который умер и воскрес, являясь его жизнью. Он был распят вместе с ним, так что осуждение этого было в прошлом для Павла. Это Христа постигла смерть под законом. Закон достиг Савла, грешника, в личности того, кто отдал самого себя за него, и Савл очнулся, и наступила смерть, но смерть ветхого человека (см. Рим. 7,9.10); и теперь она не имеет власти над ним; ибо жизнь, к которой относилась власть закона, закончилась на кресте {Христос устранил также его грехи; но здесь речь идет не об этом; здесь темой обсуждения является власть закона над ним, пока он живет на земле}. Тем не менее, он жил, впрочем не он, а Христос, жил в той жизни, в которой Христос воскрес из мертвых, - Христос жил в нем. Таким образом, исчезла власть закона над ним (в то время как закону приписывалась вся его сила), потому что эта власть была связана с жизнью, относительно которой он признал себя мертвым во Христе, который действительно испытал смерть с этой целью. И Павел жил в этой полной и святой жизни, в совершенстве и силе которой Христос воскрес из мертвых, вынося приговор закона. Он жил для Бога и считал недостойную жизнь плоти мертвой. Его жизнь черпала свою сущность, свой способ существования из источника, откуда она происходила.
Но у твари должна быть цель, для которой она живет, так же обстояло дело и с душой Павла, и это была вера Иисуса Христа. Верой Иисуса Христа действительно жил Павел. Христос, источник его жизни, сама жизнь, был также его целью. Именно это всегда характеризует жизнь Христа в нас: Он сам - ее цель, Он один. Умерев за нас в любви, Он - тот, кто был способен на это, Сын Бога, - освободил нас от греха этой жизни, и Он облачен любовью, которую Он показал нам таким образом. Мы живем верой в Сына Бога, который любил нас и отдал самого себя за нас. И личная жизнь, индивидуальная вера прикрепляют нас к Христу и делает его драгоценным для нас как предмет веры души. Таким образом, благодать Божья не стала тщетной; ибо если бы праведность была установлена на принципе закона, то Христос умер бы напрасно, если бы, соблюдая закон, мы могли бы обрести праведность.
Какая утрата, ужасная и невосполнимая - потерять такого Христа, какого мы познали в благодати как праведность и как любовь; Сын Бога - вот наша участь, наша жизнь, Сын Бога - преданный ради нас, отданный нам! Именно это приводит в волнение апостола: "О несмысленные Галаты! кто прельстил вас..?" Христос был описан перед их взором как распятый. Их неразумность казалась еще более поразительной, когда они думали о том, что они получили, о том, чем они наслаждались под евангелием, и о страданиях ради этого евангелия. Каким образом они получили Духа - через дела закона или через свидетельство, обретенное в вере? Начав силой Духа, неужели они смогут достичь совершенства с помощью жалкой плоти? Они страдали за евангелие, за истинное евангелие, не смешанное с иудаизмом, не смешанное с законом: неужели все это напрасно? Разве он, подающий им Духа и совершающий среди них чудеса, делал это на основе закона, а не в связи со свидетельством, полученным ими в вере? Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Это был принцип, установленный Богом для отца верующих. Поэтому те, кто находился через благодать на принципе веры, - были детьми Авраама. И Писание, предвидя, что Бог оправдает язычников через веру, возвестило Аврааму эту благую весть заранее, говоря: "В тебе благословятся все народы".
Послание преднамеренно написано очень просто, так как галаты теряли основу, и апостол доказал это. Важными принципами послания (связанными с познанным присутствием Духа) являются обетования соответственно благодати в противоположность закону, а также Христос, осуществивший обетования, при этом закон отступил на задний план.
Таким образом, язычники были наследниками во Христе, истинного и единственного наследника обетования, а также иудеи, получившие положение сыновей.
Нам даны принципы, на основе которых Авраам жил пред Богом, и провозглашение того, что в нем должны быть благословлены язычники. Таким образом, те, кто на основе веры благословлен Авраамом, являются верующими, тогда как закон выносил конкретный приговор тому, кто не соблюдает его в каждом конкретном случае. Это положение из Втор. 27 рассматривается и в других местах. Я хотел бы вспомнить только (двенадцать колен были разделены на две группы по шесть в каждой, одна предназначена для того, чтобы провозглашать благословение, а другая - проклятие), что произносилось только проклятия, а благословения совершенно опускались - поразительное обстоятельство, использованное апостолом, чтобы показать истинный характер закона. В то же время Писание показывает, что оправдание было не делом закона, ибо сказано: "Праведный верою жив будет". Закон не был основан на принципах веры, но тот, кто совершил зло, будет жить этими принципами. Но не должна ли сохраняться власть закона как данного Богом? Несомненно, это так, и Христос понес его проклятие (искупив и спася тех, кто - объект его приговора закона - теперь уверовал в него), чтобы благословение Авраама могло достичь язычников через него, так что все верующие, иудеи и язычники, должны получить Духа, который был обещан им.
Христос истощился ради верующего - который был подчинен закону и виновен, нарушив его, - вынес все проклятия, которые предназначались виновным: и закон, отмечающий Израиль, потерял свою власть над иудеем тем что дало самое поразительное свидетельство его власти. Поэтому больше не существовало препятствий, и предыдущие обетования благословения могли свободно излиться (соответственно тому, как они были сделаны Аврааму) на язычников, через Христа, устранившего проклятие, которое закон вынес иудеям, и иудей и язычник, верующие в него, могли получить Святого Духа, предмет обетований Божьих во время благословения.
Коснувшись этого момента, апостол теперь рассматривает не влияние закона на совесть, а взаимоотношения, которые существовали между законом и обетованием. Первым было дано обетование, и не только дано, но и подтверждено; к нему нельзя ничего ни добавить, ни убавить от него. Бог явился Аврааму через обетование за 430 лет до закона, предопределив в его личности благословение язычникам (Быт. 12). Это обетование было подтверждено и его семени* (Исаак: Быт. 22), и только одному семени, так как сказано, не потомкам, а "семени", и этим семенем является Христос. И иудей не должен отрицать этого факта. А закон, пришедший гораздо позднее, не мог уничтожить обетование, которое было дано и торжественно подтверждено Богом, так чтобы лишить его влияния. Ибо если наследство основывается на законе, то оно больше не основывается на обетовании: но Бог дал наследство Аврааму через обетование. "Для чего же закон?" С тех пор, как было дано неизменное обетование, и наследство должно прийти к объекту обетования, закон не мог этого изменить каким-либо способом, потому что существует другой вопрос, между душой и Богом, если хотите, между Богом и человеком, а именно: вопрос праведности. Благодать, которая решает одарить кого-либо благословением и которая обещает его заранее, является для нас не единственным источником обетования. С Богом должен быть решен вопрос праведности, вопрос греха и вины человека. ----- * Мы должны читать: "Но Аврааму были даны обетования и семени его", а не "Аврааму и семени его". Обетования, относящиеся с временным благословением Израиля, были сделаны Аврааму и его семени с той оговоркой, что это семя должно быть так же многочисленно, как звезды. Но здесь Павел говорит не об обетованиях, но о благословении, дарованном язычниками. И обетование благословения для язычников было дано одному Аврааму без упоминания о его семени (Быт. 12), и, как здесь говорит апостол, оно было подтверждено его семени, не называя Авраама (гл. 22), - в единственной личности Исаака, прообраза Господа Иисуса, принесенного в жертву и воскресшего из мертвых, чему Исаак был прообразом. Итак, обетование было подтверждено, но не во Христе, а для Христа, истинного семени Авраама. И на том факте, что обетования были подтверждены для Христа, основываются все рассуждения апостола. Очевидна важность того факта, что после символической жертвы и воскресения Исаака обетование было подтверждено последнему. Несомненно, что совершенное этим образом, это сохранило обетование для Давида, и в то же время была разрушена стена разделения, и благословение теперь могло излиться и на язычников - следует добавить: также и на иудеев - благодаря искуплению, совершенному Христом; верующий, сделанный в нем праведностью Бога, может быть отмечен Святым Духом, который был обещан. Когда осознано значение Быт. 12 и 22 в том, что касается обетований благословения, данного язычникам, можно ясно увидеть основу, на которую опираются доводы апостола.
И обетование, которое было безусловным и было сделано Христу, не поднимает вопроса праведности. Но было необходимо, чтобы этот вопрос был поднят, и в первую очередь требованиями праведности от человека, который был обязан осуществлять ее и ходить в ней пред Богом. Человек должен быть праведен пред Богом. Но уже пришел грех, и в действительности грех должен был показать, что введен и закон. Грех действительно присутствовал, воля человека сопротивлялась Богу, и закон выявлял силу этой злой воли, и она проявлялась через презрение к Богу, перескакивая через барьер, который возвел запрет Бога между ней и ее желаниями.
Закон был дополнен, так как могли быть прегрешения, не (как мы уже видели, когда размышляли над посланием Римлянам, где рассматривалась эта же тема) потому, что мог быть грех, а потому что могли быть прегрешения, через которые могла быть поражена совесть людей, и в их легкомысленных и беззаботных сердцах ощутился приговор смерти и осуждения. Поэтому закон был введен между обетованием и его исполнением, чтобы было показано действительное нравственное состояние человека. Итак, из обстоятельств, при которых это было дано, становится видно, что закон никоим образом не был средством осуществления обетований, но, напротив, он ставит человека на совершенно другое основание, чтобы человек познал себя и в то же время понял невозможность своего пребывания пред Богом на основе своей собственной ответственности. Бог дал безусловное обетование семени Авраама. Он, несомненно, исполнит его, ибо Он - Бог. Но в сообщении закона ничего не дано непосредственно от Бога. Закон был установлен руками ангелов. И не Бог говорит через свое слово тому человеку, во благо которого должно быть исполнено обетование. Ангелы славы, которые не участвовали в обетованиях (так как ангелы сияли в славе Синая; см. Пс. 68), по воле Бога провозглашали закон в величии своего достоинства. Но Бог ангелов и Израиля стоял в стороне; сокрытый в своем святилище облаков, пламени и густой тьмы, Он был окружен славой; его величие было страшным, но Он не явил себя. Он дал обетование в человеке, а посредник принес закон. И существование посредника непременно предполагает две стороны. Бог был одной из этих сторон, и это было основанием всей иудейской религии. Но была и другая стороны, от которой зависела прочность завета, заключенного на Синае. Моисей поднимался, спускался и приносил Израилю слова Сущего, и ответ Израиля, который был занят тем, чтобы исполнять возложенное на него Сущим, наслаждаясь действием его обетования.
"Если вы будете слушаться гласа Моего", - сказал Сущий. "Все, что сказал Господь, исполним", - отвечал Израиль через Моисея. И каковы были последствия? Апостол с трогательной важностью, как мне кажется, не отвечает на этот вопрос - не делает необходимых выводов из своих рассуждений. Его целью было показать разницу между обетованием и законом, не раня без нужды сердца народа, который он любил. Напротив, он стремится сразу предотвратить любые обиды, которые могут возникнуть из того, что он сказал; в то же время он развивал свою мысль дальше. Был ли закон противен обетованиям Бога? Никоим образом. Если закон был дан, то для того, чтобы сообщить жизнь, а праведность (ибо она является нашей темой в этом отрывке) должна бы быть от закона. Человек, обладающий божественной жизнью, хотел бы быть праведным в праведности, которую он осуществил. Закон обещал благословение Божье при условии послушания человека: если бы закон одновременно мог дать жизнь и это послушание имело бы место, то праведность могла бы осуществиться на основе закона; те, кому было сделано обетование, наслаждались бы его осуществлением благодаря своей собственной праведности. Но происходило совсем наоборот, ибо человек, будь то иудей или язычник, был грешником по природе; без закона он - раб своих необузданных страстей; под законом он показывает их силу, нарушая закон. Писание всем вменило грех, чтобы обетование через веру в Иисуса Христа исполнилось для тех, кто верует.
Прежде, чем пришла вера (то есть христианская вера как основа отношений с Богом, прежде, чем существование определенных целей веры в личности, деле и славе Христа, как человека, стало средством установления веры в евангелие), иудеи были ограничены рамками закона, ограничены относительно наслаждения той привилегией, которая должна появиться. Итак, закон был для иудеев детоводителем ко Христу, чтобы они могли быть оправданы на основе веры. Пока они имели ограничения, они держались отдельно от других народов, и не менее виновные, чем они; но содержащиеся отдельно для оправдания, необходимость которого стала более очевидной благодаря закону, который они не исполняли, но который требовал от человека праведности, показывая таким образом, что Бог требовал этой праведности. И когда однажды пришла вера, те, кто был до этого подчинен закону, больше не были под опекой закона, который связывал их до тех пор, пока не пришла вера. Ибо эта вера, ставящая человека непосредственно пред лицом Бога и делающая верующего сыном Отца славы, больше не оставляла места для опекуна, который трудился в период незрелости того, кто теперь был освобожден и находился в непосредственных отношениях с Отцом.
Верующий стал сыном в прямой связи со своим Отцом, с Богом (с самим Богом, который открылся). Он - сын, потому что все крестившиеся разделяют привилегии, которые во Христе, и должны облечься во Христа. Они стоят пред Богом не как иудеи или язычники, связанные или свободные, мужчины или женщины; они находятся пред Богом соответственно своему положению во Христе, все они одно в нем; Христос является для всех общей и единственной мерой их связи с Богом. И Христос был, как мы видим, семенем Авраама; и если язычники были во Христе, следовательно, они вступали в это привилегированное положение; во Христе они были семенем Авраама и наследниками, согласно обетованию, сделанному этому семени.
Поэтому здесь ясно представлены соответствующее положение иудея (даже если он был религиозен) до пришествия Христа и положение верующего иудея или язычника по пришествии Христа; и в начале главы 4 апостол подводит итог тому, что он сказал. Он сравнивает верующего до пришествия Христа с ребенком в детстве, у которого нет прямых отношений со своим отцом, и что касается его помыслов, то он получает от своего отца повеления, не осмысливая их, как воспринимал бы их раб. Он находился под влиянием опекуна до времени, назначенного отцом. Таким образом, иудеи, хотя и являлись наследниками обетования, находились не в связи с Отцом и его замыслами во Христе, но пребывали под влиянием принципов, принадлежащих современному миропорядку, который, однако, является извращенным и падшим творением. Их жизнь была предопределена Богом в этой системе, но не выходила за ее рамки. Мы говорим о системе, которой они руководствовались, и какой бы божественный свет они ни получали время от времени, чтобы раскрыть им небеса, чтобы ободрить их в надежде, тем не менее, мировоззрение, под влиянием которого они находились, затемняло его. И под законом они как наследники все еще находились в рабстве. Но когда настало время, Бог послал своего Сына - это деяние, основанное на его исключительной благости для осуществления его извечных замыслов и для проявления всей его природы. Именно Бог сделал это. Это Он действовал. Закон же требовал, чтобы действовал человек, и это показывало, что человек был совсем не тем, кем он должен был быть соответственно закону. И Сын Бога пришел от Бога. Он не требует ничего. Он показан в мире в отношениях с людьми, как человек, родившийся от женщины, и как человек под законом.
Если грех и смерть пришли через женщину, то Христос вошел в мир тоже через женщину. Если через закон человек находится под наказанием, то и Христос ставит себя под закон. Он стоит между этими двумя принципами, под влиянием которых находился человек; Он занимает его в благодати без греха, но с ответственностью, которую лишь Он осуществил. И все же цель его миссии заходила гораздо дальше, чем проявление в его личности человека без греха среди окружающего зла, человека, имеющего познание добра и зла. Он пришел, чтобы искупить тех, кто находился под законом, чтобы верующие (пусть они таковы, какие они есть) могли получить усыновление. То, что верующим язычникам было позволено разделить усыновление, было доказано благодаря посланию Духа, который заставил их воскликнуть: "Авва, Отче!" Так как они являются сыновьями, то Бог послал в их сердца Дух Сына своего, так же, как и в сердца иудеев, без различия. Язычник, чужой для дома, и иудей, который остался рабом, каждый обрел положение сына в прямой связи с Отцом (отношения, силой и свидетелем которых был Святой Дух) вследствие искупления, совершенного ради них Сыном; и иудей нуждался в искуплении так же, как и язычники в своих грехах. Но его воздействие было таковым, что верующий не был уже рабом, а был сыном, и если он сын, то значит и наследник Бога через Христа. До этого язычники находились в рабстве не у закона, а у того, что по своей природе было не от Бога. Они не знали Бога и были рабами всего, что претендовало быть именем Бога, чтобы ослепить сердце человека, отвернувшегося от того, кто являлся истинным Богом, и от его познания.
Но что же теперь делали эти язычники, став христианами? Они хотели вновь стать рабами немощного, вещественного начала и плотского, которому раньше они уже подчинились; это те вещи, из которых плотский человек мог создать свою религию без единой нравственной или духовной мысли и которые превращали надлежащую Богу славу во внешние ритуалы, которые неверующий или не знающий Бога язычник мог назвать своей религией и хвалиться в ней.
Как образы, которые Бог использовал, чтобы заранее принести свидетельство об истинах во Христе, они имели свою истинную ценность. Бог знал, как примирить использование этих образов, которые нужны вере, с религиозной системой, которая проверяла человека во плоти, и служила ответом на вопрос, мог ли человек устоять пред Богом и служить ему. Но возвращаться к обрядам, созданным для человека во плоти тогда как Бог показал человеку его неспособность стать праведным пред ним, когда выявилась сущность этих теней,- значит, возвращаться к положению человека во плоти и принимать это положение без повеления Бога, которое бы освещало это. Это значило возвращаться к принципам идолопоклонства, то есть к плотской религии, созданной человеком без получения на то власти от Бога, которая никак не приводила человека в связь с ним. Ибо вещи, совершенные во плоти человека, не имели таких последствий. "Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы". Именно это делали язычники в своей человеческой религии. Иудаизм был человеческой религией, предопределенной Богом, но возвращаясь к этому, когда обряды Бога утратили свое значение, они возвращались к язычеству, из которого они были отозваны, чтобы участвовать с Христом в божественном.
Пожалуй, нет ничего более поразительного, чем определение того, чем стали ритуалы после креста. Это просто язычество, возвращение к религии человека, когда Бог полностью явлен: "Боюсь за вас, - говорит апостол, - не напрасно ли я трудился у вас". А они упрекали апостола в том, что он не является верным иудеем соответственно закону, освобождая себя от его власти. "Будьте как я, - говорит он, - потому что и я, как вы" (а именно: свободны от закона). Говоря так, вы ничем не причинили мне вреда. Угодно Богу, чтобы вы были такими! И затем он напоминает о жале в его плоти. Это обстоятельство служило тому, чтобы сделать его презренным в своем служении. Тем не менее, они приняли его как ангела Бога, как Иисуса Христа. Что же стало с этим благословением? Стал ли он их врагом, потому что сказал им правду? Рвение было похвально, но если бы оно имело верную цель, они упорствовали бы в своем рвении, а не только показывали его, когда он был с ними. Эти новые учителя были очень ревностны, чтобы иметь галатов своими сторонниками и отстранить их от апостола, чтобы привлечь их к себе. И он трудился вновь в муках рождения, чтобы Христос вновь родился в их сердцах, - трогательное свидетельство силы его христианской любви. По своему характеру это была божественная любовь, она не была ослаблена разочарованием неблагодарности, потому что ее источником была не привлекательность ее объектов. Моисей сказал: "Разве я носил во чреве народ сей..?" Павел готов испытать с ними муки рождения во второй раз.
Он не знает, что сказать. Он хотел бы быть вместе с ними, чтобы видеть, как принимают его слова, ибо они действительно потеряли христианскую основу. Слушают ли они закон, желая быть под законом? В этом они могли видеть два завета: в образе Агари и Сарры - образ закона, рождающего рабство, и образ благодати, порождающей свободу; более того, фактическое лишение ребенка, рожденного в рабстве, наследства. Оба не могут быть соединены, одно исключает другое. Несвободный ребенок был рожден по плоти, а свободный - по обетованию. Ибо закон и завет Синая были связаны с человеком во плоти. Основой отношений человека с Богом по закону (если такие отношения были возможны) были отношения, созданные между человеком во плоти и праведностью Бога. Что касается человека, то закон и обряды были лишь рабством. Они были направлены на то, чтобы обуздать волю, не изменяя ее. И очень важно понимать, что человек под законом - это человек во плоти. Родившись вновь, умерев и воскреснув, он больше не находится под законом, который имеет власть над человеком, когда он живет на земле. Следует читать: "А вышний Иерусалим ... матерь нам", а не "матерь всем нам". Вышний Иерусалим противостоит Иерусалиму на земле, который в своей основе соответствовал Синаю. И заметьте, что апостол здесь говорит не о нарушении закона, а о его основе. Сам закон ставит человека в рабское положение. Оно вменяется человеку во плоти, который противостоит ему. Поскольку он был своеволен, то закон и воля находятся в противоречии. Своеволие - это не послушание.
Стих 27 для некоторых представляет трудность, потому что он в основном связывается в Агарью и Саррой. Но это отдельная мысль, представленная идеей вышнего Иерусалима. Этот стих является цитатой из Ис. 54, отмечающий веселие и прославление земного Иерусалима в начале тысячелетия. Апостол цитирует его, чтобы показать, что Иерусалим имел больше детей во время своего одиночества, чем когда имел мужа. В этом тысячелетии Сущий будет мужем. Он был таковым до этого. В настоящее время Иерусалим одинок, он не обременен. Тем не менее, было больше детей, чем после того, как заключен брак. Таковы были удивительные пути Божьи. Все христиане признаны детьми Иерусалима, когда земля вновь вступит на свой путь, но детьми Иерусалима без мужа и одинокого. Сарра была не без мужа. В этом - иной образ мыслей. Без мужа и одинок (точнее говоря, никого не было), Иерусалим имел больше детей, чем в лучшие свои дни сейчас, когда Сущий является мужем. Ибо относительно обетования евангелие исходило от Иерусалима. Собрание не от обетования. Это было замыслом, сокрытом в Боге, о котором обетования никогда не говорили. Его положение сейчас более высокое, но на эти высоты не заходят наставления апостола. И мы также являемся детьми обетования, а не плоти. И мир Бога отвергает дитя рабыни, рожденное по плоти, чтобы он не мог быть наследником с чадом обетования. Что касается нас, то мы - дети обетования.
И в этой свободе, свободе Христовой, напоминающей о свободной женщине и вышнем Иерусалиме, они могут уверенно пребывать и не ставить себя вновь под иго закона. Если они приняли эту основу, то обязали себя сохранять это лично и полностью, и Христос им не нужен. Они не могли опираться на дело Христово ради праведности и считать себя ответственными исполнять самим праведность по закону. Но эти две вещи противоречат друг другу. Поэтому больше не было благодати, на которой они стояли. Они утратили благодать, чтобы удовлетворить требования закона. Это не является положением христианина.
Здесь представлено положение христианина. Он не ищет праведности пред Богом, как человек, который не имеет ее, он - праведность Бога во Христе, и сам Христос является мерой той праведности. Святой Дух живет в нем. Вера покоится в этой праведности, так же, как Бог поддерживается Святым Духом; утвержденная в праведности, к славе, которая является вознаграждением - вознаграждением, которым уже наслаждается Христос, так что мы знаем, что заслуживает праведность. Христос пребывает в славе благодаря праведности, благодаря делу, которое Он совершил. Мы знаем эту праведность в силу того, что Он сделал, потому что Бог признал его дело и посадил его одесную себя. Слава, в которой Он пребывает, есть его справедливое вознаграждение и доказательство этой праведности. Дух открывает эту славу и удостоверяет нам эту праведность, на которой основывается вера. И апостол выражает это следующим образом: "А мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры". Для нас это вера, так как у нас еще нет того, на что мы надеемся, - нет славы благодаря той праведности, которая является нашей. Христос имеет ее, так что мы знаем, на что надеяться. И через Духа мы познаем ее, и у нас есть уверенность в праведности, которая дает нам право иметь ее. И мы ждем надежды, которая принадлежит ей. И это через веру, так как во Христе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, а лишь вера, действующая любовью. И должна быть духовная реальность.
Сердце апостола было угнетено мыслью о том, что они отвергали, и о вреде этого учения. Эта мысль его полностью охватывает, и он прерывает свои рассуждения, говоря: "Вы шли хорошо: кто остановил вас, чтобы вы не покорялись истине?" Быть так легко убежденным этим иудейским учением, которое было непоправимой ошибкой, не было делом того, кто их призвал. Таким образом, это значит, что через благодать они стали христианами. "Малая закваска заквашивает все тесто".
Тем не менее, апостол вновь обретает свою уверенность, глядя выше. Опираясь на благодать, которая есть во Христе по отношению к его святым, он может успокоиться относительно галатов. Он сомневался, когда думал о них; он имел уверенность, когда думал о Христе, что они не будут мыслить иначе. Как и в случае с коринфянами, когда он был готов наказать всякое непослушание, так и здесь, всякое сердце, которое было восприимчиво к влиянию истины, должно быть возвращено к силе истины Христовой; а те, кто действует во зле, причиняя им вред лжеучением, чья воля была занята распространением заблуждения, должны будут нести свое бремя. Прекрасно видеть неуспокоенность апостола, когда он думает о людях - плод его любви к ним, - и уверенность, которую он обретает вновь, как только он обратит свое сердце к Господу. Но его искренний стиль, незаконченные и несвязные фразы показывают, как глубоко было задето его сердце. Заблуждение, отчуждающее душу от Христа, было для него более ужасным, чем упомянутые плоды действительного разделения. Мы не находим таких признаков возбуждения в посланиях Коринфянам; здесь была поставлена под вопрос основа всего. В случае с галатами на карту была поставлена слава Христа Спасителя - единственное, что могло соединить душу с Богом; и с другой стороны, было постоянное воздействие сатаны, чтобы низвергнуть евангелие Христово как необходимое для спасения людей.
Здесь, прерывая себя, он добавляет: "За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание?" В действительности же обычно именно "братия" (по плоти) были вдохновителями преследований, от которого он страдал со стороны язычников. Дух иудаизма, как это было во все времена, религиозный дух душевного человека был важным орудием сатаны в его противостоянии евангелию. Если бы Христос освятил плоть, то мир дошел бы до предела и был бы религиозен, как вам хотелось бы, и дорожил бы их преданностью. Но в этом случае, был бы не истинный Христос. Пришел Христос, свидетельство того, что душевный человек потерян, развращен, безнадежен, мертв в своих грехах и прегрешениях, что необходимы искупление и новый человек. Он пришел в благодати потому, что человек не мог быть возрожден; и, следовательно, все должно быть сделано чистой благодатью и исходить от Бога. Если бы Христос имел дело только с ветхим человеком, то все было бы прекрасно, но, я повторяю, Он больше не был бы Христом. И мир, ветхий человек, не терпит его. Но есть совесть, чувствуется необходимость религии, есть престиж древней религии, полученной от отцов; возможно, и истинной в своих основах, хотя и извращенной. И князь мира сего использует плотскую религию, чтобы возбудить плоть, готового врага, разбуженного однажды, духовной религии, которая выносит ей приговор.
Только что-то добавить Христу. Но что? Если это - не Христос и не новый человек, то это - ветхий человек, это - грешный человек; и, вместо необходимого и исполненного святостью хождения и совершенно новой жизни свыше, у нас есть свидетельство, что возможно согласие между двумя, что благодать не нужна, но, возможно, нужна только как небольшая помощь. Таким образом, имя Христа отдано в услужение плоти, которая охотно украшает себя именем Христа, чтобы разрушить евангелие до самого основания. Проповедуй лишь обрезание, принимай религию плоти, и отступят все трудности; мир примет твое евангелие, но это будет не евангелие Христово. Сам по себе крест (то есть полное разрушение человека - доказано, что человек является врагом Бога) и совершенным образом исполненное искупление через благодать, всегда будут камнем преткновения для того, кто желает сохранить хорошую репутацию для плоти. "О, если бы, - говорит апостол, ибо видит, что все евангелие разрушается перед этим злым умыслом и души расстроены, удалены были возмущающие вас!" Что же мы увидели? Где же святое негодование апостола?
Затем он касается действительных последствий этого учения и объясняет, как связать учение совершенной благодати без закона с жизнью, достойной народа Бога. Апостол говорит, что они были призваны к свободе: только не используйте вашу свободу для угождения плоти - что плоть охотно бы сделала. Бог дал закон для доведения до сознания греха; плоть использовала его, чтобы произвести праведность. Он действует в благодати, так что мы можем быть под грехом и вне его власти; плоть использовала благодать, чтобы грешить беспрепятственно. Христианин, действительно свободный от ига греха, так же, как и от его осуждения (ибо Христос воскресший есть его жизнь и также его праведность, а Дух является силой и водителем его жизни к славе и Христу), вместо того, чтобы служить своим страстям, стремиться служить другим, будучи свободным делать это в любви. Таким образом, сам закон исполнен без нашего пребывания под игом; потому что весь закон заключается в одном слове: "Люби ближнего твоего, как самого себя".
И если, подчиняясь плоти и нападая на тех, кто не был обрезан, они пожирают друг друга, то они должны беречься, как бы они не истребили друг друга. Но апостол хотел бы дать что-то более определенное. "Я говорю, - продолжает он, прервав свою тему, - поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти". Человек имеет силу против греха не тем, что ставит себя под закон. Дух (данный благодаря возведению Христом нашей праведности одесную Бога) является христианской силой. И две силы, плоть и Дух, являются антагонистическими. Плоть стремится помешать нам, когда мы поступаем по Духу, а Дух сопротивляется действию плоти, чтобы помешать ей исполнить свою волю. Но если мы водимы Духом, то мы не под законом. Святость, истинная святость, совершена без закона, так же, как праведность не основывается на нем. И не представляет сложности рассудить между тем, что от плоти, а что от Духа; апостол перечисляет печальные плоды плоти, добавляя безусловное свидетельство того, что те, кто совершает подобные вещи, не унаследуют царства Бога. Если мы поступаем по Духу, закон не найдет в нас ничего для осуждения. И те, кто Христовы, распяли плоть со страстями и похотями. Это то, чем они являются, так как они христиане; это то, что их отличает. Если эти галаты действительно жили, то это было по Духу: пусть же они поступают по Духу.
Здесь дан ответ для тех, кто стремился тогда и стремится сейчас ввести закон для освящения и как руководство: сила и управление для святости - в Духе. Закон не дает Духа. Более того (очевидно, что подобные притязания относительно закона породили гордыню плоти), христиане не должен тщеславиться, раздражая друг друга и завидуя друг другу. Если кто-то по легкомысленности согрешил, то христианину надлежит исправить этого члена Христова, дорогого для Христа и для христиан, соответственно любви Христовой, в духе кротости, помня о том, что он и сам мог быть искушенным. Если они стремились к закону, то они должны нести бремя друг друга и, таким образом исполнять закон Христов (правило всей его собственной жизни на земле). И истинная слава обретается не почитанием себя чем-нибудь, будучи ничем. Это будет лишь обольщением по отношению к самому себе. Эти приверженцы закона много хвалились самими собой, перекладывая бремя на других, и облачали себя своей иудейской славой, которая была бременем для других, что было тщеславием в иудаизме, чему подчиняли других. Но что представляло собой их дело? Действительно ли они трудились для Господа? Отнюдь. Дадим им доказать свое; тогда у них была бы причина, чтобы хвалиться в том, что они сделали себе, если вообще было какое-либо христианское дело, орудием которого они были. Конечно же, это заключалось не в том, что они делали, ибо были другие, кто делал дело Христово в Галатии. И кроме того, каждый должен нести свое бремя.
Апостол добавляет несколько практических советов. Он, наставляющий других, должен помогать тем, кого он наставляет. И далее, хотя благодать была совершенной а искупление полным, так что верующий получил Святого Духа как печать этого, Бог осуществляет неизбежные последствия жизни человека, будь то по плоти или по духу. Последствия следовали за причиной; и они не могли обмануть Бога через исповедание благодати или христианства, если они не поступали по духу как водимые Святым Духом, который и является действительной силой. От плоти они пожнут тление, от духа - вечную жизнь. Но, как христиане, они должны иметь терпение, чтобы пожинать и не устать творить добро: урожай был несомненен. Пусть верующие творят добро всем, особенно тем, кто принадлежит делу Бога.
Павел написал это послание своей собственной рукой - это весьма необычно для него. Обычно он использовал других (например, Тертия для написания послания Римлянам) диктуя им то, что хотел сказать, добавляя приветствия своей собственной рукой и удостоверяя правильность написанного (1 Кор. 16,21; 2 Фес. 3,17) : это замечательное доказательство важности, которую он придавал своим посланиям, и того, что он посылал их не как обычные письма человека человеку, но как облаченные властью, требующей использования таких предосторожностей. Они были заботливо окружены апостольской властью. Но в этом случае, исполненный скорби и ощущения того, что низвергнуты основы, он написал все послание своей собственной рукой. В соответствии с этим, говоря это, он возвращается сразу к теме, которая побудила его так поступить.
Те, кто желал хвалиться по плоти, принуждали язычников к обрезанию, чтобы избежать преследований за крест Христов, - чтобы обрести спасение Христово. Обрезанные были иудеями, приверженными познанной и полученной в этом мире религии; но чтобы стать учениками распятого человека, который был казнен, как преступник, необходимо признать его единственным Спасителем - как может мир признать это? И упрек креста был жизнью христианства; мир был осужден, он был мертв в своем грехе; князь мира был осужден, у него было только царство смерти, он был (со своими последователями) бессильным врагом Бога. Перед лицом такого суда мир видел в иудаизме почтенную мудрость. Сатана хотел сделать себя приверженцем учения одного только Бога; и те, кто поверил в это, присоединились к своим бывшим противникам, поклонникам бесов, чтобы противостоять новому врагу, который бросает упреки всему падшему человечеству, объявляя их восставшими против Бога и лишенными жизни, которая была явлена только в Иисусе. Крест был приговором смерти над природой; и иудей во плоти был уязвлен этим даже больше, чем язычник, потому что он потерял славу, которой он обладал перед другими благодаря познанию единственного истинного Бога.
Плотское сердце не любило страдать и терять расположение мира, в котором определенная степень света была принята или допущена здравомыслящими людьми (и искренними людьми, когда нельзя было иметь больше света), исключая то, что они выдвигали притязания, которые всему выносили приговор и судили все, чего желала плоть. Плоть, более или менее соглашающаяся на то, чтобы ее не считали мертвой и погибшей, - это мир принимает. Он не может надеяться бороться против истины, которая осуждает все сознание, и принимает религию, мирящуюся с его духом и приспосабливающуюся к плоти, которую она желает пощадить, даже когда должны быть принесены болезненные жертвы, при условии только того, что сама плоть не должна быть полностью отвергнута. Человек будет обманщиком - жертвует своей жизнью, - если он не поступает так сам и не совершает это по благодати, осуждая плоть как неспособную к совершению добра и не имеющую в себе ничего доброго.
Обрезанные не соблюдали закона - это было бы слишком утомительно, но они желали похвалиться в новообращенных своей религией. В мире апостол не видел ничего, кроме тщеславия, греха и смерти; дух мира, плотского человека морально деградировал, был развращен и виновен, хвалясь собой, потому что не знал Бога. Повсюду он видел благодать, любовь, чистоту, послушание, преданность славе Отца и счастье бедных грешников. Крест провозгласил две вещи: он выявил то, кем был человек; он сказал, кем был Бог и что есть святость и любовь. В глазах мира это было крайним упадком и ниспровергало всю гордость мира. Но был другой, кто совершил это ценой своей жизни, вынося всевозможные страдания; так что апостол мог дать волю всей любви своего сердца, не хвалясь чем-либо, а, напротив, забывая себя. Мы хвалимся не собой, когда смотрим на крест Христов: мы полностью заслонены им. Это он висел на кресте, который был так велик в глазах Павла. И мир, распявший его, открылся апостолу в его истинном качестве; Христос пострадал на кресте свойственным только ему образом. Этим крестом апостол и хвалится, счастливый быть мертвым для мира и видеть мир пришедшим к своему концу, распятым, опозоренным, как он того и заслуживал. Вера в распятого Сына Бога побеждает мир.
Для верующего мир имеет его истинный характер, ибо фактически в Иисусе Христе не имеет значение ни обрезание, ни необрезание (все это устранено с мертвым Христом), а лишь новая тварь, соответственно которой мы оцениваем все, как это оценивает Бог. И таким истинным детям Бога апостол желает мира. Но Израилем Бога был не Израиль, обрезанный по плоти. Если были такие люди, которые были обрезаны в сердце, кто хвалился крестом соответственно чувствам новой твари, то они и были Израилем Бога. Более того, каждый истинный христианин был из их числа по духу своего хождения.
И пусть никто не причиняет ему боль из-за его служения. Он нес язвы Господни. Известно, что рабу ставили клеймо каленым железом, чтобы указать человека, которому он принадлежал. Раны, полученные апостолом, полностью показывали, кто был его хозяин. И пусть дальше не подвергается сомнению его право называть себя рабом Христовым. Какой трогательный призыв того, чье сердце было ранено тем, что подвергалось сомнению его служение хозяину, которого он любил!
Апостол желает, чтобы благодать была с ними (соответственно божественной любви, которая оживляла его), как с душами, дорогими для Христа, в каком бы состоянии оно ни находились. Но в приветствиях, с любовью адресованных христианам, нет излияний сердца. Это был долг - долг любви, - который он исполнял; что же касается остального, то какие связи любви он мог иметь с людьми, ищущими своей славы во плоти и принявшими то, что бесчестило Иисуса, с теми людьми, которые ослабляли или даже уничтожали славу его креста? Без какого-либо желания с его стороны изливался поток его чувств. Сердце обратилось к обесчещенному Христу, хотя и любя тех, кто принадлежал ему в нем. Именно эти чувства выражены в последних стихах данного послания.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4, 5; гл. 6.
Послание Ефесянам дает нам самое богатое представление благословений: лично святых и собрания, представляя, в то же время замыслы Бога относительно славы Христовой. Сам Христос рассматривается как единственный, кто держит все в едином целом под своей рукой, как глава собрания. Мы видим собрание, поставленное в самые тесные с ним отношения, как те, кто составляет его, находится в таких же отношениях с самим Отцом, и в небесном положении, представленном ему исключительной благодатью Бога. И эти способы благодати по отношению к нему открывает сам Бог, открывает в двух определенных качествах: как в связи с Христом, так и в связи с христианами. Он есть Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа. Он есть Бог Христа, когда Христос рассматривается как человек; и Отец Христа, когда Христос рассматривается как Сын его любви. В первом случае раскрыта природа Бога, во втором, мы видим близкие отношения, которыми мы наслаждаемся, с теми, кто имеет этот характер Отца, и это соответственно величию отношения Христа к ним. Это отношение к Отцу, а также отношение Христа к его телу и его невесте, есть источник благословений для святых и для собрания Бога, чья благодать сделала нас членами тела.
Даже форма послания показывает, как сильно были заняты мысли апостола значением благословения, относящегося к собранию. Пожелав благодати и мира святым и верным {Слово "верные" может быть переведено как "верующие". Это используется в качестве метафоры, как здесь, так и в послании Колоссянам. Мы должны помнить, что сейчас апостол был заключен в тюрьму и что христианство было введено несколько лет назад и подверглось всяческим нападкам. Сказать, что кто-то был верующим, как в начале, значит, сказать, что он был верным. Поэтому слово выражало не просто то, что он верил, но и то, что каждый поступал верно и что апостол обращался к тем, кто благодатью верно сохраняли веру, которую они получили} в Ефесе от Бога, Отца истинных христиан, и от Иисуса Христа, их Господа, он сразу же начинает говорить о благословениях, в которых участвуют все члены Христовы. Его сердце было полно безмерностью благодати, и ничто в состоянии христиан Ефеса не требовало каких-либо особых замечаний применительно к их состоянию. Именно близость сердца к Богу производит простоту, и это дает нам возможность в простоте наслаждаться благословениями Бога, как сам Бог дал их и как они истекают из его сердца во всем их великолепии, - чтобы наслаждаться ими в связи с тем, кто наделяет ими, а не только способом, приспособленным к состоянию тех, кому они предназначаются, или через сообщение, которое раскрывает лишь часть этих благословений, потому что душа не смогла бы принять больше. Да, когда мы близко к Богу, мы находимся в простоте, и вся мера его благодати и наших благословений раскрывается так, как они находятся в нем.
Важно отметить две вещи: первое, что нравственная близость к Богу и общение с ним являются единственным средством истинного расширения познания о его путях и благословениях, которыми Он наделяет своих детей, потому что только так они могут воспринять их или быть нравственно способными сделать это; кроме того, любое поведение, которое не соответствует этой близости к Богу, всякое непостоянство мыслей, которое не допускается его присутствием, отбирают у нас эти сообщения от него и делают нас неспособными получать их (ср. Иоан. 14,21-23). Во-вторых, это не значит, что Господь оставляет нас из-за этих ошибок или легкомыслия; Он вступается за нас, и мы испытываем его благодать, но это больше не общение или разумное развитие в щедрости откровения его самого, той полноты, которая есть в Христе. Это благодать, приспособленная к нашим нуждам, ответ на наше страдание. Иисус протягивает свою руку к нам соответственно нуждам, которые мы испытываем, - нуждам, порожденным в наших сердцах деятельностью Святого Духа. Это бесконечно драгоценная благодать, сладостное ощущение его верности и любви: с помощью этого мы учимся различать добро и зло через осуждение себя; но благодать должна быть приспособлена к нашим нуждам и чтобы обрести характер, соответствующий этим нуждам, как ответ на них; нам приходится думать о самих себе.
В подобном случае Святой Дух заставляет нас задуматься о самих себе (без сомнения, в благодати), и когда мы потеряли общение с Богом, мы не можем отвергнуть возвращения к самим себе, не обманывая и не отягощая самих себя. Отношения многих душ выходят за эти рамки. Со многими происходит именно так. Одним словом, когда это случается, допустив в сердце мысль греха, чтобы наши отношения с Господом были истинными, они должны строиться на основе горького признания греха (по крайней мере в мыслях). И только благодать позволяет нам вновь иметь общение с Богом. Тот факт, что Он вновь возродил нас, возвышает в наших глазах величие его благодати; но это еще не общение. Когда мы ходим с Богом, тогда мы поступаем по духу не огорчая его и Он поддерживает с нами общение, в наслаждении Богом, несомненным источником радости - нескончаемой радости. Это положение, в которое Он может поставить нас как заинтересованных во всем, что интересует его - всем проявлением своих замыслов, своей славы и своей благости в личности Иисуса Христа, Иисуса - Сына его любви; и сердце расширяется в соответствии с тем, что занимает его, - это общение.
Мы уже отметили, что Павел был особым образом одарен Богом, чтобы сообщать о его замыслах и его путях во Христе; как и Иоанн, был одарен, чтобы раскрывать его характер и жизнь, как она была показана в Иисусе. И результат этого особого дара в нашем апостоле можно найти и в послании, которое мы рассматриваем. И мы, как сами во Христе, находим в этом замечательное развитие наших отношений с Богом, развитие близости этих отношений и влияние этой близости. Христос является основанием, на котором покоятся наши благословения. И так же, как мы наслаждаемся пребыванием в нем, так мы наслаждаемся и ими. Таким образом, мы становимся действительным объектом благодати Бога Отца, так же, как и сам Христос является ее предметом. Отец дал нас ему; Христос умер за нас, искупил, омыл, оживотворил нас, и Он представляет нас соответственно действительности своего дела и соответственно принятию своей личности пред Богом, своим Отцом. Секрет всего благословения собрания заключается в том, что оно благословенно самим Иисусом; и, таким образом, - подобно ему, как человеку, - принято пред Богом; ибо собрание есть его тело и оно наслаждается в нем и через него всем, чем Отец одарил его. Каждый христианин возлюблен, как был возлюблен Христос на земле; он разделит затем славу Христову на глазах у всего мира, как доказательство того, что он был так возлюблен в связи с именем Отца, которое Бог хранит относительно этого (см. Иоан. 17,23-26). В общем, в этом послании мы имеем верующего во Христе, а не Христа в верующем, хотя и это, конечно же, истинно. Послание постоянно подводит рассуждения к привилегиям верующего и собрания, более, чем к полноте самого Христа, и мы увидим, скорее, контраст между новым положением и тем, кем мы были, будучи от мира, чем проявление жизни Христа: последнее больше представлено в послании Колоссянам, которое больше рассматривает Христа в нас. И это послание, ставя нас в отношение Христа с Богом и Отцом, сидящих на небесах, дает высший характер нашего свидетельства на земле.
Христос находится в двойственных отношениях с Богом, своим Отцом. Он является совершенным человеком пред Богом, и Он - Сын для своего Отца. И мы должны разделить и те и другие отношения. Именно Он объявил это своим ученикам, прежде чем возвратился на небеса: это раскрыто во всей своей полноте произнесенными им словами: "Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему". Эта драгоценная, эта бесценная истина является основанием наставлений апостола в этом месте. Он рассматривал Бога в двух аспектах: как Бога нашего Иисуса Христа и как Отца нашего Господа Иисуса; и наши благословения находятся в связи с двумя этими званиями.
Но прежде, чем пытаться представить в подробностях мысли апостола, следует отметить, что он начинает исключительно с Бога, его мыслей и его замыслов, а не с того, что есть человек. Мы можем овладевать истиной с одного или с другого конца - из положения грешника в связи с ответственностью человека или же с советами и вечными замыслами Бога, принимая во внимание его собственную славу. Последнее является той стороной истины, на которую Дух побуждает нас воззреть. Даже искупление и все славное, что было в нем, отодвигается на второе место как средство, благодаря которому мы наслаждаемся действием замыслов Бога.
Было необходимо, чтобы пути Бога рассматривались с этой стороны, то есть его собственные помыслы, а не просто как средство приведения человека к наслаждению их плодами. И послание Ефесянам именно так представляет их нам; что касается послания Римлянам, то сказав, что это - благость Бога, апостол начинает с конца человека, показывая зло и представляя благодать как взыскиваующую и избавляющую от зла.
Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословил нас всеми духовными благословениями на небесах во Христе, избрав нас в нем. Глава 1,4-7 раскрывает эти благословения и средства получения их; стихи 8-10 - постоянная цель Бога для прославления Христа, в котором мы имеем благословение. Затем стихи 11-14 представляют нам наследие и Святого Духа, данного как печать для нас и как залог нашего наследства. Затем следует молитва, в которой апостол просит, чтобы его дорогие дети в вере - можем ли мы сказать, что и мы? - могли познать свои привилегии и силу, которая приводит нас к ним, ту самую силу, которой Христос был воскрешен и посажен одесную Бога, чтобы обладать ими, как глава собрания, которое есть его тело, которое с ним будет установлено над всем, что было создано его главой, как Богом, и Он наследует как человек, наполняя все своей божественной и искупленной славой. Одним словом, сначала мы имеем откровение со стороны Бога, чем являются святые перед ним во Христе; затем, установив намерение Бога относительно Христа,- наследство Бога в святых; затем - молитву, чтобы мы могли познать эти вещи и силу, которой мы приведены к ним в наслаждение ими.
Нам необходимо изучить эти вещи более подробно. Мы видели установление двух видов отношений между человеком и Богом - отношений, в которых находится Сам Христос. Мы поднялись к его Богу и нашему Богу, к его Отцу и нашему Отцу. Мы разделяем все благословения, которые истекают из этих двух видов отношений. Он благословил нас всеми духовными благословениями; не упущено ни одного. И все они - высшего порядка; они не временные, как это было с иудеями. И мы наслаждаемся этими благословениями в самой высшей способности обновленного человека: и они приспособлены к этой способности, эти духовные наслаждения. Они находятся также в высшей сфере, а не в Ханаане, или земле Эммануила. Эти благословения дарованы нам на небесах; дарованы нам самым великолепным образом - таким, который не оставляет места для сравнения, - в Христе. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа благословил нас всеми духовными благословениями на небесах во Христе. Но это исходит из сердца самого Бога, из замысла, вне всяких условий. До сотворения мира мы занимали это место в его сердце. Он намеревался дать нам место во Христе. Он избрал нас в нем.
Какое благословение, какой источник радости, какая благодать - быть таким образом предметами его благоволения, соответственно его великолепной любви! Если бы мы измеряли ее, то мы должны были бы постараться сделать это через Христа; или, по крайней мере, мы должны почувствовать, какова его любовь. Обратите особое внимание на способ, которым Святой Дух сохраняет ее перед нашими глазами; мы знаем, что все во Христе - во Христе на небесах - Он избрал нас в нем к принятию через Иисуса Христа, чтобы сделать желанными в возлюбленном. Это один из основополагающих принципов в наставлениях Духа в этом месте. Другой принцип заключается в том, что благословение имеет свое происхождение в самом Боге. Он является его источником и творцом. Его собственное сердце, если можно так сказать, его собственный разум является его происхождением и мерой. Поэтому только во Христе мы можем иметь некоторую меру того, что не может быть измерено. Ибо Он в полном и точном значении слова есть наслаждение Бога. Сердце Бога находит в нем достаточный объект, чтобы полностью положиться на него, по отношению к которому может осуществляться его бесконечная любовь.
И благословение - от Бога; более того, оно с ним самим и перед ним, чтобы удовлетворить его, чтобы удовлетворить его любовь. Именно Он избрал нас, Он предопределил нас, Он благословил нас; и это то, чем мы должны быть перед ним, и усыновлены как сыновья для самого. Такова благодать в этих великих основах. Следовательно, это то, что благодати было угодно сделать для нас.
Однако нам следует отметить и еще одну вещь. Мы избраны в нем прежде основания мира. И это не просто выражение верховной власти Бога. И если сейчас Бог избрал некоторых из людей, то это было бы так же великолепно, как и прежде основания мира; но это показывает, что в замыслах Бога мы принадлежим миропорядку, установленному благодаря ему во Христе до того, как существовал мир. Это очень важный аспект христианства. Ответственность наступила естественно с сотворением Адама в этом мире. Наше положение было дано нам во Христе до существования мира. Развитие всех качеств этой ответственности привело к кресту и там закончилось; невинный, грешник без закона, под законом, и, когда он оказался виновным во всем, благодать (сам Бог) пришла в мир грешников в благости и встречает ненависть за свою любовь. Мир был осужден, и человек потерян, и это каждый знает в отношении самого себя. Затем было совершено искупление, и все намерения и замыслы Бога в новой твари, в воскресшем Христе, последнем Адаме, были открыты, "тайна, сокрытая от веков и родов", в то время как была испытана ответственность первого человека. Сравните 2 Тим. 1,9-11 и Тит. 1,2, где эта истина представлена чрезвычайно тесно.
Эта ответственность и благодать не могут быть примирены иначе, как во Христе. Два дерева сада воплощали два закона; затем безусловно данное Аврааму обетование, чтобы мы могли понять, что благословение было свободной благодатью; затем закон вновь ввел то и другое, но сделал жизнь следствием ответственности. Пришел Христос, то есть жизнь, взял на себя за всех, верующих в него, последствия ответственности и стал, как божественный Сын и как воскресший глава, источник жизни, устранив наш грех; и здесь, как воскресшие с ним, мы не только получили жизнь, но и воскрешены из смерти с ним, и имеем нашу участь соответственно замыслам, которые установили все в нем прежде существования мира, и установили соответственно праведности и искуплению как новую тварь, главой которой является второй человек. Следующая глава объясняет наше введение в это место.
Мы уже сказали, что Бог являет себя в двух качествах в своем отношении к Христу: Он есть Бог и Он - Отец. И наши благословения связаны с этим; то есть с его совершенной природой как Бога и с близостью отношений с ним как с Отцом. Апостол еще не касается ни нашего наследия, ни замыслов Бога относительно славы, центром которой должен быть Христос, но он говорит о нашем отношении с Богом, о том, что мы с Богом и перед ним, о том, чем Он нас сделал, а не о нашем наследии и не о том, что Он дал нам. В стихах 4-6 показана наша участь во Христе пред Богом. Стих 4 опирается на имя Бога, а стих 5 - на имя Отца.
Сущность самого Бога проявилась в том, что предписано святым (ст. 4). Бог мог найти свое истинное наслаждение только в себе и в том, что сходно с ним. И это является всеобщим принципом. Честный человек не может найти удовлетворения в человеке, который не сходен с ним в этом отношении. Имея еще большее основание, Бог не мог выносить того, что противостоит его святости, так как в деятельности его природы Он должен окружить себя тем, что Он любит и в чем испытывает наслаждение. Но, прежде всего, Христос является этим в себе. Он лично есть образ невидимого Бога. Любовь, святость, безвинное совершенство во всех его путях, соединены в нем. В стихе 4 мы читаем о нашем положении в этом отношении. Во-первых, мы - пред Ним: Он приводит нас пред свое лицо. Любовь Бога должна сделать это, чтобы обрести удовлетворение. Любовь, которая в нас, должна быть обретена в этом положении, чтобы иметь свой совершенный предмет. И только здесь может быть найдено совершенное счастье. Поскольку это так, то необходимо, чтобы мы были подобны Богу. Он не мог привести пред свое лицо, чтобы найти в нас наслаждение и допустить нас туда такими, в чем Он не мог найти удовлетворения. Поэтому Он избрал нас во Христе, чтобы мы были святы, без вины пред ним в любви. Он сам свят по своей природе, безупречный во всех своих путях, любовь по своей сущности. Это положение совершенного счастья - пред лицом Бога, в уподоблении Богу, и то, что во Христе, предмете и мере божественной любви. Так Бог находит в нас наслаждение; и мы, обладая природой подобной его собственной, что касается ее нравственных качеств, - мы способны наслаждаться этой природой полностью и беспрепятственно, наслаждаться ею в ее совершенстве в нем. И нам предоставили здесь место: его собственное изобретение и его собственная любовь, которые поместили нас сюда в нем, так что сердце находит свой покой в этом положении, ибо в нашей природе возникло согласие с природой Бога, и мы также были избраны для этого, что показывает личную любовь, которую Бог имеет для нас. И мы также созерцаем совершенные и превосходные предметы.
Заметьте, что в отношениях, о которых мы здесь говорим, благословение находится в связи с природой Бога; поэтому не сказано, что мы предопределены для этого соответственно его благоволению. Мы избраны во Христе, чтобы быть благословленными в его присутствии; это его бесконечная благодать; и отрада для его природы не могла быть иной, чем эта, потому что такова его природа. Нельзя найти счастье в чем-либо другом или с другим.
В стихе 5 мы подходим к особым привилегиям, и мы предопределены для этих привилегий. "Предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей". Этот стих представляет нам не природу Бога, а подлинную близость, как мы уже сказали, отношений, так как это соответствует его благоволению. Он может иметь пред собой ангелов в качестве слуг; и на то, чтобы иметь сыновей, тоже есть его воля.
Возможно, скажут, что если человеку, позволено наслаждаться в природе Бога, то едва ли возможно не быть с ней в близких отношениях; по форме характер этих отношений, конечно же, зависит от верховной воли Бога. Более того, так как мы видим это во Христе, то отражение этой божественной природы и отношения сыновства связаны друг с другом, ибо и то и другое соединено в нас. Все же мы должны помнить, что наше участие в этих вещах зависит от верховной воли Бога, нашего Отца; так же как и средства участия в них и способ, которым мы участвуем в них означают, что мы - во Христе. Бог, наш Отец, и в своем верховном благоволении, соответственно своим замыслам любви, избирает, чтобы иметь нас возле себя. Это намерение, которое связывает нас с Христом в благодати, четко выражено в данном стихе, так же как и в предыдущем. Он характеризует не только наше положение, но Отец представляет себя особым образом относительно этого. Святой Дух не удовлетворен сказанным - "предопределив усыновить нас"- и Он добавляет: "Себе". Могут сказать, что это относится к слову "усыновить". Но Дух подробно разъясняет эту мысль нашим сердцам: Отец избирает, чтобы иметь нас в близких отношениях с собой, как сыновей. Мы - сыновья для него самого благодаря Иисусу Христу по благоволению его воли. Если Христос является образом невидимого Бога, то мы несем в себе этот образ, являясь избранными в нем. Если Христос - Сын, то и мы вступаем в эти отношения.
Посему это наши отношения, такие драгоценные, такие величественные, с Богом, нашим Отцом во Христе. Это замыслы Бога. И мы уже не находим ничего от нашего прежнего положения тех, кто должен быть призванными к этому благословению. Это небесный народ, небесная семья соответственно намерениям и замыслам Бога, плод его вечных помыслов и его сущности любви - той любви, которая здесь названа "славой благодати". Мы не можем прославить Бога, добавляя что-либо к нему. Он прославляет себя, когда открывает себя. И все это, следовательно, служит восхвалению славы его благодати, согласно которой Он поступал по отношению к нам в милости во Христе и соответственно которой Христос является мерой этой благодати, ее формой выражения по отношению к нам, это тот, в ком мы разделяем ее. Вся полнота этой благодати открывается в его путях по отношению к нам; - мысли, исходящие от Бога, у которых нет иного источника, кроме него самого, в которых и через которые Он открывает себя, и исполнением которых Он прославляет Себя. И заметьте также, что Дух не говорит "Христос" в конце шестого стиха. Когда Он говорит о нем, Он желает придать выразительность помыслам Бога. Он действовал по отношению к нам в благодати в "Возлюбленном" - в том, кто является предметом его любви, особенность Христа, когда дух говорит о благодати, дарованной нам в нем. Был ли особый предмет любви Бога? Был. Он благословил нас в этом предмете.
И где Он нашел нас, желая привести нас в это славное положение? Кого Он избирает, чтобы благословить таким образом? Бедных грешников, мертвых в своих преступлениях и грехах, рабов сатаны и плоти.
Если во Христе мы видим наше положение соответственно замыслам Бога, то в нем мы также находим искупление. Мы обрели искупление его кровью, получили отпущение наших грехов. Те, кого Он хотел благословить, были жалки и ничтожны из-за греха. И Он относился к ним соответственно щедрости своей благодати. Мы уже видели, что в этом отрывке Дух открыл для святых положение во Христе, прежде чем Он рассматривает то состояние, из которого Он извлек их, когда Он нашел их грешниками на земле. И весь разум Бога, относительно их, раскрыт в его замыслах, в которых Он прославляет себя. Поэтому сказано, что то, что Он намеревался сделать со святыми, соответствовало величию его благодати. Он позволяет познать себя в этом. То, что Он сделал для бедных грешников, соответствует щедрости его благодати. Он раскрыл себя в своих замыслах; Он славен в благодати. В своем деле Он думает о наших бедах, о наших нуждах, соответственно богатству своей благодати; мы участвуем в замыслах, как их цель в нашей нищете и нужде. Он щедр в благодати. Таким образом, наше положение упорядочено и установлено согласно замыслам Бога и благодаря действенности его дела во Христе - наше положение относительно его. Если здесь, где раскрыты советы и замыслы Бога, мы должны думать о прощении и искуплении, то мы должны думать об этом не соответственно нашим нуждам, как мере этого, а соответственно щедрости благодати Бога.
Бог, предоставив нам место в этой близости, раскрывает свои замыслы относительно самого Христа. Та самая благодать сделала нас кладезями неизменной цели его замыслов относительно вселенной славы Христа для устроения полноты времени. Это великая благодать, дарованная нам. Мы заинтересованы в славе Христовой, равно как и благословлены в нем. Наша близость к Богу и наше совершенство перед ним представляют возможность быть заинтересованными в замыслах Бога, что касается славы его Сына. И это ведет к наследованию (ср. Иоан. 14,28). Таким образом, Авраам, хотя и на более низкой основе, был другом Бога. Бог, наш Отец, позволил нам наслаждаться всем в небесах; Он соединил все небесное и земное под Христом, как главой, и наши отношения со всем, что дано ему во власть, а также наши отношения с Богом, его Отцом, зависят от нашего положения в нем; именно в нем мы имеем наше наследие.
Благоволение Бога должно было соединить все, что создано, под рукой Христа. Таково его намерение для устроения полноты времен, в котором будет открыт исход всех его путей {Это будет великолепное зрелище, как исход путей Бога - увидеть все соединенным в совершенном мире и единстве под властью человека, второго Адама, Сына Бога; видеть самих себя связанными с ним самим в этой же славе, его спутниками в небесной славе, в качестве целей извечных замыслов Бога. Здесь я не стану распространяться по этому поводу, потому что рассматриваемая нами глава направляет наше внимание на сообщения замыслов Бога относительно этого. Вечное состояние, в котором Бог есть все во всем, также является совсем другой темой. Совершение полноты времени есть результат путей Бога в управлении; вечное состояние, исходящее от совершенства его природы. Даже в этом управлении мы представлены как сыновья относительно его природы. Чудесная привилегия!}. Во Христе мы наследуем свою долю, наследники Божии, как это сказано в другом месте, сонаследники Христа. Поэтому здесь Дух представляет нам, cкорее, положение, благодаря которому нам досталось наследие, нежели само наследие. Он приписывает его всевышней воле Божией, как до этого Он поступил с особыми отношениями сыновей к Богу. Заметьте также, что в наследии мы будем для восхваления Его славы; как в нашем отношении к нему мы предназначены для того, чтобы возвысить славу Его благодати. Явленные в обладании наследием, мы будем проявлением Его славы, сделанной различимой и видимой в нас; но наши отношения с ним являются плодом для наших собственных душ с ним и перед ним, безразличной благодати, которая представляет нам место в этих отношениях и делает нас способными к этим отношениям.
Таковы, относительно славы, дарованной ему как человеку, замыслы Бога, нашего Отца по отношению к Христу. Он соберет все вместе в единое целое в себе как их глава. И в нем мы имеем наше истинное положение, что касается нашего отношения с Богом Отцом, а также и относительно наследия, дарованного нам. Мы присоединены к Христу в связи с тем, что выше нас, а также относительно того, что ниже. Апостол говорит об иудео-христианах, кто поверил в Христа до того, как Он был наказан: "Нам, которые ранее уповали на Христа". Я осмелюсь употребить новые слова: "Которые ранее уповали на Христа" - то есть уповали на него до того, как Он явился. Остаток иудеев в последние дни поверит (подобно Фоме), когда увидит его. Благословен тот, кто уверовал в него, не видя его. И апостол говорит о тех среди иудеев, кто уже поверил до него.
В стихе 13 он изливает те же благословения и на язычников, что дает повод для нас - то, что истинно для каждого верующего, но что имеет особое значение для верующих среди язычников. Бог запечатлел их своей печатью через дар Святого Духа. По плоти они не были наследниками обетования, но когда они поверили, Бог запечатлел их Святым Духом обетования, который является залогом наследия как для иудеев, так и для язычников, пока обладание, обретенное через Христа, не будет отдано ему, пока Он не обретет это своей силой - силой, которая не допустит существования противников. Заметьте также, что Он не рождается вновь, но на верующих возлагается печать, проявление и залог их будущего участия в наследии, которое принадлежит Христу, - наследии, на которое у него есть право через искупление, при этом Он искупил все для себя и только присвоит своей силой, когда соберет вместе всех сонаследников, чтобы наслаждаться этим вместе с ним.
Святой Дух не является залогом любви. Любовь Бога изливается в наши сердца через Святого Духа, данного нам. Бог любит нас так, как Он будет любить нас на небесах. А для наследия Святой Дух является залогом. Мы ничем не владеем от наследия. Мы будем для восхваления его славы. Слава его благодати уже раскрыта.
Таким образом, у нас есть благодать, которая установила положение детей Бога - замыслы Бога относительно славы Христовой, как главы всего, - часть, которую мы имеем в нем как наследнике и дар Святого Духа - как залог и печать наследия, которого Он достиг.
Со стиха 15 и до конца нам представлена молитва апостола для верующих, которая истекает из этого откровения, - молитва, основанная на способе, которым дети Бога были приведены к своим благословениям во Христе и ведущем нас к полной истине относительно союза Христа и собрания, и места, которое Христос занимает во вселенной, которую Он сотворил как Сын и которую Он вновь присваивает как человек; молитва основывается также на силе, проявившейся в предоставлении нам места, а также самому Христу, в высшем положении, которое Бог отвел нам в своих замыслах. Эта молитва основывается на звании "Бога Господа нашего Иисуса Христа", а молитва третьей главы - на звании "Отца Господа нашего Иисуса Христа". Кроме замыслов, здесь есть и другое сообщение. Здесь Бог назван Отцом славы, являясь ее источником и творцом. Но не сказано только "Бог Господа нашего Иисуса Христа", - мы увидим также, что Христос рассматривается как человек. Бог воздействовал во Христе (ст. 20), Он воскресил его из мертвых и посадил одесную себя на небесах. Одним словом, все, что произошло с Христом, рассматривается как влияние силы Бога, которая исполнила это. Христос мог сказать: "Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его", ибо Он Бог; но здесь Он рассматривается как человек; и именно Бог воскресил его.
Эта молитва состоит из двух частей: первая - что они могут понять, в чем состоит призвание и наследие Бога; вторая - что сила, которая ставит их во владение тем, чем это призвание подтверждается, является той же силой, которая посадила Христа одесную Бога, воскресив его из мертвых.
Во-первых, понимание вещей, данных нам. Мы находим, как мне кажется, две вещи, которые в предыдущей части главы мы рассматривали как участь святого - надежду призвания Божьего и славу его наследия в святых. Первое связано со стихами 3-5, то есть с нашим призванием; второе - со стихом 11, то есть с нашим наследием. В первом мы обрели благодать (и именно Бог воздействовал на нас, потому что Он есть любовь), а в последнем - славу; человек показан как наслаждающийся в его личности наследием плодов силы и замыслов Бога. Бог призывает нас предстать пред ним святыми и безупречными в любви, и, в то же время, быть его сыновьями. Величие его наследия является нашем. Обратите внимание на то, что апостол не говорит "наше призвание", хотя мы и призваны. Он характеризует это призвание, как "призвание Его", призывая нас постичь его соответственно его великолепию и истинному характеру. Призвание соответствует самому Богу. Вся благословенность и сущность этого призвания соответствуют полноте его благодати, и достойно его самого. Именно на это мы надеемся. Это также и его наследие, как земля Ханаана была его, как Он сказал в законе, и которую Он, тем не менее, наследует для Израиля. Даже наследие всей вселенной, когда она будет наполнена славой, принадлежит ему, но Он наследует для святых. Это величие славы его наследия для святых. Он все наполнит своей славой, и Он унаследует ее для святых. Таковы две стороны того, что было впервые открыто глазам святых. Призванием Бога мы призваны наслаждаться благословенностью его присутствия, наслаждаться тем, что выше нас. Наследие Бога применяется к тому, что ниже нас, к сотворенному, которое все было подчинено Христу, с которым и в котором мы наслаждаемся светом присутствия Божьего. И желание апостола состоит в том, чтобы ефесяне смогли понять эти две вещи.
Во-вторых, апостол просит для них, чтобы они могли познать уже открытую силу, которая уже действовала, чтобы дать им часть в этом благословенном и славном положении. Ибо так же, как они были представлены всевышней благодатью Божьей в положении Христа пред Богом, его Отцом, так и дело, которое было совершено во Христе, и проявление силы Божьей, которое имело место в воскресении его из мертвых одесную Бога Отца, превыше всякого имени и является выражением и примером действия той же силы, которая действует в тех, кто верует и которая воскресила нас из состояния смерти в грехе, чтобы участвовать в славе Христа. Эта сила является основанием положения собрания в его единстве с ним и основанием проявления тайны в соответствии с намерениями Бога. Лично Христос, воскрешенный из мертвых, посажен одесную Бога выше всей силы и власти, выше всякого имени, названного в иерархии, через которую Бог осуществляет управление миром не только в этом веке, но и в будущем. И это превосходство существует не только относительно его божественности, слава которой не изменяется, но и относительно места, предоставленного ему, как человеку, ибо мы говорим здесь - как мы уже видели - о Боге Господа нашего Иисуса Христа. Именно Он воскресил его из мертвых и дал ему славу и высшее положение, место, которого Он, несомненно, достоин, но которое Он получает и должен получить, как человек, из рук Бога, сделавшего его главой всего, соединяя с ним собрание, как его тело, и воскрешая членов из смерти в их грехах той же самой силой, которая воскресила и возвысила главу, оживотворяя их вместе со Христом и предоставляя им место на небесах в нем той же самой силой, которая возвысила его. Таким образом, собрание, его тело, является его полнотой. И Он действительно наполняет все во всем, а тело образует дополнение главы. И Он, поскольку Он есть Бог, но также и человек, наполняет все - и это, поскольку Он человек, соответствует силе искупления и славе, которую Он обрел; так что вселенная, которую Он наполняет славой, наслаждается ей соответственно непоколебимости искупления, власти и влияния которого никто не может избежать {Ср. гл.4,9.10, а также это осуществление искупления и место Христа как Искупителя, заполняющего все во всем}. И именно Он, я повторяю, наполняет вселенную своей славой; но глава не окажется изолированным от тела, оставленного и незавершенного. Ведь тело дополняет его в славе, как и тело человека дополняет голову; но тело предназначено не для того, чтобы направлять, а для того, чтобы быть телом главы, и поэтому голова должна быть главой своего тела. Христос является главой тела над всем. Он наполняет все во всем, и собрание является его полнотой. Это тайна во всех ее частях. Соответственно, мы можем отметить, что когда Христос (совершив искупление) воссел одесную Бога, то Он занимает место, в котором Он может быть главой тела.
Великолепный удел святых, благодаря их искуплению и божественной силе, которая действовала в воскресении Христа, когда Он умер под нашими преступлениями и грехами и посажен его одесную Бога, - удел, который, за исключением того, что Он лично воссел одесную Отца, является нашим благодаря нашему единению с ним!
В главе 2 представлено действие силы Бога {Эта сила, которая, воскрешая святых со Христом от смерти греха и присоединяя их к нему, как к главе, образует их отношение к нему как его тело. Первая часть главы представляет нам личное отношение к Отцу в том, что Христос есть первенец среди всех братьев. И здесь мы подходим к общему отношению к Христу, последнему и воскресшему человеку. До второй части главы нам представлены замыслы Бога. Начиная с последней части описаны действия силы для их осуществления} на земле с целью приведения душ к наслаждению их небесными привилегиями и с целью создания на земле собрания, и это представлено больше, чем раскрытие привилегий и, следовательно, замыслов Бога. Это даже не замыслы, а благодать и сила, которые исполняют их, подводя души к результату, который будет произведен этой силой, согласно тем замыслам. Христос рассматривается не как Бог, пришедший на землю и представленный грешникам, а как мертвый. Он умер за грех; Бог воскресил его из мертвых и посадил его одесную. И мы были мертвы в наших преступлениях и грехах: Он оживотворил нас вместе с ним. Но так как речь идет о земле, то Дух, естественно, говорит о состоянии тех, в ком действует эта благодать, то есть о состоянии всех. В то же время в земных формах религии, в миропорядке, который существовал на земле, были те, кто пребывал там, и те, кто стоял далеко. И мы увидели, что в полном благословении, о котором говорит апостол, затрагивается природа самого Бога, учитывая которую и для прославления которой были установлены все его замыслы. Поэтому внешние формы могут сейчас не иметь значения, хотя некоторые из них были предварительно установлены на земле. Они служили для открытия путей Бога, как тени того, что должно прийти, и они были связаны с проявлением власти Бога на земле среди людей, сохраняя познание Бога; но эти образы не могли сделать ничего в отношении приведения душ к общению с Богом, чтобы они насладились вечным открытием его природы, в сердцах, которым дана способность к этому по благодати, через их участие в этой природе и отражении ее. Для этого эти образы были совершенно бесполезны; они не были открытием этих вечных принципов. Но были представлены два класса людей - иудеи и язычники; и апостол говорит о тех и других. Благодать избирает людей как от иудеев, так и от язычников, чтобы создать одно тело, нового человека, через новую тварь во Христе.
В первых двух стихах этой главы он говорит о тех, кто был выделен из народов, которые не знали Бога, - язычники, как их обычно называли. В стихе 3 он говорит об иудеях - "и мы все". Здесь он не вдается в ужасные подробности, содержащиеся в послании Римлянам 3 {Обратите особое внимание на то, что в послании Ефесянам Дух не описывает жизнь ветхого человека в грехе. Бог и его собственное дело являются всем. Человек же рассматривается как мертвый в своих грехах. Человек, живущий в грехе, должен умереть, должен осудить себя, должен раскаяться и быть очищенным благодатью; то есть, он рассматривается как живой человек. И здесь человек представлен без какого-либо движения духовной жизни: все делает Бог, Он животворит и воскрешает. Это - новая тварь}, потому что его цель - не убеждать человека, чтобы показать ему средства оправдания, а представить замыслы Бога в благодати. Затем он говорит об отдалении от Бога, в котором человек находится под властью тьмы. Относительно народов он говорит о всеобщем состоянии мира. Весь ход мира, все его мироустройство соответствовало воле князя силы поднебесной; сам мир находился под его управлением, которое проявлялось ныне в сердцах детей противления, которые своеволием избегали управления Божьего, хотя они не могли избежать его наказания.
Иудеи имели внешние привилегии; они не находились непосредственно под управлением князя мира (как это было с язычниками, которые были возвеличены в идолопоклонство и были связаны с упадком этой системы, в которой погряз человек, в безнравственности, в которую бесы рады были вовлечь его в насмешку над его мудростью), иудеи, в отличие от язычников, не были под властью бесов, тем не менее, по своей природе они руководствовались теми же желаниями, которыми бесы воздействовали на бедных язычников. Иудеи вели такую же жизнь, что касается желаний плоти; они были детьми гнева, как и другие, ибо таково состояние людей; по своей природе они являются детьми гнева. В своих внешних привилегиях израильтяне были детьми Бога, но по природе они были людьми, как и другие. И заметьте здесь снова "по природе". Здесь Дух не говорит ни о наказании, вынесенном Богом, ни о совершенных грехах, ни об Израиле, утратившем свои отношения к Богу, впавшем в идолопоклонство и возмущение, ни об их отвержении Мессии, лишив себя, таким образом, всех средств - обо всем, что сделал Израиль. Он не говорит о неизменном приговоре Бога, вынесенном проявлению греха. По своей природе, как и все люди, они были детьми гнева. Этот гнев был естественным следствием состояния, в котором они находились {Вера, наученная словом, всегда возвращается к этому: наказание относится к делам, совершенным по плоти. Но мы были мертвы в грехах - ни одного живого движения сердца по отношению к Богу. Мы не приходим (Иоан. 5) на суд, но перейдем от смерти в жизнь}.
Человек, каким он был, иудей или язычник и гнев, естественно, были связаны воедино, подобно тому, как существует естественная связь между добром и праведностью. И Бог, хотя и в суде, замечая все, что противоречит его воле и славе, по своей природе стоит над всем этим. По отношению к тем, кто заслуживают гнева, Он может быть щедр в милости, ибо Он таков по своей природе. Поэтому апостол представляет его здесь как действующего по своей собственной природе по отношению к предметам его благодати. Мы были мертвы, как говорит апостол, - мертвы в наших преступлениях и грехах. Пришел Бог в своей любви, чтобы спасти нас своей силой: "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас". В нас не было ничего доброго: мы были мертвы в наших прегрешениях и грехах. Это пришло от него - слава его имени! Он оживотворил нас; более того, Он оживотворил нас вместе с Христом. Он не сказал прямо, что Христос был оживлен, хотя это можно было бы сказать там, где речь идет о силе Духа в нем самом. Он был воскрешен из мертвых; и когда речь заходит о нас, то нам сказано, что сила, которой Он ушел от смерти, была применена для нашего оживотворения; более того, уже оживотворенные, мы соединились с ним. Он вышел из смерти - мы выходим вместе с ним. Бог наделил нас этой жизнью. Его исключительная благодать, благодать, которая спасла нас, нашла нас мертвыми в грехах и вывела нас из смерти, так же, как и Христос вышел из нее. И той же самой силой, и вместе с ним, она вывела нас с Христом {Совершенно новая тварь и новое положение рассматриваются в себе. Мы были мертвы для Бога в нашей ветхой природе. Человек не рассматривается здесь как живой в грехах и как ответственный, но как полностью мертвый в них вновь: хотя в этой части послания не представлено ни прощение, ни наказание. Человек не рассматривается как живой, ответственный человек. В послании Колоссянам мы воскрешены с Христом, но при этом "прощены нам все грехи", которые Христос понес, предав себя смерти. И здесь нам не представлены ветхий человек и смерть, хотя и жизнь, и ветхий человек признаны как факты, но не в связи с воскресением. А в послании Колоссянам это рассматривается, даже когда говорится о "мертвых в своих грехах", то добавляется: "И необрезанные по плоти своей", так как она мертва для Бога. Послание Римлянам рассматривает ответственного человека в мире: у нас есть полное оправдание, смерть для греха, и нет воскресения с Христом. Здесь человек - живой человек, хотя и оправданный, и живой во Христе}, чтобы поставить нас в свете и благодати Бога как новую тварь подобно тому, как и сам Христос пребывает в этом. Иудеи и язычники вместе находятся в одном и том же новом положении во Христе. Воскресение положило конец всем различиям; для них нет места в воскресении Христа. Бог оживотворил и тех, и других вместе с Христом.
И когда Христос совершил это, то иудеи и язычники, без различий, которые были уничтожены смертью, оказались вместе в воскресении и вознесении Христа, находясь в нем вместе в новом положении, общем для тех и других - в положении самого Христа {Это не только сообщенная жизнь (как в послании Римлянам), а совершенно новое положение, которое мы приняли, жизнь, имеющая характер воскресения вне состояния смерти в грехах. И здесь мы рассматриваемся как оживотворенные с ним. Он воскрешенный и прославленный человек}. Бедные грешники из язычников и из непослушных и противящихся иудеев приведены в положение, в котором находится Христос, благодаря силе, которая воскресила его из мертвых и посадила его одесную Бога {В послании Колоссянам святые показаны как воскресшие с Христом с надеждой, приготовленной для них в небесах, и они призваны проявить свою любовь по отношению ко всему небесному, где сокрыты Христос и их жизнь с ним. Более того, их воскресение с Христом является предписывающим воскресением для этого мира в связи с верой в силу, которая воскресила Христа. В этом послании мы не видим союза иудеев или язычников в нем. И действительно, в послании Колоссянам только язычники занимали мысли апостола}, чтобы показать в веках огромное богатство благодати, которая совершила это. Мария Магдалина, распятый разбойник, товарищи в славе с Сыном Божиим, все мы, верующие, воздают свидетельство этому. Мы спасены благодатью. А пока мы еще не в славе: это произойдет через веру. Может кто-нибудь скажет, что хотя бы вера, от человека? Нет {Я вполне осведомлен о том, что критикам приходится говорить в отношении грамматического рода, но это также верно и в отношении слова "благодати"; и говорить: "Благодатью... а не от самих себя" - просто абсурд, но под выражением "через веру" можно предположить, что это от самих себя, хотя благодать не может. Поэтому Дух Бога добавляет: "И сие не от вас, Божий дар, т.е. верить - это дар Бога, а не от нас. И это подтверждается следующими словами: "Не от дел". Однако предметом апостола явилось то, чтобы показать, что все от благодати и Бога - творение Бога - новая тварь. Посему благодать, и вера, и все идут вместе}, она не от нас даже в этом отношении, все является даром Бога, а не плодом дел, чтобы никто не мог хвалиться. Ибо мы - его творение.
Каким ярким образом Дух представляет самого Бога как источника и создателя всего, причем единственного! Это творение есть результат его дела, соответствующий его собственной сущности. И это совершено именно в нас. Он избирает бедных грешников, чтобы явить в них свою славу. Если это действия Бога, то это, несомненно, послужит добрым делам: Он создал нас для них в Христе. И заметьте также, что если Бог создал нас для добрых дел, то они по своей природе должны характеризоваться им, так как Он совершил их в нас, создав нас соответственно своим замыслам. Не человек стремится приблизиться к Богу или удовлетворить его делами, которые угодны ему по закону - мере того, каким должен быть человек, но именно Бог избирает нас в наших грехах, когда в наших сердцах нет ни одного нравственного движения ("нет разумевающего; никто не ищет Бога"), и создает нас вновь для дел, соответствующих новой твари. И мы поставлены в совершенно новое положение соответственно этой новой твари Божьей. Эти дела также предопределены соответственно характеру, которым мы облечены благодаря новой твари. И все это полностью соответствует замыслу самого Бога. Это не долг согласно ветхой твари {Это не значит, что Бог не признает отношений, созданных им первоначально. Он делает это полностью, когда мы находимся в этих отношениях, но мерой новой твари является другое}. Все является плодом замыслов Бога в новой твари. Закон исчезает для нас вместе с природой, по отношению к которой он применялся. Человек, послушный закону, был человеком, как он должен быть соответственно первому Адаму; человек во Христе должен поступать согласно небесной жизни второго Адама, и поступать достойно его как главы новой твари, воскреснув с ним и являясь плодом новой твари - достойной того, кто создал ее для добрых дел (2Кор.5.5).
Поэтому язычники, наслаждаясь этой невыразимой привилегией - хотя апостол не признает иудаизм как истинное обрезание - должны были помнить, откуда они взяты; без Бога и без надежды, как они были в мире; чуждые всем обетованиям. И несмотря на то, что они стояли чрезвычайно далеко, ныне во Христе они стали близки благодаря его крови. Он разрушил стену разделения, уничтожив закон заповедей, которым иудей, выделявшийся этими обрядами, был отделен от язычников. Эти обряды имели свою сферу применения во плоти. И Христос (как живущий в связи со всем этим), мертвый, уничтожил врага, чтобы создать в себе из двоих - иудея и язычника - одного нового человека; язычники приблизились благодаря крови Христовой, и была разрушена стена разделения, чтобы примирить обоих Богу в одном теле; создав через крест не только мир, но и уничтожив благодатью (которая была общей для обоих и на которую один претендовал не больше, чем другой) враждебность, существовавшую до этого между привилегированным иудеем и поклоняющимся идолам язычником, отчужденным от Бога, устранив вражду в его плоти, закон заповедей, содержащийся в обрядах.
Дав покой, Он провозгласил его с этой целью и тем и другим; тем, кто был отчужден, и тем, кто стоял близко. Ибо благодаря Христу все мы - язычники или иудеи - имеем доступ через одного Духа к Отцу. И не Сущий иудеев (чьим именем не назывались язычники), а Отец христиан, искупленных Иисусом Христом, усыновил их, чтобы создать часть семьи Бога. Таким образом, хотя он и язычник, он больше не посторонний и не чужеземец; он - от христианского и небесного гражданства, истинного дома самого Бога. Такова благодать. Что касается этого мира, воплощенного таким образом в Христе, это является нашим положением. Все, иудеи и язычники, собранные вместе в одном теле, создают собрание на земле. Апостолы и пророки (Нового Завета) образуют основание здания, сам Христос является главным краеугольным камнем. На нем воздвигается все здание, являющееся храмом, язычники занимают свое место и создают вместе с другими земную обитель Бога, который присутствует своим Духом. Во-первых, Он взирает на развивающееся дело, которое строилось на основании апостолов и пророков, на все собрание, соответственно замыслу Бога; во-вторых, он взирает на союз, который существовал между ефесянами и другими верующими, язычниками и иудеями, как образующими дом Бога на земле в этот момент. Бог живет в нем через Святого Духа {В те дни было чрезвычайно важно видеть разницу между развивающимся зданием, которое не будет закончено, пока все верующие, которые должны образовать тело Христово, не будут собраны, и между сегодняшним храмом Бога на земле. В первом Христос является строителем. Он строит надежно, и врата ада не смогут одолеть его. Пока оно еще не закончено и не рассматривается как целое, пока не будет построено до конца. В послании Ефесянам поэтому мы никогда не читаем о строителе, но "...имея Cамого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе". И, кроме того, представленное исповедующее тело рассматривается как целое на земле, а человек рассматривается как строение: "Вы... Божие строение" (1 Кор. 3). "Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем; но каждый смотри, как строит". Вот здесь и появляется ответственность человека, и дело становится всеобщим предметом. Именно приписывание этому привилегий тела и того, что строит Христос, привело к папству и всему, что сродни этому. То бренное, что должно прийти на суд, ложно прикрывается надежностью дела Христова. И в послании Ефесянам 2, мы находим не только развивающееся надежно исполненное дело, но и сегодняшнее здание в благословении, из-за отсутствия вмешательства человека}.
Глава 1 представила нам намерения и замыслы Бога, начиная с отношения сыновей и Отца, и далее речь идет о деле Бога, собрании как теле Христа, соединенного с ним, главой над всем. Глава 2, рассматривая дело призвания собрания и созидания его на земле благодатью, представляет нам, с одной стороны, это собрание, возрастающее в святой храм, и, далее, как нынешнее жилище Бога через Духа на земле {Глава 2 действительно говорит о теле (ст. 16), но введение дома является новым элементом и требует некоторого разъяснения. Хотя дело совершено в созвании членов, которые должны составить тело, и это от Бога, но оно совершено на земле. Бог в своих замыслах имеет в виду сначала людей, чтобы предоставить им место возле себя, так как Он хотел бы иметь их; а затем, вознеся Христа над всяким именем, ныне и во все времена, предоставляет право ему быть главой тела, образованного людьми, соединенными с Христом на небесах над всем. Они будут совершенны соответственно главе. Но дело на земле, хотя и собирает вместе всех рожденных свыше, собирает их на земле! И присутствие Святого Духа на земле соответствует присутствию Христа на небесах. Отдельный верующий действительно является храмом Бога, но в этой главе говорится обо всем теле христиан как о здании, созданном на земле; они обретают дом, место обитания Бога на земле. Это удивительная и важная истина, огромная привилегия и источник благословения; однако также и большая ответственность}.
Говоря о теле Христа, необходимо отметить, что мы говорим о плоде вечных намерениях Бога и его деле; и, хотя Дух может применить это название к собранию Бога на земле, которое считается состоящим из действительных членов Христовых, тем менее, тело Христово, созданное через оживотворяющую силу Бога соответственно его верным намерениям, образовано людьми, присоединенными к главе как действительные члены тела. Дом Бога, установленный на земле, и являющийся плодом дела Бога, доверенного людям, сейчас не является в надлежащем порядке (из-за действия и ответственности человека как строителя). И так как это дело Бога, то очевидно, что дом создан из тех, кто действительно призван Богом, и так Бог устанавливает его (ср. Деян. 2. 47). Но мы не должны путать: практический результат этого дела, совершенного руками людей и под их ответственностью (1 Кор. 3), с целью исполнения замыслов Бога. Ни один неистинный (невозрожденный) член тела Христова не может быть присоединен к главе; в отношении же дома Бога такое нельзя сказать (в настоящее, последнее время), так как тот, кто не является истинным камнем, может быть заложен в него руками человека-строителя. Но невозможно, чтобы тот, кто не рожден от Бога, был членом тела Христова; смотрите предыдущее замечание. Таким образом, есть огромная разница между телом Христа, "жилищем Божиим Духом", и домом, храмом Бога, включающим не только это жилище.
Вся третья глава является отступлением, раскрывающим тайну и представляющим в молитве, содержащейся в этой главе, второе качество Бога, представленное нам в начале послания, а именно как Отца Господа нашего Иисуса Христа; глава 1 раскрывает замыслы Бога, какими они были сами по себе, добавляя к этому его воскрешение Христа и ставя его над всем. Глава 2 представляет его дело в оживотворении других вместе с ним, что образует все собрание тех, кто воскрешен во Христе, избранных благодатью из иудеев и язычников; таковы замыслы и дело Бога. Глава 3 описывает руководство этим со стороны
Павла; она особенно говорит о введении язычников на том же основании, что и иудеев. Это совершенно новая часть путей Бога.
Павел был заключен в тюрьму из-за проповедования евангелия язычникам - обстоятельство, очень ясно показавшее его особое смирение. Это служение в основном представлено в Кол. 1. А в данном послании вся эта тема рассматривается более сжато, здесь объясняются существенные принципы и характер служения соответственно его месту в замыслах Бога и рассматривается лишь особая сторона служения, соответствующая цели послания, то есть Христос и язычники. Апостол уверяет нас, что он получил служение особым откровением, как он им уже говорил в словах, предназначенных для того, чтобы дать ясное понимание его познания тайны Христовой - тайны, никогда не раскрываемой в прошлые века, а теперь открытой Духом апостолам и пророкам. И здесь необходимо отметить, что пророки были в основном пророками Нового Завета, так как сообщения, сделанные им, противопоставлены степени света, дарованного в предыдущие века. Тайна была скрыта во все предыдущие времена; и в сущности это было необходимо, ибо поставить язычников на то же основание, что и иудеев, значило бы разрушить иудаизм, а его установил сам Бог. В нем Он тщательно возвел стену разделения. Долг иудея был уважать это разделение; он грешил, если строго не соблюдал этого. Тайна устранила это. Ветхозаветние пророки и сам Моисей фактически показывали, что однажды язычники должны возрадоваться с народом: но народ остается отделенным народом. Они должны быть сонаследниками того же тела; утрачено всякое разделение и полностью скрыто в Боге (это было частью его извечных намерений до существования мира), но это не являлось частью истории мира, или путей Бога в отношении этого, или раскрытых обетований Бога.
Великолепное намерение Бога, которое, присоединяя искупленных к Христу на небесах, как тело к голове, предоставило им место на небесах. Ибо, хотя мы ходим по земле и являемся жилищем Бога через Дух на земле, все же в помыслах Бога наше место на небесах.
В грядущем веке язычники будут благословлены; а Израиль будет особым и отделенным народом.
В собрании исчезнет все земное разделение; мы едины во Христе как воскресшие вместе с ним.
Таким образом, евангелие апостола было адресовано язычникам, чтобы возвестить им эту благую весть по дару Бога, который был представлен Павлу проявлением его силы, чтобы провозгласить им не просто Мессию, по обетованиям сделанным отцам, иудейского Христа, но Христа, чьи богатства были непостижимы. Никто не мог проследить до конца, во всем их проявлении, исполнение в нем замыслов и откровения природы Бога. Это бесценные богатства Христа, в ком Бог открывает себя и в ком исполнены и раскрыты все замыслы Бога. Эти помыслы Бога относительно Христа, главы своего тела, собрания, главы над всем небесным и земным; Христос, Бог, явившийся во плоти, - все эти замыслы были открыты и совершены, когда произошло соединение сонаследников в одно тело. Савл, закоренелый враг Иисуса, провозглашенного Мессией, пусть даже и самим Святым Духом с небес, - поэтому наихудший из всех людей - становится по благодати Павлом, орудием и свидетельство этой благодати, чтобы раскрыть язычникам эти неизмеримые богатства. Такова была его апостольская функция для язычников. Была и другая - освещать все относительно этой тайны, которая со дня сотворения мира была сокрыта в Боге. Это соответствует двум частям служения апостола, выделенным в Кол. 1,23-25: Бог, сотворивший все, имел замысел, намерение, что когда Он подчинит все своему Сыну, ставшему человеком и прославленному, то Сын будет иметь спутников в своей славе, которые будут подобны ему, членов его духовного тела, живущих его жизнью.
Он открыл язычникам безмерные богатства Христа, который дал им участие в замыслах Бога в благодати. Он объяснял почти все (но не все) относительно не тайны, но устроения ее, то есть не только замысел Бога, но и своевременное исполнение этого замысла через приведение собрания под власть главы, и Он, сотворивший все, как сферу проявления своей славы, хранил этот секрет в своем владении, чтобы домостроительство тайны, ныне раскрытой установлением собрания на земле, было средством раскрытия самым возвышенным созданиям многообразной и многогранной мудрости Бога. Они видели, что творение возникло и распространилось перед их глазами; они видели управление Бога, его провидение, его суд, его вмешательство в любвеобильной благости на земле во Христе. Это был совершенно новый вид мудрости, мудрости вне мира, заключенной в разуме Бога, сокрытой в нем самом, так что о ней не было обетования или пророчества, но она была особой целью его вечного намерения, связанная особым образом с единственным, кто есть центр и полнота тайны благовествования, занимавшей свое место в союзе с ним, которая, хотя и была открыта на земле и поставлена с Христом во главе творения, не составляла, собственно говоря, и части этого. Эта мудрость была чем-то совершенно новым. Это было новое творение, явное открытие мудрости Бога, часть его помыслов, которые до этого хранились в глубине его замыслов, действительное устроение которых на земле, своевременно, благодаря делу апостола, раскрыло мудрость Бога по его установленному намерению, по его вечному определению в Иисусе Христе. "В Котором, - добавляет апостол, - мы имеем дерзновение и надежный доступ через веру в Него"; и то, что мы поступаем так, соответствует этому отношению.
Поэтому верующие язычники не были обескуражены заключением в тюрьму того, кто провозглашал им эту тайну; ибо это было доказательством и плодом того славного положения, которое даровал им Бог и к которому с ревностью относились иудеи.
В отличие от первой главы это откровение путей Бога не представляет нам Христа как человека, воскрешенного Богом из мертвых, чтобы мы были воскрешены вместе с ним и чтобы, таким образом, совершилось устроение замыслов Бога. Это откровение представляет его как центр всех путей Бога, как Сына Отца, наследника всего как Сына Создателя и как средоточие замыслов Бога. И сейчас апостол обращается к Отцу Господа нашего Иисуса Христа; как в первой главе он обращался к Богу Господа нашего Иисуса Христа. Каждая семья (а не "вся семья") располагается под этим именем Отца Господа нашего Иисуса Христа. "Только вас призвал Я из всех племен земли", - сказал Сущий иудеям в книге пророка Амоса; но под именем Отца Господа нашего Иисуса Христа размещается вся семья - собрание, ангелы, иудеи, язычники, все. Все пути Бога в том, что Он предпринял для своей славы, были предопределены под этим именем и находились в связи с ним; и апостол просил для святых, к которым он обращался, чтобы они получили способность оценить все значение этих замыслов и любовь Христа, которая образовала неизменный центр для их сердец.
С этой целью он желает, чтобы они были укреплены всей мощью Духа Отца Господа нашего Иисуса Христа и чтобы Христос, центр всего в замыслах Бога Отца, жил в их сердцах и стал разумным центром любви для всего их познания - центр, у которого нет ограничений для взора, который теряется в бесконечности, которую заполняет один Бог, широту и долготу, глубину и высоту {Христос является центром всего проявления божественной славы, и, таким образом, Он живет в наших сердцах, чтобы поставить их, так сказать, в этот центр и дать им воззреть оттуда на всю проявленную славу. Здесь мы можем потеряться, и он возвращает нас обратно к хорошо известной нам любви Христовой, но не как к чему-то более узкому, ибо Он есть Бог, и это выходит за пределы познания, так что мы исполнились всей полнотой Бога}. Но этот центр предоставлял им в то же время место, непоколебимую поддержку в любви, которая была как бесконечной, так и непознанной степенью славы Бога в своем проявлении вокруг себя. "Верою вселиться Христу в сердца ваши", - говорит апостол. Таким образом, Он, заполняющий все своей славой, наполняет собой сердце любовью более сильной, чем вся слава, центром которой Он является. Для нас Он - сила, которая дает нам возможность в любви и мире созерцать все, что Он совершил, мудрость его путей и вселенскую славу, центром которой Он является.
Я повторяю, Он, заполняющий все, наполняет сверх всего и наши сердца. Бог придает нам силы соответственно богатству той славы, которую Он раскрывает перед нашим изумленным взором, как по праву принадлежащую Христу. Он делает это в том, что Христос живет в нас, с самой нежной любовью, и Он является силой наших сердец. Эта сила исходит из любви и коренится в ней, таким образом охватывая в одной сфере нашу любовь и мысли тех, кто таков для Христа, - всех святых как предметы его любви: она исполнена им и наполняет нас как центр всей его любви, она думает его мыслями, чтобы мы укреплялись во всех пределах божественной славы: ибо это слава того, кого мы любим. И каковы ее границы? У нее нет границ: это - полнота Бога. Мы находим в ней откровение его самого. Во Христе Он раскрывает себя во всей своей славе. Он Бог над всеми, благословенный вовеки.
Но, живя в любви, мы живем в Боге и Бог в нас: и это находится в связи с проявлением его славы, как Он проявляет ее во всем, что Он создал вокруг себя, чтобы проявить себя в этом, чтобы Христос и Христос в собрании, его теле, стал центром всего и полным раскрытием его самого во всей своей славе. Мы исполнились всей полнотой Бога; и с этой целью Он живет в собрании. С этой целью Он действует в нас Святым Духом. Поэтому желание Павла и его молитвы заключаются в том, чтобы слава его была в собрании во Христе Иисусе от века до века. Аминь! И заметьте, что здесь говорится об осуществлении того, чего он желал. И в отличие от 1-ой главы целью здесь является познание ими не того, что истинно вообще, а того, что истинно для них, если они будут укреплены силой его Духа. И как прекрасно видеть, что, окунув нас в безграничность славы Божьей, он возвращает нас к познанному центру во Христе - чтобы познать любовь Христову, но не ограничивать нас. Это более божественно, хотя и знакомо нам, чем слава. Это превосходит познание.
Заметьте также, что пока апостол не просит, чтобы Бог действовал силой (как это часто случается), которая действует для нас, но силой, которая действует в нас {Это полностью различает молитву 1-ой главы и эту. Здесь призвания и наследие были в помыслах Бога, и он просил о том, чтобы они могли познать их и силу, которая приведет их. Здесь представлено то, что в нас, и он просит, чтобы это могло существовать, и это поныне действует в собрании}. Он может сделать больше того, что мы просим или о чем помышляем соответственно его силе, которая действует в нас. Какая участь для нас! Каково положение, данное нам во Христе! И он возвращается к утверждению, высказанному в конце 2-ой главы: жизнь Бога в собрании Духом и христиане, иудеи или язычники, соединенные в одно целое. Он желает, чтобы христиане в Ефесе (и все мы) поступали достойно этому призванию. Их призвание должно быть одно - тело Христово; и это тело фактически представлено на земле в своем истинном единстве через присутствие Святого Духа. Мы видели (гл. 1) христианина, приведенного пред лицо самого Бога; но тот факт, что христиане образовывают тело Христово, являясь обителью Бога здесь, на земле, домом Бога на земле - одним словом, все их положение - выражено в одном слове "их призвание". Глава 1 представляет святых пред Богом; а молитва главы 3 - Христа в них.
Апостол находится в тюрьме за свидетельство, которое он нес об этой истине, за проповедование привилегий, которыми Бог одарил язычников, и особенно за созданное верой, вместе с верующими иудеями, одного тела, соединенного с Христом. В своей проповеди он использует этот факт как трогательный призыв. И первое, что он ищет в своих возлюбленных детях в вере как подобающей этому единству и как средстве поддержания этого на практике - это смиренномудрие и кротость, снисходительность друг к другу в любви. Он хочет, чтобы это было осуществлено среди ефесян. Это истинный плод близости к Богу и плод обладания привилегиями, если они наслаждаются в его присутствии.
В конце 2-ой главы апостол раскрыл результат дела Христова в единении иудея и язычника, в осуществлении мира и, таким образом, в образовании жилища Бога на земле. Иметь доступ к Богу, быть жилищем Бога через его присутствие Святым Духом, быть одним телом, примиренным Богу, - в этом заключается призвание христиан. Глава 3 раскрыла это в полной мере. Апостол касается этого и в главе 4.
Верующие должны стремиться - согласно вышеупомянутым возможностям - сохранять это единство духа в союзе мира. В этом увещевании содержатся три вещи: первое - поступать достойно своего призвания; второе - дух, в котором они должны поступать так; третье - усердие в сохранении единства в союзе мира. Важно заметить, что это единство Духа является не уподоблением чувствам, а единством членов тела Христова, установленным Святым Духом и сохраняемым жизнью соответственно Духа благодати. И вполне очевидно, что усердие, необходимое для сохранения единства Духа, относится к земле и открытию этого единства на земле.
Увещевание апостола основывается на различных точках зрения, с которых может рассматриваться это единство, - в связи со Святым Духом, с Господом и с Богом.
Существует одно тело и один Дух; не просто влияние, произведенное в сердцах людей, чтобы они могли понять друг друга, но одно тело. Была только одна надежда, источником и силой которой является Дух. Это необходимое, действительное и постоянное единство.
Также есть только один Господь. И с ним связаны "одна вера, одно крещение". Это значит - исповедание и признание Христа как Господа. Сравните обращение в первом послании Коринфянам.
И, наконец, есть один Бог и Отец всех, который над всеми, и через всех, и во всех нас.
Как сильны узы единства! Дух Бога, господство Христово, вселенская вездесущность Бога Отца - все это стремится привести к единству всех, связанных друг с другом как с божественным центром. Все религиозные отношения души, все точки, через которые мы соприкасаемся с Богом, сходятся, чтобы образовать из всех верующих единство в этом мире, образовать таким образом, чтобы ни один человек не мог быть христианином, не являясь единым со всеми теми, кто является таковыми. Мы не можем ни веровать, ни наслаждаться надеждой, ни выражать христианскую жизнь в какой бы то ни было форме, не имея ту же веру и ту же надежду, что и остальные, не выражая того, что существует в остальных. Мы призваны только для того, чтобы сохранять это на практике.
Мы можем заметить, что эти три грани единства, представленные в трех стихах, не равнозначны. Круг единства все время расширяется. С Духом связано единство тела, необходимое и действительное единство, созданное силой Духа, присоединяющее ко Христу всех его членов, - с Господом веры и крещения. И каждый имеет одну веру и одно крещение; это внешнее исповедание; возможно, оно и истинно, но это исповедание относительно того, кто имеет все права над теми, кто называет себя его именем. Что касается третьей стороны единства, то она относится к требованиям, которые распространяются над всем, хотя для верующего это более тесная связь, потому что тот, кто имеет права над всем, живет в верующих {Перечислим все, что здесь названо; во-первых, одно тело и один Дух, одна надежда нашего призвания; во-вторых, один Господь, с которым связаны одна вера и одно крещение; в-третьих, один Бог и Отец всех, кто стоит над всем и везде и во всех христианах. Более того, настойчиво утверждая эти три важных отношения, в которых находятся все христиане, являясь по своей природе основанием этого единства и мотивами его сохранения, эти отношения успешно распространяются и в ширину. Непосредственные отношения относятся, собственно говоря, к тем же людям, а характер того, кто является основой отношения, расширяет идею, связанную с этим. Что касается Духа, то его присутствие соединяет тело, являясь связующим звеном между всеми членами тела: никто, кроме членов тела, здесь не рассматривается. У Господа предъявляются более обширные требования. В этом отношении речь идет не о членах тела; в мире одна вера, и одно крещение, и одно исповедание: и не может быть двух. И хотя люди, которые находятся в этих внешних отношениях, могут также иметь и другие отношения и быть членами тела, здесь это отношение представляет собой личное исповедание; это не то, что может существовать, кроме как в своем конкретном выражении (человек либо является членом тела Христова, либо нет). Бог является Отцом этих самых членов как своих детей, и тот, кто сохраняет это отношение, непременно и всегда стоит над всем - лично над всем, а в божественном смысле - повсюду}.
Заметьте также, что это не только единство чувства, желания и сердца. Это единство навязано им, но для того, чтобы сохранить осуществление и проявление единства на земле, которое относится к существованию и вечному положению собрания во Христе. Существует один Дух, но и одно тело. Единство сердец в узах мира, которого желает апостол, предназначено для общего сохранения этого единства; не то, чтобы проявлялось терпение по отношению к другому, когда это единство исчезает; христиане не должны довольствоваться его отсутствием. Человек не принимает то, что противоположно Слову, хотя в некоторых случаях те, кто в этом единстве, должны проявлять терпение. Рассмотрение общности положения и привилегий, которыми наслаждались все дети Бога в тех отношениях, о которых мы сейчас ведем речь, служило объединению их друг с другом в прекрасном наслаждении этим самым драгоценным положением, ведя их также (каждого из них) к тому, чтобы в любви радоваться участи, которой обладает каждый член тела в этом блаженстве.
Но, с другой стороны, тот факт, что Христос был возвышен, чтобы быть главой над всеми, - этот факт вносит различие, которое относится к этому превосходству Христа, превосходству осуществляемому с божественной верховной властью и мудростью. "Каждому же из нас дана благодать [дар] по мере дара Христова". (То есть как Христос считает необходимым одарить). Относительно нашего положения, радости и благословения во Христе, мы - одно. Относительно нашего служения - у каждого из нас есть свое личное место соответственно его божественной мудрости и его верховным правам в этом деле. Основание этого звания, какой бы ни была божественная сила, которая действует в нем, заключается в следующем: человек находился под властью сатаны - жалкое состояние, плод его греха, состояние, к которому привело его своеволие и в котором (согласно суду Бога, который вынес ему приговор смерти) по плоти и разуму он был рабом врага, который имел силу смерти, - с сохранением верховных прав и верховной благодати Бога (см. гл. 2,2). И Христос, сделав себя человеком, начал поступать как человек, ведомый Духом, чтобы поразить сатану. И Он победил его. Что касается его личной силы, то Он мог вытеснить его отовсюду и спасти человека. Но человек не хотел иметь Бога с собой; и в их греховном состоянии для людей было невозможно быть присоединенными к Христу без искупления. Поэтому Господь, исполняя свое совершенное дело любви, претерпел смерть и преодолел сатану в его последнем оплоте, который справедливый суд Бога сохранил в силе против грешного человека - суд, которому подвергался Христос, осуществляя искупление, которое было полным, окончательным и вечным по своему значению; так что ни сатана, князь смерти и хулитель детей Бога на земле, ни даже кара Бога больше ничего не могли сказать искупленным. Царство сатаны было взято от него; справедливый суд Бога был осуществлен и полностью удовлетворен. Весь суд доверен Сыну, равно как и сила над всеми людьми, потому что Он есть Сын человека. Эти два результата еще не выявились, хотя Господь обладает всей властью и на земле. Здесь же речь идет о другом результате, который уже достигнут. Победа является полной. Он пленил врага. Взойдя на небеса, Он предоставил победоносному человеку место над всем и взял, пленил всю силу, которая до этого господствовала над человеком.
И прежде, чем проявить в личности ту власть, которую Он приобрел как человек, связав сатану, прежде, чем осуществить ее в благословении человека на земле, Он показывает ее в собрании, своем теле, наделяя человека, как Он обещал, освобожденного от власти врага, дарами, которые являются доказательством этой силы.
Глава 1 раскрыла нам помыслы Бога; глава 2 - исполнение в силе его замыслов по отношению к искупленным - иудеям или язычникам, всех мертвых в своих грехах, - чтобы превратить их в собрание. Глава 3 показывает особое проявление тайны в том, что касается язычников в устранении этого Павлом на земле. Здесь же (гл. 4) собрание представлено в своем единстве, как тело, и в разнообразных функциях своих членов, то есть действительном осуществление этих замыслов в собрании на земле. Но это основывается на возвышении Христа, который, победитель врага, взошел на небеса как человек.
Таким образом возвышенный Он получил дары в человеке, то есть в своем человеческом качестве (ср. Деян. 2,33). И это совершается "в человеке", как это сказано в Псалме 68, откуда и взята цитата. И, получив эти дары, как глава тела, Христос является каналом их сообщения другим. Это дары для человека.
Три вещи характеризуют его здесь: Человек, взошедший на небеса; Человек, пленивший того, кто держал человека в плену; Человек, который получил для людей, спасенных от этого врага, дары Бога, которые несут свидетельство этому восхождению человека во Христе и служат в качестве средства спасения других. Эта глава не говорит о более непосредственных знаках силы Духа, таких, как языки, чудотворения, которые обычно определяются как чудодейственные дары. Но Господь, как глава, наделяет отдельных людей дарами, наделяет их как своих слуг для поставления святых, чтобы они были с ним и для созидания тела - плода его заботы о них. Как уже было отмечено, их длительность (пока мы все, один за другим, не возвысимся до главы) установлена (в смысле силы) Святым Духом; в 1 Кор. 12 этого нет.
Но давайте на мгновение остановимся, чтобы осознать значение того, что мы рассмотрели.
Как полно и славно дело, совершенное для нас Господом; и дары, сообщающие о нем, являются драгоценным свидетельством! Когда мы были рабами сатаны и, следовательно, смерти, а также греха, мы видели, что Он был рад во славу Бога подвергнуться тому, что нависло над нами. Он вошел в смерть, над которой сатана имел власть. И так полна была победа Человека, так полно наше спасение, что (воссев, как человек, одесную Богу - Он, находившийся под смертью) Он избавил нас от ига врага и пользуется привилегией, которую дали ему его положение и слава, чтобы тех, кто был в плену, сделать сосудами его силы для спасения и других. Он дает нам право как находящимся под его властью, участвовать в его святой войне, движимыми теми же принципами любви, как и Он сам. Таково наше спасение, что мы являемся орудием его силы против врага - его сотрудники в любви через его силу. Отсюда происходит связь между божественностью, полным порабощением плоти и способностью служить Христу в качестве орудий в руках Святого Духа и в качестве сосудов его силы.
Итак, вознесение Господа имеет огромную значимость в связи с его личностью и делом. Он вознесся, как человек, но сначала Он снизошел, подобно человеку, даже во мрак могилы и смерти; и Он вышел оттуда одержав победу над силой врага, имеющего силу смерти, и уничтожив грехи искупленных им людей, и достигнув славы Бога в послушании, - Он занимает свое место, как человек, на небесах, чтобы заполнить собой все; и не только являясь Богом, но соответственно славе и силе положения, которое ему предоставлено, благодаря совершению дела искупления - дела, которое низвело его в недра власти врага и посадило его на престол Бога - в то положение, которое Он занимает не только благодаря его правам Творца, которым Он и без того был, но благодаря его правам Искупителя, укрывающего от врага все, что находится в сфере могущественного влияния его дела - сфере, исполненной благословением, благодатью и им самим. Славная истина, которая относится как к союзу божественной и человеческой природы в личности Христа так и к делу искупления, совершенного муками на кресте!
Любовь свела его с престола Бога и, как человека {Нисхождение в преисподнюю рассматривается с точки зрения в его положении человека на земле, а не в его схождении с небес, чтобы стать человеком. Снизошел именно Христос}, низвела по той же благодати в тьму смерти. Умерев, вынеся наши грехи, Он вновь взошел на престол, как человек, заполнив собой все. Он опустился ниже создания в смерти и поднялся над нею.
Наполняя все в силу своей славной личности и в связи с делом, которое Он совершил, Он находится в непосредственных отношениях с тем, что в замыслах Бога тесно связано с ним, который, таким образом, наполняет все с тем, что было целью его дела искупления. Это его тело, его собрание, соединенное с ним связью Святого Духа, чтобы завершить этого мужа тайны, чтобы быть невестой Второго человека, который наполняет все во всем, - тело, которое в своем проявлении на земле установлено среди твари, которая еще не спасена и перед лицом врагов, которые есть на небесах, пока Христос не осуществит со стороны Бога, его Отца, власть, которая предоставлена ему как человеку. Когда Христос применит эту силу, Он отомстит тем, кто запятнал его творение, соблазняя человека, кто был венцом творения на земле и образом того, кому надлежало быть главой повсюду. Тем временем, лично вознесенный, как прославленный человек, и посаженный одесную Бога, пока Бог не бросит его врагов в подножие ног его, Он сообщает дары, необходимые для собирания воедино тех, кто должен быть спутником его славы, кто является членом его тела и кто будет явлен вместе с ним, когда его слава засветит среди этого мира тьмы.
Здесь апостол показывает нам уже спасенное собрание и применение силы Духа, которая, с одной стороны, спасает души, а с другой, постепенно создает их во Христе, чтобы они могли вырасти соизмеримо их главе, несмотря на всю власть сатаны, которая все еще существует.
Важная истина связана с этим фактом. Эта духовная сила применяется не просто божественным образом. Христос вознесся (Он, однако, уже нисходил в преисподнюю), который, как человек, получил эти дары силы. Об этом говорится как в Пс. 68, так и в Деян. 2,33. Последний отрывок повествует также о дарах, предоставленных его членам. В нашей главе они упомянуты именно таким образом. Он дал дары людям.
Здесь я также хотел бы заметить, что эти дары рассматриваются не как предоставленные Святым Духом, сошедшим на землю и распределяющим их каждому по своей воле, и об этих дарах не говорится как о знаках духовной силы, которые должны действовать на тех, кто внутри: но они являются вспомоществованием для собирания воедино и для назидания, установленного Христом, как главой тела, с помощью даров, которыми Он наделяет людей по своему выбору. "Восшед на высоту" и воссев одесную Бога, как человек, и заполнив собой все, какой бы ни была степень распространения его славы, в первую очередь Он имел целью исполнить пути, и в особенности по отношению к святым и к собранию, раскрыть божественную природу и сообщить собранию богатство благодати, которую являют пути Бога и источником которой является божественная природа. Именно в собрании сосредоточены в своей цели природа Бога, замыслы благодати и действенный подвиг Христов; эти дары являются средствами служения в сообщении их, в благословении для человека.
Апостолы, пророки, евангелисты, пастыри и учителя: апостолы и пророки поставлены как основания божественного здания, они действуют как пришедшие непосредственно от Господа необычайным образом; два следующих класса (последний включает два дара, связанных по своей природе) относятся к обычному служению во все века. Здесь также важно отметить, что до вознесения Христа апостол не видит ничего, кроме детей гнева, власти сатаны, силы, которая воскресила нас (мертвых в грехах) вместе с Христом, влияние креста, который примирил нас с Богом и уничтожил различие между иудеем и язычником в собрании, чтобы объединить их в одно тело пред Богом, - креста, на котором Христос испил чашу и вынес проклятие, так что для верующих гнев прошел, и на этом кресте полностью был открыт Бог любви, Бог Спаситель.
И существование апостолов исходит лишь от даров, которые последовали за вознесением Христа. Двенадцать апостолов, посланных по земле Иисусом, не упоминаются в этом послании, которое рассматривает тело Христово, единство членов этого тела; и пока не существовало главы, и пока Он не занял это место, тело не могло существовать. Таким образом, мы видели, что когда апостол говорит об апостолах и пророках, то он имеет в виду новозаветных и тех, кто был сделан апостолами и пророками Христом после его вознесения. И именно новый небесный человек, являясь одно с вознесшимся главой на небесах, образует его тело на земле. Он делает это для небес, связывая людей, образующих тело духовно и разумно с главой через силу Святого Духа, действующего в этом теле на земле, и дары, о которых говорит здесь апостол, являются каналами, по которым сообщается его благодать соответственно связям, которые Святой Дух образует с главой.
Непосредственным результатом этого является совершенствование людей соответственно благодати, которая есть в главе. Формой, которую принимает это божественное действие в дальнейшем, является дело служения и созидание тела Христова, пока все члены не возрастут в меру полного роста Христа, их главы. Христос был показан во всей своей полноте: и через это откровение члены тела должны быть созданы по подобию Христа как заполняющего все и как главы своего тела, откровение совершенной любви Бога, превосходство человека пред ним соответственно его замыслам - человека как сосуда его благодати, всей его силы и всех его даров. Таким образом, собрание и каждый из членов Христовых должны быть наполнены мыслями и богатством хорошо известного Христа, вместо того, чтобы метаться между всевозможными учениями, внушаемыми врагом, чтобы обмануть души.
Христианин должен расти соответственно всему, что проявилось во Христе, и он должен все возрастать в подобии своему главе, используя любовь и истину для своей собственной души. Христос является совершенным выражением этих двух вещей. Истина раскрывает действительные отношения вещей друг с другом в связи с центром всего, который Бог явил во Христе. Любовь это то, чем Бог является среди всего этого. И Христос, как свет, расставил все по своим местам - человека, сатану, грех, праведность, святость, все существующее и все это во всех отношениях и в связи с Богом. И Христос есть любовь, выражение любви Бога среди всего этого. И это - пример нам - наш глава, который победил и взошел на небеса и с которым мы соединены как члены его тела.
С помощью членов от главы исходит благодать, необходимая для исполнения дела уподобления ему самому. Его благодать в каждом члене, и она проявляется в любви {Стих 11 представляет особые и постоянные дары, стих 16 - то, что каждое связующее звено значит на своем месте. И то и другое занимает свои места в созидании и росте тела}. Таково положение собрания по отношению к Богу, пока все члены тела не достигнут роста Христа. Проявление этого единства искажено; но благодать и деятельность благодати главы тела, чтобы питать и способствовать росту членов тела, никогда не будет испорчена, тем более любовь сердца Господа, от которого исходит эта благодать. Мы не прославляем его, мы не испытываем радости, являясь служителями радости друг для друга, какими бы мы могли быть, но глава не перестает трудиться во благо своего тела. Волк действительно приходит и разгоняет овец, но он не может вырвать их из рук пастыря. Его верность прославлена в нашей неверности, не извиняя ее.
Этой драгоценной целью служения благодати (а именно, для роста каждого члена до роста самого главы) с помощью каждого члена на своем месте для наставления себя в любви заканчивается изложение замыслов Бога в единстве Христа и собрания, в своем двояком качестве тела Христова на небесах и жилище Святого Духа на земле - истин, которые не могут быть разделены, но каждая из них имеет особую важность, и которые примиряют непреложные действия благодати в главе с падениями собрания, ответственного на земле.
За этим следуют призывы к жизни, соответствующей такому положению, чтобы слава Бога в нас и через нас и его благодать по отношению к нам могли быть утверждены в нашем полном благословении. И мы увидели важные принципы этих увещеваний.
Первый принцип заключается в противоположности {Я уже отмечал, что противоположность между новыми и ветхими образами жизни характеризуют ефесян больше, чем колоссян, где мы находим больше проявлений жизни} между невежеством сердца, которое слепо, и отчуждением от жизни Бога, и, следовательно, совершение поступков по суетности своего ума, то есть по желаниям своего сердца, поддавшегося побуждениям плоти без Бога, - противоположности между таким состоянием и состоянием, в котором познан Христос, так как истина во Христе (который является выражением жизни Бога в человеке, самим Богом, явленным во плоти), отказе от ветхого человека, который истлевает в обольстительных похотях и облечении в нового человека, Христа. Это не улучшение ветхого человека, это отказ от него; и облечение во Христа.
И даже здесь апостол не теряет из виду единство тела; мы должны говорить истину, потому что мы являемся членами друг друга. "Истина", как выражение простоты и чистоты сердца, связана с истиной, как она есть в Иисусе, чья жизнь прозрачна как свет, тогда как ложь всегда связана с обольстительными похотями.
Более того, ветхий человек живет без Бога, отвращенный от жизни Бога. Создан новый человек, это новая тварь, и тварь {В послании к Колоссянам сказано: "Обновляется в познании по образу Создавшего его"}, созданная по примеру того, что является характером Бога, праведностью и святостью истины. Первый Адам был сотворен по образу Бога не таким способом. Через грехопадение к человеку пришло познание добра и зла. И он больше не мог быть невинным. Когда он был невинным, то не знал зла самого по себе; а совершив грехопадение, он стал чуждым жизни Бога в своем несовершенстве; познание же добра и зла, которые он обрел, нравственное различие между добром и злом самим по себе являются божественным законом. Бог сказал: "Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло". Но для того, чтобы обладать этим знанием и существовать в том, что является благом пред Богом, для этого должны быть божественная сила, божественная жизнь.
В глазах Бога все имеет свою истинную природу, свое истинное качество. Такова истина. И это не то, что Он есть истина. Истина является правильным и совершенным выражением того, что есть вещь, (и, безусловно, выражением того, чем являются все вещи), и выражением отношений, в которых она находится по отношению к другим вещам, или выражением отношений, в которых находятся все вещи по отношению друг к другу. Таким образом, Бог не мог быть истиной. Он не является выражением других вещей. Он есть центр всего истинного отношения и нравственного долга. И Бог не является мерой всех вещей, ибо Он стоит над ними; и ничто другое не может стоять над ними или Он не был бы таковым {Здесь выражено чувство, в котором Бог с нравственной точки зрения является мерой других существ - обстоятельство, которое показывает огромную привилегию детей Бога. По благодати, как рожденное от него и участвующее в его природе, дитя Бога призвано быть подражателем Бога, быть совершенным, как совершенен Отец. Он делает нас участниками его святости, и, следовательно, мы призваны быть подражателями Бога как его возлюбленные дети. Это свидетельствует об огромной привилегии благодати. Это любовь Бога среди зла, которая превыше всякого зла, которая поступает в святости и радуется вместе с тем божественным образом в единстве такой же радости и чувств}. Бог стал Человеком, именно Христос является истиной и мерой всех вещей. Но все вещи имеют свой истинный характер в глазах Бога, и Он справедливо судит обо всем с нравственной точки зрения или властью. И Он поступает соответственно этому осуждению. Он справедлив. Он также прекрасно знает зло, сам будучи добром, и зло отвратительно ему. Он отталкивает его благодаря своей собственной природе. Он свят. И новый человек, созданный по божественной природе, также пребывает в праведности и святости истины. Какая привилегия! Какое благословение! Как сказал другой апостол: "[Быть] причастниками Божеского естества". У Адама ничего этого не было.
Адам был совершенным как невинный человек. Бог вдохнул дыхание жизни в его лицо, и он стал ответственным за послушание Богу, когда не было познано ни добро ни зло, а была познана просто заповедь. Суд был только судом послушания, а не познания добра и зла. И в настоящее время во Христе участью верующего является участие в самой божественной природе, в существе, которое знает добро и зло и которое не с жизнью принимает участие во всевышнем добре, а нравственно и в природе самого Бога, хотя при этом всегда зависит от него. А наша злая природа не является таковой, или, по крайней мере, отказывается зависеть от него.
Итак, есть князь мира, чуждый для Бога, и, кроме участия в божественной природе, есть сам Дух, который был нам дан. Эти великие истины входят также в качестве принципов в увещевания апостола. "Не давайте места диаволу" с одной стороны, т.е. не позволять ему войти и действовать во плоти; а с другой стороны: "Не оскорбляйте Святого Духа", который живет в нас. Искупление твари еще не произошло, но мы уже отмечены для того дня: уважай и цени этого могущественного и святого гостя, который милостиво живет в тебе. Пусть отступает горечь и злоба, даже в слове, и пусть царствуют в нас кротость и доброта, соответственно примерам, которые у нас есть в путях Бога во Христе по отношению к нам. Подражайте Богу - прекрасная и величественная привилегия, которая, однако, исходит из той истины, что мы сделаны участниками его божественной природы и что Святой Дух живет в нас.
Таковы два важных субъективных принципа христианина - отложив прежний образ ветхого человека, облачиться в нового человека, и Святой Дух, живущий в нас. Ничего не может быть более благословенного, чем пример жизни, данный христианину, основанный на том, что он является новой тварью. Причем совершенно как субъективно, так и объективно. Во-первых, субъективно, истина во Христе есть совлечение ветхого человека и облечение в нового, которого Бог имеет примером истины. Это создано по Богу в совершенстве его нравственного характера. Но это еще не все. Святой Дух Бога, которым мы отмечены для дня искупления, живет в нас: мы не должны огорчать его. Это два составные элемента нашего образа жизни, нового человека, созданного по Богу, и присутствие Святого Духа Бога (а здесь Он подчеркнуто назван Духом Бога) как связанного с характером Бога.
А следующее объективно: мы созданы по Богу, и Бог живет в нас, Бог является примером нашей жизни и, таким образом, относительно двух слов, которые передают сущность Бога, - любовь и свет. Мы должны поступать в любви, как Христос возлюбил нас и отдал самого себя за нас в жертву Богу. "За нас" было божественной любовью, "Богу" - совершенство цели и мотива. Закон расценивает саму любовь как меру любви к другим. Христос отдает себя полностью за нас, согласно Богу, наша ничтожность лишь увеличивает эту любовь, но, с другой стороны, любовь и побуждения имеют свою ценность (в случае с Христом это был сам Бог) в полном отречении от самого себя. Ибо мы можем возлюбить то, что выше нас, и возлюбить то, что ниже нас. Когда в наших чувствах мы взираем наверх, то чем благороднее цель, тем благороднее любовь, а если мы смотрим вниз, то чем недостойнее цель, тем более чиста и абсолютна любовь. Христос был совершенен и в том, и в другом, и это абсолютно так. Он отдал себя за нас, но Богу. После этого мы - свет в Господе. Мы не можем сказать, что мы - любовь, ибо любовь есть совершенная благость в Боге, мы поступаем в ней подобно Христу. И мы есть свет в Господе. Это второе существенное имя Бога, и, как участники божественной природы, мы есть свет в Господе. И здесь Христос вновь является примером. "И осветит тебя Христос". И мы призваны, как его возлюбленные дети, подражать Богу.
Эта жизнь, в которой мы участвуем и которой мы живем, как участники божественной природы, была объективно представлена нам во Христе во всем ее совершенстве и во всей своей полноте; в человеке, причем в человеке, приведенном ныне к совершенству на высоту, соответствующую замыслам Бога относительно его. И Христос, эта вечная жизнь, был с Отцом и был открыт нам - Он, сначала снизойдя, ныне взошел на небеса, чтобы ввести туда человеческую природу и проявил ее во славе - славе Бога - соответственно его вечным замыслам. И мы видели эту жизнь, в ее земном проявлении: Бог, представший во плоти, Человек, абсолютно небесный и послушный во всем Отцу, движимый, в своем поведении по отношению к другим побуждениями, которые характеризуют самого Бога в благодати. После этого Он будет показан в наказании; уже здесь, на земле Он прошел через весь возможный опыт человека, таким образом постигнув, как благодать приспосабливается к нашим нуждам, и, проявляя ее ныне соответственно этому знанию, тогда Он осуществит наказание не только с божественным знанием, но и со знанием человека, который, однако, пройдя через этот мир в святости, оставит сердца людей без извинения и без возможности избежать суда.
И сейчас мы говорим об образе Бога в нем. В нем представлена природа, которой мы должны подражать, и природа представлена в человеке, как она должна быть проявлена в нас на земле в тех обстоятельствах, через которые мы проходим. Мы видим в нем проявления Бога, и это в противоположность ветхому человеку. Там мы видим истину во Иисусе, то, что в нас, и это ведет к совлечению прежнего образа ветхого человека и облачению в нового, в ответ на смерть Христа и воскресение. (Ср. то, что касается его смерти с 1 Петр. 3,18; 4,1). Таким образом, чтобы привлечь и подготовить наши сердца, чтобы дать нам пример, по которому они должны быть созданы, цель, к которой они должны стремиться, Бог дает нам предмет, в котором Он открывает себя и который является предметом всего его наслаждения.
Воспроизведение Бога в человеке есть цель, которую Бог поставил перед новым человеком, так как он стал являться воспроизведением природы и характера Бога. Для христианского пути есть два принципа относительно света, в котором он рассматривает себя. Когда подобно бегуну на ристалище, он устремляется к цели своего небесного призвания, в котором он следует за Христом, восшедшим на высоту, он стремится к небесам; целью является достижение величия Христа. Но не такова точка зрения ефесян. В послании Ефесянам он сидит на небесах во Христе, и он должен, как бы сойти с небес, как поступил сам Христос, и должен явить характер Бога на земле, примером которого, как мы видим, является Христос. Мы призваны, как возлюбленные дети, показать пути нашего Отца.
Мы не созданы вновь соответственно тому, каким был Адам, но соответственно тому, каков Бог: Христос есть проявление этого. И Он - второй Человек, последний Адам {Полезно отметить разницу между посланием Римлянам 12,1.2 и этим посланием. Послание Римлянам, как мы видели, рассматривает живого человека на земле; он должен отдать свое тело в качестве живой жертвы - живя во Христе, он должен полностью подчинить свои члены Богу. А здесь святые рассматриваются как уже сидящие на небесах, и они должны предстать перед людьми в свидетельстве сущности Бога, поступая, как Христос, в любви и свете}.
Мы видим в частности следующие особенности: правдивость, отсутствие злобы, которая характерна по природе ненависти (ложь и ненависть - две отличительные черты врага), праведность, связанную с трудом, соответствующим воле Бога (истинное положение человека), отсутствие тления. Человек под управлением Бога со времени грехопадения спасен от влияния обольстительных похотей. Более того. Божественный принцип побуждает желание творить добро для других, для их тела и души. Мне не нужно говорить, какая истинная картина жизни Иисуса нам здесь представлена, как сказано в предыдущих замечаниях, это было низложением духа врага и ветхого человека. Дух мира и любви, (и это несмотря на зло в других и несправедливость, которую они могут применить к нам) завершает эту картину, добавляя то, что будет легко понятно после сказанного, что, прощая друг друга, мы должны быть подражателями Бога и жить в любви, так как Христос возлюбил нас и отдал себя за нас. Великолепная картина, драгоценная привилегия! Пусть Бог позволит нам так взирать на Иисуса, чтобы иметь его образ, запечатленный на нас, и в некотором роде жить подобно ему.
Более того, давайте отметим здесь, что в изображении плодов благодати и нового человека важен тот факт, что когда благодать и любовь, исходящие от Бога, действуют в человеке, они всегда вновь восходят к Богу в преданности. Жить в любви, как и Христос возлюбил нас и предал себя за нас в приношение и жертву Богу в приятное благоухание. И мы видим это во Христе. Он есть эта любовь, нисходящая в благодати, и эта благодать, действуя в человеке, делает его преданным Богу, хотя это совершается в пользу других. Итак, это - в нас, это - краеугольный камень деятельности христианского сердца.
Затем апостол просто говорит о грехах, чтобы никто не обольщался и не рассматривал глубокие истины, используя их чисто умственно, для отрицания простой нравственности - один из признаков ереси, справедливо так названной. Он связал самые значительные поступки в своем учении с повседневной жизнью. Если Христос, глава собрания, прославлен, то Он - образ нового человека, последнего Адама; собрание едино с ним на небесах и является жилищем Бога на земле благодаря Духу, которым отмечен каждый христианин. Каждый христианин, если он действительно постиг истину, которая во Христе, познал, что она состоит в совлечении ветхого человека и облачении в нового, созданного согласно Богу в праведности и святости (образом которого является Христос по замыслам Бога в славе), то он должен возрасти в меру полного возраста Христова, главы, и не должен оскорблять Святого Духа, которым он отмечен. Самое полное откровение благодати не ослабляет той непреложной истины, что Бог имеет характер, присущий ему самому, оно раскрывает нам этот характер с помощью самых драгоценных откровений евангелия и с помощью самых тесных отношений с Богом, которые были созданы этими откровениями; но этот характер не мог измениться, и царство Бога не могло допустить никаких качеств, противоречащих ему. Здесь ясно выражен гнев Бога против зла и против тех, кто совершает его.
И мы были тем, что было противно его характеру, мы были тьмой, не только во тьме, но тьма была в нашей природе, противоположной Богу, который есть свет. Ни один луч того, чем является Он, не был обнаружен в нашей воле, наших желаниях и разумении. С точки зрения нравственности мы были лишены этого. Была тленность первого Адама, но не было ни одной черты божественного характера. Ныне же мы участники божественной природы, у нас те же желания, мы знаем то, что Он любит, и мы любим то, что Он любит, мы наслаждаемся тем, чем наслаждается Он, мы есть (действительно жалкие и слабые по природе) свет в Господе - как рассматриваемые во Христе. Они являются "плодами света" {Следует читать "плод света", а не "плод Духа"}, проявившими себя в христианине; он должен избегать всякого участия в бесплодных делах тьмы.
Но, говоря о побуждениях, апостол возвращается к важным темам, которые занимали его мысли, и он возвращается к ним не только для того, чтобы мы могли принять характер, предоставленный тем, о чем он говорит, но чтобы мы осуществили его в полной мере, чтобы мы испытали всю его силу. Он сказал нам, что истиной во Христе было облечение в нового человека в противоположность ветхому человеку и что мы не должны оскорбить Святого Духа. И он увещевает спящих проснуться, чтобы Христос был их светом. Свет все выявляет, но тот, кто спит, хотя и не мертв, не может воспользоваться им. В смысле слушания, видения и любого умственного восприятия и сообщения он находится в состоянии мертвого человека. Как этот сон может охватить нас! Но это не значит, что, проснувшись, они увидят свет смутно, сам Христос будет светом души, у них у всех будет откровение того, что благоугодно Богу, то, что Он любит, у них будет божественная мудрость во Христе; они смогут радоваться возможностям, найдут их, просвещенные таким образом в трудностях мира, управляемого врагом, и будут действовать соответственно духовному разумению в каждом предоставившемся случае. И в дальнейшем, если им не пришлось утратить этих чувств через распутство, существующее в мире, они должны исполниться Духом и быть поддержанными благодатью; испытание руки Бога во всем на земле вызовет лишь благодарение. Это исходит о руки того, на кого мы полагаемся и чью любовь мы знаем. Благодарение во всем есть испытание состояния души, потому что сознание того, что все есть от руки Бога, полная уверенность в его любви и мертвость по отношению ко всякой собственной воле - это сознание должно существовать, чтобы благодарить во всем чистое око, которое наслаждается в его воле.
Вдаваясь в подробности и рассматривая особые обязанности, апостол не может оставить тему, которая ему очень дорога. Повеление, которое Он обращает к женам, чтобы они подчинялись своим мужьям, тотчас же наводит на мысль об отношениях между Христом и собранием, теперь представленных не как предмет познания, но для того, чтобы раскрыть его любовь и нежную заботу. Мы видели, что апостол, установив важные принципы, проявленные в откровении наших отношений с Богом - наше призвание, - затем выводит их практические следствия для жизни и поведения христиан: они должны поступать так, облачившись в нового человека, чтобы иметь Христа для своего света, не оскорблять Духа, чтобы быть исполненными Духом. И все это, будучи плодом благодати, есть либо познание, либо ответственность.
Но здесь эта тема рассматривается с другой точки зрения. Именно благодать действует в самом Христе, его чувствах, его собрании. Ничего не может быть более драгоценного, более нежного, более близкого. Он возлюбил собрание, и это источник всего. И в деле любви существуют три ступени. Он отдал себя за него, Он омывает его, Он предоставляет его - всеславное - себе. Это не совсем высшее избрание человека Богом, но любовь, которая проявляется в отношении, поддерживаемом Христом с собранием {Здесь хорошо виден этот характер любви - любовь в установленных отношениях. Слово Божье более точно в своих выражениях, чем обычно думают, потому что выражение чего-либо имеет происхождение в самой вещи. Не сказано, что Христос возлюбил мир, - Он не имел отношений с миром, как таковым. Сказано, что Бог возлюбил мир, именно таков он по отношению к миру в своей благости. Не сказано, что Бог возлюбил собрание. В таких отношениях собрание находится с Христом, его небесным женихом. Отец любит нас, мы его возлюбленные дети. Бог в этом качестве любит нас. Таким образом, Сущий любит Израиль. С другой стороны, вся нежность и верность, присущие отношению, в котором Бог находится, являются уделом в нем, и также всем, что значит имя Отца в этом отношении}. Отметьте также степень дара и как великолепно основание уверенности, которое содержится в нем. Он отдает себя, это не значит, что Он отдает только свою жизнь, но Он отдает себя {Особенно преданность его любви; Он отдает и отдает себя}. Все, чем был Христос, было отдано, и отдано им самим; в этом заключается совершенная преданность и самоотречение. И все, что в нем, - его благодать, его праведность, его одобрение Отцом, величие славы его личности, его мудрость, сила божественной любви, которая может отдать себя, - все освящено в благоденствии собрания. Нет в Христе таких качеств, таких совершенств, которые не были бы нашими в их осуществлении как следствие дара его самого. Он уже дал их и освятил для благовествования собранию, которое Он взял себе во владение. Но они не просто даны - Он отдал их; Его любовь совершила это.
Мы прекрасно знаем, что эта отдача себя была совершена на кресте, и здесь завершилось освящение себя во благо собранию. А здесь славное дело рассматривается не совсем с точки зрения действенности его искупления и примирения, а с точки зрения верности и любви к собранию, которые Христос проявил в этом деле. И теперь мы всегда можем полагаться на эту любовь, которая была полностью проявлена в этом. И она неизменна. Иисус - благословенно и восхвалено его имя за это! - является для меня таковым соответственно силе его любви во всем, что Он есть, при любых обстоятельствах и навсегда, и в деятельности этой любви, во имя которой Он отдал себя. Он возлюбил собрание и отдал себя за него. Любовь является источников всех наших благословений как принадлежащих собранию.
И любовь Христова неисчерпаема и неизменна. Она осуществляет благословения своего нежно любимого предмета, готовя его для счастья, мерой и источником {Когда я говорю (здесь и выше), что любовь Христова является ее источником, то это не значит, что в этом нет места любви Отца и замыслам Бога. Я говорю о благословении, применяемом и исполняемом в отношении, представленном в этом отрывке; это отношение существует с Христом. Тем не менее, это та самая божественная любовь} которого является его сердце, к блаженству совершенной чистоты, великолепие которого Он познал в небесах, - чистоты, соответствующей присутствию Бога и ей, которая должна быть навсегда в этом присутствии, невесте Агнца, - чистоты, которая предоставляет ей способность наслаждения совершенной любовью и славой; так же, как эта любовь стремится очистить душу, позволяя ей познать себя, привлекая ее, лишая ее самой себя и наполняя ее Богом как сосредоточием благословения и радости.
Важно отметить, что Христос не освящает здесь собрание, чтобы сделать его своей собственностью, а делает его своей собственностью, чтобы освятить его. Сначала оно становится его, а затем Он приспосабливает его к себе. Христос, который любит собрание как свое собственное и который уже сделал его своей собственностью, отдав себя за него, который избирает, чтобы иметь его таким, как желает его сердце, сам занимается им, овладев им, чтобы сделать его таковым. Он предал себя за него, чтобы освятить его "банею водною, посредством слова". Здесь мы читаем о нравственном влиянии, произведенном заботой Христа; вот цель, которую Он ставит себе в своем деле, исполненном своевременно, и средства, которые Он использует, чтобы достичь этой цели. Он присваивает собрание с нравственной точки зрения, отделяет его для себя, когда Он сделал его своим; ибо Он может желать только святое - святое по его представлениям о чистоте - благодаря своему вечному и естественному жилищу на небесах. Затем Он ставит собрание в отношения с небесами, откуда Он происходит и куда Он введет его. Он предал себя, чтобы освятить его. С этой целью Он использует слово, которое является божественным выражением разума Бога, небесного порядка и святости, самой истины (то есть истинных отношений всех вещей с Богом; и это соответствует его любви во Христе) и которое, следовательно, осуждает все, что исходит не от чистоты и любви.
Он создает церковь себе в качестве невесты, помощницу для себя, в которой все соответствует славе и любви Бога через откровение (через слово, исходящее оттуда) всему, что существует на небесах. И ныне сам Христос является выражением этих вещей, образом невидимого Бога. Итак, сообщая их собранию, Он готовит его для себя. Поэтому, говоря в этом смысле о своем собственном свидетельстве, Он заявляет: "Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели".
Таким является Слово, как мы получили его от Иисуса; и особенно как произносимое с небес в качестве новой заповеди; тьма уходит, и истинный свет вновь сияет; следовательно, вещь является истинной не только в нем, но и в нас. Служение первой главы посвящено этому, наставляя сердца святых на земле в общении с главой, от которого исходит благодать и свет. И этим способом Христос затем освящает собрание, ради которого Он предал себя. Он создал его для небесного через сообщение небесного, полнотой и славой которого является Он сам. Но это Слово обнаружило, что собрание смешано с тем, что противоположно небесной чистоте и любви. Эти чувства - по крайней мере, в отношении ветхого человека - смешивались с земными, которые противоположны воле Бога и его природе. Таким образом, для освящения собрания ему необходимо было очистить его. И поэтому дело любви Христа совершается в настоящее время, но во имя вечного и неотъемлемого блаженства собрания.
Он освящает собрание, и делает Он это Словом, сообщая небесное - все, что относится к природе, величию и славе Бога - в любви, но в тоже время применяя это, чтобы осудить все в его настоящих чувствах, которые находятся в противоречии с тем, что Он сообщает. Драгоценное дело любви, в котором Он не только любит нас, но и трудится, чтобы сделать нас достойными наслаждаться этой любовью, достойными быть с самим Христом в доме Отца!
Как глубоко Он заинтересован в нас! Он не только совершил славное дело искупления, отдав себя за нас, Он постоянно действует с совершенной любовью и терпением, чтобы сделать нас такими, какими Он хотел бы иметь нас пред своим лицом, - достойными небес и небесного.
Какие черты выражает это - принадлежать таким образом слову, и какая благодать в использовании его! Это сообщение божественного соответственно его совершенству, подобно тому, как ныне сам Бог пребывает в свете. Это откровение самого Бога, как мы знаем его в прославленном Христе, в совершенной любви, чтобы сделать нас соответствующими этому совершенству для наслаждения им; и это предназначено нам, в своей природе это приспособлено к нам на земле (ср. Иоан. 1,4), чтобы наделить нас этими вещами, введя их в свет среди тьмы, но введя для того, чтобы очистить нас в любви.
Обратите внимание и на порядок, в котором нам представлено дело Христа, а именно: начиная с любви. Он возлюбил собрание, и это, как мы уже видели, является источником всего. Все, что следует за этим, есть результат этой любви и не может устранить ее. И здесь дано совершенное доказательство: Он отдал себя за собрание. Он не мог дать большего. Это, несомненно, было сделано во славу Отца, но это было совершено для собрания. Если бы Он что-то сохранил, то любовь в самоотречении не была бы совершенной и абсолютной; это не было бы преданностью, которая не оставила желать большего разбушевавшемуся сердцу. Это не был бы Христос, ибо Он не мог быть не совершенным. Мы знаем любовь и совершенство в познании его. Но Он покорил сердце собрания, отдав себя за него. Он завладел им таким образом. Оно - его, согласно этой любви. Да, именно здесь мы узнали, что такое любовь. При это мы знаем любовь в том, что Он отдал себя за нас. Все было для славы Отца; без этого она не была бы совершенством; и откровение божественного не состоялось бы, ибо это зависело от полностью прославленного Отца. То, что должно быть открыто, было показано и подтверждено в этом, так сказать, несмотря на зло, и все это всецело для нас.
Если мы научились познавать любовь, то мы научились познавать Иисуса, такого, как Он есть для нас, а Он - полностью для нас.
Таким образом, все дело очищения и освящения является результатом любви. Это не средство достижения любви или ее предмета. Это средство предоставления нам способности наслаждаться ею: но в освящении действует сама любовь в своем проявлении. Христос овладевает сначала собранием. А затем, в своей совершенной любви, Он делает его таким, каким Он хотел бы его иметь, - истина, драгоценная для нас во всех отношениях, и прежде всего, чтобы освободить душу от ее рабского страха, чтобы дать освящению свой истинный характер благодати и свое истинное распространение здесь. Это отрада для сердца - знать, что сам Христос сделает нас всех такими, какими Он хочет, чтобы мы были.
Мы рассмотрели два проявления любви Христа для собрания. Первое - принесение в дар самого себя, который в определенном смысле заключает все; любовь совершенна сама по себе. Он предал себя. Второе - нравственное образование предмета своей любви, чтобы он мог быть с ним; и мы можем добавить, соответственно совершенствам самого Бога, ибо это то, чем является на самом деле Слово - выражение природы, путей и помыслов Бога.
Но есть и третье проявление любви Христа, которое довершает ее. Он представляет его себе славным собранием без пятна и порока. Если Он предал себя за собрание, то только для того, чтобы иметь его с собой; но если Он не имеет его с собой, то Он должен сделать его достойным находится перед славным лицом Бога; и Он освятил его очищением по откровению самого Бога и всего небесного, центром которого является Он сам в славе. Святой Дух взял от Христа и открыл это собранию; и все, что имеет Отец, - Христово. Сделанное, таким образом, совершенным согласно совершенным небес, Он представляет себе славное собрание (Церковь). С нравственной точки зрения дело было совершено; ему были сообщены начала небесной славы, которая должна пребывать в этой славе, вошла в его нравственное существование и создала его, чтобы участвовать в нем. Сила Господа необходима для того, чтобы собрание действительно могло участвовать в славе, чтобы прославиться и уничтожить любые следы земного пребывания, за исключением лишь великолепных плодов этого. Он принимает его для себя славным - это следствие всего. Он взял его для себя, предоставил его себе как плод и доказательство его совершенной любви; и для него - это совершенное наслаждение той самой любовью. Но в этом заключается нечто еще большее. Эта фраза раскрывает нам все значение чудесного проявления благодати. Дух возвращает нас к случаю Адама и Евы, в котором Бог, создав Еву, представляет ее Адаму полностью совершенной, согласно своим собственным божественным замыслам, и в то же время соответствующей тому, чтобы быть наслаждением Адама, как помощницу, приспособленную к его природе и состоянию. Христос есть Бог. Он создал невесту, но с этим дополнительным правом над ее сердцем, что Он получил ради нее; Он также является последним Адамом в славе; и Он представляет ее прославленной себе, такой, как Он создал ее для себя. Какая сфера для проявления духовных чувств заключается в этом откровении! Как безгранична благодать, давшая место для такого проявления этих чувств!
Мы не можем не заметить связи между очищением и славой: очищение происходит соответственно славе и благодаря ей, и слава является полнотой очищения и полностью соответствует очищению. Ибо очищение производится Словом, которое раскрывает всю славу и радушие Бога. Представленная в славе, она не имеет ни пятна, ни порока; она свята и непорочна. Это - чрезвычайно важная истина, встречающаяся повсюду. Сравните 2 Кор. 3.18, Фил. 3.11 до конца; 1 Фес. 3.13. То, что совершалось там во славе, вливается теперь в наши души посредством Духа, воздействующего Словом.
Такова цель, намерение Господа относительно собрания, и это дело освящения, готовить ее (невесту) для него и для небес! Но и это еще не все воздействие его любви. Он нежно оберегает ее во время ее пребывания на земле.
Апостол, который не теряет из виду утверждение, давшее начало такому поучительному для нас отступлению, говорит, что муж должен любить свою жену, как свое тело, - любящий ее любит самого себя. Он был естественно подведен к этому ссылкой на Бытие; но после этого он сразу возвращается к теме, занимающей его. Он говорит, что никто никогда не имел ненависти к своей плоти; он питает и греет ее, как и Господь - собрание. Это драгоценная сторона Христовой любви, которую апостол представляет здесь. Не только Христос имел небесную цель, но и его любовь совершает дело, которое присуще этой цели. Он нежно заботится о собрании на земле; Он питает его, Он согревает его. Нужды, слабости, трудности, заботы собрания являются для Христа лишь поводом проявить свою любовь. Собрание нуждается в том, чтобы его питали, как и наши тела; и Он питает его. Оно - предмет его нежных чувств. Он согревает его. Если концом являются небеса, то собрание и здесь не оставлено в одиночестве. Оно познает его любовь там, где оно нуждается в ней. И оно будет наслаждаться ею, даже если пройдет нужда навсегда. Более того, отрадно знать, что Христос заботится о собрании, как человек заботится о своей плоти. Ибо мы являемся членами его тела. Мы от его плоти и от кости его. Это намек на Еву. Мы часть его самого, существующие и происходящие от него, как Ева от Адама. Он говорит: "Я Иисус, Которого ты гонишь". С одной стороны, наше положение - быть членами его тела; а с другой стороны, мы существуем, как христиане от него. Поэтому человек должен оставить свои естественные связи, чтобы соединиться с женой. Это великая тайна. Именно это Христос совершил как человек в определенном смысле божественным образом. Однако каждый человек должен любить свою жену, а жена - бояться мужа.
И все же остаются еще некоторые отношения в жизни, с которыми связано учение Духа Бога: отношения детей и родителей, отцов и детей, слуг и хозяев. Интересно заметить, что дети верующих представлены как предметы заботы Святого Духа, и даже рабы (ибо слуги были таковыми) возвышены христианством до такого положения, на которое не могли повлиять их утраты в социальном плане.
Все дети христиан рассматриваются как предметы поддержки в Господе, которая относится к тем, кто внутри, кто больше не в этом мире, князем которого является сатана. Приятное и драгоценное успокоение для родителей, которые считают своих детей имеющими право на это положение и на участие в тех нежных заботах, которые Святой Дух изливает на всех, кто находится в доме Бога! Апостол отмечает важность, которую Бог под законом придает этому долгу. Это - первая заповедь, с которой Он связывает обетование. Стих 3 является лишь цитатой того, на что он ссылается в стихе 2.
Замечательно также повеление отцам - они не должны раздражать своих детей; чтобы их сердца были обращены к ним; чтобы они не отталкивали их, не разрушали влияние, которое является самой надежной защитой против зла мира. Бог назидает сердца детей вокруг счастливого центра: отец должен оберегать его. И более того, отец-христианин (это всегда те, к кому он обращается) должен, как мы уже видели, осознавать положение, в котором находятся дети, и должен воспитывать их в учении и наставлении Господнем. Положение христианина должно быть мерой и формой влияния, которое оказывает отец, и того воспитания, которое он дает детям. Он относится к ним как к воспитываемым для Господа и как сам Господь хотел бы их воспитать.
Необходимо заметить, что в рассматриваемых нами двух отношениях между женами и мужьями, увещевания начинаются именно со стороны подчинения. Таков дух христианства в нашем злом мире, в котором воля человека является источником зла, выражающего отпадение человека от Бога, которому надлежит подчиниться во всем. Принцип подчинения и послушания - это благотворный принцип человеческой природы. Однако в нем должен пребывать Бог, чтобы воля человека не заправляла всем. Но принцип, который управляет сердцем человека в добре, - это всегда и везде послушание. Я должен сказать, что следует слушаться Бога, а не человека; но отойти от послушания - значит впасть в грех. Человек, как отец, может приказывать и направлять, но он поступает неверно, если делает все это не в послушании Богу и его Слову. Такова была сущность жизни Христа: "Я пришел исполнить волю Твою, Боже". И апостол начинает с увещеваний насчет этих отношений, давая общее указание: "Повинуйтесь". Это легко утверждает порядок, даже если перестает действовать порядок законов и власти. Повиновение и послушание в принципе никогда не должны отсутствовать у истинного христианина. Это отправной пункт всей его жизни. Он освящен для послушания Христу (1 Петр. 1,2).
В том случае, который стал поводом для этих замечаний, поразительно видеть, как этот принцип повышает раба в его положении: он слушается вследствие внутреннего божественного принципа, как будто он послушался самого Христа. Апостол трижды повторяет этот принцип послушания Христу или служения Христу, добавляя: "Исполняя волю Божию от души". Какую разницу это производит в положении бедного раба! Более того, зависимый или свободный, каждый может получить это вознаграждение от Господа. Сам господин имеет того же Господина на небесах, у которого нет лицеприятия. И все же апостол говорит это господам, а не рабу; ибо черты христианства весьма тонки, и оно никогда не искажает своих принципов. Господин должен относиться к рабу с совершенной справедливостью так же, как он ожидает этого от раба - и он не должен ему угрожать.
Прекрасно видеть, каким образом божественное учение входит во все тонкости жизни, придавая благоухание своего совершенства каждой обязанности и отношению; как оно признает существующий порядок, насколько они признают и направляются этими принципами учения, но это возвышает и увеличивает ценность всего относительно совершенства тех принципов, затрагивая не отношения, а сердце человека, который поступает по этим принципам; беря во внимание нравственную сторону и повиновение в любви и в исполнении власти, которую может осуществить божественное учение, принося благодать, которая управляет использованием власти Бога.
Здесь речь идет не только о линии поведения, которой нужно следовать, о примере, которому необходимо подражать, о Духе, которым исполняется человек; и не только об отношениях между человеком и Богом и теми отношениями, в которых мы пребываем на земле; не только это должно занимать мысли христианина. У него есть враги, с которыми нужно бороться. Народ Израиля под властью Иисуса Навина в земле Ханаана действительно находился в земле обетованной, и они противостояли врагам, которые были там уже до них, хотя и не по праву, благодаря которому Израиль имел эту страну через дар Божий. Бог выделил ее для Израиля (см. Втор. 32. 8); Хам овладел этой землей.
А что касается нас, то мы должны бороться не с плотью и кровью, как это было с Израилем. Наши благословения духовны на небесах. Мы пребываем во Христе в небесном. Израиль прошел через пустыню - пересек Иордан; упала манна небесная; они ели зерно земли. Они были поселены в земле Ханаана, как будто все это было их собственностью, не нанося ни одного удара. Они ели плоды этой щедрой земли на равнинах Иерихона. То же относится и к христианину. Хотя мы находимся в пустыне, мы также пребываем и на небесах во Христе. Мы пересекли Иордан, вместе с ним мы умерли и воскресли вновь. Мы пребываем с ним на небесах, чтобы мы могли наслаждаться небесным как плодом нашей собственной страны. Но нам предстоит борьба, если мы действительно хотим наслаждаться ими. Обетование исходит от каждого благословения, от всей земли обетованной, куда бы мы ни поставили ногу на ней (Ос. 1). Для этого нам нужна сила Господа; а об этом как раз и говорит апостол. "Укрепляйтесь Господом". Враг неуловим. Мы должны противостоять его козням даже больше, чем его силе. Ни сила, ни мудрость человека ничего не могут здесь поделать. Мы должны быть вооружены всеми доспехами, то есть быть в вооружении Бога.
Но заметьте, что Дух обращает наши мысли на самого Бога прежде, чем сказать о том, что мы должны преодолеть. "Укрепляйтесь Господом". В первую очередь это не убежище от лица врага; мы обладаем им ради себя прежде, чем мы используем его против козней врага. В близости замыслов и благодати Бога человек укрепляется для борьбы, которой он не может избежать, если он наслаждается христианскими привилегиями. И он должен быть во всеоружии. Недостаток чего-то подвергает нас опасности от сатаны. И оружие должно быть от Бога - божественное по своей природе. Человеческое оружие не отразит нападений сатаны; уверенность в этом оружии использует нас в битве лишь для того, чтобы привести к падению в сражении с духом, который могущественнее и сильнее, чем мы.
Эти враги характеризуются следующим образом: они представляют собой начальства и власти, обладающие силой зла, которое находит свой источник в воле, господствующей над теми, кто не знает, как ей противостоять, и у них есть сила исполнить эту волю. Свою силу они имеют от Бога, а воля, которую они используют, исходит от них самих; они оставили Бога; источник их деятельности заключается в их собственной воле. В этом отношении она является источником, независимым от Бога, а сила и качества, имеющиеся у них от Бога, становятся орудиями этой воли - той воли, которая не обуздывается ничем, только изнутри самой воли. Таковы начальства и власти. Но они бывают и добрыми; и в них воля исполняет лишь то, что желает Бог, и они используют в служении ему силу, которую они получили от него.
Эти противостоящие начальства и власти правят над тьмой мира. Свет является той атмосферой, в которой живет Бог, которую Он рассеивает вокруг себя. Злые духи обманывают и правят во тьме. И сейчас этот мир, не имея света Бога, полностью находится во тьме, и в мире правят демоны; ибо Бога нет здесь - за исключением верховной власти над всем, обращая все к его славе, и, в конце концов, во благо его детей.
И если эти начальства правят во тьме мира, они обладают не только внешней силой, они - в небесном и погружены здесь в духовную развращенность. Они оказывают духовное влияние, занимая место богов. В этом, во-первых, заключается внутренний характер, их образ жизни и состояние, в котором они находятся; во-вторых, их сила в мире как управляющая им; и, в-третьих, их религиозная и неверная власть, помещающаяся на небесах. В качестве сферы применения своей власти они используют похоти человека и даже страхи в их сознании.
Чтобы сопротивляться подобным врагам, нам необходимо всеоружие Бога. Проявления этой силы, когда допускает Бог, составляет злые дни. И весь этот промежуток времени отсутствия Христа является злым днем. Христос был отвергнут этим миром, для которого, еще будучи в нем, Он был светом, а теперь сокрыт в Боге. Той силой, которую проявил враг, когда он вел мир к отвержению Христа, враг все еще воздействует на мир: и мы противостоим ей деятельностью и силой Святого Духа, который находится здесь в отсутствие Господа. Но существуют моменты, когда эта сила допускается, чтобы показать себя особым образом, когда враг использует мир против святых, затемняя свет, который светит в мире от Бога, причиняя боль и совращая умы исповедующих религию и даже верующих, - в те дни, когда сила дает почувствовать себя. И мы должны бороться с этой силой, сопротивляться ей, противостоять всему в исповедании Христа, света. Мы должны делать все, что требует исповедание его имени, несмотря на все и чего бы это ни стоило, чтобы остаться стоять, когда пройдет буря и злой день.
Таким образом, мы должны не только наслаждаться Богом и его замыслами, а также их влиянием в мире; но, так как эти же самые замыслы ввели нас в небеса и сделали нас светом Бога на земле, нам приходится также сталкиваться с духовной злобой, которая есть на небесах и которая стремится заставить нас осквернить наше высокое положение, сбить нас с пути и затемнить в нас свет Христа на земле. Нам приходится избегать ловушек небесной духовной злобы для себя и сохранять свидетельство на земле нетленным и чистым {Нам все еще приходится преодолевать козни дьявола. Его власть над нами сломлена. Он мог пробудить мир в преследовании и быть рыкающим львом; но, что касается личных соблазнов, если мы сопротивляемся дьяволу, то он отступает от нас; он знает, что встретил Христа, а Христос преодолел его. Однако его козни никогда не прекращаются}.
Итак, силой Святого Духа, данного нам с этой целью, мы найдем оружие Бога, которое в первую очередь служит тому, что через отвержение плоти и через сохранение существования доброго сознания, чтобы захватить все у врага; затем служит сохранению полной веры в Бога; и действенной силе, которая с уверенностью находится перед лицом врага, используя оружие Святого Духа против него. Сначала используется оборонительное оружие нашего образа жизни. Все заканчивается с выражением полной и продолжительной зависимости от Бога, в которой находится христианский воин.
Мы испытали это оружие Бога, чтобы знать его. Оно весьма действенно, основанное на том, что было совершенно, и само по себе оно весьма действенно. Ибо здесь речь идет не о появлении перед преградой Бога, а о сопротивлении врагу и о сохранении нашей основы против него.
Пред Богом наша праведность совершенна, она - сам Христос, и мы - праведность Бога в нем; но здесь нам не нужно оружие, мы находимся на небесах: все есть мир, все совершенно. Здесь нам необходимо оружие, настоящее оружие, и прежде всего, чтобы опоясать чресла истиной. Чресла - это источник силы, и когда должным образом опоясаны, то представляют внутренние чувства и движения сердца. Если мы позволяем нашим сердцам бродить там, где они хотят, вместо того, чтобы держать их в общении с Богом, то сатана легко овладевает нами. Это оружие является и применением истины к самым личным чувствам, в первую очередь - к движениям сердца. Мы опоясываем чресла, это делается не тогда, когда присутствует сатана, это совершается с Богом благодаря применению истины к нашим душам перед его лицом, осуждая все в нас с помощью этого и обуздывая сердце, которое может двигаться только под его взором. Это и есть истинная свобода и истинная радость, потому что новый человек наслаждается Богом в непрерывном общении; но здесь Дух говорит об этом относительно защиты, которой это будет для нас против нападений врага. В то же время это не просто подавление злых мыслей как следствие этого; это деятельность истины, силы Бога, действующей через откровение всего - всего, чему учит Он сам, сохраняя его, таким образом, в своих мыслях; все, что Бог сказал в своем Слове, и незримые сущности имеют свою истинную силу и значение для сердца, которое бьется в нас, так что его движения будут определяться Словом Бога, а не своими собственными желаниями, все это будет продолжаться перед лицом Бога {Опоясывание чресл - это общепринятый образ Писания для разума и сердца, находящихся в божественном порядке, как перед лицом Бога благодаря Слову Бога}.
Сатана больше не владеет сердцем, находящимся в истине, открытой Богом; и в желаниях сердца нет ничего, что соответствует предложениям сатаны. Возьмите в качестве примера Иисуса. Его защита заключалась в осуждении всего того, что говорил сатана. В пустыне, в начале своего служения, кроме последнего искушения, это происходило в совершенном применении Слова для себя, для того, что касалось его поведения в окружающих его обстоятельствах. Истина правила его сердцем, так, чтобы оно поступало по этой истине во всех обстоятельствах. "Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". Слово не исходит - Он ничего не делает. Не было причины для действия. Это было бы действием по его желанию, по его воле. А истина держала его сердце в связи с Богом в тех обстоятельствах, с которыми Он сталкивался. Когда представлялся случай, его сердце уже общалось с Богом, так что у него не было никакого другого побуждения, кроме побуждения, исходящего от слова истины. Его поведение было совершенно отрицательным, но оно исходило от света, который истина изливала на обстоятельство, потому что его сердце находилось под полным управлением истины. А внушение сатаны вывело бы его из этого положения. Этого было достаточно. С этим он ничего не поделает. Он уже не изгоняет сатану: это было лишь вопросом поведения, а не делом ужасного противостояния славе Бога. В последнем случае, Он изгоняет его; а в первом случае Он поступает соответственно Богу, не принимая во внимание себя. И замысел сатаны полностью теряет свою силу. Он просто ни к чему не приводит. Его замысел совершенно бессилен против истины, потому что это - не истина; а сердцем управляет истина. Козни не являются истиной. Этого вполне достаточно, чтобы помешать их овладению нами, если сердце будет управляемо таким образом.
На втором месте находится броня праведности - совесть, которой не в чем упрекать себя. Душевный человек знает, как нечистая совесть лишает его силы перед людьми. Необходимо только добавить, каким образом сатана использует ее, чтобы завлечь человека в свою западню. Сохраняя истину, мы становимся врагом сатаны. Если мы впадаем в заблуждение, он оставляет нас в покое в этом отношении, но использует наши ошибки и преступления, чтобы поработить нас еще больше, чтобы связать нас по рукам и ногам в том, что можно. Как вынес бы это человек, обладающий истиной, который, возможно, даже избежал ошибки, если бы его поведение было дурным, чтобы это было выставлено на обозрение всех? Он сохраняет молчание перед врагом. Его собственная совесть заставляет его молчать, если он честен, не думая о последствиях, если не было необходимо признание. Кроме того, ему изменяет сила Бога и духовное разумение: где бы он мог их обрести в грешной жизни? Мы смело идем вперед, когда у нас чистая совесть. И когда мы живем с Богом, ибо любовь есть Бог и любовь есть сама праведность, то мы облечены в эту броню праведности, и мы бесстрашны, будучи призваны идти навстречу врагу. Мы обретаем чистую совесть пред Богом благодаря крови Агнца. Живя с Богом, мы сохраняем ее перед людьми и для общения с Богом, чтобы иметь силу и духовное разумение и чтобы иметь их все больше и больше. Это действительная сила хорошего поведения, безупречная совесть. Разве это честность, разве это верность сердца, когда никто тебя не видит! Мы же требовательны по отношению к самим себе, нашим сердцам и нашего поведения; поэтому мы можем быть спокойны в наших путях. Бог также здесь. Апостол говорит, что если мы поступаем так, то с нами будет Бог мира. Если плоды праведности посеяны в мире, то дорога мира находится в праведности. Если у меня нечистая совесть, то я сержусь на себя, я злюсь на других. Если сердце пребывает в мире с Богом, то ему нечем себя упрекать; если воля обуздывается, то в душе царит мир. Мы живем на земле, но сердце находится над ней в общении с более превосходным; мы живем в мирном духе с другими, и ничто не вредит нашим отношениям с Богом. Он Бог мира. Мир, мир Иисуса наполняет наши сердца. Ноги обуты в него; мы живем в духе мира.
Но вместе со всем этим оборонительное оружие необходимо всем остальным, чтобы мы тоже могли устоять, несмотря на все козни врага, - оружие, которое сохраняет всю свою силу, при условии применения предыдущих его видов, и если последнее весьма существенно, то и другие имеют на практике огромное значение. Это щит веры; то есть полная и совершенная вера в Бога, сознание милости и его благодати, сохраняемой в сердце. И здесь вера значит не просто восприятие свидетельства Бога (хотя она и основывается на этом восприятии), а настоящая уверенность сердца заключается в том, что Бог есть для нас, основывающаяся, как мы только что сказали, на свидетельстве, которое Он дал о себе, на вере в его любовь и его верность, а также его силу. "Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу". Действие Духа в нас направлено на то, чтобы вдохновлять эту уверенность. Когда она существует, то все нападки врага, который стремится заставить нас поверить, что благость Бога неистинна, - все его попытки направлены на то, чтобы разрушить или ослабить в наших сердцах эту уверенность в Боге и сокрыть его от нас, - все это оказывается бесплодным. Его стрелы падают на землю, не достигая нас. Мы прочно стоим в сознании того, что Бог - для нас: наше общение не прервано. Раскаленные стрелы врага являются не желаниями плоти, но духовным нападением.
Итак, мы можем уверенно держать голову: сохраняются нравственная смелость и сила, побуждающие нас идти вперед. Это не значит, что у нас есть чем хвалиться в себе, а то, что спасение Бога свежо в нашей совести. Бог был за нас; Он есть за нас: кто будет против нас? Он был за нас, когда у нас не было силы; и было спасение, когда мы не могли ничего сделать. Это наше доверие самому Богу, а не рассчитывание на самих себя. У нас на голове был шлем спасения. Предыдущие виды оружия дают нам свободу, чтобы наслаждаться двумя последними.
Таким образом, облеченные в то, что защищает нас в жизни, в действительной уверенности в Бога и познании Бога, которое исходит из этого, мы в состоянии использовать наступательное оружие. У нас есть лишь одно оружие против врага, но этому оружию он не может противостоять, если мы знаем, как обращаться с этим оружием: это свидетель борьбы Господа с сатаной в пустыне. Это - Слово Бога. Там Иисус всегда отвечал Словом с помощью силы Духа. Оно ставит человека в его истинной положение пред Богом, как послушного человека в окружающих его обстоятельствах. Здесь сатана не может ничего сделать: и мы должны лишь сохранять это положение. Если сатана открыто соблазняет нас к непослушанию, то в этом нет его козней. Неспособный что-либо сделать, сатана поступал так с Господом, показав себя таким, каков он есть. Господь прогонял его Словом. У сатаны нет никакой силы, когда он проявляет себя, как сатана. Нам же приходится оказывать сопротивление козням дьявола. Наше дело - поступать соответственно Слову, что бы ни происходило; результат покажет, что в этом была мудрость Бога. Но обратите внимание на то, что меч является мечом Духа. Не разум или способность человека в этом, хотя именно человек использует Слово. Его меч хорошо закален, но он не может ни поднять его, ни нанести им удар, если в нем не действует Святой Дух. Это оружие духовное; его используют силой Духа. Бог должен говорить, как бы ни было слабо оружие.
Меч также используется в духовной борьбе, в которой он карает все, что противостоит нам. В этом смысле он предназначен как для обороны, так и для наступления. Но за всем этим оружием сокрыто состояние и средство силы, которая оживотворяет и дает свою мощь всему остальному; это полная зависимость от Бога, соединенная с верой в него, которая выражается в молитве. "Молитесь во всякое время", эта зависимость должна быть постоянной. Когда это реально, то я чувствую, что ничего не могу сделать без Бога, и что Он желает мне добра во всем - все это проявляется внешне. Оно ищет силы, которой у него нет. Оно ищет ее у того, кому оно доверяет. Благодаря побуждению Духа в наших сердцах в их общении с Богом наши сражения проходят в общение Его силы и Его благодати и в сознании того, что мы ничего не можем сделать, что Он есть все. "Во всякое время", "с молением". Эта молитва является выражением нужды человека, просьбы сердца в силе, которую дает ему Дух, а также просьбы в уверенности о Боге. Так как это деятельность Духа, то она охватывает всех святых, никто из них не может быть забыт Иисусом; и Дух в нас отвечает чувствам Христа и воспроизводит их. Мы должны быть внимательны и усердны, чтобы использовать это оружие, избегая всего, что отвратило бы нас от Бога, пользуясь всякой возможностью и находя через благодать Духа во всех обстоятельствах повод (с помощью этого усердия) для молитвы, а не для развлечения {Молитва основывается на великой привилегии иметь общие интересы с Богом в отношении как нас самих, так и всех, кто принадлежит ему, во славу Христа. Какая удивительная мысль и невыразимая благодать!}.
Апостол просит от всего сердца заступничества ради них, как о своей собственной нужде и о том, чего он желает ради Христа.
Миссия Тихика выражала уверенность Павла в интересе, который ефесяне проявят к его обстоятельствам и делам благодаря своей любви, и то, что он сам чувствовал, желая им здоровья и духовного пребывания во Христе. Это трогательное выражение уверенности в их любви - любви, которую его преданное сердце ожидало в других.
Он показывает, что ефесяне наслаждаются высшими привилегиями во Христе, будучи способными оценить эти привилегии. Он ни в чем их не обвиняет. Оружие Бога, которым противостоят всем нападкам врага и возрастают в мире к главе во всем, наступательное оружие Бога, естественно, упоминалось самым последним из тех, что он им показал. Следует заметить, что в этом послании он не говорит о пришествии Господа. Он показывает верующих на небесах во Христе, а не на земле, идущих по миру и ожидающих, пока Он не придет, чтобы взять их к себе и восстановить блаженство миру. В этом послании ожидается собирание вместе всего под Христом, их истинным главой, по замыслам Бога. Благословения пребывают на небесах, свидетельство - на небесах, собрание восседает на небесах, сражение происходит на небесах.
Апостол повторяет свое пожелание им мира, любви и веры и завершает свое послание приветствием, как обычно написанным его собственной рукой.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4.
В послании Филиппийцам мы видим гораздо больше христианского опыта и обнаруживаем проявление души в большей степени, чем в большинстве посланий. Фактически это истинно христианский опыт. Во всех этих посланиях мы находим учение и практику; за исключением второго послания Тимофею, имеющего иной характер, нет ни одного, которое, подобно этому, содержало бы выражение христианского опыта в этой трудной жизни и источников, открытых ему в прохождении через эту жизнь, а также побуждений, которыми должны мы управлять. Мы даже можем сказать, что это послание передает нам опыт христианской жизни в ее наивысшем и наиболее совершенном выражении - скорее, даже ее нормальное состояние под властью Духа Бога. Бог соблаговолил дать нам прекрасную картину этого, а также снабдить нас истинами, освещающими нас, и правилами, управляющими нашим хождением.
Причина этого совершенно понятна. Павел находился в темнице, и филиппийцы, бывшие ему очень дорогими и в завершении его трудов доказавшие скромными дарами свою любовь к нему, через Епафродита послали апостолу помощь в то время, когда, как оказалось, он был в нужде. Темница, нужда, сознание того, что собрание Бога было лишено его бдительной заботы, выражение филиппийцами любви, думающих о нем в нужде, хотя и на расстоянии, - что могло побудить апостола открыть свою душу и выразить веру в Бога, которая оживила его, так же, как и то, что он чувствовал по отношению к собранию, не поддерживаемому теперь апостольской заботой, которую приходится доверить самому Богу без всякой посреднической помощи? И наиболее естественным было то, что ему следовало внушить свои чувства в душу этих возлюбленных филиппийцев, которые недавно доказали ему свою любовь. И поэтому апостол больше, чем когда-либо, говорит о дружбе филиппийцев с евангелием, ведь они приняли участие в его трудах, в испытаниях в нужде, которую проповедование евангелия причиняло тем, кто посвятил себя этому. Их сердца сочетали их с этим, как и тех, о ком говорит Господь, принявшего пророка во имя пророчества.
Это ввело апостола в особенно близкую связь с собранием, и он, и Тимофей, сопровождавший его в его трудах в Македонии, его истинный сын в вере и в деле, обратился к святым и к тем, кто нес служением именно в этом собрании. Это послание не взывает к высоте намерений Бога, подобно посланию Ефесянам, оно устанавливает божественный порядок, везде приличествующий христианам, подобно двум посланиям Коринфянам. Это послание не кладет основание для связи души с Богом, подобно посланию Ефесянам. Не было оно предназначено и для того, чтобы защищать христиан от вкравшихся между ними ошибок, подобно некоторым другим посланиям, написанным нашим апостолом. Оно основывается на драгоценной внутренней жизни, общей любви христиан друг к другу, но такой любви, которая была в сердце Павла, воодушевляемая и направляемая Святым Духом. Отсюда мы также видим простые отношения, существовавшие внутри собрания: есть пресвитера и служители, и помнить их было тем более важно, что непосредственная забота апостола больше не была возможной. Отсутствие этой непосредственной заботы образует основу наставлений апостола и придает посланию особую важность.
Любовь филиппийцев, выраженная в оказании апостолу помощи, напоминала ему о духе, который они всегда проявляли. Они сердечно присоединились к трудам и невзгодам благовествования. И эта мысль ведет апостола дальше к тому, что в послании определяет течение мысли (чрезвычайно ценное для нас). Кто произвел в филиппийцах этот дух любви и преданности интересам евангелия? Поистине, это был Бог благовествования и любви: и это было залогом того, что он, начавший доброе дело, закончит его в день Христов. Какая прекрасная мысль! - теперь, когда у нас нет больше апостола, нет пресвитеров и дьяконов, как в те дни у филиппийцев. Невозможно отнять у нас Бога, нам достался неизменный, истинный и живой источник всего благого, выше слабостей и даже ошибок, лишающих христиан всякой помощи. Апостол видел Бога, действующего в филиппийцах. Плоды свидетельствовали об этом источнике. Следовательно, он рассчитывал на неиссякаемость благодати, которой им суждено было насладиться {В стихе 7, как и в примечаниях, следует читать "потому что я имею вас в сердце"}. Но чтобы сделать подобные заключения, должна быть вера. Христианская любовь, ясно различима и преисполнена доверия в отношении предметов этой любви, ибо в ней есть сам Бог и сила его благодати.
Вернемся к этому принципу; то же самое происходит и с собранием Бога. Разумеется, что касается внешних средств и тех проявлений присутствия Бога, которые связаны с человеческой ответственностью, она может многое потерять, но бесценная благодать Бога не может быть потеряна. Вера всегда может положиться на нее. Плоды благодати дали апостолу эту уверенность, как в Евр. 6,9.10; 1 Фес. 1,3.4. Разумеется, в 1 Кор. 1,8 и в послании Галатам он рассчитывал на верность Христа, несмотря на множество огорчений. Истина Господня поддержала его в отношении христиан, чье положение в другом отношении явилось причиной великого беспокойства. Но здесь - случай, поистине, более счастливый, хождение христианина само по себе привело его к источнику уверенности в них. Он с любовью и нежностью вспоминает, как они всегда к нему относились, и он обращает это в пожелание для них, о том, что Бог породивший это пожелание, произведет для их блага совершенные и изобильные плоды этой любви.
Он также открывает им свою душу. Той же благодатью, действующей в них, они приняли участие в деле Божьей благодати в нем, и приняли с любовью, отождествившей себя с ним и его трудом. И его сердце обратилось к ним с обильным воздаянием любви и желания. Бог, вызвавший эти чувства, которому он представил все, происшедшее в его душе, тот самый Бог, действовавший в филиппийцах, был свидетелем между ними (теперь, когда Павел своим трудом среди них не мог предоставить им другого) его горячей радости о всех них. Он чувствовал их любовь, но более того он желал, чтобы эта любовь была не только действенной и сердечной, но также и была ведома мудростью и разумением добра и зла, созданного силой Духа, то есть, действуя в любви, они также смогли бы ходить в той мудрости и в понимании того, что в этом мире тьмы было истинно в соответствии с божественным светом и совершенством, так чтобы они были бы безупречны до дня Христова. Как это отличается от равнодушного уклонения от явного греха, чем довольствовались бы многие христиане! Необходимо искреннее желание всякого превосходства и подобия Христу, чей божественный свет может показать им то, что отличает в нас жизнь Христа.
Итак, произведенные плоды были уже знаком того, что с ними был Бог и что Он исполнит дело до конца. Но апостол желал, чтобы они весь путь прошли в том свете, который дал Бог, чтобы когда они придут к концу, ничто не смогло бы упрекнуть их, но напротив, освободило бы их от всего, что могло бы ослаблять их или сбить с пути; им следовало преизобиловать в плодах праведности, которые даются Иисусом Христом во славу и хвалу Бога. Какое прекрасное изображение естественного состояния христианина в его ежедневном труде до самого конца, как и в послании Филиппийцам мы всегда на пути к нашему небесному покою, куда помещает нас искупление.
Таково вступление в послании. После этого выражения пожеланий к ним его души, он говорит, полагаясь на их любовь, о своих узах, о которых они вспомнили, но он делает это в связи с христианством и евангелием, которое больше всего остального занимало его душу. Прежде чем я перейду от вступления к содержанию самого послания, я бы хотел отметить мысли, лежащие в основе чувств, выраженных в послании.
Существуют три элемента, составляющих особенность послания.
Во-первых, оно говорит о христианском странствии в пустыне; спасение рассматривается как результат того, что необходимо получить в конце путешествия. Искупление, совершенное Христом, устанавливается как основание для этого странствия (как это было в случае с Израилем при его исходе в пустыню), но представление вознесения и славы перед Богом, когда над каждым препятствием одержана победа, является темой послания и тем, что здесь названо спасением.
Во-вторых, сложившееся положение характеризуется отсутствием апостола, когда собранию самому приходилось преодолевать противоречия. Ему пришлось побеждать, вместо того, чтобы наслаждаться победой, одержанной апостолом над силой врага, когда он был с ними и мог сделаться слабым со всеми, кто был слаб.
И в-третьих, изложена уже упомянутая важная истина о том, что собрание в этих условиях было более непосредственно предоставлено Богу - неистощимый для нее источник благодати и силы, которым оно непременно могло воспользоваться через веру, источник, который никогда не может иссякнуть {Мы увидим развитие жизни, являющейся выражением проявленной в ней силы Духа Бога. Это подчеркивает то, что грех или плоть пагубно в нас действующие, не упомянуты в послании. Это описывает и особенности жизни Христа; ибо, если мы живем в Духе, мы должны и поступать по Духу. Мы увидим благодатность христианской жизни (гл. 2), силу христианской жизни (гл. 3) и ее превосходство над всеми обстоятельствами (гл. 4). Первое, что было естественно, более открывает душу апостола в сложившихся обстоятельствах и его чувствах. Проповедь начинается с 4-ой главы. Однако даже в главе 1 мы видим апостола, полностью превосходящего обстоятельства во власти духовной жизни}.
Я возобновляю рассуждения над текстом со стиха 12, начинающего послание после введения. Павел был узником в Риме. Появился враг, чтобы одержать великую победу, ограничив таким образом, его деятельность; но властью Бога, управляющего всем и действующего в апостоле, даже козни врага послужили распространению евангелия. Во-первых, заключение апостола в темницу сделало евангелие известным в высоких инстанциях Рима, где оно иначе не было бы проповедано, и множество других братьев, ободрившись положением {В первом издании я рассматривал (как следствие заключения апостола в тюрьму) побуждение веры в тех бездействующих людях в то время, когда он действовал. Таков был бы смысл английского перевода, и это является подлинной первопричиной. Но кажется, что значение этих слов таково: "Ободрись узами моими". Им угрожал позор из-за него, словно он был преступником} апостола, стали более смелыми и проповедовали евангелие без страха. Но был другой путь, которым воздействовало отсутствие апостола. Многие из тех, кто в присутствии его силы и его даров были слабыми и незначительными, могли теперь иметь определенный вес, когда в неисследимых, но совершенных путях Бога это могущественное орудие его благодати было отвергнуто. Они могли надеяться блистать и привлекать внимание, когда лучи этого великолепного света были остановлены стенами тюрьмы. Ревнивые, но скрытые в его присутствии, они воспользовались его отсутствием, чтобы встряхнуться, - вероломные братья или завистливые христиане, они стремились в его отсутствие нанести ущерб его авторитету в собрании и его блаженству. Однако только способствовали и тому и другому. Бог был со своим слугой, и вместо своекорыстия, провоцировавшего этих жалких проповедников истины, в Павле проявилось искреннее желание к благовествованию о Христе, всю ценность которого он глубоко ощущал и чего он желал превыше всего; и пусть будет так, как будет!
Апостол уже видит для себя помощь в независимых действиях Бога по духовному управлению его домом теми средствами, которые Он использует. Естественное состояние собрания - это то, что Дух Бога действует в членах тела, каждый на своем месте, в проявлении единства тела и взаимодействии его членов. Христос, победив сатану, своим собственным Духом напоминает тех, кого Он избавил от руки этого врага для того, чтобы они смогли проявить в то же время силу Бога и показать подлинность их освобождения от власти врага, являя это в хождении, которое, будучи выражением разума и силы самого Бога, не оставляет места для тех, кто принадлежит врагу. Они составили воинство и свидетельство Бога против врага в этом мире. Но затем каждый член, начиная с апостола и кончая наислабейшим, плодотворно трудятся на своем собственном месте. Власть сатаны исключена. Внешнее отвечает внутреннему и делу Христа. Тот, кто в них, более велик, чем тот, кто в миру. Но везде для этого нужна сила и единомыслие. Существует другое положение вещей, в котором, хотя и не все действуют на своем месте, по мере дара Христова, но все же возрождающая сила Духа в орудии, подобном апостолу, защищает собрание или же, когда она частично ослабевает, возвращает его в обычное состояние. Эти два периода в истории собрания и показывает послание Ефесянам, с одной стороны, и послания Коринфянам и Галатам - с другой.
В послании Филиппийцам через вдохновленного Богом апостола говорится о том положении вещей, в котором недостает этого последнего источника. Теперь апостол не мог трудиться так, как раньше, но он смог передать нам помыслы Духа о состоянии собрания, когда по воле Бога, оно лишилось этой обычной силы. Однако оно не смогло лишиться Бога. Вероятно, собрание не отошло так далеко от своего нормального состояния, как это произошло сейчас, но зло уже проявляло себя. Все ищут своего, говорит апостол, а не того, что от Иисуса Христа; и Бог допустил это во время жизни в апостолов для того, чтобы мы в этих условиях могли быть направлены к истинным источникам его благодати.
Самому Павлу пришлось в первую очередь познать именно эту истину. Узы, соединившие его с собранием и делом благовествования, были самыми прочными из всего, что существовало на земле, но он был вынужден доверить евангелие и собрание Богу, которому он принадлежал. Это было больно: но следствием этого явилось безупречное послушание, доверие, чистота ока и самоотречение в сердце, чтобы улучшить их по мере действия веры. Тем не менее, боль, вызванная этим стремлением, выдает неспособность человека утвердить дело Бога на должной высоте. Все это происходит для того, чтобы Бог имел всю славу дела, это необходимо для того, чтобы творение соответствовало истине во всех отношениях. Отрадно видеть, как и во 2-ом послании Тимофею упадок личной жизни и духовная сила вызывает более полное, чем еще где-либо развитие личной благодати с одной стороны, и пастырской с другой, где есть вера. Разумеется, так бывает всегда. Во времена фараонов, Саулов, Ахавов существуют Моисеи, Давиды, Илии.
Апостол ничего не мог поделать; ему пришлось видеть, как проповедуется евангелие без него, - некоторые в зависти и в духе раздора, другие в любви, воодушевленные узами апостола, третьи, продолжая его дело, желали облегчить их. Христос проповедуется всевозможными способами, и ум апостола возвысился над причинами, вдохновившими проповедников, в созерцании того великого факта, что Спаситель, избавитель, посланный Богом, был проповедан миру. Христос и сами души были Павлу дороже, чем его личное осуществление дела. Его продолжал сам Бог, и поэтому оно могло быть торжеством Павла, соединившего себя с намерениями Бога {Мы видим блаженную веру в это. Но для этого человек всю свою жизнь должен посвятить делу. Жизнь для него есть Христос. Если так, если дело процветает, то и он процветает; если Христос прославляется, то он счастлив, даже если Господь отказался от его службы}. Он понимал великую борьбу, происходящую между Христом (в его членах) и врагом, и если последний появился, чтобы через заключение Павла в тюрьму одержать победу, то Бог воспользовался этим событием для распространения евангелия Христова и, таким образом, для одержания новых побед над сатаной, побед, с которыми, с тех пор, как Павел был поставлен на защиту евангелия, он был связан. Поэтому все это обернулось к его спасению; его вера укрепилась этими средствами верного Бога, который полнее обращает взор своего слуги на себя. Поддерживаемый молитвами других и с помощью Духа Иисуса Христа вместо того, чтобы быть низвергнутым или устрашенным врагом, он все больше и больше прославляется в несомненной победе Христа, в которой он принимал участие.
Собственно говоря, он выражает свое непоколебимое убеждение в том, что его ни в чем нельзя обвинить и что это ему будет дано, чтобы воспользоваться смелостью, и что Христос прославится в нем смертью ли его или жизнью, и что смерть перед его взором. Он должен был предстать перед кесарем. Приговор императора мог лишить его жизни; с человеческой точки зрения, результат был совершенно непредсказуем.
Он упоминает об этом в гл. 1,22.30; 2,17; 3,10. Но, жил он или умирал, его взор был направлен более на Христа, чем на дело, на Христа, занимающего в его сознании положение такого человека, чья жизнь выражается в одном слове - Христос; и это более высокое положение, чем само дело. Для него жизнью являлось не дело само по себе, а то, что верующий должен твердо пребывать в евангелии, хотя это невозможно отделить от мысли о Христе, потому что они были членами его тела - тела Христа; смерть была приобретением, ибо ему надлежит быть со Христом.
Таково было очищающее действие путей Бога, заставившего его пройти через тяжелое и ужасное для него испытание, отстранив его на несколько лет (возможно, на четыре года) от дела Господнего. Господь занялся этим делом, по крайней мере, насколько это было связано с Павлом, и дело было вверено самому Господу. Возможно, то, что он был так поглощен этим делом, способствовало его заключению, ибо лишь мысль о Христе держит мысль в равновесии и все ставит на свое место. Бог использовал заключение в тюрьму как способ, благодаря которому Христос стал для Павла всем. Не то, чтобы он потерял интерес к делу; но лишь Христос главенствовал во всем, и Павел видел все - даже свое дело - во Христе.
Какое это утешение, что мы, осознавая свою слабость и неспособность поступать по силе Божьей, чувствуем, что единственный, имеющий право прославиться никогда не потерпит неудачи.
Теперь, когда Христос стал всем для Павла, смерть была для него единственным приобретением, ибо он был с ним. Тем не менее, стоило жить (таково значение первой части стиха 21), ибо это был Христос и его служение, и он не знал, что избрать. Умирая, он для себя приобретал Христа; это было гораздо лучше. Живя, он служил Христу, и здесь, что касается его, он имел намного больше, так как жизнь означала "Христос", и смерть, естественно, положила бы этому конец. Таким образом, перед ним был выбор. Но он научился забывать во Христе о себе, и он видел Христа в его истинной мудрости. И это разрешило вопрос, ибо таким образом, будучи наученным Богом, сам не зная, что избрать, Павел думает не о себе, но только о нужде собрания по разумению Христа. То, что ему надлежит остаться, было благом для собрания - даже если для одного только поместного собрания, поэтому ему надлежит остаться. И посмотрите, какое спокойствие дает слуге Божьему это взирание на Христа, утратившее себялюбие в исполнении долга. Прежде всего, Христос обладает всей властью на земле и на небесах, и Он всем распоряжается по своей воле. Следовательно, если известна его воля (а его воля - это любовь к собранию), то можно сказать, что она будет исполнена. Павел без колебаний решает свою собственную судьбу, не взирая на время и не беспокоясь о том, как поступит император. Христос любит собрание. То, что Павлу надлежало остаться, было благом для собрания, поэтому Павел должен был остаться. Как все здесь исполнено Христа! Какой свет, какой покой благодаря чистому оку, благодаря сердцу, омытому любовью Господа! Как славно видеть полное устранение собственного "я" и любовь к собранию, рассматриваемую таким образом как основу, на которой все установлено.
И теперь, когда Христос является всем для собрания и для Павла, Павел желает, чтобы собрание стало таковым, каким ему следовало быть для Христа и, следовательно, для собственного сердца Павла, для кого Христос был всем. Поэтому сердце апостола обращается к собранию. Радость филиппийцев преизобиловала бы при его возвращении к ним, но независимо от того, придет он или нет, - пусть их поведение будет достойно евангелия Христова. Его разумом овладели две мысли: надлежит ли ему их увидеть или только услышать известие о них, чтобы они могли иметь в себе твердость и постоянство в единении сердца и разума и избавиться от страха перед врагом в той борьбе, которую они должны были вести против него с силой, порожденной этим единением. Это является свидетельством присутствия и пребывания в собрании Святого Духа в отсутствие апостола. Своим присутствием Он удерживает христиан вместе, у них одно чувство и одна цель. Духом они действуют сообща. И так как Бог присутствует, то нет страха, внушенного злым духом и их врагами (то, что он всегда стремится совершить, ср. 1 Петр. 5,8). Они поступают в духе любви и силы здравого человека. Их состояние, таким образом, - явное свидетельство спасения - является полным и окончательным избавлением, так как в войне с врагом, они не чувствуют страха, присутствие Бога внушает им другие мысли. Что касается их врагов, то открытие бессилия всех их попыток производит чувство недостаточности их возможностей. Хотя они обладают всей властью мира и их князя, им приходится встретиться с превосходящей их власть силой - силой Бога, и они стали ее врагами. Ужасное осуждение с одной стороны, глубокая радость - с другой, где не только была, таким образом, уверенность в избавлении в искушении, но также и подтверждение того, что они будут спасены и избавлены рукой самого Бога. Таким образом, было даром то, что собранию надлежало пребывать в борьбе, как было даром и отсутствие апостола (самого борющегося с властью врага). Отрадная мысль! Это было дано им, чтобы пострадать за Христа, и общение с Его верным служителем, страдания ради его спасения, теснее объединяло их в Нем.
Заметим здесь, насколько глубоким является свидетельство Духа о жизни, в власти над плотью, а не по плоти. Павла ни в чем нельзя обвинить, и он полностью доказал то, что ни в чем он не будет осужден. Павел не знает, что ему избрать: жизнь или смерть, и то и другое было благословением, жизнь - Христос, смерть - приобретение, хотя его труд тогда закончится; такая уверенность в любви Христа и собрания, что он решает свой жребий перед Нероном, к чему приведет эта любовь. Лишь бы ревность и соревнование с ним, побуждающие некоторых проповедовать Христа, обернулись только победой для него. Он был доволен, если проповедовался Христос. Не то, чтобы было превосходство над плотью, полное господство над ней, не то, чтобы изменилась ее сущность. У него было, как мы везде видели, жало в плоти (посланник сатаны для уязвления его). Но это является славным свидетельством силы и действия Духа Бога.
Однако это также оказывало свое влияние. Апостол желал, чтобы их радость была полной и чтобы единение среди филиппийцев было истинным, ибо плохо его отсутствие. В нем проявилось, доставив ему большую радость, утешение во Христе, покой в любви, братство в Духе, заботливое сострадание. Пусть же их радость станет совершенной благодаря полному установлению этих уз любви среди них, благодаря единодушию, единомыслию взаимной любви друг к другу, единомыслию и недопущению соперничества или тщеславия в каком-либо их виде. Таково было желание апостола. Ценя их любовь к нему, он желал полноты их счастья через совершенствование той любви среди них самих; это делает совершенной его собственную радость. Какая прекрасная и трогательная любовь! Эта его любовь, чувствительная к их любви, думала только о них. Как тонко предотвратила упрек доброта, положив дорогу к действительному единению, которое не могло не выразить сердце, добавившее к обратной любви милосердие.
Итак, средство этого единения, поддержание этой любви, было обретено в самоотречении, в покорности, в духе, что смиряет себя, чтобы услужить. Это было то, что по сравнению с первым Адамом совершенным образом проявило себя во Христе. Адам хищением пытался сделать себя подобным Богу, будучи в образе человека, стараясь возвеличить себя за счет Бога, будучи, в то же время, непослушным до смерти. Христос же, напротив, будучи в образе Бога, в любви отрекся от всей своей внешней славы, от образа Бога и принял образ человека; и, даже будучи в образе человека, уничижил себя. Это второе, что Он сделал в самоунижении. Как Бог, Он отрекся от себя; как человек, Он уничижил себя и стал послушным до смерти, и до смерти крестной. Бог превознес его, ибо кто превозносит себя, будет уничижен, но кто уничижает себя, будет превознесен. Какая безупречная любовь, славная истина, драгоценное послушание! Человек беспристрастным приговором и действием Бога превознесен одесную престола божественного величества. Какой истиной является личность Христа! Какой истиной является это падение и вознесение, которым Он все наполняет как Спаситель и Господин славы! Бог снизошел в любви, человек превознесся в праведности; совершенная любовь с снисхождением, такое же совершенное послушание любовью. Его личность от века достойна пребывать там; ныне Он как человек превознесен одесную Бога. То, что Он там, - это проявление справедливости со стороны Бога, и наши сердца могут принять в этом участие, наслаждаясь в его славе, радуясь также тому, что мы участвуем через благодать в этом своем собственном месте.
Его уничижение является доказательством тому, что Он - Бог. Только Бог мог оставить свое первоначальное состояние в высших правах своей любви. Это также является совершенной любовью. Но доказательство этому дано, и эта любовь осуществляется в том смысле, что Он стал человеком. Какое положение в себе Он приобрел для нас! Однако апостол думает не о нас, являющихся плодами, а о нем. Он радуется при мысли о вознесении Христа вознесении. "Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем" этого вознесенного человека "преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца".
Здесь следует отметить, что в этом отрывке представлено господство Христа, а не его божественность сама по себе. Разумеется, его божественность является исходным пунктом. В самом деле, в этом начало всего - любви, самопожертвования, уничижения, чудесного вознесения. Все это - Иисус, который, не превознося себя, смог быть равным Богу, который отрекся от себя и даже сошел в смерть. И всей твари надлежит признать его как Господа во славу Бога Отца {Заметим также, что это сказано не только в отношении того, что Он страдал в результате его подчинения воле Бога в том положении, которое он занимал, что Христос представлен здесь как образец для нас. Именно по своему добровольному уничижению Он в любви занял последнее - наинижайшее - положение, и мы призваны следовать ему. Любовь служит, любовь смирится, с готовностью занимает самое низкое положение (низкое с точки зрения человеческой гордыни) для того, чтобы служить и наслаждаться этим. Христос действовал из любви, Он избрал служение. Христос предпочел занять низкое положение. Он был в состоянии смирить себя - а мы?}.
Сердце апостола радуется, когда бы он не заговорил об Иисусе, но он возвращается к предмету своей заботы, и так как он говорил о самоотречении и уничижении Христа как средства единения, которое из плотского соперничества воспользуется всеми возможными средствами. Он также склонен говорить о послушании Христа по сравнению с первым Адамом и плотью. Он теперь применяет этот принцип для наставлений филиппийцам: "Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны". И здесь, вследствие его отсутствия и удаления от дела, представлено "не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что, - добавляет он, - Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению". То есть пока он был среди них, он трудился, ныне же они сами сражались с врагом без помощи Павла и его духовной энергии, но сам Бог действовал в них, и чтобы они обнаружили себя в такой борьбе, им следовало трудиться гораздо усерднее. Сам Бог, действующий в них, помогал им в этой борьбе, и они лично боролись непосредственно с властью врага. Не время было похваляться своими малыми дарами в отсутствие того, кто отодвигал их на задний план, не время было спорить друг с другом. С другой стороны, если они лишились Павла, то они не были лишены Бога. Сам Бог трудился в них. Это является величайшим принципом и огромным достижением послания. Христиане, лишенные необходимой помощи апостола, были более непосредственно предоставлены Богу. Сам апостол, отделенный от собрания, находит свое утешение в Боге и в отсутствие своей личной заботы, вверяет собрание самому Богу, в котором он сам обрел свое утешение.
Здесь следует обратить особое внимание на то, что это является истинной противоположностью призыва к нашей собственной деятельности в противопоставлении с действенной силой Бога. "Ваше собственное" противопоставлено Павлу в его отсутствии, трудившегося ради них, потому что Бог производил в них хотение и действие. Им приходилось трудиться, ибо, если Павел отсутствовал, Бог трудился в них. Я уже отмечал, что спасение, всякое благословение, повсюду в послании рассматривается как цель жизни христианина, как выражение их праведности (гл. 3,9). Этот отрывок служит примером тому. Христианин рассматривается в Новом Завете в двух аспектах. Во Христе - тут нет становления, нет сомнений: христианин принят в нем - завершенное, абсолютное, настоящее состояние. Но он также является на земле странником, который должен достигнуть своей цели, как это изложено в послании Филиппийцам. Это порождает всевозможные увещевания, предупреждения и "если". Таким образом, он учится послушанию и зависимости - двум особенностям нового человека. Однако тем самым он подготавливается к прочной и непогрешимой верности Богу, который доведет его до конца, и готов на нее положиться. Посмотрите 1 Кор. 1.8, что я цитирую, потому что дела у них шли очень плохо, но подобных отрывков предостаточно.
Усердие и убежденность должны характеризовать хождение христиан в тех условиях, в которых вынуждены осуществиться непосредственная связь с Богом и личное противоборство с врагом.
Апостол возвращается к духу кротости и мира, в котором посеяны плоды праведности. Апостол говорит: "Все делайте без ропота и сомнения, чтобы вам быть неукоризненными и чистыми чадами Божиими, непорочными среди строптивого и развращенного рода, в котором вы сияете, как светила в мире, содержа слово жизни". Этот отрывок весьма замечателен, потому что так легко обнаружить, что в каждом члене предложения есть точное утверждение того, кем был Христос. Какими бы ни были обстоятельства, в которых оказывается собрание, таковым всегда должно быть ее состояние в ее хождении. Благодати во Христе всегда достаточно для этого.
Единство духа среди них благодатью и хождение в Боге для того, что бы они могли быть как небесные светила в нравственном мраке мира - всегда несущие и, таким образом, содержащие в себе слово жизни - таково было желание апостола. Таким образом, своим постоянством и глубоким проявлением их веры они могли бы доказать, что апостол трудился не зря и то, что они сами будут его славой в день Христа. О, если бы собрание сохранило себя таковым! Но как бы то ни было, Христос будет прославлен. Апостол, таким образом, соединяет свое дело и награду в день Христов с благом собрания. Он не отделил бы себя от этого даже в своей смерти. Этот союз души и веры чрезвычайно трогателен. Он показывает себя способным излиться (так сказать, предать свою жизнь) на жертву и служение филиппийцев. Они показали свою преданность Христу уже тем, что думали о его слуге, и он взирает на их веру как на дар Спасителю и Богу, глядя на них, людей Христовых, как на содержание жертвы, величайшую вещь, на себя же - только как на возлияние - его жизнь пролилась на этот дар. Возможно, его жизнь пролилась в служении евангелию, которому они себя, в свою очередь, посвятили, и явилась бы печатью, залогом их дара Богу этими священными узами с апостолом. Если это было так, то он радовался тому, что его жизнь пролилась: это увенчало бы его дело во благо язычников. Он также желает, чтобы они единодушно радовались в одном. Их вера и его вера, их общее служение, посвященное Богу, и угождение ему - все это было одно, и самое возвышенное доказательство этому есть источник этой самой святой радости. Этот мир не является истинным изображением того, что происходило; то, что мы видим здесь в связи с божественным делом, есть лишь внешние обстоятельства. Апостол говорит тем языком веры, который всегда все выражает как стоящее перед Богом. Тем не менее, хотя он и препоручил филиппийцев Богу, его тщательная забота не прекращается. Так происходит всегда. Любовь и вера, представляющие все Богу, не перестают думать в Боге о том, что ему дорого. Так, в 1 Иоан. 2, апостол говори малым чадам во Христе необходим не только тот, кто научит их, но и тот, кто с нежностью и предусмотрительностью наставит их. Точно так же и Павел, исполненный святой заботой об их душах, дорогих Христу, надеется вскоре послать Тимофея, чтобы узнать их обстоятельства. Но сложившееся положение вещей очевидно. Он посылает Тимофея, потому что у него нет никого, в чьем сердце подобное к ним чувство протекало бы из того же источника любви. Все искали своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. Какая забота о вере! Какова причина для этого беспокойства!
Однако этим возлюбленным филиппийцам надлежало принять Тимофея так, чтобы их сердца отозвались на доверие апостола. Они знали как он послужил Павлу в благовествовании. Слава Богу, когда все ослабевает, то крепнут узы любви. И заметьте, что в отношении общего свидетельства собрания Бог продолжил свое дело даже тогда, когда из-за равнодушия, сокрушавшего сердце апостола, все терпело неудачу, ибо Бог не утомляется в своем деле. Эти узы, однако, не ослабевают и в случае с филиппийцами. Как только Павел узнает, что с ним будет дальше, он пошлет к ним Тимофея, но как он сказал, у него есть уверенность в Господе, что скоро он придет сам.
Однако, был также Епафродит, вышедший из среды филиппийцев, чтобы нести свидетельство их любви к апостолу, и, будучи верным орудием и выражением их любви, он рисковал своей жизнью и пострадал от опасной болезни, чтобы завершить их служение. Это прекрасное свидетельство их христианской любви проявляется здесь на каждом шагу. Епафродит так ценит любовь филиппийцев, что его огорчило то, что они узнали о его болезни. Он полагается на их чувство, на то место, которое он занимал в их любви. Не такое ли случается с сыном, узнавшим, что его мать получила о нем подобные известия? Он поспешит сообщить ей о своем выздоровлении, чтобы успокоить сердце той, чью любовь он знал. Такова христианская любовь; нежная, кроткая, доверяющая, ибо она чиста и не вызывает сомнений, поступающая в свете Божьем, поступающая с ним с той любовью, которую освятил Христос как человек. Божественная любовь идет дальше, но братская любовь, действующая перед людьми как плод божественной любви среди людей, именно таким образом проявляет себя в божественной благодати.
Апостол отзывается на любовь филиппийцев, апостол, наставляющий их и трудящийся ради них в Господе (Святой Дух здесь также упоминает это), и он отсылает Епафродита назад, ободряя его и стремясь поддержать его чувство в филиппийцах. Он сам принимает в этом участие и вносит в это нежную любовь самого Бога. Павел очень опечалился бы (он уже был много опечален), если бы из-за услуги, которую он им оказал, они потеряли бы своего возлюбленного слугу и посланника, но Бог пощадил Епафродита и самого апостола. Однако, если бы Епафродит снова был с ними, он уверил бы их в этом, и поэтому сердце самого апостола, лишенное беспокойства, тоже облегчилось бы. Какое изображение взаимной любви и сердечной заботы!
И отметьте здесь тот способ, которым Бог, согласно апостолу, принимает в этом участие. То, что нам здесь представлено, является его состраданиями, достойными Бога, теми чувствами, которые Он поощряет среди людей. Иногда опасаются этой любви и ее значения для делателей, и тем больше, что собранию приходится освобождать себя от ложной зависимости от человека. Но в полном поражении проявленной силы и внешне созданных связей, в отсутствие апостола, Дух Бога выявляет эти внутренние привязанности и узы для того, чтобы дать собранию наставления, так как он признает то, что осталось от ее первоначального состояния и ее внешних уз. Он не создает это вновь, но признает то, что еще есть. Только первый стих послания говорит об этом - большего не потребовалось, но он полностью выявляет внешние узы, не как учение, а как факт. Сам Бог, апостол, верный Тимофей, ценный слуга филиппийцев, дорогой им сотрудник Павла, слуга Господа, сами филиппийцы - все занимают свое место в этой ценной и прекрасной цепочке любви. Таким образом, благодатность христианской жизни проявляется в каждой части этой главы (так же, как и деликатность его упрека о духе разделения), его послание к ним Тимофея, когда он может сообщить им, что с ним, и немедленное послание к ним Епафродита, ибо они прослышали, что тот болен. Заметьте, что эта благодатность, внимание к другим связаны с уничижением себя Христом. Смиренный Христос, снизойдя из божественности в смерть, является источником смиренномудрия, вознесенного в славе; источником силы, считающей все сором и прахом, чтобы обрести его.
Прежде всего им следовало возрадоваться в Господе, и апостол теперь предостерегал их против того, что погубило жизнь собрания и производило жалкие плоды, причиняющие боль его сердцу, плачевные последствия которых мы видим и сегодня, как он и предрекал, - последствия, которые еще зреют для суда Бога. Но как бы то ни было, Господь не изменен. "Радуйтесь, - говорит он, - о Господе". Все это несомненно.
Проявляется все, что могло бы воспрепятствовать этой радости, как и истинному познанию Христа, которое предохраняет нас от этого, но здесь не по учению и практике, принадлежащим к высокому положению собрания со славным Христом как его телом и не в соответствии с единством, которое отсюда вытекает. Это характерно для послания Ефесянам. Это вызвано и не настоятельной необходимостью оставаться верным главе из-за всяческой в нем полноты. Таково учение послания Колоссянам. Но по общему характеру данного послания, предмет его рассмотрения связан с личным познанием Христа, в частности, со стороны апостола. Соответственно, как это было видно в его личных столкновениях и скорбях, он обнаруживает себя на пути полного наслаждения этим предметом, который он научился познавать, и тем состоянием, которого желало его сердце. Таким должен быть христианский опыт, ибо, если я присоединился Духом к главе как один из членов тела Христа и если я постигаю это, то нет ничего более истинного, чем то, что мой личный опыт (хотя вера лежит в его основе) находится в неразрывной связи с путями, которыми я следую для того, чтобы достичь славы. Не то что чувства, вызванные тем, с чем я неожиданно сталкиваюсь на этом пути, искажают мое положение во Христе, противоречат ему или разрушают уверенность в моей точке зрения. Но, обладая этой уверенностью и благодаря тому, что я обладаю ей, я знаю, что я в действительности не достиг следствия этого положения в славе. Итак, это послание обращено к нам как к находящимся в пути, оно индивидуализирует нас в наших отношениях со Христом, ибо опыт всегда индивидуален, хотя наше единство с другими, как членами Христа, образуют часть этого опыта.
В главе 3 Павел продолжает свои увещевания, но это было ему не в тягость, перед лицом опасности его любовь была бдительна и нежна, и было несомненным то, что его предостережения и наставления из-за того, что вновь началось привнесение иудейских принципов в учение прославленного Христа. Это смешение было, в сущности, направлено на то, чтобы разрушить учение Христа и восстановить в его положениях плоть (то есть грех и отчуждение от Бога). То был первый человек, уже отвергнутый и приговоренный, а не второй человек. Плоть появляется там не в форме греха, а в форме милосердности, всего, что благовидно и благочестиво, в форме обрядов, имевших освященный веками авторитет, связанный с ними, и во всем, что касается их происхождения, авторитета самого Бога, если все это не было устранено во Христе.
Для апостола, знавшего Христа на небесах, все это было лишь приманкой, отвлекающей христиан от Христа и ввергающей его обратно в погибель, откуда его вывел Христос. И это было бы намного хуже, так как это означало бы оставить познанного и славного Христа и вернуться к тому, что, как оказалось, было совершенно ничтожным по плоти. Поэтому апостол не щадит ни учения, ни тех, кто его проповедовал.
Слава, которую он увидел, его споры с этими лжеучителями, состояние, в которое они ввергли собрание, Иерусалим и Рим, его свобода и его темница - все это помогло ему убедиться в том, чего стоил иудаизм относительно собрание Бога. Они были псами, злыми деятелями, развращенными и творящими зло. Это не было обрезанием. Он относится к нему с глубоким презрением и использует язык, резкость которого оправдана его любовью к собранию, ибо любовь строга к тем, кто, лишенный совести, искажает цель этой любви. Павел был краток.
Когда зло, бесстыдно стремящееся сотворить зло под постыдной завесой религии, проявляется в своей истинной сущности, мягкость является преступлением против тех, на кого направлена любовь Христа. Если мы в его любви, то в нашем общении с собранием мы будем должным образом относиться ко злу, которое стремиться скрыть свой истинный характер. Это есть истинная любовь и преданность Христу. Апостол в этом отношении не пренебрегает снисхождением к слабости. Он заходит в этом далеко, и темница подтвердила это. И теперь собрание, лишенное его энергии и той духовной решимости, полной любви ко всему праведному, было как некогда в опасности. Опыт всей жизнедеятельности, величайшего терпения, четырехлетнего раздумья в темнице привел его к этим убедительным и крайне настоятельным словам: "Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания." Учение послания Ефесянам, призыв послания Колоссянам, любовь послания Филиппийцам с осуждением, содержащимся в главе 3,2, датируются одной эпохой и отмечены одинаковой любовью.
Но чтобы осудить их, этого было достаточно. Однако он дает подробности везде, где они не были известны. Теперь этого было достаточно, чтобы указать на их хорошо известный характер. Все иудействующее, все, что пыталось смешать закон и евангелие, веря обрядам и Духу, все это было постыдно, пагубно и презренно. Но апостол предпочитает обратиться к силе, избавляющей от этого. Мы есть обрезание (то, что действительно отделено от зла, то, что мертво в отношении к греху и плоти), мы, кто почитает Бога не в ложной претенциозности обрядов, но духовно, силой Святого Духа, мы, наслаждающиеся во Христе-Спасителе, но не во плоти, напротив, не доверяющие ей. Мы видим здесь Христа и Духа в сравнении с плотью и своим "я".
Разумеется, Павел мог бы гордиться, если это было бы необходимо, тем, что принадлежало плоти. Что касается иудейских привилегий, то он обладал ими в высшей степени. В святом рвении против нововведений он превосходил любого. Но все изменило одно единственное: он увидел славного Христа. С этого момента для него было ущербом все то, чем он обладал во плоти. Это поставило бы что-то между ним и Христом его веры и его желания - Христа, которого он знал. В Христе, явившемся ему на пути в Дамаск, он увидел божественную праведность для человека, божественную славу в человеке. Он увидел прославленного Христа, признавшего бедных слабых членов частью себя. Большего он не мог и желать. Превосходство познания Иисуса Христа его Господа затмило все, изменило все, что не было ему в ущерб. Перед солнцем исчезают как звезды, так и темнота ночи. Праведность закона, праведность Павла, все, что выделяло его из людей, исчезло перед праведностью Бога и славой Христа.
Это была полная перемена во всей его нравственной сущности. Его приобретение стало теперь ущербом для него. Христос стал всем. Исчезло не зло, исчезло все, что принадлежало Павлу как преимущество плоти. У него появилось другое сокровище. Какова жестокая и коренная перемена во всем нравственном состоянии человека, когда он прекращает быть средоточием своей собственной важности, и нечто другое, достойное того, становиться основой его нравственного существования! - божественная личность, человек, прославивший Бога, человек, в котором воссияла взору веры божественная слава, его праведность, его любовь, его нежное сострадание, полностью проявленное по отношению к людям и познанное ими. Именно его Павел желал обрести, им обладать - так как мы все еще находимся на пути в пустыне, - желал оказаться в нем: "Чтобы приобрести Христа и найтись в Нем". В этом желании его веры были представлены две вещи: иметь как свою праведность самого Бога (он будет владеть ею во Христе) и затем познать силу его воскресения - так как он знал его только воскресшим, - и, согласно действующей в нем сейчас силы, принять участие в страданиях Христа, и уподобиться ему в смерти.
В его смерти проявилась истинная любовь, была положена подлинная основа божественной и вечной праведности, полностью и абсолютно проявилось во Христе самопожертвование, истинный предмет веры апостола, постигшего это и желающего этого как новый человек. Христос прошел через смерть в совершенство той жизни, сила которой проявилась в воскресении.
Павел, видя это совершенство в славе и присоединившийся (так как сам он был слаб) ко Христу, источнику этой силы, возжелал узнать силу его воскресения, чтобы быть в состоянии последовать ему в его страданиях. Обстоятельства показали ему подлинность этого. Его сердце видело или желало видеть только Христа, то, что он может ему последовать. Если на пути появилась смерть, то он еще больше любил Христа. Если он мог этого в любом случае достигнуть, то ему было все равно, чего это стоило. Это придало его намерению безграничную силу. Все это, разумеется, служило тому, чтобы познать его, как бы всецело подвергнуть его испытанию и узнать, таким образом, все, чем Он был, его полностью проявленное совершенство, совершенство любви, послушания, преданности; но целью явилось достичь его таким, каким Он был.
Увидев его в славе, апостол осознал путь, приведший его туда, и совершенство на этом пути Христа. Участвуя в его жизни, он желал постичь эту власть его славы, чтобы быть в состоянии последовать за ним для того, чтобы быть там, где Иисус, и в славе с ним. Это является тем, что сказал Господь в Иоан. 12,23-26. Кто постиг его так, как постиг его благодатью Бога Павел? Отметьте здесь разницу между ним и Петром. Петр называет себя "свидетелем страданий Христовых и соучастником славы, которая должна открыться". Павел же, свидетель славы на небесах (как и он, по словам Иоанна), желает разделить эти страдания. Это является особым обоснованием положения собрания, хождения в Духе, в откровении славы Христовой. Я не сомневаюсь, что это является тем, что заставляет Петра сказать, что во всех посланиях Павла, которые он, более того, признает частью Писания, есть некоторые вещи, трудные для понимания. Это подвергло человека очищению от всего, что было присуще старому порядку. Для Павла, видевшего Христа во славе, существовало две вещи: праведность Бога во Христе и знание Христа. Первое совершенно затмило все, чем могла похвалиться плоть. Другое было праведностью Бога по вере, то есть человек в этом есть ничто. Это праведность Бога; человек участвует в ней, веруя, то есть через веру во Христа Иисуса. Место верующего перед Богом - во Христе, в праведности самого Бога, проявившего ее в славном Христе, который сам прославился в нем. Каково положение! Исключен не только грех, но и человеческая праведность, все то, что происходит от "я"; наше положение соответствует тому совершенству, которым Христос как человек, воистину, прославил Бога. Но это неизбежно его место, совершившего это славное дело. Христос в своей личности и в своем истинном положении {Не для того, конечно, чтобы пребывать одесную Бога, - это было личное положение} выражает наше положение. Он там - в божественной праведности. Пребывать там, подобно ему, - это то, в чем божественная праведность свободно, но неизменно представляет человека - представляет нас - во Христе. Отныне, увидев праведность Бога в том, что там Христос, я сам желаю знать говоря, это заключает в себе все, чем Он является, совершив это. Слава являет силу и плоды. То, что Он претерпел, является делом, в котором Он прославил Бога, то есть божественная праведность была осуществлена в его возвышении как человека в божественной славе. И здесь божественная любовь, истинная преданность славе его Отца, неизменное и совершенное послушание, прочность всего, свидетельствующего о любви его Отца к людям, истинное терпение, непостижимые страдания для того, чтобы любовь могла стать возможной и полной для грешников - все, чем, короче говоря, был Христос, связанное с его личностью, делает его целью, избавляет и укрепляет сердце, силой его благодати действуя в новой жизни, в которой мы соединены с ним неразрывными узами Духа и которая заставляет его быть единственной целью перед нашими глазами.
Поэтому Павел желает иметь все, что может дать Христос: его чашу, его крещение - и оставить Отцу то, что оставил ему Христос, - распределение мест в царстве. Он не желает, подобно Иоанну и Иакову места по правую и левую руку, то есть хорошего места для самого себя. Он желает Христа. И поэтому вместо того, чтобы, подобно юноше из этой главы, убежать прочь (так как он обладал многим из чего плоть может извлечь пользу), и вместо того, чтобы, подобно ему, держаться закона ради своей праведности, он отвергает свою праведность, объединившую его с тем молодым человеком, и все, что он имел, он посчитал за сор.
Здесь мы на собственном опыте познаем действие этого великого принципа, изложенного апостолом в других посланиях, принципа, заключающегося в том, что мы имеем участие в прославленном Христе. Также, говоря о результате в отношении себя, он говорит о своем собственном возрождении по образу Христову. Как мы видели, это совсем не то, о чем говорил Петр; это не просто участие в грядущей славе. Это положение более высокое. Увидев Христа в славе, в силе его воскресения, он желает участвовать в этом, и в этом заключается сила его выражения "любой ценой". Он желает участвовать в воскрешении из мертвых. И чтобы достичь этого, было необходимо пройти через смерть (как то совершил Христос), он любой ценой пройдет через нее, как бы болезненно это не было, - и смерть в то время стояла перед его глазами со всем человеческим ужасом: он полностью желал разделить участь Христа.
Итак, сущность воскрешения заключается в том, что оно происходит из мертвых, а не просто является воскрешением мертвых. Оно осуществляется благоволением и силой Бога (и, насколько это относится ко Христу, и разумеется, через него, к нам через праведность Бога) из состояния зла, в которое грех вверг людей, - и осуществится после смерти во грехах и грехе через благоволение и праведность Бога. Какая благодать! И каково различие! Следуя Христу по воле Бога в том положении, в которое Он нас поставил (и удовлетворение низким положением, если нам его дал Бог, то есть тоже самое отрицание своего "я", как и труд в самом высоком положении; секрет и того и другого заключается в том, что Христос есть все, а мы - ничто), мы участвуем в его воскрешении - мысль, приносящая умиротворение и радость, наполняющая наше сердце любовью ко Христу. Радостная и славная надежда, сияющая перед нашим взором во Христе, в этом блаженном и славном Спасителе. Мы, предметы божественной в нем милости, мы исходим - ибо взор Бога на нас, ибо мы принадлежим ему - из дома смерти, которая не может удержать тех, кто его, ибо на них сосредоточены слава и любовь Бога. Христос является примером и образцом нашего воскрешения, основанием (Рим. 8) и уверенностью в том, что наше воскрешение - в нем. И путь к этому таков, какой прокладывает здесь апостол.
И поскольку воскресение и уподобление в славе Христу были предметами его надежды, совершенно очевидным является то, что он не достиг этого. Если его совершенство заключается в этом, то пока он не мог быть совершенен. Как он сказал, он был в пути, но Христос задержал его для этого, и он все же спешил завладеть наградой, а для того, чтобы он мог насладиться ею, им овладел Иисус. "Я не почитаю себя достигшим". Но он, по крайней мере, может сказать одно - он забыл все, что осталось позади его, всегда устремляясь на встречу цели, всегда имея во взоре достижение награды - призвания Божьего, обретенного на небесах. Какой счастливый христианин! Очень важно не терять это из вида, никогда не иметь разделенного сердца, думать об одном, действовать, думать всегда в соответствии с силой, произведенной в новом человеке Святым Духом, нацеливающей на один единственный предмет. Он говорит, что забыл не собственно свои грехи, но забыл свой успех, свои преимущества - все это было для него уже позади. И это была не просто сила, выплеснувшаяся при первом порыве, он, по-прежнему, все почитал сором, ибо пред взором все еще стоял Иисус. Это - истинная христианская жизнь. Какой печальный момент был бы для Ревекки, если бы она посреди пустыни с Елиезером забыла Исаака и начала думать снова о доме ее отца! Что бы у нее тогда произошло в пустыне с Елиезером?
Такова истинная жизнь и положение христиан; как и израильтян, хотя спасенные кровью от вестника суда не находились на надлежащем им месте, пока не оказались по другую сторону Чермного моря, обретя свободу.
Христианин, пока он не понимает это новое положение в своем истинном жилище и не совершенен, еще не возрос полностью во Христе. Но, когда он этого достиг, он, конечно же, не должен презирать других. "Если же, - говорит апостол, - вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет", полноту его истины, и все в единомыслии должны идти к тому, чего они достигли. Там, где оно было чисто, так бы оно и было; но было множество таких, с кем этого не произошло, однако апостол показал им пример. Это говорило о многом. Пока жил Иисус, особая сила воскресения его жизни не могла быть достигнута таким же образом, и более того, будучи на земле, Христос поступал в уверенности в том, что Он был со своим Отцом прежде сотворения мира, то есть, хотя Он претерпел для радости, то, что предстояло ему, хотя его жизнь была совершенным примером небесного человека, в нем было успокоение, общение совершенно иной природы и тем не менее, для нас поучительно, потому что Отец любит нас так, как любил Иисуса, и Иисус тоже любит нас так, как его любил Отец. В нем была не сила того, кто должен бежать по ристалищу, чтобы завладеть тем, чем Он не обладал; Он говорил о том, что знал, и свидетельствовал тому, что Он видел, тому, от чего Он из-за любви к нам отказался - Он, Сын человека на небесах.
Иоанн глубже рассматривает характер Христа, поэтому в его послании мы видим больше того, чем Он являлся по своей природе и характеру, а не того, чем мы в славе будем с ним. Петр, стоя на том же основании, что и другие, ждет, однако, того, что откроется. Разумеется, его странствие имело целью небеса, чтобы обрести сбереженное там сокровище, которое будет открыто в последние времена. Но это больше связано с тем, что уже было показано. С его точки зрения, утренняя звезда, при которой жил Павел, только появилась на краю горизонта. Для него истинной жизнью была жизнь Иисуса среди иудеев. Он не мог сказать с Павлом: "Подражайте, братья, мне". Действие откровения божественной славы Христа между его уходом и возвращением и следствие присоединения к нему в небесах всех христиан, полностью осуществились только в нем, получившим это. Преданный по благодати этому откровению, не имеющий другой цели, направляющей его шаги или разделяющей его сердце, он приводит себя в качестве примера. Он, поистине, последовал за Христом, но образ его жизни был особенным вследствие того пути, к которому призвал его Бог и которым должны следовать христиане, обладающие этим откровением.
Павел говорит о доверенной ему особой милости.
Это было сделано не для того, чтобы отвергнуть их взоры от Христа, он настаивает на том, чтобы взоры их постоянно были сосредоточены на нем. Именно это охарактеризовало апостола, и в этом он приводит себя в качестве примера. Но характер этого взгляда на Иисуса был особый. Его целью был не Христос, известный на земле, а прославленный Христос, которого он видел на небесах. Всегда придерживаться этой цели - вот что сформировало характер его жизни, равно как и сама слава Христа и свидетельство введения в божественную праведность и положения собрания образовали основу его учения. Поэтому он может сказать: "Подражайте, братья, мне". Его взор навеки сосредоточен на божественном Христе, воссиявшем пред его взором и все по-прежнему освящавшем его веру.
Таким образом, филиппийцам следовало идти вместе, отличая тех, кто последовал примеру апостола, ибо (так как это был случай, очевидно, в котором собрание как единое целое во многом отступило от своей первой любви и его нормального состояния) было множество таких, о которых, несмотря на то, что они поддерживали имя Христа и подавали некогда добрую надежду, апостол говорит со слезами, они стали врагами креста Иисуса. Ибо крест на земле, в нашей жизни, отвечает божественной славе на небесах. И рассматриваемым здесь является не собрание в Филиппах, но состояние всеобщего собрания. Было множество таких, называвших себя христианами, которые соединили этим великим именем жизнь, имеющую своей целью землю и земное. Апостол их не признавал. Такие люди существовали. Речь шла не о частном вопросе дисциплины, но о состоянии христианства, в котором все стремились к своей собственной выгоде; и, таким образом, пав духовно, мало поняв Христа славы, многие, вообще не имевшие жизни, могли действовать среди них, не замеченные теми, кто сам имел так мало жизни и едва ли мог поступать лучше, чем они. Им казалось, что заботящиеся о земном не допускали какого-либо зла, требующего общественный порядок. Общий низкий уровень духовности среди истинных христиан позволил другим свободно сотрудничать с ними, и присутствие их еще более снизило критерий божественной жизни.
Это положение вещей не избежало духовного взора апостола, который, сосредоточенный на славе, легко и ясно разглядел все, что своей целью не имело той славы, и Дух вынес приговор, большей частью мрачный и тягостный в отношении этого положения вещей. Без сомнения, с тех пор он стал еще более суровым в многообразных своих проявлениях, но нравственные принципы в отношении к хождению остались для собрания прежними. Присутствует все тоже зло, которого следует избегать, для этого имеются все те же действенные средства. Необходимо следовать все тому же славному примеру, все тот же божественный Спаситель должен быть славным объектом нашей веры, мы должны жить той же жизнью, если, разумеется, хотим быть христианами.
Этих людей, исповедующих имя Христа, характеризовало то, что их сердца сосредоточились на земном. Поэтому у креста не было подлинной силы - это явилось бы противоречием. Следовательно, концом их была погибель. Не таковы были истинные христиане; их общение было на небесах, а не на земле, их нравственная жизнь проводилась на небесах, их истинные отношения были там, откуда они ожидали Христа как Спасителя, чтобы, так сказать, Он освободил их от земли, от земного миропорядка, весьма далекого. Ибо спасение в послании постоянно рассматривается как конечный результат, соответствующий всемогущей власти Господа. Когда придет Христос, чтобы взять себе собрание, тогда воистину небесные христиане будут в божественной славе подобны ему, подобием которому во все времена является цель их стремлений (ср. 1 Иоан. 3,2). Христос совершит в них это, преобразовав их тела унижения его славному телу, соответственно той власти, которой Он способен покорить себе все. Тогда апостол и все христиане достигнут цели - воскресения из мертвых.
Таково общее содержание этой главы. Христос, видимый во славе, становится источником силы христианской жизни для того, чтобы достигнуть Христа, ибо все остальное тщетно, так как не ищущий себе славы Христос является источником благодатности хождения; это две стороны христианской жизни, в которой мы также склонны жертвовать одной стороной ради другой или, по крайней мере, преследовать одну ради другой. Павел исключительно блистает в обоих. В предыдущей главе мы имели превосходство над обстоятельствами. Это является также опытом и состоянием Павла, который (говоря человеческим языком) безупречно проходит через все испытания, но это не совершенство. Подобие Христа в славе является только мерилом его. А что касается главы 3, то многие интересуются, не явилось ли это тем, что имеет своей целью духовное уподобление Христу или же полное уподобление ему во славе. Но это, скорее всего, означало забыть важность того, что взор и желание небесной славы, желание овладеть самим Христом, прославляемым таким образом, было тем, что сформировало душу здесь, на земле, так как Христос - на небесах; это отделило бы душу от цели, формирующую ее по собственному подобию. И хотя здесь, на земле, мы никогда не достигаем этой цели, ибо это славный Христос и воскресение из мертвых, однако стремление к этому все более уподобляет нас ему. Цель в славе формирует жизнь, отвечающую ей здесь, на земле. Не будь света в конце этой длинной, темной аллеи, у меня у самого никогда не было бы света до тех пор, пока я не прибуду туда; но я имею постоянно возрастающий свет в той мере, в которой я продвигаюсь вперед, пребываю в этом свете. Так же было и с прославленным Христом; такова христианская жизнь (ср. 2 Кор. 3).
Поэтому филиппийцам следовало твердо стоять в Господе. Это нелегко сделать, когда понизился общий нравственный настрой; но это также и больно, ибо хождение одного становится гораздо более одиноким, а сердца других ожесточаются. Но Дух очень понятно изложил нам принцип, характер и значение этого хождения. Со взором, направленным ко Христу, все становится простым, и связь с ним дает нам свет и уверенность, и это стоит всего остального, что, возможно, мы и потеряли.
Тем не менее апостол говорил о тех людях мягко. Они не были похожи на тех ложных иудейских учителей, портивших источники жизни и прерывавших общение с Богом в любви. Они потеряли эту жизнь общения или же не имели ничего, кроме ее видимости. Он скорбел о них.
Я думаю, что апостол послал это письмо с Епафродитом, написавшим его под диктовку апостола, как то было сделано со всеми другими посланиями, за исключением послания Галатам, которое как он нам сообщал, он написал своей собственной рукой. Поэтому, говоря "искренний сотрудник" (гл. 4,3), я полагаю, что он говорит о Епафродите и обращается к нему.
Он также отмечает двух сестер, которые не были единодушны в сопротивлении врагу. В любом случае он желал единства дела и сердца. Он умаляет Епафродита (если, разумеется, это был он) как слугу Господа помочь этим верным женщинам, трудящимся во взаимодействии с Павлом по распространению евангелия. Еводия и Синтихия были, возможно, из их числа - нить рассуждений подводит к этой мысли. Деятельность, превосходящая меру их духовной жизни, выдает себя в проявлении своеволия, приведшего к ссоре. Тем не менее, их не забыли вместе с Климентом и другими, бывшими сотрудниками апостола, чьи имена были вписаны в книге жизни. Ибо любовь к Господу помнит все, что делает его благодать, и в этой благодати для каждого, принадлежащего ему, есть свое место.
Апостол возвращается к практическим советам, обращенным к верующим, в отношении их повседневной жизни, которую, согласно этому призыву, они должны вести: "Радуйтесь... в Господе". Даже если он оплакивает многих, называющих себя христианами, он всегда радуется в Господе. В нем есть то, что никогда не изменится. Это не препятствующее плачу безразличие к печали, но источник радости, который увеличивается там, где есть страдание из-за его непреложности, и чем необходимее он становится для души, тем он чище. Это сам по себе единственный бесконечно чистый источник. И в связи с тем, что это наш единственный источник, мы любим других. И если мы любим их помимо него, то мы в нем что-то теряем. Когда в испытании сердца нас отняли от других источников, его радость остается во всей своей чистоте, которая передается и нашей заботе о других. Ничего более не возмутит этой радости, ибо Христос никогда не меняется. Чем лучше мы его знаем, тем более мы способны радоваться тому, что всегда увеличивается через познание его. Но Павел призывает христиан радоваться; это является свидетельством, достойным Христа, ибо это есть их истинная участь. Четыре года темницы, когда он был прикован к солдату, не мешали ему поступить так, и он вряд ли с большей легкостью мог сделать это.
Теперь то же самое сделает их сдержанными и смиренными, и если они будут радоваться Христу, то их страсти ничем другим не обеспокоятся. Более того, он всегда рядом. Еще немного, и все, к чему стремятся люди, уступит ему место - ему, чье присутствие обуздывает волю (или даже устраняет ее) и наполняет сердце. Здесь, на земле, ничто не должно волновать до тех пор, пока не придет Он. Когда же Он придет, нас целиком захватит совершенно иное.
Не только воля и страсти, но также и тревоги должны быть обузданы. Мы находимся с ним в связи, Он - наше утешение во всем, и его не тревожат никакие обстоятельства. Конец ему известен с самого начала, события не сотрясают ни его престола, ни его сердца, они всегда довершают его намерения. Но для нас Он есть любовь. Его благодатью мы являемся предметами его нежной заботы, чтобы волноваться и все взвешивать в наших сердцах, нам необходимо во всем представлять наши просьбы к Богу с молитвой, с мольбой, когда сердце изливает себя (ибо мы - люди), но сознанием сердца Божьего (так как Он воистину любит нас), так, что даже когда мы еще только составляем свои к нему прошения, мы уже можем благодарить, потому что мы уверены в ответе его благодати, каким бы ни был этот ответ. И мы должны представить ему наши просьбы. Однако это не говорит о том, что мы получим все, о чем просим; но наши сердца сохранят мир Бога. Это есть доверие; и его мир, мир самого Бога сохранит наши сердца. Это говорит не о том, что наши сердца сохраняют мир Бога, но его мир сохраняет наши сердца, возлагающие свое бремя на того, чей покой ничто не может порушить. Он видит наши тревоги, постоянный мир Бога любви, обо всем пекущейся и все знающей наперед, успокаивает наши освобожденные от бремени сердца и наделяет нас непостижимым покоем (или, по крайней мере, сохраняет этим покоем наши сердца), ибо Он сам выше всех обстоятельств, могущих потревожить нас и выше жалкого человеческого сердца, волнуемого ими. О, какая благодать, что даже наши тревоги являются средством наполнения нас этим удивительным миром, если нам известно, как привести их к Богу и что Он есть! Разумеется, мы можем научиться тому, как вести подлинное общение с Богом, для того, чтобы мы могли общаться с ним, постигая его пути с верующими!
Более того, христиане, живущие (как мы видим) среди зла и испытаний, должны охватить себя всем, что есть добро, и быть способным творить его, чтобы, таким образом, и в миру жить в подобной атмосфере так, чтобы она наполнила сердца, чтобы привыкнуть быть там, где есть Бог. Это наиважнейшая заповедь. Мы можем быть охвачены злом для того, чтобы осудить его, мы можем быть правы, но это не будет общением с Богом в том, что есть добро. Но если мир Бога охвачен его благодатью, тем, что есть добро, тем, что исходит от него самого, то он - с нами. У нас и в скорби будет мир Бога, и в нашей обычной жизни; если это будет так, мы получим Бога мира. Павел был этому примером; в своем хождении, тем, что они следовали ему, в том, чему они научились и что от него услышали и увидели в нем, им надлежало увидеть, что Бог с ними.
Тем не менее, хотя его опыт был таковым, он очень возрадовался тому, что снова увеличилась их любовь и забота о нем, он мог бы, разумеется, найти успокоение в Боге, но ему было приятно в Господе иметь свидетельство с их стороны. Очевидно, он был в нужде, но это было образцом более совершенной веры в Бога. Мы можем понять это с легкостью из его стиля, но он деликатно прибавляет, что он ни в чем не нуждается, говоря, что их забота о нем жила в их сердцах. Но у них не было возможности выразить свою любовь. Он не говорит о своей нужде, он научился - так как мы видим здесь практический опыт и славный результат - быть довольным при любых обстоятельствах и ни от кого, таким образом, не зависеть. Ему известно, что такое быть униженным; ему известно, что такое жить при изобилии, в любом случае и то, и другое научило его быть сытым и быть голодным, жить в богатстве и испытывать нужду. Благодаря ему, укрепившему его, он смог сделать все. Какой это дорогой и ценный опыт, не только из-за того, что он дает возможность преодолевать трудности, что само по себе ценно, но и потому, что так познается Господь, верный, преданный, могущественный друг сердца. Это не то, что "я могу сделать все", а то, что "благодаря ему, укрепляющему меня, я могу сделать все". Это есть сила, непрерывно проистекающая из отношения с Христом, из связи с ним, сохраняемой в сердце. Также это не является тем, что "можно сделать все". Это истинно, но Павел познал это на практике. Он знал то, в чем был уверен и на что полагался - на какой основе он стоял. Христос всегда был ему верен, Он провел его через такое количество трудностей и через столько лет благоденствия, что тот научился полагаться на него, а не на обстоятельства. Христос же всегда оставался неизменным. Более того, у филиппийцев все шло хорошо, и это не было забыто. С самого начала Бог даровал им свою благодать, и они удовлетворили нужды апостола даже тогда, когда его с ними не было. Он с любовью вспомнил об этом; но он пожелал не дара, но плода ради их собственной пользы. "Я получил все" - говорит он, и его сердце обращается к простому выражению любви. Он имел изобилие, получив с Епафродитом то, что ему послали, - "жертву приятную, благоугодную Богу".
Его сердце успокоилось в Боге. Это выражает его уверенность в отношении филиппийцев. "Бог мой, - говорит он, - да восполнит всякую нужду вашу". Он не выражает желание того, чего Бог может не исполнить. Он на собственном опыте познал, что есть его Бог. Мой Бог, говорит он, тот, которого я научился познавать при любых обстоятельствах, через которые я прошел, исполняет вас всяческим благом. И тут он возвращается к его сущности, как он ее познал, Бог совершил бы это по своей щедрости и благодати в Иисусе Христе. Так он научился познавать его с самого начала, и таким он знал его на протяжении всего своего извилистого пути, такого богатого испытаниями на земле и радостями свыше. Поэтому он делает такое заключение: "Богу же и Отцу нашему, [ибо Он является таковым и для филиппийцев] слава во веки веков! Аминь." Он применяет свое собственное познание того, чем являлся для него Бог, и своего опыта верности Христа к филиппийцам. Это удовлетворило его любовь и успокоило его в отношении их.
Он посылает приветствия от бывших с ним братьев и от святых вообще, особенно из кесарева дома, ибо даже там Бог увидел тех, кто по благодати услышал его голос любви.
Он заканчивает пожеланиями, во всех посланиях являющимися признаком того, что они были от него самого.
Настоящее положение собрания, чад Бога, рассеянных вновь и часто подобных овцам без пастуха, являет собой состояние падения, совершенно отличное от того, в котором писал апостол. Но к опыту апостола, который Богу было угодно описать нам, это добавляет только Бога и использующего этот опыт по отношению к тем, кто лишен естественной помощи со стороны образованного тела, тела Христа в том виде, как его создал на земле Бог. В общем, послание показывает истинно христианский опыт, то есть превосходство при нашем хождении в Духе над всем, через что мы должны пройти. Замечательно видеть то, что ни грех, ни плоть не упомянуты, кроме тех случаев, когда он выражал свое недоверие к ним.
Он в то же время имел жало в плоти, но истинным опытом христианина является хождение в Духе вне предела досягаемости всего того, что может возбудить плоть.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4.
В послании Колоссянам христианин рассматривается как воскресший со Христом, не так, как это сделано в обращении к святым в Ефесе, где о нем говорится как о восседающем на небесах во Христе. В надежде на уготовленное ему на небесах место он должен питать любовь к небесному, а не земному. Он умер с Христом и воскрес с Ним, но еще не посажен в Нем на небесах. В этом мы имеем доказательство того, на что указывается в других посланиях, то есть, тот благословенный путь, в котором Бог в Своей благодати обращает все во благо тем, которые Его любят.
В послании Ефесянам Святой Дух изложил волю Божию относительно Церкви, выразившуюся в ее привилегиях. Христиан Ефеса не за что упрекать {Как больно видеть, что эта возлюбленная Церковь затем приводится в пример, как потершая первую любовь! Все ведет к концу}: посему Святой Дух смог воспользоваться этим случаем, предоставленным верной паствой, чтобы открыть все те привилегии, которые Бог установил для всей Церкви благодаря ее союзу с Иисусом Христом, ее Главой, а также привилегии отдельных чад Божиих.
Совсем иначе дело обстояло с колоссянами. В какой-то мере они уклонились от этого благословенного удела и перестали чувствовать свой союз с Главой тела; по крайней мере, если это было не совсем так, они были подвержены опасностям попасть под влияние тех, кто стремился сбить их с пути истинного и подчинить влиянию философии и иудаизма; поэтому апостол Павел вынужден был предостеречь их от этой опасности, а не просто говорить об их привилегиях. Этот союз с нашим Главой (благодаря Богу) не может быть сам по себе утрачен с истиной в Церкви, при вмешательстве отдельных лиц такое может случиться. Мы слишком хорошо видим это на примере современной Церкви. Однако это дает возможность Духу Божьему раскрыть все богатства и все совершенство, которое можно только найти в Главе и Его деле для того, чтобы избавить членов этого тела от их духовной немощи или полностью сохранить в них способность наслаждаться своим союзом со Христом, удерживая их в положении, обретенном ими благодаря этому союзу. Для нас это постоянное наставление в отношении тех сокровищ, которые заключаются в Главе.
Если в послании Ефесянам описаны привилегии тела, то послание Колоссянам открывает полноту, которая в Главе, и наше совершенство в Нем. Итак, в послании Ефесянам Церковь является полнотой Его, наполняющего все во всем; в послании Колоссянам вся полнота Божества обитает во Христе телесно и мы являемся совершенными в Нем. Однако, существует и другое отличие, о котором следует сказать. В послании Колоссянам, кроме как в выражении "любовь в Духе", нигде не упоминается о Святом Духе. Это подробно рассматривается в послании Ефесянам. Но с другой стороны, нам о Христе говориться более полно, как о нашей жизни, что одинаково важно. В послании Ефесянам мы в большей степени видим контраст между язычниками и христианами по их привилегиям и положению. О формировании души в живом подобии Христу больше говориться в послании Колоссянам. Судя по известным высказываниям, Христос больше обитает в нас, чем мы во Христе, хотя эти понятия неразделимы. Следующая разница заключается в том, что в послании Ефесянам важное место отводится единству иудея и язычника в одном теле. В послании Колоссянам в поле зрения находятся только язычники, хотя о них говорится в связи с учением о теле. Эти различия хорошо заметны, мы можем сказать, что эти два послания очень напоминают друг друга по своей главной сути.
Они начинаются почти одинаково {В обращении к святым в Ефесе не упоминается имя Тимофея}. Оба послания отправлены из Рима, потому что апостол Павел был заключен в тюрьму, и доставлены одним и тем же гонцом по одному и тому же поводу, как и послание Филимону; имена и приветствия убеждают нас в этом. Обращение к ефесянам, возможно, ставит их в более близкую связь с Самим Богом, а не представляет их как единое братство на земле. В послании Ефесянам Павел называет тех, к кому он обращается, не братьями (Ефесянам 1,1), а только святыми и верными во Христе Иисусе. В послании Колоссянам Павел обращается к ходящим по земле, хотя и воскресшим. Поэтому он усердно и долго молится, чтобы они поступали достойно, хотя и на высокой и святой основе спасения. В послании Ефесянам прежде всего говорится о всех намерениях и плоде воли Божией. В этом послании сердце апостола Павла сразу же открывается в ощущении благословений, ниспосланных ефесянам. Бог благословил их во Христе всяким духовным благословением в небесах. Колоссянам не была дана надежда на уготовленное им место на небесах. Имеется также предисловие, включающее много стихов, касающихся благовествования, которое они слышали, и это предисловие содержит молитву Павла, молящегося о том, чтобы поступали достойно и занимали достойное место на земле. Это приводит нас к тому же, что и послание Ефесянам (1,7), но первое гораздо больше говорит о личной славе Христа, причем в плане развития отношений с Богом. Это послание в большей мере является обращением лично к Церкви, нежели послание Ефесянам.
Но давайте более подробно обсудим то, о чем говорилось колоссянам. В послании Колоссянам не сообщается о благословенном призыве и привилегиях наследия, о чем апостол Павел говорит, обращаясь к ефесянам (Ефес. 1,3-10.11-14); колоссяне воскресли на земле, но не воссели на небесах, унаследовали, таким образом, все. Не они во Христе, но Христос в них, как надежда на славу, и молитва, касающаяся вышесказанного, заполняет эту главу до тех пор, пока мы не подходим к общему основанию славы в колоссянах (1,15), и даже здесь божественная слава Христа явлена в колоссянах - явное свидетельство намерения Божия относительно Христа в ефесянах. И не только мы не имеем наследия Бога, но также и в колоссянах Дух, как залог этого, не упоминается. Именно это, как мы видим, является характерным для послания Колоссянам. В нем говорится не о Духе, а о жизни. Мы видим Личность и божественную славу Христа, и наше совершенство в Нем (на этом настаивает послание); но не о положении святого с Богом говорится здесь. Поэтому, поскольку святой рассматривается как живущий на земле, а не во Христе на небесах, говорится о его ответственности (глава 1,23). К Колоссянам 1,3 соответствует к Ефесянам 1,16, но только чувствуется, что в Ефес. 1,16 есть большая полнота радости. Вера в Христа и любовь ко всем святым видна в каждом вступлении как повод для радости автора.
Предмет его молитвы в том и другом писании разный. В послании Ефесянам, где Павел излагает волю Божию относительно Церкви, он молится, чтобы святые могли понять намерения Его и ту Его силу, которая помогает им познать их и исполнять. Здесь Павел молится, чтобы всеми их поступками руководил божественный разум. Но это касается другого дела, с точки зрения которого он в своей проповеди рассматривает этих святых. Мы узнали, что в послании Ефесянам, он смотрит на них как на восседающих на небесах. Следовательно, их наследие заключается в том, чтобы все небесное и земное соединить под главою Христа. Здесь, в послании Колоссянам, Павел молится за них, принимая во внимание надежду, уготовленную им на небесах: его молитва здесь обращена к их поступкам, чтобы эти поступки соответствовали той цели, которую они поставили перед собой. Поскольку они находились на земле и существовала опасность того, что они не станут наследниками Главы, верующим в Колоссах грозило отступление от этой цели. Поэтому Павел молился, имея в виду эту небесную надежду. Они слышали об этой совершенной и славной надежде. Евангелие возвестило об этом повсюду.
Это было Евангелие, проповедуемое с учетом надежды на уготовленное на небесах, которое произвело плод среди людей, плод, характеризующийся небесным источником. Их вера, вера тех, чьими помыслами управляла связь с Богом, была небесной. Колоссянам грозила опасность уйти, вновь попасть под влияние постановлений и религиозных традиций людей мира сего, чья религия была связана с тем миром, в котором они обитали, и не была освящена и исполнена небесного света. Ничто не может уберечь нас от этого, как только сознательный союз с Христом. Никакие постановления не помогут нам достичь Его, стать единым с Ним там, где мы при жизни имеем доступ к божественному во Христе, также и человеческая философия.
И тем не менее, как замечательно то, что мы имеем поставленную перед нами цель, освобождающую нас от влияния этого мира и от того, что заслоняет от нас Бога, даже если мы не в полной мере соответствуем нашему призванию! Это и хотел выразить апостол Павел в своем послании. Он направляет взор колоссян к небесам с тем, чтобы они могли увидеть там Христа и вновь обрести то ощущение своего единства с Главой, которое они в некоторой степени утратили или могли утратить. Таким образом, основой всего здесь является вера во Христа и любовь ко всем святым. Они только должны были осознать свое единство с Главой; ибо только это могло бы сохранить их как принадлежащих небесам, стоящих выше постановлений, выше человеческой и земной религии.
Чтобы воспитать их, апостол Павел, как обычно, отталкивается от того момента, в котором он нашел благо в тех святых, к кому он обращался. Эта небесная надежда достигла их и произвела плод. Именно этим христианство отличается от всех остальных религий, в особенности от иудейской, которая скрывала Бога за завесой и затуманивала сознание разными постановлениями и указами, удалившись от Него, хотя некоторые представители этой религии волею благодати тосковали по небесам.
Итак, основываясь на этой надежде, которая поставила внутреннюю жизнь христиан в связь с небесами, апостол Павел молится, чтобы колоссяне исполнились познанием воли Божией во всякой премудрости и разумении духовном. Это плод связи с Богом воскресшего на земле человека. Это очень отличается от заповедей и постановлений. Это плод тесной близости с Богом, познания Его сущности и Его природы через действие этого единства с Ним; и хотя это относится фактически к жизни человека, принадлежит его внутренней жизни, однако это полностью превосходит постановления закона. Павел вынужден был начать с этой практической цели, с жизни христиан. Возможно, колоссяне сначала не поняли значение этих постановлений, но в них содержится принцип, который, укоренившись в их сердцах, был способен восстановить их и привести их к намеченной апостолом цели и в то же время являлся драгоценной привилегией, всю ценность которой они в состоянии были понять. Таково милосердие. Апостол Павел говорит об их привилегиях в таком плане очень выразительно и ясно, как тот, кому такое поведение было хорошо знакомо, и, более того, с силою Духа Божьего. Они не на небесах, а на земле, а такой путь подходит тем, кто воскрес со Христом и устремил свой взгляд с земли на небеса. Именно божественная жизнь на земле, а не Святой Дух помещает душу верующего в центр (средоточие) божественных намерений, как в послании Ефесянам, 3, через Христа, обитающего в сердце через веру.
Первым принципом этой подлинной небесной жизни было познание воли Божией - исполниться им, не гоняться за познанием как за чем-то существующим вне нас, пребывая в нерешительности и неуверенности по отношению к тому, чем оно является, но исполниться им от источника разумения, которое исходит от Него и вырабатывает понимание и премудрость в самом христианине. Сущностью Бога проверялось все, что делал христианин. И заметьте здесь, что познание воли Божией основано на духовном состоянии человека - премудрости и духовном разумении. И все это имеет практическое значение. Никакое частное направление со стороны человека относительно его поведения не отвечает этому - скорее, избавляет нас от необходимости духовного разумения. Несомненно, только духовный разум может помочь мне правильно распознать волю Божию {Одной из уловок сердца является то, что когда действительно знаем волю Божию достаточно хорошо, мы обращаемся за советом к тем, кто не является более духовным, чем мы сами}; но Бог соединил путь Своей воли, Свой путь с внутренним состоянием души и заставляет нас пройти через обстоятельства (в человеческой жизни на земле), чтобы испытать и обнаружить для себя, каково это состояние и тем самым испытать нас. Через свое духовное состояние христианин должен познать пути Божии. Слово является средством этого (сравните - Евангелие от Иоанна, 17,17-19). Бог имеет Свой собственный путь, который невидим для хищного ока, а открывается только духовному человеку, кто связан с познанием Бога, стремится к Нему и происходит от Него (сравните Исход, 33,13). Таким образом, христианин поступает достойно Господа; он знает, что подходит Ему {Существует три критерия, по которым оценивается жизнь христианина в этой форме: достоин ли он Бога, Который призвал нас к Своему Царству и славе; достоин ли он Господа здесь; и достоин ли он звания, в которое мы призваны, то есть Святого Духа, обитающего в Церкви (Ефес.2); это изложено в конце главы 3} и ведет себя соответственно, чтобы угодить Ему во всем, принося плод во всяком благом деле и возрастая в познании Бога.
Это был не только образ жизни; эта жизнь была плодотворна; она приносила плод, так как возрастала по мере того, как увеличивалось познание Бога. Но эта связь с Богом приводит к другой, очень ценной, мысли. Кроме характера и живительной силы, которые заключаются в отношении с этим познанием, в нем заложено и могущество Господа {Я думаю, здесь на первом месте Господь; но Господь и Бог сливаются вместе в одно понятие}. От Него мы черпаем силу. Он отдает эту силу, чтобы люди могли жить , как подобает. "Укрепляясь, - говорит Павел, - всякою силою по могуществу славы Его..." Таково мерило силы христианина, чтобы он мог жить в гармонии с Богом. Следовательно, образ такой жизни открывается в небесной славе на небесах - Иисус Христос. На земле она проявляется (как показал Иисус Христос) во всяком терпении и великодушии с радостью, в печалях и страданиях, которыми была наполнена жизнь Бога на этой земле. Этот образ жизни удивителен: вся божественная сила соответственно Его славе дана с тем, чтобы исполниться терпением и вынести все. Какую же особенность она придает жизни христианина в этом мире! И она позволяет нам сохранить благородство и терпение в отношениях с другими. И ничто не может быть более явным плодом силы, чем это. В этом также смиряется и воля. Итак, несмотря ни на что, мы должны быть терпеливыми и постоянно с радостью покоряться Богу. В этом заключается благословенная картина проявления божественной жизни.
И здесь апостол Павел связывает эту жизнь, исполненную терпения, с тем, что является ее источником, ее целью и ее настоящей собственностью через веру. Живя такой жизнью, мы исполнены радостью и благодарим Отца, призвавшего нас {Особенно обратите внимание на то, что здесь сказано не "призовет нас", как если бы это предстояло сделать, и в чем мы преуспеем} разделить участь святых, утвердившихся в должных отношениях с Богом (их Отцом на небесах - в свете, который есть Бог, и в котором Он пребывает). Таким образом, мы говорим о состоянии души, о способе поведения и о силе, пребывая в которой мы действуем. Что же касается призвания нас Богом во свете, то мы имеем его. Более того, мы введены в Царство возлюбленного Сына Божьего.
Далее говорится о том, какими средствами и как на деле через искупление мы были введены во свет, при этом нам (как это изложено в послании Колоссянам) открывается воля Божия, и открывается практически в результатах ее будущих или настоящих, а не как тайна намерений Его в Его воле.
Отец избавил нас от власти тьмы и ввел нас в Царство возлюбленного Сына Его. Это не иудейский устав для человека; это влияние силы Божией, Бога, Который видит в нас по своей сущности рабов дьявола и тьмы; и воздействуя на нас Своей силой, Он ставит в совершенно новое положение, в новые отношения с Ним. И действительно, если мы исследуем эти принципы изначально, то увидим то же самое, что в послании Ефесянам 1,4.5; 2,1-6, от нашего прежнего положения. Но очевидно, что полнота и определенность нового создания недостаточна {Мы далее также увидим, что начало здесь несколько иное, и , хотя позиция ефесян рассматривается частично, человек показан, как некогда живший в грехе и независимо от Бога, Который нашел его уже мертвым в грехах и оживотворил по благоволению Своему. Но об этом после. Здесь же, в главе 1, стихе 6 послания Ефесянам говорится, что наше положение исполнено благодати во Христе; в послании Колоссянам (в главе 1 ) говорится, что мы полностью освобождены от власти тьмы и введены в Царство Его возлюбленного Сына - не в благодать или в благосклонность в Возлюбленном}. "Наследие святых во свете", "Царство возлюбленного Сына Своего" напоминают нам отрывок из послания Ефесянам (глава 1,4.5); но это не то же самое, поскольку находится в замыслах Божиих, но мы были призваны для сего, находясь на земле; и, следовательно, показано положение, которое еще никому не знакомо как находящемуся в нем. Сила и любовь Отца призвали нас занять это положение, и хотя Бог характеризуется здесь как Свет и Любовь, принимая во внимание Его отношение к Своему Сыну, все же то, о чем здесь говорится, не наши собственные отношения с Самим Богом, речь идет не о том, каким образом Он принял нас, а о том деле, которое поставит нас в положение, прямо противоположное тому, в каком мы находились. Он призвал нас от власти тьмы и ввел в Царство возлюбленного Сына Своего; мы имеем долю в наследии святых во свете: но где "непорочный пред Ним в любви"? Где наше родство с Ним, согласно воле Его, Который видел только доброе, к чему Он стремился в Своем сердце? Где усыновленные Им через Иисуса Христа, которых Он избрал в Нем прежде создания мира?
В послании Ефесянам говорится об избавлении как о следствии того положения, в котором показаны наследники, предметы вечных замыслов Божиих {Это относится к принципу, упомянутому выше. В послании Ефесянам все рассматривается с точки зрения вечной воли Божией прежде существования зла, с точки зрения добра, которое Он имел целью, хотя искупление стало необходимо, когда было явлено зло, и слава Самого Бога и основание для нашей славы, заключающейся в исполнении их, были достаточны. В послании Колоссянам объектом благодати является грешный человек}. Здесь речь идет прежде всего об избавлении. Как опасно и пагубно отступать от Главы и совсем перестать ощущать в свете наш союз с Ним! Как совершенна и драгоценна благодать, которая замечает наше положение, и приводит нас опять к Богу, заставляя радоваться в том бесценном положении, которое Он даровал нам во Христе, явив силу и благодать Божию!
Чтобы исполнить это дело благодати, Святой Дух прославляет Господа, Его возлюбленного Сына.
Только здесь, я думаю, показано царство, называемое Царством Сына; и я думаю, для того, чтобы показать Его Личность как средоточие всего и дать нам мерило величия и благословения. Это Царство Того, Кто находится в положении Его возлюбленного Сына, и в это положение вводимся и мы. И, действительно, это Его Царство; чтобы понять, чем оно является для нас, нашу близость к Богу как имеющих часть в этом Царстве, оно названо Царством возлюбленного Сына Его. Именно в этом заключается основа и отличительная особенность отношений с Богом тех, кто истинно принадлежит этому Царству и находится в нем. И как Царство Сына Человеческого оно указывает на то, что в грядущем Он явится во славе и будет властвовать над миром. Здесь оно характеризуется через отношения Самого Сына с Отцом, в Его Личности, и тем, что дает нам полное право иметь участие в нем посредством искупления, прощения грехов чрез Его Кровь.
Представив таким образом Сына в Его отношениях с Отцом, как главную и властную цель, которая должна привлечь сердца колоссян и освободить их от бремени обрядов, апостол Павел теперь показывает славу этой Личности с разных сторон. Если Церкви недостает славы, то слава Иисуса настолько велика, что приносит нам освобождение. Таким образом, Бог извлекает пользу из зла и всячески питает Свой любимый народ.
Господь Иисус являет собой образ невидимого Бога. Именно в Его возлюбленном Сыне мы видим, что из Себя представляет Бог (сравните Евангелие о Иоанна, 1,18; и 1 Иоан. 1,2). Это первый отличительный признак Его личной славы, вокруг группируются все остальные. Вследствие этого признака Личности Христа, Он по праву является представителем Бога в Его творении. Адам также был создан по образу Бога и занял центральное место среди других тварей, подвластных Богу. Но в конце концов Адам был прообразом Христа, Который должен был явиться в будущем. Сын в Своей Личности, по Своей природе (и для нас как сущий в недре Отчем) является Тем, Который сделал Бога известным, потому что явил Его в Своей Личности и открыл людям и всему миру, каков Бог и Его существование; ибо вся полнота Божественности телесно обитала в Нем. И тем не менее, Иисус - Человек. Поэтому Его видят Ангелы. Мы увидим Его нашими глазами или верою. Поэтому Он олицетворяет невидимого Бога. Совершенный образ и живое олицетворение невидимого Бога увидели в Нем люди. Замечательная истина, открывшаяся нам в Личности нашего Спасителя!
Но тогда какое место может Он занимать среди творений, явившись в их среду согласно извечной воле Божией? Бесспорно, Он имеет превосходство над всеми в том, что является первородным среди всех в мире; это имя относительно и не имеет указания на время. Соломон сказал: "И я сделаю его первенцем, превыше царей земли." Следовательно, Создатель, когда Он поселяется среди творений, должен стать Главой над ними. Он еще не воспользовался Своими правами, потому что в благодати Он совершил искупление. Мы говорим о Его правах, которые признает вера.
Ведь Он олицетворяет невидимого Бога, когда Он займет Свое место в мире, займет его как Первенец среди всех созданий. Причина этого достойна нашего внимания. Она проста, но удивительна: Он совершил это. То, что сотворил Бог, было в Личности Сына, когда Он создал все, как на небесах, так и на земле, видимое и невидимое. Все великое и возвышенное является делом Его рук; все было создано Сыном и для Него. И когда Он вступит во владение всем этим, Он возьмет это как унаследованное Им по праву. Замечательная истина, заключающаяся в том, что Искупивший нас, Сам ставший Человеком, одним из нас по рождению, чтобы совершить это дело, является Создателем. Но такова истина.
И согласно этой удивительной истине то, что человек должен был владычествовать над другими творениями рук Его, является частичным проявлением воли Божией. Итак, Христос как Человек имеет это по праву и действительно завладеет этим. Эта часть истины, о которой мы говорим, рассматривается в послании Евреям (гл. 2); мы будем говорить о ней в свое время. Здесь я напоминаю об этом, чтобы вы могли понять те обстоятельства, при которых Сын вступает во владение. Дух Божий говорит о Том, Кто, являясь человеком, одновременно является Творцом всего, Сыном Божиим. Все были созданы Им и были созданы также для Него.
Итак, до сих пор мы говорим о славе Личности Христа и Его славе в создании, которая связана с Его Личностью. В Нем виден образ невидимого Бога. Он создал все, все для Него; и Он является Первенцем среди всего созданного.
Сейчас пойдет речь о следующей разновидности славы, о превосходстве другого рода. Он занимает особое место по отношению к Церкви силою воскресения. Это участие божественной силы, но не в творении, а в царстве смерти, чтобы другие могли присоединиться к Его славе через искупление и силою жизни в Нем. Первая слава, так сказать, естественная; последняя - особая и обретенная (хотя и силою славы Его Личности) через принятие смерти и преодоление силы дьявола в ней. Следовательно, она связана, как мы уже отметили, с искуплением и с введением других во владение такими же привилегиями. Он есть Глава Тела, которое есть Церковь, Начаток, Первородный среди мертвых, дабы быть во всем первым. Он есть Первенец среди сотворенных, Он Первенец {Одно из этих преимуществ зависит от Его божественных прав Создателя, другое - от Его дела и силы, явленной в Его Человечности, в акте воскресения. Он владеет всем как Человек и с помощью божественной силы; но можно сказать также, что отчасти Его слава зависит от Его божественности, отчасти - от Его победы как человека} по силе воскресения в этом новом устроении всего, в котором человеку предопределено совершенно другое положение, дарованное ему через искупление и в котором он участвует в славе Божией (насколько создания могут участвовать в ней) и участвует, живя божественной жизнью, жизнью вечной в Иисусе Христе, Сыне Божием; и члены Церкви рассматриваются как члены Его тела. Он Первенец среди созданного, Первенец среди мертвых, Создатель и Победивший смерть и власть дьявола. Вот эти две области, в которых была явлена слава Бога. Особое положение Церкви, тела Христа, определяет часть последней. Он должен был прославиться через воскресение, получить вселенское превосходство и возвеличиться как человек, ибо вся полнота Божества (см. гл. 2,9) соблаговолила обитать в Нем. Какое же еще место, как не первое, занимать Ему во всем! Но прежде, чем перейти к следующему вопросу, следует сделать несколько важных замечаний касательно того, о чем мы только что говорили.
Сын представлен здесь как Творец не для того, чтобы умалить власть Отца или действие Духа. Они едины, но мы говорим сейчас о Сыне. В Евангелии от Иоанна Он представлен как Слово, Которое создало все. Здесь и в послании Евреям о Нем говорится как о Сыне, о том, что Он, Который также является Словом, открылся нам. Он есть Слово Божие, выражение Его разума и Его власти. Именно с Его помощью Бог действует и открывает Себя. Он есть также Сын Божий и в особенности Сын Отца. Он открывает Бога, и кто видел Его, тот видел Отца. Рожденный в этом мире при содействии Бога и с помощью Святого Духа, Он - Сын Божий (Псалом 2,7; Ев. от Луки 1,35). Но рожденный в то время, когда творение уже становится сценой проявления путей и воли Божией. Но Сын - это имя, которое должным образом отражает родство Его славной Личности с Отцом еще до сотворения мира. Именно это и указывает на то, что Он сотворил все. Сын должен быть прославлен, как и Отец, поскольку Он уничижался и делал это во имя нас; все должно быть отдано в руки Его, чтобы Его слава была явлена в такой же мере, в какой Он принял на Себя все унижения. И сила жизни, и сила Божия в Нем явлены через воскресение, так как Он провозглашен Сыном Божиим силою воскресения. Последнее является доказательством этого.
В послании Колоссянам перед нами раскрывается слава, присущая Его Личности как Сыну, существующему до сотворения мира. Он как Сын является Творцом. Очень важно отметить это. Но эти личности неразделимы в их проявлении. Сын творил чудеса на земле, Он изгонял бесов силою Духа; и Отец, пребывающий во Христе, творил дела. Следует также помнить, что сказанное здесь о Нем относится к тому времени, когда Он был явлен во плоти совершенной Личностью человека на земле. Мысленно мы, конечно, проводим границу между божественным и человеческим, но даже отделяя божественное от человеческого, мы думаем о единой Личности, относя это к Тому, о Ком мы думаем. Мы говорим, Христос есть Бог, Христос есть Человек; но именно Христос есть то и другое. Я говорю об этом не с богословской точки зрения, но чтобы обратить внимание читателя на это замечательное выражение "благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота." Во Христе проявилась вся полнота Божественности. Те, кто позже смущал Церковь (гностики), упоминали слово "полнота" в каком-то мистическом и особом смысле как сущность и источник, однако в конечном итоге - в смысле чего-то определенного; ибо она имеет границы, отделяющие ее от всего остального, божественного, которое развивается в четырех парах существа, а Христос является лишь одним из парных существ {На самом деле как дополнение к четырем}. Нет необходимости глубоко задумываться над этим, но следует только заметить (с различными оттенками мысли), что они приписывают создание мира богу низшему или злому, который был создателем Ветхого Завета. Материя, как они утверждают, не была создана высшим Богом. Они не ели мясо; они не женились; и в то же время предавались всякого рода мерзости и беспутству; и, что очень странно, связывали себя с иудаизмом, поклоняясь ангелам и т.д.
Апостол Павел часто вступал в борьбу с этими пособниками дьявола. Петр также упоминает о них. Здесь Павел указывает через Слово Божие на всю полноту божественного во Христе. Он вовсе не был низшим или эманацией и не занимал какое-то высшее место в тех бесконечных родословиях; всякая полнота обитала в Нем. Какая замечательная истина, касающаяся Личности Господа нашего Спасителя! Мы должны отбросить все нелепые представления человека, чтобы насладиться совершенным светом этой замечательной полноты Божией в нашем Господе и Повелителе. Всякая полнота обитала в Нем. Мы познали Отца, но Его нам открыл Господь. Мы действительно обладаем Духом, но потому, что полнота Духа обитала в Н е м ; и искупив и очистив нас от грехов, Он обрел этого Духа для нас. И Сам Бог был открыт во всей Своей полноте (и ничего не было скрыто) в Личности Христа; и этот Христос - наш Спаситель, наш Господь. Он был явлен нам и для нас. Какая замечательная истина для нас!
Именно ради Его личной славы Он должен был открыть Себя таким образом, как любовь; но не меньшей истиной является и то, что это откровение было связано с нами. И это не только Сын, открывающий Отца, каким бы сладостным и ценным ни был тот факт; это полнота Божественности, открывшаяся и явленная во Христе. И очень приятно, что полнота обитала в Н е м.
Но Христос был не только Главою творения благодаря божественной славе Своей Личности и Главою тела Церкви как воскресший из мертвых и победивший власть дьявола; и все те, кто должны создать Церковь, тоже были далеки от Бога, и последние были также равны по своеволию; чтобы сблизиться с Богом, они должны были примириться с Ним, но через Него все твари примирились, обретя мир кровию Креста. Это примирение небесного и земного еще не завершилось. Мир был установлен кровию, но еще не была явлена власть, которая привела бы к истинному родству с Богом в соответствии с этой драгоценной кровью.
Поэтому в Израиле кровью жертвы окропляли крышку ковчега откровения, и осуществлялось искупление - мир; но кроме этого все окроплялось кровью и исповедовались грехи людские. Это не было еще совершено в отношении Израиля и творения. Все внешнее еще остается далеким от Бога, хотя и достигнут мир. Мы знаем, что Бог по благоволению Своему хотел примирить все небесное и земное при помощи этой крови. Все должно было прийти в первоначальный порядок под властью нового управления. Грешники, продолжающие грешить, не получат благословения в новом мире, но небеса и земля полностью избавятся от силы зла ( и даже от его присутствия во время тысячелетнего царства: сначала относительно его проявлений, а позже - и от самого его присутствия) при помощи той крови, которая отделила добро от зла, согласно сущности Самого Бога, и таким образом Бог прославлен тем, что достигнут мир. Бог мог благословлять по Своему усмотрению; но здесь двойная работа, как и слава Личности Христа, и она распространяется на те же объекты, что и Его слава. Бог по Своему благоволению решил примирить с Собой всех тварей на небесах и на земле через Христа. Но христиан Он уже примирил. Некогда они были не только грешными, как все твари, но отчужденными и врагами по расположению к злым делам, Он примирил их в теле плоти Христа смертию Его. Это искупительное дело, которое Христос исполнил в теле Своем, освободило нас от грехов и прославило Бога, Его Отца, сблизив нас с Богом в Его святости благодаря действенности искупления; иными словами, сделало нас совсем смирившимися, святыми, без греха и порока пред Его лицом; и с сознанием этого, и с осознанием той любви, которая сотворила это, и благосклонности по отношению к нам, чтобы осознав все это, мы душой возвратились к Богу; мы примирились с Богом. Это предполагает, что мы до конца укрепимся в вере.
Положение колоссян заслуживало предостережения их в отношении того, как они ходили по земле {Когда христианин рассматривается как пребывающий во Христе, то нет никаких "если". Мы пребываем в Нем. Когда он рассматривается как странник, то здесь мы на пути к действительной славе и должны достичь цели: и здесь вводится "если", и появляется угроза и необходимость быть бдительным, чтобы уберечься от соблазнов. Но ведь мы полностью убеждены, что убережемся и никогда не погибнем, а будем стойкими до конца и завершим полезное дело. Так сохраняется в спасенных зависимость от Бога и уверенность в Его верности}. Мы видим, что колоссяне отступили от этого, либо им грозило отступление от ощущения их единства со Христом.
Следует также заметить, что апостол Павел говорит о том, что благовествует по всему миру Евангелие. Благодать вышла за узкие рамки иудаизма и перешагнула ожидание Мессии, чтобы возвестить всему миру о безупречной любви Божией ко всякой твари небесной, и Павел сделался служителем Евангелия, как апостол язычников {Заметьте, как ясно и полно это утверждается здесь: стих 14 - искупление и прощение грехов, стих 11 - примирение с Богом, стих 13 - избавление и введение в царство, стих 12 - призвание нас к участию в наследии святых во свете. Все это мы знаем и поэтому призваны ходить (поступать) достойно Господа}. Ведь до сих пор Дух Божий открыл нам два вида превосходства Христа: превосходство (первенство) над тварями и над Церковью (христианским обществом) и соответственно два вида примирения, то есть, во-первых, примирение всего, над чем Христос был поставлен Главою: всего на небесах и на земле; во-вторых, примирение самих христиан: последних Он уже примирил, а первых примирит. И служение апостола Павла также носит двойственный характер. Несомненно, он должен проповедовать не на небесах, а в каждом месте под небесами, где только есть душа, могущая выслушать его. Он служитель Евангелия; и к тому же он служитель христианской Церкви, это особое служение, дающее знать о ее истинном положении и ее привилегиях, связанное с другими тем, что благовествование дошло до язычников, чтобы привлечь и их (стих 23, 25). Этим последним наставлением он завершает слово Божие: этим важным принципом, касающимся исключительного влияния написанного слова, показывающего, что его целостность уже существует, явленная через те предметы, которые она охватывает; предметы, которые полностью завершены, за исключением тех, которые люди, возможно, пытаются ввести. Круг истин, с которыми Бог должен был иметь дело, чтобы открыть нам славу Христа и полностью научить нас действовать согласно Его мудрости, будет завершен, когда откроется учение христианской Церкви. К этому не следует ничего добавлять {Здесь говорится не о времени написания книги, но о круге ее предметов рассмотрения. Закон, Царство, Личность Христа, искупление и пути Божии уже были представлены; следовало открыть учение Церкви, чтобы завершить рассмотрение средств общения Бога}.
Но из-за этого учения апостол Павел вынужден был страдать и подвергаться гонениям со стороны Иудеев и дьявола, стремящихся всячески поразить его. Но он радовался в страданиях своих, почитая их привилегией, потому что Сам Христос пострадал за Свою любовь к Церкви, к Телу Своему. Павел здесь говорит не о Его смерти, а о любви, которая привела Его к страданиям. Взглянув на все с этой точки зрения, апостол Павел смог разделить Его страдания, и мы тоже в малой степени могли сделать это; но апостол Павел страдал особым образом, как свидетельствующий истину. Если бы Христос довольствовался положением Мессии соответственно человеку, то Его бы не отвергли, а приняли бы хорошо. Если бы Павел проповедовал обрезание, то камень преткновения (распятие) был бы удален: человек мог бы принять веру Бога, если бы Его вера признавала человека по плоти. Но плоть не могла вынести то, что когда Бог был открыт, то Его благодать распространялась и на язычников, и через эту благодать иудею не оказывалось больше уважения, чем язычнику, и то, что Он создает Церковь, которая Тело Христа, разделяя небесную славу со Своим Сыном. Но представьте себе, что значит быть отторгнутым как нечто недостойное Бога, даже в религии, - какой невыносимой болью это может быть! Это и есть источник враждебности духа иудаизма, который в основу всего ставит плоть, человека и который постоянно чинит препятствия апостолу Павлу, возбуждая ненависть к язычникам или извращая учение Христа и попросту Евангелия. Вера во плоти похваляется своими особыми привилегиями (см. Филиппийцам,3). Следовательно, мы видим двойное служение, как и двоякое первенство Христа и двойное примирение; и каждое из них имеет подробное отношение одного к другому: Христос, Глава над всеми на небесах и на земле, Глава Церкви; все небесное и земное должно примириться с Богом, христиане должны примиряться; Павел служит каждой твари под небесами, он служитель Церкви. Естественно, его служение ограничено землею. Во всех отношениях его свидетельство о славе Христа и Его деле выходило за рамки иудаизма и противоречило всей его системе.
Далее апостол Павел утверждает вторую часть своего служения, о которой он только что говорил; останавливаясь в особенности на том, что необходимо колоссянам, и излагает это, чтобы укрепить их в наслаждении всеми теми драгоценными истинами. Он исполняет Слово Божие, провозглашая ту тайну, которая была скрыта от веков и родов, а ныне открылась святым. Никогда еще со времен сотворения мира не были явлены пути Божии, содержащие тайну, заключенную в учении Церкви (в истинах, на которых оно основывалось, в откровении Бога о Его власти, Его замыслах, которые создавали основу этого учениями открывали его сущность). Об этом не сообщалось никому из тех, кто представлял часть этой системы (которая предшествовала этому) и через кого свет достигал остальных, являвшихся средством открытия света Божьего. Ангелы, люди, Израиль, пророки - все находилось в неведении этого. Церковь (это Тело Сына Божьего, ставшего человеком и прославившегося) и призвание язычников в этот союз было скрыто от них всех.
И вот Христос, Глава Церкви, Глава Тела, был прославлен, и тайна этого Тела стала известна. Здесь апостол Павел останавливается на одной особенности этого предмета, который после Личности Христа составляет средоточие всех путей Божиих. Эта особенность - Христос в нас (особенно как язычников), упование славы, и в этом мы опять видим, как на святых смотрели на земле, хотя и в силе воскресения. Эта тайна, открывшаяся здесь в том аспекте, что Христос в нас здесь на земле, но не говорится о союзе с Ним в славе, хотя это и нераздельно. Фактически эта тайна в любом случае являлась новой идеей, новой истиной. Тот, Которого познали, был Мессией и должен был явиться среди иудеев, чтобы прославиться в их среде; язычники же имели к этому отношение, как подчиненные народу Божьему. Но согласно учению этой церкви Христос невидимо обитал среди язычников {Я уже отмечал, что язычники особым образом представлены в послании Колоссянам, не как союз иудея и язычника в одном лице} и даже в них; и поэтому, если говорить о славе, Христос был только упованием славы. Христос, обитающий в душах людей, людей прежде отвергнутых и находящихся вне обетований, и наполнивший их сердца радостью и славой от сознания союза с Ним, являлся замечательной тайной, уготовленной Богом для благословенных из язычников. Именно о таком Христе благовествовал Павел, такого Христа он проповедовал, предостерегая каждого человека и обучая его всякой премудрости Божией, которые апостол Павел постиг силою Святого Духа, действующего в нем могущественно для того, чтобы представить всякого человека духовным, достойным этого откровения. Правда, не каждый человек мог заслужить это; но больше не существовало ограничений. Все различия между обрезанными и необрезанными были уничтожены как в отношении греха, так и в отношении благодати; и оставалось выполнить только одно - стремиться, чтобы каждый человек силою Слова и Духа походил на Христа и возрастал до Его полноты, как поведано в учении, вверенном апостолу. Для этого Павел и трудился в соответствии с действием Христа в нем; ибо Христос был не только целью, но и той силой, которая действовала, чтобы сотворить души по образу и подобию Его.
И теперь эта сила действовала в немощи апостола - в человеческой душе - как чувствующая нужды людей и те трудности, что встречались на пути, которая понимала их как понимает человек, хотя и соответственно Богу, и была плодом Его любви. Он страстно желал, чтобы колоссяне поняли, какой подвиг апостол совершил ради них и ради всех тех, которые никогда его не видели, дабы они утешились и объединились в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога.
Апостол Павел почувствовал, что именно в этом нуждались колоссяне, и это было бы благословением для них. Он знал, что союз с Христом, осознанный в душе, надежно защитил бы их от уловок дьявола, которым колоссяне были подвержены. Мы знаем несказанную ценность такого союза и даже то, как важно осознавать его верою. Он трудился, молился неустанно, борясь с искушениями (это ли не настоящий подвиг?), чтобы через веру в них обитал Христос, сущий на небесах. Все сокровища премудрости и ведения были открыты в этой тайне и явились для их души средоточием и силою. Этого они не могли найти больше нигде. Наука, так ошибочно называемая, могла претендовать на предоставление им тех высот, которых якобы не достигла простота учения Христа, но на деле мудрость Божия и величие Его воли далеко превзошли эти бесцельные усилия человеческого разума. Более того, они были истинны, являлись реальностью, а не фантазиями, внушаемыми дьяволом.
По этой самой причине апостол Павел выразил такие замечательные откровения Бога, касающиеся двоякой славы Христа и Его Личности. Он говорил им об этом для того, чтобы никто не прельстил колоссян вкрадчивыми словами. Он воспользовался тем порядком, который существовал среди них, и их верою, чтобы уберечь их от опасности проникновения враждебных помыслов в их головы, тех мыслей, которые могли быть им навязаны незаметно, пока все еще шло хорошо и сознание их веры не было затронуто. Такое часто случается. Люди могут верить в Христа, поступать правильно, но не замечать некоторых идей, подрывающих их веру; они принимают эти идеи, еще сохраняя свою веру и исповедуя ее вместе с этими идеями; но уже потеряны сила истины и ощущение единства со Христом и искренность в Нем. Так дьявол добивается своей цели. То, что они обретают таким образом, является не совершенствованием во Христе, а чем -то вне Христа.
Вот почему апостол Павел говорит: "Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем, будучи укоренены и утверждены в Нем и укреплены в вере, как вы научены . . . "
Когда мы приняли Христа, все остальное является лишь усовершенствованием в Нем и расширением той славы, которая волею Божией связана с Его Личностью. Знание или то, что претендует на это название, вне этого всего лишь отдаляет нас от Него, лишает наши души влияния Его славы, отбрасывает нас к тому, что есть заблуждение и вводит наши души в связь с тварью, отдаленной от Бога, не дает доступ к познанию Его целей. И поскольку человек неспособен понять смысл существующего и объяснить это себе, то попытки сделать это вынуждают его выдвигать в своих рассуждениях множество не имеющих оснований идей, чтобы попытаться заполнить эту пустоту в его познаниях по причине незнания Бога; сатана же (поскольку сам человек удалился от Бога) играет главную роль, хотя человек не подозревает об этом.
Человек, будучи сыном Адама, не находится в центре огромной системы путей Божиих. Вне Христа и без Христа он не знает этого центра; он рассуждает без основания и цели и все больше и больше запутывается. Его знание добра и зла и сила его нравственных возможностей все больше сбивают его с истинного пути, потому что он занят более высокими вопросами, применяет их в решении более высоких проблем, чем те, которые просто относятся к проблемам физического характера; и они порождают в нем необходимость примирить явно несовместимые принципы, которые нельзя примирить без Христа. Кроме этого человек склонен всегда делать себя, каким бы он ни был, центром всего; а это выставляет его в ложном свете.
Христиане должны ходить, искренне полагаясь на пути Господни так, как они приняли Его; и их совершенствование должно заключаться в познании Христа, истинного средоточия полноты всего.
Когда человек постоянно занимается философствованием по любому поводу, недостаток его собственных возможностей всегда ставит его под влияние интеллектуального лидера и обращает его к преданиям, которые развивают религию плоти и соответствуют ее возможностям и склонностям.
В те дни иудаизм имел высочайшие претензии на место такой религии, тесно связав себя с человеческими теориями и одобрив их, он даже усердно следовал им; и в то же время пытался доказать, что эти теории божественного происхождения и свидетельствуют о единстве с божественным и что отсутствие в них глубокой языческой мифологии и соответствие человеческому пониманию божественного вполне оправданы. Эта относительная чистота имела склонность (для просвещенных умов) удалять то, что было омерзительно в языческой религии. Со смертью Христа иудейская религия больше не могла претендовать на роль истинной поклонницы Бога; и потому она подходила на роль орудия дьявола в его борьбе с истиной (потому как имела преимущества в относительной чистоте своих догм). Во все времена она принималась плотью, была основана на принципах этого мира, поскольку своими средствами она, признавая Бога, доказывала человеку, что Бог стоит на тех же позициях, что и человек. Но теперь Бог больше не был таковым; и Иудеи, движимые завистью, подвергали язычников гонениям; иудаизм принял языческие рассуждения, чтобы извратить и подорвать основы христианства и остановить его свидетельство.
В сущности так бывает всегда. Плоть временно может презирать предание, но то, что является чисто интеллектуальным, не может устоять в обществе людей без религиозного начала. Оно не имеет ни истины, ни того мирского, что принадлежит религии, а для огромного большинства предания и религиозные предрассудки просто необходимы; то есть необходима религия, на которую плоть может положиться и которая подходит плоти. Бог Своею властью может сохранить часть правды или допустить полное извращение ее; но в любом случае истинное положение христианина и учение Церкви утрачены {В учении гностицизма содержались отдельные очень красивые легенды с долей правды в них; но они потеряли Бога и истину и утратили подлинную совесть перед Богом}.
Мы действительно можем обнаружить философию отдельно от религии плоти, а последнюю - отдельно от первой; но в этом случае философия исполнена атеизма и бессилия, а плотская религия ограничена рамками закона, наполнена предрассудками и, если можно так сказать, назойлива.
Во второй главе послания Колоссянам мы находим, что философия и пустая человеческая премудрость объединены с человеческими преданиями, и это все характеризуется как "стихии мира", противоречащие Христу; ибо мы имеем небесного Христа, являющего Собой полную противоположность плотскому человеку, живущему на земле, Христа, в Ком сосредоточены вся мудрость и полнота, реальность всего, что якобы дает закон, или того, что представлено в образе; и Кто в то же время является ответом на все наши нужды. Эту мысль развивает здесь апостол Павел, говоря о смерти и воскресении с Ним.
И прежде всего вся божественная полнота телесно пребывает в Нем. Вместо туманных человеческих теорий и фантазий, мы имеем полноту Божию телесно, в настоящем человеческом теле, в Личности Иисуса Христа, что действительно для нас. Во-вторых, мы совершенны в Нем; нам не нужно ничего вне Христа {Эти выражения относятся к двойственной сущности Христа, о которой уже говорилось в главе 1. Они показывают нам, что мы имеем во Христе в положительном смысле, поскольку то, что следует за этим, относит сие ко всему земному, что могло бы помешать нашему обладанию этим. Во Христе обитает вся полнота Божества, предмет нашей радости, в Ком мы обладаем всем. В Нем мы также имеем превосходство над всякой тварью, в том совершенстве, которое поселило здесь Христа. Мы имеем полноту в Том, Который есть Глава всякого начальства и власти. Что же касается фразеологии, то замена одного слова другим не меняет дела, а показывает образ мыслей апостола Павла. Во Христе обитает вся полнота Божества телесно, и мы имеем полноту в Нем}. С одной стороны, мы видим в Нем Бога, явленного во всей Его полноте; а с другой - мы обладаем в Нем совершенством и полнотой пред Богом. Какая великая истина! Какое положение! Бог в своей совершенной полноте в Христе-Человеке; мы в Нем пред Богом, в том совершенстве, каким является Он - в Нем, Который есть Глава всякого начальства и власти, пред Которым человек в своем неведении должен стремиться преклонить колени! Мы в Том, Который выше любого начальства по Своему положению и Своим правам, Христос - возвеличенный Человек на небесах.
Далее Павел переходит к подробному объяснению сказанного, чтобы показать, что только верные Ему имеют всю полноту во Христе, согласно тому положению, которое Он занял на земле, не ища ничего другого где-либо еще.
Обрезание (божественный знак завета с иудеями, совлечение греховного тела плоти, необходимое для того, чтобы стать частью народа Божьего) возымело свою истину в Нем. Силою жизни, которая в Нем и которая для них, сделавшись соучастниками действенности Его смерти, христиане сочли себя мертвыми и совлекли это греховное тело плоти верою. Это истинно обрезание Христово, обрезание нерукотворное; обрезание же рукотворное было всего лишь символом совлечения греховного тела плоти, но это нерукотворное обрезание стало привилегией христиан во Христе. Обретя новую жизнь во Христе, он действительно совлекал ветхого человека. Мы погребены со Христом в крещении (в этом значение крещения), в Нем мы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых. Крещение является символом и выражением этого {Отдельные люди не связывают слово "воскрес" c крещением. Если это так, то я полагаю, что этот отрывок должен читаться следующим образом: "В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым, бывши погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли (имеется в виду - с Христом верою)... ." Крещение явно символизирует смерть, и крещение символизирует не воскресение, а выход из воды. Дарование жизни ни в коем случае не является смыслом крещения, даже как символ; оно означает отнятие жизни у Адама смертию (смерть Христа) и вступление через ворота смерти в совершенно новую жизнь, в новое положение}. Вера в силу Бога, воскресившего Его, является тем средством, с помощью которого мы воскресли вместе с Христом к новой жизни - это блаженная смерть или, скорее, драгоценное участие в смерти Его, Который исполнил все для нас. И говоря "вера", я имею действующую в нас силу Духа Божьего. Но именно сила Самого Бога, действующая во Христе, проявляется в нас, даруя нам новое положение в жизни. Рассматривая ее в связи с нашим воскресением вместе с Христом, мы имеем намек на то (самим фактом обретения ее), что нам полностью и навсегда прощены все грехи. Мы находились под бременем наших грехов и были мертвы во грехах. Но это бремя взял на Себя Христос и умер за нас, смертию Своею искупив все наши грехи. Совоскреснув с Ним, а также став сопричастниками той жизни, которой Он живет, воскреснув из мертвых, мы (как Он и вместе с Ним) отвергли все свои грехи и оставили осуждение в смерти, от которой были избавлены.
Поэтому Он говорит: "простив нам все грехи." Воскреснув из мертвых, Христос отринул от Себя смерть и ту тяжесть грехов, которая лежала на нас; мы тоже совоскресли с Ним. Само собой разумеется, что Бог, вызволив нас из того состояния, в каком мы находились прежде, не для того нас воскресил, чтобы осуждать, или, осудив, привлечь к этой новой жизни, которая есть Сам Христос. Ибо Он уже понес наказание и удовлетворил праведность Божию и умер, чтобы снять с нас грех, прежде чем даровать нам эту новую жизнь. Бог вывел нас из смерти и осуждения вместе со Христом, Который понес это все за нас. Но это связано с другой стороной дела благодати, о которой идет здесь речь и о чем говорится в послании Ефесянам и также в главе 5 Евангелия от Иоанна, и главе 5 второго послания Коринфянам. Тот, кто живет в грехах, мертв в них пред лицом Бога. Если Я взгляну на, как на живого в них, то смерть должна войти и вошла на Кресте (см. Римлянам, гл.6). Эта мысль не раскрыта в послании Ефесянам; о смерти говорится только в послании Римлянам; в послании же Колоссянам говорится о смерти и воскресении в Христе; о чем мы уже рассуждали. В послании Ефесянам об этом вообще ничего не сказано. Мы представлены, как мертвые пред Богом, и все доброе является согласно воли Божьей новым творением. И будучи мертвыми во грехах, мы оживлены со Христом. Это тоже рассмотрено в послании Колоссянам: только об этом не говорится, как о новом творении. Но в обоих посланиях сказано, что новая жизнь даруется нам мертвым. В послании Ефесянам в начале говорится о воскресении и прославлении Христа (1 глава), и что той же силою Бог воздействовал на нас. В послании Колоссянам об этом говорится, как об истреблении того, чему учили проповедники этого учения о смерти в крещении, и как о нашем воскресении во Христе верою в проявление Бога. В послании Ефесянам благодать находит нас мертвыми и оживляет вместе со Христом. В послании Колоссянам она находит нас живыми в грехах и приводит к смерти и воскресению, завершая это оживотворением со Христом.
Все обряды подобны друг другу, они принадлежали рудиментам мира сего и использовались человеком во плоти, давя непосильным бременем на иудеев (которые пытались подчинить им других); они заслоняли совесть службой, непосильной для человека, и праведностью, неугодной Богу. Эти обряды были отменены. В них иудей, так сказать, расписался в своей виновности; но эти обязанности были уничтожены, и Бог пригвоздил их ко кресту. Мы обрели свободу, жизнь и прощение грехов.
Это еще не все. Были еще силы у начальств и властей против нас - силы духовного зла. Христос лишил их силы и подверг позору на кресте, восторжествовав над ними в этом. Все, что было против нас, Он отверг, чтобы поставить нас, освободив от всего этого, в новое положение. Здесь мы увидим, что сказанное апостолом Павлом о деле Христа, не выходит за рамки того, что Он совершил для нашего освобождения, чтобы утвердить нас на небесах. Он говорит (стих 10) о правах Христа, но не как восседающего на небесах и не как возглавляющего борьбу с дьяволом; он не говорит о нас и как о восседающих с Ним на небесах. Он сделал все возможное, чтобы взять нас туда; но колоссяне представлены как пребывающие на земле, хотя и воскресшие, но имеющие опасность, по крайней мере, потерять ощущение того положения, которого они достигли при помощи их единства со Христом, и будучи в опасности скатиться назад, к стихиям плотского человека и мира, в положение человека, живущего в угоду плоти, не мертвого и не воскресшего вместе со Христом; и апостол старается вернуть их к Нему, показывая, как Христос свершил все, что требовалось, убрав с пути все, что мешало достижению цели. Но он не может говорить о самом положении, так как они не могли осознать его. В делах Божиих мы не можем понять сущность какого-либо положения, не находясь в нем. Бог может открыть его. Бог может научить, как выйти из него. Апостол Павел ссылается здесь на Личность Христа, Который Один мог бы вернуть их назад; и в то же время, Павел продолжает говорить о действенности дела Христова в этом плане, чтобы освободить их от оков, которые мешали им, показав, что все препятствия устранены. Но говоря о деталях этого, он должен был обратить это против опасностей, которые грозили им, а не показывать славные плоды этого дела на небесах.
Установления иудеев являлись лишь тенями, Христос же был реальностью. Считая ангелов объектами поклонения, иудеи ставят их между собой и Христом и, таким образом, отделяют себя от Главы Тела, Который был превыше всех начальств. Христиане в искренности своей веры прочно связывали Главу, от Кого все Тело непосредственно получало питание и возрастало до роста Бога. Следовательно, ставя себя в зависимость от ангелов как высших существ, могущих служить посредниками между людьми и Богом, иудеи на первый взгляд уничижали себя. Но в этом кажущемся уничижении было два недостатка. Во-первых, в действительности то была самая настоящая гордыня, ведь они претендовали на постижение тайн небесных, о которых они не имели представления. Что они знали о положении ангелов, которым так поклонялись? Это была попытка возвыситься до небес самим и ради своей выгоды и определить свои отношения с Божьими тварями, игнорируя Христа, и самовольно вступить с ними в отношения. Во-вторых, это отрицало их союз со Христом. Должно быть единство с Ним, между Ним и ими ничего не могло быть; если бы что-то было, они были бы мертвы и мертвы дважды. Кроме того, благодаря этому союзу, они были едины с Ним, превосходящим ангелов. Соединившись с Ним, они обрели, как мы видим, связь посредством всех членов тела с благодатью и жизнью, которые были в Главе. Взаимные связи между членами Тела укрепляли само Тело, и оно возрастало.
Это учение утверждает две вещи: во-первых, они умерли со Христом, и, во-вторых, воскресли с Ним (глава 2,20). Он применяет принцип смерти ко всем установлениям и к аскетизму, который рассматривает это тело как нечто низменное, что должно быть отвергнуто; и (в главе 3,2) он говорит о воскресении, чтобы поднять их души в более высокую сферу и вернуть их назад ко Христу, побуждая обратить свой взор вверх, поскольку они умерли как ветхие люди {Эти утверждения основаны на главе 2,11.12. Следует заметить, что в послании Римлянам (глава 5,12) говорится о смерти через грех, в котором человек жил (как сын Адамов). В послании Ефесянам человек рассматривается как мертвый в грехах для Бога. В послании Колоссянам упоминается о том и другом: в главе 2 (стихи 11,12) говорится об этом же, но добавлено воскресение со Христом. Стих 13 следует учению ефесян. Главы 2,20 и 3,1 продолжают сказанное в главе 2,11.12 и утверждает совлечение ветхого человека и облечение в нового}.
Чтобы эти наставления были понятны и чтобы показать их связь между собой, мы должны отметить, что апостол Павел подчеркивает двойную опасность, а именно: со стороны философии и опасность человеческих преданий, противоречащих Христу (глава 2,3; см. стихи 9-15). Отождествляя нас со Христом, Павел говорит больше о значении дела Христа, чем об этой тождественности. В стихах 16-19 он прежде всего относит это (стих 16) к подчинению установлениям, то есть видит опасность со стороны иудаизма; а затем (стих 18) указывает на опасность со стороны философии гностицизма {Хотя это слово похоже на научный термин и не кажется имеющим отношения к Библии, это не имеет значения в данном случае. Наука, ошибочно называемая таковою, о которой говорит кое - где еще апостол Павел, по-гречески означает знание; а ее самонадеянная и развращающая философия была названа "гностицизм". Она сыграла большую роль в истории христианской Церкви, о чем я не буду говорить здесь. Но ее принципы часто встречаются в Новом Завете, их приводят апостолы, чтобы бороться с гностиками. Иудеи попали под большое влияние идеи посредничества ангелов, хотя и воспринимали ее не в том виде, как объясняла это философия гностицизма}, ошибочно называемого наукой. Эта лженаука соединилась с иудаизмом (или, скорее, иудаизм примкнул к ней), принявшим новую форму. Начиная со стиха 20, апостол Павел опять говорит о смерти и воскресении со Христом, но с той целью, чтобы избавить колоссян от влияния всего ветхозаветного, обратив взор их и мысли к небесам.
Но не одни колоссяне могли подвергнуться этой опасности. В основном эти принципы были губительны для Церкви во все времена. Они принадлежат тайне беззакония {Это проявлялось в дни апостола Павла; Павел противостоял этому в силе Святого Духа. После его смерти эта сила исчезла. Никогда в своей истории Церковь не имела этих двух положений христианской веры, то есть совершенство во Христе ("Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых") и присутствие и ведущая сила Святого Духа на земле. Эти принципы были насаждены таинствами и духовенством}, которая так развилась с тех пор и принесла столько различных плодов, таких разных по своему проявлению (в сравнении с другими принципами, которые также действовали и под властью высшего провидения Божия). В последних стихах мы увидим глубокий, простой и убедительный принцип, включенный в это.
Уже процитированные стихи, начиная со стиха 20, осудили всю иудейскую философскую систему с точки зрения дела Христова, Его воскресения и союза с Ним в Его небесном положении.
То, что следует далее, судит об этом с нашей позиции. Предыдущие стихи показали нам, что эта система была ошибочной, потому что Христос и Его дело были таковыми, как утверждалось в этих стихах. Отрывок, который мы собираемся обсудить, показывает, что эта система абсурдна; она не может быть применена к нам, не имеет возможного применения из - за нашего положения. С одной стороны, это ошибочная система, пустая и ненужная во всех своих деталях, если Христос истинен и пребывает на небесах; а с другой стороны, это нелепая система в своем применении к нам, если мы христиане. И по этой причине эта система предполагает жизнь в этом мире и отношения, которые следует устанавливать с Богом, на основании этой жизни, хотя она якобы умерщвляет плоть; и все же она обращена к людям, которые мертвы для веры. Апостол Павел говорит, что мы мертвы для стихий этого мира, для всех принципов, на основании которых действуют живущие в этом мире. Тогда зачем мы подчиняемся установлениям, действующим в этой жизни и предполагающим ее существование, как будто бы мы все еще живые, словно мы еще живем в этом мире? - установлениям, касающимся вещей, которые истлели от употребления и не имеют отношения к тому, что есть вечное и небесное. Действительно, они имеют только вид смиренномудрия и умерщвления тела, но не имеют связи с небесным, которое суть новая жизнь - во всех своих побуждениях и в своем развитии; и они не признают славу новой твари как твари, рожденной Богом, которая, будучи таковой, всегда имеет свое место и свою славу. Они ставят человека в зависимость от плоти, под предлогом освобождения нас от нее, и они отделяют верующего от Христа, помещая ангелов между человеком и небом и благословением; в то время как мы едины со Христом, Который выше всех этих сил, и мы в Нем.
Эти установления имеют отношение к тленным вещам и связаны не с новой жизнью, но с человеком, живущим плотской жизнью на этой земле, для которого жизнь христианина в нравственном плане мертва; и что касается этой жизни, они не признают тело творением рук Божиих, как это следует признавать.
Итак, эта система установлений утратила Христа, Который был их основанием. Она была связана с гордыней, претендующей на проникновение в суть небесного, чтобы установить связь с существами, которые вам неведомы в такой мере, чтобы обращаться с ними. Эта гордыня, поступая так, отделилась от Главы Тела, Христа, и, таким образом, не признала связь с источником жизни и единственно правильную позицию пред лицом Бога. Эта система также исказила наше действительное положение на земле, рассматривая нас как все еще живущих по законам ветхого человека, в то время как мы мертвы в той жизни; она бесчестила человека как такового, не признавая его творением рук Божиих. То, что представляло опасность для христиан в дни апостола Павла, характерно и для христианства в наше время.
Таким образом, разъяснялось положение христианства, но, скорее, с точки зрения небесных привилегий христиан. Благодать сделала все необходимое для нас, используя веру некоторых, предостерегая и наставляя их в отношении всего ценного и указывая на ошибки других.
Итак, далее идут непосредственные увещевания, основанные на уже изложенной истине применительно к положению колоссян; то есть, основанные на том, что колоссяне воскресли со Христом, но еще не воссели на небесах.
Поскольку колоссяне воскресли со Христом, то они должны помышлять о горнем, где Христос сидит одесную Бога, а не о земном. Эти две вещи не могут быть совместимы. Искать, иметь стремления одновременно к небесному и земному невозможно. Быть искушаемым земным и сопротивляться этим искушениям мы можем; но это не значит иметь своей целью то и другое. Причина этого кроется в нашем положении: мы мертвы, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге. Не сказано: "Мы должны умереть." Человек не может умереть самовольно. Не должно этого делать никогда и по воле плоти. Если она делает это, то слагает свои полномочия. Мы мертвы: но для христиан это бесценная умиротворяющая истина, достигнутая благодаря Христу, умершему за них. Христиане приняли жизнь Христа, и все, что Христос сделал для них в той жизни, принадлежит им. Итак, христиане мертвы, потому что Христос умер за них. Жизнь, наполненная искушениями, виной, нападками греха, больше не существует для них. Смертью все, что было связано с этим, уничтожилось. Теперь все, связанное с жизнью ветхого человека, было грехом, осуждением, слабостью, страхом, бессилием перед кознями дьявола, всем, что ушло в прошлое.
Мы имеем жизнь, но жизнь во Христе; она скрыта с Ним в Боге. Мы еще не явились во славе, так как мы должны явиться пред взором всех на небесах и земле. Наша жизнь сокрыта, но сокрыта надежно в своем вечном источнике. Это удел Христа, в Ком мы имеем жизнь. Он сокрыт в Боге и тоже является нашей жизнью; когда Христос явится, то и мы явимся с Ним во славе.
Следует заметить, что апостол Павел говорит здесь не о союзе с Христом, а о жизни, о том, что мы умерли и наша жизнь сокрыта со Христом в Боге. Павел не говорит о христианской Церкви в связи с нашим положением; он, несомненно, повествует о Христе как Главе Церкви, об этой Его Личной славе, но не о Церкви как имеющей отношение к нам. Он говорит лично о каждом из нас. Правда, каждый из нас имеет свою собственную жизнь во Христе, но именно как свою собственную; это не есть союз с другими христианами. Мы имеем эту жизнь во Христе, но здесь не говорится о нашем союзе как о едином с Ним Теле. Речь идет об индивидуальном характере христианина, для которого Христос, Глава Церкви, является всем.
В связи с этой истиной очень важно отметить еще и то, что в этом послании ничего не сказано о Святом Духе. Фактически Павел говорит об их любви в Духе, но в послании, давая наставления, он не называет Его имени. Даже когда Павел говорит "где нет ни Еллина, ни Иудея" и т.д., это относится к новому человеку, а не к нашему единству во Христе. Каждый должен был быть предан Христу, Главе. Он больше не жил в этом мире; он умер, и его жизнь была сокрыта со Христом в Боге. Но это касалось лично его; он обязан был знать и крепко держаться этого ради себя самого, почитая это за необходимую истину, чтобы уберечься от уловок дьявола. Короче говоря, это жизнь во Христе. В других местах мы видим многое из того, о чем Павел говорит как о плоде Духа, под которым он подразумевает союз и единство; но здесь речь идет только об образе жизни, который является источником этих плодов. Поэтому совершенно естественно, что круг и средоточие всех духовных связей в Одном, во Христе, о чем говорится в божественном наставлении, где упоминается о Святом Духе, здесь отсутствуют.
В послании Ефесянам мы повсюду встречаем упоминание о действиях Святого Духа во всем, что касается союза с Главой Церкви, Христом, с Которым мы едины в одном теле посредством Духа. Таким образом, каждый из нас запечатлен обетованным Святым Духом, Который есть залог нашего наследия; мы все имеем доступ к Отцу только через Духа; мы также соединены вместе для обитания в нас Бога через Духа; единство язычников в одном теле теперь открывается через Духа; святые утверждаются Духом во внутреннем человеке; теперь одно тело и один Дух; мы не должны оскорблять Духа; мы должны исполниться Им; Слово Божие есть меч духовный. Союз тела с Христом, наше воскресение с Ним, наше пребывание на небесах в Нем - все это результат нашего союза с Ним, здесь об этом говорится достаточно полно; но в то же время Святой Дух, соединяющий нас с Ним, объединяет всех нас в одном теле; Он на земле представляет Бога в христианской Церкви, действуя в нас, оберегает наше будущее и укрепляет нас в настоящем. Святой Дух, я повторяю, повсюду, чтобы исполнить правду и дать ей укрепиться среди нас, живущих на земле.
Многие увещевания в послании Ефесянам очень похожи на призывы в послании Колоссянам. Но в послании Ефесянам все они связаны с Духом; в послании же Колоссянам они связаны с действием слова и благодати в душе. Это говорит о том, что изложенная в послании Ефесянам доктрина оказывает огромное влияние на занимаемое нами положение на земле и связана с этим положением, поскольку она указывает на Самого Бога как обитающего в нас посредством Святого Духа, наполняющего нас, как каждого в отдельности, так и всех в одном теле; здесь также в полной мере изложена воля Божия.
И все же обладание жизнью в своем роде также важно, как присутствие и обитание Святого Духа. Оно дает нам благословение; и, как мы видим, образ божественной жизни изложен гораздо более полно в послании Колоссянам, и не просто как действие в нас, тогда как в послании Ефессянам больше указывается на ее противоречие прежнему состоянию.
В послании Римлянам (глава 8) это действие и присутствие Святого Духа показаны весьма замечательным образом в отношении к отдельной личности. Он характеризует нас главным образом с точки зрения нашего воскресения, свидетельствуя в нас о том, что мы чада, наполняя нас радостью и надеждой на славу наследников, поддерживая нас в нашей немощи и являясь источником наших просьб и наших стенаний. В послании Римлянам это связано с нашими личными отношениями с Богом; в послании Ефесянам об этом говорится с точки зрения присутствия Божьего в нас, объединенных со Христом в одно тело.
Есть кое-что еще, что следует заметить здесь и что проливает свет на цель Святого Духа в этих посланиях. В послании Ефесянам апостол отталкивается в этом от воли Божией. Человек рассматривается как таковой без всякого признака божественной жизни в нем; он мертв в грехах и беззаконии, и по природе он чадо гнева. Бог богат милостью; Он воскресил человека вместе со Христом, Который в благодати Своей принял смерть и поставил его по благости воли Своей в одно положение со Христом. Мы Его творение, заново созданные во Христе Иисусе. Бог соблаговолил поставить нас пред лицо Свое по Своей собственной воле и согласно Своей природе. Здесь не сказано, что мы мертвы в Христе. Человек не рассматривается и как живой во плоти, поэтому так или иначе он должен был умереть. Это было необходимо. С одной стороны, ефесяне должны были понять, какая пропасть лежит между Богом и человеком в соответствии с Его волей; а с другой стороны - то, как грешен человек по природе своей. В этом послании подчеркивается, что все является творением Самого Бога согласно намерениям Его сердца, Его природе и благоволению Его {Следовательно, мы не имеем оправдания в послании Ефесянам. В нем говорится о новой твари}; человек уже мертв, и даже Христос займет Свое место лишь после Своей смерти, последующего воскресения и возвеличивания на небесах.
Колоссянам грозила опасность вновь подчиниться обрядам, и вследствие этого они занимали положение, в котором считались людьми живущими в этом мире; и апостол Павел дает им почувствовать, что они умерли со Христом. Павел по благодати обязан следить за ними там, где они находились, ибо грозящая им опасность заключалась в том, что они могли считать человека живущим на этой земле; он должен был следить за ними, чтобы доказать, что христиане уже умерли со Христом и их жизнь на земле была жизнью воскресших вместе со Христом.
В послании Ефесянам о человеке не говорится, как о умершем с Христом. Он умер в своих грехах, когда Бог начал воздействовать на него. Ни один человек не является для Бога живым. Христианин оживлен вместе со Христом, и Сам Христос вначале рассматривается как мертвый.
Однако этот образ, соединенный в послании Колоссянам, в основу которого положена жизнь или новый человек, имеет для всех нас значение и представляет великую ценность, потому что эта жизнь, эта новая сущность человека и благодать, действующая в ней, в гораздо меньшей степени представлены в послании Ефесянам, где больше говорится о силе Бога, создавшего людей в Христе и соединившего их с Ним, исполнив верующего и Церковь на земле новой природой и придав верующему характер нового человека, и тем самым Христа и Самого Бога {Эта разница представляет глубокий интерес и замечательным образом раскрывает сущность послания Ефесянам, послания, в котором все подчинено той высокой точке зрения, принятой Духом и проистекающей из подлинной и вечной воли Божией и из Его собственного сердца. Он страстно желает иметь нечто, Он создает нечто, чтобы явить преизобильное богатство Своей благодати. Он принял мертвых и погибших, но они лишь объекты Его действий, пригодные для того, чтобы явить их за счет их собственного положения. Он не влияет на сущность человека, потому что она противоречит Его сущности. Он оживотворяет из мертвых и создает. В послании Колоссянам говорится о смерти ветхого человека, и это необходимо было принять во внимание. Слава Богу, мы обрели право смотреть на Него как на уже умершего, потому что Христос умер за нас. Могу добавить здесь к тому, что я уже сказал о Святом Духе, что когда апостол Павел в послании Колоссянам говорит о силе надежды, обитающей в нас, он вовсе не имеет в виду залог Святого Духа. Это все еще Христос в нас, надежда на славу. Повсюду подразумевается Христос и подразумевается как жизнь}.
Можно предположить, что речь шла только о Святом Духе, действующем в полноте Своей силы и наполняющим людей и Церковь. Но в послании Колоссянам мы обнаруживаем, что речь идет о новой природе, о внутреннем изменении человека, а не об изменении плоти. Ибо о нас говорится не просто как об оживленных через Сына, но как об умерших и воскресших со Христом, Человеком, Который умер, чтобы совлечь, умертвить прежнее состояние чада Адамова и воскресить человека иным, облекшимся в нового. И таково положение и состояние человека пред Богом: источник вкусов, чувств, желаний, доводов, нравственных возможностей, соответствующих самой природе Бога, Который зародил все это в душе человека. Мы обновились в познании по образу и подобию Того, Кто создал нас. Но источник этого есть жизнь, которой необходимо, чтобы Святой Дух открыл ее тем, кто подходит ей, и чтобы Он побудил в них вкусы и чувства, угодные им и способствующие их росту. Этой жизни необходимо, чтобы Дух Божий действовал в ней, наполняя ее силой; но это есть истинная жизнь, природа, имеющая свои пристрастия, присущие самому ее существованию {С этой разницей между действиями Духа и существованием новой жизни связана свобода души. Будучи рожденными Богом, мы неизбежно наделены склонностью к святости; в нас действует любовь; мы наслаждаемся праведностью Божией. Но, благодаря этим чувствам, хотя моя душа ощущает любовь в Боге и эта любовь привлекает меня и внушает мне в полной мере доверие, все же моя совесть осуждает меня, и я чувствую не совсем то, что я люблю. Я нахожусь под бременем закона и не уверен в моих отношениях с Богом. Познав же всю ценность Крови Христа, то, что Он - моя праведность, я с помощью Святого Духа, обитающего и действующего во мне, обретаю чувство моего родства с Богом. Я чувствую это в моей душе, и Святой Дух свидетельствует об этом. Тогда появляется свобода}, которая будучи освящена Святым Духом сознает свое собственное существование; та жизнь, в которой мы являемся чадами Божьими, порожденными Им.
Важно и то, что мы должны познать относительно плотской жизни, размышляя об этом, хотя это и негативная сторона, что мы мертвы. Мы должны понять, что Бог не признает ничего принадлежащим ветхому человеку; Он радуется новому человеку, новой сущности, данной нам благодатью, которая есть сущность Самого Бога и Его нравственное отражение.
Ведь мы мертвы и наша жизнь скрыта со Христом в Боге. Мы - члены тела Христова на земле - не признанная жизнь. И мы должны умертвить {Это весьма отличается от смерти от греха. Здесь имеется в виду зло в отжившем (конечно, кроме смерти Христа, умершего за тех, кто творил зло); тогда как умерщвление является проявлением силы в том, что является благом в новом человеке} все эти члены ветхого человека. Христианин должен отвергнуть их как принадлежащие ветхому человеку, в то время как его жизнь - жизнь с Христом. Эти земные члены навлекают гнев Божий на сынов противления. Христиане некогда обращались в них, когда сами жили между ними; но теперь об этом не может быть и речи; и они не только отвергают тяжкие грехи, поражаемые явной похотью (глава 3,5.6), но все деяния упрямой воли и непокорного сердца, каждое проявление в действии воли естества, не знающего Бога и не испытывающего страха перед Ним, любой гнев и злобу, и ложь, происходящие от эгоизма или страха человека (стих 8).
Истина господствует в душе, совлекшейся ветхого человека и облекшейся в простоту нового человека {Эти три формы дают полный образ зла в человеке: зло в общем смысле этого слова, насилие и развращение; последнее может выступать как в форме похоти, так и в форме лжи. Поэтому перед потопом земля была развращенной пред Богом, она была исполнена насилия. Ложь является формой испорченности, и насилие также характерно для дьявола. Господь объявляет дьявола лжецом и человекоубийцей (от Иоанна 8,44). Для человека характерна также плотская похоть}, "который облекшись в нового, обновляется в познании по образу Создавшего Его" (стихи 9,10). Новый человек ходит в свете. И дело не только в том, что есть совесть, которая судит о добре согласно познанию Бога. Это и есть совлечение ветхого человека с делами его.
До появления христианства, несомненно, были души, рожденные заново ( таково полное откровение Божие); но их устав, когда он был определен, основывался на человеческой ответственности и законе, который являлся совершенным мерилом того, каким должен быть человек, будучи ответственным перед Богом. Святые тогда не делали различий между новым и ветхим человеком, хотя при необходимости они могли ощутить и понять, где ветхий, а где новый человек, оценивая человека по многим критериям. Например, представление о лжи как о грехе было у них совсем иным, чем у христиан. У христиан новый человек обновляется в познании по образу Создавшего Его {Заметьте здесь, как отличается аналогичное высказывание, встречающееся в послании Ефесянам. Там сказано, что Христос создан по образу Бога в праведности и истинной святости. Здесь же дается новое представление о божественной жизни, которая знает Бога. Это наше состояние, а не акт сотворения Богом. Это вовсе не противоречит мысли, высказанной в послании Ефесянам; наоборот, слово "обновленный" здесь имеет другой смысл, чем в этом послании. "Обновленный" здесь означает совершенно новый, какого не было прежде. В послании Ефесянам слово "обновленный" означает "сохраненный свежим и новым"}.
Бог Сам по Своей сущности является мерилом добра и зла, потому что новый человек имеет познание того, что есть природа; он становится участником ее, и он имеет свет Божий, что является замечательной и бесценной привилегией христиан. Бог действует в этой природе; но сообщая им ее, Бог ставит человека в это новое положение. Христос является совершенным примером этого образа, олицетворяющим нового человека.
Об остальных отличиях не говорится; остается только ветхий человек, которого мы знаем как мертвого, и новый человек. Для последнего Христос означает все, потому (поскольку нет никого, кроме Того, Которого они видят и Которого они познают) и Он - во всех верующих. Поэтому облекаются как избранные Божии, святые, возлюбленные (Христос является их жизнью) в образ Христа, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг ко другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу; как Христос простил нас {Заметьте здесь, как долготерпение, милосердие, смирение характеризуют Христа. Удивительно, как об этом говорится повсюду. Так должно быть в мире, подобном этому. Так это было в Христе. Так, в первом послании Коринфянам, в главе 13 все черты, присущие милосердию, исполнены смирения и носят подобный характер. Они не то чтобы определяют милосердие, но присущи ему. Там, где недостает этих качеств, там недостает и милосердия}. И, наконец, они облекаются в любовь, которая есть совокупность совершенства, придавая божественный характер всем вышеперечисленным свойствам, явленным во Христе, и ставящая божественную печать принятия сущности дружелюбия во имя благодати, ибо божественная любовь свята.
Заметьте здесь также, что облечение этими качествами происходит при осознании благословенного положения перед лицом Бога, что выражено словами "избранные Божии, святые и возлюбленные." Только таким образом и никак иначе. Это является ощущением того чудесного благоволения, которое благодать взращивает в наших сердцах. То же самое в послании Ефесянам: "как чада возлюбленные."
О некоторых из этих качеств может напоминать нечто существующее в природе; но силы признаков совокупности божественной любви, действующей в ощущении общения с Богом, явно недостает в последней; и это составляет характер полноты, оправданность использования, совершенство, уместность и силу в проявлении этих качеств, которые может дать одна любовь. Ибо именно Бог виден в этом, Бог действует в Своей сущности, от которой Он передал и нам. Ибо тот, кто пребывает в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем. Если говорить о состоянии души, то существует венец этой жизни, которым те, кто ею живет, постоянно украшаются. Мир Христа владычествует в таком сердце, этот сладостный и несказанный мир, который ничто не может нарушить, хотя его дух прошел через все, чтобы испытать это, ибо Он всегда ходил с Богом. И Бог призвал нас к этому; Он есть Бог мира. И тут апостол Павел говорит о единстве тела - не как о его привилегиях во Христе, а в связи с тем, что христиане призваны быть в союзе, печатью и узами которого является мир Божий. Затем говорится о благодарении; ибо душа чувствует любовь и действия Бога, и все исходит к ней от этой любви.
Но кроме мира Божьего и благодарения, обращенного к Богу, говорится также о жизни в познании того, что открыто, о пище и радости души. Это тоже обретается в активной жизни и любви к другим. Познание Бога и того, что находится пред лицом Его, ведет к этой духовной активности. Если последнее становится реальностью, то достигается радостная свобода, заключающаяся в здоровье, в присущей действенной любви, черпающей силы от общения с Богом, согласно природе Христа. Слово Христа открывает все, что открыто душе, в которой любовь живет и возрастает и является, таким образом, преобладающей, действующей и направляющей силой, потому что она отражает эту природу и открывает все ее пути и всю ее действенную силу в любви, которая в Нем.
Поэтому апостол Павел призывает колоссян к тому, чтобы слово Христово вселялось в них обильно. Таково развитие, соответствующее совершенству Бога и нового человека, и премудрость Божия, научающая и направляющая их. Павел страстно желает, чтобы христиане могли полностью осуществить это. Этого можно достигнуть только в общении с Господом, постоянно поддерживая с Ним связь. В Слове Христовом содержится вся мудрость; и, познавая ее, святые могут научать и вразумлять друг друга {Проще поставить точку после "друг друга" и только запятую перед "научать"}. Но в этом случае мы познаем не только мудрость и то, что проявляется в нас, но и любовь в общении с Тем, в Котором мы открыли эту мудрость, так что эти выражения жизни Христа как истинная мудрость в этом мире находят свой отзвук в наших сердцах в хвале, в благодарении, в воспевании Его величия. Все эти глубокие чувства, в которых проявляется духовная жизнь, выражаются согласно тому, что мы познали; они исходят от Духа Христова и являются выражением духовного общения с Ним и тех чувств, которые она порождает в сердце. Христос Своею Личностью и сознанием Его присутствия, как объект наших мыслей и в духовных плодах, созданных на основе этого, поддерживает это общение и эту связь с восхваляющей Его душой.
Но это ощущение связи с Христом в жизни, которой Он живет в нас, применимо ко всему. Ничто не делается без Него. Если Он есть жизнь, то все, что в этой жизни делается, делается ради Него, во имя Его, если говорить о душе. Он присутствует как побуждающая к действиям сила, которая придает свой характер нашим действиям и которая перед этим захватывает наше сердце, нацеленное на эти действия. Все связано с Ним; мы не питаемся без Него (как может быть иначе, если Он - сама наша жизнь?), мы не пьем без Него; что бы мы ни говорили и ни делали, мы говорим и делаем во Имя Господа Иисуса Христа. В нас пребывает ощущение Его присутствия, осознание того, что все связано с Ним, что мы ничего не можем делать без Него (кроме плотского), потому что та жизнь, которую мы имеем от Него, действует с Ним и в Нем, она неотделима от Него, и Он во всех деталях является целью этой жизни, как поток воды, устремившейся от своего источника. Так характеризуется жизнь христианина. И какая жизнь! Через Него, пребывающего в осознании божественной любви, мы благодарим нашего Бога и Отца.
Заметьте здесь, что жизнь христиан характеризуется не только отдельными субъективными качествами, проистекающими от Христа, но и тем, что Сам Христос является целью и предметом чувств и разума во всем, чем бы мы ни были заняты. Личность Христа господствует над всем и присутствует во всем, чем исполнена душа.
Неопытный человеческий глаз часто путает природу с благодатью; но разумное осознание Христа как цель души, отмеченная Его присутствием, печатью Его одобрения, когда помышляют о Нем, нельзя спутать ни с чем. Ничто нельзя сравнить с этим, это невозможно заменить ничем. Если Он открывается нашей душе, и душа ходит с Ним во всех делах и ищет только свет Его одобрения, печать Его благосклонности к душе во всех ее делах, тогда Он известен душе, хорошо ей знаком. И только Он общается с душой таким образом, когда та ходит путем Его воли, как сказано в Слове Божием.
Рассмотрев все великие и важные принципы новой жизни, апостол Павел переходит к рассмотрению иных отношений жизни, предостерегая от того, что могло бы угрожать им, раскрывая христианскую сущность каждого из этих отношений. Жены обязаны повиноваться - привязанность характера - для нее: "К мужу твоему влечение твое." К мужу она должна проявлять любовь и доброту, хотя их душа может оставаться безразличной и суровой. Дети должны быть послушными; отцы - добрыми, чтобы дети не отдалились от них и не перестали их любить и не были вынуждены искать где-то в мире то счастье, которое можно найти лишь в святилище домашнего очага, который Бог создал как надежную защиту для возрастающих в слабости. Бесценен дом (где знают Христа), исполненный любви и доброжелательности, в котором душа научается тем отношениям, которые утвердил Сам Бог; эти отношения, связанные с именем Господа милосердием и любовью, оберегают от страстей и своеволия; там, где душевные силы развиваются в нужном направлении, обретается сила, способная, несмотря на грех и непорядок, пробудить совесть и завладеть душой, ограждая ее от зла и прямого влияния дьявола. Ибо так назначил Бог.
Я знаю, что требуется другая сила для того, чтобы освободить душу от греха и уберечь ее от него. Природа, даже в таком виде, как ее сотворил Бог, не дает жизнь вечную, как и не восстанавливает невинность или чистоту совести. Мы можем силою Духа посвятить себя Богу и без этих семейных уз, даже отказавшись от них, если Бог призовет нас, возложив на нас более строгие обязанности, о чем проповедовал Христос в Евангелии. Христос имеет полное право, абсолютное и высшее право по отношению к человеку, погибшему во грехе. Он искупил его от греха; и искупленный больше не принадлежит себе, а принадлежит Тому, Который отдал Себя за него. Там, где существуют человеческие отношения, там грех действительно развратил всех и извратил волю; появились страсти, но сами отношения установлены Богом и горе тому, кто пренебрегает ими! Если благодать подействовала и существует новая жизнь, то она признает то, что создал Бог. Хорошо известно, что в человеке нет доброго; известно, что грех все испортил, но то, что испортил грех, не является само по себе грехом. И там, где существуют эти взаимоотношения, отказ от своеволия, смерть от греха, принятие Христа, жизнь в Нем возвращает силу; и если они не смогут возвратить образ чистоты ( утерянной навсегда), они могут сделать эти отношения полем деятельности благодати, в которых кротость, нежность, взаимопомощь и самоотречение в окружении трудностей и бед, создаваемых грехом, придает им очарование и глубину (как во всех взаимоотношениях поступал Христос), какие сама невинность не могла себе представить. Это действие благодати в жизни Христа, которой мы живем, именно она развивается в них.
Отсутствие естественных привязанностей означает безнадежное отступничество и удаленность от Бога, совершенный эгоизм, присущий последним дням.
Я не рисую здесь картину, далекую от истины, и не выражаюсь поэтически, будто светлая сторона решает все; я только утверждаю, что Бог создал эти взаимоотношения, и тот, кто боится Бога, будет уважать их. Благодать здесь необходима. Эти отношения через саму их интимность дают возможность проявиться всему, что весьма мучительно, если благодать не действует на них. Здесь апостол Павел предостерегает нас об этой опасности. Если Господь связывает эти отношения, если наш еще более тесный союз с Ним придает сил нашим естественным узам, тогда повсюду в них действует благодать; и для тех, кто состоит в этих отношениях, они становятся сценой, где можно замечательным образом явить жизнь Христа.
Теперь, вследствие вышесказанного, следует обратить внимание на то, как апостол Павел вводит Христа в эти отношения, и особенно там, где речь идет о тех, кто является подчиненными, то есть жены и дети; чтобы освятить, пользуясь таким возвышенным поводом, подчинение, свойственное их положению. Он освещает это еще больше там, где эта связь не является естественной, но возникает в грешном мире и по вине греха, то есть установлена между рабами и их господами. Благодать не пытается изменить порядки, установленные в этом мире и обществе, но старается привести души на небеса, изменив их по образу Бога. Я не сомневаюсь, что она очень сильно изменила к лучшему общественное положение человека, так как поставила совесть непосредственно перед лицом истинного Бога, Которого она открыла во всем Его совершенстве, и, установив своею властью то, что называется родственными отношениями в человеческой семье, благодать с помощью их подействовала на совесть даже там, где душа еще не обращена к Богу, а подготовила ее с помощью закона, нравственно. Но христианство, если коснуться его учения, рассматривает этот мир как отвернувшийся от Бога и погрязший в грехах, а человека - как чадо гнева и потерянного грешника.
Христос, Сын Божий (Который, если бы Его приняли, мог бы навести порядок, и Который в будущем, явив Свое Царство, установит справедливость и мир) был отвергнут этим миром, и дружелюбие этого мира чуждо Богу. В Евангелии положение человека рассматривается как нечто более глубокое, чем его общественное положение. Оно рассматривается с точки зрения отношения души с Богом и, следовательно, с тем, что является вечным. Бог вдохнул в нас новую жизнь, чтобы мы могли наслаждаться теми новыми отношениями с Ним Самим, которые были дарованы нам через искупление. Как Христос, будучи живым в этом мире, олицетворял Собой любовь и благость Божию среди грешных тварей, так и теперь отвергнутый этим миром (который тем самым вынес себе приговор) Христос, обитающий через Свою благодать в душе того, кто принял жизнь, становится для этой души источником блаженства в союзе с любовью Божией, которая возвышает душу и ставит ее над всеми обстоятельствами, какими бы они ни были. Раб, живущий во Христе, свободен душою; он человек, свободный перед лицом Самого Бога. Его господин знает, что он сам имеет Господа, и его отношения с рабом обретают форму благодати и любви, преобладающих в душе его, и он в них осуществляет свою власть.
Но как я уже сказал, для бедного раба Христос является особым источником благодати. Раб может служить своему господину, будь он хороший или плохой, преданно, покорно и верно; потому что поступая так, он служит Самому Господу и сознает это. Он получит воздаяние там, где ничего не забыто из того, что сделано во славу Христа, и где хозяева и рабы равны пред Тем, у Кого нет лицеприятия.
Два принципа действуют в душе раба = христианина: его совесть во всех его поступках открыта пред Богом; страх перед Богом правит им, а не страх перед хозяином. И раб сознает свою связь со Христом, осознает присутствие Христа, которое поддерживает его и возвышает его над всеми обстоятельствами. Это тайна, которую нельзя у него отнять, потому что она в душе и на небесах - Христос в нем, его надежда на славу. Да, как замечательно это познание Христа, возвеличивающее все, на что оно распространяется; и с какой умиротворяющей силой оно нисходит на всех одиноких и отверженных, на всех тех, кто унижен в этом мире греха!
Трижды в этих двух стихах, удерживая их совесть пред лицом Бога, апостол Павел упоминает Господа, Господа Христа, наполняя Им сердца этих бедных рабов, давая им почувствовать, кому они на самом деле служат. Таково христианство.
Апостол Павел заканчивает свое послание несколькими важными общими призывами. Он желает, чтобы святые в Колоссе продолжали молиться и, молясь, пребывали в общении с Богом и чувствовали свою зависимость от Него, осознавая Его близость к ним и Его готовность услышать их. Ибо слов, обращенных к душе, недостаточно, чтобы мы правильно поступали; душа должна понимать свои отношения с Богом, испытывая себя в этих отношениях; и она должна принимать непосредственно от Него то, что убеждает ее в Его любви. В этом должно быть упорство. Мы находимся в борьбе со злом, которое, если мы не черпаем сил у Бога, одолевает нас. Поэтому мы должны общаться с Богом. Мы должны быть бдительны в отношении этого и иметь постоянную цель в душе, а не просто молиться от случая к случаю, ибо любой может взывать к Богу, находясь в нужде. Но душа, отделившаяся от этого мира и всего, принадлежащего ему, полностью поглощена Богом, всем тем, что прославляет Его, согласно тому критерию, которым оцениваются наши поступки. Эта борьба осуществляется чуткой освобожденной душой, стремящейся лишь прославить Бога, как в Церкви, так и в личной жизни. Но таким образом человек понимает, что Бог действует и Он не оставит нас, и человек постоянно бодрствует в молитве с благодарением, обращенным к Нему.
Павел чувствовал, что зависит от этого благословения, и он просит, чтобы колоссяне молились также и о нем, чтобы Бог отверз ему уста и он мог возвещать должным образом Евангелие.
Итак, мы живем во враждебном нам мире, в котором враждебность легко пробуждается даже там, где она не проявляется открыто, и в котором легко оскорбляются тем, в чем, вероятно, нет и не предполагается зла. Мы должны не допустить, чтобы такое случилось даже там, где этого ищут и обходиться благоразумно со внешними.
Как четко здесь различаются внутренние и внешние! Внутренние - это те, кто признан Богом, Его семья, Его Церковь, они Его собственные. Внешние - это те, которые от мира сего, которые не примкнули к Господу. Это различие четко обозначено, но любовь распространяется и на внешних, и будучи сама плодом общения с Богом, она старается избегать всего, что могло бы помешать и остальным наслаждаться ею.
Но есть и еще кое-что: они должны были хорошо использовать отпущенное им время. Плотской человек, занятый своими собственными делами, лишенный желания заниматься серьезными вещами, не дает возможности христианской любви утвердить пред ним благодать и истину, чтобы побудить его позаботиться о своей душе, тем самым служа Господу и используя время во Имя Его. Человеческая душа не всегда может избежать влияния тех окружающих ее обстоятельств, которые свидетельствуют его душе и совести, что он находится во власти греха и уже вкушает на земле горькие плоды тех обстоятельств которые, влияя на совесть, напоминают о почти полностью забытом Боге, и громким голосом беды возвещают об этом надломленной душе, с радостью готовой обратиться к Богу, когда оперевшись на надежный источник, человек пал. Сам Бог воздействует на человека через эти обстоятельства в любых жизненных трудностях. Тот, кто ходит с Господом, знает, как воспользоваться ими. Дьявол может обмануть человека, но он никогда не может помешать Богу говорить с душою. Замечательно то, что мы можем так ходить с Богом, что Он может использовать нас как Свой голос для обращения от Его имени к бедным грешникам. Наша речь должна всегда являться выражением этой непричастности ко злу, этой силы присутствия Божия, которая внутренне оберегает нас от него, заставляя и других почувствовать эту силу; и так, чтобы на все сомнения, возникающие в душе человека, плутающего в смятении и тьме и даже тем самым сбившего с пути и других, мы знали, как дать ответ, идущий от света и передающий свет.
Тихик должен был поведать колоссянам о том, какой интерес проявил апостол Павел к благополучию колоссян и о его уверенности в том, что и они интересуются им. Павел свидетельствует о любви к ним и других братьев, о том, что они заботятся также о распространении Евангелия и процветании верующих.
Апостол Павел также свидетельствует и о Марке, который прежде был отстранен от дела благовествования, и еще лучше скажет о нем позже (во втором послании Тимофею 4,11), ибо Марк стал полезным самому апостолу. Такова благодать. Здесь открывается секрет заинтересованности Варнавы Марком: Марк был ему родственником. Этот возлюбленный слуга Божий тоже был из Кипра. Он отправился туда и взял с собой Марка. Плоть и иудаизм найдут дорогу везде. Сила Духа Божия необходима для того, чтобы поднять нас над всем и поставить нас в положение, в котором они не смогут повлиять на нас.
О Димасе нет особого свидетельства. Апостол Павел передает от него приветствие, но умалчивает о нем самом. Лишь в послании Филимону он представлен как сотрудник апостола Павла. Он был братом. Апостол удовлетворил его просьбу, но не сказал ничего; ему нечего было сказать. "И Димас" - для Павла такой стиль кажется слишком суровым.
Мы можем заметить, что послание Ефесянам было написано в то же время и послано через того же самого Тихика. Я не сомневаюсь, что "то, которое из Лаодикии" есть послание, которое они должны были принять от той церкви, о какой пишет Павел и из которого святые в Колоссе должны были извлечь пользу: возможно, что это было послание Ефесянам, которое апостол мог передать лаодикийцам. Как бы там ни было, здесь говорится лишь то, что оно находилось в Лаодикийской церкви, но ни в коем случае не было непосредственно адресовано лаодикийцам; как раз наоборот. Возможно, что Павел написал одно или сотню посланий другим, которые Бог не ставил целью сохранить для вселенской Церкви: но здесь нет доказательства, что это письмо было адресовано Лаодикийской церкви. Тихик доставил три, одно из которых отличалось только некоторыми деталями, используя которые можно подтвердить, что колоссяне в основном не получали других божественных сведений в другое время, но я повторяю, что это нельзя доказать на основе того, о чем здесь говорится. Возможно, было сказано: письмо "из Лаодикии", потому что оно было там, но не сказано "письмо в Лаодикию"; но это не является обычной формой выражения. Мы понимаем, что послание Ефесянам является другим сообщением от Духа Божьего. Оно сохранилось для нас. Мы не знаем, было ли оно из Лаодикии тем же самым посланием, переданным ими христианам этого города, или другим, которое лаодикийцы должны были отправить колоссянам (церковь, соседствующая с ними) и которое не дошло до нас (не добавив ничего нового о божественных отношениях).
Возможно, что христиан было в Лаодикии не так уж много. Апостол приветствует братьев Лаодикии. Было несколько людей, которые собирались в домашней церкви Нимфана; это был не тот случай, чтобы адресовать послание лично им, но все же апостол Павел не забыл и их. Но то, что он говорит здесь, является почти явным доказательством того, что никакого послания не было адресовано лично им. Он не послал бы приветствия через колоссян братьям в Лаодикии, если бы одновременно написал отдельные послания последним. Все здесь совершенно ясно: в Лаодикии были братья - христиане, но их было немного, и их положение не было таким, которое требовало обращения к ним с посланием. Но и об этой маленькой домашней церквушке Нимфана не следовало забывать; ее членам было бы полезно прочесть послание, представив случай написать его. Эти послания были переправлены в Лаодикию по распоряжению апостола Павла.
Что касается послания Колоссянам, то о нем сказано ясно. Апостол Павел повелел колоссянам, чтобы это послание было прочитано и в Лаодикийской церкви. Лаодикийцы же также получили другое послание от какой-то еще церкви, которое колоссяне должны были прочесть для своей пользы. Эти две соседствующие друг с другом церкви вместе наслаждались духовными дарами, которые были ниспосланы им.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5.
В посланиях Фессалоникийцам мы узнаем о положении и надежде христиан сего мира, особенно это отмечено в первом послании, поскольку во втором уже необходимо защитить эти от вероломных нападок диавола. Эти два послания были первыми, которые написал апостол Павел, не считая послания Галатам, дата написания которого нам неизвестна. Уже долгое время занимаясь благовествованием и преуспев в нем, чтобы сохранить плоды труда своего, апостол Павел защищает их с помощью наставлений, написанных, как мы видим, в разном духе, в зависимости от состояния церквей и согласно той божественной мудрости, которая таким образом отложилась в строках Писания и остается полезной во все времена.
Недавно обращенные в христианскую веру фессалоникийцы много терпели от гонений, которым подвергались в этом мире - от гонений, которые иудеи, проживающие там, уже воздвигали на самого Павла. Счастливый от того, что там совершался труд благодати, радуясь состоянию его возлюбленных чад в вере (свидетельство чему можно было найти везде, даже в этом мире), Павел раскрывает свою душу; и Святой Дух его устами возвещает, каким было то христианское состояние на земле (что явилось источником его радости), которое он обнаружил в фессалоникийцах; и какой была та надежда, которая пролила свой свет на существование верующих, свет, светивший ему всю жизнь и освещавший его путь в пустыне. Через Слово нашим глазам открылась суть христианства со всеми его побуждениями и радостями и открылась в связи со свидетельством Божиим и той надеждой, которая есть наша сила в свидетельствовании этого.
Нам всем известно, что учение о пришествии Христа, которое повсюду сопровождает благовествование Духа, привлекающее наши сердца к Нему, первому источнику новой жизни, особым образом представлено нам в этих двух посланиях. Оно не просто внешне подается как учение; оно связано этими духовными связями с нашими душами, оно явлено во всех обстоятельствах жизни христиан. Мы обращены к Богу, чтобы ожидать Христа. Радость святых плодам их трудов будет иметь место, когда явится Он. Именно по пришествии Христа святость будет оценена по заслугам, мерою, явленной тогда. Утешение ждет умерших христиан. А мир этот ждет осуждение, которого он не ожидает. Именно к пришествию Христа Бог хранит Своих святых в святости и непорочности. Об этом подробно говорится в различных главах первого послания. Мы только указываем здесь на это. В общем мы увидим, что личные связи и ожидание Его пришествия, о которых говорится в этом послании, исполнены во всех отношениях замечательной и живительной новизной. Господь присутствует в душе, Он - цель ее; и христианские чувства зарождаются в ней, давая в изобилии плоды Духа.
В этих двух посланиях говорится только, что Церковь пребывает "в Боге Отце", то есть, иначе говоря, в связи с Ним, что указывает на ее нравственную сущность. Эта Церковь живет в союзе, основой которого является такая связь. Дух усыновления характеризует эту жизнь. Как малые дети, фессалоникийцы привязаны к Отцу. Это первое вступление в положение свободы, в какое Христос поставил нас - свободы перед лицом Бога и в союзе с Ним. Какое драгоценное положение - быть чадами Тому, Кто любит, как Отец, и при этом оставаться свободным и испытывать в этом общении нежную любовь, соответствующую божественному совершенству! Ибо здесь не то усыновление, которым был усыновлен Христос, прошедший в образе человека все испытания прежде, чем обрел это усыновление, бесценное, как сама благодать; здесь речь идет о нашем введении в несравненное состояние наслаждения светом и божественной любовью, явленными в образе Отца. Это наше общение (нежное и доверительное, но чистое) с Тем, Чья любовь - источник всякого благословения. Я не сомневаюсь и в том, что апостол Павел говорит о познании фессалоникийцами, недавно выведенными из язычества, единственного Бога = Отца в сравнении с их идолами.
Апостол Павел, возвещая (по обычаю своему) о том, что он чувствовал по отношению к ним, - то, с какой стороны они открылись его сердцу и уму, - не говорит здесь ни о дарах (о коих он упоминает в послании Коринфянам, ни о главных признаках величия, характеризующих Христа и всех святых, о чем повествуют послания Ефесянам и Колоссянам (с добавлением того, чего требовало их положение); и о братской привязанности и товарищеской любви, которую филиппийцы проявили по отношению к нему самому; ни о вере, существовавшей отдельно от их трудов и в союзе с которой он надеялся ободрить себя, добавив к этому то, что является обильными дарами, от коих он мог передать им, как он пишет в послании Римлянам, которых еще не видел.
Здесь говорится о самой жизни христианина в ее первых светских впечатлениях, в ее внутренних проявлениях; как она появилась через силу Святого Духа на земле; жизни Бога на земле в них, о которой Павел вспоминает в своих молитвах с таким большим удовлетворением и радостью. Три великих принципа, о которых Павел говорит коринфянам (1 Кор. 13), составляют основу и всегда лежат в основании этой жизни - вера, надежда, любовь. Теперь эти три принципа явились мощными божественными побуждениями к этой жизни для фессалоникийцев. Эта жизнь стала не просто привычкой; в своих внешних действиях она проистекала из самого общения с его источником. Эти действия оживотворялись и сохранялись божественной жизнью и благодаря неотступному наблюдению за предметом веры. Требовались труд и терпение. То же самое было в Ефесе, о чем говорится в Откровении (глава 2). Но здесь это была работа веры, труд, исполняемый любовью, терпение, питаемое надеждой. Вера, надежда, любовь являются, как мы видим, источником христианства в этом мире. Святые в Ефесе продолжали трудиться и обладали терпением, но они забыли об этих великих и могущественных принципах. Привычка осталась, но общение оставляло желать лучшего. Они отказались от своей первой любви.
Первое послание Фессалоникийцам является выражением жизненной силы, в которой утверждалась Церковь: в Откровении (глава 2) говорится о первом отступлении Ефеса от этого состояния.
Пусть наш труд будет трудом веры, и пусть мы будем черпать свои силы от нашего общения с Богом = Отцом нашим и существовать на этой основе! Пусть каждое мгновение будет плодом осуществления невидимого, плодом жизни, который живет уверенностью, неизменной уверенностью в Слове! Пусть это несет на себе печать благодати и истины, которые пришли через Иисуса Христа и являются свидетельством этого.
Пусть наш труд в служении будет плодом любви, чтобы пройти через эту пустыню, будет не той необходимостью, которую мы чувствуем в связи с предстоящей нам дорогой, а способностью вынести все, опираясь на надежду, которую дает нам наш взгляд на Христа через веру и наше ожидание Его!
На основе этих принципов: веры, надежды и любви формируется наш характер как христиан {Они чаще, чем думают, встречаются в посланиях Павла, как, например, в 1 послании Фессалоникийцам 5,8, Колоссянам 1,4.5. Во 2-м послании Фессалоникийцам 1,3 говорится о вере и любви, но он должен разъяснить их мысли относительно надежды}, но он не может и не должен формироваться в нас без определенных целей. Поэтому дух представляет их нам. Они носят двойственный характер. Душа через веру возлагает надежды на Иисуса, ожидает Его, рассчитывает на Него, едина с Ним в своих поступках. Он ходил здесь на земле, Он представляет нас на небесах, Он охраняет нас как добрый Пастырь. Он любит Своих; Он питает и лелеет их: наша вера и наша надежда всегда обращены к Нему. Наша совесть открыта Богу, Отцу нашему; но все это делается не с чувством страха: наша связь с Ним несомненна. Мы - чада Отца, исполненного совершенной любви к нам; но мы находимся пред лицом Бога. Его свет имеет власть и силу над нашей совестью. Мы живем в ощущении, что Его взор устремлен на нас; Он глядит на нас с любовью, но видит все наши поступки. И свет делает все явным. Таким образом выносится приговор всему, что может помешать сладостному и мирному осуществлению присутствия Божия и нашему общению с Иисусом, и ослабить нашу веру в Него, близость общения наших душ с Господом. Эти два принципа очень важны для сохранения мира и для совершенствования наших душ. Без них душа слабеет. Один из этих принципов укрепляет нашу уверенность, другой держит нас в свете и сохраняет нашу совесть чистой. Без последнего вера (если не сказать больше) теряет свою силу; без первого наша совесть становится формальной, и мы теряем духовную силу, свет и стремление.
Павел также напоминает фессалоникийцам о том, какое средство использует Бог для создания необходимых условий, то есть о благовествовании, слове, явленном душе через Святого Духа в силе и со многим удостоверением. Это слово возымело силу в их сердце, оно достигло сердца как слово Божие; Сам Дух открылся в нем, давая осознать Его присутствие; и осознание этого явилось полным удостоверением истины во всей ее силе; во всей ее реальности. Жизнь апостола Павла, все его поступки подтвердили то, что он благовествовал - они стали частью этого благовествования. Поэтому (как и бывает в таком случае) плод его трудов отозвался в душах тех, для кого он трудился; христиане в Фессалонике стали подражателями делу Павла. Это было подобно жизни Самого Господа, Которому Павел подражал в полную меру. Это произошло "при многих скорбях", ибо дьявол не мог выносить такого искреннего свидетельства, и Бог даровал эту благодать такому свидетельству "с радостью Духа Святого".
Какое счастливое свидетельство силы Духа, действующего в душе! Когда это так, то все становится свидетельством для других. Люди видят, что в христианах есть какая-то сила, им неведомая; побуждения, которых сами они не испытали; радость, которую они могут высмеять, но которой сами они не радуются; поступки, которые удивляют их и которыми они восхищаются, хотя и не следуют им; долготерпение, показывающее, как бессилен дьявол в своих стремлениях победить силу, которая выносит все и которой христиане обладают несмотря на все попытки дьявола. Что мы можем сделать с теми, кто позволяет себя убивать, но при этом радость не убывает, более того, крепнет от этого; кто выше всех наших побуждений, когда они предоставлены самим себе, и кто, если на них давить, сохраняют в своих душах безупречную радость несмотря на все наши выступления против них; и кто, несмотря ни на какие муки, остаются непобедимыми и даже находят в этих муках возможность еще больше доказать, что христиане выше нашей власти над ними? В мире своей жизнью они доказывают это; в смерти, даже мучительной, они еще больше свидетельствуют об этом. Таковым является христианин там, где христианство существует в своей истинной силе, в состоянии, угодном Богу, согласно слову и присутствию Духа, воплотившегося в жизнь в мире, чуждом Богу.
То же самое происходило и с фессалоникийцами; и мир, вопреки всей своей сущности, стал еще одним свидетелем силы благовествования. Как образец для верующих в других землях, фессалоникийцы стали предметом обсуждений и разговоров в мире, в котором без устали обсуждали это явление, такое новое и такое древнее, и людей, отказавшихся от всего, что так влияло на душу человека, от всего, к чему душа стремилась, и поклоняющихся одному лишь истинному и живому Богу, о Ком свидетельствовало даже плотское сознание. Боги язычников были богами страстей, а не совести. И это придавало живую реальность и актуальность положению христиан и их вере. Они ожидали с небес Сына Его.
Истинно счастливы те христиане, чьи поступки и вся жизнь превращают сам мир в свидетеля истины и которые так откровенны в своей исповеди, так стойки в своей жизни, что апостолу Павлу не нужно было говорить, что он проповедовал и о том, кем он был среди них. Мир сказал об этом до него и за них.
Несколько слов о самом свидетельстве, которое, будучи довольно простым, вместе с тем играет важную роль, содержит глубокие нравственные принципы. Оно создает основу всей жизни и всех христианских привязанностей, о коих повествуется в том послании, которое, кроме этого обстоятельства, содержит единственное особое откровение и предписание пришествия Христа, чтобы призвать Свой народ к Себе, и в котором говорится о разнице между этим событием и днем Господним для осуждения этого мира, хотя это последнее следует за первым.
То, на что указывает апостол Павел как на свидетельство, данное через веру фессалоникийцев, содержит три основные цели: 1) они оставили своих идолов, чтобы служить Богу живому и истинному; 2) они ждали Его Сына с небес, Которого Он воскресил из мертвых; 3) Сын был Избавителем их от гнева грядущего.
Очень важный факт, хотя и простой, характеризует христианство. Он дает нам положительную цель, и эта цель не меньше, чем Сам Бог.
Человеческая природа может обнаружить безрассудство всего, что ложно. Мы презираем ложных богов и идолов, но мы не можем преодолеть себя, мы не можем ничего открыть себе. Кто-то из знаменитых личностей древности соблаговолил сказать нам, что все бы было хорошо, если бы люди следовали природе (это говорит о том, что люди не могут подняться над ней); и фактически он был прав, если бы люди не пали в грехе. Но требовать от человека следовать природе - значит доказывать, что он падший в грехе, что он опустился ниже обычного состояния этой природы. Он не следует ей в той мере, что соответствует ее состоянию. Все пришло в беспорядок. Своеволие управляет им и проявляется в его страстях. Человек отошел от Бога и утратил ту силу и центр притяжения, которые удерживали его на своем месте, а все в его собственной природе - на своем. Человек не может возродить себя, он не может управлять собой, ибо вдали от Бога в нем проявляется лишь своеволие, которое и руководит им в его поступках. Существует много вещей, подготавливающих почву для проявления страстей и самоволия; но нет ничего, что как центр постоянно удерживало бы человека в нравственном согласии и связи с какой-либо целью, так чтобы его характер нес на себе печать и значение ее. Человек либо должен иметь нравственный центр, способный сформировать его как нравственное существо, привлекая его к себе и наполняя его чувства, так чтобы человек стал отражением этого центра, либо он будет поступать своевольно, и тогда он станет игрушкой своих страстей; либо, как это и следует ожидать, он будет рабом любой цели, которая завладеет его волей. Существо, являющееся нравственным, не может существовать без какой-то цели. Ни от кого независимым может быть только один Бог.
Равновесие добра и зла, существующее в сознании, нарушено. Человек перестает вести себя по-человечески, не имея в своих мыслях ничего, кроме своего обычного состояния, кроме того, что он имеет, не имея воли или имея волю, которая не желает ничего большего, чем она имеет (что приводит к тому же), но которая довольна всем, что уже присуще ее природе, и особенно общению с подобными себе; помощь, соответствующую его собственной природе и отвечающую его душе - благословен Бог за все.
Итак, человек проявляет волю. Поскольку человек утратил то, что сформировало сферу его наслаждений, в нем проявляется ищущая активность, которая не может успокоиться, не найдя чего-то еще, которая, как воля, ринулась в ту область, которую она не заполняет собой, познать которую ей недостает рассудка и не хватает сил осуществить даже то, чего она так желает. Человек и все, что ему принадлежит, больше не доставляет ему радости. Ему все еще нужна цель. Эта цель либо над человеком, либо ниже его. Если она ниже, то человек опускается ниже себя самого; и именно это имело место. Он больше не живет в согласии с природой (как говорит тот, о ком я уже упоминал), занимая такое положение, которое апостол Павел описал в начале своего послания Римлянам, и описал его со всеми ужасами реальности. Если эта цель выше его, но ниже Бога, то также ничего не может управлять его природой, ничто не может поставить его в нравственном отношении в соответствующее ему положение. Доброе существо не может занять это место, чтобы вытеснить из него Бога. Если этим станет дурная цель, она станет идолом, который вытеснит истинного Бога и принизит человека в его высочайшей связи - это худшая форма падения. Это также имело место. И поскольку эти существа тварны, они могут управлять человеком только с помощью того, что существует, и тем, что влияет на него. Это, так сказать, идолы его страстей. Они унижают идею Божества, они ввергают человека фактически в рабство страстей (которые никогда не удается удовлетворить и которые творят зло, если они пресыщены в избытке тем, что характерно для них). Таким в сущности было положение человека в язычестве.
Человек, и прежде всего человек знающий, что есть добро и зло, должен иметь свою цель, которую душа человека может принимать радостно и на которой могут быть испытаны его чувства, иначе он погиб. Благовествование, христианство дало это человеку. Бог, Который наполняет все, Который является источником всего, в Котором сосредоточено все добро и все благословение; Бог, Который есть Любовь, Который всесилен и объемлет все в Своем видении, потому что все (за исключением отвергнутого Им Самим) является плодом Его воли и разума; Бог явивший Себя во Христе человеку для того, чтобы его душа, охваченная Им, в совершенной уверенности в Его благодати могла бы познать Его и насладиться Его присутствием и подражать Его образу.
Грех и ничтожность человека представляют возможность еще больше и полнее раскрыть образ Бога, все совершенство Его сущности, познать Его любовь, мудрость и силу. Но здесь мы обсуждаем только то, что Он Сам дал человеку как цель. Тем не менее, хотя ничтожность человека позволила гораздо более глубоко открыть Бога, все же Сам Бог должен иметь объект, достойный Его, который бы послужил Его целям и чтобы раскрыть все Его чувства. Этой целью является слава Его Сына - Сам Сын Его. Существо низшей природы не могло бы быть таковым для Него, хотя Бог может явить Свою славу в Своей благодати и такому существу. Этот объект любви и любовь, испытанная в этом смысле, несомненно соотносимы. Через них Бог показал Свою независимость и великую благодать по отношению к тому, что было крайне ничтожно, слишком недостойно, чрезвычайно нуждалось в ней, и Он показал все величие Своего существа, все превосходство Своей природы при помощи того, в чем Он мог отыскать все, что Его радовало, и показать, чем Он является в присущей Ему славе. Но именно человек в качестве объекта благоволения Бога = Отца занял Свое место в этом славном откровении, через которое Бог стал известен Своим творениям (и это замечательная истина вечной воли Божией!) Бог предопределил это человеку и подготовил его к этому. Поэтому душа, наученная Духом, знает Бога открывшимся в этой неизменной благодати, в любви, которая нисходит с престола Божия к погибшему и ничтожному грешнику; человек обретает себя во Христе, в познании и наслаждении той любовью, которую Бог питал к предмету Его вечного восхищения, который также достоин этого; достоин общения, через что Он испытывает эту любовь (от Иоанна 17,7.8) и, наконец, достоин славы, открывающей эту любовь перед всей вселенной. Об этом несравненном благословении Христос говорит в конце Евангелия от Иоанна (главы 14,16 и особенно 17) {Сравните Книгу Притчей 8,30.31 и Ев. от Луки 2,14, где написано "в человеках благоволение". Как замечательно видеть ангелов, поющих это без зависти. Любовь на земле в благодати велика по сравнению с ничтожностью и недостойностью этого предмета; на небесах как любовь души согласно ее достоинству; созерцайте то и другое в Христе "собственное я" полностью отвергается. Он отдал, а не искал Себе. Закон рассматривает "собственное я" как меру по отношению к ближнему, предполагая, что и он основывается на том же принципе. Внизу, на земле, нет любви}.
С того момента, когда грешник обратился к Богу и уверовал в Евангелие (чтобы до конца показать свое состояние), он запечатлен Святым Духом, и благословенный Господь совершил искупительное дело, а этот человек введен (согласно принципу его жизни) в положение родства с Богом. Теперь он является никем иным, как чадом Божиим; но Отец, Которого он познал, любовь, в которую он вошел, Спаситель, на Кого открылись его глаза, являются тем, чем он возрадуется, когда узнает, кем он стал. Он христианин; он обратился к Богу от идолов и ожидает с небес Сына Его.
Мы можем заметить, что речь здесь идет не о силе, которая обращает к Богу, не об источнике жизни. Об этом ясно говорится в других местах Писания. Здесь дан образ жизни в ее проявлении. Теперь это зависит от ее целей. Жизнь испытывается и раскрывается в соответствии с ее целями и этим характеризуется. Источник, от которого она истекает, делает ее способной наслаждаться ими; но внутренняя жизнь, не имеющая цели, от которой она зависит, не является жизнью твари. Такая жизнь является привилегией Бога.
Это показывает все безрассудство тех, кто хотел бы иметь, как они выражаются, субъективную жизнь, которая явно не носит объективный характер, ибо такое субъективное положение зависит от объекта, которым она определяется. Только для Бога характерно быть источником Своих собственных мыслей самостоятельно (без влияния какого-либо объекта), ибо Он - само совершенство, центр и источник всего, Он Сам создает объекты, если Ему это угодно. Словом, хотя человек получил жизнь от Бога, которая дает ему право наслаждаться Им, нравственная сущность человека не может быть сформирована в нем без цели, которая передается ему.
Итак, Бог отдал нам Себя как объект и открылся во Христе. Если мы предадимся Богу в Нем (предполагая, что Он нам так открылся), то субъект будет слишком велик. Это бесконечная радость; но в том, что просто бесконечно, имеется нечто, в чем нуждается обычный человек, хотя это его высшая привилегия. С одной стороны, это необходимо ему, чтобы он мог быть на своем месте и чтобы Бог мог занять Свое место относительно человека, и с другой стороны, именно это так удивительно возвеличивает человека. Так должно быть; это данная нам привилегия, она дана нам в драгоценной близости с Богом; ибо мы Его чада, и мы пребываем в Боге, а Бог в нас; но вместе с тем, здесь есть определенный переизбыток славы для души, связанный с Одним Богом. Мы читаем: "в безмерном преизбытке вечную славу" {На еврейском языке слова "преизбыток" и "слава" означает одно и о же}.
Так должно быть: Его величие должно утверждаться, когда мы думаем о Нем, как о Боге, о Его власти над сознанием. Душа (уж такой ее создал Бог) нуждается в чем-то таком, что не унизит ее чувств, но что может иметь характер товарища и друга, по крайней мере, к кому Он может иметь такой доступ.
Именно такого друга мы имеем в Христе, нашем драгоценном Спасителе. Он цель, близкая к нам. Он не постыдился назвать нас братьями. Он назвал нас друзьями, и все, что Он услышал от Отца Своего, Он поведал нам. Но тогда не является ли Он тем, что удаляет нас от Бога? Нет, напротив, именно в Нем Бог обнаруживает Себя, ведь в Иисусе даже ангелы видят Бога. Именно Он, сущий в недре Отчем, открывает нам Бога и Отца в блаженной связи с Ним, знающим Бога. Более того, Он в Отце и Отец в Нем, так, что видевший Его, видел и Отца. Он открывает нам Бога, и не отвращает нас от Него. В благодати Он уже открыл Его, и мы ждем, когда откроется слава в Нем. Как только Он родился на земле, ангелы уже возвестили благоволение, Божие в человеках, ибо человек стал предметом Его вечной радости. И теперь Он завершил дело, которое позволило ввести и остальных грешников вместе с Ним в благоволение Божие. Будучи прежде врагами, "мы примирились с Богом смертию Сына Его."
Таким образом, Бог примирил нас с Собой. Верою познав Бога, мы "обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его." Дивный и истинный Бог есть цель нашего радостного служения. Его Сын, Которого мы знаем и Который имеет нас там, где пребывает Он Сам, отметивший нас Своей собственной славой и разделивший с нами Свою славу, Который есть прославленный Человек навсегда и Первенец среди многих братьев - является объектом наших ожиданий. Мы ожидаем Его с небес, ибо наши надежды там, и там место нашей радости.
Мы имеем безграничную любовь Божию и славу Его, Который принял все наши немощи и понес все наши грехи, будучи Сам без греха. Какая участь досталась нам!
Но есть и другая сторона истины. Люди ответственны; и, как бы велика ни была Его любовь и Его терпение, Он не может смириться с грехом, или неуважением к Его власти: если бы Он смирился, то все бы пришло в беспорядок и бедственное положение. Сам Бог утратил бы Свое место. Есть суд; есть грядущий гнев. Мы были ответственны, но мы не оправдали доверия. Как же мы будем тогда радоваться Богу и Сыну таким образом, о котором я говорил?
Здесь открывается и третья истина, о которой апостол Павел говорит: "...избавляющего нас от грядущего гнева." Дело Христа надежно защищало нас от этого гнева; Он занял наше ответственное положение на кресте, чтобы снять с нас наши грехи, пожертвовав Собой.
Отсюда следуют три великих особенности христианской жизни. Мы служили живому и истинному Богу, внешне или внутренне отвергнув наших идолов. Мы ожидаем Иисуса для славы, ибо этот образ Бога дает нам почувствовать, каков этот мир, и мы знаем Иисуса. Что касается наших грехов и нашей совести, то мы совершенно очистились; нам нечего бояться. Жизнь и поступки фессалоникийцев были свидетельством этих истин.
Утвердив эти великие принципы, апостол Павел с открытым и переполненным чувствами сердцем ссылается на всю свою жизнь среди них как на доказательство того, что он поступал в том же духе, в каком радовался им. Не было так, чтобы он увещевал других, в то время как сам, пользуясь их любовью, искал свою выгоду. Тем более он не подстрекал их, терпя беды, идти на опасности, сам не имея мужества подвергнуть себя таким же бедствиям. Пострадав и будучи поруган в Филиппах, он дерзнул в Боге опять броситься в борьбу против царства тьмы в Фессалонике и дерзнул отчаянно. Он никогда не использовал льстивых слов, чтобы покорить их сердца; он говорил им только правду, поскольку он сам был слугою Божиим. Он сам трудился не покладая рук, чтобы не отягощать их. Все происходило перед лицом Божиим в свете и силою Святого Духа и в духе преданности; и Павел даже желал, чтобы Фессалоникийцы поступали так, как знали, что он поступает среди них как святой, справедливый и непорочный; и он призвал их с любовью и нежностью поступать достойно Бога , Который призвал их в Свое царство и к славе.
И снова мы видим в этом выражении особый характер близкого родства христианина с Богом. Христианин имеет свою часть славы и Царства Божьего, и его поведение должно соответствовать этому положению. И здесь говорится о его собственном положении в связи с Богом, как прежде говорилось о его связи с Богом и с Господом Иисусом.
Затем Павел говорит о средствах достижения христианином этого мира новых мыслей. Именно об этом сказал Бог, открывая Себя и Свою волю. Бог вверил Павлу благовестие (глава 2,4), и он действовал как пребывающий пред лицом Божиим и как несущий ответственность пред Ним.
Фессалоникийцы со своей стороны также приняли это благовестие не как слово Павла, а как слово Самого Бога, обращенное к ним устами апостола Павла. Интересно заметить (и это очень серьезная мысль), что (относительно явления силы Божией на земле), хотя это дело Божие, плод трудов Его слуг отвечает характеру и глубине самого этого труда. Таким образом укрепляются узы благодати и общения; существует взаимное понимание. Дело выявляет делателя. Труженик наслаждается тем, чего его душа возжелала для тех, кто является плодом его труда, и они знают, как оценить этот труд и действия труженика, признавая силу благодати в том, кто является средством введения их в это положение; и труженик и они, познав Бога, радуются этому братству, созданному Его благодатью.
Павел был очень близок Богу в своей душе и своим делом. В результате фессалоникийцы приняли это благовестие в той же силе; и они с ним, таким образом, вступили в общение с Богом согласно той силе и той близости.
Мимоходом заметим, что иудеи лишились этой связи с Богом, остаток же этого народа обрел эту связь с Богом, за что и пострадал от враждебного к ним большинства. Избранные среди язычников со своей стороны, претерпели от своих единоплеменников через свидетельство, которое они несли против князя этого мира в их христианской жизни и за то, что исповедовали небесного Христа, Христа, Которого отверг этот мир.
Вера иудеев была предметом явной зависти остальных народов. Притязание на исключительное обладание религиозными привилегиями (чрезвычайно ценное, когда они обладали этим и Бог свидетельствовал о Своем благоволении к ним) вызвало с их стороны ни что иное, как вспышку ненависти, когда Бог во всей полноте Своей высшей благодати избрал других, ранее не имеющих никаких прав "и благословил их". Из-за этого исключительного притязания Иудеи оставили права Бога, Который прежде избрал их Своим народом; они отвергли Его благодать, которую Он являл по отношению к грешникам и которая могла бы быть источником лучших благодеяний для них самих. Но между тем из-за их последовавшего отказа средоточие наших надежд и радостей переместилось с земли на небеса, где, как мы знаем, обитает Господь и где Он останется до тех пор, пока не явится, чтобы предъявить свои права на землю. Но прежде, чем Он предъявит их, Он возьмет нас к себе.
А тем временем слово Божие есть источник нашей уверенности - откровение славы, истины и любви. Он силен в тех, кто верит. Иудеи были отстранены. Из-за своего противодействия благодати, явленной язычникам, они оказались в положении врагов Бога по отношению к благодати Божией и за это на них обрушился сильный гнев Божий. Суд над ними еще не свершился; но они поставили себя в такое положение. Ведь они не только нарушили закон, они уже убили своих пророков, которые в благодати были посланы им; они уже убили Христа, Господа Иисуса. И только высшая благодать могла исцелить их. Но ей они сопротивлялись; потому что, согласно этой благодати, Бог был благ к язычникам и даровал им в одно время с иудеями привилегии лучше тех, которых лишились иудеи. И за это в конце концов Бог разгневался на Иудеев как на народ. Теперь христиане обладали лучшими привилегиями, чем иудеи.
Сейчас не время рассматривать будущие отношения Бога с остатком этого народа. Апостол Павел говорит здесь об этом народе с целью показать, что только те в отношениях с Богом были христианами, кто принял слово Божие. И только приняв это слово верою и ничем другим, душа вступала в истинную связь с Богом. Наследственные привилегии в своей сущности оказались враждебными благодати Божией, величию Бога и тем самым противоречили характеру и правам Самого Бога; ибо Бог - Вседержитель, и Бог есть любовь.
Слово Божие являет благодать; ему следует подчиняться, веруя в него. Оно вводит в отношения с Богом, христиане живут в общении с Ним и ходят Его путями в ожидании Сына, в Котором Бог открылся людям. Это плод того, что христианин обрел через веру действенный жизненный принцип и свет Божий, освещающий Его путь.
Апостол Павел благодарил Бога за то, что фессалоникийцы приняли слово Божие через веру; и объяснив это, он снова возвращается к радости общения с ними, и, благословляя его, он говорит о том, что слово открыло их сердца Богу. Он с радостью хотел бы увидеть их, чтобы насладиться их обществом и пообщаться лицом к лицу; но до тех пор, пока Бога познавали только через слово верою, до тех пор, пока Господь отсутствовал, другой результат следовал из этого, а именно: эти радости смешивались со столкновениями - столкновениями, которые хотя и (как казалось людям) мешало их радости, делали эту радость более сладостной, более глубокой, сохраняли ее небесный характер и делали Самого Господа, Которого нельзя было разлучить с ними, средоточием, общим центром, в коем соединялись сердца, осознавшие, что они находятся в пустыне и ждут того момента и того события, которое покончит со злом и властью дьявола, и Христос станет всем. Какая радостная надежда, святое счастье, какая глубокая привязанность сердца с Христом! Когда Он станет всем, наша радость будет полной, и все святые будут обладать ей. Павел желал увидеть фессалоникийцев и даже пытался дважды прийти к ним, но ему мешал сатана. Однако придет время, когда Он увидит их и насладится плодами своего труда в них, увидит их в полной славе в пришествие Христа.
Сам же апостол Павел, находясь в Фессалонике, жил жизнью, исполненной любви и святости. Он был нежен с фессалоникийцами, подобно тому, как мать лелеет своих детей, он готов был не только передать им благовестие, но и положить за них свою жизнь - так дороги были они ему. В то же время он поступал свято, праведно и безукоризненно во всем. Какая сила жизни, какая любовь исходила от него силою Божией независимо ни от каких обстоятельств, кроме благословения избранных и славы Божией! Это истинная жизнь христианина. Душа, исполненная не сомнениями через неверие, а силой веры, полагается на Бога; чтобы служить Богу. И поэтому такая душа свободна от всего, кроме одного Бога, благоразумна и предусмотрительна во благо других. И какие узы создают это! Гонение лишь ускоряет пребывание, тогда как возможно, делатель был бы искушаем наслаждением плодов своего труда в обществе тех, которые получили благословение Божие через него (сравните главу 2,2). Хотя апостол не был среди фессалоникийцев, сердцем он пребывал с ними; он помнил своих возлюбленных, молился за них, он благодарил Бога за ту благодать, которую Он даровал им; укрепляясь радостью, когда думал об этом, об их части в славе как избранных Богом (глава 1,3.4 и 2,13).
Эта связь оставалась прочной; и путь, открывающий радость личного общения, всячески преграждаемый дьяволом (с дозволения Бога), возвышал его душу, побуждая ее стремиться полностью удовлетворить желания, порожденные любовью, те желания, которые исполнятся лишь тогда, когда Христос явится в Своей силе и сметет все препятствия и исполнит все намерения Божии относительно Его святых; тогда Павел и его возлюбленные чада в вере насладятся всей той благодатью и сила Духа появится в них. Не имея возможности до этого времени удовлетворить желания своей души и увидеть их, Павел говорит о грядущем часе, предвосхищая его. И он предвидит это, потому что его душа исполнена уже этим предчувствием. Сила Духа, действующая согласно этой истине, всегда устремляется сердцем к тому часу. Она побуждает сердце трудиться в любви в этом мире, и, таким образом, выявляет вражду тьмы этого мира (исходящую как от человека, так и от князя тьмы), чтобы мы ее видели и всегда чувствовали необходимость того дня света, когда зло уже не сможет помешать новому человеку радоваться добру, его общению с возлюбленными Бога и, прежде всего, радоваться присутствию своего славного Спасителя, Который возлюбил его и Который (чтобы испытать веру человека) в настоящий момент сокрыт от взора человека.
Именно Он - источник и объект всех этих чувств, который поддерживает и питает их, привлекает людей к Себе Своей безупречностью и Своей любовью и в скорбях христианской жизни, когда Он будет с нами, ко дню Его пришествия, когда душа будет свободной и никто не помешает ей связать себя всеми этими узами с Ним. Эта мысль о Его пришествии овладевает человеком, если его сердце обновлено божественной радостью искупления. Это и видим мы здесь. Мы обращены, чтобы ждать Его (глава 1), мы наслаждаемся общением со святыми и плодами наших трудов в день Его пришествия (глава 2); этот день оценит своими мерками наши мысли относительно святости (глава 3), он уничтожит муки души, в которых умирали святые (глава 4), ради этого дня нас хранит Бог (глава 5). Поэтому пришествие Господа, присутствие Иисуса наполняет сердца верующих, когда жизнь стремится к обновлению, наполняя сердце радостной надеждой, миг исполнения которой ярко сияет перед нашими глазами, и в этом свете исполняются все наши желания.
Возвращаясь к концу второй главы, мы видим, что та связь, которую сатана стремится разрушить, препятствуя наслаждению ею, еще больше укреплялась ожиданием пришествия Господа. Течение Духа, против которого сатане было дозволено воздвигнуть эту преграду, хотя и повернуло со своего естественного русла, но его уже нельзя было остановить, ибо его воды всегда текут; они хлынули потоками, наполнившими все вокруг них, взяв свой курс к морю, которое было наполнено этими водами и питало источник, откуда они изливались.
Следует здесь отметить, что особые плоды наших трудов не потеряны, они вновь обнаружатся по пришествии Христа. Наша главная личная радость - видеть Самого Господа и быть похожими на Него. Это участь всех святых, но есть особые плоды, связанные с действием Духа в нас и через нас. В Фессалонике духовная сила апостола Павла обратила некоторые души к Богу и к ожиданию Иисуса, соединив их в поистине тесном союзе с Ним Самим. Эта сила будет увенчана по пришествии Христа пребыванием всех верующих в славе как плод его трудов. Так Бог наградит труд апостола, свидетельствуя о верности его в присутствии всех этих святых в славе; и та любовь, которая действовала в душе Павла, будет удовлетворена, когда он увидит свой объект в славе и в присутствии Иисуса. Они будут его славой и его радостью. Эта мысль еще больше укрепляла их связи и объединяла их и успокаивала апостола Павла в его трудах и страданиях.
И теперь это вынужденное удаление апостола Павла из среды их как главного служителя, не ослабило связи между ним и его учениками; были установлены новые связи, которые сплотят и укрепят Церковь, соединив ее воедино тем, что даст каждое сочленение. Это связано (так как все это является оружием власти и мудрости Божией) с теми обстоятельствами, о которых подробно говорится в Деяниях апостолов.
После гонений, которым Павел подвергся со стороны иудеев, он ненадолго остановился в Фессалонике, после чего был вынужден покинуть этот город и отправиться в Верию. Но даже там иудеи из Фессалоники преследовали его, и подстрекали иудеев в Верии, так что братья верийские вынуждены были позаботиться о его безопасности. Человек, которому они доверили Павла, сопроводил его в Афины; Силуан и Тимофей остались на некоторое время в Верии, но вскоре, по наставлению Павла, присоединились к нему в Афинах. А тем временем жестокие гонения были против христиан в Фессалонике, в этом важном центре христианской религии, где, как выяснилось, иудеи уже оказали значительное влияние на языческое население, влияние, подрываемое успехами христианства, которое в своей слепоте отвергали иудеи.
Апостол Павел, узнав о таком положении дел от Силуана и Тимофея, был весьма озабочен опасностью, нависшей над его новообращенными, опасаясь, что трудности, обрушившиеся на них, могут поколебать их веру, потому как эта вера была слишком молодой. Его привязанность к ним не позволила бы ему успокоиться, не установив с ними связь, и уже из Афин Павел послал Тимофея осведомиться об их состоянии и укрепить их сердца напоминанием о том, что он предсказывал им, что такое может случиться. Пока Тимофей отсутствовал, Павел пришел из Афин в Коринф; и найдя его там, Тимофей снова сообщил ему хорошие вести, которые принес из Фессалоники, и апостол вновь принимается за свои труды в Коринфе с новыми силами и мужеством (см. Деяния 18,5).
По прибытию Тимофея Павел написал это послание. Тимофей рассказал ему о хорошем состоянии фессалоникских христиан, о том, что они тверды в своей вере, о том, что они очень хотели бы видеть апостола Павла и что они живут в любви между собой. Терпя страдания и вражду людей, они пребывают в вере, которая, в свою очередь, является источником силы и воодушевления труженика; даже их молитвы являются великим средством благословения его.
Любовь находит в их духовном благоденствии свою пищу и свою радость; веру, которая поддерживает и укрепляет ее. Слово Божие чувствуется в ней. "Мы живы, говорит апостол Павел,- когда вы стоите в Господе." "Какую благодарность,- добавляет он,- можем мы воздать Богу за вас, за всю радость, которою радуемся о вас пред Богом нашим?" Прекрасная и впечатляющая картина действенного влияния Духа Божия, освобождающего души от пагубного воздействия мира сего и порождающего самые чистые чувства, величайшее самоотречение ради других, величайшую радость, осуществленную пред лицом Самого Бога, цена которой была определена пред лицом Его духовным сердцем, пребывающим в нем; сердцем, которое по отношению к этому Богу любви, было средством ее существования.
Какой же связью является связь Духа! Эгоизм забыт. Он исчезает в радости этой любви. Апостол Павел, воодушевленный этой любовью, которая растет, а не слабеет в перенесенных ею испытаниях, воодушевленный тем удовлетворением, какое получил при виде того, как счастливы другие, желает еще больше, получив от фессалоникийцев такую поддержку, увидеть их вновь, теперь уже не для того, чтобы укрепить их, но чтобы дополнить то, что уже утвердилось, и завершить их духовное наставление, передав то, чего недоставало их вере. Он есть и должен быть тружеником, а не господином (Бог дает нам почувствовать это), и он полностью отвечает перед Богом за свой труд и за назидание других. И действительно, пройдут годы, прежде чем он вновь увидит фессалоникийцев. Он долгое время пребывал в Коринфе, где много людей Господних; он вновь посетил Иерусалим, затем Малую Асию, где трудился прежде; оттуда он направился в Ефес, где пробыл почти три года, и только тогда снова увидел фессалоникийцев, от которых когда-то направился в Коринф; теперь он возвратился туда через Македонию, чтобы не посещать Коринф прежде, чем там не будет восстановлен порядок среди христиан. Сам же Бог - таким образом выражается желание апостола Павла и его покорность воле Божией - "Сам же Бог... да управит путь наш к вам." Его желание не является смутным. Он обращается к Богу, как к своему Отцу, источнику всех этих святых привязанностей; к Нему, Который хранит место Отца для нас и повелевает всем, желая добра Его чадам, соответственно той совершенной мудрости, которая объемлет все и всех Его чад. "Сам же Бог и Отец,"- говорит апостол. Но есть и другое обстоятельство, не противоречащее, конечно, этому (ибо Бог один), но настоящий другой и менее обособленный характер; апостол добавляет: "и Господь наш Иисус Христос". Христос - Сын в доме Божием, и кроме радости, благословения и личных привязанностей, необходимо было принять во внимание успех, благополучие и развитие всей Церкви. Эти две части христианства, несомненно, действуют друг на друга.
Там, где Дух действует в полную силу и беспрепятственно, благополучие Церкви и личные привязанности гармонируют друг с другом. Если в одном чего-то недостает, то Бог использует саму неудачу для мощного воздействия на другое. Если Церковь в целом недостаточно сильна, личная вера проверяется особым образом, и, скорее всего, в отношении к Самому Богу. В царстве Соломона нет Илий и Евсеев. С другой стороны, внимательная забота о Церкви со стороны тех, кому это назначено Богом, является той истинной силой ее духовной организации, которая укрепляет ее жизнь и пробуждает духовные привязанности ее дремлющих членов. Но эти две вещи неоднозначны. Поэтому апостол Павел добавляет к фразе "наш Бог и Отец" "Господь наш Иисус Христос", Который, как мы сказали, и, как сказано в послании Евреям (глава 3), есть Сын в доме Его. Благословенны мы, что наш путь зависит от любви Отца, Который есть Сам Бог, действующий соответственно тем нежным чувствам, выраженным через это имя; а что касается благополучия Церкви, то оно зависит от власти Господа подобного Иисусу, Который любит ее любовью совершенной и Который, хотя Он и занял место Сына, является Богом, Кто все создал, Человеком, имеющим власть над всем, что на земле и на небесах, для Кого христиане являются объектами непрекращающейся и преданной заботы, заботы, которую Он проявляет к ним, чтобы в конце концов привести церковь к Себе в славе согласно воле Бога {Здесь, кстати, напомним о том, что хотя Христос и Сын в доме Божием, но как Господь Он Господь не над Церковью, а над отдельными личностями. Кроме того, в общем смысле Он Господь всех. Но Его воздействие на отдельные личности способствует благополучию Церкви}.
Ведь таковым было первое желание апостола, и таковыми были те, в отношении которых оно было высказано. Тем временем он должен был покинуть своих возлюбленных фессалоникийцев ради безотлагательных забот Господа, от Которого он зависел. К этому обращено его сердце. Пусть Бог "управит путь наш к вам." "А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг ко другу и ко всем..." И его сердце может явить свою любовь к ним, как образец того, что они должны чувствовать к другим. Эта сила любви хранит душу пред лицом Бога и помогает ей найти свою радость в свете Его присутствия и обрести желание, чтобы все святые могли пребывать пред лицом Его, чтобы их души соответствовали этому. Ибо Бог есть любовь, и испытание любви в христианском сердце (плод присутствия и воздействия Духа) фактически является следствием присутствия Бога; в то же время это дает нам почувствовать Его присутствие, потому как удерживает нас пред Ним и утверждает чувственный союз в нашей душе. Любовь может страдать и тем самым доказать свою силу, но мы говорим о непроизвольном излиянии любви в отношении к объекту, что Бог представляет ей.
Итак, являясь, таким образом, развитием божественной сущности в нас и поддержкой наших душ в общении с Самим Богом, любовь, если она настоящая, является узами совершенства, истинным средством святости. Душа удерживается подальше от плоти и плотских мыслей, в непорочном свете присутствия Бога, Которым она и наслаждается. По этой самой причине апостол Павел молится, чтобы, пока они ждут Его, Господь дал им больше света, и исполнил и преисполнил их любовью друг к другу и ко всем, чтобы утвердить их сердца непорочными во святыне пред Богом и Отцом нашим в присутствии нашего Господа Иисуса Христа со всеми святыми Его. Здесь мы опять находим те два великих принципа, о которых я говорил в конце первой главы: Бог во всем Своем совершенстве и Господь Иисус в близости Его отношений с нами - Бог, однако, как Отец, а Иисус как Господь. Мы находимся пред Богом, а Иисус приходит со Своими святыми. Он довел их до совершенства; они с Ним; и, таким образом, пред Богом, Которого мы знаем как Отца. Заметьте также, что все имеет отношение к этой надежде: это было действенным и насущным ожиданием. Поскольку они были обращены, то должны были служить Богу и ожидать Его Сына с небес. Все имело отношение к тому удивительному моменту, когда Он явится. Все, что было святыней, должно было проявиться, когда они предстанут пред Богом, и святые Его явятся вместе со своим Главою; более того, они проявятся с Ним в славе, полностью насладятся плодами своего труда, и получат награду любви в радости всех тех, кого они любили {Весьма поразительно то, как святыня и явление во славе в Писании показаны вместе как одно целое, только завеса сдвинута в сторону, когда там проявилась слава. Христос был объявлен Сыном Божиим в силе согласно Духу святости через воскресение. Мы, видящие эту славу с открытыми лицами, меняемся, принимая тот же образ от славы к славе. Поэтому здесь мы должны ходить в любви, быть непорочными в святыне. Мы говорим - здесь? Но нет, завеса опускается, когда Господь Иисус Христос появляется со всеми Его святыми. В послании Ефесянам, Он омывает нас словом, чтобы представить нас для Себя без порока}.
Сцена, которая явилась бы завершением всего дела, представлена здесь во всем своем нравственном значении. Мы являемся пред Богом, пред лицом Его, там, где святыня проявилась в своем истинном свете; мы предстаем здесь для идеального общения с Богом в том свете, где святыня явно связана с Его сущностью и с проявлением Его Самого; даже если это явление связано с развитием природы в нас, которая через благодать ставит нас в отношения с Ним.
"Непорочными," - говорит он о святыне, - во святыне пред Богом." Он есть свет. Какая огромная радость, какая сила содержится через благодать в этой мысли в настоящее время о том, что мы сами являемся пред Ним! Но только любовь, известная в Нем, может свершить это.
Но мы также добавляем: "Наш Отец." Это известная и реальная связь, которая носит особый характер, связь, в основе которой любовь. Ее нельзя обрести, и святыня не является средством ее обретения. Святыня отражает характер нашей связи с Богом, так как мы приняли Его природу как Его дети, и это является откровением совершенства той природы в Нем через любовь. Сама любовь даровала нам эту природу и поставила нас в эти отношения; фактически святыня - это ее испытание в общении с Богом, обретение товарищества с Иисусом пред лицом Бога согласно той любви, которую мы таким образом познаем, то есть, познаем Самого Бога таким, каким Он открылся нам.
Но душа не одинока: существует общение в этой радости и в этом совершенстве; и прежде всего это общение с Самим Иисусом. Он придет, Он будет явлен, и не только Он, Который есть Глава, но вместе с Ним явятся Его святые. Это станет завершением путей Божиих по отношению к тем, кого Бог отдал Иисусу. Мы увидим Его в славе, в славе, которую Он принял в связи с Его пришествием к нам. Мы увидим всех святых, в ком Он будет почитаем, и увидим их в том совершенстве, которого наши души желают для них сейчас.
Заметьте также, что эта любовь помогает нам превозмочь все трудности, гонения, страхи, которые дьявол готовит нам. Охваченные Богом, счастливые в Нем, мы не чувствуем тяжести скорбей. Сила Божия пребывает в нас; и жизнь ощутимо связана с тем вечным блаженством, которым мы владеем с Ним, а скорби кажутся незначительными и кратковременными. И не только это; мы страдаем во имя Христа: это радость с Ним, это близость общения; если мы знаем, как это оценится, и все, что ждет в конце, облекается в славу и спасение, "в пришествие Господа нашего "Иисуса Христа со всеми святыми Его."
Читая этот отрывок, нельзя не заметить ту непосредственную и живую связь, какой пришествие Господа связано с повседневной практической жизнью; и так, что истинный свет этого дня падает на постоянный путь настоящего времени. Через испытание своей любви фессалоникийцы должны были утвердиться в святыне пред Богом в пришествии Христа. Изо дня в день этого момента ждали как конца и заранее назначенного дня, которого они ожидали, живя обычной жизнью здесь на земле.
Как это ставит душу человека в непосредственную близость к Богу! Более того, как я уже частично заметил, фессалоникийцы жили, осознавая свою связь с Богом, что давало все основания для веры в это. Он был их Отцом; они - Его детьми. О связи святых с Иисусом также знали. Эти святые были "святые Его". Все они должны были прийти с Ним. Они были причастны к Его славе. Нет ничего двусмысленного в этом выражении. Пришествие Иисуса, Господа, со всеми Его святыми не дает нам думать ни о чем другом, как только о Его возвращении к славе. Ведь Он также будет прославлен в Его святых, которые уже примкнули к Нему, чтобы навсегда быть с Ним. В этот день они явят себя как Его святые.
Затем апостол Павел говорит о тех опасностях, которые встретились на пути фессалоникийцев в результате их прежних привычек (привычек, которые еще были присущи людям, окружающим их), которые находились в явном противоречии с той святыней и небесной радостью, о чем он говорил. Он уже показал им, как они должны были поступать и угождать Богу. Он Сам вел себя так среди них (глава 2,10). Он хотел бы, чтобы и они так же вели себя, и, как он, преодолевали тяготы жизни; желая, чтобы и они возрастали в любви и любили друг друга, как любил их он. Именно это придает силу его призыву и всему сказанному.
Апостол Павел особо говорит о чистоте нравов, ибо нравы язычников были нечисты и развращены, и блуд даже не считался грехом. Нам кажется странным, что подобное увещевание было необходимо таким страстным христианам, какими являлись фессалоникийцы; но мы в достаточной мере не принимали во внимание силу тех привычек, какие прививаются людям с детства и которые становятся, так сказать, частью нашей природы и направляют наши мысли, а также не учитываем действие двух различных натур, находящихся под их влиянием, хотя допущение или развитие одной привычки вскоре заглушает другую. Но мотивы, приведенные здесь, указывают на то, что христианство помещает нас на совершенно новую почву, несовместимую с грубой моралью. Тело было ничем иным, как сосудом, который использовали в зависимости от того, чему он служил. Фессалоникийцы должны были соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не допускать, чтобы ими управляли похоти плоти; ибо они знали Бога. Они не должны были обманывать своих братьев в этом {"В чем" (ст.6) в греческом языке является эвфемизмом для выражения " в этом"}, ибо Господь отомстил бы им за это. Бог призвал нас к святости, именно к Нему все это имеет отношение; и если кто-то презирает своего брата, и, воспользовавшись его слабостью ума, покушается на его права, то он показывает свое презрение не к человеку, а к Богу, Который Сам ему напомнит об этом и Который дал нам Свой Дух; и поступающий так презирает этот Дух в самом себе и в своем брате, в котором Он тоже обитает. Тот, кого обидели, таким образом, является не только мужем жены своей, он является местом обитания Святого Духа и поэтому требует к себе уважения как таковой. На такую же высоту поднимает человека христианство и поднимает его в связи с нашими лучшими привязанностями!
Что же касается их братолюбия, этого нового главного источника их жизни, о нем не стоило предупреждать, ибо Сам Бог научил их этому, и они являли собой пример любви ко всем. Только пусть они более преуспевают в этом; пусть они живут тихо, работают своими собственными руками, чтобы не быть в долгу перед людьми, чтобы тем самым также прославить Господа.
К этому призывал их апостол Павел. То, о чем говорится дальше, является абсолютно новым откровением для их ободрения и успокоения.
Мы уже знаем, что фессалоникийцы все время ожидали Господа. Это было их ближайшей и насущной надеждой в их повседневной жизни. Они постоянно ждали, что Он придет и заберет их к Себе. Они были обращены к Богу, чтобы ожидать Сына Божьего с небес. И теперь (в качестве дополнения к наставлению) они узнают, что те святые, которые недавно умерли, будут вознесены на небеса не с ними. Апостол Павел разъясняет им это, а также разницу между пришествием Христа, чтобы забрать Своих собственных, и днем Господним, днем, когда Он будет судить мир. Они не должны были беспокоиться относительно тех, которые умерли во Христе {Думали, что апостол Павел говорит здесь о тех, кто умерли во имя Христа мученическою смертью. Это могло быть также в результате гонений, но выражение "через Иисуса" было бы необычным для передачи этого смысла; через существительное в родит. падеже использовано здесь для выражения положения вещей, того положения, в котором мы находимся, которое характеризует нас. Пребывая во Христе, они не умерли, а заснули. Они обрели это положение с помощью Иисуса, а не во имя Его (сравните, однако, 2 Коринфянам 4,14)}, как беспокоились прочие, не имеющие надежды.
И Он обосновывает это тем, что устанавливает прямую связь всей их духовной жизни с ожиданием пришествия Самого Христа для того, чтобы ввести их в небесную славу. Апостол Павел, успокаивая их в связи со смертью их брата, не говорит о небесах. Они укрепляются мыслью, что все еще должны ожидать Господа при жизни, чтобы преобразиться в Его славный образ (сравните 2 Кор.5 и 1 Кор.15). Необходимо было особое откровение, чтобы они поняли, что умершие раньше также (в равной мере с ними) получат свою часть в этом событии. Их участь, так сказать, имеет сходство с участью Христа. Он умер и вновь воскрес. То же будет и с ними. И когда Он вернется в славе, Бог приведет их также, как приведет и других, то есть, живых, к Нему.
По этому случаю Павел дает несколько подробных объяснений в форме ясно выраженного откровения по поводу пришествия Господа, показывающих то, как они окажутся с Ним и придут вместе с Ним, когда Он явится. Живые не придут раньше тех, кто спит во Христе. Сам Господь явится как Предводитель Его небесного воинства, рассеянного на некоторое время, чтобы собрать их к себе. Он дает слово. Глас Архангела возвестит об этом, а также звук трубы Божией. Мертвые во Христе воскреснут первыми, прежде, чем живые поднимутся. Затем мы, оставшиеся в живых, будем вместе с Ним, и все вместе будем восхищены на облака, чтобы встретиться с Господом в воздухе. И такие мы будем всегда с Господом.
Именно так Сам Господь восшел на небеса; ибо во всем мы должны походить на Него - это важно отметить здесь. Через преображение или воскреснув из мертвых, мы все попадем на облака. Именно в облака Он поднялся, и мы, поднявшись туда, навсегда будем с Ним.
В этой части отрывка, где апостол подробно объясняет, как мы взойдем к Господу на воздухе, ничего не сказано о Его пришествии на землю; Он только говорит о нашем восхищении на небеса (как и Он вошел туда), чтобы быть с Ним {Чтобы мы все могли вернуться вместе с Ним назад}.
Что же касается нас, апостол не говорит ничего, кроме того, что мы воссоединимся со Христом, чтобы быть с Ним всегда. Ничего не сказано о суде, а только о нашем воссоединении с Ним, когда мы покинем землю, точно так же, как Он покинул ее. Это очень ценно. Существует следующая разница: Он поднялся на небеса, имея на то Свое полное право, Он восшел; что касается нас, Его голос призовет мертвых, и они выйдут из могил, а живые изменятся, и все поднимутся вместе. Это важное проявление силы Божией, которое накладывает печать на жизнь христиан и на дело Божие, приводя в славу Христа и Его небесных соратников. Именно тем, что верующие, умирая, засыпают в Иисусе, мы должны успокаивать себя. Они вернутся с Ним тогда, когда Он будет явлен; но что касается их собственной участи, то они уйдут с Ним по пришествии Его, воскресшие из мертвых или преобразившиеся, они навсегда будут с Господом.
Все остальное относится к Его владычеству на земле; это важная тема, часть Его славы; и мы тоже участвуем в ней. Но это не наша собственная особая участь. Наша участь - быть с Ним, быть, как Он и даже (когда наступит должное время) уйти из этого мира так же, как Он Сам ушел из мира, который отверг Его; который отверг нас и который подлежит осуждению.
Я повторяю: упустить это из виду - значит потерять нашу насущную часть. Весь смысл заключается в словах: “и так всегда с Господом будем." Павел здесь объяснил, как это произойдет {Сравните 2-е послание Коринфянам 5,1 и т.д}. Заметьте здесь, что мы уже фактически отметили, что этот отрывок заключает в себе новое, особое откровение. И здесь указано, что значение этого откровения здесь очень важно. Жизнь христианина настолько связана с тем днем (то есть с силой жизни света, которой живет Христос), а Христос, Который уже в славе, является истинной жизнью верующего, что христианин не может думать ни о чем другом, как только о вступлении в эту силу Христа, которая преобразит его (см. 2 Коринфянам 5,4). Это требует нового дополнительного откровения для объяснения того, каких сведений не хватало фессалоникийцам, чтобы понять, как мертвые святые не утратят их части в этой жизни. Та же самая сила будет приложена и к мертвым телам, и к смертным телам живых святых, и все будут взяты вместе. Но победа над смертью была уже одержана, и Христос, благодаря силе воскресения, стал уже жизнью верующего; и было естественно, в соответствии с этой силой то, что святой должен был перейти не умирая в полноту жизни со Христом. Мысль об этом была настолько естественной для верующего, что требовала своего выражения, и, как я уже сказал, дополнительного откровения, чтобы объяснить, как мертвые возымеют часть в этом. Для нас сейчас это не является затруднением. Но нам недостает другой стороны этой истины, той, что принадлежит гораздо более сильной вере и в гораздо большей степени отражает силу жизни Христа и Его победу над смертью. Несомненно, фессалоникийцы обязаны были принять во внимание то, что Христос умер и вновь воскрес и не должны были позволять себе чрезмерно радоваться осуществлению их собственной части во Христе, скрывая от себя несомненный факт части тех, кто уснул в Нем. Но мы видим (и Бог дозволил, чтобы мы видели), как их жизнь была связана с положением Главы Церкви, победившего смерть. Апостол Павел не ослабляет эту веру и надежду, но он добавляет (чтобы они могли успокоиться этой мыслью), что торжество Христа должно было возыметь ту же власть на спящих, что и на живых святых; и что Бог возвратит как тех, так и других вместе с Иисусом в славе, восхитив их вместе по их общей участи туда, где они всегда будут с Господом.
И нам Бог открывает эту истину, это откровение Его власти. Он дал возможность заснуть тысячам, потому что (да будет благословенно имя Его!) Он должен был призвать другие тысячи людей; но жизнь Христа не утратила своей силы; как и не утратила своей истинности и несомненности. Мы, как живущие, ожидаем Его, потому что Он - наша жизнь. Мы увидим Его в воскресении, если умрем до того, как Он явится, чтобы взыскать нас; и это время приближается.
Заметьте также, что это откровение дает другое направление надежде фессалоникийцев, поскольку оно проводит точное различие между нашим уходом с целью воссоединения с Господом в воздухе и нашим возвращением на землю вместе с Ним. Более того, оно показывает, что первое является принципиальным для христиан, разъясняя и подтверждая одновременно и другой момент. Я сомневаюсь в том, поняли ли фессалоникийцы лучше это возвращение с Христом или наш уход, чтобы всем вместе воссоединиться с Ним. Даже при их обращении к Богу они были призваны ожидать Иисуса с небес. С самого начала в их душах был утвержден великий и весьма важный принцип: Личность Христа являлась тем объектом, которого ждали их души; и это отделяло их от мира сего.
Возможно, они имели какое-то смутное представление о том, что должны явиться с Ним в славе, но как это должно было осуществиться, они не знали. Они должны были быть готовыми к тому, что Он явится в любой момент, и Он и они должны были вместе прославиться пред всей вселенной. Это они знали. Это - итог истины.
И теперь, в связи с этой истиной, апостол развивает более чем одну мысль здесь. Во-первых, говорит, что они будут с Христом в пришествие Его. Это, я думаю, является счастливым применением той истины, которая им уже известна, ибо он несколько подробнее излагает ее бесценное значение. В конце главы 3 эта истина прояснилась (хотя кое-что фессалоникийцы себе еще не уяснили, потому что они думали, что мертвые во Христе будут лишены этого), ибо сказано, что все святые должны явиться с Иисусом { Стихи 15-18 главы 4 являются вводными, а стих 1 главы 5 является продолжением того, что говорится в стихе 14 главы 4; в главе 5 показано, что Он сделает, когда приведет с Собой Своих святых, как сказано в главе 4 (стих 14)}; это весьма важный момент, характеризующий нашу связь с Ним. Иисуса ожидали, все святые должны были быть вместе с Ним в Его пришествии, все святые должны были явиться с Ним. Этот факт уточнял и подтверждал их мысли относительно того, что более или менее было известно. Во-вторых, то, что следует далее, является новым откровением по случаю их заблуждения в отношении уснувших. Они на самом деле думали, что христиане, которые были готовы встретить Его, пребудут в славе со Христом, когда Он возвратится в этот мир; а мертвые - были ли они готовы? Их не было, чтобы разделить славное явление Христа миру. Я не сомневаюсь, что именно такое смутное представление владело тогда умами фессалоникийцев: Иисус вернется в этот мир, и те, кто ожидал Его, разделят с Ним Его славное явление на этой земле. И вот апостол Павел объясняет им, что мертвые святые находились в том же положении, что и Иисус, Который умер. Бог не оставил Его в могиле; И Он не оставит тех, кто, как и Он, умерли. Бог приведет их вместе с Иисусом, когда Тот явится в славе на эту землю. Но и это еще не все. Пришествие Христа в славе на землю было не самым главным, о чем здесь говорится. Мертвые во Христе должны были воскреснуть с Господом в воздухе до Его пришествия и вместе с Ним вернуться на землю в славе; и, таким образом, навсегда остаться с Господом. Ведь, главным образом, речь шла об участи христиан, им подлежит вечно обитать со Христом на небесах. Эта участь верных была на небесах, была Самим Христом, хотя они явятся вместе с Ним во славе, ибо этот мир будет осужден, но христианин живет ожиданием Господа, это ожидание связано с его повседневной жизнью и завершает ее. Смерть лишь нечто второстепенное, что может иметь место, но она не лишает христианина его участи, когда его Господин вернется. Это надлежащее ожидание христианина полностью освобождает его от всего, что последует за пришествием Христа и что связано с управлением этого мира.
Сам Господь лично придет, чтобы взять нас к Себе; Он никого не пошлет за нами. Имея полную власть над смертью, которую Он победил, по звуку трубы Божией Он поднимет всех Своих мертвых из могил, и они вместе с живыми (преображенными) взойдут, чтобы встретить Его в воздухе. Наш уход из этого мира очень напоминает Его собственный: мы покинем этот мир, к которому не принадлежим, чтобы отправиться на небеса. Только там мы имеем свою часть. Мы подобны Христу, Мы с Ним навсегда, но Он приведет Своих собственных с Ним, когда явится. Это по-настоящему успокаивало христианина на случай его смерти и ни в коей мере не заслоняло ежедневное ожидание им Господа с небес. Наоборот, такой взгляд поддерживал их в этом. Умирая, христианин не лишался своих прав - он засыпал в Иисусе; о нем в первую очередь позаботится Господь, когда явится собрать Своих. Тем не менее, именно с земли они отправятся для встречи с Ним. Мертвые должны воскреснуть, это во-первых, чтобы они могли быть готовы отправиться с остальными; а затем с этой земли все будут восхищены на небеса, чтобы там пребывать со Христом. Эта точка зрения очень важна для понимания истинной сути того момента, когда все наши надежды осуществятся.
Поэтому повторное пришествие Господа в этот мир носит совсем иной характер, чем смутный предмет надежды верующего в виде времени славы. В главе 5 апостол говорит об этом, но лишь для того, чтобы провести грань между положением христиан и положением этих беззаботных и неверующих жителей земли. Христиане, живые и наученные Господом, всегда ожидают Господа. Существуют времена и сроки, но нет нужды говорить фессалоникийцам о них. Но (как они знают) день Господень придет и придет как тать ночью, но христианину нечего страшиться: он имеет часть в славе, которая будет явлена, чтобы свершить суд над неверующим миром. Верующие есть сыны света; и этот свет, который будет вершить суд над неверующими, является славой Божией, славой, которая непримирима со злом и которая, будучи явлена, истребит зло с земли. Христианин - сын дня, который осудит и сметет само зло с лица земли. Христос - Солнце праведности, и верные засияют, как солнце, в царстве их Отца.
В мире будут говорить "мир и безопасность" и, ничего не опасаясь, верить в его постоянное процветание и успех всех замыслов, но этот день неожиданно найдет на них (сравните 2-е послание Петра 3,3). Сам Господь часто предупреждал об этом (от Матфея 24,36-44; от Марка 13,33-36; от Луки 12,40 и далее, 17,26 и т.д., 21,35 и т.д.). Очень важно видеть то, что формальная церковь (Откровение 3,3), которая утверждает, что живет и действует в истине, которая не имеет ничего пагубного подобно Фиатирской церкви, все же следует рассматривать как мирскую - по крайней мере, до тех пор, пока она не покается.
Возможно, нам покажется странным, что Господь, вещая о таком времени, как это, говорит, что люди будут издыхать от страха и от ожидания всего того, что грядет на землю (от Луки 21,26). Но мы видим, что два принципа (уверенность и страх) уже осуществились. Прогресс, успех, длительный период нового развития человеческой природы - так говорят те, кто насмехается над пришествием Господа, и все же какой страх за будущее скрывается под всем этим, который в то же время охватывает душу и угнетает сердце! Я говорю "принципы", потому что не верю, что время, о котором говорит Господь, уже наступило. Но тень грядущих событий падает на сердце. Блаженны те, кто принадлежит другому миру!
Апостол Павел относит эту разницу в положении (а именно то, что мы принадлежим дню Господню, и этот день, следовательно, не может прийти на нас, как тать) к характеру и жизни христианина. Будучи сыном света, он должен поступать как таковой. Он живет в дне, хотя вокруг него ночь и тьма. Днем не спят, спящие спят ночью; они - порождение тьмы. Христианин, сын дня, должен бодрствовать и трезвиться, облекшись во все, что составляет идеал такой жизни и соответствует его положению, а именно: в веру, любовь и надежду - те принципы, которые вселяют в него мужество и придают уверенность в продвижении вперед. Он облечен в броню веры и любви: поэтому он бесстрашно выступает против дьявола. Он имеет надежду на это замечательное спасение, которое принесет ему полное освобождение, надежду прочную, как его шлем; поэтому он может без страха поднять голову даже в окружении опасности. Мы видим, что здесь апостол приводит три великих принципа, изложенные в 1 послании Коринфянам, для характеристики мужества и стойкости христиан, как вначале он показывает, что они являются главным примером в повседневной жизни.
Вера и любовь естественно связывают нас с Богом, полностью открываются в Иисусе, на них основано общение христиан; поэтому мы живем с уверенностью в Него: Его присутствие придает нам силы. Верою Он становится славной целью пред нашими глазами. Через Любовь Он обитает в нас и мы осознаем, Кто Он есть. Надежда приковывает наш взор именно ко Христу, Который придет, чтобы мы вместе с ним вкусили славу.
Исходя из этого, апостол Павел говорит: "Потому что Бог определил нас не на гнев," - любовь познается через веру, а воля Божия - Его намерения относительно нас - но к получению спасения; именно на это мы и надеемся; и апостол говорит о спасении как о конечном освобождении "через Господа нашего Иисуса Христа" и он, как и следовало ожидать, прибавляет к этому "умершего за нас, чтобы мы, бодрствуем ли, или спим" (умерли ли пред Его пришествием или дожили до него) "жили вместе с Ним". Смерть не лишает нас этого освобождения или славы, ибо и Иисус умирал. Смерть стала средством получения их нами; и если мы умрем, мы все равно будем жить с Ним. Он умер за нас, вместо нас, чтобы мы жили вместе с Ним, что бы там ни случилось. Все, что мешало этому, устраняется с нашего пути и теряет силу; и не только теряет силу, а становится залогом нашего непрерывного наслаждения полной жизнью Христа в славе, поэтому мы можем успокоить себя и более того, мы можем укрепиться этими замечательными истинами, с помощью которых Господь удовлетворяет все наши желания и все наши потребности. Этим (стихом 10) завершается особое откровение в отношении тех, кто уснул до того, как явиться Господу Иисусу - откровение, начинающееся в главе 4 стихом 13.
Здесь я хотел бы обратить внимание читателя на то, как апостол Павел говорит о пришествии Господа в разных главах этого послания. Следует отметить, что Дух не представляет здесь Церковь как тело. Здесь говорится о жизни, которой должен жить каждый христианин - это, несомненно, чрезвычайно важный момент.
В главе 1 ожидание Господа представлено обобщенно, оно характеризует христианина. Фессалоникийцы обращены к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его. Здесь, главным образом, говорится о Личности Господа. Сам Сын Божий придет и удовлетворит все желания их души. Здесь речь идет не о Его Царстве, не о суде и даже не о покое, речь идет о Сыне Божьем, и этот Сын Божий - Иисус, воскресший из мертвых и избавляющий нас от грядущего гнева, ибо гнев близится. Поэтому каждый верующий сам ожидает Сына Божьего - ожидает Его с небес.
В главе 2 это связано со святыми, святые радуются пришествию Христа.
В главе 3 больше говорится об ответственности - ответственности свободной и радостной; но также и о положении пред Богом в связи с образом жизни христиан и жизнью здесь, на земле. Явление Господа является мерилом и испытанием святости. Бог Сам будет свидетельствовать об этой жизни и определит ей должное место, когда Христос явится со всеми Его святыми; здесь не говорится, что Он придет ради нас, но Он придет с нами. Такая разница между двумя этими событиями существует всегда. Ибо христиане, равно как и Церковь, всегда связывают ответственность с явлением Господа; и нашу радость с Его пришествием, чтобы взять нас к Себе. Ведь таким образом мы повсюду видим ожидание Господа как Личности, ожидание Его Сына с небес; любовь, удовлетворенную Его пришествием; святыню во всей ее ценности и полном развитии. В главе 4 это не связь жизни с ее полным развитием в нашем пребывании со Христом, а победа над смертью (которая не является тому помехой); и в то же время укрепление и утверждение надежды в наше общее отшествие отсюда, подобно Иисусу, чтобы всегда быть с Ним.
Призывы, которыми заканчивается послание, коротки; мощное воздействие жизни Бога на этих возлюбленных учеников сделало их относительно безупречными. Среди них некого было обвинять. Удачное состояние! Возможно, они недостаточно были осведомлены для того, чтобы широко распространять это учение дальше (Павел намеревался посетить их с этой целью); но было достаточно жизни, личной их связи с Богом, весьма искренней и реальной, чтобы укрепить их на этой основе. Тому, кто имеет, еще больше будет дано. Апостол мог бы порадоваться с ними и укрепить их надежду и прибавить к этому несколько других моментов, таких, как откровение Бога. Церковь во все времена извлекает из этого пользу.
В послании Филиппийцам мы видим жизнь в Духе, возвышающуюся над всеми обстоятельствами, являющуюся плодом долгого пребывания в праведности и вере в Бога и оказывающую свое замечательное воздействие, когда святые уже не могли помогать, и апостол Павел был в полном отчаянии, а его жизнь - в опасности после четырех лет тюремного заключения. Именно тогда Павел решил, что его случай представляет интерес для Церкви. Именно тогда он мог заявить о том, что мы должны всегда радоваться в Господе, что Христос для Него все, что мы должны жить во Христе, смерть - как дар Ему. Именно тогда он мог совершать все через Христа, Который укреплял его силы. Это он усвоил. В послании Фессалоникийцам мы чувствуем свежесть струи, бьющей из своего источника; силу первого ростка жизни в душе верующего, представляющую всю красоту и чистоту, и энергию, порождаемые солнцем, взошедшим над ними и пробудившим жизненные силы, первое проявление которых не было испорчено соприкосновением с миром или ослаблено видением невидимого.
Апостол желал, чтобы его ученики уважали тех, кто трудился среди них, и вразумлял их в благодати, и предостерегал их, чтобы они высоко ценили их за их труд. Действия Бога всегда привлекают душу, движимую Святым Духом, направляя ее внимание и вызывая в ней уважение; на этой основе апостол строит свое увещевание. Здесь речь идет не о долге (если такой существует), а о делах, которыми привлекали и притягивали душу. Их должны были знать - духовно признавших это воздействие Бога. Любовь, преданность, удовлетворение потребностей души, долготерпение в отношениях с ними со стороны Бога - все это вверялось сердцу верующего; и это благословляло Бога за ту заботу, которую Он проявлял к Своим чадам. Бог действовал в трудящемся и в сердцах верующих. Благословен Бог! Это вечный принцип, который никогда не ослабевает.
Тот же самый Дух установил мир среди них. Эта благодать не имела цены. Если любовь оценила дело Бога в труженике, она будет уважать брата как пребывающего в Боге: самоволие не будет иметь места.
Итак, это отречение от своеволия и это действительное ощущение влияния и присутствия Бога дает силу вразумлять бесчинных, утешать малодушных, поддерживать слабых и быть долготерпеливым ко всем. Апостол Павел призывает их к этому. Общение с Богом дает силу для этого, а Его слово является руководством к действию. Ни в коем случае не должны они были воздавать злом за зло, но всегда искать добра друг другу и всем. Все эти поступки возможны лишь при общении с Богом, в Его присутствии с нами, что делает нас выше зла. Он таков в любви; и мы можем быть такими, живя с Ним.
К этому призывал фессалоникийцев апостол Павел, чтобы направить их в отношениях с другими. Что же касается их личного состояния, умения радоваться, молиться, благодарить за все, то это было присуще им. В отношении открытых действий Духа среди них апостол Павел увещевает этих простых, блаженных христиан довольно немногословно. Они не должны были мешать действиям Духа в их среде (ибо это подразумевается под словами "Духа не угашайте"); не должны презирать то, что Он мог сказать им даже устами самых простых людей, если Он соблаговолит использовать их. Будучи исполненными Духа, они могли судить обо всем. Поэтому они не должны были принимать все, как есть, даже от имени Духа, но должны были все испытывать. Они должны были держаться хорошего; те, кто верою принял истину слова, не колеблются. Только тот познает истину, кто узнает ее от Бога. Что касается зла, то они должны были воздержаться от него во всех его проявлениях. Таковы были немногословные увещевания апостола к этим христианам, которые действительно радовали его душу. И, поистине, в том, о чем говорил апостол, мы находим замечательную картину христианской жизни, так описанную и представленную нам.
Павел завершает свое послание, вверяя их Богу мира, чтобы они могли сохраниться без порока до пришествия Господа Иисуса.
После такого послания, как это, его душа легко обратится к Богу мира; ибо мы наслаждаемся миром в присутствии Бога - не только миром совести, но и миром сердца.
В предшествующей части мы видим проявления любви в сердце, иначе говоря, Бог обитает и действует в нас, на которых Он в то же время взирает как на имеющих нечто от божественной природы, являющейся источником этой святыни, что проявится пред Богом во всей своей полноте в пришествие Иисуса со Своими святыми. Именно к Богу мира обращается здесь апостол, чтобы завершить свое дело. Здесь это была действенность божественного принципа в нас, принципа, связанного с присутствием Бога и нашим общением с Ним. Здесь это - полный покой души, в которой возрастает святыня. Отсутствие мира в душе является результатом разгорания страстей и своеволия, усиливающимися от ощущения бессилия удовлетворить их или потворствовать им.
Но в Боге все - мир. Он может быть действенным в любви! Он может прославиться созданием всего, что Он пожелает; Он может наказать, чтобы уничтожить зло пред Его очами. Но Он всегда опирается на Себя Самого, и во всех делах Он знает, чем все закончится, и останется невозмутимым. Когда Он наполняет душу, то сообщает этот покой нам: мы не можем надеяться на самих себя; мы не можем обрести покой души ни в проявлениях наших страстей, ни в имеющейся или не имеющейся цели, ни в разрушительной и раздирающей силе нашего своеволия. Мы находим наш покой в Боге - не тот покой, который необходим утомленным, но покой души, имеющей все, что мы желаем, и даже то, что порождает наши желания и полностью удовлетворяет их, имеющей цель, в которой совести нечем упрекнуть нас; и ей приходится молчать в уверенности, что душа наслаждается Высшим благом, высшими и единственными полномочиями, чьей воле это отвечает, и эта воля есть любовь к нам. Бог дарует покой, мир. Его никогда не называют Богом радости. Он действительно дает нам радость, и мы должны радоваться; но радость подразумевает что-то неожиданное, исключительное, по крайней мере то, что противоречит злу и является его результатом. Мир, который мы имеем - тот мир, что удовлетворяет нас, - не имеет ничего подобного, ничего, что находится в противоречии с ним, ничего, что тревожит. Он более глубок, более совершенен, чем радость. Это больше походит на удовлетворенность естества тем, что полностью отвечает ему и в чем оно развивается, без всякого противоречия, необходимого для того, чтобы упрочить удовлетворение души, которая имеет не все из желаемого ею или из того, на что она способна.
Бог, как мы уже сказали, имеет покой в Самом Себе - является ли этот покой только Его собственным покоем? Он дает нам и имеет для нас этот совершенный мир. Поскольку совесть стала совершенной через искупительное дело Христа, Который установил мир и примирил нас с Богом, то новый человек и, следовательно, новая душа находят свое полное удовлетворение в Боге, а его своеволие умолкает; более того, ему нечего больше желать. И Бог не только удовлетворяет те желания, которые мы имеем: Он является источником новых желаний для нового человека через то, что открывается в любви {Следовательно, существует нечто противоположное бессилию в небесном наслаждении - Бог, потому что Тот, Кто является объектом бесконечного наслаждения, является и неисчерпаемым источником и силой способности насладиться, хотя мы наслаждаемся как воспринимающие создания}.
Он является источником природы и ее бесконечным объектом; и таковым Он есть в любви. Это Его сущность - быть таковым. Это больше, чем творение; это примирение, которое больше, чем творение, потому что в Нем больше развита любовь, то есть Бог: и таким мы знаем Бога. И именно этого предостаточно во Христе.
В ангелах Он прославился творением: они превосходят нас в силе. В христианах Он прославил Себя примирением, сделав их первыми плодами Его нового творения, когда Он примирит все небесное и все земное через Христа. Поэтому написано: "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими." Они имеют Его природу и Его характер.
Именно в этих отношениях с Богом или, лучше сказать, что именно Бог в этих отношениях с нами, в мире, в Своем общении все больше освещает нашу внутреннюю согласованность любви и разума (и следовательно, внешнее поведение) с Ним Самим и Его волей. "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте." Пусть же ничего в нас не противостоит этому доброму влиянию мира, которым мы наслаждаемся в общении с Богом! Пусть Он принадлежит нам всем во всем, пусть только Он управляет нашими сердцами.
Он ввел нас именно в состояние блаженства во Христе и сделал это через Его дело. Между нами и Богом нет ничего, кроме проявления Им Его любви, наслаждения нами своим счастьем и поклонения наших душ. Мы являемся доказательством пред Ним, свидетельством и результатом исполнения всего того, чем Он больше всего дорожит, того, что в полной мере прославит Его, чему Он радуется, а также свидетельством славы Того, Кто исполнил это - славы Христа и Его дела. Мы - плод искупления, которое свершил Христос, мы - объекты того удовлетворения, которое должен чувствовать Бог в проявлении Своей любви. Бог, являющий благодать, есть Бог мира для нас, ибо здесь находит свое удовлетворение божественная праведность, а любовь проявляется в полной мере.
И теперь апостол Павел молится, чтобы в этом образе Бог мог творить в нас, чтобы все, таким образом открывшееся под воздействием Его, отвечало Ему Самому. Только здесь показано такое развитие человеческой природы - "дух и душа, и тело". Этот предмет, конечно, не носит метафизический характер, но ясно представляет человека во всех частях его существа; выражая сущность человека, касается естественных привязанностей души человека, высокоорганизованного мышления, посредством которого он возвышается над животными и вступает в интеллектуальную связь с Богом. Так пусть же Бог проявляет Себя в каждом человеке как движущая и направляющая сила и как источник энергии!
В общем смысле слова "душа и дух" используются без явного различия между ними, ибо душа человека была создана совершенно иным образом, чем душа животного; в человека Бог вдохнул дыхание жизни, и человек стал душою живою. Поэтому достаточно сказать "душа", когда имеется в виду человек, а остальное домысливаемая, или говоря "дух", мы имеем в виду высокоорганизованную душу человека. И животное проявляет свои естественные привязанности, имеет живую душу, привыкает к кому-то, узнает людей, которые добры к нему, бывает преданным своему хозяину, любит его, даже отдает жизнь за него; но в нем нет того, что позволило бы ему вступить в отношения с Богом (которые, к сожалению, могут оказаться враждебными Богу), что дало бы ему возможность воспринимать то, что находится вне его природы и овладеть ими.
Дух желает, чтобы человек, примирившись с Богом, был освящен в каждой части его существа Самим Богом, Который ввел его в отношения с Самим Собой через откровения Своей любви и труды Своей благодати, Он желает, чтобы человек не принимал ничего вне божественной природы, частью которой он сам является, чтобы он, таким образом, сохранился без порока в пришествие Христа.
Здесь можно отметить, что честное исполнение наших обязанностей во всех наших связях, в которые Бог поставил нас, не является чем-то недостойным нашей новой природы, совсем наоборот. То, что требуется от человека, ввел Бог, установлено Его властью и разумом, который это передает. Поэтому мужьям велено жить со своими женами "по рассуждению" или по разуму; иначе говоря, не только на основе человеческих или естественных привязанностей (которые, как таковые, сами по себе даже не утверждают своего положения), но как пред Богом и с пониманием Его воли. Может случиться, что Бог призовет нас в связи с удивительным делом Его благодати освятиться полностью к этому; иначе воля Божия осуществляется в тех отношениях, в которые Он ввел нас, и божественный разум и покорность Богу проявляются в них. И, наконец, Бог призвал нас к этой жизни в святости с Ним Самим; Он верен Себе, и Он исполнит это. Пусть же Он приблизит нас к Себе, чтобы мы могли осознать это!
И заметьте также, каким образом говорится здесь о пришествии Христа и ожидании Его пришествия, как неотъемлемой части христианской жизни "без порока", сказано: "в пришествие Господа нашего Иисуса Христа." Эта жизнь, которая проявилась в покорности и святости, встречает Господа в Его пришествии. Смерть не принимается во внимание. Жизнь, которую мы обрели, должна быть таковой, когда Он явится. Человек каждой частью своего существа, движимый этой жизнью, предстает непорочным в пришествие Христа. Смерть преодолена (но еще не уничтожена); новая жизнь принадлежит нам. Эта жизнь и человек, живущий этой жизнью, оказываются вместе с их Главой и Источником этой жизни: и тем утверждается все. Мы Христовы: Он - наша жизнь. Мы ожидаем Его, чтобы быть с Ним и чтобы Он сделал все совершенным в славе. Давайте также рассмотрим то, чему учит нас этот отрывок в плане освящения. Оно, в сущности, связано с естеством, но связано также и с объектом; осуществление его зависит от действий другого, а именно: Самого Бога; и оно основано на совершенном деле примирения с Богом, которое уже исполнено. А так как оно основано на завершенном примирении, в которое мы вступили, приняв новую природу, то Писание считает христиан уже полностью освященными во Христе. Фактически, это осуществляется под действием Святого Духа, Который, передавая нам эту природу, полностью отделяет нас как заново рожденных от сего мира. Очень важно, чтобы мы сохранили эту истину и стояли явно и определенно на этой основе: в противном случае, освящение вскоре оставит заново обретенную природу и станет всего лишь улучшением плотского человека, а затем превратится почти в формальность, приведет к возвращению после примирения, к сомнениям и неуверенности, поскольку, будучи хотя и оправданным, человек не будет считаться достойным небес, ибо, таким образом, оправдание не дает мира с Богом; оно лишь улучшает человека. В Писании сказано: "Благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете." Улучшение имеет место, однако в Писании оно не связано с пригодностью. Разбойник подходил к раю и вошел туда. Подобные взгляды ослабляют, если не сказать, подрывают дело искупления, то есть его оценку в наших сердцах через веру.
Ведь мы освящены (об этом Писание очень часто напоминает) Богом Отцом, кровию и жертвою Христа и Духом, то есть, иными словами, мы отделены именно Богом и отделены навсегда. С этой точки зрения, результат освящения - нечто такое, что мы обрели через освящение. Взяв нас как грешников мира сего Святой Дух отделил нас от мира, чтобы мы наслаждались всей действенностью дела Христа согласно воле Отца. Мы отделены обретением новой жизни (потому что мы обрели новую жизнь); это несомненно, но через это отделение мы получили возможность обладать всем тем, что Христос унаследовал для нас. Я повторяю, что очень важно сохранить эту истину во имя славы Бога и ради нашего мира с Ним. Но в данном послании Дух Божий не говорит об этом с такой точки зрения, а говорит как о действительном осуществлении проявления новой жизни, как отделения от мира и зла. Он говорит о проявлении новой жизни во внутреннем человеке, что делает освящение реальным и разумным состоянием души, состоянием постоянного общения с Богом согласно новой природе, согласно откровению Божьему, с которым оно связано.
Судя с этой точки зрения, мы действительно находим жизненный принцип, который действует в нас, тот, что называется состоянием подчиненности, но невозможно отделить это действие в нас от Него (иначе человек был бы Богом), как нельзя отделить его вследствие этого от непрерывного воздействия на нас Бога с целью удержать нас в общении с Тем, Который есть Сам Бог. Следовательно, это происходит через истину посредством слова - будь то сначала в сообщении жизни, будь то в различных обстоятельствах, на протяжении всего нашего пути. "Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина."
Мы знаем, что человек пал по своей вине. Он стал рабом похотей, присущих его животной природе. Но каким образом это произошло? Он отступил от Бога. Бог освятил человека не отдельно от познания Себя. Он оставил человека на расстоянии от Себя; но дал ему новую природу, способную к познанию Бога и дал с этой природой цель, без которой она даже не может существовать; дал Себя; Бог не сделал человека независимым, каким человек хотел бы быть: новый человек - зависимый человек; его высшая ступень - Иисус Христос - показал это Своей жизнью. Этот новый человек зависим в своих привязанностях, он желает быть таким, он радуется своей зависимости и не может быть счастливым, не будучи таковым. Он зависим в любви и подчиняется, как должно подчиняться зависимому.
Таким образом, тот кто освящен, обладает природой, которая свята в своих желаниях и наклонностях. Именно божественная сущность в них является жизнью Христа. Но они не перестают оставаться людьми. Своей целью они имеют Бога, открывшегося во Христе. Освящение проявляется в общении с Богом и в привязанностях, которые восходят ко Христу и которые находятся в ожидании Его. Но новая сущность (или природа) не может сама открыть для себя этот объект и тем более не может обрести его, отстранившись от Бога по собственной воле. Она зависима от Бога, когда дело касается открытия Его для себя. Его любовь распространилась в наших сердцах с помощью Святого Духа, Которого Он дал нам; и этот Дух берет принадлежащее Христу и сообщает нам. Поэтому мы возрастаем в познании Бога, прочно утверждаемые Его Духом во внутреннем человеке, чтобы мы могли "постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота" и быть исполненным всею полностью Божией. "Мы же все, открытым лице, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа." "И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною."
Из этих отрывков, которых можно привести немало, видно, что мы зависим от объекта, и что мы зависим от силы другого. Любовь действует, чтобы изменить нас согласно этой необходимости.
Наше полное отделение от мира для Бога (именно посредством этой природы, которая присуща только Ему, и, поскольку мы полностью ответственны перед Ним, ибо мы больше не принадлежим себе, а куплены за определенную цену и освящены кровию Христа по воле Бога, Который отделил нас для Себя), ставит нас в отношения, проявление чего (через увеличение познания Бога, являющегося объектом нашей новой природы) есть фактически освящение, осуществленное в нас силою Святого Духа, Который свидетельствует в нас о любви Божией. Он привлекает душу к Богу, открывая Его нам все больше и больше, и в то же время Он открывает нам славу Христа и все явленные в Нем (как в человеке) божественные качества, таким образом формируя наш характер как рожденных от Бога.
Посему именно эта любовь, как мы увидели в данном послании, зарожденная в нас, и является этим средством освящения (глава 3,12.13). Это деятельность новой природы, божественной природы в присутствии Бога, ибо тот, кто пребывает в любви, пребывает в Боге. И в этой 5-ой главе послания святые вверяются Самому Богу, чтобы Он воздействовал в них, чтобы мы всегда находились под наблюдением славных предметов нашей веры, чтобы исполнить это.
Здесь мы можем особым образом привлечь внимание читателя к таким объектам. Ими являются Сам Бог и пришествие Христа: с одной стороны, общение с Богом; ожидание Христа - с другой. Совершенно очевидно, что общение с Богом - это состояние высочайшего освящения. Тот, кто знает, что мы увидим Иисуса таким, какой Он сейчас, и подражает Ему, очищается, будучи и без того непорочным. Благодаря нашему общению с Богом мира, мы полностью освящаемся. Если Бог действительно принадлежит всем нам, мы все святы. (Мы не говорим о каких = либо телесных изменениях, которые не зависят от Бога и не радуют Его.) Мы научены Христом. И его пришествие духовно хранит нас во всех отношениях от пороков. Именно Сам Бог хранит нас и воздействует на нас изнутри, чтобы занять Собой наши души и побуждать их к постоянному совершенствованию.
И все же нужно сказать еще несколько слов. Свежесть христианской жизни, которой веет от послания Фессалоникийцам, придает этому более объективный характер, так что эти объекты выступают более отчетливо, явным образом признаваемые сердцем. Мы уже отметили, что ими являются Бог Отец и Господь Иисус. Ссылаясь на союз любви со святыми, как на Его венец и славу, апостол говорит только о Господе Иисусе. Это имеет особый характер награды, хотя и награды, в которой правит любовь. Сам Иисус имел радость, которая была Ему поддержкой в Его страданиях, - радость, которая, таким образом, была присуща Ему. Апостол, если принять во внимание его дело и труд, ожидал вместе со Христом плодов своего труда. Кроме этого (глава 2), мы видим в этом радость общения с Богом. И в отношениях с Отцом и Христом, Чья слава и Чье положение мы разделяем с Ним по благодати.
Таким образом, только в двух посланиях Фессалоникийцам мы находим выражение "Церкви ... в Боге Отце" {Возможно также в связи с их недавним освобождением от идолов и обращением к единственному истинному Богу Отцу и к Господу Иисусу Христу}.
Сфера жизни, таким образом, основана на отношениях, в которых они оказались с Самим Богом в образе Отца (1-е послание Фессалоникийцам 1,3.9.10; 3,13; 4,15.16 и, здесь, стих 23). Важно отметить, что чем более ревностно и живо христианство, тем оно целенаправленнее. Ведь нельзя сказать, что Бог и Господь Иисус занимают большое место в наших мыслях и что мы действительно опираемся на Них. Послание Фессалоникийцам наставляет нас в этом, оно является орудием осуждения многих заблуждений, поселившихся в душе, и придает большую искренность нашему христианству.
В конце своего послания апостол Павел просит братьев молиться о них, приветствуя их с искренней любовью и заклиная их прочитать его послание всем святым братьям. Его сердце не забыло никого из них. Он будет связан с ними этой духовной любовью и личными узами. Являясь апостолом всем им, он желает, чтобы они уважали трудящихся у них, и в то же время он укрепляет свои отношения с ними. Он имел душу, вмещающую все открывшиеся намерения Божии с одной стороны, а с другой - не терял из вида даже самого наименьшего из Его святых.
Остается отметить одно интересное обстоятельство - то, каким образом апостол наставлял их. В первой главе он рассматривает истины, которые были дороги их сердцу, но которые они смутно представляли себе своим рассудком и поэтому могли в них запутаться и допустить ошибки. Апостол использует их в своих практических наставлениях (с той ясностью, с какой сам владеет ими), он употребляет их в известных и проверенных им связях так, чтобы души фессалоникийцев хорошо могли укрепиться в них, и разъясняет их применение прежде, чем коснуться тех ошибок и заблуждений, которые они допустили. Они ожидали Его Сына с небес. Эту истину они уже уяснили в своей душе; но они будут находиться в присутствии Бога, когда Иисус явится со всеми Своими святыми. Это было разъяснением чрезвычайно важного момента без прямого упоминания о заблуждении их. Их душа постигла эту истину непосредственно в практическом применении того, чем владела. Они поняли, что значит пребывать пред Богом Отцом. Это было нечто более близкое и реальное, чем проявление земной и временной славы. Далее они предстанут пред Богом, когда Иисус явится со всеми Его святыми; эта простая истина открывается сердцу через тот факт, что Иисус не мог бы иметь только не которых из Его Церкви. Душа без труда постигает эту истину; и сделав это, она сосредоточивается на ней, поняв также, в чем ее суть; и это делает понятной всю истину и понятной в смысле отношения фессалоникийцев ко Христу и к тем, кто принадлежал Ему. Радость апостола от того, что они все встретятся (умершие и живые) в пришествие Иисуса, поставило душу на совершенно другую основу, отличную от той, которая открывалась здесь, и благословенную через пришествие Иисуса, когда они были здесь на земле.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Во втором послании Фессалоникийцам апостол Павел исправляет те ошибки, которые эти ученики допустили в отношении дня Господня по вине некоторых лжеучителей; в первом послании Павел просветил верующих, заблуждающихся в отношении участи святых в пришествие Христа, Который должен был взять их к Себе - в вопросе, в котором они были явно плохо осведомлены. Заблуждения иудеев в какой-то степени оказывали влияние на их умы, и в некоторых вопросах они еще подчинялись влиянию этого несчастного народа, кто все еще боролся за сохранение положения, которого лишился из-за своего неверия. Зная о влиянии иудеев, мы можем понять сказанное апостолом Павлом в первом послании Фессалоникийцам в главе 2,15.16. В то время влияние иудеев проявлялось в склонности фессалоникийцев упускать из виду небесную сторону пришествия Господа и полагать, что Он возвратится на землю и они будут прославлены вместе с Ним (как в это могли поверить иудеи) и что умершие святые поэтому не будут присутствовать и не разделят эту славу. Я не скажу, что такая мысль сложилась в определенное понятие в умах фессалоникийцев. Для них главным живым объектом был Сам Господь, и они ожидали Его возвращения, исполненные душевной радостью и жизнью; но они в своем рассудке не имели ясного представления о небесной стороне этого ожидания и поэтому связывали это пришествие большей частью с явлением, так что преобладала земная сторона этого, и им казалось, что умершие вообще не примут в этом участия.
Верные в Фессалонике привыкли рассматривать "день Господень" как день суда. В Ветхом Завете много говорилось о дне Господнем, дне тьмы и беспримерного суда, дне испытаний человеческих (сравните Исаия 13; Иоиль 2; Амос 5,18). Теперь фессалоникийцы подвергались ужасным гонениям. Возможно, их надежда на земное вмешательство Господа при их жизни несколько рассеялась. По крайней мере апостол Павел радуется возрастанию их веры и обильному проявлению их любви, но в то же время он умалчивает об их надежде; и радость христианской жизни не обнаруживается здесь в такой мере, в какой чувствовалась в первом послании. И все же они вели себя праведно, и апостол Павел хвалится ими {В первом послании Павел говорит, что ему нет нужды рассказывать о них, видя, что мир сам подробно поведал всем о тех принципах, которые руководили их поступками, здесь же совсем другое дело во всем. Уже не чувствуется та же бодрящая энергия жизни} в церквях Божиих.
Но вероломные учителя, пользуясь их положением и их страданиями, вводили их в заблуждение, и это несколько ослабляло радость их надежды и еще более тяжелым бременем ложилось на их души; и в то же время остаточное влияние иудейского мировоззрения или особенности мышления, сформированного на этой основе, подготавливало почву для нападок со стороны дьявола. Орудием коварной злобы им внушалось, что день Господень, то ужасное время, уже настал (глава 2,2), что сказано "не близится", а "наступает", "является настоящим {Смотрите послание Римлянам 8,38, первое послание Коринфянам 3,22, где в греческом переводе дается "настоящее" в противоположность "грядущему"}, и все, что фессалоникийцы переживали и что потрясало их души, явилось доказательством этого и подтверждением слов вероломных наставников. Разве не было написано, что должен наступить день испытаний и мук?
Более того, говоря, вероломные наставники утверждали, что это не просто человеческие рассуждения, что сказанное ими есть слово Господа, дошедшее до них через внушение Святым Духом, через божественный канал. Настолько смело и дерзко поступали они в этом случае, что даже не побоялись сослаться на самого апостола Павла, будто бы именно он заявлял, что этот день наступил. Так поразительна эта власть страха, в какой дьявол держит рассудок человека, когда человек перестает быть в мире с Богом и радоваться Ему. "И не страшитесь ни в чем противников; это для них есть предзнаменование погибели, а для вас - спасение. И сие от Бога." Так говорит апостол Павел, обращаясь в своем послании Филиппийцам. При таком состоянии рассудка они верили всему, или, лучше сказать, всего боялись и ничему не верили. Вся душа была охвачена этим страхом и готова была всему поверить; ибо она пребывала во тьме и не знала, чему верить. Поэтому апостол Павел призывает фессалоникийцев (глава 2) не спешить колебаться умом, чтобы не потерять своей твердости в истине и не смутиться.
В этом случае апостол Павел выходит из положения точно также, как и в первом послании. Прежде, чем указать на их ошибку, он рассматривает тот же предмет в его истинном свете, основываясь на знании, уже приобретенном фессалоникийцами. Но теперь он указывает на это, разъясняя применение подобного исходя из обстоятельств момента. Тем самым он избавляет их от влияния заблуждения, которое тревожило их разум, дает им возможность взглянуть на их ошибку как бы со стороны; и теперь они могут судить о ней согласно тем наставлениям, которые апостол дал им.
Они подвергались гонениям, пребывая в отчаянии и страдая, а дьявол воспользовался этим. Апостол должным образом оценивает это событие. Он ободряет их мыслью, что на них лежит своего рода печать того, что они достойны Царства, за которое они страдают. Но более того, "день Господень" явится днем пришествия Господа для свершения суда; и Он явится не для того, чтобы заставить страдать Своих собственных, а чтобы наказать злых. Поэтому гонения на святых нельзя отнести ко дню Господню; ибо эти гонения - дело злобных рук, творящих свою волю и заставляющих страдать тех, кого Господь любит. Разве это мог быть Его день?! Апостол не использует сей довод для доказательства этого, но он расставляет факты на свои места; так, чтобы было обречено на неудачу любое использование их дьяволом. Истинность этих фактов заключалась в их простоте, делала их очевидными и естественными по сути. Когда Бог будет хозяином положения, Он воздаст скорбью всем оскорбляющим чад Его, а чада Его будут тогда пребывать в мире и покое. Момент их вступления в этот покой не является здесь темой для разговора, но здесь говорится о контрасте между их действительным положением и тем, в каком они окажутся, когда явится Иисус. Он явится не для того, чтобы тревожить и подвергать гонениям Своих собственных. В день Его они будут в покое, а злые окажутся в скорби; ибо Он придет, чтобы наказать последних, подвергнув их вечной гибели от лица Господа и от славы присутствия Его. Учитывая, что Фессалоникийцы были вынуждены поверить, что день Господень уже настал, мы осознаем и важность этой первой главы.
Здесь утверждаются два принципа. Во-первых, праведность суда Божьего: с одной стороны, праведно пред взором Его воздать должное тем, кто пострадал во имя Его Царства, а с другой стороны - наказать тех, кто преследовал чад Его. Во-вторых, славное явление Господа Иисуса: Его святые должны пребывать в покое и блаженстве вместе с Ним, когда будет явлена сила Его.
Мы также видим здесь две причины для свершения суда: они не познали Бога и не покорились благовествованию Господа нашего Иисуса Христа. Никому не будет прощения за то, что они не приняли свидетельства Божьего, данного Им в отношении Себя Самого за то, что некоторые из них к тому же и отвергли откровение благодати Его в благовествовании Христа и оскорбили данную им от рождения связь с Богом и забыли о величии Его.
Вслед за этим апостол говорит о положительном результате, осуществленном в благословении через явление Иисуса в славе. Иисус явится, чтобы прославиться во святых Своих, будучи дивным во всех веровавших, и, следовательно, в фессалоникийцах: убедительное доказательство по крайней мере для того, чтобы фессалоникийцы не смотрели на свои гонения как на указание на то, что день Господень настал. Что же касается их самих, то они, таким образом, полностью освободились от того заблуждения, с помощью которого дьявол пытался их потревожить; и апостол Павел мог разъяснить вопрос этого заблуждения душам, которые, судя по их собственному положению, были свободными от таких заблуждений и успокоились.
Этими соображениями характеризуются его молитвы за них. Он умолял Бога, чтобы фессалоникийцы всегда оставались достойными своего звания, чтобы Господь мог прославиться в них силою их веры, которая ярче бы засияла в результате их страданий; и чтобы они могли прославиться в Нем при проявлении славы Его по благодати Бога нашего и Господа Иисуса Христа.
Теперь, когда апостол поставил их души на почву истины, он говорит об их заблуждении, указывая на то, что побудило его к этим замечаниям. Об этом мы уже говорили. Отмечая их ошибку и предостерегая от коварных попыток их соблазнителей, он ставит все на свои места, призывая их держаться истин, о которых он уже говорил. День Господень еще не наступил и потому, что в этот день они должны были все вместе встретиться с Христом в воздухе.
Более того, говоря об этом последнем событии, он излагает два мнения: первое, этот день не мог еще наступить, поскольку христиане еще не встретились с Господом, а они должны были явиться вместе с Ним; во-вторых, человек греха, которого должны были судить в тот день, еще не явился, поэтому и суд нельзя было вершить.
Апостол Павел уже предупреждал фессалоникийцев относительно сына погибели, будучи в Фессалонике; и в предыдущем послании он предупреждал их относительно восхищения Церкви. Для того, чтобы Господь явился судить, беззаконие должно достичь своей наивысшей точки, а открытая вражда Богу должна быть налицо. Но эта истина имеет другую, еще более ценную сторону: святые должны находиться в том положении, что и Христос: собраться вокруг Него, прежде чем Он сможет явиться в славе всем внешним. Но эти истины требуют более подробного исследования.
То, что перед пришествием они должны были собраться ко Христу, было для Фессалоникийцев известной истиной; она открылась не здесь, здесь она используется уже в качестве довода. Господь Иисус должен был явиться, но было невозможным, чтобы Он явился в славе без Своей Церкви. Царь Иисус действительно накажет всех противящихся Ему, но, прежде чем Он сделает это, Он соберет к Себе всех верных Ему среди неверных, чтобы привести их с Собой и прославить их в присутствии беззаконников. Однако апостол говорит здесь только о взятии живыми на небо, и он умоляет их, чтобы они не разрешали себе колебаться, будто бы уже наступает день Господень. Какой убедительной истиной должно быть это для христиан, так как апостол призывает к этому, как уже известному факту, на который душа может опереться! Связь церкви с Христом, ее непременное пребывание в том же положении, что и Он, делает мысль о том, что день Господень уже наступил, явно нелепой.
Во-вторых, подтверждается уже известный факт, что сначала должно иметь место отступничество, а потом откроется беззаконие. Важная истина! Все становится на свои места. Христианство и звание христианина долгое время оставались формальными; истинных христиан не признавали; а теперь должно было последовать публичное отречение от веры - отступничество. Истинные христиане должны были получить свое заслуженное место на небесах. Но кроме этого, должен был явиться человек, который бы полностью исполнил в грехе образ человека = безбожника. Это человек греха. Он своеволен - это Адам, дошедший до крайности в своем грехе. И, подстрекаемый дьяволом, он противопоставит себя Богу (это открытая вражда к Богу) и возвысит себя над всем, что носит имя Бога; он займет место Бога в храме Божием. Так что будет явлено отступничество, то есть публичное отречение от христианства в целом, и появится личность, которая сосредоточит в самой себе (согласно принципам беззакония) всю вражду против Бога.
Заметим здесь, что образ этого беззаконника имеет в себе религиозное значение или, скорее, антирелигиозное. Апостол Павел не говорит здесь о мирском беззаконии, каким бы оно ни было. Человек греха (беззаконник) принимает религиозный образ. Он превозносит себя выше истинного Бога, он выдает себя за Бога {"Как Бог" следует опустить после "сядет он" в главе 2,4. (Тогда получится: "в храме Божием сядет он, выдавая себя за Бога.")} в Божием храме. Заметьте здесь, что это произойдет на земле. Это будет не для верующих. Он явится как бог для землян. Христианская вера будет отвергнута. Ведь грех характеризует личность человека, который исполняет меру отступничества человека и объявляет себя независимым от Бога. Принцип греховности в человеке удовлетворяет его. Он возникает, как мы уже видели, из отступления от христианской веры. В этом отношении грех также достигает своей высшей точки.
Этот человек греха возвышает себя над Богом, и, сев как Бог в храме Божием, он бросает вызов Богу Израиля. Этот последний признак определяет его внешний характер. Он находится в противоречии с Богом, открыто выдавая себя за Бога в храме Божием. Именно Бог Израиля отомстит ему за это.
Христианство, иудаизм, плотские человеческие религии - все они отвергнуты. Человек занимает их место на земле, возвышая себя над всем этим, входя в противоречие с Богом; и фактически самонадеянно присваивая себе (ибо человек нуждается в Боге, нуждается в поклонении кому-либо) место и славу Божию, славу Бога Израилева {В первом послании Иоанна (глава 2) говорится о христианстве и к иудаизме. Антихрист отвергает Отца и Сына, отвергает христианство; он также отрицает, что Иисус есть Христос, как и иудейские неверующие. Его сила - результат влияния сатаны, как мы видим здесь. Будучи человеком, он претендует на звание Бога. Так что его нечестие проявляется во всех отношениях. Так как речь идет о земле, то именно Бог земли, Человек, сошедший с небес, будет судить его}.
В этих стихах представлен беззаконник, олицетворяющий состояние человека и различные отношения, в которых человек находится по отношению к Богу. Во всех этих отношениях человек проявляет себя как отступник и даже присваивает себе место Самого Бога - первая цель человеческого честолюбия, в то время как достижение ее явилось первым внушением дьявола.
Человек, являющийся воплощением божественности, Господь Иисус и человек, исполненный энергии, противопоставлены здесь друг другу. Сначала это был человек, отступивший от Бога, развращенный и превозносящий себя. Здесь показано противодействие Богу со стороны человека, человека необузданного, вдохновляемого самим дьяволом. Следовательно, перед нами не просто развращенный, но не признающий закона человек - необузданный. Принцип тот же самый, ибо "грех есть беззаконие" (см. 1 Иоанна 3,4). Но в первом случае человек показан в своем отступничестве от Бога и в своем грехе. Во втором - человек, не признающий никого, кроме себя.
В таком состоянии, когда человека уже ничем не обуздать, уже существует препятствие.
Апостол Павел говорил фессалоникийцам об отступничестве и о появлении человека-грешника. Теперь он говорит, что фессалоникийцам следует знать, какое препятствие существовало на пути их усовершенствования и какой человек явится до назначенного времени. Он не напоминает, что уже сказал им об этом, но они должны были знать это. Зная характер этого беззаконника, можно обнаружить препятствие. Главная идея заключается здесь в том, что существовало препятствие. Принцип зла уже действовал: одно препятствие мешало его проявлению. Его признак, когда он появится, - это необузданная воля (самоволие), которая противится всему и превозносит себя {Отметьте этот момент. Все было готово и завершено во времена апостола, только сдерживалось. Поэтому Христос был готов судить. Только долготерпение Божие ждало назначенного часа}.
Необузданное своеволие является причиной зла; то, что сдерживает его, является препятствием. Теперь своеволие возвышает себя над всем, что носит имя Бога или чему поклоняются: то, что мешает своеволию, есть сила Божия, уполномоченная здесь на земле Самим Богом. Грубое оскорбление этой силы является этим последним признаком. Христос мог сказать Понтию Пилату: "Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше." Каким бы злым он ни был, его власть признана как исходящая от Бога. Следовательно, хотя люди и отвергли и распяли Сына Божия, так что их беззаконие проявилось в высшей степени, препятствие все же существовало в полной мере. Сразу же после этого Бог, послав Своего Духа, собирает Церковь, и хотя тайна беззакония начинает немедленно действовать, смешивая своеволие людей с их поклонением Богу в Духе, Бог всегда имел (Он и сейчас имеет) объект Своей любовной заботы на земле. Святой Дух действовал здесь на земле; Церковь, каким бы ни было ее положение, оставалась все еще на земле, и Бог сохранял этот сдерживающий барьер. И, поскольку привратник открыл дверь Иисусу, несмотря на все препятствия, то Он поддерживает все, как бы велики ни были силы и успех зла. Зло обуздано: Бог является источником власти на земле. Существует некто, мешающий Ему до тех пор, пока его не уберут с пути. Теперь, когда Церковь (состоящая из истинных членов Христа) отошла, и, следовательно, Святой Дух как Утешитель больше не обитает здесь на земле, то имеет место отступничество {Принцип этого может широко действовать в отдельных личностях, как в 1 Иоанна 2 показано начало его действий, но приближалось его проявление. Иуда описывает, как вкралось беззаконие; Иоанн показывает антихриста, когда зло вышло наружу}, настало время устранить это препятствие, зло становится необузданным, и , наконец (не говоря, сколько времени это займет), зло облекается в форму того, кто является его главою. Зверь выходит из бездны. Дьявол (не Бог) дает ему власть, и во втором звере явлена вся сатанинская сила. В нем заключен человек греха. Здесь говорится не о внешней, мирской власти, а о религиозной стороне сатанинской силы.
Что касается отдельных личностей, составляющих это препятствие, то они могут измениться в любой момент, и Святой Дух не ставил Своей целью назвать их. Тот, который был одним из тех, кто существовал во времена написания этого послания, в настоящее время не является таковым; назвать его тогда не представило бы пользы для нас в настоящем времени. Его цель была объявить, что зло, которое будет наказано, было уже в действии, что от него не было лекарства, что только Бог мог бы воспрепятствовать его развитию: это и есть принцип величайшей важности в отношении истории христианства.
Какую бы форму ни приняло беззаконие, отступничество людей, которые отвергли благодать, будет более явным среди других форм; оно противно Господу и носит характер соперничества с Ним. Другой принцип человеческого беззакония входит в него, но этот является источником "погибели" (несет в себе погибель). Он отвергает благодать; является прямой враждебностью Богу.
"Тот, кто препятствует" является в общем-то только орудием, средством, мешающим появлению человека греха - безнравственному человеку. До тех пор, пока на земле существует христианская Церковь, никто не посмеет претендовать на место Бога в храме Божием или, по крайней мере, не возымеет влияния. Дьявол имеет свою сферу влияния, и, возможно, хотел бы этого в тайне беззакония; но тайна беззакония перестанет действовать, когда место Бога в Его храме будет открыто занято. Посему препятствие к этому еще имеется. Но существует личность, активно сохраняющая это препятствие. Я полагаю, что это Бог в обличии Святого Духа. Именно Он сдерживает зло и защищает божественную власть в этом мире. До тех пор, пока это существует, безудержное возвеличивание зла не сможет иметь места. Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что взятие святых живыми на небеса будет иметь место в случае полного удаления этого препятствия, когда всякое сдерживание зла ослабнет, хотя некоторые пути Божии будут явлены до полного проявления зла.
Эта мысль опирается не только на главные принципы: в самом этом отрывке есть элементы, указывающие на положение вещей в момент проявления сил зла. Во-первых, отступничество уже имеет место. Это едва ли можно было бы сказать, если бы свидетельство Церкви еще действовало, как это наблюдалось в прошлом, или даже было более очевидным образом избавлено от всяких ложных и развращающих элементов. Во-вторых, власть как установленная Богом и сдерживающая самоволие человека по отношению к имени Бога, сошла со сцены, и беззаконие превозносит себя выше всего, называемого Богом или святынею, и выдает себя за Бога в храме Божием. Сравните Псалом 81, где Бог стоит среди судей и судит их прежде, чем Он наследует народы. До того, как наступит этот торжественный час, когда Бог будет судить судей земли, этот беззаконник, презирая всякую власть, исходящую от Него, воссядет на месте Бога; и это возымеет место на земле, где будет явлен суд Божий. И, в-третьих, вместо Святого Духа и Его силы, явленных на земле, мы обнаружим там власть сатаны, и она будет проявляться с точно такими же знамениями, которые свидетельствовали об Иисусе Христе. Итак, сам отрывок, говорится ли в нем о человеке или о дьяволе, дает нам (в этих трех моментах, о которых мы говорили) полное подтверждение того, о чем мы дерзнули сказать.
Церковь, силы, предопределенные Богом на земле, Святой Дух, представленный здесь как Утешитель вместо Христа, уступили место (если касаться проявления власти и действия Божиего) самоволию необузданного человека и власти дьявола.
Утверждая это, мы говорим о той сфере пророчества, которое, помимо всего, заключает в себе открытое свидетельство Божие на земле.
Ведь мы определенно видим здесь человека в его собственной сущности (которая проявилась в его отказе от Бога), преследующего в выступлении против Бога свои цели; своевольного человека, явившегося в результате отступничества от благодати, на которой основывалась Церковь, и в результате неуважения всей распорядительной власти Божией на земле. А поскольку эта власть проявлялась непосредственным и должным образом в Иудее, то это неуважение и дух противления в человеке, превозносящемся выше всего, но не могущим быть небесным (небеса и все претензии на них преданы человеком и утрачены дьяволом), проявляются в человеке, занявшем место Бога в Его храме, в крайней форме иудейского отступничества и богохульства. В то же время сатана действует (поскольку Бог ослабил сдерживание его в узде) силой (поистине вероломной силой), которая представляет человеку такое же свидетельство, какое дело Христово представило Спасителю; и делает это с большим уважением, на которое способно беззаконие ради обмана. Именно в безнравственном человеке, беззаконнике, дьявол вершит эти дела. Наши соображения по поводу развития последней картины этой мрачной сцены будут высказаны (по воле Бога) в книге Откровений. Мы можем добавить, что там мы увидим этого беззаконника как лжемессию и лжепророка в его царстве - два рога. Он (дьявол) был низвергнут с небес на землю, где стал антихристом, и теперь присвоил права Христа на земле, выдавая себя за царя и пророка. В Книге пророка Даниила (глава 2), он показан царем; здесь - необузданным человеком, и все это в результате отступничества {Мы можем заметить, что отступничество проявляется в трех формах, какими человек был связан с Богом; природа - это необузданный грешник, который превозносит себя; иудаизм - он восседает как Бог в храме Божием; христианство - именно к нему непосредственно относится термин "отступничество" в приведенном нами отрывке. Одним словом, вместо Церкви - отступничество; вместо Духа Святого - сатана; и вместо власти Божией, сдерживающей зло, - необузданный беззаконник, выдающий себя за Бога на земле} и проявления власти сатаны.
Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство, о котором уже упоминалось вскользь. Я говорил, что он выдает себя за Мессию (то есть, иными словами, за царя и пророка, что является Его земными характеристиками). На небесах сатане больше не было места, он был низвержен оттуда, поэтому не мог подделаться под первосвященство Господа. В этом отношении сатана сыграл в своей собственной личности другую роль. Раньше на небесах он был обвинителем братьев. Но в то время, о котором идет речь, Церковь находилась на небесах, и обвинитель братьев был изгнан с небес навсегда. Сатана во вдохновляемом им человеке выдает себя за пророка и царя. И в этом образе сатана творит лжечудеса, подобные тем, через которые Бог утвердил миссию Христа среди людей (сравните стих 9 второго послания Фессалоникийцам 2 и Деяния 2,22). В греческом эти слова идентичны {Только слово "чудо" или "сила" употребляется во множественном числе в Деяниях 2}.
Я бы также упомянул здесь другое важное событие, чтобы завершить эту картину. В случае с Илией мы обнаруживаем, что доказательство божественности Ваалов или Иеговы основывается на том факте, что их слуги принесли огонь с небес на землю. Также из Откровений 13 мы узнаем, что второй зверь низводит огонь с неба на землю пред людьми. Поэтому мы обнаруживаем здесь чудеса, которые присущи миссии Господа, и те, что доказывали, что Иегова - единственный истинный Бог. И сатана являет те и другие чудеса, чтобы ввести людей в заблуждение.
Возможно, это даст нам представление о том положении, в котором окажутся люди, и также укажет на то, что это будет иметь отношение к Иудеям, которые не только связаны с Иеговой, но и отвергли Христа и приняли антихриста.
Итак, благодаря Богу, эта истина подтверждает более чем достаточно то, что все это не имеет отношения к Церкви, а связано с теми, кто, обладая счастливой возможностью извлечь пользу из истины, отвергли ее, возлюбив беззаконие. Это также не имеет отношения к язычникам, а только к тем, кому была явлена эта истина {Здесь я только намекаю на связь между отречением от христианства и явлением отступничества в иудаизме, которые соединились в неприятии истинного Христа и отрицании Отца и Сына, что является признаками антихриста, о ком говорится в первом послании Иоанна. Но я убежден, что чем больше мы углубляемся в Слово Божие, тем больше мы обнаруживаем (возможно, даже к нашему удивлению), что этот факт подтверждается. Более того, возвращение опять к иудаизму и склонность к идолопоклонству через введение различных посредников и покровителей, а также упущение из виду нашего союза с Главой и, следовательно, отход от совершенства и освобождение от закона, данного нам во Христе, во все времена характеризовали тайну беззакония и принцип отступничества. Несомненно, апостол Павел должен был бороться с этим. То, о чем мы говорили выше, и является полным выражением этого. Они отказались от этого, и Бог посылает им действие заблуждения - так, чтобы они поверили лжи. Он делает это в наказание им. Он сделал то же самое с другими народами (к Римлянам 1,24.26.28); Он сотворил это и с иудеями (Исаия 6,9.10); Он поступает здесь так с лжехристианами. Но это касается иудеев как народа, который отверг истину - свидетельство Святого Духа (Деяния 7), а еще больше - христиан лишь по имени; короче говоря, ко всем тем, кто познал истину, открывшуюся им (но не принял ее). Что касается лжехристиан, то в лице их это имело характер отступничества, или, по крайней мере, было связано с ним и следовало из него; как наставляет нас стих 3, сначала приходит отступление, а затем открывается человек греха}.
Согласно своему характеру, человек греха без стеснения объявляется в храме Божием, выдавая себя за Бога {Это является кульминационным моментом в его отступничестве, в результате которого он отрекается от благодати. Девятый и последующие стихи полностью раскрывают его вероломные действия, нацеленные на то, чтобы покорить людей. Этим объясняется смешение (которое, в общем, существует) своеволия с предрассудком}. Имея непосредственное отношение ложной власти сатаны к его ложным чудесам, он является, тем не менее, в образе Христа, но это антихрист, принимающий поэтому иудейский характер. Речь идет не только о гордыне человека, ставящего себя выше Бога, но и о власти сатаны над человеком, обманывающим людей, и особенно иудеев, через лжехриста; поэтому, если бы это было возможно, сами избранные были бы обмануты. Мы можем отметить, что все эти признаки представляют полную противоположность образу Христа - ложь вместо правды, беззаконие вместо праведности, погибель вместо спасения.
Именно такой власти обмана и погибели предается человек, отказавшийся от христианства и в своей гордыне превозносящий себя над Богом (вопреки Богу). Отступничество (иными словами, отказ от христианства) и будет тем удобным случаем, представленным подобному злу; Иудеи представляют собой ту благодатную почву, на которой созревает и проявляется это зло в полной мере.
Антихрист отрицает Отца и Сына (то есть христианство); он отрицает, что Иисус есть Христос (это присуще иудейскому неверию). Неся на себе тяжкий грех против христианства, благодати и присутствия Святого Духа, он становится союзником иудейского неверия, тем самым он не только является олицетворением человеческой гордыни, но также временами поддается сатанинскому влиянию через лжехриста, который укрепляет престол сатаны среди язычников, занятый первым зверем, которому дракон дал великую власть. Он также установит свой собственный, подчиненный этому, престол, чтобы властвовать над иудеями, словно Мессия, Которого ожидали неверные иудеи; но в то же время он введет идолов, нечистый дух, который долго скитался, а теперь возвратится в свое жилище, которое лишилось Бога.
И теперь, что касается его гибели (кого Господь Иисус убьет Духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего), первое из этих средств характеризует суд; именно слово истины будет средством приведения в исполнение приговора согласно власти Божией. В Откровении сказано, что меч выходил из уст Его. Здесь Он не предстает в образе воинственного человека, как в Откровении (глава 19). Дух уст Его является той внутренней божественной силой, разжигающей гнев и приводящий приговор в исполнение. Это не орудие, это божественный источник силы, достигающей своей цели словом (сравните Исаию 30,33). Но существует и другая сторона этого суда. Господь, Человек Иисус, вернется. Его возвращение имеет два этапа - возвращение в воздух, чтобы забрать Своих к Себе, и открытое явление в славе в Его пришествии.
В первом стихе второй главы мы узнаем о Его пришествии и нашем собрании к Нему. Здесь же, в стихе 8, говорится о том, что когда Он открыто явится в Своем пришествии, то истребит все, что сотворили беззаконник и его власть. Этот Человек, прежде покорный и уничижающий Себя на земле, теперь возвышен Богом, и, став Господом над всеми, уничтожает беззаконника, который, вместо подчинения Богу, превозносит себя над всем и выдает себя за Бога.
Зло, творимое под влиянием дьявола, действовало уже при жизни апостола Павла; хотя и сдерживалось и скрывалось до тех пор, пока сдерживающий его не покинул сцену. Тогда должен открыться беззаконник. В итоге сначала устраняется Церковь и появляется отступничество; затем открывается беззаконник в лице неверующего иудея {Я не говорю, что это первое явление должно быть отступничеством иудаизма; я не думаю, что это будет именно так. Беззаконник явится им в образе Христа, но такого, какого страстно желали и надеялись увидеть иудеи. Затем это будет отступничеством даже от иудаизма, как это случилось отчасти в дни Маккавеев - случай, который Дух использует в Книге пророка Даниила (глава 2) как образ, предшествующий временам антихриста. С первого своего появления он остается неверующим и врагом Бога, отступником от Церкви, отрицающим, что Иисус есть Христос}, и сатана проявляет свою силу в нем. Мы полностью научены Иоанном, что отрицание христианства и неверие Иудеев объединены в антихристе.
Как видим, отступничество в христианстве и неверие Иудеев объединились и идут рука об руку; а за ними - иудейское отступничество и открытое противление Богу, которые, вызывая ропот остатков верных, возвращают Господа, и все завершается. И вот апостол Павел (глава 2,3.4) рисует полную картину человеческого беззакония, явленного, когда будет иметь место отступничество от благодати Евангелия (он превознесет себя до того, что выдаст себя за Бога), но не будет затронута иудейская сторона или явлена власть сатаны. В этих стихах показан человек греха, появившийся в результате отступничества, которое вспыхнет среди христианства. Начиная со стиха 9 дополнительно сообщается, что приход этого беззаконника также непосредственно связан с мощным проявлением силы сатаны, кто будет действовать при помощи всяческих чудес и знамений, всевозможных заблуждений, которые Бог пошлет людям и которые, как мы говорили, будут обманывать их. Именно человек и сатана в достаточной мере указывают здесь на связь зла с иудаизмом в последние дни (точно также, как тайна беззакония была связана с иудаизмом во дни апостола Павла), хотя подробно об иудейском проявлении зла не говорится. Мы должны поискать эти подробности в других отрывках, где они стоят на своем месте, как, например, в Книге пророка Даниила, Откровении и в первом послании Иоанна и подготавливают нас к пониманию того, как они связаны между собой; здесь мы имеем лишь намек на эту связь.
Итак, этому влиянию сатаны были подвержены те, кто не веровал в истину. О фессалоникийцах, кому он дал эти объяснения по поводу дня, который они воображали наступившим, апостол Павел думал совсем иначе. Бог избрал этих "возлюбленных Господом братьев" от начала предопределенных ко спасению через освящение Духа и веру в истину, к чему он призвал их благовествованием чрез Павла (и его сотрудников) для достижения славы Господа Иисуса Христа. Как это не походило на наступление дня Господня и те обстоятельства, о которых поведал апостол! Они причислены к тем, кто были сотрудниками самого Господа Иисуса в тот день.
Нет ничего удивительного в этих призывах апостола. Он весьма заботился, чтобы объяснить то, что мы уже рассмотрели. Он молится, чтобы Бог и Сам Господь Иисус, давшие им надежду и вечное утешение во благодати, утешили их сердца и утвердили их во всяком слове и в благом деле. Он просит их молиться, чтобы он мог продолжить свои труды. Он, конечно, ожидает, что найдутся люди, неблагоразумные и вдохновляемые дьяволом, ибо вера не является уделом всех. Это был только повод найти защиту от руки Божией. Относительно же их он рассчитывал на верность Господу. Он также рассчитывал на их покорность и молил Бога направить их сердца на те два дела, о которых мы говорили, когда изучали первое послание - на любовь Божию и терпение в ожидании, то терпение, с каким ожидал Христос. Это - два основных момента христианской жизни, имеющих отношение к ее целям, два ее нравственных источника. Сам Христос ожидал - какая сладостная мысль! Они должны были ждать с Ним того момента, когда Его сердце и сердца Его святых насладятся вместе их встречей.
Это было то, в чем они нуждались. С одной стороны, они поверили, что мертвые святые не будут готовы выйти и встретить Господа; с другой, они думали, что день Господень уже наступил. Им было просто необходимо радоваться любви Божией и иметь мир сердца в ожидании Христа.
Волнение, которое охватило их, уже выдало себя тем, что некоторые из них пренебрегли своими повседневными обязанностями: "ничего не делают, а суетятся", вмешиваясь в дела других. Апостол Павел привел им совсем другой пример. Он призывает их быть стойкими и удаляться от тех, кто не послушает его увещеваний, но будет и дальше действовать бесчинно и бездельничать; однако он не считает их врагами, но вразумляет как братьев.
Заметим также, что здесь нет больше того выражения силы общения и жизни, какое встречалось раньше (сравните главу 3,16 с первым посланием Фессалоникийцам 5,23). Тем не менее Господь все еще остается Господом мира; но красота того полного освящения Богом, какая будет явлена в день Христа, не представлена уму апостола, как это наблюдалось в первом послании. Однако он молит за них, чтобы они могли иметь мир всегда и во всем.
Апостол Павел применяет свой способ убеждения верующих в достоверности его посланий. За исключением послания Галатам, он просил других писать им, но ставил свою собственную подпись, чтобы завершить содержания посланий для Церкви, и добавлял молитву или благословение.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6.
Послания Тимофею и Титу, конечно же, имеют особое значение и носят особый характер, поскольку они адресованы людям, которым апостол Павел поручил действовать от своего имени и печься о церквах, пока он сам будет отсутствовать. Тем не менее по этой причине они чрезвычайно полезны и для нас, поскольку не только сообщают нам сведения о положении Церкви и пастырской заботе, какую Павел оказывал ей, но и указывают на ту линию поведения, какой всегда должны были придерживаться верующие и к какой Тимофею было велено вести их. Тем не менее ограничивать указания, данные Тимофею и Титу, словами, адресованными непосредственно к верующим, значило бы вводить в заблуждение касательно служения в лучшем смысле этого слова.
Большую часть этого первого послания Тимофею не требуется подробно обсуждать - не потому, что оно не имеет особого значения, а потому, что оно заключает в себе указания такие простые и понятные, что объяснять их было бы лишним, - и практические советы, распространятся, говорить по поводу которых значило бы затемнять их смысл и лишать их своего значения. С другой стороны, в этом послании содержатся некоторые принципы большой важности, касающиеся общего положения Церкви.
Бог здесь особым образом принимает характер БогаСпасителя по отношению к этому миру: принцип великой важности во всем, что касается нашего обращения в этом мире и нашего общения с людьми. В своей вере мы олицетворяем образ Бога любви. Такое не имело место в иудаизме. Там Он был тем же самым Богом, но там Он принял образ Законодателя. Действительно, все могли приходить к Его храму, как объявляли пророки, и Его храм был открыт для них; но Он не характеризовал Себя как Бога-Спасителя для всех. В Послании к Титу мы находим это выражение.
Из этих доверительных посланий, адресованных его возлюбленным чадам в вере и сотрудникам в работе, мы можем понять, что апостол Павел ясно утверждает те великие принципы, на которых основывалось вверенное ему служение. Главным и основным принципом служения было то, что все люди являлись объектами отношений с Богом в благодати и что Бог являл Собой для этого мира образ Спасителя (сравните 2 Кор.5). Закон носил и сейчас носит характер (как отмечает апостол) неправедных и нечестивых людей {Здесь же говорится особо о том, что любой находится под властью закона или что он является примером жизни для людей Божиих, но говорится, что это правило различения праведности и неправедности, указывающее любой совести на грех. В стихе 5 представлена цель поручения благовествования, которая исполнена божественности - любви и святости, действующей с ответственностью, доброй совестью и связана с сердцем, преданным Богу, которое, восприняв Его слово, доверяет Ему во всем}.
Но отправной точкой всего, о чем должен сообщить апостол, была высшая благодать Божия. Эта мысль, этот дух должен быть направляющим в поклонении даже для верующих. Далее следуют подробности. Несмотря на эту любовь к миру на земле, была Церковь Бога живого, столп и утверждение истины, свидетельство ее на земле. Личность Христа и все, что касается Его, является предметом ее исповедания, основой ее существования, целью ее веры. В последние дни эта вера подвергнется нападкам со стороны дьявола, который под личиной святости выступит против Бога, Создателя и Хранителя всех людей, и в особенности верующих. В оставшейся части этого послания даны указания в отношении поведения Церкви. Апостол объясняет Тимофею, как должен вести себя каждый, и делает это с той целью, чтобы Тимофей (а также и мы) понял, что достойно Церкви Божией. А теперь мы более подробно рассмотрим содержание этого послания.
С самого начала апостол Павел называет Бога Богом -Спасителем. Павел - апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего. Господь Иисус Христос есть вера и надежда души.
Мы также заметим, что положение апостола здесь отличается от того, которое он выражает, обращаясь к Церкви. "Благодать, милость, - говорит он - и мир." Он не говорит " милость", обращаясь к церквам, которые являясь таковыми пред Богом в результате явленной им милости и которые (каким бы низким не было их положение) рассматриваются как церкви согласно той жизни, в которой они живут через Духа, в которой незачем говорить о милости, ибо эта жизнь сама есть от Бога. Благодатью и миром - вот чем они должны наслаждаться от Бога. Но когда речь идет об отдельном человеке, то каким бы благочестивым и верным он ни был, он от плоти и духа, его деятельность в какой-то мере все же зависит от милости Божией и всегда нуждается в милости. Вот почему апостол Павел желает милости Тимофею, а также Титу {Однако есть некоторые сомнения насчет значения этого в Послании к Титу}.
В послании Филимону он добавляет "и домашней твоей церкви", отчего его пожелание больше не носит личностного характера. Но послания Тимофею и Титу имеют характер дружеской переписки с возлюбленными сотрудниками. Он знал, как нуждались они в милости. И он сам испытал необходимость в этом для успокоения своей собственной души.
Отправляясь в Македонию, апостол Павел специально оставил Тимофея в Ефесе, чтобы тот проследил, чему учат там некоторые наставники; но, находясь в Македонии, Павел посылает ему наставления по увещеванию некоторых в Церкви. Зло, которое дьявол пытался причинить ей относительно учения, имело двойственный характер; это были плоды человеческого воображения и введения закона в христианство. Что касается первого, то это было явное зло; и верующие церкви Ефеса были достаточно разумны, чтобы не принимать на веру явные басни и родословия. Дух предупреждал, что в будущем они приведут к более бедственным последствиям; но в настоящем требовалось только защищать верующих от их влияния, поскольку они вели к пустословию. Апостол обязал Тимофея проследить за этим.
Но то, что в христианстве вверяется нам служение - как по своим целям, так и по своему характеру - всегда находится на высоте вечных принципов Божиих и является основой наших нравственных отношений с Ним.
Целью наказа Павлова являлась любовь от чистого сердца, добрая совесть и нелицемерная вера, но никак не тонкости софистики или человеческого воображения. Это убедительный знак для душ, которые трезвы в вере и направляемы Духом Божиим. Теоретические рассуждения не действуют на сознание и не приводят к общению с Богом. Некоторые оставили без внимания эти вехи христианства и предались пустословию. И здесь мы вновь находим тех же самых искателей христианского учения, которые, отвергнув Спасителя, усеяли шипами путь апостола Павла. Речь идет об учителях иудаизма. Они страстно желали внедрить в христианство закон. Человеческий ум склонен к этому.
Итак, мы видим, каким образом находящийся на высоте истины Божией мог поставить все на свои места. Павел смотрит на плоды человеческой фантазии как на простые басни; ведь закон исходил от Бога, он мог принести пользу при правильном обращении с ним. Закон весьма помогал в осуждении и наказании зла; помогал показать, что Бог осуждает всякий грех, запрещенный благовествованием, открывающим славу блаженного Бога, славу, не терпящую никакого зла, славу, вверенную апостолу Павлу. Таким образом, закон можно было использовать для воздействия на совесть человека, но он был не для праведника, и если кто-то находился под властью закона, то он находился под проклятием. Он мог быть использован как меч для совести. Но только благодать является источником нашего благовествования и опорой наших душ.
Этим двум системам взглядов должное место отводится в стихах 5 - 17, представляющих собой своего рода вступление. В стихе 18 Павел вновь обращается к Тимофею. То, как использовать закон, объясняется в стихах 8 - 13. В определенном смысле апостол Павел умаляет здесь его значение, хотя и признает его пользу на своем месте, как оружие в борьбе за праведность; он противопоставляет закону благовестие, в то время как закон имеет дело с осуждением беззакония.
Говоря о благовестии славы, вверенном ему, Павел обращается к высшей благодати, которая привела его к познанию этой славы, свидетельствующей о завершении дела благодати.
"Благодарю, - говорит Павел, - Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение. Меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик...". И это действительно была благодать.
Апостол Павел выделяет два момента в своем обращении: во-первых, то, что Бог явил к нему сострадание в его положении - он пребывал в неведении; во-вторых, цель Божия заключалась в том, что Павел стал для всех образцом милосердия. То, что он находился в неведении и неверии, хотя это состояние допускало милосердие по отношению к нему (ибо будь он врагом по желанию своему и ведению, зная благодать благовестия, милосердие по отношению к нему было бы невозможным), все же это состояние не извиняло его за его грех; в нем открывается чистая и совершенная благодать, открывается обильно, но все же он первый из грешников. Это действительно было так. Первосвященники крайне сопротивлялись Святому Духу, Павел сначала делал то же самое, но это не приносило ему удовлетворения. Он стремился быть активным противником веры повсюду, где она существовала, истребляя имя Иисуса. Он много сделал для этого в Иерусалиме, но он желал насытить свою ненависть даже в чужеземье. Нам известна его история из Деяний. Будучи живым выражением иудейского противления благодати, Павел тоже являл среди людей пример чрезвычайно активной человеческой враждебности по отношению к Тому, Кого прославил Бог. Благодать оказалась сильнее греха, долготерпение Божие - совершеннее упорства человеческой враждебности. Последнее было ограничено человеческой гордыней, первое не имело ограничений в природе Божией, но определялось Его собственной высшей волей. Поскольку человек был грешен, то его грех не мог настолько задеть Бога, чтобы нарушить независимость Его действий и изменить Его цели. Бог соблаговолил показать в Павле образец превосходства той благодати и совершенной благодати всем людям, являющимся врагами Бога и по природе своей детьми гнева ( но прежде всего Иудеям, которые как народ оказались в положении Саула). Первый, самый активный и закоренелый из врагов стал лучшим и самым сильным свидетелем того, что благодать Божия берет верх над грехом и что дело Христа способно уничтожить грех.
Богу, являющемуся таковым по Своей природе и явленному во все века в Своей воле, "нетленному, невидимому" он отдает всю честь и всю славу. Таково было основание служения Павла в противовес закону. Оно было основано на откровении благодати; но это откровение было связано с тем, что он сам пережил на своем опыте; Петр, виновный в том, что отрекся от живого Спасителя, мог поведать Иудеям о благодати, которую познал на своем опыте. Павел, поначалу враг прославленного Спасителя и противящийся Святому Духу, мог возвестить благодать, которая возвысилась даже над состоянием греховности, над всем, что могло исходить от человеческой природы, благодать, открывшую вход язычникам согласно воле Самого Бога, когда Иудеи отвергли все, что представляло небесную Церковь для них, благодать, которая предоставляла в будущем доступ язычникам к привилегиям лучшим, чем те, каких лишились Иудеи.
Таково было призвание апостола Павла, таково было его служение. Показав противоречие между вверенным ему и законом (доказывая бесполезность закона не как правила для праведных или путеводителя для народа Божия, но как осуждающего неправедность), он вновь обращается к Тимофею с тем, что относится к деталям его миссии среди Ефесян.
В конце первой главы Павел дает Тимофею поручение - посылает ему свой наказ. То, о чем его просит, говорится в стихах 3, 5. Павел оставил Тимофея в Ефесе, чтобы тот повелел некоторым лицам не проповедовать ничего, кроме истин Евангелия. Целью же этого увещевания, этой евангельской миссии была любовь, идущая от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры. Ибо это благовестие, открывая изумительную волю Божию, укрепляет великие вечные принципы Его сущности. Именно это и отличает истину от надменных претензий еретиков; благовестие требует, чтобы человек общался с Богом в полном согласии с этими принципами, пребывая в истине. И эту миссию исполнял апостол Павел, назначивший его на это; и не просто добровольно, но сообразно тем пророчествам, которые указывали на него с этой целью и которые являлись источником силы его в той борьбе, в которую он таким образом вступал. Условия победы соответствовали сущности его поручения. Он должен был держаться веры и иметь добрую совесть. Итак, здесь вера является учением христианства; и все же не просто учением, а тем, что душа сохранила между собой и Богом как идущее от Него. Он должен был не только отстаивать истину, христианское учение, но держаться этого, как поведал об этом Сам Бог душе, держаться как истины. Свет должен иметь четкие очертания власти Божией. Именно веру, открытую Богом, принятую с уверенностью как истину.
Но находясь в общении с Богом, совесть должна быть доброй, чистой; и если мы не в общении с Богом, мы не можем иметь силу, которая укрепила бы нас в вере и позволила бы упорно продолжать проповедовать ту истину, которую Бог открыл нам. Ведь сатана сопротивляется нам, и если чей-то разум попадает в такое положение (отступает от Бога), то человек впадает в ересь. Потеря доброй совести открывает дверь сатане, так как лишает нас союза с Богом; и деятельный разум, попав под влияние дьявола, вместо того, чтобы исповедовать истину Божию, выдвигает всевозможные идеи. Апостол называет результат такого положения "богохульством", воля человека постоянно в работе, и чем выше предметы, тем необузданнее воля, охваченная дьяволом, она сбивается с пути, и человек возвышает себя пред Богом, его рассудок перестает повиноваться Христу, он выходит из = под власти откровения Божия.
Павел передал двух таких человек сатане, так сказать, внешне. Хотя они и были обмануты сатаной, но еще не были у него во власти, он не мог еще заставить их испытывать муки, страдать. Ибо в Церкви (когда она в нормальном состоянии) сатана не имеет такой власти. Церковь защищена от этого, будучи обиталищем Святого Духа и находясь под защитой Бога и Христа. Сатана может искушать нас по одиночке; но он не имеет власти над членами Церкви, как таковыми. Они внутри, и какими бы слабыми они ни были, сатана не может до них добраться. Они могут быть преданы сатане добровольно. Такое может произойти в любое время - свидетельство тому история Иова. Церковь должна знать об этом и быть защитником и орудием совершенствования отношений Бога с Его святыми. Внутри Церкви обитает Святой Дух. Бог пребывает в ней, как в Своем доме - через Духа. Вне Церкви мир, князь которого сатана. Апостол (дарованной ему властью {Мы не должны ограничивать этот акт власти, который является деянием Церкви и ее официальным долгом, лишь целью укрепления дисциплины. В первом послании Коринфянам, апостол Павел этим действием присоединяет Церковь к себе, но он освобождает властью Христа. Долг Церкви здесь сформулирован в стихе 13. Об испытании Богом поведения святых и Церкви читайте в 1 Иоанна 5,16; Иакова 5,14.15}, ибо это явное проявление власти) предает этих двух людей во власть дьявола - лишает их убежища, которое они имели.
Они послушались дьявола, стали его орудиями. Такое не должно было произойти в Церкви с членами Христа. Следовало заставить их почувствовать, кто тот, кого они послушали. И Бог использовал самого сатану как средство наказания, идущее на пользу Его противящимся чадам; сатана должен был исправить их через ту боль, которую он им причинит, через душевные или телесные муки, и эта боль принесет быстрый эффект тем, что они надломятся и покорятся Богу. Серьезное наказание! Удивительная сила в руках человека! Она доказывает, что любовь Божия может повелевать всем с той целью, чтобы освободить душу и вернуть ее к Нему.
Затем апостол Павел дает наставления, основанные на великих принципах, которые он утверждает - на благодати. Иудейский дух настроен враждебно по отношению к языческим царям и самим язычникам, которые по мнению Иудеев недостойны божественной милости. Гонения, которым подвергались христиане предрасполагали плоть к этим отклонениям и подчиняли ее духу закона. Благодать же превосходит все эти понятия, все эти чувства души. Она учит нас думать обо всех людях с любовью. Мы принадлежим Богу-Спасителю, Который в благовестии воздействует на всех людей любовью. Особенно нужно было молиться за царей и за высокопоставленных мира сего, чтобы Бог расположил их к нам и мы могли бы жить в мире, покое и во всяком благочестии. Это было угодно Спасителю, нашему Богу, желающему, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Здесь речь идет не о воле Божией, а о Его отношениях с людьми, принявшими благовестие. Он действует благодатью. Это желанное время - день спасения. Он открывает дверь через кровь Христову и провозглашает мир и обязательный прием всех, кто явится. Дело совершилось; Его образ полностью прославлен в отношении греха, если человек откажется прийти - что ж, на то воля человека. То, что Бог исполнит Свою волю, в конце концов не повлияет на Его отношения, и не снимет ответственности с людей. Мы видим, что любовь возвещена всем - в духе любви в наших поступках по отношению ко всем. Здесь больше нет различий между иудеем и язычником. Есть один Бог и один Посредник между Богом и людьми, Человек Иисус Христос. Это и есть те две великие истины, образующие основу любой истинной веры. Иудаизм уже был откровением и свидетельством в мире древних: был только один истинный Бог. Это остается вечной истиной, но этого не достаточно, чтобы поставить людей в должные отношения с Богом. По отношению к людям Он пребывал за завесой в темноте, которая окутывала мраком неизвестности Его величие. Христианство, полностью открыв единственного Бога, явило вторую истину: между Богом и людьми существует единственный Посредник. Он Один, и никаких других. Истина в том, что существует один Посредник и один Бог. Это великая особенность христианства.
Два признака характеризуют этого Посредника. Он - человек; Он предал Себя для искупления всех. Время для этого свидетельства было назначено Богом. Драгоценная истина! Мы пребываем в слабости, мы грешны, мы не могли бы сами приблизиться к Богу. Нам нужен был Посредник, Который, укрепляя славу Бога, поставил бы нас в такое положение, что мы смогли бы предстать пред Богом праведными и достойными этой славы. Христос предал Себя для искупления всех. Но Он должен был быть человеком, чтобы пострадать за людей и представить их. И таким Он был. Но это еще не все. Мы слабы здесь, где мы должны принять откровение Божие; и слабы в том отношении, что не можем использовать наши возможности в Боге и в общении с Ним, даже когда нам прощены наши грехи. И в нашей слабости и невозможности принять откровение Бога и все, что касается Его собственной Личности, во всех обстоятельствах, где бы человек в этом ни нуждался духовно и телесно. Он спустился в самые глубины для того, чтобы не осталось ни одного человека, даже среди самых погибших, которые бы не чувствовали, что Бог в Его милости находится поблизости от него и полностью доступен ему, что Он спустился к нему и Его любовь найдет возможность помочь ему в скорби; и что нет такой нужды, в какой Он не мог бы помочь, того желания, какого Он не мог бы удовлетворить.
Именно таким Он открылся нам на земле; и теперь, когда Он на небесах, Он остается таким же. Он не забыл, что Ему пришлось испытать в бытность человеком на земле. Он навсегда сохранил память об этом с помощью Своей божественной силы в чувствах сострадания Своей человеческой природы в соответствии с мощью божественной любви, являющейся источником и движущей силой этих чувств. Он все еще человек в славе, в божественном совершенстве. Его божественность передает силу своей любви Его человеческой природе, но он отрицает последнюю. Ничто иное не может уподобиться такому Посреднику; ничто нельзя сравнить с этой нежностью, знанием человеческой души, сочувствием, познанием нужды. С той мерой, какую божественность могла дать Его делу, и с той силой любви Он спустился на землю, принял участие во всех страданиях человечества, вник во все обстоятельства, в каких только человеческая душа могла находится, испытал оскорбления, претерпел притеснения и унижения от зла. Нет и не было нежности, силы любви, человечности, подобным Его; ни одна душа не могла так понять нас, так сострадать нам, какое бы бремя не ложилось на душу человека. Именно Человек, Христос Иисус является нашим Посредником; не было никого ближе, никого, кто бы спустился так низко и со всей божественной силой проникся нашими нуждами, нуждами всех людей. Его дело очистило нашу совесть, Он облегчил нам душу тем, чем являлся для нас и чем Он остался навсегда.
Он Один и нет другого: думать так о другом - значит, отнимать у Него Его славу, а у нас - наше истинное утешение. Его пришествие с небес, Его божественная природа, Его смерть, Его жизнь как Человека на небесах - все это доказывает, что Он - единственный Посредник.
Но существует и другая сторона этой истины и того факта, что Он - Человек. Дело в том, что Он не просто Посредник (как Первосвященник на Своем престоле) между Израилем и Господом; не просто Мессия, стремившийся установить связь между Израилем и их Богом, но Он - Человек между Богом и людьми. Это соответствует вечной сущности Самого Бога и необходимости людей находиться в Его присутствии. Вечное и вселенское значение этих истин заключается в том, что Павел был вестником и апостолом.
Обладая особенностью, характерной для всех времен и превосходящей их, все эти факты должны были открыться в свое время. Все средства, которые мог использовать человек, были использованы людьми, и все напрасно как напоминание ему о Боге; и теперь были представлены необходимые основы их отношений с Богом, которые заложил Сам Бог, и язычники должны были услышать свидетельство апостола Павла, "учителя язычников в вере и истине".
Теперь, ясно изложив эти основы, апостол Павел переходит к подробностям. Мужи должны были на всяком месте произносить молитвы, воздевая чистые руки без гнева и пустых человеческих рассуждений. Женщины должны были вести себя благопристойно, украшать себя добрыми делами и учиться в безмолвии. Жене запрещалось поучать своего мужа или властвовать над ним, она должна была пребывать в тишине и безмолвии. И причина, объясняющая это, замечательна, показывая, как все в наших отношениях с Богом зависит от того, с чего мы начали. В состоянии невинности главенствовал Адам; в грехе - Ева. Именно Ева, прельстившись, впала в преступление. Адам не был прельщен, а грех его состоял в том, что он не подчинился Богу. Присоединившись к своей жене, он последовал за ней, будучи не прельщенным дьяволом, а согрешившим через свой поступок. Не являя слабости, второй Адам действовал в благодати; Он последовал за Своей обманутой и грешной невестой, но для того, чтобы искупить грех ее и спасти ее, приняв грехи ее на Себя. Ева в страданиях на земле понесла наказание за свой грех, как было назначено ей приговором Бога; но живя скромно, пребывая в вере, любви и святости, она спасается в час испытаний; и то, что носит печать осуждения, станет счастливым поводом для милости и помощи от Бога.
Далее апостол говорит Тимофею о тех качествах характера, которые необходимы епископу и дьякону, а также жене последнего {Так это звучит в переводе на английский, но я не вижу причины, чтобы не относить этого на счет жен епископов. Однако здесь на самом деле сказано: "диаконы также должны быть...", "равно и жены их должны"}. Здесь апостол предполагает, что некоторые очень хотели бы заняться этой деятельностью. Это было благородное дело. Заботиться о душах людей и пристально следить за тем, как поступают верующие; следить за ними, чтобы члены Тела Христова соответствовали Его любви и не утратили христианских привилегий, делать это, поддерживая такой благоприятный порядок и укреплять драгоценный союз, который сложился к тому времени, защищая паству Господню от волков - разорителей, ищущих возможности напасть на стадо: это было, поистине, доброе дело и тот, кому Господь доверил души Своего народа, должен был желать взяться за него добровольно. Апостол чувствовал это; это было правдиво и верно сказано; но необходимы были определенные качества, чтобы соответствовать такому поручению. О талантах здесь не упоминается, пока речь идет о том, чтобы епископ был "учителен". Но даже об этом говорится как о качестве - человек должен иметь склонность {Некоторые переводят это слово как "готовность к изучению"} к этому, а не талант.
Способность говорить эту истину другим была очень полезна при исполнении епископских обязанностей, не говоря уже о том, что он публично учил в церкви. Существенным было то, что придавало нравственное значение.
Тимофей отсылался в Ефес не затем, чтобы он назначал там старейшин; но эти качества были необходимы епископу; и Павел призывает Тимофея быть внимательным в этом случае. Нет необходимости подробно говорить об этих качествах; они достаточно просты, как и те, что требуются дьякону. Мы видим, что являлось поводом для "осуждения с дьяволом": гордость при мысли о своей значительности (сравните Иезекииля 28). "Сеть диавольская" - другое дело. Если человек не имеет доброго свидетельства, он где-нибудь может уступить дьяволу, потому что он осмелится мужественно противостоять ему.
Заметим также, что апостол Павел говорит о женах дьяконов, а не о женах епископов (замечая лишь, что епископ должен быть мужем одной жены). Епископы исполняли обязанности, при которых они имели дело с душами и пользовались авторитетом в церкви, к которой женщины не допускались. Дьяконы занимались исключительно семейными вопросами и обстоятельствами. К этому женщин могли допускать, и они часто приносили пользу, занимаясь этим. Поэтому было необходимым, чтобы жены дьяконов обладали качествами, благодаря которым их мужья пользовались бы уважением, а они сами в то же время были защищены от таких пороков, как вмешательство в чужие дела и клеветничество.
Верность в служении дьякона, проявление которой является, фактически, делом величайшей деликатности и требует большой христианской любви и долготерпения, была средством обретения силы в деле Божием. Стефан и Филипп являют пример этого: их духовные возможности вскоре вывели их за пределы их диаконского служения.
Какой была церковь в те замечательные дни? Такой, что она, несомненно, была всегда перед взором Божиим; но ведь фактически, когда любовь проявилась в сохранении порядка силою Святого Духа и когда единство всего тела проявлялось в действиях всех ее членов, это был дом Божий. Слава Богу, это всегда было так; но все же как отличается современная Церковь от Церкви того времени!
Но давайте внимательно рассудим, как апостол Павел характеризует Церковь на земле. Он писал, надеясь вскоре прийти к Тимофею, но чтобы в случае его задержки Тимофей знал, как поступать в доме Божием. И затем он говорит, чем является Церковь.
Во-первых, это дом Божий. Бог обитает в ней на земле (сравните послание к Ефесянам 2,22). Нам понятно, что здесь она рассматривается как существующая на земле, поскольку апостол говорит о том, как вести себя в ней. Но эта истина весьма существенна. Она придает Церкви особо важный характер и значимость для нас, взывая к нашей ответственности. Это не нечто неопределенное, включающее мертвых, живых, нечто такое, что мы не знаем где искать, поскольку одну часть ее составляют живые на земле, а другую часть - души на небесах. Это дом Божий здесь, на земле, где мы должны вести себя (независимо от нашего положения) так, как подобает в доме Божием. Бог обитает в Церкви на земле, нам трудно постоянно помнить об этом. То, что вводит в заблуждение при восприятии этой истины, внушая мысли о том, что некоторые мертвы и что вся Церковь не здесь, исходит от дьявола и противоречит Слову Божьему. Церковь как существующая на земле есть дом Божий.
Во-вторых, это Церковь живого Бога. Бог, в Ком сосредоточена сила жизни, в отличие от людей и безжизненных идолов, имеет Церковь не от мира сего, но ту, которую Он отделил для Себя. В нее входят люди, отличающиеся от народа Израиля. Народ Израиля представлял Церковь Божию в пустыне. Теперь же речь идет о Церкви Бога живого.
В-третьих, она есть столп и утверждение истины. Христос на земле был Истиной. Таковым Он является всегда, но таковым Он был на земле. Теперь Он сокрыт в Боге. Церковь не является истиной: истиной является слово Божие. Его слово истинно. Истина существует пред Церковью; она есть вера в истину, которая собирает Церковь вместе. Церковь является хранилищем истины на земле {Но Церковь не учит. Учат наставники, они учат Церковь, однако преданно храня преподаваемую истину, Церковь не утверждает ее в этом мире}.
Когда Церковь перестанет существовать, люди впадут в глубокое заблуждение.
Может случиться так, что лишь немногие из тех, кто называет себя христианами будут утверждать слово истины; но не меньшей истиной является и то, что пока существует Церковь здесь, на земле, она является единственным свидетелем истины на земле. Именно свидетельство Божие открывает людям истину. В последние времена (по признанию их таковыми Самим Богом) останется немногочисленная паства в Филадельфии; и еще та, которая находится в положении ответственности, являясь церковью (Лаодикийской), будет извергнута из уст Христа, Который Сам есть Альфа, приняв образ истинного и верного Свидетеля. Но Церковь, насажденная Богом на земле, является столпом и утверждением истины. Речь здесь идет не о власти, а об утверждении и изложении истины. Если Церковь не утверждает и не представляет истину, то она не является Церковью, соответствующей Богу.
Ведь присутствие Бога живого и проповедование истины Божией - признаки, характеризующие дом Божий. Где бы ни была эта Церковь, где бы ни свидетельствовалась истина, там повсюду дом Божий {Итак, чтобы судить о том, что есть Церковь, мы должны знать и уметь отличать то, что есть истина и живой Бог. Именно это и говорит апостол в отношении каждого отдельного верующего. "Дух есть истина." Таковы основные моменты в отношении к неверию и вере, истине и Духу; и слово Божие есть истина}.
Тайна благочестия, лежащая в самом центре того, что Церковь утверждает пред лицом мира, велика и связана с Личностью Христа. Поэтому апостол, естественно, не объясняет все тонкости этой истины, но говорит только о том, что существенно касается отношений между людьми и Богом.
Бог был явлен во плоти; какая удивительная истина! Там, где все погрязли в смуте и грехах, в жизни человека, который олицетворяет все эти грехи и всю эту смуту, явилось средоточие всякого блаженства, Тот, Кто Сам есть Свет и как Свет ставит все в нравственном отношении на свои места, Кто всем Своим присутствием на деле доказывает, что любовь превыше всего; Бог, Который есть любовь, был явлен во плоти. Там, где был грех, существовала любовь, возвышающая над грехом. Человек этот раб греха, видит в своей собственной жизни источник и силу всего доброго. В центре зла и слабости, в человеческой жизни был явлен Сам Бог. Задело ли это того, кто являлся таковым? Подвергался ли он участи всеобщего рабства? Ни в коей мере. И действительно, при тех же самых обстоятельствах, в этой же жизни Он доказал Свое превосходство над всяким злом, Свое полное совершенство. Отсутствие в Нем всякого греха было засвидетельствовано силою Святого Духа в течении всей Его жизни (если бы люди только могли разглядеть это; и фактически это было явлено совести каждого человека, ибо Он был чистый Свет, светящий всем) и силою воскресения (сравните к Римлянам 1,4).
Итак, Бог показал Себя Ангелам, был проповедан язычникам (не просто Бог Иудеев) был принят верою в мире (это не было проявлением видимой силы, заявляющей о Своих правах и Своей Славе) и, наконец, занял место на небесах, куда он вознесся, в славе. Таким образом, Бог известен в Церкви согласно этой истине. Нет истины вне утверждения этого откровения о Личности Христа.
Следует отметить, что в этом послании, и даже во втором, апостол Павел нигде не упоминает об отношениях христиан с Богом как Его чад, о привилегиях чад Божиих или о том, что известно в тесном кругу этой семьи. Он говорит о тех истинах, которые существенно важны как свидетельство миру, о том, чем Церковь является для внешних, о том, что Церковь является свидетельством Божиим для людей. Она есть дом Божий, Церковь Бога живого, столп и утверждение истины. Она ответственна в мире за то, чтобы каждый знал, что есть Бог. Тайна благочестия, которой Церковь является сосудом свидетельства, отвечает этому. Это великая существенная истина, на которой основаны все отношения между Богом и людьми, при помощи которых Бог общается с людьми. Поэтому апостол ранее сказал: "Ибо един Бог и посредник между Богом и людьми, Человек Христос Иисус."
Здесь не говорится ни о привилегиях чад Божиих, ни о небесной невесте Христа; речь здесь идет об основе отношений Бога со всеми людьми. Поэтому Отец не назван, и даже Дух (кроме как в связи с Личностью Господа) назван как оправдание Его свидетельства. Бог, Посредник и человек, и Церковь как сосуд и хранилище этой истины свидетельства Божьего; либо в противном случае злые духи уводят людей от этой истины. На это следует обратить внимание.
Как мы уже видели, свидетельство благодати благовестия не только отстаивает великие вечные принципы жизни и славы Божией и Его отношений с людьми согласно той славе; но даже, испытывая страдания, апостол считает, что о Церкви можно заботиться и защищать ее от нападок дьявола и от беспорядка и нарушения приличия внутри ее даже в его отсутствие; но не о ее внутренних привилегиях он говорит. Нам представлен Бог и Господь Иисус Христос. Бог - во всем величии Его неизменной истины, в Его отношениях с людьми как таковыми, и, явив Себя во плоти, Бог был явлен во Христе примиряющим этот мир; Он обитает в Церкви, чтобы она представляла и отстаивала в этом мире истину, которая (как мы узнали) имеет прямое отношение ко Христу, к проявлению Бога в Нем. Бог стремится к общению с людьми: именно так Он добивается Его. Церковь отстаивает права Создателя и Бога-Спасителя на земле. В самой Церкви необходимо поддерживать нравственный порядок с тем, чтобы она могла противостоять дьяволу, который существует в этом мире, и была способной сохранить это свидетельство.
Но появятся отступники от веры, от познания единого Создателя и Бога-Спасителя, Того, Который был явлен во плоти. Они будут выступать именно против тех принципов, о которых мы только что говорили. Возможно, они заявят, что глубже, чем все остальные, развили идею христианских привилегий, как и само познание Бога; но они согрешат против главных принципов, против веры, которая соединила Бога-Спасителя в христианстве с единственным Богом-Творцом. Согласно христианскому учению, вечный Бог не только создал мир, но и открылся во Христе. Эти же отступники от веры, выдвигая бесовские учения, попытаются отрицать то, что именно единственный Бог природы явил Себя в благодати. Совращенные бесами и зачерствевшие совестью своей, эти отступники запретят употреблять в пищу то, что Бог создал именно для этой цели, дав право людям вкушать это: как будто бы высшая святыня, которую они якобы проповедуют, и отношения с более возвышенным Богом не соответствуют этим обычаям. Отказываясь от истинной и действительной святости общения с Богом и от Его заповедей, данных через Христа, они сами придумают ложную святость, отрицающую то, что Бог установил с самого начала, и, таким образом, превознесут себя над властью Того, Который заповедал это, как будто Он был несовершенным или даже грешным существом.
Таким образом, было утрачено то, что сдерживало людей в страхе пред Богом и была открыта дверь лицемерию и беспутству. Дух Божий предостерегал Церковь от этого, а верный апостол Павел совершенно не говорит о привилегиях. Верный славе Божией, он обращается к главным принципам Его славы и отстаивает права единого и единственного Бога; верный Богу, он не хвалится своими познаниями, но стремится в любви уберечь Церковь от отступления от Бога.
Мы не должны смешивать здесь некоторых отступивших от веры с тем общим отступничеством, о котором говорится во втором послании Фессалоникийцам. Здесь говорится о некоторых отступивших от истины, которых обольстили бесы; но Церковь еще существует, ограждаемая от вторжения этих пагубных учений. Совсем другое дело - всеобщее отступничество и появление человека греха, о чем здесь вообще не упоминается.
Здесь мы имеем верность, которая истиной борется с заблуждением, напоминая братьям о последней, чтобы они не поддались обольщениям. Там же говорится о появлении того, кто сядет в храме Божием и кто будет уничтожен светом присутствия Господа. Обо всем, что следует делать, здесь напоминается в искренности и благодати Создателя и говорится, что Его дары, принятые с благодарением, всегда хороши и от них нельзя отказываться; конечно и не следует использовать их для удовлетворения своих похотей, но их нужно принимать как освященные словом Божиим, которое приносит их нам как дары от Бога, и молитвою, которая соединяет нас с Богом в использовании их. Их следует принимать как от Бога, как дар из Его рук; и они были освящены, как и все остальное, что исходит от Него и несет печать Его воли и Его доброты. Отказываясь от Бога, человек теряет все свои права: то, что он имел, он теперь имеет не с Богом, он съедал животное просто как животное, а не как дар Божий, и, что еще хуже, съедал как потерявший Бога. Слово Божие заменило отношения в благодати, и молитва использовала его на этом основании. Здесь (хотя в других обстоятельствах это заходило гораздо дальше) принцип монашества по духу и по форме полностью осуждается, как бы искренен ни был любой человек, который стремится ему следовать, чтобы поклоняться Богу. Бог не отнимает те дары, которыми человек, так сказать, завладел по собственной воле; но его использование их является не удовлетворением его желаний и страстей, а принятием дара Божия по воле Его с благодарностью и признанием Его.
Об этом, в сущности, и говорит апостол Павел в последующих стихах. Внушая это остальным, Тимофей стал бы добрым служителем Иисуса Христа, вскормленным в истине: телесное упражнение приносит мало пользы, а благочестие - много; как здесь на земле, так и для жизни вечной, Павел предостерегает Тимофея от идолопоклонства и пустых человеческих рассуждений, от опасности, которой он постоянно подвергается. Именно ради этого учения Божьего, истинного и достойного всякого одобрения, апостол Павел трудился и терпел упреки, ибо он имел веру в Бога живого, Который через Свое провидение и Свою высшую власть (сравните Ев. от Матф. 10,23) управлял всеми людьми, хранил их и заботился о них, и более всего о тех, кто верил. Это был тот самый единственный Бог, Творец и Спаситель, в Кого он верил, трудясь ради Господа. Тимофей должен был проповедовать это и осуществлять это, имея на то полномочия.
Далее, в связи с этими повелениями и наставлениями апостол говорит о личности и положении самого Тимофея. Тимофей был молод, но он должен был укрепить свое положение и своим поведением заслужить то признание, которое возраст не мог ему обеспечить. Он должен был стать образцом для верующих и, доколе не придет Павел, заниматься чтением, наставлением, учением. Более того, если говорить о Тимофее, то Бог особым образом подготовил его к его служению; о чем Тимофей не должен был забывать или чем он не должен был пренебрегать. Дарование было дано Тимофею: Бог выделил его с этой целью по пророчеству; и это непосредственное свидетельство от Бога, к которому было присоединено действие силы, было довершено печатью свидетельства от человека, то есть от пресвитеров среди христиан (сравните с Деяниями 13,1.3).
Таким образом, все обстоятельства соединились, чтобы придать Тимофею сил в его служении и укрепить тот авторитет, который он обретал в то время на месте апостола. Он всегда должен был оказывать на людей влияние своим безупречным поведением, воздействуя на их души и совесть; но внутренне он должен был укрепиться сознанием того, что он публично был отделен Богом для исполнения этого дела; дар Божий был передан ему, и поддержка всех имеющих вес в Церкви, словно печать, возложена на него. Укрепленный таким образом, он должен был посвятить себя служению Господу, выполняя все как подобает, дабы успех его был очевиден в доказательство его общения с Господом. В то же время он должен был бодрствовать в отношении себя и учения, занимаясь этим постоянно, ибо, поступая так, он спасал себя и слушающих его.
Поговорив таким образом о своем сотруднике, апостол Павел возвращается к деталям той работы, в которой Тимофей должен был проявить свое умение и внимательную заботу. Здесь повсюду говорится о том, что внешне соответствует праведной жизни, о том, что является подобающим как в отношении положения отдельных людей, так и в отношении к миру. Апостол Павел говорит о старцах, о вдовах, о том, что подобает молодым вдовам; об оказании чести верным пресвитерам, особенно тем, которые также трудятся в учении. Ничего не говорится о внутреннем, о связи души с Богом; но все имеет отношение к открытому свидетельству, которое соответствует положению людей пред Богом в этом мире. Важно заметить, что хотя наша радость заключается в наших небесных привилегиях, в нашем общении, мы все же не можем безнаказанно пренебрегать нашими повседневными обязанностями или нравственными приличиями; мы должны знать, какие опасности в действительности угрожают нам в связи с нашим плотским состоянием.
Мы можем заметить, что ко всем вдовам, не имеющим родственников, способных поддерживать их, церковь проявляет заботу. Тимофей не должен был принимать обвинения на пресвитера, пока не находилось два или три свидетеля.
Все эти факты свидетельствуют о том, что апостол Павел дает наставления, принимая во внимание внешний порядок, относительно поддержания того, что почитаемо в глазах всех, и всего, что должно почитаться. В то же самое время Тимофей должен был остерегаться, возлагая руку на кого-нибудь, поощрять тех, кто не давал нравственных доказательств того, что своим положением они заслуживали уважения других. Со стороны Тимофея это значило бы быть участником в грехах, в которых мог быть повинен кто-то другой. Тимофей ни на кого не должен был поспешно возлагать руки.
Грехи некоторых людей были явными и объявлялись прежде, чем имело место их осуждение. Грехи других были скрыты: они обнаружились бы в великий день суда. Но это и было причиной того, почему он не должен был делать ничего поспешно, исполняя свой долг; он должен был хранить себя чистым.
Здесь видна присущая Тимофею трезвость: он был слаб телом, и апостол рекомендует ему для того, чтобы чувствовать себя непринужденнее, принимать немного вина - прекрасное проявление благодати. Здесь мы видим описание привычек этого преданного слуги. Дух показывает нам, как даже в малом он тщательным образом воздерживался от всего, что волновало его или удовлетворяло его страсти (и в то же время он проявляет совершенную свободу в использовании всего, что хорошо, когда для этого есть надлежащая причина), а также нежную заботу апостола, которую он проявляет по отношению к своему сотруднику в деле благовествования. Этот стих (23) является небольшим отступлением, примыкающим к выражению "не делайся участником в чужих грехах", но оно прекрасно. Эта нежная забота присуща апостолу; он желает, чтобы его представитель был непорочным, но он хорошо знал, как проявить уважение к Тимофею и поддержать внешнее приличие, которое радовало его, проявляя свою искреннюю нежность; двадцать четвертый стих является продолжением двадцать второго.
Затем апостол с такой же подробностью говорит о слугах, то есть рабах. Рабы должны почитать господ своих, дабы не было хулы на учение Господа. Если господа были верующими, то естественно, могло быть больше небрежности по отношению к ним, ибо они были едины во Христе, и по сему была опасность (поскольку плоть хитра), что слуги могли не оказывать своим господам должного уважения. Апостол Павел предостерегает против подобного злоупотребления христианской любовью, и говорит о справедливой близости и доверительности, которые должны существовать между братьями, но которые, напротив, должны побуждать рабов оказывать всякое почтение своему господину, относиться к нему с должной любовью и уважением.
Апостол был вынужден проявить твердость. Все другие наставления - любой отказ принять благотворные слова христианского учения, слова Христа и учение, соответствующие истинному благочестию, - исходят от плоти, от человеческой гордыни тех, кто желает состязаться с благочестием, сделать его средством получения выгоды,- от таких людей Тимофей должен был удаляться. Благочестие действительно было приобретением, если люди были довольны тем, что имели; и христианин, не принадлежащий этому миру, если он имел пропитание и одежду, должен был довольствоваться этим. Он ничего не принес в этот мир, и он явно ничего не может вынести из него. А любовь к деньгам есть корень всех зол. Предавшись сребролюбию, некоторые уклонились от христианской веры и подвергли свои сердца скорбям. Страстное желание стать богатым - это путь искушений и ловушек, в которые завлекают неразумные и пагубные желания. Тимофей как человек Божий, должен был избегать всего этого. Это главная мысль здесь: Тимофей действовал в этом мире от имени Бога; он представлял Его в том деле, которое исполнял. Поэтому Тимофей должен был искать не земные сокровища, но иные богатства, характеризующие человека Божьего - праведность, благочестие, веру, любовь, терпение, кротость - именно это в человеке представляло мир Бога и прославляло Его.
А тем временем шла борьба: Тимофей должен был сражаться, как добрый воин веры. Тот, кто олицетворял в этом мире Бога, должен был вступить в борьбу, потому что в мире правит дьявол. Сила веры была необходима также для того, чтобы достигнуть вечной жизни в окружении соблазнов и трудностей, порождаемых тем, что видимое. Более того, Бог призвал Тимофея к этому, и он исповедал доброе исповедание пред многими свидетелями.
Наконец, апостол Павел весьма торжественно завещает Тимофею пред Богом все животворящим, пред Христом Иисусом, Который Сам засвидетельствовал не колеблясь пред сильными мира сего, доброе исповедание, соблюсти заповедь чисто и неукоризненно до явления Господа нашего Иисуса Христа.
Заметим здесь также, что поскольку Павел в этом послании говорит не о привилегиях Церкви, а о ее ответственности, то он не говорит о ее вознесении, но только о ее явлении, когда будут собраны плоды верности (или нарушения ее) и когда каждый окажется на своем месте в видимой славе по его трудам. Все подобные Христу войдут в Его радость, но сесть по правую Его руку или по левую в Его Царстве выпадет тем, кому это уготовил Его Отец, Кто помещает согласно исполнению того дела, которое Он назначил совершить каждому и наделил силой для исполнения его, хотя по благодати Он считает это дело нашим собственным. Сам Христос представлен здесь как Человек веры (стих 13), Которого Бог явит во славе пред всеми тварями в час, назначенный по Его воле.
Все здесь говорит об ответственности перед миром или о славе, как результате этой ответственности. Державный, невидимый Бог утверждается в Своем величии; и Он представляет Господа Иисуса Христа в творении как центр этого творения и вместилище Его славы - Который обитает в неприступном свете и Которого никто из людей не видел и видеть не может.
Этот образ в послании весьма замечателен. Нигде больше неприступное величие Бога не выражено так, как здесь. Его образ часто используется для наставления и проявления. Здесь Он один имеет истинное бессмертие. Он обитает в неприступном свете. Он всегда невидим человеческому глазу. Он один властвует. Он властвует над всеми царствующими. Это Бог в отвлечении от Своей сущности, в полной неизменности Своего существования, в правах Своего величия, скрытый от всех людей.
Теперь Христос является средоточием видимой славы. Имея часть в божественной славе еще до сотворения мира, Он явил человеческой природе, в которую воплотился, эту славу, которая стала видимой в Нем, и заставила Его святых разделить с ним Его радость и все то, что Он имеет в этом образе; но здесь Он явлен Богом и явлен для того, чтобы все признали Его {В Откровении 19 Он явлен Царем царей и Господом господствующих. Здесь Он есть Тот, Кто так открывает Его. То же в Книге Даниила, глава 7. Сын Человеческий приведен к Ветхому днями, но в той главе приходит Ветхий днями}.
Именно пред нашей ответственностью и верностью мы будем поставлены в тот день, о чем и говорится здесь. Как бы ни мала была наша ответственность, мы представляем на земле именно такого Бога. Таков Бог, перед Которым мы должны жить и Чье величие мы должны почитать, непосредственно выражая это уважение своим поведением и своим отношением ко всему, что Он создал.
Апостол Павел завершает свои наставления к Тимофею просьбой увещевать богатых, чтобы они уповали не на богатство неверное, а на Бога живого, Который дает нам все обильно для наслаждения. Перед нами все еще высший Бог-Творец. Более того, богатые должны были богатеть добрыми делами, благодетельствовать; быть богатыми тем, чтобы раздавать свое имущество, собирать сокровища для доброго основания (это всего лишь образ) для грядущих дней, чтобы достигнуть того, что и есть настоящая жизнь. Апостол Павел повторяет свой настойчивый призыв к Тимофею, чтобы тот хранил преданное ему и избегал негодного пустословия, крепко держался разумной и освящающей истины и не внимал прекословиям человеческих знаний, претендующих на то, что глубоко проникают в божественное, которое якобы подвластно им. Это и было причиной уклонения многих от христианской веры.
Я не сомневаюсь, что то, как апостол Павел здесь представляет нам Бога, связано с теми неразумными представлениями, которым предавались люди под влиянием дьявола. Поэтому он говорит о них, ссылаясь на величие Его Существа как единого Бога, в Ком вся полнота, и на здравомыслие практической нравственности, которая удерживает душу под влиянием этой истины и в отдалении от лживых и пустых рассуждений, чем упивается человеческая гордыня. Он подкрепляет души величием единого Бога в практическом здравомыслии, в котором обитает мир.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4.
Второе послание Тимофею имеет особый характер. Оно является выражением его души, того, кто вне Палестины с Божией помощью основал и построил Церковь Божию на земле. Оно было написано в преддверии ее падения и ее отклонения от тех принципов, на основе которых Павел утвердил ее. Бог остался верен; Его основание было надежно и неизменно; но это дело, вверенное в руки людей, уже было ослаблено и приходило в упадок. Осознание такого положения вещей, которое, более того, изменило себе тем же путем, что был предан сам апостол, угнетало душу Павла; и он изливает душу своему верному соратнику Тимофею. Посредством этого Дух сообщает нам эту мрачную истину о том, что Церковь устояла в своем первоначальном положении, и указывает нам пути спасения для тех, кто ищет Бога, желая угодить Ему в таком положении вещей, как это.
Апостол излагает эту историю падения церкви здесь, на земле, говоря об осуждении ее и осуждении мира. Он также говорит нам о жизни, которая независимо от положения Церкви остается всегда неизменной, которая делает нас способными наслаждаться Богом и уподобляет нас Ему, Его природе и характеру.
В качестве свидетеля Иоанн должен был оставаться до пришествия Господа; но Павел видит своими глазами крушение того, что он построил и за чем так преданно наблюдал. Он отдал всего себя этой Церкви, завершая то, что последовало за страданиями Христа; и ему пришлось увидеть, что Церковь, которую он так сильно возлюбил (о которой заботился, как мать о своем ребенке, которую насадил как Божие растение на земле) стала слабой в отношении занимаемого ею положения и в отношении благовествования в этом мире, отступила от источника силы, развратилась. Какой горький опыт! Но такое выпадало на долю слуги Божьего во все века и при любом домостроительстве. И действительно, он видит, что сила Божия стремится распространить свидетельство по земле, но он также видит, что люди вскоре терпят в этом падение. Дом, в котором обитал Святой Дух, становится разоренным и приходит в беспорядок. Тем не менее (как мы любим повторять это вместе с апостолом) надежное основание Господне остается незыблемым. И каким бы ни было положение общества в целом, отдельная личность всегда готова отступить от всякого беззакония и, если придется, свидетельствовать от имени Господа. Истинно верующая душа всегда способна на это.
Ввиду замешательства и заблуждения, которые стали явными в такой Церкви, апостол основывался на двух принципах, и в то же время он помнил об общении и с радостью уповал на него и верность некоторых дорогих ему людей. Таковыми для него являлись Тимофей и Онисифор посреди огорчений, которые он терпел, благовествуя, и страданий, связанных с тем, что его покинули многие, отмеченные печатью свидетельства его пред Господом.
Апостол Павел начинает послание, взяв за основу благодать и жизнь отдельного человека (которая никогда не меняется в своей сущности) вне церковных привилегий. Нельзя сказать, что эти привилегии изменились; но он больше не мог связывать их с общим телом на земле. Павел называет себя здесь апостолом по обетованию жизни во Христе Иисусе. Иисус не просто Мессия, не просто глава Тела, это обетование жизни, которая в Нем.
Павел обращается к своему горячо возлюбленному сыну Тимофею, чью любовь он помнит. Он сильно желал видеть его, вспоминая о его слезах, которые тот, вероятно, проливал в то время, когда Павел был заключен в тюрьму или когда он расставался с ним по этой причине, или когда он услышал о его заключении. Это доверие друга, обращающегося к тому, чью душу он знает. Мы видим нечто подобное (но только еще более совершенное), что присуще Ему Самому, в Иисусе на кресте, когда Он обращается к Иоанну и Своей матери. Подобное поведение не подобало бы Павлу. Привязанности людей проявились в их желаниях и через их желания, желания их сердец; привязанности же Господа - в Его снисходительности. Что касается Его, то это явлено в своем совершенстве. В нас же все становится на свои места только через благодать. Но когда отделение для служения в силе завершено (и об этом известно), тогда то, что соответствует природе Бога, занимает свое надлежащее место. В освященном хлебном приношении, подлежащем сожжению, меду нет места.
Стих 3. Апостол Павел больше не говорит о важном значении его дела, но говорит о своем личном положении, которое можно должным образом понять через Духа. Павел служил Богу от прародителей с чистой совестью. Во всех отношениях он был сосудом в чести. Не одно поколение его предков отличалось доброй совестью, а его личное благочестие, основанное на истине Божией, проявилось в служении Богу. Здесь Павел не выносил приговор внутреннему состоянию поколения; это было их особенностью. Он вспоминает подобный факт в отношении Тимофея, обращаясь к его личной вере, хорошо известной Павлу, и потому их связь, хотя и характеризуемая личной привязанностью, имела христианский характер {Это, действительно, лежит в основе увещевания в стихе 6. Когда вера столь многих пошатнулась, Павел прибегает к той личной уверенности, которую его сердце испытывало к Тимофею, и верности, вскормленной благодатью в той атмосфере, в какой он жил}.
Иудаизм, если касается его внешних обстоятельств, полностью отсутствует; ибо отец Тимофея был грек, и брак его матери-еврейки по закону считался нечистым; в связи с этим Тимофей также считался нечистым и был лишен прав иудея; и действительно, он не был обрезан в младенчестве. Павел сделал это, что также не соответствует закону, пока Тимофей не стал новообращенным. Как язычники, так и их дети исключались, как мы узнаем из книги Неемии. Действия Павла были незаконными. Здесь Павел не упоминает об этом; он упускает из виду языческого отца и говорит только о нелицемерной вере, присущей матери Тимофея и его бабке, а также самому возлюбленному его ученику. Состояние Церкви представляло лишь дополнительный счастливый повод явить его веру, ревностное усердие души и мужества. Трудности и опасности множились со всех сторон; ко всему прочему добавилось недоверие христиан. Однако Бог тем не менее не покидает свой народ. Бог дал нам духа не боязни, но силы и любви и целомудрия, поэтому труженик Господа, человек Божий, который укрепляет себя в общении с Богом, чтобы представлять Его на земле, должен был возгревать дар Божий, который в нем, и чтобы (как апостол выражает это с замечательной и трогательной силой и ясностью) вынести все страдания за благовествование согласно силе Божией. Здесь же, в случае с Тимофеем, апостол Павел может упомянуть об особом даре Духа, который был дарован Тимофею через Павлово рукоположение. В первом послании Павел говорил о пророчестве, которое призвало или выделило Тимофея для обладания этим даром, и также сообщил нам, что этот дар был дан Тимофею с возложением рук священства; здесь же Павел говорит, что возложение его собственных рук явилось средством награждения Тимофея этим даром.
Апостол Павел напоминает Тимофею о таком свидетельстве силы и искренности его служения (как и служения самого Павла) с точки зрения того времени, когда служить было гораздо труднее. Когда все благоприятствует благовествованию, а успех его замечателен, так что даже мир увлечен им, тогда труд благовестника кажется легким, несмотря на трудности и противления; и (таков уж человек) кое-кто даже вследствие такого противления остается отважным и стойким. Но когда другие, даже христиане, покидают этого Божьего труженика, когда дьявол начинает чинить козни и обман, когда любовь остывает, а верность одного настораживает благоразумие других, которые желают поменьше высовываться, тогда гораздо труднее продолжать действовать, сохранять мужество и оставаться твердым в подобных обстоятельствах. Мы должны быть христианами с Богом так, чтобы знать, почему мы держимся стойко: мы должны быть верными себе в общении с Ним, чтобы иметь силы, необходимые для продолжения нашего труда во имя Его и поддержку Его благодати во все времена.
Ведь Бог дал нам Духа силы и целомудрия; апостол Павел обрел определенные полномочия от Бога и имел возможность передать Тимофею дар, необходимый ему для служения; но состояние духа или души, которая могла использовать этот дар, было частью наследия каждого христианина, действительно полагающегося на Бога. Тимофей не должен был стыдиться ни свидетельства, которое теряло свое влияние на внешних мира сего, ни Павла, который был теперь узником. Какое счастье обладать тем, что вечно и основано на силе и труде Самого Бога! И действительно, приходилось страдать за благовестие, но Тимофей должен был переживать их стойко, быть терпеливым силою Бога. Бог спас нас, призвал нас званием святым не по делам нашим, как будто что-то зависело от человека, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде сотворения мира. Это надежное и нерушимое основание, скала для наших душ, о которую напрасно разбиваются волны препятствий, являющие силу, которой мы не можем сопротивляться, но проявляющие при этом все свое бессилие против намерения и дела Божьего. Все попытки дьявола только доказывают его бессилие перед тем, что есть Бог, и перед тем, что Он сделал для нас. Апостол Павел отождествляет свое служение с этим и со страданиями, которым он подвержен. Но он знал, в Кого уверовал, и его счастье было надежно и охраняемо Им.
То, к чему мы должны стремиться, чтобы реализовать этот дар Божий верою и чтобы, являя в жизни веру, сердцем пребывать в ощущении нашего союза со Христом и стоять на прочном основании, которое есть не меньше, как неизменность и слава Самого Бога, Сила Духа. Ибо цель Его была открыта - та цель, которая обеспечила нам место и часть в Самом Христе, теперь открылась через явление Самого Христа.
Иудеи больше не были избранным народом в мире, которому было назначено показать на своем примере принципы управления Божьего и Его пути в праведности, терпении, доброте и силе на земле (какой бы неизменной ни была Его воля, каким бы надежным ни был Его призыв), как явленные в Его отношениях с призванным Им народом.
Таков замысел Божий, возникший и утвердившийся во Христе еще до сотворения мира, который имел место в путях Божиих, вне мира и помимо его, в союзе с Личностью Своего Сына, и чтобы явить народ, объединенный с Ним в славе. Таким образом, это не благодать, данная нам в Нем прежде сотворения мира. Сокрытая в намерениях Божиих, эта цель Божия была открыта с появлением Того, в Ком она должна была исполниться. То были не просто благословение и отношения людей с Богом, то была жизнь, вечная жизнь души и нетленность тела. Поэтому Павел был апостолом по обетованию жизни.
Несмотря на то, что Сам Христос живой, хотя жизнь и была в Нем, эта цель Божия не была исполнена в отношении нас. Эта сила жизни, божественная сила в жизни должна была проявиться в разрушении смерти, которая возникла через грех и в которой дьявол властвовал над грешниками, ведь Христос в Своем воскресении уничтожил смерть и через благовестие породил жизнь и нетленность, иными словами, то состояние вечной жизни, которая ставит душу и тело над смертью и делает их неподвластными ей. Поэтому радостная весть об этом деянии предназначалась для всех людей. Благовестие Павла было обращено ко всем людям, и оно было предусмотрено вечной целью Божией, утвержденной в личности Христа, совершившего дело искупления для осуществления этой цели; это благовестие имело отнюдь не иудейский характер, но явно касалось утверждения власти Божией на земле. Являя вечные цели и силу Бога (имея отношение к человеку, находящемуся под властью смерти) и одержание победы, ставящей человека выше этой власти в совершенно новом положении, которое зависело от власти Бога и Его целей, это благовестие было адресовано человеку, всем людям, иудеям и язычникам без различия. Познав Адама, мертвого через грех, и Христа, живого в силе божественной жизни, Павел возвестил эту благую весть человеку - об избавлении и совершенно новом положении вещей.
Именно за свидетельство этого благовестия апостола называли вестником. Именно за это он страдал, но, понимая причину своих страданий, Павел не стыдился их. Ибо он знал, в Кого он уверовал и знал Его силу. Павел верил в благовестие, которое он преподавал и поэтому верил в победоносную силу Того, в Кого он уверовал. Он был способен умереть, лишившись той жизни, которую принял от первого Адама, он мог подвергнуться бесславию и позору в этом мире и через этот мир; но жизнь во Христе, та сила, с помощью которой Христос достиг высшего положения для человека, отличного от положения первого Адама, жизнь, которой теперь жил Христос - всего этого нельзя было затронуть подобным образом. Нельзя сказать, что жизни прежде не было, но смерть и тот, кто имел власть смерти еще не были побеждены, и все было мрачным по ту сторону могилы: искра света могла блеснуть во мраке (о, если бы справедливый вывод фарисеев имел верное основание!), но жизнь и нетление были явлены на свет только во Христе и Его воскресении.
Но здесь выражено нечто большее. Апостол Павел не говорит "во что я уверовал", но "в Кого я уверовал" - это важная разница, ставящая нас (относительно нашей веры) в связь с Личностью Самого Христа. Апостол Павел говорил об истине, но истина тесно связана с Личностью Христа. Он есть истина; и в Нем истина имеет жизнь, имеет силу, связана с любовью, которая использует ее, которая утверждает ее в сердце и укрепляет ее душу. "Я знаю, в Кого уверовал", - говорит апостол. Он вверил свое счастье Христу. В Нем была та жизнь, в которой апостол имел часть; в Нем была та сила, которая поддерживала эту жизнь и которая хранила на небесах наследие славы, которая была его частью там, где эта жизнь была явлена.
Вдохновляемый этой надеждой, вверяя себя Иисусу, Павел выносил все страдания ради Него и ради тех, кто принадлежал Ему; он принял все страдания здесь, и он каждый день готов был умереть. Он вверил Иисусу свое счастье, что есть во славе этой новой жизни; а пока он трудился, терпя беды, уверенный в то, что он вновь (не будучи обманут) обретет вверенное им Господу и обретет это в день, когда увидит Его, и все страдания его закончатся. Павел вверил Ему свое счастье и свою радость, которые он надеялся вновь обрести в тот день и ждал того дня.
Более того, его служение должно было скоро заканчиваться; поэтому он обращал свой взгляд на Тимофея, радея за благополучие Церкви на земле. Павел призывает Тимофея быть стойким, держаться истины, которую он передал ему (речь идет о благовестии Господа), но эта истина осуществляется через веру в Христа согласно той силе любви, которую можно найти в общении с Ним. Именно это, как мы увидели, осуществил апостол Павел. Это - истина и живая благодать в Иисусе, в вере и в любви, которые придали ее значение и ее ценность, которые во все времена являлись опорами силы и верности, особенно для человека Божьего в тот момент, когда вся Церковь отступила от веры.
Истина, как ее преподавали и выражали апостолы, тот способ, каким они представляли эту истину (как "образец здравого учения") является вдохновенным выражением того, что Бог соблаговолил открыть; и того, из чего складывается эта истина во всех своих связях согласно живой природе и силе Бога, Который, несомненно, является ее центром и источником этой истины. Это выражение не могло бы быть ничем иным, как только откровением. Бог выражает все в истинном свете и живым образом; и через Его слово все существует. Он есть источник и средоточие всего. Все исходит от Него и связано с живой личностью, то есть с Тем, Кто есть источник всего, от которого все начало быть. Эта жизнь существует только в связи с Ним; и эта связь всех вещей с Ним и между собой обретена в выражении Его разума - во всяком случае в той мере, в какой Он ставит Себя в отношение с человеком во всех этих вещах. И если появляется зло (вследствие своеволия или его последствий в осуждении), то это потому, что связь нарушена; а связь, которая нарушена, является мерилом зла.
Итак, мы видим огромное значение Слова Божьего. Оно является выражением связи всех вещей с Богом; либо в отношении Его намерений; или даже в отношении Его собственной сущности или связи человека с Ним, а также сообщения жизни, воспринятой от Него, и утверждения Его истинного образа. Она нисходит с небес, как пришло живое Слово; открывает то, что находится там, но, как живое Слово приспосабливается к человеку на земле, направляет его туда, где пребывает вера, ведет его на небеса, туда, куда живое Слово ушло в образе Человека.
Чем больше мы изучаем Слово, тем больше убеждаемся в его значении. Подобно Христу, живое Слово имеет свой источник на небесах и открывает то, что находится там и вполне приспособлено к человеку на земле, представляя совершенный образец того, что на небесах, и если мы духовны, ведет нас туда: наше общение - на небесах. Мы должны различать отношения, в которых человек состоит как чадо Адама и те, в которых он состоит как чадо Божие. Закон является совершенным выражением требований к первому из них, правилом жизни для него; таковым он является до его смерти. Поскольку мы являемся Его чадами, то жизнь сына Божьего как человека на земле становится для нас нормой жизни. "Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные. И живите в любви, как и Христос возлюбил нас."
Являясь по Своей природе Творцом всякой жизни, средоточием всякой власти и существования вне Его Самого, Бог есть центр всего, Вседержитель. Согласно воле Бога, Христос есть центр, и в Нем человек занимает особое положение; благоволение мудрости извечно пребывает в Нем, и все должно быть под Его стопой. Чтобы жизнь не расходилась с волей Божией (что и в самом деле невозможно, но что было предусмотрено по Его воле во избежание этого), Бог стал человеком. Христос - Бог, явленный во плоти, Слово, ставшее плотью. Таким образом, божественная природа, выражение этой природы обнаруживается в том, что является объектом Его воли, образует сердцевину этой воли. Следовательно, Христос является истиной, центром всех существующих связей: каждый имеет к Нему отношение. Мы существуем от Него и для Него, в противном случае мы против Него; все держится Им. Если мы судимы, то как враги Ему. Он есть жизнь (духовная) всех, кто обладает общением с Божественной природой; Он также поддерживает все существующее. Его явление вывело на свет истинное положение вещей. Следовательно, Он являет Собой истину. Все, что Он говорит (как Слово Божие), есть дух и жизнь; оживотворение, действие по благодати, суждение относительно ответственности Его творений.
Но есть еще нечто более важное. Он есть откровение любви. Бог есть любовь, и в Иисусе любовь действует и познается сердцем, которое знает Его. Сердце, знающее Его, живет в любви и знает любовь в Боге. Но Он также тот объект, в котором Бог открылся нам и стал объектом полного доверия. Вера рождается через Его проявление. Правда, она уже существовала через частичное откровение этого же самого объекта, при помощи которого Бог явил Себя; но то было только частичное предвидение того, что было полностью совершено в явлении Христа, Сына Божьего. Объект тот же самый: сначала предмет обетования и пророчества; теперь откровение в личности всего, что есть Бог, Образа невидимого Бога, Того, в Ком и Отец становится познаваемым.
Итак, вера и любовь имеет свое рождение, свой источник в том объекте, который через благодать сотворил их в душе человека - это объект, в котором душа познала, что есть любовь, в связи с чем явилась вера. Через Него мы верим в Бога. Никто никогда не видел Бога; только единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он открыл Его.
Таким образом, явлена истина, ибо Иисус есть истина, выражение того, что есть Бог; явлена, чтобы расставить все на свои места, согласно всем истинным отношениям с Богом и согласно положению вещей относительно друг друга. Вера и любовь в своем существовании основывается в откровении Сына Божия, откровении Бога как Спасителя во Христе.
Но существует и другая сторона исполнения этого дела и замысла Божьего, о котором мы еще не говорили: сообщение истины и познания Бога. Это происходит под действием Святого Духа, в Котором соединены истина и жизнь, ибо мы рождены словом. Это божественная сила, обитающая в Божественности, действующая во всем, что соединяет Бога с тварью или тварь с Богом. Действующий в божественном совершенстве как Бог, в союзе с Отцом и Сыном, Святой Дух открывает Свою волю, о которой мы говорили, и побуждает их действовать в душе согласно цели Отца и через открытие Личности и дела Сына. Я употребил выражение "божественная сила" не в качестве теологического определения (ибо это не является здесь моей целью), но как полезную истину, приписывая все отношения с тварью Отцу (кроме осуждения, которое полностью вверено Сыну, потому что Он есть Сын Человеческий) и Сыну; в то время как непосредственное влияние на тварь и непосредственное действие в сознании, где бы это ни имело место, приписывается Духу.
Дух Божий носился над водою, когда была сотворена земля; Дух Его украсил небеса; мы рождены Духом, мы запечатлены Духом; святые говорили под действием Духа, дарами Божиими наделял Дух избранных Им; Дух свидетельствует вместе с нашими душами; Он стенает в нас; мы молимся Святым Духом, если такая благодать нисходит на нас. Сам Господь, рожденный человеком в этом мире, был замыслен Святым Духом; Духом Божиим Он изгонял бесов. Святой Дух свидетельствует обо всем, обо всей истине в мире: о любви Отца, о сущности и славе Самого Бога, Его характере, о Личности, славе и любви Сына, о деле Сына. Это и составляет суть Его свидетельства обо всем, что касается человека и связано с этими истинами. Свидетельство Духа обо всем этом есть слово, и слово, переданное людям и принимающее форму истины, обычно явленной через откровение. Христос есть истина, как мы уже слышали, средоточие всех путей Божиих; но то, о чем мы сейчас говорим, является божественной передачей этой истины; и с этой точки зрения можно сказать, что слово есть истина {Поскольку также сказано (1Иоан.5): "Дух есть истина"}.
Но хотя и переданная при помощи людей, истина, принимая форму, удобную для человека, все же имеет божественный источник; и Тот, Кто передал ее, также божественен. Тот, о ком сказано: "Он говорит не от Себя" ("от Себя" означает отдельно от Отца и Сына). Следовательно, это откровение истины имеет всю глубину, универсальность отношений, неотъемлемую связь с Богом (без которой она не была истиной, ибо все, что существует отдельно от Бога есть ложь), которыми владеет сама истина, владеет несомненно, потому что она является выражением тех отношений, которые связывают все с Богом во Христе; иначе говоря, выражением замыслов Божиих, которые и все эти отношения. Правда и то, что не соответствует этим связям и судит по мере того, насколько нарушена связь с Самим Богом и какое место эта связь имеет в замысле Божием {Эта истина касается вины. Но Бог открылся полностью и открылся в благодати как Отец и Сын, поэтому мы гораздо глубже понимаем то гибельное состояние, в котором находимся, нежели ощущаем вину в нарушении ранее существующих связей. Мы были виновны в соответствии с нашим положением. Но мы существовали без Бога в этом мире (когда Бог уже явлен), и это ужасно. В начале послания Римлянам рассматривается вопрос вины; в послании Ефесянам 2 - то положение, в котором мы находились. Евангелие от Иоанна 5,24 кратко напоминает о благодати в отношении того и другого. Связь с Богом теперь носит совершенно иной характер, она основана на цели Божией, искуплении и на нашем положении как чад Божиих}.
Когда это слово принимается через животворящее действие Святого Духа в душу, то оно начинает действовать; появляется вера, душа вступает в истинно живую связь с Богом согласно тому, что выражено в том откровении, которое она приняла. Та истина (которая говорит о любви Божией, о святости, об очищении от всех грехов, о вечной жизни, об отношении детей), будучи постигнута сердцем, ставит нас в истинно действенные отношения с Богом на основании силы всех этих истин, согласно тому, как Бог их замыслил и как Он открыл их душе человека. Поэтому они жизнеспособны и действенны благодаря Духу Святому; и осознание этого откровения истины и истины того, что открыто, а также осознание того, что мы действительно слышим глас Божий в Его слове, и есть вера.
Но все это являлось истиной в слове откровения еще до того, как я поверил в это, мог поверить в истину, но только лишь один Святой Дух заставляет нас услышать в ней глас Божий и, таким образом, рождает веру. И то, что открывается в истине, есть божественное выражение того, что принадлежит бесконечности с одной стороны, и что выражено в конечном, с другой; выражение того, что имеет глубину природы Бога, от Которого все произошло, с Которым и с правами Которого все связано, но что проявилось (поскольку проявилось вне Бога) в твари и в конечном.
Союз Бога и человека в Личности Христа является центром всего, мы можем сказать (ибо теперь знаем это), необходимым центром всего этого, как мы увидели. И вдохновенное Слово является его выражением в соответствии с совершенством Божиим в человеческом облике (мы благодарим Бога за это, поскольку Спаситель есть главное действующее лицо Писания, ибо оно, как сказал Иисус "свидетельствует о Мне").
Но это слово, будучи божественным и вдохновенным, является божественным выражением божественной природы, божественной личности и божественной воли. Ничто из того, что не является вдохновленным таким образом, не может занять такое положение, ибо никто, кроме Бога, не может в полной мере выразить или открыть то, что есть Бог, следовательно, бесконечно то, что входит в это, потому что является выражением бесконечной божественной природы, связано с ней, и потому в этой связи является вечным, хотя и получило выражение в конечном и поэтому довольно ограничено в выражении и тем самым приспособлено к ограниченному человеку. Ничто больше не является выражением божественного замысла и истины и не находится в прямой связи с чистым источником, если даже это произошло от того же источника. Прямая связь нарушена; то, о чем говорится, больше не является божественным. Оно может содержать многие истины, но не имеет живого начала вечности, союза с Богом, прямого и непосредственного происхождения от Бога. Бесконечности больше нет в Нем.
Дерево растет от своих корней, вырастая в единое целое; сила жизни наполняет его - сок, который течет от его корней. Мы можем рассматривать одну часть, как Бог расположил ее здесь, частью этого дерева; мы можем видеть, насколько важен ствол дерева; красоту развития в ее мельчайших деталях, величественность всего дерева, в котором жизненная сила сочетает свободу и гармонию формы. Мы видим это как единое целое, соединяемое в одно той же жизнью, что породило это дерево. Листья, цветы, плоды - все это говорит нам о тепле того божественного солнца, которое растило их, о неисчерпаемом разливающемся потоке, питающем их. Но мы не можем отделить одну часть, какой бы прекрасной она ни была, от всего дерева, не лишив ее силы жизни и связи со всем деревом.
Когда сила Духа Божия порождает истину, то она развивается вместе со своим источником либо в откровении, либо даже в жизни и служении отдельного человека; хотя в двух последних случаях имеет место примесь других элементов из-за слабости человека. Когда ум человека осмысливает эту истину, пытаясь придать ей какую-то форму, он делает это согласно возможностям человека, который не является источником этой истины; истину, как ее выражает человек, даже если она чиста, отделена им от своего источника и своей полноты; но кроме этого, та форма, в которой человек облекает истину, всегда несет на себе отпечаток человеческого бессилия. Он только частично постигает истину и также частично воспроизводит ее. Поэтому она перестает быть истиной. Более того, выделяя ее из целого круга истины, в который Бог поместил ее, он непременно облекает ее в новую форму, в ту оболочку, которую приготовил для нее человек, и тут же к истине примешивается заблуждение. Поэтому она больше не является жизнеспособной частью целого, она только частица ее, а поэтому не является той истиной; и фактически несет в себе заблуждение. Но это уже теология.
Когда Бог выражает истину, то в ней заключены любовь, святыня, власть, которые в Нем являются выражением Его отношений с человеком, присущей Ему славы. Когда человек облекает истину в определенную форму, все это утрачивается и не может находиться в ней, потому что именно человек оформляет ее. В ней больше не говорит Бог. Бог придает истине совершенную форму; то есть Он выражает истину в словах, придающих уверенность. Если же человек облекает ее в форму, то это уже не истина, данная Богом. Поэтому очень важно содержать истину в той форме, которую придал ей Бог, сохранять форму, в которой Он выразил ее, ибо мы находимся в отношениях с Богом согласно нашей уверенности в том, что Он открыл нам. Это надежный источник души в то время, когда Церковь утратила свою силу и власть и больше не является опорой для слабых душ; и то, что делается от ее имени, больше не соответствует тому образцу, который характеризует ее в первом послании Тимофею как "столп и утверждение истины." {Учения или догмы Писания имеют свое значение и по-своему приспособлены для понимания их даже самой невежественной душой, для понимания того, что они являются фактами, таковые являются предметами веры, а не понятиями. Поэтому то, что Святой Дух есть Личность, представляют собой аргументы для веры, осознавшими даже в самой простой душе}
Истину, ясную и полезную, данную как откровение Бога в словах, обличенную в Его власть, с помощью которой Он придал этой истине форму, истину, передающую факты и божественные замыслы, необходимые для спасения людей и для их участия в божественной жизни - вот что мы должны видеть.
Только сохранив сам язык Бога, передающий эту истину, мы будем уверены в ней. Через благодать я могу говорить об этой истине свободно, я могу пытаться объяснить ее, передать ее другим, повлиять ею на совесть согласно той мере света и духовной силы, которой я наделен; я могу пытаться показать ее величие и то, как связаны между собой различные ее стороны. Каждый христианин, а особенно тот, кто имеет дар от Бога благовествовать, может делать это. Но та истина, которую я объясняю и излагаю, является той истиной, как Бог дал ее и как она выражена в Его собственных словах Его откровения. Я крепко придерживаюсь той правильной формы слов, какую принял от божественного источника и божественного авторитета: это дает мне уверенность в истине.
Здесь также важно заметить роль Церкви, которая верна Богу. Она принимает, она утверждает эту истину в своей вере; она защищает ее, она верна ей, она подчиняется ей как истине, как откровению, идущему от Самого Бога. Она не является источником этой истины. Как Церковь, она не проповедует ее - не преподает ее. Она говорит: "Я верю", а не говорит: “Верьте". Последнее является функцией служения, в котором человек всегда находится индивидуально в отношениях с Богом посредством дара, который получил от Бога и за проявление которого он ответственен перед Богом. Это очень важно. Те, кто обладает подобным даром, являются членами Тела Христова. Церковь поддерживает определенный порядок, чтобы подавить все плотское в людях, являя или явно проявляя при этом дар, как и во всем остальном. Она сохраняет свою чистоту, сторонясь всего мирского, внешнего, наставляя людей словом (ибо это ее долг); но она не учит, она не проповедует.
Слово истины опережает Церковь, ибо Церковь собрана воедино словом этим. Апостолы, подобные Павлу, вынужденные скитаться по земле, подвергаясь гонениям, провозгласили это Слово тысячам преданных душ, и, таким образом, собрали церковь. Было сказано, что церковь существовала прежде, чем были написаны эти послания. Что касается письменного текста Нового Завета, то это правда; но проповедуемое Слово было прежде создания этой Церкви. Церковь является плодом благовестия, но никак не его источником. Наставление даже Церкви, когда она была собрана, исходило непосредственно от Бога через те дарования, которыми Он наделял людей; Святой Дух распределил их между всеми по воле Его.
Писание является тем средством, с помощью которого Бог обычно сохраняет истину, чтобы мы уверовали в нее; но с тех пор мы видим, как откровение было приостановлено, что орудие распространения истины (устное благовествование) подвержено ошибкам.
Если в самом начале Он исполнял некоторых людей Святым Духом так, чтобы избежать ошибок во время их проповедей, если, кроме этого, Он давал откровения, в которых было лишь одно Его Слово и ничего прочего, все же, как правило, проповедование есть плод влияния Святого Духа и оно частично влияет на душу человека, поэтому возможно и заблуждение. Следовательно, какой бы ни была сила воздействия Духа на человека, мы должны рассуждать (см. Деяния 17,11; 1 Коринфянам 14,29). Кроме того, мы увидим, что в построении такого рассуждения именно Писание укрепляют веру тех, кого направляет Бог.
Таким образом, мы видим, что в путях Божиих, касающихся этого, тесно связаны три разных предмета: служение, Церковь и Слово Божие, точнее, написанное Слово; ибо слово, которое не написано, принадлежит к порядку служения.
СЛУЖЕНИЕ - что касается этого слова, то оно означает не только выполнение обязанностей, проповедование миру, но и обучение или увещевание членов Церкви.
ЦЕРКОВЬ наслаждается общением с Богом, питается и возрастает при помощи того, чем снабжают ее различные члены. Она хранит истину и, исповедуя ее, свидетельствует о ней. Она утверждает святость и через благодать и присутствие Святого Духа осуществляет взаимное общение и с любовью заботится о временных нуждах всех ее членов.
НАПИСАННОЕ СЛОВО - это устав, данный Богом, включающий все, что Он открыл. Оно совершенно (Колоссянам 1,25). Поскольку это истина, то оно может быть средством сообщения истины душе: Святой Дух может использовать его как средство; но во всех случаях оно является совершенным уставом, авторитетным средством сообщения воли и замысла Бога для Церкви.
Церковь находится в подчинении, должна быть преданной и не проявлять своеволия. Она не открывает, она утверждает Слово, исповедуя его, она следит за тем, что обрела, она ничего не передает; она приняла и должна преданно хранить. Муж управляет, то есть Христос; женщина подчиняется, она верна тому, что задумывает ее муж, по крайней мере, так должно быть (1 Коринфянам 11) - такова Церковь. Пророчества Божии доверены ей. Она не дает их, она им подчиняется.
Каждый служитель Церкви обязан быть таким же преданным. Это нам понятно. И в этом послании мы имеем дело именно с ответственностью каждого отдельного человека. То, чем является Церковь в этом плане, раскрывается в первом послании Тимофею (см. главу 3, стих 15). Здесь речь идет об отдельном человеке, который обязан держаться образца здравого учения, которое он принял от общественного источника, ибо таковым является апостол Павел в его апостольском служении. Ни Тимофей, ни Церковь не могли создать такой образец здравого учения; их обязанностью было держаться его, поскольку они получили его. И здесь, как мы уже сказали, какой бы неверной не оказалась Церковь, индивидуум обязан оставаться преданным этому учению всегда.
Именно это мы и обязаны делать: истины, явленной нам во вдохновенном Слове, мы (и я в том числе) должны держаться в том виде, в каком она нам представлена. Я должен держаться не просто как утверждения, но в союзе с Главой Церкви, с верою и любовью во Христе Иисусе. Сила для исполнения этого приходит с небес. Поэтому еще один момент указан нам здесь, но ожидается период безверия (стих 15). Он был дан человеку Божьему, каждому христианину и каждому служителю в соответствии с назначенным ему служением. Духом Святым мы должны хранить добрый совет, вверенный нам. Во дни, подобные тем, это был долг каждого Божьего человека; а в наши дни дела обстоят совсем иначе. Обладая обетованием жизни и оставленный многими христианами, он должен держаться истины здравого учения, в котором эта истина была выражена божественной властью (именно это мы имеем в Слове, и не просто доктрину; люди могут сказать, что имеют веру Петра и Павла, но они не могут сказать, что они имеют их учение, образец истины, как ее представляли собой Павел и Петр еще где-то, а не в их посланиях); и он должен держаться его в вере и любви во Христе Иисусе. Более того, он должен держаться сути истины силою Святого Духа, истины, которая была дана нам как сокровище - хранилище божественной истины и сокровищ, которые были даны нам, как наша часть здесь на земле.
Из стихов 15-18 мы узнаем, что многие совсем оставили апостола Павла, поэтому привязанность и преданность одного человека были очень дороги ему. Какая перемена по сравнению с началом благовестия! Сравните фессалоникийцев, ефесян: это те же самые люди (ибо Ефес был столицей страны, которая здесь зовется Асией), среди которых Павел благовествовал, поэтому Асия слышала благовестие; и, как видите, все они теперь покинули его!
Мы, однако, не должны думать, что все они перестали исповедовать христианство; они верили, что их вера ослабла, и им вовсе не хотелось поддерживать человека, который находился у властей в немилости, которого презирали и везде подвергали гонениям, который был узником - человека, чья энергия встречала одни лишь упреки и создавала ему личные проблемы. Они покинули, бросили его одного, чтобы он сам отвечал за себя. Печальный результат духовного падения! Но какие мысли могли бы воодушевить человека Божьего в такой момент? Он должен был укрепляться в благодати Христом Иисусом. Христос не изменялся, как бы не менялись люди; и тот, кто страдал, покинутый всеми, но не упал духом, призывает своего возлюбленного Тимофея укрепляться в Слове. И нигде больше, как только в этом послании, мы не встретим более настойчивого призыва человека Божьего оставаться стойким и мужественным, и этот призыв является свидетельством упадка и бессилия Церкви.
Истина была особым сокровищем, вверенным Тимофею; и он был обязан не только хранить ее, как мы видим, но и позаботиться о том, чтобы слово истины передать другим после себя и, возможно, еще дальше другим. То, что Тимофей слышал от Павла при многих свидетелях (которые могли поддержать Тимофея в его убеждениях относительно истины и убедить остальных, что об этом Тимофей услышал от Павла), он должен был передать верным людям, которые были бы способны и других научить. Это было обычным способом благовествования. Теперь это не Дух в Церкви, когда Церковь пользовалась авторитетом; теперь это не откровение. Тимофей, получивший хорошие знания через проповедь апостола Павла и утвердившись в своих взглядах через многих других свидетелей, которые также были научены Павлом (ибо это был общий для всех, известный способ обретения истины), должен был позаботиться о том, чтобы передать эту истину другим верным людям. Это не имело ничего общего с передачей им власти или, как было сказано, с освящением их. Это являлось лишь сообщением им той истины, которую Тимофей принял от Павла. Эта процедура исключает мысль о Церкви, как о распространительнице истины. Это было делом верного в вере сына апостола, делом его служения.
Сам же Тимофей также не имел власти. Он был средством передачи истины и должен был найти других, способных делать то же, что и он, что весьма отличается от того, что в эту истину не внедряться ложь или его собственные выводы, если он будет склонен передать другим.
Таким образом, в обычном смысле этого слова, служение продолжается; сведущие люди позаботились о том, чтобы передать не власть, а истину другим верным людям. Бог может выдвинуть любого среди избранных и даровать ему силу Своего Духа; и там, где это происходит, обнаруживается сила и действенный труд; но в обсуждаемом нами отрывке имеется в виду точная передача этой истины людям, способным благовествовать. Тот и другой принцип равным образом исключают мысль о передаче официальных полномочий, а также мысль о том, что Церковь является авторитетом в вере или распространителем истины. Если Бог выдвинул того, кого Он счел угодным, и выдвинул угодным Ему образом, то использованные Им средства (когда не было особых вмешательств с Его стороны) должны были способствовать передаче истины людям, способным распространить ее. Это совсем другое дело, чем наделение властью или исключительным, особым правом проповедовать. Именно известную, открывшуюся истину, которая имела непосредственные полномочия откровения, какие могли предоставить нам теперь послания Павла или, несомненно, другие вдохновенные писания, он должен был передавать.
Далее апостол Павел говорит о том, какими качествами должен обладать Тимофей, чтобы исполнить этот долг в окружающих его обстоятельствах и при таком состоянии самой Церкви. Он должен уметь переносить тяготы, неприятности, несчастья, как добрый воин Иисуса Христа, он не должен был связывать себя делами житейскими. Воин, несущий службу, не должен связывать себя этим, но должен быть свободным от всяческих к тому препятствий, чтобы угодить Тому, Кто призвал его к оружию. И, как сказано, он должен сражаться по уставу как достойный слуга Господа, и быть послушным воле Господа. И, прежде всего, он должен трудиться, чтобы получить право вкушать от плодов труда его. Это и есть действенные условия божественного служения, кто бы ни подвизался исполнять его. Он должен терпеть все, не позволяя мирскому смутить его бороться по закону, и, главное, трудиться {Следует читать "Трудящийся должен трудиться, прежде чем вкушать." - 2Тимофею 2,6}, прежде чем искать плодов.
Апостол Павел обращается к первичным, но существенным законам истины и говорит о страданиях в служении, которые ни в коей мере не препятствовали действиям Духа Божьего по расширению сферы распространения истины и откровения Слова Божьего. Ничто не могло бы ограничить силу этого средства влияния Бога.
Истина благовествования (здесь не идет речь об учении) была разделена на две части, о которых апостол Павел также говорит в послании Римлянам: исполнение обетований и сила Бога в воскресении "Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых." Это и есть фактически две основные точки опоры истины. Бог, верный Своим обетованиям (явленным особым образом в связи с иудеями); и Бог, способный произвести нечто совершенно новое Своей созидательной и воскресающей силой, явленной в воскресении, которое также наложило печать Божию на личность и дело Христа.
Страдания, имеющие место в служении благовествования, приобретают здесь возвышенный и особый характер в мыслях страдающего и благословенного апостола. То, как страдал Павел, было замечательным участием в страданиях Христа. Он говорит об этом так, что его словами можно выразить любовь и страдания Самого Христа. Что касается жертвы умилостивления, то никто другой не мог бы принести ее; но в преданности и в страданиях за любовь и за праведность мы имеем привилегию страдать вместе с Ним. И какова же здесь доля участия апостола Павла в этих страданиях? "Я все терплю, - говорит он, - ради избранных." Именно это делал Господь. Апостол Павел шел точно по Его стопам и с той же самой целью любви, "дабы и они получили спасение во Христе Иисусе с вечною славою." И, конечно же, апостол должен был добавить здесь "во Христе Иисусе"; и все же сказанное замечательно в условиях любого, кроме Самого Господа. Ибо это выражает то, что совершил Христос.
Заметьте здесь также, что чем больше страдания (как малы в этом отношении наши!) как плоды этой любви для тех, на кого направлена воля Божия, тем больше наша привилегия, тем больше наше участие в том, что есть слава Христа на земле.
Такая цель укрепляет душу человека в страданиях такого рода: человек преследует ту же цель, что и сам Господь. Сила любви в проповедовании Евангелия обращена ко всему миру. Стойко перенося страдания, тяготы и одиночество, человек укрепляется сознанием того, что трудится во осуществление воли Божией. Человек терпит все ради избранных, ради избранных Богом, дабы и они могли получить спасение и вечную славу. Сознание этого было в душе Павла. Он познал любовь Божию и горячо желал покоя ценою каких бы то ни было страданий в этом неспокойном море, чтобы все те, кто являлся объектами той же любви, получили спасение и славу, которую дарует Бог. То, о чем Он возвестил, было верной истиной; ибо если мы умрем со Христом, то будем и жить с Ним; если будем страдать с Ним, то с Ним и царствовать будем. Если мы отречемся от Него, то и Он отречется от нас; последствия такого поступка остались во всей своей силе, они были связаны с неизменностью Его природы и Его сущности и были явлены в полномочиях Его суда; Он не мог отречься от Себя, потому что другие были неверными.
Тимофей был укреплен, чтобы утверждать эти великие принципы, принадлежащие нравственной природе Господа и не разрешал себе увлекаться словопрениями, которые губили душу и калечили веру. Он обязан был явить себя тружеником, утвержденным Богом, исполненным истины и знающим, как раскрыть ее всесторонне, соответственно намерениям и целям Бога, он не должен был стыдиться своего дела перед лицом тех, кто мог осудить его. Он должен был удаляться непотребного пустословия, ведь они еще больше могли преуспевать в нечестии. Они могли бы демонстрировать глубину и высоту (как утверждали, что воскресение уже было, что плотским образом переходило все границы в отношении нашего положения во Христе) взглядов, распространяющихся, как раковая опухоль. Те, о ком говорил апостол, уже разрушили веру некоторых, то есть их признание и исповедание истины. Но здесь душа апостола находит свое прибежище в том, что неизменно, как бы велико ни было поведение Церкви и неверие человека. Твердое основание Божие осталось. Оно имело свою печать: Господь познал Своих. Это принадлежало Богу, и ничто не могло коснуться этого {Каким бы глубоким источником успокоения это ни было, сие является доказательством упадка; ибо люди обязаны были знать, кто также принадлежит Господу. "Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви."}.
Другие были от человеков: тот, кто исповедовал имя Господа, должен был отступить от всякой неправды. Это характеризовало дело и плод благодати повсюду, где это дело достойно исполнялось и приносило плод.
Однако здесь мы имеем явное доказательство того положения вещей, о котором говорится в этом отрывке, а именно: что внешне Церковь обрела совершенно новый характер, отличающийся от того, что имела вначале, и что теперь отдельной личности приходилось опираться на собственную веру как источник силы и средство избежать общего падения. Твердое основание Божие оставалось - Его божественное познание тех, кто были Его; отступление каждого от неправды; но мирская церковь в глазах апостола Павла принимает образ большого дома. Разные сосуды: одни - в чести, другие - в нечестии, одни - ценные, другие - в низком употреблении. Человек Божий должен был очистить себя от последнего, избегать всего, что ложно и губительно, чтобы не осквернить себя этим. Это является принципом первостепенной важности, который Господь заповедал нам в Своем Слове. Бог допускал проявление зла во времена апостолов настолько, чтобы было возможно утвердиться этому принципу через откровение как управляющему христианами. Единство Церкви было настолько сильным и имело настолько большое влияние на душу человека, что существовала опасность того (когда произошло ее отступление от веры), что желание мирского союза могло склонить даже верных смириться со злом и, скорее, действовать сообща с ним, чем нарушить этот союз. Вот почему утверждается принцип личной верности, личной ответственности перед Богом и утверждается несмотря на все рассуждения; ибо он связан с сущностью Самого Бога и с Его властью над совестью каждого отдельного человека. Господь познал Своих. В этом основа веры. Я не говорю, кто они. Но пусть те, кто исповедует имя Иисуса, отступят от всякого зла. Я говорю здесь то, что могу признать. Тот, кто действительно утверждает, что возможен союз этого имени со злом, тот богохульствует.
Совокупность того, что зовется христианством, рассматривается здесь как большой дом. Христианин находится вне его, несмотря на то, что зовется христианином; ибо он зовет себя христианином, и большой дом называет себя христианским. Но он очищается лично от каждого сосуда, который не в чести у Господа. Это правило христианской верности, очищающее каждого от сотрудничества со злом, каждый должен быть сосудом в чести, благопотребным Владыке. Всего, что противоречит чести Христа во всех, исповедующих Его имя, христианин должен сторониться.
Здесь речь идет не о наказании за личные провинности и не о нравственном возрождении людей в Церкви, которая частично утратила свою духовность; здесь говориться о том, как должен себя вести каждый христианин по отношению к тому, что бесславит каким-то образом Господа.
Эти наставления чрезвычайно важны и серьезны. То, что делает их необходимыми, является по своей сути прискорбным; но все это помогает существованию верности и благодати Божией. Это указание весьма ясно представляет собой ценность, когда мы находимся в аналогичных обстоятельствах. Личная ответственность никогда не должна прекращаться.
Когда Святой Дух действует мощно и торжествует над властью дьявола, эти отдельные личности, собравшиеся вместе в Церкви, ведут свою жизнь согласно Богу и Его присутствию, и духовная сила, существующая во всем теле, при необходимости воздействует на сознание и направляет душу верующего так, чтобы отдельный человек и Церковь действовали сообща под одним и тем же влиянием. Святой Дух, присутствующий в Церкви, поддерживает каждого на уровне Божьего присутствия. Даже чужие вынуждены признать, что Бог присутствует в Церкви. Любовь и святость правят ей. Когда воздействие такой силы на Церковь прекращается и христианство постепенно перестает отвечать характеру той Церкви, какую создал Бог, то и тогда ответственность отдельного человека перед Богом не снимается. Она никогда не исчезнет и не умалится, ибо в противном случае опасность угрожает власти и праву Самого Бога на душу человека.
Но в случае, подобном этому, то, что называется христианством, больше не является направляющей силой, и каждый лично должен подчиняться воле Бога силою Духа согласно свету, который он имеет от нее.
Бог может собрать всех верных вместе. Это милосердие с Его стороны; но также и Его намерение. Но индивидуальная ответственность остается - ответственность за то, чтобы разрушить это единство, каким бы оно ни было слабым, насколько это возможно сделать согласно Богу; но это и есть ответственность за то, чтобы сохранить божественный характер христианства в нашей жизни и соответствовать тому откровению Его природы и Его воли, которое мы приняли.
Однако очищая себя от всех тех, кто не в чести, мы освящены и годны на всякое доброе дело. Ибо такое отстранение от зла не негативно; оно является результатом осознания Слова Божьего в душе. Ведь я начинаю сознавать, что есть святость Божия, Его права на мою душу; несовместимость Его природы со злом. Я чувствую, что пребываю в Нем, а Он во мне, что Христа необходимо любой ценой прославлять, что только все подобное Ему прославляет Его; что Его сущность и Его права на меня являются единственной нормой моей жизни. То, что таким образом отделяет меня для Него и (согласно Его сущности) также отделяет меня и от зла. Нельзя быть с теми, кто бесславит Его, и одновременно прославлять Его своими поступками.
То, что следует дальше, показывает освящающий характер этого увещевания. Апостол Павел говорит: "Юношеских похотей убегай, а держись правды, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца." Это следует делать для того, чтобы вдохнуть чистую атмосферу, которая обнаруживается в присутствии Господа; пребывая в которой, душа чувствует прилив здоровья и сил. Все губящее ее отступает. И далее мы обнаруживаем то, что так часто оспаривается - то, что мы можем и должны отличать от тех, кто призывает имя Господа от чистого сердца. Этих я должен знать, признавать и действовать с ними. Утверждать, что я не могу знать их, значит проявлять открытое неповиновение правилам Писания, пригодным в том положении, где из-за развращенности многие из тех, кто мог бы исповедовать христианство, не делают этого.
Как мы находим во всех этих посланиях, апостол Павел призывает уклоняться от пустых состязаний, в которых не было божественного наставления. Они только порождают пустословие и ссоры, а рабу Божьему не должно ссориться. Он является, чтобы от имени Бога нести истину в мире и любви. Он должен оставаться таким, ожидая, что Бог в Своей благодати даст покаяние противящимся (ибо речь идет о душе и совести), чтобы они могли познать истину.
Истина Божия не является тем, что достигнуто разумом человека; это откровение того, что есть Бог и Его воля. Итак, мы не можем понять Бога, если Он не завладел нашей душой и нашей совестью. Если это не произойдет, то Бог не откроется нам. Христиане приводятся в связь с Самим божественным существом и приводятся через действия, которые должны оказать самое действенное влияние на душу и совесть; если они не оказывают такого влияния, то душа и совесть находятся в плохом состоянии - огрубели. Дух Божий, несомненно, воздействует на разум и через него; но истина, временно пребывающая там, обращена к сознанию и к душе, и если истина не достигает души и совести, то ничего нельзя сделать. Ничего нельзя понять, пока они такие. Ибо в божественной истине все постигается прежде слов, это как "родиться заново" (сравните Евангелие от Иоанна 8,43). С другой стороны, с помощью заблуждения разума дьявол не впускает Бога в душу человека и направляет плененного им человека так, что тот исполняет волю дьявола не понимая этого.
Теперь влияние зла проявляется самым несомненным образом. Сила святой истины Божией была бы утрачена в Церкви и среди христиан; и те, кто нес это имя, стали бы (под влиянием дьявола) олицетворением своеволия и страстей человека, хотя внешне и сохраняли бы вид благочестия; особое положение, которое замечательным образом указывает на влияние и действие дьявола. Этого следовало ожидать; и это свидетельствует об опасности.
Несомненно, трудно открыто противостоять дьяволу, но он обманывает души кажущейся благовидностью, о которой апостол здесь не говорит и которая прикрывается здесь именем христианства, которая перед людьми носит характер благочестия и которую плоть принимает гораздо с большей готовностью, чем истинное благочестие, кажущееся не по вкусу плоти. Тем не менее, наихудшие черты человеческой души связаны с именем христианства. Чем же тогда становится свидетельство? Оно, так сказать, становится личной проповедью, облаченной во власяницу.
В эти опасные последние дни зло активизируется: эти обманщики будут вкрадываться в дома, и их словам будут внимать слабовольные, которые, подчиняясь своим страстям, всегда учатся, но никогда не познают. Подобные наставники противятся истине. Это люди, развращенные разумом, невежды в вере. Но они не много успеют, Бог обнаружит их безумие и их лживость даже при помощи их собственных претензий, которые они не смогут долго выдвигать.
Божий человек должен отвращаться от таких людей, в то время как они все же обманывают и распространяют свое влияние. Придет время - и Бог разоблачит их, тогда все осудят их и обличат в обмане. Духовный человек сразу распознает их, в то время как других им удается безнаказанно обмануть.
Здесь мы можем отметить то, что свидетельствует о печальном и опасном характере тех дней, о которых говорит апостол. Если мы сравним перечень грехов и мерзостей, который Павел дает в начале послания Римлянам, характеризуя жизнь язычников и нравственное падение людей в те времена мрака и поклонения дьяволу, с перечнем грехов, характеризующим тех, кто облекался в одежды показного благочестия, то мы обнаружим, что это почти одно и то же, а в нравственном отношении - совершенно то же самое; и лишь некоторых из явных грехов, характерных для человека, не ограниченного и во внешних проявлениях зла, недостает здесь, их устраняет внешнее благочестие, которое занимает их место.
Печально думать о том, что разложение, имеющее место среди язычников, проявилась и в христианстве, прикрывающимся этим именем и даже принявшим вид благочестия. Но фактически суть здесь та же самая, те же страсти, та же власть дьявола, но с оттенком лицемерия. Это только отступление от истинного учения Заступника и извращение его, как язычество стало отступлением от истинного учения единственного Бога.
Различные наставления даны человеку Божьему в отношении того, как вести себя с сосудами непотребными и с людьми, которые действовали в духе последних дней. От первых он должен был очиститься; он должен был подумать о том, как остаться верным в своих поступках; и очищая себя от этих сосудов, не прославляющих имя Христа, которые (хотя и были в большом доме) не носили печать истинного желания Его славы, он сам должен был оставаться сосудом в чести, благопотребным Владыке. Держась подальше от подобных сосудов, он укрывался от влияний, которые обедняли и извращали свидетельство, которым он должен был воздать Христу; он был чист от того, что портило и извращало это свидетельство.
В другом случае, в отношении тех из людей, кто придавал последним дням характер "тяжких времен", этих продажных противников истины, носящих имя благочестия, его свидетельство было ясным и понятным. Здесь он не просто очищает себя; он проявляет свое нравственное негодование, свое отвращение к тем, кто, являясь оружием дьявола, носит маску внешнего благочестия. Он отворачивается от них, оставляя их на суд Божий.
Тимофей живет по примеру апостола и носит в себе его дух. Он долго был с ним, он видел, какие страдания тот терпел в дни испытаний, каким гонениям подвергался; но Господь избавил Павла от всех гонений. То же самое будет со всеми, кто желает жить благочестиво во Христе Иисусе: {В этом случае мы также должны видеть разницу в положении вещей. Не все христиане будут подвержены гонениям, но только те, кто будут жить благочестиво во Христе Иисусе} они будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение других и одновременно заблуждаясь сами.
Характер этих последних дней здесь ярко выражен и не оставляет надежды на христианство в целом. Успех зла описан, как проявляющийся в двух различных видах, на которые мы уже указывали. Большой дом, то есть христианство в целом, в котором есть сосуды в низком употреблении, от коих мы должны очищаться, и явное проявление развращения - появление посредников, распространяющих его, хотя те, кто развратились, принимают вид благочестивых. В этих условиях злые преуспевают во зле, тем не менее, рука Божия явит свою силу и обнаружит их безумие.
В этой второй категории мы должны выделить общий характер гордыни и развращенности во всех, кто подчиняется этому злому влиянию, и в тех, кто сами стараются распространить зло. Последние из представителей этого класса, по словам апостола Павла, это те, кто вкрадывается в дома. Есть люди, которые обольщаются, но есть и соблазнители. Эти последние сопротивляются истине, и их безрассудство будет обнаружено. Возможно, Бог обнаружит его, какой бы слабой ни была верность, для того, чтобы спасти Его святых от этого, но в общем их зло преуспеет и обольщение будет расти до тех пор, пока Бог не пожелает обнаружить безумие тех, кто отошел от Него и впал в заблуждение человеческого разума, стараясь укрепить и распространить это заблуждение.
Далее апостол Павел напоминает Тимофею о предосторожности, которую он должен соблюдать, чтобы сохранить себя через благодать, непоколебимую веру в обретении спасения Божьего. Безопасность опирается на уверенность в непосредственном источнике того учения, которое он принял и на усвоенное им Священное Писание как достоверное и внушенное свыше, провозглашающее волю, действия, советы и открывающее сущность Бога. Мы пребываем в том, чему научены, потому что знаем от кого мы этому научены. Этот принцип крайне прост и чрезвычайно важен. Мы пребываем в божественном познании, но (поскольку мы научены Богом) мы никогда не предаем ради новых мнений то, чему мы непосредственно научены от божественного источника, и зная, что это так. Под непосредственным божественным источником я подразумеваю личность, которой Сам Бог вверил истину через откровение, которое распространяет авторитетный источник. В этом случае я принимаю то, что он говорит (когда я знаю его таковым) как сообщение от Бога. Правда, что писания всегда остаются обратным доказательством, но когда (как в случае с апостолами) человек оправдывает звание слуги Божьего, дарованное ему Им с целью передачи Его намерений, я воспринимаю сказанное им при исполнении своего служения как исходящее от Бога. Говоря это, я вовсе не имею ввиду Церковь. Она не может быть сосудом божественной истины, переданной ей непосредственно от Бога. Отдельные люди являются таковыми. Мы узнали, что роль Церкви - исповедовать истину, но уже переданную, а не передавать ее. Однако здесь мы говорим о личности, которой и через которую Бог непосредственно открывает эту истину, таковыми являются апостолы и пророки. Бог сообщил им как избранным с этой целью сосудам то, что Он желает сообщить миру, и они передали услышанное. Никто из тех, кто не принимал этой истины сам от Бога как откровение, не способен на это; если этого не случилось, то человек сам имеет некоторую часть в этом. Ведь я не могу сказать "я знаю, кем я научен", зная, что это исходит непосредственно от Бога и через божественное откровение.
Когда Бог хочет что-то передать самой Церкви, Он передает это через таких людей, как Павел, Петр и им подобных. Церковь состоит из отдельных людей, она не может принимать божественное откровение через массу людей, всем обществом, за исключением того случая, когда все общество слышит Божественный глас, но Бог обычно не прибегает к такому способу. Святой Дух раздает каждому в отдельности, как Он желает. Есть пророки, и Дух говорит: "Отделите Мне Варнаву и Савла." Христос раздал дары людям, некоторые - апостолам, некоторые - пророкам и так далее. Соответственно апостол Павел говорит здесь - не "где", но "кем" ты.
Ведь здесь явно первое основание уверенности, силы и убежденности для Божьего человека относительно божественной истины. Она не была открыта ему тотчас же. Именно Павла и других посредников Бог избрал для этого особого дела. Но Тимофей знает, кем он научен этому (здесь это Павел), кому это было непосредственно возвещено через вдохновение и кто имел полномочия от Бога передавать это другим; так что те, кто был научен им, знали, что есть божественная истина, непосредственно переданная Богом (сравните 1 Коринфянам 2 ), переданная в той форме, в какой Он соблаговолил ее передать.
Но есть и другие средства, имеющие свои особенности; это Священные Писания, которые как таковые являются основанием веры для человека Божьего и которые наставляют его во всех его поступках. Сам Господь Иисус сказал (говоря о Моисее): "Если же его писаниям не верите, - как же поверите Моим словам?." Его слова были слова Бога. Он сопоставляет не авторитетность сказанного им с тем, что говорит написанное Слово, но сравнивает средства передачи истины. Бог соблаговолил использовать это средство в качестве постоянного воздействия. Было много ненаписанных пророчеств; они имели полномочия Бога для тех людей, к кому они были обращены. Ибо Слово не один раз говорит о пророках, которые должны пророчествовать; это сказано без передачи нам их пророчеств. Они служили средством для извещения людей о воле Божией в то время, чтобы направлять Его народ при определенных обстоятельствах, но это не было тем откровением, в котором народ Божий нуждался во все времена, ни в отношении мира, Израиля, ни в отношении Церкви во все века. Это не было тем общим и неизменным откровением от Бога для наставления души во все времена.
Очень многое из того, что было сказано Самим Иисусом, не воспроизведено в Писаниях; поэтому не только не говорится, от кого мы услышали истину, но также о характере того, что было передано. Когда это представляет пользу для народа или Церкви Божией, Бог настаивает на том, чтобы об этом было написано в Писаниях, и это служит для наставления Его чад и питает их во все века.
Выражение "зная, кем ты научен" упрочивает авторитет апостолов среди нас, представляя апостолов учителями, уполномоченными Самим Господом, Иоанн говорит: "Кто от Бога, те слушают нас." Нет необходимости, чтобы Писание было написано Апостолами. Через Писание Бог извещает о Своей воле и истине и вверяет священный залог Своему народу с пользой на все века. Писания, будучи таковыми, имеют большое влияние. И это не то, что будучи духовным, человек мог бы извлечь из них не то, из чего мы извлекаем пользу (применительно к душе одного человека это действительно все); но именно все Священное Писание такое, каким мы владеем, имеет подобную власть.
Тимофей с детства знал Священные Писания; и эти Писания, поскольку он прочел их еще ребенком, оберегали его (оказывая божественное влияние) от заблуждений, и сообщали ему божественные истины, необходимые для наставления. Чтобы использовать их верно, необходима вера в Христа; но то, что использовал Тимофей, было Писанием, известным ему с юных лет. Здесь важно обратить внимание на то, что апостол говорит о Писаниях с точки зрения их самих, как читаемых ребенком; и даже не таких, какими их находит обращенный или духовный человек, но просто о самих Священных Писаниях.
Могут сказать, что Тимофей, будучи ребенком, овладел только Ветхим Заветом. Это так; но то, о чем говорится здесь, олицетворяет все, что имеет право называться Священным Писанием. Как говорит Петр о посланиях Павла, что невежды "извращают их, как и прочие писания." {Это также перекликается с отрывком из послания Римлянам 16,17}.
Как только мы признаем, что Новый Завет имеет право на это название, его писания приобретают тот же характер и оказывают то же влияние, что и Ветхий Завет.
Эти писания являются постоянным выражением разума и воли Божией, которые представлены таковыми Его властью. Они являются выражением Им самим Его собственных мыслей Им самим. Они поучительны, они полезны, но это еще не все - они являются вдохновленными, это не значит только, что истина передается в них через внушение. Здесь утверждается не это. Они являются внушенными.
Большая часть Нового Завета включена в первый авторитетный источник "знания, кем ты научен", то есть все то, что написали апостолы; потому изучив истину в них, я могу сказать, что я знаю, от кого я научен ей - я узнал ее от Павла, Иоанна или Петра и т.д. Но помимо того, что они восприняты как Писания, они обладают авторитетом божественных посланий, которым, как форме передачи информации, Бог отдал предпочтение перед устным словом. Они являют собой неизменный образец, по которому сверяется каждое сказанное слово.
Одним словом, Писания носят боговдохновенный характер. Они поучают, они обличают душу, они исправляют, наставляют в праведности, чтобы человек Божий мог быть совершенен, то есть тщательным образом наставлен в воле Божией, а его разум сформирован в соответствии с этой волей и полностью подготовлен ко всякому доброму делу. Сила для осуществления этого приходит в результате воздействий Духа. Защита от ошибок, мудрость во спасение исходит от Писаний; они способны дать их. Мы должны пребывать в том, чему научились от апостолов, и должны руководствоваться в своих действиях Писаниями Божиими.
Но не отвергает ли подобное совершенство и высший авторитет Писаний служение? Ни в коем случае; оно является основанием для служения словом. Кто-то является служителем слова; кто-то провозглашает это слово (опираясь на написанное Слово), являющееся авторитетом для всех и гарантией всего, о чем говорит служитель, и придает своим словам власть Бога над сознанием тех, кого он наставляет или увещевает. В довершение всего, несущий это служение исполнен действенной любви в своем сердце (если он настоящий слуга) и силы Духа, если он исполнен Святым Духом. Но то, о чем говорит это Слово, заглушает всякое противление в душе и разуме верующего. Это подобно тому, как Господь отвечал дьяволу, а сам дьявол вынужден был молчать.
Поэтому неподчиняющийся словам Божиим проявляет себя восставшим против Бога. Устав, данный Богом, находится в Писаниях. Дух Божий активно действует в служении, хотя Бог в равной мере может непосредственно воздействовать на душу Своим Словом. Тем не менее, с тех пор как Бог полностью открылся, служение не могло быть авторитетным источником; а если два, то один должен был бы стать ненужным повторением другого, а если бы они отличались друг от друга, то не стало бы авторитетных источников.
Если откровение не завершилось, то, несомненно, могло быть больше источников. Ветхий Завет оставил сокрытыми историю Христа, миссию Святого Духа, создание Церкви; поскольку эти события еще не завершились, то они не могли стать предметом исторических и учительских наставлений, и Церковь еще не была предметом пророчества. Но теперь все закончилось, и Павел сообщает нам, что он был служителем Церкви, исполняющим Слово Божие (к Колоссянам 1,25). Ведь цели откровения были исполнены.
Заметьте, что апостол Павел настаивает, вменяя это ему в ответственность, чтобы Тимофей посвятил себя тому же служению, что и он, и исполнял это служение тем более активно, что Церковь отклонилась от веры, и своеволие христиан быстро распространялось в Церкви; конечно, он не бросает и тени сомнения на то, что это служение остается постоянной обязанностью, которую следует исполнять во все времена, счастливые или несчастливые. Как мы видим, апостол Павел имеет в виду два разных периода; отступление Церкви, которое уже началось, и еще худший период, который ожидался в будущем. Особые наставления Павел дает в отношении первого периода. "Настой во время и не во время..., - говорит он, - ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут... и от истины отвратят слух и обратятся к басням."
Как точно и ясно говорит апостол Павел о падении церкви! Ее ослабленное состояние в те дни указывало ему на еще более полное ее падение в будущем (согласно его суждению в Духе); когда, все еще называя Церковь христианской, многие, признавшие имя Христа, не будут больше признавать здравое учение Святого Духа, но как бы там ни было, работая терпеливо, упорно и настойчиво, пока они еще не будут его слушать, Тимофей должен оставаться бдительным во всем, переносить скорби, искать души, еще не обращенные к Богу (великое свидетельство веры, когда душа несет груз внутренний), и до конца исполнять служение свое; и дополнительной причиной этого является наступление времени отшествия апостолов (глава 4,6).
И все же в начале этой главы содержится кое-что такое, на что следует обратить внимание. Полнота благодати здесь явно не характеризует это послание. Павел заклинает Тимофея "пред Богом и Господом Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явлении Его и Царствии Его." Мы уже говорили об этом: явление Иисуса связано с ответственностью. Его пришествие связано с целью призвания нас к Нему Самому и нашим привилегиям. Здесь представлен первый из этих двух случаев; не Церковь или дом Отца, а Бог, Его явление и Царство. Все это имеет отношение к ответственности, управлению, осуждению и собрано вместе в целом единстве. Однако апостол Павел не говорит о Церкви, не говорит о ней нигде в этом послании. Более того, Церковь не подлежит осуждению; она - невеста Агнца. Осуждению подлежит каждый из людей. Христианство, которое носит ее имя, несет и ответственность, пока Святой Дух пребывает здесь на земле, и подлежит осуждению. Об этом мы предостерегаемся в Ефесе (Откровение 2). Увы, осуждение начинается там. И церковь рассматривается там как дом, а не тело.
Участь же Церкви и даже ее членов - благодать, а не осуждение. Церковь встретит Господа перед Его явлением. Здесь апостол Павел говорит о Его явлении и Его Царстве. Явившись в славе и облаченный властью Царства, Он будет судить. Представлением Церкви для Себя Самого завершиться дело благодати по отношению к этой Церкви. Когда Господь явится, мы тоже явимся с Ним во славе; но то будет слава Царства (как мы видим в сцене преображения), и Он будет судить живых.
Он утвердит власть Своего Царства как новый порядок вещей, на длительный период; и суд свершится, когда предоставится для этого случай, пока Царство будет существовать, ибо Царь будет царствовать в праведности; суд и праведность будут едины. Прежде, чем вернуть это Царство Богу Отцу, Он будет судить мертвых, ибо весь суд будет вверен Сыну. Потому как это Царство есть новый порядок вещей, основанный на Его явлении, в котором будет произведен суд. Это царство ознаменуется изгнанием дьявола с небес. Оно утвердится и проявит власть, как только явится Господь.
Сознание того, что этот суд должен свершиться, дает толчок любви в несении служения, придает ему искренность, укрепляет руки ощущением единства с Тем, Кто совершит этот суд, а также чувством личной ответственности.
Апостол Павел использует свое близкое отшествие как новый повод призвать Тимофея к исполнению его служения. Его душа расценивает это при мысли об отшествии.
Поэтому отсутствие апостольского служения, такой серьезный факт в отношении положения Церкви, делает долг человека Божьего еще более настоятельным и крайне необходимым. Поскольку отсутствие Павла является поводом для совершения нашего спасения со страхом и трепетом, то это также является поводом для того, кто поставлен на дело благовествования, посвятить себя еще более, чем когда-либо, своему служению, чтобы, насколько это возможно, восполнить недостаток апостольского служения искренней заботой о душах и наставлением людей в истине, которой он научен.
Мы не можем быть апостолами или заложить основание Церкви. Это уже сделано. Но мы можем строить на этом основании истиной, которую мы приняли от апостола через Писания, которые Бог даровал нам неистощимой любовью к душам и истине. Это основание не следует закладывать второй раз. Мы придаем этому основанию его значение, мы воплощаем его в том, что строим на нем, тем, что заботимся о душах и Церкви, которой апостольство дало незыблемое место и основание пред Богом. Именно это мы должны делать при отсутствии того дара, который закладывает основание.
Тот характер, который Бог определил, уже наложил свой отпечаток на Его дело: одно основание уже было заложено. Церковь занимает свое неизменное и единственное положение согласно воле Божией. Устав, данный Богом, заключен в Слове. Мы только должны действовать, как указывает апостол Павел, согласно тому импульсу, который уже дал Дух. Мы не можем иметь власть апостола: ни один не может стать апостолом в том смысле слова, в каком был Павел. Этого не может быть, поскольку мы не закладываем основание: это было бы отрицанием того, что уже сделано. Основание уже заложено. Мы можем трудиться по мере отпущенного нам дара, и еще праведнее, ибо мы любим дело, которое исполнял апостол и потому, что он больше не с нами, чтобы поддержать это дело.
Что касается апостола Павла, то он завершил свой труд; если другие были не верны, то он оставался верным. В благородной борьбе за благочестие Божие он сражался до конца, успешно сопротивляясь всяческим нападкам со стороны дьявола. Он завершил свое дело; и теперь ему оставалось принять свой венец. Он сохранил вверенную ему веру. Павлу был уготовлен венец правды, то есть венец, дарованный ему праведным Судией, признавшим его верным. Но он получит этот венец не раньше, чем наступит день возмездия. Мы ясно видим, что этот венец - награда за его труд и преданность, которые здесь имеются в виду. Это (или противоположное этому) характеризует все послание, а не привилегии благодати.
Труд Духа в нас награждается венцом правды, и каждый возымеет награду по его труду. Христос дает нам все по благодати Божией в наслаждении Его собственной славой, чтобы были с Ним и как Он. Это наша общая участь согласно вечной воле Божией; но место приготовлено Отцом и будет даровано Сыном согласно делу, совершенному силой Духа в каждом верующем, в его особом положении. И не только один Павел получит этот венец от праведного Судии; все возлюбившие явление Господа явятся с Ним в славе, предназначенной каждому в отдельности, которая будет присуждена каждому в день явления Господа. Отвергнутые этим миром, ощущающие всю прочность и мятежность этого мира, чувствующие, насколько тягостна власть сатаны для души, они непритворно желают, чтобы явился Тот, Который положит конец непокорности, угнетению и страданиям и принесет Свою милость, хотя и через суд, освобождение, мир, освобождение души на эту землю.
Христианин разделит славу Господню, когда Он явится; но и этот мир получит освобождение.
Мы также видим, что здесь речь идет не о привилегиях Церкви как таковых, а о всеобщем возмездии, которое возымеет место с пришествием Иисуса; и о всеобщем утверждении Его славы. Душа возлюбила Его явление; она жаждет не только устранения зла, но и Того, Кто устранит зло.
В том, что следует дальше, мы видим, как преуспело зло и как апостол Павел надеется на личную привязанность его возлюбленного сына в вере. Вероятно, были всякие причины для отпадения многих, а для некоторых - несомненно; тем не менее, первое, что пришло на ум апостолу Павлу - это уход Димаса по чисто мирским причинам. Апостол почувствовал себя одиноким. Не только многие христиане покинули его, но и его соратники по труду отошли от него. По провидению Божиему он должен был остаться один. Павел просит Тимофея поскорее прийти к нему. Димас оставил Павла. Остальные по разным причинам ушли от него; некоторых он отослал для исполнения дела. Не сказано, что Димас перестал быть христианином и открыто отверг Господа; ему не было по сердцу нести крест с апостолом Павлом.
Однако во мраке горя и печали светил луч благодати и света. Это присутствие Марка (того Марка, которого Павел вначале отстранил от служения, потому что тот уклонился от опасной миссии среди язычников и вновь вернулся в Иерусалим) теперь было ему желанным, потому что он был нужен ему для служения. Интереснее всего видеть (как трогательное свидетельство благодати Божией), что беды, свалившиеся на апостола Павла, показаны в сочетании с действием благодати в Марке, преданном и полезном Павлу, в Марке, который сначала пал и с которым Павел из-за этого не хотел иметь тогда ничего общего. Мы также видим любовь и верность, явленные до мельчайших подробностей. Исполненный силы Духа Божьего, апостол нежен, близок и доверчив в отношении с теми, кто правдив и предан ему. Мы также видим, что в конце своей жизни, оставшись верным и преданным, Павел получает возможность для изучения (несомненно того, что связано с его делом) и написания того, что он желал тщательно сохранить - возможно, его послания.
Это играет важную роль в наставлении через Писание, имея отношение к жизни апостола. Павел был покинут, так сказать, большинством и пребывал в силе Духа; но оставшись один, в здравом уме, он полностью погрузился в размышления о делах Божиих.
Он предостерегает Тимофея в отношении человека, который причинил Павлу много зла и просит, чтобы Тимофей остерегался его. Мы здесь видим, что это послание преисполнено праведности, и благодать осуществила свое дело. "Господь, - говорит Павел, - да воздаст ему по делам его!." А что касается тех, которые не имели мужества оставаться с ним, когда он должен был отвечать как узник, он лишь молится за них. Он не был обескуражен. Его сердце, разбитое из-за неверности Церкви, оставалось сильным в исповедании Господа перед миром, и он мог свидетельствовать о том, что хотя его покинули люди, Сам Господь предстал ему и укрепил его. То, что он должен был ответить властям, представляло ему повод вновь во всеуслышание заявить, за что он был пленен. Замечательна сила благовестия там, где проявляется вера! Все, что может сделать дьявол, оборачивается свидетельством для того, чтобы великие мира сего, цари, которые иначе оставались недоступными, могли услышать слово истины, свидетельство Иисуса Христа.
Верный свидетель был также избавлен от львиных челюстей. Его могучая и искренняя вера до конца полагалась на Господа. Господь уберег бы его от всякого злого дела и сохранил бы для Своего Небесного Царства.
Если время его отшествия было близко, если он должен был заснуть, а не измениться, он остался среди тех, кто ожидал явления Господа. А пока он собирался присоединиться к нему, чтобы занять свое место в Небесном Царстве. Он приветствует братьев, с которыми был связан Тимофей и просит его прийти до зимы. Мы также узнаем здесь о том, что чудесная сила, дарованная апостолам, осуществлялась в служении Господу, а не в их личных интересах и так, как могли бы внушить им их личные чувства; ибо Павел оставил больного Трофима в Милите.
Очевидно, что это послание было написано, когда апостол считал свое отшествие близким и когда вера христиан чудовищно пала, что подтверждалось тем, что они оставили апостола. Его вера подтверждалась благодатью. Он не скрывал от себя, что все шло плохо: его сердце ощущало это и сокрушалось от этого; он видел, что все становилось хуже и хуже. Но его собственное свидетельство было твердо; он был силен ради Господа через благодать. Сила Господа была с ним для исповедания Христа и чтобы увещевать Тимофея к большому прилежанию и преданности в осуществлении его служения, потому что время было тяжелым.
Это было чрезвычайно важным. Если мы любим Господа, если мы чувствуем, чем Он является для Церкви, то мы чувствуем, что последняя находится в глубоком падении. Личное мужество не ослабло, ибо Господь всегда остается тем же - верным и проявляющим Свою власть ради нас; если не в Церкви, отвергающей ее, то в тех, кто держится стойко, Он осуществляет Свою власть в соответствии с личными нуждами, выдвигаемыми сложившимся положением дел.
Давайте помнить это; нечувствительность к состоянию Церкви не является доказательством того, что мы близки к Господу или что мы доверяем Ему, но в осознании этого падения вера, чувством чего является Христос, дает уверенность в Нем посреди падения, о котором мы скорбим. Тем не менее следует заметить, что апостол говорит здесь об отдельном человеке, о праведности, о суде, а не о Церкви. Если о последней говорится как о внешнем, как о великом доме, то она содержит сосуды в бесчестье, от которых следует очиститься. И все же апостол предвидел еще худшее положение дел, которое теперь установилось. Но Господь никогда не может изменить Своей верности.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3.
Послание к Титу посвящено установлению порядка в церквах Божиих.
Особой темой посланий, написанных к Тимофею, было утверждение здравого законоучения, хотя в них говорится и о других предметах, относительно которых апостол наставляет Тимофея, как ему поступать. Об этом и рассказывает нам апостол. Из первого послания к Тимофею мы узнаем, что Павел оставил своего возлюбленного сына по вере в Эфесе для того, чтобы наблюдать, дабы там не учили иному, собрание же есть столп и опора истины. Во втором послании мы находим средства, с помощью которых христиан следует укреплять в истине, когда большинство отошло от нее.
В послании к Титу апостол прямо говорит, что оставил его в Крите, чтобы он довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров. Хотя мысленному взору Павла рисовались примерно те же соблазны, о которых он писал к Тимофею, все же мы обнаруживаем, что апостол сразу раскрывает свою тему с тем спокойствием, которое свидетельствует, что его мысленный взор не был столь занят этими соблазнами и что Дух мог полностью вверить ему повседневные заботы церкви, так что это послание гораздо проще по своему характеру. Житие, которое подобает христианам относительно соблюдения порядка в их отношениях друг с другом и великие принципы, на которых это житие основывается, составляет предмет этой книги. О состоянии церкви мы узнаем совсем немного. Истинам, которые проистекают главным образом от христианского откровения и которые характерны для него, уделяется в этом послании больше места, чем в тех посланиях, которые обращены к Тимофею. С другой стороны, пророчества, касающиеся будущего состояния христианства и нарастания уже начавшегося упадка, тут не повторяются, Тон послания в моменты особого выделения определенных истин, связанных с христианством, более спокоен, более прозаичен.
Здесь, а также в послании к Тимофею, особо говорится об обетовании жизни вечной. Более того, это обетование отличает христианство и откровение Божие (как отца) во Христе от иудаизма.
Но в этом послании великие границы христианства обозначены с самого начала. Вера избранных, истина, относящаяся к благочестию, надежда вечной жизни, обещанной прежде века и явлении Слова Божия в проповеди являются темой вступления. Имя "Спасителя" добавлено здесь, как и в послании к Тимофею, к имени Бога, а также к имени Христа.
Это вступление немаловажно. Заключенное в нем апостол представил Титу как характеризующее его апостольство и в качестве особого предмета его служения. И не развитие иудаизма, а откровение о жизни вечной и надежда на вечную жизнь существовали прежде века (то есть, во Христе - цель божественного предвидения). Соответственно, вера пребывала не в исповедании иудеев, но в избранных, подвигнутых благодатию к познанию истины. Это была вера ИЗБРАННЫХ: это важная истина, которая характеризует веру в миру. Иные могут и в самом деле принять это как мировоззрение, но вера сама по себе есть вера избранных.
Иначе обстояло дело у иудеев. Повсеместное исповедание их вероучения и вера в обетования Бога были принадлежностью каждого, кто родился израильтянином. Другие могли заявлять о христианской вере, но это вера избранных. Ее особенность такова, что человеческое естество не в состоянии ни объять, ни постичь ее, но обнаруживает в ней камень преткновения. Она раскрывает некие отношения с Богом, которые не постижимы для естества и в то же время кажутся ему самонадеянными и невозможными. Для избранных это радость их сердец, свет их разума и птица для их души. Она ставит их в такие отношения с Богом, которые заключают все, чего душа может пожелать, но которые полностью зависят от того, что есть Бог, и к этому и стремится верующий. Это личные отношения с Самим Богом. Посему это вера избранных Божиих. Следовательно, это также справедливо для всех язычников, а также и для иудеев.
Эта вера избранных Божиих имеет оттенок сокровенности в отношении самого Бога. Она покоится на нем, она ведает тайну Его вечного предвидения той любви, которая сделала избранных предметом предвидения Его. Но есть и другая сторона, связанная с нею, а именно: исповедание пред людьми есть богооткровенная истина, с помощью которой Бог возвещает Слово и требует подчинения ей людских помыслов и почтения сердечного. Эта истина ставит человека в подлинные отношения с Богом. Это истина, относящаяся к благочестию.
Поэтому исповедание истины - важная черта христианства и христианина. Так, есть вера избранных в сердце и личная вера в Бога и в тайну Его любви, и есть исповедание истины.
Итак, составляющее надежду этой веры не было земным благоденствием, многочисленным потомством, земным благословением народа, которого Бог признал Своим. Это была жизнь вечная, которую Бог обещал во Христе прежде создания мира, вне мира и вне божественного управления миром и проявления сущности Господа в этом управлении.
Это была вечная жизнь. Она была связана с природой и личностью Самого Бога, и поскольку она имела в Нем свой источник и произошла от Него, она была помыслом благодати Его и была провозглашена таковой в Христе, втором Человеке прежде существования мира, в который первый человек введен был в завете (причем в его грехопадении заключается его история до появления Христа, второго Человека и креста, на котором он понес его последствия для нас и обрел для нас эту вечную жизнь в полноте славы своей), и которая была сферой развертывания управления Божия в отношении подчиненных Ему - явление, совершенно отличающееся от единения жизни, которой человек является причастником Его сущности и которая есть ее отражение. Это евангельская надежда (ибо здесь мы не говорим о церкви), тайное сокровище веры избранных, которую обещает нам слово откровения.
"Обещанная прежде вековых времен" - замечательное и важное выражение. Помыслы Бога открываются прежде существования этого изменяющегося и пестрого лика земли, который свидетельствует о несовершенстве и греховности творения - о терпении Божием и о его промысле в благодати и в управлении. Вечная жизнь связана с низменной природой Бога, а также с приведением, которые так же неизменны, как и его природа, и с Его обетовании, в которых он не может обмануть нас, и которым Он не может изменить. Наша участь в жизни существовала уже до сотворения мира не только в предвидении Бога, не только в личности Сына, но и в обетованиях, данных Сыну, как нашей части в Нем. Вот что было предметом этих речей отца к Сыну, в которых говорилось о нас, а Сын был их носителем {Сравните Притчи 8, 30, 31 и Лук. 2, 14 и Псалмы 40,6-8, "ты открыл мне уши", а на самом деле звучало как "ты вырыл уши для меня", то есть принял образ раба, сделавшись подобным человеком (Фил. 2), переведенные так в Септуагинте и принятые в Послании к Евреям как правильный перевод}.
Чудесное знание о небесном общении, объектом которого был Сын, было дано нам, чтобы мы могли осознать, насколько много мы значили в помыслах Бога, предметом которых во Христе мы были прежде всех веков!
То, что заключается в Славе, также становится нам яснее благодаря этому отрывку. Слово есть выражение во времени вечных помыслов Самого Бога в Христе. Оно свидетельствует о том, что человек находится во власти греха и возвещает мир и спасение, и оно показывает, как он может стать причастником помыслов Бога. Но сами эти помыслы есть не что иное, как план, предвечный замысел благодати Его в Христе даровать нам вечную жизнь в Христе - жизнь, которая существовала в Боге прежде всех веков. Слово это проповедуется, является (под этим подразумевается откровение замыслов Бога в Христе). Итак, этот замысел дал нам жизнь вечную в Христе, и это было обетовано прежде всех веков. Избранные, веруя, знают и имеют саму эту жизнь. они - сами свои свидетели, но слово является всеобщим откровением, на котором основана вера и которое имеет всеобъемлющую власть над совестью людей, признают они его или нет. Точно так же в 2 Тим. 1, 9-10 оно представлено как спасение, но спасение откровения впоследствии.
Следует отметить, что тут вера является верой в лично утверждаемую, осознанную истину - это такая вера, какую имеют только избранные, которые обладают знаниями истины по учению Бога. "Эта вера" также используется в христианстве как мировоззрение в противовес иудаизму. Здесь это таинство Божие, в противоположность закону, провозглашенному для всего народа. Это обетование, данное прежде создания мира, и главенствующее в своем проявлении, было особо вверено апостолу Павлу, дабы он мог возвещать его в проповедях. Петру евангелие было вверено скорее, как исполнение обетований, данных отцам, которые Павел также наряду с евангельскими событиями, которые подтверждали и развивали их могуществом Бога, явленном в воскресении Иисуса, свидетеля могущества этой жизни. Иоанн видит жизнь скорее в Личности Христа, а потом как уже переданную нам, неотъемлемые черты которой он и раскрывает.
Мы увидим, что апостол не испытывает столь же близкого и доверительного чувства к Титу, как и к Тимофею. Он не открывает ему свое сердце в такой степени. Тит - возлюбленный и преданный служитель Божий, а также сын апостола по общей вере, но Павел не открывает ему свое сердце так, как открывал Тимофею - не сообщает ему о своих заботах, не жалуется - не изливает перед ним своей души. признание всего, что сокрушает сердце и не дает покоя в работе, которую человек делает - вот доказательство доверия. Человек испытывает доверие в отношении этой работы и говорит о ней в отношении себя и в отношении всего, и нет границ или меры касательно того, насколько подробно человек должен рассказывать о себе, о том, что он чувствует, обо всем. так апостол поступает с Тимофеем, и Духу святому было угодно изобразить это для нас. Когда апостол писал Тимофею, его ум прежде всего занимали вопросы учения: с его помощью враг действовал и пытался погубить церковь. Епископы упоминаются лишь как нечто второстепенное. Здесь им отводится ведущее место. Павел оставил Тита на Крите, чтобы тот довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как он уже велел ему. Здесь вопрос состоит не в желании стать епископом, которое кто-либо мог возыметь, ни, в связи с этим, в описании человека, подходящего для этой должности, а в их назначении; и для этой задачи Тит был облечен властью со стороны апостола. Ему сообщаются необходимые характеристики с тем, чтобы он мог решать в соответствии с апостольской мудростью. так что, с одной стороны, он был облечен апостолом властью назначать их, а с другой стороны, уведомлен им в отношении необходимых качеств. Апостольская власть и мудрость воздействовали совокупно, чтобы сделать его полномочным для выполнения этой серьезной и важной работы.
Мы видим также, что этот посланец апостола был уполномочен навести порядок во всем, что было необходимо для благосостояния церквей на Крите. Уже заложенные, они, однако, нуждались в указаниях в отношении многих мелочей их жития; и требовался апостольский надзор для того, чтобы дать им все это, а также ради учреждения должностей в церквах. Эту задачу апостол доверил испытанному в верности Титу, облеченному его собственной властью устно и посредством этого послания; так что отвергнуть Тита означало отвергнуть апостола, а следовательно и Господа, пославшего его. Власть в церкви Божией - это серьезное дело, дело, происходящее от самого Бога. Она может осуществляться посредством дара Божия; о официальным лицам, когда Бог назначает их чрез те орудия, которые Он избрал и послал для этой цели.
Здесь нет необходимости подробно описывать качества, необходимые для того, чтобы должным образом соответствовать званию епископа. Они преимущественным образом те же, что и упомянутые в Послании к Тимофею. Это именно качества, а не дарования; это внешние качества, нравственные качества, хотя и привходящие - такие, которые подтверждают годность того или иного человека для должности надзирающего за другими, возможно, вызовет удивление то, что здесь имеет место отсутствие грубых нарушений, но церкви были более простыми, чем принято думать, входящие в них, совсем недавно отрешились от пагубных привычек, т посему для придания веса обязанностям попечительства требовалось давняя репутация, которая внушала бы почтение другим. Было также необходимо, чтобы тот, кто был облечен этим саном, мог бы убеждать противящихся. Ибо им приходилось иметь дело с такими, особенно среди иудеев, которые всегда и везде ретиво противились истине и были изощренными в казуистических доводах. Характер критян обуславливал другие трудности и требовал осуществления строгих мер; иудаизм смешался с проявлениями этого национального характера. Необходимо было быть твердым и поступать строго, чтобы они были здравы в вере.
Кроме того, ему еще необходимо было упомянуть - этот злой бич церкви Божией - обряды и традиции, вызывающие гнев его и противопоставляющие себя благодати Его, тем, что возвышает человека. Одно не было чистым, другое было запрещено обрядом. Бог требует полной искренности. Для чистых все чисто, для того, чье сердце осквернено, не нужно обращаться вовсе, чтобы найти нечистое; но весьма удобный повод, чтобы забыть, что у тебя самого внутри. Ум и совесть уже осквернены. они утверждают, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу.
Тит, который не только должен был назначать других с этой целью, но, будучи облечен властью, должен был сам наблюдать за порядком и нравственностью христиан, и был уполномочен (что имело место на протяжении этих трех посланий) следить, чтобы каждый, соответственно его положению, поступал в согласии с нравственной и иной необходимостью, ибо это важно, поскольку ограждает от нападок сатаны и беспорядков в собрании. Истинная свобода правит в собрании; нравственный порядок охраняет это; и нет лучшего повода для врага, чтобы обесчестить Господа и погубить свидетельство и произвести общий хаос, подавая миру повод для богохульства, чем забвение благодати и священного порядка среди христиан. Не будем обманывать самих себя: если эти необходимые условия не выполняются, (а они прекрасны и драгоценны), тогда свобода (а она прекрасна и драгоценна и неизвестна миру, который не ведает, что есть благодать), то великолепная свобода христианской жизни уступает место беспорядку, который бесчестит Господа повсюду и привносит нравственный хаос.
Нередко, замечая, что человеческая слабость вызвала беспорядок там, где царствует христианская свобода, люди, вместо того, чтобы искать истинное средство, уничтожают свободу, они изгоняют силу и действие Духа - ибо там, где Дух, там свобода в любом смысле слова - радость новых отношений, в которых все сливается воедино. Но порывая все связи ради Господа, когда это необходимо, Дух признает все отношения, которые установил Бог; даже когда мы разрушаем их - как это делает смерть - вследствие необходимости предстать перед Христом, которая превыше всех. Но пока мы участвуем в них, (не говоря о призыве Христа), мы должны действовать в соответствии с этими отношениями. Старый и молодой, муж и жена, ребенок и родитель, раб и господин, все должны соблюдать определенные правила приличия по отношению друг к другу, вести себя в соответствии с занимаемым положением.
"Здравое учение" учитывает все это и, в своих предупреждениях и поучениях сохраняет все эти правила приличия. Вот наказ, который апостол дает Титу в отношении старцев, стариц, молодых женщин ( в отношениях с их мужьями, их детьми и касательно всей их жизни, которая должна быть семейной и скромной); юношей, для которых Тит всегда должен был быть образцом, рабов с их хозяевами, и далее, насчет обязанностей всех по отношению к властям и вообще ко всем людям. Но прежде чем рассматривать этот последний вопрос, он устанавливает великие принципы, которые являются основой поведения святых между собой в век сей. Их поведение по отношению к властям и веку движут другие побуждения.
Основой и движущей силой поведения христиан как таковых служит особые учения христианства. мы находим эти учения и побудительные силы в главе 2, 11-15, где говорится об этом поведении. Конкретные побудительные силы для особенности их поведения в отношении мира мы обнаруживаем в третьем и следующих стихах главы 3.
Глава 2, 11-15 содержит замечательный обзор христианства - не догматов его, а скорее, конкретной действительности для людей. Ибо явилась благодать. Она явилась, не ограниченная конкретным кругом людей, но для всех людей, не отягощенная временными обещаниями и благословениями, но несущая спасение. Она исходит от Бога и даруется людям вместе со спасением. Она не ожидает праведности от людей, она приносит спасение тем, кто нуждается в нем. Драгоценная и простая истина, которая заставляет нас познать Бога, которая ставит нас на наше место, но по благодати, перехлестнувшей все преграды для того, чтобы во всемогущей благости Бога обратится ко всякому человеку на земле!
Принеся это спасение, она дает нам прекрасное наставление относительно нашего пути в этом мире; а также в отношении к самим себе, к другим людям, и к Богу. Отвергнув всякое нечестие и всяческие похоти, находящие удовлетворение в нынешнем веке, мы должны смирить устремления плоти во всех отношениях и жить целомудренно; мы должны считаться с требованиями других людей и жить праведно; мы должны признать права Бога над нашими сердцами и проявить благочестие.
Но наше будущее также просветлено благодатью. она учит нас ожидать благословенной надежды, и явления славы нашего великого Бога и Спасителя Иисуса Христа.
Ибо явилась благодать. Она наставляет нас, как нам вести себя здесь, на земле, ожидая явления славы в Личности Самого Иисуса Христа. И наша надежда вполне обоснована. Христос по праву дорог нам. Мы можем с величайшей сердечной уверенностью думать о Его явлении во славе, а также иметь самые веские мотивы для жизни, посвященной славе Его. Он предал Себя за нас, чтобы искупить все наши грехи и очистить для Себя народ, который должен принадлежать Ему по праву и быть ревностным - согласно воле Его и естеству Его - о добрых делах.
Вот что такое христианство. Оно все обеспечило, по воле Божией, прошлое, настоящее и будущее. Оно освобождает нас от этого мира, превращая нас в народ, отделенный для Самого Христа согласно той любви, из-за которой Он предал Себя за нас. Это очищение, но такое очищение, которое освящает нас для Христа. Одухотворенные любовью, которая живет в Нем, дабы благотворить другим и нести свидетельство благодати Его, мы принадлежим Ему как особая часть Его, имеющая Его в этом мире. Это драгоценное свидетельство тому, что есть христианство, в своей конкретной действительности, как дело благодати Божией.
Что касается поведения христиан в отношении этого мира, то благодать изгнала насилие и дух непокорства и противоречия, который возбуждает сердца неверующих и источник которого кроется в своеволии стремящемся утвердить свои собственные права по отношению к другим.
Христианин имеет свой удел, свое наследство в ином мире, он спокоен и покорен в этом мире и готов благотворить. Даже когда другие грубы и несправедливы по отношению к нему, он сносит это, помня, что однажды и он был не лучше: это тяжкий урок, ибо грубость и несправедливость возмущают сердце: но мысль о том, что это грех и что мы раньше тоже были его рабами, порождает терпение и благочестие. Лишь одна благодать изменила это, и мы должны поступать с другими по этой благодати.
Апостол разворачивает начальный список качеств человека, по плоти - каковыми мы однажды были. Грех был безумием, он был непослушанием; грешник был обманут - он был рабом похотей, полным злобой и завистью, ненавистный и ненавидящий других. таков человек, отмеченный грехом. Но проявилась доброта Бога, Бога-Спасителя, Его добрая воля и милосердие по отношению к людям (прекрасный и драгоценный образ Божий!) {По-гречески здесь стоит слово philantrope, которое в данном случае используется по отношению к Богу, и которое тем не менее имеет большую выразительность, чем английское слово; поскольку philo означает особую привязанность к чему-либо, тесную дружбу}. Образ, принятый им - образ Спасителя, имя, особо присущее Ему в этих трех посланиях, чтобы мы могли нести печать Его в наших путях, дабы он мог проникнуть в дух наш. Наши пути в этом мире и наше поведение по отношению к другим зависит от принципов наших отношений с Богом. То, что сделало нас отличными от других, то есть какое-то достоинство в нас самих, ни какая-либо черта личного превосходства: порою мы бываем такими же, как они. Это есть нежная любовь и благодать Бога милосердного. Он был добр и милосерден к нам: мы познали, что это такое, и стали такими же с другими. Верно, что очищая и обновляя нас, эта благодать действовала ради принципа и в сфере совершенно новой жизни, так что теперь мы не можем идти с этим миром тем же путем, что мы шли прежде, но воздействуем на других, которые все еще находятся в трясине этого мира, как Бог воздействовал на нас, чтобы вытащить нас из нее, дабы мы могли радоваться всем этим вещам, кои, согласно тому же принципу благодати, мы желаем другим. Сознание того, чем мы однажды были и путей, которыми Бог привел нас, сливаясь вместе, руководят нашим поведением по отношению к другим людям.
Итак, когда проявилась доброта Бога-Спасителя, она не была чем-то туманным и неясным. Он спас нас не по делам праведности, которые мы сотворили, но по Своей милости банею возрождения и обновления. В этом двойственность дела, совершенного в нас, те два положения, которые мы находим в Иоан. 3 в беседе Господа с Никодимом; разве что здесь добавлено еще то, что теперь совершается благодаря делу Христа, а именно то, что Дух Святый изобильно изливается, дабы стать силою этой новой жизни, источником которой он является. И вот человек омыт, очищен. Он омыт от своих прежних привычек, помыслов, желаний - в конкретном смысле этого слова. Мы моем вещь, которая существует. Человек был порочен и осквернен душевно и телесно. Бог спас нас тем, что очистил нас, он не мог поступить иначе. Для того, чтобы иметь общение с Ним, необходимо иметь истинную чистоту.
Но это очищение было полным. Это не было поверхностным очищением сосуда. Это было очищение путем возрождения; оно ассоциировалось с получением новой жизни, которая есть источник новых помыслов и было связано с новым творением Божиим, способным радоваться Его присутствию в свете лица Его, но само по себе было переходом от состояния, в котором мы пребывали ранее, в совершенно новое, от плоти через смерть в состояние Христа воскресшего.
Но существовала сила, которая действовала в этой новой жизни и которая сопутствует ей в христианине. Это не просто, как говорится, субъективная перемена. Существует действенная божественная сила, которая дает нечто новое, источником которого является Он Сам - Сам Дух Святый. Это Бог, действующий в твари (ибо Бог всегда непосредственно воздействует на тварь Духом Святым); и именно в образе Духа Святого ОН совершает это дело обновления. Вот новый источник мыслей в общении с Богом, и не только закон новых жизненных сил, но и энергия, которая производит в нас нечто новое.
Задавался вопрос: когда произошло это обновление Духом святым? Было ли это вначале или после возрождения {Употребленное здесь греческое слово не означает рождение заново. Кроме этого отрывка, оно употребляется еще в конце Матф. 19 вместо "золотого века". Обновление Духом Святым в корне отличается от возрождения. Последнее есть переход из одного состояния в другое}, о котором говорит апостол? Я считаю, что апостол рассказывает о нем в соответствии с сутью дела, и добавляет "излил на нас" (то, что характеризует благодать нынешнего времени, чтобы показать, что есть еще одна истина, а именно, что Дух святой, как излитый на нас, остается с нами для того, чтобы силою своей хранить радость общения, к которому ОН привел нас. Человек очищен благодаря этому новому порядку вещей; но Дух святой есть источник совершенно новой жизни, совершенно новых помыслов; и не только для нового нравственного существа, но и для общения всех людей, в которых это новое нравственное существо развивается. Мы не можем отделить сущность от предметов, неотделимо от которых развивается эта природа, и которая образует сферу их существования, отличая их.
Именно Дух Святой, дарующий помыслы, создает и формирует все нравственное существо нового человека в целом. В духовном смысле нельзя отделить мысль и то, что мыслит, ум, порождающий мысль. Дух Святой есть источник всего в спасении человека, он спасен окончательно, ибо таковы обстоятельства.
Дух Святой дает не только новую природу, ОН дает и нас в связи с совершенно новым миропорядком ("новым творением") и наполняет наши помыслы теми идеями, которые содержатся в этом новом творении. Вот причина того, что дело это продолжается, хотя мы раз и навсегда стали в этом отношении на свои места - во всем, что касается действия Духа Святого, потому что он все больше и больше сообщает нам то, что от этого нового мира, в который Он провел нас. Он берет принадлежащее Христу и показывает нам, и все, чем владеет Отец, принадлежит Христу. Я считаю, что обновление Духом Святым включает все это, потому что Он сказал: "которого излил на нас обильно". Таким образом, мы не только рождены в Нем, но Он еще живет в нас, сообщая нам все, что принадлежит нам во Христе.
Дух Святой обильно излился на нас через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись благодатию этого Спасителя, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни. Я думаю, что в предшествующем слову "чтобы", ст. 7, сказано "банею возрождения и обновления Святым Духом", а фраза "которого излил на нас обильно чрез Иисуса Христа" является второстепенным придаточным, введенным, чтобы показать нам, что мы вполне наслаждаемся всем этим силою Духа Святого.
И Он спас нас банею этого возрождения, чтобы мы могли по упованию сделаться наследниками вечной жизни. В этом нет ничего внешнего, земного или телесного. Благодать дала нам жизнь вечную. Для этого мы оправдались благодатию Христа. Итак, здесь налицо энергия, сила, надежда чрез обильный дар Духа Святого. Для того, чтобы мы стали причастниками Его, мы оправдались благодатию его, и наше наследство состоит в нетленной радости жизни вечной.
Бог спас нас не по делам и не с помощью {Здесь, как и везде, четко различаются разум человека и спасительная благодать Божия, коими также достигается цель} чего-либо в нас самих, но милостью Своей. Но тогда Он поступил с нами по изобилию благодати Своей и согласно помыслам сердца Своего.
Апостол желает, чтобы Тит занялся всем этим - всем, что с благодарственной молитвой приводит нас к действительному союзу с Самим Богом и заставляет нас почувствовать, в чем заключается наша участь, наша вечная участь пред Ним. Это пробуждает совесть, наполняет нас любовью и стремлением делать добро, заставляет нас уважать все отношения, средоточием которых является Сам Бог. Мы связаны с Богом по правам Его, мы стоим пред Богом, который пробуждает сознательное отношение ко всему, что Он сам установил.
Титу следовало избегать праздных споров и распрей о законе, а также всего, что разрушило бы целостность нашего единения с Богом, согласно откровению Самого Бога и воле Его во Иисусе Христе. Иудаизм гностиков все еще восстает против простоты Евангелия; закон и человеческая правота разрушает с помощью промежуточных построений и непосредственный характер наших отношений с Богом.
Если человек будет пытаться высказывать свои личные мнения и таким способом породит раскол в церкви, следует отвращаться такого после первого и второго вразумления; такой человек развратился. Он грешит, будучи самоосужденным. Он не довольствуется церковью Божией, истиной Божией; он претендует на свою собственную истину. Почему же он христианин, а христианство, каковым Бог дал его, не удовлетворяет его? Сея раскол среди своих собственных мнений, он сам себя осуждает.
В конце послания мы находим краткое описание жизни христиан, вдохновленное любовью Божией, стараний, предприимчивых, дабы паства могла получить всю помощь, даруемую Богом церкви. Павел пожелал, чтобы Тит пришел к нему; но критяне нуждались в его услугах; и апостол решил, что приезд Артемы или Тихика (последний нам хорошо известен благодаря услугам, который оказывал Павлу) будет условием его ухода от дел, которыми Тит занимался. Мы узнаем также, что и Зинат, законник, и Аполлос, проявивший свое рвение в Ефесе и Коринфе, вознамерились заняться на Крите служением Господу.
Заметим также, что пред нами два вида служителей: те, кто был близко связан с апостолом, сотрудничая с ним, кто был его спутником, и кого он везде посылал продолжать начатое им дело, когда он уже более не мог нести его тяготы сам; и те, кто служил независимо и свободно от него. Но между ними не было соперничества. Он не пренебрегал дорогой для него паствой. Он был рад, что любой, обладающий здравой верой, взращивал бы насаждения, которые он сам насадил. Он побуждал Тита оказывать им знаки сердечной привязанности и обеспечивать всем необходимым для их путешествия. Эта мысль наводит его на последующий совет, а именно совет о том, как хорошо было бы для христиан научиться выполнять полезную работу, чтобы ни у них, ни у других не было в чем-либо недостатка.
Весьма прекрасное и интересное послание к Филимону не нуждается в обширных комментариях; оно является выражением любви, которая действует чрез Дух в церкви Божией при любых обстоятельствах жизни отдельного человека.
Написанное для того, чтобы пробудить в Филимоне чувства, которые некие события могли погасить, это послание, скорее, предназначено для того, чтобы зажечь эти чувства в читателе, нежели быть предметом для пояснений.
Это прекрасная картина, живописующая, как нежность и сила любви Божией, воспламеняющая сердце, вникает в каждую мелочь, которой эта любовь могла быть уязвлена или стала бы поводом для ее роста и проявления. С этой точки зрения это послание столь же важно, сколь и прекрасно; ибо это возникновение нежного и тактичного сочувствия среди титанических трудов Апостола и явления великих истин, которые стали связующей основой между всеми одушевленными существами и Богом во Христе, и оно особо характеризует христианство и показывает его божественную природу; поскольку тот, кто открывает наиболее глубокие истины и обводит каждое подобающее место, освещая божественной мыслью, причем оно судит, словно о чем-то известном, как бы передавая Его мысли, и может (так как это Дух Бога любящего) напомнить сердце помыслами, которые может взлелеять лишь любовь, сделав это с достоинством, свидетельствующем об их источнике, и осторожностью, показывающей, что, каким ни было величие Его мыслей, он волен помыслить обо всем.
Когда человеческий ум занят возвышенными предметами, он ощущает их весомость и сгибается под их тяжестью; он поглощен ими; он должен абстрагироваться, чтобы сконцентрировать свое влияние. Бог открывает помыслы Своим; и, какими бы глубокими они ни показались человеческому уму, они текут с той милостью и связанностью, которые для них естественны, когда Он возвещает их чрез избранные Им орудия. Последние могут любить; ибо Бог, который использует их, есть любовь. Более существенная часть их задачи состоит в том, чтобы представить Его таковым, а не рассуждать о глубоких материях. Соответственно, когда их трогает эта любовь, проявляется характер пославшего их, как Бога, который есть источник любви, чрез совершенное попечение о других и самое утонченное внимание к тому, что чувствуют их сердца.
Кроме того, эта любовь крепнет благодаря отношениям между членами тела Христова, то есть, людьми, созданном Самим Духом Святым. Исходящее их божественного источника и всегда питаемые ими, христианские чувства принимают форму человеческой заботы, которая, в проявлении любви и человеколюбия, несет печать своего происхождения. Любовь, свободная от себялюбия, может считаться и считается со всем, что касается других и осознает то, что способно повредить им.
Бедный раб Онисим был обращен Павлом, когда тот был узником. Филимон - богатый или, по крайней мере, состоятельный человек принимал собрание у себя дома )причем его жена тоже была обращена) и по мере сил трудился ради Господа. Архипп был служителем Господним, служившим в Церкви, возможно, он был евангелистом, по крайней мере, он участвовал в спорах вокруг Евангелия потому был принят у Филимона и в том собрании. Возвращая Онисима, Апостол обращается ко всей церкви. Вот почему мы читаем здесь "благодать вам и мир" и не добавлено "милость" как в тех случаях, когда Апостолы обращаются исключительно к отдельным лицам. За Онисима он ходатайствует перед Филимоном; и вся церковь должна принять участие в этом возлюбленном рабе, которому уготовано стать чадом Божиим. Их христианские сердца должны стать опорой и залогом хорошего отношения Филимона, хотя Апостол надеется на великодушие и доброту и любовь самого Филимона, как слуги Божиего, в отношении Онисима.
По своему обычаю, Павел признает перед ним все добродетели, присущие Филимону и пользуется ими, чтобы воззвать к нему самому, дабы он мог дать волю милосердным изменением, вопреки всему тому, что возвращение Онисима могло бы возбудить во плоти, или вопреки любому неудовольствию, которое сатана попытался бы вновь пробудить в нем. Апостол хотел, чтобы то доброе дело, которого он желал для Онисима, Филимон сделал бы добровольно. Освобождение его прежнего раба или даже теплый прием его, как брата, имели бы совсем иное значение в этом случае, чем если бы это произошло по повелению Апостола; ибо речь шла о христианской привязанности и любви. Он отдает должное праву, которым он обладает, чтобы распоряжаться, но лишь затем, чтобы отказаться от него и придать большую убедительность своей просьбе; и в то же время об высказывает предположение, что общение веры Филимона и всей церкви Божией и Апостола - то есть, путь, которым его вера в деяниях христианской любви связывала его с церковью Божией и теми, кто был назначен им трудится в ней, и с самим Господом, столь достойно проявившийся в Филимоне, полностью увенчается признанием всех прав Апостола на его сердце. В стихе 6 следует читать: "всякого у нас добра".
Прекрасно зрелище сочетания привязанности к Онисиму, проявляющейся в той озабоченности, заставляющей его пускать в ход все доводы, которые бы повлияли на сердце Филимона, с христианским чувством, которое вдохновило его полностью довериться добрым чувствам этого верного и прекрасного брата. Возвращение его беглого раба, вероятно, могла возбудить какие-то свойственные плоти переживания в его сердце; и вот Апостол посылает свое письмо в интересах своего возлюбленного чада по вере, рожденного им в узах. Бог поспособствовал делу милости Его, воздействовавшему на сердце Филимона, породив новое отношение к Онисиму. Апостол умоляет его принять его бывшего раба как брата, но очевидно (ст. 12), что, хотя Павел хотел, чтобы это был не вынужденный поступок хозяина, которому Онисим причинил зло, Апостол ожидал, что последнего освободят. Как бы то ни было, он берет все на себя ради своего дорого сына. В Господе Онисим был бы более годен для Филимона, как и для Павла, чем прежде, когда плоть сделала его вероломным и негодным слугою, и этому он должен был радоваться (ст. 11). Павел ссылается на имя "Онисим", которое означает "годный". Наконец, он напоминает Филимону, что тот обязан ему своим собственным спасением - жизнью христианина. Павел в это время был узником в Риме. Бог привел туда Онисима (во всеобщее прибежище), дабы он обрел спасение и познал Господа и в поучение нам, а также чтобы Онисим встал на новую ступень в христианской церкви {Мне кажется, судя по тому, как говорит Апостол, что он даже считал, что Онисим мог бы стать в церкви орудием Божиим, полезным для служения Господу. Он хотел бы удержать его при себе, дабы он послужил ему в узах за благовествования; но он уважает его отношения с Филимоном. И для спасения души Онисима, если бы он возвратился туда, где нанес вред и, если ему было суждено быть свободным, чтобы он получил свободу чрез любовь Филимона}. Это явно случилось к концу срока заключения Апостола. Он надеется на скорое освобождение и просит Филимона приготовить ему помещение.
Мы снова встречаем эти имена в послании к Колоссянам. В нем Апостол говорит: "Онисим, который от вас"; так что если это тот самый человек, то он был из Колосс. Это кажется вероятным, поскольку там же был Архиппа, призванный также внимать его поучению. Будь это так, сам факт, что он так отзывается об Онисиме в послании христианам в Колоссах, является еще одним доказательством его любви и заботы об этом новообращенном. Итак, он вверяет его сердцам верующих, посылая свое письмо через него и Тихика. В послании к Ефесянам приветствий нет; но посланцем служит все тот же Тихик. В обращении к Колоссянам Тимофей упомянут вместе с Павлом так же, как и в данном послании к Филимону. Иначе обстоит дело с посланием к Ефесянам; но в послании к Филиппийцам, к которым он надеялся вскоре послать Тимофея, их имена снова соединяются.
Я не делаю никаких выводов из этих подробностей; но они дают основу для более тщательных изысканий. Каждое из этих четырех посланий было написано, когда Апостол содержался в узах в Риме и когда он ожидал освобождения из этих уз.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13.
Основные особенности послания Евреям требуют, чтобы мы познакомились с ним с особым вниманием. Оно имеет свое собственное, весьма характерное место. Оно не является изложением собственно христианских позиций, рассматриваемых как результат высочайшей благодати и дела воскресения Христа или как результат единения христиан со Христом, членов тела с Главой - единения, которое дает им все права во Христе. Это послание, в котором тот, кто действительно охватил весь спектр христианства, мыслимого как приведение христианина во Христе пред лицо Бога, как отдельную личность или как члена тела, все-таки взирает на Господа снизу, с земли; и представляет Личность Его и установление Его как посредничество между нами и Богом на небесах в то время, как мы в слабости своей пребываем на земле для того, чтобы отделить нас (в нашем хождении по земле) всего, что привязало бы нас по религии к земле; даже если, как это и случилось у евреев, - привязанность была освящена Самим Богом.
Это послание показывает нам Христа на небесах, а значит и то, что наши духовные узы с Богом - небесные, хотя мы лично еще не на небесах и не представлены соединившимися там со Христом. Все земные узы разрываются еще покуда мы находимся на земле.
Естественно, это поучения обращены к евреям, поскольку их духовные отношения были земными, хотя в то же время строго предуказанными Самим Богом. Что касается религии язычников, то они имели общение лишь с демонами.
В случае с евреями этот разрыв с земным был по своей природе еще более важным, более абсолютным и окончательным с точки зрения божественных отношений. Это общение должно быть полностью признано и полностью отброшено, и в данном случае не потому, что верующий умер и воскрес вновь во Христе, но потому что Христос на небесах занимает место всех земных образов и установлений. Сам Бог, учредивший обряды закона, теперь установил новые, иные по характеру узы, но он оставался, однако все тем же Богом.
Этот факт дает Ему повод возобновить отношения с Израилем в будущем, когда народ воссоединиться и вкусит радость обетования. И послание вовсе не судит о них с этих позиций, наоборот, оно настоятельно обращается к божественному и к ходящим пред Богом с верою, как Авраам и другие, не получившие обетования, но оно устанавливает принципы, принимаемые к этим позициям, и в одном или двух отрывках отводит (и должно отводить) место рассмотрению этого окончательного благословения народа. Послание к Римлянам, будучи непосредственным поучением, не уделяет внимания благословению, подобающему еврейскому народу. С его точки зрения все являются одинаковыми грешниками и все вкупе оправданы во Христе пред Богом на небесах. Еще меньше места для обсуждения будущего благословения народа Божия на земле могло быть в послании к Ефесянам, учитывая цель, которую оно преследует. Оно лишь рассматривает христиан в единении с их Главою небесным, как Тело Его; или как обитель Божия через Духа Святого на земле. Послание к Римлянам в отрывке, показывающем совместимость этого спасения (которое, будучи от Бога, было предназначено для всех без изъятия). С верностью Бога обетованиям Его пред этим народом, затрагивает чувства, о которых мы говорим более явно, чем в послании к Евреям, и демонстрирует нам, что Израиль, возможно, иным путем, чем прежде, но займет свое место в цепи, присущей этим наследникам обетования; место, которое вследствие их согрешения было некоторое время отчасти свободно, дабы можно было на основе веры приобщить язычников к этому благословенному наследию. Мы читаем об этом в Рим. 11. Но цель обоих посланий состоит в полном отделении преданных от земного и в заключении их духовного общения с небесным; первое (обращенное к Римлянам) - относительно их личного представительства пред Богом чрез прощение и божественную справедливость, второе - в отношении средств, которыми Бог установил так, чтобы верующий в своем поведении на земле мог убеждаться в нерушимости и сохранности его настоящего общения с небесами.
Я сказал "в сохранности", потому что это предмет послания {Я думаю, обнаружится, что в Евр. осуществление небесного священства не относится к случаю впадения в грех. Благодати и милосердию угодно спасать в тяжелый час. Тема его - доступ к Богу, когда есть Первосвященник на небесах; а мы никогда не лишены этого. Совесть всегда совершенна (гл. 9 и 10) в том, что касается вменения и явления пред Богом}; но следует добавить, что это общение устанавливается таким образом, путем божественных откровений, которые передают волю Божию и условия, согласно которым Ему угодно воссоединиться с народом Его.
В 1 Иоан., где говорится об общении, которое нарушено вследствие греха, у нас есть Ходатай пред Отцом, если кто-либо из людей согрешит - это также основано на совершенной праведности и умилостивлений (за грехи) в Нем. Священство Христа примиряет совершенное положение пред Богом на небесах со слабым состоянием на земле и даже приверженным к падению, дает утешение и независимость на пути через пустыню.
Нам следует также отметить, что, хотя в послании к Евреям общение и устанавливается на новых принципах, будучи основано на существовании небесного Ходатая, оно считается уже существующим. Бог общается с уже известным ему народом. Он обращается к лицам, имеющим общение с Ним, которые длительное время занимали положение народа, который Бог избрал из всего мира для Себя. Это уже небеззаконные грешники, как в послании к Римлянам, или преступники закона, между которыми нет разницы, потому что все в равной мере лишены славы Божией, все в равной мере дети гнева или, как в послании к Ефесянам, совершенно новые, доселе неизвестные творения. Они нуждались в чем-то лучшем. Но и те, к кому обращено это послание, также нуждались, потому что они имели общение с Богом, а условия их общения с ним ничего не совершенствовали. Принадлежавшее им по сути ничего не представляло, кроме знаков и образов, однако люди, я повторяю, имели общение с Богом. Многие из них могли отказаться от нового образа благословения и благодати и в результате погибли бы, но связь между народом и Богом считается существующей: только, поскольку Мессия явился, нельзя было получить место среди народа этого, не признав Мессию.
Для понимания этого послания очень важно уяснить этот вопрос, а именно: что оно обращено к Евреям на основании общения которое все еще существовало {Он освящает народ кровию Своей. Они считают кровь завета, которой они были освящены, нечистью. В послании к Евреям не говорится о каком-либо внутреннем освещающем действии Духа, хотя имеются наставления в соблюдении святости}, хотя оно лишь сохраняло свою силу до тех пор, пока они признавали Мессию, который был его краеугольным камнем. Поэтому вступительные слова соединяют их настоящее состояние с предшествовавшими откровениями, а не разрывают все связи и не вводят нечто новое и еще не открытое. некоторые замечания по форме послания помогут нам лучше понять его.
Оно не содержит имени его автора. Примечательна и трогательна причина этого обстоятельства. Согласно этому посланию Апостолом Израиля был Сам Господь. Апостолам, которых Он послал, было поручено лишь утверждать Его слово, передавая его другим, а Сам Бог подтвердил их свидетельство чудесными дарами. Это также позволяет нам понять, что, хотя в качестве Первосвященника Господь пребывает на небесах для совершения своего священства и для того, чтобы на новых принципах установить общение народа с Богом, однако, общение Бога с народом Его чрез Мессию началось еще тогда, когда Иисус был на земле, живя среди них. В результате их общению не было свойственно единение с Ним на небесах; это было общение с Богом на основе божественных откровений и служения Ходатая пред Богом.
Кроме того, это послание является, скорее, трактатом или обращением, а не письмом, написанным по делу апостольского служения святым, с которыми пишущий был знаком лично. Автор занимает, скорее, место учителя, а не Апостола. Несомненно, он взывает с высот небесного призвания, хотя и по поводу действительного положения еврейского народа; тем не менее цепь его состояла в том, чтобы заставить верующих в конце концов понять, что они должны выйти из этого положения.
Близилось время суда над народом и посему особое значение приобретает разрушение (стен) Иерусалима, поскольку оно явно уничтожило все внешние признаки общения Бога с еврейским народом. Не стало больше ни жертвенника, ни жертв, ни священника, ни святилищ. Следовательно, все связи прерваны судом и останутся прерванными, покуда не будет вновь заключен новый завет по благодати.
Кроме того, обнаруживается, что в нем больше противопоставлений, нежели сравнений. Приводится сравнение с завесой, когда она закрывает вход во святилище, а теперь это новый, живой вход в нее; говорится о жертве и повторяется словно для того, чтобы показать, что грехи все еще есть, а затем - о том, что раз и навсегда не останется никаких воспоминаний о грехах, и так - о каждой важной подробности.
Автор этого послания (я не сомневаюсь, что это Павел, но это неважно) использовал другие доводы, нежели довод о приближающемся суде, чтобы убедить евреев отвратиться от иудейского культа. Однако именно этому последнему шагу он и побуждает их, а суд был близок. До сих пор они соединяли христианство с иудаизмом; существовали тысячи христиан, которые весьма ревностно почитали закон. Но Бог вознамерился полностью покончить с этим воззрением - уже обреченным, по сути, тем, что евреи отвергли Христа и их противлением свидетельству Духа Святого. Наше послание призывает верующих полностью отойти от этого воззрения и смириться с упреком Господа, излагая пред ними новые принципы общения их с Богом в Первосвященнике, пребывающем на небесах. В то же время оно связывает все, о чем в нем говорится, со свидетельством Бога через пророков, чрез посредничество Христа Сына Божия, глаголавшего всю жизнь Его на земле, а теперь глаголющего с неба.
Итак, четко выражено новое положение, но сохраняется и преемственность со старым; и описывается также новая преемственность через новый завет - с будущим - нить благодаря которой иной миропорядок, золотой век, соединяются со всей историей отношений бога с Этим народом, хотя в послании излагается и раскрывается позиция верующих (из народа), сформированная откровением небесного Христа, от которого зависит все их отношение к Богу. Они должны были выйти за стан, потому что Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат. Ибо здесь нет града постоянного: мы ищем град будущего. Пишущий представляет себя народу с оставшимся народом как один из них. Он учит в полном свете Духа Святого, но не их, к кому он был послан как Апостол, с апостольской властью, которую подобное предназначение даровало бы ему над ними. Следует понимать, что, упоминая это, мы говорим об отношении писавшего, а не о вдохновенности писания.
Рассказывая о сострадательности Христа и мучениях Его для того, чтобы показать, что Он наделен состраданием к страждущим и осужденным, послание не касается поручения Его и позора креста, разве что в самом конце, когда - по утверждении славы Его - автор призывает евреев последовать за Ним, неся поругание Его.
Слава Личности Мессии, Его сострадательность, Его слава небесная подчеркиваются в послании, чтобы укрепить колеблющуюся веру христиан и утвердить в их христианских воззрениях, чтобы они могли видеть последние в их истинном свете; и чтобы сами они, имея Царствие и утвердившись в небесном призвании, могли научаться нести крест и отделиться от религии по плоти, чтобы не возвращаться к умирающему иудаизму.
Мы должны также искать в этом послании особенности общения с Богом, возникшего по откровении Мессии, когда Он взошел на небеса, а не учения о новом естестве; приближения к Богу в самых святых, невозможное в иудаизме, но не откровение Отца и не единение с Христом на небесах.
Он говорит с людьми, которым были известны привилегии отцов Бог говорил с отцами чрез пророков и другими путями; и теперь, к концу тех дней, то есть, в конце дней особой милости для Израиля, когда закон, должно быть, имел большую силу, к концу их времен, в которое Бог имел общение с Израилем (поддерживая его с этим непокорным народом через пророков) - именно в конце этих дней Бог возговорил от лица Сына. И нет никакого разрыва, чтобы начинать совершенно новое учение. Бог, говоривший чрез пророков, продолжал говорить в Христе.
И не только вдохновляя святых людей (как Он поступал прежде), чтобы они могли и возвестить приход Мессии. Он Сам заговорил как Сын - в Его Сыне. Мы сразу видим, что автор соединяет откровение замысла Божия, сделанное Иисусом {Мы увидим, что с самого начала показывая, что Предмет, о котором он говорит, воссел одесную Отца, он также рассказывает о пророчестве Господа на земле. И даже здесь возникает противопоставление Моисею и Ангелам, как более выдающийся. Все это написано с целью освобождения верующих евреев от воззрений иудаизма}, с прежними словами, обращенными к Израилю этими пророками.
Мессия говорил - тот Сын, о котором уже свидетельствовало писание. Это дает повод открыть, согласно писанию, славу этого Мессии, славу Иисуса в связи с Его Личностью и занятым Им положением.
И здесь мы должны всегда помнить. что он говорит именно о Мессии - о Том, Кто некогда говорил на земле. Он, поистине, возвещает Его божественную славу, но он возвещает славу Глаголющего, славу Сына, явившегося по обетованию, данному Израилю.
Слава эта двоякая в связи с двояким саном Христа. Это божественная слава Личности Мессии, Сына Божия. Великая власть слова Его связана с этой славой. И кроме того, есть еще слава, которой исполнена Его человечность по предведению Божию - слава Сына человеческого; слава, связанная с Его страданиями во время Его пребывания на земле: которая сподобила его для исполнения священства, милостивого и разумного и снисходящего к нуждам и испытаниям народа Его.
Эти две главы легли в основу всего учения этого послания. В главе 1 мы находим описания божественной славы Личности Мессии, в главе 2. 1-4 (которая продолжает эту тему) власти слова Его; а в стихах 5-18 - славной человечности Его. Как Человеку, Ему подчиняется вся тварь, однако, прежде, чем быть восславленным, Он прошел все страдания и все искушения, которым подвергаются все святые, чье естество Он принял. С этой славой и связано Его священство. Он может помочь искушаемым, потому что Он Сам был искушен. Вот почему Он Апостол и Первосвященник "призванного" народа.
К этой двоякой славе присоединяются дополнительные слова: Он Глава над домом Божиим, как Сын, владеющий этой властью, как Создатель всего сущего, подобно Моисею, имевшего власть как служитель в доме Божием на земле. Итак, верующие, к которым обращался вдохновенный автор, были этим домом, если они, по крайней мере, твердо держались исповедания имени Его до конца. Ибо опасностью для обратившихся евреев была потеря веры, потому что они не увидели исполнения. Затем следуют поучения (гл. 3. 7 - 4. 13), принадлежащие гласу Господню, несущему слово Божие в гущу народа для того, чтобы они не ожесточили сердца свои.
Начиная с гл. 4.14, рассматривается тема священства, затем происходит переход к цене жертвы Христа, но мимоходом начинается рассуждение о двух заветах, причем настойчиво утверждается изменение закона, являющегося необходимым следствием изменения священства. Затем речь идет о цене жертвы с очень распространенным противопоставлением былых времен, на крови которых был основан завет. Это наставление о священстве продолжается до конца стиха 18 главы 10. Получения, основанные на нем, приводят принцип твердости веры, который служит переходом к главе 11, в которой следует обзор целого сонма свидетелей, увенчивающийся примером Самого Христа, который, вопреки всем препятствиям, совершился в вере и который показал нам, где оканчивается этот страдальческий, но славный путь (гл. 12. 2).
Начиная с гл. 12, 3 он более подробно описывает невзгоды, встречающиеся на пути веры, и самым серьезным образом предупреждает об опасности колеблющихся в вере, не скупясь, поощряя тех, кто упорен в ней; изображая общение, которое мы получаем чрез благодать; и, наконец, в главе 13 он наставляет преданных евреев в некоторых подробностях, и в частности, по поводу безоговорочного принятия христианского положения под крестом, подчеркивая то обстоятельство, что только христиане имели истинную веру в Бога, и что приверженцы иудаизма не имели права быть причастниками ее. Словом, он решительно призывал их отделиться от иудаизма, который был уже осужден, и завладеть небесным избранием, понеся крест по земле. Теперь это было небесное призвание, а путь был путем веры.
Таков итог нашего послания. Теперь мы вернемся к подробному рассмотрению этих глав.
Мы условились, что в главе 1 узнаем о славе Личности Мессии, Сына Божия, чрез которого Бог говорил с народом. Когда я говорю "с народом", очевидно, что мы подразумеваем, что послание обращено к группе верующих, причастников, как сказано, небесного избрания и считающихся единственными обретшими истинное место народа.
Эта привилегия, даруемая оставшемуся народу, ввиду позиции, которую Мессия занял по отношению к народу Его, к которому Он пришел в первом случае. Гонимые и презираемые остатки народа, считающиеся единственными обретшими истинное их место, получают одобрение, и их вера поддерживается истинной славой их Мессии, скрытой от их темных очей и являющейся лишь объектом веры.
"Бог" (говорит вдохновенный автор, относя самого себя к верующим этого возлюбленного народа) "говорил с нами в лице Сына его". Псалом 2 должен бы заставить евреев ожидать Сына, а они должны были получить высокое представление о славе Его из Ис. 9 и других отрывков до сих пор доказывают писания раввинов. Но то, что Он должен был вознестись на небеса и не сможет дать народу Его власть над славой земной, не соответствовало их плотским устремлениям.
Итак, именно небесная слава - это истинное положение Мессии и народа Его по отношению к Его божественному праву на их служение и почитание самих Ангелов столь великолепно представлены здесь, где Дух Божий невыразимо прекрасно изображает божественную славу Христа с целью научения народа Его вере в вознесении, и в то же время описывал далее Его совершенное сострадание в нам, как Человека, для того, чтобы поддержать их небесное общение вопреки невзгодам их земного пути.
Итак, хотя в послании к Евреям нигде не упоминается церковь, за исключением указания в главе 12 на всех, кто вкупе собирается в славе Царствия, Спаситель Церкви представлен в Лице Его, деле Его и священстве Его самыми щедрыми красками для нашего духовного и чувственного восприятия; о очень подробно рассматривается вопрос небесного избрания.
Крайне интересно также проследить, каким образом дело Спасителя нашего, совершенное ради нас, становится частью Его божественной славы.
"Бог говорил в Сыне", - сказал вдохновенный автор этого послания. Значит, он и есть этот Сын, вначале Он объявляется Наследником всего сущего, Именно Он будет владеть всем сущим во славе как Сын. Таково решение Божие. Более того, именно чрез Него Бог сотворил миры {Некоторые дают особую интерпретацию слову, переведенному как "миры", но очевидно, что это слово используется в Септуагинте (т.е. у эллинов или в греческом Писании) для обозначения физических миров}. Вся эта безграничная вселенная, все неизвестные миры, которые прокладывают пути в обширных космических пространствах, следуя божественному порядку, дабы явить славу Бога-Творца, есть дело руки Бога, кто говорил нам, дел божественного Христа.
В Нем воссияла слава Божия: Он есть совершенный слепок с существа Его. Мы зрим в Нем Бога, зрим во всем, что Он сказал, во всем, что Он сделал, в Личности Его. Более того, силою слова Его Он держит все сущее. Он и есть Создатель. Бог является в Личности Его. Он держит все сути словом Его, которое, таким образом, имеет божественную силу. Но это еще не все (ибо мы все еще говорим о Христе), есть еще другая сторона Его славы, поистине божественная, являющая себя в человеческой природе. Тот, Кто был всем, о чем мы только что говорили, когда Он, предав Себя, свершил искупление наших грехов (исполнившись славы Своей {Греческий глагол имеет здесь специфическую форму, которая придает ему возвратный оттенок, обозначающий, что исполненное возвратится к исполнившему, отбрасывая лучи славы исполненного на того, кто исполнил это} и во славу Его) и воссел одесную величия на высоте. Вот полное представление личной славы Христа. Он, по сути, Создатель, откровение Бога, Вседержитель по слову Его, Он - Искупитель. Он очистил наши грехи жертвою Своею, и воссел одесную престола Величия на небесах. И все это Мессия. Он - Бог-Творец, но Он и Мессия, занявший место Свое одесную Величия, свершив дело искупления грехов наших. Мы представляем, как это проявление славы Христа, Мессии, будь она личной или соответствующей чину заставит любого уверовавшего в это, отвратиться от иудаизма, в то же время будучи связанного с иудейскими обетованиями и упованиями. Он Бог, Он сошел с неба и снова восшел туда.
Итак, те, кто привязался к Нему, обнаружили, что поднялись выше иудейских воззрений еще в одном отношении. Это учение было установлено в связи с Ангелами; но Христос получил чин более высокий, чем Ангельский, потому что Он имеет подобающее Ему в наследство (т.е. откровение Того, Кто Он есть) имя, которое превосходнее имен Ангелов. По этому поводу автор послания цитирует несколько отрывков из Ветхого Завета, в которых говорится о Мессии для того, чтобы показать, что у него иная природа и чин, нежели у Ангелов. Значение этих отрывков для обратившихся евреев очевидно, и мы с готовностью воспринимаем подобное упрощение аргументации для таковых, ибо, согласно их собственной вере, иудейское мироустройство находилось под властью Ангелов, что полностью обосновано Словом {См. Псалом 68,17; Деян.7,53; Гал.3,19}. И именно в их собственных писаниях доказывалось, что Мессия должен был получить чин, гораздо более высокий, чем Ангельский, по правам, которые принадлежат Ему по природе Его и согласно предведению и откровению Божию: так что те, кто соединился с Ним, соприкоснулись с тем, что полностью затмило закон и все к нему относившееся, а также относившееся к иудейскому домостроению, которое было неотделимо от него, и слава которого была по существу ангельской. Слава христианства - а он говорит с теми, кто признавал, что Иисус был Христом - была настолько выше славы закона, что их нельзя было объединить.
Начиная с Псалма 2, приводятся цитаты. Бог, написано здесь, не сказал ни одному Ангелу: "Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя". Сыновство, как черта, присущая Мессии в Его истинных отношениях, отмечает Его. Он был прежде вечности, Сыном Отца, но о Нем здесь идет речь вовсе не с этой точки зрения. Имя это выражает то же самое общение, но оно употребляется именно по отношению к Мессии, родившемуся на земле. Ибо Псалом 2, в котором утверждается, что Он Царь Сиона, возвещает закон, провозглашающий Его звание: "Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя" - есть Его временное общение с Богом. Я не сомневаюсь, что оно зависит от Его славной природы; но этот чин для человека был приобретен чрез чудесное рождение Иисуса на земле; было показано, что Он истинен и утверждается в Своем истинном значении воскресением Его. В Псалме 2 свидетельство, принесенное в это общение, связано с Его царским титулом в Сионе, и оно провозглашает личную славу Царя, признанного Богом. По правам, связанным с этим титулом, все Цари призваны подчиниться Ему. В этом Псалме говорится также об управлении миром, когда Бог поставит Мессию Царем Сиона, а не Евангелия. Но в цитируемом отрывке (Евр. 1,5) на первый план выступает слава, в которой Он пребывает с Богом, основа Его прав, а вовсе не сами царские права.
Сходным образом обстоит дело в следующей цитате: "Я буду Ему Отцом и Он будет Мне Сыном". Здесь мы ясно видим, что речь идет об отношениях, в которых он находится с Богом, и в которых он принимает Его как Своего, а не Его вечное общение с Отцом: "Я буду Ему Отцом" и т.д. Итак, это все-таки Мессия, Царь Сиона, сын Давидов; ибо эти слова в первую очередь относятся к Соломону как к сыну Давидову (2 Цар. 7, 14 и 1 Пар. 17, 13). В этом втором отрывке яснее видно, что это выражение относится к истинному сыну Давида. Столь близкое отношение (выраженное, можно сказать, с такой сильной любовью) не было уделом Ангелов. Сын Божий, признанный таковым Самим Богом, - вот удел Мессии по отношению к Богу. Значит, Мессия есть Сын Божий в совершенно ином, особом роде, нежели Ангелы, к которым это не может относиться. Но это не все: когда Бог вводит Первенца в мир, все Ангелы созываются, чтобы поклониться Ему. Бог даровал Его миру; и значит, высшие из сотворенных существ должны пасть ниц у Его ног. Ангелы Самого Бога - существа, ближайшие к Нему, - должны оказать Первенцу почет. Последнее выражение также весьма примечательно. Первенец является Наследником, началом свидетельства славы и силы Бога. Именно в этом смысле употребляется это слово. О Сыне Давидовом сказано: "Я сделал его первенцем, превыше Царей земли" (Пс. 89, 27). Так Мессия вводится в мир как занимающий это место по отношению к Самому Богу. Он - Первенец, что непосредственно выражает права и славу Божия. Ему присуще наивысшее превосходство над миром.
Такова слава Мессии по чину Его, если можно так выразиться. Не только Глава народа на земле, как Сын Давидов, и даже не признанный Сын Божий на земле, согласно Псалму 2, но Первенец мира; так что главные и высшие существа, ближайшие к Богу, Ангелы Божии, орудия Его власти и управления, должны почтить Сына в Его новом положении.
И это еще далеко не все; этот почет сам по себе был бы неуместен, если бы слава Его не подобала Ему и не была Его личной и если бы она не была бы связана с Его природой. И все-таки тот, о ком мы читаем в этой главе, есть не кто иной, как Мессия, признанный Богом. Бог возвещает нам, кто Он есть. Об Ангелах Он говорит: "Ты творишь Ангелами Своими духов и служителями Своими пламенеющий Огонь". Он не делает Своего Сына ничем подобным: Он признает то, чем Он является, говоря: "Престол Твой, Боже, в век века". Мессия может иметь земной престол (который также неотъемлем от Него, но который преходит с воцарением Его на престоле вечности), но Он владеет престолом во веки.
Жезл престола Его, как Мессии, это жезл праведности. И Он лично, будучи на земле, возлюбил праведность и возненавидел беззаконие: посему Бог показал Его елеем радости превыше сотоварищей Его. Этими товарищами был остаток верующих Израиля, которых он соделал благодатию сотоварищами Его, хотя (совершенно благоугодный Богу чрез всенепременную любовь Его к праведности) Он вознес превыше их всех. Это замечательный отрывок, потому что, с одной стороны, полностью устанавливается божественность Господа, а также Его вечный престол, а с другой стороны, в этом отрывке исследуется Его характер как преданного Человека земного, в земном существовании, когда Он сделал набожными людей - небольшой остаток Израиля, ожидавший искупления сотоварищей Его, в то же время Ему отводится в нем (а это не могло быть иначе) место более высокое, чем им. Далее в тексте совершается возвращение к славе, дарованной Ему как Человеку, обладавшему превосходством во всем.
Я уже отмечал в других местах, что, как мы находим у Захарии, Иегова признает Своим ближним униженного человека, против которого поднялся Его меч; здесь, где выдвигается идея божественности Иисуса, тот же Иегова признает малый остаток верующих сотоварищами божественного Спасителя. Чудесное звено между Богом и народом Его!
Уже здесь, в этих выдающихся свидетельствах, Он обладает вечными престолом и жезлом праведности: Он признан Богом, хотя и будучи Человеком, и восславлен превыше всех как награда праведности. Но провозглашение Его божественности, божественности Мессии, должно быть более точным. А свидетельство отличается величайшей красотой. Псалом, содержащий его, для нас является самым полным выражением чувства, которое Иисус испытал от поругания Его на земле, чувства зависимости Его от Иегова и того, что, возвысившись среди людей как Мессия, Он был повержен, и сократились дни Его. Если бы вновь созиждились стены Сиона (а Псалом пророчествует о времени, когда это произойдет), где быть Ему, Мессии, если, ослабевший и униженный, Он был погублен во цвете Его дней (как это произошло?). Короче, говоря это пророческое выражение сердечных переживаний Спасителя при виде того, что случилось с Ним как с Человеком на земле, обращение Его сердца к Иегове в эти дни поругания, пред лицом возрожденного благоговения оставшихся пред прахом Сиона, благоговения, которое Господь разбудил в их сердцах и которое стало знаком Его доброй воли и Его стремления воздвигнуть его заново. Но как мог отвергнутый Спаситель принять участие в этом? (Коварный вопрос для верующего еврея, испытывающего сомнения в этом плане). Приведенные здесь слова являются ответом на этот вопрос. Как бы Он ни был унижен, Он Сам был Творец. Он Тот же вовеки {Слова, переведенные "Ты тот же" многие ученые - гебраисты принимают, по крайней мере слово Hu, за имя Бога. Во всяком случае, оно сводится к неизменно одинаковому. Не кончающиеся лета составляют бесконечный период времени для человека} и лета Его не кончаются. Это Он основал землю и небеса: Он свернет их как одежду, но Сам Он останется неизменным. Итак, вот свидетельство, переданное Мессии писаниями самих евреев - свидетельство славы возвышения Его над Ангелами, распоряжавшимися исполнением закона. Его вечного престола справедливости и Его неизменной божественности как Творца всего сущего.
Для завершения этой цепочки славы не хватало лишь одного, а именно: положения, занимаемого Христом в настоящей, опять таки, в противовес Ангелам (положения, которое, с одной стороны, зависит от божественной славы Его Личности, с другой стороны, от свершения дела Его). И место одесную Бога, призвавшего Его воссесть там, покуда Он не положит врагов Его в подножие ног Его. И не только в лице Его, славном и божественном, держит Он первое место над всеми тварями во вселенной (мы говорили о том, что это произойдет, когда Он явится миру), но Он владеет местом Своим одесную величия на небесах. Какому из Ангелов когда-либо говорил Бог такое? Они лишь слуги Божии для наследников спасения.
Вот причина, почему так необходимо внимать сказанному слову, чтобы они не изгладились из жизни и памяти.
Бог подтвердил власть слова, переданного через Ангелов, наказывая непослушание ему, ибо это был закон. Как же мы получим избавление, если мы пренебрежем спасением, возвещенным Самим Господом? Следовательно, служение Господа среди евреев было словом спасения, которое подтвердили Апостолы и которое утвердило могущественное свидетельство Духа Святого.
Таково поучение, обращенное к верующим евреям, основанное на славе Мессии по отношению либо к Его положению, либо к Его Личности, призывающее их отвратиться от всего иудейского и обратиться к более высоким помыслам о Христе.
Мы уже заметили, что свидетельство, которое рассматривается в этом послании, приписывается Самому Господу. Посему мы не должны искать в нем упоминания церкви (как таковой), о которой Господь говорил лишь в пророчестве, но, скорее, среди которого Он жил на земле, до каких бы масштабов это свидетельство не доходило. Сказанное Апостолами рассматривается здесь лишь как подтверждение собственного слова Господа, причем Бог добавляет к этому свидетельство Его чрез чудесное явление духа, раздавшего дары Его по воле Его.
Слава, о которой мы говорили, есть личная слава Мессии, Сына Давидова; и это слава настоящего времени, когда Бог призвал Его воссесть одесную Его. Он - Сын Божий, Он также Творец, но кроме того остается слава Его как Сына Человеческого в связи с грядущим веком. Глава 2 рассматривает этот вопрос опять же сравнивая Его с Ангелами; но здесь это делается, чтобы исключить их совершенно. В предыдущей главе они заняли свое место: закон был дан Ангелами; они слуги Божии для наследников спасения. В главе 2 им не отводится место, они не управляют; грядущий век не сотворен, чтобы покориться им, т.е. эта обитаемая земля, направляемая и руководимая, как это случится, когда Бог совершит то, что Он возвестил чрез пророков.
Миропорядок, зависящий от Иегова и под властью закона или "лежащий во тьме", был прерван отвержением Мессии который воссел одесную Бога на небесах, но враги Его еще не были преданы в руки Его для суда; потому что Бог совершает Свое дело благодати и избирает церковь. Но Он еще установит новый миропорядок на земле; это будет в "грядущем веке". Это век не будет подчинен Ангелам. Свидетельство, данное в Ветхом Завете по этому вопросу звучит так: "Что значит Человек, что ты помнишь его? Или сын человеческий, что ты посещаешь его? Не много ты унизил его пред Ангелами; славою и честию увенчал его и поставил его над делами рук твоих; все покорил под ноги его". Так все без исключения (за исключением Того, Кто заставил их покориться Ему) покорено по замыслу Божию под ноги человека, а именно, Сыне человеческого.
Читая книгу Псалмов, мы видим, что пришедшее мне на память, а именно свидетельство в Псалме 8 относительно положения и владения Христа как человека, предваряет Псалом 2. В Псалме 1 пред нами предстает праведный человек, принятый Богом, благочестивые евреи, с которыми Христос соединился, а в Псалме 2 - замысел Бога, почитающего Его Мессию, вопреки стараниям царей и наместников земли. Бог ставит Его Царем Сиона и призывает всех царей воздать почести Тому, Кого Он провозгласил Сыном Своим на земле. Впоследствии мы видим, что, будучи отвергнутыми, оставшиеся евреи подверглись гонениям, и что именно Псалом 2 и цитирует Петр, чтобы доказать восстание иудейских и языческих земных сил против Мессии (Деян. 4, 26). Но Псалом 8 показывает, что все это лишь служило для расширения сферы славы Его. Христос принимает положение человека и зовется Сыном Человеческим и пользуется правами Его по замыслу Бога; и уничиженный пред Ангелами, Он увенчан славою и честию. И не только цари земли вынуждены подчиниться Ему, но и все сущее без изъятия покорено под ноги Его {Сравним ответ Христа Нафанаилу в конце Иоан. 1, а также в Мат. 17 и Лук. 9, где ученикам запрещено возглашать о Нем, как о Христе, но Он объявляет, что готов пострадать как сын Человеческий, и Он открывает им грядущую славу}. Это и цитирует здесь Апостол. Христос уже был отвергнут, и воцарение Его в Сионе было отложено, дабы свершиться позднее. Он был вознесен, воссев одесную Бога, как мы уже видели; и более высокий титул выпал на долю Его, хотя дело еще не было свершено. К этому и привлекает внимание данное послание. Мы еще не видим свершения всего, что объявлено в этом Псалме, а именно, что все будет покорено под ноги Его, но частично объявленное исполнилось - залог наполнения всего в целом не много униженный пред Ангелами, дабы претерпеть смерть, он увенчан славою и честию. Он претерпел смерть, и Он увенчан в награду за дело Его, которым Он совершенно восславил Бога на месте поругания Его и спас людей (тех, кто уверовал в Него), когда люди были погибшими. Ибо Он был немного унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех. Мне кажется, что слова "за претерпение смерти" и "не много унижен пред Ангелами" связаны между собой, а "дабы по благодати Божией" относится к тому и другому и связано со всем утверждением.
Таким образом, этот отрывок, который относясь к Господу, представляет Его как вознесенного на небеса, когда Он претерпел смерть, которая дала Ему право на все новым образом, но в ожидании того, когда все будет покорено под ноги Его. Но с этим связана и другая истина. Он взялся за дело сынов, которых Бог ведет к славе, и посему Он должен вникать в обстоятельства, в которых они находятся, принимая их последствия и получая воздаяние по делам Им предпринятым. Таковой была реальность; и Бог подобающим образом подтвердил права славы Его, утвердит ее по отношению к тем, кто предал Его поруганию, и что Он воззрит на Того, Кто вступился за них и предстал пред Ним во имя их, действуя от лица их.
Бог должен был привести кормчего их спасения к совершенству через страдания. Он должен был испытать последствия положения, в котором Он оказался. Дело Его должно было быть реальным. В соответствии с мерой ответственности, которую Он принял на Себя, и оно касалось славы Божией в части греха. Посему Ему суждено было пострадать. Ему должно было вкусить смерть. И Он поступил так по благодати Божией, мы же поступаем так вследствие греха; Он - вследствие благодати из-за греха.
Этот отрывок показывает нам Христа, стоящего посреди спасенных, тех, кого Бог ведет к славе, будучи во главе. Вот что изображает наше послание: Тот, Кто освящает (Христос) и освещаемые (оставшиеся евреи, отделенные Духом для Бога) - все они едины - выражение, значение которого легко понять, но трудно выразить, если оставить в стороне отвлеченный смысл самой фразой. Заметьте, что это говорится только об освятившихся. Христос и все освятившиеся - одно общество, люди, имеющие вкупе одинаковое положение пред Богом. Но мысль заходит чуть дальше. Речь идет не об одном и том же Отце; будь это так, то не было бы сказано: "Он не стыдится назвать их братиями". Значит, Он не мог звать их иначе, как братиями.
Если мы скажем "из того же места", выражению можно придать слишком буквальный смысл, как если бы Он и другие люди имели ту же природу, что и дети Адама, грешники все до единого. Тогда Ему бы пришлось называть каждого человека братом Его; тогда как Бог даровал Ему только детей, "освятившихся", как Он их называет. Но "Он, и освятившиеся - все, будучи людьми, обладают одной природой и стоят все в одном положении пред Богом. Когда я говорю "одинаковый" природой, она состоит не в одинаковой греховности, а наоборот, в той же самой реальности положения человека, стоящего пред Богом и освящаемого в Него, ибо они - это Освящающий и освящаемые; то же самое относится к Нему, когда Он, как освятившийся, стоит пред Богом. По этому поводу Он не стыдится называть освятившимися братиями Его.
Это положение полностью результат воскресения; так как, хотя дети в принципе были дарованы Ему прежде, однако Он только назвал их братиями Его, когда Он свершил дело, которое позволило Ему принести им Себя в дар пред Богом. Он действительно говорил "мать, сестра, брат"; но Он не использовал это выражение "мои братия" (как в Иоан. 20), покуда Он не сказал Марии Магдалине: "Иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему". В Псалме 22 также, когда услышали о Нем из рогов единорога, как Он возгласил имя Бога - Спасителя братиям Его и как Он восхвалил Бога в церкви.
Он говорил им об имени Отца, будучи на земле, но сама эта связь не могла образоваться; Он не мог ввести их к Отцу, пока зерно пшеницы, упавшее на землю, не погибнет; до этого Он оставался один, какими бы ни были откровения, которые Он являл им; и по сути Он объявил имя Отца Его тем, кому Он дал Его. Все же Он по сути занял положение человека, и Он Сам это общение имел с Богом. Он пас их во имя Отца, они еще не соединились с Ним в этом положении; но как человек Он имел общение с Богом, которое они тоже должны были получить, когда будут через искупление приведены к Нему Самому. В последней части Евангелия от Иоанна, как Сам Он объяснил состояние, в котором оставил их, - Он поставил Своих учеников в то положение, в котором был с Отцом Своим, будучи на земле, и в свидетельстве пред миром, причем слава Лица Его, когда Он выступил от лица и явил Отца Его, была особенно явственной. И, ища общения с ними, присоединил их к Себе и Сам соединился с ними, когда вознесся на небеса, телесно уже не испытывая превратностей их положения {Это все же касается общения с Богом. Они не представляли Отца и не являли Отца, как это сделал Он. И еще, если нам дарована одна слава со Христом и одно общение с Отцом, то личная слава Христа как Сына всегда тщательно оберегается. Кто -то справедливо заметил по этому поводу, что Он никогда не говорит ученикам "наш" Отец. Он велит им говорить "наш", но Сам говорит "мой и ваш", и это гораздо прекраснее}.
Итак, Он не стыдился называть их братиями, говоря, хотя и воскреснув, - нет, после того, как Он воскрес: "Возвещу имя Твое братьями Моим, посреди Церкви воспою Тебя". И, упоминая остаток евреев, отделенных от Израиля, Он говорит: " Вот, Я и дети, которых дал Мне Господь, как указание и предназначение в Израиле", и еще: "Я буду уповать на Него" - еще одна выдержка из Ис. 8. Так в Псалмах, особенно в Псалме 16, Он объявляет, что не занял Своего места как Бог, - "блага мои Тебе не нужны", но что Он отождествляет Себя с избранными на земле - что вся радость Его - в них. Речь снова идет об остатке Израиля, призванном по благодати.
Христос связывает с Собою освятившихся людей, благочестивых людей на земле. В праведном отрывке все еще говорится о месте Его на земле и, как мы видим, добавляется кое-что о Его страданиях, Его возвышении, будущей славе, божественности.
Заняв свое место среди избранных и в то же время во главе и, будучи их слугою во всем, Он должен приспособиться к их положению. И Он сделал это: поскольку дети Его были причастниками плоти и крови, Он принял в этом участие; и сделал это, чтобы смертию Он мог положить конец царствию владыки смерти и спасти тех, кто чрез страх смерти всю свою жизнь покорялся ярму рабства.
Здесь также (поскольку Апостол все время ищет возможности показать прекрасную и сильную сторону даже в том, что было самым унизительным, чтобы приучить слабые сердца евреев к этой части евангелия) мы обнаруживаем, что дело Господа выходит за пределы явления Мессии народу Его. Он не только просиял в славе на небесах, но и попрал сатану в том самом месте, где царило его мрачное господство над людьми и где вершился над людьми тяжкий суд Божий.
Движимый глубокой любовью к людям, Сын Божий, воплотившийся в сына Человеческого, вникает в мельчайшие подробности в любых обстоятельствах и покоряется всем превратностям людского пути, дабы спасти их. Он облекается в плоть и кровь (ибо Он еще и не был таковым прежде), чтобы умереть, поскольку человек смертен; и (для того, чтобы уничтожить царившего над человеком чрез смерть и заставлявшего его принять всю свою жизнь в ожидании того ужасного момента, который свидетельствовал о Суде Божием и неспособности человека избежать последствий греха) - состояния, в которое его повергло непослушание Богу. Ибо в впрямь Господь брался не за дело Ангелов, но за дело Авраамовых потомков, и для того, чтобы провозгласить о том, что им было необходимо, и верно и убедительно предстательствовать за них пред Богом. Ему должно было оказаться в том положении и обстоятельствах, в которых обнаружены были эти потомки, хотя и не в том состоянии, в котором они лично находились.
По этому поводу следует отметить, что это все-таки было колено, признанное Богом, являющееся в наших глазах предметом любви и заботы Спасителя, - это дети, которых Бог даровал Ему, дети Авраама по плоти, если в том состоянии они соответствовали званию "семени Авраама" (таков вопрос в Иак. 8, 37 - 39), или дети его по Духу, если благодать дарует их ему.
Эти истины предваряют священство. Как Сын Человеческий Он был не мало унижен пред Ангелами, а впоследствии, Ему, уже увенчанному славою и честию, должно было покорить все под ноги Его. Этого мы еще не видим. Но Он отдал Себя на поругание, чтобы вкусить смерть за все мироздание, отдалившееся от Бога, и получить полное право второго Человека, восславив Бога там, где тварь согрешила по немощи и где также враг, обманув человека своим коварством, воцарился над ним (по праведному Суду Божию), могучий и злокозненный. В то же время он вкусил смерть с особой целью - спасти детей, которых Бог приведет к славе, приняв их естество и собрав их, как освятившихся, вокруг Себя, и Он не стыдился называть их братьями. Но случилось так, что Он теперь должен был предстательствовать за них пред Богом силою дела, свершенного их ради них, Он должен был облечься в священство, будучи чрез жизнь, прошедшую на земле в унижении и страданиях, способным сострадать своим во всех их трудностях и обстоятельствах.
Он страдал, но никогда не уступал. Мы не страдаем, когда поддаемся искушению; плоть получает удовольствие от того, чем искушается. Иисус страдал, будучи искушаем, и Он может помочь искушаемым. Важное наблюдение состоит в том, что плоть, которая испытывает вожделение ее, не страдает. Будучи искушаема, она - увы! - наслаждается. Но когда в свете Духа Святого и верности послушания Дух противоборствует нападкам врага, изощренным и неусыпным, тогда человек страдает. Это совершил Господь и это должны делать мы. То, что требует помощи, - это новый человек, верное сердце, а не плоть. Я нуждаюсь в помощи вопреки плоти и для того, чтобы умертвить все члены ветхого человека.
Необходимая помощь указывает здесь на затруднение для преданного святого в исполнении воли Божией. Вот от чего он страдает, вот в чем Господь, который страдал, может помочь ему. Он вступил на этот путь, он познал, идя этим путем, как можно пострадать от врага и от людей. Человеческое сердце чувствует это, а Иисус имел человеческое сердце. Кроме того, чем преданнее сердце, чем более оно исполнено любви к Богу, тем меньше в нем бесчувственности, которая есть результат взаимодействия с миром, тем более оно будет страдать. В Иисусе же не было жестокосердия. Его преданность и Его любовь были одинаково совершенны. Ему была присуща печаль, знакомая с горем и усталостью. Он претерпел, будучи искушен {В этой главе намечены четыре разные причины для унижения Иисуса: это было угодно Богу - в этом была слава Его; уничтожение власти сатаны; примирение или умилостивление смертию Его; и способность к состраданию в священстве}.
Итак, Господь предстает пред нами как Ангел и Первосвященник верующих из евреев, народа истинного. Я говорю "из евреев" не потому, что Он не наш Первосвященник, но потому, что здесь святой автор причислил себя к верующим евреям, сказав: "наш" и вместо того, чтобы называть себя Апостолом, он указал, как на Апостола, на Иисуса, кем Он и был как Личность среди евреев. В принципе это верно для всех верующих. Сказанное им есть слово Господне; и Он может помочь нам, когда мы подвергаемся искушению.
Мы дом Его. Ибо здесь пред нами третья особенность Христа. Он - "Сын в доме". Моисей был преданным слугою во всем доме Бога во свидетельство всего, что впоследствии должно было быть провозглашено. Но и Христос в доме Бога, однако не как слуга, а как Сын. Он построил дом. Он есть Бог.
Моисей отождествлял себя с домом, верный во всем. Но Христос превосходит его; просто как построивший дом, он превосходит дома. Но создавший все сущее - Бог. Именно это и совершил Христос. Ибо по сути дом (то есть, скиния в пустыне) был образом вселенной, а Христос прошел сквозь небеса, как Первосвященник - в святилище. Все было очищено Кровию, так как Бог должен был чрез Христа примирить всех на земле и в небесах. В определенном смысле эта вселенная есть дом Бога. Он соизволил населить ее. Христос все это сотворил. Но есть дом, который более надлежит называть Его Собственным. Мы - дом Его, при условии, что мы останемся стойкими до конца.
Евреи-христиане, так как их влекли их прежние привычки, а также закон и обряды, установленные Самим Богом, подвергались опасности отхода от христианства, в котором Христос был невидим, ради предметов видимых и осязаемых. Христос христиан, не выглядя в глазах народа венцом славы, был лишь объектом веры, так что пади эта вера, и Он лишался всякого значения для них. Религия, доступная взору ("старое вино"), естественно, привлекала тех, кто привык к ней.
Но по сути Христос достойнее Моисея, как тот, кто построил дом, Он достоин большего почета, чем сам дом. Дом этот теперь был образом всего сущего, а Тот, Кто сотворил все, был Бог. В этом отрывке изложены эти мысли о Христе и доме, а также сказано, что мы - дом этот. И Христос не слуга в нем; Он Сын в доме Божием.
Мы всегда должны помнить все изложенное, а именно, что в этом послании пред нами не церковь как тело Христово единое с Ним Самим, ни даже с Отцом, за исключением сравнения в главе 12. Здесь Бог, Христос небесный (который есть Сын Божий) и народ, а Мессия - небесный Ходатая между народом и Богом. Посему истинных привилегий церкви в этом послании не найти - они проистекают от нашего единения с Христом, а здесь Христос отдельная Личность, стоящая между нами и Богом, на небесах, в то время как мы находимся на земле.
Есть еще несколько замечаний, которые можно здесь добавить, чтобы осветить этот вопрос подробнее, дабы помочь читателю понять эти две главы, а также принцип наставления, служащий для этого послания.
В главе 1 Христос свершил, предав Себя, очищение грехов как часть деяния божественной славы Его, и воссел одесную Бога. Это дело совершено Им Самим, мы не имеем к нему никакого отношения, и можем лишь верить в это и находить в этом отраду. Дело, совершенное этой божественной Личностью божественное дело, так что оно отличается всем абсолютным совершенством, всем значением дела, свершенного Им, без примеси наших слабостей, наших потуг или нашего опыта. Он свершил его Сам, и оно совершенно. После чего Он занял Свое место. Без чьего-либо вмешательства Он воссел на престоле на небесах.
В главе 2 мы находим другую мысль, характерную для послания - мысль о настоящем состоянии восславленного Человека. Он увенчан славой и честию; но ввиду миропорядка, который еще не осуществился. И представлена в ней именно Личность Христа-Человека, а не Церковь, соединившаяся с Ним, когда Он явится во славе на небесах.
Эта слава рассматривается как частичное свершение принадлежащего Ему по замыслу Божию как Сыну Человеческому. После чего эта слава будет во всех частях, совершенная чрез покорение всего и вся.
Посему, настоящая слава Христа заставляет нас ожидать будущего изменения миропорядка, которое будет сочетать в полном покое и в полном благословении. Одним словом, наряду с совершенством дела Его, в послании представлены результаты всего принадлежащего Христу как Личности, Сыну Человеческому, а не совершенству Церкви в Нем. И это относится к настоящему времени, характер которого для верующего зависит от того, как ныне Христос восславлен на небесах в то время, как ожидается в будущем такое состояние, когда все покорится Ему.
В этой главе 2 мы также видим, что Он увенчан. он представлен здесь не сидящим, где надлежит Ему по Его предначальному праву, хотя Он владел славой этой прежде сотворения мира, но когда был не много унижен пред Ангелами, Бог увенчал Его. Мы также ясно видим, что, хотя имеются ввиду именно верующие евреи, и даже всех остальных христиан сообща, относят к Авраамову потомству на земле, однако Христос все же представлен как Сын Человеческий, а не Сын Давидов; и задается вопрос: "Что такое человек?" И вот (драгоценный для нас) ответ: Христос, воссиявший во славе, однажды умерший из-за падшего состояния людей. В Нем мы видим замысел Бога в отношении человека.
Тот факт, что сами христиане рассматриваются как потомки Авраама, ясно указывает на то, каким образом они считаются входящими в цепочку наследников обетования на земле (как в Рим. 11), а не Церковь, соединенная со Христом, как Тело Его в небесах.
Это дело совершенно; это дело Бога. Он совершил очищение грехов Собою. Окончательный итог замысла Бога в отношении Сына Человеческого еще не осуществился. Таким образом, земная сторона может быть приведена как нечто предсказуемое, а также и небесная сторона, хотя люди, к которым обращено послание, были причастниками небесной славы - были причастниками звания небесного - в связи с настоящим положением Сына Человеческого.
Оставшиеся евреи, как мы уже говорили, считаются продолжателями цепи поколений, благословенных на земле, какими бы небесными привилегиями они ни обладали и каким бы ни было их особое состояние, связанное с вознесением Мессии на небеса. Мы приведены к хорошему оливковому древу и посему мы пользуемся всеми привилегиями, о которых здесь говорилось. Наше более высокое положение и привилегии, связанные с ним, не принимаются здесь во внимание. Соответственно, поскольку Апостол пишет евреям и, будучи одним из них, он и обращается к ним, то есть, к христианам и верующим евреям. Таково значение слова "мы", и то, что у еврейских верующих тоже возникает понятие "мы", частью которого является и автор.
Как я уже говорил, в принципе, мы с полным правом относим его к себе; но для того, чтобы получить четкое представление о его значении, мы должны принять точку зрения, на которой стоит Дух Божий.
Никто не должен ожесточить сердце свое; и это слово особо обращено к Израилю; и не для того, чтобы предупредить их об опасности, которой они бы подвергались, пренебрегши этим, но чтобы предупредить их о последствиях отхода от того, что они признали истинным. Вышедши из Египта, Израиль навлек на себя гнев Божий в пустыне (так же, право, случилось и с христианами в этом мире), потому что они сразу и без колебаний не пошли в землю Ханаанскую. Тем, к кому он обращался сходным образом, угрожало забвение Бога живого, т.е. эта угроза была очевидна для них. Им следовало наставлять друг друга каждый день, доколе можно было говорить "ныне"; чтобы кто из них не ожесточился, обольстившись грехом. Это слово "ныне" является выражением терпеливой действенности благодати Бога в отношении Израиля до самого конца. Народ же не веровал; они ожесточили сердца свои; они поступили так и, увы, будут поступать так до конца, покуда не грозит Суд в Лице Мессии-Иегова, которого они презрели. Но пока этого не случилось, Бог любит повторять: "ныне, когда услышите глас Мой". Может быть, прислушаются лишь немногие; возможно, ожесточение народа для допущения язычникам; но слово "ныне" все-таки напоминает каждому из них о том, что Господь придет судить их. Это слово обращено к народу по долготерпению Божия. Для остатка евреев, которые уверовали, это было особое предупреждение не ходить вослед ожесточившихся людей, которые отказались прислушаться - не возвращаться к ним, предав забвению свою веру в слово, призвав их, как это сделал Израиль в пустыне.
До тех пор, пока продлится "нынешний" призыв благодати, они должны наставлять друг друга, чтобы неверие не вкралось в их сердца, обольстив их грехом. Вот так предается забвению Бог живой. Мы не имеем ввиду конкретно верность Бога, который, несомненно, не позволит погибнуть ни одному из Своих, но скорее, подразумеваем конкретную опасность, которая увела бы нас в сторону от ответственности, от Бога, увела навсегда, не вмешайся Бог, распоряжающийся в жизни нашей, давший нам ее, Бог бессмертный вовеки.
Грех отделяет нас от Бога в наших мыслях; мы больше уже не испытываем того же ощущения Его любви к нам или Его всемогущества или Его интереса к нам. Утрачивается доверие. Надежда и ценность незримого уменьшаются, в то время, как ответственно возрастает ценность вещей видимых. Совесть наша нечиста; мы далеко не в равных отношениях к Богу. Путь наш тернист и труден; воля наша укрепляется против Него. Мы больше не живем верой, видимые предметы встают между нами и Богом и завладевают нашим сердцем. Там, где есть жизнь, Бог предупреждает нас чрез Духа Святого (как в этом послании), Он наказывает и возрождает. Там, где было лишь внешнее проявление, вера, лишенная жизни, и поскольку она не дошла до сознания, она от него отходит.
Предостережение против таких поступков настигает живых. Мертвые - те, чья совесть безмолвствует, которые не задаются вопросом: "Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни" - презрев предостережение, гибнут. Так случилось с Израилем в пустыне и Бог поклялся, что они не войдут в покой Его (Чис. 14, 21-25). А почему? Они перестали веровать в Него. Их неверие лишило их обетованного покоя, когда было им сказано о красоте и превосходности земли той. Положение верующих, к которым обращено это послание было таким же, хотя и относилось к лучшему обетованию. Красота и превосходство Ханаана небесного были возвещены им. Они чрез Духа Святого увидели и вкусили его плодов; они были в пустыне, они должны были оставаться стойкими и сохранить их веру до конца.
Обратите внимание, что сатана, да и совесть человеческая, если она не освободилась, часто пользуется этим посланием, утверждая, что речь здесь идет не о сомневающихся христианах и не о личностях, которые еще не достигли полной веры в Бога: к тем, кто находился в подобном состоянии, его поучение и предостережение неприменимы. Эти поучения должны сохранить в христианине веру, которую он имеет, и вырабатывать стойкость, а не укреплять страхи и сомнения. Подобное применение послания для освещения подобных сомнений всего лишь уловка врага. И еще я хочу добавить, что, хотя полное познание благодати (которого в подобном случае душа, несомненно, еще не достигла) - единственное, что может спасти и освободить ее от страхов, все-таки в этом случае очень важно сохранить чистую совесть, чтобы не дать врагу повода для нападок.
Апостол продолжает истолковывать эту часть истории Израиля применительно к тем, к кому он обращается, подчеркивая две мысли: первую, что Израилю не удалось войти в покой из-за неверия; вторую, что покой еще грядет и что верующие (те, кто не искал покоя, а смирился до времени с пустынею) войдут в него.
Сначала он говорит: "Посему будем опасаться, чтобы, когда еще останется обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим" и не лишился его. Ибо и нам была возвещена благая весть, как им - во времена оные. Но слово, обращенное к ним, не принесло пользы, не растворенное верою слышавших: ибо входим в покой мы уверовавши. Сам покой еще должен прийти, и войдут в него верующие. Для покоя Божиего есть те, немногие, кто входят в него: ввиду того, что здесь написано "Они", то есть "Те" (указывается на определенную группу, которая исключается, "не войдут в мой покой".
Бог трудился во дни творения, а потом почил от дел Своих, когда Он окончил их. Так, от основания мира Он показал, что Он имел покой, как уже в приведенном отрывке; "Если они войдут в мой покой", но это, показывая, что вхождение в него было еще под вопросом, свидетельствовало о том, что в первом творении в покой Божий человек не вошел. Тогда очевидны две вещи: некоторые должны были войти, а Израиль, которому первому это было предложено, не вошел из-за их неверия. Посему Он снова назначает день, говоря чрез Давида после столь долгого времени после входа в землю Ханаанскую, как выше сказано: "ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших".
Здесь возникает естественное возражение, на которое в отрывке дается исчерпывающий ответ, а само возражение не упоминается. Израильтяне, действительно, пали в пустыне, но Иисус Навин привел народ в землю Ханаанскую, которой неверующие не достигли, иудеи были там, посему вошли в покой, в который другие не сумели войти. Ответ очевиден. Это случилось намного после того, как Бог сказал через Давида: "Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой".
Если бы Иисус Навин доставил покой Израилю, то Давид не сказал бы о другом дне. Следовательно, для народа Божия покой пребудет. Он должен еще наступить; но его посулило слово Божие - это истина, значение которой непосредственно видно, если обратить внимание на связи верующих евреев с народом, среди которого они искушены были искать покоя, которого в тот момент не могла им дать вера и в немощи своей утратили остроту зрения, чтобы войти в покой Божий, нужно быть стойким в вере. Настоящий, видимый, покой не был истинным покоем: Божиего покоя надо еще ожидать. Одна лишь вера признала это и не искала ничего, доверившись обетованию. Бог еще сказал: "Ныне". Состояние, в котором пребывал народ, было хуже, чем покой, доставленный им Иисусом Навином, который, как доказывают их собственные Псалмы, вовсе не был покоем.
Что касается порядка строф, то назидание в стихе 11 зависит от всего сказанного в предшествующих, а утверждение Апостола дополняется свидетельством Давида, пришедшего после Иисуса Навина. По окончании творения Бог, действительно, упокоился; но Он сказал после этого: "Если они войдут в Мой покой". Значит, люди не вошли в этот покой. Иисус Навин вошел в эту страну, но слово Давида, сказанное после столь долгого времени, доказывает, что покой Божий не был еще обретен. Несмотря на это, это же самое свидетельство, которое воспрещало входить в покой из-за неверия, показывало, что некоторым было суждено войти: иначе не было бы необходимости объявлять об исключении остальных по особой причине, ни предупреждать людей, что они могли избежать того, что мешало им войти. Не нужно никаких примечаний в скобках.
Итак, до тех пор, покуда мы не упокоились от дел своих, мы не вошли в покой; тот, кто вошел в покой оный, упокоился от дел своих, как "Бог от Своих, когда упокоился от дел Своих, когда Он вошел в покой Его". Итак, постараемся - представляет преданный свидетель Бога - "войти в покой оный" - покой Божий - для того, чтобы не впасть в непокорность по примеру то же неверия. Следует особо отметить, что здесь говорится именно о покое Божием. Это позволяет нам осознать счастье и совершенство этого покоя. Бог должен успокоиться лишь в том, что радует сердце Его. Так было и с творением - все было очень хорошо. И ныне лишь совершенным благословением может упокоиться сердце в отношении нас, являющихся небесными причастниками благословения, которое получили в Его присутствии, в совершенной святости и совершенном свете. Соответственно, все труднее дело веры, бдение веры в пустыне, война (хотя есть еще много наслаждений), доброе дело, которое совершается тут, труд любого рода прекратится и мы будем не только избавлены от власти живущего в нас греха, отпадут все труды и все заботы нового человека. Мы уже освобождены от закона греха; а затем прекратится наше обрядовое поклонение Богу. Мы успокоимся от дел наших - но не от злых дел. Мы уже успокоились от дел наших, если учесть оправдание, и посему в этом смысле мы обладаем покоем совести; но речь сейчас идет не об этом - речь идет об упокоении христианина от всех дел его. Бог упокоился от дел Его - несомненно, хороших дел - так и мы упокоимся, когда будем с ним.
Ныне мы пребываем в пустыне; мы также боремся со злыми духами в местах небесных. Благословенный покой ожидает нас, в котором сердца наши успокоятся в присутствии Бога, где ничто не потревожит совершенства нашего покоя, когда Бог упокоится в совершенстве благословения, которым Он наградил народ Его.
Великая идея этого отрывка заключается в том, что покой предстоит (то есть, что верующий не должен ожидать его здесь, на земле), но не говорится, где он. И в нем не описываются подробности или особенности покоя, поскольку он оставляет простор для земного покоя для земных людей по причине обетования, хотя для христианских причастников небесного звания Божий покой явно означает небесный.
Затем Апостол описывает орудия, которые использует Бог, чтобы осудить неверие и все сердечные побуждения, которые, как мы убедились, подталкивают верующего к отходу от позиций веры, и скрывают от него Бога, вынуждая его потворствовать своей плоти и искать покоя в пустыне.
Для прямодушного верующего это суждение несет огромную ценность как позволяющее ему различать все, что стремится помешать его росту или заставить его замедлить его шаги. Слово Божие, которое, будучи откровением Бога, выражением Его сути, и всего, что окружает Его, и того, что есть воля Его во всех обстоятельствах, окружающих нас, - судит в сердце все, что не от Него. Оно острее всякого меча обоюдоострого. Живое и действенное, оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления , намерения сердечные. И когда бы природа - "душа" и чувства ее ни смешивались с духовными, оно вонзает острие меча живой правды Бога между этими двумя и судит скрытые движения сердца в отношении их. Оно проникает во все помышления и намерения сердечные. Но оно имеет и другое свойство, происходящее от Бога (будучи, так сказать, стражем совести), оно приводит нас пред лицо Бога; и все, что оно заставляет нас обнаружить, оно утверждает в совести пред очами Самого Бога. Нет ничего сокровенного, все обнажено и открыто пред очами Его: Ему мы дадим отчет {Здесь очень примечательна связь между словом, обращенным к человеку к Самому Богу. Такова истинная помощь, могущественное орудие Божие, которым Он судит в нас все, что мешает нам следовать по нашему пути чрез пустыню с радостью и с ликующим сердцем, укрепившимся верою и с доверием к Нему. Драгоценное орудие Бога верного, суровое и строгое в проявлении, но бесценное и бесконечно благословенное в плодах своих и последствиях}.
Это орудие, которое, в своем действии не дает свободно проявиться "помышлениям плотским и сердечным", которое не позволяет сердцу обманываться, но которое питает нашу твердость и приводит нас пред лицо Бога не знающими зла, дабы мы продолжали путь свой с радостью и воодушевлением. Здесь наставление, основанное на силе слова, завершается.
Но есть и иная помощь, помощь другого рода, чтобы облегчить наше путешествие в пустыне, и описание этого священства , которое начинается здесь и продолжается на протяжении нескольких глав этого послания.
Итак, мы имеем Первосвященника Иисуса, Сына Божия, прошедшего небеса, как Аарон, смежные части скинии - Он, как и мы, был искушаем во всем, кроме греха; обнажает помышления сердечные, судит волеизъявление и все, что не от Бога в целях и истоках своих. Также, когда мы немоществуем, Он сострадает нам. Христос, несомненно, не имел дурных помыслов: Он бы искушаем во всем, кроме греха. Греха в Нем не было никакого. Но я не хочу сострадания к греху, который живет во мне: я ненавижу его и хочу умертвить его - осудить беспощадно. Это делает слово. Я ищу сострадания к своим слабостям и затруднениям; и я нахожу его в священстве Иисуса. Нет никакой необходимости в том, чтобы человек, сострадая, ныне испытывал в одно и то же время те же чувства, которые испытываю я - скорее наоборот. Если я испытываю боль, я не в состоянии думать хоть немного о боли другого человека, но чтобы сострадать ему, я должен обладать природой, способной воспринимать боль.
Так же обстоит с Иисусом, когда Он вступил в священство. Он во всех отношениях недосягаем для боли и мучений; но Он - Человек, и Он не только имеет человеческую природу, познавшую скорбь в свое время, но Он еще прошел все испытания, чрез которые проходят святые и в большей степени, чем любой из нас; и сердце Его, свободное и полное любви, может совершенно сострадать нам, зная скорби по опыту Своему и имея славную свободу, чтобы лелеять и проявлять это сострадание. Это побуждает нас твердо держаться исповедания нашего, вопреки трудностям, устилающим наш путь; ибо Иисус озабочен им по Своему знанию их и опыту жизни и по силе благодати Его.
Посему, коль скоро наш Первосвященник здесь, то мы можем со всем дерзновением приблизиться к престолу благодати, дабы обрести милость и благодать, благую для нас во всех испытаниях: милость, потому что мы слабы и нестойки; благодать необходима, потому что мы участвуем в борьбе, признанной Богом.
Отметься, что при этом мы не обращаемся к Первосвященнику. Это зачастую делается, и Бог может проявить снисходительность, но это доказывает, что мы не имеем полного представления о благодати. Первосвященник, Господь Иисус, думает о нас - сострадает нам, с одной стороны, а с другой - мы предстаем непосредственно пред престолом благодати.
Дух здесь ничего конкретного не говорит о согрешениях; об этом написано в 1 Иоан. 2. Там об этом говорится также в связи с общением с Отцом Его, а здесь в связи с доступом Бога. Его цель в этом послании состоит в том, чтобы укрепить нас, ободрить, дабы мы были стойкими в путях, осознавая сострадание, которое имеем на небесах и то, что путь к престолу всегда открыт для нас.
Затем в послании развивается тема священства Господа Иисуса и приводится сравнение со священством Аарона, но, как мы увидим дальше, для того, чтобы выявить, скорее, разницу между ними, а не сходство, хотя имеется и общее подобие, и один из них был отражением другого.
Это сравнение дается в главе 5, 1-10. Затем ход рассуждений прерывается, хотя область рассмотрения расширяется и развивается вплоть до главы 7, где развертывается сравнение с Мелхиседеком; и говорится об изменении закона, зависящем от изменения священства, которые вводят заветы, а также обо всем, относящемся в обстоятельствам жизни евреев.
Священник же, избираемый среди людей (здесь он говорит не о Христе, а том, с кем он сравнил Его) избирается людьми, дабы он мог приносить дары и жертвы за грехи; он способен воспринимать скорбь других, потому что он сам немощен и делает приношения и за себя, и за народ. Более того, никто сам собою не приемлет этой чести но призываемый Богом как Аарону. Далее в послании будет подробнее говориться о жертвоприношении - о личности священника и чине священства.
Итак, Христос не Сам Себе присвоил славу быть Первосвященником. Слава Личности Его, явленного на земле Человеком, и назначения его, ясно провозглашена Богом: во-первых, когда Он сказал: "Ты Сын Мой, я ныне родил Тебя" (Пс. 2); во-вторых, в следующих словах: "Ты священник вовек по чину Мелхиседека" (Пс. 110). Вот каков Первосвященник, долгожданный Мессия Христос, во всей личной и явной славе.
Но слава Его (хотя она служит замыслом Его положения и чести пред Богом и покоится на искуплении, так что Он может быть Ходатаем за людей пред Богом по воле Его) не приближает Его к страданиям людей. И лишь история Его жизни на земле заставляет нас чувствовать, как истинно может Он причаститься их. "И во дни плоти Своей" - здесь, на земле, Он прошел чрез все муки смерти, полагаясь на Бога, с мольбой обращаясь к Тому, Кто мог спасти Его от них. Ибо, будучи здесь, чтобы покоряться и страдать, Он не спас Себя. Он покорился всему, и во всем положился на Бога.
И услышан был Он за Свое благоговение Взявшему на себя смерть, дабы ответить за всех, надлежало испытать всю тяжесть на душе Его. Он не мог ни избегнуть последствий того, что предпринял (сравните с гл. 2), ни испытать неудачу в том смысле, что Он, таким образом, подвергался каре от руки Бога. Благоговение Его было набожностью Его, правильной оценкой положения, в котором оказалось грешное человечество, и всего, что может воспоследовать от Бога вследствие этого. Он же, в результате своего положения, навык послушанию, и это послушание должно было сделаться совершенным и пройти предельное испытание.
Он был Сыном восславленным, Сыном Божиим. Но хотя это и было так, Он должен был поучиться послушанию (а для него это было внове) и тому, что оно значило в этом мире, пройдя все свои страдания. И заслужив всю славу, Он должен был занять Свое место как восславленный Человек - стать совершенным и в этом положении сделаться для всех послушных Ему виновником спасения вечного (не просто временного избавления), спасения, которое следует связывать с занимаемым Им положением в связи с Его делом послушания, за которое Он и был наречен "Первосвященником по чину Мелхиседека”.
То, что следует в конце гл. 6, представляет собой дополнение, относящееся к состоянию тех, к кому обращено это послание. Их обвиняют в слепоте их духовного разума и в то же время подают надежду на обетование Божие; и все это относится к их положению как верующих евреев. После этого возобновляются рассуждения о Мелхиседеке. Ибо, судя по времени, им надлежало быть учителями, но их снова нужно учить самым началам слова Божия, и для них нужно молоко, а не твердая пища.
Мы можем заметить, что не существует большего препятствия для духовного и интеллектуального роста, чем привязанность к древним формам культа, который, будучи лишь традиционный, а не личной верой в истину, всегда состоит из обрядов и вследствие этого имеет земной, плотский характер. Без этого люди могут быть неверующими, но под влиянием подобного воззрения сама набожность, приобретая определенную форму, воздвигает борьбу между душой и светом Бога; и эти формы, которые окружают нас, занимают и держат чувства в плену, мешая им расти и просветляться чрез божественное откровение. В нравственном отношении (как Апостол здесь выразился) чувства не научаются отличать добро от зла.
Но Дух Святой не ограничивается узким кругом и слабыми и поверхностными переживаниями, свойственными людям, ни даже теми истинами, которые в подобном состоянии человек способен получить. В таком случае Христос не имеет Своего истинного места. И эту мысль развивает данное писание.
Молоко питает младенцев, твердая же пища свойственна совершенным. Это младенчество было состоянием души во времена обрядов и заповедей закона (сравните Гал. 4, 1 - 7). Но в промежутке между этими двумя состояниями - младенчеством и зрелостью - было откровение Мессии. И возрастание слова праведного, истинного общения души с Богом, в соответствии с его сущностью и путям, соразмерно откровению Христа, который есть явление этой сущности и средоточие всех этих путей. Поэтому в гл. 5. 12,13 послания говорится об элементах, первых началах, предсказаниях Божиих и слове правды, в главе 6.1 об изначальном слове или о началах учения Христова.
Итак, Дух не останавливается на этом положении христианского учения, но переходит к полному откровению славы Его, которая принадлежит тем, кто совершен, и действительно подготавливает нас к этому состоянию.
Мы быстро понимаем, что вдохновенный автор пытается дать евреям понять, что он ставит их на более высокую и превосходную ступень, соединяя их с небесным и невидимым Христом, а иудаизм влечет их назад, к младенчеству. Это особенно характерно для всего послания.
Тем не менее мы обнаруживаем здесь две мысли: с одной стороны, элементы и особенности учения, относившегося к "младенчеству", к "начаткам учения Христова", в противовес этому и небесному благоуханию, сопутствующему христианскому откровению; и, с другой стороны, то, чем является откровение Самого Христа по отношению к этому последнему духовному и христианскому воззрению.
Но в послании сделано различие между этим учением и учением Личности Христа, даже и как человека {Сыновство Христа, однако, здесь, на земле, нельзя отделить от Его извечного Сыновства, ибо это придает его особенность тому отношению, в котором Он находится как Сын на земле и во времени. Отрывок этого текста относится к ст. 5 и 8 по сравнению с 6 и 10 из главы 5. Ср. также с началом Иоан.17}, хотя именно настоящее положение Христа характеризует христианское воззрение. Это различие делается не потому, что состояние души не зависит от меры откровения Христова и положения, принятого Им, но вследствие того, что учение о Его Личности и славе по сравнению с нашим настоящим состоянием общения с Богом идет гораздо дальше.
Все, о чем говорилось в главе 6. 1,2, имело место в силу того, что Мессия тогда еще должен был прийти: все люди еще находились в состоянии младенчества. В стихах 4.5 говорится о привилегиях, которыми пользовались христиане благодаря делу и прославлению Мессии. Но сами по себе они не представляют собой "совершенства", упомянутого в стихе 1, и которое, скорее всего, подразумевает познание Личности Самого Христа. Упомянутые привилегии были результатом небесной славы Его Личности.
Важно отнестись к этому внимательно, чтобы понять эти отрывки. Во времена младенчества, о которых говорится в стихе 1.2, туманность откровений о Мессии, в основном провозглашаемых в обетованиях и пророчествах, оставляла верующих во власти отрядов и идолов, хотя и обладавших кое-какими основополагающими истинами. Его вознесение проложило пути Духу Святому здесь, на земле: и на этом зиждилась ответственность людей, вкусивших его.
Учения о Личности и славе Иисуса составляет тему откровения в этом послании, и оно было средством избавления евреев от всех тех воззрений, которые были таким тяжелым бременем для их сердец; оно должно было помешать их отходу от состояния, описанного в стихах 4 и 5 и возвращению к старым слабостям и (по пришествию Христа) к плотскому состоянию, описанному в стихах 1 и 2.
Далее автор не желает более утверждать истинные, но элементарные учения, относящиеся к тем временам, когда Христос еще не явился, но предпочитает перейти к полному откровению Его славы и положения по предведению Божиему, открытому миру.
Дух Святой не желает возвращаться к старому, поскольку небесная слава Мессии восприняла новое, а именно, христианство, которое отличает сила Духа Святого.
Но если кто-либо, пребывающий под воздействием этой силы, познавший ее, вдруг отречется от нее, то его уже не возродить к покаянию. Все, что прежде принадлежало иудаизму, должно было быть оставлено и было оставлено позади, в преддверии того места, куда он вошел. Христианам для духовной жизни все это было уже непригодно; а от нового он отказался. Все средства, бывшие у Бога, были потрачены на него, и ничего не получилось.
Подобный человек по собственному пожеланию распял в себе Сына Божия. Будучи связан с народом, совершившим это, он признал грех, совершенный его народом, и признал, что Иисус - Мессия. Но теперь он совершал это преступление {Я не считаю, что нужно вставить здесь слово "вновь": смысловому выделению здесь подлежит совершение этого в себе} сознательно и по своей собственной воле.
Было провозглашено учение о суде, воскрешении из мертвых, покаяние в злых делах. В таких условиях народ распял своего Мессию. Теперь явилась сила, которая засвидетельствовала прославление на небесах распятого Мессии, Сына Божия, и которого с помощью чудес повергла (по крайней мере, отчасти) мощь врага, все еще господствующего над миром. Эти чудеса были частным предвосхищением полного и славного спасения, которое наступит в грядущем веке, когда торжествующий Мессия, Сын Божий, полностью уничтожит всю силу врага. Почему они названы силами века будущего?
Сила Духа Святого, чудеса, совершенные в лоне христианства, были свидетельством того, что сила, которой суждено свершить спасение - хотя все еще скрытая в небесах - несмотря на это, существовала в славной Личности Сына Божия. Эта сила еще не свершила спасение этого мира, угнетаемого сатаной, потому что в это время совершалось нечто иное. Сиял свет Божий, проповедовалось благое слово благодати, был вкушен небесный дар (нечто лучшее, чем спасение мира), и явилась разумная сила Духа Святого во время ожидания возвращения в славе Мессии, чтобы укротить сатану и, таким образом, свершить дело спасения мира в Царствии Его.
Вообще, сила Духа Святого, как результат восславления Мессии на небесах, проявилась на земле как современное явление и предвосхищение будущего спасения. Было проповедано откровение благодати и благое слово Божие, и христиане жили среди проявлений всего этого и подчинялись влиянию, осуществлявшемуся в этом. Это сразу сказалось на тех, кто соприкасался с христианами. Даже там, где не было духовной жизни, эти влияния ощущались.
Но, подвергшись этому влиянию присутствия Духа Святого, вкусив откровения, данного по благодати Божией, и испытав доказательства силы Его, если кто-либо отвращался от Христа, не было больше средств для возрождения этой души, для приведения ее к покаянию. Небесные сокровища были уже потрачены: он отказался от них, сочтя их бесполезными; он отверг совершенное откровение благодати и силы после того, как познал его. каким путем теперь идти? Вернуться к иудаизму и первым началам учения Христа в нем, когда уже было получено откровение истины, было невозможно, а свет познания нового был отвергнут. В подобном случае оставалось одна плоть; новой жизни не было. Терния и волчицы произрастали как и ранее. Не было подземных изменений в человеческом состоянии.
Коль скоро мы поняли, что этот отрывок представляет собой сравнение силы духовного воззрения и иудаизма и что к нем говорится от отказе от первого, после его познания, трудность его восприятия исчезает. Об обладании жизни речь не заходит, говорится не о жизни, но о Духе Святом как силе, пребывающей в христианстве. Вкусив благого глагола, а не оживотворение с его помощью {Так, в Мат. 13 некоторые с радостью восприняли это, но это не укрепилось. Апостол тем не менее, не относит сказанное им к евреям-христианам; ибо, каким бы низким их состояние ни было, плоды были, было доказательство жизни, которая сама по себе - не просто сила; и он продолжает свое наставление, ободряя их и побуждая быть стойкими}. Посему, обращаясь к евреям-христианам, он надеется на лучшее и на все, что сопутствует спасению, дабы это все было у них, хоть и без спасения. Плодов там не могло быть, ибо это предполагается о жизни.
Итак, здесь видно, что этот отрывок сравнивает то, что имелось до и после того, как был восславлен Христос - состояние и привилегии проповедников в эти два периода без учета личного обращения. Когда явилась сила Духа Святого и было совершенное откровение благодати, если кто-либо отпал от церкви, отошел от Христа, и вернулся опять, не было бы средств возродить таких людей к покаянию. Вдохновенный автор в связи с учением Христа - положения уже устаревшие - но обращается к новому ради пользы оставшихся твердыми в вере.
Мы можем также отметить, что в послании при описании христианских привилегий не теряется из виду и будучи земное состояние, слава и привилегии золотого века. Чудеса представляют собой чудеса будущего века, они относятся к тому времени. Спасение и уничтожение власти сатаны тогда будут завершены; эти чудеса были спасением, образцами действия этой силы. Мы видим, что эта идея подчеркивается (гл. 2.5) в начале наставления всего повествования, а в главе 4 покой Божий характеризуется в общих чертах, дабы охватить и земную и небесную часть Царствия нашего Господа в золотом веке. Здесь настоящая сила Духа Святого присуща промыслу Божиему, христианству; по чудеса являются предвосхищением будущего века, в котором благословен будет весь мир.
Словами ободрения, обращенными к ним, послание напоминает нам о принципах, которыми руководствовался праотец верных и всего еврейского народа и тот способ, которым Бог укреплял его в его вере. Авраам должен был положиться на обетование, не обладая тем, что было обетование и таковым, в отношении покоя и славы, было тогда состояние евреев-христиан. Но в то же время для того, чтобы дать полную сердечную уверенность, Бог подтвердил слово Его клятвой, дабы те, кто будет уповать в надежде на обетованную славу, утешился вполне. И эта уверенность получила еще большее подтверждение. Она прошла за завесу, она нашла свое освящение в самом святилище, куда вошел предвестник, дав не только слово, клятву, но и личное обещание исполнить это обетование и в святилище Бога как прибежище для души придав небесный характер надежде, лелеемой теми, кто обладал духовным восприятием; в то же время показав, взойдя шедшего на небеса, определенное выполнение ветхозаветных обетований чрез небесного Ходатая, который положением Своим обеспечил это выполнение; установив земное благословение на твердом основании самих небес и в то же время придав более высокий и превосходный оттенок этому благословению, соединив его с небесами и заставив его излиться оттуда.
Итак, мы имеем двоякий характер благословения, которое эта книга вновь представляет для нашего рассмотрения, в связи с Личностью Мессии и всех, связанных верою с Иисусом. Мы принадлежим этим небесам. Он там наш Первосвященник. Следовательно, в настоящее время Его священство носит небесный характер; тем не менее Он Сам священник по чину Мелхиседека. Таким образом, это устраняет священство Аарона, хотя ныне священство и осуществляется по образу Ааронову, но по сущности его указывает в будущем на царственность, которая еще не явилась. Итак, сам факт, что эта будущая царственность была связана с Личностью Того, Кто воссел одесную Величия на небесах, согласно Псалму 110, приковал внимание евреев-христиан, искушаемых обратиться назад, к Тому, Кто был на небесах, и заставил их постичь смысл священства, осуществляемого ныне Господом; оно избавило его от иудаизма и укрепило его в небесной сущности христианства, которую он заключал в себе.
Послание возвращается к рассказу о Мелхиседеке, повествуя о чине этого лица и значении Его священства. Ибо именно на священстве, как средстве приблизиться к Богу, основывалось все воззрение, связанное с ним.
Мелхиседек же (типичная и характерная личность, как показывает употребление его имени в Псалме 110) был царем Салима, т.е. царем мира, а по истолковыванию имени, царем правды. Правда и мир отличали его царствование. Но превыше всего он был священником Бога Всевышнего. Таково имя Бога как Всевышнего Властителя всего сущего - Владыки, как добавлено в Исходе, небес и земли. Так величал его Навуходоносор, смирившийся земной монарх. Таким Он явился Аврааму, когда Мелхиседек благословил патриарха, победив его врагов. Авраам же, избрав путь веры, именовал Бога "Всемогущим". Здесь Авраам, одержавший победу над царями земли, получает благословение Мелхиседека, царя правды, служащего Богу - Владыке небес и земли, Всевышнему. С этим связано предвидение царственности Христа, Первосвященника на престоле Его, когда волей и силою Бога он победит всех врагов Его - времени, которое еще не наступило, которое сперва осуществится в золотом веке, как это обычно представляют, хотя это скорее относится к земному уделу. Авраам даровал десятину Мелхиседеку. Он не только был царем, ибо Псалом 110 очень ясно описывает Мелхиседека как священника и как пребывающего священником навсегда.
У него не было родителей духовного звания, от которых бы он унаследовал священство. Будучи священником, он не имел ни отца, ни матери; в отличие от сынов Авраама, он не имел родословия ( ср. Ездр. 2. 62), он не имел ни начала, ни конца дней своего священнического служения подобно сынам Аарона (Чис. 4.3). Он соделался священником, уподобляясь Сыну Божию, хотя последний пребывал на небесах.
Сам факт получения им десятины от Авраама и то, что он благословил Авраама, свидетельствует о высоком и выдающемся сане этого малоизвестного и таинственного персонажа. Единственно, что утверждается о нем без упоминания отца или матери, начала дней или смерти, которое могло иметь место, - то, что он жил.Чин этого человека был выше чина Авраам, хранителя обетования" чин его священства был выше, чем у Аарона, который в Аврааме дал десятину, которую сам Левий принял от своих братий. Значит, священство изменилось, а с ним и все воззрение, основанные на нем.
Псалом 109 перебивается верой в Христа - ибо стоит ли говорить, что послание все время обращается к христианам: это позиция, на которой основаны все доводы. Первое же доказательство, что все изменилось, состоит в том, что Господь Иисус, Мессия (Первосвященник по чину Мелхиседека) происходил явно не из священнического колена, но из другого, а именно, из Иудина. Ибо они верили, что этот Иисус был Мессий. Но по еврейскому писанию, Мессия был таков, каким Его там представляли, и в этом случае священство изменилось, а с ним и все воззрения. И это было не толь выводом, который можно сделать из того факта, что Мессия был из колена Иудина, хотя и будучи священником; но еще яснее было видно, что по подобию Мелхиседека должен был восстать иной священник; нежели священники из семьи Аароновой, который таков не по закону заповеди плотской, но в силу жизни нетленной. И Псалом свидетельствует в пользу этого утверждения: "Ты священник вовек по чину Мелхиседека". Ибо здесь, по сути, отмена заповеди, существовавшей прежде, в силу ее бесполезности (так как закон ничего не довел до совершенства); и здесь вводится надежда на лучшее, посредством которой мы приближаемся к Богу.
Драгоценная разница! Заповеди для человека грешного и далекого от Бога заменена надеждой, верой, покоящейся на благодати и божественном обетовании, благодаря которым мы можем даже приблизиться пред лицо Божия.
Несомненно, закон был благом; но все-таки существовало разделение между людьми и Богом. Закон ничего не довел до совершенства. А Бог был извечно совершенен, и потребовалось человеческое совершенство; все должно было соответствовать тому, что божественное совершенство требовало от человека. Но существовал грех, и закон, соответственно, не имел силы (разве что для того, чтобы осуждать), а его обряды и таинства были всего лишь прообразом и тяжелым бременем. Даже то, что временно облегчало совесть, наводило мысль о грехе и никогда не заставляла совесть стремиться к совершенству по отношению к Богу. Они все еще были далеки от Него. Благодать приводит души к Богу, который познается в любви и правде, которая обращена к нам.
Сущность нового священства во всех своих чертах несла отпечаток его превосходства над тем, что существовало под законом и с которым все воззрения, связанные с законом, либо устоят, либо падут.
Завет, связанный с новым священством, аналогичным образом отвечал превосходству последнего над прежним священством.
Священство Иисуса было подкреплено клятвою, а священство Аарона - нет. Священство Аарона переходило от одного человека к другому, поскольку смерть полагала конец его осуществлению лицами, которые были облечены им. Но Иисус тот же во веки, Он имеет священство, которое не передается другим. Он же может всегда спасать всех тех, кто приходит чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.
Соответственно, таков и должен быть у нас "Первосвященник". Какая великая милость! Призванные быть в присутствии Бога, быть в присутствии Бога, быть в общении с Ним в небесной славе, приблизиться к Нему на небесах, где нет места ничему скверному, мы нуждались в Первосвященнике в том месте, куда мы получили разрешение войти (как иудеи в храме земном), и нуждались в Том, Кого требовали слава и чистота небес. Какое доказательство, что мы принадлежим небесам и что природа нашего общения с Богом возвышенна! Таков и должен быть у нас Первосвященник: "святый, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес". Первосвященник, который не имеет нужды ежедневно приносить жертвы за грехи, как если бы не было еще свершено дело уничтожения греха, или, если бы их грехи еще могли быть вменены верующим, ибо тогда было бы невозможно пребывать в святилище на небесах - а ведь нам, по положению нашему необходимо будет предстать пред Богом там. Однажды свершив дело Свое и уничтожив грех, наш Первосвященник принес жертву, однажды принесши в жертву Себя Самого. Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи, так как они сами люди; а клятва Божия, данная после закона, поставила Сына, на веки совершенного, посвященного Богу на небесах.
Здесь мы видим, что, хотя в этом послании содержатся аналогии с образом небесного, в нем больше противопоставлений, нежели сравнений. Законные священники имели те же немощи что и другие люди, Иисус имеет прославленное священство, непреходящее в силу жизни вечной.
Введение этого нового священства, осуществляемого на небесах, подразумевает изменение жертвоприношения и завета. Эту мысль и развивает здесь вдохновенный автор, подчеркивая значение жертвы Христовой и далее обетованного нового завета. Это непосредственно связано с жертвоприношениями, но он отвлекается на время, рассуждая о двух заветах, - что представляет всеохватывающий и весомый аргумент для христианина-еврея, который подчинился первому из них.
Глава 8 в этом отношении очень просто и ясно написана, лишь последние стихи дают повод для некоторых замечаний.
Суть учения, которое мы рассматривали, заключается в том, что мы имеет такого Первосвященника, который воссел одесную престола величия на небесах и есть Служитель святилища нерукотворного. Как таковому, Ему нужно было, чтоб и Он также имел, что принести в дар и в жертву. Если бы Иисус был на земле, а не стал бы Священником, ибо там, на земле, были священники, поставленные законом, в котором все служило образу и тени небесного, как сказано было Моисею, дабы он сделал все по образу, явленному ему на горе. Но служение Иисуса более превосходно, поскольку Он поручитель лучшего завета, о котором говорится в отрывке из Иеремии 31, приведенном здесь, ясно и просто доказывали, что прежний завет не будет более существовать.
Здесь мы снова обнаруживаем тот конкретный поворот в изложении истины, вызванный особенностями людей, к которым было обращено это послание.
Первый завет был заключен с Израилем, второй должен был быть заключен с ними же, по пророчеству Иеремии. Однако в послании использован только тот факт, что второй завет должен был быть заключен, чтобы можно было показать, что первый был уже не жизнеспособен. Он обветшал и был близок к уничтожению. Он приводит условия нового завета. Мы увидим, что он впоследствии использует эти строчки. В последующих строках он сравнивает богослужение, имевшееся в первом завете, с совершенным делом, на котором основывается христианство. Так раскрывается значение и ценность дела Христова.
Хотя каких-либо затруднений здесь нет, важно пролить свет на эти два завета, поскольку некоторые имеют очень слабое представление по этому вопросу, и так как немногие люди, подчиняясь заветам, - а именно, в общении с Богом при условии, в которые Он их не ставил, - теряют их простоту и не придерживаются так твердо благодати и совершенства дела Христова и искупления, которое Он приобрел для них на небесах.
Завет - это принципы общения с Богом на земле, условия, установленные Богом, в которых человек должен жить с Ним. Это слово может употреблять в переносном смысле или условно. Оно относится к обстоятельствам общения Бога с Израилем, а также с Авраамом (Быт. 15) и другим подобным случаем, но, строго говоря, существует всего два завета, в которых Бог имел или будет иметь отношения с человеком на земле, - ветхий и новый. Ветхий был заключен на горе Синай. Новый завет также заключен с двумя долями Израиля {Мы также встречаем в конце послания выражение "Кровь завета вечного". Я не сомневаюсь, что он использует слово "завет" (поскольку слово "закон" тоже используется), потому что оно было общераспространенным обозначением условия общения с Богом, а значит "вечный" характерен для евреев. Во все времена на земле были и будут заветы, но мы имеем вечные условия общения с Богом, в которых Кровь Христа их выражение и гарантия, основывающаяся на вечной благодати и праведности и милости драгоценной Крови, в которой соделалась благом и была прославлена вся сущность Бога и весь замысел Его, а также были уничтожены наши грехи}.
Евангелие не завет, а откровение о спасении Божием. Оно провозглашает великое спасение. Мы, поистине, получаем все существенные привилегии нового завета, который Бог основал Крови Христовой, но мы делаем это по духу, а не по букве его.
Новый завет будет законно установлен с Израилем в золотой ВЕК. Тем временем ветхий завет осуждается самим фактом существования нового.
Послание, повествуя о некоторых конкретных обстоятельствах, характерных для завета, показывает, что посредством его не были уничтожены грехи и совесть не очистилась, а также не было дано войти в святая святых поклонившимся Ему. Завеса скрывала Бога. Один только Первосвященник входил в нее один раз в год, чтобы принести жертву примирения - и более никто. Путь к Богу в святости был закрыт. Они не могли делаться в совести совершенными кровию тельцов и козлов. Это были преходящие и символические обряды до тех пор, пока Господь не взял в Свои руки истинное дело, чтобы свершить его однажды и навеки. Но это приводит нас к сути озарения, которое Бог дает нам в этом послании через Духа Святого. Прежде чем доказывать ветхозаветными писаниями провозглашение им учения и прекращение жертвоприношений закона - всех жертв за грех, автор, с сердцем, исполненным стремлением к истине и важностью этой истины, проповедует о значении и ценности жертвы Христовой (все так же по сравнению с прежними жертвоприношениями, но при этом противопоставление основывается на внутренней ценности приношения Христа). Представлены эти три результата: во-первых, появился свободный вход в святилище; то есть, возможность войти к самому, где Он обитает; во-вторых, очищение совести; в-третьих, вечное искупление; и я могу добавить - обетование наследства вечного.
Мы чувствуем огромную важность и неизмеримую ценность первого. Верующий допускается пред лицо Бога путем новым и живым, который Он открыл нам чрез завесу, то есть, плоть Свою; он имеет непрекращающийся доступ к Богу, непосредственный доступ к тому месту, где Он обитает, в свет. Какое совершенное спасение, какое благословение, какая надежность! Ибо как мы бы могли получить доступ в свет Бога, если бы все, что отделяло нас от Него, не было бы уничтожено чрез Того, Кто однажды был принесен в жертву, чтобы понести грехи многих? Но вот он, драгоценный и совершенный результат в отношении, открытый нам и формально доказанный в главе, но как право, которым мы обладаем, - право входить во святилище Самого Бога, которое всегда и целиком открыто для нас. В данном отрывке еще ничего не сказано о том, что мы воссядем там, ибо не наше единение с Христом является темой данного послания, но, скорее, та возможность входить в святилище Бога, которую мы имеем. Мы имеем дерзновение входить к Богу, туда, где обитает святость Его, и куда ничто, противоположное ему, не может быть доступно. Какое счастье! Какая совершенная благодать! Какой славный результат высокий и совершенный! Можно ли было желать чего-либо лучшего, помня также, что это и место нашего обитания? Таково наше положение пред лицом Бога через Христа, вошедшего в святилище.
Второй результат свидетельствует о личном состоянии, к которому мы приведены, дабы могли насладиться на нашим положением, то есть, тем, что мы можем, с нашей стороны, входить в него беспрепятственно. Так как Спаситель наш сделал нашу совесть совершенной, так что мы можем войти в святилище, не помышляя страшиться, даже не вспоминая и не задумываясь о грехе. Совершенная совесть это не невинная совесть, которая, будучи счастливой в своем неведении, не знает греха и не знает Бога, открывшегося в святости Его. Совершенная святость знает Бога; она очищена и, познав добро и зло во славе Самого Бога, она знает, что она очищена от всего зла в соответствии с чистотой Его. Кровь же тельцов и козлов и многократные омовения, полагающиеся по закону, никогда не смогут сделать совесть совершенной. Они освящали относящееся до плоти, с тем, чтобы позволить верующему внешне приблизиться к Богу, но все-таки издалека, за задвинутой завесой. Но настоящего очищения от греха и грехов, такого, когда душа может предстать пред лицо Бога в свет Его без единого пятнышка, с пониманием, что она такова, жертвоприношения закона не могли произвести. Они были лишь тенями. Но, благодарение Богу, Христос свершил дело Свое; и, пребывая за нас в вечном святилище, Он является свидетелем того, что грехи уничтожены; так что сознание греха пред Богом уничтожено, потому что мы знаем, что Тот, Кто понес грехи наши пред лицом Бога, свершивши дело искупления. Таким образом, мы сознаем наше пребывание в свете без единого пятнышка. Мы получаем не только очищение грехов, но и очищение совести, так что мы можем с полным дерзновением и радостью войти в святилище Бога, представ пред Тем, Кто так возлюбил нас.
Прежний результат, укрепляющий и характеризующий два других, состоит в том, что Христос, однажды взойдя на небеса, пребывает в них. Он вошел в небесное святилище, чтобы остаться в нем в силу вечного искупления Кровию, имеющий непреходящую ценность. Дело свершило и вовек не может измениться в своем значении. Если грехи наши навек уничтожены, Бог восславлен и праведность совершенна; то, что однажды помогло совершить это, не может не помочь снова. Кровь, пролитая однажды, действенна вечно.
Наш Первосвященник в святилище, но не с кровию жертв, которые суть лишь тени истинного. Было свершено дело, которое является чем-то временным или переходным. Это искупление души, искупление вечное - в соответствии с нравственной действенностью того, что было совершено.
Следует выделять три пункта прежде, чем рассуждать о содержании заветов, которое получает здесь дальнейшее рассмотрение.
Во-первых, Христос есть Первосвященник будущего блага. Когда говорится о "будущем благе", отправной точкой считается Израиль, бывший под законом прежде пришествия нашего Господа. Тем не менее, если бы это благо могло быть нынче обретено, если можно было бы сказать: "Мы имеем его", потому что христианство было его осуществлением, вряд ли еще можно было бы сказать "будущее благо" - когда христианство было уже установлено. Оно еще только возникнет в будущем. Это "благо" заключается во всем, чем будет наслаждаться Мессия, когда Он возвратиться. Это также является причиной того, что земному отводится его место. но наше настоящее общение с Ним только небесное и исключительно небесное. Он священнодействует в скинии иного устроения: она небесная, нерукотворная, в святилище Бога, ибо наше место - на небесах.
Во-вторых, Христос вечным Духом {Читатель не преминет заметить, насколько заботливо, так сказать, ко всему добавляется эпитет "вечный" в данном послании. Это было не временной или земной основой для общения с Богом, но вечной; так же было с искуплением, так же и с наследством. Также и дело на земле, совершенное однажды и навеки. Это немаловажная черта данного послания. Посему этот эпитет придается даже Духу} Святым принес Себя непорочного Богу. Здесь драгоценное приношение Христа рассматривается как поступок, совершенный Им как человеком, хотя и в совершенстве и значении Личности Его. Он принес Себя Бог, но движимый силою и совершенством Духа вечности. Все мотивы, которые руководили этим поступком, и совершение поступка по этим мотивам принадлежали Духу Святому - исключительно в их совершенстве, но принадлежащими Духу Святому, жившему в человеке (человеке безгрешном, который, родившись и живя силою Духа Святого, никогда не знал греха; который, будучи отдален от него Своим рождением, ни разу не позволил греху приблизиться к Нему), - вот каков Христос-Человек, который принес Себя в жертву, ибо это было присуще Ему.
Итак, само приношение было совершенным и чистым, непорочным; и сам акт приношения был совершен - в любви ли, или в послушании или в желании восславить Бога или свершить замысел Бога. Ничто не примешивалось к совершенству замысла Его в принесении Себя в жертву.
Кроме того, это не было преходящим приношением, которое относилось к одному греху, отягчавшему совесть, и которое не шло дальше этого одного греха, не было приношением, которое по природе своей не могло иметь упомянутого совершенства, так как не Личность приносила Себя в жертву, и это совершалось не ради одного Бога, не было в этом ни совершенства воли, ни послушания. Но приношение Христа было таким приношением, которое, будучи совершенным по его нравственной природе и будучи совершенным пред очами Бога, было непреложно вечным по своему достоинству. Ибо это достоинство было столь же непреходящим, как и природа Бога, который был прославлен в ней. Она была принесена не по необходимости, но по свободному волеизъявлению и в послушании. Она была принесена Человеком во славу Божию, но Духом вечным вовеки. Так же, с непреходящим достоинством и сущностью.
И так как все совершенно исполнилось во славу Божию, совесть каждого, кто приходит к Нему посредством этого приношения, отчищена; мертвые дела очищены и обращены; мы стоим пред Богом на основании свершенного Христом.
И тут имеется третий момент. Будучи сделанными в совести совершенными и очищенными от всего, что человек несет в себе через его греховную природу и представая пред Богом в свете и любви, не сомневаясь в чистоте нашей совести пред Ним, мы в состоянии служить Богу живому. Драгоценная свобода! Благодаря ей, счастливые и безусловно пребывающие пред Богом согласно природе Его в свете, мы можем служить Ему по щедрости Его природы в любви. Иудаизм совсем не содержал никаких понятий об этом, как не имел он понятия и о совершенстве в совести. Это воззрение действительно утверждало ответственность пред Богом, и оно кое-что предусматривало относительно внешнего грехопадения. Но оно не представляло себе, что такое иметь совершенную совесть и служить Богу в любви по воле Его. Таково положение христианина; совесть, совершенная посредством Христа {Ибо во Христе мы - праведность Бога. Его кровь очищает нас от Бога. Иисус свершил очищение грехов, принеся Себя, и этим восславил Бога} по природе Самого Бога; служение Богу свободное по природе Его любви, изливающейся на других.
Ибо для еврейского воззрения в его наивысших преимуществах, характернее всего было святилище. Там совершались богослужения, исполнялись обязанности, чтобы можно было приблизиться к Богу, жертвоприношения, которые внешне очистили того, кто пытался приблизиться извне. Тем временем Бог всегда оставался скрытым. Никто не входил в святилище: подразумевается, что "святая святых" была недоступна. Не было еще принесено такой жертвы, которая бы позволяла войти туда в любое время. Бог был сокрыт; и то, что Он был сокрыт, характеризовало то состояние. Они не могли предстать пред ним. И ОН не открывал Себя. Они служили вне святилища Его, не входя вовнутрь.
Важно отметить ту истину, что вся эта система в его высочайшем и ближайшем приближении к Богу характеризовалась этим святилищем, чтобы понять рассматриваемый отрывок.
Итак, первая скиния, то есть иудаизм как воззрение ассоциируется с первой частью святилища, которая открыла только для священников этого народа, а вторая часть (то есть святая святых) свидетельствует, согласно связанным с нею обстоятельствам, что входа к Богу не было. Когда автор этого послания переходит к нынешнему состоянию Христа, он оставляет земную скинию - и тогда уже говорит о самих небесах, о скинии нерукотворной, иного устроения, в которую он вводит нас.
Первая палатка или часть скинии давала понятие об общении народа с Богом, которое осуществлялось только чрез священство. Они не могли приблизиться к Богу. Когда мы приближаемся к Самому Богу, это происходит на небесах, и весь первичный порядок исчезает. В первой системе все преподносилось как образ, и даже этот образ свидетельствовал, что совесть не была еще свободна, что святилище Божие недоступно для человека.
Воспоминание о грехах постоянно обновлялось (ежегодное жертвоприношение было памятью о грехах, и Бог не являлся и путь к Нему не был открыт).
Христос пришел, совершил жертву, сделав совесть совершенной, восшел на самое небо, и мы вошли к Богу в свет Его. Смешивать служение первой скинии или святилища с Христианским служением значит отрицать последнее; ибо значение первого состояло в том, что доступ к Богу не был еще открыт; а второе значило то, что он был открыт.
Бог мог снисходить к слабости человека. До разрушения Иерусалима Он был терпелив с Евреями; но эти две системы не могут сосуществовать, а именно: воззрение, утверждавшее, что никто не смеет приблизиться к Богу, и воззрение, дающее доступ к Нему.
Пришел Христос, Первосвященник нового мироустройства, "блага", которое, согласно прежнему воззрению, еще должно было явиться; но Он не входил в земную "святая святых", оставив святилище существовать лишенным истинного значения.
Он пришел в более великой и совершенной скинией. Я повторяю это, ибо это чрезвычайно важно здесь; святилище, или первая скиния, есть образ общения людей с Богом для скинии первой (рассматриваемой в целом); так что мы можем сказать "первая скиния", имея в виду первую часть скинии, и перейти к первой скинии в целом, как к известному периоду, имеющему то же самое значение. Это и делается в данном послании. Чтобы выйти из этого положения, мы должны оставить в стороне прообразы и обратиться к небесам, истинному святилищу, где Христос обитает вечно и где никакая завеса не заграждает нам вход.
Но здесь не сказано, что мы имеем "будущее благо". Христос восшел на самые небеса, будучи первосвященником этого блага, обеспечив обладанием этими благами тех, кто уверует в Него. Но мы в состоянии войти {Весьма важно понять, что мы входим пред лицо Бога; и притом навеки и посредством крови и жертвы, имеющих непреходящую цену. Верующий в скинии Ветхого Завета не мог войти в святилище Бога; он оставался за закрытой завесой. Он согрешал - приносилась жертва, он согрешал снова - снова приносилась жертва. Ныне завеса открыта. Мы всегда пред лицом Бога без завесы. Что бы ни случилось, Он всегда видит нас - видит нас пред лицом своим посредством совершенной жертвы Христовой. Мы стоим там посредством совершенной жертвы, принесенной для уничтожения греха по славе небесной, которая совершенно свершила очищение грехов. Я не мог бы войти в святилище пред лицо Бога, если бы я не был бы очищен Богом по чистоте Божией. Вот что привело меня туда. И эта жертва и кровь имеют непреходящую ценность. Чрез них я сделался навеки совершенен в святилище; ими был я приведен в него} к Богу в свете Его чрез присутствие в Нем Христа.
Это присутствие есть доказательство того, что праведность утвердилась совершенным образом, эта кровь - свидетельство того, что грехи наши уничтожены, и наша совесть сделалась совершенной. Христос на небесах - поручитель исполнения всех обетований. Он ныне проторил нам путь в свет Божий, однажды и навеки очистив нашу совесть - ибо он пребывает на небесах вовеки, - дабы мы могли войти, и дабы мы могли служить Богу здесь, на земле. все это уже надежно установлено; но это еще не все. Новый Завет, Ходатаем которого Он сделался, основан Кровию Его. Поразительно, что апостол неизменно избегает прямого упоминания Нового Завета. Преступления, вмененные при первом завете, которые не могли быть искуплены жертвоприношениями, уничтожены кровию завета нового. Посему призванные (отметьте выражение в ст. 15) к вечному наследию получат обетованное, то есть, заложено основание для исполнения благословений завета. Он говорит "вечное наследие", потому что, как мы видели, примирение было совершенным, наши грехи были понесены и уничтожены, и дело, посредством которого грех окончательно удален от взора Божия, совершенного по природе и сущности Самого Бога.
И лишь вследствие необходимости в этой жертве, необходимости того, чтобы грехи и наконец, сам грех, были бы полностью уничтожены {Дело, посредством которого весь грех окончательно удален от взора Божия - упразднен - совершено; вопрос о добре и зле окончательно разрешился посредством креста, и Бог совершенно восславлен, когда грех предстал перед Ним; результат же не будет получен до явления новых небес и новой земли. Но так как наши грехи были понесены Христом на кресте, и ОН воскрес, свершилось искупление и явилось вечное свидетельство исчезновения их навеки, а ныне мы оправданы верою и успокоились. мы не должны смешивать эти два понятия - то, что наши грехи уничтожены, и то, что Бог совершенно восславлен, когда Христос был сделан жертвою за грех, результат чего еще не проявился. Что касается греховной природы, то она еще в нас; но так как Христос умер, совершилось и осуждение, и так как оно произошло смертию, мы считаем себя мертвыми для нее и суда не будет для нас} во исполнение извечного замысла Божия (ибо Бог не мог благословить нас, безусловно и на веки, покуда грех был пред очами Его), чтобы Христос, Сын Божий, Человек на земле, стал Ходатаем Нового Завета, чтобы смертию Он проторил бы путь ко исполнению обетованного.
Сам по себе Новый Завет не упоминает о Ходатае. Бог вложит законы Его в сердца людей, и не воспомянутся больше грехи. Еще не заключен завет с Израилем и Иудой. Но тем временем
Бог восставил и явил Ходатая, который свершил дело во исполнение обетований и свершил так, что это по своей сути незыблемо и вечно, поскольку связано с природой самого Бога. Это сделано смертию, ценой греха, которой преодолен грех; а искупление за грехи свершено по праведности Божией и совершенно новое состояние обретено вне греха и за пределами его. Ходатай заплатил выкуп. Грех больше не довлеет над нами.
В стихах 16, 17 содержится вводный оборот, в котором выражена идея "завета" (это то же самое слово, что "завещание" в греческом языке, распоряжение со стороны того, кто имеет право распоряжаться), чтобы мы поняли, что прежде получения прав наследования по завещанию, должна состояться смерть завещавшего {Некоторые считают, что эти два стиха не являются отступлением, рассматривающим вопрос о завещании, но это продолжение рассуждения о завете, причем используют греческое слово; обозначающее не завещание, а жертву, которая налагала печать, более торжественную, чем клятва, на обязательство соблюдения завета. Эта большая тонкость греческого языка, о которой я не могу судить здесь. Ноя не могу сказать, что эти доводы меня убеждают}.
Эта необходимость того, чтобы завет был освящен кровью жертвы, не был забыт в случае с первым заветом. Все было окроплено кровью. Только в этом случае, это было торжественное освящение смертью, присовокупленное к обязательству завета. Древние всегда утверждали, что необходима смерть, прежде чем люди могли вступить в общение с Богом. Грех повлек за собой смерть и суд. Мы должны либо сами подвергнуться суду, либо удостовериться в уничтожении наших грехов посредством него, когда кто-то другой подвергнется ему вместо нас. Здесь даны три области применения крови. Завет заключен кровью. Осквернение также смывается с ее помощью. Вина уничтожается прощением, полученным через пролитие крови.
Вот, по сути, три необходимых элемента. Во-первых, промысел Бога, оделяющего благословением по обетованию Его связи с Его праведностью, так как грехи тех, кто благословлен, были искуплены для непременного основания завета, когда Христос восславил Бога в отношении греха, сделавшись жертвою за грех на кресте.
Во-вторых, свершилось очищение греха, которым мы были осквернены, (которым и все прочее, не имея вины, все же было осквернено). Тогда еще встречались случаи, когда обычно применялась вода: это нравственное и телесное очищение, оно проистекает от смерти, вода очищения изошла из бока святой жертвы, бывшей мертвой. И очищение происходит словом, обращающемся к совести и сердцу, осуждающим все злое и открывающим все доброе. В-третьих, относительно прощения. Нет случаев, когда бы оно могло быть получено без пролития крови. Заметьте, что здесь не сказано "применения". Это совершение дела истинного умилостивления, о котором здесь говорится. Без пролития крови нет прощения. Чрезвычайно важная истина! Ибо для дела прощения должны состояться смерть и пролитие крови.
Из этих взглядов на искупление и примирение с Богом проистекают два обстоятельства.
Во-первых, было необходимо лучшее приношение, более совершенная жертва, чем приносившиеся по Ветхому Завету, потому что должны были быть очищены небесные вещи, а не тень их. Ибо Христос вошел в само святилище Бога на небесах.
Во-вторых, Христу не нужно было приносить себя многократно, как первосвященнику, ежегодно входящему в чужой кровью во святилище. Ибо Он принес Себя. Значит, если бы приходящий с жертвой не мог сделаться совершенным единым приношением, сделанным однажды, Ему надлежало бы многократно страдать от начала мира {И Он должен был многократно страдать, ибо уничтожение греха должно быть подлинным}. Это замечание приводит к ясному и простому провозглашению промысла Божиего по этому поводу - бесценной истине, заключающейся в том, что Бог позволил истечь векам (четко отличающимся друг от друга эпохам, в которые человек подвергался испытанию различными способами и во время которых у него была возможность показать, что он из себя представляет), не свершая дела Его благодати. Это испытание человека обнаружило, что у него порочная природа и воля. Умножение средств только сделало более очевидным тот факт, что он был в сущности своей порочен, ибо он не воспользовался ни одним из них, чтобы приблизиться к Богу. Наоборот, его враждебность Богу проявилась во всей полноте.
Когда Бог обнаружил всю человеческую ответственность - по причине которой вера знает, что человек совершенно погиб - пред законом, то во дни закона свершилось дело Господне чрез пришествие и присутствие Сына Его, чрез обетование, ради нашего спасения и во славу Божию.
Этим объясняется выражение (ст. 26) " к концу веков". Ныне это дело совершенным образом исполнилось. Грех оскорбил Бога и отделил от Него человека. Все, что Бог сделал для того, чтобы дать ему возможность обратиться, закончилось лишь тем, что представило ему средство переполнить меру грехов его, отвергнув Иисуса. Но в этом исполнилось извечное предвидение Божие, или, по крайней мере, было заложено нравственное основание во всем его безграничном совершенстве для его действительного свершения. Теперь все по своей сущности, как и по вечному замыслу, зависело от второго Адама, и от того, что свершил Бог, а не от ответственности человека, хотя последняя была полностью осуществлена во славу Божию (сравните 2 Тим. 1,9.10; Тит 1,1.2). Христос, которого отвергли люди, явился, чтобы уничтожить грех, принеся себя в жертву. Таким образом, с нравственной стороны, это было окончание времен.
Плоды дела и могущества Бога еще не проявились. Новое творение взрастит их. Но человек, как потомок Адама, прошел весь свой путь в свойственном ему отношении с Богом; он враждебен Богу. Христос, выполняя волю Божию, явился к окончанию века, чтобы уничтожить грех, принеся в жертву Себя, и дело Его свершилось с этой целью. В этом нравственная сила Его поступка, Его жертвы перед Богом; в результате грех был совершенно уничтожен в небе и на земле. Для веры этот результат, а именно уничтожение греха осуществился в сознании {Чем больше мы рассматриваем распятие с точки зрения Бога, тем более мы убеждаемся в том, что полностью проявилась вражда человека с Богом и враждебность его против Бога, пришедшего в благодати; а также власть сатаны над человеком и пороками его; совершенство человека в любви к отцу и послушании Ему; величие и праведность Бога против зла и Его любовь к грешникам, и все - в Нем; совершенным образом разрешилась борьба добра и зла в жертве, во Христе, принесенном в жертву за нас. Когда грех, как таковой, предстал пред лицом Его - в Едином безгрешном, когда это было необходимо и Бог был совершенно восславлен, и, воистину, сын человеческий тоже, тогда все дело было решено с нравственной стороны, и мы знаем это: но действительные плоды еще не получены}, потому что Христос, который был принесен в жертву за нас, умер и умер за грех, а ныне воскрес и восславлен, а грех (в отношении нас) устранен {Суд, который падет на злых, не возмездие за грех. С делом и положением Христа связано гораздо большее - слава небесная пред Богом, но речь здесь идет не об этом}.
Кроме того, верующим возвещается этот результат - тем, кто ожидает второго пришествия Господа. Смерть и суд - такова доля людей, как потомков Адама. Христос был принесен в жертву, чтобы понести грехи многих, и "во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение", а не для суда.
Для них, насколько это касается их состояния перед Богом, грех уже уничтожен; каков Христос, таковы и они, все их собственные грехи устранены. Христос впервые явился, чтобы быть принесенным в жертву за нас и чтобы понести грехи наши, они были подъяты Им на кресте. А для тех, кто ожидает пришествия Его, эти грехи полностью уничтожены. Когда ОН вернется, Христу не надо будет очищать грехи, насколько это касается их. С этим полностью покончено в Его первое пришествие. ОН придет во второй раз, чтобы избавить их от всех последствий греха, от рабства. Он придет не для суда, а во спасение. Уничтожение грехов с их стороны пред Богом было настолько окончательным, грехи верующих так полно истреблены, что, когда Он явится во второй раз, то Ему не придется иметь дело с грехом по отношению к ним. Он явится без греха, и не только без греха в Его благословенной Личности - так было в Его первое пришествие - но (что касается тех, кто ожидает Его) исключая всякий вопрос о грехе, - для их окончательного спасения.
Словам "без греха" противопоставляется выражению "понести грехи многих" {Важно отметить разницу между стихами 26 и 28. Грех должно было удалить подальше от взгляда Божиего, и посему Он должен был быть совершенно восславлен в связи с этим, на том месте, где грех был пред Ним. Христос был сделан жертвою за грех - явился, дабы удалить его от взора Божиего. Кроме того, речь шла о наших грехах, и Христос вознес их телом Своим на древо. Грехи понесены, и Христос их больше не имеет. как вина пред Богом, они уничтожены навеки. Дело уничтожения греха пред очами Бога свершено, и Бог признает, что оно свершено, восславив Иисуса, который восславил Его, когда сделался жертвою за грех. Так что для Бога вопрос решен и вера признает это, но результат еще не получен. Дело свершено пред Богом во всем его значении, но грех все еще живет в верующем и в мире. Вера признает то и другое, зная, что пред очами Бога оно свершено, и она успокоилась в нем, подобно Богу, но верующий знает, что грех все еще фактически в нем, и он существует: только теперь он имеет право считать себя мертвым для него - что грех во плоти осужден, но в жертве за грех, так что у него его нет. Уничтожение не свершилось, но то, что уничтожает, окончено, так что Бог признал это, а также и вера, и она предстает пред Богом совершенно очищенной от греха и грехов. Тот, кто мертв (и мы тоже, так как умерли с Христом), оправдан от "греха". Все наши грехи были понесены. Затруднение частично возникает, когда "грехом" называют конкретный поступок и вместе с тем абстрактное покаяние. В слове "грехи" нет такой двусмысленности. Жертва за грех может относиться к конкретному проступку. Грех, вошедший в мир, - совсем другое понятие. Эта двусмысленность породила путаницу}. Следует, однако, отметить, что взятие Церкви здесь не упоминается. Обратите внимание на язык. Речь идет о сути Его второго пришествия. Он явился однажды. Его же узрят те, кто ожидает Его. Это вторжение может относиться к спасению евреев, которые ожидают Его в последний день. Он явится для них и во спасение. Но мы ожидаем Господа во спасение наше, и мы узрим Его, когда Он свершит его ради нас.
Апостол на затрагивает вопроса о разнице между этим понятием и понятием о нашем восхищении на небеса и не употребляет того слова, которое обозначает Его явление народу. Он явится тем, кто ожидает Его. Он незрим для всего мира, не последует за этим и Судия, хотя этого вполне можно ожидать. Дух Святой говорит лишь о тех, кто ожидает Господа. Им Он и явится. Они узрят Его, и это будет днем их спасения, так что это истинно для нас, а также относится и к верующим евреям в последний день.
Итак, здесь представлено состояние христиан, так и надежда века будущего, основанного Кровию и ходатайством нового завета. Одно является нынешним уделом верующего, а другое утверждается как обетование Израилю.
Как чудесна благодать, о которой мы сейчас рассуждаем! Существуют две вещи, которые предстают пред нами в Христе, - привлекательность благодати и благости Его для наших сердец и дело Его, приводящее души наши пред лицо Бога. Именно о последнем и рассуждает перед нами Дух. И значение Святой не только в благодати, порождающей благочестие, а в действительности самого дела. Что есть действительность? В чем плоды Его дела для нас? Предстать пред Богом в свете Его без завесы, совершенно очищенными пред Ним от греха, убеленными белее снега в свете, который один являет это. Чудесное положение для нас! Нам не надо ждать судного дня (который, вообще говоря, близок), ни искать способов приблизиться к Богу. Мы - пред лицом Его. Христос предстал на нас пред лицо Божие, более того, Он остался там вовеки; посему положение наше неизменно вовеки. Верно, что мы призваны ходить согласно положению нашему. Но это не затрагивает самого факта, что именно таково положение. А как мы сподобились его? И в каком состоянии? Когда наши грехи были полностью и совершенно уничтожены раз и навсегда, и с вопросом греха навеки покончено пред Богом, мы стали там, потому что Христос свершил дело, которое уничтожило грех, и не стало его пред очами бога. Так что налицо две вещи: свершенное дело и наше положение пред лицом Бога.
Мы чувствуем огромную разницу между этим и иудаизмом. Согласно последнему, Богослужение, как мы убедились, происходило пред завесой. Верующие не могли попасть в святилище Бога. Поэтому им приходилось все повторять сначала. Жертва умилостивления возобновлялась из года в год - постоянно повторявшееся свидетельство того, что грех еще оставался. Они получали на время личное прощение за конкретные проступки, но оно должно было постоянно обновляться. Совесть не могли быть сделана совершенной, душа не находилась пред лицом Бога, этот великий вопрос еще не был решен. (Сколь многие души и поныне находятся в этом состоянии!) То, что священник один раз в год входил в святилище, лишь служило доказательством, что путь был все еще закрыт, что к Богу нельзя было приблизиться и что память о грехе все еще существовала.
А ныне вины верующих больше нет, их грехи омыты делом, свершенным однажды и навеки; совесть сделана совершенной, нам уже не будет за это и осуждения. Грех во плоти был осужден в Христе, когда Он был сделан жертвою за грех, и Христос предстал пред лицом Бога за нас. Первосвященник оставался там. Так, взамен возобновления памяти о грехах, производимого из года в год, мы получили совершенную праведность, которая существует для нас пред лицом Бога. Положение совершенно изменилось.
Участь человека (ибо это совершенное дело освободило нас от иудаизма) - смерть и суд. Но ныне наша судьба зависит от Христа, а не от Адама. Христос был принесен в жертву, чтобы понести грехи многих {Слово "многих" имеет здесь двойное значение - отрицательное и положительное. Нельзя было сказать "все" или что все будут спасены. С другой стороны, слово "многие" является обобщающим, так что объектом свершенного деяния являются не только евреи} - дело свершено, грехи уничтожены, и для ожидающих Его Он явится, но не для очищения грехов, ибо этот вопрос был полностью решен в Его первое пришествие. Смертью Иисуса Бог покончил с грехами ожидающих Его; и Он придет, но не судить, а во спасение - чтобы окончательно спасти их из того положения, в которое грех привел их. Это будет относиться и к оставшимся евреям, в зависимости от их состояния, но это безусловно относится к христианам, причастникам небесного.
Существенное положение, утверждаемое в учении о смерти Христа, состоит в том, что Он принес Себя однажды и вовеки. Мы не должны забывать этого, чтобы осознать полное значение всего, что здесь говорится. В десятой главе развивается и используется эта идея. В ней автор подытоживает свое учение по этому вопросу и применяет его по отношению к душе, подтверждая его Писанием и соображениями, очевидными для любого просвещенного ума.
1. Закон с его жертвоприношениями не сделал верующих совершенными; ибо, если бы они сделались совершенными, не пришлось бы заново приносить жертвы. Если они и приносились снова, то потому что верующие не были совершенными. Наоборот, повторение жертвоприношений было воспоминанием грехов; оно напоминало людям, что грех все еще существовал и что он все еще был пред очами Бога. По сути, закон, хотя и был тенью будущих благ, не был ими. Существовали жертвоприношения; но их приносили повторно вместо того, чтобы принести одну единственную жертву, действие которой пребывало бы в веках. Был и первосвященник, но он был смертен, а священство передавалось от человека к человеку. Он входил в святая святых, но однажды в год, причем завеса, скрывавшая Бога, была закрыта, и первосвященник не мог находиться пред лицом Его, и дело его было несовершенным. Итак, действительно существовали элементы, которые, так сказать, указывали на состояние части священства будущих благ; но в одном случае состояние верующих было совершенно противоположным тому, каким оно было в другом случае. В первом - каждый поступок свидетельствовал, что не было свершено дело примирения; во втором - положение Первосвященника и верующего является свидетельством, что это дело свершено и что последний навеки свершен пред лицом Бога.
В главе 10 этот принцип применяется по отношению к жертве. Ее повторное приношение доказывало, что грех все еще оставался. То, что жертва Христа была принесена лишь однажды, свидетельствовало, что действие ее пребудет вовеки. Если бы иудейские жертвоприношения сделали верующих совершенными пред Богом, их перестали бы приносить. Апостол подразумевает (хотя принцип везде общий) ежегодное жертвоприношение в день примирения. Ибо, если бы благодаря действенности жертвоприношения, они сделались бы навеки совершенными, у них не было бы более сознания грехов, и они не помышляли бы о возобновлении жертвоприношений.
Обратите здесь внимание на очень важную мысль, что совесть очищается, когда наши грехи искуплены, а верующий приближается посредством жертвоприношения. Иудейское Богослужение означало, что вина все еще оставалась; христианское - что ее больше нет. Что касается первого, то каким бы ценным ни был образец, причина ясна: кровь тельцов и козлов не могла уничтожить грех. Поэтому эти жертвоприношения были отменены, и было свершено деяние иного рода (хотя все-таки жертвоприношение) - дело, исключающее все другие и любое повторение подобного, потому что оно представляет собой не что иное, как самоотверженную преданность Сына Божиего в исполнении воли Бога и совершении того, чему Он посвятил Себя: поступок, который невозможно повторить, ибо вся воля Его не может свершиться дважды, и будь это возможно, это стало бы свидетельством недостаточности первого или обоих.
Вот что говорит Сын Божий в этом величественнейшем отрывке (ст. 5-9), из которого по благодати Божией сподобились узнать о том, что говорилось между Ним и Богом Отцом, когда Он предпринял исполнение воли Бога, - что Он сказал, тогда и вечный замысел Бога, который Он осуществил. Он исполнился покорности и послушания, дабы исполнить волю другого. Богу больше не было благоугодно принимать жертвы, приносимые по закону (четыре разнородности которых здесь указаны), они Ему были отвратительны. Взамен их Он уготовил тело Сыну Его - великая и важная истина! - ибо человеку надлежит послушание. Так, исполняясь его, Сын Божий занял положение совершенного послушания. По сути Он взял на Себя долг исполнения всей воли Божией, какой бы она ни была - воли, которая есть вечно "благая, угодная и совершенная".
В псалме по-еврейски говорится "Открой ухо твое" {Это не то же самое слово, что "проколоть" или "проткнуть" в Исх. 21 и не "пробуждать", как в Ис. 50. Одно ("Вырыл") означает приготовить к послушанию, другое - приковать к нему навеки и подчинить послушанию в должное время. В Исходе 21 сообщается благословенная истина о том, что, когда Он исполнит на земле Его личное служение, Он не покинет ни Церковь Его, ни народ Его. Он - Бог вечный, и вечно человек, смиренный человек, восславленный и царствующий Человек, смиренный Человек во блаженстве вечного совершенства}, в Септуагинте же переведенное как "Ты уготовил мне тело"; слова, которые в истинном их значении используются Духом Святым. Ибо "ухо" всегда используется как знак принятия распоряжений, а также как признак обязанности повиноваться или склонности к повиновению. "Каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое" (Ис. 50), то есть заставляет слушаться Его воли, быть послушным повелениям Его. Ухо прокалывалось и пригвождалось шилом к двери для того, чтобы показать, что израильтянин прикован к дому, как раб, чтобы повиноваться вечно. Господь же, приняв тело, принял образ раба (Фил. 2). Его ухо было прободено. То есть, Он поставил Себя в такое положение, в котором Он должен был повиноваться всей воле Его Владыки, какой бы она ни была. Но Сам Господь {Как и во всем послании, здесь речь идет о Мессии. В псалме говорит Мессия, т.е. Помазанник на земле. Он выражает Свое терпение и преданность в принятом Им положении, обращаясь к Иегове, как к своему Богу; и Он говорит, что принял это положение добровольно, по вечному замыслу Его, почитая Личность Его. Ибо Личность не изменилась. Но Он говорит в псалме, сообразуясь с принятым Им положением послушания всегда говори "Я" и "Меня", повествуя о том, что случилось прежде Его воплощения} говорит в рассматриваемом нами отрывке: "Ты, - говорит Он, - тело уготовал Мне".
Если углубиться в подробности, он упоминает всесожжения и жертвы за грех, жертвоприношения, которым общение было менее свойственно и потому они имели более глубокий смысл; но Богу они были неугодны. Короче говоря, еврейское Богослужение было уже объявлено Духом, неугодным Богу. Оно должно было отмереть, так как было бесплодно; ни одно приношение, бывшее частью его, не было приемлемым. Нет; Бог раскрыл Свои замыслы, но в первую очередь в сердце Слова, Сына Божиего, который принес Себя в жертву, чтобы исполнить волю Бога. "Тогда я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже". Не могло быть ничего торжественнее, чем то, как была приподнята завеса между происходившим в небесах между Богом и Словом, который взялся исполнить волю Его. Обратите внимание на то, что прежде, чем Он принял положение послушания, Он принес Себя в жертву, чтобы исполнить волю Божию, по Своей свободной воле и любви ради славы Божией; как власть имеющий, Он принес себя в жертву. Он исполнился послушания, Он исполнился волею Божией.
Это действительно означало принести в жертву всю Его собственную волю, но добровольно и по Его собственному намерению, хотя и вследствие изъявления воли Его Отца. Ему необходимо было быть Богом, чтобы совершить это и взяться за исполнение всего, что пожелал Бог.
Здесь перед нами великая тайна этого божественного диалога, которая неизменно овеяна своим торжественным величием, и она сообщается нам, дабы мы могли познать ее. И мы должны познать ее; ибо так мы постигаем безграничную благодать и славу этого дела. Прежде чем Он стал человеком, там где известна только божественность, и ее извечное предведение и помыслы передаются от одной божественной Личности к другой, к Слову - как Он в свое время объявил нам чрез Духа пророческого, ибо такова была воля Бога, заключенная в книге извечных замыслов, Он, могущий сделать это, принес Себя в добровольную жертву, чтобы исполнить эту волю. Покоряясь этому замыслу, уже уготовленному для Него, Он тем не менее приносит Себя в жертву совершенно добровольно, чтобы исполнить его. Он покорен в этом приношении и в то же время исполнен намерения сделать все, что угодно Богу, как таковому. Но и в этом стремлении исполнить волю Божию есть оттенок послушания, покорности и преданности. Так я мог бы взяться исполнить волю другого, столь же свободную и полнокровную, потому что я хотел сделать это; но если я говорю: "выполнит Твою волю", то это само по себе абсолютное и полное подчинение. Это и исполнил Господь, Слово. Он совершил это, провозгласив также, что Он пришел, чтобы совершить это. Он занял положение послушания, приняв тело, уготовленное Ему. Он пришел свершить волю Бога.
Сказанное нами постоянно проявляется в жизни Иисуса на земле. Бог сияет, просвечивая сквозь образ человеческий в теле человеческом; ибо Он неизменно оставался Богом даже в самом уничижении Его; и никто, кроме Него, не мог бы принять его и оказаться таковым; тем не менее Он всегда полностью и совершенно был послушен и зависел от Бога. Открывшиеся в Его существовании на земле было выражением достигнутого в небесном пребывании, в собственной Его природе. То есть ( и псалом 39 говорит об этом), провозглашенное Им и то, чем Он был на земле, - это одно и то же; одно пребывает на небесах, другое - телесно на земле. То, чем Он был на земле, всего лишь выражение, живое, настоящее, телесное проявление того, что содержится в тех божественных речениях, которые были открыты нам и которые были действительным положением, принятым Им.
И очень важно видеть все это в свободном изъявлении, сделанном божественным разумом, а не только в их исполнении в смерти. Это придает совсем другой характер делу, свершившемуся в теле, здесь, на земле.
В действительности, начиная с главы 1 этого послания Святой дух постоянно представляет Христа таким образом. Но это откровение в псалме было необходимо для того, чтобы объяснить, как сделался рабом Тот, кто на самом деле был Мессией, и это открывает перед нами потрясающую картину промысла Божия, картину, глубина которой - во всей четкости ее проявления, и благодаря этой четкости - являет нам столь славные и божественные предметы, что мы склоняем головы и закрываем лица, став участниками подобного общения ввиду величия Личностей, чьи близкие отношения открываются нам. И не слава ослепляет нас. Но даже в этом жалком мире нет ничего, чему мы были бы в большей мере чуждыми, чем близость Тех, кто по образу своей жизни гораздо выше нас. А что, если это сам Бог! Да будет благословенно Его имя! Существует благодать, которая приводит нас к ней и которая приблизилась к нам в нашей немощи. И потом нам дозволяется познать эту драгоценную истину, что Господь Иисус решил Сам, добровольно, исполнить весь замысел Бога и что Ему угодно было принять тело, уготовленное ему, чтобы совершить его. Любовь, преданность славе Божией и путь, которым Он исполнил послушание Его, здесь ярко представлены. И плод вечного предвидения Божия заменяет (самой своей сущностью) любой знак провидения: он сам по себе содержит условия любого общения с Богом, и средства, которыми Он восславил Себя {Обратите внимание также на то, что здесь действительность не только подменяется обрядовыми образами закона, но и есть разница в самом принципе. Закон для праведных требовал, чтобы человек исполнил волю Бога и это было правильно. Таковой была человеческая праведность. Здесь Христос намеревается осуществить ее и исполнил ее, принеся Себя в жертву. Такое исполнение воли Бога с Его стороны служит основой нашего отношения с Богом, и оно заключено, и мы приняты. Родившись от Бога, мы рады выполнить волю Его, но по любви и вследствие новой природы, а не для того, чтобы быть принятыми}.
Тогда Слово приняло тело для того, чтобы принести Себя в жертву. Кроме откровения преданности Слова в исполнении воли Божией пред нами раскрывается также действие Его жертвы согласно воле Божией.
Он пришел свершить волю Иеговы. Вера же понимает, что именно по воле Божией (то есть, по воле Того, Кто по извечной мудрости Его уготовил тело Сыну Его) те, кого Он избрал во имя Свое по спасению, отделены для Бога, другими словами, освящены. Именно по воле Божией мы отделены для Него (а не по нашей собственной воле), и посредством жертвы, принесенной Богу.
Мы увидим, что в этом послании не говорится о даре жизни или о насущной святости, сообщаемой Духом Святым {О последнем в нем говорится в назиданиях, глава 12.14. Но в учении этого послания "освящение" не употребляется в практическом смысле для обозначения того, что происходит в нас}: речь идет о Личности Христа, восшедшего на небеса и действительности Его дела. И это важно в отношении к освящению, так как показывает, что освящение есть полное отделение нас для Бога, как принадлежащих Ему ценою приношения Иисуса, освящение во Иисуса Христа посредством этого приношения. Бог взял нечистых иудеев из народа их и отделил - посвятил их Себе; ныне избранных, из народа этого; а также - благодарение Богу - и нас, посредством приношения Иисуса.
Но в этом приношении есть еще и другая сторона, на которую было уже указано значение которой это послание применяет по отношению к верующим, а именно: то, что приношение сделано "однажды и навеки". Оно не допускает повторения. Если мы наслаждаемся плодами этого приношения, то наше освящение имеет вечную природу. оно непогрешимо. Оно никогда не повторится. Мы навеки принадлежим Богу в силу этого приношения. Таким образом, наше освящение, наше отделение для Бога обладает - в отношении дела, свершившего его - всей непоколебимостью воли Божией и всей благодатью, от которой оно произошло; оно также обладает в сущности своей, совершенством самого дела, которым было свершено, и незыблемостью и непреходящей действенностью этого дела. Но последствия этого приношения не ограничиваются этим отделением для Бога. Рассмотренный вопрос содержит наше освящение Самим Богом посредством совершенного по своим последствиям приношения Христа, исполнившего волю Его. И теперь положение, принятое Христом вследствие Его приношения, используется для того, чтобы четко представить то состояние, в которое оно привело нас пред Богом.
Иудейские священники - ибо это противопоставление развивается дальше - постоянно становились пред жертвенником, чтобы повторить те же самые жертвоприношения, которые никак не могли уничтожить грехи. Но этот Человек, принесши жертву за грехи, навсегда воссел {Слово, переведенное здесь "навсегда" вовсе не то же самое слово, которое используется вместо слова вечно Оно означает постоянно, без перерыва. Он не восстал и не стоит, Он навеки воссел, так как дело Его закончено. Он действительно восстанет, чтобы прийти и привести нас и судить мир, как говорится в том же отрывке} одесную Бога. Там, свершив для Своих все, касающееся их беспорядочного представительства пред Богом - Он ожидает того момента, когда враги его будут положены в подножии ног Его согласно псалму 109: "Иди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих". И Дух Святой называет нам важную причину этого, столь бесконечно драгоценную для нас: "Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых".
Здесь (ст. 14), как и в стихе 12, с которым последний связан, слово "навсегда" обладает силой вечности - непрерывной длительности. Он воссел навсегда, мы сделались навсегда совершенными посредством дела Его и по совершенной праведности посредством которого и в соответствии с которой, Он сидит одесную Бога на престоле Его, и поскольку Он там лично, то, что Бог принял Его, доказано тем, что Он сидит одесную Его. И Он находится там для нас.
Это праведность, подобающая престолу Божиему, соответствующая праведности престола. Она неизменна и непогрешима. Он воссел там навсегда. И раз мы освящены, то есть, отделены для Бога посредством этого приношения по воле Самого Бога, мы также сделаны совершенными для Бога посредством того же приношения, представленные Ему в Личности Иисуса.
Мы видели, что это положение возникло как выражение воли, благой воли Бога (воли, которая сочетает благодать и промысел Божий) и что его основание и подлинная несомненность кроются в свершении дела Христова, совершенство которого проявляется в том, что совершивший его сидит одесную Бога. Но свидетельство, на основании которого мы верим в этом, должно быть божественным, ибо, чтобы наслаждаться этой благодатью, мы должны это знать с божественной несомненностью, и чем она величественнее, тем больше наши сердца будут сомневаться в ней. И это так. Воля Божия есть источник дела. Христос, Сын Божий, свершил его; Дух Святой свидетельствует нам об этом. И здесь выявлено уже не просто свершение дела, а значение его для людей, избранных благодатью и прощенных. Дух Святой приносит нам свидетельство: "И грехов их и беззаконий не вспомяну более".
Благословенное положение! Уверенность в том, что Бог никогда не вспомнит наших грехов и беззаконий основана на непреклонной воле Божией, на совершенном приношении Христа, ныне же, вследствие этого, сидящего одесную Бога, и в соответствии с верным свидетельством Святого Духа. Это принадлежит нашей вере, что Бог никогда не вспомнит наших грехов.
Мы можем сделать некоторые замечания по поводу того, каким образом вводится завет, так как, хотя и обращаясь как к "святым братиям, причастникам небесного избрания", он говорит: "свидетель для нас"; форма его обращения характерна для послания к Евреям (конечно, верующим, но евреям, все еще несущим черты народа Божиего). Он не говорит о завете прямо, как о привилегии, в которой христиане были непосредственными причастниками. Дух Святой, как он говорит, свидетельствует: "Не вспомяну более" и т.д. Вот что он цитирует. Он только ссылается на новый завет, оставляя в стороне все, что касается его настоящего применения. Так как после того, как было сказано: "Вот завет" и т.д., приводится свидетельство Духа Святого для доказательства основной мысли, которую он излагает, то есть о том, что Бог более не воспомянет наших грехов. Но он ссылается на завет (уже известный евреям как засвидетельствованный пред Богом), который придавал авторитетность писания этому свидетельству, что Бог не воспомянет более грехов народа Его, который освятился и вошел в милость к Нему и который одновременно содержал эти две мысли: во-первых, в том, что это полное прощение не существовало согласно первому завету, и во-вторых, что открыт путь для благословения народа, покуда новый завет будет формально устанавливаться.
Выводится другое практическое заключение: поскольку грехи прощены, жертвы за грех не существует. Так как единая жертва получила прощение, для получения его не может быть принесена никакая другая. Может быть воспоминание об этом едином приношении, конечно какой бы ни были и суть; но не может быть жертвы для уничтожения грехов, которые уже уничтожены. Поэтому мы действительно отказываемся полностью в новом положении - когда по сути жертвою Христа наши грехи совершенно уничтожены, и это сделано для нас, которые освятились и стали причастниками небесного избрания, а когда было совершено полное и непреходящее вовек очищение, даровано прощение и получено вечное искупление. Так что пред очами бога мы пребываем без греха благодаря совершенству дела Христа, который сидит одесную Его и который вошел в святые святых, на самые небеса, чтобы воссесть там, потому что дело Его свершено.
Так мы обладаем полной свободой входить в святилище (имея всякое дерзновение) посредством крови Иисуса, путем новым и живым, который есть плоть Его, дабы предстать без порока пред лицом Самого Бога, который откроется там. Для нас завеса открыта, и то, что открыло завесу, чтобы впустить нас, также уничтожило грех, не впускавший нас туда. Мы также имеем великого Священника над домом Божиим, как мы убедились, который предстательствует за нас в святилище.
На этих истинах основывается дальнейшие назидания. Прежде чем мы приступим к ним, хочется сказать еще несколько слов относительно отношений, которое существует между совершенной праведностью и священством. Существует много людей, которые используют священство, как средство получения прощения, когда они согрешили. Они обращаются к Христу, как к священнику, чтобы Он мог заступится за них и вымолить прощение, которого они хотят, но которого они не смеют просить непосредственно у Бога. Эти люди, какими бы искренними они ни были, не имеют дерзновения войти в святилище они ищут спасения у Христа, чтобы их можно было вновь привести пред лицо Бога. Их состояние по сути такое же, как у набожных иудеев. Они утратили, а скорее всего, вовсе не имели, чрез веру свою, истинного сознания своего положения пред Богом посредством жертвы Христа. Я не говорю здесь о всех привилегиях Церкви: мы видели, что в послании о них не говорится. Положение, в которое это послание ставит верующих сводится к следующему: те, к кому оно обращено, не рассматриваются как имеющие место на небесах, хотя и будучи причастниками небесного призвания, вся вина народа Божиего уничтожила, и Бог не воспомянет больше их грехов. Совесть сделана совершенной, они более не сознают своих грехов - посредством дела, совершенного однажды и навеки. О грехах больше нет речи, точнее, об их вменении, о том, что они на них пред Богом или между ними и Богом. Их не может быть вследствие того, что свершилось дело креста. Поэтому совесть совершена, их Ходатай или первосвященник находится на небесах, свидетельствуя о деле, уже совершенном для них.
Итак, хотя послание не представляет их как бы сидящими в святилище, как в послании к Ефесянам, однако у них есть полная свобода, всякое дерзновение войти в него. Вопрос о вменении греха больше не существует. Их грехи были вменены Христу. Но Он ныне на небесах - доказательство того, что грехи уничтожены навеки. Верующие же имеют дерзновение входить в святилище Самого Бога вовеки не имея более никакого греха.
Для чего тогда предназначено священство? Что же делать в отношении грехов, которые мы совершаем? Они прерывают наше общее, но они не изменяют ни нашего положения пред Богом, ни свидетельства, данного присутствием Христа одесную Бога. Что касается вопроса вменения, о они и его не подвергают сомнению. Они представляют собой грехи по отношению к этому положению и против Бога, по мере того общения, в котором мы находимся с Богом, будучи в нем. Ибо грех измеряется сознанием, соответствующим нашему положению. Постоянное присутствие Христа одесную Бога имеет двойное последствие для нас: во-первых, совершившись навеки, мы не сознаем более грехов пред Богом, мы приняты, во-вторых, как священник Он располагает благодатью во благовременную помощь необходимое, дабы мы не грешили. Но настоящее исполнение священства Христом не имеет отношения к грехам: посредством дела Его мы совершились и не сознаем боли грехов. С этим связана другая истина, обнаруживаемая в 1 Иоан. 2: мы имеем Ходатая {Здесь существует разницы в подробностях, но она не влияет на предмет моих настоящих рассуждений. Первосвященник содействовал нашему доступу в святилище Бога; Ходатай - нашему общению с Отцом и предведению его для нас, детей Его. Послание к евреям рассматривает вопрос доступа в святилище и показывает, что мы свершимся навеки; а священническое заступничество в этом отношении не отменяет грехов. Оно несет милость и благодать в благовременную помощь, но мы свершились вовеки пред Богом. Однако, общение непременно прерывается малейшим грехом или праздной мыслью, по сути или по здравому рассуждению даже прежде появления праздной мысли. Но Иоанн замечает: "Если бы кто согрешил, его душа будет возрождена. Но верующему грех никогда не вменится} пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника. На этом основывается и зиждется наше общение с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом.
Грехи наши не вменены нам, ибо умилостивление во всей его бесценности пред Богом. Но посредством греха общение прерывается; наша праведность не изменилась, ибо это есть Сам Христос одесную Бога посредством дела Его; не изменилась и благодать, и "Он есть умилостивление за грехи наши"; но сердце отдалилось от Бога общение прервалось. Но благодать действует посредством совершенной праведности и посредством заступничества Христа за того, кто согрешил; и душа его возрождается к общению. И мы не обращаемся к Иисусу из-за этого; Он обращается к Богу за нас, если мы согрешили. Его присутствие здесь является свидетельством низменной праведности, которая принадлежит нам; Его заступничество поддерживает нас на пути, которым нам должно идти, или, будучи нашим Ходатаем, Он возрождает общение, основанное на праведности. Доступ в святилище Бога всегда открыт для нас. Грех прерывает наше участие в нем, душа отстраняется от общения; заступничество Иисуса является средством пробуждения совести посредством действия Духа и слова, и мы возвращаемся в святилище Самого Бога. Священство и заступничество Христа относится к состоянию несовершенного, слабого и согрешающего существа на земле, и примиряет его с совершенством места и славы, в которое Божественная праведность вводит нас. Душа сохраняет стойкость и возрождается.
Далее следует назидания. Имея, таким образом, право приблизиться к Богу, мы приступаем с искренним сердцем, исполненные верою. Это единственное, что окажет почтение действенности дела Христова и любовь, благодаря которой мы радуемся Богу. В последующих словах упоминается посвящение священников - естественное упоминание, поскольку речь идет о приближении к Богу святилище. Их окропляли кровию и омывали водою, и тогда они приступали, дабы служить Богу. Однако, хотя я и не сомневаюсь в том, что делается ссылка на священников, вполне естественно, что источником этого послужило крещение. О помазании здесь не говорится - это знак или привилегия нравственного права приблизиться.
Опять-таки мы можем заметить, что, говоря об основе истины, это та почва, на которой Израиль будет стоять в последний день. Их место будет не во Христе на небесах, не будут они исполнены и Духа Святого, соединяющего верующего со Христом на небесах; но их благословение будет основано на воде и на крови. Бог более не вспомнит их грехов и они будут омыты чистою водою на земле.
Второе назидание гласит о том, чтобы неуклонно держаться исповедания упования, ибо верен обещавший.
Мы не только должны для самих себя иметь эту веру в Бога, но мы должны также быть внимательны друг к другу, поощряя к любви и добрым делом, в то время не оставляя своего собрания, не избегая открытого отождествления с народом Господним в невзгодах, связанных с исповеданием этой веры пред миром. Кроме того, это исповедание в собрании имело еще одну причину, заключавшуюся в том, что этот день приближается. Мы видим, что здесь представлено ожидание суда, дабы это повлияло на совесть и оградило христиан от ухода от мира и от влияния людского страха, а не пришествие Господа, дабы забрать к Себе народ Его стих 26 соединен с предыдущим отрывком (23 - 25), последние слова которого предполагают предупреждение, содержащиеся в стихе 26, которое, кроме того, основано на учении этих двух глав (9 и 10) относительно жертвоприношения. Он настаивает на неуклонном и полном исповедании Христа, ибо единая жертва Его, принесенная однажды, была единственной. Если кто-либо утверждающий, что знает цену его, отвергся бы от него, то другой жертвы, к которой он мог бы прибегнуть, не было и невозможно было бы повторить ее. Не осталось бы более жертвы за грех. Все грехи были прощены действием этой жертвы: но если, познав истину, они избрали бы грех, то для них не осталось бы жертвы даже посредством совершенства Христа оставался лишь суд. Такой исповедник, познавший истину и отвергший от нее, превратился бы в противника.
Случай же, который здесь предполагается состоит в отказе исповедания Христа, в сознательном предпочтении идти во грехе по собственной воле, до этого познав истину. Это очевидно как из того, что сказано раньше, так и из стиха 39.
Таким образом, мы имеем (главы 6, 10) две великих привилегии христианства, что отличает его от иудаизма, представленные здесь для того, чтобы предостеречь исповедующих первое, что отвращение от истины после приобщения к этим преимуществам, было роковым; ибо если эти средства спасения были отвергнуты, другого средства не существовало. Этими привилегиями было открытое присутствие и сила Духа Святого и приношение, которое вследствие приезжей ему абсолютной ценности, не оставляло места никакому другому. Оба они обладали огромной действительностью, которая, озаряя божественным источником и силой и свидетельством присутствия Бога с одной стороны, а с другой - возвещала вечное искупление и совершенство верующего, не оставляя средств для покаяния в том случае, если кто-либо отвергся от явленной и познанной силы этого присутствия; причем для другой жертвы места не было (которая, кроме того, опровергла бы действенность первой), после совершенного дела Божия во спасении, совершенного как в отношении искупления, так и для присутствия Бога посредством Духа среди Своих. Оставался лишь суд.
Те, кто, презрел закона Мотивы, были без милосердия наказаны смертью. Чего же тогда заслуживают от руки Бога те, кто попирает Сына Божиего, почитая ничем кровь завета, который они были освящены, поступая вопреки Духу благодати? Это не простое непослушание, каким бы порочным оно ни оказалось; это презрение к благодати Божией и ко всему, что он сделал в личности Иисуса, дабы избавить нас от последствий непослушания. С одной стороны, что тогда оставалось, если, зная, что это было, они презрели это? С другой стороны, как могли бы они избежать суда? Ибо они знают того, кто сказал "у меня отмщение", и что он воздаст, и еще Господь будет судить народ Свой.
Обратите внимание на то, как освящение связано с Кровию; а также на то, что исповедников причисляют к этому народу. Кровь, полученная верою, посвящает душу Богу, но она здесь также рассматривается как внешнее средство для отделения людей как народа. Каждый отдельный человек, признавший, что Иисус - мессия, а кровь есть печать и основа вечного завета, заключенного Богом для вечного очищения и искупления признав, что он посредством этого отделен для Бога как один из этого народа - всякий подобный человек, если он отвергнется его, отвергнет его как таковой: и не будет другого способа освятить его. Прежнее воззрение явно утратило свое значение для него, а от истинного он отвратился. Вот та причина, по которой сказано: "получивши познание истины".
Тем не менее он надеется на лучшее, ибо плоды земные, признак жизни, еще оставались. Он напоминает им, сколько они выдержали страданий ради истины, и что они приняли с радостью расхищение имения их, зная, что есть у них на небесах имущество, лучшее и непреходящее. Они не должны были оставлять упования своего, которому предстояло великое воздаяние. Ибо, поистине, им необходимо было терпение, чтобы исполнив волю Божию, они могли получить обещанное. А тот, кто должен прийти придет скоро.
Эта глава рассматривает именно такую жизнь, полную терпения и стойкости. Но существует принцип, который выражает силу этой жизни и неотъемлем от нее. Среди невзгод христианского пути праведный должен жить верою, если кто-либо колеблется, к тому не будет благоволить Бог. "Но, - говорит автор, как обычно причисляя себя к этим верующим, - мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в вере ко спасению души." Затем он описывает действия этой веры, ободряя верующих примером пресвитеров, которые прославились, следуя в своем поведении тем же принципам, согласно которым были ныне призваны поступать преданные.
Но не определение этого принципа дается в начале главы 11 этого послания, а выражение его силы и действия. Вера осуществляет то, на что мы уповаем, и являет душе незримое нами.
Этот ряд примеров гораздо более последователен, чем считают многие, хотя этот порядок и не является главной целью. Я хочу выделить его основные черты.
Относительно творения. Запутавшись в рассуждениях, и не познав Бога, человеческий разум перебирал бесконечные объяснения причин существования. Те, кто читал космогонии древних, знают, как много было придумано мировоззрений, одно темнее другого, для того, что введение Бога через веру делается совершенно простым. Современная наука с менее деятельным но более конкретным мышлением, останавливается на вторичных причинах; она почти совсем не интересуется Богом. Теология заняла место космологии индусов, египтян, востоковедов и философов. Для верующего мысль ясна и проста; его разум умиротворен и просветлен верою. Бог, чрез слово Его, создал все сущее. Вселенная не является первопричиной, она сама - творение, действующее по закону, который ей предписан. Сказал Свое слово Тот, кто имел власть, слово Его имело божественную действенность. Он говорит, и вещь начинает быть. Мы ощущаем, что это достойно Бога, ибо, когда однажды появляется Бог, все становится простым. Исключите его, и человек запутывается в потугах своего воображения, бессильного воззвать что-либо или прийти к познанию Создателя, потому что он мыслит, пользуясь способностями твари. Поэтому прежде чем излагаются детали наличествующей формы творения слово просто утверждает: @В начале сотворил Бог небо и землю". О том, что могло иметь место между этой частью творения и хаосом, в откровении не сказано. И это совершенно отличается от того особого воздействия потопа, о котором нам сообщается. В начале книги Бытия не дается ни подробного описания самого творения, ни истории сотворения Вселенной. Здесь дан сам факт, что в начале Бог сотворил ее, а потом все вещи, которые окружают человека на земле. Даже Ангелов там нет. О звездах лишь сказано: "И Он сотворил звезды"; а когда именно - не говорится. Следовательно, мы верою пришли к пониманию, что миры были сотворены словом Божиим.
Но появился грех, падшему человеку надлежало обрести праведность, чтобы он мог предстать перед Богом. Бог заклал Агнца в жертву. Но здесь мы получили для себя не дар Бога, но душу, приблизившуюся к Нему верою.
Итак, именно верою принес Авель богу жертву лучшую, нежели Каин; - жертву, которая (основанная на откровении, уже сделанном Богом) была принесена разумно - сознанием, просветленным Богом относительно того положения, в котором находился тот, кто приносил жертву. Смерть и суд пришли через грех, невыносимые для человека, однако он должен подвергнуться им. Поэтому он должен предстать пред Богом, исповедавшись в этом, но он должен пойти туда с заменой, которую даровала благодать. Он должен идти с кровию, свидетелем как суда, так и совершенной благодати Бога. Поступив так, он был оправдан истиной, и эта истина была праведностью и благодатью. Он приблизился к Богу и прославил жертву между собой и Богом. Он получил свидетельство того, что он праведен - праведен по справедливому суду Бога, ибо жертва была принесена в связи со справедливостью, которая судила человека, а также признала совершенную ценность того, что было совершено в ней. Свидетельство сделано о приношении его, но Авель праведен пред Богом. По этому вопросу нельзя сказать ничего более определенного, более дорогого для нас. И принята не только жертва, но и Авель, пришедший с жертвой. Он получил от Бога свидетельство того, что он праведен. Сладостное и благословенное утешение! Но свидетельство дано о дарах его, дабы он мог иметь полную уверенность в том, что жертва его принята в соответствии с ценой принесенной жертвы. Представая пред Богом посредством жертвы Иисуса, я не только праведен, (я получаю свидетельство того, что я праведен), но это свидетельство дано по моему приношению; и поэтому моя праведность имеет цену и совершенство приношения, то есть Христа, принесшего Себя Богу. Тот факт, что мы получили свидетельство от Бога, что мы праведны, и в то же время свидетельство приносится по дару, который мы приносим (а не в соответствии с тем состоянием, в котором мы находимся), представляет безграничную ценность для нас. Теперь мы пред Богом посредством совершенства дела Христова. Мы ходим пред Богом в нем.
Так как смерть была орудием моего принятия пред Богом, принятия верою, что от ветхого человека, уничтожается для веры, могущество и права смерти полностью уничтожены, ибо Христос подвергся ей. Итак, по милости Божией, мы можем попасть на небеса , даже не пройдя через смерть (сравните с 2 Кор. 5,1-4). Бог сделал это для Еноха, для Илии, во свидетельство. И не только устранены грехи, и установлена праведность посредством дела Христова, но и полностью уничтожены власть и сила владычествующего над смертью. Смерть может постичь нас - по своей природе мы подвержены ей, но мы обладаем жизнью, которая находится вне ее подчинения. Приди она, смерть будет лишь приобретением для нас: и хотя ничто, кроме силы Самого Бога не может воскресить или преобразить тело, эта сила проявилась в Иисусе, и уже действовала в нас, очистив нас (сравните Ефес. 1,19), и она действует в нас и ныне силой избавления от греха, от закона, от ветхого человека. Смерть, как могущество врага, побеждена, она превратилась в приобретение для веры вместо того, чтобы быть судом над естеством. жизнь, сила Божия в жизни, действует в святости и послушании - здесь, на земле, и возвещает о себе в воскресении или в преображении тела. Это свидетельство силы о Христе показано в Рим. 1,4.
Но есть и другое весьма драгоценное условие, которое следует здесь отметить. Енох прежде переселения своего получил свидетельство, что угодил Богу. Это очень важное и драгоценное утверждение. Если мы ходим с Богом, то мы получаем свидетельство того, что угодны Ему; мы имеем сладость общения с Богом, свидетельство Его Духа, Его общение с нами, когда мы предстанем пред лицом Его, сознание того, что мы ходим по слову Его, и мы знаем, что одобряется им - короче говоря, жизнь, которая будучи проведена с Ним, и пред Ним верою, проведена в свете лица Его и в радости общения благодати Его и является верным свидетельством, исходящим от Него, что мы угодны Ему. Разве ребенок, идущий с добрым отцом и разговаривающий с ним, чья совесть ни в чем не упрекает их, не радуется благосклонности своего отца?
В образе Еноха здесь представлено положение святых, из которых состоит Церковь. Он восхищен на небо посредством полной победы над смертью. Посредством действия могущественной благодати он оказывается вне управления и обычного плана, спасения Божиего. Он приносит свидетельство пред судом мира посредством Духа, но он не подвергается ему (Иуда 14, 15). Путь, подобный тому, которым шел Енох, вел к Богу как к конечной цели. Его существование обрело суть - великое дело жизни, которое в мире проходит так, как если бы человек совершил все, и подтвердился тот факт, что Он интересуется поведением людей, что он учитывает его, дабы вознаградить тех, кто прилежно ищет Его.
Ной изображен в сцене суда над миром. Он не предупреждает других о грядущих карах, будучи вне их сферы, хотя он глашатай праведности. Он сам получает откровение для своего спасения; он свидетель того, о чем гласит откровение. Это Дух пророчества. Благоговея, приготовил он ковчег для спасения своего дома. И так как он осудил мир, Еноху не надо было строить ковчег, чтобы благополучно пережить потоп. Его это не коснулось - Бог переселил его, причем его одного. Ной оставлен в живых (наследник праведности по вере) для будущего мира. Существует общий принцип, приемлющий свидетельство Бога в отношении суда, который падет на людей и средств, предусмотренных Богом во избежание его; оно принадлежит каждому верующему.
Но есть и нечто более определенное. Авель получил свидетельство того, что он праведен, Енох ходил с Богом, угодил Богу и избавлен от общей участи человечества, как бы свыше возвестив судьбу, ожидающую людей, и пришествие Того, кто свершит суд. Он заглядывает в будущее, возвещая свершение предведения Божия. Но ни Авель, ни Енох не осудили тот мир, в котором они странствовали, а сами они получили откровение, которое обращено к тем, кто обитал в нем. Так было с Ноем; пророк, хотя и был спасен, оказался среди осужденных людей. Церковь существует вне их. Ковчег Ноя осудил мир, свидетельства Божиего было достаточно для веры; и он стал наследником мира, который был уничтожен и праведности. По вере (что принадлежит всем верующим), на которой также основан новый мир. Так будет с оставшимися евреями в последний день. Они подвергнутся осуждению, от которого мы, не принадлежа больше миру, были избавлены. Получив откровение о промысле Божием на земле, они будут свидетелями грядущего осуждения для мира и соделаются наследниками праведности по вере и свидетелями ее в новом мире, где справедливость будет установлена Судом Того, кто должен прийти и чей престол утвердит мир, от которого отступился сам Ной. Слова "наследник праведности по вере", я думаю, указывают то, что эта вера, которая руководила немногими, воплотилась в его личности, и что весь неверующий мир был осужден. Свидетель этой веры пред лицом суда, Ной проходит его; и когда мир обновился, он стал открытым свидетелем благословения Бога, покоящегося на вере, хотя с внешней стороны все изменилось. Итак, Енох представляет собой святых настоящего времени, Ной - оставшихся евреев { Поистине, все, кто пощажен для будущего века, их состояние выражено в конце откровения 7, как такое же состояние евреев в первых стихах главы 14}.
Утвердив великие основные принципы веры в действии, Дух продолжает (ст. 8) приводить подробности божественной жизни, всегда связанные с тем, что знали иудеи, с тем, что не могло не признать сердца еврея, и, в то же время, в связи с темой послания и нуждами христиан среди евреев.
В предыдущем случае мы видели веру, которая, признав Бога-Творца, признает великие принципы отношений человека с Богом и так до скончания века на земле.
В последующих рассуждениях мы узнали о терпении веры, не имеющей обетованного, но уповающей на него, и ожидающей его, будучи уверенной в исполнении их. Об этом говорится в стихах 8-22. Мы можем подразделять их следующим образом: сперва о вере, которая на земле заняла место странничества и сохраняет его, потому что стремится к лучшему, и которая, несмотря на слабость, находит силы, необходимые во исполнение обетований. Об этом говорится в стихах 8 - 16. Ее результатом становится радость небесного упования. Странники в стране обетованной, не получившие обетования на земле, они стремятся к лучшему - к тому, что Бог уготовил на небесах для любящих его. Для них Он приготовил город. Так как их желания созвучны Божиим в помыслах Его, (чрез благодать), отвечая всему, в чем Он находит радость, они служат предметом Его особого внимания. Он не стыдиться их, называя Себя их Богом. Авраам не только повиновался Богу и пошел в страну, указанную Им, но будучи чужим там и не получив земли обетованной, он возвышается в сферу помыслов Божиих, и имея общение с Богом и получая благодать Его он обрел опору в Боге в оное время, принял свое положение странника на земле и как удела веры своей, ожидая небесного города, имеющего основание, художник и строитель которого Бог. Тогда не было, так сказать, явного того откровения насчет того, что было предметом его упования, как было в том случае, когда Авраам был призван Богом; но достаточно близко общаясь с Богом, чтобы познать радость Его присутствия, и осознавая, что он не получил обетования, он стремится к лучшему, и ожидает его, хотя только издали видит его, оставаясь странником на земле, не заботясь о стране, из которой он вышел.
Очевидно, что это первоначальные принципы веры особо применяются в случае с евреями-христианами. Они представляют собой обычную жизнь веры для всех.
Вторую особенность веры, представленную в этой части, составляет совершенное упование на исполнение обетований - упование, поддерживаемое вопреки всему, что могло бы попытаться разрушить его. Об этом говорится в стихах 17-22.
Затем рассказывается о втором великом отделении, когда вера прокладывает себе путь через все невзгоды, которые препятствуют ее распространению (ст. 23-27). А со стиха 28 до 31 вера выражается в доверии, полагающемся на Бога в части использования средства, которыми Он снабжает нас, и которыми не обладает природа. Наконец существует сила вообще; источником которой является вера и страдания, присущие пути веры {В общем, мы можем сказать, что в стихах 8-22 показана вера, упокоившаяся в уповании обетования, долготерпение веры; начиная со ст. 23 до конца - вера, опирающаяся на Бога в деятельности и невзгодах, к которым вера приводит, сила веры}.
Этот общий характер наличествует во всех упомянутых примерах, а именно в том, что ходившие в вере не получили обетованного; причем очевидно отношение последнего к состоянию евреев-христиан. Кроме того, эти прославленные герои веры, как бы их не почитали среди евреев, не пользуются теми привилегиями, которыми обладают христиане. В предведении Его Бог уготовил нас лучшее обетование.
Обратимся к кое-каким подробностям. Вера Авраама выразилась в совершенном уповании на Бога. Призванный оставить свой народ, разорвав естественные связи, он повиновался. Он не знает, куда он идет; для него достаточно, что Бог укажет ему это место. Бог, приведший его туда, не дал ему ничего. И он обитал там, в умиротворении, полностью положась на Бога. И в этом было торжество его. Он ожидал города, имеющего основание. Он открыто признал, что он странник и пришелец на земле (Быт. 23,4). Таким образом, он приблизился духом к Богу. Хотя он не имел ничего, чувства его были полны. Он стремился к лучшей земле и привязался к Богу еще полнее и теснее. Он не стремился вернуться в свою землю, он ищет другую землю. Таков христианин. В приношении Исаака была та абсолютная вера в Бога, которая по повелению Его может отказаться от собственного обетования Бога, данного по плоти, в уверенности, что Бог возродит его действием Его силы, преодолев смерть и любое препятствие.
Так было, когда Христос отказался от своих прав Мессии и даже пошел на смерть, предавшись воле Божией и доверясь ему; и получив в воскресении весь мир. Это и должны были сделать христиане в отношении Мессии и обетования, данного Израилю. Но если существует простота веры, то для нас Иордан пересох, и мы не перешли бы его, если бы Господь не перешел его пред нами. Обратите внимание на то, что, доверяя Богу и жертвуя всем для Него, мы всегда вознаграждены, и мы узнаем нечто большее о силе промысла Его; ибо, отказываясь по воле Его от чего-либо однажды полученного, мы ожидаем от силы Бога, что Он оделит нас чем-то другим.
Авраам отверг обетование по плоти. Он увидел город, имеющий основание, он может стремится к стране небесной. Он принес в жертву Исаака, в котором было обетование, он познал воскресение, ибо Бог неизменно верен. Обетование было в Исааке, поэтому Бог должен возвратить его Аврааму, и чрез воскресение, если он принесет его в жертву.
В Исааке вера устанавливает различие между уделом города Божиего по избранию Его и уделом человека, имеющего права по плоти. Такова истина промысла Божиего, в благословении и осуждении.
Верою Иаков, немощный странник, не имевший ничего, кроме челна, на котором Он переправился через Иордан, поклонялся Богу и дважды нарекся наследником Израиля - того, кого отвергли его братья, предшественники Господа, наследника всего сущего на земле. Так были заложены основы веры.
Верою Иосиф, Чужестранец, представляющий Израиль вдали от своей родины, напомнил об исполнении земных обетований {Обратите внимание на то, что в этих случаях мы имеем дело с правами воскресшего Христа; суд над естеством и благословение веры чрез благодать; наследование всего сущего на небесах и на земле через Христа и возвращение Израиля в свою землю}.
Все это выражение веры в верность Божию, в будущее исполнение Им обетований. Из того, что следует далее, мы видим, что вера, которая превосходит все трудности, которые встают на пути человека Божиего, на пути, который Бог предначертал для него по мере того, как он, странствуя, приближается к получению обетований.
Вера родителей Моисея заставила их пренебречь жестоким повелением царя, и они скрыли свое дитя, которое Бог в вознаграждение их веры чудесным образом сохранил, когда не было другого пути, чтобы спасти его. Вера не рассуждает, она действует со своей собственной точки зрения, оставляя результаты Богу.
Но средства , которые Бог использовал, чтобы сохранить Моисея, поставили его чуть ли не в самое высокое положение в царстве. Так ему довелось обрести все отличия, которыми могло одарить его то время человека, обладавшего подобной духовной силой и характером. Но вера делает свое дело и вдохновляет божественную любовь, которая не обращает внимания на окружающие обстоятельства и не руководствуется ими в поступках, даже если эти обстоятельства обязаны своим происхождением необыкновенному предведению.
Вера имеет свои цели, даруемые Самим Богом, и управляет сердцем, учитывая эти цели. Она дает нам положение и общение, которое управляет всей нашей жизнью и не оставляет мечта другим побуждениям, и другим чувствам, которые бы вызвали раскол в душе; ибо побуждения и чувства, которые управляют верой, даны Богом, и даны Им для того, чтобы формировать душу и руководить ею.
В стихах 24-26 этот вопрос рассматривается подробнее. Это чрезвычайно важный принцип; ибо мы часто слышим ссылки на Провидение в качестве оправдания для того, чтобы не ходить в вере. Никогда Провидение не проявлялось столь чудесно, как тогда, когда оно привело Моисея ко двору фараона; и оно достигло своей цели. Оно не поступило бы так, если бы Моисей не оставил того положения, в которое его привело Провидение. Но именно вера (то есть божественная любовь, которую Бог вселил в его сердце), а не Провидение была мотивом и побуждением, приведшим к тому результату, который Провидение приберегло и уготовило ему - благодарение за это Богу! Провидение управляет обстоятельствами, а вера руководит душевными побуждениями и поведением.
Вознаграждение, которое обещал Бог, выступает здесь как предмет обетования в области веры. Она не служит побудительной силой, но она поддерживает и ободряет сердце, действуя по вере ввиду той цели, которую Бог дал для нашей любви. Таким образом, она уводит сердце от настоящего, от влияния окружающих нас вещей, (будь это вещи, которые привлекают или отвращают нас), и возвышает сердце и нрав того, кто ходит в вере, и утверждает его на пути преданности, который приведет его к желанной цели.
Секретом устойчивости и истинного величия является побуждение, к которому не относятся те, о которых здесь говорится. Мы можем иметь цель; ради которой мы действуем; но нам необходима побудительная причина, внешняя по отношению к цели - божественная причина - чтобы мы могли поступать благочестиво в отношении ее.
Вера осознает также (ст. 27) вмешательство Бога, не видя Невидимого, и таким образом освобождает от страха пред властью человеческой - от страха пред врагом Его народа. Но мысль о вмешательстве Бога приводит даже к большему затруднению, чем страх перед человеком. Если народ Его должен быть спасен, то Бог должен вмешаться, то есть осудить. Но они так же, как и их враги - грешники, и осознание греха и заслуженного суда безусловно уничтожит веру в того, кто является Судией. Смеют ли они воззреть на него, пришедшего явить волю свою на суде (ибо это, по сути, и может произойти для спасения народа Его)? За нас ли Бог - вопрошает сердце - тот Бог, который придет судить? Но Бог позаботился о средствах для предоставления безопасности пред лицом суда (ст. 28); средства, на первый взгляд недостойного и бесполезного, которое, однако, в действительности одно имеет силу укрыть от суда, который Он совершит, восславляя Его, памятуя о зле, в котором мы повинны.
Вера признает свидетельство Божие, веруя в действенность крови, окропившей дверь, и она могла в безопасности ожидать прихода суда Бога - Бога, который, видя кровь, восхитит своих верующих. Верою Моисей совершил пасху. Обратите здесь внимание на то, что действием пролития крови на дверь люди подтверждали, что они в той же степени были предметом праведного суда Божиего, как и египтяне. Бог даровал им то, что хранило их от него; но это случилось потому, что они были виновны и заслужили это. Никто не может предстать перед Богом.
Стих 29. Но сила Божия являет себя, и являет себя в суде. Плоть, враг народа, помышляет пройти этот суд, не замочив ног, как те, кто защищен искупительной силой от праведного возмездия Бога. Но суд поглотит их в том самом месте, в котором люди найдут искупление - то принцип величайшей важности. Даже на суде Божием есть спасение. Верующие, поистине испытали это во Христе. Крест несет смерть и суд - два ужасных последствия греха, участь грешного человека. Для нас они являют собой спасение, уготовленное Богом. Ими и в них спасены и (во Христе) мы восхищены и избавлены от них. Христос умер и воскрес, и вера приводит нас посредством того, что должно было стать нашей вечной гибелью, в то место, где смерть и суд оставлены позади и где наши враги более не могут настичь нас. Мы пройдем, и они не коснутся нас. Смерть и суд оградят нас от врага. Они наша защита. Но мы войдем в новую сферу, мы будем жить плодами не только смерти Христа, но и воскресением Его.
Те, кто живет по плоти и думает пройти (которые говорят о смерти и суде и о Христе, принимая христианские взгляды и помышляя о том, чтобы пройти, хотя сила Божия во искупление не с ними) погибнут.
Что касается евреев, то это событие будет иметь земной прообраз, ибо, по сути, день суда Божия на земле будет днем спасения Израиля, который будет приведен к покаянию. Это спасение на Чермном море превосходит защиту посредством крови в Египте. Там Бог, пришедший, дабы явить свою святость, свершить суд над злом, когда они нуждались в том, чтобы получить защиту от этого суда - защищаться от праведного суда Самого Бога. И когда Бог пришел свершить суд, кровию был заключен, и народ благополучно предстает пред Судией. Этот суд имел образ судьи вечного. И Бог имел образ судьи.
На Чермном море было не просто спасение от суда, нависшего над ними, Бог стоял за народ; помогал им любовью и силой {"Не бойтесь, - сказал Моисей, - стойте и увидите спасение Господне"}.
Это спасение было подлинным спасением: они вышли из порабощенного состояния, и само могущество Божие привело их невредимыми через все испытания, которые в ином случае могли оказаться гибельными. Так, в нашем случае, речь идет о смерти и воскрешении Христа, в котором мы участвуем искуплением, которое Он этим свершил {Пересечение Иордана выражает освобождение верующих, и разумное вступление верой в небесное, это сознательная смерть и воскресение с Христом. Чермное море есть сила искупления Христова}, приводящим нас в совершенно новое состояние, абсолютно отличающееся от естественного. Мы больше не живем по плоти.
В принципе, земное искупление еврейского народа (остатка евреев) останется все тем же. Основанное на власти воскресшего Христа и на умилостивлении, исполненном смертию Его, это спасение будет совершено Богом, который заступится за тех, кто обратится к Нему верою; в то время как противников Его (которые также из народа Его) покарает тот же суд, который обережет народ, угнетаемый ими.
Стих 30. Однако не все трудности прейдут, когда осуществится искупление и спасение будет совершено. Но Бог спасающий был с ними; трудности отступают пред ним. То, что трудно для человека, легко для Него. Вера уповает на Него, и использует средства, которые лишь служат для выражения этого упования. Стены Иерихонские пали при звуках труб, сделанных из бараньих рогов после того, как Израиль семь раз обошел город, протрубив семь раз в эти трубы.
В присутствии всей несокрушимой силы врагов Бога и народа Его Раав отождествляет себя с последним еще до того, как он одержал хотя бы одну победу, ибо чувствует, что Бог с ними. Чуждая им (по плоти) она верою избежала суда, который Бог свершил над ее народом.
Стих 32. Подробности больше уже не рассматриваются. Израиль (хотя отдельным лицам надлежало еще действовать верою), утвердивший в земле обетования, не подавал уже таких примеров поведения, чтобы можно было сформулировать принципы действия веры. Дух говорит вообще об этих примерах, в которых вера являлась вновь в разных обликах и облеченная силой терпения, и укрепляла души, испытывавшие различного рода страдания. Их слава была у Бога, мир не был достоин их. Тем не менее они не получили обетований, им пришлось жить верою, так же, как и евреям, к которым было обращено это послание. У последних, однако, были привилегии, которых ни в коей мере не имели верующие былых дней. Ни те, не другие не достигли совершенства, то есть, славы небесной для которой Бог избрал нас и причастниками которой они должны были стать. Авраам и другие ожидали славы ой; они никогда не получили ее; Бог не захотел дать им ее без нас. Но он не избрал нас посредством откровений вроде тех, которые дал им. Для времен отвергнутого Мессии Он установил лучшее. Достояние небесное стало достоянием века нынешнего, достоянием, полностью открывшемся и ставшим достоянием духа посредством единения святых со Христом и нынешним доступом в святилище посредством крови Христа.
Нам не приходится иметь дело с обетованием и конкретной картиной мести, в которые надлежало входить извне, вход в которое был бы еще не дарован, поэтому общение с Богом не будет основываться на вхождении за завесу - вхождение в Его святилище. Ныне мы входим, имея дерзновения. Мы принадлежим небесному; там наше гражданство; и там мы дома. Слава небесная - вот наш удел, ибо Христос восшел как наш Глашатай. Мы имели на небесах Христа, восславленного человека. Этого не было у Авраама. Он вел себя на земле по разуму небесному, ожидая города, ощущая, что ничто другое не удовлетворит чаяния, пробужденные Богом в его сердце, но он не мог соединиться с небесами посредством Христа, уже воссевшего там во славе. Это наш настоящий удел. Мы даже можем сказать, что мы воссоединимся с Ним там. Положение христианина совершенно отличается от положения Авраама. Бог уготовил нам нечто лучшее.
Дух не раскрывает нам до конца, что представляет собой это "нечто лучшее", потому что ОН не говорит о Церкви, Он представляет общую мысль для евреев, чтобы ободрить их, показав, что верующие нынешнего времени имеют особые привилегии, которые они получили по вере, некоторых не было у верующих прежних времен.
Мы совершимся, то есть будем вместе восславлены в воскресении; но есть еще особый удел, принадлежащий ныне святым, которого не имели патриархи. При этом становится совершенно понятно, что Христос, как Человек, пребывает на небесах, свершив искупление, и что Дух Святый, чрез которого мы едины со Христом, пребывает на земле и даровал нам это превосходство христианина. Соответственно, даже самый малый из сущих в Царствии небесном превыше самых великих из тех, кто был их предшественниками.
Далее в послании представлены конкретные увещевания, проистекающие из его учительского наставления, в отношении к соблазнам, присущим для евреев-христиан - учения, изложенного так, чтобы вдохнуть в них дерзновение. Окруженные сонмом свидетелей, наподобие упомянутых в главе 11, исключительно провозглашающие преимущество жизни по вере в обетованиях, которые еще не исполнились, они должны почувствовать, что обязаны последовать их пути, терпеливо торя дорогу, приготовленную ими, и, главное, уповать во всяких обстоятельствах на Иисуса, который прошел весь путь веры, укрепляемый радостью, предлежащей Ему, и, достигнув цели, воссел во главе одесную Бога.
В этом отрывке Господь представлен не как Тот, кто одаряет верою, но как Тот, кто Сам прошел весь путь веры. Другие прошли часть пути, преодолели некоторые трудности, послушание же и стойкость Господа подверглась всем испытаниям, которым подвержена человеческая природа. Люди ополчились на него, Бог оставил его, все было против Него. Ученики Его разбежались, когда Он был в опасности, Его ближайшие друзья предали Его, Он искал сострадания хотя бы у кого-нибудь, но не нашел. Праотцы (о которых мы прочли в предыдущей главе) веровали в Бога и спаслись, но что до Иисуса, то Он был как червь, а не человек, гортань Его пересохла от рыданий. Его любовь к нам, Его послушание Отцу Его превозмогли все, Он добился победы посредством послушания и воссел во славе, вознесенной соразмерно величию смирения и послушания Его - единственное справедливое вознаграждение за то, что Он совершенным образом восславил Бога там, где Он понес поругание за грех. Радость и вознаграждения, которые принадлежат нам, никогда не становятся побудительными причинами поведения веры - мы об этом хорошо знаем по Христу, но это не менее верно и для нас - они лишь ободрение для тех, кто ходит в ней.
Иисус же, обретший славу, надлежащую Ему, становится для нас примером в страданиях, чрез которые Он прошел, добиваясь ее, поэтому мы не должны ни терять мужества, ни предаваться усталости. Однако мы не потеряем наши жизни, подобно Ему, дабы восславить Бога и служить Ему. Замечателен способ, которым апостол предлагает им преодолевать любое препятствие, будь то грехи или другие затруднения, как если бы им ничего не приходилось делать, только отбрасывать их, как бесполезный груз. И по пути, когда мы взираем на Иисуса, кажется, нет ничего легче, а когда мы смотрим на Него, нет ничего более невозможного.
Есть две вещи, которые необходимо отбросить: любой груз и грех, который бы связал нам ноги (ибо он говорит о тех, кто соревнуется в беге). Плоть, сердце человеческое, занято заботами и невзгодами, и чем больше мы думаем о них, тем больше они отягощают нас. Она прельщается предметом своих вожделений, и не может освободиться от них. Противоречие возникает в сердце, которое любит что-то, против чего мы боремся, мысля, мы не отделяем себя от него. Новый человек живет, глядя на Иисуса, появляется новая цель, которая снимает этот груз, и не допускает нас до любого другого через новую любовь, которая занимает свое место в новом естестве: и в Самом Иисусе, на которого мы взираем, возникает положительная сила, которая освобождает нас.
Это легко сделать, совершенно отбросив все это - взглянув на то, что заполняет сердце и занимает его другими вещами, в другой плоскости, где в этом предмете есть положительная сила, которая поглощает сердце и исключает все другие предметы, которые воздействуют лишь на ветхое естество. То, что кажется тяжелым грузом, легко сбрасывается. Обо всем этом можно судить в зависимости от значения этого для предмета, являющегося нашей целью. Если я бегу в состязаниях и мечтаю только о призе, мешок с золотом придется выбросить. Иначе это был бы тяжелый груз. Но мы должны обратить свои взоры на Христа. Только в Нем сможем мы освободиться от всех препятствий легко и безоговорочно. Мы не можем победить грех плотью.
Но есть и другой вид испытаний, которые приходят извне: их невозможно отбросить, с ними приходится смирится. Как мы убедились, Христос прошел через них. Мы не выстояли, подобно Ему, который, скорее, пролил бы кровь Свою, чем показал недостаток преданности и послушания. Бог же действует во всех этих испытаниях как Отец. Он наказывает нас. Эти кары приходят, возможно, от руки врагов, как в случае с Иовом, но рука и мудрость Бога пребывают в них. Он наказывает тех, кого любит. Поэтому мы не должны ни пренебрегать наказаниями, ни падать духом от него. Мы не должны пренебрегать им, ибо Он не наказывает без повода, или причины (кроме того, ведь это Бог наказывает), и мы не должны падать духом, ибо Он поступает так из любви.
Если мы отдадим жизнь во свидетельство Господне и в противлении греху, то борьба закончена, и это не наказание, но слава страдания со Христом, Смерть в этом случае будет отрицанием греха. Тот, кто умер, свободен от греха, пострадавший во плоти покончил с грехом. Но до этого момента плоть по сути еще не уничтожена (ибо мы имеем право считать себя мертвыми); и Богу известно, как соединить проявление верности нового человека, который сострадает Господу и послушанием, посредством которого умерщвляется плоть. Например, жало в теле Павла соединяет эти два понятия. Оно доставляло ему боль во время богослужения, поскольку это придавало ему жалкий вид во время проповеди, (и это он переносил ради Господа) и в то же время держало его плоть под контролем.
Стих 9. Мы подчиняемся нашим родителям по плоти, которые по своему произволу наказывают нас, не гораздо ли более мы должны покориться Отцу Духов {Выражение "Отец духов" употреблено просто как противопоставление "отцы нашей плоти"}, чтобы нам иметь участие в святости Его! Обратите внимание на благодать, к которой апостол взывает здесь. Мы видим, как сильно евреи нуждались в предостережении - они могли оступиться на пути веры. Дабы предотвратить это, было, несомненно, необходимо не пожалеть слов предостережения, позволив душам полностью соприкоснуться с благодатью. Только это одно может дать силы, и дерзновение через упование на Бога.
Мы пришли не к горе Синайской и к закону, который диктует нам свой устав, но к Сиону, где Бог явил Свою силу, восставив Израиль благодатию его в лице избранного царя, когда все безвозвратно погибло ввиду ответственности народа, любое общение с Богом стало невозможно на той основе, ибо ковчег был утрачен, не стало больше престола милосердия, не было больше престола Божия среди людей. На Израиле было написано Ихавод {Это не бесчувственность к ним, но упование на Христа, когда они будут ощущаться. В этом секрет веры. "Не сожалейте ни о чем, - не было бы сказано, если бы не было ничего, рассчитанного не пробуждение жалости. Авраам не сожалел о своем теле, ныне мертвом}.
Поэтому, говоря о святости, он утверждает, что Бог действен в любви к нам, даже в самих наших страданиях. Он не только дозволил нам свободно приблизиться к Нему посредством Крови и присутствия Христа на небесах, но, кроме того, Он непрестанно следит за всеми событиями нашей жизни; Его рука - во всех наших испытаниях, он не прекращает заботиться о нас, чтобы сделать нас причастниками святости Его. И не для того, чтобы требовать от нас святости - как бы это ни было необходимо - а для того, чтобы сделать нас причастниками собственной славы Его. Какая безграничная и совершенная благодать! Какое деяние! Это способ, которым стало возможным совершенно наслаждаться общением с Самим Богом.
Стих 11. Бог не ждет, что мы сразу обретем отраду в этих подвигах души (они бы не принесли свои плоды, если бы это было так); это произойдет впоследствии, когда воля станет дисциплинированной; эти подвиги принесут мирные плоды праведности. Гордыня человеческая смиряется, когда ему приходится покоряться тому, что противоположно его воле. Бог также занимает большее (извечно драгоценное) место в его помыслах и его жизни).
Стих 12. Евреи же наставляются по принципу благодати, дабы они имели дерзновение идти по пути веры и остерегались зачатков греха среди них, в соблазнах ли плоти или в искушении променять христианские привилегии в чем-либо мирском. Они должны были ступать с таким дерзновением, что их непрерываемая радость и благословение (которые всегда являются явным свидетельством, побеждающим врага) должны заставить слабых почувствовать, что это также был их собственный верный удел; и таковым образом сила и исцеление будут дарованы им взамен упадка духа. Путь благочестия по обстоятельствам своим должен был сделаться легким - проторенный путь для слабых и немощных, и они глубже, чем сильные душою, прочувствовали бы утешение и ценность такого пути.
Мы уже говорили, что благодать есть движущая сила, которой объясняется такое поведение, но благодать здесь описывается в форме, которую следует рассмотреть подробнее.
Сказано, что мы пришли к горе Синайской. Там страх пред величием Бога держал человека на расстоянии. Никто не смел приблизиться к Нему. Даже Моисей боялся и трепетал в присутствии Иеговы. Это не место, куда приводится христианин. И, в отличие подобному общению с Богом, здесь полностью описывается состояние тысячелетнего Царства во всех его особенностях (конечно, в соответствии с тем представлением об этих разных особенностях), познанном ныне как объект упования. Мы участвуем во всем этом; но очевидно, что все это еще не осуществилось. Давайте же назовем их: Сион, небесный Иерусалим; Ангелы и всеобщее собрание, Церковь первородных, чьи имена записаны на небесах; Бог - Судия всех; души праведников, ставшие совершенными; Иисус - Ходатай нового завета; и, наконец, кровь окропления, которая свидетельствует о лучшем, нежели кровь Авеля.
Мы говорили о Сионе как об определенном принципе. Это вмешательство верховной благодати (в царе) после гибели и посреди гибели Израиля, восстанавливающее народ в славе и общении с Самим Богом по предведению Божиему. Это покой Бога на земле, престол царской власти Мессии. Но, как мы знаем, пределами земли далеко не ограничивается наследство Господне. Сион на земле есть покой Иеговы, это не город Бога живого - небесный Иерусалим, небесная столица, так сказать, Царствия Его; это город, имеющий основания, которого художник и строитель Сам Бог.
Упомянув Сион на земле, автор, естественно, обращается к Иерусалиму на небесах, но это уводит его на небеса, и он оказывается вместе со всем народом Божиим посреди сонма Ангелов, великого всеобщего собрания {Слово, переведенное здесь как "собрание", относилось к собранию со всех областей Греции; "перворожденный" - слово, обозначающее граждан собрания любой конкретной области} незримого мира. Есть, однако, один особый объект, на котором останавливается его взор в этой великолепной и божественной сцене. Это собрание первородных, чьи имена начертаны на небесах. Они не родились там и не были как тогдашние Ангелы, которых Бог уберег от падения. Они служат предметом предведения Божиего.
Они не просто восходят на небеса; они являются наследниками славы и первородными от Бога по извечному предведению Его, согласно чему они и записаны на небесах. Церковь, состоящая из носителей благодати, ныне собранная во Христе, принадлежит небесам посредством благодати. Они не являются предметами обетования, которые, не получив исполнения обетованного на земле, не преминут насладиться им на небесах. Они не ожидают никакой другой страны или жительства, кроме небесного. Обетования были обращены не к ним. У них нет места на земле. Небеса уготовлены для них Самим Богом. Их имена начертаны Им там. Это высшее место на небесах превыше деяний предвидения Божия, обетований и закона на земле. Но описание славы продолжается, изображая Самого Бога. Но (достигнув высшей точки, наиболее превосходной в благодати) Он представляется в другом образе, а именно: как судия над всем, взирающий с небес, дабы судить все, что есть на земле. Так появляется новый род этих благословенных жителей небесной славы: прежде явления небесной Церкви, души праведников, достигшие совершенства. Они завершили свой путь, они победили в борьбе, они ожидали одной лишь славы. Они были связаны с деяниями Бога на земле, но, будучи преданными до того времени, когда явится благословение, - они обрели упоение и удел свой на небесах.
Тем не менее, целью Бога было благословить землю. Он не мог поступить так в соответствии с ответственностью человека. Его народ был словно трава, поэтому Он должен был заключить новый завет с Израилем, завет прощения, по которому Он запечатлел бы закон в сердцах народа Его. Ходатай завета уже явился и совершил все, что требовалось для его заключения. Святые среди евреев пришли к Ходатаю нового завета: таким образом, благословение было уготовлено для земли и даровано ей.
И, наконец, кровь Христа была пролита на землю, подобно крови Авеля, пролитой Каином; но не раздался вопль от земли за отмщение, чтобы Каин стал изгоем и скитальцем на земле (поразительный образ еврея, виновного в смерти Христа), вместо этого заговорила благодать, и пролитая кровь вопиет о получении прощения и мира для тех, кто пролил ее.
Следует отметить, что, хотя здесь говорится об особенностях тысячелетнего благословения и о его основании, все представлено согласно теперешнему состоянию вещей, прежде наступления времени благословения от Бога. Мы причастны ему в соответствии с нашими отношениями, а о душах праведников - людей времен Ветхого Завета только упоминается и говориться лишь о Ходатае этого нового завета: сам завет не заключен. Кровь вопиет, но ответ в земном благословении еще не явился. Это легко понять. Это в точности соответствует существующему состоянию вещей, и достаточно хорошо освещает положение евреев-христиан и учение этого послания. Для них самым важным было не отвратиться от Того, кто глаголал с небес. Именно с Ним им надлежало иметь дело. Мы убедились, что они были связаны со всем, бывшим прежде, со свидетельством Господа на земле; но по сути они имели дело с Самим Господом, глаголавшим с небес. Тогда глас Его поколебал землю; но ныне, глаголя с небес во всемогуществе благодати, Он возвестил гибель всего, на что могла бы опереться плоть или на что тварь могла бы возложить свои надежды.
Все, что могло поколебаться, должно было погибнуть. Насколько более пагубно было отвратиться от Того, кто говорит ныне, нежели от заветов Синайских! Такое потрясение сотворенного (здесь или в подобном отрывке в 2 Петра) очевидно выходит за пределы проповеданного в иудаизме, но имеет особое отношение к нему. Иудаизм был воззрением и сметаной взаимоотношений Бога с людьми на земле на основе принципа ответственности с их стороны. Все это принадлежало первому творению, но его источник был отравлен; небеса, престол силы врага, исполнились соблазном и растлились; сердце человека на земле растлилось и возмутилось. Бог поколеблет и изменит все сущее. Итогом будет новое творение, в котором будет обитать праведность.
Тем временем созревали первые плоды этого нового творения; и в христианстве Бог создавал небесную часть непоколебимого Царства; а иудаизм - средоточие земного воззрения и человеческой ответственности - отмирал. Поэтому Апостол и возвещает о потрясении всего миропорядка - о том, что все, существующее в настоящем творении, будет сметено. В отношении к настоящему факту он лишь говорит: "мы приемлем царство непоколебимое"; и призывает нас служить Богу с истинным благочестием, потому что Бог наш есть огонь поядающий; не так как люди говорят - Бог во Христе, но Бог наш. Таков образ Его в могуществе святости и праведном суде над злом.
В этой главе важно отметить несколько примечательных истин. Эти наставления столь же просты, сколь и весомы и к ним требуется сделать всего лишь несколько пояснений. Они относятся к этой же сфере, что и все послание: к тому, что связано с путем христианина на земле, а не проистекающему от единения со Христом в местах небесных. Братская любовь, гостеприимство, забота о тех, кто пребывает в узах, строгое соблюдение брачных обетов и личного целомудрия, предостережение против алчности: таковы предметы наставления, немаловажное и присущие благочестивому поведению христиан, но не исходящих из более высоких и небесных источников и положений о христианской жизни, как это мы видим в посланиях к Ефесянам и Колоссянам. И даже в послании к Римлянам нет таких назиданий, как в данном, хотя здесь могло бы найтись больше сходства, ибо послание к Римлянам главным образом основывается на событиях жизни Христа в этом мире, представляя воскресение Христа, не доходя до Его вознесения. Поучения, следующие далее, связаны с обстоятельствами, в которых оказались евреи, и они основываются на близящемся осуждении и отмене иудаизма, от которого им ныне пришлось решительно отделиться {Об этом упоминается лишь в главе 8.34 и в ссылке в главе 10.6}.
Увещевая их помнить (ст. 7) тех, кто наставлял паству, он говорит об уже отошедших в иной мир, в противоположность еще живущим (ст. 17). Исход их веры вполне мог вести себя по тем принципам веры, которые привели их к столь благородному результату.
Кроме того, Христос всегда был неизменен; Он тот же вчера, сегодня и вовеки. Пусть они пребывают в простоте и нерушимости веры. Ничто не может быть более простым доказательством того, что сердце, по сути, не обладает тем, что дарует, - покоем во Христе, что оно не осознает, что есть Христос, чем беспрестанные поиски чего-то нового - "учений различных и чуждых". Возрастать в познании Христа - такова наша жизнь и наше право. Погоня за новизною, чуждой Ему, - это доказательство неудовлетворенности Им. Но тот, кто не довольствуется Иисусом, не познал Его или, по крайней мере, забыл Его. Невозможно радоваться Ему и не ощущать, что Он есть все, то есть, что мы довольствуемся Им, и что Своей природой Он исключает все другое.
Что же касается иудаизма, в котором евреи по естеству своему стремились искать удовлетворения плоти, Апостол пошел еще дальше. Они уже больше не были евреями, обладающими истинной религией, привилегированной религией, причастниками которой другие не имели права быть. Алтарь Божий принадлежал теперь христианам. Только христиане имели право на него. Земное богослужение, при котором нельзя было войти за завесу в святилище пред лицо Бога, больше не могло существовать - служение, имевшее свою земную славу, принадлежавшую началам этого мира и место которой было в нем. Ныне это либо небеса, либо крест и поругание. Великая жертва за грех была принесена; но действенностью своей она привела нас в святилище, в самые небеса, куда была внесена Кровь; а с другой стороны, она выводит нас за стан, - выводит верующих, связанных с этим земным миром, для поругания и отвержения на земле. Таков удел Христа. Он принят на небесах, Он вошел туда с Кровию Его; на земле же Он был отвергнут и уничижен.
Мирская религия, образующая воззрение, сообразно которому может поступать мир и в которой религиозные начала приспособлены к человеку на земле, есть отрицание христианства.
Здесь мы не имеем града непреходящего; мы ожидаем того, который созиждется в будущем. Посредством Христа мы предлагаем нашу жертву хвалы и благодарения. Разделяя также наши блага с другими и всячески творя добро, мы приносим жертву, которая также благоугодна Богу (ст. 16).
Далее он наставляет их повиноваться теми, кто, неся ответственность пред Богом, пекутся о душах их и которые идут впереди этих святых, чтобы вести их. Это доказательство того смиренного духа благодати, который ищет лишь благоугодного Господу.
Чувство этой ответственности заставляет Павла просить святых молиться за него, хотя и предупредив, что он имеет несомненно добрую совесть. Мы служим Богу, мы действуем от лица Его, когда Он не считает Себя вправе воздействовать на нас. Иными словами, Дух Божий действует через НАС, когда Ему нет нужды заниматься нами. В последнем случае нам, как деятелям, не нужно просить святых о молитвах. Покуда Дух наставляет нас в нашей совести, мы не можем называться деятелями Божиими. Когда совесть чиста, мы можем безоговорочно просить святых молиться за нас. Апостол тем более просил этого, поскольку он надеялся скоро их увидеть.
В конце послания он призывает на всех благословение, называя Бога тем именем, с которым столь часто обращается к Несу - "Бог мира". Среди сердечных изменений, обращенных к этим евреям, и доводов, оберегающих их любовь от охлаждения, среди нравственной неустойчивости, которая ослабляла хождение этих христиан, и среди их испытаний, когда рушилось все, что они считали устойчивым и святым, это имя имело особенно драгоценный смысл.
Дух также вводит их пред лицо воскресшего Христа, Бога, основавшего и заключившего мир смертного Христа и давшего доказательство этого в Его воскресении. Он воздвиг Христа из мертвых Кровию завета вечного {Слово "вечный" характерно для послания к евреям по контрасту с отмирающим воззрением. Оно свидетельствует о вечном искуплении, вечном наследстве и даже вечном Духе}. На этой Крови верующие могли возвести упование, которое ничто не могло бы поколебать. Ибо это обетование было основано не подобно Синайскому, при условии послушания народа, но на выкупе, который был заплачен, и полном прощении их непослушания. Поэтому благословение было неизменным, а завет (как и наследство и искупление) был вечным. Он молится, чтобы Бог, произведший это, совершил их во всяком добром деле к исполнению воли Его, производя в них благоугодное в очах Его.
В нескольких словах он увещевает их внять его наставлениям. Писавший это послание хочет, чтобы они знали, что Тимофей освобожден; также и сам он освобожден и находится в Италии; эти обстоятельства подтверждают мысль о том, что именно Павел написал это послание; это весьма интересный момент, хотя это нисколько не снижает его авторитетность.
Оглавление: Введение; гл. 1; гл. 2; гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6; гл. 7; гл. 8; гл. 9; гл. 10; гл. 11; гл. 12; гл. 13; гл. 14; гл. 15; гл. 16; гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22.
Опираясь на авторитетность Писания, мы можем считать Петра и Павла апостолами обрезания и необрезания соответственно. После того, как ученики рассеялись по миру (хотя Бог старался сохранить единство), Петр и те двенадцать остались в Иерусалиме и, продолжая работу Христа среди израильского остатка, образовали на земле Церковь - заблудшую овцу дома Израилева. Павел, получив помощь этого собрания, неся Евангелие каждой твари поднебесной (к Колоссянам, 1) и мудро руководя строительством, закладывает фундамент этого дома. Петр посылает нас, как странников, в наши скитания вслед за Христом, вознесшихся, чтобы принять наследство в небесах. Павел, развивая свое учение (как, например, в послании Филиппийцам, глава 3) показывает нам святых, находящихся в небесах вместе со Христом и являющихся наследниками всего того, что унаследовал Он. Все это носит домостроительный характер и является весьма поучительным. Иоанн же рассматривает все с иной точки зрения. Он не рассматривает домостроительство; и, хотя один или два раза упоминает святых или Самого Господа на небесах (от Иоанна 13,1, 14,1; 17,24; 20,17), все же подробно он на этом не останавливается. Иисус для него - это божественная Личность, Которая через Слово явила во плоти Бога и Отца Его и вечной жизнью сошла на землю. В послании Иоанна рассматривается вопрос о сущности этой жизни и нашем участии в ней.
Однако в конце Евангелия - после упоминания о том, что после Его ухода будет послан Утешитель, - говорится, что Христос раскрывает перед учениками (хотя и в мистической форме) будущие дела Бога, касающиеся земли; Иоанн как священник является представителем Бога в этих Его делах, связывая явление Христа на земле во время Его первого пришествия с Его явлением во время второго; при этом Личность Христа и вечная жизнь в Нем остаются средством защиты и живым семенем Божиим в тот период, когда все разлагается, смешивается и растлевается. Но если внешне окружающая среда являла собой беспорядок, то вечная жизнь оставалась прежней.
Рассматриваемое с этих позиций разрушение Иерусалима ознаменовало собой начало важной эпохи, поскольку еврейское собрание, обетование как таковое в день Пятидесятницы, к этому моменту (и даже раньше) прекратило свое существование; тогда было исполнено только одно деяние - суд. Христиане были извещены о том, что они должны покинуть стан. Связи между христианством и иудаизмом порвались окончательно. Христос больше не мог покровительствовать собранию, образованному среди иудейского остатка и не мог расценивать это собрание как Свое место управления землей {Эта истина вытекает из главы 3 Деяний, в которой говорится, что иудейские вожди отвергают свидетельство о прославленном вернувшемся Христе так же, как отреклись от Него тогда, когда Он был унижен. В главе 7 Деяний устами Стефана говорится о том, что Бог прекращает общаться с ними через свидетельства, после чего начался процесс образования Церкви, а дух Стефана был принят на небеса. Разрушение Иерусалима, постигшее его в качестве наказания, завершает историю Иудеев}. Но - увы! Церковь, созданию которой способствовал также и Павел, не смогла удержаться в своем положении и не смогла принять наследство, которое не удалось получить Израилю. Все ищут то, что потребовало бы их, как пишет Павел, а не Иисуса Христа. Все церкви в Асии (в том числе Ефесская - прекраснейшее место, где все эти церкви услышали Слово Божие) оставили Его. У тех, чьи умы были воспитаны Богом специально для того, чтобы играть роль, подобающую церкви, не хватило силы веры, чтобы удержаться на этом уровне. И это неудивительно: ведь задолго до этого порок уже начал свою тайную работу, и, распространяясь все шире и глубже, наконец подточил последнюю преграду на пути к вопиющему отступничеству.
И здесь, в состоянии упадка и разрухи, охвативших все и вся, начинается священство Иоанна. Путь к стабильности - прежде всего в вечной жизни, но также и в путях Божиих на земле - лежал через Личность Христа. Если Церковь была исторгнута из Его уст, то Он был верным свидетелем, началом творения Божия. Давайте проследим эту связь по Евангелию от Иоанна. В главе 20, как это везде отмечается, мы видим деяния Бога, представленные последовательно от воскресения Христа до того эпизода, в котором Фома, взглянув на Пронзенного, уверовал. Фома в данном случае олицетворяет израильский остаток в последние дни. В главе 21 мы видим, помимо остатка, настоящее собрание, которое появится в тысячелетнем царстве. Затем, в конце этой главы, указывается (хотя и иносказательно) на особое служение Петра и Иоанна.
Обрезанные овцы Иисусовы поручены Петру; однако, его служение должно было закончиться так же, как Христово. На этом основании не будет построена Церковь, и на нем не утвердится Израиль. Оно закончится еще до пришествия Христа {Павел, конечно, здесь не упомянут. Его Церковь принадлежала к небесам; она являлась телом Христовым и домом Божиим. А сам он был строителем}. Так оно и случилось - и церковь обрезанных осталась без пастыря уже до того, как с падением Иерусалима окончательно порвались все ее связи. Затем Петр спрашивает об Иоанне. Господь отвечает ему, по общему признанию, в иносказательной форме; однако Он оставляет без ответа вопрос Петра о том, когда закончится священство Иоанна, потому что Петру надлежало последовать за Иисусом и ему не положено было знать удел Иоанна. Не ответив Петру, Христос тем самым позволил нам предположить, что священство Иоанна продлится до Его пришествия. И в самом деле: Жених ныне медлит, священство и служение Иоанна через слово (только слово и осталось, ибо все апостолы умерли) все-таки продолжаются, и они продлятся до пришествия Христа.
Иоанн не руководил строительством, как Павел; роль домостроителя не была отведена ему. Он был связан с Церковью, как Петр, с ее земной формой, а не с небесной, каковой обладала Церковь в Ефесе; он не был священником обрезанных; он стремился утвердить церковь в ее земной форме среди язычников, твердо веруя в Личность Христа. Его особое призвание заключалось в свидетельствовании тому, что Личность Христа сойдет на землю с божественным правом, правом власти над всякой плотью. Это не привело к разрыву связей с Израилем, в отличии от результатов священства Павла, однако подняло силу, удерживающую все и вся в Личности Христа, на такую высоту, которая поможет ей сохраниться в любой скрытый период, победив любую другую силу и утвердиться над миром пред его концом; священство Иоанна не исключило Израиль как таковой, а расширило сферу действия власти Христа с тем, чтобы последняя установилась в мире: оно не утвердило ее в Израиле и не сделало Израиль источником этой власти, хотя ее небесный источник мог бы утвердить Израиль в положенном ему месте.
Какое же место занимает Церковь в священстве Иоанна, каким оно видится в Книге Откровения? Это место совершенно не такое, какое свойственно священству Павла - исключение составляет, пожалуй, только одна фраза в конце Откровения, где отмечается ее истинное положение в период отсутствия Христа (глава 22, стих 17). В этот период мы видим святых и их осознанное отношение ко Христу, а также место Царя и Священника, занимаемое их Богом и Отцом, через которое они связаны с Ним. Но священническое свидетельство Иоанна о Церкви представляет ее внешнюю форму, утвердившуюся на земле {А значит, и в некоторых церквах, которые, разумеется, тоже можно было бы осудить и устранить. В этом заключается еще один аспект божественной мудрости. Хотя перед нами раскрывается, в чем я не сомневаюсь, вся история Церкви вплоть до ее конца в этом мире, нам представляются факты, имевшие место в тот период, для того, чтобы невозможно было не заметить пришествия Господа. Так, в притче о девах ушедшие спать, проснувшись, остаются прежними, так же, как и получившие таланты по возвращении Господа не меняются, хотя мы знаем, что прошли века и было много смертей} в состоянии упадка (Христос судит и за это), а также ее истинность как главного города и места Божьего управления миром в славе и благодати перед концом. Церковь осталась на земле, чтобы в ней жили Бог и Агнец.
Все это помогает нам понять цели и значение этой книги. Церковь не оправдала надежд Бога; язычники, привитые к ней с помощью веры, не смогли продолжить Его благие дела. Ефесская церковь - это вместилище разума и образец того, чем должна быть Церковь Божия, - утратила свое прежнее положение; и если она не раскается, светильник будет сдвинут. Ефес, каким он был при Павле, стал на земле свидетелем упадка и удаления Церкви от очей Божиих, как это произошло ранее с Израилем. Мы видим такое же терпение Бога по отношению к Израилю; но Церковь, так же как и Израиль, не сможет подтвердить свидетельство Бога в мире. Иоанн через слово Христа {Отметьте этот чрезвычайно важный принцип: Церковь не является судьей, так как сама судится словом; и христианин призван обратить внимание на этот суд. Церковь (я намеренно употребляю это слово, ибо оно используется тогда, когда хотят подчеркнуть ее авторитетность) не может служить авторитетом, если Господь призывает меня услышать (если я имею уши, чтобы слышать) и понять суд, наложение которого на Церковь Он провозглашает. Я осуждаю ее состояние словами Духа и обязан так поступать, ибо, пребывая в таком состоянии, Церковь не может быть авторитетным представителем Господа. Вопрос здесь заключается не в дисциплине, а в Церкви как господствующем авторитете} осуществляет суд над церквами во время своего служения (а затем, сидя на престоле, - и над миром) и укрепит это свидетельство; только тогда придет Христос, Который приобретет великую власть и будет царствовать. В течение этого переходного периода небесные святые пребывают на небесах. Когда придет Христос, они уйдут вместе с Ним.
Таким образом, первая часть послания Иоанна является продолжением Евангелия, если не считать его последних двух глав, носящих домостроительный характер; а Откровение продолжает именно эти две главы (21,22), в которых Христос воскрес, но не вознесся, а домостроительные же деяния Бога в основном подразумеваются под внешними событиями. Наряду с этим в них показывается, что в то время Он не мог установить Царство Один. Сначала Он должен быть вознестись. Из двух коротких посланий мы узнаем, что испытанием для настоящей любви явилась истина (истина с Его точки зрения), которой надо было твердо держаться тогда, когда распространилось антихристианство. Кроме того, необходимо было стоять за безраздельную свободу служения истине, чтобы уметь бороться с церковной властью - противником истинной Церкви. Апостол обращается именно к этой Церкви. Диотреф же отвергал свободное служение.
А сейчас я приступаю к рассмотрению самой книги.
Откровение принадлежит Иисусу Христу; его дал Ему Бог, а Христос поручил записать его Иоанну. Хотя Бог благословен во веки, Он рассматривается здесь как Сын Человеческий, отвергнутый Мессия или Агнец, а также Глава всего. То, что откровение вверено Ему, имеет чрезвычайно важное значение, потому что оно сразу же становится свидетельством Иисуса и словом Божиим, сообщаемым Иисусом и данным Ему Богом. Это свидетельство Иисуса и слово Божие представляются перед нами как видение Иоанна, записывающего все, что он видел. Все его видения носят пророческий характер, причем Дух Божий посылает Церкви благодать Отца и Сына не в то место, которое она должна занимать, точнее, откровение не является непосредственным богодухновенным сообщением, обращенным к ней как к таковой и занимающей положенное ей место, а представляет собой пророчество о Церкви, находящейся в мире, и о самом этом мире.
Поскольку Церковь уже деградировала и подлежала изъятию, настало время (как бы долго благодать ни пребывала) - и отвержение Церкви на земле должно было знаменовать собой отправную точку. Приближалось установление другого миропорядка. Поэтому апостол повернулся к церквям спиной, а не лицом. Но мысли Духа обращены к установлению Христом Царства. И все-таки Христос еще находится среди них - но как Сын Человеческий, потому что в этой ипостаси Он судит и наследует мир. Апостол оборачивается и видит Его. И, рассказывая о грядущем суде над миром, он должен был между прочим, отметить "то, что есть". Представляя это через образы семи современных ему церквей, он не должен был описывать определенные периоды: последствия их существования как бы у дверей, потому что они выявились в последние дни; если же учесть, что эти периоды составили время задержки благодати, то у нас появляется возможность составить полное представление об истории Церкви. В этом я вижу мудрость Духа и - совершенно ясно - характер служения Иоанна. Если хочу, чтобы пребывал, "пока приду".
Таким образом я ни на минуту не могу усомниться в том, что семь церквей (обращение к которым, очевидно, звучит не как призыв к единомыслию Церкви, а как ко всем и к каждому, кто имеет уши, чтобы слышать) представляют историю христианства; церкви, ответственность за которые несет сам человек; суда над миром, наступающего после его конца (вспомним здесь, что церкви -это “то, что есть"); и событий, берущих начало от того момента, когда Церковь оставила свою первую любовь, и разворачивающихся до той поры, когда она прочно утверждается и извергается из уст Христа. Использование цифры "семь" не могло означать единство, потому что состояния церквей в то время были разные. Ссылка на пришествие Христа; упоминание великой скорби, которая, как говорится в обращении к Филадельфии, сойдет на землю; явная цель, предупредить Церковь о том, что с ней может произойти до того, как придет Христос (то есть в период, когда мир вошел в сферы, подлежащие суду), - все это, не оставляя нам ни тени сомнений, позволяет сделать вывод о том, что эти семь церквей представляют собой сменяющие друг друга фазы истории действующей Церкви, хотя и не обязательно в том порядке, который указан (четвертая церковь, например, знаменует фазу, приближающуюся к концу; затем начинаются новые фазы, которые параллельно с вышеупомянутой тоже близятся к завершению) {Данная точка зрения имеет основания в самом содержании книги. В дальнейшем мы убедимся, что ее композиция полностью подтверждает это}.
Но, хотя о Церкви говорится таким образом, Сам Бог появляется здесь как правитель мира (даже тогда, когда Он обращается к Церкви), а Христос - как человек, пришедший под Его руководством, чтобы осуществить Его цель (при этом Святой Дух показан как непосредственный исполнитель власти, совершенство которой усилено в семь раз). Не Отец и Сын, а Бог - вот Кто всей Своей Сущностью охватывает прошлое и будущее и, творя добро в период, в котором Он явил Себя в прошлом, никогда не противоречит Себе. Такое Его проявление весьма своеобразно. Здесь рассматривается не просто абстрактная идея о Господе, который был, есть и грядет. Сначала Он провозглашается как истинная и абсолютная ипостась "Сущего", или Самим Богом ("Я есмь"), а затем, чтобы связать Себя с предыдущими деяниями (но не с нынешними отношениями),Он заявляет, что Он - Тот, Который был (и в прежние времена явил Себя земле или людям - Аврааму и Моисею), и в то же время Тот, Который грядет и благодаря Которому везде проявится добро. Иисус Христос (Который приходит последним - как Человек, связанный со свидетельством Божиим земле и управлению) представляется как верный свидетель Бога - каким Он и был на земле как воскресший из мертвых (но не как Вознесшийся и не как Глава церкви); Он смотрит на все исходя из этой сущности, а не из плоти. И, наконец, Он представляется в сферах управления, которое еще не стало благом, - то есть, мы видим Его как Царя царей земли.
Затем святые выражают свои чувства в связи с тем, что Он сделал для них (и для Царства) не как для Тела или Невесты и не для их небесных радостей, а для их величайшей славы и утверждения их на высочайшем месте, какое только возможно. Какой бы ни была слава Того, с Которым мы связаны, когда она объявляется, на ум всегда приходит мысль о том, Кем Он является для человека и насколько этот человек близок к Нему. Если генерал с триумфом входит в город, то чувства ребенка или жены побудят их произнести такие слова: “Это мой отец" или "это мой муж". Рассматриваемое нами чувство носит здесь такой же характер, хотя оно менее эгоистично по своей природе. "Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею." Его любовь к нам - вот что празднуется, хотя здесь и присутствует личностное чувство, заключенное вместо имени "нас". Святые знают, что Он сделал для них - и, более того, каким он сделал их. Его любовь современна. Царь и Священник являются здесь Его высочайшими ипостасями: они чрезвычайно близки к Богу и на земле (в ее управлении), и в небесах. Он соделал нас царями и священниками Богу и Его Отцу - слава Ему! Так думают святые, когда говорят о Нем. Он любит нас, Он очищает нас - Он предоставил нам место рядом с Собой. Все это возникает в сознании при одном упоминании Его имени. Эти мысли - ответ на возвещение о Нем, возникающий уже до начала какого бы то ни было разговора. О том, что Он сделал все это, там не говорится; все это заключено в сознании святых {Это же самое мы увидим в конце пророчества. Здесь говорится о том, что Он сделал для святых и кем Он был для них; там сказано, что Он значит для будущего. (см. главу 22, стих 17)}.
Что касается других, то все должно быть выражено для них словами. И теперь впервые провозглашается Его появление в мире. Мы не видим непосредственного обращения к Церкви - это делается для ее же блага, да и не таков характер этой книги. Церковь, как мы уже убедились, имеет что-то в своем сознании. "Се грядет с облаками; и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные." Его появление несет с собой суд.
Затем мы обнаруживаем то, что весьма характерно для Иоанна: он смешивает имена Бога и Христа. Из стиха 8 совершенно ясно, о ком идет речь. Это - Христос, однако там упоминается Христос, Господь, Вседержитель, Который есть и был, и грядет, Который есть начало и конец (ср. главу 22, стихи 12,13).
Таким образом, мы видим святых в те дни; Христа, появляющегося для суда; что Он - Бог, начало и конец, Альфа и Омега, а также законченный постоянный круг, первое из которых появилось в дни Иоанна, а последнее возникает в конце. Положение Иоанна, которое он занимает вместе со всеми святыми, - это "царствие и терпение Иисуса Христа." Он принадлежит к Царствию, но должен ждать, пока медлит Христос, ожидая того, чтобы Его враги были положены в подножие Ему. Общее имя, прозвучавшее в свидетельстве, относится ко всему Его священству и ко всему пророчеству, то есть Слову Божию и свидетельству Иисуса. Необходимо лишь помнить, что это пророчество было не только свидетельством Иисуса и не только обращением Главы к Церкви как таковой; свидетельство Иисуса - это Дух пророчества.
Таково введение в эту книгу. Сейчас мы приступаем к изучению собственно содержания ее. Иоанн был в Духе в день Господень. Внимание здесь уделяется не пророческому периоду, рассматривать который мы начинаем, а его месту и привилегии как христианина, свойственным ему в то время. В день воскресения (означающий его положение) - в день, когда встречаются христиане, апостол, исключенный из их общества, все-таки наслаждается особой, возвышающей силой Святого Духа, несмотря на свое одиночество. Это было задумано Богом: Он позволил изгнать Иоанна с особым умыслом, согласно которому он впоследствии смог обратиться к Церкви для ее научения, чего ему не удалось бы сделать, если бы Бог не нарушил обычный ход событий. Преследовавший его император меньше всего думал о том, какое огромное значение для нас будет иметь изгнание апостола; точно так же и Август, планируя провести перепись населения в своей стране и посылая бедного плотника с женой в Вифлеем, не знал о том, что там родился Христос; так и иудеи вместе с воинами Пилата, перебив вору ноги в исполнение своих жестоких языческих указов, не знали, что они отправляют его на небеса. За всеми этими событиями сокрыты пути Божии; Он только меняет образы, стоя за ними. Мы должны понять это и дать Ему возможность действовать; не следует слишком сильно задумываться над частыми перемещениями человека: люди совершают их по велению Бога. Мы должны лишь в мире творить Его волю.
Тот самый голос, который впоследствии призовет Иоанна на небеса, окликнет его сейчас на земле, раздавшись позади него. Этот голос принадлежит Сыну Человеческому. Он привлекает к себе его внимание своей мощью; и, обернувшись на голос, как Моисей - на куст, он видит образ не присутствия Божия в Израиле, но образ вместилища Его света на земле как воплощение его полноты, а посреди них - Христа как Сына Человеческого. Таким образом, мы видим в Откровении всю историю мира Божьего или того, что Ему принадлежало, - начиная с первых признаков упадка и кончая создателем новых небес и новой земли. Но Бог не мог оставить без внимания ожидание Христа или оправдать беззаботную и греховную мысль, витающую в Церкви: "Не спорю, придет Господин мой." Поэтому история, и особенно история Церкви, представляется обычно так, что какой-то период остается скрытым. Нравственное развитие Церкви показано с помощью описания состояний существующих церквей, избранных специально для этой цели. Это описание охватывает период с первых проявлений деградации до ее полного отвержения. Здесь рассматривается общий принцип ответственности Церкви; при этом Церковь исследуется не как навеки благословенное Тело Христа, а как то, что на земле может быть отвергнуто; подтверждением тому является тот факт, что местная церковь и внешняя, видимая церковь на самом деле была отвержена.
Мы видим эти церкви в образе ярких светильников, то есть они находятся в сферах служения и свидетельства миру. Мы видим их истинную сущность - такую, какая свойственна Богу; и, поскольку Он утвердил их в мире, они сделаны из золота. Если они потускнеют и не будут излучать истинный свет или свидетельство Богу, то Он может их удалить; однако Он сделает это в Своей божественной праведности и Своей божественной десницей.
Однако, внимание Духа сразу же привлекает Тот, Кто стоял посреди светильников. Сначала до того, как показать, что Он собой представлял, Дух показывает нам Его положение, занимаемое Им в тот момент. Он стоял как Сын Человеческий. Мы не видим Его здесь, как Главу одного Тела или небесного Ходатая; не видим мы Его, конечно, и как Христа (то есть, иудейский характер Господа). Можно заметить, что все эти характеристики Христа обойдены молчанием и в первой главе Евангелия от Иоанна. Он видит Его во всеобъемлющей сущности, в которой Он имеет отношение ко всем деяниям десницы Божией и является наследником всех обетований и промысла Божьего относительно человека, идущих от божественной праведности. Он не представляет Собой Сына Человеческого во время Его служения. Мы видим на Нем длинное, до пят одеяние; по персям Он опоясан поясом божественной праведности. Такова Его сущность.
Затем мы читаем описание Его качеств или отличительных черт. Сначала нам показывается, что Он - Ветхий днями. Эта же истина видна и в Книге Даниила. Образ Сына Человеческого переходит в образ Ветхого днями; а потом, по мере дальнейшего описания, Ветхий днями занимает ведущее место. Сын Человеческий - это Господь. И это обстоятельство характеризует все свидетельства. Царь царствующих и Господь господствующих (1 к Тимофею 6,15) показывает Его; но когда Он приходит, мы видим, что Он и есть Царь и Господь господствующих (Откровение 19,16). Однако, будучи окруженным этой славой, Он имеет черты Судии: одна из них - очи огненные, пронзающие все насквозь (огонь всегда был признаком суда). Другая черта пронизывающего, беспощадного суда - Его ноги, твердостью своею попирающие грех, ибо медь означает праведность, которая рассматривается в данном случае не как то, что корнями уходит в Бога и к чему человек должен стремиться, а как то, что судит людей по их мере ответственности. Крышка была золотой, а жертвенник и сосуд для омовений - медными; здесь мы видим как раз жертвенник, то есть то, что связано с судом над человеком, с жертвой; и, хотя здесь упомянут огонь, на самом деле это - горнило суда. Голос был знаком силы и величия.
Далее мы видим верховную власть как таковую. Он держит все, что подчинено Ему, и что по силе сияния и степени величия уступает Ему (то есть Церковь), в Своей деснице - в Своей власти. Он обладает силой суда через Слово и высшей властью - солнцем во всей полноте его возвышенной сущности. Мы видим личную славу Его как Господа, Его черты божественного Судии и Его высочайшее положение.
Однако вместе с тем Он выступает здесь и как Спаситель, как милосердный защитник, благословляющий тех, кто предан Ему. Иоанн (как всегда бывает в пророческих видениях Господа, ибо в них действующим лицом является не Дух усыновления) падает к Его стопам, как мертвый. Так же происходит и с Даниилом, и с Исаией (глава 6); но Его сила поддерживает святого, а не уничтожает его. Он возлагает на Иоанна Свою десницу и объявляет, что Он есть первый и последний, что Он - Сам Господь, Который умер в любви и имеет безраздельную власть над смертью и адом, что Он избавляет людей от них, а не ввергает их туда. Он поднялся над смертью и адом и имеет ключи - то есть безграничную власть над ними и божественную силу и поддержку. Он, Который умер и воскрес и жив вовеки как человек, делает это не просто потому, что в Нем есть божественная жизнь, а потому, что стремится победить все то, к чему привержен человек из-за своих грехов и нечестия. Такое положение он занимает здесь по отношению с своему слуге Иоанну и церквям. Позже мы увидим, что состояние последних церквей привносит другие черты, которые видит только вера. Их и узрел Иоанн, записав их. Затем он должен был написать о том, что было, то есть о состоянии этих различных церквей. Ему нужно было представить это как историю развития церквей, а после этого описать то, что будет (то есть, что произойдет после того, как история Церкви на земле закончится). Следовательно, согласно Духу, Церковь в целом - это настоящее ("то, что есть"). Будущее - это то, что наступает потом - тогда, когда Бог будет общаться с миром. Этот период, хотя он и не включал пришествие Господа или иные пророческие события в предчувствии Его скорого прихода, остался (если этот период задерживался - и он действительно задерживался) неопределенным, а ожидание, хотя оно началось уже давно, остается до сих пор. Мы можем заметить, что нам здесь представлена личная слава Христа и положение церквей, связанное с ней. Как Личность, Он не проявляется в лике Сына Человеческого, то есть, мы видим, что Он занимает место, принадлежащее Сыну Человеческому: только Тот, Который есть Ветхий днями, помогает нам понять, что Тот, Кто занял это место, есть Сын Человеческий.
Позднее, как мы убедимся при дальнейшем изучении Апокалипсиса, Он утратил присущий Ему характер, однако у него останется сущность, близкая к этой, а также к занимаемому Им месту. Мы видим нечто похожее на нее тогда, когда начинается описание будущего. По отношению к миру Он предстает как Агнец, Которого мир отверг, но Который имеет право на него, приобретенное искуплением. Мы видим Его с семью рогами и семью глазами, символизирующими Его власть над миром - так же, как семь звезд символизировали Сына Человеческого. Итак, все это есть то, что увидел Иоанн.
А сейчас мы переходим к тому, "что есть". В руке у Христа - звезды; Он говорит о них; Он ходит посреди церквей. Последние - это светильники; они представляют собой церкви (или собрания), установленные в определенном положении и рассматриваемые пред Богом; Он видит не то, какими стали люди, а то, что представляет собой Церковь; точно так же Израиль оставался Его народом независимо от того, какими стали израильтяне. Звезды - это то, что держит Христос, дабы давать свет и иметь власть, которые Он удерживает в ответственности перед Ним до конца. В определенном смысле все это и составляет Церковь; и это часто упоминается в обращениях к церквям; в особенности же это касается тех, кто несет ответственность через свою связь с Ним - то есть это относится к звездам в Его деснице. Все они (каждая на своем месте) должны светить, оказывать влияние и представлять Его в продолжении ночи. То, что их место постепенно было занято клерикалами, перенявшими и эту ответственность, всем известно; но отвечать за свои дела пред Господом - это их дело. Дух же видит церкви по-другому. Ответственность они принимают как честь. Если их называли "ангелами", то это происходило, безусловно, потому, что они приняли ответственность с почтением и находились в положенном им месте. Нельзя также усомниться в том, что вожди, старцы и прочие несли особую ответственность. Мы видим это в главе 20 Деяний; однако здесь Дух рассматривает их не с этой точки зрения. Христос не обращается к старцам и к епископам, потому что последние - это современное явление; в то время их, разумеется, не было. В Его обращениях не подразумевается также епархия {За исключением некоторых стран мира, те, кто назывался епископами, всегда являлись епископами города, что говорит о том, что исторически епархия как организация возникла позднее. Ангелы не были главными исполнительными лицами синагоги}.
В Писании вы не встретите упоминания о местных властях (старейшинах), которые всегда состояли из нескольких человек, и про этот отрывок тоже нельзя сказать, что в нем говорится о существующих ныне человеческих организациях. Кто же тогда этот ангел? Говоря вообще, он не является символом. Звезда - это, безусловно, символ; и она находится в деснице Христа. Она (в отличие от ангела, образ которого используется тогда, когда действительный небесный или земной посланник отсутствует) является мистическим представителем того, что незримо. Так звезда используется Господом, так она используется чадом, так о ней говорит Петр. Возможно, старцы и несли особую ответственность в отведенном для них месте; но ангел представляет Церковь и особенно тех, по которым Он судит о состоянии Своей Церкви по их близости ко Христу, по уровню их общения с Ним и по степени их ответственности, произведенной в них Святым Духом для служения Ему. Он смотрит на состояние Своей Церкви со Своей точки зрения. Ответственность, безусловно, несет вся Церковь, и поэтому когда в нее вкрадывается неправедность, светильник сдвигается; однако Христос находится в тесной связи с теми, кто имеет к нему отношение. Это серьезный повод для размышлений, предоставляемый всем тем, кто сохранил в своем сердце добро Церкви.
Особого внимания заслуживает то, как отождествляются ангелы и церкви и какие отличия сохраняются между ними. То, что в обращениях к ангелу подразумеваются обращения к церквям в их общей ответственности, - очевидно, ибо сказано: "Что Дух говорит церквам." Это не частный разговор с каким-либо выдающимся человеком для его научения, как например, с Титом или Тимофеем; нет, послания обращены к церквям, то есть, их ответственность представлена ангелом. Мы видим, что здесь отмечаются некоторые их черты. "Диавол будет ввергать из среды вас в темницу"; "не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть"; "но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там..."; "умерщвлен верный свидетель Мой Антипа"; "вам же и прочим, находящимся в Фиатире" (ибо эти слова надо читать именно так). При этом ангел и Церковь, или светильник разделяются: "сдвину светильник твой с места его"; "ты попускаешь жене Иезавели."
Однако в последних трех обращениях ангел и церковь не отделяются друг от друга. Послание обращено только к ангелу. Что касается церквей, то про них сказано только то, что Христос имеет семь звезд, а не держит их в правой деснице. Над Смирной и Филадельфией нет суда: их вера подвергалась испытанию и выдержала его, поэтому Бог одобрил их. Относительно судов (или, точнее, предупреждающих угроз) можно сказать следующее: угроза Ефесу, в котором представлены первые, общие признаки упадка, заключалась в том, что если он не покается, его светильник будет сдвинут с места; ефесяне, как мы знаем из Писания и истории, не сделали этого, и остальные церкви продолжили историю. В Пергаме и Фиатире грешники наказываются по-особому: в Фиатире, например, страшные суды обрушиваются на Иезавель и на тех, кто с ней связан, потому что она имела время покаяться и не покаялась; здесь ожидаются великие перемены при пришествии Господа. Все это говорит о том, что ангелы являются представителями церквей - только в переносном смысле; а также о том, что предостережение Христа обращено к тем, кому Он доверил эти церкви (это, как можно легко понять, относится ко всем, кто живет их интересами); однако оно касается церквей в такой степени, что распространяется на всех, кто их составляет; при этом отдельным группам грешников объявляется особый суд.
Сейчас мы можем рассмотреть группу определенных церквей, однако ограничимся при этом их кратким изучением, поскольку они являются частью композиции всей книги, и не будем вдаваться в подробности (хотя и поучительные), ибо я уже уделял им внимание в другой серии лекций.
Первым значительным фактом является то, что Церковь в этом мире подлежит суду, что ее существование прекратится и что она лишится места пред Богом, присущего ей как светильнику в мире. Вторым фактом следует считать то, что Бог приведет ее к такому результату в том случае, если она лишится своей первоначальной духовной силы. Это чрезвычайно важный принцип. Он определил церкви быть истинным свидетелем того, что Он явил через Иисуса; и того, что делает Он после того, как Иисус восшел на небеса. Если Церковь не поступает так, как должно, то она является лжесвидетелем, поэтому ее следует устранить. Но Бог может проявить терпение, и оно, будь благословенно Его имя, у Него есть. Он может предложить ей вернуться к своей первой любви - и Он делает это; если же она не вернется, светильник будет сдвинут, а сама она перестанет быть вместилищем света Божьего на земле. Церковь должна удерживаться в своем первоначальном положении - иначе слава и истина Божии искажаются; тварь не должна отстраниться. Однако ни одной твари, которой так свойственна шаткость положения, не удается удержать церкви - ни одной из них. Поэтому все рушится и осуждается - кроме того, что заключено в Сыне Божием, Втором Человеке, и что поддерживается Им. Ефес смог сохранить постоянство, но то самоотречение и та поглощенность одним только Христом покинули их. Как уже отмечалось ранее, там был и труд, и терпение; но вера, надежда и любовь - их истинная сила - исчезли. Они отвергли притязания лжеучителей, много трудились и не изнемогали. Все, что о них сказано, говорит о любви Христа и о том, что Он не забыл о них и о добре, в них проявленном. И все-таки ефесяне оставили свою первую любовь; и если они не раскаются и не будут поступать так, как в самом начале, то светильник сдвинется.
Здесь обнаруживается еще один важный принцип. Он заключается в том, что когда Церковь отступает от веры, когда она совершенно прекращает выражать любовь, в которой Бог посетил мир, тогда Он обращает Свое Слово к отдельному человеку: "Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам." Церковь осуждается, поэтому она не может быть гарантией веры; вот отдельный человек и призывается к тому, чтобы слушать Духа. Предупреждение о перемещении светильника заслуживает особого внимания, потому что, хотя в Ефесе оставалось еще много людей, которых Господь высоко ценил и поддерживал (причем показывал им это), все-таки наряду с этим они оставили свою первую любовь, и светильник может быть сдвинут со своего места.
Сущность Христа и обетований носят здесь общий характер, поскольку Церковь выражает общий принцип, на котором она основана. Христос держит звезды в своей деснице и ходит посреди светильников. Это не является чем-то специфическим, применимым только по отношению к какому-либо особому состоянию. Церкви, которая оставила свою первую любовь, ничего не обещается. Если она сама заслуживает упреков и суда, то она не может направлять верующего. Обетование, следовательно, дается отдельному победителю. Обетование, данное тому, кто побеждает, носит общий характер; оно противопоставляет падение Адама, однако заключает в себе нечто лучшее и возвышенное по сравнению с тем обстоятельством, при исполнении которого он получает то благо, которое он некогда потерял. Побеждающий будет вкушать от древа жизни. Призыв к тому, чтобы люди услышали обращение Духа к церквам, - вот что представляет возможность говорить о побеждающем. То, что от церквей требуется, то есть, чтобы они услышали Духа, является исключительно важной истиной. Ведь послание обращено к Церкви, а не к отдельным людям; поэтому Церковь предупреждается о последствиях своего поступка, а отдельный святой призывается победить.
Слово к Смирне довольно короткое. Какими бы неистовыми ни были злоба и сила сатаны, в конечном счете он обладает (если ему позволят) только лишь силой смерти. Христос - это Первый и Последний, недосягаемый, как и прежде, для смерти; Он Сам есть Бог. Более того, Он встретился со смертью и прошел через нее. Святым нечего бояться. Сатана будет действовать; ему будет позволено просеивать верующих, ввергать их в темницу. Святым же нужно только верить в то, что как бы далеко ни распространялась его власть, она все-таки имеет границы; все, что выходит за ее пределы, принадлежит не ему, а Христу; и верный получит от Него венец жизни. Скорбь, нищета, презрение со стороны тех, кто лишь делает вид, что имеет законное наследуемое право на звание людей Божиих, - то есть гонителей, будь то иудеи или христиане - вот удел Церкви на земле. Все это пережил и Христос. Обетование, данное деградирующей Церкви, поистине было проявлением великой милости. Они не смели даже надеяться на то, что Христос даст им венец жизни. Это заставило Церковь, скатывающуюся в мирское болото (или бессознательно приближающейся к этому из-за того, что она оставила свою первую любовь), почувствовать, что мир находится в руках сатаны, что он не является местом, где святые могут обрести покой. Однако, если Господь пожелает, Он прекратит скорби. Все - в Его власти. Он не только даст венец мученикам; удел всякого побеждающего предполагает еще большую надежность: смерть от суда - вторая смерть - не заденет Его.
А сейчас мы должны более внимательно присмотреться к судам. Христос появляется с обоюдоострым мечом слова, исходящим из уст Его. Здесь следует отметить, что в Смирне и Пергаме, где состояние было особенным, сущность Христа, проявленная в них, тоже носила особенный характер. Однако она не была характерна для всех церквей. В Ефесе мы видим Христа как Судию посреди светильников; над Церковью же нависла угроза быть сдвинутой с места свидетеля на земле. Он видится как Сын Божий, Сын в Своем собственном доме; и, поскольку дела идут все хуже и хуже (это касается Церкви). Он являет беспощадный, пронизывающий насквозь суд, а побеждающему обещает безграничное благословение нового состояния. В Пергаме, как мы видим, вера идет по своему прежнему пути и, несмотря на гонения, верующие твердо держатся имени Христа. Однако их вера отличается от веры Филадельфийской церкви тем, что Его слово не содержалось там как слово терпения Христа (состояние Пергамской церкви не позволило верующим сделать этого); но в самый разгар гонений им удалось сохранить исповедание Христа. Однако к ним вкралось другое зло - они не устояли перед соблазном пойти по путям мира, которые продолжили его злоучение. Там развилось учение Валаама. Установилось идолопоклонство. Там даже образовались секты, которые якобы учили святости, а на самом деле - злу. Их и будет судить Господь.
Общий принцип, который выразился в угрозе перемещения светильника, здесь уже не проявляется ни как общая истина (применимая тогда, когда Церковь можно было призвать к удержанию ее первой любви), ни как яростный суд (потому что любовь потеряна уже навсегда); но в Пергаме действовали растлители, которые увели слуг Христовых в идолопоклонство и зло. Испытание согласно Христу; общение с Ним во время будущего благословения (то есть через дух), причем такое же тесное, как в период Его унижения и отвержения (необходимо отметить, что Церковь перестала общаться с Ним тем же образом); получение имени Христа и одновременно с этим Его милосердие - все это известно только тому, кто имеет связь с Ним. Словом, личная связь и личное благословение скрытой радости - вот в чем заключается обетование побеждающему в тот момент, когда процесс растления уже начался, но еще не охватил всю Церковь целиком.
В Фиатире церковь приближается к своему концу. Там наблюдается укрепление преданности, которую Бог признал, разглядев ее среди прочих явлений в состоянии этой церкви. Однако они попустительствовали Иезавели, а также связям церкви с миром, развитию идолопоклонства и деятельности тех чад, которые насаждали все это в самой церкви. Их дела будут осуждены, Иезавель будет повергнута в великую скорбь, а ее дети будут убиты. Христос испытал сердца и внутренности, и Он свершил суд в неизменной праведности. Верные, живущие в тот период (к которым Христос обращается особо "вам же...") - это "прочие", остаток, отличающийся беззаветной и все возрастающей преданностью. Мы можем заметить, что наше внимание здесь обращено на то, как церкви относятся ко Христу. То, что сделала Иезавель по отношению к верным, не отмечено. Ожидается время пришествия Господа; а тому, кто побеждает, обещается благословение на тысячу лет; оба будут царствовать вместе с Христом, Который есть звезда утренняя. После упоминания о побеждающем говорится об "имеющем ухо". "Имеющий ухо" назван не в связи с Церковью, а в связи с побеждающим в ней. Ее состояние характеризуется этой особенностью. Фиатира, возможно, приближается к концу, но она не представляет свидетельство Божие, говорящее о конце: его приближение подтвердят другие состояния. Я не сомневаюсь, что она воплощает папство средних веков или реформацию: католицизм сам по себе идет к концу. Суд над Иезавелью - последний. Господь дал ей время покаяться, но она не покаялась. Ее отождествление с теми, кого она когда-то совратила и погубила, было бы надуманным. Основная тема здесь - беспощадный суд, соответствующий сущности Бога и Его требованиям; и испытание и суд являются особыми, хотя благословение нельзя назвать таковым. Здесь рассматривается доля всех святых в том, что они имеют вместе с Христом в тот период, когда отрыв и суд приобрели законченность: грех Церкви заключается не просто в том, что она потеряла первую любовь, а в прелюбодеянии.
Итак, мы увидели конец в пришествие Господа, имеющий место в Фиатире. Сардис начинает новую, параллельную фазу истории Церкви. Ни одна из экклезиастических сущностей Христа, ни одна из тех характеристик, которые вытекают из Его хождения посреди светильников (за исключением Его обладания семью звездами) не отмечены здесь. И все-таки Церковь как таковая выделена. Ее история все-таки описана. Однако поскольку здесь уделено внимание пришествию Господа, то все характеристики Христа относятся ко времени Его Царства. И тем не менее Он держит семь звезд, что говорит о Его высшей власти над Церковью. Нет ничего особенного в том, что Он имеет власть над этой, да и над всеми другими церквями. Поэтому и с Сардисом Он обращается, исходя из этой Своей сущности. Он имеет семь духов, в полноте совершенства которых Он будет править землей. Таким образом, Он может благословлять в Церкви, хотя здесь Он не связан с ней непосредственно. Он обладает властью, которой подчиняется все, и полнотой Духа; оба эти атрибута совершенны. Какой бы Церковь ни была, вся она проникнута Его сущностью. И это великое утешение. Церковь не может предать Бога, будучи свидетелем, из-за недостатка благодати в Нем. Так и Он не может подвести того, кто имеет уши, чтобы слышать.
Однако в состоянии этой церкви показано, что она не воспользовалась благодатью. Те, кто в ней находился, лишь казались живыми; в своем зле они превзошли Фиатиру; но там не было Иезавели и разврата. Однако там пребывала смерть, и дела церкви не были совершенны пред Богом, ее состояние характеризовалось скорее даже не злом, а отсутствием духовной силы. И из -за этого многие запятнали свои одежды в мирском. Церковь призывается вспомнить не то, что она делала в самом начале, а то, что она приняла и слышала - истину, доверенную ей, Евангелие и Слово Божие; в противном случае Он обойдется с ней, как с миром. Господь придет, как тать; это говорится потому, что пришествие Господа подразумевается постоянно.
Здесь уже не звучит угроза перемещения светильника - этот вопрос уже исчерпан. Суд и отстранение Церкви уже были определены ранее. А с этим Телом Бог обойдется как с миром; не как с Церковью или, по крайней мере, как с Церковью развращенной (ср. 1 Фес.5). И тем не менее некоторым удалось сохранить свою чистоту; потому Бог признает их, и они пойдут с Христом как те, которые поступали праведно. Это тоже было обетованием. Они исповедовали Его имя пред людьми, пред миром, а их имена будут исповедованы пред Богом, в то время как Он поступит с так называемой Церковью, как с миром. Они оставались истинными христианами посреди мирского показного служения, поэтому их имена не изгладятся из Его книги. С ними дурно обращались на земле, но в конце концов небесный суд очистит их. Мы уже отмечали, что одновременно с пришествием Господа подчеркивается призыв к имеющему ухо, следующий за упоминанием о побеждающем. Мы видим здесь стремление найти такой остаток.
Состояние Филадельфийской церкви имеет своеобразный характер и вызывает особый интерес. О ее делах не говорится; сказано только, что Христос знает их. Интересно то, что она по-особому связана с Самим Христом. Как и во всех этих последних церквях, Христос не представлен в Филадельфии в той Его сущности, в которой Он ходит посреди светильников. Его сущность такова, что имеющий веру сразу постигает ее, особенно в тот период, когда церковная организация стала рассадником порока. Это Его сущность носит личностный характер, она говорит о том, каков Он изнутри, о его святости и истинности, которые показывает Слово Божие, подчеркивая их необходимость и заключая их в себе; эта сущность - нравственность и вера. Последняя, разумеется, включает все: и веру в Бога всегда и во всем (где бы она ни проявлялась), и веру в необходимость творить добро, опираясь на то, что Он возвестил.
Христос известен как Святой. Поэтому внешние церковные связи или их подобие здесь непригодны. Должно быть то, что удовлетворяет Его сущность, и то исполненное преданности соответствие слову, которое Он, несомненно, обращает во благо. С помощью слова Он осуществляет управление: открывает так, что никто не может затворить и затворяет так, что никто не может отворить. Вспомните Его путь на земле - только тогда Он через благодать был зависим, как мы сейчас. Он был святым и истинным; с точки зрения человека, у Него было мало сил; Он содержал слово и жил каждым словом, исходящим из уст Божиих; Он терпеливо ждал Иегову - и привратник открыл Ему. Он жил в последние дни того периода, имел святость и истинность - и был отвергнут; в глазах человека Он потерпел крах в установлении отношений с теми, кто называл себя Иудеями, а на самом деле составлял сатанинское сборище. Так и святые здесь; они там же, где Он; они содержат Его слово, имеют мало сил, лишены Павловой энергии Духа, но они не отреклись от Его имени. Таковы мотивы и суть их поведения. Они не скрывают его, они содержат Слово, они не отреклись от имени Христа. Кажется, что этого мало; однако посреди всеобщего упадка, лицемерного притворства и неоправданных притязаний Церкви; посреди всеобщей приверженности к следованию человеческому разуму верность слову Того, Который есть святость и истина, сохранение Его имени имеет огромное значение.
Здесь отмечено, что Христос - Святой и Истинный - ждет. На земле Он терпеливо ждал Иегову, а это является отличительной чертой совершенной веры. Вера же имеет двоякую сущность: силу, которая побеждает, и терпение, которое уповает на Бога и верит Ему (упоминание о первой см. в послании Евреям 11,23-34; о второй - в стихах 8-22). Здесь мы видим терпение, потому что верующие содержат слово терпение.
Но в отношении предыдущих отличительных свойств верности слова и сохранения имени Христа, хотя и при отсутствии большой силы в период притязаний Церкви на обладание религией, установленной Богом, даются определенные обетования. Тех, кто предъявляет такие претензии, Бог поставит на то место, которое они заслужили согласно божественному порядку и заставит их понять, что Он любит тех, кто хранит Его слово. Дверь отворяется - и ни один человек не затворит ее; точно также привратник открыл дверь Ему, чтобы книжники, фарисеи и священники не смогли Ему воспрепятствовать. В будущем они будут уничтожены и им придется признать, что Он любит тех, кто следовал слову Святого и Истинного. Пока же Он ограничился тем, что проверил их. Это было испытанием веры, цель которого - получить удовлетворение от результатов своей проверки и от того, что Его слово является авторитетом для верующих.
Здесь прозвучало также и обетование, данное относительно судов Господа на земле. Христос ждет, когда Его враги будут положены в подножие Его. Мы тоже должны ждать этого, чтобы убедиться, что мир идет по верному пути. Нам приходится идти туда, где правит идол этого мира, хотя и под Божественным ограничением. Мысль о том, что добро должно иметь свои права в этом мире, равноценна забвению креста и Христа. У нас не может быть своих прав, пока существуют Его права, потому что мы не имеем других прав, кроме тех, которыми обладает Он. Суд (с тех пор, как Пилат совершил его над единственным праведником) еще не вернулся к праведности. До того, как это произойдет, Христос ждет (хотя и находится одесную Бога); ждем и мы. То, что мы видим в Филадельфии - это, в отличие от Смирны, не гонения и не мученичество. Сохранение Его слова, верность Его имени, терпение и удовлетворение Его требований, обнаруженное при испытании - это, наверное, не менее трудное дело - во всяком случае для нас, живущих сейчас.
Затем последовали другие благословенные ободрения. На весь мир обрушится година искушения, цель которой - испытать живущих на земле, причем живущих ее интересами. Некоторые будут помилованы в эту годину, а именно те, кто выдержал испытание. А те, кто исполнил слово Христово, будут избавлены от этой годины, которая придет на всю вселенную; где же будут находиться они? Они будут вне мира. Ведь они не принадлежали ему даже тогда, когда жили в нем. Они ждали, когда придет Христос и примет Свою власть; они ждали, когда в мире наступит Его время. Они принадлежали небесам и Ему, Который находился там. Когда же мир будет объят ужасным испытанием, они будут взяты на небеса к Нему. Период, продолжающийся до обретения Им власти, является особенным; они не только будут царствовать с Ним, они будут сохранены от этой годины; и в момент испытаний они получат заверение в этом. Поэтому Господь указывает им, что Его пришествие - это их упование, а не предупреждает их о том, что при Своем явлении поступит с нераскаявшимися как с миром. Он придет скоро, и они (слабые, но через Дух связанные с Ним) будут ждать венца и держать, что имеют, дабы кто не восхитил этого.
Мы видим общее небесное обетование, отмеченное особой связью с Христом; и Бог открыто признает их, хотя в мире их считали абсолютно ничтожными. Остальные лишь делали вид, что они - люди Божии, град Божий, что они исповедуют религию; те же, о которых мы сейчас говорим, подчинялись Его слову и ждали Христа. И сейчас, когда Иисус обретает Свою власть, когда выявляется истина (что и должно произойти, когда Он явится в силе), они занимают положенное им место, предусмотренное промыслом Божиим. На земле был крест и презрение; на небесах - явление имени Божьего и града небесного.
Давайте поразмышляем об обетовании, данном побеждающему. Тот, кто имел мало сил, является опорой в храме Божием, в котором и через который он благословляется. Возможно, Он пребывал вне церковного единства и порядка, в небесах же Он является опорой и не покинет их никогда. На том, кого мало, кто признавал участником благодати, публично и с почетом будет запечатлено имя Бога, его отвергнутого Спасителя. На том, чья принадлежность к святому граду отвергалась, будет начертано имя этого града и новое имя Христа - имя, которое не известно пророкам и иудеям по плоти, но которое Он принял как умерший для этого мира (в котором утвердились лжецеркви) и воскресший для небесной славы. Тесная связь с Христом здесь удивительна; ею проникнуто и все обетование. "Храм Бога Моего", - говорит Христос; "имя Бога Моего"; "имя Мое новое". Христос, Сам будучи связанным с Богом через Свое терпение в Своем благословении связывает с Богом и верующего. Это - особое благословение, служащее нам надежной поддержкой.
Затем следует Лаодикия. Последнее из состояний исповедующей Церкви характеризуется равнодушием. Она вызывает отвращение у Христа, и Он извергает ее из уст Своих. В ней наблюдалось не просто отсутствие силы - что хуже всего, в ней не было сердца. Эта угроза имеет абсолютный характер, а не условный. За ней последовало полное, окончательное отвержение церкви. Наряду с отступлением стремления сердца к Христу и Его служению, Лаодикия претендовала на обладание источниками и знаниями. "Я богата", - говорила она, хотя у нее не было ничего из того, что принадлежит Христу. Эта организация, носящая имя церкви, считала себя богатой, не имея Христа - единственного богатства верующей души. Поэтому Он повелевает им купить у Него истинную, одобренную Им Самим праведность - для того, чтобы прикрыть их нравственную наготу и дать им духовное зрение: ибо, если учесть, что есть Христос и что Он дает пред Богом, лаодикийцы бедны, наги и жалки, причем по-особому. Таков суд Христа над их личным имуществом, которое человек считает ценным. Как бы то ни было, пока Церковь существует, Христос продолжает обращаться к ней в благодати; Он по-прежнему стоит у двери и стучит; Он все еще ищет тесного общения с людьми, чтобы внушить их сознанию необходимость Его принятия. Если кто-нибудь, находящийся в том месте, которое Он собирается извергнуть, услышит Его голос и откроет, Он разрешит этому человеку быть с Ним и разделить с Ним Царство.
Здесь не говорится о пришествии и не упоминается суд над Иезавелью. Речь здесь идет о Вавилоне, а он осуждается еще до того, как придет Христос. Он извергнут из уст Христа, он отсечен как нечто бесполезное для Него; общее же тело судится так, как мир. В Фиатире цель пришествия Господа - взять с собой святых, как и в Филадельфии. Смысл Его пришествия в этих случаях заключается именно в этом, и только в этом. Сардис, если не раскается, будет доведен до состояния мира и осужден так же, как мир. Когда же дело доходит до Лаодикии, эта церковь с ее состоянием, которое Христос не может принять, отвергается Им. Однако говорить о Его пришествии в связи с этим нет необходимости. Хотя Фиатира приближается к своему концу и завершает историю служения Церкви, Церковь в ее широком понимании рассматривается как способная покаяться только в первых трех описаниях церквей. В Фиатире Иезавели было дано время покаяться, но она не сделала этого, и поэтому ее состояние изживет себя и уступит место царству. В этом смысле последние четыре Церкви идут вместе. Мы не видим перспектив раскаяния или восстановления всей церкви. Сардис призывается хранить то, что имеет, и покаяться, а также помнить о том, что принял. Если же он не будет бодрствовать, то с ним обойдутся, как с миром. Поэтому, как мы уже отметили, призыв к имеющему уши обращен к побеждающему после обетования.
Нельзя не сказать о сущности Христа, связанной с этой церковью. Именно благодаря ей мы понимаем весь этот отрывок от описания различных состояний церкви до представления Его власти на небесах, которой подчиняется весь мир. Христос принимает на Себя то, что потеряла Церковь. Он - Аминь, исполнение и подтверждение всех обетований, истинное свидетельство и откровение Бога и истины в тот период, когда Церковь не смогла удовлетворить Его требования. Он - начало творения Божия. Глава всего, слава и свидетельство того, что от Бога; то есть Он - как новое творение. Церковь должна явить силу нового творения через Святого Духа, поскольку если кто-либо пребывает во Христе, то он - часть нового творения, в котором все принадлежит Богу. Как его плоды мы вновь рождаемся в Нем. Церковь, таким образом, имеет пребывающее (2 Коринфянам 3,11). Однако она оказалась ненадежным свидетелем. Владеет ли она частью нового творения? Да, потому что ею владеет Христос, а Он, как выявилось, есть истинное его начало. Поскольку ответственный свидетель не оправдал своего звания, то его принимает Христос, Который оправдает это звание полностью. Нам следует рассмотреть серию подготовительных событий, предопределенных миру. Необходимо отметить, что факт пришествия Господа не упоминается здесь в связи с состоянием Церкви. Мы слышим обещание того, что Он скоро придет, и угрозу о том, что Церковь будет извергнута из Его уст. Но Его приход за Своими святыми или восхищение Церкви не упоминается. Это полностью совпадает с тем, что мы видим в служении Иоанна {Его сущность проявилась также как сущность Судии церквей на земле, которые рассматриваются не как Его невеста, но как внешнее тело на земле} - с его стремлением сосредоточить наше внимание на Его появлении на земле и дать беглую характеристику небесным обетованиям (которую он представляет только тогда, когда говорит об учениках).
Исключения из этого принципа мы видим в главах 14 и 17 Евангелия от Иоанна. Здесь же эта Его сущность не раскрывается. Даже в 12-ой главе Откровения, которая совершенно определенно подтверждает то, что я сейчас сказал, взятие на небеса упоминается только в связи с восхищением младенца мужского пола - Самого Христа. Следовательно, мы видим, что здесь не указывается какой-то особый период, характеризуемый взятием святых на небеса; указывается только то, что они восхищаются перед началом войны на небесах, что приводит к последним трем с половиной годам. С другой стороны, святые, принадлежащие Церкви (или принадлежавшие к ней), навсегда остаются на небесах после того, как Бог закончит Свои обращения к Церкви. Они ждут суда, чтобы с его помощью их кровь была отмщена; и они уже никогда не появятся на земле.
А сейчас мы подошли к рассмотрению четвертой главы, в которой начинается описание путей Божиих. Вовсе не обязательно считать, что Церковь была извергнута из уст Христа. Ей только угрожали этим; однако суд над Сардисом и даже Фиатирой еще не свершился. Это произойдет только тогда, когда Христос перестанет общаться с исповедующей Церковью как таковой и смотреть на нее как на Свой светильник пред миром. Каким именем она может назвать себя, еще не установлено: Он еще не начал общаться с нею. Ее охватит неприкрытое отступничество. Когда это произойдет, еще не сказано; не объявлен также срок ее восхищения на небеса. Однако из 2-ой главы 2-го послания Фессалоникийцам можно сделать вывод, что восхищение произойдет до отступничества. Тогда можно сделать вывод, что обращение Бога с миром начинается в Откровении после того, как Христос перестанет общаться с церквями. Церкви - это "то, что есть"; последует же то, что будет "после сего". Мы не видим Христа, ходящего посреди них; мы видим Его как Агнца посреди престолов. Иоанн не стремится узреть Его среди светильников или послать обращения к церквям; он призывается на небеса, где ему показываются пути Божии, имеющие отношение к миру, а не к Церкви. Мы видим престол, а не священника в длинном одеянии. Цари и священники, о которых мы читали в 1 главе, пребывают сейчас на небесах. За ними могут последовать и другие; но они находятся в небесных местах, сидят на престолах, поклоняются, и их кадила полны фимиама. При этом Господь приходит не для того, чтобы судить мир, а для того, чтобы принять наследство. Поэтому святых, которые вознесутся в сретенье Христу, можно увидеть только в небесах; они принадлежат только им и не имеют ничего общего с землей, по праву занимая свое место на небесах.
Связь между этими двумя частями Апокалипсиса заключается в следующем: Христос, осуществляющий суд в среде действующих церквей, находится сейчас на небесах и открывает книгу суда над миром, который готов открыто принять в наследство. Святые находятся далеко от этой сферы суда. Апостол прекращает рассматривать церкви (это весьма важное событие, ибо Святой Дух должен рассматривать их до тех пор, пока святые находятся на земле); его берут на небеса, где он видит Бога, заключающего завет с творением и сидящего на престоле управления, вокруг которого раскинулась радуга. Живущие прославляют Его как Создателя: как Того, Которым было сотворено все. Этот престол не был престолом благодати: он являл знамения силы и суда; а вокруг него на других престолах сидели те, кто представлял собой святых, принятых на небеса во время пришествия Христа - цари и священники. Мы не видим также и жертвенника, как будто это был период приближения; а в медном сосуде для омовения вместо воды было стекло. Оно призвано к тому, чтобы символизировать неизменную совершенную святость, а не к тому, чтобы служить средством для омовения ног. Все старцы увенчаны, а число "двадцать четыре" наводит на мысль о главах священства. Семь духов Божиих находятся в храме не для того, чтобы Христос управлял церквями, и не для того, чтобы этих духов можно было послать в мир, а для того, чтобы служить выражением совершенства, которое свойственно деяниям Бога в мире. Таков свет, который они несут в мир.
Кроме этого, посреди престола и вокруг него мы видим четырех животных. Можно считать, что они образуют престол; можно также предположить, что они стоят отдельно от него, но связаны с ним как со своим центром. Отчасти они обладают чертами херувима, отчасти - серафима, хотя несколько отличаются и от того и от другого. Они исполнены очей спереди и сзади, чтобы видеть все, что вокруг и что в глубине, причем так, как это нужно Богу; они имеют также по шести крыл, которые совершенны, потому что им дано внутреннее восприятие и быстрота в движениях. Они представляют четыре вида творения на земле, на которой установлен соответствующий ей порядок - человека, скотину, зверя земного и птицу небесную. Они символизируют силу и качества Бога; и язычники поклоняются им, хотя они только лишь орудия престола. Того, Который сидит на нем, язычники не знают. Ум, твердость, силу и быстроту действий - вот какие свойства Бога воплощают эти животные. Они являются символами. Действовать они могут с помощью самых разнообразных посредников. И хотя они имеют общее сходство с херувимом - символом правящей силы, осуществляющей суд, сущность их особенная.
Херувимы, обитающие в храме, имели два крыла, которые составляли престол; они взирали на завет и в то же время, сделанные из чистого золота, они заключали в себе божественную праведность престола. У Иезекииля они явились опорой тверди небесной, над которой пребывал Бог Израиля; то есть они представляли собой престол Исполняющего суд. Они были как очищенная медь и как огонь - символ, который мы уже рассматривали. У херувимов было по четыре крыла: два, чтобы летать, и два, чтобы укрываться. Из главы 10 Книги Иезекииля явствует, что они были исполнены очей (не сказано: в них) - для того, чтобы согласно промыслу Божьему, управлять не внешними явлениями, а внутренними божественными помыслами. В главе 6 Книги Исаии говорится, что серафимы (они очищающие огнем) имеют шесть крыльев, как здесь; они летают над престолом и так же, как здесь, восклицают: свят, свят! С помощью горящего угля они очищают уста пророка; находились они, как я уже говорил, над престолом.
Благодаря этим образам, употребленные в Откровении символы становятся понятными. Животные находятся внутри и вокруг престола; это престол исполнения суда, и он обладает вместе с тем атрибутами херувимов. Однако этот суд - не такой, как в Израиле, который носит только провиденциальный характер и приходит, как ураган с севера. Мы же видим управление всей землей и исполнительный суд согласно святости Божьей природы {Ибо суд, который состоится в конце, хотя и обрушится на землю во время управления ею и завершит ее историю, будет не просто иметь характер, свойственный херувимам, но и соответствовать Божьей святости и сущности (то есть, обладать свойствами серафимов) - например, как в 6 главе Книги Исаии, где говорится о Боге Израиля}.
Перед нами - не просто полное восприятие окружающего, но и внутренняя нравственная восприимчивость. Перед нами не седалище из золота, а скиния. Суд проникается внутренней святостью Бога. Своей сущностью и природой Он обращен во благо всего, что есть в творении. Провидение перестанет быть загадкой. Все свойства престола раскрыты, хотя они проявились, так сказать, в особых обстоятельствах: каждое деяние теперь будет иметь свойственный ему характер.
Здесь, в отличие от первой главы, упоминается не тот Бог, Который, хотя и охватывает своей сущностью прошлое и будущее, является все же Богом в Себе; здесь говорится о Боге веков - "Который был, есть и грядет". При этом Он носит ветхозаветные имена: Иегова, Элогим, Шаддай. Его полное имя подчеркивает Его свойства вечно живущего Святого, сила и жизнь Которого - непреходяща - в отличие от человека, свойства которого являются нищетой, даже если он занимает самое высокое положение. И святые падают здесь пред престолом, преклоняются пред Его местом, окруженным славой, боготворят Его в Его вечной жизни и слагают с себя дарованную им славу пред явлением Его славы - высшей и истинной, отдавая всю славу Ему одному как единственно достойному ее; и, исходя из характера этого празднества и Его серьезности, мы видим, что Он - Создатель, Которому принадлежит все. Несмотря на все перемены, созданное Им остается неизменным.
Следует отметить, что животные только воздают честь и восклицают; старцы же поклоняются Ему с разумением. На протяжении всего Откровения старцы поклоняются Ему, имея на то свои основания, потому что они обладают духовным разумом.
Далее обратите внимание на то, что когда раздаются громы и голоса и сверкают молнии (знамения ужасного суда), исходящие от престола, старцы остаются на своих местах; когда появляется престол суда, они восседают на престолах вокруг него. Это их место пред Богом во время суда. Когда бы Он ни начал осуществлять суд, они остаются в своих положениях. Они - часть славы и помощники Судии, сидящего на престоле, источающем ужас. Когда Ему воздают честь, они активно действуют: отдают Ему всю свою славу, бросаются пред Ним ниц и складывают пред Ним свои венцы, потому что получают более щедрое благословение, разделяя с Ним Его славу, а не обладая своей собственной.
Мы не видим здесь Отца; перед нами Иегова. Если мы спросим себя, в Какой личности Он проявился, то ответ, разумеется, будет таков: в Личности Сына. Здесь же представлен только ветхозаветный Иегова.
В следующей главе мы видим Агнца. Сидящий на престоле держит в руке книгу. В ней начертаны планы, осуществляемые Его властью. Кто может раскрыть и исполнить их? Кто имеет на это право? Никто не имеет - ни на небе, ни на земле, кроме Него. Пророку, который скорбел о том, что пути Божии останутся сокрытыми, старцы объяснили, что Всемогущий от колена Иудина - истинный источник всех обетований Давидовых, может снять печать и раскрыть книгу. Этот Всемогущий - Агнец, отверженный Мессия. Далее из главы станет ясно, что Он являл Собой большее, но сейчас он предстает перед нами как Агнец. Отвергнутый Мессия стоит посреди божественного престола; Он стоит, как закланный Агнец посреди явлений промысла и благодати, посреди животных и старцев. Он обладает полнотой власти над землей - семью рогами; Он имеет власть, свойственную Богу, и семь духов, с помощью которых Он с Божьим совершенством может управлять миром. Когда Он взял книгу, животные и старцы пали пред Ним, имея каждый золотые чаши, полные молитв святых. Здесь они представлены как священники.
Теперь в прославлении Агнца поется новая песнь. То, что на земле казалось Его позором и отвержением, стало основанием для приобретения Им права раскрыть книгу. Только Тот, Который ценой невыразимых мук и Своей жизни прославил все принадлежащее Богу, способен и достоин раскрыть то, что в путях управления станет благом. Речь идет об управлении не Израилем, но землей; речь идет не просто о земных наказаниях согласно откровению Божию в Израиле, а о явлении в силе всего Бога пред целым миром. Тот, Кто прославил все Божье и через благовествование искупил Своей смертью землю, обладал правом явить Его славу в силе. Он пока не выступает вперед; но Его деяние - достойное средство и божественная причина для ее путей и тайн Бога. Я процитирую их песнь: "Ты был заклан и Кровью Своей искупил нас для Бога из всякого колена и языка, народа и племени, соделал нас царями и священниками Богу нашему, и мы будем царствовать на земле." Следовательно, речь здесь идет не о какой-то особой группе людей, а о ценности деяния, которое является побудительным мотивом к восхвалению Его и передачи Ему всего.
Именно здесь, а не в четвертой главе, ангелы начинают превозносить Его. Едва ли можно усомниться в том, что мы наблюдаем здесь перемену в порядке управления. До тех пор, пока Агнец не взял книгу, они представляли собой исполнительную власть; они служили средством и осуществляли на земле то, что символизировали собой четыре животных. "Ибо не Ангелам Бог покорил будущую вселенную, о которой говорим." Поэтому, как только Агнец появляется и берет книгу, как только возникает мысль об искуплении, животные и старцы объединяются, а ангелы занимают свое, отдельное от них, место. Как и животные, до определенного момента они не подают поводов для того, чтобы в их честь воздавали хвалу. Как главы творения (что исходит из их сущности), они вместе со всеми остальными тварями чествуют имя Агнца во веки веков. Четыре животных (означающих исполнение власти и провидения Божьего среди тварей) присоединяются к своему Господу, а старцы поклоняются совершенству Его сущности. Но животные и старцы объединились еще тогда, когда пали пред Агнцем (стих 8). Я не думаю, что в конце стиха подразумевалось их отделение друг от друга {То есть, слово "имея" относится не только к старцам}.
Животные, я полагаю, сливаются со старцами; возможно, они символизируют разное служение, а не два разных класса. В стихе 9 мы видим общее действие, причем сказано, что "они поют" а не "пели". Это происходит в небесах; и те, кто назван, представлены все вместе. Таким образом, нам показан источник последующих событий, престол и те, кто действует на небесах пред Богом, участвуя во всем происходящем; то есть мы видим, откуда исходит суд, кто окружает престол Божий на небесах и кто сидит на этом престоле - словом, нам представлены небесные сферы с хором и помощниками Бога.
Теперь начинается то, что должно произойти на земле после снятия печатей. Надо отметить, что Иоанн, стоящий посреди развалин церкви, представляет пророческую картину всего того, что происходит с момента ее разрушения до пришествия Христа, в девятнадцатой главе. При этом в его книге ничего не сказано ни о вознесении Христа, ни о восхищении Церкви - за исключением стиха 5 главы 12, в котором оба эти события слились воедино.
Значение первых печатей понять нетрудно; к тому, что о них уже известно, я не могу добавить ничего нового: сначала - имперские завоевания, потом - войны, голод и мор, которые несут с собой то, что Иезекиль называет четырьмя язвами, посланными Богом (меч, голод, мор и звери земли). Они говорят о провиденциальном характере отношений Бога к земле, поэтому четверо животных и привлекают к нему наше внимание, но до них - голос Бога, голос Всемогущего, - такой голос, который слышит имеющий Духа. На этих животных завершается предсказание в Писании бедствий. Затем следует собственно суд; то, что произошло до него, модно назвать подготовительными мерами. Я должен сказать, что при описании всех бедствий (до 8-го стиха) не подразумевается одна только Римская Империя. Ее касается четвертое бедствие, а не третье. Бедствия же, обратите внимание, распространяются не на всю землю, а только на ее определенные части.
О святых - вот о ком помышляет Бог, и при поминовении они сразу же появляются - еще до того, как начали развиваться другие события. Те, кто пострадал за Слово Божие и за свидетельство Его, спрашивают, доколе им еще ждать отмщения - ведь мы видим здесь Бога как Судию. То, что они находятся под жертвенником, означает только то, что они принесли себя в жертву истине и Богу. Белые одежды свидетельствуют их праведности: Это символ одобрения их Богом; однако время отмщения за их кровь еще не пришло. Я не думаю, что белые одежды означают воскресение. Первое воскресенье - это высшая благодать через которую мы получаем место рядом с Христом ("навеки с Господом"), что является следствием Его работы и Его праведности, на которую все мы должны равняться. Таким образом, белые одежды - это признание праведности (праведностей {Вполне возможно, что употребление слова "праведность" во множественном числе - это результат влияния еврейского языка. Что же касается нравственных понятий, единственное число более приемлемо. Во всяком случае, здесь речь идет о праведности святых}) святых, которая проявляется в стихе 8 главы 19, когда описывается Его явление. "Будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны." Я не отрицаю, что нас очистили, а наши одежды стали белыми от крови Агнца. Но даже там, где об этом сказано прямо (глава 7), в этом очищении, я считаю, определяющую роль играет то, как они через веру были связаны со страдающим Христом. Здесь им даны белые одежды - то есть их служение принимается; что же касается отмщения, то они должны подождать нового периода гонений, во время которого к ним присоединятся новые святые, которым тоже должно будет воздать честь и получить отмщение. Тем не менее, это является признаком движения вперед и служит основанием для привнесения Богом нового состояния, результатом которого явится окончательный суд и устранение зла. Здесь же суды имеют провиденциальный характер.
После требований отмщения следует описание разрушающей системы земного управления и охватывающего землю ужаса. До чего же ясно мы видим здесь сферы суда и Бога как Судию! Желания святых совпадают с желаниями, упомянутыми в Псалмах. Мы видим не детей, стоящих перед Отцом в благодати, держащих Евангелие и составляющих Церковь; мы видим людей, стоящих перед Иеговой там, где Бог является Богом суда, Который оценивает их действия. Мы стоим на основании Ветхого Завета, то есть пророчества, а не благодати для нечестивых, хотя суд и осуществляется через благословение.
После снятия шестой печати наступает землетрясение, то есть сильнейшее потрясение всей структуры общества. При этом наказываются все правящие силы; а великие и малые мира сего (умы которых одинаково скудны), видя, что все низвергнуто, думают, что настал день гнева Агнца. Однако этот день еще не пришел; здесь исполняются только подготовительные суды, предваряющие установление Его Царства.
Но Бог думает и о тех святых, которые остаются на земле (где, как мы должны помнить, Церкви уже не существует); и до того, как события начнут разворачиваться (будь то суды над Римской Империей или особое деяние зла), Он запечатлевает их. Прежде всего - до начала действия орудий судов Божиих - накладывается печать на определенное число (144000 = 12 х 12 х 1000) остатка от Израиля. Они сохраняются для благословения согласно промыслу Божию; поэтому Он определяет их. Мы пока еще не видим, что благословение снизошло на них - они только сохраняются для него. Затем появляется огромное число язычников. Нужно отметить, что предварительного пророческого предупреждения о благословении спасенных во время великой скорби не прозвучало (я имею в виду не те три с половиной года, которые упомянуты в главе 24 Евангелия от Матфея - относится к евреям - а тот период, о котором сказано в Послании к Филадельфийской церкви). Поэтому благословение полностью представлено нам здесь и ясно сказано, что представляет собой это великое множество. Это язычники, стоящие не вокруг престола, а перед ним и перед Агнцем; их праведность признана Богом, а сами они - победителям. Они благодарят за свое спасение Бога на престоле и Агнца. Они принадлежат земным сферам, а не Церкви. Это подтверждается ангелами, стоящими вокруг престола, старцами и животными, которые все вместе составляют небесную часть сферы, уже соединившейся с престолом, то есть ангелы окружают престол и то, что внутри него, а пред ним стоит множество в белых одеждах. Ангелы говорят "Аминь" и возносят хвалу Богу.
Все это относится ко множеству людей в белых одеждах и к ангелам; только, первые говорят об Агнце, Который был также их Спасителем. Ангелы присоединяются к Ним, повторяя за ними "Аминь", Который был также их Спасителем. Ангелы присоединяются к ним, повторяя за ними "Аминь", они превозносят Бога. Они возблагодарили Агнца за свою славу и благословение еще раньше, но в своем спасении, благодаря Агнцу, пели, разумеется, не только они. Здесь же говорится о том, что Ему поклоняются также четыре животных и старцы, так как у них другие отношения с Богом, которые сейчас не затрагиваются. Мы видим их в главах 4 и 5, в которых описывается, что они сидят вокруг престола, к которому бросают свои венцы, поклоняясь Живущему во веки веков. Они представляют мотивы для поклонения, исходя из имеющихся отношений, ангелы поклоняются Богу, а множество людей в белых одеждах - Богу на престоле и Агнцу, имеющему в настоящее время право на управление и избавление земли. То, что Агнец был Сыном и даже Богом, сотворившим ангелов, здесь не рассматривается; здесь рассматривается каждый, кто имеет свои собственные отношения с Богом, которые здесь и выявляются.
Таким образом, мы видим небесные воинства, прославленных святых и множество людей в белых одеждах; все они имеют свои, отличные друг от друга, отношения с Богом; причем первые и последние фактически объединены, а прославленные святые выделены в отдельную группу. Они не поклоняются престолу. Но один из старцев (которые всегда были причастны разуму Бога) объясняет пророку, что представляют собой те, которые облачены в белые одежды. Это пока еще не стало частью пророческого откровения и говорить о месте, определенном для Церкви, было еще рано. "Ты знаешь, господин", - говорит пророк. Они пришли от великой скорби, сохранив веру и очистив свои одежды кровию Агнца. Они не были святыми тысячелетнего царства, то есть они родились в данный период и своим рождением стали обязанными принятию ответственности за это состояние (на которое должна были сойти благодать). Они очищены и приняты, они уже полностью сознают свою ответственность и победу, в то время как другие только начинают; потому они, будучи уже очищенными и принятыми, образуют особую группу и служат Ему день и ночь в Его храме.
Все это отличает их от тех, кто поклоняется Богу в небесах; ведь там нет храма; всемогущий Господь Бог и Агнец - вот кто представляет собой храм. Сидящий на престоле обитает в них, как когда-то - в скинии. Они не только похожи на Израиль во дворах или на народы в мире; они занимают место священника в мирском храме. Поклоняется то множество людей, которое будет жить в тысячелетнем царстве, эти же люди являются священниками. Как Анна, дочь Фануила, в самом себе заключившего престол, они всегда имели к престолу доступ. Но они получали благословения и от Агнца, Которому обязаны своим спасением; и этот Пастырь добрый, отверженный и прошедший через великое и страшное испытание, будет питать их. Они не будут больше, как раньше, алкать и жаждать; их не постигнет ни скорбь, ни испытание. Тот, Который в этот переходный период известен как Агнец, вознесенный к престолу, приведет их к живительным источникам влаги. Это обетование отличается от того, которое дано нам: это не источник воды, текущей в вечную жизнь, как река; но они будут насыщены, освежены; о них, со свойственным Ему совершенством и благодатью, позаботится Агнец, за Которым они последовали; и Сам Бог отрет всякую слезу с их очей. Они получат утешение от Бога, стоящее всех скорбей, через которые они прошли. Но их благословения - это утешение, а не истинная небесная радость. Они, следовательно, представляют собой отдельную группу, отличающуюся от старцев и небесных святых, а также от святых тысячелетнего царства, не знающих скорби и всегда, как мы знаем, пребывающих в благодати пред Богом. Для тех, кто переживает великую скорбь, это является новым откровением. Число 144000, упомянутое в главе 14, представляет собой группу только из евреев, вышедших от своей особой скорби.
И вновь забота Бога о святых, проявившаяся благодаря действенному заступничеству Первосвященника, навлекает на мир суды. За тех, кто находился под жертвенником, никто не ходатайствовал; они были совершенны, потому что были отвергнуты и закланы, как Христос. Те же, кого мы сейчас рассматриваем, не нуждаются в ходатайстве для того, чтобы их вопль в период их немощи был услышан, а помощь оказана. Курения от фимиама возносились вместе с молитвами святых. Великий Посредник взял огонь с жертвенника, положил его в кадило и излил его на землю. Посредничество как ответ превратилось в суды, сопровождаемые знамениями Божьей силы и нарушением порядка на земле - голосами, громами и молниями (как тогда, когда устанавливался престол), а также землетрясением.
Затем по сигналу, данному свыше, следуют особые суды. Они падают на Римскую империю - третью часть земли (см. 12,4). Сначала с небес на землю обрушиваются град и огонь; мы видим беспощадное уничтожение людей, кровь на земле: то есть нам показано падение великих личностей Римской империи, их благополучия. Затем также великая сила, как суд Божий, направляется против остальных людей, живущих, как я полагаю, все в той же Римской империи. Разрушается все, что связано с их жизнью и деятельностью. После этого низвергается то, что было источником особого света и порядка в управлении на земле - звезда. Она разрушила нравственные источники чувств и побуждений всех людей, то есть то, что управляет людьми и подчиняет их себе. Эти источники становятся полынью и многие умерли от этих вод. Последнее из этих четырех бедствий поражает правящие силы; Бог нарушает их порядок. Все это происходит на земле Римской империи. Это бедствие завершает общие суды, которые приносят разрушения и беспорядок в земли Рима, где царило зло, противостоящее святым.
Затем призывается язва (особенно это касается тех, кто прочно утвердится на земле вместо того, чтобы ответить на небесное призвание; кто, несмотря на суды, не пробудился душой и остался привязанным к своему дому). Эта язва - троекратная! Слово "живущие", или "обитающие" на земле все-таки не было употреблено (исключение составляет обетование Филадельфии и требования душ, находящихся над жертвенником, потому что и те и другие отличаются от таковых). После всех деяний Бога, которые мы сейчас видели, стало ясно, что они выделяются как отдельный класс; и исходя из того, что происходит сейчас на земле, о них говорится как об определенном классе. Против этого упрямого в своем неверии класса и обращены сейчас суды Божии: сначала против иудеев, затем - против живущих на земле Рима, и наконец - против вселенной.
Пятый ангел вострубил (глава 9) - и то, что по своему положению являлось источником света и средством установления порядка, потеряло свое значение. Это была звезда - она обретает силу, дающую волю черному влиянию сатаны. Он открывает бездну - то место, где сокрыто и сковано зло, а не то, где оно наказывается (то есть, огненное озеро). Высшая власть, весь небесный свет, озаряющий землю, целительные источники установления порядка - все затемняется и убивается освободившимся злом. И это еще не все: появляется огромное число непосредственных исполнителей сатанинской власти; из дыма выходят полчища саранчи (в переносном смысле), в хвостах который имеются жала лжеучения. Однако цель их - не разрушать преходящее благополучие на земле, а мучить нечестивых иудеев; не убивать, а изнурять и утомлять их. Это должно продолжаться пять месяцев; ведь окончательный суд еще не наступил. Мучения были хуже смерти - они истязали и терзали сердце. Саранча напоминает воинства имперской власти: она имеет венцы тому, кто сталкивается с ней, кажется невероятно сильной: однако если присмотреться к ней повнимательнее и суметь разгадать ее тайну, то можно увидеть, что она слаба и зависима: лица у нее как человеческие, а волосы - как у женщин. Тем не менее она вооружена бронями - бронями в сознании. Она является непосредственным исполнителем власти сатаны и подчиняется его приказам. Ее ведет ангел бездны - тот, кто управляет глубинами сатанинских козней и владеет силой тьмы. Когда человек подвергается его черному влиянию, чтобы осознать, что сатана затемняет его ум. Жестокие, изнуряющие пытки, которые хуже смерти, вместе с затемнением сознания - вот что становится уделом когда-то возлюбленного народа. Так приходит одно горе.
Шестой ангел вострубил - и начинается второе горе, которое в большей степени касается людей. Оно направлено против жителей Римской Империи. Те, кто приносит это бедствие, освобождены на реке Евфрат; они представляют собой огромное конное войско. Более того, умы и слова всадников находятся во власти сатаны; однако с их помощью вершится суд Божий. И сейчас это войско убивает людей. Уста их извергали силу сатаны, сатанинским же было и их учение - с помощью обоих этих средств они причиняли людям страдания. Я не думаю, что смерть, о которой здесь говорится, - это смерть временная (хотя, возможно, она и является таковой); мне кажется, она выявляет тех, кто отступил. Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не покаялись и не отреклись от своих идолов и ошибок.
Таковы были предварительные бедствия, посланные церкви евреев и принявших христианство язычников. Они еще не представляли собой собственно битву между Богом и силами зла. Это пока еще скрыто от нас; но сначала эта тайна была внесена в маленькую раскрытую книжку, как факт общей истории (глава 10). Эта книжка была раскрыта, как часть уже известного пророчества; она говорит нам о том, что уже известно, а не о скрытых и тайных путях Бога, рассказывающего о конце. Христос снисходит на землю и утверждает Свое право на нее; Он ставит правую ногу на море, а левую - на землю и восклицает громким голосом; Ему отвечает Всемогущий. Однако то, что сказали голоса, скрыто от нас; а Христос клянется Живущим во веки веков о том, что времени уже не будет. Все приближается к концу. При звуке седьмой трубы тайна Бога будет скрыта и проявляется Его ничем не сдерживаемая сила. Пророку вновь приходится пророчествовать о народах, племенах и язычниках.
Теперь мы вновь оказываемся в центре пророчества: мы видим Иерусалим, храм , жертвенник и поклоняющихся (глава 11). Поклоняющиеся (те, кто поклоняется во храме, соблюдая тайну Божию) и жертвенник признаются и принимаются Богом. Общее служение иудаизма не признается и отвергается Богом. Иудеи оставляются Им и их растаптывают язычники; это продолжается в течение трех с половиной лет. Он принимает тех, кто занимает место священников. Он признает также тех, кто находится в храме и истинно поклоняется, согласно Ему, Бог предоставляет необходимое свидетельство - двух свидетелей, которых требовал закон; и в течение всего этого периода - трех с половиной лет - они день за днем будут свидетельствовать. Они пребывают в скорби и презрении, но обладают силой подобно Илии и Моисею, когда люди были пленены и охвачены отступничеством. Они не восстанавливают Израиль, его царство и священство (это произойдет впоследствии - вспомним светильник Захарии с двумя маслинами), а лишь должным образом свидетельствуют ему. До тех пор, пока не закончится их свидетельство (по прошествии трех с половиной лет), никто не посмеет дотронуться до них; своим словом они могут поразить своих врагов. В остатке мы видим священство и пророчество, но, конечно же, не царство; мы видим только действующее свидетельство. Его отсутствие сопровождается страданиями, и все же никто не может причинить им вреда, пока для этого не настанет срок. В этом они похожи на Христа, униженного в Израиле, - только Он не поражал Своих врагов. В Псалмах такое состояние определяется как удел остатка. Их же состояние характеризуется предельным унижением и полным ответом Бога на их пророческое слово. И когда они закончат свидетельствовать, все будет по-другому. Им придется сразиться со зверем из бездны. Они стоят на земле пред Богом; они - не проповедники небесного Евангелия, а свидетели, подтверждающие право Бога на землю и Его любви к Своему народу. Они подтверждают это право Бога в тот период, когда в мире правят язычники. Когда наступит их час, их поразит зверь, оставив тела на улице города. Язычники будут радоваться этому и веселиться. Те, кто присвоил себе землю и удобно устроился на ней, возрадуется, потому что свидетели Бога земли мучили их; но через три с половиной дня они, воскрешенные силой Духа Божьего, вознесутся на облаке на небеса - не так, как Христос, ибо они вознесутся на глазах у своих врагов. При этом во время землетрясения падет десятая часть города; прочие же будут объяты страхом и воздадут славу Богу Небесному. Но Бог уже будет обращаться с ними, как Бог земли. Так пройдет второе бедствие.
Итак, мы подходим к завершению указанного срока длительностью три с половиной года; звучит седьмая труба, которая должна раскрыть тайну Бога. Итак, седьмой ангел вострубил; в небесах раздаются громкие голоса, возвещающие о том, что пришло царство мира Их Господа Иеговы и Его Помазанника (Христа), которое является величайшим бедствием для живущих на земле и наводит на них ужас. Язва сатаны была предназначена специально для евреев; язва человека - для жителей Римской империи; теперь же мы видим, что язву посылает Бог - и посылает Он ее тогда, когда рассвирепели язычники и явился гнев Божий; при этом происходит полная расплата и окончательное избавление. Мы вновь видим здесь старцев, объявляющих основание для восхваления и благодарения. Голоса в небесах возвещают о наступлении Царства Господа и Его Христа (как во втором Псалме) и о том, что Он (ибо Иоанн, как всегда, объединяет Их Обоих) будет царствовать во веки веков; и так будет. Честь воздается, однако, и земному, и вечному царствам. Только в описании вечного Царства не упоминается отличие от него царства земного и не говорится о подчиненности Христу. Старцы в своей благодарности превозносят также Господа Бога Вседержителя - великого Царя, Который принимает свою власть и правит, ибо это Царство - Божие. В их речи мы видим две части: ярость язычников (это вызывает гнев Божий) и время суда над мертвыми. Первую половину составляют гнев человека и суд Бога. Затем Он награждает пророков, святых и тех, кто боится Его имени, после чего устраняет с земли тех, кто ее развратил. Это есть благословение. Первая часть, включающая период гнева и суда, носит общий характер; вторая же часть предполагает награду и избавление святых на земле. Она окончательно завершает символическую историю. Прозвучала последняя труба и тайна Божия сокрылась.
Затем следуют подробности: зверь, связь с ним евреев и церкви; Вавилон; брак Агнца; суд над зверем и лжепророком; заточение сатаны; два воскресения, последний суд и наконец - описание небесного города. Это новое пророчество (глава 11 - 19), если его рассматривать как будущее обращение Бога с землей, начинается с особой ссылки на иудеев. В небесах отверзается храм Божий и является ковчег завета, относящийся к Израилю. Но сейчас это сопровождается судами - судами всех видов, сходящими с небес и вызывающими на земле смятение и несчастья {Там, где престол установлен для суда, он характеризуется только тем, что исходит непосредственно от Бога. В этих случаях землетрясений и града не наблюдается; здесь же мы видим их}.
В главе 12 дается краткое, но чрезвычайно важное описание всего хода событий, в котором нам представлены не действующие лица этих событий, происходящих на земле, и не суд над ними, а божественные принципы, лежащие в их основе и в основе состояния, проявленного Богом. Первым символическим образом, персонажем пророчества и следствием деяний Божиих является жена, облаченная в солнце и увенчанная венцом из двенадцати звезд; под ногами ее лежит луна. Это, согласно промыслу Божию, - Израиль или его центр - Иерусалим (сравните: Книга Исаии 9,6, Псалом 86,6). Она облечена в высшую власть, ей дана слава совершенного управления через человека; а вся слава, первоначально отвергнутая во время действия старого завета, лежит под ее ногами. Она имеет во чреве младенца и страдает от мук рождения; при этом ей угрожает сила сатаны в виде Римской империи, которая имеет характер полноты власти (семь голов) и характер независимости - в плане административного превосходства (10 рогов, а не 12). Но сатана, будучи явным и ярым врагом Бога и Его силы во Христе, стремится пожрать ее младенца, как только Он родится, Который должен получить от Бога право царствовать на земле. Но младенец - Христос и Церковь вместе со Христом восхищаются к Богу и Его престолу; Он пока еще не получает власти, а укрепляется в самом источнике этой власти. Это восхищение еще не стало тем, которое произойдет ко всеобщей радости, потому что оно осуществляется задолго до него и цель его - поместить Самого Христа и Церковь вместе с Ним туда, откуда проистекает сила для установления Царства. Для вышеупомянутого восхищения нет времени: Христос и Церковь здесь - одно. Жена же означает иудеев; после рождения младенца она убегает в пустыню, где Бог приготовил ей место, чтобы она оставалась там в течение тысячи двухсот шестидесяти дней.
Церковь, или небесные святые (как и Христос), возносятся на небеса и скрываются там. Евреи или земной народ получают на земле защиту, дарованную заботой провидения. Таким образом, мы видим общее положение дел; тех, кто находится в описанных сферах, а также места, которые им определены и которые они занимают. Та, которая должна получить славу и власть на земле, укрыта. Младенец, которому надлежит получить власть в небесах и от небес, уже предварительно восхищен. Все это вносит в рассматриваемую нами картину предельную ясность.
Теперь прослеживается ход исторических событий (после того, как младенец уже восхищен на небеса). В небесах происходит битва; дьявол и его ангелы изгоняются и уже не занимают там своего места. Это еще с большей силой выделяет небесных святых и еврейский остаток. Живущие на небесах победили обвинителя кровью Агнца и словом своего свидетельства; семя женщины получило проявления от Бога и свидетельство Иисуса Христа, то есть Духа пророчества. То, что они через слово получили от Бога, соответствует Ветхому Завету.
В последней части 12-й главы громкий голос объявляет в небе, что наступило Царство Бога нашего и осуществилась власть Его Христа. Это по-прежнему соответствует свидетельству 2-го псалма; только сейчас это возвещено с небес после того, как сатана был изгнан с небес. Сатана потерял свою силу, с помощью которой он действовал против священства, навеки. Он еще мог принять личину царя и пророка; но места в небесах для него уже нет. Небесные святые победили его с помощью того, что подготовило их сознание к небесам, подтвердило их право на требование в них (кровь Агнца и слово уст их, которое через Дух стало мечом Божиим) и отдали за него свои жизни. Небеса и живущие в них могут теперь возрадоваться; живущих же на земле и на море постигнет горе, потому что тогда пришел дьявол, сознающий, что у него осталось мало времени. Я полагаю, что в стихе 11 подразумеваются святые, убитые после восхищения и принадлежащие небесам. Если бы те, кто был убит за свою веру, не были взяты на небеса, то они потеряли бы и небеса и землю, хотя были преданы Богу больше, чем живущие на земле. О них больше будет сказано в главе 20, где упоминается первое воскресение. Души под жертвенником должны ждать остальных, то есть своих братьев, которым определено быть убитыми; и нужно отметить, что они радовались и веселились, как закланные. Все это, однако, происходит в течение трех с половиной лет.
Итак, перед нами три группы: голоса на небе; их (или наши) братья, победившие сатану; и те, кто будет жить в период трех с половиной лет ярости сатаны, который еще не наступил. Если считать, что младенец мужского пола в небесах - это Христос и восхищенные святые, то эти голоса принадлежат тем, кто уже там находится {Я не утверждаю, что среди этих голосов был и голос Христа, так как этот вопрос проблематичен}, и все становится ясным: восхищенные святые, связанные с Ним, празднуют низвержение обвинителя и спасение тех, кто принадлежит небесам, называя их "наши братья" (война этих братьев с обвинителем закончилась, потому что он изгнан; они боролись с ним как с небесным властелином, как с лжесвященником, вся деятельность которого является загадкой для Иоанна), а также спасение тех, кого постигнет испытание в период ярости сатаны и его деятельности как царя и пророка. Дракон, сброшенный на землю и неспособный обвинять в небесах и противостоять святым по небесному призванию (к ним, а не к союзу, относится священство), преследует евреев и стремится разрушить их свидетельство; но Бог дал им силы не для сопротивления (избавить их должен Господь), а для побега, чтобы жена смогла найти убежище вне досягаемости змея и питаться там в течение половины седьмины. Он преследует ее; у него нет крыльев, но он прибегает к помощи реки и людей, находящихся под его влиянием и руководством, пытаясь погубить жену. Но земля - это организованная система, в которой живут люди, - поглощает воды.
Сила сатаны пропала даром: ее победила не армия, не встречная сила - она была просто сведена на нет. На земле действовало провидение, которое полностью нейтрализовало усилия сатаны. Так распорядился Бог в своем промысле; и тогда дракон начал преследовать отдельных представителей верного остатка из семени евреев, сохранивших твердость, вооруженных Словом.
В главе 13 нам представлена ясная и полная картина действий сатаны, которые он осуществляет посредством своих орудий зла. Их два : одно - зверь с десятью рогами, а другое - зверь с двумя рогами. Первому зверю дракон (который увлек своим хвостом третью часть звезд на землю и который представляет собой сатану, принявшего образ Римской империи) дал престол и власть {Мы не должны удивляться тому, что в конце у зверя остается только одно государство, хотя в самом начале у него во власти была вся земля; какое всеобъемлющее испытание пало на землю, мы уже знаем}. Второй зверь не только обладает силой первого и превосходит его в сферах власти; он еще - активно действующее зло, которое прилагает все усилия, чтобы заставить людей признать первого зверя, а в нем - дракона. Зверь символизирует Римскую империю, которая впоследствии значительно изменилась и приобрела новую сущность. Он носит характер завершенности в отношении форм управления, о котором говорит количество голов; однако он включает десять царств, которые, я не сомневаюсь, указывают на административную незаконченность. У него не двенадцать рогов, а десять, и это число не является полным. Полное число - это семь, и его полнота носит более возвышенный характер. У Агнца было семь рогов, а вокруг головы женщины - двенадцать звезд. Первое - это совершенство в самом себе, второе - порядок управления в человеке. Семь - это самое простое число, выраженное одной цифрой (оно не имеет делителей); двенадцать прекрасно делится и состоит из тех же элементов, только умноженных друг на друга, а не прибавленных как простое число. Поэтому цифра четыре выражает законченное совершенство, как квадрат или куб, который обладает тем же совершенством (и даже в большей степени) и имеет вместе с тем законченность. Но зверю даны уста для богохульства. Он явный враг Бога и Его Христа. Он поглотил предшествующие империи и сейчас представляет их. Дракон - непосредственное орудие силы сатаны, воплощенное в языческой Римской империи - дал новому зверю престол и власть. Они были чужды Богу. Бог не признает никакой силы на земле сейчас, когда церковь перестала существовать, и не признает до тех пор, пока не примет свой народ. Земля находится в состоянии войны с Ним.
Одна из голов зверя (которая, я не сомневаюсь, означает империю) была смертельно ранена, но исцелилась. Она исцелилась - и весь мир дивится этому; люди поклоняются дракону, давшему зверю силу. Ничто в их глазах не может сравниться со зверем, а о Боге они начисто забыли. Зверю позволено очень многое: он может своими устами выражать ярость по отношению к Нему. Он хулит Бога, Его имя, Место обитания небесных святых, то есть все христианство и Его Бога. Дракон изгнан с небес и туда приняты восхищенные святые. Он хулит их, но это единственное, что он может делать.
Что касается живущих на земле (ведь разделение носит теперь не только духовный характер) - все они поклонялись зверю за исключением тех, кто от начала мира был записан в книге жизни у Агнца. Сопротивление людей насилию не является стезей послушания. И здесь показаны терпение и вера святых. Взявший меч от меча и погибнет; этот путь - не Христов, не смиренного терпения; поэтому погибнет никто иной, как зверь. Таким образом, зверь - это имперская власть, богохульствующая сила, утвержденная сатаной на месте Римской империи, которая воплощает все четыре империи, имеющие другие формы, но подчиняющиеся исцеленной главе.
Но вот появляется и второй зверь - он поднимается не из среды людей (не из воды), чтобы напомнить об империи, а из уже сформировавшейся системы, которую сделал таковой Бог. Этот зверь имеет форму царства Мессии на земле: у него два рога, подобных рогам Агнца; тем не менее он представляет силу сатаны. Тот, кто имеет ухо, способное услышать божественное учение, сразу же различит голос сатаны. Он обладает силой первого зверя; он имеет и свою силу, а также своего помощника; он заставляет землю и всех живущих на ней поклоняться первому зверю (то есть Римской империи, которую воплощает исцеленная голова). Он творит великие чудеса, чтобы доказать людям, что зверь имеет такое же звание, какое имел Илия у Господа. Вспомните 2-ю главу 2-го послания Фессалоникийцам, где человек греха, обманывая других, представлял такие же доказательства, какие представлял Иисус, будучи Христом. Он обманывает живущих на земле чудесами, заставляя их сотворить образ зверя. Он ожидает этот образ, который начинает говорить и действовать так, что убиваем будет каждый, кто не поклоняется ему. И все должны будут принять начертание, свидетельствующее о их служении сатане и о работе для него, и тем, кто не имеет образа зверя в виде начертания, не будет позволено ни покупать, ни продавать.
Такова сила, которая имеет подобие царства Мессии и питается неуемной энергией сатаны, который, утвердившись в мире, заставит каждого поклоняться ей и не позволит людям, не признавшим ее, ни покупать, ни продавать, и все, кроме избранных, так и сделают. Сила сатаны, противостоящая силе священства в небесах, обезврежена; но у него осталась возможность царствовать и пророчествовать в противовес Христу, который еще не появился. Эти звания он и принимает, но он не может совладать с силой язычников (это предоставлено Христу), поэтому делает их своими представителями; и, подобно отступившим иудеям прежних времен, этот народ (за исключением избранного остатка) служит его орудием, поклоняется и помогает ему. Таким образом, мы видим активно действующую силу сатаны. Однако, утверждая своего мессию, он обманывает людей; своей ложью и чудесами он завоевывает то, что не может победить - языческую силу; иудеев он заставляет поклоняться идолам и язычникам, а сами язычники, живущие на земле, поклоняются доверенному лицу власти сатаны - первому зверю.
Это особенное состояние, чуждое чувствам евреев и нынешним упованиям язычников. Однако нечистый дух идолопоклонства должен вернуться в их дом. Знамения, а не истина будет управлять безбожным умом человека; они будут верить лжи. Здесь - хотя он и принимает сущность Христа в своем царстве - говорится о его действиях, направленных на язычников. В главе 66 Книги Исаии и в Книге Даниила к нам примешиваются иудеи. Это - период свободы и в то же время период чудовищной тирании для тех, кто не поклоняется сатане и его указам. Этот период характеризуется отсутствием истины.
Что касается числа зверя, то я не сомневаюсь, что набожным людям понять его будет очень просто в период власти зверя и следующего за ним духовного суда - и имя, которое они носят, направит их на верный путь, когда им придется иметь с ним дело. Пока этого не произошло, размышления людей не представляют большой ценности; суждение Иринея в его книге "Латинский человек", в сущности, не отличается от других.
В главе 14 мы видим обращение Бога со злом; перед этим Он сначала признает и выделяет остаток. Остаток полностью принадлежит обновленной земле; мы видим его в центре власти и славы - на горе Сион, где будет царствовать Агнец. На лбах людей, составляющих остаток, начертано имя Его и Его Отца; то есть, открыто исповедуя это имя, они свидетельствовали ему и страдали так, как страдал Христос во время своей жизни, сохраняя верность Своему Отцу; только они отличаются от Него тем, что не прошли через муки смерти. Это было новое начало - начало не Церкви небесной, а благословения спасенной земли и ее первых плодов - тех, кто выдержал свидетельство ей. Небеса празднуют это событие голосами множества вод, звуками грома и возгласами радости. Эти звуки издают гусли. Они поют новую песнь пред престолом, животными и старцами. Это обстоятельство весьма важно. Песнь на небесах мы уже слышали (глава 5) - она звучала в связи с искуплением; а те, кто был избавлен, сделались царями и священниками. Здесь же искупление связано с земными благословениями, а не с царством и священством на небесах; песнь поется перед пребывающими на небе и пред престолом. Как бы то ни было, небеса непосредственно связаны с этой песнью. Она звучала в знак победы, одержанной над силой зла посредством долготерпения и страдания.
Особой отличительной чертой людей, составляющих остаток, является чистота и незапятнанность, сохраненная ими в условиях окружающей их скверны. Эта чистота, пронесенная ими через все бедствия, соединяет их с небесными победителями. Хотя эта песнь и не является песнью в честь небесного искупления, победа над вратами смерти (хотя и не за ними) все-таки одержана. Они поют "как бы новую песнь". Ее могут знать только те, кто разделил страдания Агнца на земле и будут помогать Ему в Его царствовании на земле; они последовали за Ним и пойдут туда, куда бы ни пошел Он. Они - первые плоды на новой земле. Они не развратились среди всеобщего растления. Они не осквернились с женами, не лгали и никогда не стремились к этому. Разврат и ложь не коснулись их; они всегда исповедовали только истину. У них не было места на небесах, но они безгрешны, поэтому разделяют с Агнцем Его земное место и славу, сопровождая Его, куда бы Он ни пошел, в явлении этой славы. После того, как установится это Царство, для всего того, что вызывает эти привилегии, уже не будет места. Проявлять верность в этом случае уже было бы поздно. Здесь мы видим связь с небесными святыми, чего не было в главе 7. Великое множество людей в белых одеждах стояли там пред престолом и Агнцем. Здесь они стоят пред престолом Бога, они поклоняются в Его храме, а Агнец утешает их. Они имеют особую связь с Агнцем на земле, на своих путях и в том месте, которое они займут. Об этом же остатке говорится в псалмах (особенно с 1-го по 40-ой). Но, хотя они находятся на земле вместе с Царем, они спасаются и отделяются от людей еще до пришествия Христа; а песнь, которой они теперь научены, они поют перед старцами и животными. Они не объединены с ними, а поют им песнь; то есть языческое множество удостоено особых привилегий пред Богом и Агнцем, а еврейский остаток связан с Агнцем на земле и в определенном смысле - с небесами.
Затем следует описание дальнейших деяний Бога и увещевание земли оставить идолов, ибо час суда Божьего настал. Свидетельством силы Христа служит вечное Евангелие, посылаемое из рая на землю - в отличие от особых заявлений церкви и связанного с нею благовествования. Провозглашается падение Вавилона; звучат угрозы в адрес тех, кто принял зверя; но теперь наступает время, когда умирание в Господе прекращается - остается только благословение. Смерти и скорбей больше нет. Бог смотрит на верующих как на одно тело, и пока они должны были умирать, они умирали в Господе, а не в покое и благословении. Сейчас пришло время покоя и вознаграждения.
Затем Христос собирает с земли урожай - Он отделяет, собирает и вершит суд; Он топчет виноград и беспощадно карает нечестивых. Поэтому во время последнего суда именно ангел, имеющий власть над огнем, вызывает его; и этот божественный суд всеохватен. Этот суд не ограничивается рамками Вавилона; он вершится не только в тех сферах, в которых человек сформировался и создал свою систему в противовес Божьей. На этом история, начавшаяся с восхищением младенца мужского пола на небеса, завершается. Он вернулся, верша возмездие.
Возникает интересный вопрос: что представляет собой виноградник земли? То ли, что является плодоносящей структурой или то, что должно быть таковой (то есть сама идея) в отношениях с Богом Его насаждений на земле?
Израиль был виноградником, выросшим в Египте; Христос на земле - виноградником истинным. В тот период Бог смотрел на это как на нечто законченное - не плодоносящее и не подлежащее подрезанию. Когда Он вознесся на небеса, все оставалось по-прежнему и служащие Ему христиане представляли собой ветви. Здесь же речь идет о винограднике земли, который имеет свою природу и растет, однако претендует на роль религии, полагая, что пришла на земле его очередь. Истинные святые вознеслись на небеса или остались в преследуемом остатке. Я сомневаюсь, что евреи в положенное время будут находиться в центре этой системы, но они смешиваются с язычниками, обратившись к идолам и имея семь духов (что еще хуже); и со всеми этими явлениями будут непосредственно связаны язычники.
В главе 15 представлено новое видение. Пророку открывается следующая картина, в которой он видит последние язвы или суды Божии, в особенности же суд Вавилона, происходящий до пришествия Христа. Главные действующие лица в этом видении - это семь ангелов, имеющих семь последних язв; и как всегда, мы видим, что святые, находящиеся в этих сферах, находятся в безопасности уже до того, как начинаются суды. Они очищены, но перед этим им тоже пришлось пройти через огонь испытаний. Они стоят на море, смешанном с огнем. Они жили во времена власти зверя и его образов, но победили их. Возможно, они умерли - в этом и заключалась настоящая победа.
Их песнь - особенная. Песнь Моисея выражает победу над силой зла, одержанную посредством суда Божьего. Песнь Агнца - это превознесение отвергнутого Мессии, Мученика, страдания Которого испытывали и они (ибо здесь мы видим закланный остаток посреди неверного и отступившего Израиля). В их песне восхваляются Бог и Агнец, благодаря Которым победившие мученики перенеслись на небеса. Здесь же они воздают честь Господу Богу Вседержителю (Богу Ветхого Завета), Который в данный период проявляет себя в суде и известен людям по своим делам. Он показал Моисею Свои пути, а детям Израиля - Свои дела. Они сейчас и происходят. Эти дела представляют собой деяния Господа Бога Вседержителя - Судьи всей земли. Однако вместе с тем открываются и Его пути. В них проявились Его помыслы, по крайней мере, пока праведные суды осуществлялись. Эти пути во время суда были справедливыми и истинными. Израиль понимал спасение и то, как оно происходит; Моисей же знал пути Божии. Но на дальнейшие события смысл представленного здесь разъяснения не распространяется. Мы видим не просто восхваление каких-либо качеств или свойств (как это делают ангелы); не доскональное знание действия Бога во спасение кровию Агнца; не возвышение сердца, исполненного сознания связи с Богом; нет - мы видим празднование славы Господа, Которому отныне будут поклоняться все народы, ибо проявились Его суды. Проявление судов было задумано Им, в то время как Он пока не хочет, чтобы мы узнали о том, что скрыто за завесой.
После чествования того, о чем мы уже сказали, в небесах открывается храм скинии свидетельства; обратите внимание, что это не просто храм ковчега завета. Последний создавал безопасные условия для веры, когда зло бушевало в своей ярости на земле. Ковчег завета Божьего защитил тогда Израиль. Теперь же открывается свидетельство, а не завет, который предоставляет защиту во время проявления зла; свидетельство же обращено во благо того, кто спас ковчег завета, ибо храм отверзся и из него вышли посланники суда - Божьего суда во имя восстановления и благословения Израиля, которое осуществится посредством суда над язычниками и всеми, кто развратился на земле. Символом чистоты в очах Бога и божественной праведности, свойственной этому суду и являющейся движущей силой, служит светлая льняная одежда и золотые пояса. Я полагаю, что первое - это ответ на растление там, где должны были носить одежду - в Вавилоне (см. 19,8). То есть для появления этой одежды требовался суд, соответствующий божественной праведности.
Пред нами - не медь, горящая в огне (простое исполнение суда в общении с человеком, хотя оно и имело место), а Бог, творящий согласно Своей сущности добро, противодействующее злу; это - основная сущность вечного Бога, которую должна была проявить и Церковь в тот период, когда Вавилон и зверь представляли собой Его полную противоположность.
Семь ангелов судят соответственно этой сущности Бога, потому что фактически они наказывали за проявленного в церкви; однако белая льняная одежда, несомненно, имеет отношение к Вавилону, хотя люди с начертанием зверя и подвергнутся суду. Одно из четырех животных дает ангелу чаши, ибо власть Судьи принадлежит Богу-Создателю, а не ангелу. Храм заполняет слава Божия в суде; и пока эти язвы не окончатся, никто не может говорить Ему что-либо или поклоняться Ему. Таково полное проявление Бога в суде.
Первые четыре язвы направлены против того же, против чего были обращены первые четыре трубы: мы видим тот же круг, имеющий символический характер, только теперь он непосредственно касается того, что относится к людям, - земли, моря, рек и солнца; это пророческие сферы деяний Бога; неорганизованные массы людей; нравственные принципы, движущие их поступками и верховная власть. Здесь, однако, суд имеет общий характер, а не касается только Римской империи (что возвещается третьей трубой).
Первая чаша гнева изливает величайшее уныние, позор и унижение на тех, кто имеет начертание зверя.
Вторая чаша приносит силу нравственной смерти, коснувшейся людей; все, кто находился в пределах пророческой земли, умер; как я полагаю, они оставили внешнее служение. Мы видим здесь пример использования символов, который стоит отметить. Все чаши изливаются на землю, то есть, они обрушиваются на сферу уже сложившихся отношений с Богом. Эти отношения носят особый характер, потому что люди общаются с Богом в этом мире, будучи обитателями земли, и находятся в пределах этой сферы.
Третья чаша изливается на все источники мыслей и поступков людей; они становятся поистине смертоносными. Мне кажется, что здесь с особой силой подчеркивается мертвящее влияние, чуждое влиянию Бога и оказываемое в сферах этого пророчества. Смерть, как правило, служит выражением силы сатаны.
После этого верховная власть проявляется во всей своей страшной силе. Это говорит о том, что первые четыре чаши непосредственного суда соответствуют обычному разделению.
Пятая чаша поражает престол зверя, место и устойчивое положение его власти, которую дал ему сатана. Его царство сделалось мрачным. Все разрушилось, смешалось и зачахло. Они кусали языки свои от страдания и хулили Бога.
Шестой ангел изливает чашу на Евфрат, разрушая, как я понимаю, надежные границы западных пророческих держав - не самое место, занимаемое ими, а их границы, чтобы подготовить путь восточным царям. Я расцениваю это как вступление сил Асии во всеобщий пожар войны между государствами. Шестая чаша посылает трех духов нечистых - суть всего влияния зла: духа сатанинской непосредственной силы, противодействующей силе Христа; духа силы последней империи (зверя) и духа второго зверя, о котором говорилось в главе 13: он известен как лжепророк и средство влияния сатаны под личиной антихриста, а также как творящий чудеса идол. Цари мира собираются для битвы в великий день Бога Вседержителя. В этом видна ссылка на книгу Судей (5,19,20).
Седьмая чаша вызывает всеобщее разрушение и страшное землетрясение, а также суд Вавилона. С небес на людей низвергается град Божий - то есть суд Божий (сравните с Книгой Исаии, 32 и 33). Исчезают все отдельные, независимые от Бога интересы и силы. Он пришел на землю - суд Божий, творимый Его провидением и Его средствами - но Агнец еще не сошел. Подробности суда над Вавилоном будут раскрыты только в последующих главах.
Сначала описывается сущность Вавилона. Как и зверь, он один подвергается суду, однако в нравственном смысле суд над ним намного важнее, чем суд над остальными грешниками. Его основная сущность - это великий, весьма активно действующий идол, блудница, оказывающая огромное влияние на многие народы, кроме того, цари земли блудодействовали с нею, искали ее милостей, а живущие на земле перестали ощущать пагубность и дурман ее влияния. Таким образом, такова в общих чертах сущность Вавилона, представленная в самом начале, - сущность, достаточно ясно характеризующая систему Рима или папства.
Затем следуют дальнейшие подробности. На имперском звере, преисполненном именами богохульными, сидит жена - религиозная система. Зверь имеет такой вид, что становится ясным, что это - Римская империя. Жена пышно и вызывающе одета, увешана всеми человеческими украшениями и знаком отличия; она держит дорогую чашу, наполненную блудодейством и идолами. "Мерзости" - это идолы, а "нечистота блудодейства" -это весь тот ужасающий разврат, который ее сопровождает. Ее чаша заполнена ими. Она находится в пустыне, ибо рядом с ней нет источников Бога. Ее земля не есть земля Бога, не есть небесная страна. Тот, кто обладает духовным разумом, сразу видит на ее челе ее сущность (которую можно понять только через дух) - сущность великого города разврата, источника всех искушений для человека и идолопоклонства на земле; таково папство. Но это еще не все. На ней видна кровь святых: она - гонитель и убийца всех тех, кто радовал Бога, кто нес свидетельство Иисусу {Важно отметить, что формальная религия, которая основывается на древних догматических поступках и которая считается незыблемой истиной теми, кто ее принял, всегда была и остается подстрекателем гонений, хотя роль гонителей могут исполнять другие лица. Так было с иудеями, так происходит и в ходе мировой истории. Что касается истины, то такая религия всегда расходится с ней, хотя и может содержать некоторые важные истины. Но тех истин, с помощью которых испытывается сердце и его смирение, в ней нет}. Пророк поражен - ибо он увидел то, к чему пришла церковь.
Затем ангел описывает зверя, на котором она сидит. Он был и умер и появился вновь, возрожденный диаволом, и вышел из бездны. Это восстановленная Римская империя, которая разрушилась и исчезла вместе со своей богохульной и дьявольской природой; но которая в виде зверя появляется вновь, удивляя и восхищая всех живущих на земле, кроме избранных. Сам по себе он означает Римскую, или Латинскую, империю, только он появляется более официально. Рим же выделяется вполне отчетливо. Это город на семи холмах. Но и это еще не все. Во времена пророчества Рим являлся действующей властью; пять из его царей пали, шестой действовал, а седьмой должен был прийти на короткое время, после чего появится зверь из бездны - последнее сатанинское состояние этой империи, - и она разрушится. Последнее состояние, однако, не является какой-то новой формой власти; оно - одно из семи, хотя по счету - восьмое. Мне думается, что седьмым царем был Наполеон 1 и его краткое владычество; теперь же мы должны ждать развития последнего по счету владычества. Зверь, хотя и означает империю, имеет десять рогов - десять определенных царств. Они обладают своей властью и на какое-то время она совпадает с властью зверя. Но потом они отдают ее ему и начинают войну против Христа, против Отвергнутого на земле; но Он их побеждает, ибо как бы ни был Он презираем, высшая власть принадлежит Ему; кроме того, с Ним идут Его помощники: не просто ангелы, а призванные Им - Его святые.
Затем добавляются другие подробности. Объясняется, что воды - это люди и народы, племена и языки - то есть множество различных людей. Затем десять рогов - царств, связанных со зверем; и зверя, ибо так надо это понимать, охватывает ненависть к блуднице, и они пожирают ее плоть и сжигают ее в огне, то есть вначале они принимают ее во всей ее природе и тучности, а затем уничтожают ее; ибо им положено отдать свое царство зверю, доколе не исполнятся слова Божии. После этого нам ясно говорится, что жена (обратите внимание: уже не "блудница" - ее последнее состояние развращенности и идолопоклонства, а "жена"), сидящая на звере, - это Рим. Вся эта глава (17) носит описательный характер.
В главе 18 провозглашается суд. Единственную трудность здесь может вызвать стих 4; но, как и любая трудность в Писании, она приводит к еще более яркому свету. Картина разрушения Вавилона достаточно проста. Он падает под обрушившимся на него судом Божиим незадолго до того, как Христос придет судить землю; и, возможно, уже теряя свою силу и влияние, уничтожается рогами и зверем. Это следует из сопоставления глав 14 (8), 16 (19), 18 (8) и начала главы 19. В главе 18 звучит предупреждение с небес; но его возвещает не ангел суда над землей. Это предупреждение не является очередным фактом в цепи событий, оно есть следствие духовного восприятия небесного ума. Здесь мы видим тот случай, когда с небес просто раздается голос. Этот призыв - призыв к душе, а не к явлению суда. Перед началом суда он мог бы звучать более настойчиво и громко; и я не сомневаюсь, что так оно и было, потому что именно так звучал призыв выйти из стана в преддверии дня Иерусалима, о котором говорится в послании Евреям. Поэтому я считаю, что этот призыв раздается тогда, когда мы видим систему, подобную Вавилону и когда необходимо вызвать в нас сознание ее греховности.
Затем начинается подробное описание исполнения суда, упомянутого в стихе 16 главы 17. Вавилон уничтожают рога или царства, связанные со зверем. Цари рыдают по нему; скорбят и те, кто отдыхал, торговал и получал прибыль в этой земле. Из-за разрушения всего города разрушается система управления и торговли. Судится то, что всегда было его характерными чертами: идолопоклонство, разврат, безбожность и гонения на верных. Он осуждается и разрушается, и вместе с его падением уничтожается богатство мира и надежды царей, управлявших им. На нем видна кровь всех святых, также, как и на Иерусалиме. Ведь гонения брали начало в религии, связанной с удобствами мира. Но до чего же впечатляет картина происходящего с миром и последствий отношения к Вавилону царей и святых!
В стихе 2 главы 19 отчетлива видна причина осуждения: она показана там как великая любодеица, растлившая землю. И Бог мстит за кровь своих рабов. Суд Рима вызывает на небесах несказанную радость. Там восклицают "аллилуйя" и поют в честь спасения. Старцы и животные падают ниц и поклоняются Богу, а голос многочисленного народа предвещает брак Агнца, поскольку лже-жена устранена. До сих пор церковь, хотя и обрученная, по-настоящему еще не соединилась в небесном браке с Агнцем. И за это время самым грандиозным событием является суд Рима. Зверь, несомненно, должен был погибнуть - погибнуть от силы Бога, которой Он дал полную волю. И вот старая развратница, преследовавшая верных, уничтожена. Небеса полны радости. В Откровении нет ликования большего, чем это.
Остальная часть книги достаточно проста и понятна, потому что тайна Божия раскрыта. Я не склонен считать, что призванных разделить радость этого дня нужно выделять в особую группу. Я полагаю, что как и в притче о женитьбе сына царя, званные на брачную вечерю, это те, кто должен разделить радость брачного празднества. Однако необходимо отметить несколько моментов, связанных с тем, что Бог в силе пришел утвердить Свое Царство.
Настоящее, хотя пока еще скрытое, средоточие силы зла было осуждено и разрушено. Две сущности зла - ложь (или разврат) и насилие - появились с тех пор, как сатана начал свою деятельность, заключая в себе ложь и убивая других. Тайна порока была связана с ними обоими, хотя сатана скрывался и использовал других для осуществления своих целей. Тем не менее характерными чертами Вавилона были разврат и ложь. От зверя исходило открытое насилие. Его уничтожение, безусловно, освобождает землю от гнета; но для небес и для всех тех, кто мыслит по-небесному, уничтожение этой развращенности, порабощающей и разлагающей душу, было счастьем, радостью и свидетельством того, что пришла божественная сила. Оно устранило страшное зло и растление всего, что принадлежало Богу, осуществляемое с помощью попыток подделаться под Христа и под все то, что Он приобрел, то есть под Того, Кто является бесценным предметом Его любви. Они поют: "Аллилуйя! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель."
Все это подготовило почву для явления того, что принадлежит только Ему - силы Его Христа. Но перед этим церковь должна установить свои отношения с Ним - она должна принять Его, потому что приближается брак Агнца. До тех пор, пока жена не уничтожила зла, этого произойти не может. К браку Агнца нас подготавливают небесная радость и искупление. Человек на земле сначала не был плох, но впоследствии он поддался искушению. Искупление было нацелено на первое зло, на подчиненность ему, а затем - на наше избавление и отдаление от него благодаря наделению Христа силой Бога. Церковь представлена Христу незапятнанной, чистой и белоснежной, готовой к тому, чтобы Христос ее принял. Апостол, видя такую благословенность, хочет пасть и поклониться Тому, Который открыл это все. Увиденное им заставляет его проявить преданность. Перед ним стоит небесный посланник, и он собирается поклониться ему, но тот запрещает ему сделать это. Он - сослужитель пророку и всем, имеющим свидетельство Иисусово, потому что дух пророчества, как сказано, является свидетельством Иисуса. Свидетельство, заключающееся в предостережении от поклонения посредникам, представляет собой последнее предупреждение деградирующей церкви (оно же было одним из первых, как в послании Колоссянам).
Итак, мы подходим к возвещению пришествия Христа в силе. Небеса, открывшиеся ранее Иисусу и Стефану, отвергаются сейчас для Иисуса как для Царя царей и Господа господствующих. Верующие уже признали Его как Святого и Истинного и как верного и истинного Свидетеля. Свидетелем Он сейчас не является; Он представляет собой Судию; хотя суд таковой можно, конечно, назвать свидетельством Его верности и истинности. Суд носит сначала общий характер и осуществляется в виде войны; его нельзя назвать "временным", скорее всего он проявляется в виде сокрушающей силы. Временный суд представлен в главе 20 (начиная с 4-го стиха). Очи Его пронзают божественным судом. На голове Его много диадем - символов многообразия Его власти над землей. Но хотя Он является так, как человек, слава Его такова, что не пропускает сквозь себя ничего {Это же касается и Его личности и служения. Все знали только Отца, но не Сына. В этом заключается секрет Его отвержения. Он был Сыном в мире, и это было необходимо. Но мир, подверженный влиянию сатаны, не принял Его. Даже будучи униженным, Он обладал Своей божественной славой, поддерживаемой в бесконечных глубинах Его Личности. Ныне же Он является во славе; но то, что никто не может постичь до конца и что было совершенно непроницаемым - Его Личность и Сущность - оставалось всегда. Его открывшееся имя - это Слово Божие. Открывая Бога в благодати или силе, чтобы познать Его, мы познаем Христа. И все же Его Личность как Сына постичь невозможно. Сущность и требования Бога Он обратил во благо людям. Он сказал им, какие отношения у них должны быть с Богом и какую роль играет Бог в их жизни, открыв им сущность ответственности. Этих людей и касается суд, как, впрочем, и нас}. Он вооружен ею, но она еще не открылась. Он Мститель, одежда Его обагрена кровью. Все, что о нем здесь сказано, соответствует Его проявившейся сущности Судии. Он есть открывшийся, Слово Божие (Его непреходящая сущность), таким Он был до творения; ныне же Он обращает эту свою сущность во благо.
Одежда воинов не обагрена кровью. Они победители; торжествуя, они следуют за Ним - чистые, совершенные, избранные и призванные Им и верные Ему. Их месть не такая, как месть идумеян, хотя они и разделяют с Ним победу над зверем. Месть в Едоме носила более земной характер, и она в большей степени связана с Иудеей. Там мы видим победу над ассирийцами (Псалом 82), а не над зверем. Зверь и лжепророк уничтожаются Им тогда, когда Он снисходит с небес. Он поражает народы мечом уст Своих, Он пасет их жезлом железным; и в этом Ему помогают святые (2,26,27). Он толчет точило вина {Это делает Он один; конечно, святые сопровождают Его, но исполнение Суда - это Его дело. В Книге Исаии сказано, что с Ним не было никого из народов. Временные же суды были преданы им}. Это действие, как видно из главы 63 Книги Исаии, носит более земной характер. Поэтому и Сидящий на облаке обрушивается на землю с серпом {Я уже отмечал, что снятие урожая предполагает разные виды судов, там говорилось еще и о зерне для житницы. Точило же - это месть, праведная месть}. Но бросает виноград в точило и топчет его ангел, а не Сидящий на облаке. Суд над зверем и лжепророком - небесный, он означает Слово Божие, Господа с небес; точило - это суд земной. Он есть Царь царей, Господь господствующих, и это открыто признают и внутренне осознают все. Зверь и лжепророк живыми брошены в озеро огненное (для них этот суд - последний), а остальные убиты. Здесь не говорится, что над этими обманутыми людьми здесь произведен последний суд. Ведь сатана еще не брошен в огненное озеро; он брошен в бездну; и множество бесов уговаривали Господа не посылать их туда. Будучи в бездне, сатана не будет обманывать народы в течение тысячи лет. В этот период он не сможет их так же обольщать.
Теперь, когда сила зла устранена, начинается исполнение власти Судии в мире - и это поручается святым. Пророк видит не только престол (как в Книге Даниила 7), но и сидящих на нем. Кроме всех тех, на кого обращен суд в целом, здесь отмечаются две особых группы людей, потому что может показаться, что они либо опоздали, либо не сумели выполнить свою роль; эти люди - обезглавленные (после того, как церковь исчезла, потому что сейчас мы рассматриваем период Откровения) во свидетельство Иисусу; и те, кто не поклонялся зверю (ср. 6, 9 -11, 13, 15). Эти люди, как умершие ранее святые, будут участвовать в жизни и Царстве Христа тысячу лет. Но те, кто не принадлежал Христу, и остальная часть умерших по истечении тысячелетнего периода не будут жить вновь {Здесь можно отметить, что, согласно истинному толкованию, жизнь и царство - это, безусловно, воскресение. "Прочие же из умерших не ожили, доколе...". Поэтому, очевидно, речь здесь идет о воскресении, к тому же следующие слова "это - первое воскресение" подтверждают это}. Они окончательно избавлены от второй смерти.
Они прошли через первую смерть, - но приняли ее в праведности, вторая же смерть, представляющая собой последний суд греха, их не коснется. Она не будет иметь власти над ними. Напротив, у них устанавливаются особые отношения с Богом и Христом, и они царствуют с Ним тысячу лет. Они являются также священниками и царями. Обратите внимание, что Бог и Христос здесь объединены, как и во всех писаниях Иоанна. Таким образом, зверь и лжепророк попадают в огненное озеро, их воинства убиты, сатана скован в бездне, а воскресшие святые становятся священниками Бога и Христа, царствуя с Христом тысячу лет. Подробности и последствия здесь, как вы видите, не приводятся. Цель этого отрывка - показать место святых и особенно мучеников в период, описываемый в этой книге. Все остальное описывается в общих чертах, например, упоминаются сидящие на престолах суда, но верные выделяются в этом пророчестве особо.
По окончании тысячелетнего периода сатана освобождается вновь. Он выходит на землю, но уже не появляется на небесах. Однако народы вновь подвергаются его обольщениям. Даже если сердце человека знало плоды Его славы и наслаждалось ими, оно не сможет защититься от влияния сатаны; и люди, число которых, будет как песок морской, поддавшись соблазнам сатаны, попадут в его руки. Тех, кто наслаждается благословением, не оставляющим места для неверия (и, возможно, отсекающим его), ничто не может обольстить; наверное же поддаются соблазну сразу при первом испытании сердца. Это последнее необходимое испытание человека; необходимое потому, что он не может сполна наслаждаться Богом, если в сердце его действует плоть; ведь такое сердце никогда не испытывалось в условиях окружающего его благословения, полученного благодаря присутствию видимого славного Христа. Множество обманутых людей, число которых теперь уже не ограничивается третьей частью земли или особыми пророческими сферами, но распространяется по всей земле, подходит к стану святых и окружает возлюбленный Богом город Иерусалим. Примечательно то, что присутствие Христа среди них не подчеркивается. Они явно оставлены одни, и их окружают. Господь позволил случиться этому потому, что испытывал людей, разделяя их по степени их верности. Если бы Он появился, то эти враждебно настроенные толпы не подошли бы к городу, а испытание их сердец не доказало бы верность святых, не поддавшихся искушениям сатаны. На них оказывается давление, они окружены - но сохраняют верность. Как только это отделение и испытание завершаются, на людей обрушивается с небес суд Божий, уничтожающий их. Дьявол будет брошен в горящее озеро, где уже находятся зверь и лжепророк; там они уже будут мучиться вечно. Эта картина завершает излияние гнева Божьего и уничтожение вражьей силы. Эта картина удивительна - она говорит о том, какая участь ожидает врагов Бога в этом мире. И теперь появляется сила Судии, действующая в положенном ей месте. Ее воздействие на живых, можно сказать, не рассматривается в этой книге. Враждебная сила зверя обезврежена Тем, Который вершит суд и ведет войну; небесные святые разделяют с Ним Его славу. Толпы отступников в конце тысячелетнего периода уничтожаются огнем, который исходит с небес. Но суда, описанного Матфеем в главе 25, мы здесь не видим; можно провести параллель с главой 20 (ст.4) Откровения. Затем следует суд мертвых. Здесь не показано пришествие. Мы видим великий белый престол, а суд осуществляется соответственно чистоте сущности Бога. Он судит не землю, не силу зла, а души. Небо и земля - привычные нам сферы суда - исчезают. Тайны сердец людей судятся Тем, Который знает их. Небо и земля бегут от лица Того, Кто сидит на престоле, перед которым стоят мертвые - малые и великие. Он судит их по их делам, согласно написанному в книгах. Нам представлено и еще кое-что. В соответствии с промыслом Божием, спасать может одна лишь высшая благодать {Промысел и ответственность человека никогда не смешиваются, но, начиная с истории двух деревьев в саду, они всегда идут рядом; жизнь соединена с ответственностью через закон, а ответственность выходит на первое место, что доказывает то, что человек не может устоять пред Богом}.
Мы видим книгу жизни. Кто записан в ней, попадет в огненное озеро. Это видение завершило процесс отделения всего человечества от мира. И хотя судятся по своим делам все, высшая благодать спасает лишь немногих; и не записанные в книге благодати будут брошены в огненное озеро. Море отдает мертвых, бывших в нем, а смерть и ад отдают своих мертвых.
Однако этот вопрос решается только во Христе, Который взял наши грехи, умер за них и стал жизнью. На первом месте стоят промысел и обетование жизни во Христе, затем - ответственность твари на земле, а после этого (через праведность и крест) - благодать, осуществляющая промысел. Божественный суд кладет конец смерти и аду. Небо и земля бегут, но они вернуться, а смерть и ад - никогда. На их долю остаются только божественный суд и разрушение. Они рассматриваются как сила сатаны: ведь именно он владеет силой смерти и вратами ада, поэтому суд уничтожает их навсегда. Они уже никогда не обретут силу. Разумеется, они представлены в виде символов и их не касаются наказание и мучения; но когда сам дьявол будет брошен в озеро, они тоже начнут мучиться. Смерть к тому времени еще не была уничтожена, потому что нечестивые умершие еще не воскресли для суда. Сейчас они воскресают, и последний враг умирает. Сила образа оказалась такова, что все мертвые, которых сейчас судят (то есть весь ад, в котором заключена сила смерти), оказались в огненном озере, так что смерть и ад, существующие в этих мертвых, окончательно повреждены, так как тоже оказались в этом озере. Святые отделились от них задолго до этого, однако смерть и ад обитали в нечестивых. И теперь, после суда, вершимого на белом престоле, они попадают в это озеро, то есть их постигает вторая смерть. Критерием и мерой спасения служит книга жизни.
Но вот появляются новые небеса и новый город. Моря больше нет, потому что нет разделения и нет ни одной части земли, нарушающей порядок Божий. Никто нас не наводит на мысль о царстве. Агнца нет. Бог - это все во всем. Нет ни горя, ни плача, ни земного народа Божия, чем-либо отличающегося от остальных людей земли. Все они - Божии люди; а Сам Бог - с ними; с ними и Его скиния. Этот город - святой, имя ему - Новый Иерусалим. У Церкви появляется новая сущность, она становится особенным местом обитания Бога, когда земля обретает устойчивое состояние, и все обновятся. Бог - это начало и конец. Жаждущего Бог напоит от источника вод жизни - и побеждающий унаследует все. Мир для христианина становится великим Рефидимом. Такова удвоенная сила последнего благословения: человек обретет Бога и станет Его сыном. Те, кто боялся этого пути, кто не победил мир и сатану, но ходил в нечестии, найдут свой конец в огненном озере. На этом история путей Божиих закончится.
Далее следует описание небесного города - подобно тому, как ранее мы читали описание Вавилона. Открывается его небесная сущность и тысячелетняя связь с землей. Один из семи ангелов, как и в случае с Вавилоном, показывает пророку невесту, жену Агнца. Результаты суда на земле служат преддверием лучших и еще более возвышенных благословений. Как и Моисей, пророк возносится в духе, чтобы он взглянул на сферы обетования; он видит Новый Иерусалим, нисходящий с неба от Бога. В нем заключена двойная сущность, полученная им от Бога и являющаяся божественной и небесной по происхождению (сравните 2 Коринфянам 5,1). Он может быть Божиим и земным. Он может носить небесный и ангельский характер. На самом же деле - ни то, ни другое: происхождение у него - божественное, а природа и суть - небесные. Он облечен небесной славой - так и должно быть, ибо он основан на деянии Христа. Он подобен прозрачному яспису; яспис же - это символ Божественной славы (глава 4, стих 3). Он надежен, имея большую и высокую стену. В нем двенадцать ворот. Их бдительными стражами становятся ангелы, охраняющие великий город - искупительной работы Христа, проявившийся во славе. Это подчеркивает также самое высокое место, занимаемое среди тварей человеком, который через Церковь тоже пришел к славе, и указывает на порядок Бога, который ранее поддерживали ангелы. На двенадцати воротах написано полное число людей, выступающих в качестве исполнителей. Ворота - это место суда. Число "двенадцать", как мы уже не раз замечали, означает мощную управляющую силу. Это подчеркивается начертанием имен двенадцати колен. Ими управлял Бог. Они не были основанием; но здесь показана сущность этой силы. Мы знаем двенадцать оснований, но их создали двенадцать апостолов Агнца. Именно они и их работа заложили фундамент небесного города. Таким образом, проявление созидательной и промыслительной силы, а также управление Иеговы и церковь, которые когда-то имели место в Иерусалиме - все это соединилось в небесном городе - в специально сотворенном средоточии небесной силы. Он представляется как невеста, хотя он и на самом деле является ею, женой Агнца. Здесь мы не видим того, что свойственно Павлу, - близость благословения к Христу. Мы видим Церковь, основанную в Иерусалиме теми двенадцатью, то есть средоточие небесной силы, ставшую новым небесным центром управления Бога.
В земном городе они страдали и служили Агнцу и под Его руководством пришли в город небесный. Он такой же большой и красивый, все в нем измерено Богом и одобрено Им. Теперь измеряется уже не остаток, а весь город. В нем нет божественного совершенства (его и не может быть), но в нем есть совершенство, которое дал ему Бог. Он представляет собой куб; тело, равное со всех сторон, то есть исключительное совершенство. Так же совершенна и стена (12х12, хотя это и просто символ). Стена, защищающая город - это божественная слава. Как написано на стене земного Иерусалима, "Спасение Он дал вместо стены и вала."
Город был создан в божественной праведности и святости: он построен из золота, чистого, как стекло. В этом выражается сама сущность этого места, которое сотворено словом и даровано человеку на земле (ср. Ефесянам 4, 24). Драгоценные камни, или различное проявление сущности Бога, Который есть свет, освещающий все творение (эти камни мы видим также на царе, упомянутом в главе 28 Книги Иезекииля, и у первосвященника на его наперснике), - эти камни сияют неиссякаемой силой и украшают основание города. Ворота символизируют нравственную красоту, которая всегда привлекала Христа в церкви и на Его славном пути. То, по чему люди ходят, не таит в себе опасности загрязнения, а само по себе являет праведность и святость; улицы и все то, где люди устраиваются, есть праведность и святость, то есть золото, прозрачное как стекло.
Здесь уже нет того, в чем скрывается Божия слава и что внушает благоговейный страх своим проявлением, - здесь нет храма, к которому люди подходили бы и не могли приблизиться, ибо там был сокрыт Бог - Сам Господь. Бог Вседержитель и Агнец представляют Собой храм. Они окружены тем, что полностью проявилось Своей сущностью и славой; и к Ним уже можно подойти.
Нет больше нужды и в свете, ибо все освещает слава божественной природы, а светильник этого света - Агнец. Обратите внимание на то, что о храме не говорится как об Отце. Мы видим явившегося вечного Правителя, истинного Бога, и Агнца, укрепившего Его славу. Такова сущность этого города.
Далее в видении показывается отношение города к живущим на земле и его обитателям. Это может показаться противоречием, но на самом деле это не так, потому что город рассматривается здесь как достояние невесты. Там, где говорится о жителях, речь идет о благословении отдельных людей. Народы, спасенные во время судов, будут ходить в свете этого города; мир будет в какой-то степени освещаться светом церкви. Тогда слава станет совершенной. Город купается в лучах света, исходящего непосредственно из него; мир освещается светом этой славы. Цари земли приносят в этот город свою честь и славу. Они обрели небеса и небесное царство, которое стало источником всего; и они несут туда преклонение перед их силой. Там нет ночи, а ворота города всегда открыты; защищаться от зла уже нет нужды, хотя если бы оно и появилось, Божественная защита исключила бы его приближение. Сами цари с радостью идут туда с поклонением. Приносится туда также честь и слава язычников. Их источником в этом мире являются небеса. Поэтому сейчас честь и слава становятся истинными. В этот город не может войти ничто нечистое и ничто из того, что приносит идолов и ложь. Ни зло человека, ни обман сатаны не могут появиться вновь и начать растление чего бы то ни было. Как часто чуткое сердце, видя, как утверждается что-либо доброе, предчувствует, что скоро придет сатана, который всех обманывает, и все портит. Здесь же мы можем быть уверены, что этого никогда не случится. Не просто отсутствие зла, а невозможность появления его - вот что характеризует Святой город. В нем есть то, что имеет своим источником совершенную благодать и все благословенные чувства связывают с Агнцем. Только те, чьи имена записаны в книге Агнца, будут жить в этом городе.
Хотя Святой город находится не на земле, его связь с землей проявляется во всем. Его орошает река Божия, а дерево жизни, плоды которого созревают каждый месяц и служат пищей для небесных жителей, имеет листья, исцеляющие народы. Непрестанно созреваемые плоды вкушают только прославленные святые; а то, что проявляется внешне - листья - служит благословением живущим на земле. Мы видим благодать, характеризующую церковь во славе. Народ и царство, не служившие земному Иерусалиму, навсегда погибли, но Святой город сохраняет сущность земного царства, а церковь сохраняет свою; листья на деревьях, питаемые рекой, предназначены для исцеления. Проклятья больше нет. В городе находится престол Бога и Агнца. Он является источником благословения, а не проклятья; рабы Его служат Ему так, как раньше им это не удавалось. Отметьте вновь, как Бог и Агнец объединяются здесь в одно целое, что является характерной чертой писаний Иоанна. Его рабы пользуются величайшей привилегией Его постоянного присутствия, созерцают Его лик; и их принадлежность Ему как Его святых станет очевидна для всех. Нет ни ночи, ни нужды в светильнике, потому что все освещает Господь Бог, а что касается положения людей, то они царствуют - причем не тысячу лет, как на земле, а во веки веков.
На этом завершается описание небесного города и всей пророческой книги. Далее следуют предупреждения и обобщения размышлений о Христе и Церкви и о связи с Ним. Ангел заявляет, что слова пророчества истинны и что Господь Бог пророков (не Бог и Отец Господа Иисуса Христа и не Тот, Который учит церковь, обитая в ней в виде Духа, - а Господь Бог) послал Своего ангела рассказать обо всем этом Своим рабам. "Се, - говорит Христос, как в прежние времена, находясь в пророческом духе и представляя теперь свидетельство Своим рабам лично, - се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей."
Церковь рассматривается не как предмет пророчества, а как "то, что есть" - время, которое еще не истекло и в особенности то, которое скоро наступит. Те, кто содержит церковь, записаны в книге; они предостерегаются, что Христос скоро придет. Конечно, мы все можем извлечь пользу из этого, но мы не находимся в тех сферах, о которых в этой книге говорится. Иоанн, на которого величие посланника произвело огромное впечатление, падает ниц перед Ним, чтобы поклониться Ему. Но святые церкви (пусть даже пророки) не должны возвращаться к неопределенности прежних дней. Ангел - это просто ангел, служитель Иоанна и его братьев - пророков. Ему следует поклоняться лишь Богу. Нельзя также запечатывать слова пророчества, как в случае с Даниилом, ибо время уже близко. Когда свидетельство закончится, люди останутся в прежнем состоянии, подлежащем либо суду, либо благословению. Скоро придет Христос - и каждый получит по своим делам. В стихе 7 звучит предупреждение в форме благословения по отношению к тем, кто находится в указанных обстоятельствах (оно выражается в призыве соблюдать слова пророчества книги), а в стихе 12 подчеркнута другая сторона пришествия Христа - общий суд над живыми.
Наконец - после того, как Он лично произнес слова, записанные в стихе 12, - Христос объявляет Себя Альфой и Омегой, Началом и Концом, Богом, существовавшим до начала и живущим после конца, Сущим во веки.
Мне кажется, что правильнее будет прочесть слова следующего стиха таким образом: "Блаженны те, которые омыли свои одежды, чтобы иметь право на древо жизни и войти в город вратами." Избавленные и очистившиеся могут войти в него и вкушать плоды древа жизни, ибо, как я полагаю, это и есть главный результат. Снаружи остаются нечистые и жестокосердные, а также те, кто пристрастен к сатанинской лжи и идолопоклонству, предпочитает грех чистоте, враждебен по отношению к ближнему и к Богу и следует за сатаной.
Подведение итогов на этом заканчивается. Господь Иисус, говоря с Иоанном и святыми, открывает теперь им Свою Личность и провозглашает то, что Он Собой представляет и в какой сущности Он является пред ними. "Я есмь корень и потомок Давида", то есть, происхождение и наследование временных обетований, данных Израилю, и, более того, звезда светлая и утренняя. Он является таковым еще до того, как открылись эти сущности, только первая относится к Израилю, рожденному семенем Давида по плоти. Но Господь принял еще одну сущность. Он еще не поднялся, как Солнце праведности, над окутанной мраком землей; но для верующих наступает рассвет; и церковь видит его, как утреннюю звезду, загорающуюся после долгой ночи; наблюдая ее согласно Его слову, она узнает Его в Его небесном блеске, который не пробуждает спящий мир, но вызывает радость у тех, кто за ней наблюдает. Когда поднимется солнце, Его не узнают; земля не способна узнать Его, когда Он ярок, как день. Когда Христос занимает такое положение, Дух обитает в церкви на земле, а сама церковь имеет с Христом свои собственные отношения. Она - невеста Христа, и она жаждет встречи с Ним.
Таким образом, "Дух и невеста говорят: приди!." Это не предупреждение Того, Который судит и вознаграждает; это откровение Того, Который вызывает в невесте желание соединиться с Ним согласно тем отношениям, которые благодать даровала ей. Это не просто чувство или желание; ей внушает эту мысль Дух, обитающий в церкви. Но Дух обращается (и обращает сердца тех, кто наслаждается этим отношением) также и к другим. "И слышавший" - слышавший голос Духа в церкви - пусть присоединится и тоже воскликнет: "Приди!" Это общее упование; оно должно стать нашим общим желанием, ощущением того, что скоро придет на землю; ощущение гибели того, что есть, должно вызвать этот возглас у всех (хотя, в сущности, это второстепенное побуждение). Пока святой находится здесь, он занимает еще одно положение. Его желания не только устремляются ввысь, к Богу и небесному Жениху; он еще выражает известную сущность Бога, имея ее и Духа в любви Христа и обладая хотя и не Женихом, но живой водой. Он оборачивается и приглашает остальных: "Жаждущий пусть приходит". Затем он обращается также и к миру: "Желающий пусть берет воду жизни даром." Таким образом, в этом стихе полностью представлено положение небесного святого, знающего место в церкви, начиная от его ожидания Христа и кончая Его приглашением к Нему всех жаждущих.
Цельность книги довершается серьезным предупреждением об опасности потерять участие в древе жизни {Правильнее здесь употребить слово "древо", а не "книга", потому что книга жизни - это не жизнь, а то, что мы записаны в ней, еще не говорит о том, что мы останемся записанными в ней навсегда, если, конечно, мы не занесены в нее до сотворения мира} и Святом городе. Затем Христос ободряет сердце святого, заверяя его в том, что Он скоро придет; и сердце истинного святого откликается, чувствуя неподдельное и искреннее желание: "Ей, гряди, Господи Иисусе!" И после этого - на выражении благодати - книга заканчивается, оставляя сердцу обетование и желание, выраженные в последних словах Иисуса.
Обратите внимание, читатель, что в начале и в конце книги, до пророческих заявлений и после них мы видим ясно, понятно представленное нам положение святых.
В начале книги говорится о лично осознанном благословении, благодаря которому действовал Христос. В конце говорится о положении Церкви в целом, что ясно отделяет святых, пребывающих под властью Евангелия, от тех, которые познают суть окружающих их обстоятельств благодаря пророчествам этой книги. "Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровью Своею и сделавшему нас царями и священниками Богу и Его Отцу"; они уже обрели свое постоянное место (до того, как Иоанну открылось это пророчество), и в будущем Царстве они насладятся этим местом - не потому, что будут благословлены под Христом, а потому, что соединятся с Ним. Здесь они занимают свое место просто как священники и цари; это их звания как отдельных людей, полученные ими в результате Его первого пришествия. Он любил их; Он омыл их Своей кровью и соединился с ними в Царстве.
В конце же книги Христос является как утренняя Звезда; это положение не рассматривается в пророчестве; через него церковь, ожидающая Христа, связана с Ним и с Царством (сравнение с обетованием побеждающему, прозвучавшему в обращении к Фиатире) {Сравните это место с ярким облаком, упомянутым в главе 9 Евангелия от Луки. Из него раздался голос Отца}.
Это выявляет действенную любовь (не ту, которую мы видели раньше, когда святые просто позволили себя любить и делать из них священников и царей) - любовь, направленную сначала на Христа, находящегося в условиях известного отношения к Нему церкви; затем - к святым, имеющим уши, чтобы слышать; после этого - к жаждущим; и наконец - ко всему миру. Церковь, будучи невестой с обитающим в ней Духом, с нетерпением ждет второго пришествия Христа, Который возьмет ее с Собой, во владение у утренней Звезды. Затем Дух обращается к святым, призывая их сказать Иисусу "Приди!" и присоединиться к Церкви в ее желании. Однако мы видим Духа, а не Жениха; поэтому все жаждущие приглашаются прийти к Нему и взять воду. Благая весть распространяется по всему миру: "Желающий пусть берет воду жизни даром". Это активно действующая любовь, которую святой берет от Христа и дарует всем людям - даже грешникам мира.